Начальник №1 [Александра Миллер] (fb2) читать онлайн

Часть 1

Мой первый начальник, Альберт Иванович, был классическим психом. И если бы не его ненависть ко мне и его болезнь, может быть и стали мы в старости добрыми знакомыми… Если бы оба дожили. Но, как показало Время, «кто-то должен был уйти».

С первого дня знакомства я очень хорошо понимала его. Понимала его мотивы, в том числе и скрытые, понимала его чувства, понимала смыслы, которые он пытался донести. Не те смыслы, которые на поверхности, а те, которые глубоко и для «своих», «посвящённых».

Альберт Иванович был болен. У него была паранойя. Но благодаря ей он удивлял всех своей нестандартной логикой и проницательностью. Самые запутанные ситуации после его комментариев выглядели яснее ясного. Паранойя ему была к лицу. Паранойя – это, вообще, благородно…

Но вот в кризис он становился невыносим.

Учитывая его хроническую ненависть ко мне, весь этот кризис паранойи на мне же и отражался. Он следил за мной. Натурально следил. Я в туалет – он следом, спрячется в ближайшем служебном кабинете и выглядывает украдкой, ждёт. Он проверял меня. В моё отсутствие он проверял мои карманы, сумку, искал под столом прослушивающее устройство, которое я, якобы, могла установить. Он боялся, что кто-нибудь из коллег будет со мной дружить. На совещаниях вокруг меня всегда была пустота – никто не рисковал сесть ближе, чем на два ряда – прекрасная работа Альберта Ивановича.

Почему ненавидел? Ну… было за что.

Часть 2

Однажды вечером, когда уже двор погрузился в сумерки, прямо из кустов, вышел и направился ко мне болезненно выглядящий мужчина с беспокойными глазками. Он бесшумно приблизился и тихо произнёс:

– Я ваш участковый, нам нужно поговорить.

Он говорил и говорил, как будто долго шёл к этому разговору, готовился и вот, наконец-то, решился. Его голос срывался, руки нервно блуждали по дермантиновой сумочке с документами, временами он пугливо оглядывался и постоянно вставлял в своё горестное повествование фразу: «Я так больше не могу, он меня до психушки доведёт».

А дело было вот в чём. Альберт Иванович разыскал этого бедолагу пару месяцев назад и попросил, на правах старшего по званию и по должности, «присмотреться» ко мне. И сообщать, если что интересного происходить будет. Участковый кивнул своей плешивой головой и пожал протянутую Альбертом Ивановичем руку. Купив себе, тем самым, путёвку в психиатрический ад.

– Что мне делать, Саша??? Я практически не сплю и не ем… Он постоянно звонит мне, а если я не ответил хотя бы раз, он звонит моему руководству… Он постоянно плетёт вокруг меня интриги! Он умудрился перессорить весь наш коллектив! А ведь сначала он был таким вежливым и, как бы это сказать, мудрым… Мне он так понравился… сначала. А теперь я в паутине, понимаете… Которую он сплёл вокруг меня. Он паук! Он страшный человек! Он даже был у меня дома, пил чай с моей мамой…

Участковый выглядел кошмарно: сгорбленный, левая сторона лица невротично подёргивалась, землистый цвет кожи и потухший взгляд… Альберт Иванович умел разрушать личности и делал это бесподобно. Мастер.

– Витенька, вам есть куда бежать и денежные средства на это?

– Куда бежать, не понял?..

– Ну, лучше, конечно, в Аргентину или…

– Издеваетесь, – вздохнул участковый и в который раз уронил голову на свою тощую грудь.

– Прошу прощения, Виктор, но я вряд ли смогу чем-то помочь вам. Хотя…

Участковый встрепенулся и посмотрел на меня с такой нескрываемой надеждой, что я не смогла устоять и моё сердце дрогнуло.

– Витя, скажите, а что он обычно спрашивает?

– Что вы натворили за выходные, в основном. С кем общаетесь, как соседи характеризуют, кто вас навещает, прошу прощения, пьёте или нет, ещё раз простите… Ну, ему кажется, что вы неблагонадёжная. Извиняюсь…

– А вы с ним только по телефону общаетесь?

– Чаще всего да, по телефону. Но иногда он вызывает меня на нейтральную территорию.

– А случалось так, что… сейчас сосредоточьтесь, не он, а вы определяли место встречи?

– Да, пару раз. Что происходит, Саша?.. Мне ещё можно помочь?

– Я помогу вам, Витя. Но вы должны будете делать всё, что я скажу, в точности до запятой. И кто бы, когда не спросил, – мы с вами не знакомы. Да. Я вас буду сама находить, когда нужно. Вы подумайте, а через недельку мы с вами встре..

– Я согласен!!!

Часть 3

Следующим вечером, не выдержавший нашей разлуки участковый, снова ждал меня в кустах у подъезда.

– Витя, мы же договорились, я сама вас найду…

– Мне страшно стало, я и пошёл… Меня никто не видел! Тревожно мне как-то, Саша! Сердце у меня не на месте.

– Пейте валерьянку. Или водку. Ладно, шучу, извините. А скажите, Виктор, вы театр любите?

– Люблю! – воодушевился участковый, – Только такой, где куколки на руку одеваются и за них актёры разговаривают! Я посещаю, да, мне нравится, это вам не по сцене ходить и языком балабонить. С куколками – там талант нужен! – разошёлся в критическом порыве внезапно-театральный участковый.

– Господи… Хорошо-хорошо. Я поняла. Витя, мы с вами будем в театре встречаться. Не в кукольном, правда, – но нам же, собственно, и не досуг там проводить. У меня сестра с мужем работают в театре, готовят декорации, реквизит, люди их разные посещают, так что особого внимания мы с вами не привлечём. А в лабиринтах театра всегда есть где поговорить. Приватно, так сказать. Ну, и не переживайте вы так. Две – три недели, по моим подсчётам, и товарищ от вас отстанет.

Кто бы знал, что у Мироздания такое своеобразное чувство юмора и, конечно же свои планы на наши судьбы…

Две недели всё шло как по маслу. Участковый кормил отборной «дезой» Альберта Ивановича. Делал это так, чтобы на него невозможно было сослаться в дальнейшем – без следов и свидетелей. Я же вела себя так, как по мнению начальника должен вести себя неблагонадёжный подчинённый – была загадочной и непредсказуемой. Когда он входил в кабинет, я что-то быстро прятала в сумку (делала вид), быстро заканчивала телефонный разговор (которого не было). Многозначительно перемигивалась и кивала сотрудникам других Управлений (тут главное не стесняться). Несколько раз он находил у меня обрывки документов, начинающиеся словами: «Считаю своим долго довести до вашего сведения». Начальник становился беспокойным и неосторожным. Казалось, что всё задуманное подходит к концу.

План был прост, оттого добротен и идеален.

Финальным аккордом, выводящим участкового из игры, стал эпизод, в котором согласился принять участие мой бывший сокурсник, который теперь трудился в какой-то невысокой должности кадрового аппарата ФСБ, Коля Завадский. Он прислал официальный запрос участковому, тот чуть ли не со слезами на глазах тряс этой бумагой перед параноидальным лицом Альберта Ивановича, а ещё через несколько дней фээсбэшник Завадский демонстративно навестил руководство моего территориального Отдела ОВД, задавал пространные, а оттого особо страшные, вопросы про несчастного участкового. Участковый тут же нажаловался Альберту, что ему «порекомендовали не совать свой длинный нос куда не следует и не «копать» в отношении меня», все в Отделе подтвердили это нашему параноику, который перепроверил Витины слова. Участковый стал заранее радоваться своей свободе от паутины Альберта.

Но, как любил повторять мой второй начальник, один из самых незабываемых мужчин в моей нелёгкой и забавной судьбе: «Не говорите «Гоп», пока ваши яйца ещё за забором!».

Часть 4

Итак. Два дня назад моего начальника поставили в известность, что какой-то интерес к его подчинённой, то есть ко мне, есть у ведомства госбезопасности, а участковому запретили лезть не в своё дело. Мой начальник в социальном контексте замер, был озадачен, выглядел «подвисшим» и не знал, что теперь делать. Пока все были довольны успехом этой простенькой, но эффективной операции.

Была пятница, мы сидели друг напротив друга с Альбертом Ивановичем, он вот уже второй час рассказывал мне, что не поддаётся гипнозу и я на него «не влияю никак», что он всё чувствует и ставит какую-то там суперзащиту от меня и что он сам кого хочешь… Скажу сразу, – такой параноидальный разговор он заводил постоянно, ничего нового в этом уже не было и я было подумала, как бы мне так незаметно для шефа уснуть, как вдруг раздался телефонный звонок. Альберт Иванович слушал, его лицо вытягивалось, глаза округлялись. Он положил трубку и резвым кабанчиком метнулся из кабинета. Я подошла к его столу, нажала кнопочку аппарата и посмотрела последний входящий номер. Этот номер я знала. Странно. Очень странно.

Вечером, возвращаясь домой и проходя мимо кустов у подъезда, я, в который раз, была приятно удивлена. Вниманием к своей персоне. Из кустов вылез человек в форме.

– Максим, ты бы ещё парашют за воротник прицепил и дымовую завесу пустил… конспиратор хренов.

– Саша, Витя пропал. Участковый.

– Как пропал?..

– Натурально! – прошипел начальник нашего территориального ОВД и обречённо добавил – С ПМом исчез, гад. Хоть бы не застрелился нигде, сволочь такая… Доходились по театрам, клоуны?!

– Это в цирке…

– Что?.. А, да… Саша, у нас два, подчёркиваю – два выходных дня, в течении которых мы должны найти этого отморозка! И если он ещё будет жив, я его лично прибью… И тебя тоже, – фальцетом взвизгнул подполковник.

Часть 5

Никогда не загадывайте по мелочам. Не разменивайтесь. Не планируйте заранее тактических ходов при достижении глобальной цели. Мыслите стратегически, на максимальных оборотах своей фантазии и чувств. Во-первых, это экономит ваше время; во-вторых, это профилактика депрессий, по поводу мелких провалов на Большом Пути и, в-третьих, это просто правильно…

Примерно в четыре утра субботы раздался звонок в дверь.

– Фашисты вот тоже … в четыре утра, – сказала я, пропуская в квартиру нежданного визитёра, – ещё и свет кто-то вырубил по всему подъезду…

Молча, с суровой печатью скорби на лице, он шагнул в квартиру. «Трезвый, вроде…», – успела подумать я и провалилась в липкое и тягучее, как сироп, пространство.

Пространство сжимает всё тело, потом резко отступает и превращается в пропасть. Я лечу вниз. «Ну, как-то очень долго падаю», – удивляюсь я и вдруг под ногами появляется тоненькая полосочка земли. Она появляется из густого тумана и уходит в такой же туман…

И вот я уже иду по этой узенькой полосочке. Справа и слева пропасть. Назад нельзя, там опасность. Впереди неизвестность и нет гарантий, что я дойду. Пропасть справа хитрая и лживая: она прикидывается устойчивой поверхностью, до которой рукой подать. Но я чувствую – сойди с этой узенькой тропики – и неизвестно куда тебя занесёт снова. А на этой хитрой пропасти-поверхности стоит маленький ребёнок, который просит меня забрать его с собой. Я не могу понять – ребёнок тоже лжец, как и пропасть, или ему действительно нужна помощь? И всё же. Я протягиваю ему руку и вытаскиваю из бездны. Дальше мы идём вдвоём. Я, с ребёнком на руках, балансирую на узкой тропе между двумя безднами… Ребёнок, вроде бы, настроен доброжелательно. Но нужно быть начеку.

Часть 6

– Саша, – участковый трясёт меня за плечо, – нам надо бежать!

Я с трудом открываю глаза, голова болит настолько сильно, что даже движение век даётся мне с превеликим трудом.

– Витя, где мы?

– Не знаю, но надо бежать!

– Как вы сюда попали?

– Меня похитили!!! – даже сквозь сумеречную темноту было видно, что глаза участкового полны слёз и ужаса.

– Кто?

– Альберт… – в священном ужасе произносит участковый, затем его глаза округляются ещё больше и он срывающимся голосом произносит, – а вас тоже он, да?

– Тоже, тоже…

Пусть участковый пока так и думает.

– Ну что, как мы бежать отсюда будем? Я дверь дёргал, крепко заперто! Бил по ней – всё без толку.

– Мы не будем бежать, Витя. Мы будем ждать.

– Чего?..

– Когда за нами придут.

Участковый был на грани нервного срыва.

– А если за нами никто не придёт?! А если он нас убьёт?!

– Витя, успокойтесь. Да, Альберт – параноик, но не дебил же… А где, кстати, ваше табельное?

– Вот… только он патроны вытащил…

– Дайте-ка гляну.

В полутьме участковый даже не заметил, как я вытерла пистолет. Надеюсь, если следы там всё же и остались, то они смазаны настолько, что уже не подлежат идентификации.

– А давайте-ка, Виктор Станиславович, пока у нас с вами ещё есть время до момента нашего удивительного спасения, вы мне расскажите об этом жутком происшествии с похищением вас коварным Альбертом Ивановичем.

– … Вот! – закончил своё трагичное повествование участковый и добавил, – А потом он мне еду приносил. Несколько часов назад.

– Он лично? Или, может какой-то его сообщник?

Участковый задумался.

– А вот вы правы, да… Может и не он. Я же его отчётливо не видел…

– А похищал Альберт?

– Дааа! Здесь я уверен! Я же его видел! Он ещё окликнул, я поворачиваюсь, а он так семенит ко мне на своих кривеньких ножках, а я ему: «Здравия жела…»…

– Ну, хорошо-хорошо, я на всякий случай ещё раз… так, уточнить. Витя, а вы знаете, какой сегодня день недели?

– Знаю, – воодушевился он, – суббота! У меня часы с календариком! Там и компас есть! Север там! – участковый ткнул пальцем куда-то в сторону, – только нам это не поможет ничем…– скорбно произнёс он, сильно опечалился и обречённо замолчал.

– Саша, ну когда за нами придут, а? Может и не придёт никто… Надо выбираться! Бежать на…

В этот момент дверь распахнулась и мы оба зажмурились от яркого света, хлынувшего в дверной проём.

– Живы? – раздался встревоженный голос Коли Завадского.

Участковый, обезумевший от счастья, бросился ему на шею и судя по всему, боялся отпустить. На улице, возле хозпостройки, где нас с ним заперли было многолюдно. Но только один человек выделялся из всей этой массы – Альберт Иванович. Он был необычайно бледен, крайне нестабилен психически и еле держался на ногах.

– Альберт Иванович, с какой целью вы похитили и удерживали на своём дачном участке в течении суток этих людей? – протокольным голосом спросил начальник следствия у моего шефа.

– А меня – двое суток! – пискнул участковый, выглядывающий из-за плеча Коли Завадского.

– Да, – согласился начальник следственного Управления.

– Я… я не.. Это не я!!! – заорал Альберт Иванович, схватился двумя руками за голову и, некрасиво так, как мешок с дерьмом, рухнул на траву.

Часть 7

Через неделю, на следующих выходных, у меня на кухне сидели два безбашенных работника театра – моя сестра и её супруг.

– Анюта! Как вам в голову это взбрело? Это же офицер! Он при исполнении! Вы же до сих пор в зоне риска!!!

– Саша, понимаешь, нам так жалко вас было – мы же всё слышали, когда вы у нас в театре разговаривали и планы свои строили… Ну и решили вот… помочь. Серёжа, – она кивнула на мужа, – он же гениальный гримёр и пародист. Твой участковый никакого подвоха не почувствовал! А как ты догадалась?..

– Номер телефона. Из вашего театра звонили в пятницу шефу. Я посмотрела, когда он умчался после звонка…

– Стёрла из памяти?..

– Стёрла, конечно. А вы звонили, чтобы узнать, где у него дача находится?

– Ага! Представились сотрудником товарищества, наплели, что дым из домика и всё такое, он помчал – мы следом. До самого дачного участка. Ну, а потом, Витя. Он в последнее время стал частенько к нам в театр похаживать. Сядет в пустом зрительном зале и сидит, сидит… В пятницу утром он снова пришёл, а когда уходил, мы его и… того… Он у нас так хорошо спал в подсобке. А в обед мы уже отследили адрес дачи Альберта и вечером оттащили Витю туда. Ну, а тебя не посвящали во всё, чтобы правдоподобно выглядело. Мы помочь хотели! А как там всё дальше происходило? После того, как вас нашли у Альберта на даче?

– Альберт Иванович сейчас в психиатрической клинике. Нашли кучу свидетелей, которые его опознали, подтвердив, тем самым, версию, что похититель именно он… Но дело возбуждать не стали, решили, что его тихо комиссуют из органов. По состоянию здоровья. Завтра, кстати, я его навещать буду. Привет от вас передать? – ехидно поинтересовалась я.

– Нет-нет! Не надо!

– Мы, если что, сами, – с недоброй улыбкой добавил отмалчивающийся весь вечер Серёжа.

Часть 8

На следующий день, с утра, я отправилась в психиатрическую клинику. Альберт Иванович выглядел плохо, но старался держаться бодрячком. В сопровождении главврача мы шли по коридору и мирно беседовали. Остановившись у окна, выходившего во дворик клиники, врач, глядя сквозь огромное стекло, продолжил свою неспешную речь, и мы с Альбертом невольно посмотрели в ту же сторону. Мой бедный начальник, выпучив глаза и тыча пальцем в сторону дворика, орал громко, истошно, багровея и покрываясь потом. Затем он снова рухнул на пол, как тот самый мешок.

А за окном, ровно посреди тенистого двора, стоял маленький столик, сервированный под утренний кофе, вокруг столика, в плетёных креслах сидели трое. Они повернулись к нам и помахали приветливо руками.

Этими тремя были: участковый Виктор Станиславович, мой начальник Альберт Иванович и я…

– Прибью я этих работников театра, вместе с их новым поклонником, – еле прошептала я себе под нос и огромнейшим усилием воли, держась за главврача, попыталась устоять на ногах.

P.S. Сейчас мой первый начальник работает в музее. Тихий, с умиротворённым выражением лица, он шуршит по коридорам одного из столичных храмов истории и следит за тем, чтобы подозрительные посетители не уволокли какой-нибудь древний, никому не нужный экспонат… Поговаривают, что он несколько раз пытался раскрыть мировой заговор по краже и подделке исторических ценностей. Но, пока безуспешно.

А мой двоюродный дед, талантливейший психиатр, главврач психоневрологического диспансера, того самого, говорит, что Альберт Иванович больше не представляет опасности для социума.