Ноябрь 1700 года. Рассказ из жизни королевского мушкетера Карла [Алексей Оленичев] (fb2) читать онлайн

На правом фланге раздался выстрел, затем еще один и еще. Через полминуты у Карла уже не оставалось сомнений, что небольшой отряд Тобиаса Олофссона, который был послан на разведку по направлению к Пуртсе, должно быть, столкнулся с неприятелем. Немудрено, что стрельба была такая плотная, ведь похоже, что Тобиас из-за лежавшего утреннего тумана не смог заметить врага раньше и наткнулся прямо на московитов. Погода была сырая и туманная, как всегда в это время года в северной Эстляндии. Впрочем, Карлу иногда казалось, что погода здесь всегда такая – ветреная, холодная и промозглая, но он особо не жаловался, ведь такой климат напоминал ему и о его родной деревне, расположенной на юго-восточном побережье Швеции. Сырая земля под ногами, запах сырого леса, тусклые дни, когда за целый месяц солнце может показаться раза три-четыре – все это было знакомо Карлу с детства и напоминало о родной стороне и доме.

Уже три года прошло с того времени, как Карл Олифсон поступил солдатом на королевскую службу. Карл знал, что его двоюродный дядя Рольф, до того как выйти на пенсию и вернуться в их родную деревню, тоже служил где-то в этом же регионе – поначалу в крепости Риги, затем в Раквере, а потом уже и в Ревеле. Правда, королем Швеции в ту пору был Карл XI, а теперь престол занял его сын. Что сам Карл знал о короле, которого по какому-то неведомому стечению обстоятельств тоже звали, как и его, Карл XII? Пожалуй, ничего кроме того, что король был тоже молод. В полку говорили, что бригадир Миккельсен из третьей роты видел короля, когда тот был в Лифляндии.

С утра отряд капрала Тобиаса был выслан по направлению к крепости Пуртсе и деревне Вариеле, так как накануне разведывательный пикет сообщил, что небольшие отряды московитов были замечены в тех краях. Разведчики также сообщили, что, по-видимому, эти отряды по шесть-семь человек заняты поиском фуража. “Странно, – еще тогда подумал Карл, – что они собираются найти и отобрать у этих крестьян? Почва-то тут каменистая, болотистая, солнца мало. Тут заранее надо было подумать о фураже, а так как приближалась зима и уже были первые заморозки, то ясное дело, что запасы неприятельский отряд обязан был привезти с собой”. Конечно, Карлу и его полку было здесь легче – все-таки владения Шведской короны, крестьяне хоть и смотрят косо, но агрессии в них не ощущается. Можно дорогу спросить, купить у них что-нибудь или обменять. Язык шведский тоже некоторые понимают. Врагу в здешних краях должно быть намного сложнее. Местность еще такая, однообразная, лесистая и ориентироваться сложно, а заплутать – плевое дело.

О московитах Карл знал еще меньше, чем о короле. Слышал, что король тоже у них есть, а зачем полезли они в Эстляндию – об этом у Карла уж познаний не было. Его приятель Альберт рассказывал, что главный город у них Московией называется, поэтому московитами их и кличут. Опять-таки рассказывали, что одеты они забавно: кто в похожей на шведскую одежде, а кто в длинных до земли кафтанах и в меховых шапках. Также говорили, что в стране у них холодно, поэтому и одежда такая.

Самому Карлу Олифсону шел уже 23-й год, был он роста высокого, как и многие его соотечественники, сложен хорошо, и был он самым младшим ребенком в семье (братьев и сестер у него было шестеро). Службу Карл начал в Эстляндии, в мушкетерском полку под командованием генерала Карла Густава Реншильда (“кругом Карлы”, – подумал тогда про себя Карл, узнав имя командира полка). Платили солдатам всегда вовремя, плата была хорошая. В солдаты Карл пошел, так как решил, что в деревне делать ему нечего, жену себе подходящую найти не сумел, в семье самый младший, а также почему-то решил посмотреть мир. Правда, буквально через месяц службы Карл уже жалел о своем выборе, а тоска о доме так и не покинула его после целого года службы.

Тем временем стрельба на правом фланге все продолжалась, и сержант Густав приказал всем построиться в колонну и ускоренным маршем двинуться на звуки боя. Вперед выслали рыжеволосого и веснушчатого капрала Андерса с тремя солдатами. Еще одного солдата сержант Густав отправил в штаб полка сообщить о неприятеле. Проверив свой мушкет, Карл покрепче сжал его в руках и двинулся со всеми на звуки пальбы, которые, кстати, начали уже утихать. Идти надо было по Нарвской дороге, а потом, через несколько сот метров, отряд свернул налево и по команде сержанта перестроился в боевой порядок.

Вдалеке Карл увидел видневшуюся небольшую деревню, состоявшую где-то из десяти небольших домов. Были видны вспышки мушкетных выстрелов, и сержант скомандовал отряду построиться в две шеренги и ускоренным маршем продвигаться навстречу выстрелам. Посланного вперед рыжего капрала Андерса все еще не было видно. Приближаясь к домам, Карл, который находился в первой шеренге, увидел, что из-за дома выскочили пятеро человек в зеленых кафтанах и побежали по направлению к Нарвской дороге. Вдруг из-за домов появился рыжеволосый солдат (оказалось, что это и был Андерс), который пробежал метров двадцать, остановился, прицелился и выстрелил в убегавших. Через мгновение один из московитов свалился навзничь, как скошенный невидимой косой, и остался лежать на месте, а другим бегущим удалось скрыться в ближайшей роще.

Дойдя до деревни, Карл узнал, что Тобиас и бывшие с ним мушкетеры натолкнулись на отряд московитов метрах в сорока от деревни. Тобиас, который, как и Карл, тоже никогда не видел противника вживую, а также и появившийся из ниоткуда вражеский отряд, полностью растерялись. Секунд через пять, которые, по словам Тобиаса, тянулись как пять минут, один из московитов вдруг поднял мушкет, прицелился и выстрелил. Пуля попала Микаэлю, стоявшему слева от Тобиаса, прямо в грудь. Микаэль пошатнулся, сделал шаг назад и повалился на спину. Мушкет был только у одного из десяти московитов, и остальные бросились с криками на шведов с саблями и пиками наперевес. Отряд Тобиаса был вооружен лучше и был, по-видимому, более дисциплинирован, и, как только Тобиас выкрикнул: “Цельс! Огонь!”, шесть мушкетов испустили огненные языки пламени, и четверо из нападавших повалились на землю. Это остудило пыл атакующих, которые спешно отступили и засели в одном из домов этой небольшой деревни.

Оказалось, что на другом конце деревни был еще один отряд московитов, который и пришел своим на помощь. По словам Тобиаса, там было еще человек шесть, которые обстреляли шведов и засели в другом доме. Завязалась перестрелка, у шведов был еще убит мушкетер Тобе и ранен Пярсон. Капрал Андерс с солдатами подоспели как раз в тот момент, когда московиты осознали, что у них численный перевес, и перешли в наступление, но, правда, вылазка их закончилась тем, что они попали под перекрестный огонь двух шведских отрядов, потеряли еще несколько человек убитыми и решили спешно покинуть поле боя.

Через час после вышеописанных событий на место прискакало около пятнадцати всадников, посланных из штаба полка на помощь сержанту Густаву и его отряду, а также для разведки обстановки. Командовал рейтарами молодой человек лет 25, широкоплечий, высокий и с по-шведски светлыми волосами и глазами. Звали его Альберт фон Трепс и происходил он, по сведениям Карла, из местных эстляндских дворян. Фон Трепс был отменным кавалеристом, храбрецом, и даже поговаривали, что и дуэлянтом, но опыта реальных боевых столкновений, как и многие на тот момент в шведской армии, не имел.

Карл с восхищением смотрел на рослых молодцов верхом на огромных конях, которые, казалось, управляли этими животными силой мысли и сливались с ними в единое целое. Их прибытие подняло дух отряда, ведь сержант предполагал, что убежавшие московиты тоже отправились за помощью. Карл видел, как фон Трепс спешился и, держа коня под уздцы, о чем-то разговаривал с сержантом.

Пока Карл и его товарищи осматривали убитых московитов, рылись у них в карманах (на удивление шведов никаких ценностей они там не нашли, и даже табака не было) и рассматривали трофейное оружие, вдали послышался равномерный гул, похожий на завывание ветра, только более постоянный и равномерный. Деревушка располагалась на возвышенности, с которой открывался вид на окрестности, и через некоторое время из-за холмов показались знамена, и гул перерос в бой барабана. Целая рота, облаченная в зеленые кафтаны, с меховыми шапками на головах, приближалась к позициям шведов. Шел отряд этот очень быстро, практически переходя на бег по пересеченному ландшафту.

Альберт фон Трепс, к которому теперь перешло командование, оценил обстановку и решил, что кавалеристы-то смогут уйти от прямого столкновения, но мушкетерам Густава придется приложить все усилия, чтобы избежать боя. Тем более что люди Густава всю первую половину дня провели в маневрах и были уставшие и голодные. Можно было, конечно, занять дома и отстреливаться оттуда, а кавалеристам обойти противника по правому флангу и неожиданно атаковать их с тыла, но риск все равно был велик. Тем более, Альберт понятия не имел, что за части московитов сейчас находятся перед ним – может, это были части полков, закаленных в битвах на южных рубежах московского государства против оттоманов, и сопротивление их сломить так просто не удастся (в отличие от Карла, Альберт имел более точные сведения о противнике и его войске). Московиты шли ровно, держали построение, и похоже, что дело шведы имели не с молодыми рекрутами.

Альберт уже успел оценить позицию и месторасположение деревни и пожалел (а также выругался про себя на картографов), что на картах местности, которые он рассматривал в штабе, местный рельеф был размечен неправильно. Похоже, думал он, что московиты зато поняли теперь ценность этой позиции и не пожалели целой роты, чтобы ее занять. Думая обо всем этом, Альберт решил рискнуть и приказал шведским пехотинцам занять позиции в домах на краю деревни, а сам со своими кавалеристами решил попытаться обойти противника с фланга. Одному из своих людей он приказал галопом скакать в штаб и просить подкрепления.

Карл со своими товарищами расположились в двух домах на самом краю деревни. Дома эти окнами фасада смотрели как раз на ту небольшую равнину, на которой должны были показаться солдаты противника. Томительное ожидание продолжалось минут десять, и нервы всех бойцов были истощены и этим длинным днем, и уже произошедшей стычкой, и теперь еще ожиданием. В третий раз проверя свой мушкет, Карл взвел курок и готов был по команде Тобиаса выстрелить в первого попавшегося на глаза московита. Прошло еще минут пять, но не было уже слышно звуков барабана, не видно мелькания знамен.

Окошки в избе были маленькие, жителей во всей деревне тоже не осталось, видимо, попрятались вместе со скотиной в лесу. Андерс с другой группой солдат находился в доме, стоявшем метрах в пятнадцати от Карла, и тот мог видеть напряженное лицо капрала, видневшееся в окне.

Завершив обходной маневр, Альберт расположил свой отряд на опушке леса таким образом, чтобы ему были видны передвижения московитов. По его плану, враг должен был атаковать деревню в лоб, т.е. пытаться штурмовать дома, где засели шведы. Увидя, что бой завязался, Альберт со своими людьми должен был выскочить из леса и галопом атаковать московитов с тыла. Как только те окажутся между двух огней, они кинутся врассыпную, и у шведских кавалеристов появится возможность добить врагов по одному.

Когда до деревни оставалось около двухсот метров, скрывшись за очередным холмом и, тем самым, из поля зрения шведов, засевших в деревне, московиты вдруг разделились на две группы и стали обходить деревню с двух сторон, зажимая ее в тиски. Лобовой атаки никто из них и не планировал. За несколько минут части московитов уже обошли всю деревню и стали аккуратно обследовать все дома. Тут Альберт вдруг понял всю грубейшую ошибку своего плана – командиры у московитов попались, видимо, опытные и применили совсем другую тактику, чем ту, что ожидали Альберт и сержант Густав.

С возвышенности Альберт увидел, как один из московитов оказался прямо у окна дома, в котором находились капрал Тобиас и его люди, и раздался первый выстрел. Московит упал. Все вдруг замерло. Видно было, как московиты решают, что делать, и в тот момент, видимо, у капрала не выдержали нервы, он выскочил из дома, попытался прицелиться в находящихся рядом противников, но был практически мгновенно проткнут пикой. Кровь хлынула у него из раны, и московиты с криками кинулись на штурм домов. Завязалась пальба, и Альберт увидел, как несколько московитов пало, но они все равно напирали на двери домов. Дверь в тот дом, откуда выбежал Тобиас, шведы, видимо, не успели обратно забаррикадировать, и, несмотря на несколько упавших товарищей, московиты упорно ломились в двери.

Слишком поздно осознав свою грубейшую тактическую ошибку и не желая бросать запертых в деревне шведов одних, Альберт фон Трепс обнажил свой палаш и скомандовал окружающим его всадникам: “За мной! Не оставим друзей погибать одних!”

Четырнадцать храбрых всадников понеслись галопом на московитов, которые были заняты штурмом домов. Часть противников увидела приближение шведских кавалеристов и выстроилась им навстречу в две шеренги – вперед вышли молодцы с пиками, а сзади на прицел шведов взяли мушкетеры. Когда до московитов оставалось метров двадцать пять, раздался залп – у Альберта с головы слетела шляпа, пробитая русской пулей, а трем другим шведам повезло гораздо меньше, и на всем скаку вместе с лошадьми они полетели наземь. Так как отряд у Альберта был совсем небольшой и, следовательно, очень подвижный, то по команде они смогли резко взять влево, увернуться от нацеленных на них пик, обогнуть несколько домов и врубиться в московитов, которые были заняты штурмом домов. Альберт и его товарищи размахивали палашами, лошади их хрипели, и пот катился по лбам всадников. Разрубленные московиты падали наземь, но что может маленькая группа храбрых рейтаров против целой роты, да еще и среди домов? Через несколько минут все было кончено – пали, проткнутые пиками, и храбрый Альберт, и все его товарищи.

Что касается Карла, то он увидел, как прямо перед его окнами, как из-под земли, выросли десятки неприятелей. Карл со своими приятелями пытались храбро отстреливаться из окон своего дома. Видел Карл, как Тобиас выскочил на улицу и был тотчас же проткнут пикой. Видел, как толпа московитов ринулась к их домику и была встречена залпом мушкетов. Видел, как сержант Густав и его люди ведут обстрел штурмующих из своей избы. Слышал топот коней и лязг оружия, видел, как мимо окон проскакало несколько шведских всадников и мелькнуло бледное лицо Альберта фон Трепса.

Дом и вся улица были застланы пороховым дымом, слышны были стоны раненых и умирающих, и через двери внутрь дома начали ломиться люди в зеленых кафтанах. Нескольких из них застрелили, нескольких закололи пиками прямо в доме, и Карл продолжал рубиться с ними, своей саблей судорожно и бесцельно нанося удары в сторону врага.

Через несколько минут над деревней нависла тишина. Так закончилось это безвестное сражение Великой Северной войны за несколько недель до знаменитой битвы при Нарве в ноябре 1700 года.