Клад [Владимир Хмелевский] (fb2) читать онлайн

Макс жил один, в квартире, рано умерших родителей, но его бабушка жила в соседнем подъезде, и он часто заходил к ней. Сегодня, он сдал последний, выпускной экзамен в институте и нашел работу. Поэтому пришел сообщить об этом единственному родному человеку. Бабушка отреагировала как все бабушки, которые хотят похвалить внука – решила его накормить.

– Поешь суп,– сказала она, – я сейчас разогрею.

«Доешь суп» услышал Макс: – Я сам справлюсь, сиди, отдыхай.

Как послушный внук, начал греть всю кастрюлю. Любящая бабушка не стала останавливать внука, он не решился расстроить любимую бабушку своим плохим аппетитом. В результате, съел все, что бабушка сварила себе на неделю. Наблюдая, как он, с трудом, встает из-за стола, она торжественно произнесла:

– А у меня еще подарок для тебя, в честь окончания института и получения первой работы, я купила тебе абонемент в модный спортзал.

Бабушка была очень интеллигентная и современная. Бывшая оперная певица, когда-то, много лет назад, проехала в только, что построенном метро, и так была восхищена его скоростью, что бросила работу в театре и стала работать машинистом поезда метро.

– Спасибо, родная, – сказал Макс, обнимая старушку одной рукой, второй придерживая живот.

В субботу, он в новой, красивой спортивной форме вошел в клуб. Недавно в этом клубе была тотальная распродажа абонементов, поэтому людей, как в метро, в час пик. Когда он, несмело, зашел в зал единоборств, к нему сразу подошел здоровый мужик со сломанным носом и спросил:

– Боксируешь? Давай?

Макс отрицательно замотал головой и пошел в тренажерный зал.

Этот зал посещали все культуристы их района. Людей было много, и почти все друг друга знали, так как ходили сюда не первый год. В тренажерном зале действовало негласное правило, когда кто-то, очень старался поднять немыслимые веса, и случайно портил воздух, то зажигал спичку или зажигалку, чтобы не было запаха. Когда Макс зашел в спортзал, то увидел что половина присутствующих держала зажигалки в вытянутой руке и медленно водила у себя над головой . Он почувствовал себя так, как будто оказался на концерте Газманова, решительно и глубоко вдохнул, по незнанию, через нос и сразу решил, что зайдет сюда попозже, а в бассейне будет себя чувствовать комфортней. Прямо у входа стояла женщина, очень плотной конституции тела, килограмм на сто двадцать и договаривалась с тренером по плаванию об индивидуальных уроках для ее сына, которого крепко держала за руку:

– Вы знаете, Мишеньке, надо убрать с боков, он очень располнел.

Ребенок лет семи, крутил рукой – у него никак не получалось вырваться из крепких объятий маминой заботы. В бассейне, Макса встретил Дежурный тренер по плаванию. Он провел короткий инструктаж, строго предупредив, что плавать можно только в шапочке, и увидев замешательство Макса, который не знал этого, с улыбкой добавил, что ее можно купить у него. Прямо под их ногами, медленно проплывал по пустой дорожке, в начале которой стояла табличка «Дорожка для скоростного плавания», весь покрытый седыми волосами, пожилой мужчина. Макс кивнул на него. Дежурный тренер по плаванию выпрямил спину:

– Это наш спонсор.

Макс вздохнул, и поплелся в раздевалку, в углу бассейна, на лежаках, лежали две молодые, вызывающе накрашенные, девицы с огромными губами, наверно эскорт спонсора. Сдачи у тренера не было, и он исчез в ее поисках. Макс все еще пытался одеть кусок резины, синего цвета, на голову, а тренер уже принес очки, и предложил купить их тоже, потому что сдачи так и не нашел. Макс осторожно отказался и медленно вошел в бассейн с менее глубокой стороны.

Внезапно, прямо под ногами, вынырнула, с огромными брызгами, женщина в костюме человека-амфибии. Макс отошел на шаг и огляделся. Бассейн был полон людей, здесь были все, кто наверно в этом году не поехал в Египет. Три толстые тетки лежали на буйке, разделяющем дорожки, обсуждая какие-то проблемы. Семья – папа, мама и дети в ластах плавали на скорость, расталкивая других пловцов. Мужчина, очень шумно, бросал десятилетнего парня с плеч. В углу семья из трех человек играла в подвижные игры на воде – кидали друг другу пластиковую тарелку. Пузатый мужчина, стоял подбоченившись на краю бассейна, подставляя свое тело под лучи лампы дневного света, перепутав ее с cолнцем, на далеком пляже. Макс проплыл несколько метров, и увидел, что тренер с новыми ластами в руках мечется вдоль бортика, и никак не может узнать нового посетителя среди одинаково голых тел в одинаковых шапках. Макс решил подождать, когда тот пойдет в дальний угол и вышел из бассейна. На секунду задумался, куда можно пойти еще, и увидел, что тот опять медленно приближается. Он попятился, и уперся спиной в дверь, дверь оказалась не закрыта. Он ввалился в небольшую комнату, оказавшуюся душем, и сильно наступил на ногу, стоящему возле мыльницы, голому мужику. Мужик был огромного роста, и Макс инстинктивно зажмурился, ожидая крика или удара. Мужик, не поднимая головы, тихо извинился и торопливо отошел в сторону. «Надо же» – подумал Макс – « С такими параметрами, и такой перепуганный». Макс решил на сегодня знакомство с физкультурой прекратить, быстро помылся, и пошел в раздевалку. В раздевалке бритый наголо, здоровенный мужик, взял сразу два фена и сушил свою абсолютно лысую голову, крепыши помельче, стояли за ним, покорно ожидая своей очереди. Макс не стал ждать и поехал домой – завтра его ждал первый рабочий день.

Здание института находилось далеко от дома Макса, в очень неудобном месте, вдали от метро и больших магистралей в небольшом грустном лесу. Само здание сталинской постройки, в четыре этажа, наверно, когда-то должно было быть витриной социализма, но сейчас, оно не было похоже на могучих собратьев с Кутузовского проспекта, и совсем не производило впечатление. Все какое-то сгорбленное, потрескавшееся, как будто ему было неудобно стоять на этом месте. Он вошел в вестибюль. Здание имело большие, широкие пролеты, высокие потолки. По всему видимому периметру коридора, изнутри, оно было выложено дешевым мрамором, но огромные стеклянные люстры в коридорах, призванные сиять, не горели. Электричество было тусклым от редких ламп дневного света. Было похоже, что руководство какое-то время боролось за здание, а потом сдалось, и, в условиях экономической неопределенности, махнуло на него рукой. Один дряхлый дедушка-охранник сидел в стеклянной будке, которая перегораживала проход. Макс подошел и протянул паспорт, под стеклянную перегородку:

– Мне здесь пропуск должны были выписать.

Пожилой охранник грустно улыбнулся:

– Молодой человек, вы должны назвать номер пропуска.

– Я его не знаю.

– Тогда я не имею права вас пропускать.

Макс задумался:

– Но я же здесь работаю, пропуск есть, вот паспорт,– и недовольно дернул рукой.

Охранник сказал, с улыбкой:

– Здесь все решает начальник охраны, мы даже директора института не пустили сначала.

Макс стал звонить своему начальнику – тот не брал трубку.

– И что теперь?

– Стойте и ждите, вспоминайте номер пропуска.

Макс отошел в сторону и стал ждать начальника отдела, наконец, тот показался в дверном проеме.

– Что стоишь, не заходишь? – начальник картавил так, что хотелось закрыть ему рот рукой.

– Вы мне не сказали номер пропуска, меня без него не пускают.

Заметив недоумение, на лице вошедшего, охранник объяснил ситуацию:

– У меня их триста штук, я не могу так найти, идите к начальнику охраны и выпишите одноразовый, на сегодня.

Медленно, на звуки голосов, стали подтягиваться еще пенсионеры в какой-то полувоенной форме. Макс критически посмотрел на них. Охрана института состояла из таких дряхлых пенсионеров, что было не понятно, как они могут исполнять свои обязанности. Начальник отдела тихо выругался:

– Скоро приду,– и пошел наверх по ступенькам.

Когда он вернулся, минут через пятнадцать, то прошептал:

– Их не увольняют по какому-то закону, поддерживающему пенсионеров, а так как институт всегда был режимным предприятием, то с ними сложно спорить.

Они прошли турникет, и пошли в свою комнату. Когда зашли начальник громко объявил:

–Это Максим, наш новый коллега.

Три человека, сидевшие в комнате, отреагировали очень вяло, слегка повернув лица, но Макс сразу узнал крупного мужчину, которому он наступил на ногу вчера в спортзале. Он сразу подошел к нему и протянул руку:

– Здравствуйте.

Тот нерешительно протянул руку, Макс повернулся к другим сотрудникам – они уже потеряли к нему всякий интерес, и смотрели, каждый в свой компьютер.

Коллектив был довольно молчаливый. Как потом Макс узнал, один, из них, Ярослав, считал себя народным целителем – на его столе горой лежали разнообразные пачки чая и трав. За ним, на стене, висели разноцветные грамоты и сертификаты, которые подтверждали, что он ведущий магического театра и архетипических технологий. Другой, его, все называли Вольдемар, как потом узнал Макс, прослушал курс «Договорись со своим телом» в Школе соматической интеграции, был мастером сновидений, и даже имел свой сайт в Интернете, на эту тему. Позже, Макс нашел его, и даже попробовал ознакомиться с трудом коллеги. То, что он прочел, ввело его в уныние. Текст был следующий:

«…После событий описанных в предыдущем посте про клеточную инженерию внутренние сны изменились.

Как бы нижний мир, на подобии нашей земли. На самом деле внутренний сон – солянка сборная из реала, внутренних сновидений и нескольких параллелов.

Летать никак и предметы все твердые сквозь них тоже никак. Теликинез тоже не работает. Работают ментальные способности, энергетические фаеры, артефакты и оживление материи с помощью очень сложной магии. Наука, но не заклинания. Мне были доступны только ментальные способности. Это была моя магическая специализация в этом сне. Создавать фаеры, и оживлять материю я не мог, как бы не пытался. А пытался, ибо понимал, что это внутреннее сновидение, но также знал местную магическую теорию, согласно которой мне доступны только ментальные способности…»

В лучшую сторону выделялся третий, его уже знакомый, Дима, он хотя бы иногда говорил. Макс занял пустующее место, рядом с ним. Где-то над головой все время раздавался какой-то стук и малопонятные звуки.

– Это крышу ремонтируют, – сказал начальник отдела.

На обед они пошли тоже вместе с Димой, остальной коллектив был занят собой. В столовой было шумно, тянулась длинная очередь через все помещение, весь институт шел обедать в одно и тоже время – сразу после открытия столовой. Здесь, ни о какой справедливости речь даже не шла – наверно кто-то из руководителей, судя по красивому, с отливом костюму, взял поднос, и обошел очередь, состоящую из двадцати женщин и стариков, встал первым, громко сказав со смехом: – Приятно воспользоваться служебным положением.

Мест за столами не было. Дождавшись, когда кто-то встанет, простой менеджер, спросив разрешения, сел за стол с молодой девицей из отдела кадров, и только занес ложку, рядом остановился зам. директора и посмотрел на него тяжелым взглядом. Менеджер отложил ложку, встал, взял поднос, и извинившись, ушел вглубь помещения, сев пятым за стол для четырех человек. Когда Макс дошел до листка меню, который был приклеен скотчем к стене, то был приятно удивлен пестрым разнообразием блюд. Сегодня подавали: «Курица по-милански», « Свинина по-шведски»…, но когда дошел до места раздачи – на разных подносах лежали одинаковые куски мяса, отличающиеся между собой только размером. Также было два варианта размера гарнира – полпорции и порция, они ничем не отличались, внешне, но отличались по цене, в два раза. Когда Максу положили в тарелку рис, он спросил:

– Вы мне сколько положили? – чтобы понять, что говорить на кассе.

Повариха отвела глаза:

– Почти порцию …

Ребята поели быстро и молча, как на поминках, и вернулись к работе. После обеда начальник сказал:

– Пойди, узнай свой номер пропуска.

Макс, весело, пошел в другой корпус здания на четвертый этаж, и когда вошел, внезапно, даже остановился. На всем этом этаже не горела ни одна лампочка. Пахло сыростью и плесенью. Хоть к крыше было намного ближе, и звуки ремонта должны были слышаться отчетливей, здесь стояли такая тишина и мрак, что ему стало жутковато, у него возникло необъяснимое чувство тревоги, хотелось немедленно убежать отсюда. Он медленно пошел по коридору, оглядываясь по сторонам, паркетные доски жалобно скрипели под его ногами. Почти все кабинеты на этом этаже были забиты досками. У одной двери лежала влажная тряпка, в замок был вставлен ключ. «Наверно здесь» – подумал Макс, и несильно постучал.

– Да, войдите, – услышал он тихий голос и вошел в небольшую комнату. В комнате тоже не было света. За большим столом сидел дед, у него была большая голова, покрытая длинными седыми волосами. Он поднял голову, лицо, сильно изрезанное морщинами, было – умное и строгое, и Макс словил грустный взгляд печальных, выцветших глаз.

– Я к вам за пропуском, такая ситуация …

– Знаю, – оборвал его дед – сейчас дам. И начал рыться в ящике стола.

Макс огляделся по сторонам, пока дед пытался в темноте найти нужную бумагу. На стене висела картина, в простеньком окладе, на которой был изображен красивый мужчина в парике и камзоле, одетый по моде 17-18 веков. Лицо его было прекрасным, но очень грустным.

– Скажите, а кто это? – спросил Макс.

Дед громко и четко сказал: – Это хозяин этих мест, генерал-фельдмаршал, граф Алексей Григорьевич Разумовский.

Вручил пропуск Максу, и вытолкал его из кабинета. Макс вышел из кабинета, и быстро пошел к выходу. Проходя по лестнице заметил, что хоть здание было четырехэтажным, лестница вела дальше, куда-то наверх к потолку, и заканчивалась возле небольшой двери овальной формы. Там тоже не было света, и дверь было смутно видно, только как тень на стене.

Вернувшись на свое рабочее место Макс продолжил знакомство со своей работой. В конце дня Макс подошел к Диме и случайно обратил внимание на его монитор. Дима читал статью о кладах – глаза его горели необычным светом. Увидев, подошедшего, Дима свернул страницу и сделал кислую физиономию, как будто его собираются бить. Макс спросил:

– Дима, ты домой едешь? Нам вроде в одну сторону.

Дима молча, как по команде начал собираться. Как Макс и предполагал, оказалось, что они живут в одном районе, поэтому домой они поехали вместе. Дима пообещал показать Максу какую-то короткую дорогу домой. Макс согласился, ехать надо было на другой конец Москвы, но Дима сказал, что на автобусе будет гораздо быстрее, чем на метро. Они проехали почти час, и вышли возле какого-то парка. По тому, как Дима смущенно оглядывался на остановке, Макс понял, что они заблудились. Они пошли через парк, в направлении метро, спросив дорогу у каких-то женщин, сидевших на лавке возле дома. Макс, чтобы занять себя разговором, спросил у Димы что-то о кладах. Реакция оказалась непредсказуемой, глаза Димы опять загорелись и он начал говорить. Он эмоционально говорил о кладах, о том, как их искать, и вообще, оказался фанатом кладоискателем. Макс шел, стараясь не перебивать нового товарища. На следующий день Дима сам подошел, чтобы поздороваться и Макс понял, что Дима уже считает его, своим лучшим другом, он все время подходил и рассказывал какие-то истории. Приближались первомайские праздники, Макс пожаловался Диме, что не знает чем занять себя все эти дни. Дима обрадовался, и предложил поехать с ним на раскопки. Макс посчитал, что один раз можно попробовать и согласился:

– А куда?

Дима «по секрету» начал рассказывать, что знает тайну о кладе графа Разумовского:

– Сам он был с Украины, родился в простой семье, и в Петербург попал случайно. Был он очень красивым, и хорошо пел – его взяли в Питер в Придворный хор. Там его и заметила дочь Петра 1, Елизавета. Был он сначала ее фаворитом, а когда она стала императрицей Елизаветой 1 – стал генералом. Потом ходили слухи, что они тайно обвенчались, и его стали называть «Ночным Императором». Власть он имел неограниченную, и денег у него было «немеряно». Существует несколько легенд о детях, родившихся от брака Разумовского и императрицы, однако ни одна из них не подтверждена документально. За их дочь, например, выдавала себя знаменитая княжна Тараканова, но она тоже ничего не доказала. Очень он любил свою украинскую родню и снабжал их постоянно деньгами. Так я подумал – если были тайные дети, то все-таки наверно дочь. А раз она была тайная, то жила на Украине с дедушкой и бабушкой. Ездить туда часто он не мог, поэтому давал денег помногу. Потратить все они не могли, и я думаю, все деньги должны быть спрятаны возле церкви, которую он построил на могиле отца. Я нашел старую карту там, в одном месте, какая то странная точка.

Дима так уверенно говорил, что заразил своим энтузиазмом Макса. Тот подумал: «Ну, действительно, находишь клад – и жизнь удалась», и никак не мог вспомнить, где он слышал эту фамилию. Он рассказал об этом бабушке, и та, как всегда, поддержала его новое увлечение.

Наступил день путешествия. Они встретились и поехали на вокзал. Так как билетов не было, то они согласились взять боковые места у туалета. Зашли, и сели, скинув огромные рюкзаки. Дима сразу полез на верхнюю полку, и уснул. До отхода поезда оставалось еще полчаса и Макс, пока не зная чем себя занять, оглядывался по сторонам. В соседнем купе уже переодевались люди – бабка держала простынь, а дед одевал шорты. Надевая их, он очень долго что-то поправлял в трусах, оттягивая их за резинку, погрузив туда руку по локоть, как бы удивляясь. Бабка оглянулась, выпустила простынь из рук, и ударила его по рукам. Дед обиделся, и сел, отвернувшись к окну. Бабка достала пакет с семечками:

– Вот, почисть, развивай мелкую моторику.

Он пробурчал: – С моторикой все нормально, – и наверно, в подтверждение своих слов, показал бабке фигу.

Бабка начала что-то говорить себе под нос.

– Кто бубнит – получит в бубен, – сказал дед, не поворачивая головы. Бабка замолчала, потом, что-то вспомнила, достала из сумки толстую книжку кроссвордов и бутылку водки. Дед оживился и повернулся к ней . Слова они отгадывали , толком не успевая прочитать задание . Было видно, что делают это не первый раз . После каждого третьего удачного ответа, бабка наливала до краев маленькие походные рюмки, похожие на наперстки. Бутылка быстро пустела, внезапно дед закатил глаза, и чуть сполз по полке под стол – захрапел. Очки поднялись по лицу, и остановились на лысине. Бабка посмотрела на него, вздохнула, отложила книжку и тоже легла спать.

По проходу бегали какие-то дети, от семи до десяти лет, которые ехали в детский лагерь. Сопровождающая их дама, огромная тетка, никак не могла справиться с одним хулиганистым подростком лет семи, после нескольких замечаний, она схватила его, уложила на полку, и решительно сняла с него трусы. Он завернулся в простыню, и начал рыдать от обиды. Второй сопровождающий, с осанкой танцора, совершенно не обращая внимания на вверенных ему детей, шел переодеваться в туалет, одев себе трусы на голову, хлопая в такт и повторяя: идем – раз, два, три, раз, два, три …

В купе заползли увешанные сумками, как муравьи, грузом, тетки-контрабандистки и сразу же начали распихивать узлы в щели вагона. К ним в купе бодро зашла женщина и скомандовала шедшему за ней рыхлому толстяку поднять нижнюю полку, пространство под полкой было забито сумками. Она торжествующе огляделась, и брезгливо произнесла:

– Чье это? Уберите сейчас же.

На их робкие замечания заявила:

– Я теперь быстро тут порядок наведу – что я не москвичка?

В купе напротив, сидел мужчина в грязной майке, худой, с дряблой кожей, синий от наколок по всему видимому пространству на теле, похожий на сушеную сливу. Какой-то молодой человек привел старичка, лет восьмидесяти и усадил его на полку рядом с мужчиной. Родственник старичка обратился к мужчине в майке:

– Вы на нижней полке? Поменяйтесь с дедушкой, пожалуйста. Мужчина в майке, глядя сквозь родственника, с надрывом сказал:

– У «Хряща» больная печень.

Родственник испуганно отступил на шаг, пожелал старичку удачи и удалился. Было слышно, как он просит проводницу присмотреть за старичком. «Хрящ» достал бутылку портвейна и выпил ее всю, большими глотками. На минуту стих, затем начал раскачиваться, глядя в пол, и повторять, сжимая кулаки:

– Суки не модные, суки не модные …

Вдруг, он заметил старичка, и грозно спросил:

– Ты кем по жизни ходишь?

Старичок не нашелся, что ответить и отвернулся. Не дождавшись ответа, Хрящ потерял к нему интерес, и вернулся, к своей речевке. Проводница, по просьбе родственника пришла помочь дедушке поставить чемодан на верхнюю полку. Какой-то подросток, лет семнадцати, провожавший свою подружку, остановился, ожидая, когда проход освободится, чтобы пройти. Поезд дернулся, маневрируя перед отправкой, подросток, от неожиданности, как-то приобнял проводницу сзади, и на секунду замер в таком положении. Проводница, не оглядываясь, громко сказала:

– Вы наверно скоро умрете, – выдержала паузу, и добавила, – я чувствую ваш конец.

Подросток залился краской стыда и выбежал из вагона. Довольная проводница хрипло засмеялась. Наконец поезд дернулся и поехал. Максу было видно как один из провожающих спрыгивая, зацепился курткой за поручень, и никак не может освободиться. На помощь ему никто не торопился – все смотрели, чем это кончится, наконец, он справился, и отбежав, начал громко материться. Проводница пошла по вагону с двумя пакетами чипсов, угрожающе спрашивая пассажиров:

– Чипсы надо?

Все опускали глаза, и отворачивались, только чтобы она не заподозрила желание. Потом зашла к себе в купе – было слышно, что они с другим проводником, которого она называла Маратиком, начали выпивать. Начало темнеть, все потихоньку стали укладываться спать. Было слышно, как где-то в середине вагона мать учит дочек-близнецов:

– Вы будете жить не с лицом, а с характером. Замуж надо выходить не за того кто вам нравится, а кому вы нравитесь.

Наступила ночь, все стихло. Тетки–контрабандистки везли часы, и наверно, проверяя, завели их все, было слышно многоголосное тиканье с потолка, как будто там лежали мины с часовым механизмом. Макс наконец заснул. Проснулся от шума, и от того что во всем вагоне включили яркий свет. Пограничная собака шла по вагону внимательно смотрела на всех и нюхала пассажиров, когда она понюхала «Хряща», то заскулила, отступила на шаг и начала тереть лапой умную морду. Макс встал, и пошел в тамбур. В тамбуре старшая тетка–контрабандистка, пересчитывала грязные, мятые купюры, чтобы вручить их пограничнику. Вскоре пограничники ушли, в тамбуре курили девушки-близнецы. Переглядываясь и хихикая, спросили:

– Вы верите в любовь с первого взгляда?

– Смотря на кого смотреть.

Они напряглись. Желая разрядить обстановку, он спросил:

– Знаете, что это, свистит, а не лопата?

Девушки задумались. «Ну вот – зависли».

Он потушил окурок:

– Это свисток.

Одна девица толкнула другую в руку:

– Иди тебе уже пора.

Та уходить не хотела, они начали ругаться, и вспоминать, какие то старые обиды и прошлых женихов. Он разочарованно пошел в вагон, думая, что мамины нравоучения прошли для них даром.

Поезд пошел дальше с включенным светом. Вдруг по вагону забегал мужчина, у него началась истерика, по его словам, у него пропала сумка, там были деньги и документы. Мужчина начал обход купе с единственным вопросом, видел ли кто сумку? Он зашел в купе пенсионеров-интеллигентов. Они только проснулись, после очередного кроссворда, и на он секунду задумался, такой мятый вид у них был. Дед, поправил очки, и сказал:

– Что ты смотришь на меня как Лукашенко на Путина? Сумку не видели.

Мужчина, заглянув через стенку, что-то спросил у «Хряща», тот развел руки с оттопыренными пальцами, в разные стороны:

– Мы отдыхаем, и никому не мешаем.

Повернулся к старичку, тот закатил глаза:

– Коров еще не гнали…

Мужчина понял, что здесь понимания не найдет, пробормотал деду:

– Таблетки принимать надо, – и в растерянности побежал в другой конец вагона. «Хрящ» крикнул ему в след:

– А есть? Неси, – и хрипло засмеялся.

Поезд медленно приближался к большому вокзалу. Тетки-контрабандистки заранее пошли к выходу, но поезд никак не останавливался. Они бросили сумки на пол, забив ими весь тамбур. Наконец поезд остановился. Когда тетки начали обвешивать друг друга сумками, чтобы уже выходить. Мужчина вскрикнул, и трясущимися руками схватил сумку на плече одной из теток. Она засмеялась:

– Я думала шо то сумка моеи доци,– И показала на такую же тетку, стоящую рядом.

Потом, они навьючили на себя перевязанные сумки, и устало вышли из вагона. Маратик вышел в тамбур и спросил у сменщицы:

– Где моя сумка? Там надо сдачу отдать за белье.

Сменщица пожала плечами:

– А я знаю? – и посмотрела в окно.

По перрону, тяжело, как утки, переваливаясь с одной ноги на другую, шли тетки-контрабандистки, на плече одной из них болталась сумка Маратика. Вдруг в вагоне появились темноглазые женщины в цветных халатах с крупными купюрами. Они начали обходить вагон с просьбой разменять их. Проводница сказала со смехом:

– Нет у меня денег таких, это я просто так хорошо выгляжу.

Макс опять вышел в тамбур, на платформе вокзала, на куче мешков с луком, спала какая-то тетка. По ее потному лицу ползала большая зеленая муха, тетка захрапела, и открыла рот, муха залезла ей в рот, быстро передвигая лапками. Это никак не помешало тетке, муха спокойно вылезла изо рта спящей, и переползла ей на лоб. Макс брезгливо поморщился, и отвернулся, затем потушил окурок и пошел будить Диму.

Они вышли из вагона и пошли за здание вокзала. Там была стихийная стоянка фур. Дима сказал, что ездил так уже несколько раз. Быстро договорившись с шофером за небольшую плату, они устроились в огромной кабине. Выехав из города, машина углубилась в какой-то лес. По мере движения, лес становился все более густым. Реже появлялись стоянки и кафе. В конце концов, исчезла придорожная реклама, машина ехала по дремучему вековому лесу, густой туман чуть поднимался от земли. Видимость была почти нулевая. Макс и не подозревал, что такое здесь возможно. Внезапно фары осветили чью-то темную фигуру. Сложно было представить, что здесь можно было встретить живого человека. Водитель громко выругался:

– Кровососы, – и ударил ногой по тормозам.

Огромная машина вздрогнула, и с ужасным скрипом, остановилась в полуметре от человеческого силуэта. С нескольких сторон к машине подошли человеческие тени. Когда они приблизились, стало видно, что это наряд милиции. Они проверили документы, и растворились в темноте. Наконец машина доехала до какой –то деревни. Ребята расплатились, пожелали счастливого пути шоферу и пошли по своим делам . Дима пошел, сверяя свой путь по навигатору в телефоне, к большой белой церкви. Храм был выстроен в стиле барокко, стены были сложены из кирпича, и имел два купола, Макс залюбовался прекрасным видом, но Дима его дернул:

– Пошли, потом посмотришь, – и глядя в карту, начал громко отсчитывать шаги от «второстепенной башни». Затем остановился, сбросил рюкзак, расчехлил, и собрал металлоискатель, стал его настраивать, одновременно объясняя Максу, как работает прибор:

– Пять режимов работы, 3-тоновая аудио идентификация металлов, режим Pin-Pointer, 8 позиций глубины залегания. Ничего не пропустим, как говорится – из под земли достанем, – и сразу поставил указатель прибора графического анализатора, на дисплее, на «Цветные металлы». Макс стоял, переминаясь, от нетерпения, с ноги на ногу, с небольшой лопатой, ожидая команды, чтобы начать копать. Как только Дима включил прибор, он сразу очень громко загудел, Дима многозначительно водил железной палкой над землей, прислушиваясь к гулу прибора, Макс ходил за ним на полусогнутых ногах, готовый приступить к работе. Так они подошли к небольшой группе деревьев, которые образовывали кольцо. В центре этого кольца был довольно глубокий овраг, густо заросший двухметровой крапивой. Вид этого препятствия несколько охладил охотничий азарт Макса. Дима повернул железную палку в сторону оврага, и она призывно зазвенела. Макс понял, что придется лезть в яму через крапиву. Ему стало грустно, но Дима, поеживаясь от ожогов, уже шел вниз, работая прибором как косой. Дойдя до дна ямы, он споткнулся о какой –то ржавый столб, видимо селяне выкидывали в овраг крупный мусор, и упал в небольшую грязную лужицу на самом дне. Поднявшись , он полез вверх . Макс довольный, что не пришлось спускаться, улыбался. Дима одной рукой держал прибор, а второй почесал свое могучее тело, еще раз сверился с картой, а затем указал пальцем в землю:

– Тут копай.

Макс ткнул лопатой в сухую землю, и приподнял гость земли. На лопате, среди земли и обрывков сухой травы, была металлическая пробка от водки. Дима поводил еще над землей металлоискателем: – Тут, теперь.

История повторилась. После часа работы, ребята отрыли два десятка водочных пробок, десяток гвоздей и небольшой, полусгнивший лист ржавого железа. Окончательно встало солнце, мимо них, невдалеке, потянулись прохожие с любопытством их разглядывающие. До Макса, наконец, дошла вся абсурдность его положения. Он проехал тысячу километров с сумасшедшим, чтобы рыться в земле. Скоро местные вызовут милицию, и ему будет стыдно.

Он обиженно бросил лопату, и сказал Диме:

– Хватит, нет тут ничего, – и сел рядом с кучей водочных пробок, найденных за время поисков.

Дима взял лопату и сам начать копать, прошло еще полчаса. Макс, от нечего делать, перебирал пробки, думая о склонности к алкоголизму жителей деревни. И вдруг, в траве, наткнулся на простенькое металлическое колечко. Сначала он думал, что это кольцо тоже от пробки, затем понял, что нет. Как раз Дима тоже сдался и шел к нему. Макс встал, растирая кольцо в руке и автоматически положил аккуратное колечко в карман. Уставшие, молча, они опять поплелись к трассе, искать попутную машину в город.

Машина унесла их опять в темный лес. Ехали молча, «раздавленные» неудачей, слушая «Rammstein». Вдалеке показалось какое-то препятствие, подъехали ближе – поперек дороги стояла БМВ.

– Кровососы? – вырвалось у Макса.

– Хуже, – процедил водитель – Упыри.

Из леса вышли крепкие парни в кожаных куртках с автоматами в руках. Не обращая внимания на табличку «Пустой», они обыскали машину и людей, но ничего не привлекло их внимание. Остальная дорога домой прошла для ребят без приключений.

На обратном пути, в поезде, Максу всю ночь снился сон – девочка, лет семи, в старинной одежде, говорила ему что-то, и беззвучно плакала.

Макс вспомнил о кольце только когда стирал вещи, после путешествия. Стоя в ванне и выворачивая карманы, чтобы не испортить стиральную машину, он наткнулся на колечко, и попробовал одеть его на мизинец, больше оно никуда не налезало, даже визуально. Кольцо совсем не смотрелось, он снял его, и положил в карман брюк.

На следующий день, на работе, начальник отдела ждал какого-то крупного специалиста. Поэтому, сразу сказал Максу:

– Иди срочно оформляй пропуск, придут два человека, они ждать не любят, очень деловые люди. Михаил Иванович – человек-вектор, Лидия Петровна – человек-функция, – сам усмехнулся своей шутке, и протянул листок с их данными.

Деда в кабинете не было, и Макс, чтобы не ждать в коридоре, решился подняться на чердак, через маленькую дверь, чтобы найти его, потому, что она была открыта. К его удивлению Деда там тоже не было, не было даже никаких ремонтных работ, на которые списывали весь шум. Он прошел по чердаку, оглядываясь. В углу возле стены необычно выпуклой формы сидела маленькая девочка, которую он видел во сне. Она была одета в ту же старинную одежду, и в руках держала простую деревянную игрушку. Макс подошел и удивленно спросил:

– Что ты тут делаешь?

Она подняла глаза:

– Отдай то, что нашел – заплакала и убежала. Макс ничего не понимая начал спускаться. Возле лестницы его встретил Дед, и задыхаясь от злобы, прорычал:

– Что ты там делал?

Макс спросил:

– Вас. А что за ребенок там у вас?

Дед закатил глаза:

– Ты что ее видел? Где она сейчас?

– Убежала.

В пятницу, тринадцатого числа, Макс решил задержаться на работе. Сегодня, они с товарищами, собрались идти в ночной клуб, находящийся в паре остановок метро от его работы и он, чтобы не ездить туда-сюда, решил посидеть на работе до одиннадцати. За окном наконец-то стемнело. Макс сидел и смотрел в монитор, просматривая новости и наверно заснул. Очнулся от того, что дверь в кабинет жалобно заскрипела, он открыл глаза и тряхнул головой . В кабинет медленно зашли два деда-охранника, выглядели они очень странно – шли на него с опущенными головами, и широко расставленными руками, как будто хотели его обнять. Он приподнялся с кресла :

– Вы чего? – выдохнул, изо рта пошел пар. В комнате стоял холод, пахло тревогой и смертью, Макс понял, что он промерз до костей. Два деда казались спящими. Вдруг один поднял голову, его глаза светились диким, неживым светом. Макс задрожал от ужаса, перед ним было лицо бледно зеленого цвета – лицо мертвого человека. Мертвец прошептал:

– Она ушла, мы виноваты.

Еще сонный и ничего не понимающий, Макс встал, не зная, что делать – охранники приближались. Он попытался уклониться от ближайшего и обежал другого, выскочил в коридор. Там тоже не было света, рядом тускло светило табло «Запасной выход», в темноте, было видно, что к двери приближались еще охранники, они были совсем рядом. Он повернулся, и побежал от них прочь. Они были повсюду, но двигались очень медленно. Пару раз они чуть не словили его – он уже чувствовал на своем теле их ледяные прикосновения, но каким-то чудом ему удавалось вырваться и бежать дальше. Они шли рядами, откуда то снизу, поэтому он побежал наверх. Он бегал от них по всему зданию и наконец забежал в какой-то коридор, их тут пока не было, но уже слышались их приближающиеся голоса. Аккуратно, стараясь не дышать, спиной зашел в какую-то незапертую комнату. За дверью уже слышался их зловещий шепот, и забился под стол, выдохнул, и осознал, что сидит в кабинете Деда.

Он сидел под столом, тяжело дыша, и прислушивался к происходящему в коридоре. Неожиданно, там стало тихо. Он поднял голову, и увидел, что комната светится легким белым светом. Он попытался повернуться, к источнику света, и остановился взглядом на картине. Она была на месте, но на ней не было мужчины, Он окончательно повернулся к креслу. Волосы приподнялись на его голове, в кресле сидел мужчина с картины, от него исходило какое то свечение. Его лицо было сердитым. Макс нервно сглотнул, и облизал свои, пересохшие от ужаса, губы. Мужчина медленно встал и молча протянул правую руку, раскрытой ладонью вверх. Макс почему-то сразу понял, что от него хотят. Трясущимися руками он достал из кармана кольцо и положил в холодную ладонь мужчины в парике. Тот обошел стол и открыл дверь, за дверью стояли все охранники, во главе с Дедом. Мужчина в парике громко произнес:

– Я отменяю ваши клятвы, вы свободны.

Старики, со вздохом облегчения, медленно растворились в воздухе. Затем мужчина в парике повернулся к Максу, улыбнулся, и исчез. Макс осторожно посмотрел через плечо на картину, там опять появилось изображение мужчины – он улыбался. Макс облегченно выдохнул, но внезапно здание сильно качнулось, посыпалась штукатурка, и задрожали стены. Он понял, что здание рушится, и кинулся к выходу. Он бежал вниз по лестнице, чувствуя, что за его спиной рушатся колонны и стены, падает потолок на пол, и летит во все стороны штукатурка. С трудом, открыл массивную входную дверь, и выпрыгнул на улицу. Затем приподнялся, и сел на землю ощупывая себя. Повернулся, здание рухнуло, на его месте стояла стройная как свеча, непонятно откуда взявшаяся старая сельская церковь, первый луч раннего летнего солнца, как прожектор светил прямо на ее небольшой купол. Толстый, в несколько слоев, асфальт, на стоянке перед зданием, приподнялся, и раскрошился как шоколад, обнажив старинные могильные плиты, валяющиеся беспорядочно на земле – это было кладбище. Небо, над кладбищем, внезапно нахмурилось. На минуту наступила гробовая тишина. Крупные капли застучали по могильным плитам. Размывая комья кладбищенской земли – хлынул дождь. На балконы, стоящего неподалеку дома, разбуженные ужасным шумом, стали выходить полусонные люди, и озадаченные увиденным стали снимать все на камеры мобильных телефонов.