Кишка Подготовка к этому полету была очень серьёзная, как и всё в те времена. Мы почти не видели наших семей, приезжали после тренировок всего на час. На час – в котором можно было обсудить мелкие бытовые дела, даже помыть посуду, поцеловать маму, сделать вид, что интересны дела отца – хотя это и на самом деле интересно, просто в разговорах с отцом, требуется полное погружение… И чтобы понять всю боль и тяжесть мужских забот о семье, сначала надо разговориться, довериться, «копнуть» глубже. Женщины же чувствуют материю сознания намного тоньше: им не надо «копать», они ловят настроение, и всё понимают, очень заботливо.
Эта была осень 1966 года. Всё, что мне на самом деле запомнилось: ласковый красно-оранжевый свет солнца, что обнимал широкое поле перед нашим стареньким домом в Мичигане. На заборе были вечерние капли росы, вдоль забора, к вечеру постоянно шуршали какие-то грызуны. Я растирал влагу на пальцах, поднимал руку к небу, и ощущал как за несколько долей секунд она становилась сухой.
Мы все были готовы, положить нашу жизнь, нашу молодость – ради великой цели человечества, освоить космос. Эти мысли ушли сразу, как мы оказались в космосе, и больше не появлялись в голове. На самом деле, мы готовились к тому – чтобы весь полет как можно более сдержаннее «хотеть» обратно.
Не нужны были ни крепкое здоровье, физическая подготовка, знания – ничего этого не нужно в космосе. Только нервы и терпение. С русскими мы познакомились лишь на погрузке в машину. Они знали на английском какие-то общие фразы, но как только преодолели орбиту – мы говорили, каждый на родном, и нам вообще не надо было перевода.
Засекреченная миссия. Словно случайно подобранная команда экипажа. Открытый космос. Легкий хаос в компетенциях. Но главный – Стоцкий Андрей, советский ученый, офицер – 55 лет. Все слушали его, он не слушал никого, и с виду – не казалось, что для космоса он слишком стар. Его первый заместитель – Юрий Береговой, второй – американец Лео Буш. О них нечего сказать.
На нашем корабле был цех растениеводства во главе со славным парнем Иваном Барашко – на случай, если не останется кислорода, планировалось рассадить джунги; отдел медицинских наук (Фреди Стоун), с лекарствами со сроком годности, а после него – томы и заготовки по народной медицине. Отдел солдат, на случай космической войны; отдел связи, отдел аналитики, отдел прогноза (состоящий полностью из красивых женщин, видимо на случай плана заселения новой планеты), и отдел телескопирования – мой отдел.
Да, телескоп типа Хаблл, придумали и сделали намного раньше. Вообще – презентация научных открытий, приходит в мир, с запозданием на 20-30 лет. Сначала, новые игрушки для военных. Так что мы летели на самом передовом космическом корабле, способном обеспечивать свою жизнедеятельность более 50 лет (так говорили советские ученые).
Все знали только одну цель нашего путешествия – долететь как можно дальше, и вернуться обратно. Конечно попутно собрать при этом, какие-нибудь уникальные открытия для лечения смертельных болезней и создания новых двигателей на земле.
Мы двигались на уникальном реакторе, созданном профессором Петровым всего один раз на земле. Честно говоря, мы должны были взорваться сразу от таких мощностей. Ни до, ни после – таких реакторов не делали, хотя кто нам об этом скажет.
Через каждый миллион километров мы оставляли роботов-спутников, чтобы не терять сигнал с Землей. Поначалу, сообщения доходили за месяц, и на шестом роботе – мы не дождались сигнала и отправились дальше.
По земным меркам, через 2 года мы были на границе Солнечной системы, вместо ожидаемых 20 лет. Наш корабль «плыл» всё быстрее, постоянно набирая скорость. Мысль того – что на обратном пути, такой скорости не будет, или у нас кончится топливо – ужасно пугала.
Все планеты были очень похожи и не различимы невооруженному глазу, лишь разный по мерцанию, яркий или тусклый свет, выдавал признак «движения». Словно мы не «висим» где-то на одном месте, а реально двигаемся.
«Что мы успеем тут изучить? Если не останавливаться, не всматриваться, не приземляться, и не брать образцы» – думаю, именно так считала «элита» нашего корабля, ученые и офицеры.
1 апреля 1970 года, мы встретили большое радиационное облако – зонды, летевшие впереди нас на расстоянии 100 тысячи километров на случай «невидимой» угрозы, один за одним подвергались деактивации.
Показатели радиоактивных волн зашкаливали, и мы несколько раз проходили их обходным путем: скорость менялась, корабль трясло, у людей ухудшалось самочувствие, становилось очень жарко.
Ровно год, мы провисели «в раздумии» практически на одном месте. Наши ученые научились определять радиационные облака на карте, наложили на телескоп фильтр и поняли: они повсюду, дальше хода нет.
В тот день, у меня как будто пелена с глаз спала: я слонялся по борту в поисках сигарет, и добрел до лаборатории растениеводства: «Иван, можно я что-нибудь из этих растений скурю?»
Иван дал мне Приму, и спросил, какие у нас варианты путешествия дальше, минуя радиацию.
«Как он узнал?» – думал я. «Кто успел меня обогнать, и примчаться сюда, чтобы выложить ботанику такую интересную новость?».
Скажем так, обществом нашего корабля – теперь правили 16 женщин. Курсом корабля – несколько человек во главе со Стоцким. «Общество» жило отдельной жизнью, их больше не интересовал космос. Офицер Бугаев буквально сколотил банду, и объединил солдат такой целью: высадиться на жизнеспособной планете, и построить свое государство, потому что «а» – обратно мы не вернемся, «б» – командиры не знают, что делать, «в» – если они не знают, мы заберем руководство кораблем силой. Солдаты поддерживали Бугаева, в том числе и потому, что он был помолвлен с Нэнси. Нэнси, так называемый лидер мнений среди наибольшей части девушек – она учитель иностранных языков, невероятно красивая, у нее много подруг, которые хотят быть на нее похожи. Как говорится, «звёзды сходились» – солдаты, как маленькие «Бугаевы», а девушки, как маленькие «Нэнси»; но возможно, просто всем не хватало какого-то Божества или веры в более близкого Бога.
В момент нашего «стояния» 1969-1970, Бугаев и ещё трое офицеров, отправились в модульной кабине к планете «Z». Они вернулись через 12 часов, и в один голос заявили, что планета очень похожа на Землю: она зеленая, и там есть «движение», возможно это предметный ветер, и есть кислород. Однако, это не вызвало сначала горячего интереса в руководстве, а затем и в обществе. Видимо так и возникла идеология той самой «банды». Выход модуля в космос не был согласован: Буш думал, что разрешил Стоцкий, а Стоцкий думал, что разрешил кто-то другой. Роль Берегового вообще была странной – он не принимал никаких решений, ни кем не руководил, просто слушал, ел, что-то писал, и спал.
Были разговоры, что Береговой – это бартер за название шаттла. Раз, американское название стоит первым в начале «Брейксроу…», то американский зам будет вторым.
Другая часть общества, офицера Паксона – хотела и ждала войны с инопланетянами. Они старались не унывать, и четко знали, что вернутся домой. У них тоже были женщины.
«Разбитая» интеллегенция, вроде меня – ничего не знала, или не хотела знать. Выход Бугаевского модуля в космос, и безумная теория о жизни на другой планете, дали условный знак: «делайте, что хотите, – но за пределами командирского отсека».
Я сказал Ивану, что лететь дальше, с научной точки зрения – не имеет смысла. До Андромеды мы не долетим, и даже не доживём. Будем болтаться в межзвездной среде пока есть топливо, и в лучшем случае – нас не разорвет радиация.
Помню, как в этот момент раздался «чих» с другого конца отсека. Иван виновато улыбнулся. А я понял, почему он вдруг так любезно пытался меня заболтать и просветить «новыми» открытыми для меня, порядками.
Мы прошли сквозь кусты и джунгли, и ближе к иллюминаторам увидели лежащую в открытом гробу, девушку:
Нина читала книгу, на полу была кружка чая.
«А правда, что мы скоро домой полетим?» – спросила она милым голосом.
«Это гроб Стоцкого, прошу, не говори никому, что он используется не по назначению» – сказал Иван.
«Ясно. Иван вступил в общество. Он изменился. К нему ходит Нина. У них тайны» – думал я на обратном пути.
Нина мне тоже понравилась. Вдруг меня поразили две ядовитые мысли: Нина может быть моей, и на планете Z может быть жизнь.
***
Мы несколько раз меняли курс, и наконец поймали необходимый ракурс: есть «лазейка», своеобразный тонкий извилистый ручей, через который можно пройти – к полнейшей темноте впереди с намеком на несколько тусклых пятен, минуя радиацию и метеориты. Межзвёздная среда?
Было решено – туда и обратно, и всё.
Ещё один год путешествия выдался «удушающим» для команды. Мы шли медленно, аккуратно. Настроение в обществе закипали сильнее – этот «ручей», был всё тем же космосом, только более опасным, с радиацией вокруг. Здесь почти не было планет – люди давили на своих лидеров, не где было бы поселиться, не с кем было бы воевать. А путь назад – всё длиннее.
В октябре 1971 года, ученые, перешедшие на сторону Бугаева, посчитали, что макси-модуль сможет долететь до планеты Z, если немедленно развернется. Они спустят один из двух модулей на поверхность – и проверят наличие жизни; если её не будет – остаются минимум теорические варианты лет через 20 додрейфовать до Солнечной системы, а там запросить помощь с Земли. Максимум – выбрать другую из множества вероятных планет для жизни.
Стоцкий опомнился, настрого запретил отстыковку, но Бугаев пытался сохранить свою любовь и лидерство, любой ценой. 21.11.71, Брейксроу стал меньше в два раза. Отсек растениеводства вместе с Иваном и его Примой также остались в улетевшей половине.
После этого случая, Буш и Стоцкий сдружились, и можно сказать стали единомышленниками. В новогодние дни 1972 года, произошло столкновение. Наш корабль с чем-то столкнулся, и «отскочил» на тысячи километров назад.
Лучше всего этот случай описал из солдатов Паксона, Джек: «я обоссал штанину».
Удар был едва заметным – хоть «нос» корабля получил «вмятину». Руководители были созваны через 3 часа после аварии в командирской: Стоцкий объявил, что мы движемся назад по инерции, а не по курсу – в силу удара.
Я предоставил отчеты телескопа – на горизонте была всё та же темнота, но проявлялись звёзды, минимальная радиация.
Уже тогда существовала «технология сна», замедление человеческого организма в космосе. Общество восприняла эту идею с одобрением, и активно обсуждала. Кто-то посчитал, что путь назад – составит 136 лет.
Весной была замечена Планета, похожая цветом на Землю, откуда был слышен отголосок сигнала, похожий на «Брейкс. Брейкс. Брейкс». Конечно, мы помнили о Z-планетянах.
Паксон собрал модуль и выдвинулся в космос. Спустя 30 минут, их модуль подал SOS.
Через несколько минут к ним на помощь стартовал второй спасательный советский модуль, но тут же вернулся – забыли заправить. К этому моменту, мы получили следующие сигналы: «модуль Паксона сел на планету Z», SOS, «Всё в порядке», SOS, «Всё в порядке». Связь оборвалась.
Это приключение требует отдельного рассказа. Всё что я могу сказать: советский модуль отправился туда, и вернул команду Паксона. Буквально в несколько часов, их – усталых и злых, погрузили в космический сон. Оставалось лишь догадываться, что там, на планете Паксона – была какая-то война, унесшая самого Паксона и больше половину команды двух модулей. Была ли там жизнь? Или они умерли от нехватки кислорода?
Стало ясно, что Береговой – вдруг оказался исполнительной властью, то ли КГБ, то ли ЦРУ.
К новому 1973 году экипаж вышел в Солнечную систему, и погрузился в космический сон.
Командование и двое молодых солдат, Джек и Майкл (Михаил) – должны были несколько раз в год просыпаться, чтобы корректировать курс.
Планету Z, в поисках которой отправились Бугаевцы, мы больше не встречали. Вероятно, мы шли намного «ниже», или «выше» истинной траектории, и она была настолько далеко – что нам бы не хватило бы лет, до неё добраться.
«20ЧК» Во-первых, космонавты не видят снов, во-вторых, после космического сна – нельзя проснуться.
Внутри тебя как будто больше не работает какой-то жизненноважный мотор, отвечающий за радость, разделяющий мечты и яви. Словно ты проснулся после изнурительной полевой работы в детстве к позднему вечеру августа – на улице уже стемнело, слышно крики с кухни о готовой еде, все друзья уже куда-то ушли, и какое-то время нельзя понять, что действительно происходит.
В таком тумане я находился последние 20 лет. Теперь это была уже совсем другая планета. Люди поделены на классы и подклассы словно царство растений.
Две тысячи черт знает какого года, в Казахстане на фактически заброшенный космодром приземлился настоящий космический корабль с невыцветшей печатью советского и американского флагов на борту.
Казах, дежуривший на вышке – сначала упал в обморок, и пропустил то, как Джек и Майкл первыми в спешке покинули борт, выбрасывая шлемы и другую одежду покидая трапы. А когда очнулся, получил по щекам от Берегового с криками «Скажи сынок, Советский Союз жив?»
«Где мы сейчас находимся, какой год?»; «А Штаты, Штаты!?» – добавлял Буш.
Казах сильнейше завопил, словно увидев призраков, пока настойчиво не ощутил трубку связи у себя под носом, угрожающей разбитию его зубов.
«Алё, алё, дежурный. Прилетел советский корабль, что ему делать? Понял, принял.»
Ни России, ни США, ни Европы, в привычном и знакомом нам виде уже не было.
На их месте десятки тысяч маленьких государств и какое-то несчетное количество странных зон.
«Сказали ехать в Москву, но нужно разрешение» – ответил казах.
«Где его взять?» – спросил Буш.
«Чтобы взять разрешение поехать в Москву, нужно быть в Москве» – ответил казах.
О чем он говорит, Юрий, это русский язык? – спросил Буш.
Открыв глаза, спустя три года космического сна, я увидел в дальнем иллюминаторе – дорогую Землю. После «космосна» – между прочим, ты ещё часов 10 не можешь встать.
Пока мы спали – на корабле произошла диверсия.
Усыпив командование, ребята решили выпить и случайно ушли в несколько-дневный запой, а когда очнулись – поймали сигнал от шестого, когда-то потерянного робота.
Всё говорило о том, что новогодняя инерция 1972 года была настолько сильной – что корабль плыл в сторону Дома ещё быстрее, чем раньше.
У Майкла – дома оставались родители и большая семья из сестер и братьев, у Джека – беременная жена (и это был всего один из трёх человек тысячного экипажа, у кого на земле были дети). Тем не менее этих двоих поставили раз в два года просыпаться и корректировать курс – но они не заснули.
Был срочно пробужден Стоцкий, он хотел отправить мятежников в изолятор, но вместо этого был сам взят в плен.
Стоцкий предположил, что в момент удара, скорость Брейксроу была минимальной. Это значит, что столкнувшись бы на большей скорости, мы полетели бы назад на пятой… или даже шестой, седьмой космической скорости. И если сейчас мы летим на четвертой, то будем дома уже через 3-4 года.
«Это меняет все принципы космического путешествия! Объект не деформировался при столкновении, а будто отпрыгнул, разгоняя скорость, не боясь радиации!
Это похоже на столкновение с водой, или глиной…»
Видеокамеры передавали основное настроение Джека: только бы увидеть жену и ребенка, а потом хоть в тюрьму, хоть куда, но лишь бы на Земле.
Профессор продолжал: «Если сюда нас доставил мощнейший ядерный взрыв, то обратно – экологический способ, батут. То есть… Теоретически, обогнув (Стоцкий всмотрелся на радары) «А7А19», и… Пройдя проторенный путь, не более 9 месяцев —
мы вернемся к тому же батуту, что доставит нас на Землю… на девятой-десятой космической скорости, за несколько недель, а быть может даже дней.
Если это предположение верно, меняется всё – мы исследуем весь космос за какие-то считанные годы. Долетим до дальних галактик невероятно быстро…
Но садиться сейчас ни в коем случае на Землю нельзя. Если такого реактора как у нас, больше не сотворили – лететь новый экипаж будет не 7 лет, а 27-50 лет.»
В следующий раз, Стоцкий был разбужен через 1 год и 2 месяца. Он несколько суток приходил в себя. Осознавал, что Земля совсем близко, не хотел верить в то, что операция, возможно цель его жизни – упущена. Что больше, скорее всего никогда, он не вернется в космос и не наберет такой невероятной скорости.
Наконец, Стоцкий поймал глазами движение руки Джека. Джек находился в скафандре, только вернувшись с открытого космоса, держа в руках грязь.
«Профессор, это было у нас носу. Какая-то грязь» – Сказал Джек.
«Это не грязь, это земля. Развяжите» – ответил командующий кораблем, Андрей Стоцкий.
«Космос в вакууме. Космос в земле. Земля вокруг. Земля внутри другой большой планеты. В следующий раз надо лететь на бурильщике, вы слышите? Вылетаем, подлетаем ближе, проходим кишку, упирается в жопу. Бурим, сверлим землю – а там что, океан? Ха-ха-ха! Сверлите дно океана, господа! Я гарантирую, что там будет космос!»
Профессор отправился в туалет и там внезапно скончался. Его знаменитый гроб с поддержкой кислорода (наверное, на случай воскреснуть в космосе), остался на другой части «Брейкс».
Экипаж Роу был выведен из сна ближе к земной орбите.
Две тысячи черт знает какого, мы с группой телескопирования и некоторыми советскими офицерами были задержаны на Красной площади в Москве, где нас местные жители долго принимали за актеров из советских фильмов про войну.
В тюрьме Фаталии (новое государство на Юге старой России), я вспоминал слова Ивана Барашко: «Жизнь – это сценарий твой, и только твой. Ты живешь, встречаешь каких-то людей, ждёшь любовь или ждёшь повышения зарплаты, рядом кто-то умирает, но всё происходит именно тогда – когда конкретно тебе и каждому из них это нужно, и именно вы – к этому готовы. Буквально – вы творцы.»
«Послушай, капитан. Ты можешь выйти из подъезда и тебе на голову упадет кирпич, потому что один из соседей сверлит стену. Но ты этого не вспомнишь, потому что… Оп. Свет выключился, Свет включился снова. И ты уже десяток лет назад, выбираешь с будущей женой, дом и подъезд, в котором будешь жить. Есть миллиарды вероятностей, ведь жизнь, как и Вселенная, бесконечна»
О космической «Теории перезапусков» ходило много межгалактических слухов, как о космическом камикадзе.
Космический камикадзе Каждый четверг, уже не одно десятилетие, кто-то, да и отправлялся на орбиту какой-нибудь встречной планеты, где по мнению здешних ученых – могла быть жизнь.
Это самоубийство стали считать честью: чем моложе испытатель, тем были его пышнее проводы.
На дрейфующем Брейкс умели делать музыкальные инструменты, наладили производство скафандров, появилось большое количество разновидностей новой еды. Активно создавались заповедные зоны растений, леса и парки имени Ивана Барашко.
На дрейфующем Брейкс была уничтожена не одна оппозиция:
Первая, поднимала исторический вопрос «Почему мы не сели на планету Z, как хотели наши предки?». Сама отвечала: «Не хватило смелости. Никто из ученых не утверждал конкретно, никто из командиров, в том числе великий Бугаев, не решался послать туда единственную капсулу, которая теперь в нерабочем состоянии хранится в музее».
Вторая и Третья, говорили о перенаселении корабля – готовились программы умных мест и законов, запрещающих рожать без согласования общества.
Все они, были подавлены кровавыми войнами, особенно последняя – четвертая. По её итогам, погибла четверть населения корабля, и старик Бугаев указал на единственно верный путь: Каждую неделю высаживать одного человека на первую встречную планету, где могла бы быть жизнь.
«Общество» долго спорило, какими методами определять счастливчика-испытателя. Кто-то из русских, пустил слух, что якобы будут отбирать по алфавиту. С тех пор, почти всех новых детей на корабле называли при рождении на букву «Э» и «Я».
Яков и Эмма стали первыми и последними, кто отправился во спасение народа Брейкс, парой. Сначала, на орбиту вышел он. Затем она, но не в скафандре, а в гробу Стоцкого.
Он опускался ниже, глядя на неё, и вспоминал недавний праздник, маскарад, её лиловое платье и зажигательную музыку. Водку с мандариновым соком, общения ей, вернуться. Тихий лес, торопливые губы. Внезапно, Яков почувствовал настоящий холод, и начал падать. «Атмосфера?». Не успел дернуть парашют, тот сработал автоматически. Ощупал песок, совсем не подумав, скинул шлем – лишь помня своё долг, нажал на приборе команду «Жизнь», и побежал за парящим гробом, спешно вдыхая запахи и ароматы чего-то неизвестного.
Через несколько километров непрерывного бега, он распутывал парашюты Эммы, и взламывал крышку. Эмма, казалось, была бездыханной, но чих-чих, ещё раз чих.
«Мы в раю? – Спросила она. У меня кажется, аллергия на рай».
«До чего невозмутима женщина, упавшая с высоты тысячи километров» – Подумал Яков.
Молодожены переместились в лес – это всё, что они знали о безопасности. Через какое-то время, они нашли настоящую воду и подобие рыбы. Эмма варила в шлеме от скафандра, суп; Яков достраивал обналичку дома, из окон которого, вдруг стал доносится детский плач. А из приёмника рядом, всё также еле был слышен сигнал Спасению общества «Брейкс. Брейкс. Брейкс».
Эмма снова была беременна, она с любовью посмотрела на Якова, и сообщила, что суп готов. Яков улыбался и думал: «Если бы у моей земли был гимн – это было бы плачем новорожденного ребенка».
Им предстояло решить ещё множество задач, преодолеть множество препятствий, о которых они не подозревали. Неизвестно, быть ли на этой планете зиме, да и вообще – что такое зима, лишь по рассказам старых ученых? Что такое океан, к которому Эмма мечтает жить ближе?
«Общество» получило сигнал космического камикадзе, и на несколько лет вновь разгорелась гражданская война с партизанщиной и шпионажем. Одни говорили, что сигнал – это месть испытателя за любовь, и жизни там вовсе нет, другие – что теория жизни вне корабля сама по себе абсурдна, третьи, голосовали за точечные решения, в том числе, совершить ещё одну контрольную высадку, но их не слушали, т.к. они были в меньшинстве.
По ходу войны, несколько рабочих совершили открытие: пытаясь разломать аппаратную капсулу на оружие, она включилась и её первоначальный курс совпал с координатами планеты Якова – значит, это и была планета Z. Но что ещё более поразило потомков ученых – более ста лет, их корабль путешествовал по кругу, в замкнутой кишке.
Никто не умел управлять кораблем на практике – это и спасло. Он завелся, хотя был будто бы без топлива, обогнул звезду и направился к Z. Война завершилась сама по себе – люди были измучены ношением тяжелейшей брони, уставшими и без того ранними смертями от смешения браков.
Сигнал камикадзе «Брейкс» давно пропал. Через несколько месяцев, корабль сел на планету Z без возможности восстановления. Люди тут же поделились на классы, банды, семьи, страны и общины – хотя при этом, все жили рядом.
Леса и растения из корабля, практически сразу прижились на равнинах новой планеты. В реки запустили рыбу, стали заниматься разведением животных. Но однажды всей недолгой жизни Z-планетян, пришёл конец.
Сразу в нескольких общинах, в разных сторонах – появились группы военных в незнакомой форме с неизвестными флагами. Одни общины без разбора принялись группы убивать, другие сначала пытались вступить в контакт – но после сигнала от первых, тоже совершили зачистку. Казалось, что из старой оппозиции мог кто-то сколотить тайные войска и нанести удар – но вскоре, местные заметили в небе капсулу, с которой был открыт огонь на поражение.
Джек признался Майклу потом, в одном из баров Нью-Йорка, что это он убил своего начальника Паксона, за геноцид Z-планетян. Джек думал, что уже не проснется, но чья-то ошибка – и он снова коне, ответственном задании будить команду раз в два года.
В две тысячи черт знает каком, меня вытащил из тюрьмы Буш. Всё было готово к новому полёту в космос с целью освоения планеты Z.
Мы покинули атмосферу и я вдруг проснулся ото сна, который приключился со мной так много лет назад. Я увидел нашу планету, которая сначала отдалялась, а затем стала приближаться всё ближе и ближе. Мы прорвали оболочку облаков, и стремительно врезались в Тихий океан на полной скорости. Сквозь мгновения густой ночи, я снова увидел звёздный свет и Млечный путь.
Мы услышали «Брейкс. Брейкс. Брейкс». Но корабль не сбавил ход, а разрезав Кишку – повернул, обо что-то ударился и набрал троекратный ход. Управление корабля перешло Джеку, в то время как Майкл при загадочных обстоятельствах погиб. Как эти двое могли оказаться на борту? Неужели, это связано с переворотом президента Фаталии и заключением Берегового? Корабль снова повернул, и снова ударился, и снова поплыл троекратно быстро. На девятом ударе, Вселенная стала похожа на молекулярное движение частиц и линий в вакууме, которые всё бились о края, быстрее и быстрее.
За считанные дни, корабль долетел и приземлился на Земле в нашем дорогом, 1966 году.
Последние комментарии
2 часов 19 минут назад
6 часов 27 минут назад
6 часов 44 минут назад
7 часов 5 минут назад
9 часов 47 минут назад
17 часов 10 минут назад