Накануне Дня св. Джона [Вальтер Скотт] (pdf) читать постранично

Вальтер Скотт
Накануне Дня Св. Джона
Едва рассвело, взобрался в седло
И двинулся в путь смальгольмский барон.
Под уколы шпор во весь опор
Конь скакал по дороге на Бротерстон.
Там не видели их с Баклю вдвоём,
Где реял стяг боевой,
Где английский лук с шотландским копьём
Спор вели вековечный свой.
Но в такую рань он скакал на брань,
На жестокий кровавый спор,
И тяжкую бронь нёс могучий конь,
И меч, и кинжал, и топор.
Воротился барон, как прошло три дня.
Снова видит башню свою.
Тяжела неспешная поступь коня,
И по всаднику видно, что был в бою.
Энкрем Мур он не видел в тот грозный час,
Когда кровь бежала с водой,
Когда с Эверсом Баклю и Дуглас
Вели смертельный бой.
Но следы ужасных ударов хранит
Шлем и панцирь, и щит,
Изорван колет, и кожа седла
Иссечена была.

А на оружье кровь запеклась —
Из жаркого боя вернулся барон.
Но то не английская кровь пролилась —
С кем же сразился он?
Вот часовня. Он спешился у крыльца,
Трижды свистнул что было сил.
Так проворного он вызывал мальца
По прозванью Английский Уилл.
— Подойди-ка поближе, мой славный малыш,
Ты мне предан и старших верней.
От меня никогда ничего не таишь,
Расскажи о супруге моей.
Что тут было, когда на чужой стороне
Я сражался с нашим врагом.
Всё, что видел и слышал, поведаешь мне,
Всё расскажешь, что знаешь о том.
— По ночам миледи считает огни,
Что горят на холмах всегда.
Приближенье врага возвестят они,
Если придёт нужда.
В первую ночь я во тьму смотрел.
Выпь стонала, буря была.
Вдали на вышке огонь горел,
И миледи туда пошла.
Там её никто не встречал,
Не виден был часовой.

Ветер то слабел, то крепчал,
Подымая зловещий вой.
На вторую ночь я крался за ней,
Таясь меж кустов и камней.
Боже! Рыцарь чужой пред моей госпожой
Стоял в мерцанье огней.
Опираясь на меч, снаряжён, как на бой,
Он стоял, на камне сидела она.
Говорили о чём-то меж собой,
Но речь была не слышна.
И опять на вышке огонь полыхал.
Я в страхе на них глядел.
О чём говорили – не слыхал:
Ветер снова выл и свистел.
На третью ночь ветер утих,
На пустоши и холме тишина.
Теперь я не только видел их,
Но и речь мне была слышна.
Я скрывался от них, прячась за куст,
Испуган и пристыжён,
Имя леди звучало из его уст,
Из её – «Святой Джон»!
— Что ты робок так, милый мой друг?
Барон с Баклю, он далеко.
Привратник отослан, и что было слуг,
Ты ко мне доберёшься легко.

— Нет! Заклятье нарушить мне нельзя,
Ждёт меня иная стезя.
Мне брести одному в непроглядную тьму,
Ты меня не зови потому.
— Я повсюду в башне рассыплю камыш,
И твой шаг не нарушит тишь.
И будет донжон в тишину погружён,
И с нами святой Джон!
Не залает злобный пёс во дворе,
Я запру его в конуре.
В мою почивальню ты сможешь пройти,
Не встретив помех на пути.
Может, ты опасаешься, что монах,
Который живёт у нас,
Вдруг увидит тебя в наших стенах
В неурочный день и час?
Он служит мессу в дальнем краю
По рыцаре, павшем в бою,
Где при дороге святыня тех мест –
Из чёрного мрамора крест.
— Что ж, если он свершает свой труд
Там, где стоит Холируд,
Пускай в той дальней стороне
Отслужит мессу по мне.
Но когда в полночь, в недобрый час,
Злые духи сулят христианам беду,

Мне позволено будет на этот раз
Прийти к тебе – и я приду.
После этих слов, хмур и суров,
Он исчез в окружающей тьме.
И не звякнула бронь, и не гас огонь,
И миледи осталась одна на холме.
— Когда он был озарён огнём,
Расскажи, что ты видел на нём.
О сопернике я дознаюсь таком,
А быть может, с ним знаком.
Скажи, как шлем его был оперён,
Что за герб носил его щит.
Пресвятая Дева, кто б ни был он,
Клянусь, он будет убит.
— Ветку тиса я заприметил над ним,
Когда огонь полыхал,
И перья, алое с голубым,
Ветер едва колыхал.
И пока неверный огонь горел,
Разглядеть щит я тоже смог.
Грозный пёс с него на врага смотрел,
Блестел серебряный поводок.
Взъярился барон от этих слов,
Услыхав про перья и щит под конец.
Был бледен, суров, стал гневен, багров,
Закричал мальчугану: «Лжец»!

Вскричал барон: «Врёшь, сорванец!
Заврался, гляжу, вконец!
Напрасно я тебе доверял,
Где ты верность свою растерял?
Я знаю, лгунишка, и этот шлем,
И герб, что носит щит.
Три дня, как в могиле, недвижен и нем,
Этот рыцарь спит, кем-то убит»!
— О милорд –мальчуган на это, дрожа –
Я не лгу, рассказу поверь моему.
А ещё я слыхал, как госпожа
«Милый мой Колдингем» говорила ему.
— Может, гаснул костёр, взгляд твой не был остёр,
Полутьму на холме не проник.
Бездыханен и нем, спит в гробу Колдингем,
А тебе показался – двойник?
В драйбургском аббатстве я видел гроб –
В нём Колдингем усоп.
Монахи поют, свечи горят
Три дня и три ночи подряд.
Вот барон вошёл в донжон,
В светлицу поднялся он.
Там у окна сидела жена,
Служанками окружена.
С грустью она смотрела на Твид,
Что поодаль бежит.

На рощу и луг, и всё вокруг –
Знакомый,