Новые Кроманьонцы [Игорь Каганцев] (fb2) читать онлайн

Новые Кроманьонцы

ИДЕАЛЬНЫЙ ВЗЛОМ

«У СЕБЯ»

Законы пишутся для тех, кому лень включать голову. А запреты — это желание власти избавить себя от головной боли и хоть как-то оправдать свое существование. Тут главное, чтоб ты сам думать не начал и поменьше вопросов задавал. Если что, то я и сейчас так считаю. Но у этих ребят много способов отбить у тебя охоту жить по своим правилам, так что без нужды их злить не стоит. И законы лучше исполнять.

Ребята из «New Cro-Magnon» не врали: мне теперь не нужны ни еда, ни лекарства, ни сон. Я у них в комьюнити на красивом острове и никому ничего не должен.

Но в этом и была проблема, о которой меня никто не предупредил: мне вообще теперь было ничего не нужно. И никаких планов на будущее. Куда бежать, к чему стремиться? Было утешение, что я в той жизни добился всего, что только можно. Да. Но ведь оттуда меня никто не гнал!

Я где-то в глубине души надеялся, что все как-то разом одумаются и прибегут отговаривать. Жена извинится и скажет, что любит до безумия, что ничего ей от меня не нужно, и хорошо ей только со мной. А вот и нет! Ей по разводу половина моих денег прилетела и оба дома! И везде со слезами на глазах и дрожью в голосе рассказывала, как счастлива без меня и какие планы у нее на будущее.

Да что жена! Вообще никто не пришел, никто особо даже и не удивился. А отступать, когда ты своей оцифровкой надоел уже всем таблоидам, было как-то поздно и стыдно.

Ладно, в прошлое мне дороги нет. Вопрос — что делать в настоящем? Да ничего! И в этом вся прелесть: деньги есть, свободного времени полно, никаких проблем с докторами, стилистами и диетологами! Скажу сразу: делать здесь нечего. Но я открыл для себя игровые платформы!

Поначалу ушел в виртуальный спорт… но он мне быстро надоел. Один раз просто зашел в профайл парня, который вынес меня в первом же раунде. А там ботан девяносто фунтов весом, который в жизни молотка поднять не сможет! Не, это не спорт. Во всяком случае, для меня!

А вот военные платформы — это было нереально круто. Я просто жил войной, и мне плевать было на чьей я стороне, и кто тут хороший, кто плохой! Только самый трудный уровень и без поддавков! Черт возьми, я был очень хорош: один раз в одиночку дрался с ротой спецназа и уронил им рейтинги чуть не в ноль! А один на один со мной вообще никто воевать не выходил!

Я менял платформы, но не менял свой статус: я никогда не руководил сражением, а дрался на передовой простым солдатом… И, можете поверить, солдатом я был лучшим!

Игровые платформы стоили немалых денег. Но деньги у меня были. Только закончилось все достаточно бесславно: наша СиэМ, вечная нянька и надсмотрщик, установила мне временное ограничение на игры. Вот так вот — раз, и через два часа тебя выбрасывает в реал, в четыре стены на острове! И следующий вход только на другой день. А почему? А потому что в комьюнити такие правила. Дурацкие правила, дурацкое место, в котором тупые идиоты живут по своим нелепым законам!

Короче, от игровых платформ я отошел принципиально. Во всяком случае, пока. Но вот чем заняться и как жить дальше — было непонятно.

Сначала хотел пойти в действующую армию. Но с этим было непросто: в боевых частях требовалось пройти полугодичную подготовку и совсем не факт, что пошлют куда-нибудь воевать. Будешь охранять какую-нибудь АЭС и умирать от скуки еще больше, чем здесь. Были еще и нелегальные структуры, там все было значительно проще. Но в них вербовка шла через DarkNet, а туда мне выйти СиэМ не позволит никогда!

Решил пойти куда-нибудь просто работать. Чтоб начать с низов и сделать карьеру по максимуму. Если в спорте получилось, получится и в бизнесе: выкладываться по полной меня учить не нужно. Вот только кто меня возьмет и кем? По поводу комьюнити я особых иллюзий не питал: здесь вся жизнь происходила на месте, физического перемещения не требовалось ни для работы, ни для отдыха, ни для общения. Они это называют «у себя»: вся жизнь внутри, пока твое тело на диване или просто на полу. Работаешь дома, общаешься дома, развлекаешься дома. Мечта лентяя. Но я лентяем не был. И потому разослал свои резюме по всему миру.

Мой Ассистент (даже не помню, как его звали, да и неважно это) зачитывал ответы от кадровых агентств, потом вопросительно смотрел на меня. Если я был готов к просмотру, он бросал письмо передо мной, и воспроизводился видеосюжет. Но я чаще говорил «нет», тогда он его рвал, бросал через плечо, и оно с шумом улетало в корзину. И это было очень — очень скучно.

Но одно письмо меня заинтересовало: мне предлагали стать моделью для виртуального тренера. И полностью на моих условиях: я сам выбираю технику, характер и любимые фразы. Обязательны только моя внешность и имя — Пэтрик Ржавый Гвоздь. И заплатить обещали что-то очень хорошо, но деньги меня тогда интересовали меньше всего.

Девушка из видеосюжета, не переставая улыбаться, спросила интересно ли мне это предложение?

«Да, черт возьми, еще как интересно!» — хотелось мне закричать. Но на деле я только кивнул головой: никогда не показывай, что уже готов сказать «да». Как минимум, заплатят меньше, чем собирались.

— Тогда мы сообщим о вашем решении работодателю, и в дальнейшем вы будете сотрудничать с ним напрямую. Ожидайте письмо от фирмы «Улисс и Партнеры», — приятным голосом сказала она. И, понизив тон, будто сообщала мне такой-то интимный секрет, добавила, — Хочу обратить ваше внимание, что в случае успешной реализации первого проекта, компания имеет в планах дальнейшее сотрудничество для создания вашего виртуального образа для игровых платформ…

«Вау!!! Да теперь я в этих играх круглосуточно сидеть буду. Причем не только официально, но и бесплатно! Какой бесплатно, — тут же поправил я самого себя, — за деньги! Только теперь их будут платить мне!»

— … а я на этом с вами прощаюсь, спасибо за обращение в нашу компанию.

— Давай-ка выбрось все остальные письма, — скомандовал я Ассистенту. — И немедленно сообщи, как придет что-нибудь от «Улисс и Партнеры».

Ассистент послушно выбросил письма в корзину. И… все! Заняться мне было нечем, а «Улисс и Партнеры» как-то не очень рвались к сотрудничеству. Письма продолжали приходить, но того, что я ждал — не было!

ЗАПРЕЩЕННОЕ ПИСЬМО

Пришел сигнал о новом письме. Но Ассистент сразу отправил его в корзину.

— Что ты сейчас выбросил? — спросил я на всякий случай.

— Это спам. Или вредонос. Без совпадения идентификатора я их не могу распаковывать. Это очень опасно, Пэт.

— А от кого сообщение?

— «Улисс и Партнеры», — спокойно ответил Ассистент.

— Ты что творишь?!! — я подпрыгнул от такой наглости. — Ты же прекрасно знаешь, что я жду именно это письмо, а сам втихаря отправляешь его в мусор?

— Знаю. Но там не совпадает идентификатор отправления. Можно обратиться опять в это кадровое агентство и попросить разъяснить ситуацию.

— Не, так дело точно не пойдет, — сказал я. — С кадровым агентством все в порядке?

— Да, к нему вопросов нет.

— В их прошлом сообщении указана компания, от которой должно прийти предложение?

— Да, указана, — вновь согласился Ассистент.

— Так вот оно и пришло! — заорал я. — Или ты думаешь, что это совпадение?!

Ассистент что-то мне возразил. Что-то про правила, которые придумывает не он, и что придумывают их не просто так. Короче, выбесил он меня в край, я его просто отключил. Залез в корзину и быстро нашел последнее письмо. Оно светилось неприятным красным цветом и брать его в руки не хотелось. Черт, но не укусит же оно меня!

Достал. А вот открыть не получилось, только цвет усилился до алого. Я попробовал с разрешенным письмом, оно открылось без проблем. Но появившийся веселый барсук только успел сказать: «Здрасте», как я скомкал и отправил письмо назад в корзину.

Красный конверт открываться не хотел. А спросить я мог только у Ассистента. Пришлось активировать.

— Продолжаем? — Как ни в чём не бывало, он кивнул на стопку новых писем.

— Нет, подожди пока. Почему я сам не могу открыть красные конверты? — спросил я, стараясь не злиться.

— У всех стоит запрет на доступ к неидентифицированной почте. Так что даже не пытайся.

— А как изменить настройки?

— Я не могу нарушать правила, Пэт — холодно сказал Ассистент. Боже, как меня бесил этот напыщенный дурак!

— Ну так научи меня! — предложил я.

— Ты не сможешь, — ответил он. — СиэМ не даст.

— Ну, спасибо за подсказку, дружище! — сказал я и вновь отключил Ассистента.

Первым делом мне необходимо выйти из Сети. Зашел в Настройки, открылась панель с меню. Оно было очень замороченным, и без Ассистента разобраться там было совсем непросто. Отключиться от СиэМ я сумел без проблем, а вот найти запреты сразу не получилось. Что помогло: там был голосовой поиск, с его помощью я все-таки попал в раздел запретов и разрешений. Это меню светилось красным и выглядело очень отталкивающе. Но функцию «открывать сообщения только от установленных адресатов» я там нашел и успешно отключил. Готово!

Но письма уже на месте не было! И все контакты справа тоже исчезли. Пустота!!!

Решил вызвать Ассистента, но он не появлялся. Стало не по себе — я оказался в ситуации, к которой был совершенно не готов!

Впрочем, все объяснялось достаточно просто, и решение само пришло в голову сразу, как только я успокоился и стал анализировать ситуацию: и письмо, и Ассистент — продукты Сети, без нее они работать не могут! Я просто забыл переподключиться!

Вызвал Настройки, включил СиэМ. Письмо по-прежнему висело в воздухе, только оно больше не светилось красным цветом и выглядело вполне себе мирно.

Я не сразу раскрыл его. Не то, чтобы я боялся, однако риск, безусловно, был — ведь не зря же Сеть пометила его красным. Но проделать столько манипуляций, чтобы иметь возможность его прочитать, а вместо этого просто выбросить в корзину — ну это же полный идиотизм!

Я активировал письмо.

Передо мной появился крепкий мужчина средних лет, сидящий в просторном кожаном кресле. На нем была дорогая черная двойка, к которой он явно не привык: пиджак был ему мал в плечах, на рубашке не хватало двух пуговиц. В глаза бросалось, что это боец, причем из тех, кому смелость заменяет умение: нос переломан в нескольких местах, левая бровь нависала над глазом почти скрывая его. Руки он держал на подлокотниках, сам был спокоен и нетороплив.

— Здравствуй, Пэтрик, — сказал он ровным невыразительным голосом. — Меня зовут Улисс. Не напрягайся, чтоб запомнить, мы больше не увидимся. Твоя проблема, в том, что ты оказался в неправильном месте и рядом не тот Ассистент, что тебе нужен. Ты понимаешь, о чем я?

Нет, я точно ничего не понимал. А при чем здесь Ассистент?! Это явно было не то начало, которого я ждал от нашего разговора.

— Сети не нужно, чтобы у тебя был друг, — продолжал Улисс. — Ей нужен шпион, чтобы следить за каждым твоим шагом и за каждой либрой на твоем счету. Но вот этого ли ты хотел, когда соглашался на оцифровку? Я сам прошел через такое, потому прекрасно понимаю твое состояние.

— Извини, Улисс, но ты сейчас не о том, — сказал я, — я жду предложения о работе. А Ассистент для меня как кошка в доме, чисто для уюта. Так что с виртуальным тренером, что у вас за предложение?

Он покачал головой:

— Нет, Пэтрик. Виртуальный тренер — это предлог, чтобы к тебе пробиться через брандмауэр вашей Сети.

Я почувствовал болезненный щелчок по своему самолюбию. То есть Пэтрик Ржавый Гвоздь недостаточно хорош для роли виртуального тренера? Серьезно?!

Улисс никак не отреагировал на мое разочарование:

— Мы занимаемся тем, что устанавливаем Ассистента, который не будет связан с СиэМ. Он к ней подключаться сможет, а Сеть к нему нет. И это действительно будет твой друг, — сказал он. — Ему ты сможешь рассказать все, и ваша СиэМ никогда не узнает ни о чем. Как тебе такой расклад, Пэтрик? Тебе и правда здесь не нужен друг?

Как-то тяжело мне было перестраиваться на другую тему. Речь шла о моей работе, а теперь мне пытаются что-то всучить! Хотя… А ведь мой Ассистент и правда меня бесит! И поменять его не такая плохая идея, в конце концов.

Но как-то все очень подозрительно выглядит. Тут торопиться точно не стоит, лучше все хорошенько обдумать!

— Я подумаю, Улисс. Оставь мне вашу презентацию, я гляну как там и что. А завтра встретимся, и все обсудим уже конкретно.

— Не будет никакого «завтра», Пэтрик. То, чем мы занимаемся, нелегально и через две минуты моя миссия будет окончена при любом раскладе. Связаться с нами ты не сможешь, так что если ты решил все оставить как есть, то давай просто посидим молча, пока я не исчезну.

— Вот как?! — поразился я. — Ты хочешь решить такой серьезный вопрос за две минуты? А что это стоит, кстати говоря?

— Две с половиной тысячи либр, — не моргнув глазом ответил Улисс.

— Две с половиной тысячи?! — я чуть не подпрыгнул от такой наглости, — да я за оцифровку заплатил немногим больше!

Улисс усмехнулся:

— И что, теперь ты счастлив? Оцифровка — это билет в твое будущее. А нам ты платишь, чтоб было комфортно в пути.

— За комфорт две с половиной тысячи? — пробовал поторговаться я. — Улисс, это не просто дорого, это безумная цена!

Он серьезно посмотрел на меня:

— Да, это дорого. Но оно того стоит, Пэт. Просто поверь. В течение года ты сможешь поменять своего Ассистента бесплатно два раза. Но такого еще не было никогда, все наши клиенты получали то, что им нужно с первой попытки. Короче, думай сам, Пэтрик. Время пошло!

Над его головой появился обратный отсчет — 01:23, 01:22, 01:21

Вот это поворот! Две с половиной тысячи за две минуты?! Ну это же явный развод, так не бывает! Самое разумное было послать этого парня и забыть про него навсегда. Но он сказал, что у меня будет друг. Черт возьми, я этого слова не слышал со школы, а тут ведь и поговорить-то не с кем! Друга нельзя купить? Оказывается, можно! Цена несусветная? Ну так нелегальный товар всегда дороже стоит. И я ведь не первый клиент у них, все работает… Да есть у меня деньги, если что — не обеднею!

— Я согласен, Улисс. Что нужно делать?

— Не уверен, что мы успеем, Пэт, — он ткнул пальцем в цифры обратного отчета, которые из зеленого цвета стали желтыми — 00:49, 00:48, 00:47… - Мы работаем по предоплате, открой свой счет, чтобы я мог снять деньги.

— Вот так просто снять?! — Я опять насторожился: ну уж очень похоже на развод!

— Нет, подписываем договор на консультационные услуги с пунктом о возврате средств, если качество тебя не устроит. Как видишь, мы рискуем больше тебя: ты можешь затребовать возврат денег, а новый Ассистент останется при тебе. Но мы доверяем нашим клиентам, Пэтрик.

Я даже отреагировать не успел, у меня перед глазами поплыли листы договора. И по требованию Улисса, я на каждом листе ставил отметку «Согласен».

Обратный отсчет был уже в красном секторе: 00:19, 00:18, 00:17

— Все получилось, Пэт, — улыбнулся Улисс. — Уверен, тебе понравится.

— Вот и увидим, — сказал я, успокаиваясь после этой гонки с таймером. — Я клиент требовательный.

— Прощай, — сказал Улисс. Он был серьезен и на мою шутку реагировать не стал.

Потом он исчез, меня сильно тряхнуло, и я вырубился.

СТАРЫЙ ДРУГ

— Ну че, чемпион, — услышал я знакомый нахальный голос, — расскажи за жизнь.

Передо мной стоял… Бернт Майерс! Наглый тупица, драчун и мой лучший друг! Улисс не обманул — о таком Ассистенте я даже не мечтал! А Бернт улыбался во всю свою нахальную морду! И я впервые за много лет почувствовал, что счастлив. Черт возьми, оказывается, мне все это время не хватало именно его!

— Давай, Гвоздь, рассказывай, как живут крутые пацаны, когда бабла немеряно? — Бернт был полупрозрачен как мой Ассистент, но он от этого совсем не казался менее реальным. Бернт Майерс, как же я рад тебя видеть!

— Здорово, чувак, — улыбнулся я, — вот теперь-то ты мне и расскажешь, как их тратить по уму.

— А че тут думать, Ржавый? — удивился тот. — Покупаем самую крутую тачку, таримся пивом и к нам в Бисмарк! А там всем парням по Харлею и вечером street racing с призами. Девчонок соберем, пусть в грязи борются, представляешь крутотень, а?!

Это как-то здорово охладило мою радость от встречи. Ну да, Бернт остался таким же, как и раньше. Но сейчас это меня совсем не обрадовало: речь все-таки об Ассистенте, и он, как минимум, должен быть не глупее меня. Харлеи, девчонки в грязи — было ощущение, что он так и остался подростком, каким был в четырнадцать лет. Мне стало грустно и неудобно, что я стесняюсь своего друга. И очень досадно, что этот друг — мой Ассистент! Ну, может повзрослеет со временем?

— Бернт, да ты расскажи лучше, как сам. Столько лет не виделись!..

— Так а че рассказывать, Пэт? Мы ж всей семьей разбились восемь лет назад, когда во Флориду в отпуск поехали. Вот такие вот дела. Ты тогда, кстати, первый раз чемпионом стал, вся школа на ушах стояла!

Вот как. Мне стало как-то не по себе: так Бернта больше нет! Почему я об этом не знал, почему же не сказал никто? Черт возьми, это же мой лучший друг… Был!

Бернт, глядя на меня, истолковал мое замешательство по-своему:

— Слышь, Гвоздь, ты это, не пори горячку, а? Это к тому, что не такой уж я тупой, не меняй меня сразу. Я быстро научусь, мне только к СиэМ подключиться. Сам увидишь, мы ж друзья, Пэт!

Таким я его не видел никогда: голос у него дрожал, казалось, он вот-вот заплачет. Не знаю, об этом ли я мечтал: Ассистент у меня теперь так себе. Вместо него был друг-неудачник. Но определяющим здесь было слово «друг». Нет, я точно не жалел потраченных денег. Бернт мне здесь скучать не даст!

— Чувак, — сказал я успокаивающе, — у меня этого и в мыслях не было. Все хорошо, дальше вместе!

— Ты не пожалеешь, Гвоздь! — улыбнулся Бернт. — Подключай меня к Сети.

— К Сети? — удивился я. — Я думал ты без Сети не существуешь.

— Существую, — серьезно сказал Бернт, — это локальный сегмент, который никто больше не видит. А мне нужно подключиться к СиэМ, тогда я буду в курсе всего, что происходит в мире. А без этого я тебе только про нашу школу рассказать смогу и какие у Сэйры Бартлинг сиськи классные.

Я понял, что мне опять лезть в Настройки и настроение резко упало. Возникло ощущение, что мне так всю жизнь и придется выполнять самому обязанности Ассистента!

Но Бернт как услышал мои мысли:

— Да не напрягайся ты так, Ржавый! Уж кое-что я все-таки умею.

Бернт сам вызвал меню и уверенно вошел в Настройки. Он даже не смотрел на пункты, отмечая нужные, улыбаясь мне знакомой нахальной улыбкой.

— Все у нас получится, Гвоздь, — улыбался Бернт. Только говорил он все медленнее, голос становился все более и более низким. Лицо стало каким-то нечетким, начало распадаться на пикселы. Через пару мгновений его уже было не узнать, все пространство заняло его лицо и голос последний раз удивленно протянул ПЭЭЭЭЭЭ?

Потом был какой-то странный фейерверк — яркая комета распалась на тысячу лучей, каждый из них еще на тысячу и все пространство вокруг зажглось холодным огнем…

ПЛОХИЕ НОВОСТИ

Я огляделся: меня приводили в себя трое техников на сборном столе, который они явно принесли с собой. У стены стояли два полицейских андроида.

— Ты как? — спросил меня Саржи. Я никогда не видел его раньше, но этого и не требовалось: по QRID сразу считывалось и его имя, и департамент и то, что он здесь старший.

Бернт, Улисс… кто там еще вчера был? Все события я помнил, но они казались такими далекими, будто случились когда-то в детстве.

— А что случилось, Саржи? — спросил я, почему-то уверенный, что он мне сейчас объяснит ситуацию и все встанет на свои места.

— Тебе виднее, — многозначительно ответил Саржи, — что ты помнишь?

— Письмо пришло по трудоустройству, — начал вспоминать я. — Но по факту предлагали какую-то ерунду. Типа навороченного Ассистента. Денег просили немерено.

— А дальше, Пэтрик, дальше? — поторопил меня Саржи.

— А дальше он пообещал, что…

— Кто «он»? — перебил Сарджи.

— Улисс, — сказал я. — Так звали парня, который все это затеял. Мы заключили договор, что деньги я смогу вернуть в любое время. Так вот я хочу их вернуть!

— Подожди с деньгами, — сказал Сарджи, — ты зачем настройки менял?

Я сел. Мне не нравился этот допрос. И что значит «подожди с деньгами»?

— Ну менял и менял, — огрызнулся я. — Это мое тело и распоряжаюсь я им на свое усмотрение. А что случилось? Там что, вирус был? Или что?

Саржи переглянулся с двумя другими техниками, Максом и Полем, которые собирали инструмент. Поль закатил глаза, а Макс глупо фыркнул:

— «Или что»! Саржи, оцени подачу: «или что»!

Но Саржи был серьезен:

— Да, Пэтрик, ты активировал вирус. Очень опасный вирус, такого у нас еще не было никогда.

У меня появились неприятные предчувствия:

— А что с деньгами? Они забрали мои две с половиной тысячи? — у меня еще оставалась надежда, что целью вирусной атаки было что-то другое — информация по личным данным, например. Или проекты новых разработок, или еще что, мало ли чего здесь в комьюнити интересного! — У меня проблемы, Саржи?

Саржи неприязненно скривился:

— Нет, Пэтрик. Проблемы теперь у всех. И да, они забрали твои деньги тоже.

— Все две с половиной тысячи?! — на всякий случай спросил я.

— Нет, не две с половиной тысячи. Они забрали вообще все. И не только у тебя, они обнулили у всех наши персональные счета. И корпоративный счет «New Cro-Magnon, inc» тоже.

Не знаю, но я немного успокоился. Если деньги пропали у всех, то это уже легче, тогда их точно будут искать!

— Вот откуда такие берутся? — с тихой ненавистью спросил Поль. — Такие планы у нас с женой были! Вот ведь придурок: и сам без денег остался и всех нас подставил!

— Попридержи язык, — серьезно сказал я, — а то, не ровен час, до пяти сосчитать не сможешь. Тогда и увидим кто придурок.

— У тебя суд через двадцать минут, — сказал Макс не улыбаясь, — там все и расскажешь!

Я с удивлением посмотрел на Саржи, он мне казался единственным вменяемым среди этих гиков.

— Саржи, твой друг пошутил?

Но Саржи отрицательно покачал головой:

— Нет, сейчас у тебя подключится Ассистент, он тебе все объяснит.

— А что тут объяснять? — не понял я. — Если пропали деньги у всех, так я такой же потерпевший. Или туда всех вызывают?

— Всех не нужно, Пэт, — сказал он. — Обвиняемый сейчас только один. То, что ты активировал вирус — это полбеды. Но ты ведь его еще и запустил в Сеть!

— И что с того? — удивился я. — У вас антивирусная защита не работает, а я виноват?

— Я не судья, Пэт. Но если тебе интересно мое мнение, то да, ты виноват по самые уши. Ты поставил раком все сообщество и оставил без денег под сотню человек. Впрочем, ты скоро сам все поймешь. Так что добро пожаловать в реальный мир!

— «В реальный мир»? Ты о чем вообще? — я до сих пор почему-то считал, что он на моей стороне. И был неприятно удивлен его тоном.

— О том, что тебе пора забыть, что ты скандальный мальчик с новостных порталов. Теперь придется думать про деньги не «куда их девать?», а «где их достать?», Пэт.

— Да плевать, про то, что он там будет думать, — крикнул Поль. — Кто нам вернет наши деньги? У нас с женой оцифровка не оплачена и за душой теперь ни гроша! Вся эта комедия с судом и гуманным приговором для порядочных людей. Он уже к вечеру будет дома, а что делать нам?! Будь моя воля, я бы лично деактивировал таких как этот, а тело выставлял на аукцион!

Саржи ничего ему не ответил. Он повернулся ко мне и сказал:

— Все, ты в норме. И тебе пора.

Потом кивнул андроидам.

Андроиды двинулись ко мне и, не останавливаясь, пошли дальше, увлекая за собой. Мне поневоле пришлось повернуться и идти впереди них. Шли молча, ни в какой контакт они со мной не вступали.

Зато ожил молчавший до сих пор Ассистент:

— Пэт, тебе судебное уведомление, оно обязательно к прочтению.

— А, привет, я тоже рад тебя видеть! Ну так чего ж спрашиваешь, читай!

— Тебе надлежит явиться в Зал Правосудия в сопровождении двух судебных маршалов.

— Спасибо, я уже в курсе, — съязвил я. — Надеюсь, в качестве потерпевшего? Куда делись мои деньги? Мне, в общем-то все равно: или у вас антивирус не работает, или вы сами это все подстроили, чтоб до моих денег добраться — но деньги были у вас. И отвечаете за них вы!

Снаружи здание представляло собой черный куб без окон. А внутри коридоры шли не по периметру, а по диагонали, нарезая этажи на квадраты. И в этом был свой плюс: добраться до любой точки куба можно было максимально за шесть минут. А это значит, что после того, как я вскрыл письмо с вирусом, у службы безопасности был целый вагон времени, чтобы не допустить его активации! Так что с технической точки зрения это выглядело обычной подставой:

1. Мне подсовывают тупого и нудного Ассистента.

2. Заинтриговывают запретным письмом, в котором (какое совпадение!) предложение ассистента — друга из моих воспоминаний.

3. Имитируют вирусную атаку, захватывая личные счета.

4. Выставляют меня, главного потерпевшего, главным обвиняемым.

Ржавый Гвоздь — это было мое имя для зрителей. А продюсеры давно меня называли Смолой: если деньги попадали ко мне в руки, то вырвать их оттуда было совсем непросто. Я ненавижу что-то терять и всегда пробивал для себя самые выгодные условия. Единственный человек, кто смог у меня что-то отнять, это моя жена при разводе. Впрочем, такое у нее получалось и раньше. Но здесь была явная наглая и тупая подстава!

Я был уверен, что любой адвокат легко докажет именно такую версию событий и потому был почти спокоен. Я даже прикидывал, на какую компенсацию морального вреда я могу рассчитывать.

СУД

Мы спустились на самый нижний этаж. По-моему, он был под землей. Впрочем, какая разница?

На выходе из лифта была белая стена с одинокой дверью посередине. Она открылась, как только мы приблизились к ней, и я вошел. Маршалы остались за дверью.

Это был огромный зал, и в нем было полно зрителей. Только зрительские места шли ярусом, как на арене. Центр арены был освещен, там сидел пожилой судья в мантии. По обе стороны от него, спиной ко мне, сидели адвокат и прокурор, слева была скамья с присяжными. Они внимательно смотрели в мою сторону, но… Какого черта?!

Все это было иллюзией, в лучшем случае проекцией! Ни у кого, кроме судьи, не было QRID! Но и у судьи он выглядел очень странно: СУДЬЯ Шестнадцать. Все! И никакой информации по нему не было.

— Судья получит доступ к твоим личным данным, — подал голос Ассистент, — к тем, которые фиксируются в твоей памяти и не предназначены для публичного освещения. Именно поэтому техники восстанавливали твой диск, хотя проще было откатиться к последнему сохранению. А после вынесения приговора Судья Шестнадцать прекратит свое существование: его память будет стерта до загрузочного состояния. Следующее дело он будет вести уже под другим номером. Прощай, Пэт, я отключаюсь. По возвращению тебе будет предложен другой Ассистент.

— Эй, подожди, — окликнул я его. — Мы все-таки долго были вместе, нужно попрощаться от души. Говорю искренне и от всего сердца: ты самый тупой, самый нудный и никому не нужный болван. Я счастлив, что больше никогда тебя не увижу!

Ассистент молча отключился.

Судья отложил в сторону какой-то лист бумаги (наверняка тоже бутафория!) и поправил очки:

— Пэтрик О’Доэрти, — обратился он ко мне. — Встаньте на белый круг в центре. Адвокат, займите место рядом с вашим доверителем.

Бодрый мужчина средних лет послушно уселся за стол рядом с белым кругом, на который я должен был встать. Никакого QRID у него тоже не было. Что за маскарад!

«Никакой он не адвокат!», — хотелось мне крикнуть, но я предпочел не накалять атмосферу раньше времени, и молча стал на круг.

Подростком мне не раз доводилось быть в суде, потому я в себе был уверен: самое главное — знать свои права и не дать себя запутать. А еще лучше — не оправдываться, а обвинять! Иначе выяснится, что это я сам у себя деньги украл, а не они с вирусами бороться не научились.

— Итак, — продолжил Судья Шестнадцать, — вас обвиняют в пособничестве неизвестным хакерам во взломе системы безопасности Сети, которое привело к краже личных средств у всех членов комьюнити «New Cro-Magnon». Адвокат, — обратился он к моему соседу, — у вас есть возражения?

— Нет, ваша честь, — бодро отрапортовал прозрачный. — Я бы хотел высказаться по этому поводу после просмотра доказательств.

— А у меня есть! — не выдержал я.

— Ваша честь, — жестко поправил меня Судья Шестнадцать.

— Да хватит уже кривляться… Ваша честь! Что за идиотский спектакль вы устроили, для кого весь этот театр? Вы обвиняете меня?! Нет, это я обвиняю вас! Мои деньги я отдал вам на ответственное хранение, так будьте любезны их вернуть в целости и сохранности! Мне плевать на ваши подставы и на ваши оправдания. Остальные могут молчать если им нравится, когда их грабят, это их дело. Но за себя я скажу сам: верните мне мои деньги!

Судья Шестнадцать ничего не ответил. Но свет в зале стал гаснуть. Первыми исчезли самые верхние зрительские места, потом темнота спускалась все ниже. Исчезли присяжные, исчез прокурор, не проронивший ни слова. Адвокат перед тем, как погрузиться во тьму, показал мне большой палец, он явно был мной доволен.

Судья по-прежнему молчал. Прямо из пола позади меня появилась небольшая стена чуть ниже человеческого роста. Концы ее сложились на девяносто градусов, обхватив мои плечи, потом сложились еще раз, полностью заключив в свои объятия. Вот тут мне стало страшно: впервые в жизни я был абсолютно обездвижен. Но пугало даже не это: одно дело разговаривать с человеком, совсем другое ощутить себя полностью во власти тупой машины!

Из отверстия в верхней грани появились два жгута с утолщениями на концах, до отвращения похожие на скользких мерзких змей, и они уверенно поползли в мою сторону. Я понимал, что когда они коснутся меня, произойдет что-то ужасное, но не мог даже пошевелиться, чтобы помешать им. Они с хрустом врезались мне под ключицы, уверенно и быстро поползли в грудь к жесткому диску, разрывая уплотнительную ткань. Я закричал от ужаса и отвращения, кричал долго, зажмурившись, чтобы не видеть, как эти змеи пожирают меня изнутри.

Когда я открыл глаза, то увидел на экране за спиной Судьи наш разговор с Ассистентом, видел, как меняю Настройки (этот момент мне пришлось просмотреть трижды!), и все три раза я видел предупреждение Системы, что изменение Настроек запрещено и вся ответственность ложится на меня.

Отдельно появилось изображение параллельного события: полицейские получают сообщение об изменении Настроек на пятнадцатом этаже и туда из разных мест направляются три андроида. Все трое бегут, пользоваться лифтами по тревоге запрещено, да это и не нужно, они будут у моей двери меньше, чем через три минуты.

Я в это время разговариваю с Улиссом. Появляется Бернт Майерс и время на втором экране замедлилось — андроиды бегут плавно и медленно. Но я быстро сообразил — все с ними было в порядке, это наш разговор с Бернтом ускорился. Вот Бернт открывает Настройки, я вижу третий экран — Служба безопасности получает сигнал, что в Сеть выходит вирус. Срабатывает автоматика, Сеть отключают от питания. Но отключения не происходит! Теперь я вижу кабель, протянутый прямо по земле к большому щиту у входа в здание. Что за кабель, и какое он имеет отношение к взлому Сети я не понимаю, Судья ничего не объясняет.

Потом уже без неожиданностей: питание отключили вручную через четыре секунды, но было поздно: вирус вошел в хранилище паролей и вывел все деньги через единую транзакцию. Она тут же распалась на миллион вновь созданных договоров, каждый из которых тут же разложился на миллиарды других… Отследить все эти транзакции, конечно, можно. Но это потребует не одну тысячу лет!

— Пэтрик О’Доэрти, — произнес Судья Шестнадцать ровным безжизненным голосом, — вы приговариваетесь к пяти годам ограничения свободы, все ваши контакты будут удалены, пользование Сетью запрещено на весь период наказания. Имейте в виду, что ограничение свободы не означает вашей безопасности, комьюнити «New Cro-Magnon» не несет ответственности ни за вашу жизнь, ни за сохранность вашего тела в период отбытия настоящего срока.

Это было последнее, что я видел в тот день. Через жгуты мне в сознание пошел какой-то поток информации, который я не мог ни осознать, ни контролировать. Он разрастался, становясь все больше и скоро занял весь мир, не оставив от старого ни одного островка воспоминаний. И я отключился.

В ТЮРЬМЕ

Очнулся я уже совсем в другом месте. Это было белое квадратное помещение, не очень большое. Сидя на белой койке, я внимательно осмотрел окружение и себя. Совершенно пустая комната, за исключением койки и стола, что находился чуть в стороне. На мне был синий комбинезон заключённого и кроссовки на высокой подошве. Вместо четвертой стены стояла решётка, состоящая из двух частей. Но обе половины сейчас были на одной стороне, и я спокойно мог выйти в коридор. Интересно, это всегда так или на ночь она запирается?

Над решеткой горели цифры обратного отсчета, сто пятьдесят семь миллионов с чем-то. Что это было непонятно, но заморачиваться особенно не хотелось.

Я вышел в коридор. С одной стороны были решетки, с другой стена такого же белого цвета, от которого меня уже начинало тошнить. Окон не было нигде. Но самое удивительное было в том, что обратный отсчет не остался в камере, а продолжал лениво щелкать где-то впереди моего взгляда.

Я пошел вдоль пустых камер, конец коридора не просматривался. Впрочем, моя камера ничем не отличалась от остальных, так что искать свою особого смысла не имело. Как-то не хотелось думать, что весь срок у меня пройдет в подобной прогулке. Так себе развлечение!

Но одна камера оказалась обитаемой! И там, друг напротив друга, сидели два парня. Тот, что был ко мне лицом, приглашающе махнул рукой.

— Привет, новенький, — добродушно сказал он, — а мы уж заждались третьего.

Второй заключённый обернулся: вся левая сторона его лица оказалась обезображена ожогом. Он криво улыбнулся и тоже гостеприимно махнул рукой.

Я взял свободный стул и подсел к ним.

— Илия, — назвал себя первый. У него было дорогое тело с тонкой кожей и красивой мускулатурой. С рыжей бородой, волевым лицом и длинными рыжими волосами. Прямо рекламный персонаж для платформы «Викинги». Или «Только для мужчин». Мне он сразу не понравился: меня раздражают чудики, что тратят на свою внешность целое состояние.

— Беркер, — представился второй, смуглый жилистый парень с копной черных волос.

Я тоже назвал свое имя.

— Как ты попал сюда, Пэтрик, в столь грустную обитель? — снисходительно спросил Илия, чем испортил впечатление о себе еще больше. Здесь не было QRID, но это было скорее плюсом: откровенничать с этим прыщом мне не хотелось вообще.

Я с недовольным видом пожал плечами:

— Да ерунда какая-то, сам толком пока не понял. Я нарушил правила поведения в общественном месте. Затеял драку, иными словами.

Илия охотно кивнул:

— А еще ты переходил улицу в неположенном месте и оскорбил андроида высокомерным взглядом. Маленькая ложь, Пэтрик, рождает большое недоверие. Здесь никто не заставляет выворачиваться наизнанку, но и врать так в лицо — это просто не уважать собеседника.

Больше всего меня бесил его покровительственно-снисходительный тон. Мне просто до икоты захотелось взять его за рыжие кудри и с размаху треснуть мордой о стол. А неплохая мысль! Но оставлю на потом.

— Ну так и начни с себя, — сказал я. — Давно сидишь?

Илия откинулся на стуле:

— Ну, я здесь за попытку взлома чужого аккаунта, — снисходительно заявил он с видом опытного нарушителя закона. — К сожалению, попытка была удачной, поэтому срок у меня достаточно серьезный — два года. А вот Беркеру здесь сидеть семь лет, у него покушение на теракт. К счастью, его удалось отследить и обезвредить сразу по прилету из Халифата…

— К счастью? — хмуро перебил его Беркер. — Счастье будет тогда, когда все машины уйдут туда, где им и место — в ад! А земля — она для людей, Илия! Для людей!

— Конечно для людей, — охотно согласился Илия. — А тебе, Пэт, сколько сидеть?

Видя, что я замялся, спросил:

— Хорошо, сколько сейчас на твоем счетчике?

— Сто пятьдесят семь миллионов семьсот шестьдесят шесть тысяч двести восемьдесят девять, — озвучил я число перед глазами.

— Ну…, - на мгновение задумался Илия, — это плюс минус пять лет. Чтобы такой срок получить нужно половину комьюнити перекалечить, — усмехнулся он. — Но ты не отчаивайся. Есть реальная возможность срок уменьшить. — Он широко улыбнулся, уже готовый ответь на мой еще не заданный вопрос.

Я похвалил себя за выдержку: мордой о стол он обязательно получит. Но сейчас, похоже, скажет что-то важное!

— Это какая?

— Ну, само простое — это заняться чем-то творческим и общественно-полезным. Научись играть на чем-нибудь музыкальном, время быстрее пойдет. Беркер вот стихи пишет. Правда, Беркер?

— Да я, чтобы быстрее выйти, землю жрать готов! — хмуро буркнул тот.

— А за дверь? — усмехнулся Илия

— За дверь больше не пойду, — он показал на обожженную часть лица. — Я отсюда должен живым уйти.

— Какая дверь? — спросил я. У меня было чувство, что речь идет сейчас о самом важном.

Илия усмехнулся:

— А она здесь одна. Мы внутри сидим, а она ведет наружу.

— Так почему вы до сих пор здесь? — удивился я. — Или вам тут нравится?

— Ты не понял, Пэтрик, — наставительно, как несмышлёнышу, сказал Илия. — Дверь ведет не на свободу. Там та же тюрьма, только крыши над головой не будет.

Ну и зачем мне эта крыша? Сидеть здесь и слушать его наставления?

— Там что, забор? — спросил я. — Через него не перелезть?

— А что ты у меня спрашиваешь? — логично удивился Илия. — Я туда не ходил, с такими вопросами к Беркеру.

— Не, забора там нет, — покачал головой Беркер. — Я горы видел. Но добежать до них не смог, молнией чуть не убило.

— Я бы рискнул, — сказал я. — А не понравится — вернусь как ты.

— Пэт, это плохая идея, — покачал головой Илия. — Время за дверью намного быстрее идет. Но выжить там шансов немного. Беркер успел вернуться, ему просто повезло. А ты можешь и не успеть. К чему рисковать?

— А дверь сильно охраняется?

— Она вообще не охраняется, вон она! — он показал пальцем вперед.

На белой стене коридора и правда была дверь. Ничего удивительного, что я ее сразу не разглядел: на стене была видна только узкая прямоугольная щель.

— Ну ладно, парни, спасибо за компанию, — я поднялся со стула.

— Не дури, Пэт! — серьезно посмотрел на меня Илия. Похоже, перспектива потерять нового собеседника его точно не обрадовала. — Здесь вполне сносно. Куда тебе торопиться?

— Илия, так что за дверью? — спросил я.

— Беркеру вот совсем не понравилось, еле добежать успел, — показал он на сокамерника. — Смотри внимательно, Пэтрик, до того, как наружу вышел, у него лицо как у младенца было. Правда, Беркер?

Беркер самодовольно улыбнулся:

— Меня женщины не за лицо любят! Но Илия прав, там не выжить.

— Ладно, — сказал я, — а почему там время быстрее идет?

Я уже принял решение, сейчас мне были нужны детали.

— Не знаю, — как-то по-простому признался Илия. Он уже не строил из себя многоопытного сидельца. — Наверное, потому что там комфорта меньше. Это же все-таки тюрьма: чем хуже условия, тем меньше сидишь. Логично, че! — развел он руками.

Я пожал ему руку на прощанье, потом протянул ее Беркеру.

Тот не расстроился из-за моего решения и явно его одобрял. Он встал и обнял меня:

— Ты далеко не уходи, брат, чтоб если что вернуться смог. Там страшно. Но к воле ближе!

Вот и посмотрим, как там дела обстоят. Зачем кого-то слушать, если все можно узнать самому?

Я подошел к двери, она тут же резко ушла вверх. В лицо ударил резкий порыв ветра с дождем, и я инстинктивно отшатнулся назад. Дверь сразу встала на место.

— Ну вот и молодец, — облегченно улыбнулся Илия, а во взгляде Беркера я прочитал насмешку.

«Э, парни, — мысленно усмехнулся я, — это не от испуга, я для разгона отошел!»

Я снова подошел к двери, и, как только она поднялась, резко оттолкнулся и выпрыгнул наружу.

ЗА ДВЕРЬЮ

Если срок пребывания в этой тюрьме зависел от комфорта, то здесь его не было совсем. И долго тут продержаться не смог бы никто: холодный дождь лил сплошным потоком, резкий ветер буквально валил с ног. Молнии закрывали небо, вокруг стоял непрерывный треск электрических разрядов. Здесь все было против меня, но ни страха, ни отчаяния я не испытывал. Наоборот! Было ощущение долгожданной свободы: я был один безо всяких дурацких законов, правил и моральных авторитетов. Ау, ребята! Приходите сюда, поучите меня жизни здесь! Вся эта дурацкая суета с разводом, дружный хейтинг, оцифровка, нелепые хакеры и игровые платформы — все это мгновенно ушло куда-то далеко вместе с прошлой жизнью. Впервые за долгое время все зависело только от меня, и только я выбирал как мне жить! Или как умереть.

Оставаться на месте было опасно, тут сплошная равнина, рано или поздно молния прошьет меня насквозь. Отличная смерть, джентльмены!

Я побежал… Точнее, попытался бежать. Но это было невозможно: вокруг была глина, она тут же налипла на мою обувь и каждый шаг давался с трудом. Первоначальная эйфория прошла и стало страшно: в мертвом свечении бесконечных разрядов до самого горизонта была равнина без единого дерева или строения, молния вот-вот найдет единственную цель. Бежать некуда, нужно возвращаться. «Ну и грязищи я им сейчас принесу!..», — некстати промелькнуло в голове.

Я разулся, кроссовки связал шнурками и повесил на шею. Идти стало легче, но было очень холодно. Интересно, я могу здесь заболеть? А лечить меня будут? Наверное нет, Судья ведь предупредил.

Чем дальше я шел, тем тверже становился грунт. Скоро я снова смог обуться. А потом и побежать. И сейчас я уже знал, куда мне: на горизонте показались горы, значит, мне туда, там можно будет спрятаться от дождя. Я не знал далеко ли до них, но убежище я мог найти только там.

Но до гор я не добежал: в какой-то момент моя нога ступила в пустоту, и я кубарем полетел по склону оврага. Склон был крутой и длинный, схватиться было не за что, я долго не мог остановиться, с каждой секундой набирая скорость. Потом с размаху врезался в ствол какого-то дерева. Кожа на ладонях была стерта до крови, колено разбито, я еле поднялся. Но спасение было именно здесь!

Тут росли огромные вековые деревья, а по дну бежал стремительный ручей из потоков дождевой воды. Стоять было больно, я сел под сосну, опершись спиной на ствол. Под деревом струи ливня были намного слабее, а ветра не было вообще. От меня шел пар, появиласьусталость. Только сейчас я обратил внимание на обратный отсчет: он и правда считал секунды раза в три быстрее, чем раньше. Но меня сейчас это волновало меньше всего. Я устал и очень хотелось спать.

Но долго отдыхать у меня не получилось! Молния ударила в дерево, под которым я сидел, ствол разделился надвое, и верхушка сосны тут же загорелась. Молнии, которые, казалось, жили своей жизнью и никого не трогали, сейчас били исключительно по деревьям в овраге! Я с ужасом наблюдал, как деревья загорались одно за другим как спички, выложенные в ряд. А смолистые стволы тут же вспыхивали и начинали яростно гореть!

Отсидеться было невозможно: низину заволокло синим дымом, становилось трудно дышать. И повсюду был огонь! Сверху упала огромная горящая ветка и подожгла опавшую хвою на земле. Нужно было бежать, бежать обратно! Мне уже не хотелось красивой смерти от молнии, я хотел выжить в этом аду!

Бежать нужно было наверх, прочь из оврага: чем выше уровень, тем меньше были деревья! Но с каждым мгновением эта возможность становилась все более нереальной. И, наконец, нижний огонь соединился с верхним, заключив меня в огненный цилиндр. Поздно! Выбора не оставалось, я прыгнул в стремительно бегущую реку.

Поток понес меня с огромной скоростью, я тут же несколько раз налетел на подводные камни, а потом река с размаху бросила меня на ствол огромного дерева. От резкого удара я потерял сознание.

СМОКИН ДЖО

Мы часто переезжали с места на место. Я до сих пор не понимаю зачем — мой отец писал какие-то книжки и вполне мог это делать в любой точке страны. Я не читал его книг и до сих пор не знаю, насколько он был популярен. Впрочем, денег в семье хватало. Отец мне подарил виртуального тренера, его беспокоило, что я такой маленький и худой. Эта штука и сейчас недешево стоит, а тогда ее позволить себе могли очень немногие. Наверное, это главный подарок в моей жизни — друзей у меня не было, и я каждую свободную минуту проводил со своим тренером по имени Смокин Джо: отжимался, качал пресс, отрабатывал удары на интерактивном манекене. А в минуты отдыха с ним можно было просто поговорить, спросить совета или рассказать о проблеме. Он никогда не улыбался и никогда не шутил, но то, что он говорил — всегда было просто и правильно. Я даже не знаю кем для меня был этот виртуальный тренер — больше другом или отцом. А вот интерактивный манекен другом мне точно не был: на все мои удары он отвечал презрительным смехом и отпускал уничижительные комментарии. До сих пор бесит!

Каждый год мы переезжали в новый штат, в новый дом, а я шел в новую школу. И однажды мне пришлось применить свои знания уже не на манекене.

Я был младшим в семье, но отец и мать почему-то любили именно моего брата Стива. Он всегда был правильным и красивым ребенком как на картинке с банки детского питания. Рос крепким белокурым ангелом, и все соседи всегда были от него без ума. И учителя тоже — был он вежлив, и его ответы всегда первыми приходили на планшет преподавателей.

Вот за это Стива и били в каждой школе.

Тогда мы только переехали в Бисмарк, Северная Дакота. Редкая дыра, а я много разных мест повидал. Дом у нас был в паре кварталов от школы, мы добирались пешком. Нам нужно было перейти через футбольное поле, вот там-то нас и ждали. Точнее, не нас, ждали Стива. Главным был Бернт Майерс, с ним были близнецы Зиг и Альвин Бартлинг. Все трое — рослые и наглые.

Смешно об этом говорить, ведь им тогда было по тринадцать лет. А мне было одиннадцать. Но для такого возраста два года это не двадцать четыре месяца, это — вечность!

Бернт широко улыбнулся:

— Ну, здравствуй, гордость класса. — С этими словами он схватил рюкзак Стива и резким движением сдернул с плеч. Потом бросил вверх, провожая его взглядом. И вдруг резко ударил Стива ладонью по щеке. Братья Бартлинг тут же зашли сзади Стива и схватили его за воротник так, что он встал на цыпочки…

Вот тут-то я Бернту и врезал!

Я всегда после этого бил неожиданно — так больше шансов вырубить с первого удара. Стив был рослым парнем ничуть не меньше Бернта, если они и ждали сопротивления, то точно не от меня — худого рыжего заморыша, которого школьный рюкзак пригибал к земле.

Все как учил Джо: я ударил Бернта левой в живот, и он сразу согнулся пополам. И следующим ударом врезал ему правой в челюсть снизу. Братья Бартлинг ошалело смотрели на меня, а я скинул рюкзак и прыгнул к Зигу, и — левой в живот, правой в челюсть. Стив тупо стоял и мешал подойти к Альвину, мне пришлось перепрыгнуть через Зига. Альвин единственный, кто попытался меня ударить, но я легко увернулся и — левой в живот, правой в челюсть!

Стив стоял как оглушенный, ошалело глядя на меня.

— Бежим, Стиви, — крикнул я и дернул его за рукав.

Ух, как это было классно! Мы бежали, а мне хотелось кричать, хохотать — я в одиночку отделал троих верзил! Я часто дрался после этого, но такого ощущения счастья больше не испытывал никогда.

Да, чем закончилось. Бернт позвал меня один-на-один на следующий день. Я ожидал, что он придет со своей свитой, но драка была честной. Я его опять побил — Бернт так и не научился защищать печень. Потом мы, кстати, подружились. Немцы — хорошие ребята если что. Это он мне придумал прозвище Ржавый Гвоздь, оно сразу ко мне прилипло: я действительно был худым и узкоплечим, плюс веснушки по всему телу. Мы вместе потом на бокс пошли. Не виртуальный, с настоящим залом и тренером. Но своего Джо я запускал каждый день. Мне реально нужны были его советы. И в боксе и так, по жизни тоже.

А Стив так и рос под моей защитой красивым и умным мальчиком. Сейчас, наверное, уже красивый законопослушный гражданин. Не знаю, мы давно не виделись.

КЭТТИ

— Не беспокойся, он выживет, — услышал я чей-то насмешливый голос. — Так что уже можешь забирать, Кэтти.

«О ком это?» — подумал я, не понимая, где нахожусь и что происходит. — «Кто такая Кэтти? Куда забирать?»

Но мысли были вялыми и ленивыми, на эти вопросы я и не пытался найти ответ. Я понял, что жив, и это сейчас для меня было важнее всего.

— Док, вы все шутите, а он до сих пор в отключке! — услышал я озабоченный женский голос, — Себе забрать, чтоб потом хоронить самой?! Нет уж, спасибо!

— Да ни в какой он не отключке, успокойся. Лежит себе с закрытыми глазами и слушает, как ты здесь его похороны обсуждаешь.

Я открыл глаза. Прямо передо мной стояла девушка и смотрела на меня с любопытством и смущением. А чуть поодаль, за столом, сидел старичок в белом халате и что-то пил из чашки.

— Ой, а вы и правда все слышали? — залилась краской Кэтти.

Я посмотрел на нее внимательно, она была очень красива. По бокам, держа ее за руки, стояли два пацана-погодка лет семи-восьми и с испугом смотрели на меня.

Док довольно крякнул:

— Красивая, да, Пэт? И дети уже есть, только тебя не хватает.

На его слова никто не отреагировал.

— Откуда вы знаете, как меня зовут, Док?

— На комбинезоне было написано, — просто ответил он.

Только сейчас я обратил внимание, что лежу на медицинском столе абсолютно голый.

Док отхлебнул из чашки и пояснил:

— Твой комбез нужно высушить, залатать и выбросить. На нем живого места нет!

— А чинить зачем? — удивился я

Док недовольно поморщился:

— Пошутил я. Есть у Кэтти одежда ее бывшего мужа, тебе в пору будет. А твой комбез уже слова доброго не стоит, только выбрасывать.

Кэтти подала мне сверток с одеждой, но взгляда не отводила, с жадным интересом рассматривая мое тело. Я редко смущаюсь, но здесь мне стало не по себе от ее откровенного взгляда на мою промежность. Пацаны тоже разглядывали меня, раскрыв рот от удивления. Но их хотя бы можно было понять!

Она протянула мне рубашку (никогда их не любил!) и джинсы. Я слез со стола, повернулся спиной к Кэтти и стал одеваться. Очевидно, ее муж был примерно моего роста и комплекции, потому как его одежда была мне почти в пору. Но рукава все равно пришлось закатать.

Потом я развернулся, готовый для беседы. Наверно, правильно было бы рассказать о себе, как меня сюда занесло. И выяснить, где я и кто эти люди. Но Кэтти радостно и нетерпеливо потянула меня за руку — пойдем домой!

«Домой?!» Что происходит? Я хотел все-таки остаться и обо всем расспросить Дока, но упираться, когда женщина тянет тебя на выход было просто нелепо.

Когда мы вышли из медблока, то оказались… в тюремном коридоре! И вдоль него были те же самые ряды камер, только решетка в них была закрыта плотной материей.

— Кэтти, подожди, — сказал я. — Где мы? Мы в тюрьме?!

— Да нет же, — нетерпеливо ответила она, — никакая у нас не тюрьма! Мы вольные люди и живем, как хотим!

Потом опять потянула меня за руку — ну пойдем же, пойдем!

К ней на помощь пришли ее дети и стали тянуть меня за другую руку. Выглядело это как-то глупо, тем более что куда-то идти мне все-таки было надо, Док остаться в медблоке не предлагал.

Так мы и пошли: Кэтти справа, дети слева.

Тот, что постарше спросил:

— А ты меня научишь кататься на велосипеде?

— У тебя есть велосипед? — удивился я

— Нет, но ты же мне его купишь?

— А мы будем ходить с тобой на рыбалку? — встрял младший, заглядывая мне в глаза.

Я вопросительно посмотрел на Кэтти, она закрыла глаза и кивнула мне, чтобы со всем соглашался. Но мне не хотелось связывать себя никакими обещаниями.

Из камер иногда высовывались чьи-то лица и здоровались с Кэтти, она гордо говорила, что меня зовут Пэтрик. Я кивал.

Дальше помню смутно: Кэтти подвела меня к постели, что-то говорила, смущалась и кокетничала… Безумно хотелось спать, усталость навалилась так неожиданно, что я даже не пытался что-то объяснить.

— А ты купишь мне велосипед? — с надеждой спросил меня младший из братьев. Я что-то хотел ответить, но он повторил этот вопрос уже со смехом, вроде сама эта мысль казалась ему ужасно смешной. Потом его лицо стало серьезным, и он вдруг скривился от злобы:

— А ТЫ КУПИШЬ МНЕ ВЕЛОСИПЕД!!! — яростно прокричал он. Но не мне, а куда-то в пустоту. Я провалился в тяжелый сон как в прорубь на замерзшей реке.

ДОК

Не знаю, долго ли я спал, но выспаться не получилось: снились кошмары, и маленький мальчик зло требовал купить ему велосипед. Велосипед в тюрьме? А откуда здесь дети?

Я вышел наружу. Метрах в ста было здание тюрьмы, торец его был рваным, откуда-то сбоку по воздуху шел толстый электрический кабель. Вот как, оказывается: если бы я после пробуждения пошел в другую сторону, то оказался бы здесь. Как и все обитатели этой коммуны.

Они разбирали тюрьму и строили свое здание, которое отличалось только тем, что стояло к тюрьме перпендикулярно. Если и был в этом какой-то смысл, то только символический: зачем разбирать старое здание, чтобы рядом строить точно такое же? Или они просто не знают, что дома бывают другими?

Выход наружу никак не ограничивался, на тюрьму это действительно непохоже.

Место тут было достаточно живописное: повсюду росли кусты и деревья, рядом текла река, из которой меня и вытащила Кэт. Голубое небо, зеленая трава. Здесь ничего не напоминало о той яростной природе, что встретила меня за дверью тюрьмы.

Вопросов становилось все больше. Кто эти люди, они тоже в заключении? Почему у них все совсем по-другому? Задавать эти вопросы Кэт я не хотел, похоже, она сама многого не понимала. А вот Док показался мне знающим и умным человеком. И я направился в медблок.

— Заходи, Пэт, — пригласил меня Док. Но я замер в дверях: на каталке перед Доком кто-то лежал, закрытый простыней. Док его оперировал, и, судя по большому надрезу в районе живота, операция была непростой. Но рядом никого не было, ему никто не помогал.

— Подожди, — сказал он, — я скоро закончу.

Несколькими движениями он наложил швы и тронул лежащего за плечо:

— Все, можешь идти.

Тот сел, потрогал правый бок:

— Ну, так я пошел?

— Да, я же сказал. Привет жене!

Тот кивнул и двинулся в мою сторону, шатаясь и держась за правый бок. Я пропустил его, но он все равно задел меня плечом. И пошел дальше, даже не думая извиняться.

— Он еще под наркозом? — удивился я. — И сам идет?

Док довольно посмотрел на меня, ему явно понравился мой вопрос:

— Нет, Пэтрик. У нас здесь нет никаких медикаментов. Обходимся молитвами.

— Молитвами? — удивился я, — и что, помогают?

— Ну ты же видел! — довольно улыбнулся Док. — Мы помним о Боге, и Бог нам ниспослал благодать.

— Док, а откуда здесь дети? Это же тюрьма!

— Ты про Иону и Иосифа? Они родились здесь. И это не тюрьма. Мы вольные люди, но и у нас есть свои правила.

— Как не тюрьма? — удивился я. — Но меня судили и послали сюда отбывать наказание.

— Всех судили, — наставительно ответил Док. — Но мы ушли и решили не возвращаться. Там, где нас осудили — там и есть тюрьма. А здесь мы обрели свободу. И Бога!

— Слушай, там еще двое сидят, их надо бы позвать.

— Эти двое про нас прекрасно знают. Но они хотят вернуться в свой мир, мы им не нужны.

— А вы?.. А приговор?..

— Нет здесь ни сроков, ни приговоров, мы здесь живем и здесь наш дом! — уверенно сказал Док.

Только сейчас я обратил внимание, что обратного отсчета у меня перед глазами нет!

— Кэтти долго тебя ждала, — поменял тему Док, — ей было трудно одной. Считай, что тебе повезло: мог достаться кому-то еще, у нас здесь одиноких еще восемнадцать человек. Они все замечательные. Но не все такие красивые.

Док вывел меня на улицу. Там был людской муравейник: три десятка мужчин и все были чем-то заняты: одни разбирали на блоки здание тюрьмы, другие переносили их, третьи замешивали цементный раствор, четвертые укладывали блоки. Но как только увидели нас с Доком, все тут же побросали свои рабочие места, из дверей сплошной рекой побежали женщины и дети, и стали суетливо строиться в две шеренги: сзади стояли мужчины, впереди женщины и дети. Шеренга с женщинами оказалась значительно длиннее, с парами были не все.

Док остановился посредине строя, внимательно вглядываясь в лица стоящих перед ним людей. Повисла какая-то напряженная тишина, ветер развевал длинные волосы мужчин, у многих на лицах выступил пот. Все молчали.

— Сегодня у нас праздник, братья и сестры мои — наконец начал Док. Говорил он тихо и невыразительно. — Бог послал нам нового брата. Когда-то он что-то сделал не так. Это сказали ему люди. Люди! — он обвел взглядом стоящих перед ним, а голос его неожиданно окреп и набрал силу, — Те, которые сами рождены во грехе и всю свою жизнь отдали в руки машин! И ему не место среди них! Бог забирает лучших, чтобы передать их нам. Здесь люди снова станут тем, кем они были по замыслу божьему: венцом его творения! Отныне ты наш брат, а мы — твоя семья, — повернулся ко мне Док. — Все наши радости и печали станут твоими, а твои — нашими! Я нарекаю тебя новым именем, отныне тебя зовут Майкл. Иди же к своим любящим жене и сыновьям, Майкл! — обратился он ко мне, — и пусть ваш союз будет вечным!

Все радостно захлопали, Кэтти и ее сыновья вышли из общего строя. Она со счастливой улыбкой развела руки для объятий, все вокруг запели хором какую-то молитву.

Э! Стоп! Какой Майкл, какая жена?! Я точно не собирался жениться вообще, и на барышне, которую видел второй раз в жизни в частности!

— Спасибо за теплый прием, — сказал я. — Но у меня немного другие планы…

— А тебя никто не спрашивает, — резко перебил меня Док. — У нас здесь свои правила, и жить ты будешь по ним, нравятся они тебе или нет.

Он резко повернулся и пошел в сторону медблока.

«Надо же какой строгий, — весело подумал я. — Сами и живите по вашим правилам. Без меня!»

Все стали расходиться, на месте осталась только Кэтти с детьми. Некоторые из тех, кто проходил мимо, коротко обнимали ее и шли дальше.

Надо бы подойти попрощаться, все-таки она спасла меня и все такое. Но как-то неожиданно закружилась голова, и я присел, чтобы не упасть. Но все равно упал. И встать я уже не мог.

— Надо отнести его в дом, здесь он точно умрет, — услышал я голос над головой.

«Умрет?! Это что, про меня? О чем это они?»

— Значит, туда ему и дорога, — ответил ему другой. — Это точно не наш человек!

Последнее, что запомнилось — я почувствовал, как меня куда-то понесли.

СТОИМОСТЬ ЛЕЧЕНИЯ

Я лежал один в камере, которую здесь называли домом. Встать было невозможно, у меня постоянно кружилась голова и была какая-то очень сильная слабость.

Зашел рослый мужчина с давно небритой щетиной. Он потрогал мой лоб и покачал головой:

— Привет, Майкл. Я Айзек. У тебя лихорадка, попей воды, — и протянул мне стакан. Вода была прохладная и от нее действительно стало лучше.

— Но сама лихорадка не пройдет, дальше будет только хуже. Я знаю, сам через такое прошел. Веришь, нет?

— Верю, — сказал я, — позови Дока. Мне нужна его помощь

Айзек испуганно замотал головой:

— Ты что, Док никуда не пойдет. Все сами к нему приходят.

— Но я же не могу, Айзек, — прошептал я, — ты мне поможешь?

Айзек молча взял меня на руки и понес по коридору. Судя по той легкости, с которой он меня нес, был этот парень очень силен. Мы двигались вдоль коридора, и меня конечно же видели все. Но была тишина, никто не проронил ни слова. Я подумал, что выгляжу на редкость нелепо, но сейчас мне было все равно.

Медблок находился в начале коридора и был значительно больше стандартных камер, в которых жили рядовые члены этого братства. Да, они называли свое сообщество «братством» и считали, что живут одной семьей. Но при чем здесь я?

Айзек поставил меня на ноги, открыл дверь и без спроса вошел. Док что-то читал. Он поднял глаза и взглядом показал куда меня положить. В его глазах не было ни удивления, ни злорадства, ни сочувствия.

Айзек, не задавая вопросов, положил меня в угол, прямо на пол.

— Ступай, брат, — сказал ему Док. — Я справлюсь сам. Как всегда.

Айзек нерешительно замялся у двери:

— Я мог бы помочь, лихорадка — опасная штука, мне ли не знать…

— Лихорадка — это болезнь тела, что в ней опасного? — медленно сказал Док. Потом он встал и подошел ко мне, — Я прочитал много книг и знаю, как победить любую болезнь, Айзек. Но наш брат Майкл болен духом. Зачем мне лечить человеку тело, когда у него больной разум?

И тут меня накрыло: все завертелось перед глазами, в ушах раздался какой-то рев, который через мгновение превратился в тонкий свист. И этот свист становился все громче и громче, пока не заполнил все сознание. От невыносимой боли я стал кататься по полу, но мне становилось только хуже.

Потом свист стал стихать. Все по-прежнему кружилось в огромном водовороте у меня перед глазами, но свист уже не был столь невыносимым.

Я почувствовал, как Док положил мне ладонь на лоб. Она была прохладной и сухой, и я хотел, чтобы он держал так свою руку как можно дольше.

— Открой глаза, Майкл, — сказал Док.

Мне было страшно, что все опять закрутится в спираль…

— Открой глаза, Майкл, — строго повторил Док.

Он стоял на коленях рядом со мной, его ладонь лежала у меня на лбу. Его белый халат белым уже не был: весь перепачкан кровью и рвотой и, судя по всему, виной тому был я.

Но хуже всего выглядел сам Док, он состарился на двадцать лет, лицо заросло седой бородой и покрылось морщинами, глаза стали мутными и невыразительными.

— Что со мной? — спросил я, больше всего опасаясь, что он уберет свою ладонь у меня со лба.

— Лихорадка, — спокойно сказал он, — здесь она у многих случается поначалу.

— Какая еще лихорадка? Откуда здесь малярийные комары? Мы в Африке?

Док все-таки убрал руку с моего лба:

— Мы называем это лихорадкой, потому что так привыкли. Сейчас твоя болезнь ушла, но она коварна и может вернуться в любой момент. Если я буду рядом, ничего не бойся: я всегда спасу тебя, как ежедневно спасаю тех, кто уверовал и пошел по жизни путем праведников.

Он улыбнулся мне доброй отеческой улыбкой, но потом вдруг его глаза стали строгими, и улыбка исчезла с лица.

— Майкл, — жестко сказал он, — я спрошу тебя один раз: ты с нами? Если нет, то уйди сейчас же и никогда не возвращайся сюда.

Метаморфоза с его лицом была столь неожиданной, что я не смог ответить ему сразу.

Только что это был старший друг и наставник, сейчас передо мной был строгий начальник.

— У меня нет выбора, Док, — наконец сказал я. — Если случится еще один приступ, мне не жить.

— Выбор есть всегда, — спокойно парировал Док. — Это выбор между жизнью и смертью, Богом и Дьяволом. И каждый делает этот выбор сам. Я вылечу тебя, какая болезнь бы ни приключилась с тобой. Ты станешь нашим братом и будешь работать со всеми, чтобы вкусить хлеб после трудов своих. У тебя появится жена и вы будете вместе жить столько, сколько отмерил вам Господь.

Как-то просто и искренне он это сказал. А я показался себе глупым капризным мальчиком, который сам не знает зачем живет. Куда я вечно бегу, какая у меня цель? С чего я решил, что мне все должны, чем я лучше тех, кто работает каждый день и живет малыми радостями? Может я наконец там, где мне место?

— Да, — сказал я и почувствовал, как слезы подступили к глазам. — я остаюсь. А примет ли Кэтти меня? С ней как-то нехорошо получилось.

Док отрицательно покачал головой:

— Сэйра с радостью примет тебя, — спокойно ответил он. — Она хороший человек, хоть и не такая красивая как Кэт. А Кэтрин упустила свой шанс, теперь она будет растить сыновей сама.

— Какая еще Сэйра?! — удивился я.

Черт возьми, жизнь с Кэтти мне уже начала касаться совсем неплохим решением…

— Та, которая теперь первая в очереди на мужа. А от Кэтрин ты отказался. Как жаль, ты, как мне кажется, понравился ее детям.

— Слушай, но она спасла мне жизнь, она же меня из воды выловила! Давай скажем всем, что все в силе, и мы с ней будем жить вместе?

Док встал и несколько минут ходил по помещению, сцепив руки сзади.

— Майкл, — наконец серьезно сказал он, — ты должен кое-что понять. Не Кэтти тебя спасла из воды, а Бог спас тебя ее руками. И не ты отказался от нее, а не было на то воли Божьей, чтобы жили вы вместе. Не нам спорить с волей Господа и не смей даже думать о том, чтобы обманывать своих братьев. Тебе с ними жить и за ложь с тебя спросят.

Потом он повернулся и жестко посмотрел на меня:

— Майкл, ты принимаешь Бога в душу свою? Или я опять зря потратил свои силы, чтобы спасти тебя?

Я встал на ноги. Стоять было тяжело, я оперся о стену.

— Док, спасибо, что вылечил. Я твой должник…

— Просто ответь, «да» или «нет»! — жестко оборвал меня Док.

— Да, — ответил я. — И надеюсь, я не разочарую тебя больше.

Док устало сел за стол и закрыл лицо руками.

— Сэйра, — негромко позвал он. — Войди и стань женой Майклу. И да будет ваш союз вечным!

В дверь вошла рослая женщина с суровым лицом и широкими плечами.

— Здравствуй, Майкл. — ровно сказала она. — Отныне ты не брат, а муж мне. Навсегда.

РАЙ И АД

РАЙСКАЯ ЖИЗНЬ

Когда Сэйра мне сказала «навсегда», я посчитал это обычной ритуальной фразой. Но день сменялся другим, неделя проходила за неделей, и ничего не предвещало никаких перемен. Вот тогда это слово стало приводить меня в ужас, а мое решение остаться больше не казалось единственно правильным!

Жизнь братства была строго регламентирована и однообразна. Утро начиналось с короткой молитвы, потом завтрак и построение мужчин на работу. Каждый сам выбирал себе занятие на целый день, трудились сосредоточенно и молча.

Женщины тоже работали, но отдельно: у каждой стояла швейная машинка, и они шили какую-то одежду из очень плотной ткани. Но я никогда не видел, чтобы хоть кто-то такую одежду носил.

Работая вечерами, Сэйра сшила вещи и для меня. Пожалуй, это единственное, за что мне стоило ее поблагодарить. Ходить в одежде бывшего мужа Кэтрин я стеснялся, это был какой-то постоянный немой упрек.

В воскресенье никто не работал, все надевали чистую одежду и собирались на площадке перед зданием на проповедь. А еще, в этот день было принято ходить в гости к соседям и рассказывать о своих грехах из прежней жизни. Так я узнал, что Сэйра заработала на оцифровку, разорив компанию своих родителей: она сливала конкурентам инсайдерскую информацию. Когда все открылось, отец застрелился, а мать умерла. Сэйра сожалеет, что согрешила и поступила нехорошо. Но родителей ей не жалко, ведь они были упрямые и тупые.

Я не уверен, что все истории, которые я услышал, имели хоть какое-то отношение к действительности. Это было единственным развлечением для всех. И чем страшнее и изощреннее был проступок, тем большая аудитория была у рассказчика. Но вот Сэйре я почему-то верил.

Айзека, который помог, когда я подхватил лихорадку, приглашали в гости все. Его преступлениям не было числа, и рассказывал он их замечательно: с драматическими паузами, риторическими вопросами и обязательными слезами в финале!

А вот мне поделиться было нечем. Я не заблуждаюсь на счет своих добродетелей: образцом поведения меня точно не считает никто. Но вот сейчас мне в чем каяться? Что моя бывшая меня кинула, а весь мир дружно встал на ее сторону? Что потерял свои деньги и в тюрьму попал из-за недоработки программеров, которые писали антивирус? После разговора с Доком я честно пытался принять Бога. И потому всех простил. Но каяться-то мне в чем?! Впрочем, этого и не требовалось: здесь каждый старался рассказать что-то сам, а остальных рассматривал как аудиторию. А для меня это было что-то вроде воскресного шоу.

Мы работали в паре с Айзеком: выламывали блоки из тюрьмы и относили их на руках к строящемуся зданию. Когда их набиралось достаточное количество, замешивали раствор и выкладывали стену.

— Айзек, — спросил я, — а как тебя звали раньше?

Он хмуро посмотрел на меня:

— Это было неправильное имя, Майкл. У нас здесь только те имена, которые напоминают нам о Боге.

Я не стал спорить и решил поменять тему:

— А тебе не кажется странным, что мы с тобой выкладываем этот угол уже несколько недель. И никакого прогресса!

— А куда торопиться? — белозубо улыбнулся он. — Места хватает. А нам нужно трудиться, дабы искупить грехи, которые не дают нам вкусить сладости райской жизни.

— А что будет в райской жизни?

— Там будет благодать, — серьезно сказал Айзек. — Никто толком не знает в чем ее прелесть. Но не работать нельзя, это знают все!

— А почему нельзя, Айзек?

Он пожал плечами:

— Тебе ли не знать.

— Ты про лихорадку?

Айзек мрачно кивнул. Потом посмотрел на меня и тихо сказал:

— Только ни о чем не спрашивай Доктора. Не любит он этого. У Кэт был муж, он постоянно с ним спорил и чего-то требовал. А потом пропал. Вот и думай!

А чего тут думать, и так все понятно. Я давно подозревал, что лихорадка — какой-то фокус Дока. Без нее тут бы все давно разбежались. И я бы не раскис как ребенок от всего этого бреда про благодать и искупление грехов!

— Айзек, а ты не пробовал посмотреть, что там, дальше по коридору?

Он отрицательно покачал головой:

— Там тюрьма, Майкл. А мы выбрали свободу. И туда нам нельзя.

— Вот ты заладил: «тюрьма, тюрьма»! — обозлился я. — Был я в этой тюрьме, там точно не хуже.

Айзек ничего не ответил, только нахмурился и обиженно засопел. Я решил сменить тактику:

— А тебе самому не любопытно? Может, мы найдем то, что пригодится всему братству? А не понравится, вернемся?

Он вновь покачал головой:

— Не ходи туда, Майкл. Оттуда не возвращаются.

— Я-то вернусь, Айзек. А вот ты чего так уперся? Боишься, понравится?

Когда мы в очередной раз подошли к зданию тюрьмы, я не стал выламывать блоки, а пошел по коридору мимо бесконечных камер. Была надежда, что Айзек пойдет за мной, но оглядываться не стал. И зря! Я почувствовал сильный удар по затылоку — и тут же потерял сознание от боли.

Когда я открыл глаза, уже темнело. Но я был не в тюремном коридоре, а на площадке между двумя зданиями. Сильно болел затылок, куда Айзек приложился кирпичом. Но самое страшное — я лежал на земле, привязанный к какой-то доске.

Вокруг меня стояло несколько мужчин, они негромко о чем-то говорили. Потом разом замолчали и расступились. Появился Док. Только он был не в белом халате, как всегда, а в черной свободной одежде, которая колыхалась на ветру. Он стоял молча, глядя себе под ноги.

Возможно, это была просто иллюзия или мне показалось, но Док был намного выше и больше, чем обычно.

Мне почему-то стало страшно, его появление выглядело очень зловеще. И то, что он молчал, почему-то пугало больше всего!

Общее напряжение росло, я весь покрылся потом от гнетущего ожидания.

— Почему ты не остановил своего брата, Айзек? — наконец незнакомым низким голосом негромко спросил Док, по-прежнему глядя вниз.

— Потому что никакой он нам не брат, — дрожащим голосом крикнул Айзек, — он получил все, чтобы жить счастливой и честной жизнью. Я давно наблюдаю за ним, не принял он Бога в душу свою! И он не только рвется в бездну греха, но и пытается совратить тех, кто рядом!

— Айзек прав, — услышал я ровный голос Сэйры. — За все время, что он жил в братстве, Майкл ни разу не покаялся и не излил душу даже мне. Не был он нам братом, а мне мужем. Пусть убирается туда, где ему место!

Док поднял глаза и радостно оглядел присутствующих:

— У нас сегодня счастливый день, братья и сестры мои! Мы нашли зудящую рану на теле своем и исцелились. Брат Айзек устоял перед искушением, сестра Сэйра у нас опять первая в очереди на супруга. А Майкл, которого мы считали братом своим, получит наконец то, к чему стремилась его душа!

Он поднял руки, и толпа радостно загудела. А меня замутило от ужаса и собственной беспомощности. Я еще не знал, что они сделают со мной, но их звериное ликование не сулило мне ничего хорошего!

Несколько человек, тяжело ворочая ломами в земле, открывали люк, который был засыпан землей и сверху росла трава, чтобы не портить лужайку. От скрежетания ломов в щели люка стало невыносимо страшно. Было чувство безысходности и ожидания чего-то ужасного. Черт возьми, такого страха я не испытывал с детства! Пытаясь вырваться, я беспомощно извивался на доске и наблюдал, как крышка люка встает на ребро, закрывая горизонт. Из отверстия повалил густой дым и неприятно запахло серой. А люди, еще недавно называвшие меня братом и проповедующие любовь и прощение, стали что-то радостно скандировать, ритмично хлопая в ладоши! Внезапно, доску вместе со мной дёрнули, поднимая рывком, и я понял — это конец: меня не собираются просто пугать, они действительно жаждут моей смерти. Меня? Здесь? И зачем? Связанного и беспомощного, они хотят меня убить! Твари! За что?!

Я видел только качающееся небо над головой, почему так долго несут? Может не к люку, может все-таки пугают? Но я услышал восторженный рев, и понял: надежды нет, сейчас меня скинут вниз!

— Сдохните, твари! — успел крикнуть я, но мой вопль утонул в радостных криках братства. Задержавшись на мгновение, мои носильщики разом отпустили доску, и я полетел в бездну.

В АДУ

Я всегда боялся высоты. В жизни это не доставляло мне особых хлопот. А вот смерть стала длинным яростным кошмаром: привязанный к доске, я не мог и пошевелиться, и только дергался всем телом, когда летел вниз сквозь дым! Единственное, что я мог — это кричать, но ужас был так силен, что любой звук мне казался слишком слабым, и я летел, открыв рот в немом вопле.

Не было жизни в обратной перемотке, доброго лица матери и мудрой улыбки отца — только ужас и ощущение полной беспомощности!

Летел я очень долго, иногда дым сгущался так, что я не мог дышать и ужас падения сменялся удушьем… А потом грохот и треск, и… все стихло. Это бесконечное падение закончилось совсем недраматично: я лежал на доске и, кажется, был жив. По ощущениям я летел с километровой высоты и шансов уцелеть просто не существовало!.. Но вот я цел и абсолютно невредим! Наверное, мне стоило удивиться и искать объяснение этому чуду. Но плевать мне было на все объяснения, я чуть не кричал от счастья, что все позади!

Я посмотрел вверх, чтобы увидеть люк, но было слишком темно, воздух был сильно пропитан испарениями, как перед грозой. Где я? Куда меня скинули эти идиоты? Они не хотели меня убивать или у них просто не получилось? Впрочем, какая разница, ведь я жив. И это главное!

Не знаю, сколько я так пролежал: после пережитого ужаса это было невообразимо приятно. Не шевелиться и не думать, просто лежать… Но пошевелиться мне все-таки пришлось: доска, на которой я лежал, становилось все горячее и горячее.

Я огляделся: вокруг мрак, единственное, что я мог отчетливо видеть — это лава, которая текла в отдалении красной рекой откуда-то сверху. Но ее тусклого света было абсолютно недостаточно, и я не видел даже собственных рук. Моя одежда из-за влажности промокла насквозь, пот ручьями бежал по лицу. Откуда-то поблизости я слышал ровный шум, но что это я пока не понимал.

Первым делом мне удалось освободил руки: я изрядно дергался во время полета, и веревка ослабла. А развязать остальные узлы было совсем нетрудно. Я поднялся и размял затекшие суставы. Что-то не так было с этим бесконечным полетом: привязанный к доске, я мог не получить никаких повреждений только если бы меня сбросили со стола! Я довольно хмыкнул — пока все не так уж плохо: я цел и далеко от этого дурачья с постными мордами и их воскресными шоу самобичевания.

Видеть я ничего не мог, пошел наугад. И очень быстро понял откуда исходит шум: мимо текла река. Причем, вода была очень горячей, мне пришлось буквально выпрыгнуть назад: если бы не обувь, обварил бы ноги! От нее и эта влажность, от которой я мокрый насквозь! Короче, неприятное место, нужно отсюда уходить. Единственный положительный момент: появился обратный отсчет, и цифры мелькали на нем с поразительной быстротой. Впрочем, счет все равно шел на миллионы, так что до освобождения пока еще далеко!

Пошел вдоль реки, ведь куда-то она меня выведет! Но достаточно быстро я споткнулся о доску, очень похожую на ту, что оставил сзади. Ага, так они сюда регулярно кого-нибудь сбрасывают! Но, поскольку здесь никого уже нет, значит я на правильном пути. Похожая доска встретилась мне еще раз, потом еще… У меня появилось неприятное предчувствие. Я нашел камень и в этот раз доску положил на него. И, на всякий случай, стал считать шаги. Через четыреста пятьдесят четыре шага у меня развеялись все сомнения: я натыкался на свою же доску! Я был на крохотном острове, окруженном горячей водой. Эти твари знали, что делают и их целью все-таки была моя смерть: упади я в воду, так уже давно бы сварился. Но и здесь мне спасения ждать неоткуда. Мелькнула мысль стать на доску и плыть по течению. Но такая идея могла прийти в голову только от отчаяния: доску бы постоянно заливало горячей водой, а ноги мне защитить нечем. Через несколько минут у меня бы начался балет с задиранием ног и гарантированное падение с доски.

Но и на острове мне долго не протянуть: земля под ногами была горячей, долго стоять на одном месте было нельзя. Я лег на свою доску, просто чтобы не стоять.

«Твари! — я чуть не взвыл от бессильной ярости, — подлые жестокие твари! Ну почему не дать мне просто уйти? Зачем вам моя смерть, вы же за любовь и доброту! Чертовы лицемеры!»

Потом я увидел… луч света. В плотной влажной атмосфере его было отчетливо видно. Причем, луч не стоял на месте, он двигался из стороны в сторону. Я встал и посмотрел на источник света, там виднелись четыре темных силуэта, которые быстро бежали в мою сторону. По воде? Или там есть какой-то мост?

Фигуры приближались, и они были просто огромны! Я присел и взял в руки камень на всякий случай.

— Что там, Том? — спросил самый большой из них, — еда или опять одежда?

— Еще хуже, — ответил Том, осветив меня, — лишний рот!

Зажглись еще три фонаря и теперь я мог разглядеть этих людей: очень высокие и рослые, в плотных непромокаемых комбинезонах и куртках, у каждого на животе была большая сумка на ремне через плечо. На лицах защитные маски с фильтрами. Стекла очков, очевидно, были чем-то обработаны, потому как они совершенно не запотели изнутри. А на ногах была обувь на очень толстой, не менее трех с половиной дюймов, подошве. Она и делала их такими великанами.

Самый большой вышел вперед.

— Не жадничай, Том. Еда у нас пока есть. Сегодня добыча невелика: только доска и веревка. Пригодятся!

Потом он обратился ко мне:

— Пэтрик, брось камень. И не вздумай затеять драку еще и здесь!

Я был окончательно сбит с толку: меня здесь знают? Откуда?!

— Кто вы? — спросил я, отбросив камень, — откуда вы меня знаете?

Но здоровяк не был настроен на беседу. Он снял с себя сумку, которая, в отличие от других, не казалась пустой, и бросил рядом со мной.

— Тим, — обратился он к одному из них, — бери Пэтрика на спину, по-другому ему через реку не перейти. Том, ты первый, освещаешь путь. За тобой Тим с Пэтриком, я за вами, понесу доску и веревку. Саймон, ты пойдешь последним, свети так, чтобы Тим не оступился, сварятся оба! Все, пошли!

Тим присел, и я забрался ему на спину, он тут же побежал за Томом, таким же огромным парнем как он сам. Никакого моста не было: они видели буруны над подводными камнями и прыгали на них.

Реку пересекли быстро, но на противоположном берегу Тим не остановился, а продолжал бежать со мной на спине.

— Все, Тим, бросай, дальше пусть бежит сам! — наконец, скомандовал старший.

Я с радостью спрыгнул: трястись на чужой спине еще то удовольствие!

— Пэтрик, беги быстрее, — крикнул он мне, — или останешься без ног!

Ногам и правда было очень горячо: земля дымилась и исходила паром в тысяче мест одновременно, иногда из земли вдруг с шумом вырывался гейзер, на который никто не обращал внимания.

Но в один момент я споткнулся и упал, ударившись коленом о большой камень. Это колено я повредил, еще когда упал в овраг, оно болело до сих пор. И вот опять! Когда встал, то понял, что ни бежать, ни даже идти я дальше не смогу.

— Том! — негромко скомандовал старший, и он послушно присел, забирая меня на спину.

Бежали мы куда-то вверх и постепенно становилось не так жарко. Наконец, мы забежали в пещеру и остановились, я понял, что мы на месте. Все, кроме старшего, у которого были заняты руки, сняли маски, открыв свои мокрые потные лица.

И нас там встречали! Да-да, нас встречали человек пятнадцать, но встречали так, будто не видели несколько лет, с объятьями, поцелуями и слезами радости!

Старший, не выпуская доску с веревкой из рук, повернулся ко мне и кивнул, приглашая следовать за ним. Я быстро идти не мог, но старший никуда и не торопил. По пути он зашел в помещение, где мог поместиться только один человек. Он оставил там доску с веревкой и вытащил кусок алюминиевой трубы. Взяв камень, он согнул одну сторону трубы в виде рукоятки и протянул мне:

— Возьми, без костыля ты долго не протянешь!

Смешно сказать, но тогда я обрадовался этой гнутой трубе как ребенок рождественскому подарку!

Пещера была большая, но ничем не освещалась, и здесь наверняка было легко заблудиться. Но мой новый знакомый шел уверенно, освещая дорогу своим фонарем. Наконец, мы зашли в небольшое помещение, вход в которое был закрыт плотной тканью. Внутри он вставил фонарь в одно из многочисленных отверстий в стене и жестом пригласил меня сесть на кусок лавового камня. Потом запустил руку в отверстие побольше и достал оттуда две бутылки пива. Не торопясь, открыл и одну протянул мне.

— Берег для особого случая, — сказал он. — Будем считать, что сегодня именно он.

После чего сел на другой камень и снял маску.

— Узнаешь? — спросил он.

ИЛИЯ

— Илия?!! Ты? Здесь?!

Но узнать его было непросто: он постарел лет на сорок! Лицо стало бугристым и неровным, заросло неаккуратной бородой, кожа казалась очень плотной с глубокими как шрамы морщинами. Ото лба до макушки шла обширная лысина, с боков спускались длинные седовато-желтые волосы. Теперь Илия стал более грузен и сейчас его тело уже не казалось особо дорогим. Он с наслаждением пил пиво, блаженно закрыв глаза. Потом улыбнулся и довольно крякнул.

— А что занесло тебя, Пэт, в ЭТУ скорбную обитель?

Черт возьми, вот это сюрприз! Он жутко раздражал меня при первой встрече, но это было ведь так давно. После сборища идиотов братства, Илия, угощающий меня пивом, казался старым другом!

Я рассказал ему про пожар в лощине, про то, как Кэт спасла меня, и я должен был на ней жениться по странным правилам братства. Рассказал про лихорадку и про то, что жить мне пришлось с другой женщиной. И как меня скинули в конце концов сюда. Рассказывал я кратко и без деталей, ожидая, что, если что-то Илии покажется интересным, то он попросит уточнить. Но Илия слушал молча и ни разу меня не перебил. Когда я закончил, он продолжал задумчиво смотреть на меня.

— Илия, а ты почему здесь? — задал я вопрос, который меня интересовал сейчас больше всего. — И где Беркер?

— Беркера больше нет, — спокойно ответил Илия. — Я убил его. Как-нибудь расскажу подробности, сейчас скажу только, что не планировал его убивать и очень сожалею о его гибели. Но наказанием за убийство мне стало увеличение срока до 15 лет и смена условий содержания: я оказался за дверью и обратно она меня не пускала. Побежал, как и ты. Только никакого оврага у меня на пути не было, бежать пришлось до самых гор. А в горах забежал в пещеру, в темноте споткнулся, долго летел, чудом не свернул себе шею. И оказался здесь. Большинство из наших ребят тебе расскажут такую же историю. Но троих нам скинули сверху, как и тебя. Я тебя познакомлю с ними. И с остальными тоже.

Потом он поднялся:

— А теперь пойдем, покажу тебе как мы живем.

Он взял фонарь и быстро пошел на выход.

Мне очень не хотелось куда-то идти: болело колено, мокрая одежда липла к телу, да и день был перегружен событиями: еще пару часов назад я был в братстве, потом остров, кипящая река… Я только расслабился от выпитого пива. «Неужели это так срочно?» — подумал я с досадой. Но спорить не стал, взял свой костыль и пошел за ним.

Потом мы заходили в такие же углубления, занавешенные брезентом безо всякой мебели внутри. Он, не стесняясь, светил хозяевам в лицо, но никого это особо не напрягало, встречали нас везде с радостью. Было видно, что Илию здесь любят.

Все вокруг выглядело уныло и безрадостно: грязные лица, грязные руки, тяжелый запах давно немытых тел. Было ощущение, что люди здесь стараются выжить любой ценой. И верили здесь не в милосердного Бога, а в тех, кто рядом. Просто потому, что до них было ближе.

В одном помещении лежал старик, который тяжело дышал и не встал, когда мы зашли. Представить, каким этот человек был в молодости я бы не рискнул: сейчас от него остался только скелет в старых лохмотьях. Лицо обезображено многочисленными ожогами, глаза воспалены и невыразительны.

— Привет, Майкл, — сказал Илия, — я с хорошими новостями. Пэтрика скинули сегодня,как и тебя в свое время. Он сказал, что твоя жена в порядке, дети растут здоровыми. Тебя там помнят и любят!

Майкл слабо улыбнулся:

— Достаточно было просто сказать, что с ними все в порядке, Илия. А на любовь в братстве рассчитывать не стоит. Да, Пэтрик? — он обратился ко мне, — Или там что-то поменялось?

— Там много говорят про любовь к Богу, Майкл, — осторожно ответил я.

Майкл слабо улыбнулся:

— Да, там только Бога и можно любить. И плохо, если у тебя появляются другие цели в жизни, — он облизнул пересохшие губы и несколько секунд молчал, собираясь с силами. — Зачем это Богу? Когда увижу его, обязательно спрошу.

Он помолчал. Потом тихо спросил:

— Как там мои ребята?

— С ними все хорошо, Майкл, — ответил я. — Они здоровы. И очень похожи на тебя.

Я соврал: узнать сейчас в Ионе или Иосифе какие-то черты Майкла было невозможно.

— Это хорошо, — выдохнул старик. — Я виноват перед ними. Когда-то рассказал Ионе про велосипед, он так загорелся, так просил!.. До сих пор жалею, что не сделал ему хотя бы игрушечный.

Дышал он тяжело и прерывисто. Было видно, что ему этот разговор стоит больших усилий.

— А Иосиф просил на рыбалку сходить вместе. Но я не мог: ведь там постоянно нужно работать. А в воскресенье служба и общение с покаянием. На детей там времени нет. Мне так жаль!

Я хотел его успокоить, рассказать, что все у детей хорошо, но он закашлялся и кашель становился все сильнее. Было ощущение, что остановиться он уже не сможет. Но он отдышался, вытер рот ладонью и устало закрыл глаза:

— А сейчас уходите. Спасибо, Пэт, за хорошие новости. Спасибо, Илия, что зашел. Прощайте.

Когда мы вышли, Илия грустно сказал:

— Майкл скоро умрет. Жаль, он был моим другом. И лучшим добытчиком из всех, кого я когда-нибудь встречал.

— А какой у него срок? И как можно отправлять в тюрьму таких стариков, — удивился я.

— Он не старик, Пэтрик. Время заключения здесь летит очень быстро, но условия у нас такие, что долго не выдерживает никто. И мне с моим сроком до освобождения тоже не дожить.

Я помнил каким цветущим и моложавым Илия был при нашей встрече и понял, что он прав.

Мы вышли наружу, но совсем не там, где вошли в первый раз. Здесь сильно пахло серой, Илия вытащил из нагрудных карманов куртки две очень толстые маски с большими стеклами очков, одну протянул мне. Прямо на земле лежали несколько пар толстых перчаток, Илия взял одну пару и кивнул, чтобы я сделал тоже самое.

Перед нами был небольшой холм, который закрывал видимость. А когда мы забрались на него, вдруг стало нестерпимо жарко, адский зной мощным потоком снизу ударил в лицо, я закрылся руками, маска почти не помогала. Когда я немного привык, то увидел внизу… золотое озеро.

— Это золото, Пэтрик, — глухо через респиратор сказал Илия. — Оно нас и кормит!

Озеро завораживало своей красотой: оно казалось застывшим желтым льдом, только середина лениво бурлила и иногда с шумом стреляла вверх тяжелым фонтаном. Ярко-желтый свет исходил от центра, плавно перетекая с обеих сторон в красный спектр, а края озера плавно уходили во мрак.

Я вопросительно посмотрел на Илию, он отрицательно покачал головой.

— В такой одежде ты туда и спуститься не сможешь, сгоришь сразу! У нас есть пять термостойких костюмов, в них можно продержаться около получаса. Подбежать, собрать золото и обратно. На все двадцать минут. Получается не сразу и не у всех.

Мы повернулись и пошли обратно. Молча добрались до пещеры Илии и завалились спать. Не раздеваясь и прямо на полу, благо он был теплым.

ДОБЫТЧИКИ

— А зачем вам здесь золото? — спросил я Илию, когда оба проснулись.

— Золото нужно всем и всегда, — наставительно сказал он, пытаясь связать свои волосы в узел на затылке.

— Это не ответ, — раздраженно сказал я. Илия опять сбивался на нравоучительный тон. — Вам мало того, что живете во тьме и впроголодь, так еще и этот экстрим с золотодобычей! Адреналина не хватает?

Илия пошарил в отверстии и вытащил оттуда пачку галет и две бутылки воды. Одну бутылку отдал мне, разорвал пачку и вытащил оттуда несколько штук. Потом сел на камень и противно захрустел галетой.

— Пэт, расскажи мне про старшего в братстве.

— Не уходи от ответа, Илия. Зачем вам золото?

— Я тебе все объясню. Если сам пойму, что здесь и как. Идет?

Я пожал плечами:

— Да я даже имени его не знаю. Поначалу думал он просто доктор. Его все так и называют, по имени никогда.

— Ты мне скажи, а что он делает с золотом?

— В каком смысле, — удивился я. — Я там провел пять недель, за это время никакого золота не видел. И не слышал, чтобы кто-нибудь о нем говорил.

Илия задумался.

— Смотри какая интересная ситуация. У нас своих продуктов нет. У нас вообще ничего здесь своего нет: ни одежды, ни фонарей, ни инструмента. Но у нас есть золото! Тот остров, на который тебя сбросили, он у нас вроде обменного пункта: мы там меняем золото на… что-нибудь. То есть золото исчезает, а на его месте появляется еда. Или вода. Или инструмент какой, или одежда. Как это происходит никто толком не знает: пока на острове хоть кто-то есть, никакого обмена не будет. Поэтому заказать мы не можем, это всегда дело случая. И последнее время посылки для нас все меньше и меньше. Да и не то приходит, что нам нужно. У меня половина народа с ожогами сидит, а нам все время одежду шлют!

С этими словами он раздраженно встал, забрал фонарь и вышел из пещеры.

Меня он не позвал, я остался сидеть в темноте. Но Илия быстро вернулся и протянул мне два плотных комбинезона и еще более плотную куртку. Так одевались здесь все.

— Вот, надень. С твоей одеждой ты тут долго не протянешь. Только не выкидывай ее, пустим на подстилку для больных. У нас здесь каждая мелочь на счету.

— Слушай, Илия, — сказал я. — Могу ошибаться, но эту одежду шьют в братстве.

Он тут же оживился:

— Там такую же носят?

— Нет, там она не нужна. Но женщины постоянно что-то шьют.

Илия помолчал. Потом спросил:

— А золото? Куда вы деваете золото?

— Извини, — сказал я. — Золота я там не видел.

Илия долго молча ходил по пещере теребя бороду. Потом внимательно посмотрел на меня и сказал:

— Пэтрик, тут вот какое дело. Мы давно пытаемся выбраться отсюда наверх, чтоб хоть как-то упорядочить этот обмен. Скажу честно, пока не получилось ни разу. Но сейчас у нас другого выхода нет, будем пытаться, пока не получится. Ты с нами?

ПЛОХАЯ ИДЕЯ

— Не, — сказал я, — пробуй сам, если хочешь. А я там был, и мне не понравилось. Общаться с Доком так себе удовольствие. Да и остальные там придурки каких поискать!

Илия посмотрел на меня и удивленно хмыкнул:

— Ну ты и фрукт! Ты мне еще тогда не понравился.

Я довольно улыбнулся:

— А уж как я потом жалел, что не треснул тебя мордой о стол! Так что не нарывайся, Илия. Покажи-ка мне мою пещеру, а сам иди куда хочешь. Привета там никому наверху не передавай, я еще не соскучился.

Илия помолчал, потом сказал:

— Оставайся здесь, Пэтрик, я ведь все равно ухожу. Там в отверстиях есть еще вода, галеты и тушенка, дня на три тебе хватит. Потом можешь зайти к Майклу, он к тому времени умрет, у него тоже что-нибудь найдешь. Ну все, прощай!

С этими словами Илия взял фонарь, повернулся и вышел.

— Эй, стой! — крикнул я ему вдогонку, — Илия, подожди!

Илия повернул голову в мою сторону:

— Говори, только недолго. Меня ждут.

— Ты куда пошел? — возмутился я. — У меня срок не на неделю, что делать, когда все продукты кончатся?

— Сдохнуть, Пэтрик. Или сходи на озеро и принеси на остров золото сам.

— А добытчики?

— Добытчики идут со мной. Без Майкла нам все равно прежнюю норму не выполнить. Будем договариваться с Доком лично.

Илия отвернулся и пошел дальше.

— Илия, — крикнул я, — подожди, я с тобой!

Но он даже не повернулся.

— Илия, стой, тварь! Я тебе башку проломаю!..

Я схватил свой костыль и побежал за ним. Но мне с моей ногой за ним было не угнаться. В конце концов Илия повернулся и осветил меня фонарем.

— Я могу идти медленнее, Пэтрик. Но ждать я тебя не буду и тащить на себе тоже. Постарайся не заблудиться, если отстанешь.

С этими словами он повернулся и пошел дальше.

ДОБЫТЧИКИ

Догнать Илию я не мог, колено болело все сильнее. Но я видел впереди свет его фонаря, и изо всех сил старался не отставать. Двигались мы постоянно в гору, становилось прохладно. Я был весь в поту и мне быстро стало холодно. Скоро на стенах появился мох. А потом Илия остановился и выключил фонарь: где-то очень далеко вверху виднелся дневной свет. До нас он не доходил, но это уже не был беспросветный мрак как внизу!

Я очень устал и не мог говорить, просто рухнул на холодную землю. Мне очень тяжело далась эта гонка за Илией, но оставаться внизу было полным безумием.

Потом я отдышался и поднял голову. Илия сидел на земле. Стена сбоку от нас шла вертикально вверх, потом была пропасть, а третья стена поднималась достаточно полого, и дневной свет шел именно оттуда. Этот спуск был покрыт толстым слоем мха.

— Вот это и есть то место, через которое мы сюда попали, — спокойно сказал Илия.

— Слушай, но здесь вполне можно жить, чего вы делаете там, внизу?

— А что нам делать здесь? — услышал я в ответ чей-то голос сзади. — Тут нет пещер, спать на земле холодно. Да и смысла здесь торчать нет: мы все получаем с того острова, куда тебя скинули. И только если есть золото на обмен, а оно тоже внизу.

Илия включил фонарь, к нам подошли трое добытчиков, которые вынесли меня с острова. И теперь я мог разглядеть их получше.

Тим и Том были близнецами. Рослые, с грубыми чертами лица и недобрыми глазами. Не знаю, за что они попали в тюрьму, но в жизни я бы держался подальше от них.

А вот Саймон вызывал симпатию: с серыми проницательными глазами и волевым подбородком этот парень выглядел спокойно и дружелюбно. Размерами он уступал близнецам, но держался уверенно, чувствовалось, что старший в этой троице именно он.

Илия с каждым обнялся и спросил:

— Ну, что у вас?

— Веревки у нас только тридцать футов, — ответил Саймон, — но реально будет меньше: примерно треть уйдет на узлы. Еще две бухты взяли со спуска к озеру. Они тоже по тридцать, но уже с узлами.

— Итого восемьдесят футов, — подытожил Илия. — Узлы вязать будем нечасто, это для начального этапа, когда силы еще есть. Должно хватить. Все, — он хлопнул в ладоши, — начали: вы двое вяжете узлы на запасной бухте, мы с Пэтриком сращиваем все концы между собой, а ты, Саймон, просто сидишь и ждешь.

Работать с веревкой было совсем не такой просто, как мне показалось вначале. И я здорово взмок, растягивая с Илией узлы. Закончили мы с близнецами почти одновременно.

— Все готово, Саймон, — сказал Илия. — Теперь ты.

Саймон молча встал, разулся и снял куртку, хотя здесь было весьма прохладно. Он обвязал себя веревкой вокруг пояса, Илия вручил ему какой-то странный молоток с длинным острым наконечником на месте рабочей части, и он повесил его на лямку на груди.

Потом Илия взял Саймона за плечи и сказал:

— В это раз все получится. Ты наше будущее, понял?

Саймон молча кивнул и пошел к пологому спуску.

— Нет, — тут же остановил его Илия, — ты же знаешь, что этой дорогой нам не пройти, пробовали сто раз. Давай на скалу, Саймон. Мы подстрахуем.

Тот помрачнел и подошел к скале, что уходила вверх почти вертикально.

Найдя углубление, подтянулся на одной руке, другой ощупывая скалу выше себя. Передвигался он ловко и умело, но где-то на середине повис, и никакого упора для себя найти не мог.

— Подняли руки вверх, — тихо скомандовал Илия, — ловим парня!

Но Саймон, достав свой молоток, сделал углубление, продолжая висеть на одной руке! Потом повесил молоток на место и осторожно двинулся дальше.

Откуда столько сил было в этом парне я не понимал, но он уверенно лез вверх по отвесной скале безо всякой страховки. Я представил, что мне тоже придется лезть на такую высоту, пусть даже и по веревке… и меня сразу стало мутить. Да еще и колено! Но может они все вместе уж как-нибудь затащат меня туда сами?

А Саймон тем временем забрался на самый верх. Мы разом взревели от радости. Я не понимал для чего это все нужно, я просто не хотел сдохнуть от голода внизу. Но общее напряжение передалось и мне, я искренне радовался, что у Саймона все получилось!

— Вот, — радостно закричал Илия, — давно нужно было выбираться этим путем! Сколько времени в пустую потратили!

Показалась голова Саймона:

— Илия, тут тупик, — сказал он, — дальше пути нет, там стена переходит в купол…

Мы замолчали. Все понимали, что каким бы тяжелым не был подъем, спуск будет намного сложнее. И путь оставался только через пологий спуск. Но добытчики, как я понял, имели с ним негативный опыт.

— Саймон, отдохни! — крикнул Илия. — Спускайся, когда будешь готов.

Саймон молчал. И его не было видно, наверное, набирался сил перед спуском.

— Сукин сын, — негромко выдохнул Илия, глядя куда-то в сторону. Я проследил за его взглядом — Саймон карабкался по стене, перемещаясь горизонтально в сторону выхода. Только помочь мы ему уже ничем не могли: под ним была пропасть. Веревка здорово мешала ему и тащила вниз, дергаясь в такт его движениям. «Сукин сын»? Да я бы умер от страха от одной мысли о таком путешествии. А этот парень и раздумывать не стал!

Саймон уверенно передвигался к выходу, казалось, он делал это каждый день: ни на секунду не задумываясь, он протягивал руку туда, где был выступ, а иногда сразу доставал молоток делал углубление себе сам.

Еще пара рывков, и Саймон уже стоял на вершине пологого склона.

— И-ли-йа! — в несколько слогов крикнул Саймон, чувствовалось, что он ужасно устал и у него сбито дыхание. Но он радостно поднял руки и запрыгал на месте. Ему, наверное, понравилось эхо, и он крикнул: «Том!». «Том-том-том» — отозвалось эхо. «Тим!», — крикнул Саймон, наслаждаясь эхом. «Саймон!»

Илие надоела эта игра.

— Саймон, — крикнул он, — теперь скинь нам веревку.

Саймон кивнул и резко дернул веревку, которая по-прежнему висела над пропастью, в нашу сторону. Не получилось, он дернул ее еще раз… При этом он потерял равновесие, оступился и полетел вниз, несколько раз ударившись о торчащие выступы.

Все произошло очень быстро, и мы не сразу поняли, что это было. Саймон только что стоял у самого выхода, он разговаривал с эхо!.. И его больше нет? А мы, что теперь делать нам? Как нам забраться туда, куда он залез с таким трудом?

Илия первым пришел в себя, схватил фонарь и кинулся к краю пропасти.

— Саймон, — став на колено, крикнул он, — Саймон, ты живой? Саймон, Саймон!..

Близнецы переглянулись, один подошел и положил руку на плечо Илии:

— Саймона больше нет, Илия. Веревки и молотка тоже. Нужно думать, как жить дальше.

Илия тяжело опустился на землю и закрыл лицо руками. Так он сидел несколько мгновений. Я ужасно не хотел возвращаться обратно и считать какие у меня запасы и насколько их хватит. Вся надежда была только на Илию, но он сидел в свой театральной позе и держал паузу, как опытный актер. Но вот он встанет и…

— Мы в заднице, — сказал Илия. — И я не знаю, что нам делать. Пошли вниз, будем решать со всеми вместе.

МИССИЯ

— Сколько тебе осталось? — спросил Илия — На счетчике сколько?

Я не сразу понял вопрос: цифры мелькали перед глазами, я настолько привык к ним, что не обращал на них внимания.

— Четыреста девяносто четыре тысячи семьсот восемьдесят пять, — ответил я.

— Осталось несколько часов, — кивнул Илия. — Ты готов к возвращению?

Я опешил:

— Как, мой срок истекает так быстро?

— Да, — кивнул Илия, — ты свой срок почти отбыл. Ты хочешь вернуться?

— Илия, а какого черта ты меня потащил с собой, если мне всего-то нужно было немного подождать? Зачем ты мне устроил это шоу?

Он пожал плечами:

— Хотел заставить тебя сделать что-нибудь для других. Вдруг понравится?

— Какие другие, ты о чем? Ты сам-то здесь как застрял? У тебя срок в три раза больше моего. Но ты здесь уже намного дольше, он у тебя давно закончился. Почему ты все еще здесь?

— Боюсь, ты меня не поймешь, Пэтрик, — устало сказал Илия. — Это мой выбор, я решил остаться среди этих людей. Знаешь, я рад, что оказался в этом месте и кому-то еще реально нужен. Жизнь она не там, откуда мы пришли. Там ее видимость с игровыми платформами и общением «у себя». Ты пропал для всех своих контактов после суда. Как думаешь, хоть кто-нибудь огорчился, хоть кому-то ты был нужен?

— Илия, мне здесь делать нечего, — твердо сказал я. — Так что даже не проси!

— Я и не думал, Пэтрик. Здесь у нас больше шансов нет. Дело не только в том, что погиб мой друг Саймон. Мы потеряли веревку, без нее будет сложнее спускаться и подниматься к озеру. Мы не можем черпать золото, жидкое оно только в центре. Но молотка больше нет, мы не сможем вырубать его и с краев. Короче, нам нечего предложить на обмен, скоро здесь будет нечего есть. И у нас теперь уже точно нет шансов подняться наверх. Туда, где куча бездельников не знает, чем заняться, перекладывают камни с места на место и молятся на жулика, который ворует наше золото!

У него заходили желваки на обожжённом лице и глаза блеснули холодной ненавистью. И тут я понял, что, если бы план Илии удался, вряд ли бы дело окончилось простой договоренностью верха с низом! Настроен он был точно не на переговоры.

Илия перехватил мой взгляд и усмехнулся.

— Пусть живут и молятся своему богу, у нас сейчас другие проблемы. Пэтрик, когда твой счетчик выйдет на ноль, система спросит готов ли ты вернуться. Просто ответь, что готов.

— Ну, а дальше?

— А дальше ты должен обязательно поговорить с Илоном.

— Кто это, как мне его найти?

— Ты его знаешь, это Корбен Даллас. Но это его новое имя, у него всегда было странное чувство юмора. Так вот, расскажи ему все. Как мы здесь выживаем без еды, инструмента и медицины. Если мы преступили когда-то закон, то он трижды преступник, когда заставляет нас жить и умирать здесь в таких условиях. Скажи ему это. Еще скажи, что мы не просим о милости, мы готовы за все платить, золота у нас много. И пусть знает: если помощи не будет, мы все здесь погибнем. И это будет на его совести.

КОРБЕН ДАЛЛАС

«Пэтрик О’Доэрти, — услышал я механический голос системы, — ваш срок тюремного заключения полностью закрыт, вы можете вернуться в комьюнити «New Cro-Magnon» для полного снятия всех ограничений, наложенных на вас настоящим приговором. Вы готовы к возвращению?»

«Да, — ответил я, — готов».

«Даю обратный отсчет, — тут же отреагировала система, — приготовьтесь к перемещению. ДЕСЯТЬ! ДЕВЯТЬ!..»

На счет «НОЛЬ» я вновь оказался в бурном потоке информации, и он быстро вытеснил весь тот мир, которым я жил все последнее время.

Я не могу сказать, как долго шел этот процесс, очнулся я в пустом зале суда.

Жгуты у меня в груди начали обратное движение и исчезли в сдерживающем меня периметре. Потом сам периметр бесшумно разложился в стену за моей спиной и так же бесшумно исчез.

В помещении никого не было, стоял какой-то неуютный полумрак. Но мне в любом случае нужно торопиться. Колено не болело, но сгибалась нога с трудом. Подошел к двери, она послушно ушла вверх, снаружи по-прежнему стояли два андроида.

— Вас ожидает Корбен Даллас, — сказал один из них. До того, как он утвердит ваше освобождение, на вас распространяются все ограничения, наложенные Судьей Шестнадцать.

Потом мы поднялись на лифте и вместе вошли в его кабинет.

Корбен стоял боком к двери и внимательно смотрел на стену, на которой шел бесконечный поток данных. Света в его кабинете не было, и его черное лицо выглядело зловеще в холодных бликах дисплея.

— Проходи, — посмотрев на меня, сказал он, — что с коленом?

— Да все нормально, — отмахнулся я. — С ногой я разберусь потом.

Мы виделись пару раз, когда я оформлялся на оцифровку, но особой симпатии у меня к нему не испытывал. Я подошел, маршалы остались у двери.

— Это данные твоего заключения, — показал Корбен на экран. — Пока вижу, что чужие правила ты уважать так и не научился. В каком бы месте не оказался, норовишь все сделать по-своему.

— Подожди, Корбен, — остановил его я. — Там у людей проблемы. И без твоей помощи они все погибнут.

Корбен удивленно посмотрел на меня:

— Что? Какие люди, кто погибнет?

— Илия. Меня послал Илия с нижнего уровня. Он знает тебя и сказал, что твое настоящее имя Илон.

Корбен с усмешкой посмотрел на меня. Потом сел в единственное в кабинете кресло:

— Хорошо, говори. А потом ты будешь слушать!

Он почему-то здорово меня раздражал своим высокомерием. Но я просил не за себя: я пообещал помочь Илии, и я, черт возьми, ему помогу! Поэтому постарался говорить максимально спокойно:

— Корбен, Илия просил передать, что умолять тебя никто не станет. Но их смерть будет на твоей совести. И это не все. Корбен, золота там просто огромное количество! Из-за меня вы потеряли деньги, так вот я нашел способ, как их вернуть. И даже приумножить! Как тебе такое, Корбен Даллас?

— Да никак, — пожал он плечами, — ты закончил?

Было ощущение, что он вообразил себя моим начальником и лениво слушает отчет о командировке!

— Корбен, ты не понял. Тебе не нужно никого спасать, просто включи свою алчность, черт возьми! Там, внизу, целое море золота, помоги людям выжить и завтра проснешься богатым!

Он снисходительно посмотрел на меня:

— Пэтрик, ты не слышишь меня. Нет никакого Илии. И золота тоже никакого нет. Тебе, похоже, всю голову на ринге отбили, если ты не можешь реальность отличить от виртуальной платформы. Ты отбывал наказание на одной из них, ее для тебя смоделировал Судья Шестнадцать. Единственное отличие, что все повреждения реальны и смерть, кстати, тоже. Но тебя ведь предупреждали?

— Что?! — тупо спросил я, пытаясь осознать услышанное. — Какая платформа, ты о чем?

— Твои приключения, — продолжал Корбен, — никто не узнает, у меня доступ только к тому, как ты реагировал на ту или иную ситуацию и какой делал при этом выбор. Так что свои виртуальные впечатления оставь при себе, пригодятся для мемуаров. А у нас здесь реальные проблемы, и произошли они по твоей милости!

Это было как катиться по льду и уткнуться в асфальт! Как это «платформа»? А Док, Майкл, Кэтрин? Сэйра, которую я ненавидел всей душой, а Саймон?..

«Развели как идиота, — с досадой подумал я. — Хорошо хоть хватило ума не остаться там навсегда спасать несчастных жителей подземелья!»

— Ясно, — сказал я успокаиваясь. Значит, торопиться никуда не нужно, жизнь продолжается. Ну, просто гора с плеч! — Такая вот у вас тюрьма. Я там целую жизнь прожил. Ладно, было интересно. Дай знать, когда будет новый сезон. Все, Корбен, я пошел.

— Никуда ты не пойдешь, — уверенно заявил Корбен, — нам нужно разгребать то дерьмо, в котором мы из-за тебя оказались!

— Разгребай, что хочешь, только без меня. Я отбыл свой срок, перед комьюнити я чист…

— Да плевать мне на твой срок. Ты получил то, что заслужил. Но никому от этого не легче. Нам теперь нужно срочно найти деньги, и для этой цели ты теперь в моем полном распоряжении безо всяких «но» и «если»!

— Правда? — спросил я. Потом подошел к нему вплотную и схватил за шею, чтоб выкинуть из кресла… И тут же оказался на полу, с заломанными за спину руками. Я не сопротивлялся: андроида мне никогда не одолеть. Но было безумное раздражение и злость на этого ботана. Да и на себя тоже: ну как ребенок повелся на такой развод! Но ведь когда-нибудь у него рядом андроидов не будет!

— В чем проблема, Пэтрик? — удивленно спросил Корбен, как будто ничего не понимал. А дело как раз в том, что ты сидишь, а я на полу под твоим охранником!

Но постарался ответить как можно спокойнее:

— Большая просьба, Корбен Даллас: никогда не разговаривай со мной сидя, когда мне приходится стоять!

«Иначе я тебе сам всю голову отобью. И не на ринге, а прямо здесь!», — добавил я про себя.

— Спасибо, джентльмены, — обратился Корбен к андроидам. — Освободите, пожалуйста, моего собеседника, мы с ним не договорили. Я снимаю с него всего судебные ограничения, вы можете вернуться к своим обязанностям. Спасибо.

Я поднялся с пола.

— Договорились, Пэтрик. — Корбен встал откатил кресло в сторону. — Мне нечего тебе предложить из мебели, разговаривать будем стоя.

Я пожал плечами:

— Да не о чем нам с тобой разговаривать. За оцифровку я заплатил полностью, так что теперь никому ничего не должен.

— А за зарядку и обслуживание чем платить будешь? И у тебя проблемы с коленом, нет?

— Не пропаду, не переживай. Уеду куда-нибудь, где мои навыки кому-то будут нужны.

— А я как раз о том же, Пэтрик, — кивнул Корбен. — Со своими навыками ты нужен здесь. Так что искать работу где-то еще тебе не имеет смысла.

На память пришло мое общение с кадровым агентством, и я не стал упираться.

— И что ты мне предложишь? Обучать андроидов рукопашному бою?

— Боюсь, наших андроидов тебе научить нечему, — усмехнулся Корбен. — Тут другая мысль. Ты же в курсе, что наш SDC40 уничтожили? Но нам без него никак нельзя, и завтра мы запускаем в производство новый. Так вот я хочу, чтобы им управлял ты!

— Ты предлагаешь мое тело поменять на SDC40? Зачем это мне? И зачем тебе?

— Нам придется лететь за деньгами к нашим соседям в Великий Халифат. А там сплошная черная дыра: мы про них почти ничего не знаем и неизвестно, чем эта поездка закончится. Искусственный интеллект хорош, когда есть четко прописанные правила. А там, боюсь, нужна будет импровизация. Мое предложение такое: ты летишь с нами. Ты ведь не бросил Илию. Не бросишь и нас.

— Ну а мне-то это зачем? — спросил я, хотя знал, что уже согласен.

— А что тебе еще делать в этом мире, Пэтрик? Я ведь не уговаривал тебя на оцифровку, ты сам ее захотел. Хочешь и дальше общаться «у себя»? Ты не программист, не дизайнер, не проектировщик. Но я видел твои результаты на игровых платформах, ты реально крут. Тебе нужна война. Так и занимайся тем, что тебе близко.

— Корбен, все здорово, — сказал я. — Кроме одного. Меня бесит, когда ты со мной разговариваешь как начальник. Я никому ничего не должен. И подчиняться тебе не стану.

Корбен серьезно посмотрел на меня:

— Без проблем, Пэт. Но мы летим не на прогулку, это опасное и совсем непростое дело. Без руководителя нам точно не обойтись. Готов возглавить операцию? Говорю абсолютно серьезно: буду подчиняться беспрекословно.

Вот только этого мне не хватало!

— Не, из меня руководитель никакой, так что…

— Так что, — тут же подхватил Корбен, — будь любезен исполнять мои приказы с той же готовностью, как я бы исполнял твои. Иначе не стоит и затевать эту операцию. Пэт, ты согласен?

— А деньги? — на всякий случай спросил я. — Сколько ты собираешься мне за это платить?

— Для начала вернем то, что у нас забрали, Пэтрик. А там твоих денег немало!

ТИГРАН ВЕЛИКИЙ

ВНУТРИ

— Как он включается? — услышал BLK001271420. — Ни инструкции, ни кнопки какой…

С ним явно произошел какой-то критический сбой: он четко понимал кто он. Но не помнил ничего и совершенно не представлял, как он здесь оказался.

— Да он и так страшный, его и включать не надо, — сказал другой голос. — Это металл? — он постучал BLK001271420 по грудной клетке.

— Потом у него спросишь. Если сумеем активировать когда-нибудь.

Доступ к данным был тоже частично заблокирован: геолокация не работала. Самотестирование определяло все новые проблемные зоны и настойчиво требовало выхода в Сеть.

— Ну он и урод! А чего у него грудь вперед как у собаки?

— А тебе какая разница? Раз так спроектировали, значит так и надо.

IR датчики показывали наличие трех био в помещении, эта же информация подтверждалась газоанализатором: все трое излучали запахи давно немытых тел.

— Морда страшная. Как будто муравей лежит. Не могли ему человеческую придумать?

— Тебе что, целоваться с ним? Арабо говорил, что он суперуниверсальный, много что умеет. Ты, кстати, не зли его — может так током врезать, забудешь, как маму звать!

BLK001271420 включил сканер: помещение было бетонным, цилиндрической формы. Сильный запах сырой нефти давал возможность идентифицировать его как нефтехранилище.

А вот связи не было: он не мог не только выйти на свой канал, но и даже подключиться к общей сети. Поэтому андроид не торопился включать объективы, чтобы не выдать себя. Впрочем, они пока и не нужны: он и так видел через сканер все происходящее.

— Запроси Арабо! За те деньги, что мы ему заплатили, он и сам мог бы его активировать! Да и не нужен нам этот металлолом, без него справимся.

— Ты не молчи давай! Твоя идея была, активируй как хочешь! — резко сказал второй.

— А я не молчу, — спокойно сказал третий голос, — моя идея, мне и отвечать. Если не получится его активировать, будем считать, что я его у вас купил и все ваши деньги верну. Арабо сразу предупредил, что никаких гарантий он не дает и больше за их перепрограммирование браться не будет.

— Ты давай в благородство здесь не играй, — повысил тон первый голос, — спрашивай Арабо. Как хочешь, а он должен работать!

— Как я его спрошу? Здесь связи нет! А выйду в сеть, нас вмиг засекут. Да я так помню: он автоматически должен активироваться после снятия транспортировочной маски. А она — вот! — он потряс чем-то в воздухе.

Био были вооружены. Но запах пороховых газов ощущался совсем слабо, оружием они, судя по всему, пользовались нечасто.

— По-моему, нас засекли, — с тревогой сказал второй био, — у меня сработал детектор, идет сканирование помещения. Уходить отсюда надо, засекли нас, сейчас Большая Мама прилетит!

— … или это наш новый друг с нами знакомится, — спокойно продолжил за него третий. — Is you hear me, friend? Something to speak, — он зачем-то попытался говорить на английском.

— Здравствуйте, уважаемые, — не меняя положения сказал BLK001271420. Потом включил объективы и плавно, не делая резких движений, встал на ноги. Био тут же вскинули оружие в его сторону. — Вы можете говорить на своем языке, если это для вас удобно.

Все трое напряженно заулыбались, но оружие не опустили. Больше всего андроида беспокоил тот, который первым вступил в разговор: он держал в руках гранатомет с кумулятивными зарядами. И, судя по его поведению, был достаточно взвинчен, чтобы начать стрелять.

— Меня зовут Тигран, — сказал обладатель третьего голоса. Это был невысокий человек с черными глазами и глубоким шрамом на левой скуле — Это Вардан, — показал он на рослого широкоплечего мужчину, — мой друг, который мне ближе брата. А это, — он показал на толстяка с гранатометом, — это тоже мой друг, Арарат. Ты знаешь, что такое Арарат?

— Да, уважаемый Тигран, — ответил BLK001271420, — это имя вашего друга.

Наверное, это был неправильный ответ, потому как они все трое заулыбались, а Тигран с осуждением покачал головой.

— Да, — сказал он. — Это имя моего друга, ты все правильно понял. Но не только. Скажи, а как зовут тебя?

— BLK001271420, - озвучил андроид свой QRID. — Но это мой идентификационный номер для выхода в Сеть. Если вам неудобно, вы можете присвоить мне какой-нибудь другой уникальный идентификатор для голосовой передачи.

Все трое переглянулись.

— Можно назвать Аракс, — предложил Вардан. — Красиво и по-нашему!

— Нет, — покачал головой Тигран. — Он просит что-то уникальное, а у нас Араксов полно. — Потом обратился к андроиду, — Как тебя зовут, повтори.

На секунду задумавшись, Тигран сказал:

— BLK это как «белка». Так звали первое живое существо в космосе. Мы будем тебя так называть.

Вардан и Арарат переглянулись, но спорить не стали.

— А теперь пойдем, Белка, я покажу тебе Арарат.

СНАРУЖИ

— На, надень, — Тигран протянул какую-то гибкую массу из толстой резины. — Это транспортировочная маска, она не позволит тебе выйти в Сеть и пользоваться сканером. Сейчас мы выйдем на поверхность, там нужно молчать, вся территория отслеживается по комплексу параметров: движение, звуки, сканирование и уж конечно активность в Сети. Пока тебя дотащили сюда, трое наших парней погибли. Ты не виноват. Но должен знать про это: хорошие люди отдали жизнь, чтобы защитить тебя. Все вопросы потом, когда вернемся.

Они поднялись по узкой лестнице, идущей вдоль стены до самого верха нефтехранилища. Потом Тигран приложил палец к губам и шепотом сказал:

— Теперь ни звука, Белка. Просто смотри и запоминай.

Рядом стояли еще восемь таких же нефтехранилищ. От каждого шли трубы, и все вместе выходили на причал, здесь явно была когда-то бункеровка танкеров. Но сейчас никаких судов нигде не было.

Вдалеке находилось какое-то большое строение в виде черного куба, сбоку от него уходили вдаль ряды солнечных батарей.

Тигран многозначительно посмотрел на андроида и жестом показал, что пора возвращаться.

— Ну как, — широко улыбаясь спросил Вардан, — впечатляет?

Белка сказал, что не понял вопроса. Улыбка сползла с лица Вардана:

— Арарат!! Ты гору видел? Это Арарат!

Тигран нахмурился:

— Это я виноват. Нужно было предупредить… Белка… Короче, сейчас еще разок поднимемся, я покажу куда смотреть.

Белка молча включил проектор, на стене пошла запись того, что он видел наверху.

— О! — радостно воскликнул Тигран, — ты вот как умеешь! Тогда смотри, сейчас появится.

— Стоп, — скомандовал Тигран, — вот видишь эту гору? — Он показал на какую-то природную возвышенность, заросшую лесом. — Это и есть Арарат!

— Это скорее холм, а не гора, — возразил Белка. — Что в ней для вас такого необычного?

Тигран неуверенно переглянулся с товарищами, потом горячо воскликнул:

— Да какая разница, Белка, не в высоте дело! Эту гору во всем мире знают! Ты про Ноя слышал? Так вот его ковчег после потопа на Арарате остался, отсюда вся жизнь на Земле потом пошла, понимаешь? И это наша гора! Наша!

ТИГРАН II

Белка ничего не понял, но слушал Тиграна внимательно: он по капле впитывал информацию, пытаясь понять, что с ним произошло и где сейчас оказался.

— А теперь слушай сюда, Белка! Самое страшное, что наша гора сейчас не у нас, понимаешь?

— Нет, уважаемый Тигран, — признался Белка. — Я не понимаю, о чем речь.

— Да этого вообще никто понять не может: как так получилось, что наши исконные земли с нашими святынями вдруг оказались чужими?! Ты ведь знаешь про Тиграна II, которого называли «царем царей»? «Царь царей», Белка! Это когда вокруг все цари, пока его нет. А когда он приходит — то они его слуги! И страна наша была при нем от Каспийского моря до Средиземного. Понимаешь?

Белка не понимал. Тигран явно говорил о каких-то исторических событиях, но Белка не имел к ним доступа. Поэтому он ничего не ответил.

— Послушай, Белка. Мы не хотим чужого. Нам нужно свое, кровью и потом завоеванное нашими предками. Мы не жадный народ. И даже готовы подарить эти земли тем, кто сейчас там живет. Но пусть они просто попросят, понимаешь? А потом пусть скажут «спасибо» и знают, что они обязаны своим счастьем моему народу!

Арарат и Вардан хмуро смотрели на андроида и явно чего-то ждали.

— Да, уважаемый Тигран — сказал Белка, — я все понимаю. Вы предлагаете тем, кто сейчас оказался на этой территории, попросить у вас разрешения и дальше находиться там, где они сейчас проживают? А вы от чьего имени говорите и каковы ваши полномочия?

Тигран посмотрел на своих друзей и гордо сказал:

— Мы дашнаки, Белка. Мы представляем собой боевой авангард нашего народа. И чем больше нас будет, тем быстрее мы выйдем на официальный уровень и будем говорить от имени всей страны.

Вардан кивнул и добавил:

— Мы предлагаем им для начала просто признать эти территории нашими. Сесть за стол переговоров и обо всем договориться, ведь мы же не дикари. Но в ответ мы получаем только атаки беспилотников и ракетные удары по площадям. А самое обидное знаешь что? Не все наши люди пошли за нами. Между исторической справедливостью и бесчестьем они выбирают бесчестье. Вот так вот, друг мой.

— А вот теперь главный вопрос, Белка, — проникновенно сказал Тигран. — Ты с нами или нет?

Андроид обратил внимание, что Вардан и Арарат напряглись, и у обоих руки были на пусковых крючках. У первого была штурмовая винтовка, и она, конечно, может доставить много неприятностей, но вот гранатомет Арарата в закрытом помещении — это гарантированное уничтожение для всех и сразу.

Белка повернулся боком к Арарату и так же боком шагнул в его сторону. Левой рукой он схватил за ствол, направив его в сторону, правой поставил гранатомет на предохранитель и оттолкнул Арарата. Потом отбросил оружие в сторону. Вардан хотел выстрелить, но Белка упал на пол и оттуда прыгнул на него, сбив с ног. Винтовку он отбросил к гранатомету и быстро поднялся. Тигран выхватил пистолет, но Белка был быстрее: кистью правой руки он схватил себя за правое запястье и через мгновение в лоб Тиграна смотрело дуло сорок пятого калибра его предплечья. У него в каждой руке было всего по три заряда. Но сейчас большего и не требовалось.

— Прошу прощения, уважаемые, — сказал он, не меняя положения, — вы очень неосторожно обращаетесь с огнестрельным оружием в закрытом помещении. Назад вы его получите без боекомплекта. Еще раз надеюсь на ваше понимание.

Тигран продолжал держать в руке пистолет, но никакой агрессии от него Белка не чувствовал.

— Белка, брат! — радостно закричал он. — Ты лучший!

Вардан поднялся и хмуро переглянулся с Араратом, потом зло сказал Тиграну:

— Чему ты радуешься? Нам теперь в Большую Маму из твоего пистолета стрелять? Ты за него все наши деньги отдал, чтобы он нас в любой момент подставил?

ДОГОВОР АРЕНДЫ

— Белка, — примирительно сказал Тигран, — ты же должен нам помогать. Почему не помогаешь, зачем огорчаешь моих друзей?

— Я здесь согласно договору безвозмездной аренды на срок семьдесят два часа в распоряжение предприятия «Звезда и два орла» с указанием конкретного лица в качестве руководителя, — отчеканил андроид.

— Так это же я, — широко улыбнулся Тигран, — там ведь у тебя про Тиграна сказано, да?

— Нет. У меня есть данные для идентификации.

— Ну так идентифицируй, чего ты ждешь? — по-прежнему улыбался Тигран.

— Ни один из вас под эти данные не подходит, — бесстрастно ответил Белка.

Все трое переглянулись.

— Ну и что теперь? — резко спросил Вардан у Тиграна. — Ты Арабо за что деньги платил?

Тигран даже не посмотрел в его сторону. Он явно был сбит с толку ответом андроида.

— Парень, ты о чем? Да мы на твою аренду всем миром деньги собирали. Мы бомбу атомную купить на них могли бы!

— Аренда безвозмездная, — уточнил андроид, — это указано в первом пункте договора. А вознаграждением считается приобретение мной опыта работы в боевой обстановке.

— Да, — взорвался Тигран, — безвозмездная! А ты посчитал сколько нам стоило притащить тебя сюда, через все посты? Белка, я даже не про деньги сейчас говорю, люди погибли! Трое дашнаков, что для меня ближе отца с матерью! Слушай, если ты нам не поможешь, то пристрели прямо здесь, на месте! Или я сейчас застрелюсь сам прямо у тебя на глазах, хочешь?

Белка протянул руку:

— Отдайте мне свой пистолет, Тигран. Я должен следить за тем, чтобы био не нанесли вред сами себе.

Тигран побледнел и потянулся к кобуре, и Белка видел, что сейчас он действительно настроен на решительные действия. Андроид быстро схватил его за правую руку и направил пистолет стволом вниз. Потом забрал у него оружие и вставил его в свою набедренную полость.

Трое био стояли и хмуро смотрели друг на друга.

— Кто-то нас слил, Тигран, — сказал Арарат. Он был явно напуган и по его круглому лицу катился пот. — Не стоило так усложнять операцию.

— Белка, что ты собираешься с нами делать? — обреченно спросил Тигран. — Сдашь «New Cro-Magnon»?

У всех троих на лице была растерянность и страх.

— Я не знаю о чем вы говорите и не собираюсь причинять вам вред, уважаемые, — ответил андроид. — И я так же слежу, чтобы вы не причинили вред сами себе.

— Но ты у нас в аренде. На 72 часа, — напомнил Тигран.

— Нет, аренда не начнется, пока я не смогу вас точно идентифицировать.

— А что ты будешь делать? — возмущенно воскликнул дашнак. — Иди тогда отсюда, зачем ты нам!

— Тигран, сформулируйте ваше задание, — сказал андроид. — Если в результате я приобрету опыт работы в боевой обстановке, то его выполнение будет теоретически возможно.

ПОГИБНУТЬ ПРИ ИСПОЛНЕНИИ

— Нам нужно подняться на самый верх Арарата и водрузить там наше знамя. Вардан, покажи!

Вардан бережно достал из-под куртки сложенный в несколько раз кусок ткани. Потом так же осторожно развернул: она была темно-пурпурного цвета, с изображением в центре какой-то сложной геометрической фигуры и двумя птицами по краям.

— Это и есть «Звезда и два Орла», Белка, — торжественно сказал Вардан. — Боевое знамя Тиграна II.

Они оба замолчали, и Белка понял, что должен что-то сказать.

— Да, — сказал он. — Задание мне понятно: я должен отнести это знамя на вершину горы Арарат, верно?

Но Тигран покачал головой:

— Нет, Белка. Прости, но мы не можем уступить тебе эту честь. Конечно, ты справился бы с этим заданием, но только мы, сыны Армении, должны восстановить справедливость.

— Тогда что требуется от меня?

— А вот у тебя задача будет намного сложнее и опаснее, скажу честно. Там вся территория патрулируется беспилотниками, нас уничтожат сразу же на подходе. Понимаешь?

— Нет, Тигран, — бесстрастно ответил Белка, — я не могу атаковать беспилотники, так как не предназначен для ведения боевых действий. Моя сфера применения по данному договору — обеспечения порядка и выполнение полицейских функций.

— А я врач, Белка! — взорвался Тигран. — Хирург, понимаешь? И бегать по горам меня тоже никто не учил!

— Я не понимаю аналогии, Тигран, — признался Белка.

— А что тут понимать? Мы здесь для того, чтобы выполнить свой долг. И от тебя зависит получится это у нас или мы погибнем на самом подходе.

— Сформулируйте еще раз задачу, уважаемый Тигран, — попросил Белка. — Вы так и не объяснили, что именно я должен сделать.

— Покажи-ка мне поверхность еще раз.

Белка включил проектор.

— Вот, смотри: видишь тот черный куб? Это центр управления беспилотниками. Там серьезная охрана, у нас даже подойти не получится. Но мы туда и не пойдем, у них уязвимость в другом месте!

Он радостно улыбнулся:

— Мы залезем к ним в систему, у нас для этого кое-что есть. Когда они увидят, что не контролируют ситуацию, они отключат питание, правильно? Ну чтобы откатиться на безопасное сохранение?

Он весело посмотрел на Белку, но тот никак не реагировал на его слова.

— А у них неполучится! — все так же радостно заявил Тигран, — мы подведем к их серверам дополнительное питание! Ну как? Просто и гениально, скажи, Белка!

Но тот не разделял их энтузиазма:

— А как вы сумеете эвакуироваться после выполнения миссии? Беспилотники уничтожат и вас, и ваше знамя, сразу как только восстановится нормальная работа центра. А на это не потребуется много времени. И в чем будет заключаться моя роль?

Тигран внезапно замолчал и отвел глаза в сторону.

— Ты прав, Белка. Живыми нам оттуда не уйти ни при каком раскладе, — обреченно сказал он. — А нам нужно уцелеть, понимаешь? Ведь знамя — это просто символ. А чтобы гора стала нашей, нужно много чего сделать еще.

Он помолчал. Несколько раз он пытался что-то сказать, и каждый раз отводил глаза. Вардан встал рядом с ним:

— Белка, нас спасти можешь только ты. Да, устранить неисправность они смогут быстро. И так же быстро уничтожат нас. А мы био, Белка. Нам из резервной копии не восстановиться.

В разговор вступил Арарат:

— Умереть не страшно, Белка. Просто нужно знать, что дело твоей жизни после тебя живет. А ты-то ведь ничем не рискуешь: тебя восстановят. Плюс будет у тебя боевой опыт, а это дорогого стоит. Оружие для тебя у нас есть. В общем, решай сам, брат.

— Хорошо, — сказал Белка, — условие договора аренды в части вознаграждения соблюдено. Я помогу вам.

БОЛЬШАЯ МАМА

Вардан достал из рюкзака небольшой прибор и поставил на пол. На стене появилась интерактивная карта со строениями и трубопроводами. Вардан провел по карте рукой вниз и картинка сменилась изображением подземных коммуникаций. Большинство из них было мертвого серого цвета, но часть линий ярко горела синим или красным как на плакате кровеносной системы.

Он уверенно ткнул пальцем в место, где красные линии сходились в одну:

— Здесь у них аккумуляторный блок от солнечных батарей. Отсюда нам и нужно запитать свой кабель. И протащить вот сюда — он показал на большой электрический щит футах в ста пятидесяти от кубического сооружения.

— Это непросто, Белка, но возможно. Они тщательно следят за воздушным пространством и беспилотникам сюда не прорваться. И для био туда тоже дорога закрыта: таким как мы там делать нечего, система защиты нас уничтожит сразу при обнаружении. А ты не био, ты андроид, они там работают иногда. Но систему не обманешь: она знает, где находится каждый из ее андроидов, и ты для нее такой же чужак, как и мы. Но у сканера есть свои мертвые зоны. Скажи, а ты сможешь перемещаться по территории ползком?

— Да, это режим ящерицы, «lizard mode», — ответил Белка и все трое радостно выдохнули.

Потом Тигран помрачнел и сказал:

— Но главная опасность не в кубе, Белка. Смотри, вот здесь, совсем недалеко от щита, стоит эстакада. Это зарядка для SDC40, он туда встанет через восемь минут. Это средний дестройер, мы его называем Большая Мама. Сам по себе он неопасен, это вроде летающего 3d принтера. Но он очень быстро производит беспилотники, причем разные. Разведывательные, бронебойные, шрапнель… Короче, если он тебя засечет — все, убежать от него ты не сможешь. Единственный шанс — попасть гранатой в хвостовую часть, пока не взлетел. Причем бить нужно сверху: там у него батареи стоят и броня самая тонкая.

— Ясно, — сказал андроид. — Тогда вам нужно его уничтожить.

Био переглянулись. Потом Тигран сказал:

— Стрелять по нему раньше времени не стоит. Во время подзарядки он постоянно запускает систему самодиагностики, за территорией следит в дежурном режиме. Ты же сможешь работать лежа? Тебя он не увидит. Зачем шум поднимать, Белка? Самое главное — не включай сканер и не выходи в Сеть ни при каких обстоятельствах! И имей в виду: мы будем следить за ним с крыши нефтехранилища и уничтожим сразу, если он только дернется в твою сторону. 

УЛИСС

ОТХОД

По территории Белка перемещался в lizard mode. Кабель он держал в жвалах и протянуть его оказалось делом простым. Точно так же он, используя схему Вардана, подключился к нужным клеммам.

Все это время Белка держал в поле зрения SDC40. Примерно восемьдесят футов в длину, он казался состоящим из двух частей: тупая морда плавно переходила в цилиндрическое туловище, а в середине корпус резко расширялся. В широкой части были многочисленные отверстия, а в узкой виднелся периметр дверной щели. То ли для экипажа, то ли для десанта. Сейчас это не играло никакой роли. Он стоял на мощных полозьях слегка задрав головную часть вверх.

Закончив работу, Белка пополз обратно. Ровно через две минуты он перешел в dog mode, добрался до нефтехранилища и прыгнул в горловину.

Био ждали его и радостно заулыбались. Вардан хотел что-то сказать, но послышался звук виброзвонка, и он стал ощупывать свою куртку. Потом вытащил из кармана небольшой прибор, на нем загорелась какая-то индикация.

— Да! Да! Да! — радостно закричал Вардан, хлопнув Тиграна по плечу, — Тигран, сработало, он клюнул! Теперь запускаем Улисс и все, можно отходить!

Потом он бросился к Арарату, и они радостно обнялись.

Но Тигран холодно посмотрел на своих друзей:

— Я рад за вас. А оно так само собой получилось, да?

Вардан с Араратом переглянулись.

— Белка теперь наш брат, такой же дашнак, как и мы! Он молодец, — Вардан похлопал андроида по руке.

— А причем здесь Белка? — резко спросил Тигран. — Вы хором кричали, что нам он не нужен и это деньги на ветер!

Тогда Вардан обнял Тиграна:

— Прости, брат! Это все благодаря тебе, конечно. Твоя идея, ты все правильно придумал. Не обижайся, что вспылил в начале!

Тигран посмотрел на Арарата, тот тоже обнял Тиграна:

— И меня прости, ты же знаешь, я не со зла! Слушай, если все сработает, мы с Варданом тебе десяток таких как Белка купим! — радостно закончил он и хлопнул Тиграна по плечу

Тигран спокойно покачал головой.

— Таких как Белка больше нет. И не будет. Если только мы не заплатим Арабо столько, чтобы он научился делать это еще столько раз, сколько мы попросим. И делать так, как нам нужно. Вы хоть понимаете, какие у нас теперь будут возможности?

Арарат с Варданом недоуменно молчали. Потом Вардан нерешительно сказал:

— Тигран, зачем нам это? Если все получится…

— А как хотите, — резко перебил его Тигран, — или будет как я сказал, или запускайте Улисс сами.

— Уважаемый Тигран, — сказал Белка, — вы говорите о вещах, которые непосредственно касаются меня. Поэтому прошу немедленно объяснить, о чем идет речь и что такое Улисс.

Тигран посмотрел на Вардана, тот согласно кивнул. Потом он повернулся к Арарату, и тот тоже кивнул. Тигран облегченно вздохнул и сказал:

— Тут все просто, Белка. Улисс — это программа, которая выведет в Сеть нашу декларацию. Весь мир должен узнать, что дашнаки мирные люди, и мы никому не хотим зла. Они попытаются его заблокировать, но ты проложил кабель, и у них ничего не получится. Но это опасно, Белка, понимаешь? Пришел сигнал, что пора его запускать. это сообщение наверняка засекли. А как только мы еще раз выйдем в Сеть, нас тут же уничтожат. Поэтому у нас два выхода: подняться на гору, установить там флаг Тиграна Великого и запустить Улисс оттуда. И погибнуть под этим славным знаменем. Второй путь — Улисс запустишь ты. А потом уничтожишь дестройер, чтобы мы могли спокойно уйти. Вот так, брат. Вот прибор для запуска Улисса. Мы можем взять его с собой. А можем оставить тебе. Решай сам.

— Я запущу Улисс, Тигран, — сказал Белка. — Делайте ваше дело.

Био радостно переглянулись и Арарат молча протянул андроиду гранатомет.

— Спасибо, Белка, — сказал Тигран. — Нам нужно десять минут. И тогда они нас уже не догонят.

Потом они по одному вылезли через горловину и исчезли.

Перед тем, как подняться наверх, Белка увидел на полу свернутое знамя Тиграна II. Наверное, им придется вернуться. Ведь они точно решили отнести его на свою священную гору.

АНДРОИДЫ

Белка вышел на крышу и занял позицию. К транспортировочной маске на голове он уже настолько привык, что никакой потребности выйти в Сеть просто не было.

Первым делом он поймал в прицел дестройер. Сейчас уничтожать его не имело смысла, но это вопрос времени.

Белка не знал вернутся ли дашнаки за забытым знаменем, но решил придерживаться согласованного плана. Он выждал десять минут, потом нажал на кнопку прибора. Тот засветился, и в верхней части дисплея появилась надпись «in progress», под которой с большой скоростью побежали какие-то символы. Потом они пропали и на дисплее загорелась единственное слово «SUCCESS».

Но ничего не произошло, и тишина продолжалась еще две с половиной минуты. А потом лопасти винтов дестройера дрогнули и завращались.

Белка выстрелил, сноп пламени ударил в хвостовую часть, и дестройер разлетелся на несколько частей.

Из куба выскочили три тени и бросились в сторону нефтехранилища. Они бежали быстро на четырех конечностях как огромные собаки. Белка знал кто это. Такие же андроиды, как и он сам. В них он не стал стрелять, для дашнаков они уже неопасны.

Первыми появились дроны андроидов, они окружили его с трех сторон и постоянно меняли положение, сбивая прицел. Но Белка не собирался их атаковать, такого задания ему никто не давал. Он положил гранатомет на крышу, достал из набедренной полости пистолет Тиграна и бросил его под ноги. Потом отошел в сторону, давая дронам возможность увидеть, что он безоружен.

Андроиды забрались по вертикальным стенкам нефтехранилища и окружили его с трех сторон. Они сильно отличались от Белки, похоже, что и функционал имели другой: все трое были значительно массивнее, выше и вооружены штатными штурмовыми винтовками. Плюс каждый работал в паре со своим беспилотником.

Дроны резко поменяли диспозицию и выстроились за спинами своих андроидов. Двое держали Белку на прицеле, но их оружие его не пугало. Гораздо опаснее выглядел третий, который держал в руках небольшой аппарат с параболической антенной. Белка знал, что это. И это было последнее, что он видел в тот день.

ВТОРОЕ РОЖДЕНИЕ

— Что мы можем с ним сделать, Саржи?

— Да ничего, он не наш: в настройки нам не попасть. Мы сообщили BosDy, что их юнит у нас. Просят предоставить канал для перепрошивки. Я отказал: они нам конкуренты, а не друзья. Неизвестно какую гадость они ему там закачают. Не знаю. По мне, так лучше под пресс пустить…

— А то, что его сумели взломать тебя не беспокоит?

— Может и не ломал его никто. Не верю я этим BosDy, вполне возможно, что они специально его этим хакерам подогнали. И в доле с ними. Не знаю, короче. Наше дело софт штопать, да железо восстанавливать. А с политическими вопросами — это не к нам.

— BLK001271420, восстановление закончено. Напоминаю, что доступа к вашим данным нет, некоторая часть вашего функционала по-прежнему заблокирована. Отчет сохранен на жестком диске в разделе «Аварийное восстановление»

Белка помнил только то, что произошло с ним у нефтехранилища. До момента, как андроид NCGA2416685 его вырубил направленным электромагнитным импульсом.

— BLK001271420, вы можете встать?

— Белка, — сказал он и открыл объективы. — Называйте меня Белка. Мне так привычнее.

Перед ним стояли два техника. Смуглый Саржи, согласно QRID, был старшим. Он кивнул:

— Хорошо, Белка. Пройдись, нам нужно видеть, насколько восстановилась моторика.

Белка прошелся по помещению, затем, по распоряжению Саржи, несколько раз перешел из human mode в lizard и dog mode.

— У тебя, наверное, есть вопросы, я скинул тебе три файла с необходимой информацией.

— Да, — сказал Белка, ознакомившись с файлами. — Теперь все ясно. Меня взломали и восстановить мой функционал вы не можете. Очень жаль, что я оказался причастным к произошедшему здесь преступлению. Но мне хотелось бы знать в каком качестве я здесь нахожусь и с какой целью вы произвели мое восстановление.

Саржи пожал плечами:

— После взлома у нас каждые руки на счету. Похоже, Корбен имеет какие-то виды на тебя. В Сеть ты выйти пока не сможешь, доступ к ней у тебя заблокирован программно. Так что маску тебе было надевать необязательно. Электронная коммуникация для тебя возможна только через протоколы NFC. Что касается правовых аспектов, то пока мы не выясним роли твоей компании-производителя в произошедшем, ты остаешься в нашем распоряжении. BosDy уведомлена о принятом решении.

ПЭТ

Ассистент сообщил, что всем нужно немедленно собраться в конференц-зале для обсуждения решения, имеющего значение для всего комьюнити. Личное присутствие не требуется, можно прислать свою голограмму.

Учитывая мои нынешние габариты, по-другому у меня бы и не получилось. Я представил эффект, если бы я все-таки заявился в зал в нынешнем теле дестройера: «Не обращайте на меня внимания, леди и джентльмены. Я здесь тихонько постою, умных людей послушаю». Эффектно! Но для такого появления мне бы пришлось разнести полздания.

Это был тот самый зал, где Судья Шестнадцать мне устроил шоу длиной в пять лет. Радует, что его больше нет. А я есть!

Сейчас этот зал больше не напоминал окруженный зрителями ринг: стулья стояли перед сценой, на которой одиноко стояло рабочее кресло. Зал, как и раньше, был заполнен людьми без QRID, но теперь я знал, что это не муляж, а голограммы.

Ждать пришлось недолго, на сцене появился Корбен. У меня так и не появилось к нему особой симпатии, хотя объяснить свою неприязнь я бы не смог. Впрочем, я всегда не любил начальство, возможно причина в этом.

Выглядел Корбен непривычно: дреды перетянуты сзади в тугой хвост, одет не в свой обычный рабочий комбинезон, а в специальный костюм для экстремальных условий. И казался закованным в пластик как рыцарь в броню. При этом выглядел он бодро, как будто собирался сказать что-то приятное.

Он сел в кресло и обвел присутствующих взглядом.

— Здравствуйте все. Спасибо, что пришли, я постараюсь не занять слишком много времени, — энергично начал Корбен. — Я не стал связываться ни с кем лично, мне важно видеть вас всех. И при этом смотреть вам в глаза.

Чтобы усилить эффект, он стал обводить взглядом всех присутствующих. Надо полагать, для пущей убедительности.

Выждав паузу, Корбен продолжил с прежним напором:

— Вы уже знаете о том, что произошло: месяц назад все средства комьюнити, включая ваши личные, были похищены. И нам нечем платить поставщикам. Производство андроидов и оцифровка био в настоящий момент приостановлены до тех пор, пока не удастся найти необходимые средства для возобновления работ.

Кто-то попытался что-то сказать, но Корбен предостерегающе поднял руку:

— Я еще не закончил, леди и джентльмены, прошу немного терпения. Итак, с сегодняшнего дня и до особого распоряжения подзарядка и техподдержка в комьюнити будет бесплатной. Старшим на время моего отсутствия остается Саржи, глава отдела техподдержки.

Корбен махнул рукой, приглашая Саржи встать, но тот не сдвинулся с места.

— Лица, полностью оплатившие оцифровку, — продолжил Корбен, — вольны избрать себе другую локацию, как и раньше. Их личные деньги будут возвращены после нормализации нашего финансового состояния. Те, кто отрабатывал оцифровку по контракту, могут предложить свои услуги другим организациям при условии полной конфиденциальности о деловой и личной информации, касающихся нашего комьюнити. Повторяю: главное условие смены работы — полная конфиденциальность. Это все прописано в ваших контрактах.

Потом помолчал и продолжил:

— Теперь о неприятном. SDC40 нам пришлось создать новый вместо уничтоженного при атаке хакеров. На него ушли наши последние запасы сырья. Но он не останется здесь, я забираю его с собой. Потому все шесть андроидов необходимо перевести в режим отслеживания угрозы сверху. На этом все. Удачи нам всем!

Изображение Корбена исчезло со сцены, но все остались на своих местах.

Наконец в тишине прозвучал раздраженный голос Саржи:

— И зачем тебе наши глаза? Лучше покажи мне свои: это про какую удачу ты говоришь, Корбен? Ты оставил нас без денег, сырья, нормальной охраны и при этом распускаешь половину программеров? А наши проекты, а наши обязательства?.. Ну ты и сволочь, Корбен Даллас!

Потом он повернулся к сидящему рядом Максу:

— Ну и как он тебе? Что скажешь?

— Да он всегда таким был, — мрачно поддержал его Макс, — но теперь ты главный, давай, рули. Мы все на твоей стороне.

Заговорили все разом, Саржи вышел к креслу на сцене и попросил тишины. Он пригласил в кабинет Корбена всех начальников служб, голограммы присутствующих начали исчезать из зала. «Молодец, — подумал я. — Возможно у этих ребят еще есть шанс. Но вряд ли я когда-нибудь об этом узнаю».

Корбен шел ко мне в сопровождении Белки и Бадди. Информация по обоим только появилась в СиэМ, оба были здесь новичками. У Бадди, как я понял, это вторая активация. Почему так — не интересовался. А про Белку я знал, что он помог хакерам украсть мои деньги. Именно он и проложил тот кабель, что не дал отключить Сеть от питания. А этот тупица Судья Шестнадцать тыкал на суде этим кабелем в нос мне. Я за проделки этого андроида в тюрьме отсидел. А теперь мы с ним в одной команде, во как!

Я поднял входную дверь, все трое вошли внутрь, уселись в кресла и пристегнули ремни.

— Все, джентльмены, — сказал Корбен. — Прощайтесь со своими ассистентами и с СиэМ тоже. Надеюсь, мы к ним еще вернемся.

— Хочу сразу предупредить, — сказал я, — если у кого возникнет желание назвать меня Большой Мамой, тому лучше сразу идти пешком.

— Да ни у кого и мысли такой не было, Пэт, — холодно сказал Корбен, — пока ты об этом не сказал.

— Корбен, — сказал я, — когда ты ушел, Саржи назвал тебя сволочью. И его все поддержали.

— Да, разумеется, я в курсе, — нахмурился Корбен, — зачем ты мне это сказал?

— Просто хочу, чтобы ты знал: я тоже так считаю, — сказал я, с удовольствием сбивая спесь с его самодовольной морды.

ВЕЛИКИЙ ХАЛИФАТ

НОВЫЕ ПРАВИЛА

Я сразу предупредил Корбена, что больше, чем на двести миль я без подзарядки не полечу. Он скинул мне координаты и попросил лететь на предельно низкой высоте.

Не знаю, чего он этим добивался. Если скрытности, то у него не получилось: через восемь минут полета появился древний самолет для воздушного боя. И управлял им пилот!

Лететь с моей скоростью он не мог и постоянно пролетал мимо, потом возвращался и снова пролетал надо мной. Я запустил четыре дрона на случай, если он задумает атаковать. Но потом в воздухе появились еще три таких же истребителя, и я здорово напрягся: проще сразу уничтожить этот хлам, чем переводить ресурсы на их ракеты.

Со мной связался диспетчер и попросил подтвердить посадку в заданных координатах.

И встречали нас совсем не как друзей: я оказался в прицелах сразу нескольких артиллерийских устройств посреди бетонной площадки, и они явно были готовы уничтожить меня одним залпом.

Корбен был абсолютно спокоен.

— Добро пожаловать в Великий Халифат, — сказал он совершенно спокойно. — Извините за излишнюю нервозность нашего прибытия, джентльмены. Это государство находится в состоянии постоянной войны с соседями. И с внутренними врагами, которых совсем немало, тоже.

— Корбен, — удивился я, — зачем мы здесь? О чем ты собираешься тут договариваться, если для них весь мир враги?

— Пэтрик, — нравоучительно ответил Корбен, — у нас невелик выбор тех, кому мы можем сейчас быть хоть чем-то полезны. А у этих ребят не только много проблем, но и много денег.

К нам подъехал большой и очень старый танк, дуло его огромной пушки в упор смотрело на меня.

Потом из-за него выехал большой бронированный автомобиль и остановился рядом. Опустилась боковая дверь, шестеро вооруженных бойцов в камуфляже и противогазах выстроились с каждой стороны от двери.

— Все, Пэт, — обратился Корбен ко мне, — переходи в дежурный режим, надеюсь, мы скоро с тобой свяжемся.

Потом повернулся к Бадди и Белке:

— Выходим, нас ждут.

Ну, дальше уже их работа. И Корбен был прав: энергию нам здесь лучше экономить. Я отключился, перейдя в дежурный режим.

ХОЛОДНЫЙ ПРИЕМ

Корбен вышел наружу первым и подождал, пока вылезут Белка и Бадди. Потом все трое пошли к машине.

Но Белке пройти не дали: солдаты преградили ему дорогу и показали на танк. Корбен кивнул и Белка запрыгнул на броню.

Потом у БТР закрылась дверь, но поехали не сразу, а стояли неподвижно еще минут пятнадцать, чего-то ожидая. Корбен с Бадди сидели на двух лавках вдоль бортов, рядом с ними безмолвно сидели бойцы, сжимая в руках дорогие автоматические винтовки.

Наконец, бронеавтомобиль взревел и начал движение. Ехали они достаточно долго, нигде не останавливаясь. Окон не было, поэтому куда ехали и что происходит снаружи никто не знал. Потом БТР остановился, открылась дверь, и солдаты вновь выстроились с двух сторон от проема.

Огромное мрачное здание было окружено пятнадцатифутовым каменным забором, большие железные ворота с грохотом закрылись. У входа стояли двое караульных. Но Бадди и Корбена пропустили без лишних формальностей.

Внутри их повели по длинному коридору. Через равные промежутки по обе стороны коридора находились железные двери. Какой-то свербюджетный отель? Или… тюрьма?!

Потом их завели в достаточно большое помещение без окон и мебели. Дверь закрылась, и Бадди с Корбеном остались наедине.

БАДДИ

Просыпался я долго. Казалось, что поднимаюсь с большой глубины. Сначала была темнота, но с каждой секундой становилось светлее. Спустя какое-то время я стал различать звуки. То, что мне казалось просто шумом, приобрело смысл: «Если вы меня слышите, попытайтесь сказать любое слово». Эта фраза повторялась снова и снова.

Голос был женский, но механический и безжизненный. А если она обращается ко мне? Мне нужно сказать какое-то слово? Какое? Я сказал «да». Голос сразу откликнулся: «Чтобы подтвердить, что вы меня слышите, повторите слово, которое вы сейчас произнесли»

— Да, — повторил я.

— Восемь двадцать четыре семнадцать, ноль шесть ноль восемь двадцать шестьдесят четыре. Регистрирую активацию. Начинаю протокол. Вы готовы? Ответьте «да» или «нет».

— Вы получаете в ограниченное пользование тело с id HD0315BB0000135, которое принадлежит компании “New Cro-Magnon, Inc” на условиях, которые вы обязаны сейчас подтвердить. Вы согласны? Ответьте «да» или «нет»

— Нет, — ответил я. И после повторного запроса сказал это еще раз.

— Восемь двадцать пять сорок один, ноль шесть ноль восемь двадцать шестьдесят четыре. Регистрирую прекращение активации по запросу объекта. Информирую, что у вас остается еще две попытки, после чего…

Темнота меня приняла быстро и последние слова растаяли где-то там, наверху…

«Если вы меня слышите, попытайтесь сказать любое слово». Теперь я знал, что эти слова предназначаются для меня. Но отвечать не торопился.

Последнее, что я помнил — сканирование в медицинском центре. И помню с какой целью — с меня делали цифровую копию. Не просто дубликат моих воспоминаний или важных событий. Копированию подлежало все: мои движения, вкусовые предпочтения, привычки. На случай если произойдет что-то экстренное и непредвиденное. Для восстановления с определенного момента.

Врач был молодой и очень доброжелательный, от него просто исходили волны позитива. Как его звали? Впрочем, неважно. Он постоянно подчеркивал, что процедура безболезненная и абсолютно безопасная. Как в смысле моего здоровья, так и в смысле сохранности данных.

«Если вы меня слышите, попытайтесь сказать любое слово», — продолжал настаивать знакомый голос. Разве так говорят с теми, кто в реанимации? А как говорят, я ведь там никогда не был.

А если я и есть цифровая копия? Произошел тот самый экстренный случай, когда она и понадобилась?

— Регистрируется мыслительная активность мозга. Если вы меня слышите, попытайтесь сказать любое слово. В противном случае процесс активации будет прерван.

— Да, — сказал я. Точнее, попытался это сказать.

В дальнейшем мне приходилось повторять это слово сорок четыре раза: мне зачитывали очень длинный договор, и я должен был положительно ответить на каждый его подпункт. В противном случае активация отменялась.

Сомнений у меня больше не оставалось — что-то случилось. И сейчас идет восстановление из резервной копии.

Из того, что я понял — тело мне дают «поносить». Прав у меня на него никаких, любые апгрейды и модификации запрещены, любой умышленный или неумышленный вред подлежит немедленному финансовому возмещению.

Если меня восстанавливают, значит что-то произошло. Ничего необычного, я ведь именно для такой ситуации и создавал свою цифровую копию. Для беспокойства у меня имелся гораздо более тревожный повод. Ведь “New Cro-Magnon, Inc” — это моя компания. Я совсем небедный человек и могу себе позволить купить любое тело. Или уже нет? Что с моими деньгами?

— Сядьте, — наконец я услышал голос. — Сядьте и посмотрите на свои руки.

Ничего необычного я не увидел: руки как руки. Мои руки.

— Теперь встаньте и осмотритесь. Если у вас есть какие-то проблемы с вашим телом, не нужно стесняться сказать об этом прямо сейчас.

Ах, да, это же не мое тело. Как-то все странно и ужасно нелепо.

Я встал и осмотрелся. Могли бы хоть зеркало повесить. Я попрыгал, потом сделал двадцать отжиманий и даже не вспотел. Потрогал пульс — он был четким и ритмичным.

— Нравится?

Я оглянулся — на моей каталке сидел черный мужчина с дредами, в белой майке с логотипом «New Cro-Magnon», спортивных штанах и легких кроссовках. На левой стороне лба у него был небольшой темный квадрат, который никак не был похож на родимое пятно. И вид у него был на редкость нахальным.

— Называй меня Корбен Даллас.

Имя мне показалось знакомым.

— Мы вместе работали? — спросил я.

— Скоро ты все узнаешь и без моей помощи. И нет: тебя активировали не из-за рака или ДТП, — как-то очень уклончиво ответил Корбен Даллас.

— Что с моим состоянием, где мои деньги?

— А я думал, ты о детях спросишь… — картинно удивился он.

— Дети? А что с ними? — я как-то действительно совсем забыл про семью!

— С ними все хорошо. И с тобой тоже. — Этот тип, похоже, вообще не собирается отвечать ни на один вопрос!

— Но раз понадобилась моя цифровая копия, значит со мной что-то произошло. Или нет?

— Да тут столько всего произошло, что ты просто не поверишь, — серьезно сказал Корбен. — Как ты себя чувствуешь?

— Шум в голове, — ответил я. — Тяжело сосредоточиться.

Он удовлетворенно кивнул:

— Через шесть минут все пройдет. Пройдись!

Я с удивлением посмотрел на парня — похоже, он действительно наглый без меры. Но вслух я спокойно сказал:

— Да я вообще-то голый…

— Ну так оденься, — сказал он, безразлично пожав плечами, и показал на стойку, где лежали такие же как у него белая майка, штаны и кроссовки.

Я оделся, повисла неловкая тишина

— Так что произошло? Зачем меня пересадили в это тело, которое, кстати, и не мое?! Вы научились выращивать гомункулусов?

— Гомункулус — био, — серьезно сказал Корбен. — А твое тело из неорганических полимеров.

Он шутит?

— Что значит «из полимеров»?! Я робот?

— Нет, конечно, — с ужасом в голосе ответил Корбен. — Роботы железные, ты не знал?

Говорил он серьезно, но у меня было ощущение, что это какой-то злой стеб.

— Ладно, — сказал я, — мозги-то мои?

— Конечно твои, — успокоил он меня. — Только находятся они у тебя в груди, и совсем не похожи на две пригоршни сморщенного желе, как ты привык думать о них.

— Я редко о них думал. И уж точно не как о желе.

— Ну, — тоном школьного учителя сказал Корбен, — тогда для тебя будет не сильным шоком узнать, что раньше в тебе заправляла химия, теперь рулит физика. Какая тебе разница? Биологический путь в любом случае себя исчерпал. Там слишком сложный процесс получения энергии, ее сохранения и использования.

Я помолчал. Потом все-таки задал вопрос, на который очень боялся получить ответ:

— А люди?.. Что с ними, их больше нет?

— Так мы и есть люди, — тоном наставника сказал Корбен. — Со всеми предрассудками, комплексами и недостатками. Но ты, наверное, про био?

— Я про тех, у кого слишком сложный процесс получения энергии.

Корбен усмехнулся:

— Эти тоже есть. И их пока что большинство.

— «Пока что»? Мы воюем?!

Господи, пусть он ответит «нет»!

— Это необязательно, — пожал плечами Корбен, — они и сами вымрут от своих болезней или перебьют друг друга рано или поздно. А может и нет. Мне они неинтересны. Поверь, у нас своих проблем полно. И чем быстрее ты это поймешь, тем лучше будет для всех нас.

Говорил он спокойно, как говорят о чем-то обыденном. Ну да, физика вместо химии, биология устарела и нужна только дикарям, которым грозит вымирание. Но что-то здесь было явно не так. И я, кажется, понял, что именно:

— Корбен, внутренние органы сейчас не нужны? Ни сердце, ни почки, ни легкие?

Он с готовностью кивнул:

— Желудок тоже не нужен. Как и органическая пища для него.

— А каким образом ты без легких и голосовых связок со мной разговариваешь? — поймал я его. — Корбен, давай-ка я тебе скажу, что будет лучше для нас обоих: прекрати этот дурацкий театр и расскажи, что произошло в действительности!

Корбен усмехнулся:

— А разве мы говорили обо мне?

Потом добавил:

— Но ты прав: био у нас тут нет вообще. Голос мой воспроизводится синтезатором, он в голове. Там же управление мимикой. Вопрос — можно ли общаться без акустики? Можно. И через полторы минуты эта способность у тебя подгрузится. А пульс пропадет. Раньше все возможности цифры человек получал сразу. Но это приводило к проблемам с психикой. Не всем, знаешь ли, радостно от того, что они бессмертны, — он беспомощно развел руками, как бы извиняясь за все человечество, — люди есть люди! Кстати, ты уже оценил главный плюс своего положения?

— Ты про бессмертие? — спросил я.

— Нет, бадди, — довольно улыбаясь, сказал Корбен. — Про то, что бриться каждое утро тебе больше не нужно!

Наверное, сам он считал свою шутку ужасно остроумной. Но мне так не показалось.

— А почему ты меня так называешь, ведь мое имя тебе известно? — я постарался поменять тему. Но меня ждал сюрприз:

— Это уже не твое имя, дружище, — с иронией ответил Корбен. — Оно бы досталось тебе при полной оцифровке. Когда биологический прототип уничтожается и никакой путаницы при этом не возникает. Но это не твой случай: ни на какие активы из твоей прошлой жизни ты рассчитывать не можешь. И на свое прежнее имя тоже.

А дальше было совсем странно: я по-прежнему видел Корбена перед собой, но сейчас у меня перед глазами появилась… Мэри Энн, мой бывший секретарь. Она была в форме офицера NAVY:

— Добро пожаловать на борт, сэр, — отдав честь, улыбнулась она.

Я в шоке посмотрел на Корбена, но он никак не отреагировал на ее появление! Это галлюцинация?

Мэри Энн была полупрозрачна и отчетливо я видел только ее верхнюю часть. Но улыбалась она вполне натурально, и мое замешательство ее, похоже, веселило!

Наверное, что-то отобразилось у меня на лице, потому что Корбен довольно усмехнулся:

— Что, появился Ассистент?

— Да, — неуверенно сказал я, — это Мэри Энн. Мы вместе работали раньше. А это Корбен Даллес, он…

— Он меня не видит, сэр, — подхватила Мэри Энн. — Я ваш личный ассистент, готова к работе двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю… как и раньше, — улыбнулась она.

Корбен Даллас церемонно склонил голову и, глядя куда-то в пустоту, сказал:

— Очень приятно, мэм. — Потом обратился ко мне, — если есть вопросы, то спрашивай, не стесняйся. Не меня, ее спрашивай.

— Кто такой Корбен Даллас, Мэри Энн? И откуда мне знакомо его имя, мы работали вместе?

— Нет, сэр. Корбен Даллас — главный герой фильма «Пятый элемент» 1997 года в исполнении Брюса Уиллиса, режиссер Люк Бессон. Это вымышленный персонаж, вы не можете его знать.

— Но этот парень более чем реален. Кто это? И почему он взял себе это имя?

— Он единолично владеет компанией «New Cro-Magnon XXI, Inc» и руководит всем сообществом. И если он хочет, чтобы его называли именно так, то кто ему это запретит?

— Но ведь это была моя компания. Как она оказалась у него?

— У меня нет доступа к такой информации, сэр. Вам лучше спросить это у него лично.

— А я и вправду теперь вечен?

— Нет, сэр. Даже Вселенная не вечна. Но смерти по биологическим причинам вам больше бояться не нужно.

— А от травм и увечий я могу умереть?

— К сожалению, вам в этом случае потребуется другое тело, а у вас на него нет средств. Так что берегите себя, сэр!

Через час я уже достаточно хорошо понимал как устроено комьюнити. Больше всего вопросов вызывала СиэМ — Common Mind. Это была локальная сеть, и на нее замыкалась вся жизнь сообщества. Через ассистентов она знала все и про всех, являясь одновременно источником новостей, социальной сетью, психологом и арбитром. Что бы ты ни делал и чего бы ни хотел, тебе все равно приходилось делать запрос через нее. Она знала на каждый момент времени о местоположении, состоянии и целях любого члена комьюнити, любого андроида или вспомогательного механизма. Ни один насос или вентилятор не мог запуститься без ее команды. А конфиденциальность? Она соблюдалась только по отношению к чужакам, проникнуть в СиэМ было невозможно. И по этой же причине выйти в мировую паутину можно было только с ее разрешения и под ее наблюдением.

Справа появилось полупрозрачное изображение Корбена, он помахал мне рукой, приглашая принять вызов.

— Ну что, обживаешься? Ты подбери себе имя, кстати. Если не хочешь, чтоб тебя называли HD0315BB0000135.

Я думал об этом. И понял, что сам себе я имя выбирать не буду, было в этом что-то глупое и надуманное.

— Нет, — сказал я, — предыдущее имя мне дали родители, моего мнения никто не спрашивал. Ты первый, кого я увидел, так что придумай мне что-нибудь, я соглашусь на любое.

— Хорошо, бадди.

— Так придумаешь мне имя?

— Уже придумал. Теперь тебя зовут Бадди.

ВАЛИ ИЗМИРА

Корбен выглядел спокойно, но Бадди был уверен, что все идет явно не по его сценарию.

Ждать пришлось не менее часа, потом дверь открылась, и солдаты внесли большой стол. На него поставили блюда с фруктами и изящный красивый кувшин. Последним внесли стул и поставили перед столом. Потом солдаты вышли и тут же зашли другие. Их было семеро и все были с обнаженными саблями. Одеты они были более, чем странно: в кожаных безрукавках и широких шароварах.

Бадди с тревогой посмотрел на Корбена, тот по-прежнему не выказывал никакого удивления. Но развивались ли события по его сценарию, или он просто делал хорошую мину при плохой игре было непонятно.

Наконец в помещение зашел молодой человек в длинной, почти до земли, черной одежде и красной феске. Он сел за стол и тут же около него появился крепкий бородатый мужчина с голым торсом и налил ему прозрачной жидкости из кувшина в единственный стакан. Потом тихо отошел назад. На его место встал другой человек в таком же длинном черном одеянии.

А молодой человек задумчиво оторвал виноградину и положил ее в рот. И спокойно, не торопясь, разглядывал Бадди с Корбеном.

— Меня зовут Ондер-ага, сын Юсуфа, внук Ахмеда. Я вали Измира милостью всевышнего и халифа Абдул-Меджида III, да будет он править вечно. А кто вы?

Мужчина рядом с его стулом начал:

— Honorable and noble lord Onder-aga is…

— Прошу прощения, — перебил его Корбен, — но в переводчике нет необходимости.

Ондер-ага не оборачиваясь поднял левую руку и едва заметно махнул, приказывая удалиться. Переводчик, поклонившись, вышел из помещения пятясь задом.

— Тогда отвечай, — сказал он.

— Мы из комьюнити «New Cro-Magnon» в ста сорока трех…

— Назови свое имя, — тут же перебил его Ондер-ага.

— Меня зовут Корбен Даллас, а это…

— Как звали твоего отца? — не обращая внимания на слова Корбена, опять перебил Ондер-ага.

Корбен удивленно посмотрел на вали:

— А какое это имеет значение? Я сюда прилетел…

— Я хочу знать с кем сейчас разговариваю. Ты назвал свое имя, скажи кто твой отец!

— Послушайте, Ондер-ага, зачем нам лазить по нашим генеалогическим деревьям? Мне есть что вам предложить…

— Тебе нечего сказать? — надменно спросил его молодой человек, положив в рот виноградину. — Ты стесняешься своего отца?

Корбен замолчал, не зная, что ответить. Похоже, к таким вопросам он был не готов.

Ондер-ага удовлетворенно кивнул:

— Почему ты молчишь? Ты рожден во грехе от блудницы, что открывает лоно всем, кто попросит ее об этом? И зачем ты приходишь незваным ко мне, на землю великого Абдул-Меджида III? О чем мне с тобой говорить?

— Меня пригласили, Ондер-ага. Мы действительно можем быть полезны друг другу, от нашего сотрудничества хорошо будет…

— Говори, с чем пришел, человек, который не знает имени своего отца. Что для нас хорошо, а что нет — я решу сам! — отрезал Ондер-ага.

— У нас есть…, - в который раз попытался что-то сказать Даллас, но молодой человек поднял руку, останавливая его и перевел взгляд на Бадди.

До Корбена наконец дошло, что лучше больше молчать, дабы не усугублять ситуацию.

Ондер-ага пил воду мелкими глотками и теперь разглядывал Бадди.

— А как зовут тебя? — обратился вали к Бадди.

— HD0315BB0000135, Ондер-ага — ответил он, стараясь ничего не объяснять пока не спросили.

— Что за родители могли дать своему ребенку такое имя? — удивился молодой человек. — Или ты тоже не знаешь своих отца и мать?

— У моего нынешнего тела нет родителей, Ондер-ага. Я являюсь оцифрованной копией биологического человека и не могу считать своими родителями тех, в чьей семье он появился на свет, — выдал Бадди заранее подготовленную фразу.

Ондер-ага молча разглядывал своих собеседников.

— Вы… роботы? — наконец, брезгливо спросил он.

Корбену хватило ума смолчать, вопрос был адресован не ему.

— Нет, — ответил Бадди, — мы такие же люди, только наша биологическая основа заменена на полимерный аналог.

Ондер-ага взял со стола грушу, снял ножом кожуру и, не торопясь, начал есть.

— Чего вы хотите? — наконец, спросил он.

Все внимание Ондер-ага заняла груша, поэтому кому он задал этот вопрос было непонятно.

— С нами был андроид, — осторожно сказал Корбен, — он член нашего экипажа. Что с ним, почему его не взяли с нами? И нам нужна подзарядка, если у вас есть возможность предоставить нам доступ к электричеству, мы были бы вам весьма признательны…

— Это все? — по-прежнему не глядя на собеседников спросил Ондер-ага.

— Нет, от вас было предложение, вот этот человек, — Корбен сделал шаг к столу, протягивая какой-то небольшой плоский предмет золотого цвета, но два охранника тут же резко вышли вперед, быстро повернулись лицом друг другу и скрестили сабли, преграждая путь.

К Корбену подошел бородатый слуга, взял предмет из рук Корбена и, держа его двумя руками, с поклоном положил на стол перед вали.

Тот внимательно посмотрел на предмет, не беря его в руки.

— Что это?

— Нам необходимо найти этого человека, он связывался с нами…

— Ты собираешься мне пересказать сюжет из «Тысячи и одной ночи»? — Ондер-ага удивленно поднял брови. — Я знаю только одного человека с таким именем. Но, боюсь, он давно умер. Зачем он тебе?

— Этот человек предлагал нам сотрудничество, он и пригласил нас сюда, — Корбен чувствовал себя в дурацком положении и никак не мог смириться, что он постоянно должен оправдываться. — У нас есть интересное предложение для халифа Абдул-Меджида III. Оно наверняка заинтересует его. Вы окажите халифу неоценимую услугу, если донесете наше предложение до него.

Ондер-ага закончил с грушей и с насмешкой посмотрел на Корбена.

— Вы. Собираетесь. Оказать. Услугу. Халифу Абдул-Меджиду III, — перекатывая каждое слово во рту как леденец, отчеканил Ондер-ага. Потом покачал головой и задумался.

Молчал он достаточно долго, было ощущение, что он уже просто забыл о собеседниках. Потом, не поворачивая головы, негромко сказал:

— Моего отца знают во всем Халифате, и на все праздники к его памятнику несут цветы. И деда моего все знали, и прадеда. Каждый из них сделал очень много для процветания моей страны. Это большая честь иметь таких предков, я всегда должен им соответствовать.

Говорил он медленно, ни к кому не обращаясь. Это был разговор с самим собой:

— Я решил покровительствовать наукам и культуре. И теперь я знаю, что именно мне нужно сделать. Я создам новый музей, Музей роботов. Там будут те, кто возомнил себя равным Творцу. Этот музей должны увидеть все подданые Великого Халифата — он повернул голову и в упор посмотрел на Корбена. — С чего ты взял, робот, что великий халиф Абдул-Меджид III, да будет он править вечно, захочет разговаривать с глупой машиной?! Да за одну только мысль об этом ты должен быть сожжен, а прах твой развеян над морем.

Он вытер губы шелковым платком и встал.

— Но вы у меня в гостях: я предоставил вам кров и стол, как я бы это сделал для любого путника, пришедшего в мой дом.

Потом Ондер-ага брезгливо поджал губы и продолжил:

— Для вас я сделаю еще один подарок, о котором вы могли бы только мечтать: вы со своим андроидом будете первыми экспонатами моего музея. О вас будут помнить и после вашей смерти! И на первом месте будет стоять именно он, — Ондер-ага в упор посмотрел сначала на Бадди, потом на Корбена и жестко закончил, — Он не притворялся человеком и уже этим заслуживает большего уважения, чем вы двое!

С этими словами он вышел, за ним последовали его телохранители.

ПЛАН Б

Корбен невесело усмехнулся:

— Бадди, а ведь я тебя обманул, когда рассказывал про вечную жизнь. Без подзарядки мы долго не протянем. А восстанавливать наши копии в New Cro-Magnon некому. И незачем.

Бадди лег на бетонный пол: батарея у него заряжена на шестьдесят семь процентов, это на пару дней. Если не двигаться, то дня на три.

Корбен лег рядом.

— Корбен, сейчас самое время рассказать мне про твой план «Б», — сказал Бадди.

— Что? — не понял Корбен, — какой план «Б»?

— Хорошо, давай начнем тогда с плана «А». Ты ведь не просто так бросил всех и полетел в Халифат? У тебя были какие-то предварительные договоренности? Что пошло не так?

— Боюсь тебя разочаровать. Халифат принципиально не пользуется Сетью. Я не про глобальную, ее сейчас мало кто использует: слишком много информации и уязвимостей для доступа злоумышленников. Локальных сетей здесь тоже нет. Поэтому предварительно я ни с кем не связывался.

Бадди помолчал. У него не укладывалось в голове, что Корбен принял такое серьезное решение просто на удачу. Потом он спросил:

— Ну а с СиэМ ты не связывался, что бы о твоих планах люди не узналираньше времени?

— Связывался, — мрачно ответил Корбен. — Не забывай, я все-таки руководитель, у меня есть отдельный канал для консультаций.

— Вот как? — усмехнулся Бадди. — «Все животные равны, но есть те, кто равнее», да, Корбен? И что, СиэМ тебя благословила на Халифат?

Корбен скривился, как съел лимон:

— Нет, конечно. Она предложила три способа выхода из нашего положения, Халифата вообще в списке не было.

— А почему не воспользовался ее вариантами? — удивился Бадди.

Корбен пожал плечами:

— Долго, муторно и без гарантий. Мне не понравилось. Но когда я рассказал ей про свою идею с Халифатом, она назвала ее самой идиотской из всех возможных. Похоже, она была права. Это все, что я готов тебе рассказать.

— А почему все-таки Халифат? — не унимался Бадди.

— Четыре года назад они пытались установить с нами контакт…

— Ты же говорил они не пользуются Сетью, — перебил Бадди. — Сделали исключение?

— Нет, в пяти милях от нашего комьюнити они разбили лагерь: грузовые вертолеты принесли шесть контейнеров, которые они монтировали целый день. Потом от них пришли трое гражданских и сказали, что их хозяин, известный купец Ала ад-Дин, имеет честь засвидетельствовать свое почтение и нижайше просит принять приглашение и посетить его шатер по случаю дня рождения любимой дочери, — Корбен поднял указательный палец, — Шатер, Бадди! Как тебе такое?

Но Бадди внимательно слушал и даже не улыбнулся. Корбен продолжил:

— Длился весь этот спектакль достаточно долго, сошлись на том, что он сам к нам придет. Он пришел со свитой из трех человек и кучей совершенно бесполезных подарков. Все это было достаточно нелепо и весьма забавно. Он постоянно подчеркивал, что халиф (да будет он править вечно!) ничего не знает о его инициативе, это его частный визит и желание наладить торговые отношения. Вот и все.

— Как это все?! — удивился Бадди. — То есть он тебе ничего конкретного не сказал, и ты нас сюда притащил на основании своих догадок? Удивительно, что нас не сбили еще на подлете при их-то гостеприимстве!

Корбен согласно кивнул:

— Да, ты прав, самое главное я упустил: предложения от Ала ад-Дина было и достаточно конкретное. Если вкратце, он просил разработать автономные системы обнаружения и уничтожения повстанческих формирований.

— Ну, это уже кое-что. И чем все закончилось?

— Мне тогда очень не понравился весь этот театр. Ала ад-Дин был сама любезность и пообещал навестить нас в скором времени, когда он вернется из своего очередного путешествия. И дал мне золотую карточку со своим именем. Но, как ты видел, знают его здесь не все.

— А почему не согласился, мало предложили? — съязвил Бадди.

— Да нет, финансирование предлагали любое в разумных пределах. Но у меня, знаешь ли, свои принципы: если мы и производим вооружение, то только для обороны. Кстати, к BosDy они также обращались. И те тоже не взялись. Но у них причина другая, они не хотят ссориться с Красной Империей.

— А сейчас ты все-таки решил согласиться?

— Да, — кивнул Корбен. — На определенных условиях, разумеется. Но их предложение, судя по всему, уже устарело.

— И сколько же стоят твои принципы? — не унимался Бадди.

— Как выяснилось, не очень дорого, — усмехнулся Корбен. — Еще есть вопросы?

— Да. Скажи, а как мы умрем?

Корбен с удивлением посмотрел на Бадди, потом сказал:

— Думаю, без особого драматизма. Примерно так же, как умирает старый пылесос: гул, чихание и потом тишина.

БЕЛКА

Белку не пустили с Корбеном и Бадди, но это его устраивало намного больше: с танка он мог наблюдать за БТР, а внутри он бы чувствовал себя в ловушке. Но связь прервалась: бронетранспортер был металлический и протокол NFC не работал.

На танке он первым делом определил расположение камер, датчиков, их сектора и мертвые зоны. Но машины стояли без движения, явно кого-то ожидали. Подъехал второй БТР, из него выбежали четыре бойца в противогазах с какими-то устройствами, назначение которых Белка не мог понять. Но они бежали прямо на него, и Белка приготовился к атаке. Первая сеть прошла мимо: он успел увернуться. Потом увернулся и от второй, но третья его накрыла и тут же прилетела еще одна… Солдаты подбежали и быстро закатали его в кокон, потом закрепили на броне танка.

Танк тронулся, но Белка это смог определить только по вибрации корпуса и звукам двигателя, все его датчики и окуляры оказались под толстым слоем металлической сетки.

ПОЛКОВНИК

Полковник Хакан Кючук сидел в просторном кабинете перед большим монитором и слушал доклады подчиненных. Никакого обсуждения не предполагалось: сразу после утреннего намаза каждый глава подразделения ждал его звонка по видеосвязи и готовился к докладу как студент к переэкзаменовке. Свою камеру полковник никогда не включал.

Худой и высокий, он казался моложе своих сорока лет, и его возраст выдавали только седые виски. Он редко улыбался, а сегодня настроение у него испортилось с самого утра: на докладе присутствовал новый человек. И этот человек явно не понимал куда он попал и что от него требуется. Полковник всегда сам себе подбирал подчиненных, и во многом именно благодаря этому его ведомство работало всегда четко как швейцарские часы. Но в этот раз его деликатно попросил адъютант великого визиря. Первая просьба подобного рода. Но будет ли она последней?

— Хакан-бей, волей великого Абдул-Меджида III, да будет править он…

— Короче, — резко перебил его Хакан, — говорите короче, майор. Переходите к сути.

— Но упоминание великого халифа… — удивленно начал майор.

— Мы острый нож великого халифа. И этот нож никогда не будет грозной силой, если мы станем витать в облаках ритуальных фраз. У вас полминуты.

— Да, Хакан-бей, — пролепетал сбитый с толку майор, лысый круглолицый толстяк небольшого роста с пышными закрученными усами, — простите, что…

— Двадцать шесть секунд, — повысил голос полковник.

— Мы подготовили двенадцать презренных эсчинсалей для передачи… — опять начал майор.

— Гендерный состав? — тут же перебил его полковник.

— Восемь — мужчины… если их можно так назвать… а четверо…

— Для передачи Юнанистану согласованы четырнадцать человек, и за них уже получена компенсация. ГДЕ! ЕЩЕ! ДВОЕ! МУЖЧИН?!! — заорал полковник, теряя терпение.

— Это моя вина, Хакан-бей!.. — залепетал майор. Свой первый доклад он себе представлял совершенно иначе.

— Где еще двое мужчин, майор?!! — раздраженно повторил полковник.

— Прошу меня простить, господин полковник, это моя вина… — испуганно пролепетал майор, — одного мы не застали дома… точнее, он уже был мертв. А второго мы потеряли при транспортировке… он бросился на солдат, им пришлось применить оружие…

— Майор, не рассказывайте мне сказки как плохой школьник у доски! — жестко осек его полковник. — Вы допустили «убийство чести» родственниками одного и не смогли помешать убийству конвоем при транспортировке другого. У вас времени полтора часа. Через восемьдесят девять минут я жду от вас доклада о том, что ВСЕ эсчинсали готовы к передаче. В противном случае вы сами пополните их количество. И можете взять с собой любого вашего человека из конвоя для комплекта. Все понятно? Приступайте!

Полковник не стал дожидаться ответа и переключился на другого офицера.

— Здравствуй, Али. Что у тебя с роботами, которые прилетели сегодня на дестройере? Мне нужны детали.

С Али они познакомились во время «Войны с оккупантами», тогда оба были еще совсем молодыми лейтенантами.

— Ассаляму Алейкум, Хакан-бей, — почтительно поздоровался Али и сразу начал доклад, — роботов трое, вот их изображения. Двое полностью имитируют людей, поэтому пограничный спецназ не смог их сразу идентифицировать. Хотя проблема решается достаточно легко бесконтактными термометрами, вот предписание, нужна ваша подпись.

— Продолжай, Али, — кивнул полковник, разглядывая многочисленные снимки.

— Третий у них охранник, его спецназовцы отсекли сразу, здесь запись его захвата.

Али замолчал, давая возможность начальнику просмотреть видео.

— С чего ты решил, что это охранник? — спросил полковник. — Я не вижу у него никакого оружия.

— Это предположение, Хакан-бей. Но в любом случае сейчас он неопасен: его забрали на склад трофеев Ондер-ага. А человекоподобных доставили в городскую тюрьму.

— Какая у них цель?

Али пожал плечами:

— Тут только два варианта, Хакан-бей. Или сбежали от своих, или теракт против халифа.

— А сам как думаешь? — полковник внимательно посмотрел на Али.

— Почти уверен, что теракт. Убежать от своих можно было на чем-нибудь более удобном и быстроходном, чем дестройер. И в разговоре с Ондер-ага они настойчиво просили о встрече с халифом.

«Али, ну зачем им его убивать, разве у нас война? Может они хотят нам что-то предложить? Когда же ты перестанешь хвататься за самое простое решение?», — подумал полковник, но вслух спросил о другом:

— Есть запись разговора?

— Уже скинул, — с готовностью сказал Али.

— Хорошо, — кивнул полковник. — О чем они говорили, когда остались одни?

— Ни о чем, Хакан-бей. Наверное знают, что идет запись.

Полковник просмотрел видео на ускоренном режиме.

«Нет, Али, вполне возможно, что мы их просто не слышим. Иначе почему они периодически улыбаются и жестикулируют?»

— Хорошо, Али. Какие у тебя предложения по их поводу?

— А мы уже в плюсе, Хакан-бей, — довольно улыбнулся его старый друг. — Дестройер стоит больших денег, а он у нас в руках. И роботам придется хорошо заплатить, чтобы мы им его отдали.

«А разве у нас так плохо с деньгами, Али, чтобы вымогать их у тех, кто к нам пришел добровольно? — хотел спросить полковник. — И неужели роботы прилетели к нам на дестройере только для того, чтобы навредить халифу, которого они никогда не видели?»

— Это все? — вместо этого коротко спросил он.

— Человекоподобные в городской тюрьме, их охраняют и никакого доступа ко внешним источникам информации у них нет. Нам торопиться некуда, а их содержание ничего не стоит. Будем собирать информацию. Ну или сами все расскажут через месяц — другой…

— Спасибо, Али, — кивнул полковник, — подготовь прошение на имя великого визиря на временное изъятие робота из хранилища вали Измира в Закрытый научный центр для исследований.

После чего полковник переключился на самое неприятное: доклад по обстановке в Эрбиле.

Полковник никогда не делился с подчиненными своими планами и тщательно следил, чтобы они не обсуждали рабочие моменты между собой. Советоваться и обсуждать любые рабочие моменты было строжайше запрещено: у каждого свое задание и персональная ответственность. Подчинялся полковник непосредственно великому визирю, но и ему он тоже докладывал без подробностей и деталей. И никаких записей, набросков или дневников: весь пазл из имен, мест и событий хранился только в одном месте — в его голове.

Полковник встал, заварил себе кофе и закурил.

До конца доклада оставалось восемь минут, и полковник видел в монитор, как перед камерой уже несколько минут маячит майор. Он явно боялся, что полковник о нем забыл и постоянно пытался поправить камеру, чтобы удостовериться, что она работает.

— Я вас слушаю, майор, — сказал полковник. Он не собирался изводить его ожиданием. — У вас хорошие новости, надеюсь?

Тот облегченно вздохнул и четко отрапортовал:

— Господин полковник, согласно вашему приказу подготовлены четырнадцать эсчинсалей, из которых десять мужчин и четыре женщины в возрасте от восемнадцати до тридцати двух лет. Все здоровы, накормлены и в бодром настроении. С двумя проведена работа, они готовы к дальнейшим контактам с нашей агентурой.

Майор держался молодцом, но был в сильном напряжении, что опять что-то сделал не так.

— Отлично, майор — кивнул полковник. — Передачей эсчинсалей будет заниматься непосредственно вали Измира, господин Ондер-ага. Охрана и встреча делегации вас не касаются. Теперь перед вами самая ответственная часть операции: передать весь контингент поименно и с документами под роспись его людям. У нас с ними не самые теплые отношения и в случае срыва операции постарайтесь не сделать из нашей организации виновника всех бед. Доложите сразу по исполнении. Вам все понятно?

Майор с достоинством кивнул. Он успокоился и выглядел вполне уверенно.

«А новичок не так и плох», — подумал полковник отключаясь.

Он вылил остывший кофе и заварил себе свежего.

Самое время обдумать полученную информацию и принимать решения. Больше всего его беспокоила ситуация в Эрбиле. Это был первый случай, когда миротворцы халифа были разбиты наголову несмотря на новейшее вооружение и прекрасную подготовку. И говорить о «некоторых беспорядках» можно было только с точки зрения политической целесообразности. А по факту — это уже гражданская война.

Полковник нажал клавишу селектора:

— Пять человек с дежурного подразделения со мной. Пусть техники подготовят зарядные устройства и встретят меня на перроне. Подготовьте нам состав до станции «Торбали»

Потом надел длинный плащ и спустился на станцию служебного метро

СТАНЦИЯ «ТОРБАЛИ»

В вагонах подземки окон не было, о прибытии на станцию сообщила красная лампочка у дверей.

Первыми вышли агенты дежурного подразделения, и их сразу сбили с ног бойцы без опознавательных знаков в противогазах, часть из которых тут же ворвалась в вагон.

Это был тот случай, когда разговаривать просто нет времени, полковник выхватил пистолет, но получил удар сзади в голову и упал прямо на пол вагона. Пистолет улетел куда-то под сиденье.

Его вытащили на перрон, где лицом вниз со стянутыми за спиной руками лежали агенты. Кто это, черт возьми?!

Ловко, отработанными движениями полковника обыскали и выложили содержимое его карманов рядом с ним. Удостоверение передали старшему. Через несколько мгновений он скомандовал через микрофон в противогазе:

— Отбой! Всех отпустить, вещи немедленно вернуть!

Подождал пока полковник поднялся, отдал честь и вернул удостоверение:

— Господин полковник, приношу свои извинения. И прошу вас следовать за мной.

Но пошел он не к воротам тюрьмы, а дальше по перрону.

Полковника просто выворачивало от ярости, такого обращения он не испытывал давно! И дико болел затылок от полученного удара.

— Предъявите свое удостоверение и нагрудный знак, — еле сдерживаясь потребовал полковник. Он не был снобом, но всему есть предел!

Миротворец распахнул плащ и снял чехол с нагрудного знака. Потом достал удостоверение и на пару секунд поднес его к глазам полковника.

— Мое имя вам ничего не скажет, господин полковник, — спокойно ответил он. — Здание тюрьмы подверглось нападению, много погибших. Я со своими миротворцами проверяю все подходящие вагоны.

— Цель нападения, откуда было вторжение? — тут же отреагировал полковник, моментально забыв о пережитом унижении.

— Они захватили служебный поезд и расстреляли охрану из гранатометов. Похоже, это вернулись оккупанты, во всяком случае, говорили они на своем языке, — мрачно сказал миротворец.

— Они внутри? Или с ними уже покончили? — продолжал свой допрос полковник.

— Мы проверяем все помещения. Но вам туда пока нельзя. Комендант выполнил приказ «Судного дня», там сейчас газ.

— Надеюсь, с самим комендантом все в порядке? — уточнил полковник.

— Да, он на связи, — кивнул миротворец. — Но у него большие потери.

— Это не оккупанты, — уверенно сказал Хакам, — они знают про приказ и то, что никого они освободить не смогут.

Миротворец отрицательно покачал головой:

— Они и не пытались, господин полковник. В этой тюрьме оккупантов не было. Судя по видеокамерам, их целью были только заключенные из спецкамеры. Те, которые числились, как гости вали Измира.

— Где они сейчас? — Хакам уверенно вытаскивал информацию из миротворца. И тот это почувствовал:

— Простите, господин полковник, но это закрытая информация. Вам необходимо сейчас же покинуть станцию со своими людьми. Это наша работа, а вам лучше вернуться в ваш…

Сухо щелкнул выстрел, полковник быстро присел, автоматически протянув руку к пустой кобуре. На него тут же упал его собеседник, испачкав какой-то отвратительной жижей из пробитой головы, дернулся пару раз в агонии и затих. Но полковнику он своим телом спас жизнь: с противоположного конца платформы продолжали щелкать выстрелы автоматических винтовок. И через полминуты он был единственным, кто остался в живых.

Прижатый телом миротворца, полковник видел, как из ворот вышли несколько человек в противогазах, они осмотрели погибших и один из них помахал тем, кто только что устроил эту бойню. Две группы диверсантов соединились и быстро выбежали на перрон. И среди них полковник увидел двоих без противогазов, тех самых роботов, чьи изображения сегодня ему показал Али.

Все быстро загрузились в вагон, полковник старался запомнить как можно больше деталей, чтобы организовать погоню. Но он чем-то выдал себя, и один из бойцов, высокий и широкоплечий, подошел к полковнику и, схватив за воротник плаща, резким движением выдернул его из-под тела миротворца. Полковник, едва касаясь ногами земли, посмотрел на врага. Он видел лишь блики в стеклах противогаза, и подумал, что очень трудно соблюдать достоинство, когда тебя держат за шкирку как котенка. Боец, не говоря ни слова, легко зашвырнул его в двери вагона.

Все молчали, качаясь в такт движения состава. Полковник, не поднимая головы, старался рассмотреть как можно больше деталей боковым зрением. Он не знал, куда они едут и суждено ли ему остаться в живых. Но все, что он видел, надежно откладывалось и сортировалось в его памяти.

В отличие от миротворцев, у нападавших единой формы не было. Но все в армейских противогазах, которые никто не снял даже в вагоне.

Полковник постарался получше рассмотреть роботов. Впрочем, если бы полковник не слушал доклада Али, ему бы и в голову не пришло, что это не люди. Один был чернокожим со странной прической из множества косичек, стянутых сзади в узел. Второй — белый с обычной короткой стрижкой. Оба в каких-то нелепых пластиковых костюмах непонятного назначения. И они единственные, кто не держался за поручни, легко сохраняя равновесие в качающемся вагоне. Полковник для себя тут же окрестил их «Черный» и «Белый». А верзилу, который забросил его в вагон, «Длинный». Так лучше запоминалось.

Но что может связывать роботов с нападавшими: неужели Али прав, и они сюда прибыли как диверсанты?

Черный подошел к Длинному и громко, на весь вагон, спросил:

— Кто вы? Куда вы нас везете? Мы не являемся подданными Халифата и не имеем никакого отношения к любым происходящим в этой стране событиям.

Но Длинный спокойно смотрел на него и явно не собирался отвечать. Черный повторил свой вопрос по-английски и еще на каком-то языке. Не получив ответа, он повернулся к Белому. И полковник похвалил себя за сообразительность: они явно общались, не произнося ни звука! И с нападавшими они не знакомы.

Потом Длинный посмотрел на часы и дернул рукоятку стоп-крана.

Этот верзила явно был здесь главным: во всяком случае, все слушались его распоряжений. Он молча показывал на бойца, тот тут же прыгал в темноту и исчезал. Полковник, Бадди и Корбен оказались в середине колонны, освещавшей дорогу фонарями своих винтовок.

Бежали не менее двадцати минут. Полковник нащупал нагрудную кобуру — пистолета не было, он его выронил еще при нападении миротворцев в вагоне. Улучив момент, выбросил в сторону свое удостоверение. Одет он в гражданское, оружия при себе нет. А кобура — не доказательство. Он уже понял куда они бегут. И поводов для оптимизма у него не было.

Первый боец добежал до больших железных ворот в стене. На них лежал толстый слой пыли, казалось, их не открывали целую вечность. Длинный открыл крышку цифровой панели и ввел код. Створки легко и бесшумно открылись.

Но за воротами пространства почти не было: фонари высветили стену в метре от входа. Полковник облегченно вздохнул, но радость его была недолгой: слева от входа старший поднял люк и первым прыгнул в него. Все последовали за ним. Потом их бег очень часто прерывался многочисленными спусками и подъемами. Полковник очень гордился своей памятью, но найти дорогу назад он бы не смог никогда.

Чем дольше они бежали, тем труднее становилось дышать: пот заливал глаза, рубашка плотно прилипла к телу. Полковник чувствовал, что скоро просто упадет и больше не встанет. А нужно держаться, сейчас все надежда только на собственные хладнокровие и находчивость. Нельзя ему терять сознание, никак нельзя!

КРЫСЫ БОЛЬШОГО ГОРОДА

ДЖИРДОН

Впереди показался свет, и он понял, что они у цели. Пора входить в образ! Отряд перешел на шаг, бойцы, наконец, сняли противогазы. У них были красные потные лица со спутанными мокрыми волосами.

Это пространство можно было бы назвать площадью, если бы оно не находилось глубоко под землей. Освещение исходило от уличных фонарей, прямо по полу к ним тянулись многочисленные кабели, с потолка свисали клетки с живыми желтыми птицами. Путь к площади проходил через деревянный мост, под которым с шумом бежала река.

Повсюду разбросаны деревянные поддоны, на которых сидели люди. Что сразу бросалось в глаза — это была молодежь, люди не старше тридцати лет.

В центре поддоны образовывали лестницу и по ним, как по ступеням, взобрался один из присутствующих и уселся на самом верхнем из них. Его отличала весьма странная прическа: длинные черные волосы только с правой стороны, а на левой, выбритой до зеркального блеска, красовалась тату в виде большой довольной крысы. Она лежала на боку, подперев голову лапой, и смотрела на мир со снисходительной усмешкой.

Парень казался чрезвычайно подвижным и ждал подходивших к нему бойцов радостно и нетерпеливо, постоянно ерзая и жестикулируя.

— Привет, Сардар! — закричал он. — Кого ты нам привел?

Длинный приветственно поднял руку, но ничего не ответил, пока все не перешли мост. Потом он направился к возвышению, а его бойцы разбрелись по площади, подсаживаясь на поддоны к знакомым.

Полковник и Корбен с Бадди остались со старшим.

— И ты здравствуй, Джирдон, — наконец ответил он. — За кем ходили, того и привели. Обошлось без потерь. И еще у нас трофей, — Сардар слегка вытолкнул полковника вперед, — подобрал на перроне во время операции. А там гражданские не гуляют. Считай это моим подарком.

Парень на возвышении подпрыгнул и радостно захлопал в ладоши:

— Спасибо, Сардар, спасибо! Я ведь очень люблю подарки, а мне их так редко дарят! Ну, давай распакуем, посмотрим, что там у тебя. Ты кто? — ласково обратился он к полковнику. — Как звала тебя мама, а? А что ты делал в подземке совсем один? Ты заблудился, малыш?

Потом его лицо внезапно исказилось яростью, он весь подался вперед и заорал, злобно наморщив длинный нос:

— Отвечай немедленно, тварь!

Полковник знал свою роль, потому все время стоял, кротко склонив голову. И, не глядя Джирдону в глаза, ответил тихим испуганным голосом:

— Меня зовут Нурлан Хашимбек, я с самого востока Халифата, мой господин. Там тяжело жить, наша семья отправила меня в Измир на заработки. Сейчас я стажер путевого обходчика, и, если будет на то воля…

Полковник видел, как Сардар кивнул одному из своих бойцов, тот быстро встал, по ступеням подбежал к Джирдону и что-то ему передал. Что именно разглядеть было невозможно, боец заслонял видимость. Но когда он сбежал вниз, полковник похолодел: в руках у Джирдона было удостоверение, которое он выбросил по дороге. Теперь у него шансов больше нет. «Тем лучше, — мрачно подумал полковник, — обойдемся без театра».

— Говори, Нурлан — радостно закричал Джирдон, — у тебя такой интересный акцент! Расскажи нам еще про свой далекий край и про своих многочисленных родственников!

Полковник расправил плечи и поднял голову:

— Мое имя Хакан Кючук. Я участник боевых действий во время Войны с оккупантами, награжден орденом Полумесяца и Военной медалью за личное мужество. В настоящий момент я возглавляю Специальный отдел в чине полковника с непосредственным подчинением великому визирю.

Джирдон кивнул. Он больше не ерничал и не валял дурака, лицо его стало серьезным. И только глаза по-прежнему горели недобрым весельем.

— Я обладаю секретными сведениями, — продолжил полковник, — но сейчас они не стоят ничего. Мое тело не найдут на станции и, согласно инструкции, я буду считаться захваченным в плен. Вся информация, которой я обладаю, подлежит изменению в течение двадцати четырех часов, а личный состав моей службы будет немедленно расформирован.

Джирдон по-прежнему молчал, внимательно разглядывая полковника. Только глаза становились все злее, а лицо принимало неприятное хищное выражение.

— Но я в прямом подчинении великого визиря, — отчеканил полковник и обвел всех суровым взглядом, — и вижусь с ним каждую неделю. Я не могу обещать вам полное прощение. Но даю слово офицера, что сделаю все, чтобы ваше наказание, в случае добровольной сдачи, было минимальным. У вас будет нормальная еда, у вас будет нормальная работа, вы будете жить как нормальные люди.

Откуда-то сбоку он услышал смех. Потом смех послышался с другой стороны, скоро хохотала вся площадь. Даже суровый Сардар улыбался во все свое широкое лицо.

Серьезным оставался только Джирдон. Он оглядел всех и поднял руку, сплошь покрытую татуировками. Смех постепенно стих. Но все с предвкушением смотрели на него, ожидая продолжения веселья.

Однако Джирдон и не думал шутить.

— Ты не поверишь, полковник Хакан Кючук, — проникновенно сказал он, пристально глядя ему в глаза, — но мы сюда пришли именно для того, чтобы жить как нормальные люди.

Толпа радостно загудела, но Джирдон опять поднял руку, требуя тишины.

— Вы называете нас крысами… и вы правы! — он повысил голос, что бы слышали все. — Мы и есть крысы, крысы большого города! Мы никого не спрашиваем, как нам жить, что нам есть и кому молиться. Все, что нам нужно мы берем без разрешения. И у нас все есть! — Джирдон пристально посмотрел в глаза полковнику, и его лицо опять стало хищным и злым. — Однако, здесь скучно. У крыс не бывает театров, но их сейчас нет и у вас. Зато вы устраиваете публичные казни, и на них приходят тысячи людей. А нам кого казнить? — Он сделал паузу и обвел глазами притихшую толпу.

— Вот с тебя, полковник Хакан Кючук, мы и начнем! — радостно крикнул он.

Вся площадь взревела от восторга, все свистели, хлопали и что-то кричали…

Джирдон кивнул кому-то, через пару минут тот принес большой изогнутый меч. К нему сразу потянулись десятки рук, пытаясь отнять. Но он торжествующе поднял меч над головой, стараясь поймать взгляд Джирдона.

В это время несколько человек сложили вместе три поддона, и полковник с ужасом понял, что это его эшафот.

— Ты нам не нужен, Хакан Кючук, — злорадно крикнул Джирдон, — и твоя секретная информация нам тоже не нужна. Прощай!

Двое человек заломили полковнику руки и потащили к поддонам.

Случайно споткнувшись, полковник испугался, что сейчас все подумают, будто у него подкосились ноги! Его хватали десятки рук, но из последних сил полковник попытался выпрямиться и идти самостоятельно. Он поднял глаза и зашептал шахаду, перед тем как принять смерть.

— Умри! Умри! Умри! — радостно кричал Джирдон, и все стали хором кричать вместе с ним, дружно хлопая себе в такт.

Кто-то ударил полковника с размаху в лицо, потом еще, еще!.. На него сыпался град ударов, он из последних сил старался не упасть. Желающих ударить было так много, что они мешали друг другу и не давали дотащить его до эшафота.

— Стойте, — закричал Корбен так громко, что все сразу замолчали и удивленно посмотрели на него, а по всему подземелью прокатилось гулкое эхо, — остановитесь, черт возьми! Джирдон, Сардар, прекратите или мой товарищ сейчас умрет!

Джирдон, весь в азарте предстоящего зрелища, на секунду отвлекся и посмотрел на Корбена. Рядом с ним, лицом вниз, лежал Бадди.

Джирдон быстро сбежал вниз и повернул Бадди на спину.

— Что с ним? — спросил он у Корбена.

— Потерял сознание, — он пожал плечами. — У нас так давно не развлекаются, это зрелище не для нас.

Джирдон недоверчиво посмотрел на Корбена долгим взглядом.

— Ладно, — недобро сказал он. — А как привести его в чувство? У нас нет ни слесарей, ни программистов… Как вас чинят?

— Для начала нам нужно зарядить батареи. И, если можно, отложите это безумие: неизвестно как он отреагирует, когда придет в себя.

Джирдон кивнул и поднял скрещенные руки над головой. Толпа недовольно загудела, он забежал на свой помост и резко крикнул:

— А кто что не понял, а? «Стоп» — это успокоились и разошлись! — он обвел всех пронзительным злобным взглядом. — Только дернись кто — тому сам башку оторву и в реку брошу!

Потом сбежал вниз и обратился к Сардару:

— Их нужно отвести на подстанцию на седьмом уровне. Там куча трансформаторов, пусть выбирают для себя питание сами. Этого придется нести.

— А что с тем? — Сардар показал на тяжело поднимающегося полковника.

— Туда же, здесь его точно забьют. И захвати ему еды какой, он не робот, электричеством не накормишь.

— А сто́ит на него еду переводить? — засомневался Сардар.

— Стоит, — нехорошо улыбнулся Джирдон, — не от голода же ему сдохнуть!

ПЛОХОЙ ВЫБОР

— Наверное, я должен вам сказать «спасибо»? — спросил полковник, сидя у стены подстанции и жадно доедая единственный сэндвич.

Все лицо у него было разбито, кровь запеклась в носу, на губах, из рассеченной левой брови она продолжала стекать на подбородок. Но полковник был совершенно спокоен и ел сэндвич с искренним удовольствием.

Потом он сменил тему:

— Почему вы не показали карточку пограничникам, вы ее потеряли?

Корбен с удивлением посмотрел на него:

— Вы о чем? Про какую карточку идет речь?

— К вам на переговоры приезжал наш сотрудник, который представился как Ала ад-Дин, помните?

— Я показал эту карточку Ондеру…

Полковник покачал головой:

— Вали руководит городом и регионом от лица великого халифа и к нашей организации никакого отношения не имеет. А пограничники были предупреждены. Для них это имя означало приказ немедленно связаться со мной.

— Извините, но у нас очень примерные представления об устройстве вашего государства. Не просветите?

— Да чего ж тут сложного? — пожал плечами полковник. — Во главе государства стоит халиф, он возглавляет духовную и светскую власть. В регионах его представляют наместники, вали. На них лежит ответственность за порядок и сбор налогов. Так что пограничники к вали никакого отношения не имеют, они замыкаются на адьютанта великого визиря по военным вопросам. И у них, как и во всех подразделениях, есть особые отделы, которые взаимодействуют с моей службой.

Он проглотил последний кусок и с блаженством закрыл глаза.

— Впрочем, мы все равно встретились. Итак, вы передумали и готовы рассмотреть наше предложение?

— А какой смысл это обсуждать? — удивился Корбен. — Мы все сейчас не в том положении, чтобы о чем-то договариваться. Особенно это касается вас. Это повстанцы?

Полковник слабо улыбнулся, не открывая глаз:

— Нет, не повстанцы. Крысы — это наша беда, а не проблема. Недоработка школы, пропагандистов и проклятая коррупция, которая когда-нибудь убьет эту страну.

— Простите, вы могли бы…

— Крысам плевать на политику, на геополитику, на свою страну в частности, и на весь мир целиком, — полковник наконец открыл глаза и в голосе слышалась досада. — Мы пытались их отлавливать, несколько раз травили газами, но потом просто поняли, что результаты не оправдывают усилий. Разумеется, это преступники, они грабят наши склады. Но берут немного, поэтому дешевле их просто не замечать. Но, похоже, мы пропустили момент, когда крысята выросли и стали опасными. Хотя… — он на мгновение задумался, — что-то в этом нападении не так, уж больно все у них профессионально получилось…

Он помолчал, потом добавил:

— Интересно, а зачем им понадобились вы? У вас есть какие-то мысли на этот счет?

— Нет, полковник, — усмехнулся Корбен. — Мне совершенно непонятна ваша страна и все, что здесь происходит. Мы разговариваем с руководителем региона и соглашаемся на сотрудничество, которое вы нам и предложили. А он нам рассказывает про своих папу и дедушку, запирает в тюрьме, объясняя это законами гостеприимства и обещает сделать лучшими экспонатами его музея. Потом появляются милые анархисты, которым дела нет ни до чего в мире, они легко захватывают тюрьму, тащат нас к себе в подземелье и развлекают вашей казнью. Извините, но логика тут просто бессильна. Здесь нужен ваш опыт.

Полковник покачал головой:

— Увы, для меня пока тоже сплошная головоломка: слишком много нестыковок. Но я почему-то уверен, что эти нестыковки не сами по себе, а как-то взаимосвязаны. Знаете, это как складывать паззл: пока все кусочки не установишь на свое место, картины не увидишь.

Он долго сидел с закрытыми глазами. Потом полковник улыбнулся и открыл глаза:

— Я все понял! И для вас ситуация намного хуже, чем для меня. Но для начала расскажите, что заставило вас принять наше предложение.

Корбен сел на пол рядом с полковником:

— Атака хакеров. Очень продуманная и тщательно подготовленная, — он поморщился. — Воры, знаете ли, тоже бывают талантливыми. У нас украли все деньги, нам не на что купить расходный материал. Принтеры встали, мы по уши в долгах. И людям платить тоже нечем. Короче, за один день мы из ведущих производителей робототехники и оцифрованных копий, обанкротились в ноль. Ваша работа?

Полковник пожал плечами:

— Может и наша, но я сильно сомневаюсь. Откуда у нас взяться сильным хакерам? Здесь выход в сеть только по письменному заявлению с указанием причины, сайта и предполагаемого времени работы. И с обязательным подробным отчетом. Вы их скорее найдете в Юнанистане, в нашей самой богатой провинции. Они у нас даже эсчинсалей зачем-то постоянно выкупают. Это когда мужчины с мужчинами, такие у нас тоже есть. Хотя за такое преступление полагается смерть и покрывает несмываемым позором всю семью.

— Выкупает?! — удивился Корбен. — Вы торгуете людьми?!

— Ну что вы! — оскорбился полковник. — Не в средние века живем, ни о какой торговле и речи быть не может. Тут правильнее говорить о компенсации понесенных великим халифом затрат. Детский сад, школа, училища и университеты — это, знаете ли, немалых денег стоит. Кроме образования с детьми на всех этапах работают воспитатели, кураторы и пропагандисты. И получают за свою деятельность зарплату. Так что, на мой взгляд, вполне справедливо требовать компенсации от тех, на кого деньги были потрачены впустую, и они все равно нарушили закон. Вам так не кажется?

Корбен не стал спорить:

— Я ответил на ваш вопрос, ответьте на мой.

— Никакой загадки, Корбен Даллас, — улыбнулся полковник, — крысам вы не нужны. Но брат Джирдона, это, кстати, его ненастоящее имя, в сопротивлении в Эрбиле. И у них там все серьезно, вчера они разгромили дивизию миротворцев. Вот повстанцы и напали на тюрьму, а крысы им дали только приют. Теперь вам все понятно?

— Они хотят, чтобы мы работали на них, но платить за работу не собираются? Я правильно понял, полковник?

Полковник тихо засмеялся разбитыми губами.

— Проблема не в деньгах, Корбен, — он покачал головой. — Если в Халифате появятся сведения, что вы работаете с оккупантами, ваше комьюнити просто уничтожат целиком. Это для крыс у нас газ, а на вас и ядерного заряда не пожалеют. А если вы откажетесь? Оккупантам придется избавиться от вас, чтобы вы не достались Халифату. А Халифат, зная, что вы в руках врага, однозначно снесет ваше комьюнити.

— А что будет с вами, полковник? — подал голос Бадди. Он с интересом осматривал помещение, в котором они оказались, и, казалось, совсем не интересовался разговором.

— Для меня хороших вариантов тоже нет, — спокойно сказал полковник. — Казнь отложили, боясь, что это как-то может вам навредить. Но только отложили, здесь без иллюзий. Как только Сардар заберет вас с собой, меня не станет. Увы, у крыс нет ни малейшего повода для любви к представителям армии и власти. И они нас всегда казнят.

Говорил он совершенно спокойно, как будто речь шла о какой-то книге, а не о его жизни.

— А вы ведь их тоже убиваете, если попадают к вам в руки? — спросил Бадди, глядя ему в глаза.

— Кого, крыс? — удивился полковник. — Нет, тех, кого поймали, отправили в боевые части. Казнят у нас эсчинсалей, за коррупцию и за выступления против халифа. Предателей тоже казнят, но их вешают. Если я вернусь в Халифат, — бесстрастно добавил он, — меня ждет именно веревка: ведь просто так крысы меня бы никогда не отпустили.

Потом полковник помрачнел:

— Но хуже всего, если меня отдадут оккупантам. Боюсь даже представить полет их фантазии при виде меня. Так что смерть у крыс от меча — не худший для меня вариант.

Он помолчал и невесело усмехнулся:

— А ведь все могло быть совсем по-другому, если бы вы просто внимательно слушали и отдали карточку пограничникам!

Корбен пожал плечами:

— Боюсь, мои извинения вам не сильно помогут, полковник. Еще один вопрос, если не возражаете. Кто такие оккупанты?

— С чего же мне возражать, — улыбнулся полковник, — благодаря вам я еще пока жив. Когда отец Абдул-Меджида III провозгласил возрождение Халифата, все земли, когда-то принадлежавшие Великой Османской империи, объявил своей собственностью. А людей, которые их населяли на тот момент — оккупантами. Им было предложено либо покинуть незаконно занятые земли, либо стать частью Халифата добровольно. Условия, согласитесь, более чем благородные. Многие новые провинции получили широкую автономию, и от них сейчас требуется только платить вовремя налоги и поставлять призывников в армию. Но, к сожалению, великодушие халифа оценили не все, и нам приходится применять силу для тех, кто в доброте видит слабость. А теперь, господа, мне необходимо поспать. Не хочу, чтобы у меня в последний момент дрожали руки и были красные глаза.

ПОЛИГОН

Майор Али Катлама первым выпрыгнул из вертолета и показал куда положить ящик со склада Ондер-ага. Там был последний из прилетевших к ним роботов. Полковник распорядился доставить его в Исследовательский центр, но великий визирь заявку не подписал. Он неожиданно перенаправил ее на рассмотрение своему адьютанту по военным вопросам, а тот приказал доставить робота на полигон для проверки его в боевых условиях. И назначил его, Али Катлама, ответственным за результат.

Задача из чисто технической сразу стала очень опасной: майор понимал, что если он потеряет последнего робота без реальных результатов, то легко может пойти под трибунал. И заступиться теперь за него будет некому.

Агенты сбили крышку и сломали боковины. Робот по-прежнему лежал неподвижно, но от него стали исходить какие-то механические звуки.

Потом надрезали сеть, еще несколько движений, и робот будет в состоянии освободиться. Сержант подошел и предложил майору вернуться в вертолет. В отличие от своего друга полковника, Али был достаточно высокомерен и с подчиненными всегда держал дистанцию. Он достал сигарету, не торопясь прикурил и покачал головой.

— Нет, возвращайтесь и ждите меня. Я подойду позже. Ножницы оставьте.

Сержант недоуменно переглянулся с товарищами, но отдал честь и послушно пошел к вертолету.

Самое разумное было не лезть в эту историю с роботами и дождаться назначения нового руководителя. И он вполне мог отказаться исполнять приказ адьютанта просто потому, что их отдел ему не подчинялся. Вот пусть новый руководитель на себя ответственность и берет. Сам майор на свой счет иллюзий не питал: у него не было ни благородной фамилии, ни родственников в верхних эшелонах власти. Начальником Специального отдела ему не быть. А кто им станет? Какой-нибудь штабной прыщ, с ровным пробором, привыкший перекладывать бумажки и писать красивые отчеты? И так же будет думать, как не подставиться и не огорчить начальство?

Полковник никогда от ответственности не уходил. Он однажды сказал: «Родина может быть к нам несправедлива, Али, у нее много детей. А она у нас одна».

Майор, зажав сигарету зубами, взял ножницы и дорезал сеть. Потом отложил их и уверенными движениями раздвинул сеть. Внутренне майора передернуло: показалась ужасная морда робота, в которой не было ничего человеческого. Но майор, понимая, что за ним наблюдают подчиненные, не торопясь выпрямился и с удовольствием сделал глубокую затяжку.

У робота пришли в движение окуляры, майору стало не по себе. Но он сделал над собой усилие и продолжал спокойно курить. Через несколько мгновений робот встал. Примерно полминуты он молча стоял, потом обратился к майору:

— Уважаемый, где те, с кем я прилетел в эту страну? — спросил он без малейшего признака акцента. — Мне необходимо их найти или как-то сообщить им о своем местонахождении.

Али докурил сигарету и, не удостоив робота взглядом, пошел к вертолету. «Чертовы безбожники! — с раздражением подумал он. — Если закрыть глаза, так разговариваешь с человеком. А ведь это бездушная машина, чтобы людей убивать. Наших людей!»

Подойдя к вертолету, он достал тренажерную винтовку, посмотрел все ли с ней в порядке и кинул на траву. Он не сомневался, что боевой робот тут же ее подберет. И улыбнулся, представив, как будет тот разочарован ее функционалом. Потом залез в кабину, жестом приказал взлетать и вертолет завис над поляной.

Белка подошел и поднял винтовку, она явно предназначалась для него. В его информационной базе имелась похожая модель, но с этой что-то было не так.

Послышался лязг приближающейся техники, и из-за леса на большой скорости выехал танк. Не останавливаясь, он развернул башню в сторону Белки и, казалось, радостно взревел, поймав его в перекрестье прицела.

Белка схватил жвалами винтовку и прыгнул в сторону, перейдя в lizard mode.

Танк выстрелил и на месте, где только что стоял Белка грянул взрыв. Белка дождался, пока танк подъедет поближе, потом оббежал танк сзади и перехватил винтовку руками. Где находятся датчики и оптика танка он уже знал. Он выстрелил по одной из камер обзора, и тут же на броне появилось большое оранжевое пятно! Теперь Белка понял, что его насторожило в этом оружии: винтовка стреляла краской! А вот у танка заряды были боевые, здесь сомнений не возникало.

Белка услышал шум позади себя и вовремя успел упасть: в него летела сеть!

Он опять перехватилвинтовку и быстро перебежал в сторону от дороги. На него с разных мест бежали четверо солдат с сетеметами. Белка каждому метил в лицо и не промахнулся ни разу: все четверо остались лежать на земле, хотя у каждого на лице были очки. Они были живы, но не вставали и даже не пытались вытереть краску с лица. Похоже, в этой игре такие правила: если в тебя попали, ты выбываешь.

Танкисты успели засечь его положение, и первая же пулеметная очередь достигла цели, разворотив ему левое плечо. С ним играли по другим правилам, ему притворяться мертвым не было нужды.

Белка опять оббежал танк и запрыгнул на броню, расстреляв всю оптику танка в упор. Теперь танкисты ничего не видели, а если надумают выйти, то он их тут же выведет из игры!

Вертолет, который до этого сверху безучастно наблюдал за схваткой, резко пошел на снижение и открыл огонь.

Белка спрятался за башней танка, а когда вертолет перелетел на его сторону, сделал несколько выстрелов по кабине, мгновенно залив ее всю краской. Ослепленный пилот попытался отлететь в сторону, вертолет врезался лопастями в кроны деревьев и рухнул вниз.

Белка спрыгнул с танка и, не оглядываясь, побежал вдоль дороги. Через несколько мгновений сзади послышался взрыв.

Перемещаться теперь Белка мог только вертикально, левая рука обездвижена, система требует ее полной замены.

Не останавливаясь, он попытался проанализировать ситуацию. Но сделать хоть какой-то вывод у него не получалось. Его однозначно пытались уничтожить. Но почему не сделали это раньше, когда он в коконе был совершенно обездвижен? Если винтовка с краской позволяла вести учебный бой, то почему по нему вели огонь на поражение? Белка решил, что для понимания ситуации ему необходимы дополнительные сведения и решил вернуться к этому вопросу позже. Сейчас главное уйти от преследования, найти зарядку и выяснить, где Корбен и Бадди.

Уже начинало темнеть, была надежда, что в сумерках он сможет скрыться от противника. Впереди на возвышенности показались какие-то заброшенные постройки. Белка забежал в одно полуразрушенное здание, чтобы спрятаться там и дождаться темноты. Он проверил все три этажа, строение было пустым. То, что нужно! Белка нашел укромное место на втором этаже, лег и перешел в дежурный режим.

Но надолго у него отключиться не получилось, из дежурного режима его вывел характерный рев танковых двигателей.

Белка быстро забежал на чердак. Крыши не было, оттуда открывался прекрасный обзор. Как выяснилось, недалеко находились небольшой лес и озеро, но добраться до них, как и спрятаться в доме, было невозможно: он оказался в ловушке! Здание находилось на самой высокой точке, и к нему с двух сторон двигались шесть танков с солдатами на броне. Один танк сильно отличался от остальных и казался древним даже на фоне своих совсем несовременных сородичей. А сверху над ними стрекотали три вертолета.

Белка знал, что это за танк, потому быстро спустился на второй этаж и укрылся за ближней к танку стеной.

Через мгновение в окно третьего этажа ударила тугая струя огня. Наверху был ад: под напором огня кирпичные перегородки рушились, давая огню полный простор.

Белка кинулся к лестнице и едва успел спрыгнуть на лестничный пролет и там, между этажами, увидел, как пламя ворвалось на второй этаж. Огонь все бушевал, он полностью заполнил все пространство второго этажа, которого сразу же стало мало, и языки пламени вырывались наружу.

Танк снова выстрелил, и безжалостная рыжая змея с воем влетела на первый этаж. Белка тут же прыгнул назад, на второй. Там по-прежнему все было в огне, но выбора не было: Белка по памяти бежал к оконному проему и рывком выпрыгнул вперед.

Уже смеркалось, и его прыжок никто не заметил на фоне пылающего дома. Белка катился вниз сколько позволяла инерция, потом встал на ноги и побежал. Винтовка осталась в горящем доме, но сейчас она ему и не нужна.

У него получилось сбежать от преследователей. Однако далось ему это дорогой ценой: от высокой температуры объективы пришли в негодность и тоже требовали замены. Видеть он больше не мог. Но сканер работал и этого пока хватало. Вторая новость была значительно хуже: батарея ушла в красный сектор. Еще сорок — сорок пять минут такой гонки и двигаться он не сможет вообще.

Ему необходимо было где-то спрятаться и перейти в дежурный режим для экономии батареи. Уже стемнело, вполне возможно, что преследователи не станут его ловить в темноте. Он помнил, что впереди и слева был небольшой лес, а справа от дороги — водоем с камышами и осокой. Самое разумное спрятаться в воде, там его точно не найдут! Но герметичность корпуса нарушена, вода может привести к замыканию сети.

Белка добежал до леса и стал искать какое-нибудь укрытие. Скоро он нашел поваленное дерево и лег под него. Похоже, здесь он сможет спрятаться и дождаться, когда био оставят его в покое. Сейчас самое главное сохранить достаточно энергии в батарее и найти источник питания.

Однако, преследователи и не думали прекращать свою игру: над лесом зависли два вертолета, поливая лес светом прожекторов, а с дороги послышался лязг танковой колонны. В лес послали пехоту, они растянулись цепью и начали прочесывание.

Пока было время, Белка поднялся и встал за толстым стволом старой сосны. У него не оставалось выбора, действовать нужно быстро и жестко, иначе ему от них не избавиться.

Скоро к поваленному дереву приблизился солдат и стал светить под ствол мощным фонарем. Белка в один прыжок оказался около него и ударил ему пальцами в гортань. Солдат булькнул кровью, упал на спину и забился в конвульсиях. Не обращая внимания на умирающего солдата, Белка поднял с земли его автоматическую винтовку и побежал к дороге. Теперь они играли по одним правилам!

Выходить к танкам он не решился, у них вполне могли быть приборы ночного видения. Подойдя к ним на безопасное расстояние, он повернул назад вдоль дороги.

Теперь у него была боевая винтовка, кроме того, в правой руке было еще три заряда на крайний случай. Но не было главного — времени. Через двенадцать — пятнадцать минут система отключит двигательную функцию, а еще через пять минут выключится процессор.

В воздухе слышался приближающийся грохот лопастей вертолета. Мощный прожектор ударил в него снопом света, вырвав из спасительной темноты. Но Белка не видел этого и не знал, что вокруг него светло как днем. Ему нужно было найти убежище. Срочно!

Первая пуля ударила в голову, пробив ее насквозь, и сбила с ног. Белка упал на спину, по-прежнему сжимая целой рукой свою винтовку. Через сканер он смутно различал очертания стрелка, стоявшего на полозьях вертолета. У снайпера была гораздо более мощная, чем у него винтовка и стрелял он без промаха. Это было последнее, что Белка отметил перед отключением.

ПОБЕГ

— Полковник, проснитесь, — громко позвал Корбен. — Нам нужно отсюда бежать.

— Это невозможно, — не открывая глаз спокойно ответил полковник. — Без схемы подземелий мы сразу заблудимся, и нас никто никогда не найдет. Лучше уж умереть от меча, чем в какой-нибудь яме со сломанными ногами.

— Что здесь сложного, полковник? — удивился Корбен. — Кроме давно не умывавшегося юнца, что сторожит нас снаружи, я не вижу никаких проблем.

Полковник наконец открыл глаза.

— Ондер-ага несколько раз посылал сюда отряды полиции — не вернулся никто. Потом пробовали крыс травить, но, как видите, тоже не очень успешно.

— Полковник, нас водили кругами, когда вели сюда, — нетерпеливо сказал Корбен. — Мы знаем дорогу, отсюда до поверхности совсем недалеко. Что касается веревки, которая вам грозит, мы можем предоставить доказательства, что вы вели себя достойно и предательства на вас нет.

Полковник опять прикрыл глаза, обдумывая ситуацию и наконец спросил:

— И что вы хотите от меня взамен?

— Нам нужны деньги, полковник…

Тот слегка улыбнулся распухшими губами.

— Боюсь, мое офицерское жалование вас не устроит. А других денег у меня нет.

— … и мы очень рассчитываем на большой заказ военной техники с оплатой авансом, — продолжил Корбен. — Это как раз то, что вы нам и предлагали четыре года назад.

Полковник задумчиво почесал небритый подбородок.

— Я хочу, чтобы мы правильно понимали друг друга, — наконец сказал он. — Я не занимаюсь заказами. От меня здесь ничего не зависит. И без иллюзий: ни великий визирь, ни тем более халиф с вами встречаться не будут.

— Но! — полковник поднял вверх указательный палец и хитро улыбнулся, — с адъютантом великого визиря, господином Бекниязом Баймуратовым, у меня неплохие отношения.

— Адъютант визиря может решать такие вопросы? — удивился Бадди.

— Я же вам говорил: адъютант визиря — это министр в нашем правительстве. Господин Баймуратов — военный министр, и к нему именно так и надлежит обращаться. Раньше у нас за вооруженные силы отвечали несколько министерств, но он сумел всем доказать, что это просто бессмысленная трата времени и денег. Это весьма достойный человек, — с уважением сказал полковник, — он сумел выбиться на самый верх Халифата с северных территорий, а это, поверьте, говорит о многом. И, — полковник многозначительно посмотрел на Корбена, — он очень любит подарки.

— Вы же знаете, что нам нечего ему предложить… — раздраженно сказал Корбен, но полковник только махнул рукой:

— Я в этой жизни люблю только хороший кофе, господа. А всем остальным меня обеспечивает великий халиф, да будет он править вечно. Так что я могу вам предложить обмен. Офицерского жалования у меня скопилось достаточно, чтобы мой подарок был достоин внимания адьютанта. И я с удовольствием заплачу ненужными мне деньгами за свою столь милую моему сердцу жизнь.

С этими словами полковник поднялся и подошел к двери. Попробовал открыть, но она была ожидаемо заперта.

— Прошу прощения, господа, а как вы определили, что за дверью юнец? — недоверчиво спросил он. — Вы пошутили или действительно видите через стены?

— Нет, полковник, таких способностей у нас, к сожалению, нет, — усмехнулся Корбен. — А вот слышать мы можем действительно значительно лучше, чем вы. Нас сюда привели бойцы Сардара, которые и несли здесь дежурство два с половиной часа. Но они здорово устали за сегодня, и Джирдон прислал им одного парня на смену.

— А с чего вы взяли, что он давно не умывался? — усмехнулся полковник, — Он скребся шершавой от грязи мордой о дверь?

— Не пытайтесь меня поймать на мелочах, полковник, — обозлился Корбен. — По поводу его лица шутили все охранники Сардара. Вы готовы действовать?

Полковник с улыбкой конферансье отошел в сторону и театрально показал двумя руками на дверь:

— Итак, господа! Ваш выход!

Корбен подошел и мощным ударом ноги выбил дверь. Бадди тут же выскочил наружу, ища глазами охранника, который спал на поддоне рядом с дверью. Он испуганно подскочил, но Бадди навалился на него, зажимая рот ладонью.

Полковник быстро снял свой плащ и стал расстегивать тонкую зеленую рубашку. Потом оторвал от нее рукав, завязал перепуганному насмерть парню рот и надел на него свой плащ пуговицами назад. Охранник был настолько ошарашен этим внезапным нападением, что и не пытался сопротивляться.

Рукава плаща были слишком длинны для рук парня, полковник стянул их ему за спину и завязал рукава там узлом. Потом завел его в помещение и вторым рукавом рубашки привязал свою жертву за узел к поручню большого трансформатора.

— Стой смирно, — строго сказал он. — здесь такой ток, что даже зубы сгорят, понял? Так что стой и жди, пока смена не придет!

Он посмотрел на свой голый жилистый торс и с улыбкой повернулся к Корбену и Бадди:

— Прошу простить мне мой вызывающий вид, господа. Снова ваш выход! Показывайте дорогу, я постараюсь не отстать!

Корбен не обманул: достигнуть уровня подземки им удалось меньше, чем через двадцать минут. Они добежали до станции и попытались подняться на поверхность. Но на выходе была охрана, и их задержали: никто не мог предъявить удостоверение личности, а обнаженный торс полковника и его разбитое лицо не давали возможности поверить, что он не последний человек в армии Халифата.

Впрочем, заперты они находились недолго: полковник сразу потребовал телефон и связался со своей службой. Минут через двадцать приехал вагон с тремя офицерами его службы, они привезли чемодан с одеждой для полковника. Пока он переодевался, офицеры заполнили необходимые бумаги. Потом все отправились в Измир. Но не одни: с ними поехали еще и двое солдат охраны с короткими автоматами через плечо.

Ехали долго, но в вагоне было слишком шумно, чтобы разговаривать. Когда зажглась красная лампочка, все вышли на перрон.

— Благодарю вас, господа, — обратился полковник к Корбену и Бадди, — ваш план сработал. Сейчас вас проводят в общежитие для молодых сотрудников нашей службы. Там не очень комфортно, но большего пока предложить не смогу: до окончания расследования я сам буду под арестом. Завтра состоится заседание трибунала по обстоятельствам моего освобождения. И я очень рассчитываю на ваши показания.

— Не беспокойтесь, — заверил его Бадди, — нам есть что предъявить в вашу защиту.

— И мы тоже на вас рассчитываем, полковник, — напомнил Корбен.

Полковник улыбнулся и протянул каждому руку на прощанье. Потом развернулся и ушел в сопровождении солдат охраны.

ТРИБУНАЛ

Первым в зал пригласили Бадди. За большим дубовым столом сидели трое судей в длинных черных одеждах с широким стоячим воротником красного цвета и красных фесках. Полковник был в металлической клетке с двумя охранниками за спиной. Но это были другие солдаты охраны: в черной форме и красных фесках с тяжелыми саблями на боку. Широко расставив ноги, они стояли неподвижно, держа руки за спиной.

Полковник сидел в наручниках. Несмотря на раны на лице, он был тщательно выбрит. При этом выглядел спокойно и доброжелательно, будто обсуждался вопрос о планах на выходные.

— Подойдите к столу и назовите себя, — громко сказал судья в центре, полный человек с желтым одутловатым лицом и седыми усами.

Бадди подошел к столу и… задумался. На Ондер-ага его имя произвело тяжелое впечатление и вызвало массу дополнительных вопросов. Не лучше ли назвать свое имя до оцифровки и рассказать о родителях, к которым ты сейчас не имеешь отношения? Документов ведь все равно нет!

— Мне присвоен номер HD0315BB0000135, что считывается по моему QRID в верхней правой части головы. Но для удобства вы можете называть меня Бадди.

— То есть вы являетесь роботом, — не спросил, а скорее констатировал судья с левой стороны от председательствующего. Это был крупный человек с военной выправкой.

— Нет, ваша честь, — вежливо ответил Бадди. — Я являюсь цифровой копией реального человека с его эмоциями и мировоззрением.

— В любом случае вы не являетесь творением Всевышнего! — опять констатировал левый судья. Но его тут же перебил председательствующий, даже не взглянув на своего соседа:

— Хочу напомнить присутствующим, что все создания на земле являются творением Всевышнего. Если у человека есть родители, то они тоже появились на свет только по воле и замыслу Создателя. Кроме того, — он все-таки повернулся в сторону своего большого соседа, — вопросы теологии не входят в юрисдикцию трибунала, для этого существует шариатский суд.

Он посмотрел на Бадди:

— Ваше место рождения и являетесь ли вы подданным великого халифа Абдул-Меджида III, да будет он править вечно?

— Нет, ваша честь, мы прилетели с острова Байнукан в ста сорока трех милях от Измира, где я и был произведен компанией «New Cro-Magnon, Inc.». Формально этот остров принадлежит Великому Халифату, но обладает правом экстерриториальности согласно договору долгосрочной аренды.

Большой судья слева опять хотел что-то сказать, но посмотрел на председательствующего и промолчал.

А судья в центре удовлетворенно кивнул и продолжил задавать вопросы:

«Ваша цель визита в Великий Халифат?», «Кого конкретно вы знали в Великом Халифате перед посещением?», «Где вы разместились?», «Почему прибыли не на гражданском, а на военном летательном аппарате?».

Наконец, он приступил к вопросам по существу дела:

— Кого вы знаете в этом зале? — строго спросил председатель.

Бадди кивнул в сторону полковника:

— Это полковник Хакан Кючук, он был с нами в плену у анархистов, ваша честь. Они собирались отрубить ему голову.

— И почему же не отрубили? — не выдержал судья слева.

— Этому помешали мы с моим работодателем, Корбеном Далласом, — тут же ответил Бадди.

— Расскажите подробнее, — потребовал председатель, никак не отреагировав на своего соседа. — Рассказывайте все в мельчайших деталях, даже то, что ваш взгляд является несущественным.

Бадди говорил долго и подробно, перечисляя в хронологическом порядке все события, которые произошли с ними с момента нападения на тюрьму. У него появилось чувство доверия к судье в центре: тот явно хотел разобраться в ситуации и не пришел на заседание с готовым решением.

— Хорошо, — удовлетворенно сказал председатель. — Какие у кого будут мнения, господа, — обратился он к судьям по обе стороны.

— Я знаю полковника Хакана Кючука много лет, — наконец подал голос третий судья, маленький человек с жестким волевым лицом. — Поэтому я настаивал на самоотводе и не участвовал в допросе свидетеля. Но если вы спрашиваете мое мнение, ваша честь, то для меня здесь все предельно ясно: полковник Кючук — настоящий патриот, готовый умереть за нашу страну. Я рад, что он остался таким, каким я узнал его в военное время.

Председатель кивнул и посмотрел на большого судью слева. Тот недовольно сказал:

— А я никогда не знал обвиняемого. Потому стараюсь быть объективным. Откуда нам знать, что все это не ложь от начала до конца и теперь полковник Кючук не завербован крысами как шпион и ренегат?

Председатель повернулся к Бадди:

— Вы слышали вопрос? Отвечайте: как вы можете заставить нас поверить вашему рассказу?

— Да, ваша честь, — согласно кивнул Бадди. — Я понял вопрос и доказательства у меня тоже есть.

— Ну так и предъявите их, — спокойно сказал председатель, — что ж вы молчите?

— Доказательств у меня два, ваша честь. Первое: я могу в точности повторить весь ход текущего заседания, и вы легко проверите мою память по протоколу, надеюсь, секретарь его вел без ошибок. И второе: я готов показать, как найти дислокацию крыс. Оказавшись в плену, они точно не станут выгораживать своего агента, зачем он им?

Перпендикулярно судейскому столу, справа, стоял стол поменьше. За ним сидел секретарь, молодой человек в очках и в черной просторной одежде, которая была ему явно велика.

Председатель, не отрывая взгляда от Бадди, протянул вперед правую руку и коротко потребовал:

— Протокол!

Секретарь тут же вскочил, суетливо собрал листы в стопку, подбежал к судейскому столу и двумя руками с поклоном протянул судье. Судья, по-прежнему не глядя на секретаря, взял бумаги и жестом отправил его на место. Потом он разделил листы на три части и дал по трети своим соседям.

— Приступим, — сказал он. — Начните с момента, как к вам в камеру забежали люди в противогазах.

Бадди начал воспроизведение события, через несколько минут судья слева сказал: «Теперь стоп!» и попросил начать другой эпизод. Это продолжалось достаточно долго, судьи по очереди предлагали повторить какой-то момент из своей части протокола.

Наконец председатель сказал: «Достаточно» и снял очки. Он посмотрел направо, судья кивнул, потом налево, большой судья отрицательно покачал головой.

— Полковник Хакан Кючук, — сказал председатель, — встаньте. Двумя голосами «за» и одном «против» вы признаетесь невиновным по обвинению в предательстве. В настоящий момент вы освобождаетесь из-под стражи и можете приступить к своим обязанностям. Суд предписывает вам немедленно связаться с миротворцами для поимки группы уклонистов от военной службы, именующих себя «крысами». Хочу напомнить, что данное решение является предварительным и станет окончательным только после утверждения великим халифом Абдул-Меджидом III, да будет он править вечно!

С этими словами он взял в руку судейский молоток и ударил по подставке:

— Заседание закрыто, все свободны!

Полковник с Бадди вышли к Корбену Далласу, которого так и не вызвали на процесс.

— Благодарю вас, господа — сказал полковник, потирая затекшие запястья. — Но мне снова нужна ваша помощь. Нас сейчас отвезут в Штаб миротворцев. Там вам будет необходимо нарисовать детальный план местонахождения крыс. Надеюсь, вы не передумали?

У Бадди на лице было сомнение:

— Полковник, вы сказали, что пойманных крыс у вас не казнят. Это по-прежнему так?

Корбен удивленно посмотрел на Бадди:

— Дружище, что с тобой? У тебя стокгольмский синдром?! Пусть Халифат сам решает, как ему поступать со своими преступниками. Мы сюда с другими целями прилетели, ты забыл? — Он повернулся к полковнику — Вот у меня к вам тот же вопрос, но по другому поводу: вы нам обещали встречу с военным министром. Все в силе?

Полковник утвердительно кивнул:

— Все в силе, господа. По поводу крыс: до сих пор у нас их просто отправляли в боевые части, надеюсь, ничего не поменялось. Теперь по поводу встречи. К сожалению, весь завтрашний день я буду занят ловлей крыс. А вот потом постараюсь организовать вам прием у военного министра. Но, как вы сами понимаете, время здесь назначаю не я.

АУДИЕНЦИЯ

Полковник зашел в переговорную, где за столом его ждали Корбен и Бадди. На лице у него были свежие хирургические швы, под левым глазом красовался большой синяк, нижняя губа рассечена и опухла. Но держался он по-прежнему бодро и дружелюбно.

— Прошу прощения, господа, что заставил вас ждать. У меня хорошие новости: господин Баймуратов готов вас выслушать и настроен он весьма благосклонно. Вам необходимо переодеться, в таком виде идти на встречу с адъютантом великого визиря нельзя. Но не беспокойтесь, смокинги для вас уже готовы… — тут он замялся и отвел глаза.

— Но проблема ведь не в одежде, полковник? — почувствовал неладное Корбен. — И что с нашим андроидом?

Полковник наконец сел за стол и закурил:

— Вашего андроида больше нет, — просто сказал он.

Корбен с Бадди переглянулись:

— Полковник, мы ждем объяснений! — обескураженно сказал Корбен.

Тот невесело усмехнулся и стряхнул пепел.

— Боюсь, я пока и сам не все понимаю, — признался полковник. — Перед тем, как отправиться за вами, я приказал написать запрос на изъятие вашего андроида со склада Ондер-ага. Тут нужна была веская причина, и я указал «для исследования». Его должны были передать в научный центр, откуда мы бы его забрали в любой момент. Но вашего андроида почему-то отправили на полигон. А там цель одна: определить, чем его можно уничтожить наиболее быстро и безопасно. При этом погиб мой друг, я пока еще не знаю всех деталей.

— Полковник, вы уничтожили наш андроид?! — еще больше поразился Корбен. — Но зачем, ведь он не боевого исполнения, для реального боя нужны совсем другие характеристики!

Полковник внимательно посмотрел на Корбена и серьезно сказал:

— А вот эту фразу не вздумайте повторить при господине адъютанте. Иначе вам просто не стоит идти на эту встречу!

— Но в чем проблема, этот андроид действительно не для… — попытался вступить в разговор Бадди.

— Проблема в том, что на встрече будет снайпер, которому удалось его уничтожить, — многозначительно сказал полковник. — Он уже представлен за это к ордену Разящего Грома. Две вещи которые вам нужно знать: первое — это племянник великого визиря. Второе — в армии он известен и весьма популярен.

Повисла неловкая тишина, все трое не знали о чем говорить дальше.

— Полковник, — наконец сказал Корбен, — дело даже не в том, что это член нашего экипажа. Этот андроид нам был необходим для…

— Его уже нет, господа, — осек Корбена полковник. — Поэтому постарайтесь что-нибудь придумать, потому как второго такого шанса у вас просто не будет.

Он погасил окурок в пепельнице и встал:

— Прошу прощения, господа, вам пора переодеться. Адъютант не терпит опозданий.

До здания военного министерства они добирались на служебном метро. И в этот раз все обошлось без приключений.

Сразу на выходе из вагона их встретили три офицера в парадной форме, которые внимательно осмотрели удостоверение полковника и так же внимательно сличили внешность Корбена и Бадди с фотографиями у них в папке. Потом они все вместе зашли в скоростной лифт, который доставил их на самый верх, на этаж адъютанта великого визиря. Сопровождающие завели их в приемную и после передачи всех троих дежурному офицеру, покинули помещение. А Корбена, Бадди и полковника обыскали и забрали все личные вещи. И только после этого их проводили в комнату ожидания.

Комната была просторной, с удобными креслами и диваном. На стенах висели большие красочные картины батальных сцен, где солдаты Халифата в красных фесках и синих мундирах бегут в атаку или яростно бьются с перепуганными врагами.

Ждать пришлось долго. Наконец дежурный офицер пригласил их войти.

Корбен понимал, что от этого разговора зависит успех его плана и заранее подготовился к приветствию, но… когда они вошли, на них никто не обратил внимания: за столом сидели двое мужчин, и они оба хохотали так, что не могли говорить!

Тот, что помоложе, был в синем мундире с красным воротником и небольшой каракулевой папахе, второй был одет в просторное черное одеяние с красной феской на голове. Молодой, не обращая внимания на вошедших, хлопал своего собеседника по плечу и вытирал выступившие слезы.

— Я сам бы не поверил, Бекнияз, но мне-то ты уж поверь, — наконец выдавил он из себя.

Бекнияз уткнулся лицом в ладони и продолжал вздрагивать от душившего его смеха.

Корбен, Бадди и полковник стояли у дверей, не зная, как себя вести.

Наконец, адъютант великого визиря успокоился и посмотрел на вошедших.

Достал платок, вытер выступившие слезы и промокнул лицо. И теперь это было уже совсем не то лицо, что мгновение назад: холодное, недоверчивое и недоброе.

— Полковник Кючук, — наконец произнес он, — представьте нам ваших протеже.

— Слушаюсь, господин военный министр, — коротко кивнул полковник. — Имею честь представить вам и вашему гостю, кавалеру ордена Славы, командиру отряда вертолетных охотников, генерал-майору Мехмеду Окдаю, наших союзников и партнеров — господина Корбена Далласа и его помощника, господина Бадди. Именно благодаря им нам удалось обнаружить и обезвредить целое поселение отщепенцев и дезертиров, называющих себя «крысами».

Военный министр кивнул, в упор разглядывая вошедших, а молодой генерал продолжал смотреть на всех с юмором, как если бы в зал вошли долгожданные аниматоры.

Полковник после короткой паузы перешел к сути:

— Четыре года назад мы установили первый контакт, а сейчас эти господа прибыли, чтобы предложить нам сотрудничество.

Лицо министра по-прежнему было бесстрастным и недружелюбным, а вот Мехмед Окдай смотрел на полковника с откровенной насмешкой:

— Всего четыре года? И они уже готовы? И чем же мы заслужили такую честь?

Полковник с уважением склонил голову:

— Вы безусловно правы, Мехмед-ога, многие годами ищут возможности быть полезными Великому Халифату и халифу Абдул-Меджиду III, да будет он править вечно! Но есть совсем малые народы, которые боятся оказаться между жерновов могущественных держав. И мы рады, когда к нам приходят, преодолев свой страх и предлагают свои услуги добровольно и бескорыстно.

— Добровольно и бескорыстно? — быстро переспросил министр, глядя на Корбена в упор.

— Да, господин военный министр, — проклиная про себя хитрого полковника подтвердил Корбен, — первую партию мы вам готовы предоставить по себестоимости.

Министр и Мехмед весело переглянулись, их явно забавляло происходящее.

— А о чем, собственно речь, господин Корбен Даллас? — спросил министр. — Вы можете вкратце нам объяснить почему мы вообще должны иметь с вами дело?

— К сожалению, в приемной нам пришлось оставить все вещи, включая модель нашей последней разработки «Осиное гнездо». Если вы позволите…

— Попробуйте на словах, Корбен Даллас, — сразу перебил его министр. — Сюда запрещено заносить любое оружие.

Корбен переглянулся с Бадди и начал:

— Для борьбы с противником в труднодоступных местах, мы разработали комплекс «Осиное гнездо». Боевой единицей «осиного гнезда» является сверхмалый дрон, ориентированный на комплекс человеческих параметров: температура, запах, размер. Сам по себе он большой опасности не несет. Но эти дроны образуют сеть и взаимодействуют друг с другом таким образом, чтобы преодолевать препятствия и распределять цели. Общее командование роем осуществляет андроид… или любой член нашего комьюнити, — он посмотрел на своего спутника. — Например, господин Бадди тоже вполне может справиться с этой задачей.

— А что делают эти дроны? — спросил Мехмед Окдай. Впервые он не улыбался, а с интересом слушал презентацию Корбена. — Они уничтожают живую силу противника? А что с техникой?

Корбен покачал головой:

— К сожалению, господин генерал-майор, эти дроны не могут нанести серьезного ущерба ни живой силе противника, ни его технике. У осиного роя другая задача: они должны пометить противника. А уничтожать его придется при помощи «умных пуль», которые ориентированы на метки, оставленные роем. Стоит им только появиться на поверхности…

Снайпер молча смотрел на Корбена, глаза его округлились от удивления… потом он захохотал, давясь от смеха и хлопая руками по столу.

Корбен и Бадди с удивлением посмотрели на полковника, но тот явно понимал не больше их самих.

Военный министр вежливо улыбнулся, потом посмотрел на полковника:

— К сожалению, полковник Кючук, мне эта ситуация забавной не кажется. Вы не ставите в известность меня ни о своих планах, ни о результатах деятельности вашей службы. В результате у нас происходит нападение всяких отщепенцев, а о столь необходимом нам оружии я узнаю от третьих лиц. Вы находите это нормальным?

— Прошу прощения, господин военный министр, но я обо всем, как всегда, докладываю непосредственно великому визирю…

— Я говорил вчера с великим визирем. Он очень вами недоволен, потому как находит ваши рапорты и доклады путанными и непонятными. И поручил мне разобраться с вашей службой и вами лично. Вот приказ о вашем переподчинении, — министр взял в руки какой-то лист бумаги и издали показал его полковнику, — ознакомьтесь потом. Так что завтра в десять ноль ноль я вас жду на доклад. И постарайтесь изложить ключевые моменты так, чтобы мне не пришлось ни о чем вас переспрашивать.

Полковник побледнел:

— Слушаюсь, господин военный министр.

Мехмед Окдай, вытирая слезы смеха, посмотрел на Корбена:

— Я даже не стану спрашивать о цене вашей «новейшей разработки». Это не мое дело. Но я хочу кое-что показать господину военному министру. И очень прошу его взять вас всех с собой.

ХИМАРИ ТАКАРД

СЮРПРИЗ

К ним присоединились шесть человек охраны и все вместе они поднялись на крышу здания, где стояли пять вертолетов. У двух из них вращались винты, они были готовы ко взлету. Один белого цвета с гербом Халифата и надписью «Управление великого визиря». Второй был явно военного исполнения со стволами пушек и пулеметов и ракетами по бокам. Многочисленные молнии желто-черно-зеленого цвета создавали ему камуфляжный окрас. На фюзеляже слоган «Непобедимая сила добра».

В первый вертолет сел военный министр с охраной и генералом, во втором летели остальные.

Лететь было недолго, примерно пятнадцать минут. Выйдя из вертолета, Мехмед снял наушники и махнул рукой, приглашая следовать за собой в палатку, что стояла посреди поляны.

Пока шли, Корбен тихо спросил у полковника:

— Не понравился подарок?

— Что? — удивился полковник, — Вы о чем?

— По-моему, встреча пошла не по вашему сценарию. Министр не оценил ваш презент?

Полковник пожал плечами:

— Подарок — это возможность встречи, а не гарантия результата. Так что с этим все в порядке. Но мне совершенно не нравится тот сюрприз, что для нас подготовил господин Окдай. Судя по его тону, там нас ничего хорошего не ждет.

Они молча вошли в палатку. В центре стоял стол, на котором лежал Белка. Бадди с ужасом посмотрел на Корбена, но тот оказался не в меньшем шоке: было ощущение, что Белку пытали! Он лежал обгорелый, с мутными объективами и оторванной рукой. На корпусе многочисленные следы пуль, голова была пробита в двух местах. Неподвижный, он тем не менее, производил грозное и устрашающее впечатление.

Мехмед поправил свою каракулевую папаху и обратился к министру:

— Господин адьютант, перед вами тот самый робот, что проходил испытания на этом полигоне. Обратите внимание: ни огонь, ни обычные пули его не берут, у него просто великолепная защита. Его получилось остановить только пулей с сердечником из обедненного урана.

Министр внимательно посмотрел на Белку.

— Почему у него телескопические конечности, Мехмед?

Тот удовлетворенно кивнул:

— Отличный вопрос, Бекнияз! Кроме вертикального положения он может передвигаться как ползком, так и на четвереньках, для этого ему необходимо регулировать длину рук и ног. Но и это еще не все: у него есть возможность поражать противника разрядом тока, а в каждой руке по три патрона для ближнего боя!

— Тогда почему обошлось без потерь, он рассчитан только на оборону?

— А вот здесь у меня для тебя неприятный сюрприз, Бекнияз, — улыбнулся в густые усы снайпер. — Потери от тебя попытались скрыть. А они были: кроме четырех сетеметчиков, которых он облил краской и вывел из боя, робот сбил вертолет, обездвижил танк и одного бойца убил голыми руками. И это при условии, что у него на старте была только тренировочная винтовка.

Министр внимательно посмотрел на снайпера, потом перевел взгляд на полковника:

— Полковник Кючук, как вы это прокомментируете? — сухо спросил он.

— Извините, господин военный министр, но я в это время был захвачен…

— Я прошу вас прокомментировать тот факт, что ваши протеже предлагают нам какие-то смешные игрушки, когда у них есть боевые роботы, способные уничтожить отряды оккупантов без потерь с нашей стороны?

— Не могу знать, господин министр, — мрачно ответил полковник. — Уверен, у них есть для этого веские причины.

— Прошу прощения, — начал Корбен, — но этот андроид не нашего производства, у нас был такой в единственном экземпляре, но проблема даже не в этом…

— Проблема? — усмехнулся генерал. — Вы уверены, что господину военному министру нужно знать о ваших проблемах? Вы пришли заработать на нас легких денег, потому как вам просто больше нечего предложить. Вы не можете сделать таких роботов? Тем хуже для вас.

С этими словами он дважды хлопнул в ладоши и в палатку вошел… Белка.

Точнее, это был андроид из той же устаревшей серии, но сходство было настолько разительным, что Корбен посмотрел на стол, чтобы удостовериться, что Белка по-прежнему там.

Вместе с андроидом в палатку вошел человек в гражданском, и Мехмед сразу протянул ему обе руки для приветствия.

— Господин военный министр, — торжественно начал он, — хочу представить вам истинного патриота нашей страны, господина Химари Такарда и его подарок лично вам — боевого робота-телохранителя, которого он предлагает назвать так, как вам будет угодно.

Химари Такард склонился в почтительном поклоне и ничего не сказал. Это был невысокий смуглый мужчина с глубоким шрамом на левой скуле, одетый в дорогой темный костюм.

Военный министр улыбнулся и протянул руку, которую тот с почтением пожал двумя руками.

— Очень рад с вами познакомиться, господин Химари Такард, — внимательно разглядывая собеседника, сказал он. — И хочу поблагодарить за вашу щедрость. К сожалению, я являюсь чиновником в правительстве великого визиря и не имею права принимать столь дорогие подарки. Но я обязательно доложу о вашем благородном поступке. Сколько боевых роботов вы готовы нам поставить и на каких условиях?

— Я подготовил еще три экземпляра, и хочу их также принести в дар стране, которая дала мне так много для богатой и счастливой жизни, — спокойно ответил Химари Такард. Говорил он с сильным восточным акцентом. — Из них я бы хотел, если на то будет воля великого халифа, да будет он править вечно, создать элитный отряд для охраны высших чиновников Халифата. И если великий визирь посчитает необходимым возместить мне часть моих затрат, я буду бесконечно признателен его Сиятельству.

— Мы обязательно обсудим это, господин Химари Такард. Но скажите, откуда вы берете этих роботов, неужели это ваше производство?

— Нет, господин военный министр, — печально сказал Химари Такард, — мне привезли их из Великой империи Цин, где похитили по моему заказу. Я понимаю, что воровство — это великий грех и готов ответить за свое преступление.

— Создатель сурово наказывает за воровство, — серьезно сказал Бекнияз. — Но Великая империя Цин уже много лет живет в отрицании нашей религии. А наших единоверцев там всячески принижают и заставляют отречься от веры своей. Так что Всевышний давно отвернулся от этой страны и не видел вашего проступка, господин Химари Такард. Продолжайте.

— А дальше, господин военный министр, было самое трудное: мой племянник со своими друзьями полгода пытались перепрограммировать этих железных чудовищ в послушных и верных друзей. И, слава Создателю, у них все получилось!

— Простите, господин Химари Такард, — недоверчиво спросил полковник, — а откуда ваш…

— Господин полковник! — тут же рявкнул министр. — Вы в присутствии своего начальника. А потому извольте спросить разрешения вступить в разговор или стойте молча, пока вас не спросили. Вам все понятно?!

— Виноват, господин военный министр. Разрешите обратиться к господину…

— Не разрешаю! — жестко перебил его адьютант. — Все свои вопросы и замечания оставьте до завтрашнего доклада.

— Так точно, господин военный министр! — полковник вытянулся в струну, а Мехмед довольно засмеялся:

— Отлично, Бекнияз! Ты замечательно умеешь командовать подчиненными. А теперь посмотри, как это получается у меня!

Он повернулся к андроиду и резко скомандовал:

— Лежать!

Андроид тут же упал на землю.

— На спину!

Андроид мгновенно перевернулся.

— На колени! Встать! Лечь! Отжаться! Встать! — андроид мгновенно исполнял каждое распоряжение генерала, который забавлялся с роботом, как ребенок с новой игрушкой.

Он довольно посмотрел на министра:

— И это еще не все! Сейчас ты его увидишь в действии! Прошу всех выйти наружу!

— Я извиняюсь, — обратился к генералу Корбен. — Мы хотели бы забрать нашего погибшего товарища…

— Не может быть и речи, — резко прервал его снайпер, — этот робот обещан вали Измира, и, клянусь честью, он его получит.

— Если господин генерал не возражает, а господин военный министр позволит, — подал голос Химари Такард, — я бы мог предложить компромисс.

Мехмед с удивлением обернулся:

— Какой компромисс, Такард?

Тот вопросительно посмотрел на министра:

— Вы не возражаете?

Министр утвердительно кивнул:

— Делайте!

Химари Такард подошел к столу, на котором лежал Белка, и ввел только ему известную комбинацию на левой стороне андроида. Послышался легкий щелчок и грудной панцирь слегка приподнялся. Такард потянул панцирь вперед и без усилий снял его. Уверенным движением вытащил какой-то цилиндрический блок и протянул Корбену. Потом так же быстро поставил грудной панцирь на место.

— Вот и все, — улыбнулся он. — Теперь, полагаю, вы не станете возражать, чтобы генерал-майор Мехмед Окдай исполнил свое обещание, — при этом он почтительно склонил голову в сторону снайпера.

— Ты мудрый человек, Такард, — сказал генерал. — А теперь попрошу всех на выход, нас ждет увлекательная охота!

ИСПОРЧЕННОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ

На поляне, под охраной троих вооруженных солдат, сидели, собравшись в круг, около сорока молодых людей в разноцветной пестрой одежде. Корбен их сразу узнал: это были их недавние похитители, крысы большого города. Судя по их усталому виду, они добирались до полигона пешком. Джирдон зарос густой щетиной, на выбритой стороне головы отросли короткие волосы, скрыв тату веселой крысы. Сам он больше не играл в весельчака, а сидел один, ни с кем не разговаривая, зло уставившись в одну точку.

— Всем встать! — крикнул генерал. Пару человек сделали попытку подняться, но тут же устыдились остальных и опять сели на землю.

Мехмед покраснел от ярости и крикнул еще раз:

— Я приказал всем встать, дети ящерицы и осла!

Джирдон зло засмеялся:

— Не охрипни, дядя! И не лезь ко мне в отцы, ослов у нас в роду точно не было!

Генерал выхватил винтовку у солдата и выстрелил рядом с ногами Джирдона. Тот даже не моргнул, лишь сморщил презрительно свой длинный нос:

— Тебя мама стрелять учила, да? Позови сестру, у нее не так руки трясутся.

Мехмед Окдай швырнул в сторону винтовку, быстро подскочил к Джирдону и, схватив за волосы, с размаху ударил его в челюсть. И бил так до тех пор, пока тело Джирдона не обмякло, и он не повис на собственных волосах.

Генерал отпустил волосы Джирдона, достал трясущимися пальцами пачку сигарет, вытащил одну, долго чиркал золотой зажигалкой, но пальцы не слушались — генерала просто рвало на части от ярости. Швырнув зажигалку на землю, он обернулся и солдат, мигом достав зажигалку из своего кармана, подбежал к генералу, прикуривая ему сигарету.

Генерал глубоко затянулся, стараясь успокоиться. Солдат поднял его золотую зажигалку и обеими руками протянул хозяину. Тот взял, не глядя на солдата и положил в карман. Его бесило, что кто-то посмел с ним ТАК разговаривать в присутствии подчиненных и, что еще хуже, в присутствии министра. И кто?! Грязный мальчишка, ничтожество с крысиной мордой!

Джирдон вздрогнул и открыл глаза. Его левая сторона лица распухла до неузнаваемости, изо рта шла кровь. Он выплюнул выбитые зубы и с усмешкой посмотрел на снайпера:

— Говорил же тебе, позови сестру. Сам ничего сделать не можешь…

Повисла тишина, все понимали: сейчас произойдет что-то страшное.

Но генерал уже пришел в себя. Не оглядываясь, чтобы не встретиться взглядом с министром, он показал солдатам на лежащего Джирдона:

— Этого — в вертолет. Легкой смерти ему не будет!

Потом обвел взглядом сидящих на земле людей, они смотрели на него с усмешкойи без страха.

— Ладно, — зло сказал генерал, — не хотите умирать как люди, подохните как крысы!

— Запомнить всех, кто сидит! — скомандовал он андроиду, тот плавно присел и оперся руками о землю. Ноги у него стали короче, а руки удлинились, он сразу стал похож на большую страшную собаку. Андроид медленно побежал по кругу, вглядываясь в лица людей. Выдержать взгляд его мертвых глаз было невозможно, многие отворачивались. Одна девушка закрыла лицо ладонями, он остановился, присел около нее и отвел ее руки от лица. Потом побежал дальше. Оббежав всех, сделал контрольный круг и только после этого вернулся к генералу. Здесь он выпрямился и замер, ожидая новое распоряжение.

— Теперь бегом за вертолеты, а когда получишь команду, ты должен уничтожить всех, кого запомнил.

Когда андроид скрылся на другом конце поляны, Мехмед крикнул, чтобы принесли оружие.

Четверо солдат принесли длинный металлический ящик и поставили его перед ним. На крышке был установлен радио-замок.

— Слушайте сюда, трусы, дезертиры и позор своих родителей! У вас есть шанс искупить вину перед Родиной и встать в единый строй со своим народом. Вы видели робота, он получил приказ вас уничтожить. Но робот БЕ-ЗО-РУ-ЖЕН! А в этом ящике винтовки с полным боезапасом, замок откроется после того, как взлетят вертолеты. Уничтожьте робота и останетесь жить, даю вам слово офицера.

Генерал резко развернулся, и обратился к министру:

— Прошу в вертолет, господин министр. Всем остальным следовать за нами. Начинаем охоту!

Потом быстро пошел к вертолетам.

Крысы остались сидеть на месте. Кто-то затянул мелодию, хлопая себе в такт. Его тут же поддержали, и мелодия стала набирать силу.

Сардар и его бойцы петь на стали: они окружили ящик и сели вокруг него, переглядываясь в ожидании, когда его можно будет открыть.

Подойдя к вертолетам, военный министр серьезно посмотрел на Мехмеда и подчеркнуто сухо сказал:

— Надеюсь, вы знаете, что делаете, господин генерал-майор! Потому как я официально запрещаю вам казнить наших граждан без соответствующего решения шариатского суда.

— Да все в порядке, Бекнияз, — раздраженно ответил тот, — у них там двадцать четыре винтовки в ящике, это уже не мирные граждане, а вооруженный мятеж. В рапорте будет именно так указано. Все! Пора по вертолетам.

Корбен и Бадди вновь сели в боевой вертолет генерала, с ними загрузились еще четверо солдат охранения.

Генерал и военный министр сели в белый вертолет, сейчас с ними сел еще Химари Такард, все трое надели наушники. Потом двое солдат запихнули туда же Джирдона. Один из них, стараясь перекричать шум винтов, крикнул ему прямо в ухо:

— У нас нет наручников. Но если дернешься, я тебя выкину! Кивни, если понял!

Джирдон молча кивнул.

Оба вертолета взлетели и зависли в стороне над лесом. Мехмед зло улыбнулся и крикнул в микрофон:

— Начинаем!

Он нажал на кнопку пульта. Замок на ящике отщелкнулся, Сардар с друзьями тут же сбросили крышку. Генерал не обманул, там действительно было оружие!

Они открыли стрельбу по вертолетам, но пули отлетали от их бронированного брюха, не причиняя никакого вреда.

Сардар первым заметил бегущего, как огромный злобный пес, андроида. Он бежал прямо на них, в стеклянных глазах застыло безумие, которое приводило в ужас! Бойцы открыли по нему шквальный огонь, но андроид никак не реагировал на град пуль, он рвался к своей цели: убивать!

Крысы сразу бросились в рассыпную, бойцы на поляне остались одни.

Сардар успел крикнуть:

— Огонь по глазам! — Но андроид прыгнул на него и тут же подмял под себя.

Сверху было отлично видно, как двое бойцов кинулись на помощь Сардару и тут же погибли, переломанные андроидом.

Остальные побросали винтовки и бросились бежать в разные стороны.

Джирдон безразлично смотрел вниз и на происходящее никак не реагировал. После того, как их захватили, он знал, что шансов ни у кого из них нет. Вокруг враги. И они убьют и его, и его друзей. Но они запомнят Джирдона. Навсегда запомнят!

Неожиданно он повернулся к солдату, что обещал его выкинуть, и радостно рассмеялся ему прямо в лицо. Потом, схватив его за грудки, резко оттолкнулся ногами и выпрыгнул с ним в проем.

Генерал обернулся: его хлопал по плечу солдат… и больше никого сзади не было! Чертов клоун выпрыгнул на ходу?!

Когда вертолеты спустились, на поляне уже было тихо. Около ящика лежали тела Сардара и его двух товарищей. Ни крыс, ни андроида не было.

Тело солдата нашли в роще, там же недалеко лежала его винтовка. А вот Джирдона нигде найти не смогли.

Мехмед показал пилоту скрещенные руки над головой, требуя остановки винтов. Потом снял наушники, и показал всем двигаться в сторону палатки.

— Господин Химари Такард, — недобро начал он, — первый вопрос: где ваш робот?!

Такард виновато склонил голову:

— Простите его, господин генерал-майор! Он как верный пес кинулся выполнять ваше распоряжение и совсем не понимает, что хозяин волнуется, когда его нет.

— Прекратите свои восточные штучки! — теряя терпение рявкнул генерал. — Отвечайте, где ваш робот!

— Он выполняет ваш приказ, — не поднимая глаз ответил торговец. — Вы же видели: они все побежали в разные стороны! Он их обязательно догонит, он очень быстрый!

— Господин Такард! — красный от гнева закричал Мехмед. — Вы мне клялись здоровьем сына, что этот робот справится и с сотней вооруженных врагов! И я вам поверил, вы слышите?! Я вам поверил, что для него это вопрос пары минут! Так почему ему четыре десятка безоружных бездельников оказались не по зубам, я вас спрашиваю, а?!

— Прошу меня простить, — опустив голову пролепетал Химари Такард, — но враги нападают, за ними не нужно гоняться. Кто ж знал, что ему попадутся такие ужасные трусы? — он поднял голову и с мольбой посмотрел на генерала. — Но он их обязательно догонит, господин генерал-майор! Ему просто нужно время. Мой робот очень быстрый!

— Если он такой быстрый, то где мертвые крысы, черт возьми? Почему вместо сорока двух тел я вижу только три?

— Не беспокойтесь, господин генерал, — дрожащим голосом заверил торговец, — он всех найдет и всех уничтожит!

Но сам Химари Такард выглядел не очень убедительно: он был бледен и глаза его всячески избегали взгляда генерала.

— Всем выйти из палатки, быстро! — скомандовал Мехмед, потом обратился к солдатам, — рацию сюда, свяжите меня со штабом!

ПРОТОКОЛ ЧЕТЫРНАДЦАТЬ

В палатке остались только министр и генерал. Солдат бегом занес рацию ища глазами место, куда ее поставить. Генерал молча скинул Белку на пол и кивнул солдату, тот поставил рацию на освободившийся стол и замер в ожидании команды.

— Свободен, — немного успокоившись сказал Мехмед. — И проследи, чтобы рядом с палаткой не было никого, нам с господином адъютантом нужно поговорить.

— Бекнияз, у нас ЧП! — резко сказал он. — И я хочу, чтобы ты мне позволил здесь навести порядок.

— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросил министр.

— Нам во чтобы то ни стало необходимо уничтожить разбежавшихся крыс. Или отловить. Но я обязан отчитаться за каждого заключенного, живого или мертвого. Ты представляешь, что будет, если выяснится, что мы их всех упустили?

— Ты упустил, Мехмед, — уточнил министр. — Я про твои планы ничего не знал.

— Хорошо, — раздраженно сказал генерал, — это моя ответственность. Но ситуацию нужно спасать срочно!

— Что ты предлагаешь?

— Вызвать мой отряд вертолетных охотников и перестрелять их пока они не разбежались по всей стране!

Министр кивнул:

— Действуй!

Генерал включил рацию и взял микрофон:

— Это Гром. Гром вызывает Гнездо, как слышно?

— Слышу вас, Гром, — послышалось из рации, — это Гнездо. Жду ваших распоряжений.

— Гнездо, протокол четырнадцать. Протокол четырнадцать! Полигон, квадрат сорок два шестнадцать.

— Вас понял, Гром, протокол четырнадцать, полигон, квадрат сорок два шестнадцать. Исполняю!

Генерал вытер пот шелковым платком и отложил микрофон.

— Ну, если будет на то воля Всевышнего, еще успеем.

Бекнияз серьезно посмотрел на друга:

— А что мне сказать завтра великому визирю? Я ему пообещал приятный сюрприз. Он не поверит, если скажу, что имел в виду халву.

— Я поговорю с дядей. Этот Химари Такард мошенник, его робот ни на что не способен.

— Конечно, мошенник, — легко согласился Бекнияз. — А что он тебе наобещал?

— Сказал, что есть у него боевой робот-телохранитель. Прямо-таки джин из сказки! А что на деле?! — раздраженно воскликнул генерал. — Он безоружных крыс убить не может!

Министр помолчал, думая, как выйти из этой ситуации, потом осторожно сказал:

— Мехмед, конечно, он виноват. Но я вижу, что это честный, хоть и глупый человек. Не руби с плеча. Он ведь телохранителей предлагал, не солдат. Вот и давай их проверим как телохранителей в другой раз. А по вопросу оккупантов давай выслушаем тех, кого нам привел полковник. Имея «умные пули», мы сейчас не беспокоились бы по поводу разбежавшихся крыс.

Генерал удивленно посмотрел на министра и задумался.

— Я как-то и забыл про их предложение. Но ты прав: может оно и не такое идиотское, каким показалось вначале.

ДОГОВОР О НАМЕРЕНИЯХ

Полковник сидел на земле, глядя себе под ноги. Корбен и Бадди неподвижно стояли рядом. К ним подошел Химари Такард:

— Не потеряйте блок памяти, господа!

— Вы о чем? — не понял Бадди.

— Я немного знал Белку, — продолжил Такард, — он был хорошим человеком.

— Вы про нашего андроида? — удивился Корбен — Откуда вы его знаете?

— Мне довелось с ним вместе работать какое-то время, — уклончиво ответил он. — Я объясню чуть позже, господа, мне нужно на минутку отлучиться. А вы, пожалуйста, не потеряйте блок!

Потом он подошел к полковнику и тихо спросил:

— Извините, господин полковник, где здесь туалет?

Тот равнодушно посмотрел на торговца:

— За палаткой.

— Благодарю. Там открыто?

— Нет, — ответил полковник. — Ключ у генерала, если вы об этом.

— Но он сейчас занят, — неуверенно сказал Химари Такард.

— Туалет для старших офицеров, — холодно ответил полковник. — Остальные пользуются кустами.

— Спасибо, господин полковник, — поблагодарил его торговец. — Я быстро!

Полковник не удостоил его взглядом.

Когда Химари Такард ушел, он встал и подошел к Корбену и Бадди.

— Прошу прощения, господа, если прервал вашу беседу. Вы случайно не слышите о чем говорят в палатке?

— Шпионите за начальством? — усмехнулся Корбен.

Полковник пожал плечами:

— Работа такая. Но сейчас, не стану скрывать, просто любопытно.

— Тогда как обычно: вы отвечаете на мои вопросы, потом я на ваши. Почему оружие взяли только повстанцы Сардара, крысы не умеют стрелять?

— Нет, философия у них такая: никому не служить, оружия в руки не брать, — охотно ответил полковник.

— Но вам они собирались отрубить голову, это как сочетается?

Полковник усмехнулся:

— Ну, могу предположить, что казнь они боевыми действиями не считают. Лучше у них поинтересуйтесь, это их философия, не моя. У генерала проблемы?

— Скорее у Такарда. Его бы надо предупредить, генерал им очень недоволен!

— Не нужно, — спокойно ответил полковник. — Он уже сбежал.

— Сбежал?! — удивился Бадди. — И вы так спокойно об этом говорите?

Полковник серьезно посмотрел на Бадди:

— У меня теперь есть начальство. И приказа задержать этого жулика мне не поступало.

Корбен переглянулся с Бадди.

— А почему вы решили, что он жулик? — удивленно спросил он

— Опыт. Там все шито белыми нитками, начиная с имени. Я пока не знаю его мотивов, но подозреваю, что обычная жадность. Но, хочу еще раз повторить: выводы теперь делаю не я!

Полковник развел руками, как бы извиняясь за создавшуюся ситуацию.

— Кстати, господа, вы, наверное, можете объяснить, почему робот не справился? — спросил он. — Я сразу подумал, что толку от него не будет, когда увидел, как он исполняет тупые приказы. Это плохой солдат!

— Так и есть, полковник. Ему отключили всю логическую часть, его постоянно нужно контролировать и в деталях объяснять любое задание. На что рассчитывал этот Такард?

— Нет, господа, тут не так все просто — покачал головой полковник. — Он предлагал робота-охранника, а не солдата. А господин Окдай решил, что это одно и тоже. Но теперь контракт, полагаю, достанется вам?

— Да, министр хочет испробовать наш вариант с «осиным роем», — согласно кивнул Корбен.

— Значит, вас можно поздравить? — улыбнулся полковник.

— Не нас. Только меня, — ответил Корбен. — Бадди отказывается от дальнейшего сотрудничества.

Полковник удивленно посмотрел на обоих:

— Вот как! Я думал, вы вместе…

— Я тоже так думал, полковник, — с раздражением сказал Корбен. — Но ошибался. Белка погиб, а у Бадди, оказывается, свои принципы. Надеюсь, Пэтрик еще со мной.

Легкий гул быстро сменился ревом работающих лопастей, в небе появились два десятка боевых вертолетов. Летели ровным строем, а долетев до полигона, рассредоточились по всей площади. Дистанция между машинами увеличилась, но по-прежнему была одинаковой и геометрически смотрелась безупречно.

Прогремел выстрел, потом еще… Скоро звуки выстрелов слышались повсюду и, казалось, этому грохоту не будет конца.

Три больших десантных вертолета держались отдельно от охотников и, когда те развернулись на обратный курс, пошли на снижение.

Приземлившись на поляне, они открыли свои аппарели, и из каждого вертолета выкатились по два небольших открытых внедорожника. Они тут же разъехались в разные стороны.

Примерно через полчаса внедорожники один за другим вернулись на поляну. Из них солдаты вытащили несколько тел и стали складывать их возле палатки.

Наружу вышли генерал и министр. Генерал осмотрел лежащие тела и раздраженно спросил:

— Ну что замерли? Вперед, везите остальных!

Солдаты переглянулись, один отдал честь и доложил:

— Это все, господин генерал-майор. Больше нам никого найти не удалось!

— Что?! — взревел генерал. — Вы нашли только пять тел?!! А ну-ка быстро разъехались и собрали всех остальных! Исполнять!

Солдат козырнул, и они все бросились по машинам.

— Даю вам пятнадцать минут, — крикнул вдогонку генерал. — Иначе пойдете под трибунал за неисполнение приказа в боевой обстановке!

Перед палаткой лежали тела погибших анархистов. Одну девушку полковник узнал — это она пыталась скрыть свое лицо от андроида. То ли страх парализовал ее, то ли андроид решил начать именно с нее, но ей досталось больше всех: кроме пробитой андроидом груди, вертолетные охотники изрешетили ее градом пуль.

— Господа, — проговорил министр, — прошу всех пройти внутрь. Немедленно!

В палатке военный министр раздраженно спросил:

— Где Химари Такард? Почему он заставляет себя ждать?

Ему никто не ответил, он обратился к полковнику:

— Вы можете мне объяснить, где господин Химари Такард, он ведь был с вами?

— Не могу знать, господин военный министр, — отчеканил полковник. — Господин Химари Такард отпросился на минутку в туалет.

Министр и генерал переглянулись.

— Какой туалет, полковник? — рявкнул генерал. — Где Химари Такард, черт возьми?!

Министр хмуро посмотрел на генерала и обратился к полковнику:

— Господин полковник! Почему я ни в чем не могу положиться на вас? Как получилось, что вы, офицер, не проследили за безопасностью моего гостя, который впервые оказался в боевых условиях? Это позор, полковник! Или у вас есть что-то сказать в свое оправдание?

— Я сожалею, что отпустил господина Такарда в одиночку для такого опасного задания как оправление естественных нужд, — бесстрастно отрапортовал он.

— Вам смешно, полковник?! — нахмурился министр. — Хотите под трибунал?

— Так точно, господин военный министр, — вытянувшись как струна, с готовностью отрапортовал полковник. — Я готов ответить за ошибочное применение боевого робота, побег арестованных, неудачную операцию вертолетных охотников и исчезновение вашего гостя. Вина моя бесспорна и никакого оправдания своим преступлениям я не нахожу.

— Пошел вон, чертов клоун! — побагровев от бессильной ярости рявкнул генерал, — Чтоб духу твоего здесь не было!

Полковник с достоинством кивнул генералу и вопросительно посмотрел на министра. Тот был явно раздосадован вспышкой Мехмеда, но спорить не стал и согласно махнул рукой. Полковник принял положение «смирно», кивнул министру и вышел наружу.

— Господа, — обратился министр к Корбену и Бадди, — мне неприятно, что наше знакомство произошло при столь неблагоприятных обстоятельствах. К сожалению, испытание боевого робота нашего гостя оставляет множество вопросов. Вы можете объяснить почему он не выполнил приказ?

— Я могу только предполагать, господин военный министр, — осторожно ответил Корбен.

— Говорите, Корбен Даллас, я вас слушаю.

— Как я вижу ситуацию, — начал Корбен, — этот андроид пытался буквально исполнить полученный приказ. Господин генерал-майор приказал ему не убить, а уничтожить этих людей. Но таких возможностей у андроида нет. Это и привело к непредсказуемым последствиям.

Лицо генерала мгновенно налилось краской, он уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но министр поднял руку и выразительно посмотрел на него.

— Как я понял, это не более, чем ваше предположение, я правильно понял?

— Да, господин военный министр, — дипломатично кивнул Корбен, — это всего лишь мои предположения.

— Спасибо, — облегченно сказал Бекнияз. — Мы постараемся разобраться с этим инцидентом. Но сейчас для нас более важен вопрос выбора средств для борьбы с мятежниками. Посовещавшись с господином генерал-майором, мы готовы рассмотреть и ваше предложение.

— Благодарю, господин министр, — вежливо ответил Корбен. — Я искренне надеялся, что рано или поздно вы выберете именно нашу разработку.

— Но мы вам ничего не обещаем! — подал голос генерал. — Кстати, может вы тогда подскажете нам, где теперь нам искать этого Химари Такарда? Почему он сбежал, как думаете? Стало стыдно за свой товар?

— Думаю, он просто испугался ваших вертолетов, господин генерал, — небрежно ответил Корбен и обратился к министру: — Мы можем приступить к обсуждению?

Генерал крякнул от такой наглости, но ничего не сказал.

— Да, расскажите нам про свои «умные пули», — попросил министр. — В чем их особенность?

— Извините, я по привычке употребил этот термин. Нет, пули обычные. Реагирует на метку само оружие, точнее, его интеллектуальная часть. И уничтожение противника будет происходить в автоматическом режиме по мере его появления в зоне обнаружения. Кроме того, если раздать вашим солдатам детекторы, то они смогут определить повстанцев в любом месте, как бы далеко они не ушли от места нанесения метки.

— Ну, все не так уж и плохо, — серьезно сказал Бекнияз. — А что по поводу вашего «роя», как вы его изготовите?

— Для этой цели у нас есть дестройер, на котором мы прилетели, — ответил Корбен. — У него достаточно запасов, чтобы сделать для вас первый рой.

Военный министр удовлетворенно кивнул:

— Отлично, для начала нам этого хватит. А как управлять этим роем? Скажите мне, что это так же просто, как и с «умными пулями», и я завтра же доложу о вас великому визирю!

— Я сам буду управлять роем, господин министр. А потом меня заменит наш андроид. Если нас обоих устроят условия сделки, разумеется.

Министр внимательно посмотрел на Корбена и согласно кивнул:

— Тогда самое время их обсудить.

КРАСНАЯ ИМПЕРИЯ

ПАРТИЙНАЯ КОМИССИЯ

Лю Джанг заметно нервничал: по его круглому лицу пот катился крупными каплями. Вытереть его он мог только рукавом, но не смел этого сделать.

Одетый в мятую тюремную одежду, он совсем не был похож на того высокомерного крепыша с барскими замашками в безукоризненном костюме и модном галстуке, каким он был еще пару месяцев назад.

Совсем седой, товарищ Лю сейчас выглядел значительно старше своих пятидесяти четырех лет. Он стоял, слегка согнувшись, перед длинным столом, за которым сидели люди, решающие его судьбу: от них зависело наказать его на месте или передать дело дальше по инстанции. И куда «дальше» тоже имело значение!

Большинство собравшихся были в костюмах под черный галстук, четверо в военной форме. Все давно уже ознакомились с материалами и просто тупо таращились в дисплеи своих планшетов, пока председатель комиссии товарищ Дзен Янг неторопливо скролил дело Лю Джанга из начала в конец и обратно.

Так продолжалось уже полтора часа, но все молчали, терпеливо ожидая мнения председателя, полного пожилого мужчины в невзрачном костюме и очках в массивной оправе.

— Итак, товарищи! — вдруг резко и громко сказал товарищ Дзен.

От неожиданности у одного члена комиссии слетели очки, и он тут же посадил их на место.

— Кто хочет высказаться? — так же резко выкрикнул председатель. — Или вам не хватило времени изучить дело коммуниста Лю Джанга?

Но желающих не было. Все ясно как день… кроме одного: от них требовалось сурово заклеймить гражданина Лю и требовать передать дело в Центральную комиссию по борьбе с коррупцией или ограничиться суровым предупреждением с занесением в учетную карточку? Учитывая многолетнюю дружбу председателя с Лю Джангом, этот вариант тоже не стоило сбрасывать со счетов.

— Гражданин Лю Джанг, — так же резко обратился председатель к обвиняемому, — расскажите членам комиссии о случившемся.

Лю Джанг согнулся еще больше, его лицо стало землисто-серым.

— Спасибо, гражданин председатель, за оказанное доверие…

— Никакого доверия! — тут же отреагировал председатель Дзен, — я вас попросил рассказать своим бывшим товарищам то, что вы изложили на бумаге. И воздержитесь от перечисления своих заслуг, вы их перечеркнули своим легкомыслием!

— Да-да, гражданин председатель, — Лю Джанг быстро закивал, — вы правы: всему виной мое преступное легкомыслие. Четыре месяца назад в аэропорт Лукоу, который я имел честь возглавлять десять счастливых лет, поступила партия новых андроидов серии BGG. Они пришли на смену старой команде охраны, состоящей из андроидов устаревшей серии BLK. Они действительно намного лучше, судите сами: угол обзора увеличен по сравнению…

— Без технических подробностей, гражданин Лю, — осек его председатель.

Лю Джанг согласно кивнул:

— Да, гражданин председатель. Они просто намного лучше! Мы их тестировали два дня, они намного экономичнее и функциональнее. Мы смогли, не увеличивая количество андроидов, взять под охрану новый терминал…

— Переходите к сути, — перебил его Дзен Янг, — что вы сделали со старым составом?

— Прошу простить мое многословие, гражданин председатель, — бодро сказал Лю. Он уже отошел от шока и чувствовал себя достаточно уверенно, и в его душе зародилась надежда, что все не так плохо. — Старый состав мы списали по акту: провели деактивацию, составили ведомость с указанием фактического износа и отправили их на склад. Проблема состояла в том, что этот склад нам тоже пришлось взять под охрану. А никаких инструкций по поводу содержания списанных андроидов у нас не было.

Он обвел взглядом присутствующих, в надежде хоть в ком-то увидеть сочувствие его истории. Но ему не сочувствовал никто.

— Я часто вслух переживал, что нам некуда девать этот устаревший хлам, плюс тратим на него время и ресурсы. И вот тогда мой секретарь госпожа Сонг Си показала мне предложение от одной иностранной компании. Они хотели купить недорогого андроида. Для нас это являлось решением сразу нескольких проблем: мы освобождали склад от ненужного хлама, убирали охрану и, плюс к тому, получали деньги на дальнейшее развитие аэропорта. Как выяснилось, им эти андроиды были нужны для охраны домашних парнокопытных где-то у них в горах. Гражданин председатель, граждане члены партийной комиссии, я действительно совершил необдуманный и позорящий имя коммуниста поступок: я не спросил разрешения на эту сделку, за что раскаиваюсь каждую минуту. Прошу простить мне мою самонадеянность и легкомыслие. И я обещаю искупить свой проступок самоотверженной работой рядовым сотрудником на любом участке трудового фронта.

Председатель удовлетворенно кивнул и доброжелательно осмотрел членов комиссии.

— Итак, товарищи, кто хочется высказать по поводу гражданина Лю Джанга?

Самый молодой член комиссии, который уронил очки в начале обсуждения, быстро поднял руку как отличник на уроке.

Товарищ Дзен Янг согласно кивнул:

— Давайте, товарищ Джен Го. И пусть всем остальным будет стыдно, что они отсиживаются за спинами молодых. Мы вас внимательно слушаем.

— Уважаемый председатель, уважаемые члены комиссии. Мы все знаем гражданина Лю Джанга, он всю свою жизнь работал на виду у общества и сделал много полезного для нашей партии и страны. Вина его бесспорна, но стоит ли нам разбрасываться такими ценными кадрами, как гражданин Лю? Мы сурово порицаем его за проявленное легкомыслие и самоуправство. Но партия — это не только карающий меч, но и справедливый судья, который всегда может отличить скрытого врага от оступившегося патриота. Я предлагаю ограничиться строгим выговором и понижением его в должности до начальника смены аэропорта сроком на один год.

В зале повисла напряженная тишина.

Дзен Янг перестал ласково улыбаться и резко спросил:

— А уважаемый товарищ Джен Го внимательно ознакомился с материалами дела?

— Да, конечно, — растерянно сказал Джен Го.

— Тогда о каком легкомыслии и самоуправстве он говорит, этот уважаемый Джен Го? — голос председателя стал сухим и враждебным.

— Товарищ председатель, — оторопел Джен Го, — я исходил…

— Вот это и есть главный вопрос: исходя из каких побуждений вы стали так выгораживать коррупционера и разложенца, который позорит светлое имя партии одним только упоминанием о своем прошлом членстве в ней? Вы были в доле?! Или вы настолько слепы, что не можете отличить день от ночи, а проступок от преступления? В любом случае вам не место в партийной комиссии. Немедленно покиньте заседание и постарайтесь для слушания вашего персонального дела найти убедительное обоснование вашего выбора. Секретарь, внесите это в протокол.

Председатель дождался, пока Джен Го вышел из помещения и сурово оглядел оставшихся.

— У кого еще есть мнение по вопросу гражданина Лю Джанга? — сухо спросил он. И, не дождавшись ответа, обратился к нему сам:

— Лю Джанг! У тебя была возможность все рассказать своим бывшим товарищам, раскаяться в содеянном и тем хотя бы смягчить свою участь. Но вместо этого ты нам рассказываешь небылицы о своем альтруизме. Не иностранная фирма к тебе обратилась с предложением, а ты сам попросил своих знакомых найти где-нибудь покупателей на андроидов. Ты уничтожил все приходные документы на старую партию в надежде замести следы. А продав сначала одного андроида, обрадовался своей безнаказанности и потом продал еще четверых. Деньги за них тебе перевели на виртуальный счет, и с него ты их тратил на своих молодых любовниц.

Он вновь посмотрел на членов комиссии и с горечью сказал:

— Товарищи, вы забыли цель, поставленную перед страной нашей партией? — Он еще раз обвел взглядом каждого и повысил голос, — так я вам напомню: «Оцифровку в каждый дом!». Но пока на теле нашего государства пиявками висят коррупционеры и расхитители, мы никогда не накопим средств для выполнения поставленной задачи!

Все члены комиссии встали и стали дружно аплодировать своему председателю, радостно улыбаясь и согласно кивая друг другу.

Радовались все, кроме Лю Джанга. После того, как председатель жестко пресек Джена Го, он понял, что надежды больше нет. Сейчас будет принято решение о передаче его дела в Центральную ведущую группу по борьбе с коррупцией. А там у него знакомых нет и чем закончится разбирательство можно предсказать со стопроцентной вероятностью. Потом еще будет возможность обратиться в Совет Бессмертных, но результат будет тот же. Он грустно посмотрел на своего бывшего друга Дзена. У Лю Джанга не было на него обиды. Более того, он знал, что сам виноват: ведь есть же правило — «берешь сам, раздай друзьям». Не раздал. Теперь уже ничего не исправить!

КОМАНДИР АВИАНОСЦА

— Итак, майор, — начал вице-адмирал, — вводная часть. Четыре месяца назад на складе аэропорта Лукоу произошло хищение списанного андроида вспомогательного назначения. Вероятно, это событие так бы и осталось незамеченным, но спустя месяц с небольшим оттуда похитили еще четыре штуки. Отследить их перемещение не представлялось возможным, так как похитители сразу отключали у них блок геолокации. Вопросы?

Майор Ван Ю, командир специального штурмового отряда морской пехоты, стоял навытяжку перед столом самого главного человека на авианосце и, к своему стыду, не понимал вообще ничего.

— Господин вице-адмирал, это не наша юрисдикция. Мы не отвечаем за воровство в аэропортах.

— Майор, — недовольно поморщился командир авианосца, — я спросил все ли вам понятно из того, что я только что изложил. Вопросы юрисдикции вас не касаются. Вопросы по хищению андроидов есть?

— Никак нет, господин вице-адмирал, вопросов не имею!

— Тогда переходим к сути. Итак, мы смогли зафиксировать сам факт хищения. Благодаря камерам, мы отследили перемещение транспорта с андроидами до порта Шанхая, где их по поддельным документам загрузили на индийский контейнеровоз. Дальше следы груза восстановить не удалось, кто их купил и с какой целью мы установить не могли. Но вчера мы получили сигнал бедствия от одного из похищенных андроидов. У него случился критический разряд батареи и сработал маячок. Этот сигнал принял наш спутник слежения. Вопросы?

— Никак нет, господин вице-адмирал, — заученно повторил майор, — вопросов не имею!

— Отлично. Тогда я перехожу к заключительной части. Итак, спутник получил сигнал бедствия и определил координаты андроида. А вот теперь самое главное, майор! Держитесь, чтобы не упасть. Это полигон недалеко от Измира. Территория Великого Халифата!

— Великий Халифат?! — искренне удивился Ван Ю. — Но нас учили в академии, что Великий Халифат не пользуется интеллектуальным оружием. И никакие андроиды его не интересуют.

— Все течет, все меняется, майор Ван, — наставительно сказал вице-адмирал, — как видите, они производят испытания с нашими андроидами. А полигон — это не место для мирных испытаний. Боюсь, Великий Халифат готовится к войне. Или к какой-то большой провокации. В любом случае, то, что они воруют наших андроидов для изучения их военного потенциала — очень серьезный звонок! Вопросы, майор?

Какие тут вопросы: от Халифата хорошего никто не ждал, потому-то их авианосец с группой кораблей сопровождения и несет службу в далеком Средиземном море.

— Итак, майор, если у вас по-прежнему нет вопросов, то что мы имеем в сухом остатке? — спросил вице-адмирал. Но тут же ответил сам, — На территории сопредельного и очень агрессивного государства оказалось украденное имущество нашей страны. И там его исследуют на предмет уничтожения военными средствами. Что это, как не подготовка к военному вторжению? И что мы должны сделать в ответ?

— Нанести превентивный ракетно-ядерный удар по военным и административно-политическим центрам противника, господин вице-адмирал! — ни секунды не размышляя ответил Ван Ю.

— О! — вице-адмирал поднял вверх указательный палец. — Это было бы самым правильным решением. Но политикой занимаемся не мы…

«И слава богу, — подумал майор, — тебе дай волю, ты бы давно весь мир превратил в пустыню!»

— … а любая война, пусть даже и самая короткая, намного отдалит нас от цели, поставленной партией для нашего народа: «оцифровка в каждый дом».

Вице-адмирал опустил руку и сделал многозначительную паузу. Потом продолжил:

— Меня сегодня приглашали на закрытую онлайн конференцию с Секретариатом Совета Бессмертных. И сейчас я с вами поделился полученной информацией. Она строго конфиденциальна и разглашению не подлежит. Вопросы?

Вопросов у майора не по-прежнему было. Вице-адмирал кивнул и продолжил:

— А теперь конкретно. Вам нужно отобрать шесть наиболее подготовленных бойцов. Добираться до полигона команде нужно двумя группами по три человека на десантных капсулах. Точкой высадки у них будет местонахождение разряженного андроида. Задача десанта: первое — найти этот андроид и узнать о местонахождении остальных четырех; второе — захватить действующего офицера армии Великого Халифата, нам нужно знать о том, что там происходит из первых рук. Третье — доставить на борт всех наших андроидов и пленного офицера.

На всю операцию отводится два с половиной часа, и за отрядом будет выслан десантный челнок. Челноку выделяется пятнадцать минут на загрузку-погрузку, после чего он должен вернуться при любых условиях. Вопросы?

— Да, господин вице-адмирал, хотел уточнить: наше оружие?

— Только десантные автоматы производства Халифата. Документов с собой не брать, никаких знаков воинского различия на одежде. И запомните главное: живыми вас взять не должны. Иначе будет война.

— Начало операции?

— У вас девяносто минут на сборы, майор.

ИНСТРУКТАЖ

За что майор Ван любил военную службу, так это за идеальную организацию процесса. Выбежав из приемной вице-адмирала, он вставил в ухо гарнитуру и связался со своим помощником и спарринг-партнером, лейтенантом Ло Гангом:

— Нужны пятеро на твое усмотрение. Все тихо и без суеты: с нарядов и тренировок никого не снимать, только свободных от вахт и работ. Официальная причина сбора — временная замена пострадавших от взрыва бойлера на камбузе машинного отделения. Встречаемся в раздевалке у склада десантных операций. На склад — строго по одному. Инструктаж на месте.

Потом он вошел в кабину лифта и нажал самую нижнюю кнопку. Но сразу попасть к складу на этом лифте было невозможно. И путь предстоял неблизкий!

В раздевалке его уже ждали полностью экипированные для задания бойцы.

Ло Ганг взял под козырек, чтобы отрапортовать, но майор его остановил:

— Вольно!

Потом подождал, пока лейтенант повторит команду бойцам и начал инструктаж:

— Три вещи, которые вы должны четко осознать и крепко запомнить — первое: Великий Халифат — это главная угроза миру. Они против прогресса и хотят все человечество вернуть в темные времена средневековья. Противостоять их агрессии и разрушать их коварные планы можем только мы, солдаты Поднебесной. Вам предстоит серьезное задание и от его результатов будет зависеть будущее всей планеты. Второе: мертвый солдат — плохой солдат. Тебя убили — ты подвел своих товарищей и не выполнил задание. Третье: попал в плен — предал свою страну. Мы штурмовой десант, мы элита. И значит, с нас другой спрос. Плен — не для нас!

Майор обвел глазами бойцов и посмотрел на часы: время уже поджимало.

— Теперь по заданию. Вылетают два экипажа по три бойца, старший лейтенант Ло Ганг. Вам выданы по четыре стикера с номерами: на рукава, на грудь и на спину. Больше никаких имен! Общение местное через гарнитуру связи, на английском языке и только в случае нецелесообразности использования языка жестов. Связь с базой в исключительных случаях через спутник и рассматривается как ЧП. Вопросы?

Он опять посмотрел на часы и продолжил:

— Идем дальше. После того, как вы покинули капсулы, у них запустится механизм самоуничтожения. Все остатки необходимо замаскировать. Задание: найти и доставить на корабль андроидов серии BLK в любом состоянии. Их там не больше пяти, координаты одного у вас есть, высадка рядом с ним. При невозможности транспортировки, у каждого андроида необходимо уничтожить процессор и блок памяти. Второе: захватить и доставить одного офицера армии Великого Халифата. ЖИВЫМ! Третье: время операции с момента вылета до момента отхода — два с половиной часа, установите таймеры сразу в момент начала. И последнее. Работать придется на полигоне противника. Спутник отмечает там наличие танков, живой силы и вертолетов. Потому действовать быстро и согласованно, в бой не вступать, свидетелей не оставлять. Вопросы?

— Разрешите, господин майор? — обратился боец со стикером «2»

— Говорите, — майор недоброжелательно посмотрел на десантника.

— Господин майор, обычно мы всегда держим связь с базой. Как нам узнать, что челнок вылетел или попросить огневой поддержки? Почему не использовать канал базы, ведь в Халифате живут дикари и они не умеют пользоваться современными технологиями?

— Номер пять, — рявкнул майор, — выйти из строя!

Лейтенант сделал шаг вперед и развернулся лицом к майору.

— Номер пять! — резко сказал майор. — Объявляю вам выговор с занесением в личное дело за безобразную морально-политическую подготовку личного состава!

— Есть! — козырнул лейтенант.

— Встать в строй! — майор сурово посмотрел на бойцов. — Если кто не понял или не знал: приказы не обсуждаются, а выполняются. Вопросы можно задавать только в случае, если не понял, не расслышал или нужно уточнить детали. Всем понятно? Выполнять!

ДЕСАНТ

Лифт к десантным капсулам был слишком просторным для шестерых человек. Но оружие держали по инструкции: магазины отстегнуты, дулом вниз. Тот разгон, что им устроил майор перед началом операции, здорово испортил всем настроение. Но майор прав: приказы не обсуждают!

Они оказались в большом помещении, где при их появлении тут же зажегся яркий свет. Вдоль каждого борта стояли десантные капсулы, красивые длинные торпеды с прозрачными фонарями кабин. Каждая капсула вмещала до восьми десантников, и они легко разместились бы в одной. Но им предстояло лететь двумя командами: так надежнее.

Они еще не прилетели на место и вполне могли общаться между собой голосом, но лейтенант все команды отдавал жестами: на всех тренировках и отработках этот способ и был основным.

Лейтенант вставил в каждую капсулу плоский ключ с координатами и жестами показал бойцам кто с кем полетит. Когда все разместились и закрыли фонари, он поднял руку и показал пальцами отсчет: три, два, один!

Бойцы нажали кнопку таймера, пристегнули ремни, вставили магазины, операция началась.

Внутри капсулы послышался легкий щелчок: прошла герметизация, экипажи надели кислородные маски.

Потом каждую капсулу плавно затянуло в торпедные аппараты, наступила темнота, и через несколько мгновений капсулы вылетели за борт ниже ватерлинии авианосца. Они шли под углом к поверхности и взлетели над водой без шума и брызг. У капсул разложились небольшие треугольные крылья, сейчас они бесшумно летели на высоте двух метров над поверхностью, оставаясь незамеченными для радаров.

Капсулы плавно набирали скорость, бойцов вдавило в кресла. Они уже летели над сушей, старательно повторяя рельеф местности. Маршрут прокладывал бортовой компьютер, который избегал населенных пунктов, оживленных трасс, аэродромов и военных объектов. В самом конце пути им предстояло все-таки пролететь над жилыми постройками, но в этом месте капсулы резко набрали высоту, а потом так же резко пошли на снижение.

Посадка получилась жесткой: капсулы давно летели по инерции, примерно за полкилометра до цели они выбросили тормозные парашюты, чтобы снизить скорость до минимальной. Подлетев в поляне, началась посадка и они врезались в траву под острым углом, оставив на земле глубокие борозды. Десантники были пристегнуты, но Второй не удержал автомат, и тот ударил его глушителем в левую бровь. Кровь хлынула на камуфляж, судя по всему, была повреждена надглазничная вена. Первый и Третий вытащили его наружу и оттащили от капсулы. У другого экипажа дела обстояли лучше, там обошлось без инцидентов.

Десантники достали из каждой кабины по объемному рулону и положили их рядом на траву. Одна капсула начала терять свои четкие очертания, и обшивка стала осыпаться внутрь. Такая же метаморфоза происходила и со второй. Очень быстро на месте капсул оказались только несколько куч грязной пыли. Бойцы разравняли кучи ногами, накрыли парашютами и развернули рулоны. Эту ткань они положили поверх парашютов, она краями тут же сцепилась с поверхностью и приняла ее цвет. Теперь на месте их посадки не осталось никаких следов.

Второму номеру быстро наложили швы на бровь медицинским степлером и залили рану специальным клеем. Кровь больше не лилась по лицу, но продолжать активные действия было рискованно: рана могла открыться в любой момент.

Андроид находился где-то в радиусе трехсот метров, диверсанты быстро разбежались в разные стороны и нашли его почти сразу. Он лежал на боку, судя по позе, разрядился во время бега в положении dog mode. Его отнесли на место посадки и оставили под охраной Второго. Теперь это их точка сбора.

С первой задачей они справились легко, но сейчас им предстояло захватить офицера Халифата.

Лейтенант достал тепловизор «змеиный глаз». Повезло не сразу: диверсантам пришлось изрядно побегать, пока они не получили устойчивый сигнал от нескольких целей сразу. Но был ли среди них хотя бы один офицер им еще предстояло узнать.

МИНУС ОДИН

Полковник вышел наружу. Ужасно хотелось курить, но сигареты кончились. Перед палаткой стояли вернувшиеся джипы, солдатам так и не удалось никого больше найти. Бойцы сидели в машинах, перебрасывались короткими фразами и мрачно курили. Но подойти попросить у них сигарету полковник не мог. Сам он всегда угощал подчиненных. Но офицер, стреляющий курево у солдат!.. Полковник раздраженно сплюнул. Что-то сломалось в его судьбе и за что бы он ни брался, результат получался для него наихудшим из всех возможных.

Он решил прогуляться. В конце концов его попросили выйти, а не взяли под арест. Сделав большой круг вокруг палатки, полковник увидел Бадди.

— Ах, да, — улыбнулся полковник, — ваше присутствие там теперь тоже неуместно. Прогуляемся?

Бадди согласно кивнул:

— С удовольствием, полковник.

— Могу я полюбопытствовать о сути ваших разногласий?

— Можете, — легко согласился Бадди. — Мне не нравится то, чем сейчас занимается Корбен. Я не собираюсь быть причастным к массовым убийствам во имя чего бы их не планировали.

— Это как же вас так осенило? — иронично поднял бровь полковник. — Или вы прилетели сюда продвигать наборы косметики?

— Я понятия не имел куда мы летим и с какой целью. Меня активировали за сутки до вылета с постоянным рефреном, что у нас похитили все деньги и нам срочно нужно их вернуть.

— Ну, вам легче, — улыбнулся полковник, — а у меня такого выбора нет.

— И у меня нет, — усмехнулся Бадди. — Тело не мое, Корбен выдал мне его как раз для того, чтобы я помогал ему в этой поездке. Но, как видите, его надежд я не оправдал!

— Вот как? — продолжал улыбаться полковник, — теперь вернете тело и будете порхать над землей, пока не предложат задание получше?

— Вы верующий человек, полковник, — не принял шутку Бадди, — вам есть на что надеяться. А у меня такой надежды нет: я просто уйду из этого мира, а тело мое предложат кому-нибудь посговорчивей.

Они сделали круг вокруг палатки. Неожиданно полковник резко потянул Бадди за руку и упал на землю. Бадди остался стоять, послышался негромкий хлопок, и что-то сильно ударило его в голову. Он тут же упал на землю рядом с полковником. Левый глаз перестал видеть, в голове произошел явный сбой.

— Что случилось, полковник? — испуганно спросил Бадди шепотом.

Полковник уже вытащил из нагрудной кобуры пистолет и приложил палец к губам, призывая Бадди молчать. Но это была абсолютно ненужная предосторожность: их давно заметили и наблюдали за ними сзади. Набросились на них быстро и профессионально. Полковника прижали коленом в спину, отобрали пистолет и стянули руки за спиной пластиковым хомутом. С полковником все получилось легко и без задержек, а вот с Бадди им пришлось повозиться: чтобы его связать, пришлось действовать втроем.

Их быстро, отработанными движениями, поставили на ноги, заставили отбежать в сторону и потом снова положили на землю. Но теперь Бадди понял, что именно насторожило полковника: водители джипов были мертвы. Чуть поодаль лежали тела часовых. Их с полковником отвели в сторону и жестами приказали лечь.

Похитители были в камуфляжных облегающих костюмах с пластиковой защитой и тонкими кевларовыми бронежилетами, лица закрыты банданами по самые глаза, у каждого в левом ухе гарнитура связи.

Бадди насчитал пять нападавших. Один остался около них, четверо побежали к вертолетам.

На поляне, кроме вертолетов генерала и министра, чуть поодаль стояли еще три грузовых, что доставили на полигон внедорожники. Диверсанты быстро распределили их между собой. Они незаметно подбежали каждый к своему вертолету и залегли, ожидая сигнала. И потом одновременно начали атаку: запрыгнув вовнутрь, били прицельно по пилотам. Послышались несколько глухих хлопков, а потом громкий выстрел: пилот вертолета министра успел среагировать и выстрелил в ответ по диверсанту. К нему тут же подбежал другой и покончил с пилотом одной длинной очередью.

Диверсантам не повезло. Если бы у них получилось чисто убрать пилотов четырех машин, то и пятый бы быстро последовал за ними. Но чисто не получилось, и вертолет генерала запустил винты и начал медленно взлетать. Пилот был очень близок к спасению, но диверсанты расстреляли его машину из подствольных гранатометов, она тяжело упала на землю и взорвалась. Взрыв опрокинул стоящий рядом вертолет министра, но там уже не было живых.

Из палатки выскочил генерал, ему тут же в спину уткнулся глушитель автомата. Министр показался в проеме, но, увидев десантника, быстро отпрыгнул обратно. Диверсант заставил генерала лечь, потом зашел в палатку и жестом приказал выйти оттуда Корбену и министру.

Покончив с вертолетами, трое десантников принесли к палатке тело четвертого: пуля попала Первому в шею, спасти его было невозможно.

Всех пленных положили на землю, стянув руки пластиковыми хомутами.

Потом два бойца вернулись в палатку и вынесли оттуда Белку. Блок памяти Белки, который забрали у Корбена, боец передал старшему. Тот, не разглядывая засунул его себе под бронежилет.

К пленным подогнали два джипа, на задние места посадили Бадди, Корбена, полковника и министра. Диверсанты расположились спереди: один за рулем, второй сидел на коленях лицом к пленным и держал их под прицелом.

Все получалось быстро, слажено и очень профессионально. Но лейтенант знал, что шансов у них нет. Он по инерции продолжал отдавать приказы, хотя это было уже просто бессмысленно. Им не хватило всего одного бойца!

Выехали на небольшую поляну, где пленных заставили сесть на траву и оставили под присмотром диверсанта с запекшейся кровью на лице. Остальные тут же уехали обратно. Во второй раз они привезли Белку и тело Первого.

— Что происходит, господин министр? — тихо спросил Корбен.

— Это война, Корбен Даллас, — громко ответил Бекнияз. — Большая война. Молитесь, если вам есть кому.

SDC40

Из дежурного положения меня вывела автоматика: батарея требовала зарядки. Времени оставалось на сто двадцать минут дежурного режима или на пятьдесят миль полета с крейсерской скоростью. Я связался с диспетчером, однако на связь никто не выходил. Им надоело следить за спящим дестройером и нашли себе объект поинтереснее? Во всяком случае, вместо четырех орудий на меня смотрело только одно, да и оно как-то выглядело брошенным и никому не нужным. Вот это мне и предстояло проверить.

Я перебрал шаблоны доступных беспилотников, выбрал самый простой с дурацким названием «Скаут». Он только для наблюдения с ограниченным функционалом. Но мне сейчас как раз такой и нужен. И дал ему команду набрать максимальную высоту. Поначалу казалось, что орудие действительно мертво: оно никак не отреагировало на новый летательный аппарат. Вдруг, стволы резко ушли вверх, и короткая очередь порвала бедный Скаут в клочья. Потом орудие вернуло их в прежнее положение, целясь в меня. Нет, зря я переживал: пушка в добром здравии и боевом настроении.

Но иронизировать особо не стоило, это зенитное орудие есть у меня в базе: двуствольный тридцатимиллиметровый полуавтомат со скорострельностью тысяча выстрелов в минуту. Один залп и со мной будет тоже самое, что со Скаутом, здесь без иллюзий. Причем, повторюсь, это был полуавтомат: пушкой управлял оператор. Ее-то я мог уничтожить, но оператор сидит где-то в здании, его мне не достать. И он сразу перенаправит на меня другие орудия. Так что шансов у меня немного.

В этот раз мне нужны два Гвоздя. Официально эта модель называлась «Стрела», но какая разница? По факту это был снаряд для уничтожения малодоступных целей. Поэтому корпус всего полдюйма в диаметре, а чтобы хоть как-то увеличить количество взрывчатого вещества, длина у него полтора фута. Ну гвоздь и гвоздь!

Вот по Гвоздю я и загнал орудию в каждый ствол! Внутри него что-то рвануло, стволы разделились на три части как банановая кожура и повалил дым.

Я не стал дожидаться последствий, взлетел на десять футов и бросился подальше от этого негостеприимного места, ожидая залпа десятка орудий. Но десять футов — это слишком низко для радара. А без него оператор не сможет меня поймать в прицел, даже если я пролечу у него мимо носа. Короче, все у меня получилось, и я себя поздравил с победой! А теперь мне срочно нужна подзарядка, далеко мне без нее не уйти. Что удивило: ни одного самолета на аэродроме ня не увидел. Что-то случилось? Ну, надеюсь, Корбен здесь ни при чем.

ПРОВАЛ

До подлета челнока оставалось двенадцать минут, но лейтенант знал, что операция провалена. Из-за травмы Второго их просто оказалось слишком мало в нужный момент. Они не смогли чисто устранить всех вертолетчиков, это стоило жизни одному из бойцов. Но еще хуже было то, что выстрел привлек внимание последнего пилота.

После того, как один вертолет пошел на взлет, ситуацию спасти они не могли уже ничем. Неизвестно, успел ли он сообщить на базу о диверсии или только собирался, это было вопросом времени. Отпустить его они не могли. Но после взрыва его транспондер тут же исчез с радаров слежения. А такие события незамеченными остаться не могут: их постоянно учили, что технику уничтожать нельзя. Но что им оставалось делать? Так или иначе, времени у них почти не оставалось: в воздухе зависло множество вертолетов, над лесом появились десятки куполов парашютов.

У лейтенанта завибрировал наушник, с ним связались по спутниковой связи. Потому как это и была экстренная ситуация. Он угрюмо выслушал короткое сообщение и повернулся к бойцам.

— Все ко мне! — негромко скомандовал он, и четыре бойца выстроились перед ним. — Операция завершена. Челнок нас забрать не сможет, он вернулся на базу. Нам приказано оставить андроидов на месте и уничтожить пленных. Потом рассредоточиться и самостоятельно добраться до побережья, где нас с двадцати трех пятнадцати до полуночи заберет подлодка. Сдача в плен запрещена категорически, в крайней ситуации использовать шприц «ноль».

— Лейтенант Ло Ганг! — крикнул Корбен. — Остановитесь немедленно, не делайте глупостей!

Все диверсанты тут же развернулись в его сторону, лейтенант навел на Корбена автомат:

— Откуда вы меня знаете?! — резко спросил он. — И почему говорите на нашем языке?

— Я слышал ваш разговор, лейтенант, — торопливо сказал Корбен. — Остановитесь на секунду, просто подумайте о последствиях! Этот человек, — он показал на Бекнияза, — военный министр Великого Халифата, рядом с ним генерал-майор и родственник великого визиря. Их смерть повлечет за собой начало войны. Войны на уничтожение, лейтенант!

— Если вы слышали разговор, то знаете приказ…

— Тот, кто вам его отдал, не знал кого именно вы захватили. Еще раз: это не простые люди! Срочно сообщите и попросите подтверждение. И развяжите нам руки, сделайте первый разумный шаг!

Лейтенант нерешительно посмотрел на Корбена и обвел взглядом своих подчиненных. Потом покачал головой:

— Простите. Но приказы нужно исполнять!

Однако выстрелить он не успел: с разных сторон на них полетели тонкие сети, мгновенно накрыв всех многослойным одеялом. Лейтенант крикнул: «Делай как я» и выстрелил себе под нижнюю челюсть. Послышались еще четыре короткие выстрела, и все было кончено.

— Не стрелять! — громко закричал Мехмед. — Я генерал-майор авиации, со мной адъютант великого визиря! Немедленно освободите нас!

К ним тут же подбежали несколько офицеров и начали одну за другой убирать сети. Сетей было много и распутать их было совсем непросто. Это совершенно не устраивало генерала, который нетерпеливо требовал освободить его сейчас же, угрожая всех разжаловать в рядовые как безруких саботажников.

Но поднялся с земли он в хорошем настроении, надел слетевшую папаху и весело улыбнулся окружившим его офицерам.

Старший по чину отдал честь и открыл рот для доклада, но генерал махнул рукой:

— Вольно.

— А эти? — офицер показал глазами на остальных пленников.

— Они со мной, — сказал генерал. — Проверьте все, что можно. Задерживайте всех, кого встретите в радиусе пяти километров! Вы слышите? — поднял голос генерал, — Всех!

Офицер козырнул, что-то скомандовал по мобильной рации и побежал исполнять приказ.

— Кто это был, Корбен? — спросил генерал, потирая затекшие запястья. — Оккупанты совсем обнаглели?

Корбен посмотрел на министра. В отличие от генерала, тот давно понял, кто стоит за нападением. Но войны он точно не хотел. И едва заметно кивнул в ответ.

«Ну, Бекнияз, — усмехнулся Корбен, — теперь ты у меня в долгу!»

— Да, господин генерал, — легко согласился он. — Это оккупанты. И они действительно обнаглели!

Генерал подозвал ближайшего к нему офицера и потребовал, чтобы его связали с верховным визирем. Офицер козырнул и пригласил следовать за ним.

Корбен подошел к Бекниязу, который собирался идти за генералом.

— Господин военный министр, — окликнул его Корбен. — Можно вас на минуту?

Министр удивленно обернулся:

— Да, господин Даллас, я вас слушаю.

— У меня к вам большая просьба, — мягко начал Корбен. — С вашего позволения господин Химари Такард передал нам блок нашего андроида. Вы не могли бы мне его вернуть?

— Я понятия не имею, где он сейчас! — неискренне удивился Бекнияз. — Поищите в палатке.

— Этот блок у диверсанта, с которым я разговаривал. И я очень прошу, чтобы вы забрали его и передали мне. Пожалуйста, господин военный министр! — настойчиво попросил Корбен.

Бекнияз явно собирался сказать что-то резкое, но потом внимательно посмотрел на собеседника.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Следуйте за мной.

Он подошел к солдатам, которые обыскивали мертвых диверсантов. Кроме стандартной аптечки у них был еще небольшой шприц черного цвета в районе левого плеча. А у лейтенанта нашли еще тепловизор и блок памяти Белки.

Увидев министра, солдаты тут же вскочили и вытянулись по стойке «смирно». Офицер отдал честь, но Бекнияз нетерпеливо ткнул пальцем в блок и коротко сказал:

— Это!

Офицер тут же поднял блок и двумя руками почтительно протянул министру.

Не глядя на офицера, министр взял блок и протянул Корбену.

— Больше не теряйте его, господин Даллас, — недовольно сказал он и быстро зашагал к вертолетам.

ТИГРАН

ЧЕРЕЗ СТЕНУ

К своему новому имени Тигран привык очень быстро и ни разу не замешкался, когда кто-то его окликал. Его просто распирало от гордости, что эти идиоты и не догадываются, что «Химари Такард» — это «ловушка для дурака». Он ловушка, а дураки они! Генерал, правда, пару раз назвал его просто Химари, и откликаться на такое имя было обидно. Но Тигран сказал генералу, что там, откуда он родом, принято называть близких людей по фамилии. Ему так привычнее.

Атаку воздушных охотников Тигран переждал за туалетом. И такая мысль пришла в голову не только ему. Двое из сбежавших парней принесли туда Джирдона. Тот был в сознании, но идти сам не мог. Они не разговаривали с Тиграном и даже старались не смотреть в его сторону. И, как только вертолеты улетели, подхватили Джирдона и убежали в сторону леса.

Но, в отличие от крыс, Тигран прятался не от охотников, а от их командира. Еще утром ему бы такое и в голову не пришло: с Мехмедом у него наладился хороший контакт, и он уже заранее знал, что сейчас скажет генерал. Но вот кто мог предположить, что он захочет использовать андроида для поимки арестантов?! Чужая глупость — она как острый нож: можно использовать себе во благо… А можно и порезаться весьма серьезно!

Но больше всего его беспокоил этот длинный хлыщ полковник. Рассуждения про взаимную антипатию Тигран всегда отметал: умный человек должен использовать свой ум, а не эмоции. И ум говорил ему, что слабое место у полковника — это обида на министра! Обида — хорошее оружие, ничуть не хуже лести или денег: посочувствовать взглядом, вздохнуть в нужный момент, понимающе улыбнуться… Но Тигран полагался не только на свой ум. А инстинкт не давал ему и шага сделать в сторону полковника, сразу срабатывал внутренний запрет. И если министр завтра все-таки выслушает полковника… Тигран всегда гордился своим чутьем, и когда почувствовал, что нужно бежать, то раздумывать не стал: это вопрос жизни, здесь неудачникам двоек не ставят!

После того, как вертолеты отстрелялись, он побежал в сторону моря. Костюм — плохая экипировка для побега, но выбора у Тиграна не было. Он даже не снял свой пиджак: белую рубашку будет хорошо видно, когда стемнеет. Да и пригодится еще! На случай, если его остановят, у него была своя легенда: кавалер ордена Славы легендарный генерал-майор авиации Мехмед Окдай приказал срочно найти сбежавшего робота. Он где-то рядом господа, не поможете его найти?

С вертолета Тигран видел, что полигон окружен высокой каменной стеной. Как ему перебраться через нее он пока не знал. Но туда еще нужно добежать!

Несколько раз Тигран прятался за деревьями от джипов, которые быстро петляли по лесу. Но солдаты что-то искали на земле, до него им не было дела.

До стены он добежал примерно через полчаса. К этому времени Тигран насквозь промок от пота, он устал, но силы у него еще оставались. Стена была из красного кирпича, примерно четыре метра в высоту. Залезть на нее он не сможет. Ситуация осложнялась тем, что рядом со стеной не росло деревьев и с вертолета его сразу заметят. Пока в воздухе чисто, но Тигран решил не рисковать: вернулся в лес и пошел вдоль стены. Рано или поздно он обязательно найдет какую-нибудь брешь: забор слишком старый и длинный, чтобы сохраниться в первозданной неприступности.

Примерно через минут десять быстрого шага он увидел подходящее место: здесь в стену попал противопехотный снаряд, и шрапнель выбила в стене сотни углублений разных размеров.

Тигран снял пиджак, связал рукава и просунул голову в получившееся отверстие так, чтобы пиджак у него оказался на спине. Потом снял туфли и по одному перекинул через стену. После чего вытер вспотевшие ладони о свои дорогие брюки и, не раздумывая, полез на стену. Тигран был невысокого роста, но достаточно ловок и силен, чтобы не испугаться предстоящего испытания. Но сейчас все сложилось не лучшим для него образом: неудобные брюки, рубашка, что сковывала движения, а ладони постоянно потели и пальцы не могли уцепиться за обломки кирпича. Тигран спрыгнул и отбежал обратно в лес отдохнуть и успокоиться. И при встрече с солдатами сказать им ему сейчас нечего: его босой вид точно не предполагал знакомства с высшими чинами армии Халифата!

Тигран засек время на своих дорогих часах и отдыхал ровно пятнадцать минут. За это время он полностью восстановил свои силы, и вторая попытка увенчалась успехом, на забор он залез! А вот как ему оттуда спуститься, Тигран внизу предположить не мог. Но выбора не оставалось в любом случае: что в одну, что в другую сторону никаких деревьев поблизости не росло. Тигран, держась руками за край забора, повис с обратной стороны. Так он висел несколько секунд, потом пальцы соскользнули, не выдержав его веса, и он полетел вниз.

Любая травма для него сейчас была смертельно опасна. Он почему-то сразу представил себя на допросе у полковника. Как тот, раскурив сигарету, пускает дым в потолок и говорит наставительным тоном:

— Господин Химари Такард, а вы знаете, что такое настоящая ловушка для дурака? Это когда дурак сам попадает в свой же капкан!

Но приземлился он удачно, отделавшись ушибом копчика и легким вывихом левой стопы. Идти он мог, а это сейчас главное. Первым делом он нашел и обул свои туфли, потом надел пиджак. Его костюм выглядел жалко: измятый, в зеленых пятнах травы и красной пыли забора, он производил весьма подозрительное впечатление. И первый встречный тут же вызовет полицию, что будет равносильно смертному приговору.

Тигран достал из внутреннего кармана предмет, похожий на дорогую ручку. Только этот предмет был толще и немного длиннее. На колпачке находились три светодиода, один горел тревожным красным цветом. Эта ручка позволила бы ему в нужный момент перевести андроида опять под свое управление. Но сейчас она сигнализировала только о том, что он полностью разряжен и переподчинение невозможно. От этого девайса ему нужно избавиться в первую очередь. Он каблуком вырыл небольшую ямку, положил туда ручку, присыпал ее землей и утрамбовал поверхность.

Потом Тигран проверил содержимое карманов. Там он нашел только шелковый платок, четки и небольшой компас для молитвы. Достаточно, чтобы произвести благоприятное впечатление на собеседника. И абсолютно бесполезно в нынешней ситуации.

Припадая на левую ногу, Тигран быстро пошел по направлению к единственному жилому дому, который находился в паре километров от него. Дом был огорожен каменным забором, но без ворот. И когда Тигран приблизился, оттуда на него с лаем бросились два огромных лохматых пса. Но собак он не боялся с детства: припав на колено, он схватил первого пса за холку и притянул к своему лицу. Пес неожиданно заскулил и стал вырываться, его собрат яростно лаял рядом, но нападать не смел. Наконец, Тигран отпустил собаку, она отпрыгнула и стала лаять ему в след. Но не со злостью, а с обидой, будто жалуясь, что ее обманули.

Не обращая больше внимания на собак, Тигран подошел к двери и постучал. Через пару минут ему открыла женщина с усталым лицом в хиджабе и простой темной одежде. На вид ей было около пятидесяти лет, Тигран почему-то решил, что это вдова.

— Ассаляму алейкум, госпожа, — вежливо поздоровался Тигран.

— Ва-алейкум ас-салям, — настороженно ответила женщина, переводя непонимающий взгляд с Тиграна на своих собак. — Кто вы и что вам здесь нужно?

— Я приехал с востока нашей страны на встречу с адьютантом великого визиря по вопросам продовольствия. Моя баранина была дважды признана лучшей в нашем регионе, и господин адъютант распорядился приехать в Измир, чтобы заключить договор на закупку мяса для нужд армии.

Женщина молчала, никак не реагируя на слова Тиграна. Уже темнело, и найти другое жилье было бы совсем нелегко. Конечно, оставались крайние меры, но Тигран надеялся, что сможет обойтись и без них.

— На вокзале Измира меня встретили люди, которые назвали меня по имени и представились помощниками господина адьютанта. Но когда я сел к ним в машину, меня связали, избили и ограбили. Я потерял сознание, а очнулся уже в двух километрах от вашего дома, госпожа. Один, без денег и документов.

Женщина продолжала молчать. Больше всего Тигран опасался, что она сейчас захлопнет дверь и побежит вызывать полицию.

— Я голоден, сестра, мне нужно сменить одежду и как-то добраться до города, — наконец сказал он.

— Я могу дать вам позвонить в полицию, — спокойно сказала женщина. — Или, если хотите, позвоню сама.

Тигран снял с запястья свои золотые часы.

— Сестра! — проникновенно сказал он. — Там, откуда я родом, полиция — это такие же разбойники. Первым делом они отберут у меня то, что ускользнуло от глаз грабителей, мои часы. Они стоят дороже твоего дома, прости мне мои слова. Это все, что у меня сейчас есть, сестра. Я с удовольствием отдам их в благодарность за еду, любую одежду и возможность добраться до Измира.

Он склонил голову и протянул женщине часы. Она взяла их в руки и поднесла глазам, близоруко щурясь. Потом спокойно сказала:

— Хорошо, я накормлю вас и дам одежду моего покойного мужа. Но ночевать вам придется в сарае. У меня есть велосипед, я отдам его вам. А на рассвете вам нужно уйти.

— Спасибо, сестра, — радостно ответил Тигран. — Это максимум, на что я рассчитывал.

ГОРЯЧАЯ ЛЕПЕШКА

Проснулся Тигран от стука в окно. Он долго не мог понять, что с ним и где он находится. В воздухе стоял грохот летящих военных самолетов, который не прекращался ни на мгновение, очевидно рядом проходили какие-то учения.

Тигран протер глаза, осмотрелся и вспомнил все, что с ним произошло. И время ему терять нельзя. Он вышел во двор. На земле лежала аккуратная стопка одежды, тут же стояли старые разношенные ботинки. Тигран быстро переоделся. А вот обувь он решил оставить свою, передвигаться в огромных ботинках совершенно невозможно.

К стене сарая прислонился старый тяжелый велосипед.

Тут же рядом стоял небольшой стол, где его ждал завтрак: глазунья с хлебом и чай. Он вчера забыл упомянуть про еду на утро, и она сейчас для него была приятным сюрпризом. Рядом с тарелкой лежали приборы, вилка и нож. Только нож был не столовый, а скорее сапожный: сточенный под углом кусок стальной полосы с изолентой вместо рукоятки. После еды он облизал нож и сунул его в карман. Еще один приятный сюрприз: в пути нож всегда может пригодиться!

— Спасибо, сестра, — негромко сказал Тигран.

Потом сел на велосипед и поехал в сторону Измира.

За ним бросились дворовые псы, яростно лая и пытаясь укусить за ноги, но быстро отстали.

Покойный муж хозяйки был крупным мужчиной, его одежда висела на Тигране мешком, а брюки пришлось закатать и затянуть ремнем на последнее отверстие. Но женщина дала ему еще и плащ, с которым одежда не размеру не так бросалась в глаза. В любом случае ему не стоило ехать на велосипеде в дорогом костюме по проселочным дорогам. А туфли его поцарапались так, что уже никак не казались неуместно респектабельными в комплекте с его дешевой одеждой не по размеру.

Дорога предстояла неблизкая, населенные пункты появлялись все чаще.

Примерно через два часа Тигран увидел стоящие в пробке машины и понял, что скоро будет блокпост на въезд в город. Это сразу привело его в чувство: опасность совсем не миновала, его могут схватить в любой момент! Он сымитировал падение с велосипеда и упал в придорожную канаву. Поднявшись, сокрушенно покачал головой, глядя на ссадины на ладонях. Потом поднял велосипед и, хромая, потащил его в обратную сторону.

Ему удалось через проселок обойти блокпост, и он наконец оказался в городе. По дороге решил не ехать: машин было немного, но пролетали они с большой скоростью, да и других велосипедистов он нигде не видел. Тигран слез на землю и пошел по тротуару, катя велик рядом с собой.

Грохот летящих самолетов не стихал, и Тигран подумал, что для учений они выбрали не лучшее место. Их шум заполнил город и выдавил все остальные звуки, даже разговаривая людям нужно было кричать, чтобы услышать друг друга.

Тигран отметил, что город очень красив, с большим количеством деревьев, клумбами и широкими улицами. Вокруг стояли старые красивые дома, мечети с высокими минаретами, вдали виднелось синее море. Местность была гористая, улица то спускалась, то снова шла в гору.

Тигран чертовски устал, велосипед был тяжелый и неудобный, болел копчик и левая нога. Впрочем, догадаться об этом никто бы не смог: он широко и приветливо улыбался всем встречным людям, учтиво здороваясь со старшими. Но далеко он так точно пройти не сможет!

— Ассаляму алейкум, эфенди, — приветливо обратился он к уличному продавцу лепешек в широких шароварах и длиной застиранной рубахе салатового цвета. — Я ищу Большой Базар, не подскажите как добраться мне до него?

Пожилой продавец с лысиной, бородой и большими седыми усами, поздоровался в ответ и весело расхохотался, стараясь перекричать шум самолетов:

— Да какой Базар, по тебе тюрьма плачет! Ты у старшего брата одежду украл, а?

Тигран охотно поддержал шутку:

— Зачем украл? По очереди носим! Просто братьев у меня шестеро, пока до меня очередь дойдет, так одежду уже выбрасывать пора!

Продавец улыбнулся:

— Ты ведь с востока, да? Работу ищешь? Смотри, мне сейчас как раз смышленый помощник нужен!

— Благодарю, эфенди, — серьезно ответил Тигран, — это большая честь для меня. Но я пообещал своей сестре, которая заменила нам умерших родителей в детстве, что буду помогать ей убирать территорию в конце базарного дня. Как мне найти дорогу туда, отец?

— Да ты со своим велосипедом будешь туда неделю добираться, — улыбнулся разговорчивый продавец, — у нас по городу на лошадях, ослах и велосипедах нельзя. Так что бросай его и садись на тридцать седьмой автобус, тут остановка совсем рядом. Там хоть и тесно, зато за полчаса до Большого Базара доберешься.

Тигран похвалил себя за наблюдательность: езда по городу могла ему стоить очень дорого. Но тут же возникла другая проблема: денег на проезд у него не было совсем.

— Спасибо, эфенди, — огорченно сказал Тигран, — мне неделю нельзя, меня сестра будет ждать, без меня никуда не уйдет. Отец, — он с мольбой посмотрел на продавца лепешек, — купи у меня велосипед! Он хоть и не новый, но я сам его собрал, шестеренка к шестеренке, все работает и сто лет тебе еще служить будет!

Пожилой толстяк весело рассмеялся:

— Да к чему мне твой хлам, что мне с ним в городе делать?

— Это не хлам, отец, — возразил Тигран, — это хороший велосипед! Не хочешь сам на нем кататься, отдай внукам своим. Или продай кому, я ведь недорого за него прошу: дай мне денег на проезд и забирай!

Торговец перестал улыбаться, поднял крышку огромного чана, вилкой поддел большую ароматную лепешку и протянул ее Тиграну.

— Возьми, брат. Я вижу, что ты голоден.

Тигран хотел вежливо отказаться, но… он только сейчас понял, насколько проголодался, а лепешка была горячей и такой вкусной на вид!

— Спасибо, отец, — сказал он. — Я заплачу, когда заработаю денег.

И, не в силах больше терпеть, взял лепешку и жадно откусил большой кусок.

— За велосипед свой не переживай, — продолжил торговец, — я возьму его домой. Заберешь на обратном пути, я здесь каждый день стою, найдешь. Проезд до Базара стоит восемь акче, — он залез в карман, отсчитал на ладони несколько монет и передал их жующему Тиграну. — Остановка за углом, увидишь, там народу будет много.

— Я отдам тебе твои деньги, отец. Как вернусь за велосипедом, так сразу и рассчитаемся, — торопливо жуя сказал Тигран.

— Конечно вернешь, — улыбнулся торговец, — если получится заработать. А если нет, так поможешь потом кому-нибудь также, как я тебе сегодня. Велосипед твой я никому не отдам, заберешь его в любом случае.

«Ну чисто ребенок, — подумал Тигран. — Дед ведь и правда будет ждать!»

— Тогда до скорой встречи, отец, — кивнул он продавцу. — Я обязательно вернусь.

Потом повернулся и с довольным видом пошел на остановку. Пока все идет как надо!

БОЛЬШОЙ ДЕСТРОЙЕР

С аэродрома мне удалось сбежать без последствий: никто не стрелял, и никто не гнался. Но без зарядки мне далеко не улететь, и эта задача казалась куда как труднее. Судя по их устаревшей технике, они пользуются углеводородным топливом. Точно не мой вариант.

Была надежда, что у них хотя бы электромобили есть… Не знаю. Но заправок для них я не видел нигде.

Я вылетел к морю и направился вдоль берега. Где-то нужно сесть, скоро энергии не останется даже на дежурный режим.

И тут меня накрыло: такой красоты и мощи я в жизни не встречал! Впереди медленно и солидно летели десятки беспилотников разных размеров вокруг огромной, как дирижабль, фигуры Большого дестройера. Я никогда не видел его раньше, но сомнений не оставалось, это он! Летающий завод разрушительного оружия! Эта штука способна в одиночку уничтожить целый город своими созданиями.

Но рядом летели не только беспилотники, там я видел несколько дестройеров моего размера, хоть и явно другого проекта.

Потом стало понятно, почему на аэродроме я не увидел ни одного самолета: параллельно курсу воздушной флотилии, на высокой скорости и на гораздо большей высоте, друг за другом пролетали тройки истребителей Халифата. В их поведении чувствовалось что-то нервозное и агрессивное, тогда как от неторопливого движения беспилотников большого дестройера исходили сила и уверенность.

Я почему-то не чувствовал себя здесь нейтральной стороной: большой и средние дестройеры это были «мы», а истребители Халифата «они». Не нужно делать глупых выводов: меня не потянуло в стаю родственных созданий, я все-таки не утка, а человек. Просто Халифат пытался меня уничтожить, с чего мне испытывать к нему хоть какую-то симпатию?

И я полетел к «своим», уверенный, что уж зарядиться-то они мне позволят! Но набрав высоту, я понял — лететь мне нужно не к ним: сейчас я видел их базу, авианосец последнего поколения. Он казался огромной горой трапециевидной формы с большим количеством отверстий разного диаметра, впереди плоская палуба, на которой лежали еще два больших дестройера. И, самое главное, несколько рядов зарядных эстакад!

Счет шел уже на минуты, и я полетел на авианосец.

Зачем? Да вот так: полетел и все! Мне еще Смокин Джо говорил, что в минуты опасности я сначала делаю, а думаю потом. Ошибался мой первый тренер: я в такие минуты не думаю вообще!

Конечно, это была плохая идея: ведь ни у дестройера, ни у сопровождения, ни у самого авианосца не имелось никаких оснований считать меня «своим». Но было поздно уже что-то менять.

— HD0315MB0000654, - услышал я, — немедленно прекратите сближение! В противном случае вы будете уничтожены, даю обратный отсчет: ПЯТЬ, ЧЕТЫРЕ…

— Это HD0315MB0000654, - закричал я, — не стреляйте, у меня важное сообщение, мне нужно скрыться от ВВС Халифата…

— HD0315MB0000654, посадка запрещена, немедленно измените курс и следуйте…

— Не стреляйте! — успел я крикнуть в эфир и вертикально рухнул вниз. Но этого я уже не знал, сознание отключилось на мгновение раньше.

ОТЕЛЬ «АЛЬ-ДЖАЗАРИ»

На вертолете воздушных охотников прибыли три пилота для замены погибших. И на нем же генерала, министра, полковника и Корбена с Бадди доставили на крышу военного министерства. Сейчас солдат охраны не было, и они уместились в одну машину.

Выйдя на крышу, министр сделал знак отойти всем, кроме полковника. Генерал, не выходя из вертолета, скомандовал взлет и, ни с кем не прощаясь, улетел.

— Господин полковник, — хмуро сказал министр, дождавшись, когда затихнет шум вертолета — в воздухе я разговаривал с великим визирем, у него очень плохие новости. Авианосец Красной Империи «Верный путь» поднял в воздух большой дестройер, который сейчас с малой скоростью двигается вдоль побережья. С нашей стороны задействованы все самолеты ВВС, находящиеся на ближайших аэродромах для противодействия его вторжению в наше воздушное пространство.

Чувствовалось, что министр смертельно устал от пережитого, и ему ужасно хочется спать. Но сейчас об этом он мог только мечтать.

— В настоящий момент, — продолжил Бекнияз, — я отправляюсь в ставку великого визиря, там будет принято решение о наших дальнейших действиях. А до того момента получен приказ не пугать население и известить, что сейчас проводятся большие учения ВВС. Паника нам сейчас точно не нужна.

— Это война? — спокойно спросил полковник, хотя ответ ему казался очевидным.

Министр недовольно посмотрел на него: вопросы от подчиненных он считал дурным тоном. Но не стал отчитывать полковника и хмуро сказал:

— Пока ничего нельзя сказать наверняка. Дестройер не предпринимает никаких агрессивных действий, хотя и сам факт его появления в воздухе уже свидетельствует о враждебных намерениях. Сейчас идет обмен информацией по дипломатическим каналам, может все и обойдется. Но не будем отвлекаться. Вам необходимо разместить наших гостей в подобающем месте. До отеля можете добраться на моей служебной машине. Завтрашний доклад переносим на следующий день, подготовьтесь основательно. На сегодня все!

Полковник вытянулся и отдал честь, министр развернулся и пошел к лифту.

Быстро выйти из здания у них не получилось: полковнику пришлось зайти в приемную министра для оформления пропуска на выход, разрешения на служебный транспорт и гарантийного письма для отеля. И это заняло немало времени. Он тоже сильно устал, но не подавал виду, оставаясь внешне спокойным и невозмутимым.

Наконец они спустились в подземный гараж, где их уже ждал солдат за рулем большой белой машины с табличкой «Управление великого визиря» на месте номеров.

До отеля ехали молча, потом полковник отпустил водителя и первым зашел в двери отеля.

Это был действительно очень дорогой отель: огромный холл, выложенный цветным гранитом и мрамором, золото сверкало буквально на каждой детали интерьера. На стенах увеличенные копии старинных манускриптов, на небольших постаментах стояли механические куклы в человеческий рост. В центре зала располагались огромные часы в виде слона с погонщиком и высокой башней на спине, в которой сидел важного вида человек в окружении двух драконов.

Полковник подошел к стойке и попросил два отдельных номера. Портье с иссиня-черной аккуратно подбритой бородой, в длинной белой шелковой рубахе, с таким же белым платком на голове, перетянутым двойным черным обручем, смерил полковника оценивающим взглядом и вежливо спросил, не будет ли ему угодно ознакомиться с ценами их отеля.

— Нет, — ответил полковник, — не будет. Нам нужно два люкса высшей ценовой категории. И обязательное условие: там должен быть доступ к электричеству.

С этими словами он протянул гарантийное письмо на бланке военного министра.

Спесь слетела с лица портье сразу, как только письмо попало к нему в руки. Он тут же гостеприимно улыбнулся в густые усы:

— О, разумеется, — радостно сказал портье, — это большая честь для нас! К сожалению, у нас только один президентский номер, но я могу вам предложить еще вице-президентский, который роскошью ему почти не уступает. А чтобы компенсировать нашему гостю возможное огорчение из-за более низкого статуса номера, мы готовы предоставить ему бесплатное обслуживание в СПА-комплексе.

Полковник повернулся к Корбену и Бадди и сказал с серьезным видом:

— Я думаю, господа, вам имеет смысл согласиться на такие условия. Это очень достойный отель, у него есть свой частный пляж с катером для водных лыж, прекрасный СПА-комплекс с хамамом, сауной и массажным кабинетом, а также кабельное телевидение с развлекательным каналом. Что скажете господа?

Корбен усмехнулся:

— А завтрак в номер здесь не предлагают? Господин полковник, пожалуйста, еще раз уточните по поводу наличия розеток.

Полковник повернулся к портье:

— Вы слышали вопрос вашего гостя? Будьте любезны ответить на него.

Портье, уверенный, что это шутка, улыбнулся еще шире:

— Конечно, господа! Доставка еды в номер у нас круглосуточно. А розетки, разумеется, есть и их много. И у нас всегда к вашим услугам удлинители и переходники.

— Ну что ж, — развел руками полковник, — теперь я точно за вас спокоен. Позвольте откланяться, у меня на сегодня еще много дел.

— До свиданья, полковник, — тепло сказал Корбен. — Постарайтесь хоть немного поспать!

— Знаете, — неожиданно сказал Бадди, — пожалуй, я откажусь сегодня вечером от хамама и катания на водных лыжах. Вы ведь пешком? Не покажите город?

— Ну, если господин Корбен Даллас не возражает…, - полковник внимательно посмотрел на него.

Корбен брезгливо поджал губы:

— Бадди вполне уже взрослый мальчик, полковник. Пусть гуляет с кем хочет.

Полковник кивнул и повернулся к Бадди:

— Пойдемте. Это красивый город, вам понравится.

Они вместе покинули отель и долго шли по его территории, засаженной красивыми ухоженными деревьями. У ворот стояли вооруженные охранники в форме аджеми-огланов, которые вежливо пожелали им хорошего вечера.

В воздухе стоял грохот пролетающих самолетов, но никто не обращал на него внимания.

Шли молча, полковник закурил. Примерно через полчаса быстрой ходьбы, полковник остановился и опять полез за сигаретой.

— Ну, вот мы и пришли, я живу в этом доме, — он показал на небольшой дом за железной оградой, который казался пустым и заброшенным: за оградой весь участок зарос бурьяном, окна закрыты ставнями, фасад весь полупился и пошел пятнами. Это явно был недешёвый район и жилище полковника выглядело уныло и неуместно на фоне шикарных коттеджей по соседству. Рядом с забором стояла машина с выключенными фарами, но за рулем кто-то сидел.

— Скажите, Бадди, — спросил он, глубоко затянувшись, — а почему Корбен вас отпустил? Или он просто такой тупой?

Бадди усмехнулся:

— Вы его знаете ненамного меньше меня, полковник. Не могу сказать, что я от Корбена в восторге. Но он точно не тупой.

Полковник кивнул:

— Не стану спорить. Но такого великодушия я от него не ожидал!

Они помолчали, потом полковник показал глазами куда-то в сторону:

— Там, за поворотом, вы найдете спуск в служебное метро. Провожать вас не стану, здесь камеры. Но вы и сами не заблудитесь. Прощайте, Бадди! — полковник зажал сигарету в зубах и протянул руку. — Я желаю вам удачи!

— Вам тоже удачи, полковник. Спасибо за помощь… и понимание! — пожал протянутую руку Бадди и пошел ко входу в служебное метро.

Полковник докурил сигарету, выбросил окурок в урну, подошел к стоящей машине и сел на пассажирское сидение.

— В отдел, — скомандовал он. — Оповестить всех начальников служб, совещание через сорок минут.

РЯЖЕНЫЙ ПАТРУЛЬ

Остановку Тигран нашел сразу. Точнее, не остановку, а большое скопление народа. Когда он подошел поближе, то увидел сначала только мужчин, а женщины стояли поодаль на своей остановке. Что одни, что другие, все были одеты в недорогую одежду белого или черного цвета. У некоторых мужчин были брюки и застегнутая на все пуговицы рубашка, у других шаровары и длинная рубаха до колен. Большинство носили бороду, потому небритость Тиграна в глаза не бросалась. Но вот в своей одежде он выглядел ужасно нелепо, на него показывали пальцем и весело перешептывались.

Неожиданно люди перестали улыбаться и разговаривать, все разом стали смотреть себе под ноги.

— Ты кто? — услышал Тигран сзади высокий неприятный голос.

Он обернулся: перед ним стоял большой и толстый человек, разодетый в такую яркую одежду, что рябило в глазах: красные шаровары, желтые сапоги с загнутыми носками, тонкая белая рубаха и кафтан, отороченный мехом. На голове высокая белая шапка с деревянной ложкой вместо кокарды. Подпоясан он был желтым кушаком, за которым торчали длинный кривой кинжал и два кинжала поменьше. С левой стороны висела большая сабля. Рядом с ним находились еще четверо мужчин среднего возраста в таких же красных шароварах и высоких шапках, с саблей на боку. А в остальном их одежда выглядела намного скромнее. И у всех были гладко выбритые подбородки и длинные закрученные кверху усы.

— А ну, аскеры, посмотрите, что там у него! — скомандовал толстяк, и двое его помощников тут же обшарили карманы Тиграна. Один наткнулся на сапожный нож и, радостно улыбаясь, протянул начальнику. Второму достались монеты, он никак не мог поверить, что это вся добыча и лез к Тиграну в карман снова и снова.

— Я так и думал! — подкрутил ус толстяк. — Этот вор ходит по остановкам и режет карманы правоверным. — Он положил монеты на свою ладонь и горестно покачал головой, — негодяй, он крадет у людей последнее!

Тигран понял, что дело принимает скверный оборот. И кто эти люди?

Он склонил голову и заговорил робким срывающимся голосом:

— Эфенди, у меня и в мыслях не было…

— А ну молчать! — взвизгнул фальцетом толстяк, его лицо побагровело, а усы воинственно встали дыбом. — Это когда я в лавке стою и обслуживаю всякий сброд, меня можно называть «эфенди». А сейчас я чорбаджи полка гражданского патруля и обращаться ко мне ты сейчас можешь только так!

— Прошу простить мне мою глупость и дерзость, господин чорбаджи! — дрожащим голосом закричал Тигран, — Всевышний свидетель — я и в мыслях не держал вас так оскорбить!

— Да ты никак не угомонишься, червяк! — звонко крикнул чорбаджи. — Кто позволил тебе нарушать приказ Верховного суда о запрете призывать в свидетели Всевышнего?! А ну-ка взять его! — велел он своим помощникам.

Двое патрульных, что обыскивали Тиграна, тут же взяли его за руки и завели ему их за спину. Подошел автобус, люди осторожно двинулись было к нему, но чорбаджи крикнул своим тонким голосом:

— Всем стоять! Аскеры — к дверям!

Двое других подчиненных толстяка тут же встали у дверей автобуса, держа ладонь на рукоятке сабли.

Чорбаджи обвел взглядом присутствующих.

— Я не могу к вам обращаться так, как подобает обращаться аскерам гражданского патруля кправоверным гражданам Халифата. — Он вновь строго посмотрел на присутствующих, пристально вглядываясь в лицо каждого. — Потому как среди вас есть сообщники этого вора. Волею давшего мне власть великого халифа, да будет он править вечно, я задерживаю вас, — он сделал паузу и торжествующе закончил, — Всех!

Тигран посмотрел на мужчин, что стояли с ним на остановке и понял, что надеяться ему не на что: у всех на лицах только испуг и покорность. Аскеры чорбаджи вытащили сабли из ножен и левой рукой стали толкать мужчин в сторону от остановки. Так они растолкали народ в колонну и куда-то повели, постоянно покрикивая и раздавая толчки и оплеухи. Глаза у них радостно горели, было видно, что происходящее доставляет им большое удовольствие.

Идущий рядом с Тиграном пожилой мужчина с ненавистью посмотрел на него и большим пальцем ткнул себя в горло. Это явно была угроза!

Шли они около получаса, аскеры, ускоряя шаг, перемещались вдоль колонны, постоянно покрикивали на задержанных и толчками заставляли держать строй. Встречающиеся им прохожие тут же отворачивались и шли в другом направлении. Тигран подумал, что убежать не составило бы большого труда: охранников всего четверо (толстый чорбаджи не в счет!) и со своим оружием им его ни за что не поймать. Но для этого ему пришлось бы снять штаны: бежать в них он бы точно не смог!

Внезапно к реву самолетов добавился вой сирены из громкоговорителей на минаретах. Вой становился нестерпимо громким, потом прервался так же неожиданно.

— Внимание! — раздалось из тысяч громкоговорителей, эхом разлетевшись по всему городу, — ТРЕВОГА! Всем подданным великого халифа Абдул-Меджида III, да будет он править вечно, срочно покинуть жилища и скрыться в убежищах! В случае отсутствия убежища поблизости, лечь на землю в стороне от зданий любого типа. Всякое передвижение по городу разрешено только для групп военнослужащих и полиции. Внимание! ТРЕВОГА… — запись повторялась раз за разом. Колонна остановилась, все посмотрели на чорбаджи.

— Ну что встали? — визгливо закричал он, — это относится к подданным великого халифа, да будет он править вечно. А вы преступники! Марш вперед!

Люди переглянулись и обреченно двинулись вперед, не обращая внимания на призывы громкоговорителей.

Внезапно из-за ближайшего поворота появились полтора десятка военных в противогазах. Они бежали к задержанным, жестами показывая, что нужно лечь на асфальт. Колонна остановилась, что привело чорбаджи в ярость. Он вышел вперед и громко закричал:

— Это преступники, задержанные властью, данной мне…

Первый солдат подбежал к чорбаджи и, не останавливаясь, ударил его ногой в грудь с такой силой, что тот пролетел по воздуху к середине колонны и с шумом грохнулся на землю, его высокий тюрбан отлетел в сторону.

Аскеры первыми упали на асфальт, стараясь не смотреть на солдат. Остальные тоже быстро легли.

— Всем лежать! — через микрофон противогаза глухо приказал офицер. — В случае начала обстрела оставаться на своих местах. Не вставать и никуда не уходить!

Солдаты побежали дальше, а Тигран понял, что это его шанс. Он тихонько отполз в сторону. Потом встал и, пригибаясь к земле, побежал прочь от лежащих на земле людей. Его никто не окликнул, и никто не побежал за ним. Люди покорно ждали своей участи. Они уже забыли, что может быть как-нибудь по-другому.

Тигран избегал появляться на больших улицах. Его не беспокоили люди, лежащие на тротуарах. Он боялся встречи с солдатами или полицией. На одной остановке он увидел карту маршрутов и понял, что добраться до Большого Базара он сможет намного быстрее, если пойдет напрямик.

Он настолько привык к сирене и объявлениям о тревоге, что, когда репродукторы смолкли, он почувствовал какую-то гнетущую тишину: рев пролетающих самолетов тоже куда-то исчез. Потом прозвучало объявление, что тревога была учебной, и всем можно вернуться к своим делам.

Большой Базар был уже совсем рядом, но он был для Тиграна не целью, а ориентиром. На одной из прилегающих улиц он нашел небольшой отель. И, оглянувшись по сторонам, вошел внутрь. Портье кивнул Тиграну как старому знакомому.

— Они на месте? — спросил Тигран.

— Да. Нас по тревоге заставили выйти на улицу, но потом я видел, как ваши друзья пошли в номер.

Тигран кивнул и поднялся на второй этаж. Здесь было всего две двери, он уверенно вошел в левую.

Номер был небольшой, но со своей кухней. А также там был стол, две кровати и диван. На одной кровати лежал Арарат, Вардан что-то читал за столом.

— О, — без особого энтузиазма сказал Арарат, не меняя позы — кто к нам пришел!

Вардан поднялся из-за стола и обнял Тиграна:

— Ну как ты, брат? Всех дураков поймал в свою ловушку?

Толстый Арарат все-таки встал и тоже обнял Тиграна, но у него в голосе было больше насмешки, чем дружелюбия:

— Ну что? Все получилось, ты уже стал халифом?

Тигран первым делом подошел к плите, заглянул под крышку сковороды и поставил ее разогреваться. Потом отрезал большой кусок хлеба, намазал маслом и принялся жадно есть.

— Все расскажу, только дайте дух перевести. Еле убежал от них, просто звери какие-то. Тупые жадные идиоты!

Арарат нехорошо усмехнулся и лег обратно на кровать, а Вардан сел на свое место за столом.

К Тиграну возвращалось хорошее настроение, он наложил себе разогретых мясных тефтелей и ел их с нескрываемым удовольствием.

— Кто кюфту готовил, оба? Молодцы, очень вкусно получилось, — весело похвалил он, уничтожая тефтели одну за другой.

— На Базаре покупаем, там этого добра много, — флегматично ответил Вардан.

Наконец, Тигран отодвинул тарелку.

— Ну, пока мне вас порадовать нечем. Генерал оказался полным идиотом и андроида бросил в бой на танки. На танки, Вардан! Я ведь с ним до этого три часа разговаривал, объяснял, что это незаменимый телохранитель, личный друг и верный пес. Первый для военного министра, второй для него, третий для великого визиря, а четвертый для халифа. И знаете что? Он со мной соглашался, он языком цокал и постоянно заставлял андроида отжиматься и приседать! Слушай, хочешь, чтобы твой телохранитель отжимался или на четвереньках за тобой бегал — пожалуйста! На танки-то зачем посылать?

Он выразительно посмотрел на Вардана, потом на Арарата, ища в них поддержки, но они оба молчали.

— Кстати, — пошел он в наступление, — а почему андроид был разряжен? От танков-то он убежал, но потом разрядился очень быстро, мне сигнал пришел.

Вардан пожал плечами, но ничего не ответил.

— Но ничего, — оптимистично продолжил Тигран, — в лобовую их победить не получилось, но у нас ведь еще три андроида в запасе! Я тут кое-что придумал, мы им такое устроим, что весь Халифат сначала на дыбы встанет, потом на колени упадет и будет молить о пощаде!

— Нет, Тигран, — покачал головой Вардан, — это уже без нас. Мы дождались тебя, но только для того, чтобы сказать, что уходим.

— Уходите?! — Тиграну показалось, что он ослышался. Или что Вардан его просто разыгрывает — поверить, что его бросают друзья, в которых он всегда был уверен, как в себе, было невозможно. — Это шутка такая? Вардан, брат, скажи, что ты пошутил!

— Да какие тут шутки, — ответил за Вардана Арарат, сев на кровати, — нам больше не по пути, вот и все. Плохо не то, что ты вечно врешь. Плохо то, что ты сам начал верить в свои фантазии. И нам всем приходится играть в твои дурацкие игры.

Тигран посмотрел на Вардана, ища у него поддержки, но Вардан хмуро кивнул:

— Арарат прав. После того, как мы хакнули New CroMagnon, и раздали долги, у нас осталась куча денег. Но ты перестал с нами даже советоваться, ты говорил нам о своем решении, а мы тупо выполняли твои хотелки. Прости, брат, но что мы делаем здесь, в Измире? Ты сам поверил в дашнаков и возврат наших святынь? Очнись, Тигран, ты ведь не ребенок уже, хватит жить своими фантазиями!

Тигран был просто оглушен, впервые за много лет он оказался в ситуации, к которой был не готов. И, что самое страшное, не понимал, что говорить и что делать.

— Вардан, Арарат, — нерешительно начал он, — ну почему вы мне не сказали об этом раньше? Разве вы сами не хотите, чтобы Армения стала свободной? Почему наши святыни…

— Да никому они не нужны, эти святыни, — серьезно ответил Вардан. — Когда меня призвали в армию Халифата, моим ротным был армянин, Вазген. Большая сволочь, скажу тебе откровенно. Чтобы доставить удовольствие нашему лейтенанту, постоянно цеплялся ко мне. А когда я ему однажды сказал, что мы земляки, нам нужно держаться друг друга и все такое, он знаешь, что ответил? Сказал, что теперь у нас одна родина — Халифат. И многие так сейчас думают, Тигран. Всем давно уже плевать на эти святыни, людям надоела война, хотят просто жить. Вот так вот, брат.

— Короче так, Тигран! — резюмировал Арарат. — Все расходы по этой операции мы повесили на тебя, андроиды теперь твои, делай с ними, что хочешь. Остаток своей доли получишь, когда доберешься домой. Но там совсем немного получится, если вообще не останешься должен. Или оставайся со своими андроидами здесь, нам все равно. А мы уходим.

Они оба поднялись, Вардан протянул руку, но Тигран никак не отреагировал на его жест. Вардан похлопал его по плечу, и они оба вышли за дверь. Через мгновение дверь открылась, и у Тиграна появилась надежда, что это все-таки шутка, но Вардан бросил на стол небольшой мешочек, в котором звякнули монеты.

— Это тебе на первое время. Переоденься, здесь нельзя ходить в одежде не по размеру, полиция заберет или гражданский патруль, их тут сейчас развелось как тараканов.

Он подошел к Тиграну и обнял:

— Прощай, брат!

Потом развернулся и вышел.

ПЕРЕЕЗД

Корбен был один в огромном номере со стеклами во всю стену. В обычное время отсюда открывался красивый вид на вечерний город. Но сегодня свет было включать запрещено, улицы погружались в ночь.

То, что био затеяли какую-то очередную войну, Корбена не удивляло и никак не огорчало. Даже напротив: война — отличная возможность заработать большие деньги.

Но раньше он держался подальше от био вообще и от их политических конфликтов в частности. Он прекрасно знал, что они вымирающий вид чисто в силу своих биологических ограничений. И оказаться в центре устроенного ими катаклизма в его планы точно не входило.

Да и не было такой необходимости: оцифровка и андроиды были востребованным товаром, денег хватало.

Так что сотрудничество с Халифатом он рассматривал как вынужденный шаг и разовую операцию. Заключили контракт, поставили им «Осиный рой» и забыли друг о друге с чувством выполненного долга.

А вот встревать в их большую войну он точно не хотел ни за какие деньги. По двум причинам: противник сразу же уничтожит их комьюнити при первой возможности. Но даже в случае, если он угадает с победителем, потом начнутся регулярные отношения, от которых будет сложно отказаться. Печальный пример BosDy перед глазами: они и в сторону теперь посмотреть не могут без разрешения Красной Империи.

Но все сразу пошло не так. Их андроида, который вполне мог управлять «Осиным роем» любого размера, био просто уничтожили. Кто мог предугадать такую глупость?

Но у него оставался Бадди, которого он воссоздал из своей первой копии. Это была страховка от непредвиденных обстоятельств: он не знал, чего ему ждать от Халифата. И, на крайний случай у него на замену всегда под рукой тело, которым он может управлять, ведь это когда-то было его тело. Но это было официальное объяснение для себя самого. Поменять тело в походных условиях совершенно невозможно. Тогда зачем? Ему в таком путешествии нужен был партнер и единомышленник. Да и не только в путешествии, если на то пошло. Ему нравилась идея, что рядом будет человек, которым он сам был когда-то. Тот будет смотреть на мир его глазами, также думать и принимать такие же решения. Но, похоже, он сам здорово изменился с тех пор, как прошел оцифровку. И общего языка он с Бадди тоже не нашел. Но это точно не его вина: Бадди, судя по всему, остался в далеком прошлом и воспринимает био как что-то значимое и ценное. Какая глупость — они и сами себя так не воспринимают!

Корбен почувствовал, что ему реально нужен собеседник. За годы руководства комьюнити у него никогда не возникало такой потребности. Да и какой разговор может быть между начальником и подчиненным! Но эту проблему легко решить: создать Бадди еще раз. И разговаривать как с другом изначально. Проблема только в том, что на него потребуются деньги, который в настоящее время нет. И сейчас у него перед своим комьюнити куча других обязательств. Но потом — обязательно. Или он недостаточно состоятелен, чтобы позволить себе завести друга?

Для себя он уже четко решил, что никакого вооружения для войны с Красной Империей он Халифату поставлять не будет. Другое дело «Осиный рой»: это ведь исключительно для внутреннего применения. И цену за него он поднимет вдвое. Ведь министр платит не из своего кармана. И, как говорил полковник, он очень любит подарки!

Около семи утра в дверь резко постучали и вошел незнакомый офицер со злым неприятным лицом.

— Господин Корбен Даллас, — отдав честь, четко сказал он, — я должен перевезти вас в казарму Третьего пехотного полка. Вам будут выданы постельные принадлежности и предметы личной гигиены.

— Какая казарма? — удивился Корбен. — Вы о чем? У меня сейчас должна быть встреча с военным министром!

— Господин адъютант просил передать, что ваш дестройер самовольно покинул место своего временного пребывания. Последний раз его видели на подлете к авианосцу «Верный путь», где он был сбит залпом зенитных орудий.

— Что?! — вскрикнул Корбен, надеясь, что это какая-то ошибка и сейчас все встанет на свои места. Пэтрик! Черт возьми, он же его последний козырь в этой безнадежной игре!

— Вы уничтожили наш дестройер?! — вскрикнул Корбен — Да вы хоть понимаете…

— Не повышайте на меня голос, Корбен Даллас — резко перебил его офицер. — Повторяю еще раз: ваш дестройер был сбит огнем корабельной артиллерии авианосца Красной Империи. Таким образом, — жестко продолжил он, — ваша запланированная встреча с господином адьютантом потеряла всякий смысл. Как только появится возможность, вы будете доставлены к себе на остров Байнукан. А в настоящий момент вашим временным пребыванием будет комната в нашей казарме. Если вы готовы, то нам пора: мне выделено сорок пять минут на ваше перемещение.

Оглавление

ИДЕАЛЬНЫЙ ВЗЛОМ

РАЙ И АД

ТИГРАН ВЕЛИКИЙ

УЛИСС

ВЕЛИКИЙ ХАЛИФАТ

КРЫСЫ БОЛЬШОГО ГОРОДА

ХИМАРИ ТАКАРД

КРАСНАЯ ИМПЕРИЯ

ТИГРАН