Дорога к вам [Игорь Маркович Росоховатский] (fb2) читать постранично

Росоховатский Игорь ДОРОГА К ВАМ

Когда я впервые очнулся, то услышал несколько непонятных слов, произнесенных разными голосами: «Замените витлавсановой…», «На осциллографе…», «Включите второй биотрон…»

Я приоткрыл глаза. Надо мной наклонилась морда чудовища с блестящими отростками, одним человеческим глазом и вторым — граненым и сверкающим.

Душная тьма надвинулась на меня…

Не знаю, сколько времени прошло, пока я очнулся вторично. В голубоватой комнате, кроме меня, никого нет. С трудом приподымаюсь и вижу, что лежу… на воздухе Трогаю его рукой — упругий, как матрац. Протягиваю руку и нащупываю край этой воздушной постели. Дальше — пустота.

Сильно кружится голова. Опускаюсь на свою невидимую постель.

Не могу вспомнить, как попал в эту комнату. Зато хорошо помню вечернюю Москву, извозчичью пролетку с откидным верхом и широкую спину. В памяти возникают отрывки стихов, которые я писал при свете свечей, возвращаясь из университетской лаборатории:

Словно наяву вижу ее тонкий профиль и гордо и удивленно приподнятую бровь. Сердце сжимается от тоски, от предчувствия… Я вспоминаю ее последнее письмо, пришедшее ко мне в ссылку: «Прощайте, мой любимый, мой супруг. Благодарю бога, что наши дети уже взрослые и могут сами позаботиться о себе…»

И опять вспоминаю листы, испещренные формулами, и стихи, которые сочинял в припадках необузданной ярости против судьбы, против царя, против нескладно устроенной жизни, в конце которой всегда — разлука. А вот еще стихи:

Когда я написал это?..

Собираюсь с силами, сажусь, опускаю ноги и нащупываю пол. Я одет в какой-то блестящий серый комбинезон. У меня нет никакого плана действий.

Нужно узнать, где я, что со мной, расспросить людей. Вспоминаю морду чудовища и содрогаюсь от омерзения.

Осторожно открываю дверь. Широкий длинный коридор залит солнечным светом. Выхожу, иду, не зная куда.

Через несколько десятков шагов резко останавливаюсь. Передо мной в стене коридора круглое окно. Сквозь него вижу троих людей у стены зала.

В центре группки — стройный человек с восточным смуглым лицом. Где-то я уже видел это лицо и глаза — глубокие, грустные… К нему обращается другой человек, молодой блондин. Когда он говорит, то сдвигает брови, собирая морщины на переносице, — наверное, чтобы казаться старше. Слышу такое, что лоб покрывается испариной.

— Уважаемый Ибн-Сина, кончим спор таким образом, — говорит молодой человек смуглолицему и нажимает какие-то кнопки на стене.

Это лицо я видел на портрете, поэтому оно знакомо! Ибн-Сина — самый знаменитый врач своего времени, крупнейший философ и естествоиспытатель! Сколько раз, вглядываясь в его портрет, читая его научные труды и стихи, я восхищался и завидовал ему. Но ведь он умер около восьми столетий назад…

Самые невероятные безумные мысли проносятся в моей голове.

Я думаю о том, во что никогда не верил, что высмеивал. «О, грешнику, ад тебе уготован! Не поддавайся гордыне, не подымай длани на священную тайну бытия!» — слышатся мне слова постоянного оппонента, тюремного священника отца Андриана.

Что со мной происходит?

Между тем из стены выдвинулось несколько коробочек на тонких стержнях.

— Сейчас сравним ответы, — говорит молодой человек и громко произносит: — Специфика Ибн-Сина. Специфика Гиппократа. Специфика… Он совершенно явственно называет мою фамилию.

— Предлагаю решить задачу, — продолжает, насупив брови, молодой блондин. — Условие: мы приступаем к синтезу клетки. Известно, что в ее ядре есть кислоты, ведающие наследственностью. Известны вещества, участвующие в синтезе этих кислот. Известны генераторы и аккумуля-торы энергии в клетке и то, как их создать. Известны кислоты, принимающие участие в штамповке важнейших ферментов — ускорителей и замедлителей реакций в клетке. Вопрос — с чего мы начнем синтез? — Он оборачивается к смуглолицему: — И вы, Ибн-Сина, решайте эту задачу.

А потом сверите с ответом.

Наконец-то я слышу знакомые, привычные слова — «синтез клетки». Но кто же может в наше время осуществить его? Нужны столетия напряженной работы прежде, чем это станет возможно. Чтобы хоть за что-то уцепиться, углубляюсь в рассуждения, пытаюсь решить задачу, заданную блондином.

Тот, кого называют Ибн-Синой, говорит:

— Готово, достопочтенные.

Он не успевает больше ничего сказать. Слышится пощелкивание, и голос, похожий на его, произносит:

— Начнем с аккумуляторов энергии…

«Нет! — думаю я. — Он неправ».

Забываю обо всем: что со мной, где нахожусь. Сейчас я бы с удовольствием поспорил с ним. У меня тоже