Карибская чума (СИ) [Scapulari] (fb2) читать постранично

========== Историческая справка ==========

Действия разворачиваются в 1721 году в Карибском заливе.

Эдвард Тич (1680-1718) - Чёрная Борода, Тэтч - прославился намного больше многих своих современников. В бою он внушал врагам страх своей внешностью, а в мирное время развлекался так же, как и большинство пиратов. Благодаря разумному распределению ресурсов и грамотным приказам Чёрная Борода успешно захватывал вражеские суда по всему Карибскому заливу, пока в 1718 году Вудс Роджерс с новоприбывшим флотом не очистил Нассау от пиратов и не вытеснил их из Карибского залива. Чёрная борода погиб в водах Вирджинии в 1718 году, когда попал в ловушку наёмного лейтенанта Мейнарда. Он погиб от многочисленных ранений и выстрелов, продолжая бой даже когда сабли рвали его тело на части. Точно неизвестно, когда Тэтч прибыл в Карибский залив, поэтому временем его прибытия считаются 1700-е. Джек родился в 1702 году в Кингстоне

Вудс Роджерс (1679-1732) - был капером и прославился, в 1718 году очистив английские колонии от пиратов. Вместе со своим военным флотом успешно защищал Нассау и другие города от французов, испанцев и пиратов. В 1721 году был осуждён за пособничество пиратам и непозволительные траты на укрепления колоний, за что попал в тюрьму. В 1728 году, однако, король восстановил его в правах и до смерти в 1732 году Роджерс занимал пост губернатора повторно, внеся огромный вклад в развитие колоний. У Вудса была жена, сын и двое дочерей, но жена и сын умерли в 1713 году от болезни. Элизабет родилась в 1706 году в Бристоле

========== 1. Ночной бал ==========

Угловатая, ещё почти детская фигура была затянута в тугой корсет лазурно-голубого платья. Когда старшая сестра затягивала на её спине нежные ленты, Элизабет уже знала, насколько жёстким этот корсет будет ей казаться весь вечер. Сестра уверяла, что платья красивее этого Элиза не найдёт, но стоило ей войти в круглый зал, как красота тут же слилась с десятками других «неповторимых красот». Почти силой заставив именинницу пройти шумный зал насквозь, Анна — старшая сестра — тут же защебетала с какими-то молодыми юнкерами, уже через минуту танцуя с одним, а потом с другим… Лиза хотела побыть с сестрой или уйти вовсе, но Анна строго наказала ей веселиться, поэтому уходить было никак нельзя. К счастью, в этом слишком людном зале нашёлся человек, который искренне хотел своей дочери всего самого наилучшего и поэтому немедленно обнял девушку за плечи.

— Элизабет, как тебе бал? Ты выглядишь потерянной, а я не хочу, чтобы моя дочь грустила на собственный праздник.

От голоса этого сильного духом и приятного в общении человека Лиза сразу почувствовала себя лучше и расслабилась. Вудс Роджерс был губернатором Багамских островов и делал всё ради блага своих людей, тем более — семьи. Вудс всегда добивался своего и был человеком справедливым, строгим с делами, но мягким в кругу семьи, однако самым важным для Элизабет было то, что этот замечательный человек являлся её отцом.

— Можно, я уйду отсюда? Тут так шумно и людно, так душно и одиноко… — девушка повернулась к отцу и прижалась к его груди. Роджерс успокаивающе погладил её по волосам.

— Посиди хотя бы полчаса в углу, чтобы гости тебя заметили. Они ведь должны знать, кому сегодня исполняется пятнадцать.

Девушка вздохнула, последний раз потеревшись щекой о накрахмаленную рубашку отца, и отошла, стараясь шествовать к лавочке у стены со всевозможной грацией и гордостью, но в душе мечтая убежать. Даже бокалы с шампанским или красным вином её совершенно не интересовали — она не любила запах алкоголя и, когда однажды выпила пару глотков, очень быстро ей сделалось дурно. Блюд или хотя бы закусок не было и не будет ещё около часа, кроме вина на столах и подносах нет ничего. От танцевальной пыли у Элизы першило в горле и неприятно высохла кожа, а спёртый воздух превратился в смесь духов и едва уловимого пота, забивая лёгкие вплоть до кашля. Двери на веранду были распахнуты, а занавески чуть колыхались на воздухе, но добраться до веранды через танцующий рой было слишком сложно, а бриз, словно пугаясь, не проникал под высокий потолок вовсе. От рёва музыки, шарканья сотни каблуков, шелеста ткани и гомона голосов с частым заливистым смехом у Лизы начинало звенеть в ушах и давило виски; слишком пёстрые и пышные платья сливались в цветные пятна, слепленные из блёсток, света и тени, формирующие тысячи ломаных контуров — от этих слишком ярких и хаотичных линий, постоянно сменяющих друг друга, рябило в глазах; резкий запах мужского одеколона мешался со сладостью женских духов и пылью, эта тошнотворная смесь постоянно сгущалась вместе с движениями подолов и, словно жаркий кисель, душила Элизу на пару с тугим корсетом. Ей казалось, что ещё вдох — и она потеряет сознание, разметав локоны и «самое красивое платье» по мраморному полу. Уходить