Не брат моей мечты (СИ) [Чарли Маар] (fb2) читать онлайн

- Не брат моей мечты (СИ) (а.с. Не брат -1) 273 Кб, 76с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Чарли Маар

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Не брат моей мечты Чарли Маар

Пролог

— Проходи, — Карим шире распахивает дверь и пускает меня внутрь. Руки слегка дрожат, и чтобы скрыть эту дрожь, я вцепляюсь пальцами в ремешок сумки, висящей на плече.

Проходя мимо сводного брата я, как обычно, не могу отказать себе в том, чтобы с наслаждением вдохнуть запах его парфюма. Любимый запах любимого мужчины. Сердце бешено колотится, стоит только подумать о том, что я сейчас собираюсь ему сказать. Это может многое изменить между нами. Я знаю, он еще не так сильно влюблен в меня, но я же ему нравлюсь. Я ведь нравлюсь, так? Иначе в ту ночь между нами не случилось бы того, что случилось.

В его квартире я уже была раньше, но я впервые здесь после той ночи. Строгий интерьер и ничего лишнего — как и сам Карим. Мне нравится это место, потому что оно похоже на него. Я бы хотела здесь жить, растворяться каждую минуту в пространстве словно в нем самом.

— Зачем ты пришла, Нимб?

Я поворачиваюсь к мужчине, чтобы встретиться взглядом с его темными холодными глазами. Смотрит как всегда — безразлично и лишь слегка вопросительно.

Мы ведь занимались любовью. Это было потрясающе. Так почему ты смотришь на меня так, будто тебя раздражает сам факт, что я здесь?

Сглатываю ком, образовавшийся в горле, и чуть ближе подхожу к нему, делаю глубокий вдох, а на выдохе выпаливаю:

— У меня ребенок будет.

Нет реакции.

Он так и стоит, сунув руки в карманы домашних трико, и смотрит на меня, как на пустое место. Его лицо, глаза… не выражают никаких эмоций. Следующий вопрос подобен выстрелу в сердце.

— От меня?

Обидно. Больно. Очень. Но я держусь. Наверное, это закономерный вопрос, ведь мы с ним не встречались… И у него есть невеста. Он хочет убедиться, что я беременна от него, ведь если он примет решение разорвать отношения со своей девушкой, то делать это нужно ради чего-то действительно важного, значительного. Нашего малыша.

— Да. От тебя.

— Сделаешь аборт, сейчас это не проблема. Деньги я дам, клинику выберешь самую лучшую, чтобы последствий потом не было, — сухо бросает Карим, даже не опустив взгляд на мой живот. Я же невольно прижимаю к нему руки, выпустив ремешок сумки, словно хочу защитить малыша, который теперь растет во мне.

Аборт… Как он может вот так просто об этом говорить?! Он ведь даже не задумался. Ни на миг.

— Ты не можешь быть таким жестоким, Карим… — горло передавливает, а нос начинает щипать от подступающих к глазам слез.

— Ты получила то, чего хотела. Меня. На один раз. Я жалею о том, что случилось. Не стоило давать тебе ложных надежд. Я ничего к тебе не чувствую, Нимб.

— А ребенок? На него тебе тоже все равно?

Наконец его взгляд соскальзывает вниз. Лишь на мгновение задерживается на моих руках, прижимающихся к животу, а потом возвращается к глазам.

— И на него тоже. Я хочу детей, но не от тебя.

1 глава

— Может, все-таки останешься? — я печально смотрю на свою подругу Яну, которая сегодня улетает в Америку на курсы. До последнего надеялась, что она не решится, но, к сожалению, Яна решила лететь. И вот мы стоим рядом с аэропортом, скоро она скроется за дверями здания, а в следующий раз мы с ней встретимся неизвестно когда. У меня не так много хороших подруг в Москве. Яна одна из немногих, с кем я чувствую себя свободно и нахожу общий язык. Знаю, что эгоистично просить подругу остаться, но мне ведь будет чертовски ее не хватать.

— Прости, Нимб. Я тоже буду по тебе скучать. Помни, что ты обещала звонить по видео-связи. Я тебя не прощу, если не станешь, — она смеется и еще раз крепко обнимает меня, после чего переводит взгляд за мое плечо.

— Ян, идешь? На регистрацию опоздаем, — тут же раздается голос Рустама Багримова — это ее мужик. Раньше он был ее отчимом, а теперь они встречаются. На самом деле, именно их любовь помогает мне не чувствовать себя ненормальной из-за собственных чувств к мужчине, к которому я не должна подобного испытывать. Сумасшедшим быть легче, когда рядом есть кто-то похожий на тебя.

— Нимб, береги себя, ладно? Помни, о чем мы говорили — постарайся его забыть. Он тебя не стоит.

Я вздыхаю, стараясь не придавать особого значения словам Яны, не потому, что они для меня ничего не значат, а как раз наоборот, потому что значат слишком много, а я этого не хочу. Яна и Рустам через столько прошли, чтобы быть вместе, и я тоже так хочу, а она советует мне забыть. Знаю, почему — переживает за меня. Но как можно заставить любящего разлюбить? Я долго пыталась, а не вышло. Так что остается либо жить с этой безответной любовью, либо бороться за нее. По жизни я — боец. Поэтому выбираю второе.

— Не переживай, коза. Я со всем справлюсь. Ну и не забывай скучать за мной, пока будешь выводить пейзажи на холстах в своей Америке.

Они уходят, а я еще долго смотрю им вслед. Уходить не хочется. Рвануть бы с Янкой, только, кто меня отпустит? Учеба в Москве — единственная возможность получить кафе, которое подарил мне отчим. Мой отчим, Гаяс Ахметов, замечательный человек, и очень любит мою маму, но насколько он замечательный, настолько и строгий. Подарив мне кафе, он поручил своему сыну Кариму заведовать им, пока я не окончу учебу. Если бы он знал о чувствах, что я питаю к своему сводному брату, то сделал бы все, чтобы ограничить наше с ним общение.

Карим. Моя недостижимая мечта и нестерпимая боль, потому что, чтобы я ни делала, мне не удается привлечь его внимание к себе, точнее, привлечь удается, но не так, как я хочу. Он только бесится и злится, его напрягает любая лишняя необходимость находиться со мной рядом, общаться или решать мои проблемы. А я не могу по-другому. Он — мой наркотик. Я, словно мазохист, каждый раз ищу хоть крохотную возможность увидеться с ним, даже если он будет рычать и раздражаться.

К сожалению у Карима есть невеста. Мадина. Недавно они официально объявили о помолвке. Это был самый ужасный день в моей жизни, потому что тогда я поняла, что все. Скоро он будет чужим мужем, у меня не будет больше шанса заполучить его. Свадьба — это не просто ужинать вместе по вечерам в ресторане, иногда заниматься сексом и обсуждать, как прошел день. Свадьба — это серьезно. Это семья. Это дети.

Закрываю глаза, ощущая болезненное постукивание в груди. Я не смогу видеть его с другой. Не смогу смотреть, как он уходит, как сообщает о первой беременности своей жены, как семья празднует рождение этого ребенка. Я не смогу и не буду. Пока они еще не женаты, я должна попробовать сделать хоть что-то, чтобы он стал моим.

* * *
Из аэропорта еду домой. В универ не хочется, а делать сегодня особо больше нечего, поэтому принимаю решение обязательно созвониться с кем-то из девочек и запланировать что-нибудь на вечер. Мои остальные подружки — это, конечно, не Яна, но в одиночестве совсем уж тошно. Тем более, дома у отчима, куда часто приезжает Карим со своей Мадиной.

Бесит, как трепетно он к ней относится, смотрит, горящим взглядом, все время прикасается…

Меня вы не обманите, господин Ахметов. Я-то знаю, что у вас есть любовница. Видела однажды в клубе, как она на вас запрыгивала. Интересно, расстроилась бы Мадина, узнав о левой девушке, имеющейся в вашем арсенале? Я могла бы рассказать ей, но пока не стану. Сначала хочу убедиться в том, что правильно поняла тот факт, что у Карима есть любовница. Мне кажется, это означает, что его чувства к Мадине не такие уж сильные, а значит, у меня есть шанс. Если я правильно разыграю карты, то и говорить Мадине ничего не придется. Карим сам все решит, выбрав меня.

Дома непривычно тихо. Обычно с самого раннего утра и до вечера на кухне суетится мама — она у меня шеф-повар, не столько по профессии, сколько по призванию. Любовь к приготовлению ресторанных блюд не сможет у нее отбить никто и ничто. Да вроде и не пытаются. Отчим мамину стряпню любит, Карим вроде тоже, хотя он не живет в доме отца уже давно, но часто здесь бывает, и никогда не отказывается от обеда или ужина.

Я рада, что мою маму он уважает. Ему не нравлюсь я, но он никогда не позволял себе проявлять неуважение в сторону моей матери. Это подкупает и дает надежду, что однажды и ко мне он будет относиться по-другому.

Скинув туфли в прихожей, плетусь на кухню, чтобы налить себе стакан какого-нибудь сока. На дверце холодильника вижу записку "Уехали с Гаясом в город". Боже, мама не меняется. Есть же телефон, а она все записочки на холодильник пишет. Усмехаюсь, отцепив магнит и убрав записку с холодильника. Я завидую маме немного, ведь в ее жизни никогда не было безответной любви. Отец ее любил, отчим тоже. Почему же мне так не повезло? Неужели я Кариму хотя бы капельку не симпатична?

Слышу звук открывающихся ворот, когда как раз наливаю сок в стакан. Выглянув в окно, вижу машину Карима, въезжающую через ворота во внутренний двор перед особняком. У отчима довольно большой дом — он владелец крупного предприятия, главное кресло в котором должен передать своему сыну. Когда мы с мамой переехали, мне было довольно непривычно, но я мобильный человек, так что довольно быстро смогла адаптироваться к новым условиям жизни. В принципе мы и раньше небедно жили.

Сердце заходится в бешеной скачке, когда Карим выходит из машины, небрежно закрывает дверь и направляется к дому. Он без Мадины. Даже улыбку не удается сдержать. Какой же красивый — высокий, черноволосый, густая черная борода придает ему мужественности, хотя он сам по себе мужественный, просто мне очень нравится, что Карим отращивает бороду. Черная рубашка плотно обтягивает крепкое тело, в распахнутом вороте видны волосы на груди. Хочу провести по ним пальцами. Надеюсь, однажды, действительно смогу.

Отхлебнув сока и поправив декольте блузки, я тороплюсь в гостиную, чтобы лично встретить Карима и узнать, зачем он приехал. Разумеется, особый повод ему не нужен, это мне нужен повод, чтобы лишний раз с ним поговорить.

— Где твой телефон? — рыкает сразу же, как только замечает меня. Ни привет, ни здравствуйте. Грубый и сложный, но даже сейчас, вдыхая запах его духов, я ощущаю, как начинает кружиться голова. Хочется подойти и прижаться к нему, вдохнуть глубже.

— В сумке, — киваю головой в сторону своей черной сумочки от Прада, которую приобрела неделю назад. Она лежит на диване, где я ее и оставила, когда пришла домой. — А в чем дело?

— Я тебе звонил несколько раз. Ты не ответила. Почему не на учебе?

Ну, началось. Как обычно. Ничего нового.

— Я сегодня подругу в Америку провожала. Ты должен быть в курсе, она же на тебя работала.

Это правда. Яна работала на Карима. Но предпочла уехать в Америку на курсы, вместо того, чтобы продолжать свою карьеру здесь. Не могу ее винить, ведь не факт, что здесь ей будет лучше, чем там. А художник она бесспорно талантливый.

— Проводила, а потом? Что тебе мешало отправиться на пары?

— Может быть, плохое настроение? Депрессия? Моя лучшая подруга улетела в другую страну, а ты отчитываешь меня из-за одного дня пропуска?

— Одного дня? — Карим стискивает зубы, затем подходит ближе и обхватывает своими длинными пальцами мой подбородок. — Если бы речь шла об одном дне, то я бы не отчитывал. Но ты же регулярно пропускаешь. О чем ты думаешь, Нимб?

Я сглатываю.

2 глава

— Тебя волнует, о чем я думаю? — говорить удается с трудом, когда он так близко и когда касается моей кожи. По телу пробегает дрожь от этих прикосновений, хотя ничего необычного Карим не делает.

— Да, волнует. Ты ведешь себя безответственно, и я честно пытаюсь понять, почему? Мой отец подарил тебе кафе, и все, что тебе нужно сделать, чтобы получить его, это доучиться. Но ты вместо этого пропускаешь занятия, ища для прогулов любой повод. Твоя мать хочет видеть тебя состоявшимся в жизни человеком, а ты делаешь все возможное, чтобы такой не стать. Какая может быть причина у такого безрассудства и глупости? Я хочу знать, Нимб, ответь.

В горле пересыхает и вырвать из него ответ становится неимоверно трудно, может, потому что честный ответ на этот вопрос Кариму не понравится, и я пока не могу позволить себе сказать это?

Все ведь просто, Карим Гаясович: если я выполню все условия, буду вести себя примерно и правильно, то потеряю единственную возможность чаще видеть тебя. У тебя больше не будет необходимости искать меня, звонить, рычать, злиться, приезжать. Ты будешь все дальше и дальше. Я стану совсем не нужной. Пускай сейчас я нужна тебе лишь вынуждено, но ты хоть как-то обращаешь на меня внимание. Я прекрасно помню, что раньше ты этого не делал совсем. Ты без конца был занят, и твои редкие приезды в дом родителей ограничивались общением с ними, но не со мной. А я тихо сидела за столом напротив тебя и не могла отвести глаз, так сильно ты мне нравился уже тогда. Что же ты сейчас от меня хочешь? Избавиться?

— Я просто не люблю, когда на меня оказывают давление, — отвечаю тихо.

Его пальцы соскальзывают с моего подбородка. В глазах, где только что читался вопрос, остается лишь безразличие. Он отступает на шаг назад и разочарованно качает головой.

— Пора взрослеть, Нимб. Ты путаешь давление, с искренней заботой. Тебе бы ценить то, что у тебя есть. Шансы и возможности, которые даются тебе, предоставляются не всем и не всегда.

— Мадине ты тоже постоянно лекции читаешь? — не сдерживаюсь я, глядя, как он разворачивается и идет к лестнице. Видимо, хочет подняться к себе в комнату.

— Причем здесь Мадина?

— При том, что ты мог бы хоть иногда уделять мне время и внимание не потому, что обязан, и не для того, чтобы порычать на меня в очередной раз, а просто так. Как ей. Неужели за то время, что моя мама замужем за твоим отцом, ты не проникся ко мне хотя бы долей симпатии?

Он замирает, слегка поворачивает голову так, что мне теперь виден его профиль.

— Тот факт, что твоя мать вышла замуж за моего отца, по сути ни к чему меня не обязывает. Я не должен к тебе ничем проникаться, Нимб. И у нас с тобой нет ничего общего, чтобы проводить время вместе и вести задушевные беседы. Я с тобой нянчусь лишь потому, что ты дочь женщины, которую любит мой отец.

— У тебя ведь была сестра. Мы могли бы начать хотя бы с этого. Неужели тебе никогда не хотелось заботиться о ком-нибудь так же, как ты заботился о ней?

Я замечаю, как напрягаются его пальцы, лежащие на перилах, как вздуваются вены на мощных предплечьях, и, кажется, слышу скрежет зубов.

— Не смей о ней говорить. Ты не она. И никогда не займешь ее место. Лучше возьмись за голову, и начни делать хоть что-то полезное, в первую очередь для себя же самой.

Карим уходит, а я продолжаю стоять на месте, чувствуя, как внутри метастазами начинает расползаться чувство вины и сожаления. Зачем я сказала про сестру? Не нужно было. Причинила ему боль.

Мать и младшая сестра Карима погибли в аварии. И несмотря на то, что нас с мамой тогда в его жизни и в жизни отчима не было, я могу себе представить, что они пережили, и как тяжело им было. Мой папа умер. Я вовсе не черствая и знаю, что такое боль от потери близкого человека.

Его маму звали Марианна, а сестру Аревик. Отчим много о них рассказывал раньше. Особенно о дочери. Он хоть и строгий, но вообще более открытый человек, особенно если сравнивать с Каримом. Когда он впервые сказал, что его дочь звали Аревик, мне показалось странным и необычным это имя, как и мое собственное. Мой папа назвал меня Нимб из-за копны светлых волос на голове. Я и родилась уже с кудрявым нимбом. Имени Аревик я до этого не слышала, поэтому спросила, почему именно так они ее назвали. Гаяс ответил, что это имя дал девочке отец Марианны, оно означает "солнышко". Я ему сказала, что в будущем, если у меня родится дочь, я обязательно назову ее Аревик. Они с мамой тогда только посмеялись, а потом Гаяс вдруг печально посмотрел на меня и ответил, что был бы счастлив иметь внучку Аревик. Внучку. Он уже тогда не воспринимал меня чужой. Удивительный все же человек.

Схватив сумку с дивана, поднимаюсь к себе в комнату. Настроение после общения с Каримом пропало окончательно, но я все еще не хочу весь день быть одна, поэтому набираю Мариссу, чтобы договориться о вечере. Мы решаем сходить в какое-нибудь кафе, а потом поторчать у нее, поплавать в бассейне и выпить вина. Остается только дождаться.

Падаю на кровать и тупо пялюсь в потолок. Слышу за стеной шорох и низкий голос. Бывшая комната Карима находится рядом с моей. Воображение сразу рисует, как он переодевается, как снимает рубашку, оставшись в одних брюках, и говорит по телефону. Мышцы на его плечах и спине играют, когда он садится на кровать. У него бесподобное тело. Когда приезжает сюда и остается на ночь, Карим часто позволяет себе ходить без майки и рубашки. Я много раз представляла, как прижимаюсь к нему, пальцами веду по линии позвоночника, целую область между лопаток, а он поворачивается, подхватывает меня за бедра, усаживая на себя.

От мыслей внизу живота начинает тянуть и гореть. Это ощущение стало для меня привычным за долгие годы влюбленности в него.

Мне нужно что-то сделать, чтобы фантазии стали реальностью, но я понятия не имею, что.

Хлопок двери в коридоре сообщает о том, что Карим снова вышел и, скорее всего, собирается уезжать. Не думаю, что он ждет, как я выйду попрощаться, особенно после моих слов про сестру. В груди снова ноет. Наверное нужно извиниться. Это будет правильно.

Я быстро вскакиваю и открываю дверь. Зову его, когда он уже сворачивает в сторону лестницы.

— Карим… прости меня. Мне не стоило говорить про Аревик. Я вовсе не хотела сделать тебе больно.

Мужчина замирает и, судя по выражению его лица, я могу сделать вывод, что он несколько удивлен. Его поражает, что я умею просить прощения?

— Все в порядке, Нимб, — кивает Карим, затем возобновляет шаг, но на ходу оборачивается и произносит:

— Не пропускай учебу завтра. И еще, Нимб… Мадина спрашивала, хочешь ли ты быть одной из подружек невесты на свадьбе? Ей важно, чтобы родные с моей стороны тоже принимали участие в подготовке праздника, но она сомневается, потому что ей кажется, что она тебе по какой-то причине не нравится. Это ведь не так, Нимб?

3 глава

Сначала я хотела сказать правду. Ну, почти правду. Потому что, разумеется, я не могла вот так взять и признаться Кариму в чувствах к нему. Зато я могла бы сказать, что Мадина мне не нравится, но тогда пришлось бы объяснять, почему. Поэтому я решила соврать. Если хорошенько подумать, помощь Мадине и вроде как дружба с ней могут мне помочь в том, чтобы стать ближе Кариму. У меня появится больше возможностей видеться с ним. Он начнет меня замечать, не только когда я попадаю в неприятности или устраиваю их, но и в другие моменты. Я согласилась. Стать подружкой невесты на свадьбе Мадины и Карима. Он немного расслабился после моего согласия и дал номер своей невесты.

Это была его ошибка. Конечно, потом, когда он влюбится в меня, Карим оценит мое стремление во что бы то ни стало добиться его расположения. Пусть сначала он будет злиться, но это только сначала. Я уверена, что потом его отношение ко мне изменится.

Сейчас, когда я еду в кафе, где мы договорились встретиться с Мариссой, мои ладони, сжимающие сумочку, жжет от осознания того, что в ней телефон, в котором теперь записан номер той, что хочет отнять у меня любимого. Пускай она не знает об этой любви, но я все равно просто так его не отдам. Я хочу, чтобы он был моим. Ты не на ту нарвалась, Мадина…

Настроение у меня существенно взлетает благодаря новому плану и твердой уверенности, что все получится. Я даже не могу спокойно сидеть на месте, когда мы с подружкой усаживаемся за столик в кафе и заказываем парочку десертов. Взгляд так и падает на телефон. Мне хочется позвонить Мадине и договориться о встрече. Не терпится поскорее начать действовать.

На войне все средства хороши. А борьба за сердце любимого мужчины — это самая настоящая война.

— Ты сегодня в облаках витаешь… — бурчит Марисса, щелкнув пальцами прямо у меня перед носом.

Глядя на недовольное лицо подруги, сразу понимаю, что прослушала все, о чем она говорила, и даже, кажется, задавала какие-то вопросы, но и их я пропустила мимо ушей.

— Прости, Марусь, сегодня в другую страну улетела моя хорошая подруга, поэтому я слегка рассеяна.

Девушка морщится и отпивает вина из фужера.

— Когда ты прекратишь называть меня Марусей? Мне это не нравится. И я вроде бы тоже твоя подруга, так что не понимаю, почему ты не можешь быть здесь и сейчас со мной? Сама ведь позвонила!

Мы с Мариссой давно дружим, но уровень доверия не тот, чтобы я могла признаться в своих чувствах к сводному брату. Не знаю, почему так. Я никому об этом кроме Яны не рассказывала, и по-прежнему желания рассказать еще кому-то не возникает.

— Не злись, я правда сегодня расстроена. Мне не хотелось быть одной.

— По всей видимости, мое общество тебе не очень-то и нужно. Ты даже не слушаешь.

— Да я слушаю. Задумалась только. Не обращай внимания, — я отмахиваюсь, посчитав, что Марисса просто ворчит, как обычно. Мы никогда серьезно не ссорились, поэтому и сейчас я этого не жду. Чтобы не зацикливаться на факте моей невнимательности, я быстро перевожу тему разговора на подругу. Спрашиваю о личном, в основном о парне, с которым она познакомилась на прошлой неделе. Через несколько минут Марисса расслабляется и забывает о том, что я невнимательно ее слушала, утопая в собственных мыслях. В принципе, я и сейчас в них утопаю, не вникая особо в то, что говорит подруга.

Несмотря на то, что мы с Мариссой договаривались еще поплавать в бассейне у нее дома, я отказываюсь, сославшись на головную боль. На самом деле, я просто потеряла интерес к общению. Вот с Яной было о чем поболтать. О моем Кариме, о ее Рустаме. У нас было много общего, похожих чувств, похожих жизненных ситуаций. Мы бы и сейчас могли обсудить Мадину и мое решение быть "подружкой невесты". А с Мариссой можно болтать только о всяких глупостях, давным-давно переставших меня интересовать.

Приехав домой, я юркаю в свою комнату, пока отчим с мамой меня не атаковали очередными беседами о плохой учебе и будущем. Успею еще с ними наговориться. Вместо этого наконец решаюсь набрать Мадине. Пальцы слегка дрожат, когда я достаю телефон из сумки и нажимаю на вызов. Девушка отвечает довольно быстро:

— Да?

Даже голос ее слышать тяжело. Такой весь нежный и ласковый. Таким она воркует с Каримом, когда они приезжают сюда.

— Привет, Мадина, — изо всех сил стараюсь говорить доброжелательно, даже улыбаюсь в надежде, что это придаст моему голосу определенные нотки. — Это Нимб. Карим сказал, что ты спрашивала обо мне. Ну, о том, хочу ли я быть подружкой невесты. Так вот, я согласна.

* * *
— А, Нимб, привет! Да, Карим мне уже сказал, что ты согласилась. Я так рада, ты не представляешь! Ты наверное подумаешь, что я сумасшедшая, но мне почему-то казалось, что ты меня недолюбливаешь! — смеется девушка в трубку, а мне ее смех словно ножом по сердцу режет. Тебе не казалось, Мадина…

— Мне когда Карим сказал, что ты должна позвонить насчет свадьбы, намного легче стало. Сразу паранойя начала проходить. Понимаешь, Карим мне очень дорог, и я как безумная старалась понравиться его родным. Для меня семья — самое важное в жизни. Я бы хотела, чтобы у нас с ним и у наших детей была большая и крепкая семья.

Больно ли слышать все это? Очень больно. Больно, что она имеет право об этом мечтать, а я нет. Больно, что она такая хорошая, а я собираюсь у нее отнять того, к кому она испытывает искренние чувства. Лучше бы Мадина была стервой или лживой дрянью, тогда сейчас меня бы не колотило так от чувства вины, что я аж подскакиваю на кровати, не в силах больше сидеть недвижимо.

Я вовсе не бесчувственное чудовище. Я просто очень сильно его люблю.

Но даже несмотря на то, что она хорошая, Карим все равно ведь ей изменяет. Значит, чего-то ему все-таки не хватает. Взрослые люди знают, что хорошим человеком быть мало, чтобы тебя любили, нужно, чтобы была вспышка, искра. То, что удерживает людей рядом и рождает бесконтрольное притяжение, пульсирующие в груди. У Карима, как бы он ни заботился о Мадине, нет этой пульсации, иначе он не завел бы любовницу, побоявшись причинить невесте боль, да и вообще предать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Не говори глупости! Скорее у меня с Каримом не ладится, чем с тобой. Ты же знаешь, какой он сложный человек, — я начинаю свою игру. Думала, будет легче, а на деле, словно душу наизнанку выворачиваешь. Но это ведь ради высшей цели? Ради нас с Каримом вместе. Вот и все. Мадине тоже так будет лучше. Если он сейчас ее обманывает, то и дальше не перестанет. Она все равно рано или поздно будет страдать. А я сумею справиться с его темпераментом, как только он осознает, что я, и только я ему нужна.

Мадина заливисто и искренне смеется. А потом я слышу голос на заднем фоне. Разумеется, сразу же его узнаю. Он там. С ней. Карим сейчас с ней. Знает, что мы разговариваем.

— Это Нимб рассказывает о твоем непростом характере, — отвечает девушка. Ее голос звучит приглушенно, словно она зажала трубку ладонью, но мне все слышно. — Видишь, не одна я так думаю, любимый, твоя сестренка тоже.

Любимый. Он для нее любимый. А она для него? Тоже любимая? Он так ее называет?

Я же для Карима сестренка? Вот как? Он же говорил утром, что беспокоится обо мне только потому, что его отец женат на моей матери… А может все не так? Может, внутри него уже зародилось чувство ко мне, которое он отрицает, потому что считает неправильным?

Сильнее сжимаю телефон пальцами. Почти до хруста.

— Ну так что насчет свадьбы? — выдавливаю из себя кое-как, потому что слезы уже бесконтрольно текут по щекам. Мне пока нечем бить, и тошно от собственного бессилия. — Что от меня требуется?

Я сильная. Я справлюсь. Это все для дела.

Прекрати плакать, Нимб. Ты — борец! Помни об этом.

— Давай встретимся и поболтаем. Я давно хотела с тобой поближе познакомиться. Можешь приехать ко мне. Я буду очень рада. Завтра у меня весь день свободный. Карим говорил, что ты учишься, поэтому ничего страшного, если ты не сможешь. В субботу тоже возможно.

Говорил? Он говорил обо мне? Рассказывал? Зачем? Почему? Я же обуза. Я ему неинтересна.

Утираю слезы кулаком и изо всех сил стараюсь не всхлипывать. Никаких лишних вопросов со стороны Мадины быть не должно. Мне необходимо убедить ее в том, что мы с ней не враги.

— Завтра я могу. Вечером. Если ты не против, я приеду. Захвачу вина или шампанского.

— О, нет, Нимб, я же не пью. Совсем. Можешь взять себе, если хочешь. Но сразу предупреждаю, что у меня строгий папа и может отнестись к этому негативно.

4 глава

Строгий папа. Строгий Карим… Чувствую себя не такой, неправильной, и все потому, что не могу быть как Мадина. Не люблю, когда меня загоняют в рамки, когда ждут какой-то идеальности, непогрешимости. Не понимаю, что в этом может быть привлекательного? Разве не лучше быть настоящей? Пусть не самой правильной и невинной, но при этом настоящей? Чем она вообще привлекла Карима? И очевидно же, что недостаточно привлекла, раз другие продолжают быть ему нужными. Получается, в какой-то степени Карим — лицемер. Он лишь делает видимость, что ему нужна такая правильная женщина, как Мадина, а на самом деле он хотел бы совсем другую.

На следующий день я все же еду в универ, но до конца учебного дня там не остаюсь. Во-первых, сильно нервничаю из-за вечера, во-вторых, мне просто не нравится это место. Я понимаю, что если собираюсь управлять кафе и вообще иметь успешный бизнес, то знания мне необходимы, но я бы предпочла учиться где-нибудь заграницей. Только вот загвоздка — скажу об этом отчиму, и он свернет горы, чтобы определить меня в лучший колледж любой страны, куда я ткну пальцем. А я не хочу уезжать. Я не хочу быть там, где не будет Карима. И если я уеду сейчас, то у меня, возможно, не будет больше шанса сорвать его ошибочную свадьбу с Мадиной.

Своим сборам для сегодняшнего вечера я уделяю чуть больше времени, чем обычно. Мне хочется выглядеть на все сто перед своей соперницей. Не хочу чувствовать себя неуверенно. Я прекрасно помню, как одевается Мадина — очень скромно с точки зрения откровенности одежды, элегантно. У меня из вещей все в основном довольно открытое. Не вульгарное, но тело я скрывать не люблю, к тому же фигура у меня хорошая, грудь довольно большая и красивая — мне нечего стыдиться. Все же сегодня принимаю решение выглядеть иначе, не потому, что хочу поменять свой стиль в угоду незнакомым людям, просто считаю, что реализация моего плана более реальна, если я буду соответствовать требованиям семьи Мадины и ее самой. Чтобы войти в доверие к врагу, нужно сделать вид, что играешь по его правилам.

Я заезжаю в бутик, где мой финальный выбор падает на легкую юбку в пол бежевого цвета и белую блузку, открывающую одно плечо. Дома наношу неброский макияж и закалываю волосы сверху, выпустив несколько волнистых прядей. Прыснув духами на зону декольте, я кидаю в сумку телефон, предварительно написав Мадине, что скоро приеду. В магазине я также купила фруктов и сборный чай с апельсином, который всегда покупаю в чайном домике "Мадам Лусинэ" для мамы и Гаяса — он им нравится. Думаю, что невежливо ехать к кому-то в дом с пустыми руками, даже если тебе не очень нравится человек, к которому ты едешь.

Спускаюсь вниз по лестнице, держа в одной руке бумажный пакет с гостинцами, а в другой сумочку. Стараюсь не думать о том, что общаться с Мадиной наверняка будет трудно и больно. У этого есть более значимая цель, поэтому эмоции придется отбросить на время, затолкать их поглубже, чтобы никто не догадался, что я на самом деле чувствую.

— Нимб, это ты, девочка? — слышу голос отчима, раздающийся из его кабинета. — Зайди ко мне на минутку.

Я не обратила внимания, когда он вернулся, поэтому немного удивляюсь и начинаю чуть сильнее нервничать. Гаяс очень хороший человек, и мне тяжело ему лгать. Вчера после разговора с Мадиной я спустилась к ним в гостиную. Мама сказала, что Мадина успела и им сообщить о моем желании стать подружкой невесты. Они так искренне меня хвалили, что я чуть не расплакалась, ведь хвалить меня не за что, я вовсе не из симпатии к Мадине собираюсь с ней сблизиться.

— Гаяс, вы здесь? — дверь его кабинета приоткрыта. Я некоторое время топчусь на пороге, затем несмело вхожу. — Не заметила, как вы приехали. А мама с вами не вернулась?

Мужчина отрывает взгляд от бумажек на столе и переводит на меня.

— Нет, твоя мама пока на йоге…

Сначала его губы расплываются в улыбке, затем брови ползут вверх от удивления.

— Ты сегодня хорошо выглядишь, Нимб.

* * *
— Такая одежда на тебе мне больше нравится — достойно, роскошно, элегантно. Так следует выглядеть всем женщинам.

Пальцы на ногах невольно поджимаются от комплимента. Мне ни капли не обидно, потому что я прекрасно знаю Гаяса и его предпочтения. И лет ему уже не мало, чтобы менять свои вкусы. Он даже маму умудрился подсадить на страсть к подобным гардеробам, хотя раньше она одевалась тоже гораздо эффектнее. Но на Гаяса у меня просто нет сил злиться и обижаться в принципе никогда, так как он один из самых любящих и заботливых людей, которых я знаю.

— Спасибо, Гаяс, — тепло улыбаюсь мужчине, немного подтянув кофту на открытое плечо. — Но не думайте, что я решила изменить своему стилю. Просто мне для дела нужно было переодеться.

Отчим добродушно смеется, покачав головой.

— Несносная девчонка. Кстати о твоем деле… ради чего я тебя позвал, — выражение лица Гаяса тут же становится серьезным. — Ты же едешь к Мадине? Можешь захватить кое-какие документы для Карима? — отчим выуживает папку синего цвета из стопки сбоку и кладет на край стола. — Я подумал, раз ты все равно туда едешь, то сможешь передать ему.

Сердце делает кульбит и застревает где-то в области горла. Карим будет там? У Мадины?

Я как в тумане бреду к столу и беру папку с документами. Тахикардия усиливается с каждой секундой, когда я думаю о том, что вот уже меньше чем через час, вновь увижу Карима. Моего любимого и пока недоступного мужчину.

— Конечно, я передам. Можете не сомневаться.

— Вот и славно, Нимб. Хорошо проведите время, и постарайся не ссориться с моим сыном. Он непростой человек, но поверь, желает тебе только добра.

Он пока желает только избавиться от меня. Вот и все. К сожалению.

— Я постараюсь, Гаяс, обещаю.


В дом к Мадине еду уже совсем в другом настроении. Теперь, когда я знаю, что Карим тоже будет там, когда мои пальцы сжимают заветную папку, я ощущаю прилив бодрости и радости внутри, ведь иначе и быть не может — сейчас я встречу любимого, и даже, возможно, коснусь его, передавая документы.

Но радость быстро стихает, стоит подъехать к воротам дома Фахратовых. Машины Карима нет. Может быть, я опоздала, и он уже уехал?

Выхожу из машины, расплатившись с таксистом по карте.

Семья Мадины — одна из самых богатых и уважаемых семей города. Ее отец не последний человек в бизнесе. Вот почему брак между ней и Каримом принесет много плюсов, даже если в нем не будет любви.

Нажимаю на кнопку в колонне рядом с воротами — там встроенная камера видео-домофона. Через несколько секунд слышу голос самой Мадины, от звучания которого начинает неприятно крутить живот.

— Заходи, Нимб.

Тяжелые вороты разъезжаются, и я понимаю, что вот оно — начало. Отсюда положен мой путь в светлое и счастливое будущие с Каримом. Оно у нас обязательно будет — я точно знаю.

Мадина встречает меня как всегда во всем великолепии — несмотря на скромность в одежде, одевается она дорого и качественно. Густые темные волосы уложены к косу "щучий хвост", черное платье карандаш красиво облегает бедра и колени. Сегодня на ней к тому же сережки с бриллиантами и кольцо — Карим подарил на помолвку. Запихав зависть поглубже, я выдавливаю из себя добродушную улыбку и протягиваю пакет с гостинцами.

— Вот. Здесь немного фруктов, орехов и шоколад. К чаю.

— Спасибо, дорогая, — она посылает мне воздушный поцелуй, отчего в груди снова стреляет. — А это документы для Карима? — спрашивает девушка, кивнув на папку у меня в руках. — Он предупредил, что ты привезешь. Кариму пришлось уехать. Какие-то проблемы в кафе. В принципе, ты же знаешь, где это кафе. Можешь завести, чтобы ему не пришлось опять сюда ехать. Он и так устает. Пусть лучше домой после работы отправляется, — предлагает Мадина, повернувшись ко мне спиной и проходя вглубь гостиной.

Я сильнее сжимаю папку пальцами. Острое разочарование от того, что Карима здесь нет, мигом испаряется, вытесняясь возбуждением и волнением.

— Разумеется, я отвезу ему. Я знаю, где кафе.

— Конечно, знаешь, — смеется Мадина и взмахивает рукой. — Это же твое кафе. Карим мне говорил, что Гаяс подарил его тебе на совершеннолетие. Мой будущий свекор просто чудесный человек.

* * *
Стоит Мадине сказать про подарок отчима на мой восемнадцатый день рождения, как живот обжигает горячей вспышкой, а в груди появляется сдавливающее ощущение. Я сразу вспоминаю про то, что случилось в тот день. Случилось между мной и Каримом, если можно так сказать. Это был единственный раз, когда я ночевала у него в квартире. Единственный раз, когда я проснулась в его постели. Конечно, между нами ничего такого не было, ну по крайней мере, насколько я помню. Да мне и не нужно было, потому что уже самого факта, что я проснулась у него, тогда было достаточно, чтобы сделать меня самой счастливой девушкой на планете. И даже неважно, что потом Карим быстро рассеял всю романтику своим хмурым видом, грубым тоном и нотациями. Это мое воспоминание он все равно не смог испортить. Я бережно его храню в сундуке памяти с кодовым замком из букв его имени.

Мадина проводит меня к себе в комнату, где уже находятся несколько девушек — видимо, ее подруг. Выглядят они так же, как и она. То есть, очень элегантно и дорого одеты, волосы у всех красиво уложены, макияж неяркий и сдержанный.

— Девочки, это Нимб — сестра Карима.

— Сводная сестра, — поправляю машинально, потому что даже мысль, что мы с Каримом родственники и что нас ими могут посчитать заставляет меня содрогнуться.

— Ну да, сводная, — кивает Мадина после чего представляет мне своих подруг.

— Я так рада, что ты тоже будешь принимать участие в организации свадьбы. Для меня это очень важно, как я уже говорила, — улыбается девушка, пока я рассматриваю интерьер ее спальни. Слишком роскошный на мой вкус, много восточных элементов. Я невольно фыркаю, глядя на яркие ковры, украшающие стены, и шелковые ткани, понатыканные везде, где только можно.

— Кстати, Нимб, тебе очень идет такой стиль, — она обводит рукой мою одежду. Подруги начинают согласно кивать и сейчас напоминают мне болванчиков, которых обычно крепят к консоли автомобиля. — Выглядишь хорошо.

— Спасибо. Решила не выделяться из вашего общества, — усмехаюсь наверное чересчур презрительно и сразу же ловлю на себе прищуренный взгляд Мадины. Опасно. Не стоит вызывать у нее подозрений, иначе ничего у меня не получится. — Ты говорила, что у тебя строгий папа, — быстро подмечаю, чтобы успокоить девушку.

— А, ты об этом, — смеется она и расслабленно падает в кресло у окна. — Тогда ты правильно сделала. У него пунктик относительно женщин. Как и у Карима, в принципе.

Угу. Знала бы ты про его любовницу, которая, как я успела заметить, в тряпки себя не заматывает и алкоголь вполне себе употребляет…

— Ладно, девочки, — Мадина широко улыбается и тянется за планшетом, лежащим на журнальном столике рядом. — Сейчас быстро посвятим Нимб в планы на свадьбу, и начнем наконец выбирать платья для подружек невесты.

Чувствую, как усиливается напряжение внутри, поэтому сильнее сжимаю папку с документами в руках. Тихий хруст файлов напоминает, что это временно, скоро я поеду в кафе, где увижу Карима. Ради него я здесь. Ради него я готова выбирать хоть неделю это дурацкое платье подружки, даже если оно будет закрытым от макушки до пяток, потому что я все равно это платье не надену. Единственное, что я надену на свадьбу Карима — это свадебное платье и фату, потому что это будет наша свадьба. Моя и его.


Вечер проходит просто ужасно. Точнее, все настолько хорошо и приторно, что аж тошнит. Я без конца присматриваюсь к Мадине, стараясь разглядеть в ней хоть какие-то недостатки, но она просто сама идеальность. Как же бесит. И откуда она вообще взялась?! Не было же ее раньше. Нет, надо было появиться в жизни Карима и отобрать у меня мечту!

— В общем, девочки, нужно будет снять размеры на пошив. Я скажу своему дизайнеру, что с моделью платьев мы определились. Буду ждать вас в салоне послезавтра, — лепечет она, когда мы уже спустились вниз и прощаемся у порога.

Такси ожидает меня, заветная папка в руках, и я тоже жду — не дождусь, когда уже выйду отсюда.

— Нимб, будь на связи и не пропадай. Еще раз говорю, что безумно рада твоему участию в свадебной подготовке, — она снова посылает мне воздушный поцелуй, как делала уже миллион раз за сегодня.

Мне хочется воздать славу небесам, когда я все же сажусь в такси. На улице уже стемнело. Я не уверена, в кафе ли еще Карим, поэтому на всякий случай звоню администратору Алине и уточняю.

Он там. Все еще там. Кухню затопило, и он решает вопросы с ремонтом и уборкой помещения. Мое сердце начинает биться быстрее, когда водитель такси выезжает на улицу, где находится "Кудрявый Ангел" (ред. это название кафе). Еще несколько минут, и мы увидимся. Еще немного.

5 глава

Машина Карима припаркована напротив входа в кафе. Я выбираюсь из такси и сразу направляюсь внутрь. Алина по телефону сказала, что кафе, конечно же, не работает, а они помогают наводить порядок, потому что затопило сильно. Я собираюсь воспользоваться ситуацией и тоже предложить свою помощь. Мне как-то мало просто передать документы и уехать, к тому же это мое кафе, и мне не должно быть безразлично.

Запах в помещении стоит непривычный — пахнет сыростью и мокрыми тряпками. К горлу подступает тошнота, поэтому я закрываю нос ладонью, но продолжаю упорно идти дальше в поисках сводного брата.

В самом зале есть несколько официантов, которые сейчас одеты в обычную одежду и выглядят довольно потрепанно, и еще я замечаю Алину. Девушка тоже меня видит и приветственно машет рукой.

— Добрый ночи, Нимб, Карим Гаясович в кухне. Там эпицентр этого кошмара. Я хотела его предупредить, что вы собираетесь приехать, но забыла, потому что меня отвлекли с уборкой, — администратор смотрит виновато, но на самом деле я даже рада, что она ничего не сказала Кариму. Учитывая наши отношения, я бы не удивилась, если бы он сразу же уехал, лишь бы не встречаться со мной…

— Все в порядке, Алин. Я сама ему сообщу, что я здесь.

Как она сказала? В кухне эпицентр? Это слабо сказано! Уже на подходе к помещению воды почти по щиколотку. Мне приходится приподнять юбку, чтобы не намочить подол.

Карима я нахожу взглядом сразу. Он стоит в воде в дорогущих ботинках, пиджак снят, а рукава рубашки закатаны до локтя, темные волосы слегка растрепаны, и мне нестерпимо хочется подойти и пригладить их. Карим что-то говорит мужчинам — судя по их форме, они из аварийной службы. Мой же мужчина активно жестикулирует — такое бывает только когда он сильно взбешен.

Я не спешу его звать. Просто любуюсь. Какой же он красивый. Просто мечта. Моя мечта. И я обязательно сделаю эту мечту реальностью.

— Нимб? — заметив меня, он что-то еще говорит работникам, после чего направляется в мою сторону. Взгляд его при этом скользит вниз по моему телу, брови хмуро сходятся на переносице. Что, не понравился мой наряд?

— Привет!

— Ты что здесь делаешь?

— Вот. Документы привезла, — я протягиваю Кариму папку, которую он тут же принимает из моих рук.

— Я же сказал Мадине, чтобы ты у нее оставила, — чеканит мужчина.

— Твоя невеста побеспокоилась, что ты и так устаешь, поэтому попросила меня отвезти документы сюда, чтобы тебе не мотаться, — на Мадине я делаю акцент специально. Не стоит и при нем забывать о своем плане.

Темные глаза Карима впиваются в мое лицо, будто пытаясь выискать признаки лжи, но потом он расслабляется, взгляд слегка теплеет, и мне приходится с силой вдавить ногти в ладони, чтобы никак не выдать, насколько мнебольно от того, что он так сильно привязан к ней.

— Ладно. Спасибо, Нимб. Можешь ехать домой. Ты на такси? — мужчина тянется к карману брюк и достает свой телефон. — Я попрошу водителя тебя отвезти. Мы здесь все равно надолго.

Паника меня охватывает. Я не хочу уезжать. Нет, только не сейчас. Слишком рано.

— Я собиралась помочь. Это ведь мое кафе. Мне не плевать, что здесь случилась авария. Хотелось бы остаться и помочь тебе решить проблему, — быстро произношу, пока Карим не успел набрать водителю.

Его темные брови взлетают вверх, он еще раз окидывает взглядом моей наряд.

— Мне не требуется помощь. К тому же, как ты собралась помогать? Чем?

— Ну… я могу убираться вместе с официантами в зале и здесь. Воды еще очень много.

— Это не твоя забота, Нимб. Ты будущая хозяйка. Если, конечно, выполнишь все условия. Не стоит тебе хвататься за тряпки. Тем более в подобной одежде.

На что он намекает? Что я белоручка? Может, ему напомнить, что раньше мы особо богато не жили? Да, мы никогда не были бедными, но и таких денег, как у семьи Ахметовых у нас с мамой и папой не было.

— Но ты же здесь. Почему я не могу? Я вполне в состоянии выжимать тряпку в ведро! Одежду мне даст Алина. Уж что-нибудь подходящее у нее найдется! Ты не можешь заставить меня уехать, — вскидываю подбородок и складываю руки на груди, выпустив подол юбки. Он тут же опускается в воду. Взгляд Карима падает вниз, после чего сводный брат тяжело вздыхает.

— Ладно. Черт с тобой, Нимб. Оставайся. Только не мешай.

Больше он ничего не говорит. Кладет папку на один из шкафов, затем снова возвращается к работникам аварийки.

Улыбка расплывается на лице, ведь Карим не стал настаивать на моем отъезде. Я ему покажу, что вполне способна нести ответственность за кафе, может, он даже станет более лояльным к вопросу с моей учебой.

Алина услужливо выдает мне удобную обувь, а вот с одеждой труднее, потому что кроме робы официантов ничего нет. Я надеваю ее и приступаю к уборке, потому что выбора нет, да и какая разница, в чем убираться?

Господи… как же это тяжело! И о чем я только думала?! Руки и спина отваливаются уже через сорок минут бесконечного сбора и выжимания тряпки в ведро. А Карима вообще не видно. Он все время в кухне. В зале не появляется, а мы пока и тут не убрались. Я стискиваю зубы от раздражения. Моя основная цель — это все же он. Так какого черта он все время где угодно только не рядом?

Работники заведения сначала с подозрением относятся к тому, что я решила убираться вместе с ними, но потом все же расслабляются, и тем не менее, когда я плюхаюсь на стул, достаю телефон, чтобы немного полазить в интернете, никто и слова мне не говорит.

— Уже закончила? — рявкает Карим, неожиданно появившись в зале.

Он что, не мог зайти на пять минут раньше?!

— Нет, еще. Просто присела отдохнуть, — звучит, как оправдание, но, блин, здесь же люди в конце концов! Все могут позволить себе пять минут перекура!

— Отдыхать дома будешь. Хочешь до утра здесь возиться?

Проглотив желание рыкнуть на него в ответ, я смиренно поднимаюсь, отложив гаджет, и снова берусь за тряпку. Не зря Яна говорила, что он просто монстр на работе. Так оно и есть, а я ведь еще хотела к нему в галерею устроиться…

Спустя пару часов мне начинает казаться, что я от усталости вот-вот потеряю сознание. Обиднее всего, что я действительно устала, а остальные смотрят на меня с сочувствием и легким… презрением. Они ничего не говорят — конечно, кто рискнет что-то сказать сводной сестре босса, к тому же эта сводная сестра сама должна стать их боссом. Но я все равно чувствую их отношение — оно написано на их лицах.

Я бы расплакалась, но я же боец, а бойцы просто так не плачут. Даже если очень больно и обидно.

Приказ Карима собираться домой приносит почти осязаемое облегчение.

— Собирайся, поехали. Я в машине буду ждать, — произносит мужчина, пройдя мимо нас в зале. Повторять дважды не нужно, потому что я уже лечу в комнату для персонала, где наспех переодеваюсь в свою одежду и запихиваю форму в пакет, который нахожу в одном из ящиков.

Посмотрев на себя в зеркало, в ужасе кривлю губы, потому что выгляжу я просто отвратительно, но если честно усталость берет свое — лишь бы до дома добраться и лечь спать.

Выбегаю из кафе ни с кем не попрощавшись — собственно говоря, они же мне не друзья, так что не вижу смысла распинаться.

В машине Карима пахнет его парфюмом, ароматизатором и кожей. Я с наслаждением откидываюсь на спинку кресла, уже представляя, как через час-полтора окажусь дома и укутаюсь в одеяло. Просто кошмар, а не день.

— Пристегнись, — командует мужчина.

Я пристегиваюсь, бросив на Карима взгляд. Какой же ты сложный, любимый…

Урчащий звук мотора ласкает уши. Сама не замечаю, как погружаюсь в сон. Если бы я так сильно не устала, то обязательно потратила бы все время дороги до дома на общение с Каримом, но у меня просто нет сил.

Просыпаюсь от того, что рук касается прохладный воздух, а рядом раздается щелчок.

— Вставай, Нимб, приехали.

Я с трудом разлепляю глаза. Очень хочется наорать на того, кто меня потревожил. Я не сразу соображаю, что это Карим, его голос, и что он просит меня выйти из машины, а когда до меня все-таки доходит, и я, потерев веки, смотрю на его раздраженное лицо, тут же замечаю, что приехали мы вовсе не к отчиму в дом.

— Мы что, у тебя?

— У меня. Ехать до особняка отца слишком долго. Я устал, ты тоже. Мне рано вставать, поэтому переночуешь у меня в квартире. Только без выкрутасов, Нимб.

Я сглатываю, и наконец нахожу в себе силы выбраться из машины. Сон как рукой снимает, когда я понимаю, что снова останусь у него. Мы будем вдвоем всю ночь в его квартире, запах которой я до сих пор помню.

— Конечно. Никаких выкрутасов, — нервно выдыхаю, подняв глаза к окнам его квартиры, где пока не горит свет. — Нам… действительно нужно поспать…

6 глава

В квартире все пропахло Каримом. Я с наслаждением втягиваю в себя аромат помещения, проходя внутрь вслед за сводным братом.

— В шкафу возьмешь футболку. Можешь в ней спать. Душ знаешь где.

Он говорит, не поворачиваясь ко мне. В руках у него два бумажных пакета — я так крепко спала, что даже не заметила, как он останавливался, чтобы купить еды в одном из круглосуточных бистро. Пальцы покалывает от осознания того, что Карим это сделал из соображений заботы. Заботы обо мне. Разве это не прогресс?

— Что ты улыбаешься? — спрашивает хмуро, положив пакеты с едой на барную стойку в кухне. Рядом с ними он кладет папку с документами, что передал Гаяс, и после этого все его внимание фокусируется на мне.

А я не могу ему сказать, почему улыбаюсь, потому что причина простая до смешного — я счастлива быть здесь, с ним.

— Ничего, — пожимаю плечами, и тут же бреду к шкафу, чтобы взять там футболку. Еще один повод для радости — спать в одежде любимого мужчины, вдыхать его запах, чувствовать касания мягкой ткани и представлять, что это он меня гладит.

В квартире у Карима кухня объединена с гостиной. А спальня находится в конце коридора — это я еще с прошлого раза помню. Я там спала. Сейчас я бросаю взгляд на большой кожаный диван, стоящий у панорамного окна, и невольно задаюсь вопросом, как мы будем спать сегодня? Он как и в прошлый раз ляжет здесь? Или со мной на кровати? Скорее всего, здесь. Вряд ли он позволит себе спать со мной в одной постели.

— Почему ты не позвонил насчет аварии мне? Это же мое кафе. Я должна была знать, — открываю шкаф и начинаю перебирать футболки, аккуратно сложенные на полках.

— Разве тебя интересует что-то кроме развлечений с твоими подружками?

Немного неприятно, но, видимо, я действительно не произвожу серьезного впечатления. Карим же не знает, что я попадаю в неприятности специально, чтобы чаще его видеть.

— Интересует. Не стоит думать обо мне настолько плохо.

— Я думаю о тебе так, как ты этого заслуживаешь. Ты сама производишь соответствующее впечатление.

Шорох за спиной привлекает внимание, поэтому схватив одну из белых футболок и закрыв шкаф, я снова поворачиваюсь к Кариму.

Он снял рубашку и расстегнул ремень.

Дыхание перехватывает, когда я смотрю на его тело, слишком совершенное, чтобы не смотреть. Ни один мужчина с ним не сравниться. Ни одного я не смогу так полюбить, как его.

— Сегодня я снова произвела плохое впечатление? — голос немного сипит, но нестрашно, потому что Карим, кажется, не замечает этого, как и моего взгляда, блуждающего по его голому животу.

— А ты пыталась произвести хорошее? Я-то думал, ты просто хотела помочь решить проблему в кафе, которое однажды станет твоим. Собственно говоря, ты не сделала ничего сверхъестественного. Но это уже лучше, чем полночи шарахаться по клубам.

— Рада, что ты оценил, — мне обидно, ведь Карим говорит с таким же презрением и снисхождением, с которым смотрели на меня работники "Кудрявого ангела". Мадине, чтобы он ее похвалил, особо и делать ничего не надо, но что бы ни сделала я — он никогда меня по-настоящему не хвалит.

— Поешь, а я пока в душ схожу, — Карим кивает на пакеты с едой, затем идет к шкафу и достает домашние трико и полотенце. Когда проходит мимо меня, я почти борюсь с желанием дотянуться до него, погладить кожу, зарыться пальцами в волосах на груди. Это одновременно наслаждение и мучение — быть так близко, и не иметь права подойти вплотную, перейти грань.

— Ты бы сам сначала поел.

— Обязательно. После душа. За*бался и хочу смыть с себя грязь.

— Кстати, вечер у Мадины прошел хорошо. Это на тот случай, если ты переживаешь, что я могла обидеть твою невесту, — я забираюсь на барный стул и раскрываю пакет с едой. Рецепторы сразу улавливают вкусный запах китайской лапши с морепродуктами, а в животе начинает урчать. Как же я голодна, оказывается.

— Я в курсе. Она мне звонила.

С силой сжимаю палочки, которые тоже были в пакете. Конечно, она ему отзвонилась. Она имеет на это полное право. Невеста же. Но это ненадолго.

Поддеваю палочками креветку и заталкиваю в рот, глядя как Карим уходит в сторону ванной.

Интересно, а ты здесь часто бываешь, Ма-ди-на? Ночуешь у него? Спишь с ним в одной постели? Если так, то что же ему не хватает, раз он другую трахает?

В любом случае, сегодня здесь я. Я, а не ты. У меня есть реальный шанс подобраться к нему чуть ближе…

Минут через пятнадцать Карим выходит из душа. Я к тому моменту уже доедаю свою порцию. Чистое полотенце беру там же в шкафу, затем иду в ванную, отметив, что Карим, как я и полагала, разбирает диван.

— Спать в спальне будешь, — бросает он мне, когда я уже захожу в просторную ванную комнату.

И здесь тоже пахнет им. Чуть сильнее, потому что он только что пользовался гелем для душа и шампунем.

Я еще надеюсь успеть пообщаться сегодня, пока он не лег спать, поэтому наспех сбрасываю одежду и аккуратно складываю ее на полку. Белье тоже снимаю и некоторое время раздумываю, стоит ли постирать? Спать в его майке на голое тело… Дать ему понять, что под майкой у меня ничего больше нет…

Быстренько стираю трусики под струей воды и вешаю на полотенцесушитель, после чего забираюсь в душ. Он знает, что я здесь голая… Интересно, он хотел бы сюда войти? Увидеть меня без одежды? Или я его совсем-совсем не привлекаю?

Теплая вода смывает пот и грязь. Волосы я тоже мою, потому что после нескольких часов уборки, на голове какое-то страшное гнездо. А я ведь хочу быть красивой. Для него.

Насухо вытираюсь, слегка просушиваю волосы полотенцем — они тут же начинают завиваться, затем натягиваю футболку Карима. Она доходит до середины бедра и полностью скрывает тот факт, что на мне нет белья, но я все равно чувствую себя очень заведенной от одной мысли, как он отреагирует на мой внешний вид.

Жаль, что выяснить мне это не удается, потому что, когда я выхожу из ванной и иду в гостиную, вижу, что Карим уже спит. Он бросил простыню на диван, обхватил подушку руками и заснул. Я разочарованно вздыхаю и почти хнычу от отчаяния. В спальню идти не спешу, позволяя себе полюбоваться на его тело. Он лежит на животе, мне видны красивые, крепкие мышцы его спины, две ямочки на пояснице, глубокий изгиб позвоночника. Его дыхание ровное и спокойное. Я знаю, что он сильно устал, что он в принципе много работает и устает. Это меня восхищает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Я тебя люблю… — шепчу чуть слышно, но Карим неожиданно начинает шевелиться, и меня сразу охватывает паника, что он мог услышать. Но к моему облегчению мужчина только переворачивается, так и не проснувшись. Теперь я разглядываю его темную бороду, умиротворенное лицо, каким оно не бывает, когда он бодрствует, скольжу взглядом по груди и животу. Задерживаюсь в области паха. Даже сейчас, когда он спит, выпуклость в этой зоне выглядит довольно внушительно.

Бедра и живот обжигает горячей вспышкой, стоит представить, как Карим возбуждается от моих прикосновений, становится твердым и большим. Дыхание учащается, и я сама не понимаю, как делаю шаг вперед. Потом второй, третий, и вот я уже сижу на краю дивана, мою ладонь тянется к нему. Я провожу пальцами от адамова яблока на шее, по ключицам, груди, шевелю пальцами в густых жестких волосах, опускаюсь на живот, прижав к нему ладонь. Твердый и горячий. Очень красивый. Я могу тебя касаться, пока ты спишь.

Нервно сглатываю, скользя рукой ниже, пока под ладонью на оказывается его член. Он дергается, реагируя на меня. Из-за этого напряжение между моих ног становится сильнее. Я наклоняюсь ниже и осторожно целую Карима в грудь. Вдыхаю запах и снова целую. Пальцы непроизвольно крепче сжимаются вокруг твердеющего члена. Я глажу настойчивее, целую теперь его шею, щеку, трусь носом о бороду, снова сжимаю член.

Резкий рывок — из легких вышибает воздух, потому что меня переворачивают и прижимают к дивану. Рука Карима ложится мне на шею и с силой сжимает, вдавливает в диван, вторая рука до боли стискивает бедро. Я в ужасе смотрю в темные глаза мужчины, не имея возможности сделать вдох. Его эрекция упирается сейчас мне в живот, футболка задралась, обнажив ноги и промежность. А гнев и шок, что плещутся в темных омутах, прожигают до самого сердца.

— Ты, бл*дь, какого х*я вытворяешь?!

7 глава

Его пальцы слегка разжимаются на моей шее, давая возможность сделать вдох, но рука никуда не исчезает. Я судорожно глотаю ртом воздух, глядя на Карима, и отчаянно пытаюсь придумать, что сказать, но все здравые мысли вылетели из головы. Остался только его запах, его близость, его эрекция, и невыносимое жжение и пульсация внизу живота. Я чуть шевелю ногой, которую удерживает вторая рука мужчины, но он стискивает сильнее, закрепляя ее в том положении, в котором она сейчас находится — пяткой на его пояснице.

Снова пульсация между ног прошивает насквозь разрядом тока.

— Отвечай, Нимб.

— Я… я тебя хочу, — выдавливаю хрипло, не сводя глаз с Карима. Мне кажется, я даже не моргаю, потому что глаза начинают гореть от сухости.

Он слегка наклоняет голову набок и снова сжимает мне горло.

— Ты вроде трезвая, Нимб, а снова просишь трахнуть тебя.

Снова?

Я сглатываю насколько это возможно, учитывая давление его пальцев на моей шее.

— Что, забыла, как в день своего совершеннолетия просила тебя поиметь? — усмехается мужчина, еще сильнее вдавливая меня в диван. — Я тогда решил, что ты просто пьяная и не соображаешь, а сегодня тогда что с тобой?

На глазах выступают слезы, и он снова ослабляет хватку, видя, что мне с трудом удается дышать.

— Я… просто… просто тебя хочу. Я знаю, что у тебя есть любовница. Видела вас… Значит, не так уж ты и любишь свою Мадину…

— Мои отношения с невестой тебя не касаются. Много ты знаешь, — резко перебивает он, опять сжав горло. Он будто наслаждение от этого получает — от тотальной власти надо мной сейчас. Это меня на удивление заводит еще больше. В этот миг я понимаю, что совсем его не боюсь. Не боюсь его тяжелого взгляда и грубого тона, не боюсь силы его рук и даже жестокости. Ничего. Я так сильно его люблю и хочу, что меня не напугает никакое его поведение.

— Я лишь хотела с тобой… Ты опытный. Ты мне нравишься. Это желание сводит меня с ума. Хочу с тобой… Вы ведь еще не женаты с Мадиной. Какая тебе разница с кем, если у тебя есть та девушка… твоя любовница? Я могу быть вместо нее… Никто не узнает. Я ведь тебе немного нравлюсь?

Мне удается пошевелиться и задеть животом его эрекцию, которая явно указывает на то, что ему далеко не плевать, потому что он стал еще более твердым.

Я специально не говорю Кариму о своей любви, о том, что дело не только в желании. Еще рано говорить. Он должен стать зависим от меня, как я от него. Он должен сходить с ума. Эту ночь, если она случится, он не сможет забыть. И вот тогда я ему скажу всю правду. Открою свою душу.

Большой палец ложится мне на нижнюю губу и сминает, проталкивается глубже в рот, задевает зубы и затем язык. Он шершавый, соленый, и я лижу его кончиком языка в ответ на вторжение.

— Ты, бл*дь, идиотка полная, Нимб. Как же я устал от тебя.

Слова Карима обижают, но ничего, это он только пока так думает. Все изменится. Я уверена. И благодаря этой вере мне удается запихать свою обиду в недра подсознания, сконцентрировавшись на той реальности, что я имею сейчас — он и я здесь, вдвоем, он меня хочет и я его тоже, нужно только довести дело до конца.

— Но ты же меня хочешь… Возьми меня… Я тоже хочу. Очень хочу.

Проталкиваю руку между нашими телами, ногтями царапаю его живот, а он в ответ снова сжимает мне горло и бедро. Я вдавливаю ногти в живот сильнее и веду вниз. Знаю, что оставляю царапины, но меня это заводит так же, как его заводит та легкая боль, что он причиняет мне. Мои руки уже у края штанов. Я резко оттягиваю резинку и кладу ладонь на член, сразу сжимаю и слышу свистящее шипение сверху.

Глаза Карима темнеют. Рука отпускает бедро и тоже ложится на шею. Теперь он сдавливает мое горло двумя руками. Оба больших пальца проталкиваются в рот и нажимают на язык. Я сосу их по очереди.

— За*бала, — хрипит мужчина, разглядывая мое лицо.

— Пожалуйста, — шепчу я, когда он вытаскивает пальцы изо рта и теперь сжимает ладонями мой подбородок и щеки. — Пожалуйста. Я очень тебя хочу. Пожалуйста. Только сегодня. Я больше не попрошу.

Вру, конечно, но мне нужно хоть как-то его убедить, что я не пытаюсь расстроить его свадьбу, что я ни на что большее не рассчитываю, а дальше он уже сам станет просить еще.

— Я пью таблетки. Можешь не волноваться за контрацепцию. Я не настолько беспечна.

Здесь я не лгу. Я бы не стала поступать до такой степени гадко и специально беременеть, чтобы удержать его рядом. Он сам должен захотеть. И он захочет однажды. Я доставлю ему столько удовольствия, что он не сможет меня отпустить.

— Карим? — смотрю на него вопросительно и умоляюще. Глажу член, провожу большим пальцем по головке. Он твердый и бархатистый на ощупь. Мне хочется почувствовать его внутри себя.

Дыхание мужчины учащается. Он снова хватает меня за горло и тянет вверх. Резко переворачивает, ставя на колени, а голову прижимает к подушке.

— За*бала… Как же ты за*бала меня… Будь тихой. Люблю, когда сдерживаются.

Карим сминает ткань футболки на пояснице, полностью оголив мои бедра, вторую руку просовывает под лицо и грубо заталкивает пальцы в рот. Я сильнее прогибаюсь в пояснице, притискиваясь к нему ягодицами.

— С*чка мелкая.

Я не успеваю подумать о том, что скоро это случится — секс между мной и ним, о котором я так долго мечтала. Никаких прелюдий — он просто входит в меня до упора. Его член большой, поэтому от резкого вторжения мне немного больно, и я пищу, за что получаю сильный шлепок по ягодицам, пальцы глубже протискиваются мне в рот, затем рука стягивает волосы и толкает в подушку.

— Тише будь, я сказал.

От злости и дикого возбуждения я кусаю его пальцы до крови. Металлический вкус распространяется по языку. Я его всасываю. Снова слышу шипение. Карим выводит член и сразу же резко толкается обратно. Теперь мне не больно. Хорошо. Глаза закатываются от наслаждения, я изо всех сил стараюсь не мычать и не стонать. Он выходит медленно и резко входит, настолько глубоко, насколько это возможно. И так несколько раз, пока я не кусаю его снова. После этого Карим крепко выругивается и начинает двигаться быстро и мощно. Хлюпающие шлепки и мое шумное прерывистое дыхание заполняют пространство гостиной. Иногда я не выдерживаю и мычу ему в руку, в наказание он прекращает двигаться, наклоняется к спине и кусает мои плечи, тянет за волосы и рычит на ухо, чтобы я молчала. И только когда я замолкаю, начинает трахать снова.

В какой-то момент Карим меня отпускает, вытаскивает член, тянет меня вверх, затем снимает футболку. Сжав ладонями мою грудь, он опрокидывает меня спиной на себя и опять входит сзади. Я откидываюсь головой ему на плечо и тянусь губами к его губам, но он не дает мне себя целовать, только проталкивает пальцы в рот, а второй рукой шарит по груди — мнет ее, тянет соски, снова мнет. Грубо и жестко, оставляя следы.

Я не знаю, как не стонать. Мне хочется кричать, хочется плакать, хочется царапать его и бить кулаками, настолько мне хорошо. Я вцепляюсь пальцами в его предплечье, когда он опускает руку вниз и кладет на мою промежность, разводит половые губы и грубо начинает тереть клитор. Я сосу его пальцы во рту, кусаю и всхлипываю, разлетаюсь от ощущений движения его члена во мне и шершавых пальцев на клиторе.

Я люблю тебя… Как же я люблю тебя… Я так сильно люблю…

Слезы бесконтрольно текут по щекам. Дыхания не хватает на то, чтобы сдерживать стоны.

— Давай. Кричи, — наконец приказывает он, высунув пальцы изо рта.

Ладонью начинает шлепать по клитору, ускоряя движение члена.

А дальше… дальше происходит даже не оргазм. Это просто маленькая смерть, потому что мое сердце буквально останавливается на несколько секунд, пока я кричу и бьюсь в конвульсиях. Сильные руки Карима меня удерживают — сама я не в состоянии контролировать собственное тело. Он бросает меня на живот и опять начинает толкаться в меня членом, прижав к дивану тяжестью своего веса. Диван грохочет под нами, шлепки плоти о плоть звучат в унисон грохоту и моим хриплым крикам. Я чувствую пульсацию внутри себя и как что-то теплое разливается — Карим кончает, его тяжело дыхание касается моего уха на миг, затем пальцы вплетаются в волосы, рывком тянут на себя. Я визжу одновременно от боли и наслаждения, когда он ставит меня на колени. Рукой нажимает на подбородок.

— Рот открой.

Я послушно открываю и уже через секунду рецепторы улавливают солоновато-терпкий вкус его спермы. Немного вяжет. Непривычно. Минет я никогда раньше не делала.

— Не напрягайся. Я сам.

Он глубже проталкивает член мне в рот, достав головкой до горла, вызывая тошноту и слезы на глазах. Я давлюсь, а он продолжает толкаться, удерживая мою голову за волосы.

— Соси и глотай.

Остатки спермы попадают мне на язык, и я сглатываю. Смотрю при этом снизу-вверх в глаза Кариму. Темные, подернутые дымкой. Ему хорошо сейчас. Я знаю. Хорошо так же, как и мне. Потому что мы созданы друг для друга. Мы подходим друг другу. Наверняка Мадина не может удовлетворить его жажду, иначе ему не нужны были бы другие. А я могу. Теперь я точно знаю, что могу.

8 глава

Карим в душе уже минут двадцать. Пошел сразу после меня. Чтобы как-то унять нервное дрожание рук и волнение, клокочущее внутри, я нахожу себе единственное занятие, которое могу позволить у него дома — ставлю чайник, достаю заварочник с полки и насыпаю в него заварку. Затем, усевшись на барный стул, терпеливо жду, когда вода закипит.

Он ничего не сказал, кроме того, что мне нужно в душ. Я его понимаю. Карим наверное в шоке от того, что случилось, как и я. До сих пор с трудом верится, что это произошло между нами. Бедра, шея и грудь горят огнем, напоминая о минутах удовольствия в его объятиях. Я невольно улыбаюсь, натягивая футболку Карима на колени. Одна моя мечта сбылась сегодня, разве это не потрясающе? Разве он не потрясающий? Я стала чуть ближе к цели заполучить этого мужчину.

Вода в чайнике закипает, о чем меня оповещает громкий свист. Я вскакиваю со стула и наспех начинаю лить кипяток в заварочник, потому что слышу, что вода в ванной перестала литься. Это значит, что Карим скоро появится здесь. Интересно, каким будет наш разговор? Что он скажет? Что сделает? Вдруг захочет повторить? Я не откажусь, потому что люблю его, потому что хочу, чтобы он никогда не забывал эту ночь, и однажды захотел, чтобы у нас была целая жизнь подобных ночей.

Сводный брат выходит из ванной в одном полотенце, повязанном вокруг бедер. Я снова с жадностью шарю глазами по его телу, которое еще полчаса назад накрывало меня, я прижималась к нему спиной и ягодицами, трогала, царапала, целовала. По бокам у Карима остались красные полосы от моих ногтей — доказательство нашей взаимной страсти.

— Через пять минут чай завариться, — говорю, улыбнувшись, когда он подходит ближе. — Извини, в холодильнике ничего не нашла. Хотела сделать пару бутербродов. В готовке, я не сильна, ты же знаешь…

Карим бросает на меня равнодушный взгляд, затем проходит мимо, направляясь к шкафу с одеждой.

— Я не хочу есть. И чай тоже не буду.

Я киваю, видимо, сама себе, потому что Карим на меня сейчас не смотрит.

— Ну, ладно. А что ты хочешь? Ты говорил, что устал, поэтому можем просто лечь спать, — предлагаю тихо, сцепив руки за спиной. В груди становится тревожно из-за его холодного и отстраненного тона.

— Я не останусь, Нимб. Поеду на работу. Там высплюсь.

Улыбка сходит с лица. Что-то острое вонзается где-то между ребер. Да ладно тебе, Нимб, соберись! Он убегает, потому что ему нужно время, чтобы прийти в себя. Ты все-таки не какая-то там незнакомка. Наверняка у Карима сейчас каша в голове.

Я наблюдаю, как мужчина сбрасывает полотенце с бедер, ничуть не стесняясь свой наготы, ну а что ему стесняться? Мы же только что занимались сексом. Я делала ему минет.

Достав боксеры, брюки и рубашку из шкафа, он начинает одеваться.

— Тебе не обязательно уезжать. Я больше не стану приставать. Обещаю, — скрещиваю пальцы на руках и смеюсь, делая вид, что шучу. На самом деле мне не смешно. Я паникую. Не хочу, чтобы он уходил. Зачем сейчас? Зачем ему уезжать?

Карим бросает на меня тяжелый взгляд и снова отворачивается.

— Ключи на комоде в коридоре. Домой к отцу поедешь, оставишь там. Я потом заберу, — чеканит он, просовывая руки в рукава рубашки.

— Подружкой невесты ты, разумеется, больше не будешь. Мадине не надо ничего объяснять. Сам скажу.

Я вздрагиваю, будто он меня сейчас ударил. Значит, из-за того, что мы переспали, я и к невесте его теперь не могу приближаться? Мне неприятно, и я испытываю потребность защититься, ударить его в ответ, потому что обидно.

— Что скажешь? Что сводную сестру трахнул, поэтому она не может больше помогать со свадьбой?

— Х*йню не неси. Ничего подобного говорить я ей, конечно же, не стану. Я не собираюсь ее унижать и причинять боль. Скажу, что у тебя наметилась важная стажировка, и времени на остальное не остается. И ты старайся придерживаться этой легенды.

Я вцепляюсь пальцами в край стола так, что белеют костяшки. Не собирается причинять ей боль. О ее чувствах он заботится. Не то, что о моих. Злит до тошноты.

— А ты не боишься, что я расскажу ей правду?

Он резко поворачивается и в несколько шагов преодолевает расстояние между нами. Нависает надо мной черной тучей, взгляд тяжелый, почти злой.

— Если ты не полная дура, то ничего говорить не станешь. Оно того не стоит. Просто секс. Ты просила тебя трахнуть, я трахнул. Взаимное удовольствие и не более того. Надеюсь, ты не питаешь по поводу нас с тобой никаких иллюзий, Нимб?

Карим внимательно и напряженно вглядывается в мое лицо, и сейчас я как никогда рада, что он не может смотреть глубже, туда, где мое сердце на части рвется, рада, что он не слышал мое признание в любви и не знает, как мне больно и обидно в данную минуту.

Он просто еще не принял этот факт. Ему нужно больше времени. Карим пытается убежать от себя, но он не сможет отрицать, что произошедшее между нами было восхитительно. Пройдет несколько дней, он успокоится и будет просить еще.

Взяв себя в руки, я склоняю голову набок и хихикаю.

— Да ничего я не собираюсь говорить твоей Мадине. Я же сказала, что никто не узнает. И да, никаких иллюзий, Карим. Просто секс. Очень хороший и качественный секс, не так ли?

Его взгляд на миг соскальзывает на мои губы, затем на грудь, и вновь возвращается к глазам.

— Тебе стоит больше себя уважать, — выплевывает он, в очередной раз ранив меня. — Дверь за мной закрой.

Карим, разумеется, не ждет, как я пойду за ним. Просто разворачивается и уходит. Через минуту я слышу, как хлопает входная дверь, сообщая, что теперь я в квартире совсем одна.

* * *
Утром я не спешу одеваться и уезжать из квартиры. Вместо этого брожу по комнатам, стараясь запомнить каждую деталь, ведь я не знаю, как скоро смогу сюда вернуться. Надеюсь, что на это не уйдет много времени.

После ухода Карима ночью я сначала ждала, что он передумает и вернется. Но он не вернулся. Мне ничего не оставалось, кроме как лечь спать. Правда заснуть особо и не получилось. Меня отвлекало все: воспоминания, ноющее ощущение между ног, запах Карима на подушке, его слова, что мне нужно больше себя уважать… А что неуважительного к себе в том, что я готова на что угодно ради любимого? Разве жертвенность, самоотверженность — это плохо и низко? Сколько на свете женщин, которые предпочитают не сидеть печально в сторонке, а бороться за своих любимых мужчин? Что поделать, если я боец, и не собираюсь сдаваться?

С утра приготовив кофе, я беру телефон, усаживаюсь на диване, скрестив ноги, и лениво листаю странички в интернете. Не удерживаюсь, чтобы зайти на страницу Мадины в инсте. Там много фотографий с Каримом. Я с жадностью и завистью просматриваю их. Вот он ее приобнимает. Вот улыбается ей. Здесь есть фото с их помолвки, отдыха, просто вечеров в ресторане. Эти фото должны быть со мной, а не с ней. И обязательно будут. Мне до безумия хочется рассказать ей, что этой ночью Карим был моим, но я понимаю, что пока рано. Карим не простит. Я надеюсь, что он сам решит порвать с Мадиной, выбрав меня, когда окончательно влюбится.

Мой досуг нарушает видео-звонок от Яны. Я радостно снимаю вызов, потому что по Янке действительно скучаю, а еще мне хочется поделиться с ней новостью. Больше не с кем, и только она одна меня понимает.

— Привет, американская коза! Ну как перелет?

— Привет, — смеется подруга с экрана. — Просто ужасно. Долго, скучно и я жуть как вымоталась. Постепенно обосновываюсь на новом месте. Решила тебе позвонить. Самое непривычное, что я здесь никого не знаю и почти все говорят на английском. Русский не в авторитете.

— Привыкнешь, — смеюсь я, отхлебнув кофе и поставив чашку обратно на журнальный столик.

Если уж Яна сумела работать с Каримом и заинтересовать его как специалист, то Америка ей точно нипочем.

— А ты где? Не помню, чтобы у тебя в спальне был такой интерьер, — спрашивает подруга, заглядывая мне за спину.

— А я и не у себя, — улыбку сдержать не получается, слишком я рада тому обстоятельству, что я здесь сегодня. — Я у Карима.

Брови подруги ползут вверх.

— У Карима? Да ладно?! И как ты там оказалась?

— А вот так! Вчера он привез меня к себе. В кафе случилась авария на кухне, мы разбирались с последствиями до глубокой ночи. Ему не захотелось везти меня в дом отчима, так что мы у него остались.

— Ииии? — нетерпеливо тянет Яна.

Тут я смеюсь в голос.

— Ииии… занимались сексом. Ага.

— О, боже, Нимб! Неужели он к тебе оттаял? А как же его невеста? Он хоть о каких-то чувствах говорил?

Я взмахиваю рукой и отрицательно качаю головой.

— Да рано еще о чувствах говорить. Пока был просто секс. Но у меня есть план по его завоеванию. Ведь если был секс, значит, не так уж он ко мне и безразличен, как пытается показать.

Яна слегка хмурится, и по тряске на экране я понимаю, что она встала и куда-то идет.

— Нимб… а ты не думаешь, что… это для него так же, как с той женщиной? Ну, с его любовницей? Что это ничего не значит? Переспали и переспали. Только не обижайся, пожалуйста. Просто очень не хочется, чтобы твои иллюзии разбились о реальность. Обычно это… больно.

Слышать слова Яны тоже больно, потому что где-то в глубине души я осознаю, что она может быть права. Что у поведения Карима нет другого объяснения, кроме полного безразличия ко мне. Ну, как полного… он же хотел меня. Он с такой жадностью занимался со мной любовью. Полного тут уже никак не может быть.

— А зачем ему я, если есть Мадина, есть любовница? Если бы его все устраивало, то он бы удержался, я думаю. А мне особо много времени не пришлось тратить, чтобы его соблазнить, Ян.

Подруга вздыхает. Связь начинает барахлить. Помехи на экране мешают понять, что делает Яна, но спустя несколько минут связь восстанавливается, и я вижу, как девушка наливает молоко в стакан, поставив гаджет напротив себя, и что-то говорит:

— … тебе не рассказала… Думала, не стоит рассказывать.

— Не рассказала о чем? — недоуменно смотрю на подругу, но когда та отвечает, связь снова начинает барахлить.

— Ян, что-то тебя слышно и видно плохо. Пропадаешь все время. Давай потом спишемся? — быстро предлагаю, пока связь не пропала снова.

— Ок, коза, напишу тебе завтра, наверное. А то в Нью-Йорке уже ночь, а я еще не ложилась.

— Ого! Я и забыла, что у нас большая разница во времени. В Москве раннее утро.

— Серьезно? А Карима… нет? А то мы тут так откровенно болтаем… — тут же краснеет она. Янка такая Янка.

— Нет. Он уже уехал на работу, — я не говорю ей, что сводный брат уехал ночью, потому что мне стыдно в этом признаться. Наверняка Яна воспримет его действия, как безразличие ко мне и будет сочувствовать, а я этого не хочу ни видеть в ее глазах, ни слышать в голосе.

Мы прощаемся, после чего я быстренько допиваю свой кофе и начинаю собираться. Мысленно планирую сегодняшний день. На учебу ехать не надо, слава богу, потому что я все равно усидеть на лекциях не смогу. Скорее всего поеду домой, так как сменная одежда у меня только там есть. Начав раздирать, именно раздирать, а не расчесывать, свои непослушные волосы, еле сдерживаюсь, чтобы не заматериться. Вчера с мокрой головой пришла в постель к Кариму, поэтому сейчас волосы выглядят еще хуже, чем до мытья. Как же мне надоели эти кудри!

Повинуясь моменту, ищу в интернете салоны, где есть окно на сегодня, и решаю посетить стилиста прежде чем ехать домой. Словно хороший знак, сегодня как раз работает девушка, к которой я постоянно обращаюсь. Набираю номер и уточняю время, к какому можно подъехать. Точно до дома добраться не успею. Быстро кидаю в сумку телефон и косметичку, обуваю туфли и, схватив ключи, выбегаю из квартиры. Такси подожду на улице.

Уже через три с половиной часа выхожу из салона абсолютно другая. Волосы окрашены в шоколадный цвет и выпрямлены. Немного непривычно видеть себя такой — я то и дело смотрю в зеркало, верчу головой, чтобы понять точно, что я чувствую по поводу этих изменений. Не знаю, почему мне вдруг захотелось стать брюнеткой. Что-то в груди тревожно екает, подсказывая ответ, но я полностью игнорирую эти еканья. В принципе, результат мне нравится. Меняться иногда стоит.

Уже собираюсь вызвать такси и ехать домой, даже телефон достаю, как вдруг раздается звонок, а на экране высвечивается имя.

"Карим"

Дыхание перехватывает, а в животе начинает приятно тянуть, унося чувствами в прошедшую ночь.

Зачем он звонит? Может, хочет еще увидеться? Что если он сейчас позовет меня на свидание или предложит снова остаться на ночь у него? Как отнесется к изменениям в моей внешности? Я понравлюсь ему темненькой и с прямыми волосами?

Не хочу дальше гадать, поэтому провожу пальцем по сенсору, затем прикладываю гаджет к уху.

— Да?

— Нимб, ты где? Почему ключи отцу не завезла? Я ему звонил, — раздается сухой и слегка раздраженный голос сводного брата.

Спокойно, Нимб. Все в порядке.

— Я… еще дома не была. Вот собиралась такси вызывать…

— Где ты сейчас?

Я называю адрес салона.

— Минут через тридцать уже буду дома. Можешь заехать за ключами, Карим.

— Нет. Жди там. Я недалеко от тебя. Сейчас приеду, — он сбрасывает вызов, не дождавшись моего ответа. А я так и стою с прижатым к уху телефоном. Карим сейчас приедет. Сюда. За мной.

9 глава

Кажется, проходит целая вечность, хотя на самом деле от силы минут десять, когда я вижу машину Карима, сворачивающую к зданию, где расположен салон. Делаю несколько шагов вперед и останавливаюсь в тот же момент, когда передо мной тормозит машина сводного брата. Окно слегка опущено, я вижу его прямой тяжелый взгляд. Он исследует меня, зацепляется сначала за волосы, скользит к лицу, к открытому плечу, затем обратно к волосам.

— Садиться собираешься или так и будешь стоять?

Я резко выдыхаю, только сейчас осознав, что все это время задерживала дыхание, обхожу машину спереди и забираюсь в салон.

— Вот ключи, — дрожащей рукой достаю связку из сумки и протягиваю Кариму. — Ты… хочешь подвезти меня до дома?

Мы сталкиваемся взглядами. Когда это происходит настолько близко, мне трудно сохранять самообладание. И раньше было трудно, а теперь, после того, что произошло между нами ночью, стало еще сложнее.

— Разумеется, я довезу. К тому же мне все равно туда надо.

Карим отворачивается и трогается с места. Мои перемены во внешности, которые он, естественно, заметил, сводный брат никак не комментирует. Меня сразу начинают посещать всякие дурацкие мысли — ему не нравится? Что если раньше было лучше? Может, ему вообще плевать, что бы я с собой ни делала?

Молчание угнетает, поэтому я принимаю решение поддержать хоть какой-то разговор. Надо же, раньше я бы уже уболтала его, нашла бы о чем спросить, а сейчас почему-то ощущаю дискомфорт. Возможно, это из-за тех обидных слов, что он сказал мне, перед тем как уйти.

— Уже сообщил Мадине, что подружкой невесты я быть не смогу?

— Сказал, — сухо отвечает Карим.

— Она не расстроилась?

— Несильно.

— И тебе не жалко было расстраивать свою любимую невесту? Я бы не стала ей ничего гово..

— Дело не в этом, — обрубает он. — Я просто не хочу, чтобы подружкой невесты на свадьбе была девушка, с которой я спал. Это похоже на издевательство. Так что давай закроем тему. И насчет Мадины, и насчет того, что было между нами. Тут нечего обсуждать.

Я прикусываю губу до крови, чтобы не закричать от отчаяния. Хоть какой-то знак, что ему не все равно. Хоть что-то. Но он такой же непрошибаемый, как раньше. Я не верю, что ему безразлично, просто хорошо делает вид, вот и все. Опять же защищает свою Мадину. Зачем же тогда с другими спит, раз так за нее переживает? Какой раз я задаю себе этот вопрос, но ответа не нахожу.

— Как там дела в кафе?

— Все нормально. Завтра уже откроется.

Отвечает односложно, будто не хочет разговаривать. Впрочем, как всегда. Ничего нового. Ни прогресса, ни регресса. Ни-че-го. Только взгляд мой периодически падает на его руки, сжимающие руль. Я вижу следы на пальцах от собственных зубов, вспоминаю, как эти пальцы были ночью у меня во рту, как я кусала их и сосала. Замечаю, что руки Карима периодически напрягаются. Связано ли это со мной? Трудно сказать, потому что по выражению его лица вообще сложно о чем-либо догадаться.

К дому отчима мы приезжаем довольно быстро. Я сразу отмечаю, что машина Гаяса стоит у ворот. Значит, он дома. В принципе, сегодня выходной, и если они с мамой никуда не собираются заранее, то обычно проводят время у бассейна во дворе. Отчим жарит мясо на гриле, а мама нарезает овощи и фрукты на салаты.

Вот и сейчас, выйдя из машины, я чувствую приятный запах жареного мяса, разносящийся, кажется, по всей округе.

Когда мы заходим в дом, Карим идет чуть позади, следом за мной. В прихожей, на стене перед дверью висит большое зеркало. Войдя внутрь я натыкаюсь на хмурый и чуть блестящий взгляд сводного брата в отражении. Он на миг задерживается на изгибе моего обнаженного плеча, соскальзывает по спине вниз, после чего уходит в сторону. Этого мига достаточно, чтобы вызвать легион мурашек, пробегающих по коже. Только ради этого взгляда я по-прежнему не сдаюсь. Хочется всегда его на себе ловить.

— А, вы приехали? — мы входим в гостиную по очереди и одновременно с нами через заднюю дверь появляется отчим с шампурами в руках. — Как раз вовремя. Мясо уже готово.

Брови Гаяса сходятся на переносице (прям как у сына), когда он смотрит на мою новую прическу.

— Почему ты решила покраситься? — недовольно бурчит мужчина, переложив шампура из одной руки в другую. — Раньше ты выглядела более естественно. И вообще я за естественность. Принялись девушки творить с собой всякую ерунду — то волосы красят, то брови рисуют, то в губы непонятно что колют. Карим, скажи ей.

Сводный брат снова смотрит на меня, пронизывая все тело своей тяжелой энергетикой.

У него такие длинные ресницы. Я бы хотела такие иметь. Надо было воспользоваться шансом ночью и потрогать их пальцами. Интересно, он позволил бы?

— Мне тоже раньше больше нравилось, — его голос звучит глухо, а то, что он сказал, настолько неожиданно, что пальцы на ногах поджимаются, а к груди и шее приливает тепло.

Что значит, ему раньше больше нравилось? Нравились мои сивые кудряшки?

— Это еще твоя мать не видела, что ты натворила. Сейчас она тебе выскажет, — продолжает ворчать отчим, качая головой. — Кстати, Карим, — обращается он уже к сыну, — почему Мадину с собой не взял? Она у нас и так редко бывает. Хотелось бы чаще проводить время с будущей невесткой. Родителей бы тоже ее пригласил. В конце концов, мы скоро станем семьей.

Я ненавижу эти разговоры, поэтому, извинившись, обхожу мужчин стороной и иду в сторону лестницы. Сейчас переоденусь в купальник и, пожалуй, присоединюсь к маме и Гаясу. Очень надеюсь, что к этому моменту тема Фахратовых будет закрыта.

Где-то между лопаток ощущаю колючий взгляд. Это Карим. Только он умеет так смотреть.

— Мадинасегодня занята, — слышу спокойный ответ сводного брата. — У нее планы по подготовке к свадьбе. Они с матерью едут по магазинам. Может, на днях приглашу их к нам на семейный ужин. Сегодня я тоже не смогу остаться, отец. Кое-какие дела в компании. Пытаюсь пробить партнера, на которого вышел через Фахратого. Если сделка выгорит, то это принесет компании неплохой контракт.

— Молодец, сын. Вообще хороший выбор ты сделал. Я уже думал, что ты вообще жениться не собираешься и радовать меня внуками. А тут и семью решил создать с хорошей девушкой, и бизнес вытягиваешь на новый уровень.

Я стискиваю зубы и слегка зажмуриваюсь. Конечно, Гаяс наверное никогда бы не сказал так про меня. Если бы Карим решил быть со мной. Наверняка он осудил бы подобное решение. У меня нет того, что я могла бы предложить Кариму кроме себя и своей любви, но я все равно считаю, что лучше ему подхожу. Я это чувствую. И ночь в какой-то степени послужила доказательством этому. Мы оба — страстные, горячие натуры. Ему никогда не будет так хорошо с Мадиной, как со мной.

К комнате я быстро переодеваюсь в купальник, сверху набрасываю золотистое парео — отчим терпеть не может, когда перед ним маячут в полуобнаженном виде. Да и Карим не останется, так что выпендриваться мне не перед кем. Волосы закалываю сверху, чтобы не намочить, придирчиво оглядываю себя в зеркале.

"Мне тоже раньше больше нравилось" — звучит в голове проклятый голос. Сказал это просто, чтобы отца поддержать? Или правду сказал?

Трясу головой, чтобы отбросить все эти мысленные вопросы, которые так и останутся без ответов. Во всяком случае, пока.

Как только открываю дверь спальни, тут же слышу голос Карима. Значит, он еще не поднимался. Разговаривает тихо, почти нежно. Он так лишь с Мадиной говорит. Сразу ревность и злость заливают нутро.

— Вечером увидимся, — произносит мужчина чуть хрипловато, когда его глаза впиваются в меня.

Я неторопливо закрываю дверь своей комнаты и иду вперед, пока не оказываюсь перед Каримом в нескольких сантиметрах.

Он не любит галстуки, но сегодня надел. Видимо утром была какая-то важная встреча. На такой случай у него в офисе полно галстуков. Я знаю, потому что частенько самовольно приходила туда раньше.

Галстук его повязан неаккуратно, еще в машине заметила. Но сейчас рука так и тянется поправить. Я встаю на цыпочки и затягиваю узел, не поднимая взгляда вверх.

— Сбился немного.

Карим продолжает говорить с невестой.

— Да, я позвоню. Когда встретимся, расскажешь, как все прошло.

Одна его рука так же, как и ночью, ложится мне на шею и сдавливает. Рывком он впечатывает меня в стену, и мне приходится убрать пальцы от галстука, вместо этого вцепиться в его предплечье.

Разговор Карим не прекращает.

— Сам приеду… Да… Посмотрим, Мадина.

Приближается ко мне вплотную, сильнее сжимая горло. Дыхание мужчины касается щеки и губ.

— Хорошо… Давай, пока.

Он сбрасывает вызов и убирает телефон в карман брюк.

— Ты чего, бл*дь, добиваешься? Че ты лезешь опять ко мне?

* * *
Дышать трудно, живот сводит судорогой, а ноги слегка дрожат от близости и запаха мужчины. Я скольжу руками по его предплечьям вверх, надавливаю подушечками на тугие проступающие сквозь кожу вены, обвожу костяшки его пальцев и дальше сильнее прижимаю руки мужчины к своей шее, ногтями царапаю следы своих зубов на его пальцах. Взгляд Карима становится настолько темным, что черные зрачки почти сливаются с каре-зеленой радужкой. Он делает шаг и встает влотную ко мне так, что его крепкая грудь вжимается в мою, бедра касаются бедер. Пальцы второй руки вплетаются в волосы и тянут. Чуть расслабляется ладонь на шее, позволяя мне вдохнуть. Я судорожно и жадно хватаю воздух ртом, почти с хрипом и стоном. Взгляд Карима тут же стекает к моим губам.

"Поцелуй меня, пожалуйста. Ночью ты меня не целовал. А сейчас так хочется. Так безумно хочется".

— Нимб? — слышу голос мамы в тот миг, когда горячее дыхание с запахом табака и мятной жевательной резинки касается моего подбородка. — Ты здесь, дочка?

Неторопливые шаги разадются на лестнице. Ступени чуть поскрипывают, пока мама поднимается наверх.

Я смотрю на Карима в упор — он не убирает руки с моей шеи и волос, и не отходит. И я его не тороплю, потому что мне не стыдно и не страшно, что мама нас увидит. Я вовсе не стыжусь своей страсти и любви к нему. Но почему же он продолжает стоять так близко, словно ему трудно отпустить меня?

Когда звук шагов становится ближе, Карим все же отступает. Я чувствую почти сожаление по этому поводу. Что было бы, если бы не появилась мама?

— Не лезь ко мне больше, — рыкает сводный брат, делая шаг назад.

— Иначе не пригласишь меня на свадьбу? — усмехаюсь, потирая шею, где, я уверена, остались красные следы от его пальцев.

— Пожалуй, это выглядело бы странно, — глухо отвечает Карим, после чего поворачивается к маме, которая как раз успела подняться наверх и завернуть в коридор. — Аделия, — кивает он ей и уходит в свою комнату. Я успеваю заметить, как оттопырились его брюки в области паха.

Он меня хочет. Что бы он ни говорил, как бы себя не вел — он меня хочет. Возможно, не хочет хотеть, но все равно хочет. У него не получается справиться так же, как и у меня.

— Гаяс мне сказал, что ты покрасилась, но я не поверила, — мама всплескивает руками, подходя ближе. — Зачем ты это сделала, Нимб? Ты и так красива. Зачем тебе что-то в себе настолько кардинально менять?

И я, конечно же, не говорю, что просто мечтаю нравиться ЕМУ. Нравиться во всем. И внешне, и внутренне, и физически и во всех других смыслах. Я не говорю ей еще и потому, что сама себе в этом с трудом признаюсь. Потому что мне больно осознавать, что ради внимания другого человека я готова даже изменить себе. Потому что другую девушку я бы осудила за это. Я бы сказала "зачем ты так делаешь?" А сама… сама не смогла не попробовать…

— Мам, ну не начинай, просто захотелось, — отмахиваюсь я, приобняв маму за плечи. — Идем лучше есть шашлык.

— Занимаешься всякой ерундой! В кого ты у меня такая? Лучше бы сконцентрировалась на учебе, начала бы работать в кафе… Гаяс мне уже замечания делал по этому поводу.

Я вздрагиваю, потому что знаю — мама не обманывает. Каким бы Гаяс не казался добродушным и заботливым, он довольно строгих и железных принципов человек. Многое он спускает мне с рук лишь потому, что знает о разнице в воспитании детей из других культур и менталитетов. В такие моменты меня разрывает от внутренних противоречий: быть хорошей и достойной для Гаяса и мамы или искать встреч с Каримом любыми путями? И я всегда выбираю ЕГО. Я всегда хочу быть ближе к нему. Даже если другим я из-за этого кажусь никчемной, аморальной, безответственной.

Я знаю, что в моей жизни, таких больше не будет. Это тот случай, когда женщина уверена, что ОН — один единственный. Что всех остальных я буду сравнивать с ним. Всегда. А я не хочу. Поэтому я сделаю все, чтобы он был рядом.

10 глава

Всю следующую неделю с Каримом мы не видимся. Складывается впечатление, что он меня избегает. Сводный брат не приезжает к отцу, его не видно в кафе, и даже на работе поймать его не удается. Я несколько раз звонила туда под различными предлогами. Он то на совещании, то его нет, то он занят, то уже уехал, то еще не приехал.

А единственный раз, когда Карим все же удосуживается посетить Гаяса, случается именно в день моего зачета. Да, как бы я не выпендривалась, зачеты и экзамены я сдаю. Тут никуда не денешься. Так что пока Карим с Мадиной обедают в доме у родителей, я просиживаю время в аудитории, дожидаясь своей очереди сдавать зачет. Когда спускаюсь в буфет перекусить, успеваю набрать маме и та все уши мне за две минуты умудряется прожужжать тем, как все-таки хороша Мадина, и какая они с Каримом красивая пара.

Не-на-ви-жу.

По приезде домой, разумеется, ни Карима, ни его невесты уже не обнаруживаю. Только мама с отчимом интересуются, удалось ли сдать зачет.

— Само собой, — буркаю я, не вдаваясь в подробности. Конечно, из-за пропусков на меня точат зуб, но любой преподаватель резко меняет свое отношение, когда понимает, что за хорошую оценку ему дадут неплохую сумму. Деньги откладывать на необходимые нужды я умею, поэтому унижаться и просить отчима помочь каждый раз мне не приходится. Да и он бы не стал. Скорее всего, меня бы просто лишили содержания.

Затолкав обиду на Карима поглубже, поднимаюсь к себе в комнату, бросаю сумку на диванчик и брякаюсь на кровать.

Игнорирует меня, хотя сам хочет. Что, боится снова не справиться с собой, если мы встретимся и окажемся наедине? Как же бесит, что он такой! Ну почему нельзя просто признать, что между нами есть искра?

В сумке пиликает телефон, так что мне приходится подняться и посмотреть, кому и что от меня понадобилось.

Это Марисса. Зовет прошвырнуться по магазинам.

Собственно, что еще делать в пятницу вечером?

"Давай. Встречаемся у Сити Молл".

Отправляю смс-ку подруге, затем решаю переодеться, так как мне показалось, что на улице стало прохладнее, а на мне только легкая блузка и юбка. Натягиваю любимые джинсы на высокой талии, заправляю майку и сверху накидываю джинсовку. Волосы оставляю распущенными, они свободно спадают чуть ниже плеч. Перекрашиваться я не стала, несмотря на слова Карима, что раньше ему нравилось больше, и приставания мамы и Гаяса, что я страдаю ерундой. Пусть это будет моим маленьким протестом.

Путь до излюбленного торгового центра, где мы часто бывали с Яной и по-прежнему бываем с Мариссой, занимает около часа. Когда выхожу из такси, подружка уже ждет меня у входа. Стоит мне выйти из машины, как с неба крупными холодными каплями начинает срываться дождь.

— Капец, как холодно стало, — гундит Марисса, плотнее запахивая на груди кожанку.

— Начало сентября уже. Еще немного и дожди станут лить неделями.

— Ненавижу осень, — подруга смешно кривит губы, после чего чмокает меня в щеку. — Вот лето, солнышко, теплый песочек — это мое.

— А мне нравится осень. Она очень романтичная. Можно сидеть дома у окна, укутавшись в теплый плед, и смотреть на дождь.

Неплохо, если бы еще рядом был тот, кого ты очень сильно любишь…

— Да я помню, что ты — дитя осени. Вредня и упрямая скорпиошка, — хихикает Марисса, ткнув кулачком мне в плечо.

Да. Как и Карим. У нас с ним дни рождения с разницей в неделю.

По магазинам мы с подругой мотаемся около часа. Марисса успевает скупить все, что только попадается ей на глаза. Я же на покупки особо не настроена. Выбираю несколько новых штанов, куртку и сапожки, после чего мы заваливаемся в кафе, чтобы немного перекусить и выпить парочку коктейлей. Пакеты с покупками гурьбой складываем под столом у ног, потому что на диванчике они все просто не помещаются.

— Иногда сделать пару-тройку шикарных покупок жизненно необходимо. Я, можно сказать, получаю от этого эстетический оргазм, — Марисса расслабленно откидывается на спинку диванчика и начинает листать меню. — Кстати об оргазмах. Лешка спрашивал про тебя.

— Это который брат твоей подруги? — я, не особо заинтересовавшись темой, бросаю взгляд на подругу, затем снова сосердотачиваюсь на меню.

— Ага. Понравилась ты ему. Может, дашь парню шанс? Он довольно секасный.

— Возможно, — пожимаю плечами и лениво перелистываю страничку. — Но пока я не настроена на знакомства с парнями.

— Да ну тебя, ты вообще какая-то странная. Много ведь парней на тебя смотрят, хотят серьезных отношений, а не просто перепихона. Но тебе все не то и не так. Кого ты ищешь? Принца на белом Ламборджини?

— Я предпочитаю Мерседес, — разумеется, мне нравится то, что нравится Кариму. А ему нравится Мерс.

Марисса еще что-то лепечет, но я резко перестаю слушать подругу, потому что у входа в кафе замечаю сводного брата. И не одного. В компании девушки. И как вы можете догадаться, это не Мадина. Та самая, которую я видела в клубе. Его любовница.

Они проходят к столику. Он подталкивает ее рукой за поясницу и помогает сесть. Сам садится напротив.

В зале довольно темно, свет приглушен, поэтому, думаю, он меня не видит. Я же не могу оторвать от него взгляд. Меня избегает, а с ней продолжает спать? Почему? Чем я хуже? И ему же понравилось. Так в чем проблема?

— Эй, Нимб, с тобой все в порядке? — Марисса трогает меня за руку, и я только теперь замечаю, что сжала меню до побеления костяшек на пальцах.

Подруга прослеживает мой взгляд и присвистывает.

— Это, случайно, не твой брат-в-законе?

— Да. Он.

— Я видела фотки в Инсте у Матвеевой. Ее родители дружат же с семьей Фахратовых. Инка тоже была на помолвке. Мадина, конечно, красотка. Как и твой "братец". Они смотрятся вместе. Правда, это, — она тыкает пальцем себе за плечо, — как я понимаю, не она?

— Верно. Не она. Он не отказывает себе в связях на стороне, пока любимая Мадина дожидается свадьбы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Марисса смешно хрюкает.

— Да уж. Мужчины. Трудно среди них верных отыскать. Хотя, я бы за твоего братца вышла замуж даже невзирая на его слабости на стороне, — на слове "слабости" подруга делает движение пальцами, изображая кавычки.

Мой взгляд снова устремляется к Кариму. Я бы тоже с ним была несмотря ни на что…

Его глаза, которые из-за атмосферы в кафе сейчас кажутся еще темнее чем обычно, неожиданно впиваются в меня. Воздух сгущается, я разве что не слышу треск. Он меня заметил. Заметил.

— Вы готовы сделать заказ? — официантка возникает перед нашим столиком, оборвав мой зрительный контакт с Каримом.

Марисса начинает говорить, а у меня резко пропадает аппетит. Снова это унизительное чувство…

Да что со мной не так, Карим? Почему не я? Почему даже после того, что у нас было, не я? Может, дело в ощущении безопасности? Та девушка не вызывает у него сильных чувств, как я, поэтому с ней ему проще? С ней просто физика, а со мной, получается, есть что-то больше?

Я кусаю губы, погрузившись в собственные мысли. Щеки горят, потому что Карим то и дело переводит на меня свой тяжелый взгляд, стоит официантке отойти.

Ужинаешь с ней, а смотришь на меня? Потому что я на самом деле тебе нужна. Я, а не она, и не Мадина.

11 глава

Через минут пять к Кариму и его спутнице присоединяется еще мужчина и девушка. Мужчину я до этого ни разу не видела. Он садится рядом с Каримом, девушка же подсаживается к спутнице сводного брата. Они о чем-то беседуют, и со стороны невозможно догадаться, кто кем и кому приходится.

Мы с Мариссой обсуждаем какие-то левые темы, касающиеся парней и шмоток. Она не в первый раз подмечает, что ей жаль мои светлые кудряшки, и что я совершила святотатство, покрасившись и выпрямив волосы.

Карим больше на меня не смотрит, полностью сосердоточившись на тех, кто сидит с ним за столом. Как же меня это бесит. Его поведение, его игнорирование, и громкий смех этой девки, что неспешно потягивает коктейль через трубочку и делает селфи вместе со своей подружкой. Повинуясь какому-то первобытному инстинкту, я достаю телефон и быстро набираю сообщение Мадине.

"Привет, не занята?"

Я буду бороться за свое до последнего…

"Привет) Нет, мы с девочками гуляем. А что случилось?"

"Да вот сегодня решила отметить сдачу зачета. Сижу в кафе с подругой. Слушай, мне так неудобно, что я не могу принимать участие в подготовке свадьбы. Сама понимаешь, учеба слишком важна для меня, иначе кафе мне не отдадут. Хочу загладить вину перед тобой. Может, присоединишься к нам? Поболтаем, расскажешь, что еще придумала для празднования)))"

— Кому пишешь? — спрашивает Марисса, затолкав себе в рот кусочек мятного чизкейка.

— Да так. Неважно, — отмахиваюсь от подруги. Не думаю, что стоит ей объяснять, кому и почему я пишу. Сама все увидит, если мой план сработает.

"Да перестань! Карим мне все объяснил)" — отвечает Мадина через минуту. "Но мне приятно, что ты меня приглашаешь. А где вы сидите?"

"В Сити Молле. В "Ай-Кубе" — наверное неудивительно, что мои пальцы начинают дрожать, когда я набираю это сообщение. Даже отправляю не сразу, а сначала смотрю на Карима.

Взгляни на меня еще раз. Подойди. Поздоровайся. Хотя бы кивни…

Но ничего не происходит. Сводный брат продолжает общаться со своими спутниками, больше не смотря в нашу с Мариссой сторону.

И я нажимаю отправить.

"А мы здесь недалеко!))) Надо же, какое совпадение. Сейчас с подружками попрощаюсь и к тебе присоединюсь!"

Я нажимаю кнопку блокировки экрана, прикусив губу, и бросаю телефон в сумку. Есть еще время все исправить. Уйти отсюда и встретиться с Мадиной на улице. Но я продолжаю сидеть на месте и ждать. Даже есть не могу от нервного напряжения.

Он на меня не смотрит…

О появлении Мадины через пятнадцать минут я узнаю по выражению лица Мариссы. Оно вытягивается, ложка выпадает из рук подруги на тарелку.

— Твою ж мать! Ты смотри, кто здесь… Это же невеста твоего брата… Вот это представление намечается… — шепчет девушка, заглядывая мне за спину.

Я поворачиваюсь и сразу вижу скользящую по проходу между столиками Мадину, одетую в сиреневое платье в пол. Волосы ее высоко заколоты, свободные пряди завиты и красиво спадают на плечи. Я-то думала, она войдет с другой стороны кафе и сразу обнаружит Карима за столиком с "подружками". Но нет. Это было бы слишком просто.

— Привет, — улыбается Мадина, заметив, что я на нее смотрю.

Минута, и она усаживается за столик рядом со мной.

— Хорошо, что ты написала. Даже если подружкой невесты ты быть не сможешь, мне все равно хочется общаться.

Я тут же ловлю на себе прищуренный взгляд подруги после слов Мадины. Конечно, Марисса не глупая, и сразу понимает, что я сама ее позвала.

— Ты покрасилась! А тебе идет. Вообще темный цвет волос мне больше нравится, чем светлый. Ну и прямые волосы с твоим овалом лица смотрятся лучше, чем кудрявые. Не обижайся, ладно?

Мадина, наверное, единственный человек, который сделал мне комплимент по поводу смены имиджа. Чувство довольно странное, потому что впервые за все время, что мне удавалось пообщаться с ней, я ощущаю в ее словах фальш.

— Ничего подобного, — тут же буркает Марисса. — Раньше было гораздо лучше.

— На вкус и цвет, как говорится, — отмахивается Мадина, и тут же протягивает Мариссе руку. — Кстати, я Мадина, а ты…

— Марисса. Очень приятно.

— И мне тоже. Ого, что это вы тут накупили? Столько пакетов…

Пока Мадина с Мариссой обсуждают покупки (уверена, подруга делает это, чтобы отвлечь девушку от взглядов по сторонам), я улучаю момент и смотрю на Карима.

Он, конечно, же увидел, свою невесту. И сейчас просто в бешенстве испепеляет меня своими темными глазами.

Обманывать нехорошо, сводный братец. А я, можно сказать, поступаю правильно, позволяя Мадине до свадьбы узнать, каков Карим на самом деле. Она же вся такая правильная, вряд ли станет терпеть подобное… Это я бы смогла, а она нет. Так что их свадьба — априори ошибка.

— А мы тоже с подругами недавно ходили по магазинам. Ну ты понимаешь, что все мои мысли заняты исключительно свадьбой, — она складывает руки в замок перед лицом, демонстрируя кольцо с великолепными розовым бриллиантом. Карим подарил на помолвку… — Жду не дождусь, когда же…

Она запинается. Я чувствую, как напрягаются ее плечи. Знаю, почему. Она его увидела. И увидела, что он не один…

— Карим здесь? Ты знала, Нимб?

— Что? Правда, здесь? — я делаю вид, что в шоке, и вытягиваю голову, стараясь изобразить искреннее удивление.

— Да. Вон за тем столиком. И сейчас он идет сюда.

* * *
Мадина оставляет свой кардиган на диванчике, сама же поднимается и идет навстречу Кариму. Я не свожу с него глаз, когда мужчина подходит ближе. Он же лишь бросает на меня презрительный и недовольный взгляд, после чего обращает взор к своей невесте, целует девушку в щеку и отводит слегка в сторону.

Когда они оказываются достаточно далеко от нас, я откидываюсь на спинку дивана и тяжело вздыхаю. Интересно, она поймет, что он не просто с подружкой здесь тусуется? Хотя он вполне способен как-либо оправдаться. Уверена, Карим найдет объяснение тому, с кем он и зачем проводит вечер тут.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Ты зачем это сделала? — раздраженный голос Мариссы прерывает мои мысли, вынуждая повернуться к ней и перестать высматривать сводного брата с Мадиной.

— Ты о чем?

— Ой, Нимб, не строй из себя дурочку! Ты прекрасно поняла, о чем именно я спрашиваю. Зачем ты позвала Мадину, зная, что твой брат здесь не один?

— Он не мой брат.

— Да какая разница?! У них скоро свадьба! Уже была помолвка. Все в нашем кругу знают, что Мадина Фахратова скоро станет женой Ахметова Карима. Это не какая-то рядовая свадьба! Зачем ты к ним лезешь?! Ты хочешь разрушить будущее своего сводного брата и ни в чем неповинной девушки? Почему? Я одного не могу понять? — Марисса чуть наклоняется вперед, впиваясь в меня своими карими глазами, которые сейчас горят явным осуждением и неодобрением.

— Ты же сама сказала, что такому, как Карим, все простила бы. Так с чего ты взяла, что сегодняшний вечер что-то разрушит? — я встаю в оборону, но лишь потому, что подруга не имеет понятия о моих чувствах к сводному. И я не собираюсь о них сейчас говорить.

— Я бы простила, но не факт, что Мадина простит! Не все люди одинаковые!

— Это значит, что можно обманывать? Одними пользоваться, других любить, на третьих жениться?

— Нет, Нимб, это значит, что не стоит лезть туда, куда не просят! Ты понятия не имеешь, какие у них отношения. К тому же, даже правду можно сказать более щадяще, а не вот так подводить человека к публичному унижению! Измена это мало того, что больно, это еще и по чувству собственного достоинства бьет!

От того, что говорит подруга, мне становится не по себе. Нет, я не собираюсь сдаваться, но я действительно как-то не подумала, что Мадина может устроить истерику. В тот миг, когда я ей писала, я думала только о себе, о том, как мне разрушить их отношения, чтобы Карим стал свободным для меня.

— Если бы твой жених тебе изменял перед самой свадьбой, ты бы предпочла, чтобы я молчала? — не сдаюсь и продолжаю вести свою линию защиты перед подругой.

— Это другое! Мы — подруги. Ты знаешь меня, а я тебя. Я тебе доверяю, и рассказывала бы тебе о своих отношениях. Ты бы знала наверняка, хочу я знать об измене или нет. А что ты знаешь о Мадине?! Ты так близко с ней общаешься? Кроме того, почему она тебе дороже, чем сводный брат? Он же твоя семья! Пусть только отчасти, но тем не менее, семья. Его отец столько для вас, да лично для тебя делает! — щеки подруги краснеют. Так происходит, когда ее гнев выходит из-под контроля. Она сейчас уверена, что права на все сто, поэтому так рьяно доказывает мне это. Если бы Марисса знала о моих чувствах к Кариму, то, возможно, поддерживала бы меня. Но я не могу ей сказать. Во всяком случае, не сейчас. Мне не кажется, что мы настолько близки, хоть она и назвала нас подругами. Как я уже говорила, кроме Яны по-настоящему близких людей я пока еще не нашла.

— Много ты обо мне знаешь… — буркаю раздраженно, не желая продолжать разговор, после чего опускаю взгляд в свой стакан с безалкогольным котейлем и начинаю трубочкой швырять кубик льда от стенки к стенки.

— Знаешь, Нимб, — усмехается Марисса после нескольких секунд молчания, — иногда мне кажется, что я действительно совсем тебя не знаю. Иногда я думаю, что мы чужие. Точнее, что я тебе чужая. Ты… звонишь мне только когда тебе надо, когда тебе скучно. Ты общаешься только на те темы, которые тебе интересны, а если нет, то ты вяло слушаешь, часто пропускаешь мимо ушей. Ты эгоистичная и безразличная. Единственное на что ты способна, это поступки в целях личной выгоды, и даже это у тебя хреново получается, потому что будь на твоем месте другая, она бы с руками выхватила возможность, которую тебе отчим поднес на блюдечке. Всего-то доучиться и стать хозяйкой собственного кафе. Всего-то! Целая жизнь у твоих ног, а ты нихрена полезного и хорошего не делаешь, чтобы окончательно встать на пьедестал. Не знаю, зачем ты позвала Мадину, и почему хочешь навредить своему сводному брату, но я в этом участвовать не собираюсь, — она смотрит назад через плечо.

Мадина и Карим все еще о чем-то говорят, причем девушка как обычно спокойна, сдержана и горда, как королева.

— Удачи тебе, Нимб. И… не думаю, что нам стоит продолжать общаться. Я бы хотела общаться только с теми, кто по-настоящему мной дорожит и умеет дорожить другими, умеет быть благодарной.

Марисса поднимается со своего места, достает покупки из-под стола и хватает кожанку со спинки дивана.

— Оплатишь мой счет? — из кошелька она вынимает пару наличных и бросает на стол передо мной, пока я в шоке смотрю на подругу, не зная, что сказать в ответ на все те жестокие слова, что она швырнула мне в лицо.

Так значит, вот как Марисса обо мне думает? Неудивительно, что у нас не получается сблизиться! Я просто на подсознательном уровне ей не доверяю.

Внутри возникает слабое чувство вины и понимание того, что подруга в чем-то права, но я отгоняю эти чувства прочь. Если бы мы были настоящими подругами, она бы не торопилась меня судить. Ну или хотя бы не была столь категоричной и жестокой.

Марисса качет головой и все-таки уходит под мой молчаливый взгляд, не дожидаясь возвращения Мадины к столу. Мне обидно, и больно, но в то же время я ощущаю облегчение, что больше не придется врать самой себе и общаться с человеком, с которым изначально было не больно-то интересно и комфортно. Ничего страшного, что она ушла. Мне не жаль. Совсем нет.

Мадина возвращается через пару минут. Без Карима. Я машинально смотрю в его сторону и вижу только спину мужчины. Он направляется к своему столику. Неужели оправдался?

— А где твоя подружка? — интересуется Мадина, усевшись на ее место.

— Ей… срочно пришлось уйти. Какие-то проблемы дома. Она перед тобой извинилилась.

— Ой, ну ладно, все равно надолго я здесь теперь не задержусь, — улыбается девушка, поправив локон волос. — Карим настаивает, чтобы мы уехали.

Пальцы впиваются в стакан с такой силой, что мне кажется, он вот-вот треснет.

— Сейчас он попращается с приятелем и заберет меня. Поедем куда-нибудь вместе. Тебя, кстати, можем подбросить до дома. А то на улице дождь разошелся. Мы-то с подружками на машине были.

Она смотрит на меня пристально, словно пытается выискать какие-то ответы, но больше ничего не говорит.

— Спасибо, я наверное на такси доеду.

— Да брось! Карим не станет отправлять тебя на такси, когда сам может подвезти. И не расстраивайся, что не удалось толком пообщаться. Потом найдем время. Скоро мы все же станем семьей, и, возможно, начнем чаще видеться.

Я прикусываю губу до боли и киваю. Мой план провалился. Они с Каримом, очевидно, даже не поссорились.

Мы с Мадиной одновременно замолкаем и тупо продолжаем смотреть дург на друга. Я вдруг чувствую напряжение, возникшее между нами. Причем ее эмоции, разгадать которые у меня не получается, подавляют меня. Я физически ощущаю энергетику, исходящую от девушки.

— Скажи мне честно, Нимб, — неожиданно спрашивает она, чуть понизив голос. — Ты ведь… знала, что Карим здесь? И знала, что он не один? Он ведь не так уж и далеко сидит от вас, чтобы ты его не увидела.

Я нервно сглатываю, невольно отводя взгляд в сторону, но потом беру себя в руки и смотрю прямо в глаза девушки.

— Нет. Я не знала, что он здесь.

— Вот как… ну, допустим… — усмехается Мадина, облизнув нижнюю губу.

Не думаю, что она мне поверила, но и доказать обратное, если, конечно, сам Карим ей не скажет, что я его заметила сразу, она не сможет.

— А то я подумала, что ты могла это сделать специально.

— Для чего же?

— Чтобы уличить его в неверности, конечно.

— А он тебе неверен?

— Ну ты же понимаешь, что те девушки, — она кивает головой в сторону Карима, — не просто подружки им.

— Мало ли, кем они могут им приходиться.

— Не притворяйся, Нимб. Ты прекрасно знаешь, кто они. Так ты специально меня позвала? Не знаю, правда, зачем тебе это надо.

— Вот именно. Зачем это мне?

Мадина пожимает плечами.

— Из чувства женской солидарности? Из благородства? Из… ревности? — на последнем слове она сощуривает взгляд.

Сохранять спокойствие, не выказывать эмоций очень трудно, когда на тебя вот так смотрят. Но я стараюсь, чтобы не упасть в грязь лицом.

— Все же… Карим тебе не родной брат. Я подумала, мало ли, какие чувства тебя могут одолевать к нему.

— Исключительно родственные, не беспокойся, — я выдавливаю из себя улыбку, и кто бы знал, как тяжело мне это дается. Очень надеюсь, что она хотя бы относительно выглядит естественно.

— Хорошо, если так. Потому что это все равно ничем бы хорошим для тебя не закончилось. Ну и для справки. Так, на всякий случай. Меня не интересуют шлюхи Карима.

Слышать слово "шлюха" из уст Мадины настолько неожиданно, что я еле удерживаюсь от того, чтобы открыть рот и выпучить глаза.

— Мы с ним давно вместе и у нас с ним есть уговор — до свадьбы я с ним не сплю. Для меня и моей семьи — честь девушки, ее невинность — это очень важное качество. Для Карима тоже. Он никогда не возьмет в жены потаскуху. А девушки, позволяющие мужчинам себя иметь до свадьбы и без каких-либо обещаний — это просто шлюхи. Они их выбрасывают, как мусор из жизни, потому что использванному товару место в помойке. Женами и матерями собственных детей они делают только по-настоящему достойных и уважающих себя женщин. Во всяком случае, такие мужчины, как Карим. Разумеется, когда я приняла решение, не выходить сразу замуж за него, а сначала доучиться, начать свой карьерный путь, я понимала, что у него будут женщины. Меня этот факт не тревожил и не тревожит сейчас, потому что я знаю, что когда он получит меня, будет только моим. Я многое сделала, чтобы почувствовать его жажду и потребность во мне. Я знаю, что он меня хочет. И я хочу его. Но сначала я получу уверенность в достойном отношении и безопасном, обеспеченном будущем — а это мне даст только официальная свадьба. Поэтому, Нимб, позвала ли ты меня специально, или нет, просто знай, что у нас с Каримом всю измуительно, и отказываться от возможности стать женой такого влиятельного, сильно и красивого мужчины из-за мужских слабостей я не стану. Тем более когда состоялась помолвка. Это будет слишком сильным ударом по нашим с ним семьям. По его отцу, который итак потерял любимую жену и дочь. По моему отцу, который не простит недостойного отношения ко мне. Мужчины, сложные существа, но в одном они просты — чем больше женщина уважает себя, тем больше они будут уважать женщину. Надеюсь, ты этот принцип жизни просекла задолго до нашего с тобой разговора.

12 глава

Дождь барабанит по стеклам автомобиля, пока мы движемся в сторону дома отчима. После нашего разговора Мадина все же настояла на том, чтобы Карим отвез меня домой. Я сижу на заднем сидении авто и безэмоционально пялюсь в окно, не в силах выкинуть из памяти слова девушки и унизительное чувство, что затопило меня, когда она замолчала и победно вздернула подбородок. Я была уверена, что Мадина никогда не станет терпеть измены со стороны жениха, но я ошиблась. И все оказалось гораздо хуже. Он с ней не спит, а значит все остальные для него — это просто сброс напряжения, и ничего больше. Как и я? Нет, не верю. Я не верю!

Но Мадина так уверена в его чувствах к ней и в своих к нему, а также в том, что все у них прекрасно сложится после свадьбы, что даже мысленно становится трудно оспаривать это.

В моей душе еще теплится огонек надежды, что ко мне у Карима немного другое отношение, чем к другим девушкам, ведь я не посторонняя ему, и если бы ему было нужно только удовлетворение, то не проще ли ему было получить его от них?

Я никогда не думала, что он меня безумно любит, но надеялась на то, что нравлюсь ему, или понравлюсь после той ночи, да я до сих пор на это надеюсь. Перевожу взгляд на зеркало заднего вида, вижу его темные глаза, которые лишь изредка встречаются с моими, и… надеюсь. Отчаянно. Всем сердцем.

Он ничего мне не сказал, насчет того, что я позвала Мадину в кафе. Он никак не прокомментрировал просьбу невесты подвезти меня. Всю дорогу он ни разу ко мне не обратился, и если что-то говорил, то это было адресовано его невесте, а не мне.

Когда мы подъезжаем к дому отчима, дождь уже разошелся во всю, на улице стемнело и поднялся небольшой ветер. Я беру пакеты с покупками и тянусь к ручке двери, чтобы выйти и пойти домой, согреться под струями горячей воды в душе и подумать о том, что делать и как вести себя со сводным братом дальше. В одном Мадина была права — семья, отец… очень много для него значат. Он не станет унижать Гаяса своим поведением. Никогда.

— Спасибо, что довезли. Хорошего вечера, — произношу уныло и открываю дверь. Конечно, я не жду, что кто-то из них пойдет меня провожать, да мне и не нужно, поэтому выбираюсь из машины под проливной дождь, услышав веселое "пока-пока" Мадины, брошенное мне вслед. Холодные капли неприятно бьют по лицу, голове и рукам. Я ускоряю шаг, чтобы побыстрее оказаться внутри, но неожиданно чувствую движение сзади, затем дождь перестает капать мне на лицо, а в нос ударяет запах туалетной воды Карима. Резко останавливаюсь, сильнее сжав пальцами пакеты.

— Вперед иди быстрее. Чего застыла?

Карим решил проводить меня до дома и укрыть от дождя. Несмотря на разбитое состояние и смятение после сегодняшнего вечера, не могу не улыбнуться. Он заботится обо мне. Ему не все равно.

Спустя минуту мы стоим в прихожей, промокшие до нитки. Я медленно опускаю сумки на пол и поворачиваюсь лицом к сводному брату. Он натягивает на плечи мокрый пиджак, которым только что укрывал меня от дождя.

Красивый. Любимый. Не мой. Чужой.

— С..пасибо, — зуб на зуб не попадает от холода, но мне нужно хоть как-то его задержать. Пусть даже накричит на меня и отругает за то, что позвала его невесту в кафе, только не уходит. Не так сразу.

Побудь еще со мной, пожалуйста.

Карим смотрит на меня пристально несколько секунд, но так ничего и не отвечает. Лишь протягивает руку, отчего сердце начинает стучать быстрее, берет локон моих мокрых волос, зажимает между пальцами, и приподнимает с джинсовки. Я машинально опускаю взгляд вниз и вижу небольшие темные разводы от краски на светло-голубой ткани. А спустя мгновение Карим отдергивает руку. Я сразу же чувствую сожаление по этому поводу, хочется схватить его ладонь и вернуть обратно.

— Не делай так больше, — вдруг произносит он чуть охрипшим голосом, после чего резко разворачивается и выходит за дверь под проливной дождь. Я понятия не имею, что он сейчас имел в виду — больше не красить волосы или больше не пытаться влезть в его отношения с Мадиной? В любом случае, меня трясет от глубокого волнения внутри, поднимающегося от живота к сердцу и разливающегося теплом по всему телу, хоть я и сильно замерзла.

Подхожу к входной двери и вижу, как Карим открывает ворота и скрывается за ними. Сейчас он уедет с ней, они проведут еще один вечер вместе, который приблизит их к дню свадьбы, а после него пути назад не будет, потому что Карим никогда не оставит семью, никогда не унизит жену и отца. У меня не так много времени осталось, чтобы это изменить. Проблема в том, что я не знаю, как. Теперь я окончательно запуталась и потерялась.

* * *
Всю следующую неделю я целыми днями провожу в универе. Просто не знаю, чем еще себя занять, а еще мне начинает казаться, что мои попытки привлечь внимание Карима, больше не будут иметь никакого эффекта. Я могу продолжать создавать проблемы, чтобы чаще видеться со сводным братом, но… почему-то не хочу. Он снова будет смотреть на меня осуждающе и недовольно, а мне вдруг стало этого мало. Мне вдруг захотелось большего.

С Мариссой мы так и не общаемся. Сначала я пытаюсь убедить себя, что мне плевать, но с каждым новым днем я все сильнее чувствую, как скучаю по ней. Неужели я действительно такая хреновая подруга, такой плохой человек, каким меня описала Марисса? Неужели она заслуженно меня во всем обвинила? Несколько раз я решаюсь набрать ей сообщение, что-то вроде "как дела, Марусь?", "злишься на меня, Мариш?", но не отправляю.

По вечерам я лежу в постели, тупо пялюсь в потолок и утираю доставучие слезы, которые так и не хотят прекращаться, а прекратившись, начинаются снова.

С Янкой удается созвониться под конец недели. Мы так толком и не списались в тот раз, после ночи у Карима.

— Запара полная. Только курсы, практика, крусы, практика. Еле хватает времени на сон и на общение с Рустамом. Мне кажется, я даже похудела, хотя куда уж сильнее! — ворчит подруга, глядя на меня с экрана.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я улыбаюсь, перевернувшись на живот и обняв подушку руками. Вот она, моя Янка… Всегда настроение может поднять…

— Хочется к тебе. Я бы даже рисовать научилась ради этого!

— А что, вдруг у тебя талант? — выгибает бровь она.

Я хохочу.

— Это точно нет. Рисую я, как и готовлю — ХРЕ-НО-ВО.

— Это потому что ты никогда этому не училась.

Я задумываюсь над Янкиными словами. Действительно, я никогда не пробовала заняться чем-то всерьез. Сразу вспоминаю и слова Мариссы о том, что все мне преподнесли на ладонях, а я это упрямо отказываюсь использовать. У меня есть кафе, и я могла бы стать не просто хозяйкой там, но, например, шеф-поваром. Мама бы в два счета научила меня готовить вкусно, если бы я попросила, а отчим бы лично пригнал к нам в дом первоклассных шефов со всей планеты, лишь бы они поделились со мной своим мастерством.

— Наверное, ты права. Мне пора определиться с тем, чего я на самом деле хочу в жизни. В профессиональной среде, я имею в виду.

— Я уверена, что ты всего добьешься. Ты же самый настоящий танк.

Да уж. Танк. Боец. Который на грани того, чтобы сдаться…

— Слушай, Ян, а ты мне тогда хотела что-то рассказать… помнишь? Про Карима? Связь тогда плохая была, и я не расслышала.

Подруга хмурит брови, но затем ее лицо проясняется.

— А, ты про это… — она закусывает губу и смешно морщит нос — не очень моя Янка про Карима любит разговоры вести. — Да как-то Рустам мне сказал, что с Мадиной у Карима все сложно. Вроде как у них секса нет. И, короче, я думаю, что любые свзяи для него это просто временное явление. Ну, знаешь, у Рустама тоже была женщина до того, как между нами все началось.

Я горько усмехаюсь, чувствуя, что в носу снова начинает щипать от подступающих слез. Если бы мы с Янкой об этом раньше поговорили, возможно, я бы не стала писать Мадине и звать ее в кафе. После того вечера мы с ней даже не виделись и не созванивались ни разу, что явно указывает на одно точно — ей на меня плевать, а мне на нее не плевать только из-за Карима.

— Спасибо, что рассказала. Я буду иметь в виду.

Мы еще немного болтаем, после чего я отключаюсь, кидаю телефон под подушку и предпринимаю попытки заснуть. Еще один день без него. Он тоже не пишет и не звонит, не приезжает. Отчим и мама ездили на ужин к Фахратовым. Меня с собой не взяли, потому что якобы это был ужин старших поколений и дети на нем не присутствовали. Я не пыталась разузнать, так ли это на самом деле или нет. Но вряд ли мама стала бы мне лгать, да и Гаясу это зачем. Не стесняются же они меня.

Еще несколько дней проходят по одному и тому же сценарию: учеба, дом, еда сон. Мне кажется, я начинаю сходить с ума. Мне просто некуда себя деть. Совсем некуда. Однажды, когда возвращаюсь с учебы, слышу голос Карима в гостиной. Успеваю обрадоваться, что он приехал к отцу в гости, и иду к ним, но там вижу не только Гаяса, маму и Карима, но и всю семью Фахратовых, включаю Мадину. Проводить вечер в их обществе у меня желания не возникает, поэтому я просто вежливо здороваюсь, после чего поднимаюсь в спальню. Когда ухожу, замечаю внимательный взгляд Карима и напряженный Мадины. Только он смотрит на меня, а она на него.

Я же нравлюсь тебе. Нравлюсь?

Да какое это имеет теперь значение? Все решено. Марисса тоже была права — их свадьба не рядовая. Просто так Карим не станет рушить отношения с семьей Фахратовых.

Я закрываюсь у себя в спальне и тихо плачу в подушку, затем зло вытираю щеки и шепчу самой себе "Ты боец, Нимб, не забывай об этом! Вот еще слезы лить! Ты со всем справишься! Ты справишься…"

Утром следующей субботы мама просит меня съездить за покупками, написав список, который сперва кажется мне бесконечным. Они с отчимом, оказывается, улетают в романтическую поездку на острова. Самолет вечером и ей кое-что еще понадобится с собой, что она забыла купить, когда они с Гаясом ездили по магазинам. Йогу мама пропустить не может, потому что:

— Последняя йога перед неделей отдыха. Другого инструктора мне не надо. Я там на острове не стану доверять свое душевное равновесие и тело кому попало.

Вздохнув, я все же еду в магазин, слава богу отчим предоставляет мне машину и водителя.

Между стеллажами брожу не спеша, потому что никуда особо не тороплюсь. Время будто остановилось вокруг меня. Раньше я жила любовью к Кариму, точнее, борьбой за эту любовь, а сейчас у меня нет права даже бороться, получается? Тогда что мне делать? Чем заниматься? Как жить дальше? Кого любить, если никто с ним не сравнится?

Бросаю в корзину салфетки, антисептик, затем ищу ватные палочки, но взгляд случайно падает на полку с гигиеническими принадлежностями для женщин. Тампоны, прокладки… А когда у меня должны прийти месячные?

Достаю телефон из сумки и открываю свой календарь. Там отмечено четырнадцатое сентября. А сегодня… двадцатое…

Да нет, не может этого быть, я же пью таблетки. Все соблюдаю, как врач говорил. Пропусков не было. Секс только с Каримом в тот раз.

Сердце застревает где-то в горле.

Я как в тумане бреду в аптеку, благо она есть в этом же здании, что и супермаркет, и покупаю там тест на беременность. Нет, быть такого не может, но я должна убедиться. Должна знать точно, что не жду ребенка.

Убеждаюсь через час, когда дома, закрывшись в ванной, делаю тест.

Только результат не тот, что я ожидала.

13 глава

Я уже час брожу недалеко от дома Карима, но никак не решаюсь подняться. Сделать это тяжелее, чем я думала. В сумке тест на беременность с двумя полосками, в сердце настоящая буря, которая не прекращается уже несколько дней.

У меня ребенок будет. От Карима. Я в полном шоке от этого факта, потому что я вовсе не планировала детей и к контрацепции всегда подходила ответственно. Даже побежала к врачу, после того, как увидела положительный тест, чтобы убедиться, не ошибочный ли он. Нет, как оказалось, все верно. Врач мне объяснила, что таблетки не всегда дают сто процентную гарантию, потому что мог быть сбой из-за стрессов, приема антибиотиков или проблем с желудком. Я сразу вспомнила, что примерно за три-три-четыредня до ночи с Каримом мы с Мариссой ели суши в кафе-баре и я нехило отравилась. Меня рвало, но тогда я не думала про неэффективность таблеток в данном случае, потому что полового партнера у меня давно не было, а о том, что у нас с Каримом случится секс так скоро, я и предположить не могла. Потом обстоятельство отравления просто вылетело из головы. Да и о чем я могла думать в ту ночь, кроме происходящего между нами?

Теперь ничего не сделаешь. И я должна рассказать обо всем ему. Карим должен знать. Возможно, я сейчас хватаюсь за последний шанс быть с ним вместе, ведь ребенок — это так важно. Он ведь не станет отказываться от него. Карим не такой, он бы не бросил своего ребенка и меня в подобных обстоятельствах. Может, это ужасно, что я думаю о своей беременности как о ниточке, связывающей меня с Каримом, ну а как иначе? Аборт сделать? Да я не смогу. Я так долго люблю Карима, как я смогу пойти и избавиться от его ребенка? Меня начинает тошнить от одной мысли об этом.

Мама с отчимом уже несколько дней нежатся на островах где-то в карибском море. Это даже к лучшему, что они уехали, потому что последние дни я нахожусь в такой панике, что не заметить это трудно, но я не думаю, что правильно сообщать им о своей беременности, когда Карим не знает, и мы еще не уладили вопрос с его женитьбой и нашими дальнейшими отношениями. Пора это сделать сейчас.

Машина сводного брата стоит у подъезда. Он дома и мне остается только подняться и все ему рассказать. Я наконец решаюсь и делаю несколько шагов в сторону дома. Просто сказать — это ведь не так сложно, правда?

Поднимаюсь на лифте, ощущая, как желудок сводит спазмом, а уже через пару минут нажимаю на кнопку звонка.

Он открывает довольно быстро, я так и не успеваю собраться и хоть немного успокоиться, когда щелкает замок и темные глаза мужчины впиваются в меня.

— Проходи, — Карим шире распахивает дверь и пускает меня внутрь. Руки слегка дрожат, и чтобы скрыть эту дрожь, я вцепляюсь пальцами в ремешок сумки, висящей на плече.

Проходя мимо сводного брата я, как обычно, не могу отказать себе в том, чтобы с наслаждением вдохнуть запах его парфюма. Любимый запах любимого мужчины. Сердце начинает бешено колотиться, стоит только подумать о том, что я сейчас собираюсь ему сказать. Это может многое изменить между нами. Я знаю, он еще не так сильно влюблен в меня, но я же ему нравлюсь. Я ведь нравлюсь, так? Иначе в ту ночь между нами не случилось бы того, что случилось.

В его квартире я хоть и была раньше, но впервые здесь после той ночи. Строгий интерьер и ничего лишнего, как и сам Карим — в который раз задумываюсь об этом. Мне нравится это место, потому что оно похоже на него. Я бы хотела здесь жить, растворяться каждую минуту в пространстве словно в нем самом. Я надеюсь теперь у меня появился реальный шанс быть с Каримом вместе.

— Зачем ты пришла, Нимб?

Я поворачиваюсь к мужчине, чтобы встретиться взглядом с его темными холодными глазами. Смотрит как всегда — безразлично и лишь слегка вопросительно.

Мы ведь занимались любовью. Это было потрясающе. Так почему ты смотришь на меня так, будто тебя раздражает сам факт, что я здесь?

Сглатываю ком, образовавшийся в горле, и чуть ближе подхожу к нему, делаю глубокий вдох, а на выдохе выпаливаю:

— У меня ребенок будет.

Нет реакции.

Он так и стоит, сунув руки в карманы домашних трико, и смотрит на меня, как на пустое место. Его лицо, глаза… не выражают никаких эмоций. Следующий вопрос подобен выстрелу в сердце.

— От меня?

Обидно. Больно. Очень. Но я держусь. Наверное, это закономерный вопрос, ведь мы с ним не встречались… И у него есть невеста. Он хочет убедиться, что я беременна от него, ведь если он примет решение разорвать отношения со своей девушкой, то делать это нужно ради чего-то действительно важного, значительного. Нашего малыша. Ради семьи…

— Да. От тебя.

— Сделаешь аборт, сейчас это не проблема. Деньги я дам, клинику выберешь самую лучшую, чтобы последствий потом не было, — сухо бросает Карим, даже не опустив взгляд на мой живот. Я же невольно прижимаю к нему руки, выпустив ремешок сумки, словно хочу защитить малыша, который теперь растет во мне.

Аборт… Как он может вот так просто об этом говорить?! Он ведь даже не задумался. Ни на миг.

— Ты не можешь быть таким жестоким, Карим… — горло передавливает, а нос начинает щипать от подступающих к глазам слез.

— Ты получила то, чего хотела. Меня. На один раз. Я жалею о том, что случилось. Не стоило давать тебе ложных надежд. Я ничего к тебе не чувствую, Нимб.

— А ребенок? На него тебе тоже все равно?

Наконец его взгляд соскальзывает вниз. Лишь на мгновение задерживается на моих руках, прижимающихся к животу, а потом возвращается к глазам.

— И на него тоже. Я хочу детей, но не от тебя.

— Почему? — голос дрожит, но мне плевать. Пусть так. Пусть знает, как мне сейчас обидно! — Чем я так плоха?

— Ты не плоха, Нимб. Мы не подходим друг другу. Страсть… похоть… они ничего не значат. На одной лишь похоти семью не построишь. Я не собирался с тобой спать. И как уже сказал, мне жаль, что это все-таки случилось. Ты говорила, что пьешь таблетки. Ты солгала, получается? — хмурится Карим. Ну хоть какие-то эмоции. Только они не спасают меня от разрушающих чувств внутри. Страсть и похоть, о которых он жалеет, вот и все, что было между нами. Мадина была права. Яна тоже была права. Все были правы, одна я верила до последнего.

— Я не врала, — качаю головой, одновременно смаргивая слезы. — Таблетки я действительно пью… пила. Они дали сбой.

— В любом случае, аборт — это лучшее решение. Тебе всего девятнадцать, Нимб. У тебя нет ни образования, ни работы. Ты еще на ноги толком не встала, и даже особо не пытаешься, если уж говорить предельно честно. О каких детях может идти речь? О какой семье? Я рядом хочу видеть взрослого, самодостаточного человека, способного нести ответственность как за себя, так и за других. А дети — это огромная ответственность, на которую ты пока не способна.

Как же мне плохо. Так плохо, что тошнота подступает к горлу и живот начинает тянуть. Плохо от того, что он говорит, плохо от того, что в каком-то смысле, он прав. Я только начала задумываться о будущем, о карьере, о том, кем быть, как жить. А тут на меня свалилась новость о беременности. Но даже если так, не я одна несу ответственность за случившееся…

— Поэтому от моего ребенка нужно избавиться? Потому что тебе кажется, что я… не смогу о нем заботиться?

— Я пытаюсь предложить лучшее решение для нас обоих. Строить отношения с тем, к кому ничего не чувствуешь, это неправильно, и ни к чему хорошему не приведет. Ребенок в девятнадцать тоже не есть хорошо. По крайней мере, в твоем случае.

Ну, разумеется…

— Ты пытаешься предложить лучшее решение для себя, Карим, обо мне ты совсем не думаешь, — я делаю шаг обратно к двери. Слезы все-таки начинают течь по щекам — ничего поделать с ними не могу.

Неужели я надеялась, что ребенок заставит его хоть немного задуматься о нас? Надеялась, что он скажет, что у нас есть шанс? Какая же я идиотка! Ничего, он абсолютно ничего ко мне не чувствует. Как он сказал мне тогда "я его за*бала". Видимо, так и есть. И сейчас только еще сильнее за*бываю.

— Нимб… — он хватает меня за плечо, когда я прохожу мимо. — Куда ты?

— Не знаю, — пожимаю плечами, вытерев слезы с щек. — Поеду в больницу и проконсультируюсь с врачом насчет аборта наверное.

Карим одобрительно кивает.

Да пошел ты. Пошел ты…

— Так будет лучше, ты потом поймешь, что я был прав, когда найдешь хорошего человека, когда построишь достойную жизнь. Это только от тебя зависит.

— Ага, конечно…

Звонок видео-домофона прерывает наш диалог. Мы вместе смотрим на экран.

Мадина. Приехала в гости к жениху?

Надеюсь вы вдвоем своим счастьем подавитесь…

Карим не торопится открывать ей, продолжая стоять близко ко мне и сжимать руку своими теплыми пальцами.

— Я пойду. К тебе гости…

— Нимб, — он касается моего лица, вытирая очередную слезу. — Почему ты плачешь? Я не собираюсь тебя..

— Хватит! — выпаливаю резко, потому что просто не могу больше здесь стоять, слушать его, видеть его. Я не могу и не буду. Мне нужно поскорее уйти. Как можно дальше. Чем дальше я буду, тем легче мне станет. Я очень на это надеюсь. Мне нужно подумать, как быть дальше, потому что пока я просто не знаю…

Делаю рывок вперед и резко нажимаю кнопку домофона. Открыть.

— Всего вам наилучшего, — бросаю мужчине и выбегаю за дверь. Не смотрю, идет ли он за мной, я даже толком ничего не слышу. Звуки словно смешались и превратились в один сплошной звон в голове. Слава богу кто-то приезжает на лифте на этаж. Я не смотрю, просто залетаю в лифт и нажимаю долбить по кнопкам, ища нужную. Первый этаж. Вниз. Мне надо вниз.

Слезы текут по щекам, горячие, обжигающие кожу.

Аборт.

Аборт.

Аборт.

Ему на меня плевать.

Плевать.

Когда лифт доезжает до первого этажа и двери открываются, я хочу сразу выбежать, чтобы побыстрее оказаться на улице, но сталкиваюсь нос к носу с Мадиной. Нет желания ей что-либо говорить. Даже "привет", хотя кто бы знал, как мне хочется сейчас всем сделать больно. Так больно, чтобы никакие обезболивающие не помогли.

— А ты что тут делала? — задерживает меня девушка, встав прямо передо мной. Она не заходит в лифт, поэтому двери через несколько секунд закрываются. — Что ты делала у Карима? И почему ты рыдаешь?

— Здравствуй, Мадина. Тебя это не касается, — пытаюсь пройти мимо, но она хватает меня за руку.

— Еще как касается. Ты у моего жениха дома была. Я хочу знать, зачем?

— А ты у него спроси. Может, расскажет.

— Так я была права? — спрашивает она. — У тебя есть к нему чувства?

Я с силой вжимаю ногти в ладонь и нахожу в себе силы посмотреть прямо в глаза девушке. Впервые вижу в них что-то похожее на… боль? Смятение? Отчаяние? Я не знаю, что это, но интерпретировать правильно все равно не могу, потому что самой слишком плохо, слишком гадко внутри. Слишком болит.

— Если уж ты не против шлюх Карима, — выпаливаю зло, презирая саму себя за это, — то не будешь против, если эти шлюхи и детей ему рожать будут. Парочка "бастардов" не помешает.

Лифт вдруг трогается. Значит, кто-то вызвал его наверх. Телефон в сумке начинает звонить, и почему-то мне кажется, что это Карим, но я не проверяю. Да срать мне теперь на всех. Просто наплевать.

Я отталкиваю шокированную Мадину и выбегаю из подъезда. Что есть силы бегу вперед. Как можно дальше. Куда-нибудь. Телефон не прекращает звонить, но я все еще не смотрю, кто это. Просто бегу и плачу.

Как же больно терять надежду. Так больно, что сдохнуть хочется, лишь бы ничего не чувствовать.

Что мне делать дальше? Куда идти? К кому обратиться? Мама меня не поймет, отчим тем более, Кариму плевать, Марисса видеть меня не хочет. Янка есть, но она так далеко. Ян, ты так мне сейчас нужна. Какая же я глупая! Как же ты была права! Надо было тебя послушать! Надо было…

Я уеду.

Куда-нибудь.

Туда, где у меня будет время подумать.

В Питер. Там мы с папой были в последний раз перед его смертью. Мне было так страшно, потому что я не хотела, чтобы он умирал. Я очень боялась. И тогда он привез нас с мамой к заливу, обнял меня и потрепал по волосам, как часто делал, а затем сказал слова, которые я никогда не забуду "Если тебе однажды будет очень страшно, приезжай сюда и вспомни этот миг, в котором мы вместе. Я услышу и заберу все твои страхи с собой, чтобы мой маленький ангел никогда и ничего больше не боялся".

Я поеду, пап. Вот прям сейчас возьму и поеду. Паспорт с собой. Никаких препятствий. Я хочу, чтобы ты забрал мои страхи и сомнения.

Я боец. Я не сдамся. Пусть не за Карима, но за себя и своего ребенка я бороться буду. Да пусть все меня осудят, считают безответственной эгоисткой, ну и плевать. Да я плохой человек. Да я такая. Но и плохим людям бывает больно. Я тоже имею право быть счастливой. Мой ребенок имеет право жить.

Я бегу так долго, что теряю ощущение времени. Останавливаюсь лишь тогда, когда живот начинает нестерпимо колоть. Сейчас вызову такси и поеду в аэропорт. Сейчас… я все исправлю…

Приваливаюсь к дереву, потому что боль становится слишком острой. Голова плывет, тошнота усиливается. Я кое-как открываю сумку и достаю оттуда телефон. Куча пропущенных. Все от Карима.

Пошел он.

Не хочу его видеть.

И слышать не хочу.

Между ног становится мокро, но я не сразу соображаю. Головокружение мешает быстро думать и принимать верные решения. Лишь через минуту я опускаю взгляд на свои джинсы и вижу алое пятно, которое увеличивается с каждой новой секундой. Телефон выскальзывает из рук и падает на землю.

— Мой ребенок… Ребенок…


Конец


Оглавление

  • Пролог
  • 1 глава
  • 2 глава
  • 3 глава
  • 4 глава
  • 5 глава
  • 6 глава
  • 7 глава
  • 8 глава
  • 9 глава
  • 10 глава
  • 11 глава
  • 12 глава
  • 13 глава