Цена страсти [Елена Алексеевна Шолохова] (fb2)

Цена страсти Рита Навьер


Глава 1

Май, 2008


– И куда это ты так начепурилась? – Анна Гавриловна встала в дверном проёме, скрестив руки на необъятной груди.

Я от неожиданности вздрогнула. В тесной прихожей сразу стало сумрачно – своим могучим туловищем она целиком заслонила проём так, что свет из кухни едва сюда пробивался.

Я в потёмках нашарила ногой босоножки. Включать днём электрический свет Анна Гавриловна не разрешала, экономила.

– К одногруппнице на свадьбу, – не глядя на хозяйку, ответила я.

– Свадьба – это хорошо, свадьба – это правильно, – одобрила она. – Хоть и рано. Но всё равно хорошо, а то девки нынче совсем бесстыжие пошли. Скачут по койкам без всякого замужа. А жених-то кто? Из ваших писунов, поди?

– Не-ет, – наклонившись, я пыталась на ощупь застегнуть тонкие ремешки на босоножках.

– Взрослый мужик, что ль?

– Он из ИВАТУ*, – кряхтя, выдохнула я, еле сладив с застёжками.

– А-а, лётчик, значит, будущий. Ну, лётчик – это хорошо. Серьёзная профессия, не то что вы – писаки… Молодец девка, твоя подружка, хорошего парня отхватила. Кто попало в лётчики не идёт.

Я пропустила её ремарку мимо ушей.

За эти два года, что снимаю у Анны Гавриловны комнату, уже усвоила для себя: лучшая тактика с ней – это молчание. Попробуй ей возрази – и такого наслушаешься. Так что пусть будут «писуны» и «писаки». К тому же, это она ещё мягко выразилась. Обычно журналистов и заодно нас, студентов журфака, она склоняет по всем статьям словаря ненормативной лексики.

– А гулять-то где будете?

Я выпрямилась, одёрнула подол платья, перекинула косу за спину.

– В столовой.

Если точно – в столовой «восьмёрки», то есть университетского общежития № 8. Но про эту деталь я умолчала. Потому что любое студенческое общежитие, по мысли Анны Гавриловны, – это сплошь пьянство, разврат и антисанитария. В общем, хорошие девочки туда не ходят. Одно время она работала вахтёром в общежитии пединститута и, говорит, насмотрелась всякого, так что теперь плюётся и содрогается от отвращения, чуть только речь зайдёт.

– Ну, правильно, откуда у студентов деньги на ресторан? И на столовую-то, поди, с родителей стрясли, – хмыкнула она и наконец вернулась на кухню и уже оттуда крикнула:

– Смотри мне, Машка, в одиннадцать закрою дверь на нижний замок. Придёшь позже – не пущу. Будешь куковать до утра. Поняла? Вот так. А потому что нечего по ночам шляться.

– Нет, Анн Гаврилна, я сегодня не приду. Я у подруги останусь, она там недалеко живёт.

Конечно, нет никакой подруги. Сегодня я останусь ночевать у моего Миши.

Миша тоже живёт в «восьмёрке». Ну а подруга – это версия для Анны Гавриловны. Почему я вообще перед ней, чужой и сварливой бабкой, отчитываюсь? Потому как она, чуть что, сразу звонит моей маме, а у той сердце…

Я выскочила в подъезд, сбежала, гулко цокая каблучками, по ступеням и вырвалась в залитый солнцем двор. На миг остановилась, зажмурилась, вдохнула полной грудью, пьянея от запаха цветущей черёмухи. Как же я люблю весну! Особенно май. Как люблю, когда небо вот такое высокое и синее-синее!

Радость во мне то звенела томно мандолиной, то энергично отжигала ритмы самбы на пандейру. И откуда-то я точно знала – всё будет хорошо, всё будет просто замечательно.

Я припустила к троллейбусной остановке, но проходя мимо огромных окон-витрин универмага, чуть замедлила шаг. Словно невзначай оглядела себя и улыбнулась собственному отражению. Стройная, летящая фигурка в белом платье, немного коротковатом, но здесь, в городе, и покороче носят.

Это платье, белое, на узких бретельках, с бисерным узором на лифе мама сшила мне сама на школьный выпускной. С деньгами у нас всегда было туго, еле тогда наскребли на новые босоножки, самые простенькие, китайские.

Но зато платье получилось шикарное – глаз не оторвать. Жаль даже, что такое нигде особо не поносишь. Хотя вот, пожалуйста, пригодилось спустя два года. Правда, я, похоже, подросла, ну и в груди оно стало немного жать. Но это ерунда, мелочи, со стороны даже незаметно.

________________________________________

* ИВАТУ - Высшее авиационное училище, на тот момент уже переименованное в ИВАИУ, но все по привычке называли его ИВАТУ, а курсантов ИВАИУ - иватушниками.

Дисклеймер! Все события и персонажи - художественный вымысел.

На остановке скопился народ – троллейбус явно задерживался.

Вот чего не люблю – так это ждать. Столько времени теряешь зря. Поэтому я стала повторять на память даты – нам через неделю сдавать историю, а на датах как раз все, в основном, и срезаются. А у меня пока ни единой четвёрки в зачётке нет, сплошные «отлично», не хотелось бы подпортить картину.

От падения Римской империи я дошла уже до образования Речи Посполитой, когда наконец показался троллейбус.

Я обречённо посмотрела на часы. Через пятнадцать минут регистрация. Даже если мы помчимся во весь опор, игнорируя светофоры, то всё равно наверняка опоздаю, а жаль. Мы хоть и не особо близки с Анькой Ивановой, невестой, но посмотреть, как проходит церемония, ужасно интересно. Было бы…

Троллейбус полз, как черепаха на последнем издыхании, а я в уме отсчитывала последние минуты до начала регистрации: десять, восемь, пять…

Вот сейчас там у них, должно быть, грянул марш Мендельсона, а мы ещё и половину пути не проехали.

Когда я наконец добралась до дворца бракосочетания, уже всё закончилось и никого из наших не осталось. В фойе толпились чужие гости, чужие новобрачные, и ни одного знакомого лица.

Приуныв, я поплелась назад, на остановку, утешая себя тем, что беды ведь большой нет. Свадьба эта не последняя на моём веку. А Анька Иванова мне даже не подруга, просто одногруппница. Она даже с Мишей моим больше дружна (ну потому что они живут на одном этаже в «восьмёрке»).

Я и в числе гостей оказалась лишь потому, что Анька решила позвать на свадьбу всю нашу группу, без исключения.

* * *
В «восьмёрке» я уже бывала несколько раз в гостях у Миши, но всё равно чувствовала себя немного скованно, как будто я тут чужая.

Да так оно и есть. Чужая. Если к городу с его шумом, ритмом, суетой я привыкла на удивление очень быстро, то местные нравы меня до сих пор слегка шокируют.

Вот, например, как-то я заехала к Мише утром и застала в его кровати какую-то девицу. Ну, не ужас ли? А он даже не понял, на что я обиделась.

Возмущался так искренне: «Не было же ничего! Мы просто спали!».

И Анька Иванова потом надо мной смеялась между парами: «Ну, ты деревня. Нашла из-за чего обижаться. Мы просто гуляли в их комнате, а та девчонка напилась и отрубилась. Подумаешь, спали на одной кровати. Что ж ему под кроватью надо было лечь? Или её на пол сбросить?».

Ей было смешно, а мне всё равно это казалось диким и неприятным, но, может, я и правда раздуваю из мухи слона?

Однако, как бы я ни старалась «быть проще», мне тут было не по себе и в обычные дни, а сегодня – так тем более. Кругом галдёж, все снуют туда-сюда, многие уже пьяные, музыка грохочет, даже вахтёрша покинула свою будку, решила, видать, поздравить молодожёнов, да так там и осталась.

Очень захотелось скорее найти Мишу. С ним будет спокойнее.

Слегка робея, я вошла в столовую, откуда на всё общежитие гремел «Watch out» Алекса Гаудино. Пытаясь сообразить, куда бы присесть и где найти Мишу в такой суматохе, я направилась к составленным в ряд столам. Но на пути меня кто-то поймал за локоть и потянул в другую сторону.

Я ойкнула, оглянулась – незнакомый парень с алой лентой на груди тащил меня в самый центр. Свидетель. Он меня с кем-то перепутал?

Рядом с ним крутилась Инка, моя одногруппница и лучшая подруга Ивановой. На её груди болталась такая же алая с золотыми буквами лента. Понятно, тоже свидетельница, только от меня-то им что нужно?

Инка махнула кому-то, и музыка стихла.

– Друзья, новый зажигательный конкурс! – объявила она в микрофон. – Итак, кто желает? Ну же! Веселее! Один участник у нас уже есть.

Она повернулась ко мне, подмигнула. Я ошарашено сморгнула. Какой я, чёрт возьми, участник?! Но Инка уже взывала к остальным гостям.

– Ну, кто ещё смелый? Скорее! Будет весело!

Из-за стола поднялись несколько девчонок и парней. Остальных набрал свидетель – тех, кто сидел ближе, не спрашивая, сдёрнул с мест и вытянул вперёд под дружный хохот зала.

Я жутко разнервничалась – не люблю такое вот публичное внимание. Однако старалась вида не показывать, а то опять насмешек не оберёшься: деревня, монашка, трусиха, истеричка, а то и похуже. Так что лучше сделать вид, что всё нормально и я тоже не прочь повеселиться. В конце концов, этого же всего лишь шуточный конкурс.

У меня даже получилось выдавить слабенькую улыбку, но при этом я всё равно шарила глазами по столовой в поисках Миши. Где вот его носит?

Миши среди гостей не было…

Я беспомощно посмотрела на дверь, которую украшал рисованный цветной гуашью плакат «Аня + Витя», и… сначала почувствовала, а затем напоролась на чужой взгляд, пристальный, тяжёлый, неотрывный. Сердце отчего-то судорожно дёрнулось в груди и зачастило.

Незнакомый парень стоял в дверях, привалившись одним плечом к откосу и заложив руки в карманы чёрных брюк.

Я неожиданно смутилась и отвела глаза, но он продолжал наблюдать за мной так же неотрывно, не меняя выражения и позы. Я это чувствовала. Его взгляд давил своей тяжестью, пугал и притягивал одновременно, заставляя ещё больше нервничать и удушливо краснеть. Щёки зарделись. В ушах оглушительно бился пульс. Что ж такое-то, чёрт возьми? Никогда чужой взгляд не вызывал во мне такие странные ощущения…

Едва я немного успокоилась, как зачем-то снова оглянулась на незнакомца. Хотела посмотреть вскользь, будто случайно, но встретила его глаза и как в капкан попала. Жар вновь прихлынул к лицу, я отвернулась и больше на него не смотрела, даже боковым зрением, хотя, непонятно почему, тянуло. Абсурд какой-то!

На всякий случай я отошла подальше, скрылась за чужими спинами.

– Разделимся на две группы, – тем временем скомандовала Инка. – Мальчиков и девочек в каждой группе должно быть примерно поровну. Так что вы, молодые люди, переходите сюда, а вы – сюда. А теперь встаньте цепочкой… да, в два ряда… Через одного. Мальчик, девочка, мальчик, девочка… Вот так, да, молодцы… А это у меня что? Не узнаете разве? … Правильно, Дашуня… Конечно, скалки!

Инка и правда в обеих руках держала по деревянной скалке.

– Зачем они нам? Сейчас всё расскажу! – Она махала ими как дирижёр. – Нет, бой на скалках отложим на потом… Нет, тесто раскатывать тоже не будем… Всё внимание сюда! Смотрим и запоминаем! Итак, зажимаем скалку между ног, чуть выше колен, да, вот так… и теперь надо передать её соседу без помощи рук. Показываю!

Инка зажала бёдрами скалку, по?шло выгнулась, ткнулась торчащей рукоятью в ноги рядом стоящего парня, и тот под возбуждённое гиканье прихватил её коленями.

– Победителем станет команда, которая первая передаст скалку по цепочке до самого конца! – объявила Инка, хлопнула в ладоши, и музыка вновь взревела.

С этим незнакомцем я совсем забыла про дурацкий конкурс, очнулась только, когда участники резко оживились. Стали хлопать, подпрыгивать, кричать: давай, давай! Ноги шире! Вставляй уже! Да сожми покрепче!

За столами ухохатывались.

Долговязый парень, что стоял справа, резко повернулся ко мне. Деревянная рукоять скалки, зажатая у него чуть повыше колен, уперлась мне в бедро.

– Задирай юбку и хватай! Быстрее! – гаркнул и подался вперёд в неприличном движении.

– С ума сошёл? – воскликнула я.

Препираться долговязый не стал, а шустро протянул руку, ухватил край подола и дёрнул вверх.

– Хватай быстрее!

Ахнув, я шлёпнула его по руке и отскочила в сторону. Парень выругнулся, а в следующую секунду меня оттолкнула Дашка Семёнова, тоже наша одногруппница (она стояла в конце цепочки), втиснулась, очень ловко прихватила полными ногами дурацкую скалку и передала следующему.


Народ хохотал, отпуская шуточки ниже пояса. Помешкав, я вернулась к столу, рухнула на ближайший свободный стул. Может, все смеялись из-за конкурса, но мне казалось, что надо мной. И чувствовала я себя почему-то опозоренной.

Затем плеснула себе в стакан сока. Сок неожиданно оказался вином, похожим по вкусу на подкисший арбуз. Я с трудом сделала несколько мелких глотков, и то лишь потому, что пить хотелось нестерпимо, а на столах, кроме вина, была только водка.

Вновь обвела столовую глазами – Миша так и не появился. И тот, другой, незнакомец, тоже куда-то делся. Я даже чуть привстала, чтобы убедиться, что его там больше нет.

Ушёл? Ну и пусть, так дышать свободнее.

Затем достала из сумочки сотовый, но звонить в таком гвалте было невозможно, поэтому просто набила ему эсэмэску: «Миша, ты где?».

Миша не отвечал.

Напротив и наискосок от меня сидела Алёнка Стародубцева, тоже из нашей группы. Я бы не назвала нас близкими подругами, но, во всяком случае, мы хорошо общаемся. Она немножко сноб, потому что из обеспеченной и интеллигентной семьи, но в целом милая.

Я обошла стол и подсела к ней.

– Ты Мишу не видела? – спросила.

Она наморщила лоб.

– Нууу… на регистрации он точно был. Передо мной стоял. А тут тоже вроде пару раз мелькал в самом начале. А тебя почему не было в загсе?

– Так получилось, – пожала я плечами.

Под ложечкой отчего-то неприятно засвербело. И никак не получалось отогнать это неясное, но навязчивое ощущение. Всё дело в Мише, сообразила я наконец. Он не хватился меня ни на регистрации, ни здесь. Не позвонил, не написал, как будто не заметил, что меня нет, хотя должна быть. Это вдруг обидело и расстроило. ...

Скачать полную версию книги