Охота на вепря [Олег Олегович Шовкуненко] (fb2) читать онлайн

Олег Шовкуненко Хроники 1-й магической войны. Книга первая. Охота на вепря

Глава 1

Лейтенант Эдвард Мэй промокнул лицо бумажной салфеткой, скомкал ее и с нескрываемым раздражением зашвырнул в ближайший мусорный контейнер. Черт, ну и жарища! Пилот с откровенной ненавистью перевел взгляд на натужно гудящий кондиционер. Вот же, дерьмо китайское! Ведь только-только ремонтировали, и вот на тебе… Опять «сдулся», к чертовой матери! А прощелыга Паркер нихрена не чешется, хотя следить за всей бытовой машинерией комплекса его святая обязанность. Этот шулер, должно быть, как всегда просиживает штаны в арсенале, где выуживает из техников последние центы.

Подумав, что до конца дежурства осталось менее двух часов и, судя по всему, ничего экстраординарного уже произойти не успеет, Мэй решил на минутку заглянуть на оружейный склад, разыскать там капрала и провести с ним задушевную воспитательно-разъяснительную беседу. От того что появился повод хорошенько отыметь этого сукиного сына, молодой офицер заметно повеселел. И дело тут вовсе не в проигранных вчера сорока долларах. Избави бог, никаких личных счетов! Просто служба есть служба.

Прежде чем отправиться на поиски своей жертвы, лейтенант все же решил промочить горло. Вот только чем? Кофе? Мэй перевел взгляд на новенький, сияющий рекламой «Эспрессо» кофеавтомат. Нет, кофе сейчас — это, пожалуй, перебор. Тогда что остается? Минералка или кола. Колу лейтенант не любил. От этого символа великой Америки у него постоянно пучило живот и возникала изжога. Кстати, о такой неприятной особенности своего организма Эдвард предпочитал помалкивать. Во-первых, всегда отыщется остряк, готовый состряпать для молодого офицера какое-нибудь колкое прозвище. Что-то типа «мистер-газ» или «кола-пердо-лет». Вторая причина была куда более серьезной. Дотошные армейские медики, свято веровавшие, что пилот американских ВВС должен обладать железным здоровьем и с легкостью переваривать полфунта стальных гвоздей, аппетитно уложенных на бутерброд, могли заинтересоваться его желудком. Разумеется, Мэй в здоровье своем не сомневался, но вот только все эти гребаные процедуры… Еще, чего доброго, заставят глотать желудочный зонд. Фу, мерзость какая!

Поморщившись, лейтенант постарался отогнать малоприятные ведения уж совсем малоприятной процедуры и уверенным шагом направился к холодильнику. Ладно, если не кола, то пусть будет минералка. Конечно, лучше бы пиво… Но только откуда же здесь взяться холодной запотевшей бутылке «Будвайзера»? Кто же позволит пилотам дежурной эскадрильи вот так запросто лакать живительный алкоголь?

Мэй проглотил слюну, тяжело вздохнул, а затем протянул руку и взялся за ручку на одной из створок большого отливающего полированным металлом холодильника. Легкий щелчок, и стальная дверца распахнулась.

От увиденного сердце молодого офицера гулко екнуло, а по спине побежали крупные мурашки. Он даже не смог выдохнуть полагающееся в таких случаях «Тревога!». Он просто стоял и смотрел, как по внутренним стенкам холодильника ползет, извивается дюжиной толстых змееподобных побегов отвратительный черный плющ, а рядом с банками и бутылками из неоткуда, из пустоты, материализуются небольшие багровые ящерицы. Казалось, будто в тварей превращаются сами огненно-красные банки «Кока-Колы», будто это яйца, которые вылежались, созрели и теперь лопаются, выпуская на свет ненавидящих, старающихся отомстить лично Эдварду бестий. Кампания безалкогольных напитков сурово мстила за нелюбовь к своей знаменитой продукции.

Наваждение оборвалось, когда одна из ящериц разинула свою утыканную мелкими, но острыми, будто колючки шиповника, зубами пасть, и плюнула в Мэя снопом клубящегося оранжевого пламени. Рефлексы боевого летчика сработали безотказно, и лейтенант ловко увернулся от летящего ему прямо в лицо огня. Эта подлая атака привела Мэя в чувство, вернула его к гребаной реальности. Рука сама собой метнулась к одному из карманов летного разгрузочного спецжилета и выдернула оттуда небольшой зеленый цилиндр с крупной, хорошо различимой маркировкой «FG». Чека отлетела в сторону, и Эдвард с криком «Ах вы, твари!» зашвырнул фосфорную гранату внутрь холодильника. Вслед за этим Мэй захлопнул дверь и отпрыгнул в сторону.

Как только пилот свалился за плотный ряд выстроившихся неподалеку стульев, в холодильнике полыхнуло. Взрыв распахнул стальные створки, одна из которых отлетела в дальний конец кафетерия, а другая, жалобно поскрипывая, повисла на растерзанной петле. Эдвард поднял голову и увидел пламя. Недра большого холодильного агрегата сейчас больше походили на раскаленное горнило доменной печи, в которой ярко пылал смертоносный белый фосфор.

Буквально через мгновение после взрыва в коридоре послышался гулкий топот бегущих ног, и в помещение кафетерия вломились трое. Главный военный инженер Петерсон и двое морских пехотинцев из охраны базы выпученными от растерянности и удивления глазами уставились на учиненный Мэем разгром.

— Что за… ― начал было Петерсон, но Эдвард не дал ему договорить.

— Щит! ― заорал он. ― Щит не держит! Они прорвались! Они были там… внутри! ― задыхаясь от адреналина, пилот ткнул пальцем в сторону догорающего холодильника.

От этих слов инженер стал белым как мел. Сперва он попытался что-то ответить Мэю или может спросить, да так и не сподобился. Обращаясь то ли к самому себе, то ли к прибывшим вместе с ним морпехам, Петерсон завопил: «Генераторы!», после чего стремглав кинулся прочь из комнаты. Его худая, чуть сутуловатая фигура еще виднелась в широком проеме двери, когда коридоры авиабазы Лэнгли наполнил протяжный стон сирены.

С пистолетом в руке лейтенант Мэй пулей влетел в обширный авиационный ангар со сводчатым потолком. Здесь в ожидании команды на взлет замерли истребители его звена. В ангаре наблюдался нешуточный переполох. Метались техники и операторы, прямо по полу срочно протягивали дополнительные силовые кабеля, стоял непривычно громкий гул генераторов защитного поля. Сразу становилось понятным, что сейчас установки пыхтели… да какой там пыхтели, стонали на предельной мощности.

Быстро оглядевшись по сторонам, Эдвард понял, что опасности нет, по крайней мере, пока. Противнику не удалось сюда прорваться. Пилот вздохнул с облегчением и убрал оружие в кобуру. Тут Мэй заметил инженер-лейтенанта Хьюго Беккера, отвечавшего за экранирование этого укрытия. Удача! Он здесь! Пилот обрадовался. Пожалуй, сейчас Беккер был одним из немногих, кто мог ориентироваться в сложившейся ситуации, а может, будучи дежурным офицером взлета, он уже успел получить настоящий боевой приказ для их звена.

— Эй, Хью! ― закричал Мэй и припустил в сторону пультов контроля и управления, развернутых на тонконогих полевых столах.

Услышав окрик, Беккер лишь на секунду оторвался от распечатки, которую внимательно изучал, и невидящим взглядом скользнул по приближающемуся пилоту. Этот взгляд длился всего лишь одно короткое мгновение, после которого Хьюго вновь вернулся к прерванной работе. Когда Эдвард подбежал, и уже было раскрыл рот, дабы задать как минимум дюжину роящихся у него в голове вопросов, инженер его опередил:

— Не знаю, как вся база, но мы, кажется, устояли. Приборы не фиксируют наложение пространств. Так что проникновения не было. Машины чистые. ― Произнося эти слова, Беккер поглядел в сторону четырех старых, видавших виды истребителей F-22 «Раптор», друг за другом выстроившихся перед наглухо задраенными воротами длинного цилиндрического ангара.

От этих слов у Мэя отлегло от сердца. Хью знает свое дело. Если он говорит «машины чистые», значит, так оно и есть. Можно не бояться, что внутрь пробралась какая-то нечисть, которая во время полета начнет жрать печатные платы, шланги и кабеля, а то и чего похуже, вполне может прогрызть стенку пилотской кабины и набросится на человека.

Подумав о пилотах, Эдвард поискал глазами своих коллег. Капитан Джим Николсон был здесь. Он находился возле своей птички и вовсю напрягал механиков, требуя еще и еще раз все хорошенько проверить. Излишняя осторожность и подозрительность была характерной чертой Джима. Мэю иногда казалось, что из всех людей на Земле тот полностью доверял лишь одному человеку — самому себе.

Майора Крамера по прозвищу Старик и лейтенанта Свона, он же Банзай, нигде видно не было. Эдвард подумал, что это странно. Заслышав сигнал тревоги, они должны были немедленно прибыть к своим боевым машинам. Может, просто еще не успели?

Именно этот вопрос Эдвард и задал Беккеру, с которым у него сложились хорошие, почти приятельские отношения. В ответ инженер-лейтинант лишь пожал плечами:

— Они мне не докладывают. А команды на взлет пока еще не поступало.

Не успел он это произнести, как на пульте общей связи призывно задребезжал телефон. Не мешкая, Беккер снял трубку.

— Лейтенант Беккер. Да, сэр. В порядке. Под контролем, сэр! ― после этого ответа Хью долго и внимательно слушал говорившего. ― Слушаюсь, сэр! ― наконец отчеканил он.

Абонент на другом конце провода отключился, а инженер-лейтенант прежде, чем положить трубку, задумчиво повертел ее в руках.

— Ну, чем огорчишь? ― поинтересовался Мэй. А то что новости не относятся к разряду приятных, Эдварду было яснее ясного.

— Уцелели лишь мы и второе звено. Остальные… ― Беккер горестно покачал головой. ― Похоже, машины даже не подлежат восстановлению. Атака была стремительной и мощной. Защитные поля не выдержали. Внутри самолетов вдруг начали прорастать какие-то толстые лианы. Быстро избавиться от них не удалось, так как там кишело полным-полно всяких мелких зубастых тварей. Лианы не только повредили двигатели, но и смяли наружную обшивку самолетов, нарушили аэродинамику. Так что большую часть истребителей нашего авиакрыла теперь можно отправлять прямиком в утиль.

— Вот дерьмо! ― выдохнул ошеломленный Мэй и тут же припомнил сильные, упругие, будто черные анаконды, побеги, с которыми он расправился в кафетерии. Дьявольщина, а ведь верно, он видел… Эта проклятая флора и впрямь начинала уверенно сминать прочные стальные стенки холодильного агрегата! ― Черт, что же будет теперь? ― молодой пилот вновь поднял глаза на приятеля.

— А теперь вы летите двумя звеньями. Майор Крамер уже получил приказ и сейчас прибудет. Мне же поручено прикрыть вас на выходе из ангара и рулении, пока вы не доберетесь до взлетной полосы. ― Произнеся это, Беккер наконец грохнул трубку на рычаг и решительно обратился к своим людям: ― Рибера, Соммерс, перебрасывайте энергию на блоки 14 и 17, готовимся открывать ворота.

Разговор был окончен, теперь каждый должен заниматься своим делом. Подумав о той работенке, что досталась лично ему, Эдвард сразу посуровел, на скулах у него заиграли желваки. Убивать, рвать на куски, стирать с лица земли всю эту нечисть! Либо мы их, либо они нас, иного варианта просто не существует!

Развернувшись на каблуках, лейтенант тяжелым, свидетельствующим об уверенности и решимости шагом направился к своей боевой машине. Истребитель находился совсем близко, так как стоял третьим по счету. Чуть ниже «фонаря» пилотской кабины поблескивал свежей краской крупный рисунок: голова вепря с окровавленными клыками и коротким девизом «Посторонись, когда я иду».

Несколько дней назад Мэй довел счет своих воздушных побед до полусотни голов, и согласно традиции 27-ой истребительной эскадрильи ему было разрешено обзавестись персональной эмблемой. Эдвард выбрал вепря. Враги знали, что это за зверь и, судя по всему, относились к нему с опаской. Вот тоже самое чувство должен вызывать у них и он ― лейтенант Эдвард Мэй ― один из лучших пилотов Девятой воздушной армии.

— Мэй!

Когда лейтенант принимал из рук техника свой звездно-полосатый пилотский шлем, его окликнули. Несмотря на стоящий вокруг шум, Эдвард узнал голос.

— Слушаю, господин майор!

Майор Крамер не ответил, а лишь махнул ему рукой, тем самым потребовав немедленно подойти.

Вот сейчас все и выяснится, ― подумал молодой офицер, заметив, что рядом с майором стоит Свон, да и капитан Николсон тоже спешит на зов командира.

— Джентльмены, ― Начал Крамер, когда все три пилота его авиазвена оказались перед ним. ― Сегодня перед нами стоит трудная задача. Со спутника засекли крупную группу тварей. Они движутся со стороны Теннеси. Как вам известно, батареи ПВО на этом направлении вчера были уничтожены. Пока не переброшены новые установки с севера, Вашингтон может надеяться только на нас.

Еще вчера это самое «на нас» означало сорок два боевых самолета. А сейчас? В лучшем случае восемь! Об этом подумал не только Эдвард, точно такие же мысли отразились на лицах всех его боевых товарищей. Крамер сразу все понял.

— Я не буду уговаривать вас отдать жизнь за свою страну. ― Майор сурово сверкнул глазами. ― Я просто прикажу, и вы сделаете это, как подобает солдатам. Точно так же поступлю и я сам. Поэтому разговаривать больше не о чем. По машинам, джентльмены. И да поможет нам бог!

— Идем парами? ― прежде чем разойтись, уточнил Николсон.

— Да, ― кивнул майор. ― Я со Своном, ты с Мэем. Держаться друг за друга, преследованием не увлекаться! ― На секунду в глазах Крамера мелькнула горькая тоска, и он уже совсем не таким уверенным тоном попросил: ― Парни, сделайте все, что умеете, и постарайтесь выжить.

Когда они быстрым шагом двинулись к своим самолетам, Эдвард улучил момент и спросил у Джефри Свона:

— Джеф, хоть известно кто сегодня против нас? Черные или голубые?

— Идут на высоте более тридцати тысяч футов, ― ответил лейтенант и многозначительно поглядел на Мэя своими чуть раскосыми азиатскими глазами. Тем самым летчик как бы приглашал коллегу сделать вывод самостоятельно.

— Значит голубые, ― Эдвард кисло ухмыльнулся. ― Ну, хоть одна хорошая новость.

Глава 2

Император Ригер задумчиво глядел в распахнутое настежь окно тронного зала. Его столица, его великолепный Магруф раскинулся до самого горизонта. Конца этой мешанине крыш, башен, колоннад, арок и куполов не было видно даже отсюда, с высоты Замковой скалы, на вершине которой серой угрюмой громадой возвышался помпезный императорский дворец. От панорамы, открывшейся взгляду правителя, невольно перехватило дух. Ригер вдруг подумал, что по своей мощи, масштабности и величественности его детище вполне способно посоперничать с великой стеной Двенадцати цитаделей, а может даже и с самим Железным небом. Но если для проверки первого утверждения Ригеру пришлось бы отправиться на самый край мира, то со вторым не возникало ровным счетом никаких проблем. Все что требовалось от грозного повелителя империи Кадиф, а возможно в будущем и всего Атриума, так это просто поднять взгляд вверх.

Три железных луны сегодня висели необычайно низко. С одной стороны туманные и призрачные, с другой ― реальные, таинственные и, как всегда, завораживающие. Казалось, что ближайшая из них, та самая, что удобно расположилась аккурат над Магруфом, своими рваными боками сейчас вот-вот заденет самые высокие из городских шпилей, оторвет их, отправит кувыркаться в бездонном синем небе. Словно доказательством такой возможности служили хороводы из тысяч искореженных, порванных, оплавленных обломков, которые безмолвно парили в пространстве меж тремя железными колоссами. Сияя и переливаясь в лучах полуденного солнца, обломки походили на стаи драконов, которые в незапамятные времена опрометчиво сорвались со своих гнездовий и вот уже миллионы лет обречены кружить и кружить в пустоте, тщетно пытаясь отыскать дорогу домой.

Представив ту бездну лет, минувшую с момента сотворения Железного неба, император невесело покачал головой. Нет, куда ему тягаться с великими и всемогущими богами?! Они создали целую вселенную: диковинные железные луны, необъятные небеса, звезды и солнце. Их творения вечны и нерушимы, как само мироздание, они были, есть и будут. Что по сравнению со всем этим стоит всего один, пусть и очень большой, город? Пылинка! Капля в бесконечной реке времени и событий!

Ригер заложил свою столицу всего около сотни лет назад, правда, как говориться, не на пустом месте. Император прекрасно помнил, что на этих самых холмах действительно находились руины каких-то очень древних, полуразрушенных святилищ, но величать их прародителями Магруфа было бы, по меньшей мере, смешно. Итак, Магруф молод, вернее он еще младенец, мирно дремлющий на сильных руках своего отца… его, Ригера, руках. Но долго ли так будет продолжаться? Не ослабеют ли эти самые руки? Не прервется ли этот сладкий сон?

В мир Атриума пришла война… Странная и страшная. Она пожирает вернейших из подданных, искуснейших боевых магов, лучших бойцов. Государство слабеет, и недруги Ригера, чувствуя это, начинают шевелиться, плести свои грязные интриги. На окраинах империи уже началась смута. Бароны Огненых озер не прислали обещанных воинов. Огромный караван с податью, собранной в южных провинциях, бесследно исчез. В морях вновь появились пираты. Покончить со всем этим можно лишь сильной, облаченной в боевую латную перчатку рукой, только вот досада, рука эта пока занята. Она держит меч, обращенный против пришельцев нежданно-негаданно нагрянувших из другого мира.

— Мой император!

Негромкий голос прозвучал от дверей тронного зала, и любимый карликовый грифон Ригера, подарок великого мага Марцери, тут же отреагировал на него. Зверь недовольно заворочался и заклекотал, как видно протестуя против того, что его разбудили.

— Мой император… ― повторил герцог Хубер уже более тихо. Конечно же, он не обратил ни малейшего внимание на грифона, потому что легко смог бы одним лишь взглядом заставить эту живую игрушку забиться в самый дальний угол. Скорее вошедший в тронный зал чиновник давал понять своему господину, что он принес последние новости.

— Говори, ― император понял это и, отойдя от окна, направился к своему старому соратнику, одному из тех, кто помогал Ригеру занять трон.

— Стая уже в полете, ― с почтительным поклоном сообщил канцлер.

— Наш план, наша хитрость удалась? Сколько адских машин сможет им противостоять?

— Сложно сказать, ― герцог пожал плечами. ― Но Братство сделало все возможное.

— Все возможное…

Император горько усмехнулся, вспоминая вчерашнее побоище. Тогда братья тоже утверждали, что сделали все возможное, но десятки ревущих огненных стрел взметнулись с поверхности земли и уничтожили большую часть Черной стаи. Его самой грозной и свирепой стаи!

— Каково настроение всадников? Они не сробеют, не свернут? ― Ригер знал, что весть об этой потере уже разлетелась по всей армии.

Герцог Хубер помрачнел, его худощавое заостренное лицо превратилось в настоящий клин. На какое-то мгновение имперский канцлер заколебался, однако быстро овладел собой:

— Всадников я отбирал самолично. Это лучшие, проверенные воины вашего величества, и они прекрасно понимают, задание какой необычайной важности на них возложено. К тому же всадников поддерживает и вдохновляет личное присутствие самого великого Марцери.

— Марцери… ― услышав имя мага, император покачал головой. ― Мы должны были послать кого-нибудь помоложе. Этот старый развратник может не выдержать. И тогда… Его смерть станет тяжелым ударом, как по нашей обороне, так и по равновесию во всем Атриуме.

— Менее опытный маг может провалить все дело. Потоки силы с той стороны разлома столь слабы и неустойчивы, что управиться с ними под силу лишь настоящему мастеру. Малейшая ошибка способна свести на нет все наши усилия. А поиск другого Разрушителя…

— Я знаю это не хуже тебя! ― рявкнул император.

От грозного голоса своего хозяина грифон попятился и живо юркнул за одну из колонн, тех самых, что поддерживали высокий арочный свод. Герцог же молча склонил голову. Этим он как бы выражал согласие и одновременно просил прощение за свою непростительную несдержанность.

Император благосклонно принял извинения и покорность, а затем продолжил уже вовсе не так грозно:

— Ловчие, патрули, кордоны, они уже все на своих местах?

— Разумеется, ваше величество, ― Хубер с достоинством кивнул. ― Все окрестности Хрустального озера оцеплены. А если учесть, что охоте будут помогать эльфы… ― герцог развел руками. ― Чужаку просто будет некуда деваться. Он попадется еще задолго до наступления сумерек.

— Мне бы твою уверенность… ― скривился император. ― Все может оказаться не так просто. В бою ведь, сам знаешь, все может пойти совершенно не так, как планировалось. ― Ригер совсем не по-императорски, а скорее как простой солдат, которого донимают вездесущие клопы, яростно поскреб свою густую рыжую бороду. ― Вот что… ― затем медленно протянул он. ― Поставь усиленные заставы на всех дорогах Юльского леса. Что бы ни одна мышь не проскочила!

— Будет исполнено.

Герцог покорно поклонился, а про себя подумал, что, конечно же, выполнит приказ, но только с этим делом можно не особо торопиться. Все равно все начнется уже очень скоро. Может даже до того, как он покинет этот зал.

Глава 3

Когда экран бортовой радиолокационной станции высветил нестройную шеренгу ярких зеленых точек, лейтенант Эдвард Мэй крепко стиснул зубы. Началось! Вот она, первая часть развеселого ковбойского родео! Как бы в подтверждение этой его мысли в наушниках прозвучала команда майора Крамера. Сегодня их Старику довелось командовать всей группой перехвата.

— Внимание, до противника сорок пять миль! Джентльмены, начинаем разбирать цели.

Мэю достался левый фланг атакующей орды. А, собственно говоря, какая разница? Ракетам все равно. Сказав себе это, лейтенант стал вводить данные целей в боеголовки. F-22 нес в своем брюхе шесть ракет средней дальности «Сламмер», которые требовалось истратить именно сейчас. Когда все завертится, когда начнется ближний бой, они будут полностью бесполезны, да к тому же значительно утяжелят крылатую машину, сделают ее куда менее верткой и маневренной. Ну а если, не дай бог, в бомбовый отсек угодит плазменный сноп…

Нет, к черту! Пытаясь отогнать жуткое видение, Мэй бешено затряс головой. Эй, ты это чего, парень! Не о том думаешь, холера тебя забери! Мысли настоящего воина, тем более истребителя, должны быть только о победе. Так еще с детства Эдварда учил отец, бывалый военный пилот, прошедший Корею и Вьетнамский ад.

Отчаянно броня себя за секундную слабость, лейтенант закончил программирование ракет. Его рука легла на кнопку пуска. Сейчас ждать команды. Первый залп всегда самый важный и результативный. Чаще всего он является полной неожиданностью для врага. Эти ублюдки просто не успевают среагировать, особенно если бить сквозь облака.

Они действительно шли ниже облаков. Восемь истребителей Американских ВВС, последний рубеж обороны, те, кто должен был остановить десятки, если не сотни жутких тварей, рвущихся к сердцу одной из самых великих и гордых стран мира.

Команда на пуск поступила, когда противников разделяло двадцать семь миль. Мэй с ненавистью вдавил пусковую кнопку, и пневмо-гидравлические катапульты одна за другой выбросили из брюха F-22 четыре двенадцатифутовые серебристые сигары.

Летите птички! Лейтенант поглядел вслед умчавшимся вдаль ракетам и тут же представил, как они выскочат из облаков, как, полыхнув неистовыми вспышками, превратятся в стаи смертоносных осколков. Для четырех, а если повезет, даже пяти или шести чудовищ это будет последнее зрелище, которое те увидят в своей гребаной жизни.

Так и произошло. На экране локатора пять точек мигнули и погасли. Хорошо, ― подумал лейтенант. ― Значит, разнесло вдрызг, в пыль!

— Второй залп! ― приказ командира звена прервал это сладкое злорадство.

Слушаюсь, сэр, ― прорычал про себя Мэй и отправил в полет последнюю пару «Сламмеров».

— Начинаем набор высоты! ― в эфире вновь зазвучал голос майора Крамера. ― Воспользуемся их замешательством.

Не успел командир договорить, как по ушам резанул отчаянный вопль Банзая:

— На локаторе цель! Приближается!

Буквально в тот же миг Мэй увидал ракету, которая неслась в их с Николсоном сторону. Откуда она взялась? Как наводилась? И вообще, за счет чего ухитрялась удерживаться в воздухе с явно неработающим двигателем? Разобраться со всеми этими вопросами у лейтенанта совершенно не оставалось времени.

— Уклонение! ― заорал его ведущий и, повинуясь этому приказу, лейтенант с переворотом ушел влево.

Ракета не пошла за ним, а кинулась вслед за капитаном. Именно кинулась! Мэй ничего не понимал. Ни одна ракета в мире не могла выделывать то, что творила эта. Серебристая стрела гналась за Николсоном, призрев все законы физики. Капитан всячески пытался увернуться, используя свое, надо сказать, немалое мастерство и пилотажные возможности самолета. Но тщетно. Расстояние до дьявольской машины смерти неумолимо сокращалось. Вот оно уже меньше сотни футов! Пятьдесят! Вот сейчас! Предвидя неминуемый взрыв, Эдвард весь сжался.

Однако взрыва не последовало. Серебристая стрела вдруг удесятерила свою скорость и нанесла точный удар прямо в пилотскую кабину. Это выглядело словно выпад, выверенный удар отточенного клинка. Прозрачный фонарь брызнул осколками стекла. Даже с того немалого расстояния, которое отделяло «Раптор» Мэя от машины ведущего, он увидел, что эти осколки красны от сверкающей в лучах солнца человеческой крови.

В эфире вдруг повисла гробовая тишина. Все как один пилоты были растеряны и подавлены. Гибель боевого товарища это всегда боль, но такая смерть… Николсона размазали, раздавили будто таракана. Его словно унизили, подвергли показательной казни. «Вас ждет то же самое!» ― говорил всем им неведомый и грозный некто.

— Это была наша ракета, ― Свон первый нарушил молчание.

— Подтверждаю. Наш «Сламмер», ― поддержал его кто-то из второго звена. ― Черт, но почему не сработал самоликвидатор после отключения двигателя?!

Этот вопрос так и остался без ответа. Вместо него весь эфир затопил властный голос майора Крамера:

— Внимание, парни! Полное внимание! Похоже, сегодня день сюрпризов.

О том, что так оно и есть, стало понятно буквально в ту же секунду. Цели, до которых оставалось еще, как минимум, миль пятнадцать, вдруг неожиданно исчезли с экрана локатора. Исчезли моментально и, причем, все сразу. Это было столь неожиданно, столь невероятно, что Мэй опешил. Первое, что пришло в голову молодому пилоту, была версия о поломке бортовой РЛС. Черт! Черт! Черт! Ну, почему сегодня? Почему именно сейчас? Эдвард был готов завопить от злости и досады.

— Я не вижу их! Экран локатора чист!

Более чем встревоженный голос командира второго звена капитана Стюарта стал настоящим спасением. Фух, значит электроника в порядке. Значит это что-то другое. Надо только понять, разобраться, что именно.

Понять и разобраться лейтенант не успел, так как буквально из пустоты, из чистого прозрачного воздуха в него ударил огромный сноп клубящегося оранжевого пламени. На то чтобы среагировать, у Эдварда оставались лишь доли секунды. Окажись на его месте кто-нибудь другой, и этот бедолага был бы уже покойник. Но молниеносная реакция Мэя, передавшаяся ему по наследству, чувство единения с боевой машиной спасли лейтенанта, вырвали его из лап неминуемой смерти. Эдвард резко ушел на вираж, и клокочущее пламя пронеслось где-то под самым брюхом его истребителя. Уходя из-под огня, Мэй краем глаза заметил, как вслед за пламенем в воздухе материализовалось отвратительное серебристо-голубое страшилище с огромными кожистыми крыльями.

Драконы появлялись отовсюду. Они выныривали из пустоты, словно черти из преисподней. Впрочем, данное сравнение было вовсе не так уж и далеко от истины. Твари действительно пришли из другого мира, чтобы жечь и убивать, чтобы поработить все человечество. Вернее, этого желали не столько сами драконы, сколько те, кто бросал их в бой, те, кого чудовища несли на свих чешуйчатых спинах.

В перекрестье прицела угодила одетая в блестящие на солнце доспехи фигура. Она восседала в седле с высокой спинкой, которое с помощью богато украшенной упряжи надежно пристегивалось к покатой спине дракона чуть впереди широко расправленных крыльев. Глаза наездника защищали крупные летные очки, очень похожие на те, что носили первые авиаторы еще на заре покорения воздушного океана. Нижнюю часть лица закрывала угловатая, напоминающая забрало рыцарского шлема дыхательная маска, матерчатый шланг от которой тянулся к укрепленному за спинкой седла баллону.

При виде врага Мэй не колебался ни секунды, и тут же нажал на спуск двадцатимиллиметровой шестиствольной пушки. От корня правого крыла ударили огненные трассы, и проклятый наездник развалился на кровавые ошметки. Эдвард слегка дернул самолет вниз, и снаряды буквально перерезали дракона пополам.

— Так тебе, сволочь! ― закричал лейтенант, взмывая над беспорядочно кувыркающейся теперь уже абсолютно безопасной тушей.

Правда, это его ликование длилось всего лишь одно короткое мгновение. Оглядевшись по сторонам, Мэй понял, что оба их звена оказались прямо в центе огромной драконьей стаи, которая самым неведомым образом сподобилась за считанные секунды преодолеть полтора десятка миль. Надежда на то, что «Рапторы» еще издалека смогут расстрелять дюжину-полторы летучих тварей, напрочь испарилась. Теперь начнется карусель, в которой каждому самолету будет противостоять как минимум десяток крылатых бестий.

Все именно так и вышло. Мир завертелся в неистовом водовороте, в котором сплелись воедино блестящая на солнце чешуя голубых драконов, рев смертоносного пламени, команды и крики пилотов, грохот авиационных пушек и хищное шипение стартующих ракет.

Потеряв ведущего, Мэй был вынужден сражаться в одиночку. Вначале он, конечно же, попытался прорваться к майору Крамеру и вместе с ним и Банзаем образовать боевую тройку, но из этой затеи ничего не вышло. Всякий раз на пути у лейтенанта вставала целая армада летучих бестий. Стена огня преграждала путь, и Эдвард отворачивал, уходя на новый круг.

После двух неудачных попыток Мэй понял, что именно в этом и состояла тактика их врага. Пользуясь своим численным превосходством, они разделяют боевые машины людей, не дают им действовать сообща, прикрывать друг друга. Что ж, ему ничего не оставалось, как принять условия этой гребанной игры. Лейтенант оставил попытки пробиться к своим товарищам и занялся одиночной охотой, жестоким истреблением всех тех, кто своим мерзким дыханием поганит небо его страны, его мира.

К этому моменту драконы уже порядком нахаркались огнем. Их чудовищные пасти были буквально раскалены. Это хорошо, ― сказал себе Мэй. ― инфракрасные головки ракет ближнего боя теперь смогут цепко и надежно захватить цели.

Буквально в ту же секунду по истребителю лейтенанта плюнула огнем здоровенная, покрытая старыми шрамами тварь. Тупой дракон сделал это без учета скорости, с которой мчался его противник, а поэтому весь сноп бушующего пламени пронесся далеко позади истребителя.

— Ну, ты попал, скотина! ― прошипел взбешенный Мэй и пошел вслед за чудовищем.

Хотя тварь летела невероятно быстро, но не ей было тягаться с боевым реактивным самолетом. Уже через пару секунд Эдвард догнал обидчика и захватил его в прицел. Всадник, оседлавший дракона, словно почувствовал это и заставил зверя выписывать неистовые скачки и виражи.

— Это ты покажи моей подруге! ― выдохнул Эдвард и моментально отправил в полет одну из двух имеющихся на борту АIМ-9.

Ракета умчалась к цели, настигла ее и полыхнула ярко-желтой вспышкой, обрамленной клубами серого дыма. Мэй видел, как шквалом осколков дракону размолотило его уродливую башку, как свалилась в беспорядочный штопор обмякшая безвольная туша и как наездник… А вот с наездником произошло нечто странное. Он вдруг исчез, растаял в воздухе, как крохотный клочок утреннего тумана на знойном полуденном солнце.

Задуматься или подивиться этой чертовщине лейтенанту так и не судилось, поскольку в то же мгновение вокруг заклубилось, заклокотало ненасытное пламя. Одновременно с этим весь окружающий мир потонул в диком душераздирающем крике. Ужас отточенным лезвием полоснул по сердцу, и Эдвард на форсаже рванул машину вперед.

Лейтенанту понадобилось несколько бесконечно долгих секунд, чтобы понять ― кричит вовсе не он. Воплем взорвался радио-эфир. Это его заполняет дикая предсмертная агония заживо сгорающего человека, пилота, его боевого товарища.

Страх мигом отступил. Ему на смену пришла ярость. Убивать, крушить, рвать на куски эту нечисть! Выполнить этот данный самому себе приказ сейчас было проще простого. Прямо на истребитель Мэя неслась целая стена огромных голубых чудовищ.

Лейтенант дал длинную очередь, перебил крыло ближайшей твари и… На этом все и закончилось. Мэй был вынужден отвернуть. Драконов оказалось слишком много, строй их был невероятно плотным. Его можно было сокрушить разве что лобовым тараном. Но нет, таран пока не входил в планы лейтенанта. Таран это самый-пресамый крайний случай.

— Дьявольщина! ― выругался лейтенант, все более осознавая серьезность своего положения. Причем серьезность это было еще мягко сказано. Шестым, седьмым и восьмым чувствами опытный пилот остро ощущал новую, быстро приближающуюся опасность. Вот только что это за опасность? Откуда ее ожидать?

Оглядевшись по сторонам, Мэй таки отыскал ответ на этот вопрос. Его уверенно отрезали от связанных боем товарищей и куда-то оттесняли, загоняли как волка на травле.

Ну уж нет, не на того напали, ― сказал себе лейтенант, заметив небольшой просвет чистого голубого неба слева по курсу. Пожалуй, сейчас это был единственный путь. Выскочить из окружения, развернуться на просторе и вот тогда можно будет начать все сызнова.

Выдавливая из двигателей полную мощность, маневрируя меж огненных протуберанцев, Эдвард помчался к спасительному порталу, вокруг которого все плотнее и плотнее смыкали кольцо летучие бестии.

Он почти успел. Он сбил еще одного дракона и оставил позади, по меньшей мере, полсотни его чудовищных собратьев, когда вдруг солнце заслонила огромная тень. Откуда взялся этот гигант, Мэй так и не понял. Может, вывалился из облаков, а может, выскочил из пустоты как та тварь, которую он приговорил в самые первые мгновения боя. Но как бы там ни было, дракон оказался рядом.

Сейчас они летели практически крылом к крылу. Эдвард отчетливо видел каждую чешуйку на шкуре зверя, каждый завиток на золоченой сбруе, каждую заклепку на дыхательных масках двух седоков. Да, их действительно было двое! Спереди расположился воин-наездник в дорогих доспехах, а за спиной у него восседал тощий седовласый старик в плотной коричневой рясе, сродни тем, что носили монахи францисканцы. Сквозь стекла защитных очков Эдварда буравил его алчный, голодный, будто у дикого хищника взгляд.

Лейтенант, как разумом, так и всем своим естеством почуял неладное. Огромный дракон вполне мог повернуть свою страшную морду и плюнуть смертоносным плазменным сгустком, однако почему-то этого не делал. Странный старик быстрыми и умелыми движениями что-то вытворял с небольшой, около двух футов в длину, трубой. Монах, будто патроны в помповое ружье, запихивал в нее какие-то кристаллы. С каждой новой порцией неведомых самоцветов на поверхности металла все ярче и ярче разгорались странные письмена. От одного вида этих, ох каких недобрых, едко-зеленых светляков Мэю стало как-то очень и очень не по себе. Он тут же, вполне резонно, решил, что со всей этой чертовщиной следует заканчивать, и причем как можно скорей.

Однако американский пилот так и не успел ничего предпринять. Неожиданно монах в коричневом выхватил из-под одежды кривой нож с массивной костяной рукояткой. Блеснуло остро отточенное лезвие, и из небольшого пореза на запястье брызнула кровь. Алые капли не только запятнали рукав монашеского балахона, но и щедро окропили то самое магическое устройство, которое старик держал в руке и упрямо направлял на истребитель Мэя. Древние руны вспыхнули, как будто впитав в себя весь свет солнца. В тот же миг из дула этой диковинной пушки вылетела извивающаяся желто-зеленая молния. Она метнулась к боевому F-22 и хлестко ударила его в борт. Грозный «Раптор» вздрогнул, по его металлокомпозитному телу побежали искорки электрических, если это конечно было электричество, разрядов. С истребителем сразу что-то произошло. Эдвард с ужасом наблюдал за тем, как пропадает связь, как один за другим гаснут приборы, как смолкает гул двигателей. Машина завалилась на крыло и стала падать.

Вот и все! Отлетался! ― мелькнуло в голове у лейтенанта. ― Теперь спасайся, кто может. О том чтобы покинуть самолет прямо сейчас, не могло быть и речи. Сожгут, к чертовой матери, как только раскроется парашют. Значит надо тянуть, планировать, пока есть скорость и высота. И только у самой земли, где-то на двух тысячах футах можно будет рвануть рычаг катапульты.

Приложив все свое мастерство, Мэй выровнял мертвый практически неуправляемый самолет. Стараясь поскорее покинуть место боя, он уже бросил его в крутое пике, как вдруг прямо по курсу возникли два крылатых чудовища. Они мчались навстречу истребителю. Оба дракона держали в своих когтистых лапах… Эдвард не поверил своим глазам. Сеть! Здоровенная, сотканная из диковинных золотых канатов сеть!

Против невиданного доселе оружия, или чем бы там ни была эта проклятая штуковина, пилот на мертвом, практически неуправляемом самолете был полностью бессилен. В сложившейся ситуации ему оставалось лишь одно ― обреченно нестись навстречу своей неведомой и наверняка незавидной судьбе.

Когда драконы разжали свои когтистые лапы, «Раптор» Мэя на полной скорости влетел в огромный, горящий в лучах солнца сачок. В тот же миг все вокруг закружилось, потемнело, послышался рев ураганного ветра, и боевой истребитель ВВС США вместе со своим пилотом провалился в жуткую мрачную воронку, разверзшуюся прямо посреди высокого голубого неба Вирджинии.

Глава 4

Десятник императорской гвардии пристально поглядел на двух эльфийских девушек восседающих на спинах белых единорогов. Девчонки были явно из высокого сословия. Об этом говорило абсолютно все: их одежда, оружие, осанка и умение держаться.

Одна из них, та что с огненно-рыжими волосами, которые перетягивал золотой обруч, была одета в ладно пригнанный по фигуре камзол мужского кроя и свободные штаны заправленные в высокие сапоги. На плечи юной наездницы оказался накинут короткий плащ, за спиной висели небольшой изящный лук и колчан со стрелами, а за поясом торчал красивый кинжал в инкрустированных драгоценными камнями ножнах. Вся одежда эльфийки была выдержана в коричнево-желтых тонах и расшита золотом, что в сочетании с ее волосами делало путницу похожей на знаменитый огненный цветок, тот самый, что растет в далеких горах Тарухана.

Вторая девушка являла собой полную противоположность своей подруги. Копна белоснежных волос резко контрастировала с абсолютно черной одеждой. Из украшений лишь выполненная в виде летящей птицы серебряная застежка на плаще да тонкий меч с тем же затейливым витым серебром на эфесе. Однако, приглядевшись, многоопытный ветеран безошибочно определил, что этот клинок не просто красивая безделушка подобно той, что имелась у рыжей, а настоящее оружие, легкое, удобное и смертоносное.

— Куда направляются благородные дамы?

Старый солдат не стал рассыпаться в любезностях и поклонах. Служба есть служба, а те времена, когда он волочился за каждой юбкой, неважно холщевой или кружевной, уже давным-давно миновали. Да и юбок у этих двух юных особ не наблюдалось и в помине. Эх, все же зря их доблестный император Ригер дозволил все эти вольности. Баба должна оставаться бабой, и место ей либо на кухне, либо в огороде, либо в койке. Правда, вот в койке юбка бабе вовсе не обязательна, можно даже сказать противопоказана. Подумав об этом, десятник не смог удержаться от довольно гаденькой ухмылки.

— Это наш лес, и это я должна спрашивать, по какому-такому праву вы расположились здесь и что делаете?! ― Блондинка в черном скрипнула своими жемчужными зубками. Она наверняка восприняла ухмылку старого солдафона на их с подругой счет.

— Успокойтесь, достопочтенная госпожа, ― дабы не накалять атмосферу гвардеец пошел на попятную. ― Мы выполняем личный приказ императора. Ищем вражеского лазутчика, который тайными путями пробрался в наш мир.

— Мы похожи на этого лазутчика? ― эльфийка своими ярко-голубыми глазами буравила начальника патруля. От возмущения у девушки зарумянились не только щеки, но и кончики ее острых, будто лисьих ушек.

— Вообще-то не особо, но может так сталось, что вы заметили чего или услыхали… ― начал было гвардеец.

— Разговор окончен! ― наездница в черном не пожелала дослушать десятника. ― С дороги! ― каблуками своих сапог она легонько стукнула по бокам единорога, и благородное животное рванулось вперед.

Единорог пронесся всего в каком-то дюйме от десятника, но тот даже не пошевелился. Бывалый солдат сумел не выказать страха и сохранить лицо командира. Вполне вероятно, что он действительно был смелым воином, а может старый пройдоха просто прекрасно знал: единорог ― это то из немногих существ, которое никогда, ни за что и никому не причинит зла.

В то время, как старший патруля провожал взглядом мчащихся меж деревьев всадниц, к нему вразвалочку подошел один из копейщиков.

— Девар, рехнулся ты что ли?! ― прогудел басом копейщик, такой же старый, бывалый солдат, как и сам десятник. ― Неужто не узнал эту птичку?

— Припоминаю… ― задумчиво подтвердил командир, хотя на самом деле…

На самом деле он до боли в висках пытался вспомнить, где видел эту милашку в черном. На королевском празднике посвящения, где они как всегда стояли в оцеплении? На последнем турнире, том самом, где победил могучий барон Клоц? Или… Нет, прозрение почему-то напрочь отказывалось снисходить на его седую, покрытую шрамами голову. Может именно поэтому, командир в качестве продолжения разговора избрал наставительную, полезную при любых раскладах речь:

— И все ж, порядок есть порядок. Мы здесь на службе и обязаны проверять всякого и каждого. ― Чуть помедлив, десятник добавил: ― Да к тому же будет девчонке урок. Нечего по лесу без охраны шастать.

— Здесь ей охрана ни к чему, ― хмыкнул копейщик. ― Здесь она только пальцами щелкнет, и каждая травинка, каждая козявка малая ей на защиту станет. Она ведьвсе-таки ни кто-нибудь, а дочь самого короля эльфов.

Девушки медленно ехали по узкой лесной тропе, которая, лениво извиваясь, взбиралась на самую вершину одного из трех Королевских холмов. Высоко над их головами полуденное жаркое солнце играло в листве исполинских деревьев. Густой полог не только погружал лес в благословенный сумрак, дарил негу и прохладу, но и надежно скрывал его многочисленных обитателей от уродливого лика дьявольских, отвратительных с точки зрения любого эльфа железных лун. В незапамятные времена их создали кровожадные боги, которым продолжают покланяться грязные хомос. Хотя истинный замысел властителей тьмы так и остался неведом, однако каждый эльф отчетливо чувствовал, что висящие в небе исполинские железные чудовища потихоньку сосут силы, вытягивают душу из всего живого. Единственным спасением, единственной реальной защитой от этой напасти оставался их великолепный, их неповторимый Великий Юльский лес. Под надежной защитой многовековых, наделенных магической силой исполинов царил покой и умиротворение, вокруг клубился легкий туман, пахло влагой и причудливыми, встречавшимися только здесь цветами. Именно так эльфийскому народу и представлялся рай, они жили в нем и не желали ничего иного.

Однако именно сейчас всей этой красоты, всей благодати одна юная и очень гордая дочь леса просто не замечала. В ней кипело, клокотало не то что возмущение, а настоящее бешенство. От эльфийки исходил столь мощный поток негативной энергии, что даже таурэды ― неугомонные вездесущие древесные духи, которые обычно радостно галдели и махали своей повелительнице, теперь прятались в густых кронах, стараясь даже мельком не попасть ей на глаза.

— Мерзавцы! Как только они смогли… как посмели нас остановить?! ― гневно восклицала наездница в черном. ― Где подобающее уважение?! Где почтение с их стороны?!

— Тиалас, твой отец предупреждал нас, ― пыталась вразумить подругу ее рыжеволосая спутница.

— Он разрешил имперцам хозяйничать возле Хрустального озера и только там! Мы же сейчас на Королевских холмах, а это почти в дне ходьбы оттуда. Что делают эти неотесанные мужланы здесь?

— Мы все находимся под властью императора, ― напомнила рыжая и, прикрыв рот рукой, томно зевнула. Тем самым эльфийка давала понять, что сей разговор ей наскучил, и лучница была бы вовсе не прочь поболтать о чем-нибудь другом. Тема нашлась моментально. ― Подруга, а ты заметила того молодого гвардейца… Ну, того самого, что возился с упряжью своего коня? ― глаза рыжей блеснули. ― Красавчик какой! Между прочим, он все время на нас косился.

— Арела, ты все никак не успокоишься! ― принцесса Тиалас сразу слегка расслабилась. Любовные фантазии подруги ее всегда умиляли и веселили.

— А что? ― фыркнула рыжая. ― Любовь это истинное предназначение любой женщины.

— Помимо любви существуют и другие, не мене важные вещи, ― не согласилась Тиалас.

— Ой, это ты о платьях и драгоценностях! ― с деланным восторгом воскликнула Арела и даже захлопала в ладоши.

— Дура, ― беззлобно отрезала эльфийка в черном, и слегка пришпорив своего единорога, вырвалась вперед. Тем самым дочь короля эльфов как бы попыталась занять подобающее ей по рангу место.

— А-а-а, понимаю, ― юная лучница быстро нагнала спутницу. ― Долг перед лесным народом, забота о процветании государства и все такое прочее.

— Я принцесса, ― напомнила Тиалас.

— Сочувствую, подруга, ― Арела громко вздохнула. ― Вот выдадут тебя, в интересах королевства, за какого-то кривого и косого гномьего герцога…

— Молись, чтобы не выдали, ― Тиалас не дала рыжей договорить. ― Ведь тогда я заберу тебя с собой. Ты же не только моя подруга, но еще и первая фрейлина. А раз так, то будешь обязана покорно и смиренно последовать за своей госпожой. А в гномьем царстве и тебе женишок отыщется.

— О, великие духи леса! ― простонала Арела и картинно воздела глаза к небу.

Словно в ответ на ее мольбу, небо отозвалось неожиданным раскатистым грохотом, а затем в и без того сумрачном лесу потемнело еще больше.

— Что это? ― прошептала рыжая. В ее голосе послышался страх. Видать, эльфийка и впрямь подумала, что невольно разгневала незримых древних хранителей великого леса.

— Может, гроза? ― Тиалас постаралась отыскать более простое объяснение.

— Тогда ее точно наслали какие-то злые темные силы! ― Арела стала разворачивать единорога. ― Бежим! Скорее во дворец!

От этого выкрикнутого в панике «Бежим!» в душе Тиалас тот час же вскипел гнев, упрямый яростный протест. Она принцесса! Она на своей земле! Вокруг Великий Юльский лес. Он ее друг и защитник, ее святое воинство. Так неужели она отступит, кинется наутек, словно трусливый заяц? Да не бывать такому!

Тиалас резко вскинула руки к небу и произнесла короткое заклинание. В тот же миг кроны огромных лесных великанов над ее головой разошлись в стороны, открывая взору бездонную глубину небесного океана. Хотя ни одна из чудовищных лун и не соизволила заглянуть в открытый принцессой зеленый портал, но в данный конкретный момент это абсолютно ничего не меняло. На голубом небосводе совершенно неожиданно обнаружилось нечто совершенно иное, причем не менее жуткое и пугающее, чем исполинские, обожженные адским пламенем ребра древних обитателей Железного неба.

Это был смерч, гигантский угольно-черный водоворот. К счастью жуткая мрачная воронка не приближалась. Она бесновалась высоко над поверхностью земли, и там одно за другим жадно пожирала легкие белые облачка. Смерч исполнял какой-то дикий неистовый танец. Казалось, будто это чудовищный летучий василиск пытается настичь, намертво стянуть кольцами своего огромного черного тела некую, постоянно ускользающую от него добычу.

Что так оно и есть на самом деле, Тиалас поняла, когда заметила большую серую птицу. Несчастное создание билось и кувыркалось в черных путах. Как только птице удавалось освободиться, вырваться на простор, мгла бросалась за ней вдогонку, подхватывала, оплетала и упрямо влекла и влекла куда-то на восток. Это было самое настоящее истинное первородное зло, и творилось оно не где-нибудь за тридевять земель, а прямо здесь и сейчас, в исконных владениях древнего лесного народа.

От негодования принцесса вся затряслась. Ни секунды не колеблясь она выдернула из ножен Фириат. Много лет назад этот клинок специально для ее матери выковал знаменитый гном-оружейник, а наделил его магической силой не кто-нибудь, а сам великий Марцери, так что в силе своего оружия Тиалас не сомневалась. Ненавистная черная магия сегодня получит достойный отпор. И возможно это будет не просто схватка, возможно это будет справедливая месть за таинственную смерть королевы эльфов.

Направив меч на чудовищную черную воронку, принцесса прокричала:

— Я не боюсь тебя, враг!

Магическая фраза словно оживила металл. Он стал теплым, затем горячим. В меч неистовым потоком хлынула вся сила, весь гнев Тиалас. Принцесса чувствовала это. Она уже едва удерживала бешено вибрирующее, вырывающееся из рук оружие.

— Именем света, рази! ― выкрикнула принцесса, и в тот же миг с острия четырехгранного лезвия сорвался ослепительно белый луч.

Клинок словно удлинился, вырос до невиданных размеров и смог дотянуться до неведомого врага. Он пронзил кружащийся над лесом смерч, и тот судорожно дернулся, съежился, отпрянул.

Диковинная птица выпала из хищных лап мрака и, беспорядочно кувыркаясь, понеслась к земле. Истратив все силы на борьбу, бедолага была даже не в состоянии расправить крылья и прервать свое страшное убийственное падение.

Смекнув это, принцесса тут же попыталась помочь. Используя свою, в общем-то, не очень сильную магию, эльфийка постаралась изловчиться и подхватить прямо в воздухе несчастное, ни в чем не повинное существо. Однако, странное дело, у молодой чародейки ничего путного из этого не вышло. Диковинная птица упрямо продолжала нестись к земле. Причина здесь могла быть лишь одна ― Тиалас истратила всю силу на борьбу с проклятым смерчем и сейчас была слаба словно маленькая цветочная фея.

— Помогай! ― в страхе закричала принцесса своей растерянной и ошарашенной подруге. ― Помогай, не то разобьется!

Заклятьем удержания Арела владела в еще меньшей степени, чем Тиалас. Но ослушаться свою повелительницу рыжая не посмела. Она тут же зашептала тайные слова и протянула руки к странному существу с толстым длинным клювом.

— Ничего не выходит! Она падает! ― от натуги лучница щурила глаза, ее руки тряслись и ходили ходуном.

— Лучше старайся! Мы лишь замедлили ее падение!

— Не могу! Она уж больно большая, больно тяжелая!

— Чушь! Это всего лишь птица! Слышишь, обычная птица!

Все приказы, все проклятья и увещевания, которые принцесса адресовала как своей подруге, так и самой себе, результата не дали. Они не справились, не удержали, и большой серый журавль с грохотом рухнул где-то на соседнем холме.

— Что ж ты…! ― со слезами на глазах простонала белокурая Тиалас.

— А сама-то ты чего? ― обессиленная Арела буквально повисла на шее своего единорога.

— Это я чего?! Да я одолела целую бурю! ― принцесса указала на небо, в котором быстро таяла черная каверна. ― А тебе… А тебе следует не о нарядах да ухажерах думать, а больше практиковаться в магии. Я прикажу учителю. Пусть он гоняет тебя с рассвета и до заката.

— Бурю одолел волшебный меч твоей матери, ― с обидой в голосе возмутилась рыжая, которая и впрямь до смерти испугалась, что старый беззубый горбун запрет ее в своей коморке и засадит за древние пыльные фолианты. ― А у меня такого меча нет. И способностей к волшебству тоже меньше. Я ведь не королевских кровей. Не в моих силах удержать такую большую птицу. ― Как бы в подтверждение своих слов Арела добавила: ― Слыхала, как грохнуло? Не могла это быть обычная птица!

Тиалас задумалась. В словах подруги, конечно, имелся смысл. Птица и впрямь была странная. И за ней охотился кто-то из очень могущественных чародеев. Ведь простому волшебнику такое… ― эльфийка припомнила чудовищный черный смерч. ― Да, простому волшебнику такое явно не сотворить. По спине принцессы сразу пробежал легкий холодок. Это что же получается: она перешла дорогу кому-то из великих магов?!

Однако страх быстро улетучился. Да, собственно говоря, Тиалас и не ведала, что такое настоящий страх. Самое ужасное, что случалось в ее жизни, это суровый взгляд отца и приказание три дня не покидать свои покои. В худшем случае этим же все закончится и сейчас. А это, прямо сказать, ничтожная плата за такое по-настоящему захватывающее, головокружительное приключение!

Принцессе тут же захотелось взглянуть на упавшую птицу. Скорее всего, такие создания живут далеко за Поющими горами. Бродячие сказители, истории которых она так любила, часто рассказывали о невероятных существах из тех краев. Львы с двумя головами, крылатые змеи, говорящие собаки, бабочки и цветы размером с повозку. Все эти создания будоражили воображение девушки и зарождали мечту об увлекательном путешествии. А тут такой случай!

— Поехали! ― Тиалас властно взглянула на подругу.

— Куда? ― почувствовав, как вдруг преобразилась ее госпожа, та насторожилась.

— Смотреть на птицу. Может она еще жива. Тогда мы постараемся ее исцелить.

— А… а может лучше не надо? ― рыжая поежилась. ― Вдруг это вовсе никакая и не птица, а настоящий бешеный дракон? Такой как прошлой весной слопал сэра Гаймора из Южного Друнга.

— Мы что драконов никогда не видали? ― фыркнула принцесса. ― А чтобы окончательно успокоить подругу, добавила: ― У нее клюв, крылья, хвост, все как у птицы. Так что не сомневайся.

Попусту болтать дочь короля эльфов больше не собиралась. Развернув своего скакуна, она стрелой понеслась сквозь лесную чащобу.

Глава 5

Мэю показалось, что сперва он умер, а вот теперь какие-то неведомые силы воскресили его, выдернули из забвения и небытия. Чернота, в которой как в могиле пребывал лейтенант, вдруг отступила. Нет, она не исчезла вовсе, она лишь трансформировалась, распавшись на множество гигантских газообразных щупалец. Эти неистовые дети мрака жадно тянулись к нему, оплетали собой теперь такое тихое и смирное тело некогда грозной боевой машины.

Да, его могучий «Раптор» был мертв. Совершенно и абсолютно мертв. Осознание этого ворвалось в мозг Эдварда вместе с нереальной тишиной, которую нарушало лишь протяжное волчье подвывание забортного воздуха, да скрип привязных ремней, пытающихся противостоять неистовой болтанке. Зловещая тишина! От такой у любого пилота по коже мигом начинают ползти крупные, никак не меньше четверти дюйма, мурашки.

Рука Мэя, словно живя своей собственной жизнью, пыталась снова и снова щелкать тумблерами, судорожно дергать рычаги. Но нет, все тщетно. Двигатели наотрез отказывались запускаться. Из всех приборов функционировал лишь высотомер, да и тот будто сошел с ума. Или, быть может, с ума сошел он, лейтенант Эдвард Мэй?

Пилот не мог поверить своим глазам. Его самолет хотя и бился, словно пойманная в сеть рыба, но не падал. Каждый раз, когда многотонная машина устремлялась к земле, кружащие вокруг дымные плети подхватывали ее и забрасывали высоко в небо, как можно глубже в центр гигантского черного смерча. Это выглядело дико, нереально и до безумия жутко. Стихия словно играла с ним, влекла куда-то, чтобы уже где-то там, в своем далеком логове разделаться, поставить большой жирный крест на его, Мэя, жизни.

Лейтенант вдруг отчетливо вспомнил, с чего начался весь этот кошмар: старик, который ударил в него зеленой молнией; драконы, метнувшие золотую сеть… Мэй обомлел. Срань господня, а ведь все это вовсе неспроста! По нему применили новое доселе неведомое оружие! Используя свои адские технологии, противник пытается заполучить самолет. Наверняка им нужна новейшая система наведения ракет, которую специально разработали для захвата биологически активных целей. Пилотов инструктировали по этому поводу. Кроме того, дьяволы в монашеских хламидах явно не откажутся и от сведений, хранящихся в голове у самого Мэя.

Первым, чисто инстинктивным желанием было бежать, покинуть истребитель. Пусть этим тварям достанется лишь мертвый металл, но никак не его туго набитый важнейшей, во многом секретной информацией мозг. Эдвард уже даже потянулся к рукояти катапульты, однако вдруг отчетливо осознал, что из смерча ему не выбраться. Он либо погибнет, либо эта черная хрень захватит его и доставит туда же, куда и сам самолет. Первое чертовски неприятно, второе ни при каких обстоятельствах недопустимо.

Что же тогда делать? Пожалуй, лишь одно ― покрепче стиснуть зубы и ждать, наблюдать за смерчем, а при первой же возможности попытаться выскользнуть. Сорваться в крутое пике и понестись к земле. Только обеспечив себе солидный отрыв, наконец, можно будет прыгать. Конечно же, это один шанс из сотни, но, черт побери, он все-таки существует!

Только Мэй об этом подумал, как рядом что-то ярко полыхнуло, послышался грохот, и «Раптор» немилосердно тряхнуло. Буквально в следующее мгновение зловещие потоки чернильно-черного газа частично унеслись вверх, а частично поредели и распались на, в общем-то, совершенно безобидного вида облачка. Вокруг значительно посветлело. В глаза пилоту сразу бросилась нереальная глубокая синева небес. Такую он еще нигде и никогда не видал. И еще… сразу возникло какое-то странное ощущение, будто прямо над головой нависает нечто невообразимо огромное и давящее. Эта штука заслоняла собой солнце, пожирала часть его золотистого сияния. Возможно, именно так должна была выглядеть тень от невиданного черного урагана, хотя с другой стороны…

Чтобы как следует осмотреться, времени у Эдварда совершенно не оставалось. С его могущественным противником, коим в данный момент являлся жуткий черный смерч, явно что-то произошло. Мэй не очень понимал что именно, но в сложившейся ситуации это было совершенно неважно. Главное ― враг отступил, ослабил свою смертельную хватку.

— Вот он, тот самый шанс, ― прорычал лейтенант. ― Пора! Валим отсюда! Живо!

С этими словами Эдвард резко отжал от себя рукоять управления. Далее, сманеврировав рулями высоты, лейтенант направил острый нос своего F-22 прямиком к земле. Казалось, все было сделано совершенно правильно, как по учебнику, однако уже в следующее мгновение мир вокруг неистово завертелся и закувыркался. Истребитель, будто растеряв все свои аэродинамические свойства, свалился в вертикальный беспорядочный штопор. Вывести его из этого опаснейшего положения у пилота, несмотря на все старания, отчего-то никак не получалось. Высотомер глотал высоту сотнями футов. Навстречу гибнущему самолету несся темно-зеленый пышный ковер густого леса. Он простирался от горизонта до горизонта. Тысячи акров сплошной непроходимой сельвы.

Неужели заповедник Джорджа Вашингтона? Это куда ж меня, нахрен, занесло?! ― пронеслось в голове у Мэя, но он тут же позабыл о таком несущественном и совершенно несвоевременном вопросе. Основной вещью, которую сейчас лихорадочно пытался понять лейтенант, являлась ― достаточно ли он оторвался от ненавистного смерча. Достаточно, наконец, решил Эдвард и с силой потянул за рычаг катапульты.

Ничего не произошло, фонарь не отстрелился, выталкивающие двигатели пилотского кресла не сработали. Но этого просто не могло быть! Система спасения на сто процентов надежна и эффективна!

Ледяной, парализующей волю и тело волной на лейтенанта начала накатывать паника. Пока она еще полностью не завладела им, Мэй дотянулся и рванул вторую дублирующую скобу, ту самую, что торчала из боковой поддержки спинки, у самого его плеча. Результат оказался прежним ― катапульта вновь не сработала. Цепляясь за последнюю надежду, пилот попробовал вручную сбросить фонарь кабины. Тщетно. Тот словно прикипел к нижнему ободу и ни за что не хотел открываться.

Вот тогда-то и пришел настоящий ужас. Мэй дергался в кресле и изо всех сил молотил по прозрачному поликарбонату фонаря. Эдвард неистово вопил, задыхался, но даже не подумал сорвать дыхательную маску. В этот момент он вообще не мог ничего соображать. Близость смерти, страх перед ней напрочь лишил его разума. Находясь в этом состоянии лейтенант даже не заметил, что сумасшедший штопор, в котором кувыркался его боевой самолет, вдруг неведомым образом прекратился. Машина продолжала падать, но теперь плашмя, брюхом вниз и притом как-то уж неестественно медленно.

Однако как ни замедленно было это падение, оно, тем не менее, являлось самым настоящим падением. Все закончилось, когда двадцатипятитонная махина F-22 рухнула на толстые, плотно переплетенные ветви вековых деревьев.

Глава 6

Две юные эльфийки осторожно пробирались меж поваленных деревьев. Своих единорогов они оставили шагов за сто от этого места. Благородные животные дрожали, упрямились и напрочь отказывались идти сквозь бурелом. Они что-то чувствовали, что-то чуждое и враждебное этому лесу, этому миру. Девушки и сами ощущали себя далеко не так уверенно, как раньше. Именно поэтому принцесса Тиалас обнажила свой меч, а ее рыжеволосая подруга наложила на тетиву лука одну из своих смертоносных стрел. И все же они шли вперед. Любопытство брало верх над робостью и осторожностью, гнало их в поисках новых головокружительных приключений.

— Я же говорила, что никакая это не птица, ― тихо прошипела Арела. ― Только глянь, как тут все переломало.

— Тихо ты! ― шикнула на нее Тиалас, а сама подумала: «Ладно, пусть не птица. Ну и что? Наоборот, даже еще интересней. Взаправдашняя реальная тайна! Со мной еще никогда в жизни ничего подобного не происходило!»

Эльфийки прокрались еще шагов двадцать, перебрались через ствол поваленного дерева, проломились сквозь густой кустарник и лишь тогда очутились на краю небольшой прогалины, возникшей в результате падения странного существа. Именно там, поверх огромной груды обломанных ветвей, и распласталось длинное серое тело, от которого ввысь поднимались тоненькие хорошо различимые струйки то ли дыма, то ли пара.

— Дракон! ― воскликнула Арела и, не задумываясь, выстрелила.

Тиалас вскрикнула «Нет!», но было уже поздно. Смертоносная эльфийская стрела налету превратилась в огненную молнию и ударила в серый покатый бок. Послышался металлический скрежет, полетели искры.

— Да у него железная шкура! ― ошарашено выдохнула рыжая и мигом схватилась за древко следующей стрелы.

— Не шевелится, ― Тиалас жестом остановила подругу.

— Думаешь, мертвый? Или затаился?

— Он даже не дернулся, когда ты в него попала, ― резонно заметила принцесса.

— Может шкуру не пробило, вот и не дернулся, ― предположила рыжая. ― Ждет, гадина, не шевелится. Драконы они ведь знаешь, какие хитрые и коварные!

— Разуй глаза, ― фантазии подруги понемногу начинали выводить Тиалас из себя. ― Никакой это не дракон. Вон и дыра у него от твоей стрелы. И кровь начала течь.

Из бока чудовища и впрямь текла кровь, правда какая-то уж очень странная: прозрачная, желтоватая и дурно пахнущая. Чутким носикам жительниц леса, привыкшим к ароматам трав и цветов, этот запах показался отвратительней, чем испражнения горгулий, которые, как известно, обитали в городах и питались на обширных городских мусорниках.

— Пошли!

Осмелев, принцесса махнула подруге рукой и сама двинулась вперед. Однако Фириат она все же держала наготове. Меч мог пригодиться, если страшилище вдруг очнется.

Вот тут Тиалас и словила себя на мысли, что крылатый зверь не так уж и страшен. Даже наоборот было в нем что-то грациозное и стремительное. Небольшая голова и острый клюв, плечи, переходящие в широкие руки-крылья, и большой пышный птичий хвост. Великие боги сложили все эти части так ладно, что в результате получилось воистину совершенное существо. Оно действительно было создано для полета, для того чтобы долго и легко парить в небесах, кружить меж облаков, может, даже подниматься к самым Железным лунам.

Почему так всегда бывает? ― вдруг подумала девушка. ― Стоит на свет появиться чуду, как на него кто-то мигом решает наложить свою грязную лапищу, завладеть тем, что по праву должно принадлежать всем, радовать и восхищать каждого, кто только устремит на него свой взгляд. И ведь, скорее всего, чудо погибнет в неволе, а может даже еще раньше, когда пленители лишь только попытаются набросить на него свою прочную петлю. Наверняка именно так все произошло и с этим бедолагой.

Тиалас с болью поглядела на раны летучего гиганта. Дыры в мощной груди, переломанные крылья и растрепанный хвост, перья из которого торчали даже вверх, явно переломанные у самого основания.

— Смотри, на нем клеймо! ― мысли принцессы прервал возглас Арелы.

Это была правда. На голове зверя, в том месте, где она переходила в короткую мощную шею, была изображена лохматая морда вепря. Хищник грозно скалился окровавленными клыками. Прямо под рисунком виднелась надпись на непонятном языке.

— Тиалас, ты ведь всегда хорошо разбиралась в геральдике, ― продолжила рыжая. ― Чей он, этот дракон?

— Да не дракон это! ― принцесса ударом меча отрубила довольно толстую ветку, которая преграждала им дорогу.

— Ну, виверн или гарпия.

— Не виверн и не гарпия.

— Вечно ты к словам придираешься! ― зашипела рыжая.

— У графа Маклая, чей замок стоит на Желтых болотах, кажется, на гербе действительно был дикий кабан, ― произнесла принцесса призадумавшись. При этом царственная особа абсолютно не обратила внимания на свою несдержанную на язык верноподданную.

— Так значит, этот зверь принадлежит графу?

— Нет, ― Тиалас отрицательно покачала головой. ― У Маклая на гербе изображен кабан целиком, со всеми четырьмя лапами, а тут только голова. И еще надпись эта странная…

Переговариваясь вполголоса, девушки подобрались достаточно близко. Неизвестное существо теперь находилось от них всего в дюжине шагов.

— Какой он огромный! ― не удержалась от восклицания Арела, правда, сделала она это шепотом. Присутствие чудовища, пусть даже мертвого, все же накладывало свой отпечаток.

— Да-а-а… ― в тон подруге подтвердила дочь короля эльфов.

— Голова у него странная, словно серебряной чешуей покрыта, ― лучница как следует пригляделась и вдруг вскрикнула: ― Моргнул! Тиалас, он моргнул! Он живой!

В то же мгновение Арела выпустила новую стрелу. На этот раз принцесса успела подбить руку подруги, и смертоносная огненная посланница пронеслась в двух локтях выше цели. Однако и этого хватило, чтобы голова зверя отреагировала, причем самым диковинным способом. Она вся окуталась коконом из тонких зелено-желтых молний, который еще больше отклонил выпущенную эльфийкой стрелу.

— Заклятие! ― одновременно выдохнули обе девушки.

Да, так оно и было. Голову зверя надежно защищало охранное заклятие, которому, скорее всего, было нипочем даже смертоносное оружие эльфов.

И Тиалас, и Арела сразу поняли, что все это неспроста, почувствовали некую тревогу или даже угрозу. В ожидании нападения подруги напряглись и замерли. Что или кто именно угрожал юным искательницам приключений, пока было не понятно, но эта опасность не была плодом их воображения, она существовала вполне реально, она тяжелым давящим на душу наговором наползала откуда-то издалека. Словно кто-то неведомый и злобный знал об их присутствии именно в этом месте, и, даже больше того, он за ними наблюдал или выслеживал.

— Давай отсюда уйдем, да поскорее, ― шепотом предложила Арела.

— Давай, ― тут же согласилась принцесса и, как бы прощаясь, поглядела на крылатого зверя.

Ей вдруг очень захотелось, чтобы он исцелился и тоже улетел. Но, увы, такой магией, чтобы воскрешать из мертвых, Тиалас не владела. Вообще в мире Железного неба ритуал воскрешения могли проводить всего два или три верховных мага, которые брали за это баснословные деньги. Короли отдавали четверть своих владений, чтобы воскресить кого-то из безвременно почивших родственников. Так что, само собой, никто не станет творить такую непростую ворожбу ради какого там зверя.

Но тут Тиалас вспомнила возглас своей насмерть перепуганной подруги, тот самый, что прозвучал перед тем, когда та выстрелила во второй раз. Кажется, Арела прокричала: «Он моргнул! Он живой!». Может, лучнице показалось? А может… Неужели заклятие?! Неужели именно оно делает зверя недвижимым и похожим на мертвого?! Ведь недаром колдовские чары опутывают именно голову. А даже самый юный ученик мага знает, именно голова отвечает за подвижность всего остального тела.

— Арела, стой! ― негромким, но властным окриком принцесса остановила подругу. ― Сейчас я попробую снять заклятие.

— Зачем? ― искренне удивилась рыжая.

— Попробую и все тут.

Тиалас не стала объяснять свое решение, так как и сама до конца его не понимала. Она просто чувствовала, что делает то, что правильно, то, что и должна. Принцесса вложила Фириат в ножны, выудила из притороченного к поясу небольшого замшевого мешочка крупный лесной орех, сжала его в ладони и, закрыв глаза, стала взывать к духам леса.

Вся магия эльфов основывалась на силе, единении с Великим Юльским лесом. Только здесь они могли творить подлинные чудеса. Окажись Тиалас с Арелой где-нибудь в предгории хребта Черепов или в пустыне Забвения, они бы ни за что не смогли помочь этой несчастной птице. Существо разбилось бы о землю, превратилось в огромную окровавленную лепешку.

Когда принцесса почувствовала, что орех в ее руках буквально раскалился докрасна и сам пытается вырваться на волю, она размахнулась и со всей силы швырнула его в голову крылатого пленника.

Пленяющее заклятие тут же себя проявило. Оно вновь накинуло на голову жертвы густую, хитро сплетенную сеть из хищных зеленоватых молний. Правда на этот раз просуществовала она всего лишь одно короткое мгновение. Яркая вспышка озарила прогалину, и зеленые молнии, превратившись в длинных извивающихся червей, осыпались на землю. В тот же миг голова птицы лопнула и раскололась. От нее отделился большой кусок, который задрался вверх, словно створка раковины огромной речной мидии.

— Ты добила его! ― выдохнула Арела. ― Расколола череп, как барон Хокланд, когда тот угодил копьем в голову несчастному сэру Риду на турнире в Эльсоне.

— Я… я… я не хотела! ― выдохнула испуганная и растерянная Тиалас.

— Чего уж теперь… ― лучница махнула рукой, как бы говоря: что сделано, то сделано.

Как показалось принцессе, в голосе ее подруги послышалось облегчение. Наконец-то все стало просто и определенно. Зверь, неважно добрый он был или злой, умер. Точно умер. Теперь они могут уйти, вернуться в Зеленый дворец и там с гордостью рассказывать о своем захватывающем приключении.

Именно в этот момент до чутких ушей эльфийки донесся какой-то странный звук. То ли хрип, то ли стон. Тиалас насторожилась.

— Ты слышала? ― она поглядела на подругу.

— Смотри.

Вместо ответа лучница указала на раскромсанную голову чудовища. Там среди разбитых костей обнаружился какой-то блестящий круглый предмет. На нем виднелось что-то красное. Шар то и дело покачивался из стороны в сторону.

— Фу-у-у, у него мозги наружу полезли, ― наморщила свой курносый носик Арела.

От слов подруги к горлу Тиалас подкатил тошнотворный ком. Она тут же закрыла ладонью рот и отвернулась в сторону. Только бы не видеть этот ужас. На девушку подействовал не столько вид крови, лопнувшего черепа и вдрызг раскромсанного мозга, сколько осознание того, что все это сотворила именно она.

В отличие от принцессы ее фрейлина проявила завидную стойкость и продолжала смотреть.

— Живучий он, ― прокомментировала свои наблюдения рыжая. ― Другой бы после такого…

Арела не договорила, она поперхнулась своими словами и вдруг громко почти истерически заверещала:

— А-а-а!

Сердце принцессы гулко екнуло, а рвотные позывы мигом разогнал ледяной порыв неведомо откуда накатившего страха. Она резко обернулась к зверю, поскольку только там могло находиться то, что так напугало ее подругу.

От увиденного у Тиалас подкосились ноги и перехватило дыхание. Прямо из огромной раны на голове мертвой птицы свешивалась черная, будто обугленная, рука с пятью скрюченными хищными пальцами. Это было невероятно и жутко. Очень жутко. Это было самое черное колдовство, о котором она когда-либо слыхала. Оказывается темный демон, используя свою чудовищную магию, проник в голову этого летающего гиганта и притаился там. Он скрывался до того самого момента, пока принцесса не нанесла свой удар.

— Демон! ― своим криком Арела лишь подтвердила догадку Тиалас. ― Бежим! Мы не сможем устоять против него!

Принцесса сделала неуверенный шаг назад, но зацепилась за одну из ветвей, в изобилии наваленных по всей округе, и упала. Верная как дружбе, так и долгу Арела бросилась к ней на помощь.

— Вставай! Быстрее! ― лучница вцепилась в руку принцессы.

При помощи подруги Тиалас поднялась на ноги, и они вместе понеслись прочь от этого проклятого места.

Глава 7

Мэй приходил в себя очень медленно и тяжело. Болело все тело. Эту боль он начал чувствовать еще находясь в размазанной бесформенной черноте беспамятства. Теперь же, когда перед глазами появились светлые пятна и какие-то расплывчатые очертания, она стала просто невыносимой. Особенно сильно жгло в груди, и было тяжело дышать… невероятно тяжело.

В начале, сквозь окутывающую сознание пелену, лейтенант слышал странные звуки, очень похожие на голоса. Это было здорово! Люди! Они помогут, обязательно помогут! Эдвард даже потянулся к ним… Или только хотел потянуться? Откуда же взяться силам на столь невероятный поступок?!

Звуки вдруг оборвались, и Мэй вновь остался один, совсем один. Как и прежде, компанию пилоту составляла лишь его собственная жгучая боль.

Лейтенант еще долго сидел, просто сидел в пилотском кресле. Это точно было кресло в кабине его истребителя. Теперь Эдвард смутно различал утыканную дисплеями приборную панель, рамку индикатора лобового стекла и… Что же это такое могло быть над ней? Лицо? Или даже два лица?

Мэй так бы и терялся в догадках, кабы призраки, так кстати пришедшие навестить его, вдруг не заговорили. До слуха лейтенанта донесся на редкость плавный мелодичный голос. Эдвард не понял, а может в виду своей слабости просто не разобрал ни слова, но голос его поразил. Он проникал глубоко в душу, обволакивал, снимал страх и даже боль. Только бы они больше не уходили, не оставляли его одного. Ведь одному так страшно и безысходно. Понимая, что немедленно следует что-то сказать, Мэй собрал последние силы и одними губами прошептал:

— По-мо-гите…

Как ни слаб был голос раненого пилота, его все же услышали. Призраки затараторили между собой, а затем в лейтенанта полетело несколько ярких цветистых пятен. Похоже, это и впрямь были цветы, хотя плывшие перед глазами темные круги, как и тонированное стекло пилотского шлема, совершенно не добавляли зоркости и не позволяли сказать точно. Цветы? Если это и впрямь были цветы, то почему их бросали именно на него, словно на крышку гроба со свежепреставившимся покойником? Лейтенанту вдруг дико, безумно захотелось закричать: «Нет! Не надо! Я ведь еще живой!».

Однако он не успел. Мэю помешал голос, который хотя и растянуто, но все же достаточно ясно произнес:

— Уж и не знаю… С помощью этого заклятия мы разговариваем с дикими зверями. Сомневаюсь, подойдет ли оно для темного демона.

— Все равно следовало попробовать.

Ответ прозвучал уже немного поразборчивей, поэтому Эдвард смог кое в чем разобраться. Говорила то ли женщина, то ли подросток.

— Все эти твои дурацкие идеи… ― первый голос зашептал вновь. ― И зачем мы только вернулись?!

— Я не могу просто так взять и сбежать. Это покроет мое имя несмываемым позором. Если нам и впрямь потребуется, то мы сразимся с демоном. Мы будем биться плечом к плечу, рука об руку. Я принцесса Тиалас и ты графиня Арела, моя верная подруга и соратница. ― Голос говорившей окреп, в нем зазвучали металлические нотки.

— Хвала духам Великого леса, сражаться нам, кажется, не придется.

Та, которую звали Арела, вздохнула с облегчением. После ее слов наступила короткая пауза, в течение которой Мэй почувствовал, что его вновь принялись внимательно разглядывать.

— Все-таки какой он урод, ― наконец с отвращением произнесла одна из воительниц. ― Голова как тыква и еще этот мерзкий хобот.

Тыква… хобот… До Мэя с трудом доходил как сам смысл слов, так и то, к кому именно они относились. По всему выходило, что к нему. Но почему к нему? Какая к дьяволу тыква? Какой хобот?!

Вдруг где-то на самом краешке сознания у Эдварда зародилась мысль, или вернее догадка. На нем ведь все еще остается пилотский шлем и дыхательная маска. Может эти женщины говорят именно о них? Странно, но разве в нашем до предела нашпигованном современными технологиями мире отыщется хотя бы один человек, который не знает, что это такое?

Мэй задал себе вопрос, но не стал на него отвечать. Он вдруг испугался. Испугался того, что эти женщины уйдут. Не признают в нем человека, а потому просто возьмут и бросят здесь… одного, раненого, на произвол судьбы. Как такое может произойти, пилот не понимал, хотя… Чего только не случается на этом гребанном белом свете!

Остановить незнакомок можно было только одним способом. Собрав в кулак всю свою волю, призрев боль, Мэй сал подтягивать к лицу свою правую руку. Женщины сразу же дико заверещали, послышался звон металла и удаляющийся топот ног.

Что именно происходило возле кабины его искореженного истребителя, лейтенант не видел. У Эдварда просто недоставало сил, дабы повернуть голову и поглядеть туда. Сейчас все они до самой последней капли уходили на то, чтобы тянуть и тянуть вверх свою затянутую в перчатку пятерню. И он таки смог! Последним усилием даже не мышц, а скорее воли, уже практически теряя сознание, Мэй все же подцепил, а затем медленно поднял тонированное стекло своего пилотского шлема.

О том, как именно развивались события дальше, судить молодой пилот был уже не в состоянии. Едва отступивший мрак вернулся вновь, ринулся в неистовую атаку. На этот раз Эдварду уже было абсолютно нечего ему противопоставить. И мгла сомкнулась, погружая лейтенанта в липкое, тягучее небытие.

Глава 8

До прибежища старой Лаари оставалось совсем немного. Сейчас едва заметная глазу тропинка проведет их меж двух огромных валунов, очень похожих на драконьи яйца, потом она свернет к ручью и пересечет широкую поляну, сплошь заросшую кальмогорскими лопухами. Именно на ее южной окраине и раскинуло свои могучие ветви великое, священное для любого эльфа дерево Тирон.

Принцесса перевела взгляд на здоровенного крысоволка, который понурив свою удлиненную мохнатую голову, брел рядом с ее единорогом. Заклятье повиновения держало зверя очень крепко. Настолько крепко, что матерый хищник, хотя и был жутко голоден, даже не глядел в сторону как эльфиек, так и их скакунов. Правда и двух белых единорогов тоже пришлось слегка опутать магией. Иначе они бы просто кинулись наутек, только лишь учуяв запах своего заклятого врага.

Все это потребовалось, чтобы помочь ЕМУ. Тиалас поглядела на молодого мужчину, лежащего на мохнатой спине крысоволка. Хорошо, что Арела вспомнила этот древний способ. Ведь именно так Добрый лучник доставил барона Кобальта в его родовой замок, чем спас тому жизнь. Весь трюк заключался именно в том, что спина у крысоволка очень длинная и плоская. Взрослый мужчина вполне может лежать на ней вытянувшись во весь рост. А если к этому добавить невероятно мягкую и плавную походку зверя, то лучшего транспорта для перевозки тяжелораненого и не сыскать. Конечно, Тиалас не была столь глупой и наивной, чтобы приравнять спину лесного хищника к устойчивой и надежной кровати. Понимая это, юная чародейка и применила заклятия равновесия и мягкого удержания. Теперь-то уж ОН ни за что не свалится на землю.

Кто такой этот самый ОН девушка не имела ни малейшего понятия. Тот рыцарь, что сидел в голове невиданной железной птицы. Что это рыцарь, Тиалас даже не сомневалась. Ведь только рыцари носят шлемы с забралами, только их доспехи украшают фамильные гербы и магические руны родовых девизов.

Принцесса уже в который раз оглядела странную одежду воина. Она имела безвкусный тускло-зеленый цвет и была сделана из довольно плотной ткани. Такую, пожалуй, не прокусит даже дикая собака, но назвать ее настоящими рыцарскими доспехами, конечно же, было сложно. Эмблемы и гербы, нашитые на рукавах и груди, тоже ничего не объяснили. Тиалас никогда не видела ничего подобного. Единственное, что можно было сказать совершенно точно ― перед ней находился чужеземец. Ни у кого из жителей империи Кадиф не было таких светлых волос, никто из мужчин не стригся так странно, коротко и гладко. Правда, рассказывали, что каннибалы с северных островов брили свои головы налысо, оставляя спереди лишь длинный свисающий до самых глаз чуб. Но ведь это вовсе не то! Это совсем не похоже!

Тиалас перестала думать о прическе рыцаря и сосредоточила все свое внимание на его лице. Кожа светлая, почти как и у ее родного лесного народа. Лоб высокий. Правильные, бесспорно благородные черты слегка тонковаты, однако это не делает их менее волевыми и мужественными. Глаза? Принцесса не видела глаз незнакомца, но почему-то решила, что они непременно должны оказаться голубыми и немного печальными, как у ее отца, могущественного короля Накилона. Хотя, насчет печали Тиалас, скорее всего, не права. Рыцарь ведь еще совсем не стар, чтобы грустить. Это лишь сейчас мрачная скорбная печать легла на его чело, и все потому, что бедолаге было нестерпимо больно.

Эльфийка вдруг вздрогнула всем телом. Она вспомнила, как своим тонким кружевным платком стирала кровь с шершавой щеки и волевого подбородка, как промакивала выступившую на губах алую пену. На секунду у Тиалас перехватило дыхание. На нее нахлынули сразу два чувства. Одно ― сладкое и хмельное, будто эль из дикого меда, второе… А вот вторым чувством был резкий и жгучий укол под самое сердце. Разрази ее гром, они плетутся чрезвычайно медленно. Непозволительно медленно! А ведь так можно и не успеть!

Живее! Тиалас тут же послала мысленный приказ, и подвластный ее воле крысоволк припустил резвой рысцой. Пришпорив своего единорога, принцесса понеслась следом.

— Не так быстро! ― окликнула ее Арела.

Тиалас оглянулась на скакавшую следом подругу.

— Я говорю, что рыцаря может растрясти. Откроется кровотечение внутри тела, и мы не довезем его до Лаари.

Арела куда меньше Тиалас разбиралась в магии, но значительно лучше принцессы ей давались премудрости врачевания. Поэтому к советам фрейлины стоило прислушаться. Тем более не следовало рисковать именно сейчас, в самом конце пути, ведь их крохотный караван находился уже на берегу ручья, то есть всего в трех полетах стрелы от того самого места, где из лесной чащобы выступало огромное, словно настоящая зеленая гора, дерево Тирон.

Тиалас придержала крысоволка и внимательно следила за зверем, пока тот переходил разлившийся в этом месте ручей. Когда хищник благополучно переправил свою ношу на другой берег, в воду ступили и единороги двух эльфиек.

— Старой Лаари придется щедро заплатить, ― вдруг подала голос Арела. ― Она из племени хомос, а стало быть, любит деньги. ― Не дожидаясь ответа принцессы, лучница достала свой украшенный самоцветами кинжал: ― Я могу отдать вот это. Кинжал стоит очень дорого.

— Лаари живет в нашем лесу, пользуется нашей защитой и поддержкой. Очень хотелось бы посмотреть, как она откажет дочери короля эльфов, своего покровителя. ― Тиалас немного свысока поглядела на верноподданную. ― Так что спрячь свою игрушку.

Произнося это, принцесса вдруг подумала, что Арела как-то уж чересчур легко пожелала расстаться со своим любимым кинжалом. Что-то раньше за ней такая щедрость не замечалась. Вдвойне странно, что эту жертву подруга пожелала принести ради незнакомца, ради того, кого вначале сама же чуть не пронзила своими огненными стрелами. Тиалас поискала ответ на свой вопрос на лице у подруги, но не нашла там ничего, кроме задумчивости и какой-то совершенно несвойственной для Арелы растерянности, словно та изо всех сил пыталась разобраться в своих мыслях и чувствах.

Что именно творится сейчас с подругой, принцесса так и не успела понять. Заросли здоровенных кальмогорских лопухов неожиданно расступились, и взгляду открылась живописная поляна с невысокой изумрудно-зеленой травой,по которой, словно россыпь золотых монет, были густо раскиданы крупные желтые одуванчики.

Посреди лужайки росло дерево. Толщина его была обхватов шестьдесят, а то и больше. Древний, поросший мхом и лишайниками ствол походил на исполинскую колонну, подпирающую само Железное небо. Корни напоминали гигантских морских змей. Они затейливо и немного жутковато переплетались, образовывали диковинные арки, и только лишь затем ныряли глубоко под землю, становясь частью царства духов вечности и плодородия. Меж корнями царил мрак, в котором таилась настоящая тайна. Что это именно так, принцесса знала наверняка, ведь перед эльфийками было не просто дерево, а великий Тирон.

Шагах в десяти от царь-дерева стояла худощавая пожилая женщина. Она будто поджидала гостей, знала об их приходе. В отличие от большинства отшельников, пожелавших покинуть общество и поселиться в самых глухих и труднодоступных уголках мира, Лаари выглядела довольно пристойно. Никаких рваных и грязных обносков. Одежду старухе составляло длинное свободное, словно рубище, серое платье с широкими закатанными выше локтей рукавами. Неглубокий вырез на нем обнажал изборожденную морщинами шею, на которой висел большой медальон на толстом кожаном шнурке. Это был серебряный диск с тайными письменами по краям и крупным рубином в центре ― непременный атрибут Лаари, по которому ее узнавали, слава о котором разлетелась далеко за пределы Великого Юльского леса. Ровные седые волосы на затылке стягивались в длинный гладкий хвост, отчего лицо женщины было полностью открыто.

Тиалас показалось, что вечно невозмутимая целительница сегодня явно взволнована. Это было видно по каменному выражению ее лица, плотно сжатым губам и гневному блеску внимательных карих глаз. Принцесса даже испугалась, что старуха и впрямь заупрямится и откажется им помочь.

— Приветствую тебя, достопочтимая Лаари, ― Тиалас хотелось кричать, немедленно требовать помощи, но, сделав над собой невероятное усилие, она начала с традиционного вежливого приветствия.

— И я приветствую тебя, дочь короля эльфов, ― в тон ей ответила старуха. Она даже не глянула на воина, которого притащил крысоволк.

— Нам нужна помощь.

Эльфийка ловко, но в то же время грациозно спрыгнула со своего единорога. Ее примеру немедленно последовала и Арела.

— Многим в этом мире нужна помощь, ― неопределенно ответила старуха, продолжая упрямо не замечать несчастного раненого.

— Этот рыцарь умирает, спаси его! ― принцесса больше не смогла, да и не захотела сдерживаться.

— Почему я должна это делать? ― Лаари удивленно приподняла бровь.

— Потому, что… ― девушка хотела сказать «я приказываю», но благоразумно передумала. ― Потому что об этом прошу тебя я, принцесса Тиалас.

— Веская причина, ― старуха произнесла это как бы сама для себя, а затем добавила, вернее спросила: ― Ты знаешь кто он?

— Он храбрый, благородный воин, этого мне достаточно.

— Благородный? ― Целительница как бы попробовала на вкус это слово. ― О да, все они благородные, галантные, даже милые ровно до того самого момента, как им не прикажут убивать. Хотя этот… ― Наконец Лаари все же удостоила раненого взглядом. ― Этот далеко не худший экземпляр. Он всегда сражался только лишь с равными себе.

Откуда старуха это взяла, Тиалас не знала, однако от последних слов целительницы у нее полегчало на душе. Похоже, Лаари проявила толику уважения к воину, а там уж не так далеко и до снисхождения, и до помощи, в которой тот так нуждался. Дабы смягчить черствое сердце целительницы, Тиалас, пожалуй, была готова даже униженно умалять, но… Но, к счастью, этого не потребовалось.

Старуха вдруг поменяла свое отношение к делу. Она ловко схватила крысоволка за шкирку и поволокла в сторону огромного дерева. Матерый хищник попробовал оскалиться, зарычать, но тут же получил по ушам и притих будто беспомощный, жалкий щенок. Лаари затянула зверя под одну из арок, образованную переплетением двух толстых узловатых корней, после чего их обоих поглотила густая чернота пещеры.

Целительница ушла не сказав ни слова, чем немало озадачила обеих девушек.

— Что будем делать? ― Арела первой подала голос.

— Войдем! ― решительно заявила Тиалас.

— Как, к самой Лаари?! Вот так запросто, без приглашения?! ― в голосе рыжей послышалась неуверенность, робость, а может даже и страх.

— Это мои владения. Я дочь короля эльфов!

Похоже своими словами принцесса пыталась подбодрить саму себя, настроиться на решительный поступок. И ей это удалось. Эльфийка резким движением головы откинула свои наползшие на глаза роскошные белокурые волосы и быстрым уверенным шагом направилась к жилищу целительницы. Как и подобает преданной фрейлине, Арела последовала за ней.

Когда подруги уже были в шаге от входа, прямо из темноты подземелья на них выскочил насмерть перепуганный крысоволк. Арела дико заверещала, а Тиалас тут же принялась творить защитное заклинание. Однако оно не потребовалось. Огромный хищный зверь затравленно зыркнул на них, отскочил в сторону, и даже не подумав оскалиться, стрелой помчался прочь, вглубь лесной чащобы.

— Фух, напугал проклятый! ― выдохнула Арела.

Принцесса с осуждающим вздохом поглядела на подругу и сдула с ладоней облачко легкого тумана, то бишь первую производную так и не выстроенного до конца обездвиживающего заклятия. Долетев до огромных корней великого Тирона, оно взялось на них сверкающими искорками легкой изморози.

— Идем же! ― произнеся это, Тиалас пригнулась и уверенно шагнула вглубь пещеры.

Глава 9

В глазах императора пылала ярость. Хотя он и не кричал, не метался по кабинету, не вымещал свою злобу на стульях, книгах, канделябрах и головах верноподданных, однако каждый из тех, кого именно сейчас угораздило оказаться в апартаментах правителя, отчетливо понимал: это еще совершенно ничего не значит. Лютый, свирепый огонь, клокотавший в груди Ригера, мог выплеснуться наружу в любое мгновение, и тогда… Поговаривали, что бывший начальник дворцовой стражи, некогда блистательный генерал Гул, который не сумел схватить вора, проникшего в императорскую сокровищницу, до сих пор еще жив и гниет где-то на торфяных разработках вблизи Желтых болот. Только вот жизни этой не могут позавидовать даже покрытые язвами и лишаями бродячие псы с городской помойки. В случае с Гулом речь шла всего лишь о воре, самом обычном воре похитившим всего каких-то полторы сотни золотых монет, ну а сейчас… Сейчас все было куда как серьезней. Сейчас дело касалось жизни и смерти самой великой империи Кадиф.

— Как такое могло произойти? ― голос Ригера прорезал плотную, будто камень тишину.

Задавая свой вопрос, император, прежде всего, глядел на двоих: канцлера Хубера и капитана королевской гвардии Нетерхазера. Ригер как бы предлагал им выбор. Пусть сами решают, кто первый подставит шею под отточенный клинок его гнева. Однако не решился ни первый, ни второй. Ответ прозвучал совершенно из других уст. Произнес его худой седовласый старик в длинном до пола темно-коричневом монашеском балахоне:

— Ваше императорское величество, не стоит понапрасну винить ваших верных слуг и доблестных солдат. Они добросовестно и честно выполняли свой долг, свое задание.

— Добросовестно? ― взревел император. ― Почему же тогда человек из мира машин не сидит в подземелье этого дворца, а спокойно разгуливает по нашей земле?

— Что-то пошло не так, ― тихо произнес капитан Нетерхазер, не смея глянуть в глаза своему повелителю. ― Его железная птица упала за пределами кольца оцепления, и мы не успели…

— Каждый десятый! ― император не дослушал оправданий командующего гвардией. ― Будет казнен каждый десятый из тех, кто стоял в Юльском лесу. Причем сейчас же, немедленно, и ты, капитан, тоже встанешь в строй для экзекуции.

— У нас и так мало солдат, ― хмуро пробубнил герцог Хубер. ― А те, кто участвовали в облаве, это лучшие из них.

— Они были лучшими, пока не зажирели и не отупели, отсиживаясь за городскими стенами. ― Ригер грохнул кулаком по крышке массивного рабочего стола, да с такой силой, что золотой письменный прибор подпрыгнул, из него вывалилось несколько перьев, а незакрытая чернильница плюнула парой больших черных капель.

— Мой повелитель, для того чтобы выполнить вашу волю, придется отозвать войска из Юльского леса, ― очень спокойно и рассудительно произнес старик в коричневом. ― А это будет означать, практически полное прекращение поисков.

Услыхав это самое «прекращение поисков», Ригер метнул на старика гневный испепеляющий взгляд, но затем сдержался и промолчал. Он прекрасно понимал: Марцери хоть официально и находится на службе у империи, но, как и все великие маги, фактически не подчинен чужой власти, пусть даже и такой могущественной, как власть самого императора.

— За это время тот, кого мы ищем, может уйти очень далеко, ― поспешил продолжить и развить мысль мага Хубер.

Канцлер сделал это по двум причинам. Во-первых, он сам начинал свою карьеру в нагруднике гвардейца, и с тех пор благоволил к этой слегка бесшабашной, но отчаянно храброй братии. Во-вторых, герцог прекрасно понимал, что стараниями благодарного Нетерхазера слух о его заступничестве непременно дойдет до ушей офицеров. А их расположение дорогого стоит. Гвардия всегда была и остается самой грозной силой в Магруфе… это если, конечно, не считать Марцери.

Подумав об этом, герцог покосился на главу братства «Неистового огня». Старику было лет триста, но он все еще оставался достаточно крепок телом, что наглядно подтвердило его сегодняшнее участие в битве с летучими машинами. Что же касаемо магической силы… то здесь с Марцери могли потягаться всего два или три великих мага. Но они, увы, находились далеко, очень далеко от Магруфа.

Канцлер едва успел подумать об этом, как старик произнес слова, заставившие его по-настоящему удивиться:

— Человек из другого мира действительно может надежно укрыться, ведь ему помогают, причем помогают при помощи магии.

— Что-о-о? Магии? ― глаза императора буквально вылезли из орбит.

— Кто-то развеял созданный мной смерч, который тащил железную птицу чужака к Хрустальному озеру. Именно поэтому она и упала вдалеке от наших охотников.

— Кто-то сумел развеять твои чары? ― выдавил из себя Ригер и, похоже, именно эта деталь удивила его гораздо больше, чем сам факт нападения.

— Да, мой император, ― и без того хмурый Марцери стал и вовсе мрачнее ночи. ― И это мне очень не нравится.

— Кто же способен на такое? ― канцлер задал вопрос, который напрашивался сам собой.

— В любом случае это должен быть тот, кто очень серьезно знаком с магией.

Прежде чем продолжить старик крепко задумался, чем не преминул воспользовался молчавший до этого Нетерхазер:

— Кто-то старается отнять у нас Разрушителя! ― в справедливом гневе офицер попытался отыскать и крепко стиснуть рукоять своего меча, но только из этого ничего не вышло, ведь все личное оружие визитерам пришлось сдать при входе в императорские покои.

— Идем дальше… ― старый маг даже не прореагировал на восклицание гвардейца. ― Чтобы разрушить заклятие шестого уровня, а именно таковым и являлся созданный мной ловчий смерч, требуется либо сотворить собственное, превосходящее по силе заклятие, либо…

— Либо? ― не выдержал Ригер.

— Либо воспользоваться очень мощным магическим артефактом.

— Колдовство другого мага, тем более такое сильное, ты был должен… Нет, просто обязан, почувствовать! ― к императору понемногу начала возвращаться его обычная рассудительность и мудрость.

— Разумеется, ― старик согласно кивнул.

— И как?

— Ничего похожего.

— Значит артефакт, ― произнося это, Ригер вздохнул с некоторым облегчением. Ему явно не хотелось, чтобы в самом сердце государства, буквально под самыми стенами Магруфа, вдруг объявился некий неведомый маг, причем с намерениями, идущими вразрез с интересами империи.

— Артефактом может воспользоваться кто угодно, ― задумчиво протянул канцлер Хубер. ― Магические предметы есть практически у всех. Даже последний нищий из квартала мусорщиков имеет какой-нибудь амулет или клеймо.

Произнося последнее, герцог поморщился. Он всячески преследовал и жестоко карал братства, которые, несмотря на высочайший запрет, продолжали ставить на телах магические клейма. Делали они это совсем за смешные деньги. Так что практически каждый мог обзавестись как защитой от насморка, так и сигналом о приближении стражников.

— Простым амулетом не разрушишь заклятие шестого уровня, ― покачал головой Марцери. ― Мое заклятие!

После этих слов пожилой маг задумался, причем скорее мечтательно, чем озабоченно. По его тонким губам даже проскользнула легкая ухмылка. Она вовсе не казалась веселой, скорей какой-то плотоядной. Но все же это была именно ухмылка, которая совершенно не вязалась с присквернейшим настроением правителя Магруфа.

— Ты должен найти этого изменника, того, кто решил нанести нам удар в спину и помочь врагу. ― Ригер не сдержался и рявкнул на мага. ― У тебя есть идеи с чего начать?

— Я думаю над этим, повелитель, ― Марцери тут же вновь стал серьезным и смиренно склонил голову.

— Думай, да только поживее! ― Ригер перевел взгляд на канцлера, тем самым давая понять, что следующие слова предназначаются уже именно для него: ― Войскам продолжать прочесывать лес. В этом им помогут эльфы. Человек с так называемой Земли чужой в нашем мире. Он здесь как бельмо на глазу. И у него нет шансов, если, конечно, не отыщутся преступники, которые надумают оказать ему помощь. Вот именно этой возможности вы и должны его лишить.

— Ваше императорское величество, следует ли из ваших слов, что экзекуция над гвардией отменена? ― Хубер с надеждой и почтением поглядел на своего сюзерена.

— Она отсрочена, ― с металлом в голосе отрезал Ригер. ― Если к завтрашнему вечеру человек не будет пойман, с палачом познакомится каждый шестой гвардеец. Капитан, передай это всем своим воинам. Если они не желают служить за деньги и славу, то пусть послужат за страх.

Последняя, далеко не самая приятная фраза была адресована уже Нетерхазеру. Услышав ее, тот засопел, как разъяренный бык и гордо выпятил вперед грудь. Тем самым командующий гвардии давал понять, что если потребуется, то для выполнения приказа славные гвардейцы сравняют горы, выкорчуют леса, повернут вспять реки и осушат моря.

Глава 10

В пещере старой Лаари оказалось прохладно, сухо и даже, можно сказать, уютно. Мирно потрескивал огонь в очаге. Там варилось какое-то зелье, от которого распространялся терпкий и в то же время немного сладковатый аромат. Он соперничал с запахом целебных трав. Их пучки в превеликом множестве были подвешены к потолку, а перетертые в порошок корневища хранились в разнообразных по форме и размеру банках и коробках. От всех этих запасов буквально ломились многочисленные грубо сколоченные полки и шкафы. Разумеется, помимо трав там находились и еще кое-какие другие ингредиенты целительского промысла, но Тиалас упрямо старалась их не замечать. Врачеватели хомос, как и черные ведьмы земли, в своих обрядах частенько использовали такое… к чему высокородный маг даже побрезгует прикоснуться. Принцесса прекрасно знала все это, и, тем не менее, привезла рыцаря именно сюда. У нее просто не оставалось другого выхода. Судя по всему, юноша был очень плох, и спасти его могли только знания и умения знаменитой Лаари.

Оказавшись внутри пещеры Тиалас и Арела сразу устремили свои взгляды к длинному, низкому, похожему на жертвенный алтарь столу. Он был вырублен из цельной глыбы черного найта. Этот камень сам по себе обладал целительной силой, ну а в сочетании с мастерством и магическим даром настоящего колдуна позволял врачевать самые страшные раны. Так вот, как раз на столе из найта сейчас и лежал рыцарь, прилетевший на железной птице. Лаари находилась рядом. Наклонившись над раненым, она ловко освобождала его от доспехов. Принцессу абсолютно не удивило, что старуха в одиночку смогла переложить тяжелого взрослого мужчину со спины крысоволка на стол, но вот странные застежки на не менее странной гибкой броне… Откуда целительница знала, как со всем этим обходиться?

— Просим простить нас, уважаемая Лаари, ― Тиалас даже еще не успела раскрыть рта, а рыжеволосая Арела уже боязливо и сбивчато тараторила извинения: ― Мы осмелились войти без вашего дозволения. Это как-то так само получилось… Мы очень виноваты…

— Хватит болтать! Вы ведь уже все равно вошли!

Пожилая целительница щелкнула пальцами, и прямо над столом разом вспыхнули полдюжины масляных светильников. Все они находились внутри очень странной люстры. Ее верхняя часть представляла собой отполированную до зеркального блеска бронзовую тарелку. Огоньки свечей мигом отразились в ней, и этот свет, слившись в единый мощный поток, ударил вниз, залил распростертое на черном камне тело рыцаря. Все это выглядело настоящей магией, только какой-то совсем иной, диковиной, совершенно непривычной для юных дочерей леса. Может именно поэтому обе эльфийки замерли, как вкопанные, да еще вдобавок с разинутыми от удивления ртами.

— Не стойте, как деревянные колоды! Подойдите. Живо! ― старуха властно махнула им рукой. ― Кажется, мне понадобится ваша помощь.

По указанию Лаари девушки заняли места по обеим сторонам угрюмого черного монолита, из которого, как обе они чувствовали, так и струилась странная, очищающая, словно вымораживающая изнутри, сила. Каждой из эльфиек была вручена склянка из толстого стекла. Ареле досталась плоская, наполненная жирной темно-бурой мазью, а Тиалас высокая и тонкая, содержащая светло-желтый порошок.

— Будешь наносить мазь там, где я тебе покажу, ― Лаари подала лучнице простенькую деревянную лопатку. ― Только аккуратно! Гляди, не перемажься сама, а то потом еще и с тобой возиться.

Не обратив внимания на испугано вздрогнувшую и побледневшую рыжеволосую ассистентку, целительница стала окунать свои руки в какую-то тягучую прозрачную жидкость, чаша с которой неожиданно обнаружилась неподалеку от стола.

— А что делать мне? ― принцесса крепко сжала в руках сосуд с доверенным ей снадобьем.

— Когда скажу, густо засыплешь раны этой смесью, ― Лаари даже не поглядела на дочь короля эльфов.

— Раны?! Какие раны? ― со страхом выдохнула Тиалас. ― У него ведь нет никаких ран!

— Сейчас будут, ― заверила девушку старуха и тут же приказала Ареле: ― Мажь вот здесь, здесь и сбоку, да погуще.

Рыжеволосая лучница беспрекословно подчинилась и стала старательно смазывать раненого, стараясь наложить как можно больше мази на его живот и правое подреберье. Однако как эльфийка не старалась, покрыть обнаженный торс юноши полностью у нее никак не получалось. Мазь впитывалась в кожу гораздо быстрее, чем Ареле удавалось ее наносить.

— Довольно, ― наконец настал момент, когда Лаари остановила свою помощницу. ― Теперь поднимите его.

— Как поднять? ― одновременно выдохнули обе девушки.

— Читайте заклятие полета, простое заклятие полета. Вас учат ему на самых первых уроках магии.

Почему целительница сама не сотворила такое, абсолютно незатейливое волшебство, обе юные эльфийки не поняли, да и не старались понять. Они тут же послушно зашептали:

«Духи земных недр,

здесь и сейчас я отменяю вашу власть.

Духи воздуха,

я призываю вас в союзники…».

Слова заклятия повторялись вновь и вновь, звучали все громче и громче. Подчиняясь им, раненый стал медленно подниматься над столом. Когда он воспарил примерно на локоть, Лаари приказала:

— Хватит. Держите его так, да покрепче!

Сама же целительница наложила руки на те места израненного тела, в которые только что бесследно впиталось по меньшей мере восемь унций дурно пахнущей темно-бурой мази. Старуха закрыла глаза, отрешилась от всего окружающего мира и, бормоча себе под нос странное заклинание на не менее странном языке, стала круговыми движениями растирать рыцаря.

Затаив дыхание, дочери Великого Юльского леса следили за таинством. Ни одна из них никогда раньше не видела, как творит свои чудеса знаменитая Лаари. Девушки слыхали лишь, что сила старой хомос иная, отличная от той, что используют все остальные маги-целители, а потому и врачует она по-другому, совершенно по-другому. Подтверждение этих слухов эльфийки получили уже через мгновение.

Ладони Лаари вдруг начали тонуть в теле молодого воина. Старуха запускала их все глубже и глубже, проникая куда-то далеко под ребра. Раненый вдруг глухо застонал, и обе девушки задрожали от ужаса, представив ту нестерпимую муку, которую причиняет ему проклятая старая ведьма.

— Держать!

Какой-то частичкой своего сознания Лаари продолжала оставаться вне мира своих магических заклинаний. И сделано это было как раз для того, чтобы зорко наблюдать за двумя неумехами и соплячками из королевского дворца. Властный приказ целительницы подстегнул эльфиек, будто удар кнута и те затараторили слова заклятия с удвоенным жаром и рвением:

«Духи земных недр,

здесь и сейчас я отменяю вашу власть.

Духи воздуха,

я призываю вас в союзники…»

Похвал за свое усердие юные чародейки так и не дождались, даже одного теплого взгляда или одобрительного кивка. Лаари вновь замкнулась, оставшись один на один с недугами рыцаря, коих очевидно обнаружилось немало. Иначе как объяснить то напряжение, что читалось на лице целительницы. Иначе откуда могло взяться так много сгустков темной запекшейся крови, которые Лаари выудила из тела рыцаря и выбросила в стоящий на полу большой грязный таз. И, наконец, снадобья! То количество снадобий, которое было влито в рот раненого, втерто в его тело и засыпано в раны… их наверняка хватило бы с лихвой, чтобы поставить на ноги десятерых.

Но хвала великим духам леса, наконец, все закончилось. Лаари приказала опустить раненого на стол и густо присыпать желтым порошком те багровые рубцы, что оставили на нем ее умелые и оказавшиеся необычайно сильными руки. Тиалас поспешно выполнила это распоряжение, причем с величайшей тщательностью, аккуратностью и, можно даже сказать, нежностью. Глядя на ее старания, пожилая целительница впервые улыбнулась, чуть-чуть… едва заметно… самыми уголками губ…

Глава 11

Майор Джеффри Кубрак внимательно вчитывался в каждую строчку документа. Одновременно с этим морской пехотинец задумчиво скреб свою небольшую окладистую бороду. Дурная привычка, но избавиться от нее, впрочем, как и от самой бороды, можно будет лишь только после окончания войны. Именно тогда закончится это дурацкое раздвоение личности и он, наконец, станет самим собой. Закончив читать, командир спецгруппы вопросительно уставился на своего непосредственного начальника полковника Чалмерса:

— Это рапорт майора Крамера — командира авиагруппы, которая сегодня утром отбивала атаку на Вашингтон, — пояснил тот.

— Разрешите еще вопрос, сэр?

— Ну, давай… валяй! — в знак своего согласия начальник разведотдела корпуса морской пехоты хмуро кивнул.

— Они охотились за самолетом или за пилотом?

— Очень хороший вопрос, майор!

Вместо полковника ответил третий участник этого разговора, невысокий человек в сером ладно сидящем костюме, которого Чалмерс представил как специального агента Агентства Национальной Безопасности Смита. В том, что агент, Кубрак не сомневался, а вот насчет Смита… В девяти случаях из десяти эти гавнюки величают себя Смитами. Что же касается конкретно этого экземпляра… Ему куда больше подошла бы фамилия Ямамото или, к примеру, Мидзуки. Так нет… туда же… Смит, холера его забери!

На похвалу АНБ-шника Джефу было глубоко насрать, однако он благоразумно не выказал этого вслух и продолжал с каменой рожей ожидать ответа на свой весьма конкретный вопрос.

— Аналитики пока не определились. Пока просчитывают оба варианта.

Чалмерс поднялся из кресла, обошел свой массивный рабочий стол и, сложив руки на груди, по-простому присел на его крышку. «Гости» полковника, оказавшиеся прямо перед ним, одновременно предприняли попытку вскочить со своих стульев, но старый разведчик легким, но властным движением руки остановил их.

— Сэр, для чего этим дебилам самолет, да еще такой, как F-22? — майор попытался самостоятельно разобраться с проблемой. — Что они могут в нем понять?

— Цивилизация из Атриума пошла по совершенно иному пути развития. Мы выбрали техническую сторону, они — оккультную. Однако и мы, и они воздействуем на одни и те же объекты или, проще сказать, предметы, — дойдя до этого места, Чалмерс поморщился так, будто его прошибла неожиданная зубная боль. — Поэтому вполне вероятно, что чужаки попытаются накачать своей проклятой магической энергией наш боевой истребитель и использовать его в какой-то необычайно важной боевой операции.

Слушая полковника, майор подумал, что «старик», как всегда, все сильно упрощает, мол, мы ― технари, они ― гребанные колдуны, и на этом точка! А между тем, очень многие, в том числе и сам Кубрак, все больше и больше склоняются к мысли о том, что в мире Железного неба властвуют вовсе не сказочные чары, а какие-то древние, иные, совершенно непознанные человечеством технологии. Скорее всего, аборигены еще в незапамятные времена почерпнули их от таинственных строителей гигантских космических станций или, употребляя местные понятия, Железных лун, которые, по самым скромным расчетам, вот уже несколько тысячелетий ухитряющиеся неведомо как болтаться на сверхнизких орбитах Атриума. Наверняка именно поэтому в своих действиях армейские спецгруппы всегда должны руководствоваться не только основным приказом, но еще и неукоснительно соблюдать инструкцию Пентагона за номером 375/4-U. Как раз она-то и требует от разведчиков тщательно и скрупулезно осуществлять сбор данных, пусть даже и самых незначительных, о практикуемом противником культе, именуемом «магией».

Да уж, магия, черт бы ее побрал! Иногда она походит на обычные безобидные фокусы, но порой… Порой майору доводилось видывать такое, от чего кровь стынет в жилах. Дойдя в своих рассуждениях именно до этого места, морпех понял, что лично ему вовсе не улыбается повстречаться с боевым «Раптором», до краев накаченным этой самой непонятной и непознанной силой.

— И что? Мы никак не в состоянии засечь и перехватить этот проклятый F-22? Даже хвалеными русскими С-500? Говорят, что от них не увернется ни один, пусть даже и самый прыткий дракон. — Вопрос Кубрака стал прямым следствием его мыслей.

— Майор, а ты подумал, каких дел может наворотить такой монстр до того, как будет сбит? Это риск. Страшный риск! ― Чалмерс нервно мотнул головой будто отгоняя чудовищные видения тех разрушений, которые мог натворить гибрид боевой машины и чужеродной магической силы.

— Всего один самолет, сэр?

— У Атриума имеется некий план. Они задумывали эту операцию именно для захвата «Раптора», это очевидно, — напомнил Смит. — Как только самолет исчез из нашего пространства, драконы тут же вышли из боя и поспешили ретироваться. Это ли не самое лучшее доказательство?!

— Странно и непонятно, — промычал себе под нос бывалый разведчик, с явной неохотой признавая логичность доводов агента АНБ. Но с другой стороны, ведь у этой медали имелась еще и вторая сторона: — А пилот? Что известно о пилоте?

— Лейтенант Эдвард Мэй, — Смит добыл из своего кейса пухлую пластиковую папку и протянул ее Кубраку. — Вот тут все, что у нас на него есть.

Принимая довольно солидную подшивку документов майор сразу смекнул, что точно такая же папка лежит на столе у Чалмерса. Обратил внимание, когда только заходил в офис. Значит каждому по экземпляру. Молодцы АНБшники! Вот что они умеют, так это любовно и кропотливо коллекционировать всякие пасквили.

— Однако быстро вы… — начал было Джеф, но тут же осекся. Он понял, что сморозил глупость. За несколько часов такое необъятное количество информации просто не накопать.

Когда они со Смитом встретились взглядами, спецагент утвердительно кивнул:

— Да, майор, лейтенант Мэй уже давно попал в поле нашего зрения. Вернее, в поле зрения отдела «D».

— Насколько давно? — Кубрак взвесил в руке пухлое досье пилота, и попытался угадать: — Пять лет? Десять?

— С самого рождения, — Смит слегка улыбнулся, предвкушая произведенный эффект.

— А что за отдел «D»? Чем занимается? — майор остался полностью бесстрастным, чем явно огорчил своего собеседника.

— Сбор научной информации и прогнозирование. У нас его еще в шутку называют «Discovery», как телеканал.

— И чем таким новорожденный Эдвард Мэй привлек внимание очкариков в белых халатах?

Честно говоря, Кубрак имел весьма традиционное представление обо всех ученых умах в мире. Исключение не составляли и те инфантильные амебы, что усердно перекладывали бумаги в закрытых архивах и запотевали окуляры микроскопов в секретных лабораториях АНБ.

— Майор, я бы посоветовал вам просмотреть личное дело Мэя, — спецагент указал глазами на пластиковую папку. — Там вы отыщите ответы на многие вопросы, в том числе и на этот.

— Сэр, сколько у нас времени до вылета? — вместо ответа Кубрак обратился к полковнику Чалмерсу. Своим вопросом майор из разведки корпуса морской пехоты предугадал итог всего этого долгого разговора.

— Борт будет готов через полтора часа, — сообщил Чалмерс.

— Полтора часа… — Джеф отрицательно покачал головой и тут же вернул взгляд на АНБшника. — Нет, Смит, пожалуй, с чтением этого фолианта у меня ничего не получится. Так что придется тебе вкратце сообщить мне все самое горяченькое. И на это занимательное дело у нас остается… — майор мельком глянул на свои ручные часы, — максимум сорок минут.

— Поговорите в самолете, — властный голос полковника осадил чересчур раскомандовавшегося подчиненного.

— В самолете, сэр? — Кубрак впервые за все время совещания выглядел удивленным.

— Именно, в самолете, — Чалмерс кивнул. — Специальный агент Смит идет с твоей группой.

— Но, сэр… — попробовал было запротестовать морской пехотинец.

— Все решено, майор, — оборвал его полковник, а затем уже более миролюбиво добавил: — За нас уже все решено.

— А как быть с экипировкой? — Кубрак понял, что спорить совершенно бессмысленно. — Щит и меч мы ему, пожалуй, подберем, а вот с доспехами…

— Экипировка у меня своя, — вмешался в разговор спецагент АНБ. — Так что спасибо и не стоит беспокоиться.

— Вот и славно, — Чалмерс по-отечески улыбнулся и тут же рявкнул с такой силой, что Кубрак и Смит вмиг оказались на ногах: — Слушать приказ! «Раптор» взорвать. Летчика эвакуировать, а при невозможности ликвидировать. Вот так, джентльмены, на войне как на войне.

Когда майор уже закрывал за собой дверь офиса, Чалмерс окликнул его:

— Джеф, сделай милость, проследи, чтобы на этот раз Хок не изрисовал себе рожу камуфляжем. Закос под орка уже не прокатит. Теперь, мать его, он все-таки рыцарь.

Глава 12

Портал открылся очень легко. Великого мага почувствовали, узнали и сразу пропустили. Именно поэтому всего через мгновение Марцери оказался в тронном зале Зеленого дворца эльфов. Вокруг важного гостя еще плясали голубые и фиолетовые молнии, а к нему уже спешил старший королевский церемониймейстер.

— От имени короля эльфов приветствую тебя, о величайший из магов!

Худощавый, похожий на высохший сучек Эленандар прекрасно делал свою работу. Он знал, как угодить любому, в том числе главному чародею империи Кадиф, о тщеславии которого ходили легенды.

— Давненько я не заглядывал к вам, — отвечая на приветствие, Марцери величественно кивнул, а затем быстро огляделся по сторонам. — А тут ничего не изменилось. Как всегда мило и уютно.

Острый и цепкий взгляд мага скользнул по стенам, увешанным дорогими гобеленами, рисунки на которых повествовали о славной истории эльфийского королевства, по выстроившимся в огромный круг массивным малахитовым колонам, оплетенным ажурным орнаментом из черного махонского плюща. Поднимаясь все выше и выше, его крупные бархатистые листья казалось впитывали свет. Может поэтому верхняя часть колоннады, резные пилястры и фронтоны, как и сам гигантский купол, накрывавший идеально круглый зал, лишь смутно угадывались. Этот плотный мрак не могли развеять ни огни факелов, ни даже падающий сверху сноп призрачного голубоватого света. Проникая сквозь отверстие в самой вершине свода, он попадал точно в центр зала. Именно там, опираясь на давно окаменевшие корни, из затейливой мозаики пола вздымался обломок ствола гигантского дерева. Это все, что осталось от Айнона — старшего брата Тирона, который и по сей день гордо вздымал свои ветви посреди Великого Юльского леса. Марцери вспомнил, что по приданию именно под сенью этого великана и появился на свет первый эльф. С тех самых пор Айнон и стал самой величайшей и почитаемой святыней лесного народа.

Однако вовсе не окаменевшие останки священного дерева приковали сейчас внимание великого мага. Это было нечто совершенно иное. Оно находилось внутри некого подобия небольшого грота или беседки, образованной толстыми окаменевшими корнями, и сияло лучистым зеленым светом. Изумрудный трон короля эльфов!

Остановив взгляд на троне, маг несколько секунд любовался игрой световых лучей внутри чистого и прозрачного самоцвета. Поговаривали, что трон короля эльфов обладает уникальным магическим свойством. С помощью него можно заглянуть в будущее. Марцери ужасно захотелось проверить это, прямо сейчас, немедленно… Но взгромоздиться на трон — означало бросить вызов королю, а в его лице и всему лесному народу. Старый чародей едва заметно покачал головой. Нет, нельзя. Пока нельзя, но только лишь пока…

— Король эльфов извещен о вашем прибытии, — голос Эленандара вывел мага из задумчивости.

— Почтенный Накилон примет меня здесь или в своих покоях?

Марцери наградил короля званием «почтенный», что больше подходило какому-нибудь купчишке, а совсем не королю. Церемониймейстер мигом уловил эту тонкость, и лицо его помрачнело.

— Великий король эльфов Накилон милостиво соблаговолил принять вас, милейший, именно здесь, в тронном зале его древнего и легендарного Зеленого дворца.

Своим ответом и этим самым «милейший» Эленандар довольно смело расставлял все и всех по своим положенным им местам: Накилон ― продолжатель одной из древнейших королевских династий Атриума, а он Марцери ― выскочка без роду и племени. Старый колдун прекрасно понял это и до боли в костяшках стиснул свой магический посох. Великому магу захотелось испепелить зарвавшегося слугу. Да, он и в самом деле уже очень давно не бывал в гостях у эльфов, и некоторые из них, очевидно, слегка подзабыли силу его гнева.

Однако буря так и не успела разразиться. Скрипнула тяжелая резная дверь, и в тронный зал вошли трое.

Король Накилон, как всегда, выглядел очень внушительно. Тонкие, но вместе с тем волевые черты лица, гордый взгляд голубях глаз, длинные седые волосы перетянуты толстым золотым обручем. Корона в империи Кадиф теперь полагалась лишь императору, поэтому всем прочим эксправителям приходилось довольствоваться кое-чем куда менее внушительным. Одет Накилон был в темно-зеленый чуть пониже колен плащ, из-под которого проступали прочные кожаные доспехи. На груди они были покрыты позолоченным магическим узором, который вряд ли прорубит даже тяжелый двуручный меч.

Глядя на повелителя эльфов, Марцери подумал, что, пожалуй, Ригеру до него далеко. Если император больше походил на простого трактирщика, то в облике, в манере держаться, в движениях Накилона сразу угадывалась порода. За его спиной словно незримо стояли поколения и поколения властителей Юльского леса. Правда, вся эта элита с ее чахлой зеленой магией не устояла перед неистовым натиском разъяренных полчищ хомос во главе с их рыжим предводителем. В результате эльфам пришлось покориться, стать теми, кем они есть сейчас — слугами в собственном доме. Да, они покорены, но отнюдь не сломлены. В этом старый маг мог убедиться по одному лишь взгляду в лица короля эльфов, его сына Калена и начальника дворцовой стражи генерала Охтарона.

— Приветствую тебя в моем дворце! — король Накилон приблизился к великому магу. — Что привело тебя к нам спустя… — тут властитель эльфов слегка призадумался, пытаясь припомнить когда Марцери последний раз переступал порог Зеленого дворца.

— Восемь лет, ваше величество.

На помощь королю пришел начальник стражи, который по традиции телохранителей всех времен и народов остановился чуть слева и впереди Накилона, готовый либо заслонить его своей грудью, либо нанести удар по коварному врагу. Но как было известно магу, Охтарон мог проделать и первое, и второе одновременно. Недаром рука знаменитого воина практически всегда лежала на рукояти короткого остро отточенного меча.

— У тебя хорошая память, Охтарон, — маг одарил военачальника кривой ухмылкой.

— Это моя работа, — обезображенное шрамом лицо воина осталось бесстрастным. — Я всегда должен знать кто, когда, а главное для чего приходит в наш дом.

В словах Охтарона прозвучал намек на прошлое, в котором великий маг Марцери пытался выяснить причины таинственной гибели блистательной Иримэ — жены Накилона и королевы эльфов. Только вот тогда, восемь лет назад, всемогущий маг не очень-то преуспел в этом деле, и злодейство, а то, что это было именно злодейство, Охтарон даже не сомневался, так и осталось не отплаченным.

Как и ожидал Марцери, при дворе короля эльфов его встретили весьма прохладно. Ну что ж, он и сам не питал особой страсти к этим длинноухим гордецам… по крайней мере, к мужской их половине. Вспомнив о стройных и грациозных эльфийках, старый маг слегка приободрился. Кто знает, может изжогу от общения с Накилоном и его свитой вскоре можно будет снять, причем весьма неожиданным и даже очень приятным способом.

— Я прибыл сюда по воле императора Ригера, — для начала Марцери решил объявить о своем статусе. — Мы ищем человека из другого мира.

— Эльфийские проводники и ловчие помогают гвардейцам императора, — Накилон указал на своего сына. — Например, Кален только что вернулся из района поисков.

— И как продвигаются эти самые поиски? — Марцери перевел взгляд на мускулистого молодого мужчину в таких же доспехах, как и у Накилона.

— Пока безрезультатно, — Кален едва заметно пожал плечами.

— Безрезультатно, — назидательно повторил великий маг. — И это очень плохо. Император крайне недоволен.

— Мы делаем все от нас зависящее, — процедил сквозь плотно сжатые зубы Накилон.

— Император повелевает, чтобы на поиски было отправлено еще больше эльфов.

— Больше?! — король Накилон не удержался от возмущенного возгласа. — Наши лучники посланы на войну с властителями железных машин. В поселениях остались лишь старики, женщины и дети. Откуда же мне взять подкрепления тем отрядам, что уже второй день бродят по лесной чащобе?! Разве что отправить на охоту весь королевский двор, всю мою свиту?

— Я не буду подкидывать Ригеру эту идею, — Марцери примирительно улыбнулся. — Моей миссией было лишь передать его волю, а думать тебе, доблестный король. Сейчас я сам отправляюсь на поиски чужака, и быть может мои возможности компенсируют нерасторопность гвардейцев. — После этих слов маг с достоинством поклонился. — Мне было приятно вновь увидеть тебя, славный король Накилон.

Затем гость проворчал себе под нос какое-то мудреное заклинание, поднял посох и его концом прочертил в воздухе овал чуть поболее своего роста. Посох словно нож вспорол тело пространства и вырезал в нем темный бездонный портал, вокруг которого тут же заплясали сотни голубых и фиолетовых молний. Марцери уже хотел шагнуть в него, но вдруг как будто что-то вспомнил:

— Доблестный король, я давно хотел спросить об одной мелочи.

— Спрашивай, — разрешил Накилон.

— Тот меч, что я создал для твоей безвременно усопшей жены, да будет душа ее вечно наслаждаться миром и покоем, он нашел себе нового хозяина?

— Фириат теперь принадлежит Тиалас. Для нее это не только оружие, но еще и память о матери. — Король эльфов слегка удивился. — А почему ты спрашиваешь?

— Так… вспомнилось… — в глазах старого мага сверкнули хищные огоньки, которые в полумраке огромного сумрачного зала вряд ли кто-либо мог разглядеть. — Жалко, если бы пропал. Хорошая вещь, очень хорошая. — Марцери как-то странно хихикнул и поспешил скрыться в сотворенной им же самим черной бездне.

Глава 13

Первое что увидал лейтенант Эдвард Мэй, когда ему с невероятным трудом таки удалось разлепить глаза, был низкий явно каменный свод и коптящий под ним огонек масляного светильника. Лейтенант очень долго лежал и глядел на это крохотное, подрагивающее, будто крылышки яркой оранжевой бабочки, пятнышко. Было чертовски приятно: вот просто так лежать, просто глядеть, просто жить. Однако так уж, наверное, заведено, что все хорошее когда-нибудь заканчивается. Закончился и сладкий, наполненный умиротворением покой Эдварда. Случилось это в тот самый миг, когда пилот начал вспоминать. Яростный воздушный бой со стаей голубых драконов, жуткая смерть капитана Николсона, золотая сеть, в которую угодил его F-22, отказ всех систем, падение и мрак. Нет, пожалуй было и что-то еще… Какие-то голоса, лица. Люди! Это они подобрали его и принесли сюда. Но вот только место, где сейчас оказался Эдвард, вовсе не походило на жилой дом или квартиру, и еще меньше на госпиталь. Это была… Мэй повернул голову и попытался сфокусировать взгляд. То, что увидел пилот, окончательно сбило его с толку. Пещера! Самая настоящая пещера! Правда, здесь кто-то определенно жил, причем не от случая к случаю, типа экзотика на уикенд, а постоянно. Грубая деревянная мебель, пучки разнообразных трав, подвешенные под потолком, незатейливая посуда, бесчисленные банки и склянки с весьма и весьма странным содержимым красноречиво свидетельствовали именно об этом.

— Очнулся, наконец!

Прозвучавший рядом голос заставил лейтенанта вздрогнуть. Он медленно повернул голову и увидел, что возле его лежанки стоит пожилая женщина в простом длинном платье. Она вытирала руки о какую-то довольно ветхую и замусоленную тряпицу.

— Пить, ― Очень тихо попросил пилот.

Женщина кивнула, подошла к столу, на котором стоял большой глиняный кувшин, и налила из него в такую же глиняную чашку. Поднеся питье к губам Мэя, онаприказала:

— Пей! На вкус конечно не очень, но это придаст тебе силы.

Эдвард сделал пару жадных глотков, и только на третьем до него дошло, что напиток основательно отдает тиной и плесенью.

— Спасибо, ― Мэй попытался отстраниться.

— Выпей все! ― седовласая женщина настойчиво продолжала держать чашку у его губ.

— А это точно съедобно?

— Ты думаешь, я возилась с тобой целых полдня только для того, чтобы потом отравить? ― хозяйка дома нахмурилась. ― Пей, я сказала!

Лейтенанту ничего не оставалось как подчиниться. Он поглубже вздохнул и несколькими большими глотками осушил содержимое чашки.

— Вот и хорошо, ― женщина удовлетворенно кивнула. ― Красный мох с болота троллей улучшит регенерацию тканей.

— Откуда? ― Мэй не поверил своим ушам. ― С болота троллей? ― Пилот попытался вскочить, но седовласая целительница удержала его за плечо.

— Лежи! Рано тебе еще скакать.

— Где я? ― прохрипел Эдвард и впервые в жизни не узнал собственного голоса.

— А разве ты еще не понял? ― старуха сокрушенно покачала головой. ― Это Атриум, или как его еще называют, мир Железного неба.

В пещере сразу же воцарилась оглушительная тишина, в которой обитали лишь звук потрескивающих в очаге дров и гулкий стук сердца землянина. За считанные мгновения Мэй понял все. Его похитили, выдернули из реальности Земли и забросили в царство чудовищ, невежества и противоестественных человеку оккультных сил. Он здесь чужой, он одинок, беспомощен и практически не имеет шансов вернуться назад. Единственным светлым даже не лучиком, а скорее искоркой в бездне этого непроглядного мрака являлось то, что лейтенант все еще оставался жив.

— Спасибо, что спасли, ― наконец прошептал он, глядя в пустоту перед собой.

— Благодарить тебе надо вовсе не меня, а двух глупых девчонок, которым их легкомысленный поступок еще ох как аукнется.

— Девчонок? ― Мэй скорее повторил, чем спросил.

— Две эльфийки.

Женщина поставила на стол чашку и взяла в руки небольшой кинжал в усыпанных драгоценными камнями ножнах. Несколько секунд целительница разглядывала оружие, а затем горько усмехнулась и равнодушно зашвырнула дорогую вещицу в один из грубо сколоченных сундуков.

— Эльфийки… ― Эдвард обессилено откинулся на подушку. ― Когда-то я думал, что все это детские сказки.

— Если это польстит твоему самолюбию, то знай: одна из этих девушек дочь короля эльфов.

— Самого короля? ― лейтенант американских ВВС вдруг от души рассмеялся. ― Господи, какой бред! ― Мэй ничего не мог с собой поделать, его прямо-таки выворачивало от нервного хохота, и этот дикий смех не мог остановить даже неожиданно начавшийся кашель и появившийся во рту привкус крови.

— Тише, ты! ― седовласая женщина с силой придавила пилота к набитому соломой тюфяку. ― Ишь, разошелся! У вас, молодой человек, между прочим, легкие были разбиты почти что вдрызг, да и в животе сплошная каша.

— Тогда почему я еще жив? ― слова хозяйки пещеры подействовали сильнее, чем напор ее рук, и Эдвард быстро затих. ― И боли почти не чувствую.

— Пришлось тебя слегка подлечить, ― целительница произнесла это таким будничным тоном, как будто она каждый день только и делает, что сшивает легкие и латает разорванные селезенки. Хотя, Мэю вдруг подумалось, что, возможно, так оно и есть на самом деле.

— Вы кто? Где я? Сколько прошло времени… ― начал было лейтенант, но женщина вдруг быстро зажала ему рот рукой.

— Тихо! ― властно приказала она.

О том что в окружающем пространстве вдруг что-то изменилось, что-то начало происходить, Мэй догадался моментально. Все разом затрепетали огоньки масляных светильников, а огонь из очага едва не выплеснулся на лежащую невдалеке вязанку хвороста. Воздух внутри пещеры потемнел и утратил часть своей прозрачности. Ну и главное: в центре большого серебряного медальона, висящего на груди целительницы, засветился крупный красный камень. Женщина тут же сорвала украшение со своей шеи и рванулась к стоящему неподалеку деревянному стеллажу. Подскочив к нему, она стянула с одной из полок пузатую стеклянную банку с каким-то подозрительным темно-желтым раствором. Еще миг, и серебряный диск с пылающим будто сигнал тревоги камнем плюхнулся в жидкость, которая тут же вскипела и стала исходить зловонным грязно-белым паром.

О том, что эти испарения куда более отвратны, чем Нью-Йоркский смог, Мэй смог убедиться тот час же. Когда самая первая, еще едва различимая волна смрада докатилась до него, лейтенант двумя руками заткнул себе рот и нос.

— Что, пробирает? ― хозяйка дома появилась из эпицентра газовой атаки. ― Концентрированная моча гоблина один из моих любимых ингредиентов. Полагаю, Марцери ее тоже оценит.

— Я не могу дышать! ― прогундосил Эдвард.

— Придется потерпеть, ― женщина участливо покачала головой. ― Он должен прервать контакт.

— Да кто он? ― Мэйю начинало пощипывать глаза. Если так дело пойдет и дальше…

— Все! Сбежал старый хрыч! ― с облегчением, в которое была подмешена немалая толика злорадства, сообщила целительница и поспешила вынуть медальон из проклятой банки. После этого она сняла с другой полки бутылку из темного непрозрачного стекла, зубами выдернула из нее пробку и разбрызгала содержимое по хорошо утоптанному земляному полу. Буквально через мгновение на смену смрадной вони пришел сладкий аромат цветов, а клубы грязно-белого пара стали таять, оставляя о себе память в виде крошечных серебристых искорок.

Закончив прибираться, хозяйка дома вставила назад пробку и водрузила бутылку с нейтрализующим вонь снадобьем на прежнее место. То же самое она проделала и с запасами гоблинской урины. Правда перед этим женщина вынула из нее медальон, насухо вытерла его подолом платья и повесила назад себе на шею.

— И что, вы не собираетесь эту штуковину мыть? ― Мэя почему-то это удивило больше, чем козни какого-то там Марцери и все прочие алхимические фокусы.

— А зачем? ― искренне удивилась целительница. ― Моча гоблинов прекрасно очищает серебро.

— Буду знать, ― пилот нашел в себе силы, чтобы улыбнуться, а затем добавил: ― Нас прервали, так и не позволив познакомиться.

— Это верно, ― пожилая женщина подошла к постели раненого и протянула руку. ― Меня зовут Лаари. Вообще-то я веду довольно скромный, уединенный образ жизни, но иногда в качестве развлечения помогаю таким олухам, как вы.

Эдвард вовсе не обиделся на прозвище «олух». Стараясь не думать о том, что Лаари только что держала медальон, мокрый от… будем говорить так, несколько необычной жидкости, он пожал протянутую руку.

— Очень приятно, уважаемая Лаари. А меня зовут…

— Я знаю. Лейтенант Эвард Мэй, военно-воздушные силы США. И это также верно, как и то что в этом мире руку женщины принято целовать, даже несмотря на то, что она вдруг оказалась перемазанной во всякую дрянь.

Глава 14

Вечерело. Капитан имперской гвардии Нетерхазер угрюмо, с нескрываемым нетерпением буравил взглядом копошащихся невдалеке солдат Резервного фортификационного полка и мастеровых гномов из гужевой гильдии. Первые из них растаскивали стволы поваленных деревьев и обломки ветвей, вторые мастерили внушительных размеров платформу на восьми толстых прочных колесах. Именно на нее и должны были затащить огромную железную птицу, ту самую, на которой и прилетел проклятый хомос из мира машин, или человек, как они себя там называют. Человек… Нетерхазер скривился. Что за название! Похоже на червяк. Однако эти самые червяки во многом преуспели. Ни одному из ремесленников Атриума никогда не удавалось построить что-либо подобное. Такое было под силу лишь высшей магии.

Подумав о магии и о магах, капитан повернул голову и поглядел на роскошный шатер, установленный на уже расчищенной части просеки. В нем колдовал глава ордена «Неистового огня», сам великий и непревзойденный Марцери вместе с двумя своими помощниками. По ощущениям Нетерхазера магия эта была какая-то отвратная, поскольку от шатра за лигу разило… Офицеру показалось странным, но, скорее всего, это была натуральнейшая гоблинская моча.

— Господин капитан! — негромкий вкрадчивый голос заставил гвардейца вздрогнуть.

Он обернулся очень недовольный тем, что прошляпил чье-то присутствие, позволил кому-то подобраться незамеченным сзади. Однако один взгляд на невысокого лысоватого субъекта в простом сером плаще заставил капитана расслабиться. А-а-а… мастер Тили, собственной персоной! Немудрено, что Нетерхазер не услышал его шагов.

— Господин капитан, мои парни осмотрели местность, — все так же негромко произнес глава цеха шпионов, или как их еще справедливо величали в народе, «Незримого братства».

— Чем порадуешь? — по лицу Нетерхазера было понятно, что на хорошие новости он не очень-то рассчитывал.

— Увы, следов землянина не обнаружено, — мастер Тили подтвердил эти опасения.

— Разорви меня бешеный дракон, куда же он подевался!

— Мы нашли отпечатки копыт двух лошадей и еще вот это… — главный шпион империи подал Нетерзахеру маленький кожаный мешочек, очень похожий на кошелек или кисет.

Капитан растужил стягивающий его ремешок и высыпал себе на ладонь несколько засушенных цветов, разноцветных камешков и каких-то кореньев.

— Что за мусор? — Нетерхазер перевел свой крайне недовольный взгляд с даров леса на того, кто их принес.

— Все эти предметы принадлежат эльфам. С их помощью они творят свою ворожбу, проводят свои обряды.

— Значит, эльфы… — Нетерхазер нахмурился. — Значит, нас опередили эти проклятые длинноухие отродья!

— Оно и понятно, это их лес, — словно между прочим заметил Тили.

— Но зачем им человек? На мясо что ли?

Грубая шутка гвардейца понравилась шпиону. Он расплылся в улыбке, демонстрируя два ряда мелких желтоватых зубов.

— Чего скалишься? — Нетерхазер уже вошедшим в привычку движением потер свое ноющее плечо. — Лучше скажи, где искать человека? Вы разобрались в следах копыт? Куда они ведут?

— Что, все еще мозжит? — прежде чем ответить, сочувственно поинтересовался глава цеха шпионов. — Я так понимаю, это память о том Глиэльском турнире?

Собеседник напомнил гвардейцу далеко не о самом приятном событии в его жизни, и в наказание за это капитан полоснул по мастеру суровым, можно сказать, свирепым взглядом.

— Следы уходят на север, господин капитан, — по взаимному молчаливому согласию Тили отказался от экскурса в прошлое и сосредоточился на самом что ни на есть настоящем. — Но далеко пройти по ним нам не удалось. Лес скрыл все отпечатки: трава быстро распрямилась, а всю пыль на тропе будто сдуло ветром. Кто-то применил магию, не иначе.

— Магию, — повторил капитан и болезненно скривился. — Выходит, Марцери был прав.

Упоминание о старом колдуне словно стало зовом, на который тот тут же и откликнулся. В стоящем неподалеку шатре откинулся полог, и на тусклый свет уходящего дня появился сам великий маг. С ним явно что-то было не так. Марцери тяжело дышал, тер слезящиеся глаза, то и дело отплевывался, иногда хрипло кашлял, а в перерывах между всеми этими занятиями он еще и ухитрялся кого-то отчаянно проклинать. Таких проклятий Нетерхазер еще не слышал. Наверняка маг сейчас использовал отборную вытяжку из ругательств, которые поднакопил за свои почтенные триста лет.

Понимая, что с главой братства «Неистового огня» творится что-то неладное, капитан вместе с мастером Тили поспешили ему на помощь. Сделано это было не столько из сострадания и сочувствия, сколько из опасения, что, очухавшись, злопамятный старикашка возьмет на заметку всех, кто остался безучастным к страданиям его магической персоны. А память у Марцери, несмотря на его годы, оставалась приотменнейшей.

Оказавшись рядом, Нетерхазер вдруг понял, что старый маг находится в куда худшем состоянии, чем это казалось издалека. Его лицо покраснело и опухло, губы превратились в два куска свиной вырезки, а глаза наоборот слиплись в две узкие щелочки.

— Что с вами, достопочтенный брат? — начал растерянный гвардеец.

— Ведьма… старая ведьма! — глотая ртом воздух, прорычал Марцери.

— Какая ведьма? — Нетерхазер с мастером Тили удивленно переглянулись.

— Эта змея знала… Она знала, что я не переношу вонь гоблинов, и подсунула мне самое гадкое, что только можно себе представить.

— Змея? — капитан продолжал ничего не понимать.

— Лаари! — выдохнул маг.

— Целительница Лаари?

— Ведьма. Она не позволила мне заглянуть в свою пещеру. Они подсунула мне испражнения гоблина, а я их просто ненавижу, ненавижу, ненавижу! Мое лицо… мое тело… они зудят, словно искусанные стаей болотных москитов.

— В мире Земли это именуется диковинным словом «аллергия», — со знанием дела заметил мастер Тили. — Наши разведчики частенько ссылаются на эту болезнь, когда в их внешности или говоре люди замечают нечто подозрительное.

— Дьявол тебя забери, Тили, я знаю, как это называется! — выпалил в ответ Марцери и стал спешно перебирать целую кучу крохотных стеклянных пузырьков.

Снадобья находились в простой холщевой сумке, которую маг вынес с собой из шатра. Старик трясущимися пальцами выуживал их оттуда, подносил к своим основательно заплывшим глазам, проглядывал этикетки и, не находя нужные, с раздражением отшвыривал в сторону. Так продолжалось до того самого момента, пока в руку колдуна не угодила плоская бутылочка с темно-коричневым настоем и красной этикеткой. Не раздумывая, Марцери влил себе в глотку все ее содержимое, скривился, передернул плечами и с явным облегчением выдохнул:

— Да-а! Сейчас немного полегчает, а потом уж как-нибудь… Потом разберемся.

Не известно на самом ли деле старику полегчало или все болезненные симптомы приступа затмило одно отчаянное желание, во что бы то ни стало, поквитаться с коварной обидчицей. Как бы там ни было, но уже спустя мгновение маг встрепенулся и принялся отдавать приказы:

— Капитан, немедленно отправьте отряд латников к Тирону! Пусть обшарят всю пещеру этого чудовища в юбке! Пусть перетряхнут там все снизу и доверху!

— Вы желаете, чтобы мы вломились в жилище Лаари?! Силой вломились?! — ужаснулся Нетерхазер.

— Да, желаю! — огрызнулся старый маг.

— Я не отдам такой приказ, — Марцери преступил границу дозволенного, и благородный офицер должен был ему об этом напомнить, невзирая даже на реальную опасность впасть в немилость. — После сражения под стенами Хорума Лаари собственноручно выхаживала как меня, так и многих из моих солдат. Сам император высказывается о ней с искренним уважением.

Услышав отказ, старый колдун метнул на гвардейца испепеляющий взгляд, но этим все и ограничилось. Марцери понял, что капитан во многом прав. Тронуть Лаари это означало настроить против себя многих из ее пациентов… причем, довольно влиятельных пациентов. К тому же в эту «развеселую» компанию добавится и Накилон. Ведь король эльфов пообещал проклятой ведьме покой и защиту в его лесу.

— Мастер Тили, — Великий маг перевел взгляд своих заплывших глаз с Нетерхазера на главу цеха шпионов. — Вы можете разведать, что сейчас творится у Лаари?

— Достопочтенный брат, ваши подозрения основываются лишь на том, что целительница не позволила за собой подглядывать? — очень по-деловому, не допуская и намека на иронию, поинтересовался Тили.

— Летающая машина разбита, — Марцери указал в сторону искореженной железной птицы. — Вполне вероятно, что человек с Земли ранен. В округе нет других целителей, только эта ведьма Лаари. Поэтому резонно предположить, что те, кто его увез…

— Как, вам известно, что пилот был увезен?! — не удержался от восклицания шпион.

— Об этом было вовсе не сложно догадаться, — Марцери грозно глянул на мастера Тили, и тот смиренно опустил глаза, тем самым принося извинение за несдержанность. — Так вот… — продолжил маг, — Те, кто помогают землянину, могли доставить его к Лаари.

— Вполне здравое рассуждение, — согласился главный шпион империи, затем он на несколько секунд погрузился в раздумья, после чего заговорщически улыбнулся: — Полагаю, мне удастся кое-что предпринять.

— Вот и занимайтесь, только поживей, у всех нас нет времени, особенно у капитана Нетерхазера и его гвардейцев. Завтра вечером некоторые из них вполне могут познакомиться с палачом.

Своим замечанием Марцери явно мстил капитану за его наглый отказ подчиниться. Нетерхазер понял это и в бессильной злобе сжал свой могучий кулак. В руке гвардейца что-то хрустнуло, и на это сразу обратили внимание его собеседники.

— Что это? — старый маг указал на кожаный мешочек и лепестки смятых цветов, которые посыпались сквозь пальцы офицера.

— Да так… — пробурчал капитан. — Нашли парни уважаемого мастера Тили. Валялось невдалеке от железной птицы.

— Полагаю, это зацепка, — шпион взглядом указал на находку. — По ней можно будет…

— Дайте сюда! — Марцери не позволил Тили договорить и буквально вырвал мешочек из пальцев Нетерхазера. — Я сам займусь этим делом, а вы лучше делайте свою работу. Ищите, джентльмены, хорошенько ищите!

После этих слов Марцери развернулся и быстрым нервным шагом отправился в свой шатер.

— Джентльмены? — глядя вслед магу, Нетерхазер недоуменно пожал плечами.

— Так обращаются друг к другу за той стороной межпространственного разлома, в мире людей, — пояснил мастер Тили. — Ума не приложу, откуда Марцери об этом узнал.

— На то он и маг, — капитан зло сплюнул на землю.

Скорее всего, это оказалось случайностью, ничего не значащим совпадением, но только вот плевок гвардейца угодил точно в то место, где только что стоял главный колдун империи.

Глава 15

За окнами вертолета медленно и чинно проплывали покрытые джунглями горы Пуэрто-Рико, вот только майор Джеффри Кубрак не проявлял к ним ни малейшего интереса. Путь из Верджинии, с базы морской пехоты Куантико, сюда ― в самое сердце Латинской Америки стал для него обыденным, можно сказать, рутинным делом. Сколько же раз он уже мотался туда и обратно за последний год? Раз тридцать, никак не меньше! Какие уж тут, к дьяволу, красоты?! Какой пейзаж?! Все это уже осточертело, прямо до тошноты.

Майор закрыл глаза и постарался забыться. Только ничего не получилось. Он снова и снова возвращался мыслями к предстоящей операции, вернее не столько к самой операции, сколько к причинам, вызвавшим ее необходимость. Выручать своих парней, угодивших в лапы к неприятелю, дело бесспорно благородное. Об этом снимались фильмы, писались книги, политики всех рангов и мастей испокон веков драли глотку с трибун и экранов телевизоров: Великая Америка, мол, своих не бросает. На помощь самому распоследнему солдату в самую удаленную точку мира будет выслан героический американский спецназ, который обязательно порвет на куски всех врагов, поможет и спасет.

Чушь собачья! Одна сплошная болтовня и пропаганда! Сколько их одиноких, потерянных и позабытых навечно осталось в ненавистном плену? Тысячи! А может даже десятки тысяч! И никто никогда не проявлял особого интереса к судьбе этих парней. Счастливым исключением оказывались лишь единицы, те, кто по каким-то исключительным причинам продолжал оставаться нужным Дядюшке Сэму. Вот и сейчас… Этот лейтенантишка, пилот старенького F-22… Командование ради спасения его сопливой персоны готово рискнуть элитной разведгруппой. Его, Кубрака, группой!

Что же за птица этот самый Мэй? Майор страницу за страницей стал воскрешать в памяти материалы его личного дела, с которыми Кубрак успел ознакомиться во время перелета на военную базу США под Пуэрториканским городком Аресибо.

Лейтенант Мэй действительно был весьма неплохим пилотом, и избавил наш мир более чем от полусотни чудовищных огнедышащих тварей заодно с их вконец отмороженными седаками. Однако основная его ценность состояла совершенно в ином. Особенным, выделяющимся из основной массы американских граждан Мэя делало его происхождение, в частности то, что он являлся внуком младшего матроса Артура Мэя, в годы Второй Мировой войны служившего на эсминце «Элдридж».

Майор Кубрак мысленно произнес название корабля и многозначительно хмыкнул. Еще одна ложь. Почти восемьдесят лет подряд все военные чиновники наперебой вопили о том, что Филадельфийский эксперимент это выдумка охотников за сенсациями, что в 1943 году «Элдридж» вообще не заходил на базу в Филадельфии. А на самом деле… На самом деле эксперимент действительно имел место быть, и в ходе него эсминец пропал вовсе не на несколько минут, а на целых несколько дней. Постранствовав неизвестно в каких мирах, корабль вернулся, но только из ста восьмидесяти человек экипажа в живых осталось пятеро. Это, если конечно не считать тех бедолаг, что намертво срослись с конструкцией корабля или светились как электрические лампочки. Все они вскоре умерли. Остались лишь эти пятеро. В том числе и Артур Мэй.

Понятно, что последние выжившие из экипажа «Элдриджа» оказались в центре самого пристального внимания со стороны исследователей Министерства обороны. Эксперименты и тесты продолжались практически до весны 1945 года. Моряков погружали в гипноз, подвергали воздействию электромагнитных полей сродни тем, что применялись в Филадельфии, совершали и прочие пакости типа воздействия наркотических веществ, радиоактивного излучения и даже лоботомии. Двое из подопытных не выдержали и благополучно отдали концы. Что касается оставшихся трех, то когда из них выжали все возможное, героям войны вручили по серебряной звезде и с более чем скромной пенсией отправили в одиночное плавание по просторам океана жизни.

Однако лишь наивный и несведущий в законах современного мира человек мог решить, что для троицы с «Элдриджа» все закончилось. Вырвавшись из рук мясников в белых халатах, они сразу оказались под плотным пожизненным колпаком АНБ. Агентство Национальной Безопасности должно было не только отслеживать все странности и отклонения в поведении своих подопечных, но и молниеносно пресекать их возможные контакты с агентами иностранных разведок. Именно так погиб отставной мастер-старшина Томас Гул. Его за компанию с неким французским журналистом задавил потерявший управление большегрузный грузовик.

Да уж, «веселенькие» были времена! Человеческая жизнь тогда не стоила и ломаного гроша. Не моргнув глазом, могли отправить на тот свет любого, включая всемирно известную кинозвезду и самого президента Соединенных Штатов. ― Дойдя до этого места, Кубрак невесело хмыкнул. ― Правда дела и сейчас обстоят не лучше. Разница заключается лишь в том, что вместо громких убийств и несуразных несчастных случаев неугодные персонажи обречены просто быстро и тихо усыхать в своих пентхаузах и роскошных загородных вилах. И таким «счастливчикам» уже не смогут помочь ни самые новейшие лекарства, ни светила мировой медицины.

И все же, несмотря на все невзгоды и опасности, подстерегавшие моряков с «Элдриджа», Артур Мэй ухитрился прожить довольно долгую жизнь, жениться, обзавестись двумя дочерьми. Умер он на своей ферме в штате Юта в 1986 году. Вместе с его смертью была свернута программа активного слежения. За семьей Мэев остался лишь эпизодический контроль сотрудников местного отделения АНБ, в частности их отдела «D». Оно и понятно, ведь чем черт не шутит, у дочерей Артура Мэя вполне могли неожиданно проявиться некие особые, может даже уникальные способности, передавшиеся им от отца — одного из первых путешественников по параллельным мирам.

Но время шло, а в офис местного отделения АНБ не поступало ровным счетом никаких неожиданных сигналов. Так продолжалось до того самого момента, пока в семье младшей из дочерей Артура Мэя, Сары, не родился мальчик, которого назвали Эдвардом Мэем. Фамилию младенец унаследовал от деда, так как такова была последняя воля чудаковатого старика. Он-то и дочерям своим категорически запретил переходить на фамилии мужей, и перед смертью заставил их в этом поклясться.

Буквально через месяц после рождения ребенка в доме Сары случился страшный пожар. Что-то полыхнуло именно в той части дома, где и находилась комната младенца. Пламя в считанные минуты охватило весь дом, и родители даже не смогли приблизиться к комнате своего новорожденного сына. Безутешная мать была готова умереть от горя, но неожиданно случилось настоящее чудо. Эдвард отыскался через несколько часов после того, как дом превратился в пепелище. Крик младенца услышали соседи. Новорожденный Мэй, завернутый в свои пеленки, лежал на клумбе у соседнего дома. Сомнений не было. Это был именно он, это засвидетельствовало как материнское сердце Сары, так и приметное родимое пятно на левой ноге. Как ребенок оказался у соседей, кто его туда вынес, как и причину самого возгорания, установить не удалось. Это был странный факт, который тут же и попал на заметку сотрудников отдела «D».

Однако пожар стал не единственной подозрительной историей в биографии Эдварда. Когда мальчику стукнуло лет пять, отец за какую-то провину запер его в темном чулане. Сперва ребенок плакал, а затем затих. Когда родители наконец сжалились над своим отпрыском и отворили дверь чулана, внутри никого не оказалось. Эдварда искали три дня, подключили шерифа, кинологов и добровольцев из муниципалитета. Было совершенно не понятно, как он выбрался из чулана — глухой комнатушки без окон, в которую вела одна-единственная довольно мощная дверь. Не менее странным казалось и то, что все эти три дня его никто не видел, а полицейские собаки наотрез отказались брать след.

Обнаружилась пропажа так же неожиданно, как и исчезла. На четвертый день измотанные безуспешными поисками родители увидали свое чадо преспокойно катающимся на качелях около дома. На все последовавшие за этим расспросы мальчик отвечал, что он просто заснул, а когда проснулся, дверь чулана была распахнута настежь. Так что он совершенно свободно вышел и отправился заниматься своим любимым делом. О том что прошло целых три дня, Эдвард конечно же не знал. Для него дверь чулана закрылась совсем недавно, может каких-нибудь полчаса назад.

Интересно, а кто-нибудь додумался расспросить мальчугана о его снах? — подумал майор Кубрак, припоминая этот эпизод. — Руку даю на отсечение, что нет. Очень и очень жаль! Возможно, малолетний Мэй сумел бы рассказать много чего интересного.

— Господин барон, мы уже на месте, — голос сидевшего рядом капрала Райта пробился сквозь задумчивость и рокот двигателей. Он вернул Кубрака к реальности. Майора даже не смутило обращение «господин барон». Все правильно. Всего через пару часов они окажутся в чужом враждебном мире, так что как раз пора понемногу вживаться в роль.

Кивнув своему верному оруженосцу, майор поглядел вниз. Вертолет действительно уже завис над небольшой бетонной площадкой, в центре которой была изображена здоровенная буква «Н». Всего в сотне футов от нее находился основательно укрепленный вход в туннель. Возле него заняли позицию пара «Абрамсов». Машины оказались из тех, что прошли глубокую модернизацию. Поверх брони у них были наложены термостойкие RCC панели. Точно такие же углерод-углеродные «кирпичики» не давали космическим шаттлам превратиться в пепел при входе в плотные слои атмосферы. Конечно, от прямого попадания аннигилирующего фаербола они не спасут, но зато с 90 % вероятности позволят боевой машине устоять в драконьей плазменной отрыжке.

То что новые термозащищенные танки перебросили именно сюда, в Пуэрто-Рико, являлось далеко не самой хорошей новостью. Понимание этого как-то особо остро резануло по сознанию майора. Возникла необходимость усилить оборону объекта. Это плохо. Это значит, что противник вновь оттеснил войска коалиции и расширил зону оккупации. Дьявольщина, кто бы мог подумать, что их проклятая магия сможет на равных соперничать с электроникой и самым современным вооружением. Так дело может дойти и до применения ядерного оружия. А вот этого очень и очень не хотелось бы. Все-таки нам потом жить на этой планете, другой у нас пока просто нет.

Шасси «Сикорского» коснулись бетона взлетно-посадочной площадки. Сопровождавший приземление толчок оповестил, что время расслабленности и праздного время провождения закончилось. Начиная с этого момента, Кубрака и его людей ждала настоящая работа.

Глава 16

Когда две молодые эльфийские всадницы подъезжали к Зеленому дворцу, стоял уже поздний вечер. Солнце спряталось за кронами лесных великанов, а висящие в небе Железные луны стали походить на драконов, распростерших над миром свои исполинские перепончатые крылья. В последних лучах практически скрывшегося за горизонтом светила, они тускло сияли неверным желтоватым светом.

Еще издалека девушки заметили необычное оживление. У ступеней дворца горели факела, суетились слуги, храпели и били копытами оседланные кони.

— Что-то случилось! — Арела испуганно глянула на принцессу. — Наверное, это все из-за нас.

— Мы всего лишь задержались чуть дольше обычного, — Тиалас пожала плечами. — Это еще не повод, чтобы отправлять на поиски такую уйму народа.

— А может твой отец решил, что на нас напал тот коварный лазутчик, которого искали гвардейцы?

— Сейчас узнаем.

Дочь короля эльфов легонько пришпорила своего единорога. Да, сегодня в Великом Юльском лесу творилось превеликое множество всяких воистину странных вещей, густо плелась черная и белая магии. Отец не мог не знать об этом. А раз так, то вполне вероятно, что Арела права, и эта суматоха вызвана именно их непозволительно долгим отсутствием.

Появление перед дворцом двух юных путешественниц не встретило особых восторгов ни у придворных, ни у прислуги. Как всегда, им почтительно кланялись, но сборы никто даже не подумал отменять. Озадаченно переглянувшись, девушки спрыгнули со своих скакунов, передали поводья как всегда вовремя подоспевшему старому конюху Хейну и стали подниматься по гранитным ступеням дворцовой лестницы.

Как раз в этот момент из широких парадных дверей и появился Кален.

— Хвала великим духам леса, вы живы! — воскликнул принц, заприметив поднимающихся ему навстречу подруг.

— Что такого ужасного с нами могло произойти в Юльском лесу? — Тиалас превосходно сыграла удивление.

— Сегодня в нем полно чужаков, — Кален поморщился. — Да и к тому же еще этот проклятый пришелец. А вы… — принц подавил в себе гнев, — Тоже, нашли время для прогулок!

— Мы не приближались к Хрустальному озеру. Я прекрасно помню запрет отца.

Тиалас вынуждена была оправдываться, хотя хотелось ей совершенно иного. Принцесса сгорала от нетерпения. Сейчас она расскажет брату о своем подвиге, о том как сражалась с чудовищным черным смерчем и победила, о том как спасла рыцаря, прилетевшего на диковинной железной птице.

— Человек из мира машин перехитрил всех. Он явился к нам на летающий колеснице и сошел на землю совсем не возле Хрустального озера, а в районе Королевских холмов. А ведь это всего в полдне пути отсюда.

Слова брата ударили по Тиалас словно настоящая боевая палица. От них девушка даже пошатнулась. О великие духи леса, летающая колесница… Королевские холмы… человек из мира машин… Как?! Неужели…?!

— Что с тобой? — Кален заметил перемену в сестре и протянул руку, дабы ее поддержать.

— Ничего, — та приняла его помощь с благодарным кивком. — Просто голова закружилась. Устала. Целый день в седле.

— Вы случайно не проезжали в тех местах? — принц вернулся к началу разговора.

— В тех местах? — тихо переспросила Тиалас.

— Ну да… В районе Королевских холмов, — Кален испытывающе уставился на свою младшую сестру.

— Нет, не проезжали, ваше высочество, — неожиданно голос подала фрейлина принцессы.

Вот так запросто взять и встрять в разговор членов королевской семьи являлось как неслыханной дерзостью, так и грубейшим нарушением дворцового этикета, но, во-первых, принцесса продолжала молчать, а, во-вторых, и Кален, и Тиалас, и Арела выросли вместе. Когда-то они обращались друг к другу без всяких церемоний. Именно поэтому принц сделал вид, что не заметил вольности рыжеволосой лучницы. Он отвел взгляд от девушек, окинул им суетящихся внизу эльфов и негромко произнес:

— А вот я отправляюсь туда уже второй раз. Мы направили к Королевским холмам почти всю дворцовую охрану и половину челяди. Приказ императора, что поделать. — Кален на миг задумался, а затем зло выругался: — Тысяча дохлых драконов, куда же мог запропаститься это проклятый человечишка! Я лично готов искать его всю ночь и весь день, найти и отдать Ригеру. И тогда все закончится, нас, наконец, оставят в покое. А то мне уже до невозможности надоело терпеть это унижение, наблюдать, как проклятый рыжий самозванец помыкает нами, словно эльфы это бессловесные тряпичные куклы на веревочках.

При других обстоятельствах Тиалас вполне могла даже испугаться за брата. Говорить такие вещи в открытую… А вдруг среди суетящихся вокруг придворных и слуг отыщется предатель? В этом случае слова Калена уже завтра могут дойти до имперской тайной канцелярии. Принцесса лишь на мгновение представила этот ужас и тут же одумалась: нет, среди эльфов не сыщешь предателей! Пожалуй, кроме одного-единственного — ее самой. Она, принцесса Тиалас, и в самом деле станет им, если сейчас же, немедленно, не откроет брату всю правду. Принцесса уже даже открыла рот, дабы произнести первое слово своего откровенного признания, но тут ее отвлек звук тяжелых шагов и лязг кованных доспехов.

— Великолепно, значит, теперь я избавлен от необходимости блуждать по лесу в поисках двух беспутных девчонок. — Басистый голос генерала Охторона трудно было не узнать. Покончив с таким весьма своеобразным вступлением, адресованным обеим подругам сразу, начальник королевской стражи перешел к личным приветствиям: — Ваше высочество, рад вас видеть живой и здоровой. — Охторон склонил голову перед Тиалас, а затем метнул быстрый испепеляющий взгляд на свою рыжеволосую племянницу: — А кое с кем мы побеседуем в тесном семейном кругу.

— Генерал, отцу удалось переговорить с императором? — принц Кален мигом позабыл о проступке сестры и ее фрейлины. Теперь он всецело сосредоточился на охоте за дичью с далекой Земли.

— Да, ваше высочество, один из учеников Марцери, оставленный при императоре, оказался грамотным малым и смог ответить на зов нашего короля.

— Ригер прояснил интересующий нас вопрос?

— Частично и весьма туманно, — Охторон брезгливо скривился. — Ты ведь знаешь, этот рыжий хомос большой интриган и хитрец. У него сложно выведать всю правду разом.

— И все же, что он сказал?

— Из этого человека Марцери пообещал сотворить истинное чудовище, которое должно повергнуть в прах весь мир железных машин.

При слове «чудовище» обе девушки одновременно вздрогнули и тут же поглядели друг на друга. Они прекрасно знали силу магии, помнили историю древних давно погибших городов и государств. Хроники гласили, что огромный остров Галас с его богатыми городами и роскошными дворцами был начисто разрушен полчищами морских тварей, которым был дарован всего один час жизни на суше. На остров их натравили черным маги, подкупленные пиратами. Другим не менее известным случаем стало падение города Истенхуд. Его разрушил гигантский закованный в железо шестирукий монстр, созданный великим магом Телентором. Кстати, поговаривали, что именно у Телентора и начинал свое обучение Марцери.

Припомнив все эти жуткие истории, принцесса Тиалас плотно стиснула губы, дабы из них даже ненароком не вылетело ни единое слово, ни малейший звук. Представить юного светловолосого рыцаря в облике вот такого страшилища было выше ее сил. Правда, оставалась еще Арела. И та могла…

— Если позволите, ваше высочество… — рыжеволосая лучница действительно вдруг подала голос, и у принцессы похолодело все внутри.

— Говори, — разрешил Кален.

— Будет ли это благородно и достойно духа рыцарства загонять одного единственного противника, будто дикого зверя?

— Она слишком много слушает бродячих сказителей и читает рыцарских романов, — вздохнул Охторон, тем самым извиняясь за племянницу.

Если заступничество дяди и помогло, то лишь самую малость. Взгляд принца, обращенный к девушке, наполнился гневом.

— Идет война, гибнут наши лучшие воины. Поэтому, если есть способ завершить ее, вернуть эльфийских солдат к их семьям в Великий Юльский лес, мы должны испробовать его. — Оповестив о главном своем мотиве, Кален слегка остыл, настолько, что даже позволил себе надменную улыбку: — А что касается рыцарской чести… то этот вопрос здесь вообще неуместен. Этот человечишка никакой не рыцарь, он всего лишь подлый низкий шпион.

Даже в густых предзакатных сумерках Тиалас разглядела, как полыхнули огнем глаза ее фрейлины, как та возмущенно засопела. Принцесса прекрасно понимала гнев подруги и всецело разделяла его. Они-то ведь знали правду — пришелец с далекой Земли был рыцарь, настоящий рыцарь, а посему он ни в коей мере не заслуживал ни такого обращения, ни тем более таких слов.

Именно в этот самый миг дочь короля эльфов дала себе святую клятву, что сохранит тайну и поможет чужеземцу. Это будет правильно. Это будет достойно. Да к тому же, ведь так безумно любопытно узнать о совершенно другом мире, о другой жизни, тем более что обо всем этом будет рассказывать именно ОН.

— Что ж, тогда удачи вам, славные воины леса, — принцесса с достоинством кивнула своему брату, главному дворцовому стражнику и двинулась прямиком к огромной резной двери Зеленого дворца. Вырезанные на ней лесные чудовища тут же признали хозяйку, перестали скалиться и выпускать когти.

— Ты всегда любила охоту, сестра! — прокричал ей вдогонку Кален. — Вообще-то, мы не берем с собой женщин, но ты ― это совсем другое дело!

— Я устала, — Тиалас постаралась, чтобы ее голос прозвучал как можно ровней и в нем не послышался вызов. — Кален, я же тебе говорила, мы целый день верхом. — Принцесса очень натурально зевнула и махнула своей подруге: — Идем, Арела, ты поможешь мне раздеться.

В этот вечер коридоры и залы Зеленого дворца выглядели непривычно тихими, угрюмыми и темными. Горела лишь треть всех светильников. Навстречу принцессе и ее подруге попались всего одна старая кухарка и стражник, который лениво расхаживал у апартаментов короля. Завидев Тиалас, оба они учтиво раскланялись, но та даже не взглянула в их сторону и быстро прошагала мимо.

За все то время, пока девушки добирались до личных покоев принцессы, они не обменялись ни единым словом. И это вовсе не потому, что боялись чужих ушей, они просто не знали что сказать друг другу. Только лишь когда за спинами эльфиек захлопнулись тяжелые двери спальни, у Тиалас не осталось выбора.

— Ты не рассказала им о рыцаре из железной птицы, — произнесла она тихо.

— Ты тоже не рассказала, — ражая защищалась, хотя в тоне ее явственно угадывался страх.

— А может я хотела проверить твою верность мне и королю? — Тиалас отстегнула меч и бросила его на резной туалетный столик под большим овальным зеркалом.

— Разве есть причина сомневаться в моей верности? — Арела возмущенно вскинула голову. — А что касается этого чужеземца… то все что мы сделали, мы сделали вместе.

На это принцессе ответить было нечего. Арела совершенно права, в этом деле они и впрямь оказались накрепко повязаны друг с другом. Они в равной степени помогали человеку с Земли. Человеку… Тиалас впервые задумалась над этим странным словом. Да, конечно, принцесса и раньше слышала о людях из мира железных машин, но только тогда все эти разговоры, по большей части, пролетали мимо ее острых лисьих ушек. Люди, как и вся эта война, были где-то там… невероятно далеко, дальше, чем на краю света. Однако теперь все изменилось. Теперь Тиалас встретила настоящего, взаправдашнего человека.

— А он очень похож на хомос… Тебе не кажется? — принцесса произнесла это без всякого гнева и нажима.

— Да, похож, — кивнула Арела, и тут же вздохнула с облегчением. — Только хомос, все как один, круглорожие, толстоносые и лопоухие, словно топором срубленные, а этот нет. У него тонкие черты лица, как у рыцарей с древних гобеленов, тех, что висят в тронном зале.

Тиалас понравился ответ подруги. Правда, она была не совсем уверена, что абсолютно все хомос «круглорожие, толстоносые и лопоухие», но в целом Арела была права, человек, прилетевший на железной птице, оказался куда более хорош собой, чем большинство жителей Атриума. Пожалуй, в правильности и благородстве черт он даже мог сравниться с ними, эльфами.

— И волосы у него светлые, солнечные. Таких волос я еще ни у кого не видела, — негромко прошептала принцесса.

— А глаза голубые, как воды Хрустального озера, — восхищенно добавила рыжая.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Тиалас. — Он ведь пребывал в беспамятстве и глаз не открывал.

— Один раз рыцарь на мгновение пришел в себя, и тогда взглянул на меня, — похвасталась лучница.

— Почему ты не сказала, не позвала меня?! — воскликнула принцесса и гневно сдвинула свои тонкие, подкрашенные соком черной орхидеи брови.

— Его взгляд был… — Арела не столько отвечала на вопрос своей подруги и госпожи, сколько предавалась сладким мечтательным воспоминаниям. — Он был такой… словно самая настоящая магия. Он будто заворожил меня. — Тут племянница Охторона опомнилась и быстро протараторила в свою защиту: — А, кроме того, ты в это время как раз разговаривала с Лаари. Помнишь, возле входа в пещеру? Я же не могла просто так взять и бесцеремонно вас перебить.

Слова фрейлины вызвали в душе принцессы странную, непонятно откуда взявшуюся обиду, досаду и даже зависть. Ну, почему Ареле так сказочно повезло? Почему рыцарь с Земли взглянул именно на нее?!

Несколько бесконечно долгих мгновений Тиалас боролась как с этой завистью, так и с самой собой. Что за вздор втемяшился ей в голову! Арела ведь ее верная подданная и лучшая подруга, а в том, что она первой попалась на глаза рыцарю, нет ничего такого… Это просто случайность. Да и к тому же человек с Земли… он был так плох, что вряд ли смог отличить лицо Арелы от облака, ветки дерева или просто тени. А вот завтра… Лаари обещала, что завтра ему станет намного лучше. Поэтому прямо с утра Тиалас поскачет туда, к Тирону. Она принесет раненому хмельного, но вместе с тем целебного эля и лучшей еды. Голубоглазый рыцарь будет пить, есть, разговаривать, улыбаться и глядеть только на нее!

— Иди спать, Арела, — принцесса по-доброму улыбнулась подруге.

— А как же нам быть с этимчеловеком? — рыжая осмелела.

— Еще не знаю, но я ни за что не отдам его Марцери. Рыцарь, кто бы он ни был, не достоин такой жуткой участи. — В голосе принцессы появился металл.

— Я помогу тебе раздеться, — обрадованная фрейлина вздохнула с облегчением и тут же вспомнила о своих обязанностях.

— Я же не в платье и не в корсете, — Тиалас начала расстегивать черный, шитый серебром камзол, — так что вполне управлюсь сама.

— Как пожелаешь, — рыжеволосая лучница отступила на шаг. — Завтра мы собирались к мудрейшему Аусту, чтобы разузнать как можно больше о этой войне и о людях из мира железных машин. Так что с утра я буду ждать тебя…

— Нет-нет, — принцесса не дала подруге договорить. — Я передумала. У меня появилось одно неотложное дело. Так что если хочешь, иди сама. Если нет, можешь быть свободна до самого полудня… или даже до вечера.

Когда Тиалас произносила эти слова, ей показалось, что подруга вовсе не огорчилась предстоящему одиночеству и сопутствующей ему скуке, а даже наоборот. В глазах у Арелы как будто вспыхнули радостные огоньки. Правда, всего через миг они пропали из виду, когда лучница в почтении и благодарности склонила голову. А еще через миг принцесса всецело отдалась своим собственным планам, мыслям и фантазиям, и потому тут же позабыла о фрейлине. Разумеется, Арела была ее подругой, но, в какой-то мере, и слугой тоже. А о слугах моментально забывают, как только их услуги перестают быть нужными.

Судя по всему, Арела не очень-то огорчилась и по этому поводу. Поэтому когда дочь короля эльфов повелела: «Иди!» и величественно махнула рукой, отпуская верноподданную, та поклонилась и почти бегом выскочила прочь.

Тиалас даже не слышала, как за лучницей закрылась дверь. Погруженная в свои мысли, она задумчиво смотрела в окно. Зеленый дворец стоял на холме. С высоты его стен открывался роскошный вид на Великий Юльский лес. Время приближалось к полуночи. Как обычно в этот час на поверхности исполинских Железных лун стали вспыхивать размытые кляксы странных белых огней. Между ними то и дело проскальзывали быстрые голубые молнии. В этих неверных бледных сполохах лес казался волнами безбрежного бушующего океана, по просторам которого несся гордый и могучий корабль. Видневшийся у самого горизонта великий Тирон и впрямь походил на огромный парусник. Тиалас глядела на этого мистического скитальца морей и думала об одном человеке, пришельце, чужаке, который волей судеб оказался у него на борту.

Глава 17

Мэя разбудили какие-то подозрительные голоса, топот копыт, звон оружия и возня. С минуту он лежал молча, уставившись в темноту, прислушиваясь, усиленно пытаясь понять что происходит и как на это следует реагировать. У входа в пещеру явно что-то происходило. Конечно, самой логичной реакцией любого мужчины было бы взять в руки пистолет и отправиться выяснять суть возникшей проблемы. Только вот незадача, пистолет, как и все прочее огнестрельное оружие, в Атриуме категорически отказывался работать. Да и сама идея подняться с соломенного тюфяка… Лаари запретила даже думать о чем-либо подобном, по крайней мере, до завтрашнего утра. Что же тогда оставалось? Просто лежать и ждать неизвестно кого или чего? Надеться на пожилую женщину, как на спасение от всех бед и проблем? Ну, уж нет! Лейтенант не то, что бы не доверял Лаари, скорее против бездействия и собственной никчемности протестовала его мужская гордость. Именно поэтому Эдвард все же решил рискнуть и ослушаться целительницу.

Он поднимался очень медленно. По всему телу чувствовалась тупая ноющая боль, особенно в груди. Но ее худо-бедно можно было терпеть. Куда большей проблемой являлась слабость. Сил в лейтенанте сейчас оставалось вдвое, если не втрое меньше от обычного.

— Твою мать! — прошипел пилот, когда до конца осознал свое более чем плачевное состояние. Осознал, но даже не подумал возвратиться назад в постель.

Держась за каменную стену, лейтенант проделал половину пути. В центральной части пещеры горел небольшой светильник, поэтому наконец можно было оглядеться по сторонам. Этот взгляд понадобился Эдварду для поиска хоть какого-нибудь оружия. Нож или может топор. Тут Мэй вспомнил о том золоченом кинжале, который Лаари куда-то зашвырнула. Только бы припомнить куда именно, а то перекапывать тут все подряд у него вряд ли получится. На это не достает ни времени, ни сил.

Лейтенант попытался воскресить в памяти события вчерашнего вечера, и как только это удалось, двинулся к одному из раскрытых сундуков, доверху набитому старыми масляными плошками, закопченной алхимической посудой, связками свечей, черепами каких-то небольших, но зубастых зверей и еще всякой всячиной. Когда среди всего этого хлама кинжал таки отыскался, офицер выдернул отточенное четырехгранное лезвие из дорогих ножен и сделал очень неуверенный шаг в сторону выхода.

Как раз в этот самый момент грубая деревянная дверь, закрывавшая вход в пещеру, отворилась, и на пороге появилась Лаари. Целительница была не одна, она поддерживала под руку другую женщину, одетую в какие-то грязные и рваные лохмотья, которые к тому же, как показалось лейтенанту, еще и поблескивали пятнами свежей, еще не свернувшейся крови.

— Почему ты встал с постели?! — пожилая целительница метнула на Эдварда разгневанный взгляд.

— Что-то случилось? — пилот опустил вниз лезвие бесполезного сейчас кинжала.

— Тебе не приходило в голову, что у меня могут быть и другие пациенты? — Лаари направилась вглубь пещеры, увлекая женщину за собой.

— Я помогу, — Мэй шагнул им навстречу.

— Нет! — целительница резко выбросила вперед ладонь и властно остановила землянина. — Вот лопнет у тебя что-нибудь в брюхе, тогда придется начинать все сызнова. — После этих слов Лаари перевела взгляд на свою подопечную: — Этой девушке не так плохо, как кажется. Лишь пара царапин. Она скорее напугана, чем ранена.

Девушка? Это слово как-то сразу резануло по слуху молодого человека, и он только теперь осознал, что стоит в одних, прямо сказать, не очень чистых кальсонах, которые обычно надевают под летный комбинезон. Да еще и этот золоченый кинжал в руке… Идиотский, должно быть, у него видок! Хорошо еще что в жилище старухи сейчас царит плотный полумрак.

Только Мэй об этом подумал, как Лаари щелкнула пальцами, и внутри пещеры зажглось еще с десяток масляных светильников и свечей. Теперь уж лейтенанту точно было не скрыться от больших зеленых глаз.

Они встретились взглядами всего на мгновение, но от этого мига пилот задохнулся, как от глотка чистейшего медицинского спирта. Этот эфемерный алкоголь ударил в голову, и Мэй тут же позабыл обо всем, включая свой дурацкий внешний вид и боль. Он помышлял лишь о том, чтобы еще и еще раз заглянуть в лицо незнакомки и с восторгом убедиться, что на свете все еще обитают ангелы.

Гостья целительницы и впрямь была чудо как хороша. Настолько хороша, что даже измазавшие ее лицо пыль и грязь оказались бессильными что-либо испортить. Наоборот они придали кукольным чертам девушки некую трогательность и детскую наивность.

— Не стой на дороге! — старуха вернула Мэя с небес на землю.

— Да-да… конечно… — лейтенант поспешил посторониться.

Лаари провела раненую к тому самому черному столу, на котором вчера возлежал сам Эдвард, и помогла ей на него усесться.

— Что произошло? — Мэй стоял пришибленный, растерянный, не зная как поступить и куда деваться.

Хозяйка пещеры вместо ответа поглядела на него, покачала головой и сокрушенно вздохнула:

— Ладно уж, иди сюда. Поддержи ее, чтобы не упала.

Лейтенант кинулся чуть ли не бегом. Он обхватил худенькие, покрытие грязной накидкой плечи девушки, и не дал ей завалиться набок. Даже такая небольшая нагрузка вызвала приступ острой боли под ребрами, но молодой человек постарался даже не подать виду.

— Благодарю, господин, — раненая всхлипывала и заикалась.

— Что ты, какой я тебе господин! — возмущенно запротестовал лейтенант.

— Ее привез патруль эльфийских стражников, — сообщила Лаари из другого конца пещеры, где она колдовала с разными бутылками и банками, создавая свое очередное чудо-снадобье. — Бедолагу угораздило повстречаться с полосатым кабаном. Зверюга злющая. Задрать одиночку, да еще и безоружного, ему ничего не стоит. Поэтому настоящая удача, что рядом оказались эльфы. — Целительница, наконец, закончила изготовление лекарства и с глиняной чашкой в руках двинулась к молодым людям. — Вот чем может закончиться глупое шастанье по дикому лесу!

— Я отстала от каравана и заблудилась, — пролепетало в свое оправдание юное создание.

— Цветочки небось собирала? — пробурчала Лаари, а затем сунула девушке чашку. — На вот, пей! Это тебя успокоит и снимет боль.

Следя за действиями пожилой целительницы из чужого диковинного мира, Мэй не мог не подивиться сходству. Все как на Земле. Сперва тебе колют успокоительное, долго и нудно заполняют бесчисленные анкеты и формуляры и лишь потом, быть может, соизволят запихнуть на положенное им место вывалившиеся из распоротого брюха кишки. Медицина… дьявол ее забери!

Мэй и впрямь не на шутку разозлился на старуху. Какого дьявола она тянет?! Ведь у бедняжки все еще продолжает идти кровь.

— А не пошел бы ты… — властный голос Лаари заставил Эдварда вздрогнуть и поглядеть на целительницу округлившимися от удивления глазами.

— Куда? — проблеял героический пилот американских ВВС, вдруг осознавший, что его мысли были легко прочитаны.

— Для начала в свою койку, — целительница указала на закуток пещеры, отведенный для пациента с Земли.

— Но я хотел помочь, — заупрямился Мэй, понимая, что его собираются разлучить с самым прекрасным что есть на свете, с богиней, дарующей свет, добро и саму жизнь.

— Мы тут теперь и без тебя, уж как-нибудь, разберемся.

Лаари была непреклонна, и молодому человеку ничего не оставалось, как подчиниться. Сидя на своей жесткой лежанке, лейтенант наблюдал за тем, как Лаари помогла девушке снять рваную накидку. Когда с головы незнакомки упал грубый капюшон, взору открылись роскошные черные волосы, перетянутые алой лентой. Они струились по грациозной шее, спадали на сильные и в то же время изящные плечи. Все эти прелести Эдвард смог оценить, так как платье полуночной гостьи имело довольно глубокий сердцевидный вырез, который оставлял открытым очаровательную возбуждающую ложбинку меж двух небольших упругих грудей.

Именно в ней и покоился какой-то небольшой простенький медальон, который юная красавица носила на тонком кожаном шнурке. Отчего-то лейтенанту показалось, что от этого украшения исходит некое желтоватое, может даже странно-золотистое сияние. Оно дурманило и завораживало, оно передавалось телу девушки и заставляло его излучать горячие пульсирующие волны, от которых внутри землянина мигом вскипели, сошли с ума все до единого гормоны. Мэй как бы и впрямь видел, чувствовал ее прекрасное тело, а узкое темно-зеленое платье казалось теплыми морскими волнами, в которых оно нежилось и плескалось. И все было бы прекрасно, чарующе и удивительно, кабы не рваные дыры на одежде и пятна свежей крови.

Да, богиня была ранена. Самой раны Эдвард видеть не мог, однако было понятно, что она находится где-то в районе левого бедра. При одной только мысли о бедрах незнакомки молодой человек весь задрожал и даже издал томный протяжный стон. Это оказалось его ошибкой, поскольку Лаари услышала.

Пожилая целительница обернулась и пристально поглядела на лейтенанта. Наверное, в этой ситуации Мэю следовало скромно и виновато потупить взор, скучающе зевнуть или, на худой конец, начать с энтузиазмом ковырять пальцем в носу, но… Ничего подобного он сделать не смог. Эдвард продолжал жадно пожирать глазами самое совершенное и желанное существо на свете.

— Да что ж это за наказание! — выдохнула до глубины души возмущенная такой несдержанностью целительница и, сделав полшага в сторону, заслонила собой черноволосую красавицу.

Когда Мэй потерял возможность лицезреть предмет своего обожания, он волей-неволей вынужден был сфокусироваться на Лаари. Та подняла руку и продемонстрировала ему свою пятерню с растопыренными веером длинными ухоженными пальцами. Лаари стала медленно загибать их все по-очереди: мизинец, безымянный, средний, указательный и большой. Именно в тот самый миг, когда был загнут последний палец, пилот американских ВВС рухнул на подушку и громко захрапел. А вообще-то, ели быть точным, то похрапывать он стал еще раньше, когда пожилая целительница довела свой отсчет лишь только до половины.

Глава 18

Небольшой круглый зал, расположенный в самой верхней части башни Ветров, наполнял безмолвный холодный полумрак. Сюда не проникал ни яркий свет костров, которые жгли стражники у подножья Замковой скалы, ни вульгарное мозаичное сияние дворцовых окон, ни, тем более, нищенское желтоватое свечение трепещущих на сквозняках масляных фонарей с улиц Магруфа. Здесь всецело властвовала тьма, подкрашенная лишь таинственными голубоватыми отсветами, исходящими с ночных небес. Именно там, на небесах Атриума, в призрачных грозовых купелях омывали свои костлявые тела три исполинские Железные луны. Свет от далеких небесных гроз просеивался через сито толстых оконных решеток, вспыхивал десятками ледяных безжизненных глаз в телах многочисленных колб и реторт, серебрил металл инструментов, выхватывал из мрака диковинные литеры на корешках древних фолиантов. Так продолжалось до того самого момента, пока в этом царстве магии и науки не появился его полновластный повелитель.

Марцери шагнул из сотворенного им же самим портала и стремглав кинулся к одному из массивных деревянных стеллажей, сплошь уставленному склянками с жидкостями самых разнообразных цветов и оттенков. Он так спешил, что опрокинул пару резных дубовых стульев, смахнул со стола поднос с приготовленными для него явствами и вместо заклинания «Свет свечей» протараторил «Свет и огонь», чем поджег дрова в камине, а заодно и одну из роскошных портьер. Взбешенный этим досадным промахом, старый маг стал сыпать тысячами проклятий, большая часть из которых адресовалась отнюдь не куску золоченой парчи, что некогда мирно висел над окном, а некой «проклятой старой ведьме».

Несмотря на опасность, что огонь с портьеры перекинется прямиком на стоящую невдалеке мебель, Марцери не стал его тушить. Трясущимися от бешенства и нетерпения руками он схватил с полки два пузырька с красной и чернильно-черной жидкостью и немедленно залил их содержимое себе в глотку. После чего старый маг словно окаменел. Он так и стоял, держа в руках опустевшие склянки, закрыв глаза, прислушиваясь к эффекту, который должны были произвести снадобья.

Как раз в этом состоянии его и застал примчавшийся на шум слуга по имени Жила. Он прибежал снизу по крутой винтовой лестнице, и прямо-таки остолбенел на последней из ее ступенек, когда обнаружил своего господина недвижимо стоящим на фоне языков хищного кровожадного пламени. В первое мгновение Жила подумал, что огонь ― это часть какого-то ритуала, который проводит старый маг, но присмотревшись, понял, что это вовсе не магия, а самый что ни на есть взаправдашний пожар. Именно поэтому верный своему долгу слуга стрелой кинулся его тушить.

Что касается Марцери, то он продолжал сохранять прежнюю невозмутимость и будто бы даже не замечал всего происходящего вокруг. Однако когда горящая парчовая портьера была таки сорвана с карниза, залита графином отменного красного вина и затоптана ногами, старый маг все же снизошел до вопроса:

— Жила, какого дьявола ты тут натворил? Почему не применил пожирающее огонь заклинание? ― негромко произнес он. ― Я ведь учил тебя.

— Я… я… ― растеряно пролепетал широкоплечий здоровяк в длинной, до колен, коричневой камизе, очень напоминающей монашеские балахоны братства «Неистового огня». ― Я не ведал получится или нет, вот и поступил по-простому, как всегда, одним словом.

— Как всегда… ― пробурчал Марцери и вернул опустевшие склянки обратно на полку. ― Бестолочь!

— Виноват, господин, ― пролепетал слуга, но вместо того чтобы раскаяно понурить голову, стал как-то странно коситься на мага.

— Чего пялишься?! ― Марцери, конечно же, заметил.

— Провались я в Тартар, никак вы опять с гоблинской мочой искрементировали? ― Жила по-бабьи всплеснул руками.

— Экспериментировали, дурак!

Порицая тупоумие слуги, Марцери сокрушенно покачал головой, после чего все же произнес «Свет свечей». В тот же миг к свету жарко пылающего камина добавилась целая россыпь огоньков на вспыхнувших восковых свечах. Полдюжины из них находились в двух массивных канделябрах, стоящих по обеим сторонам от большого зеркала в золотой раме. Вот к нему-то и подошел старый маг. Он долго и придирчиво изучал свою тощую изборожденную морщинами физиономию пока, наконец, не кивнул удовлетворенно.

— Понемногу отпускает, ― старик подбадривающе подмигнул своему отражению. ― Хорошо. А то ведь так и оттек легких можно схлопотать. Н-н-да… надо будет непременно поправить здоровье. И чем скорее, тем лучше.

— У меня как раз есть то, что вам нужно, ― верный слуга обрадовался, что может угодить своему господину.

— Неужели? ― глава братства «Неистового огня» с нескрываемым любопытством покосился на Жилу, и тот совершенно отчетливо разглядел, как в глазах мага вспыхнули дьявольские огоньки.

— Да. Пришла сегодня днем, ― подручный главного чародея империи раболепно заулыбался и потер свои волосатые лапы. ― Молодая, пышногрудая, дочь какого-то купца. Папаша присмерти, вот она и примчалась просить великого мага о чуде.

— До сих пор ждет, говоришь? ― Марцери плотоядно улыбнулся.

— Как вечереть стало, девка домой засобиралась, папеньку, мол, проведать, да только я ей не позволил. Напоил красотку отваром из кореньев желтого крестоцвета, так та тот час и уснула. Сейчас в опочивальне лежит, вас дожидается.

— А ты ее случаем не отравил, коновал ты этакий? ― явно повеселевший маг двинулся в сторону винтовой лестницы. ― Желтый крестоцвет штука сильная и коварная.

— Что вы, господин, как можно! ― Жила кинулся вслед за Марцери. ― Я проверял. Спит она. Просто спит.

— Хорошо, ― старый колдун жестом остановил слугу. ― Прибери здесь все. Если понадобишься, позову.

Марцери ушел, а Жила, дождавшись когда шаги хозяина затихнут, поднял с пола холодного фазана. Слуга обтер его о край своего плаща, разломал и жадно откусил здоровенный кусок. Мясо оказалось нежное и необычайно вкусное. От удовольствия Жила замычал. Да, для его хозяина готовит лучший придворный повар, тот же что ублажает чрево самого императора Ригера. Жиле очень редко удавалось попробовать что-либо из его кулинарных шедевров, но сегодня… сегодня явно тот самый редкий счастливый случай, и Жила будет последним дураком, если его упустит.

Подручный Марцери поднял с пола поднос, положил на него фазана и поставил на стол. После этого он полез в один из шкафов и аккуратно, почти с трепетом, извлек оттуда початый бочонок с вином. Именно этим божественным нектаром и был наполнен тот графин, из которого Жила щедро поливал пылающую портьеру. Великолепное сардийское вино! Теперь уже будет практически невозможно определить сколько осталось внутри бочонка, а сколько погибло в адском огне. Жила обрадовался этому открытию и сразу до краев наполнил один из пузатых золотых кубков. Возвращения хозяина он не опасался. Старый маг будет занят половину ночи, а то и подольше.

Сделав один большой глоток, Жила подумал, что было бы совсем неплохо, кабы эта девка утопала отсюда на своих собственных ногах, и ему не пришлось бы на полный желудок тащить ее остывающий труп. Пускай выйдет себе из потайной калитки, сжимая в ручонке честно заработанное зелье для своего папаши, а через пару кварталов упадет в какую-нибудь сточную канаву и тихо отойдет в мир иной. Все чинно, мирно, спокойно. Хотя… чего себя обманывать?! Не бывать этакой удаче. Хозяин сейчас далеко не в лучшем состоянии, так что высосет милашку досуха. Э-хе-хе, ― Жила тяжело вздохнул и, не растеряв ни толики аппетита, впился своими кривыми почерневшими зубами в нежное сочное мясо.

Глава 19

Над землей еще клубился легкий утренний туман, а восходящее солнце едва-едва позолотило макушки самых высоких деревьев, когда к заставе, расположившейся на опушке Великого Юльского леса, подъехал небольшой отряд. Всего восемь всадников на рослых и мощных латойских жеребцах. Среди них было четыре рыцаря, два оруженосца, маг, судя по черной рясе из братства «Грозового неба», и еще один очень странный хомос: невысокого роста, с узкими раскосыми глазами и двумя тонкими слегка изогнутыми мечами, рукояти которых торчали из-за его плеч, будто обрубки крыльев у дохлой, поджаренной драконом горгульи. Именно этот путник и вызвал у имперских стражников наибольший интерес.

— Кто таков? Откуда? — здоровенный бородатый детина, очевидно старший заставы, уставился на низкорослого своими бесцветными рыбьими глазами.

Услышав эти вопросы, один из рыцарей резко развернул коня, дабы прийти на помощь своему спутнику, да только не успел. Низкорослый решил самостоятельно объясниться со стражниками:

— Я учитель фехтования. Зовут меня мастер Зига. Родом я из Жадо. Сейчас направляюсь в столицу, — с жутким акцентом прошепелявил обладатель двух странных клинков.

— Фех… чего? — не понял стражник и оглянулся на двух своих подручных, стоящих рядом.

— Сдается мне, это какое-то бранное слово, — угрюмо прогудел один из них.

— А о городе с таким чудным названием я и не слыхал никогда, — подписался второй.

— Угу, — согласился с обоими мнениями старший заставы и взгляд его мутных рыбьих глаз вновь перекочевал на всадника. Только на этот раз давешние подозрительность и недоверие переросли в нем в настоящую угрозу.

От такого поворота дел низкорослый путник весь напрягся. Правда, внешне это выглядело вовсе не как готовность немедленно ринуться в драку, а скорее напоминало извечное рыцарское высокомерие по отношению к простолюдинам. Вот только тут имелась одна небольшая проблемка: всадник не был рыцарем, так что подобное пренебрежительное отношение к трем вооруженным людям, тем более стражникам, грозило очень и очень нехорошими последствиями. Чем бы все закончилось, неизвестно, кабы в разговор не вмешался один из рыцарей:

— Фехтованием в Жадо именуют искусство боя на мечах. — Возглавлявший отряд воин в черных доспехах медленно, демонстрируя самые мирные намерения, подъехал к стражникам.

— На мечах? Правда что ли? — в голосе мужчины, с детства сроднившегося с оружием, появился первый проблеск уважения, который тут же потускнел и поблек, как только стражник оценил габариты заморского гостя. — Что-то мелковат ты для бойца. Небось папаша у тебя из гномов? — Это было сказано вовсе не для смеха, а скорее выяснения личности чужеземца, шастающего по дорогам империи. Хвала богам, у низкорослого мечника хватило мозгов, что бы это понять.

— Мой народ не очень высокого роста, — гордо ответствовал он. — Зато мы не проиграли ни одной войны.

Это заявление произвело должное впечатление. Огорошенные стражники даже не заметили, как по губам рыцаря в черном проскользнула ехидная ухмылка, однако он тут же опомнился, глянул в сторону быстро поднимающегося из-за горизонта светила, и тут же поспешил перейти к делу:

— Мы спешим, так что давайте поскорее решим с подорожной. — Воин махнул одному из оруженосцев: — Планше, ну-ка отсчитай служивым восемь монет.

— Будет исполнено, господин Д’Артаньян, — слуга одетый в простую не очень свежую холщевую рубаху, поверх которой красовался потертый колет, явно перешедший к нему в наследство от господина, стал доставать кошелек с баронским гербом.

— Д’Артаньян? — стражники переглянулись. — Это случаем не вы тот самый барон Д’Артаньян, который на турнире в Гриэле вышиб из седла самого графа Нетерхазера, капитана императорской гвардии?

Вопрос стражника заставил рыцаря в черном как-то странно покосился на мастера Зигу, затем поморщиться. А когда он все же открыл рот для ответа, произошло событие, мигом отбившее у стражников всякое желание слушать о рыцарских подвигах. Всю заставу переполошил испуганный крик:

— Демон! Они привезли с собой демона!

Барон Д’Артаньян резко повернул голову и увидел, как четверо копейщиков из числа гарнизона заставы схватили свои длинные копья и направили их на мага.

— К оружию!

Старший заставы мигом отпрыгнул назад и вырвал из ножен меч с широким толстым лезвием. Однако, несмотря на такое недружелюбие, никто из только что прибывших рыцарей не проявлял ни малейшего желания выпустить им кишки. Осознав это, стражник замер в нерешительности.

— Что у вас там? — наконец крикнул бородач своим солдатам и попытался выглянуть из-за мощного конского крупа.

То, что лишь предстояло разглядеть стражнику, барон увидал уже давно. Сперва заплечная сумка мага начала шевелиться, затем ее горловина расширилась, и наружу выглянула небольшая голова, покрытая шелковистым серым мехом. Прижатые уши стали торчком, а круглые ярко-зеленые глаза ошарашено глянули на стражников. Обнаружив, что незнакомых людей с палками вокруг подозрительно много, демон громко и протестующее мяукнул.

— Генрих, черт бы тебя побрал! — прошипел себе под нос рыцарь в черном и стал разворачивать коня. Одновременно с этим он вскинул руку и громко прокричал: — Не бойтесь! Опасности нет! Демон заключен в магический мешок, и ему оттуда не вырваться! Магия брата Рошфора очень сильна! Ни одному демону с ней не совладать!

Слова барона сработали будто заклинание неподвижности, от которого все окружающие превратились в недвижимые каменные статуи. Так продолжалось до того самого момента, пока пришедший в себя старший не приказал:

— Опустить оружие!

— Вот так-то лучше будет, — барон Д’Артаньян одобрительно кивнул.

— Но господин барон, зачем вам понадобилось это исчадие ада? Куда вы его везете? — стражник вложил меч обратно в ножны и вновь приблизился. Похоже, понимание того, кто сейчас находится перед ним, делало служивого неожиданно почтительным. — Давайте сожжем демона прямо здесь и сейчас, пока он не уволок наши души прямиком в Тартар?

— Демон пойман по приказу личного советника его императорского величества верховного мага Марцери и будет доставлен к нему в целости и сохранности, — барон одарил стражника испепеляющим взглядом. — Я дал слово охранять брата Рошфора и его пленника, и мне не нужны чужие советы. А если кто-то желает поссориться с Марцери или лично со мной…

— Что вы, что вы, господин барон! — старший отчаянно замотал головой, от чего сразу стало понятно, что он весьма разумный хомос и не ищет проблем на свою голову.

— Тогда забирай деньги и прикажи своим воинам убрать с дороги бревна, — голос рыцаря в черном был холодным и жестким.

— Денег за проезд мы с вас не возьмем, — старший заставы явно старался замять инцидент. — Потому как вы сейчас вроде нас самих… Тоже, значит, на императорской службе. Но главное потому… — стражник нерешительно замялся. — Вы только не гневайтесь, господин барон, но в Юльский лес пока прохода нет.

— Это еще что за новости?! — возмутился Д’Артаньян.

— Все дороги через лес перекрыты. Ищут вражеского лазутчика.

— Какого еще лазутчика? Откуда здесь взяться лазутчику?

К барону, мастеру Зиге и говорившему с ними старшему заставы подъехал второй из прибывших с караваном рыцарей. Это был среднего роста хомос со скуластым лицом и хищным взглядом глубоко посаженых карих глаз. На плаще всадника, как и на притороченном к седлу щите, красовался герб, на котором лысая отрубленная голова истекала крупными тягучими каплями алой крови. Оставить без ответов вопросы такого грозного воина, было просто невозможно.

— Он прилетел на железном драконе, — понизив голос почти до шепота, доверительно сообщил стражник.

— На драконе, говоришь? — оба рыцаря быстро между собой переглянулись.

— Дракон? Я бы хотел сразиться с вражеским драконом! — неожиданно оживился мастер Зига. ― Где он?!

Услышав это восклицание, барон Д’Артаньян скрипнул зубами, а его собрат по рыцарству не смущаясь грязно выругался. Однако обладателя двух диковинных мечей все это ничуть не смутило. Он упрямо гнул свою линию:

— На моем счету еще нет ни одного дракона. Для воина моего народа…

— Опоздал ты, мечник! — перебил его стражник. — Подох тот дракон. С голодухи и подох. Тут железных зверей не сыщешь, а железные драконы их только и жрут. Нам об этом мастер Тили все подробно обсказал. А мастер Тили в таких делах лучше всех прочих разбирается.

— Никогда не видал железных драконов, ― разговор услыхал слуга по имени Планше. ― Господин барон, может заедем, поглядим? Хоть на дохлого…

— Это далеко отсюда? ― Д’Артаньян повернулся к словоохотливому стражнику и поинтересовался как бы между прочим, без особого энтузиазма.

— Не близко, ― подтвердил служивый. ― На Королевских холмах, если, конечно, господин барон знает здешние края.

— Бывал несколько раз, ― рыцарь кивнул и обращаясь уже к своему оруженосцу добавил: ― Королевские холмы это совершенно не по пути. Так что обойдемся без пустых забав. Нам требуется в Магруф и притом весьма спешно.

Произнеся эти слова, Д’Артаньян стал картинно оглядываться по сторонам, тем самым, как бы, проверяя готовы ли его спутники продолжить прерванный путь.

— Не могу! Никак не могу пропустить вас, господин барон! ― Старший заставы предугадал требование рыцаря, которое вот-вот должно было сорваться с его языка.

— У тебя и твоих недоумков имеется всего два пути, ― грозно прогудел кавалер отсеченной головы: ― Либо мы сейчас перережем всех вас как мерзких дивонских жаб, либо вы возьмете монеты и немедленно расчистите путь!

Как от первого, так и от второго варианта стражник явно не пришел в восторг. Об этом можно было судить по тому, как он набычился и вновь схватился за рукоять меча.

— Я служу императору, ― пробубнил старый служака, исподлобья глядя на своих потенциальных противников.

— Мы тоже служим императору, ― рыцарь в свою очередь потянулся к оружию. ― И что б ты знал, смерд, нам даровано высочайшее право карать тупых и нерасторопных его слуг.

— Благородный Арамис, прошу вас успокоиться! ― барон Д’Артаньян жестом остановил своего товарища. ― Я вижу дело тут не шуточное и этот доблестный стражник и впрямь получил строжайший приказ. Так в праве ли мы винить солдата за рвение и усердие с которым он его выполняет?

— Но мы спешим! Нас ждет сам великий Марцери! ― воскликнул рыцарь по имени Арамис.

— Совершенно верно, ― кивнул барон. ― И поэтому я намерен передать в Магруф сообщение о том, что мы тут застряли. ― Д’Артаньян в упор поглядел на старшего заставы: ― У тебя имеется возможность передать такое сообщение?

— Возможность… ― бородатый стражник натужно переваривал мудреное слово.

— Почтовый ворон, гонец или еще что-нибудь, ― дабы прочистить мозги солдату рявкнул рыцарь отсеченной головы. ― Как ты доставляешь донесения своему командиру?!

— Когда вражеский лазутчик будет схвачен, нам поведают об этом святые братья. Мы услышим их глас с небес, как это всегда бывает, ― доверительно сообщил старший заставы. ― Ну, а все прочие приказы к нам доставляют фуражиры, только они прибудет не раньше чем через пять дней.

— Плохо, ― Арамис невесело покачал головой.

— Но тут уж ничего не поделаешь, ― вздохнул Д’Артаньян. ― Придется возвращаться на тот постоялый двор, в котором мы ночевали и ждать.

— А-а, наверное, господин борон имеет в виду харчевню мамаши Габо! ― оживился стражник. ― Очень хорошее местечко. Комнаты чистые без клопов, эль не разбавляют. Служанки всего за одну серебряную монетку могут не только постелить постель, но и приласкать усталого путника. Такого удобного постоя вы на сто лиг вокруг не сыщите!

— Возвращаемся! ― Д’Артаньян громко отдал приказ своим людям. ― А ты служивый… ― барон ткнул пальцем в старшего заставы, ― когда дорога наконец откроется, не забудь прислать нам гонца. И помни, от твоей расторопности зависит не только размер нашей благодарности, но и благосклонность верховного мага.

— Или гнев, ― дополнил Арамис.

— Или гнев, ― подтвердил барон.

Больше рыцари не стали утруждать себя разговорами. Они развернули резвых латойских жеребцов и галопом понеслись по пыльной дороге, увлекая за собой всех остальных своих спутников.

Глядя в след удаляющемуся отряду, старший заставы почесал свою густую бороду, а затем задумчиво протянул:

— Что-то здесь не так. Уж больно легко господа поддались на мои уговоры? Обычно не успокоятся, пока не выпустят кишки кому-нибудь из наших парней, а тут… Да и поскакали резво, будто спешат куда. А куда им спешить? В свинарник старой карги Габо, что ли? Похоже, вот именно о таких подозрительных путниках нас и предупреждал достопочтенный мастер Тили.

Старший заставы прищурился, покачал головой, после чего быстро окинул взглядом солдат, которые после мирного разрешения конфликта с ленцой стали возвращаться к своим прерванным рутинным делам. Среди облаченных в кольчуги фигур, командир выхватил взглядом молодого поджарого юношу. Молодой копейщик по имени Кан, чей матерью была чистокровная эльфийская женщина, славился своим знанием всех закоулков Великого Юльского леса, что помогало ему с неизменным успехом выслеживать самых изворотливых контрабандистов. Кан как раз беседовал со старым эльфом по имени Ауст, выполнявшим на заставе обязанности птичника.

— Эй вы, ушастые! ― гаркнул командир, обращаясь к двум представителям лесного народа. ― Живо сюда! Кажется, для вас обоих у меня отыскалась работа…

Раздолбанная колесами повозок дорога прежде, чем свернуть на юг и затеряться меж бесчисленных смахивающих на огромные уродливые бородавки холмов еще несколько лиг тянулась вдоль границы Великого Юльского леса. В прохладном, пока еще не сдобренном пылью и зноем воздухе многовековые деревья виднелись как на ладони: переплетенные кроны, обвитые плюющем стволы, арки склоненных до самой земли ветвей. Все это зеленое великолепие притягивало к себе взгляд, зазывало, предлагало путникам не только живительную напоенную ароматами трав прохладу, но и защиту от чужих недобрых глаз. Последнее восемь всадников на резвых латойских скакунах ценили особо.

— Может уже пора? ― обратился к старшему отряда крепко сложенный рыцарь в простых, но довольно добротно сработанных доспехах, по которым читался стиль знаменитых газийских оружейников. ― А то мы так и впрямь дотащимся до «хоромов» этой ведьмы Габо. ― Упомянув имя старухи рыцарь зябко передернул плечами: ― Как вспомню, так вздрогну… что саму хозяйку, что девок ее.

— Господин Портос, а мне-то по наивности показалось, что вам кое-кто из тамошних обитателей очень даже пришелся по душе, ― хохотнул рыцарь на щите которого красовалась отрубленная голова и эта самая голова, соглашаясь со словами своего господина, будто бы даже тоже гаденько ухмыльнулась. ― Помнится, была там одна черноволосая красотка с ненавязчивым татуажем от ушей и аж до пят…

— Да ну ее! ― отмахнулся здоровяк. ― Девка вроде не уродина, задница кругленькая такая, как раз как я и люблю, да только, когда кончает, все эти зверюги у нее на теле оживают и начинают кусаться. Может кому-то это и в кайф, но только не мне.

— Я вижу, вы тут хорошо устроились! ― из-за спины рыцарей подал свой полный укоризны голос мастер Зига. ― Развлекаетесь, в мушкетеров играете, и это в то самое время, когда весь наш мир напрягает последние силы, чтобы переломить ход войны.

Мастер Зига напрасно ждал ответа на свое замечание. Рыцари лишь обменялись заговорщическими взглядами и красноречивыми гримасами. Арамис состроил рожу «заноза в заднице», на что его более прямолинейный коллега ответил пантомимой «гнилой лимон с ароматом загаженного сортира».

— Свернем вон в той рощице. ― Барон Д’Артаньян пропустил мимо ушей пустой треп своих подчиненных и указал на небольшую группу деревьев, посредством которой Великий Юльский лес пытался совершить экспансию вглубь холмистой долины. В ходе этой смелой атаки молодой поросли удалось добраться до самой дороги.

— Господин барон, разрешите вопрос, ― Планше ускорил ход своего коня и почти поравнялся с рыцарями.

— Давай, только что б по-делу, ― разрешил Д’Артаньян.

— Так точно, по-делу, ― пообещал оруженосец и тут же продолжил: ― Вот я все никак не возьму в толк, на кой черт нужны все эти заставы, если их можно так легко объехать через лес?

— Хм! ― барон хмыкнул в усы. ― Атос объясни ему. Это как раз по твоей части.

— Понимаешь, ли, мой юный друг, ― протянул четвертый рыцарь в зеленом плаще, на котором красовался герб с изображением охотничьего рога и трех стрел с красным оперением. ― Главный принцип любого, самого что ни на есть демократического и правового государства сводится к тому, чтобы драть три шкуры с тех, кто слаб, беззащитен и безропотен. Например, здесь, по этим самым дорогам передвигаются не только расторопные и смышленые всадники типа нас с тобой, но еще и крестьяне, ремесленники, всякий прочий трудовой и торговый люд. Они-то со своими гружеными повозками через лесную чащобу вовек не продерутся. Значит, единственное, что остается ― катить по дороге…

— На которой их с распростертыми объятиями и поджидают чиновники из департамента сборов и налогов, ― закончил за товарища Аромис.

— Верные и неподкупные стражники короля, ― Атос, кивнул в знак благодарности за помощь, но все же предпочел остаться в рамках местной терминологии.

— Короче, везде одно и то же дерьмо, ― угрюмо подвел итог оруженосец и, погрузившись в свои мысли, придержал коня, тем самым возвращаясь на свое место в колоне.

— Похоже, для Планше тема оказалась весьма актуальной, ― негромко, так чтобы молодой человек не расслышал, заметил Портос.

— Так и есть, ― кивнул Атос, чем продемонстрировал, что находится в курсе вопроса. ― В прошлом месяце налоговая служба наложила арест на автомастерскую его папаши. Это был их семейный бизнес. Как говорится, защитникам отечества честь, слава, почет… Да, пожалуй, и хватит с них! А вот, что касается денег… Свою долю родная держава зубами вырвет, уж не сомневайтесь.

— А ну, заканчиваем базар! ― сурово прикрикнул на своих подчиненных барон. ― Какого дьявола…! Расслабились? Живо всем следить за местностью.

— Что-то не так? ― мигом насторожился Арамис.

— Черт его знает, ― Д’Артаньян поморщился и, поднявшись на стременах, принялся вглядываться в сторону давно скрывшейся из виду заставы. ― Одна деталь напрягает меня, ну, прямо свыше всякой меры…

— Мастер Тили? ― попробовал угадать рыцарь отрубленной головы.

— Он самый, ― барон опустился назад в седло и, пришпорив коня, добавил: ― Любопытно, что эта бестия делала тут на заставе? Какие указания дала стражникам?

После слов командира в колоне воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь цокотом копыт да похрапыванием лошадей. Все всадники подобрались, сосредоточились и превратились в зрение и слух. В таком состоянии они и добрались до той самой рощицы, которую издалека заприметил командир. Как только по оби стороны от дороги поплыли небольшие, но довольно густые деревца и кустарник, барон приказал:

— Внимание, сворачиваем! Галопом! Остановимся только тогда, когда войдем глубоко в Юльский лес. Всем понятно?

Выслушав негромкое утвердительное «Так точно, сэр», Д’Артаньян скомандовал «Вперед!» и первым пришпорил своего скакуна.

Глава 20

Принцесса Тиалас проснулась очень рано, хотя вернее было бы сказать, она так по-настоящему и не засыпала. Всю ночь эльфийка пыталась представить себе мир полный железных машин и молодого светловолосого рыцаря, который с легкостью повелевает ими. По большей части картинки эти получались мрачными и пугающими. На них в тяжелых серых небесах кружили отливающие металлической чешуей драконы, а по утоптанной тысячами железных лап земле ползли полчища скрежещущих, извергающих дым и пламя василисков. Единственное, что с неизменным успехом выходило чистым и светлым, так это улыбающееся лицо рыцаря. С ним-то Тиалас и забывалась сладким забытьем, с ним же пробуждалась возбужденно дыша, растерянно оглядывая полумрак своей спальни. Так продолжалось до самого утра, пока робкое сияние нового дня не брызнуло в окна Зеленого дворца, не посеребрило плиты мозаичных полов, не заиграло в малахите колон, статуй, в густой листве священных растений.

Начиная с этого момента, принцесса уже оказалась на ногах и стала собираться в дорогу. Сперва она хотела прибегнуть к помощи служанок или кого-нибудь из своих фрейлин, которые спали в комнатах по-соседству, но затем передумала и решительно отбросила шнурок колокольчика. Нет! Пожалуй, сейчас Тиалас будет гораздо спокойней в полном одиночестве, да вдобавок к этому она избежит косых, вопросительных и удивленных взглядов, которыми непременно будет сопровождаться столь ранний и спешный отъезд королевской дочери.

Приняв такое решение, принцесса быстро прошла в примыкающую к спальне гардеробную и произнесла заклинание «свет свечей». При свете дюжины вспыхнувших восковых свечей, девушка принялась выбирать себе наряд. Конечно же, ей хотелось выглядеть как можно роскошней и ослепительней, дабы молодой рыцарь не мог отвести от нее глаз. Только как этого добиться? Что понравится пришельцу с далекой неведомой Земли?

Вдруг Тиалас вспомнила слова уже далеко не юной графини Драгнорэ. На всех мужчин, без исключения, действует красный цвет, ― поучала пышногрудая императорская фаворитка. ― Красный цвет, это свежая горячая кровь, сочная плоть, лакомство, награда, которую вечно голодные самцы постоянно ищут и желают. Именно такими их создали великие боги, и сколько бы лет ни прошло, сколь бы цивилизованными они себя ни считали, ничего не изменится. Это мужское плотоядное естество. А раз так, то этим следует непременно воспользоваться. Красное платье с глубоким вырезом, как раз и станет той самой стрелой, которая ранит любого дикого зверя. Непременно ранит! А уж чем окончательно добить его… тут уж, милочки, додумайте сами!

— Красное… ― задумчиво произнесла принцесса и тут же болезненно поморщилась.

Да, у нее действительно имелась пара красных платьев: одно из бархата, а другое из тонкогомаккийского шелка. Но только вот ни первое, ни второе дочь короля эльфов ни разу не надевала. Подарки именитых гостей, так и пылились в резных сундуках, дожидаясь когда до них доберется вездесущая моль, либо когда юная владелица, устроит очередной смотр своего гардероба. После такой ревизии часть одежды обычно великодушно жаловалась кому-нибудь из свиты. Например, Арела обожала красный цвет и была бы несказанно счастлива получить такое платье. Скорее всего, Тиалас именно так бы и поступила, кабы подумала об этом раньше. Причем расставаться с дорогущими нарядами принцессе было совершенно не жалко, ведь красный ― вовсе не ее цвет. В красном есть что-то тревожное и противоестественное самому миру эльфов, их бескрайнему зеленому лесу. Как казалось принцессе, этот цвет не столько давал, сколько отнимал. Совсем иное дело ― голубой! Это цвет чистоты и спокойствия, цвет хрустальных озер и утреннего неба. Рыцарю с земли голубой может понравиться. Даже скорей всего понравиться! Ведь он повелевает железной птицей, а значит должен быть влюблен в небо.

Тиалас решительно двинулась к одному из раскрытых сундуков, на поднятой крышке которого висело ее любимое голубое платье с расшитым серебром корсетом. Серебряная вязь была выполнена очень искусно и напоминала узор на эфесе Фириата.

Принцесса подумала о мече и тут же остановилась как вкопанная. Она что собирается нарядиться в платье, а поверх него нацепить перевязь с мечом? Ответ напрашивался сам собой: конечно собирается! Куда же она без меча?! Сейчас весь лес так и кишит всякими темными личностями, которые усердно ищут рыцаря из иного мира… ее рыцаря. Тиалас вдруг отчетливо поняла, что думает о пришельце с Земли, как о близком родном существе. И она готова бороться за него, защищать даже ценой своей собственной жизни.

Острое, неведомо откуда накатившее чувство тревоги заставило эльфийку вздрогнуть. Почему она стоит здесь и как полная дура перебирает шитые золотом и серебром тряпки?! И это в то самое время, как чужестранцу угрожает смертельная опасность! Ведь если в пещеру старой Лаари нагрянут императорские гвардейцы, целительница просто ничего не сможет поделать, а он… Молодой рыцарь еще слишком слаб, что бы держать в руках меч!

Подумав об этом, Тиалас резко рванулась с места. Принцесса старалась не замечать колючих укоризненных взглядов предков, глядящих на нее с потолочных фресок и развешанных по стенам тяжелых старинных гобеленов. Давно почившие властители Великого Юльского леса явно осуждали ее, призывали одуматься, но Тиалас оставалась глуха к этим призывам. Сейчас она всецело подчинялась приказам лишь одного своего сердца, а никак не разума. Трясущимися от волнения и нетерпения руками девушка схватила простой охотничий костюм, высокие сапоги из кожи дикого быка, короткий дорожный плащ и принялась одеваться.

Еще до того, как солнце выглянуло из-за горизонта, из ворот Зеленого дворца на полном скаку вылетела всадница на белом единороге. Она вихрем пронеслась по утоптанной конскими копытами дороге, а затем скрылась под еще мрачным предрассветным пологом густого бескрайнего леса.

Глава 21

Капитану Нетерхазеру, как впрочем, и всем его подчиненным, в эту ночь так и не довелось сомкнуть глаз. Одни из гвардейцев провели ее в седлах, патрулируя дороги триклятого Юльского леса, другие сбились с ног одно за другим обшаривая упрятанные в лесной чащобе поселения эльфов. В том, что именно эльфийские изменники помогли коварному землянину, не оставалось ни малейшего сомнения. Об этом неоспоримо свидетельствовала как находка, сделанная подле летающей машины, так и следы коней. Ну, и самое главное ― абсолютно все эльфы в той или иной мере владели магией. А ведь именно магия вырвала железную птицу из пут ловчего смерча, насланного ни кем-нибудь, а самим великим Марцери.

Хозяйничая в поселках лесного народа, солдаты особо не церемонились. Каждый из них прекрасно понимал, что это лишь теперь эльфы именовались «верноподданными» его императорского величества, однако всего каких-то три десятилетия тому назад этих остроухих бестий величали не иначе, как «врагами», причем смертельно опасными врагами. Меткие эльфийские стрелы оборвали жизнь не одной тысячи имперских солдат. Память о великом побоище обагрившем кровью весь Юльский лес все еще жила в головах гвардейцев, среди которых, кстати, оказалось немало ветеранов вовсе не понаслышке знающих о той войне. Эта самая память и помогла им позабыть обо всех правилах хорошего тона, запретах и даже имперских законах. Сейчас воины Ригера чувствовали себя победителями на земле поверженного, сломленного, раздавленного и униженного противника.

Когда Нетерхазер въезжал в деревушку Халлон, та была оцеплена сплошным плотным кольцом его солдат. Утлые, прилепившиеся друг к другу лачуги кишмя кишели гвардейцами, которые на глазах у насмерть перепуганных хозяев переворачивали там все вверх дном. Солдаты старались на совесть, так как были прекрасно информированы о той незавидной участи, которая их ожидала, в случае если лазутчик из мира железных машин так и не будет пойман.

Узкая проезжая дорога пересекала Халлон из конца в конец. Проезжая по ней капитан угрюмо разглядывал деревню. Сейчас, при свете разгорающегося дня, стало отчетливо видно, как сильно обнищал лесной народ. Серые хибары с прохудившимися стенами не разваливались только лишь потому, что на половину состояли из живых зеленых деревьев. Своей магией эльфы заставляли лесных исполинов изгибать стволы, переплетаться ветвями. Так создавался скелет дома, «мясо» на который наращивали уже древним примитивным способом. Стены плелись из хвороста и лиан, а затем снаружи и внутри обмазывались глиной. Для кровли использовались высушенные листья огромных кальмогорских лопухов, которые сверху покрывались крупными пластами плотного болотного мха. Такие весьма и весьма не прочные сооружения требовали постоянного ухода и ремонта, да только кому же было заниматься этим делом, когда в поселениях практически не осталось сильных и умелых мужских рук.

Под стать жалким лачугам были и их обитатели: женщины, старики, дети в старой латаной и перелатаной одежде. Империя отобрала у них все: богатства, силу, а теперь еще и братьев, отцов и мужей. Не удивительно, что эльфы не пылали любовью к Ригеру и были готовы ему насолить при первой же возможности.

Нетерхазеру показалось, что он понял причину, по которой эти лесные оборванцы взялись укрывать землянина и от этого понимания капитан скривился как от глотка прогорклого эля. Проклятье, если эльфы спрятали человека ни в одной из своих деревень, а в лесу, то найти его будет практически невозможно! И что же остается в таком случае? Может дотла спалить пару-тройку поселений, после чего пригрозить, что он, капитан Нетерхазер не остановится, пока эти лесные червяки не выдадут своего подопечного? Но это будет означать открытый конфликт, вооруженное столкновение. Охторон со своими стражниками немедленно набросится на гвардейцев. Разумеется, охрана Зеленого дворца не так уж и многочисленна, но они будут действовать в своем родном лесу, да еще непременно поставят в строй всю ту зеленую молодежь, которую еще не успели загрести в войско и отправить в мир железных машин. Драка может получиться славной! Хотя капитан был полностью уверен в победе гвардии, предсказать реакцию на нее Ригера, он не брался. А вдруг у императора на эльфов имеются какие-то свои, одному ему известные планы? Представив гнев своего повелителя, Нетерхазер отрицательно покачал головой, тем самым решив пока отказаться от показательных расправ. Тогда сам собой возникал вопрос что делать дальше? Где и как искать?

Из задумчивости капитана вывело появление двух всадников. Они спешили ему навстречу по извилистой, заросшей бурьянами тропе. Выглядели оба основательно помятыми, но если у невысокого, склонного к полноте субъекта в мышино-сером плаще это была просто усталость, то у сотника Волдера к ней примешивалась еще и солидная порция тупой обреченности.

— Ничем не могу порадовать, ― пробубнил Волдер, когда их кони поравнялись с эскортом командира. ― Мы продолжаем поиски, но, увы, пока тщетно. Все пусто.

— Пусто… ― негромко повторил Нетерхазер и испытывающе покосился на главного имперского шпиона, который здесь в Халлоне, применял свои, несколько отличные от армейских методы дознания.

— Мои братья допросили почти полсотни эльфов, некоторых даже с пристрастием и применением эликсира правды, ― протянул Тили и смачно зевнул. ― Поверь, капитан, кабы остроухие что-либо скрывали или хотя бы слыхали о человеке с Земли, то все это не ускользнуло бы от нашего внимания.

— Проклятье! ― выругался капитан гвардейцев. ― Так мы будем копаться до самого вечера и все равно не обшарим и половины эльфийских поселков, деревень и ферм.

— Если мастер Тили так уверен, что в этой части леса землянина нет… ― устало протянул Волдер. ― Тогда я могу прекратить поиски и отправить всех бойцов на юг, к поселку Ламуэль. Это очень крупное поселение, значит и шансов на успех у нас там значительно больше.

— От Королевских холмов, где рухнула летающая машина, далековато до Ламуэля, ― задумчиво протянул Нетерхазер. Капитан как бы прислушался к своим собственным словам, взвесил их, оценил и в итоге принял самое логичное на его взгляд решение: ― Нет! Сперва закончим все здесь. Иначе все зря: дозоры, заставы, секреты… Мы должны быть полностью уверены, что человек с Земли не проскользнул у нас сквозь пальцы. Ты понял меня Волдер?

— Я понял, командир, ― наполненный металлом голос Нетерхазера словно влил в сотника новые силы.

— Выполняй! ― капитан гвардии отпустил своего офицера и еще некоторое время глядел ему вслед.

— Кхе-кхе, ― мастер Тили деликатно напомнил о своем присутствии. ― Полагаю, что моя миссия в Халлоне завершена. Поэтому я, если, конечно, капитан, не возражает, возьму братьев и…

— Погоди Тили.

Нетерхазер не позволил мастеру шпионов поведать о его планах. Тон, с которым командующий гвардией сделал это, оказался невероятно серьезен, да и сам он выглядел темнее самой темной грозовой тучи. Не удивительно, что мастер Тили более не произнес ни слова и всем своим видом показал, что готов внимательно слушать.

— Отъедем немного вперед, ― Нетерхазер подал сигнал сопровождающим его гвардейцам, и те придержали своих коней.

Как только расстояние между двумя собеседниками и отрядом охраны перевалило за двадцать шагов, Нетерхазер заговорил вновь.

— Тили, ты слыхал о воле императора… я имею в виду ту расправу, которой он угрожает гвардии, в случае если мы не отыщем этого проклятого летуна?

— Летчика, ― поправил глава цеха шпионов. Одновременно с этим он утвердительно кивнул, тем самым давая понять, что знаком с намерением правителя империи Кадиф казнить каждого шестого из числа подчиненных Нетерхазера.

— Да какая разница, как называть! ― раздраженно рявкнул капитан. ― Я спрашиваю твоего мнения. Хватит ли у Ригера духа кинуть под топор палача гвардию, его лучших солдат, тех, кто уже много лет является опорой и защитой императорского торна?

— Былые заслуги… ― мастер Тили горестно хмыкнул. ― Большая глупость надеяться, что кто-то о них помнит, и еще большая глупость полагать, что они зачтутся и в случае чего сохранят жизнь. ― Главный шпион империи скосил глаза на гвардейца: ― Я ответил на твой вопрос?

— Вполне, ― угрюмо протянул капитан гвардии, а затем, глядя в пустоту перед собой, проскрежетал сквозь зубы: ― Я не отдам ему своих солдат.

— Если ты говоришь о бунте, то я не встану на твою сторону, ― мастер Тили скривился, словно от зубной боли и поспешил продолжить: ― Да, разумеется, в твоем распоряжении сейчас почти шесть тысяч отборных бойцов. Это самое крупное и боеспособное воинское подразделение оставшееся не только в Магруфе, но и, пожалуй, во всей империи. Остальная армия сейчас далеко. Она плотно завязла в войне с властителями железных машин. Чтобы пройти через разлом меж мирами и вернуться ей потребуется не один месяц, да в добавок совместные усилия нескольких сотен магов. Так что вроде бы для бунта время самое подходящее, и все же… ― Тили сделал паузу и наставительно поднял к верху указательный палец. ― И все же я не стал бы этого делать.

Нетерхазер выслушал слова матерого шпиона, но ничего не ответил. Его конь продолжал медленно брести вперед, заставляя погрузившегося в глубокое раздумье седока размеренно покачиваться в седле.

Наблюдая за гвардейцем, мастер Тили сощурил свои маленькие юркие глазки, а по его тонким губам проскользнула едва заметная ехидная ухмылка. Шпион все понял. Капитан молчит, дабы не сболтнуть чего лишнего. А осмелился он на этот весьма опасный разговор только лишь потому, что Тили ему должен, причем должен дважды. Один раз Нетерхазер заступился за шпиона перед Ригером, когда все его многочисленные агенты, несмотря на выплаченные им звонкие монеты, так и не смогли пробраться в твердыню герцога Дамара. Другой ― подобрал его в окрестностях Тиона. В тот день Тили весь израненный вывалился из магического портала. И вот теперь, судя по всему, капитан недвусмысленно намекал, что пришло время отдавать долги.

— В Магруфе остался Марцери и еще полдюжины довольно сильных магов его братства. Без противодействия со стороны других магических сил, которые могли бы поддержать переворот, они легко отыщут руководителей восстания и мигом с ними разделаются. ― Дождавшись пока этот весьма весомый аргумент дойдет до сознания капитана гвардии, Тили продолжил: ― Но даже не это главное. Самое страшное, что военный переворот, случись он именно сейчас, ослабит империю, внесет разброд в ряды войска, всколыхнет старую вражду между вассалами, народами и расами. Следствием всего этого станет начисто проигранная война на Земле. И вот тогда сюда придут чужие. Они почти разрушили свой собственный мир, а теперь возьмутся и за наш.

— Для чего ты мне все это рассказываешь?! ― командующий гвардией обернулся к мастеру шпионов с явно наигранным возмущением. ― Я верно и преданно служу нашему великому императору Ригеру и сам первым сверну шею каждому, кто только косо глянет в его высочайшую сторону.

— Вот это слова настоящего гвардейца! ― воскликнул Тили не менее наиграно. При этом шпион подумал, что удержал Нетерхазера от необдуманного безрассудного и скорее всего самоубийственного поступка, и тем самым вернул ему часть своего долга.

— Я спросил у тебя совета, ― капитан начал сызнова, будто предыдущей части разговора просто не существовало. ― Как лучше выполнить императорский приказ?

— Совет тут может быть лишь один ― лучше искать. Все просто.

— Издеваешься?! ― Нетерхазер гневно сверкнул глазами. ― Мы ищем без сна и отдыха, но Великий Юльский лес воистину необъятен! Прочесать его за два дня просто невозможно. Мне нужно время… больше времени… Хотя бы дней десять.

— Десять дней? ― глава «Незримого братства» пожал плечами. ― Что может быть проще? Попроси их у императора.

— Невозможно, ― капитан отрицательно покачал головой. ― Ты же знаешь Ригера. Он скорее отправит на плаху тысячу гвардейцев, чем даст повод усомниться в нерушимости своего слова.

— Пожалуй ты прав, ― мастер Тили тяжело вздохнул. ― Но другого выхода у тебя нет.

— Есть, ― негромко произнес гвардеец.

— Интересно, ― шпион удивленно приподнял бровь.

— Ригеру нужен пленник, а Марцери свежее мясо для его изуверских опытов. Что ж, я дам им и то, и другое. Что же касается качества этой дичи… то о нем можно будет потолковать уже позднее.

— Ты надумал доставить в Магруф лже-землянина? ― догадался мастер шпионов.

— У меня нет другого выхода, ― прогудел Нетерхазер. ― Все просто: люди и хомос похожи, будто наконечники для стрел. Отличить нас можно только лишь по одежде. Но при желании одежду землян можно отыскать. Например, говорят, что в закромах «Незримого братства» ее поднакопилось предостаточно.

— Это опасная игра, ― Тили наморщил лоб. ― Летчик, которого мы ищем… он ведь не просто обычный человек. Он ― Разрушитель, источник невероятной силы. Марцери сразу почувствует, что вы приволокли не того.

— Сразу? Это навряд ли! ― капитан заговорщически ухмыльнулся. ― Я же не такой балван, что бы привезти летуна в полном здравии и трезвом уме.

— Летчика, ― чисто машинально поправил гвардейца главный шпион империи и тут же уточнил: ― Так ты задумал доставить его в бесчувственном состоянии или может опоенным каким-нибудь магическим зельем?

— Такого сильного зелья, которое заставит повозиться самого великого мага, у меня, увы, нет. И искать его некогда. А вот с бесчувствием ― другое дело. Бесчувствие мои парни в состоянии обеспечить хоть прямо здесь и сейчас. ― Поразмыслив пару мгновений, Нетерхазер продолжил: ― Я прекрасно знаю Марцери. Как только дело касается его обожаемой магии или всякой там алхимии, он становится весьма нетерпелив. Так что тратить время на врачевание нашего парня старик не станет. Вместо этого он попытается как можно скорей запихнуть бедолагу в свою адскую машину. А дальше пусть уж сам разбирается, то ли Разрушитель не сработал, то ли подкачали его собственные расчеты. В любом случае, для поиска подлинного летуна у нас появится еще несколько дней.

— Ты играешь с огнем, ― невесело покачал головой Тили. ― И пытаешься в эту же авантюру втянуть и меня.

— От тебя достопочтенный, мастер Тили, требуется всего две вещи: первая ― дай мне одежду одного из повелителей летучих машин, и вторая ― напрочь забыть об этом разговоре.

Услышав такое предложение, бывалый шпион на некоторое время умолк. Своим изворотливым, предприимчивым умом он прикидывал стоит ли влезать в это скользкое дело. Ведь обман императора чреват… Стоп! А разве он собирается кого-либо обманывать? Это дело Нетерхазера. Что же касается самого Тили, то он будет просто заниматься своей обычной рутинной работой, где-то очень и очень далеко от столицы. Ну, а в том случае если что-нибудь пойдет не по плану, то из Нетерхазера будет не так просто вырвать имя его помощника и союзника. Капитан был одним из тех немногих хомос, для которых понятие рыцарской чести все еще не превратилось в пустой звук. Риск, конечно, оставался, но он ни шел не в какое сравнение с теми дивидендами, которые сулило владение тайной самого командующего императорской гвардией.

— Хорошо. Я дам тебе военную униформу землян, ― почти шепотом произнес глава цеха шпионов.

Нетерхазер облегченно вздохнул, кивнул, но поблагодарить так и не успел. В одной из деревенских лачуг, находившейся от всадников не более, чем в полусотне шагов, распахнулось узкое криво сколоченное оконце и из него прямо на росшие внизу бурьяны сиганул молодой черноволосый парень. Он был гол по пояс, в одной руке держал длинный окровавленный нож, а в другой свою скомканную холщовую рубаху. Увидав следующий по дороге эскорт гвардейцев, юный хомос на мгновение опешил, а когда, наконец, пришел в себя, то со всех ног припустил в лесную чащобу.

Однако далеко уйти ему так и не удалось. Сотник Волдер великолепно знал свое дело. Расставленные им конные патрули, будто щупальца гигантского морского кракена, кинулись наперерез беглецу. Спасаясь от них, юноша рванулся назад. Но не тут-то было. Из того самого дома, в котором ранее и укрывался неизвестный, горохом высыпали пять гвардейцев. Все они были не просто злы, они прямо таки кипели от бешенства. Масло в огонь подливал бородатый десятник, который держался за окровавленное плечо и щедро осыпал своих подчиненных самыми отборными ругательствами.

Молодому хомосу, а что это именно хомос, а вовсе не эльф, и Нетерхазер, и Тили видели совершенно отчетливо, деваться теперь было некуда. Он окончательно попался.

Наверняка отчаяние и безвыходность положения лишили парня разума, поэтому вместо того что бы бросить оружие, сдаться и слезно молить о пощаде, он с устрашающим криком кинулся на своих противников. Храбрый змееныш, ― подумал капитан гвардии и тут же добавил: ― только одной храбрости в драке будет маловато, к ней еще полагаются умение, опыт и сноровка. А вот этих самых уменья, опыта и сноровки у лучших солдат империи было не занимать. Первый же гвардеец, на которого осмелился напасть юный безумец, ловко парировал его выпад, выбил нож и не секунды не колеблясь рубанул по голове противника своим остро отточенным мечем.

Такой умело нанесенный удар неминуемо должен был разрубить юношу пополам. Тем бы все и закончилось, кабы не произошло нечто совершенно неожиданное. В самый последний миг, какая-то невидимая сила провернула меч гвардейца в его сильной тренированной руке, отчего острое лезвие обрушилось на голову жертвы плашмя. Беглец повалился на землю, как подкошенный, а солдат замер над ним в крайней растерянности и удивлении. Он ошарашено переводил взгляд с распростертого на траве тела на свое оружие и обратно, силился понять, как мог так глупо оконфузится.

— Добей его, чего ждешь! ― в гневе прорычал раненый десятник. ― Одним дезертиром станет меньше!

Услыхав приказ командира, гвардеец кивнул и для надежности перехватил меч двумя руками. Солдат уже намеревался нанести колющий удар сверху вниз и прикончить осмелевшего напасть на него наглеца, но тут воздух задребезжал от отчаянного женского крика. От того самого дома, в котором и началась потасовка к солдатам кинулась молодая эльфийка. Ее никто не стал останавливать, поэтому девушка быстро добежала до распростертого на земле юноши, упала перед ним на колени, заслонила собой и, воздев на стоящих вокруг солдат свои расширенные от ужаса глаза, стала взахлеб умолять их о милосердии и снисхождении.

Возможно, при других обстоятельствах подобные отчаянные мольбы и в самом деле смогли бы отыскать хоть какой-то отклик в суровых мужских сердцах, но только не теперь. Десятник был ранен и горел диким желанием отомстить.

— Уберите ее! ― гаркнул он. ― А ты, Рейми, делай что велено!

— Прекратить! ― властный окрик мастера Тили не только остановил казнь, но и позволил девушке обрести свободу. Вырвавшись из рук солдат, она вновь кинулась к своему возлюбленному.

— Ты полагаешь это он? ― Нетерхазер жадным взглядом впился в распростертого на траве юношу.

— Даже если и не он, то, что из того? ― шпион заговорщически подмигнул капитану гвардии. ― Разве тебе больше не требуется молодой хомос, погруженный в долгое глубокое беспамятство? А после такого славного удара, беспамятство окажется очень долгим, уж можешь поверить моему опыту.

— Похоже, это знак свыше, ― прошептал капитан гвардии и уже более громко, почти с воодушевлением рявкнул: ― Тили, ты понимаешь?! Выходит я на верном пути! Я получил благословление богов!

С этими словами Нетерхазер пришпорил коня и поскакал к группе своих солдат обступивших пленников. Породистому скакуну потребовалось несколько скачков, чтобы преодолеть расстояние в три десятка шагов. Буквально через пару мгновений капитан уже практически в упор дырявил взглядом раненого десятника.

— Докладывай, Гэйдон! ― голос Нетерхазера переполняло нетерпение.

— Господин капитан, ― рана Гэйдона изрядно кровоточила, но он мужественно делал вид, что не замечает этого. ― Это самый настоящий дизертир. ― Десятник ткнул пальцем в недвижимое тело юноши. ― Он сбежал из 4-го Хейнского полка, когда тот отправлялся к разлому межу мирами и вот уже полгода скрывается здесь, у этой эльфийской шлюхи. Мерзкий червяк прекрасно понимал, что за свое преступление его ожидает плаха, а потому кода мы его заприметили, напал на меня, ударил ножом и попытался улизнуть.

— Это правда? ― Нетерхазер перевел свой суровый колючий взгляд на рыдающую эльфийку.

— Пощадите моего Ландо, ― жалобно пискнула та.

— Я спрашиваю правда или нет? ― капитан гаркнул во всю глотку, а затем буравил девушку взглядом до тех пор, пока несчастная не кивнула.

— 4-й Хейнский полк квартировал довольно далеко от столицы. Насколько мне известно, его солдаты никогда не показывались в Магруфе. Так что там вряд ли отыщется хоть одна живая душа способная опознать парня, ― шепнул на ухо Нетерхазеру подъехавший следом мастер Тили. ― Очень удачное совпадение, тебе не кажется?

— Пожалуй, ― согласился Нетерхазер и тут же обратился к своим воинам: ― Молодцы! Вы славно потрудились на благо нашей родины и великого императора Ригера! А сейчас, Гэйдон, разыщи лекаря и пусть он перевяжет твое плече. Вы же, четверо, хорошенько свяжите этого преступника и уложите его на повозку. Я забираю его с собой.

— И девку тоже, ― подсказал капитану глава цеха шпионов. ― За укрывательство дезертира и содействие ему.

— И девку, ― согласился командир гвардейцев, прекрасно понимая, что речь тут идет вовсе не о каком-то там «укрывательстве и содействии», а о самом примитивном устранении нежелательного свидетеля.

Развивая тему свидетелей капитан поднял глаза и обнаружил, что вокруг уже собралась достаточно внушительная толпа, и состояла она не только лишь из одних гвардейцев. Здесь недвижимо и молчаливо, будто угрюмые серые истуканы замерли и с полсотни эльфов.

— Преступники будут доставлены в Магруф, где предстанут перед справедливым судом! ― громко объявил Нетерхазер. ― Мы гвардия, мы всегда поступаем по закону и во благо всех рас и народов, населяющих нашу великую страну.

Как и положено, закончил свое обращение капитан традиционным громогласным: «Долгие лета достославному императору Ригеру!».

А он не так прост! ― мастер Тили внимательно выслушал капитана и сделал свои собственные выводы. ― Во-первых, во всеуслышание объявил, что передает преступников в руки правосудия и это оно проклятое, а вовсе не гвардейцы, будет ответственно за их бесследное исчезновение. Во-вторых, лишний раз заверил эльфийский народ, что гвардия печется об их благе, хотя сам, наверняка, едва сдерживается, чтобы не спалить тут все дотла.

— Расходитесь! Все расходитесь! ― продолжил в это время Нетерхазер. ― И сохраняйте спокойствие. Невинных мы не трогаем.

За тем, как дезертира из 4-го Хейнского полка и его эльфийскую подружку связывали и грузили на повозку капитан гвардии следил самолично. Ведь выходило, что именно этот юнец сейчас и есть их самое большое сокровище. Скорее всего, ему придется умереть, но отдав свою жизнь, парень вырвет из лап смерти сотни других солдат, да еще убережет их от бесчестия. Не эта ли смерть достойная настоящего воина и мужчины? И Нетерхазер великодушно даровал ему такую возможность, сделал из труса, изменника и дезертира настоящего героя. Где-то там на небесах, этому самому Ландо данный факт обязательно зачтется.

— Я распорядился, форму пилота тебе доставят примерно около полудня.

От раздавшегося совсем рядом голоса Нетерхазер вздрогнул. Тысяча дохлых драконов, он опять не услыхал легких шагов у себя за спиной! «Незримое братство» и впрямь подтверждало прилипшее к ним название.

— Мне было бы гораздо спокойней привези ты ее самолично, ― капитан оглянулся на Тили. ― Чем уже круг осведомленных…

— Не волнуйся, ― мастер шпионов снисходительно улыбнулся. ― Посыльный не будет знать, что именно находится в бауле.

— Ты точно не сможешь приехать сам? ― капитан продолжал упорствовать.

— К сожалению, у меня вдруг появилось одно спешное и неотложное дело.

— Что может быть спешней и неотложней, чем поимка летуна?! ― Нетерхазер нервничал, а потому начал понемногу распаляться. ― В конце концов, сейчас ты находишься под моим командованием, поэтому я могу и приказать…

— Только что прилетел почтовый ворон. Он принес одну любопытную весть, ― Тили перебил капитана.

— Что-то связанное с летуном? ― Нетерхазер сразу насторожился.

— Кто знает, ― глава цеха шпионов неопределенно пожал плечами.

— Да говори же ты, наконец! ― не выдержал гвардеец.

— На рассвете небольшой отряд воинов в доспехах обошел одну из наших застав на западе и проник в Великий Юльский лес.

— Почему это тебя так насторожило?

— Со слов старшего заставы они проявляли подозрительный интерес к месту падения летающей машины, но главное они осмелились нарушить императорский запрет.

— Мало ли идиотов на свете, ― капитан уже собрался отмахнуться от проблемы, но Тили остановил его руку.

— Может тебе, достославный Нетерхазер будет интересно узнать, что командовал этим отрядом некий барон Д’Артаньян? ― произнеся эти слова, главный имперский шпион змеем искусителем заглянул в глаза капитану.

— Что ж, езжай… ― после непродолжительной паузы выдавил из себя Нетерхазер. Лицо его вмиг превратилось в каменную маску, а взгляд стал колючим и прямо таки ледяным. ― Ты прав, мастер. Нарушителей императорской воли следует карать, причем без всякой жалости.

Глава 22

Дороги Великого Юльского леса — почти все они были очень узкими, тесными, укрытыми под растопыренными лапищами древних исполинских деревьев. Заросшие травой и кустарником обочины, свисающие с ветвей плети вечно зеленого плюща вперемешку с мохнатыми космами древесного мха, пробивающаяся прямо в колее молодая поросль. Лес словно хотел поскорее избавиться от тех отвратительных шрамов и рубцов, которые оставляли на его теле ноги путников, копыта их коней, колеса повозок и колесниц.

Вот именно по одной из таких дорог бодрой рысцой и продвигался небольшой отряд. Всего восемь хомос на рослых и мощных латойских жеребцах. Когда всадники добрались до широкой развилки, на которой стоял древний эльфийский знак, изображающий привставшего на лапы грифона, старший отряда поднял руку и приказал всем остановиться. Он исподлобья поглядел на высеченное из серого камня чудовище, раздосадовано покачал головой и приказал своему оруженосцу:

— Капрал, карту!

— Слушаюсь, сэр, — ехавший в середине колонны мускулистый парень бросил повод коня и стал проворно расстегивать свой потертый бархатный колет.

На выполнение приказа оруженосцу требовалось некоторое время, этим-то и воспользовался невысокий мечник с двумя диковинными тонкими мечами за спиной. Он подъехал к старшему отряда и с очень серьезным видом потребовал:

— Майор, вы должны проинформировать меня о наших дальнейших планах.

— Ты в этом уверен, Смит? — рослый бородач в черных доспехах сурово сдвинул брови.

— Операция проводится совместно. Обе наши конторы…

— Участие твоей конторы мы уже сполна оценили на заставе, — голос рыцаря стал твердым как закаленная сталь.

— Я ведь не мог промолчать. Стражники ждали ответа, — огрызнулся Смит.

— Какой неуч преподавал тебе лагарджи?! Какой мудак сочинил легенду?! — сорвался майор. — АНБ что специально подсунуло тебя нам? Хотите, чтобы мы тут все дело завалили и сами подохли? А дохнуть, между прочим, мы будем ни где-нибудь, а в самой настоящей камере пыток, что я тебе доложу весьма и весьма неприятно.

— Сам ничего не могу понять, — Упоминание о камере пыток поумерило горячность специального агента. Он сразу как-то стушевался и сник. — Вся информация, включая словарный состав и произношение, были получены от пленных хомос, которые изъявили желание с нами сотрудничать.

— Неужто сами изъявили? — вмешался в разговор второй рыцарь, на плаще которого красовался герб с лысой отрубленной головой.

— Ну-у-у… подробностей, конечно, я не знаю, — спецагент АНБ пожал плечами. — Это работа не моего отдела.

— Думаешь, «глубокоуважаемый» мастер Тили постарался? — майор Кубрак понял, куда клонит его товарищ.

— Не исключено, — скривился капитан Хокинс по прозвищу Хок. — Это еще та бестия!

— Да кто такой, этот самый Тили?! — Смит с жаром задал давно интересовавший его вопрос.

— Местная контрразведка, — буркнул Кубрак, помолчал, а затем с явным уважением добавил: ― Причем, весьма и весьма неплохая.

— Не плохая?! ― Смит мигом воспрянул духом и уцепился за оброненную морпехом фразу. ― Так какого дьявола вы тут устраиваете балаган?! Например, вам, джентльмены, не приходило в голову, что кто-нибудь из подручных этого самого Тили вполне может ознакомиться с произведением незабвенного Дюма-отца? И что тогда? Провал. Самый глупый провал, какой только можно себе представить! И после всего этого у них еще хватает наглости заявлять, что АНБ подвергает опасности нашу миссию!

— Кто не рискует, тот не пьет шампанского.

С лукавой улыбкой майор переглянулся с остальными своими офицерами, и те ответили ему такими же хитрыми ухмылками. Сразу стало понятно, что персонажи «Трех мушкетеров» зарисовались здесь, в Атриуме, вовсе не случайно, что за их появлением стоит некая история. Но к великому сожалению многоумного АНБшника ознакомиться с ней ему не светит, по крайней мере, пока.

Саму собой возникшую паузу прервал капрал Райт, который во всем этом спектакле добросовестно играл роль Планше, верного оруженосца барона Д’Артаньяна. Он подъехал к своему господину и протянул еще хранящий тепло его тела колет.

— Вот, сэр… Карта!

— Давай сюда, живо!

Барон резко выдернул из рук подчиненного некогда весьма недурной бархатный жилет. Он быстро вывернул его наизнанку и стал внимательно изучать подкладку, на которой оказался нанесен затейливый узор из линий, кружков, черточек и многоугольников. Кое-где встречались символы, но их было очень немного, и они совсем не походили на те, что употреблялись для письма или счета на территории империи Кадиф. Так что несведущий глаз вполне мог принять их за незатейливый узор или просто за какие-то бессмысленные закорючки, халтуру неумехи-вышивальщицы. Хотя в действительности это была самая настоящая, самая подробная карта всей провинции, включая Великий Юльский лес и Магруф. Составлена она была по данным с разведывательного зонда, который группе майора Кубрака удалось протащить в Атриум еще в самом начале войны. Зонд сожгли поднятые по тревоге всадники на голубых драконах, однако заключенный в сверхпрочный термостойкий контейнер самописец уцелел. Морпехам удалось разыскать его, а затем переправить в штаб.

— Так… — майор углубился в изучение карты, — Вот та дорога, по которой мы ехали. Вот эта развилка. Значит…

Майора вдруг прервал отчаянный кошачий вопль. Кубрак резко повернул голову и поглядел в сторону мага и его подопечного. Кот, как и тогда, на заставе, высунулся из мешка. Он испугано таращился на верхушки деревьев, прижимал уши и продолжал оглашать окрестности громким, можно казать истерическим мяуканьем.

Дьявольщина! — пронеслось в голове Кубрака и в тот же миг, словно подтверждая худшие из его страхов, маг завопил «Воздух!».

— Все с дороги! Под деревья, живо! — рявкнул майор и, показывая пример, погнал своего жеребца туда, где огромные кроны густо переплелись друг с другом и практически полностью скрыли солнце и голубое небо.

Доскакав до выбранного места и оглядевшись по сторонам, командир спецгруппы удовлетворенно кивнул. Годиться! Тут стоял густой сумрак, а толстые стволы лесных великанов образовывали настоящую крепостную стену. В случае чего она на какое-то время задержит проклятых тварей, примет на себя большую часть их огненных плевков.

— Спешится! — громыхая доспехами, Кубрак тяжело спрыгнул на землю. Толстая перина из травы и полусгнившей листвы смягчила и заглушила удар.

— Привяжите коней и закройте им головы! — Хок опередил командира со следующим приказом.

— Что происходит? — спецагент АНБ растерянно топтался на месте.

— Драконы! — крикнул ему один из солдат. — Делай как мы, иначе конец, всем нам конец!

— Делай, Смит, а то я тебе глотку перережу!

Свирепый рев майора таки заставил АНБшника кинуться выполнять приказ. Он закончил приготовления последним, а буквально через мгновение после этого с небес донесся грозный то ли рев, то ли вой фоном которому служили хлопки гигантских крыльев. Листья на деревьях зашуршали, будто от порыва неистового шквала, а в воздухе запахло смесью гнили и аммиака.

Кони сразу задрожали, боязливо заржали и попытались кинуться наутек.

— Держать! — прошипел Кубрак и поплотней прижал колет Планше к глазам и ушам своего четвероногого друга.

Спустя несколько, показавшихся воистину бесконечными, минут, как шум крыльев, так и рев перекликающихся летучих бестий стали стихать и удаляться. Убедившись в этом, разведчики облегченно перевели дух.

— Два черных дракона, — все еще вполголоса поделился своими наблюдениями капитан Хокинс. — Сделали круг над развилкой и рванули на юг. Шли низко, над самыми кронами. Должно быть воздушная разведка. Продолжают прочесывать район.

— Похоже, — согласился майор, и тут же нашел глазами мага: — Сержант, Генриху благодарность от меня лично. Хорошо сработал, так что выдай ему что-нибудь вкусненькое.

— Ему бы лапы размять, а то с ночи в мешке сидит, — без всякой надежды на положительное решение вопроса заметил адепт братства «Грозового неба».

— Некогда. На войне, как на войне. Этот серый бандит уже должен был привыкнуть.

Распределив награды и благодарности, Кубрак скомандовал «По коням!» и первым взобрался в седло. Сделал он это вовсе не так уж легко и грациозно. Хотя доспехи и были выполнены из хром-титанового сплава и весели вполовину от обычных стальных, но все же это было гребанное «железо», которое совершенно не добавляло ни гибкости, ни ловкости.

— Пойдем к главному тракту, который ведет к Магруфу, — майор громко объявил приказ. — Отсюда это будет миль тридцать, так что придется поднажать.

— Я так понимаю, лейтенанта Мэя все еще не обнаружили, — Смит не очень уверенно, но все же решил высказать свое мнение. — Значит, нам следует, как можно скорее, направиться в сторону Королевских холмов, к месту крушения самолета. Тогда, майор, откуда возникла эта странная абсурдная мысль обыскивать главную дорогу на столицу?

— Мэя действительно еще не взяли, — согласился майор. — Это, прямо скажем, настоящее чудо, которое нам весьма наруку. Есть время заняться «Раптором».

— Ну, а как же Мэй?

— А что Мэй? — за командира ответил рыцарь отсеченной головы. Капитан Хокинс в свою очередь вскарабкался в седло и лишь затем поучил возможность продолжить: — Если местные его до сих пор не отыскали, то мы и подавно не отыщем.

— Что же тогда делать? — агент АНБ угрюмо переводил взгляд с одного морского пехотинца на другого.

— Я же сказал, займемся самолетом, — повысил голос Кубрак. — Аборигены его уже явно волокут в столицу.

— А пилот?

— Ты что тупой, Смит?! — не выдержал майор. — Рано или поздно гвардейцы его схватят, вот тогда-то и начнем действовать мы.

Давая понять, что разговор окончен, Кубрак вывернул колет своего оруженосца, вытряхнул его и вернул законному владельцу. После этого майор развернул коня и первым двинулся к дороге, уходящей в самое сердце Великого Юльского леса.

Глава 23

Тиалас скакала без отдыха и усталости, не позволяя себе даже самых коротких остановок. Она пробиралась старыми заброшенными дорогами, едва различимыми звериными тропами, а иногда, не желая терять время на объезд, просто проламывалась напрямик через густую лесную чащобу. Дочь короля эльфов ни разу не сбилась с пути, а потому уже к полудню оказалась у края той самой обширной поляны, на которой раскинул свои гигантские руки-ветви священный Тирон.

Когда меж корней гигантского дерева принцесса разглядела темный провал пещеры, у нее бешено заколотилось сердце. Сейчас она войдет внутрь и вновь увидит его ― прекрасного рыцаря, повелителя железной птицы, причем не просто увидит… На этот раз все будет совершенно по-другому, на этот раз они впервые взглянут друг другу в глаза. Тиалас желала этого больше всего на свете, но вместе с тем и страшилась до смерти. А вдруг она ему не понравится? Или окажется, что у рыцаря уже имеется избранница, дама его большого горячего сердца. А еще случается, что благородные воины дают разные диковинные обеты, например, никогда не жениться, не разговаривать с женщинами, а порой даже не глядеть на них… За считанные мгновения в белокурой головке эльфийки пронеслись все те страхи и подозрения, которые преследовали ее на протяжении всего пути сюда. От них юное создание задохнулось, задрожало, как листок на холодном осеннем ветру, едва слышно застонало.

Вот как раз именно этот тихий сдавленный стон и заставил принцессу опомниться. Горячая королевская кровь мигом вскипела, ударила в лицо. Проклятье! Она ведь никогда ничего не боялась и не отступала! Так почему это должно произойти сейчас? Ни за что! Не бывать такому! Тиалас будет бороться за свое счастье, за свою любовь!

Сама того не осознавая девушка впервые призналась в том, что полюбила. Правда она не успела услышать саму себя. Неуемный, живой, кипучий темперамент принцессы тут же принудил ее к действию, погнал вперед. Повинуясь ему, Тиалас пришпорила своего единорога и без дороги, прямо через зеленую поляну понеслась к дереву-великану.

Доскакав до Тирона, девушка ловко спрыгнула со своего скакуна и, отпустив его наслаждаться заслуженным отдыхом, направилась ко входу в пещеру. Предвкушая встречу с возлюбленным, Тиалас даже не заметила, как оказалась около грубо сколоченной деревянной двери. Она схватилась за вбитое в доски кованое кольцо и уже хотела рвануть его на себя, как вдруг опомнилась. Нет, так не годиться! Ведь это все-таки жилище самой Лаари. Хотя целительница и великодушно простила принцессе ее вчерашнее бесцеремонное вторжение, но глупо полагать, что так будет всегда. Тиалас поблагодарила духов леса за так своевременно ниспосланное ей прозрение и негромко постучала.

На стук никто не ответил.

Выждав несколько бесконечно долгих мгновений, эльфийка постучала вновь, но уже не кулаком, а железным кольцом, которое загрохотало будто удары кузнечного молота. Но даже после этих оглушительных раскатов результат оказался прежним. За дверью продолжало оставаться подозрительно тихо, ни голосов, ни шагов, ни малейшего шороха или скрипа.

В первое мгновение Тиалас удивилась, затем растерялась и только затем в душу девушки хлынул неистовый поток ледяного страха. Какая же она все-таки дура! Как можно было думать только лишь о себе одной, о своих сопливых переживаниях и глупых бабьих страхах?! И это в то самое время, когда юноше с далекой Земли угрожает смертельная опасность, в то самое время, когда на его поиски отправлены лучшие ищейки империи! А быть может они его уже нашли и схватили? Или того хуже, произошла ожесточенная схватка в которой светловолосый рыцарь пал, пронзенный ударом меча или копья? Может прямосейчас он лежит в луже крови вот за этой самой дверью и глядит в бесконечность своими неподвижными голубыми глазами? Тиалас больше не смогла вынести пытку чудовищной неизвестностью, а потому отбросив все условности правила и приличия, она резко рванула кованное кольцо.

Внутри жилища Лаари все оказалось по-прежнему чинно, мирно, спокойно, чисто. В очаге догорало несколько толстых поленьев, в шкафах и на полках поблескивали аккуратно расставленные баночки и пузырьки со снадобьями, пахло не только сушеными травами, но и свежеприготовленной пищей. Да, так оно и было, в пещере действительно кто-то обедал. Тиалас перевела взгляд на стол и обнаружила там закопченный медный казанок, глиняную тарелку с недоеденным рагу из клубней дикого патата и грибов, чашку и небольшой кувшинчик с вином. Принцесса сразу обратила внимание на то, что и тарелка, и чашка были всего в единственном экземпляре. Значит, кто-то трапезничал в полном одиночестве.

Эльфийка сделала несколько осторожных шагов вглубь пещеры и принялась за ее более внимательный осмотр. Глаза девушки понемногу стали привыкать к царящему вокруг полумраку, и это дало возможность понять: никаких следов борьбы или обыска вокруг нет и в помине, и еще… Жилище целительницы оказалось абсолютно пустым. Как раненый рыцарь, так и пожилая хозяйка куда-то самым странным образом запропали. Раз так, то Тиалас решила, что в пещере ей больше делать нечего, и тотчас же кинулась наружу. Только там она сумеет выяснить, что произошло, только в лесу у нее отыщутся мудрые советники и верные помошники!

Оказавшись под сенью ветвей великого Терона, принцесса без промедленья стала творить заклинание:

«Живое и мертвое, близкое и далекое,

великое и малое, вечное и сиюминутное,

взываю к памяти вашей.

Ветер подует, тайну откроет,

поступь чужую ничто не скроет».

Вместе с последними словами эльфийки в кроне священного дерева, в кустарнике на опушке леса, в огромных листьях колмогорских лопухов загудел неистовый порыв невесть откуда налетевшего шквала. Но власти над воздушной стихией свирепому ветру оказалось мало. Он тут же рванулся вниз, к самой земле, решив подчинить себе траву и цветы на лужайке, песок и пыль на убегающей вдаль тропе.

Однако прикосновение этого шквала к тоненьким стебелькам и листикам оказалось уж больно странным. Под его натиском полегла далеко не вся трава, а только небольшие участки на вид очень напоминающие извилистые цепочки следов. Нечто подобное произошло и на тропе. Закружившийся на ней грязно-желтый смерч четко прорисовал продолжение узора, нанесенного ногами неизвестных визитеров и копытами их коней.

Придерживая свой меч, Тиалас опустилась на колено и углубилась в изучение этой затейливой вязи. Будучи дитем леса, принцесса прекрасно владела языком следов. Отец и брат частенько брали ее с собой на охоту, где лучшие ловчие королевства делились с пытливой девчушкой своими самыми тайными хитростями и секретами. Тиалас впитывала их, как губка воду, и потому уже к пятнадцати годам снискала заслуженное уважение всех своих учителей.

Накопленные юной эльфийкой знания сейчас без труда позволили опознать ажурные следы двух единорогов, которые посетили поляну вчера. Конечно же, это были они с Арелой. А вот более поздние отпечатки. Ночью к Тирону приезжали три всадника. Судя по подковам коней ― все эльфы. Скорее всего, это был патруль. Кони натоптали совсем не много, значит уехали они почти сразу же. Тогда возникает вопрос, что воины ее отца делали у старой Лаари? Искали кого-то? А может наоборот привезли? Скорее всего, ― второе. Отпечатки одного из коней оказались глубже остальных. Это могло означать, что благородное животное несло на себе сразу двух седоков. Присмотревшись, принцесса поняла, что не ошиблась. От пещеры Лаари все три скакуна ушли налегке.

Тиалас призадумалась: кого же привозили к целительнице? Этот, заданный самой себе вопрос, стал одновременно и ответом. Кого же еще могли привести, как ни раненого или больного! Принцесса даже не надеялась обнаружить его следы, так как бедолагу, скорее всего, заносили в пещеру на руках, но неожиданно отыскала их. Это были очень небольшие отпечатки ног и принадлежали они то ли подростку, то ли женщине. Лаари увела его или ее к себе и больше не появлялась на поляне, по крайней мере, до утра. А вот утром… Утром произошло самое непонятное.

На рассвете из пещеры вышли трое и отправились по тропе в направлении ручья. След целительницы Тиалас узнала сразу же, как, впрочем, и след ночного пациента, а вот третья пара башмаков оказалась очень и очень странной. Судя по размеру отпечатки явно принадлежали мужчине. Но не это поразило эльфийку. Подошва башмаков оказалась не такая, как у всей виденной ей ранее обуви. Она не была сделана из толстой звериной кожи или вырезана из древесины, она более походила на кору дерева Киуая, шершавая с волнистыми бороздками и множеством небольших плотных наростов. В тот же миг Тиалас вспомнила. Она видела точно такие же башмаки. Именно в них и был обут рыцарь с Земли!

От предчувствия чего-то нехорошего, недоброго у эльфийки похолодело все внутри. Куда Лаари могла увести своих гостей? Зачем? Ведь молодой рыцарь не мог так быстро оправиться от своей раны! Выходит, случилось нечто невероятное, ужасное… нечто, что заставило знаменитую целительницу покинуть родной дом и вместе со своими пациентами искать прибежище в лесу.

Дочь короля эльфов одним рывком вскочила на ноги. Сотворенная ею магия рассеялась и лужайка, как и тропа к дому Лаари вмиг приобрела свой девственный первозданный вид: трава распрямилась, пыль, песок, гравий осыпались и задулись ветром. Однако все это было уже не важно. Тиалас знала куда направить своего скакуна, где искать любимого. Эльфийка подбежала к единорогу и с ловкостью вскочила на его покрытую мягкой попоной спину. Легкое касание каблуков и благородное животное рванулось вперед.

Юная наездница стрелой пронеслась через всю лужайку, влетела в коридор из раскидистых лопухов и гнала по нему до тех пор, пока меж огромных сердцевидных, будто рыцарские щиты, листьев не засверкали серебристые проблески быстрого водного потока.

Ручей протекал меж массивных гранитных валунов. Тиалас помнила об этом, а потому заранее придержала единорога, чтобы ее верный друг с разгону не переломал ноги, а она не свернула себе шею. Такая предосторожность оказалась весьма кстати, так как уберегла не только всадницу, ее разгорячившегося скакуна, но и худощавую пожилую женщину в длинном сером платье, на шее которой висел серебристый диск с большим алым рубином. Лаари успела отскочить в сторону, и ее лишь обдало брызгами, от копыт единорога, сходу вспоровшего водную гладь и тут же завертевшегося на мелководье.

— Ты что, девчонка, совсем очумела! ― вскричала разгневанная целительница, когда, наконец, обрела дар речи.

— Где он?! Что с ним?! ― принцесса не стала извиняться. Страх за возлюбленного затмил разум и заставил позабыть обо всем на свете, а уж о такой мелочи, как учтивость, и подавно.

— Он?

Лаари потребовалось некоторое время, что бы прийти в себя и собраться с мыслями. Но даже после того как целительнице это удалось, она продолжала упрямо хранить молчание. Пожилая женщина наклонилась, подняла с земли большой глиняный кувшин, который она обронила, когда уворачивалась от разгоряченного скакуна и придирчиво его оглядела. Убедившись, что сосуд уцелел, Лаари сделала шаг назад, к только что покинутому берегу ручья.

— Почему ты не отвечаешь?! ― Тиалас узрела в молчании старухи нечто не доброе, можно сказать зловещее.

— Не хочу тратить время и силы на пустые разговоры. Мое дело лечить, а не сплетничать.

— О чем ты говоришь? ― принцесса ничего не понимала. Она была так удивлена и растеряна, что даже не подумала вывести своего единорога из ручья.

Лаари подошла поближе и чуть выше по течению стала набирать воду в свой кувшин. Старуха будто даже перестала замечать присутствие дочери короля эльфов.

— Рыцарь с Земли… Он жив? ― из всей сумятицы и неразберихи мыслей, что путались у нее в голове, Тиалас таки сумела выхватить одну, главную.

— Да, жив… жив… Успокойся! ― продолжая заниматься своим делом, целительница самодовольно хмыкнула ― Я свое дело знаю.

— Тогда где он? ― девушка вновь повторила свой самый первый вопрос.

— Ушел.

— Как ушел? ― Тиалас не поверила своим собственным ушам. ― Он ведь еще очень слаб, что бы куда-то идти!

— Самцы частенько думают не головой, а совершенно другим местом, ― Лаари, наконец, наполнила кувшин и стала удаляться от ручья.

— Самцы? ― принцесса стукнула единорога по бокам, и благородное животное с превеликим удовольствием покинуло ледяную воду.

— Сегодня ночью патрульные вашего грозного Охторона привезли одну подраненную девицу. ― Лаари, наконец, сжалилась над эльфийкой и снизошла до разъяснений. ― Рана у нее оказалась пустяковая, так… скорее царапина, а не рана. Ей просто следовало успокоится и отдохнуть.

— И что дальше? ― от такой новости сердце Тиалас почему-то гулко екнуло.

— Отдохнула, успокоилась, а на рассвете ушла. И твой летун вместе с ней.

— Как? Почему?! ― простонала огорошенная таким известием всадница.

— Потому, что кобель шелудивый. Все они кобели! ― со знанием дела фыркнула старуха, а когда поняла, что до принцессы все еще не дошел смысл ее слов, добавила: ― Запал он на эту самую девку, да так крепко, что даже не стал слушать мои уговоры. Просто утром оделся и поковылял вслед за ней, словно собачонка.

Известие оглушило Тиалас будто раскат грома. В глазах потемнело, голова закружилась и что бы ни свалиться с единорога, девушка была вынуждена вцепиться в его роскошную белую гриву. У несчастной будто вырвали душу… вырвали и тут же растоптали прямо у нее на глазах. А ведь без души нет жизни. Без души можно только существовать. Мир вокруг сразу становится серым, грязным, пасмурным, беспросветным. И когда-нибудь ты подумаешь: а не пора ли из него уйти? Когда-нибудь? А может не стоит тянуть, ведь черный колодец небытия сейчас так близок?!

— Эй, принцесса!

Резкий окрик ударил в лицо, будто струя ледяной воды и от него принцесса очнулась. Боль из сердца никуда не исчезла, зато сознание слегка прояснилось, и вот им-то Тиалас и поняла, что по ее лицу, шее и груди действительно текут обжигающие холодные ручейки.

— Ну, хвала великим богам, очнулась! ― Лаари стояла в полушаге от фыркающего и храпящего единорога и держала в руках вновь опустевший кувшин. ― Ты эти фокусы мне брось! ― старуха метнула на принцессу гневный испепеляющий взгляд. ― Сейчас бы грохнулась с коняки, да прямо головой вниз, о камни. Тогда все… конец, я бы тебя даже до пещеры дотащить не успела.

— Это не коняка, это мой единорог, ― всхлипывая то ли от холода, то ли от обиды пролепетала принцесса.

— Полагаешь с единорога падать приятней? ― судя по всему, Лаари не очень-то любила, когда ее поучают сопливые девчонки.

— Я не упаду, ― Тиалас постаралась взять себя в руки. ― Со мной теперь все нормально, ― последнюю часть фразы девушка произнесла уже сквозь плотно сжатые жемчужно-белые зубки.

— Теперь, может, и не упадешь, ― целительница кивнула, и это был не столько знак согласия, сколько сигнал к началу серьезного разговора. ― Дочь короля эльфов, вот что я тебе скажу… ― голос Лаари стал жестким и властным. ― Человек из мира железных машин, вовсе не пара для такой как ты. Вы разные… совершенно разные, такие же, как и сами эти миры. На планете Земля давно позабыли слова долг, честь и совесть. Это скорей огромный рынок, на котором продается и покупается абсолютно все: вещи, люди, страны, преданность, дружба и даже любовь. В том мире самым большим страхом является потерять нажитое богатство, а самой большой радостью ― обобрать своего ближнего. Причем это заразой заражены все, абсолютно все!

Голос целительницы наполняла такая уверенность и одновременно с этим такая боль и тоска, что Тиалас даже стало страшно. А вдруг это правда? Все правда! В душе юной принцессы тут же завязалась жестокая борьба. Одна ее половина безоговорочно верила старухе, вторая ― пыталась протестовать. И вот именно эта, вторая непокорная половина и прошептала тихим захлебывающимся стоном:

— Лаари, откуда ты все это знаешь?

— Я уже очень долго живу на белом свете, ― горько усмехнулась пожилая женщина. ― И этот летун далеко не первый человек с Земли, которого я встретила.

— Так они и раньше приходили в наш мир?! ― ошеломленно выдохнула эльфийка.

Вопрос принцессы так и остался без ответа и все потому, что с противоположного берега ручья послышался топот конских копыт. Кто-то мчался галопом не жалея своего скакуна. Вблизи великого Тирона сегодня становилось подозрительно оживленно и это все меньше и меньше нравилось Тиалас. Готовясь встретить очередного визитера, дочь короля эльфов на всякий случай положила руку на рукоять своего меча.

Ждать пришлось совсем недолго. Уже через несколько мгновений в просветах меж толстых древесных стволов промелькнула белая лошадь и пурпурно-алое одеяние всадника, точнее всадницы, а еще точнее… Арела! Принцесса не поверила глазам, когда вдруг увидала свою лучшую подругу и по совместительству фрейлину, мчащуюся по узкой лесной тропе.

Когда рыжеволосая лучница приблизилась к ручью, то тоже заметила Тиалас и очевидно тоже невероятно удивилась. Арела так резко натянула повод, что ее верный единорог едва не встал на дыбы, а это, учитывая посадку всадницы, вполне могло закончится малоприятным купанием в студеной воде.

— Тиалас? ― выдохнула Арела, когда, наконец, укротила своего скакуна.

— Что ты здесь делаешь? ― дочь короля эльфов нахмурила брови.

— Я… ― нерешительно начала рыжая. ― я хотела проведать рыцаря, которого мы спасли.

— Какая неожиданная заботливость! ― принцесса вперила взгляд в подругу. ― А я-то, когда выезжала, все думала да гадала, куда это из конюшни подевался твой единорог? Что, небось, еще затемно ускакала? И где же ты, подруга, столько времени пропадала? А, знаю, ехала окружной дорогой! Платьице опасалась попортить!

Арела приняла вызов и не отвела глаз:

— Ты отпустила меня на сегодня. Или забыла? Так что я была вольна делать все, что захочу!

— А откуда у тебя этот роскошный наряд? ― один раз зацепившись за тему платья, принцесса уже не смогла от нее отказаться. ― Как мне кажется, я видала его на моей чашнице, леди Эариэль? И вообще, с каких это пор по лесу стало удобно скакать в платье?!

Тиалас прекрасно знала почему на Ареле вдруг оказалось именно дорогое красное платье. Она и сама чуть было не вырядилась почти точно в такое же. Но не помучить подругу, которая вдруг стремительно превращалась в соперницу, принцесса просто не могла.

— Эариэль… Она сама…

Рыжая попыталась оправдаться, но неожиданный возмущенный возглас Тиалас заставил ее вздрогнуть и замолчать.

— А это что у тебя такое?! ― принцесса ткнула пальцем явно указывая на грудь подруги. ― А ну, сделай милость, подъедька к нам поближе.

Со стороны могло показаться, что Арела вдруг чего-то очень и очень устыдилась. Именно поэтому она обеими руками резко прикрыла глубокий вырез на своем алом наряде.

— Поди сюда! ― дочь Накилона властно указала на тот берег ручья, где находились она и Лаари.

Ареле ничего не оставалось, как подчиниться. Она медленно подъехала… очень медленно, как будто опасалась, что подруга сейчас проткнет ее своим магическим мечем. Тиалас и впрямь была в гневе, однако обнажать оружие она, конечно же, не стала. Принцесса эльфов просто протянула руку и приказала:

— Дай сюда! Дай то, что висит у тебя на шее.

Тиалас не опускала руку, пока в нее не лег небольшой кулон на простеньком кожаном шнурке. Ничего особенного: плоский круглый кристалл желтого цвета окаймлял деревянный ободок черного дерева в виде свернувшейся кольцами змеи. Казалось бы таких дешевых безделушек полным-полно на любом рыночном лотке. Таких, да не совсем! Принцесса сразу узнала эту вещь.

— Зачем ты надела «Око Шакуна»? ― выкрикнула она, гневно глядя на подругу.

Арела ничего не ответила. Она просто отвернулась и не мигая уставилась куда-то в сторону. При этом на лице рыжеволосой промелькнул целый водоворот чувств. Здесь присутствовали и растерянность нашкодившего подмастерья, и отчаяние загнанного в угол воришки, и стыд обесчещенной девицы, и затаенная злоба несправедливо выпоротого слуги. Возможно, принцесса все это должна была заметить и призадуматься, но так уж вышло, что не заметила и не призадумалась. Причиной тому стал гнев. Да именно, справедливый гнев на ту, кто коварством, хитростью и ложью пожелала похитить ее возлюбленного.

— Как ты посмела надеть «Око Шакуна»? ― медленно повторила Тиалас уже с нешуточной угрозой в голосе.

— «Око Шакуна»? Самый сильный приворотный амулет из ныне существующих? ― в разговор вмешалась молчавшая до сих пор и внимательно следящая за происходящим Лаари. ― Редкая вещь! Я много слышала о нем, но своими глазами видать так и не довелось.

Старуха даже не подумала попросить, а просто выбросила руку вверх и ловко выхватила магический артефакт из пальцев эльфийской принцессы. Она повертела его в руках, оценила камень на просвет и задумчиво произнесла:

— Или нет, вру… Видала я такую вещицу и не далее, как сегодня ночью.

Обе эльфийки не поняли, что именно имеет в виду старуха, но, тем не менее, сразу насторожились. Амулет «Око Шакуна» действительно был очень древней и редкой вещью, а потому стоил больших денег. Например, для Арелы амулет являлся частью наследства, доставшегося от матери, к той артефакт перешел от бабки, которая в свою очередь получила его от пробабки и так далее, и тому подобное в многовековой череде древнего эльфийского рода. Рыжеволосая лучница, хвастаясь кулоном перед подругой, частенько повторяла, что это самая ценная вещь, которой она владеет. И вот вдруг выясняется, что точно такую же диковину Лаари видела этой ночью. Причем где? Здесь, в одном из самых глухих уголков бескрайнего Юльского леса!

— Целительница, ты ничего не путаешь? ― хозяйку амулета явно задело, что у нее украли эксклюзивное право на владение древним артефактом.

— Путаю? ― Лаари иронично усмехнулась. ― Возможно, я бы действительно засомневалась, если бы…

— Если бы, что? ― не выдержала Тиалас, которая всем сердцем почуяла беду.

— Если бы своими собственными глазами не пронаблюдала его магическое воздействие.

— Та девка…! Та, которую привезли к тебе патрульные…! Это ты у нее видала «Око Шакуна»?! ― догадавшись, вскричала принцесса.

— У нее, ― целительница хмуро кивнула.

— И она применила его на рыцаре с Земли?

— Прямо с порога, ― протянула Лаари, погружаясь в глубокую задумчивость. ― Я заметила, как вдруг вспыхнул и засветился камень, но приняла это за отблеск от пламени масляной плошки.

— Зачем она это сделала? ― простонала Арела. ― Ведь она совсем не знала его, не любила так как я… ― Последние слова сами собой сорвались с губ рыжеволосой. Произнеся их, девушка прикусила губу, съежилась и боязливо покосилась на принцессу.

— Скорее всего шлюху подослали, ― с металлом в голосе процедила Лаари. ― Этот старый упырь Марцери не сумел пробиться ко мне с помощью своей никчемной магии, и потому направил шпионку. ― Старуха высказала предположение, но тут же его и опровергла: ― Нет, скорее всего, это не он. Для Марцери все слишком тонко и умно спланировано. Этот ублюдок обычно действует более грубо и примитивно, можно сказать напролом.

— Какая разница кто все это измыслил! ― Тиалас стала разворачивать своего единорога. ― Главное, что она его увела. А значит, рыцаря с Земли могли уже схватить!

— Стой, безумная! ― Лаари схватила единорога поз уздцы. ― Они ушли уже достаточно давно, и если Мэя действительно подстерегала засада, то он в нее уже угодил.

— Мэй? Его зовут Мэй? ― из всего сказанного целительницей Тиалас расслышала только одно единственное слово.

— Эдвард Мэй, если быть точной.

— Я должна ехать! ― эльфийка вырвала повод. ― Это мой лес и в нем я могу многое, очень многое! Помочь благородному Эдварду Мэю ― мой долг!

— Я тоже поеду с тобой! ― выкрикнула Арела.

— Не смеши меня! ― Тиалас метнула на соперницу испепеляющий взгляд. ― В этом дурацком платье, да еще и с боковой посадкой, ты не сумеешь скакать быстро. Вдобавок красный цвет сразу выдаст тебя. Будешь светиться за целую лигу. И, кстати, где твой лук, эьфийка? Чем ты собираешься сражаться? Своим жалким медальоном? Примешься очаровывать всех стражников и гвардейцев подряд? Нет уж, такая помощь мне не нужна! Отправляйся назад в Зеленый дворец и не показывай оттуда носа. Это мой тебе высочайший приказ!

— Но… ― начала было рыжая.

— Никаких «но»! На тебя нельзя положиться! Ты можешь придать в самую тяжкую минуту! Так что убирайся домой, я сказала!

Не желая терять больше ни мгновения, Тиалас круто развернула своего скакуна и крепко стиснула каблуками его округлые бока.

— Вперед! ― выкрикнула девушка и единорог в два скачка преодолел бурные воды широкого ручья. Дальше он понесся по тропе и быстро скрылся из виду среди молодой зеленой поросли.

— Ох, беда… ― вслушиваясь в затихающий стук копыт прошептала старая, много повидавшая на своем веку целительница и сокрушенно покачала головой.

Глава 24

Герцог Хубер обмакнул перо в густые турунские чернила, славящиеся тем, что написанное ими не сотрется и не поблекнет даже если рукописный свиток выстирать будто обычную рубаху, и медленно вывел свою замысловатую подпись. Указ о строительстве девятого, самого длинного в столице акведука, который был должен снабдить водой кварталы ремесленников, стал последним из тех документов, которые сегодня положил на стол канцлера его личный секретарь. Хубер еще некоторое время задумчиво глядел на желтоватый пергамент, на ровные шеренги строчек и на тесненный императорский герб в верхней части свитка. Хм… кто знает, а ведь может так произойти, что вскоре всего этого не будет и в помине: ни указов, ни канцлерского кресла, ни самого Магруфа. Вернее они конечно же останутся, только где-то там… очень далеко… в ином мире. Но для Хубера все это окажется уже в прошлом, далеком прошлом к которому нет возврата.

— Что-то не так? Мой господин чем-то недоволен? ― стоявший неподалеку секретарь, худощавый пожилой мужчина, воспринял задумчивость канцлера, как недовольство, вызванное качеством лежащего перед ним документа.

— Забирай! ― пришедший в себя канцлер убрал руку и позволил пергаменту свернуться в трубочку.

Когда плавным и ловким, словно у странствующего жонглера, движением секретарь завладел свитком, герцог поднял на него свои холодные и внимательные глаза:

— Он уже пришел? ― последовал краткий вопрос.

— Брат Лаур? ― старый слуга сразу догадался о ком спрашивает его господин. ― О да, разумеется. Он ожидает в нижних покоях.

— Надеюсь достопочтенный брат не скучает? ― Хубер испытывающе прищурился.

— Как вы и приказывали, сделано все, чтобы ничего подобного даже и в мыслях не могло произойти. Ваш управляющий мастер на такие дела. Лучшее сардийское вино, изысканные закуски и прекрасные служанки еще долго будут посещать брата Лаура в его самых сладких воспоминаниях. ― Дойдя до этого места, секретарь заговорщически улыбнулся: ― Бедные братья «Неистового огня»! Великий Марцери принуждает их вести весьма скромный, можно даже сказать, аскетический образ жизни.

— Но мой дом не бордель мамаши Зю-Зю, ― голос канцлера вдруг стал твердым как закаленная сталь. ― Так что с Лаура, пожалуй, достаточно удовольствий. Давай его сюда, да поживей!

В ожидании прихода одного из трех главных помощников Марцери, канцлер задумался. Если говорить о личных контактах с братом Лауром, то таковых просто не существовало, что же касается случайных встреч, да мимоходом оброненной пары фраз, то их явно недоставало, чтобы хорошо узнать этого полуэльфа. Однако шпионы мастера Тили славно поработали, и изложенная в донесении история колдуна, оказалась наполненной множеством прилюбопытнейших фактов.

Итак, матерью магистра Лаура была эльфийка, а отцом капитан крупного торгового судна. Обоих родителей отправили к древним богам пираты, а оставшегося сиротой мальчишку взяло на воспитание братство. Причем как-то уж очень быстро взяло. Лауру даже не пришлось бродяжничать и терпеть нужду. Прямо из своего добротного каменного дома на берегу моря он переселился за монастырские стены. Причиной такой заботливости послужили выдающиеся магические способности мальчика, открывшиеся в самом юном возрасте. Братья и прежде предлагали родителям Лаура отправить сына на обучение в монастырь, да только из этого ничего не вышло. Отец желал видеть в своем чаде настоящего морского змея, приемника и продолжателя его дела. Так что если бы не вероломное нападение пиратов…

Вот как раз на этот кровавый инцидент мастер Тили и просил канцлера обратить особое внимание. Странное дело, морские разбойники как будто точно знали, где и когда пройдет корабль капитана Лаура-старшего. Быть может трехмачтовому торговому судну с мощным парусным вооружением и удалось бы уйти от преследования, но совершенно неожиданно на море воцарился полнейший штиль. Само собой разумеется, что в таких условиях две пиратских галеры, в каждой из которых находилось более чем по сотне опытных гребцов, моментально нагнали свою жертву.

Обо всех этих странностях, да еще и о притеснениях и несправедливостях, которые учиняет в своей вотчине глава братства «Неистового огня» престарелый самодур Марцери, герцог Хубер и желал побеседовать с магистром Лауром. Только сделать это следовало очень тонко и деликатно, ведь пришедший сегодня на встречу с канцлером колдун был вовсе не дурак.

Хозяин дома убедился, что прав, когда резная дверь его рабочего кабинета отворилась, и вышколенный секретарь пригласил войти худого долговязого мужчину в темно-коричневом монашеском плаще. Брат Лаур пребывал в полном расцвете сил. Коротко остриженные черные волосы еще не тронула седина. Кожа на лице хотя и была очень бледной, но оставалась гладкой и упругой и только лишь на лбу колдуна пролегли две неглубокие борозды самых первых морщин. Взгляд у мага оказался на редкость внимательным, можно сказать, пронизывающим, и Хубер даже слегка удивился, что не замечал этого раньше.

— Рад вас приветствовать, достопочтенный брат, ― канцлер поднялся из-за стола, чем несколько удивил гостя и одновременно польстил его самолюбию.

— Как преданный слуга империи, я поспешил явиться по первому же зову ее канцлера, ― брат Лаур с достоинством поклонился.

— Это похвально. Очень похвально! ― радушно улыбнулся Хубер и легким взмахом руки отпустил секретаря. ― Что ж, тогда присядем.

Хозяин дома указал на два мягких, обитых темно-синим бархатом кресла, стоявшие у распахнутого окна. За окном виднелся роскошный тенистый сад, в котором с упоением пели десятки экзотических птиц. Между креслами приютился небольшой резной столик. На его покрытой перламутром столешнице стоял золотой кувшин с вином, два кубка, вазочка с засахаренными фруктами и ажурная, выточенная из кости пирамидка. Магистр Лаур сразу узнал этот предмет, однако не сказал ни слова, а лишь едва заметно ухмыльнулся. Хуберу понравилась такая реакция. Похоже, помощник Марцери был готов к серьезному разговору, а раз так, то канцлер не видел причины, что бы его оттягивать.

Первым усевшись в кресло хозяин дома протянул руку и легонько надавил на острую вершину стоящей на столе пирамидки. Вещица легонько щелкнула, и внутри ее замерцал крохотный зеленый огонек. Его было прекрасно видно сквозь резные узорчатые грани. Когда светлячок набрался сил и по своим размерам стал приближаться к крупной летучей жемчужине из южных морей, в кабинете канцлера сразу воцарилась оглушительная тишина. Исчезли пение птиц, голоса суетящейся на нижнем этаже челяди, стук копыт и грохот повозок на соседней улице и даже звон церковных колоколов. Артефакт исправно выполнил свою работу и покрыл кабинет Хубера сплошным звуконепроницаемым шатром, который невозможно было пробить даже с помощью магии.

— Вина? ― предложил радушный хозяин, когда его гость уселся напротив.

— Нет, благодарю, ― магистр Лаур отрицательно покачал головой. ― Я уже успел оценить качество напитков из ваших погребов. Они, право слово, великолепны, но для меня скромного монаха, привыкшего к умеренности и воздержанию, пожалуй, на сегодня хватит.

— Как пожелаете.

Хубер кивнул, а сам подумал, что Лаур непременно должен был защитить себя заклятьем ясного ума. Собираясь на важную встречу, от которой не знаешь чего ожидать, такая предосторожность могла оказаться весьма не лишней. Да к тому же, вдобавок к трезвости рассудка, колдун получал способность не пьянеть, сколько бы ни выпил. Надо сказать, весьма завидная и одновременно приятная способность! И все же Лаур почему-то не пил. Это могло означать, что либо он вовсе не так уж и предусмотрителен, либо наоборот ― чересчур осторожен и опасается, что в вине могут оказаться какие-то снадобья.

Чтобы окончательно рассеять все вероятные страхи и подозрения гостя, герцог взял один из кубков, специально выбрав тот, что находился поближе к Лауру, и налил себе вина. Пока канцлер проделывал все эти манипуляции, помощник Марцери не проронил ни слова. Монах глядел на Хубера своими зелеными, доставшимися от матери-эльфийки глазами и ждал.

— Магистр Лаур, я хотел с вами кое о чем поговорить, ― прокашлявшись, начал канцлер.

— Я слушаю вас, ваша светлость.

Лицо гостя оставалось полностью бесстрастным и сосредоточенным. На мгновение Хуберу даже показалось, что колдун пытается копаться в его мыслях, однако прислушавшись, герцог отбросил это подозрение. Хубер ведь и сам обладал кое-какой магической силой, и вполне мог обнаружить постороннее вторжение в свой мозг. Но сейчас… Нет, ничего подобного сейчас не происходило. Лаур вел себя вполне рассудительно и границы дозволенного не преступал. Причиной его сосредоточенности, скорее всего, являлось желание просчитать в каком именно направлении пойдет этот разговор. Что ж, в планы канцлера не входило долго интриговать своего гостя.

— Интересующий меня вопрос касается того необыкновенного оружия, которое изобрели вы вместе с многоуважаемым Марцери.

— Примерно так я и думал, ― магистр братства «Неистового огня» кивнул.

— С помощью этой машины действительно можно поставить на колени целый мир?

— Можно, ― подтвердил маг. ― Только для того что бы она заработала нам необходим концентратор силы или, иными словами, Разрушитель.

— Разрушитель будет пойман, ― отмахнулся канцлер. ― Не сегодня, так завтра. Это всего лишь вопрос времени.

— Прекрасно, ― гость пожал плечами. ― Тогда нам остается лишь запастись терпением и ждать.

— Ждать? ― с недоумением переспросил герцог. ― Только глупец может позволить себе роскошь просто так сидеть и ждать.

— У вашей светлости имеются другие предложения? ― Лаур с явно наигранным удивлением приподнял бровь.

— Имеются, ― Хубер сделал глоток вина из своего золотого кубка. ― Я предлагаю подумать о будущем того мира, который падет под нашим ударом.

— О будущем Земли, ― поправил канцлера маг.

— Мне не нравится это название, ― хозяин роскошного кабинета поморщился. ― Оно постоянно будет напоминать о прошлом. Нам с вами, дорогой магистр Лаур, пожалуй, следует подыскать нечто иное, более нейтральное, я бы сказал.

— Нам с вами? ― магистр сразу уловил главное.

— Да, именно. Мне и вам. ― Хубер не мигая уставился в глаза своего собеседника. ― Может, вы еще не поняли, дорогой друг, но я только что предложил вам должность вице-короля целого мира.

— Разумеется, я понял, ― Лаур снисходительно улыбнулся. ― И поэтому у меня к вам встречное предложение. Как вы смотрите на то, чтобы занять должность бога? Причем не только для одной Земли, а еще, как минимум, и для десятка иных миров. ― Произнеся эти слова, маг на несколько мгновений задумался, а затем добавил: ― Вот над чем нам действительно следует подумать, так это над тем, включать ли в данный замечательный список столь дорогой нашему сердцу Атриум или милостиво оставить его Ригеру.

Глава 25

Дорога Мэю давалась очень и очень нелегко. Голова то и дело начинала кружиться, дыхание сбивалось, а на губах появлялся привкус крови. Тогда он останавливался, опирался спиной о какое-либо дерево и ждал, когда мгла перед глазами рассеется, а из ног уйдет несносная мелкая дрожь. Конечно Ипри, а именно так звали черноволосую незнакомку, старалась помогать во всем. Да только что она могла сделать?! Откуда у юной хрупкой девушки могли взяться силы, чтобы тащить такого вовсе не миниатюрного мужчину, как Эдвард.

— Ипри, далеко нам еще? — лейтенанту очень не хотелось показывать свою слабость, но он понял, что уже скоро не сможет сделать ни шагу.

— Потерпи, миленький, — прощебетала своим ангельским голоском девушка. — Скоро будет тракт, настоящая широкая дорога. По нему обычно идет очень много караванов в столицу. Мы прибьемся к одному из них, сядем на повозку, и все будет хорошо.

— Лаари говорила, что на развилке следует повернуть направо, а мы, кажется, свернули налево, — без всякого укора заметил Мэй.

— Вот именно, тебе это показалось, — лучезарно улыбнулась девушка, и у Эдварда уже в который раз сперло дыхание от ее красоты. — Мы идем правильно. Я знаю эти места.

— Это хорошо, что знаешь. Ты умница, — выдохнул Мэй. — Чтобы я без тебя делал в этом проклятом лесу?!

После этих слов в голове лейтенанта вдруг проскользнула мимолетная невесть откуда взявшаяся мысль, даже и не мысль вовсе, скорее гаденькая мыслишка: а ведь не повстречайся ему Ипри, Мэй сейчас преспокойно бы лежал в пещере пожилой целительницы. И не было бы никакого раскачивающегося из стороны в сторону леса, никакой боли, тяжести, изнеможения и понемногу заползающей в душу безысходности. А впрочем, о какой безысходности может идти речь, когда рядом ОНА — любовь всей его жизни?!

— Мы пришли! — радостный возглас девушки сорвал с глаз землянина начавшую было наползать мутную поволоку. — Вот он тракт! И караван! Мы как раз наткнулись на караван!

Лейтенант поднял голову, сощурился и стал глядеть в ту сторону, куда указывала его прекрасная спутница. То, что он увидел, очень мало походило на широкий оживленный тракт, скорее проселок с едва различимой колеей. Караван тоже не являлся караваном в привычном понимании этого слова. Всего одна повозка, около которой суетились полтора десятка довольно колоритных личностей. Все они были мужского пола, и каждый имел при себе какое-нибудь оружие. Мэю это сразу не понравилось. Он уже открыл рот, дабы предупредить Ипри, но та вдруг стала махать руками и громко кричать:

— Э-э-й! Скорее сюда! Я здесь!

Девушка и впрямь кричала «Я здесь!». Как будто эти странные личности поджидали именно ее. Лейтенант тут же отбросил такую глупую мысль. Ипри была дочерью пекаря, всеми уважаемого человека. Девушка рассказала Мэю, что гостила у родственников в каком-то небольшом городишке к востоку от Великого Юльского леса и вот теперь возвращалась домой, в столицу. Само собой у нее не могло быть ничего общего с этой грязной шайкой. Шайка! — Эдвард именно так обозвал повстречавшуюся им подозрительную компанию, и от этого определения ему сразу захотелось поскорее скрыться в самой гуще лесной чащобы. Но было уже слишком поздно. Их заметили. Те из караванщиков, что имели коней, повскакивали на них и ленивой рысцой поскакали навстречу Ипри и Эдварду.

Когда всадники окружили путешествующую налегке парочку, один из них ― мускулистый гладко выбритый мужчина левый глаз которого закрывала черная кожаная повязка, выразительно присвистнул:

— Глядите, какие птички!

— Где Катрас? — Ипри не позволила остальным, так сказать, караванщикам, поддержать незатейливую шутку, и смело сделала шаг вперед.

— Катрас? Какой еще Катрас? — одноглазый смерил девушку голодным плотоядным взглядом.

— Сдается мне, что эта сучка решила нас попугать одним из своих хахалей, — к разговору подключился другой всадник, мощный волосатый детина в старой кольчуге одетой прямо на голое тело.

Это самое «хахаль» сразу переключило всеобщее внимание прямиком на Мэя. Оценивающие жадные взгляды стали буквально бегать по нему от ушей до пят и обратно.

— А это что еще за чудо такое? — подвел итог этих смотрин все тот же одноглазый. — Гладенький, бледненький, волосы словно белой глиной помазал. Из благородных поди. — Последняя фраза была произнесена явно с неким тайным смыслом и сопровождалась переглядыванием и перемигиванием всех компаньонов. — У здешних графов да баронов точно мозги набекрень. Вечно какую-нибудь хрень на себя напялят, ни дать, ни взять, шуты ярмарочные.

Выражение «У здешних графов да баронов…» сразу натолкнуло Эдварда на мысль, что окружившие их персонажи прибыли сюда издалека. Подтверждением тому служил их внешний вид. Мужчины все, как один подобрались рослые, загорелые, с квадратными скуластыми лицами. Физиономические изыскания лейтенанта прервал третий из всадников, худощавый, жилистый тип с рыжей козлиной бороденкой:

— Этот вроде в гербах.

— Вот я и говорю, из благородных, — рожа одноглазого озарилась радостной ухмылкой.

— А может оруженосец или просто слуга? — засомневался козлабородый.

Счастье на лице старшего отряда, а что одноглазый и являлся этим самым старшим, не оставалось ни малейшего сомнения, сразу поубавилось. Он тут же наморщил лоб, сдвинул свои густые черные брови и проскрежетал, обращаясь к Эдварду:

— А ну, друг любезный, поведай-ка нам историю своей никчемной жизни. Да не вздумай врать, может тогда и сохранишь в неприкосновенности свою холеную белую шкуру.

Чтобы до Мэя лучше дошел весь глубочайший смысл его слов, атаман очень выразительно поиграл в руке боевым клевцом ― оружием напоминающим молоток или топор на длинной рукояти. Его ударная часть имела форму удлиненного слегка загнутого к низу птичьего клюва, а на обухе красовался увесистый шипастый набалдашник. Судя по всему, клевец являлся любимой игрушкой одноглазого, владел он им довольно лихо и, наверняка, мог одним ударом проломить голову любому противнику заодно с надетым на нее шлемом.

— Эй ты, не суй свой длинный нос в чужие дела! — Ипри смело сделала шаг в сторону и заслонила собой своего спутника. — Иначе будешь иметь дело лично с мастером Тили.

— Тили? — это имя явно произвело впечатление на всех без исключения мнимых караванщиков.

— Кар! — позвал главаря худощавый мужик с острой козлиной бородкой, а когда тот повернул к нему голову, продолжил: — Сдается мне, что это ОН, — догада кивнул на Мэя. — Ну-у… тот, из-за кого тут весь этот переполох.

— Ух ты! — радостно выдохнуло сразу несколько глоток.

— Берите их, — рявкнул одноглазый теперь уже без всяких сомнений и колебаний. ― Только нежно! Такой ценный товар нам нужен в целости и сохранности.

Наверняка именно этого приказа все уже давно ожидали, прямо извелись от нетерпения. Пятеро мужиков резво соскочили с коней и, расставив свои сильные лапищи, двинулись на Ипри с Мэем.

— Тили вам этого не простит! — девушка еще раз попыталась защититься странным именем.

— Плевали мы на твоего Тили! — зарычал один из нападающих, тот что подбирался к Эдварду справа.

Детина так широко разевал свою пасть, что от него на лигу смердело гнилыми зубами и дешевым пойлом. От такой дрянной смеси Эдварда аж передернуло. Все это уж очень напоминало Колорадо-Спрингс и годы, проведенные в академии ВВС. Будучи курсантами, они там славно зажигали и время от времени полировали рожи уродам в кожаных куртках, цепях и заклепках. Кстати, воняло от них еще похлещи, чем от этой свиньи.

Неизвестно что подтолкнуло лейтенанта к действию, может страх за Ипри, а может острое, буквально до тошноты чувство гадливости. Но как бы там ни было, когда в загривок пилоту вцепилась грязная волосатая лапа, землянин крутанулся, распрямился как сжатая пружина и нанес нападающему удар локтем в лицо. Мэй вложил в этот удар всю свою силу. Сейчас ее оставалось не так уж и много, однако сочетание ярости, плюс точное попадание в нос сделали свое дело. Волосатое чудовище пошатнулось и ничком рухнуло на землю. После такого начала обеим сторонам сразу стало понятно, что время разговоров закончено и настал час хорошенькой драки.

Своего второго противника Эдвард встретил ударом ноги в пах. Похоже, такого выпада от него вовсе не ожидали. Это получилось совершенно не по-рыцарски, но что поделаешь, в той войне, к которой готовили лейтенанта, хороши были все средства.

Неожиданное сопротивление, которое оказал белобрысый хлюпик в шутовском одеянии, буквально взбесило нападавших, и один из них рванул из ножен меч. Он так и не успел вытащить его до конца. Находившаяся рядом Ипри вдруг прошипела какую-то очень странную фразу, что-то типа «изтимах-омазш» и полоснула мечнику когтями по горлу. Из четырех глубоких порезов тут же хлынула алая кровь, и, захлебываясь ею, противник рухнул на колени.

— У нее браслеты Шазира! — одновременно выкрикнули двое оставшихся нападающих и разом отпрянули назад. — Это сумрачная ведьма!

Почему-то к словосочетанию «сумрачная ведьма» Эдвард остался полностью равнодушен, будто это было сказано вовсе не о его обожаемой Ипри. Но знакомое понятие «браслеты» слегка удивило, или скорее озадачило, ведь на скромной дочери пекаря и в помине не было никаких браслетов! Точно не было!

Словно пытаясь убедиться, что память его не подвела, лейтенант метнул быстрый взгляд на руки девушки. От увиденного Мэй прямо таки остолбенел с широко открытым ртом. На запястьях Ипри тусклым алым цветом горели тонкие ажурные татуировки. Они и впрямь напоминали браслеты… два браслета, выполненные из раскаленного докрасна металла. Это походило на настоящую магию. Хотя почему походило? Это и была самая настоящая магия, причем угрожающего черного цвета. Эдвард понял это, когда пригляделся к тонким нежным пальцам своей подруги. Вернее тонкими и нежными они были раньше. Теперь под воздействием все того же заклинания, что заключило руки девушки в огненные браслеты, пальцы изменились. Они стали мощными и жилистыми, да к тому же обзавелись длинными острыми когтями, каждый длиной дюйма по три, не меньше.

— Ипри…! — выдохнул пораженный и растерянный землянин.

— Помогай, одной мне с ним не управиться! — выкрикнула девушка. Она ловко подхватила подол платья, сунула его себе спереди за пояс, в результате чего получилось нечто напоминающее восточные шаровары.

В том, что Ипри права, Мэй убедился, когда обнаружил, что на место потасовки прибыли все остальные члены банды. Их было много, бойцов десять, двое из которых оказались арбалетчиками, и они прямо на бегу вкладывали в желоба своего оружия тяжелые кованные болты.

— Берегись! — Только и успел выкрикнуть лейтенант, но было уже слишком поздно.

Стрела с крупным тупым, будто кулак, наконечником ударила девушку в живот, и та мигом согнулась пополам. Как только это произошло, на Ипри накинулись сразу четверо дюжих мордоворотов.

— А-а-а! — заорал Эдвард и ринулся на помощь своей возлюбленной.

Только он не успел сделать и пары шагов. Второй точно такой же болт ударил его точно в грудь. Пилоту показалось, что в него угодила вовсе не стрела, а смертоносная разрывная пуля. Удар, боль, удушье и весьма логичный финал — плотный непроницаемый мрак.

Глава 26

Для Марцери новый день начался поздно, очень поздно. Великий маг продрал глаза примерно около полудня, по крайней мере, именно об этом неопровержимо свидетельствовало солнце, взобравшееся выше самой большой из железных лун. Данное обстоятельство абсолютно не смутило колдуна и уж тем более не вызвало в нем угрызений совести. Да, разумеется, он сейчас без устали и покоя должен искать землянина, как это делает капитан Нетерхазер и его доблестные гвардейцы… Но с другой стороны, это именно их сегодня вечером ждет топор палача, а самое страшное, что угрожает Марцери, это лишь мигрень от ужаса, которым приговоренные наполнят сам воздух вокруг дворцовой площади. Да, к тому же, утро это вовсе не его время. В Великом Юльском лесу сейчас полным-полно разнообразной эльфийской магии. Она только путает, отвлекает и сбивает. Совсем другое дело вечер или лучше ночь.

Вспомнив прошедшую ночь, маг похотливо улыбнулся. А эта малышка была весьма не дурна, и даже не особо ломалась. Интересно почему? Так любит… вернее любила своего папашу или девчонке действительно пришелся по вкусу мужественный и благородный облик в котором перед ней предстал старый хитрец. Кого же он изобразил? Кажется героя осады Кайфы графа Глотера. Видный был мужчина… бабы от него прямо с ума сходили.

Старый маг уже в сто тысячный раз похвалил себя за ту находку, то открытие, которое он сделал более двухсот лет назад. Изымать жизненную силу лучше из женщин, из их детородного органа. Женское тело предназначено, что бы производить на свет другую жизнь, делится с ней своей энергией, поэтому было бы глупо не припасть к этому живительному источнику, тем более, что ко всему прочему, процесс еще и доставляет немалое удовольствие… например, вот как этой ночью.

Марцери попытался не думать о том, во что превратилась дочь купца. Вообще-то обычно он старался не доводить свою жертву до такого состояния и не портить эстетическую составляющую обряда, но сегодня колдуну позарез требовалась энергия, много энергии, вся энергия. Естественно, что он не смог остановиться. Даже привычный ко многому, можно сказать ко всему, Жила стал бледный как мел, когда пришел прибраться… И кто в этом виноват? Конечно же не он! Все на совести этой старой карги Лаари. Все зло от нее!

Размышляя таким образом, Марцери стоял перед зеркалом и внимательно разглядывал свое лицо. Да, старый маг вновь набрался сил, а заодно избавился от аллергии, которую вызвала мерзкая гоблинская моча. Бабы в империи не переведутся, а значит, используя свой метод, он и дальше будет легко справляться с болезнями и усталостью. И все же не смотря на все старания, годы брали свое. И остановить их… Простой смертный наверняка сказал бы, что повернуть вспять ушедшее время или хотя бы замедлить его бег невозможно, но великий маг прекрасно знал, что это вовсе не так. Имелся один способ… Марцери уже разок испробовал его, благодаря чему и дотянул до своих трехсот пятидесяти лет. Вторую попытку маг предпринял восемь лет назад, однако она, увы, сорвалась.

— Сорвалась… — повторил колдун задумчиво. — Тогда сорвалась… Но кто знает, может именно сейчас у меня неожиданно появился шанс взять свое.

Старик уж было собрался немного помечтать, как вдруг почувствовал зов. Сосредоточившись, поймав мчащуюся сквозь пространство, ментальную волну он сразу определил отправителя. Брат Эктор, маг второй степени и адепт его братства. Марцери оставил Эктора при Нетерхазере. Чародей должен был информировать своего шефа обо всех событиях, происходящих в Великом Юльском лесу.

— Интересно, — буркнул себе поднос глава братства «Неистового огня» и открыл свое сознание для контакта.

Первое, что почувствовал Марцери, были радость, возбуждение и только лишь потом до него долетели слова:

— Достопочтенный брат, спешу сообщить вам, что наши поиски, наконец, дали результаты. Проклятый землянин пойман.

— Передай мои поздравления капитану Нетерхазеру. Мне было бы очень грустно лицезреть его голову на плахе. — Мгновение поразмыслив старый маг передумал: ― Нет, пожалуй, о плахе упоминать не стоит.

— Как прикажите, — брат Эктор явно вздохнул с облегчением.

— Когда человек будет доставлен в столицу?

Марцери задал вопрос и тут же решил, что он лишний. Маг прекрасно знал, что с Королевских холмов до Магруфа как минимум день пути, это если скакать во весь опор и менять лошадей на каждой заставе. Эх, перетащить бы землянина через межпространственный портал! Однако для этого трюка потребуется его помощь, а старый колдун очень и очень сомневался, что пленник самостоятельно изъявит желание поскорее попасть в дворцовую темницу. Что ж, тогда остается ждать день… Еще целый день!

— Пленник будет доставлен не ранее, чем послезавтра… Ближе к вечеру, я так полагаю.

Ответ помощника спутал все планы великого мага.

— Послезавтра?! — вскричал тот с возмущением.

— Увы, повозка не доберется раньше, она просто не в состоянии двигаться быстрее. Да, к тому же, Южная дорога в районе Орлиных скал невероятно сильно петляет, — в тоне брата Эктора звучала беспомощность перед непреодолимостью обстоятельств.

— К дьяволу повозку! К дьяволу дорогу! Посадите его на коня! — возмущение Марцери стало переходить в бешенство.

— К моему великому сожалению это невозможно, — собеседник колдуна тяжело вздохнул. — В данный момент человек находится в бессознательном состоянии.

— Что?! — главному магу империи почудилось, будто его хотят лишить дела последних даже не лет, а десятилетий.

— Мне сказали, что землянин оказал отчаянное сопротивление, поэтому гвардейцам пришлось применить силу.

— Он ранен?

— Он без сознания. При поимке человека сильно оглушили.

— Так приведи его в чувство! — Марцери набросился на своего коллегу и помощника. — Тысяча дохлых драконов, неужто мне тебя учить?!

— К сожалению, пока у меня ничего не выходит, — голос Эктора странно дрогнул. — Здесь требуется опытный целитель, лучше маг из ордена «Источника жизни». Беспамятство человека в равной степени может оказаться как следствием серьезной травмы головы, так и применения некой изощренной магии.

— Магии?! ― глава братства «Неистового огня» будто даже и не расслышал первую часть фразы, произнесенной адептом его ордена.

— Я не могу исключить данную возможность, — глубокомысленно заметил брат Эктор. — Если проанализировать цепочку всех событий… Сперва Разрушителя вырвали из вашего ловчего смерча, затем укрыли в отдаленном эльфийском поселении. При этом магическим путем обнаружить его так и не удалось, сработал лишь прямой поиск императорской гвардии. И наконец, когда добыча вроде бы уже оказалась в наших руках, она вдруг впадает в глубокое беспамятство. Вполне вероятно, что Разрушителя даже хотели прикончить, только бы он не достался «Неистовому огню».

— По твоему мнению, кто бы это мог сделать? — старый колдун и без примитивных аналитических выкладок мага второй ступени прекрасно знал о чужой, противодействующей ему магии, но все же решил ознакомиться с мнением младшего коллеги, находившегося, так сказать, в самой гуще событий. Глядишь у Эктора, да и проскочит какая-либо интересная мысль или деталь.

— Пока очевидно лишь то, что в деле замешаны эльфы, но кто конкретно стоит за их спинами… — маг помедлил. — Капитан Нетерхазер именно это и собирается выяснить. Вместе со своими гвардейцами он решил задержаться в Юльском лесу и найти тех, кто надумал перейти нам дорогу. Такова его прямая обязанность. Это ведь измена. Настоящая измена государству и самому императору.

Выслушав брата Эктора, Марцери был вынужден с разочарованием констатировать, что последний совершенно не оправдал его надежд. Похоже, ему можно было доверить лишь работу не требующую особой фантазии и изворотливости ума. Эктор оказался добросовестным служакой, да к тому же преданным империи хомосом. Что ж, оба этих замечательных качества вполне пригодятся для функции магического конвоя.

— Хорошо ли охраняется пленник? — Марцери сразу перешел к делу.

— Нас эскортирует три десятка латников, — ответил Эктор, и эти его слова означали, что подручный Великого мага, без дополнительного приказа сверху, самолично взялся за сопровождение ценного груза.

— Не смыкай глаз ни днем, ни ночью, — глава братства «Неистового огня» про себя похвалил подчиненного за проявленную инициативу. — Постоянно твори охранные заклинания. Ты должен любой ценой сберечь землянина и доставить его ко мне, причем живого! А его нынешнее состояние… Конечно, я поговорю с братьями из «Источника», хотя… Для наших целей землянин, сгодится и в не очень товарном виде. Повторяю, главное, чтобы он не испустил дух по дороге!

— Я сделаю все, от меня зависящее, — заверил Эктор, но в его голосе Великий маг не почувствовал особой уверенности.

— Сделает, он… — раздраженно прошипел старик и бесцеремонно, даже не подумав произнести положенные слова прощания, прервал контакт. Без сомнения брат Эктор был бы весьма удивлен или даже обескуражен, коли сумел бы расслышать окончание этой фразы, которая звучала примерно так: — Знаю я, как вы все делаете… Дикари безрукие!

После разговора с подчиненным главный придворный колдун поспешил натянуть на себя свой коричневый монашеский балахон, подвязаться на вид самой простецкой веревкой и, шлепая одетыми на босу ногу сандалиями, направиться в башню Ветров.

Восточное крыло, в котором и размещалась главная резиденция братства «Неистового огня», своим внешним видом очень сильно отличалась от убранства всего остального императорского дворца. Здесь было все невероятно просто, можно сказать, аскетично. Темно-серые, почти черные, стены, сложенные из огромных каменных блоков украшали лишь литые бронзовые светильники. Узкие окна забраны в грубые решетки с толстыми прутьями. Массивные двери окованы железом, что придавало им изрядное сходство с настоящими тюремными камерами.

Проходя мимо одной из таких дверей, Марцери на мгновение остановился и задумчиво вперил взгляд в толстые железные полосы, сплошь покрытые затейливым орнаментом охранных рун. Отчеканенные на металле древние письмена тускло мерцали мутным зеленоватым светом. Свечение было совершенно незаметно для глаз обычного смертного, но зато отчетливо различалось каждым, кто в достаточной мере владел магией. Именно за этой самой дверью начинался спуск в подземелье, где пока недвижимо и безмолвно ждала своего часа великая машина…

Проснувшись сегодня днем, колдун намеревался направиться именно туда, с упоением предаться любимому занятию, делу всей его жизни. Но нет, увы, ничего не получилось. Растяпа Нетерхазер напортачил с Разрушителем. Да и Эктор не лучше! Теперь старому магу придется доделывать за них всю работу. Марцери тяжело вздохнул, сокрушенно покачал головой, после чего направился в узкий темный коридор, прочь от заветной двери. Его ждала скука и рутина в ставшей вдруг тесной и убогой башне Ветров.

Добравшись до своих личных владений, Великий маг не стал подниматься в кабинет, а остался на нижнем этаже, где размещалась превосходно оборудованная алхимическая лаборатория. Заклинание «Свет свечей» сработало безотказно и воспламенило десяток небольших масляных светильников. Их тусклый свет тут же разлился по самого зловещего вида механизмам, по развешенным на стенах пергаментам с чертежами, заиграл в стекле многочисленных колб и реторт, выхватил из мрака столы и полки, заваленные диковинной продукцией магического производства.

Обведя взглядом помещение, Марцери с досадой сплюнул:

— Тьфу ты, темень какая! Все-таки надо было провести сюда электричество. — Однако поразмыслив пару секунд, Великий маг передумал: — Нет, бредовая идея. Вокруг мрачное и невежественное средневековье. Рано им еще с такими вещами играться.

Тяжело вздохнув, старик снял со стены один из светильников и побрел с ним вдоль массивных грубо сколоченных стеллажей.

— Кажется, она была где-то здесь… — пробубнил Марцери, вглядываясь в свои многочисленные сокровища.

Память не подвила, и колдун быстро обнаружил то, что искал. Большая покрытая пылью и паутиной медная емкость стояла на самом нижнем ярусе. Посудина походила на грубо отлитую ванну или нижнюю часть древнего саркофага, стенки которого украшали диковинные полустертые письмена и рисунки с изображением корчащихся фигур похожих на хомос, только с кровожадными звериными головами. Купель призрачных воинов — как раз ей-то маг сейчас и намеревался воспользоваться!

Для обряда требовалось кое-что подготовить, но Марцери даже не допустил мысли, что ему собственноручно придется выполнять эту черную грязную работу. Для данной цели существовали другие, и их следовало немедленно позвать.

Великий маг поставил светильник на одну из полок, и потянулся за крупной стеклянной бутылью до половины наполненной красным, мелко перетертым порошком. Марцери высыпал прямо на каменные плиты пола примерно с две пригоршни алого минерала, после чего принялся подбирать другие необходимые для колдовства компоненты. Вскоре к горке красного порошка добавились перемолотые бычьи кости, две щепотки остриженной крысиной шерсти и три унции железных опилок. Ничуть не озаботившись перемешиванием всех этих ингредиентов, старик выплеснул на них пинту какого-то остро пахнущего раствора и замер в ожидании. Ждать пришлось не долго. Уже через несколько мгновений на полу разгорелся небольшой темно-фиолетовый костерок, от которого во все стороны поползли щупальца густого угольно-черного дыма. Этот дым не походил на обычный, тот, что исходит от смолянистых поленьев или жирного каменного угля. Он не поднимался к верху, а стелился по полу, забирался под столы и стеллажи, прятался за магические механизмы, нырял в кованые короба с инструментом, одним словом, будто искал для себя тихое надежное укрытие.

Дождавшись того момента, когда диковинное фиолетовое пламя полностью отдаст всю свою силу черным клубам, а затем угаснет, Марцери забормотал короткую протяжную скороговорку:

«Бездной рожденные, тенью взращенные,

слугами станьте, силе покорные».

После трех или четырех повторений по темным углам, шкафам и прочим укромным местечкам обширного лишенного окон помещения что-то зашуршало и заскреблось. Заползший туда дым забился, заклубился и будто даже заворочался как живое существо. Хотя почему как? Все действительно обстояло именно так. Прямо на глазах из черных газовых сгустков стали образовываться лохматые низкорослые существа с длинными, ниже колен, руками. Окончательно сформировавшись, они покорно ковыляли к своему отцу, создателю и повелителю, тем самым освобождая мрачные колыбели для новых и новых собратьев. Дабы ускорить процесс их рождения глава братства «Неистового огня» вновь затянул свою заунывную песню:

«Бездной рожденные, тенью взращенные,

слугами станьте, силе покорные».

В результате магического действа на свет появилось около трех десятков отвратных кривоногих карликов. Марцери прикинул, что данного количества помощников ему будет вполне достаточно и прервал заклинание. Великий маг обвел взглядом своих новых слуг и властным голосом приказал:

— Живо принимайтесь за работу! Принесите из подвала кровь. Достаньте купель. Подтащите ее к машине. А когда я скажу, беритесь за ворот.

Марцери еще не успел договорить, а обитатели сумрака уже кинулись выполнять его приказы. Великий маг не впервые прибегал к помощи этих созданий, а потому те прекрасно знали свою работу.

Когда купель очистили и подтащили к здоровенной, не менее трех человеческих ростов машине, старый колдун подключился к процессу. Он собственноручно присоединил к древней посудине толстую медную цепь, идущую от механического монстра. Вторую, точно такую же цепь, Марцери приказал перекинуть через подвешенный к потолку деревянный блок и опустить внутрь купели. Убедившись в том, что она не касается дна, маг приказал:

— Лейте!

Принесенные из ледяного подвала бурдюки с бычьей кровью были тот час вспороты, и густая багровая жидкость хлынула на древний металл. Чтобы наполнить купель потребовалось более двадцати галлонов, но колдун не стал скупиться, ведь игра определенно стоила свеч.

Наконец все было готово, и Великий маг мог приступить к обряду.

— Вращайте ворот! Быстро вращайте!

Таковым был его последний приказ, прозвучавший на обычном языке хомос. Что же касается всех остальных звуков, которые затем стали вырываться из глотки Марцери, то они больше походили на шипение, хрип и клекот. Дикая песня колдуна исполнялась под аккомпанемент скрипа и скрежета ожившей магической машиной, причем эта мелодия с каждой секундой становилась все более надрывной и неистовой.

Два огромных деревянных диска набирали скорость. По укрепленным на них металлическим лепесткам скребли медные щетки. Протяжно завывал рассекаемый воздух, а от двух высоких цилиндрических сосудов все более и более отчетливо исходило странное гудение. И вот, наконец, настал тот миг, когда адская машина исполнила свое предназначение. Она породила целый сноп бело-голубых молний, которые волной прокатились по медным цепям, после чего с жадностью оплели собой всю древнюю Купель. Кровь в ней тут же вскипела, точно так же, как и тысячу лет назад, когда Купель призрачных воинов еще находилась на самой вершине горы Силы, а в нее били неистовые грозовые молнии.

Марцери ожидал этого момента. Он тут же произнес странное заклинание «хорум рашиас хар инум» и без колебаний зачерпнул кипящую багровую жидкость. В руках мага кровь вмиг потемнела, став почти чернильной. «Атем!» — именно с этим зычным, будто грозовой раскат, воплем Великий маг раскинул руки в стороны, оставляя небольшой черный сгусток парить в воздухе над Купелью. Однако небольшим он оставался всего лишь одно короткое мгновение. Из клокочущего, извергающего искры и молнии варева к нему потянулись бурлящие алые ручейки. Это походило на небольшой водопад, только льющийся наоборот. Жидкость не низвергалась вниз, а, призирая все законы гравитации, упрямо ползла вверх, где тут же густела, темнела и приобретала формы рослого воина в гладких, словно вторая кожа доспехах. Сперва над Купелью образовалась его голова, затем мощные плечи и грудь, мускулистые руки, торс, бедра и, наконец, ноги.

Черный гигант оказался примерно в два раза выше любого из хомос. От его зависшего над опустевшей купелью тела исходил отчетливо различимый смолянистый дым. Лишь на мгновение оторвавшись от тела эти газообразные космы тут же спешили возвратиться назад, впитаться меж пластин антрацитово-черной брони. При взгляде на это создание, казалось, что не только доспехи, а и саму его плоть долго закаляли и воронили, то разогревая в раскаленном горне, то окуная в кипящее масло. Доказательством тому служил жар, который продолжал оставаться внутри воина, который проглядывал наружу через горящие густым алым огнем глаза.

— Хо-о-р-рош! — Марцери с удовлетворением оценил свое творение и тут же метнул раздраженный взгляд на тех, кто своей возней не давал ему в полной мере насладиться могуществом и властью над силами природы. — Хватит крутить, недоумки! Верните Купель на место и убирайтесь. Вы мне больше не нужны!

Отдав распоряжения, Великий маг сразу же позабыл о своих мохнатых помощниках. Сейчас ему следовало закончить с призрачным воином, вложить в голову этого служителя смерти тот самый приказ, что и станет единственной целью его неважно долгой или короткой жизни.

— Духи земных недр здесь и сейчас я отменяю вашу власть. Духи воздуха я призываю вас в союзники… — старик нараспев начал было произносить древнее эльфийское заклинание полета, однако неожиданно оборвал его на середине. Маг запнулся, брезгливо скривился, высокомерно хохотнул: ― Бог ты мой, какая чушь! Все это делается гораздо проще. — В подтверждение своих слов Марцери поднял руку и просто щелкнул пальцами. ― На пол! Живо! ― скомандовал он, и черный гигант моментально повалился на каменные плиты у ног своего создателя.

Воин сразу же зашевелился, словно пытаясь подняться, но колдун не позволил ему этого сделать.

— Замри! Ты навек в моей власти, — произнес глава братства «Неистового огня» и перевернул надетый на его палец перстень с большим алым рубином, так чтобы камень оказался со стороны ладони.

Не известно к кому конкретно относилось это короткое заклинание, то ли к перстню, то ли призрачному воину, но оба они подчинились. Рыцарь остался стоять на коленях, а камень вспыхнул ярким светом расплавленного металла. Старый маг тут же поднял свою тощую морщинистую пятерню и наложил ее на черное лицо гиганта, при этом ярко пылающий камень его перстня угодил воину точно в переносицу.

— Сейчас я открою тебе путь, — голос Марцери стал властным и холодным. — Пойдешь на свет. Не вздумай останавливаться или сворачивать. На той стороне окажешься в Великом Юльском лесу. Примкнешь к каравану брата Эктора. Твоя задача охранять пленника, которого они везут. Во что бы то ни стало ты должен доставить его ко мне. Запомни, ни кто не важен, ни что не важно, только он. Только он! — повторил маг куда громче прежнего, тем самым накрепко вбивая в голову своего посланника главный постулат.

Как это и происходило чаще всего, у старого колдуна все получилось. В знак своей покорности призрачный воин опустил голову.

— Превосходно! — Марцери отнял руку от черного лица и быстрым ловким движением вернул перстень в его нормальное положение. Затем он повернул голову и поглядел в ту сторону, где располагался стеллаж с образцами оружия, которыми иногда расплачивались оружейники Магруфа за некоторые пустяковые услуги Великого мага. — Вот и пригодились, — пробурчал себе под нос старый колдун, а затем уже более отчетливо и властно добавил, обращаясь к своему верному рабу: — Ступай, выбери себе какую-нибудь железяку повнушительней. Полагаю, она тебе вовсе не помешает.

Когда воин поднялся с колен и отправился подбирать себе оружие, Великий маг сотворил призывное заклинание и отыскал брата Эктора. В двух словах растолковав ему суть дела, глава братства «Неистового огня» приказал встретить гостя и, дабы не привлекать к каравану лишнего внимания, покрыть того покрывалом отражений.

Легкое как дуновение ветра шуршание, донесшееся у Марцери из-за спины, заставило его оглянуться, вскрикнуть и, прервав контакт, резко шарахнуться в сторону. Великий маг уже вскинул руку, дабы нанести удар заклятьем «шаровая молния», но вовремя спохватился. Черный гигант просто стоял в паре шагов от того места, где только что находился старый колдун, стоял и не выказывал ровным счетом никаких признаков агрессии. Хотя, зажатый в огромной ручище тяжелый двуручный меч выглядел весьма и весьма внушительно.

— Фух, напугал, бестия! — выдохнул старик, приходя в себя. — Тихо ты ступаешь. Одно слово — призрак.

Призрачный воин ничего не ответил чародею, и все потому, что просто не умел говорить. Да Марцери вовсе и не ждал ответа. Он уже вовсю занимался тем, что знал и любил больше всего на свете — он творил свою знаменитую на всю империю магию. Когда прямо посреди лаборатории открылся огромный сумрачный портал, обрамленный венком из голубых и фиолетовых молний, колдун указал на него рукой и приказал:

— Иди туда! Иди на свет!

Повторять дважды черному гиганту не пришлось. Воин послушно шагнул в межпространственный туннель и моментально в нем растворился.

— Вот, теперь я спокоен за Разрушителя, — старый маг устало, но в то же время удовлетворенно потянулся. — Уж и не помню кто именно, но очень верно подметил: «Если хочешь что-то сделать, то сделай это сам».

Глава 27

F-22 походил на огромного серого стрижа, которого пленила банда первобытных троглодитов. Дикари погрузили птицу на примитивную платформу с восьмью здоровенными деревянными колесами, опутали грубыми пеньковыми канатами и теперь, сопя и рыча, волокли к своему логову. Птица оказалась невероятно тяжелой, дорога старой и разбитой, а наскоро сколоченное транспортное средство массивным и неповоротливым. Все это привело к тому, что два десятка породистых кахонских тяжеловозов едва справлялись со своей нелегкой работой. Чтобы не останавливаться через каждую лигу, на помощь лошадям вынуждены были прийти как имперские конюхи, так и солдаты фортификационного полка, выполнявшие, в общем-то, не свойственную им функцию охраны. Истекая потом и на чем свет стоит проклиная криворуких гномов, соорудивших эту проклятую колымагу, они толкали платформу и считали шаги до очередного привала.

Когда хвост истребителя медленно проплыл мимо, майор Кубрак позволил ветвям кустарника сомкнуться и, повернув голову, поглядел на лежащего рядом капитана Хокинса.

— Что я говорил?! Здесь они его потащат! Тракт самая широкая дорога в этом проклятом лесу. По другим наша птичка просто не пройдет.

— Командир, а вот я все думаю, почему, чтобы перетащить самолет, они не воспользовались своей гребаной магией? — прошептал Хок, задумчиво покусывая травинку, которую он по обыкновению запихнул себе в рот. — Зачем переть его через лесную чащобу больше ста миль?

— Видать тяжеловат «Раптор» для магии. С топливом в нем сейчас тонн двадцать пять будет, а то и больше, — буркнул Кубрак, хотя в голосе его вовсе не слышалось уверенности.

— А может все-таки они охотились за пилотом? — исполнитель роли благородного Арамиса многозначительно поглядел на командира. — Что же касается самолета, то это так… никчемный военный трофей, не более. Выставят его на дворцовой площади, толпе на потеху и дело с концом.

— Понимаю, куда ты клонишь, — майор дал сигнал к отходу и они с Хокинсом, придерживая мечи, стали отползать под защиту густого подлеска. — Но у нас ясный и четкий приказ: пилота отыскать, самолет уничтожить.

— Взорвем его сейчас, и все сразу поймут, что это неспроста. Мастер Тили первый начнет бить тревогу. Нас станут искать… — капитан скривился. — Шансы у этого лейтенанта и без того не велики, а так они станут вообще более чем призрачными. Поэтому истребитель я бы оставил на закуску. Никуда он не денется. До Магруфа этой убогой бригаде его недели полторы переть.

— Станем отбивать Мэя, и шума наделаем ничуть не меньше. Вот тогда точно заниматься самолетом будет уже некогда.

— Можно пустить преследователей по ложному следу. Сработаем под какого-нибудь из недругов Ригера, благо у него их хоть пруд пруди. Да хотя бы под тех же эльфов. Учить тебя что ли надо?

— Нет, — поразмыслив пару мгновений, майор отрицательно покачал головой. — В события могут вмешаться всякие разные неожиданности: ранения, пленные, нежелательные свидетели, пожары, наводнения, землетрясения и прочая хрень. Сам ведь знаешь, как бывает. Поэтому раз мы уже все равно здесь, то закончим эту часть работы. — Кубрак принял решение, а чтобы воодушевить товарища похлопал его по плечу: — Кстати, спасибо за хорошую идею. Дельце с «Раптором» обязательно следует обставить как несчастный случай.

— Интересно какой? — Хокинс с сарказмом хмыкнул. — Сам он, что ли взорвется?

— Зачем же сразу взорвется? — командир спецгруппы ухмыльнулся. — Сперва загорится. Та платформа, на которой его тащят… Это же целая куча дров!

— Пожар это хорошо, — согласился капитан, — Главное, чтобы в него поверили.

— Надо постараться, — протянул майор задумчиво, из чего следовало, что он уже приступил к разработке плана.

Так переговариваясь, офицеры добрались до густых зарослей гигантских папоротников, в которых они и оставили свою группу. Растения были футов пятнадцать в высоту, поэтому надежно скрывали, как разведчиков, так и их коней.

Когда Кубрак и Хокинс приблизились, огромные резные листья раздвинулись и навстречу им вышел находящийся в секрете рядовой Станислав Стахович. Свой тяжелый боевой рук он держал опущенным, хотя стрела на тетиву и была наложена.

— У нас все тихо, сэр, — негромко доложил рядовой.

— Уходим, — Кубрак махнул солдату, тем самым снимая того с караула.

Следующие полсотни шагов морпехи были начисто лишены возможности переговариваться, так как продирались сквозь сплошную зеленую стену. О том, что место бивуака уже близко их оповестила стремительная серая тень, которая покинула толстый ствол наклонившегося застрявшего в буреломе дерева и мягко обрушилась Хоку на плечи.

— Герман, черт бы тебя побрал! — прошипел капитан и сгреб кота в охапку.

— Он всегда на тебя охотится, — улыбнулся Кубрак. — Друзья-соперники. Типа кто кого.

— На этот раз он меня сделал, — капитан своей сильной жилистой пятерней поскреб кота за ушами. ― Что, бродяга, таурэды вновь оказались тебе не по зубам? Поэтому решил переключиться на более неповоротливую дичь?

Хокинс знал о чем говорил. У их серого хвостатого компаньона не было любимей занятия, чем охота на юрких, похожих на крохотных нестриженых человечков духов Великого Юльского леса. Правда, охотой это было назвать сложно. За все время вылазок в мир Железного неба, Герману так и не удалось изловить ни одного таурэда. Эти хитрые лесные бестии с удовольствием дразнили кота, строили мерзкие рожи, швырялись в него шишками и орехами, но никогда не подпускали ближе 5–6 ярдов. Стоило Генртху бросится в, казалось бы, последний победный прыжок, как его жертва с негромким хлопком испарялась с ветки на которой только что сидела. Правда к чести кота следовало отметить, что он не опускал свои серые лапы и упрямо продолжал предпринимать все новые и новые попытки поквитаться с несносными насмешниками.

— Забирай зверя, а то потом будем ждать, пока Андерсену удастся его изловить. Тут таурэдов полным полно и Генрих может их гонять ад до самой ночи.

Подтверждая свои слова, майор сорвал с куста крупный зрелый орех и запустил им в одного из древесных духов, который уцепившись одной своей крошечной ручонкой за ветку дерева, без всякого видимого напряжения раскачивался на ней будто на качелях. Существо свободной рукой ловко поймало орех и тут же сунуло его себе в рот, после чего приветливо помахало человеку.

— Они ведь разумные, ― Хок перевел взгляд с лесного духа на своего командира. ― Честно говоря, у меня мурашки бегут по шкуре, как подумаю, что эльфы могут легко приспособить таурэдов для разведки или контроля территории. Тогда нам в лес точно не сунуться!

— Смотри не накаркай, ― прорычал Кубрак, но после некоторого анализа неожиданно возникшей угрозы, отрицательно покачал головой: ― Нет, маловероятно. Просто не додумаются до такого. У обитателей Атриума ведь совсем другой тип мышления. Они тут все еще верят в рыцарство и благородство. Это на Земле все по-другому. Наши генералы готовы взять в помощники кого угодно: насекомых, микробов, бактерии, вирусы, да хоть черта и дьявола, только бы быстрее и вернее укокошить половину мира. М-м-да… ― на несколько мгновений взгляд майора оторвался от окружающей реальности и устремился куда-то за грань пространства-времени. После возвращения оттуда немало повидавший на своем веку морпех задумчиво протянул: ― А знаешь, брат Хок, если человечеству таки удастся запломбировать дыру в Атриум, я, скорее всего, стану скучать. Чем-то меня это место все-таки приворожило.

Произнося эти слова, Кубрак уже выходил на небольшую поляну, на которой расположилась его группа. Разведчики прибыли сюда почти час назад. Люди сидели кто где, жевали вяленое мясо и запивали его витаминным коктейлем из кожаных фляг. Утомленные многочасовой скачкой кони вяло пощипывали сочную траву. Предвидя скорую дорогу, майор приказал не снимать с них седел и оказался прав.

— Уходим! — свой приказ командир проиллюстрировал соответствующим жестом.

Морпехи тут же поднялись на ноги и стали готовиться в дорогу и только лишь один невысокий воин с раскосыми глазами, направился к командиру.

— Что-нибудь выяснили, майор? — Смит сгорал от нетерпения узнать последние новости.

— Истребитель здесь, — Кубрак кивнул в сторону откуда они с Хоком пришли. — Только что его протащили по тракту.

— Охраны много? — спецагент АНБ подошел к вопросу по-деловому.

— Двадцать солдат фортификационного полка и примерно столько же рабочих и погонщиков.

— Много, — Смит сокрушенно покачал головой, но тут же, спохватился: — А маги? Среди них есть кто-нибудь из братства?

— Вроде не видно было… — майор взглянул на капитана Хокинса, тем самым ища у того поддержки.

— Нет, точно не было, — Хок отрицательно покачал головой.

— Странно, мы полагали, что за всей этой операцией стоят именно маги, — АНБшник озадаченно почесал затылок.

— Вот, еще одно доказательство, — капитан выразительно поглядел на своего командира. — Я же говорю, им нужен пилот.

— Тема закрыта! — Кубрак поднял руку и остановил собирающегося еще что-то добавить Хокинса. После этого майор резко развернулся в сторону их штатного мага: — Андерсен!

— Слушаю, сэр! — сержант подбежал к командиру.

— Сколько у тебя препарата N-17?

— Два флакона, господин, майор, — сержант Андерсен был удивлен, но задавать лишних вопросов не стал.

— Он ведь работает с алкоголем?

— Так точно, сэр. На это и рассчитан.

— Хорошо, — майор кивнул. — А двух флаконов хватит, чтобы отключить четыре десятка хомос?

— Сэр, двух флаконов хватит, чтобы отключить сотню хомос вместе с их лошадями. — Маг лукаво улыбнулся. — Я же докладывал, в прошлом месяце мы получили новые еще более мощные разработки.

— Майор, вы собираетесь отравить охрану самолета? — догадался Смит. — Каким образом?

— Не отравить, а всего лишь напоить. Нам нужны живые свидетели и виновники.

— Но как это сделать?

— Примерно за полчаса до появления платформы с «Раптором» по тракту протащился небольшой караван. Мы с капитаном видели его хвост.

— Наверняка один из последних, которым удалось свободно миновать заставы, — подтвердил Хок. Капитан подошел к сержанту и передал ему плененного кота.

— Там имелись повозки с бочками. Производители живительного алкоголя везут свою продукцию в столицу. — Кубрак обвел взглядом стоящих рядом товарищей. — Ну как, все поняли, что я имею в виду?

— Далеко они уйти не могли. За час догоним. — Хокинс отыскал глазами своего коня. — Эх, веселенькая кого-то ожидает попойка!

— И очень горькое похмелье, — майор морской пехоты Джеффри Кубрак хищно осклабился.

Глава 28

Веревки больно врезались в кожу. Они были затянуты на совесть и Мэй, как ни старался, все равно не мог их ослабить. Именно поэтому лейтенанту пришлось на время позабыть о своей мужской гордости и попросить помощи у женщины.

— Ипри, — очень тихо, так чтобы не услышали их пленители, прошептал он. — Ты можешь попытаться растужить узел на моих руках?

— Они заметят. Они все время наблюдают за нами, — процедила сквозь плотно сжатые зубы девушка и злобно зыркнула на конвоиров из под прядей растрепавшихся черных волос. — Это вольные охотники. Народ битый и отчаянный. Тысяча дохлых драконов, и как я могла ошибиться!

При этих словах Ипри повертела головой из стороны в сторону. Она как бы проверяла, насколько плотно затянут на ее шее магический усмирительный ошейник. На вид это был обычный кожаный ошейник с простенькой железной застежкой и таким же железным кольцом. Вещица, сродни тем, что надевают цепным псам. Единственное отличие именно этого «украшения» заключалось в наличии замысловатых древних рун, выдавленных на грубой кожаной поверхности вдоль всей его длины. Отмеченное ими заклятье могло во мгновение ока сломать жертве шею, а могло лишь слегка придушить ее, тем самым напомнив о кротости и смирении.

У Кара ― главаря банды, оказался лишь один такой ошейник и, к невыносимому стыду Мэя, он достался вовсе не ему ― мужчине и солдату, а украсил изящную шею хрупкой невинной девушки. Вероятно, не затми разум лейтенанта любовная горячка, он вполне мог проанализировать данный любопытный факт и сообразить, кого именно из них двоих разбойники опасаются больше. Но, увы, молодой человек погибал от пожара страсти и река его мысли текла совершенно в другом направлении. Наблюдая, как мрачна и подавлена его возлюбленная, Эдварду безумно хотелось произнести слова поддержки и утешения, сказать, что она не могла знать, кем на самом деле являются, эти повстречавшиеся на их пути угрюмые бородачи. А стало быть, Ипри ни в чем не виновата. Мэй уже совсем было подобрал нужные слова, но тут…

Повозка, на которую бесцеремонно бросили пленных, вдруг резко подпрыгнула на очередном ухабе и вместо членораздельных слов из груди пилота вырвался резкий сдавленный стон. Стрела, которой землянину засадили точно в грудь, ничуть не поспособствовала скорейшему заживлению его ран. Что там и как она надорвала неизвестно, факт лишь заключался в том, что теперь лейтенант вновь стал харкать кровью.

— Ку-у-да… — борясь с болью, прохрипел лейтенант. — Куда они нас везут?

— Охотники поняли, что мы — ценный товар. Значит, они нас кому-то предложат.

— Ясно кому, — Мэй сплюнул окрасившуюся алым слюну. — Имперской тайной канцелярии.

Откуда Эдвард это взял, он, пожалуй, не ведал и сам. Наверное, в памяти всплыли все те скудные сведения, которые пилот почерпнул из армейской методички «Солдат, знай своего врага!», рассказов сослуживцев и, больше походящих на театрализованное шоу, телепередач.

— Эти хомос южане, — прошептала Ипри, словно разговаривая сама с собой.

— И что с того?

— На юге императора «слегка» недолюбливают. Да и скуповат он. К примеру, за твою голову герцог Дамар отвалит вдвое больше золота.

— А ты умная, стерва!

Зычный бас Кара пророкотал в ушах пленников словно раскат грома. Услышав его, Ипри и Эдвард ошарашено завертели головами. Атаман вольных охотников ехал шагах в двадцати впереди повозки, а потому никак не мог…

— У него серьга шептунов! — вдруг догадалась девушка. — Он слышит нас!

— Не только слышу, но и могу говорить, — Кар слегка развернулся в седле и издалека с нескрываемой издевкой помахал пленникам рукой.

— Что у него? — Мэй вообще не понимал, что происходит.

— Магический амулет, дубина ты непонятливая! — вызверилась на землянина воинственная дочь пекаря.

— А вы странная парочка!

Старший отряда придержал своего коня и позволил повозке догнать себя. Некоторое время он ехал рядом и, прищурив свой единственный глаз, пристально разглядывал добычу. Ипри отвечала охотнику тем же. Поэтому сейчас оба они походили на двух матерых хищников, высматривающих друг у друга слабые уязвимые места, перед тем, как напасть.

— Сумрачная ведьма и чужак, — наконец Кару надоело играть в гляделки. — Что вы делаете вместе?

— Заткнись урод! Не смей называть ее ведьмой! — Эдвард не мог промолчать, когда при нем оскорбляли его возлюбленную.

— Да он, кажись, в тебя по уши втрескался! — главаря вольных охотников так удивило данное открытие, что он даже не заметил оскорбления. А может «урод» вовсе и не являлось для него оскорблением? Скорее всего, так и было, поскольку дальше Кар продолжил без всякой злости, и даже с некоторым сочувствием к Мэю: — Какой же дурак западает на этих бестий? Они ведь не бабы, а гарпии в юбках. Говорят у ведьм даже между ног зубы. Так что гляди, парень, сунешься к ней без предупреждения и останешься без всего своего хозяйства.

Должно быть, об этих самых сумрачных ведьмах и впрямь ходили разные нехорошие слухи, поскольку слышавшие слова атамана разбойники не отреагировали на них вполне ожидаемым регатом, а потянулись к своим оберегам, стали отплевываться и шептать простенькие охранные заклинания.

— Кар, может прикончим ее? — вполне логичным следствием этого разговора стало предложение одного из охотников, широкоплечего мужика в кожаной куртке и железном нагруднике, который шагал слева от повозки. — Зачем нам тащить с собой эту змею и все время опасаться, что она покажет жало?

— Она может пригодиться живой, чтобы дрыгалась и как следует вопила, ― старший отряда вроде пошутил, но с другой стороны от его остроты сразу потянуло каким-то очень нехорошим душком. Ипри почувствовала это и в глазах ее вспыхнула лютая ненависть.

— Куда вы нас везете?

В затуманенных любовным угаром мозгах Эдварда все же хватило здравого смысла не возобновлять убогие и полностью бесполезные нападки на Кара. Куда важнее сейчас было прояснить их с Ипри судьбу… ну, или, по крайней мере, попытаться это сделать.

Вопрос становился тем более актуальным, если учесть, что лес, через который они проезжали, начинал довольно быстро меняться. Деревья по обеим сторонам старой, давно заброшенной дороги становились все ниже и уродливей. Среди них начали преобладать хвойные породы. Таких диковинных елей Мэй в своей жизни еще не встречал. Эти сутулые страшилища стояли на десятках толстых, будто сваи, корнях-ножищах, а своими колючими обвислыми лапищами словно охотились за всеми живыми существами, которые намеревались прошмыгнуть мимо. Еще большую странность, заползающую в душу зябкость пейзажу добавляли бесчисленные наросты грязно-белого мха, длинными рваными космами свисающие со стволов и ветвей. И уж что вовсе делало эти места жутковатыми и чертовски негостеприимными, так это обилие отвратного черного плюща. Именно его толстые лоснящиеся побеги не далее как вчера утром раскурочили большую часть боевых самолетов на авиабазе Лэнгли. Они словно змеи извивались в укромных погребенных в теньзакутках, вздыбливали мягкую пропитанную влагой почву, копошились в лужицах с мутной дурно пахнущей водой. Влаги и впрямь здесь было многовато. Она чувствовалась не только в почве, но и в самом воздухе. Этакий тяжелый плотный дух с приправой из гнили и сероводорода.

Мэй так и не дождался ответа на свой вопрос, а потому свои силы решила испробовать Ипри. Правда, в отличие от землянина, она догадывалась куда именно направлялся их небольшой караван.

— Какого дьявола вам понадобилось в Драконьем болоте? — в голосе девушки слышалось плохо скрываемое беспокойство.

— Что змея, узнала родные места? — криво осклабился Кар и кивнул на окровавленный труп своего товарища, который лежал в той же повозке, что и оба связанных пленника. — Или это убиенный тобой Йедлик нашептал? Он такой. Болтун, каких свет не видывал.

— Нас всех там сожрут, — Ипри оставила остроту без внимания и, повысив голос, закричала так, чтобы ее услышали абсолютно все члены шайки: — Эй вы, слушайте меня! Этот безумец тащит вас на верную смерть! Из Драконьего болота не возвращаются живыми!

Хоть вольные охотники и опасались сумрачную ведьму, однако сейчас ее слова были восприняты с улыбками, а несколько глоток даже разразились хриплым, как воронье карканье смехом.

— Слыхала? — одноглазый главарь тоже расхохотался. — Кажись, ты их не очень-то напугала.

— Безумцы! — выдохнула Ипри с досадой и злобой.

— Подозреваю, что в это самое болото, они лезут уже не в первый раз, — протянул некоторое время молчавший Эдвард и испытывающе покосился на Кара. — Прав я или нет?

— Я всегда говорил, что у мужика мозгов в башке куда больше, чем у бабы, будь она даже сумрачной ведьмой, — похвалил землянина атаман.

— Что же вы ищите там… в этом проклятом месте? — едва слышно прошептала девушка, и этот вопрос адресовался вовсе не предводителю вольных охотников. Ипри спрашивала у самой себя.

Для того чтобы отыскать ответ девушке потребовалось некоторое время, на которое она полностью выпала из разговора с Каром. Но одноглазый атаман на это не особо обратил внимание. Сумрачная ведьма его интересовала куда меньше, чем пришелец, за которым гонялась буквально вся империя.

— Кто ты такой? — Кар с интересом разглядывал Мэя.

— Солдат, — гордо выпалил землянин.

— Хлипковат ты для солдата, — охотник скривился.

— Я управляю… — лейтенант на мгновение запнулся, подбирая нужное сравнение. — Я управляю летающей колесницей, — ответ отыскался в эпосе древних народов, о котором частенько треплются на канале «Дисковери».

— Значит ты из мира железных машин? Ты один из тех, с кем наш достославный император Ригер затеял эту идиотскую войну?

В словах бородача прозвучала ирония, что весьма обнадежило землянина. Кар явно не относился к сторонникам той бойни, которая сейчас кипела на просторах Земли.

— Я защищаю свою Родину, — надеясь на поддержку, Эдвард очень решительно глянул в лицо охотника.

— Да ради всех великих богов, защищай сколько влезит! — Кар отмахнулся, тем самым давая понять, что данная тема ему вообще не интересна. — Родина, доблесть, честь, слава — это все для дураков. На этом не заработаешь ни гроша.

— Я поняла! — последние слова главаря словно сорвали завесу с глаз Ипри. — Они охотятся за драконьими яйцами!

— Яйцами? — Эдвард непонимающе переводил взгляд с девушки на Кара и обратно.

— Ну да, яйцами, ― сумеречная ведьма с укоризной, как на умственно отсталого дебила, поглядела на своего спутника. ― А ты думаешь, откуда берутся драконы? ― Не дожидаясь пока до Мэя окончательно дойдет смысл ее слов, Ипри повернула лицо к атаману охотников. ― Высочайшим имперским указом запрещено добывать и продавать яйца драконов. Эти звери предназначены только для боевых стай императорской армии.

— Да плевать мы хотели на вашего императора и его дерьмовые указы, ― Кар смачно сплюнул на дорогу. ― За одно драконье яйцо платят столько, что тебе и не снилось!

— Кто платит? ― шпионка мастера Тили тут же вся превратилась в слух.

— А вот это был уже лишний вопрос, ― предводитель лихих контрабандистов очень недобро ухмыльнулся. ― Хотя, ведьма, ты ведь уже все равно никому и ничего не расскажешь. Тебе, дорогуша, крупно не повезло. Дело в том, что завтра с утра мы намерены наведаться в гнездо королевского черного дракона, и для этого трюка нам позарез понадобится приманка, много приманки. Так что, одного Йедлика будет маловато.

Услыхав такие речи, Ипри метнула на одноглазого разбойника полный злобы и ненависти взгляд, продолжением которого стал плевок в его сторону и короткое шипящее «Хашир!». Кто такой или что такое это самое «хашир» Эдвард не знал. Должно быть, нечто мерзкое и отвратительное, поскольку довольный произведенным эффектом Кар громко расхохотался.

— Атаман! ― смех главаря неожиданно прервал один из контрабандистов, не молодой уже бородатый мужик в кожаной куртке без рукавов и похожем на панаму шлеме шапель. ― Мы уже того… почти до болота дотопали. Следы оставляем, только слепой не заметит. А ты все попусту лясы точишь. Не дело это!

Судя по тону, подавший голос разбойник пользовался в шайке изрядным авторитетом и к его мнению прислушивался даже сам атаман. Что так оно и есть, стало понятно, когда в ответ на слова бородача Кар согласно кивнул и полез в объемистую седельную сумку, удобно притороченную к седлу его коня. В ней, как Мэй уже успел заметить, хранились всякие очень полезные в контрабандистском промысле, зачастую магические, вещицы.

Покопавшись в своей коллекции, Кар извлек на свет божий устройство, как видно являвшееся прародителем ручного электрического фонаря. Состояло оно из небольшого масленого светильника с бронзовой тарелочкой начищенного до зеркального блеска отражателя. Отражатель направлял свет на крупную линзу, которая и должна была формировать узконаправленный световой поток. Принцип работы всей системы выглядел проще простого, кроме, пожалуй, одной небольшой детали. Судя по всему, линза была не цельностеклянной, а полой внутри. По своей сути она являлась сосудом объемом примерно с полпинты, который предназначался для заполнения некой жидкостью. Для данной цели на верхнем крае линзы имелась бронзовая завинчивающаяся крышечка с каким-то очень похожим на восьминогого спрута руническим символом.

Подтверждая догадку лейтенанта, Кар свинтил с линзы крышку, высоко поднял фонарь над головой и громко, так чтобы услыхала вся его банда, прогорланил:

— Наш любимый фонарь готов! Ну, уважаемые, чья на этот раз очередь наполнить его красненьким?

Вопрос атамана явно не вызвал особого энтузиазма у подчиненных. Разбойники молчали, сопели, корчили кислые рожи, пожимали плечами и с превеликим вниманием изучали комья серой дорожной грязи у себя под ногами. Так продолжалось до того самого момента, пока уже хорошо известный Мэю худощавый козлабородый персонаж не разродился весьма резонным по его мнению предложением:

— У нас ведь ведьма имеется! Так чего ее жалеть!

— Точно, попользуем ведьму! ― подхватили сразу несколько резко оживившихся голосов.

Ипри мигом смекнула о чем именно идет речь и тут же зашипела будто ядовитая змея. Татуировки на ее запястьях вспыхнули пока не ярким, все же отчетливо различимым алым светом, а аккуратные розовые ноготки на нежных пальчиках как-то сразу вытянулись и заострились.

Находившиеся неподалеку от девушки контрабандисты все как один шарахнулись в стороны, а их находящиеся на относительно безопасной дистанции товарищи подняли свое оружие. Караван сам собой остановился. В зловещей напряженной тишине сумрачная ведьма и ее противники с ненавистью дырявили друг друга взглядами. Это немое противостояние продолжалось ровно до тех самых пор, пока все тот же бородатый советчик атамана вдруг задумчиво не произнес:

— У Йедлика тоже можно взять. Поди, он возражать не станет. А, как ты разумеешь, Кар?

В тот же миг участники этой сцены выдохнули с облегчением и все как один покосились на замаранный бордовыми уже основательно подсохшими струпьями труп.

— А он еще не закоченел совсем? ― Кар с подозрением прищурился.

Как не странно на этот вопрос ответила Ипри. Девушка без малейшей брезгливости потыкала пальцем лежащий рядом на повозке труп и авторитетно заявила:

— Да, нормально! Пойдет! Мягкий еще.

Глава 29

Капитан узнал девчонку сразу. Сколько же он ее не видал? Да наверное уже около года! Точно, последний раз с дочерью короля эльфов Нетерхазер встречался на турнире в Глиэле. Припомнив данный факт гвардеец болезненно поморщился. Тысяча дохлых драконов, что ж за день сегодня такой?! Участники и свидетели тех, мягко говоря, малоприятных событий, как будто сговорились. Сегодня они один за другим возникают из прошлого и словно издеваются над ним, стремятся напомнить доблестному капитану о его постыдном поражении. Сперва ― Тили, затем ― проклятый барон Д’Артаньян, а вот теперь еще и эта маленькая эльфийская ведьма!

— Подведите ее! ― Нетерхазер махнул двум рослым гвардейцам, которые привели принцессу.

— Уберите свои грязные лапы! ― девушка не позволила солдатам прикоснуться к себе и сама уверенным быстрым шагом направилась к их командиру. ― По какому праву…! ― начала она, оказавшись в паре шагов от капитана.

— Рад приветствовать вас, ваше высочество, ― Нетерхазер не дал Тиалас договорить.

Он подумал, что весьма удачно оказался на ногах. Если бы задержанную привели немного пораньше, то пришлось бы делать выбор: продолжать ли невозмутимо дожевывать зажаренную на костре куропатку или подрываться навстречу принцессе. Само собой рыцарю полагалось приветствовать даму, а тем более царственную особу стоя, но с другой стороны эта соплячка еще не совсем дама, да к тому же эльфийка ― дочь покоренного, опущенного едва ли не до уровня бродяг народа. Сейчас Нетерхазер… да что там Нетерхазер, любой из его офицеров в иерархии империи стоит куда выше, чем она. Однако все разрешилось самым наилучшим образом, и капитан не чувствовал ни малейшей неловкости или вины, ни перед девчонкой, ни перед своей собственной честью. Теперь ему следовало просто выполнять свои обязанности.

— Принцесса, что вы делаете в лесу, притом в полном одиночестве? ― Нетерхазер постарался изобразить на своем лице искреннее удивление.

— Я вольна делать все, что захочу, ― Тиалас в упор взглянула на офицера и гордо добавила: ― Я ведь, как вы верно заметили, принцесса.

— Не спорю, ― капитан снисходительно улыбнулся. ― Но на этой территории введено особое положение. Если вы не в курсе, мы ищем засланного шпиона и его пособников. ― Нетерхазер специально сделал ударение на последнем слове.

— Мне известно все, что происходит в Великом Юльском лесу, ― девушка холодно кивнула. ― Мы тоже принимаем участие в этих поисках. Мой старший брат лично возглавляет эльфийских ловчих. Как раз он-то и пригласил меня принять участие в охоте.

— Кален где-то рядом? ― удивился начальник императорской гвардии, после чего повернул голову и обвел взглядом стену исполинских деревьев, обступивших поляну на которой его отряд сделал короткий привал.

— Боюсь, что нет, ― Тиалас отрицательно покачала головой. ― Насколько я знаю, он прочесывает лес в районе трехречья.

— Глухое местечко. Там ведь почти нет эльфийских поселений? ― задавая свой вопрос, Нетерхазер хитро прищурился.

— Почти нет, ― подтвердила принцесса, ― А причем тут наши поселения?

— Да так… совершенно ни при чем, ― гвардеец многозначительно хмыкнул и тут же вернул допрос, а в его понимании это был именно допрос, к тому месту с которого его начал: ― Итак, раз Кален в трехречье, то почему вы не с ним? Что вы делаете в этой части леса? Только не говорите, что едите к брату из Зеленого дворца. Это ведь совсем не по пути.

— У меня своя охота у него своя, ― отрезала девушка, явно намекая на то, что чада короля Накилона превратили поиски преступника в увлекательное спортивное состязание.

— Вы охотитесь в одиночку и притом на того, кто намного сильнее вас? ― Нетерхазер постарался изобразить удивление, он даже переглянулся с одним из своих офицеров: сотником Ланкером, который присутствовал при этом разговоре.

— Я в лесу эльфов, ― белокурая бестия довольно хищно улыбнулась. ― Его сила, это моя сила.

После этих слов эльфийка что-то прошептала себе под нос и плавно сжала пальцы в кулаки. Капитан тут же почувствовал, что некая неведомая сила крепко стиснула его ступни. Очевидно, то же самое произошло с сотником и теми солдатами, что привели Тиалас. Все они не могли сдвинутся с места, отчего пошатывались, беспомощно размахивали руками и производили на свет некие нечленораздельные звуки, которые вот-вот грозили перерасти в отборные ругательства.

Опустив глаза, Нетерхазер понял, что причиной всей этой чертовщины является трава. Обычная трава! Правда обычной она была всего несколько мгновений назад. Теперь же травинки, все как одна, накрепко приклеились к сапогам гвардейцев. Оторвать их было не возможно, разве что срезать. Проявив завидную сообразительность и расторопность, Ланкер именно так и поступил. Однако стоило сотнику опустить ногу вновь, как все моментально повторилось. Трава держала как настоящий капкан, пресекая всякие попытки сделать хотя бы шаг.

— Что скажите теперь? ― спокойно произнесла Тиалас.

— Немедленно убери эту дрянь! ― проревел Нетерхазер, напрочь позабыв о хороших манерах.

Принцесса пошла навстречу просьбе старого знакомого и разжала кулаки. Послушная воле своей юной повелительницы, трава отпустила ноги гвардейцев и вновь стала мягкой и пушистой.

— Будут еще вопросы? ― девушка с мстительной ухмылкой глядела на то, как гвардейцы топчутся на месте, стараясь убедиться, что и впрямь освободились от мертвой хватки нежных зеленых листиков и стебельков. ― Я не так беззащитна, как вы думаете. Особенно, когда у меня в руке меч. Мой меч…

Произнося эти слова, Тиалас выразительно покосилась на одного из приведших ее гвардейцев. В руке этого здоровяка был зажат небольшой изящный клинок в черных с серебром ножнах.

— Отдайте ей меч, ― Нетерхазер едва заметным движением подал сигнал охраннику.

Когда Фириат вновь занял свое место у бедра принцессы, капитан продолжил, но уже куда более дружественным тоном:

— И все же я хотел бы предложить помощь. Эскорт из десятка мечников вам вовсе не помешает.

— Ваши солдаты топают и гремят железом так, что их слышно за лигу, от них смердит дымом, потом и элем, ― эльфийка отрицательно покачала головой, ― Они только переполошат всю округу и спугнут дичь. Так что спасибо, но нет. Это только моя охота.

— Ну, допустим, произошло чудо, и вы в самом деле изловили лазутчика, ― Нетерхазер метнул быстрый взгляд на своего офицера, словно спрашивал его мнение, может ли такое произойти в принципе или нет. Ланкер пожал плечами, и капитану пришлось решать все самому. ― Допустим, вы его изловили, ― начал он вновь, ― Что тогда? Как вы известите Калена или нас.

— Пошлю ворона, ― ответ у принцессы был готов.

— Ворона? У вас есть почтовый ворон?

— В этом лесу много воронов, ― Тиалас подняла глаза к кронам огромных деревьев, ― и любой из них готов послужить мне верой и правдой.

— Ах, да… верно, ― протянул капитан гвардии, вспомнив, кто стоит перед ним.

— Так вы меня больше не задерживаете? Я могу идти? ― эльфийка слегка развернулась, демонстрируя офицерам свое симпатичное лисье ушко.

— Не смею вас более задерживать, ваше высочество, ― Нетерхазер, а за ним и Ланкер учтиво поклонились. ― Приношу вам искренние извинения за доставленные неудобства. Мои гвардейцы просто выполняли свою работу.

— Я тоже рада, что все прояснилось, ― Тиалас милостиво кивнула. ― Прощайте, капитан.

Дочь короля эльфов развернулась и легким быстрым шагом направилась к своему единорогу, которого привязали вместе с конями гвардейцев. Глядя ей вслед, Нетерхазер задумчиво протянул:

— Интересно зачем ей потребовался весь этот спектакль?

— Какой спектакль? ― не понял Ланкер.

— Как взяли девчонку? ― проигнорировав вопрос сотника, капитан обратился к гвардейцам, которые привели Тиалас.

— Мой капитан, она выскочила из чащобы прямиком на наш передовой дозор, ― ответил старший конвоя, бывалый ветеран на кирасе которого красовалось по меньшей мере десяток отметин оставленных вражескими мечами, копьями и топорами.

— Выскочила, говоришь… ― Нетерхазер многозначительно хмыкнул. ― Пожелай того Тиалас, и никто из нас даже не помыслил бы о ее здесь присутствии.

— Так что, значит девчонка специально морочит нам головы? ― догадался Ланкер.

— Полагаю, что да, ― капитан гвардии задумчиво глядел на то, как эльфийская принцесса садится на своего скакуна. ― Теперь только следует понять для чего. Связано ли это с человеком, которого мы ищем, или нет.

— Там… возле летающей машины мы отыскали следы ворожбы эльфов, ― напомнил сотник.

— Я об этом и говорю, ― Нетерхазер кивнул. ― Неужели Накилон затеял свою игру? Или может примкнул к чужой?

— Мой капитан, эльфийка уходит! ― позволил себе возглас ветеран. ― Мы можем ее потерять!

— Не потеряем. Соплячка явно хочет, что бы мы кинулись за ней, а значит, будет оставлять следы.

— Она заманивает нас, ― уверенно произнес Ланкер. ― Я громил эльфов как раз в этих краях. Было это, сам понимаешь, не вчера, но не все еще стерлось из памяти. К востоку тут сплошные болота… Драконьи болота. Гиблое место. Сгинуть там проще простого. Что бы пройти сквозь них нам приходилось бросать на съедение этим крылатым тварям сотни эльфийских женщин и детей.

— Похоже, именно в ту сторону наша юная гостья и направилась, ― Нетерхазера не особо впечатлила история о зверствах учиненных имперцами в Великом Юльском лесу. Вместо этого он прищурился, прикидывая направление в котором скрылась принцесса. ― Неужто рассчитывает, что мы сунемся в логово диких драконов? Или девчонка сама их на нас натравит? Ведь кто знает, быть может, и эти зверюги тоже подчиняются ее проклятой власти?

— Хитра, бестия! ― не удержался от восклицания старший конвоя, а его напарник согласно закивал.

Капитан будто не заметил возгласа своего солдата и задумчиво продолжил:

— Но главный вопрос: для чего Тиалас понадобился весь этот балаган? Желание поквитаться за обиды и притеснения всего многострадального эльфийского рода? ― Нетерхазер сделал паузу, обдумывая данное предположение. Он наморщил лоб, скептически покривился и, в конце концов, отрицательно покачал головой: ― Нет, не думаю. Судя по тому, что я знаю об этой остроухой милашке ни о каких притеснениях она и слыхом не слыхивала. Сытно ела, сладко пила, мягко спала. Да и придворные императорские празднества, пиры и турниры для нее вовсе не в новинку. Так что здесь план совершенно иной…

— Она нас уводит, ― Ланкер догадался на что намекает его командир.

— Скорее всего, ― капитан согласно кивнул. ― Причем не просто уводит, а направляет в место, после посещения которого у нас напрочь отпадет всякое желание возвращаться к поискам летуна. Придется рыть могилы и не один день залечивать раны.

— Значит, все-таки этого грязного шпиона укрывают эльфы! ― вырвалось у сотника.

— Выходит, что так, ― подтвердил Нетерхазер. ― И тебе, сотник, придется указать нам на это место.

— Мне?! Как мне? Почему мне? ― Ланкер округлил глаза.

— А кто тут хвалился, что сражался в этих краях? ― капитан ухмыльнулся. ― Так что теперь пути назад нет. Давай… бодренько начинай вспоминать! Где тут неподалеку можно с уютом пристроить беглеца, возможно даже раненого беглеца.

— Разумеется, о раненом легче всего позаботится в поселках, но… ― дойдя до этого места, офицер осекся. ― Но мы уже побывали в Халлоне. Остается лежащий южнее Менхель…

— Менхель еще вчера должна была основательно перетрясти сотня Говарда. Но если донесений от него не поступало, то значит землянина они так и не нашли, ― резко отрезал Нетерхазер.

— Да, я помню, ― угрюмо кивнул сотник. ― Но других поселений поблизости нет, а до Аска больше дня пути.

— Если нет поселений, то должно быть что-то другое! ― рявкнул раздосадованный капитан гвардии: ― Думай, сотник. Думай!

Ланкер молчал довольно долго. Все это время на его лице читалось нешуточное напряжение, и не мудрено, ведь заслуженный ветеран пытался воскресить воспоминания почти тридцатилетней давности. Однако в какой-то миг взгляд офицера прояснился, а глаза сверкнули хищным огнем.

— Примерно в пяти лигах отсюда находится Карноульские пещеры. Они довольно сухие и чистые. Рядом бьют целебные источники с холодной и горячей водой. Для эльфов это священные места. Там они проводили свои дикарские обряды.

— Карноул?! Тысяча дохлых драконов, как же я мог забыть?! ― буквально вскричал капитан. ― Конечно же! Проклятый летун должен скрываться именно там. Лучшего места и не сыскать!

В следующий миг над зеленой поляной уже раскатисто пел сигнальный горн, и гремела команда «По коням!». Приказ командира один за другим подхватывали голоса десятников. Повинуясь им, гвардейцы вскакивали в седла, а уже спустя несколько мгновений вся полусотня галопом мчалась по пыльной лесной дороге.

Глава 30

Когда на обочине дороги Тиалас обнаружила следы свежей крови, то вся затряслась от страха. Это могла быть кровь светловолосого рыцаря с Земли. Ведь именно на него все охотятся, именно ему все желают зла! Призвав на помощь все свое мужество, эльфийка постаралась взять себя в руки и принялась изучать место недавней яростной схватки.

Более внимательный взгляд позволил принцессе вздохнуть с облегчением. Следы коротких тяжелых сапог, которые носил повелитель железной птицы, не приближались к тому месту, где на траве виднелись быстро густеющие темно-красные пятна. Зато именно там обнаружились маленькие отпечатки двух женских ножек обутых в легкие кожаные башмаки без каблуков, так похожие на обувь смертоносных асхардов. Это были следы именно той бестии, что приворожила и увела за собой рыцаря. Но, судя по всему, она сполна заплатила за свое злодеяние. У Тиалас не оставалось сомнений, что именно ее неведомая соперница рассталась с жизнью на этом самом месте, ибо какая женщина сможет противостоять атаке нескольких сильных мужчин, тем более, если у нее нет при себе никакого оружия.

Призвав в помощники рыжих лесных муравьев и земляных червей, дочь короля эльфов убедилась, что разбойники, не углублялись в лес и не закапали там тело убитой ими девушки. Выходило, что они увезли его с собой. Куда и зачем? Задав себе этот вопрос, Тиалас зябко поежилась. Здесь начинало попахивать магией, и не просто магией, а жуткой черной некромантией, ибо именно ее служители использовали в своих обрядах тела умерших. Именно в этот самый миг принцесса впервые и подумала о подмоге.

Второй раз эта мысль посетила голову девушки, когда отправившись по следу таинственного каравана, она поняла, что он направляется в сторону Драконьих болот. В памяти Тиалас сразу всплыли слова Охтарона. Совсем недавно генерал докладывал ее отцу, что какие-то темные личности время от времени наведываются в гнездовье крылатых бестий. От этого известия король болезненно поморщился, но решительно запретил соваться в это самое опасное место Великого Юльского леса. Эльфы и так без счета гибли на полях сражений чужого враждебного мира именуемого Землей, а потому мудрый Накилон не желал новых бессмысленных жертв. Жизни его воинов стоили гораздо дороже, чем все вместе взятые тайны безрассудных охотников за драконьими зубами, когтями, скорлупой яиц и прочим товаром, за который маги и алхимики всех мастей платили весьма неплохие деньги.

Припомнив все это, Тиалас стало не по себе. Начиная с этого момента, детские игры и увлекательные приключения закончились, дальше принцессу ждала реальная опасность, может даже смерть. Скорее всего, в подобной ситуации любая другая юная особа предпочла бы отступить, от греха подальше, поскорее вернуться в надежный и уютный родительский дом, но… Но только Тиалас не могла так поступить, не могла придать свою любовь, своего рыцаря.

И все же страх, хотела принцесса того или нет, своими костлявыми ледяными пальцами сдавливал сердце. Она должна пойти туда… Причем, пойти одна. Совершенно одна! И в случае чего никто не защитит, даже просто не протянет руку, дабы освободить от хватки плотоядного болотного плюща или вытащить из тягучей трясины! Страх мучил девушку все сильное и сильнее, поэтому, когда Тиалас совершенно случайно наткнулась на бивуак Нетерхазера, она чуть не закричала от радости. Капитан не был ее другом, но и врагом тоже. Сейчас он мог быть очень полезен, но главное… Главное, начиная с этого момента, принцесса будет уже не одна!

В голове девушки мигом родился незатейливый план, за который эльфийка ухватилась, как утопающий хватается за соломинку. Казалось все просто: Тиалас поведет гвардейцев за собой и укажет на таинственных похитителей светловолосого повелителя железной птицы. Конечно же, начнется драка и полагающаяся при ней неразбериха. Принцесса воспользуется ею и отведет глаза солдатам. Разумеется, настоящие маги вряд ли оказались бы по силам юной начинающей волшебнице, но воздействовать на сознание обычных хомос, да еще в Великом Юльском лесу… Уж на это ее умений должно хватить. И все, дело будет сделано! Тиалас спасет своего рыцаря. Обязательно спасет!

По мнению девушки, задумка была весьма удачной. Ведь капитан гвардии не догадывался, что землянин в руках разбойников, не знал, как он выглядит, а значит, у Тиалас имелось явное преимущество. Да только эльфийка не учла одного: а что будет, если Нетерхазер не поддастся на уловку и не кинется вслед за ней?

К несчастью все именно так и произошло, и вот теперь растерянная и подавленная дочь короля эльфов одиноко стояла на давно заброшенной дороге ведущей к старой, проложенной еще троллями гати. Ее белый единорог боязливо топтался рядом. Благородное животное втягивало носом воздух, настораживало уши и вздрагивало от странных звуков то и дело доносящихся со стороны, в которую уходила заросшая травой колея.

— Пожалуй ты прав, ― юная воительница погладила своего верного четвероногого друга. ― Тебе нельзя туда. Тебя там сразу заметят и …

Принцесса не стала вслух заканчивать свою страшную мысль, поскольку благородное животное все понимало. Его не стоило лишний раз пугать, хватит уже и того, что Тиалас напугана сама. Как раз в этот миг где-то вдалеке прозвучал протяжный леденящий кровь вой, и эльфийка инстинктивно схватилась за меч. Рукоять Фириата, как всегда, удобно легла в руку. Клинок, объединивший в себе мастерство гнома-оружейника и колдовство Великого мага, казалось был живой. Он чувствовал страх и нерешительность своей хозяйки, а потому всячески старался ее поддержать, подбодрить. «Давай, вытащи меня! ― как бы говорило оружие. ― Вытащи, и все твои враги получат по заслугам». Хорошо если бы так… ― принцесса совсем не весело хмыкнула и, стала снимать с единорога сбрую. Освободив своего скакуна, она приказала:

— Беги назад! Беги домой! Ты ведь знаешь, тот лес, из которого мы пришли он добрый. Там тебя никто не посмеет обидеть.

Как бы ни решаясь оставить свою хозяйку в одиночестве, единорог повернул голову и пристально поглядел на девушку. В его больших умных глазах явственно читалась тоска, а может даже настоящее горе.

— Беги, я сказала! ― всадница бросила упряжь на выгнувшийся дугой корень высокой ели, который подобрался практически к самой колее. ― Со мной все будет в порядке. Я найду своего рыцаря, и мы вернемся. Вместе вернемся!

Что бы заставить животное подчиниться, Тиалас как следует шлепнула его ладонью по крупу. Это и впрямь помогло. Любимец принцессы фыркнул и мелкой рысцой затрусил по дороге в обратном направлении. Провожая его взглядом, девушка почувствовала некоторое облегчение. Только что она спасла друга, теперь ей осталось спасти любимого.

Дождавшись когда единорог скроется из виду, девушка развернулась, втянула в легкие побольше воздуха и приказала себе: «Вперед!». Следы странного каравана все еще можно было разглядеть не прибегая к магии. Это экономило время и силы. Повозка, шестеро всадников и девятеро пеших все еще двигались по дороге, но вот только куда? Тиалас терялась в догадках. Старая гать должна была давно прогнить, а значит, пути через болото не существовало. Выходит рано или поздно похитители землянина свернут в лес. Это, конечно, если они, действительно контрабандисты-хомос, а не черные маги вкупе с какими-то болотными бестиями. Последнего варианта юная эльфийка как раз и побаивалась больше всего. Именно поэтому она решила, что будет лучше, поскорее нагнать караван и все детально разузнать еще до того, как он доберется до болот.

Тиалас бросилась вперед почти что бегом. В этот миг принцесса похвалила себя за дальновидность, которая подсказала ей надеть охотничий костюм и сапоги. Страшно даже представить, что было бы нарядись она в платье, да еще красное, как это сделала безмозглая Арела.

Вспомнив о своей фрейлене, а теперь, как выяснилось, и сопернице, Тиалас попыталась представить где та сейчас находится и что делает. Вернулась в Зеленый дворец? Или осталась у Лаари, выспрашивать подробности о светловолосом рыцаре? А может, бродит по лесу и рычит от злости на свою подругу? Бывшую подругу. Да, именно бывшую! Тиалас подумала, что ни за что не простит Ареле подлости и коварства. Ведь она намеревалась чарами, силой, хитростью завоевать любовь. Если бы юноша с Земли сам, по доброй воле выбрал рыжеволосую лучницу, Тиалас было бы очень больно, но все же у нее хватило бы мужества и гордости уйти в сторону. Но, то, что сделала Арела…! Это настоящее предательство! Этот амулет…

Принцесса замедлила шаг и сунула руку в карман куртки. Там она нащупала деревянную фигурку, вокруг которой туго намотался кожаный шнурок. Тиалас достала приворотный амулет и положила его себе на ладонь. Буквально в тот же миг вырезанная из черного дерева змея ожила. Она зевнула своей крохотной клыкастой пастью и, лениво покружив вокруг желтого, будто глаз дракона, кристалла, вновь его обвила. Затем магическое создание уснуло, намертво стиснув камень кольцами своего тела. Девушке вдруг показалось, что в глубине этой желтой грубо обработанной горошины на миг вспыхнула крошечная алая искорка. Однако этот таинственный огонек тут же погас, предоставляя эльфийке право гадать: видела она что-либо или нет.

Разглядывая сокровище Арелы, принцесса вспомнила, что амулет срабатывает всего один раз, после чего он должен быть передан новой владельце, конечно же, если его предыдущая хозяйка не пожелает оставить на память полностью бесполезную безделушку. «Око Шакуна» это очень древняя вещь. В мире их осталось совсем немного. И надо же так случиться, что бы у безродной девки, среди ночи посетившей пещеру Лаари, оказался именно такой магический кулон! С его помощью эта стерва накрепко приворожила…

Дочь короля эльфов оборвала свою мысль, так и не доведя ее до конца, и все потому, что вдруг отчетливо поняла: черноволосой злодейки уже нет в живых. Выходит, чары разрушены и сердце рыцаря, его разум вновь чисты и свободны! Теперь он сможет взглянуть на Тиалас, понять как она его любит и ответить взаимностью. А вдруг нет? Вдруг он даже не посмотрит в ее сторону? Ведь рыцарь родом с Земли, и неизвестно, как они там относятся к эльфам. Принцесса только теперь подумала об этом и сразу невероятно испугалась. Как же так?! Неужели все зря?! И нет способа… Дойдя до этого места бедная девушка вновь поглядела на магический медальон.

— Ну, и пусть это неправильно, пусть даже низко и подло, ― едва слышно прошептала она, ― но только я без него не могу! ― Произнеся эти слова, Тиалас размотала кожаный шнурок и быстро, словно страшась, что ее недостойный поступок мог кто-либо заметить, повесила амулет себе на шею.

Покончив с этим делом, принцесса испытала некое странное облегчение, как будто «Око Шакуна», до этого мирно покоившийся в кармане, каким-то неведомым образом беспокоил или даже тяготил ее. А может, причина тут была вовсе не в амулете? Может девушку терзала неуверенность и неопределенность? Принцесса гналась за рыцарем повинуясь неожиданно накатившему безумию, наваждению, магии, не думая о том, что и как там все сложится впереди. Однако начиная с этого момента, все изменилось. Теперь принцесса поступила совершенно осознано. Теперь они с рыцарем станут парой, у них будет общее будущее. Неважно какое, счастливое или горестное, но главное одно на двоих. Навсегда! И осталась лишь сущая мелочь ― отыскать любимого, вырвать его из грязных лап…

При этих мыслях взгляд Тиалас сам собой опустился на дорогу в поисках тех самых следов, по которым она шла уже почти полдня. Эльфийка уже привычно надеялась лицезреть примятую траву в колее, вмятины от башмаков и копыт на мягкой напитанной влагой земле, но увы… К своему великому удивлению ничего подобного не обнаружила. Потеряла! Хозяйка Великого Юльского леса в ужасе завертелась на месте. Как это возможно?! Куда они могли подеваться?!

Девушка не стала тратить времени на поиски, а сразу же прибегла к магии. Всего через миг над заброшенной дорогой закружил неистовый шквал. От него зашумели ветви старых елей, по бурой болотной траве побежали косматые волны, а в воздухе закружился неистовый водоворот из частичек грязи и старой полусгнившей хвои. Да только этим все и ограничилось. Магический ветер не проявил, не открыл взгляду практически никаких следов. Разве что в дюжине шагов впереди поперек старой дороги пропечаталась тоненькая цепочка звериных лап. Судя по всему, это молодой крысоволк протрусил здесь сегодня утром.

Как же так?! ― Тиалас задала себе вопрос и тут же сама на него ответила: ― Ох и дура же ты, принцесса! Дура и растяпа! Думала совсем не о том, о чем следовало. Замечталась и пропустила то место, где караван съехал с дороги.

— Значит, придется возвращаться! ― приказала себе дочь короля эльфов и почти бегом кинулась в обратном направлении.

Начиная с этого момента, эльфийка представляла собой образец собранности и внимательности, за что и была вознаграждена. Всего через полсотни шагов она вновь отыскала потерянную нить. Для юного следопыта, каковым девушка и являлась, это стало как победой, так и новой тайной. Проблема заключалась в том, что следы таинственного каравана вдруг неведомым образом обрывались.

Тиалас озадаченно повертела головой. По обеим сторонам дороги творилась настоящая мешанина из разлапистых папоротников, колючего кустарника, покрытых мхом и лишайниками стволов поваленных деревьев. Здесь-то и пешему будет нелегко пробраться, что же касается всадников, а тем более повозки, то о них и говорить не приходилось. Ни для первых, ни для вторых пути тут просто не существовало!

Выходило, что караван будто растаял в воздухе, ну, или взлетел и продолжил свой путь уже по небу. Оба варианта никак не могли обойтись без магии. Понимая это, принцесса вся собралась в комок, сосредоточилась и, закрыв глаза, попыталась отыскать ее след.

Глава 31

Это был старый приземистый дом, срубленный из толстых, почерневших от времени и влаги бревен, обнесенный невысоким, чуть повыше человеческого роста, кое-где покосившимся частоколом. Находилось строение на одном из островков, через которые в незапамятные времена плененные эльфами тролли и проложили довольно широкую гать. Сейчас мощеная бревнами дорога утонула практически полностью, так что без применения магии до острова можно было добраться лишь по пояс в мутной гнилой болотной воде, всякий раз рискуя провалиться в бездонный омут.

От любопытных взглядов с берега, сруб надежно скрывал густой бурелом в сочетании с опущенными до самой земли лапищам огромных вековых елей росших здесь повсеместно. Хотя, собственно говоря, откуда было взяться, этим самым любопытным взглядам? В окрестности Драконьих болот захаживали лишь редкие не дорожащие своей жизнью безумцы, да эльфийские егеря. Первым в головы вряд ли могла прийти фантазия отыскать давно утонувшую дорогу, а тем более пытаться прогуляться по ней. Что же касается вторых… Эльфы, конечно же, знали о существовании как острова, так и сруба, да только без особой нужды к ним не приближались. Для лесного народа строение на болоте было чем-то вроде отвратительной старой болячки, которая уже более сотни лет уродовала их великолепный, восхитительный и обожаемый лес. Попадая сюда, любой эльф отчетливо чувствовали старую боль тех деревьев, которые были срублены, тобишь жестоко убиты, без особой на то надобности.

Отлично понимая все это, Кар даже не подумал отправить вперед разведчиков, а сразу проложил коридор к массивным грубо сколоченным воротам. Последним проехав через портал, стены которого клубились космами багрового немного жутковатого тумана, атаман задул магический фонарь. За спинами караванщиков тут же вновь захлюпала мерзкая болотная жижа, сомкнули ветви старые ели.

Оказавшись на подворье, контрабандисты принялись вести себя как дома. Лошадей расседлали и отправили в загон, кое-что из привезенной поклажи перетащили в дом, однако основная ее часть перекочевала в хорошо замаскированные погреба. Их толстые деревянные крышки оказались присыпаны землей, слежавшейся хвоей и подгнившим сеном, да еще для пущей верности покрыты заклятьем невидимости. Кар собственноручно снимал его при помощи отвратительного амулета, представляющего из себя стеклянный шар внутри которого в желтоватой, будто формалин, жидкости плавал каким-то неведомым образом втиснутый туда крупный явно не человеческий глаз. Все эти хитрости гарантировали, что не сведущему путнику, окажись оный на острове, ни то что не сыскать скрытых под землей лабазов, но даже и не заподозрить об их существовании. Однако все это не касалось контрабандистов. Эти парни прекрасно знали здесь каждый закуток, каждый лаз, каждую щель, из чего лейтенант Мэй сделал резонный вывод, что данный «райский уголок» и есть логово охотников за драконьими яйцами.

— Пленников в дом! Привязать и не спускать глаз! ― приказал Кар шестерым охранникам, которые всю дорогу окружали повозку.

— А Йедлика куда? ― поинтересовался лысый здоровяк в поношенной бригандине на груди и плечах утыканной круглыми, будто монеты, бронзовыми бляшками.

— Подвесьте его где-нибудь на солнышке. Пусть протухнет, как следует. Да только цепляйте повыше, а то местное зверье, чего доброго, его раньше времени обглодает.

— Да это-то понятно, не впервой, ― со вздохом прогудел детина, и по-хозяйски, со знанием дела, стал стягивать ноги трупа концом длинной пеньковой веревкой. Эти самые ноги сейчас оказались босыми, так как с них уже успели стащить не новые, но все еще весьма добротные кожаные сапоги.

Искоса наблюдая за данной процедурой, Ипри заметно поежилась, и было ясно почему: ведь мертвец был назначен ей, так сказать, в компаньоны в завтрашнем «развеселом» мероприятии. Тут хочешь или нет, а начнешь подумывать о том, что возможно нечто подобное ожидает и тебя саму.

— Не отчаивайся, до рассвета еще очень далеко. За это время много чего может произойти, ― попытался подбодрить свою возлюбленную Мэй, за что тут же получил по хребту древком короткого пехотного копья.

— Заткнись и пошевеливайся! ― прорычал один из бандитов и подтолкнул пленников к низкой двери сруба, завешенной пологом из трех или четырех небрежно сшитых, звериных шкур.

Внутри разбойничьего логова стоял густой полумрак. Свет пробивался лишь сквозь одно-единственное крохотное оконце в самой дальней, противоположной от входа стене. Ощутимо благоухало гнилью, лошадиным навозом и каким-то прогорклым жиром. От этого аромата Эдвард поморщился и инстинктивно поискал глазами какое-нибудь местечко почище.

Самым чистым местом выглядел длинный стол и стоящая неподалеку от него такая же длинная лавка. Вот только вся эта роскошь оказалась совершенно не почину для двух пленников. Ипри и Мэя пинками загнали в один из темных глухих углов и надежно привязали ко вбитым в стену толстым железным кольцам. Кольца располагались аккурат на уровне пояса, поэтому при желании пленники могли преспокойно опуститься на пол. Лечь у них, конечно, вряд ли бы получилось, зато сидеть, прислонившись спиной к стене, было вполне возможно. Мэй именно так и поступил. Его телесное состояние, увы, оставляло желать лучшего. Конечно же, можно стиснуть зубы и пытаться гордо держаться на ногах… да только спрашивается: на кой черт сдалось этакое геройство? Нелепость и глупость! Сейчас куда правильней было бы постараться отдохнуть да поднакопить побольше сил. А силы лейтенанту могли еще очень и очень пригодиться. Пусть даже Эдварду и не суждено спастись самому, но он просто обязан сделать все, абсолютно все, чтобы уцелела его единственная, чудесная, неподражаемая Ипри.

Эдвард поднял глаза на продолжающую упрямо стоять девушку и уже в который раз задохнулся от ее сказочной красоты. Растрепанные черные как смоль волосы густой гривой окаймляли правильный овал, словно выточенного из нежнейшего розового мрамора лица. Длинные ресницы, маленький курносый носик, аккуратные пухлые губки и даже, как не странно, грубый магический ошейник с крупным железным кольцом делали девушку очень похожей на Мисс апрель Джоану Хилди. Вырванный из «Плейбоя» разворот с изображением этой очаровательницы по сей день красовался на самом почетном месте доски объявлений в раздевалке их эскадрильи. Джоана покоряла мужские сердца не только своей красотой, но и горячим, обволакивающим, томным и сладким, будто патока, взглядом.

Вот если бы Ипри хоть раз поглядела на меня точно так же, ― пронеслось в голове у Мэя. ― За один такой взгляд, можно преспокойно отдать жизнь!

Однако лейтенант с глубоким сожалением был вынужден признать, что до настоящего момента девушка не особо баловала своего спутника вниманием. Вот и сейчас, вместо того, что бы поговорить с ним ― единственным другом и союзником, она предпочитала выискивать что-то, а может кого-то среди этих грязных мужланов и отпетых убийц.

— Эй, я хочу поговорить с Каром! ― в конце концов, громко выкрикнула Ипри, чем подтвердила предположения Мэя.

— Перебьешься, ― угрюмо прогудел один из охранников и поднял на девушку заряженный тяжелым железным болтом арбалет. Из этого его поступка следовало, что даже сейчас связанную, с усмирительным ошейником на шее, контрабандисты все же очень и очень побаивались своюпленницу.

— Не иначе, эта гадина чего-то задумала, ― скрипнул зубами долговязый разбойник в надетой на голое тело кольчуге, через металлическое плетение которой пробивались рыжеватая шерсть, обильно покрывавшая его тело. ― Хочет кого-то из нас отослать. Надеется совладать с остальными.

— Дурак ты узколобый! ― прорычала Ипри и метнула на рыжего ненавидящий взгляд. ― Мне и вправду позарез требуется потолковать с Каром.

— Заткнись, ведьма! ― гаркнул на пленницу мужик с арбалетом. ― А то сейчас как пульну… В вмиг одной бестией станет меньше.

— Это ты брось, Луго! ― слегка насмешливый голос раздался за спинами у обступивших пленников разбойников. ― Потолковать это можно, особенно если есть что сказать путного.

Услышав голос своего главаря, контрабандисты вмиг обернулись, а затем, шаркая ногами, расступились. Кар прошагал по образовавшемуся живому коридору и остановился в двух шагах от пленников. Сейчас он имел самый миролюбивый вид. В руке вместо смертоносного клевца, который одноглазый не выпускал из руки всю дорогу, оказалась простая крестьянская корзина. Из-за ее плетеного края выглядывал крупный вяленый окорок и горлышки нескольких, наполненных под самую пробку бутылок.

— Ну, так, чего такого важного ты собралась мне сообщить, ведьма? ― осведомился атаман, и не дожидаясь ответа, направился к стоявшему неподалеку столу.

— Я подумала, что мы могли бы договориться. ― Ипри пришлось озвучивать свое предложение, уставившись в широкую спину главаря контрабандистов.

— Договориться? ― Кар дошел до стола и стал выкладывать на его грубую, почерневшую от времени столешницу принесенную им снедь. ― О чем мне с тобой договариваться?

— Тебе не зачем искать покупателей на наши головы в чужих краях. За них могут щедро заплатить и здесь.

— Ага! ― Кар довольно хохотнул. ― Значит, от угроз ты решила перейти к торговле. Похвально. Только прежде чем продолжить наш милый разговор, позволю тебе напомнить: сейчас в продаже находиться лишь одна голова… его, ― при этих словах разбойник указал на привалившегося к стене землянина. ― А ты, моя дорогая, идешь по цене тухлого мяса.

— Это ты зря, ― скривилась в ядовитой ухмылке Ипри. ― Я ведь тоже кое-чего стою.

Это самое «кое-чего стою» было произнесено таким тоном, что стоявшие поблизости разбойники разом вцепились в свое оружие. Всем им отчего-то показалось, что сейчас сумрачная ведьма, имеет в виду вовсе не стоимость своей головы, выраженную в звонкой монете.

Невозмутимым остался лишь Кар. Дабы успокоить своих парней и одновременно поставить на место чересчур бойкую пленницу он произнес какой-то низкий гортанно-шипящий звук. В тот же миг ошейник крепко стиснул шею девушки, от выдавленных на грубой коже рун пошел едва различимый белесый дымок. Ипри вцепилась в безжалостную удавку, но само собой, ослабить ее страшную хватку не смогла. Так что уже через несколько мгновений пленница побелела, захрипела, закорчилась от удушья, а чуть погодя вообще рухнула на колени.

В каком бы плачевном состоянии не находился сейчас Эдвард, но он, естественно, не мог просто так взирать на мучения своей возлюбленной. И откуда только силы взялись? В порыве страха, отчаяния и праведного гнева молодой человек рванулся в сторону Кара.

— Прекрати! Оставь ее! Убью, сволочь! ― вопил он и одновременно с этим, что есть силы пытался разорвать путы, намертво приковывающие его к массивному надежно вделанному в стену кольцу.

— Не могу понять, что вас связывает, ― главный контрабандист с нескрываемым любопытством поглядел на пленника.

— Да я тебе сердце вырву! ― лейтенант не обратил внимания на этот риторический вопрос и продолжил бесноваться в прежнем духе. ― Или нет, сделаем получше! Если ты не оставишь ее в покое, я вот прямо сейчас со всего размаху въеду виском вот в это распроклятое кольцо, и все! Конец! Плакали твои денежки!

Кто знает, возможно, замутненный любовным заклятием разум землянина и впрямь ставил жизнь Ипри намного выше его собственной, а, следовательно, и до реального исполнения своей угрозы Эдварду было не так уж и далеко, но, как говориться, не судилось… Совсем рядом прозвучал слабый сипящий, то и дело срывающийся на хрип голос:

— Мэй, не смей! Не делай с собой ничего дурного. Мне уже лучше. Он отпустил меня.

Мэй?! ― глаза Кара округлились. ― Тебя и впрямь зовут Мэй?

Лейтенант ничего не ответил, уж слишком он был зол, чтобы беседовать с ворами, вымогателями и убийцами, слишком много адреналина кипело в его крови. Однако и полностью игнорировать этот странный вопрос он тоже не смог. И все потому, что от слов Кара, будто круги по воде, по обступившей пленников толпе стал расходиться легкий шепоток. «Его зовут Мэй», «Пришелец по имени Мэй», «Пророчество сбывается»… ― слышалось со всех сторон.

— А ну, заткнули свои поганые глотки! ― рявкнул одноглазый атаман. ― Имя еще ничего не значит. Может у чужаков в каждой сточной канаве валяется по одному Мэю.

— Верно говоришь, Кар! ― поддержал главаря арбалетчик Луго. ― А вот кабы штанину ему подрезать, да поглядеть, что там под ней…

Не закончив фразы, контрабандист многозначительно покосился на атамана и тот ответил ему согласным кивком.

— Чёпет, Малех! ― Кар обратился к двум парням, которые ближе других находились к Эдварду. ― Держите нашего гостя, да так, чтоб не дергался! ― Предвидя робость и нерешительность, которые вполне могли посетить членов его банды одноглазый с недоброй ухмылкой добавил: ― А о ведьме не беспокойтесь, я за ней лично присмотрю.

Получив гарантии от своего командира, два головореза ринулись в атаку. Лейтенант попытался встретить первого, самого резвого из них, резко выкинутой вперед ногой, дабы от души засадить уроду точно в пах, но на этот раз трюк, увы, не сработал. Очевидно, Малех успел крепко запомнить любимый прием пришельцев с далекой Земли, и был готов к нему. Больше того, ловкий контрабандист даже ухитрился поймать ногу Мэя, после чего победно завопил:

— Есть! Держу! Режьте скорее!

— Левая, дубина! Нам нужна его левая нога! ― раздраженно прорычал Кар.

— Сейчас доберемся и до левой, ― заверил главаря здоровяк Чёпет и всей своей массой навалился на пленника.

Эдвард застонал от резкой боли во всем своем израненном теле, однако уже через мгновение позабыл о ней. Хуже чем боль оказалась вонь давно немытого человеческого тела, к которой примешивался крепкий чесночный дух и перегар от выпитого накануне эля. Бороться со всем этим химоружием было просто невозможно. Лейтенант с горечью осознал это, скривился, стиснул зубы и отвернувшись, попытался отыскать хоть один глоток чистого живительного воздуха. Попытка удалась, и Мэй втянул в легкие аромат старой подгнившей древесины, хвои и прелого сена. Как выяснилось, это оказался воистину целебнейший из эликсиров после применения которого все его страдания мигом оборвались. Все действительно закончилось так же молниеносно, как и началось. Тяжеловеса Чёпета, ловкача Малеха и всех тех, кто кинулся им помогать, унесло будто одним неистовым порывом какой-то неведомой колдовской силы.

Не смея поверить в чудо, Эдвард еще несколько мгновений недвижимо лежал, упершись лбом в стену. Сквозь надрывное с хрипотцой дыхание он прислушивался, как к себе самому, так и полутемному мирку старого деревянного дома. Внутри лейтенанта бесновались боль, слабость и дурнота. Короче, ничего нового и особенного, все то, к чему Мэй уже начал понемногу привыкать. Что же касается окружающего пространства… То да, в нем возникла какая-то странная, подозрительная, можно сказать, кладбищенская тишина. Не зная, что и подумать, землянин медленно повернул голову и с ходу напоролся на полдюжины ошарашенных, растерянных, а может даже перепуганных взглядов.

Все как один контрабандисты отступили назад и оттуда из сумрака полутемного сруба глядели на него, правда совсем не в лицо, а куда-то гораздо ниже. Опустив глаза, Эдвард обнаружил, что его летный комбинезон, мягко говоря, пришел в негодность. В недавней короткой свалке кто-то из нападавших таки ухитрился воспользоваться своим ножом и распороть левую штанину Мэя, а заодно и находящееся под ней летное термобелье. Поэтому теперь из полуметровой прорехи торчало его основательно сбитое колено и верхняя часть голени, на которой островерхой трехдюймовой литерой «А» красовалось старое родимое пятно. Самое удивительное, что именно вид этого вполне безобидного темно-бордового кожного образования и заставил полдюжины матерых убийц, бывалых трапперов и охотников за драконами замереть от суеверного ужаса.

Первым взял себя в руки, конечно же, Кар. Он кашлянул, прочищая глотку, после чего хрипло проскрежетал:

— Вот это и есть самая настоящая стрела повелителей Железного неба. Выходит, избранник, все же пришел. ― Одноглазый атаман покачал головой, после чего не удержался от тяжелого и невероятно задумчивого вздоха: ― Уж и не знаю, парни, к добру сие или ко злу.

Глава 32

Чем больше Тиалас вслушивалась в окружающее пространство, тем все более жутко и в то же время гадко и мерзко ей становилось. Здесь, на этой старой заброшенной дороге и впрямь совсем недавно творилась магия. И это была вовсе не чистая белая магия эльфов, а нечто чужое, темное, зловещее, отчетливо смердящее кровью.

Принцесса вздрогнула всем телом и очнулась. Голова закружилась, к горлу подкатила тошнота. Магия крови была совершенно чужда эльфийским волшебникам. Они служили великим богам леса, свету и самой жизни. Что же касается крови, то она являлась символом зла, смерти и разрушения. Наверное, поэтому кровавые ритуалы так обожали практически все маги из низменного и презренного рода хомос.

Тиалас долго стояла уткнув взгляд в заросшую травой колею, задавая себе один и тот же вопрос: что же ей теперь делать? Было ясно, что караван, в котором находился ее возлюбленный, покинул дорогу каким-то магическим способом. Это означило, что среди составлявших его путников находился довольно опытный маг, способный создавать крупные магические порталы.

Подумав об этом, Тиалас отрицательно покачала головой. Нет, для создания дырок в необъятном теле пространства магам вовсе не нужны кровавые ритуалы. Как учили древние трактаты, существа наделенные магией могут самостоятельно скручивать потоки силы до такой плотности, что те становятся способными рвать пространство и в мгновения ока перемещать как живые так и не живые объекты в самые удаленные уголки мира. Так что кровь могла понадобиться лишь в случаи, если нечто само по себе не принадлежащее миру живых пыталось дотянуться, сравняться в возможностях с живым волшебником. Что же это могло быть? Напряженно соображая, принцесса наморщила свой красивый высокий лоб.

Прозрение пришло как ослепительная вспышка молнии. Конечно же, это особый магический артефакт, один из тех, что причисляется к отвратительным грязным «вампирио-муэрте», творениям черных магов-ремесленников из Долины мрака! Дремавший до поры до времени, он пробудился, ожил, как только почувствовал вкус и энергию живой крови.

Тут Тиалас вновь затряслась от страх, только на этот раз уже вовсе не за себя. Ведь отдать кровь по своей собственной воли вряд ли кто-нибудь пожелает. Значит, ее возьмут силой. У кого? Да конечно же у пленников. А кто в этом проклятущем караване сейчас находится на положении пленника?

Представив, что ее обожаемый рыцарь сейчас истекает кровью, которую неведомые злодеи сливают из него, будто веселый эль из засаленного бочонка, эльфийка застонала и прямо таки заметалась по дороге. Что предпринять? Куда бежать? Где искать?

Где искать? Последний из заданных самой себе вопросов оказался очень правельным и полезным. Именно он и заставил Тиалас побороть панику и попытаться собраться с мыслями.

— Думай! Думай! Думай! ― вслух приказала себе девушка. ― Как отыскать след ушедших по магическому переходу? Вспомни, что говорил тебе об этом наш придворный учитель, великомудрый мэтр Ауст?

Тиалас словно наяву увидала изборожденное морщинами, окаймленное длинными седыми волосами лицо старого эльфийского волшебника. Он говорил плавно и размеренно, словно читал певучий стих одной из древних былинных баллад: «Любой маг, владеющий силой, вольно или невольно оставляет ее следы. Это, прежде всего, вторичные возмущения или лучше сказать завихрения всеобщего энергетического эфира воспоследовавшие за мощным сжатием и концентрацией всеобщих потоков силы. Держатся такие завихрения намного дольше, так как являются следствием не только конкретного магического воздействия, но и восстановительного процесса протекающего затем в ткани самого эфира. Обнаружить их легче всего, если знать или хотя бы предполагать каким именно типом ворожбы воспользовалась разыскиваемая вами персона. Или как когда-то говаривали примитивные хомос: клин клином вышибают…».

Вот значит как оно все выходит! ― принцесса вновь почувствовала накатывающуюся на нее слабость и тошноту. ― Получается, что след кровавой ворожбы легче всего отыскать с помощью все той же крови. Кабы Тиалас была опытной чародейкой, а не всего лишь начинающей ученицей, то тогда, вполне вероятно, она смогла бы отыскать иной способ. А так… А так, пожалуй, оставалась только кровь.

Юная эльфийка медленно вытянула из скрытых в широком поясе ножен небольшой нож с изогнутым, словно серп лезвием. Нож не был оружием в прямом понимании этого слова. Кривой клинок никогда не видывал крови. Он использовался только для срезания разнообразных целебных трав, молодых побегов, грибов, откапывания кореньев и вскрытия раковин речных моллюсков.

Тиалас некоторое время просто держала нож во вдруг ставшей влажной от пота руке и с колотящимся сердцем глядела на серебристый, отточенный, тускло мерцающий металл. Наконец собравшись с духом, принцесса вскинула нож и… мужественно уколола его острием себя в палец. Из крохотной ранки тут же появилась небольшая алая капля. Тиалас стойко снесла ее вид и попыталась сосредоточится на составлении заклятья.

Заклятье требовалось такое, чтобы смогло закрутить воронку силы. Тогда кровь, впрыснутая в нее, будет вмиг распылена на тысячи мельчайших корпускул, которые впитаются в тело великого эфира, проявят недавно оставленный след, укажут направление, а может, если повезет, и даже то самое место, куда направились похитители светловолосого рыцаря.

Именно так по разумению юной чародейки и должна была выглядеть предстоящая ворожба. Однако одно дело задумка, а совсем другое ее реальное воплощение. Воронка силы это ведь вовсе не простое заклятье, когда ты выхватываешь из всеобщего энергетического полотна крохотный лоскуток, видоизменяешь его, придаешь форму, проявляешь те или иные свойства, заставляешь служить себе будто маленькую лесную мышку. Для создания воронки требуется взять под контроль крупный поток силы текущий в окружающем тебя пространстве. Тиалас никогда не проделывала ничего подобного, а только лишь с завистью наблюдала, как это ловко получается у ее старшего брата. Отдавая должное Калену, следовало сказать, что принц несколько раз пытался научить сестру, но только у той никогда ничего путного не получалось.

— Ну, а вот сейчас получится! Точно получится! ― приказала себе принцесса и резко закрыла глаза.

В наступившей темноте девушка постаралась сосредоточиться, почувствовать находящиеся рядом предметы. Ведь все предметы, содержат в себе частичку всеобщей силы. Мертвые в меньшей степени, живые в большей. От власти над энергией мертвого мира Тиалас решительно отказалась и тут же сосредоточиться на всем живом. Это казалось правильным и логичным, так как вокруг эльфийки находился живой дышащий чувствующий Великий Юльский лес, неотъемлемой частичкой которого являлась и она сама.

Сперва принцесса ничего не заметила, только лишь темная пелена, посеребренная пробивающимся сквозь опущенные веки дневным светом. Но Тиалас упрямо не прекращала поиски и вскоре была вознаграждена за свои старания и упорство. Перед мысленным взором юной чародейки стали проступать какие-то размытые зеленовато-голубые тени или силуэты. Кто это или что это разобрать было невозможно, а тем более сказать откуда они пришли. Стараясь не спугнуть неведомых гостей, принцесса сосредоточилась и вдруг поняла, что видит их вовсе не глазами, что призраки появились из глубин ее собственного сознания.

Все так и должно быть! ― сердце Тиалас радостно забилось. ― Кален говорил, что именно так все и должно начинаться! Теперь ими надо завладеть. Теперь их надо заставить исполнять мою волю.

Словно опасаясь спугнуть посетившие ее видения, эльфийка тихо зашептала:

«Придите ко мне, откройте мне путь,

небо и землю в едино сомкнуть.

Станьте все рядом, слейтесь в одно,

дали и бездны открыть вам дано».

Произнося слова заклинания, Тиалас стала представлять, как мерцающие где-то на самых задворках сознания неясные зелено-голубые тени начинают слетаться к ней со всех сторон, как они сливаются воедино, как сила, наполняющая эти бестелесные существа, вскипает от своей невозможной запредельной концентрации. Это бурлящее клокочущее варево холодного берюзового огня становилось все больше, все неистовей. Оно вот-вот грозило взорваться и испепелить горе-чародейку, которая по своей наивности и беспечности вызвала его к жизни. Принцессе вдруг стало как-то очень неуютно, а затем и страшно. Защищаясь, она инстинктивно вскинула перед собой руки и попыталась резко оттолкнуть от себя этот сноп огня и света. Тиалас сделала это, стронула неистовый костер с места, отодвинула на шаг, но только и всего… Буквально в тот же миг здоровенный огненный сгусток взорвался.

В действительности это оказался не взрыв, а довольно громкий хлопок, от которого принцессу обдало холодным колючим шквалом. И больше ничего. Дальше слышалось лишь странное гулкое завывание, будто ветер гудел в старой каминной трубе.

Несколько мгновений юная эльфийка стояла вся съежившись, безуспешно пытаясь совладать как со сбившимся дыханием, так и с бешено колотящимся сердцем. Глаза девушки теперь были ни просто закрыты, а крепко-накрепко зажмурены. Однако время шло и до Тиалас стало доходить, что она жива и по всей видимости невредима. Дабы окончательно убедиться в этом принцесса, наконец, попробовала открыть глаза. Первым, что увидала юная чародейка было жерло крупной искрящаяся бело-голубым сиянием воронки, в глубины которой она глядела.

— Да! Да! Да! ― с восторгом выдохнула эльфийка. ― Я это сделала!

Принцесса еще несколько мгновений заворожено поедала взглядом потоки холодного полупрозрачного пламени, которые сворачивались в бешено вращающийся смерч. И это восхищение было вызвано не столько присутствием ставшей вдруг видимой и ясно ощутимой великой силы, сколько пьянящим чувством собственной власти над ней.

Однако в какой-то момент в голове девушки что-то звонко щелкнуло, будто стрела ударившая в пустой медный котел, и она очнулась от наваждения. Тиалас отчетливо вспомнила для чего именно творила свою магию и создавала эту самую воронку. На принцессу будто глянули полные боли и смертной тоски голубые глаза рыцаря. Он молил о помощи и надеялся только на нее.

— Я сейчас! ― выкрикнула эльфийка, будто юноша с далекой Земли и впрямь мог ее слышать.

Сразу после этих слов Тиалас с силой надавила на свой проколотый палец. На белой коже тут же показалось еще пара капель свежей крови, которые юная чародейка решительно стряхнула вглубь бешено вращающейся воронки.

Несколько бесконечно долгих мгновений ничего особенного не происходило, и принцесса даже испугалась, что все ее старания оказались напрасными. Но вдруг в белесой глубине воронки сформировались какие-то темные тени. Они ритмично раскачивались. И в этом движении можно было распознать то ли какой-то странный танец, то ли тяжелый шаг уставшей походной колонны. И впрямь некоторые из фигур смахивали на пеших кнехтов, другие на всадников, третьи… Да, так и есть, третья тень была самой крупной и определенно походила на повозку в которой сидели два скрюченных, определенно связанных человека. Похоже мужчина и женщина. Тиалас только-только хотела присмотреться к ним повнимательней, как вдруг и без того мутная и постоянно подрагивающая картинка смазалась, распалась на грязно-бурые лоскутья, которые тут же смел, унес в бесконечные глубины энергетического эфира неистовый бело-голубой водоворот. Однако как ни мимолетен был этот контакт, как ни краток взгляд, Тиалас все же успела разглядеть коротко остриженные светло соломенные волосы пленника.

Это он! Конечно же это он! ― сердце девушки радостно забилось. ― Рыцарь жив! О, хвала всемогущим богам великого древнего леса!

Ликование принцессы длилось ровно до того самого момента, пока она не поняла, что на самом-то деле почти ничего не разузнала. Да, ее рыцарь жив, ну и что с того? Где он? Куда открылся туннель, созданный отвратительной черной магией? Почему воронка не показала ей его весь, до самого конца?

Тиалас задала свой последний вопрос и тут же сама на него ответила. Той крови, что она отдала воронке оказалось ничтожно мало. Связь со следом действительно образовалась, да только она оказалась тоньше и слабее паутинки. По такой ни за что не отследить путь каравана. И что же делать теперь?

Тиалас прекрасно знала, что делать теперь. Девушка быстро подняла руку и, не раздумывая, глубоко полоснула ножом себе по ладони.

Глава 33

Мастер Тили медленно брел по пепелищу. Под ноги ему то и дело попадались какие-то предметы: то глиняный кувшин с черными подпалинами, то обугленная конская упряжь, то почерневшая масляная плошка, то смятый приплюснутый, более походивший сейчас на обеденную тарелку шлем пехотинца. Чаще всего глава цеха шпионов просо переступал через все это пришедшее в полную негодность барахло, некоторые предметы он поддевал носком своего запыленного сапога и разглядывал, однако пару раз Тили таки не смог сдержать раздражение и хорошенько поддал находкам ногой. Те с отвратным дребезжанием отлетели в сторону, поднимая за собой клубы серого пепла, оставляя на обожженной земле хорошо различимую длинную рваную отметину.

Да-а-а… огонь в этом месте погулял славно! ― подумал главный шпион империи. ― Но оно ведь и понятно, тушить его было нечем, а главное некому.

Окончание произнесенной в уме фразы заставило Тили покосился на нестройную гурьбу хомос, расположившихся на обочине тракта. Сейчас в этих существах было сложно признать добропорядочных мастеровых, имперских конюхов да вымуштрованных солдат фортификационного полка. Без доспехов, в грязной, рваной одежде, покрытые сажей и копотью все они больше походили на толпу нищих, какая в канун праздников обычно собирается у подножья Замковой скалы, где смиренно и безропотно ожидает традиционного императорского подаяния.

Большая часть погорельцев, хотя и не очень уверенно, но все же держалась на своих собственных ногах, хотя имелись и такие, что сидели на земле, болезненно обхватив голову руками. Ну, а трое или четверо солдат не были способны даже на это. Они в полной отключке валялись в покрытой пылью и пеплом траве.

Грязные свиньи, ― брезгливо поморщился Тили. ― Хотя самолет и не имеет особого значения, но для Ригера этот пожар станет почти что плевком в его царственную физиономию. И это оскорбление он вам вряд ли просто так спустит.

По сути, произнося смертный приговор незадачливым императорским служакам, мастер уже в который раз обвел взглядом пепелище и остановил его на изуродованном металлическом остове до сих пор исходящей струйками черного смрадного дыма. Некогда эта громадина напоминала, грациозную, острокрылую птицу. Тили даже любовался ею, в тайне воздавал должное или даже восхищался талантом и мастерством ее создателей. Но сейчас, стремительная летающая машина погибла. Неистовый огонь заглотил ее, пожрал, переварил и превратил в бесформенную кучу железных экскрементов.

— Мэтр, разрешите… ― от созерцания сгоревшего истребителя Тили оторвал не громкий, но вместе с тем твердый и уверенный голос.

— Слушаю тебя Уилс,

Главный шпион империи сразу узнал своего помощника. Старший дознаватель брат Уилс гораздо раньше шефа оказался на месте пожара и с присущей ему скрупулезностью, принялся выяснять все обстоятельства происшествия.

— Все без исключения мастеровые, погонщики и солдаты охраны, детально опрошены, ― доложил Уилс, однако сразу же счел необходимым уточнить: ― Разумеется за исключением тех персонажей, которые все еще не в состоянии говорить. Но я решил не ждать их протрезвления. Все равно добавить что-либо путное они вряд ли смогут, это ведь самые ярые и беспросветные забулдыги, которые свалились с ног первыми, скорее всего, еще задолго до того, как тут все полыхнуло.

— Как это сброд ухитрился так упиться, чтоб в усмерть? ― Тили пристально поглядел в серые, холодные, как лед глаза Уилса.

— Вчера вечером они нагнали небольшой торговый обоз. Виноделы везли бочонки с пивом, элем и храповухой в столицу.

— Нагнали? ― Тили удивленно приподнял бровь. ― Неужто платформа с самолетом двигалась быстрей, чем повозки наших славных мастеров виноградной лозы?

— У ремесленников сломалась ось на одной из повозок. Они остановились для ремонта, а когда закончили, то обнаружили, что время уже позднее, вот и решили заночевать.

— Ну, да… Ну, да… Самое логичное объяснение. По-другому никак. ― подтвердил Тили, и тут же встрепенулся: ― Ты нашел место этой самой стоянки?

— Разумеется, мэтр, ― старший дознаватель даже слегка обиделся за то, что под сомнение попала его профессиональная хватка. ― Судя по следам, пять груженых повозок, восемь хомос, много лошадей. Сколько конкретно сказать сложно, но больше дюжины это точно. Пробыли не долго. Огонь не разжигали.

— Восемь хомос… ― задумчиво процедил Тили, оставляя без видимого внимания всю остальную информацию. ― Опять восемь… Как и на той лесной заставе…

— Простите, что вы сказали, мэтр? ― Уилс не расслышал бормотание шефа.

— Так… кое-какие мыслишки вслух. Но пока это не столь важно, ― глава цеха шпионов отмахнулся и вновь вернулся к докладу старшего дознавателя: ― Наши бестолочи хоть разглядели этих самых торговцев?

— Старшего из них, именно того с которым и договаривались о горячительном, кое-кто помнит достаточно хорошо, а вот остальных… Обозники оказались не особо компанейскими. Ни с погонщиками, ни с солдатами в разговоры они не вступали.

— И каков из себя старший винодел? Есть что-нибудь примечательное или подозрительное?

— Толстяк. Уже в немалых годах. Седая окладистая борода. Одет просто, но добротно. На шее, как и положено, цепь со знаком гильдии виноделов. ― Уилс пожал плечами, припоминая подробности. ― Еще доложили, что скупой до невозможности. Так что о цене за выпивку спорили аж до хрипоты.

— А оружие? При себе у них имелось оружие?

— Оружие допрашиваемые не заметили, ― старший дознаватель отрицательно покачал головой. ― Я задавал этот вопрос каждому, с кем беседовал.

Выслушав своего подчиненного, Тили на некоторое время задумался, представил, как обстояло дело. Полсотни утомленных долгой тяжелой работой мужчин. Истязающая их жажда. Много дешевой выпивки. Лесная глухомань, где из начальников лишь два десятника, да и то свои в доску парни. Как тут, спрашивается, устоять? А потом из чьих-то вялых непослушных рук выпадает факел или масляная лампа, может даже та самая, которую он, Тили давеча так хорошенько приложил ногой. Огонь попадает на мотки пеньковых канатов или заготовленное для коней сено, перебрасывается на платформу, а затем вспыхивает та маслянистая отвратно пахнущая жидкость, которая сочится из дыр в металлическом теле огромной машины. И эту самую жидкость уже так просто не потушить, это глава цеха шпионов знал совершенно точно. Вроде все понятно, все логично, все сходится… И все же почему в душе старого шпиона неустанно ворочается маленький гаденький червячок сомненья? Что он пропустил? Где не досмотрел? Почему до сих пор не понял то, что должен?

— А куда это запропастился достопочтенный брат Сован?

Тили вдруг вспомнил о маге, который прибыл вместе с ним. Это был хотя и не большой, но все же шанс. Ведь чародеи порой смотрят на вещи и события совсем с иной стороны, чем обычные хомос.

— Там копается, ― Уилс кивком указал на громаду обгоревшего железа. ― Ползает на карачках и выцарапывает на саже какие-то свои пентаграммы.

Судя по тону и гаденькой ухмылке, проскользнувшей по губам старшего дознавателя, тот не очень-то верил в мага, который в свои уже довольно преклонные годы смог дослужиться лишь до третьей ступени. Разве такой «гранд-маэстро» способен обнаружить хоть что-нибудь заслуживающее внимание?!

— Это ты зря, Уилс, ― главный шпион империи Кадиф укоризненно покачал головой. ― Разумеется, брат Сован звезд с неба никогда не срывал, но все же он принадлежит братству «Неистового огня», опытный пиромант. А сие означает, что приключившийся здесь пожар как раз и есть, самая для него работенка.

Поставив точку в так и не начавшейся дискуссии, Тили резко развернулся и направился к центру пепелища. Что же касается старшего дознавателя… Тому ничего не оставалось, как покорно последовать вслед за своим шефом.

По мере приближения к самолету в глаза мастера стали бросаться все новые и новые детали недавнего происшествия. Как видно причиной царящего вокруг разорения стал не только свирепый огонь, но и взрыв.

О том, что творения земных мастеров имеют такую весьма неприятную особенность, Тили знал не понаслышке. Ему доводилось бывать на самом стыке миров, в гуще схлестнувшихся не на жизнь, а на смерть многотысячных армий. Он видел кружащих в багровых небесах железных птиц, слышал угрожающий стрекот огромных диковинных стрекоз, чувствовал как дрожит земля под тяжелыми гусеницами и колесами бронированных армад. Все эти создания чуждого извращенного разума не переставая метали огненные молнии каждая из которых, угодив в строй пеших копейщиков, уносила жизни по меньшей мере полудюжины солдат и калечила вдвое больше. Но и сами мертворожденные железные чудовища превращались в огромные пылающие факелы, с грохотом разлетались на куски, как только в них попадали ослепительные сферы, вихри, смерчи созданные гневом и силой боевых магов. Так что, о да, мастер шпионов и впрямь прекрасно знал, что такое настоящий свирепый взрыв!

Доказательств того, что взрыв, прогремевший в чреве летающей машины, был довольно мощным, имелось предостаточно. Тили пробегал взглядом по обломкам обгоревших досок и брусьев из которых была изготовлена платформа. Шагов за двадцать от эпицентра валялось разбитое колесо, а рядом труп убитой лошади. Крупный кусок рваного металла торчал прямо из ее распоротого брюха. Как бедное животное оказалось у пылающей платформы, Тили не совсем понял, ведь, как ему доложили, все лошади для отдыха и прокорма были выпряжены и отогнаны на прилегающий к тракту луг. Именно это и спасло их от огненного ада. Но тогда спрашивается: откуда здесь взялся вот этот мерин? Быть может на нем что-то подвозили к самолету? Любопытно, что и когда? Хотя, возможно это мелочь, ― подумал Тили, и тут же себя одернул: ― Но с другой стороны разве в нашем деле бывают мелочи? Порой самая ничтожная мелочь это и есть тот ключик, который и отпирает огромную дверь истины.

Глава цеха шпионов уже собирался поставить задачу шагавшему вслед за ним Уилсу, когда внимание его отвлекла вынырнувшая из-под упершегося в землю основательно прогоревшего крыла сухощавая фигура в коричневой мешковатой рясе братства «Неистового огня».

— Тили! Мастер Тили! ― заприметив главу цеха шпионов, брат Сован сразу замахал ему рукой. ― Порошу сюда! Кажется, я обнаружил нечто весьма любопытное!

— Обнаружил он… ― Тили услышал скептическое хмыканье старшего дознавателя. ― Да ты, старый пень, член у себя в штанах не обнаружишь!

— Придержи свой длинный язык, Уилс! ― зашипел на подчиненного мастер. ― Для выяснения истины нам сейчас сгодятся все без исключения способы и любые, пусть даже самые никчемные помощники.

— Да, мне кажется, что этот Сован просто выживший из ума старик, ― попытался защититься Уилс. ― Понять не могу, и зачем Марцери его сюда прислал?

— Марцери обычно зря ничего не делает, на то он и верховный маг, личный советник императора, ― парировал Тили. ― Так что лучше смотри, слушай и пытайся понять, что нам могут дать находки достопочтенного брата.

Больше мастер шпионов ничего не сказал. Во-первых, и так пустопорожней болтовни присутствовало куда больше, чем реального дела, чего Тили просто не выносил. Во-вторых, и это главное, он оказался весьма заинтригован. Очутившись подле сгоревшего самолетом, мастер обнаружил, что абсолютно на всех более или менее крупных уцелевших после пожара обломках нанесена затейливая вязь магических символов и пенто и гексограмм. В большинстве своем они были выцарапаны на закопченном металле, однако, в тех местах, где огонь пощадил тело летающей машины в дело пошел кусочек белого известняка.

— Как вам моя работа?

Скрипучий голос брата Сована, оторвал Тили от изучения уцелевшей части одного из двух некогда имевшихся у самолета хвостов. Именно на нем теперь красовались три переплетенных между собой треугольника в вершинах каждого из которых поселились буквы и символы какого-то давным-давно потерявшегося в глубинах времени языка. Мастер шпионов повернул голову и поглядел на возникшего словно неоткуда тощего старика.

Сказать, что брат Сован был тощ, это значило ничего не сказать. Он походил на скелета, которого подняла из могилы черная некромантия. Однако в голове у Тили почему-то все время вертелась совершенно другая о ассоциация: чучело из сухого хвороста, каких обычно сжигают на праздниках весны. Да, сухощавая, нескладная фигура в мешковатом коричневом балахоне и всепожирающий свирепый огонь… Они словно были вечными спутниками, словно не могли существовать друг без друга.

— Достопочтенный брат, вы и впрямь потрудились на славу, ― Выдавил из себя Тили, с трудом отделываясь от видения охваченной пламенем фигуры, стоящей перед его мысленным взором. ― Теперь бы только знать для чего все эти художества потребовались?

— Все просто, ― Сован гордо вскинул голову. ― Область, в которой я специализируюсь, именуется «Историей всеобщего пламени».

— Что-то не слыхал, ― честно признался Тили и покосился на Уилса.

Ответом на этот взгляд стали отрицательное покачивание головой и бессильное пожатие плечами, подтвердившие, что старший дознаватель так же абсолютно не в курсе данного вопроса.

— К сожалению, ты прав, мастер шпионов, ― Сован как-то слегка поник. ― Данная тема совершенно безразлична как распоследнему простолюдину, так и придворному вельможе. Это ведь чистая наука.

— Если это чистая наука, то какого дьявола Марцери отправил именно вас разбираться с этим самым что ни на есть реальным пожаром, ― старший дознаватель пристально, будто на подозреваемого, уставился в глаза пожилого мага. ― Что вы здесь можете отыскать?

— Нет-нет, отыскивать это ваша работа, уважаемые, ― Сован церемонно поклонился. ― Я же, лишь был должен заглянуть в прошлое огненной стихии.

— Ничего не понимаю! ― Уилс с сожалением, в котором сквозила солидная порция раздражения, развел руками.

— Что ж, давайте приступим, ― главный шпион империи решил продемонстрировать кто здесь главный. ― Уважаемый брат Сован, показывайте то, ради чего вы нас позвали. А по ходу мы как раз и будем разбираться во всем остальном.

— Сперва пару слов для вступления, ― заупрямился старик. ― Иначе вам будет трудновато понять…

— Только очень кратко, ― перебил мага Тили. ― У нас не так много времени.

Служитель братства «Неистового огня» сокрушенно вздохнул, мол, в кое-то веки отыскались хоть какие-то слушатели, а тут опять эта всегдашняя проклятущая спешка. Но деваться было некуда и после некоторого раздумья пожилой маг начал:

— Мои исследования базируются на постулате, что первоосновой всего сущего являлся именно огонь. Огонь породил, как неодушевленные предметы, так и живых существ. ― Заметив, как Тили и Уилс недоверчиво переглянулись, маг поспешил добавить: ― Да огонь! А вы как думали? Правда, некоторые мои коллеги, с этим совершенно не согласны. Так в братстве «Глубоких вод» утверждают, что прародителем мира является вода, а адепты «Грозового неба» поговаривают о существовании некого первородного газа. Но все это полная чушь и ересь! У них нет доказательств, а вот у меня их предостаточно! Например, я сжигал живые объекты, а затем из их праха сумел воссоздать новое существо, пусть и весьма примитивное, но тем не менее…

— Вы заживо сжигали живых существ? Кого? Овец, свиней, собак или мужчин, женщин и детей? ― перебил старика Уилс, и по его ледяному тону стало понятно, что старший дознаватель цеха шпионов предостаточно наслышан о проделках чародеев братства «Неистового огня».

— Объекты! Просто объекты! ― отрезал маг. ― Они умирали ради большой науки, ради истины, они служили подтверждению моей великой теории!

— Достопочтенный брат, а что конкретно в нашем случае дает ваша теория? ― мастер Тили постарался перевести беседу в чисто практическое, полезное для дела русло.

— Как, что дает?! Неужели ты и в самом деле не понимаешь, шпион?! ― старый маг всплеснул руками. ― Рожденные из огня постоянно с ним связаны. Они помнят все его прикосновения, они впитывают его живительную силу.

— Да, уж… ― старший дознаватель скептически огляделся по сторонам. ― С живительной силой здесь оказался явный перебор.

— Погоди-погоди, Уилс, ― глава клана шпионов жестом остановил своего подчиненного. ― Кажется, я начинаю догадываться. Достопочтимый брат пытается растолковать нам, что при помощи огня вполне реально заглянуть в прошлое.

— И в подробностях узнать все, что тут произошло? ― старший дознаватель то ли закончил мысль своего шефа, то ли задал свой собственный вопрос.

— Не уверен, что во всех подробностях… ― маг пошел на попятную. ― К сожалению, мои исследования в этой области еще не закончены, а значит и возможности не так велики, как хотелось бы.

— И все же вам таки удалось что-то раскопать, ― мастер шпионов с нетерпением поглядел на старика. ― Так выкладывайте. Хватит тянуть!

— Я вам лучше продемонстрирую, ― колдун повернулся к останкам сожженного самолета. ― Вы станете свидетелями и при необходимости подтвердите результаты данного эксперимента.

— Разумеется, подтвердим. Куда же мы денемся! ― поспешил обнадежить старика Тили. ― Вы только давайте… Не отвлекайтесь.

Получив заверения, ни от кого-нибудь, а от самого главы цеха шпионов, брат Сован удовлетворенно кивнул и, наконец, приступил к делу. Совершенно неожиданно для Тили он не стал твердить какие-то там заклинания, а достал из складок своего балахона небольшое стальное зеркальце.

Не долго думая, Сован поднес зеркало к своим иссохшим губам и несколько раз дыхнул на него, заставляя полированную поверхность помутнеть, покрыться мельчайшими капельками влаги. Как только это произошло, маг с необычайным проворством, парой быстрых и точных движений, начертил пальцем на замутненной поверхности некий магический символ. Какой именно Тили разглядеть не успел, поскольку магический артефакт тут же ослепительно блеснул, почти вспыхнул, будто превратился в здоровенную каплю настоящей магической ртути.

— Теперь поймаем в эту ловушку кусочек солнца, ― пробурчал себе поднос чародей и стал поворачивать свой инструмент так, чтобы отразившиеся от зеркальной поверхности лучи дневного светила угодили прямо на обугленные останки самолета.

Как только это произошло, как только необычайно яркий солнечный зайчик пробежал по первой из попавшихся на его пути пентаграмм, та вспыхнула холодным голубоватым светом. Удовлетворенно кивнув, маг повел луч солнечного света дальше по обожженному изуродованному взрывом телу огромной железной птицы. При этом каждый новый магический рисунок или надпись стала отзываться новым голубым, бирюзовым или зеленоватым свечением. Эта палитра доминировала повсеместно, за исключением двух небольших участков, один из которых располагался в районе, где ранее начиналось крыло, а другой практически под самым раздвоенным хвостом. Там магические знаки почему-то испускали, сразу бросающееся в глаза, ярко желтое огненное сияние.

— Вот! Я сделал это! ― свободной рукой, не удерживающей магический инструмент, брат Сован сделал широкий жест, призывая зрителей насладится зрелищем его замечательной победы.

— И что это означает? ― Тили угрюмо, совершенно не надеясь на хорошие известия, глядел на ряды затейливых светящихся узоров.

— Только что, пользуясь своим уникальным методом, я раскрыл перед вами всю доподлинную историю данного огненного события, ― Сован говорил, а сам не переставая водил и водил магическим солнечным зайчиком по символам и пентаграммам, тем самым не давая им угаснуть. ― Теперь мы можем собственными глазами лицезреть как родился, как разрастался, как набирал силу великий, всемогущий огонь…

Старый маг, как видно, собирался сказать еще много чего громкого и высокопарного, но оба слушателя практически одновременно резко и бесцеремонно его перебили:

— Как все это началось?! ― выдохнул Тили.

— Где загорелось? Какова причина?! ― вторил шефу голос старшего дознавателя.

От такого напора маг на несколько мгновений маг опешил, а когда, наконец, пришел в себя, то заикаясь сбивчиво пролепетал:

— В-вот как раз в этом-то и заключается вся странность. В-вот как раз об этом я и хотел с вами поговорить.

— Ну, так говорите, дьявол вас забери! ― не выдержал глава «Незримого братства».

— Это желтое свечение, ― Сован указал две отливающие золотом пентаграммы. ― Оно как раз и указывает точные места зарождения огня.

— Получается, что их два, ― Тили с Уилсом многозначительно переглянулись.

— Вернее три, ― уточнил маг. ― С другой стороны обломков я обнаружил точно такой же первичный след.

— Подожгли с трех сторон… ― старший дознаватель клана шпионов озвучил единственно возможную версию.

— Я тоже сразу подумал о вероятности поджога, ― резво закивал Сован. ― А это ведь не какая-то там мелочь, это… Я даже не знаю, как это назвать! Это государственная измена! Согласно имперскому закону мы должны немедленно сообщить о случившемся кому-нибудь из представителей власти, вданном случае старшему офицеру конвоя.

— Разумеется, вы правы! ― Тили приблизился к магу и доверительно, но в то же время крепко взял того под руку. ― Но прежде, я бы хотел довести до конца ваш замечательный следственный эксперимент.

Произнося эти слова, главный шпион империи быстро зыркнул по сторонам, дабы определить местоположение всех остальных находящихся в округе действующих лиц. Их, как назло, оказалось довольно много. Приходящие в себя погорельцы, потянулись к соседним кустам для опорожнения своих переполненных брагой мочевых пузырей. Гвардейцы, прибывшего вместе с Тили эскорта, оцепляли территорию, стараясь чтобы не одна чумазая личность, она же вероятный виновник происшествия, вдруг не попыталась «сделать ноги» и скрыться в густом лесу. При этом воины доблестного капитана Нетерхазера, крыли своих еще туго соображающих подопечных самыми последними словами, раздавали им пинки и тычки. В поисках, каких либо ценных улик по пепелищу, будто привидения, бродили четверо подручных старшего дознавателя Уилса. Мастер Тили хорошо знал лишь одного из них, низкорослого крепыша Макбера, а вот остальная троица… она не вызывала у старого шпиона ровным счетом никакого доверия.

— Довести до конца? ― удивленное восклицание брата Сована, заставило Тили вновь открыто честно и доверительно взглянуть ему в глаза. ― А что именно тебя интересует, шпион?

— Покажите нам третью точку поджога. Возможно, именно она и даст кое-какие новые факты для следствия.

— Да, но это там… с противоположной стороны обломков. Сейчас это освещенный и разогретый солнцем участок, что вызовет серьезные помехи в инициации рунных символов, ― старый маг пожал плечами. ― Разумеется, я могу постараться и все сделать, но стоит ли оно того? Не будет ли это пустой тратой времени и сил. Я ведь детально изучил эту зону. В ней нет ничего примечательного. Она совершенно не отличается от тех двух, которые вы уже имели удовольствие лицезреть.

— И все же позволим себе настоять, ― старший дознаватель Уилс, поймал быстрый весьма красноречивый взгляд своего шефа и тут же подхватил старика под вторую руку. ― Мы, достопочтенный брат, обучены подмечать те мелочи и тонкости, на которые другой, не тренированный глаз вовсе и не глянет. Ни в обиду будет вам сказано, пусть даже этот самый глаз и принадлежит лицу, наделенному особыми магическими способностями.

— Ну, раз вы так настаиваете… ― Сован после некоторого колебания все же сдался.

Стоило магу произнести эти слова, как Тили вместе с Уилсом практически поволокли его за громаду искореженного почерневшего металла, именовавшуюся когда-то боевым истребителем с далекой Земли. На какое-то время старый маг вместе с двумя своими сопровожатыми скрылись от глаз всех присутствующих. Подавленные как содеянным, так и своей грядущей печальной участью пленники, суровые и непреклонные гвардейцы, кропотливо перебирающие угли да черепки шпионские служки, все они даже как-то позабыли о трех важных персонах, которые вот только что находились рядом и вдруг все разом куда-то запропали. Однако, как выяснилось, этому забвению не суждено было продлиться достаточно долго.

Неожиданно над, казалось бы, уже окончательно выгоревшим остовом погибшей летающей машины взметнулся яркий сноп пламени, который разом озарил хищными кровавыми отблесками всю округу. Буквально в тот же миг из-за обугленной горы метала выскочили две насмерть перепуганные фигуры, по крайней мере именно так казалось со стороны. Обе они были облачены в серые неброские плащи «Незримого братства». У одного из шпионов, того что пониже и постарше, правый рукав балахона основательно дымился, в двух или трех местах на нем виднелись крупные пропалены по кроям которых все еще плясали небольшие язычки пламени. Однако всеобщее внимание к этим кричащим и размахивающим руками хомос было приковано всего несколько мгновений. Дело в том, что вслед за ними на пепелище шагнуло некое существо, состоящее из абсолютного дико клубящегося пламени. Оно сделало всего несколько неверных шагов, после чего споткнулось и навзничь рухнуло в испещренную десятками следов придорожную пыль, основательно перемешанную с сажей и пеплом. После этого появившиеся первыми шпионы, сразу утихомирились. Сперва они замерли, словно не веря в свое счастливое спасение, а затем даже осмелились приблизится к распростертому на земле все еще продолжающему пылать телу.

— Вот уж бы никогда не подумал, что «Коготь Тангора» произведет на него такое мощное воспламеняющее действие. Обычно жертвы просто усыхают и обугливаются, ― Тили быстрым движением провернул обод надетого на палец кольца и торчащий из него полудюймовый стальной шип втянулся под черный как ночь плоский камень.

— Сован не обычный хомос, и даже не обычный маг. Он полностью посвятил себя огню, через него текла эта великая, и в то же время страшная сила. Не удивительно, что эффект от вашего заморского артефакта получился столь необычным. ― Старший дознаватель краем глаза покосился на бегущих к ним гвардейцев, а затем вернул свой взгляд на пылающее тело адепта братства «Неистового огня». ― Вообще-то, поделом изуверу! Наконец-то на своей собственной шкуре он прочувствовал то, на что обрекал других.

— Что ж, может даже и хорошо, что так вышло… Я имею в виду, смерть у всех на глазах. ― Главный шпион империи будто не заметил слов помощника и принялся тушить свой уже не пылающий, но все еще тлеющий рукав. ― И объяснение проще некуда: в этой дьявольской летающей машине полным-полно всяких горючих жидкостей, а достопочтенный брат Сован был так неудержим в своих исследованиях и так фатально не осторожен…

— Главное, что он уже никому ничего не расскажет, и нам не будут мешать. ― После этих слов Уилс в упор поглядел на шефа: ― Мастер, если это действительно поджог, то выходит, что наши таинственные неуловимые «друзья» снова вернулись?

— По стилю работы похоже. Очень похоже! ― кивнул глава цеха шпионов. ― И я буду не я, если на этот раз мы не познакомимся с ними лично.

— Будут какие-нибудь указания? ― Старший дознаватель наклонился к мастеру, дабы никто другой не смог расслышать их разговор.

— Самолет они уничтожили, значит, теперь станут искать пилота, ― размышляя вслух, протянул Тили.

— Вполне логично.

— А раз логично… ― главный шпион империи в упор поглядел на своего подручного. ― Тогда, Уилс, выпускай воронов. Всех воронов! Поможем нашим гостям в этом, прямо скажем, нелегком деле. ― Отдав этот приказ, мастер невесело усмехнулся и вполголоса добавил: ― И да простит меня хитроумный капитан Нетерхазер.

Глава 34

― Давай, Стахович! Очень быстро! ― приказал лейтенант Райт, и первым кинулся через широкую поляну, сплошь заросшую высокой сочной травой, которую в превеликом множестве венчали разнообразные зонтики, метелки, корзинки и прочие затейливые соцветия.

Верный оруженосец закинул за спину свой тяжелый боевой лук, дабы тот не ограничивал движения при беге, не цеплялся за жесткие травянистые стебли и помчался вслед за своим господином. Ярдов через пятьдесят рядовой заметил, что бегущий впереди благородный Атос слегка уклонился от намеченной траектории. Стахович поднажал и, практически поравнявшись с командиром, отрывисто выкрикнул:

— Левее! Он упал левее!

Райт кивнул, так как полностью полагался на глазомер лучшего стрелка корпуса и взял немного левее, аккурат на высокую, почти в человеческий рост метелку какого-то местного экзотического растения, сплошь усыпанную мелкими фиолетовыми цветами. Это направление оказалось верным. Стрелу оба морпеха заприметили практически одновременно. На удачу, тушка птицы упала на землю так, что пронзившая ее стрела оказалась практически в вертикальном положении, и теперь, как гладко оструганное древко, так и крупное белое оперение отчетливо выделялось на фоне изумрудной травы. Разведчики от души порадовались этакой удаче и резво рванули к заветной добыче.

Несмотря на то, что на лейтенанте Райте была надета тяжелая бригандина и кованый нагрудник, он все же успел первым. Сказалась особая подготовка офицерского состава. На бегу подхватив тушку ворона, он скомандовал «За мной!» и припустил к противоположной стороне поляны, под защиту молодой сосновой поросли.

Как только разлапистые хвойные ветви сомкнулись за спинами двух основательно запыхавшихся спринтеров, оба они разом остановились.

— Надо проверить, ― согнувшись почти пополам, с трудом втягивая в себя воздух, выдохнул рыцарь.

— Да, сэр. Не хотелось бы притащить за собой «хвост», ― прохрипел в ответ оруженосец.

Разведчики укрылись в зарослях и принялись наблюдать за только что пересеченной ими поляной. Следовало выяснить, не проявит ли кто-либо доселе незримый некое нездоровое желание прогуляться по их следам? По истечении примерно десяти минут стало понятно, что таковых желающих, к счастью, не обнаружилось.

— Порядок! ― Райт подмигнул своему напарнику и стал отвязывать небольшую пергаментную ленточку, надежно примотанную к лапке только что подстреленной птицы. Когда послание оказалось в руках лейтенанта, тот передал ворона лучнику и приказал: ― Закопай его!

Пока рядовой извлекал стрелу, а затем при помощи штурмового ножа ловко срезал дерн и выкапывал небольшую ямку, доблестный Атос углубился в чтение перехваченного донесения. По мере того, как рыцарь пробегал строчку за строчкой его лицо все больше и больше светлело.

— Что там, сэр? ― окончив все похоронные процедуры, рядовой Стахович утаптывал ногой дерн. ― Есть хоть что-нибудь интересное?

— Порядок, солдат! ― лейтенант Райт продемонстрировал кулак с оттопыренным большим пальцем. ― Это как раз то, что мы и искали!

Майор Джеффри Кубрак слушал детальный доклад лейтенанта Райта и одновременно с этим тампоном, смоченным в спецраствор, стирал краску со своей бороды. Когда с этим делом было покончено и от седины не осталось и следа, командир спецгруппы самолично перечитал перехваченное донесение. Ознакомившись с текстом, Кубрак передал записку невысокому воину из-за плеч которого торчали рукояти двух изогнутых мечей.

— Вот, уважаемый мастер Зига, ознакомьтесь. А то потом начнете вопить, что мы, мол, затираем вашу замечательную контору.

Пока учитель фехтования из славного города Жадо пытался разобрать неровные, написанные явно в спешке строки, к командиру обратился кавалер отрубленной головы:

— Ну, как, Джеф? Все верно? ― капитан Хокинс перевел взгляд с майора на стоявших рядом Райта и Стаховича. Парни только что бегом примчались из передового дозора и, что называется, были все в мыле.

— Да, так и есть. Весточка от самого мастера Тили, ― майор кивнул и уголком так удачно оказавшегося у него в руках знака гильдии виноделов ткнул в печать цеха шпионов. ― Они взяли Мэя. Он без сознания. Везут по Южной дороге. Охрана ― тридцать гвардейцев.

— Всего тридцать! ― Хок высокомерно хмыкнул. ― На нашем веку встречались соотношения и похуже.

— Встречались, ― согласился Кубрак, и тут же без всякой уверенности в голосе хмыкнул: ― Странно, судя по тому, как оно все начиналось… Даже и предположить не мог, что это задание окажется столь легким. Прямо какая-то увеселительная прогулка!

КОНЕЦ 1-Й КНИГИ

Сарагоса, 2017 г.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34