В шестнадцать мальчишеских лет [Игорь Михайлович Голосовский] (fb2) читать постранично

Игорь Михайлович Голосовский В шестнадцать мальчишеских лет

Памяти Героя Советского Союза

Алексея Семеновича Шумавцова

И его боевых друзей, людиновских

Комсомольцев,

посвящается эта книга.

ПРОЛОГ

Казалось, вахтеру очень не хочется открывать калитку. Пожилой, с седыми усами, в зеленом кителе, он двигался словно в полусне. Коричневые от махорки пальцы неловко скользили по блестящей стальной щеколде. Наконец, тяжелая калитка, скрипнув, приоткрылась. Но вахтер придержал ее ногой, обутой в пыльный брезентовый сапог. Его усы дрогнули, Аксенов скорее угадал, чем услышал:

— Документ.

Он поспешно полез за пазуху, вытащил потертый клеенчатый бумажник, достал лоснящийся, хрустящий бланк с лиловой печатью и протянул вахтеру, нетерпеливо думая: "Скорее! Ведь знаешь же, что все в порядке!" Вахтер, выразив на лице сомнение, поднес справку к глазам и медленно зашевелил губами. Он долго поглаживал и ощупывал бумажку, точно не в силах был с нею расстаться. Аксенов даже начал тревожиться. В конце концов, вахтер вернул бумажку и, тяжело вздохнув, словно пожалев, что священнодействие так быстро окончилось, толкнул скрипнувшую калитку. И если бы Аксенов взглянул на него в эту минуту, он увидел, что физиономия вахтера расплылась в добродушной, сочувственной улыбке. Но Аксенов не обернулся, он жадно смотрел вперед. Перед ним были чисто вымытое крыльцо, посыпанная желтым песком дорожка и полосатый шлагбаум. Он нерешительно, точно боясь, что его остановят, опустил ногу на ступеньку и отшатнулся, ослепленный ярким весенним солнцем. Вахтер ворчливо сказал:

— Куда? Ишь, какой быстрый! А Петрова разве не будешь дожидаться?

"Ах, да! Петров!" — вспомнил Аксенов. Дело в том, что вместе с ним сегодня освобождается Петров, всегда чем-то недовольный, замкнутый мужчина, постоянно выглядевший так, будто он голоден и не выспался. Нечего сказать, приятная компания! Впрочем, раз нужно подождать, Аксенов ничего не имеет против. Да и Петров, наверно, в такой день, как сегодня, будет веселей.

— А скоро он? — все-таки спросил Аксенов у вахтера.

— Восемь лет терпел, потерпи еще пять минут! — строго ответил тот и отвернулся, пряча понимающую усмешку. Каждый день он наблюдал, как ведут себя люди, отпущенные домой. Этот еще ничего. Другие бывало, словно ослепнув, крутятся в проходной будке и не знают, куда идти.

Очутившись за воротами, Аксенов присел на пенек и тихонько засмеялся. Да, вот он терпел восемь лет, а теперь все кончилось. Плохое осталось позади, его ждет прекрасная, счастливая жизнь! Он свободен! Он может сесть на поезд и поехать куда угодно. Имеет право по- ступить на работу, которая ему нравится. Теперь уже совсем скоро увидит жену и сына, который восемь лет тому назад еще не умел ходить, а ныне учится во втором классе!

Аксенову не сиделось на месте. Он взвалил на плечо рюкзак и побрел вдоль забора, с любопытством разглядывая вбитые глубоко в землю толстые бревна. Он ведь ни разу не видел их с этой стороны! Поверху забор был оплетен колючей проволокой, звеневшей под ударами ветра. Через каждые сто метров чернели вышки, накрытые круглыми зонтами, чем-то напоминающие нахохлившихся птиц. Виднелись игрушечные фигурки часовых. На обширной площади, огороженной забором, разместился целый городок. Там были одноэтажные и двухэтажные дома, больница, спортивная площадка и даже небольшой сквер с аккуратно подстриженными деревьями. Снаружи к городку подступала тайга, тянувшаяся до самого горизонта. Стройные, словно по линейке выстроганные сосны почти вплотную прижимались друг к другу. Вдалеке голубели сопки, временами трудно отличимые от облаков. Между деревьями петляла дорога, которая вела на станцию. Даже в самый яркий полдень на дороге было сумрачно. Густые кроны сплетались, образуя сплошную зеленую крышу.

Когда Аксенова привезли сюда, он долго чувствовал себя подавленным. Тайга была слишком величава, ею нельзя было любоваться, как красивым пейзажем. Она угрюмо выжидала, похожая на могучего зверя, раздраженного нашествием пигмеев… Но сегодня тайга ласково улыбалась Аксенову. Так и тянуло войти в густую коричневато-зеленую тень, под стройные сосны.

…Сзади хрустнула ветка. Обернувшись, Аксенов увидел сутулую фигуру с узлом за спиной. Это был Петров. Он, не оглядываясь, шел к лесу. Старую, выцветшую кепку он скомкал в руке. Петров успел далеко отойти от ворот. "Почему он меня не позвал? — подумал Аксенов. — А я-то его ждал!"

Аксенов был слегка раздосадован поведением Петрова и выругал себя за то, что зря потерял время. Ему вспомнилось, как Петров вел себя в лагере. Он сторонился людей. Вернувшись с работы и поужинав, усаживался в безлюдном уголке и словно дремал с открытыми глазами. Если его в это время окликали, он вздрагивал и изумленно озирался, как будто и вправду крепко спал. Заключенные уже привыкли к