Витаскоп (СИ) [Сергей Александрович Миргород Кузнецов] (fb2) читать онлайн

Сергей Кузнецов

ВИТАСКОП

Юмористическая повесть

Предисловие

- Будьте добры… скажите, уважаемый, а кому установлен этот памятник? Кто это вообще такой?

- Что ж вы, не видите? Мужчина какой-то… стоит… А вам зачем это?

- Да я хочу назначить здесь свидание девушке и не знаю, как ей по телефону сказать, как назвать это место. Подскажите.

- А вы что, не местный?

- Я-то местный, но про этот памятник не в курсе. Раньше не интересовался как-то. Стоит себе и стоит …

- Так прочитайте на постаменте. Что, читать не можете?

- Так ведь нет надписи.

- А… да, действительно нет… ну тогда через Интернет… наберите в поисковике запрос… узнаете, кому памятник. Интернетом-то пользоваться умеете?

- Интернетом я пользоваться умею. Только я думал, что вы мне просто ответите.

- Да я тоже, откровенно говоря, не в курсе. Стоит какой-то памятник на пьедестале, да и всё. Я тут мимо него хожу почти каждый день. А кому установлен, не знаю, не приглядывался. Пусть себе стоит. Раз поставили памятник, значит так надо, значит, человек заслужил… Кому будет очень нужно, тот разберётся…

- Хорошо, я вас понял. Спрошу ещё вон там, у метро… Извините, что задержал.

Глава 1. Изобретение витаскопа.

Вся эта история началась, как и многие другие, с шумихи в средствах массовой информации. В прессе и на телеэкранах появились броские сообщения об изобретении особого устройства. Это новейшая наукоёмкая разработка в области медицины, а конкретно, в области геронтологии. Сайты Интернета пестрели яркими заголовками: «Достижение современной науки на уровне мирового открытия! Прорыв в будущее!»

А достигнут был долгожданный и многократно описанный в мечтах и фантастике эффект омоложения. Это вам уже не сказочные «молодильные яблочки», а устройство в материале. И реализовали проект не какие-то там необразованные Иванушки-дурачки верхом на сером волке в тридевятом государстве, а вполне компетентные современные учёные-изобретатели в нашей стране. Ура, человечество! Будем жить долго!

Вот эти самые, вполне компетентные и современные учёные-изобретатели и собрались втроём в кабинете директора одного из банков, привычно отослали секретаршу и закрыли дверь.

- Ну, что ж, суть изобретения мы себе уяснили неплохо. План разработали и действовать начали. – Сказал хозяин кабинета, представительный мужчина в строгом костюме, сидевший в кресле за большим столом. – Теперь давайте обсудим некоторые неясности. Рассказывай дальше, Череп.

- Хорошо, обговорим ещё раз ключевые моменты, – возбуждённо продолжал начатую ранее речь человек с растрёпанными вихрами, энергично жестикулируя и передвигаясь по кабинету. – Итак, появилась возможность перекачивать жизненную энергию с помощью специального устройства от одного человека к другому. От донора к реципиенту. Омолаживать людей! Это звучит исторически, масштабно! Что скажешь, Вождь?

- Согласен насчёт масштабности. Я тоже неплохо поработал, чтобы звучало исторически, – ответил ему человек в ярком галстуке. – Я подбросил в СМИ идею насчёт новых терминов… ну, там «витасила» … Надеюсь, войдёт в обиход. Надо же как-то обозначать объект перекачки в нашем устройстве. Думаю, что и аббревиатура ЖЭ, то есть жизненная энергия, войдёт в общее употребление и станет модной у журналистов.

- Это хорошо, – продолжил Череп. – Трудности в реализации нашего проекта были связаны как с техническими, так и с медицинскими проблемами. Основной технической проблемой явилась сложность концентрации достаточной магнитной энергии в небольшом замкнутом пространстве камеры, а медицинской – неизвестность поведения человеческого организма под воздействием магнитного поля высокой напряжённости. И эти трудности преодолены.

- Прекрасно, – согласился с ним хозяин кабинета. – Нужно побольше публичности. Только ты, пожалуйста, выражайся попроще, чтобы было понятно всем. Думаю, пора объявить об успешном окончании этапа проведения экспериментов на животных. Сообщить, что эксперименты показали достаточно высокий процент положительных результатов. Успокоить сомневающихся насчёт того, что эти данные позволяют скорректировать техническую и медицинскую часть проведения опытов на людях и надеяться на их полную безопасность.

- Да, конечно, – поддержал Вождь. – Я этим займусь немедленно. Только вот ещё что… надо бы этот эффект как-то посолиднее назвать… ну, передачу жизненной энергии от человека к человеку. Может быть, «эффект ВИТА»? Как тебе, Кошелёк? Хотя бы в честь нашего Виталия…

Хозяин кабинета согласно кивнул. А вихрастый Череп не смог скрыть довольной улыбки, ибо Виталием был, как раз он. Далее он продолжал уже намного увереннее и спокойнее:

- Я не возражаю против такого названия. Уточню, эффект состоит в изменении структуры молекул ДНК реципиента под воздействием сильного магнитного поля, которое модулируется биоритмами донора. Сверхсильное магнитное поле особым образом концентрируется в специальной камере, где размещается реципиент. Уровень его напряжённости и вектор управляются СВЧ-сигналом от датчиков из второй камеры, где размещается донор. Старая структура ДНК корректируется по образцу молодой. То есть, через установку передаётся не сама энергия жизни как таковая – это понятие остаётся всё же условным – а информация о структуре клетки и её составляющих. Тем не менее, обратная связь от реципиента к донору тоже существует. Реципиент получит, а донор потеряет энергию и молодость. Во всяком случае, при экспериментах подопытные мышки-доноры старели, а мышки-реципиенты молодели.

- Ну и словечки, Череп! Я же просил тебя говорить проще и яснее, – сердито заметил банкир. – Вождю ведь всё это нужно будет объяснять людям.

- Ничего-ничего… я думаю, что так будет даже лучше, – взбодрился Вождь, вертя в руках блокнот и ручку. – Мне кажется, что с такими словечками будет даже солиднее. Лишь бы я сам не запутался.

- Смотри, перед камерами выступать тебе, – безразлично заметил Кошелёк. – А что там с научной предысторией, Череп? Есть таковая в нашем деле?

- Да, конечно, – Череп опять начал энергично ходить по кабинету. – Ранее в науке уже производились аналогичные опыты по теме геронтологии. Было внедрение в клетку тела реципиента особых элементов ДНК донора… микрохирургическим путём, облучение клеток реципиента высокочастотным излучением, особая обработка клеток сверхтонким лазерным лучом. При этих опытах использовались клетки крови, костной и мышечной ткани реципиента, а также так называемые стволовые клетки. Их результаты не позволяли строить обнадёживающие планы. А в современных условиях, когда предварительно был найден способ концентрировать высокую энергию в малом объёме пространства, стало возможно провести опыты по магнитному воздействию на отдельные органы животных и всего организма в целом.

- Ну, ты и нагородил огород. Не можешь простыми словами никак! Хотя, мы как авторы разработки и не обязаны никому разжёвывать детали открытия. Не хотим! – Кошелёк подвёл заключительную черту в разговоре. – Наши «молодильные яблочки» сработают и без лишних объяснений!

Глава 2. Разговоры на улице.

Популярная тема омоложения заполонила умы общества, она была одна на всех и известна заранее в любом разговоре. Её обсуждали везде, на улице и на кухнях, в транспорте, во властных кабинетах, на собраниях и форумах.

Все судачили об одном и том же. На второй план отступили даже политические перепалки и разговоры о ценах.

Вот две подружки-ровесницы средних лет встретились просто на улице и разговорились:

- Послушай, Наталья, ты уже записалась на перекачку-то? Или всё ещё сомневаешься? Ты это, не тяни! А то там желающих уже пруд пруди. Очередища, я узнавала, надолго вперёд. Не успеешь перекачаться, как сама уже и состаришься. – Говорила подружке энергичная женщина с клетчатой хозяйственной сумкой.

- Так ведь там надо и деньги ещё платить, кроме желания. Где я тебе такие деньги-то возьму? Ведь это не пять копеек. – Отвечала ей женщина с похожей сумкой другого цвета.

- Деньги? Да, деньги нужно платить. Без этого сейчас никуда…

- Вот именно. Так ведь ещё и гарантии, я слышала, никто никакой не даёт. Вот возьмут тебе и вкачают энергию от какого-нибудь старого мужика. Что делать тогда будешь? Проверить донора ведь не разрешают… Я слышала… Да… Ложишься в капсулу-приёмник, и всё. А кого кладут в другую – не видишь. Обманут с донором, так после перекачки захочется ещё чего-нибудь эдакого – ну там, курить, или на сексуальные подвиги потянет. Надо всё это взвесить прежде. – Недоверчиво сердилась вторая подруга.

- Да уж, правильно говоришь. Тёмное это дело, перекачка. Непонятное. Гарантию тебе, может быть, дадут… только в магазине на чайник электрический или на утюг. Там да, в это можно поверить. А перекачка – тёмное дело. Да и не по нашему карману. – Проявила юридическую подкованность первая подруга.

- Да гарантия – это ведь ещё не самое главное. Главное – это то, что не нужны мы с тобой никому. Простонародье бесталанное! Вот в чём дело-то. Зачем нас омолаживать? Что мы с тобой за элита? Живи, как живёшь! Кряхти и старей потихоньку. Не пытайся обмануть природу… А, ладно… Мне ещё по магазинам… Бывай! – Грустно завершила разговор вторая подруга, махнула рукой и зашагала по улице по своим делам, глядя себе под ноги и размахивая пустой сумкой.

Всезнающий таксист вёз пассажира и обсуждал с ним подробности перекачки, ни секунды не сомневаясь в том, что пассажиру будет интересен этот разговор:

- Перекачка, да уж! Это вам не бензин по трубочке перекачать в карбюратор! Энергия жизни. Наука. Понимать надо! Не всякий может и не всякий достоин…

- Да-да, вы правы. Сложное дело. – Охотно включился в разговор пассажир и сообщил водителю дополнительные подробности. – Я читал про технические сложности. Аппарат очень большой по размерам. Там столько всего накручено… Ужас!

- Вот-вот. Сложности… Ну, наука разберётся. Я верю в науку. На то учёные и учатся, чтобы наукой заниматься. Я полностью поддерживаю эту идею об омоложении великих. Только именно великих! Надо, чтобы уж в списках оказались именно великие, а не какие-нибудь блатные или родственники.

- Да, великие люди есть, они существуют. Я так думаю… Это вам не всякие… И даже скажу так, величие им придаёт только одно – способность к самопожертвованию. Всё остальное – не то. Деньги, умение, квалификация, талант, труд – это всё не то. Важно, но не то! Самое главное – это способность к самопожертвованию. Только она делает человека великим! – Пассажир произнёс эти слова с соответствующим пафосом, протягивая деньги за проезд.

- Конечно, я с вами полностью согласен. Вы правы. Только, пожалуйста, дверью сильно не хлопайте. – Сказал водитель, отдавая сдачу и высаживая пассажира. Таксисты – это такие люди, которые знают все свежие новости. Их, я думаю, можно даже считать дополнительным средством массовой информации. Особенно в маленьком городе.

Глава 3. Станция перекачки.

Малый объём пространства только назывался малым, однако при этом требовал для себя в непосредственной близости довольно большой энергетической станции.

Сами по себе камеры перекачки витасилы были рассчитаны просто на размер человеческого тела и были относительно компактны, имели вид капсул, а подключались они к системе управления и накопителям энергии внушительных размеров.

Эти накопители работали на принципе, который не оглашался в СМИ и считался авторским секретом. Они имели размеры целого здания, подключались к промышленной электросети, размещались на закрытой территории с охраной и пропускным режимом. Эта территория сначала никак не называлась, а позже получила народное название – «станция перекачки». Просто и без особой выдумки. Люди в обиходе не склонны к заумной терминологии.

Среди персонала были известны меры безопасности при работе внутри накопителей и около них. Не разрешалось иметь на теле никаких предметов из любого металла, включая украшения, элементы одежды и устройства связи. Всё должно было быть немагнитным, вплоть до деревянных пуговиц и пластмассовых пряжек на ремнях. И никаких металлических зубов! Объект располагался за городом на значительном удалении от жилой части. И для персонала действовали повышенные требования по неразглашению внутренней информации. Секрет есть секрет!

По словам изобретателей, эффект ВИТА был первоначально обнаружен при экспериментальном использовании магниторезонансного томографа в нештатном режиме. По их рассказам, они взяли такой прибор и включили его в режим заведомо повышенной напряжённости поля, которое управлялось биоритмами животного. Причём воздействие шло в обратном направлении. Если штатный томограф информацию с тела считывал, то в новом режиме он структуру тела изменял. И после решения технических проблем стало возможно производить эксперименты на животных небольшого размера. Сначала мышки, потом собачки. Ну, в общем, как обычно в истории. Как изобретатели получали донорские биоритмы, они не говорили. Но вскоре после начала опытов были получены первые положительные результаты по клеткам крови животных, а позднее и по клеткам мышечной ткани. С этого момента информация о проекте стала распространяться с прогрессирующей быстротой.

Вокруг станции стали появляться разные люди, пешком и на автомобилях, которые «гуляли» в окрестностях. Зачем-то у них были с собой бинокли и радиостанции.

С биноклями, надо думать, удобнее гулять… Интересно всё-таки, что же там за ограждением? Ну, да это были самые скромные из наблюдателей. А те, что поактивнее, атаковали охрану и персонал с вопросами, фотоаппаратами и диктофонами. Надеялись на случайную утечку. Важная тема для всех, никуда не деться! Самые продвинутые использовали и дроны-квадрокоптеры, которые время от времени жужжали над территорией станции. Может, с высоты птичьего полёта что-то было лучше видно? Про то знали только они, «продвинутые». Был ли это промышленный или какой-то другой шпионаж либо простое любопытство граждан? Это нам неизвестно…

Глава 4. Кавказцы на рынке.

Утро. Двое кавказцев пришли на рынок торговать фруктами, встали за своим прилавком и начали обсуждать всеобщую тему на свой лад:

- Слушай, Гиви, почему ты так неуважительно разговариваешь со мной? Вах! – сердито говорил Гоги, выкладывая мандарины из коробки.

- Как это неуважительно? Очень даже уважительно.

- Нет! Я же сказал тебе приготовить прилавок и принести весы? А ты не приготовил. Почему? Нехорошо! Вот что мы теперь будем делать? Сейчас уже покупатели придут? А?

- Если покупатели придут, будем продавать мандарины. Вот и всё. Что тут такого?

- Как что такого? Прилавок не приготовлен, мусор везде валяется, мандарины не протёртые. Как работать? Мне что ли, в моём возрасте, идти за весами?

- Слушай, Гоги, а почему ты тут всё время командуешь? Кто ты такой, генацвале?

- Я здесь самый старший! Что тебе непонятно?

- Почему это ты самый старший? Я ведь старше тебя. Не знал?

- Нет, это я самый старший! И ты должен называть меня уважительно – «батоно»! А я могу тебе, молодой человек, говорить «биджо». Понял? Старших надо уважать! Так всегда было и будет среди кавказцев!

- Что такое говоришь? Какой ты батоно? Даже седины на голове совсем нет.

- Ну и что? Давай доставать паспорта. Посмотрим, сколько тебе лет, мальчик?

- Сам ты мальчик. Я серьёзный мужчина в солидном возрасте. Аксакал! Смотри, у меня вся голова седая.

- Седая голова, это ещё ничего не значит. Может быть, ты неправильно расчёсываешься?

- Я правильно расчёсываюсь.

- А может быть, ты себе на голову просыпал муку?

- Нет, ничего я себе на голову не сыпал. Зачем так говоришь?

- Я знаю, что говорю. Ты вот мне скажи, ты слышал про новое изобретение? Придумали какую-то специальную машину… Там, в этой машине, уважаемых и достойных аксакалов будут делать совсем молодыми. Чтобы они жили ещё долго и счастливо, передавали свой опыт молодёжи. Слышал или нет?

- Конечно, слышал. Я не глухой. Только при чём здесь ты?

- При том, Гиви… Я могу передавать свой опыт… всем, даже тебе. Когда я снова стану молодым, я смогу многих научить правильно торговать мандаринами… Я опытный… Я так давно живу на этом свете, что самого Брежнева видел своими глазами… по телевизору.

- В таком случае, ты не старший, ты старый. Даже скажу – древний. Брежнев жил очень давно. В незапамятные времена. Уже почти никто не помнит. Забыл, память плохая? Совсем ни на что не годишься.

- Я всё хорошо помню. А ты слушайся дедушку, биджо.

- Вах-вах-вах. Какая молодёжь пошла невоспитанная! – Гиви закончил фразу, растягивая слова. Говорить ему стало трудно, потому что его внимание привлекла молодая женщина. Это была такая красавица, которая никак не могла остаться незамеченной. Смотреть в сторону от неё не было никакой возможности. Мужские взгляды сильнейшим магнитом приклеились к женской фигуре. Она подошла к прилавку и молча стала рассматривать мандарины.

- Вах. Вот и покупатели. Что делать будем?

- Ну, ты же тут самый старший. Тебе и решать, что делать. Протри, хотя бы, прилавок.

- Слушай, Гиви, я не уверен, что я здесь самый старший. Мне даже кажется, что я моложе тебя. Извини, я тебе раньше наговорил всякой чепухи.

- Я думаю, что ты именно сейчас говоришь чепуху, дедушка.

- Вах. – Гоги начал ходить вдоль прилавка и качать головой, не отрывая взгляда от покупательницы. – Гиви, смотри, какая красивая. Видишь что-нибудь? Или у тебя от старости зрение испортилось?

- Я не старый, я всё вижу хорошо, – ответил Гиви, тоже качая головой. – Я намного моложе тебя. Сам же говорил.

- Вах-вах. Надо кому-то всё-таки протереть прилавок, чтобы не было стыдно перед красавицей. И надо сходить за весами, в конце концов.

- Вот ты и протри, и сходи. Ты же такой старый, что тебе здесь ничего не светит. Видишь, какая молодая красавица? Иди, принеси весы, и не спеши возвращаться. Иди медленно, как и подобает человеку в почтенном возрасте.

- Э, давай всё-таки посмотрим в паспортах, кто самый молодой.

- Я такой молодой, что мне паспорт ещё не выдавали. Только свидетельство о рождении.

- Нет, я думаю, что это я молодой. Я моложе тебя, ты сначала был прав. Я останусь, а ты иди… иди! – Соперники даже начали толкать друг друга.

- Что ты так толкаешься? Веди себя солидно. Уважай свои годы. Ты же кавказец в солидном возрасте. Можно даже сказать, старик!

- Нет, я моложе тебя. Давай ты, как аксакал, посидишь на стуле. Я вижу, ты совсем устал. Не хочешь идти за весами, сядь на стул, отдохни. Вон туда. – Показал куда-то в сторону. – Я тебе уступлю, как старшему. Только не мешай мне тут.

- Нет, это я тебе уступлю стул. Пропусти меня, уважай младших! С твоей седой головой не нужно подходить близко к девушке. Ты аксакал, что стесняешься своих лет?

- Вах-вах-вах, какие невоспитанные пошли аксакалы!

Женщина, всё также молча, смотрела на мужчин, затем укоризненно фыркнула и стала уходить. Покупка не состоялась. Мужские взгляды сошлись в одном месте, не в силах оторваться от удаляющейся женской фигуры.

- Вах-вах. Какая женщина!

- Красавица…

- Ушла…

- Совсем ушла!

- Если бы у нас были весы, то, может быть, мы продали бы ей несколько мандаринов.

Глава 5. Шумиха в прессе.

Шумиха в прессе получилась большая. Газетчики всех мастей и корреспонденты телеканалов наперебой сочиняли небылицы об изобретении и его авторах. Что в этих измышлениях было правдой, а что враньём – пойди, разбери!

В условиях недостатка информации им приходилось самим изобретать всяческие подробности и научные нюансы.

Не держать же зрителей в условиях информационного голода? Поэтому выдумкой и чепухой на поверку оказались многие сообщения об этом эксперименте. Изобретатели-учёные изначально пытались сохранить в тайне определённую часть информации. Но пройдохи-писаки вынюхали то, что им казалось важным и «жареным». А то, что узнать не удалось, они с обычным успехом придумали сами и описывали, как истинное положение вещей. Таково неотъемлемое свойство информационного поля, оно тоже имеет свою напряжённость. «Высосать из пальца», «считать с потолка» - это умение всегда отличало «непредвзятых» работников пера и микрофона. В разных СМИ то и дело появлялись интервью с «персоналом», якобы работающим на станции. И этот «персонал» выдавал на-гора удивительные и изумительные детали одну за другой, поражая читателей и зрителей своей фантазией.

Кто и зачем первым объявил об омоложении животных в результате эксперимента, на сей момент неизвестно, да и не стоит его искать. Но эффект получился знатный, именно в информационном смысле. Всем хотелось – нет, не омолодиться самим – а только узнать, возможно ли такое в принципе. Честно говоря, человечество давно уже «топталось» вокруг этой темы, не умея решить проблему старения. А жить-то хочется всем и каждому. Вот отсюда и интерес! И проблема-то касалась не одного какого-то города или фирмы, и даже не одной страны. А человечества на всей планете!

Сами же изобретатели пребывали под прицелами объективов исключительно с загадочными лицами и значительным видом. Говорили неопределёнными фразами, использовали какие-то намёки и двусмысленные выражения. Иногда казалось, что они сами запутываются в своих многоэтажных научных терминах.

Сенсация в науке? Да, конечно, они её подтверждали.

Открытие огромного значения? Да, несомненно.

Мировая важность изобретения? Да, безусловно, именно так…

Но никаких деталей, раскрывающих принцип действия… Только коммерческие эксплуатационные параметры. И при этом изобретатели старались незаметно исчезнуть из поля зрения корреспондентов и уклониться от общения. Однако такие манёвры выглядели всё-таки неискренними. Внимательному наблюдателю стало бы понятно, что такая скрытность была несколько нарочитой. Завлекали что ли?

Обсуждение темы в прессе и на телевидении происходило в широких дискуссиях. Оно развернулось после окончания этапа первого сенсационного удивления. Сначала общество удивилось, а потом начало разбираться внимательнее. В обсуждениях появилось больше научности, к ним подключились известные авторитеты со званиями и степенями. Тут всё-таки нужно отметить, что это самое подключение учёных авторитетов вызвало, скорее, большее нагромождение умных терминов в обсуждениях. А к ясности как раз не привело. Высказывались различные мнения по поводу целесообразности таких экспериментов. И мнения, подчас диаметрально противоположные, высказывались в самой категоричной форме. Накал не спадал!

Кого омолаживать первым? Вот вопрос! Кто может претендовать на высокое звание «Гагарина» в геронтологии? И кто будет первым донором? Тоже вопрос! И вопрос именно исторический! Первопроходцы – это всегда почётно, но при этом и опасно. Кто согласится отдать свою энергию, и при этом будет соответствовать параметрам эксперимента? Это ведь не могут быть какие-то случайные непроверенные люди с улицы без званий и заслуг. Нет! Многие участники обсуждений высказывались за то, чтобы первыми были самые достойные. И определить их, этих самых первых, должно само общество путём широкого голосования.

Казалось, что это и были самые сложные вопросы в связи с экспериментом. Однако изобретатели решили их самым нескромным образом. У них, видите ли, авторское право! Они просто объявили, что первых подберут они сами, и что первыми будут обезьяны. И только потом люди. Все участники публичных дискуссий сразу утихли.

Изобретатели лишь однажды по своей инициативе устроили коротенькую пресс-конференцию, которая совсем не удовлетворила массового любопытства. Вместо ясности они напустили «тумана» ещё больше. Наговорили много малопонятных научных слов типа «дивергенция напряжённости поля, градиент воздействия, интегральная вероятность» и тому подобных. Оказалось, что ДНК расшифровывается как дезоксирибонуклеиновая кислота. Это ж язык сломать можно, или мозги. Корреспонденты СМИ с самым умным видом кивали на пресс-конференции головами и задавали вопросы, соответствующие услышанной терминологии. То есть, «очень умные»…

Обсуждение расширялось, терминология нагромождалась, интрига углублялась, а вот понимание не наступало. Как-то так…

Что стало ясно после пресс-конференции более-менее чётко, так это то, что после первого успешного опыта на людях будет составлен некий список первоочередных претендентов на омоложение. Этот список будет утверждать какая-то научная или государственная инстанция. И то, что список будет составлен на основе человеческой ценности претендентов и с учётом заслуг претендента перед обществом. Естественно, что и состояние здоровья учтут, но в первую очередь человеческую ценность. Да-да, именно так…

Глава 6. Бомжи.

Разные люди и новости получают по-разному. Некоторые, например, читают старые газеты. Бумажная газета – это, в общем-то, весьма устаревший вид средств массовой информации. Но он всё же существует и используется людьми, не обременёнными Интернетом.

Вот двое таких людей и читали старые газеты у себя в «доме». Точнее, не читали, а спали под ними. Двое учтивых джентльменов лежали на ржавых панцирных кроватях без матрацев, накрыв лица этими самыми старыми газетами. Находились они в полупустой квартире старого почти заброшенного дома, имеющего статус «под снос».

В доме, кроме этих двоих приятелей, ещё осталась одна недовыселенная семья в соседнем подъезде, которой просто трудно было куда-либо переехать. Интернета здесь не было, телевидения тоже.

В атмосфере помещения стоял особый насыщенный запах. Это была неповторимая смесь запахов давно немытого человеческого тела, плесени и прелой травы. Джентльмены, в просторечии бомжи, спали. Далее под воздействием дыхания одного из них газета упала на пол и зашуршала, тем самым разбудив спящего. Бомж выглядел так, как и положено выглядеть всем бомжам. Он был давно небрит, немыт, со всклокоченными грязными волосами и одет в рванину. Цвет лица, едва просматривавшийся через многодневную щетину, не оставлял сомнений в его склонности к философии. Джентльмен проснулся и стал смотреть в потолок с обвалившейся штукатуркой. Потом он поднял упавшую газету с пола, слегка расправил её и стал читать. Через некоторое время взгляд его приобрёл более осмысленное выражение, переполз на потолок и стал искать на облупленном потолке видимую только ему информацию. Брови сдвинулись, свидетельствуя об умственной работе, затем удивлённо приподнялись.

- Однако, Ваше высочество, Вы только послушайте, что пишут эти газеты! – Обратился он к товарищу, такому же джентльмену, лежащему на другой койке. – Какое-то омоложение придумали. Устройство какое-то… Продление жизни… Ну и фантазия у людей!

- Зачем вы, Ваша светлость, забиваете себе свою светлую голову разной газетной чепухой? Причём, прямо с утра? Это какая-то очередная газетная утка, скорее всего… Они мастера выдумывать всякую всячину. – Ответил второй джентльмен, лениво растягивая слова.

- Отнюдь, Ваше высочество, эти борзописцы проявляют полную нескромность. Они, видите ли, собираются омолаживать самых достойных и ценных людей. Это нескромно, как минимум, позвольте заметить. Я даже где-то возмущён! Позвольте спросить, кто же будет определять этих самых достойных и ценных? – Прозвучала гневная тирада. – Вот вы согласились бы, чтобы вас омолодили?

- Я не знаю, сэр, что они там собираются делать. Нельзя ли поподробнее? – Речь второго джентльмена звучала неспешно.

- Извольте, Ваше высочество, поясню. Какие-то проходимцы хотят выбрать из людей самых достойных и омолодить для продления их жизни. Каково? А судьи-то и ценители, собственно, кто? Списки они, видите ли, составляют!

- Право непонятно. Да пусть делают сами с собой, что хотят. Нам-то что?

- Сами с собой пусть делают, что хотят. Да. Но меня я бы им омолаживать не разрешил. Испортят природную идиллию, как пить дать. Пусть они сначала сами дойдут до нашего понимания жизни. Тогда поглядим. Ведь мы свободные и самодостаточные люди. Им это трудно даже понять. Мы не гонимся за роскошью. Мы умеем довольствоваться малым, тем малым, что имеем. Нам достаточно этого малого. Мы самодостаточные! Вот посмотрите, рядом с нами живёт семья. Беднота. Они рабы своего заработка и своих вещей. Рабы своего состояния. Они даже не могут просто переехать в другой дом. Разве это свобода? Мы, конечно, можем разрешить нас омолодить, но надо ещё подумать. Неужели в этом смысл жизни?

- Да, вы правы, сэр. Для многих людей смысл жизни – это иметь что-то больше, чем другие. Вещи, вещи… - Эти слова прозвучали особенно медленно и презрительно.

- Они могут, пожалуй, ощутить в полной мере собственную значимость и ценность только рядом с нами. Так сказать, на контрасте. Мы им будем нужны всегда для самоутверждения. Они должны сами просить не только омолодить нас, но и даже клонировать, размножить. Ведь не можем же мы с вами вдвоём служить примером самодостаточности для целого легиона духовно бедных стяжателей вещей. – Вот так, всего несколькими короткими фразами джентльмены обозначили всю суть своей философии. Они вели беседу неторопливо, в полном соответствии со своим пониманием достойного статуса, не утруждая себя вставанием с кроватей и даже сменой позы. Какое-то представление о собственной роли в жизни человечества имеют все, даже бомжи.

Как же правильно называть этих учтивых джентльменов, бомжи или бичи? Тут надо разобраться. БИЧ и БОМЖ – это давние аббревиатуры советского происхождения. БИЧ – это бывший интеллигентный человек. Да, наши господа были когда-то начитаны и теперь ещё сохранили склонность к философским рассуждениям. Интеллигентность, хоть и бывшая, слышалась в их словах. Но всё же им больше подходило сокращение БОМЖ – без определённого места жительства. Ибо определённости в их жительстве не было никакой. Ведь нельзя же всерьёз считать местом жительства дом, который списан под снос.

- Да, Ваше высочество, если вещи ставят человека в зависимость, то ни о какой свободе личности не может быть и речи.

- Совершеннейшая истина, Ваша светлость… В вашу голову, как всегда, приходят светлые мысли.

- Благодарю вас, коллега! А коли так… вертится же ведь мыслишка… послушайте… может быть, нам всё-таки пойти и немного поработать? Ну, хотя бы для разнообразия и разминки?

- О чём вы говорите, сэр? Вы сошли с ума? Где мы и где работа?

Глава 7. Изобретатели.

Всего изобретателей было трое. То есть, в составе персонала станции крутились многие люди. Это были нанятые сотрудники, их количество определялось трудно. Но изначальных участников, авторов задумки, посвящённых во все нюансы, было трое. А нюансы таки имели место.

Изобретатели выиграли серьёзный правительственный грант на развитие этого научного направления. Было выделено хорошее финансовое обеспечение программы, которая стала государственной. Да, это были такие деньги, за которые стоило побороться! Вначале использовались личные средства участников, а затем грантовые.

Итак, изобретателей было трое. Любой серьёзный проект обычно имеет три точки опоры в организационном плане – это «череп», «кошелёк» и «вождь». От их слаженного взаимодействия зависит общий успех и устойчивость работы «схемы». «Череп» должен думать и планировать, «кошелёк» должен платить и считать деньги, а «вождь» – озвучивать перед обществом грандиозные планы и вести за собой в светлое будущее благодарные массы.

Мозгом проекта в научном плане был Виталий Черепанов. Увлекающийся и честолюбивый человек, он являлся идеологом и вдохновителем всей задумки. Он придумал и сам проект, и разработал его медицинские и технические детали. Его фантазия и дальний расчёт позволили осуществить стратегию планирования. Он был не публичен, хотя два диплома и учёная степень позволяли ему уверенно говорить о своём образовании. Иногда он выступал в СМИ для объяснения сложных программных моментов, логических взаимосвязей, но делал это с каким-то детским стеснением. Как по-детски увлекался, так по-детски и стеснялся на публике.

Александр Кошелев стал держателем финансов. В проекте его деньги использовались как стартовые. Это был прирождённый финансист, профессиональный банковский работник, у которого даже мозговые извилины – можно себе представить и такое – имели форму денежных знаков. Он никогда не стремился обдумывать этические детали проекта. Даже скорее, он считал ниже своего достоинства вникать в мелочи морального плана. Про мелочи же финансового плана говорил, что принцип «копейка рубль бережёт» – это работающий принцип. А с человеческими ценностями пусть разбираются другие. Заработок и выгода его интересовали больше, чем благородные идеи помощи человечеству. Своей миссией в проекте он считал минимизацию затрат и предвидение последствий. Именно он являлся конечным выгодоприобретателем по денежному раскладу, то есть бенефициаром. И ему нравилось это загадочное для большинства людей банковское слово – бенефициар. Главный его принцип – количество собственных денег должно быть увеличено. Это, впрочем, не ново… Он тоже был не публичен по характеру, хотя и достаточно известен в стране. Он тоже иногда выступал в СМИ, но общался, в основном, с представителями «жёлтой» прессы и таблоидов. Это обычно были интервью по поводу своих дач, вилл, яхт и любовниц.

Зато Дмитрий Вожжин (между друзьями Вождь) был самым публичным человеком в основной тройке. Медийное лицо, так сказать. Он любил быть всегда на виду, на трибуне и на телеэкране. Микрофоны и объективы чувствовал как свою родную стихию. Отсутствие внимания к собственной персоне, даже временное, приводило его в уныние. Он умел красиво говорить, мог увлечь за собой последователей, группировать людей вокруг себя. Он был хорошим практическим организатором. Оратор – да! Но фантазия и расчёт не являлись его коньком, да и деньгами не был богат. Специальное образование имелось, но не в актуальном профиле. Его привлекала в проекте возможность покомандовать и покрасоваться на трибунах, власть как таковая.

Изобретатели были знакомы с молодых лет, хотя и не являлись близкими друзьями. Вот эта взаимодополняющая троица и претендовала на своё место в истории человечества.

А перед тем, как занять это самое место в истории, троица изобретателей потратила много времени и нервов на обсуждение планов, деталей проекта и распределение обязанностей. Чаще всего они собирались в банковском кабинете Кошелева, отсылали секретаршу и закрывали дверь. О серьёзности этих разговоров свидетельствовало отсутствие на рабочем столе даже чая и коньяка:

- Можно ли увеличить Предел Хейфлика? Вот главный биологический вопрос эксперимента. И мы ответим на него утвердительно, мы увеличим максимальное количество клеточных делений. – Горячился Черепанов, ходил по кабинету и экспрессивно размахивал руками, не слишком заботясь о том, поймут ли его собеседники. Волосы на его голове топорщились в разные стороны. Увлечённые люди редко следят за своей причёской.

- Ты нам эти свои умные фамилии не говори, мы с ними не знакомы, - вяло реагировали компаньоны, не вставая с кресел. – Мы эти митохондрии клеточные лично считать не будем. Ты лучше скажи, сколько будет стоить аппаратура для анализа крови такого типа и где её можно купить?

Кошелеву и Вождю явно не хотелось вникать в биологические нюансы проекта. Наука для них была, скорее, скучна. Как-то всё это было сложно, с трудно запоминаемыми и трудно выговариваемыми словами. А уж геронтологических теорий сколько! Разбираться во всех – ну, уж нет!

- Вычисляй гормон, по уровню которого можно определять эффект омоложения. Придумай ему название, если такового ещё нет. А мы займёмся закупкой оборудования для его выделения и анализа. Вот так будет лучше. – Распределял обязанности Кошелев.

- Я уже знаю такой гормон. Я назову его Геронтологический маркер Черепанова – «ГМЧ». И оборудование для его выделения мне тоже известно. – Голос Виталия звучал победно, а взгляд мечтательно устремился вдаль. Честолюбие овладело его мыслями. Он в своём воображении уже сделал первый шаг на пьедестал истории.

- Прекрасно. Я согласен, – с улыбкой кивнул Кошелев.

- И давайте назовём наше устройство Витаскоп. Так будет звучно и красиво. А, как думаете? – Не унимался Виталий в творческом порыве. «Не только звучно, но и увековечивает имя автора», – думал он при этом про себя.

- Называй, как тебе нравится. По-моему, это вообще дело десятое. Лишь бы машина работала правильно. – Кошелев оставался тем же непробиваемым скептиком относительно всего лирического и пафосного в проекте.

- Ладно, Витаскоп так Витаскоп. Звучит оптимистично. Пойдёт! Я постараюсь чётко донести до широких масс твоё красивое название. – Согласился Вождь, сознавая, что рекламная работа была по его части.

Глава 8. Необычные явления в обществе.

В связи с этим изобретением начали происходить необычные явления в обществе.

Их, в общем, можно было назвать ажиотажной суетой. Появились люди, которые пытались воссоздать данный прибор в условиях мелких лабораторий с целью получения корыстного заработка.

Но эти псевдоспециалисты сразу же были объявлены шарлатанами, по причине заведомой невозможности концентрации достаточной энергии в «домашних» условиях.

Другие люди стали воровать детей и молодых людей с целью передачи жизненной энергии от них к богатым старикам. Киднеппинг на новом витке. Появились объявления в прессе о продаже своей ЖЭ-«витасилы» богатым клиентам. Раньше это были отдельные органы и их трансплантация с целым шлейфом криминала. А теперь – ЖЭ, «витасила» – новая ступень криминала и забот для полиции.

Появились люди, желающие передать собственную жизненную энергию к своим больным или старым родственникам. А также появились самоотверженные доноры для передачи жизненной энергии для социально ценных людей, гениев науки и искусства.

Вот здесь и проявилась вторая серьёзная проблема. Мало того, что сложным делом оказалось определить людей, достойных омоложения. Но и не менее сложной предстала задача подбора доноров ЖЭ.

Кто эти люди, доноры? Они что, сумасшедшие? Отдать свою жизненную энергию другому человеку – это ведь значит укоротить жизнь самому себе. Кто же согласится на такое добровольно?

Вопрос решился после того, как было объявлено о возможности отдавать ЖЭ небольшими частями от нескольких человек, то есть вскладчину. Несколько доноров на одного реципиента, чтобы не наносить значительного ущерба здоровью. Тогда число самоотверженных жертвователей ЖЭ стало достаточным.

Для записи доноров открыли небольшой кабинет на станции перекачки. Сначала посетителей там было мало. Затем, по мере растекания слухов по городу, стала образовываться небольшая очередь из кандидатов. Небольшая, но ежедневная. Дело пошло на лад. Записывали и анонимно, по Интернету и по телефону, и лично.

Запись добровольцев вела языкатая девица, довольно бойкого характера, с ярким макияжем. Ей приходилось быть бойкой, ибо общаться нужно было с очень разными людьми, не все из которых вызывали полное уважение.

Вот на запись пришёл гражданин с заметными признаками регулярного употребления, с соответствующим цветом лица и в «свежей» одежде:

- Дочка, скажи, почём принимаете энергию? Я бы сдал, сколько надо.

- Гражданин, мы принимаем жизненную энергию, а не пустую стеклотару. Ваша энергия не подойдёт. И не надо на меня так дышать! От вас идёт перегар, а не энергия.

Бабушка строгого вида, похожая на учительницу, поинтересовалась, кому конкретно отдадут её энергию. Очень расстроилась, получив отказ по причине её преклонного возраста. Она хотела внести свой посильный вклад в будущее искусства, но только обязательно в высокую литературу, а не в «какую-то там мазню на холсте» или, не дай Бог, в спорт.

Молодой мужчина спросил о том, хватит ли оплаты за энергию для того, чтобы закрыть ипотеку в банке. Получил ответ, затем долго считал в коридоре на калькуляторе, звонил кому-то по телефону, но так и не принял решения.

Романтический юноша предложил свою энергию для омоложения истинных патриотов, настаивая на том, что согласен сделать это бесплатно. Но не смог предъявить паспорт, так как не достиг самостоятельного возраста.

Успешно записался парень с причёской «ирокез», уточнив всего лишь несколько деталей:

- А что чувствует человек при передаче своей энергии? Можно будет записать видосик из капсулы? Какие там ощущения? Это круто? Можно будет потом сфоткаться с тем, кому вкачают от меня?

Это были несложные вопросы для бойкой девицы. Она ответила на них уверенно, хотя первый массовый опыт перекачки ещё не состоялся.

Вспомнилисьопыты прошлых лет по продлению жизни для партноменклатуры. Разные люди действовали в разных направлениях. Кто-то в сторону самопожертвования, а кто-то в сторону самообогащения.

И пошли разговоры в народе. Не только непосредственно возле станции, не только в городе, но и по всей стране. Как же не обсудить такую информацию? У каждого человека находилось своё собственное мнение. Что ж его скрывать? Пресса! Что пресса? Учёные? Они что, самые умные? Все люди приняли участие в обсуждении животрепещущих вопросов…

Кому это вообще нужно и зачем? Что является истинной жизненной ценностью? Как это понимают люди разных сословий, возрастов, профессий и образования? Кто в этом обществе более ценен, а кто менее? Можно ли кем-то пожертвовать для блага «нужных и ценных» людей, или это аморально? Кто из должностных лиц и как пользуется своим жизненным ресурсом? Может быть, они потратят свою жизненную энергию впустую, если им её перекачать?

Вопросы, вопросы… Мнения, мнения…

Глава 9. Творческие дискуссии.

Разговоры на спорную тему активно шли и в творческой среде. Литераторы первыми начали упражняться в риторике:

- Послушайте, коллега, неужели вы всерьёз полагаете, что имеет смысл омолаживать вас, поэтов? Неужели вы по-настоящему думаете о своей общечеловеческой ценности? Это ведь нонсенс! Какой-нибудь поэтишка напачкает два-три стишка на бумаге и уже считает себя знаменитостью. Эко вас, однако, распирает от ощущения собственной значимости. Скромнее надо быть, коллега. Скромнее! Какой литературный вес может быть у произведения на двух листиках? – Начал дискуссию прозаик серьёзного вида, в очках и с небольшой аккуратной бородкой, со значком Союза писателей на левом лацкане.

- Да уж нет, уважаемый. Это вам надо быть скромнее. Это точно. Уж чем вы, прозаики, отметились перед человечеством, так это длиннотами своих описаний, многотомностью скуки, нудными нравоучениями. Читать прозу – тоска зелёная! Весома ваша работа как макулатура, в килограммах. Это да! Сборщики макулатуры вас ценят, но не человечество. Сдайте несколько томов своей нетленки в макулатуру, и вам – может быть, при достижении достаточного веса – выдадут талончик на покупку чего-нибудь поистине ценного из литературы. Ну, например, стихов Пушкина. Вот был бы жив Пушкин, так его-то и стоило бы омолодить. Невозможно технически, к сожалению. – Так ответил прозаику человек с тёмными бакенбардами и кудрявыми волосами. Своё внешнее сходство с великим поэтом он осознавал достаточно определённо и частенько пользовался им для подражания.

- Пушкин? Это тот, у которого «краткость – сестра таланта»? Или что там у него? Я бы умер в нищете, если бы писал кратко. Всё короткое – это чепуха и неформат. Не стоит внимания.

- Краткость – сестра таланта, это у Чехова. А он из прозаиков, между прочим. Не надо показывать свою невежественность. Будьте серьёзнее!

- Да уж, мы-то люди серьёзные, стишочков не пишем. Не вздыхаем, глядя на луну, на ямбы-хореи не молимся, за рифмой не гонимся.

- Ох уж, эта ваша нерифмованная дребедень. Ни чувства передать, ни песню сложить. Не то! Не понимаю. – Поэт уже выходил из себя и говорил сердито и громко.

- Да вам, коллега и не надо ничего понимать. Найдутся специалисты и всё поймут без вас. Знаете, что сказал по этому поводу Борис Стругацкий? «Писатель – это не тот, который пишет, а тот, которого читают», - вот на что нужно ориентироваться! Коллега! – Писатель в свою очередь перешёл на хриплый крик.

- Что же вы, коллега, всё пытаетесь меня поразить и удивить своими объёмами и весом произведений? Хоть ценность настоящей литературы в килограммах и не измеряется, но всё же … Мой-то килограмм поэзии поценнее будет вашего килограмма прозы. Уж так-то!

- Вот уж сейчас удивили. Да как же вы, сударь, сможете из своей поэзии набрать целый килограмм? Может, для солидности сложите оба своих исписанных листочка в стопочку? Так не потянет никак... Так ещё и вот что… от вашей, с позволения сказать, литературы отчётливо попахивает плагиатиком… за версту слышно. – Уже ехидно произнёс писатель.

- А вот тут уж не позволю. Я – да будет вам известно, любезный – плагиатом не пользуюсь. Никогда! Как на мой вкус, плагиат – это как доедать с чужой тарелки… Фу! Не моё! Неприлично доедать с чужой тарелки, даже вкусное. Готовьте сами свою еду!

- Еду? Какую еду? Ваши ориентиры мне вообще не понятны.

- Мой ориентир – это поэт, который «памятник себе воздвиг нерукотворный».

- Воздвигайте, воздвигайте…

Стук резко поставленного стула, хлопанье дверьми – вот звуковое сопровождение страстной «творческой дискуссии деликатных интеллигентов».

Споры не утихали и среди работников мольберта. Художники стояли перед картиной в галерее и спорили о своём. На картине было изображено Что-то. Эмоциональность разговора слышалась в каждой фразе:

- О, Боже! Что это? Что это вообще такое? У меня ощущение, что вы вчера впервые взяли в руки кисти. Никакого чувства цвета. И вот эту работу вы считаете ценной? И себя вместе с нею? – Резко высказался импрессионист, сделав эффектный жест правой рукой вокруг картины. Ладонь этой руки, по обыкновению многих художников, была заметно выпачкана синей краской, что свидетельствовало об увлечённости творческой натуры. Ультрамарин так плохо отмывается.

- Позвольте, не согласен с вашей иронией. Именно эта работа и является ценной, как и стиль в целом, как и автор лично. Уверен! – В таком же резком тоне ответил абстракционист, сделав жест левой рукой с ладонью, выпачканной жёлтой краской. Он тоже имел увлечённую творческую натуру и знал об обыкновении многих художников. Кадмий тоже плохо отмывается, как и ультрамарин.

- Коллега, о чём вы говорите? У меня такое ощущение, будто вы хотите меня просто оскорбить. Меня, последователя Ренуара? Всем известно моё тонкое, изысканное чувство колорита. А что вы мне показываете? Это же отвратительное цветовое решение! Так же невозможно.

- Причём здесь вообще цвет? Линии и ассоциации – вот что здесь!

- Ну, ведь всем же известно и моё тонкое, взвешенное чувство композиции. А что у вас? Какой-то круг посредине? Как это пошло! Мне даже трудно находиться рядом! Никакой перспективы, никакой глубины. А где воздух, где воздух? Импрессия – вот основа всего в живописи. Впечатление – вот что надо передавать на полотне.

- Не вам, импрессионистам, рассуждать о композиции. И я бы вообще не советовал вам говорить о композиции с вашим чувством линии. Мой рельеф мазка вам непонятен, как и недоступен весь смысл самой простой абстракции. Вам что чёрный квадрат, что красный круг – всё одно, всё недоступно. А передавать на полотне нужно исключительно высший смысл, не связанный с вещами и предметами, ассоциативный в чистом виде! Только его!

- И вы хотите вот это представить на конкурс? На соискание права на продление жизни? Это самонадеянно, как минимум.

- Да-да, там комиссия разберётся.

- Ну, уж увольте! Вам если добавить несколько лет жизни, так вы всё равно будете продолжать малевать эти свои каракули. Точно! Но это уже без меня. Я вижу, что вам трудно понять даже, чем живописец отличается от маляра! – Импрессионист, энергично выходя из зала, закончил разговор тем же хлопаньем дверью. Иногда люди используют двери для красноречивого окончания светской беседы. Традиция такая? Или привычка?

Обсуждение продолжалось между кинорежиссёром, телеведущим, популярным актёром и оператором видеосъёмки. Они спорили, кто из них чаще бывает в кадре телевидения, или кто из них важнее для съёмки этих самых кадров. Атмосфера в студии кипела. Звучали экспрессивные слова «бездари» и «халтурщики». Режиссёр возбуждённо говорил:

- На съёмочной площадке главный всегда я! При получении дополнительной жизненной энергии я смогу снять ещё много хороших фильмов и войти в историю. А хороший актёр становится известным и популярным только под управлением гениального режиссёра. Актёр – это всего лишь инструмент в искусных руках мастера-режиссёра, даже если он талантлив сам по себе. Вы меня поняли? – Режиссёр в цветастой рубашке держал в руках рупор, без которого он, по всей видимости, не мог обходиться никогда.

- Мы тебя поняли, только возразить никак не можем. Ты же кричишь в свой рупор, как для глухих. И никого не слушаешь.

- А что вас слушать? Вы должны говорить свои слова только по сценарию. Вот скажите, чьи имена стоят первыми в титрах любого фильма? – На этот довод режиссёра собеседникам ответить было нечего. Оператор при этом скромно молчал. Он знал, что его имя поставят в титрах далеко не первым номером, а ближе к окончанию. – Я понимаю, ребята, что вы важны и нужны в кинематографе. Да, вы важны со всеми вашими талантами. Уважаю. Но вы все похожи на алмазы без огранки и оправы. Твёрдые, но не блестящие. А огранщиком-то как раз и является режиссёр.

- Вот и снимай сам себя… огранщик. И про озвучку не забудь. Тоже сам сделаешь. Потом монтаж сделай, само собой, тоже самостоятельно. У тебя получится всё сделать самому, талантище. Только как бы не пришлось самому ещё и билетики на входе в кинотеатр продавать. – На этот выпад не нашлось аргументов уже у режиссёра. Он, молча, тяжело дышал. Актёр говорил, что режиссёр может состояться и сделать себе имя только при наличии хорошей команды талантливых актёров. Громкость спора нарастала, тон дискуссии повышался. Пора было хлопать дверью.

- Ладно, вы тут спорьте, сколько душе угодно. А я пойду готовиться к эфиру. Мне сегодня работать в кадре… независимо от ваших талантов. Мне – новости комментировать… каждый день! – Завершил перепалку телеведущий и вышел без дополнительных шумовых эффектов. К чему нервничать? Он знал, что в соседней студии его уже ждут объективы включенных камер. Он знал, что в историю телеведущие попадают редко, но известности при жизни им вполне хватает.

Включились в общую полемику и представители музыкального цеха. Композитор, автор классической музыки, назвал дирижёра оркестра национальных инструментов деревенским балалаечником. А его кнопочный аккордеон, сиречь баян, бесцеремонно назвал гармошкой. Тот ответил словечком «бахало» по адресу композитора, явно намекая на его сходство с Бахом. И предложил ему «дуть отсюда в трубу», имея в виду орган.

- Да, коллега, я знаю, что у вас идеальный слух. Только почему-то мне кажется, что Боженька поцеловал вас в уши, но не в мозги. Консерваторское образование вас не обогатило. Будьте умнее.

- Вы всю жизнь машете своей дирижёрской палочкой, а ведь она вовсе не волшебная. Ничего порядочного создать вам так и не удалось. «Вечное» – это не про вас. Омолаживать вас не имеет смысла. – Такими словами «угощали» друг друга музыканты.

Произносились убедительные аргументы типа «а нам по цимбалам ваши ноты» и «не лезьте со своими барабанами в чужой оркестр», а также «здесь никто не будет играть по вашей партитуре». При всём разнообразии инструментария, музыканты были настроены на громкую музыку, без всяких камертонов.

Да, все эти «тонко настроенные творческие души» вели между собой исключительно художественные и нравственные беседы о высоком искусстве. Говорили о возвышенном, о смысле жизни. Музыканты «мерялись» кантатами и сонатами. Диспуты были выдержаны в строгом «конструктивном» духе.

Глава 10. Рекорды, звания и капиталы.

Спортсмены обычно бывают немногословны. Но при этих обстоятельствах пошумели и они. Слова «чемпион» и «золотой медалист», обычно вызывающие уважение, в этой ситуации никого не впечатляли. Ибо мнение «серебряных» просто не учитывалось.

Одних «олимпийских» уже было предостаточно, чтобы создать напряжённость среди атлетов. Спортсмены соревновались за общественное признание и место в списке, временами далеко не спортивно.

Бегун спринтер, например, обозвал шахматиста медлительной черепахой без мускулатуры:

- Вы, шахматисты – вообще спортивное недоразумение. Не двигаетесь совсем и поднимаете такие «тяжести», целых «коней» передвигаете. Кавалерия настольная!

- А вы, бегуны, похожи на большую мышцу без мозгов. Быстро двигаетесь, но не успеваете сообразить куда, – ответил на это шахматист. Вполне резонно, что скажешь?

Штангист услышал слова «поднимать тяжести», но не понял, о чём шла речь. И не успел отреагировать. Боксёры в дискуссию не вступали, молча ждали, когда противник «раскроется» для нокаута. Да и какие из боксёров ораторы? Игрокам командных видов спорта тоже пришлось отмалчиваться ввиду многочисленности претендентов. Ведь нельзя же забраться в камеру перекачки всей командой!

- Зачем вам, ребята, перекачка? – Не унимался шахматист. – Вы же можете просто перезапустить свой компьютер. Кнопочку питания нажать два раза и всё! У вас сразу появится ещё несколько жизней. Так устроено во всех виртуальных играх. Вы на своих стадионах бегаете также бестолково, как и компьютерные мультяшки. Сколько вам жизней не дай – всё равно будете бегать по кругу безо всякого смысла.

Штангист опять не понял суть подвоха, но почувствовал издёвку в интонации и начал подниматься со своего стула. Соотношение весовых категорий стало уже очевидно не в пользу шахматиста, он решил не усугублять обстановку. Тем более что другие спортсмены, включая боксёров, смотрели на него явно недружелюбно.

Не отставали от других и учёные разных профилей. Спорили, обзывали друг друга неучами и невеждами. Размахивали монографиями и патентами.

- Хороший профессор всегда ценнее, чем сотня простых доцентов, - говорили некоторые учёные. Скорее всего, эти слова принадлежали именно профессору.

- Наш вклад в мировую науку!… - говорили другие, произнося это с особым пиететом, с поднятием рук вверх в позе «оранты».

Но оценить этот самый вклад оказалось очень сложным делом. Как же их сравнить между собой – всех этих физиков и химиков, математиков и астрономов? Они ведь все такие разные. Гуманитарии никак не хотели сидеть рядом с технократами, «точные науки» не любили «неточных». Биологи и медики презрительно косились в сторону механиков. Да, учёные степени и звания существуют. И они известны относительно каждого. Но в этом ли состоит ценность человека? Тут в затруднении оказался бы даже Нобелевский комитет со всей его многолетней практикой выбора… Кого же вносить в списки?

Богатенькие граждане имели на проблему свой взгляд. Они знали, в чём состоит «смысл жизни».

- Я могу купить всю эту станцию вместе с персоналом и территорией. – Сказал один из олигархов в кабинетном разговоре. Ни дымящейся сигары, ни курительной трубки во рту этого человека не было, но весь его вид, и поза, и одежда, говорили о том, что обращаться к нему лучше всего на английский манер – Босс. Власть накладывает свой отпечаток на внешность.

- Я могу купить вообще весь этот город. – Возразил другой. Сказали, но не купили. Кто же им указ? Надо заметить, что олигархи разобрались в приоритетах между собой быстрее других. Все понимали, что «деньги – это деньги». У кого их больше, тот и первым «заказывает музыку». И деньги при всех амбициях можно посчитать легче всего. Здесь ценность для человечества могла быть измеренной в прямом смысле, в валюте. Ну, там… акции, золотовалютные резервы. Активы, одним словом… Все эти рейтинги уже были давно посчитаны и регулярно публиковались. Лишний раз трясти кошельками не пришлось. Да и хлопать дверями в этих кабинетах было не принято.

Военные, к слову, тоже довольно быстро решили между собой эту проблему первенства. Ордена и должности, победы в баталиях как-то сразу были «вынесены за скобки» в дискуссиях полководцев всех рангов. А вот звания – это именно то древнее изобретение людей в погонах, которое всегда позволяло быстро выяснить «кто есть кто» в трудной ситуации. Военные просто сошлись на том, что самыми ценными являются старшие по званию. И всё тут! Никаких вопросов…

Олигархи «мерялись» капиталами и производственными мощностями заводов. Спортсмены – рекордами. Профессора хвастались своими степенями и диссертациями. Но никак не становилось понятнее, кто же из них ценнее перед человечеством. А между тем, не всё человечество состоит из интеллигентов. В состав человечества входят очень разные люди…

Глава 11. Президент.

В кабинете президента шла обычная напряжённая работа. После совещания по текущим вопросам глава страны попросил остаться начальника особой службы и предложил ему пересесть за специальный чайный столик в углу кабинета. Это было место для доверительных бесед:

- Уважаемый Сергей Петрович, вы знаете, как я вам доверяю. Вот у меня возникла к вам просьба конфиденциального характера. Конфиденциального!

- Я весь внимание, господин президент.

- Хочу попросить вас выяснить некоторые нюансы этой разрекламированной и нашумевшей новинки. Я говорю о станции перекачки жизненной энергии.

- Да, господин президент. Я уже кое-что слышал об этой станции и навёл некоторые предварительные справки. В каком плане вы интересуетесь?

- Ну, для начала неплохо бы выяснить, используя возможности вашей службы, надёжность этого проекта. Что и как, законность, безопасность… Ну, вы меня понимаете?

- Я прекрасно вас понимаю, господин президент. По предварительным данным, там всё неплохо. Нарушений законодательства не обнаружено. Пока всё приемлемо. Следует ли мне понимать ваш интерес как распоряжение провести углубленную проверку?

- Да, пожалуй. Именно углубленную проверку… Я видите ли с некоторого времени стал задумываться о тех проблемах, которые принято называть вечными… Да-да… Смысл жизни… Вечность и мы… И всякие такие грустные мысли приходят в голову, о возрасте и человеческой сущности. Да… Я, вы знаете, уже не молод. Но планы на будущее имеются. И планы большие, одной жизни может и не хватить. Тем более, не хватит моей оставшейся. Вот как-то так…

- Кажется, я начинаю понимать. Вы хотите выяснить возможность омоложения именно для себя? И хотите предварительно оценить степень риска? Это разумно. Что ж? Я вас понял. – Начальник особой службы был корректен и предупредителен, как всегда.

- Да-да. Именно степень риска… Ну, и конфиденциальность, сами понимаете. Никакой прессы, ни в коем случае. У меня уже хватает седых волос из-за их дотошного интереса к моей персоне. Но главное, что меня останавливает, это всё-таки не пресса и не риск. А всё-таки есть сомнения по поводу целесообразности… Знаете ли? Стоит ли вообще…

- Простите мне мою смелость, господин президент, но я не разделяю ваших сомнений по поводу целесообразности. Кого же ещё стоит омолаживать, как не вас? Вы самый главный и, само собой разумеется, самый ценный человек в стране. Это вне всякого сомнения.

- Вы серьёзно так думаете?

- Это вне всякого сомнения, - уверенно повторил начальник особой службы. – Я приложу к решению этого вопроса все возможные усилия. Не беспокойтесь.

- Да-да, прошу вас. Видите ли, я осознаю, что моя личная человеческая ценность может быть и не такой высокой, как необходимо для проекта. Но мои планы… возможность свершения чего-нибудь важного для общества и всей страны… столько задумано на будущее…

- Несомненно, вы правы, - ещё раз повторил начальник особой службы, выходя из кабинета.

Как же трудно удержать язык за зубами, если ты единственный человек, который владеет интересной информацией? Внутреннее давление распирает такого человека, не даёт покоя. Конфиденциальность – это о чём? Как же не сообщить «по секрету» друзьям этот секрет? А друзья у начальника особой службы, конечно, были. Это ведь целая пытка – знать секрет и не проговориться. Что ж за радость пытать самого себя?! Министр внутренних дел и начальник таможни первыми узнали о планах президента на омоложение. Естественно, с обещанием никому не распространяться… Естественно, с юмористическими комментариями… Они, в свою очередь, рассказали этот секрет своим жёнам. Тоже с требованием не болтать на всех углах… Те – подружкам. У жён министров ведь тоже есть свои подруги. Таким образом, слух о намерениях президента быстро стал достоянием всех сплетников из элиты страны. Каждый стремился обсудить и осмеять президента, при этом, не забывая о собственных амбициях по поводу омоложения. Как говорится, «шило в мешке»…

- Да, наш-то – «молодец»! Помолодеть решил… ну, совсем как Иванушка-дурачок в сказке про Сивку-бурку. Только в трёх котлах купаться не хочет, а хочет с помощью станции перекачки. Лихо! Ему бы на покой уже давно пора, на диванчике полежать с кроссвордами. Вот бы страна отдохнула от этого деятеля…

- И не говорите… согласен… кроссворды с его историческими решениями были бы полезнее государству, чем решения по госбюджету. Меньше вреда…

Глава 12. Интриги.

Изобретатели собрались в привычном банковском кабинете на свою обычную встречу, для обсуждения текущих вопросов. Череп говорил в своей характерной манере, энергично жестикулируя.

- Какие интересные возможности открываются перед всем человечеством. Да, мы имеем все шансы войти в историю. – Виталий Черепанов с жаром и увлечением рассказывал товарищам о перспективах проекта в планетарном масштабе, улучшении условий жизни на Земле, о счастье для всех людей.

Его слова звучали вдохновенно, но несколько наивно. – Мы совершим революцию в биологии. И деньги меня лично особо не интересуют.

- Вот тебе раз! Деньги его не интересуют, видите ли! А нас-то как раз интересуют. – Возразил Кошелев, который сидел на диване, вальяжно развалясь.

- Слушай, Череп, давай каждый из нас будет заниматься тем, что у него лучше всего получается. Вот у тебя получается заниматься технической и медицинской частью проекта – вот этим и занимайся. А деньги ты считать не умеешь... по-моему... уж извини!

Деньги как раз-то и важны. Мы вот ими интересуемся. И деньги пусть считает Кошелёк! – Изрёк Вождь. После этой фразы Александр Кошелев выпрямился и принял позу директора на совещании, стал постукивать ручкой по корпусу ноутбука. – И не перетягивай на себя одеяло. Надо работать командой. Без нас ты будешь не Череп, а просто черепок.

- А средства массовой информации пусть берёт на себя Вождь. Он публичный. У него это получается, он умеет красиво говорить. Вот как-то так. – В свою очередь поддержал приятеля Кошелев.

- Давно уже пора завершить рекламную часть проекта, затем перейти от рекламной части к практической, к составлению списков кандидатов и сбору денег. – Настаивал Вождь.

Изобретатели обсуждали между собой, как лучше сделать следующие шаги. И не могли прийти к согласию. Черепанов предлагал устроить ещё одну серию проверочных экспериментов, чтобы увереннее убедиться в работоспособности метода. А его партнёры хотели приступить к началу омоложения уже в скором времени. Черепанов не смог найти нужных слов для их убеждения, расстроился и вышел из кабинета. Он был эмоционален и вспыльчив.

Кошелев и Вождь остались в кабинете вдвоём и продолжали разговор:

- Ты почаще говори, что его имя войдёт в историю. Ему это нравится. Череп… черепок в истории… смахивает на керамические осколки древнегреческих амфор. Разбитые амфоры на дне моря, черепки посуды на раскопках – тоже история... Нет лучше компаньона для финансиста, чем мечтательный идеалист. – Сказал Кошелев с презрительной усмешкой. – А мы сами можем и не входить в историю. Это как дело пойдёт… Может так получиться, что нам лучше будет вообще не светить свои имена нигде.

- Да, если на Земле найти уютный уголок с пальмами и лазурным морем на отдалённом острове, то там необязательно будет рассказывать всем, где ты взял деньги для приятной жизни.

- А тебе совсем необязательно будет крутиться перед телекамерами с изложением предвыборной программы.

- Необязательно, да… но это я люблю делать даже просто так, без особой цели.

- Да уж, это я заметил, – прищурил глаза Кошелев. – Телекамеры ты точно любишь. Тебя хлебом не корми, дай поговорить на публике. Но это и хорошо. Счастливые люди заняты той работой, которую они согласны выполнять даже бесплатно. А ты ведь согласен… хотя и не бесплатно. Выступай, веди народ в светлое будущее. Непременно с заботой обо всех и каждом. У тебя это получается… Только не забывай вовремя менять результаты клиентских анализов. И не запутайся при этом. Их будет много. Геронтологический маркер в истории пусть носит имя Черепа, пусть он радуется, а реально работать будем с ним мы. А он пусть «витает в своих облаках». Для мечты детства это не вредно, пусть себе мечтает. И старайся как можно меньше пускать его в лабораторию. Возьми её работу на себя полностью. Потрудись.

- Да, согласен. Нужно нам обоим быть очень внимательными, чтобы не запутаться в этих бланках учёта анализов. Иначе мы можем в историю не войти, а вляпаться. Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы материалы анализов выходили за пределы нашей собственной лаборатории. Журналюги шныряют везде, как голодные волки. Им только дай тему для сенсации. В момент раскопают то, что мы не хотим показывать. Нужно тестирование проводить исключительно в своей лаборатории без всякого внешнего вмешательства. – Вождь был абсолютно серьёзен. – Хорошо, лабораторию я возьму на себя. Не волнуйся.

- Мы с тобой изначально знали, как будем действовать. Кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Слышал ведь? Мы своё выпьем обязательно.

Глава 13. Процедура.

И вот, наконец, этот важный день наступил. Процесс пошёл! Оптимисты оценивали важность момента с очень большим энтузиазмом. Некоторые даже высказывались в том духе, что у человечества теперь есть три отправные точки в истории: первая – это Рождество Христа; вторая – это полёт Гагарина в космос; а третья – это дата первого омоложения человека.

Ну, да! Все три даты значительные, не поспоришь. И люди, которым выпала честь и счастье войти в историю лично, безусловно, были достойны этого.

Публичные обсуждения, учёт всех человеческих качеств и достоинств, конечно, сделали своё дело. Первыми были именно они, самые достойные, лучшие, избранные. Никак иначе.

Но мы не будем подробно рассматривать личности этих людей. Не стоит лишний раз теребить биографии и послужные списки тех, кого уже и без того многократно «просветили через общественный рентген», «просеяли через мелкое сито», «рассмотрели под микроскопом» на предмет моральной чистоты и высоких ценностей. После такого особо повышенного внимания общества, сама процедура омоложения уже показалась не такой яркой и важной. Главное – это составить списки достойных. А после этого уже сам процесс стал не слишком-то и интересен, потому что в очереди непосредственно перед капсулами проблем не возникло. Разве что совсем немного, чуть-чуть. Из-за лёгкой нервозности клиентов. Список очередников есть – конкуренции нет. Нет конкуренции – нет проблем и скандалов. Все ждали своей очереди смирно, с соблюдением взаимной вежливости и этикета.

Далее всё пошло, как и было предписано в технологии. Избранные реципиенты ложились в свои капсулы, жертвы-доноры энергии в свои. Весь текущий сервис по обслуживанию клиентов – за счёт фирмы. Деньги в банк перечислены заранее с учётом всех составляющих затрат, вплоть до зубной щётки и тапочек. Клиентам оставалось только вовремя прийти и думать о смысле жизни и судьбах человечества. Не о мелочах.

Равномерно шумели кондиционеры и гудели трансформаторы накопителей энергии. Моргали загадочные лампочки на пультах. Персонал в белых халатах успокаивал своей предупредительностью и уверенно трогал переключатели. Все передвигались озабоченно, спокойно и без суеты. Каждый клиент чувствовал, что волноваться и нервничать просто неприлично – статус избранных не позволял. Капсулы закрывались с мягкими щелчками. Видеозаписи велись только на внутренние камеры. Вся пресса была выдворена в самой жёсткой форме. Всё предусмотрено по высшему разряду, как и положено в таких важных исторических случаях!

Капсулы закрывались согласно процедуре, затем открывались через назначенное время. И клиенты садились в них, затем вставали при обходительной поддержке персонала. Каждый в первую очередь – про себя, не вслух – задавался вопросом: «Я уже стал моложе или этого ещё не видно?» Но видно не было ничего. И ничего не чувствовалось, и ничего не ощущалось. Такова технология – все ощущения придут позже, после перестройки организма по формуле обновлённой ДНК. Ждите! Ждите результаты анализов геронтологического маркера. Ждите… вам скажут…

Глава 14. Не может быть!

Однако же, как говорится, «сколько верёвочке не виться»… а произошло то, что и должно было произойти по всем законам жанра… то есть, начались подозрения…

Один из клиентов, причём изначально не самый капризный, почему-то решил перепроверить результаты своих анализов геронтологического маркера. Вероятнее всего, молодость не пришла к нему в виде счастливого всплеска свежих эмоций.

Можно догадаться, что этот клиент втайне надеялся на чудесное превращение себя в энергичного и деятельного человека, причём быстро, вопреки подробным объяснениям медиков на станции перекачки.

Ему ведь так подробно объясняли, что надо просто терпеливо подождать до полной перестройки организма! Говорили, что омоложение идёт медленно, но уверенно. А он – поди ж ты, какой нетерпеливый – не захотел ждать и усомнился! Ну, как вот таких людей омолаживать? А ещё избранный!

Этот недоверчивый клиент понёс свои бланки в лабораторию анализа крови в другом городе и заказал повторный анализ геронтологического маркера. Там сделали этот анализ, как сумели и выдали результат. Клиент сначала прочитал справку, затем долго думал над тем фактом, что новые цифры имеют заметные расхождения с исходными данными, пытался самостоятельно разобраться в причинах. Затем он решил подумать над этим вопросом вместе с другим клиентом перекачки, который тоже не испытал всплесков свежих молодых эмоций. Тот, в свою очередь, тоже заказал повторный анализ и тоже увидел расхождение в цифрах. Вот тебе раз! Как же так? Не может такого быть! Где-то просто получилась технологическая ошибка!

После совместных раздумий оба озадаченные решили расширить круг сомневающихся. И вот уже другие «помолодевшие счастливчики» удивлённо вглядывались в бланки своих анализов, сделанные в совершенно разных и независимых лабораториях в разных городах.

Вот тебе на! Цифры были неумолимы, они имели явные расхождения с исходными данными лаборатории станции перекачки. А ведь на всех документах стояли подписи и «мокрые» печати! Как же так, ещё раз? Не может такого быть! «Нас что, всех обманули?» - Спрашивали они друг друга по телефону. Нет, не могут же серьёзные люди, специалисты и изобретатели врать так беспардонно.

Глава 15. Обман столетия.

Когда количество озадаченных и сомневающихся достигло критического числа, они стали связываться между собой, собираться небольшими группами и обсуждать ситуацию. У каждого на руках были бланки с анализами маркера из независимых лабораторий. Они многократно сравнивали их с анализами со станции перекачки.

Слова неутешительного вывода звенели в напряжённом воздухе. Обман!

Не может быть? Уже может! Уже точно может быть и уже есть!

Всех обманутых объединяла общая кричащая мысль – надо срочно найти этих пройдох и наказать по всей строгости… Только вот сделать это нужно без излишней огласки в прессе. И так уже шума наделали много. Обманутыми ведь являлись люди очень известные в обществе, элита, избранные… Лучших людей современности обманули самым «лучшим» образом. Ужас как некрасиво!

«Помолодевшие» сначала злились и ругались, проклиная горе-изобретателей, затем решили всё же обратиться за помощью к самому, на их взгляд, компетентному в таких случаях человеку. К нему и послали авторитетных делегатов:

- Уважаемый Сергей Петрович! Вы, как начальник особой службы президента, и есть тот человек, который способен решить такой щекотливый вопрос. Ситуация крайне обидна для пострадавших от обмана, сами понимаете… Мы не хотели бы огласки… Тем более, что по слухам пострадал Сам. Или это неправда?

- Извините, я не уполномочен давать комментарии по этой теме. Но поисками нашей ловкой троицы займусь обязательно. На сей счёт не сомневайтесь. Я приму все возможные меры. Разыщем в самые короткие сроки. Я уведомлю вас о результатах.

Но хитрецы на то и хитрецы, что их нельзя взять вот так, голыми руками. Они просто исчезли из страны. Как говорится, в неизвестном направлении. Покинули пределы, так сказать… И, что особо обидно для особой службы, неизвестным способом. Это стало ясно после нескольких дней безуспешных поисков. Не было обнаружено никаких следов пересечения и покидания… «Все возможные» меры оказались недостаточными, и этот прискорбный факт теперь нужно было как-то принять. Их банковские счета оказались обналиченными. Денег на счетах не было! Вот это да!

«Обман столетия» - какой шикарный слоган для средств массовой информации.

Звонкий и «хлебный».. Новая сенсация рождена и опять дала пищу машине массового информирования. Толчок к запуску, и вот машина закрутилась с новыми оборотами. Ажиотаж нарастал с новой силой, с элементами повторения предыдущей кампании, но с противоположным знаком. Корреспонденты начали яростно ругать то, что только недавно хвалили. Теперь избранным уже «перемыли все косточки», по нескольку раз, не оставив без внимания ни одной. Никакой пощады авторитетам и известностям! Тот, кто однажды попался в лапы информационному монстру, уже не имел шансов выскользнуть целым и невредимым. Таков закон жанра. «Вы не хотели излишней огласки? А… да-да-да!»

Какое же это счастье укусить в прямом эфире того, кто ещё вчера торжественно возвышался в шаге от пьедестала, а сегодня беспомощно трясёт каким-то непонятным бланком анализов какого-то маркера крови! Название этого ге-рон-то-ло-ги-чес-ко-го маркера крови полностью никто не мог даже выговорить, но все старались произнести его с максимальным презрением. Ату его!

Не смог устоять на пьедестале – изволь на эшафот! Ты же не серость какая-нибудь, чтобы просто посмотреть репортаж дома по телевизору? Ты – избранный, тебе нет места в толпе на площади, ты не ездишь в метро. Изволь участвовать в публичной казни как главный персонаж! Вот так, именно так… «по-доброму».

Глава 16. Пазлы.

Каждый человек стремится понять окружающую действительность, упорядочить своё мировоззрение, разобраться в жизни. Для этого он анализирует происшествия, сопоставляет события и факты, ищет логику их развития и закономерности. Эти действия образно можно сравнить с детской игрой, которая предназначена для развития пространственного мышления. Это пазлы.

Пазл – это большая картинка, разрезанная на множество мелких кусочков разной формы. Задачей игры является восстановление цельной картинки.

Нужно собрать воедино большую картинку при условии того, что её отдельные части не несут в себе достаточной информации о целом изображении. Из каждого отдельного кусочка трудно понять, что получится в итоге. Животное? Домик? Фрукт? Ребёнок пытается догадаться, в каком месте нужно расположить пазл, как его повернуть, чтобы картинка сложилась воедино. Но это в случае детской игры.

А как мы, взрослые, складываем свой пазл мировоззрения? Ведь окружающую действительность мы все видим почти одну и ту же. Но пазл у каждого получается свой.

Мы все должны помнить, что наш собственный пазл часто выглядит так – отсутствуют многие кусочки картинки; некоторые кусочки есть, но они из другого набора; а многие кусочки просто перевёрнуты обратной стороной. Попробуй, разберись, что там! Сложить общую картинку можно, но для этого приходится долго сопоставлять разные элементы, отбрасывать лишнее, переворачивать наоборот.

И всё равно в итоге будут определённые пропуски и недостачи. Кто-то коварный подменил и перевернул некоторые части пазла, а другие просто выбросил. Нужно включать воображение и логику. О цельном смысле жизни придётся догадываться, ибо наш главный пазл и есть сама жизнь…

Существуют ли в принципе люди, которые втайне не считают себя достойными высшей оценки общества? Может быть, может быть… только их надо ещё поискать. Пока вот ещё таковые не найдены… Или это только субъективное мнение автора? Нет-нет, речь ни в коем случае не идёт о нескромном хвастовстве, о публичных признаниях собственных заслуг, даже не о самовосхвалении в узком кругу друзей. Мы даже не говорим о вечном риторическом алкогольном вопросе «Ты меня уважаешь?»

А говорим о другом… Речь идёт о самооценке исключительно в своих глазах, наедине с совестью. О чём думает самый скромный монах в самой уединённой келье самого отдалённого монастыря? Возможно, он видит себя самым близким к Богу? Как же быть нам, простым грешным смертным? Каким мерилом измерить человеческое достоинство себя любимого?

Звания, награды, статусы, заслуги, рекорды, популярность, лавры победителя… Что из этого важно? Что, как всеобщая ценность, сохранится в веках? Ведь лавровый венок – это часто всего лишь душистый пряный веник. Нельзя давать этому запаху славы одурманить себя. Ведь любой запах легко уносится ветром, а глупый вид остаётся надолго.

Так что же всё-таки в итоге? А в итоге предлагаю напрячь фантазию и включить воображение – представьте себя уже на пьедестале … Это будет потом… возможно… намного позднее… Вы такой весь бронзовый или каменный, заслуженный и известный… на вашем пьедестале буквы слегка истёрты временем… внизу влюблённые назначают свидание… жизнь идёт своим чередом, но некоторые прохожие всё же спрашивают друг друга: «А кто этот человек? Зачем здесь стоит? Чем заслужил?»… И голуби… голуби… эти вечные враги памятников …