Полюстровская с газом (СИ) [Риндер Хродеберт] (fb2) читать постранично

 Двадцать девятого декабря две тысяча** года, близко к полуночи, в техническом помещении между панорамным рестораном и обзорной площадкой Лахта-центра собралась странная компания, чтобы в неурочный час на высоте четыреста пятидесяти метров отметить приближающийся новый год и пожелать друг-другу разных традиционных приятностей. Странность компании заключалась в том, что собрались они вместе буквально на днях, для работы на нескольких некрупных корпоративах в этом самом Лахта-центре, или, как называли вздёрнутый над устьем Невы шпиль хамоватые питерские гопники, в Газпром-члене.

***

  "И собрал он семерых детей солнца, и закупорил их в герметичном сосуде, и стал терпеливо ждать, когда откроют они ему сокровенные тайны свои и соединятся в виде белого эликсира, чтобы в тишине, тьме и покое погрузились они в самоё себя, осознали силу свою и свою угрозу для мира людей, и преобразовавшись в эликсир красный, явили бы свету Stein der weisen, заповедное сокровище Тота" Яхонтовая скрижаль Гермеса Триждырождённого.

***

  Запершись изнутри, чтобы никто не помешал скромному веселью, участники праздника расселись за уставленный закусками и напитками предновогодний стол. Во главе стола располагался повар, Андрей Исаевич Почкин, как старший по возрасту и положению в коллективе. Справа сидела дочь его, подозрительно платиновая юная блондинка, Варвара Андреевна, временная официантка. Слева - черноволосая Ксения Петровна Будовань, цветущая девушка, тоже официантка. Рядом с ней бармен - буфетчик, Виктор Максимович Прохоров- гей, затем звукооператор Ментеймир ибн Нурмухамед абу Сулейман Курбанов, и, по левую руку, в одиночестве, программист Вася Бабкин. Напротив повара сидела сухонькая пенсионерка, Анна Павловна Нург - посудомойка и уборщица.

  Провожая уходящий год, все, кроме Варвары Андреевны налили себе водочки (она предпочла сухое белое) и приготовились выпить за всё хорошее, что было в прошлом. Андрей Исаевич встал и сказал, - Ну, чтоб следующий был не хуже.

   Выпил, вдохнул воздуху и не садясь, запил пузырящейся минералкой. После чего прошептал что-то вроде "Трисмегист" выпучил глаза, схватил себя руками за горло и, загребая ногами, упал мимо стула на пол. За минуту, пока остальная компания выпадала из прострации, лицо несчастного повара приобрело медно-зелёный отлив, дыханье исчезло и стало понятно, что он умер.

***

  "Теперь, покидаю я вас... Теперь, предо мною открывается вход, или выход. Схожу я во тьму вечной ночи. А вам искать ускользающий свет, путь от простой тёмной правды к непостижимой сияющей истине." Яхонтовая скрижаль Гермеса Триждырождённого.

***

  С дочкой покойного случилась истерика, из которой выводила её напарница. Мужчины накрыли остывающее тело скатертью с соседнего стола, а пенсионерка названивала в полицию. Полиция обещала быть в течении получаса. Тимур и Василий бросились отпирать дверь. Василий от нервности движений всё никак не мог справится. Тогда могучий батыр Ментеймир отодвинул тщедушного программиста и повернув, сломал ключ так, что в пальцах осталась плоская часть. Та, что с бородками, призванная отпирать и запирать замок, застряла в нём насмерть. Ни убежать, ни спрятаться.

  Бармен Витя принёс из бара бутылку холодной воды, полез в карман пиджака за мультитулом, чтобы её открыть, но вместе с супер-ножом вытащил небольшой пузырёк тёмного стекла с навинченной на него пробкой. Остроглазая Анна Павловна ткнула костлявым пальцем в пузырёк и спросила Витю,

  - Это не стрихнин ли у тебя Витюша?

  Тут все присутствующие, включая прервавшую истерики Вареньку, уставились на бармена и буфетчика, с невысказанным вопросом. "Зачем ты, пи...ас, отравил нашего повара, отца и благодетеля?"

  - Нет, - пискнул Прохоров, - Это не моё. И зачем мне его?

  - Ты ж им интересовался. А он девок предпочитал, вот на почве неразделённой любви. - весело прогремел баритоном звуковик Тимур.

  - Гомофоб, - зашипела на него покрывшаяся пунцовыми пятнами Варенька.

  - Ничего я не интересовался! И не подсыпал ничего! И вообще у нас свободная страна! Ну, разбил вечером ампулу его, гада! С инсулином! Случайно!

  - Не мог он, я всё время рядом с ним была, никуда не отходила. - снова заплакала дочь новопреставленного.

  - Это точно, как шерочка с машерочкой - подтвердила алиби первого подозреваемого та самая Анна Павловна, которая и подняла волну. - Дура ты, Варька, прости