Патриот (СИ) [Берта Рокавилли] (fb2) читать постранично

<p>

 </p>

<p>

ПАТРИОТ</p>

<p>

 </p>

<p>

Чем одностороннее мнение, тем доступнее</p>

<p>

оно для большинства, которое хочет,</p>

<p>

чтобы хорошее было непременно хорошим,</p>

<p>

а дурное -- дурным, и которое слышать не хочет,</p>

<p>

чтоб один и тот же предмет вмещал в себя</p>

<p>

и хорошее и дурное.</p>

<p>

В. Белинский</p>

   В тот год весна очень долго промурыжила ожидающих ее, но потом, на майские, зацвело все сразу -- и подснежники, и яблони, и черемуха. Шутили, что весны не было -- сразу лето. Федор наконец-то получил ключи от квартиры и, забыв о традиционных в этот праздник шашлыках, метался между желанием рвануть туда -- потоптать бетонные полы и оглядеть голые стены -- или купить чего-нибудь вкусненького и отпраздновать с женой это долгожданное событие. Перевесило второе. Уже восемь лет супруги Кочмар кормились овсянкой, а из покупаемой раз в месяц курицы делали несколько разнообразно экономных блюд. Причем готовил Федор сам, ибо на его взгляд Татьяна была недостаточно экономна, т.е. экономна, но не так, как это необходимо, когда выплачиваешь страшные деньги за квартиру. Восемь лет они развлекались тем, что рисовали планы будущего гнезда, ходили по мебельным и строительным магазинам, чтобы поглазеть, приценялись к плитке и паркету, выясняли, чем шведская сантехника лучше итальянской. На момент описываемых событий Федя с Таней уже были специалистами по обустройству и ремонту -- дайте только поле для деятельности. И вот это поле появилось.

   Выкладывая из сумки семгу и икру, сервелат и французский коньяк, горячий лаваш и сулугуни, Федор наслаждался изумлением жены и тещи:

   - Ты же язвенник!

   - Раз в жизни я могу поразвратничать! Таисья Андревна! Рюмки неси!

   - Премию дали?

   - Все мои премии здесь, -- Федор побренчал ключами. -- Завтра пойдем. Ты уже придумала, в какой цветовой гамме мы сделаем спальню?

   Квартира у Федора уже когда-то была. По окончании института он попал по распределению на завод, отработал энное количество лет инженером, написал пару жалостных писем руководству и квартиру получил. Но к тому времени брат, уехавший за море (он был тем самым мозгом, что утек за рубеж в перестройку), так растравил душу своими восторженными письмами и саркастическими замечаниями про "родной савок", что Федор -- ах, как он клял себя потом за этот поступок! -- бросил все и рванул в Америку. Человек способен избежать даже Божьей кары благодаря своему везению или уму, но никто не избавит его от того вреда, который он наносит себе сам.

   У него были все шансы пробиться: бешеный напор, подходящий возраст, владение языком, техническое, что немаловажно, образование. Но он не пробился. Конечно, там были бывшие соотечественники и еврейские организации, помогающие своим и работой и жильем, но русскому человеку (в данном конкретном случае -- белорусскому) приходилось рассчитывать только на себя. И ведь, что самое болезненное для самолюбия, Танька -- учительница, смешно сказать, домоводства -- работу нашла в момент, а он, такой одаренный... Вернулся -- тут та же фигня. Танька сразу нашла работу, а он только через полгода. Попробовали жить у родителей -- замучили воспитанием и его, ну это ладно, и Татьяну, что, конечно, не способствовало семейному счастью. И тогда их приютила теща, другая учительница -- русского языка и литературы. Вернее, теща -- это третья училка в Фединой судьбе. Первая была еще тогда, в пубертатный период, натаскивала его, безусловно одаренного, но хилого подростка, по английскому перед выпускными экзаменами. На робко высказанную Федей любовь она сказала: "Когда ты еще был мутной каплей, я уже была женщиной", -- и снисходительно посвятила его в мужчины. Может быть, потому всю оставшуюся жизнь он пытался доказать -- именно учительнице -- свою значимость. И этот неудачный рывок на Запад тоже был попыткой что-то доказать. И теперь вот эта икра, этот коньяк, этот торт. Ему сорок пять лет, и завтра, нет, сегодня он собирается начать новую жизнь. Пора уж.

   - Федя, пост ведь, -- робко взывала Таисья Андреевна.

   - Ты вот, дорогая теща, в церковь ходишь, а поди и не знаешь, что Иисус из Назарета проповедовал иудаизм.