Салман не сумел додумать мысль и вспомнить, какие ещё случаи бывали. Противоперегрузочная пена высохла и осела на стенках камеры серым порошком, колпак откинулся, и кресло приняло обычное полётное положение. Над проходом висела в воздухе красная голографическая надпись: «Можно отклеиться и совершить религиозные отправления».
Именно это он и хотел сделать: помолиться Аллаху и поблагодарить его за благополучное начало полёта.
Подняв руки, чтобы отклеить ремни, Салман в ужасе застыл. На руках были чёрные рукава! Он скосил глаза и убедился в том, что рукава вовсе не жили собственной жизнью, а принадлежали чёрному костюму, который сидел так, будто был специально пошит Салманом в лучшем ателье Сырта.
Салман дотронулся до затылка, и пальцы нащупали на голове мягкую ткань ермолки. Отдёрнув руку, он хотел было вытереть пальцы носовым платком, но для этого нужно было залезть в карман брюк, что было, конечно, выше Салмановых сил.
Надо же было так забыться! И ведь, погружаясь в сон, он подумал о том, что упустил из виду нечто важное…
Впервые с ним приключился такой конфуз, и ещё неизвестно, как посмотрит на это мулла.
Теперь же не оставалось ничего другого, как захлопнуть колпак и, чтобы не видели другие пассажиры, переодеться в тесноте, не очень-то соображая, где именно в рюкзаке лежит нужная одежда. Складывала Мара, и он плохо помнил…
Нет, всё в порядке. «О Аллах,— подумал Салман,— надеюсь, ты простишь мне это небольшое прегрешение!»
Он точно знал, что Аллах простит.
Через десять минут Салман прошёл в хвостовую часть лайнера, где, согласно указателям, помещалась мечеть. Здесь уже собрались десятка три правоверных мусульман, расстелили коврики для намаза, повернулись лицом к Мекке, согласно направлению, показанному повисшей в воздухе голографической стрелой. Затылки молившихся выглядели одинаковыми, но Салман всё-таки узнал друга своего Ибрагима.
— …И ниспошлёт Аллах мир,— бубнил мулла, подвывая,— и сгинут неверные, как исчезает роса под жаркими солнечными лучами…
— Велик Аллах! — воскликнул Салман.
Когда он молился, то забывал обо всем, истово отдавая себя Тому, Кто Создал Вселенную.
В самом конце молитвы, правда, корабль провёл корректировку курса, и Салман крепко приложился щекой к правой колонне. Но это было всего лишь досадным недоразумением. День начался не очень хорошо, иудейская одежда будто жгла ему плечи, но сейчас, он был уверен, всё изменится к лучшему. Ибрагим здесь, и они неплохо проведут время до самой Земли. Гурий на корабле, конечно, нет, но нарды найдутся.
Выйдя из мечети в хвостовой салон лайнера, Салман надел ботинки, оставленные у входа, и отыскал в толпе Ибрагима. Ибрагим был молодым крепким мужчиной с усиками, постриженными а-ля актёр Ибн-Саид. Жил он неподалёку от Салмана, был холост и имел свою мастерскую, где ремонтировал авиетки.
— Ты не говорил, что тоже летишь на Землю,— укоризненно сказал Салман, подходя к Ибрагиму.— Могли бы взять билеты в один ряд.
Ибрагим поднял на друга удивлённый взгляд.
— О чём ты говоришь, Салман? — воскликнул он.— Ты забыл? Мы же договорились лететь порознь и встретиться после молитвы, потому что…
Салман почувствовал, что краснеет. Действительно, как он мог забыть?
Нет, он знал теперь, что произошло и почему он забыл такую важную деталь. Попросту говоря, нужно сначала думать, а потом брать билет. С другой стороны, рейсы-то всего раз в неделю, и если так совпало… Он решил, что всё обойдётся. Он даже договорился с Ибрагимом заранее… Нет, не с Ибрагимом, конечно, а с другом своим Абрамом. Надо же, совсем не подумал о том, что противоперегрузочное кресло создаёт на мозг давление, и в результате…
— Прости,— сказал Салман.— Ты прав.
Ибрагим кивнул и сказал:
— В этом салоне слишком много евреев, а в следующем — слишком много христиан. Пойдём лучше на второй этаж, сыграем в нарды.
Салман вспомнил оставшийся лежать на дне камеры чёрный костюм, о котором, будь всё нормально, он и думать забыл бы.
— Да,— сказал он с некоторым сомнением.— С евреями нам говорить не о чем.
И они поднялись на второй этаж — играть в нарды.
Время до обеда пролетело незаметно. Ибрагим проигрывал, Салман был в ударе, между партиями они пили в буфете прохладительные напитки и обсуждали будущий маршрут.
— Сначала хадж,— настаивал Ибрагим.— В Мекке решим, что делать дальше.
— Нет,— возражал Салман.— Я бы предпочёл сначала слетать в Эль-Кудс. Ты же знаешь, что золотой купол
Последние комментарии
1 час 20 минут назад
5 часов 28 минут назад
5 часов 45 минут назад
6 часов 6 минут назад
8 часов 47 минут назад
16 часов 11 минут назад