Обретая Силу [Мартин Аратои] (fb2) читать онлайн

Мартин Аратои Обретая Силу

Глава 1

— Прочь с дороги, падаль!

Я неуклюже отскочил в сторону, пропуская мимо бегущего Тайко, а за ним ещё несколько красных поясов. Кто-то из них подсёк мою хромую ногу, устоять удалось только оперевшись на сжимаемую в руках метлу и поломав на ней прутья.

До меня долго доносился противный смех, летящий по ветру. Ненавидящим взглядом проводил их, несущихся сквозь деревенские ворота в сторону клановой Обители Духа.

Тут же одёрнул себя, уткнув взгляд под ноги и стараясь сохранять равнодушное выражение лица. Оттолкнувшись от метлы, с тяжким вздохом перенёс вес на больную ногу.

Но несмотря на внешнее спокойствие и покорность судьбе, внутренне кипел от несправедливости. Ещё ребёнком очутился в клане Тэнг. Мать умерла от ран на границе Долины Тысячи Ручьев, где обитал клан, а про отца мне ничего не было известно. Я тогда был слишком мал, чтобы помнить, откуда мы вообще пришли и отчего бежали, но почти каждый член клана ежедневно напоминал о моём положении в их рядах. Со скотиной лучше обращались, чем со мной, и так было с тех пор, как узнали о моём увечье. Не за то, что калека. Нет, мой проступок был гораздо бо́льшим: я не имел никакой возможности прикоснуться к Небу, не мог сделать даже первый шаг ему навстречу.

В обществе, где каждый способен развивать один из восьми аспектов, чувствовать эту энергию, кровь в венах мира, я был совершенно никчёмен. Не только не ощущал её, но даже не имел средоточия, чтобы хранить. Урод, одним словом, и душой, и телом. К пяти-семи годам средоточие сформировывалось у всех. Но только не у меня.

Будь оно — никогда бы не стал калекой. Даже ужасную рану, нанесённую диким быком и искалечившую меня, клан бы исцелил. Но они не станут тратить время, деньги, драгоценные зелья и пилюли на ущербного, так что пришлось выкарабкиваться самому.

Звук смеха достиг ушей, отвлекая от безрадостных мыслей и воспоминаний. Повернувшись, увидел группку детей, плещущихся в пруду. Настроение испортилось ещё сильнее, стоило увидеть их белоснежные пояса.

Пояса, что были отличительным знаком того, что они развили средоточие и имели достаточно контроля, чтобы сформировать его и заполнить энергией выбранного аспекта. Пояс был отличительным знаком истинного мастера боевых искусств, и показывал весь уровень возвышения идущего.

Посмотрев вниз на свою талию, где изношенный халат на месте удерживал кусок верёвки с узлом, почувствовал, что самочувствие стало хуже некуда. В мои двадцать лет мне должно достичь красного пояса, а если бы оказался особенно талантлив, то третьей ступени в этом ранге.

Однако Небо сочло нужным проклясть меня. Я изо дня в день отчаянно пытался ощутить потоки энергии, пусть и без средоточия, а в итоге только строил странные рожи, укрывшись за стенами своей хижины.

Помимо очевидного увеличения скорости и силы, Возвышение позволяло достичь и других преимуществ, например, долголетия и великолепного здоровья. Просто сделав шаг от белого к красному, идущий мог ожидать, что продолжительность жизни увеличится на пятнадцать лет. От красного до оранжевого — ещё на тридцать, а на жёлтом легко можно было переступить двухсотлетний рубеж.

Краем глаза уловил движение и, оглянувшись, увидел приближающуюся Коэру. Ярко-оранжевый пояс с двумя жёлтыми насечками на конце туго стягивал её талию, выделяя женщину как одну из сильнейших в клане. Мало кто осмеливался перечить ей, и сегодня участь испытать гнев девушки постигла меня.

— Вижу, ты бездельничаешь, Эдельтайя Акарат.

Услышав родовое имя, я поморщился. Оно выделяло меня как чужака, чуть ли не больше всего прочего. Имя звучало странно и чуждо для этих мест. Как будто внешности не хватало. С моими короткими русыми волосами, серыми с жёлтыми прожилками глазами и светлой кожей, я выделялся на фоне черноволосых, кареглазых и смуглых выходцев клана Тэнг. Самым же заметным отличием было телосложение. Я был громоздок, высок и широкоплеч, в отличие от стройных, изящных и худощавых обитателей деревни.

Чуть ли не каждый член клана, если не именовал меня никчёмным мусором прямо, то всякий раз намеренно подчёркивал, что я чужак и приблуда. Безродный слабак-одиночка. А на Исарии слабость карается смертью. Сама жизнь и карает. Таков Путь. Лишь сильный способен преодолеть его и коснуться Неба.

Я понуро склонился, не желая провоцировать её, хватит перебитого носа за прошлое непослушание.

— Прошу принять мои извинения, госпожа, — кривясь от боли в ноге, как можно ниже согнулся в поклоне.

Пресмыкаться и лебезить перед этими уродами — самое меньшее, чего бы хотелось в жизни. Но если не проявить должного почтения, она может прикончить меня прямо здесь и сейчас, и никто ничего ей не скажет. Может даже, наградят за избавление клана от позора. Единственное, что удерживало Тэнг от этого до сих пор, это то, что беспричинное убийство неодарённого считалось бесчестным и могло повредить репутации клана. Никто не хотел мараться.

Женщина отбросила длинную гриву чёрных волос, положив руки на бёдра, подчёркивая цвет пояса, что и так выделялся на фоне синих одежд, которые предпочитали носить Тэнг. Ведь их аспектом была вода.

— Нет. Ты вновь оскорбляешь клан, приютивший тебя. Мы даже позволили остаться, когда обнаружили твоё уродство. Ты должен стоять на коленях и благодарить нас за щедрость, а вместо этого отлыниваешь от работы и позоришь клан.

Я знал, что последует дальше, но не поднимал головы и не позволял кипящей внутри ярости вырваться наружу.

— Четыре дополнительных часа работы на кухне за то, что уклоняешься от своих обязанностей! Отброс должен носить отбросы. Мусор — убирать мусор! И ты заплатишь за испорченный инструмент.

Услышав это, я резко вскинул голову. Любой член клана считал своим долгом при каждом удобном случае взваливать на меня всё больше и больше чёрной работы. И моё терпение лопнуло.

— Да с какого…

Договорить не успел, звонкая пощёчина вынудила растянуться на земле. От силы удара зрение затуманилось, рот наполнился кровью из прокушенной щеки. Встав на колени, подобострастно взглянул на бесстрастное лицо обидчицы. Несмотря на боль, я знал, что она сдержалась. Если бы Коэра захотела, то этим ударом могла бы снести мне голову с плеч.

— Неуважение к старшим недопустимо. На две недели лишаешься ужина. А теперь возвращайся к работе.

С этими словами она повернулась ко мне спиной и неторопливо пошла прочь. Стиснув зубы от злости, медленно поднялся на ноги. Нелёгкая задача, учитывая, что левая нога зажата в жёсткой скобе, пришлось снова использовать метлу вместо костыля. На этот раз перевернул её, используя как упор ручку, а не тонкие ветки.

Осторожно ощупал зубы языком, и убедился, что ни один не выбит. Уже хорошо. Но вот разодранная щека и кровоподтёк останутся надолго. Мой организм не столь крепок, как у одарённых, а целебное зелье никто не даст. Я смиренно вздохнул, избавляясь от остатков гнева, и продолжил подметать возле деревенских ворот.

Видимо, таков мой путь. Я обречён вечно оставаться калекой, над которым готов измываться любой, кто сильнее. Всегда можно уйти, но за пределами ограды не протяну и пары дней, став лёгкой добычей зверей. Не единожды пытался сбежать, пытаясь отыскать правду о своём происхождении и отца, выяснить жив ли он или давно умер. В последний раз, когда попытался сбежать, три года назад, как раз и заполучил увечье, не успев отдалиться и на тысячу шагов вглубь леса. Без способности чувствовать потоки энергий, нечего и думать избежать опасности.

Подметая, краем глаза заметил, как белые пояса обучаются своей первой технике. Искрящийся серп — главное достояние клана Тэнг. Идущий преобразовывал внешнюю энергию во внутреннюю и с её помощью формировал полупрозрачный водяной клинок, похожий на полумесяц.

Я лично видел, как Коэра управляла сразу дюжиной таких. Однажды клан посетили гости из секты Туманного Пика, что занимала земли по соседству, и лучшие ученики демонстрировали свои навыки. Так вот она превратила валун размером с дом в груду идеально располосованных кирпичей.

В клане Тэнг количество лезвий, которые идущий мог призвать, а также точность и виртуозность контроля над ними, показывали уровень познания техники и потенциал возвышения. В свои двадцать три года Коэра была одной из лучших в клане.

Насколько я слышал от редких гостей клана и из пересудов местных, да и сам видел, наблюдая за детьми, большинство в окрестных землях достигали красного пояса в возрасте десяти-двенадцати лет, многие не удостаивались оранжевого и до сорока, и совсем мало кому удавалось продвинуться на две-три ступени к следующему, жёлтому рангу.

Коэра являлась признанным талантом. Неудивительно, что всеобщее раболепие ударило ей в голову, превратив в невыносимую гордячку.

Я увидел, что один из наставников смотрит на меня, и запоздало сообразил, что вновь перестал подметать. Пришлось спешно возвращаться к обязанностям, страшась навлечь очередные неприятности.

Потребовался ещё час, чтобы закончить уборку, после чего пришлось отправляться на кухню. Тяжёлая, непосильная работа для такого как я. Оттого и выгляжу таким массивным. Достигнув красного пояса, идущий укреплял тело энергией, обретая бо́льшую, чем природная, силу и выносливость.

Наверняка я не знал, сам лишённый этого и не допущенный к обучению, лишь догадывался, подглядывая за одарёнными. Любой из них мог легко двинуть огромные котлы, нести тяжёлые мешки с рисом или тащить гигантскую вязанку дров. Вот только никто из одарённых не опустится до такого, пока есть я. Даже младшие ученики. Им дают лёгкую работу: резать овощи, иногда носить воду, чтобы они могли отточить контроль над ней.

Впрочем, всё не так уж плохо. Работая на кухне, можно украдкой прихватить еды, что, с учётом того, что меня лишили ужина на пару недель, весьма важно. Ещё бы платили… Но Тэнг считали, что дают мне кров и еду, и этого вполне достаточно.

Закончив на кухне, немного перекусил и отдохнул, давая передышку ноющим мышцам. Затем отправился к неглубоким прудам, где ученики клана занимались Возвышением. Здесь предстояло разгрести взбаламученную грязь и отсыпать слой свежего гравия.

Несмотря на накопившуюся усталость, мне нравилось этим заниматься. К этому времени тут никого не было, мелкие камешки приятно касались меж пальцев, расслабляя, а сами пруды находились в тени разросшегося бамбука.

Уже в сумерках, наконец, закончил работу и убрал инструмент на место, отметив, что запасы камня подходят к концу, и завтра меня наверняка отправят собирать новые.

Замечательно. Редкий шанс уйти за пределы деревни на целый день, чтобы никого не было поблизости, но не настолько далеко, чтобы места стали опасными. Нужно не забыть доложить третьему старейшине Ванхину, отвечающему за хозяйство клана, чтобы он дал добро на это. Из всех членов Тэнг его я уважал сильнее прочих. Да скорее, он был единственным. Нет, старейшина вовсе не был благосклонен ко мне, но он никогда не опускался до того, чтобы унизить за то, каков я есть. А таких было немного, может благодаря их, пусть редкой, но поддержке и равнодушию большинства, я ещё и не сошёл с ума и не наложил на себя руки.

Пока ковылял к павильону, где жил Ванхин, услышал смех, доносившийся со стороны главных ворот, и поморщился, узнав голос, принадлежащий Тайко. Несомненный лидер среди тех, кого я ненавидел. Он был на три года младше меня, но, обладая красным поясом, превосходил меня во всём.

Не особо серьёзное достижение, даже иные дети могли похвастать большим. Но вот только именно меня он выбрал в качестве объекта для вымещения злости за неудачи. И был готов лезть из кожи вон, лишь бы сделать мою жизнь невыносимой, воспринимая моё присутствие как личное оскорбление.

Проклятый урод никогда не нападал открыто, но за последние года два он словно с цепи сорвался, не имея возможности взять следующую ступень. Постоянно от него доставалось, порой приходилось отлёживаться по несколько дней. И ладно бы только избивал и калечил, но Тайко ломал и рабочий инструмент, за что меня лишали еды или добавляли работы, и каждый раз выламывал дверь в хижину, где я жил, стоило ему оказаться поблизости. Он всегда извинялся, говоря, что не знает пределов своей силы, но каждый раз я отчётливо видел злобу в его глазах. Ублюдку нравилось издеваться над теми, кто слабее и не сможет дать сдачи.

К счастью, успел дойти до павильона, не попавшись ему с приятелями на глаза.

— Акарат, хорошо, что заглянул. Всё закончил на сегодня? — спросил Ванхин, стоило зайти внутрь и поклониться.

— Да, третий старейшина, — ответил ему, заметив красную линию рядом со своим именем в свитке, который тот держал.

Жаль, надеялся, что Коэра забудет об утреннем происшествии, но не повезло.

— Гравий для прудов заканчивается, господин.

— Хорошо. Приходи утром за мешками.

Я кивнул, снова отвесив почтительный поклон, прежде чем уйти. Всё складывалось просто замечательно: не придётся выполнять непосильную работу, ведь говоря о мешках, старейшина имел в виду те хитроустроенные, что позволяли переносить гораздо больше, чем представлялось, глядя на них. Я не знал и не понимал, как они устроены, слышал, что клановые их иногда называли мешками путника.

Обрадованный, в мыслях уже представлял завтрашний день вдали от деревни. Обычно я уходил на рассвете, захватив с собой еду на весь день. Мне потребуется часа два-три, чтобы добраться до места сбора, отмеченного на карте, но всё равно это приятная прогулка.

Я был так погружен в собственные думы, что не заметил подножку и, споткнувшись, свалился лицом прямиком в траву.

— Смотри, куда прёшь, отброс! Ты мог серьёзно повредить мне ногу!

Я внутренне застонал. Надеялся избежать встречи с ним, но, видимо не судьба. Неуклюже перевернувшись на спину, я с трудом остался равнодушен, глядя в жестокие глаза Тайко.

— Прошу прощения, что встал у вас на пути, Тэнг Тайко, — ответил ему, сдерживая гнев и пытаясь подняться на ноги. — Я был неосторожен. Пожалуйста, примите мои извинения.

Как раз в тот момент, когда сумел закрепить изувеченную ногу в шине, урод ударил по ней, расколов дерево и заставив меня снова упасть.

— Нет, это ты извини, видимо я поскользнулся и случайно задел скобы, — произнёс он под смех товарищей.

Я чувствовал, как кровь стекает по щеке там, где поцарапался о камни на земле, но, стиснув зубы от боли и унижения, заставил себя снова лечь на спину.

— Всё в порядке. Пожалуйста, простите меня за то, что встал у вас на пути, — выдавил, заставляя себя извиниться.

С каким бы удовольствием отделал бы его за все страдания и несправедливость, имей я на это силы. Но чувство самосохранения заставляло унижаться.

— Нет-нет, что ты, — ответил Тайко, напуская обманчивое выражение беспокойства на лицо. — Пожалуйста, позволь помочь тебе добраться до дома. В конце концов, это я же сломал твою шину.

Уже собирался отказаться, но двое его прихвостней подхватили меня с земли и потащили в сторону моей хижины, стоящей на окраине деревни. Мне предстояла долгая прогулка в компании этих выродков, так как селение Тэнг было огромным. Сам клан насчитывал несколько тысяч человек, и все они жили здесь.

Всё время, пока меня волокли к собственному дому, продолжал уверять, что всё в порядке и что смогу справиться сам. И каждый раз Тайко настаивал, что помочь деревенскому калеке — его долг. Лживый ублюдок явно что-то задумал, но вот что, пока оставалось загадкой. Ответ на неё пришёл довольно скоро.

В тот момент, когда мы проходили мимо павильона, где собрались старшие ученики клана, попивая чай за низенькими столиками, тренируясь или развлекая себя игрой в кости, один из прихлебателей Тайко сильно пнул его в спину, заставив растянуться на земле, отчего тот притворно закричал от боли.

— Вот как ты решил отплатить за помощь, ещё и после того, как сам грубо налетел на меня?

Все обернулись, когда Тайко поднялся с земли, гневно хмурясь. Но мне был виден злобный блеск в его глазах. И предвкушение.

— Что здесь происходит? — раздался женский голос.

Проклятье. Только её тут не хватало.

Тайко изобразил на лице свою лучшую обиду.

— Старшая. Этот недостойный сегодня увиливал от своих обязанностей возле прудов клана, и мы взяли всю работу на себя. И хотя это его забота, он даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь. Акарат утверждал, что не может работать, так как скоба повреждена, но мы прекрасно видели, что он сам её и сломал.

Я чувствовал, как с каждой секундой нарастает гнев. Это слишком даже для них. Конечно, время от времени я отдыхал, но всегда завершал начатое, и не было не единого случая, чтобы этот урод помог.

— Затем мы предложили ему дойти до дома, даже проявили благородство, неся его. Не знаю, что нашло на него, но он вдруг напал на меня, ударив в спину. Возможно, он искал способ искупить свою вину в глазах клана или, может, просто ожесточён, потому что он калека и просто проедает запасы клана.

По мере того как Тайко рассказывал свою историю, лицо Коэры становилось всё жёстче и жёстче, и к тому времени, когда он закончил, она уже практически кипела от негодования.

— Эдельтайя Акарат, знаю, что ты жалкий слизняк, а не мужчина, но такое поведение неприемлемо даже для тебя! Что ты можешь сказать в своё оправдание?

— Он лжёт! — воскликнул я, оглядывая собравшихся членов клана. — Тайко всё выдумал! Они были весь день в Обители Духа, а я никогда не отлынивал от работы! Да и как я, не имея средоточия смог бы ударить красный пояс?

Все прекрасно знали, что я говорю правду. Но им было плевать. В их глазах моя вина не в тех преступлениях, о которых заявлял Тайко, а в простом существовании.

— Позор. Пойман с поличным, и всё равно пытаешься лгать, чтобы спасти себя?! — сердито воскликнула Коэра, — Твой паёк будет урезан вдвое на месяц. После этого на месяц пойдёшь в личное услужение к Тайко и извинишься перед ним на собрании клана. Старейшины решат нужно ли дополнительное наказание, — она повернулась и зашагала прочь, оставив меня ошарашенно смотреть ей в спину.

Поганые лицемеры! Ненавижу!

— Несмотря на твоё грубое поведение, мы всё равно проводим тебя до дома, — гадко улыбнулся подошедший Тайко.

Я чувствовал, как лицо пылает от ярости и стыда, когда проходил мимо клановых, многие из которых хлопали ублюдка по спине, говоря о его истинном благородстве. Никто из них даже не взглянул на меня, безвольно повисшего в руках двух других учеников.

Минут через десять мы добрались до сарая. Сарая, который я гордо именовал домом и внутри которого была лишь жалкая циновка — не нашлось места даже для стола. Когда дошли до ступенек, Тайко обернулся с широкой улыбкой на лице и кивнул друзьям, те бесцеремонно швырнули меня вниз.

Днём шёл дождь, и земля разбухла, отчего упал лицом в лужу. Я слышал смех, когда они уходили, но Тайко присел на корточки рядом со мной, еле слышно шепча:

— Ты позоришь наш клан, отброс. И лучше тебе свалить прочь отсюда и обрести покой в желудках зверей, если, конечно, они позарятся на такого как ты.

Он мерзко хихикнул, поднимаясь и наступая мне на затылок, ещё глубже погружая в грязь. Я чувствовал, как та проникает в нос, рот и уши, но лежал неподвижно, пока те не ушли.

Горячие слёзы текли по щекам, когда с чавкающим звуком вытащился из лужи и с трудом пополз вверх, волоча искалеченную ногу.

— Никто не смеет так обращаться со слабыми, — с горечью подумал я, втаскиваясь внутрь и закрывая за собой хлипкую дверь.

Глава 2

Не имея сил даже умыться, кое-как утёрся полой халата. Очередной день, наполненный мукой и болью. Как далеко сможет зайти Тайко, если сегодняшняя выходка легко сойдёт ему с рук? Нападут ли они и убьют меня? Продолжат измываться, лишая еды и нагружая непосильной работой? Или попросту выгонят?

Я свернулся калачиком на циновке, когда снаружи прогремел гром и дождь застучал по крыше. Через несколько секунд она начала течь, струи стекали на лицо, мочили одежду. Дрожа от смеси боли, обиды и холода, наконец, поддался усталости и провалился в беспокойный сон.

Громкий стук в дверь, сопровождаемый сердитым голосом третьего старейшины, вырвал из оков мучительных сновидений. Слегка застонав, потащился к двери, чувствуя, как с кожи и одежды осыпается засохшая грязь.

Открыв дверь, моргнул от яркого утреннего солнца и, прищурившись, посмотрел на старика, нелепо сгибаясь в поклоне, держась за дверной косяк.

— Час назад тебе надлежало забрать мешки и отравиться за камнями, — сказал Ванхин, никак не комментируя мой внешний вид. Он, вероятно, уже знал, что приключилось, и решил, что это не оправдание уклонения от работы.

— А смысл, господин? — пробормотал я, не смея разогнуться и встретиться взглядом со старейшиной.

Говорить таким тоном с одним из самых уважаемых людей клана, было весьма опрометчиво и непочтительно, особенно мне, но порой язык опережал мысли.

— В том, чтобы жить и продолжать дышать, — просто ответил Ванхин. — Если ты перестанешь быть полезным клану, тебя вышвырнут за ограду, и к вечеру ты уже станешь чьим-то кормом.

— А что, если мне всё едино, жить или умереть? — тихо спросил я.

Старейшина несколько долгих мгновений молчал, а потом вздохнул.

— Знаю, что твоя жизнь нелегка, Акарат, но сдаваться в столь юном возрасте — бесчестье.

Наконец, я оторвал взгляд от пола и посмел распрямиться, чтобы встретиться взглядом с пожилым мастером.

— Я не сдался, но, кажется, сам мир и живущие в нём отвергают меня. Как ущербному калеке и изгою выжить в нём? Как?! Скажи, господин?! В мире, где каждый везде вокруг чувствует энергию, как рыба в реке чувствует воду? Где каждый может пользоваться ей, перековывать на усилия, движение, разрезать камень одним воплощённым желанием-мыслью? Каждый, но не я… Любой может делать со мной всё, что захочет, и это сойдёт ему с рук только потому, что не могу постоять за себя. На Исарии нет справедливости. Если бы она была, Небо не звало бы к себе идущих, и боевые искусства никогда не зародились бы. Ни один человек не вправе обладать такой властью над другими.

Чем больше говорил, тем сильнее распалялся. Разгорячённый, гневно вглядывался в глаза Ванхина, ожидая рассерженной отповеди или удара. Но старейшина удивил, просто слегка склонил подбородок, обозначая кивок.

— Верно, от первого до последнего слова. Но ты слаб, и ничего не изменишь, потому смирись и прими свою судьбу. Просто живи. Сейчас это звучит глупостью обычного старика, кажется тебе безнадёжным, но когда-нибудь ты вспомнишь этот день и посмеёшься над собой.

Сомнительно, но спорить со старейшиной не собирался.

— Слышал, твоя скоба сломана, — продолжал Ванхин, ставя новую на землю рядом с собой, — Также говорят, ты наказан Коэрой.

Я снова вскинулся, желая возразить, но был остановлен повелительным взмахом руки.

— Молчи. Знаю, что ты невиновен. Но никто в клане не станет перечить будущему главе. Но пусть мир и не справедлив, это не значит, что и все люди должны быть таковы. На время наказания ты не останешься голодным.

Я низко склонился в поклоне, не веря своим ушам, никто в клане никогда не проявлял ко мне такой доброты.

— Приведи себя в порядок, — сказал Ванхин, поворачиваясь спиной, — жду в павильоне через час.

Уже через полтора я шагал по окружающему лесу, опираясь на толстую палку. В рюкзаке, завёрнутые в листья лежали четыре баоцзы, по два с мясом и с рисом, кукурузная лепёшка и немного воды. К верёвочному поясу приторочил мешки путника. Утром, умывшись и перекусив, после ободряющих слов третьего старейшины, впервые за долгое время почувствовал надежду на будущее.

Поскольку вышел из селения клана позже, чем надлежало, приходилось поторапливаться, ковыляя по хорошо утоптанной тропинке меж покачивающихся стеблей бамбука. Солнечные лучи просачивались сквозь листья, играя со светом и тенью. Прекрасное место для медитации тех идущих, чей аспект — свет или тьма. В отдалении журчали ручьи, бегущие с гор. Глубоко вздохнув, уловил влажный запах, сохранившийся после вчерашнего дождя. Капли иногда падали на меня, когда ветер шелестел в ветвях над головой.

Я приблизился к развилке. Одна тропа резко забирала вправо, ведя к клановой Обители Духа, в область, богатую энергией, мощными зверями и травами, которые помогают одарённым карабкаться выше по Небесной Лестнице. Другая — вела вглубь леса.

Вздохнув, свернул на левую тропинку, направляясь к небольшому озерку, куда впадали ручьи, неся с гор необходимые камешки. Жаль, что меня никогда не подпускали к Обители из-за уродства. Несмотря на опасность, которую та представляла для меня как человека без средоточия, всегда хотелось увидеть её. Я слышал истории о ней, и звучали они захватывающе.

Поудобней перехватив палку, прибавил шагу, хромая по извилистой грязной тропинке. Воздух был влажным и тяжёлым, так что к тому времени, как вышел к озеру, одежда липла к потному телу.

Я остановился, чтобы перевести дыхание, и огляделся в поисках метки, которую оставил, когда был здесь в последний раз. Она подсказывала мне, где гравий уже собран и показывала остальным, что здесь владения клана Тэнг. Впрочем, в Долину Тысячи Ручьёв чужаки заглядывали редко. Поиск занял десяток секунд и вскоре наткнулся взглядом на развевающийся на ветру, воткнутый в землю вымпел. Устало прихрамывая, подошёл ближе и, кривясь, встал на колени. Не с моей ногой каждый раз бить поклоны земле.

В этот раз управился быстро, оставалось немного времени на перекус и отдых. Быстро раздевшись, сполоснул одежду в воде и затем, как следует отжав, повесил сушиться на ветку дерева.

Следом сам поплескался на мелководье, не рискуя заходить на глубину — не хотелось проверять, есть ли там какие существа, способные сожрать меня. Выходя, взглянул на успокоившуюся гладь озера, в очередной раз отмечая крепкое, перевитое жгутами мышц и поджарое от постоянного недоедания тело. “Ещё бы это имело значение”, — горько усмехнулся про себя.

Тихо ворча, опустился на давным-давно выброшенное на берег бревно, высушенное и выбеленное ветрами и солнцем. Вытащив флягу из рюкзака, сделал большой глоток, наслаждаясь ощущением прохладной воды, стекающей по горлу. Огляделся. Лето только вступало в свои права, так что жара пока не столь изнуряющая. Но это ненадолго. Съел лишь половину от припасов — мало ли как сложится дело, может, на ужин ничего не дадут?

Затем, заткнув бутыль пробкой, потянулся к своему сокровищу. А точнее, к такому же куску мусора, как и я сам, свитку, кем-то испорченному и выкинутому. Наверное, кем-то из мелкотни. Откопал его, когда носил помои на кухне.

Раньше у меня был ещё один, украденный из хранилища клана. Но его нашли, а меня тогда жестоко избили. Знания — не для уродов. Мне запрещалось прикасаться к свиткам, ибо Тэнг считали, что могу их замарать. Читать и то никто не учил, пришлось украдкой научиться самому, прибираясь в павильоне, где проходили занятия для самых маленьких членов клана, едва обретших средоточие именно с этого момента начиналось обучение грамоте и счёту, ибо каллиграфия и боевое искусство — оба они основываются на сочетании силы в руке и духа в сердце. Вытирая доску, раскладывая по местам письменные принадлежности, расчищая песок, на котором они выводили свои каракули я познавал символ за символом.

Этот же свиток был испачкан и так. Выполненный на куске пергамента, он местами был порван, местами подгорел, деревянная основа вся выщерблена, им разве что задницу не подтирали. Хотя с учётом того, где я его нашёл полгода назад и как он пах, не готов поручиться за это.

«Наставления» — так гласил заголовок. Развернув, принялся читать с самого начала, проговаривая вслух, чтобы лучше запомнить. Неизвестно, когда в следующий раз представится случай посмотреть на него в тиши и спокойствии.

— Весь мир состоит из энергии. Она пронизывает воздух, которым дышим, воду, которую пьём, землю, по которой ходим, пламя костра, у которого греемся. Это свет и тьма, сила и слабость.

Те, кто в состоянии сформировать средоточие, могут видеть потоки энергии и научиться укрощать их. Они известны как мастера боевых искусств, идущие. Те, кто способен вскарабкаться по небесной лестнице-радуге, и, удержавшись на её вершине, дотянуться до Неба. Оно само отмечает талант, одаривая его поясом, что показывает каждому вокруг, как далеко и высоко он смог забраться, и отбрасывая к подножию слабых, зазнавшихся и неугодных.

Отпив воды, пролистал дальше. Какой смысл лишний раз читать о том, что знает каждый ребёнок, а ты сам этого лишён? Дальше речь шла о девяти категориях техник, орудии и оружии идущего. По четыре на Плоть и Дух, и одну объединяющую их. Лишь тот, кто смог объединить их, мог считаться настоящим мастером.

Первые повышали физическую боевую мощь одарённого, увеличивая силу, скорость, выносливость, живучесть, а духовные концентрировались на усилении атак на основе энергии, позволяя нападать на расстоянии, видоизменять саму местность и обороняться.

Кроме того, каждая техника включала пять ступеней, пять уровней познания, дарующих лучшее понимание, а значит увеличение мощи, результативности.

Взглянув на солнце и отметив, что времени полно, продолжил чтение. Ниже шёл список всех типов техник и их краткое описание. Не зря свиток назывался «Наставления», он помогал юному идущему, только сформировавшему средоточие, освоиться в мире.

— Плоть слаба, а потому требует контроля, — прочитал вслух, — первая категория, — название оказалось скрыто под грязным пятном, — К ней относятся техники, что воздействуют на тело напрямую, усиливая удары или придавая им особые свойства. Они великолепны в рукопашном бою и наиболее полезны тем, кто следует стезёй воина. Недостаток — для применения идущему необходимо коснуться врага или препятствия. Вторая — движение. Входящие в неё техники влияют на скорость, гибкость, ловкость. Техники этой категории не могут причинить непосредственного вреда никому, но могут быть использованы для укрепления собственного тела и повышения его возможностей.

Прервавшись, поднялся и доковылял до одежды, проверить высохла или нет. После чего, перевесив её на другой сук, на более солнечную сторону вернулся к бревну.

— Третья — живучесть. Техники данной группы помогают телу переносить раны и травмы, выстоять в битве. Одни из самых важных для идущего, особенно на низких ступенях Возвышения. Четвёртая — слияние. Эти техники являются кульминацией всех трёх остальных вместе взятых, объединяют их, многократно увеличивая эффективность. Но не стоит приступать к ней, пока должным уровнем не освоены иные, иначе высок риск загубить возвышение.

С хрустом потянувшись, на долгий миг залюбовался на севшую неподалёку небольшую птаху и перешёл к Духу.

— Энергия непокорна, и потому требует контроля… — в этом месте свиток был порван, и мне пришлось его сшивать, оттого исчезло несколько строк, — использование энергии для атак и улучшения техник Плоти. Вторая — … вне тела… воздействуя на саму природу и местность… Третья — сдерживание… захвата других и отражения их атак.

Последняя, как и в случае Плоти, называлась Слиянием и содержала те же слова. А вот тот, кто освоил их и пробился к девятой, истинный мастер, получал полный контроль над телом и духом.

Вздохнув с сожалением о том, что мне никогда не получить ни одной техники, развернул свиток дальше.

— «Стезя Воды. Основы». Вода — один из восьми аспектов. Тот, кто преодолел искус инициации и имеет сродство к этой стихии, может поглощать энергию и, преобразуя её, очищая по нижеследующей схеме, впитывать в средоточие.

Отпустил свиток, и он сам собой скрутился обратно. Для такого калеки, как я, это бессмысленно. Сам никогда не видел, но, слушая похвальбу клановых, знал, что искус инициации — первое испытание на пути тех, кто смог сформировать средоточие. Для них открывались врата в Обитель Стихий, где, пройдя их проверку на сродство, идущий узнавал, какой аспект выбрал его и поможет приблизиться к Небу. Никто, правда, не рассказывал, что было внутри врат, зато слышал, когда убирался в павильоне совета, что, с обретением жёлтого пояса, приходило лучшее понимание аспекта, он словно начинал ветвиться, что позволяло выстраивать свой уникальный путь. Правда, у Тэнг только глава носил этот цвет, потому не знаю, насколько это правда.

Вновь открыл свиток и, прокрутив почти до самого низа, остановился на том немногом, чем мог заниматься, хоть и с большим трудом, — обычном рукопашном бое. Том, что большинство в клане игнорировали. Хотя, как мне думается, при прочих равных, человек, владеющий им, сможет одолеть не развивающего таких навыков. Ведь, как я понимаю, запас энергии в средоточии ограничен. Против одарённого эти навыки не помогут, но если судьба когда-нибудь сведёт с таким же отбросом, то смогу за себя постоять.

Я открыл наиболее уцелевшее место, часть, озаглавленную: "Смена русла".

— Сражаясь, вы можете оказаться в невыгодном положении. Например, аспект воды уступит в прямом столкновении тем, чья стезя — огонь. Большинство идущих встретят угрозу лицом к лицу, кулак к кулаку. Но в таком противостоянии куда мудрее уклониться. Когда река не может сдвинуть или захлестнуть преграду, она огибает её.

Затем следовала череда картинок, изображающих два силуэта в разных позициях, показывающих конкретный удар и как ему противостоять. Разобрать символ, обозначающий первые из них, где одна фигура вынуждала атаковать и раскрываться другую, не удалось. Дальше следовало то, что составитель свитка назвал Яростью Водопада. Рука, блокирующая выпад, возвращалась, и сложенная чашечкой ладонь хлопала в ухо противника, разрывая барабанную перепонку. Завершающий удар был нацелен в горло, следовало сдавить гортань нападавшего, смять и вырвать.

Я вздрогнул — уж больно живописно всё это было изображено и описано. Тем не менее поймал себя на том, что улыбаюсь. Да, большинство боевых стоек требуют работы ног, а одна из моих плохо гнётся из-за неправильно сросшегося перелома, однако некоторые движения я выполнить в состоянии.

Выбрав те позиции, которые смогу повторить, ещё несколько минут освежевал их памяти, уж слишком давно в последний раз открывал “Наставления”. Затем выпрямился и медленно, коряво двигался по формам, повторяя их. Практиковался целый час, пока урчание в животе не заставило остановиться и пообедать, нарушая собственное обещание припрятать еду на потом.

Я снова сел, просматривая следующие позиции. Название главы прожгло, но, судя по уцелевшим картинкам, раздел был посвящён борьбе: захватам и броскам. В противостоянии с одарённым это не поможет, хотя, может, и удастся грохнуть о землю белого или даже краснопоясного, если застать врасплох. Вот только через несколько мгновений они уже вскочат, а убежать я со своей ногой не успею. Плевать! Всё равно иного выбора у меня нет.

Первые позиции разъясняли как делать бросок через бедро. Проглотив последний баозцы, поднялся на ноги. Но с этим получалось хуже, не удавалось подсаживаться и скручивать бёдра.

«Наставления» содержали ещё один раздел — Формы циркуляции. Он хуже всего сохранился, и я, лишённый средоточия, его понимал плоше всего.

— Если не использовать правильную форму, то поглощение энергии будет происходить хуже. Например, если идущий огня будет использовать узор воды, то большая часть энергии рассеется впустую. Если, однако, он использует нужный, то поглощение пройдёт гораздо успешнее.

Затем шли схемы правильного дыхания, положения тела, растяжек и потоков энергии по каналам.

С грустным вздохом глянул на солнце, убрал свиток в рюкзак, надел высохший халат, подпоясался верёвкой и поковылял в сторону селения. Нежелание возвращаться в клан Тэнг было огромным, но с наступлением ночи это место перестанет быть спокойным и безопасным.

По мере того как лес вокруг темнел, заставлял себя двигаться быстрее, представляя всевозможных зверей, набрасывающихся из окружающего мрака. Будь одарённым, то смог бы чувствовать большинство живых существ. Однако я был слеп и глух.

Увидев впереди развилку, облегчённо вздохнул. До тех пор, пока не разглядел, кто меня там ждёт.

— Ты долго добирался, отброс, — крикнул Тайко.

Глава 3

Увидев его, почувствовал, как заколотилось сердце. Да ещё и приятелей захватил. Тех, что вчера помогли ему отделать меня, близнецов Кето и Эсэна.

— Прошу, примите извинения, уважаемый Тэнг Тайко, — сказал я поклонившись, — виноват, что доставил неудобство, не знал, что ждёте.

Тайко пожал плечами, зло усмехнувшись.

— В темноте даже лучше.

Он махнул прихвостням, и те двинулись ко мне, отсекая путь к бегству. Их предводитель рассмеялся, подойдя ближе и скрестив руки на груди.

— Ты достаточно долго ставишь клан в неловкое положение. Настало время избавиться от мусора.

Близнецы подхватили меня за руки и оторвали от земли.

— Вы не можете убить меня! Нет чести в убийстве калеки! Ты станешь изгоем!

— С чего ты взял, что именно мы — те, кто убьёт тебя? — говоря это, он заткнул мне рот вонючей тряпкой.

Я рыпался, пинался и сопротивлялся, но с таким же успехом ребёнок мог пытаться одолеть леопарда. Оба брата носили красные пояса и превосходили меня во всём.

Чем дальше волокли, тем лучше понимал, куда тащат, и тем сильнее липкий страх обволакивал душу. Опасения подтвердились мгновением позже, когда свернули за поворот тропинки и увидели каменную арку. Сводчатый проход освещался посаженным здесь мхом, на поверхности были выбиты знаки, сообщающие, что это клановая Обитель Духа, и смерть ждёт любого чужака из иной фракции, посягнувшего на неё и её богатства, а сам вход затягивала мерцающая плёнка. Ещё утром мечтал побывать внутри, но сейчас как никогда прежде хотелось оказаться подальше от этого места.

Никто не произнёс ни слова. Тайко просунул голову внутрь, а выглянув обратно, жестом подозвал подельников. Они прошли сквозь пелену, волоча упирающегося меня за собой.

Странное покалывание пробежало по спине, стоило войти внутрь, и я внезапно ощутил чьё-то внимание. Заозиравшись по сторонам, никого не увидел. Массивные сталактиты свисали с потолка на высоте пяти моих ростов, и маленькие капли постоянно срывались вниз.

Тайко вошёл последним, оглядывая пещеру в течение нескольких долгих секунд, и жестом указывая на один из боковых туннелей.

— Быстрее в этот — он пока пуст. Если поторопимся, не придётся сражаться.

Я пытался вырваться, но все попытки оказывались бесполезны. Затем попробовал запоминать дорогу, но в кромешной тьме туннеля не удавалось ничего рассмотреть, в отличие от своих мучителей, отлично ориентирующихся здесь благодаря усиленным чувствам.

Ублюдки наверняка решили бросить меня в самой глубокой части подземелья, чтобы не успел выбраться, а звери могли найти и растерзать. Утром кто-нибудь обнаружит останки, и решит, что глупый калека забрёл сюда сам.

Глаза заметили слабый свет, он становился ярче с каждой минутой, и наконец мы, спустившись по крутой лестнице, оказались в пещере, небольшой, меньше полусотни шагов от стены до стены. Хотя вернее назвать это место дном колодца. Наверху, на невообразимой высоте, висела луна, и именно её свет озарял всё вокруг.

Близнецы отпустили меня, грубо толкнув к центру. Руки никто не связывал, потому первым делом избавился от кляпа. Пришлось подождать, пока соберётся слюна, и смочить горло, прежде чем, глядя на их равнодушные лица, прохрипеть:

— Вы не можете, не посмеете оставить меня здесь!

— Ещё как можем, — отозвался Тайко, входя следом. — Ты и так слишком долго незаслуженно пользовался щедростью Тэнг. Клан тратит на тебя еду, воду, одежду, а взамен ничего не получает.

То, что сказал ублюдок, было откровенным враньём. Он просто ненавидел меня по непонятным причинам. Я это понял давно, но никогда не думал, что дело дойдёт до такого.

Внезапно страх отступил, пришло спокойствие и умиротворение. Плевать. Даже если сейчас придётся умереть, сделаю всё, чтобы они запомнили этот день. Я выпрямился насколько позволяла сломанная нога и встал в подсмотренную утром стойку.

— Не притворяйся, что речь идёт о благополучии клана, — сказал я, вкладывая в слова всю ненависть. — Ты трус и слабак, что способен одолеть только калеку. Это ты — настоящий позор Тэнг, без капли таланта, что не способен бросить вызов даже юнцам, только получившим белый пояс. Во всяком случае, ты слабее меня. Я стою тут один, лицом к лицу с теми, кто сильнее, но вы ни разу не рискнули выйти против меня один на один, всегда нападая втроём. Понимая, что даже против калеки у вас нет ни единого шанса.

Чем дольше говорил, тем сильнее наливалось кровью лицо ублюдка. Хотел спровоцировать его, разозлить. И это мне удалось.

— Я вобью эти грязные слова тебе в глотку, мусор! — заорал разгневанный Тайко, остервенело бросаясь вперёд.

Кулаки парня были крепко сжаты и начали поблёскивать светло-голубым. Я отодвинул правую ногу назад, твёрдо уперев в землю и подняв кулаки в позицию, показанную в свитке. Когда Тайко нанёс первый удар, попытался отбить его, перенаправив атаку. Неверно оценил скорость, и вместо того, чтобы подловить руку чуть ниже запястья, как предписывал свиток, тыльная сторона моей ладони ударила по внутренней стороне предплечья парня.

Стиснул зубы, пережидая боль, вспыхнувшую в руке: недооценил, насколько на самом деле силён красный пояс. Попытайся я заблокировать удар, и дело бы закончилось переломом. Тайко хотел разнести мне голову на куски, вместо этого только царапнул ухо, но благодаря подпитке энергией и этого хватило, чтобы оторвать его.

Не сдерживаясь, закричал. Но даже чувствуя хлыщущую по шее горячую кровь, всё равно изо всех сил ударил ладонью по уху Тайко. Затем шагнул вперёд, сжимая вторую на горле парня.

И ничего не случилось. Чуда не произошло. Я попытался вонзить ногти в кожу, но с таким же успехом мог пытаться раздавить камень. Почувствовал сильный удар в голову и услышал громкий треск, а затем тяжело грохнулся о каменный пол у самой стены. Несколько раз кашлянул, сплёвывая кровь, пытаясь сфокусировать затуманенное зрение на парне, стоявшем надо мной и найти силы, чтобы подняться и продолжить бой.

Мгновение спустя голос Тайко зазвучал по всей пещере.

— Вижу, ты желаешь вынудить меня покончить с тобой быстро и лишить страданий, падаль, — весело рассмеялся противник, — но честь требует отплатить тебе за произнесённые слова. Какую же расплату счесть уместной?

Он обошёл меня и замер сбоку.

— Кажется, понял! — радостно воскликнул он.

Раздался громкий треск и потребовалось несколько секунд, чтобы осознать случившееся, прежде чем тело пронзила боль. Словно в ноги вонзились тысячи раскалённых добела иголок, и вопль мой вознёсся к небу, эхом звуча в бесчисленных переходах подземелья.

Ощущал вкус крови на губах, чувствовал, как она сочится на месте оторванного уха, но эта боль — ничто по сравнению с тем, что испытывал сейчас.

— Вот так, — сказал мучитель, отступая от искорёженных останков обеих моих ног, — теперь точно не улизнёшь отсюда.

Голос слышал смутно, боль была слишком невыносима, чтобы сосредоточиться на чём-то ещё. Едва заметил, как Тэнг Тайко и его сообщники бросают на меня последний полный ненависти взгляд, прежде чем оставить одного на милость зверей Обители.

Весь мир сжался до истерзанных ног. Не знаю, как долго просидел, поглощённый этим зрелищем, прислонившись спиной к дальней от входа стене пещеры и вяло глядя на изломанные конечности. Но, в конце концов, боль отступила до такой степени, что снова смог мыслить.

Я застонал, закашлялся и сплюнул в сторону густой кровавый сгусток. Единственное, что сейчас поддерживало жизнь — злоба и жажда мести. Я не допущу такого конца, Эдельтайя Акарат не из тех, кто покорно сидит и ждёт смерти. Оглядев пещеру, попытался найти выход. Наконец, разглядел его, но тяжкий вздох вырвался из груди — предстоял подъём по лестнице.

Стиснув зубы, начал собирать самые длинные уцелевшие куски скобы. Часть, разлетевшись, торчала из ноги, и кровь сочилась из множества колотых ран и порезов, оставленных зазубренными щепами. Развязав верёвку с пояса, расплёл её на части. Едва сдерживая крик, одним быстрым движением вправил ногу. Положив два куска дерева по обе стороны от сломанной конечности, быстро и туго обвязал их верёвкой. Хвала Небу, второй досталось меньше.

К тому времени, как закончил, всё тело дрожало, на лбу выступил пот, по лицу текли слёзы. Оторвав от халата несколько полосок ткани, перевязал голову.

“Следовало это сделать сразу, — пришла запоздалая мысль. — Чудо, что на мои вопли до сих пор не прибежал ни один зверь”.

Я не стал испытывать судьбу и давать себе передышку. Перекатился на живот, чувствуя новую вспышку боли от толчков в ногах. Затем пополз вперёд, опираясь только на руки, а ноги волочились по полу. Каждое движение причиняло невыносимое страдание изуродованным конечностям, перед глазами всё плыло, но продолжал двигаться. В голове как мантра билась лишь одна мысль — здесь и сейчас я не умру. Никогда прежде не осознавал, что способен вытерпеть столько.

Наконец, добрался до противоположной стены, пальцы зацепились за первую ступеньку, вырубленную в камне. Она была шершавой, источенной тысячами идущих, спускавшихся в подземелье. Собравшись с силами, подтянулся вверх, отрывая тело от земли. Хорошо, что этот ублюдок не переломал мне и руки.

Уже собирался дотянуться до следующей ступеньки, когда оправдались худшие опасения: низкое, рокочущее рычание эхом разнеслось по пещере, отчего по спине пробежал холодок, а волосы встали дыбом.

Перевернувшись на спину, широко раскрытыми глазами наблюдал, как в пещере появилось, словно соткалось из теней, массивное существо, похожее на генетту. Только раза в два крупнее взрослого тигра. Маленькие тёмные глазки мерцали в лунном свете, а нос дёргался в мою сторону. Тело зверя было длинным, приземистым и гибким, покрытым серо-коричневой шерстью с чёрными пятнами. Пушистый хвост имел тёмные продольные полоски. Открыв пасть и обнажив острые как бритва зубы, тварь, заурчав, молниеносно скользнула ко мне. Судя по окутавшей лапы дымке, зверь использовал аспект тьмы.

Отчаянный крик вырвался из глотки, стоило клыкам вонзится в правую лодыжку и потянуть, стаскивая с лестницы. Боль вернулась с утроенной силой. Зверь яростно затряс мордой и швырнул меня через всю пещеру. Удар о стену выбил весь воздух из лёгких и, кажется, сломал пару рёбер. Задыхаясь, пытался сделать вдох, когда существо нависло надо мной, и я безнадёжно попытался отползти назад.

Зверь упёрся тяжёлой когтистой лапой в грудь, вдавливая спину в пол и не давая ни шанса пошевелиться. Пасть чудовища нависла надо мной, обдав горячим зловонным дыханием, слюна капала на лицо, а клыки готовы были вот-вот вонзиться в шею.

Понимая, что смерть близка и устав бояться, с вызовом пристально посмотрел в глаза монстру и, сделав глубокий, судорожный вдох, зарычал. Рычал, до тех пор, пока голос не надломился, а горло не засаднило. После, ухватив зверя за уши подтянулся и укусил его за нос.

Затем случилось немыслимое: тот отскочил, оставив меня в покое, склонил голову набок, уставившись одним тёмным глазом-бусинкой, а следом сел на задние лапы.

— Почему у тебя нет средоточия, человек?

Я подпрыгнул от неожиданности, заслышав в собственной голове голос, звучавший как мужской, с нотками любопытства. Лихорадочно озирался по сторонам, пока глаза не остановились на звере. Моргнув, несколько мгновений тупо смотрел на него, прежде чем ответить.

— Это ты… говоришь? — спросил, гадая, не сошёл ли с ума от событий последних часов.

— Не она, глупец, — раздражённо ответил голос, — смотри.

Камень за спиной существа покрылся рябью, затем изнутри полился яркий белый свет. Мгновение спустя понял, что передо мной дух Обители. Ходили слухи, что некоторые из них, если прожили достаточно долго, способны обрести разум, но и подумать не мог, что удастся разговаривать с одним из них.

Я наблюдал, как он выплыл из полностью раскрывшейся стены и завис над головой зверя. Он был идеально круглым, чисто-белым и размером примерно с кулак.

— Отвечай, дурень, почему у тебя нет средоточия, когда у всех оно есть?

— Понятия не имею. Сам сколько себя помню задаюсь этим вопросом.

— Интересно… — отозвался Дух. — Тогда скажи, человек. Ты такой слабак, даже дети, приходящие сюда, и то одолеют тебя, к тому же калека. Так почему упорствуешь? Отчего ты непокорен даже перед лицом смерти?

Вопрос застал врасплох. Всю жизнь я терпел побои и издевательства, редко позволяя проявить характер, поскольку за этим всегда следовала жестокая расправа.

— По правде говоря, и сам толком не знаю. Со мной всегда плохо обращались из-за уродства. Друзей нет, семьи тоже, клановые, скорее, убьют, чем накормят. Может, просто устал бояться? Может, хоть умереть решил с честью? — я неловко замолчал, не уверенный, что сказанное имеет какой-то смысл и значение. Дух же, казалось, засиял ярче.

— Скажи, человек, если бы кто-то предложил тебе… способность к возвышению… какую цену ты готов заплатить?

— Что угодно, — не пришлось даже задумываться над ответом, ведь об этом мечтал всю жизнь, — нет такой цены, которую не заплатил бы.

— Хорошо. Последний вопрос. Заполучив такой шанс, как ты распорядишься дарованной силой?

Сразу не нашёлся что сказать ему. Точнее, знал, но неизвестно, как он отреагирует. А впрочем, не всё ли равно? Недавно я был близок к смерти, а сейчас спокойно толкую с бессмертным духом, видимо исчерпав свой страх без остатка.

— Исарий полон несправедливости. Сильные мира сего могут делать всё, что им заблагорассудится, а слабые, не в силах их остановить. Получив средоточие, смогу высоко взобраться по Небесной Лестнице, став сильнейшим среди идущих, которого когда-либо видел мир. Тогда отомщу тем, кто издевался надо мной каждое мгновение жизни. Уничтожу клан Тэнг! И узнаю правду об отце, чтобы отомстить за то, что бросил нас с матерью и обрёк на такую судьбу или погиб, стараясь нас спасти, и тогда я вознесу молитвы Небу об упокоении его души.

— Высокие цели, а желание поквитаться с врагами похвально. Я тоже жажду мести. Поэтому, если помогу тебе, ты наживёшь очень опасных врагов — врагов, способных в одно мгновение уничтожить целые кланы и сравнять горы с землёй. Готов к такому?

— Да. Враги будут всегда, стоит проявить себя. А как именно поможешь?

— Просто протяни руку. Учти, будет немного неприятно, но, в конце концов, скажешь мне спасибо.

Я сделал, как было сказано, вытянув руку вперёд и не сводя глаз с духа Обители. Он подплыл ближе, белый свет, исходивший от него, усиливался, заставляя щуриться. Я почувствовал тепло на ладони, стоило ему приблизится, а затем шар коснулся кожи.

Крик абсолютной агонии вырвался из горла, когда Дух погрузился в руку. Тело выгнуло дугой, оно словно горело изнутри, и я чувствовал, как нечто всё глубже зарывается под кожу, в конце концов, замерев в центре груди. Но боль не прекратилась.

Всем сердцем желал узнать, что происходит, и потянулся внутрь себя, впервые в жизни сумев проникнуть туда мысленным взором. Я видел, как шар выпустил сотни тонких белых усиков. Они путешествовали по всему телу, прожигая линии на костях, мышцах, коже и нервах. Добрались до макушки и до пяток. Затем раздался громкий, хрустящий звук, когда изувеченные ноги начали срастаться.

Мгновение спустя последовал почти невыносимый зуд, и я почувствовал, как что-то ползёт по голове. Кожа раскалилась добела, и из пор начала сочиться отвратительная чёрная жидкость. Несмотря на всё это, вдруг осознал, что словно заморожен и не могу пошевелиться.

Дух выжигал каналы в плоти, избавляя от всех физических повреждений и накопленных нечистот. Когда этот процесс происходил в возрасте пяти-семи лет, дети говорили, что боли не было, и только небольшое количество шлаков выбрасывалось из тела. Каналы не формировались моментально, а строились идущим на протяжении следующих нескольких лет, согласно выбранному пути развития. Для меня же, двадцатилетнего парня, который и средоточия-то не имел, всё произошло сразу. Думал, что прошла целая вечность и пытка никогда не кончится.

Наконец, боль начала отступать и через несколько мгновений полностью исчезла, оставив меня лежащим на спине в отвратительно пахнущей чёрной жиже.

Глава 4

Сделав глубокий судорожный вдох, чуть не сблевал от отвратительного запаха гнили. Медленно принял сидячее положение и, открыл глаза, едва не ослепнув — пещера засияла ярким светом. Я отпрянул, быстро моргая, ушей достигали сотни звуков. К новым возможностям тела ещё предстоит привыкнуть.

Посмотрев на ноги, почувствовал, как сердце пропустило удар. Обе были целы. Пошевелил одной, затем другой, чтобы убедиться, что это не сон. Они двигались легко и без малейшего признака боли. С радостным возгласом вскочил и, потрясённый, оторвался от земли на целых два локтя. Недоверчивый смешок вырвался из груди, словно и не было многолетнего перелома. Топнул некогда изувеченной ногой и, смеясь, побежал к противоположной стороне пещеры, дивясь тому, как свободно двигаюсь и чувствую пульсацию средоточия в груди.

Остановившись, согнул колени и подпрыгнул, на этот раз почти на высоту своего роста, мягко приземлившись. Испытание усиленного и восстановленного тела было прервано зазвучавшим в сознании голосом.

— Кажется, сработало; хотя, если честно, думал, что план провалится, и просто испепелю тебя.

От неожиданности споткнулся, растянувшись на полу.

— Так ты не исчез? — удивлённо воскликнул вслух.

— Теперь, после слияния, можешь говорить разумом, как это делаю я, — ответил дух.

— Ты навечно поселишься у меня в голове? — пробормотал в ответ.

— Кое-кто уверял, что готов заплатить любую цену. Странно, вроде, мозг не повреждён… О, чуть не забыл упомянуть одну деталь. Если не поднимешься на первую ступень к исходу третьей недели, умрёшь — тело не выдержит моего присутствия.

— Что?! Да в клане Тэнг у детей на это уходил год, не меньше!

— Знаю. Но им нужно выстраивать каналы, фундамент. Я же выжег их в твоём теле, так что осталось пройти искус инициации и обрести аспект. После этого, лишь вопрос времени и таланта, успеть собрать достаточно энергии и продвинутся на одну ступень.

— Значит, не умру?

— Нет, если только не планируешь бездельничать.

Обнадёженный объяснениями кивнул и, чтобы немного отвлечься, принялся практиковать заученные боевые приёмы, недоступные прежде из-за увечья. Теперь же плавно перетекал из стойки в стойку, сменяя позиции. Шагнув вперёд, одновременно нанёс прямой кулаком, затем, крутанувшись, ударил ногой с разворота в голову. Выполнение приёма было далеко от совершенства, но всего несколько часов назад это было бы вовсе невозможно. Впервые у меня появился шанс на лучшую жизнь, о которой мечтал столько, сколько себя помнил.

— Похоже, у тебя к этому талант, — прокомментировал дух выполнение следующей комбинации из свитка, — Я очень редко видел, чтобы идущие занимались боевыми приёмами. Им больше нравится сосредотачиваться на техниках, связанных с управлением энергией.

— Раньше не было возможности практиковаться. Тэнг запрещали даже читать, удалось раздобыть всего один свиток, и единственное, что в нём было доступно для понимания и тренировки, это они. Тем более для их использования энергия не нужна.

— Не совсем так, — возразил дух, — есть много боевых техник, что требуют скорости и силы, что обретает вступивший на путь к Небу.

Я нанёс удар локтем в прыжке и вернулся в защитную стойку. Сказанное имело смысл, в свитке были некоторые приёмы, требующие высокого уровня развития навыков. Некоторые даже выстраивались на основе выбранного аспекта.

— А ты знаешь какие-нибудь техники? — спросил у духа, расслабляясь и садясь спиной к стене подземелья, стараясь держаться подальше от гигантской генетты, так и оставшейся в пещере, но сейчас мирно спавшей, свернувшись клубком.

— Да, но они бесполезны, пока ты не пройдёшь испытание.

— Так чего же ждём, пойдём!

— Ты видишь портал? Вот и я — нет. Обычно требуется несколько часов, после того как сформировалось средоточие, чтобы врата появились. Это сделано для того, чтобы одарённый успел освоиться, прежде чем подвергаться смертельной опасности.

Я вздохнул, желая поскорее убраться отсюда, взглядом отыскивая мешки с гравием и свои пожитки, которыми побрезговали ублюдок Тайко и близнецы. Надо не забыть прихватить их с собой. Через несколько часов рассветёт, и члены клана Тэнг, несомненно, придут в Обитель. Кстати, об этом…

— Что произойдёт с этим местом после нашего ухода? — мысленно поинтересовался у него. — И как обращаться к тебе? Невежливо называть тебя просто духом, ведь ты — живое и разумное существо.

— У меня нет имени, но раз уж я покидаю это место, думаю, выбрать его будет правильно, — он на несколько мгновений затих, словно в раздумье. — А как насчёт Луолан? Это значит дух, на одном из забытых языков.

— Да, Луолан хорошее имя.

— Теперь о том что будет происходить с обителью… Она исчезнет, как и все из них, что теряют своего духа. Энергия задержится примерно на десяток дней, после чего растворится в окружающем мире. Звери перестанут появляться, а травы расти. Нового духа нельзя найти, купить или подселить. У духа лишь можно украсть всю силу, уничтожив ядро или её часть, сразу или забрав его для обряда.

Я почувствовал, что лицо расползается в широкой улыбке. Клан Тэнг сильно зависел от Обители как источника дохода и места для роста одарённых. Здесь идущие обучались и добывали ядра зверей, здесь же собирали травы, богатые энергией, на продажу другим фракциям и для изготовления пилюль и эликсиров. Её исчезновение крепко ударит по ним.

— А ты сможешь что-нибудь сделать, когда мы уйдём? Например, создавать животных или растения? — возник новый вопрос.

— Нет. С тех пор как соединились, мой контроль над Обителью слабеет. Всё, на что хватает сил, это удерживать зверей от нападения.

Я услышал в ответе сожаление, и не мог не спросить:

— Не жалко терять способности? Зачем тебе уходить? Почему из всех идущих выбор пал на меня?

Луолан помолчал, прежде чем рассказать свою историю:

— Моё существование исчисляется веками. Вначале всё время был поглощён расширением Обители и накоплением собственной власти и могущества. С каждым днём становился всё сильнее, расширяя влияние и взращивая опаснейших зверей. Вскоре стал слишком силён для красных и оранжевых поясов, и даже жёлтым приходилось нелегко. Каждый раз появлялись всё более сильные практики боевых искусств, и я убивал их всех. К тому времени, когда одарённые перестали приходить, Обитель стала огромным многоуровневым подземельем, охраняемым сотнями могучих зверей. Их ядра, травы, что растил, были самыми насыщенными энергией на много ли вокруг. Я считал себя всемогущим и непобедимым, высокомерие и гордыня овладели мной, пока однажды не пришли два человека, — Луолан горестно вздохнул, словно заново переживая события тех дней.

— Естественно, всё, чем располагал, обрушилось на них. Однако я недооценил их силу. Они уничтожили зверей, легко преодолели ловушки и спустились на самый нижний уровень. Там мастера столкнулись с заступником, вожаком зверей и моим защитником, самым могущественным существом, которое мог создать. Они и его уничтожили. Затем вытащили моё ядро; думал, собираются убить, но вместо этого те каким-то образом лишили меня большей части силы. Затем наложили печать, не позволяя когда-либо превзойти красный этап. Обитель стала той, которую ты видишь сейчас. Стала не домом, а темницей; осознание утерянного могущества ежедневно терзало меня. Я поклялся, что если представится шанс покинуть это место, то найду способ отплатить тем идущим за содеянное.

Дух снова замолчал. Я же слушал не перебивая.

— Шли годы, но ничего не менялось. Пришло отчаяние, что заперт здесь навсегда. А потом появился ты. Собирался позволить зверю съесть тебя, но ты повернулся к нему лицом, не выказывая страха. Зарычал и даже укусил. Заинтересованный, увидел, что у тебя нет средоточия, и в голову пришла идея попытаться объединить наши души. У тебя есть то, что мне всегда было нужно: тело. А у меня есть то, чего тебе не хватало всю твою жизнь — сердцевина. Уже чувствую, что наложенные узы, стёрты нашим слиянием. Надеюсь, когда достаточно окрепнешь, то убьёшь для меня тех мастеров.

Луолан закончил рассказ, и я кивнул, чувствуя единение с духом и его помыслами, хорошо зная, какими жестокими могут быть люди. Трудно представить, каково ему жилось эти сотни лет, потому понятно желание отомстить. Теперь у нас общие цели. Единственное, что пока слабо представлял, это то, как смогу одолеть одарённых, которым удалось победить Луолана на пике его могущества.

— Кто те двое? Знаешь их имена?

— Жгучая Птица и Танец Пепла, — немедленно отозвался дух, — властелин и повелитель.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Даже в нашем захолустье слышали эти имена. Одни из сильнейших известных практиков боевых искусств на континенте. Ходили слухи, что Танец Пепла получил своё прозвище за то, что целые семьи и кланы были уничтожены в мгновение ока, их селения разрушены, а на месте некогда величественных городов остались тлеющие руины. А Жгучая Птица, выходит, лишь немногим уступает ему.

Встряхнувшись, почувствовал, что решимость, наоборот, окрепла. Если хочу стать выдающимся идущим, то обязан превзойти их обоих. Не сомневаюсь, что есть одарённые и посильнее, но сейчас это будет моей целью наряду с местью клану Тэнг.

— Я беру на себя долг мести, — торжественно произнёс, прижав кулак правой руки к ладони левой и склонив голову, после чего с кривой усмешкой добавил: — Дело за малым — достичь звания Повелителя, а лучше Почтенного Предка, чтоб наверняка. Думаю, справлюсь.

Ощутил ответную пульсацию Луолана в груди, там, где теперь находилось средоточие, чистая энергия затопила тело, придавая сил.

Вдруг раздался приглушенный треск, и воздух передо мной внезапно раскололся, заставив вскочить на ноги. Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что произошло: открылся портал к искусу инициации.

Глубоко вздохнув, чтобы успокоить нервы, сделал шаг вперёд. Остановился, услышав за спиной тихое попискивание. Обернувшись, увидел генетту, уставившуюся на меня широко раскрытыми глазами. Она выглядела совсем не так, как раньше. Теперь существо больше походило на гигантского котёнка, чем на злобного зверя весом в половину буйвола. Оставлять его здесь, значит обрекать на верную смерть от рук разъярённых Тэнг, без шанса на возрождение.

— Возьмём с собой?

— Почему бы и нет? Только надо отослать Зорму куда-нибудь, чтобы подождала, пока не пройдём испытание. Ей нельзя туда.

— А безопасно ли вообще брать её с собой? — спросил, удивлённый тем, что Луолан дал ей кличку.

— Любого другого зверя нет, но её создавал как нового заступника. Ей множество раз приходилось умирать и столько же — возрождаться. Собирался отправить её куда подальше, но так даже лучше. Поскачешь на ней, а то когда ещё ты сможешь узнать и освоить какую-нибудь технику передвижения.

— Хорошо, как сказать ей, куда идти?

— Просто прикоснись ладонью ей ко лбу, остальное сделаю сам.

Пожав плечами, подошёл к огромной генетте, по-прежнему немного опасаясь этого существа, способного без усилий разорвать меня на части. Сердце забилось немного быстрее, когда протянул дрожащую руку и положил на голову зверя. Мех оказался на удивление мягким, Зорма толкнула лбом в ладонь. Я задался вопросом, почему она вдруг стала такой дружелюбной, но решил, что это, скорее всего, оттого, что чует поглощённый дух Обители.

Из ладони вырвалась вспышка белого света. Впервые почувствовал, как энергия путешествует из средоточия по каналам. Ощущение было одновременно пугающим и захватывающим. Генетта отпрянула, запрядала ушами, пару раз тряхнув головой. Затем рванула вверх по туннелю, за несколько секунд исчезнув из виду.

— Куда отправил? И как ты управился с моей энергией?

— Дожидаться нас у окраины селения. А что касается того, как смог контролировать твою энергию, ответ прост: она ещё не твоя. Пока не завершишь искус. Так что лучше поторопись.

Мда, как бы не был благодарен бессмертному духу, но, пожалуй, и вправду стоит поспешить — мало ли, вдруг обманет и просто захватит тело.

— Ладно, давай выясним, есть ли у меня сродство с каким-то из аспектов, — сказал я, — шагая прямо сквозь разрыв в пространстве.

Ощущение было почти таким же, как тогда, когда близнецы затаскивали в Обитель. Почувствовал прохладное покалывание, пробежавшее по спине, и через мгновение оказался на другой стороне.

Обнаружил, что стою на извилистой тропинке, выложенной истёртыми булыжниками. По обе стороны росли высокие бамбуковые побеги, их листья покачивались на лёгком ветерке. Воздух пах сладко, как будто рядом цветы, был приятно тёплым. Дальше на взгорье возвышались ворота-тории: две изогнутые вверх планки наверху, поддерживаемые двумя столбами. За ними тропинка продолжала подниматься в горку.

Помедлив немного, задумчиво потёр челюсть, размазав в кровавую полосу несчастного комара, неизвестно откуда здесь взявшегося. Шагая, чувствовал булыжники сквозь тонкую подошву сандалий, ветер с горы обдувал и приятно холодил кожу, а нечто словно всматривалось, обволакивало средоточие.

Может, какая-то из стихий уже пытается оценить меня и проверить?

Никто и никогда не говорил мне об инициации, потому понятия не имел, чего ожидать. Так, обрывки детских разговоров.

Наконец, дойдя до ворот, выкрашенных в насыщенный синий цвет, остановился, чтобы прочитать деревянные таблички, свисающие с нижней перекладины. «Аспект воды» — было выжжено на первой, а вторая гласила, что всяк идущий, переступивший порог врат, не вернётся, пока не пройдёт все восемь, и стихии не сделают свой выбор, а если повернуть назад, то путь сюда будет закрыт навечно.

Ну что же, может, мне повезёт именно с водой, не зря же всю жизнь прожил рядом с практиками этой стези, так что некоторые вещи знакомы. Уже собирался пройти сквозь врата, как в голове раздался голос Луолана.

— Я не смогу говорить с тобой, как только начнутся испытания, поэтому хочу позаботиться кое о чём, прежде чем войдёшь.

После этих слов почувствовал пульсацию средоточия. Она становилась всё быстрее и быстрее, наполняя тело энергией. Белый свет внезапно расцвёл в центре груди, прямо над тем местом, где находился Луолан, вырастая наружу тонкой нитью, что на глазах превращалась в полосу шириной в два пальца.

Сначала встревожился, не понимая, что происходит, но затем страх сменился восторгом. Поток света резко оборвался, померк, оставляя в раскрытых ладонях длинный пояс, окрашенный в чистый белый цвет. Он оказался шелковистым и гладким на ощупь, сотканным из неведомого материала.

Трясущимися руками повязал его вокруг талии. Столько раз видел, как делают другие, и наконец настало время сделать это самому. Дважды обернув, подтянул к передней части и соединил концы вместе. Потянул за концы три раза, чтобы убедиться, что он надёжно закреплён, и с гордостью посмотрел на талию.

Никогда не думал, что увижу подобное. Белый пояс, удерживающий халат вместо изношенной пеньковой верёвки. Меня распирало от гордости, и чувствовал, как ухмылка растягивает лицо от уха до уха. Выглядело глупо, да ну и плевать. Если что-то и доказывало всем вокруг, что я теперь один из практикующих Возвышение, так это пояс из энергии, обёрнутый вокруг талии.

— Спасибо, — прошептал и склонил голову.

Я был искренне благодарен духу Обители. За последние несколько часов получив больше, чем за всю предыдущую жизнь. Понятно, что он использует меня в своих целях, но это никак не влияет на мою благодарность.

Луолан не ответил на слова, но слегка мерцал в груди, показывая понимание.

Я смотрел на пояс, казалось, целую вечность. Чем дольше вглядывался, тем больше убеждался, что всё происходит на самом деле, а не во сне: некогда серые штаны и халат хранили запах крови и вони, были изодраны и перепачканы.

Взгляд вновь метнулся к воротам, и, не оглядываясь я шагнул сквозь них. Почувствовал, как нечто трепещет в средоточии, будто оказался под ледяным водопадом. Воздух тоже неуловимо изменился, став отчётливо влажным.

Утерев тыльной стороной ладони взмокший лоб, отправился дальше. Булыжники под ногами были скользкими от влаги, вскоре промокла одежда. Это было похоже на поход по лесу в сезон дождей, но в сто раз хуже и неприятней. Душно и жарко.

Невзирая ни на что, неуклонно взбирался всё выше. Вскоре запыхался, ноги болели, хотя усиленное тело и не должно было так быстро устать. С другой стороны, это же испытание, а не простая прогулка.

В конце концов, потерял счёт времени. Некогда мощёная дорожка сменилась грязной тропой, из которой с трудом удавалось вытаскивать ноги. Сандалии слетели и остались в ней уже на первых шагах. Не раз пытался сойти с тропинки и идти сбоку, по траве, но тогда она сменялась отвесными пропастями. Такое падение не пережить и жёлтому поясу.

Шаги становились медленнее и короче, силы иссякали. Почти достиг своего предела, но упорно шёл дальше. Я лишь в начале пути, рано или поздно заполучу остальные пояса, и стану куда могучей, сильнее, быстрее. Сейчас-то лишь незначительно сильнее обычного человека.

И когда уже подумал, что вот-вот рухну без сил, тропа затвердела и выровнялась, словно и не было этого многочасового подъёма в гору. Если задуматься, то мне, возгордившемуся и окрылённому от только что обретённой силы, преподали урок смирения.

Не знаю, следит ли за этим местом кто-то, есть ли тут какой дух-хранитель, но согнулся в уважительном поклоне, прежде чем продолжить идти дальше.

Вскоре ушей достиг шум бегущей воды, и вскоре увидел вымощенную булыжниками круглую площадку, шагов сорок-пятьдесят в поперечнике. В центре оказался квадратный бассейн, неглубокий, не выше щиколотки. С другой стороны этой площадки виднелись следующие врата, на этот раз рыже-красные.

Осторожно ступая по камням, приблизился к воде и встав на колени, зачерпнул горсть. Так хотелось пить, что казалось, вычерпаю всё до дна. Напившись, ополоснул лицо, смывая накопившуюся усталость, чувствуя себя свежим и бодрым. Ещё бы кто кусок мыла выдал, чтобы постирать одежду, то было бы и вовсе замечательно.

Успел пройти половину расстояния до вторых врат, как воздух неожиданно потяжелел. Оглянувшись, ощутил, как волосы на затылке встали дыбом — вода в бассейне начала ярко светиться синим цветом. Вскоре капли стали отделяться от неё, собираясь в воздухе. Затем с громким свистящим звуком жидкость вихрем взметнулась вверх, заставив меня отпрыгнуть в сторону.

Через несколько секунд вода приняла форму человекоподобного существа — огромного, в полтора моих роста голема.

Руки сжались в кулаки, когда он повернул ко мне своё пустое лицо. Похоже, испытание аспектом ещё не закончено, а только начинается.

Глава 5

Голем бросился вперёд, преодолев расстояние между нами за считанные секунды. Я отреагировал инстинктивно, вскинув руки в попытке отразить атаку. Бесполезно.

Левая рука голема взметнулась вверх, вытянулась и под немыслимым углом обрушилась мне на грудь. Сдавленный стон вырвался из глотки, когда воздух выбило из лёгких. Сила удара была столь велика, что тот сбил меня с ног. Чуть сердце не остановилось.

Задыхаясь, откатился в сторону, едва избежав нового выпада, пронёсшегося над головой и разбившегося сонмом капель о землю там, где мгновение назад была моя голова. Несмотря на обретённую силу, ни на секунду не усомнился, что этим ударом конструкт запросто прикончил бы меня.

Как, проклятье, дети пяти-семи лет проходят эти испытания?! Одно знаю наверняка, если первым не прикончу голема, то он точно убьёт меня.

Вскочив на ноги, уклонился от новой атаки и следом кувыркнулся в сторону, уходя от следующей. Словно заяц, скакал туда-сюда, балансируя на грани. Халат и штаны пропитались влагой, став неимоверно тяжёлыми и сильно ограничивая скорость.

Голем вообще не двигался, застыв на месте. Он отрастил ещё четыре конечности и хлестал ими, не давая приблизиться. Не умея управлять энергией, не владея ни одной техникой, я не могу почти ничего ему противопоставить. Единственный мой шанс на победу — это подобраться к нему вплотную и ударить голой силой.

Снова вскочив на ноги, бросился вперёд и… Получил два мощных удара по скрещённым рукам и один по рёбрам, чудом сумел устоять на месте и не упасть. Стиснув зубы, переждал скрип костей, что чуть было не поддались и не сломались. Наконец, хватая ртом воздух, с телом превратившимся в один сплошной синяк достиг голема. Замахнулся и… Был отброшен назад ещё двумя жгутами, выстрелившими из его тела.

Рыча от досады, сменил тактику, пытаясь уклоняться, атакуя под разными углами. Напрасно. Он избивал меня, пресекая все отчаянные попытки сблизиться.

Бессмысленно. Раз лишь первая атака напролом вышла самой удачной, значит стоит её повторить. С этой мыслью попёр на него, не стараясь уклониться, а стоически отбивая, блокируя и сдерживая удары. Один отросток сломал ребро, второй — ключицу, третий — руку. Однако я сумел прорваться и с торжествующим криком нанести удар прямо в голову противнику. Вложил всю силу, какую только мог собрать, желая закончить поединок; пробовал потянуть энергию, но она слабо откликалась, да и не знал, как это правильно делать.

Кулак прошёл прямо сквозь голема, не причинив тому ни капли вреда. Успел удивиться, прежде чем ответная затрещина заставила пошатнуться. В глазах помутнело. Следующий удар сбил с ног, отправляя к краю бассейна по скользким камням. Затормозив, свернулся калачиком и прикрыл руками голову — сработал защитный рефлекс десятилетиями вколоченный проклятыми Тэнг.

Разозлившись на себя за эту слабость, поднялся, морщась от боли. Успел как раз вовремя, чтобы увидеть, как голем рухнул обратно в купель, и сияние воды погасло.

Стыд за трусость вперемешку с яростью наполнил душу. С мрачным настроением повернулся спиной к бассейну и направился к следующим вратам. «Аспект огня» — гласили выжженные на тории символы.

Скособочась и постанывая от переломов и ушибов, прошёл между столбами. Тело сразу охватил обжигающий жар, и через несколько секунд вся боль исчезла. Понятно, как получится пройти все восемь врат. Главное, не умереть во время самого испытания.

Точнее, семь — единения с водной стихией достичь не удалось. Я не чувствовал отголоска в средоточии от её близости, о котором говорили другие. Честно говоря, не особо расстроился. Значит, таков путь. Какие-то тропы исхожены, проторены и привычны, другие редки, извилисты и опасны. Главное, все они ведут к Небу. Осталось найти свой.

Не прошло и получаса как одежда высохла. По мере продвижения жар всё нарастал, иссушая малейший намёк на влагу в раскалённом воздухе. Выдохся гораздо раньше, чем ожидал. Тяжело дыша, чувствовал, как начинает гореть кожа. Земля под ногами текла и плавилась, каждый вдох приносил мучения. Воздух мерцал от зноя, всё вокруг было окрашено в яркие кровавые и оранжевые тона.

«Неважно как медленно иду, главное, не останавливаться», — повторял про себя, сбрасывая накатившую усталость; вздумай присесть отдохнуть, уже не найду сил подняться.

Големы вроде не должны убивать испытуемых, но относится ли данный запрет к окружению? Проверять на собственной шкуре не хотелось. Не горю… желанием. Ухмыльнувшись шутке, продолжил путь, в очередной раз размышляя, всем ли достаются такие трудности, или я один такой счастливчик? Может, стихии чувствуют, что моё средоточие, получено извне, а не врождённое?

Как бы себя не утешал, но не думаю, что смогу продолжать идти достаточно долго. Во рту так пересохло, что не осталось ни капли влаги. Губы потрескались, а кожа покрылась волдырями. Такое чувство, что сама кожа и мышцы иссохли, облепив кости, да и тем долго не продержаться.

Мысли начали блуждать, в поиске ответа на вопрос: какой урок должен извлечь из этой части пути? Будь у меня сродство с пламенем, сейчас не было бы таких проблем, но я по-прежнему не испытывал единения с этим аспектом.

Попытался открыть чувства, как тогда в подземелье, и был ослеплён оранжевым заревом. Было ясно, что окружён огненной энергией, но, если не могу ощутить её, какой смысл проходить искус дальше?

Жар усилился, и я пошатнулся, едва устояв на ногах. Было слишком трудно даже пошевелиться. Тело обессилено, а разум затуманен усталостью и обезвоживанием. Даже будь я настоящим практиком любого из аспектов, а не только пламени, то смог бы выжить, напитав тело энергией. Пусть и не так успешно как огневики.

Я споткнулся и замер, осенённый догадкой. Какой же всё-таки болван, не подумал об этом раньше! Покачиваясь на месте и дыша как можно реже, чтобы избежать жгучей боли, вызванной жаром, попробовал погрузиться внутрь себя, сконцентрировавшись на ощущении средоточия, покоящегося в центре груди. Это было нелегко в таких условиях, к тому же не знаю, как это правильно делать, да ещё и дух не в состоянии помочь.

Сначала наблюдал только внутреннюю сторону век. Очень медленно этот вид сменился образом маленького белого шара, зависшего в непроглядной тьме.

Обрадовавшись, непроизвольно втянул воздух и сильно закашлялся, раздражая и без того пересохшее горло. Почувствовав вкус крови, понял, что время на исходе. Устремив все мысли к средоточию, наблюдал, как чернота вокруг него начала заполняться крошечными белыми нитями. Поначалу те казались слабыми, тонкими, пульсирующими в случайном порядке, но вскоре увидел, что они складывались в затейливый узор, связанный со средоточием.

Пришло понимание, что это каналы, которые Луолан выжег в плоти, чтобы позволить энергии свободно течь. Я был потрясён их числом: они пронизывали всё тело, от макушки до кончиков пальцев рук и ног. Некоторые, казалось, проходили прямо под кожей, в то время как другие пронизывали кости.

Из обрывочных сведений, почерпнутых из «Наставлений», знал, что это связано с ритмом циркуляции и намерениями идущего. Практик контролировал токи энергии, направляя, ускоряя или замедляя их в зависимости от желаемого результата.

Мне оставалось лишь найти правильный узор. Несколько минут ушло на попытки нащупать его, изо всех сил сконцентрировавшись на средоточии и заставляя пульсирующую внутри энергию двигаться. Наконец, по прошествии того, что казалось вечностью, почувствовал, как она откликнулась. Шар засиял ярче, затем словно втянул в себя потоки света и тут же стремительно вытолкнул их.

Облегчение было почти мгновенным. Ощутил удивительную и блаженную прохладу. Кожа перестала покрываться волдырями, а воздух из обжигающего стал просто горячим. Хотелось бы, конечно, большего, но и так гораздо лучше раскалённой печи, что была прежде.

Глупо ухмыляясь, снова двинулся вперёд, сохраняя течение энергии по каналам. Поначалу было чрезвычайно трудно, требовалось всё моё внимание. Но, когда земля начала выравниваться, уверился, что на верном пути и усвоил новый урок: научился контролировать энергию и понял, что, пока воля и решимость не сломлены, сдаваться рано.

Спустя некоторое время пришлось отказаться от циркуляции, поскольку начал чувствовать слабость, чуть ли не хуже, чем от жары. Ничего, теперь потерплю, не так уж и долго до голема осталось. Скорее всего, выбранный способ неэффективен и не подходит мне. К тому же понятно, для чего каждый познаёт свой аспект, едва установив сродство со стихией. Очень сложно удержать и заставить течь чистую энергию. Тело не отвергало её, нет, но чувствовалась она чужеродно и неприятно.

Потянувшись к средоточию, заметил, что оно почти полностью опустошено и теперь лишь слабо мерцает. Наверно, истощилось оттого, что пришлось противостоять столь ужасным условиям. Как закончу испытания, нужно будет обязательно проверить свои возможности. Не годится начинать путешествие или встретить кого-то и вступить в бой, не ведая собственных способностей.

Тропинка, наконец, вывела на широкую открытую площадку, выложенную из обожжённого красного кирпича. Её испещряли трещины, открывая вид на пламя, плещущееся под ней. В центре обнаружилась круглая яма, и ревущий огонь поднимался на высоту самой большой пагоды в деревне.

Дальше ясно различались следующие, зелёные врата и какая-то бочка рядом с ними. Надеюсь, в ней вода, и получится попить до того, как появится голем. Не успел пробежать и половину пути к ней, как передо мной вспыхнула огненная стена.

Понятно. Никакой награды, пока не завершу искус.

* * *

Очередной голем исчез из виду, оставив меня распростёртым на земле и дрожащим от бессилия. Только что провалил седьмое испытание. Поначалу искус слабости показался не таким уж страшным и сложным, однако начав, быстро передумал. Сначала стихия словно выпила из меня все силы, не останавливаясь, пока не упал и не начал ползти по земле. Смягчилась только тогда, когда усвоил очередной урок: все аспекты, все пути к Небу, имеют свои достоинства.

Затем сражался с големом. Хотя схваткой это трудно назвать. Не было боли от ударов, вместо этого его атаки каким-то образом похищали энергию из средоточия, сжигали выносливость. Спустя пару минут такого боя уже слишком устал, чтобы продолжать, и противник исчез.

Все испытания были по-своему тяжёлыми, каждое из них преподносило важный урок либо о познании себя, либо о боевых искусствах.

Чем дальше шёл, тем больше пугался. Каждый проваленный искус, каждый отвергший аспект усиливал страх. Ни одна стихия не пожелала одарить сродством. Может, я и вправду урод, не зря же Небо лишило меня средоточия, а когда получил его благодаря духу, отказывается указать путь к себе? Остался лишь искус силы, чтобы проверить правда ли это.

Серебристые ворота-тории возвышались на удалении вытянутой руки, и, хотя я восстановился, но не сдвинулся с места. Страх неудачи сковал мышцы. Это испытание — моя последняя надежда. Средоточие не реагировало ни на один из предыдущих аспектов. Хотя не знаю, правда это или нет, клановые болтали, что получали отклик от двух, а то и больше стихий. Может, дело в слиянии с духом Обители?

Я многое почерпнул, проходя испытания, но эти знания бесполезны, если завалю и последний искус, а через три недели и вовсе умру. Никто из одарённых не в состоянии без последствий поглощать, циркулировать и направлять чистую энергию.

Ладно, чем дольше оттягиваю, тем труднее заставить себя идти дальше. Серебряные врата ждут.

Интересно, сколько я уже здесь? По моим прикидкам, дня три-четыре… Хотя солнце не садилось и не вставало, да и спать не хотелось, но, думаю, прошло не меньше времени. Хорошо, хоть усталости и голода не чувствую, даже желания облегчиться нет. Детишки обычно управлялись куда как быстрее. Хотя, может, здесь время течёт по-другому, кто знает?

Тряхнув головой, прогоняя посторонние мысли, уставился на ворота, нависшие надо мной. Сердце забилось быстрее, когда заставил себя сделать один шаг вперёд, потом ещё один, пока не переступил сквозь них.

Воздух стал густым и наэлектризованным. Тяжесть обрушилась на тело и душу, пригвождая к земле. Задыхаясь, упал на колени на мощёную дорожку, пытаясь набрать полную грудь. Не знаю, какой урок должен извлечь из этого, но впервые становится так трудно сразу, до этого проблемы нарастали постепенно.

Давление усилилось, почувствовал, что кости вот-вот не выдержат и начнут ломаться. Лёгкие изголодались по воздуху, сжимаясь всё сильнее и сильнее, словно невидимые полосы сковывали их. Я упал на живот, корчась от боли, а тело вдавливалось в землю. Раздался громкий треск, но не смог даже вскрикнуть от боли, когда рёбра не выдержали первыми.

Пот выступил на лбу от напряжения, попытки сопротивляться. Никто! Не смеет! Вновь ставить меня на колени! Не знаю откуда появилась эта волна упрямства, но напрягшись, кое-как сумел приподняться и сделать один единственный вдох, и тут же в тело словно ударила молния. Но не только это. Я ощутил в средоточие некий отголосок, чувство сродства.

— Да! — закричал, не сдерживаясь от радости.

Энергия хлынула потоком, мгновенно снимая давление стихии. Сосредоточившись, духовным взором видел, как серебристый свет проникал внутрь и, пробегая по меридианам, устремлялся к средоточию, где очищался, становясь моей внутренней энергией, экстрактом или эссенцией. Как третий старейшина называл её: сутью, вытяжкой энергии аспекта.

Быстро приняв одну из тех медитативных поз, что видел в «Наставлениях» и у членов клана Тэнг, начал дышать глубоко и ровно. Держал чувства открытыми для окружающего мира, ощущая, как стихия вглядывается и давит на меня со всех сторон.

Это место было богато энергией, потому вскоре заполнил средоточие. Да и много ли нужно белому поясу? Всмотревшись, заметил, что до того белое средоточие приобрело серый оттенок, все каналы были омыты серебряным светом, сращивая и заживляя поломанные кости.

Чувствовал себя совершенноиначе, чем после циркуляции чистой энергии. Та лишь немного усилила меня, эта же делала сильнее. Она не просто бежала по меридианам, она прошла через тело, погружаясь в кости, мышцы и кожу. Казалось, каждый нерв и крошечный волосок вибрируют от энергии.

Не знаю, как долго просидел, но поглотил всю без остатка, очистив и сделав своей. Средоточие вроде даже раздалось чуток и теперь сияло ярким блеском серебра. Теперь я — идущий аспекта силы!

Открыв глаза, согнулся в поклоне, вознося хвалу Небесам и стихии, одарившей меня. Разогнувшись, перевернул руку ладонью вверх. Сконцентрировавшись на средоточии, направил эссенцию в руку. Мгновение спустя из ладони вырвалась вспышка серого света, заставив откинуться назад, чтобы избежать травмы. Это не было техникой, всего лишь выброс энергии, но всё равно улыбнулся. Получилось!

Поднявшись на ноги, почувствовал себя несколько иначе. Энергия силы, текущая по каналам, давала ощущение могущества и… силы. Сжав руку в кулак, нанёс стремительный удар, неуклюже пустив в него энергию, в попытке изобразить технику плоти. Выпад сместил воздух вокруг кулака, словно разрывая его, когда тот на секунду засветился серым. В безмолвном окружении эхом отдался звук удара.

Крутанулся на месте, в этот раз неловко ударив ногой и направляя энергию к ступне. С таким трудом найденную после первого испытания сандалию разнесло в клочья. Зря только их из грязи откапывал да потом в рюкзаке волок. Мда-а, надо быть с этим аккуратнее. Впрочем, мне не привыкать ходить босым.

Пройдя пару шагов, обнаружил, что не испытываю от этого ни малейших проблем. Удивлённо подняв брови, несколько раз подпрыгнул, стараясь приземляться на самые шершавые и острые камни, какие только мог видеть, и ничего, вполне удобно и не больно. Скорее, той ноге, на которой оставалась сандалия, досталось больше.

Заинтересовавшись этим, снял её. Это казалось правильным, словно аспект силы требовал такого поступка. Может, это отличительный знак идущих этой стихии? Как небольшие амулеты с водой на шеях людей клана Тэнг, последователей Воды. Раньше думал, они носят их, чтобы иметь частичку аспекта под рукой, но, возможно, дело в другом.

Пожав плечами, оставил эти вопросы на потом. Может, Луолан сможет что-то подсказать? Надеюсь, у него также есть идеи как укрепить средоточие… Или что там нужно для достижения следующей ступени?

В противном случае смерть неизбежна. Так, а сейчас, прежде чем встретиться с големом, пожалуй, восполню утрату эссенции.

Сделав глубокий вдох, принял форму сбора энергии и потянул её из окружающего мира, заставляя циркулировать по каналам в определённом порядке. Сначала дело шло медленно, но через несколько минут освоился. Вместо того чтобы позволить ей вылиться наружу, сдерживал её, заставляя питать тело. Это была общая форма расширения возможностей плоти. Любой, идущий мог практиковать её, хотя она и слегка отличалась для разных аспектов. Потому и дело шло тяжелее, нежели, если это была бы форма моей стихии.

Закончив, с места рванул вперёд, булыжники под ногами разлетелись на тысячи осколков. Внезапно оказался в доброй сотне шагов от того места, откуда начал, и с совершенно пустым средоточием в придачу. Я задался вопросом, что это было? Техника движения или просто улучшение возможностей тела?

Насколько могу судить, аспект Силы более склонен к физическому развитию. Единственное сравнение, приходящее в голову, это с водой. Ведь других идущих видеть не приходилось. Так вот, она даёт одарённому свою плавность и гибкость, позволяя легко уклоняться и перенаправлять атаки противника.

Моя же стихия, кажется, укрепляет само тело. Её суть это: мощь, разрушение, и, вероятно, порыв. Она отлично подходит для рукопашного боя, а вот для дальних атак годится плохо. Возможно, потом узнаю и пойму больше, пока же приму это за истину и буду следовать такому пути.

Я продолжал идти тропинке, ожидая, что придётся идти несколько часов и выучить последний урок. Но нет, к моему удивлению, не прошло и минуты, как появилась площадка. Возможно, раз прошёл инициацию, никаких наставлений больше не будет.

Площадка мало чем отличалась от предыдущих, разве что на противоположной стороне ждали не очередные ворота, а многоцветный переливчатый портал.

Над головой клубились тёмные тучи, в небе сверкали молнии. Вся эта область ощущалась наэлектризованной сильнее, чем та, у входа. Я мог чувствовать огромное количество энергии, рассеянной вокруг.

В центре — купель, заполненная расплавленным серебром с искрами, мерцающими на поверхности. Чувствуя, что голем появится, как только войду, сел на землю, чтобы восполнить запасы. Это не заняло много времени, поскольку область была настолько энергетически плотной, что почти не пришлось очищать её. Она жадно вливалась, наполняя средоточие. Перестарался, появилось ощущение опасности, настолько острое, что пришлось выпустить избыток эссенции, чтобы предотвратить разрыв средоточия и каналов.

Отряхнув покалывающие ладони, поднялся на ноги и вступил на площадь. Правильно угадал. Через мгновение голем предстал передо мной, самый ужасающий из всех: сотканный из тёмного камня, со всполохами голубых и жёлтых молний, и с сочленениями, светящимися серебром. Формой, как и все они, напоминающий человека, но гораздо выше и шире остальных, с головой словно сгусток дыма внутри которого мерцали росчерки алых глаз. А когда тот шагнул ко мне, раздался скрежет камня.

“Ну, думаю, справедливо, что голем силы — самый громоздкий”, — успел подумать я, наблюдая, как голем протянул руку в сторону. Миг спустя в его руке словно из воздуха, возник топор с длинной рукоятью, полностью состоящий из энергии. Как увидел это, мой запал и предвкушение схватки несколько улеглись. У предыдущих оружия не было.

Молния внезапно сверкнула из нависших туч, скользнула по топору и осталась, потрескивая на поверхности. Я бросился на голема, стараясь опередить его. Тот яростно взревел и устремился мне навстречу.

Глава 6

Я был просто в ужасе, сердце колотилось как сумасшедшее. Но вместо того, чтобы отступить, побежал прямо на голема, стягивая эссенцию к кулакам.

Тот взмахнул огромным топором, разорвав выбросом энергии вымощенную булыжником площадку и взметнув в воздух град осколков. Гигант не колебался ни секунды; видимо, бой не закончится, даже если сдамся.

Опустившись на колени, почувствовал свист воздуха от прошедшего на ладонь выше головы лезвия. Затем вскочил, одним прыжком сократив расстояние до противника. У меня не было оружия, потому, размахнувшись, нанёс мощный удар кулаком прямо в центр груди голема.

Серебряный свет взорвался яркой вспышкой, когда кулак коснулся камня, и невероятно, но тот отшатнулся назад под силой атаки. Однако, восстановив равновесие, увидел лишь слабый намёк на повреждение. Что ж, ничего удивительного, голая сила мало что значит без техники.

Успел отбежать в сторону, избегая захвата. Резко сменил направление, обегая голема и выискивая слабое место. Кто бы ни стоял за испытаниями, они ведь не должны быть непреодолимы? Как семилетнему юнцу, только вставшему на свой путь, одолеть такого исполина?

Конструкт повернулся на месте, не сводя с меня пылающих красных глаз. Наполнив тело энергией, рванулся вперёд, за миг преодолев расстояние между нами. Без лишних затей нанёс сокрушительный удар голему в плечо. Камень треснул, тонкая паутина трещин разбежалась по плечу и верхней части руки конструкта. Однако это было не единственным, что сломалось.

Закричав от боли, схватился за разбитую и кровоточащую правую руку. Я совершил огромную ошибку и поплатился за это. Отшатнувшись, до скрежета стиснул зубы, чтобы не потерять концентрацию. Рука напоминала кровавое месиво с торчащими осколками костей.

Противник воспользовался заминкой и вновь замахнулся топором. Молния, сорвавшаяся с лезвия, ослепила, не успел убраться с дороги, и кровавая борозда вспухла на груди.

С почти высохшим от неудачной атаки средоточием, не было сил сопротивляться чужой технике. Я упал на землю, содрогаясь от пронзившей всё тело молнии. Отчаянно пытался остановить судороги или придумать, что можно сделать, но оставался столь же беспомощен, как и несколько дней назад.

Сверху раздался громкий свист. Всё что сообразил сделать, это послать в ногу энергию. Выброс развернул меня и отбросил в сторону, а спустя секунду услышал хруст разрубаемого топором камня.

Онемение с тела спало, и кое-как поднялся. Конечности бесконтрольно дёргались каждые несколько секунд, рука и порез на груди кровоточили и сам я балансировал на грани потери сознания.

Голем же имел лишь мелкую вмятину на груди и несколько серьёзных трещин на плече. Он выдернул топор из земли, заставив удивиться оттого, что трещины на плече стали чуть шире.

В голове возникла идея. Сумасшедшая, но другого выбора нет. Вместо того чтобы поступить разумно, то есть развернуться и бежать, последовал стезе выбранного аспекта — бросился прямо на возвышающегося надо мной голема. Сплетение камня и энергии неуклюже двинулось ко мне, размахивая огромным топором над головой, снова заряжая его. Резко остановившись прямо перед ним, развёл руки в стороны, словно в насмешку.

Топор размытым пятном полетел вниз, и я отпрыгнул в сторону, больно ударившись плечом о камни. Мгновенно вскочив на ноги, бросился прямо на конструкта, пока тот пытался вытащить застрявший топор. Приблизившись, подпрыгнул и ударил голема в плечо коленом. Оно тут же отдалось болью, но ослабевший камень поддался. С громким треском вся рука каменного гиганта рухнула на землю, дёргаясь и сжимая пальцы. Я неудачно приземлился, подвернув лодыжку. Дыхание вырывалось с хрипами, взгляд туманился, но нашёл в себе силы и сосредоточился.

Как и подозревал, топор был выкован из силовой энергии и не был напрямую связан с големом. Моя правая рука была сломана, но левая пока работала нормально. Обхватив пальцами массивную рукоять, изо всех сил напрягся. Чуть не упал, когда огромное оружие оторвалось от земли; повезло, что противник успел немного вытащить его, иначе бы не справился.

Удивительно, но рукоять топора на ощупь была почти такой же, как белый пояс, обвязанный вокруг талии. И оружие оказалось несравненно легче любого другого схожего размера.

Топор был громоздким, средоточие опустело, зрение туманилось, но снова повернувшись лицом к конструкту, я, прихрамывая, побежал на него, волоча за собой оружие в уцелевшей руке.

Голем, теперь стоявший довольно криво из-за отсутствия руки, принял вызов. Серебряный свет объял его руку, огонь, что составлял голову, вспыхнул раза в два выше. Но я был слишком избит, чтобы напугаться, слишком далеко зашёл и многое пережил, чтобы сейчас отступить из-за тупой груды валунов.

Сблизившись с этой живой горой камня, издал низкий горловой рык. Пяткой помог себе подкинуть топор и используя импульс от бега, увеличил силу удара. Оружие взмыло по дуге, чтобы через мгновение вонзиться в голову голема, аккуратно разделив её на две части и завязнув лишь в середине груди конструкта.

Не успел отскочить, и голем кучей камней рухнул на меня. Рёбра хрустнули, а левая рука сломалась в нескольких местах. Тело словно разорвало тысячей мелких осколков, не щадя ни внутренности, ни кости.

Я лежал на земле, глядя на клубящиеся облака, бьющие в них молнии, и чувствовал, как жизнь покидает тело. Несмотря на это, улыбнулся. Хотя бы умру как идущий, как практик боевых искусств, а не как никчёмный калека.

— Так-так-так. Кто это тут у нас прохлаждается?

Чернота беспамятства отступила, и глаза в изумлении распахнулись. Бред? Я уже умер и слышу голоса?

Затем в поле зрения появился мужчина. Он был одет в длинную мантию, какую носили одарённые, серебро и что-то между тёмно-синим и фиолетовым. Как не вглядывался, не мог разглядеть цвет пояса. Загорелый до бронзового мужчина, с коротко остриженными волосами, цвета спелых каштанов и с поразительными цветом глаз, под стать его мантии, серебро и индиго. Лицо казалось странной смесью свирепости и совершенства. Если бы кто-то попросил угадать его возраст, я бы не смог этого сделать.

— Это и есть загробная жизнь? — прохрипел в ответ.

Сюда никто не мог проникнуть, а значит я всё-таки умер.

— Боюсь, что нет, юный практик аспекта Силы. Ты по-прежнему среди живых, хотя и очень близко подобрался к смерти, уж поверь.

— Значит, не умер?

— Убедись сам, — мужчина указал на моё тело, побуждая поднять голову и осмотреть себя.

Хотя одежда была окровавлена и порвана, на теле не обнаружилось ни единой царапины. Вот почему ничего не чувствовал! Я просто предположил, что отсутствие боли означает смерть, даже не мечтая, что могу быть исцелён.

— Это вы вылечили меня? И если да, то как сюда попали?

В обычной ситуации уже давно бы стоял на коленях, склонив голову в знак признательности и благодарности к такому человеку. Однако любопытство временно пересилило страхи, да и старший не спешил наказывать за неуважение.

— Да, я. Что касается того, как сюда попал… Ну, боюсь, что рассказывать против правил, — ответил мужчина, подмигнув. — Видя, что ты пережил самые трудные испытания, которые впервые на моей памяти выпадают кому-то, решил, что ты заслуживаешь награды.

Незнакомец бросил круглую монету, больше похожую на медальон, размером с ладонь. Поймать не успел, и та упала мне на грудь. Абсолютно гладкая с одной стороны и с двумя рыбинами, плывущими по кругу друг за другом с другой. Символ самосовершенствования и гармонии, что большинство жителей континента использовали как знак принадлежности к миру боевых искусств.

Прежде чем успел спросить, что это, незнакомец, словно прочитав мысли, пояснил:

— Это, новичок, оружие, которое голем применял во время боя. Точнее, заготовка, используемая для его проявления. Только идущий Силы способен придать ей форму; и поскольку вас гораздо меньше, чем последователей иных аспектов, то я не слишком беспокоюсь о том, что кто-то отберёт её у тебя. Просто направь в монету энергию, и она сама выберет подходящее тебе оружие. И да, не советую использовать её до тех пор, пока не достигнешь жёлтого пояса.

Я кивнул, потом понял, как грубо себя веду, и, вставая на колени и касаясь лбом земли, сказал:

— Благодарю за спасение жизни, господин. Я у вас в долгу.

— О, не стоит. Это меньшее, чего ты заслуживаешь. Отчасти это и моя вина, что на твою долю выпали такие испытания. Надо было кое-что…

Прежде чем успел попросить объяснений, с неба раздался близкий раскат грома. Незнакомец недовольно вздрогнул, смущённо улыбнувшись.

— Извини, заболтался. Кое-кто злится, так что поспеши, не стоит ждать гнева Небес. Удачи в странствиях, Эдельтайя Акарат.

Мужчина вытащил из-за пазухи сшитые деревянные дощечки и тоже бросил мне.

— Это должно помочь. Надеюсь, когда-нибудь ещё встретимся.

— Подожди, — крикнул я, разгибаясь, — даже не знаю, кому воздать хвалу за спасение! Назовитесь!

С неба сверкнула молния, поразив человека ослепительным светом. Когда мгновение спустя свет померк, мужчина растворился, словно дым.

Наклонившись, подобрал свиток, который незнакомец бросил перед тем, как исчезнуть. Любопытно, что бы это могло быть. Было собрался развернуть, но вдруг почувствовал, что не должен оставаться здесь слишком долго, и решил пока отложить его изучение.

Сущность силы по-прежнему витала в воздухе, потому потратил остаток времени, чтобы хоть немного пополнить средоточие. Усевшись на землю рядом с порталом, сложил ноги и сосредоточился на том, чтобы втянуть в себя окружающую энергию. Она быстро угасала, так что пришлось поторапливаться.

Следя за дыханием, позой и движением рук, чувствовал, как серебряная энергия вливается в тело и по меридианам устремляется к средоточию. Земля под ногами задрожала, и приоткрыв глаза посмотрел, что происходит. Мир вокруг разваливался на части, трещины проступали в земле и даже как-то в самом воздухе.

Продолжал втягивать энергию, изо всех сил стараясь не обращать внимания на усиливающуюся разруху. Земля подо мной внезапно раскололась, заставив потерять концентрацию. Ворча под нос, поднялся на ноги и направился к порталу.

Замерев перед уходом, не смог удержаться, чтобы не бросить последний взгляд назад. Земля и небеса смешались, разбившись на разные фрагменты и исчезая в неизвестности. Завораживающее зрелище. Здесь я чуть не умер, но смог преодолеть искусы и обрести свой путь.

— Рад, что выбрался живым. Думал, не справишься, — прозвучал в голове голос Луолана, как только портал исчез. Я стоял в лесу у входа в Обитель и судя по положению солнца, день только начался.

— Умеешь ободрить. Но, если честно, и сам сомневался в этом.

— Мне пришла мысль, что испытания могут быть немного другими для тебя, учитывая, что ты взрослый. А кроме того, не был уверен, что сможешь пройти инициацию стихией, оттого что я дух Обители, а не настоящее средоточие. Но вижу, что аспект силы признал тебя. Расскажи подробней, как всё прошло?

— А ты не знаешь? Поговорить мы не могли, тем не менее ты был со мной всё это время, — с этими словами ткнул себя пальцем в грудь.

— Увы, но нет, как только вошли, я словно уснул. То, что приглядывает за испытаниями, не допускает никакой посторонней помощи и сурово карает за неё.

Сорвав травинку и жуя её, пересказал Луолану всё от первого до последнего шага, не утаив ничего, в том числе и о встрече с загадочным незнакомцем. Последнее удивило его как бы не больше, чем меня самого.

— Невозможно! Никто не может участвовать в искусах, кроме испытуемого! Говоришь, пояс не смог разглядеть?

Дух замолчал задумавшись. Я решил не тревожить его, а вместо этого вытащил из-под изодранного и изгвазданного халата свиток, который дал тот загадочный господин. Он был старый, местами обугленный, с облупившимися углами и перевязан куском тонкой льняной бечёвки. Когда развязал узел, в воздух взметнулся целый каскад пыли, и быстро махнул рукой, чтобы она исчезла, сильно чихнув при этом.

Бросив верёвочку на землю, осторожно просунул ногти под верхний край и аккуратно разложил его. Ожидал, что дерево окажется хрупким, но, к удивлению, внутри он выглядел намного лучше, чем снаружи.

С интересом осмотрел единственный фрагмент-деревяшку свитка с изображением, как только раскрыл его полностью. Необычно. На нём был изображён человек, сидящий в странных позах. Вокруг тела имелось несколько линий, со стрелками, указывающими в разных направлениях. И никакого текста. Какая-то форма? Но какая и для чего? Как бы не был благодарен тому старшему, но рисковать не хотелось, потому для начала спросил совета у Луолана:

— Подскажешь, что это?

— Довольно старый свиток. Раньше не было бумаги, а пергамент стоит дорого, не каждый может себе его позволить, потому часто пользовались деревом. Такой фрагмент-дощечка называется писанием.

Луолан казался рассеянным, не дал внятного ответа, заставляя гадать, что могло так взволновать древнего Духа. Ладно, проверим, какой эффект таит в себе первое писание этого свитка. Раз уж он передан идущим с силой, достаточной, чтобы войти в искус инициации, то не думаю, что это какая-то ерунда.

Усевшись в первую из указанных поз, положил пергамент на землю перед собой. В течение нескольких минут пристально изучал его, пока не решил, что достиг приличного понимания формы. Насколько смог разобраться, она включает три стадии: дыхание, положение рук и движение энергии по меридианам.

Закрыв глаза, сосредоточился на своих чувствах. Ощущал энергию: как аспекты, так и дикие, хаотические источники и даже тот безмерный, что не объять никаким разумом, океан за ними. Преобладали нити синего и коричневого — цветов земли и воды. Так же имелось немного чёрной сущности тьмы и совсем уж крохи нужного серебра.

И всё же достаточно, чтобы проверить догадку. Было чрезвычайно сложно привести в единение ритм дыхания и положение рук, но я справился. Думаю, с практикой станет легче.

Аспект силы отреагировал почти мгновенно, практически пронесясь по воздуху и влившись в средоточие. Я был невероятно потрясён и взволнован. Эта форма поглощения энергии намного превосходила то, что делал раньше — то была лишь жалкая подделка. Используй я эту в испытании, вернулся бы с полным средоточием, а не его третью. Жаль, что не проверил свиток там. Хотя с другой стороны, вряд ли успел бы вовремя уйти.

Немного раздражало, что необходимой сущности было так мало, и я осушил её так быстро. Но раньше и этого не смог бы проделать.

Приведя мысли в порядок, достигнув внутренней гармонии, приступил к воплощению третьего этапа. Начал продвигать эссенцию согласно схеме в свитке. Некоторых нужных каналов не имелось, и прежде приходилось усилием воли прожигать их. Челюсть упрямо сжалась, на лбу выступил пот, а жилы вздулись. Но всё же это было не так больно, как когда Луолан слился со мной, потому терпел и продолжал.

Я не сдавался, выстраивая узор из сплетения каналов вокруг средоточия. К тому времени как закончил, тело колотила крупная дрожь, из уголка глаза и из носа сочилась кровь. Но самое худшее осталось позади, и теперь всё, что оставалось — дышать ровно, следя за позициями рук, пока перемещаю энергию через сложный рисунок, чем-то напоминающий цветок, который выжег в себе. Когда прогонял сквозь него энергию, он словно расцветал и распускался.

— Ух ты! Что ты только что сделал?! — воскликнул Луолан.

— Освоил первое писание из свитка, — ответил ему, стараясь не терять концентрации.

Ощущение невероятное, словно множество неприметных примесей, пройдя через узор, исчезли, оставив после себя чистейшую выжимку. Теперь понятнее, почему внутреннюю энергию ещё называют экстрактом или эссенцией.

— Какого свитка? — переспросил Дух.

— Не пугай меня. Того, о котором спрашивал тебя недавно.

— Да? Не помню.

Луолан казался удивлённым. Странно… Или он в то время думал совсем о другом и потому был рассеян, или у духа и, следовательно, у меня проблемы.

Было трудно сосредоточиться на выполнении формы и разговоре одновременно, потому был благодарен ему за последовавшее молчание. Солнце стало подбираться к зениту, когда я, наконец, закончил. Средоточие сияло ярче и эссенция была настолько чистой, что внешняя энергия казалось тусклой и блеклой по сравнению с ней. Жаль только, что осталась лишь десятая часть от той, что удалось поглотить.

Зато знаю, точнее, надеюсь, что понял, как продвинуться к первой ступени и что делать, если вдруг опять поглощу больше, чем вмещает средоточие. Если прав, то просто займусь формой, очищая её, а как только соберу достаточно, смогу взять первую ступень на пути к красному поясу. Надеюсь, уложусь в отмерянное время.

Только поднявшись, осознал, как же сглупил, оставаясь на одном и том же месте. Несказанно повезло, что никто из клана Тэнг не появился до сих пор. Но везение не может длиться вечно. Надо уходить.

Ругая себя за безрассудство, сложил свиток, перевязал тесьмой и убрал за пазуху. Оглядев лес, понял, что понятия не имею, куда идти. Раньше никогда не удалялся слишком далеко от селения, и понятия не имел, что находится окрест. Разве что слышал о селении секты Туманного Пика, что когда-то гостили в клане. Но, учитывая их союзнические отношения с Тэнг, соваться к ним — не лучшая идея. Сейчас нужно бежать как можно дальше. Месть может подождать, пока не окрепну, не наберусь знаний, сил и техник.

— Э — э, Луолан, — позвал духа, ощутив себя как прежде, бесполезным калекой, — куда идём? Что делаем?

— Хм. Для начала советую углубиться в лес. Ты пока не умеешь скрывать своё присутствие, и члены клана Тэнг, что уже спешат сюда, сразу же почувствуют тебя. Зорму уже позвал, скоро нагонит нас.

Я немедленно бросился бежать, мчась вниз по тропинке в сторону озера. Несмотря на страх быть пойманным, наслаждался ощущением настоящего бега. Теперь это было так же легко, как дышать. Мысль о том, что не могу скрывать свою сущность, натолкнула на то, что не использую обострившееся чувства для определения других существ, людей и зверей.

В очередной раз обозвав себя болваном, перепрыгнул через поваленное дерево и заставил себя взглянуть на мир как настоящий идущий. Это было трудно и отвлекало, как будто солнце постоянно светило в один глаз, но я держался, понимая, что либо привыкну, либо погибну. Это мой путь, и я знаю куда и ради чего иду.

— Выяснил, как тот незнакомец попал в искус инициации? Или что даёт та форма?

— Нет. Не знаю, кто этот человек и как и для чего там оказался. Что могу сказать точно, он очень могущественен. Может быть, ступени Мудреца… Или даже выше. Что касается формы, то она специально ориентирована на тех, кто идёт путём силы. Свиток очень старый и очень ценный. Насколько могу судить, это самая эффективная форма циркуляции и очистки энергии, виденная мной за всю жизнь!

— Любопытно, ты же был заперт в Обители, откуда можешь знать многое о мире и Возвышении?

— Получал воспоминания и опыт всех, кто умер в моих глубинах. Я знаю о боевых искусствах больше, чем кто-либо из живущих!

— Неужели? — взволнованно спросил я. — Значит ли это, что ты можешь научить меня некоторым настоящим техникам, другим формам? Раскроешь другие способы восхождения по небесной лестнице? Честно говоря, во время испытаний я весьма бестолково проводил поединки и использовал энергию. Поможешь достичь Повелителя или лучше Почтенного Предка? А Мудрец — это следующий ранг, да?

— Знаешь, если хочешь получить ответ, то должен дать мне время на это.

— Точно, извини, — сказал я, чувствуя себя неловко.

— Теперь что касается твоих вопросов… — Луолан замолчал, голос его звучал немного робко. — Боюсь, ничем не смогу помочь. С тех пор как слился с тобой, знания почти исчезли.

— Ну в итоге ты разгадал, о чём свиток, и откуда-то взял этого мудреца.

— Ага, только, хоть убей, не соображу, откуда он всплыл в памяти. Большинство знаний расплывчаты или пока бесполезны для тебя. Зато владею почти полной картой мира. Например, сейчас мы в долине Тысячи Ручьев, что делят между собой клан Тэнг, секта Туманного Пика и братство Искры Льда.

— Отлично. Куда предлагаешь отправиться? Неплохо бы отыскать учителя и найти место, богатое моим аспектом.

— Ущелье Гроз, — практически моментально ответил Луолан, в тысяче ли к западу. Идеально для тебя, и по чистой случайности Жгучая Птица родом оттуда. Одна из местных фракций набирает в ученики всех желающих.

— Всё это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. В чём подвох?

— Там полно могучих зверей, которым ты на один зуб. Кроме того, та фракция не зря набирает учеников. Все четыре, что делят между собой ущелье, постоянно сражаются друг с другом.

— Надеюсь, в пути нам представится случай стать сильнее.

С соседнего дерева вспорхнула стайка птиц, вспугнутая моим бегом. Луолан замолчал, а мои мысли вернулись к проклятым Тэнг и ублюдку Тайко, который, скорее всего, заявит, что бросил меня умирать ради блага клана. Накажут ли его, если он признается в убийстве? Нет! Наверняка поздравят, говоря, что он достойный член клана. Возможно, получит награду.

Кулаки сжались, и я подсознательно начал циркулировать энергию по каналам. Оба кулака начали одновременно светиться серым. Сияние было устойчивым, покрывая кулаки, свет мерцал вдоль кожи, как серебряный огонь.

— Что это такое? — спросил Луолан, и в его голосе прозвучало благоговение.

Я подпрыгнул, и эссенция вырвалась наружу взрывным ударом, от которого сбился с ног, упав, и чуть не оглох.

— Прости, — повинился дух, стоило со стоном подняться. — Если это тебя утешит, то думаю, что ты на правильном пути к обретению своей первой техники плоти!

Глава 7

Звон в ушах постепенно стих. Немного побаливала голова и средоточие почти опустело, но мне было всё равно, потому что волнение от услышанного пересиливало остальное.

Заслышав донёсшийся громкий треск, я мгновенно насторожился и принялся оглядываться, прощупывая окрестности аурой. Так, по словам духа, называется чувство опасности и возможности обнаружения живых существ. Жаль правда, радиус пока небольшой, всего около пятнадцати шагов. Но в лесу, где можно скрыться за деревьями, и это может спасти жизнь.

Зверь, одарённый Тьмой, ломился к нам сквозь бурелом. Точно, не ниже красного. Они, как и практики, обладали собственным средоточием — ядром. И тоже могли карабкаться к Небу. Насколько слышал, имея время и силы, звери становились разумными, даже овладевали речью.

Сейчас это знание мало чем поможет. Толку от него, когда предстоит встретиться лицом к лицу с чудовищем, намного меня превосходящим. В близи селения Тэнг обычно расправлялись с опасными зверями, оставляя первую или вторую ступень белого, но никак не красных.

— О, вот и Зорма нас нашла.

— И ты не подумал предупредить?! — мысленно закричал я. — У меня чуть сердце от страха не лопнуло!

— Нет нужды орать. Если ты забыл, наши судьбы связаны, умрёшь ты — следом умру и я.

Генетта поравнялась с нами, легонько потеревшись своим плечом о моё.

— Думал, ты сможешь создать новую Обитель, — рассеянно ответил ему, почёсывая Зорму за ушами, а затем под нижней челюстью, отчего она завиляла хвостом.

— Боюсь, что нет, — ответил Луолан, — я стал частью тебя, а со смертью практика гибнет и его средоточие.

— Но мы же добываем ядра зверей?

Зорма завалилась на бок, подставляя пузико, и пришлось почёсывать её там, отчего она довольно попискивала.

— Да, так, но путь зверя и человека различен. Если не вдаваться в подробности, то можно сказать, что у них нет души. Потому ядро и остаётся после гибели.

— Так что же нам теперь делать? Ущелье Гроз не может быть нашим единственным вариантом. Должно быть что-то поближе, где можно улучшить навыки? Кроме того, в дальней дороге не обойтись без еды и воды, денег, сменной одежды.

— Плохо, очень плохо, Акарат. Всегда знал, что люди слабы. Почему бы тебе не быть как Зорма? Всё, что ей нужно для выживания, это запас энергии Тьмы, а мяса можно и раз в неделю-две поесть.

Луолан притворно вздохнул, но я же только закатил глаза.

— Ладно, не переживай. Пока кое-кто прохлаждался, наша девочка по моему поручению сходила за… хм… припасами.

Словно услышав голос духа, генетта вывернулась из рук и повернулась спиной, на которой отчётливо виднелся умело притороченный мешок. Ого! И как она только умудрилась украсть провизию, да ещё и привязать к себе?

— Как ей удалось раздобыть эти вещи? — озвучил вопрос духу, развязывая мешок.

Внутри обнаружил небольшой котелок, пару керамических кружек, а также кульки с рисом, чайными листьями, мясом и другой снедью для дальней дороги. Там же нашлись две фляги. Сделав по маленькому глотку, выяснил, что одна наполнена водой, а другая — холодным ягодным морсом.

— Ей немного помог один старик из клана Тэнг. Кажется, Ван?.. Или Хан?..

— Старейшина Ванхин? — спросил я, не веря своим ушам.

— Возможно, зверь же не умеет читать и говорить. Я послал Зорму, чтобы она притащила всё, что сможет отыскать, но тот каким-то образом нашёл генетту. Похоже, он распознал её намерения, собрал свёрток, привязал его к спине и отправил восвояси.

Понятия не имею, откуда третий старейшина смог узнать, что я уйду, не говоря уже о том, что в селение прибежит за припасами гигантская генетта. Может быть, тот странный человек, встреченный во время испытания, предупредил его и неведомым способом убедил действовать вразрез интересам клана?

Вздохнув про себя, снова завязал узел, но не раньше, чем вытащил одну из фляг, наполненную морсом, и несколько кусков сушёного мяса с лепёшками. Если тот таинственный идущий и вправду в этом замешан, то едва ли узнаю, так ли это, разве что он сам или Ванхин лично признаются.

— Примерно в трёх днях пути отсюда есть деревня, находящаяся под контролем братства Искры Льда. Рядом с ней есть до сих пор не обнаруженная Обитель. Точно про неё не расскажу, пока не окажемся ближе, а лучше внутри. Сначала попользуемся сами, а потом можно будет продать сведения о ней братству искры Льда.

— Хвала Небесам! Жизнь налаживается! — облегчённо вздохнув, ответил духу.

— Думаю, нам не стоит там надолго задерживаться, ровно столько, сколько понадобится, чтобы взять первую ступень или даже меньше. Слишком близко к землям Тэнг. Да, путь до Ущелья Гроз длиннее и гораздо опаснее, но там выше шанс стать сильнее. Не забывай о нашей мести.

— Хорошо, сначала Обитель. Проверим, смогу ли там продвинуться дальше. Может, раздобудем ядра на продажу, чтобы расторговаться в селении братства и ими, а не только сведениями о ней.

— Разумно, не хотелось бы умереть, спустя пару недель, после обретения свободы. Седлай Зорму и поехали, а то слышал, как ты еле ноги переставлял и хрипел при этом. Девочка домчит нас быстрее, а ты сохранишь силы.

Я скептически посмотрел на зверя. Езда на них не была чем-то невероятным, даже в нашем клане держали нескольких для этого. Но вот чтобы прокатиться самому…

— Не волнуйся, не съест! — возник в голове голос Луолана.

— Просто не знаю, как примоститься, седла-то нет!

— Ага-ага, мне-то можешь не рассказывать!

Я медленно приблизился к ней. Зорма растянулась на земле, распластавшись на животе, кое-как взобрался на неё. Неудобно, но после нескольких мгновений, наконец, умостился прямо за лопатками, пристроив рюкзак в качестве опоры для поясницы.

Но стоило генетте рвануть с места, как тут же завизжал, словно девчонка, наклонившись вперёд, уцепившись за длинный мех и покрепче обхватив ногами её бока. Щёки густо покраснели от смущения, когда Зорма повернулась, чтобы весело и укоризненно взглянуть на меня.

— Ух ты, даже она думает, что ты ведёшь себя как ребёнок, — подлил масла в огонь Луолан.

— А я смогу её слышать и разговаривать с ней?

— Пока нет. У нас с ней сохранилась связь, поскольку она моё создание.

Думал, что поездка выдастся не из приятных, но ошибся: довольно быстро привык к движениям Зормы. Она бежала плавно, петляя между деревьями с грацией, удивительной для существа подобного размера.

Во время езды мы с удовольствием общались с духом на различные темы. Он, пребывая в Обители, был лишён такой возможности, со мной же никто не заговаривал, считая отбросом. Но пустая болтовня занимала не всё время. Всякий раз, устраивая привал, большую же часть времени овладевал основами рукопашного боя и медитировал, поглощая скудные запасы энергии своего аспекта.

Я упражнялся в одних и тех же приёмах снова и снова, пока они не вонзались в мышцы и мозг, а потом снова тренировался. Как бы мне ни не терпелось перейти к более совершенным техникам, знал, что прочный фундамент важен, и постоянная и добросовестная тренировка обеспечит долгую и счастливую жизнь в боевом искусстве. По крайней мере, хотелось в это верить.

Несмотря на то, что день и ночь, на каждом привале, заставлял себя практиковаться, приходилось прерываться на сон и еду, в отличие от генетты, которая прекрасно обходилась без пищи и отдыха. Несколько раз мы натыкались на диких зверей, но все они старательно избегали Зорму.

Чувство ауры улучшалось, хоть и давалось пока тяжело, тем не менее, стал лучше распознавать и оценивать силу и ранг тех, кто встречался нам в пути. Под конец второго дня понял, что правильно определил продвижение Зормы как вторую ступень красного. Луолан отказался говорить, даже когда пару раз ляпнул наугад и попал, отказывался подтверждать мою правоту, пока действительно не научусь чувствовать это.

Форма Первого писания тоже давалась тяжело, не раз и не два хотелось сдаться и отступить. Но я упорно следовал дальше, во многом благодаря духу, который поддерживал меня, заставляя продолжать сквозь боль и кровавый пот.

— Кажется, вижу впереди вход в Обитель, — произнёс Луолан к исходу третьего дня.

Голос духа вырвал из задумчивости. Бег генетты замедлился до шага, деревья впереди начали редеть, и в поле зрения появилась знакомая пелена портала.

— Удивительно, что местные до сих пор не нашли её. В конце концов, нечто столь приметное могли обнаружить по чистой случайности. Кроме того, разве идущие не чувствуют их?

— По Исарию разбросаны тысячи Обителей, — ответил Луолан, когда Зорма остановилась, а затем присела, чтобы я мог спешиться. — Сомневаюсь, что из них обнаружена хотя бы половина. И нет, одарённые не могут чувствовать их. Тебе несказанно повезло, что с тобой такой умный и сильный дух!

Я ухмыльнулся, радуясь, такому преимуществу перед остальными практиками боевых искусств. Жаль только, что до сих пор не продвинулся ни на шаг к первой ступени, и оттого осталось жить чуть больше двух недель.

— А поподробней? Что за Обитель? Откуда они вообще появились? — спросил у него, потягиваясь после долгой изматывающей поездки и намереваясь заглянуть в неё в целях разведки.

— Молодая, белая. Подробнее скажу, когда зайдём. Поскольку, по сути, Обители находятся в другом измерении, их как бы нет в этом мире, вот поэтому идущие и не могут их почувствовать. Раньше они назывались заказниками. Говорят, люди держали в них особых зверей — зорнов, только те содержали ядра. Поговоривают, в ту эпоху за миром приглядывал какой-то бог, а не само Небо. Но его свергли и убили, за то что он обезумел, пошёл против мира, Неба и людей. А тот, кто его одолел, не захотел становиться божеством, но взял на себя обязательство присматривать за Исарием. Тогда-то люди и звери смогли идти к Небу, и появились Обители, за которыми стали присматривать духи.

Удивительная история, никогда не слышал подобной. Кивнув в ответ и дав себе зарок расспросить его подробней, подошёл к порталу. Вблизи оказалось, что тот находится в огромном полусгнившем пне и не больше двух шагов в поперечнике. Не удивительно, что его тут никто не нашёл.

Моему халату так часто доставалось, что уже нисколько не переживал, изгваздав его снова о бурую влажную землю.

Пробираясь внутрь, почувствовал знакомое покалывание, пробежавшее по спине. Попав на ту сторону, замер в удивлении. Ожидал увидеть ещё одно подземелье, а оказался на песчаном пляже, морские волны омывали его, вызывая благоговейный трепет перед стихией. А возможно, это океан. Старейшины клана совершали к нему паломничество, ибо не было лучшего места для идущих стезёй Воды.

Запах соли и, как подсказал дух, водорослей, ударил в ноздри. Было тепло, солнечно и дул лёгкий ветерок. Воздух казался пронзительно синим, а водяная энергия — безумно густой и плотной.

Однако почуял и кое-что ещё. Проваливаясь по щиколотку во влажный песок, я приблизился к линии прибоя и в месте, где волны накатывали и разбивались о берег, распознал лёгкую ленту аспекта Силы.

Не мешкая приступил к выполнению формы из свитка. Сидя здесь, на кажущемся краю света, чувствовал себя умиротворённым, как никогда прежде. Плеск волн убаюкивал, делая чрезвычайно расслабленным, и я поглощал всю доступную энергию, до которой мог дотянуться и усвоить. Наполнил средоточие наполовину, когда внезапно услышал, встревоженный голос Луолана:

— Не хочется прерывать твою медитацию, но сюда направляется парочка зверей.

Мгновенно вскочив на ноги, оглядел темнеющий пляж, вскоре заметив двух гигантских крабов, шустро семенящих ко мне. Хорошо хоть дух предупредил, сфера боевого восприятия или аура распознала бы их слишком поздно, и те наверняка успели бы мне что-нибудь оторвать своими огромными клешнями.

— Благодарю. Моя вина, что сам их не обнаружил, полностью сконцентрировавшись на циркуляции.

— Не за что. Но тебе стоит поработать над чувством собственного достоинства. Тэнг изуродовали не только тело, но и душу, настоящий одарённый не извиняется и не кланяется так часто, как ты.

Разглядев тварей, облегчённо выдохнул, такие же беляки, как и я. Но радоваться рано — их двое, их тела закрыты крепким панцирем, а на краешках клешней сверкает полоска водной эссенции. Какая-то техника плоти. Может, они острее?.. Есть ли у них какие-то другие?

Что же, пришло время проверить себя, мой аспект не терпит трусости, потому мысли о побеге пришлось отмести сразу. Големов завалил, и этих одолею.

Сделав несколько глубоких вдохов, разгоняя энергию по меридианам, рванул вперёд, чувствуя, как босые ноги погружаются в песок. Крабоподобные твари зашипели, защёлкали клешнями и тоже ускорились.

За последние несколько дней выяснил, что гораздо легче контролировать эссенцию, чем неочищенную энергию. Я ещё не научился облекать её в технику, потому просто напитал экстрактом руки, ноги и кожу. Нужно быть осторожным и вовремя отсечь поток, пока не истощил средоточие. Это лишь жалкая подделка под технику, но мне нужно больше времени, чтобы распознать путь аспекта и понять, как его выразить.

Я уклонился от клешни краба, мелькнувшей слева, а затем ударил пылающим правым кулаком по верхушке панциря. Раздался громкий треск, а затем всплеск силы, когда серебряная дымка, объявшая кулак, вонзилась в жёсткую оболочку. Зверь взвизгнул, повалившись на землю, линия трещин расползлась по куполообразной хитиновой броне.

Этого мало, пришлось быстро отступать, избегая выпада второго. Избежав клешни, просвистевшей в ладони от шеи, вновь рванул вперёд. Противник обежал поваленного собрата, его лапа напиталась энергий, потому я, брякнувшись на землю, проскользил по мокрому песку под ним, впечатав обе ноги ему в мягкое подбрюшье.

Эффект превзошёл все ожидания. Краб практически взорвался, панцирь разорвало от выброса энергии, обдав меня смесью бледно-жёлтой крови и внутренностей. Я подавился, когда тот повалился на меня сверху, кишками прямо на лицо. Зловоние ударило в ноздри.

— Фу, как неприятно, — не вовремя вмешался Луолан.

Кряхтя от напряжения, оттолкнул от себя тяжёлого краба и быстро откатился в сторону. Опоздал. Острый коготь вонзился в руку, оставив длинную рваную рану.

Зато оказался на расстоянии удара и напротив чёрных глаз-бусинок краба. Светящийся левый кулак врезался прямо в головогрудь, раздавив её, как перезрелый помидор. На этот раз, не сдержавшись, наблевал.

Всё тело содрогалось, я тяжело дышал. Стало дурно, кружилась голова, и никак не мог набрать в лёгкие достаточно воздуха.

Я только что сражался не на жизнь, а на смерть. Чуть не помер! Я несколько раз чуть не погиб во время испытаний, и поганый Тайко оставлял меня умирать, но так сильно меня никогда не накрывало. Стоит разобраться в себе, что это такое.

— Советую пока уйти отсюда, сполоснуться, перекусить, — голос Луолана отвлёк от беспокойных мыслей. — Бой выдался особенно кровавым, и я знаю, что люди бываютбрезгливы, а некоторых может мучить чувство вины.

Я кивнул, с трудом поднимаясь на ноги. Все тело покрывала смесь песка, крови и крабьих кишок. Лишь боязнь, что в океане тоже могут оказаться звери, оттолкнула от того, чтобы умыться самому и сполоснуть одежду. Даже не думал, что столь брезглив. Если меня каждый раз так будет воротить, придётся повременить с планами на месть.

Луолан, к счастью, молчал, пока полз через портал обратно в тёмный лес. Выбравшись, снял с себя пропитанный кровью халат и обернул вокруг кровоточащей раны на руке полоску ткани. Заметил, что белый пояс, как ни странно, по-прежнему сиял и был чистым, без единого пятнышка. Раздевшись, повесил халат просушиться и лёг на землю, даже не поужинав.

Застонав, заставил себя открыть глаза, когда солнечный свет просочился сквозь листву деревьев. Тут же что-то мягкое и мокрое упёрлось в лицо. Моргнув несколько раз, разглядел нос генетты.

— Зорма? Что случилось? — сонно пробормотал, поднимаясь с земли.

В ответ шершавый влажный язык скользнул по лицу.

— Ты только глянь! — прокомментировал Луолан, когда та вновь лизнула меня. — Пытается тебя приободрить. Никогда не видел её такой прежде, девочка меняется изо дня в день. Занятно.

— Спасибо, — прошептал в ответ, положив руку на мордочку генетты.

Зорма снова пихнула меня в бок, прежде чем отойти и свернуться калачиком под ближайшим деревом. Интересное и необычное чувство, когда зверь заботится о тебе больше, чем иной человек.

Наверно мне это было нужно, если хочу свершить месть придётся много убивать и не только безмозглых зверей, но и людей. И я не могу позволить себя каждый раз раскисать или проявлять отвращение.

— Ну что? Готов добыть пару ядер? — спросил Луолан.

— Да. Готов.

Глава 8

Палкой сбив с одежды высохшую за ночь кровь и остатки кишок вперемешку с песком, облачился в халат и, морща нос от вони, пролез сквозь портал.

Перебравшись на ту сторону, выпрямился и направился вниз по песчаному пляжу, к воде. Трупы двух крабов, как и ожидал, исчезли, оставив вместо себя два ядра. Они искрились насыщенным синим светом, тая внутри вытяжку водной энергии. Как заверил дух, для последователя аспекта Воды такой запас равнозначен неделе циркуляции и очистки внешней энергии. Для меня же их единственная ценность в том, что их можно продать или сменять на еду и одежду.

Опустившись на колени рядом с ними, взвесил их в руке. Они были тяжелее, чем казались на первый взгляд, и не такие круглые, какими выглядели издалека, скорее, ребристые, как ракушки.

Направившись к воде, быстро нырнул, даже не снимая одежду. Ополоснувшись, снял халат и принялся методично тереть его и себя песком, стараясь счистить грязь и избавиться от противного запаха. На глубину не заходил и всё время посматривал в сторону берега, стараясь улучшить ауру и восприятие.

Переступив с ноги на ногу, почувствовал что-то толстое, гибкое и склизкое. Поначалу, вздрогнув, чуть было не выскочил на берег. Но рассмотрев, что это пучок водорослей, напитанный водной энергией, заинтересовался.

— Эй, Луолан, эти штуки можно собрать и продать? — спросил духа, направляясь обратно к берегу и выискивая место, где лучше просушить одежду.

— Да, но их нужно хранить в морской воде, иначе высохнут и превратятся в мусор. А сколько за свежие выручить можно, не знаю.

— Может, флягу одну приспособить?

— Это уж сам решай.

Поразмыслив, решил пока оставить их тут, пока не найду другой способ. Убрав ядра в карман, разложил халат на плоском каменном выступе, нависающем над морской гладью, добавив сверху пару камней, чтобы ветер не унёс. Нужно обязательно прикупить себе пару халатов на смену, а то оставаться голым уже входит в привычку.

Сев на соседнюю плиту, принял форму из свитка. Не торопясь, сначала очистил сознание, став одним целым с миром. Затем рассеял мысли, собравшись с духовными силами и подумал о своей цели. Я выучил форму и ритуальные жесты, осталось настроиться. Аспект силы, собранный вдоль береговой линии, заполнил каналы, как только потянулся к нему; но на этот раз, боевую ауру не отпускал, стараясь самостоятельно учуять момент появления крабов.

Долгие часы сидел под палящим солнцем, овеваемый океанским бризом, занимаясь созерцанием, медитируя, втягивая энергию и очищая её. Наконец, прогнал остатки по узорам меридианов вокруг средоточия, чувствуя, что оно заполнено эссенцией.

Глубоко вздохнув, стал ждать, но ничего не случилось. Радость исчезла, сменившись паникой. Я же всё сделал правильно, средоточие полное, так отчего же никак не перейду на следующую ступень?

— Луолан, не подскажешь в чём ошибка? — наконец сообразил спросить совета.

— А ты ожидал, что продвинешься, как только наполнишь средоточие? На случай, если забыл, то напомню, что ты уже заполнял его прежде. Теперь, раздвинь границы, на столько, на сколько сможешь.

— В последний раз, попытавшись втянуть больше, чем могу выдержать, я чуть не взорвался.

— Потому что использовал грязную энергию, даже не своего аспекта. С экстрактом такой проблемы возникнуть не должно… По крайней мере, мне так кажется. Память с каждым днём становится всё туманнее, так что могу ошибаться.

Вздохнув, снова закрыл глаза и сосредоточился на втягивании энергии стихии. После предыдущей циркуляции почти ничего не осталось, но до кое-каких крох удалось дотянуться. Дыша в нужном ритме и выполняя пассы руками, я втягивал в себя нити силы, направляя их по меридианам к средоточию.

Ожидал, что она перельётся через край, но та, что была внутри сжалась, освобождая место, а затем меня охватило новое чувство — лёгкое напряжение в границах сердцевины. Значит, я на правильном пути, осталось только найти достаточно энергии, чтобы подтолкнуть переход. Сейчас её запасы иссякли, придётся уйти, чтобы вернуться завтра.

Натягивая подсохшую одежду, размышлял, чему посвятить время до конца дня. Никак не мог определиться, что важнее всего и с чего стоит начать. В итоге решил спросить мнение духа. Иной раз забываю о своём спутнике, особенно если он молчит часами напролёт.

— Луолан, как думаешь, чем в первую очередь заняться?

— Нужна боевая техника. Ну и можешь заняться отработкой приёмов из свитка. Хотя всё же лучше техника, просто покрывать тело энергией — это глупо и расточительно.

— Как её разработать? Да к тому же самому? — задавая вопрос, направился к пляжу в поисках подходящего места для тренировок.

— Не знаю. Пробуй, думай, размышляй о себе и природе своего аспекта. Едва ли это слишком сложно. Ты умный и находчивый. Справишься. Чего вообще здесь торчим? Только время теряем. Ущелье Гроз — лучшее место для изучения сущности силы.

— Ага, сам же говорил, что там полно опасных зверей и могучих идущих из разных фракций, что постоянно сражаются друг с другом.

Разговаривая, отыскал на пляже небольшую группку странных деревьев, никогда не виданных прежде. С длинными и шершавыми коричневыми стволами, лишёнными ветвей, но зато с большими листьями наверху. Они давали желанную тень, и я занял одну из стоек, показанную в разделе единоборств из «Наставлений».

— Хочешь стать сильным — должен рисковать, безопасного пути нет и не будет, — ответил Луолан.

Я начал двигаться, сменяя позиции, делая, скорее, гимнастику, разминку, призванную, как говорилось в свитке, улучшить скорость, рефлексы и основы.

— Но мне не успеть добраться туда за отмеренное время. Какую отсрочку получу, взяв первую ступень? Когда вообще закончится эта погоня за жизнью?

— Понятия не имею. Смогу сказать, лишь когда овладеешь ей. Что касается того, как долго продлится, то и тут нет никакой уверенности. Предполагаю, что до тех пор, пока твоё тело не сможет справиться с физическим напряжением, сдерживающим меня. Может быть до оранжевого, жёлтого, зелёного пояса, а то и выше. Ты прав, нам не успеть добраться до ущелья Гроз раньше, чем закончится время.

Сказав это, Луолан снова замолчал, предоставив мне самому разбираться. Чтобы отомстить клану Тэнг, найти отца, уничтожить Жгучую Птицу и Танец Пепла, предстоит изучить все девять техник. Но прежде стоит начать с первой категории Плоти, боевой, и для начала нужно понять, чего от неё ожидаю и как приступить к воплощению.

Прекратив тренироваться, вытер от пота лоб и решил, что для лучшего постижения техники, стоит лишний раз заглянуть в «Наставления». Хоть аспекты Воды и Силы различны, изучение основ всё равно должно дать лучшее понимание того, какие шаги необходимо предпринять.

Но громкое урчание желудка дало понять, насколько на самом деле голоден и далёк от того, чтобы отказываться от простых земных вещей вроде еды, питья и сна. Ночевать в Обители не решался, опасаясь появления крабов или местного заступника.

* * *

«Чтобы развить технику, изначально необходимо иметь понимание сути стихии, от которой она происходит. Затем следует представить результат действия техники. Если намерение гармонирует с природой вашего аспекта, то оно воплотится в технике. Если нет, то последствия могут быть смертельны».

Я сделал медленный глоток холодного морса из фляжки, запивая скудный обед из риса с кусочками мяса и лепёшки. Сидя под разлапистым деревом, чья листва не пропускала резкий солнечный свет, теперь изучал свиток, ища ответы на свои вопросы.

«Наставления», дух… Да и я сам понял, что первым делом стоит осмыслить природу избранного пути. Только легче от этого знания не становилось.

Возможно, сначала следует понять, какую роль играет аспект Силы в балансе энергий мира, как он проявляется и влияет на окружение. Это сбивало с толку. Разобраться с сутью Силы и Слабости, их природой и особенностями, без книг и учителя было очень трудно. С любым стихийным элементом, да даже со Светом и Тьмой это было куда яснее и легче.

Можно ли приравнивать стихию к обычной грубой силе, порыву, яростному напору?.. Или же сила в том, чтобы оставаться собой? Упрямстве и непреклонности?..

Я резко выпрямился и принялся расхаживать туда-сюда, в голове крутились разные варианты. Все остальные пути были осязаемы и оказывали заметное, зримое влияние на окружающий мир. Возможно, я думаю слишком прямолинейно. Возможно, взгляд и понимание аспекта зависят от самого идущего? То, что один воспринимает как силу, другой может принять за слабость? Тогда сущность аспекта заключается в том, как сам её понимаю.

Взволнованный догадкой, походя потрепал Зорму, отчего та завиляла хвостом, думая, что я с ней поиграю.

— Извини, девочка, но в другой раз. Сейчас нужно вернуться в Обитель и кое-что проверить.

Луолан был непреклонен в том, чтобы не пускать генетту туда. Поскольку она создана им, местный дух будет рассматривать её как соперницу, посланную, чтобы уничтожить его, и направит всю свою мощь в попытке уничтожить захватчика. А этого пока не стоило допускать. Зорма опустила голову с печальным вздохом, отчего я почувствовал себя виноватым.

— О, вернулся, чтобы немного потренироваться? — спросил Луолан, как только я выполз с другой стороны портала.

— Да. Нужно проверить кое-какие догадки и попробовать разработать технику.

— Хорошо! Надо проследить за тобой, чтобы тебя не разорвало на части.

Фыркнув, проигнорировал духа, в глубине души радуясь, что тот будет приглядывать. Полезно иметь в помощниках столь опытное существо, способное подсказать на верном ли я пути. Если, конечно, он вспомнит.

— Сегодня не было зверей. Как думаешь, почему?

— Ты сам видишь, как мало́ это место. Обитель молодая и слабая, как и её дух. Как ты убедился в прошлый раз, не выше белой ступени. Создание зверей, подобных тем, которых ты убил, требует много энергии, больше, чем местный дух может собрать за день. Повезёт, если к концу недели увидим ещё парочку.

— Тогда почему Зорме нельзя сюда? Она их с лёгкостью прикончит.

— У местного духа тоже есть заступник. Не хочется рисковать, даже если он просто ранит её, это может замедлить нас. И не волнуйся, пока он не нападёт на тебя.

Доверившись Луолану, принял позу для медитации и сосредоточился на том, что для меня олицетворяет аспект Силы, что превыше всего из всех её граней. Непреодолимость. Могущество. Способность сокрушить врагов, отомстить и защитить себя. Размышляя над этим и боевой техникой плоти, я представил, как наношу удар, усиленный десятикратно. Для этого надо покрыть руки эссенцией и дать ей затвердеть, плотно сомкнуться на кулаках, как перчатки, обтянув их.

Вздулись жилы на лбу, пот струился по всему телу, стоило начать наносить вытяжку на руки, сжимая их в кулаки и концентрируясь на том, чтобы придать ей нужную форму. Однако вместо того, чтобы следовать намерениям, та стала всё быстрее выходить из-под контроля.

— Луолан, что происходит?! — спросил, начиная нервничать, потому что не смог отсечь поток энергии от средоточия.

Энергия уже не удерживалась на руках, а выплёскивалась наружу.

— Откуда мне знать? Что именно ты пытался сделать?

С трудом преодолев накатившую слабость от усиливающегося в руках покалывания, ответил:

— Представил удар в десять раз сильнее обычного.

Средоточие почти иссохло, и энергия начинала поглощать жизненные силы.

— Болван! Ни одному новичку или ученику не хватит энергии и контроля, чтобы удержать подобную технику.

— И что делать? — паникуя, закричал в голос, когда стрела эссенции ударила в дерево, расколов то пополам.

— Откуда мне знать? Попробовать избавиться, скинуть… И надеяться, что выживем? — бесполезно отозвался Луолан.

Хвала Небесам, удалось заблокировать рост техники, но теперь понятия не имел, как от неё избавиться. К тому же та была крайне нестабильной. Должен же быть какой-то выход… Должен быть… Взгляд уткнулся в океан. Если набралось немного энергии, я смогу её поглотить и использовать, чтобы придать порыв и вытолкать технику.

Эссенция, покрывающая руки, изгибалась дугой из ладоней. Одни жгуты энергии оставляли жгучие линии на песке, от других он превращался в стекло, свёртывался в шарики или взрывался. Зачарованно наблюдал, насколько разно её воздействие на окружение. Если останусь жив, то предстоит осмыслить всё это, чтобы потом использовать.

Резко остановившись на краю пляжа, отчаянно потянулся к аспекту. И получил отклик. Сознание словно раздвоилось, одним боролся за контроль над техникой, а другим поглощал и собирал внешнюю энергию. Слишком мало и медленно.

Руки дрожали от напряжения, голова, казалось, вот-вот расколется, но я продолжал. Получив достаточно, принялся, используя накопленную энергию, словно скребком, очищать руки от покрывающей эссенции, выталкивая её во вне и формируя из неё парящие и потрескивающие над ладонями диски.

Попытался бросить их обычным взмахом, в попытке воссоздать импровизированную вторую технику духа, но, как и опасался, не сработало. Сосредоточившись на дисках, представил себе порыв, с которым те слетают с рук и взрыв от их падения в воду. На несколько мгновений, затаив дыхание, испугался, что снова потерплю неудачу, но наконец, словно с порывом воздуха, техника будто слетела с ладоней. Диски пронеслись над пляжем и столкнулись с водной гладью, взметнув в небо облако брызг, водорослей и даже песка, а воздушной волной меня сбило с ног и отшвырнуло в сторону.

Лёжа на спине, чувствуя новую коллекцию синяков и ушибов, хватая ртом воздух, я громко захохотал и торжествующе закричал. После, немного успокоившись, воздал в молитве хвалу Небесам, что всё-таки не оставили меня.

— Полагаю, тебя следует поздравить, — подал голос Луолан. — Не прошло и недели, как ты стал практиковать боевые искусства, а уже создал свою первую технику, причём из второй категории Духа. Точнее, нечто подобное. Если не хочешь таких последствий каждый раз, рекомендую всё же сначала освоить первую и третью.

— Спасибо, — ответил ему, преисполненный гордости. Конечно, не удалось совершить задуманное, но я на верном пути. Откинувшись назад и заложив руки за голову, удовлетворённо вздохнул, наблюдая, как пыль от моей первой в жизни техники начала рассеиваться.

* * *

Тэнг Тайко замер на коленях перед Советом старейшин, который созывался в исключительных случаях. Сегодня, они собрались, чтобы наказать его. Не за убийство калеки, нет. Единственные, кто знал об этом до сегодняшнего дня, замерли здесь, за его спиной, марая начищенный до зеркального блеска пол потом и кровью из посеченных кнутами спин. Он собирался сознаться в содеянном через несколько дней. Но потом случилось немыслимое. Причина, по которой он вместе с Кето и Эсэном сейчас предстал перед шестью разгневанными старейшинами и главой клана, заключалась в том, что их подземелье исчезло. В его с близнецами дежурство кто-то украл ядро.

Тайко не думал, что их уход до окончания вахты, дабы отпраздновать расправу над никчёмным калекой, приведёт к таким последствиям. По утру, когда старшие ученики повели новичков в Обитель оказалось, что звери не появились, а его и близнецов нашли дрыхнувшими в его доме, вповалку с пустыми кувшинами из-под вина.

Под плетьми наказующих они признались в том, что натворили и что ушли раньше, бросив пост, а четвёртый старейшина, владеющий даром распознавать правду, подтвердил, что сами они не причастны к краже. Мало кто думал о том, что кто-то захочет пойти против клана. Но могли найтись и такие.

Его кисти сжались в кулаки так крепко, что ногти впились в ладони, а костяшки побелели, когда старейшины продолжали приглушённо обсуждать его вину. Тайко внутренне кипел, виня во всём Акарата. Если бы не он, этого никогда бы не случилось! Не будь ублюдок мёртв, он бы выследил его и снова убил, на этот раз лично.

Подземелье было главным источником дохода клана, так что его потеря приведёт к краху Тэнг и позволит братству Искр Льда обрушить на них всю мощь в попытке захватить власть в долине. Теперь даже союзник — секта Туманного Пика, может забыть о договоре, ведь договариваются с равными, а слабаков принуждают силой.

Шум в зале усилился, пока все занимали свои места, но, когда глава клана поднялся со своего места в центре павильона, тут же воцарилась тишина. Его яркий жёлтый пояс с тремя зелёными насечками резко контрастировал со светло-синей мантией и сразу же притягивал взгляд. Он был высок, по меркам клана, и выглядел лет на сорок, хотя его настоящий возраст никто не знал. Длинные чёрные волосы с проседью были заплетены в косу, ниспадающую до середины спины. Худое лицо с угольно-чёрными глазами, узким ртом, резко очерченными скулами и острым носом делало его похожим на хищника. Вся его натура излучала силу и опасность.

По обе стороны от него за низкими столиками скрестив ноги замерли старейшины, по трое с каждой стороны.

— Обсудим судьбу Тайко и в меньшей степени Кето и Эсэна. Преступление, в котором они виновны, — нерадивость, в результате которой пропал дух Обители. Что с ним — не известно. Основная тяжесть наказания ляжет на Тайко, как старшего группы. Он самовольно ушёл сам и приказал остальным покинуть пост. Старейшины, прошу.

Глава закончил говорить и снова занял своё место, ожидая, когда те выскажутся, и тогда, если взгляды разделятся, глава сам вынесет вердикт.

— Предлагаю всех их предать смерти, — первой высказалась суровая старуха Ди Эн, первая старейшина, лишь пару ступеней уступающая лидеру, затем, склонившись перед главой клана, вновь заняла своё место.

Тайко вздрогнул от её слов. Меньшего от неё он и не ожидал — старуха славилась жестокостью, но слышать, как кто-то так спокойно требует смерти и смотрит на тебя как на пустое место… Это заставляло сердце трусливо биться быстрее.

— С тех пор как мы достигли союза с сектой Туманного Пика и поставили на место зарвавшихся наглецов из братства, никто не осмеливался тревожить наши границы и этот пост стал символичной обязанностью для учеников, призванных приучить их к дисциплине. Но эта троица мало того, что покинула его, так ещё и напились как свиньи. Не говорю уже о том, что взяли на себя право решать, жить кому-то или умереть, пусть это даже и бесполезный отброс, но он работал на благо клана. Кара для них одна — смерть, — высказался сухощавый старик, следующий за ней по старшинству.

Тайко почувствовал как от близнецов исходит волна ужаса и сам уже не смел оторвать взгляд от пола, понимая, что их шансы уцелеть стали меньше.

Ванхин, отвечающий за хозяйственную жизнь клана и известный мягкостью характера, предложил ограничиться двумя сотнями ударов розг каждому.

— Согласен, что можно ограничиться плетьми, — взял слово четвертый, и от замершей на коленях троицы раздался слитный вздох облегчения, — но, думаю, что Кето и Эсену достаточно всыпать по сто пятьдесят, а Тайко, как старшего, запороть до смерти.

Тот о ком велась речь, стиснул зубы до зубовного скрежета. Стоило проклюнуться ростку надежды, как проклятый старикан растоптал его. А всё оттого, что приходился родичем близнецам, а за Тайко не стояла сильная семья.

— На всё воля Неба. Вверяю их судьбы главе.

После того как пятый старейшина высказался и сел, поднялся шестой старейшина, самый молодой среди них.

— Лидер, старейшины, — он сложил перед собой руки, чуть наклонившись вперёд. — Произошедшее — вина не только этих троих, но и стражей границ. Полагаясь на них, забыв за чередой спокойных лет о гремевших битвах, мы доверили охрану Обители ученикам.

В павильоне воцарилась тишина, которую внезапно разбил звон гонга, призывающий старших учеников к вечерней тренировке. Для Тайко же он прозвучал предвестником смерти. Шестой старейшина сам отвечал за дозорных, и наверняка постарается, немного покаявшись, выкрутиться и обвинить во всём его и близнецов.

— Думаю, учеников следует изгнать с позором из клана. Мы уже послали следопытов, чтобы найти похитителя, но те пока ничего не обнаружили. К тому же их уже проверил четвёртый старейшина, к краже они не причастны. Пусть возвращение этой троицы будет зависеть от поимки вора и возвращения украденного ядра. Я слышал, существует обряд подселения нового Духа, если старый уже убит или опустошён.

Тайко почувствовал, как колотится сердце, когда высказались все старейшины и слово взял глава. Умирать из-за проклятого калеки ему совсем не хотелось. Оглянувшись, увидел, что и братья выглядят белее мела. Хотя изгнание звучало страшно, оно было лучше, чем смерть. Оно давало шанс отыскать вора и заставить того заплатить за сегодняшние унижения. Лидер клана был известен многими вещами, но милосердие в их число не входило. Бежать бесполезно.

— Я услышал вас и вижу, что мнения разделились. Ради блага клана позволяю Тайко, Кето и Эсэну жить. Собирайте пожитки и убирайтесь. Если вас поймают на землях клана после исхода завтрашнего дня, казнят на месте. Если найдёте преступника раньше остальных и вернётесь вместе с ядром, изгнание закончится, и снова примкнёте к нам. Свободны.

С этими словами он сошёл с помоста и покинул павильон, следом за ним потянулись и старейшины.

Тайко с облегчением рухнул на пол. Если он и выполнит поручение главы, ему всё равно никогда не смыть и не забыть сегодняшнего позора. И всё из-за этого отброса! Из-за него триумф обернулся провалом. Но сейчас появился шанс на искупление. Шанс вернуть утраченную честь и место в клане.

— Первый брат, что же нам делать?

Тайко обернулся и увидел, что Кето и Эсэн неуверенно смотрят на него. Он почувствовал, как его губы изогнулись в усмешке, больше похожей на оскал.

— Охотиться на предателя. Кто бы это ни был, он пожалеет о дне, когда родился!

Глава 9

Следующие десять дней тренировался в Обители. Большую часть времени медитировал, постигая Первое писание и оттачивая основы рукопашного боя, оставляя несколько часов в день на развитие первой техники Плоти.

После обсуждения с Луоланом пришёл к выводу, что пока не стану заниматься той, что случайно удалось воплотить. Слишком рискованно. Буду двигаться от малого к большему. Да и, честно говоря, попытавшись повторить, я ничего не смог сделать.

Теперь, вместо чего-то столь же нелепого, как представление себя бесконечно сильным, сосредоточился на увеличении силы своих ударов. Пока ещё не совсем освоился, но с каждым днём становился всё ближе к постижению. Каждые два дня тренировки прерывались парой гигантских крабов, на которых оттачивал навыки.

На то, чтобы взять первую ступень, оставалась всего неделя. Поначалу думал, даже убедил себя, что дух ошибся, но вышло, что заблуждался я сам. С каждым прошедшим днём тело всё сильнее проявляло признаки разрушения. Сначала появились лёгкие головные боли, сменившиеся неистовыми вспышками, от которых хотелось расколоть себе череп. После началась непроходящая дрожь, вскоре вены потемнели и чёрные линии расчертили тело под кожей. Пока только на руках, но, лишь вопрос времени, когда они покроют всё тело.

Бровь дёрнулась, когда концентрация была нарушена от охвативших безрадостных мыслей, и я испустил долгий вздох разочарования. Каждый день раздвигал границы средоточия, но независимо от того, как сильно давил на них, они всё равно продолжали растягиваться. Ворча под нос, поднялся на ноги и начал наносить в воздух прямые удары один за другим, постепенно увеличивая скорость. Это упражнение всегда помогало мне успокоиться и служило двойной цели: наращиванию скорости и работе над техникой. Вместо сложности проявления я выбрал простоту выражения.

— Не думаю, что успею вовремя, — сказал я, делая ещё один выпад, — судя по всему, чтобы добраться до первой ступени, понадобится месяц, если не больше.

— Ты отлично справляешься, — ответил Луолан, но в разрез со словами, голос его звучал подавленно, — нам просто нужно найти лучший источник энергии. Либо сразиться с сильным зверем, а не этими задохликами. Кстати, заметил, что схватки с крабами проявляют некую сущность?

Я кивнул. Так и есть, во время и после победы над ними в воздухе оставались отголоски аспектов Силы и Слабости.

— Значит, бой с сильнейшим зверем породит больше энергии?

— Чем сильнее противник, тем лучше и быстрее твой рост. Если выживешь, конечно.

— В ином случае смерть неминуема. Я готов рискнуть. Вот только где нам найти такого зверя? Чтоб он был сильнее, но ненамного, иначе мне его не одолеть.

— Святые Небеса! За что вы послали мне такого бездаря и болвана?! Просто брось вызов заступнику местного духа! Сколько раз тебе о нём говорил!

Я покраснел, понимая, как опростоволосился, и удивляясь, почему сам не подумал об этом. Заступник — самое могучее существо в Обители. Оно всегда одно и большую часть времени скрыто, появляясь только тогда, когда дух считает это необходимым. Чаще всего, когда что-то или кто-то угрожает ядру. Осталось понять, где оно сокрыто?

Прекратив упражнение, начал осматривать пляж в поисках места, где могло находиться ядро. В конце концов, взгляд упал на океан.

— Как далеко распространяется влияние духа? Вода простирается на сотни, тысячи ли, но едва ли он контролирует её всю — сказал я, прикрывая глаза и глядя на накатывающие на берег волны.

— Думаю, шагов на сто от берега.

— Где же он мог спрятать ядро?.. На суше не видно подходящего места…

— Что же ты замолчал? Всё правильно угадал. Похоже, мы идём купаться.

Вздохнув, начал раздеваться, чтобы намокшая одежда не тянула ко дну, и затем направился к побережью. Только оказавшись по пояс в бурлящих волнах, понял, что у нас проблема, поскольку я плохо плавал. Члены клана Тэнг учились плавать в очень раннем возрасте, чуть ли не раньше, чем ходить, но меня учить было некому. Ходить к озеру за гравием начал, уже повзрослев и получив травму. И никогда не заходил на глубину, боясь утонуть или стать добычей какой-нибудь рыбины.

Отбросив страхи и сомнения, заставил себя продолжать пробираться вглубь. Луолан сказал, что влияние духа простирается всего на сотню шагов, значит ядро спрятано примерно на половине этого расстояния. Чтобы дух почувствовал угрозу и выпустил заступника, нужно оказаться в шагах хотя бы двадцати от него. Жаль, но ни я ни Луолан не чувствовали его.

Добравшись до середины груди, достиг глубины, необходимой для привлечения внимания духа. Оставалось бродить вдоль кромки, в надежде, что тот меня заметит. Начался отлив, волны всё убывали и убывали, сбивая с ног, утаскивая с собою в море. Если бы был слаб как прежде, давно бы утонул. Вода была холодной, голубая энергия густо танцевала в ней, над поверхностью и над головой различались тонкие зелёные пряди аспекта Ветра. Здесь он был гораздо сильнее, чем на берегу.

Пока бродил туда-сюда, спорил с Луоланом о том, каким зверем окажется заступник. Дух предположил, что это будет полуводное существо, очень похожее на крабов, а я думал, что гигантская рыба. Скорее всего, прав он, но это не так уж и важно. Главное, размышления отвлекали от холода, медленно просачивающегося в кожу и кости. Дрожь в руках становилась всё сильнее, чёрные линии выступили на плечах и груди.

Вдруг сознания коснулась почти незаметная, едва уловимая, пульсация силы. Я бы наверняка пропустил это, если бы не был столь сосредоточен на улучшении ауры. В тот же момент со всех ног, помогая себе руками, припустил к берегу. Бросив быстрый взгляд через плечо, почувствовал укол страха, когда длинная, чешуйчатая и зубастая пасть скрылась под океанскими волнами.

— Ты видел?! — в голос воскликнул я, чуть не наглотавшись воды.

— Знаешь ли, было сложно не заметить эти острейшие клыки. Похоже тебе придётся несладко.

Скорчив недовольную гримасу, быстро добежал до одежды, накинул халат и потуже затянул пояс. Зверь из воды не спешил выбираться, но теперь, зная куда и как смотреть, я видел сгусток тёмно-синей энергии под толщей вод, плывущий к берегу. Зверь силён и опасен, но бегство идёт вразрез с моим аспектом, и тогда смерть точно не минуема.

— Что делать?

— Хм. Не умирать?

Совет Луолана так же полезен, как и всегда. Я вздохнул, готовясь к нелёгкой битве.

Зверь медленно вынырнул из воды. Сначала показалась чешуйчатая морда, зловеще острые зубы торчали из челюстей, загибаясь во внутрь. Жёлтые глаза с вертикальным чёрным зрачком внимательно изучали меня. Чудовище зашипело, словно возмущаясь, что приходится покинуть океан, но, в конце концов, выбралось на сушу.

Его тело было длинным, гибким и бугристым, с мощным хвостом. Шкура вдоль спины казалась толще и была покрыта гребнем. Туловище низко пласталось над песком на широко расставленных толстых лапах и при движении изгибалось в стороны, а хвост волочился по песку, оставляя на нём волнистую борозду.

Размером, не уступая Зорме, разве что приземистее, это было не то существо, с которым я бы рвался вступить в бой. Аура подсказывала, что он на первой ступени к красному. Монстр, превосходящий меня во всём.

Но всё же иного выбора нет. Или бой поможет переступить черту, или… Думать о плохом не хотелось.

— Луолан, последний вопрос. Взяв ступень, исцелюсь? — спросил я, наблюдая как зверь вальяжно ползёт по пляжу в мою сторону.

— Да. Переход исцелит раны и укрепит тело. Станешь немного сильнее и быстрее, а чувства — острее. Не так, как при получении пояса, но тоже ощутимо.

Я кивнул. Это было всё, что хотел услышать. Вокруг зверя вспыхнула голубая дымка, и он ускорился, будто скользя по песку. Времени на раздумья не осталось. Техника ещё не готова, но в любом случае мне больше не на что положиться, и я стремительно начал перегонять эссенцию из средоточия к кулакам и ступням. Для разрабатываемой техники не было разницы, чем бить.

Бросившись вперёд, в последний момент прыгнул, чтобы оказаться сбоку от зверя. Зверь был слишком низко к земле, потому хотел пнуть его ногой. Однако коричнево-зелёная шкура ярче вспыхнула синим, прежде чем успел коснуться её, и нога лишь рассекла пустой воздух. Тварь ускользнула, а я лишь успел скрестить руки, принимая на них удар тяжёлого, но удивительно гибкого хвоста, отбросивший меня назад. Аж кости заскрипели. Но, взметнув кучу песка, смог устоять и резко рвануть в сторону, уходя от щёлкнувших челюстей.

Удалось подловить существо первым, левая нога влетела ему в мягкое подбрюшье, вспышка серого, и существо отбрасывает в сторону. Мгновенно подскочил к опрокинутому зверю и нанёс серию ударов в уязвимый бок, напитывая каждый выпад эссенцией, истощая средоточие. Почти ощутил небольшой отблеск силы, вылетающей наружу с ударами, и отчётливо слышал нарастающий громкий гул разрываемого воздуха.

Хвост, толщиной с мой торс, вновь врезался в грудь, сломав пару рёбер и швырнув меня на песок. Я заскользил по песку, царапая спину и не успел выползти из появившейся борозды, как острые когти освежевали меня, содрав кожу с рёбер.

— Хаскр! — грязно выругался я, выплёскивая наружу сгусток голой энергии.

Она взорвалась, не причинив существу зримого ущерба, но зато заставила того отпрянуть, дав мне время на передышку. Зверь выглядел почти невредимым, за исключением вмятины в боку, куда прежде наносил удары. Я же был весь изранен и с почти опустевшим средоточием.

— Не хочу отвлекать, но лучше придумай что-нибудь пока этот крокодил нас не убил.

Я уклонился в сторону как раз в тот момент, когда зверь, которого Луолан назвал крокодилом, с поразительной скоростью метнулся ко мне, вновь использовав вторую технику плоти — движение. Я не смог полностью увернуться, и острые зубы вырвали кусок мяса из ноги.

Вскрикнув от боли, почувствовал, как горячая кровь потекла по бедру и икре, но заставил себя продолжить схватку. Любое колебание и остановка окончится смертью. Грудь пульсировала и болела от кровавых ран и сломанных костей, а нога, казалось, вот-вот сломается. Но я должен сражаться, должен что-то сделать, чтобы убить зверя! Это мой единственный шанс.

Крокодил повернулся, зашипел, хвост метался из стороны в сторону. Воздух, как и предполагал дух, был насыщен энергией, и я потянулся к ней, наполняя средоточие. Техника, недостаточно сильна, чтобы нанести большой урон, хорошо хоть удалось чуть поцарапать его жёсткую шкуру.

— Ты знаешь, — вновь вклинился дух, когда крокодил начал медленно сдвигаться вправо. — Ты нанёс пять ударов подряд по нему, но только последний из них смог нанести ущерб.

Я вздрогнул, затем снова нырнул в сторону, едва избежав выпада челюстей.

— Луолан, ты гений! — воскликнул, чувствуя, как возвращается уверенность.

— Что ж, спасибо… Я этого никогда и не отрицал… А в чём?

— Потом, — отмахнулся от него, одновременно втягивая энергию аспекта и циркулируя её сквозь выжженный узор меридианов, чтобы хоть немного очистить.

Тут же бросился вперёд, собирая эссенцию в кулаки. Либо угадал, и завершу схватку победой, либо не прав, и пойду на корм зверю. Подпрыгнув в воздух, сократил расстояние до крокодила и пробил боковой ему в челюсть. Выплеск силы отбросил морду в сторону, но прежде тот успел располосовать мне щёку. Кровь потекла по лицу, но я старательно наносил удары, почти так же, как и в предыдущий раз: целясь в одно и то же место и загоняя покрытый вытяжкой кулак как можно глубже в чешуйчатую шкуру.

— Как я тебе помог?

Проклятый дух! Порой охота заткнуть его навсегда. Крокодил резко повернул голову, и массивные челюсти сомкнулись на рёбрах. Я сплюнул кровью, крючковатые зубы впились в кожу, порвали мышцы и ещё три ребра треснули под давлением челюстей чудовища. Задыхался, но продолжал колотить в то же самое место. Не было сил говорить и средоточие опасно быстро пустело. Больше не мог сосредоточиться на том, чтобы втягивать и очищать энергию — боль стала невыносимой.

Внезапно почувствовал то, на что надеялся. Правый кулак, озарившись вспышкой, проломил жёсткую шкуру, левый разнёс рёбра в клочья, заставив крокодила разжать челюсти и отпустить меня. Я издал торжествующий вопль и нанёс ещё один удар в окровавленный бок чудовища, ожидая, что прикончу зверя… Но энергия иссякла, и вышло всё равно, как если бы метнул тому горсть песка в морду.

Я вздрогнул, растерянно моргая, глядя на свой уже не светящийся кулак, и тут хвост, просвистев в воздухе, ударил сбоку по голове. В глазах двоилось, тошнило, но каким-то образом сумел откатиться в сторону, избежав зубов, и пошатываясь поднялся на ноги. Дыхание вырывалось хрипами, средоточие истощено, тело изранено, но я всё равно повернулся лицом к зверю. Пока жив — не сдамся. Крокодил принялся медленно обходить меня, оберегая окровавленный бок и прихрамывая.

Стиснув зубы, потянулся к стихии. Именно тогда почувствовал внезапное гудение в груди. А затем, будто притянутая чем-то, вся энергия аспекта, порождённая схваткой, хлынула в меня и, стремительным потоком пролетев по каналам, заполнила средоточие, пытаясь расколоть его на части. Я задохнулся, чувствуя, как оно держится, упрямое и несгибаемое, а потом разлетается вдребезги, рушится и вновь воссоздаётся, уже большего размера.

Сущность аспекта вырвалась из меня сквозь кожу в порыве, посылая всплеск наружу во всех направлениях. Поймав крокодила в середине прыжка, отбросил назад, заставив кувыркаться по пляжу. Энергия затопила тело, восстанавливая повреждения, нанесённые во время боя, и усиливая меня. Затем так же быстро она втянулась обратно в средоточие.

Я пошатнулся, когда процесс закончился, и для пробы согнул пальцы. Чувствовал себя потрясающе! Всё тело было свежим и сильным как никогда. Раны и чёрные линии исчезли. Скользнув внутрь духовным зрением, понял, что не так уж и отличаюсь от себя прежнего, зато средоточие полное. Открыв глаза посмотрел вниз и почувствовал, как улыбка расползается по лицу при виде красной полоски, проявившейся на кончике пояса.

— Поздравляю с первой ступенью, больше не жди такого результата пока не возьмёшь следующий пояс. А теперь перестань пялиться на себя и прикончи зверя!

Взгляд метнулся к заступнику, который уже поднимался на лапы и отряхивался. Теперь будем сражаться на равных.

— Отвечая на твои вопросы. Ты помог завершить технику. До этого момента я сосредотачивался только на одном элементе аспекта, собственно, силе. Но когда ты упомянул, что только пятый удар нанёс урон, это заставило задуматься.

Я рванул вперёд, взметнув песок из-под ног и сильно ударив крокодила в бок. На этот раз кулак влетел с ожидаемым грохотом, отбросив крокодила на шаг назад.

— Поганец! Перестань дразнить и скажи прямо! — пожаловался Луолан, когда второй удар отбросил зверя ещё назад.

— Порыв, толчок, не знаю, как правильно назвать, — откликнулся, раскалывая грудину зверю. Тот слабо зашипел пару раз, пытаясь повернуть морду и укусить. Ногой отпихнул пасть в сторону.

Я выпрямился, глядя на свои сияющие серебром кулаки, упиваясь ощущением победы над могучим врагом и одновременно совершенствуя боевую технику Плоти.

— Кажется, понял. Чем больше раз подряд атакуешь, тем мощнее становится следующий удар. Интересно. Как назовёшь?

Я задумался на несколько мгновений, покачав головой и позволяя эссенции успокоиться и вернуться в средоточие.

— Пока не знаю. Что-нибудь, связанное с кулаком.

— Успеется. Погоди, что-то ещё хотел сказать, да забыл… — Луолан замолчал на несколько секунд. — Ах да! Жить теперь тебе осталось шесть недель!

Глава 10

Поглотив остатки аспекта, выбрался из Обители. Смысла задерживаться больше нет — для перехода на следующие ступени и тем более красный пояс нужно гораздо больше энергии.

Пора было собираться и отправляться в селение, которое, по словам Луолана, находилось неподалёку. Я надеялся найти там нужные ядра, которые смогу обменять на добытые здесь: шесть обычных белых и одно на ступень выше. Или хотя бы продать те что есть. Нужны припасы и новая одежда — эта никуда не годится. Зато без обуви можно обойтись, а значит сэкономить.

Если, однако, в деревне не будет крупных источников энергии, у меня не будет выбора, кроме как направиться прямиком к ущелью Гроз. Отсюда до границ долины Тысячи Ручьёв было три недели пути; надеюсь, успею взять за это время вторую ступень. Луолан заверил, что в богатой аспектом среде ущелья Гроз не будет проблем с достижением этой цели… Если, конечно, не прикончат по дороге и будет спокойное время на тренировки и медитации.

Жаль, что мешки путника, прихваченные из деревни, всего лишь рабочий инструмент, позволяющий уменьшать вес и объём переносимого, но никак не сохраняющий вещи свежими и нетронутыми. В этом лишний раз убедился, попробовав набрать тех самых водорослей из Обители. Воду мешки напрочь отказывались держать, а собирать и сушить водоросли, не зная их реальной цены, не стоило усилий и потраченного времени.

Не знаю, благодаря везению или чутью Зормы, но нам не попалось ни одного патруля, когда мы подбирались к деревне. Зная, что местные в прошлом воевали с Тэнг, рассчитывал, что меня, случись что, не выдадут им, и впервые порадовался, что совсем не похож на клановцев внешне.

Генетту оставил в лесу, дожидаться моего возвращения, чтобы не привлекать лишнего внимания. Оставался вопрос, что такой, как я, новичок в боевых искусствах мог забыть в этих местах. Но Луолан заверил, что никто не станет этим интересоваться. Мало ли, учитель отправил или путешествую в поисках мест силы и лучшего познания себя и пути?

Селение ничем особо не отличалось от кланового, разве что над обитыми железом массивными воротами развевалось алое полотнище с выцветшим на солнце символом братства. Деревню окружал высокий частокол из обтёсанных и заострённых сверху брёвен.

Никем не остановленный, спокойно вошёл внутрь и был встречен шумом и гамом, сплетаемым выкриками жителей, блеянием овец и мычанием коров, а так же запахом дыма от таверны и навоза из близлежащего сарая.

Нога провалилась в нечто тёплое и мягкое. Мда… Есть всё-таки некоторые неудобства от хождения босиком. В Тэнг больше следили за чистотой. Точнее, я следил — мысленно поправил себя. И там больше строили из доступного дерева, а здесь, некоторые, возможно, самые обеспеченные жители предпочитали камень, судя по нескольким центральным улочкам.

Обтерев стопу о придорожную траву, продолжил изучение деревни. Народ внимания на меня не обращал. Базарный день, что ли, сегодня? В клане так говорили, когда в деревню забредали редкие торговцы. Больше ничем такое столпотворение объяснить не могу.

Некоторые люди бросали на меня презрительные взгляды, другие даже потешались, но никто не нападал и не унижал, как в клане Тэнг. Поскольку выглядел как бродяга, только выбравшийся из леса, но выше и мощнее местных, никто не смел задирать в открытую. Честно сказать, приходилось постоянно одёргивать себя и заставлять идти с гордо поднятой головой и прямойспиной, не кланяясь и не падая в ноги. Годы плохого обращения оставили свой след на душе, еле сдерживался, чтобы не извиняться за любую мелочь: не тот взгляд, толчок в плечо, то, что просто оказался у кого-то на пути…

Миновав таверну, откуда раздавалась пьяное многоголосие, и двух мальков, мутузящих друг друга, пробрался к торговым рядам. Некоторые торговцы выставили свои товары на прилавках под навесами, другие просто разложили их перед собой на каких-то шкурах. Потолкавшись и поспрашивав, что сколько стоит, наконец остановился у одного из торговцев, с красным поясом.

— Благого дня, уважаемый, — коротко и неглубоко, прижимая руки к бёдрам, поклонился стоящему передо мной мужчине лет тридцати, — скажите, есть что-то на обмен для идущего стезёй Силы? — с этими словами протянул ему добытое в Обители.

Торговец кивком ответил на приветствие, взял ядра, пробегая по каждому из них взглядом, затем установил их в пазы извлечённой из-под прилавка шкатулки.

— Предлагаю три ядра первой ступени к красному и одно третьей, и сорок донгов сверху, — с этими словами он вытащил ещё одну шкатулку, похожую на первую. Ещё до того, как откинул крышку, почувствовал заключённую внутри энергию стихии. Её количество, поражало, собранное мной за эти дни, только сжатое до размеров четырёх идеально ровных шаров цвета стали: трёх поменьше и одного побольше.

— Жаль, всё равно не хватит, чтобы следующую ступень взять, — подал голос дух. — Они кажутся тебе насыщенными энергией, но для каждого следующего шага, нужно в разы больше.

— Так что, парень? — прервал затянувшееся молчание лавочник. — По рукам?

— Да.

У остальных торговцев не было нужных ядер, а за мои предлагали столько же монет, потому не торгуясь, без лишних слов, согласился.

Озабоченный взгляд продавца сменился лучезарной улыбкой.

— Хвала небесам! Если честно, боялся, что никогда не скину с рук эти ядра. Не так уж много практикующих этот аспект, особенно в этих краях. Коробку дарю, а то смотрю, ты отчаянный, носить ядра вот так просто, в кармане… — проговорил собеседник, отсчитывая и нанизывая на толстую нить круглые монеты с квадратной прорезью по центру.

Решив, что вопросом, отчего он так высказался, проявлю невежество, поинтересовался у духа:

— Просто ядра лишь с виду прочные, — ответил Луолан. — На самом деле их оболочка достаточно хрупка. Чуть что — треснут или лопнут, и тогда тебя разорвёт на части.

— Хаскр! — помянул одно особо грязное животное, — Ты не подумал предупредить меня?! — мысленно заорал на духа, чувствуя как колотится сердце. Ведь мало того, что я таскал их в кармане, так ещё жонглировал на привалах, развивая гибкость рук и внимание.

— Угомонись. Они же не из стекла сделаны. Техникой если твоей ударить, кинуть со всей дури, тогда да, а просто уронить — выдержат.

Мы с торговцем, оба довольные сделкой, раскланялись, и, подвязав к поясу небольшой холщовый мешочек, куда переложил связку денег и сжимая коробку с ядрами под мышкой, направился к лавке с одеждой. Впервые в жизни со мной разговаривали как с равным, хотя мужчина и был выше по рангу.

Нужные халаты продавала миловидная девушка, ненамного младше меня и всего на одну ступень выше. Жаль, не нашлось ничего похожего на то, что было у того неизвестного мастера с испытания. Остановил выбор на трёх недорогих, но добротных халатах: двух серо-коричневых и одном серо-бордовом, чуть подороже. Нося всю жизнь обноски и рабочую хламиду, хотелось иметь что-то красивое и праздничное, пусть пока и нет повода надеть это. Цвет выбирал отличный от синего и его оттенков, предпочитаемых Тэнг, но с обязательным серебром, чтобы подчеркнуть причастность к аспекту Силы.

Соскучившись по горячей и нормальной еде, переодевшись и упаковав остальные покупки, направился в таверну, чтобы перекусить, выпить чаю, обдумать дальнейший путь, а заодно прикупить припасов в дорогу. Но первым делом нужно будет разузнать, где дом главы или старейшины, присматривающего за селением, чтобы договориться о продаже сведений о местонахождении Обители.

Обдумывая, что, закончив с покупкой и разузнав, кто тут главный, скорее всего, поглощу энергию из ядер, чтобы не рисковать, таская их собой, повидаюсь с лидером деревни и отправлюсь к ущелью Гроз, завернул за угол и резко остановился. Затем повернул назад, двигаясь так быстро, как только мог, стремясь прошмыгнуть в соседний проулок.

Забежав туда, замер тяжело дыша, надеясь, что меня не заметили, проклятые Небом и Землёй члены клана Тэнг.

Их было двое, мужчина и женщина, оба опоясаны красным с одной оранжевой насечкой. Не сразу, но вспомнил их имена: Тэ Сим и Куона. Не знаю, успели они меня увидеть или нет, но сейчас придётся остаться здесь и переждать — переулок оканчивался тупиком. Оставалось уповать на то, что не успели разглядеть. Даже в новой одежде и с поясом на талии опознали бы мгновенно по крупному телосложению и светлым волосам.

Если люди Тэнг пробрались даже в одну из деревень братства, значит они ищут того, кто уничтожил Обитель, украв ядро. Знают ли они, что это был я, и идут по следу? Или наша встреча — случайность? Они наверняка считают меня мёртвым. А если сейчас увидят исцелённым, с поясом да в новой одежде, то, если и не свяжут с кражей ядра напрямую, то решат, что был сообщником. Будь я на их месте, именно так бы и предположил. В любом случае наша встреча не сулит ничего хорошего. Видимо, небесам нравится играть моей судьбой.

Медленно двигаясь, осторожно выглянул из-за угла и увидел, что они направляются прямо ко мне. Проклятье! Взгляд Тэ Сима метнулся в мою сторону! Я быстро отпрянул, бросившись в другой конец переулка, намереваясь перескочить стену или уйти по крышам.

— Эй, ты!

Я замер на полпути, когда услышал позади голос Тэ Сима. Он со своей подружкой Куоной были чуть старше Тайко и, хотя не был близким приятелем последнего, тоже не упускал случая оскорбить меня или влепить затрещину. Да и девчонка в этом от него не отличалась.

Ощутил, как их ауры движутся, перекрывая выход из переулка и замер на месте. Бежать бессмысленно — они на ступень опередили меня в Возвышении и быстро поймают.

— Чем обязан, старший? — спросил, лишь слегка повернув голову, не показывая лица, стараясь внешне выглядеть спокойным и собранным, но внутренне пребывая в смятении.

— Раньше не встречались? Кажешься знакомым, — спросил Тэ Сим.

— А чего побежал, когда нас увидел? — сразу последовал вопрос Куоны.

— Вам показалась. Просто спешу.

— Куда можно спешить, если тут тупик.

— Прошу простить, этого младшего, но вас это не касается, — тело само дёрнулось в поклоне, вслед за извинениями.

Я услышал лёгкий вздох позади себя и мысленно выругался, за то, что оступился. Ни один уважающий себя практик боевых искусств не стал бы извиняться за такую мелочь перед незнакомцами при нашей разнице в рангах. Но, учитывая, что я всю жизнь раскланивался и просил прощения у представителей клана Тэнг, сейчас слова и тело не удалось обуздать разумом.

— Не может быть… — пробормотал явно удивлённый Тэ Сим, — А ну, немедленно повернись, хочу взглянуть на твоё лицо!

— Швыряй ядра! — воскликнул Луолан.

Недовольно рыча, крутанулся на месте, вытаскивая коробку с ними из кармана халата. Увидев меня, преследователи резко замерли на месте. Воспользовавшись их замешательством, успел открыть шкатулку, сгрести все четыре ядра и бросить со всей силы им под ноги.

Те инстинктивно вскинули руки, окутавшиеся синей дымкой, думая, что атаковал техникой и блокируя её. Прошло всего несколько секунд, но казалось, что события тянутся вечность. Глаза Тэнг были прикованы к ядрам. Поняв, что это, они попытались ускользнуть, но было слишком поздно.

Сам я, резво развернувшись, бросился к стене, перекрывающей переулок, но оказался недостаточно быстр, чтобы избежать прогремевшего взрыва. Мощный выброс энергии сотряс воздух, разрывая каменные стены на куски, а тела Тэ Сима и Куоны — в клочья.

Удар воздушной волны и осколки швырнули меня вперёд, заставив безвольно кувыркаться. Задыхаясь, пытался втянуть в себя энергию, какую только мог, чтобы смягчить ущерб, но получалось не очень.

Выбросом разрушило стену тупика и перекатившись ещё несколько раз, я замер посреди дороги, дымящейся кровавой кучей. Кровь хлестала из ран, а переломанные кости скрежетали друг о друга. Новая одежда обгорела и порвалась, а на редких уцелевших участках кожи на спине, вспухли волдыри.

— Прикончил? — с трудом перевалился на бок, чтобы глянуть на дело рук своих.

Здания серьёзно повреждены, особенно те, что ближе к взрыву. Из-за удушливой пыли и почерневшего камня было плохо видно, но мне показалось, что вижу два искорёженных тела.

— Ага, — ответил Луолан, — столько энергии высвободили, да в замкнутом пространстве, да неожиданно.

— Минус два тэнговца, — я злорадно ухмыльнулся, несмотря на боль, терзавшую тело, и не чувствуя никаких угрызений совести.

— Акарат, ты слишком изранен и вскоре умрёшь, если не поглотишь энергию аспекта, высвобожденную выбросом, — голос духа звучал невнятно, словно тот немного перебрал рисового вина.

Мне стало холодно, каждый вдох причинял боль. Потребовалось несколько долгих секунд, чтобы сосредоточиться. Кто-то склонился надо мной, подложив что-то мягкое под голову и крича остальным людям поблизости. Плевать, сейчас меня волновал только серебряный смерч, закручивающийся над головой. Голову приподняли, поднеся к губам флягу с водой. Стоило энергии войти в тело, как закричал, выплёвывая выпитое. Спина выгнулась дугой, циркуляция выталкивала прочь каменное крошево, застрявшее в коже, органах и мышцах. Это было столь мучительно, что лишь чудом сохранил сознание и не прервался.

Люди вокруг заголосили и стали разбегаться. Внезапно в поле зрения возникла серо-коричневая морда и в лицо ткнулся мокрый нос.

— Я позвал Зорму, она вынесет тебя, — произнёс Луолан.

Я сжал челюсти от боли, когда клыки генетты вцепились в одежду и та закинула меня к себе на спину. Втянул столько энергии, сколько смог, и стоило последнему камню покинуть тело, как позволил себе блаженно отключится.

* * *

Оводаи Комацу наблюдал, как гигантская генетта выбежала из селения, неся на спине едва живого человека, юного практика Силы. Поразительно. После взрыва такого масштаба он ожидал увидеть, как тот умрёт. Тем более на такой низкой ступени Возвышения.

Вначале ему показалось странным, что юноша такого возраста опоясан всего лишь белым с одной красной чертой, но ещё более странной оказалась его реакция на двух одарённых выше рангом и, наверное, из враждебного клана.

Ауру мальчишки он ощутил, едва войдя в деревню, и решил проследить. В конце концов, найти кого-то идущего стезёй Силы весьма редкое явление, и нахождение его в такой глуши требовало расследования.

Он незаметно наблюдал за парнем, когда тот делал покупки и уже собирался подойти к нему, но тут появились те двое. Любопытствуя, отчего тот удрал, избегая встречи с ними, Комацу решил подождать и посмотреть, что произойдёт дальше, не вмешиваясь.

Клановые сразу почувствовали неладное, зря юный практик скрылся, едва их увидев. Затем он наблюдал за их противостоянием, развязкой которого стало использование юношей полученных ядер, чтобы убить их. Он должен был отдать ему должное за это. Идеальное сочетание удачи, глупости и бесстрашия позволило одержать верх и выжить.

Сейчас он чувствовал, как тот задействует энергию, чтобы закрыть зияющие раны и срастить сломанные кости. Потребуется несколько дней, чтобы прийти в себя, но жизнь уже вне опасности. Комацу почувствовал себя немного впечатлённым, парень действительно заслуживает того, чтобы внимательней на него посмотреть.

* * *

Тайко пребывал в ярости. Он с близнецами вот уже пару недель блуждал на границах клана, и никак не мог отыскать хоть какой-то след похитителя. От Кето и Эсэна к тому же не было никакого толку, те словно два барана ходили за ним по пятам и ежечасно спрашивали, не нашёл ли он чего?

Ворча себе под нос, парень уселся на ближайший камень и с горечью уставился на свой красный пояс. Если бы он был на третьей ступени или оранжевым, талантом, его бы ни за что не выгнали. Но среди сверстников он был середняком, если не сказать хуже. Даже близнецы превосходили его во всём, что касалось боевых искусств. Хорошо, хоть были полными идиотами, иначе ни за что не стали бы беспрекословно повиноваться ему.

Побывав в подземелье, он не смог нащупать никакого отблеска используемых техник или присутствия идущего. Шли дни, и он всё сильней и сильней отчаивался, всё чаще виня в своих бедах ублюдка Акарата и срывая гнев на близнецах.

— Есть зацепки? — спросил Кето, подходя ближе и хмуро глядя на него сверху вниз.

— Появись они, думаешь, продолжал бы я сидеть на месте? Не сказал бы тебе об этом? — цедя слова, словно змея, наполняя их ядом презрения, ответил Тайко.

Тот лишь наморщил лоб, пытаясь понять, оскорбляют его или нет. Наконец, кивнул и побрёл обратно к брату, который, отрабатывая технику Искрящегося серпа, срезал ветки с ближайших деревьев.

— Смотри, куда мечешь серпы! Чуть руку мне не отрубил! — раздалось через минуту.

Взглянув в их сторону, Тайко увидел, что рукав халата Кето срезан, правда, крови не было.

— Нечего было мешать, — возразил Эсен, скрещивая руки на груди и выпячивая подбородок.

— А ну, заткнулись оба! — закричал Тайко, вскакивая на ноги, чтобы вмешаться прежде, чем дело дойдёт до драки. Он принял решение. Нет никакого проку торчать здесь дальше. Кто бы ни украл ядро, он ускользнул бесследно. Если поторопятся, то дней через пять достигнут деревни братства. Хоть клан и враждовал с ними, но это селение было открыто для торговли, и Тайко пару раз бывал там. Если повезёт, Искры Льда примут их и дадут убежище.

— Собираемся, мы уходим, — скомандовал он.

— Куда? — одновременно произнесли братья и переглянулись.

— Туда. Если когда-нибудь узнаю, кто виновен в наших бедах, заставлю его дорого заплатить за это!

Глава 11

Я снял с огня котелок, наполненный тушёной крольчатиной с кое-какими кореньями и травами. Первое добыла Зорма, а второе насобирал и накопал сам.

Седмица пролетела с тех пор, как бежал из деревни братства, впервые забрав жизни людей. Очнулся в крохотной пещерке, оказалось, что сутки провалялся без сознания и генетта за это время успела проделать немалый путь.

Ещё целый день гонял форму Первого писания, прежде чем смог встать, набравшись сил и начать двигаться. Теперь тело просто ныло, словно занимался тяжёлой работой с утра до вечера. Средоточие почти опустело, стычка слишком дорого обошлась мне, замедлив в развитии, лишив новой одежды и денег, которые хотел получить за информацию об Обители. Придётся рисковать, в спешке направиться к ущелью Гроз, может хоть там смогу спокойно сесть, выдохнуть и осмыслить всё, что произошло со мной. С момента слияния каждый миг жизни — это гонка со смертью.

— Честно говоря, думал, погибнешь, и я вслед за тобой. Уж больно сильно ты был потрёпан, — подал голос дух.

— Ага. Повезло. Да и умирать рано — ещё врагам не воздали по заслугам.

— Приятно слышать. А, да, ещё кое-что: взрыв нарушил твою систему каналов, и хоть ты и восстановил её, но отмеренный срок сократился. Не поторопишься — умрёшь через тридцать дней.

Чуть не подавился кроличьей лапкой, которую тщательно обгладывал.

— Ты прекратишь или нет такие вещи упоминать вскользь, словно говоря о чём-то незначительном?

Изо всех сил старался сохранять спокойствие, в такие моменты охота вытащить духа и собственноручно придушить.

— Всё время забываю о том, что важно, а что нет, да и за временем такому существу как я, прожившему столетия в Обители, трудно уследить — раньше оно ничего не значило для меня. Слившись с тобой, понемногу привыкаю к человеческим меркам, но адаптация завершится нескоро.

Я глубоко вздохнул, подавляя остатки гнева.

— Раз так, надо поторапливаться.

Быстро сгрёб еду, поднялся на ноги и начал сворачивать лагерь. Хорошо, что никого не послали в погоню. Может, им не до этого или решили, что я мёртв?

— Зорма, ко мне, — позвал генетту. Она ушла на охоту, но я знал, что та услышит и прибежит. Пока ждал, засыпал угли землёй, сполоснул котелок и сложил всё в мешок.

— Если будешь меньше спать и жрать, и приноровишься ко сну верхом, успеем добраться до ущелья быстрее, — как всегда доброжелательно подбодрил Луолан.

Шорох и шелест листьев от появившейся из леса генетты не дали мне сорваться на духа. Закинув рюкзак на спину Зорме, быстро вскочил на неё, стараясь не обращать внимания на боль в мышцах. Я жив, это главное, и не стоит жаловаться и гневить Небеса.

Схватка с членами клана Тэнг показала, что мне не хватает техник второй категории духа — дистанционных. Поскольку кое-какой опыт я приобрёл в Обители, думаю, смогу что-нибудь придумать во время поездки, до того как доберёмся до цели путешествия.

— Ладно, девочка, давай посмотрим, как быстро сможешь доставить нас к ущелью Гроз, — сказал ей, похлопывая по мохнатой шее.

В ответ та лизнула пальцы, смешно сморщила мордочку, сжалась и рванула вперёд, петляя меж деревьев.

* * *

Ворота в деревню братства Искр Льда оставались открытыми, но теперь здесь дежурило трое старших учеников во главе с мастером, чью светло-голубую мантию обхватывал оранжевый пояс с одной жёлтой насечкой. Едва завидев Тайко и близнецов, облачённых в клановые одежды, их тут же окружили.

— Что тебе здесь нужно, Тэнг? — спросил старший, преградивший путь.

Тайко не удивило, что их так встречают, но, боясь расправы, он постарался быть как можно более уважительным.

— Мы путешествуем с братьями, господин, и хотели бы пополнить припасы или взяться за какую-нибудь работу, чтобы немного подзаработать, — с надеждой, заискивающе кланяясь, спросил он.

Глаза мужчины сузились, меж бровей пролегла морщинка.

— Клану Тэнг здесь не рады. Не после нападения, которое причинило тысячи донгов ущерба и унесло несколько жизней.

Брови Тайко поползли вверх. Обычный рабочий получал не больше сорока донгов в неделю. Значит, произошло что-то действительно неслыханное.

— Старший, а откуда вы знаете, что наши замешаны в этом?

В ответ тот презрительно фыркнул и проговорил:

— Всем известно, что ваш клан — сборище подлецов и выродков. Похоже, в этот раз те двое учеников помешали кому-то, за что и поплатились жизнями. Даже одного белопоясного новичка-чужака сгубили.

Теперь Тайко был совершенно ошарашен. Кто-то нацелился на клан и целенаправленно вредил ему. Сначала Обитель, теперь это. Зато ясно: это точно не члены братства, иначе они бы сейчас без лишних разговоров прикончили его и близнецов.

— А как они выглядели, господин? Как их звали? Может, я их знаю и помогу докопаться до истины? Вы выяснили, кто их убил, старший? — лебезя, он так и задавал вопросы, согнувшись в поклоне.

— Не слишком ли много вопросов, наглый щенок?! Но у меня сегодня несмотря ни на что хорошее настроение, и поэтому я не прикончу тебя и твоих дружков сразу, а отвечу. Никто не знает этого. Ему удалось улизнуть, не оставив следа, хотя некоторые старейшины предположили, что тот мальчишка, возможно, видел виновника взрыва или даже сам их убил. А трупы твоих земляков изуродованы до неузнаваемости.

Это заинтересовало Тайко. Неслыханное дело, чтобы белый пояс одолел пару красных. Может, погибшие члены клана поймали грабителя, и тот убил их?

— А как он выглядел, господин?

— Его унёс какой-то зверь. Удивлюсь если жив до сих пор, не после тех ранений.

— А куда, старший?

Тайко понял, что терпение мастера на исходе, и сейчас он или прогонит их, или прикончит. Мужчина смотрел на их компанию несколько долгих мгновений, решая, как поступить, и в итоге пожал плечами.

— Что же, он чужак, а так, вы, коварные шкуры, скорее уберётесь отсюда, потому, скажу. Зверь утащил его на север, — процедил мужчина сквозь стиснутые зубы.

— Спасибо. Так как, говорите, он выглядел?

Рыжее пламя вспыхнуло над правой ладонью мастера, формируясь в огненный хлыст, и Тайко, не разгибаясь и не смея повернуться спиной, засеменил назад.

— Простите за грубость, старший! Уже уходим!

Мужчина провожал их взглядом пока те не скрылись из виду в тени деревьев. Кето и Эсэн, молчавшие весь разговор, теперь засыпали Тайко вопросами.

— Заткнулись! Оба! — заорал он, заставляя замолчать надоедливую парочку.

Сам же лихорадочно размышлял, как тот слабак смог одолеть двоих одарённых гораздо сильнее себя, и, в конце концов, решил, что тот идущий каким-то образом скрыл свою истинную силу. Тайко знал, что некоторые могущественные практики боевых искусств обладают такой способностью. Но, с другой стороны, он не смог уберечься и тоже был ранен. И ещё тот мастер из братства говорил о взрыве, а раз так, то, скорее всего, виновник одарён стихией Огня или Силы.

Сейчас и речи не может идти о том, чтобы примкнуть к Искрам Льда, а так появляется шанс встать на след похитителя или его сообщника, ведь чуть ли не единственное, что ему неплохо удавалось, это определять эманации чужих техник и аур.

Выйдя к северной оконечности деревни, он сосредоточился в поисках хоть какого-нибудь следа и уловил слабый намёк на серебристое свечение, уходящее в лес, как раз на север. Тот человек даже не потрудился закрыться, а значит и впрямь сильно изранен. Возможно, им посчастливится натолкнуться на труп и ядро Обители вместе с ним. Тогда они смогут вернуться в клан.

— Тайко? — спросил Кето.

Он вздрогнул, осознав, что велел им обоим молчать, но так и не ответил ни на один из вопросов.

— Думаю, у нас есть зацепка. Поспешим. Если повезёт, наше изгнание закончится!

* * *

Я зевнул, широко раскрыв рот и прищурив глаза, вновь концентрируясь на раскрытой ладони. Последние дни скачем без остановки, отчего совершенно измотан. Позади очередная бессонная ночь, а справа над лесом уже начинает вставать солнце.

Дюжина дней прошла с тех пор, как покинул лагерь у пещеры, и чем ближе подбираемся к границам ущелья Гроз, тем могучей становятся звери. Если бы не постоянная бдительность Зормы, я бы давно был мёртв. К счастью, пока ей удаётся справляться с каждым из них, а у меня прибавилось ядер, в том числе и аспекта Силы, и крох эссенции от их схваток. Надеюсь, смогу обменять или продать ненужные кристаллы и раздобыть чуток денег. Сейчас в чудом уцелевшем мешочке позвякивают восемь донгов, оставшиеся от покупок.

Вчера ночью разразился ураган, отличный источник столь нужной энергии. Я смог почти восполнить средоточие, и теперь пытался воссоздать технику Духа.

Прогнав эссенцию по меридианам к правой руке, вытолкнул её наружу. Та зависла грубым сгустком. Усилием воли не давая ей распасться, попробовал сформировать шар. Пот выступил на лбу, каналы, казалось, вот-вот лопнут или я раньше потеряю контроль, но, наконец, удалось придать более-менее нужную форму. Затем представил, что та от удара о землю раскалывается, посылая во все стороны тонкие осколки-лезвия. Тогда я смог бы поразить много целей.

Убедившись, что техника не собирается распадаться, швырнул серебристый шар в сторону. Быстро повернувшись, потому что генетта и не думала замедляться, наблюдал, как тот упал и просто разлетелся всплеском серого цвета, всколыхнув неподвижный утренний воздух.

Тяжело до всего доходить самому, без учителя и книг, надеюсь, рано или поздно Луолан обретёт былые воспоминания и станет легче.

— Опять не сработало, — во всеуслышание пожаловался я, оборачиваясь и горестно вздыхая.

Гремучая смесь накопившейся усталости, переживаний от бесконечных неудач, а самое главное, боязни не успеть взять вторую ступень и страха смерти от этого переполняла душу.

— Ну, — впервые за день подал голос Луолан, который всё чаще подолгу молчал, — глупо повторять одно и то же раз за разом и ожидать другого результата.

— А разве не ты говорил, что только тот, кто делает, чему-то научится, — возразил ему вслух. Чтобы вконец не одичать и не забыть человеческую речь, время от времени мы разговаривали с ним в голос.

— Не надо ворчать. Я же не учитель, просто помогаю тебе изучать себя. Попробуй что-то изменить.

— Например? — спросил у духа, чувствуя, как раздражение сменяется чувством вины. Глупо обижаться на правду.

— Ты постоянно пытаешься заставить эссенцию принять желаемую форму, но, если ты этого не заметил, ни разу не достиг нужной. Возможно, если добьёшься этого, то и техника выйдет успешной.

Я задумался. Возможно, Луолан прав. Все привалы или так, верхом на звере, оттачиваю и пытаюсь воплотить технику, но то, что выходит, больше напоминает ребристые ядра водных зверей.

Решив последовать совету, сосредоточился на ладони, снова проявляя над ней сгусток эссенции. На этот раз позволил той просто парить над рукой. Сам же решил понаблюдать, как та поведёт себя. Пристально вглядываясь в течение пары минут, заметил, что, несмотря на её грубую форму и попытки распада, сами волокна энергии, формирующие сгусток, двигаются в одном направлении.

Проверяя свою догадку, начал снова формировать шар, но в этот раз словно скатывая из этих нитей клубок и заставляя сгусток вращаться в том же направлении. Сначала ничего не происходило, разве что глаз стал дёргаться от нервного напряжения да руку начало слегка сводить, но затем экстракт собрался в комковатый шар.

Нахмурившись, позволил энергии вернуться в первоначальное состояние. Дальнейшие попытки разогнать её сильнее, по-другому тянуть нити, формируя шар, тоже ни к чему не привели. Идеальной формы добиться никак не удавалось.

Обдумывая проблему, наблюдал, как эссенция играет над ладонью в кажущихся случайными узорах.

— О, интересно, — сказал Луолан, отрывая от мыслей.

— Ты о чём?

— Вытяжка. Вглядись, она движется сразу в нескольких направлениях.

Я несколько раз моргнул, прогоняя усталость, и поднёс руку чуть ближе к глазам. Теперь, когда знал, что искать, убедился, что Луолан действительно прав. Эссенция, кружащаяся над ладонью, закручивалась не только слева направо, но и вверх-вниз. Нашёлся и третий, внутренний слой, вращающийся в обратном направлении, да ещё и под острым углом к первым двум.

Так, но это обычным взглядом. Мысленно проникнув внутрь сгустка, словно в своё средоточие, оказался потрясён и заворожён одновременно. Тем, что кажущаяся масса энергии, оказывается, многослойна и многогранна, нити движутся в десятках направлений, создавая сложный и прекрасный узор.

Мда, красиво-то красиво, да вот только освоение такой техники займёт месяцы, если не годы. Либо так, либо контроль над ней должен быть тонким и улучшиться до безумной степени.

Отбросив эту мысль, снова сосредоточился на сгустке и паттерне, как назвал Луолан узор, формирующий его. На этот раз сконцентрировался на внутреннем слое.

Циркулируя эссенцию по каналам, ускорил вращение в текущем направлении, затаив дыхание наблюдая, как экстракт медленно стягивается в идеальную сферу. Улыбка появилась на лице, когда и следующий слой завертелся быстрее. С радостью отметил, что, как только заставил эссенцию крутиться с нужной скоростью и двинулся дальше, та не вернулась в прежнее состояние, а продолжала кружиться, следуя продиктованному моей волей пути.

К тому моменту, как раскрутил предпоследний слой, голова раскалывалась от боли, а рука распухла и онемела. Но невзирая ни на что, я упорно продолжал, чувствуя, что почти создал технику.

Глянув на светящийся серым, слегка неровный шар в руке, придал последнему, внешнему, слою нужное ускорение и зачарованно наблюдал, как сгусток разглаживается в идеальную сферу.

Затем, на каком-то внутреннем уровне ощутил, что техника завершена. Внешне, та чуть раздалась, достигнув размеров кулака, отдельные части начали отдалятся друг от друга, становясь полупрозрачными. Смотреть внутрь техники было всё равно, что смотреть в вихрь света.

— Ничего себе! Глянь какая красота… — восхитился Луолан. — А что дальше? Что она делает?

— Хм, честно говоря, не знаю, — неуверенно ответил ему.

— Ну тогда брось эту штуку. Одно дело — глазеть, а другое — узнать, на что она способна.

Кивнув, попросил Зорму остановиться. Лес, окружающий нас, начал заметно редеть, но зато сами деревья выглядели настоящими исполинами, который не обхватить и нескольким людям, и верхушками подпирали само небо. Выбрав одно из таких, шагов пять в поперечнике, запустил в него техникой.

Вместо того чтобы описывать дугу в воздухе, как ожидал, шар слетел с руки словно шаровая молния, преодолев расстояние в тридцать шагов за пару секунд. Соприкоснувшись с комелем, шар раздался в размерах, ускорив вращение и взорвался, разнеся ствол в щепки, разрывая землю вокруг и превращая траву и грязь в мелкую кашицу.

От легчайшего порыва ветра дерево с громким треском накренилось и упало на землю.

— Хм, — сказал Луолан, — сойдёт, но я ожидал или большего взрыва, или то, что она станет похожей на диск, резко разгонится и ровненько спилит, как пилой.

— Может, на высоких ступенях постижения так оно и будет, — устало зевнув, пробормотал в ответ.

* * *

Оводаи Комацу одобрительно кивнул, глядя, как огромное дерево рухнуло на землю. Он внимательно следил за парнем с тех пор, как тот покинул селение. И юноша пока не разочаровал, целиком оправдывая интерес. Само то, что ему вообще удалось создать подобную технику, было удивительно, но то, что он сделал это, находясь на первой ступени к красному, просто невероятно. На самом деле, не увидь он это собственными глазами, никогда бы не поверил в подобное.

Но парень был странным, это уж точно. Он то часами молчал, то разговаривал сам с собой или огромной генеттой, на которой ехал. И это была ещё одна странность. Комацу не ожидал, что белый пояс без видимой принадлежности к клану может позволить себе такого зверя. Кто, хаскр его дери, этот юноша? Откуда он?

Всякий раз, когда Комацу духовным взором ощупывал его средоточие, оно казалось ему нормальным. Но интуиция нашептывала Оводаи, то скрывало в себе что-то, что он никак не мог точно определить. Какую-то неосязаемую силу, которая заставляла его чувствовать себя неуютно. Что бы это ни было, Комацу был заинтригован и уверен, что рано или поздно поймёт в чём дело. Судя по направлению движения, новичок следовал прямиком к ущелью Гроз. А значит, им по пути.

Комацу понял, что задумался и почти потерял юношу из виду. Ворча себе под нос, он выпрямился в развилке толстых ветвей, где до этого сидел, и с хрустом потянулся. Ох, верно, он и впрямь стал стар. Прокручивая ци через каналы, он рванул вперёд, перепрыгивая с ветки на ветку, не издавая ни звука. Его прыжки были так легки, что те даже не шелохнулись.

Вскоре он догнал юношу и сбавил темп — не стоило опережать его, рискуя нарваться на давних врагов на пороге дома.

Глава 12

— Так вот оно какое — ущелье Гроз, — сказал я, восседая на спине генетты. — Завораживает.

После стольких дней пути мы, наконец, добрались до него и сейчас стояли на вершине пологого холма у кромки леса и смотрели на удивительный пейзаж, простиравшийся до самого горизонта. В сотнях шагах ниже земля обрывалась, образовав каменный уступ, и тянулась дальше на десятки и сотни ли вглубь эдакими ступенями-ярусами. Здесь ничего не росло, а вместо привычных деревьев, к небосклону вздымались огромные каменные пики. Ветер и время придали им причудливые формы.

“И молнии”, — отметил я, замечая сколь часто те бьют в них из свинцово-чёрных туч, освещая всё вокруг.

— Ты уже ощутил?

Я сразу понял, о чём говорит дух. И он нисколько не ошибся. Даже здесь, стоя на пороге ущелья, чувствовал, сколь насыщенней моей стихией стала энергия. Трудно представить, насколько она плотнее и гуще там, в глубине, где на пределе видимости виднеются крохотные отсюда людские поселения, а над ними клокочут бури, чьи отголоски доносятся до нас.

Вот только как нам туда добраться? Учитывая местность, эти грозы и зверей, для которых мы — лакомый кусочек. Они беспокоили нас всё чаще и чаще, словно их что-то манило. Никогда не слышал в клане, чтобы кто-то из идущих, покидая деревню, становился первоочередной целью охоты всех окрестных зверей.

— Нам лучше поторопиться, — сжав колени отдал Зорме команду двигаться вперёд.

Не особо хотелось спускаться здесь, но искать более удобный путь, значит сильнее затянуть путешествие, а отмеренного мне срока оставалось не так уж и много. Привычно принялся циркулировать энергию, очищая и преобразуя в эссенцию. Конечно, это было не так эффективно, как займи я правильную позу, но всё же лучше, чем ничего.

Лишь Зорма принялась перепрыгивать с уступа на уступ, как вынужден был прервать своё занятие, покрепче обхватив её бока и вцепившись в мягкий мех. Земля под когтями генетты предательски осыпалась, сменяясь щебнем и гравием.

Успели преодолеть примерно треть крутого склона, когда генетта предупреждающе зашипела. Мгновение спустя на границе боевой ауры блеснуло что-то большое и пугающее. Затаив дыхание, обычным и духовным зрением вглядывался в то место, но пока ничего не мог разглядеть. А Зорма тем временем продолжала спускаться, скользя и чуть не падая.

Второй раз ощущение угрозы возникло с другой стороны. Нечто крупное и опасное быстро приближалось, пока скрытое за огромными валунами. Спустя десяток вдохов таких сгустков стало пять. Нас загоняла какая-то стая, вожак с двумя насечками оранжевого, а остальные уступают ему лишь одну ступень. Кровь застыла в жилах, а сердце учащённо заколотилось. Зорме не отбиться, особенно в таких условиях.

Боевая аура отчётливо распознавала зверей, трое из них отделились, пытаясь обойти и окружить нас, загнав в засаду. Дикие сильно отличались от собратьев, живущих в Обители, каждый их прожитый день — это череда схваток с сородичами за мясо, растения, богатые энергией, и ядра. Генетта для них — лакомый кусочек, а я сойду за лёгкую закуску.

— Зорма, девочка ты моя хорошая, прибавь немножко, прошу, — склонившись шепнул ей на ухо.

Генетта прислушалась, взвинтив темп. Осыпи и обломки камней посыпались вниз, скользя к подножию. Мы рисковали не только упасть, но и спровоцировать оползень, одно неверное движение обрушит весь склон вместе с нами.

Глубокий, хриплый и чуть подвизгивающий звук раздался позади, заставив оглянуться. Повернувшись, наконец разглядел преследователей, что как раз показались из-за валунов. Я ожидал увидеть стаю гиен или волков, а увидел стадо зверей, напоминающих баранов. С витыми рогами, поблёскивающими в лунном свете, шерстью больше похожей на жёсткую кабанью, а не кудрявую и мягкую, как у их домашних собратьев. Пугали их горящие ярко-жёлтым глаза, да слюна вперемешку с хлопьями пены, висящая на мордах и текущая промеж редких, но острых и громадных клыков.

Надеюсь, на открытой местности генетта сможет оторваться, нам нужно успеть спуститься. Звери быстро приближались, больше приспособленные к такой местности и привыкшие тут охотиться. Распластавшись на генетте, чуть ли не став с ней единым целым, чувствовал их горячее дыхание и голодные взгляды позади. Слышал сердитое порыкивание и понимал, что те скоро нас догонят.

— Беги, Зорма! Беги!

Та помчалась словно молния. Но звери не отставали. Они летели вниз по склону, перепрыгивая с камня на камень с поразительной скоростью и грацией. Я видел коричневое марево, окружавшее их копыта, и понимал, что те используют какую-то технику движения. Духовным зрением ощущал ток земной энергии в их телах.

Генетта старалась изо всех сил, спускаясь с холма так быстро, как только могла, взрывая когтями землю и камень. Однако первый из баранов, рыча и скаля зубы, всё же нагнал нас. Зорма резко дёрнулась в сторону, избегая атаки, и он врезался в булыжник неподалёку, отчего тот с грохотом, увлекая с собой другие, покатился вниз по склону.

Надежды на то, что зверь останется лежать, не оправдались. Он поднялся на лапы, встряхнулся и снова устремился в погоню. Ещё один баран кинулся на нас, и всё, что я успел сделать, это отбросить его ударом кулака, напитанного эссенцией. Времени создать правильную технику не было, а простой выброс не нанёс ему ни единой царапины, и уже через пару вдохов тот снова был на ногах.

— Не хочу торопить, но нам стоит пошевеливаться, — подал голос Луолан, когда мы чудом разминулись с ещё одним бараном.

— Ей скажи, не мне! — выкрикнул в ответ, нанеся удар в морду очередного зверя, что норовил стащить меня вниз, ухватив зубами.

Дух не ответил, но внезапно я почувствовал, что темп Зормы вновь увеличился, из её тела будто потекла чернота. Техника движения Тьмы! Она бросилась вперёд, двигаясь по прямой вниз с горы. В этот момент пришло понимание того, что мы не сможем остановиться, даже если захотим, и малейшая оплошность обрушит на нас оползень.

Ещё два барана выскочили из ниоткуда и бросились на генетту. Мне удалось отбросить одного в сторону, но второй вонзил зубы в хвост Зорме. Та издала громкое шипение и попыталась вырваться, но тот удержался, глубже воткнув острые клыки. Попытался развернуться и ударить его, но зверь был вне досягаемости.

К погоне присоединились ещё несколько баранов, и по мере их появления, нарастал охвативший меня ужас. Один метнулся к нам, Зорма не смогла увернуться и тот вскользь боднул её в бок. Ударом ноги промеж рогов удалось отбросить его в сторону, и лишь благодаря этому он не проткнул её.

Кровь хлестала из длинного пореза, замедляя нас, а проклятый баран так и держал её за хвост. Хаскр! Если что-то не придумаю — нам крышка. Никогда не войду в ущелье Гроз, не найду учителя, а тем более отца. Не смогу покарать клан Тэнг, Жгучую Птицу и Танец Пепла.

Пора рискнуть! Взгляд упал на особенно громадный валун, каменным исполином возвышавшийся над другими. На пределе сил и возможности принялся формировать полусферы и бросать в него. Когда уже я смогу спокойно сесть, отдохнуть, сочинить звучные названия своим техникам и обдумать планы на будущее? Наверно, когда у меня на него появится шанс…

Времени не было, да и не постиг я толком вторую технику, оттого в валун летели полуоформленные сгустки эссенции, частью так и взрываясь в воздухе, не достигнув его.

Какой же я болван!

Один из сгустков полетел в морду зверя, вцепившегося в хвост Зорме. Баран, наконец, отпустил его — больше от удивления, чем действительно пострадав. Но и этого хватило, чтобы генетта прибавила ходу.

Раз за разом отправлял серебристые шары в скалу. Те ударились, сотрясая её до основания, разбрасывали грязь и осколки, гулким эхом разносясь по предгорьям. И, наконец, у меня получилось — техника ударила в основание. Валун долго висел на месте, покачиваясь на краю, а потом накренился и покатился вниз по склону, набирая скорость и унося с собой ещё больше камней, проявляя аспекты Силы, Слабости, Земли и Ветра.

Однако ликовать было рано. Кусок скалы размером с голову лишь на ладонь разминулся с правым плечом, сбив одного из баранов. Дарованная красным рангом мощь и живучесть проиграли зазубренному камню, разорвавшему ему грудину. Склон словно срезали, за нами с невероятной скоростью неслась стена камня, пыли и вырванных с корнем деревьев. Тех баранов, что настигла, она тут же погребла. Остальные же уже не думали об охоте на нас, а стремглав бежали, спасая собственные шкуры.

Некоторые в клане любили повторять присказку, дескать, Небо всё видит. В моём случае лучше бы оно отвернулось и дало мне передышку. С того момента, как обрёл силы, встал на путь к нему, не помню ни дня, когда бы не висел на волоске от смерти. Каждый раз, как полагаю, что вот уже близок отдых и спокойное время, оно подкидывает новое испытание.

Земля грохотала, генетта будто стелилась над ней, я же возносил молитвы Небесам, умоляя пощадить нас и в этот раз. Оставалось уповать только на них.

Затем, шум так же быстро, как и начался, прекратился. Зорма продолжала бежать ещё добрую тысячу шагов, прежде чем, дрожа, остановилась, лапы её подкосились, и она упала в изнеможении.

— Хаскр! — сполз с неё и привалился к мягкому боку, доставая флягу из мешка и делая большой глоток.

Было отчего ругнуться — мало того, что чудом ушли от баранов, так и оползень, оказывается, остановился вздыбившейся волной в пяти шагах позади, возвышаясь надо мной. Вот отчего даже после спуска в лощину Зорма продолжала бежать.

Несколько камней с грохотом сорвались с гребня и докатились до самых ног. Потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать, что задержал дыхание. Глубоко вздохнув, обтёр генетту старым халатом, который пожадничал выкидывать, пустив на тряпки. Потом напоил её и промыл раны, и лишь после этого позволил себе блаженно растянутся рядом.

Хвала Небесам! Живы!

Только собрался воздать благодарственную молитву, как тишину ущелья Гроз прорезал громкий рёв, мгновенно оборвав слова мантры. Я вскочил на ноги, настороженно осматривая округу, стараясь как можно шире растянуть боевую ауру. Рёв звучал глубже, злее и угрожающе, не так как бараний. Так мастер ругается на нерадивых учеников.

Те самые высокие каменные шпили, на которые я взирал с вершины, теперь простирались передо мной, подпирая грозовой небосклон, и рык приближался оттуда. Ауры коснулось нечто, доселе не ощущаемое, давящее и угнетающее. Кем бы ни было это существо, Зорме не убежать.

Медленно глаза обшаривали высокие шпили, пока на вершине одного пика не увидел огромную пуму, красно-коричневую, едва различимую на фоне таких же шпилей. Серебряный свет вспыхнул вокруг неё с такой силой, что почти слепил, сокрушительная мощь едва не заставила согнуться колени. Лишь данный самому себе зарок, что не прогнусь под чужой волей, заставлял стоять и сопротивляться, а потом и вовсе, не выдержав напряжения последних часов захохотал.

— Был рад знакомству, Эдельтайя Акарат. Давай прощаться, — заговорил Луолан, — этот зверь — ранга властелин.

* * *

Тэнг Тайко, как обычно, был недоволен. Он думал, что ему не составит труда выследить вора, так как человек из братства сказал, что тот на пороге смерти. Однако, похоже, мастер солгал. Впрочем, не удивительно, ведь он из Искр Льда.

Им удалось отследить путь беглеца до лесного лагеря, который, судя по всему, был брошен не так и давно. Здесь чувствовалась и аура зверя, о котором упоминал тот старший. Только вот ни того таинственного одарённого вора, ни его зверя видно не было.

Тогда братья впервые взроптали, желая вернуться и пойти в услужение вбратство или найти другой клан и примкнуть к нему, Тайко же настаивал на погоне за неизвестным идущим. Он не хотел провести остаток жизни в поисках подходящего места. Да и даже если другая фракция примет их, он будет изгоем и чужаком, как тот урод, Акарат, виновник всех бед. При воспоминании о ненавистном ублюдке пальцы сами сжались в кулаки.

В конце концов, его упрямство победило. Приняв решение и навязав его близнецам, Тайко углубился в лес, следуя эманациям аспекта Силы. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что их добыча движется гораздо быстрее, чем они. У проклятого слабака был зверь, чтобы ездить верхом, а он так и не смог воссоздать технику движения, и оттого тащился пешком. Это бесило, и его настроение, становилось всё мрачнее, по мере того как дни перетекали в недели, а они всё шли и шли.

Судя по направлению, Тайко совершенно отчётливо понимал, что их конечная цель — ущелье Гроз, что не прибавляло радости. Желудок шумно заурчал, вырывая из горьких мыслей и возвращая в настоящее. Почти десять дней назад у них кончилась еда, и им не удалось раздобыть новой. Практики боевых искусств могли довольно долго обходиться без еды, как только достигали высших ступеней. Тайко, однако, оставалось далеко до этой ступени, оттого он голодал, неспособный охотой добыть пропитание и не зная, что съедобно, а что нет. Прожив всю жизнь в окружении леса, он считал ниже своего достоинства посвящать своё время таким безделицам. В случае голода и желания перекусить, всегда можно было отправить первого попавшегося младшего на кухню. Братья ничем не отличались от него, и сейчас плелись позади, сверля спину угрюмыми взглядами и о чём-то тихо перешёптываясь.

Громкий треск ветки рядом привлёк внимание, Тайко резко дёрнулся в сторону, материализуя из воздуха серп искрящейся голубой воды. Похожие клинки образовались вокруг Кето и Эсэна. Все трое настороженно замерли, оглядывая деревья.

— Что высматриваем?

Они подскочили, заслышав голос позади себя. Развернувшись, готовы были броситься в атаку, но тут же ошарашено замерли, едва заметив говорившего.

Выше лидера их клана, такой же костистый и носатый, он словно хищный коршун нависал над троицей. Особенно заметно это стало, когда он спрыгнул с огромного волка на спине которого сидел, и какой-то птичьей походкой подошёл ближе. Зверь же, скаля зубы, обошёл их по кругу, порыкивая и не спуская с них жёлтых глаз.

— Надо же. Уж не думал встретить людей в этой части долины Тысячи Ручьёв. Кто такие? Куда направляетесь? — заложив большие пальцы рук за пояс, отчего те стали казаться крыльями, с любопытством поинтересовался он.

Тайко тут же перевёл взгляд на талию мужчины. Его угольно-чёрную с красными отворотами мантию подпоясывала обычная верёвка. Он пытался ощутить аспект стоящего напротив, его силу, но ничего не вышло.

Сначала Тайко подумал, что перед ним такой же урод, как Акарат, и уже самодовольно улыбнулся, рассчитывая поживиться. Но потом понял, что он, наверно, совсем ошалел от голода. То, что мужчина путешествует один и верхом на таком устрашающем звере, убеждало в обратном. Этот человек явно очень силён. Но насколько, Тайко сказать не мог.

— Мы из клана Тэнг. Преследуем кое-кого, — наконец сказал он, не решаясь именовать его старшим и не приветствуя как равного.

Глаза мужчины переместились в сторону, и Тайко был потрясён, когда тот в точности определил путь, откуда они пришли и куда направлялись. Если изначально не знать, чей аурный след искать, вот так сразу определить это — для него казалось невозможным.

— А, понятно, — сказал мужчина после нескольких долгих мгновений молчания. — Зачем?

— Зачем? — глупо переспросил Тайко и, нервно сглотнув, продолжил: — Мы считаем его причастным к краже духа клановой Обители.

Незнакомец кивнул, будто ожидая такого ответа, затем резко повернулся, свистом подозвал зверя и единым слитным движением словно вспорхнул в седло.

Тайко уставился на него, не понимая, что происходит, когда тот также молча развернул зверя и принялся отъезжать.

— Подожди! — крикнул он, когда волк почти скрылся в тени деревьев.

Зверь остановился, и человек повернулся в кресле, бросив на него тот же самый любопытный взгляд, что и прежде.

— Чего?

— Молю, помогите! Мы умираем с голоду! — в этот раз он склонился в низком поклоне сложив руки перед собой, и близнецы повторили его жест.

Тайко было больно и унизительно просить милостыню, но если они не получат еды в ближайшее время, то ослабнут и не смогут продолжать путь. Рано или поздно они утратят контроль над средоточиями, раскрыв себя местным зверям и станут для тех лёгкой добычей. Мужчина смотрел на них с десяток вдохов, что-то решая для себя, и наконец отстегнул одну перемётную суму и бросил им.

— Ваша добыча находится в ущелье Гроз. Вернёшь долг, как только найдёшь его.

Кожаный мешок упал на землю, и человек с волком исчезли, словно растворившись в воздухе. Волна головокружения захлестнула Тайко, и он покачнулся на месте, когда мир, казалось, закружился вокруг. Внезапно всё пришло в норму, и он, не устояв, упал на колени, тяжело дыша. Голова кружилась, его тошнило желчью. Он даже порадовался тому, что желудок пуст. Рядом также страдали Кето и Эсэн.

Как только немного полегчало, он, наконец, смог выпрямиться и, не веря своим глазам, ошарашено замер. Его сердце пропустило удар, когда юноша понял, что окружающий лес резко изменился. Деревья заметно поредели, небо над головой разбухло, стремительно темнея, и раскололось росчерком молнии.

— Тайко, что произошло? — спросил Кето, пока Эсэн, не обращая ни на что внимания, начал рыться в сумке, которую им дал незнакомец.

— Я… Я не знаю, — ответил Тайко, чувствуя, как холодный пот выступил на спине, едва он догадался.

Их швырнули почти к самой границе ущелья Гроз. Путешествие, на которое пешком ушёл бы почти месяц, заняло считанные секунды. Он поёжился, несмотря на тёплый вечерний воздух. Кем бы ни был тот человек, с ним шутки плохи, и при следующей встрече лучше сразу встать на колени, не дай Небо он будет в плохом настроении.

* * *

Отсмеявшись, застыл на месте. Тяжесть, которую на меня обрушил зверь была слишком велика, чтобы двигаться. Единственное, на что хватало сил, это продолжать стоять прямо. Рядом пригвождённая к земле, шипя и пытаясь освободиться, лежала генетта. Воздух был настолько густым и вязким, что стало трудно дышать.

Пума же проворно спрыгнула с вершины шпиля и бесшумно приземлилась на все четыре лапы. Низкое, рокочущее рычание разнеслось по ущелью. Сверкающие клыки, один из которых оказался обломан, обнажились в плотоядном оскале. Зверь, чувствуя, что жертве некуда деться, вальяжной походкой двинулся вперёд, не сводя с меня голодных янтарных глаз.

Стоило существу приблизиться как на плечи словно накинули ещё сотню мер песка. Наверно, причина того, что замер, а не рухнул до сих пор на колени, не моя выдающаяся стойкость, а какая-то техника зверя, что не даёт пошевелиться, с прискорбием мелькнула мысль.

Судьба несколько раз сводила с лидером клана Тэнг. Он никогда не утруждал себя сдерживанием силы, но та никогда на меня так не действовала. Может, оттого, что не имел средоточия?.. Какая только чушь не лезет в голову на пороге смерти! Нашёл, о чём задумываться!

В крови бурлила смесь страха, гнева, разочарования и бешенства от собственного бессилия. Выжить в стольких передрягах, преодолеть столько невзгод и, невзирая на собственную слабость всё же добраться сюда. Пережить тех поганых зверей и оползень, чтобы умереть на пороге ущелья, едва вступив на путь возвышения. Что ж, удача не может длиться вечно, и, видимо, я исчерпал свой запас.

— Ну, Луолан, — сказал, сам удивляясь нагрянувшему спокойствию и тому, что голос не дрожит, — спасибо. Благодаря тебе хоть умру как идущий.

Пума прыгнула, когти вытянулись, отражая тусклый свет. В тот же момент словно серебряное копьё света пронзило нависшие тучи, врезавшись в землю перед самым её носом, заставив отпрянуть с сердитым воем. Тяжесть мгновенно исчезла, и я, не ожидая такого повалился на землю, инстинктивно вскидывая руки, прикрывая глаза от света.

— Святые Небеса! Да ты, парень, редкостный счастливчик!

Я вздрогнул от неожиданности, когда свет угас и проявился незнакомый мужчина. Скорее, старик, и притом весьма странный. Невысокий, едва мне по грудь, обритый налысо, без усов, но с белой бородой, заплетённой во множество косичек, сквозь которые были продеты поблёскивающие серым кольца. Волосы цвета снега резко контрастировали с морщинистой, загорелой дочерна кожей. Жёлтые, лишь чуть-чуть темнее чем у той кошки, глаза слегка запали, но светились внутренней силой. Одетый в зелёные короткие штаны и рубаху, расписанную золотой вязью незнакомых иероглифов, и босой, он стоял, оперевшись на посох. А я всё никак не мог рассмотреть его пояс, чем больше вглядывался, тем сильнее рябило в глазах и болела голова.

— А ты кто такой? — как всегда слова опередили разум.

Мужчина поднял бровь, и я быстро постарался исправить оплошность. Поднялся на ноги, отряхнулся и поклонился в пояс, сложив руки в приветствии практиков.

— Этот младший благодарит за спасение и просит простить его грубость, господин.

Старик кивнул, спрятав посох за спину и наклонив голову набок, произнёс:

— Я, Оводаи Комацу из школы Оводаи, здесь, в ущелье Гроз. Я следил за тобой, парень, и должен признать, кое в чём Небо не обделило тебя. Пойдёшь со мной?

Я уставился на незнакомца, пытаясь осмыслить то, что только что сказал старик. Неужели он действительно только что предложил первому попавшемуся оборванцу пойти в свою школу? И что он сказал о том, что присматривал за мной?

Прежде чем успел ответить, раздался громкий рёв, и пума бросилась на своего обидчика. Долго же она ждала или решала, одолеет ли старика? Я отшатнулся, не зная, сможет ли тот справиться с огромным зверем. Не чувствуя его средоточие, не видя пояс, я не осознавал пределов его силы.

Спокойно, словно речь шла не о жизни и смерти, этот странный дед повернулся и сделал жест рукой. Будто муху прихлопнул. На мгновение подумал, что старик ополоумел, потому что ничего не случилось. Один вдох, яркая вспышка, и тело кошака разлетелось на тысячу кусков. Кровь окропила камень, чуть ли не дождём падая с неба! Гхарковы пума и дед! Одна прыгнула слишком высоко, а другой не мог иную технику использовать? Подумал я, сбрасывая с себя потроха.

Ни одна капля не упала на старика, который ловко, на лету выхватил из воздуха сверкающий крупный серый шар и спрятал его в мешочек, притороченный к поясу.

Затем снова повернулся ко мне, словно ничего не произошло.

— Ну так как? — спросил он, заложив руки за спину и перекатываясь с носка на пятку.

— Ну так как… что? — потрясённо переспросил я.

Старик вздохнул, пощипывая переносицу.

— Ты дурень али как? Идёшь со мной? В последний раз спрашиваю!

С одной стороны, проклятый дед свалился буквально с неба. С другой, он спас мне жизнь и предлагал присоединиться к их школе. Может, само Небо ниспослало эту встречу в ответ на мои мольбы о спасении. Потрепав Зорму промеж ушей, прямо взглянул в глаза старику и кивнул.

— Отлично. Следуй за мной. До нашей деревни день пути.

Он повернулся ко мне спиной и растворился в воздухе. Глаза расширились в удивлении, когда странный коротышка исчез. Я посмотрел на генетту, которая выглядела столь же ошарашенной. Её раны уже покрылись струпьями, но она всё ещё была измучена забегом и техникой обездвиживания пумы.

Порыв ветра взъерошил волосы, когда старик снова изволил появиться.

— Извини, новичок. Так долго путешествовал в одиночку, что забыл, как медленно двигаются малые ранги.

Глава 13

— Старший, а почему я не чувствую ваше средоточие и не вижу цвет пояса? — решился начать задавать вопросы, шагая рядом со стариком.

Зорме требовался отдых, а такими темпами, как заверил Комацу, нам идти не меньше двух-трёх дней.

— На то есть две причины. Первая, я усмиряю собственную энергию. Вторая, ты недостаточно продвинулся, чтобы преобразовать эссенцию в ци. А пояс не можешь увидеть, потому что не хочу этого, — отозвался тот.

— Научите? Что это вообще такое — ци, господин?

— Скрывать ранг полезно лишь на высоких ступенях возвышения. Смысл тебе не показывать пояс таким же новичкам и ученикам? Знание о ци бесполезно пока не приблизишься к жёлтому. Укрывать от других идущих и зверей средоточие — это то, чему могу и буду учить. Такой слабак как ты мог легко прятаться от диких существ, но вместо этого притягивал их. С другой стороны, ты заслужил мою благодарность, тем что приманил ту пуму. Вторая ступень к зелёному. Лакомая и дорогая добыча. Так как ты помог уладить с ней дело, ядро заберу себе, считая платой за обучение, скажем… — он ненадолго задумался, — за год. Кристалл стоил бы пару тысяч донгов в ущелье, так что, думаю, цена справедлива.

Меня не столько ошеломила цена за ядро, в сотни раз выше цены тех, что добыл с крабов, а то с какой лёгкостью, одним жестом, этот мелкий старик одолел зверя. Насколько же он сам силён?

— Скажите, господин, а…

— Обращайся ко мне “учитель”, — перебил Комацу.

— Учитель, а почему вы берёте меня в обучение? Я слаб, отстал в Пути по Небесной Лестнице, любой ровесник значительно превосходит меня в возвышении. Уверен, в своём странствии вы встречали много одарённых, которые с радостью бы приняли приглашение учиться в школе Оводаи.

— Ответ прост. Ты — познающий аспект Силы, им ты идёшь к Небу.

— Ну и что с того? Я слышал, что такие — редкость, но в таком богатом энергией месте их должны быть десятки.

— Один из пятиста.

— Прошу, объясните, учитель.

— Именно столько людей совместимо с аспектом Силы. Из этого числа только каждый двадцатый выбирает этот путь. Для Слабости пропорции примерно те же. Так что, за исключением меня, ты будешь единственным идущим этой стезёй в нашей фракции. Оводаи — это клан, ты не можешь стать его членом, но, будучи моим личным учеником, считаешься и учеником школы Оводаи.

Значит, моя догадка при виде его босых ног, что он одарён тем же аспектом, верна. Скорее бы стать столь же могучим, чтобы вернуться и наказать Тэнг за годы унижений.

Несколько минут шли молча. Я осмысливал сказанное, высматривая малейшую угрозу. Старик же шагал небрежно заложив руки за спину и глядя прямо перед собой.

— Учитель, пожалуйста, просветите по испытаниям. Как они действуют? Каким образом одарённые выбирают, какого пути придерживаться? Как они находят тот, что сочетается со средоточием? Ведь нельзя использовать два разных аспекта?

— Так же, как и ты, полагаю, — ответил Комацу, — Проходя через все искусы, завершив последнее испытание, отдают предпочтение тому, с кем почувствовали единение, из тех, кто благосклонно взглянул на них. Но большинство отказывается от такого, так как уже знают, какой аспект выберут, вступая в ворота Тории.

— Кто бы дал выбирать… — произнёс я, задумчиво глядя на грозовые тучи, — Все стихии отвергли меня, пока не добрался до Силы, и та практически сама ворвалась в средоточие.

Комацу резко поднял голову, его пронзительные глаза вперились в моё лицо, ища малейшие признаки вранья. Хотя не знаю, что он там хотел увидеть на самом деле. Затем отвернулся и снова зашагал по дороге.

— Никогда не слышал, чтобы искус проходил подобным образом. Но боевые искусства и путь Возвышения порой извилисты и странны. Аспекты своевольны, и если он сам тебя выбрал, то так даже лучше.

— И всё же, учитель, почему именно Сила так редка, и почему так мало людей предпочитают её?

— Тип стихии, совместимый со средоточием человека, основан исключительно на его характере и мировоззрении. Наиболее распространёнными являются четыре основных аспекта: Вода, Огонь, Земля и Ветер. Часто идущий может быть одарён любой из них.

Комацу оглянулся посмотреть, не отстал ли я и насколько внимательно его слушаю, огладил бороду и продолжил:

— Тьма и Свет встречаются несколько реже, примерно каждый двадцатый может быть одарён ими. Они также могут сочетаться с обычными, но большинство из тех, кто может выбрать: элементный аспект или эти, скорее предпочтут Свет или Тьму. Хотя они более абстрактны, чем элементарные пути, они всё же понятны и относительно легки для освоения и возвышения.

Пока Луолан сделал паузу, мысленно попросил его объяснить значение слова «абстрактны» и, выслушав ответ, принялся дальше внимать словам учителя.

— И наконец Сила и Слабость, — продолжил старик. — Это два наиболее абстрактных и взаимозаменяемых аспекта энергии мира, доступных практику боевых искусств. Они также являются одними из самых сложных для освоения, особенно если нет правильных форм циркуляции или не находишься в местах силы, подобных нашему ущелью. Поэтому большинство откажутся от этого пути. Уверен, ты уже заметил, как трудно тренироваться, учитывая, что ты всё ещё на второй ступени к красному в своём возрасте. Полагаю, именно поэтому ты и пришёл сюда?

Я кивнул, очарованный историей об аспектах и счастливый, что наконец-то есть кто-то, кто сможет объяснить мне азы.

— Учитель, как вы думаете, сколько мне понадобиться, чтобы взять вторую ступень? — нетерпеливо спросил я, учитывая, что отмеренных мне духом дней оставалось всё меньше и меньше.

— Твоё рвение заслуживает одобрения! Думаю, полгода. Ни за что не дам тебе получить её раньше. Слишком слаб фундамент. С такой базой ты застопоришься на оранжевом. Если повезёт, преодолеешь эту преграду, но точно упрёшься в жёлтый.

— Шесть месяцев?! — воскликнул в ответ, забыв даже поименовать его. — Не-не-не! — даже выставил ладони впереди себя словно пытаясь отгородиться. — Я не могу так долго ждать!

— Эк тебя проняло, мальчик! — удивился Комацу, остановившись и пропустив бородку сквозь ладонь. — Куда спешишь?

— Иначе… — запнулся на полуслове, не зная, стоит ли выдавать свою тайну.

Я едва знал старика. Как он поступит, если узнает, что боевые искусства стали мне доступны лишь благодаря слиянию с духом Обители?

— Рано или поздно тебе придётся кому-то открыться, — отозвался Луолан, — До сих пор он был честен с нами. Думаю, можем доверять ему.

— Мы только познакомились с ним, а ты готов раскрыть наш самый большой секрет?

— А почему бы и нет? Мне всё равно, кому ты расскажешь. Что они сделают? Убьют тебя, вскроют и достанут меня из твоего тела?

Дух угадал, именно таков мой потаённый страх. Это и то, что этот человек, что спас, согласился учить, прогонит меня и осудит как урода и калеку.

— Что замолчал, Эдельтайя Акарат? В чём причина взять ступень как можно быстрее?

Я вздрогнул, услышав своё полное имя.

Это не ускользнуло от Комацу. Мальчик был для него загадкой. Слишком старый для новичка, даже расти он в скудной на аспект Силы среде. Раз он имеет второе имя, значит происходит из какого-то клана, будь он членом секты или братств, тогда имя бы звучало как Акарат из братства такого-то или секты такой-то. Однако же он никогда не слышал о клане Эдельтайя, что можно было перевести как Предвестник или Глашатай. Внешность парня тоже была диковинной. Он не был похож ни на кого из местных.

Он догадывался, что, скорее всего, Акарат жил в другом клане, где с ним плохо обращались. Что, впрочем, неудивительно — с чужаками везде так. Но всё равно это не объясняло, отчего он столь слаб для своих лет. И духовно, и физически.

Тем не менее мальчик смог несколько раз удивить его, даже самостоятельно создал технику духа второй категории. Если бы он не следил за ним почти месяц, то решил бы, что тот — настоящий гений. Но, учитывая виденное, все его заслуги больше походили на простую удачу и глупую шутку Небес. Каждый раз выживать там, где и более одарённый идущий должен был умереть, но не знать простых вещей.

И вот теперь он с жаром настаивал на том, чтобы как можно скорее постичь следующую ступень. Его желание похвально. Видимо, трудности лишь закалили волю. Но вот стремительный рост действительно лишь загубит дальнейшее Возвышение.

Размышляя, Комацу продолжал наблюдать за Акаратом, и от него не укрылось, как у того поникли плечи. Но следом парень произнёс:

— Нет никакой причины спешить, учитель.

Глаза старика сузились, прежде чем он вновь повернулся и продолжил ступать по пыльной дороге. Мальчик явно лгал и о многом не договаривал. Придётся выяснить, что с ним не так. Да ещё и мощный артефакт, который тот прячет в кармане. Как белый пояс — наверняка, изгой-одиночка, заполучил такое сокровище, оставалось полной загадкой, а Оводаи Комацу не нравились вопросы, на которые он не мог получить ответы.

Мы продолжали идти до самого заката солнца. Я спрашивал, а дедок либо отвечал на них, либо просто игнорировал. Уже в сумерках остановились, чтобы разбить лагерь. Комацу сразу же прислонился спиной к каменному шпилю и быстро закрыл глаза. Несколько секунд смотрел на старика, гадая, действительно ли тот заснёт, не сказав ни слова и не перекусив.

— Ну, ученик, чего ждёшь? Письменного приглашения?

Я вздрогнул, когда старик заговорил, даже не потрудившись открыть глаза.

— Не понял.

— За что мне такое наказание?! Огонь. Еда. Чай. Займись этим.

Я ощетинился, услышав, что тот решил помыкать мной как слугой. Слишком долго вынужденный исполнять чужие приказы и понукаемый за собственную слабость, не собирался терпеть такое от спутника, вздумавшего распоряжаться мной.

— А почему вы сами этого не сделаете, учитель? — несмотря на то, что внутри всё клокотало, постарался спросить спокойно.

Глаза Комацу при этих словах широко распахнулись, и он тяжело воззрился на меня.

— Так вот значит, как ученик разговаривает со своим учителем?

— Сегодняшний разговор не тянет на полноценную учёбу. А прислуживать не намерен никому, — скрестив руки на груди, свысока уставился на него, и не думая отводить глаза.

Несколько долгих мгновений мерились взглядами. Воздух между нами сгустился от напряжения. Сам не знаю отчего упёрся, но идти на попятную не собирался. Сейчас дашь слабину, а потом будешь на побегушках. Если таковы условия обучения при их клане, то наши пути разойдутся.

— Ты считаешь, что готовить еду для старика ниже твоего достоинства? — сказал Комацу, поднимаясь со своего места и вызывая шар светло-серого цвета, после чего поднял руку, запуская его в воздух, где тот завис на высоте двух моих ростов.

— Вы неверно поняли, учитель. Одно дело — помогать, и совсем другое — прислуживать. Если вам нужен не ученик, а слуга, то я разворачиваюсь и ухожу.

— Это не служба, а внимание, — ответил Комацу. — Все ученики должны проявлять почтение к своим учителям. Так они демонстрируют смирение, благодарность и, прежде всего, уважение.

— Ага, и как же удовлетворение каждой прихоти означает уважение? Сегодня это ужин и чай, а пока доберёмся до школы, уже халат стирать нужно будет, ноги мыть и ступни разминать.

Старик после моей отповеди выглядел удивлённым. Может, я и в самом деле погорячился, и стоит, извинившись, взяться за работу? От меня не убудет. Ничего ответить не успел, как дед разразился гневной тирадой:

— Никто и никогда не осмеливался говорить со мной в таком тоне. Придётся преподать тебе другой урок, чтоб ты понял, что заблуждаешься!

— И что? Поколотите? Будете бить до тех пор, пока не подчинюсь? Тоже мне, удивили! Да я всю жизнь терпел побои, ещё парочка ничего не изменит. Можете приступать, а как вам полегчает, то я оклемаюсь и уйду!

Гнев на лице старика сменило выражение сожаления, и тот уже гораздо спокойней произнёс:

— Я догадывался, что тебе пришлось несладко, но, видимо, всё было даже хуже, чем предполагал. Хорошо, сам себе приготовлю поесть. Но тебе лучше как можно скорее научиться чувствовать тонкую грань между отстаиванием собственного достоинства и проявлением неуважения к другим.

С этими словами он исчез из виду, вновь появившись на вершине ближайшего пика. А меня заколотил озноб от осознания того, что так дерзил человеку, что утром прикончил могучего зверя одним взмахом руки.

— Оказывается, ты не такой уж и рохля, — заговорил Луолан.

— Может, да, а может, и нет, — тихо ответил ему, привалившись спиной к мягкому боку генетты, что сладко дремала, не обращая внимания на наши склоки, и уставился в далёкий, усеянный звёздами небосклон.

Весь следующий день шли молча, Комацу впереди, а я плёлся следом. Но это не значит, что бездельничал. Как мог поглощал энергию на ходу и беседовал с духом — в периоды его бодрствования. Раны Зормы заметно затянулись, благодаря аспекту Тьмы, что сильнее всего проявлялся ночью, но генетта по-прежнему была слишком ослаблена, чтобы ехать верхом.

За время пути мы так и не встретили ни одного человека, и не увидели ни одного поселения. Что казалось странным — Луолан говорил, что ущелье Гроз — поле битвы между четырьмя различными фракциями. Надо будет расспросить старика, когда тот немного успокоится.

Заполнив средоточие, занялся улучшением техник, для начала придумав им звучные названия. Можно будет выкрикивать перед началом боя, чтобы устрашить врага. В клане Тэнг так часто делали на тренировках. Именно поэтому делать так, конечно же, не буду, поскольку выглядело это довольно глупо, да и незачем предупреждать врага о том, какой техникой атакуешь. Разве что пару раз крикнуть, чтоб противник принял меня за дурачка, а потом, выкрикнув одно, ударить другой?.. Нужно будет обдумать и посоветоваться с духом.

Серию ударов кулаком решил назвать Крушением Пятого Предела, а вот первая техника Духа теперь будет Прикосновением Бури.

Познание первой улучшилось, и теперь мог применять её чуть ли не мгновенно, а вот на вторую тратил слишком много времени. Даже зная, что и как делать, слишком долго концентрировался и переключался между слоями. На создание полноценной сферы уходило почти полминуты. В бою это вечность.

Я заметил, что Комацу наблюдает за тем, как воплощаю Прикосновение Бури. Дождавшись, когда она раздастся в размерах не глядя швырнул её за плечо, занявшись воссозданием новой.

Этим вечером старик ни о чём меня не просил, даже ночевать опять шмыгнул на вершину шпиля. Чтобы успокоиться, почитал мантры и принялся циркулировать энергию по форме Первого писания. Чем ближе день, обозначенный духом, тем раздражительнее становлюсь.

Следя за дыханием, выполняя пасы руками, потянул энергию, которая здесь была гораздо чище, из окружающего мира и прогонял её сквозь вязь меридианов. На то, чтобы заполнить средоточие, ушло меньше времени, чем в долине Тысячи Ручьёв, и заполнив его, ощутил знакомое напряжение в границах. Продолжил вливать всё больше и больше эссенции.

Раскрывшись миру, став словно частью его, я сидел, чувствуя умиротворённость и гармонию. Все проблемы, мысли отступили на второй план, забылись. Просто сидел, слушая завораживаю музыку несмолкающих гроз, духовным зрением наблюдая, как зарождается аспект Силы и неотделимый от него — Слабости. Как нити стихий сплетаются в невообразимо прекрасном узоре, всегда будучи рядом, но не соприкасаясь.

Следующий день был намного лучше предыдущего. Старик поздоровался со мной, и напряжение предыдущего дня исчезло. Не уверен, что подобное не повторится, но сейчас был рад.

— Через час-два достигнем границ клана Оводаи, — сказал Комацу, быстро шагая вперёд. — До самой деревни часа три ходу.

Я огляделся. Пейзаж не сильно изменился за последние пару дней: всё те же красноватые пики, уходящие в небо, каменная пустошь под ногами да редкие древесные исполины, выбеленные солнцем и с мелкими зелёными то ли иглами, то ли листьями. Как люди здесь вообще живут? В таком прекрасном, но неуютном месте?

— Почему мы не встретили ни одного человека, учитель? Мне говорили, что здесь постоянно кипят схватки. Все сражаются со всеми.

— Для тех, кто не знает пути, очень легко заблудиться и оказаться не в том месте. К счастью для нас, я знаю дорогу, — расплывчато и не отвечая на вопрос проговорил Комацу.

— А что представляет собой школа? Какой аспект постигает клан, и учат ли в школе тому же?

— Не сравнивай местные фракции с теми, что обитают в долине Тысячи Ручьёв. Здесь одарённые не следуют единому пути, каждый познаёт свой. В школе изучают четыре первоначально-стихиальных аспекта. Сейчас набор завершён, и у нас две сотни учеников. Ты — двести первый. Некоторые из них следуют Светом и Тьмой, но ты единственный идущий Силы.

— Всё-таки странно, что никто из ваших не выбрал мой аспект.

Уголки губ старика дёрнулись, он покачал головой, но вслух так ничего и не сказал, будто вопрос задел что-то личное. Или же ему просто не хочется говорить всей правды.

После он надолго замолчал, ограничившись односложными ответами, пока я не перестал расспрашивать. Внезапное изменение настроения старика от обычной реплики удивляло, и я решил поговорить об этом с Луоланом.

— Может быть, у него когда-то был ученик, но его убили? — предположил дух.

— Возможно.

Внезапно Комацу остановился и подал мне знак стоять.

— Покажись, Кейхас, — крикнул старик.

Я огляделся, растягивая боевую ауру и вглядываясь обычным зрением, но не с моими навыками кого-то обнаружить. А может, мой спутник просто рехнулся, и никого тут и нет.

Комацу вздохнул, протянул руку в сторону, в ней вспыхнул серебристый дротик в два локтя длинной. Хаскр! Вот бы мне так в мгновение ока технику проявлять!

В следующую секунду Комацу запустил его в стоящее в сотне шагов дерево, прошив то насквозь. Рядом с тем местом, куда ударил дротик, раздался визг, и словно соткалась из воздуха девушка, упав на землю.

— Ой! — пожаловалась она, потирая плечо, где техника разорвала её зелёно-золотую мантию.

Она сердито посмотрела на старика, выпятив нижнюю губу.

— Ну и какая в этом необходимость была? — спросила девушка, поднимаясь на ноги и отряхиваясь.

— Ты ослушалась, когда велено было показаться, — ответил Комацу, ничуть не раскаиваясь.

— Другими помыкай, старик! Я тебе не принадлежу и не подчиняюсь твоим приказам!

— Прояви немного уважения, девочка!

— Ага, исчез на полгода, появился с каким-то оборванцем и теперь будешь указывать?!

Тот не удостоил её ответом, демонстративно отвернувшись в сторону.

Девушка подошла ближе, и я, наконец, смог рассмотреть её получше. Примерно моего возраста, может на год-два помладше. Выше старика, что, учитывая его рост, не удивительно, мне примерно по плечо. Смуглая, подтянутая, со слегка раскосыми тёмными глазами. Чёрные как смоль волосы на затылке были стянуты в тугой хвост, а спереди ниспадали двумя прядями.

Красивее в жизни не встречал, куда там Тэнг Коэре. Увидь та сейчас её, удавилась бы от зависти. И дело не во внешности, а в поясе, украшавшем талию, оранжевом с тремя жёлтыми насечками. Такая молодая и всего в шаге от того, чтобы перейти в следующий ранг. Даже лидер клана Тэнг всего лишь жёлтый, и никак не может преодолеть преграду зелёного пояса.

— Кстати, кто это?

Я оторвался от своих мыслей, когда девушка взглянула на меня.

— Это Эдельтайя Акарат. Мой ученик, — ответил Комацу.

— Ты берёшь себе ученика? — спросила она, и голос её звучал одновременно потрясённо и недоверчиво.

— Да, именно так. А теперь, отойди, хочу поскорее добраться до деревни, а то несколько месяцев толком не ел и не мылся.

— Хорошо, но я с вами. Мама захочет узнать, что ты вернулся. Надо предупредить прежде, чем появишься на пороге дома.

Старик молча зашагал вперёд, в своей обычной манере, заложив руки за спину. Я двинулся следом, а девушка пошла рядом.

— Привет. Я Оводаи Кейхас, — представилась она с улыбкой, голос звучал приветливо и был столь же ясен, как воздух осенью.

— Благого дня, старшая, — проговорил в ответ, сложив руки в приветствии практиков и слегка поклонившись, чувствуя неловкость и не зная, что ещё сказать.

Никто и никогда не подходил ко мне просто так, познакомиться. Тем более девушка. Но от меня, видимо, ничего не требовалась, так как она болтала без умолку.

— Интересное имя. Никогда раньше не слышала о клане Глашатаев… Или правильно — Предвестников? Откуда ты? И зови меня Кейхас.

— Долина Тысячи Ручьёв, — осторожно отозвался, не раскрывая подробностей и стараясь побороть вбитые привычки и обращаться к ней на ты.

— Круто! — взволнованно произнесла Кейхас, — А я никогда не была за пределами ущелья. На что похожа ваша долина? Каково там?

Старик по-прежнему молча шагал впереди, предоставив нас друг-другу.

— Сыро.

Кейхас закатила глаза, выпятила нижнюю губу и слегка толкнула плечом.

— А ты немногословный парень.

— Оставь его в покое, девочка. Не видишь, он стесняется?

Улыбка Кейхас мгновенно исчезла.

— У меня есть имя, старый пердун! Совсем в своих странствиях память отшибло?

В ответ тот только фыркнул, а когда она снова повернулась ко мне улыбка снова была на месте. И ещё девушка выглядела смущённой.

— Извини, если доставляю тебе неудобства. Мама говорит, что я слишком навязчива. Если не хочешь, не отвечай.

Я кивнул, довольный, что она всё поняла правильно и теперь отстанет.

— Так почему же этот старый хрыч согласился взять тебя в ученики? Не хочу обидеть, но ты слишком слаб для своих лет.

— Есть такое дело. Зато ты высоко продвинулась. В чём секрет? — настал мой черёд задавать вопросы.

— Изнурительные тренировки, наверное. И ты так и не ответил! — продолжала она наставить.

— Я идущий стезёй Силы.

— Ого!

— А ты?

— Свет, — ответила она. Именно так мне удалось спрятаться раньше, хотя проскользнуть мимо этого, — она ткнула пальцем в спину Комацу, — почти невозможно.

— Обращайся ко мне как следует, дрянная девчонка! Никакого почтения к старшим!

— Как только заслужишь это, мешок костей! — крикнула в ответ Кейхас.

— Мальчик, отойди от неё. Она оказывает дурное влияние!

— Не лезь не в своё дело! Он тебе не принадлежит!

В ответ раздалось ещё одно фырканье.

— Просто не обращай на него внимания, — заговорщицки прошептала она. — Старик не так плох, как кажется.

— Почему вы двое не ладите?

— С чего ты взял? — непонимающе взглянув на меня спросила Кейхас.

— Ваша перепалка.

— А-а, это, — со смехом сказала Кейхас, махнув рукой. — Просто у нас такая семья.

— Так значит, вы — кровные родичи?

— Да, — ответила девушка, и её улыбка стала ещё шире. — Этот ворчливый старикан — мой дедушка.

Глава 14

— Тэкрит, — ответила на мой невысказанный вопрос Кейхас, указывая на большие каменные стены, которые, казалось, вырисовывались из ниоткуда. — Говорят, когда-то на этом месте стоял город одного из великих кланов, Этэла, что распался в незапамятные времена под натиском орды зверолюдов. Те тогда мало чем отличались от диких зверей, разве что были яростнее и сильнее. Наш и другие местные кланы в те времена были его побочными ветвями.

История о былых временах была увлекательной. Глядя на высоченную, в добрый пяток чжанов стену, легко верилось, что она воздвигнута в древние времена и наверняка кем-то одарённым Землёй.

— Потрясающе! — наконец, высказался я, рассматривая маленькие фигурки людей наверху.

— Живее! Чего замерли? — проворчал Комацу. — До темна хотелось бы посетить баньку.

С момента, как увидели стены и добрались до них, прошло ещё два часа. Это Кейхас меня просветила, что в их землях и тех, что лежат дальше на север, не принято мерить расстояние и высоту в шагах и ростах, а время во вздохах. А тех, кто так делает, считают дикарями и смотрят на них свысока. Хорошо хоть, у них те же десять месяцев, по пятьдесят дней в каждом, что делятся на пять десятичных недель.

Кейхас всё это время не переставала говорить, задавая вопрос за вопросом. Она уже успела подружиться с Зормой, скормив той ядро зверя.

Спустя время я привык к ней и её манере, и понемногу расслабился, жадно черпая новые знания, которые та вываливала на меня мимоходом, наверно, и не догадываясь, что половина слов и понятий не известна в нашей глуши. А вот с дедом она пререкалась не переставая.

— Навестишь маму, старикан? — крикнула Кейхас, едва подошли к стенам.

— Сначала помоюсь, потом семья. А ты, раз свела дружбу с Акаратом, проводишь его в школу и всё там покажешь.

— Лады, дед. Но потом не жалуйся на холодный приём и ужин от мамы!

Мы вместе подошли к стене, и я обомлел: ворот не было. В то время как Комацу и Кейхас наверняка почти без усилий могут запрыгнуть наверх, мне такое не доступно.

Уже собирался спросить, как они собираются попасть внутрь, как вдруг в сплошном камне проступил контур дверного проёма. Мгновение спустя плита без единого звука погрузилась в землю, оставив проход, достаточно высокий и широкий, чтобы мы прошли в деревню.

Хотя “деревня” — не совсем походящее слово; скорее, крупный посёлок. Сотни жителей, снующие по своим делам. Мощёные улицы, мосты, цветущие и плодоносящие деревья. Как им удалось этого достичь посреди враждебной пустыни? Кейхас лишь отмахнулась, что-то пробурчав про формации и массивы.

— Ладно, парень, я иду в баню. Девчонка проводит в твоё жилище в школе и покажет куда определить зверя. Любые вопросы выясняй у неё. Вечером появлюсь, представить тебя, и начнём обучение, — с этими словами старик исчез в шумной толпе, даже не дождавшись ответа.

— Невежливо уходить посреди разговора, старый пердун! — выкрикнула ему вслед моя спутница, затем глубоко вздохнула и повернулась ко мне с неизменной искренней улыбкой на лице.

“Может, у неё с головой не в порядке? Отчего она вечно улыбается? Разве может человек всегда быть в хорошем настроении? Никогда не унывать?” — промелькнули мысли, пока сам рассеянно почёсывал Зорму промеж ушек.

— Не отставай, следуй за мной, — скомандовала Кейхас, указывая на одну из оживлённых улочек.

Быстро догнав, последовал за ней, с трудом проталкиваясь меж тех, кто вставал на пути, не умея так ловко обтекать всех, как девушка. К счастью, дело ограничивалось сердитыми или равнодушными взглядами, а не дракой и побоями.

— Это главное селение?

— Не-а, — ответила девушка, приветливо помахав рукой кому-то знакомому, — скорее, одна из приграничных деревень, используемая как база для школы. Столица в другом месте, и там живут лишь члены главной ветви, старейшины и лидер.

— А кто ваш глава? В каком он ранге?

Мы приближались к павильону, окружённому невысокой, по колено, оградой. Внутри виднелся ряд зданий, возвышающихся на столбах, с выгнутой крышей, покрытой красной черепицей. Ворота-тории, сквозь которые предстояло пройти, были выкрашены в голубой цвет, а на нижнем столбе висела табличка с выжженным знаком клана.

— Наш лидер Оводаи Тэнгер Поступь Моря, император.

— Ого!

— Да! Седьмая ступень Небесной Лестницы, синий пояс. Он освоил все девять техник, постиг работу с ци и чакрой! — Кейхас выпалила эти сведения как ничего не значащие, но я о чакре и императоре слышал впервые, а о ци — второй раз в жизни. Зато теперь знаю, что император — это ранг, следующий за Почтенным Предком.

— А у Тэнг глава так и не смог взять зелёный пояс.

— Да у вас там все, видимо, не особо сведущи в Возвышении. Хотя наш, говорят, уж лет пятьдесят не продвинулся дальше, к фиолетовому.

— А Комацу? У него какой? Я не могу разобрать цвет его пояса.

Кейхас закатила глаза.

— Все учителя в школе так делают. Они думают, что это добавляет таинственности. Дед, скорее всего, — Почтенный Предок, голубой пояс. Звучит забавно, надо будет поддразнить старикана.

Она замолчала, наверно, обдумывая какие каверзы устроит или что скажет Комацу.

— А дальше? Идущий достигнет Неба?

— Не знаю. Практик никогда не может перестать совершенствоваться, но знание о дальнейшем Возвышении скрыто. Поэтому пока уважаемый лидер не шагнёт на следующую ступень, мы вряд ли узнаем, какие впереди пояса и преграды к ним.

М-да, враги Луолана наверняка к этому времени достигли тех же поясов, что и Оводаи Комацу и Оводаи Тэнгер, если не вскарабкались выше. Видимо наша с духом месть ещё откладывается, пока не смогу хотя бы сравняться с ними в силе. А значит, нельзя терять ни минуты. Поэтому я вежливо отказал Кейхас, когда та предложила прогуляться по школе, сославшись на усталость с дороги и попросив проводить меня сразу к месту, где смогу отдохнуть.

Пройдя через ворота и двор мы подошли к конюшням. Не дойдя шагов десять нам навстречу будто, выкатился невысокий, пузатый, лысый человечек, обладатель оранжевого пояса с тремя жёлтыми насечками, облачённый в бурый короткий халат и серые холщовые штаны.

— Так-так-так! — он утёр платком вспотевшую лысину и обдал нас запахом браги, — Кыш. Кы-ы-ы-ш! Проваливай! — как от назойливой мухи отмахнулся он от Кейхас. — Придёшь, когда и если зверем обзаведёшься! Хватит к чужим ластиться, прикармливать и портить их.

Извечная улыбка девушки стала самодовольной. И как ей удаётся выражать ей столько самых разных эмоций?!

— Я привела нового ученика и его зверя, — она указала на нас с Зормой, — за которым иногда буду приходить ухаживать.

Шарообразный мужчина несколько мгновений переводил взгляд с неё на нас с генеттой и обратно, а потом медленно кивнул.

— Хорошо. Определю её на постой. Заполните бумаги, — сказал толстячок, протягивая мне желтоватый листок и принадлежности для письма.

— Я не…

— Писать и читать не умеешь? Ваша долина, оказывается, настоящая зад… кхм… дыра, — Кейхас забрала лист, заполнила его и вернула обратно.

Не стал разубеждать девушку, хотя просто не знал в какой комнате живу и некоторые другие вещи, которые следовало там указать.

— Попроси Зорму не кусать его! — мысленно крикнул духу, видя, как распорядитель конюшен тянется к генетте.

— Вовремя, наша девочка уже хотела оттяпать ему руку.

— Ну что, глянем на твоё жилище? — спросила Кейхас.

— Ага. А как забрать её обратно? — поинтересовался я, пока мы шли на другой конец павильона по мощённой дорожке.

По обе стороны тянулись ряды низких домов. Дальше виднелись тропинки, ведущую во внутренний двор, а вдали — цветущие сады, фонтаны. Странно, но мы никого не встретили. Ни учителей, ни воспитанников, никто не подметал и не убирал мусор. Хотя к чести местных, вокруг было безукоризненно чисто. В чём-чём, а в этом, проведя все прошедшие годы с метлой в руках, я разбирался отлично.

— Просто назовёшься ему.

— Не украдут?

— Что за чушь ты порой городишь, Акарат, — искоса глянув на меня проговорила спутница. — Правда думаешь, что Зорма позволит себя увести? Илитут полно таких светловолосых верзил с белым поясом?

— А где все остальные? — чувствуя себя неловко, постарался сменить тему.

— Это жилая зона, ученики тут только спят или отдыхают. Сейчас все на тренировочных площадках.

— А уборщики? Те, кто отлынивает от занятий, учителя?

Кейхас даже остановилась, пристально и удивлённо глядя мне в глаза, прежде чем ответить:

— Такого накажут и исключат немедля. Они либо учатся, либо патрулируют границы с воинами клана. Ученики должны сами соблюдать чистоту и порядок в этом секторе. Никаких слуг. А учителя, скорее, пойдут в один из садов или парков.

Тэнг никогда не сравнятся с местными и тем более не смогут обогнать. Не удивительно, что они замерли на низких ступенях развития и почитают Коэру как гения. Если новички и младшие ученики там тренировались ежедневно, то старшие никогда об этом не заботились. Слишком ленивые, праздные и любящие свысока поглядывать на слабых, помыкая ими.

Наконец, мы остановились у последнего небольшого, выглядевшего заброшенным домика с номером-иероглифом на двери. Но даже в таком состоянии он выглядел куда как лучше той лачуги, в которой я обитал прежде.

— Этот твой, держи, — сказала Кейхас, доставая из кармана халата и протягивая мне маленький железный ключ. — Не потеряй.

— Кто отвечает за школу? Кто всем управляет?

— Один небезызвестный тебе старый пердун. И почему его не отстранят, учитывая его вечные отлучки?.. — спросила девушка, и сама же себе ответила: — Может, оттого, что он старейшина и Почтенный Предок. Ты, наверное, знатно проголодался после такого долгого похода, — быстро переключилась она на другую тему. — Скажу на кухне, чтобы принесли перекусить.

Я кивнул в знак благодарности и помахал рукой на прощание, разглядывая Кейхас пока та не скрылась за поворотом.

— Так, пора глянуть, что там, — проворачивая ключ, открыл дверь и шагнул внутрь.

Шикарно! Одна комната, в ней: у дальней стены футон с парой подушек, очаг, низкий столик и загородка, ведущая в умывальню, где первым делом ополоснул ноги. Надо будет расспросить учителя насчёт босоты и отличительных признаков других идущих.

Разложив нехитрый скарб по полкам, удобнее примостился на полу и принял форму сбора и очищения энергии из Первого писания. Нужно больше медитировать и взять вторую ступень к красному, чтобы там ни говорил учитель. Иначе на дальнейшее обучение просто не будет времени. Мёртвые знаний не ищут.

Покорные моей воле нити силы дрогнули и сменили свой привычный бег, проникая внутрь бурным потоком, чтобы пробежать по меридианам и заполнить средоточие, что суть сгусток силы неба и её вместилище. Продолжал медитировать, чувствуя, как растягивается средоточие, но медленно, слишком медленно. Нужно больше энергии!

Моё занятие прервал стук в дверь. Недовольно ворча и хмурясь, подошёл к двери и увидел юную девушку в скромном серо-бирюзовом одеянии, перепоясанную красным, с подносом в руках.

— Благого дня, уважаемый! Кейхас просила принести еды с кухни.

— Простите за грубость, уважаемая, — сказал в ответ, осознав, что недовольно таращусь на неё и, сложив руки перед собой, слегка поклонился. — Благодарю.

Девушка улыбнулась и, протянув поднос, прощебетала:

— Меня зовут Оводаи Мичико. Если что-нибудь понадобится, буду рада помочь вам, — с этим словами, зардевшись милым румянцем, она умчалась.

Затворив дверь, накинул щеколду и присев за столик водрузил поднос перед собой. Остывший взвар из сухофруктов, пара лепёшек и четыре пельмешка настроили на благодушный лад.

— Думаешь, управимся? — не боясь, что меня подслушают, вслух спросил у духа, вновь усаживаясь медитировать.

— Среда очень насыщенная, да и эта форма — просто изумительна. Должны успеть к крайнему сроку. Если кое-кто не будет сачковать!

* * *

Оводаи Комацу сидел возле дома Акарата, прислонившись спиной к стене. Он чувствовал, как аспект силы в воздухе усыхает, втягиваясь в мальчика, а тот и не думает замедлять циркуляцию. Он задумался, где же тот научился такой форме, и решил спросить его, как только представится возможность.

Старику было немного совестно за то, что подглядывает и подслушивает. Но он всегда шёл на поводу у собственного любопытства. А загадка юноши его жутко бесила. Юнец казался трудолюбивым, целеустремлённым и доброжелательным, но при этом скрытным в отношении всего, что касалось его прошлого.

Комацу внимательно слушал его разговор с Кейхас. Её дружелюбная и открытая натура заставала людей врасплох, вынуждая тех раскрываться и выдавать секреты. Так случалось частенько, но не вышло с Акаратом. Тот был настороже, и едва дело касалось щепетильной темы, тут же уводил разговор в сторону.

По большому счёту старику было всё равно из какого клана парень. Он увидел его в той деревне впервые жизни. Наоборот, отсутствие привязанностей, родного дома и аспект Силы, стезёй которого тот ступал к Небу, делали его идеальным учеником школы. Единственным на сегодняшний момент, кто не принадлежал к клану Оводаи.

Он слукавил, говоря, что статус личного ученика даст ему право учиться здесь. Посторонним это запрещалось, и Комацу был уверен, что услышит ещё много нелестных слов от других по этому поводу. Скорее всего, припомнят и отлучки на долгое время без всякого предупреждения. Да и плевать. Он незаменим. Остальные и близко не подобрались к его рангу, и лидер клана, Оводаи Тэнгер, доверял ему, наделив широкими полномочиями и властью над школой.

Мысли снова вернулись к мальчишке. Он долго наблюдал за ним и, если бы не нападение пумы, так и продолжал бы следить. Талант мальчишки никак не вязался с его слабостью. Какая-то бессмыслица. И эта его причуда говорить с самим собой, оставаясь в одиночестве… Как сейчас, например.

Каменные стены — жалкая преграда для идущего его ранга. Захоти он, наверно, услышал бы его с другого конца селения.

— … должен успеть, умирать совсем не хочется…

Комацу отмёл мысль о том, что парень разговаривает с кем-то далёким. Будь у того подобный артефакт, он бы ощутил его. Что это за риск для жизни, связанный с Возвышением? Может, мальчишка проклят демонами, о которых тысячи лет не было слышно, и многие считали байками? Или кем-то из демонических сект? Но откуда те могли оказаться на отшибе обитаемых земель?

— … на сколько получу отсрочку? А когда это прекратится? Я не хочу прожить жизнь под вечной угрозой смерти…

Это действие проклятия или его убьют другие практики? Может, оттого он сначала бежал, а затем убил тех двух одарённых в деревне Искр Льда? Интерес Комацу распалялся всё сильнее. Он прожил долгую и насыщенную жизнь, раскрытие чужих тайн и секретов давало ему интерес к этой самой жизни и позволяло развеять скуку. Сейчас он отчаянно желал услышать с кем говорит Акарат.

Но и сейчас он сделал кое-какие выводы: кто-то или что-то убьёт мальчишку, если он не будет продвигаться по Небесной Лестнице достаточно быстро.

Кто бы это ни был, не хотелось бы втягивать в это родной клан Оводаи. Они, конечно, наверняка способны защитить его. Да вот только он — чужак, и никто не станет рисковать просто так, не понимая для чего и кого. Нужно изменить планы по его учёбе и увести мальчишку. Укрыть его от посторонних и посмотреть, насколько тот действительно хорош.

Будь он практиком иных аспектов, старик бы просто прогнал его. Но он не врал Акарату. Одарённые этим аспектом действительно исключительная редкость, и упускать шанс связать и сделать обязанным клану такого одиночку глупо. Если Комацу сможет обучить его, сделать благодарным лично ему и клану, много давшему мальчишке, в будущем из этого можно будет извлечь большую пользу. К тому же стоит оценить скорость его возвышения и понять, действительно ли тот талантлив или на его стороне слепая удача. Когда берёшь следующую ступень, всё зависит только от идущего, но вот лишь Небеса допустят тебя к испытаниям на обретение нового пояса и только в тот момент, когда сочтут готовым.

Комацу решил, что следует напрямую выяснить у Акарата о его проблемах. Если он решится помочь мальчишке, это несёт определённые риски лично для него и для клана. К тому же придётся сосредоточиться лишь на его обучении, удалившись в Обитель — чрезвычайно опасное место для белопоясного, а значит за тем понадобится постоянный пригляд.

Старик просидел не меньше часа, обдумывая планы, пока юнец продолжал поглощать и очищать энергию. В какой-то момент появилась Кейхас, но он просто прогнал её после короткой перебранки.

Увидев её, старик снова задумался. Если Акарат всю свою жизнь был изгоем, возможно, обретение друга поможет ему стать более открытым и выдать свои секреты. Хотя бы расскажет о монете и этой форме. Можно, конечно, забрать их силой, но тогда он потеряет ученика и не узнает можно ли раздобыть таких ещё.

Его внучке тоже не повредят тяжёлые и строгие тренировки. Она слишком надолго застряла на третьей ступени к жёлтому. Ей нужно двигаться дальше, в противном случае она рискует замедлить свой будущий рост, и Обитель — идеальное место, чтобы подтолкнуть ту к своим пределам. В конце концов сила идущего зависит от готовности выдержать бесконечные часы тренировок несмотря на то, что индивидуальные способности практиков отличаются от человека к человеку из-за разной степени мотивации и решимости одарённого.

Поднявшись, он направился прочь. Он надеялся, что Акарат не слишком удобно устроился, поскольку им скоро снова в дорогу.

* * *

Я вздрогнул, когда в дверь громко постучали, прервав медитацию. Осторожно приоткрыв дверь, выглянул наружу и увидел учителя с заплечным мешком. Позади него стояла Кейхас, выглядевшая не слишком довольной.

— Не спишь? Молодец. Собирайся, уходим.

— Что?.. — промямлил я, когда старик проскользнул мимо, — мы же только что пришли?!

— Да, а теперь уходим, — сказал тот, ставя рюкзак на пол и оглядываясь по сторонам.

Недоумевая, уставился на девушку.

— Не спрашивай меня. Дед едва заявился в дом, как тут же сказал, что нам пора в дорогу. Хотела возразить…

— Но я — глава школы, и у тебя нет иного выбора, кроме как послушаться. Возможно, эта поездка научит тебя уважению, девочка, — перебил её Комацу.

— А теперь, ученик, прежде чем уйдём, хочу кое-что с тобой обсудить. Наедине.

Он бросил на Кейхас красноречивый взгляд.

— Ладно-ладно. Секретничайте. Но…

Что ещё она хотела сказать, я так и не услышал — старик захлопнул дверь у неё перед носом, а затем повернулся ко мне.

— Чего ждёшь? Живо собирайся! — рявкнул Комацу.

— Мне собраться — только подпоясаться, — спокойно глядя ему в глаза, я подхватил свой мешок путника, который так и стоял у изголовья футона, и сгрёб столовые приборы с полки.

— Я тут кое-что услышал. Не расскажешь ли отчего твоей жизни угрожает опасность?

Только Небо ведает каких усилий стоило мне ничем не выдать себя. Вряд ли старик раскусил меня, иначе бы не спрашивал. Возможно, он услышал обрывки разговора с духом. Что ж, я готов поделиться правдой, пусть и не всей.

— Да, верно. Если не буду быстро брать ступень за ступенью, ранг за рангом, то умру.

— Кто тебе угрожает? Отчего ты думаешь, что мы не сможем защитить тебя?

— Боюсь, на это никто не способен, кроме меня самого.

И снова не прозвучало ни слова лжи. Некоторые мастера боевых искусств могут распознавать ложь, основываясь только на языке тела, дыхании или особых техниках, как, например, четвёртый старейшина Тэнг. Комацу — Почтенный Предок, и наверняка способен на подобное.

Старик долго буравил взглядом, так долго, что холодный пот выступил на спине. Наконец, тот чуть склонил голову и заговорил:

— Хорошо. Нам надо поспешить. Если твоя генетта оклемалась и сможет нести тебя, то за неделю доберёмся до места. Держи, — с этими словами учитель извлёк из притороченного к поясу мешочка светящееся ядро зверя, — его с избытком хватит, чтобы взять вторую ступень. Всё, чем пока могу помочь.

Я низко поклонился старику, едва веря, что тот предлагает такой ценный дар просто так. Раньше никто не делал для меня ничего подобного, и я испытал к нему неподдельное уважение.

— Благодарю, учитель… — на мгновение заколебался, прежде чем продолжить: — Разве вы не говорили, что стоит обождать, прежде чем брать следующую ступень.

— Ничего не говори, — проворчал старик, — просто возьми ядро. Не знаю, сколько времени уйдёт на достижение красного пояса, но тебе понадобится всё, что сможешь заполучить. Получение пояса — это нечто большее, чем просто вопрос силы. Что касается обучения, просто придётся поднажать и, боюсь, это будет малоприятно для тебя.

Громко сглотнув, кивнул. Жизнь и так под постоянной угрозой, так что не до полумер. Забрав кристалл, спросил про красный ранг.

— Надо же, а я думал, что так же стоит лишь собрать больше эссенции. В наших краях никто и не упоминал о другом.

— Когда практикующий Возвышение достигает высшей ступени в поясе и заполняет средоточие до точки разрыва, он должен доказать сущему, что, готов пройти испытание и обрести следующий ранг. Все искусы разные, но их сложность возрастает. От ученика к мастеру, от него к властелину и повелителю и дальше. Если испытание провалено, то можно попробовать снова. Второй раз не нужно ждать, лишь стоит прочитать мантру-призыв. Однако будь осторожен: трижды провалив искус, остановишь своё возвышение навсегда.

— Эх, а я-то думал, что перейти к следующему поясу будет легко, — заговорил Луолан, — у духов, людей и зверей оно, выходит, отлично. Чувствую, что когда-то знал это…

— И это забыл? — придав лицу задумчивое выражение, чтобы старик решил, что обдумываю его слова, поинтересовался у духа.

— Да?! А я разве говорил, что буду всё забывать? Странное ощущение будто всегда упускаю что-то важное и никак не могу понять, что именно. Видимо, и мне придётся учиться с тобой всему заново.

— Не переживай. Наверняка тебе станет легче, как только я продвинусь ближе к Небу.

— Правда так думаешь? — в голосе духа таились потаённый страх и надежда.

— По-другому и быть не может, — как можно уверенней ответил ему.

Ободрённый Луолан замолчал, и я вновь заговорил со стариком:

— А как подготовиться к этим испытаниям? И как узнать, что готов?

— Поверь, поймёшь. А до тех пор стоит тренироваться, постигать аспект, доказывая, что стихия не ошиблась, даровав тебе Силу. Врата появятся, и, если пройдёшь искус, то выйдешь из них с красным поясом.

— Здесь или выйти на улицу? — решил уточнить, где лучше поглотить ядра, помня о том всплеске силы при взятии первой ступени.

— Не беспокойся, дом не обрушится тебе на голову. Жду снаружи, вместе с Кейхас. Я уже послал за генеттой, так что поспеши. Предстоит долгий путь, и не хочется терять время.

Старик вышел, прикрыв дверь, и я тут же уселся на пол. Никогда раньше не вытягивал экстракт из ядра, но, ощупав то духовным зрением, ощутил, как оно пульсирует, заполненное вытяжкой.

Положив кристалл на подушку перед собой, принял правильную позу. Дыхание сразу вошло в нужный ритм и руки следовали в такт за ним. В этот раз потянулся не к струям энергии вокруг, а к ядру, и то немедленно отреагировало. Я ахнул, когда аспект Силы хлынул в меня чистым и тяжёлым потоком, гораздо более мощным, чем рассеянная вокруг.

По прошествии нескольких секунд средоточие оказалось заполнено, его стенки затрещали, и спустя двадцать вдохов второй дан был взят. Учитель оказался прав. Ощущения совершенно иные, всё гораздо спокойнее.

Средоточие немного расширилось, а эссенция внутри словно сжалась, освободив место, и я жадно осушил ядро. Как только остатки эссенции покинули кристалл, тот осыпался на землю мелким крошевом. Однако я не обратил на это внимания, увлечённый циркуляцией.

Несмотря на то, что в этом не было необходимости, всё же пропустил экстракт через узор меридианов, прежде чем направить в средоточие, вновь заполнив его до отказа, но теперь как бы не давил, стенки не поддавались.

Покачав головой, поднялся на ноги и улыбнулся, глядя на вторую насечку. Теперь я всего в одном шаге от того, чтобы взять красный пояс.

Глава 15

Когда я появился на крыльце дома, Кейхас и Комацу уже привычно о чём-то бранились.

— Поздравляю, быстро ты управился! — сказала девушка, прерывая спор и подходя ближе.

— Спасибо, — радостно улыбаясь, ответил ей и тут же был приземлён Луоланом, сообщившим, что теперь у нас в запасе полтора месяца.

— Что-то случилось? — спросила та, заметив изменение настроения.

— Чего прицепилась к мальчишке? Не твоё дело! Давайте бегом за мной!

Кейхас бросила на меня встревоженный взгляд, но двинулась следом за стариком. Вовремя появившаяся Зорма ткнула меня лбом в грудь и всего облизала.

— Хватит сюсюкаться со своей зверушкой! Если отстанешь, вышвырну из школы! — с этой угрозой Комацу моментально рванул с места.

Нет, он не использовал никакой видимой техники движения, но всё равно двигался чрезвычайно быстро для своей комплекции и возраста. Кейхас бросилась за ним, её ноги светились белым, выдавая технику.

Стараясь не отставать, как можно скорее вскарабкался на спину генетте. Едва обхватил её бока ногами, как та помчалась вдогонку за остальными.

Наша троица пронеслась сквозь школьные ворота, направляясь на другую сторону города. Люди, встающие у нас на пути, немедленно расступались. Некоторые выглядели достаточно сердитыми, бранились и махали кулаками, но увидев Комацу, тут же затыкали рты.

— Куда именно мы так торопимся? — поравнявшись с Кейхас, окликнул девушку.

Оттого, что они бегут, а я еду верхом, чувствовал себя немного неловко. Но, с другой стороны, мне их ни за что не догнать, особенно если старик решит по-настоящему ускориться, а тело зверя гораздо лучше приспособлено для бега. Они изначально сильнее и быстрее людей.

— О, тебе там понравится! — крикнула та, уходя от прямого ответа.

Выбирались из города тем же способом, но в этот раз успел разглядеть стоящего рядом со стеной человека, приложившего к ней руку, что на краткий миг засияла коричневым светом техники Земли.

Эта часть ущелья Гроз больше походила на каменистую пустыню. Возможно, каменные шпили, которых здесь было значительно меньше, пошли на строительство селения.

— На рассвете дам вам отдохнуть! — оглянувшись, крикнул Комацу и мы с Кейхас, переглянувшись, поспешили за ним.

* * *

Тэнг Тайко затуманенным взором смотрел на ущелье, усеянное каменными шпилями. Спуск к нему выглядел так, словно здесь недавно сошёл оползень. Над головой клубились грозовые тучи, а в отдалении сверкали молнии. Им потребовалось всего два дня, чтобы добраться до сюда от того места, где их вышвырнула та техника переноса.

Ему и близнецам было не по себе. Одним из основополагающих наставлений, вбиваемых в членов клана с детства, было — не покидать земли родной долины. Окрестности были полны чудовищ, способных уничтожить любого из них. Однако другого выбора, если они хотят вернуться, не оставалось. Только найти и покарать вора, вернув дух в Обитель.

— Тайко, нам тут не нравится, — заговорил заметно подрагивающий Кето, а стоящий за его левым плечом Эсен согласно кивнул.

— Валите тогда, — отрезал старший юноша.

Он устал, сожрав все припасы в первый же день, снова проголодался и, главное, чувствовал боль. Каждый мускул требовал отдыха, но он не мог остановиться. Встав на след, сокращая разрыв, он ощущал, что похитителю не ускользнуть от него. Возможно, его даже наградят, дав пилюлю, способную помочь преодолеть застой, он слышал, есть и такие.

— Страшно и дороги домой мы не знаем, — испуганно пролепетал Эсэн, — Почему бы нам не примкнуть к какой-нибудь фракции? Даже на нашем уровне Возвышения мы могли бы быть полезны.

Тайко почувствовал, как закипает в бешенстве кровь.

— Поганые тру́сы! Будете делать то, что я велю! Если не нравится, пошли вон! Когда найду вора и верну ядро, вся слава достанется мне одному! — сказав это, парень начал спускаться по крутому склону холма.

Спустя несколько мгновений он услышал позади шаги спутников. Усмехнувшись тому, как легко вынудить этих придурков делать то, что ему хочется, и тому, что в любом случае присвоит все почести себе, юноша продолжил путь.

Его не мучили угрызения совести. На Исарии правят боевые искусства и цвет пояса, и ты либо превосходишь остальных, либо тебя растопчут. Тайко не собирался отступать. И даже если ради выгоды придётся избавиться от близнецов, он сделает это. Хватит того, что его и так презирали другие ученики, кто был сильнее и талантливей. Единственной отдушиной был ничтожество Акарат. Прикончить калеку было ошибкой, начиная с неё всё переменилось: изгнание, вечный голод, лишения. Лучше бы просто продолжал над ним измываться.

Размышляя, Тайко оступился на шатком камне: нога соскользнула, когда тот вывернулся и покатился вниз. Не удержав равновесия, юноша рухнул на спину и кувырком полетел за ним следом. Он отчаянно упирался пятками, старался зацепиться хоть за что-нибудь руками, но ничего не получалось. Страх сковал сердце и мышцы. Ему не было особо больно. Возвышение даровало устойчивость к ранам и живучесть, но, если начнётся камнепад, его могло заживо погрести под завалом.

Кто-то поймал парня за халат, заставив резко остановиться. Повернув голову, он увидел Эсэна, одной рукой цепляющегося за торчащий корень дерева, а другой ухватившего его за воротник. Поднявшись, Тайко молча отряхнулся и дальше двинулся вниз, ещё внимательнее глядя под ноги.

Спуск занял добрую половину дня, и лощины они достигли уже в сгустившихся сумерках. Измотанные Кето и Эсэн тащились рядом, с поникшими плечами, глазами, вперившимися в землю, и еле волочащимися ногами. У любого был предел выносливости, и к своему они уже приблизились.

Собственная слабость раздражала Тайко. Будь он хотя бы оранжевым поясом, то всё вышло бы гораздо легче. Он ни за что бы сейчас так не устал, был бы крепче, быстрее и давно поймал бы вора. Он так и не смог взять первую ступень к этому цвету, но аспект, видимо, сжалился над ним, даровав возможность пройти испытание, без взятия ступеней. Вот только он провалил его. Трижды. С тех пор Возвышение замерло, через пару лет даже сегодняшние новички обойдут его. Даже братья, редкостные тупицы, были талантливее, отчего он ещё сильнее ожесточался и злился.

— Надо бы остановиться и устроить привал, — голос Кето вырвал его из горьких раздумий, возвращая к реальности.

Тайко так и подмывало наброситься на него и заставить идти дальше, но, по правде говоря, он не думал, что сможет это сделать, даже если бы захотел. Наконец, он кивнул, заметив облегчение, когда оба близнеца практически рухнули на землю, прислонившись спинами к высокому каменному шпилю.

Тайко испытывал искушение присоединиться к ним, но решил, что как вожак обязан поддерживать свой статус. Иначе эти глупцы решат, что он слабак и не имеет права на уважение. Размышляя таким образом, он сложил руки на груди, прислонившись спиной к другому пику. Хотя ему отчаянно хотелось упасть на землю и заснуть.

— Смотрю, добрались. Честно говоря, думал, что помрёте, как остальные…

Фигура того самого незнакомца верхом на гигантском волке будто соткалась из теней.

— Что значит «как остальные», старший?

— Совсем недавно разработал технику переноса людей и лишь в начале её постижения. Надо было на ком-то её опробовать. Большинство разрывает на части. Ты и твои дружки — необычайные счастливцы, — голос его ещё больше, чем прежде напоминал клёкот.

Тайко почувствовал, как холодок пробежал по спине оттого, как небрежно мужчина упомянул, об этом. Тяжело было осознавать себя лишь никчёмной игрушкой в чьих-то руках. Нужно проявить больше уважения, чтобы не рисковать — незнакомец явно великий практик.

Его взгляд снова упал на талию мужчины, и на этот раз он увидел пояс. Он несколько раз моргнул, чтобы прогнать туман из усталых глаз, а затем и вовсе опешив, протёр их кулаками.

Ему не показалось. Пояс мужчины был тёмно-синим. В уставший мозг пришла мысль, что возможно градация в этих землях, отличается от принятой в долине, но он быстро отогнал её.

— Ты снова мне должен, мальчик, — между тем равнодушно проговорил мужчина. — Я спас вашу ватагу от стаи разъярённых зверей. Вижу, ты не веришь, — глядя на то, как дёрнулся уголок рта парня, проговорил незнакомец, склоняя голову то к одному, то к другому плечу. — Это нормально. Сейчас докажу.

Человек, красуясь, щёлкнул пальцами, и прямо перед ним с отвратительным хрустом стали падать бараньи туши. С ощеренными зубастыми пастями и шерстью, больше похожей на кабанью.

От неожиданности Тайко отпрыгнул назад, взвизгнув как маленькая девчонка. Он чувствовал энергию ядер, оставшихся в тушах, и самый слабый из них, был оранжевым. Жаль, что все они были Земными и не подходили ему. Перед ним лежало настоящее богатство по меркам родного клана. Глаза парня алчно заблестели, и он облизал враз пересохшие губы. Если их извлечь и выгодно продать, то он даже невзирая на слабый талант сможет неплохо устроиться.

Только вот его долг перед этим загадочным одарённым и в самом деле снова вырос.

— Младший благодарит за спасение его никчёмной жизни, — как можно ниже поклонился он, сложив руки перед грудью.

Этот человек мог уничтожить их одной мыслью. Лучше не раздражать его. Кроме того, он почему-то заинтересовался им, и только им. Мужчина не потрудился разбудить близнецов, мирно сопящих в отдалении.

Сверкнувшая молния озарила одарённого, показав его во всех деталях. Тайко в очередной раз вздрогнул и в страхе попятился. Слишком мало человеческого привиделось в собеседнике. Если при первой встрече ему лишь показалось, что незнакомец повадками напоминает птицу, то сейчас он в этом убедился. Нос больше похожий на клюв, короткие перья, вместо волос, глаза, когти… А когда его взгляд переместился на ноги мужчины, он увидел, что тот бос и четырехпал: три пальца спереди, а один противопоставлен, вырастая из пятки. Тайко нервно сглотнул, поняв, что смотрит на какое-то чудовище. Но спросить что-либо побоялся.

— Помни, юный Тэнг, теперь ты должен мне две услуги, и я их получу, — проговорил незнакомец, следом подзывая волка, что словно пёс пометил один из пиков.

— Может этот младший узнать, во славу чьего имени ему возносить благодарственные мантры? — собравшись духом и привычно лебезя перед сильным, успел спросить парень.

Гигантский волк остановился на полушаге, спина мужчины выпрямилась в седле, однако он так и не обернулся.

— Я известен как император Жгучая Птица, глава племени зверолюдов ущелья Гроз. Запомни это имя, Тэнг.

Сказав это, человек и зверь исчезли в ночи.

Тайко рухнул на четвереньки, чувствуя, как сердце колотится так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Практик, чьё существование всегда казалось выдумкой. Персонаж сказок и страшных историй, которыми запугивали детишек, заставляя тех слушаться. Легенда оказалась былью. И теперь у него двукратный долг жизни перед этим ожившим кошмаром.

Тайко вызвал Искрящийся серп и принялся кромсать бараньи туши. Долг долгом, страх страхом, но сейчас у него есть дело и он не намерен делиться трофейными ядрами с братьями.

* * *

— Вот мы и прибыли, ученик. Оглянись и забудь всё, что было прежде. Вход в эти земли знаменует новую главу твоей жизни! Именно здесь получишь знания о Возвышении и боевом искусстве, — одухотворённо проговорил учитель.

Кейхас, зажав рот ладошкой, фыркнула от смеха, разрушив всё очарование момента.

— Прости, деда, — не испытывая ни капли сожаления произнесла она, отсмеявшись.

— У-у-у, задам тебе, дрянная девчонка! — огрызнулся Комацу и для пущей острастки погрозил ей кулаком.

— Ой-ой, тоже мне старый мудрый наставник нашёлся! — откликнулась девушка.

— Да будет тебе известно, что я уже почти разменял третью сотню лет! — рявкнул Комацу в ответ, — Полагаю, это делает меня мудрым старым наставником и достойно уважения!

— Когда тебе столько лет, стоит использовать другое слово, — парировала Кейхас, потирая подбородок, словно пытаясь вспомнить. — Погоди, погоди, на языке вертится, — А, точно! — она щелкнула пальцами, одарив старика дьявольской усмешкой, — Маразм! Вот! Вспомнила!

— Ах ты! — старик шагнул к ней навстречу, но та ловко отскочила, спрятавшись за нами с Зормой.

Я вздохнул и легонько погладил генетту под подбородком. Местность и в самом деле была невероятна: вместо выжженной солнцем земли, шпилей с затянутыми грозовыми тучами небесами, небольшая долина, утопающая в зелени, окружённая горами с заснеженными пиками, отделяющими её от остального мира. Небо было безоблачным и голубым, солнце ярко сияло над головой, взирая на нас своим пылающим оком. По склону одного из утёсов, мелодично журча водопадом, сбегал горный поток, собираясь в глубокий водоём на дальней оконечности лощины. А в центре неё, укрытая ветвистыми деревьями, утопала вычурная каменная арка портала. Всё это скрывал Полог иллюзии, как объяснил старик когда заставил меня на всём скаку влететь за ним в один из ничем не примечательных каменных пиков, рассеянных по ущелью.

— Удивительная красота! — воскликнул я, любуясь окружением и раскрываясь миру.

Воздух был наполнен свежестью и причудливыми нотками ароматов, никогда не ощущаемых прежде. Не место, а сказка-мечта, ведь кроме внешнего проявления, здесь также чувствовались потоки всех аспектов.

— Да. И не приведи Небеса когда-нибудь проговориться тебе об этом месте, — глаза старика на миг блеснули холодной сталью. — Это тренировочная база клана и тщательно оберегаемый секрет. На то, чтобы укрыть его от посторонних, уходит колоссальное количество ресурсов, чего только стоит поддерживать Полог иллюзии. И думаю, ты уже догадался почему. Область богата всеми аспектами и хорошо изолирована. Но настоящее сокровище — Обитель, — старик указал рукой на арку, а другой огладил бородку, снова заговорив лишь пяток вдохов:

— В отличие от других, чаще всего имеющих сродство лишь с одной стихией, внутри нашей есть все до единого. Тут можно встретить зверя любого пути и добыть его ядро. Мы зовём всё это, — старик развёл широко руки, — Павильоном Милости Земли и Небес. Его пару столетий назад отыскал наш лидер Оводаи Тэнгер. Когда нам нужно обучить кого-то из молодого поколения или кто-то из старших нуждается в преодолении преграды, его приводят сюда.

Разговаривая, мы свернули на тропинку, ведущую к укрытым в тени деревьев небольшим домикам.

— Ты была здесь раньше? — спросил у девушки, и та в ответ кивнула.

— Ага. Дважды.

— Я не член вашего клана, отчего вы привели меня и доверяете эту тайну, учитель?

— Чутье старого мастера. Ну и то, что убью тебя прежде, чем успеешь сбежать и рассказать об этом. Шутка, — добавил он, улыбнувшись лишь одними губами. — А теперь бросай вещи в дом и через три минуты жду тебя у водопада. Не будем медлить с обучением.

Не желая провоцировать старика, быстрее спрыгнул с генетты и пошёл к одному из домиков, в то время как Кейхас направилась к другому. Зорма же, попискивая от восторга, опрокинулась на спину и принялась кататься взад-вперёд.

Улыбаясь про себя, открыл дверь и обнаружил, что хижина, обстановкой и убранством напоминают покинутое жилище в клане Тэнг. Бросив мешок с пожитками в угол, с удовольствием растянулся на циновке на полу, застонав от облегчения. Может, я и стал крепче, чем когда-то, но от такой долгой езды болели спина и мышцы. Ещё один веский довод не затягивать с собственным Возвышением.

Сейчас же не стоило прохлаждаться, заставляя учителя ждать. Вскочив на ноги, скорее побежал к тому месту, куда он приказал. Мельком успел заметить Кейхас, исчезнувшую в арке портала.

— Похоже, отправилась тренироваться, — пробормотал вслух и побежал к водопаду.

— Похоже на то, — отозвался долго молчавший Луолан, — сколько там тебе осталось?

— Разве не ты обычно говоришь об этом?

— Да? Наверно… А о чём мы?

Услышав вопрос, я споткнулся, чуть не упав. Раньше думал, что потеря памяти коснётся лишь знаний, полученных им как духом Обители, но на поверку, всё гораздо хуже.

— Луолан. А почему ты согласился слиться со мной? — мысленно спросил его.

— Хм, сложно. Дай минуту, уверен, что смогу припомнить.

При этих словах ледяная хватка страха сжала сердце. Дух терял не просто память, а самого себя. И что случится потом? Если он всё забудет? Не сможет осознавать себя? Перестанет существовать? Луолан спас мне жизнь и дал шанс отомстить и найти отца. И хотя временами знатно бесил и раздражал, он оставался первым и единственным другом, перед которым я в неоплатном долгу.

Есть, конечно, Кейхас, которая довольно милая и весёлая, с ней хорошо рядом. Но это другое.

— Я найду способ вернуть тебе память, обещаю, — прошептал себе под нос.

Луолан ничего не ответил.

К подножию водопада добрался запыхавшимся и, едва остановившись, упёрся руками в колени, тяжело дыша. А казалось, что тут совсем нечего бежать. Может, так выдохся оттого, что раньше никогда не бегал, и несмотря на возросшие возможности тела, это упражнение довольно утомительно для меня?

Комацу сидел и медитировал, поглощая аспект силы, создаваемый водопадом. Он расположился внутри вычурной резной деревянной беседки, что возвышалась посреди крохотного островка в центре озера.

— Ты опоздал, — сказал он, не потрудившись открыть глаза.

— Так и есть, учитель, — согласился с ним, даже и не думая оправдываться.

— Подобное неприемлемо, — сказал старик, вмиг переносясь ко мне, причём также сидя, встав, лишь оказавшись рядом, — иначе ты не успеешь.

Комацу заложил руки за спину и принялся расхаживать передо мной:

— Если бы ты выучил технику движения, как и положено настоящему практику Возвышения, то у тебя было бы достаточно свободного времени. Движение и бой — первые техники, которые следует освоить идущему. Только затем стоит переходить к другим. Тем, кто учил тебя прежде, должно быть очень стыдно за такого бездаря как ты!

— Да таких и не было! — смущенно воскликнул я.

Мне показалось, или на лице старого мастера удалось уловить слабый намёк на улыбку?

— Ясно отчего ты такой слабак. Скажи, что самое главное для идущего?

— Сила? Смелость? Большое средоточие? — попытался угадать, не понимая, чего он хочет от меня услышать.

— Могут сойти и такие ответы, но они неправильны. Подумай над этим хорошенько, пока бежишь сто кругов вокруг озера. Эссенцию использовать запрещаю. И попробуй не уложиться в час! Кейхас нужно вполовину меньше времени!

С этими словами он вновь переместился в беседку и принялся медитировать, достав из кармана и перебирая чётки.

Немедля перешёл на бег, но хватило меня ненадолго. Вскоре лёгкие горели, мышцы ныли, а одежда пропиталась потом, но как бы ни было тяжело я не останавливался, а продолжал бежать.

— Похвально. И хоть ты не успел, но не сдался, понимая, что задача неисполнима. Запомни. Цель необязательно должна достигаться. Порой это просто направление двигаться дальше.

— Спасибо за наставление, учитель, — я согнулся в уважительном поклоне.

— Не за что. Однако твой результат никуда не годится, и завтра у тебя будет на пятнадцать минут меньше, — и продолжил, не обращая внимания на вырвавшийся из моей груди тяжкий стон:

— Так. Теперь, когда ты немного разогрелся, можем начать тренировку. По сто скручиваний, приседаний и отжиманий! Выполняй в таком порядке.

Ох, и я ещё полагал себя физически крепким, выполняя грязную работу в клане Тэнг?! Всё-таки реальные тренировки отличаются от выполнения грязной работы. Сейчас были задействованы совершенно другие группы мышц, не те, что привык использовать, и в результате икры, бёдра, живот и руки горели от боли.

Хотел было послать в них экстракт и облегчить боль, но старик зорко следил за тем, чтобы я не использовал эссенцию, и сразу же почувствовал бы это.

Стиснул зубы и продолжал отжиматься. Первоначально плавные движения вверх и вниз сменились дрожащими рывками с частыми передышками. Остановился, лишь сделав сотый и просто рухнув на землю.

— Повалялся и хватит! Встать! — прорвался сквозь пелену усталости голос Комацу, — Прыгай, подтягивая колени к груди. Начали!

Упражнения сменяли одно другое, и между ними было не больше пяти вздохов отдыха. Наконец, когда солнце уже начало скрываться за горизонтом и Кейхас вышла из Обители, он приказал прекратить и велел ополоснуться в озере.

— После того как ополоснёшься, начнём обучение боевым искусствам.

Несмотря на усталость и ноющее тело, это звучало восхитительно, и, быстро смыв пот с лица и напившись прохладной воды, я встал перед стариком. Через несколько секунд к нам подбежала Кейхас, выглядящая такой же свежей, как и утром.

— Она присоединится к нам? — полюбопытствовал я.

— Да, — ответил Комацу, и его старое обветренное лицо расплылось в искренней улыбке. — С кем, по-твоему, тебе предстоит сражаться?

Глава 16

— А формы и техники? Управление энергией? Ци и чакра? Когда займёмся настоящим Возвышением, учитель? Ведь я об этом ничего не знаю, не лучше ли начать с этого?

— Знания недостаточно, необходимо применение. Желания недостаточно, необходимо действие, потому для начала обычная схватка, — нагнал тумана Комацу, уходя от прямого ответа.

— Не особо честно, учитывая разницу в поясах.

— А ты хоть знаешь разницу между ними и какие преимущества те дают? К тому же вы будете драться, используя голую силу, без использования эссенции.

Я стиснул зубы от досады, но отрицательно покачал головой.

— А чего тогда умничаешь, бестолочь? Так и быть просвещу тебя. Немного. Первая стадия — белая: тело избавляется от грязи шлаков, накопленных за всю жизнь. Мышцы укрепляются, рефлексы улучшаются, еды и сна требуется меньше. Идёт перестройка плоти. На красном одарённый ещё больше очищается от примесей, укрепляя тело вновь. Это вторая ступень. Только после того, как практик завершил третий этап, который проходит при переходе от оранжевого к жёлтому, процесс завершён. Тело, привыкшее поглощать и использовать эссенцию, полностью перековано и может выдержать и использовать новый тип энергии — ци.

Учитель как обычно заложил руки за спину и принялся расхаживать перед нами, не переставая объяснять:

— Этот процесс затем повторится с ци, и завершится на синем поясе, с достижением идеального тела. Это — Благословение Земли. Затем идёт работа с чакрой и духом. Как техники делятся на плотские и душевные, так и человек идёт к Небу, получая сначала Благословение Земли, а затем и Небес. Но так ли это — доподлинно неизвестно, поскольку мне пока неведом никто, кто смог бы далеко продвинуться в этом. Увы, наши знания касательно всего, что за пределами развития синего пояса, тоже куцы и обрывочны.

Учитель огорчённо вздохнул, развернулся на пятках и двинулся обратно к нам.

— Итак, возвращаясь к теме лекции. Пока практик не достигнет жёлтого пояса, улучшение физических данных вступают в силу только тогда, когда циркулируете по меридианам эссенцию. Это не значит, что ты одолеешь одарённого более высокой ступени, а лишь то, что без усиления экстрактом любой удар не будет отличаться от обычного.

Комацу остановился рядом и, сунув мне под нос свой указательный палец, продолжил наставлять:

— Ты не сможешь причинить боль Кейхас, как бы ни старался. Так что хватит отлынивать и лишать учителя зрелища. Если сможешь нанести ей удар, который сочту опасным, тогда остановлю схватку, объявив тебя победителем.

Я задумался на несколько долгих мгновений, осмысливая сказанное.

— Позвольте ещё один вопрос, учитель, — дождавшись благосклонной отмашки спросил: — А есть ли разница в Благословении Земли в этой перестройке тела, его очищении, для разных аспектов?

— Можно я отвечу, дед? — вмешалась Кейхас и, даже не глядя на старика, заговорила: — И да, и нет. Все аспекты одаряют своих последователей большей скоростью, повышенной силой, умопомрачительной живучестью, и обострёнными чувствами. Различия связаны с тем, что больше приобретает идущий. Свет больше всего увеличит скорость и ловкость, а Земля подарит крепость и прочность.

— А Сила? — спросил я, поворачиваясь к Комацу, который опять успел отойти и выглядел раздражённым из-за вмешательства внучки.

— Сила даст больше силы. Разболтались оба! Ну-ка мигом начали мутузить друг друга! — огрызнулся он.

Кейхас закатила глаза, но приняла боевую стойку.

— Я постараюсь бить помягче и понежнее, — произнесла она извиняющимся тоном.

От её слов загорелись уши. Вроде и приятно слышать такое от красивой девчонки, но в то же время это очередное напоминание о моей слабости.

Сжав пальцы в кулаки, поднёс их к лицу, слегка ссутулился и согнул колени. Как говорится простота — высшая ступень искусства. Сейчас я ей вмажу. Но мой кулак встретил лишь воздух, когда Кейхас изящно уклонилась в сторону. Не успел и глазом моргнуть, как та ладонью ударила мне по носу, а ногой подсекла, опрокинув меня на землю. И пискнуть не успел, как девушка навалилась сверху, целясь кулаком в голову.

— Стой! — воскликнул Комацу. — Вот это я понимаю. Растворилась как дым, ударила как гром. Моя школа! — старик сделал вид, что смахивает слезу.

— Ты в порядке? Ведь не слишком сильно стукнула тебя, правда? — взволновано произнесла девушка, вставая с меня.

Дотронувшись до носа пальцами, коснулся струйки крови. М-да. Быстро же она меня уделала, даже среагировать не успел. Немного отдышавшись, поднялся на ноги.

— Сжульничала небось! — буркнул себе под нос, зажимая его, чтобы остановить кровотечение.

Выражение лица Кейхас тут же сменилось с озабоченного на обиженное.

— А вот и нет, — тихо ответила она.

— Ничего подобного! Ты что, не доверяешь собственному учителю? — упёр в меня тяжёлый взгляд Комацу. — Уясни накрепко. Бой не выигрывается одним ударом, на твоём этапе Возвышения. Тебе придётся научиться держать их. Забудь о победе и поражении. Забудь о гордости и боли. Не сила, а грация. Не злость, но покой. Не стремись познать врага, лучше познай себя.

Проклятье. Я и не ожидал, что смогу победить, отчего же так разозлился? Да ещё и обидел девушку. От своей неправоты стало жутко стыдно.

— Простите за грубость. Учитель. Старшая, — я поклонился сначала одному, а потом другой, — гнев возобладал над разумом. Спасибо за назидание, за то, что показала, как сильно мне не хватает знаний о боевом искусстве. Прошу оказать честь и продолжить наставлять в этом, — сложил рукиперед грудью.

— Всё в порядке, Акарат, — первой отозвалась Кейхас.

— Ошибки всегда прощаются, если есть смелость признать их. Так, ладно, ты, иди отсюда, — ворчливо произнёс старик, обращаясь к внучке, — придёшь через пару часов. Этот парень, — кивок подбородком в мою сторону, — полный неумеха. Придётся обучить его азам.

Мысленно застонал и еле сдержал ругань. Надеюсь, рано или поздно он сжалится и даст время поесть и поспать.

* * *

С первыми лучами солнца я в изнеможении рухнул на циновку, намереваясь выспаться за выделенные учителем четыре часа. Комацу бесчисленное число раз заставлял повторять одну позу, движение или удар. Поганый изверг срубил лозу и, если что-то не получалось или ему казалось, что я недостаточно расторопен, стегал ею, приговаривая, что заставит повторить один и тот же удар десять тысяч раз, прежде чем учить десяти тысячам разных ударов. Затем к нам присоединялась Кейхас и под светом луны, швыряла меня будто мешок с рисом.

Тело, покрытое синяками и ушибами, пульсировало от боли, а ведь, как встану, опять предстоит бежать вокруг озера, приседать, отжиматься и делать скручивания. Учитель сказал, что занимался по такой схеме несколько лет и смог преодолеть порог силы человеческого тела… Правда, тогда же и облысел. Но к счастью, он заверил, что в моём случае до такого не дойдёт.

Но радость от того, что за сегодняшний день узнал больше, чем за всё время как слился с Луоланом, грела душу. Несмотря на усталость, обнаружил, что не могу заснуть. В голове лениво ворочались мысли о духе, его потере памяти, своём будущем, мести и Кейхас. Наконец, усталость взяла своё, и я погрузился в беспокойный сон.

В течение следующего полумесяца старик продолжал измываться надо мной в том же духе. То, что другие ученики постигали за полгода, в меня он решил вбить за месяц. Каждое утро, едва солнце показывалось над утёсом, я покидал хижину и бежал вокруг озера. Затем выполнял различные физические упражнения и прерывался на скромный обед: рис, сухофрукты, хлеб и вяленое мясо. После него Комацу наставлял в основных боевых приёмах, заставляя повторять одни и те же движения тысячи раз, пока те не въедались в мозг и мышцы.

Потом дед обучал разработанному им для идущих аспектом Силы боевому стилю — уцзу. Как говаривал наставник, тот сочетал единство противоположностей: атаку и защиту, движение и покой. По сравнению с боевыми приёмами из Наставлений, что удалось умыкнуть в клане Тэнг, где провозглашалось, что несуществующее нельзя запереть, а мягкость нельзя сломить, в уцзу основной упор делался не на уклонения, а на жёсткие блоки, контратаки, разнообразные удары локтями, коленями, кулаками и ногами, броски и захваты.

Старик учил думать во время схватки. Помнить, что в бою зачастую побеждает спонтанность. Использовать всё, что работает и брать это отовсюду, где только смогу найти. Вместо сложности формы должна быть простота выражения.

Мне нравилось изучать этот стиль. Он идеально подходил для моих габаритов и образа мыслей. С каждым днём тело становилось более поджарым, словно высушенным под раскалённым солнцем. Приёмы предполагали использование эссенции. Вот только учитель запрещал её использовать, оттого приходилось напрягать мышцы до предела.

Комацу заверил, что, как только овладею собственной техникой движения, превзойду обычных идущих моей ступени. Возвышением мы не занимались, даже использовать форму Первого писания учитель запретил. На все мои вопросы, как я могу постигнуть аспект Силы, не уделяя ему должного времени, старик лишь отмалчивался да отмахивался.

Вот так, как одно мгновение, пролетело почти полтора месяца. За это время состояние Луолана ухудшилось. Бывали моменты, когда тот даже не знал, кто он такой и где находится. Зорма тоже начала беспокоиться. Она перестала проводить дни, бегая вокруг озера и плескаясь в нём, а большую часть времени лежала, свернувшись калачиком возле моей хижины и жалобно скуля. Всё, что оставалось — это надеяться, что, когда перейду на третью ступень к красному, то дух немного придёт в себя.

Хотя чем больше проходило времени, тем меньше верил, что у меня всё получится. Беспокойство нарастало с каждым днём, коих оставалось всего десять.

Сегодня Комацу, наконец, поручил новую тренировку: заставил сидеть на плоском камне, прямо под бушующим водопадом, и заниматься сбором эссенцию. Заниматься циркуляцией было чудовищно трудно — если слишком сильно сосредоточусь на форме, то потеряю контроль и водопад раздавит меня, а если сконцентрироваться на противостоянии воде, то не смогу втянуть энергию и заполнить средоточие.

Под бушующими потоками было неимоверно сложно выровнять дыхание и придать рукам правильное положение. Я словно физически чувствовал, как напрягается разум. Несмотря на обжигающий холод воды, меня пробирал жар. По лицу и спине струился пот, тут же смываемый падающими струями.

Ухватившись за ближайшую нить силы, медленно потянул её к средоточию, прогоняя по узору меридианов. Если уцзу напрягал тело, то это упражнение оказывало такое же воздействие на разум. Я почувствовал, как пульсирует вздувшаяся жила на виске, как в голове шумит грохот водопада, и, потеряв контроль, свалился в озеро, не успев сгруппироваться и ударившись плашмя о поверхность воды. Не теряя времени даром, взобрался на уступ снова и начал упражнение с начала.

— Отжался! Прыгнул! Колени к груди! К груди, я сказал! Выше, лентяй!

Не знаю, где старик откопал это упражнение, но оно — сущая пытка. Тем более, когда стало более-менее сносно получаться, учитель водрузил мне на плечи мешок с песком и привязал к рукам и ногам утяжелители.

— Прыгай выше! — голос Комацу гремел по всей долине, заставляя усердно выполнять каждый подход.

Телесная боль усиливалась душевной, оставалось всего пару дней до срока, обозначенного духом. И хотя внешне, как в прошлый раз, это никак не проявлялась, одна мысль о том, что скоро умру, сводила с ума. Да ещё и Луолан замолчал и никак не откликался на мои воззвания.

При очередном прыжке свело икры, и я повалился под ноги Комацу.

— Вставай! Чего разлёгся?! — и не думал сжалиться тот.

Протестующе застонав, подогнул усталые, дрожащие ноги и заставил себя сначала сесть на корточки, а затем и встать.

— Ленишься, — неодобрительно проворчал учитель.

— Нет.

— Мне-то не рассказывай, — пренебрежительно махнул тот рукой, — вижу же, совсем на тренировке не сосредоточен, за дыханием не следишь… Если будешь сачковать сейчас, это плохо скажется на твоём Возвышении в дальнейшем.

— Боюсь, если в ближайшие пару дней не продвинусь, этого самого будущего и не будет вовсе.

Молчание, последовавшее за этим, длилось несколько долгих минут, пока я и Комацу смотрели друг на друга. Наконец, черты лица старика смягчились.

— Следуй за мной, — сказал он со вздохом. — Видимо, другого выхода и в самом деле нет, — с этими словами старик повернулся и двинулся к водопаду, а затем не замедлив шага прыгнул прямо в него.

Вода разошлась над наставником, словно он был накрыт каким-то куполом, и не одна капля не коснулось тела. Отвязав тесёмки утяжелителей и скинув мешок с плеч, поспешил за ним. Меня, уставшего и измученного тренировкой, ревущий поток чуть не сбил с ног; если бы не мелькнувшая рука Комацу, поймавшая меня и затащившая внутрь, пришлось бы окунуться в озеро.

За водопадом обнаружился маленький грот. Я видел его, когда раньше медитировал на уступе, но подняться сюда, чтобы хорошенько исследовать не оставалось ни сил не желания.

— Учитель, что мы здесь ищем?

— Терпение, ученик, — ответил Комацу, вытаскивая посох из-за спины.

Что он, что Кейхас частенько носили оружие; правда, на моей памяти ни разу им не воспользовались в бою. Но если так подумать, то я никогда и не видел, чтобы они с кем-то сражались всерьёз. Девушка все дни проводила в Обители, а единственная схватка старика на моих глазах — его победа голыми руками над пумой.

Пока я размышлял Комацу несколько раз крутанул посох, серебряный свет внезапно будто возник из ниоткуда и впитался в оружие, на котором тут же выступила неизвестная мне вязь знаков. Старик продолжал вращать его. Вот шест удлинился, и теперь перед учителем словно возник диск света.

Потом одним плавным движением старый мастер вогнал пятку посоха в стену. Однако та не рухнула, как я ожидал. Оружие наполовину вошло в камень. Духовным зрением видел, как старик сквозь него вливает огромное количество эссенции и чего-то ещё, что ощущал интуитивно, но распознать пока не выходило.

Спустя десяток вдохов стена начала светиться, те самые знаки, что покрывали посох перетекли на неё и засияли в мельчайших деталях, но распознать их смысл, как ни силился, понять не мог.

Затем старик рывком выдернул посох, и из маленького отверстия, где он торчал, вверх и вниз потянулась трещина.

— Отойди, — скомандовал Комацу, когда камень со скрежетом начал раскалываться, — это не единственная мера предосторожности.

Немедленно следуя указаниям, сразу же сместился на пяток шагов назад. Интересно, что они там прячут в и без того скрытой за завесой иллюзии долиной. Что бы это ни было, не терпится это узнать. Я с волнением наблюдал, как каменные плиты, наконец, разошлись достаточно широко, чтобы впустить нас внутрь.

Как только те открылись, внезапно на меня обрушилось огромное давление силы, в разы более мощное чем от пумы. Не устояв, рухнул на колени, хватая ртом воздух. Надрываясь, попробовал оторвать себя от пола, слыша, как Комацу неразборчиво бормочет внутри, приказывая кому-то и погоняя посохом. Едва успел разогнуться и разглядеть гигантский чешуйчатый хвост с острейшим шипом на конце, исчезающий в глубине пещеры. Мгновение спустя давление пропало.

— Что… что это было? — спросил выпрямляясь.

— Страж-хранитель. Остальное неважно. Иди за мной, — сказал Комацу, шагая в открывшийся проход.

Не колеблясь проследовал за учителем. Чего-чего, а ещё меньшую пещеру с небольшим бассейном, больше похожим на лужу, я увидеть точно не ожидал.

— И это всё, что хотели показать, учитель? — спросил, медленно подходя к тому месту, где стоял Комацу.

— Ага. Осмотрись.

Я сразу понял, о чём он. Старик не только показал, как скрывать собственное средоточие от других идущих и не оставлять аурного следа, но и научил лучшему пониманию и использованию боевой ауры и духовного зрения. Чувствуя себя немного неловко и понимая, что, скорее всего, в очередной раз продемонстрировал собственное невежество, подошёл к каменной выемке.

Стоило глянуть духовным зрением, как тут же пришлось, зажмурившись, отвернуться, едва не ослепнув.

— Вижу до тебя дошло, — ехидно заметил учитель, видя, как я отчаянно тру глаза.

— Могли бы и предупредить, что он заполнен чистейшим экстрактом.

— Мог бы раньше ко мне больше уважения проявлять, — и, не давая ответить, заговорил снова:

— Вот, — сказал он, указывая на пещеру и бассейн, — настоящая причина, по которой это место столь хорошо охраняется. Из всех сокровищ клана эта комната и её содержимое являются самыми ценными. Того, что внутри этого небольшого водоёма, достаточно, чтобы начать войну на континенте. Так что уясни раз и навсегда, что если кому-то проболтаешься, то прикончу тебя без зазрения совести. Даже если у меня возникнут хотя бы малейшие подозрения в том, что ты можешь проговориться.

— А есть ли места, где собрана эссенция других аспектов?

Оводаи Комацу кивнул, доставая очень маленькую ложечку, размером с ноготь мизинца, и опуская её в бассейн. Затем указал на место на полу, где я тут же и уселся.

— Немногим счастливчикам, да и то лишь достигшим хотя бы оранжевого пояса, позволяется пригубить отсюда. Но, учитывая твою ситуацию, придётся рискнуть. Врать не буду, скорее всего, мы видимся с тобой в последний раз. Эта чистейшая эссенция выжжет все нечистоты твоего тела. Процесс, который обычно происходит в три этапа, произойдёт сразу. Нет, ты не получишь идеального тела, но укрепишь его гораздо больше, чем любой может мечтать, обладая всего лишь белым поясом. Циркуляция энергии станет похожа на касание лёгкого ветерка, так как каналы будут очищены от всех шлаков и примесей. Сможешь освоить новые формы, не рискуя получить травмы каналов.

— Может, всё же уцелею, — несмело ухмыльнулся я, аккуратно принимая из его рук ложечку, в которой разместилось едва ли пяток капель.

— Вряд ли, даже одного шанса из ста тебе не дам. Процесс очень болезнен для тела и средоточия. Можно разрушить энергоструктуру и навсегда остаться калекой. Но ты, Эдельтайя Акарат, редкостный везунчик, так что, почему бы не рискнуть?

Я уставился на маленькую ложечку, зажатую между пальцев: вода с серебристым отливом обманчиво искрилась. Сомнений, однако, не было. Что так умирать, что эдак. Тут хотя бы шанс выжить есть, пусть и крохотный.

— Запомни, — сказал Комацу, как только я проглотил содержимое и вернул ему ложку, — Не позволяй эссенции вырваться на свободу. Независимо от испытываемых боли и мук, ты должен терпеть и контролировать её.

Кивнув, успокоил сердцебиение, ловя дыхательный ритм и сосредоточившись на одной мысли — ради чего всё это делаю: отомстить Тэнг, вернуть Луолану воспоминания и его самого, покарать его врагов, найти отца и стать выдающимся практиком боевых искусств.

Меридианы горели, словно по ним тёк жидкий огонь. Ощущение не было похоже ни на что, пережитое раньше. Единение с духом по сравнению с этим — легчайшее щекотание пёрышком. Концентрация аспекта Силы в этих каплях поражала. Эссенция, словно ураган в океане, бушевала в каналах, пытаясь вырваться и разорвать их изнутри. Лишь неимоверным усилием воли смог заставить себя продолжать циркуляцию.

Мышцы горели, из уголков глаз, ушей и носа текла кровь, кости будто раздробили… Но я продолжал сидеть, глубоко дышать и прогонять экстракт по каналам, твердя как мантру, что не могу позволить себе умереть, пусть не ради себя, так ради Луолана.

Весь остаток дня и всю ночь просидел в той же позе, сражаясь с хаосом, бурлившим в меридианах и средоточии. Несколько раз почти сдался, когда боль становилась просто невыносима, а напряжение слишком велико. Тогда вспоминал своего друга, первое существо в этом мире, которое даровало мне шанс перестать быть калекой, и ублюдка Тайко, обрёкшего меня на смерть.

Наконец, когда солнце выглянуло из-за гор, окрасив пелену водопада в оранжевые и пурпурные тона, почувствовал, что напряжение в каналах незаметно стало спадать и объятый надеждой на успех удвоил усилия. В течение следующих нескольких часов боль продолжала уменьшаться, пока, наконец, последние её отблески не исчезли.

Медленно открыв глаза, увидел Комацу, стоящего всего в нескольких шагах сбоку с широкой улыбкой на лице.

— Похоже, ты и впрямь редкостный везунчик, Акарат. Как себя чувствуешь?

Я моргнул несколько раз и согнул пальцы, прежде чем ответить.

— Как человек, которому следует хорошенько помыться! От меня разит похлеще, чем от выгребной ямы в разгар лета!

Глава 17

Было отчего зажимать нос руками: я был весь покрыт прогорклой чёрной слизью. Она облепила меня с ног до головы, пропитала одежду и собралась в небольшую лужицу снизу. То, что идущий изгоняет из тела постепенно, в три этапа, из меня вылезло сразу.

Взглянув на пояс, видимых отличий не заметил, как и прежде оставался на второй ступени к красному. Надеюсь, скоро удастся понять, какие преимущества подарило пережитое испытание.

— Да, здравая мысль. Иди ополоснись под водопадом, а я пока подчищу за тобой, — морща нос отозвался учитель.

С трудом поднявшись на затёкшие ноги и постанывая, прыгнул прямо сквозь грохочущий водопад в озеро. Лишь в последний миг подумав, что, не напитав тело эссенцией могу неслабо пострадать. Энергия откликнулась моментально, затопив каналы, едва успел моргнуть. Никогда ещё экстракт не реагировал столь стремительно и не был столь послушен.

Глубоко нырнув, проплыл пяток чжанов под водой, вынырнув у самого берега. Оглядевшись, чтобы поблизости не было Кейхас, снял с себя одежду, бросив её на плоский камень, оставшись в одном исподнем.

Используя песок и мыльные водоросли, растущие неподалёку принялся энергично отмываться от грязи. Чувствовал себя при этом потрясающе. Да, я не продвинулся в Возвышении, но казалось, что могу делать вещи, на которые раньше был не способен. Тело стало крепче, мощнее, выносливее и подвижнее.

К тому моменту как закончил омовение и стирку одежды, появился Комацу, что переместился ко мне прямо с уступа одним шагом, задействовав технику.

— Уверен, ты уже заметил возросший контроль над эссенцией и что сам стал сильнее, — первым заговорил старик.

— Да, это так, — ответил ему, потуже затягивая пояс.

— И ты ни на полпальца не продвинулся к красному поясу, — произнёс собеседник, и, видя, что эти слова не принесли мне особой радости, тут же продолжил:

— Не волнуйся ты так, ученик. Понадобится не меньше суток, чтобы энергоканалы и тело пришли в спокойное состояние. Твоё средоточие полно, и ты достаточно подготовлен, чтобы подняться выше по Небесной Лестнице.

— Смогу одолеть практиков высшего ранга или хотя бы устоять под их техниками?

— Не глупи, — отрезал Комацу. — Да, тело стало сильнее, техники сможешь осваивать быстрее, потому что все примеси сожжены напрочь, а значит ток эссенции по меридианам станет ровнее, но ты нуждаешься в подлинной силе, даруемой лишь дальнейшим Возвышением.

Жаль, что после пережитой пытки я не стал вмиг Почтенным Предком или, на худой конец, Повелителем, но и то, что обрёл уже не мало.

— А пока, — сказал Комацу с лёгким блеском в глазах, — раз уж ты так долго прохлаждался в пещере, время заняться тренировкой. Давай бегом вокруг бассейна как обычно! Потом разрешу покушать.

Я рванул с места по до боли знакомой тропинке. То, о чём мы только что говорили с учителем подтверждалось. Бежать было легче, и я мчался, не щадя себя и испытывая новые пределы скорости и выносливости, изо всех сил желая улучшить собственное время.

Старик ничего мне не сказал, когда я замер возле него глубоко дыша, лишь указал на пенёк рядом с собой, где уже расставил на скатерти миску с рисом, тушёным мясом, овощами и чай. Я с благодарностью опустился на землю и ухватился за еду, тут же получив удар лозой по пальцам.

— Кто сказал, что есть станешь сразу после забега?! После — не значит, сразу!

Старик заставил выполнить все обычные упражнения, и я обнаружил, что каждое из них теперь выполняется гораздо легче. Самое большее понимание пришло во время отработки приёмов узцу и циркуляции энергии по формам. Схватки с Кейхас не было, и Комацу использовал освободившееся время, чтобы начать практиковать совершенно новый комплекс упражнений, заставляя тренироваться допоздна, до тех пор, когда уже стал сомневаться, что тело хоть сколько-нибудь улучшилось.

— Молодец, пробежал в два раза быстрее, чем в свой первый день, — похвалил учитель, и тут же испортил настроение. — Правда, внучка всё равно утром пробежала в три раза быстрее тебя. На сегодня всё. Теперь перекуси и до встречи на рассвете, — сообщил Комацу и исчез. Я же без сил повалился на землю.

* * *

Обессиленный рухнул на футон в домике. Никогда в жизни не чувствовал себя таким выжатым. Всё тело пульсировало от боли, мышцы дёргались в судорогах. Учитель был поистине беспощаден. Ворча себе под нос, я перекатился на матрасе и оказался лицом к лицу с Кейхас, которая лежала рядом, подложив руку под голову и широко улыбалась.

— Привет! — первой поздоровалась девушка, я же язык проглотил от неожиданности, лишь сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот выскочит из груди.

— П-приветсвую старшую! — наконец прервал неловкое молчание.

Кейхас фыркнула от смеха, вставая и разглаживая мантию. Она выглядела как всегда прекрасно: с длинными черными волосами, собранными в пучок, алые губы растянулись в улыбке, маленький носик слегка сморщился, а глаза искрились безудержным весельем.

За последние недели мы волей-неволей сблизились и стали друзьями, проводя много времени вместе, но не до такой степени, чтобы она приходила ко мне ночевать.

— К тебе слишком легко подкрасться, — щёлкнула она меня по носу. — А теперь пойдём, покажу кое-что, — она повернулась, когда я не сразу последовал за ней, и подняла бровь. — Идёшь или нет?

— Учитель заругает, да и на тренировку вставать рано…

— Тоже мне нашёл отговорки. С того дня, как вошли в долину, ты только и делал, что тренировался. Это место полно чудес, а ты даже в Обители не побывал!

Пока размышлял над словами Кейхас, та подошла ближе и, схватив за кисть, рывком подняла на ноги:

— Пошли, сказала!

Несмотря на новообретённую силу, мне нечего было ей противопоставить, даже от захвата не смогу освободиться, потому вынуждено покладисто кивнул.

— Так и думала, что образумишься. А теперь догоняй! — прощебетала она и кинулась бежать.

Не оставалось ничего другого, кроме как помчаться за ней следом. Видимо девушка замедлила шаг, потому что спустя десяток вдохов смог догнать её. После чего она скрылась в густом подлеске, направляясь вглубь. Я последовал за ней, и если Кейхас с лёгкостью и грацией обходила кусты и деревья, то мне приходилось переть напролом как разгневанному кабану, оставляя за собой целую просеку.

В конце концов, спотыкаясь, выбрался из густой поросли на широкую открытую поляну. Я наклонился, положив руки на колени и тяжело дыша, пытаясь прийти в себя после забега. Кейхас стояла рядом, глядя на поляну, её дыхание было ровным.

— Настоящая красота открывается вооон оттуда, — сказала она, указывая на утёс, возвышающийся над нашими головами.

Протестующе застонав, поплёлся за ней. К тому времени, как добрался до подножия скалы, подруга уже взобралась на уступ и теперь расхаживала по карнизу помахивая рукой и дразня, высунув язык. Долгое мгновение раздумывал, не повернуться ли и уйти, но всё же любопытство пересилило желание поспать.

Взбираясь, пару раз чуть не соскользнул на землю, весь перепачкался и разорвал одежду об острые грани камней.

— Хотела уже за тобой спускаться, — промолвила Кейхас, рывком втягивая меня наверх и протягивая флягу с водой.

Когда сел рядом с девушкой, свесив ноги со скалы и потягивая из фляжки, понял, что этот ночной забег и карабканье на гору того стоили. Открывшийся вид был изумительным: идеально круглая поляна, обрамлённая тёмными деревьями. Ярко-зелёная трава была усеяна синими, фиолетовыми, жёлтыми и красными цветами, которые раскрылись навстречу лунному свету. Светлячки-огоньки то вспыхивали, то гасли, порхая вокруг, а прямо в центре лежал небольшой пруд, светящийся слабым голубым светом и отражающий полную луну на водной глади. Прохладный ветерок обдувал слегка вспотевшую и разгорячённую кожу.

— Завораживает! Правда?

— Да, — тихо ответил ей, чувствуя единение с миром, с его потоками сил. — Давно ты нашла это место?

Извечное веселье на лице Кейхас сменилось печалью, и она, горько вздохнув, заговорила:

— Около десяти лет назад клан Оводаи был атакован зверолюдами по приказу Жгучей Птицы, — начала она, застав меня врасплох. Не это ожидал услышать, но я, затаив дыхание, слушал её рассказ, не смея прерывать подругу.

— Даже не знаем, отчего они так рассвирепели. Стычки случались и прежде, но в тот раз звериное взяло в них верх над людским… Мой отец… — Кейхас запнулась, — погиб одним из первых. Мне тогда было всего девять лет… Только что получила красный пояс. Помню, как сидела допоздна в тот вечер, ожидая, когда он вернётся домой… и смогу ему похвалиться…

Кейхас смотрела на поляну, её глаза были влажными от слёз, и я взял её за руку, ободряюще сжав.

— Когда дед узнал об этом, он отправился к той заставе, где дежурил отец и прикончил всех до единого зверолюдов, занявших крепость. После этого он привёз меня сюда, сказав, что нам обоим нужно время, чтобы стать сильнее и затянуть душевные раны. Дедушка попытался взять и мать, но та отказалась идти, настаивая, что кто-то должен остаться и ухаживать за могилой отца.

Девушка смахнула слезинки, шмыгнула носом и продолжила:

— Он сразу же начал интенсивные тренировки, а я оказалась предоставлена сама себе. Мир развалился на части: отец умер, меня оторвали от матери, клан объявил войну зверолюдам, а дед не обращал внимания, усердно практикуясь. Первые несколько дней, я просто сидела и плакала. В конце концов, голод заставил действовать. Старик не собирался помогать, поэтому пришлось заботиться о себе самой.

Кейхас отобрала у меня флягу с водой и сделав большой глоток заговорила снова:

— Три месяца только и делала, что тренировалась, подавляя печаль и горечь утраты. Гнев, ярость и жажда мести питали меня, пока однажды ночью не наткнулась на эту поляну. Какая-то неумолимая сила притянула к обрыву. Как только взглянула вниз на красоту этого места, почувствовала, как внутри меня схлынули весь сдерживаемый гнев, ненависть и печаль, которые так долго держала в себе. Я всё ещё отчаянно скучала по отцу и хотела отомстить, но больше не была охвачена гневом. Честно говоря, не знаю, как долго пробыла здесь, но к тому времени, как спустилась, уже показалось предрассветное солнце. Вскоре обнаружила, что снова могу улыбаться, и когда это произошло, стало легче. Так что теперь стараюсь всегда не унывать и не давать грустить тем, кто рядом.

Она замолчала, вытирая слезы с уголков глаз и грустно улыбаясь. От её рассказа у самого перехватило дыхание. Я знал какую боль и отчаяние та испытывала. Гнев, пылающий в груди, требующий возмездия. В этом её судьба странно перекликалась с моей, единственная разница заключалась в том, что она преодолела себя, а я — нет.

— Знаешь, отчего всё это тебе рассказала? — произнесла девушка тихим голосом. — У тебя такое же выражение глаз. Мне хорошо знакомо это чувство. Различие в том, что мне не с кем было поговорить о том, что случилось, а ты можешь поделиться со мной…

Я сидел молча, эмоции были в смятении. Наконец, не в силах больше сдерживаться, сдался:

— Мало хороших воспоминаний освещало мою жизнь…

Рассказал Кейхас всё, начав с самого начала: смерти матери, которую плохо помнил, жизни на положении полураба в клане Тэнг, моего уродства, попытки убийства и чудесного спасения Луоланом, который с каждым днём терял себя, а сейчас и вовсе замолчал.

Девушка слушала, не перебивая, и я обнаружил, что чем дольше говорю, тем легче даются слова и тем лучше себя чувствую. Когда, наконец, закончил, мы несколько долгих минут сидели молча. Я боялся поднять на неё глаза и увидеть там, что она считает меня уродом и ничтожеством.

— Никогда не думала, что услышу историю, чуть ли не хуже моей собственной, но тебе удалось…

Обернувшись, встретился с Кейхас глазами и увидел, что она улыбается. Ей было всё равно, что я слился с духом Обители, чтобы получить способности идущего. Она приняла меня таким, каков есть.

Внезапно выражение лица девушки изменилось.

— Что случилось? — обеспокоено спросил у неё и завертел головой в поисках угрозы.

— Поняла, чего не хватало для перехода…

Не успел спросить о чём она, как перед нами в воздухе появились жёлтые ворота-тории, и Кейхас поднялась на ноги.

— Прости, что оставляю тебя одного, Акарат, но меня ждёт искус.

Она подошла к краю уступа и заскочила в ворота, отчего те рассеялись, осыпавшись на землю переливчатыми лепестками.

— Так вот значит, какую правду ты скрывал от меня, Эдельтайя Акарат! Бесчестный лжец!

Я резко повернул голову, и сердце подпрыгнуло к горлу, когда глаза остановились на учителе. Тот стоял рядом, заложив руки за спину и гневно глядя на меня.

* * *

След пропал. Тайко и близнецы висели на хвосте у своей жертвы, но теперь она просто исчезла, и они не знали, куда податься. Кето и Эсэн молча стояли, ожидая пока он скажет, что делать. Тот же бормотал что-то под нос, злясь на несправедливость происходящего и гадая идти дальше и надеяться, что он снова найдёт след, или сдаться и вернуться в долину Тысячи Ручьёв.

Отступать ему не хотелось. Не после всех тех лишений, что пришлось пережить. Оглянувшись на близнецов, он заметил, как те инстинктивно отпрянули, сгорбившись от страха. Когда они проснулись несколько недель назад и обнаружили, что Тайко отдыхает рядом с кучей трупов могучих зверей, то решили, что это он убил их всех.

Тайко не стал разубеждать их. Тем более Жгучей Птице наверняка всё равно. Интерес легендарного идущего действовал ему на нервы, медленно подтачивая рассудок. Каждый звук, шорох заставлял его подпрыгивать, каждое движение камня заставляло дёргаться, а вспышка света, исступлённо раскидывать Искрящиеся серпы, пока не иссушал средоточие.

Кето и Эсэн в такие моменты старались держаться от него подальше, опасаясь за собственные жизни.

— Продолжаем идти. Этот вор не мог слишком опередить нас, — сказал лидер и махнул рукой приказывая им идти вперёд.

Братья быстро подчинились, а Тайко злорадствовал про себя, довольный, что придумал послать их первыми, чтобы в случае опасности те приняли на себя удар, а он успел убежать.

Над головами троицы сверкали молнии, пока они шли по выжженным пустошам ущелья Гроз, обводя взглядами бесконечные шпили и высматривая опасных зверей, что могли скрываться среди них. До сих пор им везло, удавалось вовремя спрятаться.

Тайко внезапно почувствовал большое скопление энергии на севере и, пройдя с несколько ли, они увидели настоящий город. Его так и подмывало броситься к стенам и кричать, чтобы впустили, но он сдержался, вместо этого решив несколько дней понаблюдать и решить, безопасно ли к нему приближаться.

Заставив братьев попеременно следить за городом, юноша тут же улёгся спать. Но стоило едва смежить веки, как один из близнецов затряс его за плечо.

— Надеюсь, что-то важное, — прорычал он, открывая глаза и глядя на перепуганного Эсэна.

— Я не поверил, когда увидел… Мы же убили его!.. Но он будто живой и в полном порядке… — бессвязно затараторил тот.

Тайко отмахнулся, призывая успокоится, а сам обратил внимание на Кето, который сложив руки козырьком вглядывался вдаль.

— В чём дело? — спросил парень, подходя ближе и пока не понимая, что их так взволновало.

— Это он, — сказал Кето, указывая на трёх быстро исчезающих людей и большого зверя, — верхом скачет!

В этот самый момент Тайко уже разглядел знакомую фигуру Акарата.

— Невозможно! Он мёртв! Я лично сломал ему ноги и оставил на милость духа Обители. У него не было ни шанса…

Юноша резко замолчал, когда разум медленно сложил всё воедино. Конечно! Он искал предателя в клане, искал чужака, но даже не подумал о выродке, считая того погибшем. А он наверняка вошёл с кем-то в сговор, скорее всего, с теми двумя, с кем сейчас улепётывает.

Тайко почувствовал, как руки сжались в кулаки, стоило подумать обо всех несчастьях, которые выпали на его долю из-за этого отброса, разрушившего всю его жизнь. Стиснув зубы от гнева, он почувствовал, как закипает кровь, когда подумал о множестве способов, которыми заставит калеку страдать, прежде чем убьёт его. На этот раз сделает это лично, а затем принесёт голову в клан.

— Живо собирайтесь! В погоню! — приказал он.

Кето и Эсэн обеспокоенно посмотрели на него.

— Ты уверен!?

— Быстро! — истерично завизжал он.

Если бы Тайко был в здравом уме, он мог бы заметить то, что разглядели братья: цвет пояса девушки, почти жёлтый, выше, чем они могли бы мечтать достигнуть. Но, объятый гневом и яростью он упустил эту деталь, как и пояс, обхватывающий талию его ненавистного врага. Всё, что он видел, это возможность искупления. И мести.

* * *

— Что скажешь в своё оправдание? — спросил Комацу, и я почувствовал давление силы, опустившееся на плечи.

— Я… Я не… — я пытался что-то сказать, но не находил нужных слов.

— Нечего сказать? — прогремел голос старика, которому Акарат неуловимо напоминал погибшего сына, и услышавшего лишь окончание рассказа, как тот слился с духом и сбежал из клана, — Ты вынудил меня поверить, что ты обычный идущий аспекта Силы, которому угрожает неслыханная опасность, что все твои успехи и талант твои и только твои. Ты обманул, используя интерес к твоему пути! Ты — вор и лжец, обокравший клан, приютивший тебя! Я раскрыл тебе секреты собственного боевого искусства и клана, привёл в тайное место, а ты отплатил предательством!

Неужели учитель действительно так думает? Неужели тоже считает меня отбросом, как остальные? Слова старика ранили сильнее, чем всё, что когда-либо испытывал от Тэнг. Хуже любой насмешки, удара, оскорбления, которые получал на протяжении долгих лет.

— А потом? Что ты намеревался сделать потом, как выудишь все секреты? Отправиться к нашим врагам и выгодно продать эти сведения?

— Нет! Я бы никогда так не поступил! — воскликнул я, наконец, обретя дар речи, — Ни за что! Не после всего, что вы для меня сделали, учитель! Пожалуйста, поверьте и позвольте объясниться!

— Совравший раз, будет врать всегда. Тебе нет веры и не смей больше именовать меня учителем, щенок! Стоило бы лично забрать твою жалкую жизнь прямо здесь и сейчас за твои преступления. Но ради Кейхас и потому, что Небо жестоко карает тех, кто убивает собственных учеников, пусть и бывших, сохраню тебе жизнь. Проваливай.

Сверкнула серебряная вспышка, и старик исчез, оставив ошеломлённого меня в одиночестве. Я медленно переваривал слова Комацу, прокручивая их в голове. Старик даже не стал разбираться, не дал и шанса оправдаться, отвернулся и назвал лжецом и предателем.

От отчаяния и несправедливости на глаза навернулись слёзы. Очарование поляны и навалившаяся печаль схлынули, уступив место ярости. Старик ничем не лучше Тэнг. Люди, обладающие силой, всегда презирают слабых. Таков порядок вещей. Я по глупости забыл этот урок, вбитый долгими годами мучений и не забуду его снова. Зря проболтался девчонке.

Стиснув зубы, ринулся к своей хижине, мчась со скоростью, о которой даже не подозревал.

— Зорма, проснись, девочка. Мы уходим! — крикнул я, приближаясь и привлекая внимание генетты.

Сорвав дверь с петель, ворвался внутрь и быстро похватал вещи, закинув рюкзак на спину, и через мгновение вскочил в седло, кинув прощальный взгляд на водопад. Последний раз оглянулся, когда сомкнулась трещина, обозначающая тайных ход в долину, и направил Зорму дальше к северу ущелья Гроз и тому, что лежит за ним.

Глава 18

Тайко раздражённо засопел, расхаживая по тому месту, где несколько недель назад Акарат и его сообщники ускользнули от него с братьями. Он многократно обошёл окрестности, и не оставалось никаких сомнений в том, что отброс прячется где-то рядом.

Близнецы устали и начали выказывать неповиновение, и чем больше они артачились, откровенно сговорившись против Тайко, тем меньше он им угрожал, боясь быть избитым и брошенным. Кто-то менее упрямый и одержимый давно бы отказался от этой затеи и подумал, как лучше устроиться в мире, но только не он.

Кето громко захрапел, перевернувшись во сне и заставив Тайко снова сжать кулаки. Эти два идиота лишь помеха на протяжении всего путешествия. Они бездельничали, съедали припасы, которые могли достаться ему, постоянно жаловались, а теперь ещё и отказались дежурить, отчего он сам сейчас заступил на стражу.

Юноша смотрел на спящих спутников, раздумывая, не убить ли их за дерзость. В бою один на один любой из них наверняка одолел бы его, но во сне братья беззащитны. Два Искрящихся серпа возникли в воздухе и зависли над шеями близнецов. Он смотрел на тех несколько долгих мгновений. Сердце бешено колотилось, пока обдумывал какую пользу извлечёт из убийства: у него будет больше еды сейчас и больше славы и почёта потом, когда схватит и одолеет урода Акарата. Разве что оставить, чтобы помогли справиться с союзниками отброса? Хотя жалкого старика без пояса и девчонку он и сам как-нибудь одолеет. Техника долго парила в воздухе, Тайко лихорадочно вглядывался в спящие лица бывших товарищей и уже было решился прикончить их, как заметил что-то мелькнувшее вдалеке. Росчерк молнии высветил сгорбившуюся фигуру верхом на звере.

Безумная улыбка растянулась на лице парня. Он знал! Он был прав с самого начала! Отброс прятался неподалёку и теперь улепётывает неизвестно куда, да при том один!

Юноша со злостью пинками разбудил братьев:

— Подъём! Ленивые никчёмные уроды! Ублюдок сбегает!

Тайко стиснул зубы, когда близнецы медленно поднялись с земли, лениво потягиваясь.

— Отвали, — пробормотал Кето, широко зевая.

— Дай поспать, — добавил Эсэн.

Видя, что если не поторопится, то Акарат скроется, Тайко сплюнул от досады и сделал свой выбор.

— Надеюсь, сдохните тут, гхарковы выкормыши! — закричал он, поворачиваясь и бросаясь вслед за убегающим калекой. Всё, что его заботило в этот момент, это желание поймать урода и заставить того заплатить за всё!

* * *

Кейхас завершила испытание спустя пару часов после его начала, хотя для неё пролетел целый день напряжённых схваток. Её некогда ухоженные волосы растрепались и потными прядями липли к лицу. Одежда была порвана, в нескольких местах зияла прорехами, и покрыта подтёками грязи. Но, несмотря ни на что, девушка стояла с гордо выпрямленной спиной, заткнув большие пальцы за широкий жёлтый пояс, обхвативший талию. Наконец-то она преодолела преграду!

Акарата, к её удивлению, нигде не было видно, но зато здесь был дед.

— Как раз вовремя, — сказал тот, даже не потрудившись поздравить внучку,

— Где он?

Она чувствовала с ним странное единение душ: они оба были готовы усердно заниматься Возвышением и до сегодняшнего дня, до его откровения она не понимала, отчего тот, столь напряженно тренирующийся, такой слабак. Ей было трудно поверить, что человек вообще может слиться с духом Обители, но, с другой стороны, каких-то только странностей чудес и загадок нет в мире?

— Ушёл, — односложно ответил Комацу, — И нам пора. Собирайся. До меня дошли вести, что Жгучая Птица планирует вторжение, и в этот раз зверолюды вступили в союз с кланом Хонг. Нашему лидеру понадобятся все силы, чтобы отразить нападение.

Кровь Кейхас застыла при упоминании виновника смерти отца. О знаменитом идущем не было слышно почти целое десятилетие. Сейчас, правда, её волновало другое:

— Что значит "ушёл"?

— То и значит, — проворчал старик.

— Что ты сделал?

— То, что должен был. Для блага клана. Этот мальчик предатель и лжец. Он использовал нас.

— Подслушивал? — вкрадчиво промолвила девушка.

Комацу промолчал, что лишь подтвердило её подозрения.

— Значит, подслушал, а потом прогнал потому, что он не рассказал тебе всё про себя сразу… Хоть выяснил, отчего он так поступил? Едва ли…

Голос Кейхас едва слышно шелестел, а Комацу отвернулся, отчего та злилась. Старик вечно принимал решение, полагая его единственно верным и не желая никого слушать.

— Он солгал мне, своему учителю, — повторил Комацу, как будто это была единственная причина, в которой нуждался. — Теперь пошли. Клану необходима наша помощь.

— Не пойду! — огрызнулась Кейхас, приняв решение. — Единственная причина, по которой ты отослал его, — собственная гордыня и эгоизм. Постоянно бросаешь семью на долгие месяцы и возвращаешься только когда вздумается!

Комацу резко повернулся к ней, лицо застыло в маске гнева. Сила исходила от него, очерчивая тело серебристым ореолом. Кейхас пошатнулась под давлением, чувствуя, что колени начинают дрожать, но заставила себя стоять прямо, с вызовом глядя в глаза деду.

— Всё, что делаю, я делаю ради блага клана! — яростно прогремел он.

— На похороны родного сына тоже ради блага клана не пришёл? — не повышая голоса произнесла девушка, и из старика словно вынули стержень. Лицо сморщилось, спина сгорбилась.

Девушке хотелось обнять его и попросить прощения за свои слова, но, распалённая от обиды, она выкрикнула совсем другое:

— Ты просто ожесточённый старик, слишком долго живущий на свете и не способный разглядеть, какой на самом деле человек Акарат. Он прожил жизнь в мучениях, страдая от насмешек и нападок других. К счастью, я не такая бессердечная как ты, и могу позаботиться о других! Разыщу его и уйду вместе с ним!

Сказав это, она повернулась и, используя технику движения, помчалась по следу юноши, оставив за спиной одинокую фигуру, стоящую на вершине утёса.

* * *

Я сидел на спине Зормы, руки, вцепившиеся в мех, сводило судорогой. Жить оставалось меньше суток, а стихия так и не сочла меня достойным пройти испытание на красный пояс. И некому помочь. Если не считать Зормы, я совершенно один. Луолана не слышно, а Кейхас осталась в прошлом.

Пока ехал грозовое небо над головой начало светлеть: ночь сменялась днём. Я был измотан, спал вообще последний раз ещё до того, как вошёл в пещеру с бассейном. Отчаяние всё сильнее разъедало душу. Все планы на жизнь, на месть так и останутся планами. Умрут вместе со мной.

Медитация и циркуляция энергии единственное, что оставалось делать, чтобы занять мысли. Оттого как заведённый поглощал и очищал энергию, непрерывно утрамбовывая её в средоточие. Сколько бы не втянул, сколько бы не направил в него, казалось, что всё равно остаётся ещё место. Словно там зияла бездонная пропасть, которую никак не получалось заполнить.

Зорма мчалась всё дальше на север, а мы так и не встретили ни поселений, ни людей или зверей. В полдень одолела апатия. Чёрные линии на руках и груди пока не проявились, но меня били такие сильные конвульсии, что пришлось привязать себя к генетте, чтобы не упасть. В конце концов, уже в сумерках пришлось уступить неизбежному. Остановив зверя, отстегнулся от её спины и повалился на землю.

Зорма вопросительно посмотрела на меня ткнув мордой в грудь. Обхватив её руками, почесал за ушами, зарывшись лицом в мягкий пушистый мех.

— Похоже, это всё.

Генетта не понимала, что происходит, но по-своему пыталась меня утешить и облизала тёплым влажным языком.

— Тебе лучше уйти. Мало ли взорвусь, и тогда поранишься? Да и не хочу, чтобы ты видела, как я умираю. Уходи!

Зорма попыталась снова ткнуться носом, пришлось оттолкнуть её, хотя у самого на глазах наворачивались слёзы.

— Просто уходи! Уходи! — прикрикнул на неё и замахнулся кулаком.

Было невыносимо тяжело отсылать единственное родное существо. Она отшатнулась от звука голоса, и вопросительно заверещала. Пришлось кинуть ей под морду слабосформированный сгусток энергии, где тот взорвался. Зорма с шипением отскочила назад, затем развернулась и побежала прочь. Вскоре её гибкое тело исчезло в сгущающемся сумраке.

Я медленно подполз к одному из шпилей и прислонился к нему спиной. Над головой сверкнула молния, а следом раздался низкий раскат грома. Откинув голову назад, я смотрел в небо, чувствуя, как первые капли дождя падают на лицо, а с ним приходит отрешённость.

— Решил перестать убегать? — раздался хриплый голос справа, который я узнал бы где угодно.

— Ты выглядишь удивлённым, увидев меня, урод! — сказал Тайко выныривая из темноты и безумно скалясь.

Дождь разошёлся не на шутку, вмиг вымочив нас.

Наверно, это мираж или шутка умирающего разума. Откуда тут взяться моему ненавистному врагу.

— Думал, ускользнул, не так ли? — спросил тот, начав хихикать как сумасшедший. — Ты — собственность клана Тэнг! Мы решаем, как тебе жить и как умереть! И никому не позволено красть у нас! Верни духа Обители!

Пустив эссенцию циркулировать по каналам, унял дрожь и, заставив себя встряхнуться, поднялся.

— Ну что? Собираешься отдавать или нет? — потребовал Тайко, нетерпеливо протягивая руку.

— Да-да, сейчас, старший, — ответил я, низко кланяясь в попытке выиграть время и шаря по карманам, будто что-то ищу.

— Шевелись, урод, и твоя смерть будет быстрой. Больше некуда бежать, мусор. Твои друзья ушли, а ты…

Мой кулак, напитанный эссенцией, заставил его заткнуться. Второй удар в челюсть вынудил отступить на пару шагов назад. Техника Крушение Пятого Предела. Я, не отступая, осыпал ударами Тайко. Не знаю, смогу ли одолеть, но если суждено проиграть, то постараюсь забрать его жизнь. Пусть не удастся отомстить всему клану, но ему постараюсь. Наверно, сами Небеса решили послать мне это испытание и дар.

Когда уже должен был преодолеть преграду, за которой начинала работать техника, я оступился на мокром камне, потеряв равновесие и темп атаки.

Тайко воспользовался своим шансом и крича от ярости, сам ударил в ответ. Я попытался увернуться, но тот был красным поясом, и превосходил меня в скорости и силе. Кулак, объятый голубоватым свечением, угодил прямо в плечо. Словно тысяча крохотных водяных игл пронзила место удара, вспоров и разорвав плоть, и рука тут же повисла плетью.

Тайко с важным видом двинулся вперёд, вытирая кровь с нижней губы.

— Похоже, тебе каким-то образом удалось стать идущим, мразь! Но как был слабаком, так им и остался.

Он рванулся вперёд, на этот раз оба кулака пылали. Я внимательно следил за атакой и, используя приём из уцзу, уклонился и пробил Тайко коленом в грудь, отчего тот отлетел и врезался спиной в один из каменных пиков. Он схватился за рёбра, но я знал, что не причинил ему большого вреда, сказывалась разница в Возвышении.

— Ты там плачешь что ли? Жалкое зрелище… — поддел его.

Лицо Тайко исказилось от ярости и рядом с ним проявилась пара водяных клинков. Как бы не храбрился, при виде этой техники испытал страх — слишком хорошо знаю, на что та способна. Хотя этот бездарь неспособен создать больше двух, попади он по мне хоть одним, мало не покажется. Хорошо хоть, ему придётся создавать их снова и снова, тратя экстракт из средоточия.

— Изрежу тебя на куски, а башку принесу лидеру клана!

Тайко обрушил на меня Искрящиеся серпы, я откатился в сторону, укрывшись за пиком. Полный разочарования крик ублюдка разорвал монотонный перестук дождя.

Я выбежал из-за шпиля, уклонился от ещё одной пары клинков, начиная воплощать Прикосновение Бури. Эссенция двигалась гораздо послушнее и слои формировались быстрее.

Противник продолжал поливать меня грязью, выкрикивая как именно расправится со мной и как его возвысит глава. Чокнутый. Недооценив врага, я увернулся от одного серпа, чтобы тут же чуть ли не насадить себя на другой.

Подловил, тварь. Лезвие до зубов пропахало борозду на левой щеке. Проклиная собственную беспечность, я быстро перекатился вбок, застонав оттого, что задел раненую руку. Ещё одна пара клинков врезалась в землю рядом секундой позже.

— Ты не можешь бегать вечно, урод!

— Как скажешь! — я снова отпрянул, вглядываясь в его средоточие.

Насколько могу предположить, энергия у него на исходе. У меня же с этим никаких проблем, даже малой части не потратил. Тайко, словно почувствовав ход моих мыслей, остановил атаку, его глаза подозрительно сузились.

— Вздумал обмануть меня? Я вижу, что ты затеял.

— Куда тебе, бездарю! — поддел его, пытаясь потянуть время и подгадать лучший момент для атаки.

— Ты пытаешься вывести меня из себя и думаешь, что я попусту растрачу силы. Это не сработает, отброс! — он засмеялся, указывая на ливень вокруг. — Идёт дождь, а ты ведь знаешь, что это значит?

Конечно знаю, глупо не заметить огромное количество энергии аспекта Воды, рассеянной вокруг. Но это не имеет значения, техника готова. Удалось создать за самое короткое время, да ещё и уклоняясь от чужих атак. Нет причин не гордиться собой.

Глаза Тайко остановились на светящейся сфере, а губы скривились в презрительной усмешке:

— Ну-ну, и что ты собираешься с этим делать? Бросишь в меня? — он захохотал и раскинул руки в стороны. — Давай! Швыряй изо всех сил!

— Раз уж ты настаиваешь, — пробормотал я и запустил в него Прикосновением Бури. Пусть он и красный пояс, но не думаю, что устоит перед её силой.

Тайко не двинулся с места, его безумная ухмылка, обнажившая жёлтые зубы, застыла на лице. Стоило сфере достигнуть его как сверкнула вспышка света и раздался взрыв. Пришлось прикрыть глаза ладонью, услышав визг дробящегося камня и, как надеялся, раздираемого человека.

Когда, наконец, сморгнул пятна с глаз, ожидал увидеть пустое место, где когда-то стоял ненавистный враг. Возможно, несколько окровавленных лоскутков ткани и потроха, но никак не Тайко, стоявшего совершенно невредимым, укрытым светящимся голубым куполом. Хаскр! Ублюдок знает защитную технику!

Два водяных клинка полетели мне навстречу, в мгновение ока преодолев расстояние между нами. Я бросился в сторону, но слишком поздно понял, что тот предугадал мои движения. Один из серпов ударил прямо в грудь, проделав дыру и выйдя со спины.

Я тяжело приземлился на бок, чувствуя, как предсмертная агония пронзает тело, когда из открытой раны хлынула кровь. Лезвие прошло сквозь кожу, мышцы, рёбра, как будто те были сделаны из бумаги.

Хорошо хоть позвоночник не перебил, не вовремя подумал я. Да и с такой-то раной не выжить. Задыхаясь, перевалился на спину и сквозь пелену дождя и крови с трудом разглядел подошедшего Тайко.

Я попытался пошевелиться, но взвыл от боли, когда тот с треском врезал по изломанным рёбрам, отбросив меня в сторону.

— Не думай, что позволю легко умереть, мусор! Не после всего того, что пришлось из-за тебя пережить.

Не удержавшись, заорал, когда он ударил ногой сверху вниз по груди. Следующий удар опять отбросил меня в сторону, заставив несколько раз перекатиться. Кашляя и хрипя, я лежал на боку, когда враг приблизился снова. Его нога взметнулась вверх и ударила меня по голове, отчего раздался отчётливый треск и перед глазами появились всполохи белого и красного. Но, когда он замахнулся в очередной раз, я поймал её, застав ублюдка врасплох и повалив его. Я чувствовал, как скрежещут кости в груди, голова кружилась от потери крови и, казалось, вот-вот расколется. Тем не менее заставил себя сосредоточиться и выйти за собственные пределы понимания техники Прикосновение Бури, чтобы успеть создать её как можно быстрее. Прозрачная сфера сорвалась в тот момент, когда Тайко поднялся на ноги.

— Похоже, ты промахнулся, отброс.

— Нет, — прохрипел я, кашляя кровавой пеной.

Тайко медленно повернулась на месте, когда в ночи раздался громкий треск. Высокий каменный шпиль, стоявший позади него, начал падать. Такое не пережить краснопоясному, и неважно, владеешь ты защитной техникой или нет.

Тэнговец повернулся, чтобы бежать, но был схвачен мною и снова повален на землю.

— Отпусти, урод! — заголосил враг.

Тайко барахтался, его локоть несколько раз зацепил меня, но я не ослаблял хватку.

Настал мой черёд смеяться и радоваться! Хоть чего-то да добьюсь! Избавлю мир от Тэнга Тайко! Надеюсь, Небеса зачтут мне это благое деяние!

Шпиль рухнул, перекрыв единственный пронзительный крик. Потом всё стихло.

Глава 19

Кейхас бежала так, как никогда прежде. Её силуэт размывался, скользя тенью с немыслимой скоростью, и всё благодаря преодолению новой ступени. Различия между оранжевым и жёлтым не были похожи ни на что, что она могла себе представить. Её средоточие и меридианы гудели от переполнявшей их эссенции. Она также чувствовала высшую форму внутренней энергии — ци.

Но сейчас её мысли были заняты совсем другим: догнать Акарата. Девушка отставала и должна была поспешить. Юноша стал удивительно искусен в сокрытии собственной ауры, и трудно было встать на его след. Ей повезло — натолкнулась на разбитый неподалёку лагерь, где встретила двух чужаков. Стоило припугнуть их жестокой расправой, как оба сознались, что пришли сюда из долины Тысячи Ручьёв и принадлежат к клану Тэнг, а их предводитель отправился за её другом.

Как только она услышала это, ей не составило труда встать на след Тайко и помчаться за ним, в душе опасаясь худшего, ведь именно этот парень издевался над её другом. Учитывая фору и скорость Зормы, сложно будет догнать их.

В какой-то момент Кейхас была вынуждена замедлиться, чтобы восполнить потерянную от использования техники движения энергию. Она понимала, что Акарат, и так находясь на грани погибели, столкнувшись со своим смертельным врагом, будет безрассуден и пойдёт на что угодно, лишь бы убить его. Жаль, дед, будучи традиционалистом во всём, что касается обучения, так и не объяснил ему, как перейти на красный пояс. Тогда бы его шансы на победу возросли.

При воспоминании о старике душу девушки обуяли вперемешку гнев и тоска. Она так и не станет главой семьи, как настаивал Оводаи Комацу, не принесёт ей славу и почёт, достигнув жёлтого пояса в столь раннем возрасте. Может быть, она когда-нибудь вернётся с Акаратом, и дед простит его, поймёт что заблуждался на его счёт. Ведь он такой милый юноша. Самый лучший из всех, что она встречала. Он не обладал надменным высокомерием, присущим большинству идущих, не ставил себя выше других и, главное, был искренен. У неё не было друзей, ни сейчас, ни когда-либо раньше — дед никогда не давал достаточно времени, чтобы завести их. Даже сам отправляясь надолго по делам, он всегда посылал её на задания. Время, проведённое на тренировках с парнем, было одним из лучших за все последние годы.

Кейхас бежала весь день до самих сумерек. Над головой прогремел гром, небо потемнело и вскоре пошёл дождь. Она чувствовала, что приближается, её духовное чувство было сосредоточено на следе голубой энергии впереди. А потом он внезапно исчез.

Резко остановившись, она начала лихорадочно искать отпечаток ауры Тайко, но из-за хлынувшего ливня это никак не удавалось. Она крутилась из стороны в сторону, напрягая зрение и слух в попытке уловить отзвуки схватки, но всё что слышала — мерный перестук дождя по камню.

Сердце болезненно защемило в груди, стоило представить беспомощного Акарата, избиваемого врагом или победившего, но умирающего от ран. Ведь он не сможет инициировать испытание на красный пояс.

Громкие всплески привлекли её внимание, она повернула голову в ту сторону и увидела огромного зверя, несущегося ей на встречу. Девушка вскинула руку с боевым шестом, но существо оказалось Зормой, и посох занял своё место на спине.

Генетта подбежала прямо к ней, возбуждённо подпрыгивая и толкая головой.

— Пойти за тобой? — догадалась Кейхас, когда та вцепилась в рукав её халата и начала дёргать за собой.

Генетта отпустила мантию и кивнула. Девушка заметила разум, блеснувший в её глазах и внезапно с удивлением поняла, что Зорма когда-то успела подрасти на две ступени.

Она отвлеклась от собственных мыслей и не колеблясь помчалась за зверем. Дождь хлестал по лицу и телу, пронизывая до костей. Казалось, что ливень только усиливался по мере того, как они продолжали бежать, но Кейхас едва замечала это. Её чувства были обострены, она искала впереди любые признаки присутствия друга.

Затем она почувствовала дрожь земли и следом хлопок взрыва. Она не видела техник Акарата, но прекрасно знала с каким звуком они срабатывают. Ни один аспект не сравнится с этим по громкости.

Она прибавила скорости, переходя на следующую стадию своей техники движения. Эссенция стала стремительно убывать, она была рассчитана на работу с ци, но девушка только овладела жёлтым поясом и пока не укрепила каналы для этого. Её тело мерцало, сила бурлила в мышцах, костях и связках. Она знала, что сможет выдержать эту технику ещё всего несколько секунд, прежде чем средоточие полностью опустеет.

Наконец, она увидела, что искала: один из каменных пиков рушился, а прямо под ним замерли две фигуры. Она почувствовала, как сердце ёкнуло, когда поняла, что у неё лишь несколько вдохов, прежде чем те будут раздавлены. Теперь дождь больше не мешал, и девушка видела, что один из противников выглядит сильно избитым, хотя его средоточие сияло с блеском. Второй был почти пуст, хотя выглядел почти невредимым. Тайко пытался убежать, но Акарат успел повалить его на землю. Идиот собирался геройски погибнуть!

— Ты будешь у меня в долгу за это, — пробормотала она, переходя на третью стадию техники движения, чего не рекомендовалось делать до обретения Благословения Земли.

Девушка шла на огромный риск. Это сжигало разом всю эссенцию, даруя огромную скорость, но при этом могло разорвать тело.

Камень разлетелся на мелкие осколки под её ступнями, капли дождя, казалось, падали в замедленном темпе. Она в мгновение ока сократила расстояние между собой и Акаратом и, подсунув руку ему под грудь, вздрогнула, закричав, когда собственные мышцы начали рваться. Кейхас ощутила, как каменный шпиль коснулся её волос, когда она выскользнула вперёд, увлекая друга за собой.

Она сильно ударилась о землю, когда средоточие иссохло, и перекатилась несколько раз, прежде чем остановиться. Её грудь вздымалась, а тело пульсировало от боли. Как бы ей ни хотелось полежать и отдышаться, девушка знала, что товарищу осталось жить считанные мгновения. Если… если он ещё жив.

Перевернувшись на живот, девушка нашла взглядом Акарата, лежащего лицом вниз в паре чжаней от неё. Его тело было сплошным окровавленным куском мяса и костей. Она также видела, что и Тайко, которого держал друг, наполовину торчал из-под рухнувшего шпиля. И хотя тот всё ещё был жив, Кейхас знала, что ему недолго осталось жить в этом мире.

— Акарат, ты должен проснуться, — встряхнула она друга. — Очнись! — закричала девушка, ударив его по лицу, видя, что тот никак не хочет приходить в себя.

Она почувствовала, как тело того начало шевелиться, и снова влепила пощёчину. Он кашлянул, сплёвывая кровью и замарав её.

Он жив! Значит, есть шанс спасти его!

* * *

Я попытался отстраниться от чего-то назойливого и снова вернуться в тепло и забытьё беспамятства. Мир наполнен болью и страданием. Зачем возвращаться?

— Акарат!

Услышав, как кто-то окликнул по имени, хотел огрызнуться и послать подальше, чтобы не мешали спать. Но не успел, наглец никак не хотел угомониться и вновь резко ударил по лицу.

Да кто там никак не успокоится?!

Затуманенному разуму потребовалось несколько секунд, чтобы очнуться. Стоило попытаться набрать полную грудь воздуха, как поперхнулся, закашлявшись кровью. Боль стала острее, но я изо всех сил старался оставаться в сознании.

— Хорошо, что ты очнулся! — раздался над головой взволнованный голос.

Непомерным усилием воли открыл глаза и не сразу, но узнал свою спасительницу:

— К-кекх-хас? — нечленораздельно прокаркал в ответ.

— Не пытайся говорить, просто слушай, — торопливо сказала та, — Сожми руку, если понял, — произнесла она, беря меня за ладонь.

Я снова закашлялся, боль пронзила тело, но всё же сжал её кисть. В этот момент к нам подбежала Зорма и ободряюще лизнула меня в лицо.

— Чтобы появились тории, ведущие к искусу на красный пояс, ты должен найти собственную стезю. Аспект Силы — только основной путь, те, кто добираются до жёлтого пояса, могут идти ответвлениями от него, сворачивать на другие тропы. Но определить её нужно сейчас, в самом начале. Итак, ответь на вопрос: что означает для тебя аспект Силы? Не говори вслух, просто подумай об этом, и если стихия сочтёт ответ достойным, то допустит к испытаниям.

Несколько мгновений смотрел на подругу, вяло соображая, чего она от меня хочет. Так вот значит, что отделяло меня от красного пояса? Такой простой вопрос?

Хотел было прогнать эссенцию по каналам, чтобы очистить разум и унять боль, но та отказывалась повиноваться. Зрение начало меркнуть… Но резкий удар по лицу вернул в мир.

— Давай, Акарат! Думай! Что значит для тебя твой Путь? — снова настойчиво спросила Кейхас.

Подруга пришла и спасла меня от смерти, показывая, что ей не безразлична моя судьба. Я должен постараться ради неё. Показать, что её жертвы не напрасны. С тех пор как обрёл силы и стихия одарила меня, я много размышлял о том, каков мой Путь. И если поначалу полагал, что это — просто не допустить впредь собственной слабости, не дать себя в обиду и отомстить Тэнг; то чем больше медитировал, тем лучше понимал, что это глупо и мелочно.

Свобода. Гордость и непреклонность.

Вот то, чего мне не хватало всю жизнь. Свобода выбора того, что и когда делать. Свобода идти туда, куда хочу, и делать то, что сам хочу: совершать собственные ошибки и открытия, жить по-настоящему. Не сгибаться перед каждым встречным и не унижаться, безвинно прося прощения.

Дрожь пробежала по телу, когда осознал это, и ощутил то же самое чувство единения, как когда впервые соприкоснулся с аспектом Силы во время испытания.

Красные врата проявились в воздухе на удалении десятка шагов от того места, где лежал.

— Прости за это, — извиняющимся тоном произнесла Кейхас.

Прежде чем успел спросить, что она имеет в виду, та подхватила меня, оторвала от земли и швырнула прямо промеж алых створок. Дуром крича от боли пролетел сквозь портал и приземлился с другой стороны, упав лицом вниз в неширокую реку.

Наглотался воды, но тут же вынырнул, хватая ртом воздух. В пару гребков достиг песчаного берега и тут же повалился на спину. Боль медленно отступила, за ней ушли жжение и зуд, охватившие тело, как только попал сюда. Взглянув на себя я понял, что исцелён. Ощупал себя руками, ища раны, но они исчезли!

Невдалеке находилась опушка леса, и ближайшие деревья срослись, странно напоминая арку. Туда-то я и направился. Не знаю, как здесь всё устроено, но, думаю, надо завершить испытание поскорее. Стоило подойти ближе, как увидел широкую тропу, по которой и пошёл дальше.

Ступая по дорожке, вскоре начал различать знакомые места, и сделав ещё десяток шагов понял — это лес рядом с деревней Тэнг в долине Тысячи Ручьёв. А этот путь — именно тот, которым я шёл от озера к Обители в день, когда моя судьба переменилась навсегда.

— Ты долго добирался, отброс, — крикнул Тайко.

— Прошу, примите мои извинения, уважаемый Тэнг Тайко, — сказал тот другой я, согнувшись в поклоне, — виноват, что доставил неудобство, не знал, что ждёте меня.

Точно! Тот самый день! В этот момент на моего призрачного двойника напали и затащили в подземелье. Я почувствовал, как закипает кровь, и рванулся вперёд, чтобы вмешаться. Только когда выскочил на поляну, там никого не оказалось, и потому, развернувшись, помчался к Обители.

Пока бежал, пейзаж вокруг вновь изменился, открыв другую картину из прошлого: как Тайко с прихвостнями тащат меня в самую глубь на растерзание зверям. Как ни пытался, нагнать их не мог и вскоре вновь увидел, как мне с тошнотворным хрустом ломают ноги и оставляют умирать.

Гнев и ярость клокотали в жилах при звуках смеха врага, эхом разносящегося по проходам, туннелю, и я прибавил скорость, ворвавшись в пещеру.

В течение нескольких часов воспоминания-иллюзии мелькали передо мной, открывая картины прошлого: сражения с крабами и крокодилом, предсмертная агония после убийства двух тэнговцев в деревне братства Искр Льда, побег от чудовищных баранов, чудесное спасение благодаря Комацу от когтей и клыков пумы.

Каждый раз я должен был умереть, но чудом оставался жив. Не мастерство, не сила духа, нет, голое везение и стечение обстоятельств помогали выжить. Даже сегодня, всё было за то, что я умру, и, если бы не Кейхас, так бы оно и было. То, что стою здесь и сейчас — только её заслуга, не моя.

Когда перед глазами появилась сцена схватки с Тайко, я почувствовал, как сердце быстрее забилось в груди. Аспект Силы словно говорил со мной, со средоточием-душой. Он не одобрял моего поведения, игры в прятки, уклонение, слабость.

Громыхнул гром, и с неба полился дождь.

— Решил перестать убегать? — раздался знакомый голос слева. — Ты выглядишь удивлённым, отброс! — сказал Тайко выныривая из темноты и бросаясь на меня с умопомрачительной скоростью.

Только теперь понял, что началось настоящее испытание. Стихия показала все случаи, когда я выживал из-за вмешательства других. Но сейчас аспект казался гордым; ему не нравилось проигрывать и убегать, и он призывал сражаться или умереть.

Ну что же, этот ублюдок дважды почти убил меня, третьего раза не будет. Эссенция хлынула по каналам, покорная моей воле, и я рванул к нему и, на ходу уклонившись, пробил боковой в челюсть.

Выброс эссенции сотряс лицо Тайко, отбросив того в сторону. Но я не закончил. Догнав урода, впечатал ему коленом в грудь и, схватив за волосы, добавил вторым по носу. Четвёртый удар пришёлся локтем сверху, а пятый — кулаком под челюсть, отправив того к ближайшему дереву. Техника Крушение Пятого Предела набирала обороты.

Однако голубоватый щит, возникший вокруг тела Тайко, не дал завершить начатое. Чуть кисть не сломал.

— У тебя был шанс, мусор, и ты его упустил, — прорычал Тайко, вытирая сочащуюся изо рта кровь, создавая два Искрящихся серпа и швыряя их в меня.

Я отскочил в сторону, перекатился и почувствовал, как те ударились о камень. Вместе с этим пришло постоянно растущее чувство неодобрения и разочарования, исходящее от аспекта, стоило начать прятаться от атак.

Что же делать? Силы и скорости не хватает, а тело не выдержит даже одного попадания, ведь ни одна защитная техника мне не известна. А может, как в тот раз, пик на него обрушить? Почувствовал мгновенное осуждение аспектом, граничащее с гневом, стоило подумать об этом. Стихия считала подобное проявлением трусости, неподобающим своим адептам.

— Хаскр! — выругался, получая одним клинком по бедру, а другим по руке. В конце концов, это испытание на красный пояс. Но что, если он даётся не за победу, а раньше.

Мысль была корявой, но я ощутил её некую «правильность». Словно приглядывающая за искусом стихия одобряет.

— Возвысься… — это слово донеслось будто принесённое ветром, а с ним пришло понимание того, что нужно сделать: втянуть и сжать всю накопленную эссенцию и выплеснуть наружу.

Пик рядом раскололся, и в воздух полетели камни. Но у противника не должно быть столько силы! Тайко был слабее! Видимо, не в испытании. Тот стоял по другую сторону и совсем не походил на себя прежнего: выше, массивнее, объятый демоническим красным ореолом и с полудюжиной Искрящихся серпов рядом.

— Некуда бежать и негде спрятаться, отброс. Пришло время избавить мир от тебя! — и он запустил в меня водные клинки.

Он прав. Хватит отступать. Я повернулся лицом к приближающимся серпам со спокойной уверенностью. Сделал последний глубокий вдох, и мир вокруг, казалось, замедлился. Усилием воли сжал эссенцию в средоточии до предела и тут же вытолкнул обратно. Экстракт разрушил стенки средоточия и накрыл меня сферой сгустившейся энергии аспекта. Стенки этого серого «пузыря» стали вращаться всё быстрее и быстрее, а раны начали затягиваться. Ощущал, как новообретённая сила наполняет каналы, тело, как обостряются чувства и рефлексы. Эссенция закружилась ещё быстрее, сгущаясь и смыкаясь вокруг, и, наконец, коснулась кожи. Вместо ощущения жжения, которого ожидал, энергия просто погрузилась обратно в средоточие, ярко пульсируя.

Но на этом всё не закончилось. Я чувствовал, что могу больше… Потянувшись к нему, толкнул так сильно, как только мог вообразить. Средоточие трижды быстро расширилось, раздвигая свои пределы, и наконец замерло, гудя от напряжения и сияя намного ярче, чем прежде.

— Красный пояс, третья ступень. Уже что-то.

Я чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда в голове как ни в чём не бывало, зазвучал голос духа.

— Луолан? Это… ты? — спросил, чувствуя, как перехватило горло.

— А что? Ты завёл себе ещё одного духа-друга? Пригнись!

— За…

Мда. Боевого опыта у меня, конечно, никакого. Напрочь забыв, где я и чем занят, замер, любуясь алым поясом с тремя оранжевыми насечками. Внезапное появление Луолана и его предупреждение тоже не особо помогло, и теперь Искрящиеся серпы были всего в нескольких ладонях от лица.

Не успев увернуться, вскинул руки перед собой в блоке, циркулируя эссенцию по меридианам, чтобы усилить их. Та бросилась повиноваться, словно сама того желала, и, казалось, стала ещё чище. Полудюжина клинков врезалась в руки, отбросив меня на несколько шагов назад и оставив неглубокие порезы.

— Поразительно. Этот слабак смог тебя поранить, — не стал отмалчиваться дух.

Он был прав. Тайко был всего лишь обычным красным и не должен был причинить вреда. Наверно, как и думал раньше, испытание усилило его.

— Луолан, рад, что ты вернулся. Но как ты вообще пробудился и оказался в испытании? Вроде ты говорил, что такое невозможно?

— Хм, честно говоря, не знаю. Последнее, что помню, как играл в го…

— Чего?! В го играл? — нелегко было говорить и сражаться одновременно, но пока удавалась жёстко отбивать все атаки Тайко, используя приёмы уцзу и не боясь смертельно пострадать.

— Да, со старой золотистой обезьяной. Ты представляешь…

— Ладно, давай потом поговорим, надо закончить одно дельце.

Мысленно говоря с духом, сам сближался с противником, который никак не мог угомониться: всё выкрикивал всякие гадости в мой адрес и пытался исполосовать водными клинками.

Скользя по размокшей земле, резко затормозил, отбросил руку Тайко в сторону и нанёс собственный удар прямо тому в скулу. Выплеск силы, прозвучал оглушающе и отбросил противника к ближайшему пику. В изумлении уставился на свой кулак, потрясённый количеством высвобожденной одним ударом энергии. Противник сполз по скале на землю, его глаза пылали яростью.

Не давая ему возможности подняться и вновь использовать дистанционные техники, сам бросился в атаку. Тайко всё же успел вскочить и широко замахнулся, я же принял удар на блок, нырнул под замах другой руки и пробил ему сокрушительный в ухо. Вторая рука, метнулась словно змея за добычей, сложенные особым хватом пальцы, впились Тайко в горло. Тот попытался глотнуть воздуха, но я ещё не завершил приём. Пальцы сомкнулись на шее врага, впиваясь в гортань. Затем, одним сильным рывком, разорвал ему глотку. Оводаи Комацу гордился бы своим учеником.

Прикосновение Бури проявилось в ладони чуть ли не мгновенно и следом вбил ему её прямо в глотку, следом нанеся мощный пинок прямой ногой в грудь. У тэнговца не было ни шанса, техника поглотила его, превратив тело в облако кровавого тумана.

— Ну как-то так, — сказал я, отряхивая руки и ещё несколько секунд глядя перед собой, испытывая странное недовольство оттого, что так и не убил сам настоящего Тайко, и остальные враги по-прежнему живы.

Ну что же, приключения только начинаются.

— О, ничего себе. Ты действительно стал намного сильнее, — сказал Луолан, едва немного расслабился. — Если правильно угадал, тебе уже давно не грозит опасность оттого, что моё присутствие уничтожит твоё тело. Когда тебе удалось избавиться от всех нечистот? Думал, придётся ждать жёлтого пояса.

— Точно? И тебе смерть не грозит?

— Ага, похоже на то. Выходит, наше совместное путешествие продолжается.

Надеюсь, и память его пропадать не будет, подумал про себя, шагая к появившимся вратам.

* * *

Оводаи Комацу наблюдал, как Акарата, вышедшего в мир из испытания, встречает его своенравная внучка и генетта. Красный пояс с тремя оранжевыми полосами был затянут вокруг окровавленного и разорванного халата практика боевых искусств.

Даже сейчас он чувствовал, как растёт сила в средоточии парня, тот был близок к тому, чтобы снова продвигаться выше по Небесной Лестнице. Старик ожидал подобного. Эссенция из бассейна оказывала такое воздействие на одарённого, особенно если тот обладал высокой совместимостью с аспектом. И из всех идущих путём Силы, встреченных им за долгую жизнь, у него был только один другой ученик, имевший единение со стихией как у Акарата.

Он нахмурился, вспомнив свой провал. Настоящую причину, по которой умер его сын, и почему он так отреагировал на обман юноши. Старик не думал, что Эдельтайя Акарат сделает что-нибудь, что причинит боль внучке, но, с другой стороны, он не ожидал и, что Орочи отвернётся от своего лучшего друга.

Сам во всём виноват… Будь я намного бдительнее, сумей вовремя разглядеть… догадаться…

Комацу заставил мысли резко остановиться. Нет никакой пользы в копании в прошлом и построении предположений из «если». Он потерпел неудачу, и сын поплатился за это.

Старый мастер наблюдал, как юноша с девушкой разговаривают, читая их разговор без особых усилий, даже с такого расстояния. Он был вынужден держаться довольно далеко, так как восприятие Кейхас увеличилось вместе с её Возвышением. Впрочем, человеку его уровня развития было легко видеть и подслушивать даже на расстоянии в пару ли.

Они обсуждали, что делать дальше. Внучка не хотела покидать ущелье Гроз. Несмотря ни на что, клан оставался для неё очень многим. Акарат согласился остаться на некоторое время, чтобы продолжить Возвышение в богатой его аспектом среде и держаться поближе к своему старому клану, который он намеревался уничтожить.

Старик не спускал с них глаз, даже когда они направились к дальней заставе, на границе территории Оводаи, а значит он всё сделал правильно. Как бы ему ни было больно, но он не зря спровоцировал внучку, зная, что та поступит наперекор, и покинет эти земли, а значит меньше шансов, что пострадает в грядущей войне. И хоть Комацу отругал и выгнал Акарата, он знал, что с ним, его спокойствием, рассудительностью и талантом, ей будет лучше, пусть тот пока и слишком слаб, чтобы защитить её.

Внезапный, сильный порыв ветра потряс шпиль, на котором он стоял, мантия заколыхалась, открыв голубой пояс с единственной синей насечкой.

* * *

Я спрыгнул со спины Зормы, когда та остановилась у ничем не примечательного каменного пика. Если бы Кейхас не сказала, никогда бы не догадался, что внутри скрыта приграничная застава её клана. Когда предположил, что там может быть патруль, она успокоила, сказав, что та давно используется не по назначению, а скорее, как склад и место отдыха.

До этого уговорил подругу и мы наведались к тому месту, где она видела близнецов, но их там уже не было. Нас ждали лишь обрывок халата, потушенные угли костра и отпечатки лап какого-то трёхпалого существа перед входом в пещеру, где те устроили лагерь. И поиск аурного следа ничего не дал.

Тайко ещё дышал, когда подошёл ближе. Но я не стал его добивать или что-нибудь говорить. Пусть помучается перед смертью, ощутит, каково это — чувствовать себя беспомощным, когда жизнь по капле утекает из тебя.

— Значит, девушка знает, где находится Жгучая Птица? — в сотый раз спросил Луолан, пока та, о ком он говорил, приложила светящуюся ладонь к стене шпиля.

— Нет. Она знает, кто он, но его не видели уже десятилетие. Говорит, что тот объединился с другим кланом и развязал войну с кланом Оводаи.

— Интересно. Давай присоединимся. Нападём и убьём его!

Я только покачал головой, не удостоив Луолана ответом. Тот, не замолкая настаивал сразу же отправляться мстить своему обидчику. Уже начинаю жалеть, что дух пробудился.

— Обещал, что убью, и убью, — прервал болтовню Луолана, — но отправлюсь за ним, только когда буду уверен в победе.

Дух не успел ничего ответить, в пике проявился контур двери, и Кейхас позвала нас с генеттой внутрь. В очередной раз глянул на пояс на своей талии. Тело казалось легче и сильнее, чем прежде, средоточие ярко пылало от переполнявшей эссенции, которую я непрестанно втягивал из окружающего мира и очищал, прогоняя сквозь выжженный узор меридианов. Надеюсь, подруга поможет разработать техники движения и защиты. Нужно будет усерднее тренироваться и заниматься Возвышением.

Внутри оказалось гораздо просторнее, чем казалось снаружи. Как сказала подруга, кто-то из их клана достиг больших высот в познании аспекта Земли и умел проделывать такие фокусы.

Кейхас продолжала идти, направляясь из большей комнаты в меньшую. Зорма развалилась в первой. Я оставил ей чашку с водой и, почесав за ушком, оставил отдыхать. Пройдя следом за девушкой очутился в кухне, посреди которой стояли пыльный стол и пара стульев. Дальше виднелись спальни с кроватями и кладовки.

Наскоро перекусив и в очередной раз поблагодарив Кейхас за спасение, плюхнулся в одну из коек, оставив рассуждения о том, что нам делать дальше, на потом. Позже решу, оставаться здесь или пробираться дальше на север, в земли братства Полуденных Клинков. По словам девушки, те контролировали громадную территорию и давали приют всем талантливым идущим, принимая их в свои ряды.

Вздохнув, сунул руку под мантию и вытащил сверкающую монету, которую так давно получил от странного незнакомца. Я всё ещё не был достаточно силён, чтобы использовать её, но время от времени пробовал. Перекатывая монету между пальцами, попробовал направить в неё эссенцию. Тот человек говорил, что она превратится в оружие, наиболее мне подходящее.

Всего на один вдох вокруг кисти замерцал серебристый свет, очерчивая нечто похожее на перчатку, прежде чем жгучая боль в руке заставила прекратить и снова спрятать монету за пазуху. Но в этот раз она немного изменилась. На оборотной, прежде гладкой стороне словно из-за туч проглянуло солнце. Знать бы ещё, что это значит.

Перевернувшись на другой бок, сладко задремал, впервые за долгое время довольный собой и собственной жизнью.

* * *

Тэнг Тайко лежал под каменным шпилем, и кровь лилась из его раздавленного тела. Он уже давно не чувствовал конечностей и чудо, что вообще до сих пор оставался жив. Над головой беспрерывно сверкали молнии, хотя буря уже давно прошла, освещая ущелье Гроз короткими вспышками. В беспамятстве он гадал о том, как смог проиграть этому отбросу Акарату.

Хрипя, он сделал вдох и, моргая от внезапного света, попытался отвернуться. Свет резал глаза, а он так устал. Тень упала на его лицо, и голос, который он смутно узнал, прозвучал над ним.

— Дважды я спасал тебя, — сказал Жгучая Птица, глядя сверху вниз своими нечеловеческими глазами, — наверно, ты хочешь, чтобы я спас твою жизнь и в третий раз?

Слёзы полились по глазам Тайко, он пытался что-то сказать, но лишь хрипел, поэтому просто кивнул.

— Ты слабак, что заслуживает лишь смерти и способен только пойти на корм.

Глаза Тайко расширились, когда тень над ним, казалось, стала расти, пока не заслонила собой сами Небеса. Последним, что он услышал, прежде чем боль заставила сознание покинуть разум, был тошнотворный звук рвущейся плоти и хрустящих костей.

Интерлюдия

Ен Джинхо, лидер клана Джинхо задумчиво сидела, подобрав под себя ноги в своей комнате. Подложив под колени тонкую подушечку и воскурив благовония, она отрешилась от мира и занималась Возвышением. Зелёные нити стихии Ветра пронизывали воздух и исчезали в её средоточии, чтобы пройти по каналам и преобразоваться в ци.

Обычно она посвящала медитациям утренние и вечерние часы — самое благоприятное время для её аспекта, но сегодня был очень сложный день, и ей наверняка понадобятся все силы.

Лёгкий стук в дверь прервал спокойное состояние, и она резко открыла глаза, раздражённо произнеся:

— Войдите.

Дверь скользнула в сторону, открыв её внука Юонга.

— Прости за беспокойство, бабушка, — сказал он, низко кланяясь.

Та молча отмахнулась, жестом приглашая войти.

— Если бы действительно сожалел, то не решился бы меня побеспокоить. Говори.

Мужчина, выглядя смущённым, прикрыл за собой дверь и, скрестив ноги, уселся напротив пожилой женщины. Он открыл рот, потом снова закрыл его, нервно теребя зелёный пояс на талии. Юонгу не было и тридцати, так что достижение им этого ранга свидетельствовало о хорошем таланте. Давно в Джинхо не рождалось по-настоящему одарённых людей, отчего они считались слабейшими в ущелье Гроз и были самым малочисленным кланом.

Сама Ен Шёпот Бури, будучи Почтенным Предком, носила голубой пояс с одной синей насечкой. Но она была уже стара, возглавляя клан почти триста лет. Годы, душевные и телесные раны терзали её, и женщина понимала, что ещё пара лет и её время придёт. Юонг был надеждой на будущее, так как ни один из её пятерых сыновей не был достаточно талантлив, умён и ответственен, чтобы передать ему правление кланом после её смерти.

Как бы то ни было, Юонг пока не был готов, и по этой причине она согласилась на встречу.

— Ну? — нетерпеливо спросила Ен, поторапливая внука.

— Прости, что так говорю, — сказал молодой мужчина, собравшись с духом, — но не думаю, что хорошая идея — принимать этих посетителей. Ты — глава клана, и если что-то случится…

Женщина подняла руку, заставляя собеседника замолчать на полуслове.

— Вздумал оспорить моё решение?

— Конечно, нет, просто…

— Тогда поверь, что так будет правильно. А теперь ступай. Скоро прибудут гости, и до их прихода мне хотелось бы побыть одной в тишине и покое.

Юонг выглядел так, словно хотел поспорить. Но, в конце концов, встал, почтительно поклонился и вышел из комнаты, не сказав больше ни слова. Когда дверь закрылась, Ен тяжело вздохнула, прекрасно понимая, что внук прав. Ей следовало отказать, но ей не оставили выбора.

Едва она прикрыла глаза и снова погрузилась в медитативный транс, как вновь раздался стук в дверь. На этот раз внук пришёл не один.

Нацепив на лицо маску равнодушия, женщина произнесла:

— Войдите.

Створки скользнули в сторону, явив бледного Юонга, изо всех сил старающегося скрыть свой страх. Повинуюсь кивку бабушки, он отошёл в сторону, жестом приглашая зайти внутрь пришедших с ним, сам же выйдя и прикрыв за собой дверь.

Первым в комнату вошёл Хонг Ван, седеющих мужчина средних лет, лидер клана Хонг, третий по силе среди глав кланов ущелья Гроз. Он первым склонил голову, приветствуя хозяйку несмотря на то, что на голубом поясе красовались три насечки, и, дождавшись ответного кивка, уселся на пол.

При виде второго посетителя, высокого, несуразного и нескладного, в душу Ен прокрался страх. Облачённый в просторные чёрные штаны и такую же рубаху, Жгучая Птица небрежно поправил синий пояс и, оглядев обстановку, вперил взгляд в сидящую напротив старуху.

— Ен Джинхо Шёпот Бури, я рад, что ты приняла моё предложение, — сказал он, подходя ближе и тоже садясь на одну из мягких подушек.

Ен хоть и понимала, что тот значительно сильнее её и не обязан соблюдать правила приличия и проявлять должное уважение к хозяевам, с досадой поморщилась и тоже не стала склонять голову, недовольно проворчав:

— Не обольщайся. Я просто согласилась на эту встречу и разговор.

Зрачки зверолюда слегка сузились, но тон оставался по-прежнему спокойным.

— А мне сообщили, что вы согласились присоединиться к нам, чтобы вместе навсегда сокрушить поганых Оводаи. Называя моих людей лжецами, ты оскорбляешь меня, как их лидера.

Большинство бы содрогнулись при этих словах и молили о пощаде, но Ен прожила долгую жизнь, и сейчас её больше волновала судьба клана, чем собственная.

— Так ты уговорил этого труса присоединиться к тебе? — кивнула она в сторону Вана, — Пустыми угрозами?

— Да как ты смеешь?! — тот вскочил на ноги и теперь стоял нависая над ней.

— Сядь, — сквозь зубы процедил Жгучая Птица, не сводя глаз с женщины, — у нас дружеская встреча.

Лидер клана Хонг пару вдохов успокаивал вспыхнувший гнев. Однако страх перед Императором, сидящим рядом, умерил его ярость, и он уселся обратно.

— Видишь? Не так уж трудно проявлять уважение, — продолжал Жгучая Птица, как будто ничего не произошло. — Уверяю вас, Ен, я пришёл сюда не угрожать, а услышать заверения в вашей преданности.

Глава клана Джинхо понимала, к чему тот клонит, но не собиралась сдаваться так легко, как Ван, пусть она и значительно слабее. Да и вся эта ситуация выглядела… подозрительно. Зверолюды и Оводаи никогда не ладили. Между ними случались разногласия, стычки, а порой и ожесточённые сражения, но никогда за её долгую жизнь не случалось ничего подобного. Никогда ещё ни один из четырёх кланов не вёл войны на уничтожение, желая полностью покорить остальные. Поэтому Жгучая Птица хотел заручиться поддержкой, их и Хонг. Хоть он сам и Оводаи Тэнгер — оба были Императорами, но в клане Оводаи было больше тех, кто носил гордое именование Почтенного Предка, тех кто смог достичь шестой ступени Возвышения.

Сильнейший клан в ущелье Гроз способен был в одиночку расправиться со зверолюдами. Их лидер был живой легендой, фигурой, настолько могущественной, что ходили слухи, будто он всё же шагнул за пределы седьмого ранга.

Даже если она покорится Жгучей Птице и вместе с Ваном выступит на его стороне, всё равно это не слишком усилит их альянс. Да и предавать старых союзников не в её правилах. Лидер зверолюдов загнал её в угол, оставив только один выход.

Выражение лица женщины ужесточилась, когда она приняла окончательное решение и выпростала одну руку из рукава мантии, делая сложный пас пальцами и позволяя ци влиять на колебания воздуха.

Почувствуй её собеседники в этом угрозу, намёк на желание напасть, тут же бы атаковали. Но она, зная, что не переживёт этой встречи, отправляла неуловимое для них послание внуку со своим последним приказом. Если ей суждено погибнуть, это не значит, что клан должен погибнуть вместе с ней.

— Тебя ввели в заблуждение, ЖгучаяПтица, — сказала Ен, и её лицо посуровело. — Я не клялась тебе в верности, а на эту встречу согласилась лишь из уважения. Никто не заставит отвечать меня любезностью на угрозы. Клан Джинхо не присоединится к вашему альянсу, так что прошу вас уйти.

Плечи Хонг Вана напряглись, когда сидящего рядом с ним внезапно окружило алое свечение, а Ен пришлось призвать все силы, чтобы оставаться спокойной, когда аура зверолюда заполонила комнату. Кровавый Полог — знаменитая техника её гостя.

Когда практик боевых искусств достигал пика голубого пояса и получал Второе Благословение Земли, он мог переходить на следующий уровень использования энергии. Ци заменялась чакрой. Это позволило идущему не только использовать более мощную и чистую форму энергии, но и свернуть с основного пути развития и торить собственный. Обретение синего пояса давало колоссальное понимание сути аспекта, немыслимое для остальных. Посему разница в силе между шестым и седьмым рангами во много раз больше, чем между третьим и четвёртым.

И хотя жёлтые пояса могли также начать осваивать собственные уникальные пути, это было лишь жалкой подделкой. Потому что, например, лишь освоив работу с чакрой на уровне постижения практик стихии Воды, идущий, мог начать работать со льдом, снегом, паром.

— Ты хорошо подумала, Ен Джинхо? — раздался клёкот Жгучей Птицы, а его фигура словно увеличилась в размерах.

— Не тебе определять мой путь, — ответила крохотная по сравнению с ним старушка, продолжая спокойно сидеть, — Ты можешь уничтожить моё тело, но тебе не сковать мой дух. Я поступаю так, как велит сердце, и это моя судьба.

Зрачки зверолюда расширились, а губы растянулись в оскале, обнажив нечеловеческие клыки.

— Достойно. Пусть так; возможно, твой преемник будет сговорчивее.

Обращение к Небес вспыхнуло перед Жгучей Птицей, аура соткалась в кровавую пелену, обрушилась на женщину и словно иссушила ту. Спустя миг тело Ен Джинхо Шёпота Бури пылью осыпалось на пол.

Юонг получил приказ бежать спустя пару вздохов после того, как посетители уселись рядом с ней. Он почувствовал неразрешимую тоску и боль утраты, но вбитое послушание заставило бежать прочь, призывая следовать за ним всех, кто находился в резиденции главной семьи.

Он предупреждал бабушку, что всё этим закончится, и предлагал собрать и увести народ заранее. Но они не успели, гости нагрянули слишком рано. Теперь им всем придётся бежать и искать убежище или попасть в рабство. Жгучая Птица был известен своей жестокостью, Юонг знал, что оставшимся членам клана предложат либо примкнуть к зверолюдам, либо погибнуть.

Да, Джинхо были слабейшим кланом, но славились своим упрямством и непоколебимостью. Они, скорее, умрут, чем примкнут к существу, убившему их бывшего лидера.

С кровоточащим от утраты сердцем Юонг должен был сплотить всех, кого только мог, и скрыться, покинуть ущелье Гроз, переждать войну кланов и вернуться или же устроиться в другом месте. Подальше от Жгучей Птицы.

Он также понимал, что не в состоянии спасти всех. Тяжёлая ноша для молодого главы клана.

— Что происходит?!

Мужчина повернул голову, заметив, больше сотни человек, бегущих за ним. Вопрос же задала его младшая сестра Лин. Хорошо, что она рядом.

— Жгучая Птица собирается убить бабушку. Она приказала немедленно уходить, — ответил он.

Обеспокоенность на лица тех, кто следовал за ним, сменилась испугом. Темп увеличился, теперь те тоже кричали, призывая остальных бежать.

— Что? — в ужасе воскликнула Лин. — Мы не можем её бросить! Мы должны вернуться!

Юонг знал, что промедление смерти подобно и дорога каждая секунда, и вздумай он пойти на поводу упрямой сестры, они все погибнут. Поэтому сделал единственное, что мог. Его рука метнулась вперёд, ударив Лин по затылку и заставив потерять сознание. Он подхватил её на руки, перекинул через плечо и не сбавляя шага продолжил бег.

Вырвавшись за пределы усадьбы, они, призывая остальных жителей деревни, устремились на север. Не успев удалиться и на пару ли, Юонг почувствовал, что дух его бабушки угас.

Он бросил последний взгляд через плечо, на то место, что некогда было его домом. За ним следовало всего несколько сотен членов клана из почти полутора тысяч обитающих в главном селении и пяти всего.

Печаль от утраты родного человека, мешалась с гневом на Жгучую Птицу и ощущением стыда за собственную трусость. Необходимость исполнить приказ Ен и понимание, что столько человек обречены на смерть или рабство, раздирали его душу. Как глава клана он обязан спасти как можно больше людей, но чувствовал себя никчёмным, неспособным спасти никого. Ветер подхватил и унёс одинокую слезу, сорвавшуюся из уголка его правого глаза.

Лин была в бешенстве от злости, когда пришла в себя через несколько часов. Она кричала, причитала и билась в истерике пока, наконец, не заснула.

Но утром они нашли лишь её холодное тело в луже собственной крови — девушка покончила с собой, не сумев смириться с бегством.

Несмотря на скорбь, испытываемую от смерти сестры, Юонг похоронив её, повёл своих людей дальше на север. Через три недели, когда они добрались до границ ущелья, их оставалось едва ли треть от первоначального числа. Люди гибли от голода, ран, когтей и клыков зверей и стычек с людьми Хонг и Жгучей Птицы. Привыкшие жить в спокойствии главной резиденции клана, они были не приспособлены и не подготовлены к суровым условиям дикой жизни.

Каждая смерть, каждая утрата словно забирала с собой часть рассудка Юонга. Те, кто несмотря ни на что, всё ещё следовал за ним, часто слышали, как он бормочет что-то себе под нос, а иногда срывается на приступы безумного смеха и криков.

Проснувшись однажды утром, он обнаружил, что оставшиеся члены клана исчезли без следа. Это стало последней каплей. Он потерял всё. И винить стоило во всём Жгучую Птицу.

— Он умрёт, умрёт, умрёт! — бормотал он, раскачиваясь из стороны в сторону, — Нет! Все в ущелье заплатят! Жгучая Птица, Хонг Ван! Даже Оводаи Тэнгер!

Спотыкаясь, одетый в лохмотья, шатающийся от голода, он шагнул на тропу Ветров. Узкий проход в скалах, ведущий в земли, лежащие за ущельем Гроз, которым он даже не знал названия. Бушующие потоки воздуха несли с собой песок и мелкие камни, раздирая одежду и плоть. Наконец, не в силах больше терпеть, Юонг сдался и рухнул на землю.

Он лежал понимая, что достиг предела. Сознание словно выдувалась бешеным ветром.

— Святые Небеса! До чего же жалкое подобие одарённого.

Голос, раздавшийся прямо над его распростёртым телом, вернул Юонга из беспамятства. Повернув голову, он тупо уставился на неясный силуэт, стоящий над ним, попробовал ответить, но лишь невнятно прохрипел.

— Не беспокойся, парень, — сказал мужчина, опускаясь на одно колено, — Мне близка твоя боль. Присоединяйся, и вместе мы отомстим врагам, уничтожим их.

Юонг склонил голову набок, мельком увидев тёмные волосы и горящие алым глаза. В них он разглядел родственную душу, ту же сокрушительную боль и печаль, а также намёк на безумие. Протянув руку, он слегка сжал его кисть. Мужчина ничего не сказал, но его алые глаза сузились, когда он улыбнулся, и это было последнее, что Юонг увидел перед тем, как отключиться.

* * *

Оводаи Тэнгер по прозвищу Поступь Моря, Император, лидер клана Оводаи, откинулся в мягком роскошном кресле. Несмотря на продолжающуюся войну между его кланом и альянсом, в который входили зверолюды, Хонг и остатки Джинхо, он не слишком беспокоился.

В этот солнечный и тёплый день он чувствовал себя расслабленным. В конце концов, какой смысл быть главой, если нельзя время от времени лениться?

— Уходи, — даже не потрудившись открыть глаза, произнёс он, обращаясь к посетителю и не желая, чтобы его беспокоили.

— Ты не можешь целый день просто валяться. Ты должен управлять кланом, — возмущённо воскликнула его сестра, размахивая перед ним стопкой свитков.

— Почему бы тебе самой не позаботиться об этом? — спросил он, прикрывая широкий зевок, и почувствовал лёгкий удар, когда сестра швырнула в него бумаги и те упали ему на голую грудь.

— Совет старейшин соберётся через час, и лучше тебе присутствовать при этом.

Сестра повернулась, чтобы выйти из комнаты, и он, наконец, приоткрыл один глаз.

— О, и ещё кое-что. Надень рубашку!

Тот лишь сладко зевнул и лениво отмахнулся от женщины. Та покраснела от негодования, высоко задрала нос и вышла из комнаты, хлопнув дверью, от чего та разлетелась вдребезги.

Тэнгер вздохнул, глядя на щепки и делая зарубку в памяти, поставить более прочную, чтобы не менять её каждый раз после визита Асэми. Особенно, учитывая то, что та заглядывала хотя бы раз в день, это становилось довольно дорогим удовольствием.

Он посмотрел на стопку свитков, лежащих на коленях, и со вздохом поднялся с удобного кресла. Бросив свитки на стол, он с хрустом потянулся, почёсывая седые волосы. Хотя на вид ему было не больше тридцати, он оставлял их такими, считая, что это делает его импозантным.

С тех пор как он достиг синего пояса почти семьдесят лет назад и получил Третье Благословение Земли, а с ним и идеальное тело, закалённое чакрой, время стало почти не властно над ним. Среднего роста, стройный и мускулистый, кареглазый и смуглый, он пользовался большим успехом у женщин.

Тэнгер протянул руку, схватил сине-белую мантию из весьма редкой и дорогой ткани, вышитой лучшими мастерами клана. Она одна стоила как десяток шестиранговых ядер. Его тяга к роскоши была ещё одним предметом раздражения Асэми, что приходилась ему единокровной сестрой по матери, прожившей удивительно долгую жизнь. Отчего она была младше брата больше чем на сотню лет.

Отец Поступи Моря умер вскоре после его рождения, оставив того на попечение матери. С самого раннего детства было очевидно, что мальчик исключительно талантлив, практически гений. Настолько, что предыдущий глава клана, назначил его своим преемником, когда он в возрасте двадцати пяти лет получил зелёный пояс. Асэми было чуть за восемьдесят, и она достигла пика зелёного пояса. Давно бы преодолела его, если бы меньше времени уделяла делам клана.

Он много раз говорил ей, что справится сам, а ей стоит заняться собственным Возвышением. Но та заявляла, что в таком случае клан развалится меньше чем за год, и была отчасти права.

Подавив очередной зевок, он принялся за разбор бумаг. Первый свиток был отчётом разведчиков, докладывающих о передвижении врагов. Быстро переходя от одного к другому, он отмечал важное, делая для себя пометки.

Список о потерях клана оказался последним и был слишком длинным. Читая его, он чувствовал, как внутри разгорается ярость. На мгновение у него возникло искушение покинуть территорию Оводаи и лично начать уничтожать зверолюдов. Но Тэнгер быстро успокоился. Покинув резиденцию, он оставит главное поселение без защиты. Не говоря уже о том, что лично прикончив слабаков, он тем самым развяжет руки Жгучей Птице, и тот сделает то же самое с его людьми. Кроме того, не в его манере убивать тех, кто заведомо не сможет защитить себя. До того дня, когда ему и лидеру зверолюдов придётся сойтись лицом к лицу, он останется здесь.

Тэнгер вздохнул, увидев последнее имя в списке. Хотя её смерть не была подтверждена, она пропала без вести и можно было с уверенностью предположить, что её больше нет среди живых. Глава клана потёр виски, понимая, что предстоящая встреча будет не очень приятной, особенно учитывая последние новости. Он ненадолго задумался о том, чтобы спрятаться и позволить Асэми пойти на встречу вместо него. Но, в конце концов, решил, что обязан девушке хотя бы этим.

— Такой чудесный день испорчен, — пробормотал он, глядя на выведенное аккуратным почерком имя: Оводаи Кейхас.

Глава 20

Испытывая трепет и возбуждение, я замер перед оранжевыми ториями — пропуском к предстоящему испытанию на следующий пояс. Жалкий калека полгода назад, без надежды стать одним из идущих, сегодня благодаря судьбе мне предстояло почти в двадцать один год пройти искус на третий ранг, шагнуть от ученика к мастеру. Даже Коэра, гордость клана Тэнг, могла бы позавидовать.

Потребовалось несколько недель, чтобы собрать и очистить эссенцию, необходимую для прорыва, и до сих пор с трудом верил в то, что удалось сделать всё столь быстро.

Кейхас советовала не спешить, говоря о том, что я пока не готов, но взвесив все за и против, уже примерно представляя чего ждать, осмелился рискнуть.

Ворота манили, и, сделав глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, вошёл внутрь, оказавшись окружённым темнотой, лишь дорожка под ногами мерцала серым. Стараясь оставаться спокойным, я шагал по тропинке, босыми ступнями отмеряя чжан за чжаном. Может, подруга права и, зная всего две техники, да владея приёмами из уцзу, не стоило сюда соваться?

— Долго отмалчиваться будешь? Мне скучно.

Я лишь фыркнул в ответ. Луолан совсем не походил на всемогущего духа Обители, которым представлялся раньше.

— Да? И как же тебя потешить?

— О! Хорошо, что спросил, для начала…

Попробовал отстраниться от бубнёжа друга, который увлечённо принялся перечислять способы того, как его развлечь, большинство из которых сводились к поиску и уничтожению Жгучей Птицы и Танца Пепла.

— … а потом примемся за второго. Надеюсь, он не успел стать мудрецом…

— Мудрецом? — перебил духа, услышав знакомый титул, который он давненько упоминал, но тогда не смог вспомнить какой это ранг.

— Да. Убить такого, значит стать живой легендой, — мечтательно произнёс Луолан.

— И кто это? — взволнованно спросил у него.

Дух потерял большую часть накопленных знаний и стал страдать забывчивостью, когда мы слились, но вновь обретал некоторые воспоминания, стоило мне дальше продвигаться по Небесной Лестнице.

— Хм. Чувствую, что знаю, вертится… Ну не на кончике языка, конечно, и не в голове. Ну ты понял. Наверно, как возьмёшь оранжевый, вспомню.

— Может, следующий за императором ранг?

— Может.

— Ладно, потом поговорим, а пока не отвлекай.

Тропинка расширялась, и я, ускорившись, побежал. Приятно, особенно после того как много лет был калекой, лишённым возможности нормально ходить вот так, мчаться на своих двоих. Меня по-прежнему окружала темнота, зато возросла насыщенность среды энергией аспекта, которую я усердно поглощал, чтобы иметь запас для будущего роста. Чем больше эссенции вложу в средоточие, тем лучше будет база для будущего Возвышения. Кроме того, это увеличит его плотность и ёмкость, даст доступ к гораздо большей силе, чем у любого другого в моём ранге.

Этому меня научил первый и единственный учитель Оводаи Комацу. Интересно, как он там? Обиды на старика я не держал. Пустое — злиться на того, кто столько всего для меня сделал. Даже научил подавлять ауру, что уже не раз помогало скрываться от патрулей зверолюдов и кланов, вступивших с ними в альянс.

Мы с Кейхас продвигались к тропе Ветров, и иногда приходилось скрываться от них. Проблемы доставляли лишь звери, способные отыскать нас по запаху. Что давало нам возможность раздобыть ядра, хотя я по-прежнему в стычках с ними был слабейшим из нашей троицы и зачастую просто обузой.

— Скоро что-то будет. Странные ощущения, — взволнованно произнёс дух.

— Да, впереди какая-то поляна. Может, там будет искус?

Луолан вновь замолчал, а я сосредоточился на энергии, качество и свойства которой поражали даже по сравнению с ущельем Гроз. Может, это как-то должно способствовать Возвышению?

Расстояние оказалось обманчивым, к тому моменту как добрался до поляны размеры той превышали половину ли в поперечнике. В центре виднелся пьедестал. Не наблюдая ничего подозрительного, я осторожно приблизился к нему, чувствуя то же самое непостижимое присутствие, которое ощущал во время прошлого испытания. Духовное проявление аспекта Силы, как объяснила в тот раз Кейхас.

Стряхнув ощущение необъятности, навеянное стихией, подошёл к постаменту, сделанному из чистой энергии, из материала, напоминающего пояс. На вершине монумента плавал идеально ровный шар, заполненный эссенцией. Потянувшись к нему духовным взором, я поразился её добротности и объёму. Протянул руку, желая поглотить вытяжку, но вместо этого кристалл впитал мою собственную. С трудом удалось разорвать контакт. Обессиленный, с полупустым средоточием повалился на землю.

— Что произошло?! — в панике закричал Луолан.

Ещё бы самому понять, но собраться с мыслями и ответить не успел, — по краям поляны заклубились вихри силы, формируясь в дюжину големов, похожих на того, которого победил когда-то, только безоружных. Но это утешало слабо, они мало чем уступали мне по силе, а то и вовсе превосходили.

Поднявшись, как можно скорее принял форму Первого Писания и потянул энергию из окружения, стараясь хоть немного восполнить утрату эссенции.

Пьедестал с шаром внезапно с хлопком исчез, и это прозвучало сигналом к атаке. Я не стал дожидаться пока противники доберутся до меня все вместе, а решил действовать на опережение и попробовать расправиться с ними по одному, сделав ставку на скорость и подвижность.

Големы, будучи большими и громоздкими, оказались удивительно быстрыми, и пока Прикосновение Бури образовалось на ладони, трое из них приблизились на расстояние пяти чжанов.

«Жаль, что не кучно бегут, но и так сойдёт», — подумал я и швырнул сферу в центрального голема, сам отбегая вправо. И не мешкая с двух рук, напитав их экстрактом, пробил одному из конструктов в грудь, а после добавил ногой, как учил Комацу. Удар раздробил колено противника, и тот рухнул на землю. Оглянувшись, увидел, что техника не принесла желаемого эффекта: голем, обзаведясь зияющей дырой в туловище, продолжал нападать.

— Эй. Не хочу тебя торопить, — сказал Луолан, пока я уклонялся от удара в голову, — но к нам ещё гости!

— Спасибо за подсказку! Что бы я без тебя делал!

— Всегда пожалуйста, — не уловил иронии в моих словах дух.

У меня получилось расколоть руку одному из нападавших, прежде чем чей-то тяжёлый кулак обрушился мне на затылок: голова мигом закружилась, а в ушах зазвенело.

Падение перевёл в кувырок, стараясь избежать других травм. Вскочив на ноги, моментально отпрыгнул в сторону, уходя от замаха. И тут везение закончилось. Остальные големы нагнали меня: по спине пришёлся хлопок, чуть не переломившей позвоночник. Воздух со свистом вырвался из лёгких, и я кувыркаясь пролетел ещё несколько шагов, врезавшись в следующего конструкта. Не успев отреагировать, пропустил удар от другого в висок, сваливший меня на землю. Тут же откатился в сторону, отмахнувшись техникой и попав в кого-то из противников.

Порадоваться не успел — пропустил тычок в колено. С хрустом нога выгнулась в обратную сторону. Я оказался на спине, а надо мной нависли четверо големов. Осознание того, что вновь стал калекой, парализовало, не в силах ни о чём мыслить, замер, в ужасе таращась на конструкты. Вдобавок к этому накатило ошеломляющее чувство разочарования от наблюдающего за испытанием аспекта. Затем противники разом вскинули ноги и обрушили их вниз.

В страхе заорал, ожидая оказаться растоптанным, но вместо этого те просто исчезли из виду, а я обнаружил, что лежу под грозовым небом ущелья. Несколько раз моргнул, пытаясь осознать резкую перемену в обстановке.

— Мда-а, мог бы справиться и лучше, — тут же съязвил дух.

Сев, оглядел себя и с облегчением выдохнул. Хорошо, что и после проваленного испытания все раны и травмы заживают.

— Самоуверенность меня сгубила. И тот странный кристалл, поглотивший эссенцию из средоточия.

— Хорошо хоть, ты это понимаешь.

— Ты вернулся! Поздр… — бодрый голос Кейхас, при виде того, что цвет моего пояса не изменился, затих.

— Ты была права, говоря, что, если ворота появились, это не значит, что я готов, что многое зависит от того: не когда, а как его проходить, — со стыдом признался ей.

Кейхас не стала усугублять мою вину, а успокаивающе положила руку на плечо.

— Ничего, в другой раз будешь знать, во что ввязываешься.

— Ага, лишь бы опять не провалить, иначе так и застряну в красном.

А про себя подумал, что тогда не разыщу отца, не отомщу клану Тэнг и врагам Луолана. Никогда не достигну своих целей. Ну уж нет, я не могу потерпеть неудачу! Моя решимость окрепла, и я улыбнулся подруге.

— Не беспокойся, в следующий раз мой пояс сменит цвет на оранжевый.

— Рада, что ты не унываешь. Пойдём, не стоит рисковать привлечь чьё-то внимание.

— Долго меня не было? Всё нормально?

— Около четырёх часов, может быть, чуть меньше, — ответила Кейхас, открывая дверь на ещё одну заставу, — и прошло два патруля зверолюдов. Причём вместе с членами кланов Хонг и Джинхо.

— Давай перекусим и подумаем, как нам быть дальше.

Миска риса и тушёный с овощами цыплёнок настроили на благодушный лад. Ещё одного скормил Зорме, та разом заглотила его и толкнулась лбом под руку, напрашиваясь на ласку. Гладя её за ушами и под подбородком, повернулся к Кейхас, которая потягивала из глиняной кружки чай.

— Скоро мы покинем ущелье, так?

Я не зря затеял этот разговор. Девушка спасла мне жизнь, но мы до сих пор так и не обсудили, отправится ли она со мной дальше или вернётся в клан к родичам. Кейхас хотелось оставаться ближе к дому, тем более сейчас, когда Оводаи сражались с альянсом других кланов. Ей предстояло решить, и не думаю, что выбор будет в мою пользу. Кто я ей? Она и так слишком многое сделала ради меня, и пришло время ей вернуться в семью.

Хотя признаюсь, без неё будет плохо. Подруга понимала меня лучше, чем кто-либо другой. Да и друзей кроме неё да Зормы у меня нет. Она — единственная, с кем можно поговорить вслух. А ещё она красивая и вкусно готовит.

— Думаю, мы должны рискнуть пройти через бывшие владения Джинхо и преодолеть тропу Ветров, направившись в земли Полуденных Клинков.

— Подожди, — опешил я от её слов. — Ты пойдёшь со мной?

— Да, — сказала Кейхас, сдвинув брови. — Кто-то же должен приглядывать за вами с Зормой.

— Я ценю всё, что ты для меня сделала. Но ты точно уверена? Не хочешь остаться и сражаться за родной клан?

Щеки Кейхас слегка порозовели, она быстро откашлялась, отводя глаза в сторону.

— Оводаи — сильнейший клан ущелья Гроз. Один жёлтый пояс ничего не решит, а ты без меня не выживешь.

Никто никогда, на моей памяти, не ставил чужие интересы выше своих собственных. Меня, изгоя и калеку, никто никогда не жалел, только высмеивал и издевался. Когда Комацу взял в ученики, я впервые ощутил вкус родства, а при встрече с Кейхас впервые понял, что такое дружба. И сейчас душу переполняла благодарность и признательность.

— Спасибо, — ответил ей, чувствуя, как у самого щёки наливаются румянцем.

— Ну и отлично. Теперь, когда всё уладили, прежде чем отправляться дальше, тебе следует научиться технике движения. Мы пойдём по враждебной земле и неизвестно, что нас ждёт дальше, в братстве.

— Я не знаю с чего начать.

— Мне нужно немного потренироваться, так что займись Возвышением, а как вернусь, поработаем над твоей техникой вместе.

— Но… разве ты — не идущая Светом?

Вопрос не был праздным. Да, эффект этой техники у последователей всех аспектов один — выше скорость передвижения, ловкость, подвижность, но вот способ использования стихии был разным.

— Не беспокойся об этом, — ответила Кейхас, вставая со стула и отряхивая зелёную мантию. — Не забывай, кто мой дедушка, и я достаточно долго тренировалась с ним рядом.

С этими словами девушка вышла, прикрыв за собой дверь, а Зорма, почувствовав, что перестал её гладить, снова ткнулась влажным носом в ладошку.

— Ты избалованная маленькая девочка, — ухмыльнулся я, почёсывая её пузико, отчего та задёргала лапой и завиляла хвостом.

— Да, это так. И Зорма сказала, что если прекратишь, то она насикает тебе на матрас.

Я в ужасе уставился на генетту. Та рыкнула, а затем пару раз тявкнула. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что она смеётся надо мной. С каждым днём Зорма становилась всё умнее и, по словам Луолана, приближалась к оранжевому поясу. Дух говорил, что на высоких рангах она, возможно, даже заговорит. Зверюга словно поняла, что думаю о ней, положила голову обратно на пол и закрыла глаза, сладко посапывая.

Мне не хотелось будить генетту, и я мысленно обратился к духу.

— Уснула?

— Ага.

Аккуратно встав, занял свободное место и погрузился в медитацию.

* * *

— Ключ к разработке любой техники — хорошее понимание сути своего аспекта, — сказала Кейхас.

Прошло несколько часов, и теперь мы вдвоём стояли у одного из каменных пиков. Средоточие снова было заполнено эссенцией. Похожий на цветок узор каналов, выжженный в груди, выделялся, сияя сверкающим серебром на фоне более тусклых меридианов, сформированных Луоланом во время слияния. Я уже давно был готов снова пройти испытание, но, помня прошлый раз, остерегался этого, лишь вновь и вновь впитывая энергию и утрамбовывая в средоточие. Такое ощущение, что то обладало безграничной способностью удерживать эссенцию независимо от того, сколько удалось поглотить.

Интересно, смогу ли взять сразу третью ступень к жёлтому, когда рано или поздно возьму оранжевый пояс. С другой стороны, Луолан сказал, что не следует стараться брать ступени, лучше использовать накопленный запас экстракта непосредственно для Возвышения. Это создаст более прочную и мощную базу для дальнейшего роста. И я склонялся к тому, чтобы воспользоваться советом духа.

— Из того, что рассказывал сварливый старик, помню, что твой аспект во многом основан именно на силе и порыве.

— Знать бы ещё, как это использовать для создания техники.

— Всё зависит от тебя. Закрой глаза и начни циркулировать эссенцию по каналам, затем ускорь её. Как выйдет, дай знать.

— Хорошо.

Духовным взором заглянул вглубь себя, где внутри, пульсируя, сиял шар серебряного света. Продолжив дышать в соответствии с формой Первого Писания, и делая пасы руками плавно двинул эссенцию по меридианам. Затем представил, как пульсация усиливается, перекачивая больше энергии и быстрее.

Всё, чего достиг, — это камень у ног разлетелся вдребезги и посёк меня осколками. Зашипев от боли раскрыл глаза.

— Пробуй снова, — сказала Кейхас.

Я кивнул, глядя на новые дыры в халате, которые снова придётся латать. В этот раз направил эссенцию к каналам в ноге. И тут же закричал, когда та внезапно дрогнула, и потеряв равновесие упал.

— Помни, каждый аспект действует согласно своей природе. Просто направление энергии в ноги не даст нужного результата.

Застонав, сел, растирая икру и ступню и пережидая, когда перестанет саднить каналы. Следующие несколько часов я не раз и не два падал, раздираемый болью, как тела, так и меридианов от бесконечных срывов. Самое большее, чего удалось достичь, это когда обе ноги дёрнулись вместе, и я врезался в каменный пик. На втором ранге тело оставалось слишком уязвим к травмам, и несмотря на все изменения с ним, боль была немыслимой.

Перевернувшись на спину и ощупывая кровоточащий нос, свирепо воззрился на подругу. Она стояла рядом, засунув большие пальцы рук за пояс и с трудом удерживалась от смеха.

— Я же сказала, что прежде, чем что-то предпринять, следует понять свой аспект и как он поможет тебе в движении. Очевидно, ты не понял, что от тебя требуется.

— Легко сказать, — недовольно пробурчал в ответ на её слова.

Жаль, конечно, что дед прогнал меня — он был практиком Силы и мог просто объяснить, что и как делать.

— Всё довольно просто, старайся лучше.

Закрыв глаза вновь попробовал сделать как она говорила. Но был слишком зол, чтобы сосредоточиться и как результат ноги опять вздрогнули, а я плашмя ударился о землю.

Встав, услышал звонкий смех Кейхас, что привело меня в бешенство.

— Может, просто учитель из тебя паршивый? Если собираешься хохотать надо мной, то лучше уходи! Сам разберусь!

Смех девушки внезапно оборвался, и на её лице появилось обиженное выражение. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыла его. Подруга отвернулась, бросив:

— Ах, вот ты как!

И исчезла во вспышке света.

Глава 21

Боевая аура подсказывала, что Кейхас поблизости нет. Неудивительно, с отточенной-то техникой движения. Жаль, что она обиделась. Не стоило быть с ней столь резким, обязательно извинюсь как вернётся.

Странно и подозрительно, что Луолан необычайно молчалив на протяжении всей тренировки. Обычно он не упускает случая пройтись по моим неудачам.

Отринув провал в освоении техники и раздор с Кейхас, уселся на землю и принялся циркулировать энергию. Измученное тело и каналы не особо способствовали этому, но спустя полчаса тишины и покоя всё удалось.

Сосредоточившись на своём аспекте, я начал размышлять над тем, что успел узнать о стихии. Не говоря об обычной силе и порыве, аспект обладал и гордостью, упрямством и непреклонностью. Во время испытаний, когда стихия взирала на меня, казалось ещё, что та обладает огромной, подавляющей мощью, но сдерживаемой. То есть это ещё и контроль.

Медитируя и перекидывая чётки, испытал нечто вроде гудения или вибрации, исходящей от внешней энергии и средоточия. Внутренняя энергия словно бушевала в каналах. Настроившись на это ощущение и стараясь его не упустить, поднялся. Вместо равномерной пульсации средоточие билось в необычном ритме. Сдерживать течение эссенции по каналам было сложнее, но сама она была словно… действенней?

— Луолан. Чувствуешь, что происходит?

— А? Что?

Мне показалось или дух будто зевнул, а голос его звучал сонным?

— Ты спал?

— О, так вот что это такое? — спросил Луолан опять зевая. — Не знаю почему, но вдруг почувствовал, что мне нужно отдохнуть, и не заметил, как задремал. А потом слышу, ты чего-то бормочешь.

Интересно, надо будет обдумать на досуге, никогда не слышал, чтобы духи обителей нуждались во сне. Впрочем, я практически ничего не знаю о Возвышении и мире боевых искусств. Полный невежда.

— Ты, наверно, что-то сломал, испортил во мне, — между тем продолжал разглагольствовать Луолан, — ни на минуту тебя оставить нельзя. Вечно, что-нибудь да отчебучишь.

— Ну это вряд ли.

— Хорошо. Смотри у меня. А ответ на твой вопрос прост: скорее всего, ты обрёл более глубокое понимание аспекта. Не пробовал использовать одну из техник в таком состоянии? Хочется посмотреть, что произойдёт.

Я по-прежнему чувствовал отчётливую связь с эссенцией и контроль над ней, более сильный, чем раньше. Немного изменив ритм дыхания и по-другому сложив руки, быстрее достиг нужного состояния. Духовным взором скользнув внутрь себя, разобрался в чём дело. Средоточие, сжимаясь, удерживало весь экстракт долгие три вдоха, а затем высвобождало единым порывом. Меридианы от такого обращения испытывали перенапряжение. Пожалуй, не лучшая идея использовать технику сейчас, пока они достаточно не окрепли.

— Ты знаешь, наверно, не стоит, — сказал Луолан, словно прочитав мои мысли.

— Значит, ты тоже это чувствуешь, — задумчиво произнёс я.

— А как иначе? Считай, я твой источник силы, понятное дело, что тоже ощущаю такие вещи, — проворчал дух.

— При таких раскладах мне оторвёт конечность. Полагаю, разумнее будет расширить и закалить каналы.

— Согласен. Попробуй заняться Возвышением и циркуляцией эссенции, чтобы меридианы привыкли.

Честно сказать, процесс поначалу был не особенно приятным. Всё время казалось, что заставляю каналы работать на пределе, словно выполняю чрезвычайно трудную тренировку, только не физическую, а духовную. К тому же сложновато было перенастроиться на другую методику дыхания и движения рук. Хотя, наверно, не сложно, а скорее, непривычно. Вскоре весь взмок.

Мир окрасился серебром, нити энергии втягивались в средоточие и очищались, проходя сквозь выжженный узор меридианов, упрочняя их и меняя цветок-рисунок. Закончив, застонал и растянулся на земле. Всё тело и каналы болели сильнее, чем после дня занятий с Комацу.

Медленно поднялся на ноги и зашаркал обратно к шпилю, где, попив воды, повалился на кровать. Кости ломило, а мышцы сводило судорогой. Когда взбивал подушку, чтобы было помягче лежать, на пол упала записка с выведенными аккуратным почерком Кейхас словами:

«Ушла с Зормой на несколько дней — разведать местность до прохода. Занимайся самостоятельно. Не влипни в неприятности. Увидимся, когда вернусь».

Ну точно, обиделась. Доев оставшийся рис и цыплёнка, завалился спать.

* * *

Кейхас и огромная генетта бежали вместе. Зорма не сразу, но согласилась последовать за ней. Хорошо, иначе, без зверя, ей не удалось бы осуществить задуманное. Девушке не очень хотелось оставлять Акарата одного — он постоянно попадал в неприятности, но этот недотёпа сам её вынудил. К тому же, если всё получится, то пользы будет гораздо больше, чем от её уроков. Если повезёт, то управятся за пару дней, а нет, так понадобится не меньше недели.

Несмотря на то, что друг недавно нагрубил ей, она уже не сердилась на него. Может, оно и к лучшему. Ему действительно лучше дойти до всего самостоятельно. До того как дед взял Акарата в ученики, тот был предоставлен сам себе и лично достиг и узнал многое.

Конечно, старик научил его кое-каким приёмам из уцзу, быть более выносливым и сильным, лучше драться. Но что касается техник, Акарат освоил их без чьей-либо помощи. Потому его вспышка злости была в какой-то мере понятна. Но всё равно он — неотёсанный болван.

Любой идущий должен самостоятельно разработать собственные девять техник. Можно просить помощи, совета, но тот, кто действительно хочет овладеть искусством, должен создать и использовать личные методы. Её путь в Возвышении был именно таким. Да, пока она изучила всего шесть техник, но зато некоторые смогла познать на высоком уровне.

Сейчас девушка пыталась освоить работу с ци, но получалось с трудом. Однако Кейхас не отчаивалась, так как знала, что достаточное число тренировок и медитаций обязательно позволят ей справиться.

Зорма издала тихий писк, вырвав девушку из раздумий. Боевая аура помогла распознать причину беспокойства зверя — патруль. Врагов было четверо: три оранжевых пояса и один жёлтый, все на базовой ступени. Пока она не имела столь острых чувств, чтобы распознать, какими аспектами они следуют.

Те пока не ощутили её и генетту, иначе сразу бы напали. И это предоставляло выбор: атаковать самим или спрятаться. Да, учитывая число противников и неизвестность того, умеет ли желтопоясный использовать ци, разумнее было бы затаиться и переждать. С другой стороны, что как не драка с превосходящим противником способствует прорыву в Возвышении? В конце концов, именно это и желание отомстить клану зверолюдов, убивших отца, перевесило.

— Ты обойдёшь этот пик по кругу и нападёшь на них спереди. Я атакую с тыла. Попробую убить старшего. Пока не разделаюсь с ним, прошу тебя связать боем трёх остальных. Думаю, тебе удастся!

Генетта недоверчиво посмотрела на неё, как бы говоря: “Ты что, спятила?”

— Знаю, знаю, да, рискованно, но ты и сама догадываешься, какой результат от победы!

Нос зверя пару раз дёрнулся, и она, наконец, кивнула. Затем тёмная дымка окутала тело Зормы, делая ту практически не различимой в тенях шпиля. Это была одна из причин, по которой Кейхас взяла с собой генетту. К тому же зверь быстрее и сильнее человека, даже превосходящего её в развитии. Вот почему она была уверена, что та сдержит троицу противников. Победить всех — не победит, но даже выигранной минуты будет достаточно.

Следом девушка сама использовала технику маскировки, скрывая фигуру. Она скользнула вперёд, обходя ничего не подозревающий отряд, не издав ни звука. Обогнув шпиль и увидев тех, Кейхас ощутила внезапную вспышку гнева. Клан зверолюдов, как и предполагала. Об этом свидетельствовали их алые накидки. Не все в их клане были зверьми, которые продвинулись достаточно, чтобы обрести разум, многие были людьми, и таких остальные ненавидели и презирали. Она слышала рассказы о фракциях за тропой Ветров, далеко на севере, где целые кланы зверей не были редкостью. Но здесь, в ущелье Гроз, это было неслыханно.

Её глаза остановились на поясах, и девушка поняла, что боевая аура не подвела, верно определив уровень возвышения. Те шли молча, дисциплинированно, разведывая территорию Оводаи.

Кейхас бесшумно приблизилась к отряду, скрытая техникой и полностью подавив средоточие, чтобы не выдать своё присутствие. Она зашла за спину лидеру группы и, заведя руку за спину, вытащила посох из заплечного крепежа. Глянув на ближайший пик, девушка заметила, что тени там слегка потемнели.

Едва патруль поравнялся со шпилем, где затаилась Зорма, как та обрушилась на ближайшего воина. Тот вскрикнул от неожиданности, когда массивный зверь повалил его на землю, вцепился зубами в горло, а когтями принялся полосовать тело.

Воспользовавшись замешательством, Кейхас направила энергию в посох. Подарок отца, а прежде хребет зверя, идущего Светом. Многие одарённые предпочитали сражаться оружием, и её семья не была исключением, предпочитая всем другим боевые шесты. Отец лично выследил и убил зверя, а потом заказал лучшим мастеровым клана поработать над ним. Посох мог прослужить ей до вершин седьмого ранга, и многие его свойства ей ещё только предстояло открыть.

Командир отряда был слишком медлителен, он успел лишь повернуться, не более того. Девушка использовала атакующую технику. Эссенция, покрывавшая посох, внезапно стала острой как бритва и вонзилась между плечом и шеей мужчины.

Должна была. Она недооценила врага, а тот всё же оказался быстр и неведомым образом в последний миг ухитрился увернуться. Противник хмыкнул, избегая смертельной раны и впечатывая свой кулак ей в скулу. Следом попытался отпрыгнуть назад, но три дротика, сотканные из света, сверкнули в небе и пронзили его плечо, грудь и шею. Мужчина закашлялся, его глаза расширились, а из уголка рта потекла струйка крови. Он попытался протянуть руку и схватить девчонку, но посох Кейхас метнулся вперёд, раскроив ему череп и тем самым прикончив его.

Затем она развернулась, создав ещё три копья света, и послав их в сторону одного из противников Зормы. Шкура той в нескольких местах зияла рваными ранами. Воин, не видя опасности со спины, погиб в ту же секунду. Оставшийся подпрыгнул от неожиданности, и генетта воспользовалась этой возможностью, чтобы сомкнуть челюсти на его шее. Тот успел использовать защитную технику, и генетта, будучи ниже в рангах, не смогла убить сразу, поэтому Кейхас подошла ближе и, сделав навершие шеста острым как нож, вогнала ему под левую лопатку. Раздался громкий треск, мужчина закричал, дёрнулся и обмяк.

— Кто молодцы? Мы молодцы! — произнесла Кейхас, закидывая посох за спину.

Ей не особо нравилось убивать, но она испытала душевное удовлетворение от того, что избавила мир от этих отбросов.

Зорма между тем покачала головой вверх-вниз и её тело погрузилось в темноту. Кейхас с интересом наблюдала, как чёрная энергия соткалась в сферу, кружась и извиваясь вокруг тела генетты. Она никогда раньше не видела процесс Возвышения зверя.

Когда Зорма снова стала видимой, в ней произошли заметные изменения. Её мех стал плотнее и темнее, когти — длиннее, а тело — шире. Она выросла по меньшей мере на пару ладоней в длину и на одну в высоту. Но самая заметная перемена произошла в глазах. Они светились умом, которого той раньше не хватало. Конечно, она понимала многое из того, что говорилось, но больше догадывалась. Маленькие сверкающие глазки уставились на девушку, и генетта склонила голову набок. Затем уголки её рта приподнялись в оскале, обнажив ряды зубов.

— Поздравляю с новым рангом! — сказала Кейхас, искренне радуясь свершившемуся.

Та в ответ кивнула и пискнула — речь ей пока была недоступна. Насколько девушка знала, подобное произойдёт, когда та достигнет жёлтого.

— Ты готова идти?

Та лишь повернулась и побежала, направляясь к цели их вылазки, и Кейхас последовала за ней.

* * *

На следующее утро проснулся уставшим. Застонав, с хрустом потянулся в надежде хоть немного облегчить боль. Но это не помогло — толку тянуть мышцы, коли болят каналы? Потирая глаза, быстро облачился в свой латаный-перелатаный халат и крепко затянул пояс вокруг талии. Наверно, это простое действие мне, калеке в прошлом, никогда не надоест.

Позавтракав, вышел на улицу, где проделал несколько укрепляющих тело и дух форм, разминая мышцы и меридианы. Расширив боевую ауру и убедившись, что рядом никого нет, побежал, подхватив рюкзак, набитый камнями.

— Чем займёмся? — сонно спросил Луолан.

— Буду тренироваться весь день. Ты теперь тоже во сне нуждаешься?

— Ага, с недавнего времени. Издержки того, что слился с тобой. Я был великим духом Обители, мудрым, закалённым в тысячах битв. А теперь стал частью тебя. А вы, люди, хлюпики и, похоже, всегда любите поспать.

— Ага, чего тогда раньше не кемарил?

Говоря с ним, сам пытался нарастить темп, улучшить результат, пусть даже всего на пару секунд. Нужно расти над собой, стараться превзойти себя вчерашнего.

— Не знаю. Может, переход к следующему поясу сказался. Честно сказать, обычно усталости и желания спать не чувствую, а вчера просто ты отключился, мне стало скучно, и я тоже задремал.

Каждые три круга я останавливался и проделывал те же упражнения, что и когда-то с Комацу. На заставе был инвентарь для тренировок и, закончив с бегом, ещё несколько часов занимался с утяжелителями. После занятий на выносливость и силу, сделал растяжку и, попив, перешёл к отработке приёмов из уцзу, перетекая из стойки в стойку.

— Неправильно! — недовольно проворчал Луолан, когда я, сделав неуклюжий выпад, чуть не споткнулся.

— Знаю, но ничего не могу поделать, — ответил ему, восстанавливая равновесие, — их надлежит использовать вместе с техникой движения. Без неё не выходит быстро сократить расстояние, оттого приём выглядит рваным и незавершённым.

— Может, откажешься от практики, пока не освоишь её? Пока ты похож на выкинутую на берег рыбу.

— Нет, это укрепляет тело и заставляет действовать на инстинктах. Потом не придётся разучивать всё сызнова.

— Ну вот сейчас ты нанёс удар коленом и пролетел лишь половину нужного расстояния! Привыкнешь — один вред будет. Сам подумай. Раз за разом делаешь одно и то же движение неправильно, потом захочешь сделать как надо, а тело инстинктивно сделает неверно. Тогда тебе придётся не только научиться правильно выполнять приём, нои бороться с собственной мышечной памятью.

Я замер на полпути выполнения упражнения. Дух высказал весьма разумную мысль.

— Пожалуй, и правда. Буду тренировать лишь те, где энергия не требуется.

— Рад, что внял совету. Почаще бы прислушивался, глядишь, давно бы и с врагами разделались!

Следующие часы отрабатывал основные удары из уцзу: руками, ногами, коленями и локтями. Для захватов и бросков требовался партнёр. После перешёл к соседнему каменному пику и начал практиковать Крушение Пятого Предела. Покрытые эссенцией кулаки ударялись о твёрдый камень снова и снова. Когда только начинал так тренироваться, то уходил с разбитыми и окровавленными костяшками пальцев, но сейчас руки окрепли и закалились. Каждый выпад откалывал от шпиля небольшие куски камня, оставляя трещины и углубления. Контроль и мастерство владения техникой медленно, но уверенно росли. Я мог или расколоть камень или, вложив больше эссенции, превратить его в пыль, также учился бережнее расходовать энергию.

Закончив, отступил от пика, расслабляя и встряхивая руки, после чего сел спиной к другому шпилю, приняв форму Первого Писания.

— Думаешь, хорошая идея — заниматься Возвышением, будучи столь измотанным и уставшим? — спросил Луолан.

— Почему бы и нет? — ответил ему, вытирая пот со лба и успокаивая дыхание.

Закрыв глаза, вновь принялся циркулировать энергию по меридианам. Вчера заглянув в свиток, уже немного зная и умея, я понял, где и что делал неправильно. В некоторых местах, чтобы ускорить ток эссенции по каналам, следовало дышать в ином ритме и положение рук должно быть несколько другим.

Теперь я не контролировал и не сдерживал пульсацию средоточия, не пытался подчинить, а просто направлял ток эссенции по своему желанию…

Мысли резко оборвались, и я распахнул глаза.

— Вот именно! — взволнованно воскликнул, вскакивая на ноги.

— Чего всполошился?

— Понял почему никак не мог освоить технику движения!

— Неужели? А я нет, так что рассказывай, не тяни, — тоже взбудоражено произнёс дух.

— До сих пор я старалась следовать совету Кейхас. Несмотря на то, что мы практикуем разные аспекты, мне казалось, что основной принцип един для всех. Но суть Силы в другом. Стихию не стоит подчинять, не следует гнуть волей, её нужно направлять.

— Может сработать! — воодушевлённо воскликнул дух. — Только надо чтобы твои каналы привыкли к работе по новой форме циркуляции.

— Согласен!

Прошло чуть больше недели с тех пор, как Кейхас ушла, и я заполнял дни тренировками и упражнениями. Много медитировал, стараясь закалить меридианы и освоить новую форму на лучшем уровне, чтобы начать изучать технику движения.

К этому времени я начал беспокоиться за подругу и Зорму. Конечно, они могут постоять за себя, но сейчас слишком неспокойное время. Не раз мне приходилось скрываться от рыскающих в округе патрулей. Однажды чуть не сцапали, когда потерял концентрацию и открылся.

— Готов? Пробуем? — нетерпеливо спросил дух.

Я уже отработал Крушение Пятого Предела, циркулируя эссенцию новым способом, и хоть и отбил руки и на треть опустошил средоточие, но как результат смог раскрошить в мелкий щебень один из небольших пиков. Надо будет обязательно опробовать Прикосновение Бури…

Не удостоив его ответом, принял боевую стойку и начал прокачивать эссенцию по каналам, направляя её к ногам, полностью сосредоточившись на этом.

— Берегись!

Крик Луолана так напугал меня, что я среагировал, не успев подумать. Нырнув в сторону, почувствовал, как что-то схватило сзади за развевающийся халат, срывая его.

Глава 22

Развернувшись, на долю мгновения обмер, заметив одного из тех баранов, что некогда преследовали нас. Надеюсь, он тут один, а не целой стаей. Массивное кряжистое чудовище уставилось на меня пылающими гневом глазами, промеж жёлтых клыков капала тягучая слюна.

— Как только подкрасться смог?.. — выдавил из себя.

— Не спрашивай, — ответил Луолан. — Видать, довольно хорошо прятался, раз я почувствовал его, лишь когда он рядом оказался.

Зверь, издав рёв, стукнул копытом о землю и, наклонив голову, бросился вперёд. Я, заняв защитную стойку, направил эссенцию к рукам и, когда монстр приблизился, качнулся в сторону, едва разминувшись с острыми рогами. На обратном движении пробил тому дважды кулаком в бок. Выброс силы потряс зверя, покачнув и сбив с равновесия, чем я немедленно и воспользовался, подбегая к нему и осыпая ударами.

К несчастью, шкура оказалась прочна, а сам он слишком быстр, чтобы удалось нанести последний удар, с которого начинала действовать техника Крушения Пятого Предела.

Зверь завертелся на месте, лягаясь копытами, при очередном замахе два заострённых каменных шипа выстрелили из земли прямо мне в грудь. Я отшатнулся, избегая их, и едва не угодил под удар рогов. Уйдя перекатом, хлопнул ладонями о землю и, послав в них энергию, толчком взлетел вверх. Сделав кувырок в воздухе, оказался позади барана, отвесив ему смачного пинка под зад, отчего тот влетел в ближайший пик, высекая искры. Жаль не дерево какое, может, застрял бы.

— Ловко! Удивил! — прокричал дух, пока я мчался к противнику, что мотал мордой из стороны в сторону, приходя в себя.

Я и сам был искренне изумлён подобному кульбиту, контролю над эссенцией и телом. Жаль, но в любом случае потребуется нечто большее, чтобы упокоить зверя.

Тот пришёл в себя и вперил в меня налитые кровью глаза. Пар, несмотря на стоящую жару, клубами вылетал из его ноздрей. Ринувшись в атаку, чудовище ловко увернулось от ударов и, развернувшись на месте, снова лягнуло задними копытами. Только быстрая реакция спасла меня от смерти, но и так крепко досталось — правая рука треснула с громким хрустом и безвольно упала на бок.

Баран вновь развернулся, на этот раз бурым окутались кончики его рогов и копыт. Я отчаянно попытался нырнуть в сторону, но не вышло. Рога пронзили многострадальную правую руку, оставляя кровавые борозды на коже и мышцах. Резко развернувшись, пнул разогнавшегося барана. В этот раз повезло, тот угодил в один из тех редких исполинов-деревьев, что нет-нет да и встречались в бесплодных землях ущелья.

Застонав, перекатился на ноги, всё-таки опыта настоящих схваток мне пока очень не хватает. Постанывая, поднялся на ноги.

— Он застрял! Скорее, бежим! — сквозь пелену боли прорвался голос Луолана

Обернувшись, заметил, что зверь пытается освободиться, и я стремглав побежал к убежищу, в надежде укрыться там.

— Стой! — раздался предостерегающий крик духа.

Я резко затормозил, и огромная каменная глыба, упала прямо с неба, ударившись о землю не далее, чем в пяти шагах от меня, отрезав путь к бегству. Остаётся только сражаться, потому, встав в защитную стойку, повернулся лицом к освободившемуся зверю.

— Что ты делаешь?! Нужно бежать! — завопил Луолан.

— Не успею, — обречённо выдохнул в ответ.

Зрение туманилось, кровь стекала из многочисленных порезов, и правая рука висела плетью. Но я не собирался так просто сдаться.

— Можешь! Надо лишь использовать технику движения!

— Знать бы как! — ответил ему, отмечая, что баран вновь принялся бить копытом в землю.

— Доверься интуиции! И просто сделай!

Затем, казалось, произошло сразу несколько событий. Тварь взревела и рванула вперёд, раздался мощный грохот, за которым последовало ощущение стремительного движения, а я оказался в десятке чжаней от того места, где должен был стоять.

— Я же говорил! Ты сделал это! А теперь повтори и, быстро!

Тело барана вновь обволокла коричневая дымка, а земля вокруг копыт начала зловеще подрагивать. Я повернулся, чтобы бежать, но почти тут же два каменных кола выстрелили из земли и прошили меня на насквозь. Зверь медленно даже вальяжно приближался, сообразив, что жертве некуда деться.

Я, понимая, что не смогу воссоздать технику за те несколько секунд, за которые он до меня доберётся, сделал единственное, что счёл разумным. Расправив плечи, накачал себя эссенцией, напрягая тело, насколько возможно без использования техники, затем поднял здоровую руку.

Умирать один я не собираюсь! Давно хотел отведать бараньего мясца!

* * *

Кейхас ехала на спине Зормы, тело генетты стелилось под неутихающими бурями ущелья Гроз. Рядом была приторочена небольшая сумка с четырьмя ядрами зверей третьего ранга, идущих Силой, а также небольшой свёрток с лечебными пилюлями. Она добыла их, совершив набег на склад Оводаи недалеко от границы клана Хонг и оставшись совершенно незамеченной.

Дальнейшее путешествие без запаса пилюль было равносильно самоубийству, особенно по враждебным землям. Теперь они возвращались к заставе, так быстро, как только могли. Девушку терзали дурные предчувствия, и она непрестанно поторапливала генетту. Её отлучка слишком затянулась.

Теперь, когда она пополнила запасы и разведала дальнейший путь, они могут отправляться дальше. Если, конечно, Акарат не бездельничал, а освоил технику движения. В их клане любой на его уровне Возвышения владел по меньшей мере тремя-четырьмя техниками.

До убежища оставалось всего ничего, когда Зорма что-то, учуяв, заверещала и прибавила ходу.

— В чём дело? — спросила Кейхас, её собственное беспокойство переросло в тревогу.

Она пока ничего не ощущала, но полностью доверяла чутью зверя. В ответ тело генетты окружил чёрный ореол, и её скорость почти утроилась. Девушка успела среагировать и смогла удержаться на спине.

Мысленно готовясь к худшему, Кейхас надеялась, что её друг ещё жив, и они успеют вернуться вовремя.

* * *

Голодные глаза зверя ели меня поедом, гнилостный запах из распахнутой пасти, заставлял слезиться глаза. В очередной раз судьба хотела поставить меня на колени, толкнув в объятья смерти.

— Был рад знакомству, Эдельтайя Акарат. Давай прощаться, — заговорил Луолан.

— Ага, спасибо. Благодаря тебе хоть умру как идущий.

— Знаю, не первый раз мы это говорим друг другу.

Вымученно улыбнулся другу, понимая, что из-за травм и боли, теряю концентрацию, потому не могу воссоздать Прикосновение Бури и хоть немного замедлить противника.

Вдруг, заставив зажмуриться, возникла ослепительная вспышка света. Показалась, что на нас что-то летит с неба. Неужели какая-то птица, выбравшая Возвышение, решила вмешаться и отобрать добычу у барана?

Следом я изумлённо наблюдал, как это нечто приобрело силуэт фигуры Кейхас. Зверь, что-то почувствовав, поднял голову, как раз чтобы светящийся посох девушки угодил ему поперёк морды, уложив одним ударом.

Подруга резко развернулась в мою сторону. Помахал ей в ответ и тут же рухнул плашмя вперёд — силы покинули тело.

— Акарат! — воскликнула девушка, молниеносно бросившись вперёд и успевая поймать до того, как упал.

— Рад, что ты вернулась. Думал, на этот раз точно конец.

— Ничего не говори. Вот, скорее съешь.

Я почувствовал, как к губам прижалось что-то, похожее на странно мягкую пилюлю. Сделав усилие, прожевал и проглотил её.

— Хорошо. А теперь отдыхай, — донёсся голос Кейхас.

Потребовалось несколько секунд, прежде чем ощутил, что внутри, в районе живота, появился маленький огонёк, словно крохотное солнце. Тёплый и успокаивающий, он взывал и манил. Потянувшись к нему угасающим сознанием, коснулся духовным взором. Пилюля оказалась удивительно отзывчивой, и тепло немедленно затопило тело и каналы.

Кейхас что-то говорила, но слов разобрать не смог. Холодный и мокрый нос Зормы, ткнулся мне в щёку. Потом меня несколько раз бесцеремонно ударили по щекам, и я вынырнул из беспамятства.

— О, очнулся?! Думала, мы тебя потеряли, — сказала Кейхас с тревогой и облегчением в голосе. — А теперь слушай очень внимательно. То, что ты проглотил, называется Малым Ростком Жизни. Он тебя исцелит, если сможешь пробудить его. Кости полностью срастутся через несколько дней, но уже через десяток вдохов перестанешь истекать кровью.

Только хотел ответить, что уже, как последовало крайне неприятное ощущение, будто нечто ползёт по коже. Лекарство действовало на удивление хорошо, наполняя тело целительной энергией и восстанавливая потерянную кровь. Колотые раны, оставленные бараном, затягивались, разорванные мышцы медленно сращивались.

Зорма тоже хотела поучаствовать в лечении и активно облизывала лицо.

— Дай ему немного пространства, — попыталась приструнить зверя Кейхас.

Раздался громкий раздражённый писк, и что-то тёплое и пушистое прижалось к боку.

— Заботится и сердится на себя, что ушла, а ты пострадал пока её не было, — объяснил дух.

Не заметил, как снова погрузился в забытье, а очнулся лежащим внутри убежища. Попытался пошевелиться, но тут же поморщился от боли, пронзившей сломанную руку.

— Не двигайся пока. Рано, — предупредила Кейхас, — зверь крепко покалечил тебя. Пройдёт не меньше суток, прежде чем снова сможешь встать на ноги.

Зорма тоже оказалась рядом. Глаза генетты светились разумом. Склонив голову на бок, она словно хотела что-то сказать, но пока не могла, и это её расстраивало.

— Спрашивает, как ты себя чувствуешь. Замучила меня, раз сто ей сказал, что с тобой всё в порядке, — недовольно проворчал Луолан.

Вытянув здоровую руку, погладил зверя по короткой шёрстке.

— Не беспокойся, девочка. Скоро оклемаюсь!

Глаза Зормы засияли, и выражение мордочки сменилось на грустно-виноватое.

— Не вини себя, — ободряюще произнёс в ответ, почёсывая её за ушами и под подбородком, отчего та щурилась от удовольствия, — сам — слабак. И испытание провалил, и технику освоить не в состоянии.

— Просто пока не готов, — успокаивающе сказала Кейхас.

— Прости прошлую грубость и спасибо, что снова спасла жизнь. Ты ходила как раз за пилюлями?

— Ага, и разведать дорогу до тропы Ветров… — подруга выглядела смущённой, отчего я догадался, что была и другая причина, возможно, личная.

— Кстати, всё-таки удалось разок использовать технику движения, — сменил я тему.

— Неужели?!

— Вроде того. Правда, сам толком не понял как. Это случилось во время схватки со зверем, я действовал, скорее, по наитию. Нужно немного потренироваться, осмыслить, тогда, думаю, смогу повторить.

— Здорово! Ладно, отдыхай. Пилюля использует много ресурсов организма для заживления. Тебе понадобится много сна и еды в течение следующих дней.

В ответ лишь слабо кивнул, проваливаясь в дремоту. Зорма пристроилась рядышком, и не заметил, как уснул, сквозь слипающиеся веки уловив завистливый взгляд подруги, брошенный на генетту. А может, показалось…

* * *

Я стоял сосредоточившись рядом со шпилем. Помня, как использовал технику движения, всё, что нужно сейчас — это повторить процесс. Рядом пристроились Кейхас с Зормой, наблюдая за мной и подбадривая.

По уму следовало подождать и восстановиться, как следует, но просто так лежать было невыносимо. Тем более ноги во время схватки со зверем не пострадали. Так что всё будет в порядке.

Наверно.

Я обнаружил, что использование техники движения несильно отличается от удара Крушением Пятого Предела ногами. Разве что с новой формой циркуляции энергии по каналам должно быть больше сил.

Мысленно подготовившись, успокоил дыхание, затем отправил эссенцию по меридианам вниз к ступням, позволяя ей собраться там. Как только почувствовал, что готов, рванулся вперёд и чуть не врезался в ближайший пик.

Вышло всё странным образом: ноги понесли вперёд, а вот торс словно остался позади, отчего меня выгнуло дугой, аж позвоночник хрустнул.

— А у тебя несомненно талант, — не остался равнодушным Луолан.

— Какой?

— Причинять себе боль! Ты проделал технику не так, как в прошлый раз. Будь внимателен и осторожен! — отчитал меня дух.

— Если снова пострадаешь, оттащу тебя назад и свяжу, пока не почувствуешь себя лучше, — пригрозила Кейхас, и даже Зорма утвердительно тявкнула.

Отметил, что за один взмах прошёл почти пять-шесть чжаней. Однако тело было совершенно неуправляемым.

— А чего не хватало? — поинтересовался у духа, в надежде, что он сможет подсказать.

— Здравого смысла, болван.

Иногда хочется вырвать этого поганца из груди и собственноручно придушить.

— Сам подумай, — между тем продолжил Луолан. — Нужно распределить эссенцию равномерно!

— Хаскр! — выругался сам на себя, признавая его правоту.

Успокоившись, вновь сконцентрировался на средоточии, направляя эссенцию из него по меридианам. На этот раз позаботился о том, чтобы экстракт заполнил равномерно их все, и после этого, придав эссенции ускорение, направил её к ногам.

Под ступнями воздух сгустился и взорвался с громким хлопком и серебристой вспышкой. Я ощутил порывы ветра на лице, мирный ритм источника, пульсацию энергии по каналам. Остановившись, вновь оттолкнулся, вкладывая большую силу и стараясь сделать поворот на такой скорости. Тело повиновалось. Я продолжал перемещаться с помощью техники, пробуя разные комбинации: проходя меньшие расстояния, но быстрее, меняя направления, уклоняясь на такой скорости и используя её из невообразимых положений.

Чем больше двигался, тем легче получалось. Я много раз падал, врезался, но каждый раз вставал, отряхивался и начинал снова. На теле не оставалось ни одного места, которому бы не досталось. Новая техника заставляла перенапрягаться как тело, так и средоточие. Её освоение и постижение потребуют много времени и практики. Но Восхождение к Небесам начинается с первой перекладины, и сегодня я подтянулся чуточку выше.

— Ну как? — спросила Кейхас.

— Потребуется время, чтобы оточить её и использовать надёжно, — ответил ей, постанывая от усталости и немного прихрамывая.

— Мы достаточно засиделись здесь, — заявила девушка, оглядывая меня с головы до ног, — три-четыре дня, и нужно выдвигаться к тропе Ветров. Поедешь верхом — уж больно шумная она у тебя, а путь лежит по территории врага. Придумал название?

Да, что-что, а тихой она точно не была, сопровождалась громким грохотом при каждом шаге. Аспект Силы не любил прятаться и скрываться.

— Пока нет.

— Назови её “Крадущийся Исполин”, — с улыбкой предложила Кейхас. — Это будет забавно, учитывая твои габариты и насколько она беззвучна.

— Лично я считаю, что это прекрасное название! Это заставит Жгучую Птицу и Танец Пепла дрожать от страха! — вклинился в разговор Луолан.

— Так и поступим, — добродушно согласился с обоими.

Каменная плита встала на место, закрывая за нами вход на заставу. Я направился к себе в комнату, собравшись медитировать. Но перед этим спросил кое-что у подруги:

— Ты говорила о ядрах зверей, можешь дать мне их сейчас?

— Зачем? Будет больше толку, если поглотишь их на оранжевом поясе!

— Судя по тому, как прошло испытание, я ещё нескоро возьмусь за очередную попытку. А чем больше сейчас раздвину границы средоточия, тем большим количеством энергии смогу управлять и сейчас, и на высших рангах. Так твой дедушка учил. Крепкий фундамент превыше быстрейшего возвышения и новых рангов.

— Разумно, — неохотно согласилась Кейхас, стараясь оставаться невозмутимой при упоминании Комацу. — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — продолжила она, протягивая ядра, каждое из которых ощущалось молнией, заключённой в шар.

Глава 23

Через три дня мы покинули своё убежище и направились на север, туда, где заканчивались знакомые Кейхас земли ущелья Гроз и за тропой Ветров лежала неизвестность.

Освоить на высоком уровне технику движения пока не выходило, потому ехал верхом, а подруга бежала рядом. Откровенно говоря, немного завидовал ей, видя, как она без видимых усилий несётся впереди.

Она была куда как талантливее меня, и, даже будучи на год младше, уже приближалась к первой ступени к зелёному, изучала работу с ци и духовными техниками высших категорий. Мне нравилось вот так ненароком любоваться её грацией и пластикой, тем как она выглядит.

С разглядывания Кейхас мысли переключились на собственную слабость и то, сколько раз девушке пришлось меня спасать. Она выглядела удивительной, справедливой и благородной. В нашей компании я, скорее, обуза, чем равный соратник и друг. Несмотря на то, что встал на путь к Небу и начал практиковать Возвышение, слишком поздно начал, слишком отставал, слишком многое было непонятно и давалось с трудом.

Стараясь отвлечься от дурного, погрузился в транс и принялся поглощать и очищать энергию, наполняя средоточие. То ли оттого, что раньше был его лишён, то ли оттого, что источник появился благодаря духу, оно казалось бездонным. Я поглотил ядра зверей и расширил средоточие почти в полтора раза. Нет, внешне, для духовного зрения оно казалось таким же, но стало глубже. Техника Крадущегося Исполина пока требовала много эссенции, потому полное средоточие являлось насущной необходимостью.

Тренировки, которым посвящал свободное время, пока не было Кейхас, тоже не прошли даром. Я стал выносливее, сильнее, а каналы после освоения новой формы, которую назвал формой Второго Писания и самостоятельно занёс в свиток, закалились.

Я оторвался от своих размышлений, когда Кейхас замедлила шаг и остановилась. Не сразу сообразил, отчего она так поступила. Пейзаж выглядел так же, как и в последние часы путешествия, но быстро получил объяснения.

— Сейчас мы вступаем на тропу Ветров, за которой начинаются владения братства Полуденных Клинков. О них мне кроме названия ничего не известно. С этого момента дороги назад не будет.

— Так не будем мешкать! Идём! — ободряюще подмигнул колеблющейся подруге.

Ущелье Гроз дало многое, но для дальнейшего роста потребуется большее. Цель, ради которой мы с духом пришли сюда, исполнена, и дальнейшие планы ведут на север. А восполнять скудность среды моим аспектом буду охотой на зверей. Смогу поглощать ядра или выменивать их на нужные или деньги. Ведь одно из тех, что недавно поглотил, заменило пару недель медитации.

— Хорошо, только будь тише. Не хочется нарваться на засаду.

С этими словами Кейхас перешла на бег, генетта поспешила за ней следом. В их отточенных движениях чувствовалась целеустремлённость, внимательность к каждому шагу и шороху.

К счастью, вокруг вроде были только мы одни, да горы и завывающий ветер. Сидя на спине зверя я возвышался как башня и потому непрестанно обшаривал окрестности взглядом и боевой аурой, стараясь раздвинуть границы восприятия. Конечно, у подруги более острое чутье, и она успеет предупредить, случись чего, но схватка с бараном хорошо запомнилась, и не хотелось, снова оказаться застигнутым врасплох.

Солнце сменилось рыжеватой луной, а позже и её скрыли тучи, а мы так и не одолели тропу и, к моему удивлению, никого не встретили. Благодаря Зорме и превосходному зрению Кейхас мы продолжали двигаться без всяких проблем. Темнота и для меня была не помехой, но не настолько, как для зверя, идущего этим аспектом, и девушки в жёлтом ранге, получившей Благословение Земли.

Мы пробирались уже долгие часы, и усталость начинала сказываться. Честно говоря, думал, проход намного короче и кем-нибудь да охраняется с нашей стороны. В воздухе висело напряжение, а между лопаток свербело от предчувствия близкой опасности. Неприятное ощущение. Но ничего подозрительного по-прежнему не видел.

Вспышка молнии озарила нечто, перегородившее тропу. Я вздрогнул от неожиданности, но Кейхас, похоже, ожидала этого, потому что не замедлила бега. Очередное зарево высветило неровные очертания стены.

Чем ближе подходили, тем лучше становились видны детали, и стало ясно, что преграда не рукотворная, а природная. Истинная граница, в которой виднеется узкое пятно прохода. Кейхас даже не замедлила шаг, влетев в него на полном ходу.

Темнота сомкнулась вокруг нас, да такая, что пасовало даже улучшенное зрение. Звуки стали странно приглушёнными, и вдобавок в душе поселилось ощущение тысячи тысяч тонн камня над головой. Девушка же и генетта не замедлили хода.

Затем, так же внезапно, как и исчез, свет вернулся, сияя во стократ ярче, чем возможно в ночи.

Вздрогнув, зажмурился, и только подсказка боевой ауры, что следует качнуть головой, позволила разминуться с ударившей техникой, что озарила ночь всплеском пламени.

— Зорма, поднажми! — выкрикнула подруга ускорившись.

Растянувшись цепью, выход из тоннеля перегородил десяток солдат в накидках клана Хонг, отсекая нас от раскинувшейся дальше саванны с высокой травой и редкими кустами и деревьями.

Кейхас, словно горный поток, смела двух низкоранговых практиков, и Зорма, использующая технику движения, смогла проскользнуть в образовавшуюся брешь.

Но радоваться было рано, резко развернувшись, увидел, что эти уроды и не думали отступать и возвращаться в свой край, а преследовали нас. Что ж, попотчую их своим Прикосновением Бури, может, хоть чуточку замедлю.

Техника угодила в лидера преследователей. Однако к моему разочарованию, когда осела взметнувшаяся пыль, тот оказался целым и невредимым, но злым и раздражённым, в разорванной мантии, опоясанной жёлтым поясом. Судя по осыпавшейся корке земли, он использовал защитную технику, потому что местность вокруг него пострадала неслабо.

Внутри вновь зародилось сомнение в собственных силах. Не хотелось быть бесполезной обузой. Чем дальше мы путешествуем, тем сильнее идущие, и, если в долине Тысячи Ручьёв что-то казалось несбыточной мечтой, здесь виделось обыденностью. Даже в отряде преследователей половина была с жёлтыми поясами.

Ругнувшись, кинул ещё несколько Прикосновений, целясь под ноги врагам. Но всё равно те как опытные загонщики быстро нагоняли нас. Зорма не могла долго опережать их, не со мной в нагрузку и уступая в рангах. Но было и хорошее: слабаки отстали, и осталось только четверо желтопоясных.

Поглядывая назад, глаза невольно перебегали с раскинувшегося над головой бескрайнего чистого неба, усыпанного мириадами звёзд на Кейхас. Свет звёзд и луны обрамлял её фигуру, делая сказочной и воздушной. Девушка запыхалась, грудь широко вздымалась, отчего ей было узко в платье, а щёки от бега и опасности раскраснелись.

Кейхас не оглядываясь метала в преследователей копья света. Но те умело уклонялись или закрывались техниками, сами атакуя в ответ. Нас с генеттой достало что-то похожее на ледяные иглы. Мне удалось взорвать одно из гигантских деревьев, что росло по пути, на несколько мгновений отрезав нас от хонговцев.

Подруга, молча указала рукой в сторону колышущейся травы, и Зорма послушно понеслась за ней в том направлении.

— Бежим к деревьям! — громко крикнула Кейхас, а сама, едва мы отбежали на сотню чжаней, потянула нас на землю.

От неожиданности свалился со зверя, и девушка оказалась на мне. Она приложила палец к губам, давая знак держать язык за зубами. Я доверял подруге и понимал, что она не просто так направила врагов по ложному следу, к виднеющемуся на горизонте лесу. Может, она владеет какой-то техникой маскировки, секретом семьи или клана? Или же умыкнула какой-то амулет или малую формацию?

Хорошо, что сейчас ночь и она не видит, как заалели мои щёки. Заалели они совсем не от страха, что нас поймают, нет, уж больно сильно она прижалась, чтобы нас не заметили в траве, практически упираясь грудью в мою.

Какое-то время спустя раздались голоса преследователей.

— Куда они делись? — спросил младший в отряде.

— Я слышал, как девка крикнула, чтоб бежали к лесу.

— Может, хотела пустить нас по ложному следу? А сама прячется где-нибудь тут в траве.

— Ты эту соплячку видел? Куда ей такие комбинации на ходу выдумывать. Да и мой Поиск ничего не дал.

— Хорошо. Тогда надо уходить, пока Клинки не нагрянули. Наверняка уже нас засекли и сюда чешут, ублюдки. Теперь эти беглецы их проблема, валим.

Развернувшись, те, что недавно загоняли нас как дичь, сами помчались обратно, боясь прихода настоящего хищника.

Но Кейхас и не думала вставать, продолжая лежать на мне и немного ёрзать. Я не жаловался, но вот Зорме это надоело, и в итоге она подошла и спихнула подругу с меня. Девушка выглядела недовольной, но встала, отряхнулась и, опережая мой вопрос, сказала:

— Техника Зияющей Пустоты, дед деда моего деда выкрал её на другом материке, в Римильской Империи. Или как там она правильно называлась?.. Не помню уже.

— Научишь?

— Прости, но нет. Это тайна семьи. Я клялась не выдавать её никому. Разве, что женишься на мне, — и она, игриво подмигнув, словно и не висела наша жизнь только что на волоске, переливчато засмеялась и направилась в сторону леса, заставив меня ошарашено почесать голову, прежде чем пойти следом.

— Акарат, — позвал меня дух.

— Да? Что не так? — спросил в ответ, пробираясь сквозь высокую траву.

— Я часть тебя, и чувствую в твоей душе резонанс, ты накручиваешь себя, что слаб, не достоин друзей. Так нельзя. Твой путь — путь Силы, если продолжишь, стихия откажется от тебя, и снова станешь калекой.

— Так не бывает. Никогда о таком не слышал.

— Что ты вообще мог слышать в своём болоте? Как можешь не верить бессмертному и всесильному, пусть временами и забывчивому духу? А?

— Я просто разочарован…

— Чудак-человек, ты только начал свой путь, а уже раздражаешься и коришь себя за то, что не достиг третьего ранга, не стал тем, кого именуют мастером. И теперь думаешь, что навечно застрянешь в красном. Так?

— Да…

— Ну и вбей себе в голову, что тебе ещё предстоит покарать целый клан слабаков и двух моих врагов, что гораздо покрепче.

— Не такие они и слабаки. В клане Тенг десять тысяч человек!

— Ага, по твоим меркам. Живут в одной деревне, а глава слабее Кейхас, в чьём клане в десять раз больше народу, а лидер клана — император. Но и он будет никем в этих краях и тех, что лежат дальше на Север.

— Ты что-то вспомнил?

— Подумай сам, балбес. Попроси подругу книг тебе купить, что ли… Привык там у себя только мусор да камни таскать, а после лишь бы кулаками махать. Зачем тем, кто остался в долине или в ущелье, дальше заниматься Возвышением, если они и так сильны по меркам своего окружения? Они окружены уважением, почётом, имеют деньги и слуг. Остались лишь лидеры фракций, их ближний круг да старейшины, те кто должен заботиться о благополучии людей. А те, кто жаждет истинного величия, дотянуться до Неба, уходят дальше. Не всем хватает терпения, силы воли и желания продолжать карабкаться по Небесной Лестнице. Там, где достигнут предела, им и придётся остаться. Да, к чужакам относятся настороженно, чуть ли не враждебно, но таланты — а именно такие и смеют и могут рискнуть и покинуть родные земли — везде в цене. И где через брак, где через клятву они становятся частью той или иной фракции.

— Так-то оно так. Но, боюсь, всё равно не успею. Ты ведь тоже вселился в меня благодаря идеальному стечению обстоятельств. Вряд ли ты смог бы найти другой сосуд.

Не знаю, что бы он мне ответил. Но, видимо, фраза о том, что разочарован, была последней каплей для аспекта, лишь только попробовал потянуться к эссенции, как понял, что та словно закрыта от меня. Я чувствовал, что экстракт — там внутри, в средоточии, но не мог к нему пробиться.

— Хаскр!

— Предупреждал же! Давай снова! Подумай о том, что силён, успешен, освоил техники!

Попробовал, но эссенция отказывалась повиноваться.

— Акарат! — обернувшись позвала Кейхас.

— Да, — отозвался я.

Подруга ничего не успела ответить, а наградила тычком в грудь, опрокинувшим на спину. Нашла время снова валяться! Но дело было не в этом — нас окружили. Видимо, стихия действительно отвернулась от меня, раз не смог ощутить их приближения.

Отряд одинаково одетых, враждебно поглядывающих воинов. Все в зелёных рубахах, коричневых штанах, сапогах до колена, коричневых же жилетках и зелёных остроконечных шапочках. На поясах у всех висели ножны с мечами с одинаковыми рукоятями. Отличались лишь повязки на шеях, в тон их поясам. У всех жёлтого цвета, кроме командира, чей пояс выглядел больше жёлто-зелёным. Никогда даже не слышал о таком, думал, что ступени всегда проявляются насечками, но, чтобы он менял свой оттенок, видел впервые.

— Кто такие? Откуда и куда направляетесь? — приступил к допросу их предводитель, высокий, сухопарый мужчина с обветренным лицом.

— Из ущелья Гроз на север, старший, — согнулась в поклоне Кейхас, и я следом за ней.

— Ступайте за нами. Мы препроводим вас в лагерь. Нужно расспросить, как живут наши соседи, выписать вам подорожные, — мужчина улыбнулся одними губами и продолжил: — Сами пойдёте или придётся отволочь вас силой?

— С радостью последуем за вами, повелитель.

Предводитель благосклонно кивнул на такое именование и, махнув своим воинам, направился к лесу. Нас взяли в кольцо. Еле успел попросить духа утихомирить зверя, и мы последовали за ним.

От взгляда не укрылись полные презрения взгляды и кривые ухмылки, бросаемые на мой пояс.

***

В братстве Полуденных Клинков царила жёсткая иерархия. Состояло оно из множества мелких кланов и лишь чёткая структура и осознание каждым его места позволяли противостоять остальным фракциям материка Эри.

Хорнет, попечитель дальней заставы на границе с дикарями, сидел в собственном кабинете, чувствуя себя неуютно в новой должности. Слишком много рядом готовых доложить о любых промахах, слишком много тех, кто считал его недостойным, слишком много желающих занять это место. Тем более он слаб, всего лишь на второй ступени к голубому в свои сорок. Пусть застава и находилась на самой окраине владений братства, но место считалось перспективным для карьерного роста. Со стороны ущелья иногда бывали прорывы, и можно было проявить доблесть, покарав нарушителей. А иногда приходили настоящие самородки, таланты, которых можно было завербовать на службу братству.

От размышлений отвлёк стук в дверь.

— Старший, — склонил голову вошедший, вытянув руки вдоль тела.

— Говори.

— Задержаны трое. Пришли со стороны ущелья. Зверь, генетта, оранжевый либо первая ступень к жёлтому. Девушка лет восемнадцати-двадцати, скорее всего, из Оводаи, судя по одеянию, базовый жёлтый. Парень лет двадцати или чуть старше, происхождение не известно, третья ступень к оранжевому. Парню указали на его место, девушка заступилась, пришлось заковать и бросить обоих в камеры. Всё ценное и интересное в этом свёртке, продукты питания и слабые пилюли и эликсиры сданы на склад.

— Как такой отброс вообще смог до нас добраться? Ничтожество… Позор быть таким слабаком в его годы, — с отвращением произнёс Хорнет.

Послушник, понимая, что ответа от него не требуется — попечитель просто высказывает свои мысли, продолжал молчать.

— Пойду взгляну на них сам, — разгладив мантию командир заставы выпрямился и прошёл мимо согнувшегося в поклоне подчинённого.

* * *

Как только их троица пересекла крепкие ворота заставы, отношение конвоиров к ним изменилось. Если с девушкой они стали подчёркнуто вежливыми, предложили выпить чаю, перекусить с дороги, принять ванну, то над Акаратом тут же стали смеяться, задирать и наградили тумаками. Отчего тот вспылил и ударил командира отряда, поймавшего их. Конечно, учитывая разницу в рангах, толку от этого не было, но сам факт того, что такой отброс поднял руку на старшего, взбесил их, и его жестоко избили, а девушку и зверя, за то что вздумали за него заступиться обуздали. Зорму отвели в загоны для животных, ловко накинув ошейник с начертанием подчинения, а Акарата и Кейхас не церемонясь поместили в тесные одиночные камеры, оставив у дверей конвоиров и для вящей надёжности накинув кандалы с вязью незнакомых символов, блокирующих использование техник.

Сейчас девушка сидела у дальней стены, вперив ненавидящий взгляд в мужчину в отличительной одежде членов братства, замершего у двери в её темницу, того самого, что заковал её.

Мысли девушки блуждали вокруг Акарата. В последнее время он был сам не свой и даже освоение техники движения его не ободрило. Он чувствовал себя бесполезным и никчёмным. Разве что, когда она повалила его и навалилась сверху в траве, в его глазах блеснул огонёк задора.

В конце концов, из-за напряжения последних часов усталость сморила девушку, и она задремала, свесив голову на грудь.

Громкий перестук каблуков по каменному полу и перезвон ключей разбудили Кейхас. Утерев тыльной стороной ладони вытекшую слюну и поводив головой из стороны в сторону, взглянула на охранника. Тот стоял, согнувшись пополам и не смея оторвать глаз от пола. Перед ним замер крупный, дородный, что несвойственно для идущих, мужчина, в богато отороченной и расшитой мантии, подпоясанной зелёным поясом с одной голубой насечкой. С таким ей точно не справиться.

— Открой, — даже не повернув головы повелел он, и его подчинённый тотчас выполнил распоряжение, — и оставь нас.

Мужчина равнодушно смотрел на девушку сверху вниз, но та и не думала как-то приветствовать его и тем более проявлять уважение. Как бы ветер не ярился, гора не склонится перед ним.

— Я — Хорнет, попечитель в братстве Полуденных Клинков, старший на этой заставе. Кто ты и куда направляешься? — первым в противостоянии взглядов сдался пришедший.

— Оводаи Кейхас из ущелья Гроз. Мой спутник из долины Тысячи Ручьёв, что лежит далеко на юге, на побережье океана. Мы путешествуем, чтобы развиваться.

— С тем мусором? — удивлённо приподнял тот бровь, — отбросу не светит Возвышение, — холодно произнёс он и продолжил как ни в чём не бывало: — К сожалению обстоятельства вынудили моих людей быть грубыми к тебе и вместо радушия и гостеприимства поместить сюда. Прошу простить их, — мужчина лишь обозначил поклон и сожаление.

— Освободите меня и моего друга, чтобы мы могли продолжить путешествие.

— Исключено. Он поднял руку на одного из служителей. Лишь из хорошего расположения к тебе я до сих пор не отдал приказа отрубить ему за это руку. Твой же путь к свободе, поскольку ты заступилась за этого смутьяна, лежит через присоединение к братству и принесение клятвы крови. Иначе продадим в бойцовские ямы в секту Пустынных Змей. Хоть так, хоть эдак ты искупишь вину и принесёшь пользу.

— А мой спутник?

Лицо пришедшего перекосило отвращение:

— Ты глуха? У него нет будущего: ни в нашем братстве, ни где-либо ещё под Небесами Исария. Сомневаюсь, что он гений, что достиг небывалых высот и научился на таком уровне скрывать свои силы. Тем более в ворота лагеря, через которые вы прошли, встроен массив, определяющий таких хитрецов. Чтобы в разговоре с ними не нарваться на неприятности, сразу зная, кто к нам пожаловал. А твой друг — отброс. Что делают с отбросами? Правильно, их выкидывают на помойку или скармливают животным. Мои люди не будут мараться о мусор.

— Он не такой слабак как выглядит.

— Ага. Сколько ему лет? Двадцать? И он до сих пор с красным поясом. У моей дочери в пятнадцать оранжевый. Ты чуть младше парня, и уже достигла жёлтого, хоть это и немного, но видно, что есть куда расти. Ты сможешь пригодиться братству, он — нет. Вернусь позже, обдумай мои слова, как именно ты принесёшь пользу.

* * *

Карлики они здесь, что ли? В камере, в которой меня заперли после устроенной драки, я макушкой подпирал потолок, а усевшись напротив двери, едва не касался её ногами. Или так и задумано? Кто будет печься о комфорте узников? Зря я всё-таки вспылил — только поставил наши планы под угрозу. Но уж больно нагло и вызывающе себя вели те послушники. Свобода, гордость и непреклонность, вот то, что я когда-то назвал основой своего Пути, и не собирался уступать кому бы то ни было.

Мысли об удобстве быстро сменились мыслями о Зорме и Кейхас, до которых никак не мог дотянуться духовным чутьём. И дело даже не в кандалах на запястьях, а в том, что незадолго до того, как нас поймали, я потерял возможность использовать эссенцию. Проклятый рохля, сам виноват, и теперь не знаю, как всё вернуть назад.

— Луолан, я ног не чувствую…

— Ещё бы, тебя так отделали. Да ещё и Стихию разгневал. Разочарован он, видите ли. Аспект не терпит слабости ни внешне, ни мысленно, вот и решил преподать урок. Радуйся, что не отвергнут им, иначе давно бы корчился в агонии, — не стал, как обычно, отмалчиваться Луолан, прикидываясь сонным или забывчивым.

— И как быть? Ты так говоришь, словно о живом человеке. Обиделась, разгневана, такое для маленькой девочки подойдёт, а не для вечного мудрого и всесильного воплощения Силы.

— Отвечая на вопрос — покажи, что силён духом и достоин носить Стихию в своём сердце, пройти с ней весь Путь до Небес. А что касается аватары Аспекта, так…

Это были последние слова духа, его голос смолк, я перестал его слышать и так и не узнал, как выполнить то, о чём говорил Луолан, и что он не успел рассказать. Причём в этот раз его молчание ощущалось по другому, будто он рядом, хочет заговорить и не может, словно внезапно стал нем.

— Эй, отброс! Чего разлёгся?! Встать! Приветствуй попечителя как подобает.

В комнату влетел молодой парень с тонкой полоской чёрных усиков над губой и ударил меня ножнами меча. Не раздумывая, поставил блок, но чуть не заорал от боли. Рука, ненаполненная эссенцией, едва не надломилась.

Юнец повалил меня и заставил лечь на живот. Как ни силился, не мог совладать с жёлтым поясом.

— Не марайся о мусор. Слабость заразна, — у порога появился крупный мужчина с ухоженной бородкой и туго стянутыми в хвост волосами. При его появлении парень тут же почтительно замер склонившись.

— Это тот самый отброс, о котором вы мне докладывали? Зачем вы надели на него кандалы? Это лишь жалкий урод, а не идущий, вон даже пояса нет. Найдёшь того, кто утром приходил ко мне с докладом. Двадцать плетей за враньё, — повернулся он к одному из своих спутников на третьей ступени к зелёному.

— Будет исполнено, старший.

— Где зверь и девушка? — задал я вопрос, больше интересуясь их судьбой нежели своей.

— Падаль не смеет открывать рот без разрешения.

При этих словах меня словно огромная духовная длань прижала к полу, да так, что даже кости затрещали.

— Кейхас и зверь будут служить братству. Полуденные Клинки — одна из величайших фракций континента, и они сочли за честь присоединиться к нему, — с этими словами пришедший развернулся и пошёл прочь, бросив на ходу: — Выкиньте это отсюда.

Последние слова были обращены к послушникам. Те тут же стянули с меня кандалы, после хорошенько избили за непочтение к лидеру и подхватив под руки и ноги поволокли прочь, за ограду, словно какой-то мусор. Под весёлое улюлюканье тех, кто попадался нам по пути, меня протащили через весь лагерь и выкинули в пыль за околицу.

Давноя не испытывал такого унижения, и в душе поклялся отомстить им, как только верну свои силы и спасу Зорму и Кейхас. Что-то сомневаюсь, что мои девочки могли меня предать. Не после всего того, что произошло с нами.

“Небеса хотят меня подмять, и я их разобью! Земля мне мешает, и я её сокрушу!” — мысленно поклялся сам себе и, не желая волочиться как червяк, на потехе ублюдкам из братства, подтянул ноги к животу, превозмогая боль, встал и поковылял в сторону опушки леса.

Глава 24

Прошедшие месяцы скитаний, тренировок, лишений закалили душу и тело, и там, где раньше я бы согнулся под ударами судьбы и просил пощады, теперь лишь горделивей вскидывал голову и думал, как решить проблему, а не ныть под тяжестью неудач. И так уже разозлил стихию своими стенаниями, достаточно. Гнев бушевал внутри, горячий и яростный, толкая вперёд. Одежда была порвана и заляпана грязью и кровью, но мне было плевать — не привыкать.

И хотя до леса было всего-то порядка тридцати чжаней, дались они нелегко. Каждый мах ногой словно выцарапывал у самого себя, шагая лишь на силе воли и упрямстве. Без подпитки энергии каждая ссадина и синяк давали о себе знать.

Наконец, добрался до сени деревьев, где, пройдя ещё с десяток шагов, рухнул в благодатный мох. Отдышавшись, опираясь на ствол дерева снова поднялся в поисках чего-то, что заменило бы мне костыль. Уж больно досталось злополучной правой ноге. Выбор пал на растущее неподалёку деревце с разветвлённой вершиной. Не идеально, но сойдёт. Обломав под свой рост и уперев под левое плечо углубился в лес. Мало ли, эти уроды зайдут по какой нужде и решат прикончить меня шутки ради. Как Тайко. Нужно будет соорудить себе копьё или дубину, да и поискать чего-нибудь съестного и попить. Надеюсь, братство выбивает зверей поблизости, не хотелось бы самому пойти на корм.

Хорошо хоть ступни за время, что успел побыть практиком огрубели, иначе сейчас по лесу, полному шишек, веток и мелких камешков, я не смог бы ступить и шагу. А так ничего, неприятно, но терпимо. Прикинув, с какой стороны нас привели в лагерь, пошёл в другую сторону, чтобы не натолкнуться на патрули, идущие со стороны тропы Ветров.

Обходя овраги или взбираясь на склоны, много часов блуждал по лесу, ориентируясь по солнцу и некоторым другим приметам. Когда уже изнемогал от усталости, поскольку последний раз ел и спал ещё в ущелье Гроз, до уха донеслось журчание воды. Через двадцать чжаней деревья поредели, и я не спеша, стараясь не привлекать чужого внимания, вышел на поляну, которую делил пополам бегущий ручей.

Не зря таился. На противоположной стороне построенная из древесных стволов, костей, шкур и ветвей стояла хижина. Перед ней был сооружён небольшой очаг с каменной жаровней, на раскосинах сушились шкуры зверей, а по другую сторону на бечёвке висели куски мяса и рыба.

Так-так-так. И как же быть? Знакомых по долине Тысячи Ручьёв плодов и ягод не попалось, и голод настойчиво давал о себе знать. Пойти и поесть, в надежде, что не застукают? Или лучше не искушать судьбу? Мало ли кто тут решил устроить логово. Сейчас здесь никого не видать, но мне ли не знать, как быстры могут быть идущие, или о том, что существуют техники и формации, благодаря которым можно оставаться незаметным?

А! Была не была! Двух смертей не бывать, а одной не миновать. Не зря же сам себе говорил, что нужно быть смелым. Да и есть очень хочется.

Некоторое время выжидал, стоя неподвижно на краю поляны и наблюдая за окрестностями. После склонившись к воде, попил и ополоснул лицо, руки и тело. Какое всё же блаженство — пить студёную воду, когда она облегчает иссушенное жаждой горло.

К счастью, ручей хоть и был широк и быстротечен, но не глубок, и пусть и не без труда, но всё же удалось перебраться на другой берег. Спотыкаясь и оглядываясь двинулся к стойкам с мясом и рыбой. Воровство претило моим устоям, но дал себе зарок, что если увижу хозяина лагеря и он будет ко мне благожелателен, то обязательно отплачу услугой или отработаю.

Жадничать не стал, взял один пласт мяса и пару рыбёшек, да, к счастью, нашлись сосуды, наподобие выдолбленных тыкв, один из которых и прихватил, наполнив водой.

Воздав покаянную молитву Небесам, поковылял к окраине поляны, где зайдя глубже в лес стал двигаться вдоль ручья в поисках похожей поляны, чтобы разбить собственный лагерь и отдохнуть. Я был совершенно измотан и понимал, что нужно как можно скорее найти место для ночлега.

Для разбивки серьёзной стоянки не было времени и сил, потому выбор пал на разлапистое дерево. Наломав веток и накидав сверху листьев, я неплохо устроился в кроне на высоте пары своих ростов. Пришлось попотеть, но зато зверью будет сложнее до меня добраться. Да ещё и удача, наконец, улыбнулась мне, не зря вдоль ручья шёл. Отыскал молодые листья плантаго, которые собрал и приложил к ранам. Перекусив украденными припасами и запив водой, сам не заметил как уснул.

Разбудило настойчивое покалывание в затылке и ощущение опасности. Не делая резких движений, медленно приоткрыл глаза, отмечая, что ночь в самом разгаре. Что же меня побеспокоило? Где ты? Сконцентрировавшись на собственных ощущениях, понял, что встревожило — слишком тихо. Не слышно птиц, насекомых, животных, что вышли полакомиться друг другом или опавшими плодами.

Значит, пришёл кто-то опасный, отчего они все замерли в тиши своих гнёзд и норок. И этот кто-то охотится, а значит скоро обнаружит меня. Жаль, всё имущество отобрали, у Кейхас вроде был флакон с зельем, убирающим запахи.

Не знаю обычный ли это зверь, или вставший на Путь Возвышения, но лучше встретить его не боязливо трясясь на дереве, а готовым к схватке. Кто напуган — наполовину побит, потому отбросил сомнения и страхи. Как говорилось в «Наставлениях», «для тех кто ставит жизнь на кон, смерть — это начало. Чтобы жизнь была свободной, в ней должен быть смысл».

Неуклюже, но всё же стараясь шуметь поменьше, спустился из своего укрытия вниз. Попутно отметил, что ссадины и ушибы болели гораздо меньше, не знаю, дело ли тут в закалённом и очищенном от примесей теле или трава помогла. Отойдя от дерева на несколько шагов замер. Лёгкий шорох в подлеске спереди сообщил о том, что приближается кто-то массивный, идущий нагло, без опаски.

Жаль, никакого толкового оружия так и не припас, но ничего, и костыль сгодится.

Кусты раздвинулись, и на меня вышло массивное существо, смутно напоминающее лохматую четырёхглазую лошадь, только ниже и шире, с огромным рогом посередине лба и кошачьими лапами с когтями. Нос зверя шумно дёрнулся, и он вперил в меня голодный взгляд, слишком умный для обычного животного. Существо словно поняло, что выследило совсем не ту пищу, которую искало. Не выйдет полакомиться ядром, а лишь набить утробу мясом.

Я стоял молча и неподвижно. За время странствий немного наловчился определять ранг зверей по внешним признакам, и понимал, что противник не ниже зелёного или близко к нему. Существо высунуло раздвоенный змеиный язык и, оскалив пасть, полную очень мелких, но острых и загнутых вовнутрь зубов, приблизилось на пару шагов. Голова зверя часто склонялась из стороны в сторону, а нос втягивал воздух всё быстрее. Наконец, тот решил, что для сегодняшней охоты и простого мяса достаточно.

Удалось уловить миг, когда монстр слегка присел на задние лапы, готовясь к прыжку. В тот же миг резко упал на спину и, когда тот пролетал надо мной, ударил сдвоенными ногами и вскользь ткнул своим костылём. Удачно попал, выбив ему один из глаз, а от удара в живот его кувыркнуло в воздухе и он не успев развернуться грохнулся спиной о молодое деревце, переломив то пополам.

Порадоваться не успел. Даже шкуру не разодрал, так, мех содрался да и только. Оставшиеся глаза вспыхнули лиловым, и на кончиках клыков заплясали оранжевые языки пламени. Не дожидаясь удара техникой, метнул свой костыль как копьё, угодив зверю прямо в пасть, отчего техника сорвалась, а он заверещал от ожога меридианов. Мне ли не знать, что бывает от неудачной, сорвавшейся атаки, когда эссенция, вместо того чтобы вырваться наружу, проливается во внутрь, в каналы.

Радовался я недолго. Зверь вновь призвал аспект Огня и, испепелив костыль-дротик, медленно начал сближаться. И хоть это слабо походило на то, что испытывал во время Искуса Инициации, проходя испытание Пламенем, но всё равно тело покрылось испариной, а одежда начала тлеть.

Жаль, Луолан не может ответить, сейчас можно было бы нашей привычной фразой перекинуться. Попрощаться с ним. После тех слов нам всегда везло и Небо было благосклонно, присылая помощь. Сейчас же я один, и молить о пощаде, бежать или надеяться на кого-то — бессмысленно. Сейчас нет рядом Луолана, Комацу, Кейхас или Зормы…

От сложившейся ситуации меня разобрал смех, а затем душу заполонила ярость. Никакого передыха! Куда не пойду, чем не займусь, всюду обречён на встречу с превосходящим противником или обстоятельствами. Когда-нибудь достигну вершины? Смогу превзойти врага и сам диктовать условия?

— Хаскр!

Будь, что будет, без боя не сдамся. Я не отступил перед Зормой при первой встрече в подземелье, будучи жалким калекой, а сейчас не отступлю и подавно! Мне не впервой встречать смерть лицом к лицу.

«Хороший боец не тот, кто напряжён, а тот, кто готов. Он не думает и не мечтает, он готов ко всему, что может случиться», — вспомнились слова Комацу, и сейчас эти наставления спасли мне жизнь. Вздумай зверь ударить по всей местности и испепелить меня вместе с травой и деревьями, и мне бы не удалось укрыться, но та выстрелила чем-то похожим на огненную стрелу, толком не вложившись в атаку, видимо, считая меня обычным животным, ну или кем-то иным, не имеющим средоточия.

Тренированное тело сработало на рефлексах, и я перекатом ушёл в сторону, а когда вскочил на ноги, увидел, как голова монстра просто взорвалась, обдав меня мозгами, обрывками шерсти и обломками костей.

Ничего себе! Я ошеломлённо смотрел, как обезглавленный монстр рухнул на землю, и из зияющей раны хлынула кровь.

— Кто же тебя так приголубил? — огляделся вокруг в поисках спасителя.

Через мгновение из-за ближайшего дерева вышел человек, не сводя глаз с трупа. Он был… средним и неприметным. Каким-то серым, равнодушным ко всему. Ростом мне по плечо, с волосами то ли запыленными, то ли седыми, с серыми глазами. В серых же штанах и тигровой шкуре вместо накидки. Стоило лишь отвести взгляд, я тут же забыл, какое у него лицо. Пояса не было, но по опыту знал, что это ещё ничего не значит, особенно если учесть, сколь стремительно он расправился со зверем.

Мазнув по мне равнодушным взглядом, он подошёл к туше и, пнув ногой, перевернул ту на спину, не обращая на моё присутствие никакого внимания, как будто меня и не было.

— Благого дня, старший! Спасибо, что спасли мне жизнь, — вытянув руки вдоль тела, а не как раньше складывая их в приветствии практиков, поклонился ему. — Может этот младший узнать ваше имя, чтобы воздать хвалу Небу?

Но тот проигнорировал благодарность и вопрос. Склонившись над зверем, он вскрыл и разорвал ему грудину голыми руками, а затем извлёк пылающий рыже-алым кристалл. Огненное ядро отличалось от похожих на ракушки водных или серебристых шаров силы. Это было неровным, с выступающими вверх, словно языки пламени гранями. Мужчина несколько секунд смотрел на ядро, затем издал вздох разочарования и отбросил его прочь.

Ого! Столь небрежно выбросить вещь ценой в пару сотен донгов! Затем незнакомец распластал зверя, отделив от туши несколько кусков мяса, зачем-то понюхал их, лизнул и, обвязав листьями, перекинул через плечо и пошёл прочь.

Воздав благодарственную молитву Небесам, что продолжают следить за своим нерадивым сыном, скорее двинулся за этим загадочным человеком, не забыв прихватить ядро, что немного обожгло руки, отчего его пришлось обмотать тряпкой. Если тут рыскают такие твари, а спаситель не выказывает злобы, то лучше держаться поближе к нему. Да и ядра пригодятся. Появилась у меня одна идейка. Точнее, смутная мыслишка, как освободить Кейхас и Зорму.

Человек просто продолжал идти, по-прежнему меня не замечая. Он двигался не очень быстро, потому вскоре нагнал его, продолжая идти следом на некотором удалении, но не скрываясь. Захочет — прогонит. А гневить лишний раз его или стихию, таясь и подглядывая исподтишка, не хотелось.

Не знаю, кто этот человек и человек ли он, а не воплощение Смерти. Если бы такая стихия существовала в нашем мире, этот мужчина явно был бы одним из претендентов на её аватару.

Время от времени он делал взмах ногой, рукой или нырял с тропинки или замирал на месте. И каждый раз подобное заканчивалось смертью зверя. Может, этот загадочный мастер использовал какую-то технику, приманивающую их? Иначе почему мне за половину дня и ночи попался лишь тот монстр, а сейчас они выпрыгивали чуть ли не из-под каждого куста. Ну не вот уж прям часто, но восемь ядер пополнили запас. Мяса он больше не брал, а ядра так и продолжал выкидывать, никак не реагируя на моё присутствие и то, что я их за ним подбираю. Интересно, что же он ищет?

Местность показалась знакомой, и уже не сильно удивился, когда мы вышли к тому самому лагерю, где я поживился едой и мясом. Выходит, мой долг перед ним ещё больше. Здесь всё выглядело так же, а значит он пока не был тут и не знает о пропаже. Врать не стану, сердце ёкнуло, когда взгляд мужчины метнулся к тем местам, где висели мясо, рыба и лежали бутыли, одна из которых так и висела на моём поясе.

— Этот недостойный взял ваше мясо, рыбу и воду, и готов понести наказание или отработать ущерб, — встав на колени, коснулся лбом земли.

Прав был Комацу, говоря, что придёт время, и осознаю, когда стоит проявить уважение и смирение, а не выпячивать гордость.

Я стоял, затаив дыхание, ожидая, не разорвёт ли он и меня на части, как зверей, пока незнакомец стоял, что-то обдумывая. Никак не выказав недовольства, мастер просто повесил на пустое место принесённое мясо и пошёл разжигать костёр. Видимо, его вообще ничего не волнует и он отрешён от мира, хоть и не похож на монаха, о которых как-то мельком говорила Кейхас и была пара строк в “Наставлениях”. Хотя на знания Тэнг о мире и его устройстве полагаться не стоит, да и подруга ничего толком не знала о том, как всё устроено за пределами ущелья Гроз.

Я устроился неподалёку, ниже по течению ручья. Хорошо, что тоже себе кусок мяса прихватил, потому как сильно проголодался. Осталось придумать, как договориться с незнакомцем, чтобы взять углей или пожарить на его очаге.

Тот, видимо, следовал пути Огня, потому что растопка вспыхнула по щелчку пальцев. Не, просить разжечь и мой будет верхом наглости. Подожду, как разгорится и прогорит, а потом ветку какую подожгу. Думаю, не откажет. Если вообще обратит на это внимание. Почему, интересно, если моя догадка о его Стихии верна, он не брал огненные ядра? Загадка…

Раз уж мастер не выказывает неприязни, я углубился в лес неподалёку. Наломал жердей, частью перегородил проход между двумя росшими рядом деревьями, часть вбил как колья и переплёл ветвями, замазав щели листьями и грязью. Крышу сложил из таких же жердей, обвязав их друг с другом и накидав сверху веток. Потом надо будет шкуру попробовать снять, чтобы вход перегородить.

Удовлетворенно взглянул на результат. Считай, как дома. Тут я буду в относительной безопасности, да и до заставы братства Полуденных Клинков недалеко.

Мужчина тем временем сполоснулся в реке и, проткнув один из кусков мяса, подвесил его над огнём, время от времени поворачивая. До меня доносился запах подгоравшего жира и пряностей, незнакомец успел обвалять мясо в каких-то травах. Я припрятал у дальней стены своей хижины ядра, не забыв их на всякий случай отделить друг от друга. И прислонился к стене, прихлёбывая воды из бутыли.

Не успел сделать и трёх глотков, как на меня упала тень от стоящего напротив мужчины, равнодушно поглядывающего сверху вниз. Тот протянул руку, указывая на бутыль, и произнёс бесцветным, словно шелест листвы, голосом:

— Верни.

Я молча протянул ему бутыль, заткнув пробкой, и тот молча развернулся и, уйдя к своей хижине, скрылся внутри.

Интерлюдия 2

Оводаи Тэнгер откинулся на спинку любимого вычурного кресла, обдумывая прошедший несколько дней назад Совет Старейшин. Комацу, к вящему неудовольствию сестры, так и не появился. Как доложили, последний раз его с внучкой и неизвестным юношей-чужаком видели на тренировочной базе клана, но с тех пор они словно исчезли.

Новости, прозвучавшие на Совете, были неутешительны. Клан нёс потери, и все склонялись к тому, что следует навязать противникам решающую битву, в которой либо умереть с честью, либо разгромить врага.

Дверь скользнула в сторону, и следом стремительным, размашистым шагом влетела Асэми, одетая в длинное развевающееся чёрное платье с голубым поясом на талии.

— Бездельничаешь? В такое время? Ты глава и всегда должен быть занят! — не размениваясь на приветствия, начала с упрёков сестра.

— Почему бы тебе самой не заняться делами клана? Я давно предлагаю передать лидерство той, у кого лучше получается управлять им. Тебе это даже нравится, — спокойно возразил он, приоткрыв один глаз.

Та молча отвернулась, глядя в окно, на вечное грозовое небо, озаряемое багровым закатом и рыжими росчерками молний. Эту тему они поднимали не в первый, да даже не в сотый раз. Главенство над Оводаи тяготило его и мешало собственному Возвышению. Он уже несколько десятков лет носил титул Императора, но так и не смог продвинуться дальше. Хотя путь до синего пояса, работу с эссенцией, ци и чакрой освоил чуть ли не играючи.

* * *

Оводаи Асэми замерла на вершине высокого шпиля в окружении старейшин и лучших мастеров клана. В этом месте ущелье Гроз расширялось, образуя удобную долину, и сегодня здесь сошлись её клан и альянс зверолюдов, Хонг и Джинхо, предвещая нечто гораздо большее, непохожее на прошедшие бесчисленные стычки, что гремели до этого дня. Сегодня здесь сойдётся в бою цвет идущих ущелья и решится, кто достоин жить и властвовать над этими землями, а кому суждено умереть или отправиться в изгнание.

Ни её брата, ни Жгучей Птицы или главы Хонг, Вана, пока не было видно. Как и поганого Комацу, который как сквозь землю провалился. О нём так и не было вестей, а ведь практик его ранга сейчас бы очень пригодился, а то и мог бы склонить чашу весов к победе. Но, зная старика, он давно был бы здесь, будучи человеком вредным и склочным, но не способным предать родной клан.

Огонь, Вода, Тьма, Свет, Ветер и Земля, Сила и Слабость схлестнулись на поле брани. Земля грохотала и дрожала, порывы ветра сотрясали шпили, потоки воды норовили сбить с ног, а огонь пожирал всё подряд, не разбирая своих и чужих, и горе тому, кто не успел укрыться или не освоил защитных техник. Ни о какой тактике не шло и речи: вскоре вся битва распалась на беспорядочные одиночные схватки, хотя некоторые объединялись, чтобы толпой навалиться на тех, кто выше рангом.

Сегодня на долгие годы вперёд определится дальнейшая судьба всех жителей ущелья Гроз.

Асэми отшатнулась, соскочив с каменного пика, который раскололся, и из обломков сложился каменный голем, тут же вступивший в схватку. Сверкнула молния, на краткий миг ослепив. Следом хлестнула лавовая плеть, но она прикрылась вспыхнувшим голубым щитом и обрушила на врага водный клинок, снеся ему голову. От нового противника женщина сбежала, прыгнув на один из сохранившихся пиков. Иначе рисковала быть унесённой круговертью буйствующих схваток. А женщине нужно было сохранить силы, да и брат запретил вмешиваться. Ей было невыносимо стоять в стороне, наблюдая, как убивают соклановцев, но у каждого своё место и свой Путь.

Словно волны, противники сходились и откатывались друг от друга, чтобы, перегруппировавшись, вновь ринуться в бой. Обе стороны несли тяжёлые потери, но никто не хотел уступать: Зверолюды и примкнувшие к ним отщепенцы превосходили Оводаи числом, но у последних было больше сильных идущих. Но и повелитель, и даже Почтенный Предок проиграют, если на них навалятся разом несколько Властелинов или с десяток Мастеров, а подобное происходило на всём поле боя. Но за каждую отнятую жизнь враг платил десятком своих.

Асэми разменяла не один десяток лет, и смерть не была ей в новинку, но никогда прежде обитатели ущелья не вели войну на истребление. Будто безумие овладело зверолюдами и остатками кланов Хонг и Джинхо, с таким остервенением они сражались. Кем потом править? Как противостоять внешним врагам, вздумай те присоедить ущелье к собственным землям? Не стоит ли за Жгучей Птицей кто-то другой? Кто нашептал ему мысли о единоличной власти?

Взгляд её был устремлён туда, где в главной резиденции клана остался старший брат, и женщина молила небеса, чтобы те благословили его, иначе о них не останется даже памяти.

Лидер клана Оводаи Тэнгер Поступь Моря, невидимый остальными, тоже следил за развитием битвы, готовый в любой момент вмешаться, но всей душой не желающий этого. Ему тяжело было наблюдать за смертями сородичей, но мужчина самолично взвалил на себя эту ношу, рискуя и оставаясь верным плану. Время оплакивать павших наступит позже.

При расставании он сказал сестре, что когда горит лес, погибает подлесок, но большие, глубоко укоренившееся деревья выживают, чтобы прожить ещё тысячи лет и дать новую поросль. Это было жестоко, но оправдано.

Вот армии разошлись, забирая с собой раненых и унося тела мёртвых, чтобы отправить их души к Небесам как предписывали традиции, и пройдёт не меньше пары дней, прежде чем противоборствующие кланы схлестнуться снова.

Лидер Оводаи просидел долгие часы, пока последние лучи солнца не скрылись в темноте, лишь молния продолжала сверкать в небе. Наконец, когда небо начало светлеть с рассветом, последние сомнения улетучились прочь и план выстроился в полной мере. Улыбка тронула его губы, когда понял, что другого выбора нет, и только так он сможет помочь собственному клану, покончить с войной.

Мысли главы перенеслись к старому соратнику Комацу. Это было не похоже на старика — пропустить такую битву, особенно когда на карту поставлена судьба клана. Идущий Силы ранга Почтенного Предка хорошо бы укрепил позиции и поостерёг врага. Однако старика и след простыл. Может, он узнал о смерти внучки и ушёл из ущелья Гроз? Слишком много потерь выпало на его долю. Сначала жена, затем единственный сын, предательство ученика, а теперь и любимица, единственная внучка. Больше родных у старика не было, вдова сына — не его кровь от крови.

* * *

Кейхас поджав под себя ноги сидела в неуютной камере и поглощала обильную световую эссенцию из окружения, благо её никто не боялся и попечитель разрешил снять кандалы, рассчитывая, что этот жест поспособствует её вступлению в братство.

Прошло уже несколько недель с тех пор, как их схватили. Ей сообщили, что Акарата выкинули в лес, где его, скорее всего, сожрали звери, ведь тот был ничтожеством, лишённым даже крох силы, но она отказывалась верить, что друг мёртв. Только не этот поганый упрямец.

Она думала, что её будут избивать или пичкать зельями, чтобы склонить на свою сторону, но местным было плевать. Поступать так, значит потом тратить пилюли на её излечение либо снижать цену на товар. Изредка появлялся попечитель, ведя пространные речи, но как она слышала в последний раз, в конце месяца прибудет караван, и её с остальными пленниками, а так же теми, кто добровольно вступил в братство и обычными людьми отправят во внутренние земли, где продадут в секту Пустынных Змей.

Вот почему она спешила вырваться на свободу. Если она не сможет спастись сама, то никто этого не сделает, не на Акарата же надеяться, в самом деле. Всё свободное время девушка тратила на поглощение энергии и развитие навыков, насколько позволяли условия. Пару раз даже пыталась сбежать, но её каждый раз ловили ещё в лагере и, в конце концов, она перестала пытаться.

Кейхас не отчаивалась, благодаря этому она получила ценный урок и поняла, что простой вытяжки из энергии недостаточно — ей необходимо освоить работу с ци. Её аспект — Свет, самая быстрая стихия, и если удастся освоить ци, то догнать её сможет разве что сам попечитель Хорнет. Она продвинулась к первой ступени к зелёному и немного поняла, как преобразовать эссенцию в ци. Процесс оказался сложнее, чем думала поначалу. В клане она привыкла, что, если что-то не получалось, всегда можно спросить совета у деда, а если его нет, то у кого-нибудь в школе или любого другого идущего Светом. Никто бы не отказал родичу. Теперь она лучше понимала друга, которому до всего приходилось доходить самому.

Девушка была уверена в своих силах и знала, что это только вопрос времени. Оставалось лишь успеть до прибытия каравана. И верить, что Акарат цел и невредим. Бедняга совсем один, наверняка пытается стать сильнее, но ему всё равно не успеть превзойти членов братства Полуденных Клинков.

Но ничего, скоро она освободится!

* * *

По обе руки от Поступи Моря и чуть ниже разместились старейшины клана и сильнейшие его члены. После той первой битвы прошло несколько крупных сражений, и хотя альянс во главе со Жгучей Птицей нёс большие потери, отступать они не намеревались, по-прежнему численно превосходя Оводаи.

Лидеру доложили о потерях, передвижениях врага и о том, что о старике Комацу так ничего и не слышно. Выслушав своих людей и отдав распоряжения, Оводаи Тенгэр закончил совещание. Старейшины и мастера низко поклонились и покинули павильон, остались лишь он сам и его сестра. Передав ей рутинные дела, отдав несколько приказов, наконец он выпроводил и её, сам направившись в личные покои.

Сидение скрестив ноги на неудобной и жёсткой циновке с прямой спиной и невозмутимым лицом доконают кого угодно. Собственное кресло куда как удобнее. Использовав технику движения мужчина быстро домчался до своих покоев, сменив официальные одеяния на любимый расшитый халат.

Откинувшись на спинку кресла, Тэнгер облегчённо выдохнул и позволил себе долгие мгновения ничегонеделания. Да, он не вмешивался в битву напрямую, и недовольных становилось всё больше. Шептали, что он боится, отвернулся от клана и плевал на него. Но правда в том, что он способен уничтожить десятки, возможно сотню обычных практиков, но на это же способен и Жгучая Птица, с которым они равны в развитии, а значит слишком велик риск проиграть. И единственный способ закончить войну — превзойти его. Шагнуть ближе к Небу.

Но как? Как этого достичь? За счёт чего? Тэнгер пока не знал. С тех пор как он достиг своих высот, ему не с кем было состязаться и уделять время развитию. Личное Возвышение замерло на десятилетия, оттого, что он был вынужден постоянно отвлекаться, занимаясь рутинными делами. За всю историю клана никто не смог подняться на восьмую ступень Небесной Лестницы. Стать мудрецом. Но теперь всё поменялось, на кону стоит выживание клана. И у него нет другого выбора, кроме как совершить прорыв. Лишь бы Жгучая Птица, не опередил.

* * *

— Вижу, время, проведённое у нас в гостях, не поколебало твоего мнения, — Хорнет аккуратно разгладил складки на мантии и, заложив большие пальцы рук за пояс, качнулся с носка на пятку, — По-прежнему неуважительна к тем, кто выше по положению, и не проявляешь никакого раскаяния в содеянном. Что же, уважаю твой выбор, через два дня прибудет караван и ты отправишься в рабство. Там ты будешь сражаться на арене, а если получишь увечье, то выжгут средоточие и поставят на черновую работу. Хотя ты молода и красива, возможно, попадёшь в бордель. Невинные ценятся подороже.

При виде мелькнувшего в глазах Кейхас ужаса, губы попечителя изогнулись в гаденькой ухмылке.

— Не передумала? Нет? Ну как знаешь. Тогда наслаждайся последними часами спокойной жизни, — с этими словами мужчина покинул камеру.

Несколько долгих мгновений Кейхас смотрела вслед ушедшему, осмысливая сказанное им. Страх на некоторое время сковал её дух, заставив просидеть, забившись в угол камеры и таращась в одну точку. Как бы она не храбрилась, каких бы высот в Возвышении не достигла, но так и оставалась девятнадцатилетней девчонкой, только-только начавшей жить.

Наконец, она отринула переживания и сосредоточилась на своей задаче. Времени остаётся всё меньше и меньше, и стоит поторопиться. Она чувствовала, что близка к прорыву, что находится на грани того чтобы преобразовать эссенцию в ци.

Девушка заняла позу для медитаций и сконцентрировалась, она замерла на границе второй ступени к зелёному, но сейчас стремилась совершенно к другому. Энергия аспекта хлынула в тело, циркулируя по каналам и очищаясь, прежде чем наполнить средоточие, где Кейхас старалась сжать её как можно сильнее.

Она давила на энергию в течение нескольких дней, пытаясь уплотнить ту, превратив нечто воздушное в жидкое, если так можно сказать об энергии. Ци была тяжелей и гуще лёгкой эссенции. Работая с ней, идущий оттачивал свой контроль, становился более рачительным и экономным, более умелым.

Кейхас вслед за течением эссенции по меридианам перетекала из формы в форму, силой воли контролируя бег экстракта и уплотняя его. Но чего-то не хватало, чтобы сделать последний шаг и преобразовать накопленное в ци. И она понятия не имела, что это может быть. Возможно, ей нужно лучше понимать собственный Путь? Или суть Аспекта?

Девушка медитировала часами, до глубокой ночи, зная, что время истекает. Её тело было окружено облаком светлой энергии. Стихия всегда ведёт себя согласно своей природе. Это один из первых уроков, который ей преподали в школе и который она пыталась донести до Акарата. Одарённый Огня не сможет заставить воду замёрзнуть. Точно так же как последователь Ветра не сможет зажечь огонь. Но, достигнув жёлтого пояса, подготовив тело к работе с ци, идущий мог незначительно размыть границы Стихий. Так практик Земли, мог создать лаву, а воздушник — молнию. Но это были всего лишь ответвления Пути, а не противоречие природе аспекта. А вот когда идущий достигал синего пояса, осваивал чакру, то мог подчинить стихию своей воле. Это давало возможность создать собственный, совершенно уникальный, Путь.

Но Кейхас сейчас нужно было другое, она знала чего хочет, давно наметила и спланировала, как будет развиваться.

Небо, видимое сквозь крохотное зарешёченное окошко под потолком, начало розоветь, и впервые за время, проведённое в плену, улыбка изогнула уголки губ девушки, ведь в центре её средоточия образовалась одинокая сверкающая белая капля.

* * *

Оводаи Тэнгер вальяжно развалился в собственном кресле, читая свиток и время от времени пригубливая из парящей чашки на столе. Он несколько раз пролив чай, заляпал мантию, но совершенно не обращал на это внимания, прикованный к древним иероглифам.

Он перерыл всю библиотеку клана, всё, что относилось к его стихии, но на эту рукопись натолкнулся почти случайно, в разделе, где хранились свитки для детей: сказки, наставления, легенды. Лидер Оводаи не знал, откуда взялась рукопись, кто её принёс и почему положил сюда. Был ли это кто-то из их клана, из числа тех, кто нет-нет да и выбирался за пределы ущелья? Или кто-то из странствующих торговцев продал её, а человек не смог понять, что попало к нему в руки, и бросил свиток сюда.

Несмотря на долгую жизнь, сам Поступь Моря путешествовал лишь в долину Тысячи Ручьёв и к далёкому, лежащему на самом юге, океану. Будучи идущим Воды, не было для него лучшего места для развития, особенно на низких поясах. Затем вынужден был охотиться на зверей или посещать клановые Обители, но и они в скором времени стали малы для него. Сколько бы энергии не поглощал, перерабатывая её в эссенцию, ту в ци, а затем в чакру, но так и не смог продвинуться ни на одну ступень дальше. Простого накопления сил было недостаточно. Всего, чего мог достичь в человеческих рангах, он достиг и теперь не мог понять, чего ему не хватает, чтобы шагнуть дальше.

Наставления старших, знания, почерпнутые из свитков, помогли достичь седьмого, высшего для человека ранга. Далее шла перестройка на духовном уровне. Оттого седьмой титул и назывался императорским, что это средоточие силы и власти человека в мире, А Мудрец, тот кто встал на путь отречения от людского, осознал, что это всё суета и шелуха, сделал первый шаг к просветлению.

И вот он уже несколько часов сидел, всматриваясь в свиток, пытаясь осмыслить написанное, в надежде, что то, что увидел на этих дощечках, даст ему нужный толчок в Возвышении.

Свиток, озаглавленный как «Трактат о былом и грядущем», составил мудрец Фа Сиу, Милостивая Длань Справедливости, и сейчас Тэнгер находился в той части, где этот уважаемый, шагнувший к просветлению идущий размышлял о том, что именовал душой Стихии, которая должна соотносится с тем, что практик провозглашал своим кредо — тем, к чему он стремился сам. Основой его Пути к Небу.

Когда эти две составляющие резонируют, идущий, словно преодолевает невидимую преграду в Возвышении. Если одарённый не постиг души аспекта и сам не знает к чему стремится, то раз за разом будет натыкаться на стену, не позволяющую дальше карабкаться по Небесной Лестнице, обрести истинную силу и бессмертие.

Глаза лидера клана Оводаи расширились, стоило прочесть последнее слово. Бессмертие. Это то, к чему стремились одарённые, но, насколько он знал, пока никто не достиг. Да, он выглядел как мужчина средних лет, тем не менее он медленно старел, и рано или поздно его ждала смерть. Возможно, через долгие сотни лет, но смерть.

Во все времена конец одарённых был таким же, как и конец обычных людей. Все они умерли, и воспоминания о них постепенно изгладились из памяти людей, хотя, как звучала поговорка: “ключ к бессмертию — это, в первую очередь, прожить жизнь, достойную памяти”.

Но Тэнгер полагал, что пока жив, должен понять и выразить себя. Если поймёт, что же движет им в Пути к Небу, то сможет продолжить собственное восхождение.

Мужчина не мог припомнить, чтобы хоть раз был так взволнован с тех пор, как почти сотню лет назад возглавил клан.

Да дело даже не в собственном величии, главное, он сможет положить конец войне, обезопасить клан, принести спокойствие и мир в земли ущелья Гроз. Вот оно, его кредо. Вот во что верит всей душой и к чему стремится — благополучие клана, ради чего готов пожертвовать жизнью.

Как бы он ни ленился и ни жаловался сестре, но так оно и обстояло на самом деле, и едва мужчина сознательно сформулировал эту мысль, как почувствовал глубокий резонанс внутри себя. Там, где колыхалось сине-голубое средоточие. На коже выступили голубые нити воды, а комнату заполонил запах океана. Тэнгер глубоко вдохнул терпкий воздух соли и водорослей и почувствовал, что аспект одобрил его идеал.

С тех пор как начал Возвышение, он прошёл много испытаний, но, начиная с достижения жёлтого пояса, все они казались ему какими-то незначительными. Глава Оводаи уже не чувствовал такого единения со стихией, воодушевления и радости. Старейшины говорили, что цель дальнейшего развития в накоплении и преобразовании энергии. Глупцы, как же они заблуждались!

Тэнгер почувствовал успокаивающее присутствие аватары Воды, словно та коснулась его духа в последний раз, прежде чем исчезнуть в небытие. Глава поднялся со стула и направился к выходу из своих покоев. Поскольку он являлся лидером весьма небедного клана, для него был возведён отдельный павильон для медитаций, и хотя за суетой текущих дел редко удавалось там показываться, тот по-прежнему поддерживался в чистоте и порядке.

Этот павильон был настоящим чудом работы мастеровых формаций и массивов. Небольшая, чжанов десять на десять, рукотворная пещера, наполненная звуками стекающей воды и запахом соли. Удивительным образом здесь сочетались бушующий водопад, тихая гладь и водоворот. А на высоте десятка локтей посередине пещеры парил круглый постамент, небольшой, но достаточный, чтобы усесться одному человеку.

Плотность парящей эссенции поражала, она была густой, давящей. Грохочущие волны отсекали внешний шум, даря необходимое для Возвышения успокоение. Воздав благодарственную молитву Небесам, он одним прыжком оказался на постаменте, принял позу для медитации и, направив чакру, сместил диск, на котором сидел, под водопад.

Приятно прохладная вода с грохотом обрушилась на него с такой силой, что могла раздробить кости обычного человека, но Тэнгер сидел скрестив ноги, глубоко дыша и наслаждаясь ощущением силы, бьющей сверху, смывающей тревоги и заботы.

Достигнув внутренней гармонии, он открылся аспекту, позволив тому влиться в себя, но не поглощая и не используя. Стихиальные нити обволакивали душу, плавно текли по каналам, омывали средоточие, а он размышлял о природе воды и выбранного им пути.

Часы сменяли друг друга. В павильон кто-то входил, но не смея беспокоить лидера, уходил обратно. Приходила и Асэми, устраивала скандал, орала и швыряла в него камни. Но он отстранился от суетного мира, всецело поглощённый своей затеей.

Возможно, прошло несколько дней или больше, Поступь Моря потерял счёт времени, когда, наконец, почувствовал нечто иное, и подавшись велению души усилием воли выплеснул накопленную энергию наружу, мгновенно заморозив всю воду вокруг. Та трещала и трескалась, резко похолодало, воздух вырывался паром, но ему было всё равно. Он улыбался. Никому в кратере не удавалось пока достичь подобного единения со стихией, чтобы вода сменила состояние, вопреки собственной сути.

Лишнее подтверждение прочитанному в свитке. Тэнгер уже хотел было преобразовать всё обратно или попробовать обратить воду в пар, когда ощутил нечто новое. Нити аспекта, что устремлялись к нему, теперь были не тёмно-синими, почти чёрными как в омуте, а стали светло-голубыми, холодными. Вместе с собой меняя и оттенок средоточия. Он вновь ощутил взгляд аватары Воды и её одобрение выбранного Пути.

* * *

Асэми сидела в комнате приёмов и разбирала документы, недовольно бурча под нос. Как обычно, брат, вместо того чтобы заниматься делами клана, решил заняться личным Возвышением. Нашёл время! Их войска несли потери. На днях, попав в засаду, пал один из четырёх старейшин.

Жгучая Птица и Хонг Ван зажимали их клан в клещи и вот-вот должны были сомкнуть те, заперев их в родовых угодьях. И тогда, если брат не вмешается, они долго не протянут. Оставалось только ждать и верить ему, взвалив на себя каждодневные заботы.

Женщина стиснула зубы, а затем грязно выругалась, читая очередной свиток-отчёт с докладом о потерях, захваченной врагом территории, товарах, лекарственных травах и пилюлях. Война шла на истощение, восстанавливаться придётся целые десятилетия. Если уцелеют. Радовало, что враг хотя бы не обнаружил запретную Обитель возле школы и спрятанное там сокровище.

Настойчивый стук в дверь отвлёк от чтения, и Асэми, подняв голову, увидела бледного гонца, стоявшего на пороге. Он тяжело дышал, а его средоточие было иссушено, видимо, исчерпал силы, стремясь скорее добраться до резиденции.

— Госпожа! — он низко поклонился, прижав руки к бёдрам. — Наш фланг прорвали. Если врагов не остановить, они вскоре окажутся у города.

Асэми жестом велела гонцу выпрямиться, сама же, чувствовала, как страх паутиной охватывает и сжимает нутро. Видимо, началось то, чего она боялась.

* * *

Оводаи Тэнгер вышел из павильона спустя десять дней, обновлённая аура исходила от него волнами. То, чего мужчина добивался целое столетие, наконец, свершилось, он смог вступить на первую ступень к мудрецу, и одинокая фиолетовая насечка украсила пояс.

— Святые Небеса! Лидер! — пал на колени дежуривший рядом идущий.

— Что случилось? — почуяв неладное поинтересовался тот.

— Мы окружены и проигрываем.

Хорошее настроение Поступи Моря мгновенно испарилось.

— Сестра? — первым делом поинтересовался он.

— На передовой, господин, — ответил слуга, облизывая враз пересохшие губы, а на лбу выступили капельки пота.

* * *

Асэми уже охрипла, выкрикивая приказы, стараясь перекричать раскаты молний и грохот от сталкивающихся техник. Враги напирали со всех сторон, и силы клана быстро таяли. Оводаи вели битву, зная, что не выстоят, и почти валились с ног от изнеможения.

Альянс зверолюдов и предателей хорошо подготовился. Они постоянно сменяли уставших и раненых бойцов на свежих и отдохнувших, их запасы зелий и пилюль были больше. Они с братом недооценили врага. Некоторые сильные идущие из врагов до этих дней таились, не показываясь на глаза.

Женщина отскочила в сторону, когда что-то упало с неба, ударившись о землю там, где она только что стояла, и взметнув вверх град каменных осколков.

— О, кого я вижу! Неужели Оводаи Асэми, сестра самого Поступи Моря?!

Знакомый голос прогремел над ущельем, заставив всех замолчать. Сражение с обеих сторон прекратилось, когда Хонг Ван перепрыгивая с пика на пик стремительно оказался рядом с женщиной.

Телохранители Асэми вмиг преградили ему путь, но это того нисколько не обеспокоило. Он сделал пасс рукой и клинок тьмы вылетел из его кисти, врезавшись в одного из защитников, чьё тело тут же окуталось зеленоватым щитом.

— Не слишком ли самонадеянно действуешь? — попыталась заболтать врага женщина.

— Как сказано в трактате “Мастер”: растущему ни за что не одолеть состоявшегося, — сказав это, он мрачно улыбнулся и обрушил на её стражей шквал призрачных лезвий.

Часть телохранителей сформировали барьер вокруг Асэми, другие попытались контратаковать, но разница в силе была слишком велика. Вот Ван проломил голову одному, нечто напоминающее облако праха окутало и иссушило другого, и купол защиты рухнул. Глава клана Хонг выплеснул ауру, обращение к Небу на краткий миг вспыхнуло над его головой, и незримая сила согнула Асэми, вынудив рухнуть на колени. Не имея возможности пошевелится, женщина с ужасом смотрела как тот приближается, самодовольно улыбаясь.

— Вы проиграли. Всё кончено, а твой братец сбежал, как последний трус. Сначала я возьму тебя по праву победителя, а затем прикончу.

Ци заполонила каналы девушки, и она смогла скинуть технику Вана. Успела даже вскочить, чтобы тут же получить жесточайший удар по челюсти, опрокинувший её на спину.

— Команды вставать не было, — усмехнулся Ван и кинул ей на грудь какой-то диск с рунами, вмиг иссушивший её средоточие.

За свою жизнь она не видела подобного артефакта. Возможно, догадка верна, и за альянсом их врагов стоит кто-то извне. Может, из демонических сект, о которых она слышала лишь слухи?

Мужчина шагнулближе, и у него в руке проявился хлыст из чёрной энергии.

— Я научу тебя почте…

Слова Хонга Вана внезапно оборвались, тело упало назад, а голова ударилась о землю мгновением позже. Края раны были проморожены, и ни капли крови не вытекло наружу. Вместе с этим она ощутила ошеломляющую, но странно знакомую ауру. Чья-то рука легла ей на плечо, а на колени упал пузырёк с лечебным зельем.

— Извини, что задержался, но теперь я здесь и отомщу за павших! Война окончена, и больше никто из нашего клана не умрёт.

Одним глотком выпив лекарство, женщина пошатываясь поднялась на ноги, с благодарностью оперевшись на подставленную руку брата.

— Забирай людей и уводи всех к резиденции.

Асэми хотела поспорить, но уловив эманации ауры Жгучей Птицы, спешащего к месту битву, тут же передумала. Да и брат был слишком серьёзен и сосредоточен, не время для их обычных перебранок. Склонив голову, девушка отдала команду уцелевшим, и они, развернувшись, стали покидать поле боя. Никто не посмел их преследовать, опасаясь гнева человека, замершего перед ними. Ветер трепал официальную тёмно-синюю мантию, расшитую голубыми нитями, а волосы удерживала тугая фиолетовая лента.

* * *

Оводаи Тэнгер замер, оглядывая усеянное трупами членов его клана и врагов пространство перед собой. Выжившие обеих враждующих сторон отступили, не желая оказаться застигнутыми сражением двух императоров. Поступь Моря согнул пальцы, чувствуя новую силу, клокочущую внутри.

Аура Жгучей Птицы, дикая и неукротимая, схлестнулась со сдержанной и собранной Тэнгера. Слишком разные, чтобы ужиться под одним Небом, сегодня они решат, что то уготовило каждому из них.

Вдалеке возникло мерцание, а затем в паре чжаней от мужчины появился Жгучая Птица, одетый в свободный халат алых цветов.

Некоторое время они мерили друг друга взглядами. Наконец, зверолюд не выдержал первым, и вокруг Тэнгера сомкнулось огненное кольцо. Но тот успел переместиться и закрыться ледяной бронёй. Вовремя — с неба рухнул огненный феникс, чьи когти противно заскрежетали по защите, отчего та пошла трещинами и паром. Но и существу приходилось несладко: от столкновения с противоположной стихией оно словно таяло, пока, наконец, совсем не исчезло. Тут же поток воды ударил зверолюда в грудь. Тот рассёк его надвое огненным клинком, вот только нити воды, вместо того, чтобы схлынуть на землю, обвили его словно змеи и затвердели. Тэнгер сформировал копьё льда и запустил в зверолюда, жилы на лице того вспучились, и сковавший Жгучую Птицу лёд осколками разлетелся прочь.

* * *

— Глянь-ка, что вытворяют. Никогда столь славной схватки не видел! — произнёс молодой мужчина в простом сером халате.

— Всё как и планировал господин, — ответил ему другой, постарше, и алые глаза блеснули из-под полей соломенной шляпы.

Двое мужчин, наблюдали за схваткой, укрытые формацией от постороннего взора.

— Да, но вроде предполагалось, что они будут равны в силах, а Поступь Моря смог продвинуться на одну ступень.

— Не думаю, что это ему многое даст. Жгучая Птица прожил долгую жизнь, был учеником Танца Пепла. Даже Почтенный Предок на высших этапах развития при удаче сможет победить базового императора, особенно если последний не уделял внимания развитию боевых навыков, постижению пути и стихии, техник. Да мне и неведомы конечные планы господина.

— Кстати, о Почтенных Предках, — почувствовав, как раскалилось кольцо на пальце, добавил он, — мне нужно отлучиться.

— Буйствует?

— Да. Наверно, чувствует эманации сражения и своего главу.

Говоривший прижал палец с кольцом ко лбу и словно втянулся в него, оказавшись в небольшой тёмной каменной комнате без окон и дверей. Лишь неизвестный минерал, жилами пронизывающий все поверхности, зловеще светился красным. А в одну из стен был вмурован лысый старик с седой бородой, лишь часть его лица оставалась снаружи.

— Как самочувствие, учитель? Этот недостойный ученик приветствует тебя, — с издёвкой поприветствовал гость пленника.

— Ублюдок, не смей так называть меня. Не после того, как предал клан и моего сына, своего лучшего друга. Будь проклят тот день, когда взял тебя в ученики, Орочи!

— Не тебе меня винить, старик. Не после того, что сделал со мной. Но ничего, ты стал стар, слаб и слишком размяк. Мой талант давно превзошёл твой. Ты топчешься на месте, а я расту. Вот думаю взять себе жену, приглядел себе одну молоденькую красотку. Кейхас, может, слышал о такой? Будет забавно заделать детей той, чьего папашку помог прикончить!

— Клянусь небесами, я выберусь отсюда и разорву тебя на куски! — глаза старики налились кровью, но он не в силах был преодолеть действие артефакта.

— Что ж, значит мне нужно поторапливаться, ведь я не хочу, чтобы Почтенный Предок Оводаи Комацу однажды пришёл за мной. Ладно отдыхай, пойду одну интересную схватку досмотрю.

Крик ярости отозвался в ушах мужчины, когда он покинул внутреннее пространство кольца.

— Как пленник?

— Бесится, Юонг Джинхо.

Мужчина дёрнулся, словно его стегнули плетью.

— Сколько раз говорил, не использовать это имя! Клана Джинхо больше не существует.

— Конечно-конечно, прости друг. Хочешь принять имя моего?

— Ты говорил, что в него принимают всех, даже чужаков. Эдельтайя Юонг — звучит отлично.

Орочи кивнул, как бы соглашаясь. Мгновенно сместился к стоящему к нему спиной и ничего не подозревающему Юонгу и голыми руками свернул тому шею. Парень оказался полезен — помог ему поймать Комацу, развязать войну в ущелье Гроз, но слишком много знал, чтобы оставлять его в живых.

* * *

Оводаи Тэнгер стоял над окровавленным телом Жгучей Птицы. Он одержал вверх, и, в отличие от врага, даже не выкладывался изо всех сил. Скорее, тренировался. Пусть и превосходил противника всего на ступень, но как отмечалось в том свитке, когда человек вступал на путь духовной перестройки, развитие силы, чувство энергии и её объёмы значительно преображались. Жгучая Птица исчерпал себя, даже начал сжигать жизнь, но так и не смог победить. Удивительно.

Пора было заканчивать, он не собирался щадить того, кто принёс столько бед его клану, разрушил весь уклад жизни в ущелье Гроз. Но ответа на вопрос, что двигало врагом, получить не смог. Тот силился ответить, но лишь сильнее хрипел, а горлом шла кровь. Словно на него действовал какой-то амулет или артефакт, запрещающий говорить правду.

Кто вообще способен на такое? Да и зачем?

Не желая видеть, как мучается старый враг, Тэнгер приложил свои руки к средоточию и сердцу, толкнув ауру, проморозил их и расколол, оборвав страдания Жгучей Птицы.

Тэнгер долго смотрел на мертвеца, раздумывая над тем, кто стоял за всем этим, и чем происходящее в дальнейшем обернётся для Оводаи. Задумавшись об угрозе клану, почувствовал словно укол в средоточие и, не устояв на ногах, опустился на колени. Странное ощущение поселилось внутри, в душе, и потребовалось несколько вдохов, чтобы понять, что это было. Кредо, которое он провозгласил смыслом своей жизни и согласно которому поклялся защищать свой клан любой ценой, среагировало на эти мысли. Он чувствовал желание защитить семью, и когда поднялся на ноги, то понял, что должен сделать.

Асэми точно не обрадуется. Но со смертью Хонга Вана и Жгучей Птицы в ущелье Гроз больше нет никаких угроз для Оводаи. Напротив, они смогут уничтожить недобитков и принять в свои ряды тех, кто решит присоединиться. Тут воцарится мир и благополучие, а вот ему придётся отправиться на Север и разгадать, кто стоял за этой войной. Хотя если бы не это, он бы, может, так никогда и не продвинулся бы дальше, а их клан не остался бы единоличным хозяином окрестных земель. Но в любом случае, он, Оводаи Тенгер Поступь Моря, надеялся получить ответы на свои вопросы.

* * *

Орочи шагал по длинному коридору, мягкие сандалии утопали в ворсистом покрытии из шкуры неведомого зверя. Задание было исполнено. Жгучая Птица и другие главы кланов мертвы, Оводаи безраздельно властвуют в ущелье Гроз, а их глава отправился в странствия. Да ещё и сам Орочи смог захомутать ненавистного бывшего учителя и рано или поздно свершит над ним месть.

Он остановился в конце коридора, лицом к массивным двойным дверям из редкого дерева, привезённого с другого материка. Ему не нужно было стучать — господин уже знает о его визите и откроет проход, когда сочтёт нужным. Некоторым приходилось ждать несколько часов или даже дней.

Луч света разделил створки дверей пополам, и они разошлись в стороны. Войдя в комнату, Орочи тут же опустился на четвереньки, прижавшись лбом к полу.

— Покорный слуга приветствует господина.

— Поднимись.

Голос эхом разнёсся по залу, потрясая до глубины души. Мужчина немедленно поднялся, но продолжил стоять чуть согнувшись, не смея оторвать взгляд от пола.

— Посмотри мне в глаза и слушай внимательно.

Орочи исполнил приказ, взглянул на человека, сидящего с непроницаемым лицом и гордо выпрямленной спиной на невысоком каменном постаменте. Совершенней существа ему видеть не доводилось. Идеальное сложение, лицо без единой морщины и шрама, волосы без седины — настоящее олицетворение достоинства, власти и могущества.

— У меня было видение, — ровный голос эхом разнёсся по залу, — я думал, что сын и супруга давно мертвы, бесследно сгинув в землях южных дикарей, но, оказывается, Акарат жив.

Всё тело сидящего пылало силой, а взгляд был таким напряжённым, что Орочи почувствовал, что его душу словно выжигают.

— Ты найдёшь и приведёшь его ко мне.

Глава 25

Проснулся оттого, что солнечные лучи пробились сквозь щели в хибаре и коснулись лица. Несмотря на сложный вчерашний день, я хорошо выспался и отдохнул. Жаль, не успел огня попросить, уснул раньше. Потягиваясь, вышел из хижины и заметил, что загадочного соседа уже нет.

Умывшись в ручье и утолив жажду, дошёл до лачуги незнакомца, чтобы проверить очаг. К сожаленью, угли прогорели. Печально. Вернувшись к дому, забрал мясо, что припрятал накануне, обвалял в золе, чтобы стало солоноватым. Затем руками набрал у ручья глины и, обмазав, прикопал под костром соседа, разворошив сверху угли и золу, чтобы он ничего не заметил. Углубляться в лес один не стал, помня какие твари там обитают. Снова воровать мясо стыдно, а даст ли он вечером углей — не известно. А так хоть послезавтра сыт буду, если план сработает.

Закончив с этим, проделал разминочный комплекс из уцзу. Попробовал медитировать, но, убедившись, что энергия осталась недоступной, занялся обустройством жилища.

Побродив вдоль ручья, подобрал пару камней и, обстучав один о другой, смог получить грубое подобие ножа. Затем зайдя недалеко в лес ободрал несколько деревьев, собрал мха и заделал щели в своём доме. После сплёл себе пару корзин и, найдя такие же фрукты — или из чего там фляги у соседа?.. — выдолбил в них сердцевину, чтобы было из чего пить, а не опускаться каждый раз на четвереньки как животное.

Оставшееся до вечера время посвятил тренировкам. Найдя упавший ствол дерева, приседал с ним, бегал вокруг лагеря, отрабатывал приёмы и формы. Размышлял об аспекте и медитировал сидя на пороге хижины.

С закатом вернулся незнакомец, которого про себя решил называть отшельником. Интересно, сколько зверей он прикончил сегодня? Завтра надо напроситься с ним или просто пойти следом.

Тот, не обращая на меня никакого внимания, со скучающим видом забрал два куска мяса с бечёвки и подвесил на неё вялиться другие, а те, что снял, промыл в ручье и, проткнув прутом, стал жарить над костром.

Не знаю, в каких травах он его обваливал, что днём на мясо не садились ни мухи, ни какие другие паразиты, а сейчас на поляне стоял умопомрачительный запах. Такой, что у меня в животе оглушительно урчало, а рот наполнился слюной.

Просить углей я снова не рискнул, дождался, когда тот поест и уйдёт спать. Как только он скрылся из вида, подошёл к очагу и разочаровано выдохнул — гад завалил все угли. Но ничего, зато мой откопанный кусок мяса запёкся как следует. Промыв его в ручье я с удовольствием впился в него зубами.

Завтра утром, если успею застать отшельника в лагере, надо отправиться с ним на охоту. Припасов нет, и новых не добыть, а воровать не хочется. От прошлого-то раза на душе паскудно. Да и оставаться одному на поляне опасно. Этот человек приучил зверей бояться и обходить стороной свой лагерь, но сколько времени пройдёт, прежде чем тут заведётся новый хищник, не ведающий о силе местного обитателя?

Да и к демонам еду и безопасность. Мне нужны ядра, и неизвестно, как долго отшельник намерен терпеть моё присутствие и не выгонит ли в скором будущем. Судя по всему, он отрешился от мира, проживает тут, охотится, медитирует как монах, а я нарушил его спокойствие и уединение.

Утром успел застать его завтракающим. Он вообще признаёт фрукты и коренья или питается исключительно мясом убитых зверей и изредка рыбой? Отбросив страх, решил всё-таки подойти, завязать разговор и спросить, не найдётся ли у него огоньку?

— Благого дня, уважаемый, — я поклонился, — не будете против, если возьму немного углей или запалю ветку для собственного очага?

Мужчина молча перевёл на меня взгляд пронзительных серых глаз и продолжил жевать. Затем отвернулся и пошебуршал палкой в костре, так ничего и не говоря.

И как его разговорить? Начать прислуживать? Чем-то помочь? Спровоцировать? В голову лезли разные варианты, но ни один не находил приемлемым.

— Свой разожги, — раздался выцветший голос, когда я уже развернулся уйти.

Некоторое время ошеломлённо хлопал глазами, удивлённый, что он заговорил.

— Не знаю как, старший.

— Ты же практикуешь Возвышение? — спросил отшельник, продолжая лакомиться мясом. — Просто используй эссенцию.

— Я не могу ей пользоваться.

Мужчина устало вздохнул, затем очень медленно повернулся, посмотрев как-то по-особенному.

— Не мои проблемы. А ты — мелкий врун. Я ясно вижу течение энергии в твоих каналах. Значит, есть другая причина, по которой ты отыскал меня в этом захолустье и беспокоишь. Тебя прислал мои собратья? Передавай, чтоб валили куда подальше, меня это больше не интересует. Я устал и ушёл на покой.

Хаскр! Да кто он такой, что видит потоки энергии внутри меня?! На каком он сам ранге? И о каких собратьях толкует?

— Вы ошибаетесь. Меня никто не присылал. Дело вот в чём…

— Не интересно, — как от назойливой мухи отмахнулся отшельник.

Но я упрямо, не обращая внимание на его нежелание слушать, продолжил, указывая на свою талию:

— Видите, пояса нет. Нас с подругой и моим зверем захватили в плен отщепенцы из братства Полуденных Клинков.

Мне показалось или, когда я так выразился, что-то блеснуло в глубине его глаз? Да нет, наверняка показалось:

— Так вот, они ограбили, избили и вышвырнули меня, а что стало с девушкой, даже боюсь себе представить! Мне нужно вернуть силы и спасти её. Но сейчас я слаб и беспомощен, и не прикончи ты тогда того зверя, спасая меня, давно бы умер.

Мужчина тяжело вздохнул, словно болтовня пожирала остатки его сил.

— Больно нужно. Спасать. Просто оказался рядом. И хватит врать о своей немощи. Начинает раздражать. Хоть ты и всего лишь ученик, но эссенция очень чистая. Давненько столь чистой не видел. И средоточие довольно велико. Такое бывает у слабо обученных талантов, тех, кто может высоко взобраться по Небесной Лестнице. Значит, причина твоего присутствия здесь в другом. Уходя, я достаточно ясно дал понять, что не вернусь. Так что возвращайся в столицу и скажи, что возвращаться, а тем более брать ученика я не намерен.

— Старший, честно, понятия не имею, о чём вы.

Лишь вина за то, что до этого крал его еду и бутыль, благодарность за спасение да инстинкт самосохранения уберегали от того, чтобы не вспылить. Видит Небо, я не безгрешен, но врать не привык.

— Так дадите огня или нет, старший? — прервал я вновь затянувшееся молчание.

— Тогда отстанешь? — устало спросил мужчина.

— На сегодня — да. Если костёр прогорит, то снова приду за огнём.

Мужчина ничего не сказал, лишь махнул рукой, и я, нагнувшись, чтобы не ждать пока загорится принесённая ветка, вытащил толстую головёшку из его костра и перешёл на свою половину поляны.

Запалив заранее припасённые веточки, разжёг огонь и приволок то самое бревно, с которым тренировался утром. Как раз к вечеру прогорит, и угли останутся.

Как только отшельник доел и отправился на охоту в лес, я последовал за ним. Тот никак на это не отреагировал, ступая по лесу по одному ему ведомой тропе. Мы прошли каких-то пятьсот шагов, прежде чем попался первый зверь — дикий кабан, которого мой спутник прикончил голыми руками в два жеста. Одним поймал за загривок, а вторым вырвал ядро, глянув на которое, тут же отбросил в сторону. Я же в этот раз подготовился — взял с собой самодельную корзину, которую сплёл раньше, и, подобрав ядро, положил туда, а самодельным ножом успел срезать ломоть мяса.

Человек обладал нюхом на зверей, безошибочно находя их логова и определяя засаду, если те решили подкараулить его сами. Откуда они только тут берутся в таком количестве и как он только их всех ещё не перебил?!

К тому времени, как незнакомец повернул в сторону лагеря, я доверху заполнил корзину мясом разных зверей, нашёл парочку знакомых фруктов, трав и кореньев и подобрал восемь ядер.

Хорошо, что таинственный мастер двигался обычным шагом и всегда удавалось догнать его.

К вечеру я был окончательно измотан, да ещё, несмотря на все предосторожности, костёр прогорел и углей не осталось. Ну что же, видит Небо, я предупреждал его утром. Припрятав еду и ядра, вновь подошёл к соседней хижине, где у порога сидел отшельник, проворачивая над огнём шкворчащее мясо.

— Уходи. Оставь меня в покое.

Вместо ответа я молча указал на костёр, намекая, что утром обещал вернуться.

— Бери и проваливай, раз уж тебе никак не надоест притворяться. И больше не беспокой меня.

Ничего не говоря, я взял ветку и ушёл. Зачем что-то обещать, если уже знаешь, что придётся нарушить слово.

Следующие несколько дней были похожи один на другой. Проснуться раньше незнакомца, чтобы успеть сделать разминку. Перекусить, затем следовать за ним на охоте, пополняя запасы ядер и мяса.

Мужчина смирился с моим присутствием и просто молча отдавал огонь каждый вечер.

Вместе с тем с каждым прожитым на поляне днём внутри нарастало смутное беспокойство. Если не найду способ пробудить Силу, придётся идти на риск и пробовать освободить Кейхас и Зорму таким, каков есть. Вот бы узнать, как они там без меня? Как Луолан? Я уже начал скучать по его насмешкам и брюзжанию.

А в целом, было неплохо. Человек не донимал меня, не оскорблял, вообще не замечая. Едой, водой и крышей над головой обеспечен. Защищён. Живи да радуйся.

Любопытно всё же, зачем отшельник живёт здесь и занимается только охотой? Ему скучно? Он скрывается? Или таким образом постигает свой путь? Почему выкидывает все ядра? Ищет что-то особенное?

Не знаю, а сам он никогда не скажет. Да и я не спрошу.

Живя в этом уединённом месте, я и сам чувствовал себя странно спокойным и умиротворённым. Но это был не единственный эффект от пребывания здесь. Оттого, что питался мясом зверей, идущих к Небу, я и сам стал сильнее, быстрее и выносливее. Стал лучше видеть, слышать и чуять. Постоянные тренировки ещё больше усилили и закалили тело.

От медитации и созерцания за бегущими водами ручья отвлёк невыразительный голос:

— Почему не уходишь?

Удивительно, впервые он сам подошёл и заговорил. И впервые вместо равнодушной маски его лицо выражало смесь злости, раздражения и любопытства. Не знаю, что нашло на меня, но решил его немного поддразнить и, прикрыв глаза, вновь принялся медитировать.

— Не притворяйся, что не слышал. Ты уже давно болтаешься тут, и я не раз говорил, чтобы ты проваливал.

— Мне некуда идти, а чтобы спасти подругу и моего зверя, нужно пробудить силы.

Мужчина вздохнул, и выражение его лица снова стало усталым.

— Может, и не врёшь. Честно говоря, ты — одно сплошное ходячее противоречие. Ты следовал за мной на каждой охоте и собрал все ядра, но ни одного так и не использовал. Я видел, как практикуешь боевые приёмы и формы, но так и не приметил, чтобы ты использовал технику и прогонял по каналам эссенцию. Вместе с тем ясно вижу, как ей заполнено средоточие и меридианы. Ты постоянно ешь мясо зверей, укрепляя тело их энергией, но ни разу не очистил её и не направил в средоточие. Выходит, тело и средоточие наполнены эссенцией, но ты её никак и никогда не используешь.

Мужчина покачал головой, прислонившись спиной к дереву.

— Возможно, и правда потерян контроль. И значит, ты либо наказан аспектом, либо сам мысленно, умышленно или нет, заблокировал себе доступ. В любом случае я помогу тебе преодолеть эту преграду, чтобы ты снова смог практиковать Возвышение.

Я ошеломлённо уставился на него вытаращив глаза и даже приоткрыв рот, не в силах сразу осмыслить предложенную помощь. Затем единым движением перетёк на ноги и склонил голову.

— Спасибо, старший.

— Не благодари. Чем скорее обретёшь силы, тем скорее уберёшься отсюда, оставив меня, наконец, в покое. Начинаем на закате.

* * *

— Каков твой идеал?

— Что? О чём вы, старший? — спросил я, растерянно моргая и не понимая, о чём толкует отшельник.

К слову, он так и не назвал своего имени, и в отличие от взбалмошного и вспыльчивого Комацу, и спрашивал, и разговаривал всё тем же монотонным сухим голосом, без капли эмоций и интонации.

— Ты глух? Что тобой движет? Единственное, во что верят все идущие к Небу, то, ради чего они, скорее, умрут, чем предадут его.

— Впервые слышу.

Мне показалось, или в глубине его глаз вспыхнули угольки гнева, прежде чем снова скрыться под серым пеплом равнодушия?

— Откуда, говоришь, ты родом? — поинтересовался мой невольный учитель.

— Долина Тысячи Ручьёв.

— А потом ты прошёл через ущелье Гроз и тропой Ветров попал сюда?

Я кивнул.

— Тогда тебе придётся нелегко. Жить среди дикарей, для которых Возвышение значит лишь сменять пояса на талии да кичиться собственной силой. Никогда не остановятся, не задумаются о смысле пути и душе аспекта.

Я уселся сложив руки и приготовился слушать. Мужчина, видя, что полностью привлёк моё внимание, продолжил рассказывать:

— Ни один практик Возвышения не сможет высоко продвинуться без осознания и провозглашения своего кредо. Да, они могут достичь зелёного, голубого или даже синего ранга. Но и всё на этом. Дальше — тупик. У настоящего идущего есть стремление, отличное от простого желания стать сильнее. Причём твоим идеалом может быть что угодно: защита семьи, никогда не говорить лжи, не поддаваться на посулы демонических сект. Такие у праведных фракций и идущих, те же, что следуют демоническому пути, могут объявить своим идеалом нечто иное. Ты наверняка заметил, что те, кто обитают здесь, а тем более дальше на север, гораздо сильнее южан. Всё благодаря этой простой истине. И тебе, чтобы вновь обрести свои силы и продолжить Путь, нужно понять, что движет тобой, чему ты готов посвятить жизнь, что заставляет каждый раз несмотря на трудности и преграды подниматься и идти дальше? Как только ответишь на это, то сможешь и дальше карабкаться к Небу.

Впервые слышу, чтобы он говорил так много. Мужчина же, словно устав от разговора, двинулся к хижине, где вольготно развалился на пороге, подхватив и надкусив брызнувший соком фрукт. Съев его и утеревшись тыльной стороной ладони, продолжил:

— Это чем-то похоже на прохождение испытаний. Там за тобой приглядывает аспект, смотрит, насколько ты соответствуешь своему пути. С каждым искусом ты полнее познаёшь свой путь, дух аспекта. В тебя всматриваются их аватары. Они — живые проявления стихий, со своими желаниями и устремлениями, и каждый раз тебе нужно распознать более глубокие грани аспекта. Они помогают понять себя, а идущему — понять, к чему он стремится. А при выборе идеала в тебя вглядывается само Небо. Поэтому спрошу снова. Во что ты веришь? Во имя чего сражаешься? Ты вообще задумывался над этим?

Месть? Гнев? Желание быть свободным? Я лишь покачал головой, ничего из этого не позволило преодолеть барьер. Всё это слишком мелочно…

— Медитируй. Думай. Размышляй, — с этими словами он поднялся и буквально растворился в воздухе, впервые проявив свои возможности.

Если таинственный мастер прав — а сомнений в сказанном нет, — то нужно лишь разобраться в себе и понять причины желания развиваться и преодолевать трудности. То, ради чего живу и готов умереть.

Приняв форму Первого Писания, принялся дышать в заданном ритме, не забывая делать пасы руками, стараясь отречься от окружающего мира и сконцентрироваться над заданным вопросом.

Я сидел, мерно дышал, успокаивая внутреннее смятение и пытаясь понять себя. Шли часы, солнце опустилось за макушки деревьев окрашивая небосвод лиловым. Никогда ещё в голове не царила такая ясность, а в душе — расслабленность. Голод, жажда, потребность встать и потянуться или справить нужду, ничто не беспокоило и не отвлекало меня.

И первым признаком того, что я на верном пути оказался голос.

— … ух, дрянь заблокировала меня. Да и сам хорош, связался с болваном… сидел бы да сидел в своей Обители… а не куковал с этим бездарем неизвестно где…

— Луолан?!

Мой возглас прервал разглагольствования духа. После оклика наступила тишина. Уже начало казаться, что послышалось. Затем вновь прозвучал голос духа, тихий и неуверенный:

— Акарат? Правда ты?

— Да.

— Хвала Небесам! — радостно прокричал Луолан. — Не обращай внимания на все те гадости, что сказал о тебе. На самом деле я так не думаю. Просто, знаешь ли, засиделся в тиши и одиночестве…

— Ага, не сомневаюсь.

— Да, тебе показалось. Знаешь, как я скучал? Хорошо хоть с Зормой можно было пообщаться. Но она сам знаешь какой собеседник. Только и знала, что причитала, чтобы мы вытащили её из этой клетки. Будто мне самому было легко. Только о себе и думает, зверюга.

Я улыбнулся про себя. Поганец-дух себе не изменяет. Но хотя бы ясно, что Зорма жива, и мы обязательно освободим её и Кейхас. Восстановим справедливость.

Какая-то сила ударила в меня, сотрясая всё тело и выбивая дыхание из лёгких. Я сидел застыв на месте, глаза широко распахнулись, навстречу внешней энергии откликнулось средоточие. Словно всё тело засияло серебряным светом и потоки эссенции заструились по меридианам. Но было и нечто другое, средоточие и каналы окутывали тонкие тёмно-алые паутинки. Они же оплетали мышцы и кости. Может, это результат от съеденного звериного мяса? Обычно похожий цвет, но больше в золото и рыжинку, присущ тем, кто движется Огнём, но у меня нет с ним сродства. Этот цвет больше похож на цвет крови. Нужно будет спросить отшельника. Надеюсь, он соблаговолит ответить.

Вслед за телом взметнулась боевая аура, и радиус её стал значительно шире, чем прежде. Впервые за долгое время воспользовался формой Второго Писания, поглощая потоки энергии, которых в этом месте было много. Причём всех аспектов.

Энергия повиновалась малейшему желанию, вливаясь в тело, петляя по каналам, очищаясь и наполняя средоточие. Только когда эссенция попала в него, заметил ещё одну перемену. Средоточие вновь стало глубже, не изменив внешних размеров, оно буквально трещало по швам от переполнявшего экстракта. Но пока не время расширения и получения новых ступеней.

Открыв глаза, посмотрел вниз на талию, где увидел удерживающий лохмотья кроваво-красный пояс с тремя оранжевыми полосками. Он мягко мерцал в сгустившихся сумерках.

Пройдя нелёгкий путь, я смог преодолеть собственные страхи и слабости, и теперь никто и ничто не сдержит моё Возвышение. Воздав благодарственную молитву Небесам и Стихии, я почувствовал лёгкое прикосновение к своей душе и понял, что это аватара одарила вниманием, и вместе с этим родились слова клятвы, сами вырвавшиеся из глотки:

— Хватит Небесам ослеплять мои глаза! Хватит Земле погребать моё сердце! Пусть всё сущее поймёт мои идеалы и пусть все враги познают мою ярость!

Да, мой идеал — придерживаться справедливости, как вижу её и понимаю. Я был удивлён, насколько сильно эта мысль откликнулась во мне и насколько она была одобрена стихией.

Всю мою жизнь со мной обращались хуже, чем со скотом, как с никчёмным мусором, и потом, когда получил силы, гнев, обида и желание отомстить затуманили разум.

Освободившись от этого груза, не имея возможности отомстить, я понял, что это пустое. Нет. Я обязательно свершу возмездие и Тэнг, и обидчикам Луолана. Но это — не единственная цель и не главная.

Я поднялся на ноги, лицо расплылось в широкой улыбке. Ничего не болело и не беспокоило меня. Глубоко вздохнув, шагнул вперёд. Эссенция легко циркулировала по каналам.

Отойдя чуть в лес, с разворота ударил по толстому, в полтора обхвата, стволу дерева. Взрыв серебристой эссенции вырвался из ступни, ударившись в него с оглушающим взрывом, за которым послышался треск ломающегося дерева, и мощный ствол рухнул вниз. Ох, и дурак же я. Чуть хижину незнакомца не придавило. А ведь у меня всё получилось лишь благодаря ему.

— О, ничего себе! Что это? Новая техника?

Голос Луолана вывел из созерцания результатов. Движения были плавными и отшлифованными.

— Нет. То же Крушение Пятого Предела, — рассеяно ответил ему, глядя на кулак, — просто я, видимо, достиг следующей стадии его постижения.

— Здорово! И контроль вырос, и самообладание!

— Вижу, ты обрёл своё кредо, — вдруг раздалось за спиной.

Я обернулся, поражённый тем, что отшельник так незаметно подкрался и сейчас стоял рядом, разглядывая поваленное дерево.

— Да, благодарю вас за урок, старший, — я благодарственно сложил руки перед собой и поклонился.

— Понимаю удивление духа Обители внутри тебя. Твоя душа конфликтовала. Ты был сильным, но не мог этого принять, считая себя слабаком. Сейчас проблема разрешена, поэтому контроль и вырос.

Его слова поразили меня. Никто никогда не мог увидеть и услышать Луолана. А он так вскользь, небрежно говорит об этом, спокойно распознав, кем является мой компаньон.

— Итак, я исполнил свою часть сделки и жду от тебя того же. Проваливай, — с этими словами он вновь исчез в лесу, не поколебав ни единого листочка.

— Акарат, это кто такой был? И как он мог меня услышать?

Я просто покачал головой, столь же ошеломлённый, как и дух.

— Куда направимся? — спросил Луолан, когда я сложил все ядра, запасы мяса, воды и фруктов.

— Спасать наших девчонок, — ответил ему, направляясь к лагерю, где их держали.

— Неужели? И как ты собираешься это сделать? Без обид, но в одиночку ты едва ли одолеешь хоть кого-то там.

— Пока нет, не могу. Но это скоро изменится. Посетим одно место, прежде чем отправляться туда.

— Сначала вернёмся и накажем Жгучую Птицу?

— Нет, — ответил ему с усмешкой, когда в десяти чжанях от нас возникли оранжевые тории, — я пройду искус на третий ранг и стану мастером!

Дорогой читатель! Спасибо, что добрался до конца тома! Надеюсь приключения Акарата и его друзей вам понравились и заслужили лайка или коммента.

Второй том "Постигая Силу" https://author.today/work/105249

С уважением, автор.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Интерлюдия

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Интерлюдия 2

Глава 25