Жажда (СИ) [Алёна Воля] (fb2) читать онлайн

Жажда Алёна Воля

В тексте есть: первая любовь, сложные отношения, сильные чувства

Современный любовный роман

Женский роман

У любви нет срока давности, а у прошлого длинные руки.

Даша Жданова осознала это как никто другой.

Возникший из ниоткуда форс-мажор для ее вполне благополучного брака явился в виде мужчины, который берет свое, не спрашивая и вынуждая решить: любовь или страсть?

Привычная стабильность или неизвестное новое?

Эта книга об американских горках в отношениях, непростой дилемме и непредсказуемости нашей судьбы.

Иногда надо прыгнуть с моста, и пока падаешь вниз — успеть отрастить себе крылья.

Часть І

Глава 1

1992 год

Все началось, как водится случайно. Или закономерно? Не знаю. Но мне, четырнадцатилетней девочке, и в снах не представлялось, что в столь юном возрасте можно встретить свою первую любовь. Это чувство для взрослых. Это — нечто, под завесой таинственности, что приводило в стеснение все мое существо, и с тем же любопытство рисовало какие-то радужные, приводящие в трепет картины. Для меня это слишком рано, что ли… не по возрасту, не по уму. Но все произошло. И пути назад не было. Виток жизненной спирали уперся в меня и подтолкнул к новым ступеням в познании и открытии себя.

— Даша!!! Даша!!!!

Крик почтальонши я услышала, когда варила суп на веранде. Каждое лето, начиная с одиннадцати лет, я ездила к дедушке в село, где проводила все каникулы. Бабушка умерла несколько лет назад, а потому, все заботы по дому-огороду ложились на мои плечи. И я безропотно тянула лямку, так как выхода все равно не было, а чувство долга и слово «надо» мне с самого детства успешно вдалбливались в голову мамой.

Село находилось в ярах. Дом на окраине. Разумеется, почтальонке лень спускаться и подниматься лишний раз. Вот и орет, чтобы я вышла и взяла почту.

Выбежав на улицу и, прошмыгнув через сад, сбежала по перекошенным кирпичным ступенькам на дорогу. Тетя Оля, уже спустилась с горки и ждала у входа в наш двор.

— Ох, ты ж! Уже думала, что дома никого нету! — С досадой сказала она мне. Я не знала, что на это ответить, и потому, молчала. — Ты что, не слышала, что я звала?! — С упреком изрекла она и протянула мне газеты.

— Спасибо. — Взяла сверток и собиралась идти, но была остановлена вопросом.

— Как дела? Что там мама?

— Нормально. Письма нет?

— Есть. Там. — Почтальон кивнула на газеты. Я тут же развернула их и увидела конверт, пестревший от родного почерка. Тетя Оля оперлась на велосипед и внимательно посмотрела куда-то вверх. За густыми кустами желтой акации мне не было видно, что именно ее заинтересовало. А она вдруг на все горло заорала:

- Слава!!!

Вздрогнув от неожиданности, и, проследив за ее взглядом — увидела парня. Он вышел от соседки и не спеша, спустившись с пригорка, пошел в нашу сторону. Руки у него были измазаны чем-то черным, и он на ходу вытирал их куском непонятной ветоши. Первая мысль, которая у меня проскочила, это то, что такой грязной тряпкой можно только испачкаться и какой смысл вытирать ней руки? Не знаю почему — застыла на месте, хоть секунду назад собиралась идти домой. Парень шел к нам и смотрел на меня. Я стояла как вкопанная, чувствуя, что мне становится жарко.

— Ты к бабе Шуре заехал? — Сообщила очевидное в виде вопроса любопытная тетка Ольга. — Как хорошо! (это она, видать, от радости, что не придется заносить почту по адресу) — Возьми телеграмму. Папа твой выслал.

Парень продолжал в упор меня рассматривать и лишь мельком взглянул на протянутую руку, чтобы забрать небольшой желтый бланк.

— Что пишет? — подобные прямые вопросы меня всегда заставали врасплох. Хоть почтальонша спрашивала не у меня, но мне почему-то стало неловко.

— Вы же уже и так прочитали. — Парень глянул на нее без каких-либо эмоций на лице и еще раз скользнул по мне взглядом. Я лишь раз посмотрела на него прямо, и меня словно током ударило. Русые, выгоревшие на солнце волосы, немного заостренные черты лица, серые стальные глаза… ну просто наказание Господне, а не глаза! Сделав шаг в сторону, выдавила: «Спасибо-до свидания», и буквально взлетела по лестнице. Быстрым шагом прошла через сад.

Оказавшись возле плиты — выключила газ и отставила кастрюлю с супом в сторону. Потом зашла в дом и посмотрела на себя в зеркало: старенькая темно-синяя юбка, сине-зеленая рубашка в клетку с короткими рукавами, на ногах коричневые тапочки, косынка на голове. Челка на лбу лежала некрасиво. Поправила ее. Сердце стучало, в висках пульсировала кровь. НА МЕНЯ НИКТО НИКОГДА В ЖИЗНИ ТАК НЕ СМОТРЕЛ! Дедушка, увидев меня, спросил:

— Почта приехала?

— Да. Письмо от мамы есть. Сейчас принесу. — Вернулась в веранду и, взяв почту, опять зашла в дом. Протянув дедушке газеты, я разорвала конверт и стала читать. Надо ли рассказывать, что перечитывала письмо раза три? Мысли путались и клубились.

— Ну, что там мать пишет? — Подал голос дедушка.

— Да ничего… такого… на, почитай. — Протянула ему письмо, и опять подошла к зеркалу. Мда… Сердце уже так не стучало, но мысли ураганом носились в моей голове. У нашей соседки был сын, и внуки. Двое, по-моему. Я лишь знала, что живут они недалеко от въезда в село. Баба Шура редко выходила на улицу и слыла довольно нелюдимой. Мы практически не общались, а потому точным количеством родни я никогда не интересовалась.

Вечером, по дороге на сенокос, задала дедушке мучивший вопрос:

— Деда…

— А? — спросил он, шаркая сзади.

— А у баб Шуры один сын?

— Да. Один. Колька… непутевый.

— А внуков сколько?

— Трое. А что? Чего спрашиваешь?

— Так просто… интересно стало.

Уже на следующий день от своей родственницы, что жила неподалеку, я узнала все интересующие меня подробности. Какое благо, что женщины куда более словоохотливы в отличие от мужчин!

Картина складывалась следующая: Николай, сын соседки, женился на женщине с ребенком, после чего у них появилось еще двое сыновей в браке. Старший Славик жил отдельно — в доме, который достался по наследству от бабушки по отцовской линии. Второй по старшинству — Миша, служил на данный момент в армии, младший Юра жил с родителями.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Непутевым Николая считал не только мой дедушка. Мужчина любил выпить и под воздействием спиртного становился буйным: жена Рая часто ходила в синяках, сыновья ночевали у родственников. Алкоголизм — бич любого небольшого поселка. Это не удивляло, а скорее вызывало сочувствие к семьям, которые были вынуждены жить в вечном страхе. Утверждали так же, что баба Шура тоже очень уважала самогон, и что эту милую привычку именно от нее унаследовал единственный сын. Я скептически отнеслась к этой информации, так как за все годы ни разу не видела соседку пьяной, хотя, по правде говоря, встречалась с ней крайне редко.

Так же я узнала, что первый муж Раисы (отец Славы) жил в областном центре, слыл богачом, имея по слухам два магазина и автомастерскую. С сыном общался и помогал, несмотря на то, что в новой семье подрастало три дочери.

Выведав все это — прокручивала информацию в голове несколько дней. Если верить мнению о том, что человек, о котором вспоминают, икает в такие моменты, то Вячеслав, должно быть, замучился пить воду, что бы восстановить неспецифическое нарушение функции внешнего дыхания.

Несколько недель кряду пребывала в девичьих мечтах. Фантазия рисовала приятные картины случайной встречи и т. д. и т. п. Но ничего такого не происходило. Я нигде и ни с кем «случайно» не встретилась, никто не приезжал больше к соседке и не выслеживал меня, чтобы познакомиться. Обида и разочарование к несправедливости в жизни, с каждым днем все больше и больше вытесняли юношеские мечты из головы. Неприятное осознание того, что я, на самом деле ничем не заинтересовала парня — заставляло больно сжиматься сердце.

В конце концов, мне пришлось смириться с реальностью. Мимолетная встреча — далеко не повод надеяться на что-то. А так хотелось! Так хотелось, чтобы на меня обратили внимание! Так хотелось того взрослого, хоть немножко! Встречаться, влюбиться… ведь я уже не ребенок!

Как водится — все дело случая. Через три недели у наших родственников случился похорон. Меня попросили помочь. Я, и еще одна незнакомая мне девушка шли впереди похоронной процессии и бросали цветы. Мы познакомились. Ее звали Оксаной. Поболтали и забыли. Я не рассчитывала на дружбу или что-то в этом роде, и поэтому, распрощавшись, вечером отправилась к себе домой.

Будучи на полпути к дому — увидела двух парней на мотоциклах. Один из них был… правильно, Славик. На негнущихся ногах продолжила свой путь, так как обойти не было возможности. Прошла метров в пятнадцати от них, чувствуя на себе взгляды. Благо, никто ничего в спину не сказал. Домой вернулась в дурном настроении. Никто не стал со мной знакомиться или заигрывать. Размечталась! Толстая уродина! Пупс на ножках! Было ужасно обидно… Я отгоняла от себя мысли об этом парне, все больше и больше расстраиваясь. В итоге, через пару дней, случайную встречу вспоминала с неприязнью и раздражением — таким образом, включился некий защитный механизм.

Не помню, сколько времени прошло. Может неделя, может две. В тот день я пошла в магазин за хлебом. На улице было очень жарко. Проделав довольно большой путь, в магазин зашла раскрасневшаяся и взмыленная. Войдя в прохладное помещение, где густо пахло хлебом, разными съестными продуктами и сыростью, обратила на себя внимание продавщицы. До моего появления она разговаривала с какой-то бабулей о животрепещущей проблеме любой хозяйки: «огород без дождя».

— Три буханки черного и два белого. — Так как дом дедушки находился на окраине, каждый день мы в магазин не ходили, и хлеба надо было брать много. Я протянула деньги, и стала укладывать в сумку хлеб, ожидая сдачу. В этот момент к магазину на велосипеде подъехала моя новая знакомая Оксана. Она вошла в магазин и, поздоровавшись с продавцом, весело кивнула мне:

— О! Привет!

— Привет. — Улыбнулась в ответ.

Оксана тоже купила хлеб, сказав мне:

— Подожди.

Когда мы вместе вышли из магазина, она спросила:

— Ты куда сейчас? Домой?

— В библиотеку хочу еще зайти, а потом домой. — Я исправно читала всю внеклассную рекомендуемую литературу, что задавали «на лето» в школе. Нет, не из-за того, что такая правильная, просто всегда любила читать. Чтение было спасением для меня. Все свободное время я проводила с книгой в руках, спасаясь, таким образом, от тяжелых и скучных будней, переживая вместе с героями произведений их тягости и радости, страсти и авантюры.

— Идем вместе. — Предложила она, пристраивая авоську с хлебом на руль велосипеда.

— Идем. — Мне было приятно, что она это предложила.

— Как дела?

— Да нормально, вроде. А у тебя?

— Тоже. — Она заулыбалась: — У меня кошка вчера четверых котят привела!

— Ух, ты! А какие они?

— Один полностью серый, а остальные серо-белые! Тебе, кстати не надо?

— Нет. Я бы взяла, но у меня кот есть. Еще обижать будет.

— Слушай… ты говорила, что у тебя черные георгины есть.

— Да. Есть.

— Можешь поделиться?

— Запросто. Я без проблем откопаю, только их же по весне сажают. По уму — надо до осени ждать.

— Оно-то так, только ж ты уедешь, а деда твоего просить мне неловко.

— М-да. — Задумавшись, предложила: — Если хочешь — идем сейчас. Там делов-то на десять минут.

— Сейчас не могу. Мне через полчаса дома уже надо быть, а к тебе идти далеко. Хотя… — она покосилась на меня, а потом на раму своего велосипеда, прикидывая что-то в уме.

Представив себе в красках, как это будет выглядеть со стороны, я тут же отрицательно замотала головой.

— Не-не! И не думай! Я на него не сяду!

— Ладно. Не переживай. — Легко согласилась она. — А если я вечером заскочу? Не помешаю?

— Да пожалуйста. Как тебе удобно. Мешать нечему.

Мы перешли дорогу, и зашли во двор библиотеки. Местный клуб и библиотека располагались в разных зданиях стоящих впритык друг к другу. Со стороны дороги двор окружали деревья. Тут было хорошо: тихо и уютно.

— А чем ты по вечерам занимаешься?

— Читаю. — Улыбнулась в ответ.

— А в кино чего не ходишь?

— Не знаю… У меня нет друзей тут… да и страшно возвращаться потом одной.

— Тю… так найдется, кому провести! — Оксана засмеялась. А мне стало неловко — вроде ничего смешного не сказала. Она пристроила велосипед у забора, и мы вошли в библиотеку.

Я обожала это здание: прохлада, запах пыли и книг, тишина, скрип деревянного, окрашенного темной краской пола… Мы прошли по коридору, и зашли в небольшую комнатку.

Глава 2

Библиотекарем работал парень лет двадцати пяти. По моим тогдашним меркам — уже взрослый мужчина.

— Привет, Серега!

— О! Привет-привет. — Нараспев ответил он. — Сколько красоты и сразу!

Я тут же покраснела и поставила сумку рядом со стулом.

— Присаживайтесь. — Пригласил он. Оксана примостилась недалеко от окна, а я рядом со столом.

— Как Катюха? Поступила? — обратился библиотекарь к Оксане, спрашивая, судя по всему, о какой-то общей знакомой.

— Нет, провалила… — Вздохнула та в ответ.

— И что ж теперь?

— Не знаю… наверное, работать пойдет… будет пробовать в следующем году опять.

Пока они разговаривали, я достала из сумки две книги и положила перед собой. Сергей стал искать мой формуляр в специальном деревянном ящике, который занимал львиную долю его стола. Между карточками виднелись картонные закладки с надписями: «январь», «февраль», «март» и т. д. Наверное, таким образом, он разделял читателей, которые в «таком-то» месяце взяли книгу. Последней к краю была закладка с надписью «молодежь». Именно оттуда он выудил мою карточку и стал делать отметки. Я мысленно улыбнулась этой надписи, потому, что меня она всегда смешила.

— Что будешь брать? — Спросил «книгохранитель святая святых».

Достав лист из тетрадки — стала смотреть по списку. В этот момент, мы услышали, что кто-то вошел в библиотеку. Глухо хлопнула дверь. Я назвала пару произведений и спрятала листик, а Сергей, обойдя стол, направился за книгами. В коридоре послышались мужские голоса, смех. Оксана выглянула в коридор и спросила:

— А кто тут шастает?

Я напряглась. В нашем направлении послышались шаги, после чего в дверном проеме появился парень.

— Привет! — Сказал он нам, при этом рассматривая меня.

— Тебя каким ветром сюда задуло? Ты же кроме букваря ничего не читал! — Поддела его Оксана.

— Ну, здрасти! Очень даже читал!

Они продолжали препираться, а я с тоской думала о том, скоро ли придет Сергей с книгами. Закомплексованная, не умеющая общаться с парнями, краснеющая как вареный рак от любых слов в свою сторону — о чем еще могла тогда мечтать? Разумеется — как бы побыстрее смыться оттуда! Разглядывая ветку яблони, что терлась о стекло, издавая легкий, приятный скрип — старалась не дышать.

Через несколько минут, которые для меня растянулись в целую вечность, в коридоре опять послышались шаги. Возвращался Сергей с книгами. Но не один, так как слышен был разговор. В комнату вошли двое. Я следила взглядом за Сергеем, стараясь не смотреть на парней. Чувствуя на себе любопытные взгляды — краснела и не знала, как поглубже забиться в угол, чтобы избавиться от этого внимания.

Оксана продолжала веселиться, отвечая на шутки и подкалывая ребят, а у меня сложилось впечатление, что библиотекарь специально тянет волынку. Он что-то говорил, отшучивался и отвлекался от моей карточки через каждое слово. Парень, что зашел вместе с ним, оперся плечом о шкаф, и стоял сбоку от меня. Молчал и смотрел. В упор. Когда я это поняла? В тот момент, когда вдруг осознала, что он не участвует в разговоре. В моем горле вдруг пересохло. Я боялась посмотреть на него. Откуда-то вдруг возникла паника. Руки предательски задрожали.

Наконец Сергей закончил писанину, и придвинул книги ко мне. Взяла их в руки и с неловкостью, вопросительным взглядом посмотрела на Оксану. Она поняла мой взгляд.

— Ладно… — протянула девушка с сожалением. — Хорошо вам тут оставаться… До вечера! Вован, с тебя пиво!

— Да ради бога! — Парень поднял обе руки, соглашаясь. — Так может, ты и подружку возьмешь? А то она молчаливая такая… — «Вован» посмотрел с лукавой улыбкой и подмигнул. Я не поняла, какая связь между вечерней дискотекой в клубе и моей молчаливостью, и стояла, не зная, что ответить. Оксана глянула на меня и выдала со свойственной простотой для села:

— Она боится потом ночью одна возвращаться!

Я готова была ее убить. Ребята развеселились, почувствовав новую почву для подколов теперь уже в мою сторону:

— Да ты что! Темнота — друг молодежи!

— Ты еще отбиваться от провожатых будешь! — Внес свою лепту библиотекарь.

Мне хотелось провалиться. Мне хотелось раствориться в воздухе. Мне хотелось убежать и не слышать: «да я с радостью проведу», «ага, пусти козла в огород», «не бойся, если надо толпой провожать пойдем» и т. д. и т. п.

— Все, хватит, отстаньте от нее! — Оксана уже и не рада была своим словам. — Мы сами как-нить разберемся!

— Девушка, приходите сегодня! — Не унимался «Вован».

Переминалась с ноги на ногу, и, пытаясь не выпустить книги из влажных рук, меня хватило лишь на кривую ухмылку. Оксана встала со стула, а я, подхватив сумку, повернулась лицом к парню, что стоял с боку. Не взглянуть на него не могла. Наши взгляды встретились. У меня что-то оборвалось внутри и ухнуло на самое дно, а волна непонятного страха окатила с ног до головы. Передо мной стоял Слава. Он смотрел прямо мне в глаза. От паралича излечила Оксана. Она подтолкнула сзади, так как шла за мной, и я, на негнущихся ногах вышла в коридор, после чего чуть ли не бегом припустила к выходу.

— Девушка! Мы будем вас ждать! — Прокричал нам в след «Вован».

Из библиотеки вышла пунцовая.

— Ты чего так дичишься? — удивилась Оксана. — Не боись! Никто тебя не обидит!

Я стояла и не знала, как отдышаться. Чувства захлестнули и не отпускали. В голове стучало. Ноги подкашивались. В животе появилась боль — такую я ощущала разве что от страха при ожидании у кабинета стоматолога.

— Действительно, приходи сегодня в клуб!

— Нет, вряд ли… и дедушка, наверное, не отпустит…

— А хочешь, я за тобой зайду? Со мной-то отпустит! И георгины заодно откопаем.

— Ой, не надо… Неудобно как-то… А за цветами — приходи.

— Что там неудобного?!

— Может, лучше в другой раз? — в надежде проблеяла, цепляясь за спасательную соломинку.

— Стесняешься? — моя знакомая оказалась довольно понятливой. Следующая ее фраза показала мне, как иногда соломинка превращается в спасательное бревно. — Ну… давай может в среду тогда? Кино привезут.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Давай. — В тот момент согласна была на что угодно.

— Вот и решили! — Оксана улыбнулась мне. — Кино обычно в «восемь» вечера начинается. Я в «семь» зайду. Хорошо?

— Хорошо!

Мы отошли от библиотеки и, попрощавшись, разошлись в разные стороны, так как жили далеко друг от друга.

Как я дошла к дому — не помню. Услышав гул мотоцикла — спряталась в кусты и переждала, побоявшись даже подсмотреть, кто там проехал мимо.

Два дня до среды для меня прошли словно испытание на прочность. От мысли о том, что могу встретить там этих парней, становилось дурно. С одной стороны, мне льстило их внимание, а с другой… ой-ой-ой… Страх, интерес, стеснение, комплексы — все это крутилось внутри в немыслимом танце юношеских грез и не давало сосредоточиться.

В среду утром, как бы невзначай спросила у дедушки:

— Деда… а можно, я в кино сегодня схожу?

— В кино? — удивился он. — А с кем пойдешь? С Ромкой?

Роман — мой старший брат. Он пару раз предлагал сходить в клуб, фильм посмотреть, но с условием, что домой буду возвращаться одна. Разумеется, меня этот вариант не устраивал, и я успешно проводила вечера за чтением.

— За мной Оксана зайдет. С ней и пойдем.

— Какая Оксана?

Пришлось объяснить какая именно Оксана, а потом рассказать, откуда я ее знаю, потом еще добавить, что-либо с Ромкой вернусь назад, либо она проведет.

— Сходи. Чего ж дома сидеть. — Резюмировал дедушка и пошел к хлеву по своим хозяйским делам.

С одной стороны мне стало легче. Разрешение получено, да еще и так легко. А с другой — все замерло из-за переживаний. Мысли становились тягучими и сладкими, как ириска. В таком состоянии пребывала до самого вечера. Томление и фантазии волнами накатывали и откатывали, а потому ближе к семи часам я дошла до предела.

Оксана немного опоздала, заставив тем самым меня немного понервничать. Услышав, наконец, лай собаки — быстро вышла на улицу.

— Привет.

— Привет! Вот. Держи. — Я протянула ей увесистый пакет с корнями.

— Ух ты! Спасибочки огромное! — Она заглянула внутрь, как будто по внутреннему содержанию можно было разобрать какого именно цвета вырастут георгины в будущем. — Ну что? Идем?

— Идем. — Бодро ответила, стараясь не показывать, какой шторм творится у меня внутри. Мы вышли со двора, и пошли вверх, к дороге.

— Как я выгляжу? Нормально? — Не выдержала минут через пять.

— Хорошо ты выглядишь, не переживай. — Улыбнулась Оксана. — Расслабься, а то словно кол в тебя вставили! Если кто подвалит — свисти мне. Я быстро разберусь. — Воодушевила она меня.

О чем болтали по дороге — уже не помню. Помню, что по мере приближения к клубу — становилось все труднее идти. Одолевали разного рода сомнения. И зачем только я согласилась?!

Мы подошли к зданию. Во дворе крутилось довольно много народу. В основном молодежь. Я увидела брата. О своем желании сходить в кино — так и не удосужилась ему сообщить. Он широко открыл глаза, когда меня увидел и сразу подошел:

— О! А ты, каким чудом тут?

— В кино пришла.

— Чего это?

— А что, нельзя?

— А домой, как пойдешь?

— Меня Оксана проводит. — Моя знакомая кивнула в знак согласия, и поздоровалась с Ромкой:

— Привет.

— Приветик. Ну, тогда ладно. А то я обалдел, когда тебя увидел. Ну что ж… Тусуйтесь. — Сделал он мне одолжение, как часто это любят делать старшие братья, и пошел назад к парням, с которыми болтал до этого. Видно было, что его спрашивают обо мне, и как небрежно он отвечает, мол «малая»… сестра.

Оксана познакомила меня с парой девушек. Судя по внешнему виду — они были старше, и поэтому особого интереса ко мне не испытывали. Расспросили кто да откуда, и начали болтать о своем. Я чувствовала себя лишней и ждала, когда же начнется фильм. Где-то без десяти восемь народ стал ломиться в двери. Мы подождали, когда основная масса зайдет, и вошли в клуб.

— Там мест — завались. Не спеши. — Пояснила мне Оксана.

Смотрели комедию «Короткое замыкание» со Стивом Гуттенбергом в главной роли. И если вначале я сидела словно на иголках, то ближе к концу сеанса практически расслабилась, и когда он закончился, выходить наружу откровенно не хотелось.

Народ повалил к выходу, громко комментируя моменты из фильма, и переговариваясь между собой. Кто постарше — на улице сразу шли в направлении дома, молодежь же собиралась продолжать вечер. Я не знала, как мне поступить.

Мы вышли во двор, и отошли в сторону. Всматриваясь в людей вокруг и непроизвольно выискивая глазами брата, обратилась к своей знакомой:

— Ксанка… я, наверное, домой пойду…

— Да ладно тебе! Чего в такую рань домой переться? — она понимала, что придется составить мне компанию, но уходить перед самым началом тусни желания явно не испытывала. Стремление заиметь черные георгины не котировалось в разрезе флирта с возможностью подергаться под «Белые розы» в исполнении «Ласкового мая».

— Я не хочу никого напрягать. А пока еще не так темно — сама дойду.

— Ой, я тя прошу! Кого ты тут напрягаешь? Да расчехлись ты хоть немного! Отдохни в свое удовольствие! Мы с Вовчиком проведем тебя. А может, познакомишься с кем. — Она мне игриво подмигнула.

— Не надо меня провожать. Тебе возвращаться — через все село. Очень красиво с моей стороны…

— Не переживай. Я проведу. — Сказал кто-то спокойно и негромко у меня за спиной. Я подскочила, как ошпаренная. Оксана тоже испугалась от неожиданности и отпрянула в сторону.

— Фу ты — ну ты! — Выдохнула она, схватившись за сердце. В этот момент заиграла музыка. В центр потянулись танцующие пары. — Ну, вы тут разбирайтесь… — Ей маяковал какой-то парень, подзывая к себе в компанию. Оксана помахала в ответ рукой, взглянула на Славика и добавила, повернувшись ко мне: — Свистнешь… если что.

Глава 3

Я покрылась гусиной кожей. Меня чуть ли не трясло. Что делать?! Он стоял и молча смотрел. Просто смотрел. Не улыбаясь. «Минута длиною в жизнь» — как сильно тогда довелось прочувствовать эту фразу! А потом сделал шаг навстречу и взял за руку:

— Идем. — Как-то так у него получилось… по-мужски, просто взять и поставить перед фактом. Он не спросил «буду» ли я с ним танцевать, «пойду» ли… — Как тебя зовут? — спросил, наклонившись.

— Даша. — Пролепетала, задохнувшись от нахлынувших чувств. От него умопомрачительно пахло; не «Шипром» и не заезженным одеколоном «Саша», а чем-то другим. Терпко-сладким и с тем же прохладным.

В тот вечер — первый раз в жизни танцевала медленный танец с парнем.

Я боялась наступить ему на ногу, не знала куда смотреть и стоит ли говорить что-то. У меня взмокла ладошка в его руке, и я думала, что ему, наверное, неприятно… Боже!!! Я боялась дышать!!! Сердце стучало, по телу волнами шла дрожь.

Краем глаза заметила, как брат выпучил глаза, показывая мне, что удивлен. Как же! Его «малявку» пригласили на танец!

Музыка закончилась. Началась «быстрая» мелодия. Слава отвел меня в сторону, и мы присели на лавку. Сели довольно интересно. Я, как нормальный человек, а он перекинул ногу за лавочку и немного наклонился, как бы заглядывая в лицо:

— Сколько тебе лет?

От этого вопроса меня бросило в жар. Почему-то было стыдно говорить свой настоящий возраст. Мы практически всегда в юношестве стараемся выглядеть или казаться старше. Вот и приукрасила:

— Пятнадцать. — О том, что «будет в начале следующего года», я, разумеется, не сообщила.

Он никак не отреагировал. Посмотрел внимательно, и сказал:

— Тебе холодно? Почему ежишься?

— Да нет. Не холодно.

Его следующие слова произвели во мне целое землетрясение.

— Не бойся меня, я тебя не обижу. — Сказал совершенно серьезно, продолжая с интересом рассматривать, из-за чего стало еще неуютнее.

Подавившись вдохом, выдала:

— А я и не боюсь!

Он прищурил глаза и улыбнулся уголками губ.

— Это хорошо…

Мы помолчали.

Не зная, что говорить, сказала:

— Извини, но я, наверное, домой пойду…

— Я же сказал, что проведу. Доедем за три минуты. Кстати… подожди минутку. — Он встал и пошел в сторону стоящих мотоциклов, наверное, намереваясь подкатить своего железного «коня» поближе к нам. Не знаю, что со мной случилось в этот момент — встала и растворилась в темноте. Детский сад. Группа «панамки». Теперь-то понимаю, что поступок мой был именно из этой серии. Но тогда, поступила импульсивно, не думая головой.

Я быстро шла по тропинке, стараясь не переходить на бег. Сердце стучало как бешенное. Чем дальше отходила — тем темнее становилось вокруг.

Разумеется, он меня догнал. Даже в кромешной тьме светлая одежда выдавала мое местонахождение издалека. Он остановил мотоцикл, обогнав меня, и подождал, пока я спущусь вниз с горки.

— А говоришь, что не боишься…

— Не надо меня подвозить. Я сама спокойно дойду.

Он вздохнул.

— Я же сказал, что не обижу. Садись. — Сказал это так, что я… села. Впервые в жизни взобралась на мотоцикл. Юбка подскочила на неприличную высоту. От этого сделалось дурно. Благо мой новый знакомый никак не отреагировал или же просто не захотел смущать еще больше.

Когда мы подъезжали к дедушкиному дому — выключил мотор и на накате подкатил ко двору. Я с грехом пополам, пытаясь унять дрожь в ногах, слезла с заднего сидения. Ноги подкашивались, меня трясло, зубы выбивали мелкую чечетку.

— Я заеду завтра… за тобой.

Так мы стали встречаться. Надо ли объяснять, КАК я влюбилась? Цунами. Тайфун. Извержение вулкана. Все мысли, все мечты и фантазии были связаны с Владом. Да-да, именно с Владом. Его звали Владиславом. Для села это слишком вычурное и тяжелое имя. Поэтому, как часто бывает, многие называли его упрощенным именем «Слава». Я не называла его так, потому, что настоящее имя по паспорту подходило ему куда лучше.

Есть люди, которые рождаются не вовремя и не в том месте, где должны. Даже сейчас, будучи довольно взрослой и вспоминая далекое прошлое, я с честностью могу сказать, что к этим людям принадлежал Влад. Он был «не из села». В нем не было сельской простоты, местного говора, приземленных мыслей или желаний… Я не чувствовала никакого дискомфорта в общении с ним. Наверное, это тоже сыграло не последнюю роль в наших отношениях.

Общаясь по вечерам с молодежью — для меня разница между «городскими» и местными ощущалась очень явно. Сельские ребята зачастую были грубы, шутили пошло и плоско, любили выпить и покурить каждые пять минут, ржали как кони и далеко не все приходили на посиделки опрятными. И лишь немногие выделялись из общей массы.

Отступая немного в сторону, скажу, что знала еще одного такого же человека. Он жил недалеко от нас. Художник от природы: рисовал такие картины, что, глядя на них, нельзя было поверить, что их писала рука человека, который не заканчивал никаких академий или вузов по художественному мастерству. Этот человек, как отщепенец, не смог смириться с реалиями жизни, не смог вырваться из рутины, и, ощущая себя «иным» — сломался. В одиночестве бросил по окрестностям. Уходил в запои на месяцы. Как итог — белая горячка. Наверное, именно таким способом, он нашел свое утешение.

Слава Богу, что у Влада хватило жизненных сил выстоять и пробить свою дорогу в жизни! Он не сломался, не поплыл по течению, не опустил руки! Пил и курил редко, не отпускал сальных шуток, имел приятное чувство юмора, но при этом смеялся редко. В драки не лез, но всегда растягивал в разные стороны пьяных дураков. Учился на третьем курсе заочного отделения физико-технического факультета в Днепропетровском государственном университете, параллельно подрабатывая. Одним словом положительный, с какой стороны не глянь.

В нашей жизни все решает послевкусие. Все зависит от того, что ты чувствуешь после. После встречи, после разговора, после поцелуя, после ссоры или обычного взгляда. Так вот послевкусие с ним было шикарным: пряным, тягучим, будоражащим, сладким. Чем не идеал для первой любви?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он очень трепетно ко мне относился. Никогда не показывал, но я чувствовала это. Влад понимал, что я еще девочка, осознавал, что может сильно ранить. Поэтому, наверное, и не спешил, но с тем же готовил меня к взрослой жизни. Намеки, двусмысленные фразы, взгляды… Я моментально становилась пунцовой и заливалась краской смущения каждый раз; терялась и не знала, что отвечать. А ему это доставляло удовольствие: мое волнение, мой румянец во все щеки, мои попытки повернуть все в «благопристойное» русло.

Помню, как-то он забрал меня после обеда, и мы поехали кататься. По дороге, Влад остановил мотоцикл возле колодца. Я спросила:

— Хочешь пить?

Влад достал флягу и стал набирать воду. Глянув на меня, ответил:

— Нет. Потом захотим. Ты же первая и попросишь…

Теряясь в догадках о смысле сказанного, почему-то покраснела. В столь юном возрасте я не была испорченной, но интуитивно чувствовала его игру. Он умел смотреть «так» и говорить «так», что даже обычные фразы воспринимались, как слова с подтекстом, с двойным смыслом.

Выехав за село — направились в березовую рощу, которая растет на въезде. Не знаю, кто и по какой причине сделал там лавочку, но она была. И мы о ней знали. Это было наше любимое место. За березняком начинался яр, на дне которого — небольшое озерцо.

Там на склоне мы часто лежали на солнце и… болтали.

В тот раз расположились на лавке. Влад достал небольшой пакет, развернул. Это оказалась завернутая в бумагу пастила. Где он смог такое достать? Ее и в городе найти невозможно, что называется «днем с огнем», а тут?!

— Ух, ты!!! — вырвалось у меня. — Ты где ее взял?

— Угощайся. — Улыбнулся в ответ.

— Спасибо, конечно, только мне сладкое лучше не кушать… — Комплексы по поводу фигуры не отпускали ни на секунду.

— Ты мне нравишься такой, какая ты есть. — Сказал это так, что у меня громко застучало сердце.

В итоге он… кормил меня.

Я понимала, что такие вещи делают взрослые… и меня грело чувство «взрослости» изнутри. Влад, пожалуй, единственный на тот момент относился ко мне не как к «девочке». И в то же время страхи и напряжение не давали расслабиться. Он видел мою внутреннюю борьбу. Смотрел и забавлялся, глядя со стороны.

Спустя некоторое время мы ели яблоки. Не смотря на то, что я их не люблю — после сладкого с удовольствием жевала, болтая ногами. Влад достал складной нож и разрезал одно пополам. Взял половину, посмотрел на срез.

— Как ты смотришь на то, чтобы искупаться?

— Отрицательно. — Как еще я могла на это смотреть? Я даже представить себе боялась, что он может увидеть меня… «во всей красе».

— Почему?

— У меня нет купальника.

— Ну и что?

— Как ты себе это представляешь?

— Вот именно, что только представляю… а я хочу тебя увидеть…

Чуть не подавившись, откашлялась. Влад наблюдал за моей реакцией и улыбался в своей манере — больше глазами, чем губами.

— Вот и представляй себе дальше.

— Я в своих фантазиях уже дошел до предела… — он помолчал, а потом добавил: — А ты?

Внутри резко что-то оборвалось от нахлынувших чувств, как будто меня застукали на месте преступления. Ощущая прилив паники, отрезала:

— Перестань.

— Что перестать?

— Перестань меня доставать.

— Еще и не начинал.

— Неправда. Тебе нравится, когда я краснею. Зачем ты меня…

— Что? Что я тебя?

— Все. Я не хочу больше об этом говорить. Сам знаешь «что»!

— Скажи мне сейчас, что ты ни о чем не думаешь, не мечтаешь, что фантазий у тебя и в помине нет…

— Нет, ну почему же… Я, как любой нормальный человек… думаю о чем-то…

— Мы говорим не о том.

— Дай закончить! Да. Я фантазирую! Но рассказывать свои мысли… фантазии, никому не хочу. Это мое личное.

— О-о-о… зацепил за живое? — Влад почему-то развеселился. Он придвинулся ближе и обнял. Наклонившись к моему уху, обжигая дыханием, прошептал: — Я не стану у тебя выпытывать… Я просто дождусь… Всему свое время… — легонько поцеловал в висок. Потом вдруг выдал: — Тебе ничто «это» не напоминает? — Повернул половину яблока разрезанной стороной ко мне. Взглянув, на инстинктивном уровне поняла «о чем» идет речь. В лицо, словно кипятком плеснули:

— Нет! Ничего! Яблоко мне это напоминает!

У Влада в лукавой улыбке сузились глаза:

— А мне напоминает… — после чего провел по яблоку кончиком языка. Интимность этого движения не оставляла сомнений. Я вскочила со скамейки:

— Так. Отвези меня домой.

— Ну что за детский сад? — Он и не собирался никуда двигаться.

— У тебя просто мания вгонять меня в краску! Классное развлечение — смотреть, как я ерзаю и не знаю, куда глаза деть!

— И чем же я тебя так смущаю?

— Своими…

— Чем?

— Все. Не хочу об этом говорить.

Влад щурился на солнце и выглядел «абсолютно счастливым».

— Иди ко мне. — Протянул руку.

— Не хочу.

— Хочешь. — Спокойно ответил, и, приподнявшись, схватил за талию. Недолгая борьба, и он усадил меня к себе на колени.

— Я тяжелая. Отпусти. Я лучше рядом…

— Ты не тяжелая. Не пущу. «Лучше» не надо…

— Мне неудобно… пусти…

— Удобно. Не выдумывай.

Глава 4

Буквально через неделю или две — сейчас уже не вспомню, о том, что мы встречаемся, знал весь местный «молодежный бомонд». Несмотря на все мои усилия, брату кто-то доложил, после чего он посчитал нужным прочитать мне лекцию «О вкусной и здоровой пище». Шучу.

Мы шли на сенокос, когда Ромка вдруг сказал:

— Притормози. Поговорить надо.

— Чего тебе?

— Мне тут сорока на хвосте принесла, что ты с Войтовичем-старшим зажигаешь…

Войтович — это была фамилия отчима Влада, но, несмотря на то, что у него была совершенно другая фамилия, называли его за глаза именно так.

— Ну, допустим.

— Ого. — Судя по всему, братец не ожидал, что я подтвержу слухи. — Когда успела? Ты же дома вечно сидишь.

— Как видишь — не сижу. — Буркнула, глядя в сторону.

— Блин. — Он недовольно скривился. — Дашка, ты ж зеленая еще. Ума нет. А если залетишь?

— Ты дурак? — не имея сил продолжать этот разговор, развернулась и пошла дальше.

— Я-то не дурак, а вот ты по глупости и наивности можешь вляпаться по самые помидоры!

— Отстань!

— Значит так. — Рома не отставая шел сзади. — Не вздумай с ним спать. Слышишь?!

— А то что?

— А то принесешь в подоле! Что потом будешь делать?!

— Ничего я не принесу!

— Он будет говорить тебе все что угодно лишь бы в койку затащить. Так вот — не вздумай! Слышишь?!

— Не ори на меня! Я не глухая!

— Дашка, я пытаюсь предупредить. Ты ж глупая еще совсем.

— Это не твое дело. И я не настолько глупая как тебе кажется.

— У тебя сейчас мозги набекрень. Достучаться невозможно. Ты только поверь: Славик этот будет заливать в уши, и обещать все сокровища мира — лишь бы пристроиться у тебя между ног. А когда возникнут проблемы — укатит в Днепропетровск и оставит разгребать проблемы одну.

— Я с ним не спала и пока не собираюсь. — Остановилась так резко, что брат налетел на меня. — И с чего ты решил, что он такая сволочь? Такое уже было? Ты что-то знаешь?

— Нет. Но все мужики одинаковые.

— Ты тоже?

Ромка запнулся на минуту, а потом улыбнулся:

— Один ноль в твою пользу. Подловила. Но я без презиков на «улочки» не хожу.

«Улочками» у нас называли точки сбора молодежи. Их было несколько на все село. Как правило, компаниями собирались на лавках возле определенного двора, где жил кто-то имеющий магнитофон.

— И где ты их берешь?

— Ты с темы не сворачивай. — Не удостоив меня ответом, брат пошел вперед. Через несколько минут продолжил: — Знаешь, как Юсик уболтал Ляльку на перепихон? Пообещал, что заберет с собой в Питер и там она сможет мыться в белой ванне.

— О, боже… — у меня не хватило слов, что бы прокомментировать услышанное. Юсик — это наш троюродный брат, а Лялька… О ней стоит рассказать отдельно.

В связи с развитием наших с Владом отношений и моего внедрения в местную тусовку я раззнакомилась со многими парнями и девушками. Среди появившихся новых знакомых была одна колоритная барышня из неблагополучной семьи. Мать — беспробудная пьяница, об отце вообще никто ничего не слышал. Звали ее Людой или проще — Люсей. Лялька — нечто вроде клички. Она, не относилась к девушкам с высокой моралью. Вела себя всегда вызывающе и развязно, приставала к парням, не упускала случая подколоть кого-то из девчонок в разговоре.

О таких в народе говорят «гулящая». Меня она как-то обходила стороной, как будто опасалась. Я списывала это на Влада. Он никому не позволял некорректных шуток в свою или в мою сторону. Его побаивались, и, в общем-то, не зря.

Приведу пример. Как-то, мы возвращались поздно вечером с дискотеки. Шли пешком, держась за руки. Напротив нас нарисовалась парочка парней из нашего села. По заплетающимся языкам и громкому смеху было понятно, что оба здорово навеселе. Поздоровавшись и обменявшись незначительными вопросами, один из парней, сфокусировав на мне взгляд, спросил у Влада:

— Твоя?

— Да.

— Это та, что Самсона сестра?

То, что брата называют по фамилии деда, меня не удивило.

— Да.

— А ничего так…

— Язык попридержи. — От ответа Влада я поежилась. Голос был угрожающим и спокойным одновременно.

— Да ладно тебе. — Парень противно осклабился: — Распечатал уже? Или в процессе?

— Отойди в сторону. — Бесцветным тоном попросил меня любимый и направил рукой себе за спину. Я машинально сделала несколько шагов назад.

За этими словами последовал удар. Влад, без промедлений ударил. От страха, я отскочила еще дальше, пытаясь рассмотреть в сумерках что происходит. Юноша упал на спину в небольшую канаву, которую сделали потоки воды возле дороги. Маты, ругань, кровь… меня затрясло от страха. Второй парень отскочил, махая руками:

— Слав, ну ты че? Он же пьяный в жопу…

— Еще слово — и я тебя закопаю. Живым. Понял?! — процедил Влад сквозь зубы, обращаясь к тому, который валялся на земле, мыча от боли, матерясь и закрывая лицо руками.

— Все, все… не надо… не трогай его… успокойся! Все! — попытался влезть между ними второй.

— Я спрашиваю: понял?!

— Да… — Простонал тот в ответ. Влад взял меня за руку и потянул:

— Идем.

Мы шли молча. Я догадывалась, что тот пацан брякнул какую-то гадость,но сути не понимала. Наконец, собравшись с духом, спросила:

— Что он сказал?

Влад коротко глянул на меня.

— Не важно.

— Объясни мне…

— Забудь об этом.

— Я не поняла…

— И не надо.

— Почему?

— Забудь об этом. Придет время — поймешь.

— Не относись ко мне как к ребенку! Тебе что, тяжело объяснить?

Мы подошли к моему двору. Влад остановился.

— Я не отношусь к тебе как к ребенку. — Он вдруг стал меня целовать. Чувствуя его желание, попыталась выкрутиться, но не смогла. В голове зашумело, руки задрожали. Влад со стоном оторвался от меня: — Ты сводишь меня с ума…

— Не объяснишь? Что он имел ввиду?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Влад, прижав к себе еще крепче, поцеловал в макушку:

— Ты словно чистый лист бумаги. Жизнь еще успеет все испачкать… не спеши.

Сейчас я понимаю каждое сказанное им слово. Тогда не поняла ничего.

Мы встречались практически каждый день. Счастью моему не было предела. КАК же сильно я влюбилась!!! Все, что происходило со мной, было впервые. Я узнала, что такое первый поцелуй, какие сильные и смелые могут быть мужские руки, какими требовательными и ласковыми могут быть мужские губы. Я познала, как от любви сходят с ума, как чувство может натягивать внутри болезненную струну, и что такое «синусоида отношений». Я впервые испытала ревность и потеряла счет времени. Вдруг стала страдать «девичьей рассеянностью» постоянно пребывая в мечтах и мыслях о Владе. Я за полтора месяца стала взрослой. Так мне казалось. Ошибалась. Повзрослела немного позже, примерно через год. И случилось это раньше, чем стала женщиной. Увы, но так бывает.

А тогда, мне казалось, что нет большего горя, чем расставание с любимым. Каникулы неизбежно подходили к концу. Как жестока жизнь, когда у тебя нет выбора!

Я, давясь слезами, вернулась в город. Школа… кому она нужна?! Зачем мне это все?! Сердце разрывалось на куски.

Приехав домой не выдержала — поделилась с подружкой-одноклассницей и тут же пожалела об этом, так как по ее реакции было сразу понятно — не верит. Ну и не надо! У меня было мое всепоглощающее чувство. У меня были пусть и короткие, но телефонные разговоры по субботам. У меня было ожидание встречи. У меня были мои мечты.

Одноклассница «по секрету» рассказала другим девочкам из нашего класса и на меня посыпались вопросы со всех сторон. Любопытство и зависть правили балом. По глупости и наивности я рассказывала, после чего услышала малоприятный разговор о себе. Были те, кто доказывал окружающим, что я все выдумала. Желчь лилась со всех сторон.

До сих пор вспоминаю об этом с неприятным осадком на душе. Зато получив такой урок, в дальнейшем я раз и навсегда зареклась посвящать в свою жизнь окружающих.

Так у нас складывалось, что каждые каникулы — будь то даже десять дней, моя мама отправляла меня и брата в село. Помогать дедушке — это святое. Да и ей было легче одной. Теперь-то понимаю, что в «лихие девяностые» мы выжили благодаря огородам и прочему хозяйству, которое обхаживал мой дед. И если вначале я ездила в село на добровольно-принудительных началах, то потом, как уже понятно, с нетерпением и ожиданием.

Помню нашу первую встречу, после расставания. Надо ли рассказывать, как я радовалась и ликовала накануне поездки? Влад приехал вечером в первый же день. Едва услышав гул мотоцикла — выбежала за двор. Он обнял и не отпускал минут десять: дышал мне в волосы, тихо целовал виски, грел пальцы дыханием. Какое оказывается счастье — слышать стук сердца любимого человека! Голова кружилась от переполняющих чувств.

Сейчас, вспоминая те дни, понимаю, что они, пожалуй, были самыми счастливыми в моей жизни. Не открою секрет, если скажу, что юные девицы склонны к фантазированию и приукрашиванию происходящих с ними событий, после чего неизменно наступает разочарование, как следствие разбитых о быт иллюзий. Так вот представьте себе — я не испытывала подобного! Все было настолько нереально хорошо, что напоминало сказку.

В тот вечер мы долго гуляли. Влад расспрашивал об учебе, о планах на будущее, намекал о варианте моего поступления в вуз Днепропетровска и рассказывал о том, что окончив институт, хочет остаться в этом городе. А потом, согревая мои пальцы, спросил:

— Ты замерзла?

— Есть немного. Что у тебя с руками? — сбитые костяшки и опухшие фаланги не заметить было сложно. Он с пренебрежением скривился и нехотя ответил:

— Ерунда, не обращай внимание. — Поцеловал еще раз и заглянул в глаза. — Поедем ко мне?

Что означал подобный вопрос — объяснений не требовалось. После таких радужных перспектив и разговоров я согласна была на все, но так же понимала, что еще не готова. Страхи победили, а потому, несмотря на внутренний трепет, нашла в себе мужество признаться:

— Влад… я соврала тебе… прости.

— Ты о чем? — он внимательно и с тем же напряженно всматривался, словно ответ должен был уже красоваться на моем лбу.

— Это для меня рано, понимаешь? Я… мне… помнишь, ты спросил, сколько мне лет?

— Помню.

— Пятнадцать мне будет весной. — Выдавив из себя признание, не знала, куда деть глаза. Влад усмехнулся:

— Я в курсе.

— Да?! Откуда?! — непроизвольно посмотрев на него прямо, тут же отвела взгляд в сторону.

Он взял меня за подбородок:

— Посмотри на меня. — И, наклонившись, стал целовать, после чего, выдохнув, сказал: — Идем. Тебе надо согреться. Завтра в клубе фильм будет. Пойдем?

— Конечно. — Бодро зашагав рядом, непроизвольно заулыбалась.

Глава 5

Но нашим планам, к сожалению, не суждено было сбыться. На следующий день Влад не приехал. Теряясь в догадках, я не могла объяснить, но была уверена, что случилось что-то плохое. Предчувствие нехорошего противной свинцовой тучей витало в воздухе. Не выдержав, решила пойти в клуб сама. Несмотря на кромешную темень, вооружившись фонариком, вышла со двора и, превозмогая страх пошла по тропинке в сторону дороги.

Преодолев примерно половину пути, решила сделать небольшой крюк, но с тем, что бы идти по освещенной фонарями местности и замерла, услышав рев мотоцикла. Прислушавшись, поняла, что это не Влад. Звук работы мотора отличался. Может это кому-то покажется странным, но я точно узнавала его всегда.

Через несколько минут рядом со мной притормозил парень по имени Захар. Он стянул шлем и хмыкнул:

— Привет. А Славик оказался прав.

— Привет. Ты о чем?

— Ты это… только не нервничай. Загребли его.

— Что?! — сердце сжалось и упало куда-то вниз.

— Менты загребли. Я только с участка.

— За что?!

— Отчима избил. За мать заступился. Просил передать, что с ним все в порядке, и чтобы ты не вздумала к нему приезжать.

— О, боже! — мне казалось, что я попала в дурной сон. — И что теперь?

— Пока не ясно. Буду держать в курсе, как что-то узнаю. Садись. — Он протянул мне запасной шлем.

— Захар, что ему за это грозит?

— Пока не знаю. В статье расплывчато: от двух до трех. Может отделаться исправительными работами.

От ужаса закрыла рот рукой и замычала нечто нечленораздельное.

— Дашка, не теряй сознание. Отчим заберет заявление и все будет пучком.

— А если не заберет?!

— Заберет. Покочевряжится пару дней и заберет, а иначе сядет сам. Свидетелей на него хоть отбавляй.

Не скажу, что эта информация меня тогда воодушевила, но зернышко надежды было брошено и это позволило три следующих дня не сойти с ума от тревоги.

На четвертые сутки, когда я уже мысленно стала просчитывать, что соврать дедушке и как вырваться в районный центр, Влада выпустили. Вкратце: вмешался и помог родной отец — он надавил на бывшую жену, и та написала заявление о домашнем насилии. Отчим вынужден был забрать заявление в обмен на то, что бы самому не попасть под статью.

Раиса ушла от мужа вместе с младшим сыном к своей матери. Забегая наперед скажу, что месяца через два вернулась. Удивляться или поражаться глупости некоторых людей нет смысла, так как каждым из нас движут разные стремления и цели. Меня тогда поразило другое: насколько надо было дожать до предела терпение молодого двадцатилетнего парня, что бы он сорвался с катушек и стал бить человека, годящегося ему в отцы?!

Влад не был вспыльчивым и раздражительным тоже не был, но при этом у него всегда присутствовали определенные рамки, за которые не позволял никому заходить.

Захар привез его и ждал на обочине дороги. Услышав гул — пулей пролетела сквозь сад и на ступеньках чуть не сбила любимого с ног. То как он меня схватил, то, как целовал… до сих пор при воспоминании, мурашки идут по телу.

— Даш… Дашка… не плачь… ты чего? Со мной все хорошо…

А я тряслась и не могла успокоиться. От него исходил чужой тяжелый запах, из-за чего горло стягивала невидимая петля, а слезы сами собой катились из глаз. Влад успокаивал меня минут пятнадцать. В итоге прошептал:

— Я сейчас домой. Хочу отмыться от всего. Вечером заеду. Хорошо?

— Да… Конечно!

Счастье у меня измерялось днями. Вот так из семи дней у нас осталось три, которые пролетели, словно один и пришел момент прощаться. Влад, недовольно морщась, сообщил, что по настоянию отца уезжает в Днепропетровск, к тому же у него предстояла сессия в институте, но на мои зимние каникулы пообещал вырваться и приехать.

И опять потянулись марудные дни учебы. Держаться на плаву помогали звонки. В связи с его переездом, общаться по телефону мы теперь могли чаще. Где и как Влад находил возможности — ума не приложу.

Вторая четверть — самая короткая и это радовало как никогда. Впереди — новый год и поездка в село. Я прыгала от счастья. И какова же была обида, когда мне не разрешили уйти на всю праздничную ночь. Братец ехидно ухмылялся и назидательно сообщал, что я еще малая и глупая. Дедушка был непреклонен, говорил, что только с разрешения мамы. Замкнутый круг оказался неразрушимым. В итоге, пришлось сократить все мои грандиозные планы и пообещать вернуться к двенадцати.

Разумеется, обещание сдержать не смогла — опоздала на час, за что была наказана запретом на «гульки» по вечерам. Учитывая, что зимой мне это не особо-то и требовалось, так как бродить в темноте да еще на морозе не очень приятная перспектива — я пропадала целыми днями, появляясь дома только для того, что бы приготовить обеды/ужины.

А еще тогда произошла интересная история.

Коротая время по вечерам, мы играли с дедушкой и братом в карты. Они научили меня нехитрой игре в дурака. Казалось бы — ничего особенного. Только вот как-то так сложилось, что я уж слишком полюбила эту игру. Это увлечение, как какая-то навязчивая идея-фикс, вышла из нормальных, человеческих рамок. Я стала всегда носить с собой колоду карт и играть, с кем не попадя. Влад вначале не отнесся к этому с каким-то особенным вниманием, но через какое-то время, вдруг стал меня останавливать.

Я же, будучи довольно упрямой, в каких-то желаниях, лишь отмахивалась от него. Никакие уговоры и доводы на меня не действовали. И тогда…

Увидев, что я не сдержала обещание не носить с собой карты, он недобро сощурился:

— Дашка, что за цирк?

— А? Что?

Он кивнул на мой карман, откуда высунулся угол упаковки, красноречиво свидетельствуя о том, что послушания от меня не дождешься.

— Э-э-э… это случайно!

— Ну да. Как тебе еще объяснить, что для девушки такое хобби, мягко говоря — странно?

— Мне все равно, что думают окружающие.

— Не сомневаюсь. Только благодаря этому ты можешь влипнуть в неприятности, понимаешь?

Закатив глаза, я простонала:

— О-о-о… началось…

— Скажи: есть способ тебя остановить?

— Нет такого способа. — Я обняла его за талию, и, положив голову на грудь, стала ластиться, пытаясь загладить свой промах. Влад поправил мой капюшон и сказал:

— Кто ищет — тот всегда найдет.

— Ты о чем?

— Да так… мысли вслух.

За день до моего отъезда, когда мы прогуляли несколько часов кряду в лесу, он предложил пойти к нему, что бы отогреться. Учитывая, что к дедушке было идти намного дальше, я, нехотя согласилась.

— Дашк, у тебя все твои страхи на лице написаны. — Влад улыбнулся и потянул за собой: — Не накручивай себя. Гарантировать, что не буду приставать — не могу, но ты в любой момент можешь меня остановить.

— Ну, вот зачем ты сейчас это мне сказал? — я недовольно засопела в шарф. Шутит он или говорит серьезно — понять не смогла, зато некое напряжение стало вместе с кровью бродить по венам.

— Ты по поводу остановить?

— Я по поводу, что будешь приставать!

— Еще как буду. — Многообещающий тон заставил меня задохнуться от нахлынувшего волнения.

— Тогда мне лучше домой. — Дернувшись безуспешно в сторону, стала упираться ногами, скользя по дороге.

— Даш, не дури. У меня к тебе будет интересное предложение.

— Какое?

— Вот придем и потом расскажу.

— А сейчас чего не можешь?

— Меньше болтай. Простудишь горло. — Он ухмыльнулся в ответ, наслаждаясь моим откровенным любопытством.

Насупившись, покорно пошла рядом, но долго дуться на него не могла:

— Расскажи, а? Что за предложение?

— Прояви чуточку терпения. Скоро все узнаешь.

Зайдя в дом, я только там осознала насколько замерзла. Влад протянул мне коричневый плед:

— Держи. Я сейчас чай сделаю.

Сняв куртку и обувь — забралась на диван, и, закутавшись в покрывало, старалась не стучать зубами, а получив обжигающую огромную чашку в руки — блаженно потянула носом пар:

— С малиной?

— Да. — Влад присел рядом и сделал несколько глотков из своей чашки.

— Ужас! Как ты можешь пить кипяток?! — мои глаза полезли на лоб.

— Не знаю. Привычка. — Он рассмеялся в ответ.

Выждав пару минут, поинтересовалась:

— Рассказывай. Или будешь держать интригу до последнего?

Влад отставил чашку и быстрым движением опустился напротив меня на одно колено. Поправил мне волосы, убирая пряди за уши, провел ладонями по щекам:

— Как ты считаешь, ты человек слова?

— В смысле?

— Давай сыграем на желание?

— К-какое еще желание? — мысли мои метнулись в разные стороны. В глубине души уже пожалев, что оказалась у него в гостях, стала прикидывать возможные пути отступления. Он находился слишком близко, слишком пристально смотрел в глаза, слишком интимным жестом провел языком по своим губам… вдруг все, что происходило, стало «слишком»!

— У каждого это оно будет своим. Можешь загадать все, что хочешь. — Влад протянул руку и забрал у меня чашку: — Давай пока ее отставим. Пусть немного остынет.

— Может… это тебе стоило бы немного остыть? — испытывая страх, я всегда становлюсь жесткой, еще с детства, а потому сказала без обиняков: — Если ты настроил на сегодня планы по поводу меня — самое время от них отказаться.

— Ты не уверена, что сможешь меня обыграть? — его глаза сузились в усмешке.

— Обыграть?

— В карты. Я предлагаю сыграть в карты на желание.

Азарт за полминуты сделал свое дело:

— Хорошо. Сыграем. Но с условием.

Влад молча поднял брови в немом вопросе. Я же, посверлив его изучающим взглядом, выдала:

— Загадывать можно только приличное.

— Хм-м-м… Тебе сегодня повезло. Блокнот, куда я записываю неприличные хотелки — забыл в Днепре, так что не переживай. — Он поднялся и подал мне куртку: — Доставай. Уверен, что карты случайно оказались у тебя с собой.

Я, нехотя полезла в карман, обдумывая сложившуюся ситуацию. С одной стороны было очень интересно, что же он загадал, а с другой — присутствовало разочарование, что так легко согласился с моим ограничением. Двойственность моих желаний будоражила молодую кровь и заставляла сомневаться в собственных решениях. Конечно же, мне хотелось, чтобы он не прекращал делать попытки продвинуть наши отношения в сторону вещей, которыми занимаются взрослые, но и страх присутствовал.

Эти мысли мешали мне сосредоточиться на игре, и, думаю, отчасти именно поэтому я проиграла. Влад сгреб колоду и отложил в сторону.

— Ну что? Готова исполнить?

От такого вопроса мне стало жарко. Делать нечего, сама же согласилась.

— Говори.

— Ты больше никогда не станешь играть в карты.

В ответ я застыла с открытым ртом. Во-первых, легкое огорчение от услышанного, во-вторых — отказываться от любимого на тот момент времяпровождения, мне не хотелось. Но слово — есть слово, недаром он вначале вытребовал его, а лишь потом поставил условие.

Глава 6

Весенние каникулы толком не запомнились, так как Влад не смог приехать — он устроился на работу. Зато летом обещал пробыть в селе целых два месяца. Я же, закончив девятый класс, и сделав вялую попытку поступить в педагогическое училище, подала в итоге документы в школу, что бы иметь полное среднее образование.

Так как Влад должен был приехать только в июле, июнь предполагал, что буду изнывать от скуки и изводиться в ожиданиях, но, как ни странно, жизнь внесла коррективы.

Буквально через три дня после моего приезда, я, отправившись в центр за хлебом, завернула в библиотеку, что бы взять пару книг. Возле входа увидела какую-то девушку, а на дверях амбарный замок. Потоптавшись, решила уж, было уйти, но незнакомка вдруг спросила:

— Не знаешь, библиотека вообще работает?

— По идее должна. Может Серега отошел куда..?

— Библиотекарь?

— Ну да.

— Записку бы оставил! Ну, вот как понять: ждать или не ждать?

— Та да…

Промурыжившись еще минут десять, решила зайти в другой раз. Девушка, увидев, что я ухожу, спросила:

— Тебе в какую сторону?

— В «Лески». — Сообщила название того края села, где жил дедушка.

— Ух ты! Я мне на «Подгорки». Так мы практически соседи! — И она пошла рядом. — Тебя как зовут?

— Даша. А тебя?

— Юля.

Вот так неожиданно я обрела новую подругу. Она была из Днепропетровска, старше меня на пять лет, встречалась с парнем в своем городе и собиралась за него замуж. В село приезжала редко, на дискотеки не ходила. И главное! Очень любила читать! Именно на этой теме мы с ней поначалу и спелись, а уже через пару недель ни дня не проводили, чтобы не встретиться.

Сейчас уму непостижимо как люди тогда обходились без мобильных телефонов. Тем не менее, это не мешало нам ходить в кино, ездить на озеро или устраивать нечто вроде вечерних пикников где-нибудь в яру.

В то лето, я познакомилась так же с парнем Юли. Он приехал к нам в село, как было принято тогда говорить «на смотрины», что бы познакомиться с бабушкой, дедушкой и прочей родней. Павел был старше меня лет на десять. Как тогда мне сказала Юлька: «пять лет — идеальная разница». У них была такая разница. У нас с Владом — пять с половиной. Как же здорово, что у нас с ним «идеальная» разница в возрасте!

М-да… что тут скрывать? Я мысленно уже вышла замуж! Эх, мечты-мечты… Никто и никогда не убедит меня, что девушка, встречаясь с парнем, не представляет мысленно себя в роли жены. Если есть чувство. А тем более — обоюдное.

Разве думала тогда, что когда-то, много лет спустя, побитая жизнью, разуверившаяся в людях, зализывая раны, я перестану видеть в кавалерах возможных мужей? Эти мысли отпадут, как засохшая корка грязи, прилипшая когда-то к сапогам. Я перестану чувствовать жалость. Я перестану быть доброй. Я стану жить лишь в свое удовольствие, не заботясь мыслями и чувствами мужчин, которые находятся рядом. Это будет после. Потом. В другой жизни. А тогда… Если бы можно было хоть иногда заглядывать в будущее!

Хотя, что там говорить! Наверное, даже зная все наперед, ни за что не отказалась от своей первой любви. Тогда, будучи, по сути, еще ребенком, мне посчастливилось встретить «идеал» своего мужчины. Как потом оказалось — практически… идеал.

Уж не знаю, как так сложилось — Паша с Владом сдружились. Ну, просто сказка, а не жизнь! Что может быть лучше такой компании?! Это было, пожалуй, самое счастливое лето в моей жизни. Мы ездили на шашлыки, выбирались на рыбалку, смотрели «видик», привезенный Павлом на время отпуска, ходили на дискотеки по вечерам…

Отношения с Владом обрели более глубокий и близкий смысл. Постоянно играя с ним в игру «хочу-нельзя», я с удовольствием ходила по тонкому лезвию, балансируя на грани и наслаждаясь властью, которую вдруг ощутила. Сознательно возбуждала, а потом напоминала, что за совращение несовершеннолетних есть статья.

Я видела, что как мужчина он терял терпение, но как любящий — терпел. Так уж получалось, что, не смотря на ярко выраженное мужское начало, в этом вопросе он был слаб. Или же действительно ждал чего-то, не знаю. Я любила его. Я уважала его. Я обожала и боготворила его.

В то лето мне так же пришлось столкнуться с не очень приятной стороной характера у любимого. Ревность. Удивительно — но факт. Откуда ей было взяться, учитывая, что я, словно мартовская кошка не сводила с него глаз? И тем не менее. Сама ситуация не стоила выеденного яйца. Вспоминать об этом, если честно — гадко.

Как-то я, возвращаясь домой из магазина, решила зайти к родственнице и пошла домой другой дорогой. По пути столкнулась с одноклассником Влада — Олегом, а вернее Олежкой, как все его называли. У парня было какое-то отставание в развитии. Что именно — я не знала. Со стороны этого не было заметно, но при общении явно проступала толи заторможенность, толи недоразвитость ума, сказать не берусь. Поздоровалась и пошла себе дальше. Казалось бы — пустяк, но тогда мне бы и в голову не пришло, что это будет иметь такие последствия…

Через пару дней Ромка со смехом сообщил:

— Ты в курсе, что Олежка свататься собрался?

— Ого! К кому?

— К тебе!

— Что-о-о? — ми глаза чуть не выпали из орбит. — Ты серьезно?!

— Ага. Спрашивал меня, сколько тебе лет и можно ли присылать сватов.

О, мой бог! Меня бросило в жар.

— И что ты ему сказал?

— А что я мог сказать? Покрутил у виска и посоветовал сходить к врачу.

Вечером, болтая с Юлькой, рассказала ей об этом, не придавая особого значения, а она в свою очередь зачем-то упомянула, когда все вместе шли на дискотеку. И каково же было мое удивление, когда через пару часов я застала Влада разговаривающего с Олежкой «по душам».

Всего разговора не услышала, но мне достаточно было одной фразы: «Что бы я рядом не то что тебя, но и духа твоего не видел!»

После этого мы впервые поругались. Все попытки достучаться и объяснить, что так разговаривать с нездоровым человеком нельзя и что это низко и отвратительно, не увенчались успехом. Влад в приказном порядке велел мне не лезть в это дело и тем самым заставлял чувствовать себя еще хуже. Надо ли упоминать о том, что в дальнейшем я все лето боялась столкнуться где-нибудь с Олегом?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Не знаю, чем бы закончилась наша ссора, если бы не Паша с Юлей. Через «не хочу» приходилось изображать хорошее настроение и сдерживаться, что бы опять не схлестнуться в перепалке. Ну а через некоторое время напряжение само собой сошло на «нет».

По большому счету надо было уже тогда задуматься о причинах ревности, но влюбленность приносит с собой обязательный аксессуар — розовые очки. Благодаря им человек становится практически слепым и крайне глупым. Меня не избежала сия участь, а потому, несмотря на неразрешенную проблему, на тот момент было легче закрыть на все глаза и наслаждаться жизнью дальше.

Как-то мы с Владом вдвоем поехали на рыбалку. День выдался пасмурным, но по прогнозу дождь не обещали. Вот мы и двинули на другой конец села. Рыбалка удалась. Я была счастлива.

— Ну что? Довольна твоя душенька?

— Очень!

— Давай-ка, наверное, собираться. Судя по всему, дождь собирается.

— У-у-у… ну давай еще немножко!

— Намокнуть не боишься?

— Не-а, не сладкая, не растаю. — При хорошем клеве, вдруг проснулся энтузиазм.

Влад подошел ко мне, и обнял, забирая удочку:

— Сладкая. — Жадно прижался губами, а я, от услышанного, покраснела и «ушла в астрал». В такие минуты казалось, что все вокруг замирает, и на планете остаемся лишь мы вдвоем. Желание чего-то большего надвигалось и заставляло сердце колотиться сильнее.

Упаковав вещи, сели на мотоцикл и понеслись со скоростью ветра. При въезде в село, он притормозил:

— Может… ко мне?

— Нет! — Я чуть не свалилась на землю.

— А когда будет «да»?

— После совершеннолетия!

— Дашка — не играй с огнем. Учти, что потом тебя ждет расплата за каждый день моего терпения. — И он повернул в сторону моего дома…

Лето подошло к концу. Когда пришла пора прощаться, мы просидели всю ночь вдвоем возле моего двора. Целовались так, что я чуть не дала слабину, но смогла остановиться, понимая, что лишиться девственности в таких условиях — мягко говоря, не предел моих мечтаний.

Мне не хватало воздуха, чтобы дышать… так больно было от предстоящей разлуки. Влад покрывал мое лицо легкими поцелуями и шептал любимую свою поговорку: «Даша Жданова — ты моя жажда»… От этих слов становилось сладко и радостно.

А на следующий день мы ехали в разных автобусах в разные города, зная, что впереди несколько месяцев разлуки, которые по мере возможности будем скрашивать телефонными разговорами, мечтами о будущем и ожиданием встречи.

Приехав домой, я раздобыла сборник учебных заведений Днепропетровска и стала его штудировать, всерьез задумываясь поступать по окончанию школы в вуз этого города. В голове сами собой рисовались радужные планы, выстраивались воздушные замки, надежда на вечную любовь, и, как водится, смерть в старости в один день.

Глава 7

Крах иллюзий произошел случайно. А может, нет. Так должно было случиться. Жизнь распорядилась по своему и претензии выдвигать некому.

Осенние каникулы. Я приехала в село на несколько часов раньше, чем должна была. Так сложилось, что ехала не на автобусе, как планировалось, а в машине — подвез родственник. Сообщить Владу о прибытии не было возможности, разве что идти специально в гости, но почему-то постеснялась.

В ожидании встречи с ним и пребывая в легком возбуждении — навела порядок в доме, наварила еды, пообедала, и решила пройтись на ферму. Там работала наша другая соседка (с ней, в отличие, от бабушки Влада мы общались очень тесно и по-дружески), и я, будучи еще ребенком, любила ходить на обеденную или вечернюю дойку коров.

Она доверяла мне поить телят молоком. В столь юном возрасте я воспринимала это с азартом и благодарностью. Хоть какое-то отвлечение, от обыденных, не детских забот по дому и огороду. Такой поход — целое развлечение! Разумеется, что меня там уже все знали. Увидеть знакомые лица всегда приятно. Да и чего дома сидеть?

А дальше… анекдот знаете: «зачем я их позвал?!!». Про мужика и примерзший лом. Так и я. ЗАЧЕМ Я ТУДА ПОШЛА?!! Кто?! Какая нелегкая сила меня туда потянула?!!

Прошла через яр, вышла на тропинку и направилась дальше, по ходу представляя наше свидание с Владом вечером. Я думала о нем все время, и ничего удивительного в этом, по-моему, нет. При подходе к ферме, увидев хорошо знакомый мотоцикл, мое сердце приятно екнуло и застучало. Хозяина по близости не наблюдалось, но от него вели следы. С утра были заморозки, а к обеду все расквасилось. И я, (великий следопыт! Мисс Марпл, блин!) пошла по следам. Зайдя за небольшое здание, в котором обитал ветеринар, застыла на месте.

Удар. Земля рывком дернулась из-под ног. Мне показалось, что в эту секунду разорвалось сердце. «Гром среди ясного неба» — это фитюльки. Что-то тяжелое обрушилось на меня изо всей силы и сдавило горло до такой степени, что набрать воздух в легкие не было никакой возможности.

Ко мне спиной стоял Влад. Он кого-то обнимал. В самый первый момент, судя по позе, с кем-то целовался. Через секунду — выпрямился. Что-то сказал. Ему ответили. Рядом с ним стояла… Лялька. Она увидела меня первой. Изменилась в лице буквально на мгновение, после чего уставилась надменным взглядом. Вероятно, он заметил это, потому, что резко обернулся. Впервые, я увидела его испуганные глаза. Никакой тебе самоуверенности, спокойствия, холодного стального взгляда… Никогда не думала, что испуг у мужчины, такое мерзкое зрелище… Все происходило, как в замедленной съемке.

— Извиняюсь… что помешала… — До чего же банальные, избитые слова! Но я сказала то, что пришло на ум. Нет. Не так. То, что смогла выдохнуть в тот момент. Развернувшись, бросилась прочь, не разбирая дороги.

— Даша!!! — Его крик разорвал холодный воздух и пронесся по округе.

Меня, словно ударили кнутом. Пробежав немного, свернула с тропинки вглубь яра. В деревья. Туда, куда раньше никогда и ни за что бы не пошла. Сейчас я бежала. Спрятаться, скрыться, не видеть его и не слышать! Бежала до тех пор, пока не зацепилась за какую-то корягу. Упала. Попыталась встать, но сил не было. В голове шумело. Сердце жгло внутри так, что казалось, вывалится, проделав во мне дыру. Заорала от боли. Где-то недалеко услышала, как Влад выкрикивает мое имя, судя по всему отправившись на поиски.

Озираясь, словно вор, забралась в кусты и просидела там минут десять, кусая руки, чтобы не закричать, но в итоге не выдержала и взвыла так, как никогда больше в своей жизни. Истерика рвала меня на куски.

— Боже!!! За что, Боже!!! ЗА ЧТО??!!!

Я поднялась на колени, и попыталась встать. Не смогла. Меня качнуло в сторону. Подползла к дереву, и схватилась за ствол, чтобы подняться с земли. В руках не было силы. В итоге, так и осталась стоять на коленях, одной рукой цепляясь за дерево. Меня вырвало. После чего пришла новая волна истерики. Не имея сил встать на ноги, обняв дерево — выла…

Так я становилась взрослой. Рушились иллюзии, как карточный дом. Треснули и рассыпались розовые очки. Их осколки летели мне в глаза, и я выплакивала их горькими слезами. Понимание, что увиденное крах всему: мечтам, чувствам, доверию — рвало сердце на куски. Столкнувшись лбом с жестокой реальностью жизни — разбилась в кровь. Я «выходила» из юношества и «шла» во взрослую, отвратительную жизнь, стоя на коленях, выворачивая обед назад и крича от внутренней боли, которая острыми ногтями впивалась в сердце, душила горло отвратительной петлей и не давала дышать.

В какой-то момент сознание стало играть в непонятные игры, заставляя сомневаться. Чудовищно, но это было именно так. Неужели такое возможно? Я не могла поверить, не смотря на то, что увидела все собственными глазами. Может, мне показалось? И тут же здравый смысл начинал вопить в ответ, не давая ненормальным мыслям поселиться в голове. ЧТО??!! ЧТО МНЕ МОГЛО ПОКАЗАТЬСЯ??!! Его испуганного взгляда я не забуду никогда!

Как он мог? Как?! Ну, объясните, мне, КАК?! Если не любишь — уйди. Но не унижай меня!!! Чем?! Ну, чем она лучше?!! Почему она?! Гулящая, пьющая, курящая… Почему именно она?! Господи, ну как так?! Я думала, что со мной что-то случится. Что умру от разрыва сердца там, в лесу, и это будет спасением. Но жизнь не собиралась облегчать мне мою ношу. Я должна была выпить всю зловонную чашу под названием «измена» до последней капли.

Часа полтора истерики забрали все силы. Я еле волочила ноги. Вышла на земляную дорогу, которая проходила сквозь лиственный лес, и которой уже практически никто не пользовался. Вспомнила, что недалеко есть источник, а рядом должна висеть железная кружка. Вода в нем была ледяной даже в самую жуткую жару. Что говорить про осень? Умывалась, не почувствовав толком холода. Выпила воды. Пошла лесом к своему двору.

Домой вернулась со стороны огорода, решив избежать возможной встречи с Владом, так как не сомневалась, что он будет ждать у входа в сад.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дедушка заметил, что со мной что-то не так.

— Ну что? Как сходила? Как там баба Поля?

— Нормально. Я передумала. Не ходила на ферму. Что-то чувствую себя неважно.

— Ты не простыла, часом?

— Не знаю. Наверное. Что-то плохо мне.

Я сделала себе чай, и, закутавшись в одеяло, просидела весь вечер как изваяние глядя в стену. Только и поднялась, чтобы разогреть ужин да улечься спать.

На следующий день стало ясно, что действительно заболела. Ангина. «Не надо было пить родниковую воду» — как-то вяло повторяла себе в попытках разжевать аспирин и запивая горечь малиновым вареньем, разведенным в кипятке. В голове было пусто — толи сработал инстинкт самосохранения, толи что, не знаю.

Брат принес мне от соседки овечьего жира. Я топила его в кружке и мазала горло, литрами пила горячий чай, на ночь сделала ингаляцию, найдя в кладовой какие-то травы, что сушила еще летом. На улицу старалась не выходить. Впервые я НЕ хотела услышать рев мотоцикла. Впервые я НЕ выглядывала в сад, чтобы увидеть между деревьями дорогу, ведущую к нам. Впервые, я осознала, что предательство НЕ смогу простить никогда…

Что бы отогнать от себя все мысли связанные с Владом взялась перечитывать любимую книгу: «Обрыв» И. А. Гончарова. В первый день это получалось. На второй я уже отвлекалась каждые пятнадцать минут и понимала, что готова бросаться на стены. На третий мне не хотелось жить. В этот день на пороге дома появилась… Юля.

По ее глазам я поняла, что она в курсе событий. Да и как могло быть иначе? Мы созванивались с ней накануне. Она не собиралась приезжать в село. Влад сообщил «новость» Павлу. Тот — Юльке. Она, будучи довольно обеспеченной и не страдая ни перед кем какими либо обязательствами, тут же примчалась. Надо отдать ей должное — она была настоящим другом, в полном смысле этого слова. Я даже растерялась, когда увидела ее.

— Ты что, приехала сюда из-за меня? — прохрипев очевидное, сгребла отвисшую челюсть и уставилась на нее ошалелыми глазами.

— А что меня держит? Сижу дома. Пашка работать не разрешает. К тебе отпустил без проблем. Ты это… как вообще?

— Вообще — шикарно. Иду ко дну. — Прокаркала в ответ. Юлька сморщилась:

— У тебя малина есть?

— Есть. Смотреть на нее уже не могу.

— А сода?

— Есть. Зачем?

— Будем тебя лечить. — И с этими словами она отправилась на веранду к газовой плите. Любопытство пересилило слабость в конечностях. Я поплелась вслед за ней и стала наблюдать.

Вначале она разогрела столовую ложку варенья в небольшой кастрюльке, потом добавила соду, и, собирая бурлящую пену ложкой, стала совать мне ее в рот со словами:

— Ешь бегом!

Поедая серо-фиолетовое нечто, я только и сумела спросить:

— Ты не забыла добавить глаз совы и лягушачью лапку?

Расхохотавшись в ответ, и не прекращая процедуру, она ответила:

— Ешь, давай!

— Тебе никто не говорил, что ты ведьма?

— А как же! Пашка каждый день! Особенно любит повторять это после секса. Все. Теперь в кровать — бегом марш!

Хлопнув ладошкой себя по лбу и покраснев, отправилась в дом на диван. Юлька еще покрутилась возле меня с полчаса и отправилась домой со словами:

— Сегодня отдыхай. Все разговоры оставим на завтра. На ночь еще раз сделай себе такую пену. И полощи горло. Фурацилин есть?

— Откуда? — скривившись, покачала головой в ответ.

— Плохо, но не смертельно. Раздобуду завтра где-нибудь. А ты пока содой обойдись.

Вечером, когда я укладывалась спать, а Ромка собирался в клуб, он, словно невзначай, спросил:

— Ты что с Войтовичем своим посралась?

— С чего ты взял?

— Да так… караулит он тебя каждый день, а ты носу из дому не показываешь.

Не желая говорить на эту тему, молча потянулась к книге и развернула ее, убрав закладку в сторону.

— Я угадал?

— Отстань от меня, «Пуаро» недоделанный.

— Сказать ему, что б валил?

— Мне все равно. — И, сделав усилие, приступила к чтению, не реагируя больше на брата.

Глава 8

На следующий день говорить стало легче, и голос практически восстановился, лишь изредка срываясь на фальцет. Юлька принесла фурацилин и заставила при ней полоскать горло. А еще через полчаса мы уселись пить чай с печеньем и смогли поговорить.

Болтали вначале ни о чем. Потом о главном. Почему-то я ожидала, что она будет вместе со мной возмущаться, ругать и упрекать Влада. Она же просто меня жалела и соглашалась, со всеми словами, что я говорила, но сама при этом не стала обливать его грязью и выпытывать подробности случившегося. Я же, как мазохистка, ковырялась в свежей ране, и не могла остановиться.

— Поговори с ним… — В какой-то момент сказала она мне, чем не на шутку поразила.

— Что? Ты в своем уме? Ни видеть его, ни слышать о нем не хочу!

— Ты же не знаешь, что… что он скажет…

— О чем мне с ним говорить?! О ЧЕМ?! О том, что он сидел одной жопой на двух стульях?! О том, какой доверчивой дурой я была?!

Юля поняла, что уговаривать меня бессмысленно.

— Что бы ты сейчас не думала… он… любит тебя…

— Да?! Ой, как интересно! — И только я набрала воздуха, чтобы развить эту тему дальше, она меня остановила:

— Так. Давай-ка закругляться. Ты уже и так довела себя до предела. У меня сердце кровью обливается, слушая все это…

На тот момент, я тоже выдохлась. К тому же надо было меня «слышать». Голос срывался. Ангина это вам не хухры-мухры — горло болело ужасно. Я поставила третий чайник на плиту, а Юлька засобиралась домой.

— Я завтра к тебе приду. Надо нам с тобой какое-то занятие придумать, чтобы отвлечься. Завтра ченить сообразим. Макраме и вышивку не предлагать. — Она улыбнулась мне на прощание, и, чмокнув в щеку, ушла.

А еще через два дня моя подружка уехала, сказав на прощание мудрые слова:

— Солнышко, держись. Рана твоя сейчас еще слишком свежа, что бы принимать решения. Не буду обманывать, больно будет еще долго. Но она рано или поздно зарубцуется, и ты сможешь оценить все более трезвым взглядом. Я буду звонить. Не унывай. — И протянула сборник стихов Цветаевой. Не знаю, вкладывала ли она какой-либо смысл в свой подарок, но он оказался одним из самых ценных и исцеляющих.

Стихотворения на надрыве — бальзам для искалеченной души. Зазубривая и повторяя до отупения — спасалась от боли таким вот странным способом.

За все время ни разу не вышла со двора, но и сидеть в доме безвылазно не могла. Каникулы — это дней десять от силы. А есть же родственники, к которым обязательно нужно сходить в гости. Разве можно объяснить разным дедушкам и бабушкам, почему я не хочу прийти их проведать. Побывать в селе и не наведаться — нельзя. Даже дедушка меня как-то спросил:

— Когда по гостям пойдешь?

Горло смогла вылечить за неделю, и повода, чтобы отодвинуть «гостины» не было. Через два дня мне предстояло вернуться домой.

— Завтра и пойду.

Как же я боялась этого! Во мне все переворачивалось внутри от страха. Выходя со двора и оглядываясь словно преступник, вдохнула поглубже, и пошла. Половину дороги пролетела практически бегом. Потом устала и сбавила немного темп. К родственникам можно было идти разными дорогами. Недолго думая, выбрала ту, что длиннее, но которая вела через центр, чтобы не встретиться с Владом случайно в глухом переулке.

Преодолев полдороги, меня ожидал неприятный сюрприз. Вдалеке увидела Ляльку. Чтобы не сталкиваться с ней, перешла на другую сторону, и свернула возле магазина, заметив боковым зрением, что она остановилась, и подбоченившись смотрит в мою сторону. От этого меня окатило жаром. Было ужасно неприятно от унижения, которое я испытывала каждой клеточкой тела.

За магазином, возле детского сада нос к носу столкнулась с парнем, которого хорошо знала. Он тоже был приезжий, из Литвы, с редким именем Яромир. Как он мне объяснил когда-то, столь интересное имя ему дала мама, будучи чистокровной полькой. Ярик, а именно так его все называли, приветливо мне улыбнулся.

— Привет!

— Приветик.

— Ты на каникулах?

— Ну да.

— Давно приехала?

— Где-то с неделю уже.

— А чего в клуб не приходишь?

От его вопроса я напряглась как струна. Кровь ударила в лицо.

— Да блин… проболела все это время. Простудилась в первый же день.

— А-а-а… — протянул он. — А сейчас куда?

— К родне с поклоном. — Улыбнулась я.

— Понятно. — Протянул он, тоже улыбаясь. — Ну что ж, это дело нужное.

— Извини, поболтала бы, но спешу. Рада была тебя увидеть.

— Славе — привет! — Сказал он мне в спину. Я обернулась, но Ярик уже пошел дальше своей дорогой. Значит никто из молодежи еще не в курсе. И как это Лялька не раструбила? Думая об этом — направилась дальше в легком недоумении.

Ускорив шаг, постаралась сдерживать бушующие эмоции. Я ужасно боялась встречи с кем-либо. И, как назло, за полпути успела увидеть двоих. Это значит, что рано или поздно (а лучше поздно!) к Владу дойдет информация о том, «что меня видели», а мне этого не хотелось.

Побывав в гостях у одних родственников, пошла к другим. Выходя за ворота, минут пять еще думала какую дорогу выбрать. Ту, что покороче, или ту, что длиннее. Решила, что пойду через яр. Во-первых, так ближе, а во-вторых, на мотоцикле там уж слишком неудобно ездить. А соответственно это более безопасный путь. Наивная. Влад знал меня, как своих пять пальцев. Как потом выяснилось, он случайно столкнулся с Яромиром, и тот не зная всей ситуации, сказал, что недавно видел меня. Ну, должно было так случиться! По закону подлости! Все слышали о таком?

И он не ошибся. Несмотря на всю мою осторожность и предусмотрительность, так как прежде, чем сходить с пригорка вниз, я внимательно рассмотрела, нет ли кого у озера, и только после этого стала спускаться — встречи избежать не удалось.

— Даша..!

Вздрогнув от страха и неожиданности, посмотрела влево, где рос огромный клен. Сердце застучало так, что казалось, не услышу собственного голоса:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что?

Влад стоял в нерешительности:

— Давай поговорим… — Он понимал, что на любые его слова я буду отвечать жестоко и больно, и поэтому, даже морщился, предлагая мне это.

Семь дней подряд я так горела злостью и обидами, так мечтала «высказать ему все, что о нем думаю», так ждала и так боялась этой встречи, что когда она произошла — сил попросту не осталось.

Молча уставившись на него, не знала что сказать. Разочарование словно сняло весь лоск с объекта моей любви. Передо мной стоял угрюмый, осунувшийся парень с сероватым цветом лица и сжатыми в полоску губами.

— Не-а… — Пару секунд подумав, развернулась и пошла дальше. Меня трясло. В голове гудело.

Конечно же, потом я придумала сто фраз и ответов, прокрутила все возможные варианты, но было поздно. Почему меня заткнуло в нужный момент — не знаю.

Как потом рассказала Юля — моя реакция сыграла злую шутку с Владом. Он ждал крика, обвинений, злости или слез, да чего угодно, но не такой реакции. Мое безразличное «нет», было хуже, чем все проклятия и истерики вместе взятые. Он настолько опешил, что не нашел в себе силы догнать меня.

А я, пересиливая дрожь в коленях, стала подниматься вверх по тропинке, шипя и чеканя сквозь зубы себе под нос:

«Хочу у зеркала, где муть

И сон туманящий,

Я выпытать — куда Вам путь

И где пристанище.

Я вижу: мачта корабля,

И Вы — на палубе…

Вы — в дыме поезда… Поля

В вечерней жалобе —

Вечерние поля в росе,

Над ними — вороны…

— Благословляю Вас на все

Четыре стороны!»

Глава 9

В ноябре у Юли с Пашей была свадьба. Не смотря на уговоры подружки и присланную пригласительную открытку — я не поехала. Во-первых, меня бы попросту не отпустили в другой город одну, во-вторых не была готова к встрече и возможным разговорам с Владом, а потому, даже не стала выпрашивать разрешение у мамы. Показала приглашение, выслушала отказ и успокоилась.

Разумеется, Влад надеялся, что я приеду. Он окончательно переехал в Днепропетровск, стал работать вместе с Павлом и теперь лишь иногда наведывался к родным. Дела шли хорошо. У них был какой-то «бизнес». Новое, модное, только входящее в моду слово, хрустящее, как новая стодолларовая купюра — несло скрытый многообещающий смысл, а мне от него хотелось плакать. Ведь с такими раскладами шанс увидеть его уменьшался в энное количество раз…

А я… дурочка… Продолжала любить и не могла с этим ничего поделать. Ох, если бы можно было взять и остыть по собственному желанию! Как много отдала бы тогда за такую возможность! Созваниваясь с Юлей, была в курсе всех событий. Я знала, что он ни с кем не встречается; знала, что страдает; знала, что хочет вернуть наши отношения. Это заставляло радоваться и злорадствовать одновременно.

Я представляла, как буду мучить его. Как буду наносить удар за ударом: за все то, что пережила, за унижение, за оскорбление, за то, что стала взрослой таким способом. Придумывала слова, и даже целые диалоги. Мое сердце требовало мести: целые месяцы жила и дышала злостью. Мечтала об этом, даже не представляя, на какие страдания сама себя обрекаю.

Простить не смогла. И это было страшно — любить и ненавидеть одновременно. "Месть — блюдо, которое нужно кушать холодным" — эту истину запомнила навсегда. Я же, пыталась наброситься на горячее. Обжигалась, но ела; давилась и не могла остановиться.

И, тем не менее, желание вернуть все на круги своя, что бы все стало как прежде, заталкивало мою гордость в самые потаенные глубины души. Я не знаю никого, кто в подобной ситуации не попытался бы склеить разбитую вазу, не захотел бы связать разорвавшуюся нить — называйте, как хотите.

На эти грабли наступает каждый. Наступила и я. И не надо рассказывать, что «я не такой» или «я не такая»! По крайней мере, когда это случается первый раз, пусть даже это не измена, а что-то другое, что разрушило чувство, все, все без исключения, хотят восстановить то дорогое, что было. А уйти, не прощаясь… ой, как тяжело. Невозможно тяжело!

На зимние каникулы я по обыкновению приехала в село. За прошедшие пару месяцев передумав и проиграв в голове огромное количество всевозможных разговоров и поведения с его и с моей стороны — подготовилась морально, как смогла. Вариантов была уйма. Страха еще больше. А он взял… и не приехал! Класс?!

Мои чувства нельзя описать. Мисс Гарпия (то бишь Фурия!) из известного всем произведения о Мэри Поппинс — это просто девочка из детского сада! Я хотела разорвать его на кусочки! Зеленела от злости, бросалась на родных, кричала по поводу и без, не зная, куда пристроить свою ярость. Возненавидела его в сто раз сильнее, чем прежде и как разъяренный бык, чуть ли не рыла ногами землю, выпуская пар из ноздрей. НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!!

Как оказалось, он вместе с Пашей уехал в командировку в Бирмингем (Это в те то времена! Только наступил 1994 год!). Очень хотел приехать, зная, что я буду в селе, но обстоятельства оказались сильнее. Это все узнала, когда вернулась домой и мне с докладом позвонила Юлька. Она оправдывала его, чем злила меня еще больше. Тогда и случился во мне перелом. Я остыла ко всей этой ситуации, а вернее перестала копаться в своем «горе». Самозащита. Самосохранение. Самоликвидация. Ушла с поля боя, не оглядываясь. Вместо сумбура жгучих чувств — внутри образовалась пустота, принесшая странное застывшее облегчение, словно укол анестезии.

Честно говоря, когда приближались весенние каникулы, воспринимала их в соотносительном душевном спокойствии и равновесии, чем зимние. Увижу — поговорим, а нет — значит не судьба. Не судьба в полном смысле этого слова. Я даже загадала себе. Если встречи не будет (не важно, по какой причине!), значит, ставлю большой жирный крест на всем, что было и даже на попытках что-либо возродить.

На второй день после моего приезда, вечером нарисовались Юля с Пашей, чему я даже не удивилась, предполагая, что Влад опять не смог приехать, и друзья решили выступить неким буфером. Они завернули ко мне и вытащили вечером в клуб. Было холодно, но на машине — просто супер. Крутизна. Высший пилотаж. В те дни иномарки — это было словно НЛО для сельской местности.

По дороге мы болтали, обменивались шутками, делились новостями и умело обходили в разговоре нашего общего знакомого. Спрашивать о Владе не стала, поскольку боялась услышать ответ, а так как они тоже и словом не обмолвились — делала печальные выводы. Настроение с каждой минутой направлялось в район прибитого гроздями плинтуса. Я пыталась не показывать этого, но, по-моему, получалось из рук вон плохо.

Расстроилась в итоге настолько, что даже не запомнила какой фильм, мы смотрели в тот вечер. Началась дискотека. Пашка с Юлькой пошли танцевать. Я пристроилась на подоконнике, когда ко мне подошел какой-то парень:

— Можно тебя пригласить?

— Девушка уже приглашена. — Вместо меня с другой стороны ответил Влад. У меня все оборвалось внутри. Обернулась.

— Идем?

Посмотрев на него долгим взглядом, выдержала адскую паузу, пытаясь справиться с тахикардией, после чего молча встала и подошла, кивнув в знак согласия. Танцевали, не проронив ни звука. Словами можно было запросто сломать тот хрупкий мостик, который вдруг образовался между нами. А ломать не хотелось. Сердце стучало где-то в горле. Неестественная слабость в коленях мешала двигаться в такт музыки.

Потом был разговор. Длинный и тяжелый для нас обоих. Казалось, что после каждой фразы, кто-то забирал все силы, и на следующую, приходилось черпать их из каких-то труднодоступных, неприкосновенных запасов. Как-то не сложилось у нас «выяснения отношений». Не было криков с пеной у рта, оскорблений и укоров. И из-за этого у меня внутри осталось непонятное чувство неудовлетворенности, что ли… Обида осела куда-то в глубину и осталась там сидеть и ждать своего часа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Все изменилось. Чувства стали другими. Я не могла отделаться от неприятного чувства брезгливости к самой себе. Когда мы целовались первый раз, после примирения, во время поцелуя вдруг осознала, что больше «не таю». У меня не шумело в голове и не исчезали мысли, а вместо этого я стояла и думала о том, что эти родные когда-то губы… Все. Точка. Пелена упала. Доверие утеряно навсегда и безвозвратно.

Не помогало даже то, что услужливое желание вернуть все хорошее, находило какие-то нелепые оправдания! Смешно? Представьте себе! Одна из моих подруг, после того, как я таки поделилась с ней своими страданиями, совершенно спокойно и хладнокровно ответила мне:

— Что тут странного? Таких случаев — тысячи. Он любит тебя, а с ней просто спит. Только и всего.

И она привела мне в пример свою соседку, которую я не раз видела, но никогда не общалась лично. Так вот, по рассказу подруги, та девушка была как раз «для этих дел» у своего парня. Дикость. Как можно считать парня «своим», если ты знаешь, что он встречается параллельно с двумя? Да еще и осознавать, что чувства другой для него гораздо важнее, чем твои?

Для меня это так и осталось неприемлемым и непонятным открытием. Но КАК за это объяснение цеплялся мой мозг! И я ничего не могла с собой поделать. Извивалась как уж на сковородке (и кто придумал это глупое сравнение?!), но не могла отказаться от своей любви.

Отношения изменились. Изменились в корне. Влад, пытался вести себя по-прежнему, только вот я перестала быть глупой, стеснительной и влюбленной девочкой. Он злился из-за этого, так как привык быть хозяином положения и вдруг нате вам — такая незадача! Теперь мы часто спорили, чего раньше не было; поцелуи и зажимания по углам я начала контролировать и дозировать; а приближающееся расставание впервые восприняла спокойно.

Влад прекрасно чувствовал и видел все метаморфозы, но судя по всему, как и я, не мог отказаться от своего чувства, а потому нашел силы мириться с новым положением дел.

Следующие два месяца он исправно звонил мне по нескольку раз в неделю. Болтая о разной ерунде, как ни странно отношения наши наладились. Я даже осознала, что скучаю и хотела бы встретиться.

Наступающее лето не сильно меня радовало. Я поступила в техникум, сорвавшись вдруг после десятого класса, не слишком задумываясь над тем, какая специальность будет у меня в итоге. Влад был занят работой Днепропетровске и точно не знал когда сможет вырваться. Впервые за прошедшее время по дороге в село не ощущала ровным счетом ничего. Что хорошего или интересного меня там ждет? Как же я ошибалась! Буквально через неделю после моего приезда, Юлька ворвалась как вихрь, и закружила меня по дому.

— Приветики, дорогая!!!

Она побывала в мае за границей и приперла кучу подарков. Голландия… одно название, будоражило сознание и приводило в истому неокрепшие умы обывателей нашего государства. Я же, как-то и не прониклась «событием». Ну, съездила — молодец. Ни зависти, ни желания «вот бы и мне» у меня не наблюдалось. Я лишена снобизма начисто.

Зная, что Паша, Влад, и пока неизвестный мне Сергей ведут успешный бизнес, мне и в голову не приходило что они «крутые», и что я, при желании, могу очень неплохо устроиться. Меня всегда заботили другие вещи. Наверное, отчасти именно поэтому меня и любил Влад, понимая, что во мне нет никаких меркантильных целей. А теперь расплачивался за собственные слабости.

Юля не знала толком насколько приехала, сообщив лишь, что собирается регулярно мотаться в Днепропетровск и назад все лето. А потому мы гуляли и веселились с ней напропалую, стараясь не пропустить и дня. Ходили в кино, на танцы, гуляли часами по окрестностям, купались в озере, в общем — отдыхали на полную катушку.

Ах, да! Совсем забыла рассказать. В то лето, а точнее начиная с зимы — я похудела. Очень. Невозможно. Скорее всего, это началось на нервной почве, а так же побывав на приеме у диетолога и приняв раздельное питание как устав жизни, я сбросила двадцать килограмм, превратившись из пышки в тонкую и звонкую барышню. Это не опечатка. Именно на двадцать. Надо ли рассказывать, как я изменилась внешне?

Юля поражалась, глядя на меня:

— Какой же красотулей ты стала! Была красивой, но теперь! Это просто нереально. Хоть я и вижу тебя часто — но такое ощущение, что ты просто таешь на глазах!

Я лишь смеялась в ответ и не разрешала сообщать об этом Паше или Владу, взяв слово, что она будет молчать. Наверное, ее грела мысль о сюрпризе, который можно было сделать потом, и поэтому терпела, прикусив язык до поры до времени.

Они приехали вдвоем. Павел и Влад. Вырвались на пару недель.

Суббота, выходной, в клубе пообещали новый фильм. Мы с Юлей договорились, что она зайдет за мной, и мы вместе отправимся в центр. Я насыпала еду собаке, когда подружка появилась во дворе.

— Погоди две минутки, сейчас… я только кофту возьму. — Помыв руки и вытирая их полотенцем, заметила, что она как-то странно себя ведет: лыбится как чеширский кот, глаза блестят, руки в нетерпении сжаты в кулачки. — Ты чего? Что случилось?

Глава 10

— Ничего. А что?

— М-да? — недоверчиво покачав головой, сощурила глаза, всем своим видом показывая, что не верю.

— Бери свою кофту, и идем — копуша!

— Опа! Прилетело! Еще и семи нет. Ты приперлась раньше времени! — показав язык, зашла в дом, а когда вернулась, Юлька гарцевала на месте:

— Долго ты там еще?

— С тобой точно все в порядке? Ты меня пугаешь. — Рассмеявшись, пошла вперед, а как только вышла за пределы двора, все стало на свои места. На съезде с дороги стояла машина, а рядом, облокотившись на нее, Павел и Влад.

— Дашка… это ты что ли..? — Паша выпучил глаза и задохнулся от эмоций. Влад почему-то слегка нахмурился. Я сияла как медный таз, польщенная произведенным эффектом.

— Я.

— Ну, ты даешь! Ты что, год ничего не ела?!

— Ела. Или ты весной не заметил?

— Да от тебя половина осталась!

— Ну не половина… — Меня смущала реакция Влада. Он молчал.

— Капец… Такого просто не может быть! Тебя не узнать. Словно другой человек — честное слово!

— Есть немного.

— Немного?!

Юлька стояла рядом и сверкала зубами.

— А ты чего молчала?! — Пашка переключился на нее.

Пока они препирались, Влад подошел ко мне, и, приобняв, хотел поцеловать, но я увернулась и подставила щеку.

— Привет, Даш…

— Привет.

— Я соскучился ужасно. — Прошептал на ухо и потянул к машине.

Там сел рядом и взяв за руку, не опускал всю дорогу, повернувшись и рассматривая так, словно впервые увидел. А я пыталась побороть странное чувство толи отчужденности толи прохлады, до конца не понимая, что со мной происходит. Не смотря на то, что отношения наши наладились, со мной продолжала происходить непонятная трансформация. И в какой-то момент вдруг осознала, что, начав разочаровываться в человеке — не могу остановить этот процесс.

Его реакцию на мое похудение поняла раньше, чем он успел объяснить ее Юле. Влад напрягся из-за моей перемены. Чувство собственника захлестнуло. Боязнь, что меня могут «увести» накрыла его с головой. Несмотря на всю самоуверенность, он прекрасно видел, что после «того случая» он уже не имеет такого сильного влияния на меня.

Дня через два мы всей компанией поехали на озеро. Купались, бесились, загорали. Помню, я сидела на берегу, и Влад подсел ко мне.

— Ты как вода. Просачиваешься сквозь пальцы. — Сказал в какой-то момент.

Хмыкнув в ответ — лишь передернула плечами.

— Я хочу, чтобы ты была рядом.

— Я рядом. — Спокойно ответила, понимая, что он говорит о других вещах. Влад поморщился.

— Ты рядом и далеко одновременно.

— Могу придвинуться ближе. — С этими словами пододвинулась так, что уперлась боком в его бок.

— Я хочу, чтобы ты была рядом всегда. Переезжай ко мне в Днепр… Ты мне нужна, понимаешь?

— Это ты мне… типа предложение делаешь… или так… попробовать роль сожительницы? — подавив вспышку радости от того, что, несмотря на витиеватость изложения, мне только что практически признались в любви, я не сдержалась и буквально нагрубила.

Влад посмотрел на меня «не хорошо».

— Иногда, у меня просто нет сил с тобой разговаривать. Ты словно заноза в заднице. Хочешь свадьбу?

— Нет. — Ответила честно и серьезно, выдержав его тяжелый взгляд.

— Почему?

— Ты уверен, что хочешь услышать ответ?

Договорить мы не успели. К нам подошла Юля.

— Тэ-э-экс… а что вы тут делаете? Идем к столу! Мы уже все приготовили, пока вы тут секретничаете!

Ее приход был спасением. Я поднялась, и сказала Владу:

— Идем. Не бери дурного в голову, а тяжелого… сам знаешь куда. — И пошла вслед за подружкой.

Они пробыли в селе всего четыре дня. Потом что-то случилось на работе, и надо было срочно возвращаться в Днепропетровск. Уж не знаю, кому пришла в голову гениальная идея, но вечером того же дня Юлька стала уговаривать съездить к ним на неделю в гости. Вначале я и слышать об этом не хотела. Она ныла весь вечер, и, в конце концов, взяла меня измором.

— Иди и договаривайся с моим дедушкой. Я не буду с ним говорить. — Сдалась в итоге, а Юля, издав победный клич, ринулась в дом. Уж не знаю, что она ему говорила, но вышла довольная.

— Итак. Старшее поколение — уломали. Надо получить разрешение от мамы. Как думаешь — получится?

Я закатила глаза:

— Шутишь? Да ни в жизнь!

— Ну Даааашкааа..!

— Хватит стенать, не отпустит меня мама. Ни за что не отпустит. И не надо стоить козью мордочку, это не поможет. — Рассказывать ей, что и сама расстроена из-за такого положения дел, не стала, чтобы не добавлять масла в огонь.

— Былииин… ну попробуй, а? — подружка уселась рядом. — Скажем, что под мою ответственность, или моей мамы! Они же одноклассницы с твоей — должно получиться!

— Ладно. — Махнув рукой, согласилась: — Только давай постараемся позвонить до прихода мамы с работы. Мне нужна поддержка Ромки, иначе точно ничего не выйдет.

Мой брат в то лето из-за прохождения практики в своем институте задержался дома и должен был приехать в село лишь в конце месяца.

Ну а дальше все происходящее напоминало фильм про гангстеров. В течение получаса меня с Юлькой упаковали в машину и повезли в неизвестном направлении.

— Вы думаете, переговорный пункт работает еще в такое время? — с сомнением спросила, когда поняла, что мы, выехав из села, направляемся в сторону райцентра. — Или будем междугородний таксофон искать?

— Какой таксофон, Дашк? — улыбнулся Павел. — Мы едем, что бы покрытие было нормальным и слышимость хорошая. По сотовому поговоришь. Делов-то…

Минут через пятнадцать машина припарковалась, и все вышли из нее. Влад, достав телефонную трубку из бардачка, нажал на какую-то из кнопок, включая, и вытянул антенну, после чего протянул телефон Юле. Сказать, что такой телефон был роскошью — ничего не сказать. Она позвонила своей маме, и, заручившись ее поддержкой, передала телефон мне:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Давай. Ни пуха!

Влад молча взял у меня телефон и набрал номер, после чего спросил у Паши:

— У тебя сигареты есть?

Они вдвоем отошли в сторону, а мы с Юлькой стали слушать гудки, ожидая ответ.

Трубку, как я и предполагала, взял брат.

— Ром, привет.

— Дашка, ты что ли?!

— Да. Я.

— Что случилось?!

— Тихо-тихо! Все в порядке! Не перебивай только. Мама дома?

— Нет еще.

— Меня Юля с Пашей в гости приглашают. На неделю.

— Ты с ума сошла? Из-за этого звонишь? Перепугала меня до чертиков!

— Короче. Я хочу съездить. Подготовь маму и всячески посодействуй, что бы она согласилась.

— А…

— А за это я не расскажу ей, с какой частотой ты приводишь к нам в гости свою Светульку и сколько раз давал мне деньги на кафе, что бы я задержалась где-нибудь после школы.

— Ну, ты коза…

— Я позвоню в полдевятого, так что советую не терять время. И еще. Скажешь, что все это под ответственность тети Люды — мамы Юли. Она ей перезвонит, если надо.

— Ты хоть понимаешь, что можешь вляпаться…

— Все, пока. — Слушать его нотации не было никакого желания.

Юлька расцепила скрещенные на удачу пальцы:

— Уффф! Глядишь еще, и получится! — она повернулась к ребятам: — У нас целый час до разговора. Что будем делать?

Пашка смущенно почесал затылок:

— Может в ресторан? Ну, или в кафе на крайний случай… солянки хочу — умираю.

В итоге решили поехать в город, где недолго поблудив, нашли кафе с летней верандой. Стыдно признать, но на тот момент я понятия не имела, что такое «солянка», представляя вначале, что это нечто вроде солонины — мясо там или рыба. А когда увидела — была удивлена, с содроганием представляя, какое на вкус это… эммм… «варево» с солеными огурцами и куском лимона. Себе же я заказала обычный греческий салат, а Юлька — «Цезарь». Бутылка белого вина дополнила нашу трапезу и придала всем веселого настроения.

Ровно в полдевятого Влад достал телефон, и, набрав номер, протянул мне, а уже через пять минут была заказана еще одна бутылка вина. Мама дала добро, вытребовав, что бы я ей звонила из Днепропетровска каждый день и отчитывалась все ли со мной в порядке. Оказывается, предприимчивая тетя Люда уже успела ей позвонить и уговорить «отпустить девочку посмотреть город и отдохнуть перед началом учебы».

Скажу честно: в то, что я смогла такое провернуть со своей мамой — не верилось вплоть до момента, пока мы не въехали в Днепропетровск.

После кафе мы сразу же разъехались по домам, так как выезд предстоял в восемь утра, а до этого у всех были дела. Мне, например, кроме сбора вещей, еще предстояло наварить еды дедушке на неделю вперед и постирать замоченную накануне одежду.

Возилась с этим всем до трех ночи, а потом еще долго не могла уснуть — мысли и сомнения тревожили душу. Волнами накатывала тревога, словно перед прыжком с высоты.

Город на Днепре удивил меня. Я, проживая в столице, не ожидала увидеть такого размаха: широкие проспекты, большие парки, фонтаны, огромное колесо обозрения, внушительных размеров гостиница под незаурядным названием «Днепропетровск» на набережной и еще одна, хоть и вялая стройка высотного отеля «Парус» у самой кромки воды, а так же фундаментальные мосты, теплоходы, катера, ракеты, то и дело снующие по воде — вызывали удивление смешанное с непонятным трепетом.

Пропетляв по центру, мы проехали еще немного, после чего свернули в какой-то переулок, и машина остановилась.

— Давай через час-полтора на месте. — Сказал Влад Павлу, выбираясь из машины и протягивая мне руку. Я машинально подала свою, не понимая, что происходит.

— Да. — Паша с Юлей тоже вышли и стали нас провожать. Увидев мои обалдевшие глаза, Юлька замялась:

— Может… лучше… Дашка к нам..?

Пашка, молча приобнял ее, не комментируя и наблюдая за нами.

— Юль… мы взрослые люди. Сами разберемся, хорошо? — С нажимом сказал Влад.

— Стоп, стоп, стоп. — Остановила я их. — Мне никто ничего не хочет объяснить?

— Думаю, что логичнее будет, если ты поживешь у меня. — Глядя мне прямо в глаза, ответил он. Я тут же напряглась, так как не ожидала такого поворота событий:

— Наверное… это не совсем хорошая идея.

— Давайте сойдемся на том, что ты сможешь в любой момент переехать к нам. Здесь два квартала пешком. — Наконец подал голос Павел, внося рациональное предложение.

Мне ничего не оставалось, как кивнуть в знак согласия. Если уж быть взрослой — то до конца. Устраивать сцены было бы глупо. В одну секунду у меня глухо застучало сердце, и взмокли руки. Блин! За всю дорогу никто и словом не обмолвился об этом!

Глава 11

— Ты… боишься?

— Кого? Тебя? — Я криво улыбнулась.

Влад чувствовал мое настроение и снисходительно улыбался, наслаждаясь моим страхом. Как же! Попала гордая птичка в его сети!

В полном молчании поднялись в лифте на пятый этаж.

— Проходи. — Влад открыл дверь, пропуская вперед. Я вошла в квартиру, сняла обувь и осмотрелась: минимальный набор новой мебели, импортная техника — телевизор, видеомагнитофон, кассетный магнитофон. По-видимому, недавно тут был сделан ремонт, так как в помещении стоял приятный устойчивый специфический запах, напоминающий детское мыло.

— Ты ее снимаешь?

— Нет. — Он поставил сумки с вещами у входа, прошел мимо меня к окну, открыл его и повернулся, облокотившись о подоконник: — Купил.

Я в удивлении расширила глаза:

— Недурно.

— Разберешь вещи, хорошо? Я в душ и побегу.

Кивнув, пошла смотреть дальше. Вторая комната была чуть меньше первой. Мой взгляд остановился на кровати, и по телу прошла дрожь. Неужели таки вляпалась? И что теперь делать? Закусив губу, развернулась и вздрогнула: в коридоре стоял Влад. На нем были только джинсы, а на плече висело полотенце. У меня все перевернулось внутри и сделало какое-то сальто. В животе вдруг появилась боль, и стало тяжело дышать. Он наблюдал за мной.

— А где я буду спать?

Влад сощурился, усмехаясь:

— На кровати.

— А ты?

— Тоже.

Я молча уставилась на него, стараясь дышать глубоко и ровно. Это получалось плохо. Меня бросило в жар. Влад зачем-то осмотрел дверной косяк, а потом сказал:

— Даш… ну что за детский сад, а?

— Мне, судя по всему, лучше сразу идти к Юльке…

— Давай поговорим, когда я вернусь, хорошо?

Не дождавшись ответа, он зашел в ванную; послышался шум воды. Мои мысли метались и наслаивались одна на другую. Я прошла в кухню, машинально заглянула в холодильник, села на стул. Притянула пепельницу к себе и выудила сигарету из пачки, что лежала на столе. Сухо щелкнула зажигалка. До этого, скажу честно, пробовала курить пару раз от силы. Затянулась. Потом встала, закрыла дверь, открыла настежь окно и снова села. Меня трясло от страха, и, не смотря на прилагаемые усилия, что бы справиться с охватившей меня паникой — никак не могла совладать с собой.

Когда Влад вышел из ванной и заглянул ко мне — остановился как вкопанный и округлил глаза:

— А это что за новости?

Я молча смотрела на него.

— Что это?! — Ласково и с тем же угрожающе спросил он.

— Сигарета.

— Я вижу, что сигарета.

— Если ты ждешь, что я сейчас буду оправдываться или уверять, что больше никогда не закурю — сильно ошибаешься.

Влад подошел и придвинул ко мне пепельницу:

— Туши.

— Я еще не докурила.

— Туши я сказал!

Я, молча, затянулась еще раз. Влад сел напротив.

— Взрослая, да?

— Такая, какая есть.

— Ну-ну… я посмотрю, насколько ты взрослая…

— Смотри. — Перебила, не давая ему договорить.

— У тебя выработалась исключительная способность доводить меня до… — Он встал и пошел в комнату. — Не переусердствуй, Даш.

Я потушила окурок. Что делать? Этот вопрос дятлом долбил мне голову. Надо позвонить Юльке и все с ней обсудить. Выпив стакан воды, сидела и маялась, не зная, в какой угол забиться.

Влад вернулся в кухню, на ходу натягивая тенниску. Он достал из заднего кармана джинсов портмоне.

— Вот ключи. Полотенца в ванной. Вещи я забросил в стиралку, достанешь потом, хорошо? Вот, возьми. — Положил на стол стопку карбованцев. — Сходите с Юлькой куда-нибудь.

— У меня есть деньги. — Натянуто сообщила, глядя перед собой. Моя гордость вылезла наружу и показала свой оскал. Влад вздохнул:

— Дашуль, давай ты немного сбавишь обороты, а? — спросил он, усаживаясь напротив. Потянувшись вперед, положил свои руки сверху на мои и легонько сжал. — Я понимаю, что ты напряжена, но не перегибай… пожалуйста… Я отлучусь на пару-тройку часов и когда вернусь мы сядем и спокойно поговорим. Ладушки?

— Да. — Что еще можно было на это ответить?

— А пока меня не будет, созвонись с Юлей, погуляйте где-нибудь, развейтесь. Ты проголодалась? Дома пусто, сходите обязательно в кафе — заказывай то, что хочешь и не смотри на цены. Поняла?

— Да.

— Вот и умница. Иди сюда. — Он поднялся, и, потянув за руку, заставил встать. Обнял и поцеловал в скулу: — Умом понимаю, что оставлять тебя одну сейчас не надо, но не могу. Пора бежать. Продержишься?

— Ты со мной разговариваешь так, словно я пятилетний ребенок и остаюсь одна дома со спичками.

— Пожар у тебя сейчас внутри. — Влад прикоснулся губами к моему лбу. — Потерпи до вечера, а потом я приеду и тебя успокою. Договорились? Только не сиди дома, не накручивай себя. Ты как натянутая струна сейчас. — И с этими словами он ушел.

Я же, не имея сил, плюхнулась на стул. Через десять минут, когда за ним закрылась дверь, меня уже не просто трясло, а подбрасывало. Успокою?! Интересно — как?! Ответ напрашивался сам собой, и это заставляло вздрагивать. Разумеется, что в моей жизни еще не было… мужчины! И я прекрасно понимала, к чему все идет.

Ощущения были непередаваемыми: внутри все сжималось и, оборвавшись, падало вниз. Да уж, ожидание смерти — хуже самой смерти! Я прекрасно понимала, что никуда не смогу деться с этой… «подводной лодки»! Все шло как лавина. Настигало и захлестывало.

Оглядевшись, увидела в коридоре телефонный аппарат, набрала хорошо знакомый номер и выждав довольно много длинных гудков, взмолилась, когда наконец услышала голос подружки:

— Юлька, если ты сейчас ко мне не придешь, меня «кондратий хватит»!

— Что такое? Что случилось?

— Ничего. Пока — ничего. Но я уже готова бежать на вокзал и ехать обратно!

— Да что произошло, ты можешь объяснить толком? Он… обидел тебя?!

— Нет, не обидел. Иди сюда!

— Я в ванную залезла. Дай время откиснуть. Блин… стою в кухне, и с меня течет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Через сколько ты сможешь прийти?

— Ну, где-то через пол часика, хотя нет, больше.

— Хорошо. Жду.

— Ты одна? Влад ушел?

— Да. Давай. Жду. — Положив трубку, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов.

Просто так сидеть и ничего не делать было выше собственных сил, поэтому, пытаясь унять дрожь в конечностях, я приняла душ и переоделась; разобрала сумки с вещами. Зашла на кухню… и снова закурила. Не из вредности, нет. Мне хотелось курить.

Когда пришла Юля, я с опаской рассматривала «космический аппарат» с серебристый логотипом «Indesit».

— Привет.

— Привет, что случилось?

— Помоги мне. Как отсюда достать белье?

— Тьфу ты! И из-за этого была истерика?

— Да при чем тут стирка. Давай достанем вначале и потом все расскажу. Как ее открыть?

Юлька потянула носом воздух:

— Ты курила, что ли?

— Да.

— Тэ-э-экс… — Протянула она в своей манере. — Значит все серьезно. Идем, развесим одежду, а ты пока рассказывай.

И я… рассказала.

— Он изводит меня, понимаешь?

— В смысле?

— Взглядами своими, намеками постоянными. За полчаса пребывания с ним тут, меня переколбасило так, что руки дрожат до сих пор.

— Дашка, если ты не захочешь, ничего не будет. Ты же понимаешь это? Ну не станет же он тебя насиловать, в самом деле!

— Понимаю. Только от этого не легче. Я сейчас на его территории и он словно зверь, нутром это чует и ведет себя соответственно. Знаешь, где я буду спать? Вон на той кровати! — кивком головы показала в комнату. — А знаешь где он? Ага. Да. Там же! И об этом он мне сообщил через пять минут после того, как мы вошли в квартиру!

Юлька подавила смех.

— Ну, соврал бы, что ли! А меня после этого колотит, и не знаю, как успокоиться.

— Идем, поищем кофе и продолжим на кухне.

— Идем.

Когда мы расположились за столом, Юля спросила:

— Одно мне понятно — ты боишься. А теперь давай разберемся чего именно.

— Да не боюсь я! Вернее… боюсь, да… говорят, что это больно и вообще… беременность в мои планы не входит…

— Для того, чтобы не залететь, существуют презервативы, и думаю, Влад в курсе.

— Не сомневаюсь!

Юлька криво улыбнулась.

— Эту страницу мы уже давно перевернули, а потому не будем сейчас, хорошо? Так вот. По поводу боли — у всех по-разному. Скажем так — первый раз будет как минимум не очень приятно, но не смертельно. Ну и многое зависит от настроя. Рекомендую накатить пару бокалов вина для храбрости.

— Иди ты! Я вообще ничего пока не хочу.

— Это немного облегчает ситуацию — уже хорошо.

— Не поняла…

— Одно дело, если бы ты не хотела его, а совсем другое — когда ты в принципе никого не хочешь. Чувствуешь разницу?

Застыв на минуту с отвисшей челюстью, осознавая смысл ее слов, очнулась и отпила пару глотков кофе, после чего попыталась объясниться:

— Ты только не подумай, что я чокнутая и держусь за свою девственность, словно дурак за вымпел. До того, как все произошло… Короче. Сломалось во мне что-то по отношению к нему. Понимаешь? И хочу и не хочу одновременно.

— Понимаю… вернее стараюсь. Давай на чистоту. Влад допустил ошибку, раскаялся, хочет заполучить тебя с такой силой, что готов горы свернуть. Подумай об этом.

— Думала. Все так.

— Пойдем дальше. Я же вижу, что между вами есть химия, даже не смотря на все, что случилось. Как думаешь, часто такое встречается? Да еще если добавить, что вы уже два года вместе.

— И… что?

— А то, что если ты мягко, но твердо откажешь — мир не рухнет, и Влад перетопчется, поверь мне. Другое дело — насколько хватит еще его терпения?

Глава 12

Допив кофе, мы с ней отправились на променад. Прогулявшись немного по парку, завернули в кафе, где вкусно поели, а потом неспешно наслаждались капучино.

— Знаешь, я тут подумала о ситуации с другого ракурса и хочу спросить. Ты когда-нибудь пробовала абстрагироваться и посмотреть на него со стороны? — Юля внимательно взглянула на меня.

— Ты о чем?

— Влад — красивый молодой парень. Не бездельник, хорошо зарабатывает. Перспективен. Как думаешь, сколько барышень рады были бы повеситься к нему на шею?

— Ты это к чему?

— К тому, что ты, нырнувшая с головой в сомнения, можешь упустить свой шанс быть счастливой. Поверь мне, вертихвосток вокруг достойных мужчин крутится более, чем достаточно. Для многих штамп в чужом паспорте не преграда, а что уж говорить о свободных.

— Уф-ф-ф… не знаю, что и сказать на это. Помнишь, как там у Ремарка? «Самое непростое в жизни — понять, какой мост следует перейти, а какой сжечь».

- Мне больше Маркес нравится: «Единственный способ жить дальше — не давать воспоминаниям терзать себя».

— Тоже верно. — Допив кофе, мы расплатились и решили еще погулять по парку. Проходя по мосту через озеро, я спросила: — А что это за здание такое странное?

— Это "ракушка" — наш летний кинотеатр.

— Покатаемся завтра на катамаране?

— Разумеется! А теперь пойдем. У меня для тебя куча подарков дома.

— Каких еще подарков? Ты мне и так целую сумку привезла!

— Напоминаю — я ехала к нам в село на автобусе, а потому взять все просто физически не смогла.

— Юль, мне и так неудобно. Прекрати, пожалуйста, это спонсорство.

Подружка сощурилась в улыбке и вдруг выдала:

— Я тебе сейчас секрет расскажу, только не вздумай меня заложить.

— Что? — не поняла я.

— Большая часть вещей — это от Влада. Он сам каждый раз из командировок привозил, а когда мы с Пашкой в Амстердам летели, вручил мне пресс денег и попросил накупить шмоток для тебя… ну, типа я лучше понимаю в женской моде и прочих вещах…

— Ты серьезно?! — меня от услышанного бросило в жар.

— Ага. Так что думай.

Казалось бы, подобная информация должна была бы добавить энное количество плюсов к отношениям с Владом, но у меня, как водится, на этот счет были совершенно другие мысли.

Зачем он это делал? Судя по всему, пытался, таким образом, сам для себя купить прощение. Ну, кто же устоит перед такими подарками? Прямо история Золушки вырисовывалась. Только внутренний склад у меня был другой. Узнав правду о вещах, я стала чувствовать себя обязанной ему и это тяготило. С одной стороны — никто за это ничего не требовал, а с другой — угнетало то, что внутри появилось ощущение должника. Ну и, понятное дело, мысли сами собой сводились к интимным отношениям.

В дальнейшем весь вечер у меня по этому поводу не прекращался мозговой штурм. Отказаться от презентов — значит выдать Юльку. Оставить все как есть? Делать вид, что ни сном, ни духом не ведаю? Это был единственный возможный вариант.

Около шести вечера мы, гуляя, пришли домой к Юле и Паше. Квартира у них была шикарная: белоснежные стены, блестящий от лака новый паркет под ногами, атласные бежевые шторы, куча техники — короче полный фарш. И да, чуть не забыла самое главное: в одной из комнат во всю стену стоял узкий, до самого потолка шкаф с книгами! Мечта поэта, одним словом!

— Я знала, что ты оценишь! — Рассмеялась Юлька, польщенная произведенным эффектом, глядя на то, как я застыла перед ее домашней библиотекой.

— Это просто вау!

— Согласна! Моя самая любимая комната!

Хочу сказать, что мне очень импонировало поведение Паши и Юли. Несмотря на очень хороший достаток, ни у кого из них не было «короны» на голове. При всей обеспеченности и финансовом благополучии, они оставались совершенно обычными людьми, не разделяя себя и общество на подходящих или не подходящих по статусу или доходам, руководствуясь в выборе друзей более тонкими, душевными материями. Наверное, именно благодаря им, я на всю жизнь переняла эту формулу поведения с окружающими, за что благодарна, по сей день.

В итоге мы с Юлькой оккупировали кухню. Подружка достала сыры разных видов и бутылку вина.

— О, боже, как же я мечтала вот так вдвоем с тобой посидеть! Даже не верится, что ты действительно тут.

— Сама не верю. Ой! — я застыла с выпученными глазами.

— Что?!

— Мама! Я так и не позвонила маме!

— Стоп! Без паники! Мама твоя вернется же после восьми, а сейчас еще только начало седьмого.

— Ох, да, действительно. Что-то я на пустом месте дергаюсь. А все нервы, блин!

— Тебе бы пустырника попить или валерьянки.

— А лучше настойку мухоморов. Думается мне, что так надежнее.

— Ой, тоже мне, юмористка. Клара Новикова отдыхает! Идем лучше, пока вино немного остынет, посмотришь шмотье. Может, выберешь что-нибудь на вечер?

— А мы что, куда-то собираемся?

— Учитывая, что Пашка не попросил сварить солянку, думаю, в ресторане будем ужинать.

— Юль, давай в следующий раз, а? Мне надо время, что бы переварить…

— Ну вот! Приплыли. В селе же ты носила новую одежду, а теперь что изменилось? Этим своим: «в следующий раз» ты сдашь меня теперь с потрохами.

Почувствовав укол совести, согласилась:

— Ладно. Только я сама выберу.

— Там есть джинсы… но боюсь, что ты теперь в них утонешь. Может, примеришь мои? У меня пять пар не ношенных.

— Джинсы? В ресторан?

— Именно. Мы пойдем в обычный ресторан. Никаких швейцаров в ливреях на входе не будет, не переживай. Мужчин в смокингах и матрон в панбархатных платьях — тоже.

Не выдержав такого красноречия, я от души рассмеялась:

— Юлька-а-а-а… и кто из нас Новикова?

Не успели мы закончить с переодеваниями, как в квартиру вошли Паша с Владом.

— Девочки! Ау! Звезда моя, ты где? — протянул Павел, заглядывая в комнату.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Тут я. — Заулыбалась Юля, махая мне руками, что бы я поторопилась. — Погоди пять минут.

— Даша с тобой?

— Разумеется.

— Подсматривать можно?

— Нельзя!

Поправляя джинсы, я пробурчала:

— Мне это напоминает фильм «Самая обаятельная и привлекательная». Помнишь, как Куравлев сказал: «Смотри-ка, в джинсы уже облачились самые отсталые слои населения»?

Подружка стала давиться от смеха:

— Что ты выдумываешь? Блин, не могу с тебя! Посмотри как тебе здорово в них. Попа какая красивая.

— Иди в пень.

— Готова?

— Да. А ты?

— Давно. Волосы только расчешу и все.

Когда мы вышли в коридор, Пашка тут же сгреб Юльку и чмокнул в макушку:

— Скучала?

— Очень!

— В ресторан пойдем?

— Да!

Влад в этот момент повернулся ко мне.

— Привет. Как настроение? — он притянул меня за плечи и поцеловал в нос.

— Привет. Бодрое.

— Вы с Юлей пообедали?

— Да.

— Что хочешь: в ресторан с ребятами, или домой?

— Э, э, э! — возмутился Паша, услышав его слова. — Какое домой? Давай посидим все вместе, отдохнем пару часиков в свое удовольствие. Даш, ты ж не против?

— Нет, я только за. — Согласилась с улыбкой.

— Ты маме позвонила? — спросил Влад.

— Нет, рано еще.

— А потом будет поздно. Поговори с братом, что ли. Не факт, конечно, что он сейчас дома, но попробовать, я думаю, стоит.

— И то верно. Идем. — Согласилась Юля и потянула меня в кухню, где стоял телефон.

После того, как я отчиталась перед Ромкой, Паша вызвал такси, и мы отправились в центр города.

Ресторан был шикарный. Ну, просто «Сказки Шахерезады»: в восточном стиле, с подушками и балдахинами, с небольшим фонтаном в центре и официантами, одетыми в какие-то заморские одежды.

Мы расположились за столиком и сделали заказ, а примерно через час к нам присоединился Сергей — третий компаньон их фирмы. Он был чуть полноват, с короткой стрижкой «под площадку», золотыми часами на одной руке и толстым не менее золотым браслетом на другой. В довершение всего — мизинец левойруки украшало увесистое кольцо-печатка. Ансамбль успешности венчала барсетка, с которой он не расставался весь вечер. Молодой мужчина сыпал шутками, болтал, не умолкая, и слишком часто поглядывал в мою сторону.

В тот вечер я впервые попробовала «Мартини» и как итог — напилась. Вернее мы вдвоем с Юлей напились. Я — чтобы снять напряжение, она — за компанию. Не помню, о чем мы говорили, не помню что кушали, не помню, сколько времени там пробыли. Помню, что было весело. Спиртное меня расслабило, и я весь вечер шутила и дурачилась. Влад хмурился, но в основном молчал. А мне, по большому счету, было совершенно все равно, что именно ему не нравится, хоть и прекрасно понимала причину — его напрягало мое общение с Сергеем.

Вот честно. Я не делала этого специально, все вышло само собой: приколы, дурачество, анекдоты, смех. Ну и маленькая месть — куда ж без этого.

В итоге, когда вечер подошел к концу, и Влад таки запихнул меня в такси, он был очень зол.

— С какой радости ты так напилась?

— Ни с какой. Просто так. А что?

— Ничего, дома поговорим.

Он отвернулся к окну и замолчал. Я тоже, как это бывает после веселья, вдруг стала хмурой. Настроение испортилось. И, по моему мнению, конечно же, во всем был виноват Влад. За пятнадцать минут дороги меня развезло окончательно.

— Может я лучше… к Юльке пойду?

— Что за цирк?! — Он схватил меня за руку и потащил к подъезду.

— Пусти! Мне больно!

— Проспишься — тогда пойдешь.

Мы вошли в квартиру, и пока Влад набирал в чайник воду, я со спокойной совестью уснула на диване в гостиной.

Просыпаться на следующее утро не хотелось никак. Телефон трезвонил как ненормальный. Я сползла с кровати и, выйдя в коридор, взяла телефонную трубку.

— Привет, как самочувствие? — спросила Юлька, уже полная сил и бодрости.

— Ужасно. — Прохрипела я в ответ.

— Бодун?

— Не то слово… бодунище!

— Прими прохладный душ и выпей аспирин, я скоро приду.

— Давай. — Ляпнув трубку на аппарат, посмотрела на себя в зеркало. На изучение отражения ушло минуты три. Вспомнился анекдот: «Приходит пациент к врачу на прием: — Доктор, у меня вокруг глаз припухлость какая-то. Тот, взглянув, отвечает: — Это лицо…» Но смутило не это.

На мне был чужой халат, и я смутно вспоминала, что вчера меня сонную, тормошил Влад. По телу прошла дрожь. А-а-а-а!!!

Глава 13

Резко распахнула полы — нижнее белье на месте, а остальное где?! Поднапрягшись, вспомнила, что переодевалась сама. От души отлегло, и я, выдохнув, поплелась в ванную, чтобы принять душ.

Через какое-то время в дверь позвонили. Юлька приперла пол-литровую банку с бульоном и заставила меня ее выпить.

— Переодевайся, а я пока такси вызову.

— А что, на общественном транспорте туда доехать нельзя?

— Можно, но ждать мы его будем до следующей пасхи. Тебе очень хочется в такую жару на остановке вялиться?

— Не-а. — Замотала я головой и тут же скривилась от приступа тошноты.

Дорога к пляжу оказалась не настолько простой как я привыкла: вначале до набережной на такси, а там сели на небольшой катер, который отвез нас на соседний остров. Валяясь на подстилке под большим деревом, мы проговорили несколько часов к ряду.

В какой-то момент я задала вопрос, который витал где-то на задворках:

— Скажи, а почему Сергей не смог решить вопросы по работе, и Паша с Владом вынуждены были лететь сюда на всех парах? Он же тоже соучредитель.

— Соучредитель… — Протянула Юля с пренебрежением. — Его вынуждены были взять в долю. Крышующий он.

Я округлила глаза. То, что миром правят банды, не знал разве что слепо-глухо-немой. И все же ее ответ до конца меня не удовлетворил.

— А им обязательно надо было вдвоем возвращаться?

— Уж не думаешь ли ты, что Влад составил целый план, что бы заманить тебя в Днепр? — она улыбнулась и продолжила: — Точно не знаю, но возникли серьезные вопросы по контракту с иностранцами, а на английском, на более-менее достаточном уровне говорит только Влад. Пашка всего два месяца как училку себе нанял. Вот и пришлось вернуться.

— Влад?! Знает английский?!

— А ты не в курсе? У него вообще способность к языкам. Схватывает на лету. Я думала, ты знаешь…

— Да нет, как-то никогда не говорили об этом. Ну, просто день откровений!

— А еще он просил меня поговорить с тобой по поводу твоего поступления в техникум.

— И?

— А то не догадываешься!

— Примерно представляю. Что бы я вернулась в школу и доучилась одиннадцатый класс, а потом поступала тут?

— Он уже и сам тебе озвучил?

— Нет. Просто был у нас разговор об этом давно.

— Когда?

— Практически в прошлой жизни…

По дороге домой, мы договорились взять тайм-аут до вечера и разошлись, условившись созвониться позже, что бы обсудить дальнейшие планы. Освободятся ли Паша с Владом пораньше, мы на тот момент не знали, а разомлевшие тела после пляжа требовали отдыха.

Приняв душ, решила поваляться, пока была такая возможность. Книг у Влада в квартире не было, но я нашла кипу импортных журналов. В основной своей массе они были о мотоциклах и автомобилях, попалась парочка с умопомрачительными снимками частных домов и… несколько штук с фотографиями для взрослых. Увидев их — подвисла минут на двадцать.

Это сейчас порнография в открытом доступе практически у каждого, был бы интернет, а в те времена увидеть такое — все равно, что слетать на луну. Денег на посещение видеосалонов у меня попросту не было, да и не пошла бы я на такой сеанс ни за какие коврижки. Все мои познания касательно секса заключались изучением учебника анатомии в школе. Мужской половой орган при этом был словно покрыт дымкой. Какой он на самом деле фантазия просто не могла нарисовать, так как максимум что я видела — это наготу у маленького племянника.

И тут вдруг… это! Мама дорогая! Да если кто-нибудь попробует засунуть в меня такую дубину — я же попросту умру! Вернув журналы на место, решила позвонить Юльке, так как необходимость обсудить сей важный вопрос встала вдруг очень остро. Не успела выйти в коридор, как дверь открылась, и на пороге появился Влад с двумя огромными кульками.

— Привет.

— Привет. Как самочувствие? — Как-то без эмоций ответил он.

— Жива.

Он прошел в кухню и поставил свою ношу на стулья, после чего налил себе в стакан воды и выпил жадными глотками. Его напряжение по отношению ко мне почувствовалось молниеносно.

— Что-то случилось?

Он молчал. Я постояла немного, и уже собиралась уйти в комнату, чтобы не нагнетать обстановку, но Влад вдруг повернулся.

— Может, ты мне объяснишь свое поведение вчера вечером?

Мои брови поползли вверх от удивления:

— Что, прости?

— Ты считаешь нормальным заигрывать с Серегой при мне? — Неприятным тоном спросил он.

— А я что, заигрывала с ним? — очень убедительно сыграв удивление, вернулась назад. Эх, каждая женщина в душе актриса! Влад вздохнул:

— Очень хорошо! У тебя от вина память отключается?! Или ты считаешь подобное — нормальным?

— Я ничего не считаю. Думай что хочешь.

— Даже так?!

— По крайней мере, я вела себя пристойно! — развернувшись, ушла в комнату, услышав в спину:

— Даша! Мы не договорили!

— Разговаривай сам с собой! Мне, к тому, что уже сказала, добавить нечего!

— Не уходи, когда я с тобой разговариваю! — он догнал меня и дернул за плечо, разворачивая.

— А то что?!

Влад застыл, потом глубоко выдохнул. Подумал с минуту и сказал излишне спокойным тоном:

— Разбери продукты. Я отгоню машину в гараж. Потом поговорим.

Когда он вышел, мне хотелось заорать от злости. Схватив сумку — стала забрасывать свои вещи, рыча под нос проклятия.

Ничего себе! Он выставлял мне претензии! Да как он смел? И это после всего, что я пережила! После того, как застукала его с этой пошлой дурой! Кто он такой, что бы меня вычитывать?!

Закипев, словно самовар, и, собрав одежду, отправилась пешком к Юльке, продолжая накручивать себя всю дорогу.

Подружка вытаращила на меня глаза:

— Что случилось?

— На постой возьмете? — Постаралась веселиться я в ответ.

— Что произошло? — Она захлопнула дверь и смотрела испуганно.

— Паша дома?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет еще. Скоро будет. Позвонил, что уже освободился и к свекру собирался заскочить.

— Отлично. По крайней мере, успею объяснить все.

— Так что случилось?

— Ничего. Поругались мы.

— Из-за чего?

Пришлось рассказать. Юля в недоумении округлила глаза:

— Следуя такой логике — я тоже вчера стоила глазки Серому. Ну, может ты и больше с ним общалась, чем я, но не до такой степени, что бы устраивать разборки. А вообще — тут Пашку надо спрашивать. С мужской точки зрения.

— Твой благоверный нам не помощник. Во-первых, он друг Влада, а во-вторых — у вас с ним полное доверие. Заскоками в виде ревности не страдает, насколько помнится.

— Тоже верно… и что теперь?

— Не знаю, Юль! Меня колотит от всего этого! Знаю одно: не Владу рассказывать мне о правилах морали!

Мы пили с ней чай на кухне, когда вернулся Пашка. Он удивленно посмотрел на меня:

— Ты тут?

— Зайчик, идем на два слова. — И Юлька увлекла его в комнату. Я же сидела и корила себя за то, что вообще согласилась ехать в Днепропетровск. О чем они спорили, не знаю, расслышать что-либо толком не удавалось.

Вернулись. Юля уселась рядом со мной. А Паша как-то смущенно сказал:

— Даш… может вам стоит объясниться с Владом, а? Только спокойно, без криков.

— Мы уже достаточно ярко пообщались сегодня. — Скривилась в ответ.

— Я предлагал поехать в гендель вечером, но он отказался, сказал, что вам надо поговорить…

— И тебя не удивило, о чем таком мы можем целый вечер с ним болтать?

— Э-м-м-м… — Он вдруг хохотнул, и выдал: — Ну, как сказать. Поначалу мы с Юлькой сутками из постели не вылезали… излагая мысли в разных позах.

— Чего? — коротко выдохнула от неожиданности. Пашка поймал на лету запущенную в него женой прихватку.

— А что еще…

В этот момент позвонил телефон. Он взял трубку.

— Да!

На том конце что-то сказали. Павел бросил на меня взгляд и ответил:

— Да. — После чего нажал отбой.

Мы с Юлей вопросительно уставились на него.

— Даш, вам надо обсудить все, не усугубляй…

— Паш, что б было понятно: я не собираюсь выслушивать необоснованные претензии от человека, у которого у самого рыло в пуху! Да еще в каком!

— Так он не в курсе был, что ты ушла? — подружка растерянно уставилась на меня.

— Нет.

— Кгхм…

Я молчала. Паша тяжело плюхнулся на стул.

— Даша, пойми, сколько бы ты не удирала, нельзя всегда спасаться бегством. Вы изводите друг друга с каким-то маниакальным упорством. Я не буду разбираться кто, в чем прав, а кто «лев». Но и быть наблюдателем со стороны не могу. Поэтому прошу тебя — поговори с ним.

— Наш разговор закончится очередной ссорой.

— Если ты так себя настраиваешь — так оно и будет.

В дверь позвонили. Павел тяжело поднялся, и вышел в коридор. Вошел Влад.

— Идем. — Бросил он мне.

— Не хочу я никуда идти.

— Даша…

— Что?

— Что за цирк?

Я промолчала. Он подошел ко мне, и взял рукой за предплечье:

— Идем.

Попыталась выкрутить руку, но не смогла.

— Пусти.

— Давай не будем выяснять отношения при наших… друзьях.

— Я не хочу никуда идти. — Моя строптивость иногда не имеет предела.

— Боже, ну как мне это все выдержать? — Влад обратился почему-то к Юле с этими словами.

— А тебя никто не заставляет. — Резонно вставила я.

— Хорошо. — Он набрал побольше воздуха, и громко выдохнул: — Давай тогда просто выйдем и поговорим… на улице. Ты сможешь вернуться в любой момент.

Глава 14

Мне ничего не оставалось, как согласиться. Не сидеть же в чужой квартире со слушателями, да еще и разборки устраивать. Мы молча спустились на лифте вниз, и вышли на улицу. Я, было, примерилась к лавке, но Влад схватил меня за руку и потащил к неизвестной машине.

— Пусти!

— Дома будем разговаривать.

— Мы так не договаривались! Пусти!

— Я не хочу, чтобы нас слышал весь двор.

— Мне плевать!

— А мне нет!

— Мне больно! Никуда я не поеду!

Влад открыл дверь машины, подталкивая меня внутрь:

— Сядь и сиди молча!

— Никуда я… а… э-э-э… здравствуйте. — Увидев незнакомого парня за рулем, замолкла.

— Подвинься.

Через пять минут мы были под домом.

— Спасибо, Валь, с меня пиво.

— Да не за что.

Влад, открыл дверь, выбрался из автомобиля, помог мне выйти и потянул за собой, шипя сквозь зубы:

— Какого бэна ты поперлась к ним?!

— А куда мне надо было идти?!

— Никуда! — Заорал он, судя по всему не выдержав накала нашей ссоры.

— Отпусти!

Влад чуть ли не зарычал от злости. В таком состоянии, я его видела впервые и даже испугалась в какой-то момент. Он больно держал меня за предплечье и не отпускал до тех пор, пока мы не вошли в квартиру, после чего так бахнул дверью, что я подскочила на месте. Кивком головы указал на кухню.

Прислушавшись к инстинкту самосохранения, молча прошла и села на стул. Влад зашел за мной, схватил сигареты, открыл окно и стал курить. Молчание густой тягучей массой заполнило все пространство. Оно из белого облака превращалось в грозовую тучу. Становилось все труднее молчать и с тем же невыносимо трудно сказать что-либо.

— Почему?! Объясни мне, почему ты втягиваешь Пашку с Юлькой?!

— Я не втягиваю… они сами… втянулись…

— Ну что за детский сад?!

— Ты притащил меня сюда, чтобы орать?

— Да я не могу уже с тобой спокойно разговаривать! Как мне реагировать на все твои выходки?!

— Если не можешь, мне лучше уйти.

— Что произошло? Скажи мне, что произошло?! Какая муха укусила тебя вчера вечером?!

— Никто меня не кусал. Просто выпила лишнего. С тобой такого не бывает?

— Даша, ты довольно взрослый человек, чтобы отдавать себе отчет в том, что ты делаешь!

— Извиняться непонятно в чем я не собираюсь! И выслушивать тоже!

Влад изо всей силы ударил кулаком по столу. Я подскочила. Зазвонил телефон. Мы, испепеляя взглядом, стояли друг напротив друга. Наша зрительная дуэль продолжалась несколько минут, но телефон продолжал звонить, заставив в итоге отвлечься. Влад вышел в коридор и схватил трубку:

— Алло! — Гаркнул он, вместо приветствия. Потом, стараясь говорить нормальным тоном, ответил: — Дома. Да. Не знаю. Да. Наверное… Хорошо. Да.

Закончив краткий диалог, вернулся в кухню и сказал тоном, не терпящим возражений:

— Все. Закончим этот разговор. Ни к чему хорошему он не приведет.

Я молчала.

— Идем. Пашка с Юлькой зовут на нейтральную территорию, боятся, чтобы мы не поубивали тут друг друга. — Он криво усмехнулся. Кивнув в знак согласия, сразу же вышла, так как мне хотелось прекратить ругань, и это предложение было выходом из ситуации. — Погоди. Продукты надо спрятать.

Через полчаса мы уже сидели вчетвером в кафе. Вначале, разговор не клеился, и чувствовалась напряженность. Через какое-то время все более-менее наладилось. Все старались делать вид, что ничего не произошло. Плохой мир все же лучше, чем хорошая война.

Мне же, если честно, было очень неприятно. На душе скребли кошки. Ситуация очень напоминала ту, которая произошла в прошлом году с Олежкой, только в этот раз я была уже далеко не такой влюбленной, что бы закрыть молча глаза. Не знаю, чем бы все закончилось, если бы Влад не нашел способ переключить мое внимание. Это вынудило собраться с мыслями и нервничать уже по другому поводу.

— Я смотрю, вы сегодня подгорели на солнце.

— Та да, блин. И сидели же в тени, и на тебе. — Юлька, потянув мартини, отставила его в сторону и нажала пальцем на руку. Красноватая кожа побелела, и буквально через секунду отпечаток опять стал красным.

— А пантенол зачем придумали? — Пашка покачал головой.

— Пантенол, это тот, что от ожогов? — поинтересовалась с удивлением.

— Ну, да. А у нас с тобой что?

Моя мама использовала его только при необходимости на кухне. Банка с аэрозолем хранилась в шкафчике и доставалась крайне редко, и я понятия не имела, что его можно использовать после загара. Эти размышления прервал Влад:

— Ничего, вернемся домой и я с удовольствием тебя… намажу.

В этот момент пришло осознание, что дело-то, собственно, движется к ночи… меня прошибло потом. Мысли о ревности и ссоре мигом отошли на второй план, и теперь я уже стала напрягаться относительно другого вопроса. Мое волнение на какой-то невидимой волне уловил Влад. Он как будто сокровенные мысли прочитал. Посмотрел на меня, сузив глаза в улыбке и спросил:

— Что-то не так?

— Нет… все нормально… — Я покраснела, и несколькими глотками опустошила бокал вермута.

— Тихо, тихо! Ты чего это вдруг? — Он положил свою руку на мою и сжал пальцы.

— Хочешь повторить завтра сегодняшний бодун? — рассмеялся Пашка. — Юля мне в подробностях описала твои утренние страдания!

— Да ну тебя! — Юлька покраснела и тоже допила свой мартини. — Хочу еще. А ты? — спросила она у меня.

— Я — за.

— Может, ты не будешь сегодня… увлекаться? — Понизив тон, спросил Влад, как будто нас не слышали.

— Видишь, как он переживает! — встрял Паша, прекрасно все слыша.

— Переживаю. — Кивнул тот в ответ, усмехаясь, а потом наклонился к моему уху и прошептал: — Думаешь, таким образом, тебе опять удастся избежать большой спортивной славы?

Меня словно током ударило от его слов. Все тело покрыли мурашки, и я непроизвольно изменилась в лице. Юля в немом вопросе подняла брови. Я в ответ отрицательно покачала головой, мол, не сейчас.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А я вот не переживаю. Девушки, когда выпьют, становятся такими затейницами, да? — И подмигнул жене, после чего подозвал официанта и попросил:

— Прекрасным дамам еще мартини, благородным донам еще два рома и литр сока.

Влад поднял на него глаза и подсказал:

— Ананасового.

— Точно! Ананасового. — Развеселившись вдруг, согласился Павел.

Юлька покраснела и хлопнула его по руке:

— Нашли темы для разговоров! Прекращайте!

— А что плохого? Женщины любят сладкое. — Влад состроил рожицу в притворном удивлении.

— Ну, началось…

— Ладно, сделаем перерыв на пять минут. — Сжалился Пашка и кивнул на выход: — Курнем?

Парни отлучились, а нам принесли спиртное и сок.

— Юль, а что это сейчас было?

— Да, блин, дураки. — Смущаясь, сказала подружка в ответ. Она покрутила пальцами бокал за ножку, и, собравшись с духом, объяснила: — Бытует мнение, что от ананасового сока сперма становится сладкой.

То, что после этих слов я без малого не впала в кататонический ступор — воля создателя. Мое лицо вытянулось и застыло.

— Придурки. — Все еще смущаясь, со смехом добавила она.

— Погоди… а с какого пня ее вообще на вкус пробовать?

После этих слов вытянулось уже лицо у нее.

— Думаю, Влад тебе все не только объяснит, но и покажет. Если сегодня не решится — у меня есть видеокассета с ликбезом.

— Ты меня пугаешь.

— Поверь, это самая приятная часть «марлезонского балета», особенно, если игра идет не только в одни ворота.

— Чего? — из того что она сказала я совершенно ничего не поняла.

— Погоди. Сгоняю в туалет и потом объясню, а то сил уже нет терпеть.

Но сделать этого она не успела. Ребята вернулись раньше. Пашка подошел к бару, а Влад направился ко мне.

— Ну, раз ты до сих пор тут и не сбежала, значит, есть надежда, что все у нас получится? — спросил он, усмехаясь и присаживаясь рядом.

— Я бы на твоем месте не строила такие гигантские прожекты.

— Угу. — Пригубил ром. — Ты пей, пей…

Эти слова отбили всякое желание напиваться, и я, подавив непонятную вспышку внутри, попыталась разобраться в своих мыслях и чувствах, которые били фонтаном. Очень напрягало то, что, прекрасно зная мое слабое место, он так легко мог выбить меня из той колеи отношений, которые сложились у нас на данный момент.

Моя гордость и независимость как трусливый заяц прятались в кусты. Он на каком-то животном инстинкте улавливал мой страх и прекрасно знал, как одним махом сорвать с меня маску холодного остроумия и заставить быть такой, какой знал раньше: краснеющей, ерзающей на стуле, не знающей, куда деть глаза, и заикающейся от накатывающего чувства паники и смущения. Влад в такие моменты чувствовал свою силу и наслаждался положением. Я же злилась, дрожала и боролась с собой.

— Предлагаю завтра выбраться на шашлыки. — Подал голос Паша, когда все опять вернулись на свои места и нам принесли еду.

— Я — за! Вы как? — подхватила его идею Юля.

— Почему бы и нет? — по тону Влада я как-то и не поняла, по душе ли ему это предложение.

— За это надо совершить возлияние! — Юлька подняла свой бокал. Мы чокнулись, и выпили. — Тогда надо завтра с самого утра смотаться к Светочке за мясом. — Обратилась она к мужу.

— Без проблем. Главное, чтобы погода не подвела. Сегодня парит целый день, дышать невозможно.

Обсудив кто что будет брать на пикник, и, договорившись о времени встречи, мы продолжили ужин. Время пролетело незаметно и только когда на улице стемнело, все засобирались по домам.

— Ну что, расходимся?

— Да, идемте. — Согласился Паша. Он встал сам и помог встать Юле. — Устал как собака. День сегодня дурной был. — Перехватив Юлькин взгляд, добавил: — На работе…

Мне ничего не оставалось, как подчиниться большинству. Влад взял меня за руку и тоже помог встать. Я лихорадочно думала, чтобы такого придумать, чтобы пойти еще куда-то, но на ум ничего не приходило, да и Юлька спокойно направилась к такси.

Нас довезли первыми, и, попрощавшись с друзьями, мы пошли к парадному. У меня стали ватными ноги и мозги. Как робот, передвигая конечности, я старалась выглядеть безмятежной. В лифте, едва нажав кнопку, Влад тут же меня обнял и полез целоваться.

— Пусти. — Попыталась освободиться.

— Жданова, расслабься и смирись. Не вырвешься.

Да уж, обнадежил. Сердце предательски громко заколотилось, а все возможные слова застряли где-то в районе горла.

— Выдохни. — Он прикоснулся губами к кончику моего носа и потянул за собой.

Когда мы вошли в квартиру, закрыл дверь и прислонился к ней спиной.

— Попалась?

От этого слова я чуть не подпрыгнула на месте, но нашла в себе силы парировать:

— Думаешь?

— Гарантирую. Идем. — И прошел мимо на кухню. — Предлагаю принять душ и придаться плотским утехам.

Мое сердце упало куда-то вниз. Понимая, что он специально меня изводит, нахмурилась:

— С утехами я бы не торопила события, а вот душ — да. — Из-за высокой температуры и духоты тело было липким и неприятным, а потому хотелось смыть с себя все. — Чур, я первая.

— Тебе компанию не составить? — Влад посмотрел на меня ироничным взглядом.

— Нет, не составить! — Зайдя в санузел, демонстративно закрыла за собой дверь на щеколду. Вопросы типа: «Что делать?» и «Как вести себя с ним?» долбили в макушку все время, которое я провела в душе. А уже потом, вытираясь полотенцем, сообразила, что сумка с вещами осталась у Юльки. Делать нечего, стала втискиваться опять в джинсы. И тут раздался стук.

— Даш, открой на минутку.

— Зачем?

— Увидишь.

— И не мечтай.

— Не бойся ты, открывай. Одежду тебе дам.

Подумав, обернулась полотенцем и приоткрыла дверь. Влад протянул мне спортивные штаны и футболку.

— Спасибо. — Проговорила растерянно, а увидев движение в свою сторону, тут же закрылась.

Раздался смех:

— Детский сад, Дашка, детский сад. Очень скоро я все увижу.

«Это мы еще посмотрим» — угрюмо пробормотав под нос, стала одеваться. Покрутив его футболку, решила, что все же лучше надену свою, штаны же пришлось закатать снизу.

Когда я, наконец, вышла, Влад был на кухне. Он курил и смотрел в окно, куда-то в темноту. На столе стояла открытая коробка с шоколадными конфетами, бутылка белого вина, коньяк «Белый аист» и два наполненных бокала. Я нерешительно вошла и села за стол. Влад затушил сигарету и сел напротив. Мы чокнулись и молча выпили.

Глава 15

— Жара невыносимая сегодня. Воздух стоит, хоть бы ветерок подул. — Сказала первое, что пришло на ум.

Он насмешливо глядя на меня наклонился и провел пальцами по моей руке:

— Да. Стоит.

У меня аж пальцы закололи. Я чувствовала себя жертвой, которая дергается в паутине. Вот сейчас паук смотрит на меня и наслаждается моей беспомощностью, потрет лапки и приступит… От этих мыслей становилось нехорошо.

Влад еще раз пригубил коньяк со своего бокала и начал расстегивать рубашку. Чувствуя, как вдруг застучало в висках, попыталась справиться с приступом паники. Он не спускал с меня глаз, следя за реакцией, словно издевался. Еще секунда этих пыток, и у меня случилась бы истерика, но в последний момент он словно сжалился и лениво отвел взгляд в сторону, тем самым, давая мне возможность набрать в легкие воздух.

— На ночь дождь обещали. — Сообщил нейтральным тоном, давая понять, что поддерживает эту тему скорее из некоего сочувствия к моим жалким попыткам оттянуть неизбежное, чем по желанию. Окно было открыто чуть ли не настежь, и, как по заказу, мы услышали легкое шелестение. Редкие тяжелые капли стали хлопать по листьям деревьев, что росли внизу. Влад оглянулся и кивнул в сторону окна головой:

— Ну вот…

Разговор никак не хотел клеиться. Я чувствовала кожей набирающее обороты напряжение. Оно лавиной нарастало во мне и захлестывало с головой.

— Выпей еще.

— Хочешь меня споить?

— Нет, расслабить.

Что ни слово — удар под дых. Я сделала пару глотков, стараясь не смотреть на Влада. Во-первых, не могла уже выносить насмешливый взгляд, а во-вторых, не была в состоянии смотреть на его распахнутую рубашку. Это было выше моих сил!

Он расстегнул браслет часов, снимая их с руки, и положил на край стола. От этого звука… Бедное мое сердце! Как оно выдержало все те кульбиты, которые с ним происходили весь вечер? Оно застучало, как бешенное и попыталось выпрыгнуть через мое горло, но не смогло, потому, что кто-то набросил на него невидимую удавку.

— Тебе холодно? Почему дрожишь?

— Нервы.

— Не бойся, все будет хорошо…

После этих слов мне стало жарко.

— В смысле?

— В прямом. — Он откинулся назад. — Расслабься, Даша. Ты так себя ведешь, словно мы только познакомились. Скажи мне, чего ты боишься? — не дождавшись ответа, наклонился вперед и попросил: — Посмотри на меня. Ну же.

— Прекрати.

— Прекратить что?

— Не прикидывайся, сам прекрасно понимаешь, о чем я. И ничего смешного в этом нет! — заметив его улыбку, разозлилась.

— Я не смеюсь, а улыбаюсь. Предвкушение так возбуждает… не могу удержаться.

— Ты уже достал своими двусмысленными фразами!

— Хм. — На его лице появилось изумление. — А мне казалось, что говорю прямее некуда.

Влад встал, допил из своего бокала, налил мне еще вина и сделал шаг к выходу. Поравнявшись со мной, остановился, нарочно не спеша расстегнул ремень на брюках, заставив сжаться, и, наклонившись, легонько поцеловал в висок:

— Я в душ.

Мне вдруг стало нечем дышать. Пожалев в сотый раз, что поддалась на уговоры и приехала в Днепропетровск, нервно почесала голову. Влад вышел в коридор и направился в ванную. Зашел в нее, но дверь не закрыл. Я услышала шум воды, после чего меня накрыла новая волна страха. Так. Надо что-то делать. Взяв бокал, стала медленными, но непрерывными глотками пить вино, слушая, как за окном начинал усиливаться дождь, и судорожно соображая, как бы мне отделаться от возможных… посягательств.

Допив, я налила себе еще. Голова слегка закружилась. Вдохнула несколько раз свежий воздух, который порывами ветра врывался в кухню. То, что выпетлять вряд ли в этот раз получится, было понятно как дважды два. Намеки Влада теперь уже были настолько не завуалированными, что сомнений не оставалось — он больше не станет прогибаться.

Сделав еще пару глотков вина, решительно отставила его в сторону. Раздался раскат грома. Я вздрогнула, взглянула на часы — стрелки показывали половину двенадцатого. Поддавшись внутреннему порыву, встала и тихо вышла в коридор.

Неслышной тенью проскочив участок, где была ванная, нырнула в шлепанцы и припала к входной двери. Щелчок замка, казалось, раздался на всю квартиру. Затаив дыхание повернула еще раз. Все, путь свободен. Стараясь не стучать каблуками, практически на носках прошла по коридору и свернула к лифту. Он был занят, но я все равно стала судорожно нажимать красную светящуюся кнопку. Лифт остановился где-то на верхнем этаже и застыл. Нервно вытерев влажные руки об себя, теряя терпение, снова нажала на вызов.

— Далеко собралась? — Спокойно спросили у меня за спиной. Я вздрогнула, как от удара и резко обернулась. Влад стоял в проеме коридора мокрый, в одних джинсах и смотрел на меня. Лицо не выражало никаких эмоций, а это означало, что сейчас будет буря. Всегда, перед вспышкой злости, он старался контролировать себя, и не показывать свои чувства сразу.

— Я… за сумкой… за вещами…

— Среди ночи. Одна. Во время грозы. Без зонта.

Его слова, словно удары хлыста, обрушивались на меня безжалостно и сильно.

— У тебя там «ценный веник»?

Это была шутка из фильма «Ирония судьбы, или с легким паром», где главные герои спорят о том, кто пойдет к Наденьке за забытым портфелем Лукашина. Но в тот момент я настолько испугалась, что сил на улыбку не хватило. Пришел вызванный мною лифт, двери разъехались в стороны. Влад молча смотрел, скрестив руки на торсе. Меня же словно пригвоздили к месту. Прошло полминуты, двери автоматически закрылись.

— Отпусти меня… а?

— Куда? — Влад поднял брови.

— Не дави на меня. Пожалуйста.

Он молчал, словно испытывая мое терпение.

— Я задыхаюсь от твоего напора…

— Тебе не кажется, что этот разговор не для общественного коридора?

Влад сделал шаг влево и кивнул в сторону квартиры, без слов давая понять, куда мне следовать. Понимая, что пути отрезаны, опустила голову и пошла назад, словно ягненок на заклание. Он пропустил меня вперед и закрыл дверь. Сняв обувь, остановилась, так как не знала, что делать дальше. Прижалась к стене, словно готовясь к расстрелу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мой персональный тюремщик развернулся и оперся ладонью в стену на уровне головы, а другой рукой провел по моей щеке, потом шее, груди… Я похолодела от ужаса. Его взгляд не обещал ничего хорошего.

— Тебе самой не надоела игра в кошки-мышки?

Понимая, что он как нельзя точно дал определение моему поведению, кисло улыбнулась.

— Просто не торопи меня. Дай время.

— Всего-то?

— В смысле? — не поняв его реакцию, стала следить за тем, как он полез в тумбочку, и, пошарив в ней, достал два ключа на связке, а потом, закрыв один из замков, спрятал их в задний карман. Его слова и действия не совпадали.

— Я не буду торопиться. Уж точно не сегодня. — Влад зашел опять в ванную комнату и стал стягивать с себя джинсы.

— О, боже! — не выдержав, ушла в гостиную, услышав смешок вслед. Потом вдруг сообразив, что он ловко перекрутил мои слова, вернулась и стала так, чтобы не видеть его: — Где мне взять постель?

— Тебе не нравится та, что уже застелена?

— Прекрати ерничать. Я не собираюсь спать с тобой в одной кровати.

— А мы и не будем спать… — послышался шум воды.

Выругавшись под нос, прошипела:

— Издеваешься?!

— И не думал. — Он на какое-то время замолчал, а потом спросил: — Даш, ты еще тут?

— Да.

— Не хочешь потереть мне спинку?

— Нет!

— Ну… можно не только ее…

Не выдержав, захлопнула дверь ванной и ушла на кухню. Как вести себя в такой ситуации — не имела ни малейшего понятия, а потому, усевшись за стол, потянулась и придвинула к себе коробку с конфетами. Какое к черту правильное питание, при таких нервах?! Съев одну, чуть не закашлялась: внутри были вишни с коньяком. Это натолкнуло на мысль, что странным образом, я оставалась трезвой, учитывая, что вчера вечером ушла в астрал после четырех бокалов вермута.

Влад вышел в коридор и спросил:

— Ты где?

— Тут. — Подала голос, отправляя в рот еще одну конфету.

Он, судя по всему, зашел в комнату — послышалась музыка; когда же вернулся, у меня сперло дыхание. Из одежды на нем были только шорты, а на плечах еще блестели капли воды. От этого зрелища меня начала бить мелкая дрожь.

Должна признать, что тот день выдался одним из самых напряженных в моей жизни. До этого меня еще никто так планомерно не доводил до точки кипения. Перепады от облегчения до озноба — штормили так, что в итоге я сидела опустошенная.

Влад, наклонившись, включил ночник над столом и выключил свет со словами:

— Давай придадим уютности нашим посиделкам.

Сил на споры у меня уже не оставалось, а потому, промолчав, мысленно оценивала все потуги меня расслабить. Музыка, полумрак — это не была попытка устроить романтический вечер. Я слишком хорошо его знала. Влад делал все это интуитивно, пытаясь таким образом сделать так, что бы квартира стала одним целым — без яркого пятна, где можно сидеть до бесконечности, боясь переместиться в неосвещенную комнату. Та же музыка в некотором роде тоже служила защитой — она создавала ложную видимость присутствия еще кого-то. Великий стратег, блин, в красных шортах!

— Может, ты чего хочешь? Кушать?

— Нет.

— Еще вина?

— Нет.

— А меня… хочешь?

— Я никого и ничего сейчас не хочу. — Отчеканила в ответ твердым тоном.

— Как радушный хозяин, я не мог не предложить. — Он усмехнулся, а потом сразу посерьезнел: — Даш, иди сюда. — Взяв за руку, потянул, заставляя подняться. — Не бойся…

Прижав к себе, стал целовать. На улице вовсю лил дождь, гремел гром, и периодически сверкали молнии.

— Н-н-не надо! — сделала попытку вырваться, но не получилось. В итоге, я уперлась в его грудь руками, и начала отталкивать, одновременно выкручиваясь.

— Что с тобой?

— Ничего! Отпусти!

Он сдерживал меня до тех пор, пока я не обессилила.

— Успокоилась?

Не дождавшись ответа, еще крепче прижал к себе, подавив очередную потугу освободиться.

— Т-ш-ш-ш… Не дергайся, не отпущу. — Влад припечатал мою спину к стене. — Послушай меня. Внимательно послушай. Ты сейчас делаешь только хуже. Понимаешь?

— Пусти!

Вместо этого он впился поцелуем в губы и мучил до тех пор, пока я не сдалась, схватив за затылок и лишая, таким образом, меня возможности отвернуться.

— Ну же… убери руки…

— Нет, пожалуйста, нет! Я не хочу!

— Тихо, тихо… не бойся… — Он обхватил меня рукой за талию, и, сделав рывок, переставил в коридор, после чего, преодолевая сопротивление, потянул в гостиную.

Глава 16

Я бы могла сейчас рассказать, что у меня впервые в жизни была «ночь любви», что я была счастлива, что «легкая боль» сменилась «бурным наслаждением»… или как там, в романах пишут? Ничего этого не было. Была ночь насилия. Была ночь боли. Я извивалась и сопротивлялась, как могла. Засуньте себе в задницу поговорку о том, что если «не захочет, то кобель не вскочит» те, кто ее придумал!

Утро было холодным и мокрым. Дождь моросил не переставая. Я еле раскрыла глаза. Влад, обнимая сзади, тихонько целовал меня за ухом.

Зазвонил телефон. Он со вздохом встал, вышел в коридор и взял трубку:

— Да. Привет. Да. Судя по всему — да. Земля мокрая… Давай где-то ближе к обеду созвонимся… Угу… Да, заняты… И тебе того же.

Насколько я поняла из этих слов, наш поход на шашлыки накрылся медным тазом. Влад заглянул в комнату:

— Проснулась?

Делать дальше вид, что еще сплю, не было смысла. Я села на кровати, закрывшись одеялом.

— Как видишь.

Он подошел, и присел рядом. Потянувшись, взял за подбородок, поднимая мое лицо вверх.

— Шашлыки отменяются… Посмотри на меня.

Подняв глаза, попыталась разобраться в ощущениях. Пустота… звенящая пустота внутри… Он поцеловал меня, а я не ответила.

— Даш, то, что произошло — не конец света.

Странно, как мужчины и женщины по-разному воспринимают и относятся к одним и тем же вещам. Мои мысли на тот момент штурмовали совершенно другую тему. Волновало не то, что случилось, а как. На запястьях красовались следы от его пальцев, мышцы рук и ног слегка побаливали, искусанные губы припухли. Что это было? Изнасилование? Скорее да, чем нет. Влад не отступил, несмотря на все мольбы. Не то, что бы все произошло в полном понимании этого слова, но и отрицать момент насилия не было причин.

Он все шептал, что бы я не боялась, и что сделает все быстро, а потому больно не будет… Не свершилось. Никакие поцелуи и ласки не затмевали происходящего. Было очень больно и далеко не быстро. Так, по крайней мере, показалось той ночью.

И даже после финала, когда Влад толи захрипел, толи застонал, и, обессилев, уткнулся лбом в подушку рядом со мной, я еще долго вздрагивала, приходя в себя и пытаясь остановить котившиеся слезы. Успокоилась лишь после того, как он обнял меня, прижав к себе, и стал шептать:

— Т-ш-ш-ш… Тихо, т-ш-ш-ш… успокойся… все… не надо… тише… все закончилось… больше не будет больно… т-ш-ш-ш… все хорошо…

И вот настало утро, когда я сидела и не знала что говорить и как себя вести.

— Кушать хочешь?

— Нет.

— А кофе?

— Кофе — хочу.

Влад замолчал, глядя на меня расширенными зрачками. Через какое-то время вдруг попросил:

— Поцелуй меня, Даш.

Замерев на минуту, пробормотала, отводя взгляд:

— Мне надо в душ.

— Даша. Поцелуй. Меня. — Повторил тверже.

— Я… я хочу зубы почистить. — Вывернувшись, подхватилась, потянув за простыню, пытаясь ней прикрыться. Влад поднялся, наблюдая.

— Отвернись.

— Ты меня стесняешься? — Он усмехнулся, подняв брови в удивлении и перехватив рукой, притянул к себе: — Даш…

— Пусти.

Освободившись, ушла в санузел и закрыла за собой дверь на щеколду. Умывшись и почистив зубы, поняла, что не хочу выходить, а потому, подумав, забралась в ванную и приняла душ, после чего натянула футболку, которую он дал мне вчера и вышла.

Влад курил на кухне, а я отправилась искать одежду.

— Кофе готов. — Услышала за спиной, когда натягивала спортивные брюки. — Я сделал бутерброды. Будешь?

— Да. Спасибо.

— Жданова, прекрати так себя вести. Говори со мной нормально или я выколочу сейчас же из тебя всю чепуху, которой забита твоя голова!

— Отстань. Ты уже достаточно навколачивал сегодня. — Попытавшись пройти мимо, была задержана.

— Ошибаешься, я только начал… — он прищурился в усмешке, и, опустив руки ниже талии, обхватил ладонями мою пятую точку.

— Перестань…

— Давай обсудим этот момент и больше не будем к нему возвращаться. — Перехватив меня за руки, поднес их к губам. Не сводя взгляда, поцеловал пальцы. — Даш, до этой ночи я никогда никого не принуждал… но с тобой иначе нельзя… ты боишься сама себя, жизни, принимать решения… В тебе столько страха, что уверен, продолжала бы меня хороводить еще два года.

— И что с того?!

— Я просто отрезал тебе путь назад и думаю, что сделал правильно.

«Эх, мне бы твою уверенность» — мелькнуло в голове.

— Теперь поцелуешь?

— Обойдешься.

— Иди, позавтракай, подумай об этом, а потом продолжим… наше тесно-телесное знакомство. — Снисходительно улыбаясь, поцеловал меня в скулу и отправился в ванную.

Жуя бутерброды и запивая их кофе, я заметила, что дрожат руки. О, боже, неужели меня опять ждет вот это вот все?! При ходьбе между ног чувствовался небольшой дискомфорт, а потому энтузиазма слова Влада у меня не вызывали.

Он вышел, вытирая полотенцем голову:

— Ну что, поела?

— Да. Спасибо, очень вкусно. — Спрашивать о том, откуда сыровяленая колбаса, копченый сыр и прочие изыски, когда в магазинах шаром покати, не стала.

— Сладкое хочешь?

В свете событий мои мысли тут же метнулись к ананасовому соку и объяснениям Юли, а потому вместо ответа я зависла с открытым ртом. Влад открыл холодильник, и, заглянув в него сообщил:

— Есть конфеты, зефир и шоколад. Черный. Ты чего замерла?

— Нет, не надо. — Тряхнув головой, допила кофе и отнесла чашку в раковину.

— Позвони маме, а то можем потом забыть.

— Да. — Стараясь не думать о том, чем именно мы будем заняты, отправилась в коридор и минут пять проболтала по телефону, рассказывая, что со мной все в порядке. К концу моего разговора рядом появился Влад. Он обнял меня, целуя в шею, и залез руками под футболку. Отбиваясь свободной рукой, я быстро распрощалась с мамой и зашипела, положив трубку:

— Прекрати! Ты что творишь?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Пока ничего. — И потянулся ко мне.

— Надо бы… как-то вещи забрать… у Паши с Юлей… — отступая назад, пролепетала, нервно сглотнув.

— Зачем? — Он, по мере моего отдаления, медленно шел на меня. — Тебе одежда не понадобится в ближайшие два дня.

— Не подходи.

— Продолжаешь бодаться?

Влад загнал меня в угол и попытался поцеловать,прижимаясь, и давая ощутить всю твердость своих желаний.

— Нет, не надо… о, господи, ты что? Опять?

Он остановился и с недоумением уставился на меня. Уголок рта приподнялся в улыбке. Сейчас, вспоминая тот вопрос — краснею до сих пор.

— Э-м-м-м… хм… м-да… тебя это удивляет?

Не зная, что ответить, вынырнула у него под рукой и отошла чуть в сторону.

— Белых пятен больше, чем я думал. И что с тобой делать? — повернувшись, склонил голову на бок.

— Каких пятен?

Влад усмехнулся, постоял какое-то время молча, а потом, мотнув головой, убирая челку с лица, предложил:

— Знаешь что, а давай фильм посмотрим.

— К-какой еще фильм?

— Обычный фильм. У меня видеокассеты есть, выберем что-нибудь. И ты отвлечешься, и я… попытаюсь расслабиться.

— Давай. — А что оставалось? Продолжать от него отбиваться дальше?

Влад разложил диван в гостиной и кивнул мне:

— Располагайся, я сейчас. — Ушел на кухню и вернулся с двумя бутылками в одной руке и бокалами в другой. — Хватит стесняться, присаживайся. «Двойной удар» смотрела?

— Нет. — Отрицательно покачала головой.

В итоге мы устроились по разным углам, и провели полфильма, потягивая коньяк и вино. Чувствуя, что начинаю пьянеть, в какой-то момент запротестовала:

— Нет, не надо.

— Почему?

— Надоело. Кислое.

— Хочешь сладкого?

Клацнув зубами, глянула не него и покраснела, а после следующей его фразы дыхание остановилось.

— У меня есть, что еще предложить. — Влад остановил фильм и посмотрел на меня. — Уверен, тебе понравится.

— Думаешь? — спросила, еле расцепив челюсти.

— Сейчас проверим. — Он встал, размял шею, поправил шорты и отправился снова на кухню, откуда вернулся с бутылкой мутно-желтого цвета, которую протянул мне. «Интересно, я теперь всегда буду так реагировать при упоминании о сладком?» — облегченно выдохнув, стала рассматривать и чуть не упустила. На наклейке был нарисован…

— Что это?

— Ликер. Написано, что с ананасовым вкусом.

— Э-э-э… хорошо. Спасибо. — Похоже, вселенная задумала поглумиться над моими ассоциациями.

Влад уселся и протянул ко мне руку:

— Дашка, иди ко мне, сядь рядом. Не укушу я тебя.

Выпитое вино сделало свое дело, я расслабилась, а потому, посомневавшись несколько секунд, пересела ближе.

— Давай как раньше? Садись. — Он раздвинул ноги и хлопнул легонько ладонью по дивану перед собой. В такой позе мы раньше могли сидеть часами, когда ездили в селе гулять в яры или на озеро.

— Только если не будешь приставать.

Обхватив меня руками, умостил впереди себя, обнимая и включая видеоплеер:

— Буду. Т-ш-ш-ш… не выкручивайся.

Как по заказу в следующие минуты фильма был эпизод, где один из персонажей в исполнении Жан-Клода Ван Дамма ревнует брата-близнеца к своей девушке и представляет откровенные картины измены. «И напуркуа, спрашивается, я пересела?!» — поджав губы и нервно сглотнув, едва выдержала окончание этих сцен.

Надо отдать должное Владу, он до конца фильма не лез ко мне, а только иногда гладил по рукам и пару раз поцеловал в затылок.

Досмотрев кинокартину, моим восторгам не было предела:

— Опупительный фильм! Просто бомба!

— Еще посмотрим?

— Да! А есть что-то подобное?

— Доверишься моему вкусу?

— Да. Давай! — Эх, знала бы тогда на что соглашаюсь!

— Погоди, я только Пашке перезвоню, чтобы нас не отвлекали.

— А который час?

— Почти три. — И с этими словами Влад выбрался с дивана и вышел в коридор, а через минуту послышалось примерно такое: — Привет. Да. Более чем. Да. Нет, поэтому и звоню. Ну, если наладится — конечно. Угу. Юле тоже передавай.

Вернувшись в гостиную, он выбрал новую видеокассету и уселся опять за мной.

— Что Паша сказал?

— Тебе привет. Договорились завтра созвониться. Посмотрим по погоде, может, выберемся куда-нибудь.

— Так позвал бы их с Юлькой, вместе бы фильм посмотрели.

— Успеем еще. Поверь, они тоже отлично проводят время. — Откинувшись на спинку дивана, он притянул меня к себе, и, обхватив рукой за живот, спросил, включая «видик»: — Ну, поехали?

Глава 17

Первые десять минут фильма не предвещали ничего плохого: женщина прилетела к своему мужу-послу в Бангкок. Легкое недоумение вызвал их диалог. Мужчина спрашивал, был ли у нее секс с фотографом, который делал с ней фотосессию. Дальше — больше. Они приезжают в дом, где первым делом… да, занимаются любовью. За ними какое-то время подсматривают слуги, после чего…

На этом моменте, когда я начала понимать, что фильм, судя по всему, для взрослых, Влад одним движением перебросил свои ноги через мои, как бы обхватив ими меня. Дернувшись, спросила:

— Ты что делаешь?

— Это чтобы ты не сбежала.

— А что это за фильм?

— Смотри.

После сцены совокупления слуг, я, как можно спокойнее, попросила:

— Отпусти меня.

— Тебе неудобно?

— Зачем ты его включил?

Попыталась вырваться, но поняла, что бесполезно: кроме ног, он крепко держал меня рукой.

— Влад!

— Тихо. Смотри дальше.

— Я не буду смотреть это с тобой!

— Будешь.

Закрыв глаза, попыталась заткнуть уши, но он тут же, поборов меня, силой опустил мои руки вниз, скрестив на животе.

— Отпусти! Влад!

— Не дергайся.

— Зачем ты меня заставляешь?

— Даш, мы просто заполним немного твои пробелы.

— К-какие пробелы?

— Сама поймешь.

— Влад! Зачем?! Блин..! Выключи!

— Для того, чтобы ты не считала меня извращенцем. И не смотрела круглыми глазами, когда я выйду за рамки миссионерской позы и положу твои ножки себе на плечи.

— Что?

— Даша… мы досмотрим его до конца.

Вот так начались полтора часа душевных пыток под названием «Эммануэль». Конечно же, на протяжении этого времени, я периодически пыталась остановить этот «киносеанс», но натыкалась на неизбежное:

— Хватит скулить. Нет, смотри. Еще ликер будешь?

В конце фильма, где главная героиня пошла на свидание с мужчиной в возрасте и тот ездит с ней по разным притонам, где ее насилуют или же отдают как приз победителю поединка — я, перестав вести борьбу, притихла и поняла, что, несмотря на все… возбуждаюсь. Наблюдать со стороны за тем, что кто-то занимается сексом — это, знаете ли, не оставляет равнодушным.

Судя по всему, Влад испытывал то же самое, так как запустил руки мне под футболку и сжал грудь:

— Теперь продолжим..?

…

Следующие сутки разорвали все мои стереотипы об интимной жизни людей. То, как это происходит у животных, я видела не раз. Проводя много времени в селе, избежать этого было невозможно, а вот… э-э-э… периодичность и фантазия, проявляемые Владом — стали открытием. Ну и сам процесс занимал далеко не минуту-две. Впечатлений — море, о чем я и поделилась с Юлькой при первой же возможности.

А возможность эта представилась мне в воскресенье после обеда, когда мы приехали к своим друзьям на посиделки. Дождь не прекращался, а потому Паша забрал нас, и, высадив меня у парадного, укатил вместе с Владом в какую-то шашлычную, к знакомому по имени Алик, что бы тот пожарил на углях замаринованное мясо.

Юля, открыв мне дверь и пропуская внутрь, с ходу спросила:

— Ну что? Жива?

— А были сомнения, на сей счет?

— Пха-ха-ха! Пашка сказал, что чего доброго от тебя уже одна шкурка осталась!

— Да иди ты! — рассмеявшись в ответ, отправилась вслед за подружкой на кухню.

— Так. Мой руки и помоги мне с салатом, и, в общем-то, уже все готово.

Повозившись немного на кухне и завершив приготовления, Юлька налила нам по бокалу белого вина, и мы отправились в комнату-библиотеку, где расположились на креслах.

— Ты как вообще? Все нормально?

— Более-менее да. Только дискомфорт немного… там. То ли цистит начинается… не могу понять.

— О, мой бог! Погоди. — Она вышла, а вернувшись, протянула блистер с таблетками. — Выпей сейчас одну, а потом еще на ночь. Обычно этого хватает. И запомни на будущее — слишком бурный секс провоцирует воспаление мочевого.

— Да?!

— Да. Так что поаккуратнее. — Она улыбнулась и снова уселась в кресло, сделала глоток из бокала и спросила: — Больно было?

— Очень. — Не стала скрывать правды.

— М-да… ты прям как предчувствовала…

— Угу. Но меня сейчас другое интересует. Юль, скажи, а это нормально, что мужчина… э-м-м-м… у-ф-ф-ф… стыдно о таком спрашивать.

— Говори уже, у нас времени не так много, скоро наши вернутся, а тогда поболтать не сможем.

— Да и как спросить, толком не знаю.

— Ты меня интригуешь. — Подружка поиграла бровями.

— Влад, он… он… а-а-а-а! Короче. Лезет руками и языком везде!

Юлька прыснула в бокал от смеха и стала вытираться, продолжая зубоскалить.

— Успокойся. Это не просто нормально, а я даже б сказала — хорошо!

— Вот дурилка картонная! Я и не говорю, что плохо. Просто… блин! — покраснев до корней волос, отвернулась в сторону.

— Радуйся, дорогая. Далеко не все мужики такие, а убежденных в том, что их перец — это венец творения и женщина должна кончать от одного его вида — тысячи. Всунет, поерзает и считает, что все отлично — почитай его теперь как благодетеля!

— И у тебя… такое было?

— Было. И, слава богу, что ушло вдаль.

— А… так Паша у тебя не первый?

— Дашка, ну ты словно с луны свалилась. Ты еще помнишь, что мне двадцать один? У каждого по-разному жизнь складывается. Мы с Пашкой всего полгода до свадьбы встречались, а вы два — и только сейчас дело до секса дошло.

— Ничего, что мне четырнадцать было, когда мы с ним познакомились?

— В четырнадцать к нашим прабабкам уже сваты приходили.

— Согласна, но мы же не в девятнадцатом веке живем.

— Кстати! О девятнадцатом! Вернее нет, это уже начало двадцатого. Я тебе сейчас такое покажу! — С этими словами она полезла в книжный шкаф и выудила оттуда довольно объемную книгу. — Смотри, какая красота 1911 года выпуска!

Это было издание под названием «Мужчина и женщина» с иллюстрациями; перевод какой-то немецкой энциклопедии о взаимоотношениях полов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Переместившись на диван, мы стали ее рассматривать, обмениваясь мнением. За этим занятием нас и застали Паша с Владом.

— О-о-о… ну, конечно. — Протянул Павел, заглядывая в комнату. — Я, почему-то и не сомневался. Так. Заканчивайте ваш интеллектуальный петтинг и идемте к столу, пока шашлык горячий.

Влад захохотал где-то в коридоре, а Юлька, сдерживая смех, ответила:

— Паха, язык мой — враг мой. Договоришься сейчас, что кроме петтинга, не интеллектуального не получишь сегодня ничего! Вон Дашка уже пунцовая сидит.

— О, малая, ты опять решила светофор включить?

— Идем. — Сказала подружка, поднимаясь. — Не уймется же, пока не вычавит нас на кухню.

Во время ужина, кроме прочей болтовни, Юля сообщила, что тетя Люда ждет меня в гости.

— Я отмазала нас на сегодня, но завтра обедаем у нее. Советую не завтракать. Мама натолкает тебя так, что в конце будешь видеть впереди только живот.

Пашка на это вставил свои пять копеек:

— Вы ж только не засыпьтесь там. По легенде ты живешь у нас. — Подмигнул мне.

Новостью это для меня не стало. Реакция любого родителя на то, что шестнадцатилетняя девочка живет у парня, была бы, мягко говоря, негативной. О своей маме вообще молчу, а узнай об этом Ромка — точил бы уже нож, для того, что бы снять мне скальп.

В понедельник, кроме объедаловки у радушной тети Люды, меня ждал еще один сюрприз. Влад освободился раньше, и, забрав меня, предложил подышать свежим воздухом. Мы сели в машину и проехали ровно одну автобусную остановку; подъехали к гаражам.

— А куда мы пойдем? — поинтересовалась, понимая, что автомобиль сейчас оставим.

— Не пойдем, а поедем. — Усмехнулся он, выходя. Открыл ворота одного из боксов. — Прокатимся?

И перед моими глазами появился мотоцикл.

— Ух ты! Новый?!

— Не совсем. Пригнал из Германии.

Я подошла ближе, рассматривая. На боку бензобака, красовалась надпись «Suzuki». Что б было понятно, на те времена это был практически межгалактический шаттл. Влад подал мне шлем:

— Вот поэтому я и попросил тебя надеть джинсы.

— Раньше тебя не смущало, что я сверкала ногами.

— Раньше это было все, чем я хоть изредка мог любоваться. — Он усмехнулся, глядя на то, как я засмущалась. — Накинь куртку.

А потом, на протяжении следующих нескольких часов мы мчали по дорогам, останавливались у каких-то немыслимых карьеров с разноцветным песком, целовались на берегу Днепродзержинского водохранилища, любовались красным закатом на Днепре, и казалось, что счастливее нас нет никого во всей Вселенной…

А еще я поняла, что заново влюбилась. И могло ли быть иначе? Влад дал попробовать мне совершенно другой жизни: где нет забот, нет бедности, где тебя постоянно развлекают, дают почувствовать взрослой и желанной, где ночью рядом больше нет места для плюшевого мишки, и на ухо шепчут «Ты моя жажда»…

Идиллия продлилась недолго. Во вторник мы все отправились на день рождение к какому-то их общему знакомому. Празднование проходило в кафе. Куча незнакомых лиц, громкая музыка, спиртное рекой — все в лучших традициях, и ничто как говорится, не предвещало грозы.

Вечер уже подходил к концу, и наступил период, когда семейные пары раскланивались и уезжали, а остальные с завидной регулярностью выходили курить, поднимать тосты и болтать, перекрикивая друг друга. Я, возвращаясь из туалета, столкнулась в коридоре с парнем.

— Девушка! Извините… вы только не подумайте ничего плохого. Я бы хотел… я портреты пишу. Хотите портрет? Бесплатно, не подумайте… — он так мялся, заикался и бубнил, что я не смогла сдержать улыбку. Если честно — даже не поняла, была ли это корявая попытка познакомиться, или он действительно был художником. Но это не важно. Важно то, что произошло дальше.

— Извините, но я не местная и скоро уезжаю. Боюсь, что времени на это попросту нет.

— Да мне буквально час-два. Я потом по памяти допишу. Вот. — И он протянул мне листок из блокнота. — Если вдруг получится…

Машинально взяв записку, увидела номер телефона и имя «Виталий» внизу. Не успев больше ничего ответить, боковым зрением увидела движение со стороны. Влад, возвращаясь из перекура, увидел нас и подошел, выразительно глядя на незнакомца. Молча взял из моей руки листик, развернул, пробежал взглядом, свернул и засунул в карман рубашки парня, после чего, взяв меня за локоть, повел за собой.

Зайдя в зал, направился к Юле.

— А Паша где? — увидев нас, спросила она.

— Докуривает и болтает с Потапом. Юль, мы отчаливаем. Вы еще остаетесь?

— Не знаю, сейчас найду его и спрошу.

В итоге, распрощавшись с именинником, и вызвав такси, мы в полном молчании доехали до дома. Влад расплатился, и, повел меня в сторону подъезда, держа за предплечье. В лифте уставился потемневшим немигающим взглядом. Говорить что-либо не имело смысла, так как попытки это сделать в машине он пресекал, цедя сквозь стиснутые губы:

— Не сейчас.

В квартире, отправился в санузел, где помыл руки и вышел, закатывая рукава рубашки:

— Так что, поговорим, Дашуль?

Не знаю, что в тот момент меня испугало больше — выражение лица, жесты, тон голоса, или все вместе. Объяснения застряли в горле. Он пошел на меня, расстегивая на ходу ремень. Непроизвольно отступая назад, дошла до стены и уперлась в нее спиной.

— Ты… Ты все неправильно понял. Этот парень, он художник… он предложил нарисовать мой портрет. Я отказалась, а он все равно дал свой телефон… да ты же сам все видел!

Глава 18

Влад подошел ко мне впритык и уперся кулаками в стену по бокам от моей головы. Он слушал мое лепетание спокойно, не выражая никаких эмоций, и только недобрый прищур глаз выказывал его состояние.

— Прекрати, пожалуйста. Мне не в чем оправдываться. Не делай из мухи слона.

Стеклянный взгляд и нависшие хмурые брови заставляли ежиться от испуга и давали понять, что веры моим словам нет, а потому я заткнулась, так как продолжать не было смысла.

— Ты говори… говори… — Отклеив одну руку от стены, заправил выпавшую прядь волос мне за ухо. Я вздрогнула, и это послужило неким щелчком. Страх сменился злостью в один момент, словно тумблер переключили.

— Перестань! — мотнув головой, сбрасывая последние крохи наваждения, вырвалась из оцепления в сторону. — Не смей устраивать мне подобные сцены! Не тебе меня упрекать!

— Ах так? — повернувшись, снова пошел на меня, скривив губы в презрительной усмешке. — Пытаешься отомстить?

— Что за бред?! Влад, ты себя слышишь?!

Загнав меня в очередной угол, наклонился, продолжая сверлить взглядом:

— Так зачем ты у него телефон взяла?

— Отойди!

Вместо этого, он обхватил руками мою шею, сжал и стал водить по губам подбородку и скулам большими пальцами. Терпение лопнуло. Я попыталась вырваться, дернувшись в сторону, но не смогла.

— Отпусти меня!

— Знаешь… — не обращая внимания, на мою возню, поцеловал в висок и прошептал на ухо: — А в этом что-то есть…

— Влад, уймись! Влад!!!

— Тише, не ори. — Схватив за край юбки, дернул ее вверх, и, не дав мне опомниться, подхватил и посадил меня на кухонный стол.

— Ты ненормальный?! Пусти!!!

…

То, что случилось в тот вечер — толкнуло на новые вершины в осмысливании самой себя. Несмотря на жесткость самого процесса, невзирая на боль в пояснице (это только в фильмах показывают красивые кадры — стол далеко не самое лучшее место для секса) и вопреки здравому рассудку я получила первый в жизни оргазм.

Столешница, набирая скорость, стучала в стену, Влад тяжело дышал, периодически хватая своими губами мои, кожа на попе болезненно ерзала по поверхности, а я вдруг ощутила, что внутри зарождается нечто и впервые выходит на короткую финишную прямую.

Словно спортсмен на соревновании по прыжкам в высоту: вначале разбег, несколько неторопливых шагов, потом ускорение заставляющее сжаться сердце в ожидании прыжка, толчок и..! Полет в высоту, оторвавшись от земли, переброс тела выше физических возможностей, преодолевая невидимую перекладину и рассыпаясь осколками неведомого блаженства…

Дотянувшись на пять секунд до космоса, заскулила, чувствуя как сердце набатом стучит в груди. По ногам прошла волна электрических разрядов.

— О, боже!

Влад, судя по всему, почувствовал дрожание моих конечностей, потому как отстранился буквально на секунду, заглядывая в глаза и удвоив старания, через минуту выдав финальный сдавленный хрип, зарылся носом мне в волосы, целуя и покусывая шею.

Как по заказу сразу же после этого раздался стук по батарее от раздраженных соседей.

— Через тернии к звездам? Да, Даш? — поцеловав в губы, сделал еще пару мягких толчков, после чего освободился и помог мне слезть со стола, придерживая за руки.

Я не знала, как реагировать: злиться на то, что он опять применил силу или радоваться тому, что пережила.

— Идем в ванной поваляемся. — Чмокнув в висок, словно все произошедшее в порядке вещей, Влад потянул за собой…

А дальше… дальше наши отношения складывались как по установленному сценарию. Мы каждый день находили причины для того, что бы повздорить или выяснить отношения, после чего неизменно следовал сокрушающий секс. Это было какое-то странное месиво из обид и наслаждений. Признаться в том, что меня не только устраивает такое положение вещей, но и доставляет непонятный мазохистский кайф — я не смогла бы даже под дулом пистолета.

Эта игра стала частью взаимоотношений, и ее правила, странным образом, приносили пикантную составляющую. Я, очень гордая и свободная — доводила его в словесных перепалках до белого каления; он, привыкший быть лидером и подчинять — укрощал меня известным способом, при любой первой же возможности…

Этот калейдоскоп нашего противостояния продлился до пятницы, предпоследнего дня моего пребывания в Днепропетровске. В субботу Влад должен был отвезти меня в село и собирался пробыть там минимум неделю.

В тот злополучный день я получила от жизни второй грандиозный удар.

Где-то в районе обеда мы с Юлькой заехали к «нашим» на работу, так как Паша попросил подвезти какие-то документы из дома. Планировалось, что все вместе потом отправимся кататься на катере.

Старое здание заводоуправления, где ребята арендовали этаж, встретило угрюмой прохладой. Дряхлый скрипучий паркет под ногами, небольшие окна в рассохшихся рамах, стены, окрашенные на половину в коричневый цвет и новая техника в виде кнопочных телефонов, факса и компьютеров — вот в таких условиях работали бизнесмены в девяностых годах.

На трех начальников один большой кабинет, секретарь при входе, небольшой коридор с комнатами для подчиненных — ничего необычного. Когда мы вошли в приемную, Юлька кивнула секретарю:

— Привет, Лен. Мой у себя?

— Добрый день. — Улыбнулась барышня в ответ ей и остановила на мне заинтересованный, но с тем же какой-то стеклянный взгляд. — Да. У них совещание. Подождете немного?

— А долго еще?

— Не знаю, но могу уточнить.

— Не надо. Мы в переговорную. Скажешь, когда освободятся? — Юля направилась назад в коридор, подталкивая меня следовать за собой. — Сделай нам кофе, пожалуйста.

Открыв одну из соседних дверей, подружка жестом пригласила войти. В комнате находился грандиозных размеров стол еще совдеповских времен производства, десятка два стульев и ветхий шкаф для документов во всю стену.

Мы расположились и стали о чем-то болтать, а уже через несколько минут в кабинет вошел Влад. Он заулыбался:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вы уже тут? — сделал шаг назад, и, глянув в сторону громко сказал: — Лена, и нам кофе тоже.

— Как видишь. Вы уже освободились? Это кому? — Юля кивнула на папку с документами.

— Давай. — Кивнул он ей и перевел взгляд на меня, потом подошел и склонился, упираясь руками в столешницу и спинку стула. — Вы обедали?

— Сейчас пойдем. — Юлька усмехнулась, глядя на нас, на то, как Влад навис надо мной и вставая, сказала: — Я сама доки Пашке занесу. Рекомендую переместиться на стол. В отличие от другой мебели он еще и не такие потрясения выдержит.

После этих слов она вышла, оставив нас наедине.

— Это ты из собственной практики? — успела кинуть ей вслед.

— А то!

Влад взял меня за руки, и, потянув на себя, заставил подняться, после чего обнял и полез целоваться.

— Ну что тебе все неймется! — Покраснев, попыталась увернуться.

— Это что, плохо? — Он зарылся носом в мои волосы. — Соскучился… показать как сильно?

— Не надо, я прекрасно чувствую. И вообще, буквально сегодня утром мы довольно тесно, так сказать и плодотворно общались.

— У меня молодой организм и я могу скучать по нескольку раз в день. Дашка, а давай после катера сразу домой отчалим?

— Юлька не отпустит. Вот увидишь.

— Вещи собрала?

— Нет еще. Вечером сложу.

— Не-а, ты будешь очень занята…

Мы целовались, когда дверь открылась. С подносом в руках появилась секретарь. Она застыла на пороге. Застыла так, что я напряглась. Ну, как бы поступил обычный человек на ее месте? Смутился бы, наверное. Она же стояла и смотрела не мигая.

— Лена… стучать тебя не учили? — Влад повернулся к ней с каменным лицом.

— Извините… — Девушка как-то стушевалась, и, сделав пару шагов, поставила свою ношу на стол. Подняла на меня холодные глаза, развернулась и вышла, закрыв за собой дверь. Я смотрела ей вслед, и ловила себя на мысли, что что-то тут не так. Но развить мысль не получилось, Влад крепче прижал к себе, опустив руки ниже талии. Увидев мой недоумевающий взгляд, как бы нехотя ответил:

— Не обращай внимание…

— Давай лучше кофе выпьем, и ты перестанешь меня лапать. Все равно на такой экстрим я не соглашусь.

— Уверена? — он хитро сощурился.

— На все сто.

— Никогда не говори «никогда»… — прошептал, снова целуя.

Через несколько минут пришли Паша с Юлей, заставив его таки отклеиться от меня. Все в итоге начали пить кофе и обсуждать план действий. Ребята ожидали какой-то важный факс, а потому было решено, что после его получения отправимся обедать и кататься по Днепру.

Я сидела, толком не участвуя в разговоре, и все пыталась понять свои чувства. Ситуация с секретарем почему-то не выходила из головы. Показалось? Или нет..? Странно все как-то… или же это моя фантазия разыгралась? Минут через пятнадцать, предмет моих мыслей, постучав, заглянула в кабинет:

— Павел Юрьевич, вас к телефону.

— Кто?

— Денис Константинович.

Пашка с Владом переглянулись и практически одновременно встали.

— Девочки, мы буквально на пять минут. — После чего оба ушли.

Прошло минут десять.

— Блин, ну где они там?! — Юлька, потеряв терпение, вышла, не закрыв за собой дверь. Я нерешительно направилась за ней. В приемной было пусто. Подумав, прошла по коридору вперед, надеясь найти туалет.

— Да не знаю я! — этот возглас привлек мое внимание. Он донесся из ближайшей комнаты. Как в дурном кино, сделала несколько шагов в ее сторону, прислушиваясь. Судя по всему, Лена-секретарь разговаривала с кем-то по телефону.

— Без понятия. Приперлась вместе с женой Павла. — Рассказывала она с досадой кому-то, стараясь говорить не громко, но иногда все же срываясь. — Он в последнее время впритык меня не видит! Что спросить?! Уже спрашивала. Я же рассказывала тебе! Откуда я знаю?! — она замолчала, видимо слушая, что ей говорят на том конце провода, потом продолжила: — А если нет?! — пауза — И как ты себе это представляешь?! — опять молчание — Леся, я прыгала на нем и сосала так, что в глазах темнело! Дело не в этом!

Окаменев где стояла, не могла сдвинуться с места. Земля качнулась под ногами. Куски головоломки сложились с оглушительным звуком. Тогда в кабинете ее фраза была не полной. «Извините, что помешала!» — вот, как было бы правильно! Именно так я сказала прошлой осенью! Мороз пошел по коже, и ладони вдруг стало пощипывать.

Медленно развернувшись, отправилась дальше. В самом конце коридора увидела дверь со значком туалета. Зашла и постояла минут пять в полном шоке. Помыла руки, поправила волосы, глядя на себя в зеркало: бледное лицо, расширенные зрачки. Еще переваривая информацию, отправилась назад.

Услышав голоса в приемной, через открытую дверь увидела, что Юля выходит из кабинета, за ней Паша, а следом Влад. Быстрыми шагами направилась к ним.

— Все нормально? — подружка бросила на меня мимолетный взгляд, а потом развернулась, вглядываясь. — Ты белая какая-то.

— Взбледнулось. — Ответила сквозь зубы и повернулась к Владу. — Нам надо поговорить. Один на один. — Бросила короткий взгляд на секретаря.

— Поговорить? Ну, идем.

— Даш? — Юлька, вероятно, почувствовала что-то неладное.

— Все нормально, ребят, это на две минуты.

— Мы в машине подождем. — Ответил Пашка, взяв жену за руку, и обратился к Лене: — На сегодня все, с концами, если что — звони.

Глава 19

Зайдя в переговорную, остановилась, пытаясь сосредоточиться и сложить хаос мыслей в предложение.

— Солнце, что?

— Ты знаешь… я вдруг поняла, почему ты меня ревнуешь. — Глядя на Влада вдруг поймала себя на том, что смотрю на него словно впервые. Это было удивительно — за пару минут человек стал чужим.

— И почему? — Он улыбнулся, склонив голову на бок, сделал шаг ко мне, обнял.

— Думаю, что в твоем случае все просто до безобразия. — Мягко освободившись, натянуто усмехнулась в ответ и замолчала, собирая силы по крупицам. Влад вначале улыбался, потом, немного сощурился:

— Дашк, ты о чем сейчас?

— Я о том, что так ревновать может только человек, который сам способен на измену. Каждый ведь судит по себе, а потому подспудно ждет от окружающих того же.

— Даш, ну что за цирк? Все в прошлом, я же говорил. — Скривился в ответ.

Меня начинал бить озноб. Передернув плечами, обошла его по кругу и вышла в коридор. Зашла в приемную и присела на стул перед секретаршей. Та подняла напряженный взгляд.

— Лена, у меня нескромный вопрос. Как давно вы с Владом встречаетесь?

— Мы не встречаемся. — Послышался голос сзади.

В ответ — молчание.

— Хорошо. Спрошу иначе. Как давно вы спите с ним?

— Даша!

— Девушка, сейчас у вас есть реальный шанс избавиться от меня раз и навсегда. Подумайте.

— Даша, между нами ничего нет! — Он схватил меня за локоть и силой потянул на выход.

— Отпусти! Мне больно! — вырвав руку, посмотрела на него с вызовом. Обернулась к секретарю, та застыла словно сфотографированная. Никаких эмоций. Мне бы так!

— Идем! — Влад, обхватив меня за плечи, снова попытался вывести из предбанника и мы уже переступили порог, когда Лена, наконец, подала голос:

— С двадцать третьего февраля. — Ответила негромко. Время вмиг остановилось. Я освободилась из вдруг обмякшей хватки.

— Спасибо. — Печально улыбнувшись, совершенно искренне поблагодарила, и, не глядя, пошла вперед.

Спустившись по лестнице, вышла на улицу и подошла к машине. Из-за жары друзья сидели с открытыми окнами. Наклонившись, сказала:

— Ребята, планы, к сожалению, меняются.

— А?

— Помогите, пожалуйста. Сейчас мне надо на квартиру к Владу, а потом на вокзал.

— Даш, ты чего? — Юлька застыла с отвисшей челюстью.

— Паш? — вместо ответа, обратилась к ее мужу. Тот молча уставился на меня. — Ну, или расскажите, как на общественном транспорте доехать.

— Что случилось?!

— Даша! — крик сзади заставил обернуться. Влад выбежал из заводоуправления и подбежал к нам.

— Стоп! — остановила прежде, чем он смог сказать что-либо. — Не надо, избавь меня от выяснений и разговоров. — Отмахнулась от попытки взять меня за руки.

— Даша, давай поговорим.

— Нет.

— Что происходит, ты можешь объяснить? — подружка выбралась из машины.

— Да ничего не происходит. Мы с ним только что расстались.

— Даша, пожалуйста…

— Что?!

— Юля, вы поможете мне или нет?! — я начала срываться из-за шквала эмоций, набирающего обороты ежесекундно.

— Да, конечно. — Она растерянно осматривала нас и не знала, что делать.

— Паш, а ты был в курсе того, что он трахает вашу Елену Прекрасную? — заглянув опять внутрь автомобиля, проследила за более чем красноречивой реакцией. Угрюмое лицо, взгляд вперед и нервно сжатый побелевшими пальцами руль послужили положительным ответом.

— Что?! — Юлька зависла на секунду, переводя взгляд с меня на Влада, а потом тихо простонала: — Ой, дурааак…

Тот бросил на нее короткий злой взгляд.

— Даш, дай мне все объяснить.

Открыв заднюю дверь, обратилась в его сторону:

— Ключи я отдам Юле.

— Даша! — Он попытался придержать дверь. — Погоди! Даша!

Павел вышел из машины:

— Влад. На два слова.

Минутная заминка дала мне возможность сесть в машину и захлопнуть дверь, предусмотрительно нажав на блокиратор. Подружка с круглыми глазами бросала короткие взгляды на всех по очереди.

В итоге мы уехали. В полном молчании провели всю дорогу. Припарковавшись у подъезда, Павел спросил глядя перед собой:

— Как ты узнала?

— Это имеет значение? — вместо ответа, спросила, выходя на улицу.

— Даш, пойми правильно: мы не обсуждали, но я ж не слепой. Догадывался, назовем это так.

— Юль, пойдешь со мной? Пожалуйста… — Попросила, увидев краем глаза подъезжающее такси и Влада в нем.

— Дашуль… а ты точно ничего не напутала? Ну… может, флиртовали они… шутки там, намеки..?

— Если считать минет флиртом, то да. — Увидев выпученные глаза, и еще раз посмотрев на своего теперь уже бывшего парня, горько хмыкнула: — Хотя нет, сиди, лучше я сама.

— Даша, не делай этого. — Попросил Влад, стоило мне приблизиться.

— Идем. Буквально неделю назад ты меня вычитывал за то, что я устраиваю разборки на людях. А сам?

Зайдя в лифт, сказал негромко:

— Я знаю, что дурак, но блин, Дашк…

— Свои откровения будешь изливать за бутылкой водки Пашке.

Влад замолк. Мы доехали и подошли к квартире. Достав связку ключей — протянула ему. Он сжал челюсти, вынул из кармана свои и открыл. Пройдя в комнату, взяла сумку, открыла шкаф и начала стопками складывать вещи. Все заняло от силы три минуты.

— Даша, это все несерьезно. Ну, сорвался я… Ты меня полгода игнорила… Я и не думал, что простишь…

— Спасибо, что напомнил. Теперь я буду чувствовать себя гораздо лучше, особенно после осознания, что позволила вытереть об себя ноги. Дважды.

— Даш, ну что ты несешь?

— Отойди, пожалуйста.

— Прости меня… идиота… прости… что мне сделать, что бы ты простила..?

— Дай мне пройти.

— Даша… она ничего для меня не значит… — потянулся ко мне, но увидев мой взгляд остановился. — Пожалуйста, не уходи. Давай поговорим.

— Хорошо. Давай. Скажи мне, а если бы все было наоборот: не ты, а я? Нашла бы парня, раздвинула ноги..? Простил бы? Понял?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Дай пройти.

Влад посторонился и я вышла.

Спустившись вниз села в машину:

— Как думаете, мне, наверное, лучше на жд-вокзал? Автобусы по межгороду, по моему, в первой половине дня отчаливают…

— Даш, не выдумывай. Ну как ты себе это представляешь? Отправить тебя одну?

— Тю. А что такого? В село сама же езжу.

— Нет уж. Переночуешь у нас. В конце концов, мы брали на себя ответственность перед твоими родными.

— Юль, я не хочу устраивать вам варфоломеевскую ночь. Да и мне так будет легче.

— Ничего такого ты не устроишь. Вечер не будет томным в любом случае.

— Даш, сегодня остаешься у нас, а на счет завтра я все порешаю. — Подал голос Паша и завел двигатель.

По приезду, он оставил нас с подружкой вдвоем, а сам уехал. Мы с ней расположились на кухне, и выпили, как говорила Фрося Бурлакова: «По шесть стаканов чаю», обговаривая произошедшее.

— Ты как поняла?

— Разговор подслушала. Лена эта не выдержала и побежала кому-то звонить — жаловаться.

Юля сидела ошарашенная, хлопая глазами, и не зная, что сказать. Меня на тот момент уже не колотило. Внутри образовался вакуум.

— Знаешь что обидно? То, что ничему не научил «первый» раз… Я с бараньим упорством наступила на те же грабли снова. И только теперь дошло: люди не меняются, может, подстраиваются в силу обстоятельств, но не меняются. Блин, как же мерзко от себя самой…

Вечером выяснилось, что на мое счастье, добраться в село я смогу, не напрягая друзей. Юля, поговорив по телефону, сообщила:

— Завтра мама с папой собираются к однокласснику на юбилей. Довезут тебя до райцентра и посадят на автобус. Хорошо?

— Отлично!

— Может, давай и я с тобой..?

— Зачем, Юль? Если будет возможность, позже приедешь. Прости, но мне сейчас хочется спрятаться, понимаешь? Побыть одной. Очень больно… по живому рвется…

Всю дорогу, что мы ехали в машине с тетей Людой и дядей Яшей — обсуждали мои впечатления о Днепропетровске и обговаривали другие нейтральные темы. Расслабиться смогла только когда села в автобус. Трясясь по разбитым дорогам, переваривала все события, что произошли со мной за последние дни. Все напоминало какой-то пошлый, дурно написанный роман. Ну не могло все это произойти в жизни! Неужели меня угораздило влюбиться в… бабника?! Как?! Как такое могло произойти?! Комок боли жег изнутри, заставляя слезиться глаза.

Выйдя на остановке, пошла в свою сторону. Никогда не забуду ту дорогу домой. Было странно пусто — вокруг ни души. Ветер рывками хватал за волосы и одежду. Небо хмурилось. Ощущение, что все вымерли и иду одна. Чувство нереальности, словно на чужой планете, а из звуков — только собственные шаги да шум листвы…

Две недели шаталась, словно привидение по «белу свету». Боль сжигала изнутри и в какие-то моменты, казалось, что остановится сердце. Я уходила одна гулять по ярам. Если раньше, в одиночку не пошла бы — то сейчас меня тянуло туда. Возвращалась к обеду, готовила дедушке еду и снова уходила. И так практически каждый день. Сил на разговоры не было. Я умирала. То тихо то громко. Истерика сменялась безразличием. Боль чередовалась с приступами ненависти и апатией.

Чувство отвращения захлестывало. КАК он мог?! Второй раз! КАК?! Неужели, после любой ссоры, он будет бросаться на другую юбку? И так всю жизнь?! А потом для каждой измены будет находить какое-то достойное оправдание?! Голова шла кругом. Разочарование словно порывы ветра разрушало домик из песка, под названием «первая любовь». Моя гордость больше не воспринимала никакие доводы. Только вот как жить дальше? Не просто сложно, а ужасно сложно. Все. Финиш. Приехали. Все тело звенело от боли, а я терпела, поскольку выбора у меня больше не было.

С приездом брата пришлось больше времени проводить дома и прилагать немыслимые усилия для того, что бы нормально общаться и не давать повода для вопросов. Ромка вначале молчал, а когда каникулы подходили к концу, спросил:

— А что это Войтовича твоего не видно? Что, наигрался?

Я даже вздрогнула от этого слова.

— Нет, Ром. Это я наигралась.

— Ты хоть не залетела, надеюсь?

Покрутив у виска пальцем, ушла на огород, копать картошку, старательно отгоняя мысль, что секс-то у нас с Владом был без предохранения. Да. Дура. Знаю. Почему не сказала ему тогда? Не настояла на презервативах? Ответ один: опыта ноль, доверия вагон, мозги отключены от реальности.

То, что не беременна — подтверждения от врача не требовалось, так как месячные пришли по графику, а вот не заразил ли он меня чем непотребным..? И как решиться сходить к гинекологу? От одной мысли об этом становилось не по себе.

Глава 20

Домой я вернулась в конце августа и следующие несколько месяцев провела как в тумане. Мне делали комплименты по поводу похудения, поздравляли с поступлением в техникум, пророчили быстрое замужество (шутка ли, пять девушек на весь поток!) — а я смотрела на окружающих и не видела ничего вокруг.

Влад звонил довольно часто. Вначале. Потом реже. Наверное, не верил, что не сможет меня вернуть. Юлька, бедная, разрывалась между нами… А я… я училась жить дальше.

Ни с кем не встречалась, никому не верила, вначале страдала, потом… разлюбила. Разочарование разрушило мое чувство. Я не смогла переступить измену. Даже первую — не смогла. Играла роль, но себя обыграть не смогла. Если человек предал, для меня это значит только одно: он не дорожит тем, что у него есть. Если изменил — значит должен быть готов потерять меня в любую минуту.

Это был очень жестокий урок, преподнесенный жизнью. Первый удар, который я выдержала и, подняв голову, ушла, не оглядываясь. Первая трагедия, которая произошла, и которая выдернула меня стальной рукой из юношеских грез и фантазий, бросая во взрослый мир, с циничными правилами и эгоистическими принципами.

На следующий год весной моего дедушки не стало и часть жизни связанная с селом прекратила свое существование… Утварь раздали соседям, мебель продали за бесценок, отбыли поминки; никому не нужный дом остался стоять, словно разрушающийся монумент прошлого.

Нет, конечно же, оставались родственники, у которых в случае необходимости можно было остановиться, но, сами понимаете, ездить на малую родину мы практически прекратили.

С Юлей еще периодически созванивались, но общение постепенно сходило на нет. По межгороду не наговоришься, а видеться, в силу выше описанных обстоятельств мы теперь не могли.

Прошло лето, наступила осень.

В октябре, возвращаясь домой с учебы, увидела во дворе знакомую машину. Сердце бахнуло со всей дури по ребрам и застучало так, что даже в глазах слегка потемнело. Пашка, увидев меня вышел.

— Привет, малая!

— Привет! — не скрывая удивление, подошла, и мы чмокнули друг друга в щеку. — Ты каким ветром тут?

— По делам. Решил к тебе заскочить.

— Ну, идем что ли… чаем напою.

— Да я ненадолго, давай лучше здесь поговорим.

— Кгхм… ну давай.

Он, как истинный джентльмен, открыл мне дверь машины и помог сесть, придерживая за руку.

— Как жизнь молодая?

— Ничего. Учусь потихоньку. — Что еще рассказывать не знала. То, что Павел появился, не просто так было понятно и любопытство делало меня косноязычной.

— Поняяятно… замуж не собралась еще?

— Какое замуж? — рассмеялась напряженно. — Не рановато, в семнадцать?

— Иногда в самый раз. — Усмехнулся он в ответ.

— Как у вас дела? Как Юля?

— Дела? Нормально дела. В борьбе и труде.

— Паш… ты давай не тяни кота за хвост. Что стряслось?

— Ничего. Я к тебе с вопросом. — Он замолчал, изучая меня взглядом какое-то время, а потом спросил: — Дашк, не хочешь в Днепр перевестись? Могу устроить. Или сделаю аттестат об окончании школы и поступлю тебя туда, куда захочешь…

Застыв от неожиданности, не знала, что и ответить на такое. Не буду лукавить, в глубине души еще оставалось какое-то необъяснимое мутное чувство к Владу, но оно было настолько непонятным и болезненным, что я старалась не думать об этом. Загружала себя учебой, помогала много маме, читала запоем по несколько книг сразу и всячески отгоняла от себя мысли связанные с ним.

— Зачем тебе это?

Паша не ответил сразу, думая о чем-то, словно решая, как задать следующий вопрос.

— Ты бы могла все бросить из-за него? Изменить жизнь?

— Раньше — могла. Исерьезно об этом задумывалась. Сейчас — нет…

Мы снова замолчали. Я, безучастно глядя в окно, Пашка — нервно постукивая пальцами по рулю.

— М-да… рано вы встретились. — Вдруг вынес он вердикт, неспешно подбирая слова. — Слишком рано. И он не нагулялся, не оценил, и ты еще ребенок… максималистка… — Увидев мой взгляд, печально усмехнулся: — Не обижайся, все такими были.

— Не нагулялся? Хы! — нервно хмыкнула в ответ. — Влад никогда не изменится. Ты ж уже взрослый дядька, а такой наивный.

— Значит никак?

— Никак. Не смогу я так жить. До сих пор хожу, словно дерьма наелась, и каждый божий день оно отрыгивается. Влад сделал свой выбор. А ты-то чего за него впрягаешься?

Посидев еще несколько длинных минут в полном молчании, открыла дверь:

— Ладно, Паш. Я пойду. Да и ты, вроде как торопишься… — обсуждать дальше эту тему мне не хотелось, и к тому же появился страх, что могу дать слабину.

— Угу. — Он кивнул. — Если вдруг надумаешь, набери меня.

— Юле — привет. — Натянуто улыбнувшись, вышла из автомобиля, и, махнув на прощание рукой, направилась к парадному, не оглядываясь.

Как я могу судить, своим решением тогда, спасла себе жизнь.

Пятнадцатого декабря, вернувшись из техникума, застала брата. Это было странно. По пятницам он, как правило, не сидел дома.

— О! Ты тут? Привет. — Стягивая сапоги, глянула на него и остановилась. — Что случилось?

— Дашка, ты присядь.

— Ром… — мысли метнулись в разные стороны, словно испуганные мыши.

— Только что Захар звонил.

— К-какой Захар?

— Из села. Внук Ивана Кудри.

— И..?

— По ходу… Войтовича твоего убили…

Из горла непроизвольно вырвалось что-то: не то крик, не то какое-то бульканье. Все тело вдруг мелко закололо, словно меня облили газировкой. Еще не до конца осознавая услышанное, спросила:

- Как… убили..?!

— У них бизнес хотели отжать. Кто на них наехал, не известно. Вначале якобы пропала Юля. А потом и все остальные. Нашли труп какого-то Сергея. Он вместе с ними дела вертел.

Придерживаясь за стену, присела на пуфик.

— О, господи…

— Идет следствие… предполагают, что скоро найдут… Даш! Ты чего?! — он кинулся ко мне.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не надо. Все нормально. — Я просто прикрыла глаза, а Ромка решил, что теряю сознание. — Значит, их еще ищут?

— Да… но уже нашли одежду…

Меня дернуло. Закрыв ладонью рот, резко встала и заковыляла в одном сапоге в ванную. Открыв холодную воду, засунула голову под душ.

— Даш… — Брат заглянул ко мне. Он стоял и ждал несколько минут, после чего потянулся, что бы прикрутить кран, а сообразив, что горячая не включена, заорал: — Ты что, дура?! Менингит захотела?! Вот ненормальная!

Рома бегал, суетился, сушил мне голову феном, кричал… а я сидела глядя перед собой шептала в уме:

Что бы дышать дальше, пришлось заставить себя не думать. Главное не допустить боль внутрь. Это просто невозможно было принять. То, что я узнала, находилось за пределами моего понимания. Пустить в душу — значит получить разрыв сердца…

И я держалась. Изо всех сил держалась. Сцепив зубы, сжимая кулаки до ломоты в пальцах, скручивая сознание в бараний рог — насильно заставляла двигаться и… жить.

Где-то через месяц, я, возвращаясь домой из магазина, поднялась к себе на этаж и застыла. Возле моей двери стояло два незнакомых парня. «Братки, бригадные», как называли подобных в те времена, уставились на меня:

— Как зовут?

Пытаясь успокоить тахикардию, ответила охрипшим от испуга голосом:

— Даша.

— Жданова?

— Да.

— Идем. Побазарим.

— К-куда?

— Не боись. Не тронем мы тебя.

Словно под конвоем, спустилась вниз. Мысленно просчитывая варианты от «закричать о помощи» до «меня, наверное, убьют», оглянулась по сторонам.

— Садись. — Один из незнакомцев открыл дверь машины, припаркованной во дворе.

— Что вам надо?

— Садись, говорю! — толкая в плечо, заставил забраться на заднее сидение и захлопнул дверь.

В автомобиле за рулем сидел мужчина лет тридцати пяти — сорока. Он повернулся, и, окинув меня взглядом, сказал:

— Не трясись. Разговор есть.

После чего у нас состоялся довольно интересный диалог. Меня выспрашивали о Владе и о Паше. Что я знаю, когда последний раз видела-общалась, когда узнала о гибели, с кем разговаривала, зачем осенью приезжал Павел, о чем мы с ним говорили и т. д.

Я, не понимая, что происходит, и заикающаяся от испуга, честно отвечала на все вопросы. А по возврату домой пребывала в шоке, наверное, весь вечер, прокручивая «дружескую беседу» раз сто в голове. Как-то так выходило, что волей-неволей появилась надежда.

А что, если Паша Влад и Юлька живы? Что если их не убили, а, к примеру, они скрылись? Бежали из страны? И виной всему — деньги. Большие деньги. Где они царят, там исчезают все людские законы. Я вспомнила, как Юля, в последних разговорах со мной, говорила о каких-то неприятностях… Мне же, по сути, не было дела до этого. Ну, неприятности, ну наезжает кто-то, но это же временно. Да и не первый год работают — выкрутятся как-нибудь… Выкрутились..?

Злая шутка от мироздания — надежда рухнула двадцать третьего февраля. Позвонил Захар и сказал единственное слово: «Нашли».

Положив трубку, не выдержала и впервые за прошедшие месяцы закричала…

То, как я выбиралась из депрессии, рассказывать не буду. Было много чего: и госпитализация с язвой желудка, и походы к психотерапевту (о таком понятии как психолог тогда еще никто не знал, частных практик не было), и прием каких-то препаратов и месяцы апатии, лежание лицом к стене…

Вот так закончилась моя первая любовь, отношения, которые сформировали меня в будущем. Не буду скрывать, долгие годы потом искала человека, который бы подходил под определенное клише, но найти так и не смогла. Хотя, может оно и к лучшему?

Тогда я не могла бы и предположить, что через много лет, прошлое дотянется ко мне длинными руками прописанных на подкорке желаний и перевернет сложенную устоявшуюся жизнь вверх тормашками.

P.S. Совсем забыла. Я разучилась краснеть. И я до сих пор ни разу не играла в карты.

Часть II

Глава 1

Приметы

Точно гору несла в подоле —

Всего тела боль!

Я любовь узнаю по боли

Всего тела вдоль.

Точно поле во мне разъяли

Для любой грозы.

Я любовь узнаю по дали

Всех и вся вблизи.

Точно нору во мне прорыли

До основ, где смоль.

Я любовь узнаю по жиле,

Всего тела вдоль

Cтонущей. Сквозняком как гривой

Овеваясь, гунн:

Я любовь узнаю по срыву

Самых верных струн

Горловых, — горловых ущелий

Ржавь, живая соль.

Я любовь узнаю по щели,

Нет! — по трели

Всего тела вдоль!

Марина Цветаева

2007год. «Бойтесь своих желаний, они могут исполниться» — воистину!

Много лет назад я успешно окончила техникум, потом заочно институт. Поменяла шесть разных фирм и предприятий, где работала в сфере продаж, пропустила сквозь сердце несколько неудачных отношений с мужчинами, прежде чем встретила достойного человека, родила прекрасного сына. Все как у всех.

Жизнь периодически подкидывала разные потрясения, закаляя, словно сталь в доменной печи. Менялись президенты, курс валют, стиль одежды и цены на недвижимость… менялась и я. Из наивной и доверчивой девушки превратилась в циничную и жесткую женщину. Не то, что б стала железной леди, но простодушия и неискушенности лишилась напрочь. И все бы хорошо, да прошлое решило вдруг напомнить о себе…

В начале года вышло так, что мы с мужем первый раз вырвались за границу. Для кого-то, может, это покажется странным. Что не давало сделать это раньше? Турция, Египет, Болгария — что мешало проводить там отпуск? Не то, что б мы жили бедно и не могли себе такое позволить, но всегда находились дела более важные, куда со скоростью света улетали сбережения.

Вначале кредит на машину, потом на первую однокомнатную квартиру, потом на вторую-трешку, потом стали строить дачу, решив, что ребенку будет полезно проводить больше времени на свежем воздухе. Ну и как водится — засосало. В итоге дача превратилась в отапливаемый дом с водопроводом и прочими благами, а квартира служила зимней резиденцией.

Поездку эту нельзя было назвать планируемым отпуском. Мы полетели в Индию, грубо говоря, совмещая приятное с полезным. У мужа был свой бизнес, связанный с какими-то жуткими вещами под названиями, которые лучше женским ушам и не слышать вовсе: манометры, тахометры, гигрометры, реле давления, мембранные разделители сред, и, даже не побоюсь этого слова — напоромеры.

Голландская фирма отмечала десятилетие со дня основания и пригласила всех своих представителей из разных стран отметить это событие. Дело все в том, что одна из фабрик по производству этой бесовщины находится недалеко от города с мелодичным названием Пу́на на западе Индии, а потому мероприятие решено было провести там.

Пережив душещипательных восемь часов полета с пересадкой в Стамбуле, город Дели встретил нас густым туманом. Дорога от аэропорта до гостиницы в условиях плохой видимости заняла около часа. Движение в Индии левостороннее и хаотичное, водители вечно сигналят друг другу. Глядя на окружающую чехарду, мысленно вспоминала «Отче наш» и старалась не выдавить пол авто ногами, так как пыталась «тормозить» ежеминутно.

Следующие три дня мы ездили по экскурсионной программе и ночевали соответственно в разных отелях, и только на четвертый день рано утром приехали, наконец, к берегу Аравийского моря. Отдыхать в промышленном городе сомнительное удовольствие, и руководство шикануло: для гостей сняли номера в отеле расположенном в Южном Гоа, недалеко от города Маргао.

Расписывать увиденные достопримечательности не вижу особого смысла. Каждый впечатляется своим. Из всего, что мы посетили, мне очень понравились пещеры Аджанты, водопад Дудхсагар, дорога к которому вела через джунгли и Кутаб Минар — развалины старого Дели. Вот где советую побывать — так это там. Все три локации — очень красивое и монументальное зрелище.

Тадж Махал был великолепен, там чувствовалась гармония и размах во всем! Действительно, по праву его называют одним из современных семи чудес света. Белый мрамор, уникальная архитектура, — все это придавало этому месту определенный шарм и романтику. Он, возможно и произвел бы более неизгладимое впечатление, если бы не миллион посетителей, которые попросту не дали этого сделать. Именно там, впервые в жизни я почувствовала себя интровертом. Как красиво все выглядит на фотографиях и открытках, и как невозможно полюбоваться на все великолепие в жизни, — кто бы знал!

Ворота Индии, Форт Агуада, Кафедральный собор святой Екатерины, Базилика Иисуса, Храм Шри Нагеша, Ред Форт — меня не впечатлили, это все на любителя.

Плантация специй тоже не вызвала восхищений, так как упавший в трех метрах от меня кокос заставил сосредоточиться на более животрепещущих темах, чем попробовать какой на вкус лист карри или самогон из орехов кешью.

Традиционный гоанский обед — вообще отдельная история! О том, что индийская кухня очень острая, по-моему, слышали все. Я тоже слышала. И хоть нам готовили, как уверял гид «на европейский манер», кушать это было невозможно. После первых же ложек риса с мясом, во рту у меня открылись врата ада. Попробовала закусить жареной картошкой — стало еще хуже. Пиво не помогало. Из носа потекло. Креветки в соусе даже пробовать не стала. А смысл? С таким же успехом я могла съесть кусок мыла и не понять, что это было. Вкусовые рецепторы отказали и продолжали меня уверять, что я наелась углей прямо из костра!

Про результаты обеда даже рассказывать стыдно. Уже вечером организм решил очиститься от еды из преисподней, и я около часа не слезала с горшка.

— Даш, у тебя там все нормально? — муж, в который раз постучал в дверь санузла.

— Ну, как сказать… задница у меня сейчас как у павиана, а в общем и целом неплохо. — Глядя перед собой на прохладный кафель, думала при этом, что как здорово было бы превратиться в улитку и поерзать по нему задом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я вниз пойду. Найдешь меня там, хорошо? — рассмеявшись, ответил Егор.

— Да. — Насильно перевела взгляд в сторону и поняла, что тому, кто выдумал биде, надо поставить памятник. Вот оно, спасение, в полуметре от меня!

Примерно через полчаса вышла из номера и направилась на поиски мужа, заодно рассматривая территорию отеля. Экзотика со всех сторон: залив Аравийского моря в поле видимости, искусственная лагуна с водопадами островами и мостиками, высоченные пальмы, банановые деревья, бассейны, фитнес-центр, спа, теннисный корт, какие-то павильоны и все это счастье очень красиво оформлено зелеными насаждениями.

В одном из ресторанов обслуживающий персонал кружил вокруг столов. Нам предстоял праздничный банкет. На летней террасе другого ужинали те, кто не имел отношения к нашему корпоративу. Парочки неспешно гуляли по территории. Благоверный словно провалился сквозь землю.

Недалеко от парапета ограждающего пляж столкнулась с мужчиной и порядком смутилась. Он не просто посмотрел, а обсмотрел меня с головы до ног. Сердце испуганно застучало. Его я лицезрела в тот день не первый раз и в снова поежилась, вспомнив свою первую реакцию.

Я плавала в бассейне, когда местный ди-джей вдруг решил поменять репертуар музыки и включил композицию «Энигмы» — «Voyager». В этот момент, словно по заказу, со стороны коттеджей пришли трое. Они были как на подбор: широкоплечие, высокие, коротко стриженные мачо. Женщины тут же свернули шеи глядя на такое добро, а я чуть не нахлебалась воды. С творчеством «Энигмы» у меня связаны болезненные воспоминания. Лихие девяностые. Первая любовь.

Не к месту вдруг вспомнила племянницу, которую видела буквально пару недель назад, когда по просьбе родных забирала ее из аэропорта. Сашку колбасило из-за вынужденного возврата на родину и она брызгала ядом, словно шавка из своей пипетки под первый попавший куст, то бишь в любые свободные уши.

— Ну, и что у вас тут? — процедила с презрением в какой-то момент, с тоской глядя на мелькавший за окнами машины серый пейзаж. — До сих пор под «Энигму» тра@етесь?

С одной стороны ее можно было понять, прожив девять из девятнадцати лет в Испании, возвращаться домой не хотелось, но выбора никто не давал, а с другой меня почему-то торкнуло:

— Хм. Нет, что ты. Исключительно под «Самоцветы». На крайний случай Боярского врубаем.

Рассказывать ей о том, что с творчеством вышеупомянутой группы у многих людей, прости господи, моего поколения связаны далеко не дурные ассоциации — было бесполезно.

И вот, будучи на другом конце континента, привет из прошлого мило помахал ладошкой.

Мужчины вальяжно направились к свободным лежакам и… начался стриптиз. Не в полном понимании этих слов, конечно, но следили за ними многие. Сдержав все внутренние порывы, я вышла из бассейна и направилась к своему шезлонгу. Там стала вытираться полотенцем и услышала от Ани, жены одного из представительств в России:

— Ты только посмотри на это. — Она кивнула в сторону. — Аполлоны на выгуле.

— Где? — сделав вид, что не понимаю, спросила с удивлением.

— Вон.

Я проследила за ее взглядом, и по закону подлости в этот же момент один из мужчин повернулся в нашу сторону. Сердце непонятно брякнуло внутри, сбиваясь с ритма. Блин! Меня словно поймали за подглядыванием! Смутившись, резко отвернулась и приказала себе больше не смотреть туда, после чего исправно следовала собственному указанию целых десять минут.

Только-только мое душевное равновесие пришло в норму, как двое из новоприбывших отправились в бассейн. Проходя мимо нас, тот, с которым у меня вышел мини-конфуз остановился, и, подняв тюбик с кремом, протянул со словами:

— Is this yours?

Я в этот момент лежала с закрытыми глазами, а потому не сразу сообразила, что происходит.

— Даш! — Аня окликнула меня. — Твой крем?

Сняв очки, посмотрела на нее, а потом сразу же перевела взгляд на незнакомца.

- Что? А, да. Спасибо. Сэнькью.

Парень улыбнулся и пошел дальше, а я попыталась справиться с приступом удушья. Взгляд у него был такой, словно в душу заглядывал. Ух! Несмотря на жару, по коже прошел мороз. Да уж, давно я такого не ощущала.

На мое спасение через несколько минут вернулись Егор с Денисом, взмокшие после игры в настольный теннис, благодаря чему переключить внимание стало куда легче.

И вот теперь вечером я нос к носу столкнулась с этим мужчиной и то, как он меня рассматривал, вызывало странное ощущение, от которого, как говорят «заныло под ложечкой». Где эта ложечка, ума не приложу, но то, что внутри сильно натянулось что-то в районе груди — факт. Встряхнув головой, быстро зашагала дальше…

Егора я нашла благодаря Ане, которая, заметив меня, помахала рукой, подзывая к себе. Оказалось, что наши мужья отправились играть в бильярд.

Потом был праздничный ужин, который, разумеется, затянулся, и разошлись мы где-то около часа ночи. Учитывая разницу во времени, спать не хотелось, а потому еще долго курили и болтали сидя на лоджии.

Следующие два дня по программе у представителей фирмы была запланирована поездка на производство за несколько сотен километров в город Пуна и проведение семинаров. Жены и дети оставались в отеле. Нам тоже предстояло некое культмассовое развлечение: выезд за покупками и аюрведические процедуры.

Я оказалась единственной из всех жен, кто встал в шесть утра, что бы проводить мужа. После чего, закутавшись в кофту, пошла к пляжу. Хотелось вновь испытать сказку. Когда мы приехали в этот отель с рейда экскурсий, тоже было очень рано, и смогли наблюдать, как просыпается побережье — очень красивое зрелище.

Туман был таким же густым, море выбрасывало пенные волны на берег, природа оживала после темной ночи. Я стояла у ограды на территории отеля и смотрела вдаль. Мысли были легкими и бессвязными. Машинальным движением достала сигарету, и, вставив ее в рот, принялась на ощупь искать зажигалку. Неужели забыла?

Вдруг перед моим носом появилась чья-то рука, раздался сухой щелчок и маленький огонек остановился перед моим лицом. Безотчетно дернулась в сторону, чуть не упав при этом, так как парапет был невысоким, но меня вовремя подхватили чьи-то руки.

— Господи! — вырвалось из груди.

— Извините, я не хотел испугать… — сказал мне голос с акцентом.

Я пыталась вдохнуть и унять сердце, которое билось в груди как молот, разрывая ребра и выдалбливая виски. Оно колотилось так, что, казалось, стук слышен в радиусе метра. Неловко развернувшись, встретилась с глазами цвета стали и замерла.

Улыбающийся, самодовольный взгляд. Сердце на несколько секунд перестало биться. Потом дернулось и снова заколотилось. Мужчина продолжал меня обнимать. Непроизвольно отстранилась и опять чуть не упала, и опять виной всему была каменная ограда, впритык к которой я стояла. Чужие руки схватили крепче.

— Давайте отойдем, от греха подальше… — в приятном хриплом голосе слышалась легкая насмешка.

Я автоматически подчинилась, рассматривая знакомого незнакомца. Это был тот самый парень, который вчера подал мне крем от загара. Что он тут делает в такую рань? Мысли вихрем пронеслись в голове, и я легонько отстранилась, так как он почему-то не опустил руки, продолжая придерживать.

— С-спасибо. — Промямлив, отметила с удивлением, что его совершенно не смущает такое маленькое расстояние между нами и дрожащими руками полезла за новой сигаретой, так как предыдущую успела попросту уронить. Сделала полшага в сторону: — Вы знаете русский?

— Да.

Он помог прикурить и продолжал рассматривать меня с каким-то странным интересом. Так как мне было неудобно выдыхать дым ему в лицо, сделала еще шаг от него. Мужчина нахмурился:

— Я все-таки вас испугал. Прошу прощение.

— Ничего страшного…

— И все же мне неприятно. Я обязательно придумаю что-нибудь, что бы не оставлять о себе дурное впечатление.

— Не берите дурного в голову, я уже взрослая девочка. Переживу.

— Не хотите даже дать шанс?

Я уставилась на него, не моргая, а он вынул из брюк пачку сигарет и тоже закурил. Молчание затянулось. И вот объясните, почему мне было так неловко и почему руки задрожали снова?! Странно все! Странный мужчина, странная ситуация, странный разговор! А транс, в который я впала, просто встретившись с ним взглядом — это вообще, уму непостижимо!

Глава 2

Мужчина сузил глаза в усмешке, словно чувствуя мою внутреннюю борьбу:

— Вы впервые в Гоа?

— Да.

— И как? Нравится?

— Очень.

— Вы дрожите. Холодно?

— Н-нет. — Ответила, смутившись, словно сделала что-то плохое.

— Не бойтесь меня, я не кусаюсь.

— Спасибо. Это очень обнадеживает. — О чем мы говорим, спрашивается?! Какого хека он вообще ко мне подошел?

— А вдруг я голодный вампир и пытаюсь усыпить вашу бдительность? — лукаво улыбнулся.

— Вампиры боятся солнца, насколько я знаю. И к тому же, предупреждаю сразу — меня комары не кусают. Так что имейте в виду, кровь у меня не вкусная. — Попыталась развеселиться в ответ, но его слова заставили вздрогнуть и подавиться дымом.

— Хорошо, учту. Тем более, что рядом с вами даже несытый вампир будет чувствовать совсем другой голод.

Закашлявшись и вытирая выступившие слезы, глянула на него с недоумением и сделала шаг к злополучной оградке, решив, что разговор надо прекращать. Мужчина словно не понял намека, повернулся ко мне:

— Как вас зовут?

— Д-дарья…

— А меня Майкл. — Он протянул мне руку. Это вызвало противоречивые чувства. По правилам, с женщинами так не здороваются, по крайней мере, если она первой не подаст ее для рукопожатия.

— Ну же, рискните.

Делать нечего, дикаркой никогда не была.

— Очень приятно. — Пожала руку в ответ. И тут! Он вдруг поднес ее к губам и поцеловал. Я второй раз за минуту подавилась дымом. Ого! Толи у него воспитание такое, толи он попросту меня клеит.

— Опять я сделал что-то не то?

Выдернув руку, спрятала ее за спину. Джентльмен блина!

— Ничего страшного. — Выдавила из себя, затушив бычок о парапет. — Я лучше пойду… странный какой-то перекур выдался…

— Вы не плаваете? — спросил, не обращая внимания на мои слова.

— Нет.

— Жаль… думал составить вам компанию… — и он, перешагнув через ограждение, пошел к океану, не оглядываясь, на ходу сняв безрукавку.

Я как завороженная смотрела ему в след. Сердце снова гулко застучало. Красивый, загорелый торс с огромной татуировкой медведя на всю левую лопатку, мускулистые руки, узкая талия, бежевые широкие льняные брюки, развевающиеся на ветру… машинально открыла рот. Майкл прошел несколько метров и вдруг обернулся. Щелкнув зубами от неожиданности, быстро развернувшись, пошла прочь.

Кто он? Что ему надо? На русском чешет очень хорошо, хоть и с акцентом. Уф! Ну и приключение! Я чуть ли не бежала к своему номеру, не зная, что и предполагать. Да быть такого не может, что бы вот так, не обращая внимания на мое кольцо, мужчина попытался… хотя, какое «попытался?!», он познакомился и не двузначно дал понять, что я ему нравлюсь! Ну, а как еще можно расценивать слова про голод?!

Приняв душ и переодевшись, провела пару часов на балконе. Прогулок мне больше не хотелось. Когда же пришло время завтракать, я, словно злоумышленник, оглядываясь, вышла из номера. Да что это такое, в конце концов?! Откуда этот страх?! Что бы успокоиться, попыталась сделать пару глубоких вдохов. Не помогло.

Спустившись вниз, увидела Аню. Мы поздоровались, и, обменявшись парой незначительных фраз о том, кто как спал и какая солнечная погода сегодня, направились в ресторан.

Фуршет был хорошим. Набрав всяких вкусностей, нашли свободный столик у окна. Я безуспешно пыталась выбросить из головы то, что произошло со мной на берегу, а потому вела себя рассеянно и разговор поддерживала вяло. Анна сообщила, что поездку в магазины перенесли на послеобеденное время в связи с тем, что после вчерашнего ужина многим дамам нездоровится, а потому план дня немного изменили.

Слово «шоппинг» периодически слышалось то тут, то там и слегка давило на уши. Ненашенское оно какое-то, но без подарков и сувениров остаться не хотелось, поэтому я постаралась загрузить свою голову мыслями о возможных приобретениях, зная вкусы родных.

Аня доела первой:

— Ну, что? Переодеваемся и на пляж?

— Да. Давай. Только судя по всему лучше у бассейна пока поваляемся. Слышишь, как волны шумят?

— Думаешь, штормит?

— Похоже на то.

— Ты доедай, а я схожу, разведаю обстановку. И потом решим.

— Хорошо. — Кивнув ей, чуть не поперхнулась соком. В ресторан вальяжно вошла небезызвестная троица.

Майкл, окинув взглядом помещение, наткнулся на меня глазами и кивнул в знак приветствия. Растерянно моргнув, проделала то же самое и уткнулась в тарелку. Благо, Аня сидела к нему спиной, и не могла видеть, с кем я здороваюсь. Она допила чай, потом отнесла тарелку с остатками еды, и, взяв сумочку, отправилась в сторону моря.

Мой новый знакомый, быстро сориентировавшись, подошел, и, присаживаясь рядом утвердительно спросил:

— Вы не будете против?

Пожав плечами, уставилась на него напряженным взглядом.

— Приятного аппетита.

— Спасибо.

— Еще раз прошу прощение за то, что испугал. — Его глаза изучали меня, сохраняя усмешку.

— Н-ничего страшного. — И с каких это пор я стала заикаться с такой завидной частотой?!

— Можно пригласить вас на обед?

У меня сперло дыхание, а тело словно ударило током.

— Я… не считаю, что вы сделали что-то такое, что … э-э-э… ну в общем это не стоит того…

— И все же подумайте над моим предложением.

— Э… не думаю, что это хорошая идея… поймите правильно, я замужем… и…э-э-э… моему мужу вряд ли понравится…

Он смотрел прямо, не отрываясь, я же не знала на чем сосредоточиться, лишь бы не встречаться с ним взглядом. Дурдом! Веду себя, как первоклассница! С какой радости отвечаю так, словно оправдываюсь?!

— Мужу не обязательно рассказывать, если вы уверены в его непонимании…

Мысленно чертыхнулась и тряхнула головой, стараясь отогнать от себя этот гипноз, под который попала, как только заговорила с ним. Вроде получилось.

— И… мне попросить его просто посидеть в номере, пока мы будем обедать? — спросила резко, так как вместе со смятением пришло раздражение.

— Он может присоединиться.

— Э… да… но…э… не думаю, что он согласится.

— В таком случае мое приглашение остается в силе. — Одарил очередной улыбкой.

— Извините, но я вынуждена отказаться.

— Почему?

С застывшим недоумением уставилась на него. Он что, шутит? Как же я не перевариваю такие вот вопросы, когда есть только один выход — объяснять все в лоб!

— Я люблю и уважаю своего мужа. Для меня это достаточная причина. Надеюсь, вы понимаете меня.

— Да. Но в моем предложении нет ничего предосудительного. И желание иногда сильнее здравого смысла…

У меня от этих слов в который раз перехватило дыхание.

— Желание… общения? — уточнила на всякий случай.

— И это тоже.

Почувствовав, что к щекам приливает кровь, поразилась сама себе: боже, сколько же лет я не краснела?! И вот что ему на это сказать?! Майкл молчал, словно испытывая меня. В итоге, выдержав адскую паузу, глубоко вдохнула и не знаю, с какого рожна выдохнула:

— Ну, если вам просто хочется пообщаться — мы можем сделать это на пляже. — Сказала и укусила себя за язык. Зачем?! Какое «пообщаться»?!

— С удовольствием.

Я не могла больше тренировать свою выдержку, а потому, кивнув на прощание, повесила сумку на плечо, подхватила тарелку со стаканом и ушла. Позавтракала, называется! Знаете, когда-то давно, пришла к простому выводу: нельзя отдавать пульт управления вашими эмоциями никому и никогда. И вот попался человек, который мигом вывел из состояния равновесия. Мракобесие какое-то, прости господи!

Мысли кубарем вертелись в голове. Зачем я его пригласила на пляж? Как он так умудрился вытянуть из меня это? Почему я его боюсь? Что он хочет? Я же ясно дала понять, что никаких встреч, обедов и прочего быть не может!

Переодевшись в купальник и выходя из номера, мне уже настолько надоело собственное камлание, что, не выдержав, ущипнула себя за руку. Да что ж это такое?! Когда прекратится этот мозговой шторм?!

Спускаясь по ступенькам, услышала, как пиликнул телефон, пришла смс-ка от мужа: «Как ты там, мое солнышко? Что сейчас делаешь? Вы уже позавтракали?». По дороге стала набирать ответ, а когда вышла на тропинку, лицом к лицу столкнулась с Аней.

— О, привет! Я нам шезлонги заняла, возле сдвоенной пальмы. Там на полотенце моя сумка лежит.

— Хорошо. А ты куда?

— Очки забыла. Я мигом.

— А что на море?

— Штормит. Может, позже туда переберемся?

— Да, давай так.

Подойдя к бассейну, осмотрелась, поздоровалась с некоторыми дамами из нашего «коллектива» выдав милую улыбку и присев на лежак закурила. Умственная активность не прекращалась. Не могу сказать, что по жизни я была обделена мужским вниманием, но и популярностью сверх меры тоже не пользовалась. Все было как у всех, не без страстей и бурных романов, но и не бросался на меня каждый встречный. И тут на тебе. Приехали. Такой открытый подкат.

Не скрою, жизнь последние годы напоминала фруктовый кефир, вроде и хорошо все, а то ли чего-то не хватает, то ли наоборот, лишнее. Любовь-морковь с мужем трансформировалась в партнерско-дружеские отношения. Заботы о сыне, быт, работа — напрочь вытеснили былой любовный пыл.

Как тут устоять, когда на тебя смотрят с откровенным желанием? Этот Майкл был настолько притягателен и хорош, что с ним можно даже и. Но учитывая мои жизненные устои, нужно все-таки приложить усилия к тому, чтобы не.

Увидев Аню, которая шла от корпуса в моем направлении, затушила окурок в пепельнице и стала раскладывать полотенце.

— Ты на пляж не ходила? — спросила она, приложив руку козырьком к бровям глядя в сторону моря.

— Нет. А надо было?

— В принципе, лежаков там хватает, сможем перейти в любой момент.

Мы повалялись какое-то время, после чего моя новая знакомая решила прогуляться. Видимо, желание искупаться в соленой воде было сильнее, чем предполагалось ранее. К нам подошла полька, женщина лет сорока пяти и они вдвоем отправились в сторону залива.

От нечего делать, взяла книжку Ани, полистала ее несколько минут, заглянула в конец. Ну, такое… Лучше б автор, дул в сопилку в каком-нибудь захудалом оркестре, а не занимался графоманией, выносящей мозг. Ну что это за «дютюктивный» роман, с первых страниц которого ясно кто главный злодей? Вздохнула и решила окунуться в бассейне.

Сердце странно замирало. М-да… давно я не испытывала подобные чувства. Майкла нигде не наблюдалось, и было чему удивляться: с одной стороны — испытывала облегчение, а с другой… ну что греха таить? Разочарование. И злилась сама на себя от этого, ведь испытывать подобные чувства не должна! Не имела морального права! И тем тяжелее было отдавать себе отчет в том, что изменить это не в силах.

Поплавав немного в бассейне, подошла к его борту, намереваясь позвать служащего отеля, что бы заказать кокос. С третей попытки привлекла его внимание и попросила, указывая на свой столик:

— Ван коконат плиз. Вон туда. Да. Сэнькью.

Людей в бассейне было немного, трое таких же одиночек, как и я, и компания из шести человек, играющих в волейбол на воде. Наверное, именно из-за них, ничего не заметила. Рядом со мной кто-то резко вынырнул. Отпрянув в сторону, схватилась за сердце. Ну да. Это был Майкл. Сердце сжали тиски.

— Господи! Да что у вас за манера?!

— Oh my God! Я снова умудрился вас испугать! — в голосе слышался смех. Меня это разозлило.

— Да неужели?! А у меня такое ощущение, что вам это доставляет удовольствие!

Парень вытер воду с лица, и, глядя мне в глаза, выдал:

— Поверьте, удовольствие мне доставляют совсем другие вещи…

Я замерла с открытым ртом. Опомнившись, сгребла назад отвисшую челюсть:

— Не сомневаюсь…

— И все же я опять вас испугал. Может, вы дадите мне шанс загладить вину? — разговаривая со мной, он все время смотрел прямо в глаза, от чего стало не по себе.

— Мне кажется, что мы уже обсудили это. Не стоит утруждаться. Да и в обед я буду занята.

— Ну, тогда может, ужин?

Меня окатила волна паники. Да что ж ему все неймется?!

— Вам совсем не с кем поужинать?

Он посмотрел на меня с насмешкой и ничего не ответил.

— Извините, но нет. Я не хочу слухов и пересудов за спиной. — А что еще можно было сказать?

Глава 3

Развернувшись, пошла к выходу из бассейна. Ох, как мне было дурно. Поднимаясь по ступенькам, кожей чувствовала его взгляд и комплексовала страшно. Зачем ему это все? Во мне боролось два чувства. Первое — это неприязнь, так как, выйдя замуж, и имея прекрасного мужа, любые посягательства из вне, у меня вызывали раздражение и злость. Второе — странный симбиоз из какого-то внутреннего возбуждения, и, конечно же, лести.

Мне льстило его внимание. И я не могла понять, чем же он такой особенный, что вдруг заставил меня это чувствовать? Никто! Никто за шесть лет брака не смог вывести меня из состояния равновесия! Вернее мог, но не в сторону заинтересованности, а разве что в сторону неприятия.

Я подошла к лежаку, и, взяв полотенце, стала вытираться. Мельком взглянув в сторону Майкла, заметила, что он поплыл кролем в другой конец бассейна. Так. Надо с этим что-то решать. Улеглась на шезлонг и положила шляпу на глаза. Скорее бы Егор вернулся! Через несколько минут услышала Анин голос:

— Даш!

— А?

— У тебя тут все нормально? Я за телефоном пришла.

Приподнявшись, посмотрела на нее.

— Француженка с немкой приглашают пулю расписать. Ты как? — и она махнула рукой в сторону пляжа.

Мы с Аней между собой называли других не по именам, а по стране, откуда те приехали, так как запомнить всех было сложно. Я в растерянности села на лежаке. Идти туда, что бы просто поглазеть не хотелось, а оставаться тут — выше моих сил.

В этот момент к шезлонгу, что стоял от меня с другой стороны, подошел Майкл и стал расстилать полотенце. Он жестом позвал служащего, и, когда тот подошел, стал делать заказ. Во мне вдруг вспыхнула злость. В конце концов, я не ребенок, а взрослая тетка! Чего боюсь?!

— Ань, я не играю в карты.

— Что? Совсем?

— Совсем.

— Хм… — Она немного помолчала, потом добавила: — Так, может, туда переберемся? Там зонтики есть… — предложила как-то неуверенно. Проследив за ее взглядом, поняла, что вторую чашу весов ее сомнений вдруг резко перевесили девяносто килограмм мужской харизмы. Хотя нет, ошиблась. Уже двести семьдесят, как минимум. Двое парней подошли к Майклу, и, переговорив о чем-то, стали переставлять шезлонги, подтягивая их ближе.

У меня непроизвольно вырвался нервный смешок. Да это просто праздник какой-то!

— Я не против. Можем перейти.

— Хотя… здесь мы у самого бассейна…

— Ну, решай. Мне без разницы. — Подергивая ногой, ответила напряженно.

— Ладно. Я быстренько. — Анна, судя по всему, уже не хотела никуда идти. — Ты тут скучать одна не будешь?

— Не переживай. Скучать, как я мыслю, не придется. Можно почитать? — кивнула на книгу.

— Конечно, бери. — Она протянула ее мне и взяла из своей сумки крем от загара. — Ты намазалась уже?

— Ой, нет, из головы вылетело… — «Блин, ну почему я раньше не подумала? Теперь придется делать это под неусыпным контролем Майкла!» — поморщившись от собственных мыслей, раскрыла книжку и еще раз пробежала глазами аннотацию.

— Мажься бегом, а то не успеешь заметить, как сгоришь.

Дальше было десятиминутное представление с втиранием крема. Аня, имея по моим меркам идеальную фигуру, и совершенно не подходящую фамилию Круглова, старалась изо всех сил, и ее труды не остались незамеченными. Мужчины обменялись между собой взглядами, а я с тоской понаблюдала за ней несколько минут, думая о лишних своих килограммах и достав сигарету закурила.

— А ты чего?

— Сейчас. Докурю и намажусь.

— Ладно. Отдыхай, я ненадолго.

— Удачи! — сказала ей вслед, глядя, как один из мужчин поднялся и тоже отправился к морю. В этот момент подошел служащий отеля с подносом на руках. Он принес мне кокос, после чего начал выставлять заказ Майкла на столик, который стоял между нашими лежаками.

— Вы не против?

— Нет. Располагайтесь. — Затушив недокуренную сигарету, выпила немного кокосового молока и приняла горизонтальное положение, накрыв лицо шляпой.

Мысли с маниакальным упорством поворачивались в сторону Майкла. Я была полна к нему недоверия, и в то же время магнитило такой тягой, что невозможно описать словами весь внутренний раздрай. Может лучше в номер уйти? Что за ерунда! Припереться на другой конец континента и сидеть в отеле?!

— А вы в карты вообще не играете? — подал голос парень.

— Вообще. — Ответила из-под шляпы.

— И никогда не играли?

Я помолчала, обдумывая свой ответ.

— Играла. Но больше не играю.

— Почему? Вы не азартны?

— Просто не играю и все.

Минутное молчание и последовал вопрос далеко не скромного характера:

— Вам моя компания больше по душе, чем та, куда приглашали?

Не выдержав, сняла шляпу с лица и повернулась:

— Нет. Я просто не играю в карты. На то есть причина. И дело не в азарте.

— А в чем тогда? — он отпил из стакана пару глотков, изучая при этом меня взглядом.

— Да какая вам разница? В обещании. Понятно? В обещании, которое я когда-то очень давно дала. — Стиснув зубы, потянулась за книгой, намереваясь больше не обращать внимания на слишком любопытного и не в меру разговорчивого соседа.

— Обещание ведь можно забрать назад.

Сделала глубокий вдох и с шумом выдохнула:

— Извините. Я не хочу это обсуждать. — Демонстративно перевернула страницу, давая понять, что разговор окончен.

— Сгореть не боитесь?

После этого случилось нечто непредвиденное. Я услышала какой-то звук, а еще через секунду Майкл лежал на мне. Между нашими шезлонгами, прямо на столик с бутылками и кокосами с пальмы упал листик… метров пять в длину. Он был полусухой, и, судя по всему, очередным порывом ветра его попросту оторвало от ствола. Все, что было на столе, разлетелось в разные стороны. Пальмовый лист упал как бы по диагонали, более крупной частью в сторону, а веером на нас. Сухие острые листочки зацепили мою руку, при этом весь удар пришелся на спину парня.

— О, боже! — возглас вырвался сам собой.

Майкл приподнялся надо мной, стряхивая ветку размером с шезлонг в сторону. Его друг подскочил тут же к нам и оттянул ее, помогая.

— Oh my God! You are alive?

— Yes. Everything is fine. — Коротко ответил и посмотрел на меня: — Как ты?

К нам было приковано внимание всех. Трое служащих с разных сторон заспешили в нашу сторону.

— Oh my God! I can't believe it!

Я попыталась вдохнуть:

— Господи! Это что… было?!

— Пальма. Ветка упала, вернее лист. — Он продолжал, грубо говоря, лежать на мне, лишь немного приподнявшись. Его лицо было слишком близко, дыхание щекотало губы. Нервно сглотнув, выдавила из себя:

— Может, вы слезете с меня..? — наши глаза встретились и я собрала все силы, что бы выдержать его взгляд. Майкл улыбнулся:

— Ах, да… — одним движением встал и поманил пальцем служащего.

Я еще раз сглотнула и села, круглыми глазами глядя вокруг. Прибежал кто-то из начальства. Стал тараторить на английском. В общем-то, переводчик тут мне не был нужен. Извинялся, расшаркивался, уверял в чем-то… я не особо вслушивалась, так как все равно слов не понимала, а смысл и так был ясен.

В каждом отеле есть специальный человек, который следит за пальмами. В его обязанности входит срезать кокосовые орехи и ветки, что бы они, не свалились кому-нибудь из отдыхающих на голову. Я не раз наблюдала за его работой. Но, как говорится в поговорке, один раз в год и палка стреляет.

Майкл повернулся к начальнику. Говорил спокойно, но видимо что-то такое, что заставляло персонал нервничать еще больше. В течение пяти минут все было убрано, нам принесли новые напитки, притом в большем количестве, чем было до этого. Очевидно, отель проставлялся за неувязку. Я села, набросив на плечи полотенце и дождалась, пока страсти улягутся и на нас перестанут пялиться. Майкл молча протянул мне бокал.

— Что это?

— Мартини.

— А покрепче ничего нет?

— Есть, конечно. Что хочешь? — он как-то незаметно перешел на «ты».

— Не знаю… джин с тоником… и желательно, что бы джина было больше, чем тоника.

Майкл поднял руку вверх и тут же один из служащих поспешил к нам.

Через две минуты нам принесли бутылку джина и две тоника. Мой новый знакомый смешал напитки в высоком стакане. Я наблюдала за его действиями молча. Подняв свой бокал, улыбнулся:

— За везение!

— И за вас. Основной удар пришелся на вас. Спасибо. Ятеперь вроде как должница…

Мы выпили. Майкл внимательно наблюдал за мной.

— Не могу не воспользоваться таким моментом. Мое предложение на счет ужина еще в силе.

Перестав моргать, уставилась на него. Давно меня так не загоняли в угол!

— И еще одна просьба. Давай будем на «ты».

Я полезла в сумку за сигаретами, пытаясь хоть как-то оттянуть момент своего ответа. Нашла пачку, краем глаза отметив, что Майкл достал зажигалку, тем не менее, достала свою, и, посмотрев на него, показательно прикурила, не давая возможности поухаживать. Уголки его губ дрогнули в усмешке.

— М-да. Деваться некуда. Хорошо. Я пообедаю с вами. Только вот на «ты» переходить, наверное, не стоит.

— Почему?

— Мы с вами едва знакомы.

— Ничто не мешает узнать друг друга лучше…

Мне хотелось запустить в него стакан. Тем не менее, сдержала себя, и, глотнув еще джина, ответила:

— Смотря как понимать ваши слова.

— Ничего предосудительного. — Он поднял руки вверх, ладонями ко мне. — Пока, по крайней мере.

Я вспыхнула:

— Странная манера у вас выражать свои мысли.

Он посмотрел на меня с интересом.

— Да?

— Да.

— И все же давай на «ты».

Глава 4

Я промолчала. Затянулась сигаретой и спросила, надеясь сменить тему:

— Как спина?

— Нормально. Кстати, надо все же кремом намазаться. Солнце в этой широте не ласковое. — И он протянул мне свой флакон. Отрицательно покачав головой, и, потушив окурок, достала свой тюбик. Майкл закурил и стал следить за каждым моим движением из-под полуопущенных век. Терпела нескромный надзор долго, но все же не выдержала:

— Буду очень признательная, если вы…

— Ты. — Поправил меня он.

— Если вы не будете наблюдать за мной.

Усмехнувшись, лениво отвел взгляд, и, взяв свой бокал, отпил пару глотков, а когда я почти закончила, вдруг принеслось:

— Может помочь?

С наигранным непониманием подняла брови вверх и уставилась на него:

— Помочь?

— Ну…

— Спасибо. Не надо. — Улеглась на шезлонг, и, одев солнцезащитные очки, закрыла глаза.

— По поводу ужина. Когда?

— Сегодня, разумеется. И не ужина, а обеда. — Я произнесла это так, что бы было понятно, что хочу быстрее от него отделаться.

— Я имел в виду время.

— Мне, в общем-то, без разницы.

— Ну, если обед… — он посмотрел на часы. — Сейчас начало одиннадцатого…

— Я в «три» уезжаю.

— Времени совсем мало. — Пробормотал он себе под нос, но я услышала. — Хорошо. Давай тогда в двенадцать.

— Договорились.

Некоторое время между нами длилось молчание. Я обдумывала, стоит ли говорить об этом мужу, да и вообще кому-либо. Наверное, нет. И с тем же, промолчав, правда рано или поздно может раскрыться. Значит, лучше все рассказать. Но как объяснить?! Пошла с неизвестным мужиком на свидание (а иначе это назвать нельзя) из-за того, что меня чуть не пришибла ветка? Тьфу ты — лист! Если так расточать благодарности — помыться некогда будет! И что за ерунда нездоровая творится? Пальмы в Гоа решили меня добить? То кокос упал рядом, то теперь вот это…

Вернулась Аня, мило болтая с приятелем/другом/знакомым — нужное подчеркнуть, Майкла. Выглядела она довольной, поэтому, расспрашивать ее об игре я не стала.

— На кого тут пальма свалилась? — Спросила с любопытством.

Быстро, однако, вести долетели, но, делать нечего, приподняла очки и ответила:

— Если бы пальма, то думаю, мой труп уже бы ехал в местный морг. Листик упал на… нас. Меня закрыл вот этот молодой человек. — Не поворачиваясь, махнула рукой в сторону.

— Ты что? Серьезно?! — то, что это произошло со мной, по-видимому, стало для нее новостью.

Мужчины в этот момент заговорили на английском между собой, наверняка обсуждая ту же тему.

Анна уставилась на Майкла, потом перевела взгляд на своего знакомого, прислушиваясь к их разговору.

— Ого! — она бросила взгляд на столик.

— Это отель проставился. — Посчитала нужным объяснить, хоть и не должна была.

— Больно?

— Мне нет. Ему — не знаю.

Аня бросила на меня удивленный взгляд, но настроения объяснять ей свое пренебрежение не было, а потому сделала вид, что читаю.

Дальнейший отдых прошел мирно и гладко. Мы еще несколько раз окунулись в бассейне, поплавали, позагорали, немного пообщались с Майклом и его друзьями — Кайлом и Эриком, к большой радости Кругловой, так как она выказывала явный интерес.

Я же старалась не отсвечивать: говорила мало и вообще вела себя тихо, надеясь, что Майкл переключит на нее свое внимание, но, к сожалению, так и не поняла, произошло это или нет, так как он общался с ней тоже довольно легко и непринужденно. Плюс ко всему в разговоре стали участвовать его друзья.

Эрик поглядывал в сторону Анны и немного разговаривал на ломанном русском. Учитывая, что она тоже в небольшой степени могла изъясниться на английском — разговор у них был довольно оживленный. Мне оставалось лишь слушать и жалеть о том, что мое место оказалось между ними.

Вернувшись в номер, сразу направилась в душ. Стоя под струей воды, долго думала о предстоящем обеде. «Нет. Говорить я никому ничего не стану. Пообедаю дважды. Главное, что бы меня никто не увидел вдвоем с Майклом». Ох, если бы я тогда знала, что это решение будет мне дорого стоить!

Выйдя из душа и переодевшись, стала сушить волосы, то и дело, включая и выключая фен, так как меня начинало колотить от непонятного всепоглощающего страха. Он волнами накатывал и заставлял дрожать руки.

Потом еще долго бесцельно бродила из угла в угол, чувствуя угрызения совести и мандраж от прилива адреналина в кровь. Напряжение накрывало, и я то и дело вытирала об себя взмокшие ладони. Промаялась вот так какое-то время, не зная, что мне делать, и чем ближе стрелка часов подбиралась к назначенному времени, тем больше нервничала.

Было без пяти двенадцать, когда я вдруг подумала о том, что место встречи никто не оговаривал, а значит, у меня есть шанс сказать, что мы попросту не увидели друг друга. Мозг с радостью ухватился за эту, пусть и хлипкую, идею. Просто выйду в два часа и отправлюсь в ресторан обедать со «своими»! Все элементарно, Ватсон! Мысль, что избежав обеда, сама же могу нарваться на ужин, отогнала в сторону. Глупо, конечно, но паника не лучший советчик.

Достав новую пачку сигарет, собиралась выйти на балкон, что бы покурить, но поразмыслив, передумала. Нечего светиться. Чего доброго этот Майкл еще под окнами станет караулить. Не успела развить этот тезис, как в номер постучали.

Что-то тяжелое и невидимое обрушилось на меня. Стало дурно до тошноты. В животе появилась неприятная боль. На негнущихся ногах прошла в коридор и открыла. Зачем?! Я не понимала, что и почему делаю. С другой стороны, какой резон играть в кошки-мышки? Поди, не дети уже.

Майкл смотрел на меня с легкой улыбкой на лице, не проронив ни слова. Просто молча давил железным взглядом, не смотря на то, что сделал шаг назад, как бы принуждая выйти. Взяв сумку, бросила в нее сигареты, и, выдохнув, переступила порог.

Меня трясло. А самым неприятным открытием для себя самой оказалось то, что мое состояние было продиктовано не тем, что я поступаю неправильно и некрасиво по отношению к мужу, а из-за бушующего внутри дофамина, о котором уже успела позабыть за годы супружества. Майкл сделал шаг навстречу:

— Предлагаю воспользоваться менее официальным выходом.

Я лишь удивленно на него посмотрела, но говорить ничего не стала. Да. Мне было на руку не светиться особо в компании неизвестного мужчины, но почему он это предложил? Очередной вопрос без ответа. Ох, как же много их!

Мы спустились через запасную лестницу и прошли к выходу. Не сдержав порыва, посмотрела по сторонам. Возле ресепшна было пусто. Майкл словно почуял мое состояние — приобнял за плечи, и, подталкивая вперед, наклонившись, выдохнул в мое ухо:

— Не переживай, ничего плохого…

От этих слов мне еще больше стало не по себе. У выхода стояло такси. Усаживаясь, спросила как можно спокойнее:

— Куда мы едем?

— В ресторан.

Очень милый и содержательный ответ, не правда ли? В какой-то момент мне даже подумалось о том, что мой новый знакомый попросту наслаждается этой ситуацией. Ему, судя по всему, нравится, когда кому-то страшно. И проделывает этот фокус со мной регулярно.

— Это километров десять от отеля. — Внес он «ясность».

«Что я здесь делаю?! Я вообще в своем уме?! Блин, ну зачем я согласилась, на этот чертов обед?! Сидела бы сейчас спокойно у бассейна, обгорела бы на солнце, сожрала ананас, запивая кокосовым молоком как все нормальные люди! Все по порядку, по плану, по расписанию — так нет же! Ну что за натура?! Боже, во что я вляпалась?!»

Майкл, после того как мы сели в машину, несколько минут просто смотрел в окно и не обращал на меня внимание. Потом повернулся, глядя как-то странно, словно оценивая. Из-за этого непонятная волна холода окатила меня с ног до головы. Руки взмокли и прилипли к сумке. Мне реально в тот момент уже было плохо, сказывалось перенапряжение.

— Не надо так нервничать. Я не причиню тебе вреда.

Поморщившись, отвернулась к окну.

Потом он что-то сказал шоферу, тот ему ответил. Я, непонимающе переводила взгляд с одного на другого. Мне было неуютно и страшно, плюс какой-то нездоровый интерес к этому человеку и желание узнать, чем все закончится, накручивали пружину нервозности. Все это вызывало такой внутренний шторм, что к горлу подкатывала дурнота.

Ресторан был небольшой, с летней террасой, увитой плющом в центре которой шумел фонтан — эдакий оазис, скрывающий посетителей от чужих глаз, именно то, что мне и было нужно. Ведь даже не смотря на расстояние, я чувствовала себя преступницей. «Надо было рассказать все Егору! По крайней мере, мне сейчас не было бы так гадко на душе».

Майкл обратился на английском языке к официанту, который появился рядом, стоило только войти, после чего тот сделал приглашающий жест и пошел впереди.

Мой спутник продолжал что-то выяснять, а я, ничего не понимая из их разговора, осмотрелась. Довольно красиво и уютно.

— Пусто у них сегодня… — сказала усаживаясь.

Майкл, после того как помог мне, сел напротив и спросил:

— Что будешь пить?

— Воду.

— А есть?

— Салат какой-нибудь. Попросите, пожалуйста, чтобы не перчили. Совсем не перчили.

— Давай я закажу на свое усмотрение, а ты выберешь то, что больше понравится. Хорошо?

— Да. Спасибо.

Сделав заказ, мы молча уставились друг на друга. Я старалась дышать ровно и не нервничать, правда, удавалось это с трудом. Тяжело выносить, когда человек постоянно старается заглянуть тебе в глаза. В какой-то момент не выдержала:

— Вы…

— Ты. — Перебил он, поправляя меня.

— Ты… кто?

— Человек. — Улыбнулся, дернув бровью.

— Угу. Замечательно. Прям полегчало, а то мало ли. Ты откуда?

— USA, New York.

— Американец, значит. А откуда так хорошо знаешь русский?

— Мой отец — русский по национальности.

— А-а-а… ну тогда понятно.

К нам подошел официант с подносом. Поставил на стол напитки. Майкл подождал, пока тот уйдет и наклонился вперед:

— Дария, мне нужно знать… — судя по всему, ему было сложно выговаривать мое имя, а потому он коверкал его на свой лад.

Несмотря на жару, кожа покрылась мурашками, и я непроизвольно откинулась назад. Какая-то несформировавшаяся смутная мысль мелькнула в голове и исчезла, так как следующие его слова заставили сосредоточиться.

— Почему ты так напряжена?

Вот что можно было ответить? Какой из тысячи пунктов назвать? Тут бы самой в себе разобраться! Не то, что кому-то объяснить! Что я тут делаю?! Это неправильно, не хорошо, не… не… не… И я с тоской осмотрелась. В этот момент Майкл положил свою руку на мою.

— Не бойся меня.

Глава 5

— С какой стати? — красноречиво посмотрев, освободилась и достала сигареты.

— Я не прав?

— Скажем так… мне дискомфортно.

— Тебе здесь не нравится? Мы можем уйти.

— Нет. Дело не в этом. Ресторан хорош.

Он мягким жестом отвел мою руку с зажигалкой, помог прикурить и закурил сам.

— А в чем тогда?

— Мне неуютно. Долго объяснять. Да и не хочу.

— Из-за меня?

— Отчасти да. У тебя довольно странная привычка — постоянно смотреть прямо в глаза. Это неприятно.

— Это все, что тебя смущает?

— Нет, не все. Но давай не будем обсуждать эту тему. Говорю же: объяснять долго, да и, боюсь, не поймешь.

— Дария, ты приняла решение. Зачем теперь нервничать?

— Решение?

Он криво улыбнулся и что-то заставило меня присмотреться к нему получше. Неясная мысль искоркой снова мелькнула где-то на задворках души и тут же погасла. Майкл сверлил взглядом тяжело и ласково одновременно. Так обычно смотрят на маленьких детей, которые сделали или сказали глупость.

— Почему ты сейчас здесь?

— Что значит: почему?

— Когда наберешься смелости, и ответишь себе на этот вопрос — все станет на свои места. Попробуй.

— Обязательно. Давайте… давай лучше о другом поговорим. Майкл, а что тебе от меня надо?

— Вопрос на засыпку. Что надо мужчине от женщины?

— Ого! Лихо. А мое обручальное кольцо не мешает? — и я, сжав руку в кулак, выставила безымянный палец. Жест получился двузначным. Майкл, тем не менее, усмехнулся.

— Нет. И тебе тоже не помешает.

— Если я плохо объяснила свои моральные принципы или дала повод…

— Дария, есть вещи, которые происходят помимо нашей воли. Они просто случаются. И притом идут вразрез с нашими жизненными убеждениями.

— Ничего не поняла.

— Ответь мне: почему ты сейчас здесь?

Стиснув зубы, попыталась усмирить вспышку раздражения. Проницательный мужчина — где это такое видано?! И спрашивает, словно бьет прицельно в самое незащищенное место — туда, куда страшно самой посмотреть. Рассказал бы мне кто-нибудь, как я, взрослая мадам вообще впухла в эту историю!

— Не знаю. — Ответила раздраженно.

— Знаешь. — Он сделал глоток рома, который заказал себе, и, повернувшись к официанту за стойкой бара, попросил: — Another glass of rum, please. — Снова повернулся ко мне: — Смотреть правде в глаза иногда страшно, да? Нам бы чуть больше времени, но, к сожалению, его у нас нет.

— Чего нет? — переспросила изумленно.

— Времени.

— На что?

— На осмысливание. Периодически в жизни надо нарушать собственные правила, поверь мне.

«Что за околесицу он сейчас несет и не роняет, а?» — хотела, уж было спросить, но отвлек работник ресторана. Нам принесли ром, и мой спутник подвинул ко мне бокал.

— Давай же, избавься от своего беспокойства. Так тебе будет легче смириться с тем, что сейчас происходит.

— Думаешь? — Я потушила сигарету, и, хмыкнув, отпила два хороших глотка. По телу разлилось тепло. — Боюсь, что не смогу разделить с тобой подобный «порыв»…

— Сможешь. — Он сказал это так, что я замерла.

— Звучит как угроза.

— Нет. Констатация. — Ответил без тени улыбки, заставив сжаться.

— И часто у вас… у тебя такое случается?

— Что именно?

— Ну… приезжаешь куда-то и вдруг понимаешь: здесь, сейчас, она.

— Нет. Второй раз.

Я уставилась на него, не зная, что сказать на такую откровенность, но долго выдержать зрительную дуэль не смогла. Довольно странно услышать подобные слова, от малознакомого человека, не находите?

— Дурдом какой-то! Очень занимательная беседа у нас получается. Любишь моральный экстрим? — сделала еще глоток рома.

— Экстрим в той или иной степени любят все.

— Не надо обобщать. Далеко не все.

— Я думаю иначе.

— Твое право. Только есть аксиомы, которые я не стану нарушать. И обсуждать их сейчас мы не будем.

— А разве уже не нарушила?

Слова, как пощечина — в лицо словно плеснули кипятком. Злость появилась молниеносно. «Ах, ты ж, яхонтовый мой, будешь теперь тыкать меня в эту зловонную кучу все время?!»

— Каждый имеет право на ошибку. Я не исключение. И пора ее исправить. — Допив ром, встала и взяла сумку. Майкл, следил за мной с неприятной усмешкой на лице. Кисло улыбнувшись в ответ, пожелала на прощание: — Хорошего вам отдыха. Не беспокойте меня, пожалуйста, больше своим вниманием.

— Ты же уже не ребенок, а так и не научилась бороть свои страхи.

— Что значит: не научилась? — задержалась на мгновение. — Вы совершенно меня не знаете. Не надо вешать на окружающих ярлыки.

— Мы не закончили.

— Прошу прощения, аппетит пропал. Наслаждайтесь обедом без меня. — Сказала елейным голосом, и, развернувшись, чуть не сбила с ног официанта, который принес заказ.

— Отложим наш разговор на ужин?

— Нет. Отложим наш разговор навсегда.

— Дария, вернись, пожалуйста. — Попросил так, что у меня чуть кровь не свернулась от испуга. — Смотри. Если останешься, у тебя есть хоть какой-то шанс выкрутиться, а если попробуешь сбежать, я догоню. И тогда такой возможности уже не будет.

— Что?! — сердце шорхнулось внутри, со всей дури ускоряя темп.

Майкл кивнул на стул:

— Присядь. Все самое интересное впереди, поверь мне. — Добродушный тон вместо успокоения только в десятикратном размере увеличивал зарождавшийся ужас и удерживал от необдуманного поступка.

Инстинкт самосохранения подсказал, что лучше сделать так, как он просит. На ватных ногах вернулась и села, внимательно изучая его. Было в нем что-то такое… неуловимое, что ли. Нечто притягивающее как магнит и устрашающее одновременно. Словно перед прыжком с высоты. Ассоциация возникла сама собой, и я поежилась. Очень похожее чувство испытывала много лет назад, когда повстречался на моем пути человек-страсть по имени Тимур.

Это были одни из самых болезненных отношений в моей жизни, после чего в любовь на таких оборотах наигралась раз и навсегда. Я ее и до этого ставила на одну доску с бубонной чумой, но остановить проснувшийся вулкан не смогла бы при всем желании. Годами потом восстанавливалась, так до конца и не переболев. Неужели опять?! Разве так бывает?

Какое-то время мы молча изучали друг друга. Потом Майкл кивнул на тарелку:

— Может, попробуешь свой салат?

— Спасибо, не хочу. — Кушать мне действительно не хотелось. Чувства с такой силой бушевали внутри, что одна мысль о еде становилась противна, а потому, отодвинув тарелку, достала новую сигарету.

— Ты давно куришь?

— Очень.

У Майкла зазвонил телефон, но он, мельком взглянув на экран, отклонил вызов.

— Так что вам от меня надо?

— Опять «вы»?

— Мы с вами детей не крестили и на брудершафт не пили. — Увидев, как изменился его взгляд, тяжело вздохнула, прикрыв глаза. — Ладно. Будем на «ты».

Майкл повернулся к официанту и подозвал его кивком головы.

— Another rum, please.

— Не надо! Блин… — да уж, пора на языке узел завязывать. — Я не буду пить с в… тобой на брудершафт!

— Не волнуйся. Все будет, но не сейчас. — Он покачал головой. — Давай обедать. — И словно ни в чем не бывало, принялся за еду.

Оторопело глядя на него, мне даже курить перехотелось.

— Поужинаешь сегодня со мной?

Округлив глаза, уставилась на него, приоткрыв рот от аху… простите, испытывая когнитивный диссонанс. Он что, шутит? Похоже на то. Губы изогнулись в усмешке.

— Дико извиняюсь, но боюсь, вечер у меня занят.

— Я так не думаю. — Кривая ухмылка в ответ.

— Думай что хочешь.

— Неужели так неприятна моя компания?

— Неужели тебе так приятна моя?

— Да.

— Чем? Майкл, давай не будем питать твои иллюзии. Наше общение закончится поеданием этого обеда и не более того, а потому, ты зря тратишь время.

Он снисходительно улыбнулся, взглядом указал мне на тарелку и продолжил свою трапезу. Взяв вилку, покрутила ее в руке и отложила. Кусок не лез в горло, а вот у американца, судя по всему, аппетит был отменный. Он умудрялся кушать и следить за моими движениями одновременно. Выдержка у человека — мама не горюй!

Ел при этом красиво, если это слово можно применить к умению кушать. Я бы сказала, что не просто ел, а наслаждался. В какой-то момент вдруг поняла, что наблюдаю за ним с некой долей восхищения. Аристократ. Просто до корней волос. Голубая кровь.

Мысли ни с того ни с сего метнулись в сторону: «Чем еще он может вот так же наслаждаться? Медленно. Методично. Господи, можно только себе представить, что у него за сексуальная жизнь». И в этот момент он поднял на меня глаза. Ах ты ж! Меня подбросило точно так же, как тогда у бассейна.

Судорожно сделав большой глоток воды, и, откинувшись на спинку стула, стала смотреть в сторону, сложив руки на груди.

Глава 6

Нереальность происходящего заставляла мозги работать на всю мощность. Мысли перескакивали с темы на тему, словно блохи по шелудивому псу: «А что, если отбросить эмоции и посмотреть на все со стороны? Откуда у этого хомосапиенса с открыточной внешностью вдруг такой интерес ко мне? Ладно, я не уродина, но и не Анджелина Джоли!»

И тут внезапно осенила догадка: «Или передо мной пикапер, или это спор. Я участвую в дурном мужском споре! Ну а чем еще можно объяснить такое поведение? Майкл, вероятно, заключил пари с одним из своих друзей. Интересно, с которым из них? С Эриком, скорее всего. Не зря тот вокруг Ани круги наяривал. Кто первый затащит в свою койку барышню? Для пикапера он слишком… красив. Любая девушка с удовольствием почешет его эго, стоит ему только пальцем поманить».

От этих мыслей стало настолько горько, что даже страх улетучился. Потянувшись, взяла ром и сделала глоток: «Ну, что ж. Теперь главное, что бы об этом обеде Егор узнал от меня. Как только вернется — все ему расскажу. Да. Реакцию не хочу даже представлять, но это единственно верное решение в данной ситуации. Сама вступила, сама теперь и буду оттираться».

Майкл проследил за моими телодвижениями и спросил:

— О чем думаешь?

— О том, что, кажется, я все поняла. — Скривившись, посмотрела на него с тоской. — Только боюсь, тебя ждет разочарование. Ты проиграешь.

— Ты о чем?

— Это не важно. Я сказала только то, что сказала.

— Говоришь загадками. — Наконец-то дождалась момента, когда он перестал улыбаться и посмотрел серьезно и с интересом.

— А ты нет? Да, по сути, какая разница? Хочешь моей компании — пожалуйста, раз я уже тут. И, да. Про ужин со мной — забудь.

— Я все же думаю, что к концу нашего обеда ты изменишь решение.

— Твое право. Думай. — Придвинула к себе тарелку и принялась за салат.

— Какие поразительные перемены в течение пары минут… — он взял стакан с соком, и сделал большой глоток, наблюдая за мной.

Не обращая внимания, стала кушать, чувствуя, как горечь смешалась с желанием либо отомстить, либо утереть нос. Кто предупрежден — тот вооружен! Мы еще посмотрим, кто кого.

Некоторое время между нами длилось молчание.

— Расскажи о себе. — Попросил Майкл, наверное, решив не морочить себе голову моими перепадами настроения.

— Да собственно нечего рассказывать. Я из Украины. Слышал о такой стране? Замужем. Есть ребенок. Теперь твоя очередь.

— Ты действительно хочешь знать или из вежливости?

— Тебе честно ответить или соврать?

Он вдруг рассмеялся, немного закинув голову, сверкнув унитазно-белыми зубами. Глядя на него, неясная тревога внезапно заскребла коготками.

— Будешь десерт? — поинтересовался, все еще улыбаясь.

— Нет, спасибо.

— Неужели не хочешь? Я люблю, когда сладко… а ты?

Покраснев (опять, блин!), коротко ответила:

— Когда слишком сладко — нет.

— Может… стоит попробовать?

— Не думаю.

— Боишься?

— Чего? — я состроила изумленное лицо. Наш двузначный разговор стал втягивать.

— Ты практически не ела. Десерт будет волшебным. Обещаю. Разреши мне тебя удивить.

«Ха! Куда уж больше? Да я только и делаю, что изумляюсь всему происходящему, начиная с шести утра!»

— Уверен, что смогу доставить тебе удовольствие… — Увидев мои круглые глаза, добавил: — Своим выбором.

«Ах, что б тебя лихорадило и передергивало, как меня сейчас!»

— Валяй. Удивляй.

Майкл, подозвав официанта, сделал заказ, а я закурила. Казалось, он пытался вывести меня из состояния равновесия, в котором я пребывала последние минут пятнадцать — смотрел смеющимися глазами и не сводил взгляда. От этого мне стало душно. Есть такое наблюдение: когда мужчина пристально смотрит на женщину, она через определенное время непроизвольно начинает касаться волос, поправлять прическу. Так вот что бы этого не сделать, я переплела пальцы и держалась изо всех сил, зло дунув вверх на челку.

— Дария, а ты веришь в судьбу?

— Я верю в то, что судьба зависит от нас самих. От принятых нами решений, в частности.

— А в чудеса?

— Нет. Чудес не бывает, а вот фигня со мной случается регулярно.

— Хочешь покуражиться? Ну, давай, пока у тебя есть такая возможность. — Улыбка в момент изменилась, стала ироничной.

— Майкл, я, если еще помнишь, не напрашивалась на этот обед. И ни на что не претендую.

— В этом нет надобности. Знаешь, как сказал Ницше: «Двух вещей хочет настоящий мужчина: опасности и игры».

— «И потому он ищет женщину, как самую опасную игрушку». — Закончила цитату, изумляясь все больше и больше. Значит, моя догадка верна. Я — один из предметов спора. Интересно, как нас с Кругловой распределяли? Бросили монету? Скрипнув зубами, спросила: — А мнение женщины при этом не учитывается?

Майкл облизал нижнюю губу:

— Обязательно… учитывается. Дария, а кто ты по гороскопу?

— Овен.

— Первый знак огня?

— Да. И, как учат с детства: с огнем лучше не играть.

— Я приручу тебя. Дай время. Моя стихия — воздух, и, думаю, у нас получится что-то очень зажигательное…

В этот момент принесли десерт — креманки с очень знакомыми белыми шариками, украшенные стружкой шоколада и мятой.

— У нас ничего не получится. Напоминаю — я замужем. — И снова показав полу-приличный жест с выпячиванием безымянного пальца, взяла ложку. — Это что? Мороженное?

— Нет. Попробуй. — Никак не отреагировав на мой посыл, стал внимательно наблюдать за реакцией.

Такое я ела впервые в жизни. Это было нечто! Врать о том, что не понравилось, было бы ребячеством. Описать вкус могу с трудом: нечто вроде фруктово-молочного мороженного, но в тысячу раз вкуснее. Что б вы не сомневались — в раю Иаков с Иоанном, наверняка, каждый день такое наворачивают.

— Что это? Как называется?

— Парфе из черимойи. — Оба слова, которые он произнес, услышала впервые, но чтобы они не означали, сути это не меняло. Майкл продолжал меня разглядывать, а в глазах сверкали чертики. Ну, просто затягивающий омут, а не глаза!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Скрывать не стану. Ничего более восхитительного, я, кажется, до сегодняшнего дня не пробовала.

— Рад, что тебе понравилось. Только поверь мне, есть вещи куда восхитительнее и вкуснее…

Застыв с ложкой во рту, покосилась на недопитую воду в стакане, борясь с желанием плеснуть в него. Майкл усмехнулся, словно прочитав мои мысли и задал вопрос, после которого я закашлялась.

— Хочешь, я организую нам такое на завтрак?

Порция «небесной манны» вначале зашла не в то горло, а потом решила проинспектировать носоглотку и выбраться через нос. Закрывшись салфеткой, откашлялась, как смогла, махая руками, чтобы подхватившийся американец не стучал по спине. Вот честно, если бы он спросил, какую позу в сексе предпочитаю, отреагировала бы гораздо спокойнее.

— Н-не надо! — выпила воды и еще покашляла, вытирая заодно и глаза.

— Нет? А что бы ты хотела?

— Боюсь, что на ближайшие дни мне хватит сладкого. Спасибо. Мне пора. — Допив воду, намеревалась встать.

— Да. Уже время. Давай выпьем за исполнение всех сокровенных желаний. — Майкл взял свой бокал и потянулся ко мне. «М-да… с такими тостами я скоро пустырником чокаться начну» — мелькнуло в голове.

— Угу. И я даже загадаю сейчас. — Сделав глоток, вскинула брови. — Ты еще здесь?

Мой спутник рассмеялся:

— Настоящий овен. Будешь бодаться до конца? — он поднялся, и, помогая мне встать, понизил тон: — Спасибо, что согласилась пообедать со мной, Дария. — Хотел взять за руку, но я лишь отрицательно покачала головой и пошла вперед, чувствуя тяжелый взгляд в спину.

Доехали в такси в полном молчании, а по возвращению в отель, Майкл протянул руку и показательно ждал до тех пор, пока я не подала свою в ответ. Не разрывая зрительного контакта — нарочито медленно поцеловал, вынудив тем самым нервно оглядеться вокруг. Он это заметил, и на лице появилась снисходительная усмешка. Скорчив приторную рожу, поблагодарила:

— Спасибо за обед. Все было очень вкусно. А наше общение — это вообще нечто не забываемое. Я обязательно расскажу мужу о парфе из черимойи и о том, какой своеобразный вы собеседник.

— Опять на «вы»? Думаешь, таким образом, сможешь удержать дистанцию?

— Да. Так будет правильнее.

— Предлагаю пари. Еще до полуночи ты станешь называть меня на «ты». Сама.

Почувствовав, что опять начинаю краснеть, сдержала порыв злости и желание влепить в ответ пощечину, чтобы убрать веселость и самодовольство, которые просто искрились из глаз. Резко выдернув руку, вместо этого сказала:

— Майкл, вам бы сказки писать да людям рассказывать. Подумайте в эту сторону. Такой талант на выдумки пропадает.

— Я обязательно расскажу тебе одну. Потом. Сразу после того, как ты перестанешь мне выкать.

— Нет такой силы, которая заставит меня это сделать. — Процедила в ответ. Его напор уже порядком раздражал.

— Спорим?

— Спорим! — резко ударила по протянутой ладони, крепко сжав, и чуть не укусила себя за язык второй раз за день. Ну, напуркуа спрашивается, я это сделала?! Что бы теперь бегать от него оставшееся время?!

Он тут же спросил:

— На что?

— Вы оставите меня в покое. Я польщена вашим вниманием, но понимание семьи и обязательств у меня несколько отличаются от ваших.

— Неужели проявление внимания и симпатии могут настолько тяготить?

— Могут. По крайней мере, прошу избавить меня от двузначных разговоров и давления с вашей стороны. Если я один раз ответила «нет», это означает «нет». — Попыталась освободить руку, но не смогла, он удерживал. — Сразу предупреждаю — ваше желание должно быть в пределах разумного и не противоречить общепринятым правилам поведения.

— Мое желание — поцелуй. Не сильно противоречит?

— Что?!

— Ну, если ты так уверена, что выиграешь — чего боишься?

Я поджала губы. Умеет он загонять в угол. За время нашего общения это уже, по-моему, второй раз. Лихо, ничего не скажешь.

— Хорошо. Я поцелую тебя… потом… если ты захочешь. — Процитировала цитату из комедии «Здравствуйте, я ваша тетя!». Майкл опять расхохотался. Громко, весело, заразительно, запрокинув голову, обнажая ровные неестественно белые зубы.

— Калягин в миниатюре, just super. Ну вот — ты уже и назвала меня на «ты».

— Это была фраза из фильма, а потому не считается. — Ага, значит, репертуар киношедевров времен СССР он знает. Интересно.

Американец сощурил глаза:

— Okay. Я не буду цепляться к мелочам. Предлагаю нам встретиться за ужином. Я постараюсь удивить десертом не меньше прошлого. — Глаза цвета стали выжидающе уставились на меня.

— Спасибо, но не стоит. Я и так запомню этот обед надолго…

— В семь я буду ждать тебя у круглого фонтана.

— Не думаю…

— До встречи, Дария.

В очередной раз, вырвав руку из его хватки и покачав головой, развернувшись, пошла прочь.

Возле входа в ресторан я увидела Аню.

— Ты где запропастилась?

— Ой… Уснула.

— Стучала к тебе, стучала…

— Я сплю как сурок, ничего не слышу. — Растерянно улыбаясь, осмотрелась по сторонам. Врать убедительно и не краснея, научилась давно.

— А с телефоном что?

— Выключила… у меня голова разболелась, пришлось выпить таблетку. Отключилась — сама не знаю как.

Круглова, судя по всему легко поверила, и не стала развивать эту тему. Она, чуть помявшись, призналась:

— Я уже пообедала. Пойду к морю, прогуляюсь. Полчаса до автобуса еще есть. Рекомендую попробовать куриное мясо в белом соусе. — Заговорщицким шепотом сообщила чуть наклонившись.

— Ух ты! Пойду искать. — Улыбнувшись, бодрым шагом отправилась в сторону входа в ресторан. Не рассказывать же ей, что кушать совершенно не хочу. А сидя за столиком, увидела через окно, как она встретилась с Эриком у парапета. «Блин! Блин! Блин! Надо бы ей как-то намекнуть. Только вот как?!» Проследив за ними взглядом, наткнулась на разговаривающего по телефону Майкла. Есть перехотелось окончательно.

Глава 7

То, что внимание американца ко мне продиктовано явно не вспыхнувшей внезапно страстью, не вызывало сомнений. Да, он пер, словно танк и это не могло не завораживать в определенном смысле этого слова. Кому из женщин будет неприятно ощущать желание от красивого мужчины? А ну, где лес рук поднятых вверх? Только вот мотивы были не ясны. Пари между мужчинами — самый логичный ответ, который неприятной иглой колол сознание, постоянно напрашивался, стоило только подумать об этом.

Кроме всего прочего, теперь еще и удивляла его убежденность, что я стану называть его на «ты». И при том сама! Ха! Да сейчас! Это не я ли уже разогналась — бегу вся такая, юбка в стороны, и волосы назад?!

Или это был его очередной намек, что секса с ним мне не избежать? Бгагага! Какая самоуверенность!

Надо ли объяснять, что всю поездку по магазинам, я провела словно во сне? Тщетно старалась сосредоточиться, поддерживать разговор, не думать о Майкле и о том, почему согласилась на обед, о разговоре с ним, о его чуть ли не откровенном мужском притязании, и про мои жалкие попытки остановить его. Я не могла объяснить сама себе, почему никому ничего не сказала! Мысли упорно возвращались к американцу. Чувства захлестывали и не отпускали, словно ими руководил кто-то другой.

Вернувшись в отель с кучей покупок, отправилась в душ, где пробыла так долго, что кожа на пальцах стала напоминать маленькие мордочки шарпеев. Мозговой аларм не сбавлял обороты. Изрядно устав, но так ничего нового и не придумав, решила, что будет лучше не шататься по территории отеля после ужина, а еще лучше — отказаться от него вообще. Уж слишком спокойным выглядел Майкл, предлагая спор. Внутреннее чутье никогда не подводило, а потому, как говорится: лучше перебдеть, чем недобдеть. Ничего. Стройнее стану.

В шесть вечера в дверь раздался стук. Сердце дернулось от испуга. «Даже если сейчас кто-то заорет «Пожар!» — ни за что не открою!» — застыла на месте, словно истукан. И тут! Зазвонил телефон. Ну, где мои мозги, а?! Великая конспираторша! О том, что надо его отключить — даже не подумала…

Делать нечего. Взглянув на экран, от души отлегло — это была Аня. Да и, собственно, а кто же еще это мог быть?! Мы обменялись номерами для того, что бы в случае необходимости таким образом давать понять, что ищем друг друга. И опять раздался стук.

— Даш! Ты тут? Даш!

— Иду-иду! — сбрасывая входящий, поспешила к двери.

Соврав ей, что была в туалете, а потому сразу не услышала, засобиралась на ужин, размышляя с тем же, что заставило ее прийти. Направляясь в сторону ресторана и проходя мимо бассейна, я мельком взглянула в сторону шезлонгов. Сердце екнуло. Майкл сидел там и смотрел в нашу сторону.

— Идем, пройдемся. — Вдруг предложила Аня. — Время еще есть… — и мы повернули в сторону побережья.

— Ты на представление пойдешь?

— Какое представление?

— Не знаю точно, какой-то местный фольклор после ужина.

— Нет. Я не любитель такого. — Ответила чистую правду, да и задерживаться в свете событий нигде не собиралась.

— А на дискотеку?

— Куда? — выдохнула изумленно.

— Здесь есть своя дискотека, ты не знала?

— Ань, а что Денис скажет, если узнает?

— Даш, ну я же просто повеселиться. Что сидеть в номере и киснуть или идти на маскарад аборигенов и служить кормом для комаров? А так — посидим, выпьем, потанцуем. Это же ни к чему не обязывает.

Не выдержав, хохотнула, ярко нарисовав картинку в голове благодаря ее описанию:

— Извини, но нет. Помимо того, что моему Егору это вряд ли понравится, еще и чувствую себя неважно. Постараюсь уснуть пораньше.

Вот только не спрашивайте меня о странном перекосе в моей голове по поводу принятия решений в тот день. Сама понимала, что действую абсурдно. В ресторан, значит, смогла сходить с чужим мужиком, а на дискотеку со знакомой — заартачилась. Все, что могу сказать в собственное оправдание — это то, что мозги мои переставали работать нормально, стоило только Майклу появиться рядом.

— Опять голова?

— Да. Я вообще жару тяжело переношу.

— Покажи мне того, кто ее легко переносит? — хмыкнула Круглова в ответ.

На пляже к нам подошел местный торговец с ракушками. Аня стала выбирать, а я отошла в сторону — ближе к воде. Дул приятный морской ветер. Глядя на волны, старалась не думать. Вообще не думать ни о чем. Все угрызения совести решила отодвинуть подальше, чтобы не отравлять ими отдых. По большому счету далеко не все живут с такими высокими планками морали. Для кого-то мои внутренние мытарства яйца выеденного не стоят. Ну, сходила в кафе/ресторан, ну поболтала, ну выслушала — и что? Разве это измена? Можете удивляться, сколько хотите, для меня — да.

Когда-то, много лет назад я установила столь высокую планку благодаря нечестности Влада, своей первой обманутой любви, и жила с ней все время, не задумываясь о том, что критерии предательства в личных отношениях довела до абсурда. И вот пришел момент, когда вдруг собственные аксиомы заставляли не по-детски напрягаться.

Мои размышления прервал звонок телефона. Немало удивившись, стала рыться в сумке, мысленно чертыхаясь, так как перед отлетом всех предупредила, что роуминг, очень дорого, все дела…

Достав мобилку, посмотрела на незнакомый номер и ответила:

— Да. Алло.

— Дария…

— Откуда у вас мой номер?

— Это важно сейчас?

— Не знаю.

— Хочу напомнить, что после ужина я буду ждать тебя возле фонтана.

— Зачем?

Майкл не ответил и отключился.

— Мне… не очень по душе… — сказала в гудки, а услышав отбой, почувствовала, как все внутри сжалось.

Я понимала, что он не отступится, и мы еще встретимся и поговорим, но не ожидала ультиматума. Видать ставки высоки. И опять эта нервная дрожь в руках! За последний день они у меня тряслись, пожалуй, больше чем когда либо!

Возвращаясь с Аней с пляжа, не смогла себя удержать и посмотрела в сторону бассейна. Майкла там не было. Облегченно выдохнув, отправилась на ужин.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Есть мне не хотелось. Мысли плясали мамбу и не давали сосредоточиться: «Разве так бывает? Я же не героиня сериала или любовного романа с пометкой «18+»! А ощущение такое, что кто-то сверху решил позабавиться за мой счет. В обыденной жизни так никто не домогается, а если и попадется кто сильно настырный, слово «нет» понимают все. И вот как относиться к человеку, который не воспринимает отказ?»

До телефонного звонка внимание Майкла мне льстило и, чего уж правду скрывать, где-то в душе заводило. А после — стало пугать и напрягать. Я очень не люблю ультиматумы. Вообще не люблю. От слова «абсолютно».

Аня заметила, что со мной что-то не так.

— Ты чего такая? Устала?

— Да. И голова начинает болеть…

— У-у-у… — протянула она, — плохо.

— Ничего, выпью анальгин на ночь.

— Смотри, если попустит, можем погулять. Не обязательно на дискотеку идти. Просто, по территории. — Уточнила она на всякий случай, и вдруг коротко улыбнулась, глядя мне за спину. Оглянувшись, я увидела Эрика. Как ни странно, он был один. Это радовало и настораживало одновременно. Уж лучше, что бы и Майкл был вместе с ним, тогда мне не пришлось бы переживать по поводу того как дойти к собственному номеру не шарахаясь от любой тени.

— Я так понимаю, Эрик тоже на дискотеку собирается?

— Вроде как…

— Аня. Колись. Вы конкретно договорились или нет?

— Конкретно нет… он просто спросил, буду ли я на дискотеке… — призналась она.

— Дениса не боишься? Ведь настучат наши девы, как пить дать.

— Ой, да кто из них туда пойдет? — вырвалось у нее, но совесть все же сработала, так как стала смотреть в тарелку и покраснела.

— Ань, я не полиция нравов. Поступай, как считаешь нужным, но предчувствие у меня не хорошее. Что-то не так в этой троице, только вот что именно, объяснить не могу. — Проигнорировав удивленный взгляд, продолжила ковырять еду.

Как оказалось, невнятные танцы автохтонного населения в колоритных нарядах было запланировано не после, а во время ужина. Кто так у них придумал — без понятия, но аппетит пропал вовсе. Для начала, я считаю некультурным кушать во время выступления кого бы то ни было, да и особой любовью к подобному творчеству не страдаю, но встать и молча уйти тоже не могла.

Отодвинув тарелку, пришлось насиловать себя, глядя на «Балаган Лимитед» местного разлива. Благо, наличие ребенка научило абстрагироваться от внешних шумов, а потому разнокалиберные по важности мысли тут же заполонили все пространство.

К чему же я пришла? Ничего нового не придумалось. Быть пешкой в чужой игре я не собиралась. Кругловой объяснять что-либо не имело смысла. Во-первых, пришлось бы рассказать о том, что сегодня обедала в ресторане с Майклом и признать, что соврала ей, когда рассказывала про крепкий сон, а во-вторых, как обосновать свои догадки о возможном пари между этимимуда… мужчинами? Доказательств никаких нет. Только предположения.

«Итого: со мной победа Майклу не светит, в этом я уверена, а на счет Ани — у нее своя голова на плечах. Егору же, как только вернется, все расскажу. Не в красках, понятное дело, но основное».

После завершения национальной свистопляски, я решительно встала, намереваясь отправиться в номер, да так и застыла. Сердце сжалось до боли. Справа, метрах в двадцати стоял Майкл, прислонившись боком к стене, и смотрел на меня. Без улыбки. «Ага. Значит так, да? Несмотря на свое приглашение в приказном порядке, все же соображалка работает, а потому решил перестраховаться?»

— Ань, ты еще прогуляться хочешь? — переведя взгляд на Круглову, спросила, понимая, что это, пожалуй, лучшее решение в данной ситуации. — Я не против.

— Да? — удивленно и с тем же обрадованно отреагировала она.

В данном случае наши интересы совпали. Ее можно было понять: среди всей компании по возрасту мы практически совпадали, плюс разговаривать могли свободно, с остальными же приходилось изъясняться на ломанном английском в лучшем случае. С кем еще коротать время? А для меня это был реальный шанс отделаться от возможных приставаний американца.

Надо было видеть его взгляд, когда мы, проходя мимо, поздоровались:

— Hi Michael!

— Добрый вечер, Майкл. До свидания, Майкл. — Выдав приторно-неискреннюю улыбку, не останавливаясь, направилась вслед за спутницей.

Переговариваясь о пустяках, мы пошли по дорожке к океану, а там, сняв обувь, какое-то время гуляли по берегу.

Эрика я увидела первой. Судя по его виду, он нас искал, а увидев — расслабился. Улыбаясь, подошел и на ломанном русском спросил:

— Добрый вьечер. Можно вам компания? Э-э-э… я тут? — он сделал неопределенный жест рукой.

— Добрый. Конечно, можно.

В дальнейшем разговоре я практически не участвовала. Понять о чем они говорят, и без переводчика было не сложно. Когда стало темнеть, Эрик предложил съездить куда-нибудь. Например, на другую дискотеку, которая гораздо лучше той, что будет здесь. Ну, кто бы сомневался! Я лишь усмехнулась. Наивность — сестра глупости.

— Спасибо, но я пойду уже. Хорошего вам вечера. — Приняв решение, расплылась в лучезарной улыбке, игнорируя умоляющий взгляд Ани. Эрик стал уговаривать, периодически сбиваясь и переходя на английский. Аня тоже вставила свою лепту:

— Ну чего ты? Что интересного в номере сидеть?

— Ань, извини, но чувствую я себя не очень. — Чем больше меня уговаривали, тем больше была убеждена в верности своего выбора. После чего попрощавшись, пошла к корпусу, стараясь не оглядываться по сторонам. Уж как-то слишком все гладко прошло. И, если бы я не увидела после ужина Майкла и не помнила его взгляд, то можно было бы расслабиться, но что-то не давало мне это сделать. Сердце гулко застучало. «М-да… тахикардия — вечный спутник этого отпуска. Не надо было выходить из номера!» — чертыхнувшись, ускорила шаг.

Подойдя к корпусу, часть тревог ушла — у входа было пусто. Оставалось дело за малым — точно так же беспрепятственно попасть в номер и услышать долгожданный защитный щелчок замка на двери. И вы знаете, поднявшись на второй этаж, уж было уверовала в удачу. Но нет. Она не собиралась помогать мне в тот день.

Майкл сидел в холле этажа, откинув голову назад, глядя в потолок. Перед ним на журнальном столике стояла бутылка виски и стакан. «Не, ну вот какого буя, а?! Почему к нему не доходит, что не обломится ничего на этой грядке?! Ведь вроде ясно все сказала, через рот!»

— Я почему-то и не сомневался, что тебя стоит подождать здесь… — сказал он, глядя в потолок. Потом лениво повернул голову. — Нагулялась?

Что-то в происходящем было «не так», но страх настолько сильно ударил по нервам, что вначале я не сообразила что.

— Нам надо поговорить.

— Нам не о чем с вами разговаривать. — Сглотнув ответила, и, не сбавляя темп, направилась дальше в сторону своих апартаментов.

— Даш, а тебя не мучает жажда? Меня мучает… уже много лет как.

И вот тут я застыла. Сердце перестало стучать. Медленно развернулась. Майкл смотрел прямо на меня. Эти слова мог произнести один-единственный человек в мире. Вернее не мог, потому, что он был мертв. И да. В тот момент осознала, что изменилось — акцент исчез.

Сделав шаг в его сторону, оступилась, хватаясь за стену. Меня словно ударили палкой с обратной стороны колен.

— Вы… ты кто..? — мурашки в одну секунду покрыли с головы до пят. Неверными движениями приблизилась, заглядывая в лицо. — Кто ты такой, а?

Глава 8

Он молчал, скользнув по мне тяжелым взглядом, кивнул на кресло перед собой.

— Ты присядь.

Его предложение было очень дельным на тот момент, потому как ноги отказывали. Дрожащей рукой, нащупав сидение, примостилась на край. Всматриваясь, пыталась осознать то, что отказывался понимать мозг.

— Правильно тебя Влад называл. Четко. И очень по делу. Вот увидел — и не смог пройти мимо.

После его слов мысли бросились врассыпную в поисках ответа. Минута. Две. Три. Ноль. Все двери закрыты наглухо. Понять, кто сидит передо мной не смогла.

— Не узнала? — он иронично улыбнулся, и, взяв стакан, сделал глоток виски. — Я и не удивлен, если честно.

— Кто ты? Откуда знаешь..? — выдохнула, все еще приходя в себя от шока.

— Подумай. Мы познакомились в девяносто третьем.

— Где?

— Неужели даже догадки никакой? — его левая щека чуть дернулась.

Чтобы быть честной до конца, должна признать, что разрозненная мысль витала где-то глубоко в подсознании, но сформировываться в четкий вывод, по-видимому, не собиралась. Выждав пару минут, Майкл снизошел:

— Вот как у тебя так получается? Всегда смотришь мимо, словно аутист. Его поставь перед слоном, а он будет смотреть и не видеть. Миша я. Брат Влада.

— Ы-ы-ы… — замычав что-то из алфавита, постаралась собрать себя в кучу. Миша? Смутный образ долговязого паренька всплыл из недр памяти. Господи! Действительно — он. Изменился, конечно, до чертиков за столько лет, но вглядываясь в черты лица, сомнений не оставалось.

— «Чивас» будешь?

— Буду. — Сделав пару основательных глотков, спросила: — Ты каким ветром тут? И зачем все это шапито?

— На тебя захотел посмотреть.

— Че?!

Вместо ответа он провел во рту языком по передним зубам и вздохнул, недовольно дернув головой.

— А ты как… здесь? И… с каких пор ты… Майкл?

— Это скорее для удобства общения. По паспорту ничего не изменилось — Михаил Николаевич.

— Но… как..?

— После того что случилось, решил что в селе делать нечего.

Пытаясь понять смысл сказанного в соотношении с судьбой его старшего брата, что-то не складывалось в голове. Если кто читает по диагонали, напомню — Влада убили как раз потому, что он вырвался в город, тем самым изменив свою жизнь и укоротив ее при этом лет на шестьдесят.

— Интересная логика. — Не смогла сдержаться, дернув бровью.

Миша посмотрел пристально:

— Надо было кончить как Юрка?

— В смысле… кончить?

— Ты не в курсе? — видя мое недоумение, огорошил: — В девяносто девятом пырнул ножом по пьяни собутыльника. Насмерть. Сейчас сидит.

— Э-э-э… — непроизвольно почесала шею. Какие, к черту, бразильские сериалы?! Тут вон под носом, казалось бы — обычная семья из поселка, где на данный момент заканчивается цивилизация и начинается искривление пространства, а сюжет, пожалуй, покруче будет!

— Родители ваши… как?

— Отец умер два года назад. Мама бабушку досматривает. Ты вообще ничего не знаешь? Приезжаешь же каждый год на поминальные дни.

— Да как-то связи растерялись за эти годы… мама иногда рассказывает новости, но редко. На гробки, да, приезжаем. У нас из родни там уже никого не осталось, так что и переночевать негде. Пару часов — и назад. Погоди. А ты откуда знаешь?

Майкл (или как его называть?!) хмыкнул, пододвигая ко мне стакан:

— Был пару раз. Видел тебя. С брательником твоим болтал.

«Видел, значит. Интересно, а где мои глаза были? И почему Рома ничего не сказал?»

В этот момент на этаж поднялась пара отдыхающих. Проходя мимо нас нам пожелали «гуд найт».

— Thank you and good night to you too. — Откликнулся Михаил и повернулся ко мне: — Идем отсюда.

— Куда?

— Найдем более укромное место. Или тебе нравится этот проходной двор?

— Ну, идем. — Зачем согласилась, не спрашивайте. Наверное, от потрясения мозги съехали набекрень, не иначе. Выйдя вслед за ним из здания, глянула по сторонам. — Вон там я видела пару лавочек и беседку…

— Что, больше не боишься, если нас вместе увидят? — выдав сотую по счету за тот день кривую ухмылку, спросил и кивнул головой в сторону: — Идем.

Подавив вспышку стеснения, вначале молча пошла рядом, а когда поняла, что мы двигаемся в сторону вилл, притормозила.

— Миш, а мы куда?

— Ко мне.

— А-а-а… э-э-э… кгхм… как-то это не очень…

— Даша, я не маньяк, успокойся. Сидеть у всех на виду, действительно, не очень хорошая идея. Да и комары тут просто жесть.

Если по поводу комаров мне было все равно, то с первым доводом спорить не пришлось, так как таблички с надписью: «Вы не подумайте ничего дурного, мы с этим парнем давно знакомы» у меня с собой не было, а потому, хоть сама идея и была, на мой взгляд, за гранью приличия, возражать я не стала. Картина, конечно, со стороны была еще та: идет пара в сторону одиночных домиков с бутылкой наперевес…

Попав внутрь вип-апартаментов, сдержалась, чтобы не раскрыть рот, разглядывая окружающую роскошь, так как постеснялась показывать, что впервые вижу подобный шик. Вместо этого, после его приглашения, прошла в нечто вроде гостиной и присела на кресло:

— Располагайся. Что будешь пить? Продолжим «Чивас» или тебе более дамское что-то заказать?

— Мне все равно.

— У меня еще есть джин и местный ром.

— Да хоть воду. Миш, а ты каким чудом тут оказался?

Отвечать он не поспешил. Поставил на стол стаканы, потом пару бутылок, налил, уселся напротив и потянулся вперед:

— За встречу?

— Да. Давай за встречу.

Выпив, мы замолчали, рассматривая друг друга, словно только встретились. Через какое-то время я все же решилась опять:

— Ты объяснишь?

— На случайностях держится мир, Даша. Сисадмин на вашей фирме — мой друг.

— Сережа Лемех..?

— Да. В институте на одном потоке учились. Я с месяц назад был в Украине, заехал за ним, после работы. Мы иногда встречаемся… бухаем. — Майкл опять пригубил свой стакан.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— И?

— Тебя увидел. Даже не поверил вначале. Потом его расспросил.

— Почему же тогда не подошел?

В ответ скривился и выдал усталым тоном:

— Ты была на расстоянии метра, Даш, только, как всегда, посмотрела сквозь меня и ушла.

— Месяц назад, говоришь..? — попыталась вспомнить, но не смогла. Вот это дела! Потерев лоб в недоумении, изобразила на лице мину раскаяния.

— Не смущайся, я уже понял, что для того, что бы ты сконцентрировалась на мне — надо раздеться.

— Что?!

Майкл рассмеялся, глядя на мое замешательство.

— По крайней мере, возле бассейна и утром на пляже ты уже смотрела не стеклянными глазами.

Почувствовав, что начинаю краснеть, закрыла лицо руками. Да уж, по ходу только Войтовичи имеют способность смущать меня до румянца на щеках. В них это природой что ли заложено?!

— Все нормально, не тушуйся. Главное, что, наконец, рассмотрела. — Продолжая улыбаться, он цокнул своим стаканом по моему. — Выпей. Стесняться будешь потом.

— В смысле? — брови непроизвольно поползли вверх.

Он не ответил, улыбка медленно сошла с лица, а мне от этого стало не по себе. Не девочка уже. Мужской посыл чувствовался на расстоянии, электризуя пространство и растягивая время.

— А тебе… так важно было, что бы я… увидела тебя..? Столько лет прошло… — уже понимая, что кто-то прилетел в Гоа отрабатывать незакрытый гештальт, удивилась тому, как он смог при этом вытянуть и мои эмоции из запечатанных глубин. Химия между нами ощущалась такая, что отрицать было бы смешно.

— Какая разница сколько прошло времени? Забыть человека навсегда можно даже не вставая с постели и не надевая трусов. А можно помнить всю жизнь, просто увидев однажды в толпе.

От его прямоты меня даже чуть качнуло в сторону.

— Какого лешего ты изводил меня сегодня весь день? — лучший способ защиты, правильно, нападение. — Хотел отыграться?

— Нет, Даша. Хочу я совершенно другого. — Он отставил стакан и показательно посмотрел на часы. Встряхнул рукой и перевел на меня взгляд: — Ты спор наш помнишь?

— Миш, ты в своем уме? Тебе сколько лет? — вот не знаю почему, воспринимала его как младшего.

— А это тут причем?

— При том, что приставать к взрослым теткам, мягко говоря, не комильфо.

Майкл хохотнул и резко наклонился вперед, упираясь локтями в столешницу.

— Ты что ли в маму решила поиграть? Не выйдет, находчивая моя. Такие фокусы будешь проворачивать со своими подчиненными на работе.

Сглотнув от неожиданности и подавив вспышку чего-то среднего между злостью и обидой на жесткие слова в свой адрес, тем не менее, ответила:

— Извини, я не знала, что возраст это такая больная тема для тебя.

— Не больная Даш. Просто не пытайся сейчас из ничего выстроить стену. Основная причина для тебя ведь не в этом, правда?

— Зачем спрашиваешь, если и так знаешь?

— Что бы убедиться. И да. Я старше тебя на четыре года, так что ищи другой повод.

Это было действительно так, ведь когда мы с Владом познакомились, Миша служил в армии.

— Миш, а скажи мне. Только правду, пожалуйста. Для чего ты тут?

— По работе… и тебя увидеть хотел.

От души отлегло. Если бы он сказал, что исключительно из-за меня, я бы или посчитала его психически нездоровым, или лжецом, что не лучше.

— А откуда узнал, где именно я буду? В каком отеле? — спрашивала и сама уже знала ответ. Для человека, разбирающегося в компьютерах, наверняка не составило труда забраться в мой ПК и узнать все необходимое. Егор высылал мне на почту план мероприятия со всеми данными, плюс, как любой нормальный человек, я просмотрела все отели, достопримечательности и отзывы к ним. И как теперь относиться к Сереге Лемеху после этого?

Майкл отвечать не стал, а взял бутылку и долил нам виски.

— Давай я, наверное, закажу нам что-нибудь? А то так мы ушатаемся раньше времени и не доберемся к самому вкусному. А мы ведь этого не хотим?

Глава 9

— А? — слова застряли на полпути.

— Да, Даша. Я говорю о сексе.

— Миш, прекрати, пожалуйста. То, что ты признался в юношеской увлеченности по отношению ко мне, не изменяет того факта, что я замужем.

— Нет, солнце. Я давно уже вырос из периода под названием «юношеский спермотоксикоз», если ты не заметила. — С этими словами он встал и отошел в угол комнаты, где стоял телефон для внутреннего пользования в отеле. Набрал короткий номер, и, дождавшись ответа, заговорил на английском, а после окончания разговора вернулся и буквально добил: — Если бы ты не согласилась сегодня встретиться со мной, я бы, скорее всего и карты раскрывать не стал.

Мне даже жарко стало от этих слов. То есть своим решением, я собственноручно подписала приговор?

— Для тебя согласие девушки пойти в кафе автоматически означает, что она согласна на большее?

— Нет, конечно. Пытаешься увильнуть? — Он чуть наклонился и накрыл своей ладонью мою руку. — То, что происходит между нами, ведь не только я чувствую, верно?

— Происходить может все, что угодно, но мы люди и отличаемся от зверей, которые руководствуются только инстинктами.

— Чем человек отличается от животного? Тем, что для его существования ему необходимы деньги. А по поводу инстинктов — все точно так же.

— Мне уйти прямо сейчас? — спросила, освобождая руку.

— Еще не поняла, да? Даже если ты сию секунду окажешься на Луне, это тебе уже не поможет. — Майкл, вдруг хохотнул. — Боже! Вот это глаза! Не надо бояться…

— Я смотрю тебе в кайф изводить меня.

Он покрутил стакан пальцами:

— Нет, не совсем. Знаешь, почему я до сих пор не между твоих ног?

— П-почему? — еле прохрипела из-за пересохшего вмиг горла.

— Наслаждаюсь предвкушением. И даю тебе время.

— Время? Для чего?

— Что бы набраться храбрости. Ты мне поцелуй должна.

— Я же не знала, что ты — это ты!

Майкл пригубил виски:

— И что это меняет?

Да уж. Будет мне наука на будущее: больше никогда не заключать пари с незнакомцами!

— Поцелуя в щеку хватит?

— Детский сад, штаны на лямках. Даш, торговаться со мной не самая лучшая идея, поверь мне.

— Хорошо. Не буду. Останусь в должниках.

— Так, да? Только учти, что как нормальный бизнесмен, я посажу тебя на… счетчик.

В этот момент в номер постучали, и мы одновременно поднялись.

— Куда-то собралась? — спросил Майкл точно таким же спокойным и устрашающим тоном, как во время обеда в ресторане. — Не делай глупостей, Даша.

Стоп-кадр. Зрительное противостояние длилось неимоверно долго, высасывая мою стойкость и храбрость по капле ежесекундно. Стук повторился. Заметив еле уловимое движение, Миша покачал головой:

— Послушай меня внимательно. Есть два варианта: через три минуты на этом столе будет или еда или ты. Выбирай.

Почувствовав, как на нервной почве задергалось правое веко, проговорила, еле расклеив губы:

— Не отпустишь?

— Нет. — Короткий ответ, словно удар молотка по гвоздю.

Зуммер моего телефона сообщил о входящем сообщении. Сглотнув, села назад и полезла в сумку. Смс от Егора немного отрезвил: «Привет. Как ты там? Что делаешь?» Набирая ответ, молча следила за передвижением Майкла.

На входе появился служащий отеля с тележкой на колесиках. Не имея сил встретиться с ним взглядом, отошла к прозрачной металлопластиковой двери — выходу на террасу. Выглянув во внутренний двор, увидела, что в этих апартаментах есть небольшой личный бассейн и несколько шезлонгов, так что отдыхающим не было нужды плескаться вместе со всеми. Но да. Интересы Михаила крутились в другом месте, а потому, судя по ненарушенному порядку, воспользоваться всеми благами оплаченного номера он не спешил.

Не знаю почему, но именно тогда вдруг пришло осознание своих ощущений и реакции в целом.

Несмотря на присутствующие общие черты: цвет глаз, прямой тонкий нос, светлые волосы — Миша с Владом не были похожи внешне. Я умудрилась в какой-то плоскости своего разума считать их сходство, и, наверное, именно поэтому интерес проявился на инстинктивном уровне.

И вот что теперь делать с этим? Чаши внутренних весов еще никогда в жизни не раскачивались с такой амплитудой.

Майкл подошел ко мне, став за спиной слишком близко, заставив непроизвольно прижаться к двери. Уперся ладонями в стекло по бокам. Молчание порождало напряжение, которое в свою очередь показывало себя во всей красе, растягивая каждую секунду до предела возможного.

Сжав зубы с такой силой, что между ними чуть не началась диффузия, боялась его прикосновения так, что ноги подкашивались.

Он ткнулся лицом вначале где-то за правым ухом, потом в затылок и выше; глубоко вдохнул.

— Повернись.

— Н-не надо… пожалуйста…

— Повернись.

Я понимала, что если сделаю это — то все. Пропаду. Никто не остановит не только его, но и меня. «Господи! Неужели такое возможно?!» Возбуждение распространялось по телу волной, покалывая в ладони и заставляя дрожать от ожидания. И от чего спрашивается? Я ведь только ощущала его близость и дыхание. Он ко мне даже не прикоснулся толком.

Хочу внести ясность. Я не отношусь к категории женщин, у которых, как пишут в женских романах «отказывает тело», стоит только мужчине появиться рядом. Но с тем же не могу не признать, что непосредственно этот представитель сильного пола влиял на сознание непостижимым одурманивающим образом.

И как бы я не взывала к голосу разума, желание совершить с ним…. э-э-э… древний ритуал, нарушающий заповедь библии под номером семь — присутствовало чуть ли не с момента знакомства. Фантазия, не смотря ни на что, вытесняла чувство моральной ответственности за собственные поступки.

Будь я проще в вопросах верности, думаю, что уже оседлала бы его давно. Сразу после обеда. Но игры с собственной совестью предлагают на выхлопе слишком болезненное послевкусие. Я не умела заключать с собой подобные сделки, а потому приходилось прикладывать немалые усилия для того, чтобы не.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Майкл… Миша… не разрушай мою жизнь…

Он остановился.

— Если я это сделаю… Нельзя, понимаешь? Представь себя на месте Егора… Если бы я изменила не ему, а тебе…

Имя мужа подействовало на обстановку словно нашатырь. Ладони по бокам сжались в кулаки. Борясь с бессознательным желанием развернуться, впиться в губы и остановить эффект от сказанного, заглушив все доводы рассудка — я держалась. Держалась, собирая по крупицам последние атомы сил, повторяя про себя словно заклинание: «Егор, Егор, Егор, Егор!»

Майкл отступил и прохрипел:

— Иди.

Не глядя на него отошла боком, и неверной походкой направилась к выходу, по пути взяв сумку. Вышла. Тихо закрыла за собой дверь. Переставляя ноги, словно колоды, вернулась к себе в номер, и, не снимая одежды, легла на кровать. Пролежала всю ночь, глядя в потолок.

Утром написала смс Ане о том, что плохо себя чувствую, и, отключив телефон, смогла уснуть каким-то тяжелым, жарким, болезненным сном…

Круглова, судя по всему, прониклась, так как не беспокоила меня до самого обеда, а когда пришла узнать как дела, испуганно уставившись, предложила воспользоваться страховкой и вызвать врача.

Превозмогая себя, нашла силы убедить ее в том, что мне уже гораздо лучше и даже, умывшись, отправилась вместе с ней в ресторан. Там, страшась смотреть по сторонам, сама себе напоминала робота запрограммированного на определенные действия, который автоматически выполняет свои функции.

Сбой программы произошел, когда Анна со вздохом сообщила:

— Американцы наши уехали. Теперь даже взгляда не на ком остановить, не то, что пообщаться.

Я, не донеся вилку ко рту, уронила ее вместе с порцией еды себе на юбку. Тело словно окунули в кипяток; в груди образовался такой тугой горький ком, хоть кричи.

Аня, если и удивилась казусу, произошедшему со мной, то вида не подала.

После обеда пришлось переодеться, и мы отправились в назначенное время на аюрведические процедуры. Рекомендую. Усталость после бессонной ночи дала о себе знать еще при массаже, а когда стали лить масло на волосы — отключилась, словно упала в бездну, зато потом чувствовала себя отдохнувшей. Только идти туда надо в хорошем расположении духа, иначе сцепка «отчаяние-аюрведа» останется с вами навсегда.

С тех пор я не переношу запах индийских благовоний и задерживаю дыхание всякий раз, когда прохожу мимо магазинов или отделов с определенной тематикой.

Мне было настолько плохо, что по возвращению мужа не испытала ни грамма угрызений совести или раскаяния, и потом, еще несколько месяцев жила пребывая в прострации. Борьба с собой была очень болезненной и изнуряющей. Апатия сменялась приступами бурной деятельности — не жизнь, а чехарда. Впервые сознательно не поехала после пасхи в село, а когда брат немного спустя позвонил поболтать, сослалась на то, что занята и пообещала перезвонить позже.

Через полгода в жизни произошли кардинальные перемены.

Первое. Я сменила работу, уйдя на более высокую должность, но в меньшую по численности сотрудников фирму, к своей давней знакомой.

Поменяла номер телефона, так как периодические звонки с неизвестных номеров грозили довести до остановки сердца. Номер Миши внесла в черный список еще будучи в Индии. На всякий случай завела новый почтовый ящик на другом ресурсе. Окопалась, одним словом.

Второе. То ли по итогам работы, то ли стараниями Егора, главная контора по производству ереси с ошеломляющими для женских ушей названиями (не подумайте, напоромеры навсегда заняли почетную нишу в моей памяти), предложила ему охватить неохваченное. А именно — основать представительства в Румынии и Молдове.

Обговаривая на семейном совете открывающиеся перспективы бизнеса мужа, мы впервые за шесть лет брака не пришли к консенсусу, а говоря простым языком — поругались.

Все дело в том, что моя новая должность коммерческого директора предполагала командировки, а сыну предстоял первый класс в школе. Егор стал продавливать тему о том, что его заработка уже сейчас хватает с головой, а мне пора бы вспомнить о том, что я мать и подвинуться со своей мнимой карьерой в интересах семьи.

Разумеется, подобный расклад меня не устраивал, а потому стычки между нами продолжались с завидной регулярностью, сильно отравляя жизнь. Не знаю, чем бы все закончилось, если бы не вмешалась мама. Выслушав мои стенания, она волевым решением уволилась с должности консьержа, которым подрабатывала, выйдя на пенсию и поцеловав в щеку, сказала:

— Даньку я беру на себя, а ты не вздумай пороть горячку. Еще неизвестно чем у Егора закончатся его наполеоновские планы. Тебе-то, зачем работу терять?

Не буду скрывать, поначалу было очень непривычно и тяжело не иметь поддерживающего плеча рядом, но это сослужило и добрую службу. Разрываясь между работой, заботами по дому и учебой сына, душевный надрыв стал потихоньку затихать. Мне попросту больше некогда было страдать и изводить себя сомнениями в правильности сделанного выбора.

Егор метался между тремя странами регистрируя юридические лица, нанимая сотрудников, бесконечно консультировался и консультировал по телефону, организовывал поставки, искал клиентов, а я носилась, закрывая тылы, каждый божий день благодаря всевышнего и маму за помощь. Казалось, что этой канители не будет конца, но все изменилось, только не смейтесь — двадцать третьего февраля!

Глава 10

В этот день, усаживаясь на рабочее место и отпивая первые блаженные глотки кофе, чуть не поперхнулась, прочитав верхнее из списка новых писем. Дрожащей рукой набрала внутренний номер директора:

— Львовна, ты уже на месте? — все дело в том, что знакомы мы с ней были уже много лет, а потому общались на «ты» и без лишних прелюдий.

— Да. Что у тебя?

— Сейчас перешлю письмо и бегу к тебе.

Через минуту ворвалась в кабинет, чуть не сбив с ног выходящего маркетолога.

— Катерина! Я их сделала!

— Кого? Погоди. — Она углубилась в чтение и подняла на меня восторженные глаза. — Дашка, да тебе цены нет!

Все дело в том, что я уже несколько месяцев мурыжила одного из производителей стоматологического оборудования на предмет заключения дилерского договора и прямых поставок. У фирмы этой было свое представительство в Украине и меня, мягко говоря, постоянно отсылали туда. Но, как говорится, вода камень точит. В то утро я получила письмо от исполнительного директора Дэвида Патерсена о том, что с нами готовы встретиться и обсудить возможное сотрудничество.

— Если мы заполучим возможность продавать их аппаратуру — считай, что сорвем джек-пот!

— Я в тебя верю! Контракт прислали? Ага, вот вижу. — Екатерина защелкала мышкой. — Перешли нашему Геннадию, пусть оторвет от стула свою юридически подкованную задницу и вычитает его. Ты тоже просмотри. Какие условия они выдвигают?

Согласование договора заняло неделю, после чего Катерина Львовна отбыла с визитом в Копенгаген, где располагался главный офис. Вначале предполагалось, что мы полетим вдвоем, но у меня сильно заболел малой, судя по всему подхватив в школе вирусную инфекцию.

Выслушав по телефону мои печали, директриса в свойственной только ей манере постаралась успокоить и заверила, что сделает все возможное, что бы заполучить подпись генерального директора и подвинуть немного цифру годовых закупок в меньшую сторону.

— Если понадобится, я даже ему отсосу. — В отличие от меня, она выражалась так, как думала, не сильно подбирая слова. Не выдержав, я рассмеялась:

— А если он страшный?

— Глаза закрою и все равно отсосу. Мы должны получить этот контракт и точка!

Забегая наперед скажу, что никаких усилий подобного плана не понадобилось. Генеральный, по словам моей директрисы, оказался приятным импозантным мужчиной, с которым можно иметь дело.

Через пару дней, перед праздничным застольем по поводу международного женского, она сообщила, что повышает мне оклад и дала распоряжение секретарю на заказ билетов для троих сотрудников. Нам предстояло пройти обучение по новому оборудованию и получить соответствующие сертификаты от производителя.

— У них там хоть переводчик есть? — Спросила с надеждой, так как, не смотря на то, что учила английский уже несколько месяцев, общаться на нем толком не могла.

— Сколько раз я тебе говорила, что курсы эти твои до лампочки? — пробурчала Львовна в ответ. — Иди по моей рекомендации к Аде Самойловне на частные уроки.

— Не могу я на дому учиться. Два часа у незнакомого человека — это жесть похуже, чем поход в гости. В гостях хоть кормят, а тут — ни пожрать, ни наоборот…

Екатерина захохотала в ответ так, что испортила макияж, неловко вытерев слезы.

— Есть у них переводчик, не переживай. Обучение на русском будет. Ладно. Идем уже к столу. Все собрались?

Сотрудники накрыли праздничный стол и дважды уже заглядывали в кабинет, намекая, что заждались.

Целый месяц, в отличие от начальника регионального отдела Андрея и менеджера по центральному региону Марины, в компании которых я должна была отправиться в Копенгаген, — пребывала в непонятном напряжении. Предчувствие уже тогда пыталось подать голос, но было успешно затоптано разными заботами.

Всего два с четвертью часа полета, и мы приземлились в международном аэропорту столицы под режущим ухо названием «Каструп», а в час дня уже были у регистрационной стойки отеля. Дания встретила дождем и лучезарной улыбкой представителя фирмы.

После заселения наш переводчик и проводник на время командировки, парень по имени Александр, пригласил всех на первый этаж, где наобедал до отвала. Потом нам дали час свободного времени для душа/переодевания/отдыха и предложили скорректировать планы в связи с плохой погодой.

По предварительному сценарию предполагалась прогулка вдоль каналов к набережной, где находится памятник Русалочки — пожалуй, самая главная достопримечательность города. Но из-за постоянно моросящего дождя Андрею с Мариной предложили экскурсию в замок Розенборг — бывшую резиденцию датских королей. Мне же поступило предложение, которым не пренебрегают.

— Дарья Сергеевна, мистер Кайл Флюнг хочет познакомиться с вами и обсудить какие-то вопросы относительно сотрудничества. Вы не против?

— Нет, конечно. — Смущенно развела руками. Во-первых, такое внимание льстило, а во-вторых, отказывать генеральному директору поставщика было бы глупо.

— Отлично. Пойдемте, я проведу. Здесь всего два квартала. — С этими словами он сделал пригласительный жест в сторону выхода.

Дождь к тому времени прекратился, но хмурая погода не давала впечатляться архитектурой и прочими красотами. В двухэтажном здании нас встретил менеджер по продажам, с которым в дальнейшем мне предстояло общаться, согласовывая заказы и поставки. В отличие от Александра, который был нашим соотечественником, Мартин, судя по всему, являлся ярким представителем Скандинавии. Разговаривал на русском с сильным акцентом; рыжий, с блеклыми глазами и фигурой эдакого кузнеца в костюме, готового если надо и колесо на телеге поменять и подкову в бараний рог оформить.

Задержавшись и поговорив с ним несколько минут, мы в итоге поднялись на второй этаж и прошли по длинному коридору в самый торец здания, где в просторной приемной восседала секретарь. Она отвлеклась от монитора, и, улыбнувшись, встала, прокаркав: «Гуафтн». Сдержав порыв ответить что-то вроде: «Хайль Гитлер!», я подавила усмешку и кивнула в знак приветствия. Женщина взяла у меня пальто и приглашающе показала рукой в сторону двери.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Венис ейс. — Открыла перед нами дверь святая святых, качнув всем торсом при этом, словно задавая направление.

— Спасибо. — Сделав пару шагов внутрь, остановилась как вкопанная. В кабинете сидело трое. Во главе стола — Кайл… как теперь выяснилось — Флюнг. В изумлении брови поползли наверх грозя покинуть пределы лица.

«Генеральный. Директор. Кайл. Флюнг. Генеральный. Директор». Все было верно, только мне и в голову бы не пришло, что это может быть тот Кайл, который вместе с Мишей Войтовичем был в Индии год назад!

— Ох, ничего ж себе. Гутен таг. — Выдохнула под нос, а заметив, что переводчик уходит, обернулась: — Саш, вы бы остались, а то я на английском не очень…

— Ничего. Я помогу. — Услышав до боли знакомый голос, резко повернулась к мужчинам, которые сидели по бокам вдоль стола. Надо ли описывать потрясение, которое испытала в тот миг? Только пришла в себя, только научилась засыпать, не думая о нем, только-только рана зарубцевалась и на тебе!

У меня даже речь отняло. Переводила взгляд с одного на другого по кругу и молчала.

— Присаживайся. — Кивнул на стул Майкл.

— Что… как..? Что происходит?

— Даш, а ты не меняешься. Интересно, заметила бы меня, если б я голос не подал? — вместо объяснения спросил он.

И вот тут я допустила стратегическую ошибку — показала свой страх. Сдали нервы. Подавшись спиной назад, стала нащупывать сзади себя дверную ручку. Мужчины наблюдали за всем происходящим с разными эмоциями на лицах: неизвестный с интересом, Кайл с усмешкой, Майкл давил тяжелым взглядом.

— Не глупи. Все равно догоню.

— Нет, это невозможно, нет… — встряхнув головой, словно это могло помочь найти ответ в сумбуре мыслей, продолжала искать выход.

— Kyle, I'm afraid the conversation won't work. I'll pick her up, okay? — обратился Михаил к другу, поднимаясь и протягивая руку. Потом пожал ладонь другому, просто кивнув и двинулся в мою сторону.

— Good. Good luck buddy!

Действительно, о каком разговоре может идти речь? Но вот заявление, что он меня «заберет» полоснуло сознание лезвием. В этот момент, я таки нашла дверную ручку, больно наткнувшись на нее пятой точкой. Не знаю почему, но это вдруг остановило. Вначале несмело, а потом уже более бодрым шагом направилась к Кайлу и протянула руку:

— Hello. It's nice to see you again.

Миша какое-то время, судя по всему, пытался понять происходящее, потом грузно уселся на прежнее место. Кайл Флюнг протянул руку в ответ и пожал, удивленно-весело ответив на приветствие:

— Good afternoon. I am also very happy.

Не дожидаясь приглашения, села напротив Майкла возле незнакомого мужчины. Перевела взгляд на него и тоже поздоровалась:

— Hello. My name is Darya.

— Very nice. Robert.

— Кайл, я не очень хорошо говорю по-английски. Спасибо за то, что позаботились о переводчике. — Улыбнулась хозяину кабинета. Не поворачивая головы, обратилась к Войтовичу: — Ну, переводи, раз взялся.

Боковым зрением я прекрасно видела, что он не сводит с меня взгляда, но вдруг принятая модель поведения под названием «игнорирование» вернула возможность мыслить. Это все походило на какую-то мизансцену разыгранную спонтанно.

— Для начала — здравствуй.

— Ах-ха. — Кивнула, рассматривая мистера Флюнга. — Вы не против, если в дальнейшем я буду говорить на родном языке?

Помедлив, Майкл перевел. Кайл тут же откликнулся:

— Of course not.

— Замечательно. — Снова улыбнулась. — Наша встреча — это очень приятная неожиданность. Даже не верится. Неужели такое может быть?

Войтович выдохнул, и стал переводить. Выслушав ответ, сообщил:

— Он тоже был очень удивлен, когда увидел твое имя в переписке с Дэвидом.

— Вы запомнили мое имя? Как интересно…

— Даша.

— Переводи.

— Даша. Посмотри на меня. — Он уже понял, что я принципиально не обращаю на него внимание. Продолжая смотреть на Кайла, почувствовала и краем глаза увидела резкое движение. Ох, мама! Майкл одним движением снял свитер через голову и отбросил на соседний стул, оставшись в майке. Поправил волосы.

Ошарашенный Роберт выдохнул:

— What is going on between you guys?

— Между нами ничего не происходит. Michael felt hot. — Выдавив напряженную улыбку, ответила я и снова перевела взгляд на Мишу. Его вид — словно удар в солнечное сплетение, не давал сделать вдох. — Ты что творишь?!

— Нам надо поговорить.

— Дежавю. — Потерла лоб пальцами и встала. — Извините, Кайл. Разговора у нас сейчас действительно не получится. По крайней мере, не в такой обстановке. Надеюсь, мы еще увидимся. Sorry. I'm sorry!

На выходе обернулась:

— Даже не вздумай. — Мрачно покачала головой, открывая дверь. Там обратилась к секретарю: — Одежда? Пальто где? — видя непонимание на ее лице, жестами попыталась объяснить, хлопая себя по плечам. — Clothes.

— Оу! Ес, ес! — откликнулась она, вставая с кресла. Дверь кабинета открылась, выпуская Мишу, который на ходу натягивал свитер. Меня дернуло в сторону:

— Только прикоснись ко мне!

Он молча забрал у ошалелой женщины мою одежду и мотнул головой, указывая мне на выход.

— Отдай! — потянулась, но была перехвачена рукой за талию и вынесена из приемной. — Пусти!

— Тихо, тихо! Успокойся.

— Отпусти!

— Не дергайся, тихо, говорю. — Он припечатал меня к стене, и, глядя в глаза сказал: — Замри, иначе я за себя не ручаюсь.

— Как ты здесь? А Кайл? Это что вообще такое? — прошипела, отталкивая его руки.

— Все объясню. Погоди немного. Идем.

— Куда?

Не удостоив ответа, потянул за собой словно собачку. Перед выходом на улицу, развернул пальто и кивком головы приказал одеться. Сам же вышел вот так, в джинсах и свитере.

— Куда ты меня тянешь?

— Сядь. — Нажав на сигнализацию, открыл дверь автомобиля, припаркованного недалеко.

Усевшись на водительское сидение, не поворачиваясь, распорядился:

— Пристегнись.

— Объясни мне, или я закричу на всю улицу! Откуда ты взялся?! Как вообще такое может быть?!

— Закричишь. Обязательно. — Выруливая на проезжую часть, пообещал таким тоном, что мне стало страшно. Сжавшись и обхватив себя руками, с ужасом сообразила, что сумка осталась в офисе. О, мой бог, и как теперь быть?!

— Миш, что ты творишь, а? — простонала в отчаянии.

Он молчал всю дорогу. Минут через десять припарковался, вышел, обошел машину и открыл дверь.

— Ты скажешь мне хоть что-нибудь?

— Потом.

— Когда потом?

— Идем. — Не дождавшись пока я выберусь, Майкл нагнулся и расстегнул ремень безопасности, после чего схватил за руку и буквально выдернул меня из автомобиля.

— Миша! Пусти! Больно! — взвыла, выкручивая запястье.

— Извини. — Притормозил, ослабляя хватку. Мутным взглядом посмотрел на руку и поднес к губам заставляя вздрогнуть. Кто бы мог подумать, что с внутренней стороны это такое чувствительное место? А он словно следом за мной через кожу получил электрический заряд — зрачки в глазах расширились, а губы сжались в плотную тонкую линию. Шумно выдохнул через нос. — Не рвись.

— П-пожалуйста, давай поговорим, Миш…

— Хорошо. Поговорим. — Он отпустил руку, и, обхватив меня за плечи, двинулся в сторону подъезда одного из домов.

— Ты куда? А? Куда? — пытаясь безуспешно упираться, перебирала ногами то по земле, то в воздухе, так как перед самой дверью Майкл переставил меня за порог точно так же, как сделал это в приемной четверть часа тому назад.

Оказавшись внутри, по понятной причине любоваться лепниной на стенах не смогла. Я отступала по лестнице спиной вверх, пытаясь достучаться к рассудку Войтовича-среднего, который, не замедляя шага, наступал снизу.

— Миш, ты что делаешь? Где мы? Н-не надо, не подходи. — Выставив руки вперед, вынуждена была подниматься, что бы соблюдать дистанцию.

Он взялся рукой за поручень, перекрывая и без того узкий лестничный пролет, видимо, что бы исключить попытки прорваться мимо него.

— Ты же хотела поговорить. Вот и поговорим. — Вполне себе обычные слова, и тон спокойный, а меня затрясло, так как в свете происходящего наталкивало на мысли определенного плана.

— Да, хорошо, да. — Словно успокаивая его, продолжала пятиться, стараясь при этом не упасть, нащупывая ногой каждую ступеньку прежде, чем стать на нее. — Но мы же и в машине можем… или в кафе, а?

— Можем. Но в общественных местах за это полагается штраф.

— Ш-штраф? — соображая, округлила глаза. Оглянулась в панике по сторонам. — Ты… ты зачем меня сюда… привез?

Глава 11

— Хочу понять кое-что для себя. — Он, методично переступая со ступеньки на ступеньку, продолжал выдавливать меня вверх по лестнице, словно пасту из тюбика; провел свободной рукой по волосам.

— Что понять?

— Много чего. Аккуратно! — Ринулся ко мне, когда я, все же оступилась, но успела при этом ухватиться за поручень. Подхватив, прижал к себе, наклонился так близко, что пришлось задержать дыхание. — Наш спор помнишь?

— Да. — Не выдержав кислородного голодания, вынужденно вдохнула и моргнула испуганно, так как ощутила его запах, заставляющий проснуться внутреннего демона. — Если поцелую — отпустишь?

Майкл сглотнул.

— Отпущу. — Выжидающе уставился своими невыносимыми глазами.

— Хорошо. — Прошептала, охрипшим голосом уставившись взглядом в его шею, беря маленький тайм-аут, что бы набраться сил. Так мы стояли какое-то время. Он ждал. Японимала это. Выдохнув, потянулась вверх, так как откладывать неизбежное становилось сложнее с каждой секундой.

«Боже, что я делаю?! Что я…» — когда наши губы встретились, сцепила зубы. Никаких страстей. Просто касание. Он попытался было прорваться, но сам в итоге отстранился недобро сощурившись. Испытав смесь облегчения и разочарования одновременно, глядя вниз спросила:

— Я могу идти?

— Нет.

Вздрогнув, подняла на него глаза.

— Ты же обещал!

— Даша, я не говорил разве, что одолжений мне не нужно? — резко потянул за собой, держа одной рукой за талию, а второй полез в задний карман джинсов.

— А что ты ждал?!

Достал ключи и попытался открыть дверь. Понимая, что сейчас попаду в клетку, начала вырываться что есть силы:

— Миш, Миша! Блин! Выпусти меня! Ну, подожди, пожалуйста. Давай поговорим как взрослые лю… люди! — изловчилась вывернуться.

— Ты куда? — спросил с придыханием, хватая в последний момент за пальто.

— Пусти!

Распахнув дверь, рывком запихнул меня внутрь квартиры.

— Миша! — попыталась отодвинуть его, да разве ж такого сдвинешь с места? Вместо освобождения оказалась зажатой в угол.

— Ну а теперь поцелуй меня. Только не надо благотворительности. Сделай это так, как хочешь на самом деле.

— Я и поцеловала тебя так!

— Неправда. — Он погладил тыльной стороной руки мою щеку, провел пальцами по подбородку, поворачивая к себе.

— Отпусти!

— У, у… — отрицательно покачал головой.

— Ты же взрослый человек. Прекрати вот это все… — попросила, останавливая попытки освободиться. Какой смысл, если пути отрезаны вместе со щелчком дверного замка?

— И прекратил бы. — Вдруг прошипел зло сквозь зубы. — Только я больше года, словно чумной хожу и дрочу словно мальчик. Скажи мне, что в тебе? Что в тебе бл@ть такого, чего нет у других баб?

Увидев мои круглые глаза, горько усмехнулся. Запустил пальцы в волосы, обездвиживая голову, и тяжело обрушился поцелуем на мои губы. Не выдержав напора — ответила, чувствуя при этом себя как-то странно.

В том, что происходило, было что-то болезненное, не приносящее радости или возбуждения, а скорее попытка избавиться от наваждения, возникающего между нами. И стоило ему отвлечься на расстегивание пуговиц моего пальто, сознание тут же вернулось:

— Пожалуйста… пожалуйста… остановись пока не поздно…

Майкл попытался снова поймать мои губы, выдыхая слова в меня:

— Поздно, Даша, уже давно поздно…

…

Я лежала на кровати опустошенная, понимая, что сделала ошибку, но такую, которую нельзя не совершить. После близости женщина начинает чувствовать принадлежность мужчине. Хитросплетение чувств заставляло испытывать нечто двойственное. С одной стороны — внутренний подъем, вызываемый всплеском эмоций, а с другой — отчужденность. Ни восторга, ни оргазма, ни блаженства. Словно использованный презерватив, который почему-то не выбросили, а положили рядом.

Не к месту вспомнился Тимур — моя боль… хм… уже бывшая больная точка. С ним ощущения были те же. Связь на уровне чувственности зашкаливала, тогда, как в постели все происходило довольно прозаично.

Майкл переплел пальцы наших рук и закурил свободной рукой, превращая спальню в ад, несмотря на то, что курил, судя по всему мини-сигару со сладким вишневым запахом. Не знаю, почему молчал он, я же думала о том, как жизнь может преподносить сюрпризы. Разве могла предполагать, что при таком притяжении сейчас буду чувствовать смятение? Почему? Чего, собственно ожидала? Фейерверков? Салют за окном?

Обычный половой акт минут на пять в миссионерской позе. Что не так? Разбалованная? К сожалению — да. И очень давно, опять же — к сожалению.

А все дело в том, что если встречается вам мужчина с фантазией, планка моментально подскакивает к определенному уровню. Тем печальнее воспринимаются остальные представители сильного пола, которым кроме двух поз и не надо ничего. Великие Дон-Жуаны, не знающие где у женщины расположен клитор, и что в девяноста процентах случаев именно от него зависит кульминация — в итоге воспринимаются с тоской.

Почему я выше упомянула о сожалении? Да потому, что после Влада довольно долго удивлялась тому, что мужчины в основной массе своей — примитивны и банальны в вопросах секса. И вот опять.

Но, не смотря на это — переполняло чувство радости и щекочущее волнение. Последний рубеж взят и впереди еще много приятных минут, когда хочется касаться друг друга, проявляя нежность и ласку.

— Чего молчишь? Так хотела поговорить и замолчала. — Почувствовав усмешку в тоне, так как смотрела в потолок и видеть его не могла, ответила:

— А что теперь говорить?

— Пить хочешь? — спросил, затушив окурок.

— Да. Давай.

Миша поцеловал меня в макушку, потом в руку; встал и вышел из комнаты. Вернувшись, протянул бутылку с водой, а пока я пила, рассматривал каким-то странным застывшим взглядом.

— Насмотрелся? — закручивая крышку, спросила, подавляя стеснение. Что бы накрыться одеялом, надо было сперва вытащить его из-под себя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты всегда чулки носишь?

— Да. — Такого у меня еще никто не спрашивал. — А что?

— Не знаю, мне всегда казалось, что вы их надеваете только в особых случаях, на выход там, или когда знаете, что будет секс. Но ты же не могла знать…

— Колготы я не ношу потому, что они передавливают живот и в итоге фигура напоминает колбасу. Перестань пялиться. — Не выдержав встала и отбросила край одеяла, намереваясь забраться под него.

Он сделал шаг, перехватывая меня и прижимая к себе:

— Ты спать, что ли собралась? — изумление в голосе было неподдельным.

— А ты нет?

— Кх. — Майкл даже как-то изменился в лице, резко выдохнув. Подумал о чем-то с минуту. — Помнишь, я пообещал тебе, что будешь кричать?

— Ты о чем? — прекрасно понимая к чему это было сказано, подняла брови.

— Если сделаю что не так, говори, okay?

— В смысле?

— Погоди, скоро поймешь. — Прошептал, медленно наклоняясь ко мне не отрывая взгляда. Я как под гипнозом боялась пошевелиться. Закрыл глаза лишь, когда его губы коснулись моих. Легкое первое прикосновение становилось с каждой долей секунды более требовательным, язык уперся мне в зубы, заставляя пустить внутрь, и закружил в немыслимом танце, вызывая вдруг небывалый отклик. С удивлением осознавая, что целоваться он все же умеет, почувствовала, как в груди появляется знакомое томление, распространяясь по телу вниз.

А дальше… дальше переворот сознания и обещание себе никогда не делать поспешных выводов. То ли в первый раз сказалось напряжение или же нервы с ним сыграли шутку — не знаю. Михаил делал… нет, скорее творил такое, что на утро мне было стыдно смотреть ему в глаза. Не шучу.

Наспех завтракая каким-то йогуртом, думала о том, что надо перед началом обучения заскочить к себе в гостиницу. Во-первых, переодеться, а во-вторых проверить взяла ли с собой фурагин, и если да — выпить таблетку на всякий случай. То, что с такими ночными этюдами да бурностью происходящего мне светит цистит — к гадалке не ходи.

Миша наблюдал за мной с насмешливой улыбкой и с тем же не забывал ворчать:

— Даш, нахрена тебе эта учеба? И без того сертификат тебе выпишут.

— Майкл Николаевич, ты лучше расскажи мне, каким образом тут очутился. И по поводу Кайла. В совпадения не поверю, так что давай, выкладывай.

Почесав затылок, Войтович-средний потянулся, и, взяв меня за руку, спросил:

— Разве это так важно?

— Рассказывай. — Отставив пустую упаковку, пошла одеваться, собирая одежду по мере вчерашнего нашего продвижения к спальне. В какой-то момент чуть не упала, наступив на край простыни, в которую была замотана, и, видя, что за мной наблюдают, попросила: — Отвернись.

— Не-а. — Наглая усмешка в ответ. — Ты стесняешься что ли? Даш, я видел тебя в развороте полчаса назад.

Густо покраснев, промаршировала мимо, в ванную, волоча за собой белый хвост. Да уж. Давно меня не будили сексом. Притом на попытки отстраниться, и объяснить, что по утрам не люблю все это, мне было обещано:

— Полюбишь.

Надевая вчерашнюю одежду, слегка сморщилась. Ощущения так себе.

— Говори уже. — Напомнила о своем вопросе, стоило Мише заглянуть ко мне.

— Все просто. Вначале, вернувшись с Гоа, решил забыть как дурной сон. И вроде даже получалось. В сентябре был в Украине, зашел к Сереге… узнал, что ты уволилась.

— К Сереге значит.

— Угу. — Он ушел в комнату, и вернулся, застегивая джинсы.

— Дальше. — Потребовала, пытаясь расчесать волосы пальцами.

— Узнал куда ты ушла.

— И? А Кайл каким боком?

— Он искал куда вложиться. Рассматривал варианты, но на такую корпорацию денег не хватало. Я предложил поучаствовать, в обмен на услугу.

— И на сколько… ты поучаствовал?

— Даш, я не платил за то, что бы вам дали контракт. Я стал акционером.

— Совместил приятное с полезным? Занятно. — Не знаю почему, это слегка задело самолюбие. С другой стороны — это жизнь, а не мелодрама в которой бросаются миллионами во имя страстей. — Погоди. Но ты же не мог быть уверен в том, что мы обратимся к вам с предложением о сотрудничестве.

— Не мог. Но контекстную рекламу ведь никто не отменял. Оставалось надеяться, что рано или поздно вы наберетесь храбрости постучаться. В конце концов, попросил бы выйти на вас.

— Все равно не понимаю. Зачем все эти рокировки, если ты бываешь в Украине?

— Затем, что там тебе есть где спрятаться, а на чужой территории — нет. Дома и стены помогают — слышала? Чистая психология. — Ответил, целуя в висок и прижимаясь сбоку. — М-м-м… может, опоздаешь на часик?

— Миш, ты виагру пьешь?

— Что?! — захохотал в ответ.

— То! Готов? Выходим.

Спускаясь по лестнице, он продолжал сдерживать прорывающийся смех.

— Отвези меня в гостиницу, пожалуйста. — Стараясь не обращать внимания на его зубоскальство, обдумывала, где теперь искать свою сумку. Придется идти с поклоном к секретарю.

— Хорошо. Заодно забери вещи. — Выруливая, глянул на меня. — Пристегнись.

Глава 12

В отеле со скоростью ветра побросала вещи в сумку и пулей понеслась вниз. Отдавая ее Мише, сказала:

— Я дальше пешком.

— С чего это? — напряженно спросил, недовольно поджав губы.

— Не надо, что бы нас видели… вместе.

Не понравились ему мои слова. Очень. Лицо стало каменным.

— Сядь в машину. — Попросил, как умеет только он, так, что ноги подкосились.

— Миш…

Открыл дверь, не сводя взгляда. Напряжение повисло тягучей массой молниеносно. Переборов чувство горечи, выполнила его «просьбу». Четыре минуты и мы у входа в офис.

— Иди. — Кивнул в сторону. — Потом поговорим.

Открыла рот, что бы что-то сказать, но передумала. Выдохнув, поспешила на обучение, прибыв ровно к половине девятого, как и полагалось.

Сумку искать не пришлось. Ее мне отдал Александр с невозмутимым лицом, но потом целый день поглядывал на меня с интересом. Чувствуя столь пристальное внимание к своей скромной персоне, хотелось провалиться сквозь пол. Можно только представить о чем он думал. Привел меня к концу рабочего дня к генеральному, а на утро выясняется, что я сумку забыла. Мне бы тоже в голову приходили занятные идеи.

Пытаясь абстрагироваться от неприятных размышлений из-за этого, мысли атаковали с другой стороны, не давая нормально воспринимать подаваемую нам информацию.

Тяжелым камнем нависало утреннее прощание с Майклом, и, как ни странно давило больше всего. Ни воспоминания об иступленном сексе, ни переживание о том, что не связалась вчера с мамой, ни вина перед мужем не занимали столько пространства как дискомфорт из-за нашей размолвки. Это очень мешало и не давало сосредоточиться.

В первый же перерыв отзвонилась домой, извиняясь и вымаливая прощение вначале у мамы, потом болтая с Данькой, после чего написала Егору о том, что со мной все в порядке. Попивая кофе, удивлялась собственной бодрости: поспать четыре часа за ночь и при этом не валиться с ног, судя по всему, не давал бушующий в крови адреналин.

С самого утра Миша ни разу не дал о себе знать — ни звонка, ни сообщения. Ближе к концу дня, а соответственно и нашего обучения, уже не знала, что и думать. Рабочий день в принимающей фирме длился до четырех часов и примерно без пятнадцати минут до окончания в дверь постучали, и вошло трое: Кайл, Михаил и Мартин.

Покраснев мимо воли, я спрятала за спину вдруг взмокшие руки. «Если он сейчас подойдет ко мне — убью!» — промелькнуло в голове. Но, к счастью, Миша этого не сделал.

Кайл с помощью Александра выразил надежды на плодотворное сотрудничество, поинтересовался впечатлениями и пожелал хорошо провести завтрашний день, во время экскурсии по Копенгагену. Потом нам вручили сертификаты и предложили перед уходом устроить кофе-брейк.

Учитывая то, что из представителей нашей организации я занимала самую высокую должность, общаться с Кайлом автоматически предполагалось мне, что я и сделала, несмотря на чувство неловкости. Встречаясь с ним взглядом и периодически наблюдая в его глазах веселость, смущалась еще больше, радуя при этом переводчика, который устроил тихую зрительную слежку за нами.

Если честно, на тот момент меня это не сильно трогало. Больше задевала милая беседа Майкла с Мариной. Почувствовав впервые в жизни уколы ревности, вдруг пришло понимание, как и почему происходят убийства на этой почве. Возненавидев нашего менеджера и фантазируя на тему нанесения тяжких телесных увечий, сцепив зубы, продолжала мило общаться с Кайлом и присоединившимся к нам Мартином.

Как ни странно, Миша тоже раздражал. Выглядел прекрасно: переоделся, — теперь вместо свитера на нем была черная рубашка и серый пиджак, уложил волосы, побрился. Одним словом — благоухал и очаровывал наших сотрудников. И бесил этим. Неимоверно бесил.

Пытка ревностью продолжалась около получаса, может больше, заставив задуматься о том, как же я умудрилась влипнуть с такой силой в отношения, с малоизвестным, несмотря на обстоятельства, мужчиной.

По завершению нашего кофе и чаепития, Кайл распрощался первым, отозвав Майкла на пару минут, а Мартин, воспользовавшись моментом, напомнил о нашей встрече завтра в десять утра. Выгуливать нас по Копенгагену предстояло ему. Андрей стал расспрашивать о каком-то блошином рынке, где… дальше я не вслушивалась.

Марина мялась рядом со мной, теребя в руках сумку и поглядывая в сторону двери. Надо было видеть, как она захлопала ресницами, когда вернулся Михаил. Подавив желание впечатать ей в физиономию чашку, отставила ее от греха подальше.

Далее по распорядку нам предстояла прогулка вдоль знаменитого канала Ньюхавн и ужин в ресторане. Все стали собираться, а Марина, набравшись мужества, спросила, обратившись к Мише:

— А вы с нами?

Он окинул ее взглядом, из-за которого я впилась ногтями в ладони и плотоядно улыбнувшись, ответил:

— С удовольствием.

Смутившись, она прямо пятнами пошла. «Бедная девочка. Да. Со мной происходит то же самое» — скрипнув зубами от злости, выдала лучезарную улыбку Андрею, который подал мне пальто и галантно помог одеться.

Разноцветные дома вдоль канала, главная, и, пожалуй, самая узнаваемая фишка Копенгагена, даже несмотря на пасмурную погоду, создавала радостное настроение. Первые этажи зданий — сплошные рестораны кафе и фастфуды. Что удивило, так это то, что, несмотря на холод, люди располагались не только внутри, но и за столиками на улице, кутаясь в пледы.

Благо, морозить нас не стали. Устроившись в одном из заведений и сделав заказ, между присутствующими завязалась непринужденная беседа.

По большому счету вечер прошел довольно приятно, если бы не поведение нашей Марины Нестеровой, которое меня напрягало. Не то, чтоб она вела себя вызывающе или вульгарно, но отдать должное ее ухищрениям по соблазнению Михаила Николаевича, надо.

Я — более деревянная в плане флирта. Никогда бы, к примеру, не догадалась разговаривать с предметом моих симпатий, специально понижая тон. Зачем? А затем, что бы к вам наклонялись поближе, и у вас была возможность чуть прижаться грудью. Или, к примеру, закатать рукава и невзначай периодически касаться руки, задевая партнера, словно не специально, а телесный контакт при этом имеет определенное воздействие.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Все ее позы, ужимки, смех и лепетание тоже не прошли мимо моего внимания. И если мужчины то ли делали вид, что не замечают, то ли действительно твердолобые существа по своей природе, — для меня все ее завуалированные потуги были шиты белыми нитками.

Когда же Марине показалось, что Михаил не до конца осознает уровень ее заинтересованности, плюс четыре бокала вина, — она вдруг начала выходить вместе с ним на перекуры. А к концу посиделок открыто спросила, не хочет ли он присоединиться завтра к нашей компании и прогуляться по достопримечательностям.

Сдерживая улыбку, я тоже поинтересовалась, наблюдая за тем, как он станет выкручиваться:

— А действительно, почему бы нет? У вас есть планы на завтра?

Миша сощурил глаза и мстительно усмехнулся:

— Да. У меня огромные… планы.

— У-у-у, как жалко. — Нестерова явно расстроилась.

— Вам не надо жалеть, поверьте. — Фраза, сказанная для всех, была предназначена мне.

— Вы так думаете?

— Уверен.

Благо, что Марина уже пребывала в той стадии опьянения, когда перестала чувствовать полутона в разговоре, а Мартин, Саша и Андрей были заняты беседой и не прислушивались к нам.

— Еще вина? — взяв бутылку в руки, спросил Войтович.

— Да, пожалуйста. — Наш менеджер по центральному региону, судя по всему пошла в разнос.

— Нет, мне хватит. — Отказалась, и правильно сделала, так как уже через час мне пришлось помогать Марине добираться к отелю.

Выпив слишком много, да еще и выкурив несколько сигарет, ее развезло окончательно. Майкл вызвался нас отвезти. Распрощавшись с остальными и придерживая шатающуюся девушку, он направился к выходу, предоставив мне нести сумки и беситься, глядя на его руку обнимающую ее за талию.

Когда подъехали к гостинице, Нестерова мирно спала на заднем сидении.

— И что с ней делать? — спросила раздраженно.

— Какой у нее номер, не знаешь?

— Знаю, а толку? Нужен ключ. Не рыться же у нее в сумке.

— А у нас есть выбор?

— Будем будить.

Провозившись с нерадивой воздыхательницей минут пятнадцать, Миша зло сплюнул и полез в ее женскую сокровищницу, где довольно быстро нашел магнитную карточку-ключ от номера, после чего обхватив за пояс поволок в отель.

Нестерова еле передвигала ногами, хорошо, хоть немного пришла в себя. К счастью, в холле находилась группа туристов, окруживших стойку рецепции, а потому на нас никто толком не обратил внимания.

Стянув с нее куртку и водрузив девушку на кровать, мы вышли.

— Какого бэна ты ее споил? — не выдержав, стала выдвигать претензии. — Ей двадцать три, не курит и не пьет, чтоб ты знал. Теперь будет блевать целый день завтра.

— Она мешала. — Ответил просто, и, обняв теперь уже меня за талию, потянул в сторону лифта, а оказавшись внутри, нажал на кнопку не первого этажа, а четвертого.

— А м-м-м… — вопрос задать не успела, так как рот в ту же минуту был запечатан поцелуем.

— Мы к тебе в номер. — Сообщил, когда, наконец, отвлекся.

Ввалившись в номер, не прекращая целоваться, стали сдирать друг с друга одежду…

А сейчас будет совет для чистоплюев вроде меня, который когда-то очень давно дала моя бедная подружка Юля. Помню, как смущаясь и краснея, пожаловалась, что чувствую себя, мягко говоря, дискомфортно во время незапланированного секса:

— Владу как-то все равно, а мне хоть стреляйся! Только зашли в квартиру — не отбиться. И говорила уже не раз, что мне в душ надо, ответ один: «Потом»!

Юлька рассмеялась, и, выудив из сумки маленький флакончик с распылителем, протянула мне:

— Вот, возьми. И на будущее: покупаешь в аптеке хлоргексидин и пользуешься после похода в туалет или по мере надобности.

Не скажу, что эта рекомендация мне в итоге часто надобилась в жизни, бурных страстей было, но не каждый же день, зато любой чистоплотный человек, думаю, оценит. В тот вечер, по крайней мере, я очень оценила, поверьте.

Часа через три, когда мы вдруг решили перебраться в съемную квартиру Миши, и, практически среди ночи спустились в холл, закон подлости проявил себя во всей красе. Кто бы мог подумать, что ребята так засидятся в ресторане и Александр именно в это время привезет Андрея в гостиницу?

На счастье мой сотрудник к тому моменту уже сел в лифт, и мы попросту разминулись, а вот лицо Саши даже описать не берусь. Сказать, что он был удивлен — ничего не сказать. Его физиономия вытянулась и застыла, а здороваясь с нами, даже не потрудился сделать непринужденный вид.

На следующий день увидеть Копенгаген смогла лишь из окна Мишиной машины. Он отвез меня в какой-то небывалых размеров магазин, где я смогла купить подарки маме и Даньке. После чего обед в ресторане и… ага, да. Вернулись в квартиру.

Постоянное желание близости вытесняло любые другие интересы. Эйфория ослепляла и затыкала жалкие попытки совести испортить праздник тела. Все мысли связанные с Егором и моим поступком я сознательно задвигала подальше и дала им волю только когда очутилась в салоне самолета.

Глава 13

Самобичевание — моя фишка. Очень люблю это дело, а потому принялась за него с осторожностью, так как знала, что могу довести себя до такого состояния, что загремлю в психиатрию и дальше светит год, а то и два приема определенных препаратов, которые называть вслух не стоит.

То, что Войтовичи в моей жизни — отработка кармы, сомнений не оставляло. А как еще можно было объяснить алогизм произошедшего? Тут следует немного объяснить всю абсурдность ситуации лично для меня.

Сразу оговорюсь — я не мужененавистница и не являюсь ярой поклонницей феминизма. Но при этом не млею от мужчин и не страдаю слабостью на всем известную часть тела. Секс люблю как все, кто хоть раз в жизни испытал оргазм, но измену считаю предательством, а потому случайные или не очень связи — табу. Проходной двор между ног — за гранью понимания.

Ну и, разумеется, что при таком отношении, сразу возникает закономерный вопрос: так что же случилось со мной? Как я умудрилась нарушить один из самых важных постулатов своей жизни? И вот тут услужливое чувство самозащиты начинало вытаскивать из-под сознания совершенно разные по масштабам и тяжести доводы в собственное если не оправдание, то объяснение.

Отношения «мужчина-женщина» с Егором сошли на нет года четыре как. Не то, чтоб я обманывалась на этот счет все это время, но и открыто правде в глаза не смотрела. У нас с ним была прекрасная ячейка общества под названием семья. Это когда уважение друг к другу, опора, защита и вот это вот все. Но любая семейная чаша, даже при таких основополагающих раскладах, где оба заботятся, ценят и следят что бы шапку надел, с годами покрывается микротрещинами.

Как и в каждом, во мне присутствует та темная сторона, о которой яро талдычит библия — человек грешен по своей природе. Разумеется. Мне не хватало страстей и банального ощущения желанной себя, что получила в избытке с Мишей.

Почему дала слабину? Да потому, что настройки в дурной голове прописались еще в юности. Они навсегда запечатлели определенный типаж мужчин и реагировали только на тех, кто умел ходить в отношениях по нужной только мне грани. И вот все сложилось, словно кубик Рубика и сошлось в одной точке на Гоа.

Бесстыдство адюльтера обычно скрашивает зашкальное выделение определенных гормонов организмом. Казалось бы, сиди и наслаждайся, так нет же. Не могла я спокойно пойти на сделку с собственной совестью. Чувство вины затапливало все пространство подсознания.

Был бы муж другим — возможно послевкусие измены не стало бы таким болезненным, а так… оставалось чуть ли не насильно останавливать себя, чтобы не дойти в раскаянии до точки невозврата.

Я находилась в таком душевном раздрае, что если бы Егор оказался дома, то думаю, что не выдержала бы. Не смогла бы смотреть в глаза, не смогла бы нормально общаться, не смогла бы делать вид, что все хорошо.

Но его не было. И это дало мне необходимую передышку для осознания и примирения с собой. Пришло понимание, что разрушать брак из-за всплеска дофамина — глупость и лишать сына нормальной семьи — эгоизм, а потому, лучшим решением будет жить дальше, как и прежде.

Конечно же, это скотство по отношению к Егору, но что оставалось? Для того чтобы не чувствовать себя последней дрянью предстояло придумать наказание. Какое? Долго не мудрила. Правильно. Отказаться от возможных отношений с Мишей. Мазохизм в чистейшем виде. То, что будет очень больно, понимала уже по тому, как от одной мысли об этом и о предстоящем разговоре начинало жечь в груди с такой силой, что хотелось кричать.

С Майклом мы общались практически каждый день по скайпу. И если вначале наши разговоры приносили радость, то с момента принятия решения в пользу Егора чувство неловкости и напряжение стали постоянными спутниками моего настроения.

Решиться на разрыв только начавшихся отношений оказалось сложнее, чем я думала. Но Миша, судя по всему, уловил тонкие вибрации возникшего диссонанса. Во время последнего разговора вышел на видеосвязь и какое-то время сверлил тяжелым взглядом, прищуриваясь. Распрощавшись, поняла, что сказать все глядя в лицо не смогу.

Выход из тупика возник в голове сам собой. Целый вечер сочиняла письмо-сообщение, выкурив полпачки сигарет и приговорив остатки коньяка, что были в доме. Утром еле раскрыла глаза. На душе было очень тяжело, но продолжать в том же ритме означало позволить засосать себя этой трясине еще глубже.

Полдня до обеденного перерыва собиралась с силами, чтобы отослать несколько болезненных еле выстраданных строчек копируя их в окно скайпа, продолжая редактировать и удаляя. В конце концов — отправила. Подумав, заблокировала Мишин номер телефона.

Обедать в тот день не пошла. Во-первых, о еде даже думать не хотелось, а во-вторых отклеить себя от кресла и не проверять каждые пять минут отметку о том, что он увидел сообщение — не было сил.

Начинающий мазохист сдох во мне примерно через час, уступая место сомнениям. Переборов желание удалить свое послание, поняла, что если буду изнывать в том же духе, то скоро вместо любимых карамелек "дюшес", буду сосать валидол. А потому, взяв себя в руки, принялась за рутинную работу и углубилась в изучение графиков продаж.

Минут через тридцать этого увлекательнейшего процесса, отвлеклась на звонок рабочего телефона, машинально проверив при этом свой месседж. Сердце больно шарахнулось внутри проверяя грудную клетку на прочность. Прочитал. Но не ответил.

Разговаривая с потенциальным заказчиком и назначая встречу на ближайший понедельник, прочувствовала все стадии зарождающегося страха и горечи одновременно. Положив трубку, уставилась в одну точку и нервно погрызла колпачок ручки. Потом достала сигареты и решила, что если не выкурю сейчас хотя бы штук десять, придется заказывать палату в психбольнице.

Огибая стол, машинально взяла вновь зазвонивший телефон и получила хук прямо в ухо:

— Ну, привет, Дашуля.

— П-привет.

— Как дела? Соскучилась? — от его тона по телу пошли мурашки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Оч-чень…

— Отлично. Я жду внизу.

— М-м-м… Миша…

— Значит так. Первое, что ты сейчас сделаешь, это удалишь мой номер из черного списка. Второе — поднимешь свою аппетитную попку из директорского кресла и через три минуты нарисуешься рядом.

— Больше распоряжений не будет? — Ого! У меня даже голос прорезался?!

— Пока нет. Хочешь еще?

— Миш! Миша! По… погоди. — Сглотнув от напряжения, попыталась успокоить сердце, которое тарабанило перфоратором.

— Дашунь, ты же взрослая девочка и должна понимать, что не надо злить дядю после девятичасового перелета. Время пошло. У тебя три минуты.

— Миш! Я не могу так! — хотела было напомнить о том, что ему написала, но он истолковал мои слова иначе.

— Постарайся. Иначе через четыре я буду в твоем кабинете, а через пять надену прямо на рабочем столе.

Услышав короткие гудки, положила трубку на аппарат, зависла на несколько секунд, после чего рванула к Екатерине.

— Львовна, отпусти, пожалуйста! Мне очень надо!

— О, господи! Что случилось? — она подняла на меня недоуменный взгляд.

— Пожалуйста! Потом все объясню!

— Беги, конечно. Хоть не с малым проб…? — дальше я не услышала, опрометью бросившись назад за сумкой.

— Нет!

«Главное выйти. Он же не будет на улице меня куда-то тянуть? Не станет же? Дома и стены помогают. Сам говорил. Да. Закричу, если что. Или в свою машину… добегу? И что значит «надену»? О, матерь божья!» — мысли мелькали в голове со скоростью света. Чуточку успокоиться я смогла в ожидании лифта.

«Так. Стоп. Чего это меня так подорвало? В конце концов, не ребенок, чтоб так шугаться! И что за ультиматумы, а?! Наденет он. Великий модельер! Слава Зайцев выискался!» — накручивая себя таким образом и вытесняя испуг, из здания вышла уже не на дрожащих ногах, а чеканя шаг.

Майкл стоял возле такси, докуривая сигареллу. Увидев меня, бросил окурок в решетку для стока воды. «Очень культурно» — поморщившись, подошла ближе, но сохраняя дистанцию. Он открыл заднюю дверь и кивком показал на салон авто.

— Миш, я никуда не поеду. — Ответила, как можно тверже на его «приглашение».

— Дашуль, пожалуйста, не сейчас. — Попросил своим излюбленным тоном, от которого кровь замедляла движение. Блин! Да лучше бы он кричал! Но сесть в машину меня заставило другое. Троица сотрудников, среди которых была Марина Нестерова прогулочным шагом вышли из-за поворота и не спеша направились в нашу сторону.

«Гуляем, значит в рабочее время. Хорошо. Завтра поговорю. Отдельно. С каждым!» — злость из-за собственной бесхребетности тут же нашла кандидатур для эшафота.

За всю дорогу Миша не сказал ни слова. Мне же оставалось только поражаться тому факту, что не могу ему противостоять и превращаюсь в овцу. И это коммерческий директор под негласной кличкой «Тэтчер» между подчиненными!

Не к месту вдруг вспомнился Влад, и на душе от этого стало печально. Нельзя сравнивать, но это происходило само собой. Два брата — а такие разные. Миша намного жестче. У Влада же всегда в любых действиях по отношению ко мне присутствовала ласка и нежность.

Мысли отбросили на пятнадцать лет назад, в прошлое.

В тот вечер он заехал, и мы отправились к озеру, на край села. На такие ночные купания до этого никогда не соглашалась, так как существовало несколько останавливающих причин. Плавать не умела, земляное дно вызывало отвращение, плюс боязнь всякой живности, что водится в любом озере. Ну и главная причина — я понимала, что он будет ко мне приставать. Почему тогда согласилась — уже не помню.

Солнце садилось. Вода — парное молоко. Я в черном нижнем хлопчатобумажном белье — это все что могла придумать, что бы заменить порвавшийся накануне купальник. Рядом парень моей мечты, который не спеша снимает одежду и неотрывно следит за любым моим движением.

— Прекрати меня рассматривать! — не выдержала в какой-то момент.

— Почему?

— А то ты сам не понимаешь!

— Не-а…

— Отвернись.

— И не подумаю.

— Значит, я не буду купаться. — С упрямым видом села на расстеленное покрывало и отвернулась от него.

— Откуда стеснения? Позавчера таких нюансов я не заметил.

Глава 14

Дело все в том, что день назад мы были в компании Паши и Юли, а потому смущение рассеялось между всеобщим весельем, и нежеланием акцентировать внимание на своих комплексах.

— В среду ты так не пялился на меня.

— Ошибаешься. Рассмотрел все, что смог. — Утешил, хитро улыбаясь, а увидев мои одуревшие от стыда глаза, добил: — Сегодня планирую увидеть еще больше.

— Ты это специально что ли?! — выдавила из себя став цвета спелой вишни.

— Дашка, прекращай. Раздевайся бегом, скоро комары начнутся.

— Отвернись!

— Ну что за фокусы опять? — спросил со стоном, разворачиваясь.

— А ты не понимаешь? — и добавила, понизив тон: — Я толстая.

Влад, услышав это, подошел и протянул руку. Помог мне подняться.

— Ты женственная… — Притянул к себе, и наши губы встретились.

Не понимаю, почему в романах зачастую любят писать что-то на подобие: «она не заметила, как он снял с нее одежду», или же «он быстро сбросил с нее и/или с себя одежду». В жизни я бы не сказала, что манипуляции с раздеванием происходят незаметно или молниеносно. Особенно если есть куча пуговиц. И вы находитесь не в спальне.

Я прекрасно осознавала что происходит, но его губы были настолько требовательными и ласковыми, а руки нежными, что весь процесс доставлял удовольствие. Это захватывало. Это завораживало. Это возбуждало. Единственное, что порядочно смущало — возможность присутствия свидетелей. Сознание периодически отрезвляло и заставляло отстраняться. Влад пытался держать себя в руках, но с каждой секундой ему удавалось это все хуже и хуже. В итоге, при очередном моем шаге назад он остановился и заглянул мне в глаза:

— Ну? Что? — прошептал с нетерпением.

— Нас могут увидеть.

— Ну и пусть завидуют. — Потянулся снова ко мне, но я увернулась, и его губы встретили мой висок.

— Я так не могу.

Влад шумно выдохнул, мотнул головой, отбрасывая челку со лба.

— Идем плавать. — В итоге снял штаны и пошел в воду. Я обессиленно приземлилась на покрывало. Солнце садилось и на улице быстро темнело. Это было мне на руку, так как в темноте все же смогла пересилить себя и снять одежду.

— Ты долго там будешь копаться? Иди сюда! Вода — супер!

Резко выдохнув, встала. Ладно. Надо решаться. Влад вдруг стал выходить из воды. Я пошла навстречу.

— Ты чего?

— Снимай. — Он взглядом указал на верхнюю часть моего «купальника».

— Ага. Щаз. — Процедила в ответ.

— Ты только зря его намочишь. Если хочешь — я отвернусь.

— Я не буду больше ничего снимать.

— Ну-ну… — он взял меня за руку и потянул за собой.

Надо ли рассказывать, что после непродолжительного плаванья поцелуи и ласки в воде продолжились с удвоенной силой? Не знаю, чем бы все закончилось, если бы мы не увидели вдалеке фары нескольких мотоциклов. К озеру кто-то ехал. Судя по всему целая компания.

— Блин… и кто их сюда потянул?! — Влад вздохнул. — Остаемся? Или уезжаем?

— Уезжаем.

На берегу я поняла, что придется все с себя снять, так как ума не хватило на то, что бы взять с собой запасное белье. Взяв одежду и полотенце, отошла в сторону.

— Ты куда?

— Переодеться.

— Помочь?

Я только фыркнула в ответ.

— Не замерзла?

— Есть немного. Пока в воде — тепло, а только вышла — холодно.

Влад пошел ко мне. Быстро натянув брюки, попыталась надеть футболку, но так как не успела нормально вытереться, она сопротивлялась изо всех хлопчатобумажных сил.

— Стой. Не спеши. — Он стянул ее с меня.

— Влад?! — Обхватила себя руками.

— Где полотенце?

— В-в-вот. — Кивнула на куст. Влад взял его и стал меня вытирать. От испуга сердце заколотилось в неестественно быстром ритме.

— Развернись.

— Дай сюда. — Я протянула левую руку, правой прикрывая грудь.

— Развернись, говорю.

— Дай полотенце.

— Даша.

Не выдержав натиска, повернулась к нему лицом, еще крепче прижимая локти к себе. Он вытер мои плечи и руки, а потом глядя потемневшими глазами потребовал:

— Опусти.

— Нет.

— Опусти.

— Я сейчас домой пешком пойду.

Гул мотоциклов приближался. Влад оглянулся в их сторону. Протянул мне футболку.

— Давай быстрее.

Буквально через несколько минут к тому месту, где мы находились, один за другим подъехали три мотоцикла. Парни, девушки, крики, смех. Мы немного поговорили с ними и отправились назад в село.

Возле въезда Влад притормозил, сворачивая на обочину:

— Ко мне..?

— Что? — Сделала вид, что не услышала.

Он заглушил мотор, снял шлем.

— Поедем ко мне?

— Уже поздно. Завтра с утра на сенокос.

— Ты одна будешь?

— Нет… с дедушкой.

— А если я рано утром тебя привезу?

— Влад… э-э-э… — быстро сообразив, выдвинула вескую причину: — Ромка вернется среди ночи и увидит, что меня нет.

Влад шумно выдохнул.

— Н-да… не вариант…

Мы еще постояли. Он не хотел просто так отпускать, а потому стащив шлем и с меня тоже, поймал мои губы своими. Поцелуй был сногсшибательным, долгим, сладким. В итоге со стоном оторвался:

— Ты мое наказание. Поехали.

Уже возле нашего сада, прощаясь, спросил:

— Завтра в обед?

— Хорошо… — я собиралась уйти, но Влад меня остановил:

— Поцелуешь меня?

— Обойдешься.

— Боишься?

— Кого? Тебя?

— Продолжения.

— Еще чего.

— Тогда иди сюда. — Он поманил пальцем. В груди от этого жеста почему-то стало горячо.

— Ага. Как ты себе это тут представляешь? Стоя? Как боевые лошади?

Влад рассмеялся:

— Боже… какой же ты, по сути, еще ребенок!

— Я не ребенок! — огрызнулась в ответ.

— Иди сюда. — Схватил меня за руку и притянул к себе. Обнял, пытаясь в темноте заглянуть в глаза. — Дашка, когда я до тебя дорвусь, ты узнаешь, что можно как угодно… я покажу тебе потом… — Все это он шептал мне на ухо: — Ну а теперь иди. Я обеспечил тебе бессонную ночь… и себе тоже. Мы будем думать об одном и том же… а завтра полюбуюсь на твои красные, не выспавшиеся глаза… — Он чмокнул меня в висок и отстранился, после чего, не мешкая, стал толкать мотоцикл в сторону дороги.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я пулей пронеслась через сад и тихо проскользнула в дом. Влад оказался прав. Гормоны и адреналин сделали свое дело. Промаявшись практически всю ночь, заснула только под утро.

Откуда он черпал терпение? Любил, наверное. И вот для сравнения — Миша. Что он делает? Какие там разговоры?! Упаковал и везет.

Промелькнувшие в памяти воспоминания настолько меня расстроили, что выходя из машины, почувствовала, как к глазам подступили слезы. Оно и понятно, такой накал страстей в связи с его внезапным появлением, плюс собственная нерадивость. То прощаюсь, то без особых сопротивлений еду с ним куда-то.

Да, у меня была на то объективная причина в виде нарисовавшейся из откуда не ждали Марины, но Майкл то не знает об этом, а потому, наверняка уверен, что раз поехала с ним, значит сопротивление сломлено.

— Миш, не надо. Пожалуйста, не надо. — Попросила, даже не надеясь, что буду услышана.

— Не надо что? — спросил, обхватывая за плечи и направляя в сторону ресторана. — Даша, я сейчас злой голодный и уставший. Ты у нас очень разговоры любишь. Давай совместим приятное с неприятным. Хорошо?

Заняв столик и сделав заказ, мы начали с увлечением заниматься каждый своим делом: Майкл внимательно изучать меня, а я теребить все, что попадало под руки — тканевую салфетку, приборы, край скатерти.

— Как ты… как здесь оказался? Ты же собирался через неделю?

— Почувствовал. А чутье меня никогда не подводило.

— Миш… мы должны остановить это все, пока не поздно, понимаешь? Я не могу так. В конце месяца Егор приедет. Я не… Не ломай меня, прошу.

— Отлично.

— Ч-что? Что отлично?

— Даш, посмотри на меня, хватит ерзать. — Дождавшись, спросил: — Сама с ним поговоришь, или я?

Осознав его вопрос в горле вдруг защипало.

— Зачем? О чем ты собираешься с ним говорить?

Войтович недовольно скривился, и, глядя на приближающегося официанта, ответил:

— Надо разрулить это все поскорее. С такой беспокойной совестью как у тебя, мы далеко не уедем. Отпустил на пару недель… на свою голову.

Глава 15

Подумав над его словами несколько далеко не легких минут, решила расставить все точки над «і»:

— Послушай меня внимательно. Ты выбросишь сейчас же из головы идею о встрече с моим мужем и никогда в жизни не приблизишься к нему на расстояние ближе вытянутой руки.

Майкл молча выпил воды.

— И еще. Принимать решения касательно своей жизни и семьи буду только я. Это понятно?

Судя по всему, он немного опешил от моих слов и тона, но зато узнал грань, за которую переступать нельзя. Да и приближаться к ней чревато нехорошими последствиями.

— На все сто. — Коротко ответил, продолжая смотреть прямо.

Прошло несколько минут, а он молчал и непонятно каким образом заставлял чувствовать не только неловкость, но и что-то похожее то ли на стыд, то ли на неудобство за то, что разговаривала с ним так.

Думаю, по описанному сумбуру и без того понятно, что в голове у меня поселился хаос. И не временно, а переехал с видом на жительство, не забыв прихватить вагон неуверенности.

— Даша. — Расклеив, наконец, губы, обратился ко мне: — Есть несколько моментов, которые необходимо прояснить. Первое — ничего прекращать мы не будем. Если и расстанемся когда-нибудь, то причиной точно не станет твой… бывший муж.

Видимо лицо у меня вытянулось настолько, что он усмехнулся и взглядом указал на бокал, приглашая выпить.

— Второе. Устраивая такиекачели, не жди от меня понимания и тактичности.

Рассеянно выпив белого вина, слушала его и чувствовала себя словно провинившаяся школьница. Объяснить, как ему удавалось проворачивать такие фокусы с моим сознанием — не представлялось возможным. Думаете, пункты на этом закончились? Ха! Как-бы не так.

— Третье. Решения по поводу нас… наших отношений буду принимать я. По крайней мере, до тех пор, пока не увижу, что ты пришла в себя и можешь мыслить трезво.

Последние слова Миши неприятной иглой укололи мой разум. Я даже открыла рот, что бы спросить, где и в чем он видит несостоятельность моих убеждений, но не успела задать вопрос. Он продолжил:

— Мне очень нравится твоя эмоциональность, но давай ты переместишь ее в нашу постель, вместо того, чтобы устраивать сюрпризы подобные сегодняшнему.

— Все?

— Нет, не все. Не подрывай меня так больше. И пока это только просьба. — После чего, склонив голову на бок, повторил мои же слова, точно таким же тоном: — Это понятно?

У меня дар речи пропал на несколько минут. Надо иметь недюжинный талант вот так легко переворачивать все с ног на голову, смещая одни важные вещи и заменяя их другими; поставив во главе всего нас и свои интересы, пренебрегая при этом моим душевным спокойствием, словно это не имеет никакого значения.

— Куда уж яснее. — Ответила, пытаясь говорить как можно спокойнее. — Только при всем этом моя семья для тебя — табу. Просто помни об этом.

Майкл размял губы, и устало выдал:

— Даша, все твои потуги хвататься за обломки того, чего уже фактически нет, ни к чему не приведут. Только нервы нам попортишь.

В этот момент нам принесли заказ. История с едой повторилась точно так же, как в первое наше свидание. Он принялся кушать, а я смотреть на него. Утолив первый голод, Миша продолжил излагать свои мысли:

— Семьи в том складе и понимании, к которому ты привыкла, у тебя больше нет. И не стало ее год с лишним назад. Понимаешь?

— Ты о чем сейчас?

Он вздохнул, съел еще пару ложек ухи, и, уцепив мой взгляд, изрек:

— Вся наша жизнь состоит из критических точек. Это те моменты, когда принимаешь решение и делаешь определенный выбор.

— И что?

— Ты сделала его еще в Гоа. Потом испугалась, и это понятно. А сейчас уже поздно бояться. Включить задний ход я тебе не дам.

— Иногда мы совершаем ошибки. И некоторые можем исправить. Ты думаешь, мне сейчас легко?! — отвернулась, сдерживая слезы. — Нельзя руководствоваться только эгоизмом.

Войтович скривился, словно откусил чего-то кислого:

— Я тебя прошу только давай без этих песнопений про мораль и прочую ересь. Все вокруг — эгоисты, просто в большей или меньшей степени. Твоего самопожертвования никто в итоге не оценит. — Он доел уху и принялся за стейк форели. Глянул на меня: — Ты бы поела.

Рассказывать ему о том, что это последнее, чего я в тот момент хотела, не имело смысла.

— Миш, у меня складывается впечатление, что я говорю сама с собой. Если мы продолжим… видеться — это разрушит не только мою семью. Это разрушит меня. Я никогда не изменяла мужу и то, что случилось… сама не знаю… помутнение какое-то…

Майкл вдруг отложил приборы и спросил:

— Скажи мне. Ты действительно хочешь, чтобы я исчез из твоей жизни?

Не выдержав его взгляд, закрыла лицо руками, и, не сдерживаясь, застонала в ладони. И где он взялся на мою голову?! Жила себе спокойно — печали не знала; страдала ерундой, хотелось страстей. И вот получила. Разве предполагает кто-то из нас, насколько надо быть осторожным со своими желаниями?

Всякий раз, вопрошая о переменах, необходимо осознавать, готовы ли вы принять то, что предоставит вам судьба. Не все просьбы можно обернуть вспять, не все слова взять обратно. Если однажды вас услышали, обратного пути не будет.

— Нет. Не хочу. Но другого выхода я не вижу. — Ответила честно.

— Сколько же в тебе страхов, Даш. — Он покачал головой, печально хмыкнув.

— Да причем тут страхи? Мои близкие не заслужили этого, понимаешь?

— Жалеешь всех, кроме себя, да?

После его слов я словно о прозрачную стену ударилась. Да. Так и есть. А разве жить с таким подходом не правильно? И с тем же прекрасно понимала — расстаться с Мишей, означает обречь себя на Танталовы муки собственноручно.

На каком-то невидимом уровне он поймал ноту моего смятения. Посмотрел пытливо в глаза, и, подняв руку, подозвал официантку:

— Рассчитайте нас, пожалуйста.

Словно чувствуя, что каждая минута идет в минус, и очень скоро я сделаю откат, и момент будет потерян, он отбросил салфетку в сторону, и, сделав глоток сока, встал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вам не понравилась наша кухня? — вопрос от обслуживающего персонала был логичен. Майкл не доел, а я вообще не притронулась к своему салату.

— Все отлично. Просто мы спешим. Быстрее, девушка, быстрее. — Попросил таким тоном, что бедная официантка исчезла в течение секунды.

— Даша, ты никогда не проживешь идеальную жизнь, как бы ни пыталась. Никто не может. Смирись. — Подал мне руку, помогая встать. Поцеловал костяшки пальцев. — И поговорить со своим пуританином тебе все же придется. Если думаешь, что мне улыбается делить тебя с кем-то — очень ошибаешься. Щедрость подобного плана — не мой конек.

Своими витиеватыми фразами он, судя по всему, специально загружал мой мозг, чтобы выиграть время. Что ему успешно удалось. Очнулась я уже на улице, где меня, словно маленькую, вели за руку к дому поблизости.

— А м-мы куда..? — оглядываясь по сторонам, все еще переваривала услышанное. Он хочет моего развода? Зачем? И почему это Егор пуританин? С чего такие выводы?

— Ко мне. Я тут квартиру снимаю.

— Миш…

— Погоди. Наговоришься еще. Дай я только настройки твои исправлю.

— Чего? — споткнувшись на ступеньках, была подхвачена крепкой рукой.

В лифте он наклонился; обхватил прижимая:

— Сам дурак. Сглупил. Нельзя было тебя так надолго оставлять… — Майкл гладил пальцами мою шею, щеки, подбородок, виски, зарывался в волосы. И от этих простых прикосновений чувства вдруг нахлынули с такой силой, что весь жизненный антураж остался где-то далеко за бортом. Вернее за дверью.

Вы видели или чувствовали когда-нибудь, как дрожит возбужденный мужчина? Если кому-то кажется, что это неприятное зрелище — ошибаетесь. Состояние нервозности и предвкушения, словно ток передались мне через его касания.

Все слова, доводы, раскаяние и муки совести уступили место чувственности. Хотела бы я сказать, что мозги отключились, но это было бы неправдой. Просто есть у меня способность консервировать неприятное до поры до времени, чем и воспользовалась тогда, отодвигая мешающие мысли в сторону.

Миша этому очень помогал, целуя, словно последний раз в жизни. Долго, сильно, с надрывом; подчиняя и увлекая, обещая в скором времени доступ к источнику энергии, где правит вечность…

Одежда в один момент стала очень лишним препятствием. Запах его тела оказался волшебным: легкий отголосок туалетной воды и примесью тепло-терпкого аромата кожи, от которого непроизвольно вырвался стон. Понятное дело, что в Дании он готовился к… возможному сексу. Душ, парфюм, гладкая кожа на щеках. Сейчас же все было иначе. И это странным образом подействовало так возбуждающе, что остатки разума канули в лету.

Желание накатывало волной и не отпускало, требуя выхода. Хотелось впиться в него губами, зубами, ногтями. Слиться в одно целое на веки вечные и раствориться где-то в межклеточном пространстве его тела.

— Я не могу, не хочу, я не отпущу тебя. — Прошептал, выбивая вдох из легких сильным движением бедер, заставляя выгибаться под лаской замечательно бесстыдных рук. Хотела что-то ответить, но задохнулась от его вдоха в меня и предчувствия скорого оргазма.

…

Как губителен солнечный свет для ночных страстей и очарований. Не замечали?

В то утро я впервые возвращалась… нет, не так. В то утро я впервые ехала на работу в новом для себя статусе любовницы. И это было довольно интересное ощущение. Волшебство закончилось. Занавес опущен. Как после праздника, когда торт съеден, сгорели все бенгальские огни и хлопушки отгремели, рассыпав по полу конфетти.

Шагала в новый день, словно из ниоткуда. Из пустоты. Несмотря на усталость, дискомфорт вчерашней одежды, несвежего белья, ограниченности чужой ванны и чуть еще влажных волос на затылке — внутри подрагивало чувство бодрости и легкости.

Поднимаясь в офис, мельком взглянула на свое отражение в зеркале холла. Бледные щеки, томные тени под глазами, припухшие губы — следы безумной ночи, подслащенные удовлетворенностью. Ну и вишенка на торте — ореол запаха мужчины на собственной коже, его лосьона после бритья. Те, кто предпочитают парфюмерию унисекс, думаю, где-то в глубине души ностальгируют по этому устало-трепетному состоянию. Параллель для меня очевидна. Потому и выбирают такие запахи.

Внутренняя эйфория напоминала то чувство, когда на тебе надето дорогое нижнее белье. Никто об этом не знает, а королевская возвышенность переполняет, придавая плавности движениям и блеска взгляду.

Не успела приземлиться в кресло, как на пороге нарисовалась Екатерина:

— Даш, все нормально?

— Да, Кать. Спасибо, что отпустила вчера.

— Рассказать не хочешь?

Устало вздохнув, отрицательно покачала головой.

— Давай позже. Еще не время.

— Ну, смотри. — Она внимательно изучила меня взглядом и сообщила: — Я там счет на оплату по выставке отдала.

— Хорошо. — Кивнула в ответ, тут же прикидывая, что через пару недель, при желании, мы с Мишей сможем провести целых пять дней вместе. Если у него получится, конечно.

Вот как меняет наше мышление и отношение к командировкам внезапно вспыхнувшая влюбле… О, боже! Я даже замерла на месте, осознавая.

Глава 16

Так начались наши отношения. Встречи, рестораны, секс, новый крем от раздражения на лице из-за мужской щетины, складная зубная щетка в сумке, запасная одежда на работе, поход к гинекологу, тайный прием противозачаточных и салон красоты в обеденный перерыв.

И самое главное — тот самый вкусный период, когда думаешь только об одном человеке и хочешь быть рядом постоянно. Ничто не привлекает и тянет только к нему. Работа, встречи с друзьями, или не дай боже курсы повышения квалификации воспринимаются без интереса. Ты концентрируешься только на объекте желания, превращаясь в озабоченное существо.

Но, Майклу наших встреч, несмотря на всю бурность, оказалось мало. Ему мешал Егор. Быть номером два в моей жизни его не устраивало.

Вернуться домой из выставки в Харькове я должна была за день до приезда мужа. Не смогла. Наплела маме небылиц, что вынуждена задержаться еще на сутки, и провела все это время с Мишей, удивляясь как за неделю мы еще не надоели друг другу. А он словно с цепи сорвался в плане… э-э-э… интима. Я лишь потом поняла, что между любовниками это норма. На психологическом и физическом уровне вполне себе объяснимая вещь. Выражаясь культурным языком, скажу так: «залюбить» человека настолько, чтобы секса дома не хотелось вообще.

Выдыхая остатки оргазма и сил, пробурчала, краснея:

— Блин… прекращай… не могу больше… умру.

— Зато умрешь счастливой. — Улыбнулся в ответ. — Тебе понравилось?

— И это тоже прекращай.

— Что?

— Спрашивать у меня такое.

Он издал мягкий тихий звук, напоминающий смех, но не совсем такой. Звук из тех легких, довольных шумов, у которых нет названия, нет описания в словаре, одну из тех интонаций, которые так часто говорят нам о большем, чем просто слова, объясняя, насколько мы счастливы.

— Тебе понравилось. — Констатировал утверждающе удовлетворенно.

— Ты… слов нет. И как тебе… не стыдно?! — покраснела еще сильнее.

— Было классно, правда?

Мы какое-то время молчали, и я даже почувствовала, что начинаю дремать, как вдруг принеслось:

— Выйдешь за меня?

Мой сон скрутил кукиш Морфею, а сердце сбилось с блаженного ритма.

— Это ничего, что я замужем?

— Все решаемо.

— Хы. Как у тебя все просто. А ты сам был женат? — задала вопрос, о котором почему-то и не задумывалась до этого.

— Был. Четыре года.

— И почему развелся?

Он напрягся. Потянулся за сигаретами.

— Не разводился я. Она стала наркоманкой. Умерла от передоза.

— Что?! — вырвалось тихо и одновременно громко.

— Ты даже не представляешь себе статистику подобных случаев в США.

Глядя на него ошарашенными глазами, не могла найти подходящих слов, чтобы выразить свои чувства.

— Это все в прошлом. — Дернув краем губ, припечатал взглядом: — Ты не ответила.

Я отодвинулась от него, и села, поправив подушку за спиной. Разговор предстоял не из легких.

— Это все сложно. Миш, у меня сын. Ты помнишь об этом?

— Помню. Только это не причина.

— И муж, который за все годы ни разу меня не обидел.

— Он у тебя идеальный? — вопрос прозвучал саркастически.

— Нет, конечно же, были моменты… но по большому счету — мелочи. Завтра Егор возвращается… и мне надо ему как-то смотреть в глаза после всего… Зачем ты все усложняешь еще больше? — уныло уставилась в сторону, не имея сил продолжать.

— Расскажи мне о нем.

Я удивленно подняла брови.

— Почему ты выбрала его? Какой он?

— Какой? Добрый, отзывчивый, надежный… у него те же ценности в жизни, что и у меня… — На время задумалась. Потом продолжила: — Он появился в моей жизни тогда, когда было очень плохо, и спас… вернул к жизни… к той Даше, которой я была всегда. Возвратил веру в добро, любовь, честность, справедливость…

— Ну, просто идеальный человек, как я посмотрю.

— У Егора есть недостатки. Как и у всех. Но я могу мириться с ними. А он мирится с моими. Пойми. Я не могу вот так с бухты-барахты уничтожить все, сломать жизнь человеку, который живет ради семьи и… как сказала моя подружка, крутит планету в ту сторону, которую я хочу.

— Не только он будет крутить ради тебя планету.

— Миш, не надо… прошу тебя. Мне и так плохо.

— Плохо, потому что хорошо?

— Да! Да, черт побери!! Ты это хотел услышать?! — разозлившись, вскочила и натянула на себя халат.

— Мы не закончили. — Майкл встряхнул меня излюбленным тоном голоса, и глазами указал сесть на прежнее место.

— Воды можно попить?! — откуда взялись силы бросить вызов — не знаю.

Он молча подкурил, выпустив дым вверх.

— Я его предала! И оправданий нет! — все еще бушуя внутри, отправилась в кухню.

Возвращаться назад не поспешила. Стала у чужого окна, глядя на пустынный, темный двор, освещаемый тусклыми фонарями. «Зачем я здесь? Почему не рядом с Данькой?» — мысль промелькнула и исчезла, так как Майкл подошел сзади и обнял, уткнувшись губами в макушку. Так мы простояли довольно долго.

— Даш, я все понимаю, но поговорить с ним тебе все же придется. Если тяжело или боишься — могу я.

— Что тебя не устраивает? Мы и так вместе.

— Меня не устраивает воровать тебя… у мужа, у жизни, у судьбы, черт бы ее побрал! — его злость с толикой отчаяния тюкнула острием мое сознание.

Я настолько увлеклась собственными угрызениями совести, что совершенно не думала о нем. А каково ему? Знать, что завтра ко мне будет прикасаться муж, имея на это полное право. Быстро же я забыла, как ревновала его к Нестеровой в Дании.

— Не дави, пожалуйста. Дай время.

И он дал. Четыре месяца. За это время Егор приезжал трижды. И каждый раз Миша изводил меня со свету недельными бойкотами после отъезда мужа, появляясь в тот момент, когда от отчаяния начинал крошиться рассудок. Хватал, увозя на съемную квартиру, где первые часы наша близость скорее напоминала безумие, а не встречи любящих людей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

То, что между нами происходило — ужасало. Зная по опыту как люди, испытывая слишком сильные чувства, начинают постепенно их уничтожать в целях самосохранения, пыталась всеми силами достучаться к Войтовичу, но не преуспела в этом.

Эта связь вытягивала силы, забирала сон и изматывала похуже, чем каторжный труд. На нервной почве я похудела, но радости от этого не испытывала. Катерина не раз пыталась вызвать меня на откровенный разговор, но особо не лезла, наверное, из чувства такта.

Ситуация разрешилась в сентябре.

Егор приехал по обыкновению на неделю, что бы разгрести дела на фирме. Майкл примчался накануне, в очередной раз, захватив меня в водоворот страсти и давления по поводу развода. Предчувствуя грядущую ссору, наши свидания уже не вызывали у меня того крышесносного эффекта, как раньше.

Очередной пик перед падением с высоты. Было странное состояние. Как после ожога — когда видишь след на теле и понимаешь, что еще пару секунд, и тебя охватит боль. А пока, вот эти пару мгновений (в данном случае несколько дней) ты живешь в ожидании.

Миша хмуро наблюдал за моими собираниями домой, и взгляд его темнел с каждой секундой.

— Твой нынешний брак не станет менее безнадежным, если останешься в нем из чувства долга. И несчастной в нем будешь не ты одна. Если в комнате холодно, в ней холодно всем.

— Прекращай, Миш… — болезненно скривилась на его слова, продолжая одеваться.

— Даша, я больше не буду уговаривать. У тебя эта неделя для того чтобы решить с кем останешься.

Мороз прошел от затылка и дальше вниз по спине. То, что он рано или поздно подойдет к этой черте, было ясно с самого начала. Но глупое нежелание смотреть неприятному в лицо никто ж не отменял. Не то чтоб я надеялась, что наши отношения продлятся вечно… и все же. Ультиматум. Страшный и ожидаемый.

— Зачем ты меня мучаешь? — остановилась, не поворачиваясь.

— Мучаю? — он неприятно хмыкнул. — А мне легко? Ты даже примерно не представляешь, что чувствую я.

Уйти на доброй ноте не получилось. На мою попытку поцеловаться на прощание, он не отреагировал. Открыл молча дверь.

— Неделя. — Напомнил сквозь зубы.

Насколько его требование серьезно, на тот момент я еще не осознавала. Вернувшись домой, первым делом отправилась в душ, что бы символически смыть с себя грех, где от чего-то расплакалась так, что пришлось выпить там же воды, прямо из-под крана, чтобы успокоиться.

Выходные как в тумане. Мы съездили семьей в зоопарк, погуляли по набережной, прокатились на речном катере по Днепру. Я старалась, по привычке, отключить неприятные мысли, но впервые в жизни не смогла. Ощущение надрыва грозовой тучей висело надо мной, не давая нормально дышать. То, что впереди как минимум две недели игнорирования со стороны Майкла, давили, сильнее обычного. Предчувствие беды. Вот что это было.

В понедельник Львовна сообщила, что в среду у нас будут гости.

— Кайл Флюнг к нам пожалует. Собственной персоной. — Она поиграла бровями. — Так что будь при параде.

— Красное кружевное надевать? — спросила скорее на автомате, поддерживая ее задор и с тем же не удержалась от удивления. — С чего это вдруг он решил к нам с визитом?

— Сказал, что будет по делам в Украине и хотел бы встретиться. Странно, что раньше никто от них не нарисовался. Я бы как минимум вначале посмотрела на офис и вообще…

— Ладно. Взяла к сведению.

— Ух, Флюнга бы этого, да под бокал шампанского..! — Судя по всему, настроение у нашей директрисы было отличным.

— Договорились. Трунделя из фриволите с тебя. Я, так и быть, по скромному, утягивающее что-нибудь найду в закромах.

— Куда тебе утягивающее? Впору подтяжки покупать! — хохотнула она в ответ и вышла.

Мою веселость словно ветром сдуло, стоило только остаться наедине. Новость о Кайле как-то странно придавила. Совпадение? Интуиция подсказывала, что нет.

Вторник прошел довольно напряженно. То, что Миша не звонит, удивления не вызывало, а вот желание набрать его, было очень сильным. Не верилось мне, что он не в курсе приезда своего друга. Что будет завтра? Хорошего сюрприза, в свете событий ожидать не приходилось.

И не зря. Антиципация не подвела. В гости к нам на фирму заявилось трое: Кайл, Дэвид Патерсен, с которым я не смогла познакомиться в Копенгагене в связи с его отпуском, и, разумеется, Майкл Николаевич. Кто бы сомневался.

Екатерина выглядела сногсшибательно: черные узкие брюки, приталенный клетчатый пиджак поверх черной водолазки и бордовые туфли на шпильке, перекликающиеся по цвету с помадой на губах. Строго, но дорого и как-то феерично даже.

Я блистать не собиралась. Надела мятного цвета рубашку на запонках и темно-коричневый замшевый брючный костюм. За что была вычитана Львовной сразу же, как только попала ей на глаза.

— Отличный выбор, Жданова. Бледно-зеленый — как раз под цвет твоего лица. А ну, бегом пошла свисток накрасила поярче. — Она недовольно сжала губы. — И знаешь что? Выбери-ка вечерок свободный в ближайшие дни. Поговорим.

Наводя марафет перед зеркалом, не могла не согласиться с Катей. Нервы выпили всю кровь с лица. И вид у меня был, мягко говоря, изможденный. В кои-то веки блузка в цвет глаз не подчеркивала их, а наоборот, делала меня похожей на узницу концлагеря.

Гости опоздали на час, но, не смотря на то, что предупредили об этом заранее, легче не стало. Теряясь в догадках, я маялась у себя в кабинете, раскладывая пасьянс и не имея сил сосредоточиться на работе.

В полчетвертого зазвонил рабочий телефон, заставив вздрогнуть. Секретарь пригласила в кабинет директора. Выдохнув, направилась туда.

Глава 17

Мишу увидела, стоило только ступить на порог, но виду не подала, выдавив радостную улыбку мистеру Флюнгу. Поздоровавшись со всеми по очереди, присела на свободный стул. Так получилось, что он стоял напротив Войтовича, что не очень радовало.

Курсы английского языка все же принесли плоды. Пусть я и не лепетала на нем, но многое уже понимала и сама могла изъясниться довольно сносно. Кайл даже похвалил мои успехи. Мы довольно мило общались около получаса и гоняли чай-кофе, после чего Екатерина провела им мини-экскурсию по офису.

Я не стала сопровождать гостей, отвлекшись на телефонный звонок, а когда закончила разговор и вышла в коридор, получила сильнейший апперкот. Даже челюсть заболела о того, как с неистовой силой сомкнулись зубы.

Майкл беседовал с Мариной, чуть в стороне от всех остальных. Она мило смущалась и краснела, сверкая глазами. Что-то жгучее и болезненное охватило всю область моей грудной клетки. Ладони стало покалывать, а мобилка чуть не выпала из рук.

Пройдя мимо них, словно ни в чем не бывало, лучезарно улыбнулась Дэвиду, еще раз сообщив ему о том, что очень рада личному знакомству.

Потом был ресторан, в котором к нам присоединились еще трое: директор первого представительства фирмы со своей молодой любовницей и финансовым директором, дяденькой лет шестидесяти. Разговоры ни о чем с коньяком и мясом-гриль наперевес не доставляли такого неудобства, как тяжелые взгляды в мою сторону от Миши. Особенно выразительно он посмотрел на мою руку с кольцом, после чего распрощался раньше всех и отбыл в неизвестную сторону.

Воображение плюс ревность — гремучая смесь, скажу я вам. Накрутив себя настолько, что к горлу подступала тошнота, возвращалась домой в такси на грани нервного срыва. Вдобавок разболелась голова, и Даня, как назло, никак не укладывался спать. А Егор умудрился вернуться еще позже меня, чем только усугубил и без того накаленную атмосферу.

— Давай поговорим. — Предложила, включая чайник.

— Дусь, не сегодня. Я с ног валюсь. — Муж чмокнул меня куда-то в район затылка и отправился в душ, не чувствуя всего дисбаланса, творившегося внутри.

— Завтра может быть поздно. — Сказала вслед с мрачной решимостью.

— А? — он обернулся. — Что-то случилось?

— Егор, надо что-то решать с такой разрозненной жизнью. — Устало села за стол. — Мы уже не семья, а непонятно что.

— Даш, ну чего ты?

— Год, Егор. Год. Ты мне что обещал? Максимум полгода, пока утрясешь все дела? И сколько еще по полгода мне ждать?

— Чего ты завелась? На работе что случилось?

— А должно обязательно что-то произойти, что бы ты вспомнил, что помимо напоромеров есть еще и я с Данькой?

— Даш…

— Что?

— А для кого я это все делаю?

Его вполне логичный и с тем же обезоруживающий вопрос встал кляпом в моем горле. Ну да. Шах и мат.

— Не знаю. — Ответила с тоской, закрыв ладонями лицо.

Он постоял еще какое-то время и ушел в ванную, оставив размышлять о вечном в одиночестве.

До двенадцати я просидела на ступеньках дома в компании бутылки рома и пачки сигарет, после чего отключилась на диване в гостиной.

Утром Егор делал вид, что все в порядке, чем раздражал неимоверно. Как-то так произошло, что мне вдруг стало поперек горла смотреть на нашу ситуацию сквозь призму.

— Освободись сегодня пораньше, пожалуйста. — Попросила, когда мы все выходили на улицу. Муж коротко глянул, и ответил совершенно неправильно, даже не догадываясь об этом:

— Хорошо, постараюсь. Даш, а может тебе в отпуск съездить? Возьми Даню, в Египет там… или еще куда.

— В Гоа! — усаживаясь рядом с ним на переднее сиденье, пристегнулась и горько поцокала языком. Да уж. Вчера вечером я озвучила открытым текстом, что семья разваливается, а сегодня он предлагает мне одной (!), вернее вместе с сыном отправиться на отдых. Без него.

Высадив малого у школы, в полном молчании доехали к моей работе. В связи с вчерашними гостями моя машина осталась стоять на парковке у офисного здания.

— Знаешь, Егор, подумай над тем, что в марафоне за деньгами ты упускаешь что-то, что гораздо важнее.

— Даш, что тебя укусило? — разозлившись, он заглушил мотор и уставился на меня.

— Одиночество. Меня покусало одиночество.

— А Данька? Он же с тобой. И родители наши.

— Давай. Спроси еще, чего мне не хватает. — Подсказала раздраженно.

— У тебя пмс? Или что?

Открыв дверь, молча выбралась из машины и ушла не оглядываясь. Я прекрасно понимала, что злюсь не на него, а на Майкла. И что накаляю обстановку только потому, что меня загнали в угол. Поэтому и кусаю его, так как больше некого. «Эх, Егор, нерадивый ты хозяин, попытавшийся приручить дикую кошку» — печально констатировала, заходя в лифт.

В дверях офиса столкнулась с Нестеровой, смерив ее оценивающим взглядом. Вчерашний наряд. Волосы растрепаны. Глаза блуждают. Из макияжа — только блеск на губах. Внутренний демон взревел так, что пришлось насильно заставить себя отправиться в кабинет, чтобы не натворить глупостей. Даже поздороваться не смогла, лишь кивнув на ее приветствие.

Время до обеда провела, словно в бреду. Курила, пила кофе и гоняла подчиненных, требуя отчеты по продажам и планы командировок на будущий квартал. К тому же Екатерина с утра где-то задержалась, а потому входящие звонки автоматически переадресовывались на меня. Одним словом скучать не приходилось.

Львовна появилась после трех часов дня, и, заглянув ко мне, позвала:

— Заходи, когда освободишься. Покалякаем.

— Пять минут. Отвечу на письмо и примчусь.

Когда же я пришла к ней, пятая чашка кофе за день уже дымилась в ожидании меня на ее столе. Поговорив о делах насущных, Катерина, глядя на меня, спросила:

— Что можешь сказать по поводу вчерашнего?

— Не знаю. — Пожала плечами. — Обычный визит вежливости.

— Я тоже так думала. Ровно до тех пор, пока Кайл не сообщил мне, что по итогам года сотрудничества прайс на закупочные цены для нас будет пересмотрен.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

После ее слов что-то неприятное царапнуло внутри.

— И в какую сторону?

— Не уточнил.

— Кать, пока переживать нечего. Мы укладываемся в рамки взятых обязательств перед ними.

— Хорошо. Держи меня в курсе. — Она задумчиво покачала головой. — Мутный этот Флюнг, ой мутный.

— Не поддался твоим чарам? — усмехнулась, отодвинув пустую чашку и подошла к окну.

— Отчего же, поддался. Попытка была, но вялая. Лучше бы вообще не намекал. — Екатерина набрала секретаря: — Еще кофе. Ты будешь? — спросила у меня.

Отрицательно покачав головой, проследила за такси, припарковавшимся у тротуара.

— Вообще троица занятная: Флюнг зачарованный; Войтович — женский холокост и Патерсен — смазка презервативная.

— Эк ты его! — вглядываясь сверху в маленькую фигуру брюнетки, подошедшей к машине и севшей на заднее сидение, вдруг промелькнуло предположение, что это Нестерова. Сердце почему-то сжалось.

— Этот Казанова умудрился меня за коленку потрогать. А у самого — трое детей и жена с четвертым на сносях.

— Фэ.

— И я о чем. Ладно. Поживем — увидим. — Катерина пристально посмотрела в мою сторону и спросила совершенно другим тоном: — Даш, может, поговорим?

— Львовна… погоди минуточку. Буквально вот одну. — Развернувшись, прямым шагом направилась к выходу. Неведомая сила подталкивала проверить догадку. Печатая шаг, устремилась вперед по коридору к отделу региональных менеджеров. Распахнула дверь.

— Где Нестерова? — остановив взгляд на Андрее, ее непосредственном начальнике, спросила, еще надеясь, что она просто вышла куда-нибудь.

— Ой, Дарья Сергеевна, а Мариночка отпросилась буквально десять минут назад. — Он просительно и немного виновато уставился на меня. — У вас к ней что-то срочное? Давайте, может, я помогу?

— Нет. Не надо. — Превозмогая себя, тихо прикрыла дверь и отправилась в свой кабинет. Там дрожащими пальцами набрала хорошо знакомый телефонный номер.

Три длинных гудка, после чего мой звонок был сброшен. Я даже чуть согнулась, потому, что в сердце словно кулаком ударили.

Открыла тумбочку и достала коньяк — презент от одного из клиентов. Вернувшись к директрисе, поставила бутылку на стол.

— А почему ты Михаила холокостом назвала?

— Ого. — Екатерина сняла очки и отложила в сторону, оценивая сорокаградусный праздник янтарного цвета. — Не холокостом, а женским холокостом. Да потому, что от таких как он надо подальше держаться. А ты не почувствовала? Если войдет в твою жизнь — дальше только выжженная земля.

— Кгхм… — прочистив горло, присела на стул.

— Слава богу, что это редкий вид. Считай, занесенный в красную книгу. — Она сняла телефонную трубку, и, набрав номер распорядилась: — Лиза, сыр, конфеты, пару лимонов и тару. На сегодня ни меня, ни Дарьи Сергеевны, ни для кого нет.

— Не такой уж и редкий, поверь. Мне тридцать, а в моей жизни уже трое шоа успело отметиться.

Львовна подняла брови в удивлении, потом встала, и, сняв туфли, босиком прошла ко мне, усаживаясь напротив.

— Так вот что с тобой… — протянула медленно. — М-да… дела…

После того, как секретарь принесла нам все необходимое и мы отпили по первому блаженному глотку, она не удержалась от вопроса:

— И кто он? Где ты нашла на свою голову такое счастье?

— Сам свалился. — Закусывая лимоном, чуть скривилась. — Располагайся удобнее. Сейчас будет бразильский сериал.

Знаете, иногда-таки это полезно. Выговориться. Поделиться. Снять тяжесть. Несмотря на то, что в жизни я довольно веселый и общительный человек, после Юли, настолько близких подруг у меня не было. Не знаю, как так получилось, но это факт.

Впервые за многие годы доверилась другому человеку. Нет, я вовсе не претендовала на ее дружбу, просто обстоятельства сошлись в одну точку именно с ней.

Выслушав меня практически без вопросов, Катерина в очередной раз подлила нам коньяк в бокалы.

— И что теперь думаешь делать?

— Не знаю. Завтра последний день, который он мне отмерял.

— Неси сигареты.

— Львовна, ты ж не куришь. Не пугай меня.

— Неси, говорю.

Когда я вернулась, она открыла окно, и мы молча закурили. В этот момент зазвонил мой мобильный, заставив дернуться всем телом. Подойдя к столу, хмыкнула.

— О. Снизошел. — Протянув руку, отключила звук и вернулась к подоконнику, возле которого мы расположились. Сделав глоток обжигающей радости, с наслаждением затянулась сигаретой.

Глава 18

— У тебя нервы канатные. — Поразилась Катя, после чего нервно хохотнула. — Может, он занят был.

— Ага. Только слез с Нестеровой и решил тут же отзвониться, а то неудобно как-то.

— Не руби с плеча. Это ж не факт.

— Знаю. Злюсь. Мало того, уверена, что он ее еще не напялил. Как минимум сутки будет ждать.

— Ты это… если выходной на завтра надо…

— Зачем? Чтобы на стены дома бросаться?

— Да уж. — Она затушила окурок. Мой телефон снова ожил, выдавая трели на весь кабинет. — Не ответишь?

— Не-а.

— Сергеевна, да ты терминатор. — Екатерина вернулась за стол. — Послушала тебя, и завидно и не приведи господи.

— Ты бы знала, каких сил все это требует…

— Могу только предполагать.

Мы еще посидели немного, после чего я засобиралась.

— Пойду уже. Попросила Егора не засиживаться. Смелости с тобой набралась, глядишь, разрублю этот узел. — Потянувшись к телефону, не успела взять его в руки, как он снова зазвонил. — Ух ты. Марина. И что же тебе понадобилось, дорогая моя?

Катя, не стесняясь, замерла в ожидании и уставилась на меня.

— Алло. — Ответила, сдерживая дыхание.

— Добрый день, Дарья Сергеевна.

— Добрый день.

— Дарья Сергеевна, можно у вас на завтра отпроситься? Или за свой счет один день взять. Андрей к вам направил, сказал, что вы искали меня сегодня. Я отчет сделала и вам выслала. Вы же уже увидели? — затараторила она, явно нервничая.

— Да. Видела. — Соврала. — У тебя что-то случилось?

— Нет, все в порядке. Мне по семейным обстоятельствам надо. У папы юбилей и… э-э-э…

— Понятно. Конечно же, я не против. Оставайся.

— Спасибо!

— Привет юбиляру. — Сбросила звонок, не в силах ее больше слышать.

Львовна нервно сглотнула. И вот тут меня накрыло. Негнущимися пальцами набрала Войтовича. Два гудка.

— Алло.

— Миш, ты что вытворяешь, а?

— И тебе привет.

— Что ты делаешь, я спрашиваю?!

— Тебя интересует в данный момент или вообще? — поинтересовался спокойным тоном.

— Решил сделать больно? Мало крови моей выпил?!

— Нет, Даша. Придаю тебе ускорение.

— Зачем ты так..? — обессиленно откинулась на спинку стула. — Я понимаю твою злость и обиду на меня, но она же девочка совсем. Ты растопчешь ее, мамонт бездушный! Как тебе ее не жаль?!

— Мне жаль себя в первую очередь. Вот такой я законченный эгоист.

Выдержав паузу, попросила:

— Прекрати это, пожалуйста.

— Ты всего сутки в моей шкуре. И как? Радужно?

Не имея сил, отключилась. Положила телефон перед собой. Катерина молча распределила остатки коньяка по бокалам. Мы выпили. Мобилка брякнула, подсказывая, что у меня новое сообщение. Открыла. Прочитала и повернула экран к директрисе.

«Выйди через десять минут».

— Даш, звони если что.

— Угу. Да.

На улицу вышла шатаясь. Не от выпитого, нет. Я была настолько выжата морально, что казалось вот-вот упаду. Майкл приехал на такси. Подошел ко мне, притормозив в полуметре. Вперся жестким взглядом.

— Миша, остановись, прошу. Не переступай точку невозврата. За ней уже не будет нас… — заговорила первой.

— Я так понимаю, что «нас» уже нет. — Ответил напряженно.

— Что ты хочешь?! Что ты хочешь от меня?! — сорвалась на крик, не обращая внимания на окружающих людей. — Не могу я! Не могу сказать ему! Это выше моих сил, понимаешь?! Ты смерти моей хочешь, или что?! — слезы покатились крупными каплями по щекам, а голос треснул на последних словах. В горле тут же запершило.

Майкл побледнел и молча развернувшись, ушел к ожидающей машине.

Уехал.

Планета Земля прекратила вращаться.

Просидев в сквере напротив офиса энное количество времени, попросила секретаря принести мне сумку, после чего, подумав, вызвала драйвера.

Через полчаса молчаливого путешествия, увидев во дворе машину мужа, горько хмыкнула. Смысла в разговорах больше не было.

— Вы уже дома? — спросила, переобуваясь. Мне никто не ответил. Зашла на кухню, так как свет горел только там.

Егор сидел за столом. Поднял на меня взгляд.

Чем отличается близкий человек от родного? Не задумывались? Тем, что родного ты умеешь считывать без слов. То, что он обо всем знает, поняла сразу. Паника кипятком окатила тело.

— А Даня где?

— У мамы твоей. Я попросил, что бы он у нее остался. — Ответил, после минутной тяжелой заминки.

Остановившись на пороге, прислонилась плечом к дверному косяку.

— Давно? — не отводя глаз, потер костяшками пальцев губы.

— С апреля. — Ответила осипшим голосом.

— Отлично. — Прикрыв веки, отвернулся, сделав длинный вдох.

Так началась самая страшная ночь в моей жизни под названием «персональный ад». Понять всю боль, что тогда вынесла, сможет далеко не каждый. Я села, опираясь спиной о стену и подтянув к себе колени. Подойти к Егору ближе не смогла. Вот просто на физическом уровне меня что-то останавливало.

Разговор был ужасным. Нет, никто не орал и не бил посуду. Муж, в одно мгновение вдруг став совершенно чужим человеком, не притронулся ко мне и пальцем. Но избивал морально до самого утра. А я, будучи виноватой, как тогда казалось со всех сторон, держалась из последних сил, чуть не теряя сознание от усталости и раскаяния.

Просила прощение. Объясняла. Останавливала, если становилось совсем невмоготу…

Когда-то, много лет назад сама столкнулась с изменой. И? Какие аргументы теперь были у меня? Чем я лучше Влада? Его еще можно было худо-бедно оправдать. В юности мы допускаем кучу ошибок — учимся, познаем жизнь. В его молодом организме бушевал тестостерон.

Первый раз — просто пользовался общественной давалкой; секса хотелось, а меня трогать по каким-то причинам боялся раньше времени. Второй — связь с секретаршей, классика жанра. Но, опять же, он спутался с ней в тот период, когда мы были в разрыве отношений. В то, что я смогу простить Ляльку не верил никто, даже я сама.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мой же поступок был во стократ хуже. Погубила семью. Ради чего? Вот вам и чаши весов, на одной из которых были муж с сыном, а на другой — Миша, с которым теперь даже не видела возможного продолжения. Он не имел права делать то, что сделал. И понимание этого жгло изнутри. Отчаяние начинается там, где от вашей собственной жизни ничего не остается…

В пять утра Егор ушел.

Переместившись из кухни в гостиную на диван — отключилась.

Из черной бездны сна меня вырвал Рома — тряся за плечо и под конец практически выкрикивая:

— Даша! Даш!! Дашка, очнись! Даша!!!

Сердце от испуга включило режим турбулентности.

— Ром?

— Фу ты! Жива!

Остолбеневшими глазами осматриваясь вокруг, поначалу не понимала где нахожусь.

— Что с тобой? Что у вас случилось?

— Ты чего тут? — спустив ноги с дивана, стала искать тапки. — Сколько сейчас времени?

— Шесть утра.

— Блин, я всего час поспала. Нормальный вообще? — встав, нашарила рукой выключатель.

— Что стряслось? И как ты вошел?

— Перелез через забор.

— Что-то с мамой? С Даней?! — паника вспыхнула зажженной спичкой.

— Нет, нет. С ними все хорошо. А с тобой что? Мама места себе не находит. Куда ты пропала и почему отключен телефон?

— Пропала? — взяв мобилку в руки, увидела, что она разрядилась. — А с какого пня я должна быть на связи среди ночи? Что вообще происходит?

— Ты в себе?! Исчезла на сутки, телефон вне зоны! Егор дышит ядом и отвечает не пойми что!

— Какие сутки? Я с мамой вчера в обед разговаривала!

Ромка устало потер глаза.

— Кто из вас двоих сошел с ума?

Пытаясь понять абракадабру, творившуюся вокруг, пошаркала на кухню.

— Кофе будешь?

— Да. Три чашки. — Брат пошел следом.

— Ничего не понимаю. Не жизнь, а праздник какой-то. Только наоборот.

— Вы с Егором поругались?

— Хуже.

— Ого. Сильно?

— Судя по всему — развод.

— Да ладно. — Он присвистнул. — Из-за чего?

Включив кофеварку, достала чашки. Умылась холодной водой из-под крана.

— Я ему изменила.

Рома застыл, потом грузно плюхнулся на стул.

— И призналась?!

— Не я. Любовник.

Приготовив кофе, села к брату за стол.

— Рассказывай. — Распорядился он, отмеряя ложкой сахар.

— Романыч, я еле на ногах держусь, а впереди еще рабочий день. Поговорим вечером, а лучше на выходных, хорошо? — встретившись с его странным взглядом, не выдержала: — Что?

— Даш, сегодня суббота. — Достал свой телефон, включил и положил передо мной.

— Э-э-ы-э… — замычав в ответ, округлила глаза.

— Ты травкой не балуешься часом? Или чем покруче?

— Идиот? — покрутила пальцем у виска.

— Спать когда легла? Час назад? А до этого что делала?

— С Егором… говорили… — в растерянности встала и пошла за своим мобильным. Вернувшись, включила его на подзарядку и дождалась, пока появится возможность зайти в меню.

Устрашающая правда обрушилась в виде сорока двух пропущенных звонков. Три от Миши, два от Екатерины, семь по работе, шесть от брата и двадцать четыре от мамы. Прикинув в уме, перевела взгляд на Рому:

— Выходит… я проспала двадцать пять часов..?

Глава 19

Календарь показывал последние числа сентября. Я жила словно в вакууме, медленно разрушаясь при этом. Ни от Миши, ни от Егора вестей не было. Они, в отличие от родни, меня не трогали. Зато мамасчитала своим долгом если не словом, то видом всячески «достучаться к моим мозгам, которые переместились в трусы».

Свекровь тоже вносила посильную лепту, заряжая маму, словно Аллан Чумак трехлитровую банку с водой. Пылая праведным гневом, тем не менее, обе родительницы пришли к выводу, что я обязана посыпать голову пеплом и вымаливать прощение у мужа.

Вяло отмахиваясь от их нападок и нравоучений, пыталась не накалять обстановку. Не спорила. Не огрызалась. Не повышала тон.

Михаил появился неожиданно. Он не стал звонить или писать, а просто ждал в машине у входа в наше офисное здание. Я прошла мимо него в двух метрах, направляясь к стоянке, и услышала окрик:

— Даш!

Сердце екнуло. Повернувшись, увидела изумленное лицо.

— Мне интересно, это изменится когда-нибудь? — он сделал несколько шагов в мою сторону. — Привет.

— Что? Ты о чем? Привет.

— О твоей способности не замечать меня. — Миша начал стягивать с себя куртку.

Сообразив, что сейчас будет, вскрикнула:

— С ума сошел?! Прекрати!

Мужчина, проходивший мимо, вздрогнул и ускорил шаг, поглядывая в нашу сторону с любопытством.

Ухмыльнувшись, Войтович поправил одежду и спросил:

— Поговорим?

Молча глядя на него, выдохнула, кивнув в знак согласия. Усаживаясь в авто, не к месту вспомнила, что Нестерова сказалась приболевшей и в тот день не вышла на работу. Какое занятное совпадение.

Прежде, чем завести двигатель, наклонился ко мне близко, думая поцеловать, но осекся, прочитав по моему взгляду, что не стоит.

— Как ты? — спросил, выруливая на проезжую часть.

— Ничего. Нормально.

Он явно ожидал другой реакции, да и встречи в целом, так как легкая настороженность стала уступать место напряженности.

— Как малой?

— Все хорошо. Спасибо.

Майкл замолчал, нервно постукивая пальцами по рулю и больше не проронил ни слова.

Всю дорогу, а потом еще и сидя на летней террасе его любимого ресторана, я пыталась анализировать винегрет собственных ощущений, приправленный странной прохладой. Что-то изменилось во мне.

«Неужели разлюбила? Или это обида?» — наблюдая за ним, встретилась с пытливым взглядом.

— Так и будешь молчать?

Выпив немного сока, собралась с мыслями:

— Надолго приехал?

— Будет зависеть от тебя.

Изобразив изумление, спросила:

— Как дела у вас с Мариной?

Не ожидал, но выдержал с достоинством.

— Какой Мариной?

Не думала я, что улыбкой можно ударить. Оказывается очень даже. То, как его невозмутимость сошла с лица, а зрачки увеличились вдвое, доставило толику наслаждения.

— А у тебя их несколько? — поинтересовалась, продолжая улыбаться.

— Даш, о том, что у тебя богатое воображение, я прекрасно помню. — Ответил насмешливо.

Быть завсегдатаем одного и того же заведения имеет свои плюсы. Прикормленные чаевыми официанты всегда найдут вам свободный столик в укромном месте, подскажут, что стоит заказать из меню, а что нет. И скорость обслуживания всегда будет на высоте. А потому я особо не удивилась, когда наш заказ принесли довольно быстро.

— Благодарю. — Признательно улыбнулась девушке с подносом.

В этот раз мы с Михаилом поменялись ролями. Кушала я, а он наблюдал за моими движениями.

— Дашуль, ответь мне. «Мы» еще есть, или уже нет?

— Миш, зачем ты тут? — вспомнился его вопрос ко мне, который он несколько раз задавал во время нашего первого свидания в Гоа.

— Приехал за тобой.

— И при этом на всякий случай попросил Нестерову взять выходной. Занятно.

— Ты о чем?

Отодвинув недоеденный бифштекс в сторону, откинулась назад.

— Помнишь, я говорила о точке невозврата?

— Да. — Выжидающе уставился на меня.

— Ты ее переступил?

— Нет. — Ответил с тенью улыбки. — Ревнуешь?

Посмотрев по сторонам, надменно дернула бровью.

— Разговор этот мы продолжим завтра, когда я проверю, правду ты мне сейчас сказал или нет.

— Проверишь?

— Аха. — Допив сок, натянуто улыбнулась. — Знаешь, Миш, ты очень недооцениваешь степень осведомленности отдельно взятого коллектива о жизни каждого, кто в него входит. — Ударила наугад, просто, чтобы увидеть реакцию. И то, как он застыл, мне не понравилось. А потому продолжила: — Если ты думаешь, что в состоянии убедить молодую влюбленную барышню держать язык за зубами, то вынуждена огорчить. Наивность — сестра глупости. Слышал такое?

Снисходительно-наглая ухмылка в ответ немного остудила меня, а тон голоса окончательно пошатнул подозрения:

— Хорошо, любознательная моя. Только учти, что потом… — улыбка медленно сошла с его лица. Он, не договорив вдруг побледнел, глядя на кого-то за моей спиной.

За ту секунду, пока я оборачивалась, уже зная, что увижу Марину, в нашем мире произошли сотни тысяч событий. К примеру, появилось на свет несколько младенцев, или в каждом из нас умерло три миллиона эритроцитов; на Земле сверкнуло около сотни молний и вспыхнуло несколько десятков сверхновых звезд во Вселенной…

Но никто и никогда не смог бы предугадать или высчитать единственную из всех возможных невозможностей, что случилась далее.

Падают не от сильного удара, а от неожиданного. К нам подошла не Нестерова.

— А я-то думаю, чего это ты на родину зачастил. Привет, Даш…

Вначале услышала голос с акцентом, после чего тут же уловила взглядом… Влада. Да, да. Того самого, которому тринадцать лет носила цветы на могилу.

О том, как мой организм реагирует на всякого рода стрессы — тремор рук, ног, заикание и прочие прелести рассказывала уже не раз. Так вот. Забудьте.

Думаю, каждый хоть раз в жизни видел человека с болезнью Паркинсона. Моя реакция на появление Войтовича-старшего была примерно такой же. Голову и конечности стало дергать. Сухожилия сокращались в хаотичном порядке сами по себе. Сердце отказывалось выполнять свои функции. Тело то тут, то там пронизывало непонятными колющими разрядами. Один за другим, словно удары, накатывали приступы сна — я балансировала на грани потери сознания. Эмоции неописуемы — максимум баллов по Фаренгейту.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Влад взял стул, и, приставив к торцу нашего столика, уселся, не спрашивая приглашения. На Мишу он больше не смотрел, даже когда обращался к нему, сосредоточив все внимание на мне.

— Тихо, тихо. Ты не сошла с ума. Это я. — Протянув руку, положил сверху на мою, желая, наверное, успокоить. Вместо этого добился совершенно другого. От его прикосновения меня дернуло в сторону так, что стол зашатался. — Отдышись, Даш. Ты только что словила пулю, дай себе время.

Повернувшись назад, он поднял руку, подзывая официантку:

— Стакан воды. Девушке плохо.

Судя по всему, со стороны это было отлично видно, так как она едва взглянув на меня, тут же бросилась к бару. И уже через минуту я смогла сделать пару глотков, стуча зубами о стекло.

Руки не слушались. Вода выплескивалась и текла по сторонам. Невероятность происходящего не хотела укладываться в голову.

— Еще воды. — Попросил Влад за мгновение до того, как очередная судорога выбила стакан из моих рук, и он приземлился мне на колени, обрызгав с шеи до ног.

После вытираний и промакивания одежды салфетками и носовыми платками, которые мне услужливо протянули Войтовичи, наплевав на этикет, водрузила локти на стол и стала пальцами придерживать голову, упираясь в них лбом.

— Н-да… дела… — протянул Влад. — А ты, Мишань, проворный малый. И как я сразу не сообразил? Старею, видать…

— Я спросил — ты ответил. Какие претензии?

— Разговор был. Помню. Только ж не думал, что это было с целью. Удивил ты меня… очень. Это ж как тебя щемило… оказывается.

Они замолчали. Мишу явно злило то, что его брат все это время неотрывно смотрел на меня так, словно трогал.

— Какого нарисовался?

— Ты изменилась. — Не обращая внимания на вопрос, ласково прокомментировал Влад, продолжая рассматривать. — Прическа, волосы покрасила…

Слушая их напряженный разговор, переводила взгляд с одного на другого. В итоге остановилась на Майкле и хрипло поинтересовалась:

— И когда ты собирался мне рассказать?

Тот лишь сглотнул, сжав плотно губы, но ничего не ответил.

— Не злись на него, Даш. — Попросил Влад, усмехнувшись. — Я бы на его месте тоже не спешил…

— Значит, все эти годы ты… был жив. — Растерянно прошептала. Понимаю, первый вопрос к нему был так себе. Мадам Очевидность, блин. Он не ответил, продолжая изучать меня. — А Юля, Паша?

То, как тихая нежность сошла с его лица, объяснило мне все раньше, чем отрицательное покачивание головы. Вспыхнувшая было надежда, тут же погасла. Странно. Вроде ж и не изменилось в этом плане ничего, а внутри стало больно.

К нам несмело приблизилась официантка:

— Все хорошо? Может, еще воды?

— Нет, спасибо. — Отказалась, подумывая о графине водки.

— А вы? Ничего не желаете? — обратилась она к мужчинам.

Миша промолчал. Влад перевел взгляд с нее на меня.

— К сожалению, то, чего бы я хотел, в вашем меню нет…

Майкл сменил позу, со злостью и вызовом уставившись на брата.

— Расслабься. — Как ни в чем не бывало, посоветовал тот. — Хотя нет, подождите. — Остановил девушку в последний момент. — Теперь и мне воды принесите, пожалуйста. Со льдом. А то начинает мучить… жажда.

От этого слова у меня перехватило дыхание, а обе руки одновременно вздрогнули, как будто кто-то невидимый дернул за них. Миша, изменившись в лице проговорил:

— Тебе лучше уйти. — Неприкрытая угроза в его голосе заставила сжаться, несмотря на то, что его слова предназначались не мне. Но у Влада, вероятно, отсутствовало чувство самосохранения или же был выработан иммунитет. «Парень с крутыми Фаберже» — как сказала бы Львовна, будь она с нами в тот момент.

Глава 20

— Ты как? Нормально? — показное игнорирование взвинтило градус напряжения до немыслимой отметки, но складывалось впечатление, что он этого не ощущал. — Может, тебе чего-нибудь покрепче заказать?

— Что, например? Абсент?

Влад, сдерживая смех, прищурился:

— Пришла в себя? Отлично. — После чего замолчал, продолжая непроизвольно или же специально накалять атмосферу неотрывно глядя на меня.

Миша тихо сатанел от этого, а что странно, так это то, что я испытывала удовлетворение в те минуты. Откуда растут ноги злорадства, было и так понятно. Он выступил катализатором развала моей семьи и как итог — страданий, а потому душа требовала мести.

Чтобы отогнать от себя недостойные чувства, спросила:

— Расскажешь..?

— Обязательно. Только давай в другой раз, когда будем тет-а-тет. — После этих слов, сомнений в том, что он намеренно выводит Мишку из состояния равновесия, не оставалось.

— Это секретная информация?

— Нет. Просто Мишаня в курсе всего и слушать ему будет нудно. А мы же не хотим, чтобы он скучал?

Владу принесли его заказ. Он выпил сразу полстакана, и, отставив его в сторону, спросил:

— Как живешь, Даш?

— Нормально. Как все. Замужем, есть сын.

— Счастлива?

— Вполне.

Он внимательно посмотрел на мою правую руку без кольца, зато с отчетливо виднеющейся бороздочкой на безымянном пальце.

— Угу.

Терпение Майкла к тому моменту достигло финиша.

— Давай выйдем. Поговорим. — От его тона у меня мороз по коже пошел, а Влад, перестав улыбаться, кивнул в знак согласия, но, не поворачиваясь к нему, произнес:

— Всенепременно поговорим. Но позже. Дай мне на Дашку насмотреться.

Чувствуя, как вольтаж раздражения взмыл вверх, приняла решение самоликвидироваться.

— Девочки, не ссорьтесь. Оно не стоит того, поверьте. — Вставая, поправила еще влажную блузку. — Мне пора. Провожать не надо, не беспокойтесь. — Добавила на всякий случай, так как они одновременно поднялись, и намерение пойти со мной отчетливо пронеслось в воздухе.

— Даш, подожди меня. Я недолго. — Попросил Майкл.

— Ц-ц-ц… — Поцокал Влад языком, недобро улыбаясь. — Не думаю, Миш. Дашуль, я наберу тебя позже. Okay?

— Даша. — Включил свой излюбленный тон Войтович-средний, придавливая им к полу.

Но то ли в силу изменений, которые произошли со мной за последние недели, то ли встряска и присутствие Влада, дали силы для отстаивания своих позиций:

— Мы поговорим завтра, как я и обещала.

В ответ он сжал челюсти так, что скулы по бокам начали подергиваться, а брови сошлись в одну линию, нависая над потемневшими глазами.

Многое бы я отдала в тот момент, чтобы услышать их разговор, но ноги сами вынесли меня на улицу, где скучало два таксиста.

Сбежала? Да, сбежала.

Пересев возле офиса в свою машину, порулила к маме за Данькой, всю дорогу поражаясь душевной пустоте. Чувство было такое, словно меня выскоблили изнутри. Судя по всему, это был такой отходняк после пережитого стресса.

Даня ехать со мной отказался, так как с минуты на минуту в гости к бабушке должны были прийти его двоюродные сестрички. Решив подождать брата, села пить с мамой чай, понимая, что сейчас начнутся нравоучения с ее стороны. И не ошиблась.

— Даш, ты надумала, что дальше делать будешь?

— Буду просто жить, мам.

— А как же семья? Егор? Ты о Данилке думаешь хоть чуть-чуть? Или только о себе?

— Мамуль, не начинай, а?

— Ой, Дашка, Дашка… разворотила свою жизнь, и не чешешься.

- Я скоро чесаться начну от того, что все кому не лень лезут с советами, так как, по их мнению, куда лучше знают, что мне нужно. — Впервые за все время, не сдержавшись, показала оскал. Увидев застывшее лицо мамы, вздохнула и раскаялась: — Прости.

— Ты понимаешь, что другого такого не найдешь? Пройдет пара месяцев, максимум полгода и Егора приберут к рукам.

— Я не ищу нового мужа. А по поводу Егора… не люблю я его больше. Понимаешь? Не. Люблю.

Она открыла рот, чтобы что-то возразить, но не успела. В дверь позвонили. Затаив вздох облегчения, отправилась вслед за ней в коридор.

После того, как наш детский сад устремился в комнату, мы перекинулись с Ромкой парой слов, и я решила, что пора откланиваться. Брат ушел вместе со мной. На улице спросил:

— Как ты?

— Нормально. — Ответила, задавшись вдруг вопросом, а в курсе ли он о том, что Влад жив?

— Может, соберемся на выходных? Пивка выпьем, посидим?

— Пока не знаю. Завтра созвонимся, хорошо? — сняв с сигнализации машину, кивнула: — А присядь на минутку.

Разместившись в салоне, решила не тянуть кота за причинные места.

— Ром, а ты знал, что Войтовича не убили? — Увидев круглые глаза, вздохнула: — Да, я тоже в шоке.

— Как? Откуда ты узнала?

— Видела его сегодня.

— Ты уверена? Может… обозналась?

— Нет. — Отрицательно покачала головой, глядя в сторону. — Мы разговаривали.

Зазвонил телефон. Миша. Отключив звук, перевела взгляд на брата.

— Ты серьезно?

— Нет. Шучу. Ром, не тупи.

— И? Он рассказал, что случилось тогда?

— Нет, основной разговор впереди. Да и важны ли так подробности? Он жив, понимаешь? Жив!

— Дела… — протянул он в ответ. — А ты… погоди… ты, что ли… любишь его до сих пор? — Вот так, не мудрствуя лукаво, задал вслух вопрос, который словно дымка витал в воздухе, будоража сознание.

Опять зазвонил телефон. Глянув на неизвестный номер, поступила точно так же, как перед этим. Через минуту пришло сообщение: «Сохрани мой номер»

— Какое «любишь»? Четырнадцать лет прошло.

— Это он тебе наяривает?

— Не только.

— А кто еще?

— Миша. Любовник.

Роман присвистнул, усмехнувшись.

— Ну, ты прям великая куртизанка.

— Ага. Ладно. Порулю домой. А на счет пива, я завтра после работы тебя наберу. Хоккей?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Хоккей. — Брат приобнял меня на прощание, и посмотрев в глаза, добавил: — Звони, если что.

— Разумеется. — Натянуто улыбнулась.

Не успел он выйти, как снова зазвонил телефон.

— Да, Миш.

— Ты где сейчас?

— Еду домой.

— Я подъеду где-то через полчаса.

— Нет. — Ответила, поражаясь собственной твердости. Дом Егора, пусть и ушедшего с поля боя в сторону, был в моих глазах неприкосновенным. В особенности для Майкла. — Мы поговорим завтра.

— Нет, Даша, нет! — проорал он в трубку. — Говорить будем сегодня, даже если Земля сойдет с орбиты! Ты поняла?!

Подумав, решила согласиться. Сидеть одной и вариться в собственных мыслях не улыбалось. Конечно же, разборки с Мишей тоже не сулили веселого времяпрепровождения, но и терпеть осаду дома не было никакого желания.

Договорившись встретиться на набережной, завела машину, обдумывая предстоящий разговор.

Когда приехала на условленное место, он уже ждал меня, выкуривая непонятно какую по счету сигарету. Вид у него был не айс: запавшие глаза, цвет лица серо-белый, потухший взгляд.

— Привет. — Подошла и остановилась, не зная, что говорить. Я бы и рада была успокоить его, да только леденцы на тот момент закончились. Я тоже, знаете ли, не крестиком весь день вышивала.

— Я устал, Даша. Я так устал… — он отвернулся, глядя на Днепр. — Скажи мне. Это все? Конец?

— Не знаю. — Ответила честно.

— Ты еще любишь его, да?

Не часто случается услышать второй раз за час один и тот же вопрос, а потому, ответила примерно в том же духе что и брату:

— Прошло четырнадцать лет с того момента как мы виделись с ним в последний раз. Шутишь что ли?

— Какая разница сколько прошло? — скривился, словно от зубной боли.

— Миш, дело не в нем, а в тебе. Ты подорвал меня, понимаешь? Я не знаю, сколько еще буду выдыхать то, через что прошла.

Он ничего не ответил, тяжело набрав воздух и шумно выдохнув.

Мы простояли молча довольно долго, глядя на воду. Наконец Майкл первым подал голос:

— Я ему обязан всем. Тем, какой сейчас, что имею, как живу. Влад вырвал меня из села, хоть мог и не делать этого. Учил. Азам бизнеса, правилам культуры и этикета. Оплачивал курсы. И не только по английскому. Даже то, как пользоваться вилкой с ножом и правильно вести себя в обществе. Такому тоже, как оказалось, обучают за деньги.

Миша отвлекся ненадолго, достав пачку с мини-сигарами. Прикурил и продолжил исповедь:

— Он научил меня зарабатывать. Дал стартовый капитал. — Глубоко затянувшись, выпустил вверх дым. Сделал паузу. — А потом… С годами мы отдалились. Не знаю, как так произошло. Я женился, переехал в Нью-Йорк… Чтоб ты понимала, до этого мы виделись в декабре две тысячи шестого.

Увидев мое удивление, печально улыбнулся.

— Я сам тогда напросился к нему в гости. После того как увидел тебя, когда за Серегой к вам на работу заскочил.

— И?

— И под бутылку виски мы поговорили на чисто мужские темы.

Слушая затаив дыхание, тоже достала сигареты и закурила. Миша хмыкнул:

— Ты не думай, когда я летел в Индию, у меня не было в планах ничего такого. Совместил приятное с полезным. А увидел тебя ближе — и остановиться не смог. Жажда. — Добавил с горечью.

— Как он узнал о нас?

— Не знаю. А это важно?

— Просто интересно. — Дернула плечами.

Мы снова замолчали. К нам вдруг подошел санитарно запущенный мальчуган лет сорока с авоськой скарба в виде бутылок и попросил сигарету. Майкл, рассеянно взглянув, угостил его, со словами:

— На здоровье. — Потом повернулся ко мне. — Я раз триста собирался рассказать, но не смог. Боялся. А по ходу промахнулся не там…

— Как он выжил?

— Влад сам тебе расскажет. Уверен, что он найдет способ поговорить, даже если я буду сутками находиться рядом.

— Ой, ли.

— Да. Потому, что он за этим здесь.

Не знаю почему, но от этих слов перехватило дыхание. Думать о том, почему Войтович-старший вдруг появился, запрещала себе с самого начала.

Глава 21

Укладываясь спать, в ту ночь почему-то особо остро ощутила свое одиночество. И стало так плохо, что расплакалась, не сдерживая эмоций. Лицо Майкла стояло перед глазами. Он, прощаясь, смотрел на меня так, словно я его ударила: ошеломленно, отчаянно, болезненно.

Где, спрашивается, делся тот уверенный в себе мужчина, который как бульдозер развернул деятельность в моей жизни и фактически не оставил выбора кроме себя? Сломался?

А Влад? Почему появился именно сейчас, когда у нас с Мишей случился провал? Почувствовал легкую добычу как стервятник?

Что за разговор у них был обо мне? Судя по всему, Влад тогда на меня не претендовал. А сейчас? Претендует? Или его приезд связан с задетым самолюбием?

Утром проснулась, словно с бодуна: отекшая, уставшая, помятая.

Приехав в офис, первым делом разыскала нашу уборщицу. На фирме было два человека, которые знали все и обо всех — секретарь Лиза и клинер Любочка. Выведать интересующую меня информацию я предпочла у последней, так как за время работы с ней у нас сложились довольно приятные отношения.

Проговорив с Любой добрый час вначале в курилке, а потом за чашечкой кофе у себя в кабинете и получив пищу для размышлений, так как прояснить ситуацию с Мариной Нестеровой до конца не смогла, — погрузилась в раздумья.

В итоге несколько часов просидела словно истукан, глядя прямо перед собой и не имея ни сил, ни желания что-либо делать. Ближе к обеду пришлось признать, что внутри с каждой минутой увеличивается тревога. Понимание того, что этот день не закончится спокойно и обыденно — накрывало.

Влад. Его близость чувствовала нутром. Дать какое-то рациональное объяснение своему предчувствию не могла, но и сомнений не испытывала. Он был где-то поблизости. Беспокойство затягивало словно водоворот.

В итоге в три часа дня отпросилась у Львовны, и, выйдя из здания внимательно осмотрелась. Никого. Подумав, села в свою машину и поехала в центр, на Крещатик. Через полчаса припарковавшись у обочины, пошла гулять по Мариинскому парку.

Там приземлилась на скамейку и позвонила брату, чтобы позвать его на завтра в гости. Краем глаза заметила Войтовича-старшего. Он появился из ниоткуда и протянул огромный воздушный шар сладкой ваты на палочке. Расположился рядом, глядя на меня с улыбкой.

Закончив разговор, сказала:

— Привет. Спасибо.

— Привет, Даша. Меня ждешь?

— Да. — Ответила, отщипывая кусок от розового облака.

Он уселся в пол-оборота, вытянул ноги и облокотился рукой о спинку лавочки. Я, конечно, отметила этот собственнический жест, но комментировать не стала. Только теперь смогла как следует его рассмотреть. Изменился. Нет больше челки, — вместо нее короткая стрижка; первые морщинки у серых глаз; одет очень просто, но очень дорого; при разговоре присутствует легкий акцент — дань постоянному проживанию за рубежом…

— Все так же любишь сладкое? — усмехнулся, наблюдая.

— Ага.

— Хм, а глядя со стороны и не скажешь.

— Просто редко себе позволяю.

Ощущение от нашего общения складывало какое-то непонятное сюрреалистичное впечатление. Как будто и не было полтора десятка лет после последней встречи, а так, прошел год-два от силы. Подумаешь, уезжал человек по делам, вот вернулся — решили встретиться, поболтать, поделиться новостями.

— Ну и зря. Ты очень аппетитная раньше была…

— В девяносто четвертом я уже похудела, и насколько помню, ты не возражал.

— Это да. Просто ты мне запомнилась такой, какой была, когда мы только познакомились: мягкая вкусная девочка, русые волосы, зеленые глаза… скулы, за которые можно убить… — протянув руку, почти дотронулся пальцами, но почему-то остановился.

Встретившись с ним взглядом — замерла. Мороз пошел по коже. Ни грамма улыбки.

Только не подумайте, мне очень далеко до Киры Найтли. И с тем же такой комплимент, после которого бы перехватило дыхание, мне никто до этого не делал.

— Как мило. — Только и смогла выдохнуть в ответ.

— Прогуляемся? — он посмотрел по сторонам.

— Да, давай. — Ответила поднимаясь.

Мы не спеша пошли по дорожке парка, продолжив разговор.

— А кто знал? О тебе…

— Мама, папа, Миша.

— А Юра?

— Ему решили не говорить.

— Почему?

— Он бы не удержал язык за зубами. Малой, дурной и выпить уже тогда очень любил. — Жесткая характеристика собственного младшего брата немного меня смутила, но истина в его словах была.

— Отчим?

— Не знал.

— Ты сейчас не рискуешь..?

— Нет. — Улыбнулся уголком губ. — Уже шесть лет как передвигаюсь без проблем и препятствий по всему миру.

— Прикольно. — Доев сладкую вату, выбросила палочку в ближайшую урну. Мою реакцию он понял без объяснений. Остановился.

— Даш, на тот момент, когда у меня появилась возможность выйти из подполья, ты уже вышла замуж и родила ребенка. Да и я был в отношениях. Надо было влезть в твою жизнь, разворошить прошлое?

— А у тебя с самомнением все в порядке.

Он усмехнулся.

— Дело не в этом. Есть грани, которые я не перехожу. На чужом несчастье свое не построишь — старая мудрая истина. Как бы странно не звучало, в связи с этим сейчас даже благодарен Мишке.

— Чего?!

— Я подожду, Даш. — Неспешно пошел вперед, заставив двинуться вслед за ним. Келейность его слов и поведения в целом с одной стороны напрягала, а с другой странным образом завораживала. Решив не зацикливаться, спросила:

— А родители Юли, Паши в курсе?

— Нет.

Вопрос «почему?» повис в воздухе. Влад снова остановился, рассматривая меня и не торопясь с ответом. Взгляд завис на губах.

— Что? Помаду размазала?

Он отрицательно покачал головой, продолжая смотреть. В одну секунду воздух вокруг вдруг стало сжимать и плющить от волн чудовищной силы, которые было невозможно рассмотреть, зато они прекрасно ощущались. И как у Войтовичей получаются такие фокусы?!

Резко сделав шаг назад, спросила:

— Ты женат? — понимала, что сделала своего рода пощечину, намекая на отсутствие у него морали. По крайней мере, в прошлом. Но должна была остановить то, во что он намеренно или не очень пытался меня втянуть.

Влад замер, потом криво улыбнулся.

— А ты повзрослела. Стала жестче. Хотя такой вопрос заслужил, не спорю. — Пошел неспешно дальше, мотнув головой. — Нет, не женат. Идем. — После недолгой паузы, сказал: — Вначале не сообщал в целях собственной безопасности, потом, подумав, понял, что не стоит. Родным Юли информация о том, что я остался жив, ничем не поможет. Они потеряли единственную дочь. Что им до моей судьбы?

Логика в его словах несомненно присутствовала, но почему-то не нашла должного понимания в моей душе.

— Деньги, которые принадлежали им по праву, я вернул. Пашин отец не перенес инфаркт в девяносто шестом. Так уж получилось, что для всех окружающих лучше думать, что я мертв. Боль утраты стирает человечность…

Будучи мамой, понять, о чем он говорит, не составило огромного труда. Любой родитель в подобной ситуации будет вопрошать у всевышнего, почему погиб его ребенок, а чужой остался жив… это неизбежно.

Мы потихоньку вышли на аллею, ведущую к центральному входу в парк.

— А где ты живешь? — понимая, что его решение обсуждать больше не стоит, задала другой интересующий вопрос.

— Сложно ответить… у меня три дома. Везде понемногу. В основном в Бандаберге.

— Это где?

— Квинсленд. Австралия. — Улыбнулся.

- Ясно…

— Дашуль, у меня будет просьба. — Приостановившись, достал свой телефон. — Давай отключим мобильные на пару часов. — И нажал на кнопку сбоку, глядя при этом на меня.

— Зачем? — слушая короткую мелодию, оповестившую о том, что Влад больше вне зоны доступа, машинально полезла в карман за своим.

— Разговор что у нас будет дальше — не из легких, а потому мне не хотелось бы, чтобы нам мешали.

— Хорошо. — Выключая свою раскладушку, даже мысли не возникло, что потом из-за этого могут возникнуть проблемы.

Как только я выполнила его просьбу, он, не мешкая потянул меня к огромной машине, прихватив слегка за локоть. Помог сесть на заднее сиденье и сам устроился рядом.

— А… э-э-э… — только и смогла прошептать, после того, как сарай на колесах двинулся с места.

— Не переживай, я верну тебя туда же, откуда сейчас забрал. — Пообещал Влад, видя мою обеспокоенность.

— А куда мы?

— Посидим в ресторане. Ты же не обедала сегодня, верно?

Откуда он догадался — не спрашивайте. Я списала его предположение на то, что слишком быстро схомячила сладкую вату.

Ехали мы буквально минут десять, петляя по улочкам, после чего оказались у входа небольшого заведения расположенного в полуподвальном помещении. Устроившись за одним из столиков и сделав заказ, задала самый мучительный вопрос:

— Расскажи мне. Что тогда случилось?

— А что знаешь ты? — выпив воды, откинулся назад.

— Не много. Мне рассказали, что у вас захотели отобрать бизнес, и что вначале пропала Юля, а потом вы с Пашей. Где-то через месяц, или больше — нашли… трупы.

— Примерно так все и было. В подробности я тебя посвящать не буду, а если вкратце… — Он задумался на минуту, а потом, печально улыбнувшись, огорошил: — Всему виной Серега. Помнишь его?

— Смутно. Но да, немного.

— Этому придурку не жилось спокойно. Очень любил погонять понты, за что в итоге и пострадал. Ну а мы прицепом за ним. — Было очень необычно слушать его речь с ругательствами и английским акцентом одновременно.

— То есть?

— Как-то, будучи пьяным в сауне с малознакомыми нехорошими дядями начал рисоваться тем, как круто доит двух лохов, чем вызвал интерес и зависть. — Сделав еще глоток воды, Влад продолжил: — Его убрали буквально через неделю. Еще через две — разнесли в пух и прах всю его бригаду.

— Зачем?

— Чтобы не делиться. — Удивленно ответил, заставив лишний раз осознать, насколько ничтожной может быть для других чужая жизнь, когда речь заходит о деньгах. — Потом вышли на нас и заломили абсурдную сумму.

По нему было видно, насколько неприятно и больно давался этот разговор. И тем больше грело осознание того, что делает он это исключительно из-за и для меня.

— Мы с Пахой вначале торговались, но чем дальше, тем больше понимали, что надо валить из страны. Успели вывести активы.

— А… Юля?

— Ее забрали на Пашкиных глазах…

— Как?!

— Возможно, все и обошлось бы, но Юля вышла из роддома, не дожидаясь пока подъедет машина.

— О, боже. — Мне стало жарко, душно и дурно одновременно. — Она… была беременна?

— Да. Три месяца.

Не имея сил ни вдохнуть, ни выдохнуть, беспомощно осмотрелась по сторонам, чем привлекла внимание официанта.

— Вы еще что-нибудь желаете? — он сразу же подошел к нашему столику.

— Да. Водки. — Услышанное выбило из колеи, и, не смотря на то, что вначале намеренно отказалась от спиртного, понимала, что теперь без него не обойдусь.

Глава 22

— Бутылку хорошей водки и соленья, что у вас есть. — Легко согласился Влад.

— Может селедочку с луком?

— Нет. Нам сегодня еще целоваться. — Ответ огрел меня так, что не смогла сдержаться и вздрогнула.

— Что?!

— Не дергайся. Шучу. — Довольно улыбнулся, показав белые зубы.

— Покурим? — Предложила, потянувшись за сумкой и желая сменить тему.

— Я бросил, но компанию тебе с удовольствием составлю. — Вставая, протянул мне руку, которую я проигнорировала.

Мы вышли на улицу, где он вдруг достал зажигалку.

— А говоришь, что не куришь.

— Я готовился.

— К чему?

— К тому, что буду сегодня за тобой ухаживать.

— Какая прелесть. А откуда знаешь, что я курю?

Влад улыбнулся.

— Оттуда же, откуда знаю, где и кем ты работаешь, пять лет водишь машину, выйдя замуж осталась на своей фамилии, последние полгода усиленно учишь английский, встречаешься с моим братом, а кошку назвала Василисой. — Увидев мое выражение лица, хмыкнул. — Навел справки.

— И где… такие «справки» наводятся?

Он не ответил, дернув бровью.

— Ты мне лучше скажи. У вас с Мишаней все серьезно?

— Думаю да. Очень надеюсь на это.

— Угу. — Посмотрел внимательно, заставив почувствовать себя неуютно. Слишком спокойным и невозмутимым был его взгляд. Неясное чувство шевельнулось в груди, прозрачной дымкой тревоги выуживая из памяти прошлого предчувствие чего-то нехорошего.

Вернувшись в ресторан, Влад, как ни в чем не бывало, налил нам водки из запотевшего графина.

— За Пашу с Юлей.

— Да.

Мы выпили, не чокаясь, и снова вернулись к ужасной теме разговора.

— Что было дальше? За Юлю попросили выкуп?

— Не совсем. У нас решили забрать все.

— И?

— В течение ночи мы оформили все необходимые документы, но денег-то на счетах уже не было…

После этих слов у меня в груди образовался жгучий комок. Влад нервно потер пальцами подбородок.

— Пашка предчувствовал. Он отправил меня ранним утром в Прагу, подсадив в автобус с челноками. Убедил, что на встречу идти вдвоем не стоит, и что так мы будем иметь козырь в рукаве.

— Какой?

— Деньги в обмен на них.

— Вы… вы допускали такой вариант?

Войтович молча налил водки. Мы снова выпили не чокаясь.

— О том, что их убили, я узнал от прикормленного человечка на следующий день. Возвращаться смысла уже не было.

— А почему вы не обратились в милицию?

Влад посмотрел на меня как на умалишенную с жалостью и тенью напряженности.

— Пытались, только там все было уже схвачено не нами…

В тот момент я поняла, почему он решил не сообщать окружающим правды. Вся эта жуткая история отягощалось неким флером его предательства. А для убитых горем родственников легче думать, что и он сгнил в могиле, а не выжил, бежав, словно дезертир. Даже если все было совершенно не так. Истина никому не нужна, когда сердце кроится на части от боли утраты.

— Кого нашли и похоронили вместо тебя? И как так вообще получилось?

— Деньги творят чудеса, Даш. Я вышел на одного майора милиции в Николаевской области и организовал собственную смерть.

— И сколько тебе обошлась относительно спокойная жизнь, если не секрет?

— Относительно спокойная жизнь у меня началась шесть лет назад. А тогда я заплатил за то, чтобы иметь возможность пусть и нелегально покинуть Европу, не рискуя нарваться в аэропорту на отморозков. — Влад сделал паузу, обдумывая что-то, после чего добавил: — И еще потому, что это был единственный способ защитить всех родных и тебя в том числе.

Понимание того насколько рядом в те дни возле меня прошла смерть заставило замереть от ужаса. Ведь если бы он этого не сделал, меня бы ждала участь… Юли? И, думаю, никто бы не стал разбираться в том, что мы на то время уже год как расстались. Или стал бы? Скажем так — если и был шанс, то крохотный. Тело стало покалывать и в горле внезапно запершило. Вот это новость!

— Не знаю как остальных, а меня защитил, потому, как ко мне приходили в январе. — Не думала, что смогу его хоть чем-то напрячь, но сумела, даже не задаваясь такой целью. — Расслабься. Теперь-то я понимаю, что искали не тебя, а деньги, которые ты мог припрятать у кого-то из знакомых.

Влад разомкнул челюсти.

— Тебя… не тронули?

— Нет. Хотя заставили испытать весь спектр страха за полчаса разговора. Экспресс-метод в этом плане у них был отработан четко. Выдохни, а то вилку сейчас сломаешь.

Он отложил ее в сторону и взял графин в руку.

— Мне больше не надо. Еще за руль. — Придвинув остывшую порцию мяса, отрезала кусочек и отправила в рот. — Ты маму видел хоть раз за эти годы?

— Разумеется. Редко, но бываю у нее. Приезжаю на ночь и стараюсь не светиться. — Влад не стал наливать водку себе. Вместо этого спросил: — Ты очень торопишься?

— А сколько сейчас? — опомнилась вдруг и машинально потянулась к сумке за телефоном.

— Шесть. — Указал глазами на висевшие рядом часы.

— Еще полчаса, не больше. Обычно в это время, плюс-минус я выезжаю с работы. А сегодня пообещала малому в «Монополию» с ним поиграть. — Посмотрела на него и не сдержалась. — Влад, спасибо тебе… спасибо, что появился и рассказал. Но, даже не смотря на то, что я рано или поздно проревусь из-за Юли с Пашей, видеть тебя вот так… живым и здоровым — это… слов не нахожу.

Он долго молча смотрел, потом, потерев костяшками пальцев губы, сказал:

— Ну же, спроси меня.

От этих слов я впервые четко осознала, что волосы на моем теле растут и на спине тоже, так как сложилось впечатление, что по мне проползло стадо маленьких букашек. О, нет.

— Мне пора. — Выжала из себя негромко, но твердо.

— Эх, Дашка… столько лет прошло, а ты все такая же трусиха…

— Мне пора.

По дороге назад, стала прикидывать, как с ним прощаться. Поцеловать в щеку? Просто сказать «быть может, еще увидимся»? Или поблагодарить за обед и уйти? В голову лезла откровенная ересь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Жданова, а пообещай мне одну вещь. — Вдруг прервал он мои размышления.

— Что? — повернулась к нему. — Как-то в юности я уже наобещала. Теперь всю жизнь не играю в карты.

В этот момент мы подъехали к Мариинскому парку и остановились недалеко от моей машины. Влад усмехнулся:

— Разве это плохо?

— Не знаю. — Пожала плечами.

Войтович вышел и помог выбраться мне, но отойти не дал, перекрывая дорогу рукой и чуть ли не прижав к двери авто. Нервно сглотнув, поняла, что сейчас будет испытание на прочность.

Он наклонился так близко, что я ощутила, не только запах его парфюма, которого не существует в продаже для смертных, но и теплое дыхание в ухо, а потом на шее. Прошептал слова заставившие вздрогнуть всем телом, и, отстранившись, дал свободу, отпуская.

Чувствуя, как отказывают ноги, отошла глядя прямо в глаза, после чего обошла его и зашагала по тротуару. Вот и попрощались.

— Обещаешь? — услышала в спину. Остановилась на секунду, но взяв себя в руки, направилась дальше.

Сев на водительское сидение, положила на руль руки и уткнулась в них лбом. Просидела так минут пятнадцать, приходя в себя. Потом достала телефон и включила. Пять пропущенных от Майкла. Перезвонила ему, но он не ответил. Один от мамы. Чтобы не нарваться на неприятные разговоры, набрала Даньку и сообщила, что буду минут через сорок.

Миша в тот день так и не перезвонил. И если раньше меня бы уже колотило и выворачивало от боли, то потрясение от разговора с Владом дало возможность занять мозги другими мыслями. Юля не выходила из головы, мигренью отдавая в виски. Паша, Влад. Их исковерканные судьбы…

На следующий день, в субботу, мы с Данькой съездили вначале на рынок, а потом в супермаркет — закупились продуктами в ожидании гостей.

Когда малой стал помогать относить покупки в дом, сердце сжалось глядя на то, как он с усилием волочил кульки. Сумки разной тяжести я тягала всю жизнь. Как-то так получалось, что Егора никогда не было рядом в такие моменты. Работа, стройка дома, какие-то неотложные дела… он так и не приобщился к бытовым нуждам.

И вот теперь мой сынуля, мой маленький мужчинка, не спрашивая стал помогать. Было чему поразиться и заставить себя сдержать слезы. Нет, он еще не знал о том, что мы с его папой расстались, жизнь для него продолжалась, как и прежде. Предстоящий сложный разговор неприятно покалывал мое сознание. И тут уж мне предстояло решиться на объяснение самой, помощи ждать не откуда. Подмога любовника в объяснениях с сыном невозможна.

Не подумайте, я тогда не настолько забурилась в обиду, сделав Мишу виновным в развале семьи. Помимо этого внутри чувствовала благодарность, так как он взял на себя самое тяжелое. То, на что решиться сама если бы и смогла, то очень не скоро.

С Ромкой поговорить по душам смогли поздно вечером, когда его жена Оксана отправилась укладывать детей спать. Мы остались с ним вдвоем в беседке.

— Ты Влада видела после того? — задал он вопрос, который, видимо, ковырял больше остальных.

— Да. Вчера. — Прикуривая сигарету, внимательно изучила брата. — Он не просил об этом, но я, прежде чем рассказать, попрошу — никому ни слова. Пообещай.

— Тю. Это и так понятно. — Слегка оскорбился в ответ.

— Ром, ни при каких условиях, понимаешь?

— Даш, я ж не маленький. Все, что сейчас услышу — останется между нами. Обещаю.

Во время моего пересказа Роман в основном молчал, лишь пару раз задав какие-то уточняющие вопросы, а по окончанию, пристально уставился, сощурив глаза:

— И что он хочет? Или вы случайно с ним столкнулись?

— Нет. Не случайно. — Вот и наступил момент, чтобы рассказать всю правду.

— А Миша твой где? Блин, Дашка, что у тебя в жизни творится?

Натянуто улыбнувшись, сделала пару глотков пива:

— Ты еще не все знаешь.

В этот момент нас отвлекла Оксана. Дочери требовали сказку на ночь от папы. Сделав вынужденный перерыв, я наведалась к Дане и убрала лишнее со стола, спрятав остатки мяса и уставших салатов в холодильник.

Когда же мы с братом опять уселись за стол, нить разговора была утеряна. Услышав вопрос, который мне задавали все подряд, даже не удивилась.

— Даш, что думаешь дальше делать? Может, еще не все потеряно?

— Ты про Егора?

— Ну да.

— Нет, Ром. Дороги назад нет.

— Ты бы прикрутила свою гордость, а? Сама ж виновата, а потому не жди от него первого шага.

Не знаю почему, но вдруг развеселилась:

— Романыч, я не знаю, что тебе вкрутила мама, но все совершенно не так. — Увидев смятение на его лице, постаралась объяснить свою позицию: — Как бы это сейчас не прозвучало, но я рада, что эпопея с фарсом по имени «семья» — закончилась. И не смотри на меня так.

— Тебя из-за любовникатак повело? Разменяла семью на ударника секс-индустрии?

— Уверена, что со стороны все выглядит именно так. — Согласилась печально. — А теперь хочешь услышать другую правду? — Закурив новую сигарету и получив молчаливое согласие, продолжила: — Ты можешь согласиться или нет — твое право. Только в том, что произошло у нас с Егором — мы виноваты оба. Ром, я же не девочка-нимфетка.

— И, тем не менее, налево пошла ты, а не он.

— Не появился бы в моей жизни Миша — нарисовался бы кто-то другой.

— Войтович, например. — Подсказал брат неприятным тоном.

— Все котилось по наклонной давно. — Не дала сбить себя с мысли.

— Объясни толком, потому, как на данный момент вывод напрашивается один — бесишься с жиру.

— Ромка, у нас в последние годы была уже не семья, а фикция, понимаешь? Одиночество вдвоем. Сплошной цинизм, когда без зазрения совести думаешь не о человеке, который рядом, а о том, что в старости две пенсии куда лучше, чем одна.

— Страсти остыли, и стало скучно?

— Страстей особых и не было никогда. Первых полгода разве что. А потом началась гонка за комфортом и обеспечению нужд и прихотей. Егор настолько ушел в бизнес, что начисто забыл не только о том, что я женщина, но и о Даньке тоже.

— Не трынди, он обожает сына.

— Несомненно. Только вот внимания ему не уделяет практически. Хочешь — верь, хочешь — нет, а за последний год Данила разбалован тем, сколько времени с ним стал проводить папа.

— Блин, Егор нормальный мужик. Пашет как вол, старается для семьи…

— Да, он молодец. Но кроме всего прочего, было бы очень неплохо хоть иногда принимать посильное участие в жизни этой самой семьи, для которой так горбатишься.

— А разве лучше, если бы он отлеживал бока на диване?

Глава 23

— Ты его так защищаешь, как будто он твой брат, а не я — сестра. — Огрызнулась, не имея больше сил сдерживаться: — Ром, мне надоело! Осточертело годами тащить весь быт на себе! Спроси: когда Егор последний раз ездил за продуктами в магазин? Или когда он был на утреннике у горячо любимого сына? Ходил с ним к врачу? Готовил кашу в больницу, когда я туда загремела? Или когда с Данькой попала в инфекционку? Ответ — никогда!

Встав из-за стола, начала нервно расхаживать по беседке.

— Записать ребенка в школу, сводить к логопеду или сделать прививку; заказать ламинат, профнастил или проследить за установкой кондиционеров; найти знакомства и прооперировать его отца; вызвать электрика, купить бойлер или шланг; даже на то, чтобы покосить газон — у него нет времени! О, боже! Да я так до утра буду перечислять! — Допив махом пиво, бахнула стаканом по столу и села на свое место. — Знаешь, вначале, когда он уехал в Румынию, мне было страшно. Как со всем справиться одной? А потом вдруг пришло понимание, что ничего собственно и не поменялось. Я все эти годы жила с иллюзией, что у меня есть муж и больше не хочу!

— Даш, ну это ж нормально: он зарабатывает, ты — прикрываешь спину… — уже менее уверенно проговорил брат.

— Да, Ром, да. Но нельзя жить только своими интересами — между близкими так не делается, а Егор прется от своих тахометров и ничего вокруг не видит. Я больше не хочу быть амбразурой! Любой женщине нужна забота и любовь. У нас с ним не отношения, а планерка в заводоуправлении! Об интиме вообще молчу.

— Ну, ты же женщина… и есть куча всяких ваших штучек, чтобы выкрутить из мужа все, что хочется и исправить, если что не так.

— Ага. Но при всем этом есть одна тонкость. Если на мужчину нельзя положиться в трудную минуту, то когда все хорошо, на него ложиться уже не хочется.

Мы помолчали какое-то время, после чего Роман осторожно спросил:

— А Миша этот твой..?

— Миша дает мне почувствовать себя желанной, любимой, защищенной… Именно он прилетел когда я с малым в июне оказалась в больнице. Поговорил с врачом, заплатил за отдельную палату, купил все необходимые лекарства. Был здесь до самой выписки, не имея даже возможности увидеться. А Егор — не смог вырваться, несмотря на то, что находился в Молдове и езды тут несколько часов. И потом не сразу приехал — мало ли что мы из инфекционного отделения могли домой привезти!

Брат поджал губы и нахмурился.

— А еще мне с Мишкой комфортно молчать. Мы как-то поехали в гидропарк, провалялись несколько часов на пляже, не сказав и десяти слов друг другу. Но дискомфортно не было ни ему, ни мне. С Егором же я молчу, потому что не интересно. Чувствуешь разницу?

— Дашка, ну ты ж понимаешь, что это сейчас так, пока у вас горит во всех местах. А пройдет время? Этот твой Михуил точно так же остынет и потеряет львиную долю интереса и харизмы.

— Не думаю. — Улыбнувшись, покачала головой.

— Сколько вы с ним? С апреля? Чего лыбишься?

Не имея сил сдержаться, выпила еще пива, подавляя вырывающийся смех.

— Познакомь нас, что ли…

— Ромашка, а я, кажется, поняла, почему ты так Егора защищаешь. Он привычный, родной, близкий; с ним понятно чего ждать и как себя вести, а тут вдруг новый крендель нарисовался… поди пойми что за мужик. Да?

— Потому и говорю — познакомь. И вот эти улыбочки твои — это к чему? Он тебя замуж позвал?

— Угу. — Положив в рот пару штук арахиса, продолжала веселиться на пустом месте.

— Даш, не спеши с этим, ладно? Потом же сама спасибо скажешь.

— Не переживай. Мы знакомы пятнадцать лет, и если за все эти годы его интерес ко мне не угас, то по идее бояться нечего.

— Что?! — брат округлил глаза. — Пятнадцать?! Это из техникума твоего что ли?

— С математикой у тебя не очень. Ладно. Не буду интриговать. Миша Войтович мой любовник.

— А?! — первых несколько минут он не мог больше вспомнить ни одной буквы из алфавита кроме первой. — А? А-а-а…

— Выпей. Попустит. — Посоветовала, долив пива себе и ему.

— Ты шутишь?!

— Нет.

— Ну, дела! И как вы? Где… вы? А Влад?!

— Расскажу по порядку, не задохнись только.

— Влад знает?!

— Да. Поэтому он тут.

Засиделись мы тогда с Ромкой до полуночи, а на следующий день у меня стал зреть план. У каждого человека есть так называемое «место силы». Свое я знала, и в свете событий решила восполнить опустевшие резервы энергии. В воскресение вечером предложила сыну:

— А давай устроим путешествие в прошлое?

— Это как?

— Поедем в село, где жили мои дедушка с бабушкой? Ты там уже был, но давно. Наверняка и не помнишь ничего.

— Помню немного. А уроки? Мне ж завтра в школу.

— Возьмем пару дней выходных. Мир не рухнет.

Разумеется, Данька воспринял это с радостью. Пропустить занятия, да еще с маминой подачи — кто откажется? Вот так, совершенно спонтанно, мы побросали вещи в сумку и приготовились рано утром отправиться к истокам.

Все выходные я ждала от Миши звонка. Неприятное предчувствие очередного бойкота испуганной птицей билось в груди. В десять часов от него пришло сообщение: «У меня через три часа самолет. Когда определишься, нужен ли я тебе — дай знать».

Не выдержав, вышла на улицу, чтобы разговор не услышал сын. Как ни странно, Майкл взял трубку сразу:

— Привет.

— Привет. Миш, ну зачем ты чудишь?

— Где ты была в пятницу и почему отключила телефон? — вопрос был задан таким тоном, что создалось впечатление, словно в меня воткнули нож и провернули. Охнув, чуть наклонилась вперед, крепче перехватывая трубку.

Как говорится, прилетело, откуда не ждали. Я даже опешила от неожиданности.

— Влад попросил выключить… чтоб нам не мешали… — то, что иногда мой мозг отключается от речевого аппарата и язык выдает непотребную информацию — прекрасно знала и старалась следить за собой. В этот раз не вышло. Осеклась. Да уж. Такие слова, да в разогретую ревностью почву — считай приговор. — Что-то я не то говорю…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Что ж, больше не помешаю.

Набрав в легкие воздуха, почти прокричала:

— Погоди! Прежде чем тебе ответить, у меня вопрос. А ты действительно вот так спокойно меня ему отдашь?

Тяжелое дыхание вместо ответа.

— Тогда нет. Мне такой Миша не нужен. А так же мне не нужен Миша, который будет изводить меня игнорированием, вместо того, что бы поговорить. Знаешь, кто мне нужен? Мне нужен Майкл, которого я встретила в Гоа! Или тот Майкл, который был со мной в Копенгагене!!! Я все сказала! Теперь, когда тебе будет что сказать, тогда и звони! — не выдержав, впервые в разговоре с ним сбросила вызов.

Засыпала в ту ночь в обнимку с барбовалом. А утром поняла, что больше никогда и никому не позволю так трепать мне нервы. Синусоида от взлетов до падений — прямой путь в дурдом!

На следующий день мы с Даней отправились в наше мини-путешествие. Пытаясь держаться и не впадать в уныние, решилась поговорить с сыном по поводу изменений в семье. Он расстроился, что было вполне ожидаемо, но я как могла, попыталась успокоить, объяснив, что по большому счету ничего не изменится, по сравнению с тем как мы живем на данный момент.

Не скажу, что мои слова его сильно воодушевили, но по мере приближения к моему родному селу он уже перестал тяжело сопеть и довольно оживленно выбирал удочку на рынке райцентра, куда мы специально заехали. Так же там были куплены продукты и букеты искусственных цветов.

Забронировав номер в единственной захудалой гостинице городка, отправились дальше.

В селе первым делом заехали на кладбище к родным. Раскладывая печенье с конфетами, и украшая цветами, я рассказывала Дане о каждом к кому подходила. Возле могилы «Влада» малой, не дождавшись комментария, спросил:

— А это кто?

— Это неизвестный мне парень.

— А почему ты ему тоже цветы принесла?

— Потому, что кроме меня к нему никто не приходит. А если и приходят, то не по велению сердца, а потому, что так надо. — На более подробные объяснения у меня попросту не хватило сил, а потому, я отвлекла Даньку, пройдя немного вглубь. — Сынуля, сейчас уже пойдем. Только к бабе Дусе заглянем и поедем к озеру. Мы же не зря удочку купили?

Оказавшись у трех могил за одной оградкой, услышала удивление в голосе сына:

— А почему у них фамилии одинаковые? Они все родственники?

— Потому, что у бабушки Евдокии было два мужа. — Машинально ответила, да так и застыла, воронкой кверху, втыкая букеты в землю. Благо Даня еще был мал и не задался вопросом о том, кто чью фамилию из них взял. Меня же прошибло потом.

Первый муж бабы Дуси, родной сестры моего дедушки, Тихон — не вернулся с войны. О том, как сильно она его любила, говорила пустая могила справа. Получив извещение о смерти, приложила кучу усилий, но все же выяснила, где он похоронен. Сразу после окончания военных действий поехала куда-то в Беларусь и вернулась с горстью земли из братского захоронения, где покоился муж. Насыпала холмик на кладбище, прикопав узелок и даже крест поставила. Так и ходила сюда всю жизнь, заранее определив себе место рядом.

А через год в село вернулся младший брат Тихона — Семён. Стал захаживать к Дусе, помогать по хозяйству, где нужна была мужская рука. И как-то раз, придя, уж больше не ушел… Он теперь покоился слева от Евдокии.

Эту историю я знала с детства, и хорошо их помнила. И вот, много лет спустя, стало жутко. История родственницы непонятным образом резала сознание на части. А что бы было, если бы Тихон оказался жив и вернулся? Ошибочная похоронка в те времена не была редкостью. Вопрос без ответа.

Отгоняя от себя будоражащие мысли, отправилась вместе с сыном вначале к руинам дома, в котором прошло мое детство и юность, а потом в яр на краю села. Припарковавшись на обочине у небольшой березовой рощи, прошлась от начала до конца. Лавку не нашла. Она исчезла, как и мое прошлое.

Устроив импровизированный пикник, мы перекусили, после чего попытались ловить рыбу. Мякиш хлеба размокал быстрее, чем рыба успевала клевать, а потому пришлось пообещать малому, раздобыть завтра червей.

Сев на склоне, стала наблюдать за Данькой, который вначале ловил кузнечиков, а потом, спустившись чуть вниз, нашел палку и стал ковыряться на мелководье. Стояла чудесная погода. Бабье лето. Вдалеке были видны крыши нескольких домов. Люди жгли костры на огородах. Перламутровый дым искореженными трубами поднимался вверх. Солнце потихоньку клонилось к закату, вечер близился, вокруг простиралась безмятежная тишина. Благодать.

Из головы не выходила история бабы Дуси. И словно наваждение в памяти возник Влад. Наше с ним прощание. Его последние слова тогда чуть не лишили сознания:

— У страсти жизнь коротка. Позвони мне, когда сказка закончится. Или она уже… завершилась? Пообещай, что наберешь меня. — Обжигающий тело и душу шепот, проникающий электрическим разрядом в каждую клеточку.

В отличие от бабушки Евдокии, моя судьба решила преподнести мне сюрприз-испытание и посмотреть, что же будет дальше…

Сзади послышался гул подъезжающей машины. Обернувшись, увидела, что она останавливается рядом с моей. Внутри приятно заныло. Да. Слава богу — он. Именно тот, кого я ждала. Повернулась опять в сторону озера, не выпуская из поля зрения ребенка.

Услышав шаги за спиной, постаралась унять застучавшее громко сердце.

— Не помешаю?

— Нет. — Коротко глянула и спросила: — Решил к своим в гости заехать?

— Не только. — Сел рядом, вырвал травинку и вставил в рот. — Я за тобой, Даш…

— Уверен?

— У меня бронь назад на три авиабилета.

Сдерживая улыбку, поинтересовалась:

— Как ты меня нашел?

— Имея связи можно узнать все.

— Но как? О том, что я в селе не знает даже мама.

«Или у рода Войтовичей есть какие-то супер-способности?» — мелькнуло в голове.

— Любой включенный мобильный телефон можно запеленговать. — Увидев мои круглые глаза, усмехнулся.

— Не могу не спросить, как ты… блин, это было первое, о чем я подумала, когда… тебя вообще не смущает, что… — произнести вслух, как ни пыталась, но так и не смогла.

— Жданова. Ну что ты за человек, а? — перебил меня, не дослушав, и выбросил травку в сторону. — Эта тема отныне табу.

Мы помолчали какое-то время, после чего он спросил, кивнув в сторону Даньки:

— Идем знакомиться?

— Да… только я ему несколько часов назад сообщила о разводе… Не думаю, что сейчас удачный момент… ну, ты понимаешь.

— Не вопрос, подождем.

Потом достал телефон, набрал номер и сказал буквально пару предложений, после которых у меня отвисла челюсть.

— Привет, ма. Да. Скоро буду. Нет, с Дашей и сыном. Но у меня будет просьба…

Это была не оговорка. И я это знала.

Конец

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Оглавление

Часть І

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

Часть II

  Глава 1

  Глава 2

  Глава 3

  Глава 4

  Глава 5

  Глава 6

  Глава 7

  Глава 8

  Глава 9

  Глава 10

  Глава 11

  Глава 12

  Глава 13

  Глава 14

  Глава 15

  Глава 16

  Глава 17

  Глава 18

  Глава 19

  Глава 20

  Глава 21

  Глава 22

  Глава 23