Звездные фермеры [Юрий Манов] (fb2) читать постранично

Юрий Манов Звездные фермеры

Часть первая «СЛАВЬСЯ, СЛАВЬСЯ, ГРЫМСКИЙ ФЕРМЕР!»

Глава 1

Нет, все-таки прав, тысячу раз прав был наш деревенский пастырь, преподобный отец Жозеф, когда говорил, что все эти штучки-дрючки, что понапридумывали яйцеголовые ученые на нашу голову, — от лукавого. И ежели человек урожден по образу и подобию Божию, то есть с парой рук и ног, с одной головой и без всяких крыльев, то и должен он ходить по земле на своих двух, а не летать в небесах, подобно птицам и прочим летающим тварям, из которых птицы далеко не самые противные. Одни слепни чего стоят! И если бы мой папаша, дай Бог ему здоровья, почаще захаживал в приходскую церковь, а не в таверну дяди Абрамяна и не ввязывался бы в разные авантюры, я бы не оказался в этой глубокой… Впрочем, не буду забегать вперед, лучше обо всем по порядку… Так, а о чем это я? Ах да, про пастыря нашего. Нет, вы не подумайте, отец Жозеф вовсе не из тех святош-маразматиков, что ноют повсеместно о конце света и призывают людей бросать все свои дела и уходить в пустынь. Был у нас один такой странствующий монах из церкви Начального Космического Разума. Вечно такой лохматый, взъерошенный, немытый, в рясе какой-то засаленной, с крестом на полпуза. Все ходил, ходил по деревне, все ныл, стонал на деревенских сходках, в пустынь всех немедля призывал, поститься, грехи замаливать. Только у нас времени нету на всякие там замаливания, нам вкалывать надо. А какая с поста работа? С поста и ноги протянуть не долго. И вот покамест мы в поле вкалываем до темноты, монах шмыг в таверну к дядюшке Абрамяну и давай кур жареных трескать за обе щеки, пиво ему подавать не успевали. А как натрескается курятины, пивом нальется под завязку — вечер уже, мужики деревенские в таверну собираются горло промочить. Вот тут он и начинает: мол, и живем-то мы неправильно, и чревоугодием грешим, и о Боге не думаем. Первым мой батя не выдержал, аккуратно взял так монаха за грудки и говорит: «Иди-ка ты, мил человек, куда подальше, а то ведь я человек простой, но нервный. Могу и по лбу приложить». Монах так внимательно батин кулак рассмотрел, прикинул, что к чему, и ушел. И не в какую-нибудь там пустынь, а вознесся на небеса самым натуральным образом — на космочелноке с билетом на космолайнер в кармане. В салоне первого класса, между прочим, я сам билет видел! Ну и туда ему и дорога. Действительно, и когда тут поститься? Работы невпроворот, к тому же где нынче на Грыме пустынь найдешь? У нас вся землица как на подбор, плодородная, пустынь у нас никаких нет, и не предвидится. Или я уже про это говорил?

Так вот, наш отец Жозеф совсем другой, он не будет вам вешать лапшу на уши и дурить библейскими побасенками про конец света и прочие ужасы, он как на кафедру в церкви заберется, как толкнет речь о любви к ближнему своему, так заслушаешься. И все по делу, между прочим! Как сейчас помню, года три назад мистер Опоссум училку младших классов Барбару Айкью с геодезистом приезжим на сеновале застукал. Во скандал был! Где это видано, чтобы грымская девица с приезжим якшалась! Женсовет наш деревенский тут же собрался, решил общественное порицание ей вынести и бойкот объявить, а отец Жозеф как поднимет Библию над головой да как рявкнет сурово: «Пусть первым бросит в нее камень тот, кто сам безгрешен!» Так и сказал: «Пусть первым бросит камень!» Клево, да? Еще бы! Посмотрел бы я на того, кто стал бы швыряться в нашу Барбару Айкью камнями. Да половина мужиков деревни на нее, варежки разинув, смотрят, когда она после уроков со школы домой чешет. Эт-т-та, скажу я вам, зрелище: ножки стройные из-под платьица короткого по последней моде, попка упругая, грудь в вырезе платья, как два мяча гандбольных перекатываются. И к нам, лодырям лоботрясам, она завсегда по-людски, не то что некоторые. Не, честно, Барбара — хорошая училка, на нас, мальчишек, не орет никогда, «неудов» не ставит, к директору за шиворот не таскает. Напишет на доске задание нетрудное, подойдет к окну в классе, в сторону реки смотрит. Наверное, о принце на белом коне мечтает. Чтобы и блондин, и при шпаге — все, как полагается. Только не видать ей принца, да и вообще сидеть ей в старых девах в нашей глухомани. А жаль. Разве ж она виновата, что очкастая, бедная и бесприданница к тому же и никто к ней не сватается. Она по этому поводу и к отцу Жозефу на исповедь ходила жаловаться. Я сам разок в церкви подслушал, когда двойку в четверти замаливал. В общем, жалуется она, глаза платочком трет, а отец Жозеф ей, мол: «Терпи, сестра моя Барбара, Бог терпел, и нам велел. Верь в промысел Божий». А она ему: «Промысел, это, конечно, хорошо, токма, святой отец, спать одной в моих годах цветущих ну прямо сил никаких нет». А он ей: «Смирись и…» Нет, не фига не помню, что ей отец святой ответил. Всегда у меня так, начало помню, а вот конец… Отсюда и двойки в дневнике. А мать: «Это все книжки твои про пиратов твоих проклятых, видит Бог, выброшу я их на помойку!» А я в ответ…

Ну вот, я опять отвлекся, что же это я про отца