Блудная дочь возвращается [Елена Иосифовна Анопова] (fb2) читать постранично, страница - 3

роман «Золотая ослица», в котором масса чувственных откровений и женской правдивости. Но все её персонажи, которые, безусловно, узнают себя, названы «К», «Б», «Л» и т.д. Она смелая женщина, приоткрывшая фату, извечно скрывающую женский ум, наблюдательность, иронию, так ненавистную представителям противоположного пола, что они предпочитают их не замечать. Как это ещё ей отзовётся? Но она оправдала своё имя, наше имя - Елена, «факел», огонь, смело высвечивающий «тёмное царство» лжи и стереотипов. Ведь имя мы получаем не случайно - это такой же кредит от тех, кто посылает нас на Землю, как и данные нам сила и воля, а мы берём обязательство его вернуть!

Попробую последовать примеру этой смелой журналистки, но пойду ещё дальше, не скрывая ничьих имён - ни своего, ни чужих. Внимаю и совету моей дочери: пусть кадры фильма моей жизни раскручиваются, как хотят, как старая, чуть пожелтевшая кинолента, с обрывами, с тёмными пятнами и провалами звука. Сравнение это, как и всё в жизни, не случайно: первые «блики», выплеснувшиеся из моей памяти, вспыхнули воспоминания о киностудии «Мосфильм» и отсылают меня к началу 70-х годов.

На "Земле Санникова"

И солнце всходило,

И радуга цвела.

Всё было, всё было,

И любовь была.

Вставали рассветы,

И ветер бил в лицо.

Всё было когда-то,

Было - и прошло…

Мелодия Александра Зацепина, сопровождающая слова поэта Леонида Дербенёва, врываясь из эфира, вызывает лёгкую ностальгию по тому времени, когда она изо дня в день звучала на съёмочной площадке. Было начало 70-х, шли съёмки кинокартины «Земля Санникова». А я была молода, герои моих воспоминаний живы и полны надежд, а смысл слов этой песни где-то в далёком будущем.

Мне было 23 года. Я только что окончила Московское Театрально-художественное училище и через папину старую знакомую устроилась на «Мосфильм» костюмером. В отделе кадров мне доходчиво объяснили, что сразу работать по специальности никто меня не возьмёт, а надо предварительно набраться опыта, поработать «если не уборщицей, то костюмером, это точно». Так, старому кадровому работнику и партийной активистке Маргарите Васильевне ничего не оставалось, как отвести меня в костюмерный цех.

Несмотря на мой юный возраст, позади уже были замужество, любовная история с неприятным криминальным концом, и самое тяжёлое - смерть любимой подруги Ольги, и многое другое. У меня уже была пятилетняя дочь Аня, диплом художника по театральным костюмам и опыт, который должен был бы оставить глубокие борозды в характере и душе. Но оставил ли? Раны быстро затянулись, и природный оптимизм вернул прежнее легкомыслие и радость жизни. Преподавательница в училище осуждающе говорила мне: «Ты не идёшь, а порхаешь по жизни!» - Возможно, она была права. Правда, тогда мне эти слова показались несправедливыми. С детства я считала обязательность положительной чертой характера, потому всегда выполняла все задания и относилась к учёбе если и не серьёзно, то достаточно ответственно.

Помню, первое посещение «Мосфильма» ошеломило меня. Мы обошли всю его огромную территорию: большая поклонница кино, преданная ему до глубины души, Маргарита Васильевна провела меня, свою протеже, через все корпуса, блоки и павильоны запутанными переходами. Мы то поднимались по лестницам, то спускались в подземелье, то шли по навесной арке. Она с гордостью показывала и парк, и съёмочную площадку, и тонстудию, и просмотровые залы, откровенно завидуя мне, что я ещё долго буду топтать эти то мраморные, то бетонные полы, а у неё всё уже в прошлом. В те дни студия буквально кишела массовкой, обряженной в тоги, туники и плащи, - в первом павильоне, куда мы тоже заглянули, шли съёмки комедии «Итальянцы в России».

А ночью мне снился кошмар. Я блуждала по бесконечному лабиринту студии, облачённая в тунику из мешковины и сандалии с ремешками. Съёмки якобы закончились, а я никак не могла найти костюмерную, где осталась моя собственная одежда. И я с ужасом представляла себе, что же будет, когда я наконец найду выход, а костюмерная окажется уже закрытой, и мне придётся добираться до дому в лёгкой тунике и сандалиях на босу ногу. (На дворе в это время уже стояла зима и лежали грязно-серые сугробы.)

Сон этот, как говорится, был в руку. Пятнадцать лет мне предстояло блуждать по жизни, как по лабиринту, в чужой, взятой на прокат шкуре, даже не замечая этого. И только через пятнадцать лет я и в буквальном, и в переносном смысле обнаружила выход, обдавший меня холодом и опаливший жаром, убивший и заново возродивший мою душу. Но это будет потом, а пока мне предстояло до отвала, до оскомины наугощаться тем опытом, который любезно предлагала жизнь.

Не буду подробно описывать начало моей трудовой деятельности на студии. Скажу только, что сначала мне пришлось поработать в секциях - это такие огромные склады, где висит и лежит на стеллажах одежда. Секции одна от другой отличаются характером костюмов и их количеством. Самая огромная, от работы в