Афганский полет [Сергей Чебаненко] (fb2) читать онлайн

     - Ну, это я просто так, - капитан смущенно кашлянул в кулак. -  В  виде отстраненной экспертной оценки, так сказать...</p>

<p>

     - Знаем мы вашу отстраненную оценку, - с иронией хмыкнула Зинаида  и лукаво подмигнула Ульяне.</p>

<p>

     Как-то незаметно друг для друга Зинаида  и  Ульяна  сблизились  и  подружились. Нашлось немало общих тем для разговоров, где  их  взгляды  на жизнь совпадали практически полностью. К тому  же  выяснилось,  что  Зина Кислицкая тоже живет в том же женском общежитии в Ленинске, что и  Ульяна. Разменяться им оказалось совсем не сложно и вскоре подруги  не  только заступали вместе на дежурство, но уже и жили в одной комнате. А  однажды утром капитан  Беклемишев  вошел  в  помещение  узла  связи  и  удивленно замер: за рабочим пультом сидели две  совершенно  одинаковые  Ульяны Сорокины. Обе черноволосые и  голубоглазые,  обе  в  одинаковых  зеленых рабочих костюмчиках.</p>

<p>

     - Проходите,  товарищ  капитан,  проходите,  -  сказала  одна  из  Ульян голосом Зинаиды. - Нечего в дверях стоять. Сквозняк.</p>

<p>

     - Ага,  -  догадался,  наконец,  капитан,  -  наша  Зина  сменила  камуфляж.</p>

<p>

     - Вообще-то сейчас  это  принято  называть  "имидж",  -  с  милой  улыбкой на губах поправила начальника настоящая Ульяна Сорокина.</p>

<p>

     - Ну, и как же, скажите на милость, я теперь буду вас  различать?  - Беклемишев озадаченно почесал затылок.</p>

<p>

     - По голосам, товарищ капитан, - шаловливо  рассмеялась  в  ответ  Ульяна. - Исключительно по голосам!</p>

<p>

     Именно Ульяне Сорокиной и выпало дежурить на смотровой площадке в  ту  ночь,  когда  на  орбиту  стартовал  "Союз"  с  советско-афганским  экипажем.</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

     1 сентября 1988 года. Космодром Байконур, вторая площадка.</p>

<p>

     Командный пункт.</p>

<p>

 </p>

<p>

     Макарьев легко  взлетел  по  лестнице  на  третий  этаж,  пересек  небольшой  коридорчик,  свернул  направо  и  оказался  перед   обшитой  металлическим листом широкой дверью. Над дверью прямо  на  поверхности  стены большими синими буквами было выведено: "Командный пункт".  Слева  от двери чуть выступала из косяка черная пуговка звонка. Антон секунду  помедлил, собираясь с духом, и резко  нажал  указательным  пальцем  на  кнопку.</p>

<p>

     Несколько секунд из-за двери не  было  слышно  ни  звука.  Потом,  наконец, гулко забухали по металлическому полу чьи-то размеренные шаги  и послышалось раздраженное невнятное бормотание. Заскрежетала  щеколда  и в  проеме  приоткрывшейся  двери  появилась  прыщавая  физиономия  в  поношенной солдатской панаме.  На  левой  щеке  часового  предательски  розовело большое пятно пролежня.</p>

<p>

     - Спишь, дежурный? - весело хохотнул Антон и укоризненно погрозил  пальцем. - Солдат спит, а служба идет?</p>

<p>

     -  Здравия  желаю,  товарищ   лейтенант,   -   часовой   приложил  титанические усилия, чтобы подавить зевок. - Никак нет, не сплю.</p>

<p>

     - Ну-ну,-  скептически  покачал  головой  Макарьев.  -  Вот  что,  дружище, вызови-ка мне ефрейтора Сорокину.</p>

<p>

     - Слушаюсь, - часовой отступил на шаг от  двери.  -  Только  вам,  товарищ лейтенант, придется здесь подождать. Такой у нас порядок.</p>

<p>

     - Порядок так порядок, - безропотно согласился Макарьев. -  Я  со  своим уставом в чужой монастырь не хожу. Только ты уж давай побыстрей,  ладно?</p>

<p>

     - Одна нога здесь, другая там, - солдат растянул губы в улыбке  и  прикрыл дверь. Было слышно,  как  он  напевая  что-то  себе  под  нос,  удаляется в глубь коридора.</p>

<p>

     Ждать действительно пришлось недолго. Не прошло и минуты, как  за  дверью  вновь  послышались  шаги.  Только  теперь  это   был  не  звук  грохочущих по металлическим перекрытиям тяжелых солдатских ботинок,  а  легкий и стремительный перестук туфелек на каблучках.</p>

<p>

     "Звенящие каблучки", - с усмешкой подумал Антон.</p>

<p>

     Щеколда вновь звонко лязгнула, дверь  приоткрылась  и  в  коридор  выглянула коротко стриженная женская головка. Длинные  черные  ресницы  удивленно  взметнулись  вверх,  и  в  следующее  мгновение   Макарьева  поглотила бездонная глубина двух ясно-голубых озер. Сердце  лейтенанта  стремительно ухнуло куда-то вниз, а лицо  вдруг  сделалось  совершенно  деревянным. Антон почувствовал, что впервые в жизни  почему-то  просто  не может дышать.</p>

<p>

     Девушка между тем полностью открыла двери и  шагнула  в  коридор.  Зеленая военная рубашка и  такого  же  цвета  юбка  удивительно  ладно  подчеркивали стройность и хрупкость ее фигурки.</p>

<p>

     - Это вы хотели меня видеть, товарищ лейтенант?</p>

<p>

     - Я? - Макарьев показалось, что он слышит  свой  голос  откуда-то  издалека и голос этот совершенно непохож на его  собственный  -  таким  сдавленным и испуганным он вдруг оказался. - Д-да... Я...</p>

<p>

     Антон  сделал  судорожный  вдох  и  закашлялся.  Кровь  мгновенно  ударила ему в лицо.</p>

<p>

     - Извините... Здесь так пыльно...</p>

<p>

     - Пыльно? - в голубых глазах-озерах мелькнули озорные искорки.</p>

<p>

     - Я к  вам  по  делу,  -  нашелся,  наконец,  красный,  как  рак,  Макарьев.</p>

<p>

     - Конечно, по делу, - девушка понимающе  улыбнулась  и  с  легкой  иронией добавила:</p>

<p>

     - По всему Байконуру уже два  дня  только  и  разговоров,  что  о  страшно героическом и страшно деловом лейтенанте Макарьеве.</p>

<p>

     - А... - Антон почувствовал себя совершенно раздавленным. -  Вас,  наверное, Сашка Голубев успел предупредить, что я зайду, да?</p>

<p>

     - Ну, что вы, товарищ лейтенант, - Ульяна весело  рассмеялась. -  ­­­Чтобы замначальника  роты  связи  Голубев  разглашал  большую  военную  тайну? Нет, у  нас,  товарищ  лейтенант,  свои  собственные  источники  информации.</p>

<p>

     - К-ха... - Антон снова поперхнулся, но быстро овладел собой:</p>

<p>

     - И о чем же, интересно, вас проинформировали ваши источники?</p>

<p>

     - О чем? - переспросила девушка и пожала  плечами.  В  словах  ее  прозвучала совершенно уже не скрываемая насмешка:</p>

<p>

     - Конечно, о том, что героический лейтенант  Макарьев  продолжает  свою такую  нужную  Родине  службу.  Позавчера  ночью  он  в  одиночку  разгромил целую банду душманов.  А  сегодня  он  пытается  поймать  их  сообщника-шпиона. Правильно?</p>

<p>

     - Правильно, - Антон машинально кивнул, но тут же спохватился:</p>

<p>

     - Э... Ну, не то, чтобы шпиона...</p>

<p>

     - Именно шпиона,  -  жестко  остановила  его  Ульяна.  -  Давайте  называть вещи своими именами.</p>

<p>

     Она окинула Макарьева иронично - оценивающим взглядом и продолжала:</p>

<p>

     - Но вы  избрали  не  самое  лучшее  время  для  визита,  товарищ  лейтенант.  Во-первых,  я  сейчас  занята  на  испытательных  работах.  Во-вторых, кто же беседует на такие темы в коридоре?  Нас  ведь  могут  подслушать! Поэтому у меня есть  предложение  перенести  нашу  с  вами  встречу и беседу во времени и пространстве. Вы, я надеюсь,  не  будете  возражать?</p>

<p>

     - Не буду, - покорно пролепетал Антон. Пожалуй, впервые в  жизни,  он все никак не мог перехватить инициативу в беседе.</p>

<p>

     - Прекрасно, -  улыбка  Ульяны  была  обворожительной.  -  Ну,  а  поскольку вы, видимо, знакомы с  дедуктивным  методом  мышления  имени  Шерлока  Холмса,  я  просто  сообщу   вам   некоторую   дополнительную  информацию, из которой вы, конечно же, сделаете совершенно  правильные  выводы. Вы готовы?</p>

<p>

     - Э... Я... - единственное,  что  Антон  смог  сделать,  так  это  натянуто улыбнуться в ответ:</p>

<p>

     - Я готов.</p>

<p>

     - Очень хорошо, - Ульяна  удовлетворенно  кивнула.  -  Итак...  Я  очень люблю мороженое. Лучшее мороженое  в  Ленинске  продают  в  кафе  "Снежинка". Чтобы привести себя в порядок после работы мне понадобится  пара часов. А теперь делайте ваши выводы, товарищ лейтенант.</p>

<p>

     Она улыбнулась и шагнула к двери.</p>

<p>

     - Одну минутку, - остановил ее Антон и, не переставая  удивляться  собственной смелости, на одном дыхании произнес:</p>

<p>

     - Ульяна, позвольте мне пригласить вас в кафе "Снежинка".  Просто  отдохнуть... Потанцевать и поесть мороженого. Сегодня, часиков  так  в  восемь, а?</p>

<p>

     Ульяна весело фыркнула:</p>

<p>

     - Должна  ли  я,  товарищ  лейтенант,  понимать  ваши  слова  как  приглашение именно на свидание, а не на деловую встречу?</p>

<p>

     - Совершенно верно, - совсем уже осмелел Макарьев. -  Именно  так  мое предложение и следует понимать.</p>

<p>

     Ульяна устремила на него полный удивления взгляд:</p>

<p>

     - А как же ваши поиски шпиона?</p>

<p>

     - Расследование вполне может подождать! - тут же  горячо  выпалил  Макарьев. - М-м... Ну, хотя бы некоторое время...</p>

<p>

     - Хорошо, - Ульяна перестала улыбаться и чуть наклонила голову, с  любопытством разглядывая Макарьева. - Считайте, что  ваше  приглашение  просто отдохнуть, поесть мороженого и потанцевать принимается.</p>

<p>

     Она секунду помедлила и чуть слышно, одними губами произнесла:</p>

<p>

     - Антон...</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

     1 сентября 1988 года. Космодром Байконур, Ленинск.</p>

<p>

     Кафе "Снежинка".</p>

<p>

 </p>

<p>

     Ровно в без пятнадцати восемь Макарьев сидел за столиком  в  кафе  "Снежинка".</p>

<p>

     Ульяна Сорокина не заставила себя долго ждать. Она переступила порог  кафе едва  лишь  маленькая  стрелка  на  циферблате  настенных  часов,  висевших над стойкой бара, коснулась  цифры  "восемь".  Светло-голубой  сарафан, снежно-белые босоножки и такого  же  цвета  маленькая  сумочка  через плечо выгодно подчеркивали не только достоинства ее фигуры, но и  придавали большую черноту ее волосам и бровям, еще контрастней выделяя  и тонкий овал лица, и бездонную синь глаз.</p>

<p>

     Макарьев стремительно поднялся из-за стола и шагнул ей навстречу.</p>

<p>

     - Добрый вечер, Антон! - Ульяна улыбнулась. Ее веселые  глаза  не  отрываясь смотрели в лицо Макарьева. -  Вы  не  против,  если  я  буду  обращаться к вам по имени? Знаете, все-таки как-то не  слишком  удобно  называть  пригласившего  меня  в  кафе  молодого   человека   уставным  обращением "товарищ лейтенант".</p>

<p>

     Макарьев шутливо нахмурил брови, насупился,  делая  вид,  что  он  серьезно раздумывает над  предложением  девушки,  и  в  конце  концов,  изрек:</p>

<p>

     - Пожалуй, я соглашусь на ваше предложение, Уля. Иначе мне в свою  очередь придется называть вас "товарищ ефрейтор". А мне это совсем  не  по душе.</p>

<p>

     Они оба рассмеялись и сели за стол. В кафе было  немноголюдно,  и  поэтому девушка-официантка в белом чистеньком передничке  почти  сразу  же остановилась около их столика.</p>

<p>

     - Что будем заказывать? - Антон протянул Ульяне плотную  папку  с  меню.</p>

<p>

     - Мороженое, разумеется. С  вареньем,  фруктами  и  шоколадом.  И  шампанское, если вы, конечно, не против?</p>

<p>

     - Я - "за" самым активным образом, - Макарьев кивнул  официантке,  подтверждая сделанный заказ. -  Со  студенческих  времен  обожаю  есть  мороженое именно с шампанским.</p>

<p>

     - Да? - Ульяна удивленно фыркнула. - А  мне  почему-то  казалось,  что героический лейтенант Макарьев должен предпочитать  более  крепкие  напитки...</p>

<p>

     - Ну, в целом это зависит от настроения  и  подходящей  компании.  Хотя до признанных  специалистов  алкогольного  дела  мне,  откровенно  говоря, очень далеко.</p>

<p>

     - Неужели вас это огорчает?</p>

<p>

     -  Наоборот.  Это  предмет  моей  гордости.   Особенно   в  свете  разразившейся в стране антиалкогольной кампании, - с легкой лукавинкой  заметил Макарьев.</p>

<p>

     Девушка-официантка принесла их заказ.  Антон  аккуратно  наполнил  бокалы шампанским:</p>

<p>

     - За что будем пить?</p>

<p>

     - Давайте за что-нибудь оригинальное, - весело предложила Ульяна.  Например, за разоблачение всех шпионов.</p>

<p>

     -  За  своевременное  разоблачение  всех  шпионов,  -   хохотнув,  поправил Макарьев. - Прекрасный тост!</p>

<p>

     Бокалы в руках Антона и Ульяны с коротким  мелодичным  перезвоном  встретились над столом.</p>

<p>

     - Кстати, Уля, - спросил Антон, когда они выпили и  принялись  за  мороженое, - с чего это вы взяли, что меня интересуют шпионы?</p>

<p>

     - Вовсе не нужно быть Шерлоком Холмсом,  чтобы  прийти  к  такому  выводу, Антон, - улыбка  снова  появилась  на  тонких  красивых  губах  Ульяны.  -  Я  просто  сопоставила  некоторые  известные   мне  факты.  Во-первых, меня вызывали для беседы в особый отдел...</p>

<p>

     - Да? И что же наших чекистов интересовало,  если  не  секрет?</p>

<p>

     -  События  позапрошлой  ночи,  что  же  еще?  В   частности,  их  интересовало, звонил ли майор Рахманинов некоему лейтенанту Макарьеву.  А если звонил, то что говорил. Поэтому, когда вы, Антон, сегодня  днем  явились к нам на командный пункт, я и  подумала,  что  вас,  наверное,  будут интересовать те же вопросы. Так ведь?</p>

<p>

     -  Поймите  меня  правильно,  Уля,  -  Макарьев  задумчиво  потер  пальцами лоб.  -  Во  всей  этой  истории  с  диверсантами  и  смертью  Рахманинова очень много неясного...</p>

<p>

     - И поэтому вы решили заняться самостоятельным расследованием, ­­­закончила за него Ульяна. - Может быть я не права, но мне кажется, что  вы каким-то образом связали смерть Рахманинова с диверсантами.</p>

<p>

     - Да, - согласился Антон. -  Я  действительно  связываю  эти  два  события. Рахманинов звонит  мне  по  телефону,  приказывает  осмотреть  периметр ограждения и примерно через пару часов  после  своего  звонка  кончает жизнь самоубийством. Разве это не  странно?  Мне  очень  нужно  знать, кому звонил майор Рахманинов в ту ночь, Уля.</p>

<p>

     - Тогда я отвечу вам то же, что ответила и  особистам,  -  Ульяна  чуть пригубила бокал с шампанским. -  Майор  Рахманинов  в  тот  вечер  вообще не подходил к телефону. А  подполковник  Глуховцев  говорил  по  телефону только один раз. Но это уже было  после  того,  как  в  степи  началась стрельба...</p>

<p>

     - После того, как мы заметили диверсантов, - Антон  задумался.  ­­­- Уля, а что делали в это время Рахманинов и Глуховцев?</p>

<p>

     - Стрельбу и взрыв, конечно, мы сразу услышали... Глуховцев еще и  удивился: мол, что за чертовщина? А Рахманинов только пожал плечами  и  предположил, что это чья-то учебная тревога.  Роты  охраны,  например.  Глуховцев сказал,  что  головы  кое-кому  нужно  оторвать  за  учебную  тревогу перед самим стартом, направился к телефону, а тут  как  раз  и  позвонил дежурный по части.</p>

<p>

     - Так, а что было потом? Когда Глуховцев поговорил по телефону?</p>

<p>

     - А потом Глуховцев подозвал Рахманинова и они оба уехали...</p>

<p>

     - Одну минутку, Уля,  -  Антон  отодвинул  в  сторону  вазочку  с  остатками мороженого. - А как долго Глуховцев и Рахманинов  находились  у вас на смотровой площадке?</p>

<p>

     - Ну, как минимум часа полтора. Стояли около ограждения, курили и  о чем-то негромко беседовали.</p>

<p>

     - Полтора часа... А ведь это совершенно меняет все дело,  Уля!  - ­­­Макарьев ударил себя кулаком по колену. - Настолько меняет, что я даже  рискну предложить вам сейчас поднять наши бокалы за удачу,  которая - ­­­во всяком случае, пока, - к нам все еще благосклонна!</p>

<p>

     Антон разлил остатки  шампанского  по  бокалам  и  они  не  спеша  выпили. Ульяна поставила на стол свой пустой бокал и пытливо взглянула  в лицо Макарьева:</p>

<p>

     - А теперь, Антон, объясните мне, что собственно меняет  в  общем  раскладе   вашего   расследования   время   пребывания   Глуховцева  и  Рахманинова на смотровой площадке?</p>

<p>

     - Честно говоря, я даже не знаю, имею ли я  право...  -  Макарьев  осекся.</p>

<p>

     - Договаривайте, договаривайте, - щеки Ульяны чуть порозовели. - ­­­Вы сомневаетесь, стоит ли посвящать в  ваши  тайны  какую-то  сопливую  девчонку - телефонистку? Так ведь, Антон?</p>

<p>

     - Гм, ну... - Макарьев почувствовал, что краснеет. -  Конечно,  я  подумал не в таких резких выражениях, но в целом вы правильно угадали,  Уля...  По-видимому,  у  диверсантов  из  Афгана  на   нашей   площадке  действительно имеется сообщник...</p>

<p>

     -  Очень  интересно,  -  Ульяна  доела  мороженое   и   аккуратно  промокнула салфеткой губы. - Продолжайте. Я с  детства  обожаю  читать  детективы, Антон.</p>

<p>

     Голос ее звучал по-прежнему весело и совершенно безмятежно.</p>

<p>

     - Уля, вы не понимаете, -  Антона  слегка  покоробил  слишком  уж  легковесный тон Ульяны. - Все это очень серьезно.  И  наверное,  очень  опасно.</p>

<p>

     - У каждого Шерлока Холмса должен быть свой Ватсон,  -  пропустив  мимо ушей реплику Макарьева, без  тени  насмешки  на  лице  произнесла  Ульяна. - Вы  никогда  не  замечали,  Антон,  что  в  любом  детективе  расследование ведут  обычно  двое  или  даже  трое  людей?  Вспомните,  знатоков. Вспомните Жеглова с Шараповым, наконец.</p>

<p>

     - Да, - Макарьев вынужден был  согласиться.  -  И  если  быть  уж  совсем до  конца  честным,  мне  иногда  очень  хочется  с  кем-нибудь  посоветоваться... Но вражеский агент на нашей площадке - это  реальная  опасность. А я вовсе не хочу подвергать вашу жизнь риску...</p>

<p>

     -  Чепуха,  -  Ульяна  решительно   тряхнула   головой,   отметая  возражения Макарьева. - Во-первых, этот  агент  -  если  он,  конечно,  действительно существует, в чем я лично вовсе не уверена,  -  пока  не  знает, что вы ведете свое независимое расследование. Вы же, я надеюсь,  не оповестили его о своих намерениях?</p>

<p>

     Она весело фыркнула, скользнула ироничным взглядом по лицу Антона  и продолжала:</p>

<p>

     - Так что опасность для моей драгоценной  жизни  существует  пока  чисто гипотетически. Во-вторых... Что говорит нам  народная  мудрость?  Народная мудрость говорит нам, что одна голова хорошо, а две  все-таки  лучше. Так что колитесь, Антон.</p>

<p>

     - Ладно, Бог с вами, - Макарьев сдался и  махнул  рукой.  Его  не  слишком убедили аргументы Ульяны, но  потребность  поделиться  хоть  с  кем-то своими соображениями все же превзошла осторожность.  А  Ульяна,  Макарьев интуитивно почувствовал  это,  -  могла  и  впрямь  оказаться  неплохим компаньоном. -  Уля,  мне  действительно  нужен  советчик.  И  помощник.</p>

<p>

     -  Вот  и  отлично.  Будем  считать,  что  процедура   оформления  детективного  союза  лейтенанта  Макарьева   и   ефрейтора   Сорокиной  завершена,  -  голубые  глаза  Ульяны  лукаво  прищурились.  -  Я  вас  внимательно слушаю, Антон.</p>

<p>

     - Майор Рахманинов действительно звонил мне той ночью. Позвонил и  приказал проверить периметр ограждения стартовой площадки.</p>

<p>

     - Ага... Вы пошли проверять и напоролись на диверсантов, так?</p>

<p>

     - Так. Но  если  Рахманинов,  как  вы  говорите,  не  подходил  к  телефону ни  разу  и  вместе  с  Глуховцевым  находился  на  смотровой  площадке примерно полтора часа, то он никак не мог мне звонить.</p>

<p>

     - Он мог позвонить не со смотровой площадки, - тут  же  возразила  Ульяна. -  Рахманинов  мог  звонить  вам,  еще  находясь  где-нибудь  в  испытательном корпусе.</p>

<p>

     - По времени  не  получается.  От  звонка  на  КПП  до  стычки  с  диверсантами прошло не более часа. Все это  время  Рахманинов  был  на  смотровой площадке и к телефону не подходил.</p>

<p>

     - Антон, а  почему  вы  уверены,  что  вам  звонил  именно  майор  Рахманинов?</p>

<p>

     - Гм... - Макарьев на мгновение замялся. Такая мысль до  сих  пор  не приходила ему в голову. - Ну, во-первых, он назвался. Во-вторых,  я  узнал его по голосу.</p>

<p>

     - Но Рахманинов не подходил к  телефону  на  смотровой  площадке,  Ульяна задумалась. - Значит, тот человек, который разговаривал с вами,  Антон, вопервых, соврал, что он -  Рахманинов.  А  во-вторых,  говорил  измененным голосом. Так получается?</p>

<p>

     Макарьев задумчиво забарабанил пальцами по поверхности стола.</p>

<p>

     - Н-да, любопытное предположение... Кто-то звонит  на  КПП  и  от  имени Рахманинова, его голосом, отправляет наш наряд вдоль  ограждения  стартовой  позиции...  В   результате   -   диверсанты   обнаружены  и  уничтожены.  А  утром  Рахманинова  находят  мертвым   в   собственном  кабинете... Следствие утверждает, что майор покончил с собой...</p>

<p>

     - Очень удобное и своевременное  самоубийство,  вы  не  находите,  Антон? - заметила Ульяна и, перехватив непонимающий взгляд  Макарьева,  пояснила:</p>

<p>

     - Если бы Рахманинов остался в живых, то уже  после  первого  его  допроса особистами стало бы совершенно очевидным, что он вам ночью  не  звонил и приказа искать диверсантов не отдавал. Что от его имени и его  голосом  говорил  совершенно  другой  человек.  А  значит,   следствие  неминуемо пришло бы  к  выводу,  что  у  афганских  диверсантов  среди работников  стартовой  позиции  или   испытательного   комплекса  есть  сообщник.</p>

<p>

     - Пожалуй, вы правы, Уля, - Макарьев кивнул, соглашаясь. -  Майор  Рахманинов просто таки должен был умереть в ту ночь. Иначе  уже  утром  обман бы раскрылся и звонившего  на  КПП  стали  бы  очень  интенсивно  искать.</p>

<p>

     - Есть, правда, и другой  вариант,  -  задумчивый  взгляд  Ульяны  сейчас был устремлен куда-то вдаль, и она, казалось, уже совершенно не  замечала  Макарьева,  а  всего  лишь   просто   рассуждала   вслух.  - ­­­Рахманинову сохранили бы жизнь, если бы погибли вы, Антон...</p>

<p>

     - Но почему?</p>

<p>

     - Давайте рассуждать логически, - предложила Ульяна.  На  ее  лбу  чуть выше носа обозначились едва  заметные  вертикальные  морщинки.  ­­- ­Голос лже-Рахманинова в телефонной трубке слышали ведь  только  вы,  не  так ли? Поэтому, если бы вас убили диверсанты, уже не было  надобности  в смерти вашего майора. Никто бы просто  не  знал,  что  кто-то  отдал  приказ от имени и голосом Рахманинова.</p>

<p>

     - Гм, интересно... Признаться, я не смотрел  на  события  с  этой  точки зрения...</p>

<p>

     "У нее потрясающая логика!  -  с  восхищением  отметил  про  себя  Антон. - Даа, дружище Макарьев...  Ну,  и  кто  из  нас  теперь  будет  считаться Шерлоком Холмсом, а  кто  -  доктором  Ватсоном,  а?  Ай  да  Ульяна!"</p>

<p>

     - Больше того, Антон, я убеждена, что вариант с вашей гибелью был  основным в планах вражеского агента,  -  уверенно  продолжала  Ульяна.  Только когда ему стало ясно,  что  вы  случайно  остались  живы  после  ночного боя с диверсантами, он и решился на  убийство  Рахманинова.  У  него просто уже не было другого выхода, чтобы остаться в тени.</p>

<p>

     - Ему и не удалось остаться в тени. Теперь мы точно знаем  о  его  существовании.</p>

<p>

     -  Мы  знаем  об  этом  только  потому,  что   вы   принялись  за  самостоятельное расследование всего этого дела, - бесстрастно уточнила  Ульяна. - И если бы наш с вами разговор сегодня не  состоялся,  убийца  имел бы все шансы остаться незамеченным. Кстати, Антон, вы не  знаете,  как  все-таки   следствие   объясняет   причины   неожиданной   смерти  Рахманинова?</p>

<p>

     - Насколько мне известно, следователи пока  полагают,  что  майор  помогал диверсантам, а потом вдруг раскаялся и наложил на  себя  руки.  Или, может быть, просто испугался, что его очень быстро найдут...</p>

<p>

     - Бред, - с абсолютной  уверенностью  в  голосе  сказала  Ульяна.  Преступник, который покаялся через несколько  минут  после  совершения  тщательно подготовленного им преступления? Фан-тас-ти-ка!</p>

<p>

     - Согласен, так не бывает, - Антон кивнул. - И мы теперь можем  с  определенной долей вероятности утверждать, что смерть майора  не  была  самоубийством...</p>

<p>

 </p>

<p>

     2 сентября 1988 года. Космодром Байконур, вторая площадка.</p>

<p>

     Монтажно-испытательный корпус 1А.</p>

<p>

 </p>

<p>

     С самого утра Антон был занят на испытательных работах и только к  полудню смог освободиться.  С  Ульяной  Сорокиной  вчера  вечером  они  договорились вместе пообедать, и у  Макарьева  оставалось  чуть  более  получаса, чтобы умыться, переодеться из рабочего комбинезона в обычную  военную форму и немного почитать.</p>

<p>

     Почти у выхода из монтажно-испытательного  зала  Антона  окликнул  замполит второй испытательной группы капитан Андрущаков:</p>

<p>

     - Привет, Макарьев! Как дела?</p>

<p>

     - Нормально, - пожал плечами Антон. - Проверку на "Прогрессе" вот  только что закончил...</p>

<p>

     - Тут вот какое дело, Макарьев,  -  Андрущаков  достал  несколько  крупных фотографий из кожаной папки, которую держал в руках. - За день  до старта "Союза" почти вся наша  рабочая  смена  фотографировалась  с  космонавтами. Вот  эта  пара  фотографий  -  для  старшего  лейтенанта  Беланова. Сможешь передать?</p>

<p>

     - Конечно, - Антон взял фотоснимки. - Мы  с  Олегом  как  раз  на  пересменке увидимся.</p>

<p>

     - Ну, вот и замечательно, - Андрущаков кивнул. - Пока, Макарьев!</p>

<p>

     Но в комнатах  отделения  систем  жизнеобеспечения  Макарьев  уже  никого не застал. После окончания уборки Олег Беланов отправил  солдат  в казарму для построения на обед, а сам убежал куда-то по своим делам.</p>

<p>

     Антон сходил по воду, включил электрический чайник в  сеть  и  не  спеша переоделся в военную форму. Потом удобно расположился  на  стуле  около стола в  комнате  отдыха  и  достал  из  своей  сумки  "Неву"  с  недочитанным романом. За последние пару дней у него совершенно не было  времени для чтения.</p>

<p>

     Он раскрыл журнал на  странице  с  закладкой  и  тут  его  взгляд  совершенно случайно упал на лежащие на столе фотографии.</p>

<p>

     Еще со времен первых космических  стартов  стало  традицией,  что  рабочие смены перед стартом фотографировались с готовящимися лететь на  орбиту космонавтами. Обычно за два-три  дня  до  старта  экипажи  -  и  основной, и дублирующий, - приезжали  в  испытательный  корпус,  чтобы  примерить скафандры и  немного  посидеть  в  отсеках  своего  будущего  корабля. На жаргоне испытателей вся эта  процедура  так  и  называлась  "примерка".</p>

<p>

     Так было и в  этот  раз,  перед  стартом  советско-афганского  экипажа. В прошлую пятницу, двадцать шестого августа,  экипаж  Лахова,  Полинова и Моманда провел последние тренировки в своем корабле и вышел  для  фотографирования  с  рабочей  сменой.  Космонавты  в  белоснежных  полетных скафандрах расположились на ступенях лестницы  испытательного  стенда, на котором стоял их корабль "Союз", а очередная рабочая  смена  собралась внизу, у подножия корабля.</p>

<p>

     Многих из тех, кто был запечатлен на  фотографии,  Макарьев  знал  лично.  Управленцы  из  войсковой  части  44275  полукольцом  окружили  генерал-майора Владимира Джанибекина. Антон узнал заместителя командира  дивизии по испытаниям полковника Паршинова, телеметриста подполковника  Тимашевского,  офицеров  группы  заправки  двигателей.  Расчет  систем  жизнеобеспечения был представлен одетым в  белый  халат  и  круглую щегольскую докторскую шапочку подполковником Доциновым и Олегом Белановым  в скромном рабочем комбинезоне. Гражданские  спецы  "делегировали"  на  фотографирование мастера сборочного цеха Валеру Павлова,  седоголового  ветерана  -  испытателя  Георгия  Филимоновича  Кузнецова   из  группы  обслуживания    головного    обтекателя     и     стажера    отделения  термостатирования Олега Ушакова.</p>

<p>

     "Жаль, что я в тот день не был  на  испытательных  работах,  -  с  легкой завистью отметил про себя Антон. - Глядишь -  и  получил бы  на  память такую же фотографию".</p>

<p>

     Он раздосадовано вздохнул, отложил в сторону фотоснимки  и  снова  раскрыл журнал. Но сосредоточиться на чтении  не  смог.  Что-то  такое  было на фотографиях, что сейчас прошло мимо восприятия  Макарьева,  но  оставило свою отметину в подсознании. Что-то почти неуловимое.  Что-то  почти на грани ощущения.</p>

<p>

     "Да ну,  чепуха  какая!  -  Антон  раздраженно  тряхнул  головой,  стараясь отогнать  тревожившие  его  мысли.  -  Наверное,  это  просто  сказываются напряжение и усталость двух  последних  суток.  Поэтому  и  лезет в голову всякая дурь".</p>

<p>

     Он заставил себя читать и  некоторое  время  добросовестно  водил  глазами по строкам, пока не  понял,  что  совершенно  не  воспринимает  прочитанный текст. Перед его внутренним взором стояли запечатленные на  фотографии люди. Космонавты и рабочая смена.  Обычная  фотография,  но  что-то  на  ней  было  такое,  что  отпечаталось   где-то   в  глубине  подсознания и теперь напоминало  о  себе  легким  и  почти  незаметным  беспокойством. Лица... Нет, только одно лицо. Чье-то лицо,  с  которым  связано какое-то тревожащее душу воспоминание.</p>

<p>

     - Ерунда какая! - в голос произнес Макарьев, захлопнул  журнал  и  вновь пододвинул к себе фотографии.</p>

<p>

     "Ну, что тут особенного? Полинов, Моманд, Лахов... Гм, космонавты  как космонавты, лица как  лица.  Так,  рабочая  смена...  У  Паршинова  усталое лицо и круги под  глазами.  Не  удивительно  -  все  испытания  полковник  провел  фактически   без   смены,   дневал   и   ночевал  в  испытательном зале. А  вот  подполковник  Доцинов,  напротив,  доволен  жизнью и улыбчив. Михаил Васильевич явно не перетрудился на подготовке  нынешнего полета, но свою долю поощрений  и  благодарностей  отхватил,  как всегда, сполна. Валера Павлов, мастер  с  завода.  Тоже  лицо  как  лицо. Правда, немного хмурое. Моманд при посадке в  корабль  зацепился  за штырь антенны и немного его погнул. С афганского космонавта - как с  гуся вода, стоит себе и  как  ни  в  чем  не  бывало  лыбится  широкой  белозубой улыбкой  прямо  в  объектив  фотоаппарата.  А  Валерку  ждут  внеплановые работы в ночь с распроклятой антенной. Н-да,  поулыбаешься  тут... Зато стажер Олег Ушаков тоже доволен, как слон после  кормежки.  Стажировка удалась. Начальник цеха  объявил  ему  благодарность  и  от  барских щедрот даже выписал небольшую денежную  премию.  И  поэтому  у  вчерашнего студента и бессменного капитана  команды  КВН  авиационного  института есть маленький повод,  чтобы  порадоваться  жизни.  Типичная  улыбка в американском стиле:  растянутые  губы  и  тридцать  два  зуба  напоказ. Чи-из, дамы и господа! Или может быть, кавээнщиков специально  так учат улыбаться?"</p>

<p>

     "Стоп!  -  Макарьева  словно  током  ударило.   -   Вот  же  оно!  Кавээнщик"...</p>

<p>

     Он вспомнил! То, что  мельком  отметило  подсознание,  вырвалось,  наконец, из тьмы  полузабытья  и  сфокусировалось  в  ясное  и  точное  воспоминание.</p>

<p>

     Почти три месяца назад, в июне, сразу после запуска  космического  корабля с советско-болгарским экипажем, в кабинете капитана  Лопатина,  который в шутку называли  "каптеркой",  на  традиционный  "мальчишник"  собрался расчет систем жизнеобеспечения - Доцинов, Петровин,  Беланов,  гражданские инженеры. Потом подошли Глуховцев и Рахманинов, а с ними и  Олег Ушаков. Ушаков тогда был явно в ударе и блистал своими  талантами  весь вечер. Он пел под гитару, хохмил и как  из  рога  изобилия  сыпал  анекдотами. Но вершиной веселья стала его достаточно злая политическая  пародия,  когда  он  поочередно  вдруг  заговорил  голосами  Брежнева,  Черненко и Горбачева. Ну, а потом...</p>

<p>

     Антон вскочил со стула, на ходу  выдернул  из  розетки  шнур  уже  начавшего пускать пар чайника и выскочил в коридор.</p>

<p>

 </p>

<p>

     2 сентября 1988 года. Космодром Байконур, вторая площадка.</p>

<p>

 </p>

<p>

     Командира отделения  термостатирования  капитана  Тараса  Якушина  Макарьев нашел около  испытательного  стенда  корабля  "Союз".  Якушин  расстелил на рабочем столе похожую на  грязно-розовую  простынь  схему  испытаний одного  из  агрегатов  и  сосредоточенно  водил  пальцем  по  запутанным пересечениям линий и кривых.</p>

<p>

     - Добрый день, Тарас Алексеевич! - поздоровался Антон.</p>

<p>

     Якушин оторвался от  изучения  документации  и  поднял  глаза  на  Макарьева:</p>

<p>

     -  Привет,  Антон.  Что  нового  в   братском   отделении  систем  жизнеобеспечения?</p>

<p>

     -  Все  по-старому.  Доцинов  работает  на  стартовом  комплексе,  Петровин - на заправке, Беланов вообще куда-то смылся...</p>

<p>

     - Ага, а ты шатаешься по испытательному залу вместо  того,  чтобы  заниматься общественно - полезным трудом, - шутливо съязвил Якушин.</p>

<p>

     - Я сегодня уже внес свой большой вклад в светлое  дело  освоения  космического пространства, -  парировал  Макарьев  и,  весело  фыркнув,  добавил:</p>

<p>

     -  В  точном  соответствии  с  инструкциями  по   эксплуатации  и  утвержденной программой испытаний, между прочим.</p>

<p>

     - Информацию принял, - капитан хитро улыбнулся  уголком  рта.  Во  второй  испытательной  группе  именно   капитан   Якушин   отвечал  за  соблюдение всеми расчетами правил техники безопасности. - Ну, а сейчас  ты явился, чтобы подставить свое крепкое  мужское  плечо  коллегам  из  отделения   термостатирования,   которые   совершенно   зашиваются  от  чрезмерного объема работы? Антоша, я всегда верил в пробуждение  твоей  комсомольской совести!</p>

<p>

     - Хочу тебя  огорчить,  Тарас  Алексеевич,  -  хохотнул  в  ответ  Макарьев. - Моя комсомольская совесть по-прежнему беспробудно дрыхнет.</p>

<p>

     - Ты только не ори об этом  так  громко,  -  Якушин  заговорщицки  подмигнул Антону. - Услышит комсорг части - беды не оберешься! Завалит  тебя общественными нагрузками до самого дембеля.</p>

<p>

     - Да видел я кое-где его нагрузки! - бесшабашно отмахнулся Антон.  - Тарас Алексеевич, ты мне вот что лучше скажи. Где сейчас можно найти  Олега Ушакова?</p>

<p>

     - Ха, да ты никак соскучился? - Якушин криво усмехнулся. - Спроси  что-нибудь полегче!</p>

<p>

     - В каком смысле? - не понял Антон.</p>

<p>

     - В том смысле, что  загулял  наш  адмирал  Ушаков,  -  засмеялся  Якушин.  -  В  воскресенье  вечером  сказал  друзьям,  что  собирается  съездить на денек-другой в Кзыл-Орду - и адью, только его и видели!</p>

<p>

     - Что, так три дня уже и не появляется?</p>

<p>

     - Да пропал с концами, я тебе говорю! Как ушел двадцать  восьмого  вечером, так и нет до сих пор.</p>

<p>

     - Может заболел? Лежит себе где-нибудь в общаге, температурит.</p>

<p>

     - Ага, заболел, как же!  -  Якушин  покачал  головой.  - Парень,  который с  ним  живет  в  одной  комнате  в  общаге,  говорит,  что  с  понедельника нашего Олега  как  корова  языком  слизала!  Загулял  наш  стажер, Антоша! Шерше ля фам, скорее всего!</p>

<p>

     - Гм, что-то раньше за ним такого не наблюдалось...</p>

<p>

     - Все когда-нибудь  происходит  впервые,  -  философски  изрек  Якушин, но потом его лицо сделалось серьезным:</p>

<p>

     - Шутки шутками, Антон, а Олега  действительно  нет  больше  трех  суток. Мы уж не знаем, что и думать...</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

     2 сентября 1988 года. Космодром Байконур, вторая площадка.</p>

<p>

 </p>

<p>

     Незадолго до полудня работы на "Прогрессе" закончились. Агент, на  ходу снимая рабочий халат, спустился с испытательного  стенда.  Теперь  он был свободен до утра завтрашнего дня. Можно было со спокойной душой  уйти в комнату отдыха,  перекинуться  в  картишки  или  же  посмотреть  телевизор, который чуть  ли  не  нелегально  притащили  на  территорию  испытательного корпуса ребята - телеметристы.</p>

<p>

     Но что-то  заставило  его  задержаться  в  зале.  Какое-то  почти  незаметное ощущение тревоги на самой  границе  сознания.  Может  быть,  интуиция.</p>

<p>

     Агент зашел за старый испытательный стенд, который остался в зале  еще со времен запуска первых "Союзов", и присел на низкую  алюминиевую  скамеечку.</p>

<p>

     Отсюда, из-за стенда, Агенту  хорошо  был  виден  весь  зал.  Вот  протопали тяжелыми ботинками по металлическому перекрытию  солдаты  из  отделения  обслуживания  головного  обтекателя  с  громоздкими  серыми  ящиками в руках. Коротко прогрохотал по рельсам мостовой  кран  где-то  почти под потолком, перетаскивая в глубину зала  чье-то  испытательное  оборудование. Сворачивают в бухты  прорезиненные  шланги  наддува  два  ефрейтора из группы двигателистов. Лейтенант  Макарьев  -  снова  этот  Макарьев, черт его возьми! - пружинящей походкой  шагает  к  соседнему  испытательному стенду, на  котором  готовят  к  консервации  резервный  корабль "Союз".</p>

<p>

     "Куда это его понесло? - Агент снова  насторожился.  -  Работ  на  "Союзе" у нас сегодня нет".</p>

<p>

     После той предстартовой ночи он  просто  возненавидел  Макарьева.  Этот желторотый лейтенант остался  в  живых  и  вышел  победителем  из  схватки  с   диверсантами.   И   поэтому   пришлось   срочно   кончать  Рахманинова...</p>

<p>

     Агент буквально  впился  взглядом  в  спину  идущего  лейтенанта.  Макарьев подошел к стенду и о чем-то заговорил с  капитаном  Якушиным.  Лица лейтенанта Агент видеть не мог, а вот на  лице  капитана  сначала  появилась улыбка, но к концу разговора Якушин почему-то  нахмурился  и  брови его сошлись у переносицы. Да  и  на  лицо  Макарьева,  когда  он  расстался с капитаном и вышел из  зала,  легла  тень  озабоченности  и  задумчивости.  Разговор,  начавшийся  на  радостной  ноте,  закончился  далеко не весело.</p>

<p>

     Агент подождал еще несколько минут и  тоже  направился  к  стенду  "Союза".</p>

<p>

     - Привет, Тарас, - на лице  Агента  заискрилась  доброжелательная  улыбка. - Что это ты с утра такой задумчивый? Работа замучила? Не пора  ли уже собрать нашу компашку и чуток расслабиться, а?</p>

<p>

     - На этой неделе не получится, - Якушин  устало  качнул  головой.  Веришь - комиссия  за  комиссией.  Одни  проверили,  не  успела  дверь  закрыться, глядишь - а на пороге уже другие. А в понедельник - вторник  - давай, соберемся.</p>

<p>

     - Только, Тарас, чтобы все наши были! А то  некоторые  совсем  от  рук отбились. Вот Макарьев без дела по залу  шляется.  Что,  наверное,  опять куда-то отпрашивался?</p>

<p>

     - Нет, он просто Олега Ушакова разыскивает.  Загулял  где-то  наш  инженер-стажер...</p>

<p>

     - На то он и стажер, чтобы стажироваться! -  Агент  загоготал.  - ­­­Опыт приобретать! Инженерно-сексуальный!</p>

<p>

     Простившись с  капитаном,  Агент  с  застывшей  на  лице  улыбкой  поднялся в свою комнату, запер дверь на ключ и почти упал  на  кушетку  около стены.</p>

<p>

     Интуиция не подвела его и в этот  раз.  Наш  дорогой  лейтенантик  что-то явно разнюхал и взял след. Копает наш Антоша Макарьев. В  очень  опасной близости копает.</p>

<p>

     Н-да, ситуация круто меняется. Воевать  на  два  фронта  в  любой  ситуации - и против контрразведки, и против сопляка Макарьева - совсем  не выгодно. Хотя, если разобраться,  какой  из  Макарьева  может  быть  противник? Так,  щенок.  Но  будет  очень  неприятно,  если  в  разгар  поединка с контрразведкой этот щенок вдруг в самый неподходящий момент  тяпнет за ногу. Нет, Макарьева нужно как-то обезвредить. И чем раньше,  тем лучше.</p>

<p>

     ...Окончательное   решение   Агент    принял,    когда   рейсовый  пассажирский автобус со сто тринадцатой площадки уже  подвозил  его  к  городу. Именно здесь в прохладном - за кабинкой  водителя  трудолюбиво  урчал небольшой кондиционер, - и  полупустом  салоне,  покачиваясь  на  поворотах и небольших ухабах в мягком и удобном кресле, он  совершенно  ясно понял, что должен убить Макарьева.</p>

<p>

     Только нужно сделать так,  чтобы  умер  Макарьев  естественной  и  случайной смертью.  В  результате  несчастного  случая,  например.  На  испытательных работах.</p>

<p>

     Тогда и все концы в воду.</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

     2 сентября 1988 года. Космодром Байконур, вторая площадка.</p>

<p>

 </p>

<p>

     Ровно в без пяти минут  двенадцать  Антон  Макарьев  поднялся  на  третий этаж монтажно -  испытательного  корпуса  и  позвонил  в  дверь  командного пункта. Дверь приоткрылась  почти  сразу  же  -  как  будто  находившийся за ней дежурный ждал звонка.  Дежурным  сегодня  оказался  совсем молоденький солдатик.</p>

<p>

     - Добрый день! - Макарьев предпочел неуставную форму приветствия.  - Будь добр, пригласи мне ефрейтора Сорокину.</p>

<p>

     - Слушаюсь! - кивнул в ответ солдат и, прикрыв  перед  Макарьевым  дверь, отправился куда-то в глубь командного пункта.</p>

<p>

     Не прошло и минуты, как Антон  снова  услышал  звенящий  перестук  каблучков, и Ульяна выпорхнула в коридор.</p>

<p>

     - Здравствуйте, Уля! - сердце Макарьева учащенно забилось.</p>

<p>

     - Здравствуйте, Антон, - Ульяна улыбнулась и поинтересовалась:</p>

<p>

     - Как продвигается наше расследование?</p>

<p>

     - Знаете, я, кажется, нашел человека, который мог звонить  мне  в  ночь перед стартом и говорил голосом Рахманинова! - с радостью сообщил  ей Макарьев.</p>

<p>

     - Ничего себе! - Ульяна от удивления даже замедлила шаг. - И  кто  же это?</p>

<p>

     Пока они шли  к  столовой,  Макарьев  рассказал  Ульяне,  как  он  получил фотографии от замполита Андрущакова  и  совершенно  неожиданно  вспомнил об артистических талантах Олега Ушакова.</p>

<p>

     - Очень любопытно, - лицо Ульяны стало задумчивым. -  Получается,  что линия  нашего  расследования  вдруг  уперлась  в  фигуру  инженера  Ушакова. Который вдруг загадочным образом исчезает как раз после вашей  стычки с диверсантами. Н-да...</p>

<p>

     - Вот так и получается, - согласился Макарьев, но тут же добавил:</p>

<p>

     - Но, честно говоря, мне не верится, что за этим звонком -  если,  конечно, я прав и звонил именно Ушаков, - стоит злой умысел. Я немного  знаю Олега. Его стиль - шутить, петь песни, устраивать розыгрыши...</p>

<p>

     - Розыгрыши? - на лбу Ульяны появилась едва заметная морщинка.  ­­­Послушайте, Антон, а  не  мог  ли  тот  звонок  на  КПП  быть  простым  розыгрышем?</p>

<p>

     - Розыгрышем? Гм... Конечно, мы были знакомы с Олегом... Но вовсе  не  были  настолько  близки,  чтобы  он  решился  на  такой  розыгрыш.  Отправить с КПП вооруженный наряд по  ложному  заданию  -  это  знаете  ли...</p>

<p>

     - Да, крутовато для розыгрыша. И  не  ясно,  почему  почти  сразу  после звонка Ушаков исчез? Или сбежал?</p>

<p>

     Она на мгновение задумалась.</p>

<p>

     - Ладно, сбежал он или не сбежал - покажет время. А пока в  нашем  расследовании, Антон, появился первый реальный подозреваемый...</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

     3 сентября 1988 года. Космодром Байконур, вторая площадка.</p>

<p>

     Монтажно-испытательный корпус 1А.</p>

<p>

 </p>

<p>

     -  Так,   ребята,   сегодня   проводим   проверку   герметичности  стыковочного узла!</p>

<p>

     Подполковник  Михаил  Васильевич  Доцинов  едва  не  светился  от  счастья. Проверка была простенькой и по времени занимала от силы два с  половиной - три часа.  После  этого  можно  было  со  спокойной  душой  отправляться по своим делам, которых у Михаила Васильевича в  связи  с  предстоящим в конце года дембелем становилось все больше и больше.</p>

<p>

     - Работать будем, как обычно, двумя расчетами, -  Доцинов  достал  из нагрудного кармана рубашки лист бумаги, развернул его и,  несколько  раз мигнув короткими белесыми ресницами, принялся читать:</p>

<p>

     - Первый  расчет  будет  работать  около  стыковочного  узла.  От  войсковой части работает старший лейтенант Беланов,  от  управления  ­­­подполковник Петровин, от  фирмы  -  изготовителя  -  инженер  Шестюк.  Второй расчет работает в нижней  части  испытательного  стенда,  около  насосов. Работают  лейтенант  Макарьев,  майор  Михайленко  и  инженер  Кузин. Мы с Артуром Семеновичем, - он  покосился  на  стоявшего  рядом  Симонова, - обеспечиваем общее руководство.</p>

<p>

     Доцинов снова спрятал план  работ  в  карман  и  окинул  взглядом  бесцветно-серых глаз стоявшие перед ним  в  общем  строю  испытательные  расчеты:</p>

<p>

     - У кого есть вопросы? Нет вопросов.  Тогда  по  рабочим  местам,  товарищи.</p>

<p>

     - Ну, что, начнем? - майор Михайленко снял фуражку и  повесил  ее  на вентиль неподключенной к воздушной сети пневмосистемы. - Где насосы  и оборудование?</p>

<p>

     -  Все  уже  на  месте,  -  Антон  кивнул   в   сторону  подножия  испытательного стенда. - Мы с Белановым еще вчера  насосы  установили.  Осталось только соединиться с колпаком и собрать электросеть.</p>

<p>

     - Хо, это годится! - обрадовался Виктор Иванович. Теперь  ему  не  светило вместе с Макарьевым тащить на своем горбу весившие едва ли  не  полцентнера насосы от  комнат  отделения  систем  жизнеобеспечения  до  места проведения работ. Роль майора  Михайленко  теперь  сводилась,  в  основном, к простому наблюдению  и  оперативному  контролю.  -  Ладно,  тогда  мы  с  Виталей  сходим  перекурить,  а  ты  пока   разберись  с  электрокабелями.</p>

<p>

     Он барственно взмахнул рукой и шлепнул Кузина ладонью по плечу:</p>

<p>

     - Виталя, ты что сегодня куришь?</p>

<p>

     - Как обычно, - Кузин извлек из  кармана  рабочего  халата  пачку  "Явы". - Традиции, сэр! Угостить?</p>

<p>

     - Как обычно, - Михайленко  захохотал.  Он  уже  месяца  два  как  перестал покупать курево - по настоянию жены бросал курить. Но  каждое  утро по-прежнему "соблазнялся"  на  парочку-троечку  сигарет  за  чужой  счет. Как правило, жертвой желающего подзарядиться  очередной  порцией  никотина майора становился безотказный Виталик Кузин.</p>

<p>

     И порядок проведения  испытаний,  и  всю  необходимую  для  этого  технику Макарьев знал, как свои пять пальцев.  Поэтому  работал  почти  автоматически: руки соединяли разъемы  вакуумных  шлангов  и  контакты  электрокабелей, а мысли  витали  очень  далеко  от  схем  испытаний  и  проверок.</p>

<p>

     Вчера вечером Макарьев  с  Ульяной  гуляли  по  городским  улицам  допоздна. У корпуса женского общежития,  в  котором  жила  Ульяна,  они  оказались только к полуночи.</p>

<p>

     - Вы из-за меня сегодня не выспитесь, Антон,  -  Ульяна  виновато  улыбнулась. - Мне очень стыдно, честное слово...</p>

<p>

     Антон взял ее руку, поднес к губам и поцеловал  холодные  кончики  пальцев:</p>

<p>

     - Вы удивительная девушка, Уля...</p>

<p>

     Он осторожно потянул Ульяну к себе.</p>

<p>

     -  Вот  этого  делать  не  стоит,  Антон,  -  она   засмеялась  и  отрицательно покачала головой. - Прямо перед окнами, на глазах у  всей  общаги... Начнутся догадки и предположения...</p>

<p>

     -  У  меня  сегодня  есть  желание  совершенно  не   считаться  с  общественным мнением, - губы Макарьева растянулись в улыбке.</p>

<p>

     - Твердое желание? - искоса посмотрела на  него  Ульяна. В  ее  глазах блеснули шаловливые искорки. - Жалеть потом не будете?</p>

<p>

     - Никогда! - горячо выдохнул Антон.</p>

<p>

     Ульяна провела ладонью по его щеке,  приподнялась  на  цыпочки  и  поцеловала в губы. Потом резко повернулась, почти  бегом  взбежала  по  ступенькам на крыльцо общежития и скрылась за дверью.</p>

<p>

     -...Макарьев, ты что заснул? -  окрик  майора  Михайленко  вернул  Антона к реальности. - Стоит, смотрит на стену и улыбается!</p>

<p>

     - По второй площадке, - со  смешком  произнес  подошедший  к  ним  Виталий Кузин, - ходят упорные слухи,  что  нашего  лейтенанта  видели  вчера в обществе очаровательной молоденькой дамы...</p>

<p>

     - Болтун - находка  для  шпиона,  -  краснея,  отрезал  Макарьев,  повернулся к Михайленко и отчеканил:</p>

<p>

     - Товарищ майор, испытательная схема для  проверки  герметичности  стыковочного узла собрана!</p>

<p>

     Михайленко  кивнул  и  поднес  к  губам  микрофон   переговорного  устройства:</p>

<p>

     - Эй, там наверху! Вы готовы? Эй!</p>

<p>

     - Готовы, Виктор Иванович! - отозвался с четвертого этажа  стенда  Беланов, высунувшись над перилами ограждения. - Не  насилуй  микрофон,  связь опять барахлит!</p>

<p>

     - Проклятье! - Михайленко в сердцах сорвал с головы  переговорное  устройство и бросил его на стул. - Мужики, ну когда  же  у  нас  будет  хоть какой-то порядок? Надоело уже все это безобразие!</p>

<p>

     - Крепись, Иваныч! - Кузин похлопал его по плечу. -  Сам  знаешь,  техника в зале давным-давно выработала  свой  ресурс,  а  финансы  как  всегда поют романсы... Так что, давай, отрабатывай командирский голос!</p>

<p>

     - Антон, подключай питание! - распорядился Михайленко  и,  сложив  руки рупором, гаркнул:</p>

<p>

     - Эй, наверху! Беланов! Включаюсь в сеть!</p>

<p>

     - Понял!  -  светловолосая  голова  Олега  снова  показалась  над  перилами ограждения на четвертом этаже. - Начинай!</p>

<p>

     Макарьев взял в руки тяжелую металлическую вилку и  направился  к  распределительному щиту. Толстый, похожий на огромных  размеров  змею,  электрический кабель постепенно  разматывался  из  кольцевой  бухты  и  волочился за ним.</p>

<p>

     - Внимание, включаюсь! -  Антон  остановился  у  электрощита.  Он  приподнял вилку на высоту своей груди и поднес  к  розетке.  В  то  же  мгновение очередной виток электрокабеля сполз с бухты.  Упругая  волна  прошла  по  змеевидному  телу,  выворачивая  запаянный  в  пластиковую  изоляцию провод. Металлическая вилка на конце  кабеля,  словно  живая,  рванулась из рук Антона. Макарьев едва  успел  перехватить  неожиданно  высвободившийся электрокабель, левой рукой поймав его уже в воздухе за  пластиковую оплетку почти у самой горловины металлической вилки. Может  быть, это судорожное движение и спасло Макарьеву жизнь.</p>

<p>

     Вилка, всего лишь на доли секунды выскочившая из  рук  Макарьева,  коснулась корпуса розетки. И в  тот  же  миг  мощный  бело  -  голубой  электрический разряд молнией полыхнул между  металлическими  корпусами  вилки  и  розетки.  Антон  шарахнулся   назад,   зацепился   ногой  за  размотавшийся по полу кабель и  повалился  на  спину,  левой  стороной  затылка  с  силой  ткнувшись  в  корпус  стоявшего   рядом   гелиевого  течеискателя. Макарьев еще успел увидеть  летящие  над  головой  яркие  желто-оранжевые  искры,  прежде  чем  весь  мир   вокруг   него  вдруг  завертелся в беспорядочном танце и погрузился в вязкую пелену мрака.</p>

<p>

     ...Наверное, он был без сознания  всего  несколько  минут.  Антон  открыл глаза и увидел над собой яркие размытые пятна  где-то  почти  в  недосягаемой  вышине,  а  чуть  ниже  -  и  вроде   бы,   чуть  ближе,  раскачивающиеся из стороны в сторону и непрестанно смешивающиеся  друг  с другом розовые и салатно-зеленые лоскуты. Уши словно заложило плотной  ватой.</p>

<p>

     "Где это я? - испуганно подумал Макарьев. - Что случилось?"</p>

<p>

     Он зажмурился, а потом  снова  открыл  глаза.  Зрение  постепенно  стало восстанавливаться, пятна и лоскуты приобретать четкие очертания,  превращаясь в горящие под потолком неоновые лампы и  склонившиеся  над  Макарьевым испуганные лица испытателей.  Несколькими  секундами  позже  вернулся и слух. А потом пришла и тупая боль где-то в области затылка.</p>

<p>

     - Смотрите, он открыл глаза! - произнес  кто-то  из  стоящих  над  Макарьевым. - Приходит в себя.</p>

<p>

     - Где врач? - рявкнул чей-то голос почти над самым ухом. Кажется,  это был майор Михайленко. - Врача сюда, черт возьми!</p>

<p>

     - Он дышит? - испуганно спросил слева вверху кто-то невидимый. - ­­­Может попробовать искусственное дыхание?</p>

<p>

     Макарьев замычал и покачал головой. Затылок снова отозвался тупой  и ноющей болью. Антон сделал попытку приподняться:</p>

<p>

     - Не надо врача. Я сейчас встану.</p>

<p>

     Ему показалось, что его губы стали чужими, невероятно  пухлыми  и  бесчувственно - деревянными. Голос звучал хрипло и сдавлено.</p>

<p>

     - Лежи,  Антон,  лежи,  -  это  говорил  Петровин.  Он  придержал  Макарьева за плечи. - Пусть  врач  тебя  сначала  посмотрит,  тогда  и  встанешь...</p>

<p>

     - Гляди, какая ссадина у  него  на  затылке,  -  громко  зашептал  кто-то сзади. Кажется, это был спустившийся  с  испытательного  стенда  Женька Шестюк.</p>

<p>

     Антон окинул взглядом сгрудившихся над ним людей:</p>

<p>

     - Да все нормально, ребята... Голова только немного болит...</p>

<p>

     Кто-то с трудом пытался протиснуться  сквозь  собравшихся  вокруг  Макарьева испытателей.</p>

<p>

     - Врач? Нет? Ах, да... Пропустите...</p>

<p>

     Раздвинув в стороны испытателей, над  Антоном  склонилась  Ульяна  Сорокина. Ее  испуганное  лицо  в  обрамлении  черных  смоляных  волос  казалось мертвенно - белым:</p>

<p>

     - Антон, Антошка... Ты меня слышишь?</p>

<p>

     Она опустилась на колени рядом с Макарьевым.</p>

<p>

     -  Конечно,  слышу.  И  даже  вижу,  -  Макарьев  сделал  попытку  улыбнуться. Лицо его все еще было одеревеневшим как  после  наркоза  и  улыбка получилась жалкой и едва заметной.</p>

<p>

     - Живой, - облегченно выдохнула Ульяна. Ее глаза почти  мгновенно  наполнились влагой и крупные капли слез медленно покатились по  щекам.  Живой... Антошка...</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

     4 сентября 1988 года. Космодром Байконур, вторая площадка.</p>

<p>

 </p>

<p>

     Контрразведчик  исподлобья  оглядел  присутствующих,  кашлянул  в  кулак и осведомился:</p>

<p>

     - Ну, у кого есть какие соображения, голуби вы мои сизокрылые?</p>

<p>

     Чекмаев неслышно вздохнул. За несколько лет совместной работы  он  уже хорошо успел изучить привычки Контрразведчика. "Голуби сизокрылые"  да  еще  с  вопросительной  интонацией  -  означало   крайнюю  степень  раздраженности и неудовольствия шефа.</p>

<p>

     - Что молчите, как будто воды в рот набрали? - тон, которым  была  сказана эта фраза, действительно не предвещал  для  присутствующих  на  совещании офицеров ничего хорошего. - Сказать нечего? Ладно,  тогда  я  скажу. Для завязки нашей предстоящей милой беседы.</p>

<p>

     Контрразведчик скользнул по подчиненным испепеляющим взглядом  и,  чеканя слова, произнес:</p>

<p>

     - То, что произошло, товарищи офицеры, - это  не  просто  наша  с  вами   оплошность.   Это   крайняя   степень   нашего   ротозейства  и  разгильдяйства. За это  в  нашем  ведомстве  принято  снимать  с  плеч  погоны. Если перед этим вам, конечно, не сняли голову.</p>

<p>

     Не в силах сдержать охвативших его чувств, он раздраженно хлопнул  ладонью по поверхности стола и продолжал:</p>

<p>

     - Под угрозой оказалась жизнь одного из центральных фигурантов по  нашему делу. А мы  с  вами  довольствовались  в  лучшем  случае  ролью  простых наблюдателей! Мы с вами снова проморгали  действующего  у  нас  под носом врага!</p>

<p>

     Контрразведчик перевел свой колючий взгляд на  сидевшего  у  края  стола молодого светловолосого офицера:</p>

<p>

     - Старший лейтенант Смородин!</p>

<p>

     - Я! - офицер пружинисто вскочил со стула и вытянулся.</p>

<p>

     "С младшего по званию начал, - отметил про себя  Чекмаев.  Совсем  плохо. Значит, разборка пойдет по нарастающей".</p>

<p>

     - Доложите о результатах  осмотра  места  проишествия!  -  грозно  рыкнул Контрразведчик.</p>

<p>

     - Сразу после того, как лейтенант Макарьев был увезен в госпиталь  в Ленинск, мы со старшим лейтенантом Светловым под видом инспекторской  группы  подразделения  по  обеспечению  безопасности  труда  осмотрели  электрическое оборудование на испытательном  стенде.  Осмотр  показал,  что имеет место повреждение кабеля подвода  питания  к  высоковольтной  розетке...</p>

<p>

     -  "Имеет  место   повреждение   кабеля!"   -   зло   передразнил  Контрразведчик. - Вы что нам по памяти протокол читаете? Оставьте этот  суконный язык для нашей канцелярии, товарищ старший лейтенант! А мне и  своим  коллегам  просто  и  понятно  извольте  объяснить,   почему  на  поверхности металлической розетки оказалась электрическая фаза?</p>

<p>

     - На кабеле подвода питания была повреждена пластиковая  оплетка,  Вадим Алексеевич, - с готовностью тут  же  сообщил  Смородин.  Чекмаев  заметил, что уши старшего лейтенанта стали пунцово-красного  цвета. - ­­­Когда Макарьев коснулся вилкой розетки, произошло короткое  замыкание.  Если бы он в этот момент держался руками за вилку,  а  не  за  оплетку  кабеля, смерть от поражения электрическим током  была  бы  практически  неизбежна...</p>

<p>

     - Кстати, раз уж вы действуете под вывеской инспекции  по  охране  труда, - с едва заметной издевкой в  голосе  произнес  Контрразведчик,  пожирая взглядом стоявшего перед ним офицера, - объясните мне,  почему  в испытательном зале используются металлические вилки и розетки?</p>

<p>

     - Это стандартные вилки и розетки  для  высоковольтных  линий,  ­­­- снова  не  растерялся  Смородин.  -  Внутри  них  имеются  специальные  керамические проставки. В целом, соединение получается очень надежным.  Если, конечно, вставки исправны и кабель не поврежден...</p>

<p>

     "А молодец наш старлей, - отметил про себя Чекмаев. - Шеф вопрос,  он - ответ. Новый вопрос - новый ответ. Молодчина!"</p>

<p>

     - Так... Когда последний раз выполнялся осмотр проводки?</p>

<p>

     - Двадцать четвертого августа, Вадим Алексеевич,  -  уши  старлея  предательски пылали, выдавая его волнение, но отвечал  он  по-прежнему  четко и без запинки.  -  Перед  прибытием  космонавтов  для  последних  тренировок на корабле. Имеются все записи в журнале контроля...</p>

<p>

     - Записями в журнале контроля очень удобно прикрывать задницу, - ­­­резко прервал Смородина Контрразведчик. -  Иногда  это  удается,  даже  если записи делаются задним числом.  Вы  уверены,  что  кабель  был  в  исправном состоянии и двадцать четвертого, и в последующие дни?</p>

<p>

     -  Нами  взяты  объяснения   у   всех   сотрудников   ремонтно-эксплуатационной группы, - старший лейтенант достал из лежавшей  перед  ним на столе рабочей  папки  несколько  исписанных  разными  почерками  листов. - Объяснения взяты нами  через  полчаса  после  осмотра  места  происшествия. Поэтому вероятность сговора сотрудников группы для  дачи  ложных показаний можно практически исключить.</p>

<p>

     - Хорошо, - Контрразведчик, наконец, немного смягчился. - Значит,  двадцать четвертого проводка была исправна?</p>

<p>

     - Так точно! - без тени сомнения в  голосе  ответил  Смородин. - ­­­Кроме того, старший сержант Борискин, непосредственно ответственный за  этот электроразъем, утверждает,  что  осматривал  кабель  вчера  после  полудня. Повреждения не было, Вадим Алексеевич.</p>

<p>

     -  Хорошо,  пока  примем  на  веру  показания  старшего  сержанта  Борискина, -  голос  Контрразведчика  звучал  теперь  почти  спокойно.  "Шторм" явно шел на  убыль.  -  Значит,  проводка  была  повреждена  в  интервале времени от вчерашнего  полудня  до  сегодняшнего  утра.  Так  получается, Смородин?</p>

<p>

     - Да, Вадим Алексеевич.</p>

<p>

     - Характер повреждения?</p>

<p>

     - Мы со старшим лейтенантом Светловым сняли соскоб с поврежденной  проводки. Пробы самолетом уже отправлены в Москву на экспертизу.</p>

<p>

     -  А  ваши  предварительные  соображения?  Характер   повреждений  механический?</p>

<p>

     - Никак нет. Создается впечатление, что на  кабель  была  пролита  кислота, которая и расплавила пластиковую изоляцию.</p>

<p>

     - Кислота? - брови Контрразведчика удивленно  взлетели  вверх. - ­­­Откуда могла появиться кислота?</p>

<p>

     - С растворами серной и  соляной  кислоты  в  испытательном  зале  работает только  отделение  обслуживания  наземной  техники.  Командир  капитан Пажитнов. На балконе второго этажа испытательного корпуса, как  раз над поврежденным  кабелем,  особистом  части  старшим  лейтенантом  Бубениным был найден поврежденный кислотный прибор. Рядом  с  корпусом  прибора - лужица кислоты. Сквозь щели балкона  кислота  могла  протечь  вниз и прожечь оплетку кабеля.</p>

<p>

     - Почему на балконе оказался неисправный кислотный прибор?</p>

<p>

     -  Вот  это  самое  странное,  Вадим  Алексеевич.  По  документам  капитана Пажитнова этот прибор проходит  как  списанный.  Более  того,  около недели назад он был вывезен на свалку.</p>

<p>

     - Чудеса да и только! - Контрразведчик развел руками.  -  Что  же  этот кислотный прибор своим ходом вернулся в испытательный корпус?</p>

<p>

     Он повернул голову к сидевшему за столом крепышу с густой  черной  шевелюрой:</p>

<p>

     - Капитан Никитенко, что дала дактилоскопическая экспертиза места  происшествия? Вы, Смородин, можете сесть. Пока...</p>

<p>

     Никитенко поднялся с места. Роста он был невысокого,  над  ремнем  под рубашкой уже угадывались очертания округлого живота.</p>

<p>

     -  Дактилоскопия,  Вадим  Алексеевич,  пока  не  дала  конкретных  результатов.  На   кабеле,   розетке   и   кислотном   приборе  поверх  многочисленных отпечатков пальцев  нами  обнаружены  свежие  смазанные  следы. Такое впечатление, что со всеми тремя предметами не далее,  как  сегодня  утром  работал  кто-то  в  легких  матерчатых   перчатках.  С  поверхности  прибора  мы  даже  сняли  микроворсинки   материала  этих  перчаток...</p>

<p>

     - О, а вот это уже интересно! - на лице  Контрразведчика  впервые  за все время разговора мелькнуло подобие легкой улыбки. - Если  я  вас  правильно понял, товарищ капитан, нынче утром чьи-то руки в  перчатках  касались и электрокабеля, и розетки, и списанного прибора  на  балконе  второго этажа? Так?</p>

<p>

     - Так, Вадим Алексеевич, - кивком головы подтвердил Никитенко. - ­­­Более того, я не могу утверждать со стопроцентной уверенностью,  но  у  меня есть основания полагать, что оплетка кабеля, перед тем как на нее  была пролита кислота, всетаки была механически повреждена.  Я  считаю,  что  разрез  на  оплетке  был  просто  замаскирован  разлитой  позднее  кислотой.</p>

<p>

     - Вот даже как...  -  Контрразведчик  задумался.  -  Гм,  а  ведь  любопытная вырисовывается  картина...  Некто  в  матерчатых  перчатках  берет со свалки кислотный прибор и заносит его на второй этаж  балкона  в зале  испытаний.  Вскрывает  прибор...  Так   вскрывает,   чтобы  из  раскуроченного  корпуса  натекла  лужица  кислоты.  Потом  в  какую-то  емкость сливает остатки кислотного раствора и спускается вниз, в  зал.  Здесь ножом  разрезает  пластиковую  оплетку  электрокабеля,  а  потом  поливает  разрез  сверху  кислотой.  И  готовы  все   предпосылки  для  несчастного случая!</p>

<p>

     -  Именно  так,  Вадим  Алексеевич,  -  поддакнул   Никитенко.  - ­­­Экспертиза в Москве, конечно, скажет последнее  слово,  но,  по-моему,  имитация несчастного случая очевидна.</p>

<p>

     - Хорошо, Николай, присаживайся,  -  взгляд  Контрразведчика  еще  более потеплел.</p>

<p>

     "Ну, если шеф начинает обращаться по имени,  значит,  буря  точно  уже миновала", - с облегчением подумал Чекмаев.</p>

<p>

     - Если лейтенанта Макарьева с помощью имитации несчастного случая пытались вывести из игры, - Контрразведчик ухмыльнулся, -  значит,  он  где-то наступил на мозоль человеку, которого мы с вами ищем.</p>

<p>

     Он повернул голову к капитану Чекмаеву:</p>

<p>

     - Костя, а что это за девушка  была  около  Макарьева  сегодня  в  зале? Такая черноволосая, худенькая...</p>

<p>

     - Телефонистка  узла  связи  командного  пункта  ефрейтор  Ульяна  Сорокина. В ночь перед стартом  она,  кстати,  дежурила  на  смотровой  площадке, откуда  на  КПП  стартовой  позиции  якобы  и  звонил  майор  Рахманинов.</p>

<p>

     - Гм, смотровая площадка, говоришь? Вот,  значит,  куда  уже  наш  Макарьев добрался. Я так понимаю, Константин, что с этой  девицей  они  раньше знакомы не были?</p>

<p>

     - Не  были,  Вадим  Алексеевич.  Скорее  всего,  поводом  для  их  знакомства и послужило присутствие Сорокиной на смотровой площадке. Но  в последние двое суток Макарьев с Сорокиной почти все свободное  время  проводят вместе. По-моему, у них роман...</p>

<p>

     - Павел Викторович, - взор  Контрразведчика  обратился  к  майору  Казинцеву, - ты сопровождал Макарьева в госпиталь? Что говорят врачи?</p>

<p>

     -  Да  в  общем-то   ничего   страшного,   -   с   едва  заметным  пренебрежением махнул рукой Казинцев. - У  нашего  героя  легкий  ушиб  головы и большая ссадина  на  затылке.  После  осмотра  его  сразу  же  отпустили из госпиталя. Рекомендовали пару дней побыть дома, полежать,  отдохнуть.</p>

<p>

     - Так... И чем он сейчас занимается?</p>

<p>

     - Отдыхает, - Чекмаев ухмыльнулся. - С утра  вместе  с  Сорокиной  гуляет по городу...</p>

<p>

     - Глаз с Макарьева не спускать, - распорядился Контрразведчик. - ­­­Ни днем, ни ночью.  Возможно,  вражеский  агент  попытается  повторить  покушение. И вот что... Подготовьте мне сводку обо всех происшествиях,  которые произошли в течение двадцать девятого августа.</p>

<p>

     Некоторое время Контрразведчик  молчал,  потом  поднял  глаза  на  сидевших за столом перед ним офицеров:</p>

<p>

     - Подведем некоторые  итоги.  Конечно,  подготовку  покушения  на  Макарьева мы с вами проворонили. Но... Но нет худа без  добра.  Где-то  наш  лейтенант  зацепил  какую-то  важную  ниточку  и  затаившийся  на  площадке враг занервничал. Наша с  вами  задача,  чтобы  он  продолжал  нервничать. Чем больше он будет терять над собой контроль, тем  скорее  начнет ошибаться по крупному и тем скорее окончательно обнаружит себя.  Что нам сейчас и нужно!</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

     5 - 6 сентября 1988 года. Околоземная орбита,</p>

<p>

     орбитальный комплекс "Мир" - космический корабль "СоюзТМ-5"</p>

<p>

 </p>

<p>

     - Посидим, что ли, "на дорожку", - Лахов пристроился в  небольшой  нише рядом с люком стыковочного узла. Пакет с почтой  и  бортжурналами  он положил к себе на колени.</p>

<p>

     - Сейчас бы по бокальчику пива, а? - висевший под потолком  Тутов  мечтательно вздохнул. - Да с тараночкой!</p>

<p>

     - Автоинспекция не поймет, - прыснул  Полинов.  -  Представляете,  ребята, картину? Афанасьич собирается  включить  двигатель,  но  вдруг  слышит стук в люк. Открывает, а  там  -  инспектор  ГАИ.  С  полосатым  жезлом и в скафандре. "Товарищ Лахов? Предъявите водительские права  и  дыхните в трубочку!"</p>

<p>

     Все дружно захохотали.</p>

<p>

     - Ладно, мужики, - Лахов пальцем вытер навернувшиеся от смеха  на  глаза слезы. - Нам пора отчаливать.</p>

<p>

     Они по очереди обнялись с друг другом и пожали руки.</p>

<p>

     - До встречи! - Абдул  помахал  рукой  на  прощание  и  нырнул  в  орбитальный отсек "Союза".</p>

<p>

     - Володя, Муса, буду встречать вас  на  Земле,  -  сказал  Лахов,  полуобернувшись в проеме люка.</p>

<p>

     - Вот и замечательно, - улыбнулся в ответ Тутов. - Заодно и Новый  год вместе встретим!</p>

<p>

     - Ты, Афанасьич, самое главное только Снегурочек с собой взять не  забудь,  -  подхватил  Монарев  и  придал  своему   лицу   растроганно  мечтательное выражение. - Я, знаешь ли, страшно люблю встречать  Новый  год со Снегурочками!</p>

<p>

     Все снова засмеялись. Лахов махнул рукой на прощание и перебрался  в корабль. Округлая выпуклая  крышка  повернулась  вполоборота  и  люк  стыковочного устройства с глухим стуком  закрылся.  Лахов  несколькими  оборотами небольшого круглого штурвальчика запер замки, щелкнул ногтем  по закрепленному на шлемофоне микрофону и доложил:</p>

<p>

     - "Заря", я - "Протон". Двадцать три часа  сорок  пять  минут  по  московскому времени. Переходной люк закрыт.</p>

<p>

     - Принято, "Протон", - отозвался с Земли заместитель руководителя  полетом  Виктор  Благинов.  Сегодня  в  ночь  в   подмосковном  Центре  управления полетами дежурила его смена. - Готовьтесь к расстыковке.</p>

<p>

     Следующие два с половиной часа у Лахова и  Моманда  ушли  на  то,  чтобы одеть скафандры и еще раз проверить бортовые системы корабля. До  трех пополуночи оставалось ровно десять минут, когда раскрылись  замки  стыковочного узла и пружинные толкатели мягко оттолкнули "Союз"  прочь  от "Мира".</p>

<p>

     - Есть отделение корабля от станции, - раздался в наушниках голос  Тутова. - Вижу, как "Союз"  немного  закручивается  вокруг  продольной  оси.</p>

<p>

     - Все нормально, -  успокоил  его  с  Земли  голос  оператора.  ­­- ­Закрутка идет в пределах нормы.</p>

<p>

     Абдул  прильнул  стеклом  гермошлема  к   иллюминатору.   Станция  постепенно удалялась, разворачиваясь и заваливаясь куда-то влево. Лучи  выглянувшего  из-за  горизонта  Солнца   яркими   бликами   играли  на  фиолетовых фасеточныхпокрытиях похожих на огромные  крылья  солнечных  батарей.</p>

<p>

     - Володя, смотри как  красиво,  -  в  голосе  Моманда  послышался  восторг.</p>

<p>

     - Красиво, - согласился Лахов,  на  секунду  оторвав  озабоченный  взгляд от рабочего пульта. - Смотри пока. Программа  спуска  включится  минут через сорок. Там уж, брат, будет не до зрелищ...</p>

<p>

     В половине четвертого утра автоматика задействовала пиропатроны и  отшвырнула  от  корабля  в  сторону  орбитальный  отсек.  В  небольшое  округлое окно  Лахову  хорошо  было  видно,  как  шарообразный  отсек,  беспорядочно вращаясь, уходит прочь,  уволакивая  за  собой  змеящиеся  кабели расстыкованной электропроводки.</p>

<p>

     - Сейчас мы будем садиться, - Лахов повернул голову к Моманду.  ­­­Сгруппируйся в кресле. Будет толчок, но не очень сильный.</p>

<p>

     - Угу, - афганец кивнул и поерзал спиной в кресле. - Я готов.</p>

<p>

     "Союз" летел над серо - синими  водами  Атлантики,  огибая  южную  оконечность Южной Америки. Там, внизу, недалеко от берегов  Аргентины,  качалось на волнах научно-исследовательское судно  "Невель".  На  него  для оперативного контроля  поступали  сейчас  все  доклады  экипажа  и  бортовая телеметрическая информация.</p>

<p>

     - Двигатель проработает двести четырнадцать  секунд,  -  напомнил  Лахов. -  Где-то  над  Северной  Африкой  мы  войдем  в  плотные  слои  атмосферы и начнется перегрузка...</p>

<p>

     - Десять  секунд  до  момента  включения  тормозной  двигательной  установки, - в наушниках через треск помех пробился голос оператора  с  "Невеля". - Экипаж, внимание!</p>

<p>

     - "Невель", я - "Протон", - отозвался Лахов. -  Вас  понял.  Ждем  включения.</p>

<p>

     - ...Семь, шесть, пять... - Моманд шепотом начал обратный отсчет.  - Четыре, три, два, один...</p>

<p>

     Лахов сгруппировался и закрыл глаза. Сейчас будет толчок  и  даже  сквозь днище спускаемого аппарата они ощутят вибрацию от включившегося  двигателя.</p>

<p>

     - Ноль, - произнес Абдул. - Ноль!</p>

<p>

     Оба космонавта замерли в ожидании, но ни толчка, ни  вибрации  не  почувствовали. Секундная стрелка на часах  в  уголке  рабочего  пульта  стремительно перепрыгивала с деления на деление, а корабль все так  же  спокойно продолжал свой орбитальный  полет.  В  эфире  стояла  тишина,  нарушаемая только легким потрескиванием атмосферных помех.</p>

<p>

     - Ничего нет, - через какое-то время произнес Моманд  напряженным  голосом. - Тишина, командир!</p>

<p>

     Лахов открыл глаза и усмехнулся:</p>

<p>

     - Это бывает. Автоматика - она,  брат,  штука  тонкая.  Наверное,  пошла какаято задержка...</p>

<p>

     Он посмотрел на часы. Секундная  стрелка  уже  успела  проскакать  почти круг после расчетного момента включения двигателя.</p>

<p>

     - Н-да, вот еще приключение на мою голову, - озабоченно  протянул  Лахов. - Мы, дружище, с тобой уже километров  на  пятьдесят  вышли  за  расчетную точку приземления.</p>

<p>

     - То есть как?</p>

<p>

     -  Если  движок  сейчас  включится,  мы  с  тобой  приземлимся  в  полусотне километров от расчетного  места  посадки,  -  с  готовностью  пояснил Лахов. - Сам понимаешь, нас там никто ждать не  будет.  И  чем  дольше длится сейчас задержка, тем дальше мы уходим от района, где нас  должны встречать спасательные службы.</p>

<p>

     - "Протон", я - "Невель", - позвал голос с Земли.  -  Команда  на  включение двигателя прошла. Доложите о срабатывании систем.</p>

<p>

     - "Невель", двигатель не включился, - произнес Лахов в  микрофон.  Голос его  по-прежнему  звучал  спокойно.  -  Повторяю,  двигатель  на  торможение корабля не включился.</p>

<p>

     Пауза  снова  длилась   почти   минуту.   Наконец,   оператор  из  телеметрического центра опять вышел на связь:</p>

<p>

     - "Протон", мы анализируем телеметрию. Прошу вас до входа в  зону  прямой связи с Центром управления полетами ничего не предпринимать.</p>

<p>

     - Понял, "Невель". До начала  сеанса  прямой  связи  ничего... -  ­­­Лахов не успел договорить. Кресло  мягко,  но  ощутимо  ткнуло  его  в  спину.  Подлокотники  и  стенки  спускаемого  аппарата   вздрогнули  и  завибрировали  в  лихорадочном  ритме.  Двигатель  корабля,   наконец,  включился на торможение.</p>

<p>

     - Ах, ты твою мать! - Лахов ругнулся и  бросил  на  часы  быстрый  взгляд. - Черт побери, только этого нам еще и не хватало!</p>

<p>

     Он протянул руку  и  с  силой  вдавил  в  пульт  тумблер  отсечки  двигателя. Через секунду за спинками их кресел что-то глухо  хлопнуло,  вибрация прекратилась и снова наступила тишина.</p>

<p>

     - Володя,  ты  выключил  двигатель?  -  в  голосе  Абдул  звучали  недоумение и страх. - Но зачем?</p>

<p>

     - Задержка была уже свыше семи минут, - Лахов кивнул  подбородком  в сторону  циферблата  часов  на  пульте.  -  Ты  хочешь  приземлиться  где-нибудь в Западном Китае?</p>

<p>

     - Нет, в Китай я не хочу, - Моманд отрицательно покачал  головой.  - И что теперь будем делать?</p>

<p>

     - Прежде всего, доложим  о  наших  проблемах  в  Центр  управления  полетом. А уже потом - посмотрим по обстоятельствам.</p>

<p>

     В зону радиовидимости из подмосковного Центра "Союз" вошел  минут  через пятнадцать.</p>

<p>

     - "Протон", на связь! Володя, как меня  слышишь?  -  Лахов  узнал  встревоженный голос Валерия Рюминова. С Валерием он почти  десять  лет  назад полгода пролетал в космосе на станции  "Салют".  Именно  Рюминов  был сейчас руководителем их полета. - Что там у тебя стряслось?</p>

<p>

     - Валера, задержка включения двигателя была больше семи минут, - ­­­Лахов старался говорить спокойно  и  уверенно.  "Паникеров,  наверное,  сейчас и без меня хватает, - решил он. -  Хотя  бы  в  том  же  Центре  управления".  -  Перелет  места  посадки  был  уже  больше   восьмисот  километров. Мы бы сели вместо  Аркалыка  где-то  в  Китае.  Поэтому  я  выключил движок примерно на шестой секунде работы.</p>

<p>

     - Ясно,  Володя,  -  отозвался  Рюминов.  -  Попробуем  повторить  посадку на следующем витке. Вы с Абдулом  пока  отдохните,  а  мы  тут  займемся анализом ситуации.</p>

<p>

     "Легко сказать - отдохните, - Лахов сложил руки на коленях.  -  А  если всякая чертовщина так и лезет в голову?"</p>

<p>

     - Что будем делать, командир? - напомнил о себе Абдул.</p>

<p>

     - Ждать, - довольно резко отрезал Лахов.  -  И  отдыхать.  Можешь  немного поспать. Или в иллюминатор посмотреть.</p>

<p>

     - Я лучше подремлю, - сказал Моманд и  зевнул.  -  Совершенно  не  выспался сегодня...</p>

<p>

     "Хорошо, хоть не паникует,  -  Лахов  осторожно  скосил  глаза  в  сторону напарника. - А может просто  еще  не  понимает  всю  сложность  ситуации, в которую мы вляпались?"</p>

<p>

     Ничего хорошего в отказе двигательной установки,  разумеется,  не  было. Даже при постоянном торможении в  разреженных  слоях  атмосферы,  без включения двигателей "Союз" в ближайшие десять - двенадцать  суток  не сможет вернуться на Землю. А  система  жизнеобеспечения  -  воздух,  вода, пища, - рассчитана только на трехсуточный полет.</p>

<p>

     ...На следующем витке, примерно  через  полтора  часа,  программу  автоматической посадки запустили снова. Двигатель  где-то  под  днищем  спускаемого аппарата опять глухо чихнул, проработал около трех  секунд  и выключился.</p>

<p>

     -  Попробуем  включить  вручную,  -  Лахов  подмигнул  напряженно  сжавшемуся в кресле  Абдулу,  протянул  руку  к  пульту  управления  и  щелкнул тумблером включения двигательной установки. - Хрен  с  ней,  с  автоматикой!</p>

<p>

     - Хрен с ней! - тут же поспешно согласился Моманд. Лицо его  было  непривычно бледным. - Я никогда не доверяю автоматике, Володя!</p>

<p>

     Почти  незаметная  вибрация  стенок  корабля  снова   сообщила  о  включении тормозного двигателя.</p>

<p>

     - Работает! - облегченно выдохнул Абдул и принялся считать. Один,  два, три, четыре, пять, шесть...</p>

<p>

     И снова глухой хлопок где-то за спиной. И тишина.</p>

<p>

     - Вот такая чертовщина получается, дружище, - констатировал Лахов  и выглянул в боковой иллюминатор. Земной шар поворачивался  и  уплывал  из-под  корабля  куда-то  в  бок.  Это  означало,  что  "Союз"  потерял  ориентацию.</p>

<p>

     - "Протоны", Центр управления на  связи,  -  взволнованный  голос  оператора прорвался сквозь эфир. - Доложите, как включился двигатель.</p>

<p>

     - Включился вовремя, но работал всего три секунды,  -  ответил  в  микрофон Лахов. - После ручного включения двигатель работал еще  около  шести секунд и снова выключился. Кроме того, визуально наблюдаю потерю  стабилизации корабля.</p>

<p>

     - Володя, - в эфире снова зазвучал голос  Рюминова,  -  следующую  попытку посадить корабль будем делать завтра. На сегодня - отбой.</p>

<p>

     - Понял, Валера, переходим в дежурный  режим,  -  Лахов  отключил  микрофон и повернулся к Моманду.  -  Придется  нам  с  тобой,  дружище  Абдул, вспомнить забытое детское искусство писать в собственные штаны.</p>

<p>

     - Не понимаю, - афганец  искоса  недоуменно  зыркнул  на  него  и  возмущенно тряхнул головой.</p>

<p>

     - А тут и понимать нечего, - Лахов невесело усмехнулся и пояснил:</p>

<p>

     - Туалет и умывальник у нас  с  тобой  где  были?  В  орбитальном  отсеке. А что мы с тобой отстрелили три часа назад, а?</p>

<p>

     Моманд несколько секунд сидел молча,  переваривая  услышанное,  а  потом спросил:</p>

<p>

     - Володя, но где же теперь я буду делать омовение?</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

     5 сентября 1988 года. Космодром Байконур, вторая площадка.</p>

<p>

     Монтажно-испытательный корпус 1А.</p>

<p>

 </p>

<p>

     - И это все? - Контрразведчик разочаровано пробежал  взглядом  по  листу бумаги. - Все происшествия за 29 августа? Больше  вы  ничего  не  обнаружили?</p>

<p>

     - Нет, Вадим Алексеевич,  -  ответил  капитан  Чекмаев  и  развел  руками. - Только вот эти четыре позиции. И все они включены в сводку.</p>

<p>

     - Вижу, -  Контрразведчик  вздохнул, надел  очки  и  углубился  в  чтение. - Так... Трое солдат из роты  технического  контроля  выясняли  отношения около солдатской столовой...  Кто-то  разбил  окно  в  музее  войсковой части... В отделении термостатирования не  вышел  на  работу  инженер-стажер Ушаков. Гм... "Газик" испытательной службы стоял не  на  месте... У  тебя  этот  пункт  в  сводке  помечен  галочкой.  Это  как  понимать?</p>

<p>

     - О, это, по-видимому, самый любопытный случай из всего,  что  мы  смогли  отыскать,  -   капитан,   казалось,   даже   обрадовался,  что  Контрразведчик, наконец, добрался до этого  пункта  в  сводке.  -  Вам  вкратце доложить или с подробностями?</p>

<p>

     - Давай  с  подробностями...  Спешить  нам  с  тобой  пока  особо  некуда...</p>

<p>

     -  За  каждой  группой  гражданских  испытателей  закреплен  свой  автомобиль, - начал объяснять Чекмаев. - Этот "газик" - тот, о котором  идет  речь  в  сводке  происшествий,  -  и  водитель  Железняк  Михаил  Федотович   работают   с   расчетом   подготовки   систем   управления  ракеты-носителя. В ночь перед стартом, где-то около половины  второго,  Железняк подъехал на "газике" к административному  зданию  экспедиции.  Это то строение, которое находится около шоссе, на самом  краю  жилого  городка...</p>

<p>

     - Я знаю, где это, - нетерпеливо перебил Контрразведчик. -  Давай  подробнее о деталях происшествия...</p>

<p>

     - Так вот, Железняка вызвали,  чтобы  срочно  отвезти  в  Ленинск  какие-то протоколы технических испытаний. Он оставил машину на стоянке  слева от административного здания и  поднялся  в  приемную  на  второй  этаж, где ему и нужно было забрать бумаги. Но  в  приемной  никого  не  оказалось.  Дверь  вообще  была  заперта.   Железняк   подождал  около  получаса, но никто так и не появился. Ну, водитель и решил,  что  пока  он ехал,  планы  у  начальства  изменились  и  его  услуги  больше  не  требуются. Железняк спустился на первый этаж и решил вернуться обратно  в свою гостиницу. Но не обнаружил машину на стоянке. Его "газик" стоял  за воротами экспедиции. Вот, собственно, и все.</p>

<p>

     - Вот и все... - задумчиво  протянул  Контрразведчик.  -  А  этот  Железняк не мог сам оставить машину за  воротами.  Оставить,  а  потом  попросту забыть, а?</p>

<p>

     - Клянется и божится, что нет, - покачал головой  Чекмаев.  -  Я,  кстати,  проверил  его  личное  дело.  Водителем  работает  уже  более  двадцати лет и за все время нет ни одного взыскания. А вот поощрялся и  премировался многократно.</p>

<p>

     - Ну, и почему же машина оказалась за воротами? -  Контрразведчик  поверх очков вопросительно взглянул  на  капитана.  -  Ты  сам-то  как  считаешь?</p>

<p>

     -  Тут  вот  какое  дело,  Вадим  Алексеевич,  -  с   готовностью  откликнулся Чекмаев. - Когда Железняк  подъезжал  к  административному  зданию экспедиции, стоянка была совершенно пустой. А когда вышел -  на  месте его машины стояли два грузовика, которые только  что  пришли  со  складской базы на тридцать второй площадке. Железняк и решил, что  его  "газик", скорее всего,  мешал  разгрузке  и  его  просто  отогнали  за  ворота.</p>

<p>

     - Он что же, ключи оставляет в машине? - удивился Контрразведчик.</p>

<p>

     -  У  испытательских  расчетов  так  принято:  если   за  машиной  закреплены несколько водителей, ключи оставлять в замке  зажигания, - ­­­тут  же  пояснил  Чекмаев.  -  Угонов  автотранспорта   за   все  годы  существования космодрома практически не было. Да и куда угонять-то? До  первого КПП?</p>

<p>

     - Интересные порядки, - Контрразведчик  развеселился.  -  Нам  бы  такие завести, а, Костя? Где-нибудь в центре Москвы,  представляешь?  Чтобы выходить из машины, оставлять в замке ключи и не бояться  угона!  Сказка! Ладно... Так что же получается, кто-то из водителей грузовиков  отогнал за ворота железняковский "газик"?</p>

<p>

     - В том-то и дело, что нет, - капитан ухмыльнулся. -  Вот  тут-то  как раз и начинается чертовщина, Вадим Алексеевич... Я  лично  опросил  обоих водителей грузовиков  и  экспедиторов.  Никто  из  них  даже  не  прикасался к машине Железняка. Они в один голос утверждают, что  когда  подъехали к зданию экспедиции, на стоянке вообще  не  было  машин.  Ни  одной.</p>

<p>

     - То есть ты  хочешь  сказать,  что  пока  Железняк  сидел  около  приемной, кто-то взял его машину попользоваться? Напрокат?</p>

<p>

     - Получается,  что  так,  Вадим  Алексеевич,  -  Чекмаев  кивнул,  помолчал, собираясь с мыслями, и добавил:</p>

<p>

     - А потом этот кто-то  захотел  поставить  машину  на  место,  но  стоянка уже была занята грузовиками. Поэтому "газик" Железняка  и  был  оставлен за воротами.</p>

<p>

     -  Одну  минуточку,   Костя,   -   жестом   руки   остановил  его  Контрразведчик. - А что стоянка такая маленькая, что  три  машины  там  уже не поместятся?</p>

<p>

     - Напротив, стоянка как раз достаточно просторная. "Газик"  легко  уместился бы на ней вместе с грузовиками. И еще бы  место  для  других  машин  осталось...  Но  стоянка  ночью  освещается   фонарями,  а  вот  пространство за воротами экспедиции -  нет.  И  я  думаю,  что  кто-то  просто не захотел, чтобы водители грузовиков увидели его выходящим  из  машины  Железняка.  Они,  кстати,  и  не  увидели  -  ни   шоферы,  ни  экспедиторы совершенно не обратили никакого внимания на то,  когда  за  воротами появился "газик" и кто из него вышел.</p>

<p>

     - То есть неизвестный водитель  "газика"  хотел  быть  и  остался  незамеченным? Ты это хочешь сказать? - осведомился Контрразведчик.</p>

<p>

     - Так точно, Вадим Алексеевич, - на лице Чекмаева заиграла хитрая  улыбка. - Или все это может оказаться простой случайностью, или  некто  явно не хотел привлекать к себе внимание.</p>

<p>

     - Да,  это  уже  интересно,  -  Контрразведчик  поправил  пальцем  съехавшие на кончик носа очки. - Послушай-ка, Константин, а как  этого  самого Железняка вызвали на работу?</p>

<p>

     - Он говорит, что ему позвонили среди ночи и... -  капитан  вдруг  осекся и глянул  на  Контрразведчика  широко  открытыми  от  удивления  глазами:</p>

<p>

     - Вы думаете, что...</p>

<p>

     - А почему бы нет? - перебил его Контрразведчик  и,  стремительно  поднявшись со стула, зашагал по комнате, заложив руки за спину. -  Раз  уж мы с тобой взялись измышлять гипотезы, то почему бы и  нет?  Кто-то  от имени Рахманинова звонит Макарьеву и приказывает проверить периметр  вокруг старта. И этот же кто-то звонит Железняку  и  вызывает  его  на  работу! В котором часу, ты говоришь, ему позвонили?</p>

<p>

     - Э... Где-то около половины первого...</p>

<p>

     -  Вот-вот...  Заметь,  Костя,   по   времени-то   второй  звонок  практически совпадает с первым!</p>

<p>

     - Вы и вправду считаете, что и Макарьеву, и Железняку мог звонить  один и тот же человек?</p>

<p>

     - Может быть, может быть...- Контрразведчик на секунду задумался,  а потом резко повернулся к Чекмаеву:</p>

<p>

     -  А  ты  случайно  не  спрашивал  у  Железняка,  кто  именно  из  руководства звонил ему в ту ночь и вызывал его на работу?</p>

<p>

     -  Спрашивал.  Железняк  говорит,  что  звонил  начальник  отдела  Волынцев. Да, кстати,  звонивший  сказал  Железняку,  что  в  приемной  возможно придется подождать минут двадцать  -  тридцать.  Но  с  самим  Волынцевым я еще не беседовал, Вадим Алексеевич.</p>

<p>

     - С Волынцевым поговоришь немедленно. Прямо сейчас. И сразу же ко  мне с докладом. Это первое. Теперь второе, -  Контрразведчик  взял  со  стола ручку и  пододвинул  к  себе  чистый  лист  бумаги.  -  С  какой  максимальной скоростью может двигаться "газик", Костя? С учетом  того,  что ехать придется  ночью  и,  в  лучшем  случае,  по  шоссе,  которое  соединяет вторую площадку с Ленинском.</p>

<p>

     - Ну, километров шестьдесят - семьдесят в час можно  выжать...  - ­­­капитан наморщил лоб.</p>

<p>

     - Возьмем по максимуму - семьдесят километров,  -  Контрразведчик  вывел число на бумажном  листе.  -  А  сколько,  ты  говорил,  времени  прождал Железняк около приемной?</p>

<p>

     - Он утверждает, что где-то около получаса.</p>

<p>

     - Значит, тоже возьмем по  максимуму  -  полчаса.  За  это  время  кто-то  воспользовался  машиной  Железняка  и  вернул  ее   на  место.  Спрашивается,  на  какое  максимальное  расстояние   этот   некто  мог  удалиться за примерно тридцать минут, которые были в его распоряжении?  Такая вот простенькая задачка...</p>

<p>

     - Скорость умножим на время  и  получим  расстояние,  -  на  лице  капитана мелькнула улыбка. - Учебник по физике. Шестой класс.</p>

<p>

     - Молодец, - довольно ухмыльнулся Контрразведчик. - Сразу  видно,  что в школе учился на "отлично"! Ладненько... Значит, если на дорогу в  оба конца ушло максимум полчаса,  то  путь  к  цели  занял  пятнадцать  минут. Предположим, что все это время  "газик"  ехал  на  максимальной  скорости. То есть семьдесят километров в час.  Умножаем  семьдесят  на  четверть  часа...  И  получаем,   что   от   административного  здания  экспедиции машина могла уйти за это время на  семнадцать  с  половиной  километров. Это если по максимуму.</p>

<p>

     Контрразведчик еще раз  внимательно  окинул  взглядом  расчеты  и  поднял глаза на Чекмаева:</p>

<p>

     - Поэтому вот что, Костя... Во-первых, ты в самом срочном порядке  находишь этого Волынцева и выясняешь, кому и когда он  звонил  в  ночь  перед  стартом.  Если  он  вообще   звонил,   конечно...   Во-вторых,  немедленно поднимаешь по тревоге роту спецназначения. От моего  имени,  разумеется. Пусть наши ребятишки самым внимательным  образом  прочешут  весь этот  пятачок  от  здания  экспедиции  до  отметки  семнадцать  с  половиной километров. Неторопливо, двигаясь по спирали, так, чтобы  ни  одного местечка, где даже теоретически  можно  что-либо  спрятать,  не  пропустить. Ни единого! Ясно?</p>

<p>

     ...Через  час  капитан  Чекмаев   доложил   Контрразведчику,  что  начальник отдела  Алексей  Иванович  Волынцев  в  ночь  перед  стартом  водителю Железняку не звонил и на работу его не вызывал.</p>

<p>

     А еще через два  с  половиной  часа,  когда  сумерки  уже  начали  сгущаться  над  степью,  поисковое   отделение   группы   специального  назначения на территории корпуса 2Б, - том самом, в котором готовили к  запуску ракеты-носители, - обнаружило труп Олега Ушакова. Тело инженера  было найдено в цистерне с остатками жидкого азота,  которая  стояла  в  железнодорожном тупичке около компрессорной.</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

     6 сентября 1988 года. Космодром Байконур, вторая площадка.</p>

<p>

 </p>

<p>

     Майора Демиденко,  своего  постоянного  партнера  по  преферансу,  Агент заметил еще издали, когда  вышел  из  столовой  и  спускался  по  ступенькам в сторону нижнего строевого плаца. Демиденко считался одним  из лучших специалистов по вычислительной технике на космодроме. Всегда  веселый и улыбчивый, сейчас он шагал навстречу  Агенту  с  озабоченным  выражением на лице.</p>

<p>

     - Привет, Александр Михайлович! - окликнул его Агент. -  Что  это  ты сегодня не в настроении? Что-нибудь случилось?</p>

<p>

     - А, привет, - Демиденко  остановился  и  пожал  протянутую  руку  Агента. - Случилось? А ты разве еще ничего не знаешь?</p>

<p>

     - Нет. А что?</p>

<p>

     - Неприятности на орбите. Космонавты не могут приземлиться.</p>

<p>

     - Да что ты? - Агент изобразил  на  лице  удивление.  Его  сердце  запрыгало в груди от радостного возбуждения. Устройство, которое три с  половиной  месяца  назад  он  тайно  поместил  в   спускаемый  аппарат  космического корабля, все-таки сработало!</p>

<p>

     Когда  Агент   получал   это   задание   и   оговаривалась  сумма  вознаграждения,  единственным  условием  со   стороны   заказчика  был  подтвержденный факт срабатывания внедренной в вычислительный  комплекс  "Союза" микросхемы. Только  после  этого  деньги  за  проведение  всей  операции будут переданы ему через почтовый ящик с очередным  курьером.  И только после этого его работа здесь, на Байконуре,  будет  считаться  завершенной и ему дадут координаты канала для ухода  за  пределы  этой  взрастившей его, но все-таки такой ненавистной ему страны.</p>

<p>

     - И что же случилось? - Агент изо всех сил старался ни словом, ни  жестом не выдать собеседнику своей радости. - Движок полетел?</p>

<p>

     - Черт его знает, - Демиденко неопределенно пожал  плечами.  -  С  двигателями вроде бы все в  порядке.  "Союз"  от  "Мира"  отстыковался  нормально, сбросил перед спуском бытовой отсек.  Лахов  стал  готовить  двигатель к включению. И вдруг - на тебе, сбой в ориентации!</p>

<p>

     - Хреново!  -  Агент  удивленно  присвистнул.  -  Без  ориентации  машинку на Землю не посадишь!</p>

<p>

     -  Так  ты  представляешь,  какая   неприятность:   отказали  оба  инфракрасных датчика! - от волнения лицо Демиденко  стало  покрываться  красными пятнами. - Оба! И основной, и резервный!</p>

<p>

     - Ничего себе! Ну, а если попробовать вручную сориентироваться?</p>

<p>

     - Да так поначалу и хотели сделать! Сразу же на следующем  витке.  Подготовились, экипажу передали инструкции. Лахов включает  двигатель,  несколько секунд нормальной работы - и  вдруг  сбой  в  вычислительном  комплексе. И корабль снова теряет ориентацию.</p>

<p>

     - Вот это да! - Агент округлил глаза. - И что же теперь будет?</p>

<p>

     - Посадка перенесена на завтрашнее утро, - хмуро буркнул в  ответ  Демиденко. - Все испытательские расчеты переведены в  дежурный  режим.  По крайней мере, на предстоящие сутки.</p>

<p>

     - Михалыч, а если и завтра их посадить не удастся? Тогда что?</p>

<p>

     - А тогда полный звездец! - выругался Демиденко и пояснил:</p>

<p>

     - Запасов воздуха у Лахова и афганца хватит на трое  с  половиной  суток. Потом - все, хана...</p>

<p>

     - Ох, ни хрена себе, - Агент  даже  приоткрыл  рот,  демонстрируя  собеседнику, что сказанное совершенно потрясло его. - Это ж два  трупа  и международный скандал как минимум!</p>

<p>

     - Если, не дай Бог, ребятам не удастся завтра вернуться на Землю,  - Демиденко еще больше нахмурился, -  наши  особисты  здесь  камня  на  камне не оставят!</p>

<p>

     - Да мы-то причем? Авария ведь на орбите, а не здесь!</p>

<p>

     - Не  здесь,  говоришь?  А  диверсанты  неделю  назад?  А  смерть  Рахманинова? Поверь мне, все свяжут в один клубок.</p>

<p>

     - Да, Михалыч, ты прав. Достанется всем, - Агент растянул губы  в  горькой улыбке. - Ладно, Александр Михайлович, я пойду. У меня сегодня  еще одна проверочка на "Прогрессе".</p>

<p>

     - А, ну давай, - Демиденко кивнул на прощание и зашагал в сторону  столовой.</p>

<p>

     Агент спустился на нижний плац, достал сигареты и закурил.</p>

<p>

     Итак, штуковина на "Союзе" сработала. А это значит, что и деньги,  и свобода уже почти у него в кармане. Дня два, от силы три, - и прости  прощай, родной космодром.</p>

<p>

     Агент последний раз затянулся, щелчком отшвырнул окурок в сторону  и пружинистой походкой зашагал к воротам испытательного корпуса.</p>

<p>

     Впереди его ждали деньги и свобода.</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

     6 сентября 1988 года. Космодром Байконур, вторая площадка.</p>

<p>

     Монтажно-испытательный корпус 1А.</p>

<p>

 </p>

<p>

     - Присаживайтесь, ребята, - Контрразведчик жестом  указал  майору  Казинцеву и капитану Чекмаеву на стулья около письменного стола. - Чем  порадуете?</p>

<p>

     Майор молча достал  из  своей  кожаной  рабочей  папки  несколько  стянутых скрепкой листов бумаги и протянул Контрразведчику:</p>

<p>

     - Здесь отчет группы по Олегу  Ушакову,  Вадим  Алексеевич.  Акты  экспертиз, докладные моих сотрудников и краткие выводы.</p>

<p>

     - Вот с кратких выводов, Паша, пожалуй,  и  начнем.  Командование  сегодня утром горячо поздравило меня  со  вторым  трупом.  Им  там,  в  Москве, нет дела, что тело Ушакова неделю пролежало в жидком  азоте  и  является,  если  так   можно   выразиться,   всего   лишь   еще  одним  дополнительным штрихом в общей картине той распроклятой  предстартовой  ночи. Труп есть труп, а видимых результатов нашего расследования  пока  нет... Так, что шею мне сегодня намылили и стружечку со  спины  сняли.  Поочередно из каждого начальственного кабинета и по полной  программе.  Какие соображения по Ушакову, ребята?</p>

<p>

     -  Смерть  Ушакова  наступила  мгновенно,  от  колотой  раны  под  лопаткой,  -  полистав  свои   бумаги,   Чекмаев   извлек   заключение  патологоанатомов.  -  Осмотр  тела  убитого  кровоподтеков   и  других  прижизненных повреждений не выявил. То есть, следов драки нет.</p>

<p>

     - Я  полагаю,  Вадим  Алексеевич,  -  снова  вступил  в  разговор  Казинцев, - что Ушакова мог убить только хорошо знакомый ему  человек.  Во-первых, нет следов борьбы.  А  я  уверен,  что  человек  комплекции  Ушакова не дал бы себя так  просто  убить.  Удар,  скорее  всего,  был  нанесен неожиданно, когда убитый инженер совершенно не ждал нападения.  Во-вторых, расположение раны на теле почти исключает вариант нападения  из засады. Значит, остается предположить,  что  смертельный  удар  был  нанесен человеком, которого Ушаков знал достаточно  близко.  Возможно,  во время разговора Ушаков  почему-то  на  долю  секунды  повернулся  к  собеседнику спиной. Убийце хватило этого времени для  единственного  и  точного удара.</p>

<p>

     - Так... Мотивы убийства?</p>

<p>

     -  Вадим  Алексеевич,  у  меня  на  этот  счет   есть   кое-какие  соображения, - Чекмаев щелкнул пальцами. - Макарьев утверждает, что  в  ночь перед стартом именно Рахманинов  отдал  ему  по  телефону  приказ  проверить периметр ограждения вокруг стартового  комплекса.  В  то  же  время все телефонисты в  один  голос  говорят,  что  ни  на  смотровой  площадке, ни в испытательном корпусе Рахманинов к телефону и близко не  подходил. Тогда кто мог звонить Макарьеву?</p>

<p>

     - Ты полагаешь, что  нашему  лейтенанту  мог  звонить  Ушаков? - ­­­угадав логику рассуждений капитана, засомневался Контрразведчик. - Ну,  и на чем основываются это твое предположение?</p>

<p>

     - Знаете,  какое  хобби  было  у  Ушакова?  -  на  лице  Чекмаева  появилась хитрая улыбка. - КВН и любительский театр. Говорят,  он  был  настоящим докой по имитации чужой речи!</p>

<p>

     - Значит, по-твоему, голосом  Рахманинова  с  Макарьевым  говорил  Ушаков?</p>

<p>

     - Конечно, Вадим Алексеевич! По  чьей-то  просьбе  Ушаков  звонит  Макарьеву. А потом его убивают! Мавр сделал свое дело!</p>

<p>

     - И теперь мавр может уходить... Ладно, считай,  что  я  принимаю  твою версию. Предварительно. А зачем тогда нужна смерть Рахманинова?</p>

<p>

     - Макарьев мог погибнуть  в  схватке  с  диверсантами,  а  мог  и  остаться в живых. Так случилось, что лейтенант  выжил.  Первый  вопрос  следствия: как караул оказался около периметра стартовой  позиции?  По  приказу Рахманинова. А Рахманинов -  если  бы  его  оставили  в  живых, - обязательно заявил бы, что Макарьеву он не звонил. Значит, мы бы сразу  стали искать человека, умеющего подделывать голоса.  И  непременно  бы  вышли на Ушакова!</p>

<p>

     - Н-да... Выглядит логично, как считаешь, Павел Викторович?</p>

<p>

     - Константин Геннадиевич сегодня явно  заслужил  свой  пирожок  с  полки, - сказал Казинцев и заговорщицки подмигнул Чекмаеву.  -  Агент,  тут следует отдать ему должное, Вадим Алексеевич, - мужичок  ловкий  и  сообразительный: пара трупов и  мы  всей  нашей  следственной  группой  целую неделю жевали версию о самоубийстве Рахманинова!</p>

<p>

     - Ну это ты не преувеличивай, Павел Викторович! -  Контрразведчик  решительно запротестовал.  -  Версии  мы  с  вами  отрабатывали  самые  разные. Хотя версия самоубийства, - тут я с тобой, пожалуй, соглашусь,  - была у нас, конечно, основной.  Ладно,  будем  считать,  что  неделю  агент выиграл. Один ноль в его пользу, но мячик сейчас у нас  и  можно  контратаковать. Чем мы сейчас и займемся!</p>

<p>

     - Я думаю, что нервишки у агента уже и сейчас  начинают  серьезно  пошаливать, - с пренебрежительной ухмылкой констатировал  Казинцев. - ­­­Он на грани провала и вот-вот должен обнаружить себя.</p>

<p>

     - Что нам с вами и нужно. Поэтому для убыстрения  этого  процесса  мы с сегодняшнего дня открываем второй фронт в лице  Макарьева.  Пусть  агент ощутит угрозу себе еще и с этого направления,  -  Контрразведчик  повернулся к Чекмаеву:</p>

<p>

     - Вот что, Костя... О том, что найден труп  Ушакова,  пока  никому  вне нашей службы не сообщать. А вот Макарьева  немедленно  привлечь  к  опознанию тела Ушакова. Как лицо, пользующееся нашим особым доверием.</p>

<p>

     - Ясно, Вадим Алексеевич.</p>

<p>

     - А после опознания пусть кто-нибудь из твоих ребят побеседует  с  лейтенантом, - продолжал Контрразведчик. - А во время беседы  -  вроде  бы так, невзначай, - расскажет ему о похищении "газика" и о  том,  где  именно был найден труп Ушакова.</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

     6 сентября 1988 года. Космодром Байконур, вторая площадка.</p>

<p>

 </p>

<p>

     - Антошка, ты куда пропал? Что-то случилось?</p>

<p>

     Ульяна  отыскала  Макарьева  в  беседке  за  зданием  монтажно-испытательного корпуса. Антон сидел  на  узкой  деревянной  лавке  под  острым колпаком раскалившейся  от  солнечных  лучей  крыши.  Он  сидел  безвольно сгорбившись, с опущенными плечами, положив руки на колени  и  понурив  голову.  На  лицо  Макарьева  будто   легла   серая  тень,  а  неподвижные,   словно   остекленевшие   глаза   смотрели    куда-то  в  пространство совершенно без всякого выражения.</p>

<p>

     - Антон, да что случилось-то? - ладонь Ульяны осторожно коснулась  его плеча. - На тебе же лица нет!</p>

<p>

     Он поднял голову, посмотрел  на  девушку  погасшим  и  совершенно  отсутствующим взглядом и тихо произнес:</p>

<p>

     - Присядь, Уля.</p>

<p>

     - Я тебя еле нашла, - Ульяна опустилась на лавку рядом с Антоном.  - Олег Беланов сказал, что ты как ушел на обед, так  и  не  появлялся.  Где я тебя только не искала! Мы  же  с  тобой  договаривались  сегодня  встретиться в обеденный перерыв, ты помнишь?</p>

<p>

     - Извини, что я не смог прийти. Я был на опознании, Уля.</p>

<p>

     - Где?!</p>

<p>

     -  На  опознании  тела  Олега  Ушакова.  В  подвале  под  зданием  управления. Ульяна испуганно охнула и прикрыла рот ладонью.</p>

<p>

     - Картина, как говорится, еще та... Не для слабонервных, -  хмуро  продолжал Макарьев. - Ушаков почти неделю  пролежал  в  жидком  азоте.  Знаешь компрессорную около корпуса 2Б? Ну, там, где собирают ракеты  ­­­носители?</p>

<p>

     Ульяна кивнула. В ее округлившихся синих глазах застыл страх.</p>

<p>

     -  Вот  там  Олега  Ушакова  и  нашли.  В   цистерне   с  азотом.  Замороженного...</p>

<p>

     - Его что же, живьем столкнули внутрь?</p>

<p>

     - Нет, сначала его ударили ножом под  лопатку.  Прямо  в  сердце.  Потом погрузили в "газик" где-то в  районе  административного  корпуса  заводской экспедиции и довезли до этой цистерны. А затем  тело  просто  спрятали внутри...</p>

<p>

     - Боже мой, - прошептала Ульяна.  -  Сначала  Рахманинов,  теперь  Ушаков... Уже двое...</p>

<p>

     - Этой сволочи, которая здесь завелась, совершенно  наплевать  на  человеческие жизни, - Макарьев зло  сжал  кулаки.  -  Эта  тварь  прет  вперед с упорством танка!</p>

<p>

     - Антошка, - Ульяна коснулась его руки, - этот мерзавец ни  перед  чем не остановится...</p>

<p>

     - Да, решительная сволочь  нам  с  тобой  попалась,  -  в  голосе  Макарьева зазвучали  металлические  нотки.  -  Значит,  ему  есть  что  терять. Как ты думаешь, Уля?</p>

<p>

     - Я боюсь, Антошка, - Ульяна положила голову на плечо лейтенанта.  По ее щеке поползла серебристая слезинка. - Он  же  может  ударить  по  тебе в любой момент! Подло, из-за угла, в спину!</p>

<p>

     Макарьев обнял девушку за плечи и легко коснулся своими губами ее  лица:</p>

<p>

     - А я не собираюсь ждать его ударов, Улька! Знаешь,  мне  страшно  надоело быть потенциальной жертвой. Пора разделаться с этой  мерзостью  раз и навсегда!</p>

<p>

     - Как? Ты знаешь, как это  сделать?  Он  же  почти  не  оставляет  следов! А все наши с тобой догадки, в конце концов,  приводят  только  в  тупик.</p>

<p>

     - Говоришь, он не оставляет следов?- на  лице  Антона  появилась  злая улыбка. - Так мы эти следы оставим за него!  А  потом  его  же  и  убедим, что следы настоящие. Прямо носом и ткнем!  Пусть  задергается,  гад!</p>

<p>

     - Ну, и что ты предлагаешь?  -  Ульяна  вытерла  носовым  платком  влажные глаза и легонько отстранилась от него. - Только имей  в  виду,  Макарьев, рисковать собой я тебе больше не позволю!</p>

<p>

     - Вот это исключительно приятно услышать! - Антон хохотнул, снова  притянул к себе Ульяну и поцеловал в губы.</p>

<p>

     - Я серьезно, Антошка, - Ульяна упрямо тряхнула головой. - Больше  никакого риска. По крайней мере, в одиночку.</p>

<p>

     - О, вот это очень существенная оговорка!  -  Макарьев  продолжал  смеяться. - Значит, не в одиночку рисковать мне можно?</p>

<p>

     - Макарьев, а хочешь  по  шее?  -  совершенно  искренне  спросила  Ульяна и в глазах ее сверкнули шальные искры. - Я же о тебе  забочусь,  балбес! Одна голова - хорошо, а две - все-таки лучше!</p>

<p>

     - Все, все, сдаюсь на милость победительницы,  -  Антон,  который  уже окончательно пришел в себя, шутливо поднял руки. - Обязуюсь впредь  действовать исключительно под вашим контролем, Ваше Высочество!</p>

<p>

     - Ну, а если серьезно, - Ульяна поправила упавшую  на  лоб  прядь  волос, - у тебя и в самом деле есть план, как поймать этого мерзавца?</p>

<p>

     - План? План есть, - Макарьев перестал улыбаться. - Вот послушай.  О том, что Олег Ушаков умеет имитировать  чужие  голоса,  знали  всего  несколько человек: я, Беланов, Доцинов, Петровин, Михайленко, Симонов,  Шестюк, Кузин, Глуховцев, Лопатин и  покойный  Рахманинов.  Сегодня  у  капитана Лопатина соберется  наш  очередной  "мальчишник".  В  том  же  составе, между прочим. Ну, а я намерен напроситься в наряд по монтажно-испытательному корпусу...</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

     6 сентября 1988 года. Космодром Байконур, вторая площадка.</p>

<p>

     Кабинет капитана Лопатина.</p>

<p>

 </p>

<p>

     В "каптерке" у капитана Лопатина все собрались к пяти часам.</p>

<p>

     Первыми пришли Макарьев с Белановым. Пару часов  Антон  с  Олегом  просидели в комнате расчета, болтая о том и о сем,  сыграли  несколько  партий в шахматы, а потом отправились в магазин за закуской.</p>

<p>

     - Только, Александр Васильевич,  я  сегодня  по  части  фирменных  напитков - пас, - честно предупредил Макарьев, когда они с  Олегом  со  свертками и пакетами в руках переступили порог  кабинета  Лопатина. - ­­­Мне сегодня в наряд по испытательному корпусу заступать.</p>

<p>

     - Тебе? Сегодня? - брови Лопатина удивленно взметнулись вверх.  ­­­- Так ведь Семеновский вроде бы должен...</p>

<p>

     - Да мы поменялись, - придав своему  лицу  огорченное  выражение,  махнул рукой Антон. -  Ромка  сегодня  на  день  рождения  к  знакомой  девчонке идет. Пришлось вот выручать товарища...</p>

<p>

     -  Ладно,  -  согласился  капитан.   -   Значит,   будешь  только  закусывать. Давайте-ка с Олегом пока колбасу и сыр порежьте.</p>

<p>

     - Это мы всегда запросто, - Антон принялся выгружать продукты  из  пакетов. - По части холодных закусок мы с Белановым кому  угодно  фору  дадим! Правда, Олег?</p>

<p>

     Потом все вместе, втроем, явились управленцы: Доцинов, Петровин и  Михайленко. Доцинов притащил целую охапку зелени, которую он  вот  уже  несколько лет подряд  выращивал  на  небольшом  приусадебном  участке,  совершенно по-мичурински пытаясь адаптировать лук, щавель  и  укроп  к  казахской земле, а Петровин выставил на середину  стола  пол  литровую  бутыль с темно-красной жидкостью, закупоренную деревянной пробкой.</p>

<p>

     - Домашняя? - плотоядно поинтересовался Беланов, бросив на бутыль  оценивающий взгляд.</p>

<p>

     - Ага, - весело подмигнул в  ответ  Петровин.  -  Вчера  из  дому  посылку получил. Знаете, ребята, у меня батя  по  части  домашних  вин  просто спец. Да вы сами сейчас убедитесь!</p>

<p>

     - Убедимся, убедимся, - радостно подхватил Михайленко и энергично  потер руки. - Может, сразу и начнем?</p>

<p>

     - Это кто тут без представителя фирмы начинать  собирается?  -  в  дверях показалась высокая фигура Симонова. - Совсем наши управленцы от  рук отбились, правда, Александр Васильевич?</p>

<p>

     - Так на то мы и управленцы, чтобы управлять общим  процессом,  ­­­захохотал Доцинов, покровительственным жестом похлопывая  Симонова  по  спине. - Ты, Артур Семенович, лучше скажи, где летают твои орлы? А то,  знаешь ли, действительно семеро одного не ждут...</p>

<p>

     - Орлы на подлете, - Симонов взглянул на  часы.  -  Обещали  быть  ровно к пяти часам.</p>

<p>

     "Орлы" - Виталий Кузин и Евгений Шестюк -  долго  ждать  себя  не  заставили и действительно  явились  через  несколько  минут  с  полной  сумкой бутылок с минеральной водой.</p>

<p>

     - Александр Васильевич, принимай груз, -  провозгласил  прямо  от  дверей  Кузин  и  принялся  выставлять  запотевшие  бутылки  на  стол.  Холодненькая! Знаешь, откуда? Прямо из азотохранилища!</p>

<p>

     Последним в "каптерку"  пришел  подполковник  Глуховцев.  По  его  посеревшему  от  усталости,  изможденному  лицу   было   заметно,  что  прошедшая неделя далась подполковнику нелегко. Макарьев  отметил,  что  всегда  энергичный  и  жизнерадостный  Александр   Николаевич   как-то  осунулся и ссутулился, а под его глазами залегли глубокие тени.</p>

<p>

     - Так, - Лопатин  окинул  взглядом  присутствующих,  которые  уже  успели  разместиться  на  стульях   и   деревянных   табуретах  вокруг  застеленного  старыми  газетами   большого   рабочего   стола.  -  Все  собрались? Ну, давайте, что ли, по первой...</p>

<p>

     Он достал из сейфа полутора литровую флягу с разведенным водой  ­­­серебрянкой спиртом и наполнил рюмки на столе.</p>

<p>

     - А я, с  вашего  позволения,  водички,  -  Макарьев  налил  себе  минералки в стакан. - Через двадцать минут построение в наряд...</p>

<p>

     - Позвольте мне сказать, ребята? - Глуховцев  с  рюмкой  в  руках  поднялся со стула. - Вот Александр Васильевич сказал,  что  все  здесь  собрались... Не все, Саша... Нет с нами больше Сережки  Рахманинова...  Нашего Серафимыча... Как там на самом деле было,  пусть  уж  следствие  разбирается... А я хочу просто помянуть хорошего  мужика  и  нашего  с  вами друга. Пусть земля ему будет пухом!</p>

<p>

     - А  что  следствие  говорит,  Александр  Николаевич?  -  спросил  Петровин, когда все выпили и потянулись за бутербродами.</p>

<p>

     - Следствие? - рассеянно  переспросил  Глуховцев.  Чувствовалось,  что мысли его были далеко от этого  стола.  -  Следствие  пока  ничего  конкретного не говорит. Самоубийство - и точка. Ну, вот сегодня  дали,  наконец, разрешение на похороны... Завтра хоронить  будем,  во  второй  половине дня.</p>

<p>

     - Как раз на девятый день, -  мысленно  подсчитал  Кузин.  -  Эх,  Серафимыч... Упокой, Господи, его душу.</p>

<p>

     - Не знаю, как вы, - Лопатин покачал головой, - а я до сих пор не  могу поверить в это самоубийство!</p>

<p>

     - Но ведь по результатам экспертизы... - начал Михайленко.</p>

<p>

     - Да что мне эта экспертиза! - взорвался Лопатин.  На  его  щеках  проступили красные пятна. - Пусть они засунут свои  результаты  знаешь  куда, Витя? Я не верю! Я не верю, что Серафимыч мог наложить  на  себя  руки! Ну, не такой он мужик, понимаешь?</p>

<p>

     - Я-то понимаю, Саша, - вздохнул Михайленко. - А кому  и  что  ты  докажешь?</p>

<p>

     - Я  тоже  не  верю  в  самоубийство  Сережки,  -  тихо  произнес  Глуховцев. - Я, ребята, знаю... Знал Серафимовича дольше  вас  всех...  Больше  десяти  лет  вместе,  на   одной   войсковой   группе.  Еще  с  лейтенантских погон... Да... И я не верю ни в какое самоубийство.  Да,  что там говорить, не стал бы Серафимыч травиться, не стал!</p>

<p>

     - Так ты думаешь,  что  его  отравили,  Александр  Николаевич? - ­­­подавшись вперед, спросил Симонов. - Но кто? И зачем?</p>

<p>

     - Ох, не знаю, Артур. Да и не мое это  дело  -  знать.  Пусть  те  разбираются, кому положено. А я просто не верю!</p>

<p>

     - Я тоже считаю, что Серафимыча убили, - сказал  Доцинов.  -  Вот  только за что, неясно. Но что умер он не сам - это точно!</p>

<p>

     - А мотивы для убийства? - вступил в  разговор  Шестюк.  -  Может  быть, это как-то связано с  теми  диверсантами,  которых  перебил  наш  Антошка?</p>

<p>

     - Ну, я  не  следователь,  -  слегка  раздраженно  пожал  плечами  Доцинов. - Про мотивы я тебе, Женя, сказать ничего не могу.</p>

<p>

     - А я думаю,  что  и  с  мотивами  разберутся  и  убийцу  найдут,  уверенно произнес Макарьев. - По оставленным им следам и найдут.</p>

<p>

     -  А  если  их  нет,  следов  этих?  -  скептически   ухмыльнулся  Михайленко. - Ну, какие могут быть следы?</p>

<p>

     - Следы всегда остаются, -  решительно  возразил  Антон,  взяв  с  тарелки  очередной  бутерброд.  -  Может   быть,   на   первый  взгляд  незаметные,  но  если  хорошенько   поискать,   обязательно   найдется  что-нибудь, что точно укажет на убийцу.</p>

<p>

     Он обвел взглядом хмурые лица  сидевших  за  столом  товарищей  и  продолжал:</p>

<p>

     -  Вот  мне  во  время  отпуска   знакомые   ребята   из  милиции  рассказывали такой случай.  Парня,  молодого  инженера,  убили  ударом  ножа. Под левую лопатку, точно в сердце. Убийца ночью  вывез  труп  на  угнанном "газике" и спрятал - где бы вы думали? - около  компрессорной  в почти пустой железнодорожной  цистерне.  Машину  потом  поставил  на  место и затаился. Думал, мерзавец, что все концы  надежно  спрятаны  в  воду и его не найдут. А ведь нашли! Не прошло и недели, как  нашли.  И  знаете как? Левое переднее колесо на "газике"  оказалось  с  дефектом.  Очень характерный глубокий порез на резине. А подъезд к той  цистерне,  где убийца спрятал труп, был по грунтовке. Вот колесо и  отпечаталось.  Сначала по отпечатку колеса нашли машину. А  потом  и  самого  убийцу.  Обнаружился и свидетель, который видел,  как  убийца  ставил  угнанную  машину на  место.  А  потом  и  в  самом  автомобиле  нашли  небольшую  безделицу, которую убийца впопыхах выронил и на которой  остались  его  отпечатки пальцев.</p>

<p>

     - Ну, это милиции просто повезло со следами,  -  со  скептической  усмешкой сказал Кузин. - А сколько  случаев,  когда  убийц  так  и  не  находят?</p>

<p>

     - Значит, плохо  ищут,  -  отрезал  Макарьев.  -  Чтобы  получить  какую-то информацию, нужно или копать поглубже или платить  тому,  кто  может копать...</p>

<p>

     - Давайте лучше сменим тему,  ребята,  -  предложил  Петровин. - ­­­Муторно как-то  на  душе  и  без  этих  ваших  разговоров...  Тоже  мне  пинкертоны...</p>

<p>

     - Выпить надо, - Лопатин принялся разливать разбавленный спирт по  второму кругу. - Между первой и второй, как говорится,  промежуток  не  большой...</p>

<p>

     Они снова выпили. Разговор постепенно перекинулся на другие  темы  и к недавним событиям на космодроме никто уже больше  не  возвращался.  Минут через пятнадцать, когда дело уже дошло до дегустации присланного  Петровину из дома "зверобоя", Макарьев засобирался уходить. Пора  было  идти получать оружие и готовиться к заступлению в наряд.</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

     6 сентября 1988 года. Космодром Байконур, вторая площадка.</p>

<p>

     Кабинет капитана Лопатина.</p>

<p>

 </p>

<p>

     "Сволочь! - подумал Агент, едва сдерживая свое раздражение. -  Он  же все знает! Но откуда? Откуда?!"</p>

<p>

     Он сидел за столом в "каптерке" капитана Лопатина, вертел в руках  пустую рюмку, из которой  только  что  выпил  водку,  и  с  ненавистью  смотрел на неторопливо пьющего из граненого стакана  минеральную  воду  Макарьева.</p>

<p>

     "А может быть, я все-таки ошибаюсь? -  Агент  попытался  успокоиться  и  взять себя в руки. - Может все то, что сейчас  рассказал  Макарьев,  ­­­это просто цепь случайных совпадений?"</p>

<p>

     "Так...  Посмотрим...  Что  он  там  говорил,   этот   долговязый  лейтенант? На теле, вытащенном из цистерны,  была  обнаружена  ножевая  рана под левой лопаткой. Смертельная рана. И это первое совпадение.</p>

<p>

     Теперь второе... Машина, которую я угнал,  а  потом  поставил  на  место. В его рассказе тоже угоняют машину. И тоже ставят на  место.  И  угнанная машина тоже "газик". Ах ты, твою мать!</p>

<p>

     Третье. Место, где было спрятано тело Ушакова. Цистерна с  азотом  около компрессорной. У лейтенанта - тоже цистерна, и тоже с азотом,  и  стоит она тоже около компрессорной".</p>

<p>

     "Нет, все это, конечно же, не случайность! - Агент снова пришел в  ужас. - Это не простое совпадение!  Он  все-таки  что-то  знает,  этот  желторотый птенец!"</p>

<p>

     "Погоди-ка, но ведь труп пока не  нашли...  -  его  лоб  покрылся  холодной испариной, а скулы свело от  напряжения.  -  Точно,  пока  не  нашли. Иначе об этом уже  гудела  бы  вся  площадка...  Тогда  что  же  получается? Макарьев сам все узнал? Но откуда?"</p>

<p>

     "Следы... Так, лейтенант сейчас что-то говорил про следы. Которые  всегда остаются. Может, и вправду я  где-то  наследил?  Наследил  и  не  заметил?</p>

<p>

     Хорошо, допустим, что Макарьев с самого начала  меня  заподозрил.  Потом случайно наткнулся на кого-то, кто действительно видел, как в ту  проклятую ночь  перед  стартом  корабля  я  садился  в  "газик".  Или,  наоборот, как ставил машину на место.  А  тут  еще  у  "газика"  левое  колесо  оказалось  с  дефектом.  И,  наверное,   действительно  хорошо  отпечаталось   на   грунтовке,   там,   около   цистерны.   Прямо  как  опознавательный знак, мать его растак!</p>

<p>

     А ведь дорог - грунтовок в округе не так уж и много. И все  ведут  к малолюдным местам, где как раз и можно спрятать  труп.  Предположим,  что узнав о моей поездке на "газике", Макарьев  стал  осматривать  все  грунтовки в ближайших окрестностях. И на той из них, которая  ведет  к  компрессорной, и  в  самом  деле  обнаружил  след  колеса  с  глубоким  порезом. А потом нашел и тело Ушакова в цистерне. С-сволочь!</p>

<p>

     Так, спокойно... И, как говорит Макарьев, есть еще что-то, что  я  обронил в самом "газике". Какая-то мелочь, какая-то вещица, на которой  могут оказаться мои отпечатки пальцев".</p>

<p>

     "Получается,  что  он  сейчас  лупит  меня  по   трем   позициям.  Свидетель, который меня видел. И, конечно, наверняка сможет  опознать.  След колеса на грунтовке около цистерны с трупом. Какая-то штуковина с  моими отпечатками пальцев. По отдельности все это  -  чепуха,  но  все  вместе, в целом...</p>

<p>

     Хорошо, а зачем он рассказал обо всем этом сейчас? При всех, но в  то же время не называя имен. Странно... Очень странно...</p>

<p>

     А вдруг Макарьев блефует? Расчет  на  то,  что  я  занервничаю  и  где-нибудь засвечусь?"</p>

<p>

     "Нет, не получается, -  сразу  же  возразил  сам  себе  Агент.  - ­­­Во-первых, Макарьев рассказал  все  очень  точно.  Слишком  точно  для  простого блефа. Рассказал так, как все и было на самом деле. Как будто  он, сволочь, стоял где-нибудь за углом и подсматривал! Во-вторых,  вряд  ли он работает на контрразведку. Если бы он был связан со спецслужбами  и выложил им все те факты, о которых сейчас рассказал, я бы уже  здесь  не сидел. Они бы наверняка меня уже взяли. Как же иначе  при  таких-то  фактах? Какой смысл было бы со мной играть в прятки? Да никакого!</p>

<p>

     А что, если  рассказ  Макарьева  попробовать  проверить?  Но  вот  только как? Имени свидетеля он не назвал. Что я мог потерять в  машине, он  тоже не сказал. Остается только колесо с дефектом. Если на колесе есть  порез, значит,  он  не  блефует.  Значит,  ему  действительно  удалось  каким-то образом выйти на меня.</p>

<p>

     Поэтому нужно срочно и очень внимательно осмотреть левое переднее  колесо на том "газике". И тогда все сразу станет ясно".</p>

<p>

     "Нет! А вот этого делать как раз и нельзя! Может быть, Макарьев  и  рассчитывает  на  то,  что  я  побегу  к   машине,   смотреть  на  это  распроклятое  колесо?  Факт  моего   появления   в   гараже   и  будет  окончательным доказательством в его пользу. И  я  сам,  как  последний  дурак, влезу в петлю!</p>

<p>

     Тогда  получается,  что  решающего  доказательства  моей  вины  у  Макарьева нет? И этот его рассказ о найденном в цистерне теле и должен  спровоцировать какие-то мои действия?</p>

<p>

     Вот оно что! Он знает очень многое, он нашел "газик", на  котором  я вывез мертвого Ушакова, нашел следы на грунтовке и какую-то  вещь  с  моими отпечатками в машине. Но у него  нет  решающего  доказательства!  Того самого доказательства, с которым  он  мог  бы  спокойно  пойти  в  контрразведку и сдать меня с потрохами. И сейчас  эта  сволочь  хочет,  чтобы  я  запаниковал  и  добровольно  полез  в  ловушку,  которую  он  подготовил мне в гараже!"</p>

<p>

     "Ах, ты сопляк! - Агент едва сдерживал клокотавшую  в  его  груди  злость. - Так ты решил поиграть со мной в прятки, дрянь? Хорошо, мы  с  тобой сыграем! До кровавой юшки из носа сыграем!"</p>

<p>

     Он часто  задышал,  успокаивая  нервы.  Сейчас  он  больше  всего  опасался, что  кто-нибудь  из  присутствующих  в  комнате  офицеров  и  гражданских  специалистов  заметит   его   волнение,   перехватит  его  напряженный  и  полный  ненависти  взгляд.  Но  все   были   поглощены  разговорами между собой. На помалкивавшего за столом Агента никто  не  обратил внимания.</p>

<p>

     "При любом раскладе, Макарьев  узнал  слишком  много,  -  подумал  Агент,  немного  успокоившись.  -   Непростительно   много.   С  таким  количеством опасных знаний  на  этом  свете  обычно  долго  не  живут.  Поэтому Макарьева нужно убирать и убирать срочно. Сегодня же  вечером.  Пока он действительно не  успел  кому-нибудь  проболтаться.  А  заодно  попробовать выяснить у него, кто мог меня видеть около "газика" в ночь  перед стартом и что я обронил в машине".</p>

<p>

     Приняв такое решение, Агент несколько расслабился. Ему нужно было  морально подготовиться к  предстоящей  сегодняшним  вечером  работе  и  лишние негативные эмоции были сейчас совершенно ни к чему.  И  он  уже  почти полностью успокоившись, пил вместе со всеми, пьяно  хохотал  над  застольными шутками, и даже сам рассказал  пару  достаточно  пикантных  анекдотов. Одним словом, вел себя так, как и все  присутствовавшие  за  столом. А потом, когда все уже стали  расходиться,  Агент,  махнув  на  прощание рукой Лопатину, нетвердой походкой вышел в коридор и  тут  же  мигом стряхнул с себя и легкое опьянение, и ненужную  больше  показную  улыбку.</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

     6 сентября 1988 года. Космодром Байконур, вторая площадка.</p>

<p>

     Комната расчета систем жизнеобеспечения.</p>

<p>

 </p>

<p>

     После построения дежурной  смены  на  нижнем  плацу  Антон  снова  вернулся в монтажно-испытательный корпус.</p>

<p>

     Антон разбил свою смену - четырех солдат  и  сержанта  -  на  две  подгруппы, определил, кому и когда дежурить и отдыхать на  предстоящие  сутки,  назначил  старшим  сержанта  Акименко  и  отправился   немного  передохнуть в комнату расчета систем жизнеобеспечения.</p>

<p>

     Испытания  техники  в  монтажном  зале  сегодня  уже  практически  завершились.  Правда,  еще  копались  около  застывшего   на   стапеле  "Прогресса" телеметрические группы Гоголева и Блиняева,  но,  судя  по  интенсивности их передвижений  вокруг  корабля,  испытательные  работы  этих  расчетов  тоже  явно  шли  к  завершению,  и   где-нибудь  через  полтора-два часа монтажный зал уже можно будет закрыть и опечатать  до  завтрашнего утра.</p>

<p>

     "Вот и ладненько, - с удовлетворением отметил Макарьев. - Если  я  все рассчитал верно, пары часов мне будет как раз достаточно. Тут  уж,  как говорится, или-или. Или ловушка сработает, или  останется  пустой.  Третьего варианта попросту нет".</p>

<p>

     Антон открыл ключом комнату расчета и зашел внутрь. Входную дверь  решил  не  запирать   и   оставить   полуоткрытой.   Наклонившись,  он  внимательно осмотрел металлическую плиту  на  полу  у  входа.  Полтора  десятка таких плит прикрывали сверху  проложенный  через  все  комнаты  канал   прямоугольного   сечения   для   размещения   электрических  и  пневмокабелей. Плиту около входной двери Антон чуть сдвинул вбок, так,  чтобы она приподнялась над уровнем пола примерно  на  полсантиметра  и  легла основанием на ребро следующей прямоугольной плиты. Теперь,  если  перешагнуть порог,  плита  издавала  почти  неслышный  для  входившего  металлический звук. Звуковая  волна  бежала  дальше  по  положенным  с  нахлестом друг на друга плитам и даже за столом в дальней комнате было  слышно, что в дверь кто-то вошел.</p>

<p>

     Закончив возиться с  установкой  плиты,  Антон  зашел  в  боковую  комнату справа от входа, где они с ребятами  обычно  отдыхали  и  пили  чай. Здесь он снял портупею и ремень и вместе с воронено блеснувшим из  кобуры пистолетом-однофамильцем, аккуратно повесил их на спинку  стула.  Затем отправился в дальнюю комнату, достал с полки похожий очертаниями  на экзотический револьвер клапан выдачи высокого давления  и  соединил  его с выходящим из стены шлангом заправленной сжатым воздухом  системы  продувки. Клапан Антон положил на стол перед собой,  а  сам  развернул  кожаную папку-портфель с  инструментами,  вытащил  из  подсобки  давно  пришедший   в   негодность   бубликообразный   прибор   для   проверки  герметичности люков и принялся неторопливо разбирать его на  запчасти.  Все  приготовления  к  предстоящей  встрече  были  закончены.  Ловушки  расставлены. Теперь охотнику оставалось только ждать  зверя,  попутно,  для окончательного успокоения нервов, разбирая  на  части  отслуживший  свой срок прибор.</p>

<p>

     Впрочем, долго ждать ему не  пришлось.  Уже  минут  через  пять  в  коридоре послышались  чьи-то  уверенные  шаги,  скрипнула,  открываясь  настежь, входная дверь и металлическое позвякивание плиты  под  ногами  сообщило, что к Макарьеву пожаловал гость. Мгновением позже на  пороге  большой комнаты появилась высокая худощавая фигура Виталия Кузина.</p>

<p>

     "Вот так-так! Неужели  вражеский  агент  -  это  Виталька  Кузин?  Инженер - стажер, вчерашний студент? - Макарьев  мысленно  усмехнулся.  Хотя почему бы и нет? Виталик Кузин вполне может оказаться  тем  самым  убийцей Рахманинова и Ушакова, встречи с которым я сейчас и жду".</p>

<p>

     Кузин был, пожалуй, самым беззаботным и веселым человеком из всей  команды  гражданских  специалистов   по   системам   жизнеобеспечения.  Вихрастый,  со  всегда  всколоченными  длинными  рыжими  и  кучерявыми  волосами,  несколько  неопрятный  и  порой  патологически  забывчивый,  Виталик Кузин производил  впечатление  человека,  вся  жизнь  которого  построена  на  шутках,  уморительно  смешных  анекдотах  и   дружеских  подначках. Вместе с тем он слыл человеком  умным,  с  хорошо  развитым  логическим мышлением.</p>

<p>

     - Добрый вечер, Антошка! - Виталий остановился на пороге комнаты.  Симонов к тебе не забегал?</p>

<p>

     - Привет, Виталя, - кивнул Макарьев и указал рукой на стул  около  рабочего стола. - Проходи, присаживайся.</p>

<p>

     Кузин шагнул вперед и послушно  сел,  забросив  ногу  на  ногу  и  откинувшись на спинку стула. Он сегодня выпил на вечеринке у  Лопатина  чуть больше обычного и по этой причине явно был расположен поболтать.</p>

<p>

     - Никак не могу найти нашего  Артура  Семеновича,  -  пожаловался  Кузин. - Половину корпуса уже обошел, а его нигде  нет.  Решил  вот  к  тебе забежать. Может, ты его видел...</p>

<p>

     - Не встречал, - Антон пожал плечами и спросил:</p>

<p>

     - А что это ты в город на мотовозе не поехал?</p>

<p>

     - Да нас всех  ребята  из  экспедиции  через  полчасика  прямо  в  Ленинск на автобусе отвезти обещают. С развозом по домам.  Вот  только  Артура нашего что-то найти не могу...</p>

<p>

     - Чаю не желаешь?</p>

<p>

     - Почему бы и нет? - лицо Кузина расцвело улыбкой. - Угощай!</p>

<p>

     Макарьев  сходил  в   маленькую   комнату   за   электрочайником,  стаканами, заваркой и сахаром и поставил чайник закипать на выложенный  плиткой стол в углу комнаты.</p>

<p>

     - Жаль, что ты сегодня с нами у Лопатина  до  конца  не  остался,  сказал Кузин, позевывая. - Хорошо посидели.</p>

<p>

     - Служба есть служба, - ухмыльнулся в усы  Антон.  -  От  наряда,  брат, не отмажешься. А потом не слишком уж веселые  в  этот  раз  были  наши "посиделки"...</p>

<p>

     - Да... Жаль Серафимовича... Никак не пойму, как  он  решился  на  самоубийство? И зачем? Такой классный был дядька...</p>

<p>

     - Я могу тебе совершенно точно доказать, что  смерть  Рахманинова  не  была  самоубийством,  -  Макарьев  бросил   изучающий   взгляд  на  собеседника. Но на лице  Виталия  не  мелькнуло  ни  тени  страха  или  напряжения.</p>

<p>

     "Либо он очень хорошо владеет собой, либо  Кузин  -  не  агент  и  зашел ко мне действительно случайно,  -  отметил  про  себя  Антон. - ­­­Неужели весь наш с Улькой план летит к чертям?  Н-да,  скверно...  Ну,  ладно, посмотрим".</p>

<p>

     - Смерть Рахманинова не была самоубийством, -  уверенно  повторил  Макарьев. - Его убили.</p>

<p>

     - Убили?  -  теперь  на  лице  Кузина  совершенно  ясно  читалось  удивление. - А ты откуда знаешь?</p>

<p>

     - Предполагаю.</p>

<p>

     - Ах, предполагаешь... - немного разочаровано протянул  Кузин. - ­­­Версий сейчас можно выдвигать много, но вот  есть  ли  доказательства?  Вот в чем вопрос...</p>

<p>

     "Неужели все-таки он? - Макарьев внутренне напрягся. - С чего  бы  это он вспомнил о доказательствах? А как держится! На  лице  ни  следа  волнения! Что же, говори, дорогой мой, говори..."</p>

<p>

     -  А  доказательств  насильственной  смерти,  как  я  понимаю,  ­­­- продолжал абсолютно спокойным тоном Кузин, - у  следствия  как  раз  и  нет.</p>

<p>

     Металлическая плита у  ног  Макарьева  тихонько  звякнула.  Антон  выжидательно посмотрел на входную дверь комнаты, но  в  проеме  дверей  никто не появился.</p>

<p>

     "Ах, вот значит как! Еще один гость? И тайком...  Ладно,  ребята,  работаем дальше!"</p>

<p>

     - Доказательств, может быть, пока и недостаточно, - Макарьев чуть  повысил голос. Он хотел, чтобы в прихожей его было хорошо слышно. - Но  есть логика. Железная логика, против которой не попрешь!</p>

<p>

     - Гм, и какая же логика в смерти Рахманинова? - Кузин не  скрывал  своего скептического отношения к словам лейтенанта.</p>

<p>

     - Да почти  элементарная,  -  Антон  широко  улыбнулся,  стараясь  скрыть  вдруг  охватившее  его  чувство  тревоги.  -  Можно   сказать,  простейшая. Ну, вот смотри. Почему считают, что Рахманинов покончил  с  собой?</p>

<p>

     - Он оставил записку... - Кузин наморщил лоб, припоминая. -  И  в  записке, кажется, было что-то о причинах самоубийства...</p>

<p>

     - В записке ничего толком сказано не было, - решительно  возразил  Макарьев. - Серафимыч только написал,  что  он  совершенно  запутался.  Заметь,  записка  написана  на  оторванном  неизвестно  откуда  клочке  тетрадного листа, хотя в столе у Рахманинова всегда было много  чистых  листов писчей бумаги. С чего бы это вдруг  ему  вздумалось  писать  на  обрывке?</p>

<p>

     - Не знаю... - Кузин задумчиво почесал  затылок.  -  Гм,  а  ведь  действительно...</p>

<p>

     - А все дело в том, что Рахманинов не писал предсмертную записку.  Слова на этом клочке тетрадного листа были написаны  совсем  в  другое  время и в другой  обстановке.  Я,  конечно,  не  знаю,  в  чем  и  где  запутался Рахманинов. Может быть, в каких-то расчетах. Он же готовился  поступать в академию, так? Но только не  в  жизни  он  запутался,  наш  Серафимыч. Не такой он был человек!</p>

<p>

     Макарьев  несколько  секунд  помолчал,  собираясь  с  мыслями,  и  продолжал:</p>

<p>

     - Убийца где-то нашел эту запись, оторвал ту часть,  которая  его  интересовала, и после убийства оставил на месте  преступления.  Так  и  получилась предсмертная записка.</p>

<p>

     - Но зачем кому-то было убивать Рахманинова?  -  на  лице  Кузина  читалось совершенно искреннее недоумение.</p>

<p>

     "Да он просто гений, если все это игра", - восхитился Макарьев. - ­­­"Ладно, там будет видно. Поехали дальше".</p>

<p>

     - А знаешь, как наш караул навели на диверсантов?  Очень  просто!  На КПП позвонили и голосом Рахманинова  отдали  мне  приказ  проверить  ограждение по всему периметру стартового комплекса.</p>

<p>

     - Получается, что звонивший знал о  налете  диверсантов  заранее?  Заранее знал их маршрут? -  на  лице  Виталия  появилась  скептическая  улыбка. - Он что же, получается, имел связь с их хозяевами?</p>

<p>

     - Вот именно, - кивнул Антон. - И, заметь, очень надежную связь.</p>

<p>

     Чайник выпустил из носика  струйку  пара  и  засвистел.  Макарьев  выдернул  его  вилку  из  розетки,  плеснул  в   стаканы   заварку  из  надщербленного фарфорового заварника и долил кипятка:</p>

<p>

     - Держи, сахар по вкусу.</p>

<p>

     - Спасибо, - Кузин пододвинул к себе мигом покрывшийся  испариной  стакан и потянулся к сахарнице:</p>

<p>

     - Если следовать, твоей логике, Антон, то мы имеем дело не просто  со злоумышленником, а со шпионом.</p>

<p>

     - Я, дружище Штирлиц, пришел  к  такому  же  выводу,  -  Макарьев  улыбнулся и отпил чай из стакана.</p>

<p>

     - Гипотеза, конечно,  интересная,  -  Кузин  задумчиво  помешивал  ложечкой быстро растворяющийся в чае сахар. - Но у нее есть  и  слабая  сторона. Зачем шпиону потребовалось звонить к тебе на КПП?  Зачем  ему  сдавать своих? Так что, группенфюрер, - он  весело  подмигнул  Антону,  ваше предположение несколько прихрамывает...</p>

<p>

     - Выстрел из "Стингера" не решал задачу  уничтожения  космонавтов  со стопроцентной вероятностью. На  космическом  корабле  есть  система  аварийного  спасения.  Она  бы  утащила  корабль  с   космонавтами  от  поврежденной ракеты. Террористический акт должен быть  рассчитан  так,  чтобы у космонавтов не было ни малейших шансов на спасение.</p>

<p>

     - Тогда какой смысл был посылать эту диверсионную группу?</p>

<p>

     - Чтобы замаскировать настоящую диверсию. Я, Виталя,  думаю,  что  сегодняшние неполадки на  "Союзе"  во  время  посадки  -  это  и  есть  результат диверсии. А диверсанты должны были только прикрыть настоящую  акцию против советско-афганского экипажа. Ну, и, что вполне  возможно,  подсунуть нашей контрразведке какую-нибудь дезинформацию.</p>

<p>

     - Н-да... Но в этом случае,  как  я  понимаю,  желательно,  чтобы  диверсанты попали в контрразведку уже мертвыми...</p>

<p>

     - Совершенно верно, - согласился Макарьев. - Диверсанты при любом  раскладе  должны  были  умереть.  Поэтому  тот,  кто   планировал  это  прикрытие,  подстраховался  троекратно.   Во-первых,   диверсанты  были  настоящими фанатиками, которым годами вбивалось в голову, что плен это  позор, что главная цель их жизни - по  приказу  командира  умереть  во  славу Аллаха.  Так  что  сдаваться  живыми  они  явно  не  собирались.  Во-вторых, - как я полагаю, -  все  гранаты  в  их  боекомплекте  были  дефектными. Дергаешь за  кольцо  -  и  сразу  взрыв.  Так,  кстати,  и  получилось в той ночной перестрелке.  Ну,  и  третье.  На  диверсантов  буквально навели наш караул. Это и для того,  чтобы  создать  условия,  когда дефектные гранаты придется применить, и для того, чтобы была еще  одна гарантия гибели диверсантов - в открытом бою,  который  неминуемо  бы завязался.</p>

<p>

     - Да, фантазия  у  тебя,  Антошка,  замечательная!  -  восхищенно  покачал головой Кузин. - Надо же как туго связал  все  эти  события  в  один клубок! Из всего сказанного следует, что Рахманинов был шпионом?</p>

<p>

     - Гм, а с чего ты взял?</p>

<p>

     - Но ведь именно он звонил тебе на КПП?</p>

<p>

     - Нет, - Макарьев покачал головой. - Рахманинов - не шпион. Звонил  совершенно другой человек. Но говорил он голосом нашего Серафимыча.</p>

<p>

     - Он и голоса умеет подделывать? - хохотнул Кузин. -  Слушай,  ну  прямо Джеймс Бонд какой-то!</p>

<p>

     - Увы, голоса он подделывать не умеет. Если бы умел, Олег Ушаков,  может быть, остался бы в живых.</p>

<p>

     - Олег  Ушаков?  Погоди,  это  тот  молодой  инженер  из  расчета  термостатирования, который неделю назад пропал? А он тут причем?</p>

<p>

     - Сейчас объясню. Но сначала вернемся к смерти Рахманинова. Зачем  потребовалось убивать майора? Наш шпион просто не был уверен, что я  ­­­единственный, кто слышал голос Серафимовича, отдающий приказ проверить  периметр ограждения, - погибну в стычке с диверсантами. Случись это,  и  никто бы и не знал,  что  кто-то  вел  разговор  по  телефону  голосом  Рахманинова. Но могло быть - и случилось! - иначе: я остался в  живых.  Знаешь, какой первый вопрос мне задали особисты на следствии? Их очень  интересовало, как и почему наш караул оказался  около  ограждения.  По  чьему приказу. Конечно, я ответил, что по приказу Рахманинова. Если бы  Серафимыч был жив, он бы, конечно, на допросе заявил,  что  не  звонил  мне и не посылал караул на проверку. У следствия сразу бы возникли три  версии: лгу я, лжет Рахманинов и  третье  -  правду  говорим  мы  оба.  Можешь мне поверить, первые две версии из-за отсутствия мотивов отпали  бы достаточно быстро, а по третьей выходило бы, что телефонный  звонок  был сделан не Рахманиновым, а кем-то еще, кто умеет имитировать  чужие  голоса. Олег Ушаков как раз и умел это делать. За что и был убит.</p>

<p>

     - Убит?! Олег Ушаков убит?!</p>

<p>

     - Да, убит. Убит тем же человеком, который отравил Рахманинова.</p>

<p>

     - Складно у тебя получается... Диверсанты  прикрывают  настоящего  шпиона. Рахманинов и Ушаков  были  убиты,  чтобы  ниточка  от  них  не  потянулась все к тому  же  шпиону.  Гм,  а  ведь  и  вправду  выглядит  логично!</p>

<p>

     - Согласись,  очень  уж  все  замечательно  получилось  у  нашего  шпиона. Ушаков  исчез,  пропал  и  никто  не  догадается,  что  звонок  Рахманинова был  фальшивкой.  Ушакова  вообще  не  будут  связывать  с  событиями предстартовой ночи, пока  не  найдут  его  труп.  Рахманинов  считается самоубийцей. По тексту его предсмертной записки нельзя точно  сказать, был ли он связан с диверсантами.  И,  заметь,  ни  один  след  теперь не ведет к настоящему убийце и шпиону!</p>

<p>

     - Н-да... Чистая работа!</p>

<p>

     - Не совсем, - Макарьев покачал головой. - Следы убийца  все-таки  оставил. А я эти следы нашел. Следы четкие, ясные и неоспоримые.</p>

<p>

     - Которые и выведут прямо на шпиона? - Кузин отодвинул в  сторону  пустой стакан. - Что же, версия у  тебя  получается  занятная,  Антон.  Если только ты не ошибся в состыковке фактов  и  все,  что  ты  сейчас  говорил - это правда.</p>

<p>

     - К сожалению, все это правда, - раздался голос от двери.</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

     6 сентября 1988 года. Космодром Байконур, вторая площадка.</p>

<p>

 </p>

<p>

     Контрразведчик вернулся к себе в кабинет и  устало  опустился  на  стул за рабочим столом.</p>

<p>

     День выдался  суматошным.  С  утра  накатила  лавина  звонков  из  Москвы. Все столичное руководство, начиная с первого  зама  начальника  Управления и кончая коллегами из соседних отделов, хотело  знать,  что  за труп обнаружен вчера на второйплощадке,  связан  ли  этот  труп  с  попыткой диверсии в ночь перед стартом советско-афганского  экипажа  и  что предпринимает  Контрразведчик  и  подчиненные  ему  структуры  для  поиска убийцы и скорейшего завершения дела. И Контрразведчику пришлось  четыре часа к ряду давать  подробные  объяснения  по  факту  вчерашней  находки, старательно выслушивать наставления  и  поучения  из  высоких  кабинетов, молодцевато рапортовать по телефону о проделанной работе  и  доверительно сообщать о наиближайших планах розыскной группы.</p>

<p>

     Немного расслабиться Контрразведчику удалось только в  "каптерке"  у Лопатина. Но только до того момента, как Макарьев начал рассказывать  свою поучительную историю о трупе, найденном в цистерне.</p>

<p>

     "А  ведь  опять  что-то   задумал   шельмец,   -   Контрразведчик  ухмыльнулся и устало потер ладонью лоб. - Неспроста же, явно неспроста  он сегодня завел речь о трупе Ушакова.  Правда,  Макарьев  не  называл  фамилий, но сразу ясно, о чем шла речь".</p>

<p>

     "Минуточку, -  тут  же  остановил  он  себя.  -  А  кому  и  что,  собственно говоря, ясно? Макарьеву, потому что  он  был  на  опознании  трупа. Мне, потому что  я  полковник  контрразведки  и  веду  всю  эту  операцию. А еще кому? Остальные шестеро или семеро - это  как  раз  те  фигуранты в деле, среди которых,  скорее  всего,  и  может  находиться  вражеский агент. Макарьев, очевидно, тоже пришел к такому же выводу. И  уж конечно, эту историю о трупе в  цистерне  Макарьев  рассказывал  ни  мне, и ни себе. И даже не тем ребятам - сослуживцам, которые не  имеют  никакого отношения к попытке диверсии. Рассказ  был  адресован  только  одному человеку - агенту. Персонально, так сказать. Вот только зачем?"</p>

<p>

     "А ведь ясно зачем! Чтобы агент занервничал! Занервничал  и  стал  действовать. Вышел из тени, в которой  затаился,  и  как-то  обнаружил  себя. Вот и Макарьев решил поступить так же  -  рассказал  о  трупе  в  цистерне  тем  своим  сослуживцам,  среди  которых,  скорее  всего,  и  находится искомый вражеский агент!"</p>

<p>

     "Н-да... Ну, и что же должен предпринять агент в  этой  ситуации?  Поставим-ка себя на  его  место...  Труп  Ушакова  официально  пока  не  найден. Но о трупе  откуда-то  знает  лейтенант  Макарьев.  Тот  самый  лейтенант, который уже неделю путается у агента под ногами. Тот  самый  лейтенант,  которого  агент  уже  пытался  нейтрализовать,  имитировав  несчастный случай с поражением электрическим током. Если  тогда  агент  испугался Макарьева,  то  сейчас,  когда  лейтенант  -  публично,  при  свидетелях! - совершенно однозначно дал понять, что он знает  о  трупе  Ушакова в цистерне, угроза разоблачения со стороны  Макарьева  выросла  десятикратно. Ну, и что же будет сейчас делать агент?  Ха,  ясно,  как  день: попробует убрать  Макарьева.  Причем  убрать  немедленно,  чтобы  лейтенант не успел рассказать о трупе еще кому-нибудь.  Или  чтобы  не  пошел со своим сообщением прямо в  контрразведку.  Значит,  мы  сейчас  должны  глаз  не  спускать  с  Макарьева!   Агент   со   стопроцентной  вероятностью вот-вот нарисуется рядом с ним!"</p>

<p>

     Рука  Контрразведчика  потянулась  к  телефонному   аппарату,  но  телефон, словно угадав мысли человека,  зазвонил  сам.  Контрразведчик  снял трубку:</p>

<p>

     - Я слушаю.</p>

<p>

     - Вадим Алексеевич, - в голосе Чекмаева звучала тревога. - У меня  новости по Макарьеву...</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

     6 сентября 1988 года. Космодром Байконур, вторая площадка.</p>

<p>

     Комната расчета систем жизнеобеспечения.</p>

<p>

 </p>

<p>

     На пороге комнаты с пистолетом в руках стоял Евгений Шестюк. Дуло  пистолета было направлено в сторону Макарьева.</p>

<p>

     - Да, к сожалению, все, что ты сейчас рассказал - это  правда,  ­­­- Шестюк криво ухмыльнулся и шагнул в комнату. - Хотя есть  и  кое-какие  неточности.</p>

<p>

     - Можешь познакомиться, Виталя, -  Макарьев  снова  повернулся  к  замершему на стуле с открытым от удивления  ртом  Кузину  и  кивнул  в  сторону Шестюка. - Это есть тот самый шпион и убийца.  Как  говорится,  во всей своей красе.</p>

<p>

     - Ну, мужики, вы даете! - Кузин перевел  взгляд  с  Макарьева  на  Шестюка и захохотал. - Так это вы на пару меня разыграть решили, да?</p>

<p>

     Он оперся рукой о столешницу и приподнялся  на  стуле,  собираясь  встать.</p>

<p>

     - Сидеть, сволочь! - сквозь зубы зло процедил Шестюк и  угрожающе  повел пистолетом в сторону инженера. - Шевельнешься - пристрелю!</p>

<p>

     - Женька, ты с ума сошел? - рыжие тонкие брови  Кузина  удивленно  взметнулись вверх. - Перестань в меня тыкать  этой  дурой!  А  если  и  вправду выстрелит?</p>

<p>

     - Сиди тихо, придурок! - Шестюк хищно оскалился. На его коротком,  похожем на бульдожий, носу блеснули мелкие капельки пота.</p>

<p>

     - Сядь на место, Виталя, - Макарьев постарался, чтобы  его  голос  прозвучал  как  можно  более  спокойно  и  убедительно.  -  Наш  общий  знакомый, к сожалению, не шутит.</p>

<p>

     Кузин, не сводя глаз с направленного  на  него  пистолета,  снова  медленно опустился на стул и пролепетал:</p>

<p>

     - Ничего не понимаю...</p>

<p>

     - Вот так-то лучше, - на побелевшем от  напряжения  лице  Шестюка  снова мелькнула кривая ухмылка. Он перевел взгляд на Макарьева:</p>

<p>

     - А  тебе,  лейтенант,  сейчас  придется  ответить  на  несколько  вопросов. И очень подробно ответить.</p>

<p>

     - С удовольствием,  -  лицо  Антона  оставалось  непроницаемым  и  внешне совершенно спокойным. - В свою очередь у меня тоже будут к тебе  вопросы.</p>

<p>

     - А ты наглец, - Шестюк фыркнул и глаза его оценивающе скользнули  по Макарьеву. - А что, мне нравится, как ты держишься.  В  отличие  от  нашего Виталика, который едва не наложил в штаны.</p>

<p>

     - Просто для Виталия твое появление здесь - полная неожиданность,  улыбнувшись, пояснил Макарьев. - А я знал, что ты придешь.</p>

<p>

     - Знал? - Шестюк насторожился. - И откуда же ты это знал?</p>

<p>

     -  А  разве  после  рассказанной  мной  истории  на   сегодняшней  "посиделке" у тебя не возникло острого  желания  встретиться  со  мной  где-нибудь в очень укромном уголочке при минимуме свидетелей? -  Антон  рассмеялся. - На этом твоем желании и строились все мои  расчеты.  Как  видишь, я не ошибся. А потом я просто слышал, как ты вошел во  входную  дверь.</p>

<p>

     Он пару раз стукнул каблуком сапога по  металлической  плите  под  ногами. Металл отозвался легким дребезжанием.</p>

<p>

     - Слышал? Если кто-то появляется около  порога,  здесь  раздается  примерно вот такой же звук. Так что плитки в  нашей  комнате  работают  почти как сигнализация. Жаль, конечно, что ты об этом не знал, правда?</p>

<p>

     - Вот как, значит... - задумчиво  изрек  Шестюк  и  на  лице  его  появилось выражение почти детской обиды. - То есть ты с самого  начала  знал, что я стою в коридоре и слушаю...</p>

<p>

     - Конечно, - губы Антона сложились в озорную улыбку. - Собственно  говоря, я и говорил сейчас больше для тебя, чем для Виталика.</p>

<p>

     - Ловушечку, значит, придумал, - Шестюк зло зыркнул на  Макарьева  и недобро  ухмыльнулся.  -  Сигнальчик  в  виде   металлической  плиты  соорудил... А ты ловкач, лейтенант!</p>

<p>

     - Есть с кого брать пример.</p>

<p>

     - Да,  головка  у  тебя  работает!  А  знаешь,  вдвойне  приятно,  побеждать, когда соперник умный!</p>

<p>

     - Приятно, - согласился Макарьев. - Кстати, это у  тебя  в  руках  случайно не мой пистолет?</p>

<p>

     - Твой, - кивнул Шестюк и весело хохотнул. -  Вот  говоришь,  что  ждал  меня,  а  оружие  оставляешь  в   соседней   комнате.   Пришлось  позаимствовать. Временно, конечно.</p>

<p>

     - Что ж, и на старуху бывает проруха, - пожал плечами Макарьев. - ­­­Ладно, давай перейдем ближе к делу. Ты вот сказал, что в  моей  версии  на твой счет есть какие-то неточности. Интересно, какие?</p>

<p>

     - Нет, ну ты мне определенно нравишься! - Шестюк снова захохотал.  - Это же надо! Стоит под дулом пистолета и задает вопросы!</p>

<p>

     - Спрос, как известно, не бьет в нос, - парировал Макарьев.  -  А  умеренное любопытство никогда не было пороком.</p>

<p>

     - Умеренное, говоришь?  А  впрочем,  ты  прав.  Любопытство  твое  умеренное. И во времени, и в пространстве. Ты, надеюсь, понимаешь, что  отсюда живым уже не выйдешь? Еще пять - от силы десять минут и  тю-тю,  Макарьев...</p>

<p>

     - Ну, вопрос  продолжительности  моего  существования  мы  еще  с  тобой, надеюсь, обсудим.  А  теперь  все-таки  вернемся  к  вопросу  о  неточностях.</p>

<p>

     - Гм... Ну, да черт с тобой! Мне сказать не жалко.  Ты  же  скоро  будешь очень надежным хранилищем любых секретов. Прямо, как могила, - ­­­Шестюк довольно оскалился, на несколько мгновений о чем-то  задумался,  а потом произнес:</p>

<p>

     - А знаешь, иногда  очень  хочется,  чтобы  мои  действия  кто-то  оценил со стороны.  Согласись,  очень  приятно,  когда  тебя  называют  профессионалом. Особенно, если это говорит поверженный противник.</p>

<p>

     - Да, в известной степени, это способствует самоутверждению. Хотя  бы в собственных глазах, - Макарьев холодно улыбнулся.</p>

<p>

     - Иногда и этого достаточно.  Ты  правильно  угадал,  что  я  для  звонка на КПП использовал Ушакова.  Уговорил  его,  дурака,  вроде  бы  подшутить  над  тобой.  Он,  правда,  собирался  потом  еще  раз  тебе  позвонить. Чтобы,  значит,  извиниться  и  сказать,  что  пошутил.  Но  телефон, как ты уже, наверное, догадался, именно в этот  момент  вдруг  перестал работать. А перезвонить с другого аппарата он уже  не  успел,  бедняга.  Потому  что  внезапно  заболел  и  умер,   -   Шестюк  снова  осклабился. - Пацан он был  зеленый,  твой  Ушаков.  Пока  он  на  КПП  названивал,  я  с  Виталиком  и   Белановым   доблестно   трудился  на  "Прогрессе". Правда, Виталя?</p>

<p>

     - Правда, - буркнул в ответ Кузин. Он сидел на  стуле  бледный  и  совершенно поникший.</p>

<p>

     - Согласись, красиво было  придумано,  Макарьев,  верно?  Вывести  тебя на диверсантов и одновременно  обеспечить  себе  самое  настоящее  алиби. Железное алиби, не так ли?</p>

<p>

     - Задумано действительно красиво, -  согласился  Антон.  -  А  от  Ушакова  ты  избавился  уже  потом,  когда  началась   суматоха  после  перестрелки с диверсантами?</p>

<p>

     - Конечно, - тонкие и почти бесцветные губы Шестюка расплылись  в  довольной улыбке. - Правда, для этого мне пришлось  уговорить  Ушакова  еще раз пошутить: вызвать водителя "газика" ночью к  административному  зданию. Ну, а потом все было уже делом техники.</p>

<p>

     - А смерть Рахманинова? Она зачем тебе понадобилась?</p>

<p>

     - Да ты ведь  и  сам,  кажется,  догадался?  -  на  лице  Шестюка  отразилось удивление. - Это же так просто... Рахманинова я достал  уже  почти утром. Предложил ему выпить по  сто  грамм  для  бодрости  после  бессонной ночи. А в стаканчик его незаметно кое-что подсыпал.  Н-да...  Тогда я уже точно  знал,  что  после  перестрелки  с  диверсантами  ты  остался в живых. Сам понимаешь, говорящий  майор  Рахманинов  в  такой  ситуации мне был совсем ни к чему. Чтобы он уже через час или  два  на  вопросы контрразведки ответил, что не звонил тебе?  Меня  это,  видишь  ли, никак не устраивало. Ну, и пришлось попросить майора помолчать. Да  ты не расстраивайся. Он хорошо умер, быстро. Почти не мучался.</p>

<p>

     - Да, получается, что ты закрылся со всех сторон, - констатировал  совершенно  бесстрастным  голосом  Антон.  Он   едва   сдерживал  свою  ненависть к стоявшему напротив и скалившему зубы  в  довольной  улыбке  человеку. - Даже и не подступишься. Признайся  честно,  наверное,  уже  решил, что оставил всех с носом,  а?  Ну,  а  тут  вдруг  я  со  своим  сегодняшним рассказом на "посиделках". Вот ты и заволновался. Так?</p>

<p>

     - А ты бы на моем месте не заволновался? - глаза Шестюка  недобро  блеснули. - А вообще, конечно, ты молоток. Трупик Ушакова нашел вполне  профессионально.</p>

<p>

     - Спасибо за комплимент, - одними губами улыбнулся Макарьев  и  с  едва заметной иронией добавил:</p>

<p>

     - Мне исключительно приятно услышать такую высокую оценку  именно  от тебя.</p>

<p>

     - Да, жаль такой талант губить, а придется, - Шестюк  вздохнул  и  поиграл  пистолетом.  -  Но  только  сначала  ты   мне   тоже  кое-что  расскажешь. В частности, меня очень интересует, кто же все-таки  видел  меня около "газика", и какую потерянную мной вещь  ты  нашел  в  самой  машине.</p>

<p>

     - Отвечу на  все  твои  вопросы  с  величайшим  удовольствием,  - ­­­Макарьев уже совершенно искренне широко улыбнулся. - Тебя никто  около  "газика" не видел и ничего я в автомобиле не находил.</p>

<p>

     - Нехорошо, Макарьев, - Шестюк укоризненно покачал головой.  -  Я  тебе тут исповедовался со всей, понимаешь, откровенностью, а  ты...  В  герои решил поиграть, лейтенант? В Мальчиша - Кибальчиша?</p>

<p>

     - Не веришь? Жаль... А ведь я говорю правду. Все это  просто  моя  выдумка. И порез на левом колесе  "газика",  и  штуковина,  которую  я  якобы нашел в машине. Я же просто хотел  спровоцировать  тебя  на  эту  нашу встречу. Лицом к лицу. И вот видишь, получилось.</p>

<p>

     - Сука ты, лейтенант, - зло прошипел Шестюк. Лицо его побелело от  гнева, а глаза хищно прищурились. - Все равно моя взяла,  слышишь?  Ты  ведь сейчас подохнешь! Неужели ты этого  не  понимаешь?  Я  же  сейчас  кончу и тебя, и этого придурка!</p>

<p>

     Он кивнул подбородком в сторону оцепеневшего от страха  Кузина  и  ловким  движением  выхватил  из  кармана  десантный   нож.   Щелкнуло,  раскрываясь, лезвие.</p>

<p>

     - Да, экипировался ты солидно, - уважительно заметил Макарьев.</p>

<p>

     - Виталика я пристрелю из твоего  пистолета,  -  сообщил  Шестюк,  делая шаг к  столу.  -  А  тебя  немного  порежу  вот  этим  маленьким  ножичком. Пистолетик потом положу тебе  в  руку,  а  на  ноже  оставлю  отпечатки пальцев нашего Виталика. Вот и получится, что Виталик  напал  на тебя. Зарезал он тебя, гад, а ты,  значит,  теряя  сознание,  успел  пальнуть в него из табельного оружия. И все, Антоша, концы в  водичке.  Кстати, Виталику я положу в карман  свой  старый  шифроблокнот.  Пусть  потом следствие разбирается, кто из  вас  настоящий  вражеский  агент!  Хотя, можешь поверить, долго они разбираться не  будут.  Когда  завтра  космонавты на орбите закопытятся окончательно,  здесь  начнется  такая  суета и полетят такие большие головы, что  вычислять,  кто  из  вас  ­­­настоящий шпион, а кто  -  невинная  жертва  спецслужб,  будет  просто  некогда и некому. А я, милые мои ребятишки, буду уже очень  далеко.  И  главное, при очень больших деньгах.</p>

<p>

     - Вот как получается, - Антон нахмурился. - Значит,  неприятности  с системой управления на "Союзе" - это и в самом деле твоя работа?</p>

<p>

     - Разумеется, - Шестюк снова ухмыльнулся. Его буквально распирало  от гордости. - С этого-то  все  и  началось,  Антоша.  Вот  это  ты  и  проглядел, частный детектив Макарьев. Но не расстраивайся, не ты один.  Ваша контрразведка тоже все проморгала.</p>

<p>

     - Ты, кстати, тоже далеко не все предусмотрел, - Макарьев  сложил  руки перед собой на столе.</p>

<p>

     - Например? - лицо Шестюка настороженно  закаменело.  -  Объясни,  что это я не предусмотрел?</p>

<p>

     "А ведь он боится, - тут же отметил про себя Антон.  -  Панически  трусит, несмотря на всю свою браваду!  Что  же,  пожалуй  пришла  пора  взять нашего бычка за рожки!"</p>

<p>

     - Хорошо, я тебе  скажу,  -  Макарьев  пожал  плечами.  -  Только  сначала прекрати вертеть у меня под носом моим же пистолетом.  Кстати,  хочу тебя огорчить. Этот пистолет не будет стрелять.</p>

<p>

     - Это еще почему? - Шестюк скосил глаза на оружие в своих  руках.  - Гм, заряжен, снят с предохранителя...</p>

<p>

     - Там стоит спиленный боек, - подсказал Макарьев и пояснил:</p>

<p>

     - После получения оружия в дежурной части я зашел в нашу учебку и  незаметно вытащил у одного из пособий  ударник  со  спиленным  бойком.  Ударник из моего пистолета лежит сейчас в сейфе в комнате дежурного по  корпусу. А у тебя в руках пистолет с учебным ударником.</p>

<p>

     - Врешь,  -  сдавленным  голосом  выдохнул  Шестюк. Глаза  его  мгновенно остекленели от страха. Он резко выкинул  руку  с  оружием  в  сторону Кузина и нажал спусковой крючок. Пистолет звонко  щелкнул,  но  выстрела не последовало. Кузин запоздало шарахнулся в сторону  и  едва  не свалился со стула.</p>

<p>

     - Вот видишь, - весело констатировал Макарьев.  -  А  ты  мне  не  верил. Только Виталика зря напугал...</p>

<p>

     - Ах, ты сволочь! - Шестюк нервно сглотнул и сделал шаг вперед. - ­­­Решил в цацки со мной поиграть, гаденыш?!</p>

<p>

     Он сунул совершенно теперь уже бесполезный пистолет в карман брюк  и ловко перебросил нож из левой руки в правую.</p>

<p>

     - Что же, план немного меняется, - Шестюк хищно  оскалил  зубы  и  волком посмотрел на Макарьева. - Придется резать вас обоих. И тебя,  и  этого кретина, - он мотнул головой в сторону вжавшегося в спинку стула  Кузина.</p>

<p>

     - А вот это не получится по двум причинам,  -  Антон  по-прежнему  оставался совершенно спокойным. - Видишь, на  столе,  слева  от  меня,  микрофон внутренней связи? Обрати внимание, кнопочка  связи  нажата  и  заблокирована изолентой.  Все,  о  чем  мы  с  тобой  сейчас  говорим,  записывается на магнитофон в командном пункте связи...</p>

<p>

     - Снова блефуешь, лейтенант? - лицо Шестюка испуганно вытянулось.  - Время тянешь? Не поможет!</p>

<p>

     - Параллельно идет прямая трансляция нашей беседы во все  рабочие  помещения, - невозмутимо продолжал Макарьев. - Начиная с того момента,  когда как ты переступил порог комнаты.  Помнишь,  я  сказал  Виталику:  "Вот шпион и убийца, во всей красе"? "Во всей  красе"  -  это  и  есть  кодовая фраза. На командном пункте связи мой знакомый  оператор  нажал  пару кнопок - и сразу начались и запись, и трансляция.</p>

<p>

     - Эта твоя девка! - прохрипел Шестюк. - С-сука!</p>

<p>

     - А второй мой аргумент - вот он, - Антон взял со  стола  похожий  на большой револьвер клапан высокого давления  и  направил  выходом  в  сторону Шестюка. - Здесь пятнадцать атмосфер. Узкой струей. Ты все еще  желаешь подойти поближе со своим перочинным ножичком, Шестюк?</p>

<p>

     - Гнида! - Агент заскрипел зубами и сделал полшага вперед. - Я же  тебя голыми руками сейчас порву, гад!</p>

<p>

     - Виталя, - кивнул Макарьев Кузину, поднимаясь со стула, -  ну-ка  стань за моей спиной. Господин Шестюк, кажется, думает, что мы  с  ним  шутим, и собирается дать нам свой последний и решительный бой.</p>

<p>

     Кузин, как будто только и  ждал  этих  слов,  мгновенно  вскочил,  оттолкнул в сторону стул и оказался рядом с Макарьевым.</p>

<p>

     - Вот так-то лучше, - сказал Антон. - По  крайней  мере,  Виталя,  теперь он не сможет использовать тебя как живой щит, чтобы подобраться  ко мне. А тебе, Шестюк, я предлагаю положить ножичек на пол.  То  есть  сдаться. Твои записанные на магнитофон признания, может быть, сойдут в  контрразведке за явку с повинной. Согласись, иного разумного выхода  у  тебя просто нет.</p>

<p>

     - Говоришь, нет выхода? - по округлому с залысинами  лбу  Шестюка  медленно ползли крупные капли пота.  -  Терять  мне  уже,  получается,  нечего, да? Может быть, и так! Только тебя-то  я  все  равно  достану,  лейтенант!</p>

<p>

     Он растянул губы в улыбке и медленно стал отводить правую руку  с  зажатым в пальцах ножом назад:</p>

<p>

     - Нож ведь можно и метать, Макарьев. А у  меня,  знаешь  ли,  это  всегда получалось неплохо!</p>

<p>

     - А ты когда-нибудь метал нож против легкого ветерка с  давлением  в пятнадцать атмосфер? - Антон иронически улыбнулся и  снова  направил  воздушный клапан точно на Шестюка. - Ну-ка, попробуй!</p>

<p>

     - Пожалуй, сейчас можно обойтись и  без  демонстрации  всех  этих  талантов, - раздался насмешливый голос из темноты коридора.</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

     6 сентября 1988 года. Космодром Байконур, вторая площадка.</p>

<p>

     Комната расчета систем жизнеобеспечения.</p>

<p>

 </p>

<p>

     Артур Семенович Симонов с пистолетом  в  правой  руке  шагнул  из  коридора в комнату.</p>

<p>

     - Извините, не знаю, как воздушная струя в пятнадцать атмосфер, а  пуля все-таки летит быстрее ножа, Шестюк, - хохотнув, произнес Симонов.  Ствол его пистолета смотрел точно в грудь агента. -  И  с  реакцией  у  меня тоже все в порядке, можете  в  этом  не  сомневаться.  Поэтому  я  настоятельно рекомендую вам  воспользоваться  предложением  лейтенанта  Макарьева и бросить нож на пол.</p>

<p>

     Не отрывая напряженного взгляда от смотревшего  на  него  черного  зрачка пистолета, Шестюк медленно разжал пальцы правой руки  и  лезвие  соскользнуло на пол.</p>

<p>

     - Вот так-то будет лучше, - Симонов удовлетворенно кивнул и, чуть  повернув голову назад, но по-прежнему ни на мгновение не  отводя  глаз  от застывшего посреди комнаты агента, приказал  кому-то  невидимому  у  себя за спиной. - Обыщите его!</p>

<p>

     Молниеносно и бесшумно,  словно  бестелесные  тени,  из  коридора  появились двое худощавых и похожих друг на друга как близнецы  парней.  Не прошло и нескольких секунд, как Шестюк  уже  стоял,  уперев  лоб  в  стену,  со  скованными  за   спиной   наручниками   руками   и  широко  расставленными в стороны ногами.</p>

<p>

     - Что же, давайте знакомиться по-настоящему,  ребята,  -  Симонов  опустил пистолет и повернулся к Макарьеву и Кузину. -  Я  -  полковник  контрразведки Стрельников Вадим Алексеевич.</p>

<p>

     - Вот это да, - Антон обескуражено развел руками. -  Ну,  никогда  бы и не подумал!</p>

<p>

     - А как же Симонов? - Виталя Кузин дураковато  захлопал  глазами.  Антон подумал, что события последнего часа, кажется,  серьезно  выбили  парня из колеи. - Наш Артур Семенович?</p>

<p>

     - Настоящий Симонов по-прежнему работает в Подмосковье  на  одной  из фирм, - Стрельников располагающе улыбнулся. -  А  мне  пришлось  по  служебной необходимости на время  воспользоваться  его  именем.  Чтобы  поближе познакомиться с гражданином Шестюком.</p>

<p>

     - Так вы с самого начала знали, что агент - это Шестюк?! -  охнул  Макарьев.</p>

<p>

     - Нет, конечно, - контрразведчик покачал головой. -  Если  бы  мы  это знали, разве мы допустили бы смерть Рахманинова  и  Ушакова?  Нам,  Антон, было только известно, что враг готовит диверсию  на  космодроме  во время старта  советско-афганского  экипажа.  Но  кто  готовит,  где  именно и когда - этого мы не знали.</p>

<p>

     - Теперь знаете, - Макарьев кивнул в  сторону  Шестюка,  которого  уже успели обыскать и усадить на стул около стола. - Он все здесь  мне  уже рассказал. И про отравление  Рахманинова,  и  про  убийство  Олега  Ушакова. Кстати, и авария "Союза" на орбите - тоже дело его рук.</p>

<p>

     - Да, весьма активный оказался агент у наших  противников...  Его  причастность к неполадкам на  нашем  космическом  корабле  -  вот  что  сейчас самое для нас интересное, Антон, -  Стрельников  сделал  шаг  в  сторону агента. - Я думаю, играть  в  молчанку  вам  теперь  не  имеет  смысла, Шестюк?</p>

<p>

     - Явку с повинной мне запишите?  -  Шестюк  криво  ухмыльнулся  и  сплюнул прямо на пол. Было заметно,  что  губы  его  мелко  дрожат.  ­­­Чистосердечное   признание,   как   говорится,   смягчает   наказание?  Расскажите  эту  байку  вашему  лейтенанту,  полковник.  Макарьев  еще  молодой, он поверит вашим бредням!</p>

<p>

     - Да, конечно, наворотили дел  вы  предостаточно,  -  Стрельников  словно и не заметил злобной тирады агента и присел  на  краешек  стола  рядом с сидящим на стуле Шестюком. - Скажу вам совершенно  откровенно,  еще пару лет назад вам за все ваши художества светила бы только высшая  мера наказания. Но времена меняются, Шестюк.  В  стране  полным  ходом  идет перестройка. Началась правовая  реформа,  направленная  на  общее  смягчение наказаний. Так что, если вы  начнете  сотрудничать  с  нами,  есть  шанс  спасти  вам  жизнь.  Буду  говорить  честно:   шанс  очень  маленький, но он есть. Все теперь будет зависеть только от вас.</p>

<p>

     - Хотите получить козыри для игр с Америкой? - пот лился по  лицу  Шестюка едва ли не струйками. Капли скатывались по щекам  и  срывались  вниз, оставляя на рубашке крупные мокрые пятна.</p>

<p>

     -  Причем  здесь  Штаты?  -  на   лице   Стрельникова   мелькнуло  озабоченное выражение. - Ах, вот в чем дело!  Вы,  видимо,  полагаете,  что   до   сего   момента   доблестно    трудились    на   Центральное  разведывательное  управление?  Вынужден  вас   разочаровать,   Шестюк.  Разведки некоторых стран часто используют "марку" ЦРУ и нашего КГБ для  вербовки своих агентов. Агент думает, что в поте лица работает на дядю  Сэма или во имя торжества идеалов социализма, а на самом  деле  трубит  на какого-нибудь мелкого, но  амбициозного  политического  князька  на  Ближнем Востоке или в джунглях Африки. Вы, Шестюк, например,  работали  на антавийскую разведку.</p>

<p>

     - На кого?! - агент словно окаменел.</p>

<p>

     - На военную разведку Антавии, - повторил Стрельников. -  Знаете,  есть такое небольшое исламское государство не слишком далеко от  наших  южных границ?</p>

<p>

     - Нет... Не может быть... - Шестюк часто задышал. - Значит,  все,  что они говорили о деньгах... Нет, я вам не верю! Вы лжете!</p>

<p>

     - Увы, это  правда,  -  Вадим  Алексеевич  иронично  улыбнулся  и  покачал головой. - Могу сказать почти наверняка, что вас купили  очень  щедрыми обещаниями перечислить деньги на тайный личный  счет  в  банке  где-нибудь в центре Европы и оказать содействие в бегстве  из  страны,  так ведь?</p>

<p>

     - Сволочи! - Шестюк злобно оскалился. - Суки проклятые!</p>

<p>

     - Может быть, ЦРУ или западногерманская БНД и  поступают  так  со  своими агентами, - продолжал Стрельников. - Но только  не  антавийские  спецслужбы. Вы для них были и останетесь иноверцем. Дешевым  расходным  материалом. Вы где-нибудь встречали чудаков, трогательно заботящихся о  сохранности дешевых расходных  материалов,  Шестюк?  Нет?  Я  тоже  не  встречал. Ни разу за более, чем двадцать лет работы  в  контрразведке.  Вас, Шестюк, в итоге ждали бы вовсе не деньги и свобода, а  такой  же,  как и ваш, нож в горло или под левую лопатку.</p>

<p>

     Он на несколько  секунд  замолчал,  оценивая,  какое  впечатление  произвели на агента его слова, видимо, остался доволен своей оценкой и  произнес:</p>

<p>

     - Поэтому вряд ли вам имеет смысл строить из  себя  партизана  на  допросе в гестапо. Героя из вас уже  не  получится.  У  вас,  к  моему  искреннему сожалению,  несколько  иное  амплуа.  Мелкий  предатель,  о  котором ваши хозяева забудут на следующий же день после его провала.</p>

<p>

     - Хорошо, - Шестюк неожиданно закашлялся и густо покраснел.  Лицо  его попрежнему было густо покрыто потом.  -  А  если  я  действительно  расскажу вам все? Явки, адреса, подробности операций? Вы  можете  дать  мне какие-то гарантии?</p>

<p>

     - Гарантии сохранить вашу жизнь может дать только  суд,  -  ответ  Стрельникова прозвучал достаточно резко.  -  Конечно,  я  мог  бы  вас  обмануть сейчас пустыми обещаниями, но хочу играть нашу с вами  партию  честно.  Со  своей  стороны  могу  только  гарантировать  максимальное  содействие в будущем рассмотрении судом вашего дела.  В  положительном  для вас ключе, разумеется.  Но  это  только  в  том  случае,  если  вы  согласитесь сотрудничать с нами. Немедленно согласитесь. Прямо сейчас.  Потому, что время и в самом деле не терпит. Возможно,  что  от  вашего  решения рассказать правду, действительно сейчас  зависят  жизни  наших  космонавтов на "Союзе". Итак, ваш выбор, Шестюк?</p>

<p>

     - Гарантии слишком зыбкие, - дыхание Шестюка сделалось тяжелым. - ­­­И уж слишком ни к чему вас не обязывающие.</p>

<p>

     - Зато честные и открытые, - спокойно  парировал  Стрельников.  ­­- ­Давайте  ближе  к  делу,  Шестюк.  Еще  раз  спрашиваю:   вы  согласны  сотрудничать с нами?</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

     6 сентября 1988 года. Подмосковье, Калининград.</p>

<p>

     Центр управления полетом.</p>

<p>

 </p>

<p>

     Рюминов уже заканчивал оперативное совещание работников кризисной  группы по предстоящей посадке  "Союза",  когда  входные  двери  широко  распахнулись  и  в   зал   заседаний   стремительной   походкой  вошел  руководитель дежурной смены Владимир Соловин:</p>

<p>

     - Валерий Викторович, вас к телефону. Правительственная связь.</p>

<p>

     - Извините, товарищи, - Рюминов тут же  поднялся  из-за  стола  и  следом за Соловиным по коридору прошел в свой кабинет.</p>

<p>

     - Рюминов слушает,  -  он  снял  трубку  с  красного  телефонного  аппарата с гербом СССР на диске.</p>

<p>

     - Валерий Викторович?  С  вами  говорит  полковник  контрразведки  Стрельников. Помните такого?</p>

<p>

     - Как же, как же,  Вадим  Алексеевич,  -  Рюминов  улыбнулся.  Со  Стрельниковым они были знакомы уже давно и довольно близко.  -  Что-то  ты совсем пропал с горизонта в последнее время...</p>

<p>

     - Дела, Валерий Викторович, дела, - в  голосе  Стрельникова  явно  слышалась усталость. - "Союз" завтра утром сажать собираешься?</p>

<p>

     - Конечно. Хватит Володьке Лахову болтаться на орбите.</p>

<p>

     - Ну, тогда слушай. С минуты на минуту  ты  получишь  официальное  распоряжение и от своего руководства, и от моей службы. А пока я  тебя  устно проинформирую. По-дружески.</p>

<p>

     -  Случилось  что-нибудь  серьезное?  -  у  Рюминова  внутри  все  похолодело.</p>

<p>

     - Случилось, Валерий Викторович. В  систему  управления  "Союза",  того самого, в котором сейчас загорают на орбите Лахов с афганцем, еще  до старта была установлена посторонняя микросхема. Отсюда и все сбои в  работе корабля...</p>

<p>

     - Что?! - у Рюминова даже перехватило дыхание  от  возмущения. - ­­­Вадим Алексеевич, ты соображаешь, что говоришь?!</p>

<p>

     - Я похож на шутника, Валера? - осведомился  Стрельников  ледяным  тоном.</p>

<p>

     - Нет, но...</p>

<p>

     - Раз "нет", так слушай и не перебивай. Немедленно останови любые  операции с бортовым компьютером. Ты понял? Любые! Это  первое.  Теперь  второе. Лахов хорошо знаком с пультом управления "Союзом"?</p>

<p>

     - Конечно, он ведь перед полетом сдавал специальные  экзамены  по  конструкции корабля.</p>

<p>

     - Замечательно. Необходимо будет вскрыть кожух пульта  и  еще  до  включения  двигателя  извлечь   из   контура   управления   эту  самую  постороннюю микросхему. Если Лахов знаком с устройством пульта, то  он  ее должен увидеть сразу. Микросхему, разумеется, нужно будет доставить  на Землю. Для детального, так сказать, изучения.</p>

<p>

     - Понятно, Вадим, - Рюминов ногой пододвинул к себе кресло и сел.  - Это что, диверсия?</p>

<p>

     - Возможно, Валера, - отозвался Стрельников. - Мы сейчас работаем  и по этой версии. Кстати, имей  в виду,  что  после  снятия  микросхемы  бортовой компьютер нужно будет протестировать и перезагрузить  заново.  Только потом можно начинать  динамические  операции  с  использованием  автоматики.</p>

<p>

     - Это понятно, - Рюминов кивнул. - Мы как раз  подготовили  новую  программу после вчерашних неприятностей...</p>

<p>

     - Вот и замечательно, Валерий Викторович, - в голосе Стрельникова  вновь прозвучали официальные нотки. - И  вот  что  еще...  Постарайся,  чтобы об этой операции с извлечением микросхемы  знало  бы  как  можно  меньше народу. В идеале - ты,  Благинов,  Соловин  и  еще  пара-тройка  человек.</p>

<p>

     - Ясно, Вадим Алексеевич. Сделаем все, как ты сказал.</p>

<p>

     - Ну, все. Я отключаюсь. Удачи.</p>

<p>

     - И тебе того же!</p>

<p>

     Рюминов положил  трубку  и  несколько  секунд  сидел  неподвижно,  переваривая услышанное.</p>

<p>

     - Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, - пробормотал он едва  слышно,  рывком поднялся из кресла и шагнул к двери.</p>

<p>

     И в ту же секунду телефоны  на  его  рабочем  столе  оглушительно  затрезвонили. Три или четыре одновременно.</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

     7 сентября 1988 года. Околоземная орбита,</p>

<p>

     космический корабль "СоюзТМ - 5"</p>

<p>

 </p>

<p>

     Казалось, что время в корабле тянется страшно медленно. Секундная  стрелка на часах в правом углу пульта управления лениво  перепрыгивала  с деления на деление, отсчитывая минуты до очередного сеанса связи.</p>

<p>

     - Поспать еще, что ли? - сказал в голос Лахов и зевнул.</p>

<p>

     - Я уже выспался,  Володя,  -  откликнулся  Абдул,  на  мгновение  оторвавшись  от  созерцания  земной   поверхности,   проплывавшей  под  кораблем за круглым окошком иллюминатора. -  Ты  поспи,  если  хочешь,  командир. Если с Земли будет срочное сообщение, я тебя разбужу.</p>

<p>

     Лахов поерзал, устраиваясь поудобнее  в  кресле  -  ложементе,  и  закрыл глаза.</p>

<p>

     На глухих витках, когда не было прямой связи с Центром управления  полетом в подмосковных Подлипках, они с Абдулом проспали  больше  семи  часов. Лахов и не думал, что после всех тревог и  волнений  предыдущих  суток так легко  сможет  заснуть.  Но  общая  усталость,  несмотря  на  строгий режим работы и отдыха  все-таки  накопившаяся  за  всю  неделю  космического полета, видимо, в конце концов, дала о себе знать  и  уже  часа через полтора-два после переноса посадки  на  следующие  сутки  и  Лахов, и Моманд расслабленно посапывали в своих креслах.       – Может,  давай  чего-нибудь  перекусим?  -  предложил  Лахов,  не  открывая глаз. - Достанем из аварийного  запаса  по  парочке  упаковок  консервов и позавтракаем? Ты как насчет поесть, Абдул?</p>

<p>

     - Я бы, конечно, не  отказался  позавтракать,  Володя,  -  Моманд  вздохнул и сглотнул слюну. -  Но  давай  лучше  потерпим.  Неизвестно,  сколько нам еще придется лететь по орбите.</p>

<p>

     "Экономь продукты или не экономь - разницы, по сути, никакой. Все  равно система очистки воздуха вырубится через пару суток",  -  подумал  про себя Лахов, а вслух бодрым голосом сказал:</p>

<p>

     - И то верно. Кстати, если садиться будем все-таки в  нерасчетном  районе, аварийный запас может ой как пригодиться!</p>

<p>

     - Угу, - согласился Моманд. - А если  не  есть,  то  и  туалетом,  наверное, реже придется пользоваться. Которого нет.</p>

<p>

     - Это ты тоже прав, - Лахов невесело рассмеялся.</p>

<p>

     Ему  очень  хотелось  хоть  как-то  подбодрить  афганца.  И  если  афганский коллега считает, что  для  поддержания  духа  нужно  немного  поголодать, - что же, поголодаем за компанию.</p>

<p>

     - Значит, едой мы после посадки на первое время будем обеспечены?  - спросил Абдул.</p>

<p>

     - Ну, да... На пару дней еды  хватит,  а  потом,  если  поисковые  группы еще не прибыли, можно поохотиться илирыбу половить...</p>

<p>

     - Кстати, о рыбе, - Моманд приподнялся в кресле и протянул руку к  мешку из плотного полиэтилена, приклеенному скотчем под  светильником.  - Надо бы проверить, как тут поживают наши подопечные?</p>

<p>

     Сегодня  утром,  как  только  они  вошли  в  зону  радиовидимости  подмосковного Центра управления полетом,  на  связь  вышли  биологи  и  попросили достать из контейнера приготовленных к возвращению на  Землю  живых рыбок. Оказалось, что рыбки  не  могут  долго  существовать  без  света. Лахов и Моманд вскрыли оранжевый посадочный контейнер, вытащили  упакованных в полиэтилен вместе с водой рыбок и  приторочили  всю  эту  конструкцию прямо под светильник на потолке.</p>

<p>

     Моманд  осторожно  постучал  пальцем  по  заполненному  жидкостью  пакету. Рыбки обеспокоено задвигались, лениво пошевеливая плавниками.</p>

<p>

     - Живы, - с удовлетворением констатировал Абдул и снова опустился  в кресло. - Нужно будет спросить, как часто их нужно кормить. И чем.</p>

<p>

     - Тебе не кажется, что в корабле похолодало? - Лахов поежился. - ­­­У меня  такое  ощущение,  что  температура  понизилась  на   несколько  градусов. Ну-ка, посмотри, что там на термометре?</p>

<p>

     - Восемнадцать градусов по  Цельсию,  -  Моманд  бросил  короткий  взгляд на шкалу термометра.</p>

<p>

     - О, вот видишь! А вечером было двадцать три. Я совершенно  точно  это помню!</p>

<p>

     - Считаешь, что система терморегулирования забарахлила?</p>

<p>

     - Кто его знает, - неопределенно пожал плечами Лахов. -  Может,  и  да. А может, и нет. Пока мы  с  тобой  спали,  Центр  управления  через  "Невель" вполне мог изменить температурный  режим  в  корабле.  А  нам  сообщить забыли. Или просто будить не захотели.</p>

<p>

     - И зачем же его было менять, этот режим?</p>

<p>

     - Ну, например, чтобы влага в корабле не накапливалась. Или чтобы  стекла наших  гермошлемов  не  запотели.  Вот  сейчас  войдем  в  зону  радиосвязи и спросим.</p>

<p>

     Но когда - около двух часов  ночи  -  они  оказались  в  пределах  прямой связи с Центром управления в  Подмосковье,  их  стали  занимать  отнюдь уже не вопросы о небольшом понижении температуры  в  спускаемом  аппарате.</p>

<p>

     - Володя, - Лахов  безошибочно  узнал  пробившийся  сквозь  треск  помех в эфире голос Рюминова, - сейчас постарайтесь с Абдулом работать  очень точно и быстро. Все вопросы переносим на потом. Понятно?</p>

<p>

     - Понял,  Валера,  -  кивнул  Лахов  и  приготовился  внимательно  слушать.</p>

<p>

     - Первое, что ты должен сейчас сделать, - продолжал скороговоркой  Рюминов, как будто боялся не успеть сказать  все,  что  хотел,  -  это  отключить бортовой компьютер от сети электропитания.</p>

<p>

     - Понял, выключить компьютер из сети, - повторил Лахов и  щелкнул  тумблером на пульте. Зеленый огонек на  панели  вычислительной  машины  мигнул и погас. - Выполнено, Валера!</p>

<p>

     - Хорошо. Теперь пусть Абдул из-под своего кресла достанет  набор  с инструментами.</p>

<p>

     Моманд тут же запустил руку куда-то вниз под сидение  и  секундой  спустя извлек на свет серую пластиковую коробку небольших размеров:</p>

<p>

     - Инструменты уже у меня, Валерий Викторович.</p>

<p>

     - Теперь, Володя, сосредоточься, - в голосе Рюминова  послышались  едва скрываемое нетерпение и тревожные  нотки.  -  Ты  хорошо  помнишь  устройство электросхемы пульта?</p>

<p>

     - Да вроде бы, - Лахов возмущенно фыркнул. -  Месяца  не  прошло,  как предполетный экзамен сдавал!</p>

<p>

     -  На  всякий  случай  найди  соответствующую  схему  в  бортовой  документации, - Рюминов не обратил внимания  на  сарказм  товарища.  ­­­Документация должна быть в пакете на левой стене.</p>

<p>

     - Вижу. Достаю. Так, вот и электросхема пульта.</p>

<p>

     - Передай документацию Абдулу, пусть он держит ее открытой на той  странице, где вклеена электросхема, - тут же распорядился  Рюминов. - ­­­Сам  же  бери  у  него  инструменты,  доставай  отвертку  и  аккуратно  откручивай винты крышки пульта. Следи, чтобы винты  не  расплылись  по  отсеку и не затерялись.</p>

<p>

     - Понял, Валера, работаю, - Лахов  взял  из  комплекта  отвертку,  чуть  привстал  в  кресле  и  занялся   пультом.   Минут   через  пять  освобожденная от креплений крышка пульта оказалась  у  него  в  руках.  Винты  он  один  за  другим  сунул  в  небольшой  карманчик  на  груди  скафандра. - Готово, Валера!</p>

<p>

     -  А  вот  теперь   самое   главное.   Внимательно   проверь  всю  электросеть, связывающую пульт с бортовым компьютером. Там должна быть  посторонняя микросхема.</p>

<p>

     Лахов удивленно присвистнул:</p>

<p>

     - Ах, так вот в чем причина!  А  мы-то  с  Абдулом  на  компьютер  грешили!</p>

<p>

     - Не отвлекайся! - резко оборвал его Рюминов. - У нас очень  мало  времени! Ищи микросхему!</p>

<p>

     - А что ее искать? - взгляд Лахова уперся в  небольшую  пластинку  между проводами электропитания. - Вот же она!</p>

<p>

     - Володя, теперь будь  очень  аккуратен,  -  Рюминов  обеспокоено  кашлянул. - Отсоединяй микросхему. Запомни, ее нужно вернуть на  Землю  в целости и сохранности. Что угодно можешь потерять, но эту  штуковину  привези сюда, понял?</p>

<p>

     -  Чего  уж  тут  не  понять,  Валера?  -  Лахов   склонился  над  распотрошенным пультом,  ослабил  винты  крепления  проводки  и  двумя  пальцами вытащил пластинку микросхемы. - Вот она голубушка! Сейчас  мы  тебя упакуем и отвезем дяде Валере!  Он  же  у  нас  большой  любитель  всяких электронных штучек.</p>

<p>

     -  Шутник  хренов!  -  миролюбиво  огрызнулся  с  Земли  Рюминов.  Чувствовалось, что его напряжение  немного  спало.  -  Теперь  соедини  кабели подпитки компьютера и ставь на место крышку пульта.</p>

<p>

     - Сделано, Валера! - доложил Лахов через несколько минут.  -  Что  дальше?</p>

<p>

     - Включи в сеть компьютер, - распорядился Рюминов. - Абдул  пусть  упаковывает инструменты и бортовую документацию.</p>

<p>

     Лахов снова щелкнул переключателем на пульте. Компьютер  радостно  замигал огоньками и заурчал.</p>

<p>

     - Компьютер включился, тестируется, - сообщил Лахов.</p>

<p>

     - Молодцы, ребята, - в эфире раздался облегченный вздох Рюминова.  - Сейчас мы загрузим вам новую программу посадки и на следующем витке,  где-то около четырех часов утра, будем вас сажать.</p>

<p>

     - А если вдруг опять что-нибудь в системе управления  забарахлит?  - с опаской осведомился Лахов.</p>

<p>

     - Да не должно вроде бы... Ну, а если опять техника  заартачится,  вырубай к ядреной фене всю эту автоматику и сажай корабль на  ручняке!  Понял?</p>

<p>

     - Понял, Валера, -  захохотал  Лахов.  -  К  ядреной  фене  и  на  ручняке!</p>

<p>

     Но переходить на ручное управление  не  пришлось.  После  четырех  часов утра по  московскому  времени  стрелка  на  бортовом  хронометре  успела  отсчитать  всего  пятьдесят  четыре  секунды,  как   тормозной  двигатель корабля автоматически включился в расчетном режиме, выплюнув  в окружающее пространство оранжево-розовую струю раскаленного газа.</p>

<p>

     - ...Сто десять, сто одиннадцать, сто двенадцать, - Абдул,  то  и  дело сбиваясь со счета, снова шепотом считал прыжки секундной  стрелки  по циферблату. Его лицо стало влажным  от  выступившего  пота.  -  Сто  тринадцать, сто четырнадцать...</p>

<p>

     "По программе должно быть точно сто восемьдесят шесть",  -  Лахов  почувствовал, что у него пересохло во рту от волнения.  Сердце  бешено  колотилось в груди.</p>

<p>

     - ...Сто пятьдесят четыре,  сто  пятьдесят  пять,  сто  пятьдесят  шесть...</p>

<p>

     "Если двигатель сейчас будет  работать  меньше  ста  восьмидесяти  шести секунд, мы останемся на очень  неустойчивой  орбите,  -  подумал  Лахов. Левая бровь у него вдруг нервно задергалась. - Виток - от  силы  полтора - и корабль все-таки нырнет в атмосферу. Только вот где  сядем,  совершенно уже не угадаешь!"</p>

<p>

     -...Сто  семьдесят  шесть,  сто  семьдесят  семь,  сто  семьдесят  восемь...</p>

<p>

     "А если  двигатель  проработает  больше  ста  восьмидесяти  шести  секунд, то корабль уйдет на баллистический спуск, - напряжение росло и  мысли Лахова стали путаться. - Это значит,  что  "Союз"  пойдет  через  атмосферу по слишком крутой траектории. Тогда перегрузка  может  стать  просто убийственной!"</p>

<p>

     -...Сто восемьдесят один, сто восемьдесят  два,  сто  восемьдесят  три...</p>

<p>

     "На баллистический спуск  идти  все-таки  нежелательно,  -  Лахов  мысленно встряхнулся, стараясь отогнать  сковавшую  его  тело  нервную  слабость. - Значит, так... Если сейчас  на  отметке  "сто  восемьдесят  шесть" движок сам не отсечется,  выключаю  автоматику  и  перехожу  на  ручное управление. К ядреной фене, как говорил Валера!"</p>

<p>

     -...Сто восемьдесят четыре, сто восемьдесят пять, сто восемьдесят  шесть! - Абдул уже почти кричал.</p>

<p>

     - Ну?! - взревел Лахов и рванулся из кресла вперед.</p>

<p>

     Сзади,  под  днищем  спускаемого  аппарата,   гулко   хлопнуло  и  наступила тишина.</p>

<p>

     -  Есть!  -  радостно  выдохнул  Моманд.  -  Получилось,  Володя!  Получилось!</p>

<p>

     Лахов, мгновенно расслабившись, рухнул в  кресло.  В  наступившей  внутри корабля тишине слышалось только мерное  жужжание  перегонявшего  воздух вентилятора в углу кабины.</p>

<p>

     - "Протоны",  двигатель  сработал  нормально!  -  ожили  динамики  системы  связи.  Лахов  узнал  голос  начальника   Центра   подготовки  космонавтов  генерала  Шаталина.  -   Корабль   идет   по   посадочной  траектории! Штатный спуск, Володя, слышишь?</p>

<p>

     - Слышу, Владимир Александрович! - кашлянув, прохрипел в микрофон  Лахов. Ему все еще было трудно дышать. - Идем на управляемый спуск!</p>

<p>

     Абдул ослабил фиксирующие ремни и приподнялся в кресле.</p>

<p>

     - Ты это куда собрался? - опешил Лахов.</p>

<p>

     - Рыбок упаковать забыли,  -  Моманд  мотнул  головой  в  сторону  закрепленного под фонарем пакета с водой и осклабился:</p>

<p>

     - Кому биологи будут голову первому откручивать, а, Володя?</p>

<p>

     - Ах, мать их так и растак! - Лахов свирепо заскрипел  зубами.  ­- ­­Ну, давай упаковывай. Только быстро!</p>

<p>

     Абдул аккуратно, стараясь не повредить  полиэтиленовую  упаковку,  отодрал пакет от креплений и осторожно  вложил  в  контейнер  рядом  с  собой.</p>

<p>

     - Готово, командир!</p>

<p>

     "Союз"  потерял  орбитальную   скорость   и   теперь,   тормозясь  уплотняющейся атмосферой, постепенно приближался к Земле. Ровно  через  двадцать минут после отсечки  тормозного  двигателя  коротко  рявкнула  сирена и в следующее мгновение сильный толчок  возвестил  об  отстреле  приборного отсека с ненужными уже больше двигателями.</p>

<p>

     - Прошло разделение отсеков! - доложил Лахов  и  скосил  глаза  в  сторону Моманда. - Абдул, сейчас войдем в плазменную зону и радиосвязь  временно  пропадет.   Я   тебе   очень   рекомендую   посматривать  на  иллюминатор. Никогда не летал внутри горячей  плазмы?  Вот  и  смотри,  зрелище еще то!</p>

<p>

     Спускаемый аппарат на высоте несколько десятков километров  несся  сквозь воздушное пространство над побережьем Северной Африки, оставляя  за собой бело-серый дымный след. Медленно возрастая, невидимой тяжелой  тушей навалилась перегрузка. По  постепенно  черневшему  от  оседавшей  копоти  иллюминатору  кабины  поползли  змеящиеся  разводы  сгоревшего  теплоизоляционного покрытия.</p>

<p>

     Потом перегрузка вдруг резко ослабела. И  тут  же  сзади,  где-то  глубоко за креслами, за обшивкой кабины, раздался  короткий  грохот  и  космонавты почувствовали довольно таки ощутимый толчок.</p>

<p>

     - Сброшен теплозащитный экран! - прокомментировал Лахов. - Сейчас  пойдут парашюты!</p>

<p>

     Вверху,  внутри  стенки  отсека,  что-то  металлически  лязгнуло,  послышался нарастающий свист и переливчатый клекот, и мгновение спустя  корабль сильно рвануло вверх.</p>

<p>

     - Я - "Протон", наполнение парашюта прошло! - сообщил в  микрофон  Лахов и весело подмигнул Моманду. - Теперь, Абдул, можем с тобой  хоть  песни петь!</p>

<p>

     - "Протон", здесь борт триста сорок три,  -  сквозь  завывание  и  треск радиопомех раздался чей-то голос в динамике.  -  Вижу  оранжевый  купол парашюта над кораблем! Раскрытие парашюта штатное!</p>

<p>

     - Здесь борт двадцать восемь, - пробился  сквозь  эфир  еще  один  голос. - Подтверждаю раскрытие парашюта над  объектом!  Буду  садиться  рядом  с  кораблем  и   обеспечивать   эвакуацию   экипажа!   Владимир  Афанасьевич, Абдул, готовьтесь!</p>

<p>

     - Вот, пожалуй, и все, Абдул, - небритое лицо Лахова расплылось в  усталой улыбке. - Кончились наши с тобой приключения...</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

     7 сентября 1988 года,</p>

<p>

     Космодром Байконур, Ленинск, кафе "Снежинка"</p>

<p>

 </p>

<p>

     - Итак, сударыня, мы с вами  оказали  скромное  содействие  нашей  доблестной контрразведке в поимке вражеских шпионов и  диверсантов,  ­­­Антон Макарьев осторожно налил шампанское в бокалы и поставил  бутылку  на стол.</p>

<p>

     - Да, сударь, - Ульяна улыбнулась в ответ и  кивнула.  -  Но  моя  роль в вашей шпионской истории была более, чем скромной. Я  не  бегала  по степи за диверсантами, я не назначала рандеву шпионам...</p>

<p>

     - Не  нарывайтесь  на  комплимент,  сударыня.  Если  бы  не  ваше  деятельное участие, мистер Шестюк, наверное, до сих пор  гулял  бы  на  свободе. И космонавтов вряд ли удалось бы спасти...</p>

<p>

     - Я очень боялась за тебя,  Антошка,  -  Ульяна  легко  коснулась  пальцами руки Макарьева. - Особенно когда услышала, что этот  мерзавец  держит тебя под прицелом...</p>

<p>

     - Под прицелом моего собственного пистолета со спиленным  бойком,  - Антон фыркнул. - У Шестюка не было  никаких  шансов,  Улечка.  Мы  с  тобой блестяще обвели вокруг пальца господина антавийского шпиона!</p>

<p>

     -  Да,  все  получилось  совсем  как  в  детективном   романе,  ­­­- согласилась Ульяна. - Поздравляю вас, мистер Шерлок Холмс!</p>

<p>

     - Спасибо, мисс Ватсон!</p>

<p>

     - Вы проявили себя, как настоящий сыщик, мистер Холмс!</p>

<p>

     - А вы показали себя настоящей сыщицей, мисс Ватсон!</p>

<p>

     Они рассмеялись, глядя друг другу в глаза.</p>

<p>

     - Антошка, - сказала Ульяна, - а почему бы нам с тобой и в  самом  деле не организовать собственное детективное агентство?</p>

<p>

     -  Хорошая  мысль!  -  хохотнул  Макарьев.  -   Всех   шпионов  и  диверсантов на Байконуре мы с тобой уже выловили. А  вот  расследовать  мелкие кражи - почему бы и нет?  Вот  у  меня  во  взводе  у  рядового  Карсанова вчера пропала расческа...</p>

<p>

     - Смеешься? - Ульяна шутливо надула губы. - Я к нему  с  открытой  душой и деловым предложением, а он...</p>

<p>

     - Хорошо, хорошо,  -  поспешно  согласился  Антон.  -  Сдаюсь  на  милость  победительницы.  Организуем  детективное   агентство.   Прямо  сейчас.</p>

<p>

     - Вот и замечательно! -  Ульяна  удовлетворенно  кивнула.  -  Как  назовем наше агентство?</p>

<p>

     - Ну...- Макарьев задумался. - Может быть, так: Антон,  Ульяна  и  компания?</p>

<p>

     - Гм, - Ульяна задумчиво взглянула на него. - С Антоном и Ульяной  мне все ясно. А кто будет компанией?</p>

<p>

     - Э... - Антон почесал затылок. - У тебя есть другие предложения?</p>

<p>

     - Можно назвать агентство по первым буквам наших имен.</p>

<p>

     - "АУ" что ли?</p>

<p>

     - Нет,  "АУ"  не  годится.  Детективное  агентство  "АУ"...-  она  наморщила носик. - Смешно.</p>

<p>

     - Смешно, -  согласился  Макарьев.  -  Антон  Макарьев  и  Ульяна  Сорокина... АМ и УС... Детективное агентство "АМИУС"?</p>

<p>

     - Не звучит, - Ульяна покачала головой. - Нужно простое и броское  название. Сыщик Антон Макарьев и  сыщица  Ульяна  Сорокина...  "САМ  И  СУС"?</p>

<p>

     - Какой еще "САМИСУС"? -  передразнил  Антон  и  пренебрежительно  скривился. - Что тут простого и ясного?</p>

<p>

     - Погоди-ка... "САМИСУС", - Ульяна задумалась. - "САМИ  С  УС"...  "САМИ С УСАМИ"? Как тебе такое название: детективное агентство "САМИ С  УСАМИ"?</p>

<p>

     - "САМИ С  УСАМИ",  -  медленно  протянул  Макарьев,  разглаживая  пальцами свои усы. - А ничего... По крайней мере,  для  мужской  части  детективного агентства очень актуально... Хорошо, что  такое  "САМИ  С  УС" - это мне понятно. Но что такое "АМИ"?</p>

<p>

     -  Агентство  многопрофильных  исследований,  -   Ульяна   пожала  плечами. - Или  агентство  многосторонних  изысканий.  Разве  это  так  важно?</p>

<p>

     - Действительно, Улечка, это не важно, - Антон весело рассмеялся.  - Итак, решено: детективное агентство "САМИ  С  УСАМИ"  создано!  Есть  предложение поднять за его будущие успехи наши бокалы!</p>

<p>

     - За  детективное  агентство  "САМИ  С  УСАМИ"!  -  глаза  Ульяны  блеснули весельем.</p>

<p>

     Высокие бокалы с шампанским с легким  звоном  соприкоснулись  над  столом.</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>

<p>

                                                   Э П И Л О Г</p>

<p>

 </p>

<p>

     18 ноября 1988 года. Москва, Министерство Обороны СССР.</p>

<p>

 </p>

<p>

     Заместитель   начальника   Главного   политического    управления  Советской Армии генерал армии Кудряшкин принял генерал-майора Шумилова  в своем рабочем кабинете в новом здании Министерства Обороны.</p>

<p>

     -  В  двенадцать  ровно  у  меня   совещание.   Поэтому  в  вашем  распоряжении, товарищ генерал, не более двадцати минут, - Кудряшкин на  секунду оторвал взгляд от разложенных  перед  ним  на  столе  бумаг  и  махнул рукой в сторону шеренги стульев, расставленных  вдоль  длинного  стола заседаний. - Присаживайтесь. Вы по какому вопросу?</p>

<p>

     Он  озабоченно  наморщил  лоб,   честно   демонстрируя   визитеру  титаническую попытку одолеть собственный склероз.</p>

<p>

     -   По   вопросу   о   награждении   государственными   наградами  военнослужащих моей войсковой части, товарищ генерал армии, -  Шумилов  отчеканил давно заготовленную фразу и присел на один  из  ближайших  к  письменному столу Кудряшкина стульев. - Два месяца  назад  руководство  космодрома  вышло  с  ходатайством  о   награждении   некоторых  особо  отличившихся  военнослужащих  орденами  и   медалями   за   участие  в  осуществлении советско-афганского космического полета...</p>

<p>

     - Ах, да, - морщины на лбу Кудряшкина сразу  же  разгладились. - ­­­Теперь я припоминаю... Да, я читал ваш рапорт. И как мне  помнится,  в  награждении некоторым вашим протеже было отказано, не так ли?</p>

<p>

     - Так точно, товарищ генерал армии, - Шумилов коротко и энергично  кивнул. - Представления на награждение старшего лейтенанта Макарьева и  сержанта Сорокиной вернулись с отказными резолюциями...</p>

<p>

     - Ага, - на  крупном  холеном  лице  Кудряшкина  снова  появилось  озабоченное выражение. - И вы, как я понимаю, не согласны  с  решением  командования?</p>

<p>

     - Не согласен, товарищ генерал армии, - с готовностью  подтвердил  Шумилов. -  Я  убежден,  что  Макарьев  и  Сорокина  достойны  высоких  государственных наград.</p>

<p>

     -  Не  каждому  стоит  давать  государственные  награды,  товарищ  генерал-майор, - со льдом в голосе назидательно заметил  Кудряшкин.  Он  расслабленно  откинулся  на  спинку  своего   кресла   и   принялся  с  нескрываемым интересом рассматривать Шумилова. Так,  как  будто  вдруг  узрел перед собой забавную и диковинную зверушку. - Значит, вы  решили  побороться за справедливость, генерал?</p>

<p>

     Шумилов несколько смутился от такого прямого  вопроса  и  неловко  пожал плечами:</p>

<p>

     - В данном  случае  речь  идет  о  людях,  которые  действительно  заслужили награды.</p>

<p>

     - Да? И чем же, вы полагаете, их следует наградить?  -  Кудряшкин  подвинул к себе лежавшую на письменном столе раскрытую папку  и  одним  глазом заглянул  в  бумаги.  -  Ага,  вот...  Так...  Гм,  значит,  вы  полагаете, что этого старлея  и  девчонку-сержанта  следует  удостоить  медалей "За отвагу"? Н-да... А  ведь  это  не  реалистический  подход,  товарищ генерал! Боевые награды вы предлагаете вручить людям,  которые  служат вдали от мест боевых действий!</p>

<p>

     - Но Макарьев  фактически  принял  участие  в  боевых  действиях,  чувствуя, как кровь постепенно приливает к лицу, возразил Шумилов, - а  сержант Сорокина...</p>

<p>

     - Мы слишком девальвировали само понятие государственной  награды  в последние годы, - перебил его  Кудряшкин.  -  Вам  так  не  кажется,  генерал? Слишком просто и легко многим  у  нас  доставались  ордена  и  медали. Но это время закончилось раз и навсегда!  -  он  чуть  повысил  голос и легко хлопнул ладонью по поверхности  стола.  -  Девятнадцатая  партийная конференция четко нацелила нас всех на более деловой  подход  к оценке своей работы. В том числе это касается и порядка  награждения  государственными  наградами.  Так  что  отказ   в   награждении  ваших  подчиненных вполне закономерен и логичен.</p>

<p>

     - Разрешите задать  вопрос,  товарищ  генерал  армии?  -  Шумилов  старался сохранять спокойный тон, хотя внутри него  все  клокотало  от  едва сдерживаемого гнева.</p>

<p>

     - Да,  пожалуйста,  -  лениво  кивнул  Кудряшкин.  Он  достал  из  стоявшей на углу письменного стола резной деревянной шкатулки сигарету  и дорогую позолоченную зажигалку и неторопливо прикурил.</p>

<p>

     - Почему мой рапорт  оказался  у  вас?  -  генерал-майор  смотрел  Кудряшкину  прямо  в  глаза.  -  Я  подавал  его  своему  вышестоящему  командованию, а не в Главное Политическое управление...</p>

<p>

     -  Почему  рапорт  оказался  у  меня?  -  удивленно   переспросил  Кудряшкин. На его лице мелькнула тень недоумения. - Гм, да потому, что  политику партии и  правительства  в  армии  должно  разъяснять  именно  Главное Политическое управление. Разве вы этого не знали, генерал? Вот  заместитель  министра  обороны  и  расписал  на  меня  ваш   рапорт  с  соответствующей визой. Теперь, надеюсь, вам все понятно?</p>

<p>

     - Так точно, товарищ генерал армии, - Шумилов  заиграл  желваками  на щеках. - Разрешите идти?</p>

<p>

     Кудряшкин  бросил  на  него  внимательный   взгляд,   раздавил  в  пепельнице недокуренную сигарету и с легким укором произнес:</p>

<p>

     - Я вижу, что вас не удовлетворил мой ответ, товарищ генерал? Так  ведь?</p>

<p>

     - Я намерен по этому вопросу обратиться лично к министру  обороны  и в ЦК КПСС, - Шумилов решительно поднялся из-за стола.  -  Я  уверен,  что мои подчиненные...</p>

<p>

     - Сядьте! - резко оборвал его Кудряшкин. - Если вы  не  понимаете  общей политической ситуации, придется разъяснить вам все на пальцах!</p>

<p>

     Шумилов снова опустился на стул. Несколько секунд Кудряшкин молча  буравил его недобрым взглядом, а потом сказал:</p>

<p>

     - Вы там, на низах, совершенно оторвались от  жизни  и  перестали  понимать, какие процессы сейчас идут здесь, в столице, да и в целом по  стране!</p>

<p>

     Одним взмахом руки он раздраженно смел в угол  письменного  стола  разложенные перед ним папки и документы.</p>

<p>

     - А в стране,  между  прочим,  четвертый  год  идет  перестройка,  товарищ Шумилов! Понимаете? Перестройка!  Это  значит,  что  у  нового  руководства страны теперь совсем другие критерии оценки политической и  экономической ситуации. И за этими оценками следуют иногда  совершенно  неожиданные для  нас  выводы  и  решения!  Радикальные  и  решительные  действия, генерал! Невзирая на занимаемые  должности  и  посты,  между  прочим!</p>

<p>

     - Я не понимаю, как эти вопросы высокой политики  могут  повлиять  на награждение военнослужащих моей части,  товарищ  генерал  армии,  ­­- ­голос Шумилова прозвучал тихо и по-прежнему спокойно.</p>

<p>

     - Не понимаете?! - лицо Кудряшкина перекосилось от уже совершенно  не  скрываемого  раздражения.  -  Вы  не  понимаете,  что   фактически  подсовываете нам еще одну историю в стиле этого птенца Руста?!</p>

<p>

     - Причем здесь  Руст?  -  брови  Шумилова  удивленно  взметнулись  вверх.</p>

<p>

     - Сам Руст, черт его побери, конечно, ни при чем! - распалившись,  Кудряшкин вскочил из кресла и  навис  над  Шумиловым,  уперев  руки  в  поверхность стола. - Но вся ваша история как две капли воды похожа  на  прошлогодний скандал с этим германским птенцом! А,  может  быть,  даже  еще хуже! И оргвыводы при разборе полетов на Политбюро,  дорогой  мой,  будут намного круче. Тут уж можете мне поверить!</p>

<p>

     Кудряшкин уже почти кричал. Крупное круглое лицо его  побагровело  от натуги и напряжения:</p>

<p>

     - Почему диверсанты оказались на территории страны? Кто  виноват?  Командующего погранвойсками снять с должности  и  понизить  в  звании!  Руководителей  госбезопасности  и  разведки  -  в  отставку!   Министр  обороны? Не справился с возложенными на  него  обязанностями!  Тоже  в  отставку! Вы этого хотите,  генерал?  Или  вы  наивно  полагаете,  что  головы полетят  только  там,  на  самых  верхах?  Смею  вас  заверить,  березовой каши на нашу с вами  долю  тоже  хватит!  Кто  не  обеспечил  надлежащую  охрану  испытательного  комплекса  и  стартовой   позиции?  Генерал-майор Шумилов? Понизить в звании и в отставку! Почему  хромает  политработа с личным составом? Кто курирует войсковые части космодрома  в Главном Политическом управлении? Генерал армии Кудряшкин? В глубокую  задницу этого Кудряшкина! Пусть налаживает контакты армии с населением  в Чукотском автономном округе!</p>

<p>

     Он запустил пальцы за воротник рубашки и резким движением потянул  вниз галстук. Несколько раз глубоко вдохнул,  снова  поднял  глаза  на  Шумилова и уже почти спокойно сказал:</p>

<p>

     - Так вот, генерал, я всего этого не хочу.  Я  не  хочу  отставки  министра обороны. Я не хочу ехать в политическую  ссылку  к  черту  на  кулички или в какую-нибудь тмутаракань. Я не хочу, в конце-то  концов,  и вашего снятия с должности. Я хочу стабильности и  сохранения  годами  выпестованных нами управленческих кадров, понимаете?</p>

<p>

     -  Но  если  руководство  страны   уже   знает   о   событиях  на  космодроме... - начал Шумилов, но Кудряшкин не дал ему договорить:</p>

<p>

     - Не знает. То есть, абсолютно не в курсе. Ясно?</p>

<p>

     - То есть  как?  -  опешил  Шумилов.  -  О  попытке  диверсии  на  космодроме не докладывали?!</p>

<p>

     - В ЦК партии, конечно,  докладывали.  А  вот  Генеральному...  В  августе Михаил Сергеевич как раз был в отпуске.  Зачем  же  беспокоить  человека по пустякам, если он отдыхает? Так решили и министр  обороны,  и председатель  КГБ,  и  начальник  нашей  разведки.  При  единодушной  поддержке  практически  всех  членов  Политбюро,  разумеется,  -  губы  Кудряшкина растянулись в торжествующей улыбке.</p>

<p>

     - И что, до сих пор...</p>

<p>

     - И до сих  пор,  -  согласно  кивнул  генерал  армии  и,  смерив  Шумилова ироническим взглядом, осведомился:</p>

<p>

     - А какой, скажите мне  на  милость,  теперь  смысл  докладывать,  генерал? Полет  космонавтов  успешно  закончился.  Да,  были  замечены  неполадки в системе управления, которые  на  сутки  отсрочили  посадку  "Союза".  Но  это   были   просто   обычные   технические   неполадки.  Подчеркиваю: просто технические неполадки, генерал. Так написали все газеты, так  сказали  и  сами  космонавты  на  пресс-конференции.  А  что  касается  диверсантов... Не было никаких диверсантов, товарищ  Шумилов.  А  была  наша  учебно-тренировочная  операция,  во   время   которой  из-за  несчастного случая погибли трое военнослужащих из элитного  десантного  спецподразделения. Вот такова  официальная  версия  событий,  генерал.  Теперь вы все понимаете?</p>

<p>

     Шумилов молчал, устремив взгляд в начищенную до зеркального  блеска  поверхность стола.</p>

<p>

     - Поверьте, вся эта история уже совершенно забылась, -  продолжал  Кудряшкин. - И тут вдруг появляетесь вы с этим своим раппортом.  Зачем  ворошить прошлое, генерал? Тем более,  совсем  недавнее  прошлое...  И  мне, и вам придется ох как не сладко, если история с визитерами  из-за  рубежа и шпионом на  второй  площадке  космодрома  вдруг  всплывет  на  поверхность. Ну, в самом деле, зачем нам с вами лишние заботы, а?</p>

<p>

     - Мною движет только стремление наградить людей за действительные  заслуги перед Родиной, - все также  не  поднимая  глаз,  сухо  заметил  Шумилов. - Они достойны этого.</p>

<p>

     - А кто  говорит,  что  недостойны?  -  удивленно  пожал  плечами  Кудряшкин. - Вот только не в нашем с вами праве награждать их  боевыми  медалями за участие в учебной операции. Но, поверьте, без награды  они  не останутся.  Я  уже  распорядился,  чтобы  ваша  доблестная  парочка  получила грамоты ЦК комсомола. Ну, и может быть, еще стоит вручить  им  какие-нибудь  ценные  подарки.  Часы  там   или   памятный   альбом  с  фотографиями. Я  позвоню  замполиту  космодрома  генералу  Науджиласу,  чтобы он с этим подсуетился.  А  что  касается  вашего  раппорта...  Я  думаю, что давать ему ход не стоит. Иначе мы с вами окажемся  в  очень  незавидном положении и наживем себе чрезвычайно много врагов, генерал.  Очень много влиятельных и беспощадных врагов. Или  вы  придерживаетесь  другого мнения?</p>

<p>

     - Никак нет, товарищ генерал армии, - Шумилов снова  поднялся  со  стула. - Я все прекрасно понял. Разрешите идти?</p>

<p>

     Несколько  секунд,  показавшихся  Шумилову  бесконечно   долгими,  Кудряшкин молча рассматривал стоявшего  перед  ним  генерал-майора,  а  потом улыбнулся своей обычной вежливо - холодной улыбкой:</p>

<p>

     - Вот и замечательно, что вы все поняли. Можете идти, генерал.</p>

<p>

     Он подождал, пока за Шумиловым  закроется  дверь,  поднял  трубку  телефона и вызвал своего референта.</p>

<p>

     - Подготовьте мне личное дело генерала  Шумилова.  Кажется,  пора  поднять  вопрос  о  несоответствии   некоторых   наших   руководителей  занимаемым постам...</p>

<p>

     Референт понимающе  кивнул  и  сделал  пометку  в  своем  рабочем  блокноте.</p>

<p>

     ...А  Шумилов  по  дороге  обратно  в  гостиницу,  в  которой  он  остановился  на  время  командировки  в  Москву,   попросил   водителя  остановить машину у гастронома, в винном отделе едва ли не из-под полы  купил две поллитровки водки и вечером, запершись в номере,  впервые  в  жизни напился почти до полного бесчувствия...</p>

<p>

 </p>

<p>

 </p>