Последняя высота: Записки офицера [Александр Андреевич Аземша] (fb2) читать постранично

А. А. Аземша ПОСЛЕДНЯЯ ВЫСОТА: Записки офицера

Все для счастья

За три года до войны мы, двое студентов-практикантов Брянского лесного института, глубокой морозной ночью высадились на безлюдном полустанке в Свердловской области. Снежные сугробы и штабеля бревен преградили нам путь к единственному тусклому огоньку, мерцавшему вдали.

Мы с Олей тащились с багажом по завьюженной тропе на огонек, ставший нашим путеводителем и надеждой.

Прибыли мы в маленький рабочий поселок, состоявший из наспех сделанных времянок и бараков, в пору лесной страды. Стране нужен был лес. Его валили в делянках двуручными и лучковыми пилами. По одноколейной ледяной дороге к нижнему складу трактористы натужно тащили комплекты саней, груженных бревнами.

Я — мастер ледяной дороги, отвечал за движение по колее лесных поездов. Оля — приемщица на нижнем складе. В ее перечетках укладывались тысячи кубометров леса, вывезенного к железной дороге.

У меня — беспокойная работа. Ночью нужно было поливать колею, истертую полозьями груженых саней, а днем — проверять работу дорожных рабочих, обязанных следить за чистотой дороги, бороться со снежными заносами.

Мне нравилось в морозное утро шагать навстречу стрекочущему работяге-трактору. Тихое утро наполнялось только этими звуками трудовых будней. Я шел по дороге, принимая парад могучих лиственниц, поднявших к небу оголенные ветви густохвойных елей, гордых вечнозеленым нарядом… Строгая, торжественная красота!

Часто ночью, озябший, голодный, я возвращался в жарко натопленную избу. Здесь было все, что нужно хорошо поработавшему человеку: тепло, горячий обед и ласка. В тесной избушке поселка прошла испытания и утвердилась навсегда наша дружба с Олей.

Потом мы вернулись на Урал уже с дипломами инженеров лесного хозяйства.

…Вокруг рабочего поселка, удобно располагавшегося меж двух прудов, — плотный зеленый пояс сосновых боров. Глухариные края. В лесу можно было наткнуться на свежий шурф или выйти к крутому обрыву давно заброшенного разреза. Курганы отвалов, замшелые кучи невывезенной железной руды, глубокие выработки, сделанные кайлом и лопатой, напоминали о заводской старине. Будто давно, много лет назад здесь побывали люди-исполины, нарыли горы земли, наворочали угловатых глыб и, наработавшись вволю, покинули эти места навсегда.

У плотины высилось сложенное на века кирпичное здание железоделательного завода с пустыми оконными проемами. С первого взгляда все здесь казалось в прошлом, начиная от каменных плит тротуаров, крепких деревянных домов, сработанных из свилеватых бревен, до заброшенного заводского корпуса, обжитого галками. Но на другом конце поселка днем и ночью грохотал машиностроительный завод, обновленный за годы пятилеток. На деревянные домишки старого завода надвигались современные здания будущего города.

Нам, приезжим, нравились широкие чистые улицы поселка, открытые вольным ветрам, несущим запахи хвои и лесных цветов.

Работа лесного хозяйственника — это постоянная борьба за порядок в лесу, защита леса прежде всего от…человека. Лесозаготовители, хозяйственники, тертые и пробойные люди — наши постоянные посетители. Они хорошо знали силу лесных законов, поэтому чаще всего просили, а не требовали. Я замечал за собой слабость характера, уступчивость, непоследовательность.

А рядом — хороший пример. За монументальным столом, за мрамором чернильного прибора — директор лесхоза, Иван Сергеевич. Его лицо бесстрастно, непроницаемо, как камень чернильного прибора. Ивану Сергеевичу хорошо известны параграфы, буквы, за которыми стоит категорическое «нельзя». Нельзя и — точка!

Мне кажется, умение держать себя и разговаривать с людьми — выше знаний, полученных мной за пять лет учебы в институте. Иван Сергеевич не имел специального образования, но он учился всю свою трудовую жизнь от лесника до директора лесхоза. Мы часто вдвоем ездили в лес по тряским лесным дорогам, и каждая наша поездка проходила в оживленных разговорах о жизни леса.

— Вот, видишь, красота какая, — сказал однажды Иван Сергеевич, кивнув в сторону одинокой березки, росшей на лесной полянке. Она пламенела в лучах полуденного солнца, скупо роняя на землю отжившие листочки. Стройная, гибкая, березка спорила с дерзким ветром, срывавшим с нее осенний наряд. Да, красота. Вот не будь здесь этой березки, и было бы в этом лесном углу мрачно, неуютно. Ты всегда, когда будешь иметь дело с лесонарушителем, думай, что он замахнулся топором на эту березку, — продолжал Иван Сергеевич. — В нашей работе строгость нужна, требовательность к людям. Видишь, какое богатство на нашей совести…

Лесонарушителей Иван Сергеевич называл пакостниками. Не один раз ему приходилось выхватывать топор из рук наглого лесовора.

Мы иногда любили помечтать. Весной мы заложим большой питомник для выращивания деревьев и