Возрастное ограничение: 18+
ВНИМАНИЕ!
Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!
========== 1. ==========
Шани Эйвери.
США, Вашингтон. 27 июня 2020 года.
Вашингтон встретил Шани поцелуем, хотя она ожидала пощёчины. Нет, на самом деле она не ожидала от себя принятия такого решения — тема Вашингтона, возвращений и тоски всегда была под запретом во всех её новых жизнях, поэтому сказали бы Шани год назад, что она вернется домой — расхохоталась бы чудаку в лицо, потому что в здравом уме и твердой памяти вернуться бы она не соизволила совершенно.
Наверное, в процессе развлечений она где-то хорошенько повредилась головой, потому что… потому что, черт побери, она была здесь — прямо сейчас, в этот самый момент Шани была в Вашингтоне, хотя целых одиннадцать лет назад бежала из него сломя голову и клянясь не возвращаться.
Видимо, её небрежно брошенные клятвы рассеялись по ветру и забылись; наверное, она сказала их недостаточно чётко и громко; быть может, на самом деле она втайне желала вернуться.
Вашингтон в её голове всегда пестрел мрачновато-жуткими красками с примесью темного наслаждения: вечные тучи над головой, стук ливня по оконному стеклу и горячий какао на кухне, вязаные носки, теплые шарфы, куча мессенджеров и сообщения в соцсетях. Оплот сонно-ленивого спокойствия в монохроме мельтешащих событий, тысячи томных отражений в зеркальном коридоре общего мягкого равнодушия, стеклянный перезвон хрустальных ангелов на рождественской елке, которых она так беспечно задевала ногой в вязаном красном чулке с забавным санта-клаусом, и…
Всё это она старалась оставить позади, забросить лениво в коробку: «не думать, не вспоминать»; стереть себе шелковый поток воспоминаний-мыслей, как делала с другими людьми, освобождая их от груза прошлого, но не имея возможности освободить себя.
Какой прок в умении стирать память, если твоя обладает фотографической точностью? Какой вообще прок во всем этом безумном хаотичном ритме, которому Шани подчиняется со столь завидной спешкой? Отчаянный ревущий вальс в переплетениях танго, благозвучие котильона сквозь тернии ламбады, смешок кадрили в кружении элементарно-простого балетного движения вокруг шеста для пластики стрипа.
Шани убегала из Вашингтона так быстро, так бесстрашно, не смея обернуться назад — и все ради чего?
Ради того, чтобы однажды вернуться.
Шани вскидывает голову вверх.
А тем временем уже почти стемнело, и небо пошло землянично-черничными линиями подступающих фиолетовых сумерек рваной темно-голубой глазури, а она — слепок кричаще-яркого очарования, притягательная райская птица в летней полутьме блестящего новизной бара, она — двести миль по встречке, чтобы в итоге столкнуться.
А Шани бы сглотнуть, чтобы раз — и навсегда. Чтобы больше никогда не вспоминать и не думать, чтобы вернуться с чистым сердцем и душой, а не делать то, что она делает прямо сейчас.
Шани ищет своего отца. Нет, Ник ей, на самом-то деле, далеко не отец — не он создал её, не он дал ей имя и даже не он нянчил её в пеленках, совершенно нет. Но он был рядом. В её осмысленной бунтующей юности, в занавесе бьющихся розовых очков, в осколках бурного мракобесия внутри самой себя — Ник был рядом, даже когда Шани этого не хотела.
И, убегая из Вашингтона одиннадцать лет назад, Шани убегала не от города.
Она убегала от него.
Сейчас её воспоминания о Нике напоминают мутную стонущую ретроспективу, где он сам — герой старого черно-белого фильма на киношной пленке. И если гостеприимный ласковый Вашингтон встретил Шани поцелуем, то как встретит её Ник — одному богу известно.
Что у неё вообще осталось от него? Разве что вычурно-изящная подпись мелкими печатными буквами, надменное “Джоанна Честершир” в документах об удочерении и старый номер, который она помнила наизусть, но сейчас… сейчас он недоступен.
Шани в Вашингтоне уже целых два месяца, но попытки отыскать отца начали приводить её в лютое бешенство своей невозможностью: она нашла и сняла квартиру за час, но найти его не может уже очень долгое время. Всего лишь за день Шани заполнила новую квартиру мазками сияющей новой-старой личности, разбросала дорогущие шелково-бархатно-атласные шмотки по всем доступным поверхностям, умудрилась забить холодильник бутылками с шоколадным ликером и даже прошерстить все известные и доступные ей инстаграмм-аккаунты знакомых и прочие социальные сети, но в итоге получила полнейшее ничего.
Шани навестила Мэри и даже умудрилась оборвать звонками телефон Цириллы; Шани едва ли не с ноги вломилась в участок к Амосу и даже заскочила в школу Ника (и не один раз).
Шани узнавала, спрашивала и интересовалась, пару раз стирала память особо недоверчивым или слишком любопытным; когда же отыскала наконец-то возможное место его дислокации, то и вовсе принялась дневать и
Последние комментарии
11 минут 2 секунд назад
14 минут 51 секунд назад
9 часов 45 минут назад
9 часов 48 минут назад
10 часов 1 минута назад
10 часов 2 минут назад