Договор [Ленц Саммер] (fb2) читать онлайн

ЛЕНЦ САММЕР

ДОГОВОР

Сам я из гномов чичимека, или по-старому - уза. В нашем клане, чтобы жениться, гном должен подарить не­весте необычный подарок. Некоторые пред­почитают невероятной формы и размеров самородки, иные в совершенстве осваивают какое-либо ремесло. И то, и другое трудно и долго, но вполне достижимо. А я, выпускник горной академии, решил преподнести из­браннице новое месторождение.

Я мотался по пустыне с теодолитом, кир­кой, лопатой и мешком для образцов каждый свой выходной, возвращался под утро, нака­нуне смены, весь в пыли, колючках и с де­сятком килограммов пустой породы в мешке. Никто не верил в мой успех, соперники оби­вали порог дома моей невесты, она и сама уже потеряла в меня веру и поговаривала, что выберет другого. Но я всё дальше и даль­ше углублялся в пустыню, пока однажды утро не застало меня километрах в десяти от на­шего прииска.

Я впервые возвращался в хорошем на­строении: в мешке моём лежали кварц, пи­рит, турмалин и письменный теллур. Возмож­но, месторождение, которое я нашёл, было не самое богатое, но стараться там можно, это я чувствовал. Мне не терпелось вернуться до­мой и похвастаться.

Сначала я не сильно беспокоился. Поду­маешь, беспечно рассуждал я, это же Гуана­хуато, здесь полно людей и машин, и жизнь не останавливается даже днём. Жизнь бок о бок с людьми отучила нас, гномов, посто­янно держать ухо востро, мы забыли, что мы Народ Ночи. Так что я рискнул двинуть домой при солнечном свете. И едва не поплатился за своё легкомыслие жизнью.

Я срезал путь через заросли огромных, в человеческий рост, опунций. Окажись я в таком или в похожем кактусовом лесу без­лунной ночью, наверняка бы навыдумывал себе всякого: мол, давным-давно, ещё в доколумбовы времена, здесь могли проживать мои предки, или их ближайшие родичи. Од­нако в тот момент я на такие возвышенные темы не думал, меня уже начинала мучить жажда, и я остановился у ближайшего как­туса, чтобы сорвать один из фиолетово-крас­ных плодов, рвущихся из мясистых зелёных листьев, словно прыщи. На гномьем наречии они зовутся ночтли.

Людям эти ягоды размером с картофели­ну голыми руками срывать не рекомендуется: колючки проникают под кожу и неприятно зудят, а вот гномам с их дублёной мозоли­стой шкурой никакие колючки не страшны. Я схватил первый попавшийся плод и что есть сил крутанул против часовой стрел­ки - так они легче всего отделяются от листа. Но не тут-то было. Плод не оторвался, а опун­ция внезапно взвыла страшным голосом, вы­росла в два раза больше, чем была, и я понял, что едва не оторвал бородавку от задницы кактусового тролля.

В отличие от обычного тролля, который боится солнца и каменеет от его лучей, как­тусовый тролль активен только днём. Весь зе­лёный, мясистый и в колючках, он слоняется по пустыне вдали от оживлённых трасс, но с голодухи может подобраться и к человече­скому жилью. В лунную ночь или пасмурным днём кактусовый тролль медлителен и охо­тится только из засады, а в новолуние и вовсе превращается в термитник, но, стоит первым лучам солнца коснуться окаменелой шкуры, кактусовый тролль оживает и вновь стано­вится быстрым и смертоносным.

По счастью, эти сильные и злобные твари подслеповаты, не слишком умны и крайне редко оставляют потомство. Жрут они всё, что дышит, причём полностью - с костями, потро­хами, штанами, ботинками и инструментом. Если что в тролля попадёт, то не выйдет из него, они даже не гадят никогда. Но даже у таких неразборчивых в еде троглодитов есть излю­бленные блюда. Это мы, кактусовые гномы.

Зная повадки наших врагов, мы превос­ходно маскируемся и испокон веков пред­почитаем работать ночью. Можно, конечно, построить пару-тройку нефтеперерабатыва­ющих заводов и отпугивать чудовищ бен­зиновым выхлопом, но гномы, как и тролли, тоже не любят углеводороды. Потому боль­шинство из нас продолжает по старинке до­бывать драгоценные металлы и самоцветы.

До сих пор я о троллях только слышал и видел лишь на картинках, довольно прибли­зительных, стоит признать. Так уж случилось, что никто так и не умудрился сфотографиро­вать чудовище, а все картинки рисовались людьми на основе сбивчивых рассказов вы­живших гномов. Людям, конечно, смешно, что весь наш народ свято чтит табу на рисование всего плохого, но что поделаешь, если леген­да гласит, будто тролль появился из кактуса не сам по себе, а потому что гном-художник, переев забродивших ночтли, пририсовал кактусу глаза и огромную зубастую пасть, а изображение возьми да оживи. Мы не ри­суем также гремучих гремлинов, огненных змеев и гарпий, хотя последние - это выдум­ки Старого Света, и никто из кактусовых гно­мов в них толком не верит.

Я тоже не особенно хотел разглядывать тролля. Бросив мешок с образцами и инстру­мент, я метнулся в ближайшие заросли какту­сов, всей душой надеясь, что это не напарник моего случайного знакомца. Говорили, будто тролли ходят парами и будто это не просто товарищи по охоте, а муж да жена. По сча­стью, я угодил точнёхонько в центр молодой, едва начавшей плодоносить опунции, где мгновенно притворился одним из её листов.

Способность перевоплощаться развилась у гномов давно. Не хочешь быть съеденным - притворись. И хотя нападений троллей не было уже давным-давно, способность пере­воплощаться стала такой же культурной тра­дицией, как и запрет рисовать чудовищ. Игра в прятки - это традиционно гномья игра.

Итак, у меня появилось некоторое время успокоиться, придумать, что делать дальше и как следует разглядеть тролля. Он тоже пришёл в себя и теперь тщательно обнюхи­вал тропинку вокруг себя. В общем, описать его действительно довольно сложно. Пред­ставьте высоченную старую опунцию, кото­рая умеет ходить. Скопление листьев ввер­ху - это голова. Зубастая пасть в середине морды раскрывается, словно цветок, но это такой цветок, что туда человеческая голова влезет полностью, а уж гном и подавно. Глаза тоже похожи на плоды опунции, а вот носа как такового у тролля не было: он и слушал, и принюхивался ушами. Туловище желтова­тое, в складках и заметно ссохшееся, и лапы не растопырены, как принято думать среди гномов, а просто висят, как плети, вдоль тела. Я сразу понял, что тварь давно голодает, по­тому и забрела так близко к прииску, где велика возможность наткнуться не только на гномов, но и на людей (федеральная трас­са всего в миле к северу). Я почти начал жа­леть его, как вдруг он заговорил.

- Гном, где ты? Я чувствую, как вкусно пах­нут твои подмышки. Отзовись, гном, я тебе скажу, где лежит золото.

Этот голос, высокий, скрипучий, одновре­менно похожий на визг тормозной колодки по колесу вагонетки и затачиваемой напиль­ником лопаты, я не забуду до конца своих дней. Но больше всего меня в тот момент поразило, что чудовище обратилось ко мне на эза’р, родном языке гномов уза. Признать­ся, я и сам не очень-то говорил на родном диалекте, больше на испанском и англий­ском, но понял абсолютно всё.

- Что за. - вырвалось из меня, и тролль сразу обернулся на звук моего голоса.

- Маленький гном, я тебя слышу. Пойдём со мной, я покажу тебе золото.

Проклиная свою болтливость, я аккуратно отлип от кактуса и медленно переполз на со­седнее растение. В прятках мне до сих пор нет равных, а тогда я и вовсе был чемпионом Мексики, и потому тролль не заметил моего манёвра. Однако он опасно приблизился, и мне пришлось ползти дальше, почти не дыша. Остановился я только тогда, когда оказался за спиной тролля. А тот уже тщательно обню­хивал опунцию, где я только что прятался, и громко шептал:

- Ну где же ты, трусишка. Там много золо­та, я не вру.

Тролли, как и гномы, врать не умеют. Но всей правды без желания и без причи­ны тоже не выкладывают. Тролль мог иметь в виду всего лишь обручальное кольцо, оставшееся от съеденного им сто лет назад крестьянина. Чтобы узнать, о каком золоте тролль говорил, нужно было задавать пра­вильные вопросы. А к чему приводят раз­говоры с троллем, я только что увидел: для голодного и ослабшего он оказался слиш­ком быстрым, и нюх у него с голодухи только обострился. Поэтому я решил отползти как можно дальше, и только когда перестал раз­личать чудовище, громко сказал:

- Я на прииске живу, меня побрякушками не удивишь! - и тут же отбежал подальше.

Не успел я слиться со стволом дерева джошуа, как тролль, проломившись сквозь заросли опунции, как кирка сквозь песок, начал обнюхивать то место, где я только что стоял.

- Маленький хитрец, - бормотал он, шаря вокруг загребущими лапами. - Я знаю, чего ты хочешь. Ты думаешь, я разболтаю тебе, где именно лежит золото. Что ж, я расскажу. Но за это хочу узнать, каков ты на вкус, мел­кий мошенник!

С этими словами он прыгнул и призем­лился прямо возле меня. Я мог вытянуть руку и коснуться его ноги, если бы в тот миг во­обще сумел пошевелиться. И тролль бы точно меня сожрал, если бы не гремучая змея. Она издалека услышала топот чудовища и уполз­ла, от греха подальше, в свою нору под де­ревом, на котором я спрятался. Когда тролль приземлился рядом с норой, змея с перепу­гу подумала, что охотятся на неё, и нанесла упреждающий удар. Яд гремучих змей опа­сен для человека, смертелен для гнома, а для тролля всего лишь болезнен, но тех мгнове­ний, что взбешённое укусом чудовище по­жирало змею, мне хватило, чтобы убежать на приличное - по гномьим меркам - рас­стояние. Скрывшись в кактусах, я прислу­шался. Тролль всё ещё бушевал, кляня змею (и меня до кучи). Я слышал, как он крушил де­рево джошуа, на котором я прятался, но обо­рачиваться не хотелось, нужно было убежать как можно дальше.

Подальше не получилось: я быстро устал и остановился, чтобы восстановить дыхание. Так, подумал я, солнце ещё даже в зенит не поднялось, а я уже дважды чудом остался жив. В третий раз может не повезти, так что выяснять, где лежит золото тролля, вряд ли имеет смысл. В конце концов, я уже нашёл месторождение. Жаль, что образцы остались в мешке. Конечно, можно было за ним вер­нуться, но убегать от тролля с мешком кам­ней за плечом, даже если камни драгоцен­ные, не будет ни один гном.

Но даже налегке я стану для тролля лёг­кой добычей, едва выйду на открытое место. Конечно, на открытом месте уже начинается людское жильё, но это значит, что я подвер­гну смертельной опасности не только себя, но и людей. Остановить кактусового тролля очень тяжело: пуля его не берёт, яд не уби­вает, боль только злит, а злость придаёт силы. Такой даже если не сожрёт, то легко убьёт или покалечит. Мне оставалось только най­ти укрытие в кактусовых зарослях и молча ждать темноты.

Найти укрытие для гнома нетрудно, ему любой кустик укрытие. Сложнее с запахом. Я уже убедился, что у тролля фантастическое обоняние, и он будет преследовать меня, пока не найдёт. Нужно было во что бы то ни стало сбить его со следа.

Будь у меня с собой канистра бензина, нюх троллю можно было бы отбить надолго, но канистры у меня не было. Я решил: если вернусь, обязательно скажу, чтобы гномы никогда не отправлялись в разведку без бу­тылки горючего. И на всех гномьих маршру­тах нужно оставлять схрон с запасом бен­зина...

- Гном. Гно-ом! - услышал я голос тролля вдалеке. - Не прячься, маленький мошенник, я всё равно тебя найду.

Я снова прикинулся листом опунции. Нос мой упёрся в спелый ночтли, и я понял, что так и не успел съесть ни одного плода. Может, пока тролль далеко, наскоро перекусить?

Плод оказался слегка перезревшим и брызнул соком во все стороны, обдав заодно и меня. По этому запаху тролль поймает меня в два счёта. Если только.

Я метнул ночтли в ту сторону, откуда в по­следний раз доносился голос тролля.

- Попался! - рявкнул он, но тут же ли­кование сменилось разочарованным воем - видимо, он схватил мой снаряд.

Не давая врагу опомниться, я швырял ночтли куда придётся. Воздух быстро напол­нился одуряюще сладким ароматом плодов. Тролль отчаянно завыл: он понял, что я пере­биваю свой запах.

- Я буду есть тебя по кусочкам. По очень маленьким кусочкам, слышишь, маленький негодяй?

Я же, окрылённый успехом, радостно из­валявшись в кактусовых ягодах, решил вер­нуться за брошенными образцами. Убедить гномов в том, что найдено новое месторож­дение, можно лишь при наличии убедитель­ных доказательств. У нас есть тысяча и одна причина не начинать копать в новом месте, пока не истощится старое. Будьте увере­ны, после гнома ничего в земле не остаётся, там даже не растёт ничего. Почти все пусты­ни мира - это следы пребывания гномов. Но если месторождение найдено и пода­рено - его обязаны начать разрабатывать. Большинство горных заводов - результат марьяжа, ветвь фамильного древа. Я же со­бирался основать новую династию. Если, ко­нечно, выживу.

Не подумайте, что я не запомнил, где до­был образцы. Я вернулся бы туда и с закры­тыми глазами. Но кроме меня на благосклон­ность моей избранницы претендовали ещё десять женихов, один другого выгодней, и все из хороших семей, и всем было что пред­ложить. Уже сегодня ей могли сделать пред­ложение, а следующий мой выходной толь­ко через неделю. Именно поэтому я решил рискнуть и вернуться за мешком.

На том месте, где я его бросил, мешка не оказалось. Пропали и образцы, и теодолит, и шанец. Не веря глазам, я ползал по земле, пытаясь отыскать хоть один камушек. Как вы, наверное, догадываетесь, тщетно. Тролль их забрал. Очевидно, вещи мои понадобились ему в качестве приправы ко мне же. Я на­столько отчаялся, что готов был выкрикнуть самые отчаянные проклятия, и вновь себя обнаружить, как вдруг за спиной раздался всё тот же скрипучий голос.

- Ты это потерял?

Я медленно обернулся. Тролль стоял со­всем рядом. В левой лапе он сжимал мешок, в правой - шанец. Теодолит, похоже, был по­терян. Босс мне за это зарплаты точно не на­кинет, почему-то подумал я.

Тролль же понюхал мой мешок и по телу его пробежала дрожь. Я видел, как напряглись мускулы под его дряблой кожей, мысленно попрощался с невестой. Взгляд невольно поднялся к небу. И в тот же миг рот мой будто сам по себе открылся и выкрикнул:

- Стой!

Тролль невольно переступил с ноги на ногу.

- Ты обещал сказать, где золото! - потре­бовал я.

Враг угрюмо пошевелил лепестками губ и сказал:

- Оно у тебя в мешке.

- Врёшь!

- Да как ты смеешь, еда! Этой ночью ты копал в десяти шагах от меня, я иду по твое­му следу с самого восхода солнца! Думаешь, я случайно жду тебя здесь, на пути к старой штольне?

Штольня! Как я мог забыть про забро­шенную штольню, бывшее логово гномов-подростков! Я там, конечно, ни разу не был, чичимека ушли отсюда примерно за полвека до моего рождения, но ведь знал же!

- Вы что, на месторождениях живёте? - спросил я.

- Мы там охотимся, - нехотя ответил тролль. - Зачем тебе знать это? Я тебя сейчас съем.

- Подавишься, - грубо ответил я и дал стрекача.

В другое время манёвр мой потерпел бы фиаско, но перед тем, как крикнуть «стой», я увидел, что на солнце надвигается огромное чёрное пятно. Мы, гномы, живём под землёй и мало знаем о небесных явлениях, но даже я знал о том, что такое солнечное затмение. Пока мы говорили, луна всё больше засло­няла солнечный диск, и, когда я бросился бе­жать, долину накрыла тень.

Уже не помню, как бежал я под вспых­нувшими внезапно надо мной звёздами: мир вокруг смазался, и единственное, что видел я впереди, - отсвет гномьего фонаря над вхо­дом в штольню. Фонари эти горят даже на за­брошенных шахтах, чтобы Народ Ночи пом­нил, где их дом. На моё счастье, до дома было рукой подать.

Звёзды быстро гасли, небо светлело, и вскоре за спиной я услышал топот исполин­ских ног: тролль, ненадолго обездвиженный отсутствием ультрафиолета, отмер и теперь стремительно меня нагонял. Увидев вход под землю, я ещё издалека проорал пароль на языке эза’р и буквально нырнул в едва при­открывшуюся автоматическую дверь. Створ за моей спиной закрыться не успел: тролль, засунув в щель лапы, одним движением вы­рвал дверь из паза. Но шлюз как раз для таких случаев был сделан глубоким, и солнечный свет не проникал в него больше, чем на длину лапы тролля.

- Еда! Вернись! Вернись, хуже будет.

- Размечтался, - ответил я.

Тролль всунул морду внутрь.

- Сделка есть сделка! - прорычал он.

- Какая сделка?

- Я сказал, что расскажу о золоте, прежде чем попробую тебя на вкус. Ты потребовал рассказать и получил ответ. Твоя очередь ис­полнить договор!

Возможно, человеку это и покажется странным, но слова тролля не противоречили истине. Я потребовал исполнить обещание - он его исполнил. Если он меня не съест, будет считаться, что он сказал неправду. Ложь и не­исполнение договора накладывает прокля­тие на солгавшего и обманутого.

- Я исполню договор, - сказал я. - Только отдай лопату.

Морда тролля убралась, и тотчас к моим ногам упала лопата, видавший виды приис­ковый железный заступ, с крепким древком и изрядно сточенным штыком. Инструмент, которым я собирался исполнить договор.

Прежде чем сделать это, я стянул с себя рубаху и разорвал её на ленты. Потом вы­дернул из штанов ремень, перетянул левую ногу ниже колена, а конец его зажал во рту.

Взял лопату и несколько раз плавно поднял и опустил её, прицеливаясь.

- Что ты там делаешь? - тролль вновь су­нул морду в штольню.

Именно в этот момент я рубанул по ступ­не.

Описывать ту боль, что я испытал, бес­смысленно. Вы не хотите - да и не должны - этого испытывать, вот и всё. После удара я тут же упал и заорал, прижимая к себе по­калеченную ногу. Тролль, похабно ухмыляясь, смотрел, как я истекаю кровью.

- Пшёл вон, тварь, - проорал я, изнемогая.

- Договор, - напомнил он.

Я схватил обрубок ступни и швырнул ему в морду. Тролль не стал уворачиваться. Про­сто вся его башка будто вывернулась наи­знанку - так широко распахнулись лепестки его пасти - и он на лету поймал часть моей ноги и с глубоким хлюпом проглотил её.

Меня не вырвало. Напротив, я даже оч­нулся, взял себя в руки и, громко ругаясь на испанском и английском, начал бинтовать рану.

- Чего ты ждёшь? - спросил я тролля, ког­да кровь, наконец, остановилась.

- Договор!

- Я всё исполнил, кретин тупоголовый! Речь шла о том, чтобы попробовать меня на вкус. Ты попробовал. Понравилось?

- Э. - тролль на мгновение закатил глаза, обдумывая мой ответ, а когда до него дошло, что попробовать на вкус вовсе не значит со­жрать полностью, тоже выругался.

- Всё, столовая закрыта, можешь провали­вать, - сказал я.

- Я могу тебя достать, - сказал он.

- Добро пожаловать. Я с удовольствием раскрошу тебя на мелкие кусочки и добавлю в бетонный раствор. Вечером меня хватятся и организуют поиски, а когда найдут ещё и тебя - в лучшем случае посадят в клетку и будут показывать в музее антропологии. Я не тороплюсь: где лежит золото, я теперь знаю, нога у меня новая через год вырастет, так что я в любом случае выиграл.

- Ты невкусный, - ответил тролль оби­женно.

- Выплюнь тогда, - пожал я плечами.

Тролль помотал головой. Снаружи донёс­ся какой-то шорох, и морда его снова ис­чезла. Я же отполз к дальней стенке шлюза, на всякий случай слился с ней и закрыл глаза.

В забытьи, судя по свету от входа, я про­валялся почти три часа. Нога тупо ныла, бинты изрядно намокли. Снаружи слышался громкий храп тролля, к которому примешивался стран­ный стрекочущий звук. Неужели вертолёт?

Искать меня, конечно, будут. Кредит на об­разование руководству компании я буду ещё лет десять, если не женюсь. Терять специали­ста им невыгодно. Но я не думал, что спа­сательная операция начнётся раньше, чем стемнеет. Превозмогая страх и боль, я пополз глянуть, что такое там стрекочет.

Чем ближе я приближался к источнику звука, тем больше понимал, что это не вер­толёт. Стрёкот был неравномерный, нерит­мичный, будто трещотка на реечном домкра­те - то долго крутят, то по одному зубчику, то по два.

Я выглянул наружу. Тролль разлёгся на солнцепёке и дрых. Рядом с ним валялся мой мешок, чуть в стороне я увидел и кирку. А потом заметил источник стрёкота, и в этот момент мне впервые за этот бесконечный день стало как-то не по себе. Детёныш трол­ля вертел в крошечных лапках мой теодолит и слюнявил его своими маленькими губами-лепесточками, которые и издавали стрёкот.

Маленький тролль был пока без ног. Он вырастал из живота своего родителя, из этих противных желтоватых складок, и был так же уродлив, но отвращения почему-то не вызывал. Скорей, любопытство. Впрочем, ри­сковать, наблюдая за игрой маленького чу­довища, мне не хотелось, и я отполз обрат­но в глубь штольни, где вновь лёг у дальней стенки. И уже приготовился снова заснуть, как вдруг послышался тонкий продолжитель­ный скрип.

Храп тотчас прекратился. Через несколь­ко секунд тролль снова заглянул в штольню.

- Гном, ты живой?

- Ха-ха, - ответил я.

- Гном, мне нужно тебя съесть.

- А где «пожалуйста»?

- Пожалуйста.

- Спасибо, я не заинтересован.

- Гно-ом, тварь ты такая! Мне нужно есть! у меня... у меня будет дитё!

Тут снова раздался тонкий скрип.

- Он так плачет? - спросил я, когда скрип прекратился.

- Просит есть.

Я немного помолчал, потом сказал:

- У тебя симпатичный малыш.

- Дитё не родится, если я не буду есть, - сказал тролль. - Оно сожрёт меня, не сможет никуда уйти, будет орать, люди и гномы при­дут на звук, дождутся новолуния и расколотят его на щебень.

- Да хоть все вы передохнете, мне-то что за беда?

- Все уже и передохли, - ответил тролль. - Кого-то вы, кого-то люди в пыль размололи, но большая часть - с голоду. Мы последние. Чтобы дитё родилось, мне нужно съесть гнома.

- Значит, тебе нужно сожрать гнома, чтобы вы выжили и могли дальше жрать гномов?

- Вы же убивали троллей, чтобы мы не мешали вам добывать золото.

- А зачем вы мешаете?

- Потому что после ваших приисков нам негде жить и нечего есть. Мы усваиваем толь­ко живое мясо, а после вас никакой живно­сти не остаётся.

- Вы же падаль жрёте.

- А что нам ещё жрать?

Если бы я не получил высшее образова­ние, то лишь рассмеялся бы в морду чудови­щу в ответ на все его обвинения. Но в ака­демии я посещал курс истории. Ровно те же претензии гномы предъявляли людям перед заключением мирного договора.

- Почему вы ничего не сказали? - спро­сил я.

- А вы разве слушали?

Я мог бы плюнуть в эту уродливую морду. Будьте уверены - я бы так и сделал, если бы не видел троллье дитё.

- Предлагаю заключить новый договор, - сказал я.

Это походило на изощрённое циничное самоубийство. В моём мобильнике закончил­ся заряд, да и связи не было никакой. О том, чтобы тролль донёс меня до прииска, и речи быть не могло: его бы расстреляли из танка. Я мог вызвать спасателей лишь одним спо­собом. У входа в штольню валялись старые покрышки - видимо, ими подростки блоки­ровали автоматическую дверь. Эти покрыш­ки мы, с грехом пополам, и подожгли. Когда в небо взвился жирный чёрный столб дыма, который наверняка должны были увидеть спасательные службы с прииска, тролль и его дитё откусили у меня обе ноги.

Вы видите, что я выжил - спасатели по­доспели вовремя. Новая золотая жила, ко­торую я подарил своей невесте, до сих пор даёт прибыль. С тех пор я открыл два пла­тиновых месторождения и три бассейна с редкоземельными металлами и основал самый крупный металлургический концерн в мире. Но каждый год в это время я при­езжаю к старой штольне, чтобы тролль, и его подросшее дитё, а потом и его собственное дитё, и дитё его дитя, могли откусить у меня по ноге, потому что троллям, чтобы родиться, нужно живое мясо гнома. В свою очередь, ни один из троллей не может причинять вред ни гномам, ни людям.

Я не вправе требовать, чтобы вы, дети, и внуки, и правнуки мои, поступали так же. Но гордость всей моей жизни - это договор с троллем.