Февраль (СИ) [Shmebyulok] (fb2) читать онлайн

========== Согрей меня ==========

Отабек нахмурил брови, перелистывая страницу. Главный герой рассказа поступал очень нелогично, по мнению Алтына, но бросать из-за этого книгу было не в его характере. Он всегда все доделывал до конца и на все сто процентов.

— Да убери ты эту чёртову книгу и обрати уже своё внимание на меня, — возмутился Плисецкий, пихая парня ногой в бедро. Они сидели на полу перед диваном. Юра пялился в ящик, а Отабек решил всецело посвятить себя чтению. — Я же вижу, что она тебе не нравится.

— Мне осталось немного до конца, потерпи, а потом, если захочешь, я сделаю тебе массаж, — Алтын усмехнулся, не отрывая взгляд от страниц, зная, как сейчас загорелись щеки его парня. Плисецкий всегда балдел от прикосновений Отабека, растекаясь в его руках.

— Ты даже половину не прочёл, — буркнул Юра себе под нос, скрещивая руки на груди и сопя, словно обиженный ребёнок. Затем выключил телек и подполз к Алтыну, задирая его футболку на спине и залезая под неё.

— Что ты делаешь? — казалось, казах даже не был удивлён, лишь слегка повернул голову в бок, чтобы посмотреть назад.

— Ничего, — пробубнили из-за спины. Юрий ткнулся холодным носом ему между лопаток и коротко коснулся кожи губами. По телу прошли мурашки. — Я замёрз.

— Дома тепло, — заметил Отабек, с трудом сдерживая улыбку в голосе. Такой домашний и ласковый Плисецкий всегда его умилял, заставляя умирать от нежности и любви.

— А мне холодно! — возмутился Юра, обхватывая тонкими пальцами его торс под футболкой.

— Ты ведь не отстанешь, да? — выдохнул Отабек, захлопывая неинтересную книгу. Прикосновения парня и его горячее дыхание начинали возбуждать. Терпение рассыпалось быстро и неотвратимо.

— Мне холодно, — уже тише, но так же настойчиво повторил Юра, закидывая свои ноги на бёдра казаха и цепляясь за него, словно маленькая обезьянка.

Отабек погладил белые ноги Плисецкого со светлыми тонкими волосками и резко поднялся, поднимая на спине и Юру, который намертво вцепился в Алтына.

— Так и будешь висеть у меня на спине под футболкой или все-таки покажешь своё милое личико? — ласково проворковал казах, опускаясь на диван.

— Оно не милое! Я не девчонка и не домашний зверёк, чтобы быть милым. Я мужчина! — огрызнулся Юра, сильнее вжимаясь всем телом в парня, не желая отпускать.

Алтын засмеялся, и вибрации его бархатистого голоса передались сквозь тело Юрию, который старательно прятал лицо.

— Для меня ты самый милый, — Отабек обнял ладонями обе ступни, которые пятками давили в его живот, и принялся их мягко массировать, надавливая на особо чувствительные места. — Самый красивый, — Юра в его руках вздрогнул и замер. Казах начал интенсивнее давить пальцами, заставляя маленького злого тигра внутри Юры забыть обо всем на свете и блаженно прикрыть глаза, опираясь щекой на его спину. — И самый любимый, — почти шепотом проговорил Отабек, но парень все равно его услышал, расплываясь в счастливой улыбке.

Его руки творили что-то запредельно невероятное. И Плисецкий поймал себя на том, что тихонечко скулит, как побитый щенок, выпрашивая ласки.

Сам он гладил пальцами по животу казаха, обводя кубики пресса и чувствуя мышечную дрожь под кожей.

И у самого все дрожало и закручивалось в комок внутри, нарастая и грозясь взорваться. Тепло растекалось по венам от ног, затем через низ живота до самого сердца, сжимаясь в груди.

— О-остановись, Бека… — попросил парень, но тот лишь замедлился, начиная сжимать ноги с силой. Проводил руками от пяток до пальцев, словно что-то вытягивая. Затем покрутил между подушечками пальцев круглую косточку и надавил под ней, так что у Юры заискрило перед закрытыми глазами, а ком в груди оглушительно взорвался.

Отабек почувствовал, как намокли шорты Юрия, и усмехнулся, легко поглаживая измученные ласками стопы парня. Плисецкий вылез из-под футболки, откидываясь на диван, не открывая глаз. Видеть самодовольную ухмылку казаха не хотелось.

— Теперь я могу продолжить читать? Тебе больше не холодно, милый? — ласково поинтересовался Алтын, выделяя последнее слово.

Юра что-то неразборчиво буркнул, смущенно отворачиваясь к спинке дивана, пряча красные щеки. Казах снова рассмеялся, нависая сверху над парнем, поворачивая его лицо к себе, начиная целовать розовые губы.

— Ты заставил меня кончить в мои любимые шорты! — возмутился Плисецкий, не по-настоящему вырываясь. — И прекращай называть меня милым…

Но его возмущения снова потонули в губах Отабека, который ни на что бы не променял этого маленького злого тигрёнка.

Милого злого тигрёнка.

========== Под омелой ==========

Комментарий к Под омелой

Арт, по которому написано - https://ibb.co/eLqaRw

Семь тридцать вечера. Отабек должен был прилететь еще час назад, но его рейс перенесли из-за нелетной погоды, поэтому хмурый Юра бездумно пялился на веточку омелы, висящую над кроватью, которую повесил Отабек перед тем, как улететь, и сжимал в руках плюшевого медвежонка.

Алтын отправился на соревнования три недели назад и сегодня должен был вернуться как раз к празднику. Юра тоже должен был быть там, но чертова простуда очень не вовремя постучала в его дверь.

Плисецкий слышал, как дедушка накрывает на стол, и чувствовал запах праздничного ужина. В животе заурчало. Юра перевернулся на бок и закусил губу, сморщивая нос.

Взгляд наткнулся на рубашку Отабека, которая виднелась из неприкрытой дверцы шкафа. Рубашка была самой обыкновенной - белой в тонкую черную полоску. Юра помнил, как тот приходил в ней знакомиться с дедом. В груди закололо. Юра отвернулся.

Ну почему вот так всегда происходит? Он же ничего не желал сверхъестественного. Просто встретить Новый год со своей семьей. С дедушкой и Бекой. И этот чертов самолет рушил ему все планы.

Юра снова повернулся к шкафу лицом, рассматривая рубашку Алтына. И во сколько тот теперь вернется? Сегодня? Завтра утром?

Плисецкий тяжело вздохнул, затем ловко спрыгнул с кровати, подходя к шкафу. Он провел рукой по мягкой ткани рубашки и улыбнулся. Отабек в ней был такой смешной. Ему больше нравились темные футболки, куртки кожаные. А в этой рубашке Бека был такой домашний и милый. Сердце снова кольнуло, но теперь еще прокатилось до живота.

Юра быстро, чтобы не передумать из-за собственного смущения, стянул с себя одежду и надел рубашку. Она была ему слишком велика. Рукава висели, плечи съехали, а низ доставал чуть ли не до бедер. Но Плисецкий не мог перестать улыбаться. Ткань была такая мягкая, приятная, словно это сам Алтын его обнимал. Юра застегнул только верхние пуговички, оставляя полы рубашки распахнутыми. Затем запрыгнул на кровать, снова обнимая медвежонка. За окном кто-то уже начал запускать фейерверки.

Рубашка пахла Отабеком. Даже через кондиционер для белья чувствовался его запах. Такой родной и любимый, что Юрий не удержался и прижал ладони с вытянутыми рукавами к своему носу, вдыхая полной грудью. В голове закружилось, и появилось такое чувство, что Бека рядом.

Обнимает, проводит своей рукой по его щеке, спускается ниже на шею. Нежно гладит выступающие из-под ткани затвердевшие соски, трет их и сжимает.

Из горла Юры вырвался тихий стон, но образ Отабека никуда не делся, продолжая ласкать бледную кожу сквозь ткань рубашки. Юра чувствовал, как одна рука Алтына гладит подрагивающий живот, обводя пальцами впадинку пупка, а другая ласково трет покрасневший сосок. Действительно чувствовал руки Отабека. Такие сильные, немного грубые, с шершавыми мозолями от байка и ласкавшими именно те места, в которых особенно приятно. Юра снова застонал, гибко прогибаясь в спине. Медвежонок, лежавший у него на животе, упал на кровать между коленей, задевая своим мягким ухом внутреннюю сторону бедра. По телу прошла сладостная дрожь, а в животе скрутило. Рука двинулась вслед за упавшей игрушкой, останавливаясь внизу живота и оттягивая резинку боксеров. Юрия бросило в жар, губы пересохли, а ноги сами собой разъехались в стороны, окончательно теряя плюшевую игрушку. Рука в рубашке Отабека через мягкую ткань начала нежно гладить член поскуливающего Плисецкого, который захлебывался стонами, зажимая в зубах рукав рубашки на другой руке. Было так приятно, так хорошо, словно нежный шелк окутал все тело, бесконечно нежа и лаская его.

— Привет, Юра… — Бека влетел в незапертую комнату, волоча за собой чемодан. И замер возле двери, с открытым ртом пялясь на своего парня, который резко убрал от себя руки, забиваясь в угол кровати, и забурчал какие-то бранные слова. — Это моя рубашка? — только спросил Отабек, тут же протиснулся в комнату и запер ее изнутри на замок.

— Почему не позвонил, что приезжаешь? — буркнул Юра, кутаясь в рубашку, оставляя на виду лишь зеленые глаза. Щеки были слишком красные от стыда, поэтому Плисецкий предпочел скрыться в единственном доступном ему убежище. Было глупо надеяться, что Бека не заметил, чем он тут занимался. Особенно, когда тот начал стаскивать с себя одежду, приближаясь к кровати. — Что ты делаешь, дедушка дома, — шикнул на него Юра, но внутренне сам сдерживал себя, чтобы не наброситься на Алтына, потому что низ живота все еще горел и требовал ласки. Возбуждение никуда не собиралось исчезать, а с появлением его долгожданной фантазии, оно разыгралось в полную силу, изнывая и поскуливая, как щенок.

— Я скучал, — усмехнулся Отабек, забираясь на кровать и хватая Юрия за тонкую лодыжку, торчавшую из-под края рубашки. Затем, Плисецкий даже пискнуть не успел, как Бека его притянул к себе, целуя в голый живот, не прикрытый тканью. — А ты, я вижу скучал по моим прикосновениям? — руки Алтына провели от коленей вверх по бедрам к паху. Юра зажмурил глаза и откинулся на подушки, закрывая ладонями горящее лицо. — Любишь, когда я трогаю тебя там? — улыбнулся Отабек, ладонью проводя по ткани трусов Юры, оглаживая контуры возбужденного члена.

— Не говори так! — возмутился Плисецкий. Получилось приглушенно из-за ткани, сжимавшей рот. Сердце как ненормальное скакало по всему желудку, отчего внутри все сладко сжималось.

— Любишь… — сам ответил Алтын, спускаясь вниз и раздвигая ноги дрожащего Юрия. — Любишь, когда я трогаю тебя там пальцами, — он осторожно провел сквозь ткань указательным и средним пальцами по сжавшейся дырочке. Юра заскулил. Зачем он говорит такие смущающие вещи? И почему от этого становится так хорошо? — Любишь, когда я целую твои бедра, — губы Алтына опустились на внутреннюю сторону бедра, начиная поцелуями подниматься вверх, доводя этим действием Плисецкого до сладкой дрожи, которая пронзила все тело. — Любишь, когда я ласкаю тебя там своим языком, — Юра жалобно заскулил, чувствуя, как Отабек вылизывает его член через ткань белья, заставляя ее намокнуть. Язык проходился широкими медленными мазками от основания до головки, нежно и преувеличенно замедленно, заставляя этим Юрия трястись от накатывавшего на него волнами возбуждения.

Отабек творил своим ртом что-то невероятное. Целовал, сжимал губами, посасывал головку через уже давно промокшую от слюны и смазки ткань. Одна его рука удерживала дрожащее бедро, а вторая все еще нежила двумя пальцами вход сквозь боксеры. Юра под его умелыми ласками таял, сжимал в зубах рубашку и скулил. И в какой-то момент не выдержал, широко распахивая глаза и кончая. Его взгляд тут же наткнулся на веточку омелы, и он заулыбался, как дурак.

Но Отабек словно и не заметил, продолжая вылизывать быстро намокающую ткань белья, слизывая вытекающие капли, чтобы не попало на простынь. Юрия все еще ощутимо потряхивало после пережитого удовольствия.

— Я тоже безумно скучал, Бека, — прохрипел Плисецкий, подтягивая Алтына к себе и целуя опухшие губы. Отабек ответил на поцелуй, сгребая разомлевшего после оргазма мальчишку, и навис сверху, вклиниваясь между его бедер.

— Теперь моя очередь, — обворожительно улыбнулся он, прижимаясь собственным возбужденным пахом к мокрым трусам Юрия, показывая насколько соскучился.

Плицеский улыбнулся, снова утягивая его в поцелуй. За окном опять вспыхнули разноцветные огоньки.

Все-таки этот Новый год будет самым лучшим.

========== Тёплое печенье и первый поцелуй ==========

Комментарий к Тёплое печенье и первый поцелуй

Арт, по которому написано - https://ibb.co/mvyODb

Новогодние каникулы были в самом разгаре. Повсюду горели разноцветные огоньки, а в воздухе витал запах шампанского вперемешку с мандаринами. В комнате был лишь свет от включённого телевизора, погружая Юрия и Отабека в домашнюю уютную атмосферу.

— Те, которые с краю, немного подгорели, — предупредил Отабек, усаживаясь на пол рядом с увлечённо играющим в приставку Юрой и ставя перед ними тарелку с только что испечённым печеньем. Плисецкий, не отрываясь от игры, не глядя, запустил руку в тарелку, доставая печенье и закидывая его себе в рот. Затем почти не пережевывая, сразу проглотил и чуть не подавился, начиная кашлять.

— Ну, Юра, — устало вздохнул Алтын, протягивая ему стакан с молоком, который заранее приготовил. Плисецкий благодарно взглянул на него, тут же запивая. Дышать стало легче. — Осторожнее.

— С-спасибо, — улыбнулся Юра. По щекам разлилось тепло, окрашивая их в алый цвет. Они с Алтыном официально встречались всего пару недель, и Юра ещё не привык чувствовать такую открытую заботу со стороны Отабека. Не привык к тому необычному чувству счастья от того, что Алтын всегда рядом. Не осознал до конца, что может свободно прикоснуться к нему или обнять. Про поцелуи речи вообще быть не могло, Плисецкий краснел и заикался, когда они просто держались за руки.

Юрий взял новое печенье, теперь уже не торопясь его прожевывая. — Очень вкусно, — улыбнулся Плисецкий и снова повернулся к экрану, стараясь скрыть смущение. В груди было так приятно.

Отабек прикусил нижнюю губу, чтобы не засмеяться. Юра был такой забавный, когда смущался. Ему безумно нравилась эта черта в Юре. Он для всех был злым и грубым подростком, и только лишь для Отабека сворачивался в клубок, прятал коготки и нежно мурлыкал, позволяя видеть себя таким беззащитным.

Было хорошо вот так просто сидеть рядом с Плисецким. Смотреть на его открытое лицо, на собранные в короткий хвостик на затылке волосы. Только рядом с Отабеком он разрешал себе не прятаться в белоснежных прядях. Ещё Алтыну позволялось видеть открытые плечи, не скрытые под чёрной обтягивающей майкой. И стройные бледные ножки, торчавшие из-под коротких шорт, которые Юра сложил, сидя по-турецки.

Отабек сглотнул. Горло давно пересохло и неприятно раздирало. Руки чесались, а давно сошедшее с ума сердце трепыхалось где-то в желудке.

Алтын, не долго думая, поддался желанию и передвинулся за спину Юрия, обнимая его за талию. Его ноги легли по сторонам от Плисецкого, а подбородок опустился на голое плечо, руки сами по себе притянули Юрия ближе.

Юра замер. Даже отключился на секунду, чуть не выронив джойстик и не проиграв игру. Он физически ощутил, как краснеют его щеки. Они горели. И под рёбрами горело. Даже пекло, словно маленькое солнышко перекатилось сквозь их тела, через Отабека к Юрию.

— Юр, — тихо прошептал Отабек. Получилось слишком интимно, отчего по телу Плисецкого пробежали мурашки, спускаясь за пояс шорт.

— М-м? — спросил он, делая вид, что ничего необычного не произошло, продолжая играть. Но пальцы дрожали и не попадали по кнопочкам. Сердце загнанной пташкой летало по всей груди.

— Я люблю тебя, Юр, — так же тихо прошептал Алтын. Юра чуть не подавился воздухом.

Сердце замерло. Отабек говорил это не в первый раз, но все равно от этого признания вышибало дух, перехватывало дыхание и сносило голову.

А вот Юра ещё ни разу не осмелился сказать того же. Хотя чувствовал, что любит Алтына просто безумно. До дрожи под коленками и сладких спазмов в животе.

И он так хотел сказать это. Наверное, и Отабек этого ждал.

— Тебе не обязательно отвечать, — опроверг его мысли Алтын, и Юрий расслабился. Он скажет. Обязательно скажет, когда будет готов.

Плеча коснулись сухие губы, и Юра снова замер.

Алтын поцеловал его? По-настоящему поцеловал? Они даже в щеку ещё не целовались!

Алтын тем временем, пользуясь шоковым состоянием Юры, медленно стал подниматься еле ощутимыми поцелуями все выше по шее, горячо выдыхая. Плисецкий в его руках задрожал, проиграл в игре, и руки занемели, с силой сжимая джойстик. Было так приятно и тепло.

Губы прикасались к открытой, незащищенной волосами коже, иногда задевая зубами, отчего Плисецкий зажмурился, с шумом втягивая воздух. Внизу живота заворочалось что-то сладкое, тяжелое. Оно щекотало и пускало импульсы до кончиков пальцев на ногах.

Губы добрались до уха, прихватывая покрасневший хрящик зубами, затем спустились за ухо, возле самой линии роста волос, и Плисецкий почувствовал, как Отабек втянул там нежную кожу в рот, оставляя засос. Под кожей в том месте задрожало.

— Бека, — всхлипнул Юра, не узнавая собственного голоса. Ладони Алтына притянули его к себе ещё сильнее, и Плисецкий понял, что сидит между его ног. Это осознание отдалось в сердце теплотой.

Он открыл глаза и не увидел ничего. Телевизор был выключен. В комнате стало резко темно, и даже уличный фонарь погас, никак не освещая комнату.

— Отабек? — отозвался Юра, но тот видимо и не заметил изменений, продолжая мучить ласками шею Юры, влажно дыша. — Алтын! Света нет! — возмутился он, вставая на ноги.

— Что случилось? — разочарованно выдохнул Отабек. — Нет, Юра не уходи-и-и, — жалобно протянул он, стараясь удержать за руку, идущего к двери Плисецкого. — Не бросай меня, мне страшно одному.

— Не паясничай, — бросил Юра, слыша в его голосе улыбку. — Сиди тут, я пойду, спрошу у соседей, что произошло, — с этими словами он наощупь нашёл на тумбочке телефон, включая фонарик, и хлопнул входной дверью.

Отабек лёг на спину, растягиваясь на полу, и заулыбался, как дурак. С Юрой было так легко. Это чувство первой влюбленности, надежды, чувство безграничного счастья и желание быть с любимым переполняло его. Хотелось верить в волшебство, в магию, словно за спиной выросли крылья, и он мог оторваться от земли и взмыть в небеса. Хотелось прижать Плицеского и зацеловать до боли и дрожи в груди.

Дверь снова хлопнула, и Алтын услышал, как Юра идёт к нему. План в голове возник моментально, и Алтын резко спрятался за диваном, сдерживая смех.

— Какой-то придурок врезался на машине в столб электропередач. Весь подъезд вырубило, — возмущался Плисецкий, светя фонариком на место, где они только что сидели. — Эй, ты где? — удивился он.

В ответ тишина. Отабек старался вообще не дышать, но казалось, что Юра услышит бешеный стук его сердца.

— Очень смешно! — грозно крикнул Плисецкий. — Что за детский сад, Алтын?! Я не собираюсь искать тебя.

Но тот и не намеревался вылезать из своего укрытия. Им завладел какой-то дурацкий азарт и предвкушение.

— Ну, Бе-ека, — умоляюще протянул Юрий. Он водил телефоном, освещая то один участок комнаты, то другой, сам не замечая, как ввязался в детскую игру с Отабеком. — Выходи. Хватит прятаться.

Юрий сделал несколько шагов в сторону дивана, за которым скрывался Алтын.

— Ну, погоди. Только попадись мне, — прошипел Плисецкий, уже придумывая план мести, хотя мстить-то вроде и не за что было, да и улыбка сама растягивалась у него на лице.

Отабек пригнул голову, чтобы не обнаружить себя, когда луч света мазнул по дивану, и тут же, не медля, выпрыгнул из своего укрытия, набрасываясь на визжащего Юрия, кубарем падая на пол. Телефон вылетел из руки, закатываясь под диван, снова погружая комнату в абсолютную темноту.

— Ну ты и дурак, — смеясь вскрикнул Плисецкий, стараясь вылезти из-под тяжелого Алтына, но тот не позволил, упираясь руками по обе стороны от его головы. — Отпусти, ты напугал меня до смерти!

— Юра, — услышал он прямо возле своего лица горячий шёпот Алтына. — Если ты продолжишь также ерзать подо мной, я ведь не выдержу, — серьезно проговорил он, и Юра, догадавшись, о чем говорит Алтын, замер и покрылся красными пятнами от смущения. Хорошо, что было темно.

— Тогда слезь с меня, — робко сказал Плисецкий, борясь с желанием обнять Отабека и никогда его не отпускать.

— Не хочу, — ответил Алтын, опуская своё тело на Плисецкого, полностью скрывая его под собой. — Ты такой… — Отабек не договорил, утыкаясь губами в его щеку, вероятно, думая, что это губы Юры.

Плисецкий не смог сдержать улыбку.

— Мимо, — проговорил он, обнимая ладонями лицо Алтына и приближая его к своим губам. — Я здесь, — прошептал он, сам соединяя их губы, поражаясь своей смелости.

Отабек целовал его так нежно, что у Юрия закладывало уши и сжималось сердце от любви и радости. Все казалось таким правильным, словно их губы — два кусочка пазла, подходящих только друг для друга.

Юрий усмехнулся своим мыслям, но все равно считал, что сейчас происходит настоящее чудо.

Чудеса случаются, если в них верить.

========== После пар ==========

Комментарий к После пар

Арт, по которому написано - https://ibb.co/hCS3eG

— Плисецкий, у Вас снова тройка. Я не понимаю, чего Вы добиваетесь? — нахмурился профессор Алтын, складывая руки на груди и опираясь на дубовый стол позади себя. Его строгий взгляд упирался прямо в опущенную светловолосую макушку, а ее владелец ковырял ногтем парту перед собой и обиженно сопел под нос.

— Так не пойдёт, — продолжил Алтын, не дождавшись ответа. — Я оставил тебя после уроков для того, чтобы обсудить твою успеваемость. Но обсуждение предполагает беседу, так что ты тоже должен участвовать в нашем диалоге.

Юра засопел ещё громче. Он не мог сказать профессору, почему в последнее время стал проваливать его предмет. Не мог сказать, что на его паре с головой Юры случается какая-то хрень, а сердце сумасшедшей ланью скачет по клетке рёбер. Не мог сказать, что причиной его неуспеваемости является сам профессор.

— Юра, послушай, — устало выдохнул Алтын, пододвигая стул к парте напротив студента и не спеша опускаясь. От такого обращения по спине Плисецкого прошло тепло, скопившись в области бёдер. — Если у тебя… что-то случилось, или какие-то проблемы, то ты можешь со мной поделиться, — заботливо проговорил Алтын. Он был не силен в психологии, но сразу заметил, что с одним из лучших студентов в последнее время творится что-то странное. Плисецкий всегда был прилежным, ответственным, милым…

«Остановись, Отабек, это твой ученик, ты не должен думать о таком», — прервал свои мысли профессор.

— У тебя что-то произошло? — спросил Алтын, осторожно кладя руки, сложенные в замок, рядом с тонкими пальцами, карябавшими гладкую поверхность стола.

— Ничего, — наконец ответил Юра, не собираясь раскрываться перед Алтыном. Он как заворожённый смотрел на смуглые сильные руки, темные густые волоски и с трудом сдерживал желание прикоснуться и погладить их.

— Юра, — снова повторил профессор, и Плисецкий вздрогнул. Слышать из его уст своё имя было так приятно. Хотелось смущенно улыбаться и прятать горящее лицо в ладонях. — Я переживаю за своих студентов и хочу помочь тебе. Твои оценки стали резко ухудшаться, у тебя проблемы в семье? — осторожно предположил Алтын.

Юра нервно усмехнулся, представляя своего заботливого дедушку и придурковатого, но добродушного дядюшку Виктора, и подумал, что с ними проблем у него уж точно никогда не будет.

— Нет, у меня замечательная семья, — улыбнулся Плисецкий, перестав царапать парту.

— Тогда, может, ты поссорился со своей девушкой? — спросил профессор, не удержавшись.

— Нет, — рассмеялся Плисецкий.

— Уверен? Сейчас молодые люди очень тяжело переживают из-за своих вторых половинок.

— Я не переживаю. Нет девушки — нет проблем, — ответил Юра и только потом понял, что сболтнул лишнего, неуверенно поднимая глаза на своего преподавателя.

— Хм, — задумчиво протянул Алтын, откидываясь на спинку стула, снова складывая руки на груди так, что ткань рубашки соблазнительно натянулась в области рук. — А парень?

Щеки Юры вспыхнули, и он почувствовал, какими они стали горячими. Лань в клетке замерла, словно при встрече с хищником. Задержала дыхание.

— Я-я… не… — стал заикаться Плисецкий. В груди плеснуло жаром. — Я не обязан оправдываться перед Вами, — собрался Юра, с вызовом глядя на профессора.

— Я просто спросил. Ты сам не говоришь причину, поэтому я вынужден только предполагать, — спокойно ответил Алтын, замечая реакцию студента и мысленно усмехаясь. Маленькому отличнику, похоже, нравятся мальчики. Как интересно. — Я всего лишь хочу помочь тебе.

Юра снова смущенно опустил голову, рассматривая свои коротко остриженные ногти. Затем, тяжело выдохнув и что-то для себя решив, заговорил:

— Вообще-то, есть один парень, который мне нравится, — сказать это оказалось сложнее, чем он думал. Голос почему-то стал очень робким.

— А что он? — спросил профессор, внимательно рассматривая прелестно покрасневшие щёчки мальчишки.

— Ничего, — буркнул Юра. — Он не знает.

— Хм, — снова повторил Алтын. — Теперь все ясно, — с умным видом огласил профессор.

— Что ясно? — резко поднял голову Юра.

— Тебе нужно признаться ему.

— Ха, ещё чего! — возмутился Плисецкий, даже немного подпрыгивая на стуле. Только от одной мысли, как он признаётся Алтыну в любви, Юре становилось плохо… и сладко одновременно.

— А что, боишься? — усмехнулся профессор, откровенно подстегивая студента, но тот из-за своих бушующих эмоций даже не заметил этого.

— И ничего я не боюсь! — крикнул Плисецкий, резко вставая из-за стола. Ножки стула противно скрипнули об пол.

— Не боишься? — усмехнулся Алтын, в упор смотря в яркие глаза.

— Нет!

— Тогда докажи.

Юра, не дав себе время на подумать и поддаваясь эмоциям, неожиданно даже для себя наклонился к профессору и ткнулся сухими губами в его мягкие губы.

Быстро, всего на долю секунды, от чего поцелуй получился скорее детским чмоком, чем настоящим поцелуем.

Отабек замер, широко раскрыв глаза. Он, конечно предполагал, что симпатичен Юре, но думал, что тот просто скажет об этом, а не пойдёт в наступление.

Плисецкий же разогнулся так же резко, как и согнулся, затем, не теряя ни секунды, обогнул парту и в панике бросился к выходу, позабыв про рюкзак.

— Стоять! — неожиданно громко скомандовал Алтын так, что у Плисецкого не оставалось выбора, кроме как замереть около двери, не решаясь ослушаться. Он спиной чувствовал, как Алтын поднимается со стула, не спеша подходит к нему и останавливается совсем рядом. Так близко, что Юра чувствовал его дыхание на своей шее. Захотелось позорно втянуть голову.

— Хочешь убежать после этого? — тихо проговорил Отабек. От этого тона на коже пошли мурашки. — Даже не узнаешь, что чувствую я?

— Вы заставили меня признаться, — несмело ответил Юра. Он всем телом ощущал исходящий жар от стоящего позади Алтына. — Я этого не хотел.

— Заставил? Какой же я нехороший, — усмехнулся Отабек, делая ещё один шаг вперёд, тем самым прижимаясь к замершему Юре. — Хочешь сказать, я заставил тебя поцеловать меня? — его руки легли на подрагивающий живот, поглаживая сквозь ткань одежды. — Заставил тебя наклониться и прижаться дрожащими губами к моим? — шёпот обжег ухо. — Заставил тебя влюбиться?

Плисецкий крепко зажмурился и рвано вдохнул. Это было слишком.

То, как он говорил, как прикасался, сносило крышу. И было таким приятным, что сердце растекалось, как нагретый шоколад.

— Если тебе так легче, то можешь обвинять меня, — сладко проговорил Алтын, рукой отодвигая светлые пряди, открывая шею и нежно прикосаясь губами к бледной чуть прохладной коже. — Но я же чувствую, как ты реагируешь на мои прикосновения, — губы снова опустились на шею, а Юра не мог поверить в происходящее, впитывая в себя потрясающие ощущения. Все тело, кажется, дрожало и вибрировало, распространяя сладкие импульсы от низа живота до кончиков пальцев. Он так утонул в этих ощущения, что не сразу понял, как начал тихонечко поскуливать, а его ладони уже вовсю гладили руку Алтына, лежавшую у него на животе.

— И когда Вы догадались, профессор? — плохо соображая, спросил Юра.

— Три недели назад. В буфете. Заметил в отражении витрины, как ты пялился на мой зад, — Отабек притиснул довольно хрупкую фигуру к себе ещё сильнее, прикусывая маленькую родинку на плече, затем медленно проводя по ней языком, снимая боль.

— Было бы, на что смотреть, — совсем разомлел Юра, осмелев. Алтын не выдержал и резко развернул Плисецкого, прижимая его к стене и всматриваясь в блестящие глаза с шальными чёрными зрачками.

— Ну ты и язва, — усмехнулся он. Затем, увидев, как мальчишка облизывает губы, улыбнулся и со всей страстью впился в розовые губы.

Юра под ним пискнул и замер, растекаясь под умелыми ласками. Губы у Алтына были влажные, мягкие.

Он всегда думал о том, какие они на вкус. Теперь знал, что они - как спелое яблоко.

И ему это очень понравилось.

========== Подарок (осторожно, !кинк!) ==========

Комментарий к Подарок (осторожно, !кинк!)

Арт, по которому написано - https://ibb.co/f5yDGS

Подходящая по смыслу картиночка - https://ibb.co/kBJr37

— Бека, эти фанатки совсем уже с ума посходили! — растрепанная блондинистая макушка протиснулась в приоткрытую дверь машины на переднее сидение. — Посмотри, что мне сегодня подарила одна из них. Сказала, что ручная работа, — Юра протянул Отабеку, сидящему за рулем, точную игрушечную копию самого себя, перемотанного красной ленточкой.

— Оу, как похож! — заулыбался Алтын, но, заметив злой зелёный взгляд, неловко кашлянул. — Кхм, в смысле, совсем обнаглели. А что именно тебе не нравится? Очень даже мило? — Отабек аккуратно посадил мини-Юрия перед лобовым стеклом прямо напротив себя и завёл машину.

— Это жутко — получить в подарок игрушечную копию себя, — буркнул Плисецкий, а затем резко схватил куклу и развязал завязанную в бантик ленточку. — А ещё вот это… — Юра неуверенно потянул резиночку на маленьких брючках вниз, оголяя ноги куклы.

Алтын чуть не пропустил светофор, опешив от представшего зрелища. У маленького Юрия между ног было весьма все правдоподобно. Даже слишком, чтобы быть обыкновенной детской игрушкой.

— Прямо как настоящий, — изумленно присвистнул Бека. Юра быстро натянул резинку обратно.

— А я про что?! Они словно знают, как у меня там все! Даже родинка в том же месте, — Юра фыркнул и перекинул игрушку через плечо на заднее сидение.

— Ну все, успокойся, — смеялся Отабек. — Сейчас приедем домой, я тебе горячую ванну сделаю и праздничный ужин приготовлю. А потом будем нежиться в кровати и пить горячий шоколад, — Бека даже зажмурился от удовольствия, представляя грядущий вечер.

— Не получится, мне надо немного потренироваться, — нахмурился Юра. — Отвези меня на каток.

— Какой каток, Плисецкий?! Сегодня четырнадцатое февраля, день всех влюблённых! Я — твой влюблённый, а не каток! — Алтын даже съехал на обочину, чтобы возмущенно перевести на своего Юрия взгляд.

— Прости, Бек, мне правда всего часа четыре надо, и я обещаю, что прибегу как раз к горячей ванне и к ужину, — Плисецкий округлил жалобно глазки и прикусил нижнюю губу, что на Алтына действовало обезоруживающе.

— Ты… ты подлиза мелкая. Как тебе каток может быть важнее меня? Я же очень тёплый и люблю тебя, — выдохнул Отабек, наигранно обижаясь, но еле уловимая улыбка сдала его полностью.

— Я тоже тебя очень люблю, — просиял Юра и ткнулся сухими губами в губы Алтына, мимолетно даря трогательный поцелуй. — А теперь вези меня на каток, любовь моя!

***

Вырулив к знакомому подъезду, Отабек остановился. Ну и что теперь ему, прикажете, делать? Одному праздновать?

Алтын потянулся за своей сумкой на заднем сидении, и его рука наткнулась на Юрочку. По другому называть этого малыша у него язык не поворачивался. Отабек усмехнулся, разглядывая фарфоровое личико куколки, поражаясь сходству с оригиналом. Затем запихал куклу в свою сумку и направился в пустую квартиру.

Было скучно и чуточку обидно, что Плисецкого придётся ждать ещё несколько часов. Это был их не первый совместный День Святого Валентина, но трепетное чувство все равно сопровождало Отабека.

Он разогрел вчерашний суп с лапшой, поел и решил, что может позволить себе вздремнуть часа полтора, а потом уж примется за праздничный ужин для Юры. Он лёг на кровать и, чтобы было не так скучно, положил на соседнюю подушку мини-Юрия, с интересом рассматривая его.

Крохотные розовые губки блестели, а глаза имели преувеличенно изумрудный цвет. В локтях, запястьях, лодыжках и в коленках игрушки фарфор был скреплён друг с другом тканью, из-за чего те могли свободно сгибаться. Копия была поразительно похожа на Юрочку, от светлых ресничек до леопардового бомбера. Отабек так и задремал, рассматривая розовенький цвет кожи на лице мини-Юры.

Сон был приятным. Бека не совсем понимал, что происходит, как часто бывает во снах, но ощущал себя так спокойно, расслабленно, словно его опустили во что-то мягкое и пушистое. И просыпался он постепенно, медленно осознавая, что происходит. Кто-то рядом издавал еле уловимые нежные звуки, поглаживая его раскрытую ладонь. Отабек заулыбался, открывая веки и надеясь увидеть своего Юрочку.

Юрочку то он увидел, но совсем не такого, какого ожидал. Это была его крошечная копия, которая прижала к своему телу ладонь Алтына и, тоненько поскуливая, терлась об неё. Отабек замер, пытаясь совладать со своими смешанными чувствами. А маленький Юра меж тем вытащил мокрый язычок и облизал мягкий кончик безымянного пальца Беки, затем, не отрывая губ, втянул в рот кожу, начиная ее посасывать.

В животе сладостно кольнуло, и Отабек подавился собственным тяжелым вздохом. Вторая рука сама потянулась к крохотному телу куколки, желая в полной мере приласкать жаждавшего нежности Юрочку.

Алтын понял, что сквозь окутавшую его розоватую пленку, которая заслонила собой всю остальную комнату, он ничего не видит и не понимает. В поле зрения попадала лишь белая подушка с лежавшей на ней копией его парня, а то, что находилось за пределами кровати, размывалось, как светлые краски, разбавленный растворителем. Алтын находился словно под водой, только дышать ничего не мешало. Он сел в кровати, осторожно поднимая двумя сложёнными вместе руками крохотное поскуливающее тельце. Большие пальцы на обеих ладонях скользнули под его пятнистую кофточку, подушечками касаясь маленького живота. Совсем не фарфорового, как ожидал Бека.

Юра судорожно схватился тоненькими ручками за большие пальцы, откидывая светлую голову на фаланги Отабека, которыми он удерживал Плисецкого.

Бека сглотнул, задирая край кофточки вверх до самой груди, проводя подушечками по всей длине плоского живота снизу вверх так, что малыш заскулил ещё громче и зажмурился. Отабек при этом испытал что-то среднее между трогательной нежностью и уколом сильного возбуждения.

— Такой нежный… — беззвучно пошевелил губами Алтын и тут же прижался ими к оголенному животику, отчего тот задрожал и впал ещё глубже в тело, так что Отабек смог ощутить тоненькие хрупкие спицы рёбер. Маленькие пальчики стиснули его свисающие пряди, еле ощутимо сжимая. Он поцеловал крошечную впадинку пупка и переместил губы на розовую кнопочку на груди. Юрочка всхлипнул и задрожал, передавая эту дрожь и Беке, пальцы которого двинулись вниз, лаская кожу.

Было такое чувство, что он сам себя не контролировал. Не контролировал то жаркое солнце, которое разгоралось у него в паху, готовое взорваться в любой момент. Не контролировал свои действия. Словно это не он сейчас стягивал маленькие штанишки с хрупких ног, высовывал свой большой и широкий, по сравнению с телом Юры, язык, касаясь им розового аккуратного члена. Тело Плисецкого выгнулось в позвоночнике, и он тихо-тихо застонал, словно шепотом. И этот приятный шёпот проник в Отабека, добираясь до самого сердца, заставляя его сбиваться с ритма. Алтын зажмурился от удовольствия и принялся с осторожностью и лаской обводить кончиком языка набухшую головку и маленький ствол с чувствительной мошонкой. Юра скулил, извивался, притягивал к себе огромную голову с широким горячим языком, который одним мазком мог вылизать все его тело, не упуская и миллиметра. Но Отабек хотел изводить и мучить малыша неспешной преувеличенной нежностью, поэтому его язык скользнул дальше к ложбинке между ягодиц и начал настойчиво тереться в том месте, вызывая у Юрочки неконтролируемые частые сладкие спазмы, которые прошивали его позвоночник. Пока язык Отабека извивался и нежил уже расслабленный вход в тело, его большие пальцы помогли стянуть ожившей кукле леопардовый бомбер через голову. Одна подушечка его гладила и кружила вокруг соска, пока большой палец другой руки Плисецкий с усердием старался погрузить в свой рот, что у него не выходило, поэтому тот просто сосал самый кончик, используя маленький юркий язычок.

Отабек хотел ощутить вкус его мягкой тёплой кожи, принимаясь облизывать его тело от стоп вверх до хрупкой беленькой шеи, пока Юра сладко вздрагивал каждый раз, стоило мягкой скользкой плоти языка проехаться по его возбуждению. И скулил с каждой манипуляцией все тише и жалобней, пока в какой-то особо приятный момент не задрожал всем телом и не кончил, выплёскивая на свой живот белесые капельки, который Отабек тут же слизал, добираясь языком до приоткрытых влажных губ, передавая в странном подобие поцелуя Юрочке его собственный вкус. Облизывать его крохотные губки было так приятно, что Бека, забывшись, скользнул языком внутрь влажного широко раскрытого рта, задевая кончик язычка, и умирал от подступившей к сердцу нежности.

А потом, Алтын даже сам не понял как, маленький Юрочка оказался у него между ног, сквозь ткань домашних штанов поглаживая уже давно отвердевший член. Отабек было хотел что-то сделать, но ловкие маленькие ручки освободили его член, и губы тут же прижались к покрасневшей головке, отчего Беку подбросило на кровати от остро пронзившего его наслаждения. Он сам уже помог малышу стянуть с себя штаны, усаживая Юрочку на низ своего живота так, чтобы тот мог прижаться к его члену всем телом, обхватывая и руками и ногами. И Плисецкий, не теряя времени, облепил собой его ствол, начиная слегка двигаться, пока губами продолжал водить по крупной головке, а иногда даже пытался погрузить ее в рот. Отабек не мог оторвать глаз от маленького человечка, который так старательно пытался его ублажить и доставить самое высшее наслаждение, ощущая, как его крохотный уже снова возбужденный член трется об его собственный. И только одна мысль о том, что его член ласкают маленькие ручки, ножки, язык и мягкое тёплое тело, сносило сознание и вышибало дух. Юрочка скулил, терся, ездил, нежил всем своим телом возбужденный член Алтына, лаская и поглаживая руками голову и проникая маленьким язычком в дырочку на самом верху, отчего перед глазами Беки вспыхивали космические звёзды. И солнышко внизу живота стремительно достигало своего пика яркости и жара с невероятной оглушающей силой, принося за собой дрожь в мышцах, сладкую боль в области груди и тяжесть в ногах. Тепло копилось, разрасталось и сжигало все внутренности, пока маленькое солнце не лопнуло, разбрызгивая свои обжигающие лучи по всем органам.

Тёплые капли порциями покатились вниз по члену Отабека, заливая голые плечики Юрочки и скатываясь на его спину. Часть липкой массы жадно слизывал Юра, тоже успев кончить второй раз.

Лучи расплавленного солнышка мягко обволакивали внутренности, и Отабек расслабленно откинулся на подушки, мгновенно чувствуя туман в голове.

— Бека… — родной шёпот проникал под кожу. — Бека, просыпайся.

Отабек устало открыл глаза, замечая настоящего Плисецкого, который сидел на краю кровати и с любовью смотрел на только что проснувшегося Алтына. До Отабека медленно начало доходить, что ему только что приснился самый извращённый эротический сон из всех, что он видел за всю свою жизнь.

— Я нам ужин приготовил, — Юра склонился над тёплым ото сна Бекой и нежно поцеловал его губы. Затем посмотрел на лежавшего на его подушке мини-Юру и нахмурился. — Зачем ты сюда его притащил? Пойду лучше выкину этот подарочек, — он собрался взять в руку игрушку, но Отабек успел схватить его первым, заботливо пряча в руках.

— А пусть это будет мой подарок. Я его спрячу. И, когда ты будешь занят на катке, он будет заменять мне тебя, — сказал Отабек, улыбаясь на удивленный взгляд Плисецкого.

— Ладно… Только обещай, что не променяешь меня на эту жуткую подделку, — Юрий придвинулся ближе к Отабеку и обнял его за плечи.

— Обещаю, что ни кем тебя не заменю, — честно ответил Бека. — Даже такой замечательной копией тебя.

Юра усмехнулся и снова прильнул к его губам. А Отабек прижалего к себе, понимая, что настоящего Юрочку никто никогда не сможет заменить. Кроме него самого, который будет являться ему в мокрых снах. Улыбнувшись собственным мыслям, Алтын уже представлял красные от смущения щечки Плисецкого, когда Отабек расскажет ему истинную причину желания оставить фарфоровую игрушку. Ну, а пока это можно было отложить, потому что в его руках сейчас была совсем не копия, а настоящий Юра, которого он любил больше всего на свете. И надеялся провести с ним все оставшиеся дни святого Валентина своей жизни.

========== Ализариновый ==========

Комментарий к Ализариновый

Арт - https://ibb.co/iOKbXx

Неровные разводы светло-красной краски блестели на паркетном полу, заранее накрытом прозрачной пленкой.

— Ты специально это сделал! — крикнул Юрочка, указывая пальцем на пролитую краску.

— А вот и нет, — Отабек не мог сдержать улыбку, глядя, как смешно злится Плисецкий. Часть его волос с висков была собрана в пучок на затылке, отчего маленькие ушки забавно торчали, и сквозь них просвечивался солнечный свет.

— Тебе просто не нравится этот цвет! Я же сказал, что никакого чёрного не потерплю в нашем доме, — бурчал Юра, направляясь к запечатанной коробке с банками красок.

Когда два месяца назад Отабек сказал, что купил им небольшой домик на берегу моря, в который они могут приезжать на каждые каникулы, Юрочка просто пищал от восторга. Но Отабек забыл упомянуть, что кроме самого каркаса дома, там ничего нет. Поэтому Юра, вооружившись кистями и валиками, взвалил на свои хрупкие плечи обустройку их общего гнёздышка.

— Юр, — Алтын двинулся за ним, откладывая испачканную кисть на старый стул. — Мне плохо уже от красного цвета. Он слишком яркий.

— Радуйся, что я не заказал обои с тигровой расцветкой, — Плисецкий разрезал ножницами красную веревочку, которая стягивая края коробки, и достал оттуда новую банку. — И это не просто красный. Это ализариновый, — гордо проговорил Юра, открывая краску. Резкий запах забил ноздри, хотя, казалось, куда уж сильнее. Даже несмотря на распахнутые настежь двери и окна, выходящие на соленое море, в доме всё провоняло краской.

— Слово-то какое выдумал. Ализариновый! — Отабек снова засмеялся. — Давай сюда свой ализариновый, горе ты моё.

Он мягко забрал банку из рук Юрия, мимолетно касаясь губами его губ, затем налил немного краски в специальную ванночку, обмакнул туда валик и с улыбкой поднял руку, демонстрируя полную готовность к совместному труду.

— Мы можем другую комнату покрасить в более темный цвет, — решил смягчиться Плисецкий. Губы стали гореть от легкого поцелуя. Захотелось к ним притронуться и погладить, чтобы хоть немного ослабить зуд.

— Кладовую? — усмехнулся Алтын, подходя снова к Плисецкому и приобнимая его за талию свободной рукой. — Чтобы никто не увидел?

— Да нет же, — Юра смутился. Он понял, что и правда в последнее время не позволяет Беке ничего не решать, а сам выбирает, где что будет и какого цвета. А это же ИХ общий дом! — Прости, — сказал Юра, прижимаясь к Отабеку. — Я просто очень счастлив, что у нас есть этот дом, и хочу, чтобы всё было идеально, поэтому не контролирую себя.

— Юр, — тихо прошептал Алтын, не шевелясь.

— М? — Плисецкий обнял его ещё сильнее, прижимаясь щекой к тёплому плечу.

— Я, кажется, твою спину валиком замарал, — ещё тише прошептал он, осторожно поглаживая свободной рукой юрины волосы.

— Ты что?!

— Тише, — Бека сжал объятия сильнее, не давая разъяренному тигрёнку вырваться из его рук. — Я всё отстираю.

— Отстирает он! Следи за своими руками лучше! — Плисецкий все-таки вырвался, пытаясь заглянуть за своё плечо, забавно выкручиваясь и кружась. — Сильно запачкано? Я не вижу! Чёрт, Отабек, руки твои оторву нахер! — ругался он, отчего Алтын не мог сдержать улыбку. Губы сами собой растягивались против воли. От Юры это не укрылось. — Вы только посмотрите, ему ещё и смешно!

Плисецкий схватил свою кисть и двинулся в его сторону, явно намереваясь отомстить, но Отабек среагировал быстрее, выпустив из рук злополучный валик и резко подхватив на руки злого Юрочку так неожиданно, что кисточка выпала из его рук.

— Тише, тише, котёночек, — смеясь, проговорил Алтын, выскакивая на широкую веранду и тут же сбегая по деревянным ступенькам, прыгая на песок.

— Не зови меня так. Я чертовски зол на тебя, Отабек! — крикнул Юра, крепко схватившись за шею Алтына, чтобы не выскользнуть из его рук. Тот бежал так быстро, словно за ним кто-то гнался. — Куда ты меня тащишь?

— Хочу немного тебя остудить, — Юра только сейчас понял, что Отабек несёт его прямо к воде.

— Нет, нет, нет! Бека, только не в одежде! — завозмущался Юра, но Алтын уже со всего разбегу ворвался в сопротивляющиеся воды, тут же ныряя вместе с визжащим Плисецким.

— Бека!!!

Смех утонул в бескрайнем море и соленых поцелуях, становясь звонким и мокрым. Он вылетал из растянутых губ и проносился над резвящимися в воде Отабеком и Юрой, затем отталкивался от неровной взбаламученной поверхности воды, снова взлетая над их головами.

— Дурак! — крикнул Юра, в очередной раз уворачиваясь от жадных рук, которые пробрались под его мокрую и тяжелую от воды майку.

— Ты такой красивый, когда смеёшься, — ответил Алтын, зажимая тело Плисецкого между своих ладоней и торсом.

И целуя его губы.

Мокро и настойчиво.

— Давай вернёмся в дом… — попросил Юра, жарко выдыхая прямо в пропитанные солью губы.

— И что мы там будем делать? — спросил Алтын, проводя ладонью по тому месту, где ткань прилипла к коже от краски.

— Ты же купил вино. Было бы здорово просто посидеть, — хитро улыбнулся Юра.

— Тебе же ещё нельзя пить спиртное, — Отабек с укором посмотрел на него, вытягивая за руку на берег. К босым ногам тут же прилип песок.

— А то есть то, чем хотел заняться ты, мне уже можно? — Плисецкий стянул через голову грязную и мокрую футболку.

— Ну если очень-очень захочется, то можно, — Алтын засмотрелся, как морская вода блестит на бледной коже, и туго сглотнул. — У меня есть сухая одежда.

— У меня тоже есть. Бека, ты чего? — не понял Юра.

— Пошли, покажу, что моя одежда подойдёт тебе лучше, — он схватил Плисецкого за руку и повёл его к их домику.

Раскалённый за день песок обжигал ноги, вызывая ту самую боль на грани удовольствия, и приятно впивался в голые ступни мелкими песчинками.

Отабек оставил Юру ждать его, посадив мокрыми шортами на небольшой спасательный круг, который валялся со всем остальным хламом для плавания. Круг, кстати, тоже был ализаринового цвета, но Отабек упорно говорил, что он красный.

— Держи, — Алтын протянул ему аккуратно сложенные ярко-жёлтую футболку и синие шорты. Сам он уже переоделся.

В точно такую же одежду.

— Мы уже носим парные костюмы. Не слишком ли быстро? — усмехнулся Плисецкий, забирая футболку и шорты. Затем поднялся, намереваясь стянуть промокшие трусы. — Отвернись!

— И не подумаю, — заулыбался Отабек, демонстративно сложив руки на груди, в упор смотря на смутившегося Юрочку.

Плисецкий тут же натянул на себя широкую футболку, чтобы хоть как-то скрыть половину оголенных бёдер, и отвернулся, стягивая трусы. Щеки резко запылали, хотя Отабек не раз видел его голым и распластанным на простынях.

— Ладно, пойду за вином, — шепнул Отабек, наклонившись к самому уху Плисецкого, и якобы случайно задел рукой его голый зад.

Юра вспыхнул, быстро натягивая великоватые для него шорты. Затем провёл уходящего Алтына взглядом и расстелил прямо на полу белое одеяло, чтобы было помягче. Волосы всё ещё были мокрыми, а к телу липла Отабековская футболка. Она пахла лавандовым кондиционером и каким-то ещё неописуемым запахом. У таких запахов вообще нет названия. Он был не сладким, не противным и не острым.

А немного тёплым.

Запах дома и любви.

— Та-дам, — радостно огласил Отабек, возвращаясь обратно к Юре и неся с собой бутылку вина и два бокала. Плисецкий уже развалился на одеяле и вытянул руки и ноги. Под влажной головой у него лежало полотенце, чтобы не замочить ткань одеяла, а тонкие белые пальцы на вытянутых вверх руках теребили красный шнурок от коробки с красками.

Алтын улыбнулся и сел рядом, открывая бутылку и краем глаза косясь на белые ножки Плисецкого, которые касались его ног.

— Выпьешь со мной или будешь изображать из себя котёночка, который играет со шнурком? — усмехнулся Отабек, в ответ получая ворчливое шипение. Юра поднялся и сверкнул зеленью своих глаз на Алтына.

— Выпью, — он взял бокал, тут же осушая его в один глоток. Пальцы другой руки запутались в прочной верёвке.

— Давай помогу, — сказал Отабек и поставил бокал с вином на пол, чтобы распутать замотанную руку Юрия. У того жар растёкся по животу и пальцы задрожали, когда Алтын принялся осторожно освобождать его пальцы.

— Знаешь, когда я был маленьким, — негромко заговорил Отабек, а Юра придвинулся к нему ещё ближе, чтобы ощущать, как оседает на кожу тепло его голоса. — Я всегда думал, что когда вырасту, то у меня будет самая красивая жена.

Плисецкий дернулся, но Алтын не отпустил его руку, невесомо поглаживая подушечками по запястью.

— Ну извини, что не осуществил твои детские мечты, — нахмурился Юра. Зарождающее возбуждение резко спало.

— Дослушай, — возразил Отабек, наконец распутывая его руку и начиная нервно крутить эту веревку между своих пальцев. Глаза сами опустились на собственные руки. — Я думал, что она будет высокой с пухлыми красными губами, розовощекой и с густой чёрной косой ниже пояса.

Юра отвернулся и закусил губу. Сырые волосы сосульками свисали с макушки, слегка закрывая его покрасневшее лицо. Было неприятно такое слышать от человека, которого любишь так сильно, что даже жутко становится. Всхлип неконтролируемо вырвался из горла, неожиданно даже для самого Плисецкого.

— Юр? — испугался Отабек, резко вскидывая голову и протянув ладонь к его лицу.

— И зачем ты мне это говоришь? — Юра оттолкнул его руку, поднимаясь на ноги. — Зачем же ты тогда мучаешь себя? Зачем возишься со мной?!

Юру трясло. Отабек сглотнул и с силой притянул его к себе, крепко обнимая за ноги.

— Юрочка, я имел в виду, что в тот момент, когда встретил тебя, мне больше никто не был нужен, — он поцеловал его голое колено, которое так маняще подрагивало под самыми губами. — Мне стало совершенно неважным то, о чем я мечтал в детстве. Ты стал моей новой мечтой. И самой любимой.

Юра перестал дрожать, а тяжелый ком, застывший посередине горла, отступил.

— Я-я люблю тебя, Юра, и хочу, чтобы мы всегда-всегда были вместе, — Отабек поднял голову, всматриваясь в блестящие глаза Плисецкого. В груди у Юры потеплело, как если бы там свернулся тёплый большой кот, начиная громко мурчать.

— Предложение мне делаешь? — усмехнулся Юра, чувствуя, как слезы высыхают в глазах, не выплескиваясь наружу. — А где же обручальное кольцо?

Алтын улыбнулся, спокойно выдохнув, и разрезал, лежавшими рядом ножницами красный шнурок на две равные половины. И, ещё раз поцеловав треугольную коленку, завязал одну веревку вокруг левой лодыжки Юрия, задевая подрагивающими пальцами тёплую тонкую кожу.

— Юрий Плисецкий, согласны ли Вы выйти замуж за Отабека Алтына? — улыбаясь спросил он, в мгновение вставая перед Юрой на одно колено.

Юрочка покраснел и растянул тонкие бледные губы в счастливой улыбке, быстро кивая. В ушах зашумело.

— Да, — он сел перед Бекой на колени, забирая у него вторую часть шнурка. — А Вы, Отабек Алтын, согласны ли взять в мужья Юрия Плисецкого?

— Согласен, — ответил Отабек, помогая Юре завязать верёвочку на своей ноге в том же месте, что и у Юры. — Объявляю нас мужем и мужем. Теперь нам необходимо поцеловаться, — хитро поиграл бровями Алтын.

— Только об этом и думаешь, — взвизгнул Юра, когда Отабек подмял его под себя, в ту же секунду прижимаясь к его сладким от вина губам.

Ладони пробрались под жёлтую растянутую футболку, лаская плоский бледный живот.

— А если ты встретишь девушку, как в своих мечтах? — вдруг спросил Юра. Он улыбался, но Отабек заметил в его глазах зелёный ядовитый огонёк страха.

— Я скажу ей, чтобы она ни на что не рассчитывала, потому что моё сердце крепко привязано маленькой ализариновой веревкой к самому милому в мире котёночку, — честно ответил Отабек и снова поцеловал Юру так властно и глубоко, что тот восторженно простонал в его рот.

— И что, разрешишь мне покрасить эту комнату в ализариновый? — глаза его заблестели, щечки раскраснелись, а колени дрожали.

— Для тебя всё, что угодно, котёночек мой, — сдался Отабек, понимая, что ради Плисецкого готов терпеть этот отвратительный цвет хоть каждый день до скончания веков.

— Вот не называл бы ты меня так, было бы вообще замечательно, — улыбнулся Юра, вжимаясь своими узкими бёдрами в пах Алтына.

— Ни за что, — ответил Отабек, ногами чувствуя голую кожу на ногах Юры и с замиранием сердца ощущая веревочку, которая связала их сердца вместе.

И совсем не важно, какого она цвета.

========== Доставщик пиццы ==========

Комментарий к Доставщик пиццы

Арт - https://ibb.co/bEEtZ7

— Тебя ещё не хватало, — пробурчал Юра, натягивая капюшон до самого носа, скрывая лицо от начавшегося дождя. Мелкого — самого противного. Колёса велосипеда ловко объехали глубокую лужу, и нога Плисецкого чуть не соскользнула с педали. Нужно было успеть по адресу быстрее, чем дождь промочит насквозь коробки с пиццей, которые были закреплены на багажнике велосипеда.

Подработка доставщиком пиццы Юре нравилась. Катай на велике, сколько тебе влезет, ещё и деньги за это получай. Уставал правда немного, и погода была иногда против, а так вообще хорошо. Вот и сегодня остался последний заказ, и можно будет ехать домой.

Дождь все расходился сильнее, мощно ударяя крупными каплям по голове Юры, насквозь пропитывая ткань толстовки. Но велик уже зарулил в нужный двор, и Плисецкий пробкой взлетел на необходимый этаж и позвонил в квартиру.

— Кто там? — звонко крикнули ему из-за двери.

— Доставка пиццы.

Замок щелкнул, и Юра быстро прошмыгнул в приоткрывшуюся дверь. Все-таки хотелось немного погреться, а то в подъезде было слишком сыро и холодно.

Не успел он стянуть с головы капюшон, как шокировано замер, уставившись на высокого парня перед собой.

— Леруа? — удивленно прохрипел Юра, встретившись взглядом с парнем из своей школы.

— Привет, Плисецкий, — хмыкнул тот, улыбаясь так ярко, что Юрию захотелось зажмуриться.

— Какого черта ты здесь делаешь? — глупо спросил Юра. Увидеть здесь этого эгоистичного выскочку было крайне неожиданно.

— Живу, — усмехнулся он. — Да не хмурься ты так, морщинки появятся.

— Заткнись, — прошипел Плисецкий. Как же Леруа его бесил. Вечно самодовольный, влюблённый в самого себя, знающий, что все девчонки в школе жутко сохли по нему. — Забирай живее свою пиццу.

— Подожди, злюка, я схожу за деньгами, — игриво подмигнул Жан-Жак, уходя вглубь квартиры.

Юра потоптался на коврике, ёжась от промокшей одежды, и пробурчал что-то нецензурное себе под нос, проклиная чертова Леруа.

Плисецкий не мог находиться с ним рядом слишком долго. Эта сверкающая и слишком идеальная аура так и манила растоптать, испортить, нагнуть в конце концов и вытрахать эту самоуверенность. И Плисецкий не считал это желание странным. Скорее, трудно выполнимым, но вполне реальным. Тем более, все эти его модные обтягивающие вещички, уложенные лаком волосы и пидорские манеры Юру заводили ещё больше. До злости и возбуждения.

И совсем не важно, что Жан-Жак был почти на голову выше и шире в плечах мелкого Плисецкого, Юра хотел именно трахнуть его сильно и грубо, вжимаясь в крупное тело.

— Тут такое дело, — вернулся Леруа, не переставая улыбаться. — Налички нет, все деньги на карте.

— У меня нет терминала, гений, — огрызнулся Юра.

— Бе-ека!!! — вдруг крикнул Жан-Жак так неожиданно, что Плисецкий вздрогнул.

— Чего?! — глухо ответили из глубины квартиры.

У Юры сердце замерло. Он узнал этот голос. Отабек Алтын.

Ещё одна его головная боль. Только на этот раз хмурая и пробирающая до мурашек.

— Есть наличка? — спросил Леруа, лениво приваливаясь плечом к стене и ухмыляясь Юрию.

Отабек появился бесшумно. Молча вышел в коридор, бросив ничего не выражающий взгляд на застывшего Юру, затем открыл шкаф, где висела его кожаная куртка, и полез в карман, доставая кошелёк.

— Долго мне ещё тут торчать? — нахмурился Плисецкий, перекладывая коробки из одной руки в другую. Рядом с этими двоими находиться было очень трудно.

Если Леруа вызывал в нем ярость и желание уколоть побольнее, то Отабек… под Отабека хотелось лечь. От него у Юры потели ладони и скакало в животе.

— Торопишься? — спросил Отабек, не спеша расстёгивая свой кошелёк и почему-то подходя ближе к Плисецкому.

Юра почувствовал, как задрожали коленки.

— В-вообще-то да, — голос почти сорвался.

— Хм, какая жалость, — безэмоциональным голосом продолжал Алтын, закрывая портмоне и убирая его в задний карман джинсов. — У меня тоже нет налички.

— Вы издеваетесь надо мной? — не выдержал Юра. Алтын подошёл слишком близко, прожигая своими чернющими зрачками. Затем, не отрывая взгляда от его лица, открыл верхнюю коробку, взял один кусочек и демонстративно откусил.

— Ой, теперь нам просто необходимо тебе заплатить. Ты же не сможешь вернуть поеденную пиццу, — ничуть не расстроенно проговорил Отабек.

— Р-ребят, слушайте, это не смешно. Мне ещё заказы развезти надо, — соврал он. Свалить из этой квартиры хотелось жутко.

— Врунишка, — усмехнулся стоящий у стены Жан-Жак. — Твой рабочий день уже закончился.

— Откуда вы… — возмутился Юра, затем, плюнув, сунул коробки Алтыну, намереваясь выйти из квартиры. — К черту!

Не успел он повернуться к двери, как Алтын резко протянул руку, поворачивая ключ и закрывая дверь на замок. Затем вытащил ключ и запихал его к себе в карман.

— Какого хрена?! — крикнул поражённый Плисецкий. Руки затряслись, а в груди так задолбило, что казалось, его сейчас стошнит. Он повернулся к спокойному Отабеку, который уже положил коробки на тумбу и оперся раскрытой ладонью о дверь рядом с головой Юрия.

— Ты всегда такой дёрганный? — хрипло спросил Отабек, выдыхая горячий воздух рядом с ухом Юры. — И мокрый.

— Что ты делаешь? — несолидно пискнул Юра, когда ощутил шершавую ладонь Алтына у себя на животе под промокшей футболкой. Ситуация приобретала неожиданный поворот. Плисецкий бы даже сказал: нихуя себе какой неожиданный поворот. А ещё он чувствовал на себе томный взгляд Леруа, который с удовольствием наблюдал за ним и Отабеком. И от этого повышалось давление.

Было что-то странно жгучее и возбуждающее в происходящем.

— Хочешь, расскажу секрет? — вполголоса спросил Алтын, облепляя своим телом тощее тельце Плисецкого и притискивая его к стене одной рукой, пока другой осторожно поглаживал отросшие волосы около шеи.

У Юры ком встал в горле, и кое-что ещё начало вставать от настойчивых тёплых пальцев, которые бесстыже задирали липкую футболку все выше и выше к самой груди. Колени размякли. Сил вырываться не было.

— Я сначала не поверил, когда Джей-Джей сказал, что маленькая фея постоянно косится на нас, — кончик Отабековского носа коснулся щеки и проскользил до виска. — Смотрит своими зелёными глазками. Теми самыми, которые ты сейчас зажмурил.

Юра, кажется, терял связь с реальностью. И то, что происходило прямо сейчас, словно было не с ним. Словно это не его кожу на боках тискал Отабек, не в его щеку упирались горячие губы, а пальцы перебирали не его влажные волосы. И не на него сейчас со стороны жаждущим взглядом пялились до мурашек и тесноты в штанах.

Но вдруг внизу стало спасительно свободно, и Юрий, расслабленно выдохнув, чуть не застонал от облегчения. Но через секунду его окатило кипятком от осознания.

— Эй, п-прекрати, — зашипел Плисецкий, стараясь оттолкнуть от себя наглые руки незаметно подошедшего Леруа, которые расстегнули его ширинку.

— Только не притворяйся, что не думал об этом, — шепнул Джей-Джей.

— Чушь, — недовольно огрызнулся Юра. Тонкая стена самоконтроля таяла с каждой секундой под напором четырёх горячих рук.

— А как же «Милка, я скоро сдохну от сперматоксикоза! Разве вообще законно быть такими сексуальными?» — усмехнулся Отабек ему куда-то в висок. А Юра побледнел от сказанного, понимая, что Алтын и Леруа слышали, как он жаловался Бабичевой, что скоро не выдержит и сам трахнет этих двоих. И то, что сказал сейчас Бека, было ещё самым безобидным и цензурным по сравнению с остальным.

— Держись крепче, сейчас мы будем тебя избавлять от сперматоксикоза, — хохотнул Леруа, и не успел Плисецкий хоть что-то понять, как тот уже закинул его на плечо и понёс вглубь квартиры.

Он висел вниз головой и сам не заметил, как стал трогать зад Жан-Жака, который был прямо перед его ладонями. Леруа усмехнулся и в ответ стащил с него сырые джинсы, бросая их прямо на пол, отчего идущий позади Отабек чуть об них не споткнулся.

В ушах шумело, и хотелось глупо смеяться. Юра вообще не мог поверить в происходящее. Он даже представить себе не мог, что когда-нибудь два вибратора в его тумбочке, которые он назвал Бека и Джей-Джей, ему больше не пригодятся. А их оригиналы будут с пошлыми улыбками тащить его в комнату. Сердце замкнуло.

Леруа совсем неосторожно плюхнул занеженного ласками Юрочку на кровать, усаживаясь на него сверху и специально прокатываясь твердющим задом по вспухшим трусам Плисецкого.

Юру выгнуло в спине, и тело закололо мурашками от ощущений. Он приоткрыл губы, чтобы вдохнуть воздух, когда на его рот опустились губы Алтына, а язык мгновенно толкнулся внутрь.

Это было слишком. Чувственно трущийся об его стояк Леруа и Отабек, собственнически захватывающий его губы.

Черт, он так мечтал о этих губах мокрыми горячими ночами, наполненными безвыходной страстью, что теперь мелко вздрагивал от каждого прикосновения.

Низ живота обжег едва ощутимый поцелуй Жан-Жака, Юра дернулся.

Было очень-очень приятно. Так приятно, что хотелось скулить и ластиться к гладящим рукам.

Новая вспышка брызнула в его голове, когда Леруа стянул с него трусы, приникая губами к ровному небольшому члену с тонкими ветвящимися венками по бокам, которые мелко пульсировали. А через секунду к Джей-Джею присоединился Отабек, с нежностью проводя языком от основания до припухшей головки.

Юра застонал, сжимая кулаки. Он открыл глаза, чтобы в то же мгновение тут же зажмуриться от увиденного. Бека и Леруа совершенно бесстыже и вразнобой облизывали и целовали его член, пока их руки гладили все, до чего могли дотянуться. Живот, бёдра, грудь, руки, - на всём оставались горячие отпечатки их ладоней, которые будут ещё долго припекать под одеждой, напоминая Юре о произошедшем.

Ещё больше сносило его сознание понимание того, что их губы сталкиваются на его члене, соприкасаются, борются друг с другом за первенство доставить ему удовольствие. Занежить и зацеловать, пока он не сойдёт с ума.

— Я больше не могу, — выдохнул Джей-Джей, отстраняясь. — Хочу его, Бека, — хриплый голос просочился под кожу Юрия и завибрировал в груди, щекоча.

— Я тоже, — облизнулся Отабек, кончиком языка последний раз зацепляя подрагивающую розовую головку. — Помоги мне его перевернуть.

Юра плохо соображал, что происходит. Он просто до боли в суставах и сердце хотел, чтобы это никогда не кончалось.

Парни ловко перевернули его набок, стаскивая в четыре руки оставшиеся толстовку и футболку под ней. А через секунду он уже был зажат между спиной Леруа, который лежал перед ним, и грудью Отабека, который пристроился сзади, задирая его ногу на Жан-Жака, открывая себе больший доступ к поджавшемуся входу. Юра задергался, начиная догадываться, что сейчас будет происходить. Паника и возбуждение столкнулись в нем в смертельной схватке. Но ей не суждено было дойти до конца, так как Леруа все решил за Юру, проталкивая свою ладонь между их телами и помогая себе рукой насадиться до конца на его член, сжимая упругими мышцами так, что по телу Плисецкого прошла блаженная дрожь. Он запрокинул голову, опираясь на подбородок Алтына затылком, и громко застонал, сжимая рукой талию Леруа.

— Ахуеть… — выдохнул Плисецкий, с силой вжимаясь пахом в крепкий зад ухмыляющегося Джей-Джея. Его так захватило это чувство тесноты, жара, глубины, что он не заметил, как его собственный зад уже растягивали несколько смуглых пальцев.

— И часто ты играешь со своей дырочкой? — усмехнулись ему прямо в ухо. А затем поцеловали в шею. Чувствительно и до мурашек. — Можешь не отвечать. Я и так чувствую, что часто. Плохой мальчик, — скользкие пальцы свободно входили в Плисецкого. Сгибались внутри, растягивали, гладили.

От этой невозможной пытки Юру пробирала предоргазменная дрожь, но она была до того неуловимой, что хотелось рыдать от бессилия.

Алтын ещё раз поправил сползающую ногу Юры и толкнулся вперёд так, что крупная горячая головка прижалась к его слишком раскрытой ложбинке и начала настойчиво проникать внутрь. Юра заскулил и повернул голову чуть вбок, чтобы поймать рот Отабека и укусить его за губу. Леруа как мог старался ослабить Юрину боль от проникновения, начиная двигаться, массируя собственными сокращающимся внутренними мышцами член Плисецкого внутри себя. И Юра благодарно огладил его по груди и животу, проникая кончиком среднего пальца во впадинку пупка. А затем и сжимая в кулаке член Джей-Джея, начиная грубовато ему надрачивать.

Тем временем Алтын, решив, что Юра попривык к распирающему ощущению внутри себя, начал осторожные толчки, тем самым заставляя скулящего Юру двигаться и в Жан-Жаке. А затем запустил руку через Плисецкого и обхватил его белый кулак, помогая дрочить тяжело дышащему Леруа.

— Он пахнет просто потрясающе, — восторженно поделился Отабек, носом зарываясь в белые влажные пряди.

— Иди сюда, — повернул голову Жан-Жак к Юре, и тот подался вперёд, впечатываясь в горячие губы Леруа, который завёл руку назад, хватаясь за волосы на затылке Плисецкого и притягивая его к себе ближе для глубокого поцелуя. По ногам прошла дрожь, нагреваясь и скапливаясь в стопах.

Это бесконечное, горячее, пульсирующее движение не могло длиться вечно. Сладкие толчки и перекатывающееся от Отабека через Юру к Джей-Джею наслаждение доводили до края. Толкали к мягкому обрыву, наполненному бледно-розовым маревом сладости.

Юра не выдержал и завибрировал всем телом, судорожно сжимаясь и сжимаясь, скуля, как котёнок, и неконтролируемо сжимая руку на члене Леруа.

Охренительно.

Юра, кажется, отключился на несколько секунд, а когда очнулся, увидел, как Жан-Жак, оседлав бёдра Отабека, стимулирует свою простату его некончившим членом, извиваясь и выгибаясь для лучшего проникновения. Это выглядело настолько гармоничным, красивым, завораживающим, что Плисецкий не смог удержаться, подполз размягчившимся телом к ним и прильнул губами к красному члену Леруа, помогая кончить.

— Хороший мальчик, — Джей-Джей запустил свои пальцы в его волосы, поглаживая кожу головы и закрывая глаза от наивысшего наслаждения. Ему хватило всего нескольких движений, и он излился в тёплый рот Юрочки, ритмично сжимая запульсировавший член Беки, который тоже провалился в черноту сногсшибательного оргазма.

Три измученных ласками тела лежали на смятых простынях, с силой сжимая друг друга и лениво перебирая пряди сырых волос, а где-то совсем недалеко стройная девушка по имени Мила, счастливо потирала руки, радуясь своему сработавшему плану.

Юра, ее друг, давно мечтал о двух охрененных парнях и все никак не мог осмелиться к ним подойти. Поэтому девушка немножечко помогла ему, сказав Беке и Джей-Джею, как тот по уши в них втрескался, и поделилась номерком его работы. И вот теперь она была полностью довольна, когда на ее телефон пришла эсэмэска с текстом:

«Спасибо, Мила, мы у тебя в должниках. Юрочка просто ангел».

========== Коснись моего сердца ==========

Комментарий к Коснись моего сердца

Картинка - https://ibb.co/c3HqeH

AU-вселенная, в которой у влюблённых людей светится сердце. И чем ближе их объект любви, тем ярче свет.

— … тройной тулуп! Вы только посмотрите, как он хорош! — восторженно вещал диктор с экрана телевизора.

Юра, закатив глаза, стащил с себя ночную футболку, приготовившись к ежедневной, приевшейся до отвращения утренней процедуре. Он сел перед столиком на диван в гостиной, где крутили повтор выступление фигуристов. И в данный момент на экране мелькало бесстрастное лицо Отабека. Без эмоций, как у каменной статуи. И такое же совершенное. Юру тошнило от его идеальности.

Перед ним на столике стояла баночка с тональным кремом, а ещё лежали пластырь и бинты с ватой. Юра каждое утро замазывал себе кожу на груди, через которую влюблённо светилось мягким розовым светом глупое сердце. Но вскоре одной тоналки оказалось мало, поэтому Плисецкий вдобавок к крему ещё наклеивал себе на грудь в несколько раз сложенный бинт с ватой и намертво заклеивал пластырем, чтобы вечером отдирать его с раскрасневшейся кожи и вполголоса материться на Алтына, из-за которого его сердце начинало гореть словно факел.

Он бы не мучил себя и не включал бы выступления Алтына во время своих процедур, но так сердце светится особенно ярко, и можно было замазать все «просветы», чтобы никто не заметил его любовь, сияющую под одеждой во время тренировок.

Он завидовал Виктору и Юри, которые совсем не скрывали свою любовь под плотной одеждой, и хотел бы тоже открыто нести в груди тёплое солнышко. Но вместо этого он в три слоя запечатывал себя тоналкой, наглухо закрывал бинтами и натягивал сверху тёплую чёрную водолазку, чтобы ни один лучик не просочился.

Когда Плисецкий добрался до «Ледового», то в раздевалке встретил уже покатавшегося Юри, который переодевался из спортивного в повседневное.

— Здравствуй, Юрио! — как всегда мерзко-радостно воскликнул Кацуки.

— Здорово, — буркнул Плисецкий, скидывая свой рюкзак на скамейку перед металлическими шкафчиками.

— Ты так тепло одет. Неужели на улице резко похолодало? — спросил Юри, выразительно глядя на его леопардовый плотный бомбер поверх свитера с горлом.

Юра замер.

— Эм… я заболел, морозит немного, — неловко ответил он, отвернувшись.

Кацуки хотел спросить что-то ещё, но в дверях вовремя появился Никифоров, окликая японца.

— Юри! Ты скоро, мой сладкий пирожок?

Плисецкий демонстративно сделал вид, что его тошнит.

— И тебе привет Юрочка, — улыбнулся Никифоров.

— Виктор, — влюблённо выдохнул Юри, подбегая к выходу и принимая протянутую ладонь Виктора, у которого из-под V-образного выреза ясно виднелось гордое солнце. И ещё Юрий заметил яркий свет, пробивавшийся сквозь ткань легкой футболки Кацуки. Пока Никифоров не появился, свет не был таким очевидным.

Плисецкий горько закусил губу. Здорово было вот так, не стесняясь, показывать свои чувства. Юра хотел бы так же.

Хотел бы не прятать свой свет.

Люди даже придумывали разные способы продемонстрировать своё сердце, как Мила. Она таскала разнообразные кофточки, то с вырезами именно на груди, то со вставками из прозрачной сеточки. На тренировках грудь ее светилась тускло, что давало понять — предмет ее любви находится не на катке. Но зато во время выступлений было видно, что в числе зрителей есть тот, для кого это сердце горит.

А один раз Плисецкий видел, как ее поздно вечером с тренировки забирали на машине, и Милка освещала себе путь в темноте сияющим сердцем, как прожектором. И в ответ из окна автомобиля сиял точно такой же прожектор.

Было одновременно здорово осознавать, что такая любовь действительно существует — взаимная, всепоглощающая, объемлющая; и горько, что у самого такой любви нет.

Привычно откатав несколько раз свою программу и поработав над отдельными элементами и трюками, Юра тяжело, но удовлетворено выдохнул и отправился обратно в раздевалку. Мышцы приятно тянуло, а ткань тренировочного костюма неприятно липла к телу, сковывала движения и мешалась.

Мало того, что сердце светило, как ненормальное, так оно ещё и грело Юрочке все внутренности. В прямом смысле жгло кожу изнутри. Плисецкий знал, отчего такая реакция — объект его любви не находится рядом. И сердце всячески пыталось показать владельцу, что нужно признаться и подарить Отабеку свою любовь. Глупый орган не понимал, почему ему запрещают светиться для того, в кого он влюблен, поэтому болел, бунтовал, мешая Юре жить.

Плисецкий зашёл в раздевалку и подошёл к своему шкафчику, открывая его и стаскивая с себя верхнюю часть тренировочного костюма.

— Привет, — совсем негромко прозвучал за спиной голос Алтына. В груди екнуло.

— Привет, — не оборачиваясь, ответил Юра. Он тут же подавил в себе панический приступ и остановил собственные руки, которые хотели снова натянуть на тело костюм, чтобы скрыть сердце.

— Уже закончил тренировку? — спокойно спросил Бека. Юра согласно угукнул, неловко косясь на Алтына через зеркало, висящее на дверце его шкафчика.

Отабек сидел на скамейке и переобувал ботинки на коньки.

— А ты не поздно? Каток скоро закроют, — отчего-то было жуть как неловко. И Юра вместо того, чтобы переодеваться, просто стоял и мял в руках верхнюю часть костюма, не решаясь шевельнуться.

— У меня тут знакомый сегодня дежурит. Он разрешает мне тренироваться всю ночь.

— Круто, — присвистнул Плисецкий.

— Что с грудью? — неожиданно спросил Отабек. И Юру словно кулаком под дых ударили, выбивая весь воздух. Он поднял голову и понял, что Алтын стоит прямо за его спиной в нескольких сантиметрах и в упор смотрит на бинт через отражение в зеркале.

— А-а я с котом играл, вот и поцарапал, — Юра машинально потёр место «царапины», встречаясь с темным-темным взглядом Беки. И по позвоночнику словно искры пустили.

— Покажешь? — чуть тише спросил тот, подходя ещё ближе, так что Плисецкий ощутил теплоту его кожи. Хотя это было физически невозможным, на Алтыне была чёрная кожанка, под которой явно ещё была футболка. И почувствовать что-то сквозь всё это было нереально, но Юра почувствовал. Кожу между лопатками защипало.

— Что? — пискнул Плисецкий.

— Покажи царапину, пожалуйста, — сдержанно повторил Алтын, и Юре показалось, что его зрачки стали ещё чернее, а крылья носа стали часто раздуваться.

— С чего это вдруг? — задиристо ответил Юра, двумя ладонями прикрывая грудь, защищая своё глупое розовое сердце.

Алтын едва уловимо дернул уголком губ.

— Юр, — совсем тихо начал Отабек. Плисецкий бы даже сказал — интимно тихо. — У тебя вот здесь, — Отабек дотронулся пальцами до его позвоночника между крыльями лопаток. — Светится.

Сознание помутилось. Как можно было так глупо проколоться? Это сумасшедшее сердце совсем разошлось, раз пробило своим светом кожу на спине, освещая тонкие кости.

Плисецкий затаил дыхание, пока пальцы Алтына осторожно проводили по его позвоночнику вверх-вниз, вызывая мурашки.

Бека склонился к его уху, потому что из-за коньков стал выше Юры на целую голову, и проговорил:

— Покажи царапину, Юра.

Плисецкий закусил губу и несмело повернулся лицом к Алтыну, прекращая неторопливые поглаживания на спине. Приятные, щекочущие.

Вот сейчас Отабек всё увидит. Увидит, что вечно самодостаточный, самоуверенный, гордый Плисецкий сгорает от любви к Отабеку.

Он потянулся к пластырю, собираясь его резко оторвать, но руки дрожали. То, что сейчас творилось вокруг него, вокруг Отабека, затрудняло дыхание и замыкало мозг.

— Я помогу, — заботливо сказал Алтын. Юра зажмурил глаза, стараясь сдержать разбушевавшиеся эмоции. Солнце внутри грозилось сжечь Юрины рёбра и легкие, но от этого становилось ненормально приятно.

Алтын выдохнул сквозь плотно сомкнутые зубы, касаясь розовой кожи рядом с бинтами и плавно очерчивая контур вокруг. Кончики пальцев зудели от желания долго-долго гладить и наслаждаться тонкостью бледно-розовой кожи. Но Юра под его прикосновениями вздрагивал каждый раз, стоило Отабеку надавить чуть сильнее, поэтому Бека осторожно отклеил каждый пластырь, освобождая мягкий свет.

— Как красиво, — восхищённо выдохнул Алтын, прижимая раскрытую ладонь к горячей пульсирующей светом груди замершего Юры. Прикосновение Отабека отдалось чувствительными импульсами по всему телу, затапливая жаром низ живота и конечности.

Как оргазм. Да, Юра сравнил бы это чувство именно с оргазмом.

— Прямо в моей руке. Оно бьется прямо в руке… Боже, — не мог справиться с ощущениями Алтын, бережно прижимая ладонь, сквозь пальцы которой просачивался тёплый свет, грея руку.

Юра не мог сказать ничего. В горле тоже пекло, и что-то сладкое першило на языке. Отабек взял его руку своей свободной и поцеловал в самый центр, где кожу рассекала тонкая линия. Плисецкий снова вздрогнул, а Отабек уже подтянул его руку к своей груди.

Юра наконец поборол себя и раскрыл глаза, замечая смущённую улыбку Алтына. Затем он сам потянулся к его замку на куртке, нетерпеливо и немного резко расстёгивая его, вызывая у Отабека немного истерический смешок. Он тоже жутко волновался, хоть умело это скрывал.

Когда с замком было покончено, Юра с нескрываемым восторгом заметил свет. Льющийся сквозь зеленую футболку.

— П-почему он такой тусклый? — заметно расстроился Плисецкий. Стало обидно, что его огонь горит куда ярче, чем у Отабека. Он разочарованно отвернулся, а в следующую секунду был ослеплён ярким лучом, как от маяка.

— Я научился контролировать это, — ответил Алтын, из груди которого бил настоящий прожектор, — Не знал, чувствуешь ли ты ко мне то же самое, поэтому осознано давил в себе любые проявления света.

— Разве это не жутко болезненно? — забеспокоился Юра, ощущая острую необходимость коснуться чужой яркой любви, подаренной ему, Юре. Не верилось.

— Было немного больно, но сейчас уже все в порядке, - ответил Отабек с вымученной улыбкой. Но счастливой.

— Дурак, — привычно пробурчал Плисецкий. Происходящее все ещё не укладывалось в его голове.

Отабек любит его.

Боже. Это нереально.

Плисецкий сильно зажмурил глаза, опасаясь, что если он их откроет, то всё исчезнет. Но Отабек все ещё был перед ним.

Улыбающийся тёплый родной самый любимый. Светящийся.

Он наклонялся к Юриному лицу, совсем недвусмысленно смотря на его тонкие тусклые шершавые губы. Но у самой кожи затрепетавших губ резко поменял траекторию, прижимаясь к шее Юры. Так неожиданно, ощутимо, чувственно, в самую бьющуюся жизнью тонкую венку, до мурашек. Словно вампир, желающий выпить сладкую кровь.

— Бека, у-у меня ноги подкашиваются, — прохрипел Юра, ощущая, как бешено кружится голова. Его пальцы намертво вцепились в куртку на спине, а глаза сами закатились от удовольствия, растёкшегося под кожей.

Губы Отабека на его шее. И он любит Плисецкого. Боже. И вправду любит. По-настоящему.

Алтын любовно сминал губами нежную кожу на горле, поднимаясь легкими поцелуями вверх по направлению к Юриным губам. И, прижавшись вплотную грудью к груди уже ничего не соображающего Плисецкого, впился в его расслабленные губы, выпивая их теплоту. Юра застонал ему в рот и растёкся от остроты ощущений. Грудь наконец пекло не от боли, а от приятной тяжести и сладости, вызванных близостью Алтына.

Что он там говорил про оргазм?

Вот ЭТО было покруче любого самого крышесносного оргазма.

Это была любовь.

========== Засыпай ==========

Комментарий к Засыпай

Арт - https://ibb.co/gj17MK

Отабек любил, когда Юра засыпал у него на руках.

В такие моменты он становился тёплым и мягким. Он обхватывал своими кукольными ручками и ножками его тело и становился совершенно расслабленным. Алтын знал, как Юра уставал, проводя целые дни сначала на учебе, а затем до поздней ночи тренируясь на катке. Юра выкладывался на все сто. Изматывал себя до ломоты в суставах. До изнеможения и боли. Злился, когда что-то не получалось, и увеличивал нагрузки, из-за чего валился с ног, еле переступая порог квартиры. И только Отабек мог видеть его таким: сонным, воздушным. Особенно, когда тот спал у него на плече, обнимая всемиконечностями.

Он любил так засыпать. Любил забираться на Отабека, который в это время пялился в телевизор, сидя на диване, или читал книгу; любил облеплять собой и еле ощутимо дышать около уха, губами иногда задевая мочку. Отабек вздрагивал, но понимал, что Юра делает это не специально, поэтому приходилось стискивать зубы и терпеть неосознанные провокационные действия со стороны спящего Плисецкого. А таких было предостаточно. Чего только стоило ощутимое давление мягеньких маленьких бёдер Юрочки на его самое чувствительное место. Особенно если они были обнажены, как например сегодня.

Отабек глубоко вдохнул, медленно и неслышно выдыхая, чтобы не потревожить тёплое спящее тельце у него на руках. Юра сегодня вымотался особенно сильно, нарезая круги на катке до самого закрытия «Ледового». Охранник его чуть ли не метлой уже выгонял, а Юрочка все никак не хотел заканчивать тренировку. И только пришедший за ним Отабек смог утянуть за собой маленькую настырную и измученную фею. Затем приволок его домой, накормил, вымыл и, напялив свою рубашку, утянул на диван, чтобы усыпить. По-другому тот уже не засыпал.

Спина Алтына постепенно начинала затекать от нескольких часов сидения на одном месте, да ещё и с грузом на коленях. Но как только он хотел переложить Юру с рук на диван, тот резко просыпался, цеплялся за плечи Отабека и жалобно скулил. Специально, конечно. Вредничал и не хотел отпускать Отабека. И Алтын об этом знал, но поделать с собой ничего не мог, лишь улыбался уголками губ, обнимал крепче Юрочку и шептал ему на ухо успокаивающий бред. Затем, не сдержавшись, позволял своим рукам скользнуть чуть выше, пробираясь под рубашку и касаясь тамошней кожи. Гладкой и нежной. Он обводил пальцами выпирающие косточки позвоночника, трогал треугольные лопатки, задирая хлопковую рубашку ещё выше, и гладил слишком фигуристые для парня бока до того момента, пока Плисецкий не начинал тоненько скулить ему куда-то в плечо и тыкаться туда же сухими колючими губами. Колючими, потому что кожа на них вечно была искусанная и неаккуратная. Но Отабек все равно любил их.

— Бека… — выдохнул Юра совсем тихо и вжался в торс Алтына, выгибаясь в спине.

Разбудил. Но как тут устоять, когда такое желанное, любимое тело жмётся, будоражит, возбуждает, тревожит и буквально молит о том, чтобы его касались и гладили.

— У тебя щетина так… колется. У меня мурашки из-за этого, — Юра повернул голову к Алтыну и поцеловал в шею под скулой, где проходила линия роста волос щетины.

— А так? — спросил Отабек и потерся колючей щекой о нежнейшую кожу оголенного плеча около ключиц.

Юра задрожал и прикусил губу. Стало очень приятно, и это чувство нагрело живот.

— Или, может, вот так? — Отабек расстегнул пару верхних пуговиц рубашки и нежно прижался щекой к груди Плисецкого, руками при этом все ещё трогая худую спину между лопатками. Затем спустился до поясницы, а затем и ещё ниже, проводя линию над резинкой трусов.

— Б-бека, так… так очень приятно, — Юра дрожал. Дышал неровно и пальцами царапал спину Отабека. Пока тот терся своей щетиной о его шею, плечи, изредка зацепляя колючим подбородком покрасневшие соски, заставляя этим Плисецкого неожиданно вздрагивать всем телом и тихо вздыхать.

Алтын жадно гладил упругие полукружия сквозь ткань белья, несдержанно сжимал их и просовывал фаланги за резинку, раздразнивая совсем разомлевшего Юру.

А потом вдруг резко выдохнул через нос и зажмурился, когда ощутил, как тонкая гибкая ладошка Плисецкого проползает между их телами и сжимается на его появившемся между ног бугре.

— Че-ерт, — пришло время и Отабеку выдыхать вместе со стоном. Юрочка ловко пропихнул свою руку ещё дальше, ещё глубже и ещё наглее, начиная умело доставлять Отабеку наслаждение, даже глаз при этом не размыкая.

Алтын стиснул зубы, чтобы не застонать в голос, когда ладонь Плисецкого начала двигаться именно в том темпе, который нужен, и сжимать именно так, что у Отабека оргазм подкатывал к грудной клетке и долбился в горло.

Длинные, сильные, тёплые пальцы Юрочки нежно ласкали его, а тонкие губы подбирались все ближе к его пульсирующим от желания губам. И когда наконец добрались, Отабек выдохнул в них и с каким-то благоговейным трепетом завладел розовыми полулепестками. Почти прозрачными и такими сладкими. В какой-то момент они завибрировали, потому что бесстыжие пальцы Алтына наконец преодолели тканевую преграду белья, заставляя Юрочку отчаянно проскулить и зашкребсти свободной рукой по его спине, насаживаясь на длинные смуглые пальцы ещё глубже.

— Я… не смогу сдерживаться, — всхлипнул Плисецкий, ощущая внутри себя сладко-хрустальные поглаживания. Хотя Отабек даже не старался найти то самое место, потому что это было и не обязательно. Когда внутри Юры были пальцы Отабека, все места становились именно теми, какими нужно. Любые его прикосновения «там» разбрызгивали импульсы под кожей всего тела Юры и искрили.

Искрило и у Отабека в животе. Даже пекло и пылало. Они одновременно вместе друг с другом сгорали в этом огне. Вспыхивали новыми искрами, разгорались, накалялись до красноты и жара, чтобы со всей силой и страстью взорваться и взорвать друг друга. А потом так же вместе тлея, но ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах, никогда не затухая до конца.

========== Новогодняя ==========

— Ни за что, Милка. Я не буду в этом участвовать! — Юра яростно сдул с лица локон блондинистых волос и отвернулся от Бабичевой, которая поймала его в раздевалке после тренировки. Юра быстро запихивал свою форму в спортивную сумку.

— Ну, Юрочка, — Мила оббежала парня, снова вставая напротив него. — Один раз, пожалуйста.

— Нет, — Юра опять отвернулся от неё и закинул сумку себе на плечо. — Вообще не понимаю, зачем ты сама на это согласилась. Ходить в дурацком костюме и кривляться перед кучкой мерзких детей, — Плисецкий направился к выходу из раздевалки.

— Ничего не в дурацком, а в костюме Снегурочки! — Бабичева перехватила его запястье, останавливая. — Юра, мне больше некого попросить, я не могу потерять эту подработку.

Плисецкий вздохнул.

— Ну, а у тебя что за дела?

— Мама на праздники прилетает, надо её встретить. Всего на одно мероприятие не успеваю. Школьное. Юрочка, прошу тебя, очень надо. У тебя слов-то почти нет, Отабек за тебя всё скажет, — Мила смотрела так умоляюще, что Плисецкий на секунду допустил мысль согласиться.

— Отабек? — напрягся он. — Ты туда и его втянула?

— Вообще-то, это он наоборот предложил поучаствовать. Алтын давно уже на новый байк себе копит, вот и хватается за любую возможность заработать. Если ты мне не хочешь помогать, то хоть его не подставляй, — Милка хитро заулыбалась.

— А-а причём тут он? В смысле, почему это я должен захотеть помогать Отабеку? Не понимаю, о чём ты, — Юра опустил голову и сильно покраснел.

Господи. Стыд-то какой! Неужели так заметно, что его просто колотит, когда рядом Отабек?

— Ну-у, он же твой хороший друг, — девушка сделала вид, что не знает, как Юра каждый раз вздрагивает при упоминании имени казаха. — Так ты поможешь?

***

— Какой кошмар! — воскликнул Плисецкий, когда увидел своё отражение в зеркале. — Эта тряпка висит на мне, как мешок.

— Хм, — Мила нахмурилась, недовольно рассматривая Плисецкого в своём костюме. Он был ему ужасно велик. — Что ж ты мелкий-то такой? Рукава висят, плечи широкие, полы по полу тащатся.

В дверь Милкиной квартиры позвонили.

— Отабек пришёл уже, ёлка же через час, — Бабичева быстро пошла открывать дверь.

— А мне что делать? В таком виде никуда я не пойду! — крикнул Юра ей вдогонку. Затем снова взглянул на своё отражение и обессилено застонал.

— Сейчас, Бека, погоди, я достану твой костюм, — Мила забежала в комнату, достала пакет с красной шубой Деда Мороза и протянула её зашедшему в дверь Отабеку.

У Юры сердце ухнуло.

Алтын замер, не ожидая увидеть здесь Плисецкого.

— Привет, — кивнул он. — Значит, сегодня моей Снегурочкой будешь ты? — и улыбнулся.

— Похоже, что нет. У Милы фигура, как у Шварценеггера, — буркнул Юра, за что тут же получил ощутимый тычок в ребро от Бабичевой.

— Вобщем, есть у меня одна идейка. Бека, иди пока сам переодевайся, а я тут Юрочку подготовлю, так что от настоящей Снегурочки не отличишь.

Алтын, не переставая улыбаться, забрал пакет с костюмом и вышел из комнаты.

— Мне пора уже бояться? — опасливо протянул Плисецкий, пока Милка подставляла стул к шкафу, залезала на него и пыталась до чего-то дотянуться наверху. Затем всё-таки дотянулась до плоской большой коробки и спрыгнула на пол, улыбаясь во весь рот.

— Думаю, ты выдержишь, — Милка открыла картонную крышку и вытащила мягкую светло-голубую ткань. — Надевай.

— Ч-что это? — Юра побледнел, когда заметил на коробке логотип известного интим-магазина. — Не-ет, на это я уж точно не подписывался!

— Всё будет хорошо. Костюмчик мне узковат, хотя так и должно быть, но на тебе будет сидеть совсем, не как задумано. Наверное, — Бабичева начала стаскивать длинную шубу с Плисецкого и надевать короткую.

— Откуда у тебя вообще это?!

— Жан подарил, — она смущенно улыбнулась.

— В-вы с ним… того? — запнулся Юра и покраснел.

— Того, того. Застёгивайся скорее, мне ещё макияж тебе делать.

В этот раз костюм сел как влитой. Юре даже приглянулась вся эта кружевная вышивка. Правда, длина была немного выше колен, но в целом смотрелось довольно неплохо, и если бы Юра не знал, то принял бы это за вполне нормальный наряд.

— Ужасно, — прокомментировала Бабичева и, не говоря ни слова, полезла в комод и вытянула оттуда плотный бюстгальтер.

— У меня некуда это надевать! — Юра прикрыл свою грудь ладонями, словно это могло бы помочь спастись от девушки.

— Тут такой пуш-ап, что никакой груди и не надо. Давай не спорь, быстро надевай, мы опаздываем.

Плисецкий досадливо поджал губы, но выполнил то, о чём просила его подруга. В конце концов, раз уж согласился, идти надо до победного.

— Господи, а что с твоими ногами?! — крикнула Мила, чем напугала Юру. — Нельзя, чтобы у Снегурочки ноги были в волосах!

— Ты же не собираешься…

— У меня колготки есть и сапоги высокие. Будет не видно, — девушка достала из шкафа нужные вещи. — Ну и мороки с тобой, Плисецкий. Садись уже возле зеркала.

Юра послушно сел, недовольно косясь на белые колготки и такие же белые сапоги. Хорошо, что те хоть были без каблуков.

Пятнадцать минут колдования, и Юра уже мог похвастаться тонко подведёнными глазами, накрашенными губами и длинными тёмными ресницами. Плисецкий взглянул на себя в зеркало и охренел. Из него получилась очень милая девушка с ярко зелёными глазами.

— Вот так. Теперь шапку с бутафорской косой и вперёд, покорять школьников, — Милка нахлобучила ему эту голубую шапочку с помпоном и с пришитой к ней длинной косичкой. Затем помогла натянуть колготки и застегнуть сапоги.

— Чувствую себя дешёвой шлюхой, — проворчал Плисецкий.

— Странно. Выглядишь ты как элитная, — она засмеялась.

— Ну вы скоро там? Я уже такси вызвал, а то опоздаем! — крикнул Отабек, чем спас Милку от хлестких Юриных ругательств.

Плисецкий и Мила вышли из комнаты, и Алтын застыл с открытым ртом от удивления. Его сердце пропустило удар, такого Юрочку он ещё не видел.

— Ах-хренеть, — выдавил он и быстро облизал пересохшие губы.

— Могу сказать то же самое, — усмехнулся Юра. — Видок у тебя, что надо, — он жадно рассматривал Алтына в этом нелепом костюме Дедушки Мороза с накладным поролоновым животом. Серебристая борода на пол-лица, курчавые волосы, торчащие из-под шапки, и красные щеки совершенно скрывали его нерусское происхождение.

— Расскажешь по дороге Юре сценарий, хорошо? — Мила посмотрела на часы. — Мне и самой в аэропорт пора уже.

Они быстро вышли из дома и расселись по разным машинам.

— Так, у тебя почти нет слов. Выходишь в начале, поздравляешь с праздником, зажигаешь ёлочку и начинаешь с ребятами звать меня, — быстро рассказывал Отабек, не обращая внимание на таксиста. Правда, и он тоже не удивился их внешнему виду. Насмотрелся уже, видимо. — Но тут, в общем, Леший и Водяной тебя запихивают в мешок и крадут, чтобы потом у меня просить подарки в обмен на внучку.

— Пи-и-пец, — огласил Плисецкий. — Я вам что, картошка, чтобы меня в мешок? А как они меня утащат-то? Я же не маленький.

— Не волнуйся. Артём и Лёша крепкие парни, Милку вон смогли утащить и тебя смогут, — Бека нахмурился, вспоминая, на чём остановился. — Так, дальше ты сидишь за кулисами почти до самого конца, пока мы с ребятами проходим различные задания и конкурсы, чтобы тебя спасти. В итоге, ты возвращаешься и помогаешь мне подарки всем раздарить. Мы водим хороводы, поём песенку, и всё. Справишься? — Отабек посмотрел на него так светло, что у Плисецкого потеплело под сердцем.

— Буду стараться, — Юра улыбнулся.

— Приехали, — сказал таксист.

***

— Здесь у нас гримёрка, здесь проходите осторожнее — провода от аппаратуры проходят, здесь можно поставить мешок с подарками, а отсюда вы будете выходить. Есть ещё вопросы? — добродушно улыбнулась учительница, ответственная за внеучебные мероприятия.

— Нет, спасибо, — ответил ей Отабек. Женщина кивнула и оставила парней одних.

— Я начинаю волноваться, — пожаловался Плисецкий, осматривая школьный актовый зал с высокой наряженной ёлкой посередине.

— Всё будет хорошо. Я помогу, если забудешь, что говорить, — голос Алтына звучал чуть приглушённо из-за бороды, поэтому Юра не мог не начать смеяться.

— Вот кого мы должны сегодня украсть, — услышал Плисецкий за своей спиной незнакомый голос. Когда повернулся, то чуть не дёрнулся от страха. Костюмы водяного и лешего были уж слишком натуральные.

— Такую куколку я бы и сам не прочь украсть, — водяной подошёл ближе и пошло подмигнул.

— Это Алексей, — Бека кивнул на лешего, измазанного зелёной краской и облаченного в какие-то рваные лоскуты ткани. — Это Артём, — указал на водяного, костюм которого не отличался особой аккуратностью. — Ребят, знакомьтесь, это Ю-ю-ю, — начал говорить Отабек, но Плисецкий его незаметно тыкнул в бок. — Юля. Это Юля.

Парни заулыбались и кивнули.

— Три минуты до начала! — крикнула из-за двери руководительница праздника, и все участники быстро скрылись за кулисами.

Юра начал дрожать уже ощутимо, так что стоящий рядом Отабек почувствовал, как того трясёт. Затем без лишних слов он крепко сжал в своей руке ледяную ладошку Юры, согревая и стараясь показать поддержку. Плисецкий сначала вздрогнул от этого неожиданного и простого прикосновения, но затем зажмурился, сделал несколько глубоких вдохов и осторожно сжал его руку в ответ.

Сердце застучало не от паники, а от близости Отабека. От тепла его ладони и от мерного поглаживания его большого пальца.

Заиграла волшебная музыка, и Бека буквально вытолкнул Плисецкого в зал, при этом успев тихо шепнуть: «Я рядом.»

И эти слова так крепко впитались в голову Юре, что счастливая улыбка озарила его лицо. И как раз вовремя, чтобы радостные дети зааплодировали Снегурочке. Поначалу Юра был немного скованный, но, заметив, как сияют глаза ребят, начал говорить живее. Его часть слов прошла удивительно быстро и легко. Дети с удовольствием просили ёлку зажечься и звали Дедушку Мороза.

Юра так увлёкся праздником, что действительно не ожидал того, что его схватят, затолкают в мешок и закинут на плечо.

Лёжа на чьём-то плече, Юра слышал детские визги и чувствовал крепкие большие руки, которые не стесняясь лапали его за тонкие бёдра.

Затем двое похитителей затащили его в гримёрку и выбежали обратно — договаривать свой текст про то, чтобы дети передали всё Деду Морозу, — и вернулись обратно, где Юра уже успел снять с себя мешок.

— У Милки-то ляхи помясистее были, — заржал водяной.

— А ты чего, Юлька, такая щуплая? — спросил его леший. А Плисецкий сначала даже не понял, что они обращаются к нему.

— А я на диете, за фигурой слежу, — ответил Юра. Почти и не соврал, для катка нужно держать себя в форме, иначе разнесёт, как ту японскую свинью.

— Ну, фигурка у тебя и правда, что надо, — голос водяного стал ниже и бархатнее, а длинная рука обняла Юру за плечо. — Хочешь с нами сходить покурить? Конкурсная программа всё равно минут двадцать идти будет.

— Не курю, — Плисецкий вывернулся из загребущих рук и направился за кулисы, чтобы оттуда посмотреть выступление Отабека.

Алтын уже вовсю развлекал детишек. Объяснял правила игр, помогал, бегал с этим бутафорским огромным животом по всему залу. И смеялся.

Так громко и весело. Этот смех пробивался до самой души Юры. А когда Отабек сказал: «Ребята, давайте постараемся ради нашей дорогой Снегурочки. Вы же знаете, как я её люблю. Помогите старому деду спасти свою внученьку.» — у Юры совсем голову повело и в груди щемило так приятно, что плакать захотелось. Он, конечно, понимал, что эти все слова сказаны по сценарию, но как же было здорово хоть на секунду представить, что Отабек хочет скорее его спасти и что он любит Юру.

Плисецкий ощутил себя дураком, но таким счастливым.

Он вернулся в гримёрку забрать мешок с подарками и поставить его ближе к залу, чтобы Отабеку было проще его забирать. Но не успел он выйти с этим мешком из комнаты, как его утянули обратно и прижали к стене, жарко выдыхая рядом с ухом.

— Юленька, до твоего выхода ещё куча времени, не спеши, — юркие руки задрали полы короткой шубки и жадно схватились за крепкие ягодицы Юры. Тот от неожиданности подавился воздухом и собственными возмущениями. — А зад-то у тебя крепкий, приятный, — голос опустился ниже, и шею обжег поцелуй.

Юре стало немного стыдно и смешно. Артём думал, что зажимает в углу тонконогую девицу с талией балерины, но получил только член в штанах, причём не свой.

Плисецкий даже отбиваться особо не торопился, ему даже стало интересно, как поступит водяной, когда найдёт сюрприз.

— Как же ты обалденно пахнешь, — всё шептал Артём, пробираясь руками всё выше, пока не сжал ладонями Милкин пуш-ап и довольно застонал, не замечая фальши.

Юре захотелось заржать, но сдержался. Он решил, что пора заканчивать это недоразумение. Взял руку Артёма и потянул её к своему паху.

— А ты у нас шалунья, — облизал синие губы водяной и посмотрел на улыбающегося Юру. И в тот же момент, когда пальцы коснулись того, чего совсем не ожидали, глаза напротив расширились до невероятных размеров, а лицо под голубой краской побледнело. — Твою мать!

Водяной выдернул руку, как ошпаренный, и, задыхаясь от паники, отскочил от смеющегося Плисецкого.

— Т-ты, что, парень?! — голос охрип.

— Какой ты наблюдательный, — говорить и смеяться одновременно было непросто, но Юра справлялся. — Ну как, хочешь ещё пообжиматься со Снегурочкой с сюрпризом?

— Да пошла… пошёл ты, извращенец! — крикнул тот и вылетел за дверь, сшибая входившего Лёшу.

— Ты опять за своё, Тёмыч?! — возмутился тот, заметив помятый костюм Юры. — Тебе прошлого раза не хватило, когда ты от Милкиного хахаля отхватил?

— Да не делал я ничего. Ты и сам лучше не подходи к нему. Это пацан, — буркнул водяной и окончательно покинул комнату.

Леший посмотрел на смеющуюся Снегурочку и решил, что на это раз всё обошлось, и не придётся отбивать друга от бешеного канадца.

— Юлька, ты в порядке? Я говорил ему, чтобы держал свои брюки застёгнутыми, но этот болван не слушает.

— Юра меня зовут. Юра, — уже начал успокаиваться Плисецкий.

Леший замер и прищурился.

— Нифига тебя заштукатурили, от бабы не отличить! — восхищенно заметил Лёша. — То-то Тёмыч выскочил, как ошпаренный. Поделом ему, будет думать, прежде чем под юбку лезть, — леший тоже начал смеяться. — Давай помогу мешок дотащить. А ты иди, тебя спасут уже скоро.

— Спасибо.

Юра кивнул, поправил смятый костюм и побежал обратно в зал.

Да, весело его Мила подставила. Хоть бы предупредила о том, что водяному русалок мало, он уже и Снегурочек по углам зажимает. Подруга ещё называется!

— Ой, слышите, кажется, это внученька Снегурочка моя идёт! Вызволили мы её, молодцы, ребята, — услышал он радостный голос Отабека, и сам не смог не улыбаться.

Конец праздника они провели вместе с Алтыном. В хороводе стояли рядом друг с другом, держась за руку, смеялись и радовались, как дети. Юра не мог перестать смотреть на Отабека, и тот часто ловил эти взгляды, заставляя Юру краснеть, а его сердце — влюблённо стекать в желудок.

— Ну вот и пришло время прощаться, — огласил Алтын, когда все подарки были розданы. — Зовите нас в следующем году.

— С Новым Годом, ребята, — поддержал его Юра. — До новых встреч!

Дети радостно хлопали и смеялись, пока Дедушка Мороз со Снегурочкой под музыку не скрылись за кулисами.

— Фух, я чуть не сварился в этой шубе, — тяжело выдохнул Отабек, расстёгивая большие круглые пуговицы на костюме и снимая этот чёртов толстый накладной живот. — А что, Артём с Лёшей уже ушли?

— Видимо, да, — неловко ответил Юра. Вот так просто разговаривать с Алтыном было непривычно и смущающе. — Смешная ситуация вышла. Артём начал приставать ко мне, но… когда догадался, что я парень, выскочил испуганно за дверь и, кажется, сразу убежал.

Юра улыбался, но когда перевёл взгляд на Отабека, то онемел.

— Что сделал этот урод? — сквозь зубы прошипел Алтын. Со спущенной ниже подбородка бородой, красными щеками и в расстёгнутой шубе Отабек смотрелся очень забавно, но буквально убивающий взгляд не оставлял сомнений о том, что тот зол.

— Да ничего не было. Он всего лишь припёр меня к стене и полапал чуток, пока не наткнулся на неожиданность, — Юра испугался. Такого Отабека он видел в первый раз. Алтын всегда казался ему добродушными, спокойным парнем, но сейчас от этого его взгляда сердце заходилось в бешеном ритме, а ладони потели. И в паху тоже.

— Всего лишь полапал тебя?! Да я ему руки оторву и в зад запихаю, чтобы больше не смог ничего трогать. Ублюдок! — у Отабека заходили желваки, а Плисецкий забыл, как дышать, от этой картины. Как же, оказывается, сильно его плющило от разъярённого Отабека.

— Эй, это же всего лишь я? Ты чего?

Алтын сделал несколько широких шагов к Юре, и у того сдавило горло. Отабек был слишком близко, так что чувствовалось его горячее дыхание на щеках.

— Всего лишь ты? Всего лишь? Да как ты можешь так говорить?! Я же за тебя любому голову оторву!

Плисецкий не мог поверить своим ушам. Сердце билось где-то в горле.

— Бека… ты серьёзно? — Юра почувствовал, как кожу лица запекло. Особенно глаза.

— За тебя убить готов, — ещё раз повторил Отабек и положил ладонь на красную щеку Юры. — Неужели ты не видишь, что я смотрю только на тебя?

— Как? — зачарованно выдохнул Юра, вообще не понимая, что сейчас творится. Как вообще произошло, что он стоит в школьной гримёрке в костюме Снегурочки из секс-шопа, а Отабек Алтын смотрит ему прямо в глаза и нежно гладит по щеке?! — Ты действительно смотришь на меня?

— Постоянно, — Алтын осторожно обнял второй рукой его за талию и притянул к себе. — То, как ты хмуришься, когда не получается очередной аксель, то, как вечно сдуваешь с глаз выпадающую прядь, то, как кусаешь губы перед сложным прыжком, и то, как пялишься на мой зад, думая, что я не смотрю, — Отабек улыбнулся. — А я смотрю всегда.

Юра не выдержал этот пронзительный взгляд карих глаз и смущенно уткнулся, как котёнок, Отабеку в плечо. Затем крепко вцепился пальцами в его шубу на спине и стыдливо застонал.

— Я такой идио-от.

— Юр, — Алтын попытался его отцепить от себя, но тот словно когтями впился.

— Я сейчас от стыда умру-у. Ты всё знал! Знал, что я влюблён в тебя, и ничего не делал!

— Влюблён в меня? — засмеялся Отабек, а Плисецкий понял, что сболтнул лишнего.

— Боже, это всё из-за тебя! Когда ты рядом, я становлюсь настоящим болваном! — голос приглушала шуба, но Алтын всё равно слышал истеричные нотки в голосе Плисецкого.

— Ну всё, хватит, — Отабек подтащил Юру к столу и посадил на него, всё-таки заставляя Плисецкого поднять голову и посмотреть в глаза.

Водостойкая качественная косметика Бабичевой осталась на месте, из-за чего Плисецкий выглядел ещё милее.

— Юрочка, — прошептал Отабек, обнимая двумя ладонями лицо Юры, — Перестань смущаться, я хочу постоянно видеть твоё лицо, а как же я смогу это сделать, если ты прячешься в моём костюме? Обещаешь, что больше никогда не будешь от меня отворачиваться?

— Угу, — шмыгнул носом Юра, млея от ощущения горячих рук Отабека на своих щеках.

— А теперь говори, что произошло, — серьёзно посмотрел Алтын, не убирая рук с лица Юры.

— Ничего, — упрямо ответил Плисецкий.

— Юра, — карие глаза стали темнее, как горький шоколад. И Юра почувствовал, как Отабек прижимается между его разведённых ног.

— П-правда, всё в порядке, — Плисецкий запнулся и резко вдохнул. Одна рука Отабека проскользнула под ворот тонкой шубки, касаясь тёплой кожи плеча.

— Он касался тебя здесь? — голос липкий, влажный. Юра захлёбывался в нём.

— Нет, — едва слышно выдохнул он.

— Врёшь, — коротко сказал Отабек, — Краска хоть и стёрлась почти, но видно, что этот мудак тут тёрся об тебя.

— Бека… — Юра не успел договорить, как в его губы ударились губы Алтына, до звёзд перед глазами и мышечной дрожи под сердцем.

Он целовал Юру невозможно. Сжимал бока и вдавливался бёдрами, так что голова кружилась. Жадно вдыхал через нос запах его кожи и несдержанно рычал в его губы. Плисецкий не верил тому, что происходит.

— Милка получит у меня за то, что натянула на тебя эту пошлую тряпку, — влажно выдохнул Отабек, когда задел пальцами бедро сквозь тонкую ткань колготок. Юра забывал, что надо дышать. — Не надо было Жану советовать её брать.

Юра открыл рот, чтобы обрушить на Алтына ругательства, но тот вовремя снова накрыл его губы. И Плисецкий подумал, что тёплые нежные губы Отабека гораздо важнее каких-то там дурацких возмущений. Тем более, если бы не этот наряд, то он бы сейчас не целовался с самим Отабеком Алтыном.

Юра счастливо заулыбался в поцелуй и сильнее притянул Беку к себе за красную неудобную шубу.

Наверное, со стороны они смотрелись очень комично, но Юре было всё равно.