Фридрих Дюрренматт
Падение
Фреду Шертенляйбу
Текст взят из издания
Фридрих Дюрренматт. Избранное: В 2 т. Т. 2
Фита. Киев. ???? г.
ISBN 5-7101-0070-6
После холодного шведского стола с фаршированными яйцами, ветчиной, тостами, икрой, водкой и шампанским, которыми Политический Секретариат старательно закусил в банкетном зале перед совещанием,
N первым появился в зале заседаний. Со времени своего избрания в Политический Секретариат он чувствовал себя надежно только в этом помещении. Хотя и был он всего лишь министром связи (а почтовые марки, выпущенные к началу конференции по защите мира, насколько это было ему известно по слухам, исходившим из окружения
D, а еще точнее от
E, понравились
A), но все его предшественники, несмотря на незначительное, подчиненное положение этого ведомства в государстве, бесследно исчезли. Хотя шеф тайной полиции
C любезен с ним, глупо справляться у него о пропавших. Перед входом в банкетный зал, а затем — в зал заседаний
N тщательно обыскали, в первый раз спортивного вида подполковник, который всегда этим занимался, во второй — светловолосый полковник, которого
N никогда раньше не видел. Обычно перед входом в зал заседаний его обыскивал лысый полковник, а сейчас он, видимо, был в отпуске или переведен на другую работу, или уволен, или расстрелян.
N положил папку на стол и занял свое место. Рядом с ним сел
L. Зал заседаний был длинный и узкий, немного шире, чем стол. Стены зала были до половины обшиты деревом, а вторая половина стен и потолок — побелены. Места располагались согласно иерархии государственной системы.
A сидел во главе. Над ним на белой половине стены висело партийное знамя. Противоположный конец стола пустовал, там находилось единственное в комнате окно. Оно было высоким, сверху закругленным, разделенным на пять стекол и без занавесок.
B,
D,
F,
H,
K,
M сидели (относительно
A) с правой стороны стола, а напротив сидели
C,
E,
G,
I,
L,
N. За
N с краю расположился еще молодежный вождь
P, а рядом с
M — министр атомной промышленности
O, однако
P и
O не имели права голоса.
L был самым старшим в Секретариате и, до того как
A стал главой Партии и государства, выполнял те функции, которые теперь выполняет
D. До того как стать революционером,
L был кузнецом. Он был высок и широкоплеч, не имел ни капельки лишнего жира. Его лицо и руки были грубыми, а все еще густые седые волосы были коротко подстрижены. Он всегда был небрит. Его темный костюм походил на праздничный наряд рабочего. Он никогда не носил галстук, а верхняя пуговица его белой рубашки всегда была застегнута.
L пользовался популярностью в Партии и в народе, о его подвигах во время июньского восстания ходили легенды; но с того времени утекло столько воды, что
A называл его Памятником.
L считался справедливым, был героем, и поэтому его не могли с шумом убрать, его просто отодвигали все ниже и ниже по иерархической лестнице.
L постоянно боялся, что его в чем-то обвинят. Он знал, что когда-нибудь окончательно падет. Как и оба маршала
H и
K, он часто бывал пьян, даже на заседаниях Секретариата он не появлялся больше трезвым. Вот и сейчас от него пахло водкой и шампанским, но его хриплый голос был спокоен, а его водянистые, налитые кровью глаза смотрели насмешливо. «Товарищ, — сказал он, обращаясь к
N, — с нами покончено!
O не пришел».
N ничего не ответил. Он даже не вздрогнул. Он изображал из себя равнодушного. Может быть арест
O — просто слухи, а может,
L ошибался, а если не ошибался, то, возможно, положение
N не так безнадежно, как положение
L, который отвечал за транспорт. Если в тяжелой промышленности, в сельском хозяйстве, в традиционной или в атомной энергетике что-то не ладилось (а где-то всегда что-то не ладилось), как правило, в этом можно было обвинить министра транспорта. Аварии, задержки, перебои. Большие расстояния, неповоротливый контроль.
Вошли партийный секретарь
D и министр сельского хозяйства
I. Партийный секретарь был жирным, видным и умным. Он носил костюм военного покроя, подражая
A либо из подхалимажа, как думали некоторые, либо в насмешку, как думали все остальные,
I был рыжеволосым и щуплым. После прихода
A к власти он стал генеральным прокурором. Во время первой большой чистки он приговорил к смертной казни многих старых революционеров, но допустил при этом ошибку. По желанию
A он требовал смертного приговора для его зятя, а когда
A неожиданно передумал, зятя уже расстреляли. Этот ляпсус не только стоил
I должности генерального прокурора, хуже того — он стал членом
Последние комментарии
6 часов 47 минут назад
6 часов 49 минут назад
13 часов 31 минут назад
13 часов 39 минут назад
19 часов 52 минут назад
19 часов 55 минут назад