Мы 1990 №5-6 [журнал «Мы»] (pdf) читать онлайн

-  Мы 1990 №5-6  31.99 Мб, 324с. скачать: (pdf) - (pdf+fbd)  читать: (полностью) - (постранично) - журнал «Мы»

Книга в формате pdf! Изображения и текст могут не отображаться!


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

ISSN 0236-3283

Главный редактор
Геннадий БУДНИКОВ

дакционная коллегия:
ергей АБРАМОВ
горь АЧИЛЬДИЕВ
Альберт ЛИХАНОВ
Дмитрий МАМЛЕЕВ
Георгий ПРЯХИН
Григорий ТЕРЗИБАШЬЯНЦ
(заместитель главного редактора)
Главный художник
Валерий КРАСНОВСКИЙ

Художественный редактор
Елена СОКОВА

Технический редактор
Ольга ЛАЗАРЕВА
На первой странице обложки
фото Анатолия БОЧИНИНА

Ч М Ы ”, 1990
Издательство "Дом”
Совете! ого детского фонда
имени В. И. Л енина
Адрес: 101963, М осква.
Армянский переулок, 11/2А.
Телефон: 923-6С-61
| O i I ■чатано и 'и п ‘- рафии
■о Прнит-Ю хтиет
>ч»ачр от Ф инллндия
■личестве
ор. Из tai

’.о» г,
-•> > 18,2


ЕЖЕМЕСЯЧНЫЙ
ЛИТЕРАТУРНОХУДОЖЕСТ ЗЕННЫЙ
ЖУРНАЛ
ДЛЯ ПОДРОСТКОВ
СОВЕТСКОГО
ЗЕ” СХСГС ФОНДА
ИМЕНИ В. И. ЛЕЛ11Н J

СОДЕРЖАНИЕ

Митрополит Воронежский и Липецкий Мефодий.
Естеством законное творя.............................................................. 2
ПРОЗА,

поэзия

Сергей Абрамов. Человек со звезды.
Городская фа 1тазия .......................................................................49
Василий Аксенов. Мой дедушка-памятник. Повесть.
Предисловие Глеба Горышина ......................................
Зарубежный детектив. Ян Флеминг. Операция ” Гр
Роман. Перевод с английского. Окончание ........
...... 256
Марина Карпова. Синяя ворона. Маленькая повес ............101
Маргедит Юрсенар. Как был спасен Ванг-Фо. Новелла.... 199
Ив Дермез. Мальчик. Фантастический рассказ.................. . 31
Юрий Арабов. Человек испаряется небом. Стихи ................. 97
Сергей Самойленко. Смысл ремесла С ти хи ......................... 252
ПРОБА ПЕРА
Георг Лордкипанидзе. Урок музыки Рассказ ..................... 300
Стихи Лизы Ахмадулиной, Кости Богомолова,
Маши Головятенко, Наташи Кочиной .................................. 208
ВЕЧНАЯ КНИГА
Вавилонская башня Библейские легенды ............................... 221
Твоя семейная роль. Разговор с читателем................................45
Наше открытие Америки .............................................................215

Инна Кошелева. ” Пере-житьГ ................................................. J29
Старт - начало творческого пути ................................................. 20
Сг и.ма» тя кино: Руслан и Люд лила” ......................................294
Бг тдз новые переводы ............................................................308
Гок-энциклопедия.........................................................................3 1 3
Тусовка ..............................................................................
32

129

ЕСТЕСТВОМ
ЗАКОННОЕ
ТВОРЯ...
Митрополит Воронежский и Липецкий
М ЕФ О Д И Й
отвечает на вопросы нашего обозревателя
Михаила ПОЗДНЯЕВА

...Декабрь складывался так:
сначала - поездка в Канаду для
участия в благотворительном ’’Па­
раде Санта-Клауса” в качестве
члена президиума Правления Де­
тского фонда, затем - на два дня в
Москву, а оттуда - снова через Ев­
ропу и океан - на Кубу, на заседание
исполкома Всемирного совета
церквей. Канадцы удивлялись: за­
чем возвращаться в Союз, ведь от
Монреаля до Гаваны путь едва ли
не втрое короче! Как им объяс­
нишь, что все наши нелепости с
визами, билетами, валютой рас­
пространяются и на митропо­
литов...

нии верующих не только неизбеж­
ны, но могут ускорить Победу)...
Епархия, возглавляемая мит­
рополитом Мефодием, - одна из
самых представительных в России:
около ста приходов действуют, что
ни месяц передаются новые - ста­
рые, бездействующие, разоренные
- храмы, слава Богу, не взорван­
ные, использовавшиеся под склады
да клубы; хлопочет владыка Мефодий о возрождении в Воронеже
женского монастыря, главный со­
бор которого уже реставрируют
мастера из Москвы - те, что вос­
станавливали Даниловский мо­
настырь и Оптину Пустынь.
Во дворе Епархиального управ­
ления - звонкой меди колокола: на
одном из воронежских заводов ос­
воено старинное ремесло, это
единственное место в стране, где
сегодня льют колокола. Откуда
только не приезжают в Воронеж
принимать заказы!.. Скоро в Воро­
неже откроются свои иконописные
мастерские и свечная фабрика причем свечи будут изготовляться
по древней рецептуре...

Митрополитов в Русской Пра­
вославной Церкви - пятнадцать.
Это высший духовный сан. А в пе­
риоды упразднения патриаршест­
ва на Руси Церковь возглавлял
обыкновенно митрополит Москов­
ский, в советское время - митропо­
лит Крутицкий и Коломенский
Сергий (он стал Патриархом во
время войны, когда Сталин почув­
ствовал, что послабления в отноше­
2

Митрополит —да не покажется
это ни странным, ни дерзким чем-то напоминает наших гене­
ралов новой формации. В нем
очень естественно и ладно сочета­
ются свойства, кажется, противо­
речивые: коренастость - и строй­
ность, солидность - и моложавость,
открытость - и сдержанное! ь.. И в
разговоре он одновременно эмоци­
онален - и размерен, лаконичен и обстоятелен... Вот ведь и так
бывает, оказывается...
Мы договаривались побесе­
довать в Москве, но после двух
’’челночных” рейсов из снежной
зимы в солнечное лето и обратно
митрополит заболел. ’’Можно за­
дать нескромный вопрос? - по­
ка шливая, спросил по телефону. Ры не могли бы сами ко мне дня на
два подъехать? Меня врачи не
выпускают из дому...”
За дни, проведенные в Воронеже
в гостях у владыки Мефодия, я не­
вольно оказался свидетелем будней
церковного иерарха. Говорить об
этом в печати мне не пристало замечу только, что ему было не до
лечения: посетители, телефонные
звонки, поездк,. по епархии, сроч­
ные и неурочные встречи с мест­
ным начальством...
- Когда я был назначен в Воро­
неж, —вспоминал в одной из бесед
митрополит, - я сразу увидел в
глазах ’огцов города” такое выра­
жение: ну, с этим мальчишкой мы
как-нибудь
справимся...
Я
л ^ствител^но выглядел тогда на
свои годы, седой бероды у меня еще
не было. Ну, поймал я этот взгляд
- и поймал; приступил к работе..
Только недавно мне один из руко­
водителей говорит: знаете, а вы,
оказывается, полностью оправды­
ваете свое монашеское имя Мефодмй - ’’методичный”! Тихо-тихо, а
8

все, как нам надо было, тут провер­
и л и ... Ну, это комплимент f про­
блемы у меня каждый день новые
возникают, только держи ухо вос­
тро!..
На э^ом, пожалуй, я закончу
предисловие к дам, без каких-ни­
будь комментариев, запись нашзй
беседы в Воронеже 15 и 16 декабря
прошлого года. Только одним яр­
ким впечатлением поделюсь. 11-, с,
когда я возвращался в Москву,
было воскресенье По времени я
у ст вал утром на архиерейскую
службу в Г.окровском кафедраль­
ном соборе Воронежа, рассчитывая
прямо оттуда на машине рвануть в
аэропорт.
Я не в первый раз был на ар­
хиерейской и знал, что она отлича­
ется особенной торжественностью,
чинностью и духе оным подъемом.
Но никогда ничего подобного, как
в Воронеже, я не видел. Во-первых,
митрополита у крыльца храма
встречала тесная толпа - б квалыю
все, кто пришел помолиться за
литургией, ждал своего владыку,
чтобы получить от него благосло­
вение, и когда он неспешно благое
ловил всех, люди двинулись за ним
в озаренный свечами собор... Пас­
тырь и его паства ,. И еще второе
поразило: всю службу люди пзли не только канонические хоровые
гимны ’ Симв >л веры” и ”Отче
наш”, но вторили от первой до по­
следней ноты всем песнопеы.чм,
доносившимся с клиросов! И кос? а
богослужение завершилось, люди
не спешили расходиться, но стоя
среди храма пели - и тропарь Вос­
кресению, и тропарь празднику
Покрова Божьей Матери, в честь
которого воздвигнут собор, и тро­
парь святителю Митрофану Вопонежскому Чудотворцу, чьи мощи
покоятся в соборе...

бычайно мудра в воспитании - су­
мела не заключать меня в круге
своего внимания, как в тисках, как
ь тюрьме, что делают многие ро­
дители. Она научила меня с мла­
денчества размыш пять над тем, что
мне ооъясчяпа, советовала, чему
учила... Она не говорила: это бело*1
- это черное, это плохо - это хорошо.
Не было в ее пояснениях никакого
запретительства. Но она говорила:
есть два пути. Ты должен выбирать.
Сам. Она в каждом отдельном слу­
чае не навязывала мне вывод, вы­
текающий из ее взрослого опыта,
но исходила из своего зрелого,
умудренного видения того опыта,
которым я располагал. И приво­
дила все время примеры, которые
не ’’затыкали фонтан”, но при­
нуждали мыслить. Печальнее всего
- когда после ответа на поставлен­
ный вопрос лицо ребенка скучнеет,
глаза тускнеют. И совсем другое
дело - когда глаза загораются
любопытством!
Мама поступала так мудро не
только потому, что как христианка
желала и меня видеть христиа­
нином, но она просто как мать же­
лала, чтобы я рос душевно здоро­
вым человеком, учился мыслить,
развивался в полную силу.
И знаете, когда я вырос и созна­
тельно выбрал для себя духовное
поприще, я все время вспоминал
примеры, которые мне приводила
в детстве мать...
...Н иегго дикому не вправе на­
вязать выход из трудных обстоя­
тельств. Но человек и сам не вправе
не прислушиваться к накопленно­
му духовному опыту - иначе надо
признаться, что жизнь, история,
эволюция бессмысленны. Но ведь
есть во всей жизни и в кг ждом из ее
эпизодов хоть какой-то да смысл!
Посмотрите, как в храме, осеняя

1р%: Всплыла из глубин памяти - но,
"Чконечно, с совсем иным, чем в
Bf детстве, когда впервые услышаDлось, смыслом и чувством - грубо­
ватая, но точная народная формула: ’ Какой поп - такой и приход”,
•й Я понимал, что митрополит и его
Й многочисленные духовные чада №действительно близкие, родные
Ч>люди...
ч, Это в воскресенье утрсм.
?■ А в пятницу вечером...
* - Владыко, позвольте вот с чего
' начать. Молодости свойствен на- стойчивый поиск. Искание, дерза­
ние, терзание. И конечно, ошибки.
> И конечно, ушибы. И конфликт со
старшими: как в младенчестве,
'■ когдг учишься простейшим вешам
■ и понятиям, - ’’сам, сам!..”. Но одно
j, дело - младенчество и, допустим,
«. желание ходить своими ножками,
к не за ручку; и другое дело - соблазs. ны отрочества и юности, опасности
’’переломного возраста”. Вы были
i готовы к монашеству, и .ьященс^ тву, и к послушанию как норме дуV-ховиой жизни, свойству, бесспорно,
>- формирующему нравственность?
- Были вы подготовлены к этому, не
1 слишком понятному для нашего
слуха слову ’’послушание” детством
5 и отрочеством своим, школой,
■ семьей?
:
- Я не просто человек с личным
е опытом, но священнослужитель. И
'■должен потому разделить ваш во1 прос на несколько аспектов.
4 Ну, в личном плане... Я тоже
1 прошел трудности ’’переломного
1 возраста” - но, только сейчас бу■дучи в состоянии провести анализ
! того, как это было, могу признать1 ся: меня этот возраст не надломил.
А скольких он .юобще навсегда ло­
мает!..
Я очень благодарен семье, пре­
жде всего маме. Она была нео­

9

себя крестным знамением, человек
прикладывается к иконе. Это же
отношении живого существа и безмолв] >го изображения - это диа­
лог! Человек конца XX века прибе­
гает за помощью, за благословени­
ем к другому человеку, жившему на
земле столетия назад и доныне жи­
вущему в памяти и молитвах мил­
лионов н миллионов потомков.
Практически на каждой иконе благословляющий жест правой ру­
ки. Что стоит за этим жестом? Не
буду касаться символики самого
жеста, но Церковь твердо верит что
через благословение священнослу­
жителя мы получаем благодать
Святого Духа - то есть наше
действие, наш выбор одухотвори
ется, исполняется важного смысла.
Встарь человек получал благосло­
вение и в путь-дорогу, и на брак, и
на перемену места работы или мес­
та жительства. Благословлялся
урожай, благословлялись ученики
в начале школьного года, каждое
здание, каждое строение, даже ко­
рабли —буквально все осмыслялось
людьми через преподание священ­
ником благословения. Ясно же, что
и отношение ко вгей жизни было
серьезнее.
И принятие каждого жизненного
решения было серьезным событи­
ем, запоминавшимся, оставляв­
шим след в душе.
Мне посчастливилось: я смолоду
близко общался с людьми, очень
высоко духовно стоящими. И на мо­
их глазах часто от них испрашиь :эсь благословение. Бывало так:
священник задумывался - и не
благословлял. Я спрашивал его по­
том: Почему? Почему вы не бла­
гословили? Ну, пусть поступит, как
х о ч е т ' А священник мне отвечает:
' ы знаешь, я сам не знаю, почему
я не благословил. Я просто чувс­

10

твую. что не могу - физически не
моту! - руки поднять”. Как это на­
звать? Экстрасенсорные способ
ности? Телепатия? Подсознание?
Все это узкие и примитивные опре­
деления по сравнению со словом
святость”. Мы верим, что, если че­
ловек внимателен к себе, к мчру
сгоей души, если он серьезен в вы­
боре решения, ему через благосло­
вение, напутствие духовно зрелого,
опытного человека может сообщать­
ся с в я о с т ь - в прямом смысле
слова! Да не покажется юному чи­
тателю все, о чем я говорю, неким
I ережитком, чем-то ирреальным и
абстрактным, чем-то, вызываю­
щим снисходительную усмешку...
ы впрочем, живем в грустное
врем я, когда и святость мате­
ринства поставлена под сомнение.
Человеку свойственно и добрее,
и злое начало. Вся его жизнь —
борьба этих двух начал Эта борьба
опасна, и не всякий способен сам но
себе устоять в напряженные мо­
менты такой борьбы. И с точки
зрения христианской, да и просто
•житейской, стремление проявить
себя, проявить свой, казалось б. .,
несомненный талант и при этом
проявить свою волю не всегда оп­
равдывается. А с точки зрения че­
ловека зрелого могу сказать: все,
что нам в юное , и кажется простым
и легким, обязательно вс .речает на
своем пути всякие трудности. Это
закон!
Замечательно сказано обе в* ем
этом святым апостолом Павлом, в
его Первом послании к коринфя­
нам: ’’Все мче позволительно, но не
все полезно; все мне позволительно,
но ничто не должно обладать
мною” - то есть наши намерения не
должны становиться страстями и
брать нас в плен, а мы все-таки
постоянно призваны выбирать, от-

в сеивать зерна от шелухи. Апостол и
Веще раз повторяет далее ту же
«мысль, сооощая ей новую остроту:
{ ’’Все мне позволительно, но не все
назидает” - то есть не всякое дело
служит к пользе, ко благому опыту.
И наконец: ’’Никто не ищет своего,
t но каждый пользы друюге . Тут
• ставится точка в ходе размышле­
ния, ибо в конце концов все наши
п ооуп ки служат не для лроявле• ния прихотей нашего Я ”, но к оСi щему благу
Знаете, Михаил Константино| вич, я что-то засомневался будет ли
i подросток все это читать, не заску■чает ли, не отбросит ли журнал?
- Я, владыко, слушаю с огромI ным интересом и убежден, что и
■вдвое-втрое нас с вами младший
• читатель уже увлекся этим чтением.
,Д л я меня в моем возрасте неоспо­
рима аксиома: ’’Выслушан моего
а совета — и поступи, как тебе велит
1 с о в ест ь П о сл уш а н и е , как я пони­
маю. и есть чуткое вслушивание в
ьдушевные движения, звуки душевпных струн друг друга...
п - Конечно. Я вам скажу, что мое
■пастырское служение - это не толь­
к о обучение моих прихожан чему-то
■полезному, доброму, но это и мое у
Рних учение. Такое постоянно взаенмное воспитание. Э то очень ес•тесте г но - ведь и родители мно­
г о м у учатся у своих детей, если,
1конечно, они достаточно внима­
тельны. И так же плодотворно - по
этой причине, что внимательные
1друг к другу люди счастливы! - так
же плодотворно для юных людей
может быть их общение со старш и­
ми и советование со старшими.
— Вы не могли бы вспомнить
какой-то пример из собственной
жизни, когда вам пришлось при­
слушаться к совету старшего во­
преки всем евоим убеждениям?

11

- Что же... Я, вообще говоря,
южанин, жил в Одессе, в политех
ническом институте учился в городе
Славянске - так что в характере
моем есть и пылкость, и неравно­
душие ко всему окружающему. От
характера тоже пока никому просто
так не удавалось освободиться. А
Духовную академию я заканчивал
в Ленинграде. И вот после акаде­
мии, когда я выбрал монашеский
путь и был рукоположен во свя­
щенники, замечательный церков­
ный деятель тех лет митрополит
Никодим, мой учитель, наставник
- он и рукополагал меня, и на мо­
нашество благословил, - он мне
говорит: "Знаешь, я советую т ебе
поступать в аспирантуру”. Я взмо­
лился: ’’Владыко, я хочу служить на
приходе, долгие годы об этом мечгаю, я не хочу в Москву, боюсь я ее,
да и трудно мне будет еще в аспи­
рантуре
вдобавок
ко
всему
учиться!” Он внимательно посмот­
рел на меня и назначил в самый
северный
в
Ленинградской
епархии и едва ли не самый заху­
далый приход. Поехал я... Автобу­
сом-экспрессом несколько часов
ехать. Зима, трескучий мороз. Вы ­
ехал еще затемно. Приезжаю, за­
глянул в какую-то избенку. Мне
рассказывают: сторожа нет, дья­
кона - это я знал — тоже нет, пса­
ломщик живет в одном сел 2, певчие
- в двух других... Вот такое начало.
Вошел в храм. Нетоплено, грязно,
неуютно. Промерзший алтарь. Но у
меня не было и тени разочаро­
вания: то, к чему я стремился, я
получил! Я взял топор и пилу, по­
шел в лес, скинул с себя свое сту­
денческое пальтишко и стал бук­
вально просеку рубить. Потом при­
волок эти сосенки к храму, истопил
печи, нагрел воды и стал мы ть в
алтаре, погом в самом храме и пол,

и стены... Пар валил из ведра, пар
валы- от меня. Я был как нл небе­
сах! Печи набрали силу, появился
в моем храме живой дух, стали ко
мне заглядывать люди. Кто-то
принес мне хлеба, кто-то картошки.
Я перекусил, вдруг появились и
певчие, и псаломщик, уже стемнело
- и мы отслужили нашу первую
службу. И началась жизнь. От­
праздновали мы Рождестве, очень
торжественно, в храме было уже все
прибрано, вычищено, священник
молодой, голосистый... Не поду­
майте, по хвастаюсь, но просто
всегда любил петь, учился стара­
тельно церковному нению. И еще в
Славянске, когда бь.л студентом, в
церкви и псалтырь читал, и тел; об
этом в институте знали, но я был
отличником, и никаких репрессий
ко мне, става Богу, не применяли...
По том, уже в конце января, еду
я по xo3i, 1 ггвенным делам в Ле­
нинград. Захожу к митдоиолиту
Никодиму, он сразу: ”Ну, как?” ’’Очень доволен!” Он удивился и
хмыкнул даже: ’’Странно”. Притасил своего секретаря ч говорит:
’’Принеси отцу Мефодию те вален­
ки, что мне в подарок из монастыря
привезли”. Дал мне эти валенки,
дал свой теплый свитер» и проводил
восвояси. Проходит еще время, по­
интересовался он, как там мои де­
ла, —в Ленинграде кто-то из моих
прихожан оказался. Они отвечают:
Мы ~ак рады, что у нас служит
озец Мефодий, вот бы подольше!..”
И что вы думаете? Вызывает он
меня к себе, усаживазт и говорит:
”Я все понимаю, но, поверь, каж­
дому нужно быть там, где он должен
быть. Человек должен распрост
ранятъ свое влияние на свои, а не
какой-то другой круг. Поезжай в
Москву...”

12

- Обидно было?
- Сло 1 нет. Чуть не плакал. Н»
поехал. Служил в Новодс т гье\
монастыре в Донском монастыре
где похоронен тогда еще нс каноги
зированньги святитель Тихон, пат­
риарх-мученик. Работал в Отделе
внешних сношений Патриархата И
учился. И только много времени
спустя появилось сознание того,
что, неверное, мцгрополиг Нико
дим увидел в молодом иеромонахе
начатки того, что в лучшлг минуты
жизни способен сделать для Церк­
ви митрополит Мефилий...
- Случай замечательный. Но
вот какая загвоздка: вы ведь ослу­
шаться митрополита Никодима не
могли - ни как монах, ни как ноbol став, енный священник его
епархии, ни как его чухе вное чадо.
А школьник, подр веток - ему ослу­
шаться матери, оз ца, учителя ни­
чего не стоит' И он искренне убеж­
ден, что его выбор —правильный,
что взрослые инна
сама была бедна —и от бедности
своей принесла жертву. Удивител: .ныи, глубокий смысл...
Но я еще хочу обратить ваше
внимание на то, что происходит
перед этим эпизодом и пос ле него.
■ рань'не, войдя в храм, Христос
призывает учеников остерегаться
книжников-лжеучителей,
лице­
меров, любящих парадную одежду,
восседание в первых рядах на на ­
родных собраниях, пвиветственные речи и пиры. ”Сии, - говорит
о них Христос, - поедающие домы
вдов и напоказ долго молящиеся,
прилгут тягчайшее осуждение”. То
есть Христос призывает творить
добро не напоказ, не для похвал, но
втайне и бескорыстно. Более того он указывает прямую связь между
Лид гмеэием богатых и нуждами
бедных!
И следующий затем эпизод
Христос говорит о том, что ничто в
мире не вечно, что всему придет
конец, и в том числе этому прекрас­
ному храму, из которого они только
что вышли. Бессмер ген может быть
лишь храм духа. То есть Христос
призывает задуматься о вещах не­
материальных - о душе, о ее целост­
ности и сохранности.
Молодежь сегодня активно
участвует в политических течениях,
но она очень пассивна в делах ми­
лосердия Ничего нет проще: прий­
ти в детский дом, в больницу, в ин­
тернат для престарелых и спро­
сить, чем надо помочь. Помощь там
нуж на всегда, и ей всегда будут ра­
ды. Зайти раз, другой, третий. По-

^
£
3‘
г‘
1

сидеть у постели больного, взять за
руку, поговорить с ним. Ничего
сверхъестественного! Но это и будет
первый шаг на пути жертвенной
любви.
- Владыко, мне посчастливи­
лось быть недавно на встрече с
а замечательным человеком - это
Жан Ванье...
- О, я знаю его, мы с ним встрее чались! Это он занимается с умст твенно отсталыми людьми?
1
- Да, совершенно верно. Занис мается четверть века, начал он
я один, а сегодня в двадцати семи
странах мира действуют около ста
’ коммун Жана Ванье. О приезде
рок-”звезды” сообщают все газеты,
а о приезде Ванье не сообщил ниг кто... Мне запомнились его слова:
1 слабые, больные, увечные могут
дать сильным и здоровым еще
5 больше сил. И интересно, что те, кто
в коммунах Жана Ванье занима­
ется с умалишенными и умственно
отсталыми, не профессиональные
! врачи, медсестры, педагоги - это
люди разных профессий и разного
возраста, но все они пережили ка, кую-то жизненную драму. И они
вернулись к жизни, встретившись с
Жаном Ванье и его больными
друзьями...
- Тот случай, о котором препо­
добный Серафим Саровский ска­
зал: ’’Стяжи дух мирный, и рядом
с тобой спасутся тысячи”. Сделав
добро, ты приобретаешь вечность.
Не стану давать этим словам под­
робный богословский коммента­
рий, но даже в том смысле, что
благодарная память потомков мо­
жет пережить века, мы находим
подтверждение сказанному.
Кому-то покажется неожидан­
ным, что, начав беседу с мыслей о
пагубе и опасности своеволия, мы
пришли к раздумью о милосердии.

19

Но противоречия никакого нет.
Просто нельзя бездумно тратить
год за годом всю жизнь.
Нас одолевает лень и косность:
завтра, не сейчас, потом, авось... А
вдруг этого ’’потом” не будет? Да­
вайте хоть после Чернобыля, после
Армении правде в глаза глядеть...
Я часто вспоминаю притчу из
одной старинной кш'ги. Мудреца
спрашивают: ”По-в лъ решит, что перед ним - рядовая хабалка из овощного, которая
е ф<
• нгательств на честь - запросто врежет по вышеуказанным
внутренним органам. - ’’Скорую” тебе позвать, а, милый?..
Мужик разлепил губы и вроде что-то вякнул.
- Чего-чего? го, пардон, за дурную рифму, не поняла Зойка
и бесстрашно наклонилась над мужиком. - Повтори...
Скорее догадалась, чем услышала:
- Идите... Я полежу...
- Во блин! — изумилась хабалка из овощного. — Полежит он... А
помрешо?.. Я, выходит, виноватая буду
- Я полежу... - через силу повторил мужик и - вот странность-то! чуй растянул губы вроде в улыбке.
Вроде, значит, улыбнулся он, и Зойка увидела: мужик нестарый, лет,
может, сорока, рано такому п о д ' толями концы отбрасывать. Улыбка
и реши
деле насильник и убивэц, по мнению Зойки, улыбаться
жертве не станет.
\ идет! на кор . очках было неудобно, да и напомним: ноги у
- и гудели по-прежнему. Она подтянула юбку и бухнулась на коВидишь, я перед тобой на коленях стою. А ты лежишь. Погано...
not му скорой” не хочешь? Боишься — упекут? Ну, давай я твоим

53

домашним звякну. Давай телефон, - все еще хабалка, все еще Худ
жественныи театр.
у
Нет. - выдохнул мужик.
- Телефона?
- Дома...
- Бомж, что ли 9 - удивилась Зойка.
на I эмжа мужик не гляделся Ну, ковбоечка ну, джинсы н
ан"= и - все хоть и отечественной постройки, однако аккуратно
эвела ладонью по щеке: явно брился с утра, явно. Где, как не дом<
- Приезжий? - новый вопрос задала, потому что на бомжа муж1
не среагировал.
- Вроде...
Вот ведь идиотская ситуевина! Поздний вечер, глухая улица, муж1
помирает, а Зойка стоит перед ням на красивых - подчеркнем лишн*
раз... —коленях и пытает биографию по пунктам стандартной отельн
анкеты. Бред!
- Ладно,-вновь мгновенно решила о н а .-я в этом доме живу Вста
сможешь?
- Я полежу, - занудно повторил мужик.
Зойка уже и злиться начала.
— Заладил полежу, полежу... Подымайся'
Ухватила его за подмышки (или п о д мышки? или вообще пс
м ы ш к и ? Один разве что Даль знас ...), потащила. Мужик не пр
тивился, но особо и не помогал. Тяжел был, как боров. Тащить его бы»
скучно, поэтому не станем описывать п р о ц е с с , а сразу перейде
к результату оного. Впихнула мужика в квартиру, подтолкнула к диван'
он плюхнулся на него (мужик - на диван) и отключился. Зойка уж на чт
вымоталась, а испугалась: ой, не помер ли, ой, не зря ли тащила? Нене помер, не зря: дышал, сопел, хрипел - и то хорошо. Сняла с нег
сандалии, чтобы обивку диванную ценную не загваздал, прикрыл
пледом - пусть спит. Если спит...
И только тогда села в кресло напротив, вытянула - наконец-то
по-прежнему красивые ноги, закрыла глаза (или куртуазнее к ситуации
смежила вежды?..) и немедля ужаснулась содея! *чому на кой черт он,
его к себе притаранила? Мало ей своих забот, мало? Сама ссодь
еле-еле дыи чт бюллетень на раз дадут а тут еще и полутруп на боль
ную голову. Не-ет, ’’скорую”, и притом - немедленно!
- Не надо ’’скорую”, - внятно, хотя и не открывая глаз, произне<
мужик.

Кто возразит против реальности телепатии, поднимите руки? Ктс
хоть паз в жизни не испытал ее странное воздействие на издерганный
неверием организм сапиенса советикуса? Нет таких, не ищите. Ате, ктс
с пеной у рта отрицает непреложные факты - они-де антинаучны v
антинародны! - обыкновенные ретрогоады, рутинеры и мракобесы.
Природа а н т и н а у ч н о й быть не может - вот вам афоризм к слу­
чаю...
Непреложный факт бревном лежал на югославско и диване и, на

54

первый взгляд, никак не реагировал на окружающую действитель­
ность. Просил-просил, чтоб ему полежать дали, и выпросил - дали Но
^оика, женщина начитанная, охотно верящая в телепатию, телекинез
не говоря уж об экстрасенсах, живо встрепенулась и, не обращая
внимания на трупное состояние гостя, потребовала ответа.
Але, - оригинально начала она, - вы не спите?
Подметим: на ” вы” перешла, зауважала..
Но мужик на пустой вопрос не откликнулся.
'Тг.й,
вы узнали- что я ПР° ’’скорую” подумала? - плевать был( i
Зойке на явное нежелание гостя вести салонную беседу, жажда знаний
оказалась сильнее Зойкиного милосердия. - Ну, вы же не спите я ж
вижу же. Откуда вы узнали, откуда? Может, я слух сказала?
Кто бы устоял перед таким напором? Праздно спрашивать
ик
тяжко^вздохнул и, по-прежнему не открывая глаз, кратко ответил:
Что
” ? - завела было, но тут же сообразила, что мужик ответил
лиш! ,а последний вопрос - про ’’сказала вслух” . Такая тонкая избиВьгтелепату
ИК^ не устР°ила’ и она бульдозером поперла далее: Мужику пришлось сознаться.
- Да, - сознался он
Сознаться-т,ч он дознался, а ни позы не сменил, ни глаз не открыт
все™ в и д с -.j являя, ямо сквозь деревья пронеслась кра
вица-яхта с полной парусной оснасткой и цаже с полосатым пузыр
спинакера на бушприте Длинный облезлый киль яхты опасно ckoj
знул нач задранной в ошарашке головой Зойки, едва на нее ракун
н скинул. На плоской попе яхты золо_ом сияла надпись: ’’Марина” ,
ли, значит, имя любимой и единственной, то л и легкий намек на морск
шири и глади. Над косогором ’’Марина” плюхнулась на левый б<
посвистела по длинной дуге прямо в рощу у реки и затерялась там сто
же загадочно, как и возникла.
- ’’Летучий Голландец” , - ничему, похоже, не удивляясь, конетировал Свен. - Буквально.
Земные познания его росли, как в сказке - не по дням, а по часе
Впрочем, Зойку это не слишком волновало сейчас, сейчас ее сова
иное волновало, посему она спросила:
- Что это было?
- Яхта. - точно ответил Свен.
- Сама не слепая. Почему летает?
- Несовпадение фаз, обычное дело. Фаза одного желания налеза

78

на фазу другого, фазы пересекаются, но друг другу не мешают. То, что
для нас - воздух, для яхты - вода. Море.
- Моря же не было...
- Для нас не было. А для испытуемого - еще как было! Вон он какой
вираж заложил...
- Фаза на фазу... - задумчиво сказала Зойка. - Красиво... А мы
сейчас где? В какой такой фазе?
- Не знаю. Тоже чье-то желание.
- Почему оно тогда такое... - поискала слово, нашла, - подробное?
- Мало ли!.. Точнее знают, чего хотят. Лучше воображают. Да и
вообще, может это - массовое желание.
- Что за бред?
- И не бред вовсе. Несколько испытуемых одновременно хотят од­
ного и того же. Детали желаний различны, а суть одна. Суть доминиру­
ет, детали корректруются.
- И вся эта... фаза - реальна? Река, яхта?
- Для того, кто х о ч е т - вполне и факт.
- Попахивает солипсизмом, — Зойка знала очень богатое слово Не наша философия.
- А какая ваша? - почему-то обиделся Свен. - У вас на Земле фи­
лософии - как собак нерезаных, и все разные, и все гавкают: кто кого
переорет. А общей нету... Общей, кстати, и быть не может... Вот вы,
марксисты, - да? - утверждаете примат матери над духом. Чушь какая,
надо же так ошибаться! Дух - первичен. Первична идея. Ж е л а е м о е .
Желаемое значит истинное. Мой эксперимент это доказывает.
- Ни хрена он не доказывает, - стояла на своем, то есть на общем
на выстраданном в труде и бою, Зойка.
- У вас говорят: лучше один раз увидеть...
Он поднялся, опять ей руку протянул. Зойка сняла туфли и пошла
босиком по траве, как давеча - по песку. Во класс, думала она, только
что в океане теплом прыгала, а сейчас можно и в речку, в реченьку
быструю, в реченьку тихонькую... Думала о том, как о свершившемся
факте, и никаких научных объяснений не желала, не пезла к Свену с
разными там ’’Почему?” да ’’Как?” Сейчас ’’как” волновало ее куда
менее, нежели где”. Или ’’кто”. Кто вон те персонажи, которые хотят
мчаться на яхте под парусами, кто они и кто эти тусовщики у реченьки
зыстрой, что эти-то хотят, что нажепали, намечтали, наворожили, что?
\ таких, этаких, всяких желальщиков, таких хотельщиков-мечтапьщи;ов у нее в отеле - под тыщу, и у каждого - свое заветное, несказанное,
ютаенное. У Зойки-то - что! - мелочевка для сильно бедных. Океан с
юкрым культуристом, слово залетное ’’Канары” - не лысый ли Сеневич из телевизора с барского плеча отстегнул?
Да и вздор, да и не ее это мечта вовсе, просто Свен услыхал глупое
овеществил на раз... А почему тогда он ничего другого не овеществил
а раз? Почему не овеществил на раз то заветное, несказанное, поаенное, о чем Зойка и вправду мечтает? Ведь рощи все эти, все яхai-усадьбы подсмотрел-таки он в глубоком подсознании отельных
эстояльцев, неведомым аппаратиком выколупнул на свет божий, а в

79

Зойкином девичьем подсознании ковыряться не стал. Постеснялс
Такт проявил? Или пожалел глупую?..
И ведь поняла с горечью: именно пожалел, именно глупую! Не в ч{
у нее ковыряться, нечего выколупывать, нет j нее никаких толковь
желаний, нет и не предвидится в дальнейил и текучке, а за Шварц
неггера Свену можно и по шее: примитивно, Свен, вы о нас думает
нехорошо, некорректно... И опять осеклась ни о чем он не думает! Ес/
об океане она вслух сказала, то ни о каких культуристах с трицепсаг
речи не было. Значит, где-то глубоко - в печенках или в матке - живе
живет у эмансипированной Зои Александровны крутой образ муск
листо! о мена, как у пэтэушницы сопливой, как у телок дешевых т
совочных... Ну-ну...
Зойке было жутко стыдно, Зойка шлепала за Свеном по травке
помалкивала в тряпочку, ни одного вопроса не задала, хотя с десяп
’’кто” и ’’что” в ее головке подпрыгивали от нетерпения, тянули ручонк
алкали ответа. Ничего, потерпим, решила Зойка, оценим желан|
других аудиовигуально. Нем это, любопытно, они лучше, чем это oi
богаче?.. Помнится, объяснила Зойка Свену, что никаких супеожелаж
советских граждане и гражданки за минувшие десятилетия не нажил
не нажелали, что нечего их приравнивать к высокоцивилизованнь
таукитянам или альфацентаврам...
И еще одно надо отметить.
В фантасмагории ном галл юциоген ном мире, сочиненном и псстр
енном Свеном, Зойка думала о Свене имег ihc как об инопланетянин
а не психе-командированном из Краснококшайска. Но принимала \
она всерьез его мир? Да, купалась - всерьез; да, яхту испугалась
всерьез; да, запах шашлыка от избушки у рэки - тоже всерьез; но тс
не менее, но тем не более... Если Зойка начинала и г р у - в любо!
ли, в отдых ли, в т е т и ли, если Зойка четко решала для себя, что в<
начатое - только игра, то она отдавалась ей легко и с удовольствие
все до одного правила блюла, верила в игру, как в реальность, но
лишь до конца игры.
А у всякой лгрь. есть конец. Тем паче что Зойка затвердила точн
желаемым может быть только действительное, врет Свен. На том с ]
им, и никто пути пройденного у нас не отберет

Домик на берегу, по всему видно, баней был. То ли сЬинскои. то г
русской, но срубленной богато и любовно. И наличнички-то на окпнцг
резные, вязевые; и столбы-то на крыльце фигурные, художестьенньи
и крыша-то красною черепичкою крыта, и бревна-то на баньку пошг
ровнехонькие, одно к одному; и дух-то из нее выползал прихотливы1
березовый, смородинный, эвкалиптовый, а еще какой - Зойка там
запахов не слыхала, не доводилось ей.
В бане орали, р;:и( \а >в свой Девятый проезд до темноты и н и к о г о
не встретить под тополем!
Пусть бы кто другой нашел Свена.
Пусть никто не нашел бы его!
Известно: зловек предполагает, а Бог располагает. Вон ведь как
в„ ходит
г един для всей Вселенной, раз смог он свести в уроч»
миг двух разн„1.; представителей д в у х разных цивилизаций. Захотел смог. На то он и Бог!
А Свен-то, Свен куда следом?..
- Зажгите свет! - воскликнула она.
И, конечн же, сразу же он зажегся, зажглось солнце, все кругом
замечательно осветило, и Зойка, сощурившись, вышла в чистое поле,
в MaL •у-, в лебеду какую-то, в травы, травы, травы, которые, как
пелось некогда, не успели от росы серебряной согнуться. Согнуться
не успели, а трава в поле мокрой была - ну, не от росы, ну, от дождя,
к при:, еру. ойка стояла по колено в мокрой и холодной траве, а мимо
громыхал товарняк, который вез колбасу от Москвы до самых до окраин
89

Зойка уже ничему не удивлялась. Она не удивилась и тому, что колбг
везли на открытых ж ег .знодорожных платформах, везли аккурагны
штабелями, а сама колбаса более походила на свежесрубленные мг
товые сосны Нс в полуметровых в обхвате срезах колбасных брев
легко угадывалась и розовая забьгая нежность "лекторской”, и oeni
жировые пятнашки пюбительской”, и темно-вишневая упругость ”с
лями", и раблезианская наглость ’ветчинно-рубленой”
Колбасный сытый дух витал над русским полем. Былина

Бе< конечно шел поззд. Начинался за горизонтом и пропадал за нк
Прогибались, вопили пол колесами рельсы, тяжке дышала часыг
ходуном ходила многострадальная железная дорога, десятилетия!
кормяшая страну, на ладан дышащая родимая "железка”, сработаннг
говорят, еще писателем Г ариным-Михачлоьским в промежутке меж
сочинением романов "ДетстЕО Темы" и "Студенты” .
'
это желание, подумала Зойка°
И сама себе ответила: в с е х н е е
А приснилосо оно. допустим, тому чуваку, что спал сейчас, не рс
деваясь, е одноместной камере Зойкиного отеля.
- Все! - отрезала Зойка. - Не могу больше1
Не оглядываясь - черте ним. со Свеном! - рванулась на насыпь, к,
Анна Каренина, в секундной тьме проскочила ее и возникла на божь«
се ете - на тротуаре перед с'аоым, малость облупившимся, но впоп!
еще справным домом, перед яено парадным подъездом, поскольку к
ним висела доска с 5ле клей надписью: "Дом ребенка". А на ступенью
крыльца стояла пожилая благообразного вида женщина и ожидаюи
смотрела на Зойку.
- Здравствуйте, - машинально сказала Зойка.
- Зы опоздали, - строго сказала женщина.
- Куда? удивилась Зойка.
- К раздаче
- К какой раздаче?
Женщина не ответила открьла парадную двеоь и вошла в до:
Сойка за^ипнотизирсванно двинулась следом. Да, впрочем, плевать е
было, куда идти, лишь бы вь.рват ься. выкарабкаться из колбы, е кг
торую Свен - кстати где он? - запихнул ее, и всех остальных вино!
ных-невиновных. запихнул, гад и разглядывает изучает: на что они вс
сгодятся7 А на что они все годились? Да ни на что не годились н
пофартило Свену... Но где же он, где° Отстал? Заплутал в лабиринт
супержеланий, растерялся плачет. "АуГ кончит7
А женщина спешила пс приютскому коридору и Зойка зачем-то н
отставала, более "-ого - страииласо а-с^ать До странности тихо был
в доме. где. по разумению Зойки, все ходуном ходить должно В кс
ридор выходило множество дезрей, Зойка мимолетно за~подь:зала з
них и видепа пустые комнаты, заставленные пустыми Малышевым
кроватями. Даже постельного белья не было - только голые матрась
от детских ночных конфузов потеоявшие первоначальна й цвет Й окн
-

90

без штор, и полые шкафы с распахнутыми, зудящими на сквозняка
• две| и~ли, и пластмассовые мишки, зай^ы, паровозы, брошенные
впопыхах, забытые, поломанные. Уронили мишку на пол...
Боязно было Зойке. Хотелось крикнуть, но алое пропал, только
шептать могла. Шла и шептала Тосподи, только не это! Господи
только не это! А что ”не эго”, не ведала.
тпп^е' ,11(имг -.-'бралась до конца коридора, до высокого окна в торце
толки. ia ,Ja iy, впустила в дом холодный рассветный воздух
- 5Ы опоздали, - повторила - Они ушли.
В"Р ЯМЬ был рассвет. Красное солнце вставало над пустым горо­
дом таким те пустым, как и дом. Пустая широкая улица упиралась в
солнце, и асфальт, наверно, ллаьился там, потому что воздух противно
пахнул гарьк Где .о далеко в памяти Зойки на минутку проснулось
крао. ы *
нтра> ьто приказало солнцу ярче брызнуть С пнце
яты няШ
к ^ л ? ; п иНп h' умел 3 " ' ,че’ оно не владело Зойкиной а
мяты на когда-то популярные песни.
Видите, — сердито молвила женщина, - никого нет Единственное
чем я мог вам лог, очь, так пилько вот... - она л с 1Няла с п о л а к ^ у с
i-горьанным глазом и поотянула Зойке
У У
6ол3ь н о ^ л а : К5:&
‘'“ШИНаПЬНО ПрИжала к гр» и' к» « ™
и
ид^ге^а^здесь'все о п е ч а т ^ и ^ о п р и а д д у к ^ ^ и ^ и 3*"" ^ дите’ милая.
Она 11, ошла мимо Зойки, уже забыв о ней, уже думая наверное о

вслщдГ nF ЦеССе опечатывания и оприходывания, а Зойка крикнула
-П о стой те ! Я ничего не понимаю. Где дети?
вот* эдь о Ё ]м ю тРпт°ла I Н! Ш Г’ обеРнУлась. раздраженная тем, что
® в? дв °1Р^ааЮ
че а’ что вот ведь he понимают очевидного что
вой ве
приходите! объяснять, тратить время впустую
^
°‘ " детей забрали матери. П| .шли и забрали. Насовсем
ваш а?д а?°М П03ДН0 спохватились. милая, берите, кого дали. Она же
~ лМоя? - 3ойка посмотрела на куклу. Кукла была в пристойном
“ 2 I T r o Л) ’ИЦ6 сравНи,е,|ЬНО чистое, волосы все целы,Рруки-ноги
на месте. Во
.лько глаз... Но глаз можно сделать из пуговицы v Зойки
домг хранилась коробка, в которой накопились за годы мк эжество
разных nyroi
и ерь,
них наверняка есть подходящая ~ i и глаза i L
r
r
f
c
' 1’ е знает, может, б ы л ^ М к и ^ к а я
же симпатичная - с белой паклей к башке, с ватиыми но* :ами и
сказала ГйкаКРИПУЧИМ СЛ0В0"Н ”мама” в крохотной груди... - Моя! я^пбнпгт-ь!
цевуи£а

r f “ подвела итог женщина. - Дом закрывается за
°
мечтала- то и сбылось. Покиньте поме ден,

,,.3 ° Й^
РеЛа п0 °РИД°РУ к выходу, прижимая к груди безглазую
что У’ И хотела только одного: открыть входную дверь и очутиться в
} еле, в прохладном холле, рядом со своими девочками, старшая из

91

которых годилась Зойке в матери. Так и вышло, в мире, сочиненн
Свеном, желания исполнялись точно и без задержки: открыла две;
очутилась в прохладном холле, рядом со своими девочками.

Девочки вепи се^я с т р а н н о Одна мирно вязала. Другая, отве
нувшись от действительности, тяжко переживала за судьбу брази;
ской телевизионной рабыни: по ящику в сотый раз гнали любим!
народонаселением сериал. Третья и четвертая тихо беседовали,
годящаяся в матери кассирша читала донельзя замусоленный детею i
который вторую неделю гулял в отеле по рукам. Сейф с деньгал
отметила внимательная Зойка, был преступно раскрыт, а ведь те
кроме неконвертируемых ’’деревянных”, имелась и ’’валюта перв
категории", как-то: американские доллары, британские фунты, фрг
цузские франки и, не исключено, испанские песеты.
- Что здесь происходит? - громогласно и по возможности стрс
спросила Зойка.
На родной голос все обернулись.
- Зоенька Александровна! - вроде бы даже удивилась дежурн
регистраторша Лена. - А мы думали, вы ушли.
- Куда это я ушла? Среди бела дня..
- Ну и что такого0 Клиентов же нет. И никогда не будет! Раз
директор вам не сказал?
- Какой директор? Он болен.
- С утра был здоров. Он сказал: Москва закрыта для приезж
назеегда. Но мы все равно на посту - работа есть работа
Ничего не понимая, Зоикь посмотрела по сторонам Холл был пус
Ни людей, ни чемоданов, ни сумок с пожитками. У автоматическ
дверей отеля дремал на стуле гнида-швейцар, а не меньшая гнил
гардеробщик, вообще безработный по случаю тепла, за своим бар
ером хлебал чего-то из эмалированной кастрюльки, пороча тем самь
репутацию заведения. Свет в ресторане, обычно горевший денно
нощно, был потушен, хотя на кухне, слышала Зойка, повара чемгремели, кого-то собирались кормить.
Сознавая себя последней идиоткой, Зойка задала девочкам вопрс
- В отеле кто-нибудь остался0
- Ни-.со-го! - весело отчеканила Лена. - Все съехали. Москва з
крыта! И для иностранцев - тоже! Ой, Зоенька Александровна, е
представляете - счастье какое0 Да я всю жизнь об этом мечтала!
- И я, - сказала кассирша-мама, возвращаясь к детективу.
- И я, - подтвердила старшая смены, вновь легко перзезжая
Бразилию.
- И я, и я, - хором согласились ее помощницы и тут же продолжи;
взаи! юлюбопытныйразговор о-чем-только-ни-попадя
Почему же я никогда о том не мечтала, машинально удивилась Зойк
а ответил ей Свен, невесть откуда взявшийся посреди холла
- Потому что ты единственный н о р м а л ь н ы й человек в зте
доме, - наконец-то на ’ты" перешел.
- Единственный? - не поверила Зойка.

92

1

эксперименетаВеЛИЧИЛ> НУ’ еЩе двое‘т р о е - Я прошел по всем срезам
- эез меня?
- ебе зы. .о бы больно. Я же понял: тебе б ы л о больно' И v оеки
и в доме, и на улице, и у насыпи...

- Это м о я боль!
Она и так постоянно с тобой. Зачем лишний раз бередить?
Ты же ье спрашивал, когда начинал эксперимент. А я говорилане надо, все ря, мы разучились хотеть. Помнишь? Все наши желания
I
'срссчитать по пальцам, они просты и неинтересны пришельП°ЛЛГ
го кдзл иного... Вы находитесь на очень низком
P °p° i
HV ■ Зна - шь, я вперзые сталкиваюсь с технически разв первойВфазеаЦИеИ’ КОТОрая не решила проблемы потребления д£же
_ ~ ®
ой “ что когда едят не вдоволь, одеты не в радость, счаст­
ливы не от души, так?
к

^
- Можно и так...
- и как же нам эту фазу проскочить? Объясни Свенчик
1рпяй
милость, вы же там, ь галактике, все-о-о знаете... ’
’ Д
* ~ Зсего не знает г ikto. Разве чго Бог... А как проскочить7 Я бы
самостоятельно^
3 ° " ’ " ° ' *ВЫ: " W >
все п р о х о д
А потом являетесь вы и осыпаете нас из рога изобилия
- случается..
- А вот сам! - и Зойка продемонстрировала Свену непристойный
тИе Т = е ^ о Нм Т с к ^ ОРЫЙ’ “ * ~
J S Z Z Z
з всяком случае отреагировал он адекватно.
пойёт Ы"Т° пойдем, iai.-то что... Но чтоб совсем без нас - тут Зоя
пахать н а д о * ^х,о е т ь пахать. Такое вот простенькое жег йе. ’

- Ь1 —да. А они? - кивнул на Зойкиных девочек.
Он был прав, эти - не х о т е л и .
И что это 1 tKoe I нм сочинили: Москва закрыта, отель пустой сами
г кпмЖрт6 п? ? аТ- С т0ит на пар часов отл> 111ТЬСЯ>как на тебе - сщ >из
с конфеткой1
ирекгор о.куда возник? У нег< ж температура.„ Р
пргыг^ г^ ’г,К?.Н^ ЛИ п? рекУР! “ г икнула Зойка и вмазала кулачком по
£ в
ике’ ЧуТь
не выронила, да так неловко вма­
зала, 4 io в глазах потемнело.
б у к Т а Г ь н ? ° дередноЙ штамп’ но в глазах У Зойки потемнело
Лень|3 ° Я АлександР °вна- что с вами? - продрался сквозь боль голос
Зойка открыла одни i лаз и узрела личико регистраторши, а сзади
„ . “f ^ ьи; т0 лица' и ШУМуслышала, знакомый до дрожи шум прибоя,
страннс кун»
А пустой отель - это еще одно желание, точнее - не одно, не одно ка
ни грустно...
Вот теперь уже Зойка полностью пришла в себя, овладела ка
говорится, ситуацией
- Который час? - для начала спросила.
- Семь без пяти, - испуганно ответила Пена.
Ее действительно пугали метаморфозы, происходящие с начальни
цеи г' i она, видите ли, помирает, то орет, то зачем-то время спрашива
ет, когда вот они, часы, над лестницей.
- Как семь без пяти? - добавила ей страхов Зойка. - Так поздно?
- Товарищ из управления сказал, что совещание в главке затяр»
лось.
7
- В главке 9 Какой товарищ?
- Тот, что с вами утром был. Свен Петрович. Очень симпатичный
- это она польстила начальнице: мол, правильный выбор. Зоенью
Александровна, мол, не теряйтесь зря, мол, хомутайте симпатичного
коллектив одобряет как один.
- Петрович?.. Как мило... И куда же он подевался?
- Ну, буквально за минуту до вас уехал. Сказал, что у него авиарейс
что ему еще собраться нужно... А куда он летит, еспм Не секрет 9
- Не секрет, - отрезала Зойка. - На А льф у Центавр?
И вероятно - правду сказала. А Л ена обиделась. Надула губы, зашлг
за барьер и через окошко протянула Зойке конверт.
- Он вам тут записку оставил.
ойка схватила конверт—обычный, семикопеечный, со впечатанной
маркой - достала сложенный вдвое листок. ’’Времени минуло больше,
чем я думал, - писал Свен. Не лазером, не каким-нибудь светопером,
а обычным шариком на
Она в последнее время часто i
смотрит на меня как будто это с
ребенок, мой ребенок, а я - взр
лая и чего-то не то делаю или
ворю. Это взрослые сразу кидаю1
все тебе объяснять и уговариват!
дети - нет. Ребенок просто гля/
тебе в глаза, и тебе становот
вдруг отчего-то стыдно и грустно
себя.
- Понимаешь, у нас там почт
каждом кабчнете пианино, и ещ
актовом зале... И на каждой пе
мене: тара-рам-там-там, та]
рам-там-там - ’’собачий вальс’ .,
еще, кто умеет играть: ”Милли<
миллионамиллионалых роз”... I
лыми днями, мам. Я как-то села
Бетховена хотела, думала, вдруг i
дут слушать- А они говорят: т
мол, лучше бы полонез Огинскч
сбацала, если можешь, или луч>
’’Под крышей дома-а сва-а-е-во!

112

Готовый блин шлепнулся в
миску.
- Мама, а о чем они говорят,
мама! Просто же уши вянут. На
психологии от слова ’’возбуждение”
хихикают. Не важно, что речь про
нервную систему. А в туалете зна­
ешь какой мат стоит... У тебя блин
подгорает...
— Это последний, — отозвалась
мама и поставила на стол тарелки
и плошку с блинами. - И что, все
одинаковые?
- Да нет, конечно же. Знаешь, я
вообще их разделила на две кате­
гории: одна - это те, которые нику­
да больше не смогли попасть, а в
училище и с одними тройками возь­
мут. Другая - это девочки, что на­
зывается, ”из хороших семей”. Они
и пограмотнее, и покультурнее...
- Хм, - сказала мама.
- Да, мама, но только им знаешь
чего надо? ’Красный” диплом. Что­
бы в институт поступить. Один эк­
замен сдаешь с таким дипломом и вне конкурса. Ты бы посмотрела,
как они из-за оценок подличают. А
всех, кто хуже их одет, презирают.
- А ты? Ты к какой ’’категории”
этносишься?
- Уже ни к какой. Я тебя хотела
юпросить... Документы мои пойти
(абрать.
- Куда вы, куда вы, остане­
мтесь! - закричала вдруг мама на
бегающий кофе, выключила газ и
тала дуть на пену. Потом быстро
осмотрела на меня: - Если взрос1ый человек принял решение, он
го должен выполнить. Сам.
- Просто там, знаешь, классная
аша, она меня не отпустит. Она
не сказала: ’’Алечка, ты наш луч1ий показатель..." У них там социтистическое соревнование - по
ам. У классных руководителей. А
не противно! Понимаешь, мне

противно быть ’’показателем”... Я
что - племенной бычок? Или поро­
сенок премированный?!
Мама фыркнула, совсем как ма­
ленькая, но тут же опять сделала
серьезное лицо:
- Что поросенок ты, Алька, так
это точно...
- А еще она хочет, чтобы мы ее
называли "классная мама”, или
’’вторая мама” , что ли...
Мама опустила глаза и стала
размешивать ложечкой сахар в
чашке.
- Тебе там совсем нечему нау­
читься?
- У кого, мама? У историка, ко­
торый говорит "современная моло­
дежь’ и про ’’десять сталинских
ударов”? У литераторши, которая
говорит: ”У Льва Николаевича
Толстого было около семи детей” н
’’Девочки, у кого есть красная состирашка?”? У человека, препода­
ющего педагогику и утверждаю­
щего, что у детей нет чувства юмора
и поэтому им нельзя говорить двус­
мысленности?
- Мне, конечно, очень лестно, проговорила мама медленно и
жестко, - что среди такого коли­
чества неумных людей моя дочь
оказалась самой умной. Я хочу
спросить у моей умной взрослой
дочери: что должен уметь взрослый
человек?
Мама очень редко говорит та­
ким голосом, особенно со мной.
Проще всего мне было бы сейчас
нагрубить, выскочить из-за стола и
хлопнуть дверью. Но я почему-то не
Moiy. Мне жалко маму. И себя не­
множко. Тогда я хитрю:
- Что? Скажи, мама, что? Из нас
двоих только один человек взрос­
лый, и я точно знаю, что это не я.
Она грустно улыбается, ее лицо
мягчеет, потом она говорит:

113

- Жалеть н прощать. Когда ты
повзрослеешь, Алька, ты нау­
чишься жалеть людей и прощать
им.. Многое прощать.
- Да мама же! Ну, мне и так их
жалко, всех их жал со, поннмаешо,
н девчонок этих, жалко их, да, и...
- А разве ты ничего не можешь
для них сделать, ты, такая умная,
’’культурная н грамотная”? Ты ни­
чего не можешь им дать?
- Знаешь, ходс:ть в обнимочку на
переменках с одними или курить в
туалете с другими - от этого толку
мало. А разговаривать - о чем? О
тряпках? О мужиках? Так они от
слова ’’мужчина’**краснеют, гово­
рят только "мужик”...
- Да, - в тон мне продолжает
мама, - и курить ты бросила...
Мы переглядываемся и хохочем.
Потому что курить я правда бро­
сила. Еще прошлым летом. Сразу
после школы я почувствовала себя
ужасно взрослой и потому дымила,
как паровоз. Мамины укоризнен­
ные взгляды на меня не действо­
вали. А летом я поехала работать
вожатой в пионерский лагерь. На­
чальник лагеря с курением борол­
ся, и вожатым разрешалось курить
Только не при детях". Однако моя
шпана (у меня в отряде из сорока
человек тридцать два были маль­
чишки) очень скоро просекла, для
чего я запираюсь в своей комнате.
Сами-то они тоже покуривали, я
знала, в овраге или под трибунами
стадиона, во всяком случае, неко­
торых из них. И вот однажды возле
лагерной столовой вывешивают ог­
ромное объявление, что по всем от­
рядам проводятся беседы ’’О вреде
курения”. Только я начинаю сообра кать. что бы такое страшное мне
рассказать моим пионерам, как в
дверь ко мне стучат На пороге сто­
ят двое и с невероятно таинствен­

ным видом сообщаю", что отр
сборе и ждет только меня проведения педагогической (
ды. Я слегка удивляюсь такой
тивности, сроду у нас небывал!
иду за мальчишками на место
ра. Куда же? А под трибуны
диона. Там меня встречают т
цать сияющих рож. И беседа
чинается.
- Аля, - говорит мне Са
Чернов, - я как самый старш
отряде (ему тонпадцьть лет),
начать нашу беседу. Мы собра.
здесь, - он обводит широким
том нодтрнбунное прсстранст!
на этой земле, усыпанной наш
же бычками, чтобы поговори
вреде курения. Мы понимаем
гебе трудно было бы говорить самой курящей и как самой к
щей в нашем отряде. Поскольк
человек честный и не ешь детс
мяса... да, да, нам все известно
смущайся, пожалуйста, я чро
жаю: ты не могла бы взять с
обещание не курить Ты же знг
прекрасно, и давно, что мы (
ходим курить, и до сих пор ни
нам не сказала! Это правильн
повторяю - ты честный чел(
Аля, мы, курильщики четв< р
отряда, берем с тебя торжестве!
н самое честное слово больше
когда в жизни не курить. О в
курения доложит Колька
яастьянов. Взамен мы обещаеп
ое не курить до самого конца см
и, может быть, даже до самой
мни. Обещаешь, согласна?
Я стояла, совершенно обалдс
неожиданности и... от счас
Только сказать ничего не мо
потому что боялась, мальчншы
лышат - голос дрожит. T oj
кивнула головой.
Чернов пихнул маленького
аастьянова в бок:

114

—Докладывай о вреде!
Колька откашлялся, набрал по­
больше воздуха и пропищал, отча­
янно пуча глаза:
- Если будешь курить, у тебя де­
тей не родится! Вот! Все!*
Я почувствовала, что краснею, а
курильщики четвертого отряда"
зааплодировали Колькином) до­
кладу.
Когда мы вылезли из-под три­
бун и пошли тесной толпой через
футбольное поле, я спросила тихо
Сашку Чернова:
- Ты откуда знаешь... н), про де­
тское мясо?
— Слышал. Думаешь, мы сле­
пые-глухие? Не знаем ничего? Да
весь лагерь знает, что вожатые со
столовскими ночью на берегу шаш­
лыки жарят. Пахнет-то на весь ла­
герь... Да песни орут под гитару. А
в столовке добавки не допросишь:я. Хорошо хоть ты хлеба брать с
гобой разрешаешь... А тогда... тогда
I просто мимо проходил, слышал,
сак тебя звали на шашлык, а ты
'казала, что детского мяса не ешь...
Мне хочется спросить Сашку,
уда это он в час ночи "проходил
•имо”, но спрашивает Колька,
одпрыгивая перед нами, как чер­
енок:
— Аля, а чего тебя столовские
синим чулком" обзывают? Я чеэн-то и не видел у тебя никаких
улков - и ни синих, и никаких? А?
Сашка размахивается дать ему
эдзатылышк, но Колька узоркззier от него и показывает издалека
1Ы К .

- А еще, знаешь, как тебя зовут
лагере? Ну, вожатые, и те, сто>вскне? - говорит Сашка и ясно
ядит на меня.
- Знаю, - отвечаю я веселым
лосом, — ’монашка" и "старуха".
- Вот дураки. - Сашка протя­

гивает мне раскрытую ладонь, и я
ударяю в нее своей - со всей силы.
...Мама эту историю очень лю­
бит. А курить я, правда, с тех самых
пор перестала. И в педучнлнщс-то
из-за того лета поступила. И это ма­
ма тоже знает. Она вообще иногда
меня понимает лучше, чем я сама.
Поэтому, наверное, она сейчас мол­
чит. Помешивает кофе н молчит.
- Мам. - говорю я, - мама, бли­
ны-то остыли уже. Давай завзракать. А в понедельник я заберу joку менты...
Я вытаскиваю им,кипи в стопке
блин - там еще теплые - и кла i\ его
маме в тарелку.
- Аля, - говорит тихо мама. Аля, ты забыла про зетен. Это са­
мое главное. Ты еще не видела ле­
тев!. — Это правда. Только до прак­
тики в детском са.зу у eiac остава­
лось два месязза. Мз.з должны билли
первый раз ззозтз работат1» с
детьми.
II я осталась.
За неделю до ззохода в детскззй
сад я пришла домой, зз мама, у взз дав
мою физноном1зю, спросззла:
- Алька, что случнлоез»?
- Мама, я не мозу идти на прак­
тику...
Досыта наревевзнззсь, объясни­
ла:
- Мне просто не в чем ту за зз знз,
мама. В моем палз.го меня п из ззе
пустят. Мне так сказали. И с моей
головом. Озз1зсказали: в ы ге пр его
пугало, вз.3 там всех детей распу­
гаете, "педагог не может ходзнь к
таком пальто! II, конечно, корон­
ный вопрос: "Что у ззас eia 1олове?"
Я опять начинаю реветь.
— А почему им не нравится твое
ззальто?
- Я не зззазо. Я объяснила, что
оно из дедовой шинели. А они зоиорят: пугало - зз все ту г...

115

- Купим шубу, - решительно
говорит мама. И мы идем в комис­
сионку.
Волосы решаем пока не состри­
гать, а попробовать увязать в
ХВОСТ!

Рано утром по дороге в детский
сад, поеживаясь в неуютной новой
шубе, я загадала: что мне скажем в
этот день первый.встречный - так
все и будет. В моей подопечной
группе еще никого не было. Только
в полуте шой комнате у окна стоял
трехгодовалый человек и ковырял
землю в цветочном горшке. Увидев
меня, он выгащнл пятерню из зеМ'
ли, отряхнул ее о штаны, плюнул в
горшок и, когда :ветлая слюнная
нитка наконец, оборвалась, пошел,
любопытно разглядывая меня, и
сказал:
- Пойдем с тобой побаловал­
ся!..
Но побаловаться мы не успели,
потому что уже начали в раздевалку
приводить других детей. Родители,
опаздывая на работу, спешили и
злились, что малыши застревают в
рукавах, запутываются в рейтуза:;
и затягивают на ботиночных шнур­
ках морские узлы, дергали своих
чад за шиворот и говорили жестя­
ными голосами:
- Ну чего копаешься? Ужас ка­
кой-то, а не ребенок!..
Только один папа подошел ко
мне:
- Вы новый воспитатель, да? Вы
знаете, у меня сын, Паша Капсюлькин, он немножко чудной... Вы
его не ругайте сильно... И во сне
он... ну, вы сами увидите. Вы пой­
мете, мне кажется...
Капсюлькин-младший стоял тут
же, рядом, и, как зачарованный,
глядел на меня. Потом потянул ме­
ня за ру ку, я наклонилась, а он по­
трогал мои хвосты, затянутые ап­

течными резинками, и спросил
- Что ли ты Чебурашка, да?
Хвосты и правда были пох>
на огромные уши, но наша м
цистка так упорно вдалблив
мне, что дети должны назьп
меня только на ”вы” и по lftn
отчеству, что пришлось сказап
- Нет, Пашуня, я — Алексан
Витальевна.
- Все равно Чебураша, а я (
твой крокодил, да?
Я засмеялась, а он взял мен
палец н повел в групповую в
нату.
За завтраком детишки долл
были чинно елдеть за столам
молча жевать. ’’Когда я ем, я i
и нем!” - категорически провоз!
сила Татьяна Григорьевна - по
янная воспитательница, под ч
наблюдением я должна была
чинать работать. Сама Тать
Григорьевна трещала, как сор<
несмотря на набитый рот, рас<
зывая нянечке, тоже молодены
подробности вчерашнего свидг
с женихом. Время от времени
оборачивалась на детей н крич<
- Калугин, не набивай рот!
Или:
- Орлова, не смей запивять- п
не доешь!
За одним из стслов дети в ы
кивали из своих кружек с ост
шим какао пенки — двумя паль
ми, с брезгливыми рожицами
складывали нх на тарелку к Рог
Себякину. Ромка пенки любш
поглощал нх с видимым удово
ствием.
И тут я заметила, что Пашуш
Капсюлькин плачет. Сет и moj
плачет, жалобно морща лицо.
- Ты чего ревешь?
Глотая с л е з ы и о п а с л и в о k o l
в сторону Татьяны Григорьев!
прошептал'

- К ату не хочу... Я ее не люблю.
- Ну п не ешь, раз не хочешь, так же шепотом сказала я и поду­
мала, что он боится - Татьяна Гри­
горьевна будет ругать за недое­
денную кашу.
Он опять заплакал тоненьким
голоском и, засунув новую ложку
каши в рот, с трудом проговорил:
- Я хочу солдатом быть, солдату
нужно каши много есть - папа
сказал...
Я отошла и издалека стала смот­
реть, как этот маленький человек
самоотверженно борется с собой.
На пршулке, по так называе­
мому '’плану воспитательной ра­
боты”, я должна была провести
занятие. Занятие называлось "На­
блюдение за окружающим". Ла­
риса Борисовна заставила меня
заранее написать доскональный
план-конспект: вопросы, которые я
буду задавать детям, и их ответы. А. вдруг они ответят что-нибудь
другое? - спросила я тогда.
Лариса Борисовна презрительно
глянула и ледяным голосом про­
говорила:
- Девочка, все нормальные дети,
I отличие от тебя, отвечают всегда
го, что нужно. И не задают дурацснх вопросов.
На этом разговор закончился.
И вот теперь я должна была
прашивать:
- Детки, а какого цвета небо св­
одня?
Детки ответили по плану:
- Синее!
Но тут же я заметила в их глазах
то-то нехорошее. Эти невинные
ебесные создания будто бы думаи про себя: "Ах, ты так? Спрашиаешь? По плану? Да нас каждый
ень по тому же плану теми же воросами мучают! Ну спрашивай,
ы тебе ответим...” '

- А что по небу летит? - продол­
жила я, но уже не так жизнера­
достно и с меньшей уверенностью.
- Крокодильчнки... - нежно про­
тянула маленькая Машенька вмес­
то запланированного программой
"облака".
Мальчишки засмеялись и стали
выкрикивать:
- Собачки летят!
- Деревья летят!
- Песочница! Беседка!
- Скамеечка летит!.. - и хохо­
тали злодейским смехом.
Тут прибежал запыхавшийся и
растерзанный Ромка Себякин:
- Ребья! Там дядьки штуку бро­
сают, железяку и глупостями ру­
гаются! Побегли смотреть!..
И все "побегли”. Мне пришлось
побежать тоже.
'
За решеткой детского сада, к
прутьям которой прилипли мои
подопечные, несколько нетрезвых
мужиков пытались вытащить из
канавы огромную ржавую трубу.
Они подогнали к канаве трактор,
закрепили на тросе крюк, обвязали
тросом же трубу, и, зацепив крюч­
ком узел, трактор рванул. Дети в
восторге завопили и запрыгали,
как черти, - труба медленно стала
подниматься из канавы; трактор
ревел и рвал гусеницами рыхлую
корку льда, выбрасывая комки
рыжей смерзшейся глины, но в
самый решающий момент трос
соскользнул с трубы - и она грох­
нулась обратно. Буря восторга - по
одну сторону детсадовской решет­
ки. По другую сторону - мужики,
курившие на краю канавы, хором
изрекли матерную тираду - ругну­
лись "глупостями”. А один, с беломориной на губе, видно, главный
среди них, почесал затылок под
кепкой и грустно вздохнул:

117

-...нулась, гадина.
И снова полез в канаву обвязы­
вать трубу тросом. Дети волнова­
лись и спорили чуть не до драки, а
я придумывала, как бы их отсюда
увести.
Трактор взревел опять н начал
тянуть трубу, но уже осторожно, на
малых оборотах.
- Он, сейчас как опять упадет! крикнула Ленка Оралова.
- Нет, не упадет! - заспорил Себякин. - Нет, не упадет, а она ..нется! ..нется, правда, Александра
Витальевна?! - обернулся он ко мне
за поддержкой. Я с ужасом поду­
мала, что было бы с моей мето­
дисткой, если бы она услыхала это
слово, н, стараясь говорить спокой­
но, ответила:
— Нет, не упадет, дядя хорошо
привязал. - И устыдилась самой
себя.
Труба была благополучно извле­
чена из ямы, мужики ушли, ви­
димо, обмывать успех, а я, утешаясь
тем, что эго ведь - тоже "наблю­
дение за окружающим", пошла с
детьми на наш участок для прогу­
лок.
Машенька и Ленка Оралова ре­
шили играть в " ючки-матсри”, но
тут появилась методистка и недо­
вольно вычитала мне, что, когда
дети играю г в "семью", у них до­
лжен обязательно быть еще и
"папа".
- Нужно приучать их к мысли,
что в нормальной семье непремен­
но ее 1 ь отец, мужчина. А то развели
матерей-однночек... - II она заце­
пила за рукав пробегавшего мимо
Себякнна: - Вот гы, мальчик, бу­
дешь у девочек "напой", понял?
Ссбякнп кивнул головой. Де­
вчонки перестали варить из ка­
мушков н песка "суп” и, хихикая,
уставились на Ромку. Он надулся.

- Ну что же ты, мальчик? терпеливо подтолкнула его м
дпстка. - Ну вот, ты - папа, при
домой с работы и что ты буд
делать?
Ромка молчал и колупал бо.
ку на руке.
- Ну, ты вспомни, например,
что твой папа делает, когда до
приходит? У тебя ведь есть н;
да? Ну вот, что он маме говори
Видно было, что Ромка раздрая
методистку своим тупым, наду
видом, но она старается говор
ласковым голосом. - Ну, вот
нана приходит, что он говор
Мальчик, ты понимаешь, что 1
говорят?
Ромка неожиданно спроси
девчонок:
- Где у вас стол? Вот? - А по
весь затрясся, покраснел и сипл
голосом заорал: - Деньги дат
Деньги, гада, давай! - И хлоп
кулачком по песочнице. Девчо>
забились в угол песочницы, а Р
ка смел на землю все совочю
формочки, замахнулся на Лег
которая изображала ’’маму”,
убежал.
Методистка побледнела и,
говоря ни слова, испарилась.
Я уже давно заметила, что Па
все время один. Его никто не п]
ннмал в игру, как меня когда-т
детстве, да он и не просился hi
одну компанию. Я спросила:
- Ты почему ни с кем не играег
Пашуня?
Он посмотрел на меня спою
нымн светлыми глазами и так
спокойно ответил:
- Они меня не берут. Говорят
я толстый. А я один могу играть,
с папой люблю дома...
А потом вприпрыжку побежал
деревянному домику, оторвал
крыши сосульку н принес мне:

118

- Хочешь? Она вкусная...
горячего сна макушкам малышей.
После обедц нянечка расставила Я сидела за столом, смотрела на
в комнате раскладушки, постелила
них, на м о и х детей, и думала:
- и дети стали укладываться спать.
’’Вот я хотела уйти от взрослых, от
Я ходила по тесным - на ребенка
их лжи и грязи, в монастырь. Я ду­
рассчитанным - проходам между мала, что к детям уйду, как в мо­
постелями, укрывала мальчишек и настырь. А они... Нет, они не анге­
девчонок одеялами, а они сразу сво­ лы совсем, хотя и такие душистые
рачивались под ними в клубочек,
во сне... Просто у них глаза больше.
как котята, или наоборот, вытяги­ Взрослые по сравнению с ними
вались всем теплым душистым совсем безглазыми кажутся... Но
тельцем и, повторяя друг за друж­ они не ангелы. Ведь даже среди них
кой, просили их похлопать тихонь­ есть...”
ко по попке - ’’как мама”. Только
... И тут вдруг увидела, что оде­
маленькая Машенька в голубой яло, которым укрыт Паша Капсвоей пижаме сидела на подушке и сюлькин, будто приподнято - на
моргала сонными уже глазами. Я
полметра примерно - над раскла­
взяла ее на руки и опустила в по­ душкой, и голова Пашина - не на
стель, укрыла. Но когда, отойдя,
подушке, а... в воздухе. Он поше­
обернулась - она опять, словно вельнулся - и одеяло тихонько со­
кукла, сидела на подушке.
скользнуло на пол.'
—А Маша всегда так вредничает!
’’Боже мой! - воскликнула я про
- наябедничала из-под одеяла Лен­ себя, - да он же во сне летает!”
ка Оралова.
Пашунька, крепкий и розовый,
Я подумала: "Пусть себе сидит, чуть покачивался в солнечном луче
начнет усыпать - ляжет сама”.
и улыбался, подрагивая пухлыми
Однако моя педагогическая хит­ губами.
рость не удалась: прибежала Тать­
Я встала, стараясь не шуметь,
яна Григорьевна (пользуясь тем,
подошла к нему, подняла одеяло с
зто группа под моим присмотром, пола и укрыла его. Он вздохнул, но
>на успела обежать все соседние не проснулся. Через полчаса сол­
магазинчики), стала ругаться и, нечный лучик переполз дальше, на
шшлепав Машеньку, заставила ее ковер, и мальчик постепенно "при­
1ечь на правый бок и положить землился”, вернее, ’’припостелил>укн под щеку. Мне она сказала;
ся”, будто его бережно опустили
- Чего ты с ними рассусолива­ чьи-то добрые руки...
т ь ? Они тебе на шею сядут! Я тоже
* * *
шпыне не то что тронуть - крик­
нуть на них боялась. А теперь - хоть
>ы что! Зато порядок в группе!
- Ну как? - спросила мама,
И убежала опять по каким-то встречая меня у дверей нашего до­
вонм делам.
ма.
Зареванная Машенька долго
- Мама! Ура! Мама! Какое
ще всхлыпывала, но пошеве- счастье! - мне трудно было поды­
иться боялась.
скивать слова, и поэтому я решила
Предвесеннее солнышко гуляло говорить все напрямик, как есть:
о румяным свежим щекам и пу- -М ама! У меня в группе есть синий
шстым, повлажневшим слегка от вороненок!

119

’ПЕРЕ­
Ж И ТЫ ”,
иги Одно лето из жизни школьниц
Еще вчера, кажется, писклявая
пионерочка отвечала мне в лифте
со смешной и ненужной обе »ятел юстью на расхожие вопро­
сы: ”По русскому языку пять, по
..1атематике четыре, по английс­
кому тоже плтерка” Образцовая
девочка из хорошей семьи И
вдруг - девица! Да какая! Яркость
роковой Сандры, усиленная от­
кровенной косметикой, пластич­
ность молодого зверька... Загля­
дишься. Глаза в поллпца, волос водопады.
- Наташа, сколько же вам лет?
- на ”ты” у меня на сей раз не
получилось.
- Четырнадцать... Скоро будет.
Хм... Значит, не так и быстро
растут соседские дети, как вдруг
м не показалось. Я осознала, что ту
Наташу (что на ”ты” и об отметках)
и эту разделяет всего лишь о/.
но-единственное, обычное лето,
то лето, которое я провела не в
городе.
. Новая Наташа зашла как-то
ко мне: ’’Нет у вас литературы о
Лермонтове? Завтра сочинение”.
В другой раз заглянула за сига­
ретами: ”К брату пришли друзья,
а в киоске нет” В третий раз пе­
ресидела у меня час, пока роди­

тели не вернулись из кино: ”
ыла ключи, все забываю”. Г
было неплохо вдвоем. П о т
чайку, поболтали о том о сем. Р
ница в возрасте нам не мешал
Дружбой наш.1 отношения
назовешь. Но доверять друг др
люди могут, даже если один ст;
ше другого в энное число раз
я почувствовала, у Наташи бь
такая ми1 |ута. когда в испове
кидаются как в спасение. Сп[
сила: ’’Можно взять у тебя i
тервью для журнала о том, i
носишь в себе, ни с кем не сбсу
дая, анонимное, разумеется,
откровенное?” - ’’Откровенно i
откровенно,” - ответила Наташ
Я: - Расскажи, пожалуйста,
самом тяжелом и о самом сча<
пивом времени в твоей жизни.
Наташа: - Самое тяжелее - э
сейчас. А самым счастливым у м
ня было прошедшее лето. Пос:
седьмого класса. Я тогда еще i
понимала, что люблю, но все ст
ло интересно. Я тогда познак
милась с Толей, и мы чудно пр
водили время Разговаривал
ходили в кино. У нас еще не быт
настоящих отношений, но все м
ня волновало. Толя совсем взро
лый парень, он старше меня поч!

120

ТЕТ-А-ТЕТ

''Голова в голову", если переводит ь с ф ранц узского
буквально, но в наш я з ы к эт о вош ло к а к "вдвоем
наедине". "Тет -а-т ет в наш ем ж у р н а л е наедине со ст арш им другом . С др узья м и
ровесн и кам и при ят н о р а звл е к а т ь ся , делит ься
р а з н ы м и п ереж и ван и ям и , но возн и каю т
т аки е м ом ен т ы , т аки е сит уации, когда ост ро
ощ ут им а пот ребност ь в слове, взгляде, опы т е,
поддерж ке ст арш его взрослого человека.
Такого, чт обы м ож н о доверит ься.


-

-

ia пять пет. Абсолютно взрослый.
!се знал, все прошел. А я совсем
евочка. До сих пор удивляюсь,
то его ко мне потянуло. ”Я думал,
ы старше”, - сказал он мне после.
Я: - Это первый парень, котоый тобой заинтересовался?
Н: - Нет, у меня в пятом классе
ыла ужасная любовь. Мальчик
ыл тоже старше, из седьмого, и
н зимой на горке, когда мы друг
эуга сталкивали вниз, вдруг об1Л меня и в щеку поцеловал. А
теле... ничего. Будто ничего не
>1ЛО. И я ужасно мучалась: как
о? Было - и нет. Но теперь я
1аю точно, что Толя у меня перm любовь, а то было просто
1лечение. Как определила? Ну,
i-первых, я не могу от нынешних
1ших отношений ни на минуту
ойти, отключиться, а во-вторых,
ми эти отношения настоящие.
1кие бывают у женщины и мужны. Было все...
Я: - Было?
Н: - И есть. Толя звонит. Но...
о не имеет смысла, потому что
знадежно. У него появилась дечка. Нет, я не плачу, это просто
езы сами собой... Красивая,
эослая девчонка. Это сначала я
)ашно переживала. А после он

121

как-то пришел и сказал, что я луч­
ше, чем она, но она ему нужна. Он
давно относится к девчонкам повзрослому. И ко мне тоже. Когда
есть возможность, я приезжаю к
нему. Но у меня есть и совсем
другая, детская, жизнь: дом, мама,
папа, школа одна, школа худо­
жественная. И все это так трудно
совместить!
Я: - А какая жизнь у него? Чем
он занимается? Он интересный
человек?
Н: - Не знаю. Не знаю. Не ду­
мала. Мне с ним хорошо, как ни с
кем. Но это не потому, что там на­
читанный или особо умный. Он
типичный современный молодой
человек, маме бы такой не понра­
вился. Получше, конечно, тех, что
на мотоциклах катаются, но... Он
высокий, красивый, любая с ним
будет. Пожалуй, на лицо он не
очень хорош, так мне поначалу
показалось. Но, честно говоря,
лицо это сейчас я просто обожаю.
Он поступил в институт на ве­
черний. В первый попавшийся,
названия даже не помнит, шарага
какая-то. После сломал руку и
взял академический, а теперь и
вовсе не хочет возвращаться. Ра­
ботать пока не работает. Мама у

него учительница, папа - началь­
ник монтажного треста. Живут
обеспеченно. Машина есть, и дом
ухоженный. Правда, я теперь ред­
ко бываю у него дома, он звонит
все реже. Сначала я очень пере­
живала, а теперь хватает всего
чашего прежнего. Вспомнишь - и
юрошо. А как о нынешнем подуиаешь.. Иногда измучаешься от
юго, что там внутри у тебя проис­
ходит, что болит, тянет. Думаешь:
1 как это меня угораздило? Ну,
1ачем? Ну, за что? А после: нет,
побить все-таки лучше, чем не
побить. Я - сплошная эмоция, и не
й три года бегал, прежде чем
поженились. Только через год
пе знакомства мы в первый раз
еловались, и было мне тогда
девятнадцать пет". Я говорю:
, а мне тринадцать лет, что
эпаешь? И меня никто не лю’. Как?! Ты что?! Унижение!
фат!
: - Скажи, Наташа, ты ни о чем
(алеешь?
: - Я уже говорила - нет. Впрожалею об одном. Что загу­

ляла недавно с другим парнем, не
с Толей. Это, чтобы от Толи отде­
латься. Последняя попытка была.
Есть такой метод, клин клином.
Другие
пользуются.
Но это
ужасно. Мне не подходит. Я поня­
ла, что больше никогда... И маль­
чик неплохой, симпатичный, и в
меня влюблен. А вспомнить тош­
но. Я теперь даже успокоилась.
Будь как будет! Не могу избавить­
ся от Толи, и все.
Трудно представить, что я ко­
го-то полюблю. Нет, у меня, кон­
ечно, будут ребята, будет семья,
дети... Но первая любовь очень
тяжкая.
Иногда такое состояние быва­
ет, что я бы в петлю полезла. Ос­
танавливает мысль о маме. Она
такая, что жить не станет.
Я: - Ну, избави Бог! Давай - о
будущем. Как ты видишь свою
жизнь в ближайшие пять-десять
лет?
Н: - Никак. Раньше всегда пла­
нировала, мечтала, а теперь... До­
тяну, может, восьмой класс, в де­
вятый точно не пойду. У меня те­
кущих двоек коллекция. За чет­
верть будут, конечно, тройки. Это
у меня, вечной отличницы. Как
можно жить школой? Я прихожу в
школу: хороший класс, хорошие
девочки, которые не любят меня.
Но это мертвая зона, где ничто не
трогает душу. Мне здесь давно
неинтересно, и учиться мне неин­
тересно. И читать совсем не могу,
и нового ничего узнавать не хочу.
Я: - А в художественной школе
тебе тоже скучно?
Н: - Здесь лучше. Здесь мое
дело, и я это чувствую постоянно.
Работа воплощается сразу, это
всегда дает удовлетворение. Но в
смысле общения и здесь - пус­
тыня. Да и в душе мало что оста-

127

ется для дела. Любовь моя отни­
мает все силы, все утекает туда в воспоминания, в безнадеж­
ность, которая прокручивается
снова и снова. Не могу подклю­
читься к полотну. Кроме Толи мне
сегодня жить нечем.
Я, конечно, заполняю время,
оно такое бесконечное! Хожу в
кино, рисую, пишу этюды, уроки
иногда делаю. Но, если честно,
это все мне не нужно и ничего не
дает.
После первой моей, пятиклас­
сной, любви я спасалась музыкой.
Я еще училась в музыкальной.
Играла часами, хотелось выра­
зить свое состояние. Я была пе­
реполнена грустью, нежностью,
мечтами. А ст (час ничего не хо­
чется Одного только: пусть там,
внутри, все остановится.
Пробовала курить. Но это зани­
мает только руки Сидишь, делать
все равно ничего не можешь,
возьмешь сигарету... Бросила.
Толку мало, а здоровье губишь.
Не знаю, может быть, помогли
бы наркотики. Наверное, боль­
шинство наркоманов начинает с
этого. Когда внутри ад. и ничего
не сделаешь с ним.. Один раз на­
пилась с девчонками, но это не то
А наркотики - боюсь, да и пони­
маю: пустое это.
Мечтаю купить плеер, лечь под
одеяло с головой и слушать Tv
музыку, про которую мама гово­
рит: "рок-дрянь". А мне она
единственная помогает Следишь
за мелодией, проясняется идея.
Причем сейчас у меня идут не
столько советские группы, хотя
недавно меня некоторые интере­
совали, слова были яажны и со­
циальные проблемы Нет. сейчас
лучше западные... Хорошо слезть
в ритм и забыться И чтобы музыка

была не однотонная, не та, чмозгам бьет, - а чтобы текла,
галась. переливалась, лас
ухо. Забыться и отдохнут
себя...

Вот какое получилось
тервью...
После нашего разговора i
ташей прошло больше меся
осень вошла в предзимье. К
вечером увидела Наташу у г
езда с высоким парнем. ” Н‘
чое, Толя” , - подумала я На
держалась рукой за кожаную
чатку, маленькой рукой за oi
ную и холодную перчатку, и i
репа на парня снизу вверх,
она не заметила
В другой раз я встретила ■
улице. Она шла одна под
гом,-дожлем, ничего не видя,
стала окликать ее
И мне, не умеющей моли
вдруг захотелось кого-то пс
сить: сделай так, чтобы ей (
легче, помоги перейди тот oTf
пути, который ей кажется тут
О, эти безысходные нес<
дения! Несовпадения во врег
несовпадения в чувствах..
последний раз заводят оьи
краю пропасти, но в первый
первое - самое трудное.
В следующий раз опыт nef
чувства поможет. Поражени
ши - наш иммунитет. Они
качества, какие позволят поз
владеть ситуацией. Но когдг
впервые... Неслучайно пе
любовь почти всегда и noL
ьсех несчастна.
И все-таки пусть она б
Страшно, когда без чувства, и
Есе - мимо и просто так К
тельно образуется точка рост
ши, но без любви ее не суде

128

Инна КОШЕ1

Василий Аксенов — человек из того врелени, когда
гсех нас —
поколения — на головах было полно воло^, вс рт ах по то '\бов, о?, )а
мозги наши были запудрены идеями свободы, провозг гашен h i \ми на
X X съезде, - из конца пятидесятых - начала ижхтид гтых. Это
зыло время большого литературного сбора, как будто е t тс
высоком месте стоял трубач, трубил в трубу, созыва j
р Г что
кте пам написал непеч1 типе, тащите сюдаГ Новые литере ,п\рч\ ее
имен* появля гись с той легкостью, как нынче цифры , fна
табло: и\ -\я:по , ее приняли ’. Образовалась целая плеяда ил н —
наши шестг.идесятники; за г япсдым выстроилась судьба. Г а
только два имели из плеяды: Казаков и Аксенов. Казакова не cm
— естеств ?нный ход вещей. Одно время казалось, что и Аксенове не
стало, хотя вполне живой его, очень знакомый голое звучал по
вечерам нс знакомых волнах...
aci -ий Аксенов к нам возвратился, он снова всплыл на горизонте
nauiei словесности, как тридцать лет тому назад..И л озкио .. не,.,у
обратиться словами заголовка одного из его рассказов: 'Жаль, чг
л 1Л° С На' Ш 'J ? ° М хочу с:ш зап’ь други м и словам и , по ппаву
daeH °?7™ Z ~ 0x mU К ° д н 0 ™у '’"колени*о, по п р а ву наш ей с А ксеновы м
давн w дружбы, сл а ва Б огу ничем не ом рач ен н ой с гос iми: Как
соскучи
° г° и 3аСЯ’ ЧТПС ты наконеЧ возвратился, мы по
Гы а:

Глеб ГОРЫШИН

Василий АКСЕНОВ

мой д е д у ш к а ПАМЯТНИК

весть об удивит гльных приключениях
ленинградского пионера Геннадия Стратофонтсза,
который хорошо учился в школе
и не растерялся в трудных обстоятельствах

ПРОЛОГ
Я по !. Наиграла
mv зык уже зажглись фонари и всякого рола мошкара повела вокруг
них се -и бессмысленный, но Красин ,.й танец, а ск£па х !м л л е ?н на
CBoionurп р ^ РеГУ буХТ~Ы ВСе еще бь;па CCBe^ eH £ заказным солнцем. В
Г моподои Гиесяц Уже иисеп -з зеленоьатом небе , эц горой
Э1?я;на па эвь|(И взгпяд кажется осколком луны или
будь цругои безжизненной планеры но, приглядевшись, можетить, что она напоминает и тот профиль, который великий
уш( глубина:..
н я л и Т г » * * ТОГО как начал 1СЬ гпавные события этой книги, ГенРтошетникпрыл, п о 3 ° Д " ,H£WPaTb" г Д познакомился с Николаем
-еансе п л н Т п р 1 ь Г ° И: ’Ш ° э т о в ^ м ■Ультуры прс жЙопе ацил а
„еансе одновремг нн и игры против гроссмейстера Ми* еРтвУ? - думал Таль, покусывая тонкие губы
ьоже мои, неужели он примет жертву?
У
Примете жертву? — спросил Геннадия сосед слева.
I
посмотрел на него Это был мужчина пет 27-30, с худым
р ты загорелым лицом, с умными и очень живыми глазами, с

:зз

небольшим шрамом на лице возле носа. Одет он был в обыкновеннь
серый костюм, но на левой руке у него были массивные часы страннс
треугольной формы, а правую руку, слегка прикрывая большой ра
ветвленный шрам, обхватывал браслет, сделанный то пи из ракуше
то пи из зубов какой-то глубоководной рыбы.
юбопытный молодой человек” , — подумал Геннадий и ответил
— Да, приму.
— Не кажется лк вам, что здесь таится ловушка? — спросил сосе,
— Вы же знаете эти жертвы Таля. Как начнет потом шерстить!
- R see продумал, - спокойно сказал Геннадий. — Никакой повушЕ
нет.
Он мельком взглянул на позицию соседа. — А вот вам гроз£
мат.
— Как?! Где?! Не может быть! — воскликнул сосед, судорожно о
пядел позицию и прошептал: — А ведь верно...
— Спрячьте пешку е-7 в карман, — посоветовал ему из-за ппевреждены Ржавой акулой”, и оставшиеся, конечно, оказались п<
реполненными. Лодка взяла все шлюпки на буксир, встала в позици!
и одной торпедой развалила старину ” Ван-Дейк’ надвое.
Всю ночь лодка шла в надводном положении и тащила шлюпки з
собой. Какую судьбу они нам готовили? Почему не уничтожили вмест
с < дном? Один из моих матросов сказал мне, что слышал краем ух
в Сингапуре о какой-то партии наркотиков. Может, это было стели
новени- враждующих клик, может быть, мы оказались случайно
жертвой9
К утру сгустился туман, и я приказал обрубить буксир. В хотел пс
пытаться добраться до островов Кюри, потому что понимал свиде
теле1-1такого дела вояд ли оставят в живых Должно быть, я был праЕ
Лодка охотилась за нами с упорством гончей Если бы не вы...
На ’’Поповиче’’ тем временем помогали спасенным: делали пере
вязки, инъекции, поили бромом, валерьянкой, чаем с малиной, кофе
коньяком, молоком, кому что нравилось.
Старая леди, уже подсохшая и взбившая надлежащим образом се
дые букли, отыскала своего спасителя.
— What’s your name, my young hero? (Как вас зовут, мой юньп
герой9) - со скрипучей нежностью спросила она Геннадия.
— Му name is Геннадий Стратофонтов, madam, — вежливо ответы
мальчик.
— Oh Lord' (Боже1) — Леди подняла к небу глаза цвета увядши
незабудок. — Теперь у меня есть два любимых существа! Прежде >
меня был один лишь Винстон... — Она поцеловала своего мопса, ко
тооый осторожно покосился на величественного Пушу Шуткина. Теперь у нас есть вы — Генна ди Страто... О, это слишком трудно дл
меня. Я буду называть вас Джин Стрейтфонд . Я включу вас в сво<
завещание. Винстон получит шестьдесят процентов, а вы, Джин, copoi
ппоиентов
— Благодарю вас, мэм, но это не требуется, — сдержанно покло
нился Геннадий
— Никаких ”но” ! — категорически заявила дама. — Мой покойны!:
супруг скопил достаточную сумму на моделировании вставных челюс
тей. На мои фунты. Джин, вы сможете получить приличное образо
вание
— Мне не нужны ваши фунты, мэм Я и так получу приличное об
разование, — ответил Геннадий, слегка задетый за живое.
— Инкредэбл! Невероятно1 - воскликнула дама — Почему вы от
казываетесь от денег? Ведь вы же спасли нас с Винстоном?

160

— Я советский пионер, мэм, и этим все сказано, — сухо сказал
Геннадий.
— О Лорд! - воскликнула дама. — Не значит ли это, что вы отка­
зываетесь от нашей с Винстоном дружбы?
С глаз ее слетели две-три зеленоватые старческие слезинки, и одна
из слезинок упала на загорелое плечо мальчика. Геннадий был тронут
искренностью дамы, и он, конечно, учел особенности человека, вы­
росшего и состарившегося в капиталистическом мире.
— Деньги могут только испортить дружбу, мэм, а от дружбы я не
отказываюсь.
— Вы святой мальчик. Джин, — на грани рыдания промолвила ста­
рушка. — Запишите мой лондонский адрес и телефон. Мы с Винстоном
будем ждать вас весь остаток наших дней.
Едва Геннадий записал адрес почтенной миссис Сью зен Леконсфильд, как по судовой трансляции раздался голос первого помощника
Хрящикова:
’ Всем свободным от вахты членам экипажа и научным сотрудникам
собраться в помещении столовой на информацию".
Г еннадий сунул адрес в карман, не подозревая о том, что этот клочок
бумаги в скором времени спасет ему жизнь.
В помещении столовой висела карта Республики Большие Эмпиреи
и Карбункл. Архипелаг напоминал перевернутую вниз головой запятую.
Десятки крошечных необитаемых островов грядой-загогулиной тяну­
лись к югу, к голове, к сравнительно большому острову Эмпирей со
столицей Оук-портом и ко второму по величине острову Карбункл.
1еред картой стоял с указкой перлом Хрящиков с лицом удивленного
шва.
— Ну вот, товарищи, — сказал он, откашлявшись, — сегодня мы
1ицом к лицу столкнулись с парадоксом мира чистогана, где каждый
!азурик, купив подводную лодку, может превратить законный отдых в
истыи ад. В нашей стране такого безобразия быть не может, это всем
сно. Капитан поручил передать мне благодарность экипажу за выержку, четкость. От себя скажу, что в этом эпизоде мы себя ничем не
компрометировали, и это большой плюс.
Теперь главное. Мы идем с дружеским визитом в город Оук-порт.
икогда прежде нога советского человека не ступала на эту отдален­
ию территорию.
— Вообще-то ступала, — сказал вдруг из третьего ряда плотник
элескопов. — Моя нога и ступала, Лев Африканович.
— А с вами, Телескопов, разговорбудет особый! — прикрикнул на
эго Хрящиков и сделал какую-то пометку в своем блокноте.
— Итак, продолжаю. Нога туда, товарищи, — перпом метнул суровый
згпяд на невинную физиономию Телескопова, — не ступала. Насеэние там, товарищи, очень неопределенной нации и имеет неопреэленный язык, который мы должны уважать, хотя некоторым и смеш~ ~
Он снова взглянул на Телескопова. — Стоять там будем три дня

161

162

163

< гремя целями. Первая цель - сдадим спасенных нами граждан ра
ных стран. Вторая цель — пополним запасы пресной волы и прод
вольствия. И третья, может быть, самая главная, — покажем жи геля
далекой, но близкой страны истинное лицо советского народа
седующее немаловажное сообщение, товарищи. Еще за сугки i
сегодн" jjhhx возмутительных событий мы запросили у властей Оу
порта разрешение на заход. В ответ получено сообщение, котор(
Николаи Ефимович склонен считать юмористическим ”Разоеша<
захс з_ -орт при условии вашего согласия на футбольный матч с
сборной республик-, В со своей стороны считаю этот вызов суровь
испытанием наших моральных и физических качеств. Надеюсь, чнаши судовые спортсмены не ударят в грязь лицом и проведут сосг
зание , присущим им огоньком и задором. Кто бы ни победил, побед>
дружба Все, товарищи. Телескопов, останьтесь.
Утром следующего дня с Ллеши Поповича” увидели первый острс
архипелага под смешным для русского уха названием Фухс. Весь деь
шли вдель гряды островов, и они возникали один за другим, похожи
на клумбы, а некоторые с сахарными головками остроконечных гор
Солнце стало уже клониться к закату, когда показались отвеснь
агы овые с ено' острова Карбункпа. ’’Алеша Попович” вошел
,г слив между Карбунклом и Эмпиреем На горизонте, как сказочнс
деиие возник Оук-псрт.
внук-порта.
Однако эмпирейцы не тужили. Да и чего им было тужить? Ведь море
171

по-прежнему было прозрачным, и рыба в нем не перевелась, фрук­
товые деревья плодоносили по-прежнему, дубы, пинии и пальмы ше­
лестели так же ласково, как и в прежние времена, и так же ласково
подмигивало по ночам созвездие Кассиопеи
Может быть, Володя Телескопов был отчасти и прав, может быть,
эмпирейцам действительно было немного скучновато, но у них была
большая всепоглощающая страсть - футбол, завезенный, если по­
мните, сюда еще Бархатным Чарли. Они назвали свою любимую игру
’ булоногом” , а игроков ’’легоперами” . Они были убеждены, что обла­
дают самой мощной командой мира, но у них никогда не хватало денег,
чтобы съездить в Европу или в Южную Америку проверить свои силы'
да они и не знали толком, что такое деньги.
Заманивая в свои гавани корабли разных стран, эмпирейцы вызы­
вали их экипажи на булоножные поединки и обыгрывали с ужасающим
счетом. Последний, например, матч с командой несчастного "Ван-Де­
йк а” закончился со счетом 44 : 0 в пользу местных легоперов.
Так шла жизнь, и никто, или почти никто, из потомков обленившихся
астронавтов, предприимчивых малазийцев, африканцев, мидинян,
карфагенян, индусов, объевшихся викингов и раскаявшихся пиратов не
подозревал о том, какие тучи собираются над их небольшой страной,
никто, или почти никто, не мог вообразить себе события, о которых
пойдет речь в следующих главах. Итак, читатель, внимание
Глава VI,
в которой веселые голоса
перемежаются злобными выкриками,
трещат мотоциклы и невнятно бубнит "резинщик"

— Странное дело, Николай, — сказал Геннадий Стратофонтов ка­
питану Рикошетникову. (Оставаясь наедине, Геннадий позволял себе
называть своего старшего друга просто по имени.) - Происходит
какое-то чудо, Николай. Мне кажется, что я начинаю, Николай, пони­
мать эмпирейский язык. Взгляните, например, на этот транспарант.
Друзья в густой толпе шли по вытертым до блеска мраморным пли­
там старого Оук-порта. В бесчисленных магазинчиках, лавчонках, ба­
рах и кафе главной улицы Пикокабанауэй кишела говорливая, воз­
бужденная жизнь Казалось, воздух наэлектризован ожиданием за­
втрашнего футбольного поединка. Посередине улицы приплясыва­
ющая толпа болельщиков несла огромный транспарант, на котором
было начертано:
РИККО СИПЛА МИЛАЗ: АВАРА СПАРО КЭКС ХАВА КЕМТ УРА КЭКС
ХАВА ЛИПАНДРА' ХУХС РИККО СИЛЛА, БЕСТАДО ЛЕГОПЕР ПЕЙСО!
— Рикко Силлазаявляет, — переводил Геннадий, — наши соперники
забьют столько голов, сколько смогут. Мы — сколько захотим! Да
здравствует Рикко Силла, лучший футболист вселенной!
— Знаете, Гена, это очень странно, — сказал капитан, - но мне тоже
кажется, что я что-то понимаю, а ведь этот язык не похож ни на один
из знакомых мне языков.

172

- Вон та старушка в белом накрахмаленном чепце сейчас сказала
старику в синих штанах: ” Не пора ли домой, Хусай?” - сказал Геннадий
- ’’Еще один стаканчик, и баста” , - ответил ей на это старик смеясь, подхватил капитан. — А вон та девушка, видите, рыжая де­
вушка, говорит свой подруге: ’’Завтра я надену белые бусы...”
- Парень крикнул кому-то в толпе: ” До вечера!"
- Продавец уверяет, что у него настоящий бразильский кофе
- Давайте попробуем поговорить с кем-нибудь из них, - предложил
Г”вннадий.
Друзья сквозь бамбуковую занавеску вошли в полутемную про­
хладную лавчонку. Толстый хозяин в красной майке с цифрой ”9’’ на
спине тут же закрутился возле них.
— Випькамис, вилькамис, нкшито немо!
— Пуззо, гай ле свитохлади, — попросил его Геннадий и тут же
получил брусок мороженого в шоколаде.
— Пузо, гай ле тубмака пюр пипса, — попросил капитан и тут же
получил коробку трубочного табака ’’Летучий голландец” .
— Хава киста свитохлади ри тубака? — спросили друзья, имея в виду
стоимость купленных предметов.
у
— Фуна, велюр свитохлади, фуна велюр тубака. - сияя от счастья
ответил толстяк.
Капитан протянул ему две огромные местные банкноты с башнями
парусами, амурами, пушками и арбалетами.
— Нет-нет, только один велюр, — запротестовал торговец
— Но вы ведь сказали, что мороженое стоит один велюр и табак
стоит один велюр...
f
Да да, совершенно верно, — ответил толстяк, умиляясь догадли­
вости иностранцев.
^
— А все вместе?
— Тоже один велюр!
— Тп-пк... - почесал в затылке Рикошетников - Позвольте тогда
'знать, сколько стоит весь ваш магазин?
— Один велюр, — сказал хозяин.
— А вот эти игральные кости?
— Тоже один велюр!
рузьяЭ КЭК Ж6 ЭТ° ТЭК ПОлучается? ~ воскликнули разом пораженные
Толстяк смущенно хмыкнул и потупил глаза
■. такой ф а ^ ы Г н а Г в е л ю Т " ЭТ° “ У' Г° СП° Да' Н° '' П° НИ" аете ™ '
1р«анлишнийЮ
в е л ^ р Д° свиданив- “

сказа" “ ™™н, засовывая в

— Вилькамис. Вилькамис. Гретто, сенькьюри!
Жуя мороженое и куря табак, друзья двинулись дальше. Они шли к
^ ^ с е н а т а , где, как объяснили им в порту, должны были сегодня
ютояться большие дебаты ло вопросу завтрашнего матча
на плрчп рм\? пе^НЫЙ Г6Р0Й! “ услышал вдруг Геннадий за спиной,
на плечо ему легла легкая, как куриная лапка, рука.

173

Пс жилая леди Сьюзен Пеконсфильд выглядела самым невероятны»
oop
'■ Шея ее была унизана местными глубоководными жемчугами
мочки ушей были украшены пунцовыми серьгами, над седыми буклям»
колыхались перья райских птиц, а костлявые бедра были обтянуть
ярчайшей эмпирсйской мини-юбкой.
— Vkhh, сокровище мое, спасенные тобой создания сегодня чере:
час летаю! домой, в свою уют| ;ую к тртирку, - лепетала старая леди
Позволь мне поцеловать тебя, мой мальчик, мой рыцарь, мой xpvc
тальныи дельфинчик, мой...
Потрясенный хрустальным дельфинчиком” , Геннадий подставиг
щеку и получил отличнейший поцелуй.
Капитан Рикошетников с галантностью, привитой ему еще в Высшеп
мореходном училище, поцеловал даме ручку.
— На местном дирижабле мы доберемся до Зурбагана, а там пере­
сядем на ’’комету” , — продолжала старушка - Поцелуй же своего
нареченного братца, мой мальчик
Содрогаясь от отвращения, Геннадий поцеловал Винстона в слю
нявую пасть
Мопс вяло лизнул его в ухо. Геннадий заметил, что ’’нареченный
братец дрожит от страха и заглядывает ему через плечо. Он обернулся
и увидел деловито идущего по мрамору Пушу Шуткина. Над котом,
словно флаг, горделиво реял его выдающийся хвост.
— А, вон еще один член нашего экипажа, — улыбнулся капитан.
Пуша Шуткин вдруг взлетел на дождевую трубу, мепг чнув на карнизе
черным хвостом. Заде кавшись на секунду на голове какой-то кари­
атиды Пуша Шуткин обернулся к друзьям, развел передними лапами
— извините, мол, дела, и гут же исчез
Попрощавшись с леди Пеконсфильд, друзья двинулись дальше.
Извилистая Пикокобанауэй вдруг вытекла на довольно широкую пло­
щадь, в глубине котором высилось здание сената с корифскими ко­
лоннами, готическими шпилями и лепкой рококо.
Перед сенатом высился величественный памятник предку ленинг­
радского пионера ’’Адмиралу Серхо Филимоныч Страттофудо” , как
именовали его благодарные островитяне.
Скромный мужественный путешественник был изображен скуль­
птором как бы на капитанском мостике, но одновременно и на коне. Его
гордую голову, с лицом, исполненным благородного гнева, венчал
крылатый шлем. Правой рукой Страт гофудо поражал акупоподобного
Ровера Буги, а левой защищал пышную улыбающуюся деву, символи­
зирующую эмпирейскую свободу1
— О ужас! И это мой прапоапра... — прошептал Геннадий, вспомнив
добродушный и даже несколько застенчивый взгляд фамильного по­
ртрета.
— Представляете, что здесь начнется, если обнародовать ваше
происхождение, Геннадий0 — засмеялся капитан
— Умоляю вас не делать этого. Николай! — воскликнул мальчик.
Скромность всегда была его отличительной чертой.
Рикошетников промолчал. До поры до времени он решил не волно-

174

вать друга, не говорить ему о том, что он вместе с Хрящиковым и
Шлиером-Довеико решили обнародовать его происхождение на за­
втрашнем футбольном матче, и сделать это было решено для расши­
рения и углубления дружеских контактов.
Друзья поднялись по мраморной лестнице и скрылись в здании
сената. Они уже не видели, как через пять минут на площадь с грохотом
ворвались два десятка мрачных, затянутых в черную кожу хулиганов
на мотоциклах. Они не видели, как хулиганы начали зловещее кру­
жение вокруг памятника, поливая его желтой краской и отвратительной
хулой, забрасывая яйцами и тухлыми крабами. Они не видели, как
толпы возмущенных эмпирейцев пресекли эту неожиданную вылазку
жителей Карбункла (а это были именно они) и покрыли их головы
позором.
В чем же была суть этого странного инцидента? Оказалось, что на
Карбункпе вдруг вспыхнула яростная компания против футбольного
матча. Жители Карбункла, для которых ранее один их жалкий клукс был
дороже всего мирового футбола, которые до сего утра не слышали
даже имен Пеле и Гершковича, вдруг выступили с яростными напад­
ками на футболистов ’’Алеши Поповича” и поспали лучших своих ху­
лиганов для осквернения памятника русскому адмиралу.
А Геннадий и капитан Рикошетников сидели тем временем в галерее
1ля гостей и наблюдали заседание сената Республики Большие Эмпи)еи и Карбункл.
Спикер сената возвышался над всем собранием, сидя по традиции
ш огромной бочке знаменитого То рно го дубняка”. Одет он был также
радиционно: бархатный камзол, драные ботфорты, красная пиратская
.осынка на голове. Оба его глаза крест-накрест закрывали традици­
онные черные повязки. В руке он держал кремневый пистолет XVIII
ека, выстрелами из которого пресекал шум в зале.
Сенаторы же, их было ровно две дюжины, одеты были кое-как
равая оппозиция, шесть представителей Карбункла, все были в чеоых суконных тройках, а остальные - в расстегнутых жилетах в пуашках, иные так просто в майках. Президент республики Токто’муран
жечкин, явившийся на заседание прямо с тренировки, был в доспехах
утбольного вратаря.
,£ Р^ 1 Э,ТОГО стРанного общества изысканностью и строгостью нааыделялась красивая статная дама с длинными черными волосами
лицом, словно вырезанным из слоновой кости.
~ *то эта дама- месье? - спросил Рикошетников оказавшегося по
седству вертлявого француза.
- пЭто ж енщина-сенатор мадам Накамура-Бранчковска, - зашептал
“ дПктр
л Удостоился быть приглашенным к ней на прием,
верьте, месье, такой обаятельной и импозантной дамы не встоетишь
к Й й н " ! ' " И ДЗЖе В ПаРИЖе‘ Г°ВОрЯТ' W0 она п р о и с х о д и л а

« Г ^ о с о м РвсП
з т а с и Г ОЛ° К' ^

И3° РТа традиционный

- Слово предоставляется господину президенту.

175



ЛлвЯ

Рисунки Владимира ЛЕВИНСОНА

__

(Чр

176

Токтомуран Джечкин, подтягивая черно-бело-лиловые трусы по
нялся на трибуну.
- Господин спикер, господа сенаторы, господа! Вчера народ Э
пиреев приветствовал в своем порту советский фрегат ”Ал< ja П
пович” ! Л ю бимец нашегс народа лучший футболист вселенной Рию
Сипла первый коснулся бор га этой бригантины.
Советская каравелла, господа, занимается в океане наукой, но э
нас, слава богу, не касается. Мы будем счастливы встретиться с л
талерами этой далекой и, как утверждают, большой страны, комаг
которой заняла пятое место на так называемом первенстве мира
Англии.
Господа, вы знаете, что сила удара левой ноги Рикко Силлы равн
одной тысяче пятистам килограммам, тогда как удар пресловутогс г
уважаемого всеми нами Пеле весит всего лишь восемьсот килограг
мов. Какое же может быть первенство без команды Больших Эмпире
ев"5'
Трибуны для публики взорвались бешеным восторженным ревог
Спикер выстрелил в потолок.
— От себя лично, господа. — продолжал президент — я заявляй
В завтрашнем матче я парирую восемь пенальти и вытащу столько ж
мячей из ’’деьятки” . Лозунг Рикко Силлы вам известен. Уверен, чт
сенат единогласно идобрит встречу наших легоперов с советским
футболистами, прибывшими к нам на галеоне ’’Алеш а Попович",
кончил, господа1
Скипер снова пальнул в потолок
— Слово имеет старейшина Совета Копальщиков острова Карбунк
достопочтенный кавалер Ордена Счастливой Лопаты полковник Бас
тардо М изеоаблес ди Порк-и-Гусано
На трибуну поднялся высокий мощный мужчина лет сорока с бс
нанообразным носом, лохматыми гусеницами бровей, похожим на утю
подбородком и странными на этом ф оне тоненькими усиками. Пиц<
этого господина показалось знакомым Геннадию и Рикошетникову, н<
вспомнить его они не смогли. Как-то очень уж не связывались межд
собой сенат далекой неведомой страны и милый сердцу, проступаю
щий сквозь снег вид Ленинграда . Кировский мост. Петропавловка
памятник Суворову.
Бастардо Мизераблес ди Порк-и-Гусано грохнул страшным кулаков
по трибуне и завопил на карбунклском наречии эмпчрейского языка
— Вжыл ж ыз всплых сиплствоу1 Черчелянто ри фларт! Газзо азас}
Карбункл жрав Эмпирея гам. га срула, брегадл!..

Грубая речь его была почти непонятна нашим морякам. Уловит!
можно было лишь отдельные браные слова: трусы, предатели, лентяи
провокаторы, идиоты, коварные происки и тому подобное. Ясно быг
одно: кавалер Орлена Счастливой Лопаты яростно протестовал про™
друж еского спортивного поединка, обвинял и угрожал.
Никто не ожидал такого поворота дела. Изумленные сенаторы ле­
вого крыла и центра вскочили, размахивая руками. Шум на галереях

178

для публики поднялся невообразимый. Круглый, как мяч, седоватый
сенатор в красной футболке с цифрой ”3” одним прыжком взлетел на
трибуну и закричал:
— Позор недостойным копальщикам Карбункла! Вам не поссорить
нас со славными ребятами, не дрогнувшими даже перед лицом бан­
дитской подлодки! Занимайтесь своим делом, копите свои грязные
клуксы и не лезьте в чистый футбол! Да здравствует дружба! Да
здравствуют посланцы страны нашего героя Серхо Филимоныч Стратгофудо!
Шум усилился еще больше. Полдюжины черных сюртуков сиплыми
лотками рявкали какую-то гадость. Спикер палил уже из двух пистоютов. И тогда, слегка поправив свои дивные волосы, встала мадам
Накамура-Бранчковска. Все мгновенно стихли. Видимо, вес этой женцины в эмпирейском обществе во много тысяч раз превышал ее со'ственный вес, вполне соответствующий изящным парижским станкартам.
— Господа, — мягким глубоким голосом сказала женщина-сенатор.
- Никто из присутствующих не упрекнет меня в презрении к футболу.
Ое помнят, что именно я открыла счет в матче с командой австраийского авианосца "Кукебурре”. В это же время эстов К'обучкл
тлично знает, с каким уважением я отношусь к его т дог‘
^'‘м
ужественному населению. По этим двум причинам я ~ тде^
г голосования и приглашаю всех присутствующих н а з
эчер ’’Вальс незнакомых цветов”.
Очаровательно улыбнувшись, она села. В зале царило недоуменное
опчание. Позиция влиятельной дамы явно всех озадачила.
— Начнем голосование? — сквозь традиционный кляп еле слышно
зоизнес скипер.
— Начнем! Начнем! — послышались неуверенные голоса.
Президент Токтомуран Джечккн крикнул со своего места:
— Господа, я забыл добавить! Рич Зияла сегодня ударом головы
1воротил штангу!
Взрыв энтузиазма погасил последние сомнения:
— Голосуем, и дело с концом!
И тогда правая оппозиция прибегла к последнему коварному спобу погасить волю народа. Она выпустила на трибуну так называемого
езинщика”. Все в зале поняли, что это значит, когда "резинщик”
чал с первой страницы читать ’’Хартию вольностей” толщиной в
аморную плиту, а под рукой у него еще были "Ветхий завет” ’’Коран”
Антология мирового фольклора”. Увы, таков был закон эмпирейсо сената — оратор мог выступать столько, сколько хотел, а ’ рекщик с Карбункла, видимо, собирался выступать не меньше четырех
зи. Сенат же не мог проголосовать, пока он не кончит.
— Поразительно, — прошептал капитан Рикошетников, — к этому
здству в буржуазных псевдодемократиях прибегают только в крайи случае. Никогда не думал, что футбольный матч вызовет такие
1эсти. Что все это значит и кому все это нужно?
1рошел час. В зале уже слышалось носовое посвистывание засы-

179

пающих сенаторов. Спикер, свернувшись в клубок, спал на сво<
бочке. А ’’резинщик” все бубнил и бубнил:
— ... Итак, параграф седьмой пятого подпункта установления
торговле гласит, что производство пуговиц разрешается при предъя
лении определенного числа доказательств о возможности такого пр
изводства, обусловленных пунктом ”а”...
— Пойдемте в порт, Геннадий, — сказал Рикошетников — Дет
ясное, что дело туманное.
Он обернулся и увидел, что мальчика рядом с ним нет.

Глава VII,

из которог, доносятся до нас стук теннисного мяча
и страшный хруст,
с которым мощные челюсти разгрызают клешни омара

Первое, что услышал Геннадий очнувшись, был звук, похожий г
грохот работающего рядом отбойного молотка. Потом лопатки ег
ощутили холод каменного пола. Глаза устремились вверх, и мальчик
показалось, что он лежит на дне глубокого каменного колодца. Голое
закружилась.
— Где я? Что со мной?
Геннадий приподнялся на локтях и осмотрелся. Нет, это был н
колодец, скорее старая узкая крепостная башня. Стены грубой кладк
уходили вверх. Сквозь стрельчатое окно на самом верху, скорее пс
хожее не на окно, а мушкетную бойницу, узкая полоса яркого солне1
ного света косо шла вниз и падала на привалившегося к стене дюжег
детину в штанах военного образца и в белой майке со штампованным
автографами кинозвезд. На коленях детины лежал тупорылый автс
мат-люгер. Детина храпел, и именно этот храп создавал впечатлени
работающего рядом отбойного молотка.
Через секунду Геннадий вспомнил все. Он вспомнил, как, утомлен
ный нудным завыванием ’’резинщика", тихо покинул галерею для гос
тей и решил прогуляться по зданию эмпирейского сената.
Он шел гулкими сводчатыми коридорами, разглядывал стоящие
нишах фигуры средневековых воинов, входил в пустые залы и смотре
на огромные картины, поразительно напоминающие эмпирейскук
банкноту велюр.
Открыв очередную дверь, Геннадий запутался в каких-то тяжелы
штораг Пытаясь выбраться из парчовых складок, он услышал негром
кие мужские голоса и наконец увидел в щелку трех джентльменоЕ
развалившихся в креслах и прихлебывающих из высоких стакано.
янтарное виски. Он хотел было уже с извинениями удалиться как вдру
услышал...
— Этот идиотский футбольный матч не должен состояться ни в коег
случае, — сказал тихо голубоглазый блондин с очень странным утиныг
носом. — И вообще советскому кораблю нечего делать возле архипе
пага.
— Видите ли, мистер Мамис, — обратился к утконосому глыбо
подобный господин, — меня самого и всех нас, копальщиков, тошнт
18 0

от футбола и разных других выходок этих эмпирейских недоносков,
но... понимаете ли... русские популярны в республике, а этот их кумир
Серхо Филимоныч Страттофудо... а от футбола они сходят с ума...
Может быть, дадим им сыграть эту игру и уже потом...
— Вы здесь на своем архипелаге совсем оторваны от мировой
политики! - резко прервал его утконосый. — Мясо, господа, нужно
отмочить в соусе, прежде чем нанизать на вертел!
Джентльмены гулко расхохотались и подняли стаканы.
— За мистера Кингсли Брейнвена Мамиса из страны, которая ценит
юмор, но не любит шутить! — провозглазил глыбоподобный.
— За наше дело, господа! - сказал, как бы подводя итог, мистер
Кингсли Брейнвен Мамис.
В это время стальные пальцы сзади обхватили горло Геннадия, и не
успел он опомниться, как был втащен внутрь кабинета. Джентльмены
вскочили. Мамис мгновенным движением сунул руку за пазуху.
— Мне пришла нужда прогуляться, господа, — прогудел над Ген­
надием грубый голос. — Возвращаюсь, смотрю — мальчишка...
— Кто^ ты такой, щенок?! — завизжал не своим голосом глыбо­
подобный, суя под нос Геннадию кулак, усеянный огромными перс­
тнями.
~ Здесь не место разбираться, Латтифудо, — быстро проговорил
Мамис, открыл черный портфельчик ’’атташе” и, зажав себе нос плат­
ком, брызнул из какой-то стеклянной трубочки едкой жидкостью в лицо
еннадию.
Последнее, что слышал мальчик как сквозь вату, были слова:
— Отправьте его куда следует...
Сколько же времени я был без сознания? — подумал сейчас Геннадии. — Мае, два, может, сутки7”
Он осторожно встал и подошел к храпящему охраннику. Тот не шеюхнулся. Тяжелый дух дешевого джина витал над ним. Геннадий снял
: копен парнюги автомат, перекинул его через плечо и посмотрел
верх. В стене кое-где намечались выступы, видимо остатки винтовой
естницы, которая в свое время вела на боевую площадку.
Вспомнив уроки скалолазания, которые когда-то ь Крыму преподал
му папа Эдуард, Геннадий стал Kt рабкатьсп вверх. К счастью, на ногах
него были легкие туфли на каучуковой подметке. Прошло несколько
учительных минут, пэежде чем он оказался перед бойницей. Прямо
ад ним вниз головой висели мешочками несколько летучих мышей.
Протиснуться в бойницу было делом нелегким, но и оно оказалось
а плечу мальчугану. Он выбрался наружу и встал, прижавшись спиной
стене, на каком-то витиевато изогнутом выступе, видимо остатке
анамента, некогда венчазшего башню. Огромное пространство от>ылось перед ним. Окинув его взглядом, Геннадий чуть не закричал
ужаса. Шпили Оук-порта едва виднелись на горизонте. Сверкающий
i солнце пролив шириной в несколько миль частично был скрыт
1изким, невысоким, но устрашающе мрачным хребтом, похожим на
|ину динозавра. Мальчик понял, что он находится на острове Кар'НКЛ.

Головокружительные секунды отчаяния... Как далек от него сейчас

181

родной ’’Алеша Попович”, капитан Гикошетников, Шлиер-Довейкс
Хрящиков, Верестищев, Барабанчиков, Телескопов, Бсеналиев Ка
липсо - люди, с которыми любая беда - не беда И они ничего
знают о нем! Они z \к е не могут ппедположить. где он сейчас.
1нако надо действовать. Надо попытаться выбраться из этой не
понятной зловещей истории
Башня была высотой не менее двадцати пяти метров. Внизу клуби
лась какая-то зелень, но под зеленью, возможно, были скрыты острьк
камни. Прыг эть прямо вниз было безумием. Попытаться соскользнул
по стене? Стена была словно отполирована многовековыми ветрами
Вот метрах в пяти-шести верхушка мощного дерева, с ветвей свисаю
лианы. Попробовать по-тарзаньи? Единственный выход, несколькс
шансов из ста.
Сильно оттолкнувшись, Геннади,- полетел вниз. Вот замелькали ми
мо рук спасительные лианы. Неужели конец? P-раз1 Руки обожглс
огнем, еннадий закачался на лиане. Автомат больно ударил по крес'
цу. Проклятый автомат! Надо было его сбросить к чертям подальше.
Под тяжестью мальчика лиана стала растягиваться, и Геннадий
словно с парашютом, вспоминая уроки мамы, опустился на пружинящие
дерн.
Вокруг была тишина, только птицы кричали на разные голоса, дг
издалека доносился граммофонный шлягер "Крошка, не задавайся
крошка, лучше сознайся, крошка, не забывайся, иначе поколочу, чучу-чу!”
Геннадий отвалил от подножия башни какой-то камень, полож! автомат в ямку и забросал его сухими ветками и листвой. Кто знает, чтс
ждет впереди5
Осторожно пробираясь сквозь кусты, мальчик направился в сторону
пролива. Он рассчитывал пересечь хребет, спуститься к морю, най™
там какую-нибудь лодку и попытаться добраться до Оук-порта. Не­
сколько раз ему пришлось проходить под замшелыми каменными ар­
ками, сбегать по ступеням заброшенных лестниц, но ни разу ему не
встретилось ни души.
Вдруг до слуха его донеслись гулкие звуки, похожие на удары по
теннисному мячу. Кто мог играть в теннис в этом логове темных и
подозрительных людей0 Геннадий уже знал, что единственный спорт
на Карбункле — это копание ям. Кто быстрее выкопает яму, тот и
чемпион.
Прячась за валунами, короткими перебежками, чуть ли не ползком,
Гена направился на эти звуки Звуки становились все громче. Сомнений
не оставалось — это был теннис Внедрившись в кусты азалии, мальчик
подполз вплотную к проволочной загородке идеального травяного
корта, расчерченного по всем правилам и с туго натянутой сеткой.
На корте в полном одиночестве девочка его лет била мячом в стенку.
Удары были резкие, частые, и реакция у девочки была что надо. Но вот
она промахнулась мяч пролетел мимо ракетки и подкатился чуть ли не
к Гениному носу
Геннадий хотел было уже ящерицей скользнуть в азалии, глянул и

182

остолбенел. Прямо на него бежала вприпрыжку румяная и надменная
Наташа Вертопрахова.
Да, это была она: тот же ’’конский хвостик", болтающийся на затылке
и вся стройная сущность большеглазого морского конька.
Она нагнулась за мячом и вдруг увидела лицо Геннадия. Несколько
секунд мальчик и девочка, не отрываясь, смотрели друг на друга
— Ну, чего? - спросила наконец Наташа, сдвинув брови к пере­
носице. Говорила она по-эмпирейски.
- Ничего, - ответил Геннадий. Греха таить нечего, он был растерян
— В теннис-то небось не играешь? - спросила Наташа.
— Играю, — пробормотал Геннадий.
Наташа вдруг звонко рассмеялась:
- В теннис он играет! Ах, ты, крот несчастный! А ну-ка. лезь сюда.
Геннадий, совершенно забыв об опасности, которая подстерегала
его здесь на каждом шагу, перелез через заборчик. Наташа бросила
ему ракетку. Он поймал ее на лету и встал на правой половине пло­
щадки.
- Ну держи, крот! - крикнула Наташа, слабея от смеха, и сделала
легкую подачу.
Геннадий мощным драйвом погасил мяи.
- Что такое? — округлила глаза Наташа
V
о
профессиональный драйв.
— Тренируюсь с восьми лет, — тихо ответил Геннад;.
Скромность, как уже было сказано, была его самой отличи . ыои
юртой.
Девочка подошла к сетке. Геннадий тоже приблизился. Он уже
7онял, что это не Наташа, а лишь ее копия, правда совершенно точная.
— Ты разве не из кротов9
спросила девочка.
— То есть?.. — удивил -я Геннадий.
- Ну что, не понимав • ° ° тзеэ ты не с Карбункла? Впрочем
нечно, ты не с Карбункла т ° л тар т - странный выговор — Она
аморщила лоб. — Иностранец, что
- Я... - пробормотал Геннадий,
я ан1 ичанин..
Фантастика1 — воскликнула девочка. — Как ты сюда попал?
роты не пускают в этот район острова ни одного иностранца
— Я... я гулял и вот...
- Ладно, давай играть, - сказала девочка. - В этой дыре я совсем
утеряла класс, а скоро у нас в Оук-порте чемпионат
Геннадий осмотрелся. Дубы вокруг корта безмятежно шелестели,
росли азалии были непроницаемыми, дорожка, покрытая цветной
1иткои, просматривалась далеко...
— Только один сет, — сказал он.
Девочка протянула ему свою руку и назвала свое имя- Доллис.
Джин. — представился Геннадий, вспомнив леди Леконсфельд.
Они начали играть и сыграли не один сет, а всю партию.
С большим трудом в последнем сете Геннадию удалось сломить
противление Доллис. Чуть остыв от спортивного азарта, он подумал,
~

183

r

что девочка, должно быть, раздосадована проифышем Ничуть н
бывало Доллис была весела и довольна.
— У вас в Англии все так играют?
— Через одного, — улыбнулся Геннадий
— Слушай, Джин, как ты все-таки здесь оказался?
Геннадий внимательно посмотрел на девочку Ему показалось, чт
е й можно открыть правду, что она может ему помочь, но все же реши
быть осторожным.
— Я... я заблудился
— Тебе нужно в С^амак? — спросила Доллис. — Пойдем, покаж
дорогу.
— Покажи мне лучше кратчайший спуск к морю, — сказал Геннадик
— Мне нужно попасть в Оук-порт.
Они уже давно говорили по-англи! ickh. Вот где пригодились маль
чику его усердные занятия этим языком
— Не собираешься ли ты переплыть пролив? — со смехом спросил
Доллис
— Вог именно.
— У тебя есть знакомые среди акул9
— Мне нужно перэплыть пролив. Доллис. — тихо и серьезно CKa3aj
Геннадий.
— Из Стамака каждые два часа ходит паром.
— Мне нельзя в С гамак, Доллис
Девочка снова весело рассмеялась.
— Какая таинственность1 Таинственный англичанин!
— Доллис, я не шучу...
— Ну, пойдем пс щем! Я покажу тебе спуск к морю. — Она вдру
хлопнула себя ладошкой по лбу — А хочешь, имеете переплывем t
Оук-порт на каноэ9 Блестящая идея! То-то взорвется моя мамочка'
Сердце Геннадия глубоко забилось. Каноэ? О чем еще он мог меч
тать?
А Доллис, увлеченная своей идеей, схватила его за руку и повлекла
по разноцветным плиткам.
Они бежали по извилистым дорожкам огромного парка, мимо неох
ватных стволов удивительных реликтовых растений, мимо скульптур
беседок, фонтанов, мимо фантастических цветов. По дороп Доллт
без умолку трещала. Как ей хочется побывать в Англии, вообшп поез­
дить по миру, увидеть Лондон, Нью-Йорк, Москву. Париж.„ Мать ее
путешествует бесконечно, но никогда не берет Доллис с собой. В конце
концов Доллис возьмет вот и убежит из дому 1
— Чей это парк, Доллис? — на бегу спросил Геннадий Страто­
фонтов. Его поразило то, что во всем этом огромном парке они не
встретили ни одного человека
— Наш. — ответила девочка.
и ей?
Наш. Ну моей мамы...
Весь парк ваш 9 А экскурсии сюда приезжают?
— Еще чего! — поезоительно фыркнула Доллис. — Экскурсии!
184

Несмотря на напряженность момента Геннадий подумал: ’’Вот он —
капитализм! Кучка людей владеет огромными ресурсами природы'”
Они нырнули под красивую арку, пробежали полутемным тоннель­
чиком, и перед ними сразу за балюстрадой распахнулось пространствоскалы, море, приблизившийся изломанный гребень Оук-порта. Пролив
пересекало белое судно, верхняя палуба которого была покрыта ярким
тентом.
— Мама возвращается, — махнула Доллис рукой в сторону судна
- Вчера она давала в столице прием. - Доллис напыщенно и жеманно
произнесла, словно передразнивая кого-то: ’’Вальс незнакомых цве­
то в ’, господа! Не правда ли, прелестно? 'Вальс незнакомых цветов” !
Так вот оно что!.. Геннадий едва смог скрыть свое изумление. Он
вспомнил длинные черные волосы и словно выточенное из слоновой
кости лицо женщины-сенатора. Бал был вчера! Значит, он валялся без
сознания чуть ли не сутки?
— Я слышал вчера про этот прием, - сказал он. - Твоя мама мадам
Накамура-Бранчевска?
— Ну да. Как ты догадался, Джин?
— Я видел ее в сенате.
— Ты не думай, что она всегда такая важная, она хорошая только
— Доллис быстро посмотрела на него. — Красивая, а?
— Не хуже Софи Лорен, — сказал он.
Девочка расхохоталась.
— Ну ты, я вижу, знаток! Ладно... — Она показала с балюстрады
вниз. — Видишь тропинку между скал? Спустишься по ней, там будет
маленькая бухта. Разбойничья бухта. Жди меня там, а я подгоню каноэ
Идет <
Не успел Геннадий кивнуть, как за спиной его раздался страшный
ВОПЛЬ.

— Вот он! Вот он, ребята!
Геннадий стремительно обернулся. Из тоннельчика прямо на него
бежал детина в майке с автографами кинозвезд, а за ним еще трое
узколобых квадратных парней, и все с оружием в руках.
Изумленная Доллис увидела, как юный англичанин молниеносным
приемом дзю-до сбил с ног огромного парня, вскочил на барьер ба­
люстрады и упал вниз лицом под ударом пистолетной рукоятки. Два
рузных тела навалились на мальчика. В мгновение ока руки его были
жручены мотком проволоки.
Доллис вскрикнула и влепила пощечину одному из громил!
— Как вы смеете, кроты? Кроты несчастные! Кто вам разрешил
|рываться в наш парк? Вон отсюда! Отпустите его немедленно'
Детина, сбитый Геннадием, кряхтя, поднялся. На тупом его лице
астыла кривая хулиганская улыбка.
— Этот парень, молодая госпожа, задержан по приказу Совета. Он
оежал сегодня из Мушкетной башни. Люгер мой спер, молодая госюжа. - Он обернулся к Геннадию и схватил его за грудки- — Где моя
ушка, гаденыш?
Доллис и его огрела пощечиной.

185

- Ру ка у вас тяжелая, молодая госпожа, - ухмыльнупся детина
- У moi 1 мамы рука потяжелее! - крикнула Нолпи( и вдруг зг
плакала в три ручья — Джин, Джин, что это т! кое?
—Я не зн аю, ч ■о они от меня хотят, Доллис, — проговорил Геннапий
— Это какое-то дикое недоразумение..
- Наше дело маленькое, - ухмыльнулись битюги - Приказ есть
приказ.
г
Подталкивая Геннадия в с ину автоматами, они повели его через
парк. По дороге они шумно обсуждали подробности погони и схватки.
Должно быть, они казались себе героями. Детина в майке с автогра|ами хлопнул мальчика по плечу даже с некоторым добродушием
— А здорово ты меня с катушек сбил, малец 1
/iii донт андерстенд,
сказал Геннадий. — Я не понимаю вашего
языка
— Ладно, ладно, топай 1
Его вывели из парка и повели по покрытой щебенкой дороге, пет
ляющей среди выветрившихся рыжих унылых скал. Шагая по этой
раскаленной дороге, Геннадий лихорадочно обдумывал ситуацию
Ясно одно: он в руках какой-то банды. Ясно также, что эта банда
плетет заговор против эмпирейцев и против научного корабля. ’’Мясо
над >< гмочить в соусе, прежде чем нанизать на вертел .” ’’Советскому
кораблю нечего делать возле архипелага .” ’’Нужно покончить с этим
кумиром Серхо Филимоныч Страттофудо...” Ясно, что главари банды
бомгся, что он подслушал их секреты.
Если он откроется им и скажет, что он советский пионер, потребует,
чтобы его отправили на ’’Алешу Поповича”, если они еще догадаются,
что он потомок эмпирейского памятника.. Это может кончиться плохо.
Может быть, он — единственный честный человек, прикоснувшийся к
заговору 7 Кто знает, что грозит этим простодушным, веселым эмпирейцам и его товарищам, морякам и ученым?..
Надо попытаться обмануть их. Он англичанин Джин Стрейтфонд, он
ни слова не понимает по-эмпирейски, он ничего не слышал. Ему нужно
добраться до Оук-порта, чтобы...
- Эй, стой! — грубым голосом прервал размышления Геннадия один
из конвоиров Он взял Геннадия за плечо и залепил ему глаза широким
пластырем.
После этого Геннадий двигался в полнейшей темноте. Он слышал,
как скрипели какие-то двери, ему казалось, что его ведут по узкому
сыоому коридорчику, потом был долгий спуск по скользким ступень­
кам, толчок в спину Пластырь содрали, и Геннадий увидел выбелен­
ные стены, небольшое окно, забранное стальной решеткой, за которым
виднелось только море и небо. В кресле сидел, развалясь, глыбо­
подобный господин ЛаттисЬудо Солнце играло в массивных перстнях
на его руке, тонкий лучик шел от уха, от золотой серьги
Кто ты такой, мальчишка? — спросил Латгифудо с некотороп
томностью и усталостью
— Ай донт андерстенд, сэр, — ответил Геннадий. - Ай эм инглишмен, сэр, житель Лондона, турист...

186

- Вона-а, - вяло удивился Латтифудо, поморщился словно от го­
ловной боли и снял телефонную трубку. — Але, Фук, щенок-то англи­
чанин, по-нашему ни бельмеса не понимает.. Чего? Э-э... Так? — Он
бросил труб
и вдруг заорал на Геннадия, наливаясь кровью: —
Притворней з, паразит? На архипелаге сейчас нет ни одного анг­
лийского т\
та!
Орал он
нглийски с грубым акцентом
— Видите
'эр, я с того самого несчастного теплохода "Ван-Дейк”
нас спасли р _кие...
- Что-что'
г тифудо даже приподнялся от изумления. - Ты,
значит, с "Ван £
? Эге-ге...
- Я путешес! ..ал со своей бабушкой леди Сьюзен j (еконсфильд.
Бабушка улетела на родину, а я остался. На русском судне, сэр, мой
багаж.. .
— Эге-ге... ге-гег-ге... — проговорил Латтифудо и заглянул мальчику
в глаза с веселостью, от которой повеяло какой-то жутью Потог
трубку. - Фук, малый-то с "Ван-Дейка". Ага. Так. Ну ясно! Грудлс
гаркнул он, и в дверях вырос детина в майке с автографами. К ччай
с этим пацаном.
Грумло поставил автомат на боевой взвод и кивнул 'еннадию
- Пошли.
’’Неужели конец?" — подумал Геннадий. Страха не было о.
одеревенел.
Зазвонил телефон. Латтифудо вяло снял трубку и вдруг вскочил
вытянулся во фрунт.
— Слушаюсь! Так! Так точно, здесь! Грумло, отставить! Так, все
понятно. Немедленно приступаю.
Он подошел к мальчику, развязал ему руки, посадил в кресло, по­
гладил по голове и ласково прожурчал:
— Хлопот с тобой полон рот, малыш...
После этого, что-то шепнув Грумло, он вышел из комнаты. Теперь
зсе тело казалось Геннадию ватным. Страшная усталость и апатия
эхватипи его.
Грумло поставил автомат на предохранитель, подмигнул Геннадию
* глупо заржал.
- Ну, ты меня здорово сбил с катушек, парень! Как прием называ­
йся?
— Пошел к черту, ублюдок, — сказал Геннадий этому получеловеку,
оторый несколько минут назад мог влепить ему пулю в затылок.
Усталость брала свое. Геннадий начал было уже дремать, когда
ткрылась дверь и вежливый голос позвал его:
— Мистер Стрейтфонд, пожалуйте сюда!
Несколько маршей узкой сырой лестницы, все глубже и глубже, два
ще освещенных перехода. Открылась кованая дверь, и Геннадий
казался в обширном помещении, освещенном мягким светом неоновых
зубок. В помещении стояли мягкие кожаные кресла, стены украшали
убовые панели. Это было бы похоже на салон пассажирского судна,
зли бы не пульты радиостанции, за которыми сидели двое мужчин.

187

188

189

.

Навстречу Геннадию шел с протянутой рукой любезно улыбающийся
MMCTef Кингсли Брейнвен Мамис
- Ай, дорогой мистер Стрейтср< 1нд, какая получилась чепуха какое
недо1 азумение! — сказал он. — Ну просто сканда"
- Я сам ничего не понимаю, сэр, — сказал Геннадий. — Н гулял по
зданию сената, открыл какую-то дверь, запутался в драпировке и вдруг
меня схватили за горло, < >р...
— Эта дурацкая охрана, мистер Стрейтфонд, — прожурчал Мамис.
- Е должны нас извинить. Нравы этой страны, пониг, Зете пи... За­
сунули вас в средневековую башню, эти неотесанные чурбаны...
— Да-да, — кивнул Геннадий
Но зачем вам понадобилось бежать, мой друг? Объяснили бы все
и...
— Я ничего не понимал, сэр, — пробормотал Геннадий. — Я не
понимаю этого языка. Я не знал, в чьих я руках, сэр.
— Да, да. А автоматик, мистер Стрейтф энд?
— Выкинул его куда-то в кусты, сэр...
Вошел загыхавшийся Латтифудо и доложил Мамису:
— Все в точку На Ван-Дейке” была зарегистрирована леди Сьюзен
Леконсфильд с внуком.
— / )рошо, — кивнул Мамис, пытливо вглядываясь в лицо Геннадия,
видимо пытаясь понять понимает ли он по-эмпирийски.
Усилием вс и Геннадию удалось сохранить безучастное выражение
лица, хотя он был поражен: леди Леконсфильд была зарегистрирована
на ’Ван-Дейке” с внуком9 В следующий момент Геннадий догадался
старая чудачка называла своим внуком мопса Винстона, его она и
внесла в списки пассажиров. Какая удача1
— Мне показалось, сэр, что джентльмен назвал имя моей бабушки,
— вежливо ооратился он к Мамису.
— Наведены справки, мистер Стрейтфонд. - Кингсли Брейнвен
Мамис лучезарно улыбался — Ваша бабушка благополучно прибыла
в Лоп"эн. Вы можете сейчас поговорить с ней по телефону.
— Как? Прямо отсюда? — удивился Геннадий.
— Да, наши радисты мигом соединят вас с вашей лондонской ба­
бушкой Не_забыли телефончик мистер Стрейтфонд?
Геннадий понял, что его подвергают последней проверке. К
счастью, он помнил номер леди Леконсфильд, но старуха, сама тсго
не зная, могла его запросто выдать.
— Благодарю вас, сэр. но в этом нет нужды, — небрежно махнул он
рукой. Ничего, мол, с бабкой не случите,:
— В этом есть нужда, мистер Стрейтфонд, — сказал Мамис, глубоко
заглянув в глаза мальчику, словно пытаясь по-змеиному проползти в
его сущность. — Это просто необходимо, юный мистер Стрейтфонд.
Да, в чем нельзя отказать моему герою — это в присутствии волевых
качеств.
— Ну, если вы настаиваете. — улыбнулся он. — Наш телефон
Виктория 3-27-38
Прошло несколько минут, прежде чем один из радистов протянул
190

Геннадию трубку. В трубке очень отчетливо слышался дребезжащий
голосок.
— Сьюзен Леконсфильд у телефона...
— Бабушка! — закричал Геннадий. — Это говорит твой внук Джин.
Твой... хрустальный дельфинчик. Не волнуйся, я звоню тебе с Эмпирейских ост'
ов... Как себя чувствуешь, милая бабушка?
ПоследоЕ
пауза, потом в трубке послышались хлюпающие звуки,
перерастаю
рыдание сквозь которые едва можно было разоб­
рать отдел ьн l слов' — Джинни,
эчик!. Внучек!.. Д- я, твоя бабушка, слушаю!
тебя... рыдаю в
Винстоном... ди! мс
зльный мой де­
льфинчик...
Геннадий заор? изо всех сил:
— Бабушка, не волнуйся за меня! Я попал здесь в какую-то странную
историю...
Расчет этот оправдался. Мамис после последних слов немедленно
прервал разговор.
— Связь оборвалась, мистер Стрейтсронд,
Не мудрено, такое огромное расстояние
— Большое вам спасибо, сэр, — прочувствованно ..
'
t ..
— Честно говоря, я очень волновался за бабушку 1'ы.
ведь я в последнюю минуту... — Геннад й
— То есть попросту... — Мамис изобразил пал» . ,. л >
ювека. Видно было, что он полностью поверил в легенд
— Попросту драпанул, сэр, —весело расхохотался мальчик. - Вы
знаете, я был потрясен вашим архипелагом, мне захотелось подольше
чобыть здесь.. Эти бастионы Оук-порта, Карбункл, сам похожий на
:репость... легенды о бесстрашных пиратах...
— Увлекаешься пиратами, малыш? — снисходительно усмехнулся
/!амис.
— Есть немного, сэр. С детства мой кумир — великий адмирал Рокер
>уги.
— Вон что! — Мамис загадочно улыбнулся. В голубых глазах его
юлькнул огонек. — В Оук-порте его не очень-то любят...
— Правда? — наивно удивился Геннадий.
Зазвонил телефон. Мамис снял трубку.
— Да. Все сошлось. По-моему, наивный дурачок. Есть, Фук, не вонуйся. Пока. — Он повесил трубку и хлопнул Геннадия по плечу: —
ты, оказывается, ловкий паренек, Джинни-бой! Уже успел познакоиться с Доллис! Мадам Накамура-Бранчевска разносит из-за тебя нае начальство. Требует, чтобы тебя немедленно доставили на ее виллу,
оехали.
В шесть часов вечера свежий, отдохнувший элегантный юный денди
жин Стрейтфонд явился в сопровождении слуги к ужину на открытую
зранду виллы Накамура-Бранчевской.
Веранда висела прямо над морем на стометровой высоте. В центре
был сервирован стол на четыре персоны. Вокруг стола хлопотали

191

три подтянутых официанта в белых куртках с золотыми пуговицами.
Подсобный стол в углу веранды сверкал хрусталем, серебром, куби­
ками льда На роскошном ложе из свежайшей зелени распластал» я
гигантский омар.
Официанты молча вытянулись перед Геннадием, а Геннадий вздрог­
нул, вновь увидев перед собой Наташу Вертопрахову. Ну до чего же
была на неэ похожа Доллис Накамура Бранчевска!
Девочка, сменившая свой любимый наряд — белые шорты и га­
вайскую рубашку — на строгое платье, подбежала к нему.
— Призет Цжин! Проклятые кроты, из-за них лопнула наша гени­
альная идея с каноэ! Чего они хотели от 1 ебя?
- Послушай, Доллис, — тихо сказал Геннадий, - ты никому не го­
ворила, что я понимаю по-эмпирейски?
- Нет, а что?
Прошу тебя никому об этом не говорить
Глаз? Доллис сузились, она зашептала:
йакая-то тайна, Джин, да? Расскажи мне, не бойся, .
Я все тебе расскажу позднее, — сказал Геннадий. — Сейчас
важно хранить молчание.
— Договорились, Джин1
К вэранде приближалась мадам Накэмура-Бранчевска под руку с
б э'соким г»ужчинок, в котором Геннадий узнал свирепого сенатора
Бастардо Мизерабле ди Покр-и-Гуоано. Тепеоь он был сама благо­
воспитанность и любезность, а от красоты Накамура-Бранчевскон у
Геннадия просто захватило дух
— Терпеть не могу этого типа, — сказала Доллис, хмуро глядя на
приближающегося председателя Совета Копальщиков острова Карбункл, кавалера Ордена Счастливой Лопаты и полковника. . — Худший
из всех кротов. Ишь ты, повадился к нам...
Мадам одарила мальчика ослепительной улыбкой и протянула руку.
Мгновение поколебавшись, Геннадий исцеловал изящную конечность
- Мы очень рады видеть вас гостем. Джин, — сказала мадам. —
Покойный ваш дед и его фирма зубных протезов известны всему де­
ловому миоу. Доллис говорила. 4то вы прелестно играете в теннис.
Надеюсь, вы простили этих неотесанных местных служак. Поверьте,
им досталось на орехи от полковника и от меня. Прошу к столу
Ужин прошел в остроумной светской беседе, легко и приятно, если
не считать стоашного хруста, с которым полковник разгрызал клешни
омара да злых шуточек Доллис. Мадам Накамура-Бранчевска была
очень предупредительна к своему гостю из великого Лондона.
— Ах, Лондон, Лондон! — проговорила она, когда они с Геннадием
отошли к барьеру веранды. — 11омните, как сказал поэт... "Все города
похожи, как два пенса, но не похож на них, как шиллинг, Лондон...”
За столом Мизерабле, сильно чавкая, дооирал все, что осталось, лил
огромное количество вина, рявкал в ответ на колкости Доллис. а Генпадий с хозяйкой доме стояли над морем — она пила коктейль ’’Дай­
ки ри , он - ананасовый сок.

192

— Вы погостите у нас, Джин?
— Боюсь, мадам, что мне нужно возвращаться домой. Бабушка
егодня так плакала в телефон...
— Печально, — вздохнула хозяйка. — Мне кажется, что наши отошения могли бы перерасти в настоящую дружбу...
Она смотрела на него с мягкой доброй улыбкой.
’’Какая приятная женщина, — подумал мальчик. — Приятнейшая
енщина, несмотря на то, что капиталистка. Смотрит на меня, как мама
пла” .
— Мадам, — сказал он взволнованно, — вы спасли меня сегодня от
иерти.
— О Джин, не надо преувеличивать, — улыбнулась она.
— Я не преувеличиваю, мадам. Мне кажется, что я был в руках
1кой-то страшной банды. Когда толстяк узнал, что я с ” Ван-Дейка” , он
)иказал меня застрелить. Я уверен, что только ваше вмешательство
lacno меня. Мне кажется, что те люди связаны с пиратами, напавшими
t ” Ван-Дейк” .
— Пираты! — усмехнулась дама. — В вашем возрасте, Джин, еще
)жно верить в пиратов...
— Но ” Ван-Дейк” потоплен, мадам!
— Да это возмутительный бандитизм! — воскликнула дама. —
ерена, что великие державы не оставят этого без внимания! — Она
икоснулась к плечу Геннадия: — Что касается местных солдафонов,
уверена, вы ошиблись. У вас очень напряжены нервы, мой мальчик,
рошо бы вам отдохнуть у нас несколько дней. Самолет моей фирмы
эро летит в Зурбаган, откуда вы сможете отправиться прямо в Лонн. В Европе снова входят в моду перья райских птиц, и мы получили
саз.
— Еще раз большое спасибо, мадам, но мне нужно утром быть в
к-порте. На русском судне мои вещи... и бабушка волнуется, мадам.
— Хорошо, завтра поедем вместе на моей яхте. Возьмем Доллис с
5ой, она покажет вам город. Наш дом в Оук-порте, мы эмпирейцы,
ин. Здесь мы только спасаемся от жары...
Эна что-то еще говорила, а Геннадий лихорадочно прикидывал,
ит ли рассказывать ей о подслушанном в сенате разговоре. Она
зирейка, сенатор, ей, наверное, не безразлична судьба ее народа.
Зн глянул вниз и остолбенел от ужаса. По проливу, оставляя за собой
тлый след, двигался ’’Алеша Попович” . Они уходят из Оук-порта!
ia? Почему? Они уходят без него! Он остался совсем один!
Алеша Попович” проходил прямо под ними. Палубы были пусты,
тленно вращалась антенна локатора. Геннадию показалось, что он
ит в стене ходовой рубки каменное лицо своего друга капитана
ошетникова. Как он мог бросить его?
1а его спиной гулко захохотал Бастардо Мизераблес.
— Гляди! — заорал он. — Сматываются коммунисты. Наша взяла!
1адам обожгла его резким и неожиданным, как удар хлыста, взгля-

193

— До сих пор не научились вести себя в обществе, полковник! повернулась к Геннадию и. пораженная его взглядом, воскликну!
Что с вами, мой мальчик?
— Там, — в ужасе закричал Геннадий, показывая на удаляющ<
’’Алешу П опое ча” , — там осталась моя коллекция марок!
Да, дорогой читатель, в чем нельзя отказать моему герою, та
в присутствии духа и находчивости!
Г л а в а VIII,

которая на своем убедительном примере показываетt
что голоса логики и разума порой могут потонуть
в неистовом шуме сбитой с толку толпы

Что же произошло? Почему ’’Алеша Попович” неожиданно пок
гавань Оук-псрта? Можно пи гредставить себе, что советские мс
бросили в беде своего товарища? Нет, этого представить нельзг
Николай Рикошетников, обойдя все, как ему казалось, помеш
сената в поисках Геннадия, выбежал на площадь и оказался в це
событу , развязанных мрачными хулиганами с Карбункла.
Площадь кишела людьми. Местами возникали стычки, переход)
в кулачный бой. Ораторы, взобравшись на фонарные столбы, кри
в толпу. Ревели моторы мотоциклов. Группа мужественных горо
взявшись за руки, защищала свою святыню - памятник Серхо ‘ \ j& сечзтооа г = - с - . Ш -ут* Куче. Ри» :_ е ~ - • сс рассказал ему все
КсТК» е з-s а- _а~ е- с с край-..»ч E - ' v i - r v В мапеньких елз
паза.» с_егз _ а — = ■ ~pei-- = p ,~ - - ^ . а_ —1 •
таг — .й
-^еоес
- Ведите ги* калига*- - глаза- : - - = ~е о т , вам раскрыть всей
одопле* -г>»-ао~»‘ »сосаг>й = нашей стране : - ому что и сам -■ ?- с
е п о ^ м а с С ка н / тс” г«,г «то передовая
рабо-ий
тасс и спостсче-ы р-е-= озэбо-э~.= -ес.- .. за— зй и -е-~с-=*^ой
гз#со» с острова Каоб. - к г 5 д р у х х , "о з---< гс-*езд потомка адм»»а- а Сеохэ Ф итимс- ы -» C o s - - : дг^дс мог 5* превратиться э - = _ :алъ-= ; - - р.я.-.“ -«ч Сейи-с. ,зь м= -е и с -е м ~ое~. -а-.=ть разз-'ое
Эмгмрейи» сли_ - .: ч дрвер-ивг и прост г ду д. - ь . Это дети
гг Я обеч_ао вам т о я и мои люди - скажу по секрету, их немало малой мут ЗС5 .: о а1-’ поисков мальчика Я -е некое - а с еозмсжхгги того что он попа” б - a- =. -етш лез -с . — 1, Д-тути Ку-е встал
5ред -••кс_е'Г1-'иксвэ v - г о д - т колено и т е гх е с т в е --: rp c s c c - 'a r.-Кявмусь созвездием Кассиопеи. катамггансч старо'о иона цепями
иле^ских рабов, ржав- .и мечами викингов. е-хами мадамас К л -:iH и аркебузам»» португа^=>_ев к гя - .сь бархатнь м камзолом -с_ е го
рзсго президента и -*а_им сзсшен-ь и бупоногом Дж^-адо Эдудос Страттофудс буде- спасе-: Ам-»нь
Капитан Рикс-^е~чиков сразу пс-’чд. что этому человеку можно дорятсз. В та за х е-о сн увидел намек на незауо-дный госу лаэствен1Й ум.
- Нусг-ути скажите состоимся ли гоутбопьный матч?
- Не увеоен.
- Согласитесь, мы, мирные ученые и моряки, оказались в весьма
осмысленном положении...
- С стасен.
Немногословность Нуфнути Куче еще раз убедила капитана Рмкотникова в надежности этого человека
- Мистер Рикощетников я не коммунист. - сказал Нуфнути Куче. сего лишь левый либерал филуменист и правый защитник но я вам
1ж у. мне кажется, что все беспорядки на архипелаге направляет
ая-то единая мощная рука.
Э дальнейшем развитии событий можно догадаться по заголовкам
ысказываниям местных газет.
Ежедневный фонтан" (Оук-порт):
Кто мешает нашим парням накапливать международный опыт?"
Сытная пища без обмана" (г. Стамак, о.Карбункл).
Футбол - путь к нищете и позору!"
1итературный журнал “Лестница" (специальный выпуск):
Сегодня мы помещаем стихи нескольких наших известных граждан.

195

РИККО СИЯЛА

Пусть будет дружбою богата
Душа любого демократа!
Увидят все - наступит срок,
Прославится наш булоног!
ТОКТОМУРАН ДЖЕМ КИН

Прекрасен
миг в ужасном
гвалте
Ваш
президент
берет
пенальти!
Быть
может.
кто-то
скажет:
Т \о за ?Г
Нет!
Это
ловкость
виртуоза f
НУФНУТИ КУ 'Е

Легопер-эмпиреец, по знаку судьи выходи
На зеленое поле, как прежде простой и веселый.
Кожаный мяч, управляемый ловкой ногою,
Дружбы традиции пусть возродит с моряками державы далекой'
НАКАМУРА-БРАНЧЕБСКА

Был парк пронизан лунным светом,
Благсухаг, розарий м о й ..
Ко мне явился за отвзтом
Король души моей больной...
КАФРО ПАТТИФУДО

Легоперы - ренегаты,
Презирает вас народ!
У ж конечно, ренегаты,
Презиравт вас народ!"

196

Вечером того дня, когда был похищен Геннадий, уличные споры и
лычки усилились. ’’Кроты”, обычно не показывавшие носа в Оук-порт
еперь заполонили улицы, бары, кафе. На причале возле ’’Алеши Поювича волновалась большая толпа.
- Надо прощупать русских! - кричали ’’кроты”.
Поговаривали, что каждый из них получил за свои хулиганские
ыходки по двенадцать клуксов и по бутылке ’’Горного дубняка”.
Ночью страсти не утихали, а, напротив, разгорались. Воя, носились
о узким улочкам мотоциклы ’’кротов” со снятыми глушителями. На
генах крепости, отражаясь в черной воде, колыхались факелы. Никто
з приглашенных не явился на грандиозно задуманный вечер ’’Вальс
езнакомых цветов”... Мадам Накамура-Бранчевска в одиночестве
тец и мать.
Долгие годы Ванг-Фо мечтал
13образить древнюю принцессу,
драющую под ивой иа лютне. Нн
дна женщина не казалась ему дотаточно нездешней, чтобы послусить моделью, но Линг мог сделать
го, потому что он не был женщиой. Потом Ванг-Фо заговорил об
зображении юного принца, стреяющего из лука у подножья выжого кедра. Никто из молодых
юдей того времени не был доста>чно ирреален, чтобы послужить
«у моделью, и тогда Лннг постагл позировать под садовой сливой
юю собственную жену. Затем
анг-Фо изобразил ее в костюме
ей среди закатных облаков, в
аая женщина заплакала, поольку это было предсказанием
жрти. С тех пор как Линг стал
1едпочитать ей самой портреты,
еланные с нее Ванг-Фо, лицо ее
блекло, словно цветок на пригорпод горячим ветром и летними
ждямн. Однажды утром ее на(и висящей на ветви розовой сли: концы шарфа, который ее за­
пил, развевались, переплетясь с
юсами; она казалась еще более
(кой, чем обычно, и непорочной,
с воспетые поэтами минувших
мен красавицы. Ванг-Фо нарв­
ал ее в последний раз, поскольку
нравился тот зеленоватый оток, который приобретают лица
ггвых. Его ученик Линг растикраски, и эта обязанность треала такого прилежания, что он
абыл пролить слезы.

Линг продал одного за другим
своих рабов, вещи из нефрита и рыб
из фонтана, чтобы обеспечить
учителя баночками пурпуровой
краски, привозимой из западных
стран. Когда в доме ничего не ос­
талось, они покинули его, и Лннг
закрыл за собой дверь своего про­
шлого. Ванг-Фо устал от города, где
лица не таили больше для него ни­
какого секрета уродства или кра­
соты, и учитель с учеником пусти­
лись бродяжничать вместе по доро­
гам царства Хан.
Слава о них опережала их в де­
ревнях, на подступах к крепостям
и на порогах храмов, где встрево­
женные пилигримы находили себе
приют на закате дня. Говорили, что
Ванг-Фо обладал властью вдыхать
жизнь в свои полотна вместе с по­
следним прикосновением кисти,
которое делалось на глазах у всех.
Крестьяне умоляли его нарисовать
сторожевого пса, а господа хотели
от него изображений солдат. Свя­
щенники почитали Ванг-Фо за
мудреца, а народ страшился его,
как колдуна. Ванга радовало это
различие во мнениях, которое по­
зволяло ему изучать на окружав­
ших его лицах выражения благо­
дарности, страха или почитания.
Линг выпрашивал пищу, охра­
нял сон учителя и пользовался мо­
ментами его вдохновения, чтобы
помассировать ему ноги. На рас­
свете, когда старик еще спал, он
уходил выискивать робкие пейза­
жи, скрытые зарослями тростника.
Вечером, когда упавший духом
учитель бросал свои кисти на зем­
лю, он подбирал их. Когда Ванг
бывал грустен и заговаривал о сво­
ем преклонном возрасте, Линг
улыбаясь указывал ему на крепкий
ствол старого дуба; когда же Ванг
бывал весел и отпускал шуточки,

201

Линг покорно притворялся, что
слушает его.
Однажды, на закате солнца, они
достигли окраин императорской
столицы, и Линг отыскал для
Ванг-Фо постоялый двор, где они
могли переночевать. Старик за­
вернулся в тряпье, а Линг прижал­
ся к нему, чтобы согреть, потому
что весна едва наступила и глино­
битный пол был еще ледяным. На
рассвете тяжелые шаги отозвались
в коридорах постоялого двора; был
слышен испуганный шепот хозя­
ина и приказы, выкрикиваемые на
варварском наречии. Линг затре­
петал, вспомнив, что своровал на­
кануне рисовую лепешку учителю
на ужин. Не сомневаясь, что при­
шли его арестовать, он думал о том,
кто же поможет завтра учителю пе­
рейти вброд очередную речку.
Вошли солдаты с фонарями.

Пламя, просвечивая раскрашс
ную бумагу, отбрасывало на их г
жаные каски красные и голуб)
отблески. Тетива луков дрожала
их плечами, и наиболее свиреп)
из них вдруг зарычали без всяк
причины. Тяжелые руки легли
затылок Ванг-Фо, который ие см
ие заметить, что цвет рукавов у н
плохо сочетается с цветом накид<
Поддерживаемый своим учен
ком. Ваг г-Фо побрел за солдата\
спотыкаясь иа неровных дорог:
Кучки прохожих насмехались н
этими двумя преступниками, i
торых, без сомнения, ведут, что(
обезглавить. На все вопросы Ван
солдаты отвечали дикой гримасе
Связанные руки причиняли е
боль, и Линг, в отчаяньи, улыбая
смотрел на учителя, что являлоа
него наиболее нежным способ)
плакать.
Они подошли к порогу импер
торского дворца, фиолетовые сп
ны которого высились посреди дг
как кусок закатного неба. Солда:
провели Ваиг-Фо через бесчисле
ные квадратные и круглые зал
чья форма символизировала вр
мена года, страны света, мужско<
женское начало, долголетие и пр
рогатнвы власти. Двери сами рг
врывались, издавая определенна
ноту, и расположение их было т
ново, что, пересекая дворец с вс
тока на запад, вы проходили вс
гамму.
Все в сочетании стремилос ь да
представление о сверхчеловечесю
власти и утонченности, и чувств
валось, что малейшие приказанн
отдаваемые здесь, должны бы;
быть окончательными и ужаса!
щими, как мудрость предков. Н
конец воздух разредился; молчаш
стало таким глубоким, что дам
подвергаемый пыткам не осм

202

шлея бы закричать. Евнух приюднял занавес; солдаты задро­
жали, как женщины, н маленькая
руппа вошла в зал, где восседал на
роне Сын Небес.
В этом зале, окруженном мошыми колоннами из голубого камя, не было стен. За мраморными
гволами цвел сад, и хотя каждый
веток в его зарослях принадлежал
диковинному сорту, привозимому
(-за океана, ни у одного не было
шаха - из страха нарушить сла)стными ароматами медитацию
ебесного Дракона. Из почтения к
змолвню, в котором проплывали
о мысли, никакой птице не было
>зволено проникнуть за ограду, и
же пчелы были выдворены оп у. Громадная стена отделяла сад
остального мира, чтобы ветер,
олетающий над околевшими со­
ками и усеявшими поля сражей трупами, не мог себе позволить
снуться императорского рукава.
Небесный Повелитель восседал
нефритовом троне, и его руки
ли морщинисты, как у старца,
я ему едва исполнилось двадь лет. Его одеяние было голуи, что представляло зиму, и зе1ым, чтобы напоминать о весне.
>лицо было прекрасно, но неиутимо,
как
подвешенное
шком высоко зеркало, отражаее лишь звезды н неумолимые
еса. По правую руку от него
1Л министр Совершенных Накденин, а по левую - советник
(уженных
Мук.
Поскольку
цворные, расположенные вдоль
1ожий
колонн,
прнслуши(сь, чтобы уловить малейшее
о, слетевшее с его уст, он при­
говорить всегда тихо.
Небесный Дракон, - сказал
зий ниц Ванг-Фо, - я стар, я
з, я немощен. Ты как лето, я

как зима. У тебя Десять Тысяч
Жизней, а у меня лишь одна, и та
подходит к концу. Что я тебе сде­
лал? Мне связали руки, которые
никогда не причиняли тебе вреда.
- Ты спрашиваешь, что ты мне
сделал, старый Ванг-Фо? - сказал
император.
Его голос был так мелодичен,
что от него хотелось плакать. Он
поднял правую руку, которая от
отблесков нефритовых плит была
голубовато-зеленой, как водоросли,
и Ванг-Фо, восхищенный длиной
его тонких пальцев, старался при­
помнить, не сделал ли он с импе­
ратора или с его родственников по­
средственного портрета, который
заслуживал бы смертной казни. Но
это было мало вероятно, отдавая
предпочтение крестьянским лачу­
гам, а в городах - увеселительным
кварталам на окраинах и кабакам
вдоль набережных, где перебрани­
вались носильщики.
- Ты спрашиваешь, что ты мне
сделал, старый Ванг-Фо? - пере­
спросил император, вытягивая
свою хрупкую шею к ожидавшему
его слов старику. - Я скажу тебе. Но,
поскольку чей-либо яд может про­
никнуть в нас лишь через девять
отверстий, я должен, чтобы пока­
зать тебе твою вину, провести тебя
по коридорам моей памяти и рас­
сказать тебе всю мою жизнь. Мой
отец поместил коллекцию твоих
произведений в самой секретной
комнате дворца, поскольку он счи­
тал, что изображенные на них лица
не должны рассматриваться не­
веждами, в присутствии которых
они не могут опустить глаза. В этих
залах я и был воспитан, старый
Ванг-Фо, так как меня окружили
одиночеством, чтобы в нем меня
вырастить. А чтобы уберечь мою
непорочность от загрязнения чело-

203

веческими душами, от меня удали­
ли бурлящий поток будущих моих
подданных и никому ие было по­
зволено пройти мимо моего порога
из страха, что тень от мужчины нлн
женщины может меня коснуться.
Несколько старых слуг, которых
мне пожаловали, показывались
как можно меньше; часы проте­
кали в замкнутом круге, краски
твоих работ оживали с рассветом и
бледнели в сумерках. Ночью, когда
я не мог заснуть, я смотрел на них,
и почти десять лет подряд я смот­
рел на них каждую ночь. Днем, си­
дя на ковре, узоры которого я зиал
наизусть, положив пустые ладони
на покрывающий колени желтый
шелк, я мечтал о наслаждениях,
ут этованных мне в будущем. Я
представлял себе мир, с царством
Хан по центру, похожим на безли­
кую и полую поверхиостт ладони,

изборожденную роковыми лит
ями Пяти Потоков. Со всех стор
порождающее чудовищ море, а е
дальше - поддерживающие н<
горы. И чтобы ле1 че было вооб|
знть себе все эти вещи, я обращал
к твоим образам. Ты заставил ме
поверить, что море похоже на i
крывающую твои полотна водн
пелену - такую голубую, *
упавший в нее камень должен п
вратиться в сапфир; что жешци:
раскрываются и закрываются, к
цветы, подобно подгоняемым в
ром по аллеям твоих садов созда!
ям; н что молодые воины с той*
талией, охраняющие пограничн
крепости, сами являются ст
*ами, которые M O iy r пропзить в
сердце. В шестнадцать лет я увид
как распахнулись двери, отдел
шие меня от мира: я поднялся
террасу дворца, чтобы посмотр*
иа облака, но они были менее к]
сивы, чем облака твоих закатов
приказал подать носнлкн, н, сот]
саемый на дорогах с неп] едвид
ними мною грязью и камнями
изъездил провинции империи,
иайдя твоих садов, полных женв
нами, что похожи иа светлячке!
твоими женщинами, самое тело i
торых подобно саду. Покрываюп
берега острые камни отврати
меня от океана; кровь истязаем
не так красна, как гранат на твс
полотнах; в деревнях мошкара i
шала мне увидеть красоту рисов
полей; плоть живых женщин бы
мне отвратительна, как мертвое я
со, подвешенное на крюках у лав!
ников, и меня тошнило от зычш
хохота моих солдат. Ты солгал м
Bai г-Фо, старый самозванец: м
- это лишь скопление беспо{
дочных пятен, брошенных в пус
ту обезумевшим художником и i
престанно смываемых нашими а

204

зами. Царство Хан - не самая кра­
сивая из стран, а я не настоящий
император. Единственная импе­
рия, над которой стоит царство­
вать, эта та, куда ты, старый Ванг,
проникаешь по дороге Тысячи Из­
гибов и Десяти Тысяч Цветов.
Только ты безмятежно царствуешь
над горами, покрытыми снегом,
что не может растаять, и над по­
лями нарциссов, что не мшут
умереть. Именно поэтому, Ванг-Фо,
я выискивал, какую казнь угото­
вить тебе - тебе, чье колдовство
внушило мне отвращение к тому,
чем я владею, и жажду того, чего у
меня не будет. И чтобы запереть те­
бя в той единственной темнице, от­
куда ты не сможешь выйти, я ре­
шил, что тебе выжгут глаза, потому
что твои глаза, Ванг-Фо, это две во­
лшебные двери, через которые ты
входишь в твое царство. И посколь­
ку твои руки - это две дороги с де­
сятью ответвлениями, которые за­
водят тебя в сердце твоей империи,
я решил, что тебе отсекут руки. По­
нял ли ты меня, старый Ванг-Фо?
Услышав этот приговор, ученик
Пинг выхватил из-за пояса зазуб­
ренный нож и бросился на импера­
тора. Два стражника схватили его.
Сын Небес улыбнулся и добавил со
вдохом:
- И еще я ненавижу тебя, старый
?аиг-Фо, за то, что ты умел внуать к себе любовь. Убейте эту
обаку.
Линг отпрыгнул вперед, чтобы
го кровь не забрызгала платье
чителя. Один из солдат поднял
вою саблю и голова Линга отденлась от шеи, подобно срезанному
даетку. Слуги вынесли тело, и
!анг-Фо в отчаяньн своем залюбоался прекрасным алым пятном,
ставленным его учеником на зелеых плитах пола.

Император сделал знак, и два
евнуха осушили глаза Ванг-Фо.
- Слушай, старый Ванг-Фо, сказал император, - утри свои сле­
зы, потому что это не подходящий
момент, чтобы плакать. Твои глаза
должны быть ясными, чтобы то
малое, что в них осталось от света,
не замутннлось плачем. Ведь не
только из злопамятства желаю я
твоей смерти и не только из жес­
токости хочу увидеть твои муки. У
меня другие намерения, старый
Ванг-Фо. Есть у меня в коллекции
твоих работ один дивный пейзаж,
на котором горы отражаются в ре­
чном устье и море, разумеется бес­
конечно уменьшенных, но зритель­
но более достоверных, чем в приро­
де, подобно тому, что залюбовалось
своим отражением на поверхности
стеклянного шара. Но эта работа не
завершена, Ванг-Фо, и твой шедевр
пока всего лишь набросок. В тот
момент, когда ты работал над ним,
устроившись в безлюдной долине,
ты, должно быть, засмотрелся на
пролетавшую птицу или бегущего
за ней ребенка. И клюв этой птицы
или щеки ребенка заставили тебя
забыть о лазурных веках волн. Ты
не закончил ни бахрому, обрамля­
ющую ризу моря, ни космы водо­
рослей на скалах. Ванг-Фо, я хочу,
чтобы ты посвятил те часы дневно­
го света, которые тебе остались,
завершению этой работы, в кото­
рой сосредоточились бы последние
тайны, накопленные тобой за доЛ1ую жизнь. Нет никакого сомне­
ния, что твои, уже готовые
опуститься руки не задрожат над
куском шелка и бесконечность про­
никнет в твою работу штрихами
горя. Как нет никакого сомнения и
в том, что твои глаза, которые ты
так скоро утратишь, прозреют не­
кие связи на пределе человеческого

205

восприятия. Таков мой плав, ста­
рый Ванг-Фо, и я могу заставить
тебя его осуществить. Если ты от­
кажешься, то, до того как тебя ос­
лепят, я прикажу сжечь все твои
работы и ты уподобишься отцу, у
которого зарезали сыновей и тем
убили надежду на продолжение его
рода. Но, если хочешь, думай ско­
рее о том, что этот мой приказ ис­
ходит лишь от доброты, потому что
мне известно, что шелковое полот­
но - это единственная любовница,
которую ты когда-либо ласкал. А
предоставить тебе кисти, краски и
тушь, чтобы занять твои последние
мгновения, это все равно что из
милости привести уличную девку
человеку, обреченному на казнь.
Император шевельнул мизин­
цем, и два евнуха почтительно при­
несли незаконченное полотно, на
котором Ванг-Фо лишь набросал

море и небо. Ванг-Фо вытер слезь
н улыбнулся, потому что этот ма
ленький набросок напомнил ему ^
юности. Все говорило в нем о ду
шевной свежести, на которуи
Ванг-Фо не мог больше претендо
вать, но в то же время чего-то в нел
не хватало, так как в ту пору, когдг
он его сделал, он еще недостаточш
созерцал горы н скалы, купающш
в волнах пагне свои откосы, н не
достаточно еще проникся грустьн
заката. Ванг-Фо выбрал кисть к
тех, что подал ему раб, и приняли
размывать незавершенное морс
широкими голубыми мазками.
Присевший у его ног евнух расти­
рал краски; он довольно плохс
справлялся с этим делом, и больше
чем когда-либо пожалел Ванг-Фо с
своем ученике Линге.
Ванг начал с того, что подкрасил
розовый кончик крыла у лежащего
на горе облака. Затем он нанес на
поверхность моря мелкие мор­
щинки, которые лишь углубили
производимое им впечатление яс­
ной безмятежности. Выстланный
нефритом пол странным образом
покрывался влагой, но Ванг-Фо,
поглощенный своим полотном, не
замечал, что работает сидя в воде.
Хрупкая лодка, выросшая под
ударами кисти художника, зани­
мала теперь весь передний план на
шелковом полотне. Слаженный
шум весел вдруг возник вдалеке,
быстрый и оживленный, как бие­
ние крыла. Шум все приближался
и постепенно наполнил собой весь
зал, потом смолк, и капли задро­
жали на застывших в руках у ло­
дочника веслах. Давно уже раска­
ленное докрасна железо, предназ­
наченное для глаз Ванга, остыло на
углях у палача. Придворные, по­
груженные в воду по плечи, соглас­
но этикету не двигались и лишь

206

вставали на цыпочки. Наконец во­
да достигла уровня императорско­
го сердца. Молчание стало таким
глубоким, что слышно было, как
падают слезы.
Это был действительно Линг. Он
был в старой своей одежде н на
правом рукаве у него была видна
все та же прореха, которую он не
успел зашить утром, до того как
пришли солдаты. Но вокруг шеи у
него был повязан странный крас­
ный шарф.
Ванг-Фо мягко сказал ему, про­
должая работать:
- Я думал, что ты умер.
- Как же мог я умереть, - почти­
тельно сказал Линг, - пока вы
живы.
И он помог учителю взойти на
эарку. Нефритовый потолок отра­
жался в воде, и казалось, что Линг
травит внутри грота. Косичкн по­
крытых водой придворных вдви­
гались на поверхности, как змеи, и
•ледная голова императора, подобю лотосу, покачивалась на волнах.
- Смотри, мой ученик, - сказал
•печаленно Ванг-Фо. - Эти не­
частные погибнут, если это уже не
лучилось. Я не сомневался, что в
юре достаточно воды для того,
тобы утопить императора. Что же
гам делать?
- Не беспокойся ни о чем,
читель, - прошептал ученик. 'коро они окажутся на суше и даже
е вспомнят о том, что их рукав был
огда-либо мокрым. Один только
мператор сохранит в сердце не­
мого морской горечи. Эти люди не
ззданы для того, чтобы сгинуть
нутри изображения.
И он добавил:
- Море прекрасно, ветер сопутсгует нам, птнцы морские вьют себе
гезда. Отбудем же, мой учитель, в
’ страну, что за всеми морями.

- Отбудем, - сказал старый ху­
дожник.
Ванг-Фо взялся за руль, а Лннг
налег на весла. Слаженный шум
снова наполнил собой весь зал; на­
стойчивый и размеренный, как
биение средца, шум. Уровень воды
незаметно начал понижаться во­
круг высоких отвесных скал, ко­
торые снова стали колоннами.
Скоро лишь редкие лужи поблес­
кивали кое-где в углублениях не­
фритового пола. Наряды при­
дворных оказались сухими, но у
императора несколько клочков пе­
ны задержалось в бахроме одеяния.
Шелковое полотно, завершенное
Ванг-Фо, осталось лежать на низ­
ком столе. Весь передний план за­
нимала на нем барка. Она удаля­
лась понемногу, оставляя за собой
пенистый след, расплывавшийся
на неподвижной поверхности моря.
Уже не различить было лиц тех
двоих, что в ней сидели. Но еще
можно было заметить красный
шарф Линга и развеваемую ветром
бороду Ванг-Фо.
Биение весел стихало, потом
совсем смолкло, поглощенное про­
странством. Император, нагнув­
шись вперед и приставив руку к
глазам, следил за удаляющейся
баркой Ванга, которая стала уже
едва различимой точкой в бледной
глубине заката. Золотистый пар
поднялся и покрыл собой море.
Наконец барка завернула за скалу,
что отгораживала открытое про­
странство; тень утеса поглотила ее;
пенистый след стерся в водной пус­
тыне, а художник Ванг-Фо и ученик
Линг исчезли навеки в этом море
нефритовой голубизны, которую
Ванг-Фо только что придумал.

207

Перевод с французского
Александра РАДАШКЕВИЧА

ПРОБА ПЕРА

Наташа КОЧИНА

ЗВЕЗДЫ
В ОКНЕ
ЗАПУТАЛИСЬ

i

Наташе Кониной только четырнадцат
лет. Писать стихи начала недавно
меньше года назад. Основные ее лите
ратурные интересы лежат в областх
прозы. Однако нам показалось, что и по
этическое Слово Наташи имеет свой ее
и свою внутреннюю философскую - да, да
философскую! - систему. Вчитайтесь i
свободные стихи (верлибры) Кочиной
откройте для себя новый, доселе неизве
данный мир, где царит Добро и не дрем
лет Зло, как в древнекитайской систем<
Инь и Ян, порадуйтесь новому Таланту
Это первая публикация Наташи.

f t -к i t

Бродят меж лю дей
Те, что когда-то тоже были людьми,
Те, что теперь уже просто тени,
Ж ивущие по иным законам
Иного бытия.
Те, что просят прощения
Смущенно, совсем неслышно,
Столкнувшись с чьим-то телом в толпе.
Тело спешит в Никуда,
Чтобы потом меж другими телами по миру бродить.

*

*

*

Кто-то когда-то Бесконечность измерил,
Вселенную вычислил,
Вечность из камня сложил.
Построил белокаменный мир
И сказал: "Живите с Миром,
С верой”.
Но кто-то другой почему-то не верил,
Заново Бесконечность измерил,
Вселенную вычислил,
Вечность перекроил
Наугад огромными ножницами.

208

* *

*

Позолоченный маятник рассекает ночь пополам.
С каждым уколом стрелки ночи становится меньше.
Так по капле наливают в чернила воду.
В доме, который д ы ш и т бессонницей,
Д ля тех, кто внутри, нет выхода,
Для тех, кто снаружи, нет входа.
Звезды в окне запутались в тюлевой сети.
И бьются о гладкую твердь ледяного стекла.

Лиза АХМАДУЛИНА

ЛЮБЛЮ
НАВСЕГДА
* *

Литературная, судьба хрупкой семнад­
цатилетней Лизы Ахмадулиной, учени­
цы московской вечерней школы № 4 1 , не
обещает быть легкой и безоблачной. Вопервых, потому что талантливым лю ­
дям вообще никогда легко не бывает. А
во-вторых, ни для кого не секрет, с каким
скепсисом относятся у нас к детям зна­
менитостей...
Кстати говоря, вместе с вами впервые
прочтет эти стихи и мама Лизы - за­
мечательная поэтесса Белла Ахатовна
Ахмадулина, которая ни то что ’’про­
талкиванием” стихов своей дочери ни­
когда не занималась (такое даже пред­
ставить нельзя!), но и не считает необ­
ходимым давать ей какие-либо поэ­
тические советы.
Потому что Поэзия, как известно, от
Бога. И более ни от кого.

*

Во т и прожили г о д . Из распахнутых окон
Не поют клавесины в конце сентября.
На восторженный л об опадающий локон.
Взгляд растерянный. Д а, я любила тебя.

4 под вечер напишется стихотворенье.
Невпопад и вразброд. Все, что я нажила:
Непослушная азбука слов и значений,
Чрко-желтые листья, тополя-купола.

209

ПРОБА ПЕРА
В от и прожили год наугад, невзначай,
Получается - сами себя обманули...
Ж аркий полдень. Пожарная каланча.
В сумасшедших Сокольниках. Летом. В июле.

*

*

*

Трамвай покачнется, но в этой примете
Никто не узнает своего отраженья,
Никто не заметит, как кто-то заплакал
У окна и свою пропустил остановку.
Военный зевнет и забудет журнал,
А мальчик попросит: ’’Пожалуйста, папа,
Купи мне собаку”, намокшую шляпу
Поправит насупившийся гражданин,
Старушка, закутавшись в пестрый платок,
Посмотрит на мир осуждающим взглядом,
А рядом сидящий товарищ Петров,
Напившись, заснет у нее на плече.
Нечайно войдет осторожная ночь Никто не поймет и не оговорится,
Трамвай покачнется и повернет,
Подскользнувшись направо,
И там растворится.

*

*

*

Мир - это мой голос,
Это твоя жизнь,
Гпадиолусы
В пузатом кувшине,
Звуки рояля
С верхнего этажа,
Ж аркий полдень,
Твои глаза,
Быль и боль,
Закономерность будней,
Ладонь,
Поднесенная ко лбу,
Новое лето,
Д уш ны й вечер,
Из чьих-то пальцев
Ускользнувшая вечность.

210

*

*

*

Солнечный луч
Чиркнет о стекло, как спичка,
И растворится в комнате.
Я не причина
Тому, что настало утро,
Тому, что дети кричат в саду.
Я уйду
За тридевять земель
В тридесятое царство,
Буду жить счастливо,
Срыв: ть ромашки с самого неба
И что бы ни было,
Я буду самой
Недосягаемой
Для любопытных взглядов...
Всего доброго,
Тем более Какое вам дело д о моей боли?
*

*

*

Сегодня ни одна из печалей
Не ляжет печатью на сердце,
Кроме этой боли, что пунктиром
Где-то внутри.
Сегодня впервые
Пюблю навсегда.
Ца,
Я выдержу тысячу сентябрей
Таких ж е трудных,
Как этот.
Сама в себя забьюсь, как в угол,
Пусть думают,
Что я пугало или флюгер
Ча крыше твоего дома.
Цождь
Разбивается о тротуар,
(ак ваза,
/а тысячу осколков.
Сколько
:ще сентябрей? Неизбежность
'экого дня обернется единственной?

211

ПРОБА ПЕРА

Маша ГОЛОВЯТЕНКО

ГДЕ НЕТ
СУЕТЫ...
*

*

Маша Головятенко учится в десятое
классе московской школы. Занимаете
в литературной студии "Кипарисов ы
ларец", увлекается музыкой, англиш
к им языком, пишет стихи. В отличи
от многих своих сверстников-поэтс
прекрасно владеет стихотворной фоj
мой. Но версификационный изыск дл
нее, конечно, не самоцель. В стиха
видна Душа девушки, чистая и ромаь
тическая душа!

*

Н и в том ли костеле туманный алтарь
Ж ивыми цветами украшен,
Г д е желтой смолою прозрачный янтарь
Стекает по впадинам башен,
Гд е темные ниши в зеленом саду
Наполнены запахом лилий,
По серым ступеням туда я приду
Под свод его гибельно-синий.
И стен очертания лягут в туман,
Как только тебя я увижу.
И снова ты сядешь за мудрый орган,
Который во сне лишь я слышу.

*

*

*

На стенах отражается свет о т огня
И уходит туда, в небеса.
Одинокие призраки прошлого дня
Изорвали свои паруса.
А на улицах бродят собаки и сны,
Сыплет снег из больших фонарей
И, где нет суеты и бульвары пусты,
Лепит контуры белых людей.

212

поэт
О. Мандельштаму
М еж узки х улиц старого города
В смятенье его обнимала метель.
И у деревьев не было повода
Смотреть на его исчезавш ую тень.
Быть может, он ж и л в друго й тишине,
Быть может, не видел слез,
Быть может, он не бы л таким ка к все
И все принимал всерьез.
Но вдруг он исчез, ка к будто не ж ил.
Метель замела его след.
”Когда он вернется? - кто-то спросил. Ведь это ж е был поэт!”

Костя
БОГОМОЛОВ

ДУША
НЕ МОЖЕТ,

выть злой
Г *

Костя Богомолов, пятнадцатилетний
московский подросток, мой ученик по
литературной студии ”.Кипарисовый
ларец ” . Костя очень начитан, эрудиро­
ван, владеет английским языком. Но
больше всего в жизни, пожалуй, любит
Поэзию. Его любимый поэт - Велимир
Хлебников.
Я уверена, что у Кости большое бу­
дущее, ведь уже сейчас его фантасма­
горические свободные стихи отлича­
ются своеобразием мысли и формы, а
это нечасто встречается даже у про­
фессионалов.
Ольга ТАТАРИНОВА

*

Агром Земля стукнулась о д н о Вселенной
Раздался грохот, посыпалась штукатурка.
1юди вы беж али на улицу и, запрокинув головы,
'.тали смотреть вверх.

213

ПРОБА ПЕРА

Мне снится сон:
В с т я, наконец, собираю вещи, я улетаю домой,
Поднимаюсь над бездной,
К черны дыре, гд е когда-то была Земля.
Я влетаю в нее, колышутся занавески
О т ветра, врывающегося со мною в комнату.
И д е т обед. Гремят тар злки. Ну ж е! Встречайте меня!
Вечером в марсианской хронике появилось сообщение:
’’Земля выбросилась из окна. Причины самоубийства выясняются
*

*

*

Раз в д ен ь душ а выходит из сзоего кабинета.
Чинно садится за стол.
Раз в д ен ь вся семья собирается вкруг нез и внимает...
Д у ш а молится. Д уш а просит за них Господа.
Д е ти со страхом в глазах слушают пове :ть о своем нччтожествt
Взрослые, преклоняя головы,
смиренно рассказывают о своих грехах.
Д у ш а прощает им все. Д уш а добрая.
Д у ш а не может быть злой.
Д у ш а уходит обратно, прося через час принести зй кофе.
Д е ти облегченно идут играть.
Родители, довольные, и дут готовить кофе.
Душа, лежа в постели, дум ает о своем величии.
*

*

*

Петра Сергеевича Литвинова что-то кольнуло.
Он сбросил одеяло, приподнялся.
Вот, гигантская медная игла, прорвав простыню.
Показалась над кроватью
Петр Сергеевич выдернул ее из матраца.
К ней была привязана нитка толщиной в палец.
Он стал тянуть ее, но конца не было видно.
Он заглянул под кровать - пусто.
Он сдвинул кровать к окну - безуспешно:
Нигде не было ее продолжения.
Он выпотрошил матрац, вскоре
Ничего не осталось о т кровати - тщетно:
Нитка скрывалась в воздухе, в метре о т пола.
Он обрезал ее, но посреди комнаты
Навсегда осталась черная точка.

214

' Сегодняшние друзья-дети с годами станут друзьями-взрослыми”
- так считают в Центре детской дипломатики имени Саманты Смит,
организовавшем поездку и отдых московских школьников в аме­
риканских спортивных лагерях Вавенс”, ’Вайонеганик ”.

НАШЕ
ОТКРЫТИЕ
АМЕРИКИ
Настя МИХИТОВА:
'О’КЕЙ - ЭТО ПОДДЕРЖ КА
И УЛЫБКА”.

Наша встреча с Соединенными
Штатами началась в машине, при­
ехавшей за нами из лагеря. Мы
сели и замолчали, точно набрав в
рот воды. Однако неловкое мол­
чание длилось недолго. Вскоре
принялись вспоминать русские
народные песни. Распевали и ’’Мо­
роз-мороз”, и ’’Рябинушку” , и ’’Ка­
тюшу”, словом, вспомнили все,
что знали. Развеселились так, что
забыли про наших каунслеров двух молоденьких и симпатичных
девушек, а те слушали-слушали и
вдруг запели свою лагерную пес­
ню. И тут мы сразу же перестали
стесняться, заговорили с ними. И
- понравились друг другу! Потом,
тогда мы совсем подружились, наш сопровождающие со смехом
рассказывали, как запасались к
юшему приезду множеством сло1арей. Сознались, что в лагере

нас ожидает тщательно приготов­
ленный прием. ’’Когда мы узнали,
что летом нас посетят русские, мы
очень долго читали всякую лите­
ратуру, учили наиболее распрост­
раненные русские фразы, бывали
на встречах с директорами лаге­
рей, которые уже принимали по­
добные делегации, - говорили
они, - чтобы узнать, что нам может
понравиться...”
Пожив в лагере ’’Вайонеганик",
мы вскоре убедились, что здесь
так стараются для всех, без ис­
ключения, гостей. И нам букваль­
но каждый пытался чем-нибудь
помочь, объяснить что-то, чего мы
не понимали. Может быть, поэ­
тому мы не испытывали проблем
с общением? Хотя скоро поняли,
насколько наш английский язык
был не идеален...
Да, поддержку хозяев мы чув­
ствовали постоянно. Оказалось,
что американцы сызмала учатся
прислушиваться друг к другу, ов­
ладевают умением выслушать и
понять (чего нам не хватает!). На­
пример, когда кто-то из девчонок
или из вожатых брался за гитару,

215

то как бы они ни пели, что бы ни
играли - все внимательно слу­
шали. И никто не выхватывал из
рук гитары, чтобы сыграть лучше.
Все старались подбодрить высту­
павшего, дать понять, что у не1. >
получается. А мы, честно говоря,
нередко нуждались в снисхож­
дении. Лагерь-то спортивный, и
очень многое, если не сказать все,
'ыло нам до той поры неведомо.
К примеру, водные пыжи. Или
большой теннис. Или стрельба.
Или... Сначала нам было неловко
- мы со всем этим были незна­
комы. Выручало же - что бы вы
думали? - дружелюбное амери­
канское ’’о’кей”.
Мяч с ко; га улетел в лес - ни­
чего, ’’о’кей” .
Лошадь упрямится и не хочет
подчиняться тебе - ’’о’кей!”
Ветер несет виндсерфинг на
середину озера, и ты не можешо
развернуть его - с пристани доле­
тает еле слышное - ”0-ке-ей”. И
сразу становится легче, и все по­
лучается! Это не значит, однако.
что с нами обращались как с ку­
колками в вате. Бывали и нелегкие
минуты. Как-то зашел разговор о
порядках в СС С Р. Намзадавали
самые разные и неожиданные
вопросы. Конечно, я старалась
отвечать откровенно, и, кажется,
всем это нравилось. И вдруг одна
девочка спрашивает: ’’Скажи, а
чем вы занимаетесь в своих ла­
герях - спортом или коммунизм
учите?”
Был и еще неловкий для меня
вопрос. ’’Что это такое - один ма­
газин - понимаешь? - и многомного людей, что это?” Сначала я
не поняла, а потом переспросила:
’’Магазин?” ”Да, да!” Ответила...
Довольная американка т^т же
побежала рассказывать подру­

гам, что такое ’’очьеред” Правда
если хозяева чувствооали, чтс
разговор
затрагивает
нацио
нальное чувство, гордость гостя
то моментально подыскивали дру
гую тему.
Да, ’’о ’кей” - это вечная улыбка
симьол
здоровья,
жизнера
достности,
обворожителы осп
наших новых друзей.
Что же мне лично удалосо ”от
крыть” в американцах? В мои)
новых друзьях, как мне показа
лось, уживаются самые противо
положные качества. Например
нарочитая небрежность в одежд
вместе с деловой аккуратностью
Можно было ходить по лагерю е
рваных шортах, драной майке илг
мя >ix джинсах. Но и лохмотья все
ребята обязаны держать в чисто
те И еще - сочетание в одном v
том же человеке раскованности
вроде бы даже бесцеремонносп
с истинной скромностью и дис­
циплинированностью.
Пожалуй, сложность, неодноз­
начность всех нас - и американ
цев, и русских - и есть мое откры­
тие Америки.
Да, чуть не забыла... Мне так и
не удалось ответить той девочке,
что спросила: ’’Чем вы занимае­
тесь в лагерях: спортом или ком­
мунизм учите7” Вопрос не такой
уж простой, как может показаться.
Так чем мы занимаемся?
Наташа БЕЛАН:
У ТЕБР ЕСТЬ ВСЕ,
ЧТО НУЖНО,
И НИЧЕГО ЛИШНЕГО”.
Я считаю, что нам, мне и еще
трем девчонкам, крупно повезло.

216

Ведь мы попали в один из самых
лучших лагерей в штате Мэн. На­
зывается он ’’Вайонеганик” , что в
переводе с индейского означает
"Длинное озеро”. Озеро, возле
которого расположился наш ла­
герь, действительно, очень длин­
ное и очень красивое. И вообще
природа там замечательная. И от­
носятся к ней местные жители, как
видно, бережно и заботливо.
Подъезжая к лагерю, я, честно
говоря, ожидала увидеть фунда­
ментальные корпуса с двухмест­
ными номерами, цветники и забо­
ры. Каково же было удивление,
когда нашему взору предстали не­
большие дощатые домики, рас­
положенные прямо среди сосно­
вого леса. Окна без стекол снаб­
жены сеткой от комаров и дере­
вянными ставнями, которые при
помощи веревки можно опускать,
если станет холодно. В домиках железные кровати, деревянные
полки и кованые сундуки для ве­
щей. Вот тебе и богатая Америка!
Но вскоре мы ощутили прелесть
такого спартанского быта - у тебя
есть все, что нужно, и - ничего
лишнего.
Когда я вошла, то в глаза сразу
бросилась надпись: ’’Добро по­
жаловать!” - на английском, а ни­
же, на русском: ’’Здравствуйте,
Наташа!” Мы знали, что нас ждут
и все-таки такой знак внимания
меня очень тронул. Познако­
мились с соседками - все оказа­
лись американками.
Забегая вперед, скажу, что от­
ношения у нас сложились самые
близкие. Мы делились планами на
будущее и даже доверяли друг
другу свои сердечные тайны. Не
знаю, права я или нет, но мне
показалось, что многие проблемы
(отношения с родителями, с маль­

чишками и другие) у них такие же,
как у нас. Очень хотелось бы рас­
сказать об этом подробнее, но бо­
юсь - вдруг это не понравится мо­
им новым подругам? Ведь многое
говорилось мне по секрету, а не
для печати... Между прочим, ''Вай­
онеганик” - лагерь только для де­
вочек. Сначала я восприняла это
как нежелательный сюрприз, но
позднее поняла, что ошиблась.
Дело в том, что когда вокруг одни
девочки, чувствуешь себя намно­
го раскованнее и беззаботнее, от­
падает сразу тысяча проблем. Не
надо, скажем, наряжаться, кра­
ситься.
В тот же день произошло зна­
менательное, на мой взгляд, со­
бытие - подъем советского флага.
’’Вайонеганик” - международный
лагерь, здесь отдыхают не только
американки, но и девочки из мно­
гих других стран мира, поэтому
потолок главного здания, где мы
всегда собирались вместе, пест­
рел множеством национальных
флагов. Не было только советс­
кого. Но место для него, оказыва­
ется, существовало - в ’’Вайонеганике” давно дожидались деле­
гации из нашей страны. И мы пер­
выми подняли наш флаг. Может
быть, это глупо, но в этот момент
у меня выступили слезы...
...Конечно, ни один лагерь не
может обойтись без вожатых.
Есть они и в ’’Вайонеганике” ,
только под другим названием ’’каунслер” , что в дословном пе­
реводе означает ’’советчик” . Де­
йствительно,
’’каунслеры”
в
американских лагерях выполняют
роль скорее старшего друга, но ни
в коем случае не командира. Обы­
чно это парни и девушки в воз­
расте 25 пет, которые обучают
какому-либо виду спорта. Надо

217

сказать, что большинство из них ющего была на животе преды
классные специалисты и терпе­ дущего. Первый человек говори
ливые учителя. Отношения между ”ха” , второй ”ха-ха” , третий вожатыми и подопечными скла­ ”ха-ха-ха” и так далее. Выглядидываются самые что ни на есть это, конечно, нелепо, но очен!
демократичные. На первых порах смешно. Особенно, когда какой
это меня даже шокировало. Так, нибудь тридцатый по счету ”ха
например, можно шутки ради пе­ хакает” , загибая при этом пальцы
ревернуть на голову каунслеру чтобы не сбиться со счету...
арелку со взбитыми сливками
(особенно, если он только что
Максим КАЛЮЖНЫЙ:
окатил тебя водой из водного пу­
лемета). А затем вас обоих пости­
”МЫ СТАЛИ СВОИМИ,
гает универсальная кара, приме­
няемая для всех при любой погоде
СЪЕВ ВМЕСТЕ
- сбрасываение в озеро в полном
’’обмундировании” . Однако все
ФУНТ СОЛИ”
указа. *я ’’каунслеров” выполня­
ются беспрекословно, без огсзорок и пререканий. Кстати, и в от­
’’Русс
- Ионафан. И как только тановились они на привал, брал Давид
в руки гусли, пел, играл и веселил
Саула.
Все дальше уходило войско от
поля сражения, все ближе подхо­
дило оно к родным местам. Жен­
щины выбегали навстречу воинам,
би ш в тимпаны, плясали и пели:
лава Саулу! Он победил тысячи
врагов! Славя Давиду! Он победил
десятки тысяч! Давид - великий
~ерой! Ему честь и хвала!”
Услышал Саул эти слова и на­
хмурился: ”Ьот уже и славят Да­
вида больше, чем меня, и любят
его все. А там и гарство мое ему
отдадут”.
И задумал Саул погубить Да­
вида. Вот он и говорит гму:
- Я обещал тебе в жены дочь
мою Мелхолу, но забыл сказать,
что за нее нужен выкуп. Ты должен
один сразиться с сотней филис­
тимлян и победить их, —это и буде ~ ьыкуп за мою дочь.
И подумал Саул: ’’Будет хоро о. если не я сам убью Давида,
а убьют его филистимляне, наши
враги”.
Отправился Давид один сра­
жаться с филистимлянами и не сто
вр* ов победил, а двести.
Ппишлось Саулу отдать ему в
жены свою дочь Мелхолу. Устро­
или по этому случаю веселый пир,
и все. кт~ был на пиру, громко
славили Давида. И чем громче
звучали их голоса, тем сумоачнее
становился Саул. Увидел это Да­
вид и решил развеселить Саула
песнями и пляской. И еще больше
хвалили люди Давида, видя, какой
он простой и веселый.
Не выдержал Саул и метнул в

I

певца копье. Но Давид увернулся,
и копье попало в стену. Тогда по­
слал Саул своих верных слуг к дому
Давида и сказал им:
ы дол' иы до рассвета убить
Давида. —А Мелхоле шепнул: "Да­
вид - мой враг. Узнал я, что он
хочет отнять у меня мое царство
Помоги мне убить его”.
Но Мелхола любила мужа и,
когда они вернулись домой, от­
крыла Мелхола окно и говорит
Давиду:
- Г»е и отсюда! С гец приказал
тебя убить.
Давид убежал, а Мелхола взяла
большую куклу и положила ее на
постель вместо Давида. В изго­
ловье была козья шкура, а куклу
Мелхола укрыла с головой одея­
лом.
Ночью постучали в дверь царс­
кие слугу, и сказали:
- Царь Саул зовет к себе Да­
вида.
Р .елхола ответила:
- Не может Давид прийти к ца­
рю, он болен и не в силах поднять­
ся с постели.
Тогда Саул велел слугам при­
нести Давида вместе с постелью.
Принесли слуп: пистель во дво­
рец. Сорвал Саул одеяло и видит:
лежит на постели кукла, а в изголо] ье у нее козья шкура.
’До чего же он коварен, этот
Давид! - подумал Саул: - Мало
того, что он хочет отнять у меня
мое царство, он отнял у меня и
родную дочь. Сговорилась она с
Давидом и обманула отца”.
Шло время. Позвал к себе Саул
царевича Ионафана и говорит ему;
- Куда пропал Давид? Скоро
мы устроим пиу , будем встречать
молодую луну. Я хпчу, чтобы Давид сидел рядом со мной и веселил
нас своими песнями.

226

- Дпзид прячется от тебя, - о i
ветил Ионафан. - Он боится, чтс
ты его убьешь. Скажи, отец,’ чтс
плохого сделал тебе Давид? Ведь
он помог тебе в трудную минуту и
спас наш народ.
И сказал Саул Ионафану
- Что было, то поошло. Я люб
лю Давида, как родного сына Иди
позови его.
Нашел Ионафан Давида и го­
ворит ему:
- Г гец приглашает тебя на
пир. In ы будем встречать молодую
луну, Ьиходи. он очень соскучил­
ся по твоим песням.
И ответил Давид:
- Брат мой Ионафан, я не по­
йду на ир, потому что твой отец
хо
убить меня. Если я в чемзчбудь виноват, то убей меня сам.
чем нужно вести меня к твоему
отцу?
- Отец обо всем советуется со
мной, — сказал Ионафан, —я знаю
все его мысли. Он ничего не го­
ворил мне об этом.
— Царь Саул знает, что ты лю­
бишь меня, - ответил Давид. - Он
ничего не сказал тебе, чтобы ты не
огорчался.
И сказал Ионафан Давиду:
- Хорошо, я узнаю, что задумал
отец. Спрячься за скалу, жди меня
и не являйся на пир, пока я не дам
joe знать... Я выпушу из лука три
стрелы и пошлю за ними слугу,
чтобы он голобрал зтрелы. Если
отец задумал убить тебя, я крикну
слуге: ’’Беги, стрелы перед т^Зой!”
А если нет, я крикну: ’’Куда бе­
жишь? Стрелы позади тебя'”
И вот наступил праздник моло­
дой луны. Увидел Саул, что место
Д 'вида за ст олом пусто, и спросил
Ионафана:
- Где Давид?
- Я отпустил его в Вифлеем, -

ответил Ионафан. - Он хочет
встретить праздник молодой луны
вместе с отцом и братьями.
Саул так разгневался, услышав
эти слова, что замахнулся копьем
на Ионафана.
Тогда выпустил Ионафан три
стрелы и велел слуге подобрать их.
- Скорее беги, - закричал Ио­
нафан, —стрелы упали перед то­
бой!
А потом вернул он слугу и ска­
зал, что сам подберет стрелы. По­
шел Ионафан туда, куда улетели
стрелы, и встретил Давида, кото­
рый ждал его за скалой. Обнял его
Ионафан и заплакал:
- Прощай, брат мой Давид! Те­
перь я знаю, что отец хочет убить
тебя. Неужели с этого дня ты ста­
нешь его и моим врагом?
И ответил Давид:
- Брат мой Ионафан, нет у ме­
ня зла на твоего отца. А тебя я
люблю, как родного. Клянусь тебе,
что никогда я не трону ни твоего
отца Саула, ни тебя, ни твоих дру­
зей.
Обнял Давид Ионафана, и они
расстались.
Узнал об этом Саул и подумал:
”До чего же коварен этот Давид.
Мало того, что он хочет отнять у
меня мое царство, он еще околдо­
вал моего любимого сына Ио­
нафана”.
Голодный и безоружный ски­
тался Давид по Иудее. И однажды
ночью постучался он в храм к муд­
рому старцу Ахимелеху.
Ахимелех очень удивился, что
зять царя и великий полководец
ходит по пустыне один, без друзей,
без оружия, измученный и голод­
ный:
- Почему ты один? - спросил
Ахимелех Давида.
- Царь Саул послал меня по

срочному делу, о котором никто не
должен знать, - ответил Давид. Я так торопился, что не взял с
собой ни еды, ни оружия.
- Что ж, я помогу твоей беде, сказал Ахимелех. - Вот тебе хлеб,
я только что испек его, он еще
горячий. Вот тебе оружие: это меч
Голиафа, которого ты победил. А
вот тебе и друг: это мой сын Ави­
афар. Он будет носить твой меч.
Взял Давид хлеб и меч, побла­
годарил старика и ушел вместе с
Авиафаром.
Собрал Давид верных людей и
спрятался вместе с ними в пещере.
А Саул со своим войском отпра­
вился искать Давида по лесам,
горам и пустыням.
И вот однажды в жаркий день
стало войско Саула на привал ря­
дом с той самой пещерой, где
спрятался Давид с товарищами.
Вошел Саул в прохладную пещеру,
чтобы переждать жару, и заснул.
Увидел его Авиафар и сказал Да­
виду:
- Твой враг сам попал в наши
руки. Давай убьем его!
- Нет, - сказал Давид, - я по­
клялся Ионафану не убивать Са­
ула.
Взял Давид меч, подкрался к
спящему Саулу и отрезал край его
одежды.
Проснулся Саул, вышел из пе­
щеры, а вслед за ним вышел Давид
и крикнул:
- Отец мой Саул, зачем ты
преследуешь меня, как охотники
преследуют по горам куропатку?
Вот край твоей одежды. Я мог от­
рубить тебе голову, но я не тронул
тебя.
Увидел Саул край своей одежды
в рукаху Давида и горько заплакал.
- Сын мой Давид, - сказал Саул,
- ты мне за зло отплатил добром,

227

а я хотел злом отплатить за добро,
которое ты сделал мне и нашему
народу. Я виноват перед тобой.
Сел Саул на коня и увел свое
войско домой. И еще громче стал
славить народ доброго Давида.
Услышал это Саул и подумал: "До
чего же хитер этот Давид! Он мог
убигь меня и нарочно не убил,
чтобы I )ди еще больше полю­
били его”
И снова собрал он войско и от­
правился искать Давида.
Однажды лунной ночью про­
крался Давид с Авиафаром в стан
к Саулу. Крепким сном спали во­
ины Саула, и луна сверкала на их
доспехах. Спал начальник стражи,
спали часовые, опершись на копья.
И в своем шатре спал Саул. У его
изголовья торчало копье, которое
он [еред сном воткнул в землю.
Подошли Давид и Авиафар к
спящему Саулу, и сказал Лвиафар:
- Я не давал клятвы Ионафан).
Сейчас я возьму это когье и про­
ткну Саула так, что он и в жрикнуть
не успеет.
- Возьми-ка ты лучше вот этот
кувшин с водой. - сказал Давид, а я возьму копье.
Взяли они копье, кувшин с во­
дой, тихо прокрались между спя­
щими воинами и спящими часо­
выми, поднялись на гору, и закри­
чал Давид:
- Эй, начальник стражи! Хо­
рошо же ты охраняешь своего ца­
ря! Где его копье и кувшин с В О ­
ДОЙ9

Проснулся Саул, видит - нет
рядом с ним копья и кувшина. Но
узнал он голос Давида и все понял.
— Сын мой Давид, - закричал
Саул, - сновг ты пощадил меня!
Прости меня, если можешь!
И вернулся Саул к себе во дво­
рец, а люди еще громче славили

Давида за его доброту. И подумал
Саул: 'Нико1ца не было у меня
такого хитро1 о врага. Он нарочно
утащил мое копье и кувшин, чтобы
люди смеялись надо мной. А те­
перь, когда все видят, что он прав,
а я не прав, он убьет меня, и никто
ему турного слова не скажет”.
И велел Саул ра юслать по­
всюду войска и казнить всех, .сто
даст Давиду поесть или напиться,
кто увидит его и не донесет царю.
Пожалел Давид своих друзей и
ушел в чужую страну. Ус лышал о
нем царь этой страны и сказал
- А не тот ли это Давид, про
которого кричали, что он победил
десятки тысяч? Если так, то это
опасный гость, и нам нужно от него
избавиться. г)иведите его ко мне.
Пришел Давид во дворец, и был
он таким хсалким, что его и родная
мать г е узнала бы. Одежда на Да­
виде была разодрана, волосы рас­
трепаны, руки и ноги тряслись, а в
ответ на вопросы цаоя Давид
только гряс головой да мычал.
- Не богатыря привели вы ко
мне, а жалкого безумца, — сказал
чужеземный царь своим слугам. 1то ж, пусть он остается ) моей
стране, он нам не опасен.
ак Давид обманул чуже­
земного царя и стал жить вдали от
родины, в чужой стране.
И однажды прискакал к нему
гонец. Одежда на гонце была р;
зодрана, и волосы посыпаны пеп­
лом.
— Какое горе привело тебя сю­
да, гон;ц? - спросил Давид.
- Для кого горе, а цля кого и
радость, - ответил гонец. - Выни­
май, Давид, гусли: тот, кто хотел
убить тебя, погиб. Ты можешь
возвратиться домой.
И вот что р?гсказал гонец Да
виду.

228

Когда филистимляне узнали,
СУД СОЛОМОНА
что Давид ушел из родной страны,
они снова напали на Иудею. Храб­
Молодой царь Соломон услы­
ро сражались Саул и царевич Ио­ шал однажды во сне неведомый
нафан, а Саул с оруженосцем голос.
оказался среди врагов. И сказал
"Проси, что дать тебе? - сказал
Саул оруженосцу: "Пусть злые фи­ ему этот голос. - Ты должен ре­
листимляне не радуются, что они шить свою судьбу. Хочешь ли про­
меня убили. Возьми мой меч и славиться на земле военными под­
заколи меня”.
вигами? Хочешь ли приобрести
Но не посмел оруженосец вы­ много золота и сделаться первым
полнить его приказ. Тогда Саул богачом? Или покорить себе все
воткнул в Землю копье, бросился народы? Или прожить долгуюдолгую жизнь?.. Выбирай - и сбу­
на него и умер.
- Это неправда! - воскликнул дется, что ты захочешь!”
Задумался Соломон и, подумав,
Давид. - Чем ты это докажешь?
Гонец молча вынул из-под изо­ ответил: "Не прошу я себе ни во­
дранного плаща золотую корону инской славы, ни богатства, ии до­
царя Саула. А Давид в знак горя лголетия. Не хочу и власти над
разодрал на себе одежду, посыпал всеми людьми. Одного я хочу:
голову пеплом, сел на коня, вынул стать мудрым. Пусть сердце мое
будет разумным, а разум добрым,
гусли, тронулся в путь и запел:
- Проклятье тебе, Гелвуйская чтобы я мог различать добро и зло
гора! Пусть никогда не прольется и быть справедливым судьей”.
И сказал ему голос: ”Да будет
иа тебя дождь. Пусть роса не вы­
ступит на твоих обагренных так”.
И стал Соломон мудрейшим
кровью камнях. Пусть ни одна сер­
на не проскачет по твоим тропам среди людей.
И оттого, что он был мудрецом,
и ни одна травинка не вырастет на
твоих склонах, потому что здесь сделался он и могущественным
погиб могучий Саул, здесь погиб властителем, и приобрел несмет­
брат мой Ионафан, которого я ные богатства, и покорились ему
любил больше всех на свете. Они все народы, и прославился он на
были сильны, как львы, и быстры, весь мир.
По всей земле шла молва о его
как орлы, никогда не расставались
и погибли рядом. Горе и вам, злые великом уме и справедливости.
И люди приходили к нему, что­
филистимляне, погубившие их!
С этой песней вступил Давид на бы он рассудил их споры и тяжбы.
Однажды пришли к нему две
родную землю, и чем дальше он
ехал, тем больше воинов шло за женшины и принесли ребенка,
ним и тем громче летела весть из которому не было еще и месяца от
конца в конец: "Давид вернулся! роду.
И сказала женщина:
Давид вернулся!”
- Царь! Мы жили обе в одном
И, услышав эту весть, в ужасе
зскочили филистимляне на своих доме, спали в одной комнате. У
меня родился сын, у нее тоже. Во
соней и умчались прочь.
всем доме мы были одни, и никого
Пересказал В.БЕРЕСТОВ с нами не было. Ночью сын этой
229

230

женщины умер, и она украдкой
положила его ко мне в постель, а
моего сына взяла к себе. Утром я
проснулась и вижу возле себя ее
мертвого ребенка.
Но тут другая женщина стала
кричать:
- Неправда! Это мой сын жи­
вой, а твой мертвый!
Соломон сказал:
- Подайте мне меч!
Когда принесли царю острый
меч, СолОмон приказал воину,
стоявшему рядом:
- Возьми ребенка и рассеки его
надвое. И отдай одну половину
одной женщине, а другую поло­
вину - другой.
Первая женщина испугалась и
закричала:
- Не убивайте его, не убивайте!
Молю тебя, царь, не вели убивать
его! Лучше отдай моего сына этой
женщине - лишь бы он остался в
живых!
А другая сказала:
- Справедливо решение твое, о
мудрейший! Пусть не достанется
этот ребенок ни ей, ни мне!
Тогда Соломон удержал руку
воина и сказал:
- Отдайте ребенка той, ко­
торая пожалела его: она и есть его
мать!
И ребенка отдали матери, и она
прижала его к сердцу. А обманщи­
цу с позором выгнали прочь.
Так рассудил Соломон, мудрый
и справедливый.
Пересказала В.СМИРНОВА

ВИНОГРАДНИК НАВУФЕЯ
Царь Ахав был храбрый воин. В
каждом сражении его боевая ко­
лесница бесстрашно врезалась в
самую гущу врагов.

Было только два человека на
свете, которых боялся царь Ахав.
Один из них был старый мудрец
Илия, человек необыкновенный.
Он всю жизнь бродил по горам и
лесам. Лицо его потемнело от
солнца, глаза горели, как угли, а
борода была белая и длинная - до
самого пояса. О пище он никогда
не заботился, потому что каждый
день прилетали к нему вороны и
приносили ему в клювах хлеб и
мясо. Бедные люди любили Илию.
Когда случалась беда или кого-ни­
будь обижали, мудрец появлялся
среди народа. И все радовались:
’’Илия пришел! Илия пришел!”
Знали, что он всегда защитит сла­
бого и обиженного. Царь часто
бывал жесток и несправедлив к
людям и потому боялся Илию.
А еще Ахав боялся своей жены
-чужестранки Иезавели. Это была
злая, бессердечная женщина. Она
всеми помыкала, и сам царь до­
лжен был исполнять малейшие ее
желания и прихоти.
Однажды царь вышел гулять и
увидел невдалеке от дворца боль­
шой и прекрасно возделанный
виноградник.
- Чей это виноградник? - спро­
сил он.
Слуги ответили ему:
- Это виноградник Навуфея,
крестьянина.
- Позвать ко мне Навуфея!
И когда привели Навуфея, царь
сказал ему:
- Отдай мне свой виноградник.
Он ведь рядом с моим дворцом. Я
бы разбил здесь огород. А тебе
дам другую землю, еще лучше
этой. Ты сможешь посадить там
свой виноград. Или просто запла­
чу деньгами, серебром, по-царски.
Крестьянин Навуфей выслушал
царя, поклонился ему и ответил:

231

- Отдать землю отцов моих,
государь?! Смилуйся надо мной!
Мой отец завещал мне беречь эту
землю - ведь она полита потом
моих предков. Я люблю ее и ни­
кому - даже тебе, государь! - про­
дать не могу.
Ахав знал, как уважают в его
стране память отцов, и понял, что
ему не уговорить Навуфея. Груст­
ный вернулся он во дворец, лег на
кровать, повернулся лицом к стене
и три дня, три ночи не ел, не пил
и ни с кем не разговаривал. На
четвертый день царица не выдер­
жала и спросила:
- Что с тобой, Ахав? Что за
горе тебя одолело?
- Не спрашивай, Иезавель, ответил ей Ахав. - Горю моему все
равно помочь нельзя. Приглянул­
ся мне виноградник соседакрестьянина, хотел я его купить, а
крестьянин заупрямился: ни за
деньги продать не соглашается, ни
обменять на другую землю. А мне
бы его участок пригодился! Ви­
ноград я бы велел выкорчевать, а
иа том месте разбил бы славный
огород.
Рассердилась Иезавель, услы­
шав рассказ царя.
- Вот как! - сказала она. Оказывается, государством на­
шим правит не царь Ахав, а какойто крестьянин! Как же его зовут?
- Навуфей, - сказал Ахав.
- Ну вот и хорошо. Теперь я
хоть знаю, кому мне кланяться.
И, прошуршав пышными оде­
ждами, Иезавель вышла из царс­
кой опочивальни.
А наутро она от имени царя
разослала старейшинам города
письма, запечатав их царской пе­
чатью. Старейшины распечатали
письма и прочитали:
”Я, царь Ахав, приказываю вы­

звать на суд крестьянина Навуфея
И чтобы на суде были два свиде
теля, которые сказали бы, что слы
шали, как крестьянин Навуфе!
бранил меня, своего государя, са
мыми грубыми словами. И чтобь
суд приговорил Навуфея вместе •
сыновьями к смертной казни. \
чтобы побили их всех камнями на
смерть. Так приказываю вам я
ваш царь Ахав”.
Старейшины удивились таком;
приказу, но делать нечего, при
шлось исполнять волю царя. Г
честного Навуфея судили. Нашлз
двух бесчестных лжесвидетелей одного запугали, другому посу
лили награду - и все сделали пс
письму за царской печатью.
А Иезавель, как только узнала с
казни Навуфея и его наследников
поспешила к Ахаву и сказала:
- Радуйся, царь! Нет больше
хозяина у виноградника, что та»
тебе полюбился. Иди владей им!
Обрадовался Ахав и, не думая с
бедном Навуфее, тотчас пошел к
винограднику.
Но кто это идет ему навстречу?
Старец в пастушеской одежде, с
большим посохом в руке. Сразу
узнал его царь. Это Илия - мудрец
и защитник обиженных. Не первый
раз встречается с ним Ахав. И при
всякой встрече Илия укоряет его
за то, что ои слушает дурные сове­
ты злой и коварной Иезавели.
Гневно смотрит Илия на царя.
В глазах его сверкают молнии. И
голос гремит, как гром.
- Ты убил хорошего, честного
человека, - гневно сказал Илия. И теперь пришел сюда завладеть
его добром. Этому тебя научила
твоя злая жена. Так знай же: там,
где пролилась кровь ни в чем не
повинного Навуфея, прольется и
твоя собственная кровь. И жене

232

твоей Иезавели также не уйти от
наказания.
Ахав заплакал и, закрыв лицо
руками, вернулся к себе во дворец.
А народ кругом зашумел: "Илия об­
личил царя! Илия вступился за не­
винного! Горе жестокой Иезавели!”
И скоро Ахав был наказан за
свое злодеяние. Гибель настигла
его в бою. Отправляясь на войну,
он оделся в одежду простого со­
лдата, чтобы враги не узнали его.
Но это его не спасло. Прожужжала
стрела, прошла между щитками
его панциря и вонзилась ему пря­
мо в сердце.
- Я ранен! - закричал Ахав. Везите меня домой!
Возничий повернул колесницу,
но не успел довезти царя до двор­
ца. Царь Ахав умер с последним
лучом солнца, проезжая мимо ви­
ноградника Навуфея.
Недолго после него прожила и
Иезавель. Слуги жестокой царицы
были не в силах больше терпеть ее
несправедливость. И однажды,
когда она нарумянила лицо, наря­
дилась в царские одежды и встала
у окна, они подкрались к ней сзади
и выбросили ее в окно.
А чудесный виноградник стоит
и по сей день. И, собирая сочные
гроздья, люди вспоминают чест­
ного крестьянина Навуфея, жад­
ного царя Ахава, жестокую Ие­
завель и мудрого справедливого
старца Илию.
Пересказал М.АГУРСКИЙ

ДАНИИЛ
1. ЖАДНЫЙ ЦАРЬ

Жил-был в далеком Вавилоне
богатый и могущественный царь
Навуходоносор. Чего-чего только

не было у него! Золота, серебра,
драгоценных камней - полные сун­
дуки. На берегу синего Евфрата
стоял высокий, просторный дво­
рец. Легкие мосты были переки­
нуты через реку, и от нее во все
стороны расходились каналы,
прямые как стрелы. Кругом росли
диковинные цветы и деревья, а в
ветвях райские птицы пели на раз­
ные голоса: ’’Вавилон, Вавилон,
золотой Вавилон!”
Но жадному Навуходоносору,
царю вавилонскому, всего было
мало! Он что ни богаче, то завист­
ливее становился. Услышит о ка­
ком-нибудь государстве, что там
без него люди хорошо живут, и уже
места себе не находит, тоскует, все
себе забрать хочет! Вот рассказали
ему, что есть на свете такой город,
где в древние времена, еще при
мудром царе Соломоне, постро­
или великолепный дворец. Наву­
ходоносор сразу покой потерял.
Все мерещится ему знаменитый
дворец Соломона. Закроет глаза —
и видит медных быков и львов, и
медных крылатых женщин, подпи­
рающих колонны, увитые медны­
ми яблоками, гранатами и пальмо­
выми листьями. Но больше всего
раззадорили жадного царя расска­
зы о лестнице во дворце Соломо­
новом, где на широких мраморных
ступенях - так говорили люди зна­
ющие - стояли золотые львы, по
два на каждой ступеньке, друг про­
тив друга. Всего двенадцать львов.
Стоят, подняв лапу, и волнистые
их гривы сверкают на солнце.
- Хочу, чтобы золотые львы и
медные крылатые женщины мой
дворец сторожили, а не дворец
Соломона! - воскликнул Навухо­
доносор и повел свое войско во­
йною на этот прославленный го­
род.

233

Целых два месяца мчалась
быстрая вавилонская конница На
третий перед нею блеснули белые
стены города. Окружили вави­
лонские воины город, кругом на­
сыпь высокую насыпали и давай
стрелять с этой насыпи острыми
стрелами да таранить стены тяже­
лыми таранами. А город все сто­
ит! Пробьют в наружной стене
брешь, а за нею другая стена стоит
- внутренняя. Внутреннюю стену
проломят, а за ней сам народ сте­
ною стоит!
Два года не сдавался славный
город. На третий не стало уже
силы в руках у его защитников:
кончились запасы хлеба, и вода
иссякла. Не от стрел, не от таранов
сдались они врагу, а от i олода.
Рухнули стены города, и ворва­
лась в него вавилонская конница.
Пыль от конских копыт заволокла
весь город, от грохота колес за­
тряслись дома. Свирепые воины
"опорами и мечами рубили всех,
кто им попадался, - и мужчин, и
женщин, и детей. Дома сожгли и
разрушили, дворцы и храмы раз­
грабили. А золотых львов сняли с
мраморных ступеней дворца Со­
ломона, погрузили иа колесницы и
отправили в Вавилон.
Когда развеялся лым пожаров,
углеглась пыль от конских копыт,
умолк свист мечей и заглохли сто­
ны умирающих, Навуходоносор
приказал отобрать из тех, кто ос­
тался в живых, искуснейших плот­
ников, портных, кузнецов и ху­
дожников, всех их велел закивать
и отвести в Вавилон вместе с награоленными драгоценностями.
2. ВАВИЛОНСКИЕ ПЛЕННИКИ

Десять тысяч человек увел На­
вуходоносор к себе в плен.
234

На улицах разрушенного горо",
солдаты подобрали четырех маль
чиков, четырех сирот, и тоже при
вели их в Вавилон.
Остановились мальчики пер'
воротами вавилонскими и разгля
дывают их. На воротах бык нари
сован: тело белое, гладкое, рога i
копыта золотые, вместо хвост,
змея извивается, тоже золотая
Как живой, шагает он крупным ша
гом, грозно устремив рог а вперед
Мускулы напряжены, уши прика
ты, ноздри разду ваются. Гоге то
му, кто попадется на его пути!
В ту пору шел мимо воро^ Ва
Билона
царь
Навуходоносор
Увидел мальчиков, остановился.
- ' ;бя как зовут? - спрашивает
царь одного.
- Мисах.
- 1 тебя как?
- Седрах.
- А тебя?
- А тебя?
- Авденаги.
- Ну а ты? - спросил Навухо­
доносор четвертого, того, кото­
рый был и ростом выше осталь­
ных, и лицом красивее.
— Даниил, —ответил мальчик
и в »гдянул царю прямо в лицо.
Увидел царь" мальчики смыш­
леные, отвечают бойко - и велел
отдать их в учение к вавилонским
мудрецам и волшебникам, да со­
держать их в чистоте и холе, ца
кормить и:: лакомствами с царс­
кого стола. ’’Мне же будет больше
славы, - рассудил он, - если они
вырастут и сделаются большими
учеными”.
Мальчики были прилежны,
учились - не ленились, но от царс­
кого угощения отказывались.
Сладкий кусок им поперек горла
становился.
Каждый вечер до их окон доно-

сились плач и стоны их земляков,
вавилонских пленников. Каждый
вечер после тяжких дневных тру­
дов собирались пленники на бе­
регу реки вавилонской, вешали
свои гусли на ветви прибрежных ив
и плакали, вспоминая милую ро­
дину. Слуги царя Навуходоносора
жестоко насмехались над ними.
- Что же вы не поете, не пля­
шете, не играете на гуслях своих
песен? - спрашивали они бедных
пленников.
- Нам не до музыки, не до ве­
селья, - отвечали те.
Слезы их лились прямо в реку,
и река становилась соленой, как
море.
Мальчики попросили началь­
ника, которого над ними поставил
царь, давать им вместо царских
сладких кушаний хлеб да бобы, да
овощи, и все это они запивали
простой водой.
- А что, как похудеете? - сказал
начальник. - Ведь царь с меня
спросит.
- Не бойся, - отвечали они, - не
похудеем, вот увидишь!
Начальник уплетал за мальчи­
ков царскую еду, а они на одних
овощах да бобах выросли крепкие
и здоровые - ничуть не похудели!
Через три года доложили царю,
что мальчики прошли все вави­
лонские науки и премудрости, и
царь потребовал их к себе во дво­
рец. Мальчиков одели понарядиее
и привели к царю.
Царь стал спрашивать их, а они
отвечали. Видит Навуходоносор:
умные мальчики, а Даниил умнее
всех.
3. ПЕРВЫЙ СОН
НАВУХОДОНОСОРА

Много ли времени прошло, ма­
ло ли, только вдруг по всему цар­

ству вавилонскому раздался клич
великий царь Навуходоносор не­
медленно требует к себе во дворег
всех мудрецов и кудесников, магов-гадателей и снов толкова­
телей.
Кругом - ночь, а во дворце
светло, как днем: в честь неу­
рочного пробуждения царя слуги
засветили десять тысяч светиль­
ников.
Царь пробудился от собствен­
ного крика - такой страшный при­
снился ему сон. Навуходоносор не
может утра дождаться, хочет, что­
бы тут же ему его сон растолко­
вали.
Вот собрались все мудрецы да
кудесники, маги-гадатели и снов
толкователи во дворец, и царь им
говорит:
- Вот и хорошо, что пришли.
Какой мне сон страшный приви­
делся! Я проснулся от собственно­
го крика. Растолкуйте мне мой сон
поскорее, и тогда мне не будет так
страшно.
- Век живи, государь, - сказали
мудрецы и кудесники, маги-гадатели и снов толкователи. - Рас­
сказывай теперь нам свой сон, по­
пытаемся тебе его растолковать.
И сказал тогда Навуходоносор:
- Слушайте! Снилось мне... Тут царь погрузился в молчание и
молчал так долго, что все кругом
подумали: не уснул ли он опять?
Но царь вдруг как закричит:
- Забыл! Забыл свой страшный
сон! Только и помню, что очень
страшный был.
Тогда выступил вперед началь­
ник всех мудрецов и кудесников,
магов-гадателей и снов толкова­
телей и сказал Навуходоносору:
- Век живи, государь! И не тру­
ди свою царскую голову! Ложиська снова спать, и пускай тебе тот

236

же самый сон приснится. А мы ос­
танемся здесь, во дворце, и будем
сторожить твой сон у твоей
опочивальни. Как позовешь нас,
мы и войдем, и ты нам поведаешь,
что тебе приснилось.
Совет понравился Навухо­
доносору.
- Хорошо придумано! - крик­
нул он и хлопнул в ладоши. - Эй,
слуги! Уложите меня спать поско­
рее.
Царские слуги подбежали к ца­
рю и понесли его на золотую по­
стель. Справа и слева к царской
постели подошли двое слуг; один
ему правый глаз закрыл, другой левый. Шестеро слуг стали в ряд
по обе стороны золотой постели и
плавно помахивали над ним
опахалами из пальмовых листьев.
Но и на этот раз царский сон
был недолог. Спит-спит и вдруг
как вскочит, как закричит не своим
голосом!
Мудрецы и кудесники, маги-га­
датели и снов толкователи вбе­
жали в спальню со всех ног, стол­
пились у царского изголовья и
спрашивают царя, что же присни­
лось ему на этот раз. А царь опять
силится вспомнить свой сон и не
может.
Тогда мудрецы и кудесники, маги-гадатели и снов толкователи
решили остаться в опочивальне
царской и сторожить сон Навухо­
доносора у самого его изголовья.
- Хорошо, - сказал царь, только, чур, не дремать! Садитесь
поближе да смотрите со мною сон,
который мне приснится.
И снова увидел царь страшный
сон, и снова вспомнить его не мо­
жет. А мудрецы-гадатели не зна­
ют, что сказать царю, как его
утешить.

Рассердился свирепый царь.
- Сказать, что мне снилось, не­
медленно! - кричит.
- Век живи, государь, - отвеча­
ют мудрецы и кудесники, магигадатели и снов толкователи. - Не
боги мы, не отгадчики, а всего
лишь ученые люди.
- Даю вам три дня на размыш­
ление! - закричал царь и ногами
затопал. —Если через три дня вы
не расскажете, что мне снилось, то
я всех мудрецов и кудесников, магов-гадателей и снов толкова­
телей велю изрубить на куски, а
дома их огнем спалить.
- Век живи, государь, - чуть
слышно прошептали мудрецы и
кудесники, маги-гадатели и снов
толкователи и на цыпочках попя­
тились к дверям.
Ждет царь день, ждет другой,
третий ждет - не придет ли кто из
мудрецов да кудесников, маговгадателей и снов толкователей, не
придет ли, не расскажет ли, что
ему приснилось? Но никто не идет.
Все сидят по углам и дрожат,
лютой казни дожидаются.
На четвертый день царская
стража стала рыскать по всему
государству, всех ученых людей в
кучу собирать перед казнью.
Пришли и к Даниилу.
Даниил у стражников спрашива­
ет:
- За что это вы нас погубить
хотите?
- Царю сон приснился, - отве­
чает стража, - какой - не помнит,
а никто из вашего брата ученых
ему не скажет. Вот вас за то и
казнят. Другой раз будете слушать
царский приказ.
- Что же меня никто не дога­
дался спросить? - говорит Даниил.
- Ты вот что, брат, ступай во дво­
рец да скажи: так и так, Даниил

237

просил кланяться. А казнить нас
всегда успеешь.
Начальник стражи пошел во
дворец и доложил обо всем царю.
- Как же это я не вспомнил о
Данииле? - закричал царь. - Ведь
умнее его во всем царстве у меня
нет! Позвать его немедленно сю­
да!
Приводят к царю Даниила. Да­
ниил кланяется ему и говорит:
- Слышал я о твоей беде, госу­
дарь, и готов ей помочь. Только
вели сперва всех мудрецов да ку­
десников, всех магов-гадателей да
снов толкователей на волю выпус­
тить.
Царь как хлопнет в ладоши, как
топнет ногою.
- Кто посмел посадить их в
тюрьму? - кричит. - Сию же ми­
нуту всех мудрецов и кудесников,
магов-гадателей и снов толкова­
телей выпустить! И звать их во
дворец ко мне ужинать.
Потом повернулся к Даниилу и
говорит:
- Рассказывай мне мой сон по­
скорее. Измучился я ждать.
- Государь! Три дня и три ночи
сидел я, закрывшись, со своими
товарищами - Мисахом, Седрахом
и Авденаго, - ответил ему Даниил.
- Не ели, не пили, спать не ложи­
лись, все между собою совет де­
ржали и спорили. На третью ночь
легли спать и увидели все вместе
сон, который тебе приснился. Слу­
шай же, царь, что приснилось тебе.
Стоит будто перед тобою истукан,
вида страшного, ростом выше не­
ба и блестит так, что глазам боль­
но. Голова у истукана из чистого
золота, грудь и ноги серебряные,
живот из блестящей красной меди,
ноги железные, а ступни из обы­
кновенной мягкой глины, из какой
гончар горшки свои лепит...

- Так-так-так, - перебил Дан»
ила царь. - Теперь припоминав
все было в точности, как ты ра<
сказываешь. Ну, а дальше-т<
дальше что было, скажи? Отчег
же на меня такой страх напал?
- Расскажу тебе и что дальш
было, и отчего на тебя страх Hanai
Неподалеку от истукана нависл
скала. И вот, государь, видишь ть
будто медленно-медленно...
- Не рассказывай дальше!
закричал Навуходоносор и закры
лицо руками. - Мне страшно.
А потом говорит:
- Ну чего же ты молчишь? Ра:
ве не видишь, что я весь дрожу о
нетерпения?
Даниил спокойно продолжа
свой рассказ.
- От нависшей скалы, - сказа
он, - стал медленно-медленно от
кагтываться кусок и вдруг обру
шился на истукана, прямо на ег<
глиняные ступни. И тут же велика1
твой, этот колосс на глиняных но
гах, подкашивается и весь рассы
пается. И ветер уносит его прах
словно пшеничную шелуху, когд;
хлеб молотят. Ни единой пылинке
от истукана не осталось!
- Правда, правда! - закричат
царь. - Все так мне и приснилось
как ты рассказываешь. Но отчете
же все три раза я просыпался е
холодном поту, отчего каждый
волос на моей голове дыбом сто­
ял?
- Сейчас растолкую тебе твой
сон, государь, и ты все поймешь.
Слушай: золотая голова истукана
- это ты сам, великий и могу­
щественный царь Навуходоносор.
Все тебе подвластны, все покорны:
и человек, и зверь, и птица. И цар­
ство твое золотое, богатое. После
тебя, после золотого царства, на­
ступит царство серебряное. Это

238

царство поплоше: серебру с золо­
том не равняться. Но и оно будет
блестящим и прочным. После се­
ребряного царства придет царство
медное - крепкое и неприступное,
как медь. А за медным царством
наступит смешанное - наполовину
железное, наполовину глиняное.
До поры до времени будет оно
крепким, как железо, а потом сде­
лается хрупким, как глина. Во вре­
мя этого царства и отколется ка­
мень от скалы и сокрушит его, и
придет тогда конец вавилонскому
владычеству. Оттого-то, государь,
и напал на тебя страх.
Выслушал царь Даниила и
опечалился. Потом усмехнулся,
встал на ноги и сказал:
- Когда-то еще вавилонское
государство развалится. Зато мой
век - золотой!
Тут явились во дворец мудрецы
да кудесники, маги-гадатели и
снов толкователи. Навуходоносор
на радостях простил их, усадил за
стол, и пошел пир горой. Даниила
же царь посадил по правую руку. И
тут же за столом велел указ писать,
чтобы всех четырех - Даниила,
Мисаха, Седраха и Авденаго - сде­
лать большими начальниками. И
когда указ написали, он скрепил
его царской печатью.
4. ОГНЕННАЯ ПЕЧЬ

Вавилонские вельможи и без
того косились на чужаков: слиш­
ком уж скоро они полюбились ца­
рю! Новый царский указ был им
как нож острый. И теперь они
только ждали случая, чтобы на­
вредить Даниилу и его товарищам.
Ждали-ждали и дождались.
Много ли времени прошло, ма­
ло ли, захотелось царю Навухо­
доносору возвеличить себя на все

времена, чтобы и после его смерти
продолжала греметь его слава. Он
призвал к себе во дворец искусных
мастеров и художников и приказал
им вылить статую из чистого зо­
лота, высотою - как три высоких
кедра, а лицом чтобы на него са­
мого походила - на великого и
могущественного
Навуходоно­
сора, царя вавилонского.
Мастера и художники выпол­
нили царское приказание и отлили
из чистого золота истукана - та­
кого, какого хотел царь: ростом в
три высоких кедра, а лицо как у
самого Навуходоносора. Царь ве­
лел отвезти его в долину Дейре,
неподалеку от Вавилона, и там
поставить на холме среди поля.
И летят гонцы во все концы.
- Слушайте! Слушайте! Слу­
шайте! - кричат они на всех пло­
щадях и перекрестках вави­
лонского царства. - Великий и мо­
гущественный царь Навуходоно­
сор повелевает всем знатным
людям страны, всем воеводам, на­
чальникам и судьям, всем вельмо­
жам и царедворцам, мудрецам и
кудесникам, магам-гадателям и
снов толкователям собраться за­
втра в три часа пополудни в до­
лине Дейре, чтобы поклониться
золотой статуе великого и могу­
щественного Навуходоносора, ца­
ря вавилонского!
Ровно в три часа пополудни в
долине Дейре собрались все, кого
царь пригласил на свое торжество:
знатные люди, и ученые, и началь­
ники со всех краев вавилонской
земли.
На пригорке среди поля стоит
золотой истукан. Голова его в небо
упирается, ступни ног - как мосты
через широкую реку. И блестит он
весь на солнце так, что посмот­
ришь - глазам больно. Внизу, у

239

подножия истукана, на своем зо­
лотом троне на красной бархатной
подушке восседает сам великий и
могучий царь вавилонский Наву­
ходоносор. Меньше малой мошки
кажется он рядом со своим исту­
каном!
Царский глашатай вышел на
середину поля, трижды протрубил
в серебряную трубу и возвестил:
- Люди и народы вавилонского
царства, слушайте: при звуках
труб,свирелей, арф и гуслей ве­
ликий и могучий царь Навуходоно­
сор повелевает всем пасть на зем­
лю лицом и поклониться золотой
статуе великого и могучего Наву­
ходоносора, царя вавилонского! А
кто золотому истукану не покло­
нится, того тотчас бросят в огнен­
ную печь...
И глашатай показал рукой на
дальний конец поля.
Там, в конце поля, стояла ог­
ромная печь. К этой печи лестница
приставлена, а наверху в ней сде­
лана дыра - куда людей бросать.
Сбоку дверка - смотреть, что в
печи делается. А вокруг уже слуги
хлопочут, разжигают огонь тру­
том, смолою и паклей, хворост
подбрасывают.
Не успел народ на печь поди­
виться, как вдруг грянула музыка заиграли музыканты на трубах, на
арфах, на свирелях и на гуслях. Все,
кто
где стоял,
повалились
наземь. Только трое остались
стоять, как стояли, - словно три
стройных деревца в пустынном
поле.
- Смотрите, Мисах не покло­
нился золотой статуе Навухо­
доносора! - зашептали в толпе.
- А вон и Седрах стоит!
- А вон Авденаго!
Царедворцы от радости чуть не
дрожат.

- Жаль только, главного с нимь
нет - Даниила! - шипит один.
- Да где же он?
- Говорят, царь его послал ку­
да-то с важным поручением. Ну, дг
когда этих уберем, с ним одних
будет легче справиться!
Пошептались-пошептались - v
к царскому трону ползком: вста­
вать еще нельзя - музыка йграет.
- Вот, - говорят, - полюбуйся,
царь, на своих любимчиков! Ты и>
пригрел, возвеличил, а они что де­
лают? Как музыка заиграла, весь
твой народ на землю повалился,
твоей статуе золотой поклонился,
а эти пленники стоят себе, как
столбы, и в ус не дуют. Вели же,
государь, бросить их в печь огнен­
ную поскорее, чтобы никому не
повадно было нарушать царскую
волю!
Опечалился царь. Жаль ему
было своих умных и честных по­
мощников. Подзывает их к себе и
спрашивает:
- Как же так, Мисах, Седрах и
Авденаго: или вы позже других
пришли на поле Дейре и приказа
моего не знали, или задумались
так крепко, что и музыки не слы­
шали? Ладно, прощу вас для пер­
вого раза. Но впредь знайте: как
заиграет музыка, как запоют мои
арфы, свирели и гусли, в ту же ми­
нуту падайте наземь и кланяйтесь
моей статуе. А то худо будет: бро­
сят вас в огненную печь, и вы в ней
сгорите!
Сидрах, Мисах и Авденаго так
отвечают царю:
- Нет, великий государь, не
задумались мы и указ твой слы­
шали. А не поклонились мы тво­
ему золотому истукану потому,
что мы никакому идолу кланяться
не желаем - ни золотому, ни се­
ребряному, ни медному. И печью

240

огненной нас не устрашай, гос)дарь, - сгорим, а идолам не по­
клонимся!
Рассердился Навуходоносор.
- Эй, слуги мои верные! - за­
кричал он. - Раскалите вы огнен­
ную печь в семь раз сильнее пре­
жнего да побросайте в нее этих
умников!
Забегали, засновали слуги во­
круг печи, больше прежнего дров
в нее накидали. А стража схватила
Мисаха, Седраха и Авденаго, свя­
зала их по рукам и по ногам, пота­
щила их вверх по лестнице да и
бросила в огненную печь.
И взвилось пламя из печи, и по­
жрало всех, кто стоял поблизости,
- и тех, кто огонь разводил, и тех,
кто гордых пленников в печь бро­
сил.
Ужас напал на всех. Музыканты
побросали свои трубы и гусли.
Царь и тот испугался. Привстал
на своем троне под золотым исту­
каном, шею вытянул и смотрит в
сторону огнедышащей страшной
печи. Тихо стало в долине Дейре,
словно вымерли все! Только дрова
в печи потрескивают.
И вдруг откуда-то послышалась
песня. Сначала тихо, потом все
громче и громче. Вот уже и слова
различить можно:

Мы славим высокое небо,
Мы славим небесные тучи.
Мы славим луну и солнце.
Звезды, дожди и росу!
Народ удивляется: кто поет, не
видно! А над долиной Дейре песня
так и льется:

Свету и тьме слава!
Льду и морозу слава!
Слава седому инею.
Молнии и грозе!
-

-

Земле, по которой ходим.
Горам и долинам саава.'
Слава всему растущему
Деревьям, цветам и траве!
-

-

Озерам, морям и рекам.
Ограмным китам океанским
И магенькой юркой плотвице
Мы громкую славу поем!
Голоса звучали где-то совсем
уже рядом.

Слава коням быстроногим!
Слава быкам круторогим!
Слава орлу в поднебесье.
Робкой косуле в лесу!
И вдруг Навуходоносор как за­
кричит:
- Там! Там! Оттуда песня!
И бросился к печи. Потом по­
дозвал начальника стражи и го­
ворит ему:
- Взгляни в печь и скажи мне,
что ты видишь?
- Век живи, государь! - ответил
начальник стражи. - Когда мы
бросили их в огонь, у них руки-ноги
были связаны, а теперь они сво­
бодно расхаживают по раскален­
ным углям, словно по полю, усе­
янному маками. Ходят, руками
размахивают и песню поют:

Слава сынам человеческим!
Слава друзьям неразлучным!
Вечная слава бесстрашным
Они и в огне не сгорят!
-

Слава
Слава
Слава
Слава

огню и ветру,
зиме и лету,
снегу и граду,
ночи и дню!

- А сколько их там? - спра­
шивает царь.

241

- Век живи, государь! - отвеча­
ет начальник стражи. - Бросили
мы троих, а сейчас с ними кто-то
четвертый, повыше их ростом, и
тоже поет вместе с ними.
И начальник стражи с перепугу
захлопнул дверцу и сказал царю:
- Век живи, государь, а только
это не простые люди! Если б они
были простые, от них давно ос­
тался бы один пепел.
- Твоя правда, - сказал царь и
велел вылить на печку тысячу ве­
дер холодной ключевой воды. По­
том взобрался по лестнице и
крикнул:
- Эй вы, Седрах, Мисах и Авденаго, вылезайте, раз уж вас и огонь
не берет! И кто там четвертый тоже вылезай!
И вышли все четверо из печи
целы и невредимы. Смотрят лю­
ди, а четвертый-то - Даниил!
- Ты как сюда попал? - спра­
шивает царь.
А Даниил усмехнулся и сказал:
- Разве я брошу товарищей в
беде?
Народ обступил их, смотрит,
удивляется: одежда на них вся це­
лая, даже дымом не пахнет.
5. ВТОРОЙ СОН
НАВУХОДОНОСОРА
Ночью царь снова проснулся от
собственного крика. И снова забе­
гали слуги, засветили десять тысяч
светильников во дворце. И скорее
посылают гонца, на этот раз уже
прямо к Даниилу.
- Выручай меня, друг Даниил!
- говорит ему Навуходоносор. Приснился мне сон пострашнее
прежнего. Я даже запомнил его
сам. Ты мне только растолкуй, что
он значит, что сулит мне в моей
жизни.

- Рассказывай свой сон, - го
ворит Даниил, - а я буду слушап
внимательно и, что знаю, скаж
тебе, государь, без утайки.
- Хорошо. Вот что мне сни
лось, Даниил. Растет дерево
большое-пребольшое. Десять че
ловек его руками не обхватят
Верхушка этого дерева все небе
исколола - такое дерево высокое
А ветви его разрослись до самыз
краев земли. Лист широкий, глян
цевитый, как изумруд, зеленый
плоды сочные и душистые, и так и>
много, что на всех людей в мире
хватит и еще столько же останет­
ся! Дикие звери со всей земли
приходят отдыхать в тени этого
дерева. Птицы со всего неба вьют
гнезда в его ветвях и дуплах. А де­
рево греется на солнышке, поше­
веливает листьями на ветру,
умывается дождем, слушает пение
птиц и думает, что все - и солнце,
и ветер, и птицы, и звери лесные
- только для него и существуют.
Но вдруг раздался громкий го­
лос:
’’Срубите дерево! - сказал го­
лос. - Отрубите его ветви! Стрях­
ните листья! Разбросайте плоды!
Дикие звери, бегите от этого де­
рева подальше - оно упадет и раз­
давит вас! Не вейте больше гнезд
в его ветвях, птицы, берите своих
птенцов и улетайте с ними поско­
рее!”
И разбежались дикие звери, и
улетели птицы с птенцами, и даже
мохнатые гусеницы и те уползли.
Раздался страшный треск, и ог­
ромное дерево повалилось на
землю как подкошенное. И остал­
ся от него в поле один пень. Тут
поднялся вихрь, развеял все
листья, раскидал плоды. А голос
продолжал еще громче прежнего:
’’Слушай, Навуходоносор, и

242

внимай! Семь полных лет пастись
тебе, царь, на зеленых лугах вместе
с дикими ослами и буйволами. Бу­
дешь траву щипать, как они, об­
растешь шерстью медвежьей,
умываться будешь росою утрен­
нею. Семь лет - запомни! СЕМЬ
ЛЕТ, СЕМЬ ЛЕТ, СЕМЬ ЛЕТ!”
Страшный голос говорил все
громче и громче, пока я, наконец,
не проснулся и не закричал изо
всей мочи: ’’Семь лет!”
Выслушал Даниил царя и поту­
пился. И, смущенный, стоял перед
царем целый час и не проронил ни
слова.
Наконец, не вытерпел Навухо­
доносор и сказал Даниилу:
- Говори! Все говори без
утайки, все, что у тебя на сердце!
- Государь, - сказал тогда Да­
ниил, - лучше бы сон этот при­
снился твоему врагу, а не тебе.
Ведь дерево, которое ты увидел во
сне, - это ты сам, великий и могу­
щественный царь Навуходоносор.
До самого неба вознесся ты гордой
душой, и власть твоя - до краев
земли. Но за то, что возгордился
ты сверх меры - за это, государь,
потеряешь ты облик человечес­
кий, станешь, как дикий зверь, и
будешь пастись на зеленых лугах
вместе с ослами и буйволами,
спать под открытым небом,
умываться утренней росой, пи­
таться травой да кореньями. И
шерстью клочковатою обрастешь,
как медведь. Но все проходит, ве­
ликий государь! Пройдут и семь
лет, и снова ты примешь чело­
веческий образ и будешь восседать
на своем золотом троне.
Опечалился было царь Навухо­
доносор, выслушав слова Даниила.
Целую неделю он ходил сам не
свой, все оглядывал себя, не рас­
тет ли шерсть на его теле, да ко­

сился на траву: неужели я, царь,
буду этой дрянью питаться?
Даже знатные вельможи царс­
кие пригорюнились.
Но прошла неделя, другая, все
по-прежнему во дворце вави­
лонском. По-прежнему льстят ца­
рю вельможи, по-прежнему трепе­
щут его народы. Так и год мино­
вал. Сон у царя и вовсе из головы
долой.
Вот раз идет он, прохаживается
по стене вавилонской и оглядыва­
ет свои владения сверху. Кругом
дворцы и храмы, один другого
краше. Синий Евфрат полновод­
ный шумит под стеной. А от него
прямые, как стрелы, расходятся во
все стороны узкие каналы. Легкие
и прочные мосты перекинуты че­
рез каналы и реку... Из садов под­
нимается такое благоухание, что
голова кружится, а в уши льются
песни райских птиц.
’’Вавилон, Вавилон, золотой Ва­
вилон!” - поют они на разные го­
лоса.
- А ведь каналы-то я велел
рыть, я - великий и могуществен­
ный Навуходоносор! Я! Я! Я! закричал царь со стены. - Это мои
рабы и слуги все сады насадили,
все мосты намостили, все дворцы
и все храмы построили! Вот и
двенадцать золотых львов со сту­
пеней дворца Соломона сторожат
вход в мой дворец! Мой! Мой!
Мой! Все народы поклоняются
мне, мне, мне - великому и могу­
щественному
Навуходоносору,
царю вавилонскому!
Сказал, и вдруг ни каналов, ни
дворцов, ни диковинных деревьев
- ничего нет. Одна трава кругом,
да над головою синее небо. Справа
- стадо диких ослов, слева - буй­
волы. А у самого Навуходоносора,
у великого и могущественного ца-

343

ря вавилонского, шерсть торчит
клочьями, как у медведя, на ногах
и на руках - когти звериные, и идет
он на четвереньках, травку пощи­
пывает. Вспомнил тут Навухо­
доносор свой давнишний сон. ’’Это
все Даниил мне напророчил, про­
клятый пленник! - подумал он в
ярости и хотел приказать: - Отру­
бить ему голову немедленно!”
Но вместо этого по всему лугу
раздалось:
- И-го-го-го! И-го-го-го!
Буйволы подняли головы и по­
смотрели в его сторону, а дикие
ослы подбежали к новому това­
рищу и приняли его в свое стадо.

неправдою, запускали лапу в царе
кую казну, с народа семь шкур сди
ради. А с новым начальством
которое само не ворует и не врез
и взяток не берет, решили они,
придет их сладкой жизни конец
Нет, нужно во что бы то ни сталс
извести царских любимчиков, и нг
этот раз так, чтобы не было им
спасения!
Подсылали было к Даниилу с
подарками, чтобы потом сказать
царю: вот твой Даниил, думаешь,
лучше других? Берет подарки, как
и все. Очернят Даниила в царских
глазах, тогда и дружкам его - Седраху, Мисаху и Авденаго - тоже
конец. Да вот беда - не берет Да­
- И-го-го-го! И-го-го-го! И-го- ниил подарков. Говорит прино­
го-го!
сящему: ’’Мне это ни к чему”.
Так прожил целых семь лет На­
Тогда придумали другое.
вуходоносор среди диких зверей,
Пошли к царю и говорят:
сам зверь зверем.
- Век живи, государь! Есть ли
А в один прекрасный день На­ кто выше тебя в государстве?
вуходоносор вдруг снова очутился
- Нет, - сказал царь, - выше
на своем троне. Хотел сказать: меня в государстве нет никого.
”И-го-го!”, а получилось:
- Кому же, государь, должны
- Эй, слуги, уложите меня мы, твои рабы, кланяться?
спать!
Царь сказал:
И стал он царствовать в Вави­
- Мне мои рабы должны кла­
лоне по-прежнему. Разве что няться.
меньше хвастал теперь! Даниила
- Век живи, государь! - сказали
же полюбил крепче прежнего.
ему тогда вельможи. - А если ка­
кой человек поклонится не тебе, а
другому, значит, тот человек - из­
6. ДАНИИЛ ВО РВУ СО ЛЬВАМИ менник?
- Изменник, - ответил царь.
Царь души не чает в Данииле.
- Век живи, государь! А что,
Без его совета шагу не ступит. И если такой изменник в твоем го­
вот он задумал сделать Даниила сударстве отыщется? Как с ним
самым первым человеком у себя в надлежит поступить?
государстве. Мисаха, Седраха и
- Изменник?! У меня в госу­
Авденаго - поставить начальни­ дарстве?! - вскричал тут царь. И
ками над всеми начальниками, а как подскочит, как затрясется весь,
над Мисахом, Седрахом и Авде­ как застучит царским жезлом об
наго - поставить Даниила.
пол. - Да кто посмеет?.. В ров его,
Вельможи перепугались до в яму ко львам, немедленно!
смерти. Все они жили обманом и
Страшен царский гнев! Все
244

вельможи попадали наземь. По­
том самый старший из них под­
полз к ногам государевым, поднял
голову и говорит ему:
- Век живи, государь! Вот и мы
так думали. И, зная твою справед­
ливость, уже указ такой пригото.вили. Прочитай его, государь, и,
если тебе угодно, скрепи его своею
царской печатью.
И старший вельможа протянул
государю свиток.
Царь развернул свиток и про­
читал:
’’Указ и повеление великого и
могущественного
царя
вави­
лонского - всему народу. С нынеш­
него дня и в течение тридцати
дней приказываю: если кто из ва­
вилонских жителей вздумает по­
клониться кому-нибудь, кроме ца­
ря, вашего единственного госу­
даря, того немедленно бросить в
ров ко львам!”
И царь приложил свою царскую
печать к свитку.
Вельможи и царедворцы под­
нялись на ноги, подхватили указ,
крикнули хором:
- Век живи, государь! - и побе­
жали прочь из дворца.
Они дали царю подписать такой
указ неспроста. Был обычай у Да­
ниила, и царедворцы с вельмо­
жами знали о нем: утром, днем и
вечером - три раза в день - под­
ходить к окну своей комнаты и
кланяться трижды на восток.
Вот они подстерегли Даниила у
окошка - и к царю.
- Век живи, государь, - объяв­
ляют, - а мы тебе твоего любимца
привели. Спроси его, кому он
только что кланялся?
- Ты кому кланялся? - спра­
шивает царь Даниила.
- Я своей милой родине кланял­
ся, государь! - отвечает Даниил.

- Так ты, верно, указа моего
еще не читал? - сказал царь.
- Читал я твой указ, государь, и
рад был исполнить твою волю, ответил Даниил. - Да что делать,
если и царский указ не в силах за­
ставить меня забыть свою родину?
Тяжко вздохнул Навуходоно­
сор: жаль ему было прямодушного
Даниила. А вельможи чуть не тан­
цуют от радости. Ухмыляются, ру­
ки потирают.
- Царское слово - закон! - кри­
чат. - Никто, даже сам царь, от­
менить его не может.
Вот потащили Даниила ко рву
со львами. Ров глубокий и узкий.
Взад-вперед по нему ходят лев и
две львицы. Походят-походят - и
остановятся. Закинут голову, рас­
кроют красную пасть клыкастую и
так зарычат, что все башни в Ва­
вилоне начинают качаться - того
и гляди, упадут!
Бросили Даниила в яму к львам,
яму прикрыли широким камнем, а
камень еще печатями запечатали
- для верности.
Грустный и понурый побрел
царь во дворец. Отпустил всех пев­
цов, музыкантов и рассказчиков и
лег спать без ужина. Но и спать ему
не спалось —так до утра и прово­
рочался, ни разу глаз не сомкнул.
Все мерещился ему Даниил, да
львиные пасти клыкастые.
Утром, чуть свет, побежал царь
ко рву оплакивать своего люби­
мого советника.
- Даниил, Даниил! - кричит
царь, а сам слезами заливается.
И вдруг из ямы, - или это почу­
дилось? - будто кто-то ответил:
- Здравствуй, государь!
- Ты кто? - спросил испуган­
ный царь.
- Я Даниил, - послышалось из
ямы.

245

Царь скорее созывает людей,
велит печати ломать да камень
отваливать. Отвалили и смотрят:
львицы лежат рядком, а между ни­
ми Даниил примостился: голову
положил на лапу к одной, другую
по спине похлопывает. А лев ходит
взад-вперед, хвостом машет.
Царь от радости чуть сам в яму
ко львам не угодил.
- Живой,живой!-кричит.-Даже
дикие звери не трогают Даниила!
Вельможи с царедворцами
стоят вокруг ямы и дрожмя дро­
жат, потому что в Вавилоне был
хороший закон: того, кто на дру­
гого напраслину возвел, казнить
тою же казнью, какою по его на­
говору казнили невиновного. И
выходило по этому закону, что их
должны были тотчас же бросить в
яму ко львам. Стали царедворцы с
вельможами перешептываться да
советоваться: как беде помочь? А
потом и говорят царю:
- Век живи, государь! Твой Да­
ниил жив остался оттого, что львы
совсем не голодные: их, видно, на­
кормили заранее.
- Эй, слуги! - закричал тогда
царь и хлопнул в ладоши. - Накор­
мите моих львов досыта!
И слуги притащили трех бара­
нов и трех жирных быков и бро­
сили их львам.
Львы жадно накинулись на до­
бычу.
- А теперь, - сказал царь, когда
львы насытились, - кидайте в яму
злодеев, которые оговорили Да­
ниила.
Стража схватила вельмож и ца­
редворцев - сто шестьдесят во­
семь человек - и бросила их в яму.
Львы подхватили их и тотчас рас­
терзали всех до единого. А ведь
были сыты!
И царь поставил Даниила и его

товарищей - Седраха, Мисаха
Авденаго - старшими над всем]
начальниками государства.
7. ВАЛТАСАРОВ ПИР
Долго жил Навуходоносор н;
свете, но вот наконец и за нш\
смерть пришла. После Навухо
доносора стал царствовать его на
следник Валтасар.
Грозный Навуходоносор xotcj
оставить по себе славу великую
строил дворцы и башни, сажа:
сады, воевал с другими народами
А Валтасару ничего этого не надо
день прожил, и ладно.
Но был Валтасар такой же зло
дей, как Навуходоносор: мучил на
род тяжелой работой и казнил не
покорных жестокими казнями.
Задумал раз Валтасар устроит!
пир у себя во дворце. А в ту пор)
собрался царь персидский идти
войной на Вавилон. Валтасар)
говорят:
- Помилуй, государь, к нам
враг войной идет, а ты пиры зате­
ваешь.
А царь отвечает:
- Что ж, что война? На то у
меня и воины, чтобы от врага от­
биваться. На то и стены непри­
ступные, каменные, чтобы враг об
них поломал свои копья.
Позвал к себе во дворец тысячу
гостей именитых, и пошел у них
пир горою. Вокруг столов размес­
тились нарядные гости - кто в
красном, кто в зеленом, кто в си­
нем. На головах у всех повязки
пестрые, на ногах золотые санда­
лии.
А сам царь Валтасар на шел­
ковых подушках развалился. Его
царская одежда вся как радуга пе­
реливается, на груди большой ал­
маз сверкает.
Бесшумно снуют царские слуги,

246

кушанья диковинные разносят, ду­
шистые вина разливают. И светло
во дворце, как днем: тысячи све­
тильников горят. Музыка гремит.
Гости поют, смеются, славят царя
Валтасара.
И вдруг все светильники разом
погасли, словно их ветром задуло.
Стало темно. Только где-то на­
верху, у стены, появилось слабое
мерцание. С каждой минутой оно
разгоралось все больше и больше,
и все увидели огромную руку, ок­
руженную ярким сиянием. Ог­
ромный палец водит по стене и
пишет, пишет, а что - неизвестно.
Стало тихо во дворце. Обо­
рвался смех. Умолкла музыка.
Валтасар приподнялся на по­
душках и смотрит на стену, дро­
жит, сам белый как стена.
Но вот рука исчезла, и все
увидели на стене огненные пись­
мена. Царь силится прочесть - не
может. Снова зажгли светильники,
но огненные письмена горели ярче
светильников.
А прочитать их все равно никто
не может.
И призвали тогда во дворец
мудрецов и кудесников, магов-гадателей и снов толкователей, и так
им сказали:
- Кто разгадает волшебные
письмена, тому царь со своего
плеча одежду разноцветную пожа­
лует, а также цепь золотую на­
грудную и алмаз, что горит, как
солнце. А не разгадаете - тогда
всем вам худо будет. Каждого каз­
нят лютой казнью, и у каждого
сожгут его дом.
Смотрят мудрецы и кудесники,
маги-гадатели и снов толкова­
тели, смотрят на стену, морщат
высокие лбы, шевелят губами, бо­
родами трясут, а понять ничего не
понимают.

Наконец, говорят царю:
- Век живи, государь, а мы та­
ких слов не знаем!
- Прочь отсюда! - закричал на
них царь, а сам побледнел больше
прежнего. Чует его сердце, что не
к добру непонятная надпись. Если
и ученые разобрать ее не могут,
значит, дело совсем плохо.
Тут кто-то из гостей сказал ца­
рю:
- Государь, разве ты забыл, что
у тебя в твоем царстве живет ве­
ликий мудрец Даниил? С ним еще
и царь Навуходоносор совето­
вался.
- Позвать сюда поскорее Да­
ниила! - закричал Валтасар.
Привели Даниила во дворец, и
царь его спрашивает:
- Это тебя зовут Даниилом?
Даниил поклонился царю, раз­
гладил бороду и сказал:
- Я Даниил.
- Слышал я, тебе все тайны до­
ступны, раб мой Даниил, - говорит
тогда царь. - Взгляни же на эту
надпись и скажи мне, что она оз­
начает. Прочитаешь - я тебе царс­
кую одежду разноцветную пожа­
лую и к ней цепь золотую нагруд­
ную. И сделаю тебя первым чело­
веком в моем государстве. Но если
и ты не разберешь огненные слова,
я велю тебя казнить лютой каз­
нью, а дом твой огнем пожечь.
Улыбнулся Даниил и сказал:
- Не пугай меня лютою казнью,
государь. Мне ли смерти бояться?
И подарков твоих мне не надо. А
надпись я тебе и так прочитаю,
изволь!
И Даниил подошел к стене,
взглянул на письмена и сказал:
- Мэнэ, мэнэ, тэкэл, фарэс - вот
что начертала тебе волшебная ру­
ка. Ты, Валтасар, наследник Наву­
ходоносора, такой же гордый и

247

неразумный, как он. Хвастаешь
своим богатством и властью, о
нуждах своего народа не забо­
тишься, чужой народ в неволе де­
ржишь. Пьешь, ешь и веселишься.
А того, что у тебя под стенами
делается, знать не хочешь.
— Эй, не хитри со мною, раб!
Если не понимаешь, что здесь на­
писано, так и скажи! — вскричал
Валтасар. - А без твоих поучений
я как-нибудь обойдусь!
Усмехнулся Даниил и сказал:
- Хорошо, государь, слушай же!
МЭНЭ, МЭНЭ - это значит: счи­
тали мы твои дни; государь, счи­
тали и сосчитали, конец им при­
шел. ТЭКЭЛ - взвесили мы тебя на
весах, государь, и оказалось, легок
ты. и мысли твои легковесны. А
ФАРЭС - конец вавилонскому
владычеству, государь.
Не успел Даниил кончить, как
вдруг двери дворца распахнулись,
и народ толпою вломился к царю.
- Горе! Горе! - кричала толпа.
- Беда, государь!
- Враг в Вавилоне! Персы во­
рвались в город!
Посмотрел Валтасар и увидел:
перед самым дворцом отряд пер­
сидских воинов налетел на его
стражников и рубит их своими
острыми мечами.
Добрались и до царя Валтасара
и закололи его.
Так кончилось вавилонское вла­
дычество.
Персидский царь Кир стал пра­
вить Вавилоном. Он полюбил Да­
ниила и сделал его своим советни­
ком и другом.
8. ДАНИИЛ
И ПРОЖОРЛИВЫЙ ИДОЛ

На главной площади Вавилона
стояла
высокая
семиэтажная

башня. Это был храм вавилонскс
го бога Ваала.
Внизу, на первом этаже, готе
вилась Ваалу еда. А наверху, н.
седьмом этаже, на кипарисовоь
троне, за золотым столом, во'ссе
дал вавилонский бог. Он сиял, ка
луна в полнолуние, а глаза ег<
были темные, как безлунная ночь
Сидит бог - не шелохнется, огром
ный рот открыт - не закрывается
корми такого бога, не корми - ни
когда не насытится!
Бога этого кормил народ. Каж
дый день к башне Ваала пригоняль
сорок жирных баранов и подво
зили на телегах двенадцать меш
ков отборной муки и шесть кувши
нов лучшего виноградного вина
Семьдесят жрецов состояло прь
храме, они следили за тем, чтобы
дань Ваалу не прекращалась.
Вавилоняне низко кланялись,
когда шли по городской площади
мимо семиэтажного храма. Даже
сам Кир, новый царь Вавилона, и
тот наклонял голову, проходя ми­
мо башни. Один Даниил не гнул
перед нею свою гордую спину.
Кир заметил это и спросил Да­
ниила:
— Почему ты не кланяешься
этому священному храму? Ведь
здесь, в Вавилоне, Ваал считается
самым главным богом!
— Какой же это бог, государь? отвечал ему Даниил. - Это исту­
кан, сделанный человеческими ру­
ками. Сперва его вылепили из
глины, потом покрыли медью, а
медь еще сверху позолотили, что­
бы на солнце блестела.
Но Кир сказал:
- Как же не бог, когда он ест и
пьет столько, сколько ни один че­
ловек, даже царь, за сутки не съест
и не выпьет! Нет, Ваал - великий
бог, недаром семьдесят жрецов

248

состоят у него в услужении.
- Государь, умен ты, умен, а
позволяешь себя обманывать.
Ведь золоченая кукла ни куска не
съедает из того, что приносят ей в
жертву!
Тут уж Кир рассердился не на
шутку.
—Позвать ко мне жрецов бо­
жественного Ваала!
Выстроились перед царем жре­
цы, все семьдесят человек, в ряд,
а царь спрашивает у них грозным
голосом:
- Кто выпивает вино? Кто съе­
дает хлеб и баранов, которые
приносятся в жертву бессмертно­
му Ваалу?
- Век живи, государь! - отвеча­
ют все семьдесят хором. - Сам ве­
ликий Ваал и съедает все, что ему
приносят, и сам выпивает все ви­
но.
- Так ли? - спрашивает царь. А я слышал, что вы все это съеда­
ете сами. Горе вам, если это
окажется правдой!
- Век живи, государь! - отвеча­
ют жрецы. - Мы докажем тебе, что
Ваал все съедает сам. Но и ты,
государь, обещай: когда ты
увидишь, что мы невиновны, вели
казнить Даниила за то, что хотел
нашего бога унизить, а нас опоро­
чить в твоих светлых очах, госу­
дарь!
Царь согласился.
И все вместе - Кир, Даниил и
семьдесят жрецов - направились к
башне Ваала.
За ними ехали повозки, гружен­
ные вином и мукою, а за повозками
шло стадо в сорок жирных баранов
- ежедневная жертва Ваалу.
У входа в башню жрецы остано­
вились и сказали:
- Век живи, государь! Дальше
мы с тобой не пойдем. Вели своим

слугам приготовить для Ваала пи­
щу и налить вино в его священные
чаши. На ночь запечатай дверь в
башню своей царской печатью, а
утром приходи. Если еда не будет
за ночь съедена, а вино выпито,
казни нас какою хочешь лютою
казнью. Но если, государь, ты при­
дешь, а еда вся съедена и вино все
выпито, - воля твоя, государь, не
давай Даниилу пощады!
Сказали и спокойно разошлись
по домам. Да и чего им было бо­
яться? Ведь к башне вел потайной
ход, подземный. Каждую ночь че­
рез этот ход вместе с женами и
детьми поднимались они в башню
и пировали там до рассвета, вос­
хваляя доброту и щедрость своего
гостеприимного бога.
Но Даниил придумал, как их
всех перехитрить. Когда царские
слуги изжарили баранов, испекли
хлебы, разлили вино по священ­
ным чашам, а сам царь поставил
пищу перед Ваалом, Даниил велел
своим слугам тайно посыпать пол
тонким слоем золы.
Ночью, как обычно, пришли в
башню со своими женами и де­
тьми жрецы и сели пировать. Все
съели до крошки и вино вылакали
до последней капли.
Утром, чуть свет, проснулся
Кир и велит будить Даниила. Идут
к башне.
- Скажи мне, Даниил, у тебя
ведь глаза, как у рыси: цела моя
печать или нет?
- Цела, государь, - отвечает
Даниил. - Цела твоя печать.
Подошли к храму, открывают
дверь, смотрят: еды никакой не ос­
талось, чаши священные все вверх
дном перевернуты, и там и сям по
полу валяются бараньи кости.
Кир тут же бросился наземь и
закричал:

249

- О чем же ты думал, Даниил?
Скажи, что у тебя на сердце, и я
исполню все, что ты пожелаешь.
- Государь! - сказал Даниил. Дни мои клонятся к закату. Почти
всю свою долгую жизнь я прожил
здесь, в Вавилоне. Здесь вырос,
обучился наукам, здесь узнал ра­
дость и горе, царский гнев и царс­
кую милость. Но не было ни одно­
го года, государь, ни одного ме­
сяца, дня и часа, когда бы я не ду­
мал о своей милой родине и о мо­
ем бедном народе. Вот уже семь­
десят лет томится он здесь в не­
воле. Не гневайся, государь! Но
раз ты спросил меня, чего я хочу,
я тебе отвечаю: свободы! Воли для
своего народа, чтобы он мог вер­
нуться к себе на родину, отстроить
свои города заново, засеять свои
пашни!
Пришел черед задуматься Киру.
9. ПРОЩАЙ, ВАВИЛОН
Наконец он тряхнул головой и
сказал:
На другой день царь вызвал Да­
- Царское слово крепко!
ниила к себе во дворец и сказал
И по всем городам и селам ва­
ему:
вилонского государства на верб­
- Ты прав, Даниил, жрецы людах, на ослах, на конях быстро­
оказались обманщиками. За это ты ногих полетела радостная весть:
можешь выбрать для них какую
Вавилонские пленники свободны
хочешь казнь.
и могут отправляться домой!
Даниил опустил голову и крепко - Домой! Домой! Свобода! - за­
задумался. Целый час простоял он кричали бывшие пленники.
в молчании перед царским тро­
Хромые забыли о своей хро­
ном.
моте и запрыгали от радости.
- Что же, - сказал наконец Кир Слепые стали видеть. Больные
в нетерпении, - или ты никак не поднялись с постелей. И даже глу­
придумаешь для своих врагов до­ хие услышали: ’’Свобода”!
статочно лютой казни?
Музыканты сняли свои гусли и
Даниил встрепенулся и сказал:
арфы с прибрежных деревьев,
- Нет, государь! Не мне они ударили по струнам и запели.
враги, а тебе - тебе и твоему на­
Семьдесят лет они были в пле­
роду. Мне их кровь не нужна. До­ ну, но не забыли песен своей ро­
вольно того, что их обман рас­ дины.
крылся и обманщики посрамлены.
Пересказала Т. ЛИТВИНОВА
Но не о них, государь, я думал, стоя
целый час перед тобою!
Окончание следует

- Слава великому Ваалу! Нет в
тебе обмана!
Но Даниил засмеялся, помог
царю встать на ноги и тихонько
придержал его рукой.
- Погоди, государь, - сказал он,
- не переступай порога, а взгляни
сначала на пол и скажи, что ты
видишь.
Царь взглянул и воскликнул в
изумлении:
- Я вижу в золе отпечатки
мужских сандалий и женских, а
также множество маленьких босых
ног!
Понял Кир, что все это время
жрецы обманывали его и народ и
сами со своими женами и детьми
поедали ежедневную жертву Ваалу
-сорок баранов и хлеб-и запивали
все это сладким виноградным ви­
ном.

250

Сергей Самойленко - мой
ученик в Литературном
институте. Хотя я глу­
бокоубеждена, что в поэзии
никто никого ничему нау­
чить не может. Поэты
учатся друг у друга, у жиз­
ни, у бесконечных тайн не­
ба, которых до конца м ы не
разрешим, видимо, никогда.
Я желаю Сереже успехов на
трудном поэтическом пу­
ти, хоть и отдаю себе от­
чет, что успехи в поэзии это очень сложное, почти
неопределимое
понятие.
Как поет популярный бард:
”Часто паденьем стано­
вится взлет. И видел я, как
становится взлетом па­
денье...”
Однако я чувствую: Само­
йленко - поэт. И верю в его
звезду. И радуюсь, что сти­
хи его печатаются в жур­
нале с таким обнадежива­
ющим названием - "МЫ”.
Уверена: когда это местоимение овладеет нашими
умами, тогда другое местоимение - Я - окажется на­
конец-то в его тени и чело­
вечество будет ж ить более
дружно, более счастливо,
более любовно!

Сергей САМОЙЛЕНКС

смысл

РЕМЕСЛА

Лариса ВАСИЛЬЕВА

252

*

*

*

Весь город заметен безумною поземкой,
все двери на замке в ночь Страшного суда.
Садись в любой трамвай, плутающий в потемках,
шатаясь на ветру, держ ась за провода.
Прельстившись прямотой холодных честных рельсов,
попробуем успеть д о третьего звонка возьмем билет в партер тихонько ждать и греться,
пока свой инструмент настроит музыкант.
Когда смычок стряхнет с ресниц и веток иней,
зима задует в медь, спустив с цепи метель,
погнав пустой вагон вдоль параллельных линий,
и слепит из огней слепую карусель.
Как весело зиме бренчать последней медью
столетие подряд по улицам пустым!
М ы наперегонки пускаемся со смертью,
сжигая на бегу надеж ды и мосты.
М ы выбраться б могли из этой переделки,
но по пятам январь, как ангел снеговой,
но в этот час никто не переводит стрелки,
и жизнь озарена трамвайною дугой.

*

*

*

Осыпается с фресок чешуйчатая пыльца,
прилипает к подушечкам пальцев и пачкает губы.
Не о том мы печемся, что лету не видно конца,
опечалены тем лишь, что движется время на убыль.
Ловят бабочку марлевым рваным двумерным сачком,
в сетке координат не зашив, не заштопав прорехи,
воду лью т в решето и решают судьбу пятаком,
но ”орел” выпадает в остаток, на чаи, на орехи.
М еж ду эхом и голосом остается зазор,
прохудилось пространство, неплотно подогнаны стыки.
Белой ниткой сшиваем оборванный разговор,
вяжем лыко со смыслом, плетем словеса и интриги.
Жизнь короче, чем этот мгновенно сгорающий день.
Только бабочка знает секрет бесконечного лета.
Удивление длится, пока удлиняется тень,
и кончается, прежде чем пепел стряхнет сигарета.

253

*

*

*

Пройти с коромыслом тропинкой окольной, кривой
в холодном тумане по грудь о т колодца к калитке.
Ночь, как Эвридика, украдкой шуршит за спиной
и вежливо д ы ш и т в затылок, промокнув д о нитки.
Укромное время беззвучно колышет кусты.
Д о й ти бы, и не оглянуться на зиезды, д о дома,
и не расплескать бы тяжелой ночной густоты
и на слово верить пространству, что ж знь - аксиома.
Кровь неукротимо, как тополь, шумит на ветру,
наполнены ведра неправильным лаем собачь чм,
и тьма озооуег в округе, отбившись о т рук,
и мы под ответ подгоняем решенье задачи.
Но смысл ремесла, может Сыть, только в том, чтоб уметь,
/77o j а завязав, начиная с азов, о т незнанья,
строку измеряя шагами, считая в уме,
найти равновесие вымысла и осязанья.

*

*

*

Твой самолет уже, наверно, сел
там, где совсем другое время суток,
и ты спешишь перевести часы.
Сегодня вторник, наступил предел
разлуки; разрушается рассудок,
и взгляд короче взлетной полосы.
Способное, »глаза видеть в высоту
я обменял бы на искусство чтенья
на расстоянье мыслей по слегам.
Я отдал бы язык за немоту,
лишь видеть сны твои, а их значенье
я как-нибудь истолксзал бы сам.
Заняться разе еденьем голубей? я не силен в эпистолярном жанре,
сподручней составленье теле/ гамм:
пюблю целую тчк Сергей”, куда уж проще и понятней, жаль, не
играю в эти игры по утрам.

254

А вот еще и настенный телефон,
но угадать твой шестизначный номер
трудней, чем стать призером спортлото.
Сыграть по переписке в бадминтон
на взлетной полосе аэродрома?
Глядишь, ответ придет лет через сто
-

пятнадцать с половиною, в четверг.
Я проиграл, но ты не победила.
Летит волан, опережая взгляд.
И ты глядишь на небо снизу вверх, ты опоздала, а не поспешила,
и время возвращается назад.
*

*

*

Когда развесит ночь зам ки на всех дверях,
ночные сторожа выходят на работу
и в полукруг встают со скрипкам и в руках
на вверенных постах в составе полуроты.
Работа сторожей опасна и трудна.
Спокойно спит страна, но сторожа не дремлют.
И х скрипки начеку, д уш а и х холодна,
их абсолютный слух правопорядку внемлет.
Нацелены см ы чки в незримого врага,
лелеющего план похитить ящ ик мыла,
который в эту ночь пришел издалека
взломать скл ад ы НЗ п ри помощ и зубила.
Наизготовку взят смертельный инструмент.
Чу! Раздается з в у к металла о железо.
И по команде ”п л и !” в условленный момент
см ы чки взрывают ночь ударом полонеза.
Ужасной силы з в у к несется над землей.
Играют скрипачи п о инвентарной книге.
И вор-рецидивист, обливш ийся слезой,
в милицию идет, неся с собой улики.
Не дрогнула рука ночного скрипача.
Д л я Р одины спасен огромный я щ и к мыла.
З лодей сошел с ума в присутствии врача,
а сторожа теперь играют в четверть силы.

255

Ян ФЛЕМИНГ

РОМА

г

у

В ПЕЩ ЕРЕ У КРАСНОГЛАЗЫХ
Бон, оделсг, no6j 1годарил констебля и побрел к оставленной неподале у лек еровг:. >и чашине. Доехал до гостиницы, позвонил Лейтеру и они в1у,£ те поехали в полицию. По дороге Бон- все о; казал
Теперь уж точи! нужно сообщить в штаб, а таи; будь, что б у д е т в
Лс оне с эи ас восемь утг i„, до назначенного сроке остаемся чуть
™ ! г ТрИДЦа1 часэв. Прежде смутные подозрения теперь скла­
дываются в довольно четкую картииу, и молчать даг.ьше не 1ьзп
- А мы не будем молчать, - решительно проигнес Лямтер - Я
е е ^ о '' и'ЦаЮ В ЦРУ И’ б° Лее ТОГ° ’ np° UJy прислать сюДа ’’Манту", черт
Окончание Начало в №№ 3—

256

— Ты же кричал, что мы тут в игры играем, а теперь тебе атомную
подлодку подавай? Что это с тобой?
— А то! Брожу я, понимаешь, по казино да приглядываюсь к пай­
щикам, к этим искателям сокровищ. Стоят там и сям кружочком и при­
творяются, что им очень весело — ах, какой остров, какие пляжи, и так
далее. И притворяются скверно, одному только Ларго и можно пове­
рить — тот разошелся вовсю. А остальные выделяются, как шпики в
толпе, даром, что в смокингах, сигары покуривают, шампанское попи­
вают. Пьют, кстати, мало, бокал-другой — как будто напоказ. И все
спокойные, бесстрастные, взгляд отсутствующий, думают о чем-то
своем — словом, мы-то, старые сыщики, на таких нагляделись. Узна­
вать, правда, никого не узнаю. И вдруг смотрю, стоит такой соплячок,
большелобый, в очочках, и хмурится — ну точно монах, что зашел по
ошибке в публичный дом. Эдак испуганно озирается, а подойдет к нему
кто-нибудь из своих — краснеет и лепечет, как, мол, здесь роскошно
обставлено, и какая чудная компания. Прямо одними и теми же словами
и шпарит — к нему несколько раз подходили, я слышал. Слоняется по
залам, не знает, куда приткнуться. И как будто я его видел где-то, а
вспомнить никак не могу. Помучился я, помучился, да и спустился в
вестибюль, подошел к служителю: так и так, встретил бывшего од­
ноклассника, сто лет с ним не виделись, и он меня тоже признал, а я
хоть убей, не помню, как его зовут. Неудобно, мол, помогите. Пошли
со служителем в зал, я ему того соплячка показываю,возвращаемся, он
роется в членских билетах и находит: Эмиль Траут, из Швейцарии,
пайщик с ’’Летучей” . Я как услышал, что из Швейцарии, сразу дога­
дался. Помнишь Котце, физика из Восточной Германии? На Запад
приехал лет пять назад и кучу секретов с собой привез? Ему хорошо
заплатили, и он отправился жить в Швейцарию. Поклясться готов,
Джеймс, — это он самый и есть. Я его делом еще в ЦРУ занимался,
громкое было дело. И что же, скажи на милость, знаменитый физик
делает на ’’Летучей” ?
Они остановились у здания полиции, доложились дежурному сер­
жанту и поднялись в радистскую.
— Что будем делать? — спросил Бонд.
— Как что, арестуем всех по подозрению!
— По подозрению в чем? Ларго вызовет адвоката, и всех тут же
придется выпустить, у нас демократическая судебная система, ты не
забыл? Ларго отведет все улики. Хорошо, скажет, Траут — по-насто­
ящему Котце. Но, господа, мы же ищем сокровища, нам был нужен
опытный минералог. Этот человек предложил услуги и назвался Тра­
утом. И ничего удивительного, он же скрывается, боится русских. Еще
вопросы? Да, на яхте есть подводный люк, через него мы будем под­
нимать на борт сокровища. Осмотреть? Если настаиваете. Прошу —
костюмы для подводного плавания, подъемное оборудование, не­
большой батискаф. Подводный стрелок? А как же — от любопытных
отбою нет, а мы подходим к делу серьезно. Кстати, что м-р Бонд делал
ночью под моей яхтой, он же приехал купить участок? Петаччи? Впер­
вые слышу. Понятия не имел, что это настоящая фамилия мисс Витали...

257

— Бонд безнадежно махнул рукой. — И что у нас остается? Они ищу
сокровища, и все тут, легенда сводит все улики на нет. А Ларго встае
в полный рост и говорит: ’’Благодарю вас, господа, я могу идти, не та
ли? Через час я покину гавань, а с вами еще свяжется мой адвокат по поводу незаконного ареста и нарушения права владения. Желай
всяческих успехов!” — Бонд мрачно усмехнулся. — Нет, Феликс
арестовывать нельзя.
— А что же тогда? — нетерпеливо спросил Лейтер. — По ошибк
подложим мину и отправим всех к праотцам?
— Нет. Просто подождем. — Лейтер поморщился, но Бонд останови
его жестом. — Смотри. Мы посылаем сообщение в штаб — очен!
взвешенное, осторожное, говорим, что нужна одна только ’’Манта” , ;
то ведь целую дивизию пришлют. С ’’Мантой” мы сможем, не выдава
себя, следить за яхтой. Ларго нас пока не подозревает, считает, что н<
раскрыт — если, конечно, мы правы, и он и в самом деле что-то скры
вает... В этом случае ему очень скоро предстоит доставить бомбы i
цели. Вот тут его и нужно брать — либо на яхте, с бомбами на борту
либо у тайника. Думаю, бомбы спрятаны неподалеку, ’’Защитник” тоже
наверняка где-то рядом, на мелководье; замаскирован, конечно, нс
море спокойное — если он вообще здесь, заметим. Утром возьмег.
гидросамолет и полетаем вокруг, поищем. А сейчас давай отправил
сообщение, а ответа дожидаться не будем, пойдем спать. Советук
выключить в номере телефон. Представляешь, как забурлит на Темзе
и Потомаке?
*

*

*

Шесть часов спустя, ранним безоблачным утром, они приехали на
Виндзорский аэродром, и команда обслуживания'выкатила из ангара,
прицепив к джипу, небольшой самолет-амфибию. Они забрались в
кабину, Лейтер запустил двигатель, и тут на бетонированную дорожку
выехал полицейский на мотоцикле.
— Вылетай скорее! — крикнул Бонд. — Это курьер!
Лейтер отпустил тормоза и направил самолет на полосу. Радио
сердито заверещало. Лейтер внимательно оглядел небо — на посадку
никто не заходит. Медленно потянул на себя ручку управления, и са­
молетик разбежался по бетонной полосе, подпрыгнул и взмыл над
низким кустарником. Радио по-прежнему верещало, и Лейтер его
выключил.
Бонд разложил на коленях морскую карту. Они летели на север:
посмотрят группу островов возле Большой Багамы, ведь, может быть,
именно там располагается цель для первой атомной бомбы. Они шли
навысоте тысяча футов. В изумрудном прозрачном море сверкнули
желтыми крапинками Мальковые острова.
— Видишь, какое море, все видно до самого дна, — сказал Бонд. И ’’Защитник” , конечно, давно заметили бы с любого пассажирского
самолета, поэтому искать надо вдали от трасс — вот, я отметил на
карте. В ночь на третье ’’Летучая” вышла из гавани на юго-восток; но
раз уж мы Ларго не верим, то не поверим и тут, и поищем, наоборот,

258

на северо-западе. Яхты не было восемь часов. Часа, скажем, два она
стояла на якоре, пока из самолета вытаскивали бомбы, а шесть дви­
галась со скоростью примерно тридцать узлов: полчасика, маскируясь,
на юг, потом обратно — и на север, значит, плыла пять часов. Полу­
чается, "Защитник” должен быть где-то между Большой Багамой и
островами Бимини.
— А с Харлингом ты насчет "Летучей" говорил?
— Да. Его люди будут постоянно следить за ней с биноклями. К
полудню она собирается вернуться на стоянку в Пальмиру; если отой­
дет и оттуда, а мы к тому времени не вернемся, на поиски яхты вышлют
самолет. Комиссар жутко разволновался, хотел было губернатору до­
ложить. Не то, что струсил, а ответственность все же на себя одного
брать не хочет. Пришлось сослаться на Премьер-министра, тогда
только согласился подождать, не докладывать. Как думаешь, ’’Манта”
когда прибудет?
— Сегодня к вечеру, — замявшись, ответил Лейтер. — Джеймс, а не
спьянули мы ее вызвали? Утро вечера мудренее, и, сдается, с "Мантой”
мы вчера наглупили. Атомная подлодка — это уж чересчур... Ладно, вон
уже Большая Багама. Над ракетной базой летать, конечно,нельзя, а мы
полетаем. Но крику сейчас будет! — И он включил радио.
Они пролетели еще немного к востоку, вдоль красивого побережья;
в глубине острова сверкали на солнце алюминиевые крыши низких
строений, а среди них, как небоскребы, высились пики ракет — крас­
ные, белые, серебристые... В радио щелкнуло.
— Внимание, на борту! — сказали скрипуче. — Над ракетной базой
летать запрещено. Немедленно поверните на юг! Вы слышите, на
борту? Ответьте.
— Началось, — проворчал Лейтер. — Ладно, повернем, а то на
аэродром сообщат, с них станется. Что надо, мы увидели; сто милли­
онов здешний лом стоит, провалиться мне на этом пилотском месте! А
от Нассау до базы каких-нибудь сто миль, для ’’Летучей” пустяк.
— Внимание, на борту! — вновь проскрипело из радио. — Мы со­
общим на Виндзорский аэродром, что вы пролетели над базой и не
ответили на наш запрос. Продолжайте лететь на юг. Конец связи.
— А нам как раз и надо на юг, к островам Бимини, — сказал Лейтер.
— Только бы мимо не промахнуть, это ж кочки просто, а не острова.
Ты смотри внимательней, Джеймс, а то до Майами долетим.
Через четверть часа внизу блеснула россыпь небольших отмелей;
они действительно едва выступали из океана. Вокруг мелководье, от­
личная посадочная площадка для ’’Защитника” . Лейтер спустился по­
ниже, закружил над островками. Вода была совсем прозрачная, свет­
ло-зеленая, и на фоне ослепительно белого песка Бонд различал
крупную рыбу, темные коралловые кущи, водоросли. Тут, пожалуй, не
спрячешься. На большем из островков — гостиница для любителей
порыбачить. С роскошных катеров и сейчас ловили рыбу; завидев
самолетик, весело махали с палуб, а девушка, голышом загоравшая на
крыше каюты, поспешно прикрылась полотенцем.
— А блондинка-то настоящая! — крикнул Лейтер, и они полетели

259

260

южнее, к Кошачьим отмелям, последним островкам группы Бимини.
Здесь тоже рыбачили.
— Кой черт тут спрячется, — пробурчал Лейтер. — Рыбаки бы давно
нашли.
— А ну-ка еще южнее, — попросил Бонд. На карте за Кошачьими
было еще несколько безымянных крапинок. Прозрачные воды сгус­
тились до синевы, а потом посветлели вновь. Ничего — слепящий
песок, кораллы. Лишь кружат три акулы.
Они пролетели подальше, вода потемнела, и Лейтер сказал угрюмо:
— Пусто. Впереди — остров Андрос, там полно народу, и самолет
обязательно услышали бы. Садись он тут вообще. — Он посмотрел на
часы. — Половина двенадцатого. Куда теперь, Ястребиный Коготь?
Топлива осталось на два часа.
Что-то мешало Бонду сказать: ’’Домой!” Что-то вертелось в голове...
Акулы! Откуда они на мелководье? Над чем кружат? Значит, есть тут
для них добыча, а не только песок и кораллы.
— Вернись-ка немного назад, Феликс, — велел Бонд. —Не может
быть, чтобы пусто...
Лейтер круто развернул самолет, сбросил скорость, и они засколь­
зили совсем низко над водой. Бонд открыл дверцу, высунулся и навел
бинокль. Вот и акулы: теперь две плавают на самой поверхности, даже
спинные плавники торчат, а одна поглубже, вцепилась во что-то, тя­
нет... И тут меж пестрых камней Бонд углядел на дне абсолютно прямую
линию.
— Еще раз над акулами! — крикнул он.
Самолет снова развернулся. Хорошо бы лететь помедленней! Но
Бонд все-таки заметил и вторую линию, идущую под прямым углом к
первой. Он шлепнулся в кресло и захлопнул дверцу:
— Феликс, садись, где акулы. Там на дне ’’Защитник”.
— Что?! — Лейтер быстро глянул на Бонда. — Попробуем сесть.
Море так сверкает, никак горизонт не поймаешь, черт его дери...
Он отвел самолет подальше, направил вниз, и вот их легонько под­
бросило, и полозья заскользили по воде. Лейтер выключил мотор, и они
стали как раз там, где нужно. Акул не спугнули: те невозмутимо про­
плыли рядом, равнодушно посмотрели — глазау них круглые, розовые.
Бонд вгляделся сквозь вспоротую плавниками поверхность. Конечно
же, пестрые камни нарисованы, и песок нарисован! Ясно видны пря­
мые края огромного брезента. Третья акула, ухватившись зубами за
край, расшатала вбитые в дно клинья и пыталась теперь плоской
мордой подлезть под брезент.
Бонд откинулся в кресле:
— Это точно ’’Защитник”, замаскирован брезентом. Посмотри сам.
Лейтер перегнулся через него, стал всматриваться. Что же делать,
соображал пока Бонд, связаться по радио с комиссаром, пусть сообщит
о находке в Лондон? Нет, нельзя, радист на ’’Летучей” наверняка про­
слушивает полицейскую волну. Пожалуй, нужно спуститься к самолету,
выяснить, там ли бомбы, да прихватить с борта что-нибудь. А как быть
с акулами? Убьют одну, остальные набросятся на труп.
261

Лейтер отпрянул от окна.
— Вот-это да! — заорал он и хлопнул Бонда по плечу. — Нашли-таки
а?! В самом деле ’’Защитник” , черт его подери!
Бонд вытащил ’’вальтер-” , проверил, заряжен ли, принял упор нг
левую руку и стал ждать. Первой приблизилась большая из двух, ог­
ромная мопот-рыба. Она поглядывала вниз, поводила мерзкой сплю­
щенной мордой, выжидала добычу; темный ее плавник был расправлен
— как всегда у насторожившегося хищника — и рыбина мчала, точно
под парусом. Шкуру ее пробивает только никелированная пуля. Бон/;
прицелился в самое основание плавника и спустил курок. Чмокнув,
пуля вошла в воду, выстрел гулко раскатился вокруг, но молот-рыба
плыла, как ни в чем не бывало. Он выстрелил еще раз. Рыбина вы­
прыгнула над водой, шумно плюхнулась и, в пене и плеске, заметалась
забилась. Но скоро стихла — пуля, видимо, попала в спинной мозг —
и неуклюже повлеклась, как и прежде, по широкому кругу; высунула
сплющенную морду, косо зевнула и на миг перевернулась, блеснула
на солнце белым пузом; тут же как будто выправилась и пошла дальше
по кругу — хвост машинально гнал вперед уже почти мертвое туло­
вище.
Плывущая следом вторая акула наблюдала. Потом рванула вперед,
догнала и в последний момент свернула в сторону. Уверившись, что
жертва беспомощна, акула приблизилась вновь, высунула длинную
коричневую морду из воды и ринулась вниз, вцепилась молот-рыбе в
бок. Помотала головой, как собака, и вырвала кусок жесткого мяса.
Море замутилось кровью, из глубины вынырнула третья акула, и еще
двигающуюся жертву рвали теперь обе.
Скоро жуткую троицу отнесло течением, лишь доносился издали
плеск. Бонд отдал пистолет Лейтеру:
— Я нырну. Акулы раньше, чем через полчаса, не вернутся, а если
появятся, пристрели одну. Понадобится, чтоб я поднялся — стреляй
прямо в воду, ударная волна дойдет.
Едва разворачиваясь в тесной кабине, он разделся, и Лейтер взва­
лил на него акваланг. А как потом забираться? Наверное, и акваланг,
и ласты придется бросить, решил Бонд.
- Я бы тоже нырнул, - мрачно заметил Лейтер, — но с этим чер­
товым протезом плавать совсем не могу. Надо бы придумать что-ни­
будь...
— Все равно кто-то должен остаться наверху — смотри, как нас
отнесло. Подай-ка назад.
Лейтер нажал на стартер и отвел самолет на прежнее место.
- Конструкцию ’’Защитника” знаешь? - спросил он. - Где лежат
бомбы, взрыватели?
- Знаю, все рассказали. Ладно, я пошел. Не поминай лихом!
Бонд выбрался из кабины и прыгнул головой вниз.
Ближе ко дну в воде так и сновали мелкие плотоядные; перед Бон­
дом, более крупным соперником, они нехотя расступались.Он подплыл
к расшатанным акулой клиньям, выдернул два, проверил, висит ли у
пояса нож, включил фонарь и скользнул под брезент.
Вода была такая грязная, что его — хоть он и приготовился — за-

262

тошнило. Он покрепче прикусил мундштук и двинулся к самолету,
высившемуся как бы в центре гигантской брезентовой палатки. В свете
фонаря блеснуло крыло; подле лежало что-то,покрытое живым ковром
из крабов, лангустов, морских звезд. К этому зрелищу он тоже при­
готовился. Стал на колени и с отвращением принялся за работу.
Скоро он счистил нарост. С изъеденных рук трупа снял золотые часы
и браслет, на котором висела золотая пластинка с именем; под под­
бородком приметил глубокую резаную рану. Посветил на пластинку:
’’Джузеппе Петаччи. Номер 15932. Надел обе находки себе на руки и
обошел кругом самолет — тот, серебристо поблескивая, походил на
огромную подводную лодку. Хвост сломан — очевидно, при посадке.
Он осмотрел весь корпус и через открытый запасной выход забрался
внутрь.
В свете фонаря рубиновой россыпью сверкнуло множество глаз.
Бонд повел лучом: самолет просто кишел мелкими красноглазыми
осьминогами, они облепили весь пол, стены, суетливо копошились.
Теперь они бросились врассыпную, зашевелили щупальцами; мгно­
венно подделались под цвет фонарного луча и, попрятавшись по тем­
ным углам, тускло мерцали. Он посветил вверх и вздрогнул: под по­
толком слабо колыхался труп одного из летчиков. Мертвец был тоже
весь облеплен осьминогами — они свисали с него, как летучие мыши.
Почуяв свет, они кометами срывались вниз, тошнотворно метались по
самолету, зловеще сверкали красными глазками, забивались в углы,
под сиденья...
Бонд постарался отключиться от страшной картины и принялся за
поиски.
Он подобрал капсулу с красным ободком; пересчитал трупы; загля­
нул в бомбовый отсек и убедился, что он пуст; увидел вскрытую
упаковку из-под взрывателей, поискал в других местах — взрывателей
тоже не было. Дел еще оставалось много: нужно бы снять с летчиков
именные пластинки, поймать плавающий в кабине разбухший бортовой
журнал, осмотреть приборы — но в этой пещере у красноглазых он
больше находиться не мог, нервы сдавали. Скользкие твари лезли ему
на голые ноги, он то и депо стряхивал... Он вылез через запасной люк
и отчаянно, изо всех сил, поплыл к узкой полоске света, к краю бре­
зента. Судорожно втиснулся в щель, но акваланг запутался в складках,
и пришлось пятиться, высвобождаться. Наконец, он оказался в чистой
прозрачной воде и рванул кверху. В ушах задавило, и он остановился,
переждал, снова поплыл. И вот он наверху! Уцепился за поплавок,
содрал с себя ласты и акваланг, бросил в море. Они медленно опуска­
лись на дно, уносили на себе мерзостную слизь... Бонд с удовольствием
прополоскал рот чистой соленой водой и ухватил протянутую руку.
18

ЖЕНЩИНА НА ОБЕД
Они приближались к Нассау. Бонд попросил пролететь над Паль­
мирой — посмотреть на ’’Летучую” Яхта стояла на том же месте, что

263

и вчера, на палубе никого. Бонд залюбовался: так мирно стояла яхта
и стройные ее линии отражались в спокойных водах...
— Смотри-ка, Джеймс! — воскликнул Лейтер. — Видишь, вон там нг
пляже; у залива Эллинг? А от его дверей до самой воды две попось
по песку? Странные они какие-то, глубокие. Что бы это прокатили, а'
Бонд навел бинокль. Действительно, две ровных глубоких полосы
оставить такие могло только что-то очень тяжелое. Неужели?.. У неге
перехватило дыхание.
— Давай скорее в Нассау, Феликс. Черт их знает, что они тут катили
Если то, что мы думаем, наверняка забросали бы след песком.
— А вдруг забыли? Надо бы все-таки съездить в Пальмиру, поглядеть
на этот притон, тем более, мистер Ларго любезно приглашал. Пожалуй,
съезжу сегодня — от имени своего досточтимого клиента мистера
Рокфеллера Бонда.
В час они приземлились на Виндзорский аэродром. Аэродромовское
начальство уже с полчаса пыталось связаться с ними по радио, и теперь
предстояло объясняться с комендантом. К счастью, подоспел губер­
наторский помощник: объявил, что губернатор санкционирует любые
действия Бонда и Лейтера, им самим передал толстый пакет и повез
их в Нассау в огромной губернаторской машине.
Из Штаба, как и ожидалось, выговаривали за то, что агенты, отпра­
вив донесение, не дождались ответа; требовали новостей (’’Будут вам
новости!” — пробурчал Лейтер); сообщали, что ’’Манта” прибывает
сегодня в семнадцать часов. ’’Интерпол” и итальянская полиция под­
твердили, что Джузеппе Петаччи — брат Доминетты Витали, и все
остальное, рассказанное ею о себе, тоже правда. Материалов на
Эмилио Ларго ни в одной полиции нет, но фигура он известная,подоз­
рительная и, возможно, мошенник высочайшего класса. О пайщиках
больше ничего узнать не удалось, правда, сведения о них имеются лишь
за последние пять-шесть лет, и, в принципе, не исключено, что све­
дения эти сфабрикованы ”Спектром” . Котце выехал из Швейцарии
месяц назад в неизвестном направлении. Несмотря на все это, штаб
операции ''Гром” признает улики- против .Парго пока недостаточными
и намерен продолжать поиск и в других районах; на Багамские же
острова, как в важнейший район, для принятия совместного командо­
вания над дальнейшими действиями агентов сегодня в девятнадцать
часов на президентском ” Боинге-707” прибывают: военный атташе
Великобритании в Вашингтоне кавалер ордена "За безупречную
службу” , бригадный генерал Фейрчайльд и ответственный секретарь
Комитета начальников штабов США контр-адмирал в отставке Карлсон.
Встретить и ввести в курс дела. До прибытия указанных лиц гг. Бонд
и Лейтер должны ежечасно передавать в Лондон и Вашингтон под­
робные, совместно подписанные донесения.
Они молча обменялись взглядами.
— Джеймс, давай на донесения плюнем, а остальное просто примем
к сведению, — предложил Лейтер. — Мы и так потеряли кучу времени,
ежечасно докладывать некогда. Поэтому сделаем вот что: я, так и быть,
потружусь, передам последние новости, а в конце прибавлю, мол, из-за

264

недостатка времени связь мы пока прерываем. Потом съезжу в Пальмину как бы от имени клиента, погляжу на эллинг, на следы. В пять мы
встречаем ’’Манту” и готовимся следовать за "Летучей” . А орденоносцы
и адмиралы пусть сидят в Правительственном доме, в картишки ре­
жутся, некогда нам их встречать да ублажать. Пойдем?
Бонд задумался. Ослушиваться приказа ему приходилось в жизни не
раз, но тут-то приказывают Премьер-министр и Президент... С другой
стороны, времени, и правда, нет — ни на встречу начальства, ни на
ежечасные донесения. В крайнем случае, его, Бонда, прикроет М. —
тот всегда защищал своих агентов, подставлялся под начальничий гнев.
— Пойдет, — согласился он. — Раз у нас будет ’’Манта” , мы и сами
управимся, не нужны нам командиры. Главное, выяснить, когда бомбы
поднимут на борт яхты. Есть у меня одна мыслишка, не знаю, получится
ли, возьмется ли Витали... Попробую уговорить. Ты езжай в полицию,
а я в гостиницу зайду, позвоню Домино. Именную пластинку Петаччи
я пока у себя оставлю. Увидимся около пяти.
В номере Бонд заказал бутерброд, двойной бурбон со льдом и
уселся звонить: сначала полицейскому комиссару. Оказалось, на рас­
свете ’’Летучая” подошла к причалу, заправилась и ушла обратно в
Пальмиру, стала на якорь. А полчаса назад, ровно в половину второго
с яхты спустили на воду гидросамолет, туда сел Ларго и еще кто-то, и
самолет улетел в восточном направлении. Комиссар сразу же связался
с Виндзорским аэродромом, приказал отследить радаром, но самолет
летел слишком низко и скоро затерялся над юго-восточными остро­
вами. Больше новостей никаких. В гавани готовы встретить подводную
лодку. А что у Бонда?
Он уклончиво отвечал, что определенно говорить пока рано, но
кое-какие новости есть, поэтому пусть аэродромовские наблюдатели
сразу же сообщат, как только самолет вновь появится у ’’Летучей” , это
крайне важно. Лейтер как раз едет в полицию, не расскажет ли ко­
миссар и ему то, что рассказал сейчас? А самому Бонду не даст ли
какую-нибудь машину, любую, лишь бы на ходу?
Затем он позвонил Домино, а Пальмиру.
— Джеймс? — живо откликнулась она, в первый раз назвав его по
имени. — Как хорошо, что вы позвонили. Сегодня вечером яхта выходит
за сокровищами — и меня берут, представляете? Но только это секрет,
никому не рассказывайте! А когда вернемся, не знаю; Эмилио говорит,
наверное, еще заедем в Майами. Так что вас к тому времени, вероятно,
здесь уже не будет. Хотите поплавать со мной на прощание?
— Конечно. Где вы плаваете?
Она объяснила. Надо проехать чуть-чуть за Пальмиру и свернуть к
морю, дорожка выведет прямо на пляж, там еще стоит такая бамбуковая
будочка, он не потеряется.
Принесли заказанное. Уставившись в стену, Бонд пил, ел и думал о
девушке. То улыбался — вспоминал, как они познакомились и мчали
в машине по Бухтовой улице, то хмурился — ведь сейчас он втянет ее
в такую скверную историю. Как было бы славно, не будь этой треклятой
службы... Но к делу.

265

Он закатал в полотенце плавки, перебросил через плечо ремешое
счетчика Гейгера и глянул в зеркало: ничем не примечательный турист
с фотоаппаратом. Проверил, лежит ли в кармане браслет с пластинкой
Петаччи, и вышел из номера.
Солнце жгло нестерпимо, Бонд еле доехал до пляжа — так накали­
лась машина. Безумно хотелось окунуться и долго-долго не вылезать
из воды. Машину он оставил под казуаринами и пошел к будочке.
Бамбуковая, крытая пальмовыми листьями, она одиноко стояла на
пляже, как хижина Робинзона Крузо. Внутри перегородка и два отде­
ления для переодевания — ” М” и ”Ж ” . В женском легким ворохом
лежала на скамейке одежда, стояла пара сандалий. Бонд переоделся
и вышел на тесное полукружье пляжа. Слепит белый песок, по обе
стороны далеко в море выдаются скалы. Пусто. Море лишь у самого
берега прозрачное, зеленоватое, а чуть подальше уже густо-синее. Он
в три шага прошел мелкую воду и нырнул, пронзил верхний нагретый
слой, достиг глубинной прохлады. Блаженно остывая, задержался у
дна, сколько хватило дыхания, потом вынырнул и лениво поплыл вдаль.
Домино нигде не видать. Минут через десять он повернул обратно. На
берегу выбрал место и улегся на живот, подложил под голову руки.
Вскоре он почему-то открыл глаза. И увидел в море тянущиеся к
пляжу пузырьки. Они пересекли границу меж темными и прозрач­
ными водами, и вот зажелтел акваланговый цилиндр, сверкнула мас­
ка, заклубились черные волосы. Под самым берегом Домино поле­
жала, потом приподнялась на локте, стащила маску и сердито крик­
нула:
— Эй, хватит спать! Помогите мне!
Он поднялся, подошел.
— А что с вами? Вообще, плавать одной опасно, неужели акула
укусила?
— Бросьте свои дурацкие шуточки. Я наступила на колючки, с ак­
валангом встать не могу — больно. Снимите-ка его с меня. — Она
расстегнула пряжку на животе. — А колючки вам придется вытащить.
Бонд снял у нее со спины акваланг, отнес в тень, под деревья. Де­
вушка уже сидела, разглядывала подошву правой ноги.
— Две, так глубоко вошли...
Он подошел ближе, стал на колени, посмотрел. Да, под пальцами
чернеют две точки.
— Тут работы надолго, давайте отойдем в тень, — сказал он. — Но
наступать на ногу нельзя, а то еще глубже уйдут. Я вас отнесу. — Он
поднялся, протянул руку.
— Моряк из мечты! — засмеялась она. — Ладно, только не уроните.
Бонд наклонился и легко поднял ее, она обняла его за шею. Он
постоял немного, посмотрел ей в лицо. Да, прочел он в лучистых глазах,
и приник к полуоткрытым губам.
Она ответила на поцелуй, потом медленно отстранилась и, переведя
дыхание, сказала:
— Награда прежде работы?
— Не нужно было так смотреть, — ответил Бонд и понес ее через

266

267

пляжик в тень казуарины, положил на песок. Она завела руки за голову
чтобы песок не попал в непослушные волосы, опустила веки; гла
теперь почти не было видно под густыми черными ресницами.
Обтянутые купальником треугольный холмик, высокая грудь... Он <
усилием отвел глаза и хрипло приказал:
— Перевернитесь.
Она повернулась на живот. Бонд стал на колени и взял ее правук
ступню —точно маленькую теплую птичку. Сдул песчинки и осторожно
как лепестки у цветка, раздвинул пальчики. Наклонился и стал выса
сывать колючки. Через минуту выплюнул крошечный кусочек.
— Так весь день провозимся. Если я посильней надавлю — потер­
пите?
Она напряглась, приготовилась к боли:
— Да.
Он закусил подушечку вокруг черных точек, надавил и снова стал
сосать. Она дернула ногу. Бонд оторвался, выплюнул кусочки колючек.
На ступне белели отметины зубов, а на месте двух точек выступили
капельки крови. Он слизнул: под кожей еще чуть-чуть чернело.
— Никогда не ел женщин. Вкусно!
Она промолчала и снова дернула ногой — уже нетерпеливо.
— А вы молодцом, Домино. Сейчас, там еще на закуску осталось. —
Он ободряюще поцеловал у пальцев и принялся за работу.
Через несколько минут он выплюнул последние крошки.
— Все, теперь надо поберечься, чтоб песок не попал. Давайте еще
раз отнесу вас — наденете в будке сандалии.
Она повернулась на спину. На черных ресницах дрожали слезы —
было все-таки больно. Она вытерла слезы ладонью и серьезно по­
смотрела на него:
— Впервые плачу из-за мужчины. — И потянулась к нему.
Бонд поднял ее на руки, но не поцеловал, а понес к бамбуковой
будке. В какое отделение? Он зашел в мужское, сдернул со стены
одежду и поставил Домино на рубашку. Она так и не сняла рук с его
плеч, а он расстегнул ей пуговицу лифчика, тесемки скользнули с
плеч...
19
СТИЛЕТТО
Бонд приподнялся на локте и заглянул в красивое лицо: раньше
волевое, властное, оно теперь смягчилось, разгладилось, точно от­
таяло в ласках, на висках выступили капельки пота. Влажные ресницы
распахнулись, и большие карие глаза удивленно уставились на него из
своего далека. Она присматривалась к нему, разглядывала, точно
впервые видела.
- Зря мы... — сказал Бонд.
Она засмеялась, ямочки на щеках углубились.
— Ты словно девочка после первого раза: боишься, вдруг будет
ребенок, тогда маме придется рассказать.

268

Он наклонился, поцеловал сначала уголки рта, потом прямо в по­
луоткрытые губы.
— Пойдем поплаваем. — Он поднялся и протянул ей руки.
Она неохотно ухватилась и встала. Прильнула к нему, потерлась,
провела рукой по его животу. Он резко прижал ее к себе.
— Перестань, Домино, пойдем. Ты, кстати, не бойся, песок ноге не
повредит, это я наврал.
- Я тоже наврала, будто мне с аквалангом из моря не выйти. Нога
почти не болела. И колючки вытащить я могла сама, как рыбаки делают.
Рассказать?
— Да я знаю, — засмеялся Бонд. — Ну, быстро в море. — Поцеловал
ее еще раз, отступил на шаг, полюбовался, запомнил. Разбежался и
бросился в воду. Домино пошла следом.
Когда он выплыл, она уже одевалась в будке. Она шутила, смеялась
за перегородкой, а Бонд отвечал односложно.
— В чем дело, Джеймс? — почувствовала перемену она. — Что-то
случилось?
— Случилось. — Он натянул штаны, и в кармане звякнули мелочь,
узкий золотой браслет с пластинкой. — Выходи скорее, нам надо по­
говорить.
Колючки они вытаскивали слева от будки, и теперь Бонду идти туда
не хотелось, он сел справа, сцепил на коленях руки. Вышла и Домино,
попыталась заглянуть в глаза, но он не сводил взгляда с моря. Она села
рядом.
- Ты сейчас скажешь что-то плохое. Может, ты тоже уезжаешь?
Давай, говори, не заплачу.
— Нет, Домино, я хотел поговорить о твоем брате.
Она вздрогнула и спросила сдавленно:
- Что с ним?
Бонд вынул из кармана браслет, молча протянул.
Она взяла, едва взглянула на пластинку и отвернулась.
— Значит, он умер. Как это произошло?
— Я расскажу — история длинная и скверная. Я, видишь пи, здесь
вроде как на службе, приехал по тайному заданию. Ты должна помочь
мне, иначе погибнут тысячи людей. А чтобы ты мне поверила, я нарушил
присягу и показал браслет.
— Так вот почему ты пришел, и вот почему... Надеешься, сделаю
теперь, о чем ни попросишь? Ненавижу!
- Я пришел рассказать, что твой брат убит, и что убил его твой друг
Ларго, — холодно и ровно произнес Бонд. — А сразу не рассказал,
во-первых, потому что ты была так весела, спокойна — захотелось
оттянуть тяжелый разговор; а во-вторых... Ты так прекрасна, я не смог
удержаться. Хотя должен был... — Он помолчал. — А теперь, нена­
видишь ты меня или нет, слушай внимательно. Ты поймешь сейчас, что
в этой истории мы с тобой — ничтожней песчинки. — И, не дожидаясь
ответа, Бонд подробно рассказал все с самого начала, умолчал только
о ’’Манте” . - ... Но задержать ’’Летучую” мы можем, лишь когда бомбы
тоднимут на борт, иначе связи ни с потопленным самолетом, ни со

269

’’Спектром” не докажем, поиск сокровищ — прикрытие безупречно»
Задержи мы яхту под любым предлогом прямо сейчас — ’’СпектрI лиш
о гложит операцию, не более того. Ведь мы так и не знаем, где спрятан
бомбы. И если Ларго на гидросамолете сейчас полетел за ними, о
обязательно свяжется с яхто по радио и, в случае чего, оставит 6 om6 i
в прежнем тайнике или перепрячет, потопит где-нибудь на мелководье
а потом,, легко отведя все эбвинекия, вернется *а ними. Или +
’’Спектр” вообще выведет ’’Летучую” из игры и пошлет за бомбам
другое судно, самолет... И все начнется по новой — только на этот ра
сроку нам »адуг, может быть, всего сутки, и условия придется принят»
Пока бомбы у них в руках, покоя не жди. f 1инимаешь°
— Да. И что ты теперь будешь делать? — девушка говорила пс
прежнему сдавленно, тихо Она посмотрела в упоп на Бонда и как 6i
сквозь него, и глаза у нее мрачно сверкнули, прицелились. Для нее не
Ларго — умелого конспиратора, мелькнуло у Бонда, а есть - убийц
брата.
— Узнаю, когда бомбы поднимут на борт, — ответил он.
— Как узнаешь9
— Например, через тебя.
— Допустим, — сказала она спо 1.ойно, почти равнодушно. — Но ка
узнаю я и как .юобщу? Ларго не дурак. Он сглупил только раз — взя:
на такое дело любовницу. Жить не может без женщины, его хозяев
этого не учли...
— Когда ты едешь на яхту?
— В пять В Пальмиру придет за мной шлюпка.
Он глянул на часы
— Сейчас четыре. Вот держи, эт( счетчик Гейгера, возьмешь его i
соб' л. Если покажет, что бомбы н'1борту, ты, скажем, зайдешь в каюг
и включишь свет. С берега за яхтой наблюдают. Потом сбросишь сче-!
чик в море
— Нет, это не годится, — сказала она. — Днем в каюте свет зажигаюраззе что в глупых детективах. Давя так. Если бомбы там, я поднимус»
на палубу, и с берега меня заметят. А если их нет — буду сидеть в каюте
Так Ларго ничего не заподозрит
— Хорошо Ьудь по-твоему. Но ты твердо решилась?
— Твердо, олько бы сдержаться и не придушить Ларго на месте..
Но я ставлю одно условие: его непременно должны убить потом. — Онг
говорила совершенно спокойно буднично, словно заказывала биле!
на поезд.
— Нет, это вряд ли. Скорее, всех приговорят к пожизненному за­
ключению
Ладно, пусть так, — подумав, согласилась она. — Пожизненное
заключение, пожалуй, похуже смерти. А теперь покажи, как работает
счетчик.
Бонд показал. )на внимательно выслушала, а потом тихонько тро­
нула его за плечо и тотчас отняла руку.
— То. что я тогда сказала... что ненавижу тебя... Это неправда. Я
просто сначала не поняла, да и откуда мне было? Такая жуткая история
— до сих пор не верится. Ларго — преступник, убийца. .. Мы с ним на
27Q

Капри познакомились - красавец, женщины так и льнут, и мне захо­
телось его отвоевать. Он рассказал про яхту, про сокровища. Все как
в сказке! И я, конечно, согласилась. Да кто б отказался? Платить за
сказку я была готова... А потом появился ты. — Она отвернулась к морю.
— И сегодня, после того, что произошло, я решила, что не поеду с
Ларго а останусь здесь и уеду с тобой. Ты бы взял меня?
- Взял бы. - Бонд потянулся, погладил ее по щеке.
- Н о оказывается, я все-таки должна ехать на яхту.. И что же те­
перь? Когда мы увидимся?
Этого-то вопроса Бонд и боялся. Он отсылал ее на яхту, подвергал
двойной опасности. Ее мог заподозрить и тут же убить Ларго. С другой
стороны, Летучая” с бомбами сразу снимется с якоря, ’’Манта” бро­
сится в погоню и, вполне вероятно, потопит яхту торпедой. Самый
правдивый ответ был: ’’Никогда” , но Бонд отказывался даже думать так.
- Увидимся, как только все кончится, я тебя сам разыщу. Но ты
соглашаешься на очень опасное дело, подумай еще раз
Она взглянула на часы:
- Сейчас половина пятого, мне пора ехать. Попрощаемся здесь, до
машины не провожай. И не волнуйся, на яхте я все сделаю хорошо.
Пусть это будет, как стилетто ему в спину. Иди сюда. — Она протянула
руки.
г
7
Через несколько минут заурчал мотор, и ее машина тронулась Бонд
выждал, пока звук стих вдали, сел в свою и поехал следом.
Вскоре он увидел ворота из белого камня — въезд в Пальмиру под
ними еще клубилась дорожная пыль. Догнать, сказать, что не надо на
яхту... Да он с ума сошел! Бонд стиснул зубы и промчал мимо, путь его
лежал к мысу Старого Форта — там, из гаража нежилого дома на­
блюдают за яхтой.
Один наблюдатель, сидя на складном стуле, читал книжку, а другой,
у окна, неотрывно смотрел в установленный на треноге бинокль; окно
закрыто занавеской, оставлена лишь щелочка, и с яхты наблюдателя
заметить нельзя. На полу стояла переносная рация в чехле цвета хаки
Бонд дал новые указания, потом по рации связался с Харпингом. Тот
передал два сообщения от Лейтера: во-первых, в Пальмире он ничего
подозрительного не обнаружил, — в эллинге лодка с прозрачным дном
и морской велосипед, который, видимо, и оставил следы; а во-вторых,
’’Манта” прибывает через двадцать минут, и пусть Бонд подходит к
причалу Принца Георга.
*

*

*

Обычные подводные лодки прогонисты и изящны. ’’Манта” же с виду
была неповоротлива, тупорыла, нелепа. Она осторожно приближалась
к п р и ч ту ; ее огромный округлый нос был укутан брезентом - вдруг
S 2S
подглядит устройство радара - и не верилось, что
этакая толстобрюхая махина может идти, как утверждал Лейтео со
скоростью в сорок узлов.
пей Iер, со
- У капитана скорости ни за что не выпытаешь, - говорил он. 1ам, на лодке, куда ни плюнь — все кругом засекречено, сколько

271

толчков в сортире, и то не добьешься. Сам увидишь, морячки на cei
ретности малость двинулись, чихнуть уж боятся.
— А зще что-нибудь ты знаешь о ’’Манте” ? — спросил Бонд.
— Кое-чтс знаю. Капитану мы, конечно, в этом не признаемся, н<
.сотрудникам UPV даже о секретных атомных лодках немного расска
зывают, — иначе и агенту не растолкуешь, что ему выведывать, и саг
его донесений не поймешь. ’’Манта” зесит четыре тысячи тонн, экипах
около ста человек, стоит примерно 100 миг .пионов долларов. Плыв!
на ней, сколько душе угодно, пока жратве да топливо не выйдут, реактор заправляется сразу на 100 тысяч миль. На борту шестнадцал
вертикальных пусковых установок — две батареи по восемь — дп 1
твердотопливных ракет ’’Поларис” . Дальность полета — тысяча двесл
миль. Экипаж называет установки Шервудским лесом, потому чт
выкрашены зеленым, стоят, как деревья. Запускают ракеты прямо и:
глубины. Лодка на это время останавливается, замирает. Пс редис
отслеживают ее местоположение, а при помощи специального звезд
ного перископа ориентируются по звездам, — эти сведения автома
тически закладываются в ракету. Оператор нажимает на кнопку, и ра
кете выстреливается сжатым воздухом. При пересечении поверхности
воды взрываются ступени с твердым топливом, и ракета летит дальше
Оружие будь здоров!
- А поменьс je-то что-нибудь есть? В ’’Летучую” , если придется, чел
оудут стрелять?
— Есть шесть торпэдных установок и наверняка пулеметы. Толькс
cot тасится ли капитан стрелять в безоружное .ражданское судно, де
дце по приказу двух штатских, не говоря уж о том, что один из них англичанин?
ромная лодка осторожно коснулась бортом причала. Бросил к
конес спустили трап, и из сдерживаемой полицейскими толпы при­
ветственно закричали.
— „ Здрасьте, причалились — сказал Лейтер. — А нам-то с тобой,
Джеймс, и встретить ничем. Шляпу бы бросить! - так нету шляпы. Я
пожалуй, поклонюсь, а ты уж изобрази реверанс.

20
СТАВКА СДЕЛАНА
ни поднялись по трапу на верхние ю палубу, а внутрь лодки спус­
тились уже по настоящей лестнице, /г было просторно и спокойно:
тишина, стены мирно отблескивают бледно-зеленым лишь под потол­
ком. нарушая почти домашний уют, бегу1- яркие разноцветные провода.
Воздух приятно прохладен. Вслед за дежурным офицером они прошли
всю лестницу донизу. Офицер повернул налево и постучал в дверь с
табличкой: ’’Капитан П. Петерсен, ВМФ США”
Капитану было на вид лет сог'ок. По-скандинавски крупен, короткие
седеющие волосы, взгляд живох. и мягкий, а подбородок 1 яжел, упрям.
Он сидел за металлическим столом и покуривал трубку. На столе ак-

272

куратные стопки бумаг, пустая кофейная чашка, блокнот, в котором он
только что писал. Капитан поднялся, пожал гостям руки, указал на два
стула и обратился к дежурному офицеру:
- Стентон принесите, пожалуйста, кофе, а эту радиограмму срочно
отправьте. Он вырвал из блокнота верхний листок и отдал офицеру.
- Что ж, господа, рад видеть вас на борту. А вас, капитан Бонд, особо
как представителя английского военно-морского флота На под­
водных лодках ходили?
— Ходил — сказал Бонд. — Но только как ценный груз, я служил в
разведке ВМФ.
3
— A-а, понятно, - засмеялся Петерсен. - А вы, мистер Лейтер?
— А я не ходил. Правда, была у меня когда-то собственная, управ­
лялась резиновой грушей и трубкой. Жаль, в ванне было тесновато —
так я лодку на полную мощность и не испробовал.
— Я свою и в море никак не испробую, только разгонишься как
следует — стрелка уже на красной пинии. Не дают нашему брату
моряку разгуляться. Ладно, рассказывайте-ка, что тут у вас. Меня за­
брасывают совершенно секретными и сверхсрочными радиограммами
после Кореи такого не было.
Лейтер принялся рассказывать. Через десять минут Петерсен от­
кинулся в кресле и стал рассеянно выколачивать трубку.
— Ничего себе история. Но, между прочим, я бы в нее поверил даже
и без министерских радиограмм, что-то в этом роде просто должно
было произойти. Возьмите хоть меня. Я, Питер Петерсен, капитан
атомного корабля, и на борту у меня шестнадцать ракет. И взбреди мне
в голову — наведу их отсюда, от этого жалкого песчаного островка на
Майами, и Соединенные Штаты, как миленькие, заплатят выкуп. Да
такими ракетами можно в пыль разнести всю Англию!.. Рискуем мы
все-тгки страшно с этим атомным оружием. А как подумаешь, что на
берегу жена, дети... Но это в сторону. — Он оперся руками о стол. —
В вашем плане, господа, есть одна загвоздка. Вы, значит, считаете что
Ларго вот-вот прилетит на яхту, привезет с собой бомбы из тайника по вашему рассказу похоже, что так оно и будет и девушка нам про­
сигналит. Тогда мы подходим и либо арестуем яхту, либо топим, так?
А если бомб все же не привезут? Если сигнала нет?
— Тогда до конца отпущенного срока, то есть еще двадцать четыре
часа, будем повсюду следовать за яхтой, - невозмутимо ответил Бонд.
— Это все, что позволяет закон. А выйдет срок, там уж правительства
решат, как быть с "Летучей”, с ’’Защитником” и со всем остальным..
Правда, может статься, к тому времени неизвестный доставит в мо­
торной лодке бомбу к берегам Америки, и Майами взлетит на воздух
Или другой город, в другой стране, ведь отвезти бомбы можно было
куда угодно. Что ж, значит, крышка нам, проворонили... А сейчас мы
- точно полицейский, что хочет предотвратить убийство, ходит за
подозреваемым по пятам и даже не знает наверняка, есть ли у того
/•-гстолет. Вот вытащит, прицелится, тогда только полицейский и
арестует. Верно, Феликс?
— Верно. Капитан, мы оба уверены, что Ларго связан со ’’Спектром”
273

и что бомбу к цели поручено доставить ему. Поэтому мы и вызвали ваш]
лодку. И кстати, бомбу, конечно же, будут перевозить ночью, а завтр;
истекает срок, и сегодня последняя ночь; вы готовы к выходу? Или еще
так сказать, атомные пары разводить?
— Подготовка к выходу — пять минут. Меня тревожит другое, капитан покачал головой. — Не знаю, сможем ли следовать за ”Ле
тучей”...
— То есть как? Неужели не догоните? — Лейтер махнул протезог
прямо у капитанского лица и, спохватившись, опустил руку на колени
— Догнать-то догоним, — улыбнулся Петерсен. — На xopomei
трассе. Но вы забываете, что в этом районе полно отмелей. Взгля
ните-ка сюда. — Он указал на морскую карту на стене. — Видите
сколько циф о? В глазах рябит. Это отметки глубин по мелководью
Следовать за яхтой мы сможем, только если она пойдет над глубоким!
местами — по Атлантическому языку, Северо-западному или Северо
восточному морскому пути. А пойдет по мелководью — тогда. ка1
выражается капитан Бонд, крышка. Там ысего-то от трех до десят!
морских саженей... Ну допустим, мне надоело служить во флоте, »
подкупаю штурмана, выбрасываю эхолот за борт и веду лодку нш
десятью саженями. Так ведь будет ли еще и десять? Карта пятьдеся'
лет назад составлялась, отмель за это время сдвинулась. А яхте нг
подводных крыльях, конечно, все равно, у нее осадка едва ли сажень
Так что, господа, если по мелководью — уйдет от нас, и точка. Может
связаться с Министерством ВМФ, вызвать прикрепленные к вам ис
требители-бомбардировщики, пусть они и сопровождают яхту?
Бонд с Лейтером переглянулись.
— Ночью на яхте не зажгут бортовых огней, — сказал Бонд, — v
самолеты ее потеряют. Или все-таки вызовем, а, Феликс? Хоть после
дя за американским берегом. А мы, как только ’’Летучая” отплывет
пойдем по Северо-западному пути, к Багамской ракетной базе, буде^
считать, что она и есть цель для атомной бомбы.
Лейтер левой рукой взлохматил белобрысую шевелюру.
— Ах, черт . Ладно, самолеты так самолеты! Давай! Уж ’’Манту’
вызвали, что теперь скромничать. Подумаешь, эскадрилья кахая-то...
Включилась внутренняя связь;
— Говорит дежурный. Курьер из полиции к капитану Бонду.
Петерсен нажал кнопку на столе и сказал в микрофон;
— Пропустите. Экипажу приготовился к отплытию. — Он выключил
микрофон и повернулся к Бонду: — Как, вы говорите, зовут девушку
— Домино? Домино, мы ждем хороших вестей!
Открылась дверь, и вошел капрал. Простучал каблуками по сталь­
ному полу и протянул Бонду конверт. Он взял, распечатал, пробежал
карандашные каракули Харлинга и как бы равнодушно прочел вслух:
"Самолет вернулся в семнадцать тридцать и взят на борт. В сем­
надцать пятьдесят пять ’’Летучая” вышла на полной скорости на се­
веро-запад. Девушка не появлялась, повторяю, не появлялась на па­
лубе"
Бонд взял у капитана листок и написал ответ:
"Манта” выходит за яхтой по Северо-западному пути. Через Мини274

стерство ВМФ вызвана эскадрилья истребителей-бомбардировщиков
для патрулирования вдоль побережья Флориды. ’’Манта” будет под­
держивать связь по радио с Виндзорским аэродромом. Прошу озна­
комить с этим сообщением губернатора, а по прибытии — контр-ад­
мирала Карлсона и бригадного генерала Фейрчайльда”.
Он расписался и дал расписаться капитану и Лейтеру. Вложил листок
в конверт и отдал капралу. Тот живо развернулся, простучал каблуками
Петерсен включил^внутреннюю связь и отдал приказ к отплытию,
курс северо-западный, скорость десять узлов, без погружения. Через
мгновение все ожило: залился боцманский свисток, по коридору за­
бегали, где-то вдали металлически заскрежетало, и лодка вздрогнула.
— Что ж, господа,^ вперед! — безмятежно сказал капитан. — Я,
правда, человек тихий, гонять очертя голову не люблю, но за вашей
Летучей — с удовольствием. А теперь давайте напишем запрос в
Министерство.
Бонд машинально составлял фразы для запроса, но думал о другом
— о комиссарском сообщении, о Домино. Скверно! Видимо, самолет
не доставил бомб, и тогда каких же дураков они сваляли и с ’’Мантой” ,
и с бомбардировщиками! Прицепились к ’’Летучей” — и ведь почти без
доказательств — а вдруг она ни при чем, и ’’Спектр” пока спокойно
делает свое дело? Нет, вряд ли — слишком все гладко у этих искателей
сокровищ, будто нарочно придумано... Но почему самолет не привез
бомб? Или все-таки привез - хоть Домино и не показалась на палубе?
И еще: верно ли Бонд определил цель? Ведь ’’Летучая” идет на запад
от Нассау, к Мальковым островам, а там недалеко и Майами. А может,
и так: яхта пройдет на запад миль пятьдесят, круто повернет к северу,
пройдет по мелководью, где ей не страшна погоня, и окажется на
Северо-западном морском пути — и прямо к Большой Багаме к ра­
кетной базе...
Время покажет, дали они с Лейтером промашку или нет, а пока они окончательно сделали ставку в этой безумной игре. Поверни яхта
уже с бомбами на борту на север, к ракетной базе - и ’’Манта” , пройдя
по Северо-западному пути, ее перехватит.
Но если они поставили на верную карту, почему тогда не вышла на
палубу Домино? Что с ней?
21

ЖАР И ХОЛОД
’ Летучая” мчала, точно торпеда, глубоко вспарывала темные не­
движные воды. В просторной каюте Ларго было тихо, лишь приглу­
шенно гудел мотор, да тонко позвякивали бокалы на полке Иллюми­
наторы были задраены, но яркого света все равно не зажигали, и под
опком, покачиваясь, тускло горел красный маячный фонарь. В
полумраке, за длинным столом сидело двадцать фигур, на лицах пля­
сали кроваво-дымные тени, и казалось, что это чертиприсели посо­
вещаться в аду.
275

Во главе стола — Ларго. В каюте прохладно, но лицо его поблес
кивает от пота.
— На судне чрезвычайное происшествие, — сдержанно, скрыва
тревогу, заговорил он. — Полчаса назад Семнадцатый увидел на кс
лодезной палубе мисс Витали с фотоаппаратом в руках. Когда Сем
надцатый подошел ближе, она навела фотоаппарат на Пальмиру, hi
крышки с объектива не сняла Семнадцатый заподозрил неладное
доложил обо всем мне. Я спустился за мисс Витали, повел ее в кают^
Она сопротивлялась, вела сэбя и в самом деле подозрительно При
шлось применить жесткие меры. Я внимательно осмотрел фотоаппа
рат. в нагама. Мы погрузились и прибавили обороты, скоро догоним. Ведем
е по гидролокатору, так что не потеряется. По прогнозу будет слабый
ападный ветер, это нам на руку — в штиль при выходе из лодки вода
аметно пузырится. А теперь познакомьтесь, это старшина Фаллон, ему
оручено готовить группу пловцов. - Капитан обернулся к крепкому
еловеку в белых парусиновых штанах. — Все лучшие вызвались доровольцами, и Фаллон отобрал девятерых. Я освободил их от других
бязанностей. Пойдите познакомьтесь с ними, вам ведь о многом нужно
оговориться. Сержант-оружейник заточит кортики и насадит на палки
г метел — вот и будут копья; только за метлы вам, наверно, придется

283

расписаться, а то оружейника потом интендант со свету сживет,
кажется, все. Понадобится что-нибудь — обращайтесь прямо ко и
— И он снова отвернулся к экрану.
Следом за старшиной Бонд и Лейтер прошли по нижней пал;
через моторное отделение, потом через реакторную. Реактор,
прирученная атомная бомба, бесстыдным перстом выпирал из обши
свинцом палубы.
— Только у нас — сверхмощный и безотказный! Реактор втор
типа... — Лейтер шутливо перекрестился.
— Старье, — Бонд непочтительно ткнул в перст носком ботинка.
У нас уже третьего...
Потом они оказались в ремонтной мастерской — длинной и низк
набитой всяким инструментом. Странно было увидеть тут сбивши:
группкой матросов, уже раздетых, в плавках. В дальнем конце дво
серых комбинезонах работали за токарными станками, двигались
ученно, точно роботы; станки были ярко освещены, а вокруг полумр
и лезвия выбрасывали снопы голубых и рыжих искр. Некоторые пл<
цы уже были с копьями. Фаллон представил Бонда и Лейтера, и Бс
попросил посмотреть копье. Лезвие острейшее, надежно прикруче
к длинной и крепкой палке, на самом кончике выточены зубцы, Kai
стрелы. Он попробовал острие пальцем. Отличное оружие! Проткн
даже акулью кожу. Но у противника-то наверняка будут пневма
ческие ружья... Бонд посмотрел на молодых загорелых матросов;:
лотистыи загар сразу засверкает в лунном свете, да и они с Лейтер*
белокожие, заметные — так их всех издалека перестреляют, пока о
копьем не достают. Он повернулся к Фаллону:
— На борту есть резиновые костюмы?
— Конечно, капитан Бонд, ведь приходится выходить и в холодищ
воду. Не все же мы под пальмами плаваем.
— Тогда выходим в костюмах. И каждому на спине напишите бол
шой белый или желтый номер, чтоб своих отличать.
— Понял, — отозвался старшина. — Фонда, Джонсон и Бракен!..
Скоро черные костюмы гигантскими летучими мышами распласт
лись по стенам, и Бонд сказал:
— Матросы, мы идем в трудный подводный бой. Будут убитые. Нию
не передумал? — В ответ лишь усмехнулись. — Отлично. Плыть не
четверть, а может, и половину мили. Будет довольно светло — выйд<
луна, дно песчаное, белое. Идем так: я, под первым номером, вперед!
за мной номер второй — мистер Лейтер, дальше, под третьим номеро
— старшина Фаллон, а вы расходитесь треугольником, клином, ке
гуси. Каждый смотрит на номер идущего перед ним, и никто не поте
ряется. Будьте внимательны, может появиться акула — они как ра
выйдут на утреннюю охоту. Если подплывет слишком близко, нале
дайте втроем. Но не торопитесь, сама она вряд пи нападет, ведь mi
плывем очень плотно, и нас запросто примут за одну здоровую рыбину
еще и расступаться будут. Осторожнее с копьями, держите крепче
прямо под лезвием. И самое главное — не суетитесь, плывите спо
койно, бесшумно. Напасть нужно внезапно. У противника пневмати

284

ческие ружья, стреляют шагов на десять, но долго перезаряжаются.
Нацелились в тебя — съежься,подбери ноги, пусть мишень будет по­
меньше. А после выстрела мигом бросайся на противника, коли. Таким
копьем раз кольнешь — и готово. Раненые заботятся о себе сами,
санитаров не будет; стрелу из себя не вытаскивайте, наоборот, зажмите
в ране. Отползите назад и ждите конца боя или выплывайте наверх. У
старшины Фаллона сигнальная ракета — как начнется бой, он вы­
стрелит, "Манта” всплывет и спустит спасательную шлюпку с воо­
руженным отрядом и корабельным врачом. Вопросы?
— Что делать, как только выйдем из лодки?
— Спускайтесь футов до десяти и занимайте место в строю. Ста­
райтесь выйти потише, поаккуратнее, чтобы на поверхности было
поменьше волненья.
— А как переговариваемся под водой, сэр? Ну там, с маской не­
ладное...
— Большой палец вниз - ”На помощь”, вверх - ’’Понял” или ’’Иду”,
эуку вперед — ’’Акула”. Этого хватит. — Бонд улыбнулся. — Ноги вверх
- ’’Каюк”.
Матросы засмеялись.
Вдруг включилась внутренняя связь:
— Внимание, пловцам к люку. Повторяю, пловцам к люку. Надеть
1квапанги, приготовится к выходу. Капитан Бонд, зайдите в штурмансую рубку.
Мотор умерил рев, еще постонал и смолк. Вздрогнув, ’’Манта” косулась дна.
23

ПОДВОДНАЯ БИТВА
Сжатым воздухом Бонда выбросило из люка. Далеко наверху туго
атянутую пелену ртутно рябило, дергало. Значит, волнит, ветер есть!
1имо промчался вверх воздушный пузырь, снарядом прорвал сверэющую пелену. Скоро в ушах сильно заболело, и Бонд заработал
эстами, спустился немного и завис в футах десяти от поверхности,
низу угрожающе чернело долгое тело ’’Манты”. А внутри горит свет,
яня матросов и офицеров заняты каждый своим делом. У него пошли
/рашки по коже. Тут из люка по нему как будто выстрелили — оттуда
серебристых пузырьках воздуха выбросило Лейтера. Бонд посторо1лся и поплыл вверх. На поверхности, покачиваясь в волнах, он внитгельно огляделся. По левую руку, примерно в миле от него, стояла
1 якоре ’’Летучая”; бортовые огни потушены, на палубе, кажется, ниго. В миле к северу темнеет берег Большой Багамы, и видно, как
бегает на пляж мелкая волна. Над островом, с огромных, тающих во
ме вышек, помаргивают красные сигнальные огни. Кое-где из воды
1глядывают коралловые рифы, и Бонд выбрал один, повыше, как
иентир. Нырнул, снова завис на десяти футах, развернулся по выанному ходу, как компасная стрелка, и, слабо перебирая пастами,
ш ждать остальных.
285

*

*

*

Десять минут назад Бонд стоял в штурманской рубке, а, казал
всегда невозмутимый Петерсен возбужденно восклицал:
— Все вышло в точности, как вы говорили! Несколько минут hj
они стали на якорь, и гидролокатор отмечает стоанные шумы, сг
бы в трюме у них кто-то возится. Похоже, и правда собираются
ходить из подводного люка! Пожалуй, и вам с ребггамь пора,
выйдете, я выставляю антенну и докладываю в Министерство, п
предупредят ракетную базу, что. возможно, придется эвакуирсват
Потом мы поднимемся футов до двадцати, зарядим две торпед
будем по перископу следить за яхтой. Старшине Фаллону я прикг
в самое пекло не лезть и дал ему вторую сигнальную ракета/, е<
выпустит если ваши дела будут плохи. Надеюсь, до нее не дойде!
все же на всякий случай... После вторгй ракеты я подойду к я
выстрелю раз-другой, возьму ее на абордаж, и тогда они у нас
другому запоют, никуда эти бомбы от нас не денутся. — Петер
сокрушенно покачал головой, взъерошил короткие жесткие волось
Положеньице! Будем выкручиваться, капитан Бонд. - И протянул р
— Вам пора. Счастливого пути! Думаю, ребята не подведут.
*

*

*

Бонда тронули за плечо. Лейтер. Улыбнулся и выкинул болы
1алец вверх. Бонд оглянулся — пловцы выстроились неровным ь
ном, поба гывали г ютами. Он кивнул и неторопливо поплыл впе|
одну руку прижал к боку, другую, с копьем, к груди. Отряд дро! ну
выравниваясь, потянулся за ним, обратился в огромного черного i
угольного ската.
В резиновом костюме было жарко, он лип к телу, кислород тс
давал резиной, но Бонд не обращал внимания, он старался ль
двигаться ровно, не сбиться с направления.
Далеко внизу, куда не доставал даже пляшущий лунный пуч, ба
юсок, изредка попадались темные пучки морской травы. Вокруг
бледно мерцали стены огромного морского зала, -онули в плоть
зловещем тумане — вот-вот вынырнет акулища, нацелится на неп
шеного гостя... Бонд ничего не мог с собой поделать — было страш
Но никто не выныривал, и вот уже ясно вырисовывались кустики
дорослей и песочная ряс ь; пловцы приближались к берегу моое i
лепо.
Он быстро оглянулся: грозно сверкая масками и лезвиями коп1
отряд плыл за ним, взмучивая воду ластами. Только бы напасть bi
запно! Подкрасться и броситься из-за оисра, из тени — никакой пг
тивник не устоит! Сердце у него весело забилось, но он тут же вспомн
о Домино: вдруг Пар ) взял ее с собой, и вдруг именно она попадет п
бондовское копье Нет, чушь, ерунда 1 Она на яхте, в безопасное
Закончится бои, и они увидятся.
Впереди показалась низкая коралловая гряда, и он насторожилс
вгляделся. Вон еще рифы, между ними снуют стайки рыб. и гибю
286

CT M OY ОТ)VET!

f> i ^

i
[Щ ;
4 mj

*•~
yflP*

I

^ X ——
iUp
r -Гу • J£- -*ri'

287

коралловые веера переплетаются, колышутся, точно волосы утопп
ницы. Он замедлил ход, и сзади на него натолкнулся кто-то - Пей
или Фаллон. Бонд сделал рукой знак замедлиться и поплыл потихон
дальше, глядя вверх — сейчас он увидит серебристый плеск вот
вокруг выбранного ориентиром риф а... Ага, вон плещет, слева. Е
таки Бонд сошел немного с направления. Он подплыл ближе, дал з
остальным остановиться и стал подниматься вдоль рифа. Сем еро
высунулся над игривой волной и сразу посмотрел, здесь ли ’’Летуч.
Стоит, теперь ярко высвеченная л ун е- на палубе по-прежнему пу.
Он медленно повел взглядом по воде, оплыл риф, посмотрел в дру|
сторону. Ничего. Дрожит лунная дорожка, волны тихо бьют в кор
новые гряды; четко виден берег, пляж. Вода между грядами не взб
лит, не вспенится, плещет непотревоженно Ну-ка, а там? В дале 1
лагуне меж коралловых верхушек вдруг вынырнула голова, сверки
маской и скрылась.
У Бонда перехватило дыхание, сердце бешено заколотилось,
вырвал изо рта трубку и судорожно вдохнул. Хорошенько залом!
лагуну, снова крепко закусил трубку и тоже нырнул.
Отряд ждал сигнала, маски бледно мерцали. Бонд несколько
выкинул палец вверх, и ближние пловць. понимающе ухмыльнулись
перехватил копье пониже, выставил вперед и помчал над низю
грядами.
Теперь только плыть поскорее, да ловчее петлять между корал
выми скалами. Отряд рвался вперед, поднимал воину — мелкая i
бешка так и прыскала ь стороны, водоросли заколебались сильней
казалось, все море ожило. Через несколько минут Бойд дал знак
медлить ход и выстроиться к атаке и снова осторожно поплыл, до р<
в глазах вглядываясь в серый туман. Вот они* В сумраке бело мелью
один, другой... Бонд махнул рукой и, нацелив копье, бросился нале
рез_
Отряд заходил обоку, и скоро /виделось, что заходят они невер
:пектровцы плыли быстро, как то /ж очень быстро
Только т е г .
Бонд приметил у ка д о го за спинои маленькие пропеллеры пчев,
тических ускорителей По прямой пловец с таки:л ускорителем дви
€ гея в два лаза быстрее, чем просто в пастах, и лаже сейчас пет/
меж рифов, приноравливаясь к ходу влекомого ’’Торпедой” прице!
спектровцы все равно явно опережали преследователей Ударить х/
бы в хвост! Пишь бы не заметили раньше, твердил про себя Бонд. И
же их много... Он насчитал десять и бросил. И у каждого пневма
ческое ружье, запасные стрелы. Плохо!
В се ближе и ближе Бонд оглянулся: прямо за ним идут tuecref
остальные растянулись рваной пиниеи сзади. Но вот он поравняла
I юследним рядом, накрыл тенью, и кто-то быстро обернулся, потом ei
один. Бонд оттолкнулся ногой от кораллового выступа и ринулся вг
ред Защититься обернувшийся не успел, копье вонзилось в оок и е
швырнупо на соседа. Бонд метнулся следом, резко выдернул копье
раненый уронил руж эе, согнулся пополам Бонд успел еще раз кол
нуть в гущу тел, но стрелки уже всполошились и, пр 1бавиЕ обороты i

288

ускорителях, бросились врассыпную. Еще один схватился за лицо и
судорожно погреб вверх — видимо, копьем ему раскололо маску. Тут
стрела прорвала Бонду костюм на животе, и сразу стало мокро, то ли
от воды, то ли от крови. Он увернулся от второй, но на голову ему
обрушился приклад, правда, не очень сильно. Все же в глазах на минуту
потемнело, и он беспомощно припал к коралловой гряде, помотал
головой. Его матросы скользнули мимо, и вдали завязался бой, по воде
потянулись черные кровяные облачка.
Бились на просторной площадке, обрамленной коралловыми об­
ломками. В дальнем ее конце Бонд заметил серебристую ’’Торпеду” с
прицепом,на котором лежала огромная обернутая резиной сигара.
Рядом — несколько человек, и среди них выделяется мощный, высокий
— конечно, Ларго. Бонд перевалил за гряду и почти над самым песком
поплыл вокруг площадки. Но тут же увидел стрелка — притаившись за
выступом, тот целил в кого-то. В Лейтера — ему вцепился в горло
другой спектровец; Лейтер отбивался протезом, но привязанный к руке
ласт смягчал удары. Бонд ринулся вперед и с ходу метнул копье. Лег­
кое, деревянное, оно — в самый момент выстрела— лишь слегка за­
дело руку стрелка, но прицел сбила; стрелок развернулся и разъяренно
кинулся на Бонда. Копья теперь не достать, и Бонд поднырнул и, как
регбист, захватил противнику ноги, дернул. Потом дотянулся до лица,
сорвал маску. Ослепленный, стрелок отчаянно поплыл вверх. Бонда
тронули за руку. Лейтер — держится за трубку, лицо искажено. Ясно.
Бонд обхватил его и мощно заработал ластами, заспешил наверх. Они
вместе прорвали сверкающую пелену, и Лейтер выплюнул перекру­
ченную трубку и стал жадно глотать воздух. Надышавшись, он сердито
велел оставить его в покое и сию секунду нырять. Бонд поднял палец
и повиновался
Теперь он крадучись пробирался среди коралловых пиков — надо
снова найти Ларго. Там и сям боролись, сверкало лезвие, поднимались
пузырьки из оружейного ствола; один раз он проплыл под матросом
с ’’Манты” — тот лежал на самой поверхности, раскинувшись, лицом
вниз. Волосы развевались в воде, и не было на нем ни маски, ни ак­
валанга, и рот мертво щерился... На дне валялись обрывки черной
резины, стрелы. Бонд подобрал две. Он подплывал к краю площадки:
прицеп по-прежнему стоял там, рядом — два стрелка с ружьями нагшове. Но Ларго нет. Бонд осмотрелся: луна светила теперь слабее,
и туманные стены будто приблизились; узорная песочная рябь затоп­
тана, смята борцами, и рыбешки в поисках пропитания снуют над
взрытым дном, как грачи над пашней. Никого. Борцов разнесло по­
парно в разные стороны, и чья берет, неизвестно. А что там, на по­
верхности? Скоро ли придет спасательная шлюпка с ’’Манты” ? И что
делать ему, Бонду, остаться здесь и следить за бомбой?
Задача решилась сама. Справа, из тумана вдруг выскочила сереб­
ристая ’’^Торпеда” . Верхом на ней, в седле, скрючившись за небольшим
плексигласовым щитком, сидел Ларго, в левой руке он сжимал два
копья с ’’Манты” , а правую держал на рычаге управления. Ларго
подъехал к стрелкам и затормозил. Оба положили ружья, один взялся

289

за муфту прицепа, а другой стал подтаскивать ’’Торпеду” за руль. Они
собираются увезти бомбу... Бросят на глубоком месте или спрячут
где-нибудь. То же и со второй бомбой, которая на борту ’’Летучей” . И
все, никаких улик! Ларго скажет, что на них напали во время подхода
к затонувшему кораблю. Да, были ружья на случай акул, и его люди
отстреливались — откуда было знать, что это матросы с американской
подлодки, а не соперники по поиску сокровищ? Снова сокровища, и
снова ничего не возразишь!
Спектровцы все еще возились с муфтой, никак не могли прицепить­
ся, и Ларго нетерпеливо оглядывался на них. Бонд прикинул рассто­
яние, сжал в обеих руках по стреле и сильно толкнулся от скалы.
От одной стрелы Ларго успел увернуться, а другая лишь царапнула
по аквалангу. Бонд врезался ему в бок, потянулся к лицу, и Ларго
выпустил копья и быстро прикрыл драгоценную дыхательную трубку
руками. Правой он случайно задел рычаг управления, и ’’Торпеда”
вдруг рванула вперед и вверх, унося на себе сцепившихся врагов.
Драться по-настоящему было невозможно, и они беспорядочно мо­
лотили друг друга, и каждый отчаянно прикусывал резиновый мунд­
штук. Но у Ларго были свободны обе руки, ведь он прочно сидел в
седле, а Бонду приходилось еще удерживаться на ’’Торпеде” . Уже
несколько раз Ларго локтем бил ему полицу, и Бонд едва уворачивался,
подставлял подбородок, спасал маску. Сам он свободной рукой вко­
лачивал в загорелое мускулистое тело удар за ударом.
’’Торпеда” выскочила на поверхность и, сильно задрав нос — Бонд
перевешивал — помчала в открытое море. Он оставался наполовину
в воде, и вот сейчас Ларго развернется, схватит обеими ручищами...
Бонд решился. Оседлал ’’Торпеду” и стал сползать вниз, к самому рулю.
Приподнялся, между ногами просунул руку назад, ухватился за руль и
перебросил себя через корму, в воду. Только бы не под винт!.. Винт
вращался совсем рядом, в лицо било от него волной, но зато Бонд
чувствовал, что ’’Торпеда” подается под весом, вот-вот станет стоймя.
Он рывком вывернул руль направо и разжал пальцы. Чуть не закричал
от боли в суставах, а наверху Ларго резко выбило из седла, сбросило
в воду...
Кончено... ’’Торпеда” для спектровцев потеряна, бомбу увезти не
удастся. Теперь как-нибудь остаться в живых, уйти от Ларго. Совсем
нету сил... Бонд заставил себя нырнуть — спрячется в грядах.
Ларго неспешно нырнул следом, поплыл спокойно, размеренно.
Бонд достиг дна и запетлял между рифами. Белая песчаная полоса под
ним скоро разделилась надвое, он подумал и поплыл узким кори­
дорчиком, между двумя коралловыми стенами. Там его и накрыла
черная тень. Ларго не стал протискиваться в коридорчик, а поплыл,
выжидая, сверху. Бонд посмотрел на него, и тот ухмыльнулся, сверкну
зубами: никуда, мол, не денешься! Бонд сжал ослабевшие пальцы. н ^
куда ему против Ларго, мощные жилистые ручищи скрутят его,
куклу...
ооидор
Внезапно впереди высветилась лагуна, свободная вода, к ^
_
обрывался. Назад не повернешь, слишком тесно, а плыть вп р

290

значит лишиться защиты рифов. Ловушка. Он остановился, стал на
ноги. Пусть Ларго сам сю да зайдет. Бонд глянул: так и есть, противник
скользнул поверху к лагуне и, окутываясь искрящимися воздушными
пузырьками, опустился на песок лицом к Бонду, вытянул руки и дви­
нулся навстречу. Ш агов за десять вдруг посмотрел на коралловую
стену, сдернул с нее что-то и снова вытянул руку — на ней извивалось
теперь восемь пальцев. Осьминог! Ларго весело сверкнул зубами, на
щеках прорезались ямочки. Свободной рукой он выразительно посту­
чал ло маске. Бонд нагнулся и подобрал замшелый камень. Когда
залепляют маску осьминогом, очень противно, но и когда разбивают
— не сахар. Осьминог — ерунда, только вчера Бонд бродил между
сотен; длинные руки Ларго — вот что страшно.
Ларго сделал еще шаг, второй. Бонд попятился, чиркая аквалангом
о стены, обдирая костюм. Ларго медленно наступал. Сейчас бросится...
Вдруг позади в лагуне, мелькнула фигура. Свой? Нет, не в черном
костюме, отсвечивает белым. Значит, враг.
Ларго ринулся вперед.
Целя острым камнем в живот,Бонд нырнул у него под рукой, но тот
ударил коленом в лицо и тут ж е шмякнул в маску осьминогом. Потом
ухватил обеими руками за шею и поднял перед собой, как ребенка.
Бонд ничего не видел. Скользкие щупальца облепили лицо, обвили
мундштук трубки, потянули; кровь стучала в висках, горло сжимали все
теснее, он терял сознание...
Он плавно опустился на колени. Как, почему? Неужели его выпус­
тили? Он приоткрыл накрепко зажмуренные глаза и увидел свет.
Осьминог, переползший на грудь, тотчас отлепился и перепрыгнул на
риф. Впереди лежал и слабо сучил ногами Ларго, из шеи у него торчала
стрела. А подле удь
то Ленинградский
институт
культуры, музыкальное учили­
ще или дх'пзовся школа.
И еще мне очень импонирует,
что они - настоящие артисты, из
породы не фиглярничающих в
жизни - берегут свой артистизм
для сцеиы. Иной раз они могут
показаться даже замкнутыми.
Напропалую пьющих, смоля­
щих и прелюбодействующих
рокеров могут огорчить в этих
вопросах аскетизмом - скорее
затеют игру в футбол, настоль­
ный теннис или бадминтон. Ро­
ман Капорин, с которым я не­
давно путешествовала по Волге
на акции ” Рок чистой воды", и
вовсе вегетарианец. Зато на
трезвую голову и легкий желу­
док успевает интересоваться
всем вокруг и увлекать ребят из
других групп возможностью
сыграть импровизацию. Надо
видеть и слышать, как, тактично
начиная игру, Роман вскоре ста­
новится эмоциональным лиде­
ром действия. Эти обаяние,
энергетика, заразительность венчающий аргумент группы
’’Дети” , неизменно находящей
понимание и восторг у зрите­
лей.

Моя последняя встреча
рок-группой ’’Мастер” состоя
лась в традиционном местмосковских рок-тусовок, Д1
имени Горбунова, где ча сей ра
отечественные
металлиста
принимали собратьев по музы
кальным при с.растиям, старей
шегс лидера австрийского хар
да, группу Блайнд Петишн”
Что касается ’’Мастера” , он <
успехом гастролировал во мно
гих зарубежных стр анах. А вот
нас на родине за последние
годы мы повидали, кажется
любых металлистов, кроме, ка>
выяснилось, австрийских. Эти
пробел взялось восполнить но­
вое совместное предприятие
’’Red line Moscow” с помощью

316

неожиданно щедрых и компе­
тентных
спонсоров,
меди­
цинского НПО ’’Римэкс” и при
активном содействии моего
коллеги, музыкального критика
Михаила Сигалова. Они орга­
низовали обмен визитами групп
"Мастер” и "Блайнд Петишн ”.
Лидер ’’Мастера” Андрей
Большаков категорически не
согласился с моим замечанием,
будто сегодня все металлюги
похожи. Иные из хард-роке­
ров, - наблюдает он, - в погоне
за зрительским вниманием об­
легчают звучание. Поездив по
Союзу, я видел тучи просто
псевдометаллических
групп,
которые запредельно плохи.
Дискредитируют жанр. Они

НИЧЕГО не играют. Считают,
будто металл на одной струне
лупить можно”.
Другое дело, хард-рок се­
годня, пережив период исте­
рической популярности, когда
недоброжелатели
обвиняли
металлистов в погоне за модой,
стал жанром традиционным, со
своими четкими канонами. И во
внешнем прикиде, и в музыке.
Нравится - смотри, слушай, нет
- не мешай патриотам ’’железа”
беречь и поддерживать свою
’’классику”.
В этом смысле особенно по­
лезны контакты с зарубежными
друзьями. Ведь и у них там по­
хожая ситуация. Супераншлаги
делают попсеры, а все направ-

317

ления рока чаще бытуют в ин­
тимных клубах. Нормально для
жизни жанра. ’’Никакого кри­
зиса в роке нет,” - уверен Боль­
шаков. Правда, у нас не развита
инфраструктура рока, те самые
небольшие сцены в каждом
городе.
Вот если фестиваль, это мы
еще можем Как раз только что
’Мастер” и ’’Блайнд Петишн’
вернулись с фестиваля ’’М узы ка
S --9 0 ” в Донецке, приуроченно-’ о заодно
к 50-летнему
юбилею Д ж она Ленноьа. Все
были бы хорошо: 40-ть