Звёздный капитан [Вадим Смольский Letroz] (fb2) читать постранично, страница - 2

продолжались бесконечные политические дрязги.

Земля с самой зари космической эры была особым местом для каждого человека. Священным, если такое сравнение уместно. Люди могли колонизировать какие угодно райские планеты, но каждый мечтал жить именно на старой доброй матушке-Земле.

Грозившая из-за этого проблема перенаселения была решена предельно радикально: только первые два ребёнка землянина имели право остаться и жить на планете. Всем остальным выплачивалась денежная компенсация и предлагалось переселение. Как правило, в миры весьма отдалённые, которые почти всегда были местом, так скажем, неприятным.

Такая политика создавала широкий спектр для недовольства самого разного рода. Человечество, по факту, разделилось на две касты: земляне и космониты, они же колонисты. И не было среди последних ни одного, кто не мечтал бы это изменить.

Учитывая все беды, обрушившиеся на нас, колонии давно бы провозгласили независимость, но шла война. Космониты обладали ресурсами, но у них не было верфей, инженеров, отсутствовал лидер, который объединил бы сотню планет. Только из-за этого Содружество всё ещё существовало. Или мы вместе сражаемся, или умираем по одному.

Наше будущее зависело от того, будет ли преодолён затянувшийся кризис, который всё углублялся: выборы президента в 2209-м году, проводившееся в парламенте Содружества, закончились стрельбой и потасовками. Всё это очень быстро переросло в настоящую гражданскую войну. К счастью, пока за пределы Земли она не шагнула, хотя определённые брожения уже начинались. Поэтому меньше всего мне, как капитану корабля, нужны были какие-либо волнения, которые могли закончиться неизвестно чем.

***

В стыковочном шлюзе собрались несколько офицеров: первый лейтенант, старший инженер и боцман. Вместе с ними стояла парочка поникших матросов. Донавал остался снаружи, следя за тем, чтобы любопытные не вздумали подслушивать.

— Ну? — нетерпеливо спросил я, видя замешательство всех присутствующих.

— Повторите то, что рассказали мне, — скомандовал матросам первый лейтенант Фаррел.

— Мы хотели выпить, — начал один из них: уже немолодой мужчина с некрасивым, множество раз сломанным носом, — здесь кроме нас никого не должно быть…

— А дежурный офицер где был? — уточнил я.

В стыковочном шлюзе, как и любом другом ключевом помещении, коих на Небуле было не так много, всегда должен быть хотя бы мичман.

— Ушёл, пересменка… Они всегда уходят за полчаса до неё, — тихо и немного испуганно доложил матрос.

Его страх можно было понять. Он был завербован насильно, и даже самый юный мичман мог приказать высечь его электрокнутом за малейшую провинность. А клевета в отношении офицера (даже если это не так) каралась намного строже.

— Лейтенант, — обратился я к Фаррелу, — проконтролируйте потом, чтобы эта «традиция» канула в Лету. Что дальше было?

— У нас есть место, там, чуть у стены, — матрос указал куда-то в дальний от входа угол. — Камеры его не видят, мы обычно там и пьём.

Его коллега по несчастью бросил на него гневный взгляд. Похоже, кто-то сболтнул лишнего. Не было необходимости упоминать, что камеру необходимо переместить. Очевидно, что это сделают и без моих комментариев.

— А Смит, — матрос посмотрел на шлюз, — испугался, что заметят, говорил, что слышал шаги. Он рассказал, что знает код от шлюзовой двери и что, если мы заберёмся внутрь, нас никто не увидит. Он подошёл к панели, разблокировал дверь, открыл её, и тут взрыв, такой глухой удар. Другая дверь была открыта, Смита вынесло туда. А потом автоматика запечатала шлюз и… Ну вот.

Он развёл руками, показывая, что больше ничего не знает.

— На гауптвахту обоих за распитие алкоголя, и найдите, откуда они его взяли, — приказал я и подождал, пока вызванные боцманом матросы из службы безопасности их уведут. — Тело уже достали?

— Я послал заняться этим, — ответил Кереньев: старый, весьма упитанный боцман, который, похоже, уже смирился с тем, что никогда не пойдёт на повышение.

Кивком показывая, что услышал его и более не задерживаю, я повернулся к старшему инженеру Ворстону:

— Найдите причину, по которой не сработала автоматика. Немедленно и без лишнего шума. Фаррел, — лейтенант вытянулся по струнке, — официальная версия — неисправность. Слухи пресекать. Буду у себя в каюте, жду ваших докладов.

Развернувшись, я пошагал прочь, ругая себя за то, что не сдержался и сказал лишнего. Не нужно было показывать, что я уверен в том, что произошедшее — не случайность. Неважно: офицерам или матросам — это была ошибка. Как минимум, нужно было дождаться рапорта инженера.

И всё же я знал, что что-то не так. Любой, кто хоть раз работал со стыковым шлюзом, знает, что наружная дверь автоматически закрывается, когда открывается внутренняя, иначе внутренняя не откроется вообще. Почему не сработала автоматика? Почему наружная дверь вообще была открыта? Много вопросов, и рядом с моей каютой уже ждал тот, кому я был рад перепоручить поиск