Грэйс [СИ] [Юлия Магарцева] (fb2) читать онлайн

Магарцева Юлия ГРЭЙС

Лондон. Психиатрическое приёмное отделение клиники «Хардс». Наши дни.

«— Итак, мы начинаем… ты готова? Сеанс второй, запись первая… Грэйс, расскажи, пожалуйста, немного о себе.

— Я уже рассказывала.

— Да, но ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. В прошлый раз между нами не было диктофона. И не смотри на меня так удручающе, это всё для твоего же блага. Давай, я хочу услышать всё то, что ты рассказала мне неделю назад. Начни с простого: сколько тебе лет?

— Семнадцать.

— Отлично. Спасибо. Теперь расскажи, где и с кем ты…

— А сколько вам лет, доктор?

— Что, прости?..

— Мы познакомились с вами в прошлый раз, и я всё вам о себе рассказала. Даже больше, чем следовало бы. А я о вас так ничего до сих пор не знаю. Вам не кажется, что это немного не честно?»

Кнопка диктофона громко щёлкнула. Запись оборвалась.

Статный мужчина, лет сорока, откинулся назад в своём широком кожаном кресле и устремил пронзительный взгляд на девушку, сидящую напротив.

— Ты ещё хочешь узнать меня поближе, Грэйс, или уже нет? — спросил он довольно мягко, без единой эмоции на своём гладковыбритом, слишком бледном лице.

— Хм, — задумчиво поджала губы та. — Вы изначально предлагаете мне два варианта. При этом на последнем делаете особенно вычурный акцент. Полагаю, мне стоит выбрать его.

Они с минуту, не отрываясь, глядели друг другу в глаза. У него странные, красивые светло-серые с искоркой, у неё же, напротив — самые обычные, тёмно-карие.

— Значит, нет? — Всё же уточнил он.

— Нет, — пожала плечами она. — Иначе вы опять разозлитесь, а я опять просто встану и уйду.

— Жаль! — вдруг выгнул одну бровь доктор. — И ты заблуждаешься, я на тебя ничуть не злился. А после того, как ты сбежала, у меня было время переосмыслить всё сказанное, и я передумал.

Уверенная в себе до этого, Грэйс ошеломлённо застыла, вжавшись в спинку своего не слишком мягкого сиденья.

— Джереми Реннер, — представился мужчина. — Сорок два… Не женат. С юношества увлекаюсь психодиагностикой и душевными расстройствами, что впоследствии привело меня сюда и до сих пор мешает устроить личную жизнь. — Он внимательно оглядел лицо девушки. — Теперь мы сможем продолжить говорить о тебе?

Грэйс громко сглотнула… заправила за ухо выбившуюся на осунувшееся от бессонных ночей лицо волнистую прядь темных волос, а затем взяла со стола доктора диктофон и, перемотав плёнку немного вперед, нажала на кнопку записи.

— Сеанс третий, запись вторая. Грэйс Миллер, — проговорив в микрофон, она положила аппарат на место, и отвела взгляд к широкому горизонтальному окну. 

— Семнадцать. Студентка педагогического института… с личной жизнью то же самое, — карий взгляд вернулся к врачу и слегка прищурился. — Пока приходится проживать с тётей.

— Педагогика? — Слегка улыбнулся мужчина, пропустив всё последующее. — Будешь преподавать?

— Культурология, — поправила его Грэйс, — буду филологом.

— Пыльные книжные залы, полные старой документации.

— Люблю одиночество и максимально минимальное пространство.

Мужчина удовлетворённо кивнул: — Отлично. Но ты пришла сюда по другому поводу, не так ли? В нашу первую встречу, ты рассказывала о преследующих тебя видениях. Это всё ещё происходит с тобой? Ты продолжаешь видеть галлюцинации?

— Да, — девушка опустила взгляд на свои сцепленные пальцы.

— На что это похоже? Может быть на сон?

— Нет. Сон — это скорее моё спасение. Явь куда опаснее.

— Эти видения пугают тебя?

— Да, иногда. Некоторые причудливы, но другие… Этого не объяснить.

— Они так реальны?

— Очень реальны. Цвета, звуки и даже запахи. Это происходит всё чаще. Везде и всюду. И даже сейчас, прямо здесь.

Она посмотрела на доктора. В карих глазах поселился страх.

— Здесь? — переспросил мужчина и огляделся. — Что именно по-твоему сейчас здесь происходит?

— Ну, — покачала головой девушка. — Вы и я, в вашем уютном, современном, хоть и скупо обставленном кабинете. Здесь довольно мило, и есть большое окно, выходящее в сквер. И всё бы хорошо, если не считать странной пульсирующей грязи у вас над головой, на стене, прямо меж тех красивых дипломов в рамках… и звуков доносившихся из соседней комнаты, напоминающих булькающее мурлыканье огромного бегемота.

Она бы никогда не призналась ему в этом, но для того она сюда и пришла. Он был её психиатром, который должен был… который просто обязан был ей помочь. И она ожидала чего угодно, но не спокойного… не столь спокойного восприятия её черезчур фантастического видения этого мира.

Мистер Реннер даже не удосужился взглянуть себе за спину, чтобы неминуемо удостоверится в её сумасшествии. Он просто выслушал весь этот явный бред и теперь сидел, что-то там себе обдумывая.

— Я — чокнутая? — Тихо спросила девушка, не в силах более выносить его молчания.

Светло-серые глаза мужчины вновь обрели смысл.

Склонившись немного вперёд, он произнёс: «Ты замкнутая, уставшая и дьявольски дерзкая. Но ты далеко не чокнутая. И сейчас я хочу, чтобы ты мне рассказала больше».

И она рассказала. Рассказала о том, как просыпается по утрам от будильника, которого никогда не держала. Как среди зимы по её комнате летают потрясающей красоты неоновые бабочки. Как частенько в супермаркете её обслуживает рогатая женщина с кошачьими глазами, у которой в прямом смысле бывают выходные.

Рассказала о том, как однажды по мостовой мимо неё, прямо под вымощенной плиткой проползло нечто, похожее на огромного жирного червя. И про громадные тени, то и дело накрывающие город своими чёрными крыльями. Про поющие цветы в клумбах, про шепчущие стены старого заброшенного дома в конце улице, про улыбающихся кошек, а ещё про пьяного летающего пенсионера и сияющие глаза прохожих, у которых иногда даже виднеются клыки…

— Ты говорила, что живёшь с тётей. — После того, как она закончила, вспомнил мистер Реннер. — Где твои родители?

— Они погибли в автокатастрофе, когда мне было семь.

— И ты никогда не разговаривала с ними об этом?

— Я… — смутилась Грэйс. — Я не помню. Не думаю, ведь это началось уже после их смерти.

— Уверенна? — Доктор был так серьёзен, что Грэйс уже ни в чём не была уверена.

— Эмм… не совсем. — Промямлила она, мельком взглянув на появившейся из кучки грязи на стене ярко-зелёный росток.

— Давай-ка мы вернём тебя в детство, — предложил мужчина. — Закрой глаза.

Девушка нахмурила свои аккуратные русые брови, но повиновалась.

— Знаю, это трудно, но ты должна расслабиться. Забудь обо всем что видишь и слышишь. Нет ни грязи, ни звуков, ни меня… только мой голос и место, где ты сейчас находишься. Где ты сейчас, Грэйс?

— Дома, — умиротворённо ответила та.

— В доме у тёти?

— Нет, я в Америке. В Портленде. Мы живём здесь с родителями.

— Сколько тебе лет, Грэйс?

— Шесть. Вчера был мой день рождения, и мне подарили красивый розовый велосипед с цветными кисточками на руле.

— Ты счастлива?

— Нет. Я хотела щенка. Хотела, чтобы родители позволили мне забрать домой того смешного пёсика с заднего двора школы. У него шесть ножек, и он плюётся огнём, когда лает.

— Послушай, Грэйс, давай вернёмся чуть дальше. Сейчас тебе четыре. Где ты?

— Мне год… Я в парке с мамой. Знаю точно, потому что в тот день она сфотографировала нас и подписала дату на обороте. Здесь очень красиво… мы словно в сказке. Деревья, трава и цветы — всё это живое. А в пруду плещутся и поют рыбы.

— Ты слышишь их, Грэйс?

— Да, — девушка улыбается и водит рукой в воздухе. — И тут много светлячков. Они смешат меня, строясь в разнообразные фигурки. А ещё здесь белка. Она ест отломленный мамой хлеб, прямо с её рук и смотрит на меня…

И неожиданно всё это обостряется для неё до такой степени, что босые маленькие ножки девочки ощущают прохладу травы, а детская кожа тепло солнечных лучей. Ладошка гладит мягкий колкий мех рыжей белки и мама, которая так невыносимо близко…

— Проснись, Грэйс, — шепчет вдруг мистер Реннер где-то совсем рядом.

После ослепительного солнечного дня, полумрак в кабинете доктора сбивает с толку, а его большие искрящиеся светло-серые глаза, тут же, заставляют прийти в себя.

— Что… что вы делаете? — Всполошилась, отпрянув от мужчины девушка.

— Ничего особенного, просто смотрю. — Ответил он совершенно спокойно и поднялся на ноги. Грэйс уставилась на него снизу вверх, а он лишь улыбнулся и сделал шаг в сторону. — Ты совершенно здорова. Даже можно сказать слишком.

Девушка заёрзала на месте.

— Ты просыпаешься, Грэйс. Как и твоя мама проснулась когда-то, и даже возможно твой отец. Жаль, что нам теперь не узнать, кто именно из них передал тебе этот ген.

— Вы о чём это? — выдохнула Грэйс.

— Ген t. «Редкое явление», так написано в «Великом послании Небес», но я в этом уже не уверен. Рождённый с ним видит настоящее, где серость разбавляет ожившие мифы и сказки, а наука крепко сплетена с магией. Всё, что мы знали, и всё, во что, возможно, верили, постепенно сходит на нет. Люди с геном t встречаются всё чаще, и ты самое тому неопровержимое доказательство. Ты — одна из них. Ты — избранная, видящая оба мира одновременно.

Мистер Реннер замолчал. Стоя напротив окна, он выглядел особенно внушительно, а его величавый силуэт обрамлял янтарный свет раннего заката.

— Что? — Очнувшись, наконец, пискнула Грэйс.

Доктор повёл бровью.

— А может, вы мне просто выпишите каких-нибудь лекарств, и я пойду? — С надеждой спросила она.

— Сожалею…

— Или поместите меня на реабилитацию в одну из ваших уютных палат! Ну, знаете, где-то между Наполеоном и Санта Клаусом.

— Боюсь, от этого тоже толку не будет.

— Боже, да вы что, серьёзно?! — Вскочила на ноги Грэйс. — Я пришла к вам за помощью, а вы внушаете мне ещё большую чушь, чем я сама себе понапридумывала!

К её величайшему сожалению доктор всё ещё был серьёзен. Грэйс стояла напротив и пыхтела от злости, еле сдерживаясь, чтобы вот-вот вновь не сбежать… но её что-то останавливало. Держало здесь, как в прочем и возвращало всё это время обратно. Что именно это было, девушка ещё не поняла — странный ли доктор со своим обаянием, его светло-серые глаза, или свой собственный страх?

Между тем на стене в кучке грязи уже, во всю, распускался потрясающей красоты алый цветок.

Грэйс и мистер Реннер переглянулись.

— Не может этого быть, — покачала головой девушка.

— Пойдём со мной, — шагнул к ней тот и, осторожно взяв за руку, повёл к дверям. — Я кое-что тебе покажу.

В общем коридоре было почти безлюдно. В холле, за стойкой сидела женщина-секретарь, которая днём без перерыва отвечала на телефонные звонки, а сейчас листала глянцевый журнал. На стульях, чуть поодаль от дверей психиатра, ждал своей очереди какой-то парень с перебинтованным запястьем.

«Наверное, в процедурный», — подумала Грэйс и поспешила за доктором.

Они остановились у соседнего кабинета. Надписи на двери не было, только номер. Номер и вновь раздавшиеся тихое урчание неизвестного происхождения.

— Здесь лечат «мурлыкающих бегемотов», — обернулся доктор, лицо которого странным образом как-то изменилось. Грэйс всмотрелась повнимательнее, но помимо белозубой улыбки ничего не увидела. А Мистер Реннер, тем временем, повернул серебряную, круглую ручку, и они оказались на входе необычайно просторного для соседнего кабинета зала, с множеством столов и полок, на которых были расставлены клетки и террариумы с разнообразной живностью.

— О, Боже мой, — прошептала девушка, заметив в ближайшей клетке жёлтого кролика, который тут же поднялся на задние лапки и, отложив в сторону свою сочную морковь, галантно ей поклонился.

— Это Ливьер, — представил вежливого пациента доктор. — А это… — указал он в другую сторону. — Мой особый любимец, соня — Дрилл.

В углу, прямо в паре метров от них, на мягком ворсистом ковре, громоздилась огромная сиреневая чешуйчатая глыба. Её переливающиеся глянцем бока то и дело вздымались, а слишком маленькие крылышки трепетали, гулко шлёпая по спине.

— Это что, самый настоящий динозавр? — Ошарашено уставилась Грэйс на мистера Реннера.

— Вот глупая, — прыснул тот. — Они же вымерли шестьдесят пять миллионов лет назад. Это обыкновенный дракон.

Девушка была в шоке. Что бы ей сейчас не мерещилось: жёлтый ли кланяющийся кролик, или «обыкновенный» дракон… все, то же самое мерещилось и этому странному доктору.

— Неужели, вы говорите абсолютную правду? — Обречённо проговорила Грэйс. — Всё это и есть настоящая реальность, в которой мне теперь придётся существовать?

Улыбка доктора погрустнела. Он поднял руку и бережно стёр скатившуюся по её щеке слезу. Сейчас он не выглядел на сорок, скорее лет на двадцать с небольшим… всё такой же бледный, но гораздо живее… особенно глаза.

— Что-то происходит, — тронула Грэйс его тёплую руку. — Вы изменились.

— Нет, всего лишь рассеял маску.

— Маску? Но зачем она вам?

— Люди не слишком доверяют нестареющим семнадцатилетним докторам.

Действительно… теперь на вид ему не больше, чем ей. Красивые скулы, прямой небольшой нос. Светло-серые глаза прячут длинные темные ресницы.

— Как такое возможно? Ты… волшебник?

— Нет, конечно. Это лишь пустяк, которому учишься с годами. Чтобы не привлекать лишнего внимания, и спокойно жить в двух мирах, такие как мы, вынуждены прибегать к подобным фокусам.

— Такие как мы?

— Ты и я. И многие другие проснувшиеся благодаря гену t. К восемнадцати мы обретаем полное осознание и перестаём стареть. Большинство из нас нашлось благодаря группам учёных, которые изучают заражённые геном древа, но некоторые находятся сами… как, например, сделала ты, явившись однажды ко мне на приём. Значит, я был прав, выбрав путь слабоумия, ведь «у всякого безумия есть своя логика»^[1].

Девушка улыбнулась.

— Ну, вот… — Довольно проговорил Джереми. — Теперь ты полностью готова к переходу.

Его серые глаза вдруг стали голубыми, словно яркое летнее небо, а на скулах проявился румянец. Он стал таким красивым, как Диснеевские принцы со страниц сказочных книжек… но Грэйс почувствовала себя рядом с ним совершенно неуютно.

— Как ты это делаешь?

— Это вовсе не я. На самом деле моя маска всё ещё на мне.

Значит это Грэйс? Она смогла.

Теперь этот мир сольётся с тем другим и перестанет её пугать.

Избранная… одна из многих, для которой открыты все дороги. Живущая вечность.

— Я не хочу жить вечность, — тихо сказала она, опустив пушистые ресницы, — это не для меня.

— А кто говорил о вечности? — Заглянул ей в лицо Джереми, — речь всего-навсего о счастливой жизни в чудесном мире, без болезней и горестей. Такой длинной, какой мы сами захотим. Посмотри! — Они в одно мгновенье оказались у огромного круглого окна, сквозь которое теперь открывался вид не просто на скучный осенний сквер, а на усыпанные золотыми листьями деревья и дороги, на весёлых прогуливающихся людей в причудливых одеждах, на витающие в воздухе мерцающие искры дождя.

— Послушай, — взял за руки девушку парень, — я проснулся много лет назад, но только теперь вижу смысл своего существования. До этого никак не мог оставить ту серую, унылую сторону, всё ещё оставшуюся родной. Я ждал… я искал тебя больше ста лет и, наконец, нашёл. Вернее ты нашла меня и, дважды сбежав, всё же вернулась. И сейчас я готов. Готов помочь. Готов поверить во всё это вместе с тобой и научить всему что знаю. Я покажу тебе бескрайние просторы морей, где обитают русалки и снежные вершины растущих гор, в подножии которых зеленеют долины фей и дриад… — В голубой радужке его глаз отразился шоколадный омут. — Я люблю тебя, Грэйс… Ты веришь мне?

— Да, Джереми. — Смело кивнула она. — Верю.

Примечания

1

У всякого безумия есть своя логика. (Уильям Шекспир)

(обратно)

Оглавление

*** Примечания ***