Равновесие невест [Даша Игоревна Пар] (fb2) читать онлайн

Равновесие невест

Глава 1. Столица Клэрия

Я бы хотела оказаться где угодно, но не здесь. Не в этой малюсенькой карете с закрытыми окнами, такой тесной, что даже через платье чувствую горячее бедро сестры. Здесь душно. И плохо пахнет. От спёртого воздуха немного кружится голова и губы солёные.

Эта поездка длится почти месяц. Вот так мы бедны. Не можем позволить себе магический портал. Только одежду и личные вещи сдали. Да и то, мать всё кривила губы, подсчитывая во сколько встанет. Ненамного больше, чем самим перевозить, а риска меньше. Так хоть едем почти налегке.

Чуть отодвинув занавеску, уставилась на сероватую жухлую траву среди малых луж. Над полем сияет весеннее солнце в окружении светлых облачков и небесной голубизны. Вдалеке клином летят птицы, возвращаясь с юга. Весна в этих краях наступает раньше. Дома ещё снег лежит, а здесь уже пробивается первая зелень. Через неделю всё покроется травой и листвой, тогда как в долине ещё минимум месяц пройдёт, прежде чем придёт весна.

Мать задёргивает передо мной занавеску и я откидываюсь на деревянную спинку, скрещивая руки на груди и недовольно глядя на неё.

— Я устала. Может остановимся? Здесь дышать невозможно, — тяну тоскливо, умоляюще глядя на мать. Сестра рядом встрепенулась. Ей тоже скучно. А вот брат напротив, углубился в какую-то книжку и ему всё нипочём. Готовится к экзаменам.

— Нет. И хватит об этом. Ты уже просила остановку. Теперь едем до конца. Кучер обещал к вечеру будем уже в столице, — как будто в ответ карета подскочила на ухабе, чуть не выбив книгу из рук Кристана, сероглазого крепыша, мастью пошедшего в Алисту, нашу маму: слегка полноватою, крупную женщину с роскошной каштановой гривой и пронзительными серыми глазами. Когда-то она была красавицей. Но после смерти мужа, не перед кем хранить красоту в глуши, и она изменилась.

— Можно подумать там нам будут рады. Зелёные драконы выбрались из Сатуральских долин и пожаловали в столицу на Равновесие, — пробурчала негромко, ища поддержки у сестры, но та отвела глаза. В отличии от меня, она на что-то надеется. Глупая, и простаку ясно — зелёным драконам ничего не светит. Мы почти что простолюдины. Почти как серые бесцветные дракоши. И к тому же с изъяном по меркам приличных семейств.

— Хватит! — гневно воскликнула мать, а брат с хлопком закрыл книгу. За столь долгое путешествие в узком семейном кругу научился заранее определять назревающий скандал.

Потерев переносицу, выглянул в окно, недовольно крякнул и обернулся ко мне:

— Селеста, мы тысячу раз всё обсуждали. Последние два годы ты просто невыносима! Пора бы уже смириться и принять это, — размеренно заговорил он, а мама в знак признательности сжала его руку. — Ты понимаешь, что у нас нет другого выхода? Если не поступлю в Академию, а вы не выйдете замуж, то двоюродный дядя воспользуется правом старшего и заберёт наши земли. Вы с матерью попадёте под его опекунство, а я либо буду вынужден работать на него, либо пойду на все четыре стороны. Ты готова поставить всё на кон, зная какой конкурс на бюджет?

— Есть же стипендия, — вновь завелась в ответ. — Как зелёный дракон, ты можешь…

— Это Гадельерская стипендия. Её может получить только очень талантливый зелёный дракон, такой, как сам Артан. За прошедшие годы полной оплаты обучения удостоились только четыре парня из наших долин.

— Но какой в этом смысл? — не выдержала и повысила голос, глядя исключительно на мать. — Мы получили приглашение как дочери серебряного дракона! Но ведь и так понятно: мы зелёные! Мы будем как брат: Кристан обратился зелёным, а значит и мы получим такой же цвет!

Мать растёрла руки, поджала губы, но не ответила. Она и так это знала. Дети от одной пары всегда обращаются в единый цвет.

— Да, Сэл, ты всегда умудряешься довести дело до драмы, — проворчала Калиста. — Как ты не понимаешь, столичное Равновесие — наш единственный шанс чего-то достичь. Что ждёт нас дома? Нищета. Изоляция. Да ещё эльфы на границе! Ты хочешь снова к ним попасть?

— Кали! — предостерегла мама. — Не говори об этом.

— Дома нас ждёт любовь, — ответила очень тихо, опуская голову. — Зелёные драконы женятся по любви. Только после слияния. В любви рождаются дети. И каждый аристократ знает об этом. Нас будут избегать как парий. Ведь у богатых нет любви, все их браки по расчёту.

— Вот именно, — мягко ответила мама, наклоняясь вперёд и осторожно касаясь плеча. — Чего ты боишься? Твой будущий муж точно будет любить тебя. Это покажет слияние. Да любой аристократ счастлив показать, что в его доме живёт любовь. Плюс, как ты знаешь, мы, зелёные драконы, самые плодовитые из аристократов. У нас большие семьи. Какой дом может похвастаться таким? Да они бегать за вами будут!

— Мам, — укоризненно протянула в ответ и она покачала головой, закатывая глаза, соглашаясь, с моими сомнениями.

Зелёные драконы всегда жили обособленно в Сатуральских долинах, до которых нелегко добраться из-за горной гряды. Основное торговое сообщение шло вдоль рек, широкой сетью опутавших все драконьи владения. Была дорога и сквозь Бросвальскую гриву, выстроенная несколько веков назад благодаря тогдашнему королю Класарию. Но путь через неё облагался налогом, так как поддержание лежало на плечах долины Гадельер, самой крупной и богатой долины среди Сатуральских. И жаловаться на размеры податей бесполезно, так как один из сыновей семейства обретался в королевском дворце в качестве маршала армии. Выдающийся представитель зелёных драконов — Артан. Говорят, лучший друг короля.

Наша долина, Винцельская, находилась на самой границе с территориями эльфов — Ауэрскими лесами. Между королевствами заключён хрупкий мир, поэтому эльфы не останавливают лес, и он по кусочкам забирает нашу землю.

Долина живёт за счёт небольших угольных месторождений плюс работают лесопилки. Вот только лес эльфов тотчас превращается в труху, если его спилить. А пилить тяжело из-за плотной структуры деревьев. Приходилось выкорчёвывать и рубить, чтобы он не затронул нормальные леса. Это плохо удавалось, из-за этого мы теряли как людей, так и территорию.

Пока отец был жив, существовала сделка с эльфами, но что они получали? Никаких документов не сохранилось, а папа отмалчивался. Даже любимой жене не говорил. После его смерти сделка аннулировалась и возобновилась экспансия, с которой мама ничего не могла поделать. Она даже обращалась в королевский секретариат, но ответа на свои письма не получала. И ей пришлось выкручиваться самой. Выдерживать натиски налоговой службы. Вкладывать всю скудную прибыль в разработку новых месторождений. Давать налоговые послабления за работу на лесопилках и границах долины.

Я всё это видела. Знала, что наша нищета — единственный способ сохранить род Винцелей. Нашу семью. У мамы есть какой-то план. У неё всегда он есть. Поэтому лет семь назад она распродала все свои украшения и нарядные платья, чтобы оплатить наставников Кристану, так как брат отлично показал себя на осеннем равноденствии. А нас начала готовить к Равновесию невест. Она обратилась за помощью к нашему дедушке, Брошину Адегельскому, главе Серебряного дома, и он выслал приглашения на столичное Равновесие.

Наш шанс укрепить положение семьи. Если я или Калиста удачно выйдем замуж, дяде придётся отстать. А если брат поступит в Военную академию, то сможет подать прошение о налоговых послаблениях как единственный наследник бедной провинции Каргатского королевства, самой крупной страны на континенте. На территории нашей страны проживают человеки, гномы, эльфы, ше́лки и многие другие малочисленные существа, которых всегда привечали Каргатские короли.

Я знала, что всё изменится, если у мамы ничего не получится, как и наоборот. Знала, что, уезжая из дома, могу больше никогда не вернуться. Также знала, что не должна участвовать в Равновесии. В самом главном весеннем празднестве, в котором участвуют все молодые особы, достигшие половой зрелости, независимо от происхождения.

В это время мы впервые превращаемся, взмываем в небо, становимся настоящими драконами. В это время нас оценивают как товар, рассматривают крылья, высоко ли летаем, можем ли дышать огнём. Как и в людском обличии присматриваются к талантам и характеру.

У простолюдинов это период, когда девушка может выбрать себе жениха. Молодые драконы дерутся за внимание девиц, или наоборот — драконицы выставляют себя с лучшей стороны, соперничая за внимание достойного юноши. У них всё проще. После Равновесия редко заключают союзы и женятся. Это просто расцвет девушки. Повод считаться взрослой и самостоятельной, готовой создать собственную семью, но не сразу, а когда действительно будешь готовой к этому. Ну или по другим обстоятельствам… у них тоже нет абсолютной свободы.

А вот среди аристократов всё не так. Для нас Равновесие — повод заключить удачную сделку между семьями. Улучшить положение, возвыситься или поправить финансы. Мнение девушек интересно только номинально, фактически, если девица откажется от предложенного жениха, её запросто изгонят из семьи.

Вообще, с нашим мнением считаются только если ты удачно вышла замуж, нарожала кучу детей и стала этакой матроной. В приоритете жёны глав домов. Это не означает, что после замужества девушки сидят по домам под замком, нет, они могут посещать театры и музеи, выставки, ходить на балы и танцы… только с разрешения мужа. Если он не против, ты свободна и молода. Так обычно бывает. Но не всегда.

Равновесие — переломный момент в жизни любой столичной аристократки. Возможность пожить в королевском дворце, побывать в окружении настоящей роскоши, быть в центре внимания. Увидеть короля. Чего-то достичь и показать себя с лучшей стороны. В Равновесие ты принадлежишь себе. Родители остаются где-то позади. И это так важно среди сотни соблазнов умудриться устоять на своих двоих и не опозориться! Ведь твой позор падёт и на твою семью.

Я смотрю на своих родных, и сердце замирает от неизбежного. Прошло два года, как отдалилась от них. Как потеряла искренность и доверие к близким. Стала изгоем в собственной семье, а они даже не знают об этом! Но скоро всё станет ясно. И я никак не могу это остановить.

* * *

Столица встретила необычайно шумной и многообразной толпой, громоздкой разноцветной архитектурой жилых домов из кирпича с красной черепицей на крышах, мощёными широкими улицами, на удивление чистыми, учитывая количество экипажей, карет и повозок.

Также отчётливо бросалось в глаза разделение на главные улицы и вспомогательные. По главным верхом позволялось перемещаться исключительно представителям драконьего племени, включая высших членов ремесленных и торговых гильдий, также учащимся академий столицы, и послам иных стран. Простолюдины пользовались боковыми улочками, по которым осуществлялось торговое и рабочее сообщение столицы.

На главных улицах не разрешалось просить милостыню, вести громкие речи будь то проповеди или же рекламные сообщения, запрещалось торговать сильно пахнущей и дурной продукцией, заниматься проституцией и находиться в нетрезвом или непрезентабельном виде. За любое нарушение — телесное наказание и «разумный» штраф. В Каргатском королевстве власть очень положительно относится к штрафам и налогам.

Поскольку Кристан является абитуриентом Военной академии, его высадили в предместье столицы — возле главных ворот у симпатичного кирпичного здания. Он поселится в общежитии, так что увидим его не раньше самого Равновесия, которое состоится через неделю. Мы же направились прямо к сияющему королевскому дворцу, видневшемуся с пригорка. Издали открывался вид на покрытые золотом башни-площадки, с которых так удобно прознать пространство. Талант доступный только мужчинам.

В ближайшие дни нас ожидал медицинский осмотр, знакомство с другими девицами, репетиция надвигающегося празднества, которое состоит из нескольких важных событий: первый бал перед Равновесием в день весеннего равноденствия. Мы покажемся перед королём и знатью, утверждаясь как выдающиеся невесты королевства. До этого дня аристократок принято скрывать от взглядов посторонних и чем богаче и знатнее семья, тем раньше молодых девиц прячут.

На следующий день в самый ранний час, отправимся на самую высокую площадку дворца, откуда совершим первый полёт на глазах всех аристократов столицы. А во второй половине дня состоится праздничный бал в честь нашего Равновесия, во время которого будут объявлены договорные браки.

Затем начнутся совместные обеды и ужины, светские рауты, балы и представления для невест и женихов, чтобы те узнали друг друга поближе, а девушки без договора могли проявить себя и понравится какому-нибудь свободному аристократу. Всё это продлится до майского свадебного цикла, когда почти каждый день будут праздноваться удачные бракосочетания. Примерно тогда же начнутся вступительные экзамены в столичные академии, а в июне уже будут готовы результаты Кристана. Получается, у нас есть полтора месяца на то, чтобы найти себе пару.

К счастью или к сожалению, но моя судьба решится намного раньше.

* * *

Я вижу в себе маленькую девочку, которую вытолкнули на яркое солнце, прилепили на макушку бант и велели улыбаться во всю ширь. «Эй, красавица, ну что ты стоишь надувшись? Улыбнись, видишь сколько на тебя женихов пришло посмотреть! Один из них станет твоим мужем. Разве ты не хочешь понравиться ему?»

Не хочу. Я вообще в себе этого не вижу. Никто не знает, что я ошибка. Редкий дефект, о котором в приличных семьях не принято говорить вслух. А я так и не нашла в себе сил признаться во всём матери. Я нарушила правила, сама виновата, что попала к эльфам, и может это наказание за мою глупость. Но так и не придумала, как подступиться с этим к маме.

Да я лучше сбегу, чем сознаюсь в том, кто я есть. Стану ещё одной девчонкой, сбежавшей из дома. Благо есть куда бежать.

Но… всегда есть морвиусное но!

Побег сильно ударит по семье. По моей родне, по тем, кого люблю. Но как признаться? Я этого не переживу. Ведь надо было говорить сразу, как только поняла, кто такая и всё было бы решено. Но время не повернуть вспять. Тогда промолчала, отложила, испугалась, а потом… время потянулось и стало страшно-неудобно подобрать слова и найти время их высказать вслух. Я сама повесила на грудь этот камушек, а как его скинуть? Никак! Особенно сейчас! Подставив всех?!

И я молчу. Ставлю себе в вину, плывя по течению, надеясь, что всё как-нибудь рассосётся. Не рассосалось. И я в капкане оказалась.

* * *

Всю дорогу до дворца сестра нетерпеливо тянулась к окну, разглядывая и запоминая каждую чёрточку города Клэрия, столицы государства Каргат, названной в честь святой Клэрии, первой Каргатской королевы.

Калиста никак не могла поверить, что такие большие города бывают на свете. Наш родной город Винц в разы меньше и скучнее, серее, грязнее, тоскливее и совершенно, просто напрочь лишён магии! А здесь! Было всё. И это всё хотелось потрогать и не выпускать из шаловливых рук. И только мама мешала наслаждаться зрелищем, постоянно одёргивая и возвращая на место.

— Клянусь святыми крыльями Клэрии, ты невозможно-неприлична! Как маленькая дикарка, вертишься, будто я тебя ничему не учила! Посмотри на сестру, бери пример!

Я скептически глянула на мать и неожиданно показала язык, введя ту в состояние лёгкого ступора. Но сестра тотчас угомонилась. В отличии от меня, она действительно хотела стать частью этого мира. Ей хотелось попробовать красоту на вкус. Узнать, каково это — быть настоящей кэррой. Что и говорить, из нас двоих, она оказалась примерной пай-девочкой.

Но даже её целеустремлённость, желание узнать и понять иной мир, не подготовили нас к тому, с чем столкнулись. Ведь, на самом деле, наша провинция не зря называлась «венец без камушка», наша удалённость и бедность создали настоящую оторванность от самого слова «мода». Фасоны платьев, причёсок, высота каблуков, аксессуары, украшения… что это для девушек, выросших в условиях почти аскетичных и нацеленных на практичность и долговечность?

Наши платья с дороги запорошены пылью, подолы испачканы глиной, шеи грязные от пота из-за духоты дешёвой кареты, волосы, когда-то убранные в косы в последней придорожной гостинице, растрепались, а лица, не знавшие румян и теней, выглядели по-простецки. И на ногах совсем не туфельки, а обычные ботиночки, ведь обувь дорогая, жаль испачкать единственную пару в дорожной грязи.

Иное дело местные аристократки и представительницы богатых провинций. Разодетые в шелка, с лебяжьими шейками, лёгким дневным макияж, окружённые флёром пряных и цветочных духов, среди почтительных слуг и подле царственных матерей. На их фоне, наша семья выглядела простолюдинами. И только фирменная драконья грация, а также фамильное ожерелье Винцелей на шее мамы, выдавало в нас представителей знатного рода.

Хоть знатность и проявлялась в том, что мы были порождением мезальянса между серебряным драконом и зелёным. Бабушка была изобретальной женщиной, чтобы подобное могло случиться тридцать лет назад. Только серебро в нашей крови дало возможность оказаться здесь.

— Когда останетесь среди невест, не вздумайте искать расположения девицы Гадельер. Я знаю её мать, девочка будет воротить нос и демонстрировать своё отличие от вас. Держитесь особняком и с гордостью. Не позволяйте себя унизить и не опускайтесь до их уровня. Помните, я предупреждала вас об этом.

Я прикусила губу, недовольно оглядываясь по сторонам. Не смотря на весь лоск и презентабельность окружения, двор напоминал рынок в день приезда торговцев, шумно и громко. Девушки прощались с матерями и опекунами, слуги разносили чемоданы с вещами, где-то плакал ребёнок, неподалёку лаял пёс, а над всем этим, мажордом пытался убедить одну мамашу, что её дочурка не может претендовать на отдельные покои, какого бы знатного рода та ни была.

Блондинистая девушка с прелестными голубыми глазами и розовыми губками, будто истинная царская особа лениво окидывала взглядом двор, едва заметным движением бровей выдавая ремарку всему, что видит. Поодаль уже начинались формироваться первые группы девиц на выданье, и многие с почтением глядели на блондинку, а мне стало любопытно, кто она такая.

Позади, не скрывая чувств, Кали выдавала первые паникующие ноты, засыпая мать сотней вопросов что делать дальше. Нам предстояла неделя без родительского сопровождения, под присмотром дворцовой дамы, главы женского благотворительного и организационного Совета.

Поскольку король Никлос не женат, а его родители давно отошли в мир иной, то многие женские обязанности, обычно возложенные на королеву и её придворных дам, необходимо было кому-то поручить. Так появился Совет Женевры, названный в честь покойной матери Никлоса. Возглавляла Совет бывшая компаньонка королевы — Астерия Брунцкая, дама высокой морали и поборник этикета и соблюдения правил из Фиолетового дома.

— Девы! Оторвитесь от материнского подола! Время на прощания иссякло. Вы больше не дети. А девицы на попечении короны. Так и ведите себя соответственно, — громогласно выдала строгая кэрра, встав в парадных дверях женского крыла. Она видоизменила голос, опустив модуляцию до драконьего рыка, тем самым усилив его и впечатлив мастерством каждого присутствующего.

Добившись тишины и цепким взглядом окинув двор, посторонилась и пригласила во дворец.

— Мамочка, я тебя очень люблю! — Калиста вцепилась в мать, крепко-крепко обняв её за плечи. А я приобняла лишь слегка, поцеловав в щёку.

— Пожалуйста, не позорь меня, — прошептала мама и я стиснула зубы, выдавая кривую ухмылку. После сравнительного внешнего анализа, самооценка упала ниже испачканных щиколоток, и мне удивительно, почему сестра молчит об этом.

Распрощавшись с матерью, взявшись за руки, мы влились в стройный парный ряд девиц и вошли в сверкающий дворец.

* * *

Здесь всё было иначе. Легче, чем дома. После закатного солнца и лёгкого холодка, внутри оказалось на удивление тепло, но не затхло и не душно. Потолки горели ровным тёплым магическим светом, ярко высвечивая каждый уголок каждого зала или гостиной комнаты. Нас вели сквозь все помещения женского крыла, попутно знакомя и рассказывая, где предстоит жить ближайшие полтора месяца.

Двадцать девиц будут представлять свои дома на столичном Равновесии. Лучшие особы этого года. И по заверениям кэрры Астерии — удивительно, насколько урожайным выдался год.

По напряжённому молчанию, я догадалась, что это плохо. Чем больше невест, тем меньше женихов. И опять прикусила губу, досадуя на свою нервозность. Лезть в пещеру горного тролля и то легче, чем находиться в этаком приличном обществе. Благодаря хорошему слуху, я слышала всё, что говорят о сёстрах Винцель. Побродяжки, зелёная кость, почти человечки, низкородные, и множество других куда менее приличных эпитетов. А Калиста, которая тоже всё это слышала, всё сильнее и сильнее сжимала мою руку.

— Девушки, для каждой из вас подготовлена отдельная комната с уборной и гардеробной. Эта гостиная-коридор, соединяется с каждой из них. Этажом ниже есть библиотека, зал для занятий гимнастикой и выход в подвальные помещения, где находится небольшая сауна с бассейном. Если будут вопрос — обращайтесь к своим личным горничным. Сейчас начнётся распределение — не зевайте, дважды повторять не буду. Также запомните, комнаты парные с внутренней дверью, так чтобы у каждой была компания.

По глазам кэрры стало ясно: вы будете следить друг за другом! Откашлявшись, женщина раскрыла толстую папку и начала зачитывать имена.

— Селеста Винцель — зелёные покои, Паули ван Стейфро — золотые, Агата Вессельмайер — персиковые, Кирнан Грацбурская — покои в зелёных с золотом тонах, — монотонно зачитывала кэрра Астерия, и с каждым словом из ряда стоящих поодаль горничных выходила человечка. Чтобы было легче, все служанки были разодеты в цвета комнат. Также в гостиной вдоль стены выстроилась старшая прислуга, заведующая всеми вопросами о распорядке дня и всех дополнительных надобностях невест.

— Позвольте, а почему меня поселили не рядом с сестрой? — не удержавшись, вклинилась в речь кэрры, заслужив её неодобрительный взгляд.

— Именно потому, что вы сёстры. И без разрешения не задавай вопросов! — вздёрнув бровь, резко осадила Астерия.

Лёгкий румянец выступил на щеках и я расстроено посмотрела на испуганную сестру. Кали была нежнее и в чём-то слабее меня. И мы всю жизнь спали в одной комнате. Трудно было представить себя порознь. Кэрра продолжила говорить, а мы отошли в сторону, чтобы разговор не вызвал недовольства придворной дамы.

— Эй, не расстраивайся. Мы всё равно будем всё время вместе. Ну и что, что по разным комнатам спим, будем ходить в гости, — попыталась успокоить сестру, но она всё разглядывала испачканные ботиночки, и следы, оставленные на блестящем мраморном полу. Она выглядела такой потерянной, неустроенной, будто думает, что ей среди такой красоты не место.

К нам подошла невысокая рыженькая девушка с очаровательной округлой фигуркой, похожей на налитое яблочко. Этакая куколка в бантиках и рюшах. Один только взгляд на её украшения говорил, что девица принадлежит к очень и очень богатой семье. А яркие янтарные глаза намекали на принадлежность к жёлтым драконам. В драконьей иерархии — простецкий род, но им принадлежала земля вдоль Ангусского побережья, где развивается соляная промышленность и разрабатывались месторождения глины. И это только то, что вспомнилось из материнских уроков.

— Привет, я Паули. А вы сёстры Винцель? — вежливо поздоровалась девушка, слегка наклоняя голову набок. — Кто из вас Селеста?

— Это я, — подняла руку, отвечая на приветствие. — Значит мы будем жить в соседних комнатах?

— Да, — она широко улыбнулась. — Здорово правда? Я боялась оказаться соседкой Грацбурской или ещё кого из высших аристократов. С их высокомерием — это было бы мучением. А так всё удачно сложилось!

— А меня поселили вместе с Миртой Гадельер, — воскликнула негромко Кали, прислушивающаяся к словам Астерии. — Это ведь хорошо? Пойду поздороваюсь.

Я хотела потянуться за сестрой, но решила не делать этого и осталась рядом с Паули. Она проследила взглядом за Кали, уверенно подошедшей к незнакомой красивой девушке в простом светло-сером платье с вышитыми золотыми узорами. Вскоре между ними завязался разговор и я перевела дух.

— А кто это — Грацбурская? — отвлекаясь от грустных мыслей, обращаюсь к Паули.

— Кирнан. Удивлена, что ты не знаешь её. Вон та блондинка, — девушка кивком головы указала на девицу, чья мать устроила скандал во дворе. Сейчас она была окружена свитой из нескольких холёных барышень и что-то вещала, слегка задрав нос. — Синий дом.

— Неужели? — протянула восхищённо. Можно было и раньше догадаться. Синие драконы — это высшая знать. Очень обширное и ветвистое семейство, чьи представители занимали крупные посты при дворе короля. Из их семьи вышел канцлер Вран Грацбурский, второй человек в королевстве после короля. Члены этого рода занимают высшие судебные посты. Именно из их семейства чаще всего короли выбирали себе невест. Такой была Женевра, мать нынешнего короля.

— Перед ней все лебезят, но я надеюсь, ты не из таких?

Я отрицательно мотнула головой, и продолжила с интересом разглядывать Кирнан. Стройная блондинка с аккуратным бюстом, мягкими пухлыми губами, тонкими чертами лица. Её волосы завили и спустили завитками из пучка на затылке, прикрытого тонкой серебристой сеткой. По шее нисходили крупные локоны, так что волосы в распущенном состоянии наверняка спускаются ниже талии. Нежно-кораллового оттенка платье свободного кроя подчёркивало только грудь, демонстрируя глубокую ложбинку, сверху прикрытую тонкой полупрозрачной тканью до шеи, на которой покоилась белая камея. Она выглядела одновременно очень открыто, но при этом обнажёнными оставались только руки ниже запястий да половинка шеи, а платье, расходящееся книзу, демонстрировало исключительно мыски атласных туфель.

Переведя взгляд на свой наряд, густо покраснела. Мать одела нас в дорожные платья тускло-салатового оттенка, поверх тёмно-зелёное болеро с бантиком. На ногах чёрные ботинки, волосы с простыми косами и только на шее небольшое ожерелье с зелёным камушком с гравировкой дома Винцель.

* * *

В мою комнату уже занесли чемоданы со сменными нарядами и обувью. Услужливая служанка Анишка сноровисто готовила помещение для проживания, успев заранее нагреть ванну, чтобы я могла сполоснуться после долгой дороги. Девушка довольно быстро закончила раскладывать вещи в гардеробной комнате, ведь они заняли только треть помещения…

Вернувшись в общую гостиную почти в таком же наряде, как и до этого, почти с завистью смотрела на других. Я чувствовала себя бедной родственницей на празднике богатых невест.

Заметив мои метания, Паули, только вышедшая из своей комнаты, в качестве поддержки легонько сжала плечо и сказала:

— Не переживай так. Я знаю, Сатуральские долины находятся очень далеко отсюда. И зимой не добраться… у вас было мало времени, чтобы подготовиться лучше.

Согласно киваю, улыбаясь в ответ. Такая версия звучит красивее, чем правда о тотальной нищете нашей семьи.

Пока служанки готовили вечерние закуски для нашей первой совместной трапезы, во время которой мы должны были подружиться друг с другом, Паули, оказавшаяся любительницей сплетен, увлечённо пересказывала известные слухи столицы, о которых успела узнать за время пребывания в городе. Она приехала сюда ещё осенью и поселилась в доме дядюшки вместе с матерью и компаньонкой из серых драконов.

— Мама говорила, что семейство Кирнан хочет выдать её замуж за Никлоса. Поговаривают, им необходимо вернуть былое влияние на корону, — негромко выдала она, когда Грацбурская выплыла из своей комнаты, надменно окидывая взглядом присутствующих, демонстрируя очередной роскошный наряд.

— Король женится? — переспрашиваю удивлённо. Я как-то абстрактно себе представляла Его Величество, не отдавая себе отчёта, что он мужчина, которому нужен наследник. А ведь и правда — без преемника престол пуст. И шаток даже под драконом, обладающим магией. Раньше как-то не задумывалась об этом.

— Всё указывает на этот год. Восемнадцать лет прошло со смерти отца. Последний траур по почившим родителям официально закончился, сын больше не может его продлять, так что да, наш король скоро должен жениться. А в этом году очень много действительно достойных невест. Так что у Кирнан достаточно соперниц. Да хоть бы и твоя соплеменница, Мирта! Её дядя — лучший друг короля. Наверняка, её лично представят ему. А семья Грацбурских много поставила на Кирнан. На её руку претендовали представители знатных и богатых семейств, но по слухам, договор ни с кем не был заключён. Значит она, если не станет королевой, может оказаться в пролёте и по остальным пунктам. Драконы не склонны ждать, — несло по кочкам болтушку Паули, явно пересказывающую чужие слова.

— Ты говори да не заговаривайся, — ледяным тоном оборвала её Кирнан, словно из-ниоткуда появившаяся перед ними. — Куда ящерице земляной знать, что происходит в приличных домах?! Никто не любит сплетни. И тех, кто их разносит, ожидает незавидная судьба.

Паули побледнела и опустила глаза.

— А разве в приличных семьях позволительно так отзываться о соседях? Такие речи свойственны людям да прочим простолюдинам, но никак не представителю знатного дома! — воскликнула я звенящим голосом, заслоняя новоприобретённую подругу. Назвать дракона — ящерицей считалось страшным оскорблением. И будь я дома, не раздумывая вмазала бы обидчику прямо в глаз!

— Ты так хорошо в этом разбираешься, наверное, потому что сама от простолюдинки недалеко ушла? — изящно поведя головой, почти мягко парировала Кирнан, а подошедшие приспешницы уничижительно рассмеялись. — Ладно, не будем обращать внимание, что там простушки несут. Не стоит опускаться до их уровня.

Девица невольно процитировала слова матери, и я прикусила язык, затыкаясь. Мать просила не лезть на рожон. И если я просто в бешенстве от происходящего и мне всё равно на последствия, то умом понимаю, какой вред выпады могут нанести сестре.

Чуть позже встретилась с весьма довольной Калистой: ей повезло с соседкой, Мирта оказалась совсем не такой, как говорила мама. Они подружились, поэтому Кали быстро распрощалась, так как договорилась быть за столиком с кэррой Гадельер и ещё двумя новыми подружками.

Я же вернулась за столик к Паули и ещё двум девушкам: одна из красных драконов, другая из фиолетового дома, а вот после ужина уже состыковались с сестрой и её новыми подругами. Мы решили сыграть в скрабб, карточную игру на шестерых, так что остаток вечера оказался весьма удачным.

Лёжа в постели, анализируя прошедший день, внезапно понимаю, насколько быстро сейчас всё будет меняться. За день получила больше впечатлений, чем за весь месяц нашего непростого путешествия. Последняя неделя пролетит как один миг. Быстрее, чем предыдущие два года ожидания. Я упустила время и теперь остаётся либо предать семью, либо понести с честью свой позор, который всё равно ударит по родным…

Острое чувство вины вытащило из кровати и притянуло к окну. Мне душно в этой комнате в этом отвратительно-прекрасном дворце. Я хочу вернуться домой! Просто выбраться отсюда!..

На небе почти полная луна серебром освещает комнату и высветляет королевский парк, переходящий в лес до самого горизонта. Потянув за ручку, впускаю в комнату свежий холодный воздух. Нет. Я не могу здесь оставаться!

И я вылезаю на карниз.

Глава 2. О чём мечтают короли?

Наверное, ему постоянно было скучно. Как король он знал множество способов избавиться от этого назойливого чувства, но ночью всё возвращалось. Скука, непонятная тоска, оторванность. Но о чём может грустить король самого большого королевства на континенте? Какая может быть у него печаль?

Во дворце регулярно устраивали сезонные балы, маскарады, приглашали фокусников, иллюзионистов, выступали музыканты, проводили приёмы для иностранных послов и гостей, устраивали сессии для лиц от науки и магии. А в самом городе расцветали опера, балет и театр, все цивилизованные и не цивилизованные развлечения были в распоряжении короля. Охота, кулачные бои, скачки, магические дуэли… Всё, чего он мог бы пожелать. Как и прекрасные, удивительные женщины, готовые ради него на всё. А также юноши. Перед королём любой склонял голову. Он мог получить всё, чего душа желает.

Но в этом и была проблема — душа ничего не желала. Даже войн, которые когда-то будоражили кровь отца. Или затеянной дедом государственной реформы, которую с огромным сопротивлением приходилось внедрять в законодательные акты страны.

Развитие промышленности и науки, налаживание торговых путей с заокеанскими княжествами, королевствами и странами. Историки утверждали — на континенте наступила эпоха расцвета. Созидания. Превосходства мира над войной.

Но это было скучно.

Каких-то тридцать лет назад, мир доставлял больше удовольствия. Тогда были живы родители, а он был всего лишь молодым принцем. Тогда они завоевывали пустынную жаркую страну Абарат, полную хищных песчаных демонов, нападающих на новые границы королевства, полученные в результате переговоров с красными драконами. Те не справлялись с соседями и предпочли стать наместниками на своей земле, сохранив привычную жизнь. Просто чтобы не быть поглощёнными песками.

Они выиграли ту войну. Благодаря молодому адъютанту тогдашнего маршала, который разгадал уязвимость песчаных демонов. Они оба были почти одного возраста, возникшая симпатия перешла в крепкую дружбу, которую умудрились сохранить даже после восшествия на трон Никлоса. А Артан Гадельер сменил пожилого Рупера Свенского, оставив его рядом в качестве своего наставника и учителя.

Именно Артан помог пережить Никлосу смерть сначала матери, а потом и отца. Его единственный друг. Единственный, кому он мог доверять.

Иногда Никлос завидовал Артану, у которого была большая семья. Дяди, тёти, сестра, племянники и другие близкие родственники. Как только выпадал случай, Артан возвращался в Сатуральские долины, чтобы навестить их. Или же приглашал в гости. Иногда Никлос подсматривал за этими празднествами, в глубине тоскуя по семье.

Его род никогда не был плодовитым. Это особенность чёрных драконов. Расплата за победу чёрной крови. За возможность колдовать. Единственный дом драконов, который способен на это. Плата — чрезвычайно низкая рождаемость. Один ребёнок… Женевра так хотела ещё раз родить, что рискнула и не смотря на все старания Словена, отца Никлоса, умерла родами вместе с младенцем. Случившееся подкосило короля, как и магия, к которой он обратился за помощью. Здоровье ухудшилось. Он заболел. А потом умер во сне и принц стал сиротой.

* * *

Никлос вставал очень рано и вместе с ним вставал весь дворец. За завтраком король предпочитал получать краткую сводку событий от канцлера Врана Грацбурского и своего секретаря Богарта, а также Астерии Брунцкой по делам Совета Женевры, Артана — от военного аппарата, и ряда других менее постоянных представителей разных органов судебной и исполнительной власти. В зависимости от надобности иногда к завтраку присоединялись видные учёные, магистры магии и иные гости короля.

В этот день основное внимание было сосредоточено вокруг кэрры Астерии и предстоящего празднества. Поэтому за столом присутствовали представители казначейства и канцелярии, а также организатор первого весеннего бала — кэрра Винелия Барбская, дивная особа от мира искусств из Бирюзового дома.

Вот уже неделю западное женское крыло было недоступно для королевских придворных. Невест держали в изоляции, и специально приглашённые эксперты из Магической академии проверяли девиц на пригодность к участию в Равновесии невест.

Сухопарая Астерия, раскрыв на коленях папку, зачитывала итоги последней проверки. И хоть король скучал, раздумывая над более важными делами, приходилось уделять внимание и этому ежегодному празднеству.

— В этом году у нас удивительно большое количество представительниц знатных домов, некоторые из которых уже должны были быть представлены в прошлые года, однако, судя по медицинским картам, их созревание подошло только сейчас. Поразительное совпадение! — с язвительным пренебрежением в голосе, говорила она. — А после проверок, выяснилось, что девы уже давно должны были пройти превращение. Их сознательно держали на зельях, чтобы они протянули в девицах подольше. Разумеется, за такое издевательство над дочерями, их семьям направили ноты предупреждения. За такое вопиющее нарушение, они лишаются права участвовать в последующих пяти столичных Равновесиях. Также есть иные нарушения…

— По-моему, всё очевидно, — мягко улыбнувшись, перебил её Вран Грацбурский, замечая, что король совсем не слушает.

Этот немолодой мужчина, обладатель густой светлой шевелюры и пронзительно-голубых глаз, сидел по правую руку от короля и в данный момент весьма меланхолично постукивал чайной ложечкой по яйцу. Его обманчивое добродушие и вид милого дядюшки вводило в заблуждение всякого, кто впервые вставал на его пути. Второй такой ошибки враги не совершали. Да и союзники тоже.

— Да? — заинтересовано спросила слегка смущённая Винелия, сидевшая наискосок от него. От волнения, девушка едва притронулась к бекону, и только по чуть-чуть обкусывала остывшие тосты, даже не думая, что их можно подогреть руками и никто не сочтёт это неприемлемым.

— Это особенный год, моя дорогая, — принялся разъяснять Вран, как только король слегка наклонил голову. — Многие семейства считают, что именно в это Равновесие, наш король выберет себе невесту, — Вран говорил Винелии, но смотрел исключительно на короля, отслеживая его реакцию. Тот оставался невозмутимым.

— Да, это многое объясняет, — вступила Астерия, метнув на мужчину недовольный взгляд, а Артан негромко хмыкнул.

— Что такое? — внезапно обратился к нему король.

Маршал, в этот момент смазывающий хлеб маслом, удивлённо посмотрел на Никлоса, не ожидая, что его маленькая реакция будет услышана. И обезоруживающе улыбнулся другу.

Вообще они были совершенно разными. И многие удивлялись, как они сумели так подружиться.

Артан — обладатель светлой кожи, голубых глаз, полных губ и фигуры атлета с широкой грудной клеткой. Сидя за столом, он будто занимал сразу два места, и единственный из всех присутствующих ел с удовольствием и всё, что хотел. У него были короткие золотистые волосы, а брови густые и плотно нависающие над глазами, отчего вид имел с хитринкой. Он был из тех, кого называли душа нараспашку. Доброжелательный и открытый… мало кто соображал, что такой человек не смог бы высоко подняться и столько лет удерживать важный пост. Нужно обладать особыми дипломатическими талантами, чтобы оставаться маршалом армии, которая уже почти тридцать лет не вступала в войну.

Сейчас, основная задача военных — это улаживание конфликтов в Заокеании у союзников королевства. Защита границ от тёмных созданий, идущих из жарких тропических лесов в глубине Заокеанского континента. Разумеется, такая точечная служба не сравнится с настоящей войной, однако поддерживала престиж Каргатской армии и приносила солидные дивиденды королевству.

Совсем иначе выглядел король Каргатского королевства. Кожа темнее, глаза глубокие и карие, крупные с чёрными прожилками в обрамлении тёмных и густых ресниц. Такие же тёмные совсем короткие волосы, полные губы, узкие впалые щёки, густая колючая щетина. Он весь такой — как истинный чёрный дракон. Его взгляд острый и холодный, готовый в любой момент вспыхнуть гневом и яростью, странно умещающейся в стройном жилистом теле. В этом и была его притягательность. В том, как тихо тлеет пламя в глубине карих глаз. В тонких пальцах, в которых частенько клубится тьма нориуса. В мягких и плавных движениях… Короля всегда опасались за его вездесущность.

И никто не понимал, как он мог дружить с Артаном, который наоборот располагал к себе людей, и как золотое солнце был в центре любой компании. Король — из тех, кто предпочитает оставаться в тени, руководя королевством почти тайно, так что последствия его приказов осознавались спустя годы.

— Распространители слухов заблуждаются. Ваше Величество, вы не из тех, кто будет что-то делать по чужой указке. Мечты выдать дочерей за вас обернутся глубоким разочарованием. А если вы и женитесь, то только когда сами этого захотите, — спокойно объяснился парень, вызвав почти возмущённое восклицание со стороны поборницы этикета кэрры Астерии. Женщина вовремя осеклась, понимая, что королю не понравится её реакция. А вот слова Артана вызвали довольную улыбку.

— Ты прав, — согласно кивнул повелитель. — Отцы невест будут разочарованы, — добавил он, пристально глядя на канцлера, зная, что у того есть девица на выданье, и он явно желает сделать её королевой. — Кэрра Астерия, продолжайте.

Прочистив горло, женщина переключилась на список имён достойных девиц, добавив, что все они прошли проверку на невинность, физически и эмоционально здоровы, способны к деторождению и готовы к превращению в дракониц. По размышлениям присутствующих, в последний раз такой удачный год был почти сто лет назад, когда Словен Каргатский решил жениться. Тогда королевой стала Женевра Грацбурийская из дома синих драконов.

— Что-нибудь ещё?

Астерия замялась, словно не зная, как сказать имеющуюся информацию. Она отводила взгляд от Артана, думая, что разочарует его.

— В этом году у нас три особенные невесты. Зелёные драконы. Две девушки из семейства Винцель и одна из дома Гадельер.

— Зелёные? — нахмурился Вран, заглатывая очередное очищенное яйцо. Наклонив голову набок, мужчина заморгал — в глаза попали лучи солнца, добравшиеся из-за деревьев до верхних окон обеденной комнаты.

— Да, — неожиданно вспомнил король. — Ещё в прошлом году говорили об этом. Сатуральские долины почти семьдесят лет назад окончательно стали нашей провинцией, но от них в столицу прибывают только из дома Гадельер. Пора активнее включать долины в дела королевства. Поощрить самые богатые семейства, дать шанс разбавить кровь.

Несколько присутствующих представителей казначейства почти синхронно поморщились. Зелёная кость. Зелёная кровь. Их почти легендарная плодовитость соперничала с легендарной силой крови. Почти все дети от разных драконов рождались зелёными. С кем бы они не смешивались. Почтивсегда зелёные дети. Это не могло радовать. И не говорило о пользе смешения крови.

— Винцель… Винцель… Почему мне кажется, что уже слышал эту фамилию? — заговорил Вран, сощурившись, перебирая в памяти события прошлого.

— Мезальянс, — вставила Астерия. — Милош Адегельский из дома серебряных драконов.

— Точно! — вспомнил канцлер, а за ним и многие другие.

Лет тридцать назад, одна предприимчивая зелёная драконица притащила в столицу дочь, и та покорила сердце третьего сына главы рода Адегельских. Был дичайший скандал, ведь девушка не была приглашена на Равновесие. Но тогда на это закрыли глаза, ведь для Милоша такой союз, неожиданно, оказался весьма удачным решением из сложившейся ситуации с отсутствием наследства и непригодностью к военной службе.

— Именно из-за того, что у девочек отец из серебряных драконов, было решено пригласить их на Равновесие, — добавила Астерия, вновь обращаясь к папке. — Это было одобрено их дедом по отцовской линии. Кажется, у него есть подходящие по возрасту женихи. И, судя по медицинской проверке, одна из дочерей, не унаследовала этот… дар любви, — замялась женщина, слегка покраснев и вызвав за столом аналогичную реакцию у мужчин.

— Неплохо, — заключил король, рассматривая притихшую Винелию. — Посмотрим, как покажут себя эти девушки. Если всё пройдёт удачно, то в следующий раз пусть зелёных будет больше, — и король подмигнул довольному Арту, а потом вновь обратил внимание на кэрру:

— Кэрра Винелия, теперь хотел бы услышать, как идут заключительные приготовления к Равновесию.

На его слова встрепенулся было заснувший представитель канцелярии, но первым ответил мужчина из казначейства, возмущённый увеличением сметы. Винелия, яро болеющая за свою идею, тотчас парировала выпад и диалог приобрёл более живое русло. Король был рад. Прошлые Равновесия он сознательно делал скромными и даже тусклыми — в знак скорби по утраченной семье, но траур окончен, больше нельзя его продлять, пора вновь показать подданным, каким удивительным может быть столичное Равновесие. И Винелия Барбская не зря была выбрана организатором празднеств — молодая женщина точно знала, как угодить королю. Во всём.

* * *

К вечеру Никлос остался наедине с Артаном. Они расположись в одной из малых гостиных за шахматным столом. Кофе, орехи, немного мёду, полная тишина и неспешный разговор. Оба любили такие вечера и иногда жалели, что редко удаётся встретиться вот так, без свидетелей. Раньше было проще. Принц и адъютант сбегали от наставников и отправлялись на поиски приключений — на охоту за песчаными демонами. Славные были деньки.

— Ты сегодня рассеян, — заметил Никлос, захватывая очередную шахматную фигуру. — В чём причина?

— Не поверишь — Винцель, — откинувшись на спинку кресла, провожая взглядом уходящего коня, ответил Арт. Подхватив небольшую чашечку кофе, подогрел её руками и сделал небольшой глоток.

Король не торопил друга с разъяснениями, продолжая разглядывать шахматную доску. Он чувствовал, что этой маленькой победой лишь приблизил своё поражение, но не понимал, где именно допустил ошибку.

— Долина Винцель находится на самой границе с Ауэрскими лесами, — начал говорить Арт, тем временем передвигая пешку на освободившуюся клетку. — И сегодня всплыли некоторые подробности, которые словно сознательно скрывали от нас в королевском секретариате. Оказывается, последние лет десять вдова Миклоша, нынешняя наместница долины, слала письма, в которых говорила, что их территорию поглощают расползающиеся Ауэрские леса. Более того, пару лет назад, одна из дочерей почти три месяца провела в плену у эльфов, когда случайно пересекла «новую» границу между нашими королевствами. А самым интересным является тот факт, что оказывается Миклош заключил сделку с эльфами за нашими спинами. И никто не знает об условиях этой сделки. Как и о том, из-за чего она закончилась после его смерти.

— Почему я об этом узнаю только сейчас? — удивлённо спросил король, сжимая до скрипа очередную съеденную фигуру. В его глазах мелькнул нехороший огонёк.

— Я уже отправил туда своих людей, так что все подробности узнаем в ближайшие недели, — Арт согласно кивнул на невысказанные мысли короля. — А виновные будут серьёзно наказаны. Знаешь, у меня такое чувство, что это не единственная скрытая от нас проблема.

— Как такое получилось? — Никлос щёлкнул пальцами и на щелчок открылась малая дверца и служанка-человечка принесла новый чайничек со свежим кофе. А потом по приказу короля добавила в напиток немного коньяка и с поклоном удалилась.

Проводив девушку взглядом, Арт объяснился:

— Несколько причин. Секретариат увяз во взятках, на главной должности сидел представитель фиолетовых драконов, из тех, которые рано стареют, вот он и не уследил. Плюс… зелёные драконы. Сам знаешь, как к нам относятся высокие дома.

— Виновата ваша изоляция и особенности зелёных. Красных вообще не трогают и делают вид, что их нет. Наши высокие дома с презрением относятся к тем, у кого нет денег и влияния, как и связей. Однако, стоит вспомнить, что жёлтые, как присоединились, также были париями, а затем из нищенственного княжества превратились в одних из самых богатых наместников королевства. А ведь это произошло намного раньше вас.

— Чисто территориально нашим долинам до всего этого далеко. А теперь во весь рост встала проблема — как воевать с эльфами.

— Хорошо, что это случилось с семейством Винцель, — король улыбнулся, захватывая очередную фигуру, партия начинала складываться удачно. — Кажется, у них есть старший сын?

— Да, в этом году поступает в Военную академию. У парня неплохие задатки, может претендовать на стипендию, — напрягая память, подтвердил Арт, который также являлся ректором академии и недавно получил списки абитуриентов этого года.

Маршал ещё раз передвинул пешку, легко жертвуя более значимой фигурой. Лёгкая улыбка замерла на краях его губ, король не любил такие долгие стратегии, тем интереснее была игра.

— Пусть получит её, — в голове короля вырисовывалась идея. — А одну из девиц выдадим за военного с опытом. Желательно пострадавшую от рук эльфов. Пусть он разведает обстановку, поговорит с ушастыми и если те упрутся, то в дело вступит постоянная армия и ты лично. И мне действительно интересно, что такое нашёл Миклош, что эльфы решились на сделку с ним.

— Думаешь, всё закончится войной? — с сомнением протянул парень.

— Мы давно не показывали соседям, на что способны.

— А мне казалось наоборот. Наше королевство сейчас сильно́ не армией, а Академиями. Все эти годы ты сознательно собирал диссидентов со всего континента и даже из-за океана. Всех инакомыслящих и обладателей парадоксальных теорий привечал. Это даёт плоды. У нас даже школы для человечков открываются. Светское просвещение. Мы одна из самых прогрессивных стран! В этом наша сила, как и начатая Верноном государственная реформа.

— Да-да, — кивнул король, замечая, как близко белая пешка подошла к краю доски. Он ничего не мог сделать, чтобы остановить её. В погоне за другими крупными фигурами, проворонил этот манёвр и теперь недовольно кривил губы. Сделав небольшой глоток кофе, добавил:

— Ум — это хорошо, но физическое насилие запоминается куда как лучше. Вран постоянно об этом говорит, как и Адегельские. Но с другой стороны… это вопрос не ближайших лет. У нас намечается интересная сделка с подводными, а они дружат с эльфами. И пока девицы замуж выйдут, пока разберёмся с секретариатом… — протянул разочарованный надвигающимся проигрышем Никлос.

— Если получится выдать замуж, — чуть поразмыслив, напомнил Арт. — Ты же помнишь? Зелёные драконы женятся по любви.

Ник посмотрел в глаза другу, словно действительно осознал и вспомнил эту особенность.

— Везунчики, вы точно знаете, что вас любят, — тихо высказался он, наблюдая своё поражение на шахматном поле.

— Вам шах и мат, Ваше Величество, — мягко ответил друг. Они синхронно улыбнулись.

Чуть позже, переместившись на открытую веранду и расположившись в плетёных креслах у решётки с открытым огнём и видом на ночной парк, украшенный звёздными гирляндами, их разговор сместился в более откровенное русло.

— Ник, пора двигаться дальше, — негромко заговорил Арт, раскуривая трубку с вишнёвым табаком.

Король разглядывал звёздное небо, угадывая созвездия, замечая одиноко падающую звезду. Редко тоска так просто отступала, но в этот вечер ему было хорошо. Завтра начинается Равновесие. Первый бал, знакомство с невестами, куча дел, помимо тех, что приходилось делать обычно, а значит не скоро удастся вот так просто посидеть на веранде, наблюдая за звёздами.

— Я не хочу, — еле слышно ответил король, прикладываясь к стакану с коньяком. Весна ещё не успела согреть воздух, а на деревьях только-только распускались первые листочки, поэтому от лёгкого ветра немного знобило, и приходилось частично пробуждать внутри огонь. Но так долго делать этого было нельзя.

— Одинокий король… это… плохо для такого большого королевства. Как чёрная метка. Как мишень, — рассуждая вслух, продолжил гнуть свою линию Арт. В отличии от короля, перед выходом он накинул на себя тёплое пальто.

— Даже эльфы не осмелятся напасть, — зло пробурчал Никлос, выставляя правую руку вперёд и пробуждая нориус. — Знают, на что я способен.

— И тем не менее… Ты ведь даже не пытаешься. Почему?

Ник хотел ответить честно, но и в этот раз не смог, поэтому перевернул разговор в обратную сторону:

— А ты? Сам-то тоже в женихах всё ходишь. А мы с тобой почти погодки! — лукаво ухмыльнувшись, воскликнул он. Арт в ответ тоже рассмеялся.

— Сам знаешь, я могу жениться только по любви. Если в это Равновесие повезёт… да благословит меня святая Клэрия, то да. Женюсь! — он ещё громче рассмеялся, протягивая стакан. Стекло звякнуло и оба сделали приличный глоток.

— Пусть тебе повезёт, — искренне поддержал король.

С минуту было тихо, слышно только как потрескивает огонь в печке, да со стороны парка доносилось пение ночных птиц. Треск ломаемых веток разбил спокойствие. Мужчины подались вперёд, разглядывая, что происходит. Король, как обладатель превосходного ночного зрения, первый заметил молодую девушку, крадущуюся среди деревьев в противоположную дворцу сторону. Понаблюдав за тем, как она теряется в темноте, оба посмотрели друг на друга.

— Хм… Может ей нужна помощь? — протянул Артан.

— А может она бежит к любовнику, — иронично добавил Никлос, теряя интерес. — Если так, то это вскроется, как только приблизится к границе территории дворца.

— Жалко… Не возражаешь, если я прослежу за ней?

Король возражал, но быстро передумал. Он любил наблюдать за дворцовыми интригами. И понадеялся, что здесь скрывается одна из них.

* * *

Артаном всегда двигало любопытство. Именно оно, как и отцовское равнодушие, позволило выбраться за пределы родных долин и поступить в Военную академию. И именно любопытство сделало поначалу учёбу невероятно сложной, но после настолько же лёгкой, когда он разгадал правила игры. Он даже получил предложение от тогдашнего канцлера перейти на тайную службу, но его таланты в стратегии и умение приспосабливаться понравились маршалу Руперу, и Арт выбрал военное поприще. Так он стал адъютантом маршала и отправился с ним на войну, где познакомился с молодым принцем, с которым быстро спелся. Вместе они проворачивали любопытные аферы, напоминавшие настоящие приключения в песках.

Парни нашли замок под землёй и карту к лабиринту мертвецов. Когда-то давным-давно песчаных демонов одолела загадочная болезнь и они всех инфицированных поместили в подземный город, запечатав входные врата. Арт разобрался в зашифрованных записях в найденном замке, разгадал, как можно открыть вход и вместе с Ником проникли туда, нашли источник болезни, смогли вынести его за пределы территории демонов и передать в академию общих наук, где учёные придумали как сделать из этого оружие. Так было покончено с песчаными демонами и началась их дружба, протянувшаяся сквозь десятилетия.

Если бы они не оказались в боевых и опасных условиях, Арт никогда не смог бы преодолеть расстояние отделявшее Никлоса от остальных. На это никто не способен, ведь Ник больше, чем личность, он король. И это разделяет.

* * *

Артан пошёл короткой дорогой: спрыгнул с веранды, бесшумно приземлился на плиточный пол. Прислушавшись, присмотревшись, направился по ступенькам вниз мимо декоративной части парка, в сторону высоких деревьев и узких тропинок. По пути ему встретился патруль и он велел им обходить дальнюю часть парка, куда они изначально направлялись.

Какое-то время мужчина стоял на месте, прислушиваясь. Сквозь лёгкий ветер до него доносились негромкие всхлипывания, поэтому не торопился, давая девушке возможность побыть одной. Но он не хотел оставлять её так. Его беспокоила мысль об одинокой девице в тёмном лесу.

Когда Арт понял, что стало тихо, направился к ней, однако не смог найти. Он чувствовал, что она где-то рядом, слышал её сбившееся дыхание, быстрое биение сердца, но не видел её. Зато чётко знал, что она видит его.

— Уважаемая кэрра, — тихо обратился в пустоту. — Пожалуйста, не бойтесь меня. Я не причиню вреда.

— Кто вы? — раздался голос откуда-то сверху. Он не стал задирать голову, сообразив, что она разместилась в ветвях дерева, под которым остановился. — Вы… охранник?

— Патрульный. Чуть дальше находится граница парковой зоны. А за ней уже настоящий лес. Здесь небезопасно ночью. Почему вы сбежали из дворца?

— Я не сбежала, — ворчливо ответила незнакомка. — Просто устала от… да от всего.

Арт слышал, как она удобнее устраивается в ветвях, на него посыпались мелкие веточки и он чуть отошёл в сторону. Так ему удалось разглядеть тёмно-серую тень примерно в семи метрах от земли. Да она настоящая верхолазка! Это было интересно.

— Вам не нравится быть во дворце?

— Нет, — протянула она. — Мне здесь не нравится… Я хочу домой, но… не могу.

— А вы откуда родом?

— Сатуральские долины, — ответила девушка и у мужчины ёкнуло сердце. Подумать только! Уже который раз всплывает его родина. Интересно, кто там — одна из сестёр или племянница? Наверное, Винцель. Мирта узнала бы его голос.

— Это очень далеко? — слукавил он, делая вид, будто не знает, где находится эта земля.

— Да… там очень красиво. И… не так цивилизованно, как здесь. Свободнее. Я поэтому и не выдержала. Тут как в золотой клетке. А мне нужна свобода. Я уже не первую ночь так поступаю. Хочется хоть немного побыть снаружи!

— Я думал, девиц держат взаперти до замужества? — со скепсисом в голосе протянул Арт, опускаясь на землю и прислоняясь к дереву напротив. Одежда испачкается, но ему хотелось поговорить с ней. Узнать её имя.

А девица, видимо подумав о чём-то похожем и устав громко говорить, очень быстро и достаточно ловко спустилась вниз. Её вид заинтересовал ещё больше. Серая рубашка, заправленная в брюки, высокие сапоги и длинная коса до талии. Совсем не кэрра.

— А я не из таких девиц! — гордо ответила она, отряхивая одежду. — И здесь оказалась почти случайно и явно ненадолго.

— Почему же? — поинтересовался Арт. Девушка подошла к нему, вставая против полумесяца, который и так давал совсем мало света. Её лицо в темноте не разобрать, только по голосу можно было предположить, что в ней есть нечто от ехидной лисицы.

— Потому что я не хочу замуж! — довольно ответила она, опускаясь прямо на холодную землю рядом с ним. Как настоящий кэрр, Арт опустил руки, пуская волну жара, чтобы хоть немного стало теплее. Ей это понравилось и он догадался, что она улыбается.

— Если вы не хотите замуж, тогда почему приехали?

— Потому что меня не спрашивали, чего я хочу. Это же очевидно! — объяснила она. — Поэтому… да ладно, всё это неважно. Послезавтра будет превращение и после него смогу вернуться домой. И всё это закончится.

— Вам так не терпится уехать… Неужели столица совсем не привлекла?

Девушка пожала плечами, почесала нос и негромко зевнула.

— Всё-таки, я девица. Что я тут видела? Раззолоченные комнаты, склонившиеся в поклоне слуги да благородные девы, смотрящие свысока! А дома настоящая свобода. Мы с братом охотились, ходили на рыбалку, лазали в горы, спускались по горной крутой реке… Как это место может сравниться с чем-то подобным?

— Как вам такое позволили? Простите за назойливость, но это… удивительно!

— Мой отец никогда не считал, что девушка должна сидеть под замком и мать не возражала. Я завалила первого оленя в тринадцать лет! — с гордостью подтвердила она. — Так что я никакая не девица, не благовоспитанная кэрра. Я из зелёных драконов и горжусь этим.

— А можно узнать имя такой отважной деви… драконицы? — почти с восхищением спросил Артан.

— Сэл, а вас?..

— Давай на ты, я Арт.

— Патрульный Арт, приятно познакомиться! — и она протянула руку, совершенно и полностью нарушая всякий придворный этикет. Хотя о чём тут может быть речь: ночью в лесу на мёрзлой земле наедине с незнакомым мужчиной… Весь этикет уже давно вылетел в трубу. И ей это нравилось. Как и ему.

Пожав руку, Арт не удержался и поцеловал пястье Селесты, а та зарделась — ещё никто так руки не целовал, и она порадовалась, что в темноте не видно, как покраснело её лицо.

— А как тебе работать в королевской охране?

— Не скучно, но и не весело, — отмахнулся он. — Зато платят хорошо. Значит смогу удачно жениться.

— Ну… сейчас должно стать повеселее — столько новых гостей во дворце, столько суеты…

— Да, это Равновесие выдалось урожайным, — согласно кивнул Арт, а Селеста разъяснила:

— Многие невесты мечтают выйти за короля… — и на этом месте Артан громко расхохотался.

— Что? Что я такого сказала? Все говорят, что в этом году король выберет себе жену! — и она шутливо ударила его в бок, вызвав очередной приступ хохота.

— О да… об этом все речи. Да вот только я слышал совсем иные слухи. Из достоверных источников! Король ни за что не женится по указке тех, кто с какого-то перепугу решил, что он так поступит. Нет. Король, если и женится, то только по необходимости. Он ведь в первую очередь король!

— Интересная точка зрения, — девушка поскучнела. — Да мне, в принципе, всё равно.

И они замолчали. Беседа, которая странным образом сначала текла весьма легко и фривольно, оборвалась и оба почувствовали себя неуютно. Словно вспомнив — так и должно быть. Неуютно. Селеста растирает плечи, глядит по сторонам, а Арт пытается подобрать новую тему, но вот досада — ничего не приходит на ум. И несколько минут они промаялись тишиной, пока Сэл решительно не встала, заявив:

— Ладно, спасибо за компанию, но мне пора. Завтра состоится мой первый бал. Надо хоть немного поспать.

— Я провожу тебя до дворца. Ты чудом проскочила остальные патрули, но на обратном пути может и не повезти, — решительно заявил мужчина, вставая рядом. Так оказалось, что он на голову выше девушки и гораздо крупнее, чем она думала. Смутившись, Сэл кивнула, и они пошли к выходу из парка.

По пути, единственное, до чего додумался Артан, это травить приличные и не очень приличные анекдоты. И опять удивляться — многие из самых неприличных были ей знакомы. Вот уж действительно — дикарка. Совсем не как остальные. И это навело его на мысль, что девушке будет очень сложно пережить это Равновесие, настолько она отличалась от других.

— Тебе помочь вернуться в комнату? — поинтересовался он, когда они оказались напротив женского крыла. — Они ведь на третьем этаже. Высоковато. Ты как вообще оттуда выбиралась?

— Перелезала через карниз, а дальше по колонне. Там ещё несколько удобных выступов вдоль желоба — моя комната угловая, повезло, — пожав плечами, ответила она. — А потом спрыгнула. Эй, не переживай — не в первый раз! В конце концов, взбираться на горную кручу гораздо сложнее.

— Может всё-таки попробовать проникнуть внутрь? Через коридор вернуться? — с сомнением обратился он, когда они оказались прямо возле стартовой точки её побега.

— Смотри и учись, — улыбнулась девушка.

Здесь было больше света и он смог разглядеть её лицо. Она совсем не походила на лисицу. Но что-то в ней было.

— Ммм… спасибо, что не сдал меня, — забирая растрепавшиеся волосы за ухо, осторожно протянула Сэл. — Я знаю, здесь это в порядке вещей…

— Да ладно. С тобой было интересно пообщаться, — усмехнулся Арт. — А ты совсем-совсем не хочешь замуж? Никогда?

Она почесала кончик носа, раздумывая над ответом.

— Я… не найду здесь жениха, — ответила она. — Мы, зелёные драконы, выходим замуж только по любви. А здесь никто не влюбится в такую как я. И уж тем более не найдётся такого, кто захочется отправиться со мной в Сатуральские долины… и дальше.

— И дальше?

— Я хотела бы увидеть мир, — Селеста впервые озвучила свою мечту и немного растерялась от этого. Но так и было. Она хотела этого. — Я хочу путешествовать. Хочу приключений. И да, наверное, хотелось бы, чтобы рядом со мной был тот, кто разделит мои желания.

— Это здорово, — улыбаясь своим странным мыслям, согласился маршал Каргатского королевства.

— Спокойной ночи, Арт, — мягко сказала Сэл, а потом, повинуясь легкомысленному порыву, встала на мысочки и поцеловала Артана в щёку. От него пахло землёй и почему-то вишней. Приятный аромат.

Селеста, не дожидаясь ответа, развернулась и, разбежавшись, прыгнула, удачно ухватившись за первый выступ. Она легко и непринуждённо преодолела ещё несколько, подтянулась и заползла на карниз, а позже и на подоконник. Помахав рукой, забралась внутрь и закрыла за собой окно.

— Забавно, — Арт вновь улыбнулся. Этот вечер был невероятно приятным. Повернувшись, он пошёл вдоль стены, насвистывая под нос прилипчивую песенку, а сам то и дело касался рукой щеки. И от места поцелуя где-то глубоко внутри становилось всё теплее.

Глава 3. Первый бал

Эта неделя пролетела как один длинный день. Не смотря на подступающую панику, я постаралась выдержать все испытания и не закатить скандал, не вцепиться в космы Кирнан, ничего не разбить и не сломать. Максимально быть кэррой. Такой, как сестра, на удивление целостно вписавшейся в новую обстановку. Каким-то совершенно поразительным образом она умудрялась дружить со всеми и никто не обращал внимания на некоторую неуклюжесть и малое знание столичных повадок. Она оказалась на своём месте.

А вот я не могла похвастаться тем же. Во мне совсем не было хитрости, и я постоянно в лоб говорила, что думаю, чем ставила в тупик и вызывала подсознательное раздражение у многих девиц и дворцовых дам. Пожалуй, только Паули действительно относилась ко мне хорошо. Ей нравилась моя прямолинейность. Она находила её освежающей.

Гораздо сложнее было с самим временем. Оно ускользало, а я никак не могла найти выход. И, пожалуй, только ночные вылазки позволяли держать себя в руках и не кричать от страха.

Я не боялась осуждения. Не боялась брезгливости или отвращения. Я боялась того, с чем столкнётся мать. Что сделает кэрра Астерия и король, когда увидят, как я выгляжу на самом деле?.. Я не знаю ответа.

* * *

Равновесие невест — период покоя девушки, когда она замирает перед будущем. Промежуток времени между невинностью ребёнка и зрелостью женщины. В эти годы окончательно формируется её личность, женская суть. Опасный период, когда нужно найти баланс внутри себя, не скатиться до животной составляющей, но и не остаться девой, витающей в облаках.

Через Равновесие проходят все драконицы, независимо в знатной семье она родилась или среди простолюдинов. Тяжелее всего приходится богатым, так как нельзя позволить девице попробовать всё разом, она должна оставаться чистой для мужа. Хорошенькой девушкой, добропорядочной и верной. Ведь если не будет такой, как она может стать тылом для своего мужа? Как может родить хорошее дитя? Как может нести ответственность за целый замок? Как может стать наместником провинции, если с мужем что-то случится?

Если девушка не может себя контролировать, не может обуздать свои порывы, значит в ней есть звериная дикость. А это нарушение Равновесия. Звериная «свобода» ведёт к бешенству. К превращению в дракона, одержимого кровью. Ведь только кровь способна удовлетворить зверя. И чем больше он будет пожирать, тем больше будет желать. Такая жажда опасна.

Во времена старых богов на драконов охотились, использовали их магию, приручая как самых обычных животных. Это делали люди, гномы, нимфы, тролли, даже оборотни, имеющие собственные опасные наклонности. Всё во благо старых богов.

Это остановил первый Чёрный дракон. Он снял проклятье, наложенное богами, вернул драконам разум, научил сдерживаться, контролировать свою суть. Но одно осталось неизменным:

Когда девушка теряет Равновесие, когда поддаётся звериной стороне, то следом за ней идёт мужчина. Потому что нет ничего прекраснее сильной и огненной драконицы. Её страсть отражается в нём и он падает ещё глубже, чем она.

Из-за этого драконицы тысячелетиями не превращались до созревания, до Равновесия. А после делали это максимально редко, чтобы не выпустить зверя. Они запечатывали его. Даже не понимая, что это тоже нарушение Равновесия, за которое расплачивались сниженной рождаемостью. Нередко и бесплодием.

Последние сто лет идёт тенденция к изменению устоявшихся правил. Теперь драконы лучше понимают свою природу и саму суть Равновесия. Женщины перестают стыдиться своей второй половины, а мужчины наоборот восхваляют сильных и смелых дракониц. Всё это стало возможным благодаря развитию науки и медицины. Благодаря нашим королям, которые открыты к переменам.

* * *

Первое впечатление — самое важное. Поэтому так много зависело от весеннего бала. Сможешь проявить себя — запомнят. Упадёшь лицом в грязь — это будет преследовать до конца Равновесия.

Разумеется, чтобы девушки не кичились состоянием своих родителей, создали ряд правил, как они должны выглядеть. К примеру, платье обязательно с неглубоким вырезом, никаких жёстких костяных корсетов, рукава — чуть ниже локтей, а длина подола — по щиколотку. Каблуки — не выше трёх сантиметров. Цвет наряда — оттенки белого, материал — простой, никакого шёлка и блестящих вставок. Из украшений — фамильное ожерелье. Желательно максимально аккуратное. Браслеты, серьги, митенки — под запретом. Волосы распущены, без заколок. На лице — дневной лёгкий макияж. Аромат духов — весенний, не тяжёлый.

Задача девушки — быть олицетворением невинности, а не богатства и состоятельности семейства. Скромность превыше всего.

Поэтому мы с сестрой были почти счастливы. Ведь у нас весьма скудный багаж по меркам других аристократов. Конечно, не все дома такие состоятельные, как Грацбурские или ван Стейеро. Были и небогатые девицы. Но не настолько как мы. Быть самой бедной — отвратительно. Над нами и так частенько подшучивали, но если они поймут истинные масштабы нашей оторванности от остальных, станет совсем худо.

Пока решила не думать об этом, а сосредоточиться на настоящем. На ужасно-прекрасных женских процедурах, которые стоили всего самообладания, так что была как сомнамбула к концу.

С утра приняла горячую как кипяток ванну с лесными травкам. Анишка накрутила волосы на верёвочки, чтобы усилить естественный вьющийся эффект. Она помогла с макияжем, совсем чуть-чуть осветлила кожу и добавила немного румян, чтобы щёчки выглядели свеженькими. Немного теней, и карий цвет заиграл карминовыми оттенками, как бокал терпкого вина. Губы не трогали — нельзя было перебарщивать. Моё платье идеально соответствовало требованиям. Лёгкая шнуровка на спине подчеркнула талию и грудь, а свободный воздушный подол придал лебединой грации.

— Красавица, — восхищённо воскликнула Паули, когда горничная закончила колдовать надо мной и я вышла в общую комнату.

С Паули всё немного сложнее. Её платье было максимально свободного кроя, с невидимым подъюбником, чтобы создать талию и скрыть широкие бёдра. Рукава сходили ниже локтей, а вырез на груди обнажал ключицу, но скрывал ложбинку грудей, а специально вшитые в ткань маленькие косточки маскировали складки на талии. Цвет материала — тёплый кремовый, чтобы подчеркнуть лёгкий румянец на щеках и привлечь внимание к роскошной рыжей гриве, которая как огненное пятно выделялось на белом фоне отвлекая внимание от полноты. Она выглядела очаровательно и мило. И всё благодаря портному, который с утра подгонял платье, чтобы оно идеально село по фигуре.

— Как и ты, — отвечаю, не скрывая удовольствия.

Мне понравилось кружиться по комнате, наблюдая, как платье легко поднимается вверх и также плавно опускается вниз. Я никому не говорила, что его сшила мама. Что вообще все наши наряды сшиты мамой и бабушкой, и тётушками из долины Корейры, в которой жили ближайшие родственники.

— А на мой взгляд слишком вычурно, — заявила Кирнан прямо от дверей своей спальни. Я думала, самая богатая девушка найдёт способ и в простом выделиться, но, на удивление, она поступила кардинально иным способом.

Её платье — образец истинной скромности. Прямой подол и покрой, как мешок, ничего не подчёркивающий. Свободные рукава, а вырез высок почти под горло. Волосы распущенные, но не уложенные, а доведены до идеальной острой прямоты и забраны за ухо. Макияж, как и у меня, простенький. Сама скромница, будто святая. И только один элемент выбивался из образа, но никто не посмеет сказать, что это нарушение.

На шее Кирнан сверкал огромный синий сапфир, висевший на тонкой аккуратной цепочке. Он притягивал взгляды, одним только цветом говоря, кем является его обладательница. А размером — о состоянии её семьи.

— Великолепно, — прошептала Паули, словно и не услышав обидных слов в свою сторону.

Кирнан гордо задрала подбородок и улыбнулась.

— Вот так девочки, — вызывающе заявила она, а я скрестила руки на груди. Мне разом стало противно от этой фальшивой скромности.

С дальнего конца появилась группа девушек, в центре которой сестра что-то довольно рассказывает остальным. Заметив меня, машет рукой, а после ободряюще поднимает большой палец вверх. Наши наряды не сильно, но отличаются. У Кали крой свободнее, так как она чуть крупнее и выше меня. Она первая выбралась на свет. Хотя по характеру получилась нежнее, но считалась старшей сестрой.

Тем временем, вокруг Кирнан тотчас образовался кружок из почитательниц, включая абсолютно унылую Агату, соседку с стороны Паули, которая только и умела, что говорить о тряпках да любовных романах. И очень глупо хихикать.

— Я так нервничаю. Ненавижу это состояние. От него тянет на еду, а мне нельзя, — тоскливо протянула Паули, растирая пальцы. — Так хочется, чтобы всё поскорее началось и в то же время — чтобы не начиналось вовсе!

— Не волнуйся, всё внимание будет вокруг Кирнан и прочих представителей старой аристократии. Мы для них что невидимки, — отвечаю почти равнодушно, а сама пальцами выбиваю нервный ритм. В голове всё вертелось последнее ночное похождение.

Я была так неосмотрительна! Плела что попало в голову, совсем ни о чём не думая! Если об этом станет известно… это просто убьёт мать и поставит крест на моей репутации. И заденет сестру.

Мысли метались из стороны в сторону, накрывая с головой то предстоящим, то прошедшим. Я поцеловала незнакомца! И мне это понравилось. Говорить с ним было действительно интересно, он напомнил брата, такой же добродушный, но с хитринкой… Если бы всё было так просто, то я бы… сходила с ним на свидание? Как обычная серая драконица, у которой Равновесие не конец света, а наоборот — свобода?

Но это лишь фантазии… Или станет возможным после Равновесия? Когда закрывается одна дверь, открывается другая. И если всё пойдёт плохо, то… нет. Конечно нет. Уж лучше я приму их предложение и исчезну так, будто сбежала от позора семьи…

— Почему всё так сложно, — пробормотала устало, вжав ногти в ладони рук.

— Эй, что с тобой? — участливо обратилась Паули, беря за запястье и выворачивая руку. На коже проступили лунки от ногтей. — А сама говоришь не волноваться. Вон как тебя трясёт, — добродушно подколола девушка, проводя пальцами по коже. — Не переживай, я рядом. А как первое представление закончится, там и родителей увидим. Впервые за неделю!

— Жду не дождусь. Я соскучилась, — закивала согласно, отгоняя злые мысли.

— Дорогие девушки! — прозвучал громогласный голос кэрры Астерии. — Вот и пришло ваше время. Сейчас организуемся попарно, как говорила вам вчера, и отправляемся на ваш первый бал. Пожалуйста, сохраняйте достоинство. Ведите себя как истинные кэрры. Вы юные девы. Помните об этом. Скромность и почтительность превыше всего. От того, какими вас увидят сегодня, зависит ваше будущее. И да благословит вас святая Клэрия!

С этим напутствием, кэрра Астерия Брунцкая, разодетая в фиолетовые с золотом шелка, открыла главные двери и мы попарно, чинно и плавно, направились по коридору, соединяющему женское крыло с основным.

Бешено билось сердце. Я шла на ватных ногах, заставляя себя идти медленно, а не бежать, как обычно поступала в подобных нервических случаях.

На встречу попадались исключительно слуги и охранники да лакеи, раскрывавшие перед нами двери. Сквозь двухэтажные окна струился яркий дневной свет и из-за тонких занавесок виднелось полуденное ослепительное солнце на чистейшем голубом небосводе.

Тянуло лёгким холодом, многие окна открыты и гулявшие сквозняки поднимали летящие платья в воздух, создавая аллюзию на лебединый клин из столичной балетной постановки. Невинные девы-лебеди.

Наконец, последние двери раскрылись перед нами, выпуская на подиум с широкой лестницей, покрытой красным ковром. Внизу, как ложе, бальный зал, а напротив, на возвышенности с похожими ступеньками, занятый трон. Издалека Никлос Каргатский выглядел как чёрное пятно на светлом фоне. У подножия и вдоль стен толпа подданых, умолкших при нашем появлении. И заговоривших вновь, когда прошёл первый знаковый миг.

Я, как и было велено, заняла своё место в последнем ряду, встав рядом с сестрой. Та, не удержавшись, переплела наши пальцы и улыбаясь, легонько сжала.

Стараюсь не слишком откровенно глядеть по сторонам, с интересом подмечая всё новые и новые тонкости бального зала. Расписной потолок с летающими драконами, золоченные детали интерьера, белоснежный с чёрными прожилками мраморный пол. Высокие окна из чистейшего стекла, сквозь которые пробивалось так много солнечных лучей. Чуть в стороне музыкальный оркестр во фраках с чёрными бантами, играющий какую-то лёгкую ненавязчивую музыку. А в зале столько красок!

Каждый дракон одеждой или украшением выделил свой цвет, подчёркивая к какому дому принадлежит. Поискав глазами, шепчу сестре:

— Вон, посмотри направо, видишь рядом с седым мужчиной в чёрном? Это мама!

— Ага, вижу, — также шёпотом ответила та. — А с кем она разговаривает?

— Судя по серебристым погонам и шлицам рукавов, а также характерной внешности, я бы сказала, что это представитель серебряных драконов, — шёпотом подсказала незнакомая девушка, стоящая по другую сторону от меня. — Военный дом.

— Сэл, а разве наш отец не из них?

— Да, он был серебряным.

— Повезло, — шёпотом добавила девица, но не стала объясняться, отмахнувшись — начиналось представление невест.

На удивление, всё пошло довольно бодро. Как только мы по дуге заняли весь помост, внизу аристократы разошлись в стороны, образуя в центре коридор до подножия королевской лестницы. Откуда-то сбоку со стороны короля выступил герольд и началось представление. Девушки по очереди спускались вниз по ступенькам, следуя на расстоянии в три метра друг за другом. Прямые спины, задранные подбородки, походка от бедра и лёгкие улыбки на устах. Всё так, чтобы каждый дракон мог увидеть прекрасных невест этого года.

Белоснежные платья разлетались в стороны, а колону вела самая прекрасная из нас:

— Кэрра Кирнан из рода Грацбурских, Синий дом, — объявил герольд, как только девушка остановилась перед лестницей, склонившись в глубоком реверансе напротив короля.

Я была последней в очереди, только сошла с подиума, а представление видела белым пятном, и больше думала, как бы не споткнуться и не растянуться на мраморном и оттого скользком полу.

Объявление невесты занимало не больше минуты, а дальше девицы расходились в разные стороны, отыскивая в толпе своих родителей и опекунов. На половине пути, я встретилась взглядом с матерью и легонько кивнула, увидев с какой гордостью она смотрела на нас. Значит всё делаем правильно.

Улыбка застыла на губах в тот момент, когда посмотрела прямо перед собой и увидела окружение короля. Я не поверила своим глазам, но как осознала, чуть не споткнулась. По правую руку от королевского трона стоял давешний патрульный Арт. Только теперь на нём был изумрудный сюртук, украшенный королевскими регалиями. Тут и гадать нужды нет, чтобы сложить два и два, и понять, кто он такой.

Артан Гадельер. Маршал королевской армии. Лучший друг короля. И зелёный дракон.

Мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда и страха.

Я ему всё выдала этой ночью. И имя своё, и свои желания… одно дело болтать с простым драконом, который если и скажет что, то слова можно оспорить… Но маршал… «Мне конец!» — подумала с отчаянием.

Случайно столкнувшись с ним взглядом, испуганно отвожу глаза, уставившись прямо перед собой, уперевшись в лопатки сестры. На деревянных ногах делаю очередной шаг, замираю, сквозь вату слушая «Кэрра Калиста из рода Винцель, Зелёный дом». Сестра отходит, освобождая обзор и я встречаюсь глазами с королём.

И мне стало очень-очень страшно. Так страшно не было с детства. На автомате склоняю голову, опускаясь в реверансе, отсчитывая секунды, слушая, как объявляют моё имя, а сама краем глаза вижу отчётливую тьму, расползающуюся от короля в разные стороны.

Время вышло, я выпрямилась, развернулась и также медленно пошла в сторону, а коридор сомкнулся за моей спиной. Представление окончено. Меня схватила за руку сестра, и повела в сторону матери. Иду спокойно, а сама чувствую, как по спине сбегает капля пота, я покрылась холодной испариной и казалось вот-вот рухну в обморок от ощущения тяжёлого взгляда, сверлящего спину.

— О, милые мои, я так вами горжусь! — восторженно встретила мать. Она всплеснула руками, с умилением разглядывая дочерей. Такие молодые, стройные и прелестные. По глазам видно — это один из самых счастливых дней её жизни. — Как жаль, что отец не увидел вас такими… взрослыми! — на глазах мамы выступили слёзы, и она аккуратно смахнула их подушечками пальцев.

— Да, ему бы понравилось, — немного неловко ответила Кали, перехватывая материнские руки и легонько сжимая. — Здесь так здорово, правда?

— Сэл, а ты чего стоишь как в воду опущенная, что не так? — обратилась мама и я дёрнулась, будто пробуждаясь. — Всё хорошо? Ты какая-то бледненькая.

— Душно, — отмахнулась, пожав плечами.

— Кстати, я хочу вас кое с кем познакомить! — вспомнила мать.

Она подхватила нас под ручку и повела мимо гостей к небольшой группе мужчин в тёмно-серых костюмах с серебристыми вставками в одежде. Только сейчас я обратила внимание на демократичный наряд матери. Зелёное бутылочного цвета платье с чёрной каймой в знак траура по мужу прекрасно сочеталось с небольшими серебряными украшениями на запястьях и в ушах. Исключение составляло семейное ожерелье на шее с небольшим изумрудом в центре и выгравированной буквой «В».

А потом внимание переключилось на представителей семейства Адегельских. Пожилой мужчина и два молодых парня, кажется всего лет на десять-пятнадцать старше нас. Они обладали характерной семейной схожестью: чёрные волосы со множеством серебристых прядей, отчётливо выделяющихся на тёмном фоне, крупные серые глаза, бледная кожа. Лица фактурные, выточенные, имеющие круглую динамику — через пухлые губы, подвижные округлые челюсти, выразительные брови и плоский лоб. В этой красоте было нечто знакомое, притягательное. Хотелось коснуться пальцами губ и, закрыв глаза, медленно выводить линии, наслаждаясь нежностью кожи и выступами скул, крыльев носа и неглубоко посаженных глаз.

Особенно притягательно смотрелся старший из парней, так как имел разную интенсивность радужки глаз — одна тёмно-серая, а другая белёсая.

— Девочки, позвольте представить родственников по отцовской линии, это ваш дедушка, глава семейства и Серебряного дома, Брошин Адегельский, — представила мать, и мужчина ответил:

— Рад наконец-то, увидеться с вами, прелестные кэрры, — голос оказался тяжёлым и низким, как и взгляд, забирающийся под кожу.

— А это ваши двоюродные братья от старшего брата вашего отца. Это Деян, — и она головой указала на старшего парня, а это Тьен.

— Счастливы услужить, красавицы, — за двоих ответил Деян, но руки поцеловали каждый. А Тьен умудрился подмигнуть мне, отчего немного растерялась. Инициативу перехватила Кали:

— А мы как рады с вами познакомиться! Нам не хватало всей семьи. Узнать вас — это узнать и себя.

От её слов поёжилась. Мне было тяжело стоять на месте, чесалась спина, будто по ней букашки бегают и от этого никак не могла сосредоточиться на беседе. Мама сообщила, что Кристан не смог выбраться из академии, какие-то важные абитуриентские дела. А Брошин, перехватив инициативу, хотел узнать нас поближе. И судя по довольному лицу матери, не просто ради родственных чувств.

— Извините, я вас ненадолго покину, — восклицаю, почти перебивая мужчину, и тотчас отхожу в сторону, не дожидаясь ответа.

Мне отчаянно не хватало воздуха. Подхожу к окнам и вблизи замечаю, что бальный зал опоясывает веранда, а совсем рядом выход на улицу. Наплевав на мартовский холод, вышла наружу, задышав полной грудью. Я чувствовала, как за мной наблюдают, но не хотелось возвращаться.

В голове вертелись когда-то сказанные кем-то слова, но что именно это было? И почему я так испугалась короля? Что это за ложное воспоминание всплывает наружу?..

— С вами всё в порядке? — голос вывел из раздумий, оборачиваюсь, вновь сталкиваясь с голубыми глазами.

— Это вы! — протянула обвинительно, нахмурившись. — Вы пришли позлорадствовать? Насладиться удачной шуткой?

— Нет, наоборот — извиниться! — Артан сложил руки домиком, а после развёл в разные стороны. На лице раскаянье, а глаза улыбаются, но как-то по-доброму. — Если бы я сразу представился — вы бы бежали куда глаза глядят и точно угодили бы в беду!

— А вот и нет! Я могу постоять за себя! — возражаю запальчиво, разворачиваясь целиком к маршалу. — И вообще, вам нельзя здесьнаходиться. Вы опять нарушаете правила и ставите под сомнение мою репутацию!

— Вы так… наивно об этом говорите. А ведь это не шутки. Здесь не Сатуральские долины. Вы могли пострадать, — а сам продолжает улыбаться. Ему вообще вся ситуация казалась весьма забавной. — И почему же нельзя? За нами наблюдает пара сотен глаз! Мы на всеобщем обозрении и единственная причина в чём-то подозревать — это отсутствие вашей улыбки.

— Что? — переспросила удивлённо.

— Просто улыбнитесь, прошу! Я ещё не видел при дневном свете как вы это делаете, — обратился он с шутливой мольбой, вновь складывая ладони домиком.

От неожиданности рассмеялась. Пришедший ветер взлохматил волосы, забиваясь в рот, а пока справлялась с причёской, Артан отошёл к краю балкона, давая мне время и возможность просто взять и уйти, если не хочется говорить. Но я осталась. И подошла ближе, также облокачиваясь о край. Слегка перевесившись, уставилась вниз, наблюдая за прогуливающейся охраной.

— Простите, что поставил вас в такое неприятное положение, — сказал он спустя несколько минут молчания. Я посмотрела через плечо, увидела, что он смотрит прямо перед собой и чрезвычайно серьёзен.

— Извинения принимаются, — отвечаю также серьёзно, а потом глубоко вздохнула.

— Что вас так напугало? Ну… кроме меня?

От вопроса передёрнула плечами, стало немного зябко и тогда маршал стянул с себя сюртук и осторожно набросил мне на плечи. В ответ с благодарностью улыбаюсь, и отвечаю честно:

— Вспомнилось кое-что… — поразмыслив секунду, продолжаю: — Пару лет назад я заблудилась и попала в Ауэрские леса. К эльфам. Я очень испугалась, брела куда глаза глядят… — нервно сглотнула, замечая как пристально слушает Арт. — А там встретила единорога.

— Немыслимо, — прошептал мужчина. — Они же избегают нас!

— Да, я тоже так думала. Но он подпустил меня. Я даже погладила его!

А в голове пронеслись настоящие воспоминания. Как увидела это прелестное создание. Спиральный рог чистого белого цвета. Миндалевидные глаза, тёмные и мудрые. Настоящее волшебство, из-за которого всё и случилось…

— Я не знала, что меня держат на мушке. Не знала, что целятся из лука несколько десятков эльфов и только моё прикосновение к единорогу вынудило их отступить. И даже больше — они захотели узнать меня. Оказывается, до волшебного существа может дотронуться только чистая душа. Единороги не каждого эльфа к себе подпустят, а тут драконица, пусть и малолетняя, — я вновь замолчала, а Арт не стал торопить. Эту сказку рассказывала не в первый раз, так что знала, как расставлять паузы, чтобы всё звучало достоверно и не далеко от истины.

Артан временами оглядывался назад, тяжёлым взглядом отгоняя любопытствующих. Видно, ему очень хотелось услышать всю историю целиком. Узнать об эльфах чуть больше.

— Мне было любопытно и уже совсем не страшно! — продолжаю, негромко хмыкнув. — Я была… наивной, но что с меня взять. Они предложили остаться погостить. Сказали, что родные не будут против. Я была так рада, ведь об Ауэрских лесах ходило столько невероятных слухов! Словом, я была действительно очень наивной и даже не думала, через что пришлось пройти матери, — я ногтем провела по каменному бордюру, постучала и было потянула руку в рот, но вовремя остановилась и вновь опустила пальцы на прохладную поверхность. — В итоге задержалась на три месяца. Спала в гигантских кувшинках у реки, пила сок деревьев, ела какие-то травки и похлёбки. Никакого мяса! И уж тем более охоты. Они пичкали меня смесями, замещающими всё, что необходимо растущему организму. И следили, чтобы не простыла и ничего себе не сломала. А я тот ещё сорванец была! Подружилась с такой же эльфийкой…

Запнувшись, заозиралась по сторонам, а затем жестом велела Арту наклониться чуть ближе.

— Только по секрету. Тебе почему-то доверяю… — я сделала драматичную паузу, прежде чем добавила: — Я до сих пор навещаю их. Они назвали меня другом Ауэрских лесов. В точности как отца. Кроме нас двоих, больше никто не был удостоен такой чести. Мы можем беспрепятственно переходить границу.

Арт почти до боли сжал мою ладонь и прошептал едва-едва слышно:

— Больше никому и никогда об этом не рассказывай. Иначе… даже не думай об этом. Просто не говори, хорошо?

Я закивала и облизнула пересохшие губы.

— Так почему ты сегодня так испугалась? — вновь спросил он с неохотой отпуская мою руку.

Опускаю глаза, прежде чем ответить:

— Там была одна пожилая эльфийка. Говорят, ей около тысячи лет. И она дескать обладает даром предвидения, — Арт недоверчиво уставился, и я понимающе кивнула.

— Знаю, предсказания за магическую науку не считаются. Это мошенничество, сплошная профанация, но… В последний день, меня привели в маленькую хижину, где сидела она возле жаровни и шаталась из стороны в сторону. Она заговорила со мной таким странным вибрирующим голосом… не знаю. В этом что-то было.

— Что она тебе сказала? — Арт всё-таки вновь взял за руку, переплетя пальцы над бортом. И это было так приятно, что я не сразу продолжила говорить, чувствуя, как немного краснеют щёки.

— Я почти всё забыла. Эльфы сказали, это нормально. Память будет возвращаться, когда потребуется, — не свожу глаз с наших рук, отмечая, какой маленькой кажется моя ладошка, и с большим трудом сохраняю связность слов. — А сегодня вспомнила, — и я сжимаю пальцы в ответ. Наши глаза встретились и тогда выдаю то, что буквально на ходу вспомнила:

— Во мраке встретишь свою любовь, а потом вывернешься добела под взглядом черного. Бойся ходячего среди теней, за ним следуют старые боги.

Арт первым нарушил напряжённую тишину звонким смехом.

— И так все предсказания! Туманны до безобразия…

— Вокруг короля клубилась тьма, — замечаю осторожно, немного разочарованная его реакцией и тем, что он отошёл в сторону.

— Естественно, это магия чёрных драконов! — увидев, что это совершенно не успокоило меня, Артан пояснил: — Тебе не стоит бояться Никлоса. Наш повелитель — самый лучший из всех. Он справедливый, сильный, мудрый. Ответственный. Все говорят, что под его правлением, королевство достигло эпохи расцвета. В науке, магии, медицины, образовании. В конце концов, мы даже ни с кем не воюем и это говорю я, маршал Каргатского королевства! — почти с укоризной закончил он.

Под ярким солнцем согреваюсь и на губах расцветает улыбка. И правда, чего это я. Навспоминала всякой ерунды, а теперь переживаю! Арт вон смеётся над моими страхами. Я кивнула, с лёгкостью отбрасывая дурацкие мысли.

— Ладно, я знаю, чем тебя развлечь! — прислушавшись к звукам из зала, заявил Артан. — Идём танцевать? Кажется начинается общий танец кадальер! Очень быстрый! Ты же любишь танцевать?

Соглашаюсь, стягивая с себя сюртук и протягивая Арту. Он перевесил его через бордюр, а сам галантно подхватил под руку и мы отправились обратно в бальный зал.

Глава 4. Зеркало тьмы

Король перебирал пальцами чётки, равнодушно поглядывая на своих подданных. Сегодняшний день особенный и каждый стремился превзойти себя, показаться во всей красе. Он слышал их разговоры, отмечал, как многие поглядывали в его сторону, гадая, у какого дома больше шансов на брак. Ни один из них не задавался вопросом, зачем королю брать в жёны молоденькую девушку, которая будет представлять интересы своего рода за счёт других. Он не сможет на неё положиться. Она не будет его любить. И ему не нужна девчушка из замка, которая ничего не знает о жизни. Такими слишком легко управлять. А заключать политический союз — с кем? Они его подданные. А на континенте не осталось свободных княжеств, за исключением подводных драконов, но те подчиняются власти русальского короля Агондария. Так что затея не имела смысла.

— Начинайте, — выдал король, когда, глядя на аристократов, почувствовал, что время пришло, а девушки уже подходят к дверям противоположной части бального зала.

— Да благословит нас святая Клэрия, — прошептала жена Врана Грацбурского, Пиетта, стоящая с мужем неподалёку от короля.

— Не переживай, милая, всё пройдёт хорошо, — негромко поддержал её муж, мельком глянув на скучающего Никлоса.

Двери отворились и на пороге попарно появились девицы в белых платьях, расходящиеся по подиуму в разные стороны.

— Красавицы, — раздался приглушённое восторженное восклицание одной аристократки.

Сразу же взгляд приковал камушек на груди одной из невест. Синий на белом фоне. Именно эта девушка вышла вперёд, по-царски выпрямив спину, задрав подбородок. Покрасовавшись минуту, девица стала спускаться по лестнице, а за ней последовали остальные.

— Хм, — хмыкнул король, заработав ещё один внимательный взгляд Врана.

Он знал, кем окажется эта невеста. И когда девушка приблизилась, останавливаясь у подножия королевской лестницы, когда герольд озвучил её имя, род и дом, когда она наклонилась вперёд в глубоком почтительном реверансе, а после выпрямилась, глядя ему в глаза со всей возможной кротостью и нежностью, он ответил ей полным равнодушием и небольшим кивком головы. Разочарование проступило на лице девушки вместе с лёгким недоумением. Кирнан скосила взгляд на дядю, а после отступила в сторону в соответствии с правилами представления. Девушка явно надеялась на иной эффект.

И потянулась вереница лиц и титулов. Девицы совсем неопытные, девицы со вкусом, глупенькие, умненькие, скромные, с хитринкой, рыжие, брюнетки, на любой вкус и цвет. Это начинало надоедать, лица сливались в одно, и король уже с нетерпением ожидал, когда представление закончится и начнутся танцы. Затем он скажет небольшую речь, состоится фуршет с лёгкими закусками и напитками, после которых официальная часть закончится и он сможет покинуть мероприятие. Невесты вернутся в женское крыло, а аристократы либо отправятся по домам, либо продолжат праздновать в городе в квартале развлечений.

Завтра спустя пару часов после рассвета состоится самое главное событие весны — первое превращение дракониц. После этого встреча с подводными послами, будет разговор о новом морском пути, значит придёт Верховная. А он её на дух не переваривал, однако союз с утопленницами был заключён ещё его дедом и ше́лки верой и правдой защищали морские и речные границы королевства, открывая новые возможности для торговли с заокеанскими странами. Поэтому приходилось терпеть Верховную Флексу.

От мыслей испортилось настроение и ему пришлось себя сдержать, чтобы драконы не заметили сгустившуюся вокруг короля тьму.

Тем временем представление заканчивалось. Предпоследняя, довольно миленькая невеста, была из тех самых Винцелей. Во время реверанса немного завалилась набок, жутко смутилась, покраснела и кое-как встала, пытаясь оставаться изящной. Ещё раз наклонив голову, девушка отошла в сторону и король встретился взглядом с последней невестой.

«Какие яркие глаза, — подумал Никлос. — И какие испуганные. Что же она видит во мне, что так перепугалась?» А девушка уже отходит в сторону, почти сбегая от короля.

Щёлкнув пальцами, Никлос подозвал Артана, вынуждая того наклониться.

— Это ты с ней вчера ночью встретился в парке?

— Да, Ваше Величество, — почтительно ответил он.

— С ней что-то не так. Узнай, что именно.

— Я не представился полным именем, она думала я патрульный. Обман раскрылся, ей и стало не по себе, — очень тихо объяснил Артан, но король не поверил его словам. Он чуял, за этим стоит нечто большее.

Почесав подбородок, наблюдая за девицами Винцель, он думал: как странно, что именно этот род последние два дня всё время всплывает в разговорах и попадается на глаза. Облокотившись на подлокотник, он поджал губы, размышляя дальше.

— Поговори с ней. Я вижу, ты и так собираешься сделать это. Так удели больше внимания. И выясни, что на самом деле нужно кэрру Адегельскому от внучек.

Артан согласился, и как раз подвернулся случай осуществить задуманное — молоденькая Селеста выбежала на веранду.

— Ваше Величество, так милосердно с вашей стороны заботиться о самых… слабых семьях королевства, — к нему приблизился Вран, вставая рядом с троном. — Это очень по-отечески, мой король.

А Никлос отмахнулся:

— Ты же знаешь, в первую очередь меня интересует их долина, которая находится на границе с эльфами, Вран. Это важно.

— Да, мой король. Артан передал последние новости о происходящем в секретариате. Я послал людей помочь разобраться в случившемся, — закивал мужчина, оглаживая бока пиджака, вполоборота поглядывая на повелителя. — А эльфы… ведут себя так дерзко, будто не боятся наших возможностей…

— Прекрати! — отмахнулся король, раздражаясь от военных амбиций канцлера. — Ты говоришь, как Адегельский. Он тоже всё о войне грезит, но сам знаешь — нам это ни к чему. Попросту не выгодно воевать, когда мы только-только налаживаем контакт с подводными! — заметив разочарование в глазах Врана, король смягчился: — Не переживай, если потребуется, то эльфы получат по заслугам. Ладно, хватит о делах, сегодня как никак праздник. Вон твоя прекрасная племянница глаз с тебя не сводит, пообщайся с родными, расслабься.

Канцлер удручённо кивнул, откладывая скопившиеся доводы, понимая, что король не в настроении их слышать. Его порадовало, что Никлос отметил красоту Кирнан. Значит есть шанс, что девица зацепила его. Надо поговорить с ней. Пусть постарается. Ведь так много зависит от этой молоденькой невесты…

А властитель Каргатского королевства раскинул сети из тонких невидимых нитей тьмы. Они извивались вокруг аристократов, скользя в разные стороны и, распространяясь, притягивали к королю куски разговоров подданных. Он слышал уничижительные речи, хвалебные оды, сплетни, гневный шёпот, первые слова признательности, ссора матери с дочерью, и множество других мелочей. Но больше всего Никлоса интересовал разговор за пределами бального зала, туда и направился целый пучок тьмы.

И когда он услышал отрывок этого разговора, довольная ухмылка скользнула по его губам.

«Так значит друг Ауэрских лесов, — подумал он. — Это пригодится».

— Начинаем танцы! — хлопнув в ладоши, громко объявил Никлос, вставая с трона и спускаясь вниз. Винелия Барбская, следившая за ним, кивнула и отдала команду оркестру сменить мелодию на кадельер. Мужчина подошёл к семейству Грацбурских, одарил дам обаятельной улыбкой, и пригласил Кирнан танцевать. Большая честь открывать танцы под руку с королём. Девушка, не веря своему счастью, просияла, осторожно вкладывая миниатюрную ручку в его руку и послушно следуя за Никлосом на середину зала.

Она трепетала. Как и положено девице. Прямо в глаза не смотрела, двигалась плавно и легко, на щеках румянец скромности, очаровательный ротик приоткрыт. Кирнан идеально повторила наклон за королём, предвещающий начало танца. И дальше зеркально отражала его движения.

Выпад рук, кружение полубоком, вторая рука за спиной, и резкая смена — теперь наоборот. И чуть ближе. Она смотрела на его губы, лоб, разглядывала ворот пиджака с золотой вышивкой, и повторяла про себя шаги, чтобы не сбиться, не упасть и не опозориться.

— Расслабься, — не выдержал Никлос и они встретились глазами. Её — большие от волнения, его — с привычной усмешкой. — Я подхвачу, если оступишься. Ты не кукла, чтобы быть идеальной.

— Спасибо, — едва слышно ответила она, заливаясь краской. — Вы так добры.

Следующий поворот закончился тем, что Никлос оказался позади девушки. Его руки на несколько мгновений задержались на её талии, прежде чем они вновь разошлись. Музыка зазвучала бодрее. Король закружил Кирнан вокруг самой себя, они отдалились, держась за руки, а позже он обратно притянул девицу — чтобы быть максимально близко.

Ей это нравилось. Каждое прикосновение до голой кожи что-то пробуждало внутри Кирнан и она ощутила себя раскрепощённой, желанной. И теперь драконица не просто следовала за кавалером, а сама активно участвовала в танце, руками отражая музыку, глядя с хитринкой прямо в глаза королю, улыбаясь кончиками губ.

Танец как тонкое кружево возвратился к самому началу. Полубоком, ладони подняты, кружатся вокруг друг друга, не касаясь, готовясь разойтись. Кирнан не хотела этого, не хотела разрывать контакт, но это кадельер, общий танец, и по сторонам уже образовывались новые пары, скоро их перехватят другие партнёры.

— Спасибо за… танец, — немного хрипло молвила она, когда оставалось совсем чуть-чуть.

— Вы были прекрасной партнёршей, кэрра Кирнан, — мягко улыбнувшись, ответил король. Напоследок, он захватил её пальцы, сжимая, а после целуя ей руку.

Музыка изменилась — теперь то, что тянулось медленно, как знакомство, первая встреча, ускорилось и движения обрели резкость и больший контакт тел. Никакой скромности — это кадельер, танец, где нельзя сдерживаться.

Перед Никлосом сменялись разгорячённые лица, мелодия звучала всё быстрее и быстрее, девушки пытались задержаться, не нарушая ритм, что-то сказать или сделать, но не хватало времени, смелости и желания короля. Танец захватил всю сердцевину бального зала, вовлекая всё больше и больше участников. Он должен был закончиться так же медленно, как и начинался, но уже множеством пар. Говорят, с кем закончишь кадельер, с тем тебе и миловаться…

Каждая невеста пыталась оказаться той самой, но не получалось, а в какой-то момент перед королём неожиданно возникла девица Винцель. В этот раз в её глазах не было страха, наоборот, разгорячённая танцем, девушка с наслаждением выполняла все па и движения, двигаясь как маленькая белая змейка, а на губах жила искренняя улыбка. И даже когда музыка снизилась, и теперь уже она, а не Кирнан держала поднятой ладонь, в последний раз кружась в танце кадельер, улыбка не сходила с лица.

Она потеряла её в тот момент, когда их руки случайно соприкоснулись. И вспыхнула тьма, оплетая девичье запястье, спускаясь вдоль вен вниз к локтю, оплетая руку как лоза. Девушка хмурится, не понимая, что видит. А король изумлённо разглядывает происходящее.

— Ты видишь? — спрашивает он, когда мелодия стихла и они замерли в последней позиции, тогда как остальные уже закончили танец.

Она не ответила, только кивнула. Никлос недоверчиво качнул головой и отпустил девушку. Но тьма ушла не сразу. Она как бы нехотя, медленно сползла по руке Селесты, якобы запуталась в платье, упала на пол, немного покружившись вокруг девичьих ног, и только потом вернулась к королю, растворяясь в его теле, будто ничего и не было.

— Вы хорошо танцевали, — слегка наклонив голову перед озадаченной девушкой, заявил Ник, чтобы разрушить возникшую напряжённую тишину.

Она закивала в ответ, выдав невразумительное согласие. Обхватив левой рукой запястье, сжала, пытаясь согреть. Прикосновение тьмы оставило холодный отпечаток.

— Не бойтесь. Так бывает, когда позволяю нориусу покидать меня.

— Нориус? — переспросила она, оглядываясь по сторонам, ища кого-то в любопытствующей толпе.

— Тьма, — король хотел расспросить Селесту, а лучше ещё раз опутать тьмой и понаблюдать за реакцией обеих, но сдержался. Были и иные пути узнать, почему нориус сам вырвался наружу, пытаясь заползти к ней под кожу, словно стремясь убить.

— Селеста! — к ним приблизилась пышнотелая женщина, внешне похожая на девушку. Следом шла и сестра Калиста. Обе были взволнованны встречей с повелителем.

— Благодарю за компанию, кэрра Селеста, — добавил Никлос. — Я вас оставлю среди родных. Кэрра Калиста, кэрра Алиста, — на последних словах мать девушек прижала руку к груди — король знает её имя, это ли не удивительно?!

Возвращаясь на трон, он слышал, как Селесту допрашивает мать, осторожно сквозь зубы отчитывая за сцену на балконе, а после допытываясь, что было между ней и королём.

«Матери, — ворчливо подумал он. — Вечно лезут туда, куда не следует».

* * *

Поздно вечером, когда гуляния завершились, девиц отправили по комнатам, а аристократы разъехались по домам и гостиницам, и когда официальные дела были выполнены, а слуги успели навести порядок в комнатах и залах, и когда на королевский дворец действительно спустилась благостная ночная тишина, Никлос всё ещё торчал в личной библиотеке, куда доступ был исключительно у близкого круга короля. Даже служанки не имели права заходить в круглое двухэтажное помещение с купольной крышей, доверху заставленное стеллажами с книгами.

Магический свет подсвечивал тёмную фигуру повелителя, замершего на втором этаже возле полок с томами о магии и истории королевств континента. Он вытаскивал одну книгу за другой, листал, читая по диагонали, морщился, напрягая память, — не каждый том был написан на каргатском, а мужчина не силён в языках. Чем больше книг он перебирал, тем больше понимал, что потребуется помощь. И помочь мог только один человек, которому уже отправил послание с приказом навестить его.

— Никлос? — раздался голос снизу.

Подойдя к краю, король наклонился и увидел макушку Артана, озирающегося по сторонам.

— Я здесь, друг. А ты не спешил ко мне. Семейные дела? — захлопнув очередной том, почти спокойно заметил Никлос. Запихнув книгу обратно в ряд точно таких же потрёпанных произведений, он спустился по круговой лестнице вниз, где застал весьма задумчивого Артана.

Тот ходил вдоль стен, разглядывая корешки книг, но по виду ясно — витает где-то ещё.

— Что с тобой случилось?

— М? — обернулся Арт, а потом спохватился. — Прости, день выдался не из лёгких. И ты прав, семья была на высоте.

— Что они сделали? — полюбопытствовал король, подходя к барному шкафу. Каждая приличная библиотека должна обладать подобной коллекцией напитков. Ибо не каждая книга доступна к пониманию без хорошей порции виски или коньяка.

Мужчина вытащил пузатую бутылку и два низких стакана. Поймав утвердительный кивок, разлил янтарную жидкость, а поверх бросил магические куски льда. Подойдя к замершему на месте Арту, с поддерживающей улыбкой вручил стакан, а после повёл к кожаным креслам и диванам, расположившимся в центре комнаты. Магией приоткрыл окно на потолке, выудил сигару из кармана пиджака, вручил её Арту, усаживая напротив себя. Минуту они молчали, отдавая должное изумительному напитку десятилетней выдержки. А потом королевский маршал выдал:

— Меня решили женить на Мирте. Племяннице.

— Неожиданно. Ты же говорил, что скорее попытаются через тебя выйти на меня, — удивлённо цокнул языком Никлос, раскуривая сигару и ехидно поглядывая на Арта, чем заслужил укоризненный взгляд.

— Лучшее враг хорошего. Решили не зариться слишком высоко. Но как им в голову могло прийти подобное! — возмутился Артан, звонко ставя стакан на кофейный столик. Подбородком опираясь на руки, наклонился вперёд, прикрыв глаза. — Я же её помню ещё младенцем!

— Твои заслуги ненаследуемые. Ты не первенец. Они влияют на тебя единственным доступным способом, чтобы утвердиться в столице, — рассудительно объяснил Никлос, опять прикладываясь к стакану. — Отнесись к этому спокойнее. Ты не обязан следовать их указаниям. Ты подчиняешься только мне.

Арт поднял голову. В его голубых глазах мелькнула странная эмоция, а потом он будто одумался, отбрасывая грустные мысли в сторону.

— Нет, они ничего не требовали. Вернее не так. Зелёные драконы не могут требовать. Нельзя заставить кого-то полюбить.

— Любовь возникает и в браке. Не сразу, но со временем, — напомнил король.

— Это не работает с зелёными драконами, — отрицательно замотал головой Арт. — Должна быть физическая реакция. От прикосновения, поцелуя, объятий… Если не появилась сразу, то и через пару лет ждать не стоит.

— Расплата за плодовитость, да? — задумчиво протянул король. — У вас много одиночек?

Вместо ответа, дракон поджал губы. Потянувшись за стаканом, враз ополовинил его, а затем откинулся на мягкую спинку дивана и уставился в стеклянный потолок. Небо тёмно-серое от туч, к вечеру погода испортилась, прошёл мелкий дождь.

«В лесу наверняка мокро», — рассеянно подумал маршал.

Они помолчали, раздумывая каждый о своём.

— Как прошёл разговор с девицей Винцель? — Ник постарался, чтобы голос прозвучал ненавязчиво, хотя на самом деле его очень волновало, как ответит Артан.

— Она необычная особа, — на губах Арта мелькнула улыбка. — Её не похищали эльфы, она гостила у них. Представляешь, видела и даже гладила единорога.

— Что-нибудь ещё?

Арт вернулся в прямое положение и посмотрел на лениво раскуривающего сигару короля. Он сдвинул брови, хмурясь, вспоминая, что девушка сказала напоследок:

— Когда в последний раз ты слышал о старых богах?

Никлос не до конца дослушал разговор парочки, поэтому эти слова сильно и неприятно удивили его. Старые боги. Старые беды.

— В детстве от няньки. Потом в легендах и сказаниях. Сказки, которые не принято рассказывать. Откуда это всплыло?

— Ей нагадала старая эльфийка, что они придут и что надо бояться ходячего среди теней.

Никлос грязно выругался, сжигая до мокрого пепла сигару и растирая руки друг о друга. Он лютой злобой ненавидел предсказания и из-за этого недолюбливал эльфов и людских магичек. Поднявшись, прошёлся по комнате до одного из шкафов, вытащил оттуда какую-то красивую тряпку, чтобы вытереть руки от сажи. Вспышка гнева прошла, выстудилась до звонкого равновесия. А в голове вертелись обрывки воспоминаний.

Слова предсказательницы, сказанные его матери. Слова, из-за которых он потерял семью. Мать рискнула родить, так как ей нагадали, что всё получится. Не получилось. И магичка поплатилась головой, а Словен выпустил закон, запрещающий предсказывать будущее и впадать в транс ради пророчеств. За эти годы ещё четверых нарушителей пришлось казнить, прежде чем всё успокоилось. Но король не забыл. И продолжал ненавидеть.

— Что ещё эта дрянь нагадала девице? — процедил он, неоправданно долго вытирая руки. Каждый палец, стоя спиной к другу, сохраняя лицо и голос в покое.

— Что-то про мрак, в котором найдёт любовь, чёрное и белое, и тьма… Она из-за этого и испугалась — увидела тьму вокруг тебя. Странно, не так ли? Её ведь не было.

«Она видит сокрытое!» — осознал король.

— Забудь. Но спасибо. Ведь это всё? — Никлос обернулся и внимательно посмотрел на друга. Ни единая лицевая мускула не дрогнула, когда Арт ответил:

— Да, Ник. Это всё. Остальной разговор не касался ничего важного.

Король тяжело вздохнул, убирая тряпку обратно в шкаф.

— Ну что ж, спасибо за доклад. И компанию. А касательно старых богов — забудь, предсказатели обожают драматизм. Старые боги мертвы. Ничто не способно потревожить их небытие, — почти зачастил Никлос, возвращаясь к Арту и буквально нависая над ним, всем видом показывая, что тому пора идти.

— Ты не изменил своих планов касательно девиц Винцель? Выдать замуж? — поднимаясь, спрашивает напоследок Арт.

— Ха, — удивился Никлос, сощурившись, задавая каверзный вопрос: — Что-то многовато мыслей об этой семейке. И ты был весьма заинтересован в Селесте. Она тебе нравится?

— Возможно, — бесстрастно ответил Артан, допивая коньяк и ставя стакан на столик. — И ты не ответил на мой вопрос.

— Скажем так, эта девица не уедет отсюда незамужней. А вот кем будет её муж — посмотрим, — размеренно выдал король, глядя другу прямо в глаза.

* * *

Одиночество короля продлилось недолго. Когда Артан ушёл, он вернулся обратно на второй этаж, где за одним из стеллажей скрывался проход в маленькую комнатку без окон с доступом только у членов королевской семьи. Здесь было совсем мало книг. Не больше двадцати. И все они написаны на мёртвом языке, которым король почти не владел. Словен неохотно обучал сына и мало рассказывал об истории семьи. Слишком многое было… не таким, как в народных историях. Слишком много тёмных и грязных пятен сокрыто на полках этой комнаты.

Никлос прошёлся рукой по пыльным страницам, призвал нориус очистить комнату от скопившейся пыли, сам уселся в полукруглое кресло, раскладывая на посеревшем от старости столе, одну из книг. Символы ускользали от дракона, он почти ничего не понимал из прочитанного. От досады выругался, осознавая, что действительно придётся обратиться за помощью к человеку, который знает язык мертвецов.

Слова о старых богах вкупе со странной реакцией магии на девицу Винцель указали королю, что информацию нужно искать в хранилище истории его семьи. Эти книги были написаны во времена святой Клэрии, когда та ещё не была святой, а была обычной драконицей, в которую был влюблён далёкий предок Никлоса.

В прошлом осталось так много тайн, но это прошлое случилось тысячелетия назад. Почему сейчас вновь появляются последователи старых богов, морвиусы, всплывают позабытые истории?

Ник услышал шаги на первом этаже, почувствовал пряный запах магии. Так пах только один человек. Томар Бай. Ректор Магической академии. Близкий друг его отца, а до этого и деда. Единственный человек, знавший о существовании этой комнаты. Даже бравший из рук деда книги отсюда. Но даже он не имел права заходить в это место. Никлос собирался нарушить устоявшееся правило.

— Ваше Величество? — голос не стариковский, хотя обладателю было за двести лет.

Покинув комнату, король взглядом поймал стоявшего в центре комнаты уравновешенного мужчину. Как маг, Томар мог выглядеть моложаво до самой своей нескорой смерти. Он был уникальным колдуном. Когда-то очень давно, он бежал из-за своих способностей в королевство драконов, где его приютил тогдашний король — Вернон. Благодаря талантам Томара была основана Магическая академия, и в королевство побежали гонимые маги со всех концов света. При поступлении, они расписывались в особой книге, присягая на верность королевству. В случае нарушения клятвы, колдуны лишались своей магии. Это придумал Томар, понимая, насколько опасно для королевства держать таких магически-одарённых людей с радикальными взглядами. А так маги служили верой и правдой, и даже не задумывались о революции или свержении власти чёрного дракона.

Томар обладал густой и короткой чёрной шевелюрой, крупными зелёными глазами, тонкими губами и широкими бровями, отчего вид имел суровый и даже злобный. А вот голос резко контрастировал с внешностью — мягкий и деликатный. И сам колдун производил впечатление дипломатичной личности, увлечённой магией и своими студентами, над которыми трясся как над родными котятами. Уж очень хорошо он помнил костры Инквизиции родной страны, которые хоть и потухли более ста лет назад, но оставили на его теле весьма живописные следы, которые никакой магией стереть не получалось.

— Здравствуй, Томар, я рад, что ты так быстро откликнулся, — ответил, спускаясь по лестнице, Никлос. В глазах мага сияла искренняя заинтересованность, а взгляд мужчины всё время обращался наверх к незакрытой двери в потайную комнату.

— Ваша просьба была весьма туманна. Я понял, случилось нечто важное.

— Да, присаживайся, — король жестом указал на диван, на котором недавно сидел Арт, и сам опустился напротив. — Речь пойдёт о нориусе. И о старых богах.

Любопытство усилилось и маг весь обратился в слух, а когда король закончил говорить, несколько минут напряжённо думал, задавая дополнительные вопросы о поведении тьмы. И был весьма разочарован отсутствием точной цитаты слов пожилой эльфийки.

— Если люди и могут ошибаться в своих видениях, то эльфы такой оплошностью не страдают. И как бы сильно вы не любили предсказателей, к этим словам стоит отнестись серьёзнее, — заговорил Томар, растирая руки, мысленно обдумывая, где бы поискать информацию о единорогах. — Могу предположить, что нориус отреагировал на то же самое, что и единорог. Мифическое понятие невинности. И я не думаю, что речь идёт о девственности девицы. Подозреваю, дело куда как глубже. Стоит покопаться в её генеалогическом древе. Кем были её предки, не было ли чего необычного. Также стоит проверить сестру, хотя бы на контакт с нориусом, раз единорога достать не получится. И… я не смогу точно вам ответить о поведении вашей магии и к чему это может привести. У меня нет источников, они все были либо уничтожены одним из ваших предков, либо…

— Помещены в ту самую верхнюю комнату, на которую ты бросаешь такой алчный взгляд, — спокойно докончил за него король. — Ты правы, я тебя пригласил, уже зная, как ответишь. И да, я предоставлю доступ.

— Позвольте спросить, почему вас так это взволновало? — полюбопытствовал Томар, мысленно уже предвкушая наслаждение коснуться книг, которых никогда не касался ни один его современник.

— Как вы знаете, нориус не просто магия. Нориус обладает чувствительностью, подобием воли. Это делает тьму эффективной. И то, что она делала сегодня… самостоятельно… — Никлос попытался подобрать слова, но они ускользали, оставляя лишь странное чувство. — Словом, если бы я не остановил нориус, он бы забрался к ней под кожу и вполне могла убить девушку.

Глава 5. Бабочка из кокона

Из густого подлеска, укутанного в плотный сизый туман, взлетают зелёные светлячки, добавляя сказочности и без того призрачно-прекрасному месту. На покрытых мхом поваленных деревьях сияют неоновым светом грибы, а сверху сова, спрятанная в ветвях дуба, сладко и сонливо ухает, взъерошив перья.

Я рассматриваю руки, всё ещё поражённая их голубоватым свечением, вызванным особой травкой, благодаря которой могла без опаски ходить по Ауэрским лесам. Любой хищник, почуяв морской запах и заметив этот свет, пройдёт мимо, зная, что меня трогать нельзя. Так смогла побывать во многих удивительных местах этих лесов.

Но время вышло. И Фелия, мой компаньон и спутник, ведёт к выходу из леса. Пришла пора возвращаться домой.

— Я обязательно вернусь на следующей неделе, честно-честно! — говорю торопливо, опуская руки и глядя в невозможно-огромные оливковые глаза подруги. — Посмотреть на брачный танец ночных бабочек… И потом, когда вылезут из воды фрейки. Ооо…. святая Клэрия, здесь столько всего интересного! Не хочу уходить!

— Так останься, — мелодично отвечает эльфийка, беря за руку и прижимая пальцы к шёлковым губам. Её глаза будто бездонное озеро, потребовалось время, чтобы научиться читать девушку, узнавая, что она чувствует, когда говорит вот так отстранённо. И сейчас это была грусть. — Нэрва права — тебе нельзя в столицу. Там опасно!

— Я не могу подвести маму, — высвобождая руки, обхватываю себя за плечи и отворачиваюсь от неё. Моя боль и тоска по близким вынудили светлячков летать быстрее, выводя причудливый танец вокруг головы.

— Ты и так подведёшь её, зачем делать ещё больнее? — мягко спрашивает Фелия.

— Потому что они — моя семья. Потому что мой уход сделает их жизнь невыносимой. Со всем остальным мы справимся вместе, — поворачиваюсь обратно и с грустью смотрю на неё.

Она знала, что я так скажу и не стремилась переубедить. В этом особенность эльфов — ненавязчивость. И покорность судьбе.

— Тогда пообещай, что если станет больно, если поймёшь, что больше не выдерживаешь и, если одолеет страх, ты улетишь из столицы в гавань, которая с неба формой напоминает женское лицо, позовёшь меня по имени и дождёшься ответа. Я заберу тебя и все горести закончатся, — с несвойственной горячностью заговорила эльфийка, обнимая и разворачивая к себе лицом. От неё исходила волна тепла и нежности, заботы и любви. Она была как вторая мама, с болью отпускающая дитя в опасный мир.

И когда я кивнула головой, соглашаясь с её словами, Фелия поцеловала в лоб, едва прошептав:

— Ты вспомнишь об этом, когда придёт время…

И время пришло.

Рассвет встречаю у окна, до крови сжимая пальцы. Я искусала губы, доведя себя до точки, понимая, что через несколько часов вся моя жизнь изменится. Все узнают правду.

Я так и не смогла сбежать. Не смогла преодолеть страх и бросить семью. Значит пришла пора встретиться со своими демонами.

* * *

Нас подняли с первыми лучами солнца, когда только-только появился цвет и над травой поднялась предрассветная дымка из миллиардов мельчайших капель росы. Я умудрилась задремать прямо на подоконнике, даже не зная, сколько проспала — минуту или час?

Необычайно-бодрая Анишка быстро взяла в оборот, направив в ледяную ванну, явно про себя ругаясь за мой невыспавшийся вид. Однако сейчас не требовалось ничего сверхординарного, достаточно заплести волосы в тугую косу, немного освежить личико, да помочь застегнуть все мелкие пуговицы на удобном, обтягивающем как вторая кожа, белом комбинезоне. Никаких украшений, подвесок, бисера и камешков, простая одежда и такие же тапочки на твёрдой подошве. На спине мама вышила зелёные с серебром листья, такие же пустила вдоль рукавов копируя образ драконьих крыльев, аналогичная вышивка присутствовала и на обуви.

Это был единственный допустимый способ украсить одежду. Всё остальное легко потерять или испортить во время первого превращения. Бесконтрольное дикое животное начало не даст в полной мере сконцентрироваться и нередко девушки теряли всё до последней нитки, превращаясь обратно в человека.

Застыв перед зеркалом, скрипнула зубами в попытке натянуть улыбку. Даже горничная скептически вздёрнула бровь на мой оскал. Попрощавшись и пожелав удачи, девушка оставила меня одну.

Я до боли сжала запястье, прижав руку к животу и зажмурилась до рези в глазах. От напряжения прикусила язык и оттого очнулась. Всё. Ты знаешь, что делать. Пройдёшь через испытание, все увидят тебя, и после этого сбежишь, не выдержав позора. Это поймут. Примут. И никто не подумает на семью. Я их не подставлю.

* * *

У нас не было завтрака, да никому кусок в горло и не влез бы — впереди первый полёт. Все девицы как одна сгрудились в кучку возле диванчиков в общей гостиной и тихонько переговариваются.

Сестра, как только я вышла, тотчас подлетела ко мне, сжимая в объятиях до протестующего скрипа рёбер. Она тяжело дышала, а сердечко билось так быстро!

— Ну-ну, чего ты так боишься? — обнимаю в ответ, касаясь нежных как шёлк волос Кали. — Через это все проходят и ни один дракон не умер во время превращения!

— Всякое бывает… а что, если я окажусь серой? А что, если не смогу толком взлететь? А что, если не получится? А что делать если получится? — её вопросы да прямо в ухо, а сердце бьётся всё быстрее и быстрее. Она высвобождается и смотрит с такой паникой, что просто невыносимо. Даже перед балом сестра так не переживала, как перед превращением.

Я обхватываю её за локти и притягиваю к себе лицом к лицу, глаза в глаза. Мы с детства так делали, когда ещё не думали и не знали о будущем, когда были просто маленькими девчонками и наравне проказничали в замке и окрестностях.

— Послушай меня очень внимательно. Ты — сильная, смелая, ты боец! Вспомни, как кузену Гансу нос надрала за все его насмешки? А ведь он был крупнее и старше нас. Даже не задумываясь — просто вмазала изо всех сил, а он свалился в лужу! Помнишь?

Её глаза потеплели и она робко улыбнулась, вспоминая.

— А как прыгала с высоченного дуба в речку? В ту самую бурную речку да первая из нас всех!

— Мишка всё задирался, он уже подрабатывал в кузне и всё кичился, но не прыгал, а я сделала это! — довольно закивала она, уже улыбаясь вовсю. Нервная дрожь немного сошла и проявлялась только краткими остаточными всплесками. — Ты права, я сама себя накрутила. Просто… это ведь магия? Это стать собой, узнать себя… и это так страшно! Так высоко!

Я притягиваю её к себе, целую в макушку, поглаживая по спине, чувствуя под пальцами аккуратную вышивку матери.

— Я буду рядом с тобой. И мама будет на трибунах. И брат тоже! И… папа, он обязательно посмотрит на нас с небес, ведь мы окажемся так близко! И увидит какая ты красивая.

— И ты тоже, — изогнув голову, добавила она. — Две зелёные драконицы!

Я закивала, выпуская её, почти полностью успокоившейся.

— Эй, Калиста, ну что ты так распереживалась? — к нам подошла Паули в приятном светло-сером комбинезоне из странной слегка серебристой тянущейся ткани. — Хотите хорошую шутку? Оглянитесь и сами скажите, кто из этих девиц уже превращался.

— Что? — удивлённо воскликнула сестра, недоверчиво глядя на Паули.

Та захихикала, демонстрируя белоснежную улыбку и абсолютное спокойствие перед предстоящим.

— А что? Думаете, все такие правильные и честные, чтобы тащить кота в мешке на столичное Равновесие? Естественно, они это делали не сразу как физически созрели, а недавно, скорее в этом месяце, и не больше пары раз, чтобы не спалили на проверке, но они делали это. Оглядитесь и вы их увидите.

И правда, среди нервничающих, кусающих губы, с рыскающим обеспокоенным взглядом, девушек, выделялись те, которые с каким-то затаённым превосходством поглядывали на остальных.

— А Кирнан нервничает. Не так, как другие, с достоинством, но переживает, — заметила Кали, остановив взгляд на самой яркой красавице комнаты, сидящей на диванчике в окружении подруг.

Она опять шла по пути скромности — чистый светло-серый комбинезон был совсем без украшений, а вот материал такой же, как и у Паули, даже более блестящий и обтягивающий. Значит очень дорогой.

— Ещё бы, — нарочито громко заявила Паули, так чтобы все услышали. — Ведь если кто узнает, что девица уже превращалась, то сразу можно ставить крест на удачный брак. Я уж молчу про шансы понравиться королю. Такую драконицу попросту изгонят с Равновесия. И будут правы!

— Никто не любит обманщиков, — прошептала негромко, опуская взгляд.

Я знала, что другие лгунишки поступили также.

Паули не успела ничего добавить — открылись двери и в комнату вошла кэрра Астерия в сопровождении двух других не менее почтенных женщин из Совета Женевры. На нашем белоснежном контрасте они казались тусклыми в своих тяжёлых фиолетовых платьях, и я задалась вопросом: «Хоть одна из них летала в этом году? Десятилетии? Или же, родив детей и закончив с циклом, они закрылись в человеческих телах как ракушки и забыли, что такое быть живыми?»

— Девушки, вы очаровательны! — с воодушевлением начала она, вставая в центре комнаты. — Впереди вас ожидает самое захватывающее событие в вашей жизни. Первый полёт! Принятие истинной ипостаси. Познание равновесия вашей души и тела. Помните, как я вас учила? Не забывайте себя. И примите то, кем являетесь, — на щеках сухопарой женщины появился лёгкий румянец, глаза заблестели, и я тотчас взяла свои слова назад.

Нет, она превращается. Но делает это как настоящая драконица, не делящая зверя и человека, а принимающая себя. Совсем, как говорила мама, когда объясняла, что такое Равновесие. И кто мы такие.

— Мой первый полёт был неуклюжим, — продолжила говорить Астерия с лёгкой улыбкой. — Я запуталась в крыльях, чуть не упала о землю, но! Я поддалась зверю,высвободившемуся дракону, и это подняло в небеса! Потребовалось время, чтобы спуститься к зрителям на сцену, но это было восхитительно! Помните об этом и ничего не бойтесь, — горячо закончила она, оглядывая каждую из нас, и как-то странно скривившись, остановившись на мне. — Может есть какие-нибудь вопросы?

Вопросов не было. Все они были заданы на подготовительных уроках, когда мы ходили на доступные смотровые площадки и смотрели, как превращаются драконы для полётов, чтобы пронзить пространство. Казалось невероятным, что мы сможем также летать, ведь человеческое тело на такое не способно.

— В таком случае, Равновесие невест начинается! Идёмте, кэрры! Вас ждёт полёт!

* * *

Всю дорогу сестра сжимала руку и не отступала ни на шаг. В присутствии почтенных кэрр, девицы сохраняли спокойствие, так как во главе шествия была Астерия, а позади нас её спутницы и всё вместе выглядело как конвой — а вдруг сбегут? Или сознание от страха потеряют, а ступеньки крутые, падать высоко и далеко…

На всём пути в каменных стенах выдолблены вытянутые окна-бойницы, за которыми открывалось прекрасное голубое небо. Только со стороны пролива тянулась белая полоса из туч, но шторм придёт во второй половине дня. Паули говорила, что всё это неспроста. С морским дождём приходят подводники. Любопытно, как они выглядят?

— Интересно, много ли из нас после превращения сменят дом, — задумчиво протянула Паули, оторвавшись от Мирты и Анки шедших позади нас. Я насторожено уставилась на неё, требуя пояснений, а мне ответила Мирта:

— Дети от смешанных браков могут сменить дом, если их крылья не совпадут по цвету. Перейти в дом отца или матери. Иногда так поступают, — пояснила девушка, застенчиво улыбнувшись. Она заметно нервничала, как и все мы, а на меня поглядывала особенно пристально, внимательно изучая моё лицо.

Я знала, что так бывает. По первенцу становится ясно, какими будут остальные. Мальчики обычно идут в отцовскую породу, девочки в материнскую. Но бывает и наоборот. И совсем редко, когда дети рождаются разными. Поэтому практикуются разводы, если первенец женского пола. Не любят мужчины рисковать, учитывая, как редко рождаются дети. А с другой стороны, аристократы идут на смешанные браки, зная, что так потомство рождается более крепким, выносливым и здоровым. Так что приходилось делать непростой выбор. И, как следствие, у детей таких пар возможность выбирать другой дом.

— Мы будем зелёными, — тихо сказала Кали, улыбаясь Мирте, с которой сдружилась за прошедшую неделю. — Крис превратился в зелёного, так что… — она пожала плечами.

— Да, я помню его, — Мирта переглянулась с Анки, слегка покраснев. — Твоя семья приезжала как-то на осеннее равноденствие к нам в Гадельер и ваш брат превращался со всеми. Это было феерично!

— Да уж, мальчикам только подраться, — пробурчала под нос, вспоминая тот год.

Мама хотела, чтобы Кристан обзавёлся друзьями за пределами нашей долины, а осеннее равноденствие всего лишь повод покрасоваться. Мальчики превращаются рано, лет в десять-двенадцать. И постоянно летают на небольшие дистанции. К шестнадцати они уже могут преодолевать сотни километров, не спускаясь на землю. И в этом возрасте встречаются на осеннем равноденствии, устраивая соревнования, показывая на что способны. Этакий аттестат зрелости.

Один из видов поединков — выпускание огня. Тогда брат спалил половину поля. Нам не пришлось платить, так как это не посчитали нарушением правил. Но напугал он нас изрядно.

— Кристан был лучшим в том году! — заступилась Мирта. — Зря ты так. Твой брат большой молодец — он обязательно получит стипендию! Ну… если мой брат его не опередит, — и она лукаво подмигнула.

Что-то мне всё меньше и меньше нравилась Мирта. Вроде говорила с теплотой и участием, и глаза такие большие, добрые и милые, но было в ней нечто фальшивое. Словно она не искренняя, а преследует какие-то свои цели, пытаясь с нами обоими подружиться.

Наконец, подъём закончился, и мы собрались в небольшой гардеробной перед площадкой, по пути преодолев под три сотни ступеней широкой круговой лестницы. В этой комнате принято оставлять верхнюю одежду, так как при превращении несколько плотных слоёв одежды могут потеряться и спасть в полёте.

Разумеется, первым делом мы облепили окна, пихаясь локтями, чтобы хоть что-то рассмотреть внизу. Наше зрение позволяло увидеть выступающее центральное королевское ложе, другие огороженные ступенчатые веранды, и блестящих зайчиков, пускаемых родственниками в знак поддержки, однако лиц не разглядеть, слов не услышать, а высоту — как будто не преодолеть.

— Кэрры, — мягко отвлекла Астерия, — мои помощницы, кэрры Вира и Арнел, будут с вами на площадке. Именно они проследят и проконтролируют ваш первый полёт. Помните, с вами ничего плохого не случится. Даже если по какой-то причине вы потеряете контроль — они помогут не упасть, — на этих словах кто-то позади громко выдохнул и тяжело задышал. Вся мягкость с лица нашей наставницы слетела, сменившись укоризной: — В самом деле, девушки! Внизу наблюдает за вами король! Неужели вы думаете, что он не спасёт, если вы начнёте падать?

— Нориус, — прошептала едва слышно, а Кирнан, стоящая неподалёку оглянулась на меня. В её глазах ничего нельзя было прочесть. Этакая ледышка, королева Льда и Снега. Но ручаюсь, она поняла о чём речь.

— Кто будет первым? — спросила Анка, девица из красных драконов. Малоизвестный дом, последним присоединившийся к Каргатскому королевству около тридцати лет назад. Они предпочитают хранить свой цвет и неохотно отправляют девиц на Равновесие в столицу. И всегда выбирали паршивых овец, ненужных, неприкаянных, дурных характером или внешностью. Так говорила Паули, в очередной раз доказывая, как всё непросто почти для каждой невесты.

— Так же, как и вчера, — пояснила Астерия, подходя к широким дверям, ведущим на площадку. Она раскрыла их нараспашку, жестом поманив за собой. Сюда мы ещё не поднимались — это самая высокая часть замка. Отсюда обычно мужчины скользят сквозь пространство, за минуту преодолевая до тысячи километров!

Мы замерли возле дверей, застигнутые врасплох сильным порывом ветра. Действительно — между небом и землёй большая разница.

— Маленькие утята! — дразнительно заявила Астерия. Наша бесстрашная предводительница подошла к самому краю, у которого даже минимального бортика не было.

Каменный белоснежный пол под ногами испещрён глубокими следами когтей и крыльев. С этой площадки взлетали тысячи тысяч раз и вот черёд дошёл до нас. Мы, держась друг за друга, и правда похожи на гадких утят, боящихся превратиться в прекрасных лебедей. Но вот одна из нас отбрасывает сомнения и делает решительный шаг вперёд.

— Молодец, кэрра Кирнан! — захлопала Астерия, когда девушка встала рядом. Лёгкий комбинезон на таком ветру совсем не спасал от холода и Кирнан мелко дрожала, держа голову прямо, даже не глядя вниз.

Астерия наклонилась вперёд и кивнула, заметив сигнал.

— Ладно, кэрры, пора начинать! Вы же помните, что после вас идут простолюдинки? Для них это тоже особенный день, и они хотят как можно скорее начать праздновать начало взрослой жизни. А вы для них послужите примером.

Астерия указала в сторону ухоженного дворцового парка, за которым начинался наклонный густой лес, а вот за ним внизу была большая поляна, где готовятся праздновать горожане. От нас по правую руку — морские глубины и крутые скалы, а по левую — город и его предместья. Там, где собираются обычные драконы, спуск к морю невысокий, метров двадцать-тридцать — именно с него будут прыгать молодые серые драконицы, когда мы закончим.

По правилам, мы должны совершить облёт вокруг города и навестить их, а последняя из нас, то есть я, помахать крыльями в знак поддержки и давая добро на превращения.

Словом, я тут думала, как бы не разбиться с такой высоты, да и просто как это вообще делается — крыльями махать, а мне ещё придётся лететь и что-то там поддерживающее изображать. От нервов опять прикусила губу и в этот раз до крови. Солоноватый привкус отрезвил и я сделала глубокий успокаивающий вдох-выдох.

— Идёмте девушки, давайте дадим Кирнан пространство, — заявила Астерия, руками выпроваживая нас обратно в гардеробную/прихожую. От голода сводило желудок, а ещё больше от взгляда на прямую спинку кэрры Грацбурской, замершей на самом краю. По бокам в отдалении остались кэрры Вира и Арнел, следящие за первой подопечной. Белое на голубом, косы, разлетающиеся на пронзительном ветру, и сжатые в кулаки руки — последнее, что увидела, прежде чем двери закрылись, погружая нас в полутьму.

Мы вернулись к окнам, но из них не было видно, что происходит на площадке — эти два окна были за плотно закрытыми ставнями, сохраняя право на приватность для каждой невесты.

Сначала ничего не происходило. Паули что-то горячо нашёптывала сестре, а Мирта кажется молилась святой Клэрии, чем были заняты и ещё несколько девушек. Кто-то пожаловался на голод, кто-то, не выдержав, отошёл от окна и сел на лавочку, скрыв голову руками. И минуты словно столпились как секунды, но думаю прошло не больше пяти, прежде чем услышала восторженный вопль:

— Смотрите, она полетела! Кирнан — дракон!

Я тотчас протиснулась к окну, умудрившись пролезть в самый низ, но разглядела совсем чуть-чуть — синее пятно где-то внизу, уходящее за край.

— Эй, куда она! — обиженно воскликнула Агата, ставшая почти лучшей подругой Кирнан. — Могла бы и перед нами покрасоваться! Всё-таки первая!

— А крылья синие, с золотистым отливом… красиво…

— Видели, какой поворот в воздухе сделала? Как она так смогла?..

— Я теперь ещё больше боюсь — Кир сделала просто совершенное превращение, идеально!

— Скорее бы самой в воздух, аж не терпится вно… впервые полететь!

— Ну что, уточки? — довольный голос Астерии прервал живое обсуждение. — Пора следующей на взлёт отправляться. Удачи, милая, — отечески добавила она, когда ещё одна представительница из синего дома вышла вперёд. Милан была из боковой ветви, не богатая часть семейства, но родовитая, поэтому шла второй.

И минуты вновь потянулись. Одна за другой невесты покидали комнату и под восторженные восклицания совершали первое превращение. Кто-то делал это быстро. Агата вообще сделала это с разбегу и до меня донеслись тихие едва слышимые в общем шуме проклятия со стороны Астерии — та догадалась, что Агата делала это прежде.

Не было сюрпризов, девицы превращались в ожидаемых цветах. И каждая имела какое-то уникальное отличие — будь то гребешок над носом, дополнительный цвет на крыльях, их особая форма: двойная или тройная. А Анка вызвала фурор, выдав гигантскую струю пламени в небо — это уникальный дар для девушек. Да ещё и с первого раза!

Словом время кончалось. Нас покинула Паули, которая бочонком прыгнула до того, как закрылись двери. Её крик потряс своей мощью — он перешёл в настоящий звериный рык. Подруга не постеснялась покрасоваться перед окнами, демонстрируя ярко-жёлтый тёплый цвет с золотистыми гребнями вдоль спины и острыми как бритвы когтями на краях крыльев. Потрясающий вышел зверь! И сохранивший свою человеческую игривость…

А потом нас покинула бледная до изнеможения Мирта. Она чуть не потеряла сознание, выйдя на площадку, там её подхватили кэрры, и двери закрылись. Астерия устало вздохнула, но глянула на нас с поддержкой.

— Не бойтесь, девочки. Видите, всё идёт как по маслу! — и на этих словах за стеной что-то бахнуло и ухнуло. Астерия тотчас бросилась к дверям, а там — Вира и Арнел лежали вповалку, обескураженно глядя друг на друга, а над ними воспарил зелёный дракон, поднимаясь всё выше и выше в небо.

— Что случилось? — воскликнула напуганная Астерия, помогая помощницам подняться.

— Она как вторую кожу сбросила, даже не прыгая начала превращаться! Вот что стресс с девицами делает! — заворчала, приходящая в себя Арнел. Приложив руку к глазам, прячась от солнца, она проводила взглядом пикирующую к земле Мирту. — Потрясающая девушка! Такая естественная грация!

А потом все три обернулись на нас и я поняла — пришло время сестры.

— Я боюсь! — Кали вцепилась в меня как клещ до боли пальцами сжимая за плечи. В её глазах — бездна отчаяния. Даже запах изменился — словно кислятину разлили, настолько перепуганной сделалась сестра.

— Кэрра Астерия, я могу остаться здесь с сестрой? — обратилась я к наставнице, и Кали умоляюще уставилась на неё.

— Простите девочки, но это тоже часть Равновесия, — с ложным сожалением ответила она, подходя к нам. Кэрра проявляла ко мне странную антипатию и я не знала почему. — Я понимаю, вы близнецы и привыкли всё делать вместе, но это… ваша суть. Индивидуальность. Присутствие сестры сделает тебя слабой, Калиста, — мягко добавила она, осторожно перехватывая руки Кали и плавно уводя сестру в сторону к обрыву. — Ты боишься высоты, так бывает, но страх пройдёт после прыжка, он исчезнет, как только ты поддашься ему, не сдерживаясь как человек. А растворившись, увидишь на что способна. Но ты должна сделать это. Иначе… ни один мужчина не посмотрит в твою сторону. Ведь те, кто не превращается, ничем не отличаются от человечков. Но ведь ты не земляной червяк, не так ли? Ты дракон! Так покажи это!

Передо мной закрывают двери кэрры Арнел и Вира, я вижу на их лицах холодное безразличие и усталость из-за длительности Равновесия…

И вот я осталась одна. Подойдя к окну, жду, когда увижу сестру. Конечно, меня беспокоила вероятность, что и её превращение окажется провалом, но так не бывает. Мой случай — это исключение из правил, настоящая редкость, фатальная ошибка природы.

Я чувствую какое-то напряжение в груди будто натягивается нить, она становится всё тяжелее и тяжелее, рыболовным крючком цепляясь за грудь, тянет за собой, вызывая сдавленный крик. Наклоняюсь вперёд, прижимаясь рукой к холодному стеклу, и нить лопается одновременно со звериным рёвом, доносящимся снаружи. Подняв голову, вижу за стеклом улетающего серебряного дракона с длинным хвостом, увенчанным шипастой булавой. Она скрылась в пелене подошедших с моря кучевых облаков.

Открылись двери и на пороге возникла кэрра Астерия. Она была в восторге до момента, как увидела моё обеспокоенное лицо.

— Твоя сестра пошла в отца. Я предполагала, что так будет, но не знала наверняка.

— Почему вы так думали? — переспрашиваю, подходя к ней.

Она покачала головой, слегка усмехнувшись:

— Вас проверяли. Кэрра Калиста не унаследовала особенность зелёных драконов. Поэтому…

— Я поняла, — согласно закивала, прижимая руку к груди. Тяжесть ушла, а вместо неё пришло странное чувство одиночества. Потери. Словно я только что лишилась сестры. — А я унаследовала?

На лицо женщины набежала тень, она обернулась на своих помощниц и попросила их удалиться, добавив, что сама займётся мной. Как только они ушли, женщина поджала губы, разглядывая меня.

— Твои результаты смазанные, — спокойно ответила Астерия, выводя за руку на площадку. — В отчёте мы указали, что ты сохранила зелёный дар, но на самом деле это неизвестно, как и: здорова ли ты, невинна ли, достойна ли быть невестой. Скажи спасибо ректору Магической академии, дэру Томар Бай. Именно он счёл, что ты чиста и подходишь для Равновесия, а результаты искажает магия эльфов, у которых ты когда-то побывала.

Она искоса поглядывала на меня, а когда остановились у края, развернула к себе лицом и схватила за подбородок:

— Я не доверяю человеческому волшебнику. И считаю, что ты что-то скрываешь. Это видно по тебе. Ты ещё совсем ребёнок и не умеешь лгать. К счастью, то, чего ты боишься больше всего случится сейчас. И мы все узнаем твою тайну, не так ли?

Я побледнела. Слова застыли на ледяном ветру, как и моё одеревеневшее тело. В мыслях мелькнуло отчаяние, чувство стыда и страха. Когда кэрра попыталась сдвинуть меня с места и у неё ничего не получилось, в её глазах отразилось затаённое торжество. И тогда она со всей силой толкнула меня в пропасть.

Глава 6. Взмах крыльев

Артан оставил семью в ложе Зелёного дома, а сам направился к королю. Ему не хотелось быть с ними сегодня, так как действительно неприятно слушать о достоинствах Мирты и как было бы здорово, если бы они сошлись. Разумеется, родные понимали — всё зависит от дара зелёных драконов, но не могли не говорить об этом. Ведь дети Артана вырастут в столице рядом с другими детьми аристократов. А это связи и полезные знакомства. Выгодно для семьи.

Поэтому он выдумал предлог и разместился в королевской ложе на ступень ниже самого короля, который с самого утра уже был на месте и занимался планированием и обсуждением деталей дня с личным секретарём Богартом, парнем из простолюдинов, серым драконом. Он добился такого успеха благодаря выдающемуся уму и успешной учёбе в Королевской академии общих наук. По традиции там выделялась стипендия для одарённых ребят с шансом получить работу в государственном аппарате. Богарт оказался лучшим и десять лет назад его взял к себе в помощники король. А поскольку парень был сиротой, то такая честь сделала из него самого преданного секретаря, весьма ревностно охраняющего секреты повелителя.

— Проклятые подводники, — бурчал под нос Никлос, разглядывая список послов. Удивительно что их возглавит Сэлавелия, любимейшая дочь подводного короля Агондария. План изменился в последнюю минуту и новый состав указывал, что разговор пойдёт о чём-то более важном, чем новый морской путь. — А Верховная уже здесь?

— Да, она разместилась в Нимфеуме, — кивнул секретарь. — С ней двое шелки и она в благостном расположении духа.

— Значит что-то затеяла, — почти обречённо выдавил Ник, прикрывая глаза рукой. Он сильно не любил эту шебутную Верховную шелки. Она была вдвое старше него, а вела себя как маленькая девчонка. Любила капризничать и проказничать. Её подданные наоборот олицетворяли собой чистую невозмутимость, ледяное хладнокровие как и подобает потусторонним существам. Их рождение — смерть живой девушки. В этом суть утопленниц.

— Я отвлеку её, как всегда, — вмешался Артан, широко улыбаясь. Ему нравилась новая Верховная — предыдущая была слишком старой и всем стало легче, когда она растворилась в речном песке, обретя вечный покой.

Тем временем, трибуны заполнялись. Прибывающие семьи подходили к королю на поклон, выказывая своё почтение, а те родители, чьи дочери сейчас поднимались на площадку, удостаивались пары ободряющих слов от повелителя. Родители Кирнан даже расположились в соседней ложе, чтобы у девушки было больше шансов покрасоваться перед Никлосом.

К королю подошёл и Брошин Адегельский со своими внуками, а вместе с ними и Алиста с Кристаном Винцель. Парень держался в стороне от Деяна и Тьена, учившихся на последних курсах Военной академии, и по виду был не в восторге от отцовских родственников. А вот кэрра Алиста сияла от счастья — будто все её мечты сбылись.

И это походило на правду — гардероб женщины обновился, сегодня она блистала в расшитом серебром бутылочного цвета платье с утягивающим корсетом и пышной юбкой. В волосы вплетены серебристые ленты, а на открытой груди покоилось фамильное украшение. Однако на пальцах уже появилось несколько серебряных с чёрными драгоценными камнями колец поверх шёлковых серебристых перчаток. Всем видом, женщина показывала, что благородное семейство Адегельских приняло её как вдову их отпрыска. Что значит — она и её дети под защитой влиятельного военного рода.

Выказав своё почтение, Брошин собирался уже увести семейство, но был остановлен королём, а Артан внезапно обратился к Кристану:

— Я слышал, кэрр Кристан, вы поступаете в академию? На какой факультет?

— Пока общая программа, — смутившись, ответил парень. — После первой сессии, будет решено к какому виду службы я пригоден.

— Поступаешь по моей стипендии, не так ли? В этом году у тебя четверо соперников, включая моего племянника, ты готов к такой конкуренции? — немного ёрничая, продолжает спрашивать Артан, испытующе разглядывая Кристана.

— Я уверен в своих знаниях и способностях, кэрр Артан Гадельер. И приложу все усилия, чтобы получить стипендию. Это мечта всей моей жизни — попасть в Военную академию и служить нашей родине, — с прорезавшейся ледяной твёрдостью, ответил Кристан, расправляя плечи и с вызовом глядя на посерьёзневшего Артана. Его мать осторожно посмотрела на сына, испугавшись резких и чётких слов. Она всё ещё видела в этом двадцатилетнем пареньке своего ребёнка, а не взрослого мужчину.

— Достойный ответ, — вмешался король. — Надеюсь, ты окажешься действительно таким, как о себе говоришь.

Парень кивнул, а после глубоко поклонился и всё семейство, за исключением Брошина, сошло с помоста, отправляясь в своё ложе.

— Жаль, что его крылья не окрасились серебром, — сказал кэрр Адегельский, провожая их взглядом. — Из него получится отличный военный. Лучше, чем отец.

— Талантливый дракон нигде не пропадёт. Даже если его крылья зелёного цвета, — веско ответил Артан, с прищуром глядя на Брошина. Один из сыновей старика должен был стать адъютантом Рупера Свенского, но тогдашний маршал нарушил устоявшуюся традицию и взял к себе мальчишку с улицы. Это не понравилось Адегельским, но им пришлось проглотить обиду. И это читалось в глазах Брошина.

— Посмотрим. Иногда кровь решает лучше, чем кажется, — кисло ответил он, а затем обратился к королю: — Ваше Величество, у вас есть ко мне вопросы?

— Да, я хотел ещё вчера обсудить ваш интерес к дочерям Алисты. Они ожидаемо будут зелёного цвета, но вы пригласили их. С какой целью?

— Я планирую женить одного из внуков на девице Гадельер, — спокойно ответил он. — Получится хороший брак, ведь один из них по окончанию Академии отправится младшим послом в заокеанское Верское княжество. А туда высылают только женатых мужчин.

— Но ведь девицы с изъяном? — почти деликатно заметил Никлос, тем временем отпуская притомившегося секретаря и подзывая слугу с подносом охлаждённых напитков. — Почему именно они?

Брошин слегка нахмурился. Ему не нравилось так долго стоять на месте. И глядеть на короля снизу вверх тоже не добавляло уверенности. Как и скопившееся в отдалении количество аристократов, пытающихся услышать, о чём же так долго король говорит с ним.

— Именно из-за изъяна, — проницательно воскликнул Артан, даже хлопнул в ладони от своей догадливости. — Для отборочной комиссии важно быть уверенными в благонадёжности послов. А что может быть надёжнее влюблённого в свою жену мужчины? Он не загуляет с местными красотками. А рождённые дети ещё больше укрепят семейные узы. Далеко смотрите, кэрр Брошин.

— Но немного промахнулись. Ведь вы рассматриваете теперь только Селесту? — добавил король, делая приличный глоток лёгкого вина. Глянув на замерших аристократов, а после посмотрев наверх, в сторону площадки, куда вот-вот должны подняться девушки, он взмахом руки отправил семейства по местам. Разговор был важнее, чем их приветствия.

— Как только узнали, что Калиста не унаследовала дар, да.

— В таком случае, рекомендую рассмотреть другие кандидатуры или вовсе оставить надежду на этот изъян, так как тот, кто женится на Селесте, не покинет пределов королевства, а наоборот — отправится к ней на родину. И скорее станет нашим послом к эльфам.

Артан дёрнулся от этих слов, хоть и знал о планах короля. Ему претила сама мысль, что Селесту рассматривают только как дополнение к этой миссии. И король не думает о ней, как о личности. А ведь она не просто девица на выданье. В ней есть нечто диковинное…

— Я буду учитывать ваши пожелания, Ваше Величество, — учтиво поклонился Брошин, и взмахом королевской руки был отправлен обратно.

Теперь в королевское ложе вернулись ближайшие соратники, включая благодушного Врана с женой Пиеттой, а также Винелия Барбская, которой король явно благоволил, дозволяя организовать приём дочери подводного короля.

Над трибунами засверкали сотни маленьких зеркал, направленных в сторону дворца и усиленных магией, чтобы невесты почувствовали поддержку близких. Король посмотрел наверх и увидел на краю площадки Астерию Брунцкую, ожидающую его приказа. Он вскинул руку и над трибуной вспыхнуло ярко-белое пламя:

— Да начнётся Равновесие невест! — голос короля мощным рыком зазвучал на всех площадках королевства, знаменуя начало самого главного весеннего праздника.

Аристократы захлопали и затопали ногами, их голоса зазвучали по-звериному, а на лицах расцвели довольные улыбки. И тогда король, единственный, кто отчётливо видел происходящее на площадке, поднял руку и щёлкнул пальцами, погружая трибуны в напряжённую тишину. А герольд, стоявший в специальной боковой нише над сценой, хорошо поставленным голосом объявил:

— Кэрра Кирнан Грацбурская!

И в тот же момент сверкающей вспышкой в небесах раскрылся дракон.

— Цвет крыльев — синий! — дополнил он и на трибунах раздался ответный рёв.

Дева-дракон удивительно-красиво заложила вираж вокруг башни, следом взмыла в самую высь и камнем рухнула вниз, входя в крутое пике.

Амфитеатр, где расположились зрители, находился на некотором удалении от дворца, но так, что все трибуны включая центральное ложе смотрели на сцену, за которой начинался малый парковый ансамбль, над которым и находилась самая площадка, поэтому получилось, что драконица вышла из пике чётко напротив аристократов. Она с изяществом сложила крылья и ловко приземлись на широкую сцену, освобождённую от всех театральных конструкций. Когтями вспоров каменный пол, драконица опустилась на все четыре лапы, выгнула спину и издала пронзительный победоносный рёв. Но без пламени. Огнём она не была одарена, отчего фыркнула, постепенно сворачиваясь как змея, становясь маленькой худенькой девушкой, с трудом устоявшей на ногах.

Её комбинезон совсем не пострадал, а лицо осталось чистым и красивым. Она отдышалась, выпрямилась и с достоинством поклонилась перед аплодирующими благородными. Подбежавший служка помог девушке спуститься вниз и проводил в ложе к счастливым родителям.

— Блестящее исполнение, кэрра Кирнан, — доброжелательно сказала Никлос, оглаживая колючую щетину и с удовольствием разглядывая девицу, открывшую свою суть. В её глазах зажегся огонь, она почувствовала зверя в себе и теперь знала, на что способна. Эта уверенность легко переходит в самоуверенность, поэтому её ответ был:

— Я всегда готова повторить это удовольствие, Ваше Величество. И с радостью разделила бы счастье полёта с будущим мужем, — и девица обворожительно улыбнулась, присаживаясь на свободное кресло и поднимая с подноса слуги бокал охлаждённого вина. Королю понравилась её откровенность, поэтому он отсалютовал ей своим бокалом и они вместе выпили.

Только мать Кирнан, кэрра Арава мелко выдохнула, до боли сжимая запястье дочери, оставляя глубокие синяки. Позже девушка будет серьёзно наказана за свою дерзость, но на людях женщина сохраняла достоинство и лёгкую улыбку на губах.

Герольд объявил следующую драконицу. И Равновесие продолжилось. Девицы сменяли друг друга, свершая первый полёт, оглашая окрестности звериным рыком, показывая цвет крыльев и красуясь в небеса. Не у всех получалось хорошо. Кто-то падал, не долетев до сцены, кто-то путался на подлёте в крыльях. Одна желтокрылая девица как мешок картошки рухнула прямо по центру амфитеатра и в такой же позе обратилась — попой к зрителям. С трудом поднявшись, заулыбалась счастливо и подняла большой палец вверх, вызвав дружный смех на трибунах и даже улыбку на лице короля. Отряхнувшись, она спустилась вниз и, немного прихрамывая, отправилась к своим близким.

Словом, всякое случалось на Равновесии. И смешное, и грустное — одной из девиц прямо на сцене был сделан выговор канцлером Враном Грацбурским — её обвинили в превращениях до Равновесия, а представленные канцлером доказательства не оставили шанса — девицу дисквалифицировали, что автоматически лишило возможности выйти замуж за пределами дома. А может и вовсе оставило в старых девах.

Король не стал вмешиваться, хоть кэрра и смотрел с отчаянием и мольбой, но закон есть закон. Первое превращение как зеркало души и тела. Никто из аристократов не знает, но король видит больше, чем они, когда смотрит на трансформацию дракониц. Он видит, есть ли в них звериный изъян, который нельзя допустить до видных членов королевства. Та девица, в которой преобладает зверь, будет под благовидным предлогом выставлена из дворца и отлучена от благородных семей. И… даже больше. Короли связывали женское естество, чтобы не плодились дети с изъяном. Делалось это на протяжении веков, поэтому сейчас таких девушек почти не встречалось среди старой аристократии. Но бывало среди молодых.

И именно это он увидел в роскошном красном драконе, выдавшем длинную огненную струю в небесах. Тёмное начало превалировало в кэрре Анке Асколь, а значит её судьба решена, несмотря на живое обсуждение среди молодых женихов королевства и самодовольных улыбок старших сестёр Анки.

Только Артан знал об этом королевском досмотре и видя, как скривился друг, цокнул языком, с сожалением глядя на ликующую девушку, сходящую со сцены под оглушительные аплодисменты.

— Жаль, такая талантливая, — негромко проговорил он, чтобы услышал только Никлос.

— Чем больше зверь даёт, тем больше забирает, — также тихо ответил король, сжимая плечо друга. — Увы, но тут ничего нельзя сделать. Она обречена.

И вот настал момент, которого так ждал Артан. Стоило только герольду начать произносить имя Мирты, как сверху раздался будто взрыв, а следом рёв — и зелёный камень ринулся к земле, на полпути собираясь в кучку и выруливая обратно в небо.

— Потрясающе! — ошеломлённо воскликнул канцлер и дружелюбно ткнул в плечо Артана: — Твоя племянница обратилась прямо на площадке, ну что за чудо! Великолепное в этом году Равновесие!

Арт с искренним изумлением рассматривал полёт Мирты, возвращающейся из окружного облёта над лесом. Она легко держалась в воздухе, и в сравнении с другими драконицами, чутко чувствовала воздушные потоки и справлялась на отлично. Арт хотел обратиться к Нику, обернулся и увидел, как из-ниоткуда появившегося Томара Бай, который что-то нашёптывал королю с важным выражением лица.

— Даже так? — воскликнул повелитель и непередаваемая череда эмоций прошлась по его физиономии. — В любом случае, скоро узнаем прав ли ты и если да… святая Клэрия, это многое изменит. Да вообще всё!

— Всё в порядке? — обратился к нему насторожившийся Вран, переглядываясь с Артаном, но король отмахнулся. Он предложил магу занять свободное кресло, а сам погрузился в размышления. Да так, что довольно рассеянно отреагировал на безупречное превращение Мирты, даже не услышав, как Артан высоко отзывался о племяннице.

Никлос поглядывал наверх и хмурился всё больше. И только Томар видел, как вокруг него собирается невидимый нориус, щупальцами расползаясь во все стороны. Он вынырнул из раздумий только после очередного изумлённого выдоха толпы: предпоследняя драконица оказалась с серебряными крыльями, а не с зелёными.

— Об этом Равновесии будут говорить и годы спустя, — задумчиво протянула Винелия Барбская, прикладываясь к бокалу с вином. Она впервые сидела в королевской ложе и ни на минуту не могла расслабиться, обдумывая культурную программу для молодой подводной принцессы и делая заметки в свой блокнот.

— Не годы — десятилетия, — хмыкнул Никлос.

Тем временем небо полностью заволокло пока ещё не густыми тучами. Спустившаяся драконица, покрасовалась на сцене, демонстрируя прелестный окрас крыльев, а потом плавно превратилась в очаровательную раскрасневшуюся девицу, выполнившую идеальный реверанс.

Она обратилась к королю со словами:

— Ваше Величество, правом дарованным цветом крыльев, прошу дать разрешение на смену родовой фамилии и перейти в дом отца под крыло кэрра Брошина Адегельского, — чётко заученным голосом выдала она в полной тишине.

Король недолго держал паузу. Он уже получил молчаливое согласие главы Серебряного дома.

— Это твоё право, кэрра. Отныне ты не кэрра Калиста Винцель, теперь твоё имя — кэрра Калиста Адегельская. Судьбой твоей распоряжаться будет глава Серебряного дома — кэрр Брошин Адегельский, твой дед.

Девушка выполнила ещё один глубокий поклон и с поддержкой служки спустилась вниз в тишине пройдя в ложу серебряных драконов, мимо побелевшей матери и застывшего брата. Она опустилась в кресло между Деяном и Тьеном, которые по очереди обняли новообретённую серебрянокрылую. Брошин что-то довольным голосом сказал ей и она заулыбалась, кивая в ответ. Только мать и брат не смотрели на девушку, будто её и не было. Для них случившееся хуже, чем предательство.

— Кэрра Селеста Винцель! — объявил герольд и король подался вперёд.

— Что за?.. — воскликнул Артан, вскакивая с места.

На их глазах девица падала вниз — словно её столкнули с площадки. Ни звука не доносилось сверху, а она всё падала и падала, и Никлос молниеносно потянул щупальца тьмы к ней, но не успел: тело девы пропало, сменившись драконьей тушей, выходящей из вертикального пике, обратно к небу да с таким мастерством, на которое и не каждый опытный мужчина способен. Но не это поразило придворных, вызвав шоковую тишину и обречённый выдох Томара.

— Цвет крыльев… белый! — запнувшись, выговорил герольд, но никто не услышал побледневшего беднягу, все провожали взглядом стремительно удирающую в сторону крутых скал драконицу.

— Лети за ней, Арт, — резко выдал Никлос. — Не дай ей покинуть территорию королевства, слышишь? Верни её!

— Ты знал?! — огорошено спрашивает он и без ответа понимает — да, узнал от Томара. И пока на трибунах нарастал озадаченный и почти испуганный шёпот, он вышел из ложи и, спустившись к сцене, легко превратился в зелёного дракона, стремительно взлетающего в небо и отправляющегося за ней.

— Да уж, — канцлер выудил из внутреннего кармашка пиджака небольшую флягу и сделал очень приличный глоток. — Такого Равновесия не было никогда.

А со стороны серебряной ложи донеслись первые крики назревающего скандала.

* * *

Артан не сразу увидел крылья Селесты. Белая чешуя сливалась с облаками, пряча обладательницу. Только поднявшись выше плотной пелены, он заметил неуверенную фигуру, пытающуюся удержать высоту. Теперь она двигалась с неловкостью новичка, или как оленёнок, впервые вставший на ноги. Взмахи крыльев без ритма, головой вращает из стороны в сторону, и забавно водит хвостом, будто пытаясь идти, а не лететь. Драконица ничего не видела вокруг, но явно летела не в пустоту, так как вдруг нырнула вниз, скрывшись в молочных тучах, а когда Артан последовал за ней, то увидел, как чётко девушка летела в сторону небольшой гавани, формой напоминавшей женское лицо. Эта гавань была окружена высокими неприступными скалами, и имела ровную береговую линию, достаточно широкую, чтобы на неё мог сесть дракон. Однако Селеста промахнулась и плюхнулась в воду у самого берега.

Чуть ускорившись, Артан опустился на галечный песок, легко меняя шкуру на человеческую плоть. После звериной плотности и мощи, ему было жарко, и он расстегнул верхние пуговицы рубашки, ощущая, как плотно сдавливал шею воротник. Закатал рукава, сбросил ботинки и скинул носки, с удовольствием погружая разгорячённые пальцы в прохладный песок. Завернув штанины брюк до колен, всунул руки в карманы, и только тогда посмотрел перед собой.

Селеста тоже уже успела превратиться в человека. Но не так удачно, как он. Она стояла на карачках по колено в море и усиленно отфыркивалась, наглотавшись солёной воды. Комбинезон разошёлся чётко по шву вышивки на спине и плечах, отчего верхняя часть держалась на честном слове. Коса расплелась и волосы висели сосульками, частично уходя под воду. Ей никак не удавалось подняться, пока Артан не поспешил на помощь и с лёгкостью не вытащил на берег, усаживая на ровную поверхность и растирая плечи. Она дрожала. Но не от холода.

Страх. Первый полёт. Оголённый нерв превращения. Раскрывшийся зверь… Всё это смешалось в тугой канат и каждая мысль натягивала его всё сильнее и сильнее.

Артан молчал. Он знал, любое слово сейчас — неправильное. Она должна сама решиться. Посмотреть на него, отбросив спутанные волосы с мокрого лица.

А пока он держал её в объятиях, грея как дитя, зная, что тепло — то единственное, что способно ослабить узел внутри её сердца.

— Я знала. Давно уже знала, что так будет, — всхлипнула Селеста, слегка запнувшись на первом слове. Девушка погрузила пальцы в гальку, сжала в кулак и расслабилась. Она всё ещё смотрела прямо перед собой, не решаясь встретиться глазами с Артаном. Но и не пыталась высвободиться. Ей давно уже хотелось выговориться.

— У нас нет такого разделения между аристократами и простолюдинами. Мы с деревенскими детьми росли вместе. Играли, ходили в школу, учились управляться с хозяйством. Гонять коз, готовить на костре, собирать урожай и ходить в лес за грибами и ягодами. Когда все живут в бедности, границы размываются. Только с годами, мы отделились, когда для них учёба превратилась в ежедневную работу, а мы стали учиться чему-то совсем для деревенских непонятному. Но дружба так не сходит. Как и соперничество, — она шмыгнула носом и, отряхнув пальцы, заправила первую прядь за ухо. — Соседский мальчик всё бахвалился, что забирался на утёс на границе территории эльфов, и мол прямо на нём растут цветы мальвинки. Особенные эльфячьи цветы, которые ценятся своими лечебными свойствами и за которые торговцы на рынке готовы платить золотом. Он всё говорил об этом, что видел и был там, и поспорил с братом, что тот не рискнёт залезть на территорию эльфов. Но ведь это утёс! Они и не заметят… Я полезла. Оставила записку, зная, что в случае чего, с меня спрос меньше, чем с наследника.

Селеста умолкла, разглядывая хмурящееся небо с надвигающимися свинцовыми тучами, подсвеченными пробивающимися лучами солнца за спиной.

— Я сделала это. Залезла на самый верх, и на краю, на самом краю росли они! Мальвинки. Но только потянулась за ними, как увидела единорога. Он жевал один из цветков, совершенно не обращая на меня внимание. А когда неловко двинулась, топнул копытом и камень, за который я держалась, отвалился вместе со мной, — девушка выдохнула, мотнув головой. Поднявшийся лёгкий ветерок взлохматил волосы Артана, а когда он справился с причёской, наткнулся на внимательный взгляд Селесты.

— В момент опасности включаются инстинкты, не так ли? И у меня включились — я превратилась. Достаточно, чтобы не разбиться на смерть, но недостаточно, чтобы не сломать пару костей. Вот так на самом деле встретилась с эльфами. И они не тронули меня, потому что я была ранена. Сломала руку, правую ногу, несколько рёбер и вывихнула плечо. Не считая ряда глубоких порезов и потери сознания. Очнулась на следующий день уже на их территории. И по правилам эльфов, я стала их гостем. Нельзя трогать того, кому спас жизнь, — девушка вновь выдохнула.

Артан обхватил её пальцы, сжимая, успокаивая нервную дрожь. А она смотрела как раненый зверёк, боящийся удара хозяина. Не загнанная в угол, но ранимая.

— Это было всего один раз. Я больше не превращалась, даже когда они просили об этом. Зачем, ведь уже знала, кто я такая. Дефект. То самое исключение, которое прячут с глаз долой, но о котором всё равно знают. Серокрылая. Как простолюдинка, — Селеста шмыгнула носом, вновь закрываясь в скорлупу.

— Сэл, но ведь это неправда, — осторожно выговорил Артан, разворачивая её к себе лицом, чтобы она не спряталась в себе, не замкнулась. — Твои крылья — белые…

— Я видела их! Они были серыми! — вспылила девушка, вырываясь и с каким-то гневным отчаянием глядя на него. Она опёрлась на руки, как каракатица отползая от него. — Так бывает, ничего особенного! Просто ещё одна пустышка!

— Сэл! — прикрикнул Артан, наклоняясь за ней. — Послушай меня внимательно. Мы все видели тебя. Твои крылья были белыми. Драконица-альбинос. Так бывает иногда. Редко, но случается. И в этом нет ничего плохого, даже наоборот… это делает тебя… особенной.

— Особенной? — Селеста обмякла и не отстранилась, когда Артан приблизился и вновь сел рядом. — Это плохо?

— Я не знаю, — простодушно ответил он, вновь сплетая руки. Телесный контакт был важен для них обоих. — Но теперь всё будет по-другому. Никлос решит, как именно, но… о тебе узнают. Белый дракон, да ещё и девушка. Тебя будут сравнивать со святой Клэрией.

— У неё были чёрные крылья, — с удивлением поправляет его Селеста, а он отрицательно качает головой.

— Нет, Сэл. Они были белоснежными. Никлос рассказывал, как очень давно его предок запретил писать об этом, чтобы защитить девушек, рождающихся с белыми крыльями от охоты за ними. Я не всё помню, думаю, он расскажет тебе остальное. Если ты вернёшься. Ведь ты же не просто так выбрала эту гавань, не так ли?

Селеста долгим оценивающим взглядом посмотрела на него и едва заметно кивнула.

— Ты хочешь уйти или останешься?

Артан легонько сжал её пальцы и она сжала в ответ, несмело улыбнувшись.

Глава 7. Политика и ещё раз политика

После фееричного окончания Равновесия, когда пришлось использовать нориус, чтобы привести разбушевавшихся аристократов к порядку, король отправил Мирту, как самую устойчивую и готовую к повторному превращению, к простолюдинам. Они не должны понять, что что-то не так. Хотя кота в мешке не утаишь, к концу дня все послы будут в курсе, что в их курятнике завелась золотая курочка. Аристократам было объявлено, что у кэрры Селесты, как это бывает у новообращённых, сдали нервы, но Артан, как первый кэрр королевства, вернёт её домой. На вечернем балу, у всех будет возможность поздравить нашу прекрасную белоснежную драконицу.

Эта новость была встречена с воодушевлением и на этом утренняя часть Равновесия закончилась, благородные кэрры отправились по домам вместе с невестами: изоляция окончена, соскучившиеся девушки могут навестить родных.

А король, подозвав Врана, отдал приказ:

— Кэрру Астерию Брунцкую найти и арестовать. Она столкнула девушку, это недопустимо. Могло печально закончиться, — тихо прошептал Никлос, когда они остались наедине в королевской ложе.

— Разумеется, Ваше величество. Будет исполнено, — согласно кивнул посмурневший кэрр. — Ну что за год такой! И ведь не круглый, не особенный, а всё одно к одному.

— Задайся вопросом, как об этом раньше нас узнала Сэлавелия. В жизни не поверю, что её прибытие — совпадение.

— Узнаем, Ваше величество, — Вран с поклоном удалился.

А на его место спустился ждавший в отдалении Томар. Его лицо, разгорячённое от возбуждения случившимся, менялось как у опытного фокусника: столько эмоции переполняли колдуна. Он не успел присесть, король поднялся и жестом велел следовать за ним.

Поодаль, как бы в стороне, последовала немногочисленная свита — вся компания направилась в Нимфеум, чтобы подготовиться к встрече с подводной принцессой.

— Ты был прав, Томар. Белокрылая драконица. Какая редкость, да так некстати! — недовольно говорил Никлос, ускоряя шаг. Нориус вокруг него сходился в небольшие смерчи, отпугивающие птиц и сводящие с пути всех придворных. Король был не в духе.

— Ваше Величество, простите мою прямоту, но это было ожидаемо. Мне искренне жаль, что ваш отец не уделял должного внимания книгам из хранилища, иначе вы бы об этом знали.

Король резко остановился и Томар чуть не налетел на него, но вовремя отшатнулся. Лицо Никлоса потемнело и он сощурил глаза:

— О чём ты говоришь?

— Ну… белые и ранее появлялись. Последовательность заметили не сразу, но она есть, — Томар смягчил лицо, выдавая эмоцию сочувствия: — Белый появляется, когда остаётся только один чёрный дракон. Я проверил по датам. Селеста родилась в тот же день, когда умер ваш отец. Подозреваю, что в ту же секунду, как остановилось его сердце. Я допрашивал мать девушки, и она подтвердила — роды были преждевременные, а Калиста, первенец, была буквально вытолкнута сестрой на свет, так она торопилась родиться.

Король молчал, разглядывая Томара и гадая, как много тот узнал из книг. Ведь не всё было записано, некоторые истории передаются только устно, от отца к сыну. Некоторую правду лучше никому не знать. Иначе можно запросто лишиться головы.

— Продолжай искать. Мне нужно больше информации о белых драконах, — сухим голосом сказал Никлос, беря колдуна за плечо и наклоняя к себе: — И никому ни слова не скажешь обо всём, что касается магии и белокрылых. Понял?

— Да, Ваше величество, — согласно закивал колдун, и всё-таки осмелился спросить: — А что будет с ней?

Голос короля спустился ещё ниже, а нориус разлетелся в стороны, создавая вокруг них плотную непроницаемую завесу от любопытных ушей:

— В книгах было написано, что белый дракон обладает магией?

Томар подтвердил, добавив:

— Как и то, что белые рождаются исключительно женского пола.

— Магия скоро начнёт вырываться, ведь её никто не учил контролю. Ты этим займёшься. Дашь азы, параллельно изучишь всё, что только можно, касательно этой особенности. Что скрывается за связью между белыми и чёрными драконами.

— Я опасаюсь, что не смогу обучить девушку, ведь её магия будет похожа на вашу, а не на человеческую, — осторожно возразил Томар. — И потом, в книгах было ещё кое-что написано о связи между…

— Забудь. Просто сделай всё, что в твоих силах. Остальное я решу сам, — отмахнулся, обрывая колдуна, Никлос. — Теперь свободен. И спасибо за помощь. Я этого не забуду, — отрывисто добавил он, когда завеса рассеялась.

Отпустив колдуна, он скомандовал остальным двигаться к Нимфеуму без него, а сам, выйдя на пустое пространство, превратился в дракона. Ему нужно было о многом подумать.

* * *

Когда Ник долетел до Нимфеума и превратился на площадке крыши обратно в человека, его взяла в оборот сноровистая Винелия Барбская. Она уже успела понять: кто первый настиг короля, тот и получает всё внимание своим проблемам. С остальных уже идёт спрос.

Она сходу начала говорить о предстоящем представлении для принцессы. За столь короткое время, ей удалось придумать, как сделать приём Сэлавелии по-настоящему королевским. Девушка привлекла выпускников Магической академии, договорившись с Томаром о частичном списании выпускных экзаменов у иллюзионистов и практиков. Также подключила своих родственников из Бирюзового дома, организовав подводное пение выдающегося оперного певца Барсии Лицкого. И много-много других мелочей, находясь с ответами на любые вопросы короля.

— Ты молодец, — когда Винелия закончила отчёт, похвалил повелитель, приглашая в малую приёмную. Он успел отдать приказ вызвать Верховную, а также получил лёгкие закуски и напитки благодаря расторопности секретаря, который как тень маячил на периферии. — Я подписываю смету, так что давай, дерзай.

— Благодарю, Ваше величество, — просияла Винелия, протягивая готовые документы и получая на них отпечаток щупальца нориуса. — Скажите, будет ли принцесса присутствовать на вечернем балу?

«О, она обязательно об этом пожелает», — раздражённо подумал про себя Никлос, присаживаясь за стол, и приступая к трапезе. — Зависит от результатов переговоров. Но, на всякий случай, подготовься.

— Разумеется, — и кэрра, исполнив безупречный реверанс, отклонилась, довольно быстро сорвавшись на лёгкий бег. Королю нравилась эта девушка именно за преданность делу. Она горела своими идеями, а её фантазия изрядно доставляла удовольствие повелителю. «Надо бы её как-то отблагодарить», — мысль мелькнула и пропала, вытесненная рядом проблем, возникших с приближением секретаря.

Слухи молниеносно разнеслись по континенту, и уже трое послов изъявили желание встретиться с королём. Завтра нужно будет созвать общее собрание и в присутствии всех делегации поставить точку в этом вопросе. Как и перед аристократами сегодня вечером. Чтобы не было соблазнов, как это случилось с Брошином.

Если бы взглядом можно было убить, то Никлос, который не любил, когда пытаются навязать чужую волю, давно был бы мёртв. Он ненавидел, когда под притворством прячут алчность и собственные меркантильные желания наживы.

Сразу после отлёта Артана, кэрр Адегельский возник перед королём с просьбой передать девицу Селесту под его опеку наравне с сестрой. Старик привёл сто и один довод в свою пользу, начиная бедностью семейства Винцель и заканчивая косвенной похожестью серебряного и белого цветов. И был резко осажен, и отослан заниматься внутрисемейными разборками. Алиста Винцель в открытую ругалась с дочерью, полностью забыв о дворянской сдержанности. А в стороне кузены готовы были вцепиться друг другу в глотки по аналогичной причине.

Именно это вынудило короля использовать нориус, чтобы утихомирить назревающую потасовку. И именно это окончательно испортило его настроение.

Как и появление в приёмной Верховной Флаксы, босой миниатюрной девушки с полупрозрачными волосами в лёгкой серебристой тунике. Предыдущая лучше подстраивалась под традиции земных, но эта Верховная была не такой.

Флакса стала шелки более ста лет назад, но подводные годы совсем не изменили утопленницу. Её живо интересовало происходящее на земле, и поэтому она была выбрана следующей Верховной. Иначе шелки потерялись бы, а без покровительства Каргатского королевства, на них снова объявили бы охоту. За то, кем они являются. Утопленницы. Девушки, сбежавшие из семей от боли и страха. Те, кому причинили такие невыносимые страдания, что они бросились в воду, а там их нашли шелки и избавили от мучений, подарив новое существование, стерев память о прежней жизни.

В далёком прошлом, шелки охотились на мужчин. Но им пришлось перестроиться, став частью Каргатского королевства. Теперь эти девушки охраняли морские и речные пути, уничтожая пиратов и морских чудовищ, что не нравилось водному королевству. Им не нравилось истребление подводных хищников, так как это якобы нарушало естественный баланс.

Этот конфликт не перерастал в бойню только из-за силы Каргатских королей. Нориус — грозное оружие, и водники не решались выступать против. Пока не решались.

— Ваше великолепное величество! Ну что за прекрасный день! Слышала, нас посетило чудо! Из куколки выбралась белоснежная бабочка, — голосок Флаксы под стать внешности, тонкий и звонкий. Её округлые глаза полны беспросветной блестящей черноты, лицо белое до серости, а под бескровными губами скрывался рот, полный острых акульих зубов. Она выглядела прекрасной и ужасающей одновременно. С холодной до мокроты кожей, длинными пальцами, увенчанными острыми когтями, жабрами, скрывающимся под выпуклой шеей, прикрытыми длинными тонкими как паутинка, волосами, способными оглушить жертву, как это делают медузы.

Шелки беззвучно прошла по комнате, замерев перед королём в быстром реверансе, а после опустившись на один из диванчиков, расположенных вдоль стен.

Дворец Нимфеум был специально построен для приёма подводных жителей и состоял из двух частей. Первая — человеческая со всеми атрибутами классического дворца, а вторая находилась под водой и была спроектирована самими водниками из их материалов.

Официально, у водников не было посольства на территории Каргатского королевства, так как они считали, что все моря и океаны принадлежат им. Неофициально — Нимфеум и был посольством. Здесь проживало несколько нейтрально настроенных водников, а также слуг, обустраивающих быт прибывающих гостей. Включая шелки.

— Тебя хорошо приняли? — проигнорировал Никлос лёгкую иронию в голосе Верховной.

Он отставил пустую тарелку и переместился на диван рядом с ней. Нориус растёкся вокруг короля и спустился к ногам шелки. С этим король тоже ничего не мог поделать, раньше он пытался контролировать тьму, отстраняя от утопленниц, но они слишком нравились нориусу и приказы быстро переставали действовать, а он возвращался к шелки, ластясь как кот.

— Более чем, — почти пропела Флакса, осторожно поглаживая прильнувшую к груди тьму. — А вот вы в плохом расположении духа. Не понравился сюрприз? А ведь водники скоро явятся. Погода портится. И они будут говорить о ней.

— Что ты об этом знаешь?

Девушка покрутила головой, закатив глаза и уставившись в потолок. Облизнула губы, почесала нос, явно испытывая терпение короля, но всё-таки ответила:

— Водники общаются с эльфами, Ваше Величество, — осторожно начала говорить она, наклоняясь к Нику. — А эльфы верят в предсказания. И было сказано одно особенное несколько лет назад. Разумеется, эльфы своими руками ничего не делают, они выше этого. А вот водники не такие. Они будут действовать. И начнут с сегодняшнего дня.

Нориус слетел с обнажённых коленок утопленницы, собрался клубками и втянулся в тело разозлившегося короля. Никлос вскочил на ноги, подходя к окну и распахивая, подставляя лицо холодному морскому ветру.

А после и вовсе вышел на балкон, откуда открывался вид на волнующееся море. Обхватив пальцами перила, сжал, сдерживая эмоции. Теперь он знал, чего ожидать и от этого хотелось убивать.

— С удовольствием посмотрю, как вы прищемите носы и хвосты этих рыб, — довольно сказала Флакса, обнимая за талию короля, запуская под рубашку мокрые ледяные ладони. — А если они кинутся — помогу справиться с этим анчоусами. Рачками и планктоном. Пусть знают своё место. Что нам эти предсказания, не так ли? Старые боги мертвы.

Король схватил её за запястья и вывернул руки, разворачиваясь к ней лицом и притягивая к себе.

— Говори да не заговаривайся, Верховная. Ты здесь только чтобы водники знали, кто конкретно будет их бить первыми, если начнут войну. Но права принимать решения не имеешь. Ты — моя слуга. Меч левой руки, не более. Не думай, что когда-нибудь позволю тебе думать и говорить больше, чем заслуживаешь. Я знаю, как вас связал договором мой далёкий предок. И знаю, что вы мечтаете о свободе, даже зная, что она вам принесёт.

Всё благодушие слетело с мордочки шелки, черты исказились в жуткую гримасу ненависти, она оскалилась, скрючивая пальцы, но сдержалась, вновь становясь миленькой покойницей. И король отпустил её, зная, что даже маленького синяка на запястьях утопленницы не останется.

— Как я могу что-то решать? Я же мертвячка. Утопленница без прошлого. Вы, мой король, будущее. Я почитаю за счастье служить столь прекрасному роду. И нориус показывает — мы родственные души…

— В нас нет ничего схожего, Верховная, — отрезал повелитель, отходя назад. Волны вспенились, взлетели, окатив обоих столпом солёных брызг. — Ты — порождение тьмы. В тебе нет доброты и света. Всё, чего ты хочешь — убивать и пить кровь. Твоё чрево — мертво, а душа человека заперта в клетке из сгнивших рёбер. Год за годом темница стачивается, однако пройдут столетия, прежде чем ты сдохнешь, как предыдущая Верховная. Но ничего не принесут тебе эти года. Ты пустышка.

— А разве вы — нет? — она широко улыбнулась, а затем резко обернулась к морю. — Вот и водники пожаловали. Пойду, встречу их как полагается, — и она будто перетекла через перила, нырнув в разбушевавшееся море.

Никлос с тяжестью облокотился о перила, уставившись в воду. Тяжко ему стало. Больно. Но никому и никогда не признается король в своей боли от утраты. В своём одиночестве.

— Я не такой как ты, — прошептал король, прогоняя тьму из сердца.

* * *

Нимфеум — необычный дворец, плод трудов двух талантливых архитекторов своего времени, создавших чудо на воде. Здание построено в тихой гавани метров триста от берега, трёхэтажное, с мощными сваями, уходящими в морской песок на глубину тридцати метров. Там — первый этаж, подводный, над ним половинчатый — часть под водой, часть вровень. Второй этаж без стен, только массивные опорные колонны, несущие третий этаж. Омываемый высокими волнами, Нимфеум погружался под воду почти до третьего этажа во время прилива, а в отлив — полностью раскрывало второй. Он слегка качался во время плохой погоды, но его усилили магически-обновляемыми подпорками. И фактически дворец являлся венцом строительства выпускников Магической академии.

Белоснежный с покатой полупрозрачной крышей с небольшой площадкой для приземления драконов, высокими колоннами, открытыми балконами и узкой пристройкой для лодок, дворец, носивший название Нимфеум, своей формой напоминал подводное святилище, что строили русалы в честь своих богов.

Король встречал делегацию на втором этаже в особой центральной комнате, спроектированной таким образом, чтобы бассейн для подводников и пол человеческой части шли вровень. Это единственное помещение, имеющее стены на этаже, защищённое от шторма и дождя.

С одной стороны, бассейн не имел стены — вместо неё толстое стекло, за которым виден спуск под воду на первый этаж и по центру несколько удобных подводных кресел, оплетённых водорослями и ракушками и небольшой столик с выемками, в которых уже разместили закуски из мидий. Аналогично и с наземной части — мягкие кресла, столик с фруктами, словом, это помещение было зеркалом равных партнёров, как это представляли себе водники. Иллюзия равенства.

Вместе с королём в комнате присутствовал канцлер, успевший кратко доложить о положении дел. Кэрру Астерию изолировали, перенаправили десятки запросов послов насчёт белой драконицы, сгладили слухи среди простолюдинов: белые крылья заметили, но никто не понял, что это значит.

— Отлично, спасибо Вран, — кивнул Никлос. — Артан уже вернулся?

— Он сейчас с ней. Девушка эмоционально нестабильна, поэтому маршал решил остаться ради безопасности, — по лицу нельзя было прочесть, о чём Вран думает. Мужчина стоял, разминая пальцы и облизывая губы. Определённо, сотни комбинации выстраивались в его голове, но он пока молчал об этом.

— Значит сразу после наших очаровательных гостей, займусь ею. Если встреча пройдёт успешно — развлечёшь принцессу? Винелия организовала целую программу для Сэлавелии.

— Как вам будет угодно, — с поклоном согласился канцлер.

В бассейне заклубилась вода, тысячи пузырьков взлетели наружу, поднимая мелкую пену. С подводной лестницы показались два русала, внимательно оглядывающихся по сторонам. Решив, что здесь безопасно, они разошлись в стороны, оставшись под водой, тогда как следующая гостья с золотым хвостом величественно и неторопливо всплыла прямо перед королём.

Её лицо претерпело изменения, так как под водой имело рыбьи очертания — без век, ресниц и носа, без волос и с чешуёй на голове, а вот на поверхности как у текучей глины проявились человеческие очертания. Обладательница рыжей мокрой шевелюры и заострённых лисьих черт, принцессу можно было бы назвать красавицей, если бы в памяти отчётливо не сидели рыбьи черты.

— Ваше Величество, — мягко заговорила она, сохраняя в голосе нотку высокомерия. — Рада вас видеть. Мы так редко встречаемся и всё по каким-то особенным поводам. Вы нас совсем не навещаете…

И это правда. Король, хоть и мог находиться под водой благодаря нориусу, не любил подводный мир. Слишком чуждыми были рыбы. Холодными, как моря, в которых обитали.

— Ваше Высочество, сияющая Сэлавелия, счастлив вас лицезреть. Вы прекраснее любых драгоценных камней, что посылаю вам на каждый праздник, — принцесса довольно улыбнулась, прижав руку к шее, лаская красный камешек — последний подарок короля. — Не будь я королём — все дни посвящал бы вашей компании. Но долг перед королевством превыше любых желаний, вам ли этого не знать, — со всей возможной учтивостью и откровенной лестью говорил Никлос, отдавая дань уважения прекрасной подводной принцессе.

— И вот, очередная встреча, очередной особенный повод, — на её устах мелькнула новая улыбка.

Поклонившись, они опустились в кресла, оказавшись лицами ровно напротив друг друга. Принцесса свернула золотой хвост вокруг кресла, а её сопровождающие остались позади, даже не думая всплывать. Более того, у них не было ушей, а значит разговор пойдёт о конфиденциальной политике и вещах, недоступных пониманию простых подводных жителей.

То есть начистоту.

Из подводной лестницы выплыла Верховная, вынудив охранников принцессы обнажить острые гребни на руках, но она проигнорировала их, легко всплыв наверх к бортику, а там соскочила вниз, оставляя за собой мокрые следы. Текучесть движений, насыщенных водой, плавность и вальяжность жестов — всё обман, чтобы подразнить принцессу, не сказав ни слова. Флакса опустилась на последнее свободное кресло и без улыбки уставилась на Сэлавелию.

— Ну, разумеется, и ты, Верховная, здесь, — недовольно высказалась принцесса, холодно оглядывая шелки. — Там, где проплывают твои мертвячки, в воде остаётся привкус гнили, который так любят акулы. Они с удовольствием бы полакомились вашими трупами, не будь вы таким противоречием природы.

— Да ну брось, Сэла, мы не пахнем. И не нарушаем такой драгоценный баланс. Наоборот — поддерживаем. Помогаем кораблям без опаски ходить по морским путям, раз вы не в состоянии выполнять свои обещания и контролировать своих хищников.

— Это всё равно что контролировать ураган! — вспылила принцесса, хлопнув рукой по ручке кресла. — А вот твои мертвячки убивают дельфинов, которые вообще никакого вреда людям не несут!

— Где доказательства?! Мы не нападаем на животных без причины! Эти наветы уже порядком осточертели! — также взъелась Верховная, и король вмешался:

— Остыньте. Ваши недовольства не имеют доказательств, принцесса. Вы сами говорите, что не можете контролировать своих хищников, так откуда у вас такая уверенность, что дельфинов убивают шелки?

— Потому что под водой ничего не меняется. Каждый хищник занимает свою нишу. Каждое существо действует по строгому алгоритму выживания, устоявшемуся за тысячи лет! Дельфинов и правда убивают касатки и акулы, но остаются следы. Мы читаем эту смерть и понимаем, когда она естественна. А вот то, как сейчас погибают дельфины, вот удивление, вблизи от Каргатского побережья, ни на что не похоже! И только один хищник действует под водой и имеет разум, чтобы совершить нечто подобное — шелки, — убедительно и с жаром заговорила принцесса, глядя прямо в глаза Никлоса. Она действительно верила в свои слова и её раздражала необходимость что-то доказывать королю.

— Но это не мы! — воскликнула Флакса, сжимая подлокотники. — А твои слова не похожи на вещественные доказательства!

— Довольно, — осадил её Никлос. — Ваше Высочество, Верховная права. Предоставьте реальные улики и виновные будут наказаны. Пока этот разговор основан исключительно на застарелой антипатии между подводными жителями и шелки.

— Вы просто не представляете, какую змею на груди пригрели ваши предки, — возмущённо ответила принцесса, складывая руки на груди. — Но вот увидите, я доберусь до правды.

— А пока вернёмся к нашим делам? Изначальная цель визита — прокладка нового морского пути. Ничего не изменилось? Вы согласны на наши условия?

Принцесса опустила руку под воду, запустив ряд пузырей в сторону охранников и тогда один из них вытащил откуда-то со спины большую плоскую раковину и отправил к ней. Поймав, девушка вытащила из раковины сухие зеленоватые листы и протянула поднявшемуся Врану.

— Чуть позже прибудет секретарь и можно будет обсудить детали. Однако, цель моего визита лишь косвенно связана с этой задачей, — Сэлавелия замялась, слегка поджав губы, переводя взгляд с Врана на Флаксу. — И цель моего визита приватная. Только между нами.

Король подозревал, что именно так она скажет, поэтому отпустил канцлера изучать документы, а Верховную просто выставил — позже он ещё разберётся с ней и её вольностями в отношении принцессы.

— Так о чём вы хотели поговорить?

— Вы умный дракон, Ваше Величество, — начала принцесса издалека, опуская пальцы в воду и мокрыми проводя по лицу, насыщая кожу, пряча проступающую чешую. — И думаю уже решили задачку, и знаете ответ.

— Белая драконица.

Сэлавелия прерывисто вздохнула.

— Не сравнивайте нас с эльфами. Они — да, видят в ней угрозу из-за предсказания, но у нас иная история. Мы многое помним о старых временах, — всё также туманно продолжила она, глубже опускаясь под воду.

Её волнение передалось окружающему дворец шторму, и волны ударили в прочные стены, гулким эхом пройдясь по этажу.

— Что вы имеете ввиду?

— Наши подданные также поклоняются святой Клэрии. Мы высекаем из подводных скал статуи в её честь. У нас есть храмы, посвящённые этой драконице. И мы знаем историю лучше ваших соплеменников. Мы знаем цвет её крыльев. Знаем больше о появлении белых дракониц в истории Каргатского королевства.

— Так просветите меня, — спокойно ответил король, а сам невозмутимо вытащил яблоко из фруктовой тарелки и сочно откусил кусочек.

Такое пренебрежение не понравилось принцессе, золотые чешуйки блеснули под водой, хвост развернулся, как у недовольной кошки. И сложился обратно.

— Я пришла с миром, Ваше Величество. Отнеситесь к этому с уважением, — терпеливо выдала она, задирая подбородок, но без вызова глядя на короля. — Неприкрытая ничем экспансия ваших предков давно стоит поперёк горла всем уважаемым королевствам, вызывая между нами сильное напряжение. Так знайте, появление белой драконицы — повод для оливковой ветви. Мы готовы к открытому диалогу.

— Я правильно понимаю, речь идёт о Северном пути? — осторожно переспросил король, опуская руку с яблоком и обращаясь в слух.

— И не только.

— Но почему? Какая связь?..

— Как я уже говорила, это не первое возрождение белой драконицы в вашей истории, — продолжила говорить Сэлавелия, немного странно поглядывая на короля. — И каждый раз, её появление совпадало с чередой великих открытий и свершений в вашем королевстве. Практически все чудеса, содеянные Каргатскими королями совпадали с появлением белокрылых. Вспомните, когда в прошлый раз появилась белая, король Класарий пробил магией дорогу сквозь Бросвальскую гриву. Да даже этот дворец был построен во времена белокрылой драконицы, — с воодушевлением и каким-то благоговением говорила девушка, оглядываясь по сторонам и будто гладя воздух, собственной русалочьей магией ощупывая нити, прошивающие всё здание насквозь.

— И о чём это говорит?

— Как сказал отец, белокрылая способна принести процветание вашему королевству. И тем, кто в мире с вами. Если мы будем воевать, это принесёт много бед. И может… каким-то невероятным образом возродить старых богов.

— Это невозможно. Но я понял, о чём вы говорите, — согласился король.

Его мозг бешено закипел, переваривая огромное количество новых открывающихся возможностей. Какая бы ни была причина такой откровенности от скрытных водников, в этом стоит покопаться. Нужно подстегнуть Томара в разборе старых книг. Найти причину, по которой отец так странно обращался с памятью о прошлом. Именно эта уязвимость, недостаток информации раздражали Никлоса, так как он видел по глазам принцессы — она знает больше, чем он. «Но не всё» — подумал король.

— Если вы открыты к сотрудничеству — я рад этому. Но на каких условиях?

— Начнём с простого. Я хотела бы побывать на вечернем балу в честь окончания Равновесия. Хотела бы лично познакомиться с вашей драконицей. Узнать её, — мягко заговорила принцесса, соскальзывая в воду и подплывая к бортику. Она легко перекинулась через него и на пол спрыгнула, уже обладая очаровательными ножками. Её волосы отросли, скрывая обнажённую грудь и таз, закручиваясь, добираясь до колен.

Первым желанием короля было отказать, но подумав, он всё же согласился. Девушка в ответ захлопала в ладоши, почти искренне улыбнувшись.

— Я знаю, вы всегда придумываете особенную программу, когда я навещаю вас. Что для меня приготовили на этот раз?

Никлос щёлкнул пальцами, впуская обратно канцлера. За открытыми дверями виднелось успокаивающееся море и несколько слуг, готовых услужить принцессе. Её же охранники последовали из воды за ней, ничуть не смущаясь наготы и отсутствию первичных половых признаков.

Никлос со всей возможной учтивостью отклонил приглашение сопровождать её, перепоручив Врану, а тот и рад: новые документы требовали обсуждения, и желательно с ней, а не с секретарём, поэтому принцессу ожидал весьма насыщенный день.

Откланявшись, король поднялся на крышу и взлетел в небо, направляясь в собственный дворец. Было ещё очень много вещей, о которых нужно подумать. Главное, что за странные обвинения бросила Сэлавелия в сторону шелки? Убитые дельфины не подчерк утопленниц. Что за этим стоит?

Чёрные крылья поглощали солнечные лучи, пробивающиеся сквозь тучи, и дракон походил на чернильную каплю, катящуюся по небосводу.

На душе гнездо свили змеи и нориус волновался, окружая короля мелкими вихрями. Он предчувствовал беду. А ещё волнение от предстоящей встречи с самой любопытной загадкой в его жизни.

Глава 8. Когда выбирают меня

Моя комната теперь выглядит совсем крошечной. Маленькой-маленькой и такой далёкой, что даже не верится, что я нахожусь в ней. В четырёх стенах с двумя окнами, небольшой ванной и гардеробной. Здесь всё также стоит кровать, есть трюмо и комод, прикроватная тумбочка, занавески на гардинах, мягкий ковёр под ногами, натюрморты на стенах.

Подойдя к окну, вижу, как непрекращающийся дождь пускает ленты по стеклу, а лес укутался в дымку. Мне больше не холодно. Внутри вокруг сердца расползся такой шарик тепла, что руку протяни — и он раскроется огненным вихрем, и я снова стану собой.

Человеческое тело — лишь оболочка вокруг роскошного чешуйчатого зверя, которому подвластны небеса. Только приняв этот облик, понимаешь в какой клетке находишься бо́льшую часть жизни. Когда сбрасываешь оковы — впервые видишь их очертания. Становится ясно, какой маленькой жизнью живёшь.

И я спрашиваю себя: почему мы остаёмся в человеческом теле? Что такого привлекательного может быть в этой тщедушной тушке после величия дракона?

Артан сказал, что каждый сам находит ответ на этот вопрос. Что те, кто не могут найти, исчезают, и возможно где-то за краем горизонта есть земли, куда они улетают, но нам об этом неизвестно.

Кэрр Гадельер остался со мной, защищая от непрошенных гостей и утешая, успокаивая, пока не вызовут к королю. А поводов для утешения оказалось предостаточно. Сестра отреклась от семьи. Она бросила нас. Отказалась от мамы и брата. Как она могла предать меня? Свою сестру? Что это за безумие? Что за жестокая шутка?

Мне так хотелось поговорить с ней, встретиться с родными, вместе решить, что дальше делать. Но даже простой проход по коридорам дворца дал понять горькую правду: я теперь как за стеклом. Отсутствие цвета известно каждому. Все знают, что я не такая как они…

Да лучше бы крылья окрасились в серый!

— Сэл, присядь. Поешь! — почти с укором обратился Арт, приглашая за небольшой столик, который притащили слуги и накрыли на двоих. Мясо барашка, овощи, небольшой самовар с чаем, фрукты. А мне кусок в горло не лезет. Хотя моментами и накатывает зверский голод.

— Не могу, всё слишком давит, — пожаловалась ему, отворачиваясь от окна. Артан спокойно разделывал мясо, невозмутимо отправляя в рот кусок за куском, полностью игнорируя овощи. — У меня даже идей нет, что будет дальше! Белые крылья — что это значит? Что со мной будет?

Промокнув губы салфеткой, Арт откинулся на спинку стула, скрещивая руки на груди и прямо глядя на меня.

— Я не знаю, — спокойно ответил он, а затем поднимает указательный палец: — Но! Я знаю Никлоса. Он всё объяснит, поможет разобраться. В конце концов, он уже знал какой ты будешь до превращения.

— Да?

— Кажется, об этом сообщил Томар, — задумчиво протянул Арт, а я всё-таки присела за стол, чинно сложив руки на кружевной скатерти, отодвигая тарелку с мясом. — И ещё я думаю, что ничего плохого не случится. Я помню, мне рассказывали легенды о белых драконах. Кажется, одна драконица бывала в наших краях лет триста назад, когда мы присоединились к Каргатскому королевству в обмен на нормальный торговый путь. Тебе не рассказывали об этом?

— Бросвальская грива? — нахмурилась, наливая себе чай из самовара. — Я знаю, что Класарий проложил путь сквозь горную гряду, фактически открыв нас миру и заключил договор с эльфами, чтобы они прекратили захватывать наши земли.

— Отец в детстве рассказывал, что сделку с эльфами заключили только после появления белой драконицы. Что это была за сделка никто не знает, но именно так Каргатское королевство стало протекторатом для Сатуральских долин. Бросвальская грива была позже.

— Опять сделка с эльфами, — пробурчала под нос. — Отец ещё до моего рождения заключил похожую, и так же ни с кем не поделился, в чём была её суть.

— Я знаю. И узнаю, — пообещал Арт, потянувшись через стол и накрыв мои дрожащие пальцы своей рукой. — Сэл, не бойся, я помогу тебе.

— Зачем тебе эта головомойка?!

Высвободившись, вскочила и вновь замельтешила по комнате, остановившись только когда уткнулась ему в грудь.

— Потому что тебе было так больно и страшно в ту ночь, когда мы встретились, помнишь? Я тогда понял, что не могу оставить тебя в беде, — с добротой в голосе ответил он, прижимая к себе и ласково поглаживая волосы. Я уткнулась подбородком в его рубашку, запрокинув голову и уставившись на него.

— Значит ты спаситель дев, попавших в беду?

— Только если они готовы бороться за своё спасение вместе со мной, — со значением ответил он.

В дверь раздался стук и мы отшатнулись друг от друга, будто застигнутые на месте преступления. Слуга пришёл сообщить — король готов нас принять.

* * *

В общей гостиной многолюдно. Суетящиеся девицы прихорашиваются друг перед другом, щеголяя родовыми цветами с акцентом на особенности своего превращения. Здесь были все и это неудивительно, ведь до начала вечернего бала осталось всего несколько часов, так что невесты уже навестили родных и сейчас готовятся к вечеринке.

Наше появление будто повернуло выключатель освещения — все, уставившись, умолкли. Я заметила Паули в ярко-жёлтом платье с двухэтажной причёской на голове, поодаль Кэсси, ещё одна из рода жёлтых в элегантном приталенном платье солнечного цвета, а также невозмутимую Анку, с любопытством разглядывающую меня. И Кирнан, глядящая с холодным прищуром, и её прихлебательницы, зеркалящие своего вожака… и сестра, сидящая рядом с ней в роскошном серебряном платье с родовым украшением Адегельских. Не было только Мирты и Агаты.

В глазах сестры столько сожаления, недоверия, но и вызова. Столкнувшись взглядами, не смутилась, вздёрнула подбородок, изогнув бровь. Мол: «Сестра, прими меня такой и не смей осуждать. Это мой выбор». И это как удар в сердце.

Артан перехватил за локоть и повёл на выход, взглядом осаждая любые вопросы. Стоявшие у дверей Вира и Арнел разошлись в стороны. Их я не смогла прочесть. Как только миновали порог, позади зашелестел, забушевал ветер сплетен. И в центре шума чёткий сестринский голосок:

— Что вы досаждаете? Откуда мне знать, что с ней не так? Я не часть Зелёного дома, мой род — Адегельские. Что мне до неё?..

От слов сестры пошатнулась и только поддержка Артана сохранила равновесие. Вцепившись в его руку, прикрыла глаза с мыслью: «Надо было всё-таки что-нибудь поесть…»

— Ты в порядке?

— Справлюсь, — отвечаю, возвращая самообладание, и мы покидаем крыло вслед за королевским слугой, идя боковыми коридорами, чтобы не сталкиваться с придворными.

Нас привели в небольшую тихую красную гостиную в королевской части дворца, куда не допускались посторонние. Внутри за небольшим столиком обедал сам король, просматривая стопку документов странного зелёного цвета. Он не сразу заметил наше присутствие, поглощённый чтением, а увидев, выдал короткую улыбку, жестом предлагая разместиться на уютном диванчике перед потухшим камином.

Было действительно тихо после шумного дворца, готовящегося к вечернему празднеству. Только слышно, как умиротворяюще барабанит дождь по стокам и перилам небольшого гостиного балкончика.

— Арт, спасибо, что позаботился о ней, — закончив с делами и поставив подпись на последнем документе, обратился Никлос к другу. Поднявшись, он передал бумаги слуге, наказав разыскать Врана и отдать их ему. — Только ты мог сделать это настолько деликатно. Надеюсь, кэрра, Арт был с вами любезен?

— Более чем, — откашлявшись, закивала в ответ, изрядно нервничая и от этого разминая пальцы.

— Может расскажешь теперь, в чём собственно дело? — спрашивает Артан, но король качает головой.

— Извини, Арт, если бы всё было просто — ты бы узнал первым. Но это дело… связано только с членами королевской семьи. Я вынужден тебя попросить удалиться. Твой долг выполнен, можешь вернуться к семье.

— Не понимаю, — нахмурился Арт, наклоняясь вперёд и складывая руки в замок. — Я твой маршал, дела государства — моя работа. Кому как не мне ими заниматься, только дай приказ! И Селеста не член королевской семьи.

— Прости, друг. Но разговор, который пойдёт в этой комнате, касается только чёрного и белого драконов, больше никого, — голос короля опасно опустился, он замер возле дверей, и я вижу, как из его груди расплывается чёрная клякса нориуса.

— Ты уверен, что всё именно так? — холодно уточняет Арт, вставая. Получив утвердительный кивок, он тяжело вздохнул, разворачиваясь ко мне: — Я буду ждать. Помни, всё будет хорошо, — он протянул руку, чтобы легонько поддерживающе сжать мою, а после вышел из комнаты, нарочно замедлившись рядом с королём.

Но Никлос не отреагировал. Закрыв за другом дверь, он секунд пять простоял спиной ко мне, а после, развернувшись, выдал очередную дежурную улыбку.

— Может вина, кэрра Селеста? — дружелюбно спрашивает он. — Я вижу, как вы напряжены. Поверьте, разговор будет серьёзным, но не смертельным. А немного вина расслабит вас и будет легче.

Я кивнула. В горле совсем пересохла и я боялась что-то сказать. Сбоку возле стола находился высокий застеклённый буфет с рядами красивых фужеров, рюмок и бокалов. А на столе откупоренная бутылка почти чёрного вина. Разлив напиток, он протянул его мне, звонко чокнув стёклами, как будто беззвучно сказав странный тост в мою честь и залпом осушил свой бокал.

— Давайте начнём с простого, кэрра, — заговорил он, дав мне несколько минут, чтобы прийти в себя. — Что вы знаете о белых драконах?

— То, что рассказал Арт, — иногда рождаются драконы с белыми крыльями. И что одна из них когда-то помогла Сатуральским долинам с эльфами и из-за этого мы перешли под протекторат к Каргатскому королевству. И… что святая Клэрия обладала белыми крыльями.

— То есть почти ничего, — утвердительно заключил король, удобнее устраиваясь на боковом кресле, теперь по чуть-чуть потягивая новую порцию вина. — Как, впрочем, и все. Остаются только слухи, что белые драконы приносят удачу. Сейчас многие будут искать подробности, и найдут достаточно интересного в семейных архивах. Но даже не это самое сложное, кэрра. О вас уже знают за пределами королевства. Из-за предсказания эльфы желают вам смерти…

— Неправда, — воскликнула возмущённо. — Эльфы — мои друзья, да как вы вообще такое узнали?

— Арт рассказал о вашем разговоре. И из всего этого следует, что эльфы вначале хотели сковать ваши крылья, но это делается добровольно, а вы даже бежать из столицы не захотели, так что они подключили подводников. Зная, как те ненавидят драконов, решили, что это отличный способ убрать проблему чужими руками. Они часто так делают. Это же эльфы.

В ответ на все его слова поджала губы и ополовинила бокал. В голове от голода зашумело, а от натопленной комнаты повело ещё сильнее и я плотно прижала руки к обивке дивана.

— И что теперь? Вы так ничего и не сказали о белых драконах.

— Да, точно, — как будто опомнился Никлос, сочувствующе глядя как пошатнулся мой мир. — Начнём с определения. Вы — не белый дракон, то, что с вами случилось, называется альбинизм. То есть отсутствие цвета. Чистый дракон. Кстати, ваши дети точно унаследуют цвет отца, от альбиносов не рождаются белокрылые. Это редкая… аномалия, — я заметила, он хотел сказать как-то по-другому, но не стала уточнять. Что такое альбинизм — знала, такое бывает среди животных.

— А теперь важное, — продолжил он и его глаза странно блеснули при свете огня. — Сейчас вы должны поклясться, что вся последующая информация не покинет пределов этой комнаты, — дождавшись моего утвердительного ответа, он добавил: — Белые драконы обладают магией сродни той, что есть у чёрного дракона, — на этих словах нориус заволновался, спускаясь как туман к ногам хозяина. — Вы видите его, верно? Остальные видят только когда я этого хочу, но для вас он всегда рядом, — дождавшись моего понимания, король тяжело вздохнул, продолжая: — Скоро вы почувствуете в себе перемену. Это случится в ближайшие день-два. Это будет странно, мощно и страшно, но естественно для белых драконов, которые, как и чёрные, обладают магией, которая носит название ариус. Она белого цвета, а по мощности не уступает моей. Становится яснее в какой переплёт вы попали?

Я замотала головой, всё ещё пытаясь свыкнуться с мыслью, что во мне есть нечто подобное, что клубится вокруг Никлоса. Эта тьма нагоняла на меня такую жуть, что даже пошевелиться тяжко, а от волнения вся взмокла, ощущая как между лопаток спускается противная капелька пота.

— Вы молодая красивая девушка из маленького бедного рода, принадлежащего удалённому от политики и власти дому. Зелёные драконы, за исключением кэрра Гадельера, не имеют никаких способностей и возможностей, чтобы защитить вас. Фактически, вы идеальная белая овечка и любой хищник с удовольствием вас съест. И это до известий об ариусе. Вы уязвимы. В силу молодости и неопытности вами легко манипулировать. У вас есть близкие, которые также попадут под перекрёстный огонь. Любой аристократ, который мечтает о власти, узнав о вашем существовании, захочет вас использовать. Тем или иным способом. И это не считая предсказания эльфов, странной симпатии подводников, и активизировавшихся последователей старых богов, среди которых есть и колдуны. Многие захотят захватить вас или вашу магию. Пора делать ставки, кто и когда вами воспользуется.

— Хватит, — ответила тихо, зажимаясь и опуская пустой бокал на кофейный столик. От его слов страх забрался совсем глубоко под кожу, свил гнездо как настоящая змея, вкушая по кусочку трепещущее сердце. Я задыхаюсь, пытаясь просто понять, к чему же ведёт король, но смысл его слов такой громоздкий, что ускользает от меня. — Ваше Величество, вы всё это говорите не просто так? К чему вы ведёте? Сейчас вы напугали каждую клеточку моего тела и я не понимаю зачем. Что вы хотите этим сказать?

— Начнём с моих алчных подданых. Как кэрру Селеста Винцель, принадлежащую к дому зелёных драконов, я не могу вас защитить, не нарушая закон. А аристократы найдут лазейки, чтобы всё было прилично и в рамках законодательства. Поясню поподробнее, чтобы вы понимали, в каком положении сейчас находится наше королевство, — король поднялся, подхватывая оба пустых бокала и возвращаясь к столу. По дороге, он вытащил из буфета очередную бутылку и пальцами откупорил пробку, наливая себе новую порцию сухого вина. Мельком глянув на меня, подхватил со стола тарелку с мясными закусками и налил в мой бокал воды.

— Спасибо, — поблагодарила, с удовольствием отправляя в рот маленький бутерброд и запивая его водой.

— Так вот, объясню совсем по-простому. Если наши соседи решат, что в королевстве процветает диктатура, они объединятся и нападут на нас. Не уверен, что у них получится победить, так как никто из ныне живущих не сталкивался со всей мощью нориуса, но это сильно испоганит нам всем жизнь на ближайшие пару сотен лет. Я не готов идти на такой риск.

— И что вы предлагаете? — спрашиваю осторожно, отодвигая тарелку и неподвижно глядя на него. В глазах короля мелькнула странная искра, а вот слова прозвучали буднично:

— Заключим сделку. Вы поступите также, как и ваша сестра. Отречётесь от Зелёного дома. Из-за цвета крыльев вы имеете право так поступить. И попроситесь под протекцию короны. Таким образом, вы получите фамилию Каргат и любое давление на вас будет давлением на корону, а это уже совсем другие законы и последствия. Более того, чтобы вы чувствовали себя спокойнее, ваш брат поступит в Академию по королевской стипендии, земли вашей семьи будут освобождены от уплаты налогов на ближайшие двадцать лет, и я лично проконтролирую ситуацию с эльфами на границе. А ваша сестра, как и было изначально запланировано Брошиным, выйдет замуж за одного из братьев Адегельских, и они отправятся в посольство одного из удалённых богатых королевств. Оттуда её никто не достанет. Алиста вернётся домой к семье, а на время обучения Кристана, я направлю в вашу долину хорошего управляющего, который сможет привести дела в порядок до возвращения будущего главы рода.

— Как в волшебной сказке. Только согласись и все желания исполнятся, — мне не верилось, что всё так просто и так прозаично, я нутром чуяла подвох. — Что взамен? Извините, Ваше величество, но я не верю в бескорыстность. Какова ваша выгода?

— Я буду решать ваше будущее. Как до этого делала ваша мать. Выбудете учиться магии под контролем Томара и меня. Вы будете изучать политику, искусство придворных интриг, проходить силовые тренировки как человек и как дракон. Вам запрещено будет покидать столицу. Любые новые контакты вы будете согласовывать со мной. И так до тех пор, пока не выйдете замуж и не перейдёте под опеку мужа. Но, опять-таки, замуж вы выйдете только за того, кого я сочту достойным. И когда вы научитесь контролировать магию. Самое главное, став замужней, вы всё ещё будете находиться под опекой короны. Это важная деталь.

Я не нашлась с ответом, настолько оглушительно-запретно звучали его чётко продуманные слова. Он буквально собирался забрать мою жизнь, привязав ниточки к моим запястьям и всё это под соусом из желания помочь и защитить от многочисленных новоявленных врагов. Каждое его слово вело к этому. И по глазам понимала, что в случае отказа, он демонстративно оставит меня самой разбираться с последствиями.

— Я могу подумать? — спросила наконец, растирая виски от подступающей тупой головной боли.

— Простите, кэрра, но времени нет. Только сегодня на балу у вас будет шанс поменять дом. После уже ничего нельзя будет сделать.

— Но до бала всего несколько часов?! — воскликнула с отчаянием. Лицо короля смягчилось, я даже заметила сожаление, но он остался непреклонным.

Вновь поднявшись, он протянул руку, помогая встать.

— Я обещаю, кэрра Селеста, что позабочусь о вас. Вы ни в чём не будете нуждаться. Никто и пальцем вас не тронет. Даю вам слово Каргатского короля, — он сжал мою ладонь, вглядываясь в лицо, по чёрточке изучая каждую его часть. В тусклом оранжевом свете его глаза совсем терялись чернотой. Нориус поднялся вверх, обвивая наши запястья, легонько сжимая. И, клянусь богом, я чувствую, как он вибрирует от удовольствия, вращаясь вокруг рук.

Я высвободилась, пятясь назад, а король с сожалением опустил голову вниз.

— У вас есть эти часы. Вы дадите свой ответ прямо на балу.

И я убежала, ничего не сказав в ответ.

* * *

За пределами комнаты совсем мало света. Несколько тусклых светильников по обе стороны коридора и никого нет. Я разглядываю руки, всматриваюсь в ладони, а в голове от выпитого вина так гулко. Мысли как ленивые рыбёхи шевелятся в мозгу, но ничего не чувствую. Как выключилась. А потом налетает яркая вспышка, вспахивает гладь пруда, и вонзается острой иглой: «Ты должна решить за несколько часов всю свою жизнь. Должна сделать выбор». И от этого не сбежать, не проплыть по течению, позволяя кому-то другому решить. Тут надо самой действовать. А мне так страшно…

И мысль утекает, оставляя в ленивом ступоре. Медленно иду по коридору обратной дорогой, пытаясь вспомнить сколько сделала поворотов. И удивляюсь, а почему здесь никого нет?

— Сэл? — раздался голос сбоку. Обернувшись, увидела Арта на диване в длинной узкой нише рядом с выходом на очередной балкон. В руках он держал книгу, но что-то подсказывало, что ни строчки в ней не прочитал. Поднявшись навстречу, увлёк за собой наружу подальше от случайностей, чтобы точно остались наедине.

Здесь сыро и холодно, дождь не прекращается, но благодаря широкому козырьку, на нас почти не падают капли. Эта часть дворца выходила на сторону с видом на волнующееся море. В темноте почти ничего не видно, кроме тонкой нити горизонта, белых шапок волн и полной луны, выбирающейся из-за туч.

— Что сказал король? — спрашивает Арт. — Я пойму, если не ответишь.

— Он объяснил, что моя прежняя жизнь закончилась навсегда. Что крылья сделали меня особенной и из-за этого многие захотят воспользоваться мной, — голос, вот удивительно, звучал очень ровно и без эмоций. — И он сказал, что позаботится обо мне и моей семье, но сделает это, если перейду под протекцию короны. Что только так он может взять опеку надо мной.

Я не смотрела на Арта, стоя вполоборота к нему, лицом к морю. Положив ладони на мокрый металл ограждения, вжала пальцы, ощущая ладонями лёд. А под кожей бушует пламя. И оно нагревает перила, выделяя пар. Отдёрнув руки, прижала к груди и посмотрела на мужчину:

— Я не сильная, Арт. Не знаю, что делать. Король всё логично и очень понятно объяснил, буквально по полочкам разложил причины и следствия, но я не понимаю. Ничего не понимаю. И мне страшно, Арт. Я до жути боюсь его. Этот нориус, он будто повсюду следует за мной… Арт, я не могу согласиться! Но если откажусь, то…

— Тише-тише, — заговорил он, порывисто притягивая к груди. — Если не хочешь, не делай. Не соглашайся. Я сделаю всё, чтобы защитить тебя, слышишь? Никто не пойдёт против меня. Я позабочусь о тебе, Сэлли. Милая Сэлли… — и он немного отстраняется, чтобы увидеть мои полные слёз глаза. Сердце так быстро застучалось, когда мужчина наклонился и его губы накрыли мои.

Огненное тепло разлилось от сердца к языку, как яркая вспышка перед закрытыми веками. Я не могу оторваться, но эта яркость буквально ослепляет.

— Что происходит, Арт? Что с нами?

— Всё будет хорошо, Сэлли.

Я вижу его улыбку так чётко, будто день, ведь наши тела светятся как светлячки в ночи. Голубые глаза сияют от счастья и он смотрит на меня так, словно видит самое драгоценное чудо на всём белом свете. И я тянусь к этому счастью, ощущая тоже самое в себе. Мне кажется, что обрела нечто утраченное, но неизвестное. Что-то потерянное, но никогда и не думала, что не имела. Похоже на обретение целостности для того, кто всегда считал себя целым. И это так всеобъемлюще, что захватывало дух.

— Это слияние, Сэлли, — шепчет он и я смеюсь во весь голос, так как не могу сдержать счастье внутри. — Я знал… чувствовал с самой первой встречи, но даже не подозревал, что это такое.

— Неизведанная земля, — отвечаю в ответ, продолжая улыбаться, а сама тяну к его лицу руки, подушечками пальцев ощупывая щёки, нос, пробегаясь по лбу и губам, замирая на закрывшихся глазах с мягкими ресницами, спускаясь ниже до подбородка, а потом ещё ниже, так что ладонь остаётся у сердца, чувствуя как быстро оно бьётся да так жарко, что этот жар невозможно скрыть.

— Так изведаем её вместе, Сэл? — он выглядел, как человек постигший истину. Когда всё стало простым и понятным. Очевидное решение. Самый верный путь. Он опускается вниз, вставая на колени прямо на мокром полу, захватывая мои ладони и притягивая к себе. — Кэрра Селеста Винцель, вы выйдете за меня замуж?

Глава 9. Теперь выбираю я

Когда переступила порог своей комнаты, первое, что бросилось в глаза — великолепный наряд на манекене. Роскошное белоснежное платье, приталенное, с пышной юбкой, украшенной ажурной цветочной вышивкой. Открытые плечи, небольшие полупрозрачные плечики, оканчивающиеся чуть выше локтей и элегантный вязаный чокер. Возле манекена аккуратные туфельки на маленьком изящном каблучке.

К моей комнате Артан приставил охранника наказав пускать лишь горничную, так что только мы с Анишкой могли оценить эту красоту.

— Кэрра, какое восхитительное платье! — прошептала она, входя следом в комнату. — В этом вы будете на балу?

Я подошла к наряду, вытащила из складок небольшой конверт с запиской: «Будьте благоразумной, кэрра». И простая чёрная клякса, сделанная нориус. Я поняла это, когда волосы на руках встали дыбом. Буквально физическая реакция на следы этой тьмы.

— Нет. Достань платье, которое приготовила мама, — скомкав записку, ответила ей. — И поспеши, у нас мало времени.

Девушка заворчала что-то под нос, но не решилась возражать. Она и так смотрела на меня с восторженным обожанием. Такая реакция была почти у всех людей и серых драконов. Будто чудо узрели. И мне всё больше становилось не по себе.

По сравнению с этим роскошным видением, меня ожидало очень и очень скромное платье. Анишка вытащила из чехла тёмно-зелёный наряд с длинным рукавом, украшенным несколькими рядами пайеток и прозрачным газом в тон. Оно также приталенное и усилено небольшим корсетом с серебристой вышивкой, формой напоминающей доспехи и подчёркивающей грудь. Также над вырезом шла газовая ткань, закрывая кожу до шеи, заканчиваясь простым воротником. Низ сделан как свободный атласный крой, на котором по бокам спускались выпуклые цветы, сливающиеся по цвету с платьем. К наряду прилагались обычные атласные туфельки, которые мама передала на днях: она купила их в местном магазине, так как дома не смогла найти ничего подходящего.

— Красивое, — с неловкой улыбкой сказала Анишка, расправляя его на кровати. — Какую хотите причёску к нему?

— Просто завей волосы и уложи, чтобы показать шею. Косметики немного. Из украшений — только фамильное ожерелье, — отдала ей указания, и девушка сноровисто взялась за работу.

Сначала душ, потом подогретые бигуди. Когда я уже была в платье и горничная колдовала над лицом, в смежную дверь постучали и, не дожидаясь ответа, вошли.

— Паули? — воскликнула удивлённо, не ожидая гостей.

Девушка нерешительно замерла у порога. На лице читалось острое любопытство, смешанное с неловкостью. Видя, что не гоню прочь, она вошла, плотно закрыв за собой дверь и прижавшись к ней. Теперь я увидела её прекрасное шёлковое платье. Без верха, восьмёркой обрамляющее грудь, с каскадной юбкой-плиссе, начинающейся прямо от центра, украшенного рядом алмазов. Её волосы свободно лежали на плечах, украшенные тонкими лентами, подкрепляющими блестящие локоны.

— Сэл, я так рада видеть тебя! — тихо сказала подруга, рассматривая комнату и замирая взглядом на белоснежном платье. — Какое чудо! — воскликнула она, подходя ближе и поднимая подол, чтобы рассмотреть вышивку. — Откуда оно? Ты в нём будешь на балу?

— Я буду в цветах своего дома, — отвечаю размеренно, когда Анишка закончила со мной. Оценив свои старания и дождавшись утвердительного кивка, она приступила к расплетению спутавшихся бигуди, очень деликатно как бабочка порхая над головой.

— Да-да, конечно, — она опомнилась и с виноватой миной обернулась ко мне, замечая зелёный наряд. — Тоже красивое. Тебе всё к лицу. Любой фасон, любая ткань.

— Ты блестяще выступила на Равновесии, Паули, — я попыталась заполнить паузу, не понимая, зачем она пришла. После разговора с королём везде мерещился обман.

— Спасибо. Отец был в восторге. Кажется, он нашёл несколько подходящих женихов, сегодня я с ними познакомлюсь. Представляешь, он дал разрешение самой выбрать одного из них! — с воодушевлением заговорила она. — А ты? Выйдешь замуж за одного из Адегельских?

В ответ хмыкнула, немного поморщившись, когда Анишка вытащила последнюю штучку и волосы развалились на неаккуратные локоны. Служанка смазала руки сухим гелем и приступила к сооружению высокой причёски, вставив в зубы с десяток невидимок.

Мне очень хотелось поделиться случившемся. Хотелось выйти на улицу и закричать во всё горло о том, что я влюбилась. Что это не мираж, что одна только мысль об Артане, будит в сердце сияние и хочется танцевать от кипящей внутри энергии. Но я сдерживаю себя. Как бы не хотелось сразу всем всё объявить, сначала Артан должен обратиться к маме и сообщить о слиянии. Мама, разумеется, даст согласие, и после этого все узнают, что мы поженимся. А пока я спрятала под фамильным украшением маленький камешек-сердце. С обратной стороны есть небольшая выемка, сделанная специально под него. Так греет любовь и обещание.

— Нет. Мне ещё предстоит узнать, как сложится моя судьба после случившегося, — немного коряво ответила ей. Анишка развернула меня лицом к трюмо, так что Паули видела неясно и сквозь отражение.

— А твоя сестра точно удачно выйдет замуж. После Равновесия она… изменилась, — деликатно высказалась Паули, подходя к нам и вставая позади дамского столика. — Теперь лучшая подружка Кирнан взамен выбывшей Агаты.

— Что с ней случилось?

— Раскрыли, что она превращалась до Равновесия. Дисквалифицировали. Семья уже покинула столицу.

— О-оо, — протянула негромко, при этом совершенно ничего не чувствуя. — Сколько осталось до начала?

— Чуть меньше часа. Не терпится, правда? — Паули ходила как по минному полю, осторожно подбирая слова. А во взгляде такое жгучее нестерпимое любопытство сплетницы. Она жаждала услышать хоть что-нибудь о том, что случилось, но не знала, как подобраться.

— Не мучайся, — со вздохом говорю ей, уставившись в своё отражение. — Мне объяснили, что так иногда бывает. Я альбинос. Вот и всё. Среди животных такое встречается. Ничего необычного.

— А я столько всего услышала сегодня, — протянула она, прислоняясь подбородком к верхней рамке зеркала. — Говорят, белые драконы приносят удачу. Что их дети точно будут здоровыми и сильными, и унаследуют второй цвет. Что белые способны на удивительные вещи. Я даже слышала, что вы как знамение грядущих перемен! — с восторженным шёпотом заговорила она, и это было похоже на прорвавшуюся плотину из слов. — Ещё слышала, что подводная принцесса будет на балу только ради встречи с тобой! Представляешь? Настоящая принцесса!

Эта новость несколько ошеломила Анишку, что она даже прекратила возиться с моей головой.

— Принцесса! Я никогда не видела принцесс… Какая она? — восхищённо спросила девушка, но Паули только плечами пожала. Она тоже не видела. — Как здорово… хотела бы я побывать на балу.

— Поменяйся местами с какой-нибудь официанткой и всё увидишь, — предложила подруга и горничная просияла. Она только уложила последний игривый завиток, спускающийся сзади из общей причёски, и теперь придирчиво рассматривала моё отражение, легонько поправляя волосы и проходясь пушистой кисточкой по лицу, смахивая лишнюю пудру.

— Спасибо за отличную работу, Анишка. Ты свободна, — сказала ей, когда она закончила. Девушка исполнила простой реверанс и почти сбежала из комнаты.

Оставшись наедине, Паули сделалась непривычно молчаливой. Будто между нами провели невидимую линию, и мы оказались по разную сторону баррикад.

— Ладно, я пойду. Увидимся на балу, да? — неуклюже попрощалась она, возвращаясь к смежной двери. — Ты выглядишь роскошно, Селеста.

— И ты, Паули. Удачи с выбором, — пожелала ей вслед.

Как только она скрылась, в дверь раздался стук и появился охранник.

— Кэрра Селеста Винцель, велено проводить вас к кэрре Алиста Винцель.

— Да-да, конечно! — воодушевилась, поднимаясь с места.

Хорошо, что мама нашла способ встретиться до бала. Я сама скажу о случившемся и, возможно, прямо на балу объявим о помолвке.

* * *

Меня отвели в противоположную часть женского крыла, где находились свободные гостевые комнаты. Здесь довольно малолюдно и совсем не было гостей, только суетящиеся слуги. Охранник подвёл к одной из дверей и отошёл в сторону, так что я сама вошла внутрь.

Первой увидела уставшую маму. Она словно посерела лицом и, не смотря на красивый серебристо-зелёный наряд, выглядела тускло и потерянно. Следом заметила величественного Брошина Адегельского, со значением глядящего на меня.

— Мама? — обращаюсь вопросительно. А она быстро подходит ко мне, обнимает да так крепко, что чувствую биение её сердца. Она целует в волосы, гладит голову, прижимая как в последний раз.

— Милая моя, доченька, — почти причитающе заговорила она, а сзади раздался негромкий кашель Брошина. И мать замерла, разрушая объятия и делая несколько неуверенных шагов назад, глядя в глаза будто прощаясь.

— Что происходит?

— Дорогая внучка, — вместо мамы заговорил кэрр Адегельский, подходя ближе и цепляя на лицо дежурную доброжелательную улыбку. — В свете случившегося на Равновесии, мы с твоей мамой обсудили варианты твоего будущего. И пришли к выводу, что как дочь кэрры Винцель, ты не сможешь занять достойное положение в обществе. Более того, цвет твоих крыльев привлечёт много алчных охотников за редкостями. И тебе, и твоим близким могут нанести вред. И, как Винцель, без крепкого тыла, вы не сможете позаботиться друг о друге.

Сердце упало в пятки. Я перевожу взгляд на маму и вижу — она не решает, а следует за ним.

— И что вы предлагаете? — холодно спрашиваю, возвращая взгляд к нему.

— Я вижу идеальный вариант, который даст всей твоей семье прекрасное будущее, — невозмутимо продолжил он, подходя ближе и кладя руку на плечо. — Ты выйдешь замуж за Тьена и станешь кэррой Адегельской. Останешься в столице, будешь купаться в роскоши. А там… как сложится. Твоя сестра уже помолвлена с Деяном, так что и она не будет одинокой, а если твой брат Кристан не получит стипендию, наша семья оплатит его обучение. А твоя мама получит солидное содержание и опытных управляющих, чтобы долина Винцель приобрела устойчивое положение. Связи моего дома велики — мы найдём, что сможет предложить долина королевству и сделаем это выгодным. Видишь? Всё складывается одно к одному, не находишь? — его улыбка стала ещё более мягкой, но слова звучали жёстко, утвердительно, подавляюще, а рука тяжелела с каждым мгновением.

Я высвободилась и подошла к маме, беря её за локти.

— Мам? О чём он говорит? Ты согласна с этим? — заметив её подавленное согласие, воскликнула: — Но ведь так нельзя! А как же слияние? Я не люблю Деяна, а он не любит меня! В таком союзе не будет детей. Не будет счастья! — голос сорвался, когда увидела, что слова доходят до матери, но она с болью пропускает их через себя.

Позади встал Брошин, вновь положив руки мне на плечи.

— Стерпится-слюбится. Есть разные тропинки к счастью. Мы найдём их. Вместе. Как семья, — дед наклоняется и шепчет прямо в ухо, поднимая под платьем волну мурашек: — А если не согласна, вспомни, что сестра теперь Адегельская. Я вершу её судьбу. Захочу — выдам замуж и осыплю золотом и серебром, а нет — заточу в башне замужем за стариком и она никогда не взлетит, не увидит счастья, — он отстранился, обходя и вставая рядом с матерью. — Что решишь, Селеста? Объявим о помолвке на балу?

Рука сама потянулась к фамильному ожерелью. Я сжала крупный камень и перевернула его, показывая маме сердце.

— О, святая Клэрия, — испуганно прошептала Алиста, во все глаза смотря на яркий зелёный камушек. — Кто? Как?..

— Что это значит? — злобно спрашивает Брошин, хватая мать за запястье.

— Я прошла слияние с кэрром Артаном Гадельером, — ответила, недобро глядя в глаза деда. — Моё счастье — маршал Каргатского королевства. Лучший друг короля.

— Ох, недооценил я тебя, девчонка, — процедил он в ответ с ненавистью пялясь на украшение. — Ставки повышаются, не так ли? Но суть не меняется. Что предпочтёшь — своё счастье или сестры? Она уже моя, независимо от того, кем будет твой муж. И твоя мать не даст разрешения на этот брак.

— Мама? — с мольбой обратилась я.

— Да, кэрра Алиста, кого ты выберешь — Селесту или Калисту? И помни, выбирая Калисту, ты дашь благополучие и Селесте, и Кристану.

Мама замялась. Она и так стояла как воды в рот набравшая, а теперь имела совсем жалкий вид. Сминая платье в кулаках, почти со слезами смотрела на меня. А я вспоминала нашу поездку в столицу и уже знала, что она скажет.

— Прости, Сэлли, — вымученно ответила она, отворачиваясь, прижимая руки к глазам и отходя к окну. Я подавила ответные слёзы и уставилась на Брошина, загородившего от меня мать.

— Вы рискнёте связываться с Артаном? — спрашиваю почти с надрывом, настолько тяжело далось предательство матери.

— А кто он такой? Мальчишка. Король играет с ним в дружбу, но, когда дойдёт до дела, он обратится к тем, кто поколениями служил короне. К проверенным воинам, а не приблудным щенкам. Так что да. И король не станет вмешиваться в наши отношения. Дела семейные, — с иронией закончил он. Видя моё поражение, дед смягчился. — Ну что ты ерепенишься, милая? Так уж ужасное я тебе предлагаю! Всего лишь договорной брак. Обещаю, если сама не захочешь, даже спать с Тьеном не придётся. Детей от этого брака не жду. Мне нужны… иные твои таланты, — он вновь потянулся ко мне, дотрагиваясь до лица, смахивая со щеки слезу. — Обещаю, больно не будет. Наоборот, увидишь, что в мире есть более интересные вещи, чем любовь.

— И что это?

— Власть, прелестная кэрра. Власть намного лучше любви. Ты это поймёшь, — и он несвойственным для себя образом, прижал к себе, и я увидела, как отсутствующе смотрит мама. Она уже попрощалась со мной. Приняла свою слабость и ждала лишь окончания этого Равновесия.

* * *

При подходе к бальному залу, нас нагнали остальные члены рода — Тьен с Деяном и сияющая Калиста. При виде меня, её улыбка немного померкла, но она сохранила присутствие духа. Ещё бы, новоявленные родственники не поскупились и нарядили её в роскошное чёрное платье, насквозь прошитое серебряными нитками. Я на её фоне выглядела побродяжкой.

Она ступала под ручку с Деяном, и вместе они выглядели идеальной парой. Высокие худые в прекрасных нарядах и с одинаковым высокомерным выражением лиц.

Теперь вижу, что сестра не просто отдалилась от меня. Сегодня утром, когда порвалась нить, а её крылья окрасились серебром, сама суть девушки перестала быть моей близняшкой. Так и в каштановых прекрасно уложенных волосах на самом видном месте проявляются серебристые пряди, совсем как у представительницы дома Адегельских.

— Роскошно, просто роскошно! — удовлетворённо заявил Брошин, подталкивая за спиной вперёд к Тьену, который с вежливым интересом оглядывал меня.

— Рад встречи, кэрра Селеста, — доброжелательно заявил он, целуя пястье.

— Аналогично, — отвечаю сухо, позволяя ему взять под руку. От его соседства немилосердно жгло яремную ямку, там, где кожи касался камешек Артана. И я не могла не смотреть на сестру, пытаясь увидеть в ней то, ради чего мать выбрала её.

— Здорово, что наша семья объединяется! Поначалу столица казалась совсем чуждым недружелюбным местом. И я счастлива, что это оказалось не так и мы нашла родных так далеко от дома, — и Кали очаровательно улыбнулась, подставляя щёку под поцелуй Деяна.

— А я рад найти тебя, — с нежностью отвечает он.

Мама молчит. Она будто язык проглотила с момента, как вышли из комнаты. Улыбка пытается раскрыться на устах, но срывается на гримасу, и она идёт под руку с Брошином, опустив голову вниз. От этого защемило сердце, но я не знала, как помочь.

Мы приблизились к бальной зале к тому самому подиуму, где вчера нас представляли всему цвету аристократии. Теперь это кажется ещё более далёким. Я не испытала облегчения от раскрытия своей тайны, наоборот всё стало хуже. Непроизвольно сжала плечо Тьена, замедляя шаг, зная, что как только переступим порог, идя следом за другими драконами, герольд объявит каждого из нас и пойдёт отсчёт.

Вначале дежурная часть, в которой мы можем отдать должное закускам и напиткам, общению и сплетням. Потом выступит король с речью о Равновесии, затем те семьи, которые готовы объявить о договорных браках, выйдут вперёд. До этого момента я ещё принадлежу сама себе. После — судьба решена.

— С тобой всё в порядке? — тихо спрашивает Тьен, наклоняясь ближе, чтобы остальные не услышали. — Если хочешь, мы можем задержаться. Ты так бледна.

— Всё хорошо, — мотнула головой, ослабляя хватку. Ещё не хватало идти в зал чётко под ручку с Тьеном. Это как досрочное объявление о помолвке.

И всё-таки он слегка замедлил шаг, увеличивая дистанцию от остальных.

— Селеста, я знаю о планах деда. И знаю, что ты будешь счастлива только в браке по любви. И… если ты не хочешь — просто скажи. Я найду способ вразумить его.

Я с удивлением уставилась на парня, совершенно не ожидая найти поддержку в лице Адегельского. Он был красив, прекрасен будто из старых богов, и черты лица словно высечены из мрамора. А глаза не такие, как у старшего брата, в них было больше… человеческого? Доброго. Да, я вижу его всего второй раз и заранее считать всех серебряных врагами неправильно, но именно так и думала, когда узнала, что сестра предала род ради их дома. А теперь получается, что и среди сереброкрылых есть хорошие парни.

— Не получится, — также тихо ответила ему, печально улыбнувшись. — Белые крылья слишком привлекательный приз, чтобы так просто отказаться. Не ты, так другого найдёт в доме. И всё равно получит своё.

Парень наклонил голову, поджав губы.

— Я приму любое твое решение. Даже… если оно не будет связано с… Каргатским королевством, — со значением медленно проговорил он, взглядом пытаясь раскрыть скрытый смысл слов.

Побег. И он явно знает, что мне есть куда бежать. Вот только не знает, что эльфы могут оказаться ещё худшим вариантом, чем его семейство. Хотя… я и в этом не уверенна. Как не уверенна ни в чём с тех пор, как попала в столицу.

Поудобнее хватаясь за его руку, натянула самую обворожительную улыбку:

— Идём, не будем создавать очередь на входе.

* * *

Всего пара встреч с королём, а я уже читаю нориус как отражение его эмоций. Мой наряд и появление в обществе Адегельских не остались незамеченными. Он этим недоволен. Да так, что тьма взлетала вертикально вверх, а после бросалась вниз, задевая ближайших подданых, отчего те морщились от холода.

Сегодня зал оказался пёстрым и ярким под светом магических жёлто-песочных сфер, летающих вдоль потолка. Здесь были все. Разодетые в роскошные наряды, с вежливыми обманчивыми улыбками, наполняющие негромкими голосами украшенную по-весеннему бальную комнату. Небольшой оркестр играл лёгкую ненавязчивую мелодию, а официанты в чёрных строгих костюмах сновали меж гостей, разнося игристые вина и тарелки с закусками. Вдоль стен также стояли фуршетные столы, возле которых собралось немало аристократов.

Наше появление вызвало бурный интерес. Всё внимание сосредоточилось на мне и шум, мгновением смолкший, усилился до безобразных сплетен и чуть ли не указующих пальцев. Я не слышала, что они говорили, ведомая уверенной рукой Тьена, от биения сердца в ушах все звуки мешались в вязкую кашу. Не будь рядом партнёра, упала бы со ступенек, а так спокойно спустилась вниз и вроде даже улыбку не уронила.

Тьен будто чувствовал моё настроение, увёл от остальных членов семьи, чтобы не приходилось выдерживать натиск всех любопытных знакомых деда. Так к нам не рисковали приближаться. Многих останавливал его высокомерный взгляд и серебро в волосах. Адегельские имели вес в обществе и сейчас это острее чувствовалось.

Я поискала взглядом Артана и увидела его возле родственников. Он обсуждал что-то с обеспокоенным видом, но, заметив мой взгляд, глазами задал вопрос о Тьене. Я виновато пожала плечами и мотнула головой. Так не объяснишься.

— Вы должно быть та самая белая драконица, не так ли? — вернул меня обратно женский мелодичный голос.

Передо нами возникла прелестная рыженькая особа с тонкими чертами лица и полупрозрачной до синевы кожей. На ней совсем простое белое платье из странного тягучего материала, словно сотканного из миллионов мельчайших пайеток, имеющий перламутровый оттенок на свету. Рядом с ней, но чуть поодаль, двое мужчин в похожих костюмах, облегающих как вторая кожа. Они чем-то неуловимым напоминали её, а вели себя как телохранители.

— Позвольте представиться, — мягко добавила она, понимая наше недоумение. — Моё имя — принцесса Сэлавелия, дочь подводного короля Агондария, наследница Вольных морей и океанов, — с наслаждением представилась она, разглядывая как вытягиваются наши лица.

— Ваше Высочество, — я первой опомнилась, опускаясь в глубокий реверанс. Тьен последовал за мной, также склоняясь перед принцессой.

— Я хотела бы с вами, дорогая Селеста, поговорить наедине, — и она окатила льдом моего спутника, а её сопровождающие сделали шаг вперёд. — Ваш король был не против, так что…

Тьен замешкался, словно действительно боялся оставить наедине с принцессой-русалкой, но всё-таки отступил, а позже его ещё дальше оттеснила охрана Сэлавелии.

— Пройдёмся? — обращаясь ко мне, девушка демонстрировала исключительную вежливость, но и настойчивость. Она подхватила под руку и уверенно повела в сторону отдалённого столика с закусками. Следующие за нами охранники выступали мощной преградой на пути всякого, кто мог хотеть приблизиться.

Отдалившись от остальных, Сэлавелия подобрала с одной из тарелок маленькую тарталетку и ловко запустила в рот, медленно пережёвывая и пристально разглядывая меня.

— Ваша Высочество, вы что-то хотите? — спрашиваю с напряжением, буквально чувствуя острый взгляд короля, от которого не укрылся манёвр принцессы.

— Узнать тебя, Сэлли. Можно так обращаться? Здорово, что даже наши имена похожи. Зови меня Сэла, — заговорила непринуждённо русалка, подхватывая со стола бокал с виноградным соком и ополовинивая его. Она с интересом изучала предложенные закуски, выбирая что бы ещё съесть. — В моём мире есть множеством легенд о белых драконицах. Так что я была удивлена, когда узнала, что в вашем вообще почти ничего неизвестно. Даже простой факт, что альбиносами рождаются только девочки, — с иронией в голосе добавила она.

— Здорово. Интересная информация. Но к чему вы ведёте? — меня уже начала раздражать эта непринуждённость. А от взгляда короля немилосердно чесалась спина и я всё пыталась лопатками унять противный зуд.

— В Подводном мире, дорогая Сэлли, к белокрылой относились бы как к королеве-освободительнице. История появления альбиносов всегда соседствует с историями о благополучии и процветании королевства. И всё благодаря вам. Подумай об этом. В конце концов, сама святая Клэрия обладала белым крылом. Ты знала? — всё также лукаво говорила она, отправляя маленькую вишенку в рот. — Потрясающе, не правда ли? Быть такой… особенной и ценной, — она выделила последнее слово, слегка изогнув правую бровь. — Нужно обладать выдающейся силой, чтобы преодолеть чужие желания. Или иметь преданных сторонников. Скажи мне, Селеста, у тебя есть верные друзья?

Я всё никак не могла сообразить, что ей ответить. Что она хочет от меня. В словах принцессы слышала иносказательную речь короля. Слышала всё те же угрозы и предложения, что исходили от него. И это пугало. Действительно пугало, потому что чувствовала, что русалка говорит всё это не просто так. Она не врёт. И уж точно не собирается отступать. Она совсем как король или Брошин Адегельский. Ещё один игрок в игре, где победитель получает глупого белого дракона.

— Я вас поняла, — отвечаю сухо. — И если мне будет что ответить, то найду способ с вами связаться.

— Не спеши, — она поняла мой настрой и её голос сгладился. — Но и не медли. Я пробуду в гостях совсем мало дней. Дольше король не вытерпит моего общества.

«Да он с радостью прямо сейчас вышвырнул бы тебя куда подальше», — подумала про себя, замечая змеистого нориуса, вьющегося как лоза по стене над нашими головами.

— Внимание! — звучный голос герольда остановил музыку и придворные смолкли, обернувшись к королевскому трону. — Говорит Его Королевское Величество Никлос Каргатский!

В этот же момент вышла новая партия официантов с подносами чёрного шампанского. Они расторопно заскользили между аристократами, раздавая драгоценный напиток, открываемый только по особым случаям. И как рассказывала Паули, его достают раз в двадцать-тридцать, а то и пятьдесят лет, когда рождаются или женятся чёрные короли. Словом обычное Равновесие не должно было стать поводом, чтобы откупорить бутылки.

Официант остановился перед нами, но бокал взяла только я. Сэлавелия предпочла безалкогольный сок и явно не собиралась пить драконий напиток.

Никлос поднялся с места с бокалом в руках. Он ненадолго замер, оглядывая зал, дожидаясь полной концентрации внимания.

— Дорогие подданные. Блистательные представители высшего света нашего великого Каргатского королевства. Сегодня особенный день. Каждый год в день весеннего равноденствия мы приветствуем наших прелестных молодых невест, готовых вступить в новую веху. Для каждой он останется в памяти как самый волнительный, самый особенный день в их жизни, — король сделал небольшую паузу. — И я рад, что с годами, наши девушки становятся только сильнее и краше. А этот год — особенный. В наших рядах появились прелестные драконицы, что сходу приняли свою вторую суть, те, что способны дышать огнём и те, кто с первого раза идеально исполнили полёт дракона. Я поднимаю этот тост за вас! — ещё одна многозначительная пауза и взгляд останавливается на мне, скромно стоящей в углу зала. Я чувствовала, как многие аристократы проследили за ним и также уставились на меня.

— Но не только такими выдающимися талантами одарила эта весна. В этом году нас посетило редкое чудо. Проявилась белоснежная драконица. Истинное счастье в нашем доме, — он не сводит глаз, а я плотнее обхватываю золотистую ручку бокала, краснея с ног до головы. — Это послание для всех нас — королевство входит в золотую эпоху. И я вижу в этом знаке отражение века Просвещения. Возрождения магических наук. Доступности образования для всех жителей нашего королевства. Это награда за наши старания. Символ удачи. Но… в то же время, это простая драконица. Девушка, которая не выбирала белых крыльев, а хотела простой судьбы невесты. Пожалуйста, не забывайте об этом, — с обманчивой мягкостью добавил король. — Не забывайтесь в своих попытках прикоснуться к счастью, как больно это может ранить её. И помните что тот, кто обидит чудо, ждёт век проклятий, — холодно закончил он, и всем разом показалось, что температура в зале упала. Это ощущение быстро прошло, но запомнилось. А король вновь улыбнулся. — Так давайте же выпьем за столь чудесное Равновесие, случившееся в этом году! Выпьем за всех наших прелестных невест! Да будет их жизнь наполнена счастьем! Клэрат! Клэрат! Клэрат!

Тройной тост зазвучал изо всех концов бального зала и мы до дна осушили игристый напиток, что на вкус как черника с ежевикой и маленькими уколами счастья. Я даже немного прослезилась от шипучего привкуса на языке.

Алкоголь мягко прошёлся от горла до головы, разлившись приятной остринкой в мыслях. Я огляделась, замечая неугасающее внимание к моей фигуре. Заметила острый взгляд Брошина. Ощутила игривое любопытство принцессы. Тревожное переживание Артана. Настороженное внимание сестры. Только мама не смотрела на меня. Перед ней распинался какой-то придворный, а она безучастно прикладывалась к новому бокалу с вином.

К ней подошёл кэрр Адегельский, беря под руку и что-то шепча на ухо.

— Время вышло, — прошептала едва слышно, ставя пустой бокал на стол.

— Что? — переспросила принцесса, но я не ответила.

Сжав руки в кулаки, сделала глубокий вдох-выдох. Если я не решу, то решат за меня. И как стрела пошла напрямик к королю, а подданые словно рыбы расступались передо мной, опоясывая по кругу. Остановившись в низовье королевской лестницы, сделала глубочайший реверанс, склонив голову, подставляя шею. Дождавшись внимания и тишины, заговорила громко, почти чеканя слова:

— Ваше Величество, правом дарованным цветом крыльев, прошу вас дать разрешение покинуть родовой дом, — выдала чёткую формулировку, задирая голову и распрямляясь.

— И в какой дом хочешь перейти, коль цвет твоих крыльев белый? Можешь выбрать любой.

Я не сразу поняла, зачем король так сделал, но обернувшись, увидела, как много глав домов выступили вперёд. И услышала их громкие зовущие голоса, наперебой предлагающие кров и защиту для белокрылой. Я так много поняла в этот момент. И приняла единственное решение, в котором был хоть какой-то выбор.

— Ваше Величество, — вновь обратилась к Никлосу: — Я прошу взять меня под протекцию короны.

Минуту он держал паузу. Очень много для звенящей тишины, надвигающейся со всех сторон. Король наказывал за нерешительность.

— Ваше желание, кэрра, исполнено, — ответил он, вставая с трона и спускаясь ко мне. Никлос взял за руки, добавляя: — И отныне вы будете именоваться как кэрра Селеста Каргат, подопечная Каргатской короны под защитой Каргатского короля Никлоса Каргатского.

Глава 10. И пробежала чёрная кошка

До бала оставалось совсем немного времени и Артан решил навестить наставника, который в силу преклонного возраста очень редко посещал общественные мероприятия, предпочитая наслаждаться садоводством. Давным-давно, Рупер Свенский покинул свой род и перебрался в королевский дворец. Теперь его можно найти в библиотеке или в оранжерее. Вышедший в отставку маршал, не имевший жены и детей, предпочитал вести уединённый образ жизни в специальной должности главного дворцового садовника. Он писал мемуары о войне с песчаными демонами, иногда выступал с лекциями в Военной академии, временами навещал родственников и почти никогда не покидал столицу.

Арт нашёл его в восточной части оранжереи, среди колючих растений с жаркого континента. Седовласый мужчина в полосатом тёплом халате и домашних тапочках, уместился за небольшим столиком на скрипучем стуле. При жёлтом свете магической лампы, под лупой он изучал маленькое зелёное растение, формой напоминавшим кувшинку.

— Кэрр Рупер? — обратился Арт, и старик поднял голову. В светло-серых глазах не сразу зажегся огонёк узнавания, настолько глубоко он погрузился в своё занятие.

— Арт? Мальчик мой! Давно тебя не видел, — заулыбался мужчина, пожимая руку подошедшему ученику. — А я тут, как видишь, делом занят. Любопытнейшее растение привезли на днях и название такое интересное — суккулента! А конкретно каменная роза. Красиво, не правда ли?

Арт не интересовался растительной экзотикой, но он выслушал наставника и даже задал несколько вопросов, чтобы поддержать лёгкую беседу, во время которой, под ручку, они вышли к западной части зимнего сада и оказались на узкой тенистой аллее, заполненной водой и небольшими фонтанами и водопадами, создавая прекрасный ансамбль для тропических цветов и растений. Здесь совсем тихо, только журчание ручейков да негромкое пение вечерних птиц под высоким застеклённым потолком.

Пара остановилась около небольшого каменного грота, внутри которого располагались удобные лавочки, покрытые подушками и пледами.

Артан помог старику опуститься вниз на скамейку, сам зажёг небольшую лампу в абажуре под потолком и уселся рядом. Рупер некоторое время молчал, вглядываясь в темноту сада, освещённого лишь маленькими светильниками, а затем спросил:

— Сегодня особенный день, мой дорогой ученик. И ты не просто так пришёл навестить бывшего маршала. Слышал, Равновесие прошло феерично. Белокрылая девица взлетела в небеса. Чудо чудное, — бывший маршал размял затёкшую шею, искоса поглядывая на молчаливого Артана. — Что беспокоит тебя?

Вместо ответа, Артан вытянул из-под рубашки фамильный медальон и раскрыл его, продемонстрировав пустую нишу.

— Мой мальчик, тебя можно поздравить? — Рупер не сразу вспомнил, что это значит, а как осознал, просиял от счастья. Он относился к Арту как к сыну и новость о слиянии — как бальзам на старое штопанное временем сердце. — Кто же та девушка, что осчастливила тебя?

Закрыв украшение и вернув на место, Арт сложил руки в замок на коленях и уставился вперёд.

— Это кэрра Селеста Винцель, — негромко ответил он.

— Подожди, а разве не… о-оо, — сообразил старик, теперь понимая, в чём сложность. Он нахмурился и на это решительно вытащил из кармана халата небольшую трубку с пакетом табака. Закурив, выпустил сизую струю дыма. — А без неё никак?

Арт закашлялся, подавившись слюной, и обескураженно уставился на вернувшего себе невозмутимость Рупера. Он было потянулся забрать трубку у пожилого наставника, но, наткнувшись на взгляд с прищуром, оставил эту затею. В конце концов, сам такой же. Следовал за своим кумиром во всём, и также пристрастился к куреву.

— Вообще не вариант. Я когда-то рассказывал о слиянии. Это то, от чего нельзя уйти. В момент сияния соприкоснулись наши души. Мы чувствует друг друга на расстоянии. И будем тянуться и искать встречи. Другие отношения никогда не сравнятся с этим. Не заменят, не заглушат чувство дома в сердце, когда возлюбленная рядом. С годами чувства становятся сильнее, а когда один умирает, второй ощущает себя лишь половинкой целого и не может больше полюбить. Слияние — это навсегда. Ни с чем не сравнимое ощущение, — Артан приложил руку к груди, ему казалось, будто по венам бегут маленькие букашки щекотки, настолько пьянящим было это чувство. Закрывая глаза, он видел её. Слышал её голос и смех, чувствовал запах полевых цветов, мягкость губ и нежность рук. Его буквально тянуло на северную сторону дворца, и он видел сияние сквозь плотно прикрытые веки.

— О, мальчик мой, ты попал, — тяжело вздохнул Рупер, видя, как изменился благодушный весельчак Артан. Под этой маской души компании, в действительности скрывалась замкнутая натура.

Когда-то Артан сбежал от равнодушия отца в столицу. Здесь у него не было ни друзей, ни родных, а только рекомендательная записка от одного старого соглядатая тогдашнего шефа тайной полиции Андрэ Грацбурского. Парень «поработал» на эту организацию, и получил возможность обучаться в Военной академии. Именно такая самостоятельность, пробивной характер, упорство и недюжие способности, привлекли внимание маршала, и он сделал из мальчика своего адъютанта.

Арт стал для Рупера больше чем просто личный помощник, для бездетного мужчины, он превратился в сына, а сам стал мальчику отцом. Парень так и не простил родного и долгое время вообще не навещал долину Гадельер. Эта оторванность от родины, от привычных традиций и склада жизни, привели к раздвоению личности парня. У него было много знакомых-приятелей, но кроме Никлоса, не было друзей. Как раз поэтому они так и спелись. Родственные души.

А теперь Артан менялся на глазах. Появился ещё один человек в личном круге. Эти перемены пойдут на пользу, но белокрылая… Это проблема, большая проблема.

— Вы не будете счастливы, Арт, — заговорил Рупер, понимая, что мальчика нужно спустить с небес на землю.

— Я один из самых старых жителей столицы, мне почти сто пятьдесят лет. И я многое помню. Например, историю о последней белокрылой драконице. Кстати, девушка была родом из Сатуральских долин. Интересное совпадение, не правда ли? Так вот, чтобы ты сразу понял, о чём речь. Эта девушка Алесса изменила ход истории твоей родины. Тогдашний король Класарий не собирался открывать долины, так как не видел в вас никакой ценности для своего королевства. Плюс сложные взаимоотношения зелёных с эльфами: почти до состояния открытой войны. Словом, всё против вас. Но он встретил её на Равновесии. И влюбился. Да так сильно, что в порыве своей любви в мелкую крошку разнёс целую гору, — старик замолчал, вновь раскуривая потухшую трубку. — Вижу, ты не понимаешь, о чём я говорю. Слушай внимательно, Арт, эта девица — магнит для чёрного дракона. Для подводных. Для эльфов. Даже для остатков песчаных демонов. И приспешников старых богов. В ней заключена такая сила, что способнасвести с ума. Именно такой вспоминали Алессу старики. Добела горящая драконица. Она умерла почти сразу после рождения сына. Сгорела дотла на глазах мужа. Всё, что осталось от неё, — пепел. Говорят, это сделал король. Для нориуса любовь и ненависть — что синонимы. Поэтому Класарий стёр любое упоминание о цвете её крыльев из родословной Каргатских королей. Слишком опасно.

— Что это за история такая? Почему ты думаешь, что Селесту ждёт нечто подобное? Я не Класарий, я на такое не способен!

— С чего ты взял, что это про тебя? — старик осёкся, сообразив, что говорит опасные вещи, о которых молодому маршалу лучше не знать. Зачем вносить смуту в дружеские отношения? Зачем Арту знать, на что действительно способны Каргатские короли?

— Вот что, мой мальчик. Если без неё — никак, то бери в охапку и вали домой, и как можно скорее! Подальше от дворцовых интриг, — решительно заговорил он, используя плечо ученика как опору, чтобы подняться. — Ты всё занимаешься Академией да развлекаешь короля, но во дворце что-то происходит. И началось как раз с приезда милых невест. Уезжайте, пока не стало слишком поздно.

Артан, поднявшись следом, помрачнел лицом. Он не понимал, что хотел ему сказать Рупер, но по глазам старика ясно — быть беде. Большой беде. И единственный выход уберечь любимую — увезти её как можно дальше от всех, кто захочет использовать белокрылую драконицу.

Рупер Свенский был очень старым драконом. Его память, некогда безупречная и точная, всё чаще терялась в дымке разрозненных мыслей. Вот и сейчас он посветлел лицом, с улыбкой обращаясь к бывшему ученику:

— А какие цветы любит твоя девочка, Артан? Розы, астры, мимозы или что-нибудь более экзотичное?

* * *

После тяжёлого разговора с наставником, Арт почти на автомате переоделся в праздничный тёмно-серый костюм: военный мундир с погонами, парадные брюки и блестящие ботинки. Вместе с фамильным медальоном, он также надел королевские награды. Это официальных бал, здесь нужно быть при параде.

Тяжёлое предчувствие беды поселилось в сердце мужчины. Он маялся, и время уходило сквозь пальцы. В мыслях обращался к иным решениям, иным поступкам. Надо было действовать по-другому, быстро и твёрдо. Сразу идти с Селестой к её матери. Разговор с Рупером показал, насколько всё непросто.

В зале Артан с семьёй появился одним из первых. Дежурные приветствия, пустая болтовня ни о чём… Он всё время тянулся взглядом к раскрытым дверям, ожидая появления Селесты. И когда это случилось, сердце предательски ёкнуло. Ей было страшно и он это чувствовал.

Арт видел свою красавицу в окружении родственников, в родовых цветах, и понимал — Адегельский что-то задумал. То, как мужчина хищно следил за Селестой, как Алиста отмалчивалась, пряча глаза, даже не пытаясь посмотреть на дочь. Как странно близко всё время был Тьен, младший из Адегельских. Предчувствие беды усилилось.

Артан собирался подойти и всё выяснить, но девушка взглядом остановила его. Сжала камешек на груди. Она шла по залу как по кипящей лаве, осторожно ступая среди аристократов. Присутствие Тьена отпугивало многих, но подводная принцесса не из их числа, она ловко увела Селесту подальше от любопытствующих и увлекла беседой.

— Арт, где ты витаешь? — раздражённо воскликнула Трана Гадельер, его сестра.

Женщина, родившая шестерых детей и старшая из пятерых Гадельеров, обладательница огромной груди и густой каштановой шевелюры с проседью, считалась праматерью их семейства после почившей маменьки. Она была замужем за Вартом Гадельер, который вошёл в род из боковой ветви дома и успешно возглавил всех Гадельеров, взяв на себя обязанности отца Артана — Сверта, отошедшего от дел.

Артан любил родных. Но на расстоянии. Так как общий сбор всегда приносил смуту и слишком много просьб и предложений от нынешней главной четы дома Гадельер. Уж больно Варт оказался деятельным и прогрессивным в своём стремлении выйти за пределы Сатуральских долин и закрепиться в столице. Трана была ему под стать.

— Прости, дорогая, много дел. Ты что-то хотела? — переспросил он, обратившись взглядом к сестре.

— Я хочу, чтобы ты больше времени проводил с семьёй, — упорствовала она, а стоящий рядом племянник Клост усиленно закивал головой. Парнишке было всего пятнадцать, и он отчаянно желал остаться в столице рядом с обожаемым дядей Артом и братом Вестом, который в этом году поступал в Военную академию.

— Мы видимся каждый день, куда уж чаще? — проворчал он, перехватывая у слуги бокал с тёмно-красным напитком под недовольный взгляд сестры. Она головой указала на молодого Клоста, который явно был не против отведать вина. Арт усмехнулся и демонстративно ополовинил бокал. Он встретился глазами с Никлосом, который иронично приподнял правую бровь, и улыбнулся шире. — Кстати, а куда делась Мирта? Сегодня её триумф! Разве она не должна блистать в центре зала?

— Бедняжка заболела. Мне передали патронессы невест, что после полёта такое бывает, — мать явно была этим недовольна, но больше беспокоилась о здоровье дочери.

— Мам, не переживай. Сестрёнка сильная, завтра уже будет на ногах. Нам же сказали, что так бывает, если драконица слишком быстро обратится. А сестра сходу натянула вторую шкуру! И потом повторила для короля! Неудивительно, что ослабла, — рассудительно заговорил Клост. Парень стремился походить на Артана, поэтому копировал его интонации и манеру разговора. Внешне он ещё был худым и нескладным, но к двадцати обещал стать таким же крупным, как и старшие братья, и дяди.

— Жалко. Будут ещё празднества, но Равновесие только раз в жизни бывает, — с сожалением констатировал Артан.

— А такое как это вообще уникальное! — переключилась Трана на самую главную тему вечера. — Ты ведь говорил с ней, этой белой драконицей? Она ведь из Винцель, да? Это семейство такое странное, вроде мы все в одном доме, но они всегда были особняком. Интересно, что будет дальше?..

Артан внимательно посмотрел на сестру, собираясь поделиться новостью, но не успел. Им под нос сунули бокалы с чёрным шампанским, вызвав довольно громкий восторженный выдох Клоста. Трана не стала противиться, всё-таки такое дорогое удовольствие не каждому удаётся отведать. И король начал говорить.

* * *

Селесту увели из зала сразу после сенсационного заявления. Шокированный Арт хотел последовать за ней, но был остановлен королём.

— Останься со мной, — приказал он. — Позже поговорим.

И ему пришлось подчиниться. Весь остаток вечера он провёл как на иголках, пытаясь понять, что случилось. В голове звучали слова Рупера и он не мог остановиться, накручивая себя до точки кипения.

У них был план. Простой и идеальный план. Не замешанный ни на какой интриге, абсолютная истина для любого зелёного дракона. Слияние. Это то, с чем нельзя спорить. Что же пошло не так?

Арт видел, что кэрр Адегельский буквально в ярости. Видел, что Тьен почему-то доволен случившемся. Что Алиста в шоке, а Калиста буквально побелела и непонятно — то ли от страха, то ли от удивления. Странная смесь эмоций поставила перед ним занимательную задачку, но больше всего интересовало: да как вообще такое произошло?!

И только Никлос сидел и загадочно улыбался. Во время танцев он охотно спускался с королевской лестницы, танцевал с невестами, несколько раз кружился по залу с принцессой, которой явно нравилось общество короля. Никлос получал удовольствие от вечера. Счастливее него была разве только Кирнан, которой он подарил больше всего парных танцев, чем остальным невестам.

Артан отклонил все приглашения, за исключением сестринского. Не мог отказать любопытной Тране, как не мог и удовлетворить её любопытства.

И вот глубокой ночью, он и Никлос остались вдвоём в гостиной. Перед ними разложена шахматная доска, расставлены фигуры, но партия не начинается. Арт ждёт, когда король объяснится.

— Я знаю, что ты и Селеста обрели друг друга, — спокойно заговорил Никлос, раскуривая сигару и прикладывая к стакану с виски. — Прости, но свадьбы не будет.

— Что? — очень тихо спросил Арт, опуская руки на стол, роняя белые фигуры на пол.

— Если бы я знал, что такое возможно! — внезапно разозлился Никлос, скрипнув зубами. Но сдержался и продолжил спокойнее. — Вы не можете пожениться, пока она не усвоит свою… магию.

— Вот о чём вы говорили, да? У Селесты есть магия?!

— Именно. И она не менее опасна, чем нориус. Да, Арт, Селеста потенциально может стать сильной как я. Но ей придётся многому научиться, чтобы самой управлять своей жизнью. И начать придётся с контроля над собой. Проклятье, Арт… — король вновь завёлся, настолько бесило его происходящее. — Ваше слияние — это как масло в огонь. Вокруг девушки и так куча смерчей вьётся, а ещё это! Когда я впервые обратился и во мне проснулся нориус… Арт, я разнёс свои комнаты вместе со стенами! Ты об этом не знаешь, мне было всего десять и ночью приснился обычный кошмар. С ней будет хуже.

— И поэтому ты считаешь, нам нельзя быть вместе? — очень тихо переспросил Артан, а голове всё вертелись слова Рупер. Это маленький недоверчивый червячок влез в него и теперь пожирал доверие к другу.

— Нет, — отмахнулся король. — Я не дам разрешения на этот брак, так как под протекцией короны ей безопаснее, чем быть женой маршала Гадельер. Ты прости, но в мировой политике ты не играешь никакой роли. А на Селесту охотятся уже как минимум эльфы и подводники. И это не считая подлого удара со стороны родных и Брошина Адегельского. Ты знал, что он шантажировал Селесту?

— Как ты узнал об этом?

— Для таких вещей у меня есть Вран и мой секретарь. Завтра будем допрашивать по какой такой причине уважая кэрра Астерия Брунцкая решила столкнуть Селесту с площадки. Это могло закончиться трагедией.

На Артана было больно смотреть. Каждое новое слово короля впечатывало его в кресло всё сильнее и сильнее. Червяк сдох под гнётом вины. Король в первую очередь думает о безопасности, а не о всяких глупостях. А он…

Ухватившись за край шахматного столика, Арт поднял с пола фигуру коня, возвращая того на место. Теперь до него стало доходить масштаб происходящего. И он понял: чтобы уберечь любимую, ему придётся сделать очень многое.

— Это закончится, когда Селеста обретёт полный контроль над ариусом, как я когда-то над нориусом. Только когда она покажет свою силу, от неё отстанут. А чтобы девушку не пытались запутать интригами, она будет получать соответствующее образование, которое когда-то получил я сам. Благо способности у неё есть. При всей неопытности, она прошлась по тонкому льду и не провалилась. Она догадалась не делиться моим предложением с Адегельским и тот не смог этого предвидеть и предотвратить. Теперь все его угрозы обесценились. Даже Калиста, ставшая Адегельской, не пострадает. Она выйдет замуж за Деяна и они уедут в далёкое посольство, где Деян, даже если захочет, не сможет причинить жене вреда — они будут всё время на людях. Так что всё будет хорошо, Арт. Но потребуется время. Очень много времени.

— Ты мог предупредить. Мог сказать мне, кто она. Тогда я не спешил бы целовать Селесту, а без поцелуя слияние не случилось бы. Сейчас ей было бы намного легче, — с горечью ответил Артан.

— Прости. Я никогда не видел слияния. Не знал, что всё так быстро происходит.

Арт вскинул голову, по-иному глядя на друга. Внезапно, до него дошло, что он не говорил королю о случившемся. И в тот момент поблизости никого не было. Откуда Никлос узнал? Но дракон не стал делиться подозрениями. Он лишь улыбнулся кончиками губ, и кивком головы предложил всё-таки сыграть партию в шахматы.

В середине процесса в дверь постучали и на пороге возникли кэрры Вира и Арнел, вместе замещающие арестованную Астерию. За ними следовал один из стражников, оставшийся в коридоре, когда женщины зашли внутрь.

— Ваше Величество, — заговорила перепуганная Вира. — Что-то не так с Миртой Гадельер. Мы посылали за врачом, но его не было на месте. И… у девушки изо рта идёт чёрный дым.

— Идём, — резко выдал король, вскакивая с места и вихрем проносясь мимо патронесс. Артан последовал за ним, пытаясь сообразить, что имели ввиду женщины.

Спешащая рядом Арнел договорила всё, что уже сообщала ему сестра: Мирте стало плохо, но не сразу после превращений, а когда вернулась к себе в комнату. Она должна была начать готовиться к вечернему балу, но у неё закружилась голова. Прибывший доктор констатировал переутомление и слабость от обращения в дракона, прописал постельный режим и обильное питье с куриным супом. Как сообщила служанка, Мирту вырвало едой спустя минут десять после ужина, а потом она забылась тревожным сном. Девушка осталась при кэрре, ночью проснулась от странных звуков и увидела, что Мирта кашляет чёрным дымом, перепугалась и побежала за помощью.

— Кто ещё кроме вас двоих и человечки входил в комнату? — резко спросил король, возглавлявший группу.

— Больше никто, остальные спят, — слегка заикаясь ответила Арнел. Женщина в ночном халате и с растрёпанной косой на голове с трудом соображала, не до конца проснувшись.

— Пусть так и будет, — приказал Никлос. По его короткому взгляду, Артан понял — дела плохи.

На входе в женскую часть дворца их ожидала перепуганная служанка. Девушка ходила из стороны в сторону, прижимая руки к груди. Подойдя, король лишь взглянул на неё, и она упала без сознания, подхваченная нориусом и унесённая в одну из боковых комнат.

— Никому не входить к ней! — наказал король. — А вы двое, почувствуете себя дурно, голова закружится или появится кашель — немедленно сообщите, вам всё ясно?

Женщины закивали, до смерти напугавшись этим инцидентом. Они схватили друг дружку за руки, отходя в сторонку, и лишь кивком головы указали на злосчастную комнату. Дверь была слегка приоткрыта, вызвав негромкую ругань Никлоса.

— Арт, стой, где стоишь! — приказал король, поднимая руку.

В тёмной гостиной виднелась только полоска света из-за двери, но больше ни звука не доносилось оттуда. Никлос медленно подошёл ко входу, приоткрыл дверь и замер на пороге. Мужчина осторожно заглянул внутрь, замечая тёмную фигуру под одеялом, от которой шёл тихий сыпучий как песок звук дыхания. Он зашёл в комнату, плотно закрывая за собой дверь.

Быстрый осмотр помещения подтвердил опасения мужчины. Взмах рукой и прекрасные чёрные цветы в вазе осыпались пеплом. Никлос подошёл к окнам, раскрывая нараспашку. И только потом приблизился к больной.

Под одеялом завозились, раздался негромкий кашель и показалось осунувшееся женское личико.

— Ваше Величество? — едва слышно обратилась к нему Мирта, приоткрывая глаза. В тусклом свете очертания короля терялись, их заволакивал густой чёрный туман, от которого хотелось кашлять.

— Тише-тише, кэрра, — нежно ответил король, присаживаясь на край постели. Он провёл рукой по влажному лбу и поправил одеяло, с грустью глядя на неё. — Вы очень серьёзно заболели. Вам нужен покой и свежий воздух. Хотите воды?

Она закивала в ответ и Никлос наполнил стакан из кувшина на столе. Присаживаясь обратно, он помог девушке приподняться и собственноручно напоил водой. К сожалению, это вызвало ещё один приступ кашля и изо рта Мирты вырвался густой дым.

— Что со мной? — опускаясь обратно, спрашивает она.

— Это неважно. Важно то, что я сейчас сделаю. От этого вам станет легче, но, к несчастью, процедура весьма болезненна. Прошу простить, что нет иного способа помочь. Наберитесь терпения и сил, хорошо? — король вытащил её руку из-под одеяла и крепко сжал.

Дождавшись нерешительного кивка девушки, он выпустил нориуса и тот оплёл её запястье как лоза поднимаясь выше к груди, а затем заползая в рот, нос и глаза, вынуждая девушку мучительной судорогой выгнуться грудью наверх. Только с силой прижав к постели, король смог остановить этот изгиб, от которого она запросто могла сломать позвоночник. Боль прошила каждую клеточку тела девушки и когда нориус покинул её, утаскивая за собой длинные полосы чёрного дыма, она закричала изо всех сил и крик оказался таким мощным, звериным, что лопнули стёкла, а Мирта обмякла, погружаясь в глубокий спокойный сон.

— Что, морвиус побери, здесь происходит? — заревел Артан, врываясь в комнату. Представшая картинка здорово подкосила парня и он прижался к стене, оробело глядя на колючий шар черноты, вокруг которого летал нориус, сдерживая того внутри. Никлос махнул рукой и эта жуткая конструкция вылетела наружу и скрылась в темноте.

Позади Артана зазвучали новые голоса. От шума проснулись невесты, а Арнел с Вирой, наплевав на собственные страхи, примчались на крик подопечной, и застыли рядом с Артаном.

Король вновь поправил одеяло на Мирте, провёл рукой по её похолодевшему лбу и тяжело поднялся. Он не решался посмотреть в глаза друга, так как знал, что ничего хорошего теперь не будет.

— Подготовьте кэрре Гадельер новые покои. С большими окнами, хорошо проветриваемую. Найдите врача и сиделку. Велите невестам вернуться в свои комнаты, Мирта нуждается в тишине, а девицы излишне шумят. Скажите им, что их подруга серьёзно больна. И больше ничего, вам ясно? — обратился он к женщинам и по взгляду они поняли, что возражения и вопросы бессмысленны. Засуетившись, патронессы выскочили из комнаты, закрывая за собой дверь, оставляя любопытствующих в темноте гостиной.

Артан подошёл к кровати, с тревогой глядя на племянницу. Девушка измождена, но словно сбросила с себя тяжёлый груз и от этого крепко спала.

— Что с ней? — глухо спросил он. Король приблизился, и как бы опираясь на друга положив руку на плечо.

— Этот яд называется «Чёрная пьетта» в честь одноимённого цветка. Такое растение выпускает пыльцу, вдохнув которую, дракон получает сильнейшее отравление дыхательных путей. Отсюда и чёрный дым изо рта. Но… это необычное растение. Как и дым. Это…

— Как нориус, — проницательно выговорил Артан. Ему стало больно смотреть на Мирту. Теперь он начал понимать, почему король говорил так осторожно и мягко.

— Это растение используется нашей семьёй, чтобы укрощать первые проявления нориуса в период созревания. Им пользовался мой отец, а до этого его отец и так далее. Однажды я воспользуюсь этим цветком, когда родится сын. А пока оно растёт в королевской оранжерее в закрытой секции, куда доступ есть только у меня.

— Что будет с ней?

— Я изгнал из неё дым, но это лишь лечение симптомов. Противоядия нет. Дальше будет хуже. Каждый день я буду изгонять из неё это и каждый раз всё будет также болезненно. Ей будет тяжело есть и пить, спать она сможет только после процедуры. Остальное время, пока нориус будет скапливаться в её лёгких, она будет задыхаться. И так будет продолжаться, пока однажды у неё не закончится воздух или она не умрёт во время очередной процедуры.

Артан резко обернулся и обхватил Никлоса за плечи, сжимая изо всех сил:

— Но должно же быть какое-то лекарство?! Она не может так мучиться! Ей же всего восемнадцать лет, она дитя!

В глазах короля безысходная печаль, он не сопротивлялся, когда Артан встряхнул его, пытаясь достучаться. Нет способа побороть недуг.

— А Томар? Он опытный колдун, разве магия не может это исправить? — хватался за соломинку Артан, но король покачал головой:

— Как можно вылечить то, с чем ты никогда не сталкивался? Этот цветок, по легенде, родом с горячей огненной земли, и сейчас оно растёт только в моей оранжереи. Никто никогда не изучал его. Всё, что есть — истории, как драконы случайно заражались им. По недосмотру или любопытству! И всегда это заканчивалось смертью, — в отчаянии воскликнул Ник, беспомощно глядя на друга.

Тот сжал кулаки, упрямо как озлобившийся бык мотнул головой, и оттолкнул короля на пути к двери.

— Арт, постой, да погоди же ты! — но дракон выбежал из комнаты, оставляя Никлоса одного. — Проклятье! — выпалил он вдогонку, чуть не разбудив девушку. Её усталый сон оказался сильнее безвыходной злобы короля.

* * *

Утром весь дворец знал, что случилось с Миртой. Какая-то заморская болезнь одолела бедняжку и жить ей осталось недолго. Горничная не заразилась, её осмотрели и отправили домой, а к кэрре приставили опытную сиделку, чтобы та кормила и ухаживала за девушкой. Доктора, как и ожидалось, ничем не могли помочь, только назначили травки, чтобы облегчить дыхание и снять приступы боли.

Король, когда она пришла в себя, навестил её и подробно всё рассказал. Он не считал должным скрывать правду.

— Как скоро я умру? — Мирта сжимала в кулачках край одеяла, прямо глядя в лицо короля. Семья ожидала за дверью, уже зная, что она обречена, и девушке совсем не хотелось их видеть. Она чувствовала себя ужасно, но пока ещё не понимала, в чём заключается ужас.

— Ты сильная, значит будешь сопротивляться до последнего. Это может растянуться на месяцы, — ответил король, мягко разжимая её кулаки и покрывая своим руками. — Прости, что так случилось с тобой. Я найду, кто сотворил подобное. Только скажи, откуда в твоей комнате эти цветы.

— Там была записка: «Самой прекрасной зелёной драконице от Н.» — опуская глаза, тихо ответила Мирта. — Я никогда не видела таких красивых бутонов, поэтому наклонилась, чтобы почувствовать запах, но это было похоже…

— На едкий дым, — договорил король. — Ты решила, что они от меня?

Она закивала, высвобождая руки и прижимая их к груди.

— Я такая глупая, — покраснев, заговорила девушка. — Вы не стали бы дарить цветы такой как я. Они, наверное, ошиблись комнатой, — и она заплакала.

Осознание пришло с тяжестью. Вчера после Равновесия, возвращаясь к себе в комнату, Мирта была счастлива, её переполняла энергия первого превращения и король так смотрел на неё! С такой гордостью. А в комнате были эти цветы, и она решила… Но запах оказался дурной и Мирта отсоветовала служанке их нюхать, сказав, что это только драконы поймут. Она, сама того не ведая, уберегла человечку от ужасной гибели.

Мирта вновь закашлялась и изо рта вылетело маленькое рассеянное облачко дыма.

— Ты не глупая, кэрра, — Никлос дотронулся до её щеки, смазывая слезу. — И ни в чём не виновата. Обещаю, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь тебе.

Девушка закивала головой, но больше не смотрела в глаза короля, боясь увидеть правду, что это всего лишь попытка утешить её. Ведь лекарства нет.

Глава 11. Те, кто играют с судьбой

Артан всегда знал, почему стал маршалом.

Разумеется, главной причиной являлся опыт, который Арт получил за годы военной службы. Маршал Рупер был строг со своим адъютантом, гонял мальчишку только так, постоянно отправляя в вылазки с разведчиками, приставляя к десятникам, даже выпуская на поле боя. Всё, чтобы парень прочувствовал на своей шкуре что такое война, понял, что из себя представляют военные, заимел связи и «понюхал кровь». После войны, Арт доучился в академии, и с выпуском отправился в Заокеанию помогать дружеским странам воевать с кочевыми троллями, агрессивными соседями и воздушными змеями. Домой молодой мужчина вернулся героем и с солидным состоянием.

Но за такое маршала не дают.

Он получил высший чин как единственный друг Никлоса. Как тот, кому доверяет король.

За то, что был рядом после смерти родителей Ника. За то, что отогнал разбушевавшихся подводников. За то, что приструнил шелки. Не дал витиеватым эльфам изменить договор «О совместных границах». И помешал аристократии провести ряд нехороших законов.

Всё это было сделано, пока Никлос сходил с ума от одиночества. Пока бушевал нориус и король не мог собрать себя воедино. Фактически, через Арта служащие королевства решали вопросы, пока молодой король был не в себе. И когда Ник вернулся, а Рупер Свенский попросился в отставку, это был первый приказ о назначении.

За исключением двух главных родов королевства — Грацбурских и Адегельских, возражений не последовало. А простой люд так и вовсе был в восторге. Ещё бы, ведь Арт не позволил отменить закон короля Вернона о свободном перемещении простолюдинов и дозволении оным владеть землёй на территории королевства.

Однако, чем занимается маршал королевства в мирное время?

Получилось, что Арт в основном заведовал делами посольств, отправлял выпускников Военной академии в командировки в Заокеанию, руководил делами полиции на территории всего королевства, организовывал экспедиции в Неизведанные земли. И, разумеется, вёл дела академии, временно занимая пост ректора.

Чем не заведовал маршал, так это делами тайной канцелярии. Не было у него доступа в аристократические семьи, как и не было таланта разгадывать подковерные интриги и разбираться со шпионами других государств. Это была работа Врана Грацбурского и справлялся он с ней на отлично.

В ситуации с Миртой, Арт не хотел обращаться к Врану, помня о недоброжелательности его семьи. Единственное, что пришло на ум, так это воспользоваться связями, полученными до академии.

Когда Арт прибыл в город и познакомился с тогдашним канцлером Андрэ Грацбурским, его отправили под прикрытием в одну своенравную банду, промышлявшую незаконной торговлей антиквариатом. Его задача была не закрыть эту развесёлую лавочку, а добыть список клиентов, и кое-какие магические артефакты из подводного королевства.

В конце концов, всё кончилось погоней, дракой и арестом главаря банды, а за время работы Арт успел крепко сдружиться с одним норовистым коротышкой по прозвищу Клычок.

Чистокровный человечек умел вскрывать любые замки́ и обладал кое-какими магическими способностями. Такая интересная комбинация вышибла его из Магической академии, но сделала весьма примечательным новичком на теневой сцене.

Благодаря Артану, он был одним из немногих, кто пережил разгром банды. А за эти годы успел зализать раны, вновь ступить на кривую дорожку и добиться примечательных успехов. Как человек, спустя тридцать с лишним лет, он уже состарился, так как без должного обучения, маг ничем не отличается от обычного смертного. И поэтому Клычок, которого теперь уважительно называли дэр Алесандро Конморио, заимел приличный ресторанчик, женился-остепенился, но старых связей не растерял, а стал собирателем сплетен и слухов. И за разумную плату, их продавцом.

К нему и направился Артан, надеясь, что таинственный отравитель действовал через посредника-профессионала, так как иначе непонятно, как он мог проникнуть в королевскую оранжерею. Если удастся выйти на заказчика, возможно, он знает лекарство. А если нет… то сгорит в чистом пламени Каргатского правосудия.

* * *

Утро после Равновесия пустое. Драконы отдыхают, спят до полудня, приходят в себя. Но не обычный люд. Для них ничего не меняется. Крестьяне и фермеры просыпаются с рассветом, весенний день — ранний, так много всего нужно успеть. Город встаёт позже, но и там нет утром приятного расслабления. Работа не будет ждать. Помощники торговцев и курьеры развозят товар по ресторанам, дворники дометают улицы, служанки вытряхивают бельё и намывают полы. Где-то уже работает кухня, на улицах появляются первые извозчики. Пока шум города приглушён, за исключением рабочих кварталов, откуда простой люд отправляется на дневную смену, но как только солнце поднимется выше крыш, картинка изменится и улицы наводнят прохожие.

А пока Артан на белом в яблоках коне направлялся в сторону весёлых кварталов, где находился центр развлекательной жизни города. Там и театры, музеи, кафе и рестораны, уличные представления, фокусники… Эти улицы как раз спали — их время начинается ближе к вечеру и завершается после полуночи, а то и до утра веселятся. Так что в такой ранний час было тихо, только цоканье копыт по мостовой эхом разносилось по улице.

Приблизившись к небольшому ресторану с вывеской, на которой изображены русалки с золотыми хвостами и крупная надпись: «Морские Помпушки», он спешился. Обойдя парадный вход, ведя коня под уздой, нырнул на небольшую затемнённую улочку, там свободно зашёл на задний двор ресторана, где уже хозяйничала женщина-дворник с метёлкой. Заметив благородного кэрра, женщина выпучила глаза, открыв рот, вот уж чего она не ожидала от такого сонного утра!

— Хозяина кликни, скажи, что Пират хочет его видеть, — спокойно сказал ей Артан, привязывая коня к коновязи. Но только когда прикрикнул, женщина опомнилась и бросилась в дом.

Оставшись один, Арт растёр руки, согревая внутренним огнём, весной да после вчерашнего ливня, было чересчур свежо. Он замер на месте, отгоняя назойливые мысли. Всё должно было быть не так. А сам факт покушения на племянницу, выходил за все разумные рамки. Такого не могло случиться в их королевстве. Только не с невестой. Не в день Равновесия. Не так.

— Пират? — хриплый спросонья голос донёсся от чёрного входа. На пороге в полутьме замерла расплывшаяся фигура в полосатом халате и сползшем ночном чепчике. Человек вышел наружу, щурясь от дневного света, недоверчиво разглядывая старого знакомого.

— Здравствуй, Клычок. Давно не виделись, — размеренно заговорил Артан.

Хозяин ресторана затряс головой, втягивая её в плечи и оглядываясь по сторонам. Он стянул шапочку, убрал в карман и пригладил взъерошенные волосы.

— Не думал, что снова увижу тебя, — голос окреп, а взгляд заострился. Рукой поманил гостя внутрь. — Идёмте, ваше сиятельство, абы кто не увидел вас у меня в гостях.

В доме было хоть и скромно, но очень чисто. Вынырнувшую с лестницы седовласую женщину хозяин дэр Алесандро развернул обратно в хозяйские комнаты, а сам повёл Арта в одну из боковых кабинок, явно сделанных для приватных ужинов гостей. Пропустив дракона внутрь, хозяин кликнул девицу с кухни и велел тащить что поесть и что попить.

Сам зашёл следом, с тяжестью усаживаясь напротив на маленький диванчик. Вместо окон под потолком горела небольшая магическая лампа, дававшая достаточно света, чтобы Алесандро мог внимательно рассмотреть старого друга.

— Хорошо тебе, почти не изменился. Разве в плечах стал больше, да мужественнее лицо. Окреп, растерял весь молодецкий пыл. И не скажешь, что нынешний маршал короля когда-то лазал по домам да шарился по кабакам с обычными ворами. Глаза только прежние остались. Всё ещё горят. А я вот — постарел. Отошёл от дел. Видишь, какой ресторанчик отстроил? Да в каком приличном месте? Всё, как мечтал!

Клычок как был коротышкой, таким и остался, только округлился, обрюзг, заимел лысину на голове и куцую бородёнку на шее. Мясистые пальцы тарабанили по деревянному столу незамысловатый ритм, на пухлых губах улыбочка, голос вальяжный, говорит солидно, неспеша, а вот глаза, да, и в его глазах сохранилась молодая искра. Хитрость как у лиса, весь внутри собрался, речь толкает пустую, а сам смотрит, да мотает на ус. Как Артан одет, почему рубашка мятая и с пятнами на шее, волосы влажные, спутанные, на лице щетина, и сам держится устало, потерянно. Значит не за ним пришёл. Не по его душу. А за помощью. А что попросит? А что потребовать взамен?

— Вот что, Клычок или дэр Алесандро Конморио, — оборвал его Артан, опираясь на локти и наклоняясь над столом. — Для других соловьём разливайся, а мне сказочки не пой. Я знаю тебя, старик, — передразнил слова бывшего вора. — Не отошёл ты от дел, а сменил деятельность. Слухами да сплетнями торгуешь. И предоставляешь нейтральную территорию для всяческих сомнительных сделок. Человеческому градоправителю мзду даёшь, чтобы не лез не в своё дело, так и место это получил когда-то — сторговал за интересные слухи.

— И ты пришёл меня судить? — с иронией спрашивает хозяин, совершенно не чувствуя угрозы.

Он уже разгадал Артана, как разгадал его и в те годы, когда молодой парнишка прибился к их банде. Но тогда помалкивал, понимая, кто за парнем стоит. Да и понравился ему умный молодой дракончик. А потом, кто кого спас: Клычок, предупредивший Пирата, что того раскрыли, или Артан не арестовавший Алесандро, когда банду накрыли? В любом случае, старик знал, Арт пришёл за помощью и ждал, когда тот выскажется.

Раздался стук, и в комнату вошла худенькая девчушка в сером переднике. На руках лесенкой тарелки с дымящейся похлёбкой, мясом и отварными овощами. Сгрудив посуду и расставив столовые приборы, она удалилась, а на её место зашла другая девица, неся поднос с чайником и чашками.

Артан, приятно удивлённый таким приёмом, а также своим чувством голода, с удовольствием накинулся на еду, отдавая должное тушёной говядине и рассыпчатой картошке. Алесандро же сосредоточился на похлёбке с хлебом. Какое-то время было тихо, а когда они закончили есть, Арт всё же решился:

— Ты как всегда прав. Хоть и молчишь, но знаешь: мне нужна помощь. Когда-то давно, мы были с тобой друзьями. Коли поможешь мне, я помогу тебе. Чем смогу, — предупреждающе закончил Артан, намекая, что не стоит вовлекать его во всякий криминал.

— Говори, старый друг, и я придумаю, как решить твои беды, — кивнул Алесандро, поглаживая живот, а сам цепко глядя на дракона.

— Хочу знать, не слышал ли ты о залётных ворах, которым по силам влезть туда, куда никто не сможет забраться.

— Пират, хватит. Перестань говорить загадками. Скажи прямо и я тебе прямо отвечу, — перебил Алесандро, с укоризной поглядывая на маршала.

Артан замер, почесал нос, слегка нахмурившись. Уж больно не хотелось раскрывать все карты, но понимал — таким иносказанием ничего не добьёшься.

— Кто-то залез в королевскую оранжерею, стащил очень редкий ядовитый цветок и принёс в комнату невесты. Девушка вдохнула и отравилась.

— Это невозможно, — безапелляционно заявил бывший вор. — Прости, старый друг, но мне нечем тебе помочь. Никто в этом мире не посмел бы залезть во дворец на территорию короля. Бывали воры, рисковавшие и кравшие что-то из дворца, но личные комнаты его величества… нет, таких сумасшедших нет на свете.

— Тогда как это произошло?

Мужчина задумался. Почесал подбородок, поковырялся в зубах, выпил ещё чаю, прикидывая различные комбинации и задавая парочку уточняющих вопросов, по типу: есть ли ещё места, где растут эти цветы, кто имеет доступ в оранжерею, где находилась невеста, кто имеет доступ туда, каков был распорядок дня и так далее. В итоге дал ёмкое заключение:

— Это был не вор. А убийца, — начал он. — И у него есть высокопоставленный помощник во дворце. Очень высокого полёта птица. Из ближайшего окружения короля. И эта птичка имеет связи с колдунами. И вся эта конструкция указывает на один простой факт. Не та жертва, — и Алесандро засмеялся неожиданно глубоким и приятным смехом. — Ой, не могу, такая забавная штука получилась!

— Что в этом смешного? — насупился недоумевающий Артан.

Хозяин ресторана хлопнул в ладоши, выстраивая в голове интересную ретроспективу случившегося.

— Первое, ваш исполнитель уже труп. На такое подписывают заносчивых смертников и я знаю парочку подходящих кандидатур. Подёргаю за ниточки, но вряд ли найду таким образом заказчика, а точное имя исполнителя ничем не поможет. Мертвецы не разговаривают. Второе, жертвой ошиблись. Твоя племянница — не та птичка, чтобы так изощрённо пытаться её убить. Сам подумай, способ то зверский. Это что-то личное. Да не просто личное, а связанное с королём. Это камень в его огород, а значит жертва особенная. Чья смерть да таким образом заденет короля. Тот, кто это придумал, гений. И цели у него масштабные, — продолжил говорить Алесандро. — Ищите среди своих. Но я уверен, что всё это неспроста.

— Что ещё?

Хозяин вновь побарабанил пальцами по столу, тяжело глядя на бывшего друга.

— Наступают злые времена, Пират. Тёмные, хоть и кажется, что всё благополучно. Нет войн, развивается наука, образование дают даже таким босякам, каким когда-то был я сам. Человеческие дети реже голодают, в бедняцких кварталах открываются бесплатные столовые и рабочие дома. Вроде звучит здорово? Да не совсем. Вы, драконы, заперлись в своих прекрасных домах и носу не кажете на простых улицах, только налоги собираете, а сами живёте как бы параллельно. А наш градоправитель пишет в ваш секретариат, что рыбаки находят на побережье неестественные трупы животных. Дельфинов, акул и тюленей со вспоротым когтями брюхом. А среди бедняков ходят слухи о морвиусах, которые воруют маленьких детей, в которых есть хоть капля магии. А в лесах завелись животные без шкур, облепленные мухами. Всё это происки старого колдовства. Так болтают. Об этом шепчутся, — Алесандро говорил негромко, вперившись взглядом в напряжённого Артана. — А вы, драконы, обсуждаете? Шепчетесь по ночам, что грядёт их возвращение?

— Довольно! — маршал со всей дури стукнул кулаком по столу, тарелки с остатками еды подскочили, а по дереву расползлась трещина. — Что за сказки ты мне рассказываешь? Сам слышишь, что несёшь? Возвращение старых богов? Это полная чушь, они мертвы! Это легенды наравне с легендами о святой Клэрии! Вымысел!

Бывший вор с честью выдержал все обвинения и очень спокойно добавил:

— Может и сказки. Может и вымысел. Однако убить во дворце собирались белую драконицу, Пират. Она сейчас для всех символ добра. Символ против той тьмы, что надвигается. Те, кто верит в их возвращение, хотят ей смерти. Так что берегите свою белокрылую. И мне жаль, что так получилось с твоей племянницей, кэрр Гадельер. Бедная девушка, грустно, когда умирают молодые.

Артан ничего не ответил. Он провёл рукой по нанесённым разрушениям, облизнул пересохшие губы. Остро заболела голова. Мужчина спешил сюда со слабой надеждой, а получил вот такие странные ответы. Нет, Арт не был глупцом, и он собирался проверить эти слухи. В конце концов, секретариат уже терял сведения. Как знать, может и правда за этим что-то стоит.

А самое главное было то, во что дракон поверил сразу и безоговорочно. Тот, кто спланировал это, находится рядом с королём. А значит пора побеседовать с Астерией. Ну не бывает таких совпадений. Никак не бывает!

* * *

Возвращаясь, Арт столкнулся с удивительным столпотворением в коридорах дворца. Аристократы, обеспокоенные странной болезнью Мирты, пытались попасть к королю или канцлеру на приём, чтобы забрать дочерей домой. Так что маршала облепили со всех сторон, пытаясь выудить, что случилось, однако военный отмахнулся от них, мазнув свирепым взглядом и драконы отшатнулись. Среди присутствующих не было старой знати. Ни Адегельские, ни Грацбурские, ни Свенские — никто из военной братии не присутствовал, а значит они точно знают, что происходит и что будет дальше.

Артан миновал затор к королевской части дворца и прямиком направился в комнату, где заперли Астерию. Как и ожидалось, там уже находились Никлос с Враном. Оба наблюдали за завтраком невозмутимой женщины. Её хладнокровию можно было бы позавидовать, однако отсутствие косметики обнажало бессонную ночь. Синяки под глазами, покраснение век, сухость губ. Она исподлобья глянула на вошедшего маршала и демонстративно отставила тарелку с пресной кашей.

— Он тоже будет меня допрашивать? — холодно спросила она.

— А у вас есть возражения? — поинтересовался король, обеспокоенно глядя на друга. Тот так быстро исчез из дворца, что Ник переживал как бы Арт не наделал глупостей. Но вид собранного маршала успокоил его.

— А не многовато ли чести для обычного недоразумения? — высокомерная уязвимость буквально сочилась из этой благородной кэрры.

Тревожная ночь в изоляции не сломила её характер, наоборот, она успела продумать стратегию поведения и сейчас показывала чудеса самообладания. Чинно сложив руки на столе, она проницательно оглядела каждого, особенно задержавшись на короле.

— Я вообще не понимаю, что происходит. Как можно обвинять в таком чудовищном поступке главу Совета Женевры! Ваше Величество, я была компаньонкой ваше матери! Вы росли на моих глазах! И после этого такое обвинение?! Вы оскорбили меня до глубины души.

— Я видел, как вы толкнули кэрру Селесту Винцель. В падении она чуть не задела головой кладку башни. Она могла разбиться. Это совсем не похоже на недоразумение.

— Девушка оступилась, я потянулась, чтобы удержать, но не успела и сама чуть не упала, — с горечью заговорила женщина, заламывая брови и почти с отчаянием глядя на всех присутствующих. — С земли это могло выглядеть искажённо, но…

— Но я видел всё так, будто стоял напротив вас, — перебил ледяным голосом Никлос.

— Это просто смешно! — всплеснула руками кэрра. Она говорила со всей возможной искренностью. — Кэрр Грацбурский, вы же знаете меня. Неужели я способна на нечто подобное? Зачем мне творить такое?

Вран поджал губы, скептически глянув на короля. Он и правда считал всё это кошмарной ошибкой и не понимал, почему Никлос упорствовал.

— До момента толчка, вы обвиняли девушку во лжи. Считали, что она что-то скрывает. И хотели показать эту тайну всем, — спокойно дополнил свою версию король. — Как я уже говорил, можно считать, что я был вместе с вами там наверху.

Женщина смертельно побледнела, нахмурилась, приложила руку к виску, пытаясь унять колющую боль.

— Но… я не понимаю, — забормотала она. — Это было не так. Я не обвиняла её. Просто объяснила, что результаты смазаны, а она попятилась назад и неудачно споткнулась о камень. Мирта превращением разбила пол, вот и получилось так нелепо… — Астерия сильнее сжала голову, а присутствующие настороженно переглянулись.

— Вызывайте Томара, — хрипло сказал Артан. — Это похоже на ментальную магию.

— Или магию эльфов, — заметил Вран, выразительно глянув на задумчивого короля. Он помнил о словах подводной принцессы. — Они любят пудрить мозги.

— Кэрра Астерия, пока вас не осмотрит Томар Бай, останетесь здесь под охраной. Если выяснится, что вас околдовали… простите, что подвергли такому испытанию, — вставая, обратился король к бормочущей женщине. Она хмуро глянула на него, но как будто прошлась взглядом насквозь. И ничего не ответила.

Мужчины вышли из комнаты и за их спинами возле двери замер охранник, получивший наказ пускать только служанку и Томара.

— Где ты был? — поинтересовался Никлос, когда вся троица медленно пошла в сторону Заседательного зала, в котором течении часа должен был начаться еженедельный совет. Убийства убийствами, но дела государства надо было решать. А тут ещё и послы активизировались, да и новый договор с принцессой, которая тоже явится на совет, надо было утвердить.

— Навестил старого знакомого, — нехотя ответил Артан, не желая делиться подробностями рядом с Враном, однако тот, неожиданно, сам заговорил об этом деле:

— Из-за случившегося с племянницей? Прими мои искренние соболезнования. Такое не должно было случиться, — тяжело вздохнув и пригладив топорщащиеся волосы, сказал он. — Но вот, что я думаю: целью была Селеста. И во дворце действует целая связка преступников. Молния не бьёт в одно место дважды, так и убийц не можетбыть несколько. Так что, ставлю на: колдун / аристократ из нашего окружения / заколдованные исполнители. Сразу, как узнал, направил своих людей за горничной Мирты, её нужно было ещё раз допросить, но вот незадача — несчастный случай. Подавилась во время завтрака. Следов магии не обнаружено, но такое легко скрыть, если дело связано с водой.

— Оперативно, — с уважением высказался Артан. — Примерно то же самое я узнал и от своего знакомого.

— Значит надо раскрутить Астерию. А белокрылая Селеста отныне не покинет пределов дворца, пока мы не найдём заговорщиков, — заключил король, вставая напротив королевского входа в зал совета, где его уже ожидал невозмутимый Богарт. — Вам придётся допросить всех невест и их служанок. Поминутно восстановить тот день. Я же с Томаром буду искать лекарство.

Надежда вспыхнула в глазах Артана, но он понимал, насколько она призрачна. В ушах всё ещё стоял пронзительный вопль племянницы. Он нарастал и затихал, но оставался напоминанием о грядущей утрате.

* * *

После обескураживающего совета, Арт направился в свою вотчину — Военную академию, где совместительствовал с основной работой должность ректора. Именно отсюда начинали путь все военные таланты королевства. Академия имела внушительный разноплановый преподавательский состав и почти индивидуальный подход к каждому студенту. С самого поступления за молодыми внимательно следили, подбирая каждому самое подходящее занятие для блестящей карьеры выпускников. Такое отношение выводило в королевство сплочённую братию молодых кэрров, готовых служить родине.

Артан занял этот пост всего три года назад после скоропостижной смерти предыдущего ректора, и не собирался на нём задерживаться. По планам, через несколько лет его должен сменить один из офицеров, а пока ему приходилось успевать и там, и там.

На пороге Арта, принимающего воинские поклоны от встречающихся студентов и преподавателей, перехватил секретарь с пачкой документов. Нужно было подписать расписание экзаменов у выпускников, обсудить с бухгалтерией ремонт дальнего полигона и просмотреть дополненный список летних стажировок. Дел выше крыше, а мысли совсем не о том.

Короткая и нервная встреча с сестрой, после отвратительного Совета, вымотала дракона, ведь у него не было ни утешений, ни объяснений для неё. Более того, король запретил навещать Мирту, пока не прояснится дело об отравлении. Даже невест не выпустили из женского крыла, так же подвергнув изоляции, что вызвало волну негодования со стороны аристократии.

А женщины из Совета Женевры подняли шум из-за исчезновения Астерии, что также вынудило короля весьма жёстко осадить своих подданных. У него не было ответов, а только масса подозрений и всё это всплыло после окончания международной части Совета, когда в зале остались только подданные его королевства. Такая трёпка впервые случилась в этом зале и Арт пытался понять, как такое могло произойти. Он понимал, что основная волна идёт от Брошина, недовольного потерей Селесты, но его поддержали и другие главы домов, даже Вран осторожно прошёлся касательно опасного цветка.

Словом, Арт, оказавшись в родной академии, был и смертельно уставшим, и немного счастливым от того, что все проблемы здесь просты и понятны.

Только одно беспокоило его больше всего остального — он так и не увиделся с Селестой после злополучного бала. Никлос обещал ближе к ночи устроить встречу, но глядя на внушительный список дел в блокноте секретаря Диоса, понимал, что задержится здесь до самой ночи.

— Кэрр Гадельер? — нерешительный голос вывел мужчину из раздумий, и обернувшись, Артан заметил Кристана. Парень, уже переодевшийся в тёмно-серую форму абитуриента, ожидал в коридоре возле кабинета ректора.

Кивком головы отправив секретаря внутрь, Арт подошёл к парню, принимая пока суетливый неровный поклон.

— Простите, что беспокою по такому мелкому поводу, но вчера я… не смог поприсутствовать на вечернем балу Равновесия, и только сегодня до меня дошли странные слухи касательно моей сестры Селесты, может быть помните её?

Артан сглотнул, с интересом оглядывая парня. Ага, как же, не смог он! Не захотел видеться с семьёй, вот уж верное определение. У Кристана своя гордость и он явно был против такого откровенного сближения с семейством Адегельских.

— Разумеется, мы с вашей сестрой почти друзья, — Арт не стал делиться подробностями. — И она произвела фурор во время Равновесия. И на балу тоже.

— Значит это правда? Моя сестра перешла под протекцию короны? — сдерживая злость, уточнил молодой дракон. Внутри него оборвалась ещё одна ниточка. Сначала Калиста подло сменила фамилию и род, потом мать поддержала её и также приняла защиту и поддержку этих проклятых Адегельских, теперь и Селеста ушла из семьи. Он чувствовал, что все его предали. И только одна деталь выбивалась из картинки и он не понимал, что она значит.

— Это был разумный выход из той ситуации, в которую она попала, — отстранённо ответил Артан. — Под защитой короля ей будет безопаснее.

— Сегодня мне пришло письмо о получении королевской стипендии. Это связано?

— Разумеется. Ваша сестра, молодой человек, заключила сделку с короной. Она хотела, чтобы и остальные члены семьи получили защиту и обеспеченное будущее. Так и будет.

Кристан скрипнул зубами от злости и внутреннего негодования. Променять семью на подачки? Стать фактически сиротой при наличии полной семьи? Отказаться от родных ради жизни в роскоши королевского дворца? В голове Кристана вертелись колючие доводы, почему сёстры так поступили. Они променяли родную долину на сказку. Поверили аристократам и теперь наслаждаются жизнью, даже не задумываясь, что будет с их домом. Но Кристан не такой. Ему не нужны королевские подарки. Вытащив из-за пазухи смятое письмо, он протянул конверт маршалу, задрав голову:

— Я отказываюсь от стипендии. Если и поступлю в Академию, то только по результатам своих знаний и умений. Я всё ещё могу претендовать на Гадельерскую стипендию?

— Ты уверен? В этом году большой конкурс. Четыре соперника и один из них — мой племянник Вест.

Как будто услышав своё имя, к ним быстрым шагом подошёл молодой дракон в точно таком же костюме абитуриента. Вест Гадельер имел взъерошенный вид: кудрявые каштановые волосы торчали в разные стороны, он тяжело дышал, и видимо только ради дяди перешёл на приличный военному шаг.

— Дядя, я только получил вести от матери — сестра больна? Что с ней случилось?

Арт про себя выругался. Он говорил ей молчать, но Трана всегда идёт на таран, когда хочет достичь цели. И сейчас она додумала самый лучший способ, как узнать, что происходит. Но просчиталась.

— Да, Мирта заболела. Серьёзно. Её нельзя беспокоить. Возможно, болезнь заразна, так что изолировали и остальных невест, включая твоих сестёр, Кристан. Что за болезнь — выясняют. Об этом — не болтать. Больше ничего не имею права вам рассказать. Всё ясно? — чётко и по-военному ответил Артан, а парни, с тревогой переглядываясь, к концу вытянулись по струнке, соглашаясь с маршалом. Оглядев их с прищуром, он остался доволен увиденным. Кажется, парни подружились. Это хорошо для обоих.

— Отвечая на твой вопрос, кэрр Кристан. Да, ты можешь сдать вступительные экзамены. Но никаких поблажек не будет. Наоборот, с вас обоих спрос будет выше. Одного — за заносчивость перед воистину королевским даром, со второго — за родство со мной. Блата в этом учреждении не будет. Всё понятно?

— Так точно, ваше превосходительство! — хором ответили абитуриенты.

Глава 12. Разлетелись искры от белого костра

Я просыпаюсь в совершенно иной обстановке в другой части дворца. Как будто сменилась жизнь. Как будто перестала быть собой. Так и есть. Отныне — я кэрра Селеста Каргат, подопечная короны. Нет больше зелёной драконицы из Сатуральских долин. Вместо неё белокрылая сирота под защитой Каргатского короля. Я променяла семью на безопасность. Сбежала от обиды на мать и сестру. Бросила брата. Бросила прошлое, чтобы получить новое будущее.

Это полностью выбило из колеи. Весь прошлый день как жуткий кошмар, так много случившегося! И превращение в белого дракона, и разговор с королём, слияние с Артаном, предательство родных, и невозвратный поступок… Что теперь будет?..

Рядом со мной новые молчаливые служанки. Они из серых драконов, вежливые девушки лет тридцати. Аккуратные и деликатные, и очень старательные. Если Анишка следовала моим возражениям, то эти полностью взяли под свой контроль. Подъём в семь утра, а дальше сотня процедур по приведению меня в порядок. Оказывается, существует столько всего, что делают благородные кэрри!

Именно так обращались с Кирнан и Паули их личные горничные. Маникюр-педикюр, выщипывание бровей, глубокий пилинг лица и тела. Какие-то безумно вкусные шампунь и бальзам для волос. Чуть позже подошёл стилист из Бирюзового дома. Он создал такую причёску, что моё лицо приобрело нежную округлость. Мужчина дал чёткие инструкции девушкам, как меня нужно красить, чтобы подчеркнуть достоинство и выдерживать придуманный им стиль.

С меня сняли мерки, через неделю будет готова первая партия платьев и костюмов, а пока переодели в наряд из салона, принесённый стилистом Марклом.

Это было платье с полупрозрачным чехлом, на талии прихваченное поясом из чёрно-золотого бисера с вышитым королевским гербом (вокруг креста обвивается оскалившийся дракон). Под чехлом блестящая шелковистая ткань, сшитая с ним на плечах на манер туники с обтягивающим запястья открытым рукавом. Платье длинное до пола с хаотичной вышивкой на плечах и по бокам подола. Цвета короны — чёрное с золотом, в такой расцветке и был выполнен роскошный наряд.

Это так непривычно — носить якобы повседневное платье, которое стоит как все мои предыдущие наряды вместе взятые. В голове не укладывалось, что в этом я буду ходить только сегодня, а завтра меня переоденут как куклу во что-то другое.

Но не это тревожило. Проснувшись, я не обнаружила на прикроватной тумбочке своего украшения. А спросив служанок, не добилась ответа, куда оно делось. И не за фамильную ценность я переживала, а за маленький камешек в виде сердца, вставленный в ёмкость на обороте…

Только к одиннадцати часам утра, горничные закончили творить из меня подопечную короны. Мои волосы завили в аккуратные локоны, уложили в вязаную корзинку на голове, обнажив шею, спустив сзади пару «случайных» прядей. Подвели чёрным карандашом глаза и брови, нанесли помаду, чтобы губы казались полнее, подчеркнули скулы и курносый нос.

Я видела себя красивой на первом балу. Но это было жалкое подобие того, во что меня превратили эти девушки. Сейчас из зеркала на меня смотрела незнакомка, к шее которой стилист Маркл подбирал оправу, на которую сядет фамильное каргатское украшение, уже лежащее на бархатном ложе в чехле. Это крупный чёрный камень, внутри которого клубилась тьма. Его доставили пару часов назад с запиской от короля. Он извинялся, что сегодня не сможет навестить меня, так что я буду в обществе колдуна Томара Бая, а вот вечером приглашает на «домашнее» чаепитие, что довольно-таки необычно. Но что я могу знать об отношениях королевских подопечных с королями? Ничего.

Мне оставалось любоваться своим новым обликом, благодарить мастериц и мастера, а также гнать прочь всё, что снилось ночью. Всю ту тьму, что ползала по мне, пытаясь забраться под кожу и разодрать в клочья сердце.

А мысли всё возвращаются и возвращаются к тому проклятому предсказанию эльфийки. И мне хотелось воздуха. Как можно больше воздуха и свободы!

— Кэрра Селеста Каргат? — в дверь постучали и на пороге появился привлекательный молодой человек. Военный плавный шаг, форма тёмно-серого цвета, короткая стрижка ёжиком, спортивное телосложение. Глаза льдистые, цепкие, губы плотно сжаты, рот искривлён вниз, а скулы высокие и узкие. От него веяло спокойно силой, но мне он не понравился.

Служанки поклонились передо мной и покинули комнату, оставляя наедине с этим странным мужчиной.

— Да. Вы что-то хотите? — вставая из-за столика, спрашиваю у него.

— Дэр Владис дэ’Дьякович, к вашим услугам. Меня назначили вашим телохранителем, — щёлкнув ногами, отрекомендовался он. — Велено сопровождать, куда бы вы не направились. Сейчас, я отведу вас в Магическую академию к Томару Бай.

— О! — это всё, что смогла сказать в ответ.

* * *

Меня удивила некоторая поспешность, с которой покинули дворец через задний потайной выход, где нас ожидала неприметная карета с кучером. По словам Владиса, во дворце случилось какое-то небольшое происшествие с одной из невест, вроде она заболела и оттого поднялся переполох. Но ничего страшного, скоро всё наладится. Кто именно пострадал, он не знал. И вообще отличался немногословностью.

Заглядывать за занавески было нельзя, необходимо соблюдать инкогнито, так что я еле-еле могла разглядеть город через маленькую щёлочку. Мы ехали по главным улицам, так что народу было немного, а те, кто был, явно ещё не пришли в себя после вчерашнего празднества.

— А вы из какого дома? — поинтересовалась у спутника, чтобы отвлечься.

Карету подкинуло на ухабе и я вцепилась в боковые стенки, тогда как парень почти не двинулся с места. Прекрасная координация.

— Из простых, — скупо ответил он, глянув мельком.

— И вы учились в Военной академии?

— Да, в Сером отделении.

— Мой брат поступает в этом году. Скажите, учёба сложная? Много отсеивается?

— Если абитуриент сдаст вступительные экзамены и переживёт первый курс, значит он достоин образования и достигнет максимум своих возможностей, — немного развёрнуто ответил мужчина, а после опять замолчал. Я было попыталась ещё развести его на разговор, но опять получила односложные ответы и бросила пытаться.

Наконец, мы покинули пределы города, выбрались на дорогу, ведущую к колдунам. Сама академия, названная в честь Вернона, деда короля Никлоса, располагалась на отшибе у реки, имела высокую металлическую ограду с зубчатыми навершиями. Здание оказалось двухэтажным, продолговатым с колоннами на лицевом фасаде. Из кирпича, тёмно-серого цвета, плотное и крепкое, никакой воздушности или лёгкости, присущей магии. Исключение — четыре обзорные башни на каждом углу.

Как я слышала, главная задача здания — выстоять под натиском молодых дарований. Тут не до красоты. И учитывая, что уже дважды за время своего существования, Академия лишался нескольких башен, такой стиль постройки весьма обоснован.

У входа нас ожидала фигура, закутанная в чёрный плащ не смотря на солнечный день. После вчерашнего ливня, воздух посвежел, а благодаря солнцу, появилась первая зелень из некогда набухших почек. Ещё день-два и всё вокруг окончательно преобразится.

Встречающий оказался сухим старичком с крючковатыми пальцами и острым взглядом из-под низких надбровных дуг. Голосок под стать внешности — колючий и скрипящий, я с трудом разбирала, что он говорит:

— Благоуважаемая кэрра Селеста Каргат, рады приветствовать в стенах Магической академии имени Вернона Каргатского. К сожалению, ректор не смог лично встретить вас, его ждут неотложные дела, так что мне было поручено показать вам здание и развлечь, пока он не освободится.

Видимо лицо вытянулось уж больно заметно, так как он закряхтел, надуваясь как индюк, но не успел ничего добавить — одна из массивных входных дверей открылась и появилась весьма милая молодая веснушчатая девушка с копной рыжих до ржавчины волосы и пронзительно-зелёными глазами. В тёмно-синей форме абитуриента она казалась совсем маленькой, как лисичка, ещё не успевшая сменить зимнюю шубку на летний наряд.

— О, профессор дэр Сьентр! Рада, что успела вас застать! Мне было велено передать, что вы свободны и можете вернуться к своим делам. Компанию нашей благородной гостье составлю я, — и она улыбнулась, продемонстрировав белоснежные зубы с необычайно вытянутыми клыками, что ещё больше сделало её похожей на лису.

— Но… — заквохтал старик, однако ещё одна дружелюбная улыбка девушки и выразительный взгляд в мою сторону, вынудили его умолкнуть и, поклонившись мне, с достоинством откланяться.

— Фув, — выдохнула она, вытирая со лба воображаемый пот. — Я так и подумала, что ректор его выберет, такой зануда способен часами говорить ни о чём неразборчивым голосом, вгоняя всех в бесконечную тоску. Круто, что я от него избавилась, а? — и она подмигнула, а после протянула руку: — дэра Амалия Бай, абитуриентка!

— Кэрра Селеста Вин… Каргат, приятно познакомиться, — пожимаю горячую ладонь, слегка запнувшись на фамилии. Я не скоро привыкну к тому, что больше не зелёная драконица. Стоявший поодаль телохранитель проигнорировал приветствие и вообще делал вид, что он тут просто как столб. Вообще не отсвечивал.

— Ну что, пойдём? Покажу тебе наши хоромы, у нас тут крутой музей есть, а экскурсий не устраиваем, когда ещё увидишь такое? — запанибратски заговорила она, ловко подхватывая под локоток и уводя с солнца в прохладную темень обители магических знаний. — Зови меня Маля, не люблю весь этот официоз…

— Тогда для тебя я — Сэл.

Внутри свернули направо, прошли насквозь длинный коридор, обшитый дубовыми панелями, мимо студентов и преподавателей, мимо портретов с бывшими профессорами и достойными магистрами магии, и везде нас сопровождал любопытный шёпот и взгляды в мою сторону. И только следующий за нами Владис, злобно зыркающий по сторонам, отпугивал любопытствующих.

— Наверное, здорово колдовать. Я всегда хотела уметь делать что-то такое… запускать маленькие звёздочки в небо, менять цвет глаз по желанию, научиться дышать под водой, — заговорила негромко, мечтательно глядя вперёд.

— Знаешь, сколько этому нужно учиться? Да ещё и не каждый способен к магии. Да ещё и помереть можно в процессе обучения, если случайно сделаешь что-то не так! Магия опасна. Непредсказуема. А вот ты можешь превращаться в настоящего дракона! Это же офигеть как круто! — Маля оказалась весьма свойской девицей с пацанскими замашками. Она вообще не парилась о том, кто я есть и явно по жизни ко всем относилась так. Это было необычайно приятно после всех тех девушек, с которыми общалась последнюю неделю. Даже Паули и та была повёрнута на этикете, что уж говорить об остальных.

— Ты представилась как Бай, я правильно понимаю, что твой отец — ректор?

— Ага. Вот я везучая, а? У меня тот ещё папаша… — смешливо фыркнула Маля, с лукавой печалью поглядывая в мою сторону.

Мы прошли мимо ворчливой уборщицы с подозрительно зелёными волосами, которая что-то хотела гневно сказать Мале, но заметив за нами внушительную фигуру, осеклась и только проводила прищуренным взглядом. Дорога привела нас к заколдованным дверям, которые открылись, когда магичка сделала открытый пас рукой.

— Сложности с отцом? — спросила, когда Владис замер у входных дверей и не мог услышать вопроса.

— Я случайность. Он же маг, а они всегда сами колдуют себе защиту. А тут сходил в публичный дом развеяться, а через год очаровательная рыжуха заявляется с претензиями на пороге дома! И главное всё чётко: не ошибёшься, чья дочь и чья ошибка. До сих пор припоминает и себе, и мне! — объяснилась она, вводя в полукруглое помещение музея. — Дамочке выплатил отступные, меня оставил. Да как иначе — мне только пара месяцев исполнилась, а я уже предметы левитировала да глаза зеленющие и в темноте светятся. Как тут не признать… Так и росла при вечно занятом папочке. И с детства училась магии, чтобы давать сдачи и не отставать, — она многозначительно выгнула брови. — Уж больно шкодливой была, да папане мои проделки поперёк горла стояли — вот и драл до красноты, пока сама не научилась отпираться. Так и повелось.

— Лихие у тебя отношения с родителем, — выдохнула в ответ, а сама с удивлением оглядываюсь по сторонам.

— Да какие есть. У тебя-то небось родаки попроще, подобрее да светским этикетом замороченные, да? — за детской беспечной бравадой скрывалась обида на отца, но Маля по привычке запихнула её поглубже, скрываясь за ехидными фразочками да едкими словечками.

— Папа умер, когда ещё маленькой была, а мама… хм… не будем о грустном, хорошо? Я тоже невезучая на родителей, так уж получилось.

— Сочувствую. Но ведь сейчас всё к лучшему сложилось? Ты теперь под защитой аж самого короля! Что может быть круче? — воскликнула неунывающая Маля и закружилась вокруг своей оси. Ну и как ей объяснить, что это ни фига не лучше, а наоборот похоже на самую жуткую ошибку в моей жизни?..

Покачав головой, отошла от девушки, решив самостоятельно осмотреть музей. Я останавливалась возле витрин с магическими предметами, разглядывая указующие таблички, удивляясь, когда некоторые начинали говорить как живые, рассказывая, что из себя представляет тот или иной объект.

Позади Амалия что-то вещала звонким голосом, и из-за этого скелет дикого дракола под потолком, внезапно ожил, покрылся чешуёй, и изрыгнул малое иллюзорное пламя, вызвав мой восторженный крик. Этих существ почти не осталось в природе, увидеть его как живого — как увидеть настоящее чудо! Даже Владис был впечатлён, а Маля сделала грациозный реверанс, подмигивая и подходя ко мне, когда я остановилась возле самой пыльной и отдалённой витрины с высоким куполом и раскрытой на развороте книгой. Здесь не было табличек, не было спецэффектов, а сами листы пусты. И только приглядевшись, заметила на бархатной зелёной тряпке под увесистой подложкой небольшую бумажку с одним-единственным словом.

— Морвиус, — подсказала взявшийся как из ниоткуда ректор Томар Бай. — В переводе с языка мертвецов — Сделка со смертью. Или популярное ругательство наших дней.

Его дочь поскучнела. Отец пристально глянул на неё, выражая своё недовольство и она опустила глаза в пол. По кивку головы, девушка сделала небольшой поклон и, помахав рукой, удалилась.

— Что это значит? — поинтересовалась у него.

Мужчина едва заметно улыбнулся, осторожно касаясь пыльного стекла.

— Самая старая магия на земле. Она старее старых богов. Она — сама основа мироздания. Непреложный закон хаоса. Любой может ею воспользоваться, если будет готов заплатить высокую цену.

Я вся обратилась вслух. Видно, как трепетно мужчина смотрит на книгу. Как в его глазах мелькают странные огненные искры почтения. Он почитал то, о чём говорил. Дорожил знаниями об этой магии.

Заметив, что отвлёкся, мужчина кивнул своим мыслям, прежде чем объяснил:

— Об этой магии не принято говорить в высшем обществе. Драконы забыли и не вспоминают, и уж тем более не обращаются к ней. Но каждый может заключить сделку с любым, достаточно только пожелать и произнести слова «морвиус-нориус-ариус», — он сделал паузу между слов, разделяя, но давая понять — их следует произносить вместе, как единое целое. — Последняя визуализация этой сущности волшебства — книга, куда участники вписывают условия сделки. Книга назначает цену. Если участники с ней согласны, они расписываются кровью и сделка считается свершённой. То, что за витриной, — образец, предположение по обрывочным воспоминаниям далёких предков, что когда-то заключали сделку.

Я уставилась на пустые листы, раздумывая над словами мага.

— Студенты этой академии, по окончанию обучения, дают клятву на крови, и это отражается в книге, но сама она не является, так как это является частью особой сделки, заключённой между одним из предков Никлоса и первым магом, ставшим подданым Каргатского королевства, — добавил ректор. — А в стародавние времена, именно с помощью этой книги чёрный дракон со своей возлюбленной смог победить старых богов. Взамен, остальные драконы лишились магии, и почти полностью стали невосприимчивы к ней.

— Почему об этом не рассказывают? Я никогда не слышала об этой книге…

— Потому что короли тысячелетиями противились тому, чтобы драконы участвовали в сделках. Слишком опасно, — разъяснил улыбающийся ректор. — Не зря говорят, что новая сделка между драконами может нарушить предыдущую, тем самым потревожив вечный покой старых богов. И к тому же, книга сама не является на зов вот уже несколько сотен лет. Почему — никто не знает.

Томара Бай отвлёк подошедший секретарь, он что-то на словах передал волшебнику, и ректор, извинившись, отошёл, оставив наедине с телохранителем.

Я осталась стоять возле этой витрины, разглядывая металлические концы книги, полупрозрачные страницы, сквозь которые виднелись размытые буквы. Глядя на них, в голове вертелись странные обрывки-воспоминания. Что-то такое знакомое, откуда-то из прошлого. Будто мне уже говорили о сделках. Как опасно их заключать.

Это скрытое воспоминание растекалось из сердца волной и мне становилось тяжело дышать. Я будто билась с тенью, пытаясь прорваться сквозь белую вуаль, за которой скрывалась женская фигура.

— Во мраке встретишь свою любовь, а потом вывернешься добела под взглядом черного. Бойся ходячего среди теней, за ним следуют старые боги.

Я тянусь к фигуре, и пальцы проходят насквозь невесомой прозрачной ткани, погружаясь в неё как в молоко. Это пожилая эльфийка в тёмном шатре, вокруг неё тысячи огоньков, а она склонилась над котлом с кипящей жидкостью. В её глазах — абсолютный белый цвет. И она смотрит прямо на меня. Старуха Нэрва.

— Твоя любовь — погибель миру. Забудь о ней, прими чужого, а коли сердцу не прикажешь, придётся сделку с тёмным заключать, тем самым путь открыв для мертвецов. Сама себя ты потеряешь, и только избранный найдёт, введёт в водоворот, запутаются мысли-чувства, себя предашь, а он спасёт, тем самым пробудив богов. И кончится эпоха снов…

Так, нараспев, говорила эльфийка, убаюкивая ритмичным голосом под бой приглушённых барабанов. А когда почти погрузилась в сон, она больно вцепилась в запястья и прокричала в лицо:

— Не следуй по этому пути, Селеста! Не убегай!

Всё заволокла белая пелена. Как туман накрыла с головой, и стало тихо, а в мозгу молотки забились в такт биения сердца. Я прикладываю ладони к вискам, ощущая жар, опускаюсь на колени. Внутри что-то растёт, что-то огромное и бесконечное. Качаюсь из стороны в сторону, пытаясь сдержаться, удержать это в себе, ведь если оно вырвется…

— Селеста! Селеста хватит! Остановись! — доносится снаружи крик и что-то ударяет в грудь, опрокидывая на спину.

Туман рассеивается, показывая качающийся по странной амплитуде скелет дракола надо мной. Молоточки стихают, но когда поднимаю голову, чувствую тупую боль в затылке. Оглядевшись, от шока открыла рот. Все витрины разбиты на мелкие осколки. Часть экспонатов разрушена. Книга, возле которой застыла, буквально на глазах рассыпалась песком, когда позади рухнула застывшая неустойчиво ваза.

Я втянула голову в плечи, озираясь и только тогда наткнулась взглядом на двух колдунов, без сил сидящих на полу. Амалия и Томар тяжело дышали, настороженно глядя на меня. В углу неподвижно лежал телохранитель. Только по едва вздымающейся грудной клетке, поняла, что он жив, просто без сознания от столкновения со стеной, на которой осталась внушительная трещина.

— Что случилось? — спрашиваю хрипло, обхватывая саднящее горло.

— Ариус пробудился, — выдал Томар. Он сплюнул сгусток крови на пол и скривился. — Боюсь, мы не сможем помочь тебе обуздать его. Только король способен на равных противостоять тому, что внутри тебя.

Я приподнимаюсь на локтях, ощупывая измятое, местами порванное платье, разглядываю ладони, пальцы, но ничего необычного не вижу. Как будто и не было ничего. И только окружающие разрушения говорили, что это действительно случилось.

— Не следуй по этому пути, Селеста! Не убегай!

Слова эхом зазвучали в голове и живот свело от неприятного чувства. Оно судорогой свернуло кишки и меня вырвало на пол желчью с чем-то белым и густым.

* * *

После происшествия, меня со всей осторожностью усадили в карету и отправили обратно во дворец. Владис остался в лазарете — его слишком сильно ударило об стену, после того как пытался помочь. Он всё ещё был без сознания.

Амалия обещала навестить, как будет такая возможность, а Томар отправился со мной, так как опасался оставлять одну без охраны. Меня удивила такая осторожность, и Томар объяснил, что случилось прошлой ночью.

— Она выживет? Как вообще такое опасное растение попало в её комнату?

— Неслучайно, — деликатно отвечает мужчина. — Ей преподнесли цветы в дар как подарок короля. Её хотели убить. И если мы с королём не найдём лекарства, так и будет.

— Но вы же найдёте противоядие? Вы один из самых опытных человеков нашего королевства. Вы так много знаете. И магия… она ведь на всё способна! — искренне обратилась к нему, наклоняясь и касаясь рук. Он вздрогнул и непроизвольно отшатнулся, как и я в ответ на его реакцию. — Извините…

— О, это вы извините. Для меня — вы не просто белокрылая драконица, а чудо, которое и не надеялся увидеть своими глазами. Легенда, — мужчина прочистил горло, извиняюще разводя руками. — Мы постараемся найти лекарство, но… да благословит нас святая Клэрия!

— Она ведь была такой же как я, да? Святая Клэрия обладала белыми крыльями. О ней столько историй сложено, сказок. Она спасала людей, изгоняла беды, с её помощью чёрный дракон уничтожил старых богов…

— Не совсем так, — оборвал Томар. В его глазах проснулся огонёк учёного-историка и он улыбнулся своим мыслям. — Клэрия теперь представляется как сказочная героиня, которая спасла мир вместе со своим возлюбленным Каргом, впоследствии ставшим Каргом I. Их ребёнок уже звался Каргатским королём. Но история совсем не так проста, как кажется, — Томар вновь широко осклабился. — То, что расскажу, никому не передавайте и ни с кем не обсуждайте. Не стоит бередить старые истории.

— Обещаю, — закивала головой, с любопытством глядя на колдуна. Он почти горел желанием поделиться своими знаниями, и смотрел на меня с таким жадным любопытством, словно я — это та самая Клэрия, и всё из-за белого цвет крыльев. Странное чувство.

— Старые боги использовали драконов как ездовых животных, в вас было мало разума и много звериных инстинктов, а ещё вы обладали способностями пронзать не только пространство мира, но и его грани, отправляясь в соседние миры. Одна из легенд маленького островного племени гласила, что драконов низвергли до такого состояния за неподчинение богам. Их гнев стёр разум драконов и те пресмыкались перед разумными как драколы. В том же племени есть история о тьме, сорвавшейся с небес, как комета павшая на землю. Обожжённое существо попало к богам и те вылечили плоть и собрали кости. И в этой мешанине открылся чёрный дракон. Он обладал невероятной драконьей магией и по силе был сравним с богами. Они приняли его как своего, ведь дракон не признавал в неразумных существах своих собратьев, и был счастлив среди богов. Одно терзало дракона — он был одинок и не помнил прошлого. Его нужду не могли утихомирить прекрасные богини, а боги не находили пару своему своенравному другу. И тогда взялась она. Откуда появилась эта дева — неизвестно, похоже сами боги вытащили её из той трещины мироздания, откуда пал чёрный, но это доподлинно неизвестно. Главное, девушка была не такой, как чёрный дракон. Она была белой. И милосердной. Даже пыталась помочь драконам. Но только рядом с Каргом просыпалась её сила. Сама она ни на что не была способна. Она боялась чёрного дракона, пыталась убежать, найти способ вернуться домой, но её поймали боги и принесли к нему. Они пригрозили Каргу, что если он не усмирит девицу, то убьют её, — неожиданно Томар замолчал, погрузившись в свои мысли.

— И? Что было дальше? — не выдержала я. Наша карета достигла пределов дворца и остановилась на заднем закрытом дворе. Я не спешила выходить, настолько захватила эта странная история, совершенно не похожая на сказки, рассказанные родителями в детстве о зарождении нашего королевства.

— Карг был одержим этой девушкой, а она поняла, что способа вернуться домой нет. И началось время сделок. Помните, я рассказывал вам о книге? Первая сделка Каргатского короля была с Клэрией. Она становится его женой, а он помогает ей спасти драконов и остановить старых богов, чьи действия вредили не только нашему миру, но многим иным мирам. После этого Карг заключил лживую сделку с богами, которая усыпила их мёртвым сном. Но что это была за сделка? И как они согласились на неё? Ответа нет. Я не знаю, правда ли то, что рассказываю вам, кэрра Селеста. Эта история сложилась по осколкам старых легенд за пределами Каргатского королевства, так как короли планомерно стирали историю, сохраняя только хорошее и убирая плохое. Если жители узнают, что первый чёрный дракон был одним из старых богов, то что они сделают с его потомком? — в голос Томара вернулась мягкость, а он сам почему-то стал выглядеть очень уставшим. Так, будто тащит на себе невероятный груз, которым не может поделиться. — И, с другой стороны, кем же всё-таки были старые боги? Чего хотели? Какого вида они были? Если эту историю я смог собрать по частям, то про них осталось только устное представление разных народов и видов, которые по-разному относились к богам.

— Я надеюсь, что всё так и останется, — выдала в ответ, когда колдун утомлённо откинулся на обитую плюшем спинку кареты. — Не хочу ничего знать об этих богах, пусть всё останется в прошлом. Мы живём в прекрасное и удивительное время расцвета эпохи драконов. И всё благодаря Каргатским королям. Вы правы, не стоит бередить старые раны.

— Вы удивительно разумны и умны, кэрра Селеста, — с теплотой в голосе согласился Томар. — И правда, зачем вспоминать горькую правду о первом короле? В конце концов, его любовь к Клэрии спасла целый вид и создала такое королевство, где даже таким как я нашлось место. Если бы не он, то я бы сгорел в пламени Инквизиции своей родины. Есть о чём подумать, не правда ли?

Глава 13. Подопечная

Томар сдал меня с рук на руки причитающим горничным, которые пришли в ужас от моего внешнего вида. За наш путь от чёрного входа до моих покоев, нам встретились только слуги, но я догадывалась, что они обязательно посплетничают о том, как выгляжу.

А девушки быстро затащили меня в ванную, вновь вымыли и накрутили волосы, подобрали новый наряд примечательного вида: костюм из мягких материалов, а под ним шелковое нижнее белье: маленький корсет без косточек и невесомые шортики. Просторная рубашка и свободные штаны чёрного цвета, украшенные золотистой геометричной вязью. На талию сел красивый золотой пояс из бисера, а на ноги надели тапочки в цвет наряда. Совсем чуть-чуть макияжа, волосы распустили кудрявой волной, а на запястья нанесли пряный с корицей аромат духов.

— Я как из заокеанской сказки, — восторженно кручусь перед зеркалом под довольными взглядами служанок.

— Да, кэрра, вам очень идёт такой неформальный стиль!

Моя улыбка померкла. Действительно, в таком виде не покажешься перед придворными. Это домашний наряд, хоть и очень красивый. Я провела пальцами по мягкой рубашке, дотронулась до пряжки с королевским гербом, поправила маленькие серёжки в ушах, и вновь посмотрела на своё отражение. Красивая. Но будто не я, а кто-то другой смотрит из зеркала.

— Не следуй по этому пути, Селеста! Не убегай!

Что же имела ввиду старая Нэрва, когда говорила это?

Пока красовалась перед зеркалом, принесли лёгкий ужин и несколько книг из королевской библиотеки, чтобы не скучала. Из-за случившегося с Миртой, я пока не могла покидать своих комнат и в одиночку бродить по залам и прилегающему парку. Что сильно расстроило, так как надеялась увидеть других невест, попытаться поговорить с сестрой и матерью, связаться с братом, да и вообще — нас всех и так неделю держали взаперти, а вокруг ведь самый настоящий дворец! Мне просто было интересно прогуляться, узнать получше это место.

Конечно, я сбегала почти каждую ночь, но что видела? Голые деревья в лесопарковой зоне в полной темноте, то есть почти ничего…

И мне до дрожи хотелось ещё раз обратиться драконом. И я просто мечтала скорее увидеть Артана. Поговорить с ним, обнять его, ещё раз почувствовать тепло рук и губ, побыть девочкой в объятиях мужчины. Это было как сказка, где нет страшного серого волка-оборотня.

Я очень ждала и встречи с королём. Хотела рассказать о слиянии, о том, что мы с Артаном будем вместе, и что всё наладится. И вообще, к морвиусу предсказания старой эльфийки! Отец Никлоса доказал, что все предсказания — сплошная профанация. И я ему верю!

* * *

Как оказалось, обещанное королём чаепитие всё-таки состоится, поэтому меня так нарядили, хотя одна из горничных заметила, что мой внешний облик теперь всегда будет на высоте, вне зависимости от распорядка дня. И то, в каком виде я вернулась из академии — недопустимо, и впредь не повторится. То есть, они планировали сопровождать меня, когда буду покидать пределы дворца.

Теперь эти милые девушки казались мне надсмотрщиками, а не служанками.

Остановившись возле входа в гостиную, жестом отправила сопровождающего, а сама нерешительно замерла на пороге. Последняя встреча с королём была непростой. И мне просто страшно вновь видеть его, особенно после всего случившегося.

До меня донёсся разговор на повышенных тонах и я прислушалась.

— Ник, а как они вообще посмели разговаривать с тобой в подобном тоне? Как такое в принципе возможно? Такие обвинения, да ещё с таким наездом! Это возмутительно! Почему ты их не остановил?

— О, милый мой друг, иногда ты обескураживающе простодушен. Что могу сказать, военная муштра отличается от политических интриг. Здесь иной подход нужен. И к тому же меняется сама основа государственного строя, разве ты не замечал этих изменений?

— Не понимаю, о чём речь, — ворчливо заявил Артан, а король рассмеялся.

— Тогда проведём небольшой урок. И ты, дорогая Селеста, прекращай подслушивать, а заходи и садись рядом, тебе тоже полезно узнать такие вещи.

Я покраснела с головы до ног, особенно кончиками ушей. Опустив ручку, открыла дверь и вошла в уютную комнату в заокеанском стиле. Мужчины сидели на полу, подложив мягкие подушки, перед ними низенький столик с чайным набором и корзинками, полными заокеанских сладостей. Позади горел камин, разбрасывая тёплые золотые лучи по комнате, подсвечивая изумлённые лица драконов. Видимо, и правда изменилась, раз даже король потерял дар речи от моей внешности. И я ещё больше покраснела, опуская взгляд в пол.

— Маркл великолепен, он превратил тебя в настоящее чудо, — охрипшим голосом сказал Никлос, а Арт вскочил с места, подходя и буквально топя в своих объятиях.

Это соприкосновение сняло всё напряжение дня и я полностью расслабилась, будто купаясь на волнах счастья. Сквозь полуприкрытые глаза вижу, как вновь разгорается белый свет нашего слияния и замечаю странный взгляд короля. Неужели, он завидует нам? Это непонятно…

— Я так соскучился по тебе, — шепчет Арт, а я погружаю пальцы в его кучерявые волосы, чтобы он слегка отстранился, и я могла поцеловать его. От поцелуя закружилась голова, меня куда-то качнуло и в груди вновь раскрылось жаркое солёное солнце. Я оторвалась от Арта и попятилась назад, прикладывая руку к сердцу. Нет-нет-нет, только не опять!

В панике уставилась на молчаливого короля, хотела что-то сказать, но онемела и тут это случилось. Из пор кожи выползает белый плотный дым, он расползается во все стороны, завиваясь спиралью, оплетая руки и ноги.

— Не двигайся, Селеста, — очень тихо говорит Ник, тогда как Арт идёт ко мне, и этот дым атакует его, отбрасывая в стену. Если бы не король, он точно лишился бы сознания, такой силы оказался удар, но появился нориус, поймавший Арта в полёте и опустившись на пол.

Другая волна нориуса столкнулась с ариусом и они как настоящие звери зашипели странным стрекочуще-скрипящим звуком. Ник поднялся к ним, и я сделала несколько шагов вперёд, рассматривая полосы от своих рук до сплетающегося/расплетающегося клубка света и тьмы.

— Кажется, они притираются, — заметил Ник, когда звуки сменились на странное урчание и нориус с ариусом перестали походить на рассерженные шарики, и теперь словно ластились друг к другу.

— Как это убрать? — мой голос плаксивый как у нашкодившей девчонки, так напугано себя чувствовала, не сводя глаз с сюрреалистичной картины над столиком.

Никлос поморщился, но объяснил:

— Пока не сможешь призвать его душой, проси вслух, — а сам махнул в сторону своей груди и нориус, по которому прошлась мелкая рябь, отхлынул от ариуса и крайне медленно втянулся в короля.

— А-ариус, вернись ко мне, — запинаясь, чувствуя себя глупо, попросила я. На удивление, это сработало. Даже было приятно, когда он, как котёнок лаская мою кожу, влез внутрь, вызывая лёгкую щекотку.

— Так просто будет не всегда, — заметил Ник, помогая Артану подняться. — Именно об этом говорил Арту, предупреждая, что вас ждёт. Ариус собственник, как и нориус. Вы оба слишком молоды, и пока не установите границы, пока не сольётесь воедино, ариус всегда будет реагировать на сильные чувства и будет пытаться перехватить контроль. Присутствие нориуса успокоило его, но нам просто повезло. В другой раз, всё может пойти плохо. Как это уже было сегодня.

Я кивнула, виновато глядя на обоих. Мне было стыдно и обидно как за свои эмоции, так и за поведение. Я почувствовала себя деревенщиной и это неприятно. Вдвойне обидно, когда король донёс до меня вчерашний ночной разговор с Артом. Когда объяснил, что нельзя объявлять о помолвке. Что мне нельзя замуж. И как мой попечитель, он запрещает покидать дворец, а видится с Артом теперь смогу только на людях. Никаких личных встреч.

Любое слово против он резко осаживал, объясняя, что будет, если вырвется ариус, а нориуса не окажется рядом. Ариус не просто белый дым, который как ветер поднимает предметы, он способен стереть весь дворец в пыль. Точно так же, как когда-то нориус проложил путь сквозь Бросвальскую гриву.

Артан всё-таки обнял меня, удручённо поглядывая на друга. Мы сели рядом напротив Ника, держась за руки. Кажется, это всё, что нам дозволено и от этого стало ещё горше.

— Селеста, всё наладится, — попытался успокоить король. — Это не навсегда. Пару лет…

— Несколько лет? — воскликнула шокировано, до боли сжимая руку Арта. — Почему так много?!

— Я учился контролировать нориус почти десять, — осторожно заметил Ник. — Несколько лет — это прекрасная цифра. Если ариус такой же своенравный, как и нориус, всё затянется. Будем смотреть по обстоятельствам.

Мы с Артом переглянулись. Так странно, но мы как будто читали мысли друг друга и это успокоило любое возмущение. Слияние — это навсегда. Что такое несколько летперед долгими годами совместного будущего? Да и потом, может мы и не можем пожениться, но наша связь уже начинает действовать. Я чувствую его, а он меня. И это греет обоих.

— Справимся, — ответил Арт. — И я думаю, что ариус примет меня гораздо раньше. Если связь ариуса с носителем хоть отдалённо напоминает слияние — всё произойдёт гораздо быстрее.

— Как одна душа на двоих, не так ли? — улыбнулся Ник. — Рад, что вам так повезло, хотя всё произошло не в самый удачный период.

— Да, мне рассказали, что случилось с Миртой, — я приобняла Арта, прошептав: — Держись, выход обязательно найдётся!

— О, я тоже хочу в это верить, — услышав мои слова, согласился Ник, а сам совсем по-простому разлил по чашкам чай из самовара и протянул мне тарелку со сладостью, которую обозвал рахат-лукумом.

— Так объяснишь свою точку зрения, Ник? — перехватывая у меня лукум, спрашивает Арт. Мы устроились в обнимку, я положила голову к нему на грудь, он приобнял за талию и всё это получалось так естественно, словно было всегда. Два камешка с идеальной ложбинкой и выпуклостью. Мне даже щекотно стало от этой ассоциации.

Необычно быть одним целым с кем-то, кроме сестры. А ведь только мысль о ней — как нож по сердцу и Арт чувствует этот удар, сильнее прижимая к себе, говоря мысленно: «Я рядом, я здесь и никуда не денусь».

При тусклом свете от камина, лицо Никлоса напоминает глиняную маску, исчерченную чёрными линями морщин от усталости. Он откинулся на подушки и запрокинул голову.

— Это начал дед Вернон. Он был дальновидным правителем и понимал, что у государства нет развития, без изменений самой основы нашего строя. Мы не можем торговать и сотрудничать с эльфами, пока нас считают диктаторами, пока в нашей стране процветает подобие рабства, пока простые человеки и иной люд голодает, тогда как аристократия процветает, ничего не делая. Столетия страна развивалась за счёт военных операций, наше продвижение вглубь материка, присоединение независимых драконьих домов, подавление мелких людских княжеств и гномьих общин, всё это давало мощный толчок экономике, как и налаживание контактов и совместные военные операции с нашими Заокеанскими союзниками. Но темп сильно замедлился, и дед начал искать способы, как всё изменить.

— Закон о свободном перемещении простолюдинов и дозволении оным владеть землёй на территории королевства. Я помню, с каким жаром главы Серебряного и Коричневого домов отстаивали поправки к этому закону, которые фактически его ликвидировали. Они всё упирали, что такая свобода губительна для отдалённых регионов и увеличивает количество преступлений, — вспомнил Арт, углубляясь в подробности специально для меня, догадываясь, как мало я вообще обо всём этом знаю.

— Не только это, но направление верное. Дед вместе с женой Грициллой из Бирюзового дома по сути создали то, что сейчас называют расцветом Каргатского королевства. Те законы, которые он ввёл, а затем поддержал отец, привели к тому, что сейчас я не могу просто выпустить нориус на Совете, чтобы утихомирить аристократов. Это будет конец всему, что они делали. Сама суть изменений — уход от диктатуры силы и страха. Как оппонент может со мной не соглашаться, если боится нориуса? Другое дело знание, что сила подчиняется строгому и справедливому закону. Только благодаря такой политике мы нашли понимание у подводников. Только благодаря чёткой политической структуре, наши зарубежные партнёры имеют с нами дела. Вся наша система выходит на новый уровень власти и мы не можем возвращаться к прошлому.

— Потому что иначе они объединятся и уничтожат нас? — задумчиво протянула, невольно перебив короля. — Вы именно так объяснили моё положение.

— Да. И поэтому я обязан слушать своих подданных, а не затыкать им рты, если мне не нравится услышанное. В конце концов, то, что делаю, приведёт к тому, что наши знатные семьи не всегда будут у власти. Я готовлю новый пакет изменений, по которому серокрылые смогут претендовать на посты благородных. Отец открыл для них бесплатное образование в академиях, с обязательной отработкой в государственном аппарате. Сейчас видно, что это было успешное предприятие. И я намерен продолжить это дело.

— Подожди-подожди, я правильно понимаю, ты собираешься уничтожить саму основу аристократов? Наши дома и так перемешиваются из-за смешанных браков, а теперь это? Серокрылые у власти? Что потом? — Артан сжал мою руку, напряжённо глядя на Ника.

— Сильно не забегай вперёд, — рассмеялся тот, отсалютовав чашкой с чаем. — Дед оставил свои дневники, и та реформа, что он начал, будет длится несколько поколений. Если всё будет идти так, как идёт, то к тому, о чём ты говоришь, придёт мой внук. И это будет очень интересное время.

А я вот сижу и думаю, зачем мне всё это знать? Это было настолько восхитительно-далеко от меня, что просто в ступоре поедала сладкое и пила чай, пытаясь хоть немного осознать, о чём они говорят.

— Ладно, мы немного утомили кэрру Селесту политическими разговорами, предлагаю сменить тему и сыграть в карты. Например, в лахту? — заметив моё ошалелое выражение лица, предложил Никлос, вытаскивая из шкатулки, инкрустированной мелкими драгоценными камешками, колоду золотистых карт.

Возражений не последовало, а наоборот, лично я вздохнула с облегчением. Мне была знакома эта игра, и я была рада отвлечься от всех проблем. Поначалу в партиях активно выступали только мы с королём, Арт витал где-то в облаках, пропуская ходы и забываясь о козырях, но постепенно он вернулся на землю и игра пошла бодрее. А потом они на пару начали травить байки о своих приключениях в красных песках во время войны с песчаными демонами и стало ещё веселее.

Я не знаю, сколько прошло времени, но играть закончили точно ближе к рассвету. Под конец, вместо чая мы пили красное вино, я расслабилась и сама вспомнила несколько забавных историй из «босяцкой» юности, когда с братом лазали по горам и охотились на горных троллей. Хорошо, что ни одного не нашли, зато было что вспомнить.

Как-то незаметно, в ходе беседы пару раз перешли с королём на ты, а потом и вовсе обращались друг к другу по имени и это получилось так непринуждённо. Удивительно, но в этой маленькой гостиной вместе с Артом, король был совсем иным, нежели чем на троне, где от него так и веяло холодом. Он много шутил, не стеснялся подтрунивать над нами, с азартом резался в карты и вообще был абсолютно нормальным мужчиной, а не каким-то абстрактным повелителем Каргатского королевства.

Наверное, так получилось, потому что я вошла в близкий круг, став его подопечной. Наверное, так случилось, из-за того, что с Артом мы теперь всегда будем вместе, а он единственный близкий друг короля. Не знаю, как сложатся наши отношения в дальнейшем, всё-таки я всё равно немного побаивалась короля из-за нориуса, но эта ночь была одной из лучших за последние несколько лет. Я оказалась так далеко от той девочки, которая всего полторы недели назад сошла со ступеньки кареты во двор королевского дворца… Больше не дочь Калисты Винцель, не та девочка из бедной семьи, которая зависит от мнения матери.

Теперь я стала кем-то совсем другим. Даже если не думать о белизне крыльев, то став подопечной короны, я попала на шахматную доску в качестве пешки. И коли окажусь достаточно умной, то превращусь в настоящую фигуру в придворной игре.

Именно об этом вскользь говорил король всю ночь. Намёками давая понять, что мне придётся очень много работать и учиться быть не обычной кэррой, а настоящей приёмной дочерью Каргатского короля. Не быть мне просто женой маршала Артана Гадельера. А быть ему мужем кэрры Селесты Каргат из Чёрного дома.

* * *

Сон на рассвете — самый паршивый из всех. От него не высыпаешься и чувствуешь себя преотвратно, да ещё и муть всякая снится. Какие-то обрывки вчерашнего дня вперемешку с воспоминаниями о жизни среди эльфов. И в замке долины Винцель я наверняка бы проспала до полудня, но у меня теперь новый дом и новые правила жизни.

Подъём в восемь, хлопоты горничных, новое платье в королевских тонах, изысканные украшения, духи и всё это ради обычного завтрака, правда в необычной компании. Оказывается, по традиции король собирал близких подданных вместе за завтраком в малой столовой.

Он уже с утра вёл дела, не смотря на затянувшиеся ночные посиделки. И для остальных участников не было исключений. Так что моя первая встреча с аристократами в новом статусе случилась утром и только благодаря умелым рукам горничных, я выглядела пристойно.

Я не успела покинуть комнату, как постучали, и вежливый молодой посыльный передал мне голубую коробочку с блестящим бантом. На записке аккуратным женским подчерком пожелания счастливой жизни и поздравления с прошедшим Равновесием от подводной принцессы Сэлавелии. Судя по всему, подарок должны были передать вчера, но думаю его досмотрели и только потом он попал ко мне в руки.

Внутри на белом атласном ложе покоилась крупная перламутровая ракушка.

* * *

В малой столовой меня посадили по правую руку от Никлоса, по левую уже сидел Арт, рядом с которым находился Вран Грацбурский с женой, чуть поодаль ещё несколько придворных, представившихся как служащие секретариата и казначейства. Со мной села Винелия Барбская, чуть дальше Вира Брунцкая — как заместитель главы совета Женевры, и Томар Бай. Словом, узкий круг.

В беседе я не участвовала, только мотала на ус, как и что говорят придворные. Старалась перенимать дворцовый этикет, следила как другие женщины двигаются и ведут себя за столом. И из-за этого ела как цыплёнок по зёрнышку, с любопытством наблюдая, как раскованно это делал Артан. Большому кораблю большое плаванье, маршал ел на зависть всем да с каким удовольствием!

— Вчерашний Заседательный совет оставил странное послевкусие, — как бы вскользь заметил канцлер, аккуратно помешивая сахар в кофе. Пиетта, его жена, цокнула языком, отправляя в рот виноградинку и неотрывно следя за мной, будто взвешивая на весах и прикидывая, что же со мной делать.

— Разумеется, кэрр Брошин повёл себя неделикатно, выступая перед принцессой с обвинениями против короны. Но ему так хотелось уделить внимание нашим проблемам, что он спутал внешний и внутренний Советы, — с прохладцей в голосе ответил Ник, разделывая на тарелке кусок варёной курицы.

Дальняя сторона стола, где сидели представители секретариата и казначейства, притихла. Особенно занимательно выглядел нервный мужчина лет восьмидесяти со смешными усами, торчащими в разные стороны. Он поминутно вытирал пот с лица и шеи, и явно чувствовал себя не в своей тарелке, боязливо косясь то на Арта, то на короля, то на канцлера.

— Непростительно, — согласно закивал Вран. — В такую трудную минуту… но согласитесь, странно, что всё так совпало с прибытием Сэлавелии. Тот же день, почти тот же час. И наша драгоценная невеста пострадала…

— Грязные инсинуации! — внезапно вскипела Винелия со звоном бросая столовые приборы. — Принцесса является представителем древнейшего вида на нашей планете, она образец доброжелательности и лояльности к нашему королевству. Именно она последние годы проталкивает через отца все совместные сделки. Как можно подозревать её в подобном? — продолжала негодовать драконица к удивлению её горячности у присутствующих.

— Винелия, я уважаю ваш пыл, но он неуместен, — спокойно осадил девушку король. — Как и неподтверждённые доказательствами домыслы, — а это уже был камешек в огород Врана, который криво улыбнулся в ответ, допивая кофе.

— Я не обвиняю, просто замечаю, что Брошина можно понять. В любом случае, расследование активно ведётся. Думаю, скоро мы узнаем, кто виновен в случившемся, — и мужчина бросил весьма выразительный взгляд на Винелию, которая на это только досадливо фыркнула. Она промокнула губы салфеткой, и, с разрешения короля, вышла из-за стола.

— Какие все нервные, — засмеялся Арт, подмигивая мне. — А вы, кэрр Сторен, почему так тревожны? Неужели моя задача оказалась вам не по силам?

Мужчина ещё больше затрясся, качая пухлой головой. Его щёки, лоб и нос сильно покраснели, и он раскашлялся, отчего потянулся за стаканом воды, но от тряски уронил его на стол и во все стороны потекли ручьи. К нему устремился один из стоящих вдоль стен прислужников, он спешно принялся наводить порядок, пока Сторен и его соседи вышли из-за стола и отошли в сторонку.

— Я… я… справляюсь. Да-да, справляюсь. Завтра… в крайнем случае послезавтра, отчёт о действиях кэрра Викра будет у вас на столе! — запинаясь и посекундно кланяясь, заговорил он, мелкими шагами двигаясь задом и, замерев на мгновение у дверей, пулей вылетел из комнаты.

На мой заинтересованный взгляд, Арт дал пояснение:

— Это один из заместителей бывшего начальника Секретариата кэрра Викра Брянского. Именно через это учреждение поступают все письма от наместников, мэров, градоправителей и простых жителей нашего королевства. Недавно вскрылось, что часть писем просто исчезает в архивах данного заведения, вот я и затеял небольшую кадровую перестановку. Выбрал заместителя, не состоящего в близком родстве с Викром, поручил ему провести ревизию и оценку действий бывшего начальника, который даёт признательные показания…

— Тайной канцелярии, — с радушной улыбкой на устах дополнил мысль Вран. — Взятки, кумовство, пренебрежение дальним провинциям — всё это необходимо искоренить. Плохо, что такое масштабное дело наложилось на случившееся во дворце.

— Вран, твоя задача — найти отравителей. А Секретариатом пусть занимается Арт. Если он не будет справляться, отдам Богарта в помощники, он умный, разберётся, — раздал приказания Никлос.

— Когда невесты смогут навестить родных? — робко спросила Вира, которая за время завтрака так и не притронулась к еде.

Король жестом подозвал слугу, чтобы ему принесли новую чашку кофе, давая время подумать над ответом.

— Вран, девушек уже допросили?

— И не один раз. Никто ничего не видел и не слышал. Как и горничные.

— Никто больше не заболел, так что снимаю карантин. Они свободны, но им нельзя покидать пределы столицы. К сожалению, все празднества отменяются вплоть до свадебного цикла. Он состоится при любом раскладе.

— Я могу навестить Мирту? — даже для себя внезапно спросила у Ника, и за столом стало тихо. Все присутствующие уставились на меня, будто мебель заговорила. Под такими взглядами стало некомфортно и я пожалела, что волосы забраны в сложную причёску, и я не могу скрыться за ними.

— Моё мнение — не стоит белокрылой находиться рядом с заражённой неизученной болезнью девушкой, — тотчас влез Вран, а его жена медленно кивнула и все посмотрели на короля.

— Если ты этого хочешь — почему нет, — пожав плечами, ответил он. — Для тебя эта болезнь не смертельна.

— Да? — удивился Арт, но переглянувшись с королём, понял почему. Ариус.

Глава 14. Так много яда

В женское крыло меня сопроводил сам Ник, с Артом я не успела перемолвиться — он убежал по делам в Секретариат. Прошлой ночью договорились, что не будем никому сообщать о слиянии. Пусть это останется тайной насколько это вообще возможно, учитывая, что обо всём знает Брошин.

Томар Бай, который за завтраком молча ел и с интересом слушал застольные беседы, также отправился с нами. Видимо, у них с Никлосом потом будут какие-то дела, а пока колдун развлекал меня беседой о русалках. Рассказывал какую-то странную сказку о русалочке, которая не могла сама отрастить себе ноги и поэтому обратилась к подводной колдунье. А король всю дорогу общался с подошедшим секретарём Богартом, весьма милым юношей с толстенной папкой срочных дел в руках.

— Какая глупая сказка, — заметила я, когда Томар закончил. — Неужели она не могла научиться писать? Она же понимала, что говорит принц, значит знала устную речь, научиться писать: «Это я спасла твою жизнь», не так сложно! Да и вообще, пантомима на что?

— Это всего лишь сказка о жертвенности и предательстве. Об осторожности для влюблённых.

— Только концовку будто шелки сочинили — вырвать сердце из груди принца — какая в этом любовь?

— А что бы вы сделали? — лукаво спрашивает Томар.

— Кроме очевидного? Не заключала бы сделку с ведьмой. Сделки до добра не доводят, — отвечаю, поджав губы, а колдун кивает головой, будто соглашаясь, но в глазах тёмные искры мерцают и мне слышится его благоговейный шёпот о книге сделок.

В женском крыле ничего не изменилось, кроме самой атмосферы подавленности и грусти. Девушки собрались на диванчиках, о чём-то переговариваются негромко, перед ними на кофейных столиках лёгкий десертный завтрак с напитками, но мало кто к нему притрагивается.

Наше появление вызвало среди невест оживление. Многие потянулись за маленькими зеркальцами, чтобы поправить макияж и причёски, но центральная кэрра только медленно встала, чтобы тотчас опуститься в глубоком реверансе перед королём. Её кремово-розовое воздушное платье с корсетной вставкой от лёгкого сквозняка разлетелось мягкой волной и опало в такт её движениям.

Я бы позавидовала Кирнан, её грации и лёгкости, безупречности и совершенству, но… это чувство было утрачено позавчера, когда до меня дошло, что нам нечего делить. Мы идём разными путями и наши дорожки никогда не сойдутся.

— Ваше Величество, какой приятный сюрприз, — мягким грудным голосом заговорила она. — Вы пришли с благими вестями?

— Не такими, как нам всем бы хотелось, — в тон ответил король, оценивая её деликатность. — Дорогие кэрры, время вашей изоляции подошло к концу, вы можете отправиться по домам. Разумеется, если вы не захотите остаться. К сожалению, празднества в честь Равновесия в этом году отменены. Исключение — свадебный цикл, который состоится при любом раскладе.

— Я хотела бы остаться рядом с кэррой Миртой, моей дорогой подругой. В этот горький час, нельзя оставлять её одну, — тотчас сориентировалась Кирнан, и несколько её подруг закивали, поддерживая своего вожака.

— Как пожелаете, — безэмоционально ответил король.

Распрощавшись с девицами, мы направились в самые дальние комнаты женского крыла. По дороге, меня попыталась перехватить бледная до синевы сестра, но я увернулась, мне не хотелось её видеть. И вообще, я чувствовала себя отвратительно под пристальными завистливыми взглядами невест, среди которых встречались и наоборот — благоговейные. Это как искупаться в чане с мёдом и дёгтем. Одинаково мерзкое чувство.

В комнате очень холодно. Настоящая уличная свежесть при открытых нараспашку окнах. Занавески поднимаются параллельно полу, парусят от сквозняка, гоняя по лицам солнечных зайчиков. На большой кровати под балдахином на белой простыне под кипенно-белым одеялом лежала девушка, когда-то бывшая домашним солнышком. Сейчас только макушка торчала наружу, а всё остальное скрывалось от солнца в глубине постели.

Никлос торопливо подошёл к кровати и буквально сдёрнул с девушки одеяло, показывая лицо солнечным лучам. В ответ Мирта зашипела как кошка и попыталась натянуть его обратно, но не смогла и тогда сама как гусеница полезла вниз, чтобы спрятаться. На белом постельном белье отчётливо виднелись чёрные кляксы, измазавшие подушку и простынку.

— О, святая Клэрия! — воскликнула непроизвольно, приближаясь к ним.

Тогда Ник выпустил нориус и это действие сковало меня будто цепями. Его тьма обвила руки и плечи девушки и вытащила целиком из постели. Мирта закричала, извиваясь, пытаясь скрыться от света, но крик оборвался диким кашлем с чёрным дымом, она обмякла и потеряла волю к сопротивлению.

— Так быстро прогрессирует, — задумчиво протянул Томар. — Я надеялся, у нас есть как минимум месяц. Но счёт идёт на дни.

Напряжённый взгляд Ника — вот ответ. Он опустил девушку поверх одеяла, сам присел рядом. Накрыв её руками, мужчина ещё раз выпустил нориус, и он влез в неё, чтобы вытащить как крючком тонкие нити чёрного дыма.

Тьма окружила тьму, сплетаясь в большой шар и медленно уплывая через окна на улицу. Назад вернулся только нориус. Он покружил по комнате, вокруг Мирты, замер надо мной, а после неторопливо вернулся в хозяина.

Лицо Ника — белое и покрыто испариной. Ему тяжело далась эта процедура, хотя со стороны казалось, что он ничего не делал. Сейчас король нежно гладил руку девушки на сгибе локтя, и даже издалека были видны совсем крошечные нити нориуса, вползающие в вены Мирты и выползающие сквозь поры. Когда Никлос закончил, к нему подошёл Томар, чтобы помочь встать, настолько измождённым выглядел король. Замерший поодаль Богарт догадался выйти в коридор, где разогнал девиц по комнатам. Никто не должен видеть повелителя в таком состоянии.

— Сэл, побудь с ней, пока не проснётся. Потом Томар тебя сменит, хорошо? — едва слышно попросил Ник. Колдун осторожно обхватил его за плечи, чтобы удобнее было вести из комнаты. Не было нужды отвечать, я понимала, насколько всё серьёзно.

Случившееся не просто трагедия, это настоящая катастрофа для королевства. Равновесие — ключевое событие в жизни каждой драконицы. Столичное празднество — основа союзов аристократов, так как Равновесие включается в себя договорные браки, всё самое важное за год происходит именно весной. Ведь дворцовые невесты — будущие жёны глав родов и матери грядущих первых лиц государства. Поэтому всем так важно получить приглашение на это событие. Поэтому случившееся — пощёчина по драконьим лицам. Страшное оскорбление, нанесённое как издёвка самым прямолинейным способом. Отравить невесту ядом из личной оранжереи короля. Медленным ужасающим способом, да ещё таким, чтобы даже всесильный правитель не мог справиться с ним… Это как…

— Попытка переворота… или унижение? — прошептала негромко.

— Что? Что ты сказала? — Ник остановился у самых дверей, вывернувшись из-под рук Томара. Он уставился на меня, будто я сказала нечто новое.

— Слишком демонстративно. Деморализующе, — я облизнула губы, пытаясь найти подходящие слова, невольно потянула руки ко рту, но вовремя одёрнула, и собрала разрозненные мысли в кучку:

— Это слишком ярко. Вызывающе. Нагло. Но, кем бы они ни были, они не могут победить нориус. Не могут свергнуть вас. А значит хотят унизить, растоптать уверенность, подавить, заставить следовать своей воли. Будут ещё провокации, — догадка была как прозрение. Я точно знала — так и случится. Как и Ник, оттолкнувшись Томара, выпрямившийся, в напряжении раздумывающий над событиями.

— Ваше Величество, нам надо идти, — осторожно намекнул колдун, когда король слишком долго простоял на одном месте. Очнувшись, он кивнул и без поддержки направился к выходу, сказав только:

— Поразмышляй над этим. Свежий взгляд со стороны, без вовлечённости, то, что надо, — и он улыбнулся кончиками губ, вызвав ответную улыбку. Я даже почувствовала немного гордости за себя, раз смогла хоть чем-то помочь.

Оставшись наедине с Миртой, без стеснения прошлась по комнате, порылась в комодах, нашла свежее бельё. Мне пришлось разбудить девушку, аккуратно вытащив из-под неё подушки, чтобы заменить наволочки, а затем сменить простынь. Даже мимолётный взгляд на чёрную слизь вызывал отвращение и я скомкала ткань, свернув узлом и унеся в ванную, где тотчас замочила в широкой раковине.

Коснувшись черноты, волосы на руках встали дыбом и пошла мелкая мурашка. Из пор проступил дымок ариус, который влез в мокрую ткань, покрывая поверхность раковины молочной пеленой, полностью скрывшей руки. Замерев на месте, осторожно вытащила их наружу, вызывая мелкие завихрения следом. И ариус медленно-медленно как влажный воздух вернулся ко мне, покрывая кожу липким ознобом.

Ткань осталась совершенно белой. Будто и не было ничего.

* * *

Мирта долго не приходила в сознание, оставаясь где-то на границе, вязкие сновидения бросали из стороны в сторону, то девушка погружалась в глубокий спасительный сон. Даже я немного задремала, пока ждала её пробуждения.

— Зачем ты здесь? — выдернул из дрёмы безучастный голос.

Открыв глаза, натыкаюсь на словно посеревшие от усталости глаза. Её обескровила эта болезнь. И она знала, что обречена.

— А почему бы мне не быть здесь? — отвечаю в тон, но слегка хмурюсь. — Тебя небось уже тошнит от приторного сочувствия остальных невест? — она дёрнула бровью, но не ответила. — А где твоя семья? Где мама и папа? Где братья и сёстры? Вас так много, но ты одна?

— Все боятся меня, — и она закашлялась в руку, быстро пряча её под одеяло, чтобы я не увидела новую порцию слизи. — Кто-то пустил слух, что я заразна, и их всех как ветром сдуло. Даже человечки отказываются приходить.

— Серьёзно? Король ведь говорил — ты не заразная. Растение опасно, а не ты. Забавно, многие девицы в гостиной изъявили желание остаться во дворце, чтобы ухаживать за тобой. Как же они будут это делать на расстоянии?

И она улыбнулась. Даже более того, улыбка была искренней. Довольной.

— Да пошли они. Но я, конечно, не откажу себе в удовольствии поиздеваться над ними. Особенно над задавакой Кирнан. Она вся такая беленькая чистенькая, но даже порога комнаты не преступила, издалека желала скорейшего выздоровления, — лицо Мирты искривила злоба. — Лицемеры. Я умираю, а они всё мне свою фальшь в физиономию тычут. Я вдруг поняла, что бесит именно это. Не смерть, а равнодушие и даже раздражение, которое идёт от них. Будто я не слышу, как они специально под дверями вчера обсуждали, что из-за меня их заперли и скорее всего отменят все празднества. Что я виновата в том, что понюхала эти цветы и заболела. Проклятые стервы! — и она горько заплакала.

Я молча слушала её отчаянную тираду, а когда прорвало плотину, забралась с ногами к ней и прижала к груди, лаская спутанные огрубевшие волосы. От девушки неприятно пахло чем-то гнилостным и затхлым, вблизи слышался клокот в груди, и слёзы мешались с чернотой, а всхлипывания с надсадным кашлем.

Пытаясь успокоить, я что-то несвязное говорила ей шёпотом, приговаривала как малышу, разбившему коленку, следя только за интонацией, вкладывая всю возможную нежность в свои слова. Немного сочувствия, немного тепла, просто, чтобы ей стало легче дышать.

И это сработало. Я даже уговорила её подняться и помогла принять ванну, собственноручно жёсткой мочалкой вымыла тщедушное тельце, намылила волосы, расчесала и даже слегка прошлась горячими руками, подсушивая, а после заплела в косы. Такие простые процедуры успокоили её, она ни разу не закашлялась, пока я её мыла, а наоборот вспомнила как сама купала двоюродную сестру, когда та извазюкалась в малиновом варенье.

Когда вернулся Томар, мы уже общались как старые подруги. Тот ледок, который чувствовался до всех этих событий, разбился об нашу общую искренность. Я узнала, что Мирту хотели выдать за Артана, но между ними не было никакой искры, которая возникла между нами. Девушка позавидовала как легко я нашла общий язык с Артом, ведь сама она робела в его присутствии. А вот когда она узнала, что мы слились в одно целое, то буквально расцеловала в обе щёки, по-настоящему обрадовавшись за нас.

Правду говорят, слияние понять способен только зелёный дракон…

* * *

С Миртой я провела почти шесть часов и довольно сильно проголодалась за это время. Томар обещал разобраться, почему горничные избегают больной, и дал слово, что за ней будут лучше ухаживать. А я дала понять, что лично прослежу за этим. Меня удивило, как колдун серьёзно отнёсся к моим словам. Видимо, я могу быть убедительной.

Уходя, заметила лёгкий румянец на щеках девушки, и порадовалась, что ей стало лучше. Неудивительно, что она так быстро угасала — без малейшей поддержки, брошенная, с сомнениями — ей даже не с кем было поговорить. А я просто оказалась рядом и выслушала её. Иногда этого достаточно.

Пройдя коридор и оказавшись в общей гостиной, увидела там сестру. Она сидела на диванчике, склонив голову над книгой, с идеально-прямой спиной, в тёмно-серебристом закрытом платье с воротничком под горло. Её прекрасные волосы стремительно окрасила седина, которую причёской выставили на первый план. В облике Калисты не осталось и намёка на кровь зелёного дракона. Она полностью перевоплотилась в серебряную драконицу.

Услышав шаги, девушка вскинулась и с тревогой впилась глазами в моё лицо, ища хотя бы намёк на понимание. Она вскочила с места, роняя на диван книгу, и стремительно пересекла комнату, порывисто обхватывая за плечи и притягивая к груди.

— Прости, пожалуйста прости меня, о святая Клэрия, ты никогда не сможешь простить меня, как же я виновата, как я могла, но как могла представить, что всё так обернётся? — почти бессвязно запричитала сестра, твёрдо держа в объятиях, словно пытаясь таким образом выразить всю свою вину. Оторвавшись, она склонила наши головы в таком привычном жесте, сталкивая лбами, чтобы увидеть во мне всю ту же горечь непонимания.

Освободив, Кали обхватила себя за плечи, будто дрожа от холода.

— Клянусь святыми, я не знала! Нет-нет, я не знала, что всё так будет! — с мольбой заговорила она. — Брошин лишь намекнул, что одна из нас может оказаться серебрянокрылой и на этом основании перейти под его опеку, а он уж позаботится о достойной партии… И Деян, он так смотрел на меня, Сэлли, поверишь ли ты, что я влюбилась как девчонка и просто не смогла остановиться? Я думала, раз мои крылья серебряные, значит твои точно будут зелёными. И Брошин говорил маме, что поможет Кристану с поступлением. И я поверила, что он позаботится о нас, ведь он наш дедушка! — сестра запрокинула голову, останавливая поток слёз — на её лице достаточно макияжа, чтобы остались следы, если она заплачет. — А потом стало слишком поздно. И Брошин оказался… совсем не таким милым. Когда понял, что потерял тебя, он собирался отыграться на мне, однако Деян во всеуслышанье заявил, что мы помолвлены и деду ничего не осталось, кроме как поддержать это решение, — она замолчала. Резко остановила словесный поток, заметив кого-то за моей спиной.

Обернувшись, увидела внимательную Кирнан, которая с прищуром глядела на Калисту. И тогда сестра взяла себя в руки, нацепив дежурную улыбку. Она вновь обняла меня, но в процессе развернула в сторону от Кирнан.

— Сэлли, приходи ночью в парк. К тому дереву, под которым ты встретила Артана. Я должна сказать тебе кое-что очень важное. Пожалуйста, ты должна выслушать меня! — едва слышно прошептала она. Выпустив из объятий, громко заявила: — Я так рада, что ты нас навестила, сестра Селеста. Своим присутствием ты разогнала тучи серости над этим местом. Хотела бы я увидеть тебя в гостях в поместье Адегельских, где остановилась наша мама.

— Как подопечная короны своим временем больше не распоряжаюсь — на всё воля короля. Но для тебя, сестра Калиста, я попытаюсь найти свободное окно, — моей ледяной улыбке позавидовали бы шелки, а сестра едва заметно кивнула, понимая подоплёку моих слов.

* * *

До вечера была одна в своих комнатах, окружённая книгами из королевской библиотеки. Под впечатлением о прошлой ночи, я погрузилась в сказания о красных песках и погребённом городе демонов. Пока я должна была оставаться в изоляции, но скоро начнутся занятия с выбранными Никлосом учителями.

Сегодня что Арт, что Ник заняты, так что вечерних посиделок не намечалось и я ужинала опять в одиночестве, если не считать компании горничных. Единственное, после мне принесли красивые полевые цветы из оранжереи. Это горные колокольчики, родом из Гадельерской долины. В записке, Артан обещал скоро навестить меня, он что-то интересное задумал, чтобы я немного развеялась.

Ночь наступила весьма плавно. От горничных, я уже знала, что из невест остались только Кирнан с Милан и Калистой, а также девицы из бирюзового и коричневого домов. Остальные разъехались по поместьям и городским домам в ожидании майского свадебного цикла. Многие так и не обзавелись женихами, так что их родителям предстоит устраивать случайные встречи в городе в квартале увеселений, в королевском парке, на набережной и так далее. А во дворце только Кирнан с Милан не имели женихов. И это горничным казалось странным. Но почему — они смущались и отводили глаза.

С наступлением ночи, после подготовки меня ко сну, девушки удалились и я осталась одна. Выждав до полуночи, спешно переоделась из ночнушки в один из «домашних» нарядов с удобными тянущимися бриджами, натянула на ноги лёгкие гибкие ботинки и смело перелезла через карниз.

Эти комнаты не такие удобные, как в женском крыле, так как теперь я находилась на четвёртом этаже и здесь не было таких широких выступов. К тому же самой большой проблемой было расположение королевской части замка — противоположная сторона от женского крыла, от парка и… святая Клэрия, сестра не могла найти место попроще?! Я не могла пройти внутри замка, ни на кого не наткнувшись. Мой единственный шанс — это спуститься вниз, пробраться к отвесным скалам, превратиться в дракона, пролететь у самой воды до парковой зоны, там вновь превратиться и добраться до места встречи. И всё это сделать незамеченной. А потом повторить в обратном направлении.

Если мне не удастся сделать это, то Ник точно порвёт на мелкие кусочки, так долго он объяснял, насколько важно мне оставаться в этой части дворца. А я взяла и нарушила данное обещание, да ещё ради сестры, которая теперь Адегельская. То есть почти… враг? Мне хотелось это узнать.

Так что я упорно карабкалась вниз, про себя радуясь, что эта часть дворца не подсвечивается огнями и вообще скрывается во тьме. Перед королевским крылом разбили высокий лабиринт из живой изгороди и украсили его кустами в форме животных. Вокруг раскидистые деревья, а позади всей композиции усыпальница с маленькой часовней.

Спустившись, как лисица быстро преодолела открытое пространство и скрылась в гуще деревьев, замерла, переводя дыхание, прислушиваясь, а потом устремилась к обрыву. В темноте сложно идти быстро, глаза видели лишь тени. А свет от горящих окон не доставал до меня. Я догадывалась, кто не спит в такой час. Король вообще мало спал, не больше пяти-шести часов в сутки. И очень много работал, занимаясь составлением очередного пакета законов по реформе деда.

Ночная тишина никогда не бывает полностью глухой. Слышны ночные птицы, стрёкот цикад и кузнечиков, писк грызунов и треск веток. Что-то падает, ухает, скрипит. От ветра молодая листва создаёт причудливые очертания и кажется, что среди деревьев полно странных шепчущих фигур. Но я была здесь одна.

Достигнув обрыва, перед которым не было никакого ограждения и только оттенки черноты выдавали эту тонкую грань между небом и землёй, остановилась, оглядываясь по сторонам. Здесь должен проходить патруль, но я не знала во сколько, поэтому просто прислушивалась.

Проклятье, да здесь громче, чем в самой людной комнате! Снизу волны так и бились о скалы, ветер пронизывал до костей, а сердце готовилось порвать грудную клетку. Полная какофония звуков и я не сдержалась, плюнула на всё, разбежалась и прыгнула вниз.

Кого я обманываю: моё самое искреннее желание — было вновь почувствовать полёт. Прошло несколько дней с превращения и моя кожа буквально зудела от предвкушения стать драконом. Это настолько естественное чувство, что нет никаких сомнений — я просто делаю это.

Мои косточки так приятно растягиваются, как это бывает по утрам после сладкого сна. Немного чешется задняя сторона шеи, спускаясь до лопаток, где зуд трансформируется в облегчение во сто крат сильнее, чем когда вытаскиваешь занозу из пальца. И если кажется, что человеческое тело лёгкое — тело дракона ещё легче. Оно будто наполнено воздухом, а возникшие крылья — настоящая навигация. Мозжечок головного мозга включается новыми способностями и я по-другому ориентируюсь в пространстве. Усиливается способность понимать темноту — эхолокация, мне иначе доступна ночь — теперь я точно знаю, где находится патруль и легко ухожу к воде ближе к скалам, чтобы меня не заметили.

Полёт длится секунд двадцать, может чуть дольше, но я не могу уйти в облака или дальше в море — белый цвет как пятно во мраке — слишком заметно. Поэтому поднимаюсь со стороны женского крыла, ухожу дальше в парковую зону и на границе с лесопарком падаю на землю человеком.

Над приземлением ещё работать и работать.

Откашлявшись землёй, отряхнувшись, постояла немного на месте, опять прислушиваясь, а после устремилась ко дворцу.

Я когда-то рассказала сестре, как познакомилась с Артаном. Она была до жути напугана моим поступком, особенно тем, как часто я сбегала в парк, и ей казалось недопустимым общение с молодым неженатым мужчиной да к тому же обличенным властью. Мама стращалась нас рассказами о том, как легко можно воспользоваться неопытностью молодой девицы. Сестра усвоила этот урок, я — нет.

Крадучись подходя к назначенному месту, услышала приглушённый разговор и поняла, что Кали пришла не одна. Выглянув, увидела Алисту.

— Мама? — выхожу из-за деревьев, спрашиваю осторожно, и мама замечает меня. Она сначала стоит неподвижно, но всё-таки подходит и очень крепко обнимает за плечи.

— О, милая моя, Сэлли, как же всё так обернулось… — прошептала она, прижимая сильнее.

Её объятия по-матерински полновесны и тяжелы, из них не хочется выбираться и я вспоминаю, как в детстве с сестрой вбегали по утрам в родительские покои и прыгали к ним в кровать, и они нас обнимали крепко-крепко. И мир снаружи казался таким маленьким, а их руки такими огромными и тёплыми. Сейчас невольно вспомнились те времена, когда мама ещё умела беззаботно улыбаться.

Освобождая из объятий, мама обращается к нам обеим:

— Я уезжаю. Ваш дед забылся, начал относится ко мне как к своей собственности, будто я вдова из его дома. Но я зелёный дракон. У меня есть свой дом. И я возвращаюсь туда. Если Кристан не сможет поступить, он вернётся домой и мы перейдём под опеку дяди. Это лучше, чем быть рядом с Брошином.

— Ты бросаешь нас? Так же как готова была отдать меня ему? — с вызовом спрашиваю её.

— Я не знала, что есть иные варианты. Брошин очень влиятельный дракон, у которого много друзей. Вы и половины не знаете о его возможностях. Но против короны он не пойдёт, так что Сэлли ты в безопасности, а ты Кали просто не покидай пределов дворца до замужества. После с Деяном вы уедете и так что Брошин не достанет вас.

— Ты о чём-то недоговариваешь, — проницательно заметила Калиста, потянувшись к матери, но та отшатнулась, с горечью глядя на дочерей.

— Зря я вас вывезла сюда. Оставшись дома, никто не посмел бы вас там тронуть. Не дотянулись бы. Но я хотела бо́льшего для нас всех. Вот и поплатилась. Теперь мы не увидимся ещё много-много лет, пока вы не станет совсем взрослыми, — мама коснулась наших щёк и на её лице появилась печальная улыбка. Только сейчас я заметила на ней дорожный костюм и поняла, что сегодня ночью она совершила побег из поместья Адегельских.

— Калиста, я рада, что ты нашла единственного приличного серебряного дракона, который действительно полюбил тебя и взял под своё крыло. Надеюсь, ты обретёшь всё, о чём мечтала, став его женой. Тебе предстоит увидеть мир, побывать в удивительных странах на другом континенте — береги себя, не забывай нас, пиши письма и навести, как только будет такая возможность, — и Алиста с любовью обняла не сдержавшую слёз Кали, а потом обратилась ко мне.

— Селеста, я помню, как ты не хотела ехать в столицу, прости, что привезла сюда, не поверив твоей интуиции. Прости, что предала и сделала выбор в пользу сестры, но на тот момент я видела, что твоё счастье — точно обернётся несчастьем для неё, а вышло наоборот, и для меня это облегчение. Хоть и горькое, так как в итоге я потеряла вас обеих. Став подопечной короны, ты теперь на долгие годы будешь заперта в столице. Твои крылья — не просто белый цвет, это символ нашего королевства. Многие нашли упоминания о белокрылых и это как воскрешение легенды. Сейчас под защитой короля ты в безопасности, но как сложится твоя судьба — я не знаю. И не знаю, как уберечь тебя от грядущего, ведь тьма надвигается.

— О чём ты?

Мама оглянулась по сторонам, и плотнее обхватила нас за плечи притягивая к лицу. В темноте я почти не видела её выражения, только блеск глаз от луны, вышедшей из-за туч. Но было понятно — она крайне серьёзна.

— Что-то такое говорил Брошин за закрытыми дверями. В воздухе витает беда. Кто-то пытается разорвать наши отношения с подводными. Неладное творится в лесах вокруг столицы. Ходят слухи, что вернулись морвиусы, последователи старых богов. Кто знает, к чему это приведёт? Король молод, а ведёт радикальную политику против аристократов. Его поддержка простолюдинам оборачивается разорением для тех семей, кто живёт за счёт землевладения, — мама заговорила чужими словами, и за тревожной интонацией скрывалось чужое недовольство.

Ох, прав был Артан, сомневаясь в действиях короля, но кто мы такие, чтобы решать, как править? Никлос не просто наш король, он единственная реальная сила нашего мира. И если верить словам Томара, не так уж и не правы те, кто считает нориус — проявлением божественной силы, а не просто видом магии.

Мама ещё раз обняла Кали, покрепче сжала её, поглаживая волосы, поочерёдно поцеловав оба глаза, лоб и щёки, она будто не могла надышаться своим дитя, но всё-таки отпустила её.

— Возвращайся во дворец, дорогая. Нам с Селестой нужно переговорить с глазу на глаз, — сухо добавила она.

Кали не стала возражать, и мы договорились завтра встретиться у Мирты и поговорить между собой. Я помахала ей на прощание, а мама заговорила только, когда сестра скрылась среди деревьев.

— Ты ведь наверняка спрашивала себя, как так получилось, что твои крылья — белые? — её голос спустился до льда. До глубочайшего сожаления, смешанного с обидой. — Это сделал твой отец. Не знаю как, но это была сделка с эльфами. Он заключил её во время моей беременности. Не говорил, в чём суть, но заставлял меня ходить на границу, где эльфы поили парным молоком единорога. Я пила это вплоть до родов. А когда вы появились на свет, эльфы посмотрели на вас и велели приносить только тебя. Они продолжили поить молоком, а потом к нему добавились какие-то травяные смеси. Пойми, я не возражала только потому, что знала — Милош ни за что не причинил бы тебе вред. Это основа слияния, которое ты скоро поймёшь на себе, — мама как-то потерянно замолчала, украдкой смахивая с лица слезу. — Когда отец умер, они пришли за тобой. Они сказали, что это часть сделки. Что так они спасут этот мир от беды. Они обещали вернуть тебя, но… я не смогла отдать тебя. Я нарушила сделку. И они стали забирать нашу территорию. Их экспансия остановилась после твоего похищения. Последние годы они не забрали ни метра нашей земли, но и не отдали уже забранное, — Алиста притянуламеня к себе, осторожно касаясь моих волос. — Я не знаю, зачем и как они сделали это с тобой. Знаю, что это очень важно, иначе Милош не пошёл бы на эту сделку. Будь осторожна, милая моя. В тебе есть нечто особенное, чего желают очень многие. Тебе придётся стать очень сильной, чтобы отвадить всякую шваль. Твоё будущее не в пример сестринского будет в разы сложнее и опаснее. Жаль, я не смогу быть рядом и помочь. Наоборот — я твоя слабость. Тебе придётся научиться жить без меня. И я благодарю святую Клэрию, что тебя одарила слиянием с таким драконом как Артан Гадельер. Он может постоять за себя и за тебя, — в отличии от меня, она сдержала рвущиеся наружу слёзы, и даже смогла успокоить, унять дрожь боли.

Я поняла то, что не доходило до меня прежде. Детство действительно закончилось.

Глава 15. «Всея отец»

День клонится к закату. Напряжённая работа над очередным законопроектом подошла к концу, малое собрание завершено, отчёты прочитаны, последние подписи проставлены. Прошения приняты и отклонены, слухи пресечены, спланирован следующий заседательный совет, как и встреча с представителями подводного королевства касательно новой торговой дороги.

Никлос довольно потирал руки, уже составляя план касательно Северного пути. Тогда не придётся платить налог прибрежным государствам за торговлю с северными странами на другом континенте. Можно отправлять корабли по северному маршруту: это сократит время доставки, увеличит объёмы товаров и завяжутся отношения с новыми королевствами. Очень перспективно, очень.

Мыслями витая где-то далеко-далеко, король вернулся обратно в свой кабинет только после вежливого покашливания секретаря. Богарт валился с ног от переутомления — само проведение реформы накладывало на него огромный документооборот, который нельзя было перепоручить иному дракону, а дополнительные договора с подводниками лишь усугубили ситуацию. Парню требовалась помощь.

— Богги, как считаешь, твои одногруппники готовы побороться за место под солнцем? — задумчиво протянул король, разглядывая серого дракона. Усталость отложилась синяками под глазами и вспухшими венами на руках, парень сильно похудел за прошедший месяц и отчаянно нуждался в отпуске.

Встрепенувшись, секретарь утвердительно мотнул головой:

— Мы все готовы служить вам, Ваше Величество. Так, как вы скажете и где вы скажете.

— А что именно вы чувствуете? Серые драконы тысячелетиями находились в тени полнокровных, как вы относитесь к изменениям?

Глаза Богарта наполнились железобетонной уверенностью и немного фанатичностью:

— Я скажу за всех нас. Вы и ваш отец — лучшие короли за всё время существования королевства. Вы открываете перед нами настоящее будущее. Возможность нашим детям достичь полноценного существования. Стать личностями, иметь право голоса, право отстаивать независимость, как и свои достижения и умения. Уже сейчас серые драконы открыто заявляют о своих успехах, раньше такое было невозможно. Раньше полноцветные всегда присваивали наши заслуги и мы не могли никак защититься. Проводимая реформа меняет это. И мы готовы денно и нощно трудится над ней, чтобы сравнять серых и полноцветных, — секретарь говорил с пылом, с жаром личности, перед которой открылись все дороги. Вся усталость слетела в миг, обнажая истинную причину, по которой Богарт целиком отдавался своей работе. Он знал, что поставлено на кон и изо-всех сил старался достичь поставленной цели.

Король вертел в руках перьевую ручку, он сознательно не смотрел на помощника, сосредоточившись на его словах и своих мыслях. Понимал ли Богарт, почему проводится эта реформа? Понимал ли он, что причина не в добрых намерениях короля, а в материальном благополучии королевства? В его дальнейшем процветании и прогрессе? Если и понимал, то не подавал вида, демонстрируя лишь исключительную преданность королю и его делу.

Закат подсветил лицо Никлоса, и Богарт инстинктивно отшатнулся. Король не знал, что, когда мысли заполняли его голову, глаза дракона окрашивались чернотой. Нориус выбирался на свет, защищая носителя в период раздумий.

— На данный момент, самые важные детали очередного законопроекта мы обсудили и составили карту дальнейших действий. Все последующие задачи могут взять на себя младшие секретари, — начал говорить Никлос, подняв голову на стоящего Богарта. — Знаешь, поначалу я хотел дать тебе небольшой отпуск, чтобы ты мог подумать о будущем и подыскать себе невесту, но ситуация изменилась. Артан — отличный маршал, но он не умеет думать как… слуга. Он не понимает особенность мышления сотрудников секретариата. В отличии от тебя.

— Вы хотите направить меня в помощь кэрру Артану? — спокойно уточнил Богарт.

— Да. И чтобы ты набрал надёжных серых драконов — выпускников академии себе в помощь. В дальнейшем, если вы справитесь с поставленной задачей, я собираюсь назначить тебя главной Секретариата. Соответственно, взамен провинившихся сотрудников, ты сам сможешь сформировать новые звенья данной организации.

Если бы не безупречная выдержка секретаря, он бы точно упал от шока. Но только качнулся вперёд, сохраняя равновесие. Зрачки расширились, парень облизнул губы.

— Эти должности всегда занимали полноцветные… — пытаясь внести ясность, заговорил он. Король кивнул, оглядывая своего помощника.

— Один из заключительных пунктов реформы, которых нет в документах, ликвидация разделения между полноцветными и серокрылыми. Включая самого понятия «аристократия» и «наследные должности». Каждый дракон будет иметь возможность получить достойное образование и занять высокий пост, вне зависимости от места рождения.

В кабинете воцарилась звенящая напряжением тишина. Богарт переваривал свалившуюся на него информацию. Он то сжимал, то разжимал пальцы. А Никлос встал, обойдя стол, чтобы поддержать парня, когда тот буквально пал на колени перед королём и склонил голову в глубочайшем поклоне.

— Ваше Величество, я склоняюсь перед вами и клянусь служить до последней капли крови. И каждый серый дракон пойдёт следом, так как нет в мире более желанного, чем быть достойным вашей милости.

* * *

Оставшись в одиночестве, Никлос раскурил трубку, замерев возле приоткрытого окна. Закат догорал светло-фиолетовым цветом поверх деревьев, из лабиринта доносилось заливистое пение перелётных птиц. Они прилетали каждый год и всегда забирались в самый центр живой изгороди, сооружая гнёзда и заводя птенцов. Они знали, что на королевскую территорию редко забредают хищники — нориус частенько расползался до самой усыпальницы, когда носитель спит. Поэтому и был создан лабиринт — место, где тьма могла беспрепятственно блуждать, не покидая территорию дворца. Это не означало, что король не мог её контролировать или что она способна сама решать, что делать и кого убивать, но нориус имеет хищную природу. Охота на ночных хищников — как развлечение для сонного разума носителя.

Сейчас Ник позволил тьме разойтись по кабинету, щупальцами проверяя каждый предмет будь то чернильница, чашка с кофе или книги на полках шкафа. В конце концов, нориус как тонкая ткань покрыл каждую поверхность комнаты, окрашивая всё в абсолютно-чёрный цвет, поглощающий свет из окна.

А король докуривал трубку, его мысли были черны, как и его вечный неразумный спутник. Он думал о предателях, что отравили невинную невесту. Думал о лживой Сэлавелии, которая только делала вид, что хочет союза, а на самом деле мечтала заполучить Селесту. Думал он и о Брошине, который откровенно мутил воду, но никак не мог быть предателем, так как не имел доступа в королевскую часть дворца, что ещё больше портило настроение короля. Он прекрасно понимал, что только два дома поддерживают его реформы, остальные явно или скрытно пытались вставлять палки в колёса, сопротивляясь грядущим изменениям.

В мыслях, король всё возвращался к предсказанию эльфов, он думал о проклятых морвиусах, о шелки и мёртвых морских животных. Думал о ближайших и далёких планах. Размышлял, что нужно сделать вместе с Томаром, чтобы помочь Мирте.

Он думал и об Арте с Селестой. Он уже видел, как легко девушка отбирала внимание друга, и скоро они покинут его, создав семью. Слияние не оставит места для короля в их жизни, а значит он останется один.

И это больно било по самолюбию короля, забираясь под кожу отравленными мыслями. Он создавал в голове тысячи вариаций, как отсрочить их союз, и рушил созданное, понимая, как это неправильно — мешать близкому человеку обрести счастье. Эти две крайности боролись в нём, и он бесился, что не мог отказаться от этих мыслей.

Закончился табак, весь кофе выпит, король уже собирался сходить в библиотеку и почитать ещё об истории своего рода, когда почувствовал какую-то тень среди деревьев. Он ничего не видел, но нориус радостно разошёлся вокруг него, завиваясь спиралью от предвкушения.

После знакомства с ариусом, тьма перестала пытаться убить Селесту, наоборот — нориус тянулся к ариусу, как к старому другу. И это было довольно приятным чувством.

— Наша маленькая белокрылая решила сбежать из дома? — насмешливо протянул Ник, оглаживая тьму, не давая ей покинуть комнату. — Посмотрим, куда она собралась?

Со стороны невероятно забавно было наблюдать, как молодая драконица якобы совсем незаметно пытается добраться до воды. Предупредив охрану, Никлос на приличном расстоянии следил, как Селеста прыгает в море, превращается в дракона, чуть не шлёпнувшись о камни, а затем, загребая крыльями воду, выравнивается и медленно летит вдоль скал. Это было даже мило, ведь ясно — она нервничает и шугается каждого подозрительного звука, летя совсем низко, периодически касаясь лапами волн. Она смешно отфыркивается, когда пена попадает в нос и глаза, даже чихнула пару раз, не догадываясь как громко со стороны это звучит.

Патрульные всё слышат, но старательно делают вид, что не подозревают, что совсем неподалёку летит молодой дракон. Они отводят глаза, когда девушка поднимается к лесопарковой зоне и в полёте превращается обратно в человека. Треск ломаемых веток, шумное падение… методы конспирации ни к морвиусу, но для Ника это было самое забавное событие за последние несколько дней.

Он следовал за девушкой на расстоянии, чтобы она не увидела его, про себя думая, что встреча будет с Артом и можно здорово обоих напугать внезапным появлением, но на месте его ожидала весьма трогательная сцена прощения Винцелей.

Наблюдая за объятиями, король думал: «Какая странная всё-таки сложилась судьба у этого семейства. Обе дочери покинули дом, сын отрицает связь с матерью, видя в её действиях предательство рода, а мать, которая пыталась устроить жизнь каждого ребёнка, в итоге бежит домой, оставляя их самим решать свою судьбу…» Ник пытался вспомнить, каким был Миклош, и в памяти возник очень справедливый и серьёзный молодой человек, которого вечно шпыняли братья и которого недолюбливал отец.

Никлос заметил, что Алиста осталась наедине с Селестой, увидел, как крепко мать обнимает дочь и что-то втолковывает громким шёпотом. Мужчина тотчас направил к ним нориус и успел ухватить суть слов кэрры Винцель.

Вот оно. Сделка с эльфами. Мать всё-таки знала, что делал муж. Не знала причин, но участвовала в этом. Неприязнь к этой женщине возросла. Дочери любили мать, но со стороны она выглядела неприятной особой, как, впрочем, и многие иные матери аристократок.

Король про себя отметил, что нужно обсудить узнанное с Томаром. А ещё поговорить с Селестой о недопустимости подобных прогулок.

Вообще ему было сложно понять, что он чувствует к ней. Все его действия несли рациональное зерно и сухую логику. Но став попечителем, король вдруг понял, что Селеста теперь часть его семьи. Он несёт за неё ответственность. И это было новое волнительное чувство, с которым он пока не знал, что делать.

* * *

Король вернулся во дворец только после возвращения Селесты. Он дождался, когда девушка ляжет спать, а сам направился в библиотеку, где которую ночь над массивными фолиантами корпел Томар Бай. Колдун бережно относился к книгам из тайной комнаты, он не делал записей, не выносил их за пределы библиотеки, аккуратно листал страницы и регулярно отчитывался о прочитанном.

Томар не подозревал, что есть ещё одна книга, о существовании которой ему не дано узнать. Книга, которой и не должно быть. Которая открывается только с помощью нориуса и ариуса, и в которой есть вся информация о белых и чёрных драконах. Но эту книгу нельзя просто взять и открыть. Об этом говорил отец, которому говорил его отец и так до первого Карга, запечатавшего свой дневник, который можно вскрыть только в случае всеобщего бедствия. В случае, если воскреснут старые боги. В случае, если небо и земля поменяются местами. А мёртвые станут живыми. И один проклянёт другого, а другой простит первого.

Именно такую непонятную тарабарщину передавали сквозь поколения Каргатские короли, сопровождая ещё одной фразой: «Да не нарушь сделку, коль была она заключена». И от этого мороз шёл по коже, а короли выскабливали из памяти драконов книгу Сделок. Так как каждый понимал, чем может обернуться нарушенная клятва.

А пока Ник доверял Томару поскольку-постольку, надеясь, что в других книгах он узнает больше о белых драконах. На что они способны. Почему эльфы и русалы так вцепились в них. Почему вокруг белых столько суеверий. И… насколько опасны белые крылья.

По периметру библиотеки горят магические сферы, подсвечивая определённые стеллажи, чтобы Томару было удобнее вытаскивать тот или иной том. Он разместил по центру комнаты огромный круглый стол, обложился книгами и с упоением читал то одну, то другую, помечая магическими закладками важные места. Колдун хмурился, раздражаясь, что никак не может найти полезную информацию. Что даже книги из личной коллекции Никлоса не принесли необходимого, а лишь ещё больше запутали.

К приходу короля, волшебник отклонился на спинку кресла, уставившись в окно округлой крыши, задумчиво грызя кончик карандаша. Только что он отправил дочери список книг, которые она должна будет завтра принести и теперь отдыхал, размышляя над противоречивой информацией.

— Что-нибудь интересное нашёл? — с порога поинтересовался король. На его глазах колдун подавил зевок, и украдкой посмотрел на время. Почти два часа ночи, а значит Томар уже семь часов сидел в этой библиотеки и даже воды ни разу не пил, так погрузившись в чтение.

— И да, и нет, — уклончиво ответил маг, вставая из-за стола и подходя к небольшому буфету, из которого вытащил бутылку с коньяком и два стакана. Разлив янтарную жидкость, протянул один королю, и они вместе разместились на диванчиках возле потухшего камина.

Отдав должное напитку, Томар озвучил уже известные данные по белым драконам, и добавил, что белые по силе уступают чёрному дракону. И чем больше между ними расстояние, тем меньше в них силы.

— Странная связь.

— Это как-то связано с первоначальной биологией белого и чёрного дракона. Что-то из совсем древних времён. Связь белого и чёрного даже имя какое-то имело, но было стёрто из книги, с пометкой, что она видоизменилась из-за особенности этого мира. И самих отношений между белым и чёрным.

— О чём ты говоришь? — ставая на просвет стакан, разглядывая золото янтаря, спокойно спрашивает король, уже зная, что ему ответит Томар.

— Обычные драконы потеряли магию, но обрели разум. Это получилось благодаря тандему Карга и Клэрии. Если объединить нориус и ариус, вместе вы способны вернуть драконам магию. Открыть границы нашего мира. Выйти за пределы самой основы этого мироздания. Словом… если сейчас люди считают, что нориус — это сила бога, то вместе с ариусом вы им в прямом смысле станете. Даже есть вероятность, что сможете обрести бессмертие.

Ник от удивления приоткрыл рот, видя как несёт колдуна. Тот говорил с таким восторженным пылом, что сложно было не увлечься этой идеей. Всевластие для всевластного. А маг словно трясся от предвкушения самой возможности увидеть нечто подобное. Однако трезвое сомнение осадило короля.

— Подожди, но ведь была же пара Алесса и Классарий. Почему они не достигли таких высот?

Это сильно остудило восторг Томара и тот разом приуныл.

— Я не знаю. В книгах об этом нет ни слова.

— И хорошо, — заключил король. — Потому что, если остальные решат, что Селеста способна дать нам нечто подобное, страшно представить сколько захочет убить её, или, ради возможности такого союза, Арта.

— А он тут при чём? — удивился колдун.

— Слияние.

Это здорово заинтересовало Томара. Он разом ополовинил стакан и опустил на столик, сам возвращаясь за круглый стол. Перебирая книги, забурчал под нос: «Да где же это было…», а не найдя, окинул комнату цепким взглядом. Уперевшись в стеллажи на втором этаже буквально ткнул пальцем в нужное и книга будто птица сама спланировала к нему в руки. Колдун вернулся к королю, перелистывая страницы:

— Вот оно. Слияние. Любопытственный остаточный эффект от первоначальных способностей зеленокрылых. Выступает компромиссом к излишней плодовитости. Примерно половина драконов остаётся без потомства, так как не получают слияния с выбранным партнёром, — почитав ещё, Томар глянул на скучающего короля. — Ваше Величество, это ведь очень странно, что Селеста имеет эту особенность, ведь её крылья — белые. Интересно, как так получилось…

— Кровь не водица. Она дочь своей матери.

— Досадно, — заключил Томар, возвращаясь к янтарному напитку. — Она идеальная пара для вас. Даже если не думать о тандеме чёрного и белого, остаются голые факты. Все белокрылые в истории становились королевами. Это естественное притяжение тьмы и света. Нориуса и ариуса. Что думаете?

В глазах короля разлился огонь и комната, и без того натопленная, будто воспламенилась его злостью, а колдун пожалел, что заговорил об этом. Ему казалось, что он видит в королевских очах огни тысячи костров, но ведь это всего лишь отсвет от камина. А зловещее молчание — только дань насыщенному коньяку, что по капле цедил Никлос.

— Нет никакого предначертания или тандема. Селеста — моя подопечная. Её способности — дар или проклятье для нашего королевства, что именно — откроется спустя годы. А пока она будет учиться и жить во дворце. И если захочет — станет женой Артана Гадельера, если нет — то найдётся способ разрушить это слияние, которое имеет сугубо биологические корни, а не какой-то знак избранности или судьбы.

— Да, Ваше Величество, вы безусловно правы, — поспешно согласился Томар.

Напряжение чуть-чуть сошло на нет, и король переключился на более важный вопрос. В связи со случившимся с Миртой, он передал Томару осмотр Астерии и сейчас ждал результатов.

— Да, она была под воздействием. Небольшое усиление эмоций, немного дезориентации, всё на грани чувствительности. Ювелирная работа, — соскользнув с острой темы, маг вернул былую уверенность и увлечённость. — Я не могу подтвердить, что это работа эльфов, так как их магия малоизучена, да и сами они почти никогда не покидают своих лесов. А вот подводники… Принято считать, что вы драконы невосприимчивы к обычной магии, кроме эльфийской за её связь с силой природы, однако подводные создания имеют несколько схожих ответвлений в своих магических искусствах. И это даёт некоторые вариации…

— Хватит говорить так уклончиво. Ты считаешь, это сделали подводники?

Томар поднял бокал, допивая остатки. Его нерешительность была оправдана, как и усталость от тяжёлых дней. Он понимал, как много поставлено на кону.

— Нет. Извините, Ваше Величество, но я не могу обвинять кого бы то ни было, не имея железобетонных оснований. Так что, я не знаю, кто заворожил кэрру Астерию. И вряд ли узнаю, простите.

— Спасибо за главное. Сам факт ворожбы указывает на внешнего врага, — задумчиво протянул король, вставая с места. Ему хотелось двигаться, разобраться, откуда всё пошло, а главное, почему сейчас?

Никлос воспринимал королевство как продолжение себя. Быть королём значит нести ответственность за свой народ. Так его учил отец. И так учил дед, которого Ник почти уже не помнил. В семье всегда правление было важнее родных. И для маленького принца, единственный шанс видеть отца — быть рядом на заседаниях Совета, следовать за ним на приёмах, встречах с послами, в Военной академии на плацу, среди простолюдинов, в толпе и на скалах. Быть рядом — значит постоянно учиться на ходу. Очень рано начать приказывать и принимать решения. Быть правителем как принц, а не ребёнок.

Он хотел быть достойным Каргатом, как отец. Хотел видеть гордость в глазах матери. Хотел быть лучшим. А потом они умерли и он остался один на один с толпой придворных, которые ему стали ненавистны. Каждый аристократ пытался умаслить молодого короля, втереться в доверие, получить выгоду от трагедии Никлоса и это буквально втаптывало мужчину в грязь, которую он просто не хотел уже видеть. Как можно любить подданых, когда они так себя ведут?

Это отвращение побудило более рьяно взяться за реформы деда. Он хотел быть среди достойных людей, а не прихлебателей, которые держаться за свои кресла только благодаря удачи рождения в благородной семье.

Ник понимал, что встретит сопротивление. Случившееся в Секретариате лишь подтверждение тому. Но открытое нападение на невест… нет, не вяжется, ведь это иной удар по королю. Внешний. Как преддверие войны.

— Значит и да, и нет, — протянул он, прохаживаясь вдоль стен и касаясь корешков книг, про себя думая, как удачно, что Виклош Адегельский сейчас находится на весенних учениях и скоро Артан навестит их, чтобы посмотреть, как всё продвигается. Если что, можно быстро мобилизовать первые отряды в поход. Вопрос только куда? И против кого…

Глава 16. Маленькое приключение

Кабы я была птичкой певчей

Был бы ты моим ястребом золотокрылым

Вместе поднимались бы к восходу яркому

Да взлетали бы падая на перину небесную

Солнцем подсвеченную, лучами его согретую.

И не знали бы ни печали, ни забот

Только как лёгок и прекрасен полёт.

Я бы пела тебе песнь влюблённую,

Ты же одаривал перьями звёздными.

Так хотела бы сиять с тобой поднебесными птичками,

Лёгкими, перелётными да беззаботными.

Только крылья мои да твои — перепончатые.

Вместо клювиков — пасть и клыки жутко острые.

А над глазами — гребни колючие, твёрдые.

И вместо пения — огонь ясный да жаркий.

И не быть ни тебе, ни мне птичкой свободной,

Коли души наши звериные злобные.

И не зная пощады, до крови жадные!

Так и будем по небу, да по земле ходить

Да летать, тьмою свет загораживая, пряча.

Кабы птичкой я была — да не была и не буду –

я драконом живу, тем и рада.

— Какое странное стихотворение, — протянула задумчивая девушка. Она лежит, обложенная сотней воздушных подушек, в руках держит супницу со свежим творогом, который с аппетитом поглощает, слушая как я читаю стихи.

Мирта всегда выглядит лучше после визитов короля. И даже мне пока неясно, что помогает лучше — сам король или его магия. Во всяком случае, ей легче. И веселее, насколько это вообще возможно во дворце короля.

Прошло несколько недель после отъезда матери и, по словам сестры, Брошин был в ярости из-за оставленной записки с горкой украшений и прочих дорогих подарков Адегельского. Мама поступила мудро, ничего чужого не взяв. А старику оставалось только кусать локти, так как и Калиста перестала покидать дворец, оправдываясь уходом за Миртой. Её навещали только внуки Брошина, в частности Деян любил вытаскивать на прогулки в парк, где лабиринт и так много укромных местечек… До свадебного цикла осталось чуть меньше месяца, и несмотря на печальные события, в воздухе уже царили предсвадебные настроения.

А пока наша небольшая компания «невест» в очередной раз собралась в комнате Мирты и мы поочерёдно читали стихи. Я, будучи подверженной песчаным настроениям, зачитывалась поэзией бурых песков. И это сильно выбивалось из общей канвы, так как и Кирнан, и Милан, и даже Калиста предпочитали романтику известных стихоплётов из Бирюзового дома. Вот и сейчас голубоглазая блондинка в пепельно-розовом платье сморщила носик, говоря:

— Ох, Сэлли, это так трагично. Такая грусть запрятана в этих строчках. Безнадёжность. Ты это чувствуешь? Ловушку?

Формально слова звучали поддержку, но каким тоном они были сказаны!

Скривившись, будто съела незрелый лимон, ответила ей тон в тон:

— В этом больше сожаления от того, что мы, драконицы, не можем также свободно летать как птички. Вот скажи мне, сколько раз ты взлетала после Равновесия? — оглядев поочерёдно каждую, сама себе кивнула. — То-то и оно. Вроде прутьев нет, запретов нет, а никто не летает. Анка поняла бы меня. Её семья пытается заставить вернуться домой, но девушка встала в позу. И кто знает, к чему её жажда свободы приведёт.

Мы замолчали, и в комнате остались только звуки улицы из открытых окон, да звяканье ложек о чашечки и вежливое покашливание томящихся от скуки невест. Какое многообещающее было начало Равновесия, и какой грустный финал. Хотя, глядя на розовые щёчки Мирты, в душе уже теплится надежда, что всё как-нибудь разрешится.

В дверь постучали и на пороге появилась моя бывшая горничная Анишка. Девушка выглядела вполне бодро и доброжелательно. Она сообщила, что меня ожидают по делам короля в другом месте, так что я с некоторой радостью покинула это унылое чаепитие. Только перед уходом, расцеловала Мирту, пообещав вернуться либо вечером, либо завтра утром.

Совсем скоро начнутся занятия и времени на визиты совсем сократятся.

По дороге Анишка ни на минуту не умолкала. Будучи дворцовой служанкой, она неплохо зарабатывала для девицы, но ей, как и многим девушкам, хотелось завести семью. И недавно это стало возможным. Её жених, окончивший Королевскую академию общих наук, недавно получил новую работу, да с таким окладом, что теперь они смогут не просто пожениться, а и домик в городе купить, да и семьям помочь, и своих детей завести. Словом, девушка была на седьмом небе от счастья, и без устали благодарила короля за такую возможность для простых серых драконов.

По её словам, сейчас каждый серый дракон зубами рвёт учебники, чтобы поступить в академию. Конкурс просто бешеный, но и шансы открываются просто сумасшедшие!

Анишка провела на королевскую часть замка, ведя коридорами слуг, чтобы я не попадалась на глаза аристократам. Там она довела меня до оранжереи и на входе оставила, напоследок сделав очень странный жест. Горничная взяла за руку, сама наклонилась вперёд и приложила мою ладонь ко лбу, будто я храмная дева и могу благословлять.

От растерянности, никак не прокомментировала случившееся, а как очухалась — её и след простыл.

Войдя в оранжерею через вход для слуг, пройдя мимо пары внимательных охранников, я оказалась в огромном помещении с прозрачными стенами и потолком, во влажной жаркой атмосфере среди разливных мини-озёр и пологих водопадов. До потолка вздымались причудливые деревья с волосатыми стволами, до самой макушки почти без ветвей, а вдоль узких тропинок десятки вариаций кустарника и иных видов растений с пахучими красочными цветами.

По ощущениям, это как попасть в мокрую сауну, только в расшитом золотом платье и с тяжёлой причёской на голове. От жара я моментально вспотела и шершавая ткань неприятно липла к коже.

— Сэлли! — голос прозвучал совсем близко, но обладатель появилась не сразу — его скрывали густые растения. А когда он вышел, тут уж я не сдержалась и опрометью бросилась вперёд, сжимая его в крепких до трещания костей объятиях.

— Арт! О, святая Клэрия, как же я соскучилась! — простонала, с наслаждением погружаясь в него разумом, чувствуя его внутри себя.

Это родство сравнимо с отступающей болезнью, от которой было трудно дышать и ломило голову. Только рядом с Артом, почувствовала себя здоровой и почти счастливой.

— А как я соскучился, малышка, — прошептал он, слегка отстраняясь, чтобы расцеловать в губы, а затем методично пройдясь по каждой чёрточке моего лица, так что мне стало щекотно и я рассмеялась совсем-совсем беззаботно, словно сбросив с себя ярмо обязательств.

И сейчас мне просто было хорошо рядом с ним. Чувствовать прикосновение колючей щетины к своей коже, ощущая прерывистое дыхание, вдыхая аромат его парфюма, сквозь который проступал его настоящий терпкий запах мужчины. Я осязала Арта каждой клеточкой своей души и это было возвращением домой.

Мы виделись каждый день, но даже коснуться не могли. Сидели напротив друг друга за столом рядом с Ником, и словом не перемолвившись. Арт днём приходил навещать Мирту, и приходилось держать дистанцию — вокруг невесты и слуги. Между нами была стена и мы не имели права её разрушить. Брошин никому не рассказал о слиянии, только взглядом показывал, что держит этот козырь в уме, когда сталкивались взглядами на заседательных советах, куда я теперь ходила как зритель по указке короля.

Поэтому эта долгожданная встреча обернулась появлением…

— Ариус! — прошептала, аккуратно выбираясь из объятий и пятясь назад. Арт слегка побледнел, когда белый туман выбрался из меня и тотчас обвил его тело, особенно запястья и горло.

— Нет, нельзя! — процедила, напрягаясь, делая упор на височную область, как подсказывал Ник. Эти дни были непростыми ещё и оттого, что ариусу нужно было привыкнуть к моему телу, а мне обрести хоть какой-то контроль над ним. Пока помогало то, что ставило Ника в тупик, — я разговаривала со светом.

— Он — свой. Он — близкий. Я — доверяю ему. Я… люблю его, — слова впервые прозвучали вслух, и я обескураженно уставилась на Артана, даже не чувствуя, как расслабляется туман и рассеивается, возвращаясь обратно в тело.

Маршал сорвал маленький красный цветок с куста, подошёл ко мне, посмотрев с волшебной нежностью, что я немного покраснела, а затем ловко высвободил волосы из плена невидимок, и заправил за ухо цветочек, нежно пройдясь подушечками пальцев по моей щеке и шее, касаясь бьющейся жилки. Он притянул меня к себе и вновь поцеловал.

И поцелуй вышел совсем-совсем иной. В нём появился какой-то странный жар, огненный пыл, от которого по телу прошёлся ток и в животе разлилась река тепла. Я обмякла, позволяя ему увлечь себя по этому пути, почти не стесняясь его рук и движений, сама с жаром набрасываясь в ответ. Мне хотелось бо́льшего, но я не понимала, чего именно.

— Я без ума от тебя, Сэлли, — прошептал Артан, и не думая останавливаться. Его пальцы забирались под вырез платья и я рассмеялась от щекотки.

Не знаю, до чего бы мы дошли, если бы за нашими спинами не раздалось деликатное покашливание, от которого Артан отскочил от меня как ошпаренный, и я впервые увидела, как мужчина способен за секунду окраситься в цвет помидора. Лихорадочный блеск глаз смешался с таким отчаянным стеснением, что я прыснула со смеху, оборачиваясь и сталкиваясь со взглядом внимательного крупного старичка.

— Так это и есть знаменитая Селеста, — прокаркал старик, с прищуром изучая мою растрёпанную внешность.

Желание собрать выпавшие заколки, одёрнуть раскрытый ворот, подтянуть корсет и оправить юбки было невыносимо сильно, но я сдержалась, только выше подняла подбородок, а сама склонилась в почтительном реверансе.

— Добрый день, кэрр…

— Кэрр Рупер Свенский, милое дитя, — подсказал он, подходя ко мне, чтобы ещё лучше осмотреть. — А она прелестна, Арт. Я рад, что тебе так повезло.

— Селеста, это мой наставник и учитель. Отставной маршал Свенский, — добавил Артан, подходя к нам.

Седовласый кучерявый дядечка всё также оглядывал меня с довольным выражением лица.

— Вижу я смущаю очаровательное дитя, так что оставлю вас наедине. Хоть в наше время такое уединение доступно лишь женатым, — с намёком в сторону Артана, заметил Рупер. Уловив смущение и как виновато мы переглянулись, поджал губы. — Эх, а я надеялась погулять на вашей свадьбе. Видимо, король чересчур ревностно относится к своим обязательствам. Жаль, очень жаль. Ну, да ничего не попишешь.

Бывший маршал, взяв за руки, подвёл нас друг к другу, встав напротив, копируя благословение храмных дев. Пристально заглянув каждому в глаза, кивнул своим мыслям и прочитал над нами слова напутствия, а затем поочерёдно расцеловал в обе щёки.

— Да благословит вас святая Клэрия. Да будут дни ваши наполнены любовью и счастьем, и ни горести, ни беды не переступят порог вашего дома, — заключил он, улыбаясь, показывая заострённые зубы дракона. Закончив, он отошёл в сторону и как по волшебству вытащил из кустов небольшой горшочек, а внутри — колючее как драконья чешуя растение с красным цветком внутри. Он протянул его мне.

— Растение погибнет после цветения, но появятся детки, — и он заговорщически подмигнул.

Оставив меня наедине с подарком, сам отвёл Арта в сторону пошушукаться, а после, задумчиво покивав, обнял парня, и помахал мне на прощание, скрываясь среди деревьев.

Пока они беседовали, я повертела в руках подарок, укололась до крови об острый край, и аккуратно спрятала растение среди невысоких плотных кустов, планируя забрать на обратном пути.

— Обо мне сплетничали? — шутливо ткнула в плечо Артана, когда он вернулся ко мне. А он приобнял в ответ, поцеловав в макушку.

— О делах. Знаешь ведь, я сейчас веду расследование в Секретариате. Всплывают всё новые и новые подробности. Хорошо Ник выделил в помощь шустрых служащих из серокрылых. Их результатам хотя бы можно верить, а то Сторен такого наворотил в своих отчётах, что и за год не разобраться. И стоило ему понять, что этим всё не ограничится, — подался в бега. Сейчас его разыскивают люди Врана, — и мужчина опять нахмурился. По лицу видно, какая-то мысль пришла в голову, но не отчётливая. Смутная и неясная.

Я требовательно потеребила за воротник, отрывая от неприятных дум.

— Ты хотел устроить какой-то сюрприз!

Арт очнулся, взъерошил мои волосы и повёл за собой, попутно расспрашивая, что делала эти дни. И рассказывая, что делал сам. Я поделилась сомнительным вниманием со стороны подводной принцессы. Сэлавелия каждый день присылала разные подарки: будь то необработанный жемчуг или ракушки, кораллы и морские звёзды. Даже морских ежей прислала вместе с инструкцией для повара, как их готовить. А ещё писала письма, в которых рассказывала о красотах подводного королевства. Мне запрещено было отвечать, отчего она «печалилась», но продолжала вести односторонний диалог.

— Как сказал Ник, подводные относятся к белым как к святым божествам. Они пошли на невероятные уступки, когда узнали о твоём существовании. Будь осторожна. Мы мало знаем о подводном мире и на что они способны, — поделился размышлениями Арт, подводя меня к затенённому гроту, перед которым находилась выцветшая до зелены и покрывшаяся мхом статуя девушки, прижимающей руку к груди. Она смотрела себе под ноги и со стороны казалось, что плачет.

Эта часть оранжереи находилась на тёмной стороне помещения, скрытая от солнечных лучей, наполненная влажным стелющимся под ногами туманом, лёгкой дымкой среди плотных сплетённых в узлы деревьев, из-за толщины которых сторонние звуки почти терялись, а водяная капель звучала приглушённо и убаюкивающе.

— Что там находится? — спросила, когда мы остановились возле входа в грот.

— Там выращивают теневые растения для магических ритуалов, — ответил вместо Арта неслышно подошедший Томар Бай. Сегодня на нём была форма ректора — чёрное с серебром развевающееся одеяние. Он пригладил лаком волосы, зачесав их назад, и теперь выглядел довольно сурово. Под моим удивлённым взглядом слегка смутился, прокомментировав: «Экзамены у выпускников».

— Зачем мы здесь все собрались? — спросила, а сама смутно вспомнила, что где-то читала историю, начинавшуюся с этих слов.

— Да свершится магия! — улыбнулся Томар, щёлкнув пальцами. Из-за его спины показалась веснушчатая Маля.

— Здорово, клыкастые! — звонко воскликнула девица, вызвав страдальческую мину на лице отца. — Чёто давненько мы с тобой не виделись, беленькая! — всё с той же запанибратской беспечностью выпалила она, по-свойски обнимая меня, не забыв ущипнуть за попу, рассмеявшись ответной реакции. — Не пишешь, в гости не заходишь! Совсем с этими злыднями пропала? Ей-богу, коли не была бы сама драконицей, ну чисто по сказке жила бы. Дескать заточили бедняжку в башенке, да дракошу у дверей посадили. Ей-ей, ждём прекрасного рыцаря во-спасение бедолажки, — взгляд магички сделался подозрительным да лукавым, она с ног до головы оглядела стоящего рядом Арта, а потом добавила: — Али уже есть соколок ясноглазый? Да ты не смотри на меня таким бешеным взглядом, я ж любя! — а сама два шажочка сделала назад, но глазёнки всё такие же ехидные и смешливые.

— Маля, я видела тебя всего раз, но прямо в сердце западаешь! — рассмеялась, порывисто обнимая несносную девчонку. Позади Томар того и гляди воспламенится, таким взглядом он смотрел на дочь.

— Какими судьбами ты к нам попала?

— Та мой конёк перевоплощения. От маманьки досталась склонность ко всяким притворствам да муляжу. Вот и проявилась природная способность, — деловито разъяснила она, а сама давай лицо своё мять, и оно ну чисто глина течёт да под умелыми руками вылепляясь иными фигурами. Вот нос-картошка, глазёнки узенькие, лоб то широкий, то узкий, а губищи чисто спелые помидорины! Закончив с демонстрацией, одной рукой вернула всё как было и подмигнула.

— Прошу извинить такую фамильярность дочери, — не выдержал колдун, вставая рядом с ней и больно одёргивая ту за руку, когда девушка потянулась к Арту с очередной шутейкой. — Она молода и неопытна. Не привыкла к приличному обществу. В этом моя вина — не уделял достаточного внимания, весь в работе да в науке. Вот и получилось, — он строго поглядел на выделывающуюся дочь и ещё раз тяжело вздохнул.

— Понимаю, — кивнул Артан, совершенно не обиженный и не расстроенный. Обращаясь ко мне, наконец открыл суть своего сюрприза: он придумал, как вывести меня из дворца, чтобы не поставить под удар. Маля под присмотром отца изменит нашу внешность, мы переоденемся в заокеанскую одежду, сойдя за отдыхающих купцов. Так Артан собирался показать столицу, в которой я жила уже почти три недели, но так ни разу и не видевшая его улиц, а ведь было на что посмотреть! Даже в Сатуральских долинах говорили о центре Каргатского королевства как о настоящем городском чуде!

От радости подскочила, захлопав в ладоши и целуя Арта в щёки, при этом немного смущаясь Томара и беззастенчивой Мали.

— А король как к этому отнёсся? — осторожно спросила, вспомнив серьёзное лицо Никлоса.

Артан слегка поморщился, переглянувшись с Томаром.

— Будет здорово, если это останется между нами, — осторожно выдал он. — Официально, сейчас ты находишься в обществе Амалии Бай и Рупера Свенского. Изучаете оранжерею.

Я быстро-быстро закивала головой, даже и не думая возражать. Ещё чего! Отказаться от такого шанса! Пока мой телохранитель всё ещё пребывал на больничной койке с сильнейшим сотрясением головы, а Ник и не вспоминал о необходимости замены, я была готова хоть на край света бежать, настолько осточертело сидеть во дворце!

Первым делом Амалия взялась за маршала. Как пояснил Томар, такого рода магия способна влиять на нас, так как не причиняет вреда. Это временное изменение, часов на десять-двенадцать с одним главным условием: не смотреться в зеркала. Стоит дракону увидеть, что он выглядит иначе — пиши пропало, магия сойдёт.

— А тот, кто украл Чёрную пьетту, мог таким образом попасть в оранжерею? — спросил Артан, пока Маля старательно упрощала его внешность, добавляя излишек жира на щёки и подбородок, укрупняя нос и делая глаза раскосыми. Теперь Арт выглядел по-простецки, как самый обычный человек.

— Нет, — вместо отца ответила Амалия, внезапно скинув маску пацанёнка. — Чтобы так точно изменить внешность, колдуну нужно не только обладать соответствующими способностями, но и видеть перед собой лекало, по которому работать. То есть оригинал должен несколько часов быть рядом, чтобы маг мог детально воспроизвести его внешность. Словом, никак не сделаешь без ведома «образца».

Артан кивнул, благодаря за объяснения.

Амалия и правда оказалась талантливой девушкой, всего за пятнадцать минут она полностью изменила его внешность, и, если бы я не чувствовала Арта сердцем, в жизни не поверила, что передо мной стоит королевский маршал. Как она объяснила, её работа была лёгкой в том плане, что она просто меняла Арта по своему желанию, а не вылепляя что-то конкретное. Поэтому и получилось так быстро. Она говорила как профессионал, убедительно и твёрдо, а сама всё время поглядывала на отца, ища одобрения и поддержки. Но Томар остался равнодушным. Его больше интересовали проявления ариуса, чем безупречная работа дочери.

Тем временем, Артан скрылся в пещере, чтобы переодеться, а Маля приступила к моей внешности.

Только её руки коснулись моего лица, как внутри будто шарик надулся и лопнул, отшвырнув её прямо в отца. Вместе они повалились на пол, а над ними воспарил ариус, раскрывшись как капюшон у злющей змеи. Он и звуки издавал похожие, этакое приглушённое шипение.

— Нет, нельзя, назад! — заорала, предчувствуя нападение. Моя рука непроизвольно вошла в белый дым и ариус потерял форму, разлетаясь в разные стороны. В этот момент, я впервые почувствовала связь с этой сущностью. Осознала, что у неё нет разума, что она не живая, не животное и не какое-то магическое существо. Нет, в действительности, ариус — это я. Моя суть, как двойственная суть драконицы. Она защищает, когда сама не вижу угрозы. Реагирует на яркие эмоции, действуя как вырвавшееся подсознание. То, что скрыто. Вот что такое ариус.

И стоило это осознать, как кристальная ясность пропала, оставив только пришедшие в голову мысли, но без чувства правды в них. А ариус, повинуясь просьбе, вернулся обратно в тело.

— Поразительно, — прошептал Томар, вставая и помогая подняться дочери. Он во все глаза смотрел на меня, не веря увиденному. — Вы потрясающе быстро учитесь. Совсем не как Каргатские короли осваивают нориус. Просто невероятно.

Его слова отозвались во мне довольной ухмылкой. Я сама чувствовала с какой быстротой проникаю в ариус. А когда мы с Ником начнём-таки заниматься, смогу и управлять это силой. Но что я буду с ней делать?..

* * *

Когда со мной закончили, Артан вывел меня через потайной ход прямиком сквозь подземный лабиринт под фамильным склепом Каргатских королей. Здесь на удивление тихо и сухо, почти нет пыли из-за низких сквозняков, неприятно холодивших лодыжки.

Я сжимала тёплую рукуАрта и где-то внутри как будто солнышко горело, удивительно-приятное чувство. С Равновесия мы впервые остались наедине и это было так странно. А скоро выйдем в город, где будем предоставлены сами себе: не драконы, не аристократы, а замужняя пара заурядных купцов.

В то же время, было немного боязно: Арт почти втрое старше меня, и это было заметно по его покровительственному отношению. По его поведению, манере говорить, в его знаниях и суждениях. Между нами пропасть и страшно представить насколько молодые жёны на самом деле одиноки.

От дурных мыслей держит слияние. Оно же будет сглаживать острые углы и недопонимание. Лёд сойдёт, а мы останемся. Навсегда.

Я сильнее сжимаю руку, и он оборачивается, оглядывая меня с вопросом. В ответ мотаю головой, убирая с глаз непослушные пряди волос, и забываю обо всяких глупостях, оставляя только предвкушение перед развлечением.

И правда, Арт придумал истинное искушение для неопытной новоявленной горожанки. Он уверенно вывел меня за пределы дворца к роще, где нас поджидала пара гнедых лошадей, так что ехать предстояло верхом.

Мы остановились на постоялом дворе небольшого ресторана с забавным названием «Морские Помпушки», у которого верхний этаж отдам под гостиницу. Как объяснил Арт, он когда-то знал хозяина, и был уверен в его порядочности. Правда мы не представились, просто сделали остановку, чтобы перекусить.

Пышнотелая официантка улыбалась во все зубы, лукаво поглядывая на нас и давая сотню советов, куда сходить после обеда. А под конец выставила перед нами две чекушки со сладкой настойкой, сопроводив комментарием: «Пирату и его избраннице от Клычка с наилучшими пожеланиями». Арт звонко рассмеялась на это, поднимая стопку и на расстоянии чокаясь со стоящим у барной стойки хозяином ресторана. Тот, оглаживая куцую бородёнку, довольно щурился в ответ.

А мы направились в самую глубь квартала развлечений. Арт благоразумно вёл меня в сторонке от подозрительных подворотен и ярко-красных зданий, ведя исключительно по дороге фокусников и студентов-магов, останавливаясь возле кукольного театра, а потом и заводя в небольшой зоопарк с редкими животными. Мы прошли здание насквозь и вышли на улицу художников, где меня нарисовали с удивительной проницательностью: сквозь пышногрудую блондинку с соломенной косой, проступали мои черты. Бедный творец! Он так краснел, когда пытался понять, почему я не похожа на рисунок. Даже отдал его забесплатно, хоть Артан и настаивал на оплате. В конце концов, он незаметно сунул в сумку художника монеты, а картину сложил и спрятал за пазухой, подмигнув мне.

По дороге собирались зайти в зал кривых зеркал, но не стали рисковать, мало ли что проявится, а вместо этого купили яблоки в карамели и направились в сторону набережной.

— Вот бы полетать сейчас! — протянула с тоской, наблюдая как со стороны дворца над морем летит одинокий дракон. — Ник совсем-совсем против полётов, а ведь это моя суть! Почему нельзя?

— Боится сопутствующего риска. Из-за того, что случилось с Миртой, — помрачнел Артан, смачно откусывая от яблока. Осколки карамели посыпались под ноги, и к ним бросились маленькие рыжие ящерки.

— Представляю, как он разозлится, если узнает, что мы сбежали из дворца, — проворчала себе под нос, разглядывая каменистый обрыв за парапетом.

Погода на берегу взъерошенная как маленькая птичка, ветерок то бросается в волосы, спутывая их в мокрый от соли ком, то выпускает солнечные лучи сквозь грязно-серые тучки, вынуждая сильно щуриться. Мелкие барашки на воде ближе к побережью превращались в бодрые волны, бьющиеся о скалы, и сквозь них виднелась поднятая со дна грязь вперемешку с зелёными водорослями.

— Пожалуйста, давай не будем о нём, — как-то грустно сказал Арт, выбрасывая в море остатки яблока. Он облизнул липкие пальцы, совсем по-простецки вытер их об рубашку, и обнял меня за плечи.

— Расскажи о себе, — попросила, испытывая томление и такую осязаемую нежность, от которой хотелось смеяться как маленький котёнок. Но я смущалась, вокруг прогуливались другие люди и нелюди. И пока мы вели себя как все, всё было нормально. А проявление ярких чувств точно привлечёт ненужное внимание.

— Что ты хотела бы узнать?

— Всё! — ответила откровенно. — Я же почти ничего о тебе не знаю. Тогда как ты знаешь обо мне такое, что никто больше не знает…

— Я сбежал из дома в семнадцать, когда отец ясно дал понять, что не считает меня достойным заниматься семейным делом. Он видел во мне исключительно «принеси-подай» и я сбежал от этого в столицу. Мне повезло, на родине я кое-кому помог и он выдал рекомендательное письмо предыдущему канцлеру тайной полиции…

Мы успели сделать несколько кругов по набережной и всё это время Артан с какой-то затаённой обидой рассказывал о своей семье. О том, сколь много он пытался дать родным, а в ответ чувствовал, как его используют. Он тянулся к близким, и только племянники отвечали искренностью в ответ. До самой смерти отца, Арт так и не дождался признания. Сверт Гадельер был упёртым как сто баранов и считал, что сын поступил подло, опозорив семью своим побегом. И никогда не давал отцовского благословения, даже будучи при смерти.

Потом он рассказал немного о службе в Заокеании, о жаркой погоде, которая сводила с ума и его отряд постоянно превращался в драконов, чтобы хоть как-то переносить экваторный зной. Ещё рассказал о снаряжённой экспедиции на Север к ледяным троллям и дальше. Её возглавил легендарный дракон Се́дов Лицкой из Бирюзового дома, о котором говорили даже в Сатуральских долинах, настолько интересно было читать его дневники о путешествиях.

Арт пообещал познакомить, как команда вернётся из последней экспедиции.

— Семья всегда так странно на нас влияет, — протянула задумчиво. — Поступки родителей закрепляются в нашем характере и в наших отношениях…

Я рассказала Артану о сделке отца. О том, что мои белые крылья — следствие магии эльфов, что всё это не случайность, а их план. Что отец пожертвовал мной, чтобы защитить долину. Горько признавать такую правду, но факты неумолимы.

Мы обнимаемся, доверчиво склоняя головы, слушая единый ритм биения наших сердец. Нет нужды говорить, достаточно чувствовать друг друга, чтобы стало легче. Чтобы жизнь казалась ярче. А в момент, когда хотела спросить, куда пойдём дальше, откуда-то с правой стороны раздался женский крик.

Он шёл от спуска каменистой набережной на галечный пляж, в сторонке от основных прогулочных маршрутов. Это огороженное место, куда драконы обычно не заходят, считая неприличным купаться на виду, тогда как обычные люди с удовольствием в жару залезали в воду, не покидая пределов города.

В апреле ещё слишком рано для купания, пляж совсем пуст, и поэтому, по чистой случайности, одна человечка заметила нечто странное в воде. Она спустилась по узким ступенькам, и внизу осознала, что видит.

Весь пляж был покрыт телами выбросившихся из воды дельфинов, тюленей, касаток и акул.

Глава 17. Проявления силы и слабости

Когда король не занят государственными делами, то предпочитает уединение или совсем малый круг приближённых, поэтому частенько коротает время в библиотеке, или в игровой комнате за партией в шахматы или нарды, или карты, или ещё какой интеллектуальной игрой. Будучи в хорошем настроении, мог посетить выставку или премьеру спектакля. Словом, вёл жизнь довольно тихую, за исключением совместных тренировок с Артаном. И особых дней месяца, когда нориус не желал сидеть на месте, проявляясь особенно ярко и неподконтрольно под действием низкой луны.

Тогда король предпочитал покидать столицу, отправляясь в королевский заповедник вглубь материка, где мог дать волю внутренней тьме. На этой многокилометровой территории было запрещено селиться и охотиться, так как в момент свободы нориуса, король убивал всё живое на своём пути, пока тьма не удовлетворяла жажду.

К счастью, таких ярких вспышек в году было немного, четыре-пять раз, в зависимости от фазы небесного светила. Каргатские короли тщательно следили за лунными циклами, готовясь к грядущему.

В этом месяце король специально самоустранился от дел в полнолуние, заранее завершив всё самое важное, и теперь коротал время в игровой за партией в нарды с канцлером Враном. Чуть позже планировалась дегустация летнего меню от королевского повара, а на вечер пригласили известного оперного певца.

Пребывая в благостном настроении, король спокойно реагировал на очередную проигранную партию, уделяя больше внимания новому вкусу табака в трубке. Его только вчера привезли из Заокеании, так что Ник ещё не успел полностью насладиться новинкой.

Развалившись в кресле, попыхивая трубкой, он запрокинул голову, разглядывая деревянный потолок в форме прямоугольных геометрических узоров. Мысли текли неспешно, и он всё больше наслаждался чириканьем воробьёв на деревьях за окном, почти не слушая, что там бубнит себе под нос Вран.

— Прекращай во всём винить подводных! — немного раздражённо проворчал он, когда прислушался к словам канцлера.

Мужчина, который наоборот всецело сосредоточился на новой партии, имел хмурый вид, мало сочетающийся с его обычной кошачьей невозмутимостью. Он постоянно облизывал толстые губы, хмурясь и постукивая перстнем на среднем пальце по деревянной поверхности круглого стола.

— Не буду оправдываться, но факты неоспоримы. Нет ни одного достойного подозреваемого. Только косвенные улики их вины. Подводные явно были нацелены на Селесту, но исполнитель перепутал девушек и пострадала Мирта.

— Сэлавелия знала, что одна из девиц станет белокрылой. В их стране такие драконы почитаются. Им строят храмы. Поклоняются. И сейчас от неё бесконечным потоком идут подарки Сэлли, а в письмах полно намёков: «Коли что не по тебе — бросай всё и айда к нам, под водой здорово!» — король передразнил голос принцессы. Щёлкнув пальцами, он призвал слугу с кофейным чайником и получил новую порцию отборного чёрного напитка, который сверху посыпали корицей и украсили листочком мяты. Отсалютовав будто пьёт бурбон, он пригубил горячий кофе, испытывая истинное наслаждение от процесса.

И только ворчание и гундёж канцлера сбивал благодушный настрой, отчего король ощущал нервное подёргивание колец нориуса у сердца. И даже пожалел, что пригласил Врана, когда не смог найти Артана. Иногда Грацбурский бывает просто невыносим!

— Так что пока у тебя не появятся твёрдые доказательства их вины — говорить не о чем. Кстати, а ты не пробовал связать произошедшее со скандалом в Секретариате? Может есть связь? — король многозначительно посмотрел на оппонента, бросая кости и довольно потирая руки: выпало крупное число, а значит можно далеко отправить шашки.

А Вран погрузился в молчание. Он потёр пальцами пепел из самокрутки (канцлер предпочитал их делать самостоятельно), павший на зелёное сукно, вшитое в поверхность стола. Осталось грязное пятно и он бросил это занятие, потянувшись за стаканом для игральных кубиков.

— Фиолетовые конечно те ещё жуки, но они не предатели. Ваше Величество, я буду говорить прямо как есть. Ни один дракон не посмеет пойти против вашей воли. Совершить подобное — это государственная измена. Вы верите, что ваши подданые на такое способны? Не взяточничество, кумовство или воровство, а измена? — дождавшись слегка заметного отрицательного качания головы, Вран удовлетворённо хмыкнул. — Вот то-то и оно. Я, разумеется, ни одну версию не отверг, тщательно изучил улики, допросил свидетелей. Всё указывает на чужую магию: эльфы или подводные. Эльфы столетиями не ступают на нашу территорию, в столице их не видели… сколько? Сто лет? Двести? А подводные, вот совпадение, прибыли аккурат в тот день, когда была отравлена кэрра Мирта Гадельер. К тому же шелки утверждают, что русалы в шторм способны проходить мимо подводных дозоров.

— Я бы с тобой согласился, но причины не имеют значения, — сам не понимая отчего, короля прошиб холодный склизкий пот и он потёр шею, пытаясь сбросить неприятное как тонкая паутина ощущение. — Сейчас принцесса выказывает истинное радушие. Она идёт на диалог по всем нашим вопросам, и всё, что ей нужно — Селеста. И она готова ждать сколько потребуется, прежде чем я отпущу подопечную в Подводный мир с ответным визитом. Северный путь, помнишь? Ещё мой прадед пытался добиться прохода к северным странам, и ничего. Сейчас пишется договор на двести пятьдесят лет об открытии этого пути. И никакие инсинуации не помешают нам его заключить.

— А как же Мирта? — осторожно спрашивает канцлер, стараясь не глядеть в глаза короля, вокруг которого поднимались клубы дыма. Он переставляет фишки, отказываясь от хитрого манёвра, чтобы Ник победил в этой партии. Вран был умён и знал, когда нужно отступить.

— Мне искренне жаль девушку, вместе с Томаром мы делаем всё, что в наших силах, чтобы спасти её. Но она умрёт. И к этому моменту, ты придумаешь тех, кто сделал это с ней. Чтобы это успокоило аристократов. И не породило новую бурю, — довольный удачно складывающейся партии, холодно продолжил говорить король. Если бы он знал, как сильно почернели белки его глаз, то Ник серьёзно задумался бы над своими решениями. Ведь сейчас в нём говорил нориус.

— А если окажется, что это подводные, и пользуясь доверием, они набросятся на нас? — предпринял ещё одну попытку Вран.

— Тогда мы осушим океан и уничтожим их как вид, — чёрные прожилки пошли по лицу Никлоса, и канцлеру пришлось приложить все силы, чтобы не отшатнуться в ужасе от представшей картинки, а вот руки удержать не смог и фишка, выпав, встала на ребро и покатилась по сукну, шлёпнувшись на деревянный пол одновременно с громким стуком в дверь.

Это отрезвило Никлоса, тьма ушла с его лица, а когда двери отворились и на пороге появился встревоженный Богарт, и вовсе скрылась обратно под кожу.

— Ваше Величество, канцлер, случилось несчастье, — срывающимся голосом заговорил переминающийся с ноги на ногу секретарь. — На городском пляже найдены тела сотни убитых морских млекопитающих. И с каждым часов вдоль берега появляются новые трупы. Об этом уже известно принцессе Сэлавелии, она собирает экстренный Совет.

* * *

Королю потребовалось не больше пятнадцати минут, чтобы переодеться в официальный костюм со всеми регалиями из золота и серебра. Встав перед зеркалом, он надел тонкий невесомый обруч из неизвестного науке металла, который означал символ власти и был способен усилить нориус, как и лучше держать над ним контроль.

Скрипнув зубами и поджав губы, Ник с ненавистью уставился на своё отражение. Сила кипела в нём, бурлила, захлёстывая с головой. От нахлынувших чувств он ударил зеркало и по нему побежали глубокие трещины, а в костяшках застряли осколки и на пол пали первые капли крови.

Потребовалось тридцать секунд, чтобы раны затянулись. Вытерев платком ладони, король сделал несколько вдохов/выдохов, пытаясь успокоиться. Если он в таком состоянии появится на Совете, жди беды. Он не сможет сдержаться, а тогда всем планам конец.

Остро пожалев, что нельзя сейчас сделать вытяжку из Чёрной пьетты, он вновь поморщился, но удержался от употребления коньяка. Поправив воротник рубашки, король быстрым шагом вышел в коридор, где его уже дожидался канцлер Вран, а чуть поодаль Богарт и ещё несколько советников.

Встав по правую руку, на бегу, кэрр Грацбурский заговорил, выдавая всё, что удалось узнать за эти минуты:

— Первые тела появились около полудни. Все с глубокими рваными ранами, нанесёнными острыми когтями. Ориентировочно, животные были убиты рано утром далеко в море, не у берега. Поэтому и прибило только днём, вместе с приливом. Принцесса убеждена, что это сделали шелки. Она, скорее всего, будет требовать разорвать договор с этим видом, чтобы подводники могли напасть на них и перебить.

Король грязно выругался. Шелки, теоретически, были способны на такое, но на практике ни под каким соусом так не поступили бы. Просто абсурд! Но возникает вопрос — кто это сделал? Кто способен уничтожить такое количество морских животных за такое короткое время?

— Речь идёт о сотнях, не так ли? — резко затормозив, переспросил Ник. А с утвердительным ответом, спросил вновь: — Как получилось, что так много животных оказалось в одном месте?

На этот раз ответа не последовало, а до короля дошло, что всё действительно очень и очень плохо.

— Где кэрра Селеста? — внезапно задал вопрос король, но и на это ему не смогли ответить. — Найдите ей, немедленно! И где Артан? Они обязательно должны быть на Совете. Разыщите!

— Думаете, это заставит смягчиться принцессу? — возобновляя быстрый шаг спросил канцлер, тогда как несколько советников ринулись выполнять приказ.

Мрачный взгляд был ему ответом, а тем временем показался королевский вход в зал Совета.

* * *

Артан только-только успел с помощью зеркала стянуть личину торговца, когда за ним пришли.

Как только стало ясно, что они видят перед собой, он быстро увёл Селесту с пляжа и они вернулись во дворец. Расставание получилось скомканным и тревожным. Даже девушка понимала, что быть большой беде, хоть Арт и не успел объяснить случившееся.

Одёрнув полы сюртука, он вышел к советнику из Коричневого дома, который и ввёл его в курс происходящего, добавив, что не только Артана ждут в зале Совета.

— Зачем там Сэлли? — протянул едва слышно он, считая, что молодой девушке не стоит присутствовать на собрании. Он сильно переживал за то, что ей пришлось увидеть столько мёртвых тел, а тут ещё политические дрязги!

Зал Совета находился параллельно большому бальному залу, их разделял вытянутый внутренний дворик и боковые коридоры. Здесь не устраивались роскошные приёмы, но велись дискуссии, была трибуна для выступлений, напротив которой королевское ложе, а по бокам ряды стульев и столов для заседающих.

В этом помещении не такие высокие потолки, а окна в пол находились со стороны обрыва, так что по утрам было довольно сумрачно, а к летнему вечеру становилось жарко. Зимой помещение отапливали через трубы, по которым пускали магически подогретую воду. А в жаркую пору размещали ледники в специальные ванночки под потолком, где создавался искусственный сквозняк, остужавший зал.

На стенах портреты королей, позади трибуны вывешен Каргатский штандарт, по бокам которого — знамёна домов, развешенные по степени давности присоединения. Помещение выдержанно в чёрно-белых с золотом тонах, пол покрыт толстым ковром, приглушающим звуки, а над головами сеть небольших люстр, на закате загорающихся ярко-белым светом.

Сейчас зал заполнен на половину, и из боковых дверей появлялись новые советники и чиновники, а также главы домов, поднятые по тревоге. Артана удивила эта собранность и молниеносность собрания. Здесь в полном составе присутствовали представители человеков и иных жителей Каргатского королевства, включая мэра столицы. Напротив уже разместилась делегация Подводного королевства во главе с жутко сердитой Сэлавелией, которая постоянно отмахивалась от своего советника, всё пытающегося что-то ей втолковать.

Заметив появление маршала, девушка скрипнула зубами и посмотрела с холодной усмешкой. Ей, кроме Никлоса и Селесты, никто из нас не нравился.

Заняв место рядом с пустым креслом короля, Арт подхватил со стола кувшин с водой, наполнил стакан и осушил в два приёма. Его с возвращения во дворец мучала дикая жажда и он всё никак не мог напиться. Внутренний компас показывал, что скоро войдёт Селеста, и вот удивительно — она подходила к королевскому входу, который находился прямо под штандартом позади трибуны. Таким образом, становилось понятно, для кого поставили ещё одно кресло рядом с королевским. Оно было идентичным и по традиции его занимала королева.

Тем временем зал полностью забился, не было ни одного свободного места, за исключением кресел, отведённых для шелки, которые по объективным причинам отсутствовали. По левую руку от короля, сел встревоженный Вран, утирающий капли пота со лба, чуть поодаль ещё несколько представителей Синего дома, а позади Артана вся верхушка Серебряного во главе с невозмутимым Брошиным. Только его прямой наследник отсутствовал: Виклош находился на учениях, и Арт планировал на днях отбыть на Весейские равнины, чтобы оценить военную подготовку регулярной армии. Его место сейчас занимал довольно неприятный младший сын Акрош, чьи маленькие глазёнки сверкали азартом из-под крупных чёрных с сединой бровей.

На маленьком помосте в скрытой боковой части трибуны, появился герольд. Самый невозмутимый дракон из коричневого дома, сейчас выглядел бледным как полотно и таким же напряжённым. Прочистив горло, он трижды опустил посох на специальное медное углубление и по залу прошёлся низкий глухой стук, и с каждым ударом становилось всё тише и тише. Когда над помещением разлилась полная тишина герольд объявил:

— Его Королевское Величество Никлос Каргатский со своей подопечной кэррой Селестой Каргат!

Раскрылись двери и на пороге под руку появилась ослепительная «полюсная» пара.

Никлос в чёрном сюртуке до колен, расшитым золотым узором, под которым двубортная рубашка также чёрного цвета со стоячим воротником, утяжелённым золотыми наконечниками, и в обтягивающих брюках. Рядом шла белоснежная красавица в весьма красноречивом наряде. Её плечи накрыты декоративными доспехами из мелких острых пластин золотого цвета, скреплённые золотыми цепочками вокруг шеи. Талию обвивали тонкие обручи в виде ветвей, которые поддерживали развевающийся как облачко низ платья.

На голове короля традиционный обруч чёрного цвета, тогда как голову Селесты украшала совсем миниатюрная диадема, от которой на лоб спускался маленький золотой камешек с чёрным сердцем — символ Каргатских королей.

При их появлении тишина стала совсем звенящей.

Арт почувствовал на себе тяжёлый взгляд, обернувшись, наткнулся на Врана, который смотрел исключительно на него. И в его глазах было нечто такое, что совсем несвойственно канцлеру. Как и та собственническая жадность, с которой он перевёл взгляд на Никлоса с Селестой, когда те заняли свои места.

Сэл вблизи совсем бледненькая, кулачки плотно сжаты, она смотрит перед собой. А мысленно тянется к нему. Её паника сходит на нет рядом с ним, но ей всё равно тяжело даётся первый торжественно-официальный выход в свет в качестве подопечной короны.

— Принцесса Сэлавелия, дочь короля Агондария, наследница престола Подводного мира. Вы созвали это собрание по исключительному поводу, и мы готовы услышать вас, — почтительно, но с нотками безоговорочной властности заговорил Никлос.

Принцесса кивнула, вставая с места и выходя на трибуну. Окинув злобным взглядом присутствующих и скривившись, заметив отсутствие шелки, она задрала подбородок и, чеканя слова, выдала:

— Мы требуем от Каргатского королевства разорвать сделку с шелки, этими тёмными созданиями, чьи боги — это старые боги, чья суть — это насилие, кровь и убийства. Они одержимы этой жаждой, из-за чего нарушили свои обеты и методично истребляют невинных морских существ. Сегодняшняя бойня стала последней каплей нашего терпения. Мы дали вам время разобраться со своими союзниками, но вы ничего не сделали. Не наказали виновных. С попустительством отнеслись к их деяниям. И не смотря на все наши новые договорённости, вы ни единого шага не сделали нам навстречу, — принцесса перевела глаза на Селесту, и её взгляд слегка смягчился, но ненадолго. — В связи с этим мы выносим ноту протеста.

И девушка кивнула своему советнику, который, поджав губы, поднялся и подошёл к королю, передавая запечатанный конверт.

— Если вы в течении трёх дней не разорвёте сделку с шелки и не присоединитесь к нашей войне против этого вида, то все заключённые договорённости будут ликвидированы вплоть до полного закрытия морских путей Каргатского королевства.

В зале поднялась буря из возмущённых криков, обвинений и недовольств, тогда как король молча вскрыл конверт, прочитал его по диагонали и, выдержав драматическую паузу, на глазах русалов демонстративно порвал его на мелкие кусочки.

— Этого не будет, — негромко выдал он совершенно ледяным тоном и в зале вновь стало тихо.

От злости принцессу перекосило, и она, едва сдерживаясь, уставилась на короля.

— Мы так и не получили ни единого доказательства вины шелки. Ни единого, уважаемая Сэлавелия. Всё, что слышали, это бездоказательные обвинения, подкреплённые личной неприязнью подводного народа к шелки, которые являются единственным разумным видом, обитающим в морских водах, который не является частью вашего королевства, что вам явно не по нраву, — не давая принцессе и слова сказать, король добавил: — Впрочем, это не первые обвинения, которые я слышал за последние недели. Как вам такое: подводники появились в день, когда было совершенно дерзкое нападение на невесту с использованием такой магии, что доступна только подводным или эльфам. Вы можете доказать свою невиновность в этих событиях? Нет, не можете. Ведь это голословное обвинение, к которому я не прислушиваюсь, пока не будет реальных улик. Так почему вы поступаете иным образом?

— Это возмутительно! — вскипела принцесса, по её лицу прошлась яркая рябь и на секунду проступили рыбьи черты. Тяжело задышав и опершись о стойку, она с трудом продолжила говорить на языке наземного мира: — Вы нанесли тяжёлое оскорбление и поставили под сомнение годы нашего сотрудничества…

— Которое никогда не строилось на языке дипломатии. Всегда в полутени. Кажется, в Подводном мире давно существует мнение, что наземные вообще не имеют права пользоваться верхними водами даже возле берегов своих земель и рек? — едко вклинился канцлер Вран, и со всех сторон послышались возгласы согласия. — Даже нынешнее сотрудничество составляется с такими формулировками и одолжениями с нашей стороны, что возникает вопрос: а сотрудничество ли это? Или временное перемирие, угодное лично вашему отцу? Ведь ваши «невинные» хищники частенько нападают на суда, действуя под защитой ваших слов об их неразумности.

Сэлавелия и правда стала походить на рыбу, выброшенную на берег. Она переводила взгляд с одного дракона на другого и просто не находила слов от ярости. Наконец собравшись, она вперилась взглядом в молчавшую Селесту, которая до белизны пальцев впилась в подлокотники кресла, пытаясь унять бешеное биение сердца.

— Теперь мне ясна изначальная позиция драконов в отношении Подводного мира, — заявила принцесса. — Как уполномоченный представитель короля Агондария, заявляю, что с этого момента будут заморожены все имеющиеся договорённости между нашими королевствами. Планируемые договора и сделки отменены. А остальные сохранятся до момента урегулирования возникшего конфликта. Как и было объявлено, вам даётся три дня на то, чтобы выполнить наши условия. В противном случае, любое появление подданого Каргатского королевства в морских водах будет расценено как вторжение и объявление войны.

— Ваше Величество? — в поднявшемся шуме, голос Арта совсем утонул, и он наклонился к Никлосу. — Скажите хоть слово?

Но король не успел, Сэлавелия заговорила вновь:

— Существует одно исключение, которое способно восстановить былые отношения и вернуть нас к конструктивному диалогу, — она вновь уставилась на Селесту, которая неуютно заёрзала на кресле, поминутно оглядываясь то на Артана, то на короля. — Если белый дракон навсегда перейдёт под опеку Подводного мира, мы готовы забыть все обиды и обвинения. Даже против шелки, с условием, что они прекратят свои… действия. Или же Каргатский король найдёт кто мог подставить этих существ, и тех, кто напал на невесту в Равновесие, — дождавшись, когда слова дойдут до каждого дракона, она уточнила: — Вам понятны мои слова?

Селеста переглянулась с Никлосом и тот еле заметно кивнул. Она глубоко вздохнула, внутренне ища поддержку у Артана, и встала с места, выходя на небольшое свободное пространство перед трибуной.

— Как подданная Каргатского королевства, подопечная Каргатского короля, и являясь Селестой Каргат, заявляю со всей ответственностью за свои слова: ваше предложение не является ветвью мира и согласия, и будучи чистым вымогательством, ярко демонстрирует истинное отношение Подводного мира к своим соседям. Не признавая установленные рамки, ставя под сомнение состоятельность Каргатского короля, вы в буквальном смысле ставите условия таким образом, что показываете всю мерзость своей игры в обвинения. С самого начала вы оказывали мне знаки внимания, также действуя и на наши дипломатические соглашения, в которых явно писали, что именно является для вас ценностью. И чего хотите на самом деле. Так вот, — прочистив горло, Селеста заговорила ещё громче, чем до этого: — В нашем королевстве нет, не было и не будет никакого вида работорговли. Ни одно разумное существо не будет считаться товаром ни в каких отношениях с соседними государствами!

С каждым словом, девушка распалялась всё больше и больше, и под конец, когда заговорила на одном дыхании, из её тела тонкими змейками выползли белые нити ариуса, расползшегося в разные стороны, будто тонкий каркас невидимых крыльев. И каждая ниточка весьма агрессивно покачивалась в сторону русалов.

Сэлавелия с благоговением осенила драконицу жестом святой Клэрии и, обогнув кафедру, опустилась на колени, видя, как всё выше и выше поднимается дым, разлетаясь белым облаком, заполняя пространство перед трибуной.

Селеста тяжело задышала, пытаясь сдержаться, пытаясь вернуть ариус, но у неё не осталось сил даже слово вымолвить, и она могла только сдерживать его, чтобы он ни на кого не набросился, медленно опускаясь на колени.

— Что это за чертовщина? — в шоке вымолвил Брошин Адегельский, вставая с места.

— Называется ариус. Такой же был у святой Клэрии, — ответил ему Вран, а затем, обращаясь к Никлосу, спросил: — Ваше Величество, мне кажется или Селеста сейчас может развязать войну, невольно убив принцессу? Видно же, она с трудом контролирует белую тьму.

— Арт, оставайся на месте, или и тебя заденет, — быстро сказал Ник, останавливая друга, который был готов ринуться на помощь любимой.

Сам же уверенно пересёк пространство до Селесты, насквозь проходя белый дым, выпуская из себя нориус. Каждый шаг — и каждая нить тьмы захватывала, сплетаясь с белой нитью, ариус, подавляя его, зажимая в тисках. Никлос остановился позади девушки, положив руки ей на плечи.

— Уходите, — приказал он Сэлавелии. — Отныне вам не рады на территории Каргатского королевства. Любое нарушение с вашей стороны действующих договорённостей будет расценено как объявление войны. Я повторюсь, один потопленный корабль или утащенный на дно житель Каргатского королевства — и начнётся война. Вы меня поняли? — он говорил жёстко, держа в захвате Селесту, которая под его влиянием еле-еле успокаивалась, втягивая в себя ариус.

Сэлавелия встала, окинула присутствующих болезненным взглядом бессилия. Её манила сила Селесты, но она ничего поделать не могла. Даже ответить достойно, ведь сейчас она транслирует волю отца, а не свои желания. Поэтому девушка молча кивнула, и удалилась из зала, выходя через балконные двери, откуда вместе со свитой сиганула прямо в разбушевавшийся океан.

— Я не справилась? — тихо спросила Сэл, с помощью Ника вставая с колен. — Мне пока плохо удаётся сдерживаться, когда эмоции зашкаливают…

— Нет-нет, что ты! Ты большая молодец, я горжусь тобой! — мягко ответил король.

— Они отлично смотрятся, — едва слышно заявил Вран, вновь глядя на Артана. — Как вы считаете, кэрр Гадельер?

— К сожалению, но их свадьба невозможна, хотя лучшую претендентку на звание королевы и представить себе нельзя, — протянул медоточиво Брошин, вставая с места. — Однако наш маршал слился с прелестной Селестой, так что девушке не видать королевского венца.

— А если всё так, то вас, кэрр Артан, можно поздравить? Когда будет объявлено о помолвке? — разговор шёл между канцлером и Брошином, и не требовал ответов от маршала, и вёлся в таком тоне, чтобы максимально позлить его, не переходя на откровенность.

— Наверное, Никлос не считает, что Селеста должна так скоро обручиться, ведь слияние произошло в день Равновесия, несколько недель назад! Видимо есть причины, препятствующие этому браку, — якобы задумчиво протянул старик Адегельский, сходя с места и вставая напротив Артана. Позади него, как грязная тень, встал Акраш с многообещающей улыбочкой на устах.

— Кстати, а вы скоро отправитесь на учения к моему сыну? Он обещал показать невероятное зрелище! Думаю, поездка затянется минимум на месяц… Хорошо, что король так здорово заботится о вашей возлюбленной? Ей будет не так одиноко…

— Ваши инсинуации… — сцепив зубы, начал было цедить Арт, когда боковые двери распахнулись и на пороге показался встревоженный Томар Бай.

Найдя взглядом короля, он быстро пересёк комнату, начисто игнорируя спорящих чиновников, буквально расталкивая их в стороны, легко проходя заторы между рядами кресел. Он остановился вплотную к королю и Селесте, и что-то зашептал им на ухо.

— Я пойду с вами! — громко воскликнула Селеста, а когда Ник попытался возразить, заметила: — Она моя подруга! Я не оставлю её!

Тогда до Артана дошло — речь идёт о Мирте.

Глава 18. Исцеление во тьме

Тук-тук-тук-тук-тук. Вот так быстро-быстро бьётся сердечко. С той самой секунды, как на меня напялили жутко-тяжёлый и острый наряд, из-за которого вся шея в царапинах и порезах. Мне больно, неудобно, некомфортно и очень страшно. До морвиуса страшно быть подопечной короля! Сидеть на королевском кресле с идеально-прямой спиной и непроницаемым лицом. А потом выступать перед всеми и в особенности перед принцессой Сэлавелией, говоря такие чудовищно-сложные слова, которые вбил в голову Никлос, перед входом в зал. Он всё предугадал. Рассказал, чего хотят подводники, что скорее всего, именно они стоят за отравлением Мирты, что если я сделаю всё правильно, то это даст нам время, чтобы предотвратить войну.

Поэтому я собрала каждую клеточку своей души в мешочек и сжала его до камешка, чтобы выдержать напряжение и высказать всё, что надо и как надо. А ведь даже появление ариуса было спланированно Ником, ведь подводники одержимы белым дымом, видя в нём проявление святой Клэрии. Какое дремучее суеверие! И кажется это сработало.

Однако ничего не получилось бы, не будь рядом Артана. Тот канал, что открылся между нами, придал сил пережить самый тяжёлый момент. И я обращалась к нему каждую секунду, когда казалось, что страх захлёстывает с головой.

Но когда ариус вырвался из-под контроля, канал закрылся и я осталась наедине с этой неуправляемой мощью. Только появление нориуса предотвратило катастрофу, ведь ариус — это чистая энергия, которая уничтожила бы сначала подводников, а потом и всех остальных в зале. И всё потому, что я не могу взять под контроль свои эмоции. В этот момент действительно осознала, что нуждаюсь в обучении. Что мне нужна помощь Никлоса, который когда-то справился с нориусом.

Именно об этом мы говорили, когда Томар сообщил, что Мирте совсем худо и ей нужна помощь короля. Разумеется, я поспешила следом, как и Артан, который понял, что речь идёт о его племяннице.

Никлос отпустил нас вперёд, а сам остался, чтобы дать указания своим советникам и чиновникам, как действовать в сложившихся обстоятельствах. Ещё он приказал разыскать Флаксу, и немедленно доставить её к нему.

А я, только покинув пределы зала через коридор слуг, где никого не было, моментально стянула с шеи и плеч металлические украшения и всучила в руки стоящему на страже охраннику.

— Сэл, что это? — шокировано воскликнул Арт, увидев сочащиеся кровью порезы на шее и наливающиеся синевой гематомы на плечах.

— Следы величия, — ответила мрачно, хватая его под руку и таща следом за Томаром. — Это не прихоть, а какой-то символ. Ник не успел объяснить, но для подводников — важный знак.

— Не надо было тебе лезть во всё это, — проворчал он, с нежностью касаясь моего предплечья, обходя наиболее пострадавшие места. В его глазах столько тепла и заботы, что вся тяжесть сошла и я перевела дух, сбрасывая напряжение от случившегося. А под пальцами мужчины кожа едва заметно засветилась, и вот чудо — синяки буквально на глазах уменьшились, а погодя и вовсе исчезли вместе с порезами. Только следы засохшей крови остались.

— Ты моё исцеление, — прошептала с теплотой.

Томар шёл сильно впереди, так что не видел случившегося. Он быстро довёл нас до нужной комнаты, у входа в которую толпились невесты включая Калисту. Они было потянулись к нам, но замерли, повинуясь жесту колдуна.

А мы вошли внутрь.

Возле дочери сидела бледная заплаканная Трана Гадельер. У окна стоял её муж Варт, а поодаль сын Клост. Все трое с надеждой взглянули на вошедших.

— Дэр Бай, где же король?! Мирте совсем плохо! — со слезами протянула Трана, наклоняясь к раскашлявшейся девушке. Мать заботливо обтёрла рот дочери от чёрной слизи, следы которой виднелись повсюду.

— О святая Клэрия! — вырвалось невольно и я зажала рот рукой.

Мирта выглядела ужасающе. Частый кашель с мокротой измотал её так, что у неё не было сил даже слегка приподняться, чтобы облегчить дыхание. Из неё вырывался чёрный дым, который не рассеивался, а собирался в кружащуюся тучку под потолком. Тёмно-синие вены проступили на коже и казалось пульсировали чёрной жижей. Девушка приоткрыла глаза, но никого не разглядела и вновь закрыла, прерывисто дыша и теряя связь с реальностью.

— Но ведь ещё утром всё было нормально! — воскликнула, подходя к Мирте с другой стороны кровати и опускаясь на колени. — Что произошло?

— Чудо, — мрачно ответил Томар, указывая на потолок. — Я понял, что именно делает Чёрная пьетта. Необычное растение. Один из видов размножения происходит внутри живого существа. Пыльца — не совсем пыльца, а мелкие семена, которые активно плодятся в теле животного, чтобы, достигнув критической массы, вырваться наружу в виде плотного облака, которое скоро вместе с ветром улетит отсюда и прольётся дождём, когда попадёт в благоприятную для растения атмосферу.

— Спасибо, дэр Бай за краткие урок биологии, — неожиданно жёстко отреагировал кэрр Варт, отходя от окна. Крепкий и широкий, с крупной челюстью и маленькими глазками, под тяжёлой надбровной дугой, кэрр Гадельер выглядел довольно пугающе, будто кожу слишком сильно натянули на череп, что теперь видна каждая выемка и косточка. Совсем не красавец. Жёсткий, властный человек, вот каким был нынешний глава Зелёного дома.

— Вы так много узнали об этом проклятом цветке, так что может скажете, как его вытащить из моей дочери? — продолжил он, подходя вплотную к колдуну, который стоически выдержал этот натиск.

— Я не могу помочь, сожалею, — ответил он, глядя на дракона.

— То есть моя сестра умрёт? — тоненький голос Клоста разрядил обстановку и Варт отступил к Артану, который крепко обнял зятя, что-то негромко говоря на ухо.

— Послали за Вестом? — спрашиваю осторожно у безутешной Траны. Женщина в ответ кивнула, не переставая гладить дочь, всё время то поправляя подушку, то вытирая тёмный пот со лба, то обмакивая тряпку в почерневшей воде.

Сообразив, вскочила с места, и подняла тазик с грязной водой, устремившись в ванную за свежей. Вода не смешивалась со слизью, которая тёмными сгустками будто живая плавала в тазу. Опустив палец в воду, заметила, как слизь быстро разошлась в сторону, чтобы не соприкоснуться с кожей. Подняв голову, уставилась в зеркало, отмечая проступившие синяки под глазами.

Ещё час назад, я была до безумия счастлива рядом с Артаном. Казалось, всё удастся преодолеть, все беды окончены и всё будет хорошо. Реальность ворвалась так быстро, что я никак не успеваю перестроиться.

Слив воду, и налив свежую, вышла обратно в комнату, где уже был Ник. Он приказал всем, кроме Томара удалиться. И будто повинуясь какой-то чуйке, не стал противиться, когда я осталась.

— Ох, кэрра Гадельер, простите, что подвёл вас, — тихо шепнул Никлос, наклоняясь над девушкой и проводя рукой по всё ещё шелковистым волосам. — Я попытаюсь помочь, но будет больно. Адски-больно, поэтому собери все свои силы, хорошо? Держись за меня, я постараюсь вытащить из тебя эту дрянь.

И переглянувшись с Томаром, король обхватил руки Мирты, сильно сжал и закрыл глаза, призывая нориус.

Со стороны заметно, с каким трудом он вкладывал тьму в Мирту. Совсем не так, как это происходило в предыдущие разы. С надрыв, от которого он до крови прикусил нижнюю губу, так, что и лицо искривила судорога невероятного напряжения. Томар, вставая напротив, что-то делал руками, под нос бормоча заклинание, от которого замигал свет и ощутимо потянуло запахом, как перед летним дождём.

Всё шло не так. Нориус то проникал под кожу Мирты, вытаскивая за собой сгустки черноты, то ронял их, и они либо возвращались под кожу, либо взлетали вверх к туче, либо оставались на поверхности, растекаясь по постели. Мирта кричала от каждой попытки. Сначала громко, очень громко, но потом всё тише и тише. Её ломало от боли, что Нику приходилось удерживать девушку на месте, но и это сходило: иссякли силы, сходила на нет воля к борьбе.

— Мы теряем её! — прохрипел Ник, сплёвывая кровь на пол. — Томар, давай вместе, как говорили!

— Это опасно, её разорвёт на куски! — затряс головой Томар, обрывая очередной речитатив. — В таком виде показать её родным?! Пусть лучше своей смертью умрёт, чем такое…

— А если получится? — заупрямился Ник. — Надо попытаться!

И колдун, напряжённо замерев на месте, всё-таки медленно кивнул, соглашаясь. Ник поднял голову и уставился на меня:

— Сэл, уходи. Ты ничем не можешь помочь, а видеть такое… не стоит.

— Я остаюсь.

— Сэл…

— Я остаюсь! — крикнула и на крик из-под кожи вновь выполз ариус.

— Морвиус тебя подери, Сэл! — взъярился Ник, но остался на месте. Переглянувшись с Томаром, они синхронно наклонились над Миртой, и король сдёрнул с девушки одеяло, накрыл руками грудь и живот, тогда как Томар аналогично шею и голову.

Колдун запел новое заклинание, от которого под его руками возникло серое подобие нориуса, тогда как Никлос выпустил плотный дым, медленно обвивающий руки и ноги девушки в чернильный кокон.

От их действий забеспокоился ариус, а туча под потолком задрожала будто от страха.

— Я должна что-то сделать, — пробормотала себе под нос, лихорадочно думая над тем, что вижу. Подсказка была такая откровенная, но я не знала, как ею воспользоваться.

Тем временем, от совместных действий короля и Томара, Миртапришла в себя, зашевелилась, задёргалась, пробуждаясь от смутной тёмной дрёмы. И закричала. Да с такой болью, что крик оборвался, оставаясь надсадным хрипом. Тело заходило под руками мужчин, и там, где расходилась тьма, виднелись вены, выпирающие из-под кожи. Они прорывали её будто перезрелый фрукт, сочась кровь и тёмной слизью.

— Нет, так нельзя, вы убиваете её! — закричала вновь, срываясь с места и падая прямо на короля, сбивая его руки с тела девушки.

И ариус соприкоснулся со слизью чёрной пьетты.

И закричала тьма. Заголосила, завопила со всех сторон. Туча под потолком ринулась вниз прямо на меня, но столкнулась с щитом нориуса, и не смогла прорваться. А там, где ариус касался тела Мирты, исчезала бесследно слизь, дым шипел и шкворчал, будто вода, попавшая в кипящее масло. Всё ускорилось, замельтешило перед глазами.

Я бы и хотела остановиться, но не могла сопротивляться, не могла контролировать ариус, не могла управлять тем, что он делал. А он покидал меня. Действовал как сода, столкнувшаяся с уксусом, обезвреживал заразу, но не мог прекратить. И больно становилось уже мне.

Сначала терпела. Пока был разум, пока видела, что от ариуса Мирте буквально на глазах становится легче. Я видела, с какой надеждой смотрит Ник. Как поддерживает девушку Томар, помогая ариуса проникать в каждую заражённую клеточку тела драконицы.

Я держалась изо всех сил, но боль стала невыносимой. Будто из меня жилы тянут, а вместе с ними вытягиваются и внутренние органы. Вот какая эта была боль. Агония. И я застонала. Сначала неслышно, упрямо сжимая губы и зубы, и кулаки, и скулы, сжимая глаза до щёлочек. Но я больше не могла терпеть.

И соскользнула вниз на пол. Я видела, как из меня продолжает вылезать ариус. Чувствовала, как поднял мою голову Ник, кладя к себе на колени, что-то пытаясь сказать, но я уже ничего не слышала.

Последнее, что видела: чёрную тучу сжимает нориус, выволакивая сквозь открытые окна наружу.

Последнее, что чувствовала: руки короля на своём лице. Тёплое присутствие тьмы, которая аккуратно вталкивала в меня ариус.

Последнее, что слышала:

— Держись, Сэлли! Не уходи, слышишь? — и это уже был голос Артана, и его присутствие внутри меня, которое стянуло боль в одну точку, и я уплыла.

* * *

В детстве считала себя папиной дочкой. Между нами всегда была какая-то связь, нечто особенное, чего не было ни с Калистой, ни с Кристаном. Когда у папы было время, он брал меня на рыбалку и мы отправлялись в удалённую часть нашей долины к Арийскому озеру, которое частично находилось на границе с эльфами, поэтому там всегда тихо и спокойно. На побережье была выстроена маленькая рыбацкая хижина, в которой ночевали, чтобы на рассвете спустить на воду лодочку и выйти на середину озера.

Мы могли часами рыбачить, не проронив ни слова, наслаждаясь как с утренней зорькой над водой стелется туман, ходят по поверхности водомерки, в отдалении квакают лягушки и чирикают утренние птицы. А наловив рыбы, отец разводил на берегу костёр, пока я разделывала и чистила тушки, натирая солью, специями и приправой. Вместе с припасённой заранее картошкой, получалось необычайно вкусно. После отец рассказывал о своём детстве, как плохо ладил с родными, как часто сбегал из дома и из Академии, как устроился на рыболовное судно обычным матросом, чтобы посмотреть мир и увидеть Заокеанские государства. Как наперекор желанию семьи женился на Алисте, и как же здорово, что появились мы.

Папа учил меня отстаивать своё мнение, объяснял как важно думать головой и быть собой. Меня нравилась наша близость, но я не знала, почему её не было с братом и сестрой. Почему отец словно сознательно выделял меня из своих детей.

После рассказов матери о том, что он сделал, становится ясно — он знал, какой я буду. Возможно, эльфы сделали это со мной. А папа хотел дать мне чувство исключительности, особенности, привычку быть не такой как все. Ведь кроме рыбалки, мы ходили и на охоту, он показывал, как ставить силки, как подстрелить оленя и разделывать тушу.

Я думаю, именно эта дозволенность сделала меня той, кто я есть. И думаю, что только уроки отца помогут мне выжить, если когда-нибудь придётся выживать.

* * *

Я погрузилась в глубокий как океанское дно сон. Надо мной проплывали голоса из реальности, подводные течения — прикосновения чужих рук, попытки накормить, обмыть, получше устроить в постели… Иногда отмечала течение времени, но чаще просто дремала на дне, понимая, что нужно восстановить силы, прежде чем просыпаться.

Мой подводный мир постепенно заполоняли белёсые пульсирующие нити-паутинки. И чем больше их становилось, тем легче было дышать. А на поверхности бушевали бури.

— Ник, как ты мог вовлечь её в подобное?! Она же молодая невинная девушка, ей не пристало заниматься политикой. Ты говорил о защите, а сам нарисовал мишень у неё на груди! — разорялся Артан, и его злость красными вспышками отражалась в моей сонной реальности.

— Это ты не понимаешь, что именно происходит! — в ответ цедит сквозь зубы Ник. — Ты видишь в ней хорошенькую девчушку, которую нужно любить, холить и лелеять, защищать от внешнего мира, держать в замке, где она будет вышивать гладью и строгать детишек, как это положено для дракониц из высшего общества. Да, возможно ты видишь ваше будущее не таким однообразным, но признайся, у тебя и в мыслях нет позволить ей получить мужское образование? Научиться защищаться самой. Иметь своё мнение. Быть независимой. Ведь всё это так не свойственно женщинам-драконицам, за редким исключением в виде жён глав домов, у которых всё равно очень ограниченные возможности…

— Она драконица, а не колдунья, зачем ты пытаешься налепить на неё всю эту мишуру? Ей больно от всего, что с ней здесь происходит! Сам посмотри, куда привела её независимость! Она влезла, куда не следует, а теперь не может проснуться!

— Она белый дракон, Арт! Моя подопечная! Ей придётся научиться быть сильной, если она хочет выжить. У неё просто нет другого выбора, иначе её поглотит кто-то более сильный…

— Например ты? — с кривой злобой в голосе перебивает Артан. И я чувствую, как возрастает напряжение, доверху наполняя комнату огнём. — Вы ведь так отлично смотритесь вместе! И, разумеется, ты способен позаботиться о ней…

— Ну и дурак, — спокойно отвечает король, а в голосе так много усталости. — Ты мой друг, и ты должен знать меня лучше всех. Так скажи мне, Артан, ты действительно веришь в свои слова? Веришь, что я желаю чего-то подобного?

Красное сменяется фиолетовым, и до меня доносится эхо эмоций Арта, его смущение и вина.

— Прости… я… так испугался, когда увидел, что случилось, да ещё и Вран на пару с Брошиным много всякого наговорили… морвиус побери, ты вправе злиться на меня за такие обвинения!

— Иди домой, выспись. Пока не вернётся Калиста с Кристаном, я посижу с ней. А ты поспи — у тебя под глазами целый океан бессонницы!

И моё персональное солнышко удалилось, оставив рядом прохладную тьму. Ник положил руку на горячий лоб и я погрузилась в глубокий сон.

Следующая полудрёма совпала с появлением брата и сестры. Их перепалка закончилась взаимными извинениями и объятиями, обещаниями поддерживать друг друга. Я чувствовала, как становится легче от их присутствия и радовалась, что они помирились.

В этом странном полусне я осознавала присутствие гостей, даже если не всегда слышала всё, что говорят. Знала, что меня регулярно навещают оставшиеся невесты. Особенно часто это делала Паули, которая получила идеальные уши, чтобы рассказывать все сплетни столицы. В какой-то день она поделилась со мной радостной новостью: она помолвлена с жёлтым драконом и с нетерпением ждёт свадебного цикла, который перенесли на середину мая.

Ко мне приходила Маля, она даже как-то заглянула в мой сон, и передала почти круглосуточно сидящему возле моей постели Артану, что увидела. Колдунья обрадовала тем, что поступила в Магическую академию и стала взаправдашней первокурсницей. И она успела уже поцапаться с комендантшей за поздние возвращения в общагу и излишне вольное трактование студенческой формы.

Заходили и служанки, и даже Анишка забегала. Как и Томар Бай, который определял количество ариуса в крови, высчитывая, сколько мне ещё осталось спать. И когда Артана не было рядом, Брошин Адегельский с племянниками. Хотя ему я не была рада.

Словом, я совсем не чувствовала себя одиноко. Наоборот, временами казалось, что вокруг слишком много людей и они все что-то хотят от меня. Но я не понимала, что именно. Я видела странные яркие огни, звон посуды, стуканье дверей, какие-то щелчки, непонятное звучание, лишь отдалённо напоминающее музыку. Сквозь весь этот шум, услышала очень громкий женский возглас: «Свободная касса!» и потянулись возмутительно-кисло-сладкие ароматы вместе с жаром, от которого вся вспотела.

И проснулась в своей постели.

Стояла глубокая ночь, снаружи ревел ветер, бросая пригоршни дождя на стекло, порывами заставляя его тихонечко дрожать. Под сжатыми пальцами — край мягкого одеяла, отпуская, чувствую лёгкое покалывание и онемение. Вообще во всём теле присутствует странная противная слабость, которой совсем не ощущала, пока спала.

Я попробовала пошевелить ногами, но не смогла даже пальчиком шевельнуть, полностью потеряв контроль над телом от бедра и до кончиков ног. Тяжело задышав, попыталась успокоиться, ощущая свою беспомощность. Мне хотелось позвать кого-нибудь на помощь, но я постеснялась кричать. Такая тишина в противовес настоящему урагану за окном.

— Привет, Сэл, — раздался голос откуда-то сбоку. Повернувшись и приглядевшись, вижу объёмную тень на небольшом кресле у окна. В такую мрачную ночь и лучика лунного света не дождёшься, поэтому я только по голосу распознала, кто там сидит.

— Сэлавелия. Как вы здесь оказались? — голос от долгого молчанья звучит глухо и чуждо, и неестественно. Горло пересохло и мне нестерпимо захотелось пить. А ещё в туалет. И поесть… и так страшно, что всего этого хотелось сразу сию минуту!

— Не могла не зайти проведать. Твоя болезнь напугала нас всех, — чарующе-мягким голосом продолжила говорить она. — А уж как взволновала новость об исцелении Мирты. Ты совсем как святая Клэрия — противостоишь тьме. Такой уникальный дар… — её голос помрачнел, теряясь среди шума. Мелькнула череда зарниц и я разглядела её лицо. В темноте оно было серым, а глаза казались совсем-совсем чёрными.

— Вы здесь незаконно, — заметила резко, собираясь с силами. — Уходите, пока я не кликнула стражу.

— Ты видишь во мне врага, — печально протянула русалка. — А ведь я хочу быть другом. Хочу защитить от того, что грядёт. Пойми, тебе опасно здесь оставаться. Скоро всё начнёт меняться. Эти изменения витают в воздухе. Смерть невинных, убийства, запах крови в переулках столицы… деревья дышат мглой, надвигается конец эпохи. А Чёрный король — не тот, кто останется на стороне добра. Нет в нём этого. И как бы он не нравился, как бы не привлекал — он опаснее всех.

— Уходите, — повторилась вновь, устало откидываясь обратно на подушку. Боль поднялась от поясницы до плеч и я стиснула зубы, сдавливая крик. Что же это такое? Почему я так страдаю?

— Идём со мной, Сэл. Подводный мир огромен и прекрасен. У нас есть такие места, куда никогда не проникнет тьма. Никогда не спустится ни один враг. И как бы Никлос не кичился силой нориуса, Подводное королевство в состоянии противостоять ему.

— Хватит приравнивать его к врагам. Я без понятия, кто убил ваших животных, но это были не мы. Не Никлос. Прекращай свои дурацкие попытки. Мне нечего делать в твоём королевстве, так как моё будущее здесь, рядом с Артаном Гадельером. Мы связанны, — эта речь потребовала так много сил, что глаза стали закрываться, медленно утаскивая обратно в сон.

— Так возьми его с собой, — шёпот раздался совсем близко и я широко распахнула их вновь, замечая над собой нечеловеческое лицо русалки. Я совсем не чувствовала её веса на теле, а она уже обхватила горло, подавляя нарастающий крик. — Ну же, что тебя ещё держит? Скажи, и мы найдём выход. А в Подводном мире так красиво и спокойно… тебе понравится. Очень понравится. Там тоже есть драконы. Не такие как земные, но вы найдёте общий язык.

Мой страх должен был активировать ариус, но вместе этого чувствовала какие-то странные спайки, из-за которых лишилась связи с белой тьмой. И Сэлавелия знала об этом, поэтому и действовала так уверенно. До меня дошло, что русалка не собирается отступать и, если потребуется, — будет действовать силой, а я даже не могу ударить её — настолько ослабли руки!

В отдалении усилился шум дождя и в комнату потянуло свежестью. Скосив глаза, вижу тени, выползающие из окна.

— Прости, что так, — извиняюще говорит Сэлавелия, чуть ослабляя хватку. — Но мы больше не можем ждать. Так что либо ты идёшь добровольно, либо…

Единственное, чего не предугадала русалка, это моей связи с Артом. Никто, кроме зелёных, не знает, что такое слияние. Не в курсе, насколько сильна эта связь. И каким может быть беззвучный крик, летящий по этим связующим нитям.

Она не знала об этом, но услышала топот ног за дверями и поняла, что не успевает осуществить задуманное. Девушка спрыгнула с груди и в два прыжка оказалась рядом с сообщниками у окна, когда раскрыли двери и в золотом сиянии от горящих за спинами ламп появился Артан с подмогой. Они бросились к окну, но русалы уже выпрыгнули наружу прямо под проливной дождь. Охрана последовала за ними, а Артан устремился ко мне.

— О, святая Клэрия, как же это получилось?! — зло воскликнул он, опускаясь на колени возле меня и беря за руку. Он целует каждый пальчик, и я вижу гремучую смесь вины и радости в его глазах. — Я не отходил от тебя ни на минуту, а тут… вызвали и главное меня не было всего пару часов!

— Видимо они ждали подходящего момента, — отвечаю едва слышно. Мне требовались все силы, чтобы не погрузиться обратно в сон. — Ты успел вовремя, спасибо…

Видя, как смыкаются мои глаза, он улыбнулся, наклоняясь вперёд и целуя в лоб.

— Спи. Доктор сказал, что ты должна спать столько, сколько хочется. Это нужно, чтобы восстановилась связь с ариусом. Когда это случится, ты выздоровеешь.

— О… мне снятся такие странные сны, — говорю спросонья, вновь погружаясь в сладкую безболезненную дрёму. — Там был ресторан, такой громкий, людный… там много кричали, и музыка, и всё такое…

— Спи, любовь моя, — мягко перебивает Артан, целуя в губы. — А когда проснёшься, всё снова будет хорошо.

Глава 19. Чистота и грязь помыслов

Последствия приснопамятного Совета ощущались весь остаток апреля. Столицу лихорадило, слухи множились, сплетни ширились, превращаясь из безобидных в настоящих монстров, которые привели к неприятным последствиям. Шелки стали изгоями, их и так еле терпели, но после случившегося — утопленницам попросту стало опасно выходить из воды и теперь они были вынуждены скрываться не только от русалок, но и от рыбаков и торговцев. Даже спешный приказ короля, не изменил ситуацию и все понимали, что эта ненависть всегда была нарывом на теле королевства. И Никлосу придётся весьма решительно разрубить этот узел. Но он пока не придумал как.

И вообще, на фоне остальных проблем, «головные боли» шелки казались несущественными, не смотря на все призывы Верховной. Никлос отдал приказ им самим разобраться с гибелью морских животных. Найти доказательства своей невиновности.

А сам вёл бой со своими же подданными, которые жаждали войны против русалок. И если канцлер после горячей отповеди, притих и сосредоточился на своих ошибках и поисках отравителей, то Брошин заслужил ссылку в собственные владения с запретом на посещения дворца вплоть до свадебного цикла, перенесённого на середину мая.

Но и не это было самой большой неприятностью.

Случившееся с Миртой, чудесное выздоровление, которое видели невесты, слуги и родственники с последующим падением Селесты, вызвали такой мощный взрыв в головах подданных, что пришлось поставить двойной заслон до покоев девушки, чтобы туда не проникли верующие. Это в любом случае произошло бы, ведь девушка ещё на Совете показала на что способна, но исцеление, на которое не способен сам Никлос… словом, сейчас поговаривали, что драконица — это воскресшая святая Клэрия.

Зная аристократов, Ник понимал, что идея со временем заглохнет, когда вспомнят о предыдущих появлениях белых дракониц, но подозревал, что родится иная. И вот её следовало искоренить. Как? И этого он тоже пока не знал.

Из-за разрыва с Подводным миром, вся дедова реформа полетела морвиусу в пасть, и Ник ночами сидел перебирая варианты, как можно сократить нанесённый ущерб, чем можно пожертвовать, чтобы всё-таки получить сообщение с отдалёнными Заокеанскими странами. Пока в голову приходило только небо.

Нужно было придумать что-то такое, похожее на крылья драконов, со способностью чувствовать потоки, а также сильное и выносливое, чтобы нести груз. И бережное, чтобы не разбить его. Надо подкинуть задачку первокурсникам академий. Свежие головы, не имеющие понятия, как что должно работать, способны создать нечто новое. То, что позволит немного охладить пыл русалок и вернуть их за стол переговоров.

К сожалению, но и этот план также оказался несовершенен…

* * *

— Как это могло произойти?! Как они проникли во дворец? Ну и что что буря была! Это не оправдание! — Никлос буквально кричал на начальника охраны, сурового двухметрового дядьку, который был выше короля, но на фоне нориуса казался совсем мальчишкой. Алфабэр Адгель занимал этот пост более двадцати лет и впервые получал по шапке за проступок, достойный разве что мальчишки! Настолько возмутительно было то, как он проморгал появление подводников.

— Ваше Величество, они пришли с дождём. Что-то было в воздухе, из-за чего охрана впала в сон. Мы уже сталкивались с этим раньше, но тогда я решил, что охранник сам виноват…

— Что? — перебил Ник, замирая на месте напротив дракона. В отдалении стояли остальные охранники Селесты, за исключением личного телохранителя Владиса, который после выздоровления, неотлучно находился подле подопечной.

Кашлянув и подняв голову от пола, Алфабэр пояснил:

— За неделю до Равновесия один охранник заснул на посту. Он клялся, что не виноват, что не мог так опростоволоситься, но я ему не поверил. А сейчас думаю, может это неспроста? Он дежурил возле оранжереи. И в его дежурство шёл сильный дождь.

— Передай это канцлеру со всеми подробностями, — задумавшись, ответил Ник. — А после свяжись с дэром Бай, пусть колдун осмотрит твоих ребят. Если это правда — то будем работать над тем, как этого избежать, а если нет… пеняй на себя, Алфабэр.

Начальник охраны кивнул, отдал честь и вместе с подчинёнными покинул кабинет короля. А Ник присел на край стола, выудил из ящика коробку с сигарами и закурил. Мысль была слишком непривлекательной, так что вполне могла оказаться правдой.

Настоящее доказательство вины подводников. Связка с попыткой похищения Селесты. Ложные обвинения для общественности. Всё указывает, что русалы хотят войны. После сегодняшней ночи простолюдины забудут о шелки и переключатся на подводников. Ещё бы! Попытка похищения новоявленной святой! Такое не прощают.

От резкой вспышки гнева Ник ударил по столу и все предметы подскочили в воздухе.

— Проклятье! — воскликнул он, ломая сигару в руках и смахивая угольки и табак на пол. Ему не нравилось, куда всё шло. Он не хотел воевать. Особенно с подводными. Именно мира с ними и добивался дед. Когда Ник был маленьким, Вернон часто брал внука на руки, подводил к глобусу и показывал размеры океана, говоря, какой маленькой является драконья страна на фоне Подводного мира. Рассказывая, какие чудеса скрываются под морской толщей. Предупреждая как опасно ссориться с водой. И убеждая, сколько всего откроется, если подружится с ними.

Теперь вопрос мира отойдёт на столетия, если не больше. И это если удастся избежать войны. А если нет…

Нориус лениво выполз из тела короля и совсем вяло расползся по комнате. Он ещё не восстановился после попытки исцелить Мирту, а после остановить Селесту на краю от гибели.

Ник никогда не расскажет девушке, насколько безрассудно было её желание спасти Мирту. Не расскажет, с каким трудом он смог вытащить её саму. Нет. Такой благодарности от ясноглазки ему не нужно…

Король остановился возле давешнего глобуса и наугад крутанул его. Тот остановился чётко на долине Винцель и границе с эльфами. И в голову пришла неясная мысль.

— А ведь это выход, — пробормотал Ник, успокаиваясь.

В дверь постучали и на пороге появился Богарт.

— Ваше Величество, простите, что отвлекаю, но ваша подопечная просила передать, что хотела бы видеть вас. Когда вам будет угодно, разумеется.

— Она ещё не может ходить? — уточнил Ник. — Жалко… тогда подготовьте инвалидное кресло, — заметив недоуменный взгляд, пояснил. — Спроси у старших слуг. Они вспомнят куда подевалось кресло моей матери.

* * *

Ник осторожно катил коляску за кожаные ручки по светлой стороне оранжереи. Пока говорить не хотелось ни ему, ни ей, так как оба чувствовали дискомфорт друг от друга. И это тяготило.

Когда Ник только увидел её после пробуждения, то сразу не нашёлся, что сказать, настолько бледно и немощно она выглядела. В том состоянии, в котором она находилось, было сложно кормить девушку, а то, что попадало в желудок, исторгалось вместе с чёрной слизью — остаточным эффектом от её поступка. В результате она сильно исхудала, а истощение ариуса привело к частичному параличу.

В её глазах читался отчётливый страх перед собственной слабостью. Особенно после настолько страшного пробуждения. Девушка вся сжалась, стремясь быть маленькой и незаметной. Словом, ничего не осталось от той решительности, с которой она выступала на Совете.

Вот и сейчас, Селеста мялась, не зная, с чего начать. И вместо неё заговорил король.

— Рад, что ты очнулась. Жаль, что при таких обстоятельствах. Гарантирую, что такое не повторится. Теперь территорию охраняют не только драконы, но и колдуны, так что гипноз русалок не сработает, — скупо заговорил король, направляя коляску в дальнюю часть оранжереи.

Им на встречу попадались садовники, занимающиеся растениями, несколько придворных дам, парочка слуг, охранники. Разумеется, все споро убирались с королевского пути, но Ник решил, что здесь сегодня слишком людно, что неудивительно: все дни, начиная с незабываемого Совета не переставая лил дождь, и только этим утром он прекратился и вышло солнце. Однако сейчас ещё рано выходить в парк — земля достаточно мокрая и грязная, поэтому многие потянулись сюда, где среди прекрасных цветов и растений, чувствовался аромат надвигающегося лета.

Король вёз Селесту в ту часть оранжереи, что находилась рядом с внутренним дворцовым двориком, где на входе стояла охрана, а за их спинами находился вход в небольшой сырой коридор, преодолев который, попадаешь к массивным обитым металлом дверям, запертым на десятки замков. Стоит только попытаться взломать их — и всё будет получаться, каждый откроется, но пока будешь открывать — испачкаешься в масле, и это отравит твой организм и через несколько десятков минут — умрёшь, так и не узнав, что двери — фальшивка, а открыть нужно боковую стенку, которая под определённым наклоном легко проворачивается, впуская в тёмное вытянутое помещение, где под потолком горят несколько тусклых фиолетовых магических светильников, озаряя комнату и с десяток растений, что в такой темноте будто лоснится чернотой, раскрываясь узкими и вытянутыми цветками, которые пахнут…

— Как кровь, — впервые нарушила тишину Селеста, хмуря брови. Она не понимала, зачем король привёз её сюда.

— А если вытащить из земли и поставить в вазу, то, разлагаясь, начнут пахнуть едким дымом, распространяя свои споры, — дополнил Ник, оставляя кресло с девушкой, проходя вглубь комнаты, нежно касаясь каждого цветка.

— Впервые меня сюда привели лет в десять. Когда только-только появился нориус, и я ещё был слишком юн, чтобы понимать, как с ним управляться. Отец на моих глазах вырвал растение с корнем, очистил в раковине, перемолол в ступке до жидкой кашицы, а затем раздел меня и натёр тело получившейся мазью. И бросил меня здесь, — Ник повернулся к Селесте, его глаза влажно сверкнули в темноте, и девушка нервно сглотнула. — Я провёл в этой комнате несколько дней без еды. От голода я начал рвать цветы и есть их. Это было больно. Вкус крови надолго поселился во рту, вместе с острой резью в животе. Такое отравление пробудило нориуса защищать меня, изгоняя яд из моих пор. Он же выбил дверь и освободил меня. Так началось моё обучение, — акцентируя на последнем слове, закончил Ник. — Основа контроля — это смесь яда и концентрации внимания. Ещё несколько лет я обязан был каждый день спускаться сюда, восстанавливая популяцию чёрной пьетты. Голыми руками копал землю, пересаживая растения в благодатную, наполненную сажей, почву. Руками протирал листья, регулярно смазывая их свежей кровью животных, а также собственной, тем самым вырабатывая иммунитет к отраве. Я даже спал здесь, — и Ник указал в самый тёмный угол комнаты, где только виднелись очертания небольшого дивана. — Чувствуешь, как здесь сыро? Слышишь капель? В дальней части помещения есть запасной выход, который ведёт вниз по выдолбленным в камне ступеням до небольшого грота. Один из потайных ходов из дворца на случай беды.

— Зачем ты мне это показываешь? — спрашивает Селеста.

— Ты действовала импульсивно, не зная, что именно делаешь, находясь под влиянием ариуса, который является антиподом нориуса. Для нас Чёрная пьетта несмертельна, но ядовита. Она отравляет тело, нарушая контакт с нашей силой. Именно поэтому чёрные драконы через него обучают детей контролю. Но для белого дракона всё сложнее. Твоя сила пыталась уничтожить Чёрную пьетту, как свет подавляет тьму. Но так как ты слишком молода, в этой схватке яд остался в тебе.

Король вырвал один чёрный лепесток и вернулся к Селесте, опускаясь на колени, чтобы оказаться на одном уровне. Он протянул ей его, и она несмело коснулась растения. От прикосновения побежали мурашки, и волосы на руках встали дыбом.

— Чувствуешь холод? Чёрная пьетта — это всего лишь цветок. Он не способен думать или чувствовать. Но он несёт в себе нечто сродни морвиусу, а как известно нориус ближе к силе смерти, чем ариус, который способен исцелять. Я не мог вылечить Мирту, так как моя сила лишь вытягивала споры цветка, не залечивая нанесённые раны. А ты — смогла. И вместе с тем отравилась, — Ник холодно смотрит в глаза Селесты, ведя лепесток от пальцев до сгиба локтя её руки. — Ты ещё долго не сможешь ходить. Приступы головокружения, тошноты и острой слабости будут преследовать тебя каждый день, напоминая, чем ты рисковала. Отсутствие ариуса будет как холодная ладонь вокруг сердца — это чувство соединится с беспомощностью и доведёт тебя до отчаяния. А потом и до депрессии. И это будет длиться день за днём, месяц за месяцем… год? Может два? — король приподнялся, чтобы совсем приблизиться к девушке:

— Как тебе такая жизнь, Сэл?

— Вы… ты говоришь так, будто обвиняешь, — Селеста отвернулась, сдерживая подступающие слёзы. Она оттолкнула его руку и лепесток упал к ней на колени, осыпавшись пеплом. — Но в чём моя вина? Я не знала о таких последствиях, не знала, что так будет… Да даже если бы и знала, разве могла оставить её? Ведь речь идёт о жизни и смерти, не понимаю, в чём моя вина?

— А я не обвиняю, — с обманчивой мягкостью отвечает Никлос, слегка отстраняясь от девушки. Ему хотелось закричать на неё до хрипоты, до сорванных связок, минуя всякую логику, оставив только чувство: «Как ты посмела так рисковать собой?!», но он сдержался. Как и прежде затолкал чувства глубоко внутрь, оставив на поверхности лишь голые факты:

— Разумеется, всё вышло случайно. Но последствия будут аукаться нам ещё очень долго. Возможно, скоро начнётся война с подводными. Они пытались похитить тебя, такое нельзя спускать. Недавно эльфы в открытую заявили о твоей связи со святой Клэрией и моей неспособности защитить тебя от морвиусов, которые якобы ошиблись и отравили Мирту, а не тебя. Но больше такой ошибки не совершат. Эльфы хотят, чтобы ты перешла под их защиту. Несколько человеческих государств также выступили с таким предложением. За исключением королевства, где тебя назвали белым предвестником смерти… И всё это, не считая того, что происходит внутри границ. Аристократия отчаянно хочет войны с подводниками, а увидев, что ты обладаешь магией, загорелись этой идеей ещё больше. А ведь мы так и не нашли тех, кто на самом деле прислал Мирте цветок, не узнали, почему Секретариат вёл именно такую странную изоляционную политику в отношении дальних земель королевства, и кто всё-таки убивает морских млекопитающих. Но знаешь, что я вижу? Тебя. В самом центре всего этого. Такая белая бабочка, которая вроде ничего не делает, но от взмаха её крыльев рушатся воздушные замки…

На бедную девушку было жалко смотреть, настолько потрясённой она выглядела. Селеста совсем не ожидала, чем всё обернётся, хоть Ник и предупреждал, что её жизнь никогда не вернётся к прежнему, но о таком повороте она и не думала.

Вот и сейчас Сэл вжалась в спинку кресла, чуть не плача, сгорая со стыда и мечтая исчезнуть, оказаться дома и забыть обо всём…

Ник осторожно берёт её за подбородок и разворачивает к себе лицом. Он улыбается приветливо, но она видит в этой улыбке угрозу.

— Но не бойся, маленькая белая бабочка. Пока есть я — тебя никто не тронет. Ты снова станешь на ноги, научишься контролировать ариус, получишь мужское образование, натренируешь мозг и тело, поймёшь, как постоять за себя. Да, Сэлли, всё так и будет. А пока — ты должна во всём слушаться меня, понимаешь? Никакой самодеятельности. Никаких побегов с Артом за пределы дворца. Никаких отлучек из комнаты после полуночи. Никаких исцелений. Никаких детских игр. Будешь сидеть в своей комнате, окружённая телохранителями и слугами, и потихоньку выздоравливать. Всё поняла?

Селеста в ответ несмело кивнула, и Ник широко открыл рот, демонстрируя скорее оскал, чем улыбку. Он поднялся и поцеловал её в лоб, прошептав:

— Ты — моя семья, Сэлли. Моя подопечная. И моя задача — защитить тебя от зла. И вместе с тем — вырастить сильной, достойной фамилии Каргат, — и теперь он поцеловал её в макушку.

И что-то внутри девушки изменилось, будто своими словами он задел в ней какую-то струну, и она ответила с дрожью, но безапелляционно:

— Плохой из тебя вышел защитник, мой король. Ты говорил, что, перейдя под твою опеку, я обрету безопасный дом и никто не тронет меня. Однако прошлая ночь показала, из какого материала собран этот дворец. Только связь с Артом помогла избежать беды, — и в глазах Селесты загорелся нехороший огонёк, она вся как-то выпрямилась, подалась вперёд. — Я на стороне Каргатов, мой король. Я выступила в твою защиту на Совете. Я помогла спасти Мирту. Я заслуживаю доверия, Никлос, а не такой злой отповеди, что ты мне устроил.

Король с непередаваемым выражением лица смотрит на неё, молчит, внимательно слушая слова девушки.

— Я буду следовать твоим приказаниям, ведь я под твоей опекой. Но не думай, что я буду бессловесной овцой, которой легко управлять. Рано или поздно, но я встану на ноги и в прямом, и в переносном смысле. И тогда мы поговорим вновь и пересмотрим нашу сделку.

— Ты так в этом уверена?

Вместо ответа, Селеста вытянула правую руку и сжала её до скрипа зубов. Она напряглась изо всех сил и наградой стала белая струйка дыма над побелевшими пальцами. Из носа потекла кровь, а она исподлобья глянула на короля.

И этим всё было сказано.

* * *

Как бы Артан не хотел быть рядом с Селестой, но он не мог отложить свои обязанности, поэтому торчал в академии, принимая очередной отчёт от Богарта по делам Секретариата. В тоже время к нему заходил Диос по делам ректората, а на столе лежала пачка донесений от Виклоша, и перед маршалом стояла дилемма: ехать или нет? По роду службы — необходимо его присутствие, а по факту Арт чувствовал — нельзя уезжать, а наоборот отправить приказ о возвращении офицеров и солдат в столицу.

Слушая Богарта о налоговых махинациях Фиолетового дома, об аресте ряда представителей аристократии, о всплывших подлогах, взятках и иных проступках чиновников, Артан всё отчётливее понимал, что прав был Клычок, говоря о личном круге короля. Такое не могло долго оставаться незамеченным, а судя по датам, это началось во время войны с пустынными демонами. Значит у фиолетовых был покровитель, которого они до сих пор не выдали, не смотря на все старания Врана.

И тут начиналось самое интересное. Кем мог быть этот человек?

Самое очевидное — сам Вран Грацбурский, занимающий такой удачный пост канцлера. Проблема в том, что это место он занял не так давно, а тридцать лет назад его занимал Андрэ, более чем лояльный короне дракон.

Следом шла Астерия Брунцкая, вдова видного коричневого дракона из казначейства. После его смерти она вернулась в родной дом и так и не вышла больше замуж. Интересная кандидатура, учитывая изначальные сомнения на её счёт. Беда в том, что после снятия обвинений, она умотала в провинцию к жёлтым драконам, где находился отличный курорт с изумительными горячими источниками, и возвращаться не намеревалась ещё как минимум лет семь, так её шокировали обвинения короля.

Ещё одним подозреваемым был Брошин Адегельский, но какой мотив?

На этом Арт всегда спотыкался. Он не видел мотива. Не видел логики в убийстве зелёного дракона. И кого именно хотели убить таким жутким образом — Селесту или всё-таки Мирту?

Ответа не было ни у Арта, ни у Врана, ни у короля, а время шло. Недовольство подданых росло и ощущение, что все они сидят на пробуждающемся вулкане, росло.

— Если позволите, у меня есть одна парадоксальная идея о происходящем, — вмешался в его мысли невозмутимый Богарт.

Этот серокрылый дракон сильно изменился за прошедшие недели. Черноволосый парень, худосочный, весь состоящий из прямых тонких линий, в серых костюмах, без украшений и каких-либо иных знаках отличия, он походил скорее на тень, чем на живого человека. Безупречная преданность королю мешалась с острым ироничным умом, который он умело прятал от стоящих выше по званию. Но для Артана, который бок о бок проработал с секретарём почти три недели, он открылся и видя, что маршал не из заносчивых придворных, а действительно умный и достойный доверия дракон, всё чаще выходил на откровенность, которую ранее допускал только в исключительных случаях перед королём.

— Валяй, — щёлкнул пальцами Арт, погружаясь в огромное кресло ректора и предлагая парню присесть напротив. Он успел отправить личную служанку за кофе, так что перед ними уже стояли две чашки с крепким напитком, блюдце с печеньем и пара заморских конфет.

Богарт деликатно отпил из чашечки, надломил печеньку и звучно захрустел.

— Я думаю, что всё происходящее тесно завязано на реформе Вернона Каргатского, — лаконично выдал он, не переставая работать челюстями.

— Пояснишь? — подкидывая сахар в чашку, поинтересовался Артан.

— Всё дело в давности этой истории. Я думаю, что заговорщики запустили свои щупальца не только в секретариат. Полагаю, что нужно провести ревизию всех государственных учреждений, особенное внимание стоит уделить тайной полиции и казначейству. Первое — это страх. Второе — деньги. Два замечательных инструмента влияния. А именно ради этого всё и было затеяно.

— Не получится, — отрицательно мотнул головой Артан. — Только не сейчас. Такая проверка и в мирное время говорила бы об исключительном недоверии, а сейчас… король не пойдёт на это.

— Как удобно, не правда ли? — задумался Богарт, возвращаясь к печенью. — Именно сейчас обострился конфликт с подводными. Сейчас, когда всё внимание должно было быть сосредоточенно на случившемся в Секретариате.

В словах помощника был резон и Арт задумался над рядом совпадений. Он чувствовал, что является одной из целей заговорщиков, что его попытаются убрать тем или иным способом. И на этом можно было сыграть.

Озвучив пришедшую в голову мысль, двое переглянулись и синхронно зловеще улыбнулись. Даже символично стукнулись чашечками в залог будущей комбинации по выводу предателей на чистую воду.

Глава 20. Соль и горечь пепла

Моё возвращение из царства сновидений и кошмаров встречали с помпой. И если бы не строгая диета, назначенная доктором, меня бы просто закормили сладостями и вкусностями, которые в изобилии поступали к дверям моей комнаты с самого первого дня пробуждения.

Мне желали скорейшего выздоровления. Дарили цветы, подарки, сладости. Подарили радужную канарейку и маленького полосатого котёнка. Редкие пряности, сборники стихотворений заокеанских поэтов, отрезы шёлка, вышивка, вязаные накидки, украшения из редких металлов и камней, меха и бархат, шкатулки и зеркала. Словом, мир сошёл с ума!

И с каждым подарком шли витиеватые записки, между строк которых читались предложения дружбы, поддержки, участия. А также вскользь намёки о неблагонадёжности чёрного короля, опасности нориуса и общей лихорадочной обстановки в Каргатском королевстве. И не стоит ли мне отправиться в более безопасное место? Например, к ним в гости? А заодно попрактиковаться в целительстве, ведь у меня такой замечательный дар…

Именно эти надушенные листы бумаги объяснили всё, что недоговорил Ник. Моя ценность измеряется ценностью ариуса. Мой дар моё же проклятье до момента, пока не обрету независимость. А это будет ой как не скоро…

Тем временем, меня переселили в другие покои, в более охраняемое помещение, подальше от океана, поближе к парковой части — в женское крыло. Так что как-то незаметно, начиная с визита сестры и Паули, ко мне подтянулись и остальные невесты. Но первой была Мирта, которая прорвалась сквозь все заслоны и прибежала в первый же день. Её лицо расцвело красками, вернулись ямочки на щёчки, глаза заблестели, а губки порозовели. И вся она светилась здоровьем.

Как оказалось, я не просто вытащила из неё яд, но и вдохнула больше жизни да так, что первые несколько дней она вообще не могла спать и была как заведённая. Доктору пришлось прописать ей частые полёты и бег вокруг дворца, чтобы сбросить лишнюю энергию и попросту выключить разум, чтобы не сойти с ума от внутренней бури.

Посетителей было действительно очень много. Ко мне приходили родители Мирты. Заходили двоюродные братья, навещали кэрры из совета Женевры, заскакивал Вран с женой, приходила Винелия Барбская, которая обрадовала, что как только встану на ноги, она устроит для меня небольшую вечеринку, и дескать разрешение от Никлоса уже получено.

Каждый день, утром и вечером, со мной был Артан. Он окружил меня таким вниманием и заботой, что временами мне становилось стыдно, ведь я отнимала у него столько времени: за порогом комнаты всё время дожидались его помощники, а в особо загруженные дни и вовсе все разговоры разворачивались в моей комнате, чтобы экономить время.

Но я не возражала, мне нравилась суета, так как сама не могла никуда отправиться, а так хотелось…

Регулярный массаж, тренировки, фрукты, овощи, магические эликсиры, работа с пробуждением ариуса — выздоровление шло крайне медленно и я никак не могла на это повлиять.

За эти дни только два человека не навещали. Это Никлос и мой брат. И если отсутствие короля было объяснимо, то почему брат не заходил — никто ответить не мог. Мне в уши лили оправдания, что до экзаменов осталось совсем чуть-чуть, и что он очень сожалеет, но всё время уходит на подготовку. Эта сказочка дивно звучала вместе с отсутствием писем. И присутствием Веста, который один раз, но забежал навестить сестру, а заодно и меня.

Сегодня же был просто аншлаг, и я догадывалась почему. Через неделю выходит замуж Милан Свенская, ставшая первой из нас: Кирнан так и не обзавелась женихом. И вообще, глядя сейчас на неё, складывалось странное впечатление отчуждённости девушки. Она больше не выступала с заносчивыми речами, не красовалась дорогими нарядами и украшениями, а всё больше тихо сидела в углу, склонившись над книжкой или занимаясь совсем уж несвойственным: вышиванием. А вчера я и вовсе случайно заметила под приоткрывшимся рукавом свежий синяк.

О таких вещах не говорят. Такое игнорируют, но я не могла не почувствовать жалость к ней. Особенно сейчас, когда так внезапно посватались к Милан. Причём весьма выгодно: младший сын Брошина Адегельского, заядлый холостяк Акрош, сделал предложение и девица из боковой ветви Синего дома входит в ключевую семью Серебряного. Повод возгордиться, что она и делала последние несколько дней.

Очередное солнечное утро через приоткрытые окна наполнило комнату пением дневных птиц и весенней свежестью. В малом саду уже вовсю распустились цветы, зацвели яблони и вишня. На подоконниках и столах в вазах расставлены красивые голубые цветочки-незабудки, тюльпаны, примулы и очаровательные ландыши, которые я попросила поставить у изголовья кровати.

Мои посетительницы разместились на небольших диванчиках, окружённые отрезами тканей, наборами украшений, альбомами с видами силуэтов свадебных платьев и пробниками косметики и духов. Разумеется, почти всё уже было выбрано и сделано, но девушкам нравилось перебирать образцы, фантазируя, кто в чём пойдёт и как это будет.

На второй день я уже откровенно скучала во время этих сборищ, но сама компания меня устраивала. С недавних пор я побаивалась оставаться одной, так что и ночью, со мной под боком спала теперь либо сестра, либо Паули, либо одна из горничных.

— Моя мама изначально думала, свадьба будет скромной, классической, как задумано по общей концепции кэрры Винелии. Без каких-либо добавлений. Но кэрр Акрош разом отмёл всю программу! Сказал: «Мы начинаем свадебный цикл. Негоже представителям самых знатных домов королевства скромничать. Это первый год без траурной ленты по Женевре. Так что будем праздновать на широкую ногу!» — закатив глаза, вдохновлённо вещала пепельная блондинка.

До неожиданной помолвки, она держалась в тени более яркой представительницы дома, и по поведению всегда была позади, скромничала, не лезла на рожон, была этакой серой мышкой. А теперь расцвела, раскрылась: платье нежно-розовое с серебристым отливом, волосы спускаются длинной волной, частично прячась под кружевную шапочку на затылке, на лице лёгкий румянец, глазки подведены, на губах помада, в ушах длинные серьги, а на груди символ помолвки — двойное украшение с гербами её рода и Адегельского. Тугой корсет со специальной вставкой подгрудью подчёркивал как достоинство юной девы, так и притягивал взгляд к главному украшению.

Словом, мне быстро стало понятно, кто поработал над образом невзрачной девицы. Маркл просто мастер перевоплощений!

— И я с удовольствием сдалась на волю желаний. Так что в середине мая нас всех ждёт шикарное представление, — заулыбалась девица, манерно качая головой и обжигая взглядом каждую, кто, по её мнению, недостоин находится в этой комнате.

К примеру, Анку, которая отказалась досрочно возвращаться домой с сёстрами и вернулась в женское крыло. Или Мирту, вынужденную отклонить несколько заманчивых кандидатур из-за отсутствия слияния. И, разумеется, Паули, чья грядущая свадьба уже у всех на слуху: к ней по специальному приглашению прибудет королевская чета волчьих оборотней из Андора, небольшого лесного королевства рядом с Ангусским побережьем: принцесса Герда со своим мужем.

Для международного сообщества их территория считалась нашей, но жёлтые драконы, присоединяясь к Каргатскому королевству, заключили соглашение, по которому учитывалось право на государственный суверенитет этих оборотней, тем самым получив ряд преференций и вечную благодарность маленького Андорского королевства.

— Даже не знаю, чему ты так радуешься, — ворчливо и звонко высказалась Паули, вытаскивая из плетёной корзинки засахаренную вишенку и с удовольствием отправляя в рот, облизывая испачканные пудрой пальцы. Её глаза лукаво блестели, когда она смотрела на сморщившуюся от недовольства Милан. — Ему под девяносто лет! Да, мужчины живут дольше женщин, но такая разница в возрасте… когда ты войдёшь в пору зрелости — он уже будет стариком! И ты не сможешь ни веселиться, ни гулять на балах и празднествах, а наоборот — он утащит тебя в родовое поместье и всё! А когда станешь вдовой — поздно будет возвращаться.

— К тому же поговаривают, Акрош не просто так долго оставался холостяком… — вступила Анка, сидевшая на другом диванчике и лениво перебирающая серебристые отрезы тканей. — Он был замечен во множествах адюльтерах и парочке скандалов, так что отец предпочёл сослать сынка на военную службу в Заокеанские степи бить троллей, а тому так понравилось там, что… по слухам… он женился на местной человечке…

— Вздор! — взъярилась Милан, разжимая скомканные листы с образцами платьев. Они разлетелись во все стороны, а несколько попало под ноги вскочившей разгневанной невесты. Она собиралась выдать меткую и точную отповедь хихикающим в кулаки девушкам, но наткнулась на скрытую за вышивкой улыбку Кирнан и это моментально отрезвило её, наполнив сердце ядом девицы «второго сорта». — А чему ты улыбаешься, Кир? — медово-ядовитым голосом заговорила Милан, цепляя к лицу злобную ухмылку. — Может мой муж и не образец нравственности, имеет за душой тёмные грешки, но он из богатого знатного семейства. Со мной будут обращаться с уважением, я буду жить в столице, купаясь в роскоши, а мои дети будут одними из первых! Это отличная сделка. А что есть у тебя?

Милан оглядела каждую из нас и вновь сосредоточилась на Кирнан, неторопливо надвигаясь на неё.

— Наша первая красавица! Всё лучшее — Кирнан! Кирнан — ясное солнышко. Нужно слушаться синекрылую Грацбурскую, ведь от неё зависит будущее каждой из нас! — и Милан торжествующе развела руками. — Помнишь, как влепила пощёчину в первый день, из-за того, что случайно наступила на твой подол? Ты сказала: «Такой деревенщине нечего делать на столичном Равновесии! Не видать тебе удачного замужества!»

Кирнан демонстративно не смотрит на Милан. Она крепко сжимает в руках пяльце, медленно-медленно продевая иголку, и вроде бы со стороны сама невозмутимость, но если присмотреться: дрожит подбородок, пальцы уже исколоты, а в глазах вот-вот появятся слёзы.

— Ну и кто из нас остался ни с чем? — рассмеялась Милан, оглядевшись. — Вы все наезжаете на меня за мою кичливость и высокомерие, но неужели вы забыли, кто действительно был высокомерен? Я урвала кусок не по моему рту, и до морвиуса счастлива этим! Не смейте издеваться надо мной из-за этого! Я — не она! — и девица выставила палец в Кирнан. — Не наша будущая королева, которая с первого дня вела себя так, будто уже вышла замуж за Каргата и села на трон. Посмотрите на неё — жалкий павлин с куцым хвостиком. Мне даже…

Это стало последней каплей для синекрылой, она вскочила с места и запульнула вышивкой в Милан, а сама опрометью бросилась из комнаты, с хлопком затворив за собой дверь, оставив за собой гробовую тишину, в которой отчётливо раздалось тихое подвывание Милан: Кирнан успела-таки под конец подгадить нашей своенравной невесте — пяльце острым концом угодило в бровь девушки и уже пошла кровь.

Для меня это стало последней каплей и я разогнала курятник, под предлогом, что устала от склок, сплетен и дурных поступков. И если кто захочет вновь вернуться, так пусть впредь ведёт себя в рамках приличия, а не то я не буду присутствовать на их свадьбах!

* * *

Разболевшаяся после тренировок голова досрочно уложила меня в постель, так что я не дождалась Артана, а сегодня после утреннего скандала с невестами, не стала никого звать к себе с ночёвкой. Против страхов у меня вновь теперь был поправившийся Владис, дежуривший за дверями покоев, плюс Маля на днях соорудила замечательный ночник со звёздочками, чтобы не страшно было засыпать. Так и было до самого погружения в сновидения…

Этот сон — как ловушка, как капкан. Вязкий, тягучий словно застывающая смола. Руки и пальцы вязнут, голова раскалывается тончайшими иглами, прибивающими меня к мутному илистому дну. Я задыхаюсь в этом видении от обжигающего жара, который как мячик скачет по телу от бёдер до сердца и головы. Эта горячка томительна, даже притягательна в своей животной истоме, в которой так и хочется раствориться, забыть как своё имя, так и кто я есть.

И то, что поначалу казалось топким болотом, теперь тёплая шелковистая глина на морском дне. Надо мной колышутся волны, то приподнимая, то опуская изнеженное тело. И эта мерная качка — щекотка ниже живота: до ноющей сладости, до дрожи в каждой клеточки вспотевшей тушки. На губах — соль и горечь пепла.

Мне никак не остановить это странное движение. Оно становится всё сильнее и сильнее до головокружения, до ярких точечных вспышек под закрытыми глазами. Напряжение возрастает и я забываю как дышать, накрывает последняя волна, вытягивая за собой на поверхность и вместе с тем приходит лёд наружного воздуха — он жжётся и я взрываюсь изнутри.

* * *

— Сэлли, — шёпот вытягивает из вязкой дрёмы. Спросонья, не узнаю голос, будучи ещё во власти остатка ночных чувств. Моё тело совсем деревянное. Каждая мышца отзывается растянутой болью, будто весь день бегала, прыгала и подтягивалась. Я ощущаю свой запах и не узнаю его — он изменился, в нём появились терпкие ноты, смешанные со пахучей сладостью пота. Кажется, что я с ног до головы пропотела, потом высохла и теперь покрыта противной коркой.

Эти ощущения были настолько физически-яркими, что хотелось забраться под одеяло и не вылезать из него. Что я и сделала.

Но заботливые мужские руки мягко отогнули защитный край, подставляя моё лицо ярким дневным лучам солнца. За спиной Артана окна, так что щурюсь, глядя на него, ещё не понимая: где я, кто я и вообще что происходит.

— Просыпайся, соня, — шепчет он, наклоняясь ко мне и целуя в лоб. — Кто-то ну очень долго спал сегодня! Даже горничные не смогли разбудить, а доктор и вовсе сказал — не стоит трогать, сама проснёшься. И я как чувствовал твоё пробуждение — сразу пришёл, — продолжает говорить он, опускаясь обратно на кресло, расправляя одеяло так, чтобы видеть моё заспанное лицо.

Осознание пришло как молния и я стыдливо отвела глаза. Ещё не понимая значения сна, чувствовала в нём пиршество для стыда и отвращения к собственному телу. Это такой позор… но я даже не знаю, в чём именно он выражается и что именно мне снилось. И почему сейчас стало так легко, будто наконец продышалась, полностью открывая лёгкие горному воздуху. И боль в мышцах — не как от изнурительной тренировки, а совсем наоборот — такая приятная, волнительная… и сосредоточенная внизу, между ног…

— Сэл, с тобой всё в порядке? — осторожно спрашивает Арт, чувствуя, что со мной что-то не так.

Я в ответ глупо улыбаюсь, убирая с лица мешающие пряди. Киваю головой, прикусив нижнюю губу. Теперь как-то по-иному смотрю на него. Теперь чувствую, что не просто хочу целовать, ощущая горячие руки на своей талии. Мне хотелось большего. Хотелось почувствовать разгорающиеся угли в себе, ощутить жар пламени от его поцелуев. И я бы потянулась к нему прямо сейчас, чтобы хотя бы капельку урвать от этого огня, но кроме нас, в комнате были горничные. Они перебирали альбомы с образцами свадебных платьев, совсем тихо переговариваясь между собой, чтобы не привлекать внимания.

Не смотря на слабость ариуса, нам нельзя было с Артаном оставаться наедине. Так что все его визиты были под присмотром либо прислуги, либо патронесс, либо хотя бы невест. Только не вдвоём.

Поэтому никаких поцелуев, за исключением тех, что делали украдкой, пока никто не смотрит. Официально, мы ещё не скоро сможем объявить о помолвке. Хотя все уже знали, что между нами что-то есть. Даже более того, об этом говорили за нашими спинами, выстраивая дикие теории о ревности короля, который не хочет отпускать подопечную к лучшему другу. Дескать, король безответно влюблён в меня, и наше слияние ему поперёк горла. Вот и строит палки в колёса.

Эти слухи были настолько немыслимы, что я не находилась с ответом, когда иносказательно либо Мирта, либо Паули, либо сестра спрашивали об этом. Я не понимала, зачем фантазировать о настолько нелепых вещах.

— Сколько я проспала? — спрашиваю, протирая глаза. Потянувшись, получила от Артана стакан с водой и по чуть-чуть осушила его.

— Сейчас почти полдень. Тебя пытались разбудить часов с восьми, — мягко ответил он. — Как себя чувствуешь? Сегодня ночью было маетно, душно…

Почесав затылок, задумалась и звонко чихнула, когда пяточкой коснулась выбравшейся из одеяла пушинки.

Я замерла, задержав дыхание и уставившись на ровную белую ткань. Вот — опять движение! И ещё раз! И ещё!

— А-арт, — протянула ошарашено, поочерёдно напрягаясь и понимая — работает! Всё работает!

От потрясения вырвался непроизвольный смешок и я вцепилась в руку мужчины, кивком головы указав на торчащие под одеялом ноги. Снова движение!

— Это то, что я думаю? — восторженно спрашивает он, вскакивая и одним движением смахивая с моих ног ткань, вызвав возмущение со стороны горничных.

Девицы вскочили и прямо к нам, замерев в паре шагов, когда увидели, как я сначала двигаю пальцами, потом напрягаю колени, а потом и сгибаю их! И приподнимаюсь, и выбираюсь из постели, совершенно не чувствуя слабости или вялости. Будто и не было месяца в коме, не было обездвиженности и всепоглощающей усталости от каждого напряжения. Я была совершенно здорова, чтобы босяком пуститься в пляс, подхватив под руку сначала Артана, а после и девушек, затеяв самый настоящий хоровод.

— Я здорова! — разорвав круг, бросилась опрометью к окнам, распахнула их и закричала во всё горло.

— Сэлли, но не так же громко! — рассмеялся счастливый Арт, возвращая меня обратно и обнимая крепко-крепко.

Закончилась моя изоляция. Я могу показаться всем аристократам и придворным во всём своём великолепии и силе. Никаких больше сомнительных шёпотов по углам за моей спиной. Никаких драматичных пауз при появлении. Концерт слабости окончен. Я свободна!

* * *

Впервые после такой долгой изоляции, я оказалась за пределами дворца. Со всей возможной осторожностью меня перевезли в Магическую академию, где находился единственный во всём королевстве зал, окаленный нориусом, защищённый от любой волшбы, творимой в его пределах. Здесь запирали магию и спускали с себя запреты.

Поэтому в лабораторном зале принимали экзамены у студентов, проводились эксперименты, открывались новые заклинания и изучалась физическая магия. Только в этом месте Томар Бай согласился осмотреть меня, чтобы понять, что происходит с ариусом.

Круглое помещение, без окон, освещённое исключительно природным огнём, отчего имеющее толстый слой копоти на потолке и стенах, мрачное, с узкими и высокими рядами скамеек как в анатомическом театре, с утопленной в песке сценой, от которой пахло сажей и чем-то гнилым.

Странное место. Тёмное. Здесь запрещалось находится тем, в ком не было хотя бы крупицы магии, поэтому уборку наводили сами студенты, а глобальную чистку проводили всего раз в год — этим занимались абитуриенты и это считалось одним из экзаменов. Чем дольше продержишься здесь — больше шансов поступить.

И всё из-за остаточной магии. Она как-то влияла на людей, им мерещилось всякое.

В момент, когда Томар открыл дверь, раздался громкий хлопок и мы все инстинктивно пригнулись, а над нами пролетела огромная фиолетовая клякса, звучно впечатавшаяся в противоположную стену. Она стекла вниз, будто липкий и склизкий слизняк, а за нашими спинами раздалось подавленное «ой!».

— Амалия! — прошипел по-змеиному моментально взъярившийся Томар. — Сколько раз я говорил — отмечайся в журнале посещений! Какого морвиуса ты тут делаешь в неурочный час?! Хочешь стать первой студенткой, исключённой ещё до начала занятий?!

Обернувшись, вижу в дверях перепуганную и оттого очаровательно-милую Малю. Она с ног до головы была покрыта разноцветной слизью, а за её спиной прятались ещё две девчонки в аналогичном прикиде.

— Что вы тут делаете? — шипит ректор на выходящих первокурсниц.

Маля, как старшая и более опытная, быстро пришла в себя и отвечает дерзко:

— А мы тут занимаемся, — и давит лыбу, попутно футболя указательным пальцем с плеча уж больно крупную слизистую каплю. Её манёвр оказался на диво удачливым — она чётко попала на лакированные туфли отца, отчего в коридоре воцарилась могильная тишина. Глаза девушки расширились, а её подружки синхронно сделали шаги в разные стороны, дескать — мы не с ней!

Лицо Томара приобрело фиолетово-малиновый оттенок, вздулись вены на шее и лбе, а затем раздался громко-громкий ректорский рык:

— Вон отсюда, и чтобы я тебя здесь до самых занятий больше не видел!

А девицы и рады стараться, драпанули аки подстреленные, не забыв сделать малый книксен. Маля подмигнула мне, шёпотом добавив, что скоро навестит, и также побежала за подружайками.

— Всё лето заставлю драить лабораторный зал. Будет знать, как шальной магией развлекаться, — злобно-ворчливо заговорил Томар, заходя в комнату и делая резкие пасы рукой, от которых слизь будто студень забавно задёргалась, заворчала человеческими голосами и со звоном лопнула, без следа растворяясь в воздухе.

Стоило мне переступить порог, как моментально оказалась дезориентирована. Пошатнулась, хватаясь за подоспевшего Владиса. В руках возникла противная слабость, лёгкая судорога, разошедшаяся по телу мокрым холодом, от которого застучали зубы и в голове забили молоточки боли.

— Что со мной? — простонав, замерев в руках телохранителя, спрашиваю у подошедшего Томара.

Сквозь полуприкрытые глаза, вижу заинтересованность на его лице, и тревогу.

— А что вы чувствуете, кэрра?

— Будто кто-то отсёк половину меня, и запечатал каждую пору кожи, — потребовалось время, чтобы сформулировать ощущения. Владис помог дойти до выхода из комнаты, но Томар остановил нас.

— Боюсь, кэрра, придётся пройти через эти ощущения. Только в этом помещении, я могу заглянуть в вас, чтобы дать отчёт королю, — он говорил мне, но объяснял Владису, и тот согласно кивнул, продолжая поддерживать меня, не отпуская наружу.

— Что? — прошептала негромко, пытаясь остановить головокружение.

— В этой комнате маги способны влиять на драконов. В этой комнате не работает ариус. И… иные связи тоже обрываются, — Владис не знал о моём слиянии с Артом, поэтому Томар иносказательно объяснил, что именно происходит, и почему мне так плохо.

Чем дольше я находилась в этом диком помещении, тем становилось хуже. Томар шуршал вокруг меня аки паучок, мотающий кокон вокруг птички, именно так воспринималась его магия. Чтобы мне было легче, Владис притащил кресло и водрузил в центре комнаты. Он принёс стакан воды, и я жадно приникла к нему — слишком сухой безвкусный воздух давил на горло и моментально трескались губы.

— Хватит, — не выдержала осмотра, превращающегося в пытку. — Я больше не могу!

Томар не ответил или не услышал, так тихо зазвучал голос. Тёмными бестелесными иглами насквозь прошивал моё тело, отчего казалось, что я вся истыкана тонкими занозами, и каждое движение отражалось резкой болью.

— Дэр Томар, хватит! — воскликнула громче, а он только нахмурился, сощурив глаза, видя перед собой нечто мне недоступное.

Из-за вскрика я напрягла мышцы живота, и внутри всё перевернулось, забултыхалось словно оказалась на мчащимся сквозь шторм корабле. Я окончательно потеряла дезориентацию и поплыла, теряя чувствительность тела. Головой стукнулась о ручку кресла, и меня стошнило завтраком на песок.

В этот же миг, неприятные чувства пропали, а я оказалась в коридоре на руках Владиса. Тьма перед глазами рассеялась золотистыми искорками, и я столкнулась глазами с обеспокоенным взглядом телохранителя.

— Кэрра Селеста, с вами всё нормально? — тревожно спрашивает, аккуратно опуская на пол.

А я даже ответить не в силах — сразу на выходе из комнаты на меня обрушился водопад из чувств и ощущений. Вернулась полнота жизни. Всё обострилось, пьяня истинным наслаждением. Будто вышла из темноты к свету.

— Дэр Томар Бай, я буду вынужден доложить о случившемся королю, — сурово заявил Владис вышедшему следом магу. — Вы не имели права подвергать здоровье королевской подопечной такому риску!

— Моя вина, — раскаиваясь, заявил колдун, растирая онемевшие от сложной волшбы пальцы и присаживаясь рядом. — Кэрра Селеста, простите мою оплошность. Я и не думал, что всё так будет плохо!

— Что вы имеете ввиду? — прохрипела, потихоньку приходя в норму. Жестом попросила Владиса принести ещё воды и мы с дэром Бай остались наедине.

— Ариус спит. Боюсь ещё долго он не вернётся к вам, и до тех пор вы беззащитны. Я попытался расширить канальца, по которым путешествует свет из вашей души наружу, но потерпел неудачу. Мои попытки лишь усугубили проблему, простите, — со всей возможной искренностью заговорил он, печально глядя в глаза.

Поднявшись с его помощью и оправив испачканное платье, внутренне пытаясь понять, что со мной не так, ещё раз уточнила:

— То есть вы хотите сказать, что я стала обычной драконицей? Надолго?

— Год, может два, а может и больше, — не сразу нашёлся с ответом колдун, отводя глаза.

Глава 21. Сладкая сила тьмы

Настроение Артана колебалось от страстного желания надраться в обществе короля до не менее пламенного сбежать из дворца куда подальше. Желательно в облике дракона пролететь над королевским заповедником, поохотиться, отдохнуть от человеческой суеты, пожив как зверь. Такое желание посещает каждого и под это дело выдавалась строго зарегламентированная увольнительная. Беда в том, что чем более высокий пост занимаешь, тем реже можешь воспользоваться таким правом.

И оставались более человечные методы расслабления. Например, компания лучшего друга и по совместительству короля.

Маршал чувствовал вину за то, что последний месяц почти не видел его в приватной обстановке, будучи полностью погружённый в работу и заботу о Селесте. Но, наконец-то, видится свет в конце тоннеля. Массовые увольнения и сокращения в секретариате ознаменовали начало масштабных кадровых перестановок плюс набор новых сотрудников. Сбор улик, обвинительных документов завершился благодаря стараниям Богарта и команды самого маршала, так что дела были переданы в королевский Суд, а обвиняемые сели в тюрьму для аристократов Лакраш.

Вспоминая, как всё началось, Арт никак не мог взять в толк, как же они умудрились проморгать подобное! А главное среди документов всплывали фамилии и рода весьма уважаемых семейств вплоть до Грацийского и Адегельского семейств. Также следы вели в казначейство и пока было не ясно, в курсе ли там, что многие запросы, поступавшие из Секретариата об отмене сбора налогов или переводе средств на различные негосударственные счета, незаконны, или же и там были сообщники Арнела Брунцкого? И как глубоко сидят противники реформы Вернона?

Словом, работы полно. А ещё оставались весенние учения, Виклош уже неоднократно отписывал о необходимости присутствия маршала, и дальше тянуть было нельзя. Но Арт просто не мог покинуть столицу! Селеста ещё не встала на ноги, а после неудачной попытки похищения, Артан не был готов оставить девушку.

Да и ректорские дела требовали его внимания. Начались первые экзамены у абитуриентов и перед ним встала во весь рост серьёзная дилемма в лице племянника брата Селесты. То, к чему пришлось его привлечь, было слишком опасным и Арт побаивался говорить об этом возлюбленной, зная, что та будет против. Парень невольно повторял путь маршала, и Артан решил, если он будет демонстрировать выдающиеся успехи, то место личного адъютанта ему обеспечено.

На фоне этих мыслей, рождалась другая — увеличить Гадельерский стипендиальный фонд и распространить его на все удалённые провинции. Также открыть филиал академии в Сатуральских долинах. Не всё же Адегельским занимать видные посты, пора и другим дать шанс на светлое будущее!

Все эти идеи изо дня в день блуждали в голове Артана, от чего он чувствовал себя белкой в колесе: нужно везде успеть. А ещё до него доходили некрасивые слухи из-за границы. Без объяснения причин дальние заокеанские страны высылали каргатские отряды, и буквально на днях вернулось ещё несколько кораблей. Главы команд не могли объяснить, в чём дело, утверждая, что здесь замешана политика. Это вызывало смутную тревогу, которой Арт хотел поделиться с Ником.

Поэтому, прихватив бутылку рома, привезённого в качестве дружеского подарка одним из его бывших сослуживцев, маршал под вечер направился к королю, которого застал в кабинете, окружённого толстыми папками с документами, в медитативном состоянии безучастно глядящего на очередной отчёт. В руках одна из самокруток Врана, к которой Ник вообще не притрагивался, отчего пепел падал на исписанные листы, а огонёк почти дошёл до пальцев короля.

Появление Арта немного встрепенуло его, и Никлос затушил в пепельнице сигарету.

— Артан, привет, давненько ты ко мне не заходил! Вижу, не с пустыми руками пришёл, это похвально, — заговорил с хрипотцой в голосе Ник, и Арт, повинуясь жесту короля, опустился в мягкое кожаное кресло возле окна. Достав бутылку, он показал этикетку Нику, на что тот одобрительно кивнул, вытаскивая из нижнего ящика пару пыльных стаканов.

Дегустация новинки прошла в молчании. Обоим это было необходимо. Они заговорили только когда раскурили трубки, а первая порция рома подошла к концу и Арт разлил по второй.

— Хреново всё, Арт, — нарушил тишину Ник, прикладываясь к напитку. Сейчас в сумерках его лицо подсвечивали заново разогретый камин и одна из магических ламп на столе, отчего оно имело фиолето-красный оттенок, а хмурая морщинка между бровей имела вид глубокого каньона со множеством расщелин.

Король побарабанил пальцами по деревянному подлокотнику кресла, а затем поднялся к столу, с которого забрал одну из чёрных папок, и протянул её Арту.

— Почитай. Эти письма пошли почти сразу после происшествия с Селестой. Её болезнь дорого обошлась нам. И видимо король Агондарий на пару с дочуркой время зря не терял.

Перед Артаном оказалась стопка официальных документов, в которых союзные страны заявляли, что временно разрывают дипломатические отношения до прояснения ситуации с подводниками. А по комментариям Ника стало ясно насколько стыдно и втихую всё это проворачивается — ни один посол не выступил лично, все документы доставлялись с обычной почтой. А дипломаты покидали посольства чуть ли не под покровом ночи, страшась вызова во дворец.

В ответ Арт разразился нецензурной речью. По его мнению, всё это чистой воды подлость и предательство. И не нужны Каргатам такие союзники, что бегут как крысы с тонущего корабля!

— Только мы не тонем. А на грани войны, — холодно ответил Ник. Он допил вторую порцию рома и внезапно скривился. Сахарная сладость напитка в миг опротивела, и он отставил стакан в сторону. — Так что вызывай в столицу Виклоша, проводи ревизию складов, проверяй судоверфи, корабелов, наведайся опять в Секретариат с инвентаризацией, словом — запускай машину подготовки.

— Ник, подожди. Ты сейчас серьёзно говоришь об этом? — тихо переспрашивает Артан, наклоняясь вперёд, вглядываясь в лихорадочный блеск глаз друга.

Король кажется полностью расслабленным, спокойным, даже безмятежным. Если не знать его. Если не видеть детали. Не замечать, как быстро чернотой наполняются и сдуваются сосуды под кожей лица. Не обращать внимания на лёгкую дымку нориуса, растекающуюся вокруг тела повелителя. Не видев этих деталей, и не скажешь, что Никлос на грани срыва. Что его от чистой ярости отделяет одно неверное слово.

— Да, морвиус его побери! — процедил король. — Знаешь, мой дед был мудрым правителем, и он всегда хотел мира с подводниками и эльфами. Он придумал как это сделать: его реформа должна была показать нас как поборников мира и закона, но беда в том, что это никому не нужно. Подводники голословно обвинили шелки в гибели своих грёбаных животных и весь мир это сожрал. Так почему мы должны прогибаться под них? Ведь русалы уже показали свою беспринципность, когда попытались украсть мою подопечную, между прочим, твою возлюбленную! Так скажи мне, почему нам не стоит показывать нашу силу?

Артан не нашёлся с ответом. От одного упоминания о Селесте, внутри него вскипала кровь и он забывал все доводы рассудка.

Однако Арт не стал бы маршалом, если бы подчинялся зову крови. Подавив злость, он глубоко вздохнул, возвращая себе равновесие. Заново раскурил трубку, сделал несколько глотков рома, и только после этого заговорил.

— Тогда забудь о реформе. Забудь обо всём, что сделал для серокрылых. Забудь о Северном пути. О новых школах для простолюдинов. О снижении налогов. Развитии сообщения между городов. Помнится, ты собирался открыть канал между территориями жёлтых и красных драконов? Оставь эту задумку на бумагах. Может ты забыл, но война — это очень дорогое удовольствие. На неё уйдёт много денег. А ведь последние годы ты не мелочился, открывая филиалы академии общих наук по всему королевству. И это мелочь по сравнению с самой реформой. И…

— Хватит! — оборвал его Никлос, сцепив руки в замок и сжав зубы. Исподлобья глядя на друга, Ник признавал его правоту, но не мог так же легко успокоиться. И не хотел. Он видел только один выход из ситуации и не намеревался искать компромисс.

— Войны не будет, как только русалы и все остальные поймут, что мы настроены серьёзно. Когда увидят, что мы готовимся воевать. Когда вспомнят, кто на самом деле такие Каргатские короли. Когда увидят, что белокрылая здорова, сильна и на моей стороне. Увидев нашу силу, они отступят.

— А если нет? — тихо спросил Артан.

— Тогда мы сотрём их в порошок.

* * *

Уже давно ушёл маршал. И Богарт, заскакивающей с ворохом очередных дел, был отправлен спать. И свет во множестве комнат дворца погас. И медленно спустилась тишина, махровым одеялом накрыв тревожный как улей город. За окном весенняя ночь, пока ещё тёмная и сырая, переполненная дождями и ветрами, но готовая принять первую огненную майскую грозу, сухую жару июня, полуденный зной и ярость летних бурь.

Ник держит в руках не тронутый стакан с коньяком, глядит в ночную тьму, мыслями витая далеко отсюда. Ему вспоминается одна из ночей, когда он почувствовал чужое присутствие в лесу, когда увидел шарахавшуюся от собственной тени девушку, пробирающуюся к обрыву. Вспомнил, как неуклюже она превратилась в дракона, с каким старанием пыталась быть незаметной, и насколько громкой оказалась в итоге.

Сейчас, вглядываясь в темень, король пожелал увидеть её, хоть и знал, что девушка находится в другой части замка, что частичный паралич ещё не сошёл, да и красться в потёмках ей больше незачем. Её мать была перехвачена на границе столичного округа, и совсем другим маршрутом доставлена в Винцельскую долину в сопровождении управляющего дэра Аскол дэ’Маринье, который должен помочь с хозяйством, везя в сумке распоряжение об отмене налогов с долины Винцель сроком на десять лет.

Мать Селесты весьма благодарная женщина. Осознав расположение короля, она передала с поверенным письмо, в котором подробно рассказала об отношениях мужа с эльфами. И о том, что они делали с её дочерью. Так она показала на чьей стороне.

Но эти новости ничего не меняли. В свете грядущего, проблемы с эльфами отходят на задний план. На днях король получил очередное письмо от короля Агондария с требованиями отдать Селесту, иначе быть войне.

Потерев нахмуренный лоб, Ник собирался было ложиться спать, когда услышал шаги за стеной, а после совсем невесомый стук в дверь, и на пороге возникла прелестная юная блондинка. В полусумраке её лицо сияло как маска, а приблизившись, преобразилось в заплаканное личико кэрры Кирнан Грацбурской. Она прижимала руки к груди и смотрела на короля с таким отчаянием, что его сердце дрогнуло и он не стал гнать девицу прочь из мужских покоев.

— Ваше Величество, пожалуйста, — дрожащим голоском попыталась заговорить она, но не смогла и слёзы градом покатились по щекам, скатываясь до банальнейшей истерики.

Король, не дождавшись продолжения, подошёл к ней, всучивая в руки стакан с коньяком и поддержав голову девушки, вынудил сделать глубокий глоток. Разумеется, она подавилась, раскашлялась с непривычки, лицо покраснело, но поток слёз остановился лёгкими всхлипываниями и попытками восстановить дыхание. Приобняв за плечи, он довёл Кирнан до углового диванчика, опустил вниз и по его жесту, она вновь глотнула янтарь, чуть-чуть успокаиваясь.

— Что случилось, кэрра? — осторожно спрашивает он, убирая с её лица спутанные шелковистые пряди. Вблизи, не смотря на слёзы, она выглядела такой красивой, почти совершенной. Тёмно-синие глаза смотрели с запредельным доверием и чистотой. Она дрожала, когда обратно подступала истерика, и король растирал ей плечи, возвращая присутствие духа.

— Простите, но я больше не знала, к кому идти, — заговорила она, возвращая стакан, и король убирает его на стол. Девушка не выпускает руку из его рук, доверчиво прижимаясь, поверяя свою историю.

О том, что родители сознательно кормили её магическими смесями, чтобы задержать развитие и не дать созреть раньше срока. О том, что с детства её готовили в жёны королю, и любые попытки отстоять свои права оборачивались скандалами и наказаниями в виде голодовки и изоляции. Её учили быть жестокой, сдержанной и преданной семье, втаптывая в грязь любое инакомыслие и своеволие. Её растили послушной марионеткой, чтобы став королевой, она осталась преданной семье. А в том, что именно она станет следующей кэррой Каргатской никто не сомневался. Ведь она — красавица, умница, с блестящим образованием, и из самого знатного рода. Казалось бы, что могло пойти не так?

— Мои родители на многое пошли, чтобы у меня не было достойных соперниц. Некоторых девушек прямо по их указке убрали с Равновесия. Они постоянно говорили, как это необходимо нашей семьей. Что я должна пойти на всё, чтобы стать королевой. Они верили, что я сумею очаровать вас, влюбить в себя и всё будет по их воле. Им и в голову не приходило, что это невозможно, — говорила Кирнан, заламывая брови, мелко подрагивая, отчего Ник вновь протянул ей коньяк, а после и вовсе ненадолго покинул её, возвращаясь уже с пузатой бутылкой и ещё одним стаканом.

Теперь они пили вместе, и Кирнан более спокойным и медленным голосом говорила, что началось сразу после превращения Селесты в белокрылую. Как жестоки были родители, в попытках навязать её общество королю. Каким рисовали будущее, если она потерпит неудачу. Что с ней сделают, если она опозорится.

Девушка закатала рукава облегающего серого платья, демонстрируя глубокие тёмно-синие с желтоватым отливом синяки. Она стянула с шеи вязаную манжетку, обнажая ещё более страшные следы пальцев.

— Только лицо никогда не трогали, — прошептала она, от стыда пряча взгляд.

А Ник попросту не знал, как на это реагировать, только гнев поднимался из груди при мысли, что такое сделали родители с собственной дочерью.

— Ко мне сватались, не смотря на очевидность их планов, — глухо продолжила кэрра. — Но они дали всем от ворот поворот. И теперь угрожают отдать в храмные девы.

Кирнан подняла глаза, на что-то решившись.

— Ваше Величество, пожалуйста, помогите мне. Вы ведь помогли Селесте и её семье. Вы уберегли их от Брошина Адегельского. Защитили… — она запнулась, подбирая слова, и в порыве перехватила королевскую руку, сжимая изо всех сил. В её голосе сквозила надежда: — Пожалуйста, сделайте тоже самое для меня. Я на всё согласна, только не дайте им запереть меня. Я не смогу так жить. Попросту не смогу! — и она вновь заплакала, не смотря на все попытки сдержать очередной приступ.

Никлос молчал. Он не реагировал на её слёзы, гадая, что ей надо. Король чувствовал — девушка искренна в своих словах, но не мог поверить. И она это понимала, больше не пытаясь молить о помощи, всё больше погружаясь в пучину отчаяния, коря себя за то, что посмела прийти, нарушив все возможные правила.

Король уже собирался отправить её восвояси со словами, что поможет, чем сможет. Что есть такие храмы, где она будет чувствовать себя в безопасности. Что жизнь на этом не кончается. Но заворочался нориус. А за окном зазвучала невидимая гроза, и в этом звуке послышались барабанные перекаты. Тишина вокруг заострилась, а свет будто насытился кровью. И именно это проступило в глазах Кирнан — рубиновый красный отблеск. Он заворожил Никлоса, и тот остановил порывающуюся встать девушку.

Из его кожи выступил нориус, он обвил запястья кэрры, легонько сжав, и она замерла как кролик перед удавом, не понимая, что происходит.

— Останься, — хрипло молвив король, всё ещё пытающийся удержаться от крови, от металлического привкуса на губах, что проступал в дни полнолуния. Сейчас месяц только набирал мощь после новолуния, и королю стоило бы задуматься, что происходит, но связность мыслей ускользала, и он следовал за своей проснувшейся жаждой, увлекая и Кирнан в этот топкий огонь.

Нориусом притянув её к себе, выбил из рук стакан, и в воздухе разлился терпкий аромат коньяка, а губы девушки распахнулись: она хотела было что-то сказать, но не успела — её остановил властный королевский поцелуй.

Это было жадно, алчно и собственнически. Как и его руки, опустившиеся на её груди. Как и нориус, забравшийся под нижнюю юбку. Треснула материя — от платья остались одни лоскуты, а на коже набухли первые красные порезы — монаршеская любовь бывает ненасытной. И Кирнан рада была бы отстраниться, взять паузу, прийти в себя, но король подавлял все попытки сопротивления.

Он подхватил её на руки и отнёс на кровать, покрывая каждую обнажённую частичку тела болезненно-страстными поцелуями. И в этом злом вожделении скрывался голод, перед которым не устоять, от которого не сбежать и не спрятаться. А только сдаться. Особенно когда нориус касается там, где никто прежде не касался. Когда внутри души Кирнан просыпается нечто новое, незнакомое, но такое приятное. И первый стон вырывается из её рта, и она прикусывает до крови губу, расслабляясь под умелыми мужскими руками.

Она сдаётся под его натиском, под тем, как больно он кусает её соски, как раздвигает ноги, стаскивая чулки и разрывая нижнее бельё. Она поддаётся нориусу, вновь обхватившему её запястья, и разводящему руки, распиная девушку на кровати как на кресте. Она подчиняется, а он берёт её как игрушку, не заботясь о чувствах, о том, что ей не только сладко, но и больно.

Король входит в неё, по-звериному кусая за шею, и она вскрикивает от нахлынувших чувств. Её крик забивает тьма, а Никлос не останавливается — он уже ничего не слышит от грохота барабанов за стеклом. Пульсирует в ушах, перед глазами сплошь бордово-красное, и только тягостное исступление наслаждения как патока соблазняет повелителя, заглушая разум, не давая вернуться, замереть, прекратить это надругательство.

Ник следует по дороге безумия, и каждый шаг опускает его всё ниже и ниже. Он чувствует, что под ним есть кто-то ещё. Он не видит Кирнан, не чувствует её боли и сладости. Только женское тело, трепещущее в мужских руках. И красный цвет блестит, сияет как рубины, а внутри пылает драконий огонь. Король движется всё быстрее и быстрее, до крови целуя грудь девушки, вбивая в неё свою страсть. Ощущает, как расползается по телу огонь и как быстро он перетекает в их невидимого спутника. Он слышит женский сладкий стон и в ответ пламя взрывается белой вспышкой. С королевских губ срывается имя:

— Селеста!

* * *

Утро началось поздно. Обычно Ник просыпался всегда самостоятельно. С помощью колокольчика призывал слуг, если что требовалось. И к завтраку всегда спускался вовремя.

Но не сегодня.

Король проснулся с дикой головной болью, будто всю ночь пил с капитанами во время похода против песчаных демонов. Во рту стоял неприятный металлический привкус и ему казалось, что он с кем-то подрался, настолько ломило тело и неприятно было шевелиться. Силясь вспомнить вчерашнее, перед внутренним взором возникал терпкий красный цвет, слышалась странная ритмичная музыка, и чувствовалось… он был с женщиной?

Оглянувшись, заметил, что вся кровать смята, хотя обычно он занимал только часть, и никогда не ворочался во сне. Притянув соседнюю подушку, почувствовал лёгкий невесомый аромат женских духов. А осмотревшись, заметил под прикроватной тумбочкой женский чулок.

Не успев сопоставить факты, Ник был окончательно разбужен требовательным стуком в дверь, а после и вовсе бесцеремонным вторжением его маршала с довольной лыбой на устах.

— Ник! Какого ты ещё в постели делаешь? — радостно заговорил с порога Артан, быстро пересекая комнату и раздвигая тяжёлые шторы на окнах, впуская яркий солнечный свет. — Сколько лет тебя знаю, а в последний раз ты так долго спал… лет шестнадцать назад. Ты в порядке?

Дождавшись кивка, и заметив пустые стаканы с початой бутылкой коньяка, Арт задумался, а после просиял:

— Ты был не один. И явно это был не Вран и не Томар. С кем же ты мог пить в собственной опочивальне? Неужели нашлась прелестница тебе по душе? — увидев смятение в глазах друга, Артан рассмеялся. — Ладно, не буду мучить. Захочешь — поделишься, кто это было. А ведь я пришёл с хорошими новостями! Даже с отличными!

— Ну говори-говори, чего тянешь, — проворчал король, прикладывая холодную ладонь к пылающему лбу, когда Арт замолчал, выдерживая паузу.

— К Селесте вернулась чувствительность. Паралич сошёл и она снова может ходить, — восторженно выпалил Артан, а сам жестом пригласил в комнату слуг, несущих подносы с завтраком. — Теперь они все заткнуться! Она в порядке.

— Пусть это Томар подтвердит, — благодаря за завтрак, добавил Ник. В его груди поселился странный червячок сомнения. Ему показалось, что случившееся как-то связано с его частичной потерей памяти. Отложив эти мысли, он приступил к еде, попутно раздавая приказы как Артану, так и подошедшим секретарям.

Он упустил так много времени, пора навёрстывать. Как и планировать официальный выход Селесты. Она точно должна будет открыть свадебный цикл. Таким образом все увидят, что она выздоровела.

Но это если подтвердит Томар. Ведь не только физическое благополучие волновало короля. Гораздо важнее было состояние ариуса в ней.

И только когда короля вновь оставили одного и он поднялся, чтобы принять душ и одеться, под одеялом он увидел крупные следы крови на простыне. А перед глазами всплыл женский крик и имя:

— Селеста… — прошептал он, прижимая пальцы к губам.

* * *

Весь день король провёл как на иголках. Он чувствовал, что случилось нечто непоправимое, но что именно — не знал. Окольными вопросами он разузнал, что Селеста не покидала своих покоев этой ночью, охрана не засыпала, всё было тихо. Впервые Ник пожалел, что его комнаты без стражи и ночью на территории короля всегда безлюдно. Нориус в состоянии позаботиться о носителе.

И вопрос, с кем он был прошлой ночью, оставался открытым.

Его нервозность передавалась окружающим. Ник буквально летал по дворцу, активно корректируя планы, с учётом выздоровления Селесты. Были разосланы письма соседям с приглашениями посетить свадебный цикл и лёгким напоминанием, что с Каргатским королём лучше дружить, а не то… и для каждой страны индивидуальный подход, что именно не то.

Ужин Ник собрался провести в компании Артана и Селесты, о чём отдал соответствующие распоряжения. И когда уже завершал свои дела, и собирался отправиться в малую обеденную комнату, его остановил почти испуганный Богарт. Он прошептал пару слов на ухо короля, вызвав лёгкий ступор.

— Ты уверен? Как он попал в мой кабинет?

— Не могу знать, Ваше Величество, — с изумлением ответил секретарь. — Но он вас ждёт.

— Хорошо. Передай тогда Артану, что я задержусь, — кивнул Ник, про себя напрягаясь — последнего, кого он ожидал увидеть в столице Каргатского королевства, так это эльфа.

Глава 22. И грянул барабанный бой

Настроение — хуже некуда. Ощущение непоправимого ползало по спинке будто десяток мелких противных букашек. Я постоянно расчёсывала руки и запястья, и тянулась поправить воротник платья, подтянуть корсет, расправить манжеты, разгладить некрасиво топорщившийся подол…

Я себя чувствовала, как нашкодившая школьница в кабинете директора Переяцкого. Дядечка не мог пройтись розгами по нашим с сестрой спинкам за сорванный урок, а вот долго и нудно отчитывать до прихода наставника Брута — запросто. И именно такое чувство преследовало на протяжении всего дня после случившегося в академии. Ожидание наставника и его твёрдой руки наказания.

Плюс ко всему, меня накрывало с головой странное чувство голода в районе живота и ни один фрукт или булочка не могли утолить его, даже наоборот — от еды немного мутило и я могла только пить соки.

После всех вчерашних и сегодняшних событий, я была не готова принимать гостей, кроме самых близких. Поэтому вечернее чаепитие проходило в узком кругу: Мирта иКалиста присоединились ко мне, когда вернулась из академии. Странное чувство — мы приехали зелёными драконицами, а в итоге оказались по разные стороны границ домов. Родные чужачки. И не смотря на разный цвет, всё равно чувствуем себя близкими подругами, связанные одной историей. И свадьбой. Без Милан можно было спокойно говорить на разные темы, а в центре внимания оказалась Калиста.

Сегодня передо мной открываются новые грани сестры, вскользь сказанные слова показывают её уверенность в выборе. Она действительно готова стать женой кэрра Деяна Адегельского.

Пока мы с Миртой пили цветочный чай и лакомились булочками с шоколадом, Мирта послушной куклой вертелась в руках кэрра Маркла, подгоняющего по фигуре воздушное платье кремового оттенка. Это первый официальный наряд, в котором девушка имеет право обнажить верх груди через неглубокий вырез. Показать локти, туже затянуть корсет на талии, внести больше драгоценных камней, золота и серебра как в причёску, так и в декоративные элементы платья.

Вот и сейчас, Кали с любовью оглаживала роскошный пояс с прекрасными изумрудами и серебряные подвески на плечиках, благодаря которым держалась невесомая ткань, прикрывающая руки чуть выше локтей.

В Калисте возникло столько силы, что и не скажешь, как совсем недавно она жалась ко мне, боясь остаться среди невест одной. Глядя на сестру, я жалела, что мамы нет рядом, ведь это и её день тоже — первый ребёнок входит во взрослую жизнь. За эти недели до меня дошло только одно письмо от неё: полное надежд и пожеланий, с небольшим пересказом домашних событий, и совсем крошечной припиской: как сильно она надеется увидеть нас вновь…

Чуть позже втроём обсуждали варианты причёсок, соглашаясь со стилистом, что будет лучше, если сестра оставит волосы распущенными и лишь пару прядей заберёт в красивую фамильную подвеску. Маркл записывал все наши замечания и пожелания, и по ходу постоянно подбрасывал новые идеи, всё время присматриваясь то ко мне, то к Мирте, и сетуя, что такие красавицы пропустят этот цикл. Мы лишь скромно переглядывались. Что поделаешь, я не имею права перечить королю. Если он считает, что нам с Артаном не стоит жениться — значит всё так.

Хоть я знала, что главный довод утратил свою актуальность, но понимала — это не переубедит Никлоса. Но попробовать стоит…

Наконец Маркл ушёл, оставив в узком девичьем кругу. И мы решили выбраться в парк на уютную летнюю веранду. Майское солнце впервые одарило настоящим теплом, так что в вязанных накидках было жарковато и мы отложили их в стороны, оставшись в тёплых платьях.

Буквально через пару минут на парковой дорожке появилась Паули, шедшая под ручку с Милан. Судя по их лицам, они примирились друг с другом. Не дожидаясь приглашения, девушки зарулили на веранду и разместились за соседним столиком. К ним направились служанки, раскладывая с подносов свежую порцию выпечки и чайный сервиз с заваренным пахучим липовым чаем.

Первым делом, Милан извинилась за вчерашний скандал, объяснилась, что была не сдержана из-за волнения перед неожиданной свадьбой и вообще расстройство чувств и всё такое. А Паули, быстро освежив голос горячим напитком и закусив медовым рулетом, завела любимую тему — сплетни:

— Ой, я сегодня такое услышала! — патетично заявила она, и замолчала, вновь уткнувшись носом в фарфоровую чашечку. Мы с сестрой переглянулись, синхронно улыбнувшись. За эти недели, все успели привыкнуть к манере разговора Паули, так что уже не спешили выуживать из неё новости, чем немного раздосадовали девушку, любящую быть в центре внимания.

— Представляете, впервые за очень много лет, король проспал, — заговорщически поделилась она громким шёпотом. Дождавшись нашего недоумения, усмехнулась и разъяснила: — А ещё уборщица нашла под королевской кроватью дамское исподнее. Не дешёвое.

Мирта слегка напряглась, она со звоном поставила чашечку на блюдце и недовольно обратилась к Паули:

— Хочешь сказать, король… был ночью не один?

— А почему тебя это так удивляет? — вопросом на вопрос лукаво ответила Паули. Сидевшая рядом Милан прыснула со смеху:

— Наша Мирта очень высокого мнения о короле. Видит в нём почти святого. Даже в мыслях не допускает, что и ему ничего низменное не чуждо, — напоровшись на мой укоризненный взгляд, потупилась и переключилась на десертное желе.

— Значит можем порадоваться за повелителя, что спустя столько лет, он нашёл близкого человека, — я попыталась быть рассудительной, но по глазам невест прочитала: «Дурочка». Ну да, столько лет, близкий человек… я, как и Мирта, — слишком наивна.

— Есть ещё один деликатный момент, — добавила Паули, поочерёдно оглядывая каждую, когда все немного успокоились, переваривая новость и гадая, кто же это мог быть. — Может и пустяк, но пропало постельное бельё, причём горничные отчётливо почуяли в комнате запах гари, а в камине было подозрительно много свежего мелкого пепла.

— Зачем королю сжигать постельное? — вступила Калиста. Только Паули хотела ответить, как её перебила напрягшаяся Милан:

— Потому что оно было испачкано чем-то непозволительным. Недопустимым. Порочным, — задумчиво заговорила она. Девушка отодвинула в миг опротивевшее лакомство и с неприязнью уставилась на него, продолжая говорить. — Неужели не видишь ассоциацию, Кали? По традиции, новоиспечённые мужья сжигают простыни после первой брачной ночи. Из пепла в пепел.

— Из пепла в пепел, — протянула следом Мирта и мы все как прозрели. — А кто сегодня внезапно отправился домой?

— Кирнан, — прошептала я, до боли сжимая запястье. Иное встревожило меня.

* * *

По окончанию чаепития, перехватила у выхода сестру, дождалась, когда остальные отойдут подальше и спросила в лоб:

— Где наш брат?

Калиста облизнула губы, немного растеряно глянув в ответ, а затем выдала старую байку:

— Он на экзаменах. Много занимается, Крис отказался от королевской стипендии, а Вест показывает отличные результаты, вот брат и учится изо всех сил. Ему нужна Гадельерская стипендия.

Я не разделяла спокойствия сестры, и больно ухватив за локоток, притянула к себе:

— Кали, хватит врать, это оскорбительно! — прошипела ей в лицо и она поморщилась. — Либо ты говоришь правду, либо я обращусь к королю!

— Не надо, — мгновенно побледнев, пробормотала она, а после воровато огляделась, и, убедившись, что Владис в сторонке и не подслушивает, разъяснила: — Он нашёл работу. Только это тайна! Кристан решил, что если не сможет получить стипендию, то будет работать до тех пор, пока не заработает на обучение.

— Ему всю жизнь горбатиться придётся, чтобы оплатить хотя бы первый курс! Что за работу он нашёл, что так уверен в своих силах? — изумилась, отпуская сестру. Та досадливо потёрла локоть и поджала губы.

— Кажется, это связано с тайной канцелярии.

— Да он с дуба рухнул?! — воскликнула громко, заслужив внимательный взгляд своего телохранителя. Отмахнувшись, вновь насела на Кали: — Где он сейчас? Я должна с ним поговорить. Морвиус подери, он ни на одно моё письмо не ответил! И да побрали бы его святые духи, я не видела брата с тех пор, как приехала в столицу!

— Последнее время он и правда очень занят, — оправдываясь, ответила она, ободряюще поглаживая моё плечо. Мы вышли наружу, спустились по ступенькам в парк, и следом за нами на расстоянии пошёл Владис. — Сама знаешь, сейчас время такое неспокойное. Мы с Деяном вообще оказались в дурацкой ситуации: границы закрываются, послов высылают. А значит мы остаёмся в столице с дедом.

От вспоминания о Брошине всю передёрнуло и я скривилась.

— Он так воодушевлён. Только и ждёт, когда король объявит о начале военных действий против Подводного мира, — полушёпотом продолжила говорить сестра. Неся в руках серебряную накидку, она расправила её и накрыла плечи, зябко укутавшись. — А мне страшно. И хочется домой. Мы так близко от моря…

— Король не допустит войны, — упрямо мотнула головой. — А подводники не так глупы, чтобы идти против нориуса.

— А если они идут не против, а за?.. — перефразировала Кали, искоса поглядывая на меня.

В моих руках появляются сорванные с кустарника зелёные листики, что растираю между пальцев, ощущая приятный сочно-кислый аромат свежей зелени.

— Я потеряла ариус, — ответила негромко. — Так что теперь для всех стала бесполезной. По словам Томара, ещё очень нескоро свет вернётся ко мне. Вот будет сюрприз для русалок, а? — и я горько улыбнулась, а самой больно от одной мысли об этом. Лишится ариуса оказалось, как лишится руки, я и не подозревала, что это будет настолько одиноко. Только тепло слияния напоминало, что я не одна.

Сестра странно отреагировала на мои слова. Она резко остановилась, огляделась по сторонам, взглядом вынуждая Владиса замереть, а после сильно-сильно обняла и прошептала на ухо:

— Будь осторожна, Сэлли. Может я и не самая лучшая сестра в мире, но умею чувствовать опасность. И тебе стоит поостеречься. Я знаю, сейчас серые мышки короля снуют по коридорам дворца и закоулкам столицы, выискивая предателей, да только ничего серьёзного они не найдут. Я боюсь, что наш дедушка задумал нечто страшное. И ты нужна ему, понимаешь? Скажи об этом королю, иначе… — она захрипела, теряя голос, от страха боясь договорить. Её последние слова на грани шёпота, и в них звучал затаённый ужас: — Иначе скоро у нас не будет короля.

* * *

Впервые с того ужасного разговора в оранжерее, я должна была встретиться с королём. Наш первый совместный ужин с Артаном и Никлосом за очень долгое время. Теперь я совсем уже свыклась со своей новой ролью. Мне всё проще удаётся командовать слугами, легче отшивать непрошенных «дружелюбных» аристократов, носить роскошные платья и стильные костюмы, не смотря на болезнь, я много читала книг по этикету, вспоминала основы геральдики много консультировалась у остальных более образованных невест, какие порядки есть в столице, какой род занимает более высокое место в условном «табеле о рангах».

Так что сейчас, освоившись, и вновь встав на ноги, я чувствовала себя великолепно. Прошлая ночь осталась сладким привкусом на губах и странной лёгкостью в области живота и груди. Отсутствие ариуса воспринималось как тлеющая потеря, но её сглаживало постоянное присутствие Артана у самого сердца. Стоит только подумать о нём, и легче дышать, думать и чувствовать. Такая волшебная щекотка будто на нос и щёки падают мягчайшие пушинки, а сквозь них светит солнышко и ты постоянно щуришься и не можешь удержать смех.

Вот и сейчас, покрутившись у зеркала в новом золотисто-чёрном костюме, пробуя скользящую подошву красивых тапочек с острыми носами, подмигнула сама себе, настраиваясь на хороший вечер. Слова сестры нет-нет, да и всплывали в голове, и я знала, что обязательно предупрежу Ника о её опасениях, но что-то подсказывало, что он не поверит. Ему нужны весомые доказательства, а не страхи молодой невесты. Скорее скажет, что это лишь фантазии, смешанные с тем, что Брошин действительно хотел, чтобы я стала частью его дома.

Но сейчас дед стал спокойнее. Не появляется во дворце, и будто ничего не замышляет.

По крайне мере, искренне хотелось в это верить.

* * *

Так получилось, что мы с Артаном одновременно подошли к дверям обеденной комнаты короля. Я отпустила Владиса, наказав зайти через пару часов, и как только осталась с маршалом наедине, бросилась в объятия, покрывая сотней поцелуев, с наслаждением вдыхая родной запах.

— Я так соскучилась! — прошептала, прижимаясь к его груди, пока он зарылся носом в мои волосы, отчего слышалось довольное сопение возле уха. — Клянусь, ещё одно официальное приветствие на дистанции «дядя моей подруги», и я взвою!

— Тише-тише, солнышко, не надо выть, всё образуется, — смеётся он, целуя в лоб. Он поднимает моё лицо за подбородок и его голубые глаза блестят в темноте от радости. — Мы обязательно будем вместе. Не через десять лет, и не через пять. А намного раньше. Я сделаю всё, чтобы это случилось в этом году, — внезапно посерьёзнев, заговорил он, проводя указательным пальцем по моим щекам, а потом звонко щёлкнув по носику. — Так что не вешаем нос!

А я пропускаю слова мимо ушей, и вновь тянусь к нему. Его губы почему-то солёные как море, но такие притягательные. За ними следуют чуть более крепкие объятия. Руки спускаются ниже талии. А мои наоборот — зарываются в его золотистые волосы, колючие будто перекати-поле. И никак не остановиться. Никак не прерваться, ведь так сладко, слаще, чем пробуждение утром…

— Голубки, я конечно понимаю, любовь не спрашивает где и как, но всё-таки, имейте совесть, ваш король не ел с самого утра, перед ним целые блюда с аппетитной курочкой в кисло-сладком соусе и жареной бараниной, а поесть никак — вас дожидаюсь! — раздался насмешливый голос позади, и обернувшись, натыкаемся на лукавый с прищуром взгляд короля.

Мне почти совестно и я старательно вытираю губы, а вот Артан наоборот, сильнее прижимает к себе и я чувствую, с какой укоризной он смотрит на Ника. Наши объятия размыкает только сочный запах ужина из комнаты, и идём следом за королём, рассаживаясь вокруг стола, заставленного тарелочками, вазочками, бокалами и чашечками. Дымчатый аромат от курицы вкупе с молодой картошечкой и зеленью надолго отбил желание разговаривать, и поэтому только стуканье приборов нарушало тишину, да единственный тост в начале ужина: «За нас!»

Чуть позже собрала грязную посуду и отнесла на свободный столик у окна, пока Артан разливал по бокал вино, а Никлос раскладывал карты. Тасуя колоду, он задумчиво смотрит на мокрое тёмное окно, за которым скрывался лабиринт. И будто сам застрял среди ветвистых и колючих деревьев, не в силах найти выход.

— Томар сказал, что произошло, — заговорил он, после первой карточной пересменки. Артан искоса глянул на меня, словно чувствуя за собой вину в случившемся.

— Вот так и стала бесполезной и беззащитной. Осталось донести эти вести до подводников и они угомонятся, верно?

— Всё зашло слишком далеко. Они вынесли конфликт за пределы отношений двух стран, теперь весь мир начинает делиться на стороны, решая, кто сильнее, — отрицательно ответил Никлос, выкладывая козырь на стол, и делая приличный глоток вина. — И они не отступятся, пока сами не поверят, что ты больше не обладаешь силой белокрылой.

— Это ведь временное ослабление, разве нет? — уточнил Артан, и Ник кивнул. — Тогда они в любом случае не отступят, даже наоборот, сейчас самый удачный момент, чтобы начать войну.

От этих слов, я поёжилась, и опустила глаза на карты, сосредоточившись на партии. С каждым разом, мне всё лучше и лучше удавалось играть, но пока Арт и Ник побеждали. Они брали опытом, а я свежестью взглядов. Хорошая игра.

Отдав пару фигур, потянулась за конфетами через стол, и столкнулась пальцами с Ником, поднимавшим для меня корзинку. Прикосновение как током прошило, и я вспомнила: король был ночью не один.

Запустив шоколад в рот, тщательно прожевав и запив непозволительно-терпким вином, набралась смелости и спросила:

— А куда пропала Кирнан? Говорят, родители забрали, но зачем?

В ответ Ник закашлялся, и прямо уставился на меня, будто читая мысли. Укоризна так и сочилась из него, а Артан заговорщически подмигнул.

— Любовь нечаянно…

— Заткнись! — резко выпалил Ник и мы оба вздрогнули. Переглянувшись, испуганно уставились на короля. От вспышки злости, он опрокинул бокал и теперь карты на столе стали липкими и мокрыми. — Я не собираюсь обсуждать с вами такие вещи. И к вашему сведению, родители Кирнан собирались отправить дочь в храм Святой Клэрии. Сегодня я подписал согласие на подобное решение. Так что Кирнан скоро станет храмовой девой, с чем её и поздравим, — он поднял бокал, наполнил его вином до краев и осушил одним махом, звонко опуская обратно на стол. Оглядев нас глазами полными недовольства, громко фыркнул, возвращаясь обратно за стол. — Подобные инсинуации не красят и монашку, так что воздержитесь от сплетен.

Я видела, как Арт хотел что-то сказать, но не решился, с тревогой поглядывая на друга. Партия окончена, нам больше не хотелось играть, а проводить время с вином и сигаретами — удел мужчин, а никак не женщин, так что я собиралась уже уходить, решив позднее рассказать о подозрениях сестры, когда в дверь постучали.

Захотелось спрятаться, настолько мелко и часто прозвучал стук, и словно вдогонку за окнами раздался отчётливый грохот. Началась первая настоящая майская буря. Тот самый период, когда обычно невесты превращаются в драконов и на пару с женихами гуляют среди молний по небесам, заряжаясь электричеством и силой природы. Волнительный период всепоглощающей мощи.

А вместо этого, каждый столичный дракон сидит дома, ведь на днях ввели комендантский час и прогулки после захода солнца были запрещены.

В комнату зашёл по-деловому собранный Брошин Адегельский. Я давно не видела его, так что для меня стало неприятным сюрпризом то, как он преобразился. Будто втянулись старческие морщины, волосы заблестели серебристой чернотой, а глаза засияли серым почти белым светом. Движения резкие, точные, военный костюм облегает спортивную подтянутую фигуру. Дед горел идеей, перед ним возникла чёткая цель и он шёл к ней.

И сейчас, он не пытался показать, что известия плохие, наоборот — он гордился тем, что именно ему выпала честь сообщить королю страшную новость:

— Ваше Величество, мой король, Подводный мир объявил нам войну. Они вероломно напали на оставшиеся в море корабли и потопили их. Никто не выжил. Вместе с этим, они принялись отлавливать шелки, отчего Верховная была вынуждена вступить в неравный бой. Им удалось оттеснить русалов вглубь моря, но Флакса сильно пострадала. Сейчас она находится в Нимфеуме под присмотром дэра Томара Бай, — закончив говорить, Брошин протянул королю папку с документами, мелком глянув на меня, подарив какой-то странный многообещающий взгляд, от которого Арт сжал мою ладонь и сам с вызовом уставился на Адегельского.

Король по диагонали прочитал документ, после передал его Артану.

— Вижу, тебе не терпится сказать: «Я же говорил». Так вот, не стоит, — холодно объявил король, поднимаясь с места и подходя к окну. — Где сейчас твой старший сын?

— Как только получили приказ от маршала, тронулись с места. Большей частью отправились насквозь пространства, так что завтра будут уже здесь. Если конечно майская гроза утихомирится, — ответил Брошин, также подходя к окну. — Такая буря опасна для скольжения.

— Морвиус, — процедил Ник, и наружу показался нориус.

— Ваше Величество, если подводники вновь нападут, некому будет вести шелки. Без Верховной они не способны действовать как единый организм… И даже когда появится Виклош, мы не сможем вступить в морской бой, мы не готовы.

Ник посмотрел на Артана, читающего донесения. Я видела через плечо, что в них писали о множествах нападений подводных существ на рыбаков. Один из кораблей был за несколько минут потоплен огромным кракеном, существом, которое не видели столетия.

Получается, всё началось ещё днём? Пока я чаёвничала с невестами, целовалась с Артаном, ужинала с королём и играла в карты, на море гибли люди. Из-за того, что подводники захотели заполучить ариус?!

— Он прав, — хрипло ответил Артан. — Но не всё так плохо. Последние годы мы проводили совместные учения с магами. Они смогут связать воду до прихода армии и выздоровления Флаксы. Только Селесту нужно перевезти отсюда вглубь материка. Ей опасно находится на краю. И закрыть Клэрию. Составить приказ для мэров городов о посильной помощи и принятии столичных жителей. А в освободившихся домах разместить армию.

— Действуй, — кивнул Никлос, полностью разворачиваясь к нам лицом. — Но Селеста останется здесь.

— Ваше Величество, девушке…

— Это не обсуждается, — король оборвал на полуслове Брошина. — В этой войне главное, что подводники начали первыми. Для остальных сразу станет ясно, кто настоящий агрессор.

Подойдя к столу, Ник поднял колокольчик и вызвал слуг. Он отдал приказ вызвать во дворец ряд министров, а также своих секретарей во главе с Богартом, такую же команду дал Артан, собирая своих заместителей и генералов.

— И разыщите Врана! Что-то я давно его не видел, — напоследок приказал Ник. И только потом заметил, что всё ещё нахожусь в комнате. Я съёжилась под его тяжёлым немигающим взглядом, предчувствуя какую-то пакость.

И когда в комнату зашёл мой телохранитель, Ник сказал:

— Владис проводит тебя в оранжерею. Теперь спать будешь рядом с Чёрной пьеттой.

— Но это…, — я растерялась, не зная, что сказать.

Артан в стороне говорил о чём-то с Брошиным. И хоть ему было неприятно, но разговор шёл сухо и по-деловому. А я как не пришей кобыле хвост. И Ник присаживается рядом, отправляя Владиса за дверь.

— Сэл, пойми, я не могу отпустить тебя домой. Особенно сейчас, — мягко заговорил он, касаясь моих ледяных рук. — Ты не пробудешь там долго. Пару ночей, пока не придумаем что получше.

— А моя сестра? И брат? И остальные?

Лицо Ника превратилось в маску.

— Невесты, по желанию их семей либо досрочно без церемоний выйдут замуж, либо отправятся домой. А твой брат… как и все абитуриенты, поступит на ускоренный офицерский курс, как это было во время войны с песчаными демонами.

— Он отправится на войну?! — мой голос сорвался, и диалог на заднем плане оборвался.

— А для чего ещё нужна Военная академия, милая внучка? — вкрадчиво заговорил Брошин. — Если твой брат хочет стать офицером, ему придётся воевать. И я не рекомендую женской мягкостью и любовью препятствовать ему в этом.

Таким образом, Брошин подавил на корню моё желание упросить Никлоса отправить брата домой. И в то же время, я осознала, что и сестра останется здесь. В самой гуще событий под прицелом подводников. Они уязвимы, как члены моей семьи. Хоть официально, мы втроём теперь принадлежим к разным домам…

Проглотив набежавшие слёзы, кивнула, поднимаясь с места. Ник не хотел отпускать меня, его пальцы был такими горячими и вокруг них заклубился нориус. Я вижу смутную тревогу в глазах короля, а сама чувствую себя прутиком в бушующей речке — вот-вот начнутся пороги, а за ними и обрыв.

* * *

Несмотря на то, что все в курсе, Артан не стал в открытую провожать меня. Только когда с Владисом завернули в боковой коридор, он нагнал нас, чтобы попрощаться и сообщить, что в ближайшие дни не сможет навестить. Что он постарается организовать встречу с Кристаном, но не обещает, что получится.

Из всего сумбура его слов, я запомнила только сильный почти болезненный поцелуй — мы расставались, и никто не знал, что будет дальше.

— Так не бывает, — сказала Владису, когда остались одни. Со всех сторон доносился шум. Открывались и закрывались двери. Кто-то кому-то что-то кричал неразборчивым голосом. Загорался свет, дворец просыпался от вечерней дрёмы. В воздухе взвесью томилась тревога.

— Что именно, кэрра?

— Вот так просто. Раз и война. И вроде ничего не изменилось, а поменялось вообще всё, — заговорила, потирая плечи. Владис снял с себя пиджак и накинул на меня. Несмотря на тепло, морозило и я плотнее укуталась в него.

— Не волнуйтесь, кэрра. Его величество справится с любой напастью. Нориус невозможно победить, Подводный мир просто зарвался от того, что давно никто не видел тьму во всём её великолепии, — ответил Владис чересчур официальным и отстранённым голосом. Он повёл меня вниз, в сторону оранжереи и мы шли путями слуг, чтобы не попадаться никому на глаза.

— Почти тридцать лет назад закончилась война с песчаными демонами. Я читала мемуары Рупера Свенского. Тогда тьма поглощала города, укутанные песком. Пугающее зрелище.

— Король Словен и половины от силы нориуса не использовал. Политика короля Вернона. Чтобы мир не считал Каргатов чудовищами.

Воспоминания о прочитанном оставили во рту неприятный холодный привкус. Мне показалось, что вокруг сомкнулись стены и откуда-то сбоку потянуло свежестью. По инерции сделала несколько шагов вперёд, и лишь затем поняла, что именно ощутила. Вкус крови.

Обернувшись, вижу как замертво падает Владис. У него раскурочена грудная клетка, выбито сердце — оно валяется под моими ногами, и всё вокруг окрашено красным. Тапочки моментально промокли. Я даже успеваю понять, как именно это случилось, но не вижу, кто это сделал — горевший в коридоре свет померк, оставляя лишь смутное чувство узнавания. И мрак обрушился на меня.

Глава 23. Идеальный шторм

Селеста

Здесь гулко. Поглощённые звуки не проникают сквозь плотный как вымя коровы пузырь. Только вибрация ощущается, разлетающаяся по всему шару. Здесь почти нет света, воздух тёплый и спёртый, им противно дышать, он отдаёт тухлой рыбой и тиной. Давление напрягает барабанные перепонки, и мне всё кажется, что в ушах полно воды. Как и снаружи, где её — целый океан. В котором проплывают рыбы, их совсем мало, как и ракушек, и морских ежей, сжирающих дочиста подводные джунгли из водорослей.

Меня запихнули сюда без единого слова с грубостью, от которой брала оторопь. Накрыли чем-то, связали, и бросили воду, словно я мешок с картошкой. Без кислорода продержалась секунды три-четыре, а после начала просыпаться драконья натура, и тогда вокруг сомкнулись тяжёлые как резина стены. И моментально отрубило вторую суть. Будто и не было никогда, будто всё, что есть — это руки, ноги, голова и туловище. А крылья — всего лишь мираж.

Я не знаю, сколько провела времени на дне, в этом безжизненном месте. Не знаю, где это дно находится. Понимаю, что недалеко от берега, так как пару раз замечала шустрых каланов, спускающихся за ежами.

Мне хотелось пить. И есть. И спать, потому что, сидя на мокром песке под давлением болела голова и я попросту не могла уснуть. Ещё хотелось в туалет, так что о стыдливости пришлось забыть весьма скоро.

Но больше всего хотелось заглушить страх. Он одолевал каждую секунду, проведённую под водой. Каждая тень в отдалении напоминала очертаниями русалок. Каждый громкий резкий звук ассоциировался с трезубцами подводников и я замирала как маленькая бесцветная рыбка, попавшая не в свою среду.

Это продолжалось и длилось, и не прекращалось. От напряжение искусала губы, исходила пузырь вдоль и поперёк, даже пару раз пыталась пробить его насквозь. Сначала ногами и руками, потом камешками, которые вырыла из песка. На мои действия он только расширялся, а затем с громких хлюпом сжимался обратно. И я прекратила попытки, сосредоточившись на воспоминаниях.

Мне очень хотелось понять, кто убил Владиса. Я знала этого человека. Чувствовала знакомство с ним, сейчас даже казалось, что он насмехался надо мной. Что исполнилась его мечта отомстить… или это какое-то другое чувство?..

И снова кровь. И тело Владиса вмиг ставшее игрушечным, словно тряпками набитое, и взгляд — пустой и неживой… В те недолгие мгновения, когда организм сдавался и засыпал, я видела этот жуткий повтор, поглощающий волю оцепенением. Как поражение перед грядущим.

По кругу, вновь и вновь. Чтобы острее почувствовала свою беспомощность.

Подводники точно рассчитали время, когда надо за мной прийти. Когда вместо страха придёт покорность, когда я настолько поварюсь в пузыре как в бульоне из собственного сока, что их приход не вызовет истерики, но сломает меня. И можно будет делать, что угодно.

Так и случилось. Для взгляда со стороны.

Им невдомёк, что кроме страха перед неизвестностью, от ожидания боли и насилия, и издевательств, да чего угодно! Есть нечто, им неподвластное. Тихий-тихий голос внутри, там, где сердце. Он не говорит человеческим языком, не разобрать слов, а только чувствовать и переводить эмоции в речь: «Терпи, родная. Я скоро буду рядом».

Подсознательно я знала — не стоит показывать уверенность или спокойствие. Хоть и не вижу их глаз, но знаю — за мной наблюдают. Поэтому храню в сердце образ Артана, и он согревает на ледяном мокром песке. Уберегает от отчаяния. От желания сдаться.

* * *

Пузырь тронулся с места внезапно. Он приподнялся, захватив частично песок со дна, и бодро понёсся вперёд в открытое море подальше от прибрежных зарослей, и чем глубже забирались под воду, тем быстрее плыл, меняя форму на овальную, прижав меня к задней стенке, отчего движение ощущалось такой приятной негой: я совсем не чувствовала тяжести собственного тела.

Когда осталась в полной темноте, перестала бояться, и вместо страха пришло странное любопытство. Я никогда не была под водой. Вообще мало кто видел города подводников и мне было интересно увидеть их мир, попытаться понять, что ими движет. Так что я была готова к встрече со своими похитителями. И вскорости это произошло.

Мой защитный пузырь плавно снизил скорость, когда вдалеке показалось сияние, при приближении разбивающееся на сотни огоньков, очертаниями напоминающих огни наземного города. За время пути, я успела немного вздремнуть — в дороге было легче переносить тяжесть давления, и сейчас с интересом разглядывала первый в своей жизни подводный город. К сожалению, плотная структура пузыря скрывала от меня детали, оставляя только общее представление о том, где нахожусь. И могла видеть лишь размытые тени быстро приближающихся ко мне существ.

Вблизи, я распознала Сэлавелию, и то по косвенным признакам: она была в обличии русалки. Прижавшись носом к стенке пузыря, с любопытством рассматривала её, ведь и русалок прежде не доводилось видеть.

Сейчас передо мной возникло странное существо, какая-то дикая смесь из человека и рыбы. У неё был невероятно длинный зелёный рыбий хвост, метра два в длину, широкий, распадающийся в конце на несколько частей. С плавниками по бокам и у основания хвоста, а также на локтях перепончатых рук, которые в движении плотно прилегали к телу русалки. Человеческая часть покрыта чешуёй, грудь хоть и была, но совсем крошечная и без сосков, и выглядела скорее как наросты на туловище, под которыми скрывался двойной жаберный ряд, точно такой же был и на шее, но меньшего размера.

Принцесса была лишена своей роскошной красно-рыжей шевелюры, вместо неё на голове начинался красный плавник, скрывающийся за спиной. У неё не было носа, а глаза увеличились раза в два и занимали почти целиком всё лицо, тогда как губы совсем запали и больше напоминали широкую щель. Её чешуйчатое тело имело синеватый оттенок, переливающийся как перламутр под светом маленький флуоресцентных рыбок, резвящихся вокруг русалки.

Я ждала реакции. Сложно понять, какая она, ведь у русалки совсем не было лицевой мимики. Она была застывшей что та рыба. А когда совсем приблизилась к пузырю, странно развела руки в стороны, медленно с натяжкой сводя их вместе, посылая волну в мою сторону. И тогда рядом со мной появилась фигура Сэлавелии в человеческом обличии.

— Привет, Сэл! — дружелюбно сказала она, мягко улыбаясь. Её спутницы подплыли ближе, протянули руки сквозь защитного купола, и принцесса подхватила плотные резиновые мешки. Она опустила их на землю, раскрывая и доставая вполне земные фрукты.

— Ты наверное голодная, — как ни в чём не бывало заявила Сэлавелия, протягивая мне сочное красное яблоко. — Прости, что пришлось так надолго оставить одну. Небось сильно страшно было? Мы не хотели, чтобы всё так получилось, но выхода не было. Каргат объявил нам войну, не сдержал обещаний, его шелки вновь напали и в этот раз их целью оказались русалки. Девочки-подростки, между прочим. Сильный жест, — в голосе принцессы зазвучал металл, она холодно уставилась мне в глаза, поджав губы.

По мановению руки из песка выросли плотные песчаные кресла и столик, на который она сгрудила еду и напитки, а сама села напротив, жестом предлагая присоединиться.

Я взглянула за её спину и увидела другую Сэлавелию, опустившуюся на песок, и кажется задремавшую. Её спутницы отбыли, так что мы остались наедине.

— Не обращай внимания, я — аватар самой себя. Одна из разновидностей нашей магии — создавать миражи, — добавила она, удовлетворяя моё любопытство. Сэла потянулась, разминая кости, и неожиданно замычала на очень низкой горловой ноте. Тогда же вокруг русалки появились новые копии. Они двигались по-разному, но были идентичны. И исчезли через пару секунд.

— Забавный фокус, — молвила в ответ, опуская на край кресла. — Зачем я здесь?

— Тебе не стоит быть рядом с королём. Он опасен, — вновь мягко заговорила русалочка, и в её глазах появилось сочувствие. — Тебе запудрили мозги сказками о доброте Чёрного короля, но всё это ложь. Сам по себе, Никлос привлекателен и даже возможно добр, но в нём сидит нориус — а это чистая тьма. Яд, медленно отравляющий короля. На днях достигший предела, — грустно добавила принцесса.

— Кто вы такие, чтобы решать за меня? — я демонстративно отставила яблоко и скрестила руки на груди, показывая, что не собираюсь ничего принимать от них, не смотря на усиливающийся голод. — Вы убили моего телохранителя. Похитили меня. Напали на жителей Каргатского королевства и объявили нам войну. По-моему очевидно, кто настоящий злодей.

— Сэл, ты всё видишь в неправильном свете, — упорствовала Сэлавелия. — Ты — олицетворение силы света. В тебе ариус, способный исцелять недуги и отгонять тьму.

— Хватит! — мой голос сорвался на визг, а я потеряла равновесие и вскочила с места. — Довольно этого бреда, слышишь?! Ты искажаешь правду! Чхать я хотела на то, что ты во мне видишь, проклятая русалка! — истеричные ноты никого не красили, но я уже не могла остановиться. Я нависла над принцессой, вцепившись ногтями в податливые песчаные ручки кресла. — Ты похитила меня. Убила моего телохранителя. Напала на моё королевство. Угрожаешь моему королю. Всё, что ты скажешь — ложь и притворство. Так что больше не утруждайся, а оставь меня в покое, пока за мной не придут! — я попыталась говорить размеренно, но в конце опять сорвалась на крик.

И молчавшая Сэлавелия ответила:

— Мне жаль, что ты так всё это видишь. Но мы знали, что ты не сразу поймёшь, — заговорила она, поднимаясь из кресла и вынуждая отступить. — Сейчас ты уязвима как никогда, и в первую очередь для Никлоса. Барабаны впервые подействовали на него, значит путь проложен и назад король не свернёт. Мы хотели, чтобы ты чувствовала себя как гостья, но видимо придётся побыть пока пленницей, прости за это. Мы постараемся, чтобы ты чувствовала комфорт и заботу, — продолжила говорить с заботой принцесса, собирая рассыпавшиеся по песку фрукты. — И… ты веришь, что король спасёт тебя? Разумеется, он попытается, но не преуспеет, — она виновато улыбнулась, разводя руки, и приглашая повнимательнее оглядеться. — Видишь? Вас здесь сотни…

Подойдя к оболочке, вгляделась в темноту. Не сразу, но глаза привыкли и я увидела потрясающе-ужасную картинку. По всей подводной долине, окружающей город, были разбросаны сотни пузырей и если всмотреться, то можно разглядеть нечёткие женские фигуры.

— Фантомы, — прошептала Сэла, вставая за спиной, отчего вздрогнула, напуганная открывшейся картинкой. — Он никогда не найдёт тебя.

И словно в ответ на её слова, откуда-то со стороны города раздался приглушённый трубный рёв. Обернувшись, вижу побелевшую от страха принцессу. И рядом с нами снаружи встрепенулась русалочий оригинал.

— Что это такое?

— Причина, по которой ты нужна нам, — помертвевшими губами ответила девушка. — Прости, я думала у нас будет больше времени, и я смогу хоть что-то объяснить, но не получается. Позже я приду за тобой и уведу в более комфортное место, а пока… постарайся вести себя тише. Иначе они услышат.

На этих словах девушка растаяла, а русалка махнула хвост и невероятно-быстро исчезла во тьме по направлению к городу.

— Кто они? — тихо спросила, опускаясь на песок и подтягивая к себе колени. Вместе с русалкой уплыли и светящиеся рыбки, и я оказалась в кромешной холодной тьме.

Никлос и Артан

Дела множились с огромной скоростью. Только-только поступила информация, что Виклош не в состоянии пронзить пространство, так что они направляются в столицу, реквизируя у местных жителей лошадей, что вызвало сильное недовольство граждан. Одновременно с этим, поступила шокирующая информация: в результате сильнейшего урагана, вызванного первой настоящей майской грозой, был разрушен Нимфеум. Томар Бай чудом выжил, сумев долететь до берега, не смотря на разразившуюся бурю. Кроме него спаслись две медсестры-драконицы, они превратились и поднялись в небо. А остальной персонал утонул. Верховная пропала без вести. И теперь шторм идёт на город.

Следом как насмешка — исчез Вран Грацбурский. Его жена Пиетта примчалась во дворец сообщить, что уже два дня не видела мужа. Сначала она решила, что муж занят делами государства, но когда за ним пришли, поняла, что дело нечисто.

Сейчас бедная женщина находилась с невестами в подвальной части дворца — из-за надвигающегося шторма слуги заколачивали окна и закрывали верхние этажи.

— Морвиусная буря столетия! — в сердцах молвил Арт, с ненавистью глядя на чернильную ночь за окном, подсвечиваемую сотнями ударов молний. Гроза била почти каждую минуту, усложняя сбор Военного совета.

— Скорее всего подводники бесятся, — пожав плечами, ответил Никлос. — Если хочешь, иди поспи. Совет начнётся через час, возможно это последняя передышка перед работой. Или навести Селесту, я её так грубо выставил, девушке нужна поддержка.

Артан скрипнул зубами, присаживаясь за стол. Ему пришлось умолкнуть — в кабинет со стуком вошли деканы Магической академии. Никлос скупо передал информацию по Врану, объяснил, где искать его жену, чтобы она могла помочь в поиске. И подписал документ о всесильной поддержке уважаемым магам. Когда они ушли, зашёл Брошин, сообщив, что из-за грозы прервалось сообщение с его старшим сыном, и добавил, что пришёл на приём мэр столицы. А тот сообщил, что в городе начались волнения. Не смотря на ураган, люди покидают дома и уходят в сторону от моря. Городская стража не справляется: мародёры опустошают брошенные здания и нападают на магазины и рестораны. Начались грабежи и не мог бы король посодействовать в разрешении этой проблемы. Помог Арт: подписал указ, мобилизующий старшие курсы военной академии в помощь страже.

За всеми этими валящимися как из рога изобилия делами, незаметно прошёл один час, потом второй, а за ним и третий. И только они собрались отправиться на совет, как дворец потряс сильнейший грохот с западной стороны.

Выяснилось, что от мощнейшего порыва ветра грохнулась самая высокая площадка, разрушив пустующую часть женского крыла и полностью уничтожив амфитеатр в королевском парке.

Совет пришлось вновь отложить.

* * *

Только к концу следующего дня Артан понял, что всё не так. Всё слишком не так! Казалось, будто проблемы никогда не закончатся, и каждая требовала пристального внимания и принятия срочных решений. А ещё было странное чувство в области сердца. Бесконечная тревога, которую он объяснял происходящим, но уже не мог от неё отмахиваться.

Закончился Военный совет, прошедший не просто в тягостной атмосфере, но и ещё с излишней лихорадочной нервозностью и суетливостью. В нём тоже всё было не так. Поэтому они с Ником постоянно переглядывались, пытаясь сообразить, что именно их обоих так сильно напрягает.

— Ты тоже это заметил? — тихо спросил Ник, когда они покинули заседательный зал, отдав последние указания собравшимся министрам и генералам.

— Дело не только в Брошине. Они… будто были готовы. Никаких вопросов, сомнений. Наоборот — чёткая уверенность в действиях, — подтвердил слова друга Арт. — Я боюсь предположить, но кажется они давно готовились к войне.

Неподалёку появилась странная парочка. Девушка, шедшая вперёд как упрямая лошадь, и парень следом на буксире. В конце концов, он сдался, и она потащилась к королю, отмахнувшись в последний раз от жениха.

— Кэрра Калиста? — удивлённо воскликнул Никлос. — Я могу вам чем-то помочь?

— Где моя сестра? — требовательно обратилась девушка, скрещивая руки на груди. — Я была заперта с остальными невестами до самого вечера. Нас заблокировало плитами, когда рухнула площадка, а когда освободились — первым делом побежала к ней, но её не было ни в нынешних покоях, ни в предыдущих. Более того, ни один слуга не смог сказать, куда она пропала. Никто не видел Селесту со вчерашнего дня! Где она?!

Ник переглянулся с Артаном. Да, ночью он отдал приказ спрятать девушку в оранжерее, но… один взгляд на Деяна подсказал: что-то не так.

— Кэрр Деян. Вы подозрительно встревожены, — заметил он, в упор глядя на Адегельского. Тот, хоть и хорохорился, но было заметно — сильно нервничал. Невеста испуганно глянула на жениха и облизнула пересохшие губы. Они не держали друг от друга секретов… а предчувствия… были одни на двоих.

— Ваше Величество, — медленно заговорил парень, очень аккуратно подбирая слова. — Боюсь наговорить на… близких мне людей… но… я подозреваю, что… помимо всего случившегося… кое-что ещё произошло этой ночью.

Артан переменился в лице. Он не услышал новых вопросов Ника, окрика Калисты и не обратил внимания на последовавших за ним, просто побежал в сторону оранжереи. Тревога расцвела в груди пышнейшим цветом, и он осознал, что именно чувствовал всё это время.

Это был страх Селесты.

Вбежав в оранжерею, пропустил вперёд Никлоса, точно знавшего где находится комната с Чёрной пьеттой и последовал за ним, а на расстоянии бежали Деян и Калиста. Им всем приходилось несладко — прошедшая буря выбила все стёкла в помещении, повалила деревья и кустарник, и всё вокруг было в воде из разлившихся миниатюрных прудов и речек. Откуда-то слева слышались голоса, и кажется доносились причитания кэрра Рупера, потерявшего своё детище и пытающегося управиться с садовниками с последствиями урагана, но им было не до того. Они пересекли по диагонали зал и добрались до нужного коридора.

Ник открыл стену, а Артан закричал:

— Селеста, ты здесь? Отзовись! — в комнате на удивление было спокойно — толстые каменные стены и отсутствие окон не пустили шторм, и растения совсем не пострадали.

— Здесь пусто, — сухо резюмировал король, обойдя помещение по периметру — остальные замерли у входа, не рискуя зайти внутрь. — Она не дошла до оранжереи.

— Что это значит? — спросила от входа Калиста.

— Мою подопечную похитили, — холодно ответил Никлос. И прямо на их глазах, его лицо наполнилось тьмой и во все стороны разлетелся нориус.

Одна из щупалец подхватила Деяна и впечатала в стену напротив, прижимая до момента, как король вплотную подошёл к испуганному дракону.

— Говори, — обжигающе-злым тоном процедил Никлос. Белки глаз полностью скрылисьчернотой и казалось, что сама тьма обрела обличие в лице короля.

— Я не знаю, — прохрипел в ответ Деян, щупальца слишком сильно сжала его гортань и ему было больно. — Мой дед… он кажется знал, что русалки похитят Селесту. Я не…

— Ваше Величество, пожалуйста, отпустите его, — всхлипнула напуганная Калиста. — Мы скажем всё, что знаем, прошу!

И словно в подтверждении её слов, из-за их спин появился Тьен. Парень словно пришибленный шёл к королю и по мере приближения, было видно — он весь покрыт синяками и порезами. Особенно сильно выделялись удары по скулам, у него был сломан нос, из которого сочилась кровь. Он еле-еле успевал подносить руку к ноздре, громко хлюпая, отчего страдальчески морщился.

— Кто это сделал? — глухо спросил Артан, вынуждая парня остановиться. Лицо маршала превратилось в застывшую маску. Весь он был направлен вовнутрь, он отчаянно искал Селесту в своём сердце и пытался понять, где она снаружи. Сейчас не чувствовался привычный тёплый шарик, а значит она была слишком далеко от дворца.

Парень оттолкнул маршала, упрямо продолжая идя к королю. Опустившийся на пол из пут нориуса Деян в изнеможении прислонился к стене, теряя нить происходящего. К нему поспешила Калиста. Поравнявшись с королём, девушка чуть сознание не потеряла, видя изменения в лице и повадках повелителя, и ощущая могильный холод, идущий от извивающихся нитей нориуса. Из-за накатившей слабости она упала рядом с женихом на грязный пол, не в силах оторвать глаз от изменившегося Никлоса. В нём как будто совсем ничего человеческого не осталось.

Отпустив одну жертву, король устремился к другой, беря Тьена за грудки.

— Говори, — глухо сказал Ник и парень ответил неожиданно для такого состояния чётким голосом:

— Я готов под присягой заявить, что Вран Грацбурский причастен к похищению Селесты русалками с целью не дать развязать войну между нашими государствами, — отчеканил он, переводя дыхание, когда Никлос отпустил его.

Король и маршал недоумённо переглянулись.

— Что? — переспросил он, отпуская Тьена.

Парень задышал глубоко и часто, восстанавливая дыхание. Ему пришлось опереться о стену, и запрокинуть голову — из носа вновь потекла кровь, и он даже отхаркнул ею на пол, вызвав брезгливость на лице Калисты.

— Вран вступил в сговор с подводниками, он собственноручно напал на телохранителя Селесты, убил его и помог русалкам похитить белокрылую. Я случайно это заметил и не успел объявить тревогу — на меня напали и избили. Вран пытался склонить на свою сторону — говорил, что эта война губительна для всех. Мол, Селеста в руках русалок — гарант мира между нами. Когда он понял, что не склонюсь на его сторону — отдал приказ устранить, но мне удалось сбежать. И я сразу направился к вам.

— Где сейчас Вран?

— Я не знаю… — и Тьен медленно по стеночке сполз вниз — его сознание угасло от перенапряжения.

Оглядев братьев, Ник кивнул своим мыслям, и приказал Калисте позаботиться о них, а сам пошёл на выход, и Артан последовал за ним.

— Морвиус и все его прихвостни! — зло сплюнул он, когда остались одни. — Но ничего, Вран получит свой огонь, и русалки суповое море! Я спалю всё дотла! — голос короля спустился до опасных модуляций, а в воздухе возник отчётливый привкус серы.

— Я не могу её почувствовать — она слишком далеко, — обречённо простонал Артан, сжимая голову руками. — Придётся прочёсывать море квадрат за квадратом, а это как искать иголку в стоге сена! Вечность уйдёт!

— Нет, — процедил король, хватая друга за плечо и приближая к себе. — Они совсем идиоты, раз считают, что могут спрятать её от меня. Нориус чует ариус за сотни даже тысячи километров. Я выпущу его как ищейку по следу, и через пару часов найду и верну домой.

— Я с тобой, — кивнул Артан, а на попытавшегося возразить короля, добавил: — Брошин хоть и гад первостатейный, но умелый военный. Он сумеет проконтролировать организационные моменты. И как видишь, предателем оказался не он.

— Не могу поверить, что им оказался Вран. Это совсем не в его стиле, — недоверчиво протянул Ник, в сомнениях остановившись в центре оранжереи. — Да и Деян больше говорил про Брошина…

— Всё это сейчас не имеет значения, — резко выдал Артан, поднимая глаза на короля. — Селеста у подводников, они могут сделать с ней всё, что угодно. Мы ведь даже не знаем, зачем она им нужна! Зачем им ариус?

На эта Ник промолчал, только сильнее заклубился нориус вокруг их тел.

Глава 24. Перейти рубикон

Никлос и Артан

Ещё когда Артан только соединился с Селестой, Ник как-то спросил, что это вообще такое — слияние. Ответ до безобразия простой: две половинки одного целого.

Слияние — это полное принятие партнёра со всеми его недостатками и достоинствами. Это понимание поступков возлюбленного. Отсутствие негативной реакции на промахи. Поэтому и слово такое появилось — слияние. Даже если партнёры очень разные, даже если вообще не понимают друг друга, слияние выравнивает это различие, соединяя их. И каждый начинает видеть, почему другой таков, каков он есть.

Вместе с этим приходит чувствительность. Одна боль на двоих, как и радость, и тепло, забота, грусть, ненависть. Разумеется, это не эмпатия, не то, что ты чувствуешь головную боль любимой по утрам или женское недомогание раз в месяц. Касается более глубинных чувств. Так что секс у них просто невероятен!

Тогда Ник ничего не понял. Слова звучали как кривой перевод с одного языка на другой, бессмысленно, но почему-то так притягательно. Зрительно, он видел, как Арт и Селеста тянутся друг к другу. Что маршал поднимает голову в сторону дверей ещё до того, как они откроются, зная, что идёт Селеста. Их лица расцветали счастьем, и не было ни единого человека во всём дворце, кто не знал бы о происходящем. Эту тайну невозможно утаить, но… и отпустить обоих тяжко до невозможности.

Сейчас Ник отдал бы всё на свете за то, чтобы вернуть Селесту Артану. Друг посерел от одиночества, от невыносимой тоски, от тяги за невозвратный горизонт событий. И как же трудно признаться, что и сам испытываешь нечто подобное. Что перед глазами стоит маленькая женская фигурка в белом, такая миниатюрная, почти крошечная… исчезает в бушующем океане, растворяясь как вода…

Но в отличии от Артана, Ник чувствовал связь с Селестой: нориус раскинулся на многие километры над волнами словно плотный чёрный ковёр. Он сжирал рыбу и млекопитающих, поднимающихся наверх за кислородом, перемалывая тушки в жидкий фарш. Так Ник мстил подводникам за их преступления. Его буквально вымораживало ненавистью за то, что они посмели вероломно напасть сначала на его корабли, а после и на подопечную. Такое простить нельзя.

Сейчас чувствовал, что совсем близко подошёл к месту, куда поместили Сэл. Единственное, что смущало, — странное поведение нориуса. Он начинал метаться из стороны в сторону, будто цель размножилась и он не мог определить, кто именно ему нужен.

В обличии дракона, говорить невозможно, это самый главный недостаток их второй ипостаси, поэтому Ник только головой мог показать летящему следом Артану, что они на месте.

Прочная, но в то же время лёгкая чешуя позволяла выдерживать глубинное давление, однако отсутствие кислорода являлось серьёзным препятствием, так что пришлось обратиться к помощникам Томара, так как сам колдун находился в лазарете: людям нельзя летать, это слишком опасно для их внутренних органов. Первой на помощь пришла Амалия, которая несмотря на робость перед королём, сумела сохранить свой уникальный стиль общения:

«Ваш Благородие, данная масочка, ну чисто для дракона созданная, даст заряда часа на три-четыре. Сидит плотненько, ладненько и легко тащить по воздуху. А главное когтём вот здесь поддел, и она сама поймёт, что время пришло! Удачи со спасением Селесты! Будем держать кулаки и натачивать рыболовные крючки! Пора надрать эти чешуйчатые задницы!»

Самому Нику такая штука не была нужна. Его чёрное массивное тело дракона покрылось маслянистой плёнкой нориуса, насыщая кислородом с первой же секундой погружения под воду. Артана пришлось тянуть на буксире, пока он не разобрался и не перестроился.

Ошибочно считать, что драконы в воде беспомощны. Если на суше тела кажутся неповоротливыми, то в воде всё с точностью наоборот. Немного практики и ускорения перед погружением, а дальше дело техники. И скорость развивается до 100 километров в час, сохраняя поразительную манёвренность благодаря подвижной шеи и умении плотно прижимать крылья к туловищу.

Путь на дно занял больше получаса, и вскоре перед глазами предстала странная картинка казалось бы невозможного события. Разрушенный подводный город. Буквально стёртый до фундамента словно по нему прошлись гигантской кувалдой. Ещё при подлёте Ник заметил странные блестящие следы на воде, а здесь их стало больше, и они раскрылись частичками тел русалок, сверкающих при свете тысяч флюоресцентных рыбок, лихорадочно снующих по всему океанскому дну.

Переглянувшись, Арт и Ник, осторожно двинулись над городом, по пути подмечая новые детали случившегося. Чем бы это ни было, оно напало внезапно и резко. И словно со всех сторон. Оно зачищало небольшой город квартал за кварталом, ломая коралловые домики как фарфоровые фигурки. Повсюду кровь и чёрная жижа, собирающаяся как масло в кругло-овальные фигуры, медленно поднимаясь на поверхность.

Приглядевшись, Ник внезапно сообразил, что всё это случилось совсем недавно. Иначе обломки уже успели бы подняться наверх и он бы заметил их с неба. Такое открытие заставило напрячься даже нориус и тот немного сжался, собираясь плотнее вокруг короля. Здесь нужно держать ухо востро.

Проплыв над городом, они оказались в плотной дымке из мелких коралловых частиц, течением сносимых в сторону. Из-за этого не сразу они увидели необычное поле, почти по линейке заставленное круглыми шарами, которых на вскидку, было штук сто, не меньше.

«Селеста», — как током осенило Никлоса, когда он понял, что видит перед собой. В каждом пузыре сидела девушка, а при их появлении встрепенулась и подбежала к краю подводный тюрьмы. Она начала молотить по стенке изо всех сил, с отчаянием оглядывая остальных.

Перед ними оказалась сотня белокрылых дракониц, и в этом была проблема нориуса. Почему-то он чувствовал ариус в каждой из них, и невозможно понять, кто же настоящая Селеста. Потыкавшись носом из стороны в сторону, пока Артан замер на месте, опустившись на песок, Ник был вынужден признать, что совершенно не знает, что делать.

И как в насмешку, пузыри зашевелились, из-за чего девушки синхронно упали, доказывая свою иллюзорность, а после медленно стали подниматься в воздух. Страшная догадка пришла на ум королю, и он было потянулся к ближайшему шару, когда тот резко стартовал с места, набирая приличную скорость. Следом последовали и остальные, хаотично выбирая путь движения. Заметавшись, Ник выпустил раздражённую струю подводного огня, и замотал головой. Нориусом нельзя было ухватить их всех, только несколько и они лопались, когда он дотрагивался до стенок.

«На это уйдёт вечность», — осознал масштаб проблемы Ник. Он ещё не догадывался, что решение у него под носом. Как, впрочем, и русалки.

Арт сидел совершенно неподвижно, игнорируя мелких рыбёшек, пытающихся расфокусировать его внимание. Он чувствовал притяжение, близкий зов, почти слышал биение сердца любимой. Перед закрытыми глазами лишь в одном из пузырей горело солнышко. И когда они поднялись наверх, чтобы разлететься кто куда, он чётко увидел цель.

Она звала его, и он поспешил навстречу.

Это заметил Никлос, догадавшись, что и русалки поймут манёвр Артана, он сорвался с места и почти змейкой направился следом, теперь тоже понимая, в каком именно шаре сидит отчаявшаяся Селеста.

Стоило русалкам осознать, что их план провалился, как со всех сторон раздался пронзительный будто лопающееся стекло крик и в ответ все ложные пузыри взорвались, а им на перерез из ниоткуда выполз огромный тёмно-красный кальмар с туловищем метров десять и пятнадцатиметровыми щупальцами, которыми он попытался ухватить шустрого Артана. Аналогичная зверюга выбралась позади Ника и была моментально уничтожена вспышкой нориуса, услышавшего предупредительный крик Селесты.

Девушка закричала вновь, и уже от её вопля лопнул сдерживающий пузырь и она раскрылась прекрасным белоснежным зверем, засиявшим под водой как истинный свет, от которого второй кальмар сжался, не успев даже дотронуться до Артана, и тотчас скрылся в тёмной толще воды.

Что удивительно, ей не потребовался кислород: ариуса хоть и было совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы вытянуть из воды воздух, поэтому она быстро перестроилась и потянулась к Артану. Их головы столкнулись в наклоне и они закружились на месте, освещая подводный мир ярчайшим белоснежный светом слияния. Видимые в тени русалки расплывались в разные стороны, прячась как от света, так и от наступающего нориуса.

Селеста

До самого дворца я летела в плотной связке между Артаном и Никлосом. Потеряв однажды, оба боялись потерять вновь, и это читалось в каждом движении. Они подталкивали меня крыльями, помогая не терять равновесие: от случившегося разыгралась мигрень и было тяжело лететь под ярким вечерним солнцем.

Мандраж от пережитого накрывал с головой. Страх заполнял мышцы тела, из-за чего полёт выходил неровным и даже рваным. Одно воспоминание о тьме и криках, и мне самой хотелось скулить от невыносимого ужаса. Я не знаю, что именно произошло под водой. Я ничего не видела, но слышала абсолютно всё. Звук разносится на многие километры, так что было отчётливо слышен вопль каждого жителя погибшего города. Всё случилось так быстро, даже опомниться не успела, только сжалась сама в себя, пытаясь зарыться в песок как краб, скрывающийся от монстров.

Чем бы ни было это явление, оно ушло и стало так тихо, только разносились звуки падения кораллов и всё. И так до момента появления нориуса. Он что-то сделал под водой, из-за чего со всех сторон раздалось возмущённое шипение-свист, а мой пузырь вместе с ложными поднялся в воздух. Я пыталась дозваться, привлечь внимание, но аватары в точности копировали мои движения, показывая бессмысленность моих попыток.

Так было до момента соприкосновения с Артаном. Когда я ожила, будто получив приток свежих сил. Сейчас это чувство осталось тлеющим огоньком в груди, создавая маленький островок покоя внутри шторма.

Ко дворцу подлетали уже в грязно-серых сумерках: надвигалась очередная гроза и от полуденного солнца не осталось и следа. Холодало и скоро должен пойти дождь. Путь держали прямо, пока в нескольких километрах от берега не свернули вправо, уходя в сторону от дворца. Недоумение решила приберечь до спуска. Сейчас я и так была измотана как голодом и бессонницей, так и первым длительным полётом.

Никлос завёл в небольшую бухту, с нависающими скалами, которая со стороны моря казалась совершенно неприступной, так что садились на воду, и дальше добирались вплавь, превращаясь в людей только у самого галечного берега.

Выбравшись на твёрдую почву, заметила боковое высокое углубление, в котором прятались гигантские спящие головы. Скрытый в скалах грот, был совершенно незаметным, пока не подходишь вплотную к берегу, неприступному из-за крупных каменюк, будто нарочно разбросанных по всей бухте. Ни один моряк не рискнёт подвести лодку к этому месту, слишком бурное течение, слишком велики шансы сесть на мель или разбиться о скалы.

Так короли обезопасили тайный проход во дворец.

Я набросилась на Артана сразу, как немного пришла в себе. Или это он притянул меня, а может сделали это одновременно. Наш первый разрыв оказался невероятно болезненным, и мы пытались заново ощутить друг друга. Сияние окутало наши тела, подсвечивая тёмное пространство грота, высвечивая новые детали драгоценных фресок на стенах. Сверху раздался недовольный писк, и приглядевшись, видим тысячи летучих мышей, собравшихся в огромную стаю, будто живой ковёр.

— Я верила, что вы найдёте меня, — заговорила, когда крадучись прошли по светлой стороне пути, и свернули в узкий коридор. Здесь Ник зажёг один из магических фонарей, висящих вдоль стен, запуская цепочку света, сразу гаснущую позади нас.

Рука сжимает тёплую ладонь Артана, я чувствую, как он нежно ласкает подушечки моих пальцев. Такая маленькая деталь заботы, от которой прикусила губу, чтобы не расплакаться. Я дома, но чувство опасности осталось внутри. Видимо, ещё не скоро снова смогу довериться этим стенам.

— Только благодаря командной работе всё получилось. Без Ника я бы искал тебя до скончания веков, а он без меня не смог бы найти среди сотен фальшивок, — ответил Артан, проводя рукой по моему лицу. И в нём тревога звучала набатом. Как и в молчавшем и о чём-то напряжённо размышлявшем Нике.

— Почему сюда, а не во дворец?

— Потому что я больше не доверяю собственным подданым. Я не собираюсь показывать тебя, зная, что среди нас есть пособник русалок. Пора вскрыть этот нарыв и узнать, кто же такой умный оказался, что столько лет гадил исподтишка.

— Как говорится, делайте ваши ставки, — пробурчала в ответ, опуская глаза.

— Ты о чём?

— Владиса убили не русалки. Это сделал дракон. Я не видела лица, но узнала его, достаточно ещё раз увидеть или услышать голос, как вспомню, кто это, — объяснилась, когда закончили подниматься по ступенькам и остановились у выхода. За дверью оказалась небольшая пыльная комната, заставленная старой мебелью.

Отпустив руку Артана, прошла по периметру, заглядывая в шкафы и шкафчики. В одном из них обнаружились женские выходные платья в защитных магических чехлах. На мой любопытный взгляд, Ник объяснил:

— Кажется это наряды одной из королев. Я в эту комнату заходил раз пять за всю жизнь и все разы в детстве.

— Кстати, на подлёте ко дворцу, я заметила нечто странное со стороны женского крыла. Куда площадка делась?

И мне рассказали всё, что произошло за время моего отсутствия. А Артан нашёл скрытую дверцу, за которой находилась ванная комната.

— Возможно, здесь даже можно найти законсервированную еду, — заметил Ник, когда стало ясно, что вода есть, как и напор и даже нормальная температура. Так что, пока они переводили дыхание, я уединилась, с наслаждением принимая горячий душ и смывая с себя рыбное амбре и вымывая песок из самых труднодоступных мест.

Закончив, высушила руками волосы, расчесала, найдя небольшой женский набор под раковиной, даже слегка прошлась высохшими красками, маскируя синяки под глазами и общий усталый вид.

Взгляд в зеркало оказался весьма травматичным. Мне больно осознавать, что вот эта бледная немочь и есть я. Такая жалкая канарейка. Одно успокаивало и в тоже время будоражило: мой крик. Тот момент, когда увидела, что на Ника сзади надвигается огромный монстр, понимание, что он может не успеть… словно не я закричала, а вся моя суть встала против происходящего и встрепенулся ариус. Дважды. И эта сила порвала все связки, вырвалась огромным белым шаром, разрушив магию подводников. Вот и сейчас, одно лишь воспоминание, а между пальцев появляется белый дымок. Он вернулся ко мне, но пока я придержу это в тайне ото всех.

Даже от Артана.

Натянув плотный халатик, вышла обратно в комнату, заметив её полное преображение. Пока меня не было, мужчины расчистили пространство, чтобы мы могли занять несколько диванчиков. Нашли запасы законсервированного мяса и пару бутылок вина, а также несколько головок сыра и яблоки. Всё это годами поддерживалось магическими аккумуляторами, так что нас ожидало настоящее пиршество.

После меня в ванну отправился Артан, а затем и Ник. Они тоже изрядно пострадали от водных приключений, так что горячий душ был нужен нам всем. Ужинали в молчании, каждый погружённый в свои мысли. Я разместилась в обнимку с Артом, вытянув ноги, а Ник напротив развалившись, полностью занимая аналогичный диван.

— Я всё никак не могу уложить кое-что, — неожиданно заговорил Ник, возвращаясь в вертикальное положение. — Отравление Мирты.

— Отравитель ошибся комнатой, — пожав плечами, ответил Артан.

— Ты сам в это не веришь. За всё время, больше никто не пытался убить Селесту. Заполучить — да, но не убить. А вот отравление Мирты было вызовом нам обоим. Моей власти, твоему положению в армии. Удар по репутации, плюс попытка вывести из строя мою потенциальную невесту.

Я приподнялась от Артана и с напряжением посмотрела на короля. Что-то новое звучало в нём. Что-то тайное, чего не видела прежде.

— Я знаю, что будет дальше. Знаю, чего они хотят достичь и знаю, как попытаются это провернуть. Но они ошиблись и много раз, так что придётся доиграть по их правилам эту игру, выведя всех заговорщиков на чистую воду, — резко продолжил Ник. — Я могу справиться и без вас двоих, но нельзя доводить ситуацию до крайности. Так что попробуем по-простому. Во-первых, нужно добыть доказательства предательства. И Арт, ты ведь уже догадался, кто может с этим помочь?

Я обернулась на Артана и увидела тяжесть в его глазах. А внутри почувствовала острую вину.

— Пришлось внедрить кое-кого в организацию, и это дало плоды. Но…

— Что но? — мой голос взвился, а я выбралась из его рук, отходя в сторону. — Ты говоришь о моём брате, не так ли?

— Он сам вызвался помочь, когда речь зашла о безопасности Мирты, тебя и Калисты, — воскликнул Артан, с надеждой глядя мне в лицо. — И это помогло, и будь больше времени, мы бы нашли все ниточки, но пока…

— Всё вертится вокруг оранжереи. Проклятой оранжереи, которой заведует синий дракон, — лениво протянул Ник, искоса поглядывая, как недовольно меряю шагами комнату.

— Значит предатели Грацбурские? Или Свенские? — удивилась я, вспоминая добродушного Врана и его жену, и остальных представителей Синего дома. — Но как же так?..

Ник не успел ответить, в дверь постучали странным ритмичным стуком, а после вошёл бледный и весь в чёрном Богарт. Оглядев нашу компанию и заметив меня, непроизвольно выпалил:

— О, святая Клэрия, какое чудо! Ваше Величество, вы вернули её! — облегчение отразилось на его лице и он даже попытался улыбнуться, хотя его внешность искривила улыбку до странной гримасы.

— Ты бы не стал проверять эти комнаты, не случись нечто важное, — проницательно заметил король, добивая подогретое вино и вставая с места. — Началось то, о чём говорили?

— Да, Ваше Величество, — кивнул напряжённый парень, вставая почти по стойке смирно. — Вас вызывают на срочный Совет. Весть о пропаже белокрылой разнеслась по столице. И всё пошло в точности, как вы говорили.

— Инициатор, — Ник вперился взглядом в секретаря, ожидая имя как приговор.

— Это кэрр Вран Грацбурский, — ответил Богарт, и Ник устало кивнул, однако парень замялся, вызвав безмолвный вопрос у нас всех. — И… остальные.

— То есть?

— Там будет весь цвет аристократии. Все старые дома: Синие с побочным голубым, Коричневые, Серебристые и Фиолетовые. На собрание не допустили никого из представителей других видов. Нас серых отстранили от всех занимаемых постов. Красные уже покинули столицу в полном составе. Бирюзовые отошли в сторонку, а Жёлтых не пустили во дворец. Семья Гадельер скрылась и, по слухам, их нигде не могут найти.

По озлобленному и застывшему лицу Ника, я догадалась, что это не совсем то, чего он ожидал.

— Что это значит? — спрашиваю тихо у Артана, видя, как и он замер на месте, будучи в шоке от информации Богарта.

— Импичмент. Они собираются настаивать на том, что действия короля несут вред королевству, — едва слышно объяснил Арт, беря за руку и крепко притягивая к груди.

— Дураки, — процедил Ник и неожиданно снёс один из диванов, вызвав оглушительный грохот, и тот развалился на части. — Они сами развязали мне руки.

Успокоившись, Ник подошёл к нам с Артаном.

— Сэл, я хотел по возможности держать тебя подальше от открытого столкновения, ведь без ариуса ты слишком уязвима. Но в данной ситуации, придётся вновь привлечь тебя, как это уже было на Совете. Ты справишься?

И я мелко-мелко закивала, хотя и колотила дрожь. Умом же понимала, чем всё может обернуться, если Никлос одним махом не перерубит этот узел.

— Тогда слушайте, как мы поступим.

И именно во время этой речи, я внезапно осознала простую до невозможности истину. Всё это время казалось, что Ник плохо играет в азартные игры. Это подтверждали все, с кем он садился за игорный стол. Но сейчас, видя какую комбинацию он выстраивает, понимаю что: либо всё это время он притворялся, прикидываясь, что не умеет в стратегию, либо передо мной уже не Никлос, а кто-то совсем иной, раскрывшийся под гнётом предательства и лжи.

Артан

Сердцем Арт чувствовал, что нельзя сейчас оставлять Ника и Селесту, что их разделение слишком опасно. Однако ум сильнее, как и понимание, что король действительно знает, что делает. Поэтому он ушёл, как и Богарт, отправившийся за стилистом Марклом и достойными костюмами для Совета.

«Я вернусь ещё до того, как вы закончите готовиться», — сказал Артан, прижимая к сердцу Селесту, вдыхая аромат её волос, слушая быстрое-быстрое биение сердца. В объятиях она казалась такой маленькой, беззащитной и трогательной. И после пережитого… ну как можно снова бросать девушку в гущу событий?! Она же почти ребёнок на арене борьбы за власть! Только их связь смыла с её тела следы, оставленные похитителями. Только это держит девушку от падения. И упрямство. Сжатый до судорог подбородок. Злой блеск в глазах. Она сильнее, чем кажется.

И поэтому он оставил её, хотя сам пообещал себе никогда не оставлять.

Сейчас идя по тёмному коридору, вниз к разрушенной оранжерее, он чурался каждой тени, понимая, что действовать надо тайно, скрытно. Не дойдя до самого сада, Арт свернул в боковой коридорчик, заканчивающийся рядом подсобных помещений и одной большой комнатой, постучав в которую и услышав негромкий ответ, он вошёл, встречая Рупера Свенского. Того самого синего дракона, с которым когда-то мог говорить обо всём на свете. Который знал всё и вся, а сейчас был почти развалиной, разбитый временем и утратой должности.

Мог ли Арт поверить, что его учитель — один из заговорщиков? Что тот не простил отставки из-за совсем зелёного юнца? Нет. Никогда. Поэтому спокойно опустился в кресло напротив Рупера, который склонился над горшком со странным паутинчатым растением, внимательно через увеличивающие очки рассматривая стебель, недовольно цокая языком.

— Проклятый шторм! Половину коллекции уничтожил, мои любимые энелии скорее всего сдохнут, не прожив и недели! — возмущался старик, даже не глядя на бывшего ученика. — А ты с чем пожаловал? Денег нет, мне уже передали. Восстановление — своими силами. Я уже подумываю привлечь личные средства, хотя в последнее время их стало совсем мало.

— То есть? — удивился Артан. — У вас же огромное состояние, и не благодаря маршальским заслугамЙ

Рупер негромко рассмеялся, искоса глянув на Арта.

— А то ты не знаешь? — поняв, что и правда не знает, сощурился, отрываясь от цветка. — Три поколения Каргатов планомерно уничтожали основу Синего дома — крепостничество и права иных рас. Раньше люди, гномы и оборотни, даже серокрылые, не имели патентного права, не могли распоряжаться своими достижениями, а в авторских спорах всегда проигрывали цветным драконам. Отсутствие свободного передвижения у людей давало землевладельцам огромные возможности к безжалостной эксплуатации. А то, что называлось днём Перемещения, было замаскированным невольничьим рынком. Плюсом шли преференции от государства, которые достигались за счёт предыдущих жён королей, — и Рупер рассмеялся, будто вспомнил замечательную шутку. — Женевра стала неприятным сюрпризом для своей семьи. А я ведь знал, что эта девчонка-сорванец не из тех, кто будет прогибаться под родителей, так что Грацбурийские не получили выгоды. Как и Грацбурские в случае с Кирнан. Бедная девочка, — седые глаза старика потемнели, но он опомнился, возвращаясь к предмету разговора. — Так что все старые дома сейчас пускают пыль в глаза королю и остальным. Подделывают канцелярские отчёты. Благодаря своим постам в казначействе и секретариате, уклоняются от уплаты налогов. Но ветшают. Не получается приспособиться, ведь все те, кто столетиями был угнетён старой аристократией, скорее с голоду помрут, чем добровольно будут с ними работать, — и Рупер вновь улыбнулся, нежно поглаживая стебель растения. — А я вот не могу. Родственники. Поэтому годами давал им деньги на всякие прожекты, а теперь вот расхлёбываю последствия собственного расточительства, — и он вздохнул, убирая руку от растения. — Арт, а чего на ночь глядя пришёл? Ты давненько просто так не заскакивал.

— Что ты знаешь о Чёрной пьетте? — осторожно спрашивает Арт, шокированный полученной информацией.

Кусочки головоломки сошлись и теперь он знал, что именно происходит в королевстве. Жаль, что так поздно. И во время войны с подводниками. Внутренние дрязги слишком опасны перед таким непредсказуемым врагом.

— Это растение короля, которым отравили Мирту, — Рупер тяжело вздохнул, откидываясь на спинку кресла. А когда тишина стала совсем звенящий и он понял, что Арт не уйдёт, не услышав всего, опустил глаза, складывая руки в замок. Бывший маршал сгорбился, будто на его плечи опустились тяжёлые блоки из каменоломни.

— Я не мог пойти против семьи, — устало заговорил старик, с печалью глядя на бывшего ученика. — Но задай вовремя правильный вопрос — ответил бы.

— Ты знаешь, кто отравитель?

— Нет, — покачал головой бывший маршал. — Но знаю, что плантация короля — не единственная. Лет десять назад, когда я только-только взялся за эту работу, предыдущий главный садовник из коричневого дома говорил, что по поручению короля Вернона, необходимо увеличить количество этого цветка. Поэтому была оборудована ещё одна комната, в которой сначала предыдущий садовник, затем я, экспериментировали с цветком, создавая устойчивое растение, способное к быстрому размножению, — сняв с лица увеличительные стёкла, Рупер поднялся, опуская их на стол и жестом предлагая Арту следовать за ним.

Они вышли в коридор, прошли насквозь и замерли перед стеной сбоку от главного входа в оранжерею.

— Это очередной потайной туннель дворца, — объяснил Рупер, открывая вход и приглашая Арта пройти внутрь. Перед ними уходила в темноту лестница, и маршал зажёг свет от одной из ламп. Они медленно спустились вниз и остановились перед порогом, за которым открылось длинное вытянутое помещение в два раза больше чем то, в котором Арт был днём.

Разорённая плантация с вырванными под корень растениями. Рупер безучастно оглядел сломанные цветки и вьющиеся в воздухе чёрные смерчи. Их от них отделяла тонкая плотная и прозрачная ткань, которая не выпускала пыльцу чёрной пьетты наружу.

— Я не сразу понял, что меня обвели вокруг пальца. А потом… я увяз в этом по самую глотку. Ведь именно я придумал, как заставить расти это растение без нориуса. Как научить его размножаться, сохранив свои опасные свойства. Это всё был я. А семья стала шантажировать меня собственными успехами, видя, что хочу всё прекратить, — старик в изнеможении прислонился к стене, пока Арт с паническим трепетом взирал на полутёмное помещение, осознавая, что можно сотворить с таким количеством яда.

— Надо предупредить короля, — хрипло воскликнул он.

— Прости меня, Арт, — прошептал Рупер. — Я не смог их остановить.

И с неожиданной прытью толкнул парня внутрь комнаты.

Глава 25. Обманщик среди лжецов

Никлос

Отец учил Никлоса уважению. Он говорил, что обладатель огромной власти должен смирять гордыню и учиться быть с поддаными на равных. Уметь слышать их потребности, не запугивать, а принимать их идеи и решения. Эта политика выстраивалась не через голословные мысли, а путём обучения истории их семьи. О том, сколько ошибок совершали предыдущие короли, подавляя силой новые территории. В древности не было мирного присоединения земель, нет, нориус захватывал город за городом, страну за страной, останавливаясь только перед территорией эльфов и океанами подводников.

Благодаря такой тактике, рядом с королями оставались только самые хитрые и изворотливые. Те, кто умел приспосабливаться, кто заботился только о себе. И получилось, что старая аристократия подмяла под себя все лакомые кусочки, делясь только с Каргатами, как с более сильными зверями, а остальных — поджимали и убивали. Выживет только сильнейший! Таков девиз предыдущей политики Каргатских королей.

Она не выдержала проверки временем. Свободные богатые земли закончились либо были отсечены территориями эльфов или водными преградами. И чтобы завоевать их, нужно было вложить столько денег и усилий, что Каргаты решали, что в этом больше нет нужды. Последняя крупная война, которая принесла королевству достаточные финансовые вливания — была война с песчаными демонами.

И в ней было нечто такое, чего не знали большинство подданых короны. Что, к примеру, демоны не желали воевать. Они вывесили белый флаг сразу, как увидели силу нориуса. Но… война была нужна Словену и велась по заветам Вернона. В его дневниках были подсчёты, сколько нужно денег для задуманной реформы, которая способна освободить страну от завоевательной тактики преумножения благосостояния. Единственный способ получить их — забрать у других. Принцип меньшего зла. Да и демонов никто не любил…

Вот их и уничтожили.

Ник знал, что именно от этого пыталась уйти его семья. Знал, что нельзя всё время воевать. И делал всё, чтобы стать лучше своих предков. Он почти преуспел, но проблема была куда острее, чем он думал. И был бы жив отец с матерью, они бы заметили надвигающуюся катастрофу и сумели бы придумать способ, как предотвратить её. Но они умерли, вогнав в штопор сына, который на несколько лет потерял контроль как над своими силами, так и над нориус. Несколько лет, в течении которых единственным управителем был Артан, который не подозревал об истинном лице старой аристократии. Откуда ему было знать, ведь он обычный провинциал и выскочка?..

Этих лет оказалось достаточно, чтобы аристократы смогли укрепить свой идеальный план, как вернуть старые порядки. И начать действовать, когда всё было готово.

Сейчас Ник, входя в зал заседаний, видел их надменные лица, и остро понимал, что они собираются сделать. Идиоты. Неужели думают, что он и дальше будет оставаться в придуманном правовом поле? Что он не уничтожит их, как только кто-нибудь заикнётся о смене власти?!

Однако стоило доиграть этот фарс до конца. Поэтому Никлос спокойно прошёлся по сцене, усаживаясь в выставленное специально для него кресло, напротив самых ярких представителей старой аристократии.

А ведь здесь были все. Абсолютно все главы семей старой аристократии, даже несколько женщин-вдов присутствовало. Они сидели, хотя должны были стоять, пока не сядет король. И в их глазах горело презрение.

Впереди всех стоял Брошин, а рядом с ним Вран. Чуть поодаль Викр и Сторен, и даже Астерия нарисовалась, с гадкой ухмылкой на губах. И множество других драконов, ещё утром глубоко кланяющихся королю. А на прошлом военном совете горячо поддерживающих все решения Никлоса. Сейчас они бросали вызов самой тьме, и не понимали этого.

В зале царила напряжённая тишина. Они ждали первого слова Ник, и он заявил:

— Так по какому поводу вы посмели оторвать меня от дел? — невозмутимо, но в тоже время зло, спросил он.

Король был один. Совсем один против слаженной группы своих подданных. Он отпустил Богарта, чтобы не вмешивать в дела короны, велел Селесте ждать, не пустил в зал тех немногих, кто готов был встать на его защиту. Он пришёл, чтобы напомнить присутствующим, против кого они идут.

Нориус проходил насквозь одежды, выбирался из-под чёрной рубашки, просачивался сквозь плотную ткань пиджака, клубился в штанинах брюк, словно пряча под собой костёр. Тьма расходилась кольцами вокруг короля, но сдержанно, выжидательно, желая подавить волю вставших против короля.

— Ваше Величество, вам известно, что прошлой ночью была похищена ваша подопечная кэрра Селеста Каргат? — с холодным вызовом заговорил Брошин Адегельский, вставая с места и проходя вперёд. Рядом с ним не было внуков, но находился младший сын Акрош, сидевший на месте Виклоша и явно чувствующий себя не в своей тарелке.

По рядам прошёлся негромкий недовольный ропот, и Ник понял странную вещь — они не выказывали привычного страха перед нориусом. Даже когда тьма приблизилась к первым рядам, они не дрожали как осиновые деревца, только внимательно следили за чёрными дымчатыми щупальцами.

— Разумеется, я в курсе, — кивнул Никлос. — Мне передал эту информацию ваш внук, кэрр Тьен Адегельский не далее, как сегодня утром. Он говорил, что это сделали подводники и им помог Вран Грацбурский.

— Вздор! — взъелся, но как-то наигранно, Вран. Его жена сохраняла абсолютную невозмутимость, только лёгкая невинная ухмылка промелькнула на её устах.

— Мы можем узнать у Тьена, когда он вернётся. Сейчас парень занимается важными государственными делами, — закивал Брошин, с превосходством глядя на короля. — Однако, суть в том, что мы обеспокоены случившемся. Мы потеряли белокрылую драконицу! Целительницу, деву, которая даже внешне похожа на святую Клэрию. Символ благополучия. И нашей силы, — резонно закончил он. — А ведь говорили, что нужно защитить девушку от подводников. Сначала они пытались убить её, но ошиблись. Потом пытались соблазнить дарами моря. А потом похитить. Я лично предлагал вам наказать русалок за их дерзости, но вы ничего не делали! — зал разразился громким недовольным гудением, даже топотом, и Ник цепким взглядом прошёлся по лицам подданых. Они не отклонили глаз. Это был настоящий вызов.

— И теперь её нет! Да, мы знаем, что Селеста потеряла много сил после исцеления кэрры Мирты, но она восстановится. А подводники сумеют её заставить выступить против нас. С её поддержкой, к ним на помощь придут и другие государства! — скорбно вещал Брошин, обращаясь к аудитории, а после лично к королю: — А вы их не остановили! Не предотвратили случившееся! Война уже началась, но вы ничего не делаете. Не используете свои силы, чтобы подавить зарвавшихся рыб. Ваше Величество, да вы как будто не воспринимаете всерьёз угрозу, нависшую над нашим королевством! — воскликнул Брошин, и его сторонники закивали головами, чуть ли не хлопая в поддержку своего предводителя.

Следом вышел Вран, и его лицо, полное трагедии и сочувствия, исказилось в притворном участии:

— Мы понимаем. Вы так рано потеряли семью, а ведь ваш отец и дед завещали выстроить дорогу мира к подводным обитателям. И сейчас вы пытаетесь найти баланс и выполнить волю предков. К несчастью, но этот путь обречён, ведь они не желают добра. Они с самого начала обвиняли нас в покушениях на своих животных. Потом дерзкие выпады в сторону прелестной Селесты, а потом нападение на наши корабли. Они призвали жуткий шторм и уничтожили Нимфеум — единственный символ дружбы между нашими королевствами! — Вран склонил голову на бок, как заправский оратор, ловко манипулируя вниманием публики. Он прошёлся из стороны в сторону, словно раздумывая над собственными словами, хотя Никлосу ясно — эта речь была отрепетирована. И не единожды.

— Боюсь, ваша добросердечность завела королевство в тупик. Если мы не будем сильными перед нашими соседями, никто не будет уважать Каргатских королей. И если вы не хотите проявлять истинную силу нориуса, я вижу только один выход, — как будто с тяжестью в голосе резюмировал Вран, трагично глядя на короля. Позади Брошин закивал головой, будто и ему в голову пришла похожая мысль.

— Я вас внимательно слушаю, — Ник сохранял спокойствие и невозмутимость. Лёгкая улыбка скользила по его губам, расцветая при особо ярких эпитетах двух главных заговорщиков. Подумать только — они объединились! А ведь оба — сильные лидеры, не терпящие компромиссов. Интересно, что их свело вместе?

Пропуская между пальцев нориус, Никлос отвёл небольшую нить за спину, чтобы она незаметно для окружающих, покинула зал и спустилась в потайную комнату, где ожидала своего выхода Селеста.

— Наше королевство базируется на силе нориуса. Разумеется, мы ни в коей мере не собираемся бросать вызов вашему могуществу. Но считаем, что необходимо создать баланс между силой и ответственностью, — расплывчато заговорил Вран. Его голос предательски дрогнул, обнажая нарастающее волнение канцлера. На лбу выступили первые капельки пота и он протёр его тряпочкой.

— В чём это выражается?

Переглянувшись, дальше продолжил Брошин:

— Создание правительственного Совета из старейших представителей аристократии. Парламентская монархия, — в голосе старика прозвучал опасный металл, в отличии от Врана, он не сомневался. Как и большинство аристократов, которые чуть ли не подпрыгнули от радости при мысли о такой форме власти.

— Лихо вы тут решили изменить политический строй королевства! — Ник даже крякнул от удивления, хотя предполагал, что они совсем зарвутся и предложат полностью отказаться от трона.

— Вы поймите, мы думаем только о благе королевства! Такая форма власти открывает большие перспективы перед нами. Более того, она перекликается с предлагаемой реформой короля Вернона, — мягко проговорил Вран, который изначально опасался, что Ник не станет слушать, а просто махнёт рукой и нориус всех уничтожит.

— Это всё? — Ник оглядел присутствующих. В ответ ему высказали ещё ряд условий: отмена ряда необдуманных законов, снижение налогообложения со старой аристократии, выдача премиальных для присутствующих, как передовиков в войне с подводниками. Был ещё ряд хотелок поменьше, но король уже не вслушивался. Он передал Селесте наказ идти за нориусом.

Представление продолжается.

Селеста

Если бы не Маркл, я в жизни бы не смогла собраться так быстро и выглядеть настолько хорошо. Уже привыкнув к чёрному и золотому, с удовольствием касалась ажурной плотной вышивки на облегающем сверху платье, которое формой напоминало военный сюртук с плечиками и фальшивыми двубортными пуговицами.

Чёрные свободные штанишки под платьем дополняли вызывающе-деловой стиль. Весь костюм украшен золотыми элементами, цепочками, брошками и кольцами. Всё вместе совсем не характерно для женщины. Странное нарушение этикета — вызов обществу.

Такой наряд не сшить за несколько часов, его разрабатывали неделями, а значит Ник изначально планировал довести меня до такого уровня власти и ответственности. Чтобы никто не видел просто девушку и подопечную короны. Нет,я выгляжу как представитель силы. Причём в костюме нет ни единого элемента света, только знаки отличия Каргатов. Тем самым Никлос показывал, что в первую очередь, я принадлежу к его семье. И ариус — не свободная сила, а продолжение нориуса. Умно.

— Вы великолепны, — говорит Маркл, заканчивая с макияжем и отходя в сторону, любуясь результатом дел рук своих.

— Благодарю, — отвечаю учтиво, красуясь перед зеркалом.

— Позволите? — слегка заискивающе спрашивает стилист, и дождавшись моего неуверенного кивка, взял за руку и приложил ко лбу, прошептав себе что-то под нос.

— Вы же понимаете, что я не святая Клэрия? — осторожно уточняю, когда он с какой-то просветлённой миной на лице отходит в сторону. В ответ Маркл лишь улыбнулся, и с поклоном удалился.

Я не успела понервничать, хотя чувствовала себя странно с тех пор, как ушёл Артан. Маршал обещал быстро обернуться, но видимо дел оказалось больше, чем он думал. В комнату через щель под дверью медленно вполз нориус. Он закружился вокруг ног, сжался на запястье, словно браслет, и потянул за собой.

Подходя к заседательному залу, слышу громкие возмущённые голоса. На входе охрана в шоке глядит на меня, вот уж действительно сюрприз так сюрприз. Мило улыбаюсь и их губы сами расплываются в ответных улыбках. Один из них разворачивается и с такой заговорщической ухмылкой громко стучит, привлекая внимание внутри, а потом раскрывает двери и чётким поставленным голосом объявляет:

— Кэрра Селеста Каргат!

И в зале стало тихо.

Надев маску вызова, медленно, но уверенно вхожу в зал. Застываю ненадолго на пороге, пройдясь взглядом по лицам присутствующих, и иду к Никлосу на трибуну, вставая рядом. Мне странно видеть в зале так много знакомых и незнакомых лиц, ведь по словам Ника, все присутствующие являются предателями. А здесь почти весь цвет старой аристократии! Главное, что и Брошин, и Вран, застывшие как соляные столбы, держаться вместе. То есть, мы все были неправы, размышляя, кто заговорщик. Получается, что они заодно!

— Итак, с чего же вы начали? — медоточиво заговорил Никлос, обнимая за плечи и целуя в лоб. — Похищение Селесты. Недоверие к власти, моей неспособности защитить подопечную. Законы, нарушающие баланс в королевстве… что-то ещё?

Первым опомнился Брошин. Он вышел вперёд, уставившись с какой-то нехорошей ухмылочкой, которую быстро стёр с лица, заговорив уверенным тоном:

— Боюсь, Ваше Величество, но это ничего не меняет. Преступление было совершено. Как и ряд других, таких как отравление кэрры Мирты Гадельер, допущение подстрекательных действий со стороны русалок, в результате которых пострадал имидж наших главных водных защитников — шелки. Глобальные махинации в Секретариате. Игнорирование запросов мэра столицы по поводу странных нападений на людей и животных в королевских лесах.

— Вы очень удачно перекладываете на меня собственные ошибки. Валите всё на одного…

— Но ведь есть ещё одно преступление, — мягко перебил короля Вран, цепляя фальшивую печаль на лицо. Обернувшись, он кивнул жене, и Пиетта пошла к дальним дверям. — Непростительное. Жестокое оскорбление.

Задняя дверь открылась и в зал вошла Кирнан. Такой трогательный невинный тюльпанчик во всём белом. Ни грамма косметики или украшений, всё как в день первого бала. Только мне видно недоступное мужчинам — над ней тщательно поработали. Каждую важную деталь подчеркнули, выделили синяки на коже, царапины, следы укусов. Её подготовили к представлению невинной жертвы и она с блеском исполняет новую роль.

Трагический залом бровей, одинокая слезинка у правого глаза, лёгкий румянец на щёчках, приоткрытый ротик и такая надломленность во взоре, что невольно начинаешь верить.

Посмотрев на короля, вижу — и правда верит. Я беру его за руку и с силой сжимаю, вынуждая отвести глаза от этой обманчивой невинности. И медленно отрицательно качаю головой, говоря Нику мысленно: «Это ложь». И он благодарно кивает в ответ.

— Кирнан пришла ко мне вчера днём, вся… израненная. Она долго не решалась рассказать, что случилось, боясь за то, что с ней сделают, если она признается, — заговорила Пиетта, обхватывая «оленёнка» за плечи. — Она боялась, что никто не поверит в то, кто это сделал с ней. Но мне удалось убедить её признаться. Ведь мы живём в справедливом королевстве, где ни один преступник не уйдёт от наказания. Кем бы он ни был, — жёстко закончила женщина, оглядывая присутствующих пылающим справедливостью взором. Она подтолкнула девушку вперёд, и та, как по отрепетированной сцене, вышла чётко под перекрёстный свет магических ламп, подчеркнувших её болезненную бледность и хрупкость.

— Меня… — тихо, но звонко в наступившей тишине, начала говорить Кирнан, опустив глаза в пол и прижав руки к животу, — силой взял позапрошлой ночью… его Величество король Никлос Каргатский, — голосок надломился и она с болью уставилась на замершего на месте короля.

Это должно было сокрушить Никлоса, сломать его, но… рядом была я. И слова Кирнан настолько взбесили меня, ведь я знала… правду.

— Да неужели, — громко воскликнула, выходя вперёд к концу сцены, возвышаясь над трогательным ягнёнком, который с тревогой уставился мне в глаза. — Так уж он тебя и изнасиловал, м? И ты сама не приходила к нему в комнату такая трогательная, попавшая в беду невестушка? Не говорила королю, что тебя избивают родители, грозясь отправить в храм, если не станешь королевой? А может расскажешь, как ты вообще оказалась в ту ночь в королевском крыле и попала в опочивальню Никлоса, минуя всякую охрану? Или же поделишься, что ты кричала от наслаждения, когда раздвигала ноги перед королём? — я буквально избивала её словами, зная, что права в каждом из них. Это было видно по её лицу. По лицам Врана и Пиетты. И всех остальных причастных.

И хрупкая история о поруганной невинности развалилась на куски. Ни одна девица не посмеет заявиться в спальню мужчины. Это именно что прямо раздвинуть ноги и крикнуть: «Залезай!»

И Кирнан расплакалась, обхватывая себя за плечи. Как бы сильно не хотела семья использовать её, они не учли, что уже сломали девушку и она попросту больше не умеет играть. Она заревела во всё горло, со всхлипами говоря «простите» да «извините», и опрометью бросилась из зала, выскальзывая из рук попытавшейся схватить девушку Пиетты.

— Это цирк мы закончили, что ещё вы приготовили? — в наступившем негромком гуле, чётко спросил Ник, возвращая себе присутствие духа. А я вернулась к нему, взяв за руку, получая благодарный взгляд.

— Либо вы соглашаетесь на наши условия, либо придётся прибегнуть к более жёстким мерам наведения порядка в королевстве, — процедил недовольный Брошин.

— Да, я тоже думаю, что этот разговор зашёл в тупик, — согласился Никлос и тень, видимая до этого мгновения только мне, проявилась для всех присутствующих в зале, оказавшись у каждого возле горла. И если большинство испуганно вздрогнуло, то Вран и Брошин остались стоять на своих местах, продолжая твёрдо глядеть на короля.

— Нет, значит нет, — хрипло воскликнул Брошин. И странно кивнул головой.

В тоже мгновение магические световые шары под потолком взорвались мелкой чёрной пыльцой, засвистел ветер, а дым бросился на нориуса будто сторожевая собака, увидевшая цель. И стоило ей набраться веса, как она сместилась на Никлоса, впиваясь в его тело и отбрасывая меня в сторону. Перекрутившись по полу, приподнимаюсь и вижу Ника, отчаянно борющегося с помощью нориуса с тьмой чёрной пьетты. Я ощущала знакомый пепельный привкус на губах, и не понимала, почему эта дрянь летит только на Ника.

Переведя взгляд на Брошина, увидела с каким он наслаждением глядит на происходящее.

— Сейчас я сотру эту ухмылочку с твоих губ, — процедила неслышно, и белый дым заклубился меж пальцев, а после одним махом поднял на ноги и поставил напротив них, вылетая на главарей заговорщиков. Моих сил недостаточно, чтобы разогнать пьетту, их хватало только не подпускать её ко мне, когда дым почуял ариус. Но главное было рассеять её внимание, чтобы она не успевала вгрызаться в тело Ника, который уже кричал от боли, когда пьетта делала очередной укус. Чёрная кровь орошала пол, и дым поднимался на местах падения капель.

— Значит вот как вы служите королю? — закричала, сдавливая глотки Брошина и Врана, и поднимая их в воздух. Остальные присутствующие в ужасе замерли на местах, боясь шевельнуться: те, кто имел неосторожность двинуться, попадал под действие либо ослеплённого нориуса, либо чёрной пьетты, которая не трогала только членов семей главных заговорщиков.

— Он никогда не был настоящим королём, — хрипло возразил Вран, забавно дрыгая ногами. — Он всего лишь носитель силы Каргатов! Нориус должен принадлежать истинным правителям королевства!

— Это мы ещё посмотрим, кто здесь правитель! — процедила, одной рукой управляя ариусом, а другой вытирая кровь из носа — приходилось прикладывать всё больше усилий, пьетта захватывала в кольца ариус, а это влияло на моё сознание.

— Дави их, Сэл! — закричал Ник, опять падая на пол, выгибаясь по струнке, когда пьетта забралась к нему под кожу.

— А я бы не стал этого делать, — зазвучал голос от королевских дверей. Обернувшись, увидела Тьена, держащего у ног бессознательного Артана. В руках двоюродный брат держал склянку с чем-то белым и демонстративно помахал ею передо мной. — Отпусти их немедленно, иначе твой возлюбленный сдохнет от Чёрной пьетты.

И я опустила руки, в шоке глядя на него. Совершенно невозмутимого, спокойного, в шикарном костюмчике, на голову увереннее старших членов семьи. Видя, что мешкаю, он поднял свободную ладонь, затянутую в серебристо-чёрную перчатку и легонько сжал, отчего к нему подлетел сгусток пьетты и сжался вокруг шеи Арта, приподнимая маршала, вынуждая хрипеть и давиться чёрным дымом.

— Это был ты, — внезапно прозрела, когда точно такие же сгустки по мановению его руки окружили меня, сжимая, но не сдавливая запястья. — Ты убил Владиса!

— Да-да-да, — проворчал парень, отмахнувшись от слов и входя в зал. Одно движение — и такие же кандалы сжались вокруг рук и шеи Никлоса, прекращая причинять ему боль. Нориус растворился, оставляя короля без защиты. — Это всегда был я, но какая разница? — и он тепло улыбнулся. — Вот это вот всё происходящее — абсолютно излишнее! Главное — это что будет дальше. У кого какие мысли?

— Тьен, что ты задумал? — я вижу хмурое недоумение на лице, встающего с пола, Брошина. — Верни перчатку. Ты молодец, своё дело сделал, дальше…

— Нет! — и парень с дьявольской ухмылкой на губах, отрицательно покачал указательным пальцем. — Прости, дедушка, но ты со своими идиотскими планами давно вышел в тираж, — и он махнул рукой, а вокруг Брошина, от которого отпрянули все остальные, образовался мини-смерч из шариков пьетты. Старик закричал не своим голосом, когда дрянь вцепилась в его кожу, отгрызая кусочки, раздирая на части. Он пытался вырваться, забегал из стороны в сторону, но пьетта только подняла его наверх, а дальше я зажмурила глаза, слыша только дикий надрывный крик.

— Никто не покинет этот зал, пока я не закончу! — прикрикнул Тьен, и открыв глаза, вижу, как аристократы попытались драпануть, но у них ничего не вышло.

Как будто в насмешку, с улицы раздались иные крики. И дядя Тьена, Акрош, оказавшийся смельчаком, подошёл к окну. Шок проступил быстро, когда до него дошло, что именно он видит:

— Они пошли в атаку. Чёртовы русалки атакуют город! — помертвевшим голосом заявил он.

— Значит времени осталось мало, — усмехнулся Тьен, — а жаль, я заготовил такую речь! Ну ничего, перейдём к самому вкусному, — и он многообещающе подмигнул мне: — Морвиус-нориус-ариус! — его голос наполнился драконьими модуляциями, как набатом прошёлся по залу, и будто ветер встрепенулся между занавесок, дотронувшись до наших лиц льдом и снегом, и прямо перед Тьеном в воздухе возникла книга сделок.

Глава 26. Скованные одной силой

Селеста

«Не следуй по этому пути, Селеста», — всплывают в памяти полузабытые слова. Перехватывает горло, а взгляд прикован к толстому корешку книги. Всё отошло на задний план. Только еле-еле чувствуется вибрация, проходящая по всему дворцу — это русалки пробивают укреплённое магией основание скалы.

— Не отвлекаемся! — щёлкнул пальцами перед носом Тьен. — У нас ещё куча дел, и появление русалок лишь облегчает нам всем задачу.

— Чего ты хочешь? — раздался измождённый голос Никлоса с пола. Он весь искусан, в крови и чёрной жиже, изо рта свисает тонкая ниточка крови, глаза полуприкрыты, над виском глубокая гематома. Король полулежал на животе и только чуть-чуть смог приподняться, чтобы увидеть ненавистную книгу. Ох, он её действительно терпеть не мог, таким взглядом прожигал закрытый том, и будь его воля — стёр бы в пыль.

— Чего и все — власти, — буднично отвечает Тьен, неотрывно глядя на увесистый талмуд.

И от его слов над нами резко опустился полог, отсекая внешние звуки, создавая лёгкую дымку. Я вижу, как Вран что-то орёт, пытаясь добраться до круга, но его отшвыривает в сторону, и он падает на спину. Над ним вырастает Акрош, который не переставая кричит на канцлера, но тот упрямо мотает головой, с гадливым отвращением глядя на Тьена.

Остальные сторонники заговора безуспешно пытались покинуть помещение, но двери не поддавались, а окна оказались заблокированы Чёрной пьеттой. В конце концов, извращённая тьма вынудила их опуститься обратно на стулья и замереть без движения. Обернувшись, вижу движение рук Тьена и его радушную улыбку.

— Им не стоит разбредаться по дворцу — это слишком опасно, — с ложной тревогой в голосе объяснил он. Кто-то привлёк его внимание, я вновь вижу Акроша, который вплотную подошёл к куполу. Мужчина выжидательно наклонил голову и секунд десять они сверлили друг друга взглядами. Наконец, Тьен скрипнул зубами, сдаваясь, и жестом открыл перед дядей выход.

Пока они были заняты, я мелкими шажками добралась до лежащих рядом Ника и Артана. И если король был в сознании, но без сил, то Арт наоборот — еле держался. Расстегнув рубашку, вижу черноту, до самого сердца заполняющую ядом кровеносные сосуды. Вижу, как вздулся живот, слышу прерывистое дыхание с клёкотом, и как прямо из кожи струится липкий дым, обтекающий мои руки с едва слышным шипением.

Я попыталась призвать ариус, но меня жёстко за руку схватил очнувшийся Никлос. Его глаза и голос суровы и беспощадны:

— Не смей. У тебя нет столько сил, сама умрёшь и нас всех погубишь, — сипло говорит он.

— Да, прелестная Селеста, послушай нашего короля. Не стоит этого делать, — раздаётся пародийный голос позади.

Встаю с колен, оборачиваюсь и холодно смотрю на него, сжав руки у живота. Я знаю, что ариуса почти не осталось, что перед глазами бегают чёрные мушки, что за пределами купола сотрясается дворец и почти слышны крики людей, знаю, что книга между нами так и манит, зовёт, предлагая раскрыть её, прочитать страницы, узнать историю рода Каргатского. Знаю, что Тьен, тот самый парень, который так поддерживал меня на балу, который всегда был добр ко мне и сестре, который казался славным малым и вместе с братом был на нашей стороне, оказался предателем и убийцей. И каким-то жутким повелителем Чёрной пьетты, которая буквально ластится к его пальцам, просачиваясь сквозь купол.

— Чего ты хочешь? — глухо повторяю вопрос короля, всласть «налюбовавшись» уродом.

Он делает несколько шагов вперёд к книге. Замирает ненадолго, и всё-таки осторожно трогает обложку, а я решаюсь внимательно изучить её.

Чёрное пятно под белоснежной ладонью. Серебрятся страницы, словно нитки из песка. Поглощает свет и не даёт тени. Чужеродное и в то же время древнее. От неё такое чувство, будто висишь над жерлом вулкана и скоро очередной выброс. Даже голова закружилась от ассоциации.

Я проглотила язык, не смогла даже шёпотом сказать: «Не смей открывать. Нельзя, это погубит нас всех!» Тьен перевернул обложку и ощущение сменилось на тяжесть. Теперь казалось будто находимся под скалами, в глубоких узких пещерах, без воздуха, без движения и жизни. Окончательно пропали звуки за пределами затемнившегося купола. Исчез наружный свет и пространство освещалось только белыми страницами книги Сделок.

Обернувшись, не вижу Артана, и по ощущением он оказался… будто на другом конце земли.

— Арт? — с лёгкой паникой заговорила, озираясь по сторонам.

— Он не часть сделки, Сэл. Но не переживай, если всё пройдёт как надо, выживет, — даже Тьена пробрало и его голос дрожал. Сейчас он щурился, пытаясь хоть что-то увидеть в книге, но чужое было ему недоступно. Это знание пришло резко и точно. И с какой-то странной уверенностью, что я смогу увидеть сделки прошлого.

А страницы зашелестели насквозь ладоней Тьена, пока не отдёрнул руку, замельтешили, побежали быстро-быстро, будто их не десять сантиметров толщиной, а в сто раз больше. И остановились на пустом развороте.

— Род Адегельских, — тихо и почтительно проговорил Тьен, с трепетом проводя пальцами по развороту. — Моя семья ранее не заключала сделок.

— Слишком молоды, — прохрипел, поднимаясь Ник. Кажется, он немного пришёл в себя. Хотя запёкшаяся у рта кровь и полопавшиеся сосуды в глазах, намекали, что дела у короля совсем неважнецкие.

— Это приятно, — почти мягко ответил ему Тьен, — быть первым. Хотя в роду я последний наследник. Любопытно, не так ли?

— Амбиций тебе не занимать, — Ник проходит мимо, лишь мимолётно коснувшись плеча в знак поддержки, и встаёт напротив Тьена. — Так говори, чего ты хочешь. И как намерен это получить.

— О, всё просто! Ты отдаёшь нориус, а вместе с ним и трон, или я убью её, — Тьен указывает пальцем на меня. — Селеста, с тобой ещё проще, либо ты отдаёшь ариус, либо Артан умрёт. Противоядие есть только у меня, так что… — он почти виновато улыбается, а серые глаза расширились, показывая лукавство и пренебрежение.

В этом был настоящий Тьен — лихорадка и жажда внимания, он не мог стоять на месте, всё время то стучал пальцами по странице, то заправлял/расправлял выбившуюся прядь за ухо. То призывал Чёрную пьетту, то отталкивал и она зеркалила его нервозность, путешествуя по замкнутому куполу, который больше не могла покинуть.

— Как видите, книга Сделок сочла мои требования обоснованными, а вас готовыми заключить сделку. Так что давайте не затягивать процесс, мне ещё нужно уничтожить рыбок и явить себя народу.

— Значит не только амбиции, но и мания величия, — логично заключил Ник, оглядываясь на меня. В его глазах мелькнула какая-то непонятная эмоция. Но я не успела отреагировать.

Чёрная пьетта вцепилась в меня, не смотря на собственную боль (ну или что она там способна чувствовать), шипение обострилось, а позже всё закричало такой нескончаемой жалящей агонией, что не сразу дошло — это же мой вопль. Это моя боль! И выворачивает кости, выбивает суставы, снимает кожу, впиваясь тысячами иголок в сердце, разрывая его на кусочки. Я захлёбываюсь криком, раздирая горло, улетая сознанием в бесконечную серость с привкусом меди и железа на губах…

И всё кончается.

Вокруг полным-полно черноты. Слизь разошлась по сторонам жирными пятнами. Сквозь слезящиеся глаза почти ничего не вижу. Но чувствую, как Тьен грубо хватает за волосы, запрокидывая голову и приставляя к шее кинжал.

— Может пьетта и не способна её убить, но старая-добрая сталь вполне! — цедит он, вынуждая встать. — Морвиус тебя подери, Никлос! Я же видел, как ты смотрел на неё! А Кирнан рассказала, чьё имя ты кричал, когда трахал её! Неужели позволишь своей белокрылой подопечной вот так сдохнуть?!

Мои глаза широко распахнулись и я невероятно-чётко увидела Ника. И снова тот странный взгляд, но теперь до меня дошло: он прощается. О, пресвятая Клэрия, он прощается со мной!

— Я не знаю, кто стоит за тобой, Тьен. Кто вообще затеял эту авантюру. Но… да, я готов заключить с тобой сделку.

И я падаю на пол, захлёбываясь соплями, слизью и кровью. Тьен отпихивает меня носком ботинка, и я со спины вижу, как он встаёт напротив книги. В его глазах недоверие и опаска, он до крови прикусил нижнюю губу и маленькая капелька упала на страницу, исчезая в её белизне. Книга перед ними засверкала ярче и приглашающе. Она соскучилась по своим компаньонам. Так, как умеет скучать вечность…

— Но с оговоркой, — добавил Ник. — Не ради Селесты, нет. В конце концов, она всего лишь белый дракон, — Тьен сощурился, ожидая подвоха. — Вот моё условие: если ты сможешь выдержать как часть себя хотя бы минуту нориус, то получишь всё, что захочешь.

— Это какая-то шутка? Нориус просто уничтожит меня! — с детской обидой возмутился Тьен, недовольно мотая головой, однако книга полыхнула светом и на поверхность выступили две тонкие серебристые нити. Подтверждение — только таким может быть соглашение.

— Книга Сделок — это гарант честности. И вопреки распространённому мнению, старые боги не были обмануты. Они знали, на что шли, когда выступили против Каргатов. Знаешь и ты, — и Никлос с невероятной твёрдостью в голосе и движениях, вытащил эту нитку и обмотал вокруг пальца. — Готов поставить свою внутреннюю силу на то, что сможешь подчинить нориус? Учти, иного пути нет. Власть над тьмой не идёт от человека, она идёт от силы духа.

Над верхней губой Тьена выступила капелька пота, но какая-то мысль пришла к нему, моментально успокоив. Он ухмыльнулся, будто разгадал загадку.

— Ник, осторожнее, — воскликнула, не выдержав, и тотчас закашлялась — Тьен слишком сильно вдавливал лезвие в шею — остался глубокий, но тонкий порез.

Король дёрнулся. Он и сам понимал, на какой риск пошёл. Но другого выхода не было. По крайне мере, он его не видел. Но видела я.

Здесь в этом пространстве так тихо. Невыносимо тихо! И больно. Будто каждая клеточка вытянулась как гитарная струна и звенит на тонкой ослепительно-белой ноте. Крутит пальцы, сводит пятки, и болит живот. Вновь выворачивает, но не пьетта тому виной, а книга. Проклятая книга Сделок, книга, которой нет. На её месте серебристый клубок, в котором миллионы ниток — и каждая из них — живой разум со всей сверкающей будто бриллиант планете. И то, что делаем, когда вписываем в книгу сделку, меняет и путает все нитки разом. И это дьявольски больно!

Тьен заводит руку над книгой и рядом аналогично поступает Никлос. Их нити окрашиваются красным и капли падают на страницы, а я слышу едва различимое дыхание. Оно медленное, почти как сладкий стон наслаждения любовника. Оно плачущее, будто младенца бросили в ледяную воду. Оно зовущее, как мать зовёт своё потерянное дитя. И оно радостное от долгожданной встречи с… семьёй?

Я зажмуриваю глаза, а когда открываю их, вижу в воздухе Никлоса и Тьена, вижу, как нориус переползает из одного тела в другое, и более того, вижу, как исчезает книга, как растворяется купол, а значит больше никаких сделок!

И вижу, как больно обоим от происходящего, как они корчатся, пытаясь отодвинуться от тьмы, но она их держит словно близнецов в утробе материнском — скованные одной силой. Оглядываясь по сторонам, замечаю всё тех же аристократов, на глазах которых творится страшное, невозможное, жуткое. Но не вижу Артана. Его не было в зале, и я была рада этому, хоть и понимала, что стоит на кону.

Они падают. И если Ник как кулёк с костями плашмя на живот, звучно приложившись лбом, то Тьен спланировал вниз, поддерживаемый тьмой. Он торжествующе улыбался. А когда нориус заволновался, пытаясь влезть в поры кожи Тьена, заполонив их тьмой, в ответ выступила послушная Чёрная пьетта. Вокруг него заклубилась двойная тьма.

— Противовес, — рассмеялся Тьен. — Одна сила уравновешивает другую! Ты проиграл, Никлос. Ещё секунд тридцать и всё будет кончено.

— Нет! — прошептала еле слышно, вставая на ноги. Дичайше кружилась голова, меня шатало как при сильной качке на корабле, но я упряма. Переставляю ноги, чтобы шлёпнуться рядом с Никлосом и оказаться с ним почти нос к носу. Над нами вьются два вида тьмы, завихрения как спирали поднимались то вверх, то вниз, а после и вовсе устремились к нам, но позже моих слов, гораздо позже, чем до Тьена дошёл смысл:

— Нориус и ариус всегда вместе, никогда — порознь, — и я вкладываю руку в ладонь Никлоса, и наши тела вспыхивают белым, отражая спиральный удар тьмы.

И нориус отступает, разбивая звенья, а чёрная пьетта визжит как перепуганная свинья. Сквозь белый свет, видим, как влетает в перепуганного и отступающего Тьена чернота и испепеляет за мгновение — нет в нём силы Каргатов, чтобы управлять нориусом.

Тьма возвращается в истинного носителя — Никлоса. И наступает исцеление — ариус поддерживает нориус, тогда как нориус поддерживает ариус.

С наших тел исчезают следы ударов. Уходит кровь, пропадают синяки, царапины, порезы. Сходит на нет головная боль. Я ещё никогда не чувствовала такую кристальную чистоту сознания. И не слышала с другого конца «моста» Никлоса.

— Мы должны закончить, Сэлли. Мы должны остановить войну.

Остаётся только следовать, ведь я остро ощущаю, что это не тандем — а поддержка. Ариус следует за нориусом, и сейчас тьма, окружённая белой паутиной, разлетается во все стороны, пока мы держимся за руки, поднимаясь в воздух. Над нами разлетается потолок, а под нами исчезают в ослепительно-громкой вспышке оставшиеся в зале аристократы.

Мне бы испугаться от того, что сотворила наша сила, но я пуста как сосуд, наполняемый чувством злобы и ненависти Никлоса. Он делился агрессией, поступавшей ко мне будто через масленую плёнку, а оттого искажённую, приглушённую почти до безразличия. Сухая констатация фактов. Таким образом, понимала, что Ник не слышит меня, и сейчас я обычный пассажир, ведомый озлобленным повелителем.

Наши тела трансформируются и теперь в воздухе друг вокруг друга зависли два огромных дракона — чёрный и белый, окружённые двусоставным дымом.

Ник ведёт нас в сторону к городу, туда, откуда доносятся крики людей, и мы попадаем на набережную, полную небольших морских змей, от которых в панике разбегаются люди. Здесь много зелёной и красной крови — драконы в истинном обличии нападают на подводных гадов, плюясь огнём и разрывая их на части. Бой шёл на равных, а местами казалось, что побеждают подводники — так много на площади перед портом было истекающих кровью и изорванных в клочья тел. Наше появление — как грозовая вспышка на небосводе — заставила всех замереть и неотрывно щуриться, глядя в небо.

Если бы не воля Никлоса, я бы ничего не смогла сделать. Оставшийся безэмоциональный ум прагматично отмечал, в какой момент меня накрыла бы паника. Вместо этого, от нашего тандема расходится во все стороны чернильная волна, завёрнутая в белый дым. Она накрыла как покрывалом сражающихся, а когда рассеялась, вместо змей на брусчатке лежали белоснежные кости, среди которых застывшие от ужаса драконы и оставшиеся в живых люди.

От нас идёт новая волна, теперь вывернутая наизнанку. Она касается пострадавших, которые не могли и шагу ступить от сковавшего страха, и вместо боли приносит облегчение, затягивая и исцеляя раны. А когда закончила, мы взмыли так высоко, что остались точками на небе, удаляющимися в сторону бушующего моря, кипящего бесконечной воздушно-водной битвой между драконами, подводниками и колдунами.

На главенствующем королевском корабле, видим объединившихся Акроша и смертельно-уставшего Томара Бая. Колдун транслировал волю самовольного командира посредством щелчков и музыкальных ударов по воде и воздуху: военный шифр, чтобы драконы могли слышать и понимать приказы во время сражения. Рядом с ними несносная Амалия выводила прямо на палубе очередную громоздкую фигуру, прикидывая как бы её потом катапультировать в сторону огромнейшего спрута, в щупальца которого угодило сразу четыре дракона, кричащих от сдавливающей боли, медленно погружающихся под воду, будучи не в силах выпустить и малюсенькую струю огня.

Таким было сражение. Сплошные склизкие монстры, извивающиеся под пенящимися волнами. И драконы, поливающие море оранжево-красным пламенем, отчего над кораблями стоял плотный сизый горький дым. Мелодия звериного крика, шипения огня и низкой трубной музыки, а всё вместе это напоминало мощный камнепад в горах во время грозовой бури.

Мы надвигаемся на эпицентр сражения, и там, где пролетаем, битва заканчивается. Двухсоставный дым вокруг нас ширится, множится, а мы даже намёка на усталость не испытываем, будто бесконечность высвобождается из наших тел. Сладкая свобода, пьянящее чувство вседозволенности. Даже напрягаться нет нужды, дым стирает врагов как ластиком. С такой же лёгкостью исцеляя раненных подданных короны.

Всё закончилось в один миг. На наших глазах под звуки тягучего горна огромные спруты, кракены, осьминоги, вытянутые десятиметровые морские змеи, перевёрнутые медузы, кальмары и крабы-пауки в пенящемся штормовом море скрылись под воду, тогда как над горизонтом возник первый солнечный луч.

Так закончилась ночь, позже окрещённая ночью Трезубцев и костей.

Никлос

Голова не переставая болит с момента, как всё завершилось. Никлос пытается остановить эту внутреннюю качку, закрыв глаза, сжав лоб и затылок в тиски, но становится хуже. Он постоянно видит перед глазами лица предателей. Насмешливые, озлобленные, трепещущие от вседозволенности. В сознании они искривляются в чудовищные гримасы, превращаясь в глумливых троллей, позорных псов с оскаленными пастями. И слышится смех, дурацкий, почти детский смешок, и крепится чувство: «Не всех поймал. Они затаились и смеются надо мной. Каждый день встречаю их в коридоре, они заискиваются, кланяются, но сами хохочут и планируют новую атаку»…

Кабинет Никлоса был одним из немногих непострадавших после бури, поэтому в его распорядке ничего не изменилось. Только стало шумнее. Разрушения, вызванные сначала штормом, а после нападением подводников, требовали ремонта. Людей не хватало, многие покинули город накануне бури Столетия, а оставшиеся либо погибли в ночь Трезубцев и костей, либо сильно пострадали или были не способны на работу.

Так что дворцом занялись не сразу, сначала по всему городу открылись пункты оказания первой помощи, потом с возвращением горожан началась и реконструкция. Последние несколько дней во всех концах дворца звучали стук молотков, бритвенная мелодия пил и магические колокольчики. Обещали к концу лета закончить с разрушенной взлётной площадкой.

Всё остальное было куда как печальнее.

— Всех вышеперечисленных заключили под стражу и поместили в Лакраш, который чудом не пострадал от бури. На данный момент остаётся неизвестным местонахождение Кирнан. Её родители так и не признались, куда спрятали дочь, — докладывал Богарт. Он вновь выглядел как загнанная лошадь, но уже не так отчаянно-молодо. Приобрёл больше уверенности, даже злобности в словах и движениях. Пообтёрся, почувствовал за собой право решать чужие судьбы. На его груди поблескивала бронзовая медаль отличия перед короной за спасение Артана.

Богарт специально не искал маршала, а занимался организацией стражи и охранников по поручению Никлоса, чтобы те, когда король разделается с заговорщиками, были готовы к арестам и захватам. Во время этого «рейда», он наткнулся на полумёртвого Рупера Свенского. У старика больное сердце, а собственный поступок настолько шокировал бывшего маршала, что он слёг, но успел сказать Богарту, что Артана забрал Тьен Адегельский и что заговорщики собираются отравить короля и белокрылую.

Никто из предателей не знал, что у Рупер тоже есть противоядие и что он посмеет отдать его серокрылому дракону в надежде, что тот спасёт бывшего ученика.

Дальше было ещё интереснее, Богарт, опоздавший к началу «представления», столкнулся в служебном коридоре с Акрошем, тащившего на закорках Артана, и тот смог объяснить, что происходит внутри зала. Секретарь, осознав, что ничем не поможет королю, решился израсходовать противоядие на маршале. Это помогло, но Арт был не в состоянии командовать, а в город уже проник Виклош, так что он передал свои полномочия Акрошу.

Получилось, что Адегельский выступил против собственной семьи. Сначала он присоединился к бастующим ученикам Военной академии, смог обмануть старшего брата и с помощью колдунов обезвредил Виклоша, собирающегося сдать город подводникам. Благодаря его активным и чётким действиям, та немногочисленная армия, которая уже была в городе, была организована и направлена против нападающих.

— Брат Селесты? — сухо спрашивает Ник, подписывая очередной документ о назначении очередного серокрылого на освободившееся место в секретариате, казначействе или в ином государственном учреждении.

— Так и не был найден. Последний раз его видели утром перед бурей Столетий. Он собирался позаниматься за пределами Академии, с ним хотел пойти Вест, но парень отговорил.

— А Томар?

— После морского сражения совсем плох. Его помощники пытались отыскать парня — глухо, — извиняюще заговорил Богарт. — Во всей этой неразберихе… нам просто не с чем работать.

— Морвиус! — громко хлопнув по столу, крикнул Никлос, запрокидывая голову и прикладывая к вискам холодные пальцы, тупая затылочная боль стала совсем невыносимой. — Как я скажу это Селесте?! Уже почти три недели прошло!

— Простите, мы делаем всё, что в наших силах, но…

— Ищите лучше, — сурово заявил Ник, возвращаясь к бумагам. — По остальным делам?

— Виклош молчит, хотя к нему применяли… особые методы. Магия не действует, так что…

— Понятно. Проклятье… он единственный выживший из главарей. Акрош темнит, но большую часть времени провёл за пределами королевства — так что физически не мог участвовать, — Никлос встал из-за стола, подходя к окну. Отодвинув занавеску, уставился на полуразрушенный лабиринт. Его будут восстанавливать в последнюю очередь.

— Есть и… хорошие новости. Почти. Деян вылечился. После того, что с ним сделал собственный брат… его лицо, — замялся Богарт. — Он здоров, но…

— Селеста не смогла помочь?

— Её силы снова заснули. Томар объяснил это перенапряжением, — отрицательно мотнул головой Богарт.

Король кивнул, сжимая на груди руки и прислоняя подбородок к пальцам. Отросшая щетина неприятно колола кожу, но Никлос решил не сбривать её. Слишком долго в нём видели юнца, скорбящего по погибшим родителям. Пришла пора на деле показать, кто такие Каргатские короли.

— Ясно. В таком случае, идём дальше по намеченному плану.

Богарт встал, собираясь уйти, но замялся, оставаясь у стола. Он потеребил пальцами корешок излюбленной серой папочки, и дождавшись вопросительной мимике на лице короля, спросил:

— Это правда, что в середине июня всё-таки состоится парад невест?

— Да. Я уже составляю списки, за кого выдать незамужних аристократок потерявших моё доверие родов. А что такое?

— Милан, — неожиданно решительно и спокойно сказал Богарт. Серые глаза блеснули на свету усмешкой и Никлос улыбнулся.

— Синий дом никогда не одобрит этот брак, — со злой лукавостью протянул Никлос, возвращаясь за стол.

Богарт ничего не ответил. Даже вопрос о желании самой девушки повис в воздухе, встреченный лишь надменной усмешкой человека, который ощутил привкус власти. Серокрылые ещё год назад не смели и мечтать о том, чтобы занять ключевые места в правительстве, а уже сегодня за свою бесконечную преданность и лояльности, могли выбирать себе невест из старой знати.

Лучший способ очистить кровь от примеси заговорщиков — отдать их женщин за преданных сторонников короны. Именно их дети унаследуют фамилию, титул и всё остальное. А горячие головы получат либо плаху, либо ссылку, где сгниют, ничего не оставив после себя.

— А что Акрош?

— Пока рано об этом говорить, я думаю, он сам сообщит вам причины, но Акрош на следующий же день после ночи Трезубцев и костей разорвал помолвку. Он никогда не хотел этой свадьбы.

— Тогда она твоя, — просто кивнул Никлос.

— Благодарю, Ваше Величество, — откланялся Богарт, забирая оставшиеся документы со стола.

Глава 27. Судьбы решение простое

Никлос

Оставшись в одиночестве, Ник раскурил трубку, возвращаясь к окну. Солнце, путаясь в кучерявых облаках, спускалось по небу к вечеру, подсвечивая ветвистые зелёные деревья оранжевыми красками. Прислушиваясь к шумному дворцу, Ник завидовал себе прошлому — до начала Равновесия невест насколько предсказуемой была его жизнь. Было ему скучно? Безусловно! Но в этой скуке оказалось столько всего простого и понятного. Теперь он знал, что просто не было никогда.

Так стало в момент, когда на его стол легли толстые папки отчётов по обыскам старых поместий, включая даже удалённые регионы королевства.

Самым неожиданным оказалось, что война была начата аристократами, а не подводниками. Что она планировалась ещё во времена прошлой войны. Что политика его семьи поставила многие семьи на грань разорения, что и породило заговор.

Он узнал, что подводных животных убивали аристократы. Что яд предназначался Мирте, и её смерть должна была стать катализатором начала войны, во время которой его подданные планировали поправить свои финансовые дела, а также отложить или вовсе уничтожить реформы деда. Это был первый вариант, если бы Ник принял решение воевать.

Вторым, более жёстким, была Чёрная пьетта. Брошин собирался заключить сделку с Никлосом, по которой король попадал в зависимость от учреждённого парламента из старых фамилий. Читая образец этой сделки, у Ника волосы шевелились на затылке, настолько запутанным был документ, по которому он превращался в марионеточную фигуру на троне, без права голоса. А в случае нарушения сделки, лишался всего.

Планам помешали двое. Селеста, своим появлением дестабилизировавшая обстановку на политической арене, и Тьен, который активно путал карты, намереваясь в нужный момент перехватить рычаги влияния и заполучить нориус.

Что из этого вышло — будет написано в учебниках по истории. Ник уже думал, как преподнести события общественности, чтобы никто не догадался об истинной подоплёке случившегося.

Не стоит людям знать, что вся суть — это возвращение книги Сделок. Это рождение кэрры Селесты Винцель. Это слияние ариуса и нориуса. Это начало… конца?..

В дверь поскреблись-постучали и на пороге появилась немного растрёпанная Селеста. Теперь, когда во дворце не осталось женщин из совета Женевры, когда невесты сидят по домам, а само здание лишилось прежнего роскошного лоска и богатого убранства, она чувствовала себя увереннее. Вот и сейчас, наперекор всем традициям, нарядилась в штанишки и рубашку, поверх которой натянула безрукавку. Волосы, небрежно забранные в хвост, пушились без масел и укладки, и чудно обрамляли курносое лицо.

Вопреки пережитому, она была бодра и полна сил и желаний что-то делать. В глазах горело живое любопытство и множество невысказанных вопросов.

После той ночи они редко виделись, Селеста постоянно была с Артаном — тому крепко досталось от яда, и он лежал в больнице рядом с Деяном, пострадавшим от нападения брата. А Никлос наоборот ужом вертелся по столице, развязывая запутанные узлы, и сжигая оставшиеся лохмотья заговора. Фактически, с той ночи это была их первая спокойная встреча. И ни один не знал, о чём говорить.

— Сегодня такая чудесная погода! Может стоит отправиться в парк? — предложил Ник.

Селеста нерешительно посмотрела на него и согласилась, а король, вместо того чтобы выйти через дверь, открыл окно и, заговорщически подмигнув, выпрыгнул на улицу. Девушке ничего не оставалось кроме как последовать за ним, благо опыт был, о чём не преминул напомнить Никлос, вызывая лёгкую мимолётную улыбку в глазах подопечной.

Отойдя от дворца и открытых окон, они оба как будто сняли маски. Сейчас, в вечерних сумерках, их лица выглядели уставшими, даже подавленными, и каждый отводил глаза, не решаясь начать говорить. Первой не выдержала Селеста, когда они вошли в то, что осталось от лабиринта. Она остановилась, дожидаясь, когда Ник заметит её отсутствие и спросила совсем не то, что волновало в глубине души. Хотя и эта тревога сильно била по нервам.

— Где мой брат?

Никлос сунул руки в карманы брюк, качнул головой, а после какая-то мысль пришла ему в голову, и он жестом поманил девушку за собой. Селеста повторно задала вопрос, но он отмахнулся, показывая, что она должна следовать за ним.

Их путь пролегал сквозь самые густые заросли кустарников и, если бы не нориус, дальше точно не продвинулись бы. Они продирались сквозь фиолетово-зелёные деревья, чьи ветви больно били по лицам — едва видимые остатки дороги привели их в такую глухую часть лабиринта, что солнечный свет лишь едва-едва освещал путь, создавая впечатление, что день близится к концу. Здесь не было ветра, не было свежести и наоборот казалось, что они зашли на территорию болот, настолько сгустился воздух.

Селеста уже собиралась остановиться и потребовать объяснений, когда, миновав очередные сплетённые в узел остатки лабиринта, показался ряд мраморных бюстов. По правую шли мужские головы, по левую женские, они открывали небольшую площадку, ныне заваленную листьями и сломанными ветвями. Всё это вело к большой гробнице из чёрно-золотого мрамора, на которую упало огромное дерево, слегка придавив высоченные входные двери с кованной решёткой у входа, погнутой во время шторма.

Остановившись, Никлос негромко выругался, с сожалением разглядывая нанесённые ураганом разрушения. Конечно усыпальница его семьи — это не то место, о котором вспоминают сразу после войны и бури, но то, что больше чем за половину месяца, никто не решился прийти сюда, весьма его опечалило.

Больше только тот факт, что сам он не приходил сюда уже почти год.

Дав время осмотреться, король напряг руки, опять вызывая нориус и направил его к гробнице: чтобы попасть внутрь, необходимо убрать дерево и обломки обвалившейся крыши, отогнуть решётку и расчистить вход. Когда с этим было покончено, Ник пригласил Селесту следовать за собой и даже взял за руку, видя, как она оробела.

Внутри совсем темно, так что Ник провёл руками по специальным впадинам вдоль стен по бокам входных дверей, пуская по тонким желобам магический свет: устаревший метод освещения помещений. Слишком слабый, давно не ремонтированный, поэтому они совсем медленно двигались вглубь небольшого входного коридора, а миновав его, с той же скоростью прошли насквозь зал с потолочным окном и рядом мраморных скамеек. Следующая комната была выбрана Никлосом — она находилась сбоку и вела на подземный этаж. Послушный магический огонёк спешно освещал дорогу перед заторопившемся королём, однако не поспевал итолько память Ника и его крепкая рука не давали девушке упасть.

Он ввёл её в укромную комнату, где в центре находился широкий двухместный гроб, на крышке которого сделали выпуклые фигуры мужчины и женщины, спящих в обнимку. Здесь был жарко, и жар будто шёл из-под земли, добираясь до сквозь подошву обуви до пяток, почти обжигая.

— Почему так жарко? — осторожно спросила Селеста, когда Ник прошёл внутрь и положил руку на мраморную ладонь своей матери. Он застыл на несколько минут, и девушка боялась разрушить паузу, но духота стала совсем невыносимой.

— Сломалась вентиляция. Отопление вышло из строя, а под нами… тебе лучше не знать, что внизу, — тихо ответил король. — Я не думал, что здесь всё так быстро придёт в запустение.

— Зачем мы здесь? — мягко спрашивает Селеста, подходя к Нику, осторожно касаясь плеча.

— Я подозреваю, что лучший вариант отсутствия твоего брата — это случайная смерть, — резко и как обухом по голове заявил он, перехватывая руки девушки и не давая ей отойти. — Ведь иначе он остаётся разменной монетой у того, кто всё это устроил. Или же попал в плен к подводникам…

— Но ведь нам есть что предложить взамен подводникам, — резонно заметила Селеста. — И, Ник, хватит выдумывать злого гения, который стоит во главе заговора. Ты сам говорил, что случайность и глупость — венец практически любого преступления! — она высвободилась, отошла в сторону, сложив руки на животе и выжидательно уставившись на Ника.

— Да, всё так, — вымученно улыбнувшись, согласился король, оставаясь при своём мнении. Повисла тягостная пауза, прежде чем Никлос решился нырнуть в омут с головой.

— Сэл, ты понимаешь, что на этом всё не закончится? Серьёзно, впереди нет просвета, особенно здесь. В ближайшие месяцы я буду разгребать то, что сам устроил своим невниманием и чересчур доверчивым отношением к аристократам. Грядёт генеральная уборка, под неё буду подгонять реформу Вернона. Дальше займусь Подводным миром. Они будут смирными… пока она у нас.

— Акрош нашёл единственный способ, как избежать заключения в Лакраш, — с горечью процедила девушка, обхватывая себя за плечи.

— То, что он тебе не нравится, ещё не значит, что Акрош предатель. Именно он возглавил армию, чтобы остановить подводников, предал семью и брата, помог спасти Артана, и поймал Сэлавелию! Более чем достаточно, чтобы оставить обвинения!

Девушка передёрнула плечами, мотнув головой. После разрушительного раскрытия личности Тьена, после того, что он сделал с собственным братом, она уже не могла верить Адегельским. Да и вообще, после всего случившегося её вера пошатнулась и теперь Сэл доверяла только Артану.

— Ник, хватит юлить. Скажи, зачем мы здесь, и что ты хочешь от меня.

Никлос кивнул, а после выпустил нориус. Селеста не отдёрнула рук, когда тьма коснулась её. Наоборот, она попыталась скрыть, насколько щекочуще-приятное чувство возникло, когда чёрный дым прошёл от запястья до локтя, а потом спустился на живот, завиваясь в спиральки. Нежные касания отзывались глубоко внутри сонной истомой, и Сэл знала — это отзывается спящий ариус. После феноменального слияния, когда они с Ником были почти как одно целое, её сила ушла в глубокую спячку и более не отзывалась. До момента, когда её нориусом позвал сам король.

— Так и думал, — удовлетворённо выдохнул Никлос. — Просто спит.

— К чему это?

— Ты возвращаешься домой, Сэл. Более того, выходишь замуж.

— Что?! — возглас погасила духота помещения, Сэл даже немного охрипла от собственного вопля, и лихорадочно облизнула губы, не веря в то, что слышит.

— Да, ты можешь выйти замуж за Артана и вернуться домой. Ариус уже полностью под твоим контролем. Пока он медленно просыпается, ты ещё лучше сможешь им овладеть. Так что… если это по-прежнему твоё желание…

— Да! — воскликнула девушка, прижимая пальцы к губам, а после спокойнее повторяя: — Я уверенна. Слияние — это навсегда.

— Для него, — Никлос отвёл глаза и даже сделал несколько шагов в сторону, проходясь вдоль гроба родителей, чтобы Селеста не видела его лица. И голоса было достаточно, чтобы она напряглась. — В конце концов, ты не зелёная драконица, а белая. Как меня уверил Томар, на тебя не распространяется этот дефект.

— Это не дефект, а большая удача. Настоящая любовь. Мне жаль, мой король, что вы так и не поняли, что это такое, — перейдя на вы, она попыталась сохранить голос, но было ясно — этот разговор совсем ей не по душе. И если Ник надеялся, что она не вспомнит слова Тьена, то он ошибся. Она помнит их слишком хорошо.

Отряхнув ложные надежды, король нацепил ложную улыбку и вышел на свет. Его поступь — как поступь старика, вступающего на путь одиночества. Ник сам себе подписывал приговор. И на то были причины, в которые он верить не хотел. «Только отпустив её, ты избежишь того, чего страшишься больше всего…»

— В таком случае, вы, как самая знатная пара, возглавите парад невест. Будь уверена, Маркл сшил идеальное свадебное платье и костюм. Вы будете прекрасны.

— И мы отправимся в Сатуральские долины? — девушка до последнего не верила, что именно говорил Никлос. Вернуться домой? После всего, что случилось? Это казалось слишком невероятно, чтобы быть правдой.

— Я не успел поделиться с тобой замечательной новостью. В день твоего похищения меня навестила прелестная особа по имени Фелия, — заметив удивлённое узнавание на лице Селесты, он кивнул. — Да, твоя подруга из Ауэрских лесов. Она передавала привет и множество пожеланий. Как ты понимаешь, сначала я настороженно отнёсся к её появлению, но она смогла убедить в том, что пришла с миром. Более того, именно благодаря ей, мы смогли выйти из случившегося с наименьшими потерями, — объяснил он. — Взамен, она попросила только об одном — чтобы ты вернулась домой. Они готовы к сотрудничеству, и последние несколько дней лишь подтверждают истинность её слов.

Король обошёл по кругу гроб родителей, который как яркое пятно мозолил глаза обоим. Нику — потому что он боялся того, ради чего пришёл. Селесте — потому что именно сейчас она чувствовала себя беззащитной в его присутствии. И не смотря на слова короля, ей было страшно рядом с ним. Изменения в Никлосе происходили скачкообразно, и последний вариант был напористым и озлобленным, а девушка не чувствовала в себе сил сопротивляться. Особенно после того, кем она была в их тандеме. Всего лишь ведомой. Как безмолвное оружие. Поэтому до безумия хотелось верить его словам. Ведь если она выйдет замуж за Артана и уедет домой, то весь этот столичный кошмар закончится…

— Так что почти все союзники эльфов приняли нашу сторону в этом конфликте. Это как нежданное спасение, ведь… во всём виноваты аристократы, — Ник пересказал Сэл, что разузнали серокрылые, какие документы были найдены. Чем именно занималась старая аристократия. — Когда об этом станет известно — поддержка эльфов будет очень кстати.

— И ты хочешь, чтобы я… переехала к ним? — недоумённо переспросила Селеста, наблюдая как Никлос как бы примериваясь касается крышки гроба. В этой проклятой жаре будто холодом подуло, и стало зябко, так что она вновь обхватила себя за плечи.

— Нет, святая Клэрия, разумеется, нет! — возмутился он. — Мы откроем посольство, как и планировали когда-то. Вы будете жить дома, и бывать там наездами. Ты ведь сама этого хочешь, разве нет? Плюс, эльфы в силу своего долголетия знают очень много о прошлом Каргатов. Сможешь раскопать что-нибудь и об истинном организаторе заговора.

— Ник, о чём ты говоришь? — улыбнулась девушка, вновь решаясь подойти. — Заговор в заговоре, да плюс проделки эльфов и подводников… Я столько всего слышала за эти несколько месяцев! Уже похоже на паранойю!

— Да? Тогда взгляни на это! — с мрачной торжественностью выдал Никлос и руками, усиленными нориусом, сдвинул крышку гроба, которую тьма аккуратно положила на пол.

— Морвиусное отродье! — растягивая слова выругалась Селеста, в шоке глядя внутрь гроба. Она закрыла пальцами рот, не веря своим глазам.

Там должно было быть два тела. Мужское и женское, завёрнутые в расшитый золотом и серебром погребальный саван, украшенные драгоценными камнями и бессмертными цветами. Но вместо этого перед ними оказалось смрадное чёрное месиво, от которого желудок Сэл взбунтовался, и она выскочила наружу, прощаясь с обедом, а потом и с завтраком, настолько непередаваемо-гнилостным ощущалось это амбре.

Ник застыл на месте, вглядываясь в непроницаемое чёрное полотно, покрытое маслянистой плёнкой. А потом, не стесняясь, погрузил руки внутрь, и когда Селеста увидела это, то опрометью и на карачках бросилась наверх по лестнице к свежему воздуху. А король, преодолевая отвращение, ощупывал дно, пока не наткнулся на твёрдый продолговатый предмет. Вытащив наружу, понял, что это плечевая кость и судя по размеру — женская. Следующей находкой оказался череп матери. Он замер, растерявшись, забыв зачем полез в гроб. Явно не ради осквернения могилы родителей.

Стряхнув сомнения, Ник, уже догадываясь, что там на дне, пустил нориус в виде импровизированного сито, и вытащил наружу останки матери и погребальные драгоценности. Скелет отца закономерно отсутствовал. Ибо как ещё заговорщики могли сотворить Чёрную пьетту, как не из его тела?..

Но чтобы сделать то, что они сделали, им нужен был знающий процедуру человек. Тот, кто мог проникнуть в это место, ведь даже Селеста сюда попала только потому, что Ник держал её за руку, проведя внутрь. А магия сильна — она вытурила девушку при первой же возможности. И спрашивается, как удалось неизвестному сотворить подобное преступление?

Выйдя на поверхность, король не стал делиться своими мыслями с потрясённой Селестой. Наоборот, взял с неё клятву, что она ни с кем не обмолвится увиденным. Стянув рубашку и оставшись в пиджаке, Никлос насухо вытер руки, и они отправились обратно во дворец.

Им ещё многое предстояло обсудить. Особенно теперь, когда оба понимали, что их отношения уже никогда не вернутся в прежнее русло. И с какой бы печалью и надеждой король не смотрел на Селесту, она не смотрела в ответ.

* * *

Здесь очень тихо. Капает с потолка вода, собирается в небольшие лужи, где девушка делает неловкие шаги скованными цепями ногами.

Ей смертельно хочется пить, но вода здесь — мёртвая. Глухая к её мольбам. И пить — не напиться. А жажда мучает, и она терпит. Верит, что попадёт ещё в морскую воду, ощутит связь со своей огромной семьёй, и всё наладится. Так будет, обязательно случится!

А пока возвращается в пресную воду, погружается на дно, с отвращением поглядывая на свои человеческие ноги — кандалы мешали трансформации, так что приходилось оставаться в обличии человека. И это она перетерпит. Под водой, где изменения происходят тысячелетиями, терпение — главная добродетель.

В темнице Лакраш, на подземном уровне, среди ледяных камней, пронзительно-громких сквозняков, где температура воздуха не поднимается выше десяти градусов, где нет ни мышей, ни крыс, ни тараканов, обнажённая, остриженная, низведённая до человеческого обличия, принцесса подводного королевства Сэлавелия, чувствовала себя комфортно.

И если король хотел унизить, то крупно просчитался. Сэла знала, чем рисковала, но страх, который остался на глубине солёных морей, куда как страшнее темницы, охраняемой драконами. Она попыталась бы вновь.

Тихая какофония подземных звуков расширилась, присоединив крадущиеся шаги неизвестного, но маленького существа. Принцесса поднялась на поверхность своего миниатюрного бассейна, прижалась локтями к краю и уставилась на входную дверь. Через мгновение комнату, погружённую во тьму, осветил голубоватый огонёк в руках сумрачной красавицы.

— Верховная, — прошипела недовольно Сэла, фыркнув, заметив игривую ухмылку на лице миниатюрной шелки.

— Сюрприз! — мягко воскликнула та, заползая в камеру, и замирая в тени. — Думали, что прикончили меня? А вот фигушки! То, что мертво, умереть не может.

Сэлавелия в ответ лишь хмыкнула, продолжая с тихой злобой пялиться на шелки. Та облизнула зубы, демонстрируя безупречный акулий ряд клыков, чуть наклонила голову, желая ещё больше позлить русалку своим сверхъестественным видом. Живая утопленница! Мерзость подводного мира.

— Чего пришла?

— Сказать, что вы были правы, когда обвиняли нас в убийствах этих несчастных дельфинов, морских котиков, тюленей, пингвинов… хм, всех и не упомнишь, — с наслаждением перечислила Флекса, подходя ближе к взъярившейся принцессе. — Мы усеяли морское дно трупами, и нам это сошло с рук. Правда, классно всё провернули?

— Как? — каркающим от напряжения голос спрашивает Сэла.

Флекса приблизилась вплотную, так что принцесса смогла разглядеть мелкую рябь на лице шелки. Серые следы порезов, нанесённые ещё при жизни. Кто-то сильно истязал тело девушки, но смерть всё скрыла, оставив лишь глухую как неутолимая жажда ненависть ко всему живому.

— Нельзя перекрыть старую Сделку. Лазейка найдётся всегда, — туманно и нараспев ответила та. — Но, впрочем, это уже неважно, не так ли? Мы обе знаем, что творится на океанском дне. Что… просыпается жутко голодным… и разносит свой голод на сотни километров вокруг. Я знаю, ты уже готова раскрыть карты Никлосу, но знаешь… нельзя.

И тогда до Сэлы дошло.

— О, святая Клэрия, неужели вы… нет, это невозможно! Они мертвы! Навсегда мертвы! — заговорила она, отходя вглубь бассейна. Её голос зазвучал громче, она захотела быть услышанной. Русалка уже мечтала, чтобы вошла охрана, ведь теперь она знала, зачем именно пришла шелки.

— Везде есть лазейки, Сэла, — назидательно повторила утопленница, соскальзывая в воду. — Прости, но наш друг очень просил остановить тебя. Милый король должен оставаться в неведении. Так будет лучше, когда он будет готов. Ну… ты понимаешь? Очаровательная Селеста поселила в его сердце зёрна голода и желания. А предатели разожгли паранойю и гнев. Прекрасный коктейль, — продолжила говорить она, когда принцесса упёрлась в противоположную стенку, выставляя перед собой руки. Её магию заблокировал Томар Бай на глазах короля — чтобы не сбежала, не связалась со своими.

— И когда придёт время — он сделает то, что предначертано. А мы поможем, — с маниакальным блеском в глазах прошептала Флекса, а за её спиной показались ещё две шелки, которые словно вышли из её тени. Молчаливые монстры с острыми когтями. — Прости, русалочка, но тебе придётся замолчать, чтобы не ляпнуть ничего такого… Знай, твоя смерть пойдёт на пользу всему миру.

Сэла, потеряв голову от страха, закричала на одной высокой русалочьей ноте и то — всего миг. Кровь брызнула во все стороны, окрасив воду в красный цвет. Шелки споро разделали тело на множество кусочков, а после совершенно естественным образом принялись есть. Их пасти раскрывались невероятно широко и мощно, почти под 180° углом. Они ели жадно, но щедро делились с новенькими утопленницами, входящими в комнату с вёдрами воды и тряпками, чтобы убрать следы бойни.

Их друг стоял в тени, и каждая мертвячка мимолётно поглядывала на него, демонстративно и на показ глотая кусочки, видя его узкую довольную улыбку.

* * *

Колокола радостно трезвонили на обновлённой площади. Толпы людей праздновали восстановление города, и с помпой встречали первый свадебный кортеж. Столица Клэрия утопала в белоснежных цветах, в небо запускали белых голубей, повсюду и у каждого белые ленты на плечах, люди скандировали женское имя, жадно вглядываясь через невысокие ограждения на пару лошадей. Их притягивало лицо счастливой невесты. Девушка буквально светилась белым — ариус разлетался во все стороны сотней тонких вспышек, и каждого, кого он коснулся, будто окунули в воду свежести и силы.

«Как заново родился! Я словно побывал в небесах! Все болячки сошли на нет! О, да она настоящая святая! Как святая Клэрия! Да здравствует, святая Селеста! Вы видели, видели?! Она мне улыбнулась!»… — вереницей шли восторженные возгласы горожан. А в глубине, подальше от сверкающих главных улиц, перешёптывались: «И почему Артан? Он, хоть и маршал, но ничем нам не помог, когда морские гады полезли! Да даже это Акрош сделал больше, чем он! Белокрылой было бы лучше с королём! Из них вышла бы идеальная пара! Да они разом заткнули бы всех недовольных и моря под себя подмяли бы!»

Разное шептали и скандировали на улицах. А серые фигуры, слонялись по кабакам и закоулкам, да записывали: что, как и почему говорят, а потом относили дядечке с холодными серыми глазами и блестящей медной фигулинкой на груди. Новый канцлер не чета предыдущему — землю носом рыл, выискивая недовольных. Особенно заактивничал, когда стало известно о пропаже Сэлавелии. Никто не слышал, никто не ведал, как русалка смогла исчезнуть из самого охраняемого здания во всём королевстве.

Но ничего. И в этом канцлер Богарт разберётся. Немного поднатореет, пообживётся в новой роли. Будет. Всё будет! А пока и сам готовится к свадьбе, хоть его невестушка и плачет по ночам, не веря в то, за кого выйдет замуж. Да что там говорить — глупенькая, не ведает своего счастья!

А колокола всё трезвонят и трезвонят, раздражая и без того раздражённого прошедшим полнолунием короля, запершегося в своём кабинете с полупустой бутылкой коньяка. Скоро лететь в храм, класть руки на головы новобрачных, говорить напутственные слова, одобряя этот брак. А ему волков выть хочется, больно — так больно терять обоих… И он пьёт, изо всех сил оттягивая момент, хотя часы упрямо показывают — почти полдень, пора идти.

Не знать ему, что скоро и эта боль отступит перед более ярким чувством. На него надвигался ненасытный зверский голод. И начало было положено накануне. В полночь при свете полной луны девушкой, что бежала изо всех сил вглубь леса, в страхе оглядываясь, до последнего не веря, кем оказался её защитник.

Она подвернула ногу, упала, звучно ойкнув, а когда запрокинула голову, увидела вокруг себя фигуры, закутанные в красные одеяния с масками из мёртвых животных на лицах. Кирнан застонала на тонкой дикой ноте, почти теряя рассудок, когда её схватили за руки и за ноги, подняли над собой, и, не обращая внимания на дикие крики, потащили обратно на освещённую красным поляну.

Там её уже ожидал жертвенный стол с колышками, к которым привязали извивающееся тело. От количества морвиусов рябило в глазах, но вот из-за почтительно расступившихся фигур вперёд вышел высокий мужчина в чёрном. Его маска как из масла сделанная, с длинным загнутым книзу клювом и треугольничатыми прорезями для глаз, которые с пылкой яростью взирали на пытающуюся освободиться девицу.

— Пожалуйста, нет! — запричитала она, с мольбой глядя на предавшего друга, когда он подошёл к ней и положил руку на горячий лоб. — Я же всё сделала, как вы просили! За что?! Я никому ничего не скажу, прошу вас! Нет!

— Тише, милая, — бархатный голос обволакивал и погружал девушку в транс. — Не сопротивляйся, всё идёт так, как и было спланировано. Это твой путь, твоя судьба. И разве не прекрасна она? Тебя будут помнить, как отворившую первую дверь. Мы все любим тебя. Твоя жертва — не будет напрасной. Мы благодарны тебе за всё! — с нежной теплотой говорил он, и она улыбнулась, погружаясь в сладкую негу. Он коснулся её между ног и Кирнан сладко застонала, слегка изогнувшись навстречу.

— Умничка, ты такая молодец, — нахваливал он, другой рукой поднося к её носу пахучую жидкость, пока девушка плыла по волнам наслаждения, раскрываясь перед своими воспоминаниями. Она не видела, как к предводителю морвиусов подошла молчаливая Флекса и протянула заострённый чёрный кинжал с непроницаемым стеклянным лезвием, в котором клубилась тьма.

Кирнан только слегка застонала, когда почувствовала, как вспарывается одежда под острым ножом. И не открыла глаз, когда ото всюду послышались певчие голоса:

— Морвиус-нориус-ариус! — шёпот перешёл в полушёпот, а потом в негромкий речитатив, а после и в лёгкие возгласы, и наконец в громкое пение. Её глаза раскрылись только когда нож вошёл в грудь по рукоятку и из её рта вылетели крупные капли крови.

Она непонимающе уставилась на знакомое лицо под маской, но не смогла и имени его произнести — тьма накинулась на сознание девицы, и она выскользнула из тела, покидая мир живых. Ей не суждено узнать, что именно собирались сделать с её сердцем морвиусы.

Часы отбивали полночь. И повернулся ключ в клетке. И вздрогнули ресницы спящего. И шёпот разошёлся над волнами: «Что делать дальше, возлюбленный мой бог?..»

Продолжение следует…

Оглавление

Глава 1. Столица Клэрия

Глава 2. О чём мечтают короли?

Глава 3. Первый бал

Глава 4. Зеркало тьмы

Глава 5. Бабочка из кокона

Глава 6. Взмах крыльев

Глава 7. Политика и ещё раз политика

Глава 8. Когда выбирают меня

Глава 9. Теперь выбираю я

Глава 10. И пробежала чёрная кошка

Глава 11. Те, кто играют с судьбой

Глава 12. Разлетелись искры от белого костра

Глава 13. Подопечная

Глава 14. Так много яда

Глава 15. «Всея отец»

Глава 16. Маленькое приключение

Глава 17. Проявления силы и слабости

Глава 18. Исцеление во тьме

Глава 19. Чистота и грязь помыслов

Глава 20. Соль и горечь пепла

Глава 21. Сладкая сила тьмы

Глава 22. И грянул барабанный бой

Глава 23. Идеальный шторм

Глава 24. Перейти рубикон

Глава 25. Обманщик среди лжецов

Глава 26. Скованные одной силой

Глава 27. Судьбы решение простое