Зарядить Вселенную [Наталья Инуками] (fb2) читать онлайн

Зарядить Вселенную

Глава 1 – Начало пути. Кан Уджу.

Всё в нашем мире делится на хорошее и плохое, на добро и зло, на плюс и минус. Одно заменяет другое, в итоге сводя всё, к своему рода, балансу. Но случается и такое, что в чьей-то жизни слишком много хорошего, а в чьей-то наоборот – плохого. Кому-то повезло родиться под счастливой звездой, а кому-то остаётся выживать в тени планеты. У нашей героини в жизни сплошные минусы, отчего она совсем перестала верить в то, что с ней может случиться что-то светлое и позитивное.

Кан Уджу не знает слов любви и никогда не чувствовала тепла чужих объятий. Она окутана холодной непроглядной тьмой. Казалось, вся её жизнь сплошная чёрная полоса, которая поглощает любые просветы, лишая надежды и веры в будущее, погружая на самое дно отчаянья.

Ещё от рождения девушку преследовали неудачи и боль. Она потеряла мать будучи годовалым ребёнком, отец отвернулся, нашёл новую жену, а о старой решил никогда не вспоминать. Всё что осталось от матери Уджу – так это крохотная сложенная в несколько раз фотография, которую девушка прячет в потрёпанном кошельке, ведь остальные вещи отец выкинул, как ненужный мусор, как напоминание об ошибке. Кан по чистой случайности нашла фото под комодом в спальне родителей. Наверное, это единственное хорошее, что случилось с ней за то время. Потому что дальше снова начинался ад. Она помнит крик мачехи, помнит осуждающий хмурый взгляд отца и тёмную пустую комнату, которая была и убежищем, и клеткой для неё.

В тот день её сильно отругали, наказали и оставили без ужина, а ведь она всего-то хотела внимания и чуточку заботы. Для маленькой пятилетней девочки, не понимающей, за что с ней обходятся так строго, мир казался пугающим и холодным. Почему младшему брату можно быть с родителями, можно приходить к ним в комнату, а ей нельзя.

Мачеха оказалась для девушки настоящей ведьмой, что гоняла девочку, словно Золушку из сказки, вот только принца, который заберёт к себе во дворец, не существовало. Спустя год после второй свадьбы в их семье появился сын – Кан Ёнсок. Уджу восхищалась пухлощёким малышом, мечтала о совместных играх, о том, что будет заботиться о нём, но реальность оказалась мрачнее детской фантазии. Кан не просто приходилось присматривать за братом, её обязали всегда быть рядом, как какую-то собачку. Она получала наказание за слёзы ребёнка, выслушивала ругань, за невыполнение детских прихотей, и даже во время учёбы в школе посвящала всё своё время ему, оставляя домашнее задание на позднее время, хотя всем телом хотелось без сил упасть на кровать и наконец выспаться. И даже когда мальчик подрос, стал самостоятельным, хлопот не уменьшилось: тот почувствовав власть над сестрой, постоянно её донимал, мешал, портил вещи, причинял боль. Ёнсок прекрасно знал, что он неприкосновенен, что сестра не посмеет пожаловаться: её слова – пустой звук, и ничего не значат в их доме, она прислуга, пешка, игрушка, ошибка, бельмо на глазу, но никак не человек.

Дверь с грохотом ударяется о стену, петли давно ослабли из-за подобных резких выпадов и скоро единственная преграда между удушающим миром и крохотным безопасным островком исчезнет. Ёнсок бесцеремонно входит в комнату сестры, пренебрежительно осматривается и насмехается над её жалким видом: он всегда так себя ведёт. Оборванные обои, узкая кровать, у которой вместо ножки стопка потрёпанных газет, отсутствие письменного стола и старая лампа на полу, которую Уджу включает исключительно во время учёбы.

«Придумать, как продлить жизнь двери», – подмечает Кан, прекращая сборы в школу и внимательно следя за приближение брата.

Школа, ещё одна неудача девушки. У Уджу была возможность попасть в желаемое заведение, которое могло изменить её будущее, она сдала с отличием экзамены, подала документы и её, вопреки дурным предчувствиям, приняли. Кан переполняло счастье, она наивно поверила, что удача, наконец, на её стороне, что теперь жизнь переменится, из чисто чёрной превратится в оттенок серого. Но она заболела, оставшиеся документы, конечно же, никто не отправил, а её место занял другой человек. Она пролила немало слёз, чувствуя, как невидимая рука тянет обратно в глубины тьмы. От мечты пришлось отказаться и поступить в другое место, куда теперь ходит и младший брат.

– Сделала? – требовательно произнёс парень, смотря на сестру сверху вниз. Он вырос здоровым и весьма внушительным молодым человеком, но вот характер гнилой, а виной всему воспитание, точнее его отсутствие. Ёнсок сверлит взглядом, протягивая руку. А Уджу молча передаёт несколько тетрадей: она учится за двоих. Не успела спрятаться, попалась на глаза – значит выполняй задание. А прятаться в «чужом» доме сложно и порой не имеет смысла – Ёнсок ворвётся в комнату, наделает шума, прибежит злая мачеха и вечер превратится в одну большую пытку. – Хоть какая-то от тебя польза, – с отвращением добавил парень, практически выплёвывая слова в лицо Уджу. Она терпела, сжимала потёртый ремешок школьной сумки и молчала.

«Он уйдёт, нужно лишь переждать», – успокаивала она себя, проклиная свою беспомощность.

Кан не стал надолго задерживаться в спальне девушки, он получил, что хотел, указал сестре на её место и самодовольно двинулся к выходу. Можно было услышать, как он радостно насвистывает, ведь сегодня его ждёт похвала преподавателя, а потом и родителей, которых не волнует, что это вовсе не его заслуга.

– Ненавижу, – тихо, чтобы никто не услышал, произнесла Уджу. Она закинула оставшиеся предметы в сумку, проверила на месте ли потертый кошелек с фотографией и спокойно вышла из комнаты. Пробираясь, словно мышка, она миновала гостиную, нацепила изношенные кроссовки и покинула свою «тюрьму».

Весна приветствовала теплыми лучами и пением птиц. Всё вокруг цвело, пробуждалось от зимней спячки и говорило о новом начале, но для девушки это был просто очередной тяжелый день. Быстрый перекус по дороге до школы, усердная учёба и выполнение всех домашних заданий на перемене, чтобы освободить по максимуму ночь, чтобы поспать немного подольше, чем три часа, а после школы подработка: она должна вырваться, должна сбежать из клетки под названием «дом». Может тогда станет легче дышать и судьба хоть немного сжалится над ней. И для воплощения цели нужны деньги, много денег, поэтому-то девушка каждый день пропадает на подработках и заваливается в спальню к часу ночи.

Уджу идёт по тротуару, читая учебник по литературе. Короткий звон колокольчика со спины – она, не поднимая головы, делает шаг в сторону – и парень проезжает мимо, немного удивлённый непринуждённым шагом девушки. Она резко останавливается, тяжело выдыхает и смотрит вверх на пролетающую птицу, что испражнилась на её плечо.

– Либо велосипедист, либо птица, – удручённо озвучивает она варианты, прекрасно зная, что дорога никогда не будет для неё безопасной. Достав из сумки влажные салфетки, она, морщась, убирает птичий помёт и, выкинув тряпочку в ближайшую урну, продолжает путь.

Друзей, что встречали бы девушку возле ворот, как это происходит у большинства людей, нет. Она одиночка. Не заводит знакомств, игнорирует издевательства, не просит и не принимает помощь, считая, что так будет лучше. Она помнит плату за свою слабость, никогда не забудет, как пострадала первая и последняя подруга, с которой Уджу посмела сблизиться. На них напала группа отморозков. Кан считай не пострадала, а вот её подругу спустили вниз по лестнице. Это была случайность, очередное стечение обстоятельств, проблема только в том, что беда всегда случалась в присутствии Уджу. Девушка после больницы первой стала избегать общения, в глазах был живой страх, что царапал сердце Уджу. Дружба закончилась быстро, счастливая неделя Кан стала воспоминанием и напоминанием. Больше никто не пострадает из-за неё, она никого не подпустит к себе.

– Снова она уткнулась в учебник, – сказала девушка с длинными белыми волосами. Она коротко кивнула, указывая подругам на Уджу, которая делала задание по истории и никуда не выходила, после звонка.

– Не обращай внимания, ты же знаешь, какие слухи о ней ходят, – закачала головой вторая девушка. Её пугала Кан, она казалась не от мира сего, а слухи только усиляли это представление.

– Верно, забей и пошли перекусим, – бодро предложила третья девушка с короткой стрижкой, бойко подхватывая подруг под локоть.

Уджу игнорировала слова, знала обо всех сплетнях в школе и не торопилась их опровергать. Так к ней меньше приставали, не пытались заговорить и держались на расстоянии. Последний год в школе – и свобода, взрослая самостоятельная жизнь. Она задалась целью и, невзирая на общую усталость, следует плану. Пока все девочки читают модные журналы и мечтаю о прекрасной любви с красавчиком, Кан подсчитывает расходы и доходы в маленьком блокноте.

Высокий парень с квадратной улыбкой на лице прогулочным шагом идёт по коридору, здоровается со знакомыми парнями, подмигивает девушкам, слыша их тихое хихиканье. Его пышные тёмные волосы с синим оттенком играют на солнце, подчеркивая строгие черты лица. Он чуть замедляется, проходя мимо кабинета, смотрит сквозь толстое стекло, сразу находя увлечённую книгой Уджу за последней партой возле окна. Улыбка становится шире, в ней спрятан скрытый смысл, какое-то тайное послание для девушки, но она его не получит, ведь никогда не посмотрит на Кима. Кабинет заканчивается и наблюдения прекращаются. Два разных мира, два непохожих человека, с разным представлением о жизни.

***

– Эй! Уджу, остановись-ка, – насмешливо приказывает парень со спины. Кан обречённо выдыхает, прикрывая глаза. Она помнит голоса своих обидчиков, прекрасно знает, что все они, так или иначе, связаны с её младшим братом. Поначалу её удивило, как он умудрился сдружиться со старшеклассниками, но потом поняла – подонки всегда найдут подход к себе подобным.

– У меня ничего для вас нет, – спокойно говорит Кан, поворачиваясь лицом к группе парней. Все как один ухмыляются, руки в карманах, а в голове пустота.

– Ай как не красиво, – драматично причитает брюнет, стоящий в центре. – Мы уже знаем, что ты подрабатываешь в кафе – либо отдаёшь нам половину, либо мы станем частыми гостями в том заведении. Будем провожать домой, ведь ночью девушке так опасно ходить одной, – кривляется парень, наклоняя своё мерзкое лицо к лицу Уджу. Он угрожает, прямым текстом говорит, что ждёт Кан, если она решит противиться. Он хмыкает, видя в женских глазах понимание. Протягивает руку и коротко кивает на раскрытую ладонь.

У Уджу нет иного выхода, она ненавидит таких людей, проклинает и хочет сопротивляться. Но к чему это приведёт? Они изобьют её, отберут деньги и оставят на холодной земле. Помощь? Её не будет, Уджу никому не нужна, родители будут только счастливы избавиться от бесполезного жильца, комната освободится и поводов для нервов станет намного меньше. Кан открывает кошелёк и достаёт купюру, после чего, скрипя сердцем, опускает её в ладонь парня.

– Увидимся, – криво скалится брюнет и, скользнув ладонью по скулам девушки, даёт знак дружкам уходить. Кан выдыхает, проглатывает ком в горле, сжимает кулаки и, подавляя желание выругаться на всю несправедливость мира, возобновляет путь до работы, которую теперь придётся сменить. Слишком опасно, слишком страшно и неуютно.

Уджу спокойно добирается до места работы, сразу заходит к управляющему, объясняется перед ним и просит уволить одним днём. Выслушивает недовольство, жмётся под строгим колким взглядом мужчины, мысленно ещё раз просит прощения, но всё же получает документ об увольнении и расчетный лист. Она отрабатывает последнюю смену, чувствуя давление со стороны управляющего, выполняет все его сложные поручения и уходит, не услышав привычного «Удачной дороги».

А по возвращению домой попадает под «расстрел». Мачеха режет взглядом, стоит напротив входной двери, скрестив руки под грудью, на ней новое платье, которого Уджу раньше не видела. Девушка мучительно улыбается, смотря на свои старые кроссовки, которым уже больше двух лет.

«Когда же это всё прекратится? Почему я должна так много страдать? А главное – за что?» – девушка не поднимает головы, она просто не выдержит прямого уничтожающего взгляда женщины.

– Шлюха! – шипит женщина. В голосе столько ненависти и презрения, что лучше сразу повеситься, нежели ждать медленной расправы. – Решила подзаработать? Шляешься до поздней ночи, предлагая свои услуги? Уже все соседи знают, что «дочь» – выплюнула она последнее слово, которое никогда нормально не давалось, – получает деньги за «услуги». Решила нас опозорить?! Тебе мало того, что мы тебя содержим?! Хочется большего? Мерзкая маленькая проститутка, – ядом пропитано каждое слово. Уджу чувствует себя мышью перед тигром. Не может возразить, отстоять правду, очистить своё имя, ведь стоит ей раскрыть рот, как боль моральная превратится в физическую. – Лучше бы тогда не возвращалась и ночевала у того, перед кем раздвигаешь ноги. Хотя уверена, ты не лучше надувной куклы, тобой пользуются, а потом выбрасывают, выставляют за дверь, – холодная надменная ухмылка украсила женское лицо. Уджу вся сжалась и стала дышать медленнее, лишь бы её уже отпустили, лишь бы позволили залечить душевные раны, чтобы она могла стать сильной к завтрашнему дню. – Убирайся в свою комнату и не попадайся на глаза! Меня тошнит от твоего вида. И да, сегодня останешься без ужина, – добавила женщина и, цокая каблучками по кафелю, ушла в сторону ванной комнаты, видимо захотела смыть с себя невидимую грязь после разговора с Уджу.

Сомнений не было, Ёнсок доложил о подработке, чуть приукрасил, а мачеха внесла свою лепту, добавляя более жестокие и отвратительные подробности. Она умело создала порочащую честь историю, вложила в каждое слово свою ненависть и желчь. А ведь на самом деле, мачехе плевать, чем занимается Уджу, но вот лишний раз обидеть словом и упустить возможность показать своё положение не может себе позволить.

Девушка быстро, но не издавая звуков, побежала к себе. Она закрыла дверь изнутри и пододвинула кровать, чтобы никто не смог попасть внутрь, после чего обессиленно упала на пол рядом с кроватью, опуская голову на продавленный матрас. Спальня погрузилась в тишину, мрак с головой окутал девушку. Завтра всё повторится, Кан в этом уверена, но сейчас главное, что она в безопасности.

«Прошу, не приходи…» – одинокая слеза скатилась по щеке. Умоляя об одном, Уджу погрузилась в сон, так и не приняв нормального положения.

Глава 2 – Первое "знакомство".

Утро Уджу началось с боли во всём теле: неудобное положение во время сна чувствовалось каждой косточкой. Она чуть простонала, поднимаясь с пола. Осторожно размялась и принялась переодеваться: сегодня Кан планировала сбежать из дома до пробуждения брата, чтобы не видеть его самодовольного лица, которое без сомнения будет кричать: «Получила?! Так тебе и надо, проститутка». Уджу слегка отодвинула угол кровати и вылезла в приоткрытую дверь. Бегло осмотрелась, и, не заметив присутствия членов семьи, скользнула к выходу. Наспех обулась и покинула дом.

Поток воздуха подхватил и растрепал волосы, что в спокойном состоянии доходили до лопаток. Кан в возмущении, не сбавляя хода, убрала пряди в хвост и достала старенький смартфон с разбитым стеклом. Её основная цель – поиск нового места работы, прохлаждаться и жалеть себя – пустая трата времени.

– Ты так в беду попадёшь, – приятный низкий голос прозвучал совсем рядом с девушкой. Кан не повернулась, проигнорировала, как всегда это делала. Ким с интересом смотрел на девушку, краем глаза видел, что она ищёт, и задавался вопросом: «Для чего?». Школьники редко шли работать, особенно выпускники: нагрузка большая, нужно оправдать надежды родителей и поступить в лучшее высшее учебное заведение. – Там… – хотел предупредить он о дереве, что растёт так некстати посередине тротуара, но Уджу, не поднимая головы, спокойно обошла его. -…дерево, – себе под нос добавил Тэхён. Он немного отстал от Кан, поражаясь её странному способу передвижения. – Ты вроде не немая, так чего не отвечаешь? На мне та же форма школы, что и у тебя, – попытался он снова наладить контакт, но встретил безразличие и тишину.

«Выгляжу идиотом. Зачем только подошёл? Но с другой стороны – было удачей встретить её за пределами школы. Правда сколько ходил здесь не встречался с ней» – размышлял Тэхён, просто следуя за нелюдимой девушкой. Он давно присматривается к ней, о слухах тоже многое слышал, но лично на контакт не шёл: знал, что в школе это мёртвый номер. Правда ли то, что о ней говорят? Почему всегда одна? К чему отгородилась ото всех? Зачем работает, если все вещи выглядят старыми и изношенными?

В полной тишине каждый со своими мыслями они дошли до ворот школы. Их дороги разошлись, словно встречи и не было. Но Ким уверен, что вновь будет замедлять шаг возле класса Кан, в эти моменты он просто чувствовал, что должен притормозить и посмотреть на одинокую девушку.

– Ты! – грубо пнул парту парень. Он влетел в кабинет на большой перемене сразу после ухода преподавателя. Уджу подняла вопросительный взгляд. – Как посмела распространять слухи о нас? Ты хоть знаешь, как ужасно выглядишь? В зеркало давно смотрелась? – незнакомец оценивающе просканировал внешний вид Кан, а она в свою очередь осталась безэмоциональна, хотя внутри чувствовала опасность, сжималась, тряслась, надеялась, что её оставят в покое.

– Я ничего не говорила, мы не знакомы, – спокойно произнесла Уджу. Парень нахмурился, наклонился к женскому лицу, шумно упираясь руками в парту. Он вглядывался, проверял Кан на прочность и лживость, после чего как-то странно хмыкнул, словно хваля её за смелость.

– Найду – убью! – прорычал незнакомец, оставляя девушку нетронутой. Он был зол, но не глуп и это даже удивило Уджу, ведь обычно люди придираются к ней без видимой на то причины, никто и никогда не разбирался в ситуации: всё просто вываливали на беспомощную девушку.

Новые сплетни разлетелись по кабинету, преодолели порог и поплыли по коридору, проникая в каждый класс. К вечеру вся школа знала о проблеме Уджу, которая уже и не относилась к ней. Что попало людям в голову просто не исчезнет, обязательно останется какая-то частичка, к которой всегда можно придумать продолжение.

Кан устало брела по территории учебного заведения, она была опечалена, ведь работа не нашлась и теперь три дня на неделе оказались пустыми. А если у неё ещё раз отберут деньги, то о съёмном жилье можно забыть. На плечо легла широкая ладонь, Уджу вздрогнула и быстро отпрыгнула в сторону, сразу поворачиваясь к неизвестному лицом. Испуг в женских глазах ввёл парня в секундный ступор.

«Разве не он приходил утром в наш класс?» – Кан присматривалась, боясь пошевелиться. Прикосновения – вызывали неконтролируемую дрожь, ворошили неприятные воспоминания, позволяли панике окутать сознание. Уджу не любит прикосновения, она всячески избегает их, старается не подставляться и всегда держит дистанцию.

– Чего шугаешься? Не буду я тебя бить, – хмуро высказался парень, поднимая руки к верху. Кан немного успокоилась, но бдительности не ослабила. – Передай своему брату, – Уджу незаметно сглотнула.

«Почему он говорит о Ёнсоке?»

– Чтобы больше так не шутил, – закончил незнакомец.

– Я не могу этого передать. Тебе лучше самому с ним поговорить, – заговорила Уджу, видя, что парень собирается уходить.

– Чего? – выгнул он бровь. Недовольный тяжёлый взгляд проникал под кожу, он словно острым крюком подцеплял, чтобы девушка не сбежала, и поведала причину отказа. Он ведь культурно попросил, так чего она противится? Вокруг начали собираться ученики: бесплатное зрелище – это всегда интересно и весело. – Вы семья, так чего мне бегать за ним, когда встретил тебя? От тебя всего-то требуется передать мои слова. Я не угрожал, не применял силу, а вежливо попросил.

– Не могу, – коротко отвечает Уджу. Она лишний раз на глаза не хочет попадаться родственникам, а тут внезапно сама пойдёт встречи искать. Нет, она ещё в своём уме.

– Издеваешься? – взбесился парень. Он был похож на бандита: глубокий сердитый взгляд, дерзкая укладка, которую не приемлют в школе, неопрятный внешний вид: ослабленный галстук, отсутствие пиджака и закатанные по локоть рукава рубашки. Парень потянулся к плечу девушки, хотел немного встряхнуть её, но Уджу резко дёрнулась в сторону – ткань школьной формы треснула, а верхние пуговицы на блузке разлетелись. Парень с шоком смотрел на обозлённую, но в то же время напуганную девушку. Кан прижимала руки к груди, прикрывалась и прятала обнажённые участки кожи от посторонних глаз.

– Джунки, ты что вытворяешь? – из толпы, отпихивая зевак, вышел Тэхён. Джунки в недоумении смотрел на друга, отрицательно мотая головой: «Я ничего не собирался делать. Она сама дёрнулась». – Ты как? – опуская свою куртку на плечи девушки, поинтересовался Ким. Уджу осмотрелась: взгляды окружающий перекрывали кислород, делали из неё мишень, в которую вот-вот полетят стрелы презрения. Она стянула одной рукой мужскую куртку и сразу отдала обратно.

– Мне не нужно. Она дорогая, ты обязательно потребуешь компенсацию, когда она порвётся, – отстранённо произнесла Уджу, нерешительно осматриваясь по сторонам.

– Почему ты её порвёшь? – удивился парень, не понимая уверенных доводов девушки.

– Потому что по-другому быть не может, – без тени сомнения отозвалась Уджу. Она уже развернулась, чтобы уйти, прорваться сквозь толпу и спрятаться от цепких взглядов.

– Странная логика, – по-доброму хмыкнул Ким и снова накинул куртку на плечи Уджу. Она возмутилась, сдвинула брови и наконец встретилась с мужским взглядом: тёплым, глубоким, таким можно и душу разглядеть. – Ну привет, – улыбнулся Тэхён коронной квадратной улыбкой. «Надо же, она не робот и может обращать внимание на людей», – хохотнул в себя парень.

Неожиданно на горизонте появились учителя, школьники засуетились, стали впопыхах покидать место, чтобы не попасть под выговор. Казалось, Уджу попала в водоворот: всё вокруг крутилось, люди быстро шевелись, а глаза не успевали реагировать на происходящее. Куда бежать? Как выбраться? Кто-то толкнул в спину, задели сумку, а потом чуть не вырвали её из рук.

– Ты умеешь предсказывать будущее? – Уджу непонимающе подняла глаза к парню, что во время паники оставался рядом и придерживал за плечи, чтобы её случайно не унесло волной. Из-за суеты она даже не поняла, что дистанция нарушена, что она в опасности, но с возвращением самообладания страха от прикосновений не почувствовала, хотя и отступила от Тэхёна. Кан проследила за взглядом и устало выдохнула: куртка испорчена, кто-то умудрился прорезать внешнюю часть над карманом.

– Я возмещу стоимость, не уверена, что достану сразу всю сумму, но я точно заплачу за испорченную вещь, – непреклонно отозвалась девушка, поднимая серьёзный взгляд к лицу Кима. Она решительно настроена и точно сдержит данное слово, хотя эти траты практически загонят её обратно в клетку к монстрам. У Тэхёна уголки губ сами по себе поднимаются, хочется потрепать девушку по волосам и сказать, чтобы не была так строга к себе, но он держится, уважает её решение и не торопится спорить.

«Может так у нас получится подружиться?» – думает Тэхён, наблюдая за сборами Уджу.

– Тебе нужна работа? – привлёк он внимание задумчивой девушки. Кан недоверчиво покосилась. – Нет? Уже нашла? – предполагал Тэхён, ведь Кан молчала, смотрела на него, словно изучала, и не шевелилась. – У моего знакомого своё кафе, хочешь, могу вас познакомить? Что скажешь? Отвести тебя к нему? М? – Ким дружелюбно склонил голову к плечу.

– Завтра, – лаконично произнесла Уджу и снова зашевелилась, поднимая с земли оставшиеся пуговки школьной формы. – Сегодня другая работа, – решила добавить она, видя немой вопрос на лице парня.

– Ты собралась на работу? – Тэхён был искренне шокирован. Он широко раскрытыми глазами бегал по внешнему виду девушки, каждый раз натыкаясь на мысль, что это опасная затея. «Она ведь практически раздетая! О какой работе она думает?!»

– Руки, ноги целы, голова на месте, причин, пропускать смену, у меня нет. К тому же мне теперь нужно вернуть долг, – она дёрнула плечами, напоминая о куртке. Ким напрягся, девушка отчаянно нуждалась в деньгах, не обращала внимания на своё состояние и упрямо следовала каким-то своим установкам.

– Я провожу, – совершенно серьёзно сказал Тэхён.

– Лучше держись от меня на расстоянии, – холодно произнесла Уджу. Парня словно водой окатили, жёстко отвергли, хотя он даже не признавался. – Завтра, после школы, работа, не забудь, – Кан не попрощалась, развернулась на месте и зашагала прочь от шокированного парня.

– Меня Ким Тэхён зовут! – крикнул он вслед, а Уджу как шла вперёд так и не дёрнулась, не обернулась и не махнула рукой. – Не услышала? Нет, скорее всего, проигнорировала, – хмыкнул Тэхён, поражаясь отношению Кан к другим людям.

– Я запомню, – прошептала Уджу. В её голове уже велись расчёты, новые траты свалились как всегда неожиданно, но это не удивляло. Свобода никому не даётся легко, за неё придётся побороться.“Придётся работать больше, экономить на завтраке, об обновках тоже придётся забыть».

***

– Воровка! – яростный крик мачехи и жгучая боль на щеке. Стоило Кан переступить порог, как на неё без разбирательств накинулись. Она незаслуженно понесла наказание от старших. Не возмутилась, не заплакала, лишь зажмурилась, увидев движение тени. Вторая щека горит чуть меньше, но внутри что-то треснуло. – Сначала трахаешься, а когда не платят, воруешь вещи! Да как ты посмела принести эту вещь домой?! – мачеха кричала, а её голос неприятным колющим звоном застревал в ушных каналах. Женщина была вне себя от злости, она ещё в окно заметила Уджу идущую в дорогой куртке, завелась и пока не пропал настрой, выплеснула весь гнев на девушку. – Никчёмная низкопробная шлюха, дрянная воровка, – прошипела женщина в лицо Кан, удерживая её голову за волосы. Но даже так Уджу не подняла глаз, не взглянула на мачеху. – Из-за тебя страдает наша семья, она пропитывается гнилью, скоро и стены смердеть начнут. Исчезни, чтобы глаза мои тебя не видели! – резко одёрнув руку, мачеха отошла в сторону, а Кан ринулась к себе.

Она пролезла обратно через оставленную утром щель, придвинула кровать и рухнула на пол. Руки потянулись к плечам, на которых тяжёлым грузом лежала чужая вещь. Сними она её – и стало бы легче, но Кан глубже погрузилась в больших размеров куртку. Она обхватила себя, но страх не проходил, её сильно трясло. Поджав колени, Уджу опустила голову вниз и тихо заплакала.

«Я не воровка… Не воровка… Я не сплю за деньги, а зарабатываю честным трудом… Мама, я не плохая… я, правда, не плохая… И мне больно…»

***

Тэхён стоял возле ворот школы: учебный день благополучно подошел к концу, он высматривал среди учащихся одиноко идущую девушку. Улыбка появилась, стоило Уджу оказаться на виду. Ким не ринулся вперёд, не стал выкрикивать её имя, считая, что всё это лишь отпугнёт девушку. Он покорно остался на месте дожидаться, когда Кан подойдёт и первой начнёт разговор.

– Куда? – коротко спросила она, поравнявшись с Тэхёном. Он недовольно поджал губы и обиженно хмыкнул.

«Ощущение, что это я провинился и жду, когда меня помилуют, хотя на самом деле, она накосячила. Правда так думает только Уджу и она же решила расплатиться», – неоднозначность происходящего сбивала с толку. Тэхён был недоволен: безразличие со стороны Уджу отталкивает, хочется плюнуть на всё и, просто отдав адрес, уйти по своим делам. Но что-то, спрятанное глубоко в женских глазах, не отпускает. Уджу не казалась Киму просто дикой одиночкой, которой чужды друзья и общение, для него девушка выглядела грустной и потерянной.

– И тебе привет, – демонстративно поздоровался Ким, упрекая Уджу за отсутствие манер. Девушка никак не отреагировала, осталась безучастной, словно никакого диалога не было.

– Куда? – монотонно повторила она. У Тэхёна бровь нервно дёрнулась

«Аллё, я вообще-то поздоровался! Нет, ну вы посмотрите на неё! Не игнорируй!» – Тэхён выдохнул носом, дабы не озвучить свои мысли, и молча показал большим пальцем направление. Кан незамедлительно шагнула вперёд. «Мда уж…»

– Ты всегда такая общительная или только с избранными? – вышагивая рядом, начал разговор Тэхён. Он скользнул взглядом, подмечая, что щека Уджу выглядит иначе, нежели вчера.“Интересно, она нормально вчера добралась? Ничего ведь не случилось?»

Кан принципиально не нарушала своих правил – ни с кем не сближаться. Поэтому она решила не разговаривать, но Ким-то ничего не обещал. Поэтому продолжал задавать разного рода вопросы от: «Какой цвет тебе нравится?» до: «А что ты думаешь о звездах?» И конечно ни на один вопрос он так и не получил ответа.

– Тяжёлый ты собеседник… – устало выдохнул парень, открывая дверь заведения перед Уджу. Она пожала плечами и скользнула внутрь. – Ну хоть что-то, – усмехнулся Ким. Маленький сдвиг – тоже сдвиг.

Он попросил Кан посидеть за свободным столиком, а сам отправился лично разговаривать с другом, по телефону он кратко обрисовал ситуацию, теперь же нужно было убедить того согласиться. Высокий мужчина двадцати семи лет со знанием дела крутился возле стойки. Осторожно уложенные каштановые волосы, пробор открывающий вид на широкий лоб, аккуратный прямой нос и тонкие губы.

– Я говорил, школьников не нанимаю, – несговорчиво повторил взрослый парень, занимаясь чисткой кофемашины. Он непреклонен в вопросе работы и из-за просьбы брата друга отступать от принципов не собирается. Мужчина мельком глянул на столик, за которым сидела девушка, и ещё раз отрицательно покачал головой. Школьники не вызывают доверия. Они либо зубрят сутками напролёт, либо веселятся, потому что молодая кровь бурлит, а исключения встречаются крайне редко. – Нет, – не давая вставить слово, отрезал Хосок. Прямые брови сошлись на переносице, лишая лица привычной мягкости.

– Ну пожалуйста, она не будет мешать работе, – Тэхён состроил жалобную гримасу и быстро захлопал ресницами. Он не любил так делать, милашничать должны девушки, но если это поможет Уджу найти приличную работу, можно и потерпеть. – Пожалуйста, – своим низким голосом протянул он, практически переваливаясь через стойку администрации.

– Официального устройства не прошу, главное своевременная оплата, я планирую снимать жильё, поэтому нужен постоянный заработок.Могу брать вечерние и ночные смены, но это до поступления в университет, дальше постараюсь выходить и в дневное время. В праздничные дни всегда свободна. Физический труд не пугает, уборкой не брезгую, – уверенно высказалась Уджу. Ким так и замер на стойке, лежал на ней и поражённо смотрел на смелую девушку, которая без смущения влезла в разговор двух мужчин и рассказала, что может предложить заведению и чего будет ожидать от работодателя.

«Она умеет так много говорить? Я что у неё в чёрном списке? Почему за всю дорогу даже кивка головы не дождался?» – возмущенно насупился Ким, сползая со стойки. Он убрал руки в карманы куртки и осуждающе качнул головой.

Чон вытер руки о белое полотенце и подошёл ближе к школьнице. Угрюмо обвёл девушку взглядом.

– Сколько у тебя ещё подработок? – напрямую спрашивает мужчина. Руки девушки не такие ухоженные, как у её сверстниц, под глазами еле заметные круги – спит Уджу явно недостаточно, голос не дрожит – она не впервые стоит перед начальством.

– Три, – спокойно отвечает Кан и это пугает обоих мужчин.

«Три? И она ещё ищет? Для чего ей столько денег?» – Тэхён не может найти логического объяснения. Ему хочется схватить Уджу за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы она остановилась, чтобы не изводила свой организм и пришла в себя. «Это ведь ненормально…»

– Когда ты отдыхаешь? – задаёт очередной вопрос Хосок.

– Мне не нужен отдых, – бесстрастно отвечает Уджу, смотря прямо в глаза Чону. Она стойкая, ей не в первой проходить собеседование, не привыкать чувствовать себя под пристальным оценивающим взглядом.

– Всем нужен отдых, – со взрослой мудрёностью упрекнул Хосок. Всего на секунду в женских глазах мелькнуло удивление: никого раньше не волновала её занятость, Уджу либо принимали на работу, либо отказывали.Плечи девушки чуть опустились – она неосознанно почувствовала себя виноватой. – Испытательный срок неделя, справишься и устрою на постоянную основу, но с условием, что оставишь всего две подработки, – строго начал Чон. Уджу молча слушала и будто записывала информацию в мысленный блокнот. – Оставь мне свой номер и график подработок, я позже пришлю время и день первой смены, – он вернулся за стойку и достал из-под стола чистый лист и ручку и пододвинул их к краю. Пока Кан выводила буквы, записывая всё что от неё требовали, Хосок задумчиво стоял напротив.

«Нужно поговорить», – переведя взгляд к Тэхёну, кивнул он в бок. Оба отошли, но взгляд от девушки не сразу отвели. Их терзали сомнения и чувство беспокойства.

– У неё проблемы в семье? – тихо поинтересовался Хосок, скрещивая руки на груди.

– Не знаю, – отрицательно и немного растерянно замотал головой Тэхён. Бровь старшего поползла вверх.

– Что значит не знаешь? Вы разве не друзья? Не ты ли привёл её в моё кафе? – рассердился Чон. Его взгляд стал тяжелее и требовательнее. Возиться с детьми ему некогда, своих забот хватает.

– Ну… мы только недавно начали тесно общаться, хотя и ходим в одну старшую школу. Я сейчас в таком же шоке, как и ты, но… – парень бросил короткий полный волнения взгляд на девушку. Она снова села за столик и просто, без каких-либо мыслей смотрела на тёмную улицу. – Не оставлять же её на произвол судьбы. Я уже протянул руку помощи и теперь не могу отступить. Сам ведь знаешь. А если она будет в тягость, я пойму и больше не буду тебя тревожить, – Ким выглядел серьёзным, больше не кривлялся, стоял прямо и не отводил глаз от друга семьи. Чон тяжело вздохнул.

– Я не буду её жалеть или относится по-особенному, потому что она твоя «подружка». Она пройдёт испытательный срок, как и все, никаких исключений. От своих слов я не отказываюсь, справится – найму, остальное решайте между собой, – чётко озвучил своё решение Хосок. Тэхён сразу почувствовал облегчение, расслабленно улыбнулся и проводил благодарным взглядом Хосока до самой стойки.

Уджу, заметив возвращение начальника, поднялась с места и неторопливо подошла. Она озадачено смотрела на угрюмого мужчину, иногда опускала взгляд на заполненную бумагу, словно боясь, что её выкинут и никто не позвонит.

– Жди сообщение не позднее завтрашнего вечера, – словно прочитав мысли, ровным тоном произнёс Чон. Эмоции на мужском лице оставались неизменны: он раздражен и недоволен. Кан молча кивнула.

– Нам пора. Спасибо, Хосок, – возник возле девушки Тэхён. Позитивный, чистый и яркий. Он, не спрашивая, обнял Уджу за плечи и под пристальный взгляд старшего повёл к выходу. Однако Кан, не дойдя до дверей, грубо сбросила руки парня, сама потянула ручку и в одиночестве вышла на улицу. – И что с ней делать? –обречённо качнул Ким головой, выпуская воздух из лёгких. Девушка стремительно удалялась и даже не оборачивалась. Тэхёну только и оставалось – смириться и бежать следом. Оставить он её никак не мог, не хотел убирать своей руки, которую она так рьяно отталкивала.

Глава 3 – "Дикая"

Первый рабочий день на новом месте. Хосок, как и предупреждал, оповестил о смене на следующий день после собеседования. Уджу заранее подготовилась, построила маршрут, узнала о заведении, порывшись немного в социальных сетях. Посетители лестно отзывались о месте и его работниках – это успокаивало и давало надежду на приличный заработок. Сам же Чон вызывал в девушке смешанные чувства: он строгий, немного пугающий, его взгляд словно проникает глубоко в душу и медленно вытягивает секреты, а это пугает. Уджу не нравится открываться и быть уязвимой, перед другими она всегда старается выглядеть невозмутимо и отрешенно.

– Поторапливайся, посетители не должны ждать, – постучав в дверь служебного помещения, Хосок прервал размышления девушки. Кан наспех поправила кремовый фартук и закрыла шкаф со своими школьными вещами. – Так как у тебя есть опыт в сфере обслуживания – будешь принимать заказы, естественно под моим наблюдением, – Хосок шагал впереди, осматривал зал, проверял, все ли посетители сделали заказ, и попутно рассказывал новому сотруднику о его обязанностях на вечер. – Будут вопросы, не поймёшь чего-то или потребуется срочно отлучиться в уборную – подходишь и говоришь. Я за это не отчитываю и выговоры не делаю. Главное будь внимательна и дружелюбна, – сказал через плечо Чон, Кан понимающе кивнула. Мужчина видел решимость в девичьих глазах, она впитывала всё что скажут, как новая чистая ватка.

«Ох и ненормальное же у неё рвение. Похвально конечно, что она ответственно ко всему относится. Однако девушки не должны загонять себя на работах, особенно такие молодые. Что-то подсказывает мне, что и друзей у неё нет, и семье наплевать, где ребёнок пропадает».

– Это твоё рабочее место на сегодня, – мужчина остановился возле кассового аппарата. – Ознакомься с меню, пока новых клиентов нет. Обращай внимание на звон колокольчика, – посоветовал он, после чего переключился на свои дела. Он взял в руки тонкую папку, с какими-то документами, взгляд бегал от бумаг к продуктам, рука выводила карандашом знаки в пустых полях. Хосок полностью погрузился в работу, но о девушке не забывал и также как и она реагировал на звон колокольчика.

– Добрый вечер. Что будете заказывать? – приветливо произнесла Уджу. Чон отвлёкся от дел. Кан выглядела иначе за работой: она словно другой человек – мягкая, пусть и слабая, улыбка украшала бледное лицо – результат переутомления, голос звучал непривычно дружелюбно, располагал к себе, и не подумаешь, что Уджу не любит общение с людьми. – Пожалуйста, ожидайте заказа, – протянула она чек и номерок довольному клиенту. И оставив приготовление заказа другому сотруднику, снова принялась изучать меню.

«Притворство до добра не доведёт», – с неким осуждением подумал Чон и вернулся к бумагам.

Смена прошла на удивление легко и спокойно, чему мужчина был несомненно рад. Ошибок Уджу не совершила, посетителей не отпугнула и сама не выглядела зажатой. Пока Хосок делал подсчёты и сверял финансы, без возражений помогала прибраться в зале. Хотя, как заметил Чон, с сотрудниками говорила редко и односложно, одним словом сторонилась наладить контакт.

– Молодец, хорошо справилась, – похвалил Хосок, оставшись с Уджу наедине. Всех остальных сотрудников он отправил переодеваться. – Если продолжишь в том же духе, без сомнения найму в штат, но надеюсь ты помнишь о втором условии.

– Помню, – сдержанно ответила Уджу. «Как же мне накопить на съёмное жильё, если лишусь нужного заработка? Чем заниматься в свободные дни? Я же уже так давно не была без дела… Домой я точно не стану возвращаться, уж лучше до поздней ночи гулять по улицам», – девушку внутри словно в жгут скрутило, живот неприятно сжался, а к горлу подступил ком. Одна мысль о длительном пребывание в «доме», с ненавидящими её людьми, наводила ужас.

– В таком случае ступай переодеваться, увидимся через два дня в то же время. И добирайся домой осторожно, на улице уже довольно темно, – словно заботливый родитель сказал Хосок. В глазах застыла строгость, а голос казался нежным. В мозгу Кан произошёл маленький сбой. Это как смотреть ужастик и слушать колыбельную, настолько странное и дикое сочетание, что в голове сразу возникает логичный вопрос: «Это точно сказал Хосок?» Уджу недоверчиво поклонилась, всё ещё пытаясь найти ответ на свой вопрос, и ушла в комнату для сотрудников.

Она переоделась, вспомнила, что сейчас наступает самое нелюбимое время, время вернуться в «тюрьму», движения замедлились, все силы резко покинули тело, а душа спряталась куда-то глубоко, чтобы её не смогли растоптать: тело может страдать, физическую боль легче стерпеть, главное защитить душу, хрупкую частичку себя, только так получиться подняться с колен и сделать очередной шаг в неизвестность.

– Всего доброго, – попрощалась Уджу, находя начальника за работой: он всё ещё возился с документами.

– Да, – не поднимая головы, отозвался мужчина. На этот раз тон его был нейтральным, не вызывающим сомнений и перебоев в голове девушки.

Время близится к полуночи. Уджу идёт по тротуару медленно, оттягивая момент возвращения. Она устала, хочет тишины, такой же простой, как течение реки, чтобы никакой ряби на поверхности и полное отсутствие движения в глубинах. Но с мечтами пора распрощаться: перед глазами знакомый дом, свет в окнах не вызывает улыбку и трепет, наоборот уголки ползут вниз и веет каким-то колючим холодом. Набрав воздух в лёгкие, Уджу надавливает на ручку. Проходя внутрь, понимает – сегодня мачеха не ждёт на пороге.

«Неужели тишина? Можно ли поужинать? Конечно, нет. Я ведь никогда не имела на это права», – мучительно растягивая губы, Уджу сняла обувь, спрятала её подальше от глаз семьи: они ненавидят и злятся, видя хоть что-то принадлежащее ей, и тихо, словно ветер, пробралась в свою комнату.

В спальне девушку ждал сюрприз: Ёнсок наведывался к ней, пока она отсутствовала. Брат перевернул вещи, пролил на подушку и простынь сок, и ко всему прочему оставил стопку тетрадей. Ему не надо было дожидаться и объяснять сестре, что она обязана сделать. Одного доходчивого раза ей хватит на всю жизнь.

Кан бережно собрала вещи и убрала их на места, сняла простынь и наволочку и кое-как развесила на окне, которое пришлось открыть, других альтернативных «сушилок» у неё нет. Накинув на себя куртку Тэхёна, что оказалась как нельзя кстати сейчас: холод улицы быстро заполнил крохотную комнату, принялась выполнять домашнее задание младшего брата. Отгоняя сон и не обращая внимания на усталость, она осторожно выводила буквы, безошибочно вела подсчеты в математических уравнениях и доходчиво, разложив всё по пунктам, делала доклад. Уснула Уджу лишь в пять утра, в куртке, свернувшись клубочком, чтобы было теплее, и проспала от силы часа два.

Будильник Кан отключила на автомате, не позволяя тому побеспокоить других важных жильцов. Не придавая особого значения головной боли, сложила тетради брата у его двери и безраздумий двинулась к выходу, по пути заскочила в ванную, чтобы хоть немного привести себя в порядок.

«Хорошая шлюшка, послушная», – гласило короткое сообщение, присланное братом спустя пять минут, как Уджу вышла из дома.

«Почти попалась. Нужно переставить будильник на более раннее время», – Кан передёрнула плечами, сразу выводя на экран приложение с часами. По спине волной бегали неприятные мурашки. Брат практически подловил её и задержись она ещё чуть дольше – нежелательной встречи не удалось бы избежать.

– Выглядишь болезненно. Не выспалась? Тяжёлая смена вчера выдалась? Хосок слишком требовательный? Ах, точно, ты же не разговариваешь со мной, – драматично закончил Тэхён, практически закатывая глаза. Руки наполовину убраны в карманы школьных брюк, идёт спиной назад, коротко улыбается, смотря на очевидно уставшую девушку.“Моей болтовни хватит на двоих. Так просто ты от меня не отделаешься».

– Дерево, – только и произносит Уджу. Но у Кима оказывается немного заторможенная реакция: он больше удивился голосу Уджу, думая, что наконец достучался до девушки, совсем игнорируя предупреждение, которое она пыталась любезно до него донести. Тэхён спотыкается о низкое ограждение и ударяется спиной о шершавый ствол. Кан, не обращая внимания на маленькую «аварию», продолжает идти вперёд. За её спиной слышны недовольство и искреннее возмущение.

«А я предупреждала».

– Ты жестокая, – безобидно бросает Тэхён, опережая Кан у ворот школы. Недолго смотрит на неё через плечо, ловя немой взгляд, и, отвернувшись, почему-то улыбается.

Из-за истощения Уджу приходится несладко: половина учебного материала не задерживается в голове, сосредоточиться и вникнуть в смысл слов учителя не выходит, как бы она не пыталась. Единственным верным решением, к которому она прибегала в совсем плачевной ситуации, отпроситься в лазарет. Всего пара часов крепкого сна способны поставить Уджу на ноги, дать необходимый заряд телу, чтобы оно было способно дальше функционировать.

Свежий воздух проникал в комнату сквозь приоткрытое окно, немного колыхая ткань перегородки. Уджу сладко спала, когда к местному врачу пришёл ещё один пациент. Парень недовольно хмурился и шипел, пока ему обрабатывали ранки на костяшках.

– Который раз за неделю, м? Джунки, в следующий раз отправлю к директору, пусть он с тобой разбирается и выслушивает рассказы: «Я тренировался и поранился или помогал перенести вещи и оцарапался», – мужчина осторожно наклеил лейкопластырь и, чуть провернувшись на стуле, встал с него. – На занятия ты точно не пойдёшь, поэтому уж лучше останься в лазарете. Только не мешай девушке отдыхать, – предупредил доктор, смотря на школьника прищуренным всезнающим взглядом, и покинул кабинет, прихватив какие-то папки.

«Сдалась она мне», – Джунки вредно хмыкнул и деловито, словно является хозяином комнаты, стал кружить возле коек. Из-за внезапного сильного ветра ткань ширмы отодвинулась, мужской любопытный взгляд рефлекторно зацепился за женское лицо.

– Знакомые люди, – ухмыльнулся парень и уже собственноручно отдернул занавес. Оглянулся, проверяя, не возвращается ли доктор, и спокойно шагнул к кровати. Руки в карманах, взгляд изучающе бродит по телу, задерживаясь в основном на лице, сам Джунки недовольно хмурится: неприятна ему эта девушка, странная она.

– Джунки? – слышится знакомый голос друга. Тэхён осматривает кабинет, зная, что парень должен быть где-то здесь, сам его сюда отправил, спасая глупых задир, которые решили проверить свои силы.

– За ширмой. Иди сюда и не шуми, – подал голос Джунки.

– Решил притвориться больным? – отодвигая ткань, чуть смеётся Ким. Его выражение моментально меняется, стоит глазам коснуться знакомого женского лица. – Уджу? –Тэхён обходит кровать с другой стороны, чуть склоняется над спящей девушкой, внимательно всматривается и не скрывает волнения.

– Видел бы ты сейчас своё лицо, – подшучивает Джунки. – Тебе в пору Ромео играть, – смеётся он. Довольно скалится под невесёлым взглядом друга, которому отчего-то не до шуток.

«Наблюдательность меня не обманула, ей было не по себе утром. Но почему её в таком состоянии отпустили на учёбу? Она действительно не ладит с родителями? Поэтому работает и думает о съёмном жилье?» – Ким задумчиво морщится, но стоит Уджу пошевелиться, как его лицо становится нежным, улыбка беспокойная, но дружелюбная – он не хочет напугать девушку.

Кан, увидев перед собой лица, резко садится и сразу жмётся к изголовью кровати спиной. Недоверчиво осматривается, ожидая опасности, особенно ей не нравится парень с бандитским взглядом и пугающей полуулыбкой. Он и в прошлый раз распускал руки, хотя остроты моменту добавил именно страх Кан, ведь вреда незнакомец не причинил.

– Уж прости, что помешали. Как себя чувствуешь? – мягким дружелюбным тоном начал Ким. Опасливый холодный взгляд метнулся к нему. «Чувство, будто мы и не знакомы вовсе». Ким отмахнулся от неприятных мыслей и, продолжая беззаботно улыбаться, потянулся рукой ко лбу девушки.

– Не трогай! – озлобленно рыкнула Уджу, не позволяя парню коснуться себя. Она со всей силой отбила мужскую ладонь, что у Тэхёна кроме неприкрытого шока не осталось других эмоций, соскочила с кровати и, не останавливаясь, направилась к выходу.

– Говорил тебе, она дикая, – небрежно высказался Джунки, смотря, как и Ким, на закрытую дверь. Бунтарский огонь в его глазах прожигал дыру в людях, а неповиновение бесило взрослых, и лишь с Кимом он мог нормально ладить. Джунки всё ещё помнит, как при первой их встрече разбил губу Тэхёну, а тот задорно ухмыльнулся и протянул руку, называя своё имя и предлагая дружбу.

– У всякой дикости есть причина, – тихо отозвался Ким. Тяжёлый вздох сорвался с губ. Джунки отрицательно мотнул головой.

– Опять ты со своей мудростью… Оставь её, разве не видишь, ей не нужна твоя забота. В мире так много милых, нормальных девушек, не зацикливайся на исключениях.

– Сказал парень, от которого все девчонки разбегаются. Что, нормальным ты не нужен? –с маленькой издёвкой хохотнул Тэхён, наваливаясь на друга и закидывая руку ему на плечо.

– Отвали, – фыркнул парень, скидывая руку приятеля, и раздражённо двинулся к выходу из палаты.

– И не мечтай, – смеётся вслед Ким, идя за другом.

«В чём причина? Неужели неприязнь? Я так сильно раздражаю и нервирую, что она постоянно убить меня взглядом пытается? Но я вроде не надоедливый, не преследую, лишь подхожу, если вижу. Так почему же она отталкивает, словно стену выстраивает? Никого не подпускает, совершенно никого…» – Ким продолжал размышлять, оставаясь улыбчивым рядом с другом. Он дразнил Джунки, мыслями находясь всё в той же палате, напротив словно одичавшей Уджу, в глазах которой плескался страх и злость.“Почему…?»

Кан выбежала из лазарета и прямиком направилась в класс. Постучалась, извинилась, ведь шёл урок, и с позволения преподавателя прошла на своё место у окна. Чувство паники не отпускало, руки немного дрожали, а пальцы немели. Уджу готова была сорваться на вой, расплакаться перед всеми, потому что испугалась, потому что ничего не может – только брыкаться и отмахиваться.

«Всё хорошо. Я в безопасности. Спокойно, нужно взять себя в руки, собраться и не привлекать внимание», – она глубоко втягивает воздух носом и тихо выдыхает через рот, еле заметно размыкая пересохшие губы.“Всё обязательно будет хорошо».

Оставшиеся уроки прошли, как и всегда тихо: никто не трогал и не донимал Уджу. Она окончательно успокоилась, но слыша шорох со стороны открывающейся двери, всегда оборачивалась, словно ждала чьего-то появления. Неосознанно устремляла взгляд и переставала дышать, а когда узнавала в вошедшем одноклассника, с безразличием опускала глаза к учебнику.

– Не хочу я, не толкай меня, – шёпотом рычал Джунки, сопротивляясь Киму, что шел позади и толкал в спину. Впереди, шагах в семи, была Уджу: девушка задумчиво перебирала ногами, даже не подозревая, что является целью парней.– Мне плевать на её мнение и отношение ко мне, пусть хоть проклинает, но извиняться я не стану. Я, в конце концов, ничего не сделал, – бунтовал парень, но Ким был непреклонен и продолжал давить на лопатки.

– Уджу, – окликнул Тэхён девушку, когда они оказались достаточно близко, чтобы не кричать и не привлекать внимание других учащихся. Кан вздрогнула, с опаской оглянулась, а, заметив ребят, и вовсе ускорилась.

– Говорил тебе, фиговая это затея. Она всем своим видом посылает тебя, а ты как баран упёрся и продолжаешь напирать.

– От барана слышу, шагай давай, – недовольно хмыкнул Ким и кивнул головой в сторону девушки. Друг закатил глаза, передёрнул плечами, предупреждая, что дальше сам пойдёт, и нехотя ускорился.

– Ты. Стой, – агрессивно приказал Джунки в спину Кан. Девушка прикрыла глаза: «Что ему ещё от меня нужно? Почему я?» – Развернись, когда к тебе обращаются.

– Джунки, – осуждающе протянул Тэхён, поравнявшись с другом. – Уджу, мой приятель Пак Джунки хочет кое-что сказать. Это не займёт много времени, поэтому, пожалуйста, выслушай этого неотёсанного грубияна, – обратился он к девушке, слыша весьма недовольный протяжный вздох рядом с собой.

Кан обернулась и холодно оглядела парней. Худые пальцы сцепились на ремне сумки. Тэхён толкнул Джунки в бок, подсказывая, что пора бы ему начать говорить. От Кан они точно сигнального слова не дождутся, она скорее просто развернётся и молча уйдёт, чем раскроет рот.

– Прости за тот раз, я бы неосторожен, – сквозь зубы произнёс Джунки. Взгляд был направлен куда угодно, но не на девушку. Руки в карманах и сам вид говорит о его непреклонности перед другими. На искреннее извинение это мало походило, но для хулигана явно подвиг.

– Это было необязательно, – сухо ответила Уджу. Пак весь напрягся, сжал от злости челюсть и впился гневным взглядом в девушку. Тэхён чуть надавил на его плечо: «Она всегда такая. Не реагируй». Ким незаметно мотнул головой, прося друга остыть. – Спасибо, – развернувшись, добавила Уджу. Можно было подумать, что это слуховые галлюцинации. Голос тихий, как шум листвы на деревьях, он словно не из этого мира, поэтому так сложно его услышать. Но оба парня слышали и понимали от кого исходил звук. Джунки вскинул бровь, а Ким удивлённо уставился на уходящую Кан.

«Тэхён – он кажется хорошим парнем, немного шумным, но приятным. Он такой же светлый и позитивный… Напоминает Лиён… Будет ошибкой позволить ему быть рядом. Лучше оставаться одной, так безопаснее… особенно для него».

Глава 4 – "Тьма".

Школа, работа, дом – день за днём неизменный круг, предопределённая череда событий, которые сопровождают Уджу на протяжении последних трёх лет. До этого всё было чуть проще: Кан не работала, вернее «работа» не приносила доход, ведь кто будет платить ребёнку за присмотр за младшим братом. Девушка никогда не забудет радости, что плескалась в ней в первый день зарплаты. Сумма была небольшой, но для Уджу, что за всю жизнь не получала от родителей карманных денег, она казалась настоящим кладом: этакий спасательный круг в бескрайнем океане отчаяния. Можно сказать, в тот самый момент, цель жить – самостоятельно выбраться из «тюрьмы» и прекратить мучения, закрепилась окончательно.

«Я смогу, если заработаю достаточно. У меня получится, стоит только начать работать больше», – эти мысли поддерживали в Уджу стремление, давали стимул просыпаться по утрам. Она не желала сдаваться, пусть и уставала.

Уджу вернулась домой, ни в одной комнате не горел свет. Мысли о прошлом оставили её. Всё внимание и чувства сосредоточились на звуках. Нет ничего хорошего в тишине. Кан неслышно продвигается в свою спальню. Дышит через раз, оглядывается, жмет ремень сумки к груди. Она уже берётся за ручку, как тёплое дыхание касается шеи. Дрожь моментально окутывает тело, каждый участок кожи словно обостряет чувствительность. Уджу, не оглядываясь, залетает в комнату и тут же двигает кровать. Откуда в ней столько силы и скорости она сама не понимает, скорее всего это подсознательное стремление организма защититься.

– Чего же ты прячешься? Разве не соскучилась по брату? – притворная любезность, приправленная обманчивой заботой, за которой прячется издевательская ухмылка. Ёнсок дёргает дверную ручку, пытается попасть в комнату, но Уджу подпирает дверь кроватью. Она сидит на полу, ногами упирается в каркас и не позволяет брату сдвинуть сломанный предмет мебели. Это ведь из-за него ножка кровати сломана, по его вине на лице Кан застыл страх, и редкие слёзы сочатся из глаз. – Не противься. Родителей нет в доме, и мы в кое-то веке можем пообщаться поближе, – он применяет больше силы, тусклый свет из коридора проникает сквозь тонкую щель.

– Уходи, – просит Кан, панически мотая головой из стороны в сторону. Она будет сопротивляться хоть всю ночь, но не допустит, чтобы Ёнсок попал в её комнату. – Прошу, оставь меня в покое. Я выполню за тебя любое задание, только уходи.

– Ты в любом случае их будешь делать. Твоё предложение крайне невыгодно мне, оно неинтересное и с самого начала не актуально. Ты же не забыла о своём положение в доме, шлюшка? – он усмехнулся. Ранил морально, ведь знает, что сестра так быстрее ослабнет. – Впусти, закончим это быстро, – злорадная ухмылка украсила лицо парня. Он надавливает на дверь, та вроде стала поддаваться лучше.

***

– Уджу, нужно использовать это немного иначе, – Хосок опускает ладонь на плечо девушки, чтобы чуть отодвинуть её от кофемашины и показать правильное применение темпера. Кан напугано отскакивает в сторону, задевает чашку, из-за чего та с громким звоном разбивается о кафель. Чон задумчиво хмурится. Уджу смотрит на осколки и боится поднять головы, у виска скатывается капля пота.

– Простите, – виновато шепчет девушка. События ночи преследуют, не отступают ни на шаг, противный мужской голос крутится в голове, словно сломанная пластинка. Руки слегка дрожат, ещё чуть-чуть и паника завладеет всем телом. «Не хочу… Не хочу… Уйди…» – молится Уджу, грустно сдвигая брови.

– Уджу, – сдержанно начинает Хосок. Он больше не пытается коснуться девушки, хотя её состояние беспокоит его. «Она напугана, тут даже гадалкой быть не нужно. Но что послужило причиной? На прошлой смене она была увереннее и… спокойнее». – Принеси веник и совок, нужно убрать осколки пока никто не поранился, – командует Чон, внимательно наблюдая, как девушка послушно выполняет его указания. Следит, пытаясь найти ответы на свои вопросы, ловит каждое её движение, которое выглядит излишне вяло. «Её тело сильно измотано. Не удивительно, что она не может справиться с утрамбовкой кофе. Да она может свалиться в любой момент», – Хосок недовольно хмурится. Он одинаково строг и заботлив к своим сотрудникам. Но с Кан пока не знает, как поступить. Хосок не уверен, что отправить девушку домой – хорошая идея. Что-то подсказывает ему, что дома она не находит спокойствия.

«Она ведь планирует снимать жильё, значит существует вероятность, что она не желает оставаться с родными. Хотя дети в её возрасте часто ссорятся с родителями. Мнения взрослых нередко отличаются от незрелого мышления подростков. Но она… не кажется проблемным ребёнком».

Кан вернулась на своё прежнее место, опустила голову, соединила руки перед собой и послушно готовилась принять наказание. Какой начальник оставит подчинённого без выговора, когда тот совершил ошибку? Верно, никакой. Но существует разница в выговорах. Чон тяжело вздохнул.

– На сегодня урок по приготовлению кофе окончен.

«Он выгонит меня? Я не подхожу? Испытательный срок закончится раньше времени? Нужно снова искать работу…»

– Давай договоримся, ты предупреждаешь заранее, если у тебя что-то болит или ты плохо себя чувствуешь. У меня не так много посуды, которую можно разбивать. А твоё физическое состояние недопустимо для работы с кофе. Это предупреждение и совет на будущее. Сейчас сходи на перерыв. А вернёшься – встанешь за кассу.

– Вы не уволите меня? – Уджу удивлённо подняла глаза к строгому мужчине.

– Уволить? Из-за чашки? Я что, такой бесчеловечный в твоих глазах? – вскинул бровь Чон. Уджу замялась, не зная, как правильнее ответить. – Ступай уже отдыхать, – немного раздосадовано выдохнул Хосок. Кан опустила голову и поспешила в комнату отдыха. Мужчина проводил девушку вдумчивым взглядом. Она не переставала создавать вопросы в его голове. «Как же обстоят дела на других работах, раз она готова была прощаться со мной? И что вообще это за подработки? Надеюсь ничего неправильного, она ведь молодая девушка. В её возрасте наделать глупостей легче лёгкого. Ах… не люблю школьников, слишком много с ними проблем и беспокойства».

Кан сидела в небольшой комнате и попивала горячий напиток, делая короткие глотки. По телевизору крутили музыкальные клипы, но они не привлекали внимания девушки. Потерянный взгляд устремлён в пустоту, хотя со стороны может показаться, что она рассматривает узор на столе.

«Не уволили. И выговор оказался мягким. Но выглядел он пугающе… глаза цепкие и пытливые. Он хотел знать причину. Нужно бы лучше скрывать своё состояние, не зачем втягивать в проблемы других людей», – Уджу устало прикрыла глаза.

Прошлая ночь оказалась адом наяву. Грозный рык младшего брата, его зверские попытки проникнуть в комнату, женские слёзы и мольба, что были пустым звуком для парня. Он хотел унизить Уджу, в который раз утвердить своё высокое положение. Он мужчина, а она – шлюха, которая обязана подчиняться его указам. Сколько гадости она услышала, сколько сил вложила, чтобы продержаться, чтобы не сломаться. Кан за всю ночь не сомкнула глаз, она продолжала держать дверь, даже когда Ёнсок взбешенный проигрышем ушёл к себе. Чувство опасности не покидало. «Он вернётся. Нельзя расслабляться. Нельзя засыпать».

Уджу мотнула головой, отбрасывая неприятные воспоминания. Она поднялась с места, допила напиток и выкинула картонный стаканчик в урну. Нацепила на себя маску безразличия и шагнула в коридор, а оттуда в общий зал, где ждали посетители и кипела работа.

«Снова притворство», – Хосок осмотрел девушку, подметил изменение в её поведении и, не придавая этому особого значения, вернулся к своим обязанностям. Кан же заметила его интерес к себе и сделала пометку быть осторожнее.

– Дорогой клиент, если Вы не смогли определиться с выбором, прошу пропустить следующего посетителя и не задерживать очередь. Как будете готовы сделать заказ, я с радостью обслужу Вас, – Уджу любезно, но без своей рабочей улыбки, попросила парня сделать шаг в сторону.

– Может посоветуете мне, я сам не справлюсь, – обворожительно улыбнулся Тэхён, отказываясь уступать другому человеку своё место. А ещё он пользовался возможностью хоть немного поговорить с, обычно молчаливой, девушкой. – Что-нибудь сладкое, – сдержать довольную улыбку Ким был не в силах. Уджу никуда не может деться, ведь её обязанность принимать заказы. «Попалась», – немного наглый взгляд исследовал женское лицо.

– Капучино с сиропом и сливками неплохой вариант для позднего вечера, – равнодушно ответила Кан, уже готовясь вбивать напиток в заказ.

– Хм… А какой сироп Вы посоветуете? – Ким продолжал строить из себя придирчивого покупателя. Специально досаждал Уджу, чтобы вывести её на эмоции.“Я же видел, что другим ты улыбаешься. Неужели так сложно и мне улыбнуться? Что за несправедливость и избирательность?»

– Тэхён, не мешай работать, потом отношения будете выяснять, – бесцеремонно вмешался Хосок. Он пожурил младшего строгим взглядом, сидя за столом откуда было прекрасно видно кассу. Опять ему приходится отвлекаться от работы из-за Кима и его подружки. – Какао с зефиром, – подсказал Чон, переводя взгляд на Уджу. Она кивнула и быстро оформила заказ. Ким недовольно скривил губы и приложил карту к терминалу, взял чек и номерок, после чего направился в сторону друга. – Не мешай, у меня ещё куча работы, – не поднимая головы, устало предупредил Хосок. Ким молча уселся на свободный стул. Бумаг было действительно много: цифры, столбцы, какие-то графики, уйма информации – от такого и голова может разболеться.

Ким оставляет неинтересные ему записи и переводит задумчивый взгляд к Уджу. Она улыбается, слабо, но всё же улыбается. Немного обидно, что она игнорирует его, сторонится, словно он плохой парень, что некогда её обидел. Даже после того маленького общения лучше не стало, наоборот – она отдалилась. Вообще не реагирует на Кима, проходит мимо, словно он приведение. Не слышит, когда зовёт по имени, и смотрит сквозь, хотя он специально останавливается перед ней. «Даже не могу узнать, как она. Вредная, холодная, необщительная девушка».

– Она хорошо справляется, – словно зная о мыслях Тэхёна, вдруг произносит Чон. Ким озадаченно поворачивает голову: «Я ничего не спрашивал», – хочет возразить парень, но короткий взгляд старшего быстро рушит его планы на защиту. – Твой взгляд слишком очевидный, – ровным тоном говорит Хосок, снова возвращаясь к документам. Вздыхает, перекладывает одну бумагу и чертит что-то в другой. – Она необычная девушка, сложная в общении и открываться другим точно не намерена. За несколько дней, что она проработала, ни с кем из персонала не сошлась. Конечно можно сказать, что она просто не ищет общения, но… меня не покидает чувство беспокойства, – Хосок отложил ручку, скрестил перед собой пальцы и серьёзно посмотрел на Тэхёна.

– Чувство беспокойства? – вдумчиво переспросил Ким. Ему не нравился тон друга. Хосок разбирался в людях, видел их слабости, пусть и не мог разглядеть корня проблем. У него словно шестое чувство просыпалось, стоило хоть немного заинтересоваться человеком, а своими сотрудниками Хосок интересовался. Спокоен и стабилен работник – спокоен и начальник.

– В школе всё нормально? Ничего странного не замечал? – поинтересовался Хосок. Тэхён хорошенько задумался, копнул в воспоминания прошедших дней. Моменты встречи с Уджу всегда были странными, да и слухи о ней ходят разные и совсем невесёлые. Ким насупился.

«Неужели она сама сторонится других из-за слухов? Кан же не станет верить в эту глупость, она ведь не считает себя магнитом для неудач?»

– Не могу уверенно ответить. Я не знаком с ней так близко, чтобы говорить, что нормально, а что нет. Но мне известны странные слухи, которые окружают Уджу. К тому же она и в школе сторонится людей, – Ким перевёл взгляд на Уджу, что спокойно выполняла свои обязанности. Обычная молодая девушка, которая пытается стать самостоятельной и независимой от семьи, никаких внешних отклонений, адекватная и по-своему красивая.

– Ясно. Надеюсь мои подозрения окажутся ложными. А сейчас, – Хосок встал из-за стола. – Тебе нужно забрать заказ, а мне закончить с взрослыми делами, – номерок Кима, что был на маленьком устройстве, запищал. Тэхён, улыбаясь, хмыкнул и последовал совету старшего. «Взрослый, ага, как же. Знаю я, как вы с братьями ведёте себя вне работы».

Тэхён забрал напиток и уселся за свободный столик, что стоял недалеко от выхода. Он растягивал удовольствие, втягивая горячую сладкую жидкость. С наслаждением раскусывал зефиринку и, довольно улыбаясь, наблюдал за работой Уджу. Он отчего-то не хотел выпускать её из виду, словно она растворится в воздухе, если он отвлечётся на что-то другое, как облако пара над его напитком.

Когда время подошло к закрытию, Ким, пользуясь маленькой привилегией: знакомством с Хосок, остался помогать, в то время как остальные посетители освободили помещение. Тэхён пытался заговорить с Уджу, но она была холодна. Казалось её безразличие перешло на новый, неизвестный ранее, уровень. Завязать разговор Киму так и не удалось.

– Хорошо поработали. Будьте осторожны по дороге домой, – попрощался со всеми Хосок. Он всегда последним уходит из кафе, поэтому работники, кланяясь начальнику, по одному стали выходить на улицу. – Надеюсь с этими детьми всё будет нормально, – задержал он своё внимание на Тэхёне и Уджу. Парень увязался за девушкой, пытаясь навязать своё общение, а девушка отрешенно шла вперёд, словно рядом с ней нет людей.

– Ты всегда ходишь пешком? Почему не пользуешься автобусом, остановка ведь недалеко, да и прямые маршруты есть? – оглядываясь по сторонам, Тэхён не мог понять, почему Уджу в столь позднее время предпочитает идти пешком, а не ехать с другими людьми на общественном транспорте. Он не понаслышке знает, что есть автобус, идущий практически до его дома, а так как он однажды встретил Кан далеко от школы, мог предложить, что и она живёт неподалёку от этой остановки. Также его интересовало, почему за всю дорогу, что они идут, а идут они уже довольно много, никто не позвонил девушке и не поинтересовался, где она. «О ней совсем не беспокоятся?» Нахмурился парень, кидая косой взгляд на женскую сумку, в которой лежал смартфон. Его откровенно уже начинало злить отношение взрослых к Кан. Тэхёну хотелось лично встретиться с такими родителями и спросить, чем таким важным они занимаются и как допускают подобные «прогулки» дочери. – Я провожу тебя до дома, – решительно произнёс Ким. Уджу незамедлительно остановилась, удивляя Тэхён: он оказался чуть впереди девушки, не ожидая подобного с её стороны. Она впервые за всё время подняла глаза на парня. Злые, недовольные, пропитанные какой-то нездоровой ненавистью.

«Да когда я успел так провиниться, что она злится на меня? Мы же знакомы всего-ничего. И, если меня не подводит память, я только помогал», – Киму не нравилось настроение девушки. Он не мог понять её отношения к себе, сколько бы не думал, сколько бы не ковырялся в себе. Причин, чтобы его ненавидели, он не находил.

– Хватит. Остановись. Мне не нравится твоё присутствие. Ты нервируешь. Мешаешь мне, – твёрдо начала Уджу. Ким сдвинул брови и сделал шаг к девушке. Кан пришлось поднимать голову, ведь парень достаточно высокий, а слова бьют больнее, если смотреть собеседнику в глаза. – Не приближайся, не ходи следом и не трогай меня, не разговаривай, не ищи встреч и забудь о моём существовании. Не усложняй мою и свою жизнь. Поверь, так будет лучше для тебя, – сказав это, Уджу обошла Тэхёна. Чем меньше они вместе, тем больше процент, что парень не пострадает. Но Ким не желал заканчивать разговор, он схватил девушку под локоть и развернул к себе.

– Я не согласен с твоими словами. С какой стати я должен прислушиваться и выполнять твои указания? – Ким говорил вполне серьёзно. Он не глупый мальчишка, он – мужчина, со своими принципами, мнением и характером. И характер у него не такой уж и мягкий, каким может показаться окружающим. Уходить только потому что прогнали? Нет, его мало просто прогнать. – Причина, назови мне причину, почему я должен послушаться тебя? Что такого случится, если я останусь? Только не говори, что прогоняешь из-за слухов? – Ким давил, не позволял Уджу вырваться, принимал всю её злость, что горела в женских глазах, но и сам прожигал в девушке дыру: пытливо всматривался, топил её в своих тёмных омутах.

– Я сказала, ты мне противен, – прошипела Уджу. Она дёрнулась в очередной раз, но освободиться не смогла. Отвращения и паники она не чувствовала, чем была крайне удивлена, но ей не нравилось быть пойманной. «Я уже начала доверять ему… вот в чём причина. Тело запомнило, что с ним безопасно. Плохо…»

– Врёшь, – уверенно произнёс Тэхён. Такой проницательный, глубокий взгляд, что спрятаться от него не выходит. Кан упрямо смотрит в глаза, надеясь, что её напускной ненависти хватит, чтобы отогнать от себя Кима. Хотя злость на Тэхёна вполне настоящая.

«Я пытаюсь защитить тебя, а ты бестолково настаиваешь на общении. Мне не нужна дружба. Я не хочу видеть, как люди страдают из-за меня».

– Уджу? Это ведь ты, я прав? – голос со спины пробудил животные инстинкты. Кан бросило в холод, сердце быстрее забилось, тело кричало о спасении, находясь в руках Тэхёна, а разум говорил уходить. – У тебя проблемы? Этот парень пристаёт к тебе? – парни подошли ближе. Знакомые Ёнсока, практически окружили парочку.

«Они навредят ему. Нельзя, нельзя этого допустить. Тэхён не должен пострадать. Он ни в чём не виноват».

– Нет, он помог мне подняться. Спасибо, отпустите, – снова холод и пренебрежение в голосе. Уджу совершенно не жалеет Тэхёна.

«То есть с этими парнями ты можешь разговаривать, а со мной отказываешься? Не знаю в чём причина, но ненависть твоя мне теперь отчетливо видна. Отлично, как ты и «просила», наше короткое знакомство подошло к концу», – Ким равнодушно отпустил руку девушки, развернулся спиной и оставил её одну, как она того и желала.

«Мне жаль, что ты повстречал меня…» – грусть в женском взгляде существовала всего секунду, продержись она там чуть дольше – и знакомые Ёнсока могли что-то заподозрить, а Уджу не могла этого допустить. Поэтому она решительно развернулась на месте и, не встречаясь глазами с другими парнями, зашагала по направлению к дому.

– И куда же ты собралась? – злорадный смех раздался за спиной. Душа девушки спряталась за широкой стеной, жаль только телу негде прятаться, оно такое уязвимое и беззащитное, что кричать хочется, бежать, пока есть силы, лишь бы подальше от опасности. Но Кан не ускоряет шаг, не бьётся в панике, продолжает держать невозмутимое лицо и идти вперёд. – Мы тут заглядывали к тебе на работу, – Кан сглотнула. – Ты уволилась? – схватив Уджу за волосы, парень резко развернул её к себе лицом. Еле слышный писк сорвался с женских уст. – А как же наш уговор? Как же обещанный процент? Неужели ты не держишь своего слова, а, Уджу? – он приблизил лицо девушки к своему. Кан зажмурилась.

«Спасите…»

– Я больше не работаю, – произносит она. Со стороны доносится мужской смех, а чужие руки подбираются к груди. – Мне нечего вам дать, – добавляет она и жмурится сильнее, когда грудь сжимают.

– Лучше найди деньги, твой брат нам немного задолжал, а выплачивать обязал тебя, – ухмыльнулся парень. Горячее дыхание касалось уха и спускалось к шее. – В противном случае, у нас есть и другой вариант, – рука оставила грудь, но её движение вниз только сильнее напугало Уджу.

«Нет! Не хочу! Мама, помоги…»

– Сколько? – проглотив ком, нерешительно спросила Кан. Мужские руки остановились на талии.

– Десять тысяч, – спокойно ответил парень.

 «Так много? Это почти половина моих денег. На что Ёнсоку столько денег? Только не говорите, что это его месть мне, новая издёвка, способ меня растоптать?»

– Я всё отдам, и вы больше не будете меня преследовать, – Уджу открыла глаза. Кривые улыбки на мужских лицах не сулили ничего хорошего.

– Не будем, – ухмыльнулся парень и отпустил волосы. – Хорошей дороги, Уджу, – добавил он, похотливо облизывая нижнюю губу. Все внутренности скрутило от отвращения. Кан схватилась за живот: её сильно тошнило, а ноги дрожали, каждый шаг, как проверка на прочность: упадёт – не упадёт.

«Когда уже закончится этот ад? Личный ад, с реальными демонами и болью. Когда я не буду оглядываться, боясь встретить не того человека? Я очень устала. Я человек, живой человек с чувствами и мечтами… Я хочу жить нормально… Так почему всё это говно сыпется на меня? Ненавижу… Устала… Страшно…»

Уджу упала. Холодный асфальт казался мягким, словно родная кровать. Она смотрела на дорогу, что освещали уличные фонари. Её не волновала грязь и пыль, она попросту обессилила. Кан тянет руку к свету, а по щеке скатывается слеза. Она падает на бетон, впитывается и исчезает, словно её и не было.

«Ненавижу эту тьму…»

Рукой до света не дотянуться, поэтому она опускается на землю, возвращаясь в тень, что скрывает женское тело.

Глава 5 – Холодный дождь.

Тэхён не спеша шёл по дороге в школу, путь давно изученный, что хоть глаза закрывай и иди – до учебного заведения без проблем доберётся. Он не оглядывается, смотрит под ноги и нехотя пинает попавшийся на глаза камушек. Ким не ищет встречи с Уджу, но и мыслей о девушке не оставляет. Её грубость оказалась неприятнее, чем он думал. Она оставила горький осадок, противное послевкусие, от которого нет возможности избавиться.

«Какое дело мне до малознакомой девушки? Короткое общение, никакой привязанности, да и разговоры в основном были односторонними. Почему же так противно на душе? Словно я допустил непростительную ошибку и теперь не желаю раскаяться», – Ким выпускает воздух, полностью освобождая лёгкие. Останавливается у школьных ворот и, повернувшись боком, смотрит на тротуар, по которому обычно идёт Кан. «Сегодня задерживается», – решает он и возобновляет шаг.

– Чего унылый такой? Уровень в игре не смог пройти? – подшутил Джунки. Парень стоял перед другом и, когда Ким поравнялся с ним, по-дружески закинул руку на плечо.

– Лучше бы это действительно была игра, – тихо буркнул Тэхён, гипнотизируя пол школьного коридора. Настроение с самого утра паршивое, он даже подумывал не идти на занятия, но причина казалась до ужаса детской и смешной, что только сильнее злило. Ким толком не позавтракал, схватил рюкзак, куртку и вылетел из квартиры.

– Только не говори, что дело в той ненормальной девчонке? – скривился Джунки. «Ты дурак», – говорил его взгляд и Ким вполне мог согласиться с мнением друга.

– Просто пошли на урок, – сменил Ким тему разговора и ускорил шаг. Пак отрицательно качнул головой, но больше ничего говорить не стал. Последовал за другом и, как и всегда, сел за соседнюю парту.

На перемене Тэхён по неизвестной причине решил сходить к классу Уджу. Напряженные плечи, уголки губ расслаблены: ему сегодня не до ярких улыбок, густые брови чуть сдвинуты к переносице, а руки спрятаны в карманы классических брюк. Он по обычаю замедляется, поворачивает голову к стеклу и хмурится сильнее, не замечая за партой у окна девушки. Внимательно осматривает всю комнату, практически останавливаясь на месте.

«Её нет? Пропустила занятие или просто вышла? Но она же почти не покидает классной комнаты до завершения всех уроков. Снова стало плохо, и она ушла в лазарет?» – Тэхён слегка прикусил нижнюю губу с внутренней стороны. Ему не следует волноваться о той, что прогнала его, но он волнуется. Ему необходимо убедиться, что с девушкой всё в порядке. Поэтому он, не раздумывая, отправляется к лазарету. Стучится, и тут же заходит, не обращая внимания на доктора, что застыл с вопросом на лице. Кима интересуют только койки.

– Тебе плохо или ты кого-то ищешь? – задаёт свой вопрос мужчина. Ким немного дёргается, словно его вернули из сна, и заторможено поворачивает голову к доктору. Мужчина внимательно смотрит, не торопит школьника, учтиво ждёт от того ответа.

– К Вам не приходила девушка, Кан Уджу? –решается Тэхён. Сердцу тревожно, оно мечется в грудной клетке, жаждет спокойствия и информации, что подарит покой.

– Нет, сегодня никого не было, ты первый посетитель, – добродушно улыбнулся мужчина.

– Понятно, спасибо и извините за беспокойство, – Ким попрощался с доктором и поспешно вышел. «Где она?» Скоро должен был прозвенеть звонок на урок, но Тэхён решил пока не возвращаться в свой класс. Он снова пошёл к кабинету Кан. Девушки внутри так и не оказалось. Ким задумчиво уставился в пустоту. «Почему не пришла? Неужели что-то случилось вчера, когда я оставил её?» Тэхён собирался уже идти, как навстречу, хромая, шагала Уджу. Он хотел броситься к ней, завалить вопросами, но равнодушный, невидящий его взгляд мигом остудил пыл. Он дёрнулся и тут же остановился. Кан прошла мимо, словно они чужие люди друг для друга, словно той короткой связи между ними никогда не существовало. Девушка обходила учеников, пробираясь к своему месту, а Тэхён следил, смотря сквозь толстое стекло.

«Вчера она была в порядке. Я точно помню, что ходила она нормально. Это ведь просто случайность, что она хромает? Я ведь правильно сделал? Я ушёл, как она и просила», – Ким сжимает руки в кулак, отворачивается и уходит прочь от класса Уджу.

Кан видит, как макушка цвета индиго исчезает с поля зрения. Он выполнил её просьбу, и она очень благодарна за это. Вчера ночью Уджу провела на земле чуть более часа. Она неподвижно лежала, словно выброшенная тряпичная кукла. А набравшись сил, кое-как поднялась. Колено неприятно заныло: неудачное приземление стало причиной её хромоты. Кан осталась счастлива, что никаких серьёзных ран не получила и что в итоге смогла остаться нетронутой теми парнями. Однако из-за боли в колене идти приходилось медленно, наверное, черепаха двигается быстрее, чем она сейчас.

«На работе придётся постараться. Лучше будет заглянуть на перемене в медпункт и показаться доктору, у него должно быть обезболивающее».

В класс зашёл учитель, все школьники поднялись с мест и поприветствовали молодую девушку. Уджу также переключила всё внимание на урок, ведь учёба очень важна для неё.

С Тэхёном Уджу больше не сталкивалась. Доктор проверил колено и нанёс лекарство, убедительно попросив быть осторожной и не перенапрягать ногу. Конечно Кан послушно кивнула, но пропускать смену не собиралась. «Ничего не случится. Я справлюсь», – считала она, покидая территорию школы.

Погода стремительно портилась. Серые тучи застилали некогда светлое небо. Весенний ветер стал больше походить на холодный осенний. Не успела Уджу дойти до места работы, как на землю обрушился жуткий дождь: ливень с крупными каплями, что больно били по лицу и открытым рукам. Кан достала поломанный зонт: с одной стороны ткань была порвана, что лишало нужной защиты, и попыталась укрыться от «природного наказания».

Тихий писк, похожий на нечёткое мяуканье, привлёк внимание Уджу. Она осмотрелась и, найдя картонную коробку, направилась к ней. Под столбом в старой коробке сидел маленький котёнок. Он дрожал от холода, вся его шерсть промокла. Котёнок звал на помощь, ведь сам не мог выбраться из «клетки», в которой его так беспечно оставили.

– Ты тоже никому не нужен, – грустно заключила Уджу, опускаясь к котёнку. Она осторожно протянула ему ладонь, позволила понюхать и привыкнуть к себе, после чего пару раз погладила мокрую шёрстку. – Прости малыш, я не могу тебя забрать. Не хочу, чтобы мой ад, стал адом и для тебя, – Кан поднялась и поставила свой зонт так, чтобы коробка больше не намокала. Она с сожалением взглянула в кошачьи глаза и под шум дождя ушла от животного.

– Совсем глупая, – прошептал Ким, смотря на девушку, идущую без зонта под сильным проливным дождём, который практически размывает очертания её тела. Он присел рядом с коробкой. Бежать за Уджу, значит обозначить себя и признаться, что следил от самой школы, а этого он пока не собирался делать, пусть и хотел отругать за безрассудство: «Хромает, промокла насквозь и сто процентов собирается работать». – Привет, расскажешь, о чем вы тут беседовали? – улыбается он любопытному котёнку, что прекратил вылизываться, увидев новое лицо.

***

На следующий день Уджу не только еле передвигалась, но ещё и не расставалась с носовым платком. Как ни крути, прогулка под холодным дождём без зонта – несуразная идея. Маленькое сострадание к животному привело к простуде, а это в свою очередь к незапланированным тратам. Лекарство покупать Уджу придётся со своего кармана, дома ей и горячего чая не предложат. А больных сотрудников начальство не любит больше всего. Поэтому накупив нужных медикаментов и приняв несколько из них, чтобы выглядеть лучше своего состояния, Кан направилась к кафе. Но стоило ей перешагнуть порог заведения, как строгий, пронзительный взгляд Хосока сковал ноги: Уджу шаг нормально сделать не осмеливалась, застыла недалеко от двери и не знает куда глаза деть.

– И как это понимать? – недовольно спросил мужчина, подойдя к Кан вплотную. Он внимательно осмотрел девушку с ног до головы: покраснение под носом, запах лекарств и опущенный стеклянный взгляд. – Сегодня не работаешь, – не принимая возражений, твёрдо произнёс Хосок и развернулся, чтобы вернуться за стойку. Уджу дернулась, хотела оправдаться и переубедить начальника, но тот бросил строгий взгляд через плечо. Она опустила голову и тяжело вздохнула. – Сядь там, – указал Чон на дальний столик в углу. Уджу послушалась, мелено дошла до столика и раздосадовано уселась на мягкий стул.

«Минус смена – минус деньги… Я не зарабатываю вообще», – она мрачно выдохнула. На стол опустилась чашка с горячим ароматным напитком. Кан подняла вопросительный взгляд к человеку, принёсшему его. Хосок опустился напротив и сложил руки под грудью.

– Пей, должно помочь с простудой, – кивнул он на чашку. Что творилось в его голове Уджу не знала, и прямого взгляда не могла разобрать. Он читал её, а она – нет. Пальцы обхватили тёплую посуду: по телу словно пустили струю, внутри стало так приятно и хорошо. А сделав глоток Кан и вовсе блаженно выдохнула. «Что за непослушный ребёнок. Просил ведь предупреждать о своём состоянии. Вот как она работать собралась?» Чон мог бы отругать Уджу и отправить домой, но то, что девушка больная вышла на смену, а не осталась дома – вызывало недоверие к семье.

– Простите, – тихо произнесла Уджу, выбивая Хосока из размышлений. Он сосредоточился на поникшей, уставшей девушке, что походила своим видом на потрепанного щенка: хозяева у него есть, но он им не особо нужен, от того и страдает.

– Не забивай себе голову и пей пока горячее, холодным пользы от него мало, – немного ворчливо отозвался Чон. Но в голосе слышалась забота, которую девушка могла отчетливо распознать. Губ коснулась благодарная слабая улыбка, а горячий напиток согрел не только тело, но и душу. – Отдохни с час, а после идти прямиком домой. Сон закончит начатое, и завтра станет лучше, – произнёс Хосок, поднимаясь из-за стола. Кан кивнула и как провинившийся ребёнок опустила глаза: начальник пугал, не так как Ёнсок и его дружки, страх был иной, но какой именно сказать сложно. Кан не хотела подводить Хосока, не желала разочаровывать и обременять.

«Хосок: – Через час она должна уйти домой, тебе лучше присмотреть за ней. Она сейчас слаба», – Чон вскользь взглянул на Уджу: она смотрела в окно, прижимая к губам чашечку. Печальная, не знающая куда идти, но всё равно готовая двигаться вперёд.

«Тэхён: – Спасибо. Я скоро буду», – ответил парень. Ким был в аптеке, рассказывал что по его мнению болит у Уджу и внимательно слушал девушку-продавца. «Хочет того Уджу или нет, но ей придётся сегодня столкнуться со мной и принять всё что я куплю». Ким благодарит девушку и с пакетом полным различных лекарств выходит из аптеки. Он смотрит на часы в телефоне: «Нужно поторопиться».

Тэхён торопливоперебирает ногами. Перед глазами заманчиво светится вывеска кафе. Подойдя ближе, он смотрит сквозь панорамные окна, ищет взглядом Уджу, но не находит.

«Хосок: – Она ушла пять минут назад», – приходит короткое сообщение от Чона. Ким встречается с ним глазами, коротко кивает, благодаря старшего, и разворачивается на месте.

«Пять минут? Мы ведь не должны были разминуться. Тогда где она сейчас?»

Ким шагает по улице, осматривается, ищет знакомое лицо. Высокие фонари начинают включаться один за другим: пришло их время осветить улицы. Однако девушки так и не видно.

– Не надо! – пронзительный крик врезается в голову. Тэхён замирает, крутится на месте, пытается понять, кого слышал и главное откуда. – Отпустите! – голос стал тише, в нём растворился женский плач, мольба, которая не будет услышана нападающими.

Уджу выловили, стоило ей отойти от кафе. Её силой увели в безлюдный, грязный переулок. Толкнули спиной к стене и смотрели, как в панике жмётся к разрисованному граффити кирпичу. Хищные ухмылки пугают, слёзы льются от осознания безысходности и слабости, размывая пугающую картину.

«Я не сбегу», – понимает Уджу, когда один из парней присаживается напротив неё. Его злобный плотоядный оскал сковывает дыхание.

Мужские руки ловко расстёгивают ремень на брюках, откровенно демонстрируя возбуждение. Парень дергает Кан за ногу, раздвигает колени и бессовестно скользит по внутренней стороне бедра. Уджу дёргается, бьётся в истерике, пытается отбиться, но только сильнее дразнит парней, которые пришли полакомиться лёгкой добычей. Крик сливается с воем и слезами, а в голове эхом слышен издевательский смех парней.

– Нам больше не нужны твои деньги, Ёнсок сам заплатит нам, если мы немного развлечёмся с тобой, – насмешливо шепчет в лицо парень. Кан отрицательно мотает головой. Брат продал её, продал как вещь. Кинул её словно косточку голодным собакам. Парень пальцами сжимает щеки Уджу, наклоняется ближе, и слизывает солёные дорожки.

«Кто-нибудь… спасите…»

– Отошли от неё! – злобный грудной рык пронзил переулок. Смех стих, и мужской хват на женском теле ослаб. Тэхён отыскал источник криков, и то что он увидел привело в бешенство. Он догадывался, что кто-то в беде, но не готов был увидеть Уджу в слезах, на земле, в окружении пяти парней. Пакет с лекарством упал асфальт, Тэхён решительно двинулся к ближайшему школьнику. Он узнал их даже без формы. Джунки как-то дрался с этими парнями, говорил, что они настоящие отбросы общества. И сейчас Ким сам лично в этом убедился. – Как вы посмели тронуть девушку?! – Тэхён вцепился в ворот одного и, скрипя зубами, просто оттолкнул его к выходу из переулка. «Не время драться. Нужно вывести Уджу отсюда».

– Пай-мальчик Ким Тэхён, какими судьбами? – усмехнулся парень возле Кан. – Тоже хочешь попробовать её? – откровенно издевался он. Парень не постеснялся и, присев к девушке, опустил ладонь на бедро, задрав при этом юбку. Ким сорвался, забыл об остальных и как настоящий зверь бросился на нахала. Первый удар пришёлся под челюсть, следующим он сломал пальцы на правой руке, в тот самый момент, когда школьник пытался прийти в себя после удара.

– Увижу рядом с ней – ноги переломаю, – грозно произнёс Тэхён наклоняя корпус к вопящему от боли парню.

– Мои пальцы! Ты сломал мои пальцы! – кричал школьник. – Идиоты, чего вы стоите, бейте его! – парни дёрнулись вперёд, но звук сирены напугал их. Если их поймают – родители голову открутят. Непобитые парни быстро подняли вопящего приятеля и увели его из переулка. Слова проклятия были слышны ещё минуты две, но Киму на них наплевать.

– Уджу, ты как? – Тэхён опустился рядом с девушкой и обеспокоенно забегал взглядом по всему телу. Кулаки то и дело сжимались от злости. «Если бы я пришёл раньше. Прости, Кан. И за тот вечер, когда оставил тебя с ними и за сегодня». – Уджу! – сознание девушки погрузилось во тьму, последнее, что Кан видела, мокрыми от слёз глазами, было взволнованное лицо Тэхёна. Он был один в слабо освещённом переулке, прогнал всех её обидчиков и остался цел. Тэхён рядом, а значит она в безопасности – так считало тело.

Глава 6 – Договор.

Уютная двухкомнатная квартира на четвёртом этаже в спальном районе. Просторная гостиная, в которую проникает холодный свет кухни. Тихий звон посуды, шум воды из крана и шорох шагов: Ким старательно возится на кухне, ожидая пробуждения девушки.

Уджу приоткрыла глаза. Незнакомый тёмный потолок с простой люстрой по центру. Справа широкая спинка дивана, которого точно не могло быть в её спальне. Кан опускает взгляд к ногам: тело накрыто лёгким пледом. Повернув голову, замечает сложенную школьную форму: вещи оставлены на краю углового дивана. Кан резко поднимается, впечатывается спиной в мягкую спинку, поджимает ноги и панически осматривается.

«Где я? Это не моя комната. Это даже не мой дом».

Уджу жмёт края пледа, а глаза хаотично бегают по всей комнате. Она пытается узнать, где находится, и потому цепляется за любую мелочь. Диван, на котором она сидит, как две её кровати, огромный во всех плоскостях. На комоде меж двух деревянных дверей стоят рамки, но фотографий девушка не может разглядеть: слишком далеко, да и темно в той части комнаты. За спиной окна и балкон, а спереди неизвестный коридор, предположительно ведущий к входной двери.

– Очнулась? Как себя чувствуешь? – знакомый голос со стороны света, размеренный звук шагов и короткий щелчок выключателя. Гостиная вмиг озаряется, разгоняя немного тревожное чувство. Кан щурится, но бдительности не ослабляет. Она хмуро следит за приближением парня в свободной футболке, чем-то напоминающую хип-хоп стиль, и легких спортивных штанах.

– Где я? И как здесь оказалась? – недоверчиво начинает Уджу. Ким подходит ближе и, остановившись возле края дивана, внимательно осматривает девушку. Кан сильнее сдвигает брови и натягивает выше одеяло, словно она сейчас обнажена и поэтому не желает показываться. «Это дом Кима? Почему… почему я у него дома?»

Стоило задаться вопросами, как блок с воспоминаний дал трещину, события вечера рухнули на Уджу, словно тяжёлая бетонная плита. Глаза наполнились ужасом, раскрываясь сильнее с каждой новой сценой, руки задрожали, а к горлу подступил колючий ком.

– Прости, я опоздал, – виновато произнёс Тэхён. Он смотрел на Кан с сожалением, словно во всём случившемся была его вина. Ким был в ярости, но в то же время его охватывали чувства волнения и осуждения, осуждения самого себя. – Когда я разогнал их, ты упала в обморок, как сказал Хосок – это последствие стресса. Да, я позвал его, – ответил он на немой вопрос мрачной девушки.

«Теперь он знает, что со мной было. Он видел мой позор… Что дальше? Мне придётся уйти с работы?»

– Честно признаться, я испугался, потерялся и не смог ничего сообразить. Ты не отзывалась и не реагировала, как бы я тебя не звал, – снова заговорил Тэхён. Он отвёл глаза в сторону, картина вырисовывалась так чётко, что он мог даже почувствовать неприятный запах сырости и грязи, которой пропитался переулок. Слабое женское тело, испорченная школьная одежда, раны на нежной коже, разбросанные вещи. «Она защищалась, но ничего не смогла сделать. Эти отбросы…», – Тэхён сжал руку в кулак и на секунду закрыл глаза. «Успокойся», – скомандовал он себе и тихо выпустил воздух из лёгких. – Я позвонил Хосоку, он опытнее, он взрослый и ему я доверяю, – продолжил Ким, возвращая внимание к Уджу.

Она сидела спокойно, выслушивала историю, которую пропустила из-за потери сознания. Немного злилась на Кима: он вмешался, подверг себя опасности и впутал начальника, который и так был слишком добр к ней. Но внутри Кан шептала слова благодарности: озвучить их она не осмеливалась, ведь тогда точно привяжется к парню и даст надежду на что-то большее, чем просто знакомые по школе. А привязанность вещь хрупкая и нестабильная, она всегда покидает Уджу, как и полюбившейся человек, добавляя новый шрам в душе.

– Чон помог, отвёз нас ко мне, осмотрел повреждения и заверил, что всё будет хорошо. «Ей нужен крепкий сон и тишина», вот что он добавил, уходя и оставляя тебя. Умеешь же ты напугать, – грустно усмехнулся Тэхён. Он никогда ранее не чувствовал себя таким растерянным и слабым.

– Вещи. Ты меня переодел? – строго спросила Уджу, прожигая недоверчивым взглядом юношу. Он вскинул руки и хаотично замахал ими.

– Нет. Нет, я попросил соседку, – неловко ответил Тэхён.

«Смутился?» – удивилась Уджу, смягчая прикованный к Киму взгляд. На лице парня показался слабый румянец, а ладонь переместилась на затылок: Тэхён неуверенно ерошил волосы. «Такой смешной, это ведь я должна смущаться и чувствовать неловкость, а не ты. Прости, что не уберегла…»

– Ясно, – равнодушно отозвалась Уджу. «Нужно скорее вернуться к себе. Нельзя оставаться рядом с ним и отравлять жизнь своим присутствием». Кан откинула плед, осторожно спустила ноги на мягкий ковёр: его ворсинки щекотали ступни и дарили новое приятное ощущение, поджала губы, потому что при движении тело пронзила острая боль, голова закружилась, но не подала виду. Ким непонимающе смотрел за действиями Уджу, надеясь, что его предположения окажутся неверны. Но когда она взяла в руки школьные вещи и попыталась обойти, Тэхён остановил, ухватив чуть выше локтя.

– Куда-то собралась? –от прежней неловкости не осталось и следа. Ким выглядел сурово, недовольно хмурил брови и не одобряющим взглядом сверлил упрямую девушку, что готова была откусить мужскую руку от возмущения.

– Домой, – недружелюбно отозвалась Кан и дёрнула руку. Ким не отпустил, а девушка почувствовала новую боль: словно наказание за непослушание.– Отпусти, – не повышая тона, потребовала Уджу.

– Шутишь? – Уджу не изменила своего настроя, в глазах столько решимости, что можно выходить на бой и быть уверенным, что одержишь победу. – Видимо, нет, – Тэхён тяжело выдохнул. – Ты никуда не пойдёшь. Я не отпущу, – Уджу вобрала воздуха в лёгкие, слова недовольства сформировались и коснулись языка, но Ким не позволил им обрести свободу: – Оставь своё упрямство для других. Твоё тело истощено и требует покоя, можешь даже не возникать, это неоспоримый факт. Я чувствую, как дрожат твои ноги. Стоит мне отпустить – и ты точно не устоишь, – Кан насупилась: Тэхён верно оценил состояние, чем дольше она стоит, тем сильнее трясутся ноги, а слабость усиливается.

«Я переоценила свои силы. Домой мне пешком не дойти, а тратить деньги на транспорт – непозволительная роскошь, в итоге свалюсь где-нибудь на дороге. Ха… как же это похоже на меня и на всю мою жизнь – моё место у ног, на самом дне, в подчинении и преклонении перед сильными», – Кан стала размышлять логически, отвела глаза и ещё раз всё обдумала.

– Просто оставайся, отдохнёшь, восстановишься и я слова против не скажу, – мягко сказал Тэхён. Он дружелюбно улыбался, когда Уджу подняла задумчивый взгляд. Она всматривалась, словно проверяя, врёт Ким или нет. – И да, в школу я уже позвонил, предупредил, что тебя завтра не будет, – глаза Кан округлились.

– Ты… Что ты о себе возомнил?! – прошипела Уджу. – Моя жизнь тебя не касается, не смей решать, что мне делать, куда ходить и как поступать!

– Верно, не касается, но оставить тебя я не могу, – уверенно и совершенно серьёзно ответил Ким. – Ты хоть осознаёшь, что с тобой могли сегодня сделать? –Тэхён позволил себе сказать лишнего, хотя изначально больше не собирался возвращаться к теме насилия. Но Уджу не оставляла выбора, она продолжала отталкивать его, пусть и нуждалась в помощи. Кан помрачнела, живот скрутило, её почти вывернуло от отвращения и страха, что буквально сжимал горло. – Прекрати храбриться и вести себя самоуверенно иначе всё может закончиться куда хуже, – Ким отпустил руку, отобрал школьную форму и вместе с ней ушёл в какую-то комнату. Вернулся он уже без неё. Уджу враждебно косилась на Кима, пока он приближался.

– Я останусь, – согласилась она, величественно скрещивая руки под грудью, словно делает парню одолжение, принимая его приглашение на ночёвку. Ким обворожительно улыбнулся: его позабавила её напускная ненависть. Он стал иначе понимать все эти враждебные взгляды и агрессивную ауру, которой Уджу пыталась отгородиться от других.

«От меня не нужно защищаться. Я не собираюсь тебя обижать и причинять боль».

– Голодна? – дружелюбно поинтересовался Ким. Уджу отрицательно мотнула головой, но живот действовал вопреки планам хозяйки: протяжное урчание было таким позорным и громким, что Кан хотелось провалиться на месте. Грудной смех наполнил комнату. – Мой руки и давай за стол, – прекратив смеяться, Тэхён указал на дверь, а сам пошёл на кухню.

Уджу послушно побрела в ванную. Она на секунду задержалась возле комода: несколько рамок с фотографиями снова привлекли её внимание. Счастливые улыбки, дружеская атмосфера и тепло. «Наверное, это его семья», – предположила Кан и шагнула внутрь комнаты.

Когда она возвращалась к Тэхёну, то заметила маленькую миску на полу. Она стояла неприметно и не мешалась под ногами. Ким уже накрыл на стол и с улыбкой ждал свою гостью. Кан приближалась к столу, но не отрывала взгляда от миски, а когда из-за стола, оббежав ноги Кима, появился котёнок – она застыла.

«Это ведь тот малыш», – Уджу изумлённо смотрела себе под ноги. Животное будто тоже узнала свою спасительницу, что укрыла от дождя, крутилось и ластилось, желая получить больше внимания. Уджу опустилась и осторожно прикоснулась к крохотной голове, котёнок подстроился под ладонь и сам завершил начатое девушкой. Еле заметная улыбка расцвела на женском лице.

– Такое ощущение, что вы знакомы, – подал голос Ким. Он не выдавал своего причастия к происходящему: как-никак он тогда следил за Уджу, поэтому сейчас притворялся искренне удивлённым. Тэхён доволен своим поступком, рад, что приютил котёнка, внутри он ликует, видя с какой любовью Кан смотрит на маленькое пушистое создание.

– Видела один раз. Его бросили, – печальная нотка в голосе и какое-то личное горе в глазах.

«Что же происходит с тобой? Сколько ты скрываешь и держишь в себе? Почему не открываешься другим? Из-за слухов, нет же?» – Ким с минуту наблюдал за милым общением девушки и питомца, не смея озвучить вопросы и разрушить хрупкую атмосферу.

– Как ты его назвал? – впервые Кан задала простой, не относящийся к ней, вопрос. Она подняла глаза, ожидая ответа. Внешне слабая девушка с сильной волей и стремлением изменить свою жизнь. Ким замешкался, утопая в тёмных женских глазах, в которых была тайна, неразгаданная загадка и боль, огромная и неунимающаяся.

– Пи… как дождь, – ответил он и первым отвёл взгляд.

– А с фантазией у тебя плохо, – колко высказалась Уджу. Нет, она не собиралась обижать Тэхёна, лишь напомнила о дистанции, которую он не должен нарушать. «Хорошо, что у тебя появился дом», – Уджу погладила котёнка и встала на ноги. Ким с подозрением смотрел на неё, пока она спокойно повторно мыла руки, на этот раз на кухне.

«Вот ведь бука, слова хорошего не дождешься», – сузил он глаза, провожая девушку до самого стола. Уджу уселась напротив и подняла взгляд. Ким вздрогнул и быстро схватил вилку. Его словно на чём-то незаконном поймали: непонятное волнение и дискомфорт выбивали из привычной колеи.

– Приятного аппетита, – невнятно протараторил он, после чего мысленно отругал себя. «Что со мной не так? Чего нервничаю перед малолеткой?!»

– Да, – сухо ответила Уджу и тоже взяла в руки прибор. Она ела медленно, не поднимала головы и не говорила. Создавалось чувство, что она не голодна.

– Не нравится? – забеспокоился Тэхён. Он безотрывно наблюдал за Кан, ловил каждое движение, будто сканируя, следил за мимикой, которая практически не менялась.

– Вкусно, – коротко ответила Кан, всё так же не поднимая головы. «Очень вкусно».

– Скажи, почему ты не хочешь общаться со мной или с кем-то ещё? Зачем тогда прогнала? Для чего всё это? – Кан опустила вилку. Аппетит не пропал, но тема разговора не предвещала хорошего конца.

– Это так важно? Мы посторонние люди и ничего общего я не хочу с тобой иметь, – безразличный тон, холодный как самая настоящая вьюга. «Оставь попытки сблизиться, тебе они не принесут ничего, абсолютно ничего».

– Ответь честно, – Тэхён не сдаётся, не верит словам девушки, что даже не смотрит в глаза. – Это как-то связано с глупыми слухами? – Уджу чуть вздрагивает при упоминании слухов. «Всё же они имёют место быть. Что за глупость?» – Ты, правда, считаешь, что приносишь неудачу? Что беды следуют за тобой? Скажи, что нет, – Тэхён пристально осматривает Уджу. Медлит со следующими вопросами, не хочет сильно давить на Кан, но она настолько упряма, что терпения просто катастрофически не хватает. – Уджу, хватит отмалчиваться. Я не намерен отступать. Если думаешь, что после выздоровления сможешь меня избегать – то сильно ошибаешься. Я не верю во все эти сказки, гуляющие по школе, и тебе не позволю следовать им.

– Не лезь ко мне, – зло прорычала Кан, смотря исподлобья на серьёзного парня. Он выглядел, как и в тот вечер, когда она прогнала его: уверенный, сильный и непоколебимый. «В прошлый раз удалось оттолкнуть, значит и сейчас получится», – думала Уджу, готовясь быть максимально грубой.

– Нет, этот номер больше не подействует, – отрицательно мотнул он головой. – Я не слабый наивный мальчишка, которого напугают детские страшилки. Думаешь, что мог пострадать от общения с тобой? Считаешь, что дружба с тобой навлекает беду? Единственный, кто страдает от всего этого – ты, – Ким нашёл страх Уджу, он прямо указал на него, вытащил и разложил на столе, как какое-то блюдо. – Я не такой слабый знаешь ли, – слабо усмехнулся Ким, тем самым немного разряжая обстановку.

– Ты не знаешь, что может случиться с тобой, если продолжишь общаться со мной. Это не шутки и не выдумки, всё серьёзно, а твоя самонадеянность только увеличивает вероятность возникновения опасности. Держись от меня подальше и останешься цел.

– Отказываюсь, – незамедлительно отрезал Ким.

– Ты глупец! – Кан подскочила с места. Она была в ярости, парень совсем не слушал её. Она собиралась уйти, но умудрилась запутаться в ногах и упасть на пол.

– Я вижу перед собой неуклюжую и крайне неосторожную девушку, которая верит во всё плохое и принимает чужие неудачи на свой счёт. Ты как неповинная чёрная кошка, которая страдает из-за суеверий только потому что родилась не того цвета. Общество всегда было жестоким, не позволяй им решать твою судьбу, – Ким присел к Уджу, дружелюбно улыбнулся и в следующую секунду, проскользнув руками под колени и за спину, поднял.

– Ты пострадаешь, – грустно произнесла Уджу. «Я не хочу этого». Тэхён улыбнулся шире, но не стал спорить. Он осторожно посадил девушку на диван, а сам встал возле него.

– Не пострадаю, обещаю. А ты постарайся смотреть на мир с позитивной стороны.

– Думаешь, я не пыталась? Я старалась, смотрела на мир сквозь розовые очки, но, каждый раз надевая их, находился человек, что срывал и разбивал их, – слова наполнены горечью и обидой, ими можно заполнить бассейн до краёв и утонуть, не найдя выхода на поверхность.

«Как же давно ты находишься в «темноте»? Сколько длится твоя борьба, Уджу? И почему никто до сих пор не протянул руки?» – Тэхёна словно терзали, он видел отчаяние, с которым боролась Кан. Она восхищала и пугала одновременно, вызывала желание окутать заботой и спрятать от грязного мира, в котором она прибывала, показать новый: светлый и тёплый.

– Я помогу, я докажу, что всё это пустые предрассудки. Ты нормальная, самая обычная девушка. Доверишься мне? Примешь руку? – Ким протянул широкую ладонь. Кан опустила на неё взгляд: сомнение и страх навредить не позволяли дать положительный ответ.

«Он не отступит, если просто откажу. Стоит ли…» – Кан задумчиво сверлит мужскую ладонь, будто перед ней поставили важную задачу по спасению мира. Одно неверное решение – и все погибнут.

«Ну же, соглашайся», – Ким весь на нервах. Он выглядит спокойно и уверенно, но внутри наращивает обороты лёгкая паника. Из-за чего паниковать непонятно, причины-то нет: девушка в безопасности, откажет, значит, будет присматривать издалека, но состояние всё равно какое-то странное и неприятно тревожное.

– Хорошо, но пообещай отступить, если что-то пойдет не так, – Кан вложила свою слабую ладонь. «Снова не чувствую отвращения. Всё же с ним мне спокойно, даже непривычно как-то».

– Договорились, – Тэхён мягко пожал женскую руку. Теперь можно было с облегчением выдохнуть. – Отдыхай, если что-то понадобиться – я в той комнате, – Тэхён указал на дверь, в которую уходил со школьной формой. – Можешь стучать или же заходить, я в любом случае проснусь – сон у меня чуткий. Ванная и кухня ты знаешь где. На улицу самостоятельно не выходи и даже не думай сбегать, – предупредил Ким, недоверчиво посмотрев на Уджу. Она демонстративно отвернулась, при этом хмыкнув носом. – Станет душно – балкон в твоём распоряжение, – добавил он с улыбкой. «Забавная дикая кошка мне встретилась». – Спокойной ночи, – Ким не удержался и потрепал Уджу по волосам. Хищный взгляд устремился к мужскому лицу. Кан собиралась с силой отмахнуться от парня, так подумал и сам Тэхён, вспоминая случаи, когда он касался девушки, но Уджу мягко убрала мужскую ладонь, вызывая лёгкое недоумение.

– Меньше прикосновений, – холодно начала Уджу. Брови Тэхёна шокировано дёрнулись.

«Я сделал, что-то не так?»

– Мне не нравится, – безэмоционально добавила девушка, отводя глаза.

«Я ей противен? Так сильно, что прикосновения вызывают отвращение?»

– Я понял, больше не буду, – как-то вяло отозвался Тэхён. Никто ранее не говорил, что касание неприятно. «Как-то не по себе даже…»

– Ты не понял. Мне не нравятся прикосновения в целом, – дополнила Кан. Она заметила перемены в парне, разъяснения, пускай и скомканные, сорвались с губ сами собой. Раньше подобного Уджу не делала, просто отталкивала и пускала всё на самотёк: правильно её поняли или нет – неважно, главное больше не лезли. Но учитывая новые обстоятельства и их договор, молчать было бы неверно и грубо.

– Хорошо, постараюсь быть осмотрительнее и осторожнее, – возвращая прежнее настроение, понимающе отозвался Тэхён. Конечно у него появились новые вопросы, но он посчитал, что для них ещё слишком рано. «Не стоит напирать и выведывать всё и сразу. Думаю, для неё принять кого-то сложное решение и излишнее любопытство только разрушит доверие». – Увидимся утром, – попрощался Ким, на что девушка коротко кивнула, так и не поднимая глаз.

Как только Ким скрылся за дверью спальни, Уджу осмотрелась и улеглась на диване. Это её первая спокойная ночь. Она с трудом верила, что сейчас не лежит на полу в своей комнате, что Ёнсок не попытается ворваться, дабы вдоволь поиздеваться. Кан перевернулась на бок, поджала колени, поморщилась от боли и тихо прошептала:

– Я в безопасности.

Глава 7 – Хочу понять.

Лучи солнца мягко проникают в квартиру, служа природным будильником для жильцов. Умиротворённая тишина разбавляется тихим тиканьем часов и спокойным ровным дыханием. Уджу осторожно потягивается на диване и морщится от боли в теле, о которой подзабыла за время сна. Приоткрыв глаза, Кан видит любопытную мордочку: котёнок, сложив под себя лапки, уместился возле её головы и с интересом наблюдает за нерасторопными движениями гостьи. Девушка поднимается и протягивает руку к питомцу. Он оживляется, забирается на ноги и уже игриво ластится, требуя всё больше внимания к себе.

Ким сонно выбирается из комнаты. Он трёт тыльной стороной глаза и расплывается в улыбке, замечая происходящее на диване. «Молодец, Пи».

– Доброе утро, – обращает на себя внимание Тэхён. Кан чуть вздрагивает, замирает, что-то обдумывая, но Пи встаёт на задние лапы, упираясь передними о грудь девушки, и мордочкой трётся о подбородок, тем самым выводя Уджу из раздумий: она коротко улыбается, смотря на неугомонного котёнка.

– Утро, – отозвалась Уджу, переводя взгляд на Кима, что так и стоит вблизи дверей в спальню. У парня весьма потрепанный вид: смятая футболка, торчащие в разные стороны волосы и сонное лицо, на первый взгляд – абсолютно безобидное создание.

– Как спалось? – интересуется он, делая шаг к кухне.

– Хорошо, – кратко отвечает Кан, опуская взгляд к Пи на руках. «Очень спокойно. Впервые так тепло, мягко и уютно». Ким вздыхает: девушка больше заинтересована животным нежели человеком. «Конечно она не станет общительнее только из-за соглашения. Ах… чувствую будет нелегко её растормошить и вытащить из толстой скорлупы, которой она себя покрыла».

– Иди первой в ванную, щетку возьмёшь в шкафчике над раковиной. А если хочешь принять утренний душ, – Ким сделал паузу, так как почувствовал на себе недоброжелательный взгляд. Он спокойно обернулся и снова устало выдохнул: «Я же не извращенец… Откуда столько недоверия и агрессии?» – Могу одолжить сменные вещи: они будут велики, но зато чистые, – спокойно продолжил Ким, решая игнорировать поведение Уджу. Он по-хозяйски возился на кухне: наполнил чайник водой и поставил его кипятиться, заглянул в холодильник и достал лоток с яйцами, следом зелень, овощи и упаковку бекона. – Если не поторопишься, завтракать мы будем в обед, – усмехнулся Тэхён, поднимая глаза к пристально следящей за ним девушке. Кан насупилась, осторожно пересадила котёнка с ног на диван и поднялась с места.

– Могу я застирать форму? – серьёзным тоном спросила Уджу.

– Руками? – удивлённо вскинул бровь Тэхён, отвлекаясь от готовки. Кан кивнула. – Я позже поставлю стирку так что не волнуйся, – Ким вновь принялся нарезать овощи. – Тебе некомфортно? Одежда мала или не нравится носить чужое? – интересовался он, не поднимая головы. Всё его внимание было сосредоточено на свежих огурцах, которые под умелыми движениями превращались в соломку.

– Это чужая вещь, не хочу её испортить, – честно призналась Уджу. Она смотрела на вещи, что непривычно приятно сидели на ней. Ни дырок, ни потёртостей, слабый запах порошка и женских духов – вещь не была новой, но однозначно выглядела лучше её школьной формы. Говорить о домашнем спортивном костюме вообще не имело смысла: выцветший, растянутый, мелкие катушки на внешней стороне, принт давно потрескался и обвалился, оставаясь на футболке непонятными кусками. «Не думала, что я настолько жалкая».

– Соседка сказала, что ей эти вещи не нужны: она всё равно собиралась их отдать, так что, можешь оставить себе. И не думай, что это жалость. Это обычная человеческая помощь, – произнёс Тэхён. Его ровный тон не давал усомниться в правдивости слов. Парень говорил уверенно, считая правильным свои уточнения. Ему подсознательно казалось верным озвучивать все мысли, дабы избежать недопонимания. – С моими вещами так не получится: они всё же мужские, – по-доброму усмехнулся Ким и, смахнув нарезанные овощи с доски в миску, оставил нож. Он сполоснул руки, вытер их о кухонное полотенце. – Сейчас вернусь, не уходи, – предупредил Тэхён, быстрым шагом направляясь в спальню. – Вот, – вернувшись, он вручил Уджу стопку своих вещей, – просто прими и не возражай. Думаю, с душем справишься, – лицо парня светилось озорством, пока женские руки нехотя принимали чужие вещи. Он нарочно дразнился. Из-за чего Кан недовольно хмурилась. Уджу молча развернулась на месте, протопала босиком по полу и скрылась за дверью в ванную.

«Вредная, своевольная девчонка», – улыбаясь, хмыкнул Ким. «Ты тоже так думаешь, Пи?» – Тэхён посмотрел на питомца, что с каким-то своим интересом наблюдал за людьми. Котёнок чуть наклонил голову, тихо мяукнул и ловко спрыгнул с дивана.

– Продолжим готовку, – озвучил Ким и вместе с питомцем, что вертелся у ног, вернулся за кухонный стол.

Уджу стянула с себя чужие женские вещи, осторожно сложила их и оставила на крышке корзины. Ступая по прорезиненному коврику, она добралась до душевой кабины. Открыла стеклянную дверцу и мягко скользнула внутрь. Кан старалась быть бесшумной, словно она сейчас дома, где принять ванну сравнимо с испытанием «ниндзя»: не привлекать внимание, не шуметь, не дать поймать себя. В случае обнаружения готовиться к унижению и наказанию. Уджу передёрнуло, она прикрыла глаза и подставила лицо под тёплые струи. Дрожь постепенно прошла, а вода смыла грязь и неприятный запах.

«И как он только общался со мной и не кривился? Странный, настырный и… добрый. Верно ли я поступаю, подпуская ближе?»

Кан выбралась из душевой кабинки, быстро обтёрла тело махровым полотенцем и без промедления надела сменную одежду.

«Такая же большая, как и его куртка», – подметила Уджу, утопая в мужских вещах: рукава футболки практически скрывали локти, а низ полностью прикрывал ягодицы. Что касается домашних штанов, то их пришлось хорошенько затянуть на поясе и несколько раз подвернуть, чтобы увидеть хотя бы пальцы ног.

Девушка умылась, взяв с полочки новую зубную щётку, сохраняя в голове мысль, что нужно будет возместить её стоимость. Выходя из комнаты, она споткнулась об обувь, которой точно там раньше не было. Вопросительно смотря на тапочки, Кан не заметила, что Ким подошёл ближе и изучает её.

«Забавная реакция. Интересно, она всегда так будет реагировать на простые вещи?»

– Не стоит ходить босиком, твоя простуда вроде прошла, однако ты можешь снова заболеть, – обозначил себя Ким. Женские глаза вмиг врезались в лицо напротив. Глубокое недоверие и готовность атаковать плавно угасали, что не могло не радовать Тэхёна. – Еда стынет, пропустишь? – кивнул он на дверь за спиной Уджу. Она просунула ноги в предложенные хозяином тапочки и сделала шаг к дивану, тем самым освобождая проход. – Пять-десять минут, и я буду готов, – кинул Ким, закрывая дверь в ванную комнату.

С кухни по всей квартире разносился приятный аромат, пробуждая в девушке аппетит. Она не привыкла завтракать, как в принципе и ужинать, но с Кимом ей не нужно притворяться сытой и убеждать себя в этом. Сам парень не позволит гостье голодать. Время пока Тэхён принимал водные процедуры пролетело незаметно: Пи помогал девушке расслабиться и отвлечься. Маленький пушистый комочек ни на секунду не успокаивался, занимая женские руки. И когда Ким переступил порог комнаты, с полотенцем на голове – продолжая сушить короткие волосы, снова застал слабую улыбку на лице Уджу.

– Пойдём завтракать, – пригласил Тэхён. Он поймал немного рассеянный женский взгляд: Кан удивилась его появлению: снова не заметила. Тэхён подавил довольную улыбку и ступил по направлению кухни.

«И чего я расслабилась? Пи, ты всё спланировал, да?» – Кан прищурилась и с притворной злостью потрепала довольную мордочку котёнка, что только сильнее замурлыкал.

– Пи, ты тоже иди кушать, – Ким зашелестел упаковкой корма – и питомец, соскочив с ног Кан, ринулся на звук. Уджу последовала за ним и, дойдя до кухни-столовой, бесшумно уселась за стол. Она внимательно смотрела, как парень заботливо гладит котёнка, которому только что насыпал корм. Пи вытягивает спинку, не желая терять прикосновение руки хозяина, и в то же время хрустит лакомством. – Так не пойдёт, выбери что-то одно, – хохотнул Ким с поведения котёнка. Он выпрямился, вымыл руки и наконец сам сел за стол. – Приятного аппетита, – обаятельно улыбнулся парень. Кан кивнула и настороженно опустила взгляд на порцию перед собой.

Скромный завтрак: омлет с беконом, овощной салат и тосты. Всё осторожно и даже как-то эстетично разложено на тарелке. Несмотря на время, что еда стоит на столе, она остаётся тёплой. Звук столовых приборов, хруст тостов и еле слышное пережевывание – атмосфера вроде и мирная, спокойная, но необъяснимая тяжесть давит на плечи. Кан не отрывает взгляда от тарелки, а Ким изредка обращает внимание на медленные движения рук девушки, словно они замедленны при помощи специальной программы, боковым зрением отвлекается на Пи, что насытился и вылизывался возле пустой миски, и старательно перебирает варианты диалога: с чего начать, задать ли вопрос, а может рассказать о себе.

«Сложно… Лёгкий и ненавязчивый разговор? Вспоминая мои попытки разговорить её – сомневаюсь, что такое возможно… Ха-а, это действительно проблематично», – Тэхён протяжно выдохнул. Ни одна из предполагаемых тем не подходила. Уджу вопросительно вскинула бровь.

«То болтает без умолку, то внезапно нем как рыба. К чему этот тяжёлый вздох? Я ему мешаю? Уже передумал связываться со мной?» – Кан скрыто изучала внезапно поникшего парня.

Ким поднял глаза, чтобы ещё понаблюдать за девушкой, и в итоге буквально застиг Уджу врасплох: она поспешно отвела взгляд, чувствуя неуверенность и некую неловкость.

– Спрашивай, – дружелюбно произнёс Ким. Кан покосилась, будто не понимая, чего он хочет, словно до этого её не поймали на «слежке». – Ничего не хочешь узнать о своём новом друге? – самодовольно спросил Тэхён, выглядя при этом гордо и величественно. Конечно он притворялся, старался казаться смешнее и нелепее, чтобы девушка не переживала и доверилась. Однако следствием стал пренебрежительный взгляд Уджу. Она, оценивая, прошлась сверху вниз, скривила лицо и как-то странно выпустила воздух сквозь слегка приоткрытые губы, словно поставила диагноз: «Болен, вылечить нереально».

– У тебя мания величия? – в немного грубой форме уточнила Уджу. Ким недовольно поджал губы и уставился на девушку усталым взглядом.

«С ней пытаешься наладить контакт, а она оскорбляет», – отрицательно мотнул он головой, предпочитая проигнорировать глупый вопрос.

Циклическая мелодия нарушила немые гляделки. Тэхён кинул взгляд на часы и, уже зная, кто является гостем, поспешил открыть входную дверь. Уджу с непониманием следила за парнем, покуда позволяло её место. Когда Ким скрылся за поворотом, Кан перевела вопросительный взгляд на котёнка.

«Ты знаешь, кто его гость?» – спросила она у Пи, будто надеясь получить ответ от питомца. Он моргнул и снова лизнул шершавым языком лапку, которой после прошёлся по мордочке. «Видимо, не знаешь», – девушка попыталась прислушаться к голосам. Первым предположением было – семья: у нормальных людей навещать членов семьи обычное дело, радостное событие и повод для улыбки. «Не хотела бы я сейчас встретиться со своей семьёй», – девушка грустно опустила голову. Пальцы сплетены в замок и немного дрожат. Мерзкое чувство выбирается из тёмных глубин, окутывает собой, погружает в непроглядный мрак, где всегда холодно и одиноко.

– Мы как раз завтракали, – бодро объясняется Тэхён. Его голос заставляет темноту расступиться. Мысли приходят в порядок, ощущение пустоты утихает, а голова плавно поднимается вверх. И чем выше, тем отчетливее Уджу понимает, кто гость Тэхена.

– Мистер Чон, – Кан соскакивает со стула и виновато тупит взгляд в пол. – Простите за предоставленные неудобства. Мне очень жаль, что Вам пришлось тратить своё время.

– Вижу, сон пошёл на пользу, – Хосок, осмотрев девушку, обходит её стороной. В его руках большой пакет, с которым он подходит к холодильнику. Он ставит его на столешницу и поворачивается к мрачной девушке, что корит себя, хотя её вины в случившемся нет. – Подними голову. И лучше ответь, сможешь на этой неделе попрощаться с двумя подработками? Я прихватил с собой документы на трудоустройство, думаю нанять тебя на постоянную основу.

Кан, не ожидая такого поворота, озадаченно хлопает широко раскрытыми глазами. Она чуть приоткрывает рот, хочет что-то сказать, но тут же подавляет это желание. Сомневается, чувствует, что всё это неправильно, что так не должно быть.

– Я ведь не отработала недели как полагается, – она осознанно отводит взгляд. «Я не должна нарушать правил».

– Верно, не отработала. Но я имею полное право сократить испытательный срок, – рассудительно отозвался Хосок. Ким одобрительно кивнул головой, поддерживая слова друга семьи. – Главное условие твоей работы в кафе – сокращение нагрузки, его я менять не намерен, – твёрдо добавил Чон. Уджу не осмеливалась взглянуть на мужчину, её огорчал тот факт, что он оказался замешан в её проблемах.

– Это неправильно, я ещё не доказала, что действительно подхожу на роль работника, – воспротивилась Кан.

– А с тобой она куда более общительна… – буркнул Тэхён, сравнивая те короткие моменты, когда девушка находилась в его компании и случаи общения с Хосоком. – Кажется тебя уважают, Хосок.

Уджу встрепенулась и злобно посмотрела на Тэхёна, мысленно предупреждая его быть осмотрительным со словами. Чон проследил за их немой перепалкой, коротко мотнул головой и, развернувшись к пакету, тихо вздохнул, чтобы «детвора» не услышала.

– Научись вести себя как двадцатилетний парень, может тогда она станет лучше к тебе относиться, – поучающе высказался Чон, спокойно перекладывая продукты на полочки холодильника. – И давайте доедайте уже свой завтрак, чтобы и крошки в тарелках не осталось, – чуть строже добавил Хосок, бросая пристальных взгляд на двух школьников через левое плечо. В этот момент он выглядел как родитель, который спуску не даст и гулять не отпустит, пока дети сыты не будут.

– Двадцатилетний? – озадаченно шёпотом переспросила Уджу. «Кто? Тэхён?» Взгляд принялся изучать лицо парня. Строгие и в то же время мягкие черты, с какой-то неуловимой твёрдостью в глазах. Кан ненароком вспомнила, каким был Ким во время драки: его поведение и решимость, у школьников она была иная, неокрепшая, спутанная с сомнениями и неуверенностью. А его упорство, когда она отказывалась от общения, настойчивость и непреклонность, когда хотела покинуть его квартиру. Ким так часто мил и обходителен, что сложно заметить, как он серьёзен. Тем более учёба в школе в таком возрасте – что-то из ряда вон выходящее. Если сам не признается о возрасте – никто и не догадается.

– Садись, он не шутит, – то ли обиженно, то ли раздражённо произнёс Тэхён. Глаза его лишь на секунду коснулись Уджу, после устремляясь к спине Хосока. – Ты много привёз, опять братья звонили?

– Нет, твои дорогие братцы с неделю молчат, видимо дел в фирме много. Я вчера заметил упаковки лапши, и сделал соответствующие выводы. Рад видеть столь богатый завтрак, – насмешливо хмыкнул Чон, заканчивая с продуктами и закрывая дверцу холодильника.

– Сколько ещё повторять, что могу сам о себе заботиться, – недовольно фыркнул Ким. Он уже год живёт самостоятельно, но то братья названивают и присылают еду и вещи, через службу доставки, и иногда просят Хосока навестить младшего, то родители вынуждают ходить по магазину с видеосвязью и загружать телегу продуктами. «Какие же они недоверчивые и суетливые, как курицы наседки. Ну серьёзно, можно же уменьшить размеры контроля». Как бы сильно Тэхён не ворчал, а улыбка на лице говорила о благодарности и детском счастье.

– Ну… сегодня ты не один, поэтому я подстраховался и привёз еды и лакомств, – по-доброму ухмыльнулся Хосок, складывая руки под грудью. Он загадочно кивнул в сторону Кан, неожиданно смущая двух школьников. Они задумчиво переглянулись и отвели глаза в разные стороны, словно планируя что-то необычайно важное. «Говорил ведь, вы ещё дети». – Ладно, у меня мало времени, – взглянул Чон на часы. Он помог, разрушил неловкость между парнем и девушкой, и сам настроился на серьёзный лад. – Уджу, нужно поговорить о вчерашнем вечере. Тэхён сказал, что те парни учатся в вашей школе, что значительно упрощает их поиск и привлечение к закону. Мы можем вместе поехать в полицейский участок и…

– Не нужно. Я не буду выдвигать обвинение, – перебила Кан. Она нервничала, её выдавали сжатые в кулак руки, но взгляд уверенно смотрел на лицо Чона. «Такого рода разбирательства требуют непосредственного участия опекунов или же родителей, ведь я несовершеннолетняя. Привлекать внимание семьи – хуже, чем просто проигнорировать факт нападения. Боюсь даже представить, что они со мной сделают, пойди я в полицейский участок».

Хосок насупился, ему не нравилось происходящее: на девушку напали, практически изнасиловали, а она предпочитает молчать и ладно если бы она была одна, но с ней свидетель и взрослый человек, готовый помочь.

«Ну и почему она это решила? К чему храбрится, когда в действительности напугана? Кому и что ты пытаешься доказать, Уджу?»

Хосок внимательно наблюдает за девушкой. Он понимает, что без её согласия наказать никого не удастся, а переубеждать и заставлять – пустая трата времени: Кан просто сбежит и уважение, которое он успел каким-то образом получить испарится. Тэхён взбешённо подорвался с места, стул неприятно скрипнул о кафель. Ким не мог понять отказа девушки, ведь такое нельзя прощать. Он даже не знает, как поведёт себя, увидев нападавших в школе.

– Хорошо, мы не будем ничего предпринимать, – опередил Тэхёна Чон. У Кима глаза огнём горят. Его гнева и злости хватит, чтобы без труда сломать грецкий орех двумя пальцами.

«Что он такое говорит?! Как это не станем их наказывать?! Мы не об этом вчера разговаривали, Хосок».

– Хосок, – не повышая голоса, воспротивился Тэхён. Он был крайне не согласен с его быстрой капитуляцией. Старший смерил Кима строгим взглядом и слегка сдвинул голову, прикрыв глаза: «Не бесись, лучше присмотрись».

– Спасибо, – благодарно произнесла Уджу. Её боевой настрой начал угасать. Взгляд стал мягче, хотя брови по-прежнему располагались вблизи переносицы.

– Я оставлю договор, ознакомься, как будет время. Тэхён, проводи, мне пора ехать, – Хосок спокойно шагнул, огибая стол, а Киму ничего не осталось, кроме как следовать за страшим. На девушку он даже не взглянул: буря эмоций внутри него ещё не стихла, а пугать Уджу – последнее, чего бы он хотел.

– Что это было? – тихо спросил Ким, как только они с Чоном остались наедине. Хосок неторопливо обувался, перебирая в голове какие-то свои мысли: он тоже сомневался в правильности своего решения.

– Ты уже должен был понять, что с ней всё иначе. Просто присматривай и помогай ей, как делал раньше. Думаю, поддержка и понимание ей нужны больше, нежели расплата тех малолетних мерзавцев. Знаю, тебя раздирает чувство справедливости, мне бы и самому хотелось увидеть, как их накажут, но сейчас важнее позаботиться о девушке, – Чон ободряюще похлопал по плечу Тэхёна и попрощавшись со словами: «Я верю, что ты поступишь правильно», удалился.

– Знать бы ещё, как выглядит это «правильно», – тяжело вздохнул Тэхён, слушая, как срабатывает электронный замок. Он сжал руки в кулак, глубоко втянул воздух и прикрыл глаза. Тэхён попыталсянормально успокоиться, но в итоге всё же ударил в стену кулаком, чувствуя ребром ладони её холод и твёрдость. – Поступить правильно, – осознано прошептал он и раскрыл глаза.

Глава 8 – "Обещание".

Уджу, оставшись на кухне, решила хоть как-то отблагодарить Кима за его помощь и гостеприимство. Она вышла из-за стола и осторожно начала собирать грязную посуду. Ложки, тарелки и пара чашек вскоре оказались в раковине. Тёплая струя воды окутывала женские ладони, пока они с губкой описывали круги на стеклянной поверхности. Сытый Пи улёгся на диване: для него настало время сна, поэтому компании у девушки не было.

Звук шагов за спиной незамедлительно привлек внимание Уджу. Она домывает тарелку, что в какой-то момент решает выскользнуть из рук, и благодаря хорошей реакции удерживает её почти у самого дна раковины. Посуда не разбилась бы в любом случае: высота и поверхность не подходили, но Кан действовала подсознательно. Постоянные неудачи, преследующие её, натренировали характер и тело. Уджу облегченно выдохнула и потянулась к рычагу, чтобы закрыть кран. Она легонько надавила на него, а в следующую секунду оказалась мокрой. Вода брызгала в разные стороны, превращая кухню в поле боя. Кан испуганно и суетливо пыталась остановить напор ладонями, при этом становясь лишь мокрее.

«Нет, нет, нет, только не снова! Почему же всё идёт наперекосяк?!» – беспомощно хныкала девушка внутри себя.

– Уджу! – шокировано выкрикнул Тэхён и подбежал со спины. Он достал из бокового шкафчика большую кастрюлю. – Меняемся, – скомандовал Ким и, перехватив руки Кан, отодвинул её чуть в сторону, а сам встал возле раковины. Теперь вода билась о дно кастрюли и стекала исключительно в раковину. – В ванной, поверни оба рычага вниз. Нужно перекрыть воду.

Уджу сразу, как получила указание, побежала в ванную комнату. И уже через минуту Тэхён мог спокойно опустить кастрюлю и сам отойти от раковины. Кан прибежала и, чуть прикусив внутреннюю часть губы, осмотрела последствия своей «помощи». Сомнений не было – она винила себя за случившееся, сильно сожалела и не знала, как поступить, чтобы загладить свою вину.

«Если извинюсь, он простит? Поймёт, что я действительно сожалею, что не хотела доставлять проблем?» – Уджу замялась. Капли воды стекали по её лицу, впитывались в ткань, и с одежды падали на пол.

Сначала Ким прыснул в себя, прикрывая рот тыльной стороной ладони, а потом во весь голос засмеялся. Уджу озадаченно подняла к нему глаза.

«Почему он смеётся?» – задавалась вопросом Кан: ведь она не понимала поведения парня, что почти пополам сложился от накатившего приступа смеха. Все всегда её ругают и обвиняют, осуждающе смотрят, тыкают в ошибки, наказывают. Но Тэхён… «Почему?»

– Боже, ну и погром, – сквозь смех произнёс Ким. Он весело осмотрел кухню, приблизительно подсчитал «ущерб» и положительно, будто решил какую-то важную задачу, кивнул, устремляя взгляд к изумлённой и весьма растерянной девушке. – Вода точно не твоя стихия. Ну ничего, сейчас быстро уберёмся здесь, починим кран и с чистой совестью пойдём отдыхать. Ты же мне поможешь навести порядок? Одному очень уж долго возиться придётся, – неловко усмехнулся Ким: его совсем не прельщала идея убираться самому. – Ну так что, поработаем в паре? – очаровательно улыбнулся Тэхён.

– Да, – мягко отозвалась Кан и нерешительно отвела взгляд, то и дело посматривая на счастливого парня. Казалось, она почувствовала нечто тёплое и нежное, словно на плечи легли заботливые руки матери, о которых неоднократно мечтала, плача в холодной детской комнате.

– Отлично. Но сначала нам следует переодеться, а то простудимся ещё, – он осмотрел вещи, с которых, не прекращая, стекала вода, после вышел с кухни, неторопливо обошёл Кан, бросая на неё дружелюбный взгляд.

«Совсем не злится», – продолжала удивляться Уджу, уже с интересом наблюдая за перемещением Тэхёна.

Он ушёл в свою комнату, затем заглянул в ванную, снова скрылся за дверью в спальню и в конце остановился напротив Уджу. Тэхёна не заботили мокрые следы на полу и на ковре, которые оставались после него и Уджу, он остался равнодушен к хаосу на кухне и не пожалел ещё одной пары вещей, с лёгкой улыбкой протянул их и кивнул головой на дверь.

– Ты первая, – произнёс Ким. А Уджу всё также стоит на месте и изучает его лицо. – Что? – Тэхён находится в растерянности. Кан ведет себя непривычно и как-то пугающе странно. Пристальный любопытный взгляд немного смущает, вызывает слабый дискомфорт, из-за него мысли разбегаются.

«Я ведь не трогал её? Вроде нет… Нет, все же тронул, когда мы менялись местами… А может у меня что-то на лице? Или же она недовольна моим поведением во время разговора с Хосоком? Хотя, если подумать, на злость это не похоже. Это интерес? Она сама проявила ко мне интерес?» – от подобного вывода Ким практически ликовал: внутри он победно сжал кулак. «Есть! Получилось!» Его улыбка стала шире, а возле глаз появились маленькие морщинки.

– Прости, – не отводя взгляда, уверенно произнесла Уджу. Внутри трепетал страх, боязнь, что доброта исчезнет, и её снова посчитают ошибкой, проблемой, от которой лучше избавиться. Она словно бросила вызов самой себе, решаясь попросить прощения у Тэхёна. Секунды ожидания ответа казались вечностью, вязкой и неприятной: ни одной светлой мысли в голове.

– Скорее переодевайся, нам нужно спасти кухню и соседей, – добродушно отозвался Ким. Улыбка всё также ярко украшала мужское лицо, а в глазах не было и намёка на ненависть: он говорил открыто и не пытался упрекнуть Уджу в произошедшем. Ким хотел бы потрепать бойкую снаружи, но взволнованную внутри девушку по волосам. Хотел бы успокоить её таким жестом, но прекрасно помнил, что касаться её – плохая идея. В какой-то степени это даже огорчало Кима: прикосновения могут вылечить лучше всяких слов.

Кан тихо хмыкнула, будто приходя к новому выводу, и молча двинулась к ванной комнате. В руках стопка сменной одежды, которая однозначно будет ей велика. На лице еле заметная улыбка, а в душе тишь: страх отступил, он испарился, рассыпался как песок и под порывом ветра разлетелся по миру. «Ты говорил, что сильный, сказал, что не веришь в слухи. Прошу, докажи, что я не права, помоги выбраться из тьмы. А главное не пострадай», – Уджу скользнула по фотографиям возле двери, зацепилась за счастливую улыбку Тэхёна и решительно переступила порог комнаты так, словно за дверью находится другая жизнь: без ежедневной боли, без горьких слёз и страха не увидеть свет.

– Итак, – начал Тэхён, стоя вместе с Уджу напротив затопленной кухни, – сначала собери воду с пола, а потом приступай к поверхностям, а я пока починю кран, как закончу, сразу к тебе на выручку, – бодро заявил он и с улыбкой протянул швабру, тряпки и ведро. Выглядело всё так, что он не убираться собрался, а играть во что-то ну очень интересное и увлекательное: энергия и позитив буквально струились из него. «Ха-а, хорошо, что мне не впервой краном заниматься. Помню день, когда пришлось Хосока с работы вызванивать, потому как воду-то я перекрыл, а что дальше делать понятия не имел. Но теперь-то я как настоящий мужчина сам справлюсь», – гордость и уверенность переполняла Кима. Некая мальчишеская удаль взыграла в крови, подталкивая показать себя с лучшей стороны, предстать перед девушкой сильным и надёжным.

Кан кивнула, молча приняла «инструменты» для уборки и первой шагнула на «поле битвы». Ким гремел гаечным ключом, старательно и сосредоточенно выкручивал и закручивал детали. Уджу досконально, не оставляя следов на плитке, собирала лужи. Звон железа о металл и плескание воды – как музыкальное сопровождение для ненавязчивой тишины.

– Почему школа? Ты ведь достаточно взрослый, – осторожно начала Уджу, даже не поворачивая головы к собеседнику, который поначалу подумал, что ему послышалось и никакого вопроса не прозвучало. Ким оторвался от занятия и, продолжая лежать под раковиной, опустил глаза к девушке, что выкручивала швабру в специальном отделении ведра, чтобы избавиться от влаги.

«Показалось?» – задумчиво насупился парень, продолжая следить за действиями Уджу. А когда она перевела на него заинтересованный спокойный взгляд – удивился. «Вот так поворот, она сама делает шаг навстречу. Интересно, что же я такого сделал, чтобы заслужить её доверие и внимание? Кан так резко поменяла своё отношение ко мне, хотя по-прежнему немногословна».

– Это будет длинная история, – мягко улыбнулся Тэхён, начиная свой рассказ. – Мои родители долгое время путешествовали по миру: какие-то страны из жажды путешествия, а какие-то по работе. А мне, как самому младшему из сыновей, выпала «честь» сопровождать их. Не знаю, проснулось в них что-то родительское, захотели ли они исправить «ошибки» прошлого, когда оставляли моих братьев на родственников, или же просто устали от своеобразного одиночества: всё же дети в доме создают свой необъяснимый уют, и желание вернуться в такой дом увеличивается в разы. В общем, они просто решили, что я буду с ними, и никакие утверждения и убеждения родственников не могли изменить этого. Не скажу, что я сильно противился или злился на родителей за постоянные переезды. Я наслаждался каждым мгновением, заводил новые знакомства, узнавал и видел что-то новое. Но как оказалось, у подобной жизни есть и минус: низкая успеваемость в школе и невозвомжность как следует закончить учебный год, – Ким по-доброму хмыкнул.

Воспоминания действительно согревали его, он переносился в те времена и словно получал крылья: незабываемые впечатления и чувство свободы. Маленький мальчик познал красоту мира, увидел всё именно глазами ребёнка: чистыми и не застланными тягостью и серостью взрослой жизни.

– И когда я достаточно «нагулялся» и понял, что так дальше продолжать нельзя, собрал родителей на серьёзный разговор: правда, они долго отказывались, прикрывались занятостью и важными несуществующими делами. Видимо догадывались о моём плане. Я убедительно высказал своё решение вернуться домой и закончить школу, твёрдо отстоял своё желание и оказался здесь. Не под раковиной конечно, а в этой квартире, что родители снимали, пока были молодыми. Сейчас она принадлежит им: выкупили, когда согласились отпустить меня. Они слишком заботятся обо мне… – благодарная улыбка коснулась губ. Ким затянул шланг и довольный проделанной работой выбрался из-под раковины. – Неужели я совершенно не похож на взрослого парня? Так хорошо сохранился, что меня за школьника принимают? – довольно хохотнул Ким.

– Думаю, ты скорее не дозрел, – фыркнула Уджу, отворачиваясь от парня. «Внешность крайне обманчива, он и впрямь выглядит как школьник, если конечно не ведёт серьёзные диалоги».

– Ну точно бука, – наигранно упрекнул Ким. – Ты ведь видела снимки на тумбочке, на одной из них – мы с братьями, а другая – общая семейная фотография, – продолжил Тэхён. Его не спрашивали, он сам решил раскрыться, показать своё доверие. Кан покосилась на парня, но виду, что заинтересована не подала: продолжила молча убираться. Ким взялся за тряпку и начал протирать поверхности. – Намджун и Сокджин, они, кстати, близкие друзья с Хосоком, через них мы и познакомились, – Уджу живее отреагировала на знакомое имя: дернула головой и практически посмотрела на Кима, чем и вызывала у него очередную улыбку. «Забавная. Хо, она реально заинтересована тобой». – Если говорить о братьях, то они заядлые трудоголики: работа основа их жизни. Иногда я задавался вопросом: «А спят ли они?», и если бы однажды не увидел, как они умеют отдыхать, до сих пор бы мучил себя догадками и предположениями. Если эта троица собирается вместе – понятие спокойствия и тишины теряет своё существование, – Тэхён засмеялся, вспоминая хаос после вечеринки, бесконечное ворчание и громкое обещание трёх взрослых мужчин больше так не выпивать. – Эх… но сейчас они действительно сильно заняты, пропадают в своих душных офисах под завалами бумаг. Не думаю, что смогу так же как и они, отдавать всего себя работе. Родители точно удивятся моей с ними разнице, – оттенок грусти промелькнул в голосе Кима, казалось, он не хотел разочаровывать семью и от того беспокоился. Он понимал, что посвящение себя семейному делу – не его мечта.

Кан осторожно развернулась к парню, что задумчиво натирал стол. «У него есть свои переживания и трудности. Говорят, людям проще помогать решать чужие проблемы, нежели свои. Смогу ли и я помочь кому-то?» – Уджу взглянула на свои руки, крепче сжала пластмассовую ручку швабры и вернула уверенный взгляд к Тэхёну.

– Они поймут, – коротко произнесла Уджу. Ким тут же обернулся, встречая решительный, немного смешной, по его мнению, женский взгляд. «Дикая кошка, которая не подпускает к себе, решила защитить?» Киму пришлось постараться, чтобы не засмеяться от комичности ситуации.

– Конечно, – широко улыбнулся Тэхён, поддерживая слова серьёзной девушки. – Они же мои родители, – гордо заявил он. На этих словах Кан отвернулась. От глаз Тэхёна не укрылось её мрачное выражение лица, которое вскоре снова стало равнодушным. – Слушай, Уджу, – осторожно начал Ким, – твои родители… они живы? – Ким старался быть деликатным, опасался, что потревожит раны девушки. Брови Уджу сошлись на переносице, а губы поджались, становясь одной прямой линией. «Тема о семье очень неприятна ей», – быстро сделал вывод Ким. Он предпочёл больше ничего не спрашивать, дабы не усложнить положение.

– Никогда не приходи ко мне домой, – грубо произнесла Уджу, не поворачивая головы к Тэхёну. «Они не должны узнать о тебе. Мои личные демоны не коснуться тебя, я не допущу этого». Пообещать себе на словах лёгко, но что делать с оцепенением и дрожью, когда руки старших больно сжимают, когда их злые глаза прожигают, а острые языки ранят. Даже сейчас, вспоминая о доме, руки слабеют и по телу волной гуляет неприятный холод.

Уджу закончила с уборкой пола и, взяв ведро с грязной водой, направилась к ванной комнате. Ким виновато следил за передвижением девушки, не в силах разобраться, что же конкретно происходит в семье Кан.

В отсутствие девушки Тэхён немного ускорился и быстро разобрался со всеми, пострадавшими от потопа, поверхностями. Так что к возвращению Кан, кухня блестела чистотой, а довольный парень напевал какую-то мелодию под нос и рассыпал по глубоким стеклянным мискам вкусности: чипсы, конфеты, печенье и крекеры, а также готовил в микроволновой печи попкорн, что частыми хлопками взрывался в специальном пакете.

– Бери эти миски и неси за стол, – скомандовал Тэхён и, разворачиваясь, чтобы забрать готовый попкорн, зачем-то подмигнул девушке. Кан передёрнуло, она отступила и с неким подозрением уставилась на ненормального парня. – Ну ты чего, забирай их скорее, сейчас моё любимое комедийное шоу начнётся, – поторопил он Уджу и пододвинул две полные миски к противоположному краю.

– Ты сам всё это съешь? – скептически вскинула бровь Уджу, всё же решаясь подойти ближе. «В человека разве может столько всего поместиться?» Ким хохотнул, а недоверие Кан только увеличилось.

– Конечно нет, мы съедим это вместе, – широкая улыбка растянула губы, демонстрируя ряд белоснежных зубов. – Поторапливайся, иначе не успеем к началу.

Кан неоднозначно вздохнула, взяла посуду и осторожно, чтобы ничего не просыпать, двинулась к дивану. Ким радостно продолжил подготовку остальных вредных, но любимых закусок. За пять минут стол перед достаточно большим телевизором был заставлен разными мисками. Напитки, то есть бутылки, стояли возле ножек стола по обе стороны, и лишь два высоких прозрачных стакана находились на столе, еле умещаясь меж еды.

Уджу предпочла держаться на расстоянии, и Ким с пониманием отнёсся к этой маленькой особенности: не придвигался, не нарушал дистанции и не лез в личное пространство. Но не забывал спрашивать мнение у Уджу о том или ином поступке ведущего или же участника шоу, в перерывах интересовался, какой момент понравился, а какой не привлёк внимания. Конечно яркого и живого ответа от Кан не стоило ожидать. Она в большинстве случаев отвечала лаконично и даже немного безразлично. Да и выглядела Уджу слегка напряжённо, будто она сдерживалась и скрывала истинные эмоции: только уголки губ начнут движение вверх, как она отводит взгляд от телевизора и как специально напоминает себе, что-то грустное и болезненное.

«Столько строгости к себе. Тебе бы расслабиться и дать волю эмоциям», – Ким незаметно вздохнул, наблюдая за Кан боковым зрением, и отправил в рот овальную чипсину, что приятным хрустом надломилась внутри. «Вкусно!» – довольно промычал Тэхён.

– Я сегодня вернусь домой, – смотря на экран телевизора, безэмоционально сказала Уджу. В этот момент голоса из динамиков словно стали тише для Тэхёна. Он остановил продвижение руки с чипсами и заторможено повернулся к Уджу: хорошее настроение куда-то исчезло, появилось необъяснимое волнение и напряженность во всем теле. Кан приняла окончательное решение, смирилась с предстоящей болью, которая ждёт её по возвращении, и как ни странно Тэхён видел это. Душа девушки, её слабый огонёк, что боится показаться, спрятался ещё глубже.

– Ты ещё не окрепла… диван полностью в твоём распоряжении… ты меня совершенно не стесняешь, – немного панически, подолгу делая паузы, Тэхён стал искать повод задержать девушку, оставить рядом с собой. Всё внутри него кричало, что её нельзя отпускать. Противное чувство сдавливало грудь, сковывало движения, и ещё этот запрет на прикосновения только усложнял, нагнетал: ты видишь руку, она близко, но не можешь за неё ухватиться.

– Нет, я уйду, как только закончиться шоу, – холодно добавила Уджу. Она стала ещё дальше, чем была при первой встрече: её пустой, полный равнодушия взгляд, которым она посмотрела на Тэхёна, чтобы остановить его попытки, сработал как нельзя лучше.

«Получается, она осталась вчера только из-за слабости в теле, а сейчас, готова так лёгко уйти. Что тогда с нашим уговором? Ты ведь сама приняла мою руку», – Ким осознал, что сегодня не сможет переубедить Уджу. Она уйдёт, какие бы доводы он не приводил, чтобы не говорил – не услышит, проигнорирует, как всегда это делала.

– Завтра, в школе, – «Если я останусь в состоянии прийти», – не будь слишком шумным, – чуть оживлённее произнесла Кан, переводя поникший взгляд обратно к экрану. «Прости, что так груба, когда ты так добр».

Глава 9 – "Прятки".

Уджу ушла. Стоило ведущим попрощаться со зрителями, как она молча поднялась с места, переоделась в потрёпанную школьную форму, забрала сумку и покинула квартиру Тэхёна. Наблюдать за сборами девушки было крайне неприятно, Ким чувствовал себя незнакомцем, человеком из зрительного зала, которому никак нельзя выходить на сцену. Он попытался сблизиться, шагнул к Уджу, но она одарила крайне недружелюбным взглядом.

«– Не нужно меня провожать. Не ходи за мной, в противном случае нашему договору придёт конец.

– Угрожаешь?

– Считай, как тебе будет угодно. Я предупредила».

Уджу ушла, дверь закрылась, а Ким остался стоять на месте: ноги не слушались, словно приросли к полу. Мысли вихрем метались, в голове настоящий беспорядок, а чувство беспокойства не покидает, терзает естество, разъедает тело, что впору выть. В тот момент, перед Уджу, Ким чувствовал себя беспомощным и бесполезным.

– Всё ведь было хорошо… Так почему…?

Кан медленно брела по оживлённой улице. Солнце практически скрылось за горизонтом и на небе всё заметнее становились маленькие яркие точки – звёзды. Но для девушки они не представляли интереса, она уже давно не наслаждалась их красотой, скорее она считала их предвестниками боли, ведь она всегда возвращалась после работы поздно ночью, когда чёрное небо усыпано ими. Для Уджу лучшим временем был день, когда солнце находится высоко над головой.

Шаг становится короче, пальцы сильнее сжимают ремешок сумки, а глаза цепляются за знакомый дом. Она практически дошла. Глухой стук сердца – страх стал в разы сильнее. Хочется вернуться, постучаться к Киму, извиниться и остаться ещё на одну ночь, которую он так любезно предлагал.

«Нельзя!» – строго ругает себя Кан за слабость. Всего один день в тишине и спокойствии смягчил её, позволил напуганной душе выглянуть и вдохнуть свежий воздух. Она благодарна за помощь, но всё ещё не может просить о большем, она просто не привыкла полагаться на других, не может рассказать больше, потому что боится навредить и потерять человека, обратившего на неё внимание. Ким ведь не требовал ничего взамен, он находился рядом и выручал из хороших побуждений, без лицемерия, и это делало его значимым человеком для Кан.

Высокая дверь тихо приоткрывается и также тихо закрывается, стоит девушке переступить порог дома. Она сбито дышит, постоянно оглядывается по сторонам, реагирует на малейший шорох. Родители, судя по голосам, находятся в кабинете на первом этаже. Уджу крадётся на носочках к лестнице, перешагивает за раз две ступени, замирает и жмурится, когда половица скрипит. Никто не выходит, голоса всё также далеко. Уджу продолжает идти к своей комнате, заветная дверь совсем рядом. Секунда – и она оказывается в полумраке спальни, через окно попадает слабый свет месяца.

– Вот ты и попалась, шлюшка, – злорадно, наслаждаясь своей победой, шипит парень за спиной Уджу.

– Ёнсок, – вздрагивает Кан, мгновенно разворачиваясь к брату лицом. Хищная улыбка, напоминает злобный оскал гиены, в глазах презрение и жажда мести. Уджу напугано отступает, не отрывает взгляда от младшего брата, что, зная своё превосходство, оттолкнулся от стены и не спеша подошёл вплотную.

– Бежать некуда, Уджу, – злобно кривит губы парень. Кан отрицательно мотает головой, поджимает губы, чтобы не издать и звука, ведь если её услышат, будет только хуже. Ёнсок притворится жертвой, а Кан жестоко накажут. Она беззащитна перед братом, слаба физически.

Ёнсок хватает сестру за волосы на затылке, оттягивает и скалится сильнее, получая удовольствие от страданий девушки: она зажмуривается, не желая видеть нахальное лицо брата, готовится окунуться в «ад», сжимает руки в кулаках, пытаясь хоть как-то унять дрожь. Второй рукой парень буквально впивается в нежные бока, сильно сдавливает, из-за чего Кан приходится прикусить внутреннюю часть губы. Ёнсок перебирается ниже, скользит по бедру под юбку. Кан жалобно мычит, слабо дёргается, кривит лицо, мысленно молит о спасении, ведь кричать и звать на помощь нет смысла.

«Не хочу! Только не снова».

– Слышал, тебе удалось сбежать от парней. Что, нашла себе спасителя? – шепчет над ухом Ёнсок. Уджу вздрагивает, слова брата отрезвляют, ее словно током прошибает.

«Так и знала, что они расскажут всё Ёнсоку. Тэхён теперь в опасности? Они не отстанут от него. Я опять стану причиной боли…»

– Нет, мы даже не знакомы, – выдавливает из себя Уджу. Парень хмыкает и сильнее оттягивает волосы назад. Кан хмурится, приглушает стон, и неосознанно перехватывает руку брата. Зря, очень зря она это сделала: Ёнсок ненавидит прикосновения Уджу, он звереет, становится невменяемым, ломает границы между просто поиздеваться и уничтожить.

– Мразь, как посмела?! – яростно рычит Ёнсок и резко отталкивает Уджу на пол. Она отползает, но всё равно оказывается под братом. Он садится чуть ниже живота, блокируя ноги, и размещает обе ладони на шее девушки. Кан активно сопротивляется, пытается отцепить брата от себя, задыхается, панически дёргается, но Ёнсок тяжелый и сильный. Потолок и лицо брата начинают плыть перед глазами, а слёзы размывают неясную тёмную картинку.

«Устала. Я так устала. Руки не слушаются. Но я не хочу умирать, я ведь почти выбралась, моя цель уже совсем близко. Я не могу вот так умереть», – не видя ничего перед собой, чувствуя неизмеримую необходимость в воздухе, Кан вяло опускает руки.

Онемевшие пальцы ощущают некий твёрдый предмет. Из последних сил Уджу ударяет неизвестным предметом Ёнсока, попадая тому выше виска. Парень рычит, ругается и убирает ладони с шеи сестры. А Кан, поймав момент, принимается жадно хватать воздух ртом.

– Шлюха! – гаркнул Ёнсок и больно выкрутил руку Уджу, в которой находилась толстая книга. Кто бы мог подумать, что учебник по литературе, в прямом смысле, спасёт жизнь. Но после болезненного захвата, спасительный предмет снова оказывается на полу. – Страх потеряла?! Осмелела?! – парень в бешенстве, место удара противно ноет и пульсирует, что не позволяет его злости утихнуть. Он замахивается, чтобы ударить, но голос матери отвлекает – и он замирает, прислушиваясь к шагам и словам женщины. – Чёрт, – с досадой выплёвывает Ёнсок, поднимаясь с Уджу, которая, почувствовав свободу, сжалась в клубок, упираясь спиной в холодную стену.

– Ёнсок, дорогой, мы с папой хотим поговорить с тобой, спустись к нам ненадолго, – сладко зовёт женщина. С Уджу она никогда так мягко не разговаривала – и девушка давным-давно смирилась с таким положением вещей. Но сейчас, когда перед глазами мутная пелена, Кан впервые рада слышать голос мачехи: она неосознанно спасла свою ненавистную падчерицу.

Ёнсок вышел, бросив напоследок небрежный полный отвращения и презрения взгляд на напуганную сестру. Кан отдышалась, кое-как поднялась с пола: ноги нещадно дрожали, всё её тело трясло после пережитого ужаса, и подошла к кровати. Она еле-еле придвинула мебель к двери и просто обессилено повалилась на старый матрас. Защищаться или же ждать возвращения брата Кан не стала, сознание быстро погрузилось в сон, такой крепкий, что приди кто к ней в комнату – она бы ничего не почувствовала.

Дорога в школу. Щебетание свободных птиц, приятный весенний ветерок и ласкающие лучи солнца, что неприметными зайчиками играются в волосах прохожих. Ким топчется на месте, пиная носком кроссовок аккуратно выложенную плитку, он поднимает голову, смотрит в сторону, откуда обычно появляется Уджу и тяжело вздыхает, не замечая девушки. Он простоял в одиночестве больше пятнадцати минут, ожидая появления Уджу.

«Ещё немного подожду», – решает он, посмотрев на наручные часы. Очередной тяжелый вздох срывается с мужских губ, снова обречённый взгляд, направленный вдаль, и полное отсутствие девушки на горизонте.

Однако даже спустя десять минут Кан так и не появилась. Дальше стоять на месте было невозможным: опоздание не приветствуется в школе. Поэтому Ким нерешительно развернулся и, продолжая оглядываться, зашагал в сторону учебного заведения.

«Она сегодня не придёт? Неужели родители одумались и оставили её отдыхать? Стоит ли просить у Хосока её номер телефона? Да ну нет. Не хочу, чтобы меня потом назвали сталкером и неудачником, которому приходится узнавать о девушке через других», – Тэхён отмахнулся от мыслей, поднял голову и уже более-менее спокойно зашагал по территории школы.

Проходя мимо класса Уджу, он по привычке обернулся. Его удивлению не было предела: девушка сидела в классе на своём месте и читала книгу. Она, словно почувствовав пристальный взгляд Тэхёна, повернула голову. Изумление на мужском лице сменилось недовольством.

«Когда она успела? Специально выбрала другую дорогу, чтобы со мной не сталкиваться? Опять ведёт себя отстранённо», – Ким насупился. Он всё ждал, когда же Уджу встанет из-за парты и подойдёт к нему, чтобы поприветствовать. Но звонка на урок он дождался быстрее, чем действий девушки. Тэхён возмущенно хмыкнул и, разорвав зрительный контакт, зло зашагал к своему классу.

«Ума не приложу, как с ней общаться!» – немного резко отодвинув стул, Ким уселся за стол. Джунки, что сидел рядом, вопросительно вскинул бровь.

– Что это с тобой? Чего на мебели злость вымещаешь? – напрямую спросил парень, игнорируя присутствие учителя, что поздоровавшись, принялся перечислять фамилий учеников, попутно заполняя журнал посещаемости.

– Не важно, – холодно отозвался Тэхён, делая вид, что сосредоточился на пожилом мужчине, который не первый год преподает в школе математику.

– Ага, так я и поверил, – усмехнулся Джунки и, подперев голову рукой, уставился на невозмутимого, но явно взбешенного приятеля. – О тебе тут пара отбросов спрашивали, – нахальная улыбка на лице Пака стала заметнее. «С чего это примерный и тихий Тэхён полез драться? Тут однозначно замешана девчонка, ну или очень слабый парень, у которого пытались отнять деньги». – Это ты их так отделал? Там у одного пальцы в гипсе, – мускул на лице Кима напряженно дрогнул, а учебник, который он послушно открывал на нужной странице, ощутил силу сжатых пальцев, из-за чего листы перестали быть идеально ровными.

«Осмелились искать встречи со мной? Переломанных пальцев мало?»

– Эй, Тэ, рассказывай, что произошло? Куда ты уже влез? – чуть серьёзнее произнёс Пак, подмечая нездоровую злость в глазах друга.

– Никуда я не влез. Просто есть пара индивидов, которым спокойно не сидится на месте, – раздраженно ответил Тэхён. Он повернулся к другу, что отрицательно качнул головой, говоря: «Я тебе не верю. Эти сказки оставь для других», и устало выпустил воздух. – Они поступили очень паршиво с одной моей знакомой, и я их немного наказал, но это всё, что я могу тебе сказать, – сдался Ким. Он приоткрыл лишь маленькую часть из всего случившегося. Тэхён понимал, что не вправе рассказывать всё, тем самым подставляя Уджу. Но раз парни искали его, прибегнув к общению с Джунки, молчать было неправильным, по отношению к самому Паку и их дружбе.

– «Одной знакомой»? – задумчиво скривился Джунки, напрягая извилины в своей голове. – Уджу? – недовольно предположил он. Ким просто отвернулся, делая вид, что урок куда интереснее общения с другом. «Значит, точно она, да и других «знакомых» я не видел рядом с ним. В какую переделку наш «Ромео» попал из-за этой дикой девчонки? Чего за нормальными девушками так не присматривает?!» – И настроение паршивое у тебя тоже из-за неё, – выдвинул очередную, вполне правдивую, гипотезу Джунки. Тэхён отмолчался, но по его уныло-раздраженному виду стало предельно ясно, что Кан Уджу – источник плохого настроения. Ким от одного лишь женского имени весь напрягался. «Сама дикая и его в неадекватного превращает», – угрюмо поморщился Пак и наконец перевёл внимание к учителю, чей строгий, но весьма терпеливый взгляд был сосредоточен на болтливом ученике.

Стоило уроку закончиться, как Тэхён быстро поднялся с места и, чуть ли не вторым человеком после учителя, покинул кабинет. Джунки только и оставалось, что сидеть на месте и ошарашено хлопать глазами.

– Мы его точно теряем, – тихо произнёс парень, смотря точно на дверь.

Ким миновал несколько классных комнат и остановился у нужной ему. Дверь открыта, ученики разбрелись каждый по своим компашкам. Но Тэхёна интересовал только один человек, вернее своенравная и непредсказуемая девушка. И в непредсказуемости Уджу сегодня била все рекорды. Её парта пустовала, хотя Кан обычно не покидала пределов кабинета без надобности.

«Ну и куда она делась?» – задаётся вопросом Тэхён, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов: больше ему незачем находиться в её классе. Он задумчиво покидает комнату, пропуская мимо ушей любопытные перешёптывания одноклассников Уджу.

Кан пропадает каждую последующую перемену, умело избегает встречи с Кимом, что каждый раз чуть ли не прибегает к её кабинету, чтобы застать девушку на месте. Он уже начинал думать, что утром и вовсе не видел её, что всё это было игрой воображения, отголоском памяти, в котором Уджу всегда находится за партой у окна.

– Не устал ещё бегать? – саркастично уточняет Джунки, в момент, когда Ким подрывается с места. Издёвка крайне неуместна, но парню ничего не остаётся, ведь друг попросту игнорирует его присутствие. Тэхён хмурится, недовольно косится на Пака и не может избавиться от настойчивой мысли, что он должен встретиться с Уджу. – Только взгляни на себя. Куда девался опрятный вид Ким Тэхёна? Рубашка наполовину вылезла из штанов, пиджак расстёгнут, а волосы небрежно торчат в разные стороны, – Джунки отрицательно мотает головой, осуждающе осматривая внешний вид друга.

– Некогда мне выслушивать нотации от человека, что сам-то не следит за формой и всячески нарушает правила школы, – демонстративно хмыкнул Ким. Джунки согласно кивнул и хохотнул под нос: он – одна большая головная боль у школьного комитета, что за всё время обучения несчетное количество раз делали ему выговор. – Увидимся завтра, не хочу упустить её, – кинул Тэхён, быстро перекидывая сумку через плечо. – Напиши мне, если к тебе снова подойдут те, ну понял кто, – добавил Тэхён, задерживаясь в дверях кабинета.

– Иди уже, – крикнул ему Джунки, отмахиваясь и улыбаясь.

Уджу спокойно брела по улице, уже достаточно далеко отойдя от ворот учебного заведения. Сегодня ей удалось избежать встречи с людьми, которых она теперь сильно побаивается. Доверять людям, что поменяли своё решение и согласились на предложение брата, глупо и небезопасно.

«Так, нужно написать заявление на увольнение, а ещё зайти в кафе и отдать подписанные документы. Чем раньше я смогу выйти на смену, тем быстрее насобираю нужную сумму и наконец съеду из дома», – размышляла Уджу, выстраивая в телефоне пеший маршрут. Она, как и всегда, не собирается тратиться на транспорт и надеется успеть везде на своих двоих.

Звук шагов за спиной выводит из размышлений. Кан убрала телефон и немного ускорилась, но человек позади будто бежал, потому что шорох и топот становились всё ближе. Спустя минуту Кан могла услышать сбитое, частое дыхание возле себя. А когда на плечо упала широкая ладонь – Уджу практически упала под её тяжестью.

– Наконец… догнал, – глотая воздух, довольно произнёс парень. Кан осторожно, страшась встретить одного из несостоявшихся насильников, повернула голову.

– Тэхён? – её глаза округлились от удивления. Ким улыбался, упираясь одной рукой в колено и второй всё также держась за женское плечо. Дыхание постепенно приходило в норму, чего не скажешь о биение сердца: оно вот-вот пробьёт рёбра.

– Ты чего… чего весь день от меня сбегаешь?! – возмутился Тэхён и с глубоким выдохом выпрямился. – Фух, наконец отдышался. Не день, а марафон какой-то. Ну и, почему убегаешь от меня? Прячешься весь день, перехотела общаться со мной? – напирает он, хмуря густые брови.

– Я не избегала тебя, – невозмутимо отвечает Кан, избавляясь от изумления на своём лице: появление Кима сильно удивило её, а его недовольство немного рассердило и… обидело.

– Не верю, – угрюмо произнёс Тэхён, скрещивая руки на груди. Он с недоверием смотрел на, казалось бы, равнодушную девушку, что как и прежде избегала прямого взгляда. Но доверять лишь внешним эмоциям не торопился. «С Кан нужно смотреть чуть глубже и под другим углом». – Ну и куда ты сбегала на перемене? Я, сколько бы не приходил, не находил тебя на месте.

– Не скажу, – упрямо отозвалась Кан и, демонстративно достав телефон, возобновила путь до работы. «Если не потороплюсь, в кафе сегодня уже не успею».

– Кан Уджу, я вообще-то с тобой разговаривал, почему ты уходишь? – Ким поторопился и нагнал девушку, у которой в планах отсутствовал пункт: «Ответить на вопросы». – Ты сменила маршрут в школу?

– Да.

– Теперь будешь пользоваться исключительно им? – Кан неохотно кивнула, не отрывая взгляда от телефона. По сути, в нём уже не было необходимости, но зато он служил предлогом не смотреть на собеседника. – Ты избегаешь меня? – Тэхён внимательно наблюдал за мимикой Уджу. «Если уж она не ответит словами, то может хотя бы тело даст мне знак».

– Я же сказала, я не избегаю тебя, – устало повторила Уджу, словно до этого много раз убеждала парня в правдивости своих слов, а он, не веря, задавал один и тот же вопрос.

– Ты не хотела, чтобы они тебя нашли? – самостоятельно пришёл к выводу Тэхён. Называть имена не было надобности: они оба понимали, о ком идёт речь. Кан нахмурилась и сжала рукой устройство. «Я прав. Вот ведь глупая, бегала весь день, а ко мне так и не подошла». – Почему не пришла? Почему сменила дорогу? Почему не доверяешь мне? – Ким не повышал голоса, хотя и злился на Уджу. Спрашивал спокойно, сдерживаясь, чтобы не остановить и не встряхнуть девушку за плечи.

– Сложно, – коротко ответила Кан. В глазах пустота, а в голосе безысходность. «Как поступить правильно? Как избежать новой боли? Как не навредить ему?» – Уджу на мгновенье зацепилась взглядом за профиль недовольного Тэхёна, что усиленно размышлял, о причинах недоверия и способах доказать свою силу. – Не заходи, я быстро, – предупредила Кан, когда они дошли до скромного магазинчика, в котором она подрабатывала. Ким даже не заметил, как они до него дошли, просто остановился на месте, когда девушка вырвала его из мыслей.

После ухода Кан, Тэхён стал осматриваться по сторонам, изучая новый для него район. Круглосуточный магазин, видимо единственный на весь квартал, освещал широкую дорогу, что служила как тротуаром для пешеходов, так и дорогой для машин. Невысокие жилые здания, в окнах которых слабо горел свет ламп, говоря, что хозяева уже дома. Несколько ресторанчиков привлекали новых посетителей приятным ароматом. Где-то вдалеке, пустует детская площадка, ограждённая высоким железным забором.

«Вполне мирный и уютный район. Никакого шума, грязи и подозрительных людей», – кивает своим мыслям Тэхён. А услышав приветствующий звук дверей, поворачивается и смотрит на вышедшую Кан. По виду Уджу, можно было сказать, что она огорчена. «Ей так нравилось это место? Или причина в другом?»

– Ты приходила увольняться? – поинтересовался Тэхён.

– Да. Господин Чхве хороший человек, он с пониманием отнёсся к моей проблеме, когда я к нему пришла устраиваться на работу, и сейчас, принимая заявление на увольнение, с улыбкой пожелал успехов, – Кан с грустью оглянулась на магазин, в котором ей было комфортно находиться. – Идём, – скользнув взглядом по Тэхёну, Уджу шагнула вперёд. Она мысленно попрощалась с местом работы.

– Ты разве не домой собираешься? – удивился Ким, когда Кан прошла мимо автобусной остановки. Он взглянул на часы, а затем с любопытством уставился на девушку. «Уже девять вечера, куда она направляется?»

– Нет, – удостоила она ответом, но конкретики после длительной паузы не последовало.

«Ага, понятно, догадывайся Тэхён сам», – закатил глаза Ким, молча следуя за Уджу. Парень частенько поглядывал на свою «занятую» телефоном спутницу, прокручивая в голове варианты, куда бы она могла в столь позднее время отправиться. И чем дольше они шли, тем сильнее уставал: Тэхён и подумать не мог, что дорога окажется столь продолжительной. А после дневной пробежки в поисках девушки, подобного рода прогулка – буквально отнимала последние силы: ноги еле-еле перебирали и немного гудели.

«Это ведь дорога… Только не говори мне, что мы шли к Хосоку», – Ким нервно улыбнулся. Знакомые здания и практически родной район, в котором он бывал исключительно ради общения с другом семьи, а вскоре и из-за Уджу, словно издевались над ним и его состоянием.

Уджу, в отличие от Кима, привыкла к дальним походам, поэтому добравшись до кафе раньше парня, остановилась и повернулась к нему лицом: «Ты чего такой медлительный?» – говорили её глаза. Она, то ли осуждала Кима, то ли жалела его, но чувство было явно неоднозначным.

– Почему мы не воспользовались автобусом? – пробурчал Тэхён, поравнявшись с девушкой. Колокольчик над дверью приветливо зазвенел. Уджу вошла первой, за ней следовал усталый парень, недовольный, что его снова оставили без ответа.

Кан поприветствовала кивком головы работников и, найдя Чона, решительно двинулась к его столу. Ким всё также следовал за ней по пятам, что-то невнятно говоря себе под нос.

– А вы сегодня поздно, – отложив документ, Хосок потёр переносицу пальцами и поднял глаза к паре школьников. «Ну что ж, их отношения вроде улучшились», – скрыто усмехнулся Чон, подмечая их совместное посещение кафе.

– Я принесла документы, – нерешительно опуская документы, Кан то твёрдо смотрит на лицо начальника, то виновато отводит взгляд. Сомнения не покидают Уджу. Она мечется, вспоминая условия и доставленные неудобства: Чон Хосок не единожды, за время испытательного срока, делал ей замечания, а потом ещё и помог в неприятном происшествии.

– Подписала? – спокойно спрашивает Хосок, внимательно исследуя тело девушки. «Сегодня под формой так много лишней одежды. Сомневаюсь, что она замёрзла. Чувствую запах обезболивающего пластыря. И что-то не припомню, чтобы после той ночи он ей понадобился», – Чон хмурится, чем немного пугает Уджу: она снова опускает глаза.

– Да, – отвечает Кан достаточно громко, таким тоном она в первый день выбила себе работу в этом кафе. – И с другими подработками уже разобралась, – дополняет она, но головы не поднимает. «Он заметил? Неужели синяки видно?» – Уджу волнуется, чувствует на себе пристальный взгляд и не знает, как бы от него спрятаться.

– Дома всё хорошо? С родителями поговорила? – напрямую спрашивает Хосок. Ему не нравится ухудшение в состоянии девушки. И когда она легко вздрагивает, при упоминании семьи, всё становится только яснее. Чон тяжело выдыхает, забирает документы, пробегается по ним, проверяя на верность заполнения, и снова обращается к Кан: – Выйдешь на смену на следующей неделе, расписание пришлю, как только согласую его с другими работниками.

– Я готова приступить к работе с завтрашнего дня, – энергично произносит Уджу. Она не согласна терять такое количество времени, не может позволить себе отдыхать. – Я ведь теперь полноценный работник и должна основательно выполнять свои обязанности, – протестует Кан, показывая свою решимость.

– Я сказал, на следующей неделе, – строго повторился Хосок. Его брови сошлись на переносице, а глаза наполнились тяжестью: он не потерпит неповиновения. – Вам пора домой, будьте осторожны, – мягче добавил Чон и кивнул в сторону двери.

– Мы уходим, до встречи, – первым отреагировал Ким. «Что это с Хосоком? Внезапно таким злым стал».

– Всего доброго, – попрощалась Уджу. Она заметно поникла: плечи опустились и взгляд опустел, точно театральная кукла без хозяина. «Что же мне делать? Я так ничего не успею. Не хочу я домой».

«Хосок: – Жди меня сегодня. Нужно кое-что обсудить».

«Тэхён: – Хорошо», – Ким отправил ответ и бросил взгляд на кафе, из которого медленно выходили посетители. Предчувствие подсказывало, что разговор будет не особо приятным.

Глава 10 – Тревожные мысли.

Ким вместе с Уджу шёл по опустевшей дороге: лишьредко проезжающие автомобили разбавляли их уединение. Как и предполагал парень – Кан не покажет своего нового пути, а пойдёт с ним по старому, уже известному. Тэхён обеспокоенно поглядывал на Уджу, что в подавленном состоянии была молчаливее обычного. Почему-то сейчас ему и самому не хотелось говорить, только наблюдать, изучать и пытаться понять свою новую знакомую.

«По какой причине она хочет съехать от родителей? Причина в самостоятельности или же есть ещё что-то? А что с запретом приходить к ней домой… она так отгородиться хочет, наглядно показывает, что не доверяет мне?» – Тэхён морщит лоб, подставляет пальцы к губам и подбородку, задумчиво гуляет глазами от девушки к звёздному небу и обратно.

«Может попросить пару смен в доставке? Или найти новую работу на неделю? Какие объявления я недавно убрала из закладок? Знала бы, не увольнялась бы из магазинчика», – Уджу нервничает, чувствует подступающую истерику. Ещё немного и дрожь в руках станет заметнее. Чем ближе к дому, тем больше пробелов в голове и безумнее идеи. «А может вовсе перестать появляться дома? На улице ночлег выглядит безопаснее, нежели под одной крышей с Ёнсоком. Ем я в основном в школе или же перекусываю по пути на работу. Вещей у меня немного, школьного ящика хватит, чтобы их спрятать. Душ… Гигиена, кажется, единственная проблема…», – Уджу как-то странно хмыкает, а губы искривляются в грустной улыбке. «Хотела жить как нормальные люди, работала, не щадя себя, а в итоге серьёзно думаю о побеге и ночевке на улице».

– Уджу, – дёргая и тем самым останавливая девушку, привлекает внимание Тэхён. Он незамедлительно отпускает Кан, стоит её глазам найти его карие. Безразличие и пустота во взгляде девушки сбивает Кима. Он растерянно приоткрывает рот и молчит: забыл, зачем вообще окликал Уджу.

– Что? – леденящий тон режет слух и сдавливает воздух в горле. Тэхёну сложно что-либо сказать: впервые он ощущает давление со стороны девушки.

«Да что же с ней происходит?» – Ким ужасается той агрессии, что окружает знакомую. У него два её образа в голове перекрывают друг друга, каждый хочет получить власть, стать единственной основой Кан. Уджу, что прикрыла котёнка в дождливый день, оставаясь без защиты от дождя, и Уджу, что ненавидит всех вокруг, грубо отталкивая руку помощи, – совершенно разные стороны одной девушки. «Хочу разгадать каждую из них. Я докажу, что не из трусливых, и сдержу обещание».

– Я звал, но ты не реагировала, – собравшись, начал Ким. Он прочистил горло, что до этого сдавливала неизвестная сила, и без колебаний принял враждебный женский взгляд. – Мне в другую сторону, – он указал большим пальцем, сжимая остальные в кулак, в сторону дороги, которую ему придётся перейти, чтобы попасть домой. – Стоит попрощаться, даже если тебе не была нужна и интересна моя компания, – Ким неуверенно усмехнулся, ведь Уджу не прекращала сверлить его. – Ну что ж…

– Прости, сегодня паршивый день, – сухо произнесла Уджу, мешая Тэхёну закончить прощание. Она отводит взгляд и устало выдыхает через нос. «Нужно быть с ним мягче. Его вины в моей ужасной жизни нет».

– Тогда увидимся завтра? – чуть веселее говорит Тэхён. Кан неодобрительно на него косится, а он растягивает губы в довольной улыбке. Тэхён выжидающе заглядывает в женские глаза, чуть наклоняясь, чтобы поймать взгляд Кан. И только когда девушка, сдаваясь, положительно кивает, выпрямляется и уходит, вернее, бодро перебегает дорогу. Уджу сильнее сводит брови, волнуясь за парня, что не смотрит по сторонам: «Это ведь опасно! Что за ребячество?!» Ким машет рукой, ещё раз прощаясь с Уджу, но она демонстративно отворачивается и уходит к себе.

«Другого я и не ждал», – улыбается предсказуемому поведению Ким и, пока это возможно, следит за девушкой. Он уходит, стоит Кан скрыться в темноте улиц.

Тэхён устало развалился на любимом диване, после освежающего душа, развлекательная передача – самое идеальное средство для расслабления, особенно когда под рукой пачка крекеров и бутылка газировки. Однако звонок в дверь безжалостно рушит идиллию. Ким закрывает глаза, откидывая голову на верхушку дивана, и горько выдыхает.

«Совсем забыл про Хосока…» – парень неохотно поднимается и вяло шагает к двери, в которую уже повторно позвонили. Он открывает её и тут же пропускает гостя, делая несколько шагов назад. Скучающе смотрит на Чона, что лишь раз оценивающе окинул его и принялся снимать верхнюю одежду, развешивая ту точно на «своё» место: дальний крючок от входа частенько был занят исключительно одеждой Хосока.

– Думал, ты уже спишь, – мягко упрекнул старший за долгое открытие дверей и двинулся вглубь квартиры, минуя хозяина. Ким закатил глаза и последовал за Чоном.

– Что за срочность и неожиданность? Обычно ты не наведываешься ко мне ночью, – подойдя к кухонным шкафчикам, Ким достаёт два прозрачных стакана. Хосок же сидит за столом напротив и задумчиво постукивает подушечками пальцев по поверхности. – Хо, ты где витаешь? На работе проблемы, нужна помощь? – серьёзнее говорит Ким, замечая загруженное состояние друга. Он ставит стаканы и, не спрашивая, наполняет их прохладной газировкой. Хосок загадочно выдыхает и, благодарно кивнув, придвигает стакан к себе. Тэхён, недоумевая, вскидывает бровь и садится напротив, делает глоток, не отрывая взгляда, и сам отчего-то напрягается. Неприятное ощущение, что появилось после посещения кафе вместе с Уджу, возвращается. – К тебе приходили школьники и спрашивали об Уджу или обо мне? – хмуро предполагает Ким.

– Что? – непонимающе кривится Хосок. – Никто ко мне не приходил. Да и думаешь, я стал бы болтать о личном с незнакомцами? Тэхён, кажется, ты забываешь, с кем разговариваешь, – недовольно качает он головой и смотрит немного осуждающе.

– Прости, глупость ляпнул, – быстро извиняется Ким и в знак примирения легонько чокается стаканом. – Но тогда в чём дело? Что тебя беспокоит, раз решил назначить позднюю встречу? – с интересом спрашивает он и выжидающе смотрит на старшего, что мрачнеет с каждой секундой. Хосок задумчиво смотрит на пузырьки газировки, поджимает губы, морщит лоб. Ким успевает опустошить стакан и наполнить новый, терпеливо наблюдая за странным поведением Чона. «Обычно он так долго не молчит. От Уджу опылился что ли?» – добродушно хмыкает Тэхён над последним предположением, словно такое вообще возможно.

– Семья Уджу, ты так и не знаешь о ней? – осторожно начинает Хосок. Его тяготит тема разговора, беспокоит состояние девушки и не даёт покоя её реакция на вопрос о родителях. – Не хотелось бы клеветать или необоснованно обвинять, но думаю, с Кан плохо обращаются дома. И под «плохо» я имею ввиду побои, – от своих же слов Чон сильнее сжимает стеклянный стакан. Его коробит от мысли, что взрослые люди, явно превосходящие по силе, издеваются над своим ребёнком.

«Да даже если она не родная, у них нет никакого права причинять вред! И, если мои наблюдения окажутся верными, что тогда? Она несовершеннолетняя, пускай и самостоятельная девушка. Мои слова, если попытаюсь помочь, запросто повернут против меня же. И превращаюсь из добросердечного спасителя в совратителя школьниц. Так, стоп, может, я всё же ошибся. Поспешные выводы только портят настоящую картину, закрывая собой правду. Правильнее будет продолжать наблюдать. Вот всегда ведь говорил – со школьниками не желаю иметь дел…»

– Хосок, ты меня пугаешь. Побои? Кто в здравом уме будет вредить своему ребёнку? Сейчас родителям бывает страшно лишний раз замахнуться на ребёнка, потому что тот начинает «угрожать» судом, – посмеиваясь, Ким старался опровергнуть ужасающее предположение друга. Он отрицательно замотал головой, но нервный смешок выдал его неуверенность в собственных словах. Тэхён облизнул нижнюю губу, а затем немного прикусил её, погружаясь в чертоги подсознания, откапывая там моменты связаные с девушкой.

«Так, Тэхён, напряги извилины, что там со слухами? «Странная проклятая девчонка» – точно не то, она попросту неуклюжая. «Уджу притягивающая неудачи и смерть», – вообще из ряда вон выходящее. «Высокомерная мышь, игнорирующая младшего брата», – вот оно, у Уджу есть младший брат. Постойте, если о нём ходят слухи, значит и учится он в нашей школе. Тогда почему я его ни разу не видел рядом с Кан и чего он не защищает свою сестру, когда к ней столько гадости прицепилось? Уж с некоторыми слухами мог бы и разобраться», – Ким зло прикусил нижнюю губу. Он помнил, как его старшие братья учили защищаться, как сами приходили несколько раз в школу, чтобы проверить, как он освоился. Да, они были старшими и, скорее всего, в отличие от брата Уджу, более смелые. «Но это ведь не меняет того факта, что он парень. А парень должен уметь защищать дорогих людей. Не может кулаками, так хоть бы словами», – возмутился Тэхён, совершенно не приветствуя поведение неизвестного ему человека.

– Судя по твоему выражению, что-то всё же есть, – подал голос Хосок. Стакан возле его руки был пуст. Ким настолько глубоко погрузился в размышления, что совершенно позабыл о присутствии друга.

– Не уверен, сложно что-то сказать наверняка, – абсолютно серьёзно высказался Тэхён.

– Поверь, мне тоже хочется ошибаться, – признался Хосок. – Но ты сам знаешь, от меня ничего не скроется. Разве тебе не показалось странным наличие водолазки под формой? А запах лекарств? Мой нос уловил уже знакомый мне обезболивающий пластырь: столько их использовал, что скоро и марку узнавать буду, – чуть отвлёкся Чон, вспоминая прошлое, в котором не представлял дня без спасительных лейкопластырей. Времена, когда он только заканчивал учебу и открывал своё кафе: ремонт в здании своими руками, потому что финансы нужно экономить, погрузка-разгрузка товаров, беспокойные ночи в неудобном положении на маленьком твёрдом диванчике, лишь бы не тратить время на дорогу от дома до кафе. – Времени прошло достаточно, но запах я помню отчётливо, – поморщившись, добавил он. – Я не говорю нападать на неё с вопросами, ты и сам понимаешь, она тебе не ответит, – Ким недовольно скривился. Слова старшего были верными – это расстраивало и злило. – Будь внимательнее, не упусти момент, когда она действительно будет тянуться за помощью. И опять же повторюсь, присматривай за Уджу, – Чон поднялся со стула, ободряя, похлопал младшего по плечу и направился к выходу.

– Хо, ты же не любишь школьников, так чего решил помочь? – оказавшись в прихожей, Ким деловито убрал руки в карманы домашних штанов и принялся внимательно следить за сборами старшего, что с какой-то странной улыбкой снимал с крючка лёгкую куртку.

– Школьники – головная боль, – ловко просунул он руки в ветровку, – но они ведь люди, а людям, действительно нуждающимся в помощи, сложно отказать. Предоставить работу ответственному человеку – не проблема. И если уж смотреть совсем глубоко, то Уджу во много раз самостоятельнее тебя, – усмехнулся Чон, поправляя ворот. – Не пропускай занятия и не шали, – махнул рукой у самой двери Хосок. Замок щелкнул, Тэхён пренебрежительно хмыкнул и вернулся к дивану. «Хватит считать меня ребёнком».

Однако шоу больше не вызывало улыбки, как и интереса, телевизор теперь служил неким источником света, что мигал, сменяя картинки. Открытая пачка крекеров мирно лежала на кофейном столике рядом с баночкой газировки. Тэхён перевернулся с бока на спину, подложил руки под голову и задумчиво уставился на потолок.

– Водолазка, пластырь, младший брат, о котором вообще ничего не известно, – тихо перечислил Ким, наморщивая лоб. – Если так подумать, Уджу частенько выглядела иначе после нашего расставания: то хромает, то выглядит устало, хотя вечером прошлого дня я точно видел, как она нормально вышагивала по тротуару. Может ослушаться, проследить за ней и узнать, где она живёт? – немного оживился он, представляя, как будет «шпионить» за знакомой, держа дистанцию и прячась за деревьями. – Нет-нет, она точно не обрадуется моему поступку, – быстро замотал Тэхён головой, вспоминая безразличный тон Уджу и её строгий леденящий взгляд, когда она предупреждала не ходить к ней домой. – Ха-а… как же мне разузнать о её семье, как опровергнуть слова Хосока? – безысходно стонет Тэхён и на выдохе прикрывает рукой закрытые глаза. – Придётся действовать как обычно и ждать, когда бука сама пригласит на чашечку чая, – заключает он, не видя иного способа разобраться с вопросами и сомнениями.

Наутро Тэхён снова оказывается на стороне Уджу. Он терпеливо ждёт девушку, хотя и чувствует, что его снова бросили. А когда минутная стрелка часов доходит до шестёрки – тяжело вздыхает и в гордом одиночестве идёт в школу. Ким приветливо улыбается знакомым, уважительно здоровается с учителями и, дойдя до класса девушки, ненадолго останавливается. Кан умиротворённо читает книгу, вокруг неё нет никого из одноклассников: все они, найдя компанию, оживлённо обсуждают что-то своё. Тэхён внимательно рассматривает тело Уджу, на этот раз замечая и водолазку, и лейкопластырь, что вытянутым квадратом прячется под рукавами школьной формы: Кан неосторожно наклеила его и край выглядывает, попадая точно под пристальный взгляд парня, которому не всё равно.

«Почему я вчера этого не заметил? Очевидно же, что она изменилась», – Ким злится на себя. Чувство вины грызёт изнутри и неприятно дерёт грудную клетку. «Так громко говорил, что помогу, а в итоге не заметил даже этого», – Кан снова почувствовав пристальный взгляд, повернула голову к окну в коридор. Она моментально нашла среди других школьников Тэхёна: он выделялся, и дело было не в красоте и росте, он просто другой для Уджу, ведь она видит его тепло. Ким, поймав взгляд девушки, как-то грустно улыбнулся и коротко махнул рукой, в знак приветствия. Уджу непонимающе напряглась, но из-за стола не поднялась, даже не шелохнулась, чтобы подойти и спросить: «Почему так смотришь?». Хотя желание услышать ответ росло само по себе, игнорируя страхи самой Уджу. Но прозвенел звонок, школьники засуетились, и зрительный контакт пришлось разорвать. Ким поспешно ушёл, а Уджу перевела внимание на вошедшего в класс преподавателя. Всё вернулось на свои круги, всё, кроме мыслей: Кан отчего-то неспокойно, ей тревожно, кажется, что что-то плохое скоро обязательно произойдёт и виновата будет именно она.

Ким с кислым лицом сидит за партой, подперев подбородок ладонью и перебирая пальцами по нижней губе. Джунки свалил куда-то, оправдываясь зверским голодом и нежеланием сидеть на скучной истории: уж очень он не любил устный предмет, в котором приходилось запоминать даты и связанные с ними события. Женщина с любовью к своему предмету рассказывает детям о Кореи периода Чосон. Тэхён косится на пустую парту друга и возмущенно хмыкает: «Предатель».

Пак чихает и сразу думает о друге. Самодовольная улыбка расцветает на его лице, а после он откусывает сочный кусок гамбургера, из-за которого ему пришлось прятаться от охранника, пока тот делал обход, и незаметно перелезать через школьный забор: ведь во время учебы никто не смеет покидать территории – иначе выговор.

– Это точно лучше какой-то там истории, – довольно говорит парень, не успев толком прожевать. Он откусывает ещё кусок и смотрит из своего мини укрытия – высокое старое дерево, на школьное здание и удивленно вскидывает бровь, замечая, что он не один пропускает занятия. Джунки запихивает остатки еды в рот и, быстро поднявшись с толстых корней, направляется к промелькнувшей фигуре. Он на ходу отряхивает пятую точку и оглядывается, чтобы не попасться взрослым или же дежурным. Ловко и без шума перебирается через окно, попадая точно в пустующий коридор. Снова осматривается и идёт дальше.

«Вроде где-то здесь», – предполагает парень, заворачивая за угол, прямиком к лестнице. Он странно хмурится, сомневается, что правильно подниматься выше. Решается и все же делает шаг на первую ступень, но нечёткое шипение останавливает. Пак отступает, наклоняет корпус в сторону, заглядывая в темноту под лестницей, и находит маленькую дверь. Тихо подходит и осторожно приоткрывает. По всему коридору разносится оглушительный звон – время урока окончено.

– О, дикая, – немного шокировано произносит Пак, осматривая воинственную девушку, что недовольно хмурится. «Значит, я не ошибся, это в действительности, как её… Уджу. Странно, думал, она заучка и тихоня, пускай и нелюдимая».

«Плохо, его присутствие точно выдаст меня. Нужно срочно найти другое место, чтобы спрятаться. Торопись, Уджу, пока они не нашли», – Кан обходит парня, полностью игнорируя его присутствие и возмущенный взгляд.

– Да-да, и тебе привет, – коверкает язык Джунки, провожая спину грубой девушки и раздраженно захлопывая дверь в подсобное помещение. Он засовывает руки в карманы и идёт точно в противоположном направлении. Сталкивается плечом с каким-то невнимательным парнем и гневно рычит, но неизвестный бросает невнятное «прости» и ускоряет шаг. – Да что же это такое, школа невежд, а ещё меня хулиганом называют. Самим манерам обучиться стоит, – ворчит Джунки, кривя в недовольстве губы.

Пак в плохом настроении возвращается в полупустой класс: никакой гамбургер не вернёт прежнего настроя. Он громко усаживается на место. Тэхён с вопросом на лице поворачивает голову к другу.

– Твоя подружка крайне невоспитанная личность, – бурчит Джунки, медленно переводя взгляд на хмурого Кима.

– Не понял, ты сейчас о ком?

– Ой, прекрати, у тебя что, так много подружек? – с раздражённой насмешкой хмыкает Пак и поворачивается на стуле. – Уджу. Я застукал её прогуливающую уроки. Думал, подшутить и пригласить перекусить, а она мало того, что недружелюбно зыркала, когда нашёл её в подсобке, так ещё и демонстративно ушла. Ни привет, ни пока. Говорю же, дикая, – сердито ворчал он.

– Ты виделся с Уджу вне класса? – шокировано переспросил Тэхён, подрываясь с места.

– То есть ты только это услышал, – недовольно поджал губы Пак, смотря на друга с явным упрёком. – Она неидеальная, грубая и странная. А ещё, судя по всему, плохо на тебя влияет, – щурится он.

– Где? Где ты её видел? – взволнованно спрашивает Ким, снова пропуская слова друга, что после вопросов безнадёжно свесил голову: «Вообще меня не слушает…».

– Подсобка, лестница недалеко от женского туалета, – пробурчал Пак. Он поднял голову, чтобы добавить в каком направлении ушла девушка, но не обнаружил своего собеседника на месте: Ким уже был за пределами кабинета. – Ну зашибись.

Кан петляла между учениками, иногда оглядывалась, чтобы убедиться, что за ней не следят. Она ускоряет шаг, сильно переживает и панически думает, где же теперь спрятаться. Её «убежище» нашли так не кстати, порушили планы оставаться незамеченной. Она злилась на Джунки, но и понимала, что сделал он это неосознанно, не зная, какой опасности подвергает.

Уджу вышла из здания, с оглядкой миновала спортивную площадку и наконец, спряталась в складском помещении, куда уносили спортивный инвентарь, за его ненадобностью. Она уселась в самый дальний и тёмный угол, совсем не брезгуя запачкать юбку скопившейся пылью. Поджала колени к груди и затаила дыхание.

«Сколько мне ещё придётся бегать? Как долго скрываться от тех, кого должна была наказать? Справедливость? Защита и поддержка слабых? Возмездие за совершенное зло? Интересно, кому помогают эти нереальные слова?» – Кан горько усмехается и утыкается носом в холодные колени. В помещении достаточно прохладно и сидит она на полу, поэтому-то достаточно быстро замерзла.

Дверь мягко приоткрывается, впуская тонкую струю уличного света. Уджу тревожно обхватывает ноги, поджимая их ещё ближе, буквально превращаясь в маленькое неподвижное пятно в углу, в забытый и брошенный предмет, который и сам не хочет, чтобы его находили и снова использовали.

– Уджу, это я – Тэхён, – парень тихо шепчет, боится напугать девушку, и всматривается в пыльное помещение, желая найти необщительную школьницу. Кан поднимает голову, все ещё не верит, что слышит голос Кима, и поэтому не выходит.– Уджу, ты ведь здесь? – сомневается Тэхён, ведь силуэт девушки был далеко от него, когда он заметил её. «Ошибся? Она не сюда пошла?»

– Почему? – подаёт голос Уджу, совсем немного выглядывая из-за какого-то приспособления, накрытого большой плотной тряпкой. Ким расплывается в счастливой улыбке и выдыхает с облегчением, оборачиваясь точно на знакомый женский голос. Кан хмурится, всем своим видом не одобряет его появления, но внутри чувствует спокойствие, которого так часто ей недостаёт.

– Решил, что прогуливать вместе веселее, – легко пожимает он плечами и делает шаг к Уджу, что не отрывает взгляда и следит за каждым движением. Она смотрит не с опаской, а просто потому что интересно наблюдать за Кимом: он яркий и честный, открытый и дружелюбный, говорит много глупостей и задаёт странные вопросы, а также вторгается в маленький, пропитанный болью и отчаянием мирок, обещая показать выход.

– Я же говорил, что найдем их вдвоём, – злорадно усмехается какой-то парень, переступая порог склада. – Попались, голубки, – скалится он, а за ним ещё несколько человек заходит. Кан испуганно замирает на месте, все внутренности скручивает от страха, ладошки моментально потеют, а сердце грозится вырваться наружу.

«Мы в тупике. Зачем я только пошла сюда, зачем согласилась и приняла руку Тэхёна, знала ведь, ничем хорошим это не закончится. Теперь мы в опасности, они изобьют его и займутся мной. Уджу, ты такая дура, совсем не учишься на своих ошибках», – она готова кричать от несправедливости, издевательской шутки судьбы, неожиданной подножки, которую замечаешь лишь в последний момент, перед самым падением. Она боится за Кима, боится за себя, и снова вспоминает, как страдала её первая подруга. Кан почти падает на пол, и лишь успев вовремя схватиться за неизвестный предмет, остаётся стоять. Ноги предательски мелко дрожат, а перед глазами нахальные хищные улыбки и напряженная спина Кима, что успел отступить к ней и теперь буквально закрывает её собой от злых школьников. «Нет, не защищай. Просто уходи», – слова застревают в горле, и ком так неприятно сдавливает горло, что хочется достать его руками и выбросить.

Группа парней начала наступление…

Глава 11 – Страх.

Парни медленно наступают: делают несколько уверенных шагов, а Уджу не сводит с них глаз. Ничем хорошим это точно не закончится, они в тупике: за спиной тёмный угол, дверь закрыта и находится за спинами хулиганов. Они прижмут их числом и пока не утолят жажды мщения не уйдут.

– Уходи, – тихо произносит Кан, наконец совладав с собой. Ким не слышит, что-то говорит, странно и весьма глупо смеётся. Кто вообще радуется, когда его загнали в тупик? Это ведь ненормально, разве не следует разозлиться или хотя бы постараться выглядеть угрожающе? – Уходи, – громче заявляет Уджу. Тэхён недоумевающе косится через плечо, а после добродушно хмыкает.

«Да что с ним не так?!» – злится Кан, хмуря тонкие брови. Она должна стать ещё грубее, ещё жёстче, чтобы спровадить Кима.

– Говорю, уходи, – несвойственно себе рычит Уджу. – Не вмеши…

– Нет, я остаюсь, а ты стоишь за мной и не лезешь в драку, – мирно произносит Тэхён, не позволяя девушке закончить свою угрозу. Его спокойствие и несерьёзность к происходящему нервирует Кан. – Всё будет хорошо, – с очаровательной улыбкой заверяет он, наблюдая как чернеют от гнева женские глаза. «Даже не мечтай, я тебя с ними не оставлю. Никакие слова меня не переубедят».

– Эй, голубки, ни о ком не забыли? Мы по-вашему пустое место? Совсем оборзели не замечать нас и общаться? – раздраженно шипит высокий парень.

– Не заводись, дай им насладиться последними спокойными минутами, потом ведь встретятся в больнице и то не факт, что попадут в одну, – зловеще скалится рыжеволосый парень, легонько похлопывая нервного приятеля по плечу. Он обводит Уджу хищным взглядом, показательно закусывает губу возле правого уголка и довольно хмыкает, когда девушка не отводит глаз: она сильная, она не покажет страха, не сдастся так просто в их грязные лапы.

– Верно подметил Рю, они уже не сбегут, а ломать кости приятнее, когда надежда ещё теплится в их сердцах, – хохочет самый низкий из парней. Он делает шаг вперёд, а Ким мигом меняется в лице: челюсть напряжена, взгляд, как сканер, читает каждое движение противников.

За себя Тэхён особо не волнуется, он не супербоец, но и слабым никогда не был, вот только парни настроены в этот раз серьёзно. Тех напуганных школьников, что встречал в злополучном переулке – нет, они решительно намерены отомстить. Чего только стоит тяжелый, жаждущий крови взгляд парня с гипсом на руке: именно ему Ким тогда пальцы переломал.

«Нужно было еще и ноги, как у кузнечика, вывернуть, может и проблем тогда не возникло», – несильно хмурится Тэхён, дабы не выдавать своего волнения.

– Не высовывайся, – тихо бросает он через плечо, одаривая Кан загадочным взглядом. Она послушно кивает, но злиться на него не перестаёт: сверлит спину и причитает.

Парень с гипсом дерзко хмыкает, видимо замечая готовность «жертвы» к неизбежной казни. Он кивает своим парням и те радостно дёргаются на Кима. Начинается полнейший хаос: Уджу стоит за спортивным инвентарём и не издаёт звуков, кажется, она даже не дышит, наблюдая, как Тэхён сдерживает нападки и пропускает удары.

Хулиганы действительно брали числом, пока один сковывает движения, обхватывая торс Тэхёна и заныривая под руки, второй бьёт в лицо. Ким самодовольно ухмыляется, вытирает рукавом кровь, а после бьёт парня в ответ, перехватив очередной направленный в лицо удар. Пока один отходит, Тэхён ударяет коленом приставучего парня, что так хотел внимания и бесился, когда его не замечали. Но расслабиться не выходит, стоит одному отпустить, как ему на смену приходит второй: рыжеволосый не просто держит Кима вокруг живота, он без остановки начинает колошматить по бокам. Тэхён рычит: гематомы ему точно обеспечены, да он двигаться нормально после такого не сможет.

Ким замечает, что самый мелкий нацелился на Уджу. «Ну уж нет, ты останешься передо мной», – Тэхён избавляется от «оков», ударяя парня по спине локтем, после чего перехватывает мелкого, схватив за ворот рубашки. Он тянет его на себя, направляет точно на кулак, что болезненно врезается в живот. «Ты не тронешь её», – угрожающе смотрит он на склонившегося на колени парня.

– Не отвлекайся, – слышит Тэхён со стороны, а в следующую секунду сам получает в живот. Резко выплёвывает воздух и чуть пошатываясь выпрямляется. Парень с гипсом ухмыляется и заводит руку для повторного удара. Ким перехватывает её, кривится из-за боли, но победить себя не даёт. Проиграет он – пострадает Уджу, а он этого не допустит. Тэхён ступнёй бьет противника в область живота и отпускает руку, заставляя того отступить. Парень зло шипит, ведь не может проиграть дважды. Он бросается на Кима с новой силой, но уже не один.

«Бешенные собаки, когда же вы уже выдохнитесь», – ворчит Ким, думая, кого же первым остановить.

Дверь в склад открывается – и в помещение вольной походкой заваливается Джунки. Парень присвистывает и с явной насмешкой смотрит на друга: «Ну у тебя и видок», а затем, уже более серьёзно, оглядывает удивленных школьников. Пак демонстративно разминается, мнёт кости на руках, при этом состраивая самодовольное лицо.

– Чего вылупились? Неужели в штаны наделали, то-то запашок почуял, – язвительно говорит Пак и машет рукой перед лицом, словно в помещении действительно пахнет испражнениями.

– Что нам делать? – неуверенно шепчет высокий парень, наклоняясь к школьнику с гипсом. Подкрепление в лице главного хулигана школы мало кого обрадует: они с одним Кимом провозились дольше планируемого, а этот свеж и настроен весьма воинственно. Парень сглатывает, раздражается пуще прежнего и с невнятными воплями бросается на Кима. Его дружки оглядываются и тоже бросаются в бой.

Тэхён чувствует облегчение: поддержка друга как нельзя кстати. Он все также следит, чтобы к Уджу не подошли, а помощь Джунки значительно упрощает эту задачу. Они дерутся до последнего, пока поверженные враги не разбегаются один за другим. Джунки начинает громко смеяться и, подойдя к Киму, сильно хлопает его по плечу, из-за чего ему приходится чуть наклониться.

– Э-э нет, иди других в отбивную превращай, а с меня хватит, – отрицательно машет головой Тэхён и тоже улыбается. – Спасибо, – искренне благодарит он, а после сразу переводит взгляд к уходящей девушке.

– Позже поговорим, – понимающе хмыкает Джунки, видя, что друг явно не останется с ним обсудить, какого черта тут только что творилось. Пак удаляется, быстро опережая Кан. Он косится на неё, в очередной раз убеждаясь, что девушка совсем не подходит другу: дикая и всё тут, убегает и даже не благодарит. «Ну точно из-за неё случилась заварушка», – не сомневается Пак.

– Уджу, ты куда? – обеспокоенно спрашивает Ким, нагоняя уходящую девушку. Она игнорирует, чем совсем не удивляет, но и Ким не отстанет так просто. – Давай поговорим. Остановись, – спокойно просит Тэхён. Кан резко прекращает идти из-за чего Ким немного опережает её: совсем не ожидал, что она послушается его.

– Исчезни, видеть тебя не хочу. Больше не разговаривай со мной и о договоре забудь, даже не заикайся о нём, – произносит сквозь сжатые зубы Кан. Ким мгновенно мрачнеет, сдвигает густые брови, гневно жмет кулаки, что всё ещё ноют после драки. – Не ходи за мной, – холодно бросает Уджу и с ненавистью проходит мимо раздраженного парня.

– Я сказал «поговорим», а не пошли меня ещё раз! – рычит Ким и, развернувшись к знакомой, ловко хватает за кисть и поворачивает обратно к себе. Но вся его злость испаряется, когда он видит, как из женских глаз льются слёзы. Тэхён теряется, не поймёт, что происходит, как получилось, что Уджу плачет. – Уджу? – взволнованно произносит Тэхён, ослабляя хватку и отпуская тонкое запястье. Кан очень сильно злится, прожигает ненавистью, но всё лицо в слезах, что не останавливаются, как бы она не старалась успокоиться. Она испугалась, испугалась, что снова потеряет друга.

– Ты обещал, что не пострадаешь. Обещал, что уйдёшь, если что-то пойдет не так. Ты обещал, Тэхён, – глотая слёзы, яростно говорила Уджу. Она сделала шаг к Киму и ударила того в грудь ребром кулачка, слабо, практически невесомо, но отчего-то Тэхён почувствовал острую боль. Кан ругалась и колотила по груди, не причиняя боли, вызывая лишь смятение и желание обнять. Ким полностью потерял контроль над ситуацией: стоит с виноватым видом и терпит удары, которых даже не заслужил. Он и подумать не мог, что самоуверенная девушка на самом деле очень слаба и беззащитна. Она ведь так легко прогоняла его колкими словами, да по одному только взгляду можно было понять глубину её ненависти.

– Прости, – тихо шепчет Тэхён, когда удары прекращаются, а девушка перестаёт всхлипывать. Кан поднимает недоверчивый взгляд, пристально смотрит и недовольно морщит лоб. – Со мной всё хорошо, – натянуто улыбается, старается выглядеть сильным. Кан щурится, хмыкает и легонько тыкает в бок, где белоснежная рубашка пострадала больше всего. Ким сдавленно шикает и прикрывает один глаз.

– Врун, – осуждающе произносит Уджу, а во взгляде столько холода, что и на солнце замерзнешь. – Не стоит больше общаться со мной, – отводит она взгляд. «Ты пострадаешь, а я не хочу этого. Лучше продолжу бороться в одиночестве, нежели потяну и тебя во тьму». Сердце неприятно ноет: ему хватило так мало времени, чтобы привязаться, чтобы снова довериться, а Уджу теперь страдает.

– Не решай за меня, – твердо произносит Ким. Уджу недовольно косится. – Это удача, что тогда я услышал тебя и спас, это удача, что сейчас нашел тебя и уберёг. То, что они делают непростительно, и поверь, я не один так считаю. Их должен был кто-то остановить, и я рад, что этим «кто-то» оказался я. Не принимай всё на себя, не считай, что виновата. В жизни будет много неудач, но они однозначно не связаны с тобой лично. Я сам решил помочь неуклюжей девушке, это мой выбор, не твой и не чей-либо ещё, только мой, поэтому не запрещай и не отталкивай, – Тэхён смотрит серьёзно, хотя его побитый вид не внушает доверия. – К тому же, ты уже приняла мою руку, а её так просто не отпущу, – улыбается он, чуть кривясь от ссадин.

– Это не случайность… – устало выдыхает Уджу. Она осматривает приставучего парня и сдаётся. «Он точно не отступит, пока до него не дойдёт, что быть со мной – значит подвергать себя опасности». – Пошли, – сухо бросает она, разворачиваясь к зданию школы.

– Так ты не убежишь? Мы и дальше будем общаться? Ты точно не передумаешь, когда мы разойдёмся? – недоверчиво тараторит Тэхён, идя рядом с молчаливой девушкой. – Уджу, ты опять меня игнорируешь? –стонет он и обреченно выдыхает, понимая, что так оно и есть. Ким с любопытством смотрит на равнодушную Кан, пока они идут по коридору. Студенты, что попадаются на пути, шокировано открывают рты, шепчутся, создают новые слухи о девушке, притягивающей неудачу. Но странную, в чужих глазах, парочку они не волнуют. Ким серьёзно задумался, из его головы просто не идут слова Уджу, её слезы и эмоции, с которыми она била его по груди.

«Если бы ты была чуточку сговорчивее, мне бы стало проще помогать тебе. Какая девушка будет молчать о том, что её преследуют? Пряталась по углам… Неужели собиралась противостоять тем придурками самостоятельно?!» – Тэхён хмурится, неодобрительно смотрит на Кан, грозясь когда-нибудь высказать всё своё недовольство её поведением. Но в том, что такой день настанет, очень сомневается: Уджу раньше сбежит от него.

– Медпункт? – непонимающе произносит Ким, читая табличку рядом с дверью, будто раньше никогда её не видел. Он поворачивается к Уджу, но та уже открыла дверь и непроницаемо смотрит на него, ожидая, когда же соизволит зайти. – Как всегда многословна, – бубнит себе под нос Тэхён и неохотно переступает порог.

– Здравствуйте, пожалуйста, помогите моему другу, – Ким неожиданно оживает. Он весь светится счастьем, совсем не слушая, что говорит школьный доктор. Смотрит радостными глазами на девушку, что почему-то хмурится и поджимает губы, и не может поверить, что она его другом назвала.

«Я ведь не сплю?» – задаётся он вопросом и в следующую секунду шикает от боли: доктор обхватил пальцами его лицо и стал вертеть в стороны, оценивая «ущерб». Ответ получен – не спит. Кан отрицательно мотает головой. Она находится в палате не как заботливый друг, а скорее, как строгий и неподкупный опекун, который должен убедиться, что Ким не уйдет, пока все раны на его теле не осмотрят.

– Откуда они? – спокойно уточняет мужчина. Он смотрит на Тэхёна, обрабатывая его лицо, а тот даёт понять, что не расскажет: отводит глаза, сжимает челюсти, ведётся себя, как и все мальчишки. Доктор сдерживает улыбку и поворачивается к девушке, что уселась на край кушетки и очень внимательно наблюдает за ними.

– Подрался, – вот так просто отвечает Кан, а у Кима глаза на лоб лезут. Они так и кричат: «Чего творишь?! Не отвечай ему». Но Уджу не реагирует. Мужчина причитает и отходит к шкафчику за другими лекарствами. Он замечает в отражение, как Ким что-то пытается сказать девушке, вразумить её, но та демонстративно отворачивается к окну. – Его вынудили, – добавляет Уджу, когда доктор возвращается к нахмуренному Тэхёну.

– Вот как, – тянет мужчина, словно догадываясь в чём дело. Ким недоверчиво смотрит на его лицо. – Драка была серьёзной, раз на тебе столько синяков. Понимаешь ведь, что родителей вызовут? – скорее не спрашивает, а напоминает о правилах школы. Тэхён устало выдыхает: «Вот только не хватало братьев беспокоить…» – Ну что ж, можете идти, – бодро произносит доктор, отступая от школьника.

– А бок, его проверили? – в тоне нотки волнения, совсем незаметные, но уже то, что Кан спросила, Ким расценивает как хороший знак. На его лице мигом расцветает слабая довольная улыбка.

– Конечно. Не волнуйся, твой друг – крепкий парень, – убедительно отвечает мужчина, растягивая губы в доброй улыбке.

– Спасибо. До свидания, – Уджу спускается с кушетки и, бросив осуждающий взгляд на Тэхёна, первой уходит.

– До свидания, – устало произносит Ким и тоже выходит.

Он перешагнул порог, закрыл за собой дверь и осмотрелся. Как и ожидалось, Кан не стала ждать. Тэхён не стал кричать ей вслед и бежать тоже не решился: тело болело, да и стоило им побыть наедине со своими мыслями.

– Ким Тэхён! – недовольный рык вызвал неприятный холодок, что скользнул по спине. Тэхён нехотя обернулся на знакомый мужской голос и виновато скривился, выдавливая слабую улыбку. Уджу остановилась недалеко от источника крика и осторожно осмотрела взрослого мужчину. Строгий костюм серого цвета, длинный пиджак, идеально выглаженная светлая рубашка с какими-то вставками недалеко от пуговиц, осторожно уложенные каштановые волосы и очень злое выражение лица: казалось он готов пролить чью-то кровь. Кан машинально отступила, пряча за маской безразличия свой страх.

Ким старший, поймав взгляд школьницы, вежливо кивнул и дружелюбно произнёс: «Простите». От такой резкой и кардинальной перемены, Уджу неуверенно поклонилась и поспешила уйти.

«Не следовало так пялиться на него», – принялась ругать себя Уджу. Но интерес возник сам собой: во-первых, мужчина назвал имя важного человека, а во-вторых, когда Кан перевела взгляд на голос, узнала в незнакомце человека с фотографии в квартире самого Кима.

– Ах ты мелкий! Почему заставляешь срываться с работы?! Не мог по-тихому устроить разборки?! – отдалённо слышался мужской голос. Кан осторожно обернулась в пол-оборота и застала весьма необычную картину: Тэхён неловко улыбается и потирает лоб, по которому совсем недавно щелкнул старший брат. А мужчина, что казался ужасающе страшным и грозным, вместо яростных криков, внимательно осматривает лицо младшего, качая головой из стороны в сторону, чтобы ничего не упустить.

– Прости-прости, не получилось, – посмеивается Тэхён, пытаясь увернуться от рук Намджуна, что, пускай и в шутку, готов осмотреть и другие, скрытые под одеждой, раны. А у Уджу на сердце легче становится: «У него хорошая семья». Она уходит, оставляя родственников, думает, могло ли быть и у неё также, и с вымученной улыбкой отрицательно мотает головой.

«Точно не в этой жизни», – хмыкает Кан.

– Ладно, пойдём, пообщаемся с завучем, – выдыхает Намджун и, приобняв младшего брата, двигается вперёд по коридору. Младший хмурится, задумчиво играет бровями. – Чего? – не выдерживая странного поведения, низким тоном спрашивает Намджун: не любит он копаться в головах других, читать эмоции по лицу и тому подобное, и додумывать тоже не любит. Спросил – получил ответ и разбирайся с проблемой, если такая всё же имеется.

– Да вот думаю, почему тебя вызвали из-за драки, если я только вышел из медпункта и другим учителям особо не попадался? – Ким поворачивает голову к старшему, пытаясь в голове найти недостающий пазл. «Ну реально же никто не видел. Джунки обычно после драк вообще в школе не появляется, да и попадись он кому на глаза – точно бы слова обо мне не проронил. А Уджу была со мной, и «шестёркой» ей назвать язык не повернётся».

– Настучали на тебя, – неоднозначно хмыкает старший Ким, словно насмехается над неудачей Тэхёна, но в то же время переживает, что у младшего появились явные недоброжелатели.

– Чего?! – удивлённо восклицает Тэхён. Как такое могло случиться, он ведь до этого дня никого даже пальцем не трогал. Не то чтобы он был другом для всех, но и врагов не наживал. Всегда дружелюбный, если мог помочь – помогал, не отказывал, с девушками вел себя культурно, лишнего себе не позволял. – Ты шутишь, – недоверчиво произносит Ким, отрицательно мотая головой. «Бред. Кому я мог дорогу перейти с моим-то характером».

– Нет, братишка, не шучу, – серьёзно говорит Намджун. – Так что держи ухо востро, – поучает старший и останавливаясь около кабинета, поправляет свой внешний вид: одергивает рукава, разглаживает ладонями пиджак и проверяет ворот рубашки, а после и Тэхёна в подобающий вид приводит. – А сейчас, пошли послушаем, что нам скажут, – мягко улыбается он и ободряюще хлопает брата по плечу.

Уджу битый час ходит по пустой аллеи: не желает возвращаться домой, снова задумывается о побеге, что всё реальнее представляется в её измученном сознании. Она не спеша шла домой после тяжелого учебного дня, разглядывая в телефоне варианты комнат, что сдают в аренду. Цель так близко, что было бы растратой не найти жильё заранее. Она шла и шла пока на телефон не пришло короткое сообщение, что и заставило её замедлиться, а после прочтения и вовсе остановиться посередине улицы.

«Ёнсок: – Жду тебя дома», – сердце сделало кульбит и смачно разбилось о холодный асфальт. Кан кожей чувствовала, что будет не просто больно, будет невыносимо. В прошлый раз она практически попрощалась с жизнью, а какой исход примет эта ночь даже Богу неизвестно. Поэтому-то Уджу не торопится домой, поэтому топчется на месте, нервно покусывая губы, и думает, как самостоятельно справиться с новой проблемой. На улице всё холоднее, несмотря на то, что уже середина весны, а смелости пойти к Тэхёну девушка не находит. Она ещё надеется, что он одумается, оставит её и заживёт прежней жизнью без проблем и неудач.

Телефон издаёт трель: Кан даже не заморачивалась, оставила стандартную мелодию, ведь главное, что у неё есть устройство связи. Но смотря на разбитый экран смартфона, она желала его выбросить, как нечто мерзкое и отвратительное. Выкинуть и отойти достаточно далеко, чтобы не слышать отчего-то пугающую мелодию, чтобы не видеть имени брата, из-за которого кровь быстрее бежит по венам. Она ненавидит его и одновременно боится и поделать с этими чувствами ничего не может, как и со своей беспомощностью. У девушек есть вообще шансы против массивного высокого парня?

«Нет», – отрицательно мотает она головой и, дрожащими руками сбросив вызов, собирается сбежать. «Не вернусь. Сегодня я не перешагну порог этого ада», – решает Уджу и поворачивается точно в противоположную сторону от дома.

– Нашлась, – доносится до ушей Кан противный голос Ёнсока. Она сглатывает и оборачивается, находя брата раздраженным. Он самодовольно скалится: поймал свою жертву, перекрыл кислород и теперь будет остервенело глумиться, наслаждаясь страданием и неоспоримым повиновением. – Лучше бы пришла домой, – опасно шипит Кан, максимально близко подойдя к застывшей на месте сестре, чьё истинное лицо прячет напускное безразличие. Он лучше всех знает, как онаумеет умолять, как жмётся в страхе, как захлёбывается слезами, ведь он катализатор всех этих чувств.

Глава 12 – Шаг к "свету".

Тёмная аллея, шум зелёной листвы, с которой играется ночной ветерок и гулкое сердцебиение, что оглушительно стучит у Уджу в ушах. Страх сковывает, а душа готова покинуть тело. Кан равнодушно смотрит на Ёнсока и не смеет даже вздрогнуть, когда его холодная шершавая рука больно сжимает скулы. Он зол, взбешен тем, что ему самому пришлось искать свою «игрушку», покидать уютное гнездо и бродить по пустым улицам. И теперь Ёнсок не сдерживается, показывает, чего стоит Уджу её выходка, неповиновение, которого стало за последние дни слишком много.

– Куда собралась, шлюха? Дом в другой стороне, – он сильнее сжимает пальцы, отчего челюсть начинает ныть. Цедит каждое слово, пропитывая его смертельным ядом. Кан молчит, глаза пустые, словно никаких чувств у неё нет, и её самой тоже не существует.

«Терпи. Терпи, Уджу», – повторяет себе Кан, заглушая крик боли, ведь он так жесток, так груб, что кажется кости начинают трещать под шершавыми пальцами.

– Отлично, молчи. Так от тебя больше пользы, – скалится Ёнсок и в следующую секунду бьёт тыльной стороной ладони наотмашь, так что Уджу приходиться отклонить голову. Место удара моментально начинает жечь и пульсировать. Уджу сильно зажмуривается, подавляя подступившие слёзы, а после, раскрыв глаза, выравнивается. Снова смотрит отрешенно, словно никого перед собой не видит, только пульс становится чаще и дыхание медленно сбивается. – На колени, шлюха, – грозно командует Ёнсок, указывая пальцем склониться. Надменно хмыкает, замечая, как нервно дергается сестра. – Правильно думаешь, – с превосходством скалится он, – то, что мы не дома, тебя не спасёт.

«Верно. Не спасёт», – Кан сжимает кулачки, шоркает обувью, собираясь последовать приказу.

«…то, что они делают непростительно, и поверь, я не один так считаю. Их должен был кто-то остановить, и я рад, что этим «кто-то» оказался я».

«… удача, что тогда я услышал тебя и спас…»

«…я вижу перед собой неуклюжую и крайне неосторожную девушку, которая верит во всё плохое и принимает чужие неудачи на свой счёт».

«… считаешь, что дружба с тобой навлекает беду? Единственный, кто страдает от всего этого – ты».

Кан замирает, склонив голову, видя перед собой лишь пыльную обувь и землю. Она практически встала на колени, но слова Тэхёна накатывали одна за другой, словно беспощадные волны в шторм. Они толкали её, отрезвляли и заставляли бороться.

Ёнсок злобно щурится, дотошно следит за действиями сестры и почти рычит из-за её медлительности. Если Уджу не опустится перед ним сама, то он однозначно сделает это при помощи силы. Он уже готов надавить на женские плечи и припечатать её колени к твёрдой земле.

«Как же сложно и страшно… Ноги ватные и руки дрожат. Ах… я так устала от всего этого дерьма. Устала прятаться и терпеть. А теперь ещё и бежать придётся – ведь это единственное, что можно предпринять. Ёнсок правильно сказал, «не дома», а значит, есть куда отступать. Я ведь могла сдерживать его ночами напролёт. Значит силы у меня есть, верно? Но если он поймает, всё закончится… навечно? Да, уж лучше не попадаться Ёнсоку. Кан, у тебя всего одна попытка. Соберись, заглуши эмоции и беги. Беги, Кан Уджу!»

Уджу, мысленно приказав себе не сдаваться, срывается с места, оставляя шокированного брата стоять, где и стоял. Она бежит вперёд, не оглядываясь, дабы не потерять веру в себя, дабы её смелость не испарилась от одного только угрожающего вида Ёнсока. Она и так была уверена, что он сейчас ужасен: глаза горят опасностью и жаждой убийства, губы искривились в хищном оскале, а руки сжаты в огромные кулаки, которые очень просят встречи с женской кожей.

Кан тратит оставшиеся силы, бежит, что есть сил, благо дорога пустая и не надо никого оббегать. Хотя может это плохо? Может, она бы всё же решилась попросить помощи?

«Нет. Глупости. Никто не поможет. Я сама по себе», – Уджу минует дорогу на мигающий зелёный, бежит незнакомыми дворами, виляет, оббегая пустую детскую площадку, поднимается по лестнице на мост и бежит уже по нему. У водителей, что проезжают по широкому мосту и замечают бегущую школьницу, весьма неоднозначные мысли: кто-то видит в ней любительницу вечерних пробежек, совершенно не смущаясь её одежде, кто-то думает, что девушка сбежала из дома, из-за своей бурной подростковой крови, но точно никто из них не считает, что ей нужна помощь.

Уджу тяжело дышит. Она не знает, как долго убегает и где её преследователь. Она еле передвигает ногами, потому что те просто уже не в силах её держать, но не останавливается. Боится. Думает, что стоит расслабиться, как появится Ёнсок и всем её стараниям придёт конец. На телефон поступает звонок. Уджу вздрагивает и неохотно достаёт устройство: «Ёнсок». Кан панически оглядывается, пытается ускориться, но ноги подкашиваются – и она устало падает на бетон. Сидит с согнутыми ногами и крепко сжимает смартфон, что не умолкает, нагоняет паники, словно, чем громче мелодия, тем ближе смерть.

– С Вами всё нормально? – обеспокоенный мужской голос звучит над головой. Уджу поднимает глаза, натянуто улыбается и положительно кивает головой. Мужчина сомневается, хочет переспросить, убедиться, но девушка кое-как встаёт на ноги и медленно бредёт дальше.

«Нужно идти. Дальше, где меня он не достанет», – Уджу шатает, перед глазами какая-то пелена, чёткость пропадает – и тёмная улица превращается в одно размытое пятно. «Должна идти», – приказывает себе она и, сильно встряхнув головой, ударяет вялыми руками по щекам. Больно, кожа ноет от недавних издевательств брата. Зато это немного отрезвляет: объекты обретают былую форму, а темнота расходится, уступая место свету фонарей.

Уджу ещё какое-то время бродит по улице: район совершенно ей не знаком. Телефон молчит: видимо, Ёнсок бросил свои попытки дозвониться и, судя по его отсутствию рядом, оставил её в покое. Кан забредает на детскую площадку, залезает в широкую трубу и, подложив сумку под голову, быстро засыпает.

«Смогла».

Шум машин, шаги людей, смех и громкие разговоры. Начался новый день. Уджу хмурится от боли в теле и ёжится от холода, что буквально окутал её за прошедшую ночь. Она осторожно поднимает веки и видит перед собой синий цвет. Оглядывается, ведя лишь глазами, и ничего кроме синего цвета не замечает.

«Точно, детская площадка», – устало выдыхает она и, поднявшись на руках, смотрит в ноги на озадаченного ребёнка, что думал поиграть пока родители сидят на скамье, но нашел препятствие в виде странной школьницы. Кан молча поворачивается и выползает в противоположную от ребёнка сторону. Она отряхивает форму и как ни в чем не бывало уходит с площадки под любопытный детский взгляд.

– Так, теперь бы понять, где я и сколько времени понадобится, чтобы добраться до дома. Я сегодня же заберу свои вещи и больше никогда не вернусь, – Уджу сосредоточенно проверяет своё местонахождение на карте, строит маршрут и бодро вышагивает по оживлённой улице, что значительно отличалась от её привычного маршрута. Может это потому что никого раньше не замечала? Может потому что не хотела никого видеть? «Тэхён ведь тоже ходит по той дороге», – неожиданно вспоминает она парня и, осуждающе хмыкнув под нос, словно ругая за непростительные мысли, поднимает голову к горизонту. Людей и правда очень много и все они такие разные, что глаза разбегаются.

Кан идет очень быстро. Она планирует заскочить домой, не раздумывая собраться и ещё успеть на первый урок. Она буквально пробегает мимо удивлённого Тэхёна, что даже не находит, что сказать появившейся совершенно с другой стороны девушке.

«Забыла что-то, поэтому возвращается? Тогда во сколько же она вышла в школу?» – задумчиво хмурится Ким, бросая взгляд на наручные часы. Он остаётся на месте, надеясь, что Уджу решит снова пойти мимо него. Терпеливо ждёт, а когда видит знакомую форму, не может сдержать улыбки. Он поднимает раскрытую ладонь для приветствия, но, как и всегда, остаётся незамеченным. «Я реально ждал чего-то другого?» – смеётся над собой Ким и поворачивается, чтобы продолжить путь вместе с неразговорчивой подругой.

Уджу не сбавляла шаг вплоть до воссоединения с Тэхёном, а когда чуть опередила его, замедлилась. Она не показала, что рада его появлению, что с ним её сердце может биться спокойно и равномерно. Как бы сильно Уджу не пыталась его отвадить от себя, Тэхён оставался рядом. Двоякое чувство тревоги и благодарности разрывало её, тянуло в разные стороны, не давая остановиться на одном.

«Упрямец», – думала о нём Уджу, не отрывая взгляда от экрана смартфона: жильё нужно как никогда срочно. «Проводить ночи на улице все же плохая идея: неудобно, есть опасность попасться на глаза не тем людям, да и заболеть так проще всего, а лекарства стоят недешево».

«Интересно, почему сегодня пошла этим путём? Неужели из-за того, что я уже увидел её? Нет, нет, на такое она даже не обратила бы внимания», – бросая на девушку задумчивые взгляды, Ким пытался разгадать причину. Чем больше они общались, тем больше появлялось вопросов, хотя обычно у людей все происходит наоборот. Сблизился – узнал лучше. Логично ведь.

– Увидимся на перемене, – бодро произнёс Ким, когда они подходили к классу Уджу. Девушка кивнула и сделала шаг к двери, а парень, тяжело вздохнув, продолжил путь к своему кабинету. Он не видел, как Кан отступила назад и посмотрела ему вслед. Он не узнает, что она хотела сказать ему, когда встретила на пути к дому. Не услышит, что она пообещала, ведь сделала это внутри себя.

«Я не сдамся, продолжу тянуться к тусклому свету. Понимаю, что есть только два конца: либо яркий свет ослепит меня, либо окутывающая тьма окончательно поглотит. Но я обещаю, что не сдамся».

***

– Мне очень нужно больше работы, – настойчиво просила Уджу, решительно стоя напротив Хосока, что уже начинал злиться на неугомонную школьницу. А Ким в это время довольно улыбался, наблюдая за представлением, сидя за столиком с кружкой фруктового чая и шоколадным пирожным. Полчаса Кан ходит за Хосок, обещая работать усердно и не допускать ошибок, она практически умоляет пересмотреть её скудный график.

– Продолжишь в том же духе – уволю, – решил напугать Чон и для пущей убедительности сдвинул густые брови. Кан поджала губы, наморщила лоб и буквально вцепилась в хозяина каким-то обиженно-злым взглядом. Хосок грозно покосился на Кима, а тот развел руками: «Я тут не причём».

– Мне нечем будет платить за жильё, – выпалила Кан, решаясь всё же признаться, в чем причина её напора и рвения к дополнительным сменам. Она опустила голову, когда Хосок метнул в неё строгим взглядом, будто она допустила огромную ошибку.

«Школьница снимает жильё! Что за неслыханный бред! Никакой подработки не хватит на нормальную комнату. Получается, что жить будет в неблагополучном районе, далеко от общественного транспорта и учебного заведения. И о правильном питании, я так понимаю, она не задумывается», – Хосок обходит стойку и, поравнявшись с девушкой, глубоко выдыхает.

Уджу не поднимает головы, рассматривает носки обуви и надеется, что её не выгонят из кафе. «У меня не было другого выбора. Я бы ни за что не стала бы перечить Вам, мистер Чон. Простите», – Кан чувствует себя виноватой. Уход из дома случился бы рано или поздно. Но терпеть больше не было сил. Она чувствовала, что если останется ещё на одну ночь, то точно не выберется из густой непроглядной темноты.

– Я не могу дать дополнительных смен, – голос Чона звучит твёрдо, не позволяя Кан даже подумать о возражениях. – Это прямое нарушение трудового кодекса, – поясняет Хосок, словно пытается успокоить и ободрить школьницу, хотя тона не меняет: он директор, никакой мягкости и послабления. – Могу предложить иной вариант, так как вижу, что домой ты не планируешь возвращаться, – на словах о доме Уджу еле заметно вздрагивает, словно по её телу пустили слабый ток или укололи в палец. – Я сдаю комнату, поживёшь в ней. Отказы и возражения не принимаются. Лучше снимать жильё у знакомых людей, нежели идти к незнакомцу. Плату буду брать в полном размере: бесплатного ничего в нашей жизни не бывает. Подробности обсудим на месте, а сейчас мне нужно закончить работу. И да, предупреди своего несостоявшегося арендодателя, что ты не придёшь на осмотр жилья, – строже добавил Хосок. Он как знал, что Уджу ещё никуда не ходила, а лишь договорилась о встрече.

Кан изумлённо подняла глаза к лицу хозяина: как всегда сдержанный и непреклонный. Смотрит на неё внимательно, словно читает открытую книгу. Заглядывает за маску, которая всегда при ней, и не стесняется говорить прямо, однако всегда осторожен, чтобы не задеть за живое. А вот Ким забыл, как пользовать ложкой – так и завис с приоткрытым ртом, держа столовый прибор над сладостью.

«Она будет жить с Хосоком? Чего?! Как такое вообще произошло? Мы вообще друзья, Уджу? Почему я узнаю о твоём намерении жить отдельно при таких обстоятельствах?!» – Тэхён укоризненно сверлил девушку карими глазами. Весёлое настроение скатилось под стол, а забавного спектакля, которым он «наслаждался», больше не существовало. «У меня тоже есть место, где ты можешь оставаться», – хочет высказаться он, но не может раскрыть рта: что-то насильно его останавливает. Возмущение растёт как снежный ком, что катится с вершины горы, набирая обороты. Он вот-вот раздавит Тэхёна, если тот не сделает хотя бы попытки увернуться. А нужно ли отступать?

– Вещи с собой? – коротко спрашивает Чон, разворачиваясь на месте: работу за него никто делать не станет.

– Да, – тихо отвечает Уджу. Она неуверенно следит за начальником и моментально отводит взгляд, когда он оборачивается.

– Понятно. Тогда подожди закрытия кафе, раньше я не освобожусь, – спокойно поясняет Чон. А сам незаметно вздыхает: ведь планировал задержаться после закрытия, чтобы разобраться с нескончаемой бумажной работой. «Придётся взять домой».

Уджу послушно кивнула, считая, что этого достаточно, и прошла до столика к Тэхёну. Парень недовольно фыркнул и скрестил руки на груди. Но чем дольше они сидели в тишине, тем меньше становился гнев Кима: руки медленно опустились на колени. Он чувствовал женскую печаль, словно Уджу себя опять обвиняет. Она не поднимала глаз, уткнулась в одну точку в столе и так и сидела. Кан буквально погрузилась в себя, а весь мир попросту перестал для неё существовать.

Тэхён немного шумно поднялся из-за стола: ножки стула неприятно скрипнули, из-за чего он скорчил виноватую гримасу, и, подойдя к девушке за стойкой, сделал заказ. Во время ожидания, он, не переставая, поглядывал на Уджу, что словно и не заметила его исчезновения.

«Наверное никогда не перестану считать тебя сложной. Но также не перестану надеяться, что однажды ты доверишься мне и первой заговоришь», – Ким мягко улыбнулся и, поблагодарив персонал, двинулся с подносом в руках обратно к столику.

– Сидеть ещё долго, составь мне компанию, – поставил он перед Уджу горячий ароматный напиток и блюдце с ягодным тортом. Кан чуть наклонила голову к плечу, а после подняла глаза к лицу Кима, словно просыпаясь от длительного сна и вспоминая, где вообще находится. Тэхён хохотнул такой реакции и кивнул на угощение. – Осторожнее, горячее, – предупредил он и сам отломил кусочек лакомства на своей тарелочке, после чего с наслаждением отправил его в рот, выглядя при этом безумно счастливым.

– Как ребёнок, – сухо упрекнула Уджу. Она зажала пальчиками чайную ложечку и осторожно провела ею сверху вниз и, не колеблясь, съела сладость. Уголки губ слабо дрогнули, а в глазах вспыхнул почти неприметный огонёк. «Сладко и кисло одновременно», – удивлялась она, скрывая своё восхищение лакомством, которого раньше никогда не пробовала. Она не могла позволить себе лишние траты, а людей, что угостили бы, не существовало. Возможно, они бы когда-нибудь пошли бы в подобное кафе с Лиён, но, увы, их дружба закончилась и Уджу пообещала себе, что больше никому не навредит. Именно из-за обещания она держит дистанцию с Тэхёном, а он, не прилагая особых усилий, обходит все созданные Кан преграды и подбирается всё ближе к напуганной одинокой девушке.

– Признайся, вкусно, – подначивает Ким, улыбаясь широко и ярко. А после шипит от боли, ведь ранка на губе после драки ещё не зажила.

– Осторожнее, – равнодушно произносит Уджу, смотря осуждающе строго на губы парня. Ким глупо усмехается, радуясь своеобразной заботе, которую может понять только он, и положительно кивает головой.

– Постараюсь, – добавляет Тэхён. Он подпирает подбородок ладонью и наблюдает, как девушка медленно поедает угощение, стараясь казаться невозмутимой и холодной, словно какая-то офисная леди, которой запретили выказывать эмоции. «Когда-нибудь я вытащу твою улыбку наружу. Это ещё одно моё обещание».

Глава 13 – Отпор.

Уджу тихо следует за Хосоком. Час назад они распрощались с Тэхёном возле закрытого кафе: Ким доверяет другу, поэтому спокойно отпустил их без своего сопровождения. Проводил взглядом до припаркованной машины и, ещё раз махнув, ушёл в направлении своего дома. Сейчас, поднимаясь выше в кабинке чистого лифта, Кан чувствовала странную неловкость. А когда створки раздвинулись – и вовсе замялась.

«Я буду платить за жильё, как обычный съёмщик. Я не обременяю его. Верно ведь?» – Уджу неуверенно шагнула к мужчине, что остановился и ждал её в холле. Они прошли вдоль одинаковых дверей и остановились у квартиры с номером пятьсот тринадцать. Хосок поднял движущуюся часть замка и перевёл взгляд на Уджу.

– Подойди, я сейчас пароль введу, постарайся его запомнить, – спокойным тоном позвал он девушку. Кан послушно шагнула вперёд и внимательно уставилась на цифровую панель. Чон мысленно усмехнулся: «Такая серьёзная, будто к зачёту готовится» и уверенно коснулся сенсора длинными пальцами.

Электронный замок издал свойственный ему жужжащий звук, после которого Чон смог открыть входную дверь. Он кивком головы пригласил девушку пройти внутрь первой, и сам зашёл следом. Замок снова зажужжал, а в прихожей включился свет: автоматические лампочки – правильный выбор, знаешь, что не придётся искать выключатель и спотыкаться об невысокий порожек, если твои руки заняты.

– Здесь ванная комната, – Чон ловко переобулся в домашние тапочки и, продвигаясь по узкому коридору, открыл первую дверь. – Прямо – кухня, – они вместе миновали деревянную раму, за которой пряталась уютная комната: столешницы и электронные приборы стояли вдоль стены, расходясь от угла в разные стороны, у окна практически неприметно находился стеклянный стол на четыре персоны, стулья аккуратно задвинуты. Так же от глаз не скрылся большой цветок в напольном горшке, что находился за высоким холодильником. – Здесь тарелки, выше кружки, здесь – столовые приборы, – Хосок поочерёдно открывал шкафчики и выдвижные ящики, показывая расположение вещей. – В холодильник старайся без контейнеров ничего не ставить, в частности вскрытые продукты: не люблю, когда запахи перемешиваются. Что касается кастрюль, сковородок и самих контейнеров, то их можно найти на нижних полках, – Чон кивнул в сторону напольных тумб и, получив положительный кивок от Уджу, двинулся дальше.

Из кухни они перешли к большой квадратной комнате – гостиная. Плазма стояла на стеклянной строгой тумбе, напротив кожаный черный диван, стены с каким-то витиеватым узором в меру завешаны картинами и фотографиями: в основном города или пейзажи, семейных фото не было видно. Окна без подоконников закрывали тонкие шторы и плотные портьеры: опять же тёмного оттенка. Беговая дорожка в углу комнаты была направлена к телевизору: Хосоку нравилось совмещать приятное с полезным и смотреть передачи, поддерживая физическую форму. Из этой комнаты они могли попасть в сами спальни: спальня Хосока находилась возле балкона, что тянулся на две комнаты и был своеобразным коридором. Иногда Чон любил переходить от спальни в гостиную через улицу, вдыхая вечерний воздух и любуясь звездным небом: он так очищал разум и отдыхал, готовясь вновь погрузиться в дела с головой.

– Это будет твоей комнатой, – Хосок открыл деревянную дверь в спальню, что была практически параллельна прихожей. Небольшое пространство заставлено необходимой мебелью, ничуть не портя внешнего вида. Шкаф-купе до потолка в левом углу, по центру застеленная кровать, явно не для маленького человека, но и двоих людей навряд ли поместит, рядом маленькая тумбочка с парой ящичков и письменный стол у правой стены. – Располагайся, я пока займусь своими делами. Не найдёшь меня на кухне, когда освободишься, постучи в соседнюю дверь, – предупредил Чон и, получив положительный ответ, закрыл дверь с другой стороны, позволяя Кан свыкнуться с новой обстановкой. «С девушкой придётся быть осмотрительнее, в одном полотенце теперь из душа не выйти».

Уджу заинтересованно скользнула взглядом по всей комнате, осторожно шагнула к столу, провела по нему подушечками пальцев и горько улыбнулась. «Своё рабочее место». Кан опустила сумку на пол рядом с кроватью и тихо приблизилась к шкафу. Она задумчиво пилила его взглядом, пытаясь понять, как же он открывается, а после дотронулась и сдвинула одну часть в сторону. «Сработало», – искренне удивилась она, радуясь, что все же не сломала дорогую, на вид, мебель. Со стороны, что открылась Уджу, были пустые полочки. Кан сдвинулась чуть вправо и отодвинула вторую дверцу – на железной перекладине висели несколько свободных вешалок.

Уджу закрыла шкаф-купе и повернулась к ровно заправленной кровати: темное покрывало, выглядело мягким, а подушка ужасной воздушной, но Кан не рискнула коснуться их. «Не мешало бы принять душ. Не хочется их испачкать», – с грустью она отвернулась от кровати и, наклонившись к забитой сумке, откопала единственные домашние вещи, запасную школьную рубашку повесила на вешалку, а книги с тетрадями и ручками осторожно сложила на столе. Так как Уджу понятия не имела о правилах проживания, первой мыслью стал разговор с хозяином квартиры. Она вышла из комнаты и практически на носочках прошла на кухню.

Хосок в это время сидел за обеденным столом, разложив рабочие документы по всей стеклянной поверхности, и что-то внимательно в них высматривал. Сосредоточенный взгляд плавно двигался по строчкам, а пальцы не разжимали ручки, готовясь в любой момент сделать штрих.

– Извините, – тихо произнесла Уджу, останавливаясь в проходе между кухней и гостиной. Чон спокойно поднял взгляд, не сразу отвлекаясь от раздумий по работе. Кан не решалась продолжать разговор, так как видела, что Чон сильно занят. «Не хорошо вот так отвлекать. Он будет злиться, если я спрошу о правилах сейчас? Может, лучше было не выходить из спальни, пока не позовут?»

– Присаживайся, – кивнул Хосок на стул напротив себя, видя некое замешательство в поведении девушки. Он отложил документы, опустил ручку и полностью сосредоточил внимание на Кан. Она мягко опустилась на стул и пыталась смотреть точно в глаза, но то и дело отводила взгляд. Казалось от смелой, уверенной девушки, что просила о дополнительных сменах, не осталось и следа. «Что за загнанный зверёк?» – Итак, оплата в конце каждого месяца. Шесть тысяч. Коммунальные услуги будем рассчитывать отдельно. Еду покупаешь сама, я освободил полочку в холодильнике: туда и будешь складывать продукты. Фрукты, чай и кофе общие, их покупать нет необходимости. Что касается водных процедур – дверь закрывается изнутри, свет справа при входе, пользоваться можно в любое время, я обычно поздно заканчиваю с работой, так что сомневаюсь, что мы помешаем друг другу. Утром тоже не должно возникнуть проблем. Но загадывать не будем, выясним завтра. Замок на входной двери электронный, надеюсь, ты запомнила пароль, – Хосок выжидающе замолчал. Кан все время внимательно слушала его, не пропуская ни одного слова, словно от этого зависела её жизнь. Она даже осмелела и подняла глаза к лицу мужчины: она всегда так на него смотрела, когда он что-то объяснял или говорил, чем вызывала уважение.

– Запомнила, – серьёзным тоном ответила Уджу и для убедительности озвучила числа в правильном порядке.

– Молодец, – похвалил Чон, скрывая довольную улыбку. Ему отчего-то хотелось чуть дольше оставаться в девичьих глазах взрослым и строгим мужчиной. А не парнем, что любит мультфильмы, с удовольствием смотрит детские передачи, чтобы отдохнуть, и творит безумства вместе с друзьями по пьяни, словно им снова по шестнадцать лет. «Думаю, к такой смене характера она не готова», – усмехнулся он мыслям, не отрывая глаз от немного напряженной девушки. – В таком случае, добро пожаловать домой, – уголки мужских губ слегка потянулись вверх, а девичьи глаза широко раскрылись.

«Домой…» – впервые слово казалось по-настоящему теплым, согревая клокочущее сердце и опускаясь на плечи пушистой пеленой. Кан положительно кивнула и, дабы не заплакать при Чоне, поспешила удалиться. Она не знала, с какой тревогой проводил её спину Хосок, не понимала, как всколыхнула чужие мысли, и не слышала тяжелого вздоха, что сорвался с мужских губ.

– Надеюсь, я принял правильное решение. Она точно сбежала из дома… И что-то подсказывает мне, что это не подростковый протест.

Ночь сменяется днём. Из сна Уджу вывела мелодия будильника: она специально завела его на раннее утро, чтобы не побеспокоить хозяина и не опоздать в школу. По её предварительным расчетам, которыми она занималась ночью после освежающего душа, дорога до школы составляла около двух часов спокойного хода. Заправив мягкую кровать, в которой было необычайно приятно спать, она поспешила в ванную комнату, чтобы умыться и привести себя в порядок.

– Уже проснулась? – удивлённый и слегка осевший после сна голос Чона напугал Уджу, которой необходимо пройти мимо кухни, чтобы попасть в нужную комнату. Она застыла на месте, держа в руках зубную щётку и пасту, и как-то виновато хлопала ресницами. Чон был уже в костюме, поверх которого надел фартук, чтобы не запачкаться во время приготовления завтрака: пара сосисок и рис в яйце.

– Да, – заторможено ответила Кан, бросая взгляд на руки Хосока: он ловко помешивал еду в глубокой сковороде.

– Будешь завтракать? – поинтересовался Чон, понимая, что больше от девушки ничего не услышит. «Такое ощущение, что она впервые видит, как кто-то готовит. А ещё она, кажется, не собиралась попадаться мне на глаза. Думала, что я ещё сплю?»

– Нет, я умоюсь и уйду, – ровным тоном ответила Уджу и быстро скрылась за поворотом.

«В смысле «уйду»? Без завтрака? В такую рань?» – Хосок бросил хмурый взгляд на наручные часы и сильно задумался, продолжая все также умело готовить завтрак.

– Автобусная остановка практически сразу за вторым переходом, если помнишь, как мы сюда добирались, – Хосок отвлёкся от еды и новостей в телефоне. Он перевёл взгляд на школьницу, которой вновь пришлось остановиться, когда с ней заговорили.

– Я пешком, – сухо обронила Уджу, учтиво поклонилась и ушла. Чон непонимающе выгнул бровь.

«Мне не послышалось, она собралась идти пешком до школы?» – Хосок понимал, что это ненормально, что расстояние не такое уж и маленькое, чтобы поощрять пешие прогулки, но вмешиваться также не считал разумным. Если рассуждать здраво – он арендодатель, а Уджу – съёмщица, что творится у неё в жизни и как она распоряжается временем не должно его волновать. «Но она ведь школьница», – устало промычал Чон. Он построил маршрут от квартиры до школы: ему пару раз приходилось подвозить Тэхёна, когда тот засиживался у него, и когда приложение написало приблизительное время пути, понял, что Кан действительно не шутила: время её прибытия совпадало с началом первого урока, о котором он также знает от младшего Кима: то сумасшедшее утро и хаос, которое создал Тэхён, пытаясь не опоздать на занятия, Чон точно не забудет.

– Не буду вмешиваться, меня это не касается, – твёрдо решил Хосок, откладывая устройство на стол экраном вниз. «Устанет, воспользуется транспортом», – был уверен Чон.

Кан шагала по незнакомой улице, разглядывая витрины магазинов и парки, что попадались ей на глаза. Она запоминала новую дорогу до школы и не замечала, как чувство лёгкости ускоряет шаг. Она выспалась, спокойно умылась и, не прячась, покинула уютную квартиру. Это было необычно, это было приятно, хотелось повторить начало дня и убедиться, что всё происходящее не сон.

«Смогла. Вырвалась», – счастье медленно заполняло изнутри. Кан сделала глубокий вдох и, растянув губы в слабой улыбке, выдохнула. «Я постараюсь, удержу это чувство, не потеряю, не сдамся».

– Уджу! – Ким дружелюбно помахал рукой, замечая девушку, что теперь шла совершенно с другой стороны. На этот раз он ждал её возле ворот в школу. Ждал и немного нервничал, почему-то волновался, что между ними возникнет новая стена, ведь Хосок взрослый, он гораздо лучше справляется с проблемами, да и доверие уже заслужил. Кан не ответила на приветствие, сначала поравнялась, потом прошла дальше, бросив странный взгляд, а когда Ким уже думал, что его опасения подтвердились, остановилась и выжидающе уставилась на помрачневшего парня, что с недовольством засунул руки в карманы школьных брюк.

– Опоздаем, – упрекнула она Кима, а он изумлённо перевёл глаза с каких-то ребят на равнодушную девушку.

– Да тут идти-то, – несерьёзно отозвался Ким, хмыкая со странной полуулыбкой на лице. Он быстро сократил расстояние и уже вместе с Кан вошел в здание. – Как всё прошло? – интересовался Тэхён, провожая подругу до её класса. Кан недовольно стрельнула глазками и тут же отвела взгляд. – Понравилась комната? – решил уточнить он, зная, что девушка не особо разговорчива. Уджу кивнула, а он шире растянул губы. – Я там иногда останавливался, – поделился Ким, боковым зрением ловя любопытство со стороны Кан. «Это интерес ко мне или же к Хосоку?» – До встречи на перемене, – он подмигнул, но остался не замечен: Уджу невозмутимо перешагнула порог классной комнаты. «Бука».

Ким зашёл в кабинет и довольно уселся на своё место. Нагоняй от старшего брата прошёл намного мягче ожидаемого, а учителя решили обойтись предупреждением: Ким на хорошем счету. За соседнюю парту шумно приземлился Джунки: потрёпанный вид после драки, схожие ссадины на лице и скучающий взгляд.

– Твоих родителей не вызвали? – слегка удивился Тэхён. Он знает, как семья Пака относится к выходкам сына, и обычно после посещения школы, парень приходит злым и раздраженным, и явно не к первому уроку: он показывает свой неукротимый характер, пытается сказать, что плевал на их правила. Раз они не считаются с его мнением, значит, и он не станет их слушаться.

– А должны? – вскинул бровь Пак, поворачивая голову к озадаченному другу.

– У меня брата вчера же вызвали, практически сразу после драки, – поясняет Ким, становясь максимально задумчивым. «Что за бред? Меня заметили, а его нет? Мы же вместе там были…»

– Реально? Что-то ты не похож на виноватого мальчика, – усмехнулся Джунки.

– Я серьёзно. Намджун вчера меня в коридоре после лазарета поймал, – насупился Тэхён. Пак помрачнел, осмотрелся и задумчиво дёрнул головой.

– Тебя явно подставили, – смело заявил Джунки. – Может это…

– Это не Уджу, – строго перебил Тэхён, предупреждая друга даже не сметь озвучивать имя девушки. – Она была с нами. Те, кто её искал, явно не были дружелюбно настроены. Но что-то я сомневаюсь, что они могли бы пойти настучать: сами-то выглядели не лучше нас, – рассуждал Ким, скрестив пальцы и практически уткнувшись губами в ладони.

– Третий человек? – задумчиво озвучил Пак. Ким кивнул.

– Вероятнее всего, – добавил Тэхён и провёл тяжёлым взглядом по одноклассникам. – Кто-то всё же меня недолюбливает, – прошептал он в ладони и выпрямился, когда после звонка в класс вошел преподаватель.

Кан по поручению учителя шла сдавать рабочие тетради. А на обратной дороге, оказалась грубо схвачена за руку. Она не кричала и не сопротивлялась. Знает, что не тронет в школе, хотя и переживала, послушно тащась за парнем. Уджу резким движением припечатали к стене за школой. Ёнсок играл скулами, испепелял взглядом и крепко сжимал пальцы. Он очень взбешён, раз решился коснуться ненавистной сестры в пределах учебного заведения.

– Чей член ты предпочла? На ком скачешь вторую ночь, не появляясь дома, а, шлюха? – прошипел в лицо Ёнсок. Он не притрагивался, не душил, но стоял, нависнув над старшей сестрой, что по иронии судьбы оказалась ниже ростом. Кан сжала челюсть, дабы не послать его за грубость.

«Ты не смеешь спрашивать о подобном. Ты не достоин даже знать имён тех, кто помог мне. Ты самое настоящее ничтожество, избалованное, такими же мерзкими людьми», – Уджу смотрела в упор, фокусируя всю ненависть, которую испытывала к брату, в своих карих глазах. Ей было страшно, она прекрасно знала, что он терпеть не может неповиновение и смелость.

– Стала отважной, заполучив защитника в лице Ким Тэхёна, – злобно прорычал Ёнсок. Он насмехается, а у Кан сердце сжалось только от одного имени друга. – Неужели он так хорошо трахается? Ты ведь уже отработала свою защиту, да, дрянь? – Кан резал словами, остужая пыл непокорной сестры: смелость угасала на глазах, мелкая дрожь волной проходилась по женскому телу, а бледный цвет окрашивал лицо – он знал, как поломать Уджу. Ёнсок наклонился к уху. – А может он просто не знает, насколько ты грязная шлюха? Защищает мусор, а потом получает выговор за драку. Какая несправедливость, а всё из-за тебя, из-за твоего существования, – шипит словно змей, острыми клыками больно протыкает сердце и упивается тёмной кровью, в которой Уджу совсем скоро захлебнётся.

Ёнсок отстраняется, встаёт чуть поодаль и с наслаждением смотрит в пустые женские глаза. Уджу в панике, что подкралась неожиданно, в такой светлый день. «Всё было обманом? Это не свет, я всё еще нахожусь в темноте. Обман, иллюзия, на которую я так глупо повелась».

– На колени! – высокомерно рычит Ёнсок, забываясь, где он находится. Желание раздавить сестру гораздо выше образа, которому он придерживается на публике. Она сбежала от него несколько дней назад, не объявилась на следующий день и посмела безнаказанно расхаживать по коридору школы. «Я напомню тебе, кто ты есть на самом деле. Ты будешь молить о пощаде, умолять избавить от боли, что я доставлю тебе. О да, я сделаю максимально больно, что смерть покажется единственным спасением». – На колени, – с презрением повторил Ёнсок. Руки изнывали по женской плоти, чесались от желания нанести первый удар.

«Очнись, Уджу. Давай же, возьми себя в руки. Не позволь ему навредить людям, что стали дороги. Не повторяй ошибок, не верь всем словам гнилого человека. Тэхён не такой, он не отвернётся, точно не отвернётся».

– Не трогай его, – тихо прошептала Кан. Слабость в теле никуда не пропала: её все также трясло, но взгляд изменился: там искрился гнев, животная злость и угроза. Шансы выстоять против брата ничтожно малы, да что скрывать, их абсолютно нет. А бежать глупо, хотя о побеге можно и не заикаться: колени так сильно трясутся, что фантастика, что Уджу всё ещё может стоять.

– Повтори, – раздраженно процедил Ёнсок, сдвигая брови к переносице. Он выглядел поистине пугающе, намного страшнее монстра из фильма ужасов. Кан сглотнула, сжала кулачки и чуть отступила от стены, показывая, что куда сильнее, забитой в угол сестры, которую он знал.

– Не смей трогать Ким Тэхёна, – чётко произнесла она. «Не отступлю. Не отпущу. Не потеряю».

Кан не сдвинулась с места, когда на неё двинулся кипящий от ярости брат. Не отвела озлобленного взгляда от мужского лица, прекрасно видя, как кулак Ёнсока целится точно в живот. Она твёрдо решила биться до конца, сражаться за свою свободу, к которой так тяжело пробираться сквозь тернии и черноту.

«Но почему же так страшно… Мама, я трусиха, глупая трусиха…»

Глава 14 – Настоящее.

Кан готовилась к острой боли, что принесет с собой удар кулаком. Она не смогла быть равнодушной, зажмурилась от страха и ждала, когда все закончится. Ёнсок годами её терроризировал и от того, что она захотела сопротивляться, сил не прибавилось.

– Совсем глупая?! – повысил голос Ким. Уджу сразу узнала голос парня, сначала не поверила, считая его слуховой галлюцинацией, но когда чуть приоткрыла глаза и через щелочки увидела его стоящего рядом – пошатнулась. Ким угрюмо сверлил её взглядом, удерживая руку Ёнсока в паре сантиметрах от женского тела. Кулак брат не расслабил и ярости при появлении посторонних не поубавил. – На что тебе рот? Чего не кричишь? – рычал Тэхён, игнорируя присутствие Ёнсока: тот что-то зло вторил и угрожал разорвать «нарушителей планов» на куски.

– Да не рыпайся ты, – насмешливо пригрозил Ёнсоку Пак. Он сделал удушающий захват, зажал шею школьника в локте, стоя у того за спиной. Кан был так близок к наказанию сестры, но появились они и за считанную секунду обездвижили. Эмоции зашкаливали у двух парней: один хотел смерти и расправы, а второй – вразумительного ответа от девушки и извинений от громкого парня.

– Не смей подставляться под удары, никогда, слышишь? – хмуро произнёс Ким, ловя виноватый взгляд Уджу. «Второй раз я вижу тебя слабой, и второй раз это случается при нападении. Мне это совсем не нравится». – А лучше всего начни со мной разговаривать, чтобы я мог помочь, – неожиданно тихо и нежно добавил он. Кан моргнула, прогоняя подступившие слёзы.

«Видимо, мне не одолеть тени в одиночку», – Кан смотрит на лицо Тэхёна, на его очаровательную улыбку, на заботливые глаза и просит одного, чтобы он не оставил её, чтобы, как и обещал, остался цел и невредим, чтобы помог, переубедил, развеял слухи, которыми пропиталась одинокая душа.

– А теперь ты, – Ким изменился в лице: стал серьёзным и непривычно угрожающим. Он сильно сдавил запястье Ёнсока, вызывая у того гневное шипение. – Увижу твою наглую физиономию рядом с Уджу – отправишься к пластическому хирургу.

– Угрожаешь?! Серьёзно? – усмехнулся Ёнсок. Он без страха смотрел в глаза Тэхёна, хотел поддеть того, спровоцировать, причинить боль и заставить ползать на коленях. «Никто не смеет мне указывать». – Она моя сестра, имею полное право находиться возле неё, – лукавая улыбка наползла на лицо, а ядовитый взгляд коснулся лица Уджу: «Ты не сбежишь от меня».

– Брат? – Ким почему-то не был удивлён, вызывая у Ёнсока неоднозначное чувство беспокойства. – Тогда ты ещё большее ничтожество, раз решил причинить боль сестре. Даже прикасаться к такому как ты омерзительно, – Тэхён покривился и резко одернул руку Ёнсока. Его высокомерный взгляд бесил Ёнсока, а уверенность, с которой Тэхён стоял напротив, чуть загораживая Уджу, вызывала неутолимое желание рвать и метать. Ёнсок дёрнулся на Кима, но Пак по-прежнему держал его мёртвой хваткой и откровенно смеялся над жалкой попыткой. – Я предупредил, – бросил Ким и повернулся обратно к Кан: она неосознанно вцепилась пальчиками за край школьного пиджака и с нескрываемым испугом смотрела на брата. Этот момент напомнил Тэхёну о дне, когда девушку чуть не изнасиловали, она выглядела также: хрупкая, напуганная и беззащитная. – Давай отпросимся с уроков, и я провожу тебя домой, – мягко произнёс Ким, привлекая женский взгляд к себе. Он широко улыбнулся, скрывая волнение за беззаботной маской.

– Кан Уджу, я достану тебя! – яростно выкрикнул Ёнсок, из-за чего она вздрогнула. Он попытался ещё раз вырваться, но для Джунки он не сильнее щенка, у которого в зубах мячик, что он не хочет возвращать хозяину.

– Пошли, – Тэхён выставил руку, приглашая Уджу идти вперёд. Он не удостоил Ёнсока вниманием, никак не отреагировал на громкие крики, что сыпались из его поганого рта. Всё, что его волновало, так это состояние Уджу: «Она совсем на себя не похожа». Кан молча шла рядом, так и держась за плотную ткань мужского пиджака. Её взгляд словно направлен в пустоту, а разум временно покинул тело. «Уж лучше бы она и дальше меня игнорировала и хмурила лицо. Каким же уродом нужно быть, чтобы так запугать собственную сестру?»

– Малыш, остынь, Ким не будет стоять в стороне, когда подобные тебе вредят окружающим, – спокойно произнёс Пак, и в следующую секунду отпусти парня. Тот развернулся и хотел ударить, но Джунки ловко схватил кулак в свою ладонь и открыто засмеялся. – Открою тебе одну тайну, – Пак чуть подался вперёд и понизил тон голоса, – у нас есть фото и видео, где ты пытаешься ударить Уджу и угрожаешь ей, – сказав это, Джунки отодвинулся обратно. На лице победная ухмылка, а пальцы всё сильнее сжимаются на кулаке Ёнсока. – Терпеть не могу шестерок, – сквозь оскал добавил он и выкрутил руку, причиняя невыносимую боль. – Надеюсь, больше не встретимся, – Пак плюнул в сторону и, убирая руки в карманы, вальяжной походкой обошел стонущего парня.

Ким и Уджу наведались в медкабинет и отпросились с уроков, как ни странно, доктор всерьёз принял состояние девушки и с нескрываемым беспокойством попросил Тэхёна позаботиться о ней. Ким сам забрал из класса вещи: сначала забежал за своими, а потом сумку Уджу прихватил, после чего вместе с Кан покинул территорию школы. Уджу всё ещё молчала, но пугающая бледность сошла с лица – и это не могло не радовать. Тэхён старался вести себя непринуждённо, болтал на посторонние темы, задавал странные вопросы и как всегда слышал лишь тишину.

– Говорил тебе, она дикая, – подал голос Джунки, что неприметно следовал за другом и странной девчонкой.

– Джунки? – немного удивлено повернулся на голос Ким. Пак ухмыльнулся, насмешливо отсалютовал и, убрав обратно в карман свободную руку, откусил мороженое. – Сомневаюсь, что ты отпрашивался, – усмехнулся Тэхён. Джунки пожал плечами и поравнялся с другом. Его взгляд мимолётно коснулся безэмоционального лица Уджу.

– Он тебя не тронет, так что прекращай загоняться и обрати внимание на людей вокруг себя, – не свойственно серьёзно сказал Пак, смотря куда-то вдаль и непринужденно поедая лакомство на палочке. Тэхён изумлённо уставился на друга, от которого вообще не ожидал поддержки: Уджу однозначно не нравилась ему.

– У меня мурашки по коже побежали, – наигранно воодушевлённо произнёс Ким. Он убрал рукав рубашки и наглядно показал вставшие дыбом волоски, на что Джунки закатил глаза и толкнул плечом в плечо.

– Отвали, – буркнул Пак и выкинул деревяшку в урну.

– Спасибо, – тихо подала голос Уджу. Две пары глаза мигом уставились на девушку. Кимбыл крайне удивлён и одновременно счастлив, услышав знакомый голос. А Паку просто стало интересно посмотреть на ту, что волнует его друга.

Кан много думала над случившимся. Она прогоняла воспоминания о прошлом, прятала их глубоко в подсознании, ведь просто забыть не получалось. Она не хотела больше бояться, но дрожь никуда не уходила, а голос брата звучал слишком отчетливо. Тело помнит всё, каждый удар, каждое мерзкое прикосновение, от которого тошнит и хочется как следует проблеваться. Унижением пропиталась кожа, но душа всегда знала, где прятаться: за сердцем, и раз оно бьётся, значит, силы есть, а вместе с ними и надежда. Уджу осторожно подняла взгляд на Тэхёна: «Он обеспокоен. Растерян и напуган, а всё из-за меня. Он ведь всё поймёт? Не отвернётся, правда?». Глаза изучают лицо напротив, просят ответа на немые вопросы. А Ким грустно улыбается, потому что не знает, что делать дальше, почему на него так пристально смотрит та, что всегда игнорирует.

– Я – Кан Уджу, давай дружить, – Уджу останавливается на месте. Еле заметная улыбка касается женских губ, худая ладошка неуверенно тянется вперёд, а взгляд с каким-то глубоким волнением и страхом смотрит в удивленные мужские глаза.

Три человека встали посреди улицы. Прохожим приходится обходить странных школьников. Пак важно ждёт чуть в стороне, наблюдая за глупым поведением друга, что стал похож на неудачника, с которым никто раньше не разговаривал, а тут раз – и девушка поздоровалась. Ким обомлел: хлопает глазами, а в душе взрывы эмоций: «Подпустила. Мы будем друзьями. Она сказала, «дружить». Тэхён немного странно начинает улыбаться, точно эмоционально нестабильный подросток, а Пак отрицательно мотает головой: «Идиот он, а не Ромео. Сейчас «промухает» возможность и опять психовать будет».

– Буду только рад, – протягивая ладонь навстречу, Тэхён ощутил слабую дрожь в женских пальцах и лёгкую прохладу. «Совсем переволновалась», – он осторожно пожал руку и поспешил отпустить Уджу, ведь помнил о её неприязни к прикосновениям. Со стороны послышались редкие хлопки: «Наконец, свершилось». Тэхён осуждающе взглянул на улыбающегося друга и сам хмыкнул в улыбку. – По такому случаю купим тортик? – обратился он к Уджу.

– Как ребёнок, – фыркнула она и невозмутимо двинулась вперёд. «Где-то неподалёку я видела кондитерский магазин».

– Тебя отшили, – усмехнулся Пак, повисая на плече обреченно понурого друга.

– Я рано обрадовался, – устало выдохнул Ким, смотря в след уходящей девушки, но затем мягко улыбнулся. «Но это однозначно важный шаг, да, Уджу?»

Джунки сопровождал ненормальною парочку: в лице своего друга и «дикой» девушки, до первой автобусной остановки, где он, распрощавшись, сел на нужный автобус и уехал подальше от них. Школьники не торопливо зашли в магазин, купили торт и сладкой воды, после чего двинулись дальше к новому дому Уджу. Ким, не переставая, болтал и радостно поглядывал на спутницу, а Кан недовольно косилась в ответ, не желая вот так сразу отвечать на все вопросы друга: уж очень многое он хотел узнать, чего сама Кан о себе не знала.

Квартира встретила ярким светом лампы и тишиной: Хосок находился на своём рабочем месте и раньше двенадцати ночи его точно не стоило ожидать. Тэхён со знанием дела открыл обувницу и достал оттуда пару тапочек. Сняв уличную обувь, он отставил её и нырнул в домашнюю. Уджу озадачено наблюдала за его действиями, не решаясь даже пошевелиться.

– Я же говорил, что бывал у Хосока дома, – улыбнулся Ким, замечая неприкрытый ступор подруги. Она недоверчиво нахмурилась и, сняв обувь, обогнала его.

– Жди на кухне, скоро вернусь, – бросила Уджу, не оборачиваясь к Тэхёну, что всеми силами старался сдержать смех.

– Забавная, – произнёс он в пустоту. Губы растянулись в детской широкой улыбке. С такой Кан было весело, с такой Кан было уютно. Ким поднял пакеты, которые оставлял лишь для того чтобы достать обувь, и двинулся в сторону кухни. Он разложил продукты, поставил греться электрический чайник и подготовил блюдца с чайными ложками. Когда Уджу присоединилась к парню, красиво украшенный торт стоял на середине стола, а рядом лежал нож. – Всё почти готово, – повернул голову Ким, доставая с верхних полок две чашки. – Чай или сок? – поинтересовался он и поставил посуду на стол.

– Чай, – коротко ответила сердитая девушка. Уджу обошла Тэхёна и уже самостоятельно продолжила начатое им: заварила себе чай, а ему в кружку налила сок. Она пыталась выглядеть гостеприимной хозяйкой, хотела отплатить ему за доброту, а Ким, пока она оставляла сумку и переодевалась, порушил все планы. – Какой кусок? – Уджу бросила взгляд на торт, помогая Тэхёну понять, о чём спрашивает. Ким сдержался, хотя очень хотел рассмеяться вслух.

– Начнём с маленького, – делая серьёзное лицо, ответил он. Ким мечтательно наблюдал, как девушка нерешительно берёт в руки нож и подносит к сливочному угощению. Она с волнением и какой-то предельной осторожностью отрезает кусочек, затем осторожно поддевает его и несёт к блюдцу, но в последний момент торт падает, теряя свой презентабельный вид. С губ Уджу срывается обречённый вздох, а глаза с грустью смотрят на содержимое тарелочки. – Спасибо, – благодарит Тэхён и с очаровательной улыбкой тянет блюдце к себе.

– Но… – хочет возразить Кан, чувствует вину, за испорченную еду, но Ким отрицательно мотает головой, продолжая улыбаться. – Ребёнок, – хмуро бросает и демонстративно отрезает ещё один кусок, что опять же переворачивается, стоит поднести его к посуде. «Что за невезение…»

– Да-да, однозначно неуклюжая, – нарочно подначивает Тэхён, оставляя чайную ложку у себя во рту. Уджу сильнее сдвигает брови, напоминая ему об их первой встречи: холодная и угрожающая странная школьница, что не умеет общаться с другими людьми. «Я и подумать тогда не мог, что мы действительно сможем подружиться. Нет, я конечно к этому стремился, но всё равно не верится, что момент настал». Ким смотрит по-особенному, запоминает день и не может отрицать факта, что сердцу совсем капельку тесно в груди.

– Ещё раз спасибо, – произносит Уджу, сосредоточив взгляд на сладости. Не может взглянуть в лицо, ей кажется это неправильным, нечестным и эгоистичным: прятаться за ним, подставлять под удар, а самой оставаться целой. «Сколько раз он уже помогал, сколько пачкал руки из-за меня».

– Спасибо, – неожиданно произносит Ким. Уджу напрягается, не понимает, почему он благодарит, хмурит лоб, пытаясь найти ответ, но тщетно: в голове не единой мысли – ему не за что её благодарить. – Спасибо, что доверилась и стала другом, – ласково дополняет он, а у Кан глаза от удивления округляются.

«За такое разве благодарят?» – она поднимает голову, смотрит на счастливое лицо парня и теряется в теплоте, что окружает его.

– Ты не против, если я буду периодически тебе писать? – немного неловко спрашивает Ким. Он чешет скулу указательным пальцем, на несколько секунд отводит взгляд, ведёт себя непривычно неуверенно, из-за чего даёт себе мысленную пощечину и возвращает взгляд к девушке.

– Не против, – собравшись с мыслями, отвечает Уджу, – но я могу быть занята, не жди, что всегда смогу ответить, – добавляет она слегка холодным тоном.

– Почему-то я другого не ждал, – необдуманно озвучил свои мысли Тэхён, а потом прикрыл рот ладонями: «Блин, вслух сказал». Злость огоньками вспыхнула в карих глазах и тонкие губки чуть сильнее сомкнулись. «Язык – враг мой», – отругал себя Ким и неловко засмеялся, чтобы хоть как-то смягчить обстановку.

Однако усилия Тэхёна вывести Уджу на дружеский разговор рассыпались, словно бусинки порванного ожерелья – собрать все обратно на леску не было возможности. Ким скучающим видом уставился в телевизор, а Уджу уткнулась в учебники, выполняя устные задания. Но все мысли девушки были сосредоточенны на брошенных Тэхёном вопросах. Как на них ответить она не знала, ведь никогда не ходила в парк аттракционов, чтобы сказать, какая карусель больше всего пугает, а какая нравится. Она не находила ответа на вопрос о фильмах, ведь никогда и не с кем их не смотрела, а кто такие «Мстители» даже представить сложно. Уджу понятия не имела, какой вкус молочка в баночках ей нравится, ведь всегда брала лишь воду в бутылке. Кан было стыдно, неуютно и даже грустно оттого, что она ничего не может о себе рассказать, ничего, кроме боли. Именно поэтому она старательно прятала глаза за книгой и всячески игнорировала Кима на другом конце дивана.

«Да ну почему же с ней ТАК сложно?!» – хотел бы взвыть Тэхён, да вот только боялся, что его тогда Уджу вообще близко не подпустит.

Дверь прихожей щелкнула. Чон осмотрелся и сразу приметил мужскую пару обуви. Он насторожился: не думал, что Уджу приведёт кого-то в дом, да ещё и на второй день после заселения. Хосок повесил верхнюю одежду и тихо двинулся вглубь: разговоры из телевизора становились всё слышнее. Ещё несколько шагов – и Чон видит двух школьников: Ким насупился и без интереса уставился в экран, а Кан сосредоточенно читала учебник, совершенно не обращая внимания на окружающие звуки. Оба сидели на разных концах дивана и не видели, что за ними наблюдают.

«Эти дети никогда не научаться ладить. Но меня не перестаёт поражать настойчивость Тэхёна. Да и Кан вроде подпустила его ближе».

– Я дома, – оповестил Хосок о своё появлении. Две пары глаз машинально перебрались к его персоне. Уджу растерянно поклонилась, будто прося прощения за то, что впустила Кима в дом, не предупредив и не спросив разрешения. А Ким радостно улыбнулся и поднялся с дивана. – Каким ветром? – спросил Чон, пожимая крепкую ладонь младшего.

– Провожал Уджу домой и решил чуть задержаться, – Тэхён коротко взглянул на Уджу, что не слышала их разговора, но подозревала, что речь идёт о ней. – Нужно поговорить, – серьёзный шёпот и тяжесть в глазах не ускользнули от Хосока. – Увидимся завтра, – махнул Ким подруге и, осторожно похлопав Чона по плечу, первым покинул гостиную.

Оказавшись за пределами квартиры, Чон и Ким вышагивали по ночной улице: Чон вызвался отвезти друга домой, ведь в столь позднее время общественный транспорт не ходит. Они оба вдыхали полной грудью запах города, всего на несколько секунд отвлекаясь от неизбежного разговора. Двери машины хлопнули с обеих сторон. Ким пристегнулся и сжал пальцы в кулак, так сильно, что сухожилия стали заметны. Ноздри раздулись, а глаза ищут жертву, которая, скорее всего, нежится в своей кровати и не признаёт ошибок.

– Так и почему ты меня ждал? – задал вопрос Хосок, выруливая со стоянки на практически пустую дорогу.

– Думаю, ты прав, – начал Тэхён: злость в нём закипала, как вода в чайнике. Ему безумно хотелось переломать пальцы надменному парню, что посмел угрожать Уджу. В ушах до сих пор звучали его слова: «На колени», и если бы не напуганная Кан, он бы точно пересчитал ему зубы. А факт того, что они оказались родственниками, увеличивал гнев в тысячу раз. Тогда Ким и понял, как к девушке относятся дома. Оставался лишь один вопрос – причастны ли родители или же брат единственный, кто причиняет Кан боль? – Я сегодня встретил брата Уджу, когда тот летел на неё с кулаками. И он точно не планировал останавливаться. Поймал его руку практически возле её живота, – Ким зарычал, словно он снова находится в школе на заднем дворе и заново переживает момент. – Он угрожал, даже после того, как его поймали. Кан больше трёх часов молчала. Видел бы ты её состояние, – тон смягчился, стоило заговорить о девушке. В голосе скользит сожаление, а горечь огромным комом подступает к горлу. – Как можно так обходиться с девушками? Как можно обижать родную сестру? Что же он делал с ней, если от одного его присутствия она трясётся и теряет дар речи? Хосок, ты оказался прав, такие люди существуют, они ходят по одной земле, под тем же голубым небом и даже учатся в одной с нами школе.

Машина остановилась во дворе возле дома Тэхёна. Чон сдержанно выдохнул и перевёл взгляд на поникшего парня, что кажется потерял нечто светлое: ему показали тьму, глубокую и непроглядную, в которой день за днём жила Уджу. Ким не был наивным и не считал, что все люди невинные ангелы. Знал, что зла и несправедливости полно в мире, однако сейчас как-то ближе и глубже всё воспринимал.

– Не опускай голову. Отвратительных и ужасных людей достаточно в нашем обществе. Никому не пожелаешь с ними столкнуться. Но разве не здорово, что ты можешь ей помочь, – Чон замолчал. Он ожидал, когда Тэхён сам придёт к нужному выводу. – Ты сам сказал, что не можешь отступить, что уже протянул руку. Ещё не знал, какой жизнью она живёт, но пытался помочь. Так не отказывайся от своих слов. Прошлого мы не можем изменить, а что случится в будущем точно не знаешь, но настоящее… настоящее – то, что мы можем чувствовать и видеть, – Хосок коротко улыбнулся задумчивости Кима. – Покажи ей яркое и теплое настоящее, пусть тени прошлого станут максимально незаметными.

Глава 15 – Дорогой человек.

Хосок вернулся домой после полуночи. Слова младшего плотно засели в голове, но Чон не торопился выяснять подробности или выводить Уджу на личный разговор. Он прекрасно понимал, какую боль могут доставить воспоминания. Сейчас Кан живёт с ним, выглядит живее и здоровее, а это большой плюс.

Хосок тихо передвигается по дому, боясь потревожить сон девушки, но, зайдя в гостиную и увидев свет под дверью, останавливается. Он медлит, сомневается в правильности дальнейших действий, но всё же подходит и коротко стучит. С той стороны слышится «да», поэтому Хосок осторожно надавливает на ручку двери и проходит в женскую спальню.

Кан сидит за столом среди книг и тетрадей: она доделывала письменные задания, и, поставив точку в предложении, повернулась к хозяину квартиры. До этого Чон молча ждал внимания, наблюдал со спины, бросая короткие взгляды на записи: «Почерк осторожный, никаких помарок и, судя по всему, она очень внимательна». В женских глазах Хосок выглядел уставшим и немного пугающим, из-за чего Уджу начала нервничать: периодически отводила взгляд и сжимала пальцы на коленках.

– Увидел свет, вот и решил проверить, уснула или же бодрствуешь, – начал диалог Хосок, прекрасно зная, что девушка немногословна и редко когда может начать первой.

– А? Простите. Я сейчас же выключу свет, – заволновалась Кан. «Он, наверное, зол, что трачу электричество. Надо бы быть осторожнее и экономнее. Они бы уже ругались…» – Уджу потянулась к выключателю на настольной лампе.

– За что извиняешься? – хмуро уточнил Хосок и, когда Кан выключала свет на своём столе, включил общую лампу. – Ну так чего? Что за извинения? – строгий взгляд гулял по девичьему телу, ловя каждый жест, подмечая даже с какой частотой она дышит. – Коммунальные услуги у нас общие. Нужно сидеть допоздна и заниматься – значит сиди и занимайся, захотелось принять душ в обед – пошла и приняла, если меня там конечно нет, – более шуточно закончил Чон, издав подобие смешка. – Мы ведь обговаривали правила. Ты разве их нарушила? Очень сомневаюсь. Так за что извиняешься? – Уджу подняла голову точно загнанный зверёк, который внезапно вместо хищника увидел спасителя. – Спать со светом сложно, по себе знаю, поэтому и заглянул. Никакого другого смысла в моём появлении не было, – доходчиво пояснил Чон и совсем слабо улыбнулся. Кан положительно кивнула, будто подтверждая, что всё поняла и сожалеет. – Доброй ночи.

 – Доброй, – смотря на Чона, тихо произнесла Уджу. Дверь в комнату закрылась. Кан повернулась к столу, сложила вещи в сумку и, выключив свет, улеглась на мягкой кровати. «Верно, мистер Чон неплохой человек. Я зря себя накручиваю. Наверное, его расстроили мои слова. Ах… глупо было надеяться, что страхи и привычки так просто оставят меня. Ненавижу их».

***

Кан нерешительно вышагивала с подносом еды по столовой. Внешне нечитаема и холодна, словно вся создана изо льда. Она приблизилась к столу, за которым уже сидели парни, слабо прикусила внутреннюю часть губы и с напускным равнодушием осмотрела удивлённые лица. Тэхён с секунду находился в ступоре, напрочь забыв о шутке, которой недавно поделился Джунки. Сам Пак недоверчиво и даже немного враждебно выгнул бровь: несомненно, появление Уджу его удивило, но он, в отличие от друга, крепкий орешек: его расположение так просто не получить. Джунки молча наблюдает за переглядками и скучающим видом отправляет обед в рот.

– Можно? – спрашивает Уджу. Тон безразличный, взгляд незаинтересованный, словно откажи ей – и она спокойно уйдёт. Пак толкает Кима носком обуви в ногу, чтобы тот уже отмёрз и начал вести себя нормально: «Харэ» тупить».

– Конечно, – нервно отвечает Тэхён и почти подрывается с места, чтобы отодвинуть стул, но вовремя себя одергивает. «Да что со мной?! Возьми себя в руки, прекрати вести себя как дурак!» Джунки качает головой, не скрывая своего разочарования в друге. А Ким косится на него и незаметно ударяет кулаком в бок: «Заткнись и не слова об этом».

Уджу подглядывает за парнями, крутит в руках ложку и не знает, что делать дальше. Как ведут себя люди, когда обедают с кем-то? О чем они общаются? Стоит ли вообще разговаривать за столом? «Им точно было весело до моего появления. Может, я поспешила? Может, не стоило мне подсаживаться к ним за столик? Эх, совершенно не понимаю, что делать. Лиён всегда была инициатором наших посиделок и разговоров».

– Уджу? Эй, Уджу, где витаешь? – машет перед лицом Тэхён, с любопытством заглядывая в женское лицо. Кан так сильно задумалась, что позабыла о парнях: она смотрела в одну точку и не слышала, что у неё спрашивали. – О, вроде, вернулась к нам, – очаровательно улыбается Ким, удобнее усаживаясь на своём стуле.

– Закончила ловить сигнал с Марса? – ухмыльнулся Пак. На шутку Уджу не отреагировала, как смотрела равнодушно, так и продолжила. – Ну точно… дикая, – раздражённо добавил он и снова получил удар от друга.

– Не слушай этого грубияна, он просто с девушками никогда не общался, – беззлобно подшутил Ким, а Пак недовольно хмыкнул и поджал губы: «Сам тогда с ней общайся, бесите только». – Какие планы на вечер? – поинтересовался Тэхён, переводя внимание к Уджу, что так и не притронулась к еде.

– Работа, – коротко ответила Кан.

– У Хосока? – также живо задал он следующий вопрос.

– Да.

Пак практически взвыл: уши в трубочку сворачивались из-за подобия разговора, он устал от этого недокино и, взяв пустой поднос: он-то ел пока «парочка» пыталась общаться, свалил от них. «Надеюсь это незаразно», – нервно передёрнул он плечами, опустив поднос на стол для грязной посуды.

– А ты? Какие планы? – смотря точно в глаза, спросила Уджу. Она сильно волновалась, но внешне не показывала, по крайней мере, надеялась, что у неё хорошо получается скрывать истинные эмоции.

– Планирую позаниматься в одном приятном кафе и немного понадоедать подруге, – без стеснения признался Ким, растягивая губы в самой широкой и счастливой улыбке. Кан насупилась, сразу понимая, о чём и о ком идёт речь. – Не-не, меня этим не проймёшь, – отрицательно замотал головой Тэхён, точно зная, что девушка пытается снова его оттолкнуть. «И когда она поймёт, что на меня это не действует? Тем более мы стали друзьями и поводов для встреч стало больше». – Я точно приду сегодня в кафе, скажу даже больше – мы пойдём туда вместе. А теперь кушай, обед скоро закончится, – указал он глазами на поднос.

– Ребёнок, – буркнула под нос Уджу и, не переставая хмуриться, принялась за еду.

Как и обещал Тэхён: после уроков он увязался за Уджу и вместе с ней направился в кафе друга. Дорога до работы ничуть не изменилась: Ким задает вопросы и болтает без умолку, а Кан отмалчивается и изредка бросает косые взгляды.

– Неужели тебе нечего мне сказать? – открывая дверь кафе и удерживая её, чтобы Кан прошла первой, задаётся очередным вопросом Ким. Уджу скользит под рукой, как-то грустно смотря на мужское лицо.

– Нечего, – сухо произносит она и удаляется: Кан идёт в помещение для персонала, а Ким, провожая её спину, направляется к Хосоку, чтобы поздороваться.

– Опять будешь отвлекать и мешать работе? – вместо приветствия, грозно произносит Чон. Он протирает кофейные чашки и смотрит на Кима с неким осуждением, каким родители смотрят на непослушных детей.

– Не буду, – серьёзно отозвался Тэхён, отвечая другу тем же взглядом: «Сплошное разочарование. Я ведь не маленький, тебе ли не знать, Хо».

– Волновался, что её могут выловить по дороге на работу? – не стесняясь, интересуется Чон, заранее зная, что прав. Ким невозмутимо отводит взгляд в сторону, но уже поздно что-либо скрывать: Хосок давно всё понял. «И когда этот балбес признается сам себе, что дорожит Уджу больше, чем просто другом? Взрослый он, ага, как же». – Можешь сесть за мой стол, там удобно и не так шумно, – спокойно говорит Чон, отворачиваясь от младшего брата друзей.

– Спасибо, – радостно благодарит Ким и бодро двигается к всегда заваленному бумагами столу: Хосок не любит запираться в кабинете в тишине и одиночестве, работать в зале, в немного суетливой обстановке ему нравится куда больше.

Уджу выходит спустя десять минут, проходит короткий инструктаж от начальника и с предельной ответственностью приступает к работе. Кан, пока нет новых посетителей, читает, как готовить тот или иной кофе, а когда слышит звон колокольчика – встаёт за кассовый аппарат. Тэхён отвлекается от уроков, часто засматриваясь на улыбку Уджу. Пусть она ненастоящая, но сердце начинает трепетать. Желание задержать взгляд чуть дольше на женском лице возникает неожиданно и не поддаётся контролю. Вот только Кан на него не смотрит, она не видит его, совсем не замечает, всецело поглощённая работой.

В итоге, к концу работы кафе, Ким и половины домашней работы не сделал. Он собрал тетради и книги обратно в рюкзак на одно плечо, мысленно устало выдыхая: «Блин, опять не спать ночью…». Спустя пять минут, посетителей, как и персонала, поблизости не оказалось. В окнах здания темно, а дверь закрыта на замок.

– До встречи, – первым прощается Тэхён, когда все они оказываются у автомобиля Хосока. Чон пожимает протянутую ладонь, а Уджу, превозмогая желание отмолчаться, еле слышно говорит: «Пока». Ким уходит под взгляды двух человек и не желает оборачиваться, чтобы убедиться, что Кан села в машину друга: он подсознательно боится почувствовать колющее чувство обиды.

– Садись, – спокойно произносит Чон, брелком разблокировав двери машины, и сам направляется к водительскому сидению. Кан послушно выполняет указание начальника – и словно мышка забирается в салон. Мотор мягко заводится и машина плавно выруливает с парковки. – Заедем в магазин, нужно прикупить продуктов. Не против? – бегло взглянув на Уджу: чтобы не потерять внимание за дорогой, интересуется Хосок.

– Нет, – отвечает она, мотнув головой.

– Заметил, что твоя полочка в холодильнике пустая. Ты ведь не голодаешь? – продолжает непринуждённую беседу Чон. Машина едет наравне с другими автомобилями, тормозит на светофоре и при должном знаке заворачивает на перекрёстке. «Прошло не так много дней с её переезда, возможно, она просто не успела сходить за продуктами, но что-то подсказывает мне, что ситуация с холодильником не поменяется, если её не проконтролировать».

– Я никогда не покупала много еды, чтобы её нужно было хранить в холодильнике, – честно признаётся Уджу. Она и на кухне толком не бывала: «Туда запрещено входить отбросам», – слова мачехи отпечатались в памяти вместе с оглушительным ударом ещё в пять лет.

– Понятно, – Хосок не стал расспрашивать или углубляться в причины, ему достаточно одного взгляда на поникшую девушку, что невольно вцепилась в ремень безопасности и опустила глаза, чтобы понять: «Всё грустно…». – Приехали, – оповестил он через несколько минут. И коротко кивнув на улицу, отстегнул ремень и взял с заднего сидения черную кожаную сумку-кошелёк.

Зайдя вместе в супермаркет, Хосок прихватил тележку, а Кан, задумчиво сдвинув брови, взяла корзинку и поспешила поравняться со ждущим её мужчиной. Уджу с любопытством оглядывалась по сторонам, внутри удивляясь размерам помещения: ряды с продуктами сменялись рядами с одеждой, а те в свою очередь на отделы с химией и косметикой.

– Не отставай, – предупредил Хосок, замечая, как замедляется шаг Уджу: она была поглощена интересом к новому месту. Кан вздрогнула и перевела немного растерянный взгляд к Чону, что специально подстраивался под неё и не уходил далеко вперёд. Но и гулять всю ночь по рядам Хосоку не хотелось, поэтому-то он и привлёк внимание.

– Простите, – извинилась Кан и тут же оказалась подле мужчины.

– Не извиняйся так часто, особенно, когда твоей вины нет, – немного строго пожурил Чон. «Извиняться должны те, кто запугал тебя».

Чем больше они ходили по магазину, тем сильнее мрачнело лицо Хосока. Его телега практически вся была забита продуктами, в то время как корзинка девушки оставалась полупустой.

«Кимбаб – три штуки, бутылка с водой – две штуки, каша для микроволновки – две штуки, упаковка готовых сосисок… Это что и есть её рацион?! Как долго она так питается?» – Чон откровенно начинал закипать от злости: правильное питание всегда было у него на первом месте, особенно это касалось растущего организма, к которому он относил школьников.

– Тебе не хватает денег? Почему только перекус? – не выдержал Хосок. Он остановился у отдела с готовой едой и заставил Уджу задержаться на месте. Его сердитый взгляд пугал Кан: она не могла понять, почему начальник вдруг стал таким злым: «Я что-то сделала неправильно? Почему он рассержен?» – Уджу, – тяжело выдохнул Хосок: «Быть мягче. Помнить о проблеме. Её не за что винить». – То, что сейчас у тебя в корзине – перекус, этим нельзя постоянно питаться, – чуть заглушив раздражение в голосе, начал объяснение Чон. – Скажи, почему не берёшь рис, яйца и другие неготовые продукты? Ты ведь вредишь своему организму, питаясь неправильно.

– Я… не умею готовить… Не знаю, что с ними делать, – нотка грусти скользнула в признании Кан, хотя она старалась быть максимально невозмутимой. У Чона глаза от удивления округлились: «Причина оказалась на поверхности. Боже, так нелепо».

– И всего-то, – усмехнулся Хосок. Уджу непонимающе уставилась на мужчину, что секундой ранее был мрачнее грозовой тучи, а сейчас внезапно улыбается ей. Кан вообще впервые видела, чтобы Хосок так открыто улыбался. – На работе ты всё быстро схватываешь, значит и готовить научишься, просто стоит начать пробовать свои силы. Давай всё же заменим это, – он недовольно указал на продукты в корзине: уж очень они ему не нравятся. «Они не для ежедневного питания». – И ещё раз пройдемся по продуктовым рядам, но только ускоренным шагом: я, правда, очень устал, – протянул Чон, словно прося сжалиться над ним.

«Это точно мой начальник?» – задавалась вопросом Уджу, следуя по пятам за мужчиной, что перекладывал с полочек в её корзину продукты и коротко рассказывал, как их можно использовать. Кан ловила каждое слово, впитывала информацию и чувствовала, как уважение к человеку рядом возросло ещё на несколько сотен единиц.

Домой они вернулись ближе к двум часам ночи: поход по магазину оказался сложнее, чем изначально планировалось. Но Чон, не смотря на свою усталость, был доволен. А когда они оказались на кухне, Кан вызывалась разбирать пакеты, даже не так, она прямо сказала, что справится со всем сама, что хочет быть полезной и отблагодарить. Хосок внимательно смотрел на решительную девушку перед собой, видел тот стержень, что помогал ей оставаться сильной, и не смел спорить: «Она сделала ещё один шаг: осмелилась высказать желание и призналась в слабости. Ещё немного и будет нормально разговаривать с другими людьми».

– Хорошо, оставляю всё на тебя, – добродушно произнёс Хосок, разрушая баррикаду, что Кан построила, готовясь отстаивать своё решение. – Ах, хочу в душ, – на выдохе произнёс он, разворачиваясь и потирая от усталости шею. Уджу изумлённо захлопала ресницами: снова удивил, снова стал непривычно мягким.

«Спасибо, мистер Чон», – слабо улыбнулась Кан, поворачиваясь к пакетам с покупками. Она была благодарна за помощь: он принял на работу и предложил снимать комнату. За понимание: не стал настаивать на возбуждение дела о насильниках. За объяснения: показал, что одни и те же слова от разных людей имеют разный смысл. За временами мягкий тон и за теплоту, что ощущается в этой квартире. Его слова навсегда будут храниться в памяти, как самое настоящее сокровище. Хосок – первый взрослый, к которому Кан одновременно испытывает благодарность, уважение и доверие. Он человек, которого она не хочет огорчить, не посмеет подвести, просто не сможет, потому что дорожит.

Глава 16 – Мирное завтра.

Со дня, когда Уджу почувствовала «свободу», прошло больше двух недель. Она в мире и спокойствии живёт у Хосока, как и прежде ходит на работу и готовится к выпускным экзаменам. Поначалу Кан оглядывалась на шорохи, когда возвращалась одна домой, и съёживалась изнутри, стоило встретиться глазами с братом или его дружками. Но те больше не приближались и слухов, благодаря Тэхёну и Джунки, стало значительно меньше. Уджу действительно превратилась в обычную школьницу: выходила на перемене, чтобы пообщаться с друзьями – Джунки и Тэхёном; сидела с парнями за одним столом и еле заметно улыбалась, когда они подначивали друг друга; читала не учебный материал, а художественную литературу, оставляя все задания на вечер. Она даже не заметила, когда подпустила Пака, он просто всегда был рядом с Тэхёном и как-то само собой стало его присутствие и колкие фразочки, на которые не имело смысла обижаться: он попросту не умел общаться иначе.

«– Дикая, ты чё шатаешься по коридору? Звонок только для избранных что ли? Или… Неужели… опять прогуливаешь? – ехидно улыбнулся Пак. Руки спрятаны в карманах, неопрятный внешний вид: снова показывает своё бунтарское «я». Он наклоняется и заглядывает в равнодушные женские глаза.

– Я закончила с тестом, – гордо хмыкает Уджу, не отводя взгляда. Джунки усмехается дерзости девушки и выпрямляется.

– Так и знал, что ты скучная и правильная. Бывай, дикая, – скалится Пак и проходит за спину девушки: он-то прогуливает, и оставаться на одном месте, да ещё и посреди коридора – плохая идея. «Поймают – и прощай сочный бургер».

– Меня Уджу зовут, – чуть возмущается Кан, поворачиваясь лицом к уходящему парню.

– Да-да, дикая Уджу, – вяло машет он рукой, передразнивая девушку».

Кан улыбается воспоминаниям, что не остаётся незамеченным парнями. Они оба прекращают спорить и полностью фокусируют внимание на странной девушке.

– И что же рассмешило нашу тихую Уджу? – с неким подозрением начинает Ким, буквально сверля подругу прищуренным взглядом. Кан принимает невозмутимоё лицо и спокойно отправляет ложку с едой в рот: «Вам необязательно знать».

 – Ну точно над тобой смеётся, – вклинивается в разговор Джунки. Он уверенно указывает на Кима и кивает головой, будто другого быть не может.

– Чего? – изумлённо вскидывает брови Тэхён, не понимая намёков друга.

– Она узнала о твоём позорном проигрыше во время соревнования по баскетболу. Да-а, друг, это фиаско, – Пак опускает ладонь на плечо Тэхёна и отрицательно машет головой, как бы поддерживая его и призывая быть сильным. Но Ким быстро распознал издёвку и с недовольным шипением скинул ладонь Джунки. Тот зашелся смехом, радуясь, что хоть на секунду одурачил друга.

– Уджу, скажи, что он не прав, иначе это не закончится, – раздраженно прорычал Тэхён, переводя взгляд с Пака на спокойную девушку.

– А что за фиаско? – притворяясь незаинтересованной, спросила Кан. Тэхён простонал и обречённо осел на стуле. Пак стал смеяться ещё громче, привлекая внимание соседних столиков.

– Не смей, – пригрозил Ким, указывая пальцем на друга. Джунки развёл руками, не в силах остановить смех. – А ты, – он повернулся к Уджу, что невинно захлопала ресницами, не ожидая, что внимание парня так скоро вернётся к ней. «Да блин, не смотри так! Откуда столько милоты взялось?!» – Ешь, пока не остыло, – бурчит, теряя желание высказать недовольство. Кан молча кивнула, а Ким, подперев рукой подбородок, продолжил хмуриться, иногда пиная стул хихикающего друга.

Закончив с обедом, они попрощались и разошлись каждый по своим классам. Кан сохранила причину своей радости, поэтому бестревожно выдохнула, присаживаясь за парту. «Было бы неловко рассказывать им. Интересно, что же случилось с Тэхёном? О чём говорил Джунки?» – Уджу снова улыбнулась, вспоминая совместный обед, к которому быстро привыкла. «К хорошему легко привыкаешь».

– Ну и чего ты ждёшь? – повиснув на плече Тэхёна, вдруг спросил Пак.

– О чём ты? – непонимающе покосился он, всё ещё злясь за выходку на обеденном перерыве.

– Не тупи. Когда предложишь ей встречаться? Чего тянешь кота за причинное место? Ждёшь, когда другой грабли потянет?

– Слышать от тебя подобное… – Тэхён показательно вздрогнул и демонстративно ускорил шаг, тем самым убегая от ответа. Пак закатил глаза: «Ну точно остолоп».

– Да стой ты! – прикрикнул Джунки и через пару секунд нагнал задумчивого друга. «О, всё же извилины зашевелились», – усмехнулся он, гордясь собой.

– Даже не заикайся при Уджу о чувствах, вообще не шути об этом, – строго пригрозил Тэхён, всё глубже погружаясь в раздумья. Он осознавал своё влечение к девушке, не отрицал влюблённости и некой зависимости, но боялся открыться ей. «Мы только вытащили её из скорлупы. Она ведь доверилась нам… А я со своими чувствами могу лишь напугать и оттолкнуть, потерять ту единственную тонкую нить, что соединяет нас. Не хочу рушить. Я могу и подождать, могу и дальше присматривать и быть опорой, лишь бы она улыбалась, лишь бы не возвращалась обратно к старой себе».

– Понял, – совершенно серьёзно отозвался Пак. Он словно почувствовал груз ответственности, который Ким взгромоздил на свои плечи. А его чувства к девушке только добавляют тяжести. – Но лучше не затягивай, – протяжно выдыхая, добавил Джунки и ободряюще похлопал друга по спине.

***

Кан набирает код и тихо проходит в квартиру. Она замечает мужскую обувь на полочке и радуется, что хозяин уже дома: хотя так рано его редко можно застать. Уджу ловко запрыгивает в домашние тапочки, что они прикупили на их третью совместную вылазку в магазин, и идёт вглубь, подмечая, что свет горит преимущественно в гостиной. Она заворачивает и сразу находит глазами Хосока: он сидит в привычной позе: расслабленно уместившись практически посередине дивана и задумчиво листает скрепленные бумаги. На нём классическая рубашка светлого оттенка, без галстука: Хосок, как-то говорил Тэхёну, что те ему только мешают, поэтому он их не носит, и тёмные брюки с кожаным ремнём: видимо совсем недавно вернулся с работы, оставил пиджак на подлокотнике дивана и тут же принялся за бумаги. Как всегда сильнее хмурит густые брови, если находит какие-то неясности и несостыковки.

– Я дома, – по новой традиции, которой её научил Чон, оповещает Уджу о своём присутствии. Хосок отрывает взгляд от строчек и слабо улыбается, глядя на девушку.

– С возвращением, – приветствует он. Скольких трудов и совместных усилий они с Тэхёном потратили, чтобы Уджу вот так легко и непринуждённо могла улыбаться и первой начинать разговор: пускай это пока только со знакомыми людьми. Сколько потребовалось терпения и времени, чтобы заглушить страхи: разрушить и избавиться от них куда сложнее. – Голодна? – поинтересовался Чон, провожая Кан до самой двери в спальню.

– Совсем немного. Можно я сегодня попробую приготовить? – осторожно спрашивает Уджу, держась за ручку двери и смотря на Хосока чуть повернувшись боком.

– Без пожаров? – прищурился Чон, вгоняя Кан в краску. – Конечно, но осторожнее, – добавил он чуть погодя, тем самым заканчивая дразнить девушку. Кан, получив одобрение, быстро скрылась в спальне, чтобы сменить школьную форму на домашние вещи, а Чон позволил себе тихо засмеяться и снова приступить к работе.

Первый опыт Уджу в готовке практически погрузил кухню и прилегающие к ней комнаты в непроглядное облако дыма. Запах гари пришлось долго выветривать, а еду выкинуть. Хосок сам оплошал, отвлёкся на звонок, оставил Кан без присмотра, когда сам вызвался учить готовить.

«– Я отойду, помешивай овощи в сковороде и следи, чтобы бульон не выкипел, – проинструктировал Чон, отвлекаясь на звонящий смартфон. Кан положительно кивнула и пристально уставилась на готовящуюся еду: словно это самое главное и ценное, что есть в мире. Хосок незаметно усмехнулся боевому настрою девушки и совершенно спокойно удалился в свою комнату, чтобы обсудить моменты по работе. Он даже не мог представить, что произойдёт за двадцать минут его отсутствия. Да и вышел он из спальни, лишь из-за странного запаха, проникающего сквозь щели под дверью.

Белая дымка мешала нормально видеть, а едкий дым раздирал дыхательные пути, заставляя без конца кашлять.

– Уджу? – отмахиваясь одной рукой и прикрывая лицо второй, Чон быстро, стараясь не во что не врезаться, пробирался к кухне.

– Простите, – жалобно молила Кан, напуганная и не знающая, что делать. Она следила, помешивала еду, пока овощи в сковородке не начали дымить. «Как поступить? Должно ли быть всё так?» – заволновалась она, но самостоятельно не решилась ничего предпринимать. А через некоторое время дым заполнил кухню, а бульон зашипел, вызывая первый приступ паники. Кан засуетилась и не выключила плиту. – Простите, мистер Чон, – закашлялась Уджу. Голос дрожит, пальцы нервно сжимают кухонное полотенце, а из глаз текут слёзы: она впервые расплакалась при начальнике, не смогла сдержаться и разрыдалась, боясь снова быть наказанной.

Хосок включил на полную мощность вентиляцию и в срочном порядке открыл балкон. Выкинул испорченную еду и вернулся к заплаканной девушке, что и шагу не сделала, за время его суеты. Он тяжело вздохнул и, подойдя ближе, протянул руку, чтобы ободряюще потрепать по волосам, но Кан дернулась, вжала голову в плечи и сильно зажмурилась, словно приготовилась к удару.

– С тобой всё хорошо? – мягко спросил Чон, опуская руку и не решаясь притронуться к напуганной школьнице. Она всхлипнула, осторожно раскрыла глаза и с сожалением посмотрела на мужское лицо.

– Простите, – в который раз произнесла Уджу. Сердце Хосока неприятно сжалось, что-то острое кольнуло его. Разве может ребёнок так отчаянно умолять? Разве может смотреть так грустно и звучать до ужаса обречённо?

«Твоя семья не люди, они – моральные уроды. Боюсь представить, в каком кошмаре ты жила».

– Всё хорошо. Ничего серьёзного не случилось. У всех случаются ошибки, – тихо и предельно мягко говорил Хосок, страшась спугнуть Уджу. Её виноватые глаза с немой надеждой смотрели в мужское лицо.

«Обещала, что не доставлю проблем, что никогда не огорчу его, а в итоге опять всё испортила. Он доверился мне, а я подвела. Я так не хочу уходить, не хочу видеть в его глазах злость и презрение. Я буду стараться лучше, только, пожалуйста, не оставляйте, не возвращайте в непроглядную тьму».

– Уджу, – слабо улыбнулся Чон. Губы Кан задрожали, а слёзы с новой силой полились из глаз: «Страшно». Хосок вновь тянет ладонь, и на сей раз не останавливается – обхватывает хрупкие плечи и притягивает плачущую девушку к груди. – Я не злюсь, не плачь, – успокаивает он. – Выселять никто тебя не станет. – «И бить тоже». – Только пообещай, что не будешь готовить в моё отсутствие? Не хочу делать ремонт и искать нового жильца, – чуть подшутил Чон, не зная, как остановить женские слёзы. Кан часто положительно кивала и тихо шептала: «Простите», но не вырывалась из заботливых объятий».

– Ужин готов, – выглядывая из кухни, позвала к столу Уджу. Она сняла фартук и, повесив его на место, присела на своё излюбленное место: напротив Чона. Сам Хосок, оказавшись за столом, оценивающе прошёлся взглядом по блюдам: приятный аромат, ничего не пригорело и сырым не выглядело, осторожно разложено стандартными порциями, потому что питаться нужно в меру и правильно. Кан терпеливо ждала оценки, переживала и слышала, как бьётся сердце в груди.

– Выглядит аппетитно, – наконец поднял Хосок глаза к Уджу: она с облегчением выпустила воздух и, словно до этого не волновалась, невозмутимо взяла столовый прибор. – Приятного аппетита, – пожелал Чон, скрывая улыбку, вызванную поведением девушки: от него она не может скрыться. Уджу – открытая книга, тоненькие листочки с аккуратным почерком, что прячутся за толстой неприметной обложкой. Только открыв книгу, можно по-настоящему понять девушку, понять и не захотеть марать чистые листы: не позволять другим, недостойным, портить ровные странички. Книга, как и человек, требует бережного обращения. Листы – душа человека, их нельзя вырывать и выбрасывать только потому что «сюжет» не понравился.

– Приятного аппетита, – слабо улыбается Уджу, отбрасывая маску напускного равнодушия: ей она не нужна, точно не в стенах этого дома.

– Как дела в школе? Успеваешь готовиться к итоговым экзаменам? Может, стоит подкорректировать график и добавить ещё один выходной?

– Не нужно мне выходных, я прекрасно справляюсь, продолжая работать. Мне же нечем будет потом платить за жильё, – немного хмуро возразила Уджу, Чон понимающе хмыкнул. – В школе всё как всегда. Джунки с Тэхёном не дают насладиться тишиной: они больше на одноклассников похожи, нежели на парней из параллели, каждую перемену крутятся возле моей парты, – умиротворённо рассказывает Кан, отзываясь о друзьях с теплом, пока пальчики крутят прибор в тарелке. – Да! – вспомнила о чем-то Кан и мгновенно подняла глаза к внимательному лицу мужчины. Хосок тщательно пережёвывал еду, всем видов показывая, что готов слушать. – Мистер Чон, Вы не против, если завтра придёт Тэхён: мы думали вместе подготовиться к экзаменам. Завтра единственный свободный вечер, перед началом подработок, – словно вспоминая, правда ли это так, Уджу задумчиво водит головой. «Так, всё верно – завтра выходной, затем два дня подработки в кафе, а за ними день в магазине сладостей».

– Конечно можно. Правда, не думаю, что его остановил бы мой отказ, – усмехнулся Чон. – Но что это за «мистер Чон»? – скривился мужчина и в протесте сдвинул брови. – Просил ведь обращаться ко мне неформально. Чувствую себя стариком. У меня что, виски седые? – Чон достал телефон и с предельной внимательностью осмотрел своёотражение, краем глаза замечая слабую улыбку Уджу.

– Простите, я не могу обращаться иначе, Вы старше, – ласково поясняет Кан, не желая обижать мужчину.

– Эх… Лучше тогда опускай обращения, – немного устало отозвался Хосок: «Ну правда, у нас разница в десять лет, а чувствуются все тридцать. Может стоит сменить свой повседневный стиль?»

– Буду стараться, – быстро соглашается Уджу и встаёт из-за стола, чтобы навести порядок. Она уверенно забирает тарелки, надевает перчатки и, включив воду, принимается мыть посуду. На женском лице расцветает улыбка, когда Чон, возвращаясь в гостиную, включает музыку в проигрывателе: они совсем недавно узнали, что им нравится похожий стиль музыки.

Хосок как-то занимался на тренажере и по привычке включил проигрывать со своим плейлистом, а затем заметил, что девушка чуть приоткрыла дверь в свою спальню: Уджу тогда занималась, но, услышав мелодию, не поняла, как стала прислушиваться и двигать головой в такт. А во время совместного ужина и вовсе поинтересовалась, что это была за группа. С тех самых пор, Чон не "жадничает" и включает музыку им в удовольствие.

Закончив с уборкой, Кан заходит в свою комнату и, оставив дверь приоткрытой, садится за уроки. Мелодия цепляет и успокаивает, а два человека, занимаясь каждый своим делом, качают головой ей в такт. Мирные дни действительно существуют, и их число медленно растёт, заполняя пустоты, сглаживая неровности и заменяя собой плохие воспоминания. Главное не сдаваться и позволить себе довериться, крепко схватить тёплую ладонь и не отпускать до самого конца, пока яркий свет не покроет собой всё пространство.

«Не сдаваться. Не отступать. И защищать тех, кто дорог».

Глава 17 – Ближе, но по-прежнему далеко.

Время в школе пролетело незаметно: суета из-за предстоящих экзаменов, шумные перемены и веселые посиделки за обеденным столом. Ким и Уджу спокойным шагом двигались по холлу к квартире, заранее планируя подготовку: обсуждая ещё на пути, с чего стоит начать первым, а что оставить напоследок. Оказавшись внутри, они разошлись: Уджу отправилась переодеться в удобную, пускай и старую, домашнюю одежду, а Ким принялся раскладывать учебные материалы на столе в гостиной. Стоит Уджу вернуться, как они молча занимают «свои» места на диване. Листы с заданиями аккуратно лежат на столе лицевой стороной вниз.

– Итак, приступим к основным тестам. Я включаю таймер, – предупреждает Уджу, касаясь экрана телефона и запуская время, которое обычно выделяется для решения.

– Не подглядывай, – шутливо отзывается Ким, подтягивая и переворачивая листы. Кан равнодушно косится и чуть слышно хмыкает: «Кто у кого ещё списывать собирается».

Следующие полтора часа школьники проводят в тишине. Они оба сосредоточены на тестах, ответственно решают задачи, как будто сейчас идёт реальный экзамен. И по сигналу телефона откладывают бумаги обратно на центр стола, после чего задумчиво переглядываются.

– Всё решил? – первой интересуется Уджу: она сильнее всего волнуется об учёбе, больше всех в их троице занимается и сидит за учебниками.

– Еле успел, – беззаботно отвечает Ким и блаженно выдыхает. – Но сомневаюсь в правильности некоторых заданий, – чуть хмурится, прикладывая пальцы к губам и подбородку.

– Сейчас проверим, – Кан меняет местами бумаги и, убедившись, что отдала Тэхёну нужные ответы, сама берёт в руки его тест. Они садятся спинами друг к другу, складывая ноги в позе лотоса. Кан спокойно касается широкой спины друга и полностью погружается в проверку. А Киму неспокойно: сердцу тесно, сердцу хочется, чтобы его услышали, поэтому оно стучит как сумасшедшее.

«Мне хватит и такой близости. Я не стану жадничать и просить большего. По крайней мере, не сейчас», – Тэхён медленно выдыхает и пытается сосредоточиться на готовых заданиях перед собой.

– Ты планируешь поступать на экономический? – невзначай начинает Ким, бегая глазами от теста к решебнику.

– Да, – коротко отвечает Кан. Всё её внимание сосредоточено лишь на бумаге, поэтому она не замечает немного обиженного вздоха за спиной.

– Даже не спрашиваешь, откуда я узнал… Почему я вообще узнаю самый последний, да ещё и не от тебя? Не сомневаюсь, Хосок уже в курсе, – открыто ворчит Ким.

– Я не рассказывала Джунки, это вышло случайно, когда я, споткнувшись на ровном месте, рассыпала анкеты всего класса и по «везению» именно моя анкета попала под грязную обувь Пака. Мне тогда пришлось заполнять её снова… на подоконнике в коридоре, выслушивая насмешки Джунки, – недовольно отозвалась Уджу, вспоминая свою очередную неудачу: «Вот почему всегда мои вещи оказываются где-то на земле и обязательно портятся?» – Не вини меня в том, что у Пака «длинный нос» и язык без костей, – фыркнула Кан и нервно перевернула страницу.

– Хорошо-хорошо, не буду, – быстро сдался Ким, улыбаясь вспыльчивости подруги. Неуклюжая Уджу, – тише добавил, зная, что из-за своей внимательности к учёбе, Кан ничего не услышит. Тэхён позволил себе маленькую слабость – и положили голову на женское плечо, прикрыл глаза и осторожно втянул запах шампуня: кремовый, мягкий, практически неощутимый. Кан не противилась и не возражала такому жесту со стороны друга, всё так же спокойно продолжала свою проверку. А Тэхён наслаждался близостью, прикрываясь помощью в избавлении фобии, о которой недавно узнал чуть больше.

Некоторое время назад, Кан поделилась, что прикосновения вызывают не просто страх, они приводят её в ужас. Тело начинает трусить, хочется спрятаться, а окружающее становится одним опасным, неясным пятном. Причин Уджу не назвала, да и о самой фобии не заговорила бы если бы не случай с Паком.

Джунки возвращался с тренировок и заметил Уджу, что по традиции шла после работы домой пешком, тем самым экономя деньги. Пак думал чуть подшутить, подкрался и резко опустил ладони на женские плечи: «Попалась!» Уджу сначала застыла, а потом дёргано вырвалась и, не отдавая себе отчета в действиях, на трясущихся ногах убежала. Джунки, ошарашенный подобным, решил последовать за подругой. Однако, найдя беглянку, он и сам растерялся: встал истуканом, смотря, как Кан присела возле дерева в парке и, обхватив голову, стала что-то невнятно повторять. Любые попытки приблизиться заканчивались провалом, а слов Уджу будто бы не слышала, поэтому Пак не придумал ничего лучше, как позвонить Киму.

– Где она? – запыхавшись, спросил Тэхён. Он сразу же примчался, поймав первое встречное такси. Бросил все свои дела, стоило Паку обрисовать проблему.

– Она вообще не реагирует на меня, а стоит чуть приблизиться, смотрит как на врага. Словно я навредить могу. Какого чёрта происходит? – нервничал Пак, смотря на абсолютно незнакомую ему девушку. «Разве мы не стали общаться лучше? Разве не решили наши разногласия?»

– Уджу как-то предупреждала меня, что не любит прикосновения. Пошевели извилинами и вспомни, подобное уже случалось, правда не с таким исходом. Ты ведь сказал, что напугал её, вот и получай теперь, – беззлобно высказался Ким. – Ладно, нужно попробовать успокоить её, – судорожно выдохнул он и осторожно направился к Кан. – Уджу, – нежно позвал Ким, привлекая внимание подруги: взгляд дикий и агрессивный, никакого доверия, они будто вернулись к начальной точке, когда только познакомились: «Ох и нелегко же с тобой», – грустно усмехнулся в себя Ким, боясь допустить ошибку.

– Не трогай! Не подходи! – угрожающе шипела Кан, видя во всём лишь опасность, не признавая Тэхёна. «Не хочу. Только не снова…»

– Эй, ты чего. Это же я – Тэхён, – обидчиво протянул Ким, не решаясь подступить ближе. «Неприятно, чувствую себя плохим парнем, что загнал девушку и собирается навредить. Уджу, прошу, не смотри на меня так». – Помнишь, я обещал помочь, – с надеждой уточнил он, взволнованно заглядывая в женские глаза. Кан нахмурилась, вникая в слова, вспоминая, кем же является парень напротив. – Уджу, пойдём домой? Тебя никто не обидит. Ты же знаешь, мы не такие, – мягко уговаривает Ким, замечая, как меняется женское лицо: грусть, сожаление, страх, вина, мольба – в глазах целый ураган из эмоций.

– Тэхён… – сдавленно произнесла Уджу.

– Он самый, – улыбнулся Ким. «Успокоилась. Какое облегчение».

– Простите, – виновато добавила Кан, замечая Джунки в стороне: он нервно, не отрывая взгляда, наблюдал за друзьями, спрятав руки в карманах, чтобы меньше выдавать свои чувства.

Именно в тот вечер, сидя на скамье, пока парни стояли напротив, Кан поделилась своими страхами, рассказала, не вдаваясь в подробности, о появлении фобии и ещё раз извинилась перед Тэхёном и Джунки: ведь они не раз помогали и заступались за неё, что стыдно было считать их плохими и бояться. Они её друзья, а она записала их в ряды врагов, пусть и неосознанно, но посчитала опасными. Ей было стыдно за себя, за своё поведение.

– Дура, о таком надо сразу говорить! – вспылил тогда Пак. Ким не стал его успокаивать или как-то оправдывать. Джунки переволновался, и кроме как злиться ничего не мог. – Только не говори, что и голоса боишься? – хмурился он. Уджу отрицательно замотала головой. – Отлично, – грубо закончил Пак и, недружелюбно окинув взглядом парочку, хмыкнул своим мыслям: «Группа чудаков, не иначе. С кем я вообще связался».

«Тэхён: – Я оставлю в тайне твой обеспокоенный голосок, хи-хи. Спасибо, что позвонил», – в тот же вечер написал Тэхён. Он успешно проводил Кан домой, после чего вернулся к себе и выжатый эмоционально решил, что самое время пообщаться с другом.

«Джунки: – Заткнись! «Ромео».

«Джунки: – Она точно дикая… но, над ней забавно подшучивать, да и тебя дразнить есть повод».

«Тэхён: – Просто признайся, что хочешь и дальше дружить. Типа крутой парень».

«Джунки: – Отвали! Сдержи своё обещание и помоги ей, пай-мальчик».

Ким улыбнулся воспоминаниям: Джунки не так часто можно чем-то поразить или вызвать беспокойство, но у Уджу это вышло превосходно. Сейчас Тэхён думает, что тот случай просто обязан был случиться, ведь теперь они могут вместе разобраться с её страхом.

– Ты ведь не уснул? – недоверчиво спросила Кан, слыша под ухом ровное дыхание Кима.

– Нет, – спокойно отозвался Тэхён. Он открыл глаза и нехотя выпрямился: «Хорошего должно быть в меру».

– А на кого ты думаешь поступать? – вдруг поинтересовалась Кан. Она не выдавала своего любопытства, говорила немного безразлично и даже не отводила взгляда от теста. Ким кинул взгляд на непроницаемое лицо девушки и добродушно усмехнулся: «Вот всегда она такая – не хочет показывать эмоций и говорит холодно, словно общение было ей навязано, словно это необходимость, а потом недовольно косится из-за моей болтливости. Если думаешь, что я не вижу твоей тайной слежки и слабой улыбки – то ты сильно ошибаешься. Твой лёд уже давно не такой морозный, Кан Уджу, и я безумно этому рад». – Ты не выполняешь работу, – с упрёком высказалась Кан. Она поджала губы и грозно посмотрела на чем-то довольного парня.

– Я просто очень дотошный, – подмигнул Ким. Уджу недоверчиво мотнула головой и снова вернулась к проверке. – Думаю, управление бизнесом. Это немного успокоит семью, они очень много времени и сил отдают компании и, наверное, надеются, что я приду на помощь. Но я не горю желанием присоединяться и как-то вникать в дела. Старшим братьям это всё нравится, однако у меня вызывает лишь сонливость и тоску, – усмехнулся Тэхён, перелистывая страницу. Кан незаметно проследила за ним, подмечая, что говорит он вполне серьёзно, пусть и улыбается. – Я хочу попробовать создать своё дело с нуля, может, открою картинную галерею. Буду наслаждаться искусством и работать – кажется, это идеально для меня, – Ким повернулся к Уджу и, словно ища поддержки, заглянул в женские глаза.

Кан задумчиво вглядывалась в тёмные омуты, замечая в них сомнение и нежелание разочаровать семью. Его мечта, его стремления и планы требовали смелости и решимости, поддержки и одобрения от тех, кого он ценит и любит. Сейчас Тэхён нуждался в поддержке Уджу. И это не являлось слабостью, скорее приятным, в некотором роде значимым, дополнительным стимулом, чтобы продолжать двигаться вперёд по намеченному пути.

– Для «дотошного» парня это неплохой выбор, – отворачиваясь, спокойно произнесла Уджу. «Я бы радостью посетила твою галерею. Интересно, она будет такой же тёплой и непостоянной как Тэхён?» Кан внимательно смотрела в листы, но мыслями находилась в представлениях о работе Кима: уж сильно любопытство разыгралось. – Кровь? – немного изумлённо и тихо произнесла Уджу, медленно возвращаясь в реальность, когда алая капля растеклась по строчке задания.

– Что? – не расслышав, переспросил Ким и повернулся к подруге. – Уджу! – Тэхён мигом отложил листы и сел перед Уджу. Он обеспокоенно обхватил ладонями женское лицо и нахмурился. – На сегодня занятия окончены. Сиди и голову не задирай, я сейчас принесу аптечку, – строго приказал он и быстро удалился.

Через минуту на столе, среди тестов и учебников, стоял раскрытый белый чемоданчик. Ким извлёк нужные предметы и снова опустился на корточки напротив Уджу.

– Не трогай, – немного грубо произнесла Кан и попыталась перехватить руку Тэхёна.

– С-с-с, ну-ка, не шевелись, – угрюмо приказал он и против воли принялся осторожно убирать кровь. – Я постараюсь не касаться тебя, так что потерпи, – мягко пояснил Ким, сосредоточенно занимаясь делом. Кан ничего не ответила, отвела слегка недовольный взгляд и послушно приняла помощь.

«Наверное, стоило ему рассказать, что подсознание и тело уже давно приняли его и считают неопасным и лишь в единичных случаях забывают об этом и видят угрозу», – задумалась Уджу, мельком поглядывая на занятого Кима. Он убрал кровь с верхней губы, самодельный тампон вставил в нос и принёс из кухни лёд, предварительно положив его в пакет и обернув в тонкое полотенце.

– Закончил, ватку не убирай, – предупредил Тэхён и как всегда дружелюбно улыбнулся, смотря точно в женские глаза. Брови Уджу чуть сдвинулись к переносице, а губки сомкнулись в неком протесте. – Эй, бука, скажи хоть что-нибудь милое, я ведь старался, – жалобно протянул Тэхён, не прекращая самодовольно улыбаться: точно издевается. Он поочередно стал убирать вещи обратно в аптечку, не обращая внимания на пристальный женский взгляд.

– Не хотела, чтобы ты испачкался, – неожиданно произнесла Уджу, когда Ким поднялся и собирался унести чемоданчик на место. Тэхён непонимающе повернулся к девушке, врезался в её лицо озадаченным взглядом и в мыслях повторил услышанные слова: «Испачкался? О чём она? Думай как Уджу, думай как Уджу…» Кан поднялась с дивана и, словно ничего не произошло, стала складывать учебные материалы в одну стопку, а Тэхён, по-прежнему не понимая брошенной фразы, следил за ней.

– Поясни, боюсь, мой мозг сломается, – попросил Тэхён, потеряв надежды на самостоятельное решение «задачи». «Эти её загадки и неполные высказывания хуже теорем и формул. Я иногда совсем её не понимаю. Может книги по психологии почитать? Интересно, они помогут?»

– Вещи, – снова коротко отозвалась Уджу, не отрывая глаз от стола. Ким задумчиво нахмурился: «Логично, что вещи, но как это… Стоп».

– Ты думала, что я испачкаюсь, помогая тебе? – недоверчиво переспросил Ким, не веря в столь глупую причину. Кан кивнула. «Ну серьёзно! Сколько ей ещё повторять, что всё это нелепо…» – Уджу, вещи можно постирать или же купить новые, это не такая серьёзная причина, чтобы отказываться от помощи, – устало выдохнул Тэхён. «Ну хоть с «ребусом» разобрались. Пожалуйста, упрости мне задачу на будущее, начни говорить полными предложениями. Пожалей мой мозг», – Тэхён смотрел на Уджу с мягкой улыбкой, немного умиляясь их сложности и одновременной простоты в общении.

– Нужно купить вещи, – угрюмо пробурчала Уджу, закончив убирать школьные предметы. «Не хочу на новом месте выглядеть плохо. А школьная форма больше мне не поможет. Даже немного жаль… Новая жизнь – новый образ. Нельзя допустить ошибку, преодолев такой длинный путь».

– Пошли вместе, – необдуманно выпалил Тэхён и в следующую секунду застыл под недоверчивым холодным взглядом Кан. «Что я только что ляпнул? Тэхён, не будь таким безнадёжным кретином. Это для тебя прогулка в радость будет, а для Уджу всё может быть наоборот».

– Что? – с подозрением переспросила Кан, смотря прямо в глаза Кима. Он заметно забеспокоился: стал неловко улыбаться и отводить взгляд, в надежде найти спасение. «Опять смутился? Почему?» – заинтересовалась Кан, не показывая своего любопытства, а продолжая беспощадно сверлить друга. Скрывать настоящие эмоции она научилась идеально и порой неосознанно пряталась за маской при общении с уже близкими людьми.

– Что «что»? Услышал тебя. Я как раз собирался обновить гардероб. А одному скучно ходить по магазинам, так почему не пойти вместе? – отступать или же как-то менять смысл своего «приглашения» Ким не желал, попросту не видел иного выхода, кроме как продолжить тему совместных покупок. И чего обманывать себя, он хотел проводить с Уджу как можно больше времени, а быть практически наедине в «непривычной» обстановке сравнимо со свиданием. «Свидание… Чёрт, я уже жду этого дня…» – Соглашайся, я знаю, где можно дешево и хорошо закупиться, – настаивает Ким, вернув былую уверенность. «Свидание».

– В субботу. Удобно? – поумерив уровень недоверия, спокойно произнесла Уджу. Ким мысленно выдохнул: «Пронесло…».

– Конечно. Я зайду за тобой. И, так понимаю, идём мы пешком? – с неким страданием на лице уточнил Тэхён. Уджу отмолчалась, предоставляя Киму самостоятельно прийти к единственному правильному ответу. – Понятно, – выдохнул он. «Длинное и тяжелое получится свидание. Размечтался наивный, забыл, что с Уджу иначе не получиться».

Оставшееся время школьники провели за просмотром комедийного шоу: Ким настрого запретил Уджу брать в руки книги, учебники и прочие учебные предметы, а спорить с немного разгневанным и серьёзным парнем Кан не желала. Она даже была благодарна такому вниманию с его стороны: «Всегда заботливый и добрый, даже когда сердится. Главное не забывай об обещании – ты не смеешь страдать». Короткий женский взгляд ласково касается мужского профиля, незаметно и неслышно губы произносят «спасибо», а когда наступает время Кима повернуться и запечатлеть в памяти образ любимой девушки, Уджу отворачивается. Так никто из них не попадётся и не раскроется в чувствах.

Ближе к одиннадцати вечера вернулся Хосок. Тэхён поведал старшему о маленькой «аварии»: крови из носа, за что получил взгляд полный упрёка и ненависти от Уджу. А Чон, как и подобает взрослому, слегка пожурил девушку за неосторожность и невнимательность к своему организму. Уджу виновато опустила голову, а после приглашения на кухню в качестве помощницы и зрительницы оживилась и чуть ли не со скоростью света нацепила милый фартук.

Тэхён скучающе лежал на диване, телевизор лишь создавал видимость занятости, ведь всё внимание было сосредоточенно исключительно на парочке, что крутилась за плитой. Ким с некой завистью наблюдал за уютной и лёгкой атмосферой на кухне: Уджу увлеченно с восхищением в глазах следила за каждым движением Чона, а Хосок в свою очередь со скромной улыбкой на лице рассказывал последовательность приготовления блюда, подмечая немного детский интерес девушки. Нет, Тэхён однозначно не ревновал Хосока к Уджу, точно не как мужчину к девушке, скорее ему было чуточку обидно, что Чон получает столько внимания от Кан: она улыбается ему чаще, говорит больше и даже открыто восхищается им.

«Что я должен сделать, чтобы ты на меня смотрела также? Как мне перебраться из «друг» в… «любимый»? Подскажи, Уджу, намекни, укажи путь, и я обязательно его преодолею».

Но сколько бы Тэхён не размышлял, как бы мысленно не просил о подсказке, Уджу была нема и оставалась на, казалось бы, непреодолимом расстоянии. Жадность изводит, нашептывает дурные мысли, подталкивает к безумным действиями, от которых Ким уверенно отмахивается, повторяя, что подождёт, что ещё не время показывать свои чувства, что справится. Он бодро прощается с Хосоком и мягко улыбается Кан, что тоже провожает его после приятного ужина. Дверь закрывается, сердце начинает тосковать, а твёрдость духа даёт маленькую трещину: «Безумно хочу ей признаться».

«Неизвестный номер: – Тебе не сбежать».

«Вы уверены, что хотите очистить переписку? – Да».

Глава 18 – "Шопинг".

Пятиэтажный торговый комплекс, занимающий, на первый взгляд, целый квартал. Светлый холл, искусственная и живая растительность делает место ярче и уютнее, стенды с рекламой и компьютеры с навигацией помогают не потеряться, разнообразные витрины привлекают взгляды, счастливые и иногда задумчивые покупатели, спокойно вышагивающие по направлению к заинтересовавшему их магазину, люди в фирменной форме, отдыхающие во время положенного перерыва или же спешащие вернуться на рабочее место. Столько всего нового и неизведанного, что глаза Уджу ненароком разбегаются, пытаясь уловить и запомнить мельчайшую деталь. Супермаркет, в котором она бывала с Хосоком, кажется крохой, маленьким островком, в сравнении с этим океаном.

– Давай сначала перекусим, мы так долго шли, что я проголодался, – дружелюбно произнёс Ким, привлекая гуляющий по витринам женский взгляд. Кан на секунду задумалась, а затем согласно кивнула. – Отлично, тогда нам сюда, – Тэхён хотел было взять Кан за руку, но вовремя себя остановил, провел указательным пальцем по воздуху, делая вид, что ищет нужный путь, и в итоге указал на лифт: «Было опасно… Кажется, я слишком нервничаю». К его счастью, Уджу ничего не заподозрила и спокойно шагнула в указанном направлении.

Кан выглядела непривычно расслаблено: распустила волосы, что всегда были собраны в хвост, надела не школьную форму, а слегка потертые от времени джинсы и однотонную футболку. Для окружающих она выглядела настоящей нищенкой и замухрышкой, но Ким видел в этом труд и стремление изменить свою жизнь, ведь Уджу справлялась со всем сама, полагалась только на свои силы. Он был уверен, что вещи купила она на заработанные деньги, и основывалась не на красоте или удобности, а в первую очередь на цене.

Тэхён и сам сменил уже привычный для Уджу школьный образ: надел светлые брюки и тёмную кофту с треугольным вырезом. Аккуратные классические часы на правой руке и удобные кроссовки-ботинки с тёмной подошвой. А волосы цвета индиго лишь подчеркивают строгие, но плавные черты лица. Сейчас он вполне выглядел на свой возраст: молодой человек, со своими планами и целями, никак не школьник, что всю перемену болтает ни о чём.

Вместе со школьниками в лифт вошли и другие посетители торгового центра, создавая толкучку и дискомфорт. Они буквально лишали возможности развернуться или же двинуться с места. Ким и Уджу оказались в самом углу стеклянной «коробки». Тэхён старался защитить немного испуганную давкой девушку: встал спиной к людям и упёрся руками в холодные стены, чтобы самому не нарушить дистанции.

Знакомый женский аромат дурманил, а близость заставляла тело гореть изнутри. «Вдох… выдох… вдох», – незаметно повторял упражнение Тэхён, чуть прикрыв глаза и стараясь не думать об Уджу. Кан осторожно сцепила пальцы на кофте Кима, отчего-то боясь окружающих: все они выглядели пугающе, что-то недовольно шипели, толкались и бранились.

«Зачем нужно было всем заходить? Можно же было другой лифт подождать», – с упрёком и тревогой Уджу бегала взглядом по пассажирам, ощущая себя чуточку спокойнее только из-за присутствия Тэхёна.

«Так сильно испугалась… Зря я её сюда повёл. Стоило воспользоваться эскалатором. Наверное, ещё рано для подобных людных мест», – Ким виновато опустил глаза на ладонь Уджу: пальцы крепко держат ткань его одежды. Кан волком смотрит на людей и, кажется, пытается слиться со стеной, чтобы никто не посмел её потревожить.

– Не бойся, я рядом, – прошептал он над макушкой и в следующую секунду поймал на себе слегка изумлённый взгляд: чистый как летнее небо, таинственный, словно космос, со скрытым любопытством и угасающим страхом. «Хрупкая и одновременно сильная, нежная внутри, но порой грубая на язык. Кан Уджу, я снова в тебя влюбился».

Лифт продолжал движение вверх, людей с каждым этажом становилось меньше, но школьники так и продолжали стоять в углу. Каждый думал о своём. Уджу было сложно поверить самой себе: она безоговорочно доверяла Тэхёну, ни на грош не сомневалась в нём, чем, несомненно, была озадачена: слишком много доверия для одного человека, слишком близко он к двери, за которой она прячет душу. Ким же не мог налюбоваться, не мог надышаться таким простым ароматом, не мог перестать думать о признании: «Когда мне решиться? Когда раскрыться ей? Когда, наконец, перестать мучить себя?» Ещё немного и он взвоет диким волком от нестерпимого желания обнять и никогда не выпускать.

– Четвёртый этаж, – объявил женский голос из динамиков, предварительно издав мелодичный звук.

– Наш выход, – произнёс Тэхён и с обворожительной полуулыбкой кивнул головой в сторону раскрывающихся дверей. Странная атмосфера развеялась, оставаясь в памяти непонятным горько-сладким осадком.

Добравшись до фуд-корта, Ким быстро нашел свободный столик и, усадив Уджу со словами: «Придержи нам место», ушёл к какому-то киоску с едой. Кан послушно осталась сидеть на мягком диванчике. Она осматривалась, вернее, пыталась это сделать, но каждый раз взгляд останавливался на спине Кима. После вынужденной близости находиться поодаль казалось чем-то ненормальным. По непонятной для себя причине Уджу начала хмуриться и целенаправленно сверлить друга пристальным взглядом.

«Тревожно. Неприятно. Однозначно неспокойно. Почему? Из-за того что теперь всегда полагаюсь на него, не могу самостоятельно без опаски сделать шаг вперёд. Ещё больше переживаю, продолжая менять свой мир. Он первым протянул руку, но что, если я не захочу её отпускать? Нет, нет, нет. Я не должна тянуть его за собой, я ещё не выбралась из тьмы… Нужно обходиться своими силами, напомнить себе, каково быть полностью независимой. Иначе вся помощь, которой он бездумно делится, превратится в груз и раздавит его. А я этого не хочу, нет, я этого просто не допущу».

– А вот и наш перекус, – бодро объявил Тэхён, опуская поднос на стол и усаживаясь напротив. – Клубничный молочный коктейль и аппетитный бургер, не сравнивать с обычными бутербродами из забегаловок, – подмигнул Ким, выставляя перечисленное перед Уджу, и в завершении пододвинул к себе свою порцию.

– Сколько? – пробежавшись глазами по еде, ровным тоном поинтересовалась Кан. Тэхён осуждающе мотнул головой, практически обижаясь на подобный недружелюбный тон.

– Угощайся и больше не задавай вопросов о цене, точно не у меня, – спокойно сказал Ким и указал глазами на еду. Он с удовольствием откусил огромный кусок бургера и запил газировкой. На лице заиграла блаженная улыбка: «Мои любимые».

Уджу незаметно возмущенно хмыкнула, но не стала перечить или отстаивать своё точку зрения на своего рода «подкормку». Она скользнула глазами по стеклянному рифленому стакану: светло-розовый цвет и маленькие капельки воды, появившиеся из-за температуры напитка. Тэхён практически забыл, как жевать, ловя движения Уджу. Она обхватила губами толстую трубочку и, немного втянув коктейль, чуть облизнулась, как бы пытаясь распробовать вкус напитка. Её брови легко дёрнулись от приятного удивления: «Вкусно!», а губы снова обхватили соломинку. Это, казалось бы безобидное поведение девушки, вызывало неправильные и немного обжигающие чувства в Киме.

«Соблазнительные и мягкие, а теперь ещё и сладкие…» – Тэхён буквально глотал слюни, слишком пристально разглядывая женские губы. Жадные наблюдения продолжались бы и дальше, если бы Уджу не поджала так сильно манящие губки и не прекратила наслаждение напитком. Два взгляда столкнулись в немом вопросе. Ким неловко подавился воздухом и затем как-то дёргано стал опустошать баночку с газировкой. «Приди в себя, пока ещё не поздно», – бросал он взволнованные взгляды на внимательно смотрящую в его сторону девушку.

– Нравится? – решил разбавить относительную тишину Тэхён, окончательно допив свой напиток.

– Да, – сухо ответила Уджу, не отводя взгляда. «Он ведёт себя крайне странно. Страннее обычного…» – заподозрила неладное Кан.

– Рад. Может тогда, после посещения магазинов, купим мороженое? Я знаю несколько очень хороших мест, – взбодрился Тэхён, стараясь внешне не показывать, как сильно нервничает. Его шальные мысли в последнее время играют не по правилам, подставляя его и нарушая внутренний покой.

– Я куплю, – безоговорочно поправила Уджу, беря в руки бургер. Ким вопросительно вскинул бровь. – Хочу угостить, – чуть погодя добавила Кан и, не поднимая взгляда, откусила кусочек: «Тоже вкусно», – уголки губ медленно поднялись вверх.

– Договорились, – обаятельно улыбнулся Тэхён, на этот раз полностью успокаиваясь.

После короткого, но не менее питательного обеда парочка двинулась «покорять» просторы торгового центра. Ким рассказывал, что знал, о том или ином магазине, советовал, где и когда можно попасть на скидки и получить действительно хорошую выгоду. Уджу слушала внимательно, коротко кивала головой и даже что-то фиксировала в стареньком телефоне. С выбором одежды они тоже справлялись вместе: Тэхён попросту не отставал от Кан, а она не хотела потеряться и следовала за ним в мужские отделы.

– Неплохо закупились, – смотря на пакеты в руках, довольно констатировал Ким. Он повернул голову к Уджу, что смотрела в неизвестном направлении и не реагировала на его высказывания. Тэхён проследил направление и во второй раз за день подавился воздухом: «Нижнее бельё… Уджу, хочу напомнить, что я мужчина… Нельзя так издевательски поступать с моей психикой».

Манекены с витрин демонстрировали как скромные, так и дерзкие комплекты. А в голове Тэхёна, против его воли, стали возникать картинки: «Точно не вульгарный стиль. Что-то нежное, светлого пастельного оттенка, с непрозрачной вышивкой… Твою мать, Тэхён, о чём ты думаешь?! Со мной точно какая-то фигня происходит!» Тэхён нервно дёрнул головой, прогоняя остатки неприличных мыслей, и повернулся к Уджу, что, к его сожалению, смотрела на него тяжёлым нечитаемым взглядом. «Вот ведь влип…»

– Давай встретимся на этом месте через полчаса. Я забыл, что мне нужно прикупить одну важную вещицу, – выдумывая на ходу, быстро говорил Ким. – Это я могу взять с собой, чтобы тебе было удобно прогуливаться. В общем, через полчаса, – отступая и не позволяя Уджу задать вопрос, Ким сбегал то ли от себя, то ли всё же от девушки, но, скорее всего, и от того, и от другого.

«Надо привести мысли в порядок. Это уже сумасшествие и помешательство какое-то! Я ведь не был так одержим, нормально же справлялся. Так почему сегодня всё идёт наперекосяк?!»

Уджу проводила внимательным взглядом спешащего по своим делам друга и снова посмотрела на магазин с витой вывеской на французском языке: перевода Кан, конечно же, не поняла, но товар явно заинтересовал её. Она шагнула к стеклянной двери, что была открыта для покупателей, и решительно переступила порог. Неуверенно рассматривая комплекты и отдельные детали нижнего белья, она пыталась подобрать для себя что-то подходящее и естественно не дорогое. А когда на выручку к немного хмурой, можно сказать, растерянной Кан подошла консультант – она практический подпрыгнула на месте.

– Я помогу Вам, – вежливо произнесла молодая сотрудница магазина и с мягкой улыбкой пригласила Уджу пройти в примерочную, указав на неё раскрытой ладонью. Кан коротко кивнула и вскоре скрылась за дверью. Консультант одним взглядом определила приблизительный размер и уже через несколько минут принесла несколько вариантов: особо дорогие она заранее отсеяла, учитывая внешний вид покупательницы. Уджу поблагодарила девушку и, примерив лишь бюстгальтер, остановилась на светлом комплекте с аккуратной маленькой рюшкой на верхней части чашечек и бретелек. К нему она также подобрала более простые трусы и спокойно прошла на кассу.

За всё время, что Уджу провела в отделе женского белья, мужчин она не наблюдала, что было весьма логично. И уже выходя, поняла, чего Тэхён убежал, ничего толком не объяснив. «Неужели подумал, что потяну его с собой в подобный магазин? Я же не настолько невежественная и недалёкая, в самом-то деле», – буркнула под нос Кан. Она взглянула на часы в телефоне, пробежала взглядом по холлу и, не найдя Кима, решила просто дождаться его появления возле оговоренного места. Не успела она убрать телефон в карман, как на него поступило новое сообщение.

«Неизвестный номер: – Сюрприз!»

Кан нахмурилась, прочитав короткое послание, и быстро избавилась от него. А услышав звук приближающихся шагов, подняла голову, но вместо Тэхёна встретилась с улыбчивым лицом незнакомца, что точно знал, к кому подходит. Уджу недоверчиво насупилась: словно дикий зверёк перед угрозой, и даже немного отступила.

– Что? Почему так смотришь, сама ведь предложила познакомиться, – недоумевал парень, осматривая агрессивно настроенную молодую девушку. Он, словно что-то вспоминая, начал запускать руки в карманы джинс. – Вот, – протянул он скомканный листок: «Может, познакомимся?» Кан лишь сильнее нахмурилась, прочитав содержимое, и сделала ещё один более явный шаг назад.

– Я ничего не писала, – холодно отозвалась она: «Слишком подозрительно. Сначала сообщение, теперь этот незнакомец. Отправитель следит за мной?» Уджу незаметно обвела взглядом окружение, но и с парня глаз не сводила: мало ли что ему в голову взбредёт.

– Не ты? – скептически переспросил молодой человек и тяжело выпустил воздух носом, точно помня, как ребёнок передал записку и указал на девушку. – Но ты ведь одна? Может это судьба? – внезапно загорелся он надеждой на сближение без каких-либо дурных мыслей. Но Кан всё равно не нравилось его общество, поэтому она просто отрицательно мотнула головой. – Нет? – жалобно уточнил парень и сделал короткий шаг навстречу.

– Нет, – твёрдо произнёс Тэхён, быстро сокращая расстояние и становясь перед Уджу. Выглядел он крайне угрожающе и недобро, закрывая собой напряжённую девушку. Увидев Уджу в обществе неизвестного парня, Ким вообще забыл о проблемах и неловкости, из-за которых они разбежались типа по своим делам, и мгновенно перешёл с расслабленного шага на бег. Он, не раздумывая, приписал незнакомого человека к числу врагов и недоброжелателей. Мужественная аура окутывала невидимой дымкой, а убийственный высокомерный взгляд приковывал и лишал дара речи: Ким не настроен для спокойного и мирного разговора.

– Могла просто сказать, что есть парень, – негромко возмутился молодой человек, спешно отступая и изредка бросая неоднозначные взгляды на неадекватную, по его мнению, парочку.

– Всё нормально? Он тебя обидел? Сказал что-то грубое или угрожал? – мгновенно меняясь в лице, Тэхён, развернувшись, обеспокоенно рассматривал Уджу с ног до головы. Неприкрытая тревога искажала мужское лицо.

– Я в порядке. Он обознался, – ответила Кан, скрывая свои сомнения и подозрения за маской невозмутимости, а также умалчивая о регулярно поступающих на её телефон сообщениях. Ким недоверчиво сдвинул брови: «Обознался, говоришь… Уджу, надеюсь, ты ничего не умалчиваешь». – Ты обещал показать, где купить вкусное мороженое, – нерешительно напомнила Кан. Она действительно хочет угостить Тэхёна, хоть немного показать, что является ему другом, а не девушкой, постоянно требующей опеки и внимания. Пусть их общение не такое живое, как например с Хосоком, но Тэхён не менее ценен.

– Доверься мне и не отставай, – по-забавному горделиво выровнялся Ким. «Такая милая бука», – расплылся он в умилении.

«Я буду стараться ещё усерднее. Пожалуйста, дай мне чуть больше времени, чтобы я смогла ответить на все твои вопросы. Я перестану быть для тебя букой», – немного обиженно: в основном за несправедливое обзывательство, и отчего-то смущенно подумала Уджу, следуя за улыбчивым Кимом к киоску с «Вкуснейшим мороженым» – так выразился Тэхён, начиная воодушевленно перечислять разновидность лакомств.

«Неизвестный номер: – Было весело? Хорошо прогулялись? А то бельё, уверена, что достойна его?» – «Удалить».

«Неизвестный номер: – Сегодня я видел… твою улыбку. А мне так сможешь улыбнуться? Сомневаюсь». –  «Удалить».

«Неизвестный номер: – Ты стала чаще оглядываться. Неужели страшно? Эй, Уджу, скоро встретимся». – «Удалить».

«Неизвестный номер: – Лови фото-подарок. Но знай, на самом деле их гораздо больше. И на каждой есть ты. Засыпай и помни – я рядом и я слежу за тобой». – «Удалить».

«Неизвестный номер: – Эй! Я разве не сказал помнить обо мне?! Почему ты улыбаешься?! Как смеешь спокойно гулять со своими друзьями?!» – «Удалить».

Глава 19 – К чему ведёт молчание.

Школьная территория. Кан остановилась на пути от спортивной площадки, получив очередное сообщение от неизвестного. Она недовольно хмурится, вчитываясь в неприятные строчки, что даже не замечает приближения Джунки. Пак расслабленно, как всегда с руками в карманах, подходит и через женское плечо смотрит в телефон. Его брови медленно ползут к переносице, а скулы напрягаются: «Какому уроду скучно живётся?». Кан нажимает на значок удаления и только потом понимает, что не одна.

– И давно? – коротко, но позволительно требовательно спрашивает Пак, встречаясь с немного враждебным женским взглядом: как всегда защищается, не показывает, что на самом деле переживает.

– Не рассказывай Тэхёну, – первое, что произносит Кан, отводя безразличный взгляд куда-то в сторону: тяжело смотреть в глаза другу, когда тебя поймали с поличным. – Не хочу, чтобы он завалил из-за этого экзамены и распрощался со своей мечтой, – дополняет она, всё также смотря вдаль.

– Я не это спрашивал, – грубо перебивает Джунки. – Как давно и от кого ты получаешь эти сообщения? – Пак говорит тихо, сдерживая свой бунтарский пыл и нетерпеливость. Он ждёт, пока Уджу объяснится, чтобы потом как следует отругать её: «Ты же девушка. Как можно молчать о подобном! Что за самоотверженность и бесстрашие?! Злит!»

– Думаю, больше двух недель, я не считала и в календаре не отмечала, – колко отвечает Кан, возвращая недовольный взгляд к Паку. – И я не знаю, кто их посылает, – добавляет и смыкает губы. «Знала бы, не боялась бы так сильно. Я уже ненавижу мелодию входящих сообщений. Ненавижу, что со мной кто-то играется и напоминает о боли. И волнуюсь не только за себя… Я так не хочу, чтобы кто-то из вас пострадал, так не хочу, чтобы мои проблемы испортили вашу жизнь… Я не собираюсь сдаваться и отступать, мне нравится то, к чему я иду. Но правильно говорят, чем выше взлетаешь, тем больнее падать. И сейчас мне действительно страшно упасть, страшно, до безумия страшно».

– Почему ты не рассказала нам? – Пак не собирался останавливаться. Он не такой мягкий и отходчивый как Тэхён.

– Не хотела, – вредно отрезала Уджу.

– Заканчивай предложение, – потребовал Джунки, помня, что в краткости Уджу, всегда есть скрытый смысл и самостоятельно его крайне сложно понять. Кан, продолжая хмуриться, обиженно выпустила воздух из носа. – Говори, – настаивал на своём Пак, не принимая во внимание выпущенные иголки, которыми Уджу обычно отталкивала от себя людей.

– Не хотела впутывать вас, я сама толком ничего не знаю. У вас своих дел хватает, вы и так много мне помогаете, – отведя взгляд, мягче добавила Уджу.

– Дура! О таком нельзя молчать. Не решай за нас! Говори, если что-то странное происходит, рассказывай, если кто-то беспокоит. Друзья для того и нужны, чтобы справляться со всем вместе, – с неприкрытой злостью ругался Пак, видя как голова Уджу постепенно виновато опускается. От сильной Уджу не осталось и следа, её раскрыли и заставили хрупкую девушку показаться из-за искусственного укрытия. – Ха-а, как же с тобой тяжело. Нет, ну серьёзно, – поумерив пыл, протянул Джунки.

– Прости, – с сожалением отозвалась Кан.

– Я не расскажу Тэхёну, сама перед ним «отчитываться» будешь, – спокойно произнёс Пак, а когда Кан подняла удивлённый невинный взгляд, быстро отвернулся: внезапное смущение явно не входило в его планы, но лёгкий румянец уже покрыл кончики ушей. «Глупая дикая девчонка. Так и не научилась просить о помощи, всё всегда сами узнаём… Ким точно не будет в восторге». – Удачи на экзаменах, – строя из себя крутого плохого парня, Пак развернулся и, уходя, как всегда махнул рукой.

– Спасибо, и тебе удачи, – негромко ответила Уджу, провожая спину друга. «Надеюсь, что проблем не возникнет. Нужно сдать экзамены и рассказать всё Тэхёну. Я должна, Пак верно всё сказал. Однако… кто же этот человек и чего конкретно он добивается? У него есть мой номер телефона. Кто-то из узкого круга знакомых? Семья? Ёнсок? Не уверена, его в последнее время вообще не видно, но брат с легкостью мог дать кому-то мой номер. Помимо всего прочего, неизвестный знает, где и когда я появляюсь. Об этом говорят фотографии, что я получала. Он всегда рядом», – Кан осторожно, лишь глазами осмотрелась. Неприятное, цепкое чувство крючками впивалась под кожу. Мерзко и тревожно. «Нужно быть предельно осторожной».

Считанные минуты остаются до звонка. Ученики внимательно и немного нервно бегают глазами по бланкам, отмечая правильные варианты ответов, заполняя пустые строчки и внимательно всё проверяя. Выпускные экзамены – пропуск в будущее, провалил, и можешь забыть о нормальной спокойной жизни, а сдал всё на отлично – поступил в престижное учреждение, снова отучился, получил диплом и возможность на прекрасную должность. Ах, если бы действительно всё было так легко. Ким ставит точку и откладывает ручку в сторону, переводит взгляд на пыхтящего за соседней партой Джунки и коротко усмехается: «А я ведь предлагал заниматься вместе».

«Интересно, как справляется Уджу? Хотя с её успеваемостью волноваться не о чём», – Тэхён мечтательно улыбнулся, вспоминая их совместные посиделки. Протяжный звон и стоны облегчения и досады смешиваются в одной симфонии.

– Ненавижу экзамены, – гневно буркнул Пак, зло откидывая ручку.

– Будь с ней нежнее, нам ещё один тест писать, – дразнился Ким, поворачиваясь на стуле к ворчливому другу. Тот бросил осуждающий, явно недружелюбный взгляд и снова что-то буркнул.

– Умник, – скорее с издёвкой, нежели хваля,высказался Пак.

– Какой есть, – гордо развёл руками Ким. – А ты лентяй. Чего отказывался с нами заниматься? – спокойной повторил он уже неактуальный вопрос.

– Думал, «Ромео» воспользуется моментом, а он оказался по пояс деревянным, – ухмыльнулся Джунки. Ким насупился. – Ой, чего это ты замолчал? А с настроением что? – специально подначивал Джунки, ступая буквально по тонкому льду: одно неверное слово, и Ким вспыхнет, лёд треснет, и болтливый Пак окажется в морозной воде.

– Замолчи. Вообще не весело. Я реально с ума схожу, столько мыслей в голове, что выть охота, – обессиленно простонал Ким, говоря совершенно серьёзно. Пак вопросительно вскинул бровь: «Чего? Какие ещё мысли?» – Думаю признаться ей после всех экзаменов, – неожиданно озвучивает свои планы Тэхён. У Джунки глаза от удивления округляются: «Вот так сюрприз». – Просто, боюсь, если продолжу медлить, не сдержусь и только сильнее напугаю, – поясняет свои опасения Ким. После того похода по магазинам, он засыпает, представляя Уджу, и просыпается с мыслями о ней. Смотрит на Пи и снова вспоминает девушку, что провела несколько ночей в его квартире, но уходя, забыла забрать свой домашний образ. И пусть тогда Тэхён ещё не понимал и не осознавал своих чувств, сердце сохранило всё за него и спрятало до правильного момента: момента принятия чувств.

– Уджу? – произносит имя девушки Пак: он первым заметил появление подруги в их классе, что случалось крайне редко. Обычно они встречались в коридоре или у неё в классе. Сердце Кима предательски быстро забилось в груди, а взгляд без промедления нашёл причину приятного волнения. Молчаливая девушка осторожно пробирается к их партам, игнорируя странные взгляды других учеников. Слабый хвостик чуть шатается при ходьбе, опрятная школьная форма и новые кроссовки на ногах: именно их они купили в тот день.

– Справились? – коротко, но с явным беспокойством поинтересовалась Кан. Она помнила, что у Тэхёна были проблемы с английским, поэтому и пришла. Хотела поддержать, хотела узнать и просто… увидеться.

– Ненавижу экзамены, – повторил своё высказывание Джунки, вызывая улыбку у Кима: «Ты не исправим, друг».

– Почему? – искренне не понимала Уджу. Она-то всегда стремилась узнать что-то новое и тесты от скуки делала: когда стала жить самостоятельно. Ведь с переездом появилось время на свои увлечения, так она и поняла, что любит учиться.

– Особенность организма, переварить их не может, – усмехнулся Ким, а Пак закатил глаза: «Умник. Со своими проблемами разбирайся». Кан вообще запуталась, не смогла разобрать, о чём они говорят. – Думаю, справился на хорошо, может чуть лучше, чем хорошо, – обращаясь уже к Уджу, ответил на её вопрос Тэхён. Он смотрит точно в глаза, мягко улыбается и больше не может думать ни о чём другом, кроме девушки перед собой. «Да, это явное помешательство. Зависимость, которая мне нравится. Решено, точно признаюсь по окончании экзаменов».

– Это хорошо, – расслабленно произносит Уджу. Её уголки губ чуть поднимаются, а в зрачках еле заметно блестит радостный огонь. Волнение отступает, уступая место спокойствию и умиротворению. «Всегда спокойно, когда он рядом. Не хочу от этого зависеть, но чувство такое приятное». Кан ещё какое-то время находится в обществе друзей, выслушивая их дружеские споры и шутки, после чего скромно прощается, желает им удачи для следующего экзамена и под пристальный взгляд удаляется.

– Удачи в приручении дикой кошки, – насмешливо хмыкает Пак, вырывая Тэхёна из влюблённого плена.

– Заткнись, – в привычной для них манере отзывается Ким и пинает стул друга, как раз под звук школьного звонка.

Один день сменяет другой. Все экзамены успешно сданы и остаётся лишь дожидаться результатов. Но не это сейчас волнует Тэхёна и Уджу: «маленькие» секреты не дают спокойно спать. Они договорились встретиться после подработки Кан и вместе пройтись до дома Хосока. Хотя правильнее сказать, что Ким предложил составить компанию, практически навязался в сопровождение: он не мог ждать следующего дня, когда у Кан будет выходной.

«Лучше признаться вечером, чтобы после провести целый день как пара», – от одной этой мысли, Тэхён приходил в неописуемый восторг. Он не рассматривал варианта, что Уджу может отказать ему, что она отдалится и больше не сможет находиться в его компании. «Нет, Уджу не отвернётся. Мы столько всего преодолели вместе».

– Спишь? – спокойно поинтересовалась Кан, осматривая Кима, что уставился в одну точку и не замечает её присутствия. Ким дёрнулся, озадачено посмотрел на безэмоциональное лицо и неловко почесал затылок: «Вот это я замечтался. Как давно она тут стоит?»

– Задумался, – без уточнений ответил Тэхён и расплылся в обворожительной улыбке. – Закончила? Пойдём домой? – Кан кивнула и одновременно с Кимом сделала первый шаг.

«Должна ли я сейчас ему всё рассказать? Экзамены ведь закончились, значит…» – Уджу бросила немой взгляд на Кима: он тоже был чем-то озадачен, не болтал и вопросов не задавал.

– Уджу, – съедаемый непонятно откуда взявшимися сомнениями, начал Ким. – Мне нужно кое-что тебе сказать. – «Ох, не так я себе это представлял. Откуда вдруг столько нервозности?»

– Мне тоже… надо поговорить с тобой, – смотря вперёд, неуверенно произнесла Кан. Ким стал нервничать ещё больше: отстранённый тон, какая-то недосказанность – всё это напрягало его. – Остановимся в парке? – поинтересовалась Кан, даже не поворачиваясь к собеседнику.

«Плохое предчувствие. Вероятность мне услышать от Кан что-то весёлое и положительное равняется десяти процентам, остальные девяносто принадлежат Хосоку… Не пойму, как ему это удаётся».

Тэхён принял предложение Уджу, и уже через пять минут они сидели на скамье под светом уличного фонаря. Парень и девушка наедине в таком месте – романтика, не иначе, для прохожих уж точно так может показаться, но вот Тэхён чувствует приближение лавины, что вот-вот снесёт его. Шансы увернуться нулевые, да и сам Ким не захочет сдвигаться с места. Он не оставит Кан одну.

– Что ты хотел сказать? – ровным тоном интересуется Уджу, давая шанс Тэхёну первым высказаться. Она отчего-то переживает, пытается подобрать правильные слова и объяснить всё вкратце: уж точно опуская подробности о своём беспокойстве за Кима и Пака.

– Давай сначала ты, – уступает Ким, после немного жалея упущенный момент. Но ведь Уджу редко выступает инициатором разговора, а значит, будет лучше, если она расскажет, что хотела, первой. Кан коротко кивает головой и достаёт телефон. Ким озадаченно наблюдает за её действиями: «Так, пока ничего не понятно, в прочем, как и всегда». Она куда-то нажимает, а затем поворачивает устройство экраном к собеседнику. Мужской взгляд медленно перемещается с женского лица на текст. Всего несколько предложений – и мирное, секундами ранее, лицо искажается в гневной гримасе. Тэхён снова переводит внимание к девушке: Уджу не смотри в глаза, ей стыдно, и она совсем не знает, что говорить в своё оправдание. Она чувствует на себе тяжелый взгляд, ощущает яростную ауру, исходящую от Тэхёна. – Как давно? – твёрдый тон говорит, что нет смысла отмалчиваться.

– Больше двух недель, – не поднимая глаз, отвечает Уджу: «Он очень зол. Наверное, даже сильнее, чем Пак в тот день, когда тайно прочитал содержимое сообщения. Он разочарован? Я хотела защитить, правда, хотела».

– И ты молчала?! Всё это время получала подобные сообщения и молчала? Уджу… ах, – Ким не выдержал и раздраженно встал со скамьи, чтобы успокоиться: всё внутри кипело и тяжелым дыханием выходило наружу. – Я говорил, рассказывать о проблемах. Просил тебя довериться, – Тэхён не знал, куда себя деть: делает шаг и останавливается, смотрит на молчаливую девушку и снова делает шаг, но уже в обратном направлении. Он сжимает руки в кулак, глубоко втягивает вечерний воздух и поворачивает голову к Уджу: по её виду практически ничего не понятно, опять эта холодная стена. «Как же я устал биться об ограду. Думал, стало лучше, а оказывается, мы ни на шаг не продвинулись». – Почему? – устало спрашивает Ким и делает короткий шаг к девушке. Он не смеет подойти ближе: обман с её стороны ранит, выворачивает душу и даже влюблённое сердце ноет. – Когда предлагала дружбу, говорила искренне? Правда считала нас близкими людьми? Действительно хотела общаться с нами? – горечь в мужском тоне душит. Кан сглатывает ком и, наконец, поднимает взгляд к Тэхёну, но лучше не становится. Ким подавлен и зол, он не скрывает своих чувств, как это делает Уджу.

– Считаешь, что я лгала во всём, что говорила? Считаешь, что использовала в своих целях? Правда думаешь, что не была открытой с вами? – сдерживая обиду и подступающие слёзы, Кан не сводила глаз с мужского лица и терпеливо ждала ответа. «Да, я ошиблась, скрыв всё от вас. Да, не рассказала сразу, ведь не могла себе этого позволить, мы только стали друзьями, только сблизились и разобрались с обидчиками, а тут новая проблема. Как бы я тогда выглядела в ваших глазах? Чтобы ты тогда подумал обо мне? Продолжилась бы наша дружба?»

– Честно? Я не знаю. Ты ничего не рассказываешь о себе. Обязательно должно что-то случиться, чтобы ты поведала о проблеме, по-другому у нас узнавать о тебе не выходило. Всегда одни лишь догадки и предположения.

– Ты не прав, – насупилась Уджу, поднимаясь с места. – Я сразу предупредила, что находиться со мной опасно. Сказала, не приближаться. Просила оставить меня.

– Опять?! Ты серьёзно опять начинаешь эту песню про неудачи? Сама ещё не устала от неё? – Тэхён перешёл на грубость, говорил резко, прожигал тяжёлым взглядом и останавливаться явно не планировал. Он всегда был с Уджу осторожен, всегда старался понять её, не задеть и не ранить. Он оберегал её, контролировал себя, а она словно заезженная пластинка повторяет одно и то же, руша все его старания, превращая их в пыль под ногами.

– Устала, – женский голос дрогнул, а в глазах показалась влага. – Очень устала… Ты не представляешь, как я волнуюсь и боюсь… Боюсь, что могу навредить дорогим людям, – первая слеза коснулась щеки и быстро скатилась до напряженных скул. Она упала и разбилась, раздирающим звоном застревая где-то в груди. Ким молча стоял напротив, застигнутый врасплох женскими слезами и словами, что никогда до этого не слышал от Уджу.

«Не плачь, прошу», – была мысль, что стала главенствующей в голове Тэхёна. Теперь он чувствовал себя виноватым, злился на себя и страдал вместе с Кан.

– Ты не прав. Я, по-настоящему, была счастлива с вами. Я была честной и открытой, старалась изо всех сил. Я чувствовала спокойствие рядом с вами. – «Вы – лучше, что со мной случилось. Дружба и знакомство с вами, гораздо больше и значимее, чем само определение слов». – А эти сообщения… они напоминали прошлое, возвращали к пугающей реальности. – «К реальности, от которой я убегаю, к которой совсем не желаю возвращаться». – Каждый раз сигнал телефона вынуждал осмотреться, а слова в сообщении ещё раз задуматься о правильности моего выбора и о людях вокруг… – «Я боялась, что мои поступки навредят вам; что мой выбор неправильный и в итоге все будут опять страдать». – Мне страшно… Тэхён. Не отворачивайся, не оставляй меня одну, пожалуйста, – истерика охватила Уджу, она не могла больше внятно говорить и лишь плакала. «Случилось то, чего я опасалась – я не хочу отпускать его руки». Нерешительный шаг вперёд. Руки тянутся к мужской талий, в следующее мгновение сцепляясь за спиной. – Я не привыкла говорить о проблемах, не привыкла полностью полагаться на других… – «потому что всегда была одна», – у меня много недостатков и секретов, я… плохая, – «вокруг меня было так много грязи…» – но… я, правда, хочу жить как все нормальные люди. Я очень стараюсь найти ответы на твои вопросы, но ты так много всего спрашивал, так много того, чего я не знаю… – Уджу жмётся к груди, всхлипывает и сильнее сжимает пальцы на ткани ветровки. – Прости… прости, Тэхён.

Глава 20 – Решение.

Пустой парк, в котором в свете фонарного столба стоит странная парочка. Девушка жмётся к парню, уткнувшись лицом в грудь, и повторяет всего одно слово: «Прости», а молодой человек в некой растерянности смотрит на неё и боится коснуться: руки уже заведены за спину, но смелости опустить их нет.

«Сорвался. Наговорил лишнего. Довёл до слёз, а она всё равно просит простить, просит не уходить. Имею ли я право обнять? Сомневаюсь. Имею ли право оставаться рядом? Возможно, ведь она просит, а я всё равно не могу уйти. Мы оба совершили ошибку, вот только моя ранила сильнее, задела два сердца. Недоверие… Эгоизм… Жадность… Я однозначно неидеален».

– Прости, – тихо шепчет Ким и заботливо, вкладывая сожаление и мольбу о прощении, касается губами женского лба. Уджу шмыгает носом и поднимает заплаканное лицо. Она не понимает, за что Тэхён извиняется, считая себя источником проблем и ссор. – Я не должен был так резко реагировать. Не разобрался с ситуацией и вспылил, поддался дурным мыслям и нелестно отозвался о тебе и нашей дружбе. Прости за это, – Ким грустно поднимает брови. «Именно я всё испортил. Прости». – Я не вправе осуждать и что-то требовать, но давай договоримся, что больше ты не будешь утаивать такие важные и серьёзные моменты. Давай закончим с этим, а? – нежный тон Тэхёна окончательно успокаивает Уджу. Она послушно кивает, полностью соглашаясь с предложением, и видит слабую улыбку облегчения.

– Ты больше не злишься? – осторожно спрашивает Кан, продолжая неосознанно держать ткань мужской ветровки. Ким отрицательно мотает головой, а Уджу с неким подозрением осматривает его, словно проверяя, обманывает или нет.

– С тобой всё хорошо? Не трясёт, панической атаки нет? – немного беспокоится Тэхён, по-прежнему не осмеливаясь обнять в ответ. Уджу сама его обняла и до сих пор не отпускает, осознание этого понемногу заполняет мысли и вызывает двоякие чувства: радости и волнения.

– Всё нормально, с тобой мне уже давно спокойно, – решает сознаться Кан. «Хватит лжи. Больше не хочу молчать, не хочу снова ошибаться, не желаю терять и портить отношения с дорогими людьми. Скрывать – неверное решение, так я никого не защищу, жаль, что поняла я это поздно».

– Что? – у Тэхёна глаза округляются, а сердечко делает опасный кульбит и часто-часто стучит. Он и не подозревал, что Уджу расскажет что-то столь откровенное. Она поделилась ощущениями так легко и беззаботно, словно и сам Ким должен был уже об этом догадаться. – А Джунки, с ним тоже спокойно? – «Боже, что я спрашиваю? Вот зачем?» Тэхёну тревожно, он волнуется, нервничает, ожидая ответа, а сердце всё наращивает обороты. Кан задумчиво хмурится и расцепляет руки. «Хочу ещё, я не успел насладиться…» – тут же думает Тэхён, уныло вздыхая.

– Не уверена, но думаю, бояться его я не стану, – выдаёт Уджу, закончив свой мысленный анализ. – Пак после того случая всегда держал дистанцию, поэтому сложно что-либо сказать.

– Понятно, – ровно выдохнул Тэхён, всё же разочарованный таким ответом: ревность, как бы он её не пытался придушить, умудрялась проскользнуть сквозь пальцы и показаться. – А он знает о сообщениях? – ещё один вопрос, который маловероятно принесёт удовлетворение и спокойствие в душу влюблённому парню. Уджу коротко кивает и чуть виновато тупит взгляд, с губ Тэхёна слетает вздох неприкрытого огорчения: «Ну почему я всегда узнаю всё последним?! Почему всегда либо Хосок, либо Джунки?!»

– Он подсмотрел, я не успела удалить, – поясняет Кан, не совсем понимая значение вздоха со стороны Кима. «Чего я не улавливаю? Он недоволен чем-то, но чем?» – Не хотела, чтобы ты провалил экзамены из-за меня, – Ким неоднозначно хмурится: «Волновалась значит».

– Хорошо, я понял, – спокойно отозвался Тэхён и ласково улыбнулся, разрушая нарастающую атмосферу неловкости и напряжения. – Пойдём домой, Хосок наверное беспокоится.

– Да, – с короткой улыбкой согласилась Уджу. «Я не подведу тебя, обещаю». – О чём ты хотел рассказать? – спустя пять минут тишины, вспомнила Кан. Она бросила изучающий взгляд на парня, что еле заметно дёрнул бровями, будто вопрос был неожиданным и личным.

– Думал предложить отметить окончание школы большой компанией, – выкрутился Тэхён, стараясь выглядеть непринужденно и вдохновлено, пока внутри в панике разбегаются мысли: признание в любви с треском провалилось и в итоге превратилось в трагедию, в которой ему ещё придётся постараться, чтобы не потерять своё место рядом с Уджу. «Куча ошибок всего за один вечер. Страдай, Тэхён, ты это заслужил».

– «Большой компанией»? Кто? – уточнила Уджу, немного переживая, ведь у Кима явно больше друзей помимо неё и Джунки. Она волнуется, сможет ли разговаривать с другими также спокойно, как с парнями, сможет ли влиться в их компанию, ничем особо не выделяясь, точно ли стоит ей присутствовать? «А если я всё испорчу?» – Уджу слегка передёрнуло, что не ускользнуло от Кима.

– Из незнакомцев только мои братья, но с ними ты быстро найдёшь общий язык: уж очень они схожи характерами с Хосоком, – хохотнул Ким, стараясь незаметно успокоить подругу. – Кстати, это хороший шанс увидеть Чона в непринуждённой обстановке, с немного иным поведением, – загадочно подмигнул Тэхён, когда Уджу вопросительно уставилась на него, совершенно забывая смотреть на дорогу. Тема Хосока всегда так сильно её волнует, что иногда у Кима возникают сомнения об их отношения: «Они ведь точно просто соседи и друзья? Я ведь ничего не упускаю? Нет, нет, не забивай голову глупостями».

– Дата? – по существу спрашивает Кан, снова становясь немногословной.

– Хм, вот об этом я и думал поговорить, – Ким открывает входную дверь и пропускает задумчивую Уджу в многоэтажное здание. – Результаты будут вывешены послезавтра, так? – спрашивает он, нажимая кнопку вызова лифта. Уджу положительно кивает. – Братьям удобно в выходные дни: всё же они трудоголики и не любят попросту пропускать работу. А что у тебя с графиком? – проходя в кабинку, задаёт очередной вопрос Тэхён и, нажав на кнопку нужного этажа, переводит внимание на сосредоточенную на записях в телефоне Уджу.

– Эти выходные работаю, следующие – только суббота свободна. Я собиралась уже подавать документы, поэтому специально освободила больше будних дней, – спокойно пояснила Кан и, убрав телефон обратно в карман, посмотрела на Кима. Он задумчиво промычал, приложив пальцы к губам.

– Значит, попрошу братьев не планировать ничего на следующую субботу, – обворожительно улыбнулся Тэхён. Двери лифта раскрылись, и парочка неторопливо шагнула в холл. Кан вышагивала рядом с довольным парнем, иногда бросая на него мимолётные взгляды: «Спросить или нет?» Ким надавил на кнопку домофона, и на ворчливое: «ты же знаешь код», показал кончик языка, после чего задорно кивнул Кан на входную дверь, что приоткрыл для неё. Казалось, всё вернулось на свои места: Ким улыбается и шутит, а Уджу отмалчивается, слушая его болтовню, и фиксирует в памяти вопросы, на которые обещает позже ответить. Но остаётся непонятным, сделали ли они шаг навстречу друг другу или всё же отступили: Уджу, испытывая некую пустоту, перешагивает порог квартиры.

– Я дома, – нарушает тишину женский голос.

– С возвращением, – дружелюбно отзывается хозяин, вышедший встретить гостей. – А ты, – сощурив в осуждение глаза, Чон испепеляет Кима. – Что за замашки звезды? Чего названиваешь, если прекрасно знаешь пароль?

– Не ворчи, я ведь гость, – самодовольно скалится Тэхён, а Хосок устало мотает головой: «Неисправимый ребёнок».

За обычными разговорами они перебираются сначала на кухню, где быстро находят, чем полакомиться, после чего удобно размещаются в гостиной. Общение идёт легко и непринуждённо, особенно у парней, только Уджу чувствует некий дискомфорт и не может подолгу смотреть на Хосока: он не менее важный человек, но и ему она ничего не рассказала, поэтому чувствует вину.

Чон не упускает странного поведения девушки, которого он надеялся больше не увидеть. Он изредка посматривает на Уджу, пытаясь понять и отыскать причину смены её настроения: опущенный грустный взгляд, тонкие пальцы неторопливо перебирают край одежды и голос во время коротких ответов звучит безжизненно и сухо. От Хосока также не ускользает лёгкое покраснение в уголках глаз.

«Что-то не так. Почему мне кажется, будто мы вернулись к началу знакомства? Что произошло между ними и из-за чего Уджу не смотрит на меня? Куда подевался любознательный и восхищенно-детский взгляд?» – Чон слабо хмурится, переводит требовательный строгий взгляд к Киму и всем своими видом показывает, что пора заканчивать с маскарадом.

Тэхён загадочно вздыхает, чуть задерживает внимание на Кан, словно мысленно спрашивая у неё разрешения, и наконец переходит к главной теме вечера.

– Хосок, у нас возникла проблема, – начинает Тэхён. Серьёзный тон, заметная напряженность в теле: он настроен решительно. Уджу перестаёт перебирать пальцами, вместо этого она нервно сжимает ткань и окончательно опускает голову. Хосок щурится, прекрасно понимая, что проблема связана с Кан, и ждёт, когда ему поведают детали. – Уджу с неизвестного номера уже больше двух недель поступают странные сообщения. Как по мне, они носят запугивающий и преследовательский характер, – Тэхён тянет руку к Уджу и та без вопросов передаёт ему свой смартфон. Несколько несложных махинаций – и Чон самолично может прочитать содержимое сообщения.

«Ну почему эти дети никогда не делятся проблемами, что за вечное «я сам справлюсь», «я сам всё смогу»? С такими вещами не каждый взрослый справиться может, а тут неокрепшая школьница…» – вздыхает Хосок. Он медлит, обдумывает возможные варианты, а Тэхён терпеливо ждёт: самостоятельно он бы тоже не решился на какие-либо меры, слишком большой риск натворить глупостей.

– Уджу, подними голову и перестань винить себя, кроме твоего молчания, ничего плохого ты не совершила, – спокойным тоном Хосок разрывает застоявшуюся тишину. Но Кан по-прежнему смотрит на ладони. – Уджу, – чуть требовательнее зовёт Чон. Она нерешительно начинает поднимать голову, а когда глаза касаются мужского лица, грустно поджимает губы: ведь Хосок не злится, смотрит всё также заботливо, со своей особенной строгостью. – Плохие люди крутятся либо возле плохих людей, либо около слабых. Запомни и будь сильной, но не становись плохой, – поучительно произнёс Хосок и немного приподнял уголки губ.

«Совершенно другая реакция. Колоссальное отличие, которое опять же доказывает мою незрелость… Может поэтому она доверяет ему больше, чем мне?» – Тэхён с печалью во взгляде смотрел на друзей, чувствовал между ними какую-то связь и сжимал правую руку в кулак, желая стать лучше.

– Так, а теперь вернёмся к сообщениям, – Чон задумчивым взглядом обвёл школьников, после чего остановился на телефоне. – Как я понял, другие сообщения ты удалила? – короткий взгляд на Уджу. Она положительно кивнула. – Разбираться и пытаться выйти на человека самостоятельно – плохая и неразумная идея, – строго покосился он на Тэхёна, заблаговременно предупреждая того не совершать опрометчивых действий. Ким вредно хмыкнул: «Не маленький, сам знаю». – Лучше всего обратиться в полицию и ограничить поздние прогулки в одиночестве, – Чон откинулся на спинку дивана и ещё раз всё обдумал: «Да, это наилучший вариант. И главное – безопасный».

– Не могу, – неожиданно выдала Уджу, сразу привлекая к себе недоумевающие взгляды мужчин.

– Почему? – спокойно поинтересовался Тэхён. «В чём причина? Что на этот раз её останавливает?» – он еле заметно хмурится, старается быть рассудительным, но чувствует лёгкое раздражение из-за отказа, потому что не на шутку волнуется.

– Придётся тревожить родителей. А я этого не хочу, – Уджу отвела глаза. Обычно, у нормальных людей, при упоминании о семье, более яркие и положительные эмоции, но у Кан лишь тревога, печаль и мука отражаются в жестах и поведении. Тэхёна прошибает: он сжимает челюсти, тяжело дышит через нос и жаждет свершения правосудия. Ким злится сильнее, вспоминая поведение младшего брата девушки.

– Ты несовершеннолетняя, что подразумевает под собой присутствие семьи при дальнейшем расследовании. Их обязательно привлекут и вызовут в полицейский участок, – понимающе произнёс Чон. Кан в очередной раз положительно кивнула. «Это всё усложняет. Я и позабыл, от каких проблем сбежала Уджу. Пусть подробностей о семье мы так и не знаем, но подвергать её стрессу не хотелось бы. Упоминание о родных всё ещё тревожит и пугает её», – Хосок устало вздохнул. Беспокойство о девушке теперь точно не даст ему покоя. «И кому только понадобилось так изощрённо издеваться?» – Твой телефон на две сим-карты? – обратился он к Уджу, на что она отреагировала слегка озадачено, а после отрицательно замотала головой.

– Нет, одна, – не понимая, к чему был задан вопрос, добавила Кан.

– Плохо, – цокнул Чон и снова задумался. Ким и Уджу переглянулись.

– Я планировала к концу лета попробовать взять кредит в салоне. Сейчас я потратилась на одежду, – зачем-то пояснила свои планы Уджу. Она надеялась, что и Чон поступит также и хоть немного приоткроет «занавес» своих планов.

– Понятно, – только и произнёс Чон, пребывая мыслями где-то за пределами комнаты. Кан насупилась, а Ким тихо прыснул: «Надо же, обиделась». – Тэхён, если завтра свободен, сходи в салон связи и приобрети сим-карту. Уджу, тебе придётся отдать свой номер мне и начать пользовать другим. Чтобы «сталкер» ничего не заподозрил, я буду присылать тебе предупреждение, после получения его сообщений. Ещё одно правило – всегда будь на связи и говори мне или Тэхёну куда уходишь или направляешься. Договорились? – надеясь на послушание, спросил Чон. Уджу моментально согласилась, за что получила в награду ласковую улыбку. На душе сразу полегчало и стало до приятного тепло. – Тэхён, тебя подвезти? – посмотрев на часы, предложил Хосок.

– Не откажусь, – неловко скривил губы Ким и почесал затылок, нарушая покой идеально лежащих волос. Мужчины поднялись с мест и, провожаемые Уджу, двинулись к выходу. Особо больше никто не разговаривал: каждый снова обдумывал ситуацию.

– Увидимся, Тэхён. Осторожно по дороге, – произнесла Уджу, когда Ким надавил на дверную ручку.

– Угу, – обворожительно улыбнулся Тэхён.

– Скоро буду, – спокойно предупредил Чон и вместе с другом покинул квартиру. Уджу ещё долго стояла в прихожей и смотрела на закрытую дверь. Она обняла себя одной рукой и слегка сдавила плечо. Одинокая слеза скатилась вниз по щеке: «Спасибо».

– Я провалился, – выходя из здания, подавлено произнёс Ким. Хосок окинул его хмурым взглядом и, увидев вымученную улыбку, тяжело вздохнул.

– По дороге расскажешь, – ровным тоном сказал Чон, нажимая на кнопку брелка. «Так и знал, что это ещё не всё».

Оба молодых человека сели в машину. Короткий рёв мотора и мягкий шелест колес. Хосок уверенно выруливает на основную дорогу. А Ким смотрит на ночной город и горько усмехается, когда они проезжают знакомый парк. Чон косится, но внимания от дороги не сводит.

– Я обидел её, – начинает Тэхён, с безразличием смотря вперёд: другие машины, освещённая дорога, рекламные щиты, здания и пешеходы – вроде всё это есть, а вроде и нет. Одно яркое неясное пятно. Зато слёзы и слова Уджу Ким помнит чётко и ясно. – Я вспылил, увидев то сообщение. Под действием эмоций наговорил гадостей. Сам не понимаю, почему усомнился в дружбе, как вообще язык повернулся обвить её, – Тэхён сдавлено выдохнул и перевёл взгляд на раскрытые ладони: «Своими руками всё испортил». – А больнее то, что она первой попросила прощения. Хо, я ужасный человек…

– Я с вами точно поседею, а после и облысею, – возмутился Чон, не позволяя Тэхёну и дальше себя терзать. – Если думаешь, что ужасный человек, то приложи усилия, чтобы исправиться. Если наговорил гадостей – извинись и впредь не допускай подобных ошибок. Если так сильно волнуешься за неё, то так и скажи. Твоя злость вполне объяснима и понятна, пусть и не совсем оправдана. Срываться и злиться – не лучший вариант показать человеку свою заботу и переживание, тем более когда человек очень хрупок и раним внутри. Поверь, я тоже рассердился, узнав о секрете Уджу, и сдержался только от того, что она и так была подавлена. Теперь даже ясно из-за чего, – по-доброму ухмыльнулся Хосок, бросая больше ободряющий, нежели осуждающий взгляд в сторону Тэхёна. – Сейчас ты выступил в роли кнута, я же – стал пряником. С Уджу сложно, и порой приходится сдерживаться и задумываться, прежде чем что-то предпринять или сказать. Но заметь, она стала более открытой и чуть больше разговаривает. Уверен, твоей заслуги в её преображении больше, чем много. – Машина затормозила возле нужного дома. Чон повернулся к Киму и словно маленько потрепал по голове: этим жестом братья частенько подбадривали его и Хосок в том числе.

– Это уже перебор, – наигранно возмутился Тэхён, сощурив выразительные глаза и чуть поджав губы, после чего благодарно улыбнулся.

– Что, правда? – театрально удивился Хосок, на что Ким закатил глаза. – Не вини себя в том, что сделано не тобой, – напоследок сказал он. Ким коротко кивнул и, покинув машину, помахал другу рукой. – Чувствую себя нянькой, – устало усмехнулся Хосок, провожая вроде и взрослого, но такого юного парня. Ему не в тягость дать совет или помочь, но вот в дела парочек, да ещё и школьников он точно вмешиваться не хотел. Но как выяснилось, выбора у него особо нет. «Заслужил доверие, вот и мучайся теперь с детьми», – протяжный вздох разлетелся по всему салону автомобиля, оставаясь не услышанным другими.

Глава 21 – Дружба.

Ночной город пестрит яркими огоньками, теплый ветерок напоминает о скорейшем наступлении лета, малолюдные улицы выглядят иначе: свет фонарей, передвижные киоски с едой и какая-то лёгкая таинственность тёмного времени суток. Ким по любимой традиции, вернее по новой договорённости, встретил Уджу после работы, и теперь они вместе возвращаются домой. Кан сменила номер телефона, как того и требовал Хосок, отдала свой номер Чону и время от времени получала от него оповещения, что неизвестный прислал сообщение. Они были уверены, что за Кан следят, поэтому, старались не выдавать ни опеки, ни смены номера.

– Тебе не обязательно каждый раз сопровождать меня, – нарушила тишину Уджу, не поворачивая головы к собеседнику: она чувствовала себя некомфортно, из-за доставленных проблем, и боялась этим обидеть Кима.

– Ну нет, так, что я, что Хосок будем спокойны, – протянул Тэхён, полностью отрицая вариант, когда Уджу нужно возвращаться домой самостоятельно. «Только не при таких обстоятельствах. Была б моя воля и днём не отставал бы от неё».

– А я – нет, – тихо произнесла Кан. «Если из-за меня с ними что-то случиться, я никогда себя не прощу».

– Ты что-то сказала? – переспросил Ким, вопросительно разглядывая хмурый женский профиль. Кан отрицательно мотнула головой и незаметно выдохнула.

Телефон коротко пиликнул, сразу привлекая внимание парочки. Уджу спокойно достала устройство и, разблокировав, прочитала содержимое:

«Мистер Чон: – Он рядом, только что прислал ваше фото. Будьте осторожны», – пальцы крепко сжали гаджет, а тело обдало жаром. Уджу взволнованно, стараясь подавить страх, подняла глаза к Киму, чьё радостное лицо, при виде напуганной девушки, сменилось на серьёзное.

«Не выдавай себя. Не показывай ему, что ты всё знаешь», – вспомнил наставления Тэхён и притворно растянул губы в мягкой улыбке. Руки чесались поймать преследователя и выбить из него эту отвратительную дурь, которой он отравляет жизнь Уджу.

– Давай перекусим, – дружелюбно предложил он, кивая в сторону киоска с едой, откуда шёл приятных аромат. Кан бегло взглянула в указанном направлении и нерешительно кивнула: она всё ещё была встревожена и не понимала, как Киму удаётся оставаться спокойным и думать о еде. «Может, он ничего не понял? Если да, то так даже лучше, не хочу втягивать его ещё сильнее». – Здравствуйте. Две порции острых палочек с сыром, пожалуйста, – попросил Тэхён приветливую женщину. Та кивнула головой, назвала сумму и растянула губы в доброжелательной улыбке.

– Пожалуйста, – протянула женщина два картонных стаканчика с горячей закуской. Ким взял пару деревянных палочек для еды и с благодарностью попрощался с продавцом.

– Это твоя, – Ким вручил стаканчик в руки задумчивой Уджу, после чего наколол рисовую палочку и отправил в рот, чуть жмурясь: ведь еда горячая и острая, но безумно вкусная. Кан проследила за действиями Тэхёна и, словно послушный ребёнок, что познаёт что-то новое, повторила, даже скривилась похоже, чем вызвала смех у Кима. – Вкусно? – поинтересовался он, не прекращая широко улыбаться: уж очень умилительно выглядела Уджу. Кан сморщила носик и с какой-то грустью взглянула в стаканчик.

– Остро, – призналась она и с неким вызовом, будто проверяя свои силы, отправила следующую палочку в рот. Ким снова засмеялся, но на этот раз ничего не сказал. Поедая закуски, они выглядели как самая обычная пара подростков, без серьёзных проблем, без глубоких ран на сердце. Кан поднимает глаза к дороге и замечает не смотрящего вперёд парня на скейтборде, что вот-вот врежется в них. Секунда уходит на осмысление и ещё одна на принятие решения – Уджу не отходит в сторону, а отталкивает Кима, решая, спасти лишь его. «Либо пострадаем вместе, либо только я, ответ очевиден – моя неудача, только моя». Уджу зажмуривается, готовясь к неизбежному столкновению, но вместо боли чувствует тепло и учащенное сердцебиение. Где-то за спиной доносится обеспокоенное «Простите!»

– Боже, ну никогда ты не научишься, доверять другим, – ругается Тэхён. Если бы он вовремя не среагировал, если бы не понял, к чему Кан оттолкнула его – она бы точно пострадала: «Глупая девчонка!» Его дыхание сбито, руки немного дрожат: переволновался, испугался так сильно, что и мыслей собрать не может. – Можно ведь было вдвоём отойти, чего опять рвешься принять удар на себя? – беззлобно отчитывает Тэхён и глубоко вдыхает, пытаясь выровнять дыхание.

– Не подумала, – говорит куда-то в грудь Уджу. Она действительно не предполагала, что можно остаться невредимой, что они оба могут быть в безопасности. Так привыкла страдать, что других вариантов попросту не видит.

– Не подставляйся больше, пожалуйста, – тихо просит Ким и с особенной заботой прижимает девушку ещё чуть ближе. «Так тепло и приятно. Мы словно свеча. Я воск, а она фитиль, что укрыт в моих объятиях. Хочу вечно быть рядом. Хочу защищать и плавиться вместе с ней, а огнём станет наш поцелуй. Так, стоп. Мои мысли все страннее и страннее. Тэхён, о чем ты снова думаешь?! Нельзя пользоваться моментом слабости ради удовлетворения своих желаний».

– Наша еда, – подавленно произносит Кан, смотря на два стаканчика валяющихся в разных сторонах.

– Если хочешь, купим ещё, – спокойно говорит Ким и, нехотя отпуская Уджу, принимается прибирать беспорядок.

– Не нужно, – отрицательно качает головой Уджу. «Это затратно. Он не должен так много тратиться на меня. Чувствую себя обузой, пиявкой, что выкачивает всё хорошее из него и в карман не забывает заглянуть. Неправильно всё это, не должно быть так. Нельзя постоянно получать и не давать ничего взамен». – Нельзя быть таким добрым, – бурчит под нос Уджу.

– Чего? – вопросительно оборачивается Ким. Он закончил с уборкой и не спеша направляется к мрачной девушке. Пока не поймёт, из-за чего её настроение изменилось, почему на лице угрюмая гримаса, и что она пытается до него донести, используя короткие фразы.

– Мне неудобно, – снова неполное высказывание. Ким задумчиво сдвигает брови и чуть поджимает губы.

– М? – просит подсказку, ведь всё ещё не улавливает суть слов, но Кан лишь хмурится. «Так, думаем логически – перед этим мы говорили только об её самопожертвовании, но при чем тут «доброта»? «Быть добрым…» – А-а-а, понял, – Тэхён усмехнулся, глядя на подругу, а та сильнее насупилась, совсем не приветствуя его весёлый настрой, ведь она говорит вполне серьёзно. – Я хочу быть добрым. Мне это нравится. А ещё… мне немного льстит твоё неудобство, – Ким загадочно подмигнул. Кан недовольно фыркнула, но где-то в глубине почувствовала приятное тепло. – Пошли домой, – добавил он и широко улыбнулся. Уджу кивнула, а в следующую секунду с её губ слетел усталый вздох. – Ты чего? – изумился Тэхён, думая, что со всеми вопросами и странностями разобрался.

– Кофта… – опечалено протянула Кан. Ким проследил за грустным взглядом девушки: верхняя часть одежды оказалась выпачкана в соус от рисовых палочек, и не сдержался, засмеялся в голос, за что тут же попал под гневный обстрел карих глаз.

– Не смешно, – обидчиво попрекнула Уджу и, не желая оставаться в компании друга, поспешила вернуться домой.

– Постой, – смеясь, просил Ким. – Не обижайся, я же не специально, – Тэхё честно пытался успокоиться, но губы то и дело дергались в улыбке. Кан бросила осуждающий колкий взгляд и снова ускорила шаг.

– Вечно что-то портится, рвётся, пачкается. Невезение какое-то… – бубнила Уджу, игнорируя мужской смех за спиной.

– Уджу, подожди, – в очередной раз нагнал подругу Ким. Приступ смеха немного отступил, оставляя после себя поднятые кверху уголки губ. – Ну не злись, – протянул он и, оказавшись перед девушкой, стал идти назад спиной, разглядывая недовольное, немного обиженное женское лицо. – От крошечного невезения, ты хуже не станешь, скорее процент твоей неуклюжести станет чуточку больше, – Уджу отмолчалась, не захотела спорить с другом, который привык смотреть на все с положительной стороны.

«Он во всем видит хорошее, пытается найти лишь плюсы. А что же делать с минусами? Куда девается отрицательная сторона жизни? Новая вещь испорчена, хорошо если получится выстирать, а если нет – то придется снова тратиться, а траты это дополнительные смены, либо же экономия на еде, чего мистер Чон неприемлит».

– Ах… – выдохнула Кан, отводя взгляд от улыбчивого парня.

– Эй, не будь серьёзной к простым вещам, то, что случилось – исправить нельзя, а вот придумать что-то новое всегда можно. Оттого, что ты сейчас создаёшь несуществующие проблемы в своей голове, легче не станет, ты сама всё усложняешь и даже не замечаешь этого. Задумывайся лишь тогда, когда точно видишь перед собой проблему.

– Я хочу избежать как можно больше проблем. Не желаю ломать голову над их решением, ведь справиться с ними бывает не под силу, – внезапно раскрылась Уджу, но это не сбило Тэхёна, а лишь добавило уверенности в себе. Теперь он точно почувствовал, что стал ближе к Кан, что преграда между ними и не такая уж высокая.

– Всего предугадать и предвидеть нереально, а вот нервничать по пустякам придётся, ведь пытаясь избежать проблемы, ты лишь приближаешься к другой. Относись ко всему чуть проще. Нет, я не говорю, кидаться с головой в неизвестность, просто не обращай внимания на проблемы, что в принципе находятся по другую сторону от твоего пути. Не важно, что ты их видишь, они не появятся перед тобой, если ты только не сменишь дорогу.

– Это похоже на тебя, – с еле заметной улыбкой произнесла Уджу. Обида растворилась в разговоре, тяжелые мысли превратились в пыль и унеслись вместе с порывом ветра, а желание не отпускать важного человека снова возросло. «Это желание пугает. Правильное оно или эгоистичное? Могу ли я просить его оставаться рядом? Что, если у нас разные дороги? Тогда он вынужденно следует по моему пути… Думаю, мне стоит разжать пальцы. Так мы будем идти рядом, но каждый своей дорогой. Это правильнее. Ах, так много противоречивых мыслей, что я перестаю себя понимать».

***

Солнечный день. Уджу целенаправленно вышагивает по территории вуза, держа в руках папку с документами. Она, наконец, собрала всё нужное, получила аттестат из школы, посоветовалась с Хосоком, как лучше поступить, если попросят присутствия взрослого при подписании документов, ведь день рождение у Кан только осенью, она не может самостоятельно решать вопросы с учёбой, как бы дико это не звучало – она пока находиться под защитой и опекой родителей.

– Всё будет хорошо. Мне просто нужно быть дружелюбнее. Измениться. Не закрываться в себе, – повторяла Уджу, совершенно не замечая, как приближается к футбольному полю. Все её мысли заняты «новым» поведением, «новой» жизнью, о которой она столько мечта.

– Мя-яч! – протяжно крикнул парень, сложив ладони возле рта, точно рупор. Глухой удар – и множество звуков вокруг: шелест бумаги, от падающих документов; противный звон в ушах и стук мяча об спортивное покрытие.

«О да, моё «везение» как всегда со мной», – тяжело вздыхает Уджу, потирая место ушиба и, приоткрыв один глаз, тянется к бумагам, чтобы собрать их обратно в папку.

– С Вами всё хорошо? Сильно болит? – обеспокоенно спрашивает подбежавший юноша. Он присаживается рядом и быстро помогает собрать документы. Поднимается вместе с Кан и дружелюбно протягивает бумаги недоверчивой девушке, что с опаской забирает свои вещи. – Не следует выходит на территорию поля, это опасно, – поучительно добро отзывается он и чуть наклоняется, пытаясь разглядеть получше женское лицо, улыбается, замечая, как Кан отводит взгляд, внимательно осматривая, где находится: «И правда, вышла на поле». – Собираешься подавать документы на поступление? – привлекает внимание незнакомец, чувствуя, что девушка глубоко в своих мыслях. Уджу слегка дергается, будто просыпаясь, и медленно переводит взгляд к собеседнику.

«Быть дружелюбнее. Давай, Уджу, ты сможешь».

– Да, – коротко и как-то сухо выходит первое сказанное слово. «Провал…» – Спасибо, что помогли, – пытается она исправить ситуацию, и как поощрение получает мягкую улыбку напротив.

– Прости, за мяч, – неловко чешет он затылок и, подняв круглый предмет с земли, снова выпрямляется. Парень крутит мяч в руках, странно улыбается и молчит, но уходить не торопится. Кан задумчиво смотрит на него и не поймет, к чему эта пауза, почему он все ещё перед ней, когда на поле его ждет команда. – У тебя есть молодой человек? – неожиданно спрашивает юноша и поднимает ясный взгляд к лицу искренне удивлённой девушки. Уджу смотрит во все глаза и чувствует некое волнение, очень напоминающее смущение.

– Нет, – коротко отвечает она, отрицательно качая головой, в знак подтверждения своих слов.

– Отлично! – слишком сильно радуется парень: глаза горят счастьем, словно он выиграл золотую медаль, широкая улыбка икакая-то уверенность в положительном исходе. – Прости, – тише добавляет он, считая свой всплеск эмоций неправленым и оскорбительным. – Меня Ли Минхёк зовут, не против обменяться номерами и как-нибудь погулять?

– Напористо, – чуть сдвигает брови Кан и недоверчиво осматривает юношу с ног до головы.

– Прости, не смог удержаться, – неловко улыбается юноша. – Можем пока просто номерами обменяться, а когда поступишь, начнём общаться вживую. Так ведь будет спокойнее? – мягко добавляет, не теряя надежды на согласие со стороны девушки.

– Верно, спокойнее, мы ведь только познакомились, – Уджу чуть расслабляется, прячет свои подозрения: не хочет снова вешать ярлыки – «не подходить» на людей, считая, что им так будет лучше; не хочет отталкивать, не узнавая их ближе. «Новая жизнь, новая я». – Кан Уджу, приятно познакомиться, – добавляет она чуть погодя и резко отводит взгляд: Минхёк слишком сильно пялится, кажется, что он пробрался в душу, и рассматривает её со всех сторон. Какое-то неопределённое чувство давит на грудную клетку, а щеки немного пекут. Кан быстро диктует номер, юноша даже не сразу успевает среагировать, чтобы записать его, и спешит покинуть общество нового знакомого: ей неловко, непривычно и неспокойно.

– Увидимся в новом учебном году! – кричит вслед Минхёк. Он смотрит на цифры в телефоне и глупо улыбается, игнорируя настойчивые просьбы друзей вернуться в игру. Всё внутри трепещет, сердце заходится в бешеном ритме, появляется желание узнать поближе загадочную новенькую.

***

Суббота – день выделенный красным в календаре, чтобы не забыть о важных планах. Небольшое кафе, с любимыми бургерами Тэхёна, в которое они с Джунки решили зайти перед тем как отправиться на празднование окончания школы.

Парни сидели за столиком и с удовольствием поглощали наивкуснейшие бургеры. Времени на разговоры у них не было – на первом месте еда, а обсудить «подростковые» дела они всегда успеют. Дверь в кафе открывается, приятный звон колокольчика привлекает две пары глаз к новому посетителю – Уджу. Девушка бегло осматривает помещение и, найдя две щекастые довольные «моськи», двигается к нужному столику.

– Привет, – здоровается Кан и присаживается на свободное место точно напротив парней. Друзья с набитым ртом активно кивают головой, тем самым отвечая на приветствие. Уджу коротко улыбается, считая их поведение забавным и совсем не свойственным для взрослых парней.

– Джунки завалил экзамен по математике, – проглотив еду, подначивая, произнёс Ким. Пак закатил глаза, взял в руки баночку с содовой и сделал несколько больших глотков, после чего с шумом опустил её на стол.

– Не выпендривайся, раз всё сдал, – гневно пробубнил Джунки и пнул друга ногой под столом. Ким приглушенно засмеялся.

– Тебе помочь с переподготовкой? – поинтересовалась Уджу, надеясь хоть чем-то помочь другу.

– Нет. Сам справлюсь, меньше этого болвана слушай, там не всё так плохо, – отозвался Пак, снова пиная Тэхёна, чтобы тот угомонился: уж очень у него приподнятое настроение в последнее время.

– Понятно, – спокойно кивнула головой Кан и ненадолго погрузилась в какие-то свои мысли.

– Уже подала документы? Как всё прошло? – отводя взгляд, из-за непривычности проявления интереса, спросил Пак. Ким мгновенно принял серьёзное выражение лица, практически говоря другу: «Что за проявление нежности, а?». Джунки нагло ухмыльнулся и попросту проигнорировал выпад Кима. «Надо же, забеспокоился «Ромео».

– Всё прошло удачно, остаётся только ждать, когда объявят списки. Сказали, что с моими баллами беспокоиться не о чем, – ровным тоном поведала Уджу и снова задумалась, решая, стоит ли говорить о знакомстве с футболистом. Пак прищурился, подмечая недосказанность и некую сомнительность.

– Что-то ещё случилось? – напрямую задёт он вопрос, ловя немного изумлённый женский взгляд. «Попалась», – довольно хмыкает парень. Тэхён недоумевает, ему казалось, что Уджу всё рассказала во время их вечерних «прогулок», но сейчас, видя, как она обдумывает и тянет с ответом, ощущает пустоту, пробел в истории, который теперь жизненно необходимо заполнить.

– Да… – кивает головой Кан и смотрит на пальцы. «Надо всё же поделиться с ними новостью», – решает она – и поднимает взгляд к ждущим продолжения парням. – У меня появился новый знакомый, – неоднозначно произносит Кан. У Кима глаза округляются и улыбка растягивает тонкие губы.

– Как её зовут? Познакомилась, когда документы подавала? Она с твоего факультета или же с другого? – завалил вопросами Тэхён, радуясь, что у Уджу, наконец, получилось завести с кем-то дружбу. «Она смогла. Молодец, Уджу», – гордится он девушкой, довольно кивая внутри себя, как самый настоящий родитель, чье чадо служит примером для подражания.

– Остановись, дай ей сказать. Вот ведь нетерпеливый, – бурчит Пак.

– Ли Минхёк, – произносит Уджу, мгновенно стирая улыбку с лица Тэхёна. Вся гордость и счастье разбивается, словно стекло, в которое кинули булыжник. Ким притворно посмеивается, чувствуя, как закипает изнутри, сгорает и плавится, потому что не этого он ждал: «Почему именно парень?! Неужели других людей не было?! Уджу, зачем ты так жестоко со мной?!» – Мы обменялись номерами и сошлись на мнении, что продолжим общение, когда начнётся учебный год, – добавила Кан, совершенно не замечая боли, что причиняют её слова. Не видя, что бьёт она точно в сердце, раздирая его до безобразных ран.

«Поздравляю, «Буратино», можешь идти в лес и искать бревно, будем делать для тебя даму сердца. Свою любовь ты благородно уступил другому», – Джунки похлопал по плечу друга, сочувствуя и попрекая его за медлительность.

«Не знаю, кто такой Минхёк, но я его уже люто ненавижу!» – Тэхён сжал руки в кулак. Внешне спокойное выражение лица прятало яростную гримасу и следы разочарования и боли.

Никто, кроме самого Кима, не виноват в том, что Уджу посмотрела на другого. Он ведь сам оттягивал момент признания, оберегал её не только как любимую девушку, но и был хорошим другом, а, как известно, это чревато разбитым сердцем. Ты можешь дружить, но о любви придётся молчать, или же ты можешь открыть своё сердце и любить, тогда дружба будет дополнением, что поддержит ваши отношения. Вот такая несправедливость.

Сердце страдает, ему нестерпимо больно. Несправедливо, обидно и погано на душе, а ведь это всего лишь знакомство.

Глава 22 – Быть рядом.

Отобедав бургерами, под конец испортив себе настроение известиями о неком Минхёке, Ким вёл друзей к жилью брата Намджуна: именно у него решено праздновать выпускной. Не в силах успокоиться, Тэхён ворчал что-то невнятное себе под нос и бросал неоднозначные взгляды на спокойную девушку. Уджу то ли не замечала его поведения, то ли нарочно игнорировала, второе, как известно, у неё выходило лучше всего. Тэхён раздраженно хмыкнул носом и, засунув руки в карманы приталенных джинс, отвернулся от Кан.

– Ты ведёшь себя как параноидальный нестабильный ревнивый дурак, – прошипел Пак, легонько задевая друга плечом. Ким недружелюбно на него покосился, затем скользнул взглядом по профилю Уджу и снова фыркнул: она вообще не обращает на него внимания, её даже не смущает, что он молчит всю дорогу. – Говорил ведь, не тяни кота… – Тэхён опасно сдвинул густые брови, тем самым вынуждая Пака закончить нравоучения. Джунки закатил глаза и предоставил другу время на самостоятельные размышления: других слушать он явно не настроен.

– Почему именно парень? – немного грубо сорвалось с губ Кима. Уджу недоуменно перевела взгляд на друга и встретила горечь в его глазах. «Что это с ним?» – вмиг стала серьёзной Кан. Пак специально замедлил шаг, не желая быть меж двух огней.

– Так вышло, – равнодушно отвечает Уджу и видит, как в глазах напротив разгорается непонятное ей раздражение.

– А номерами зачем обменялась? Вы же только познакомились.

– Не пойму, ты меня сейчас ругаешь? – возмущенно нахмурилась Кан и остановилась: надоело обсуждение в движении. Будь это просто дружеский разговор, коих у них было достаточно, она бы и не подумала прерывать путь. Но враждебный настрой Кима обжигал и выводил из себя, а причины найти она не могла.

– Ругаю? – раздраженно хмыкнул Ким, останавливаясь в шаге от Кан. – Нет, что ты, просто негодую. Ты ничего не рассказала, опять, – обида скользит в голосе, а руки в карманах сжимаются, также сильно, как и раненное сердце.

– Что? Ты сейчас серьёзно? – Уджу округлила глаза из-за несправедливого обвинения. «Почему я должна делиться с ним знакомством с кем-то? Разве должна отчитываться, с кем разговаривала и кого встретила?» – Я просто узнала имя парня, вернее он представился первым, и обменялась номерами, мы даже не списывались с ним ни разу. Мне что, нужно было сбежать? Ты ведь всё время талдычил: «будь дружелюбной», «не бойся общаться с другими», так чего сейчас злишься, чего обвиняешь меня, словно я скрыла что-то очень важное? Ты такой странный и непостоянный, – хмуро высказалась Кан и, сложив руки в протесте, поджала губы.

– Да, для меня это важно, – понизив тон, признался Ким и замолчал, не желая озвучивать причину своей злости. Они стояли и смотрели друг другу в глаза, бились о закрытые двери, ведь не хотели подпускать ближе, точно не сейчас, не при таких обстоятельствах. Джунки оставался в стороне, и лишь он видел полную картинку, видел и понимал, что правда не скоро откроется. Ким так и будет прикрываться созданными им же проблемами, а Уджу не сможет разглядеть иных чувств за дружелюбием.

«Плохое у меня предчувствие. Друг, тебе реально пора взять себя в руки и признаться. Она ведь может уйти. Появление соперника должно тебя хоть немного подтолкнуть. Не проиграй», – Пак хотел бы помочь, вот только его «пинки», как выяснилось, лишь отталкивают и тормозят Кима.

– Так, вы, сейчас же помиритесь и давайте уже доберёмся до места празднования. Я чертовски устал, – вмешался Джунки, делая шаг и становясь точно между друзьями. Он смотрит сначала на Кима, коротко мотая головой: «Прекрати, ты только всё усложняешь», затем повернулся к недовольной Уджу и мягко улыбнулся ей, вынуждая смягчиться. Кан медленно опустила руки и сделала вздох. Она почувствовала укол совести, поймав на себе довольный немного насмешливый взгляд Джунки: удивительно, как хулиган школы умудряется положительно действовать на Уджу. Уже не раз Кан замечала, что с Паком не получается быть холодной и равнодушной, он одной своей пугающей аурой разбивает одну маску за другой, вытаскивая наружу её истинное лицо.

«Дикая Уджу», – по слогам произнёс Джунки и высунул кончик языка. Уджу тут же гневно насупилась: «Говорила же, я не дикая!», но после не сдержала слабой ответной улыбки.

– Прости, – прервал тишину Тэхён. Пак и Уджу повернулись к другу, что смотрел на дорогу, не в состоянии взглянуть на девушку: в груди неприятно ноет. Джунки кивнул Уджу, чтобы она поторопилась и тоже что-нибудь ответила. Однако она замялась, слова не шли с языка и это немного пугало. Кан не чувствовала вины за умалчивание, но ощущала необходимость исправить, разрушить это непонятное напряжение между собой и Кимом. Вместо слов она, не задумываясь, сделала шаг и практически невесомо уцепилась за край футболки Тэхёна. Он вздрогнул от неожиданности и сам того не контролируя обернулся: Кан стояла с опущенной головой, мягко сжимая ткань пальцами.

«И как он только не замечает её тяги?» – негодовал Пак, качая головой из стороны в сторону.

– Пойдёмте, нас уже, наверное, заждались, – мягко, в своей обычной манере произнёс Ким. Обворожительная улыбка украсила мужское лицо, а широкая ладонь осторожно перехватила женскую руку. «Оказывается, я очень ревнивый и вспыльчивый», – усмехнулся Тэхён, видя некое замешательство на лице Уджу. Непонимание в удивлённых глазах и немой вопрос: «Зачем?», на который Ким пока не собирается давать ответ, как и отпускать чужую ладонь. «Хотя бы до конца нашего пути, позволь быть чуть ближе». – Вперёд! – бодро выкрикнул Тэхён и сделал шаг, уводя за собой молчаливую девушку. Джунки последовал за ними, мысленно называя их слепыми глупцами и улыбаясь, потому что рад видеть их, счастлив, что именно он их друг. Но Пак никогда в этом не признается, ведь он – крутой парень. – Эй, давай быстрее, не отставай, – оборачиваясь, поторапливает Ким, а Пак непринуждённо отмахивается, мол: «разбежался, так я тебя и послушался», и совсем незаметно ускоряет шаг.

Закрытый жилой комплекс, собственный парк для прогулок с семьёй, несколько детских площадок, в каждом здании не больше трех квартир на этаж, плюс зона отдыха на крыше, одним словом – элитное жильё.

– Он приобрёл этот дом с мечтами о большой семье, но пока его единственная спутница – работа, – рассказывал Тэхён, посмеиваясь и пропуская друзей в квартиру брата: пароль он не сменил.

– Тэхен, паршивец, так вот как ты отзываешься о старшем брате?! – возмущенный низкий тон разрезал непринуждённую атмосферу. Перед Тэхёном, точно скала, возвышался Намджун. Грозный вид, недовольство на лице и упёртые в бока руки.

«Упс», – шаловливо скривился Тэхён, не ожидая, что его так быстро поймают.

– Джун, хватит хмуриться, ты пугаешь гостей, – выкрикнул проходящий мимо Сокджин и, когда Намджун обернулся к нему с вопросом на лице, кивнул за спину младшему. Уджу, что пряталась за спиной у парней, была похожа на беззащитного кролика: она осторожно поглядывала на Намджуна и невесомо держала край футболки Тэхёна: словно это её спасательный круг, но показываться перед пугающим человеком не торопилась. – Вот вечно ты со своей убийственной гримасой, – ругался Сокджин. Он оставил своё занятие и, подойдя ближе к гостям, не забывая перед этим задеть брата плечом в наказание за негостепреимство, дружелюбно растянул пухлые губы. – Тэхён, представишь?

– Конечно, – с радостью согласился Ким младший и, отступив, гордо начал: – Это, Кан Уджу, моя подруга из параллельного класса, – указал он на растерянную девушку, что лишалась своей защиты.

– Здравствуйте, – тихо произнесла она и коротко поклонилась. Сокджин всё также обворожительно улыбался, из-за чего Кан не могла долго смотреть на него и торопливо отвела глаза: смущение и неуверенность охватили её с ног до головы.

– А это, Пак Джунки, мой бывший одноклассник и хулиган, – оскалился Тэхён, по-дружески задевая Пака нетипичным высказыванием.

– Разве так представляют друзей, – с осуждением качнул головой Сокджин, пожимая протянутую парнем руку. – Приятно познакомиться.

– Как дела, Джунки, братишка много проблем доставляет? – с улыбкой поинтересовался Намджун, также пожимая ладонь знакомого ему юноши: виделся с ним несколько раз, когда в школу приходилось ездить.

– В последнее время он занят кое-чем другим, ему не до создания проблем, – загадочно улыбнулся Пак, поглядывая на немного сконфуженного Тэхёна: месть свершилась – Джунки застал его врасплох, практически раскрыв перед всеми его чувства к девушке. Старшие братья непонимающе переглянулись, однако уточнять ничего не стали.

– Уджу, вы пришли? – выглянул из-за угла Хосок. На глазах у всех скромная и пугливая девушка расцвела: короткая улыбка, искорки любопытства в глазах. – Поможешь мне? – замечая рвение Кан вырваться из круга новых знакомых и пока ещё пугающих людей, спросил Чон.

– Да, – оживлённо ответила Уджу и, уважительно поклонившись старшим братьям друга, поспешила оказаться возле Хосока.

– Это всё ты виноват, – в голос произнесли Сокджин и Тэхён, косясь на недоумевающего беззащитного Намджуна.

– Брат, как думаешь, Джун изменится? – спрашивал Тэхён, следуя за Сокджином.

– Ой не знаю, столько времени прошло… – устало выдохнул Сокджин, всем своим видом демонстрируя, что ситуация крайне безнадёжна.

– Да что я сделал?! – не понимал Намджун, смотря в спину братьям, что обсуждают какой-то его проступок.

– Виновен, – одновременно произнесли братья, повернув к нему голову. Намджуна холодным колом пронзило, мурашки по спине побежали и слова разбежались, отказываясь выходить наружу.

– Держись, – ободряюще произнёс Пак и ушёл, оставляя шокированного старшего стоять в прихожей.

– Тебе не стоит их бояться, – начал разговор Хосок, раскладывая блюда по тарелкам, чтобы после Кан могла их отнести на стол. Уджу положительно кивнула: она понимала, что её никто не собирается обижать или в чем-то попрекать, но остаточный страх вынуждал душу спрятаться в убежище. И Чон это прекрасно видел, оттого тяжело вздыхал. Ему хотелось, чтобы Кан расслабилась, доверилась новым людям, поняла, что и другие могут быть хорошими.

– Как у вас дела? Справляетесь? – поинтересовался, вошедший в кухню Сокджин. Он обвёл взглядом комнату и снова добродушно улыбнулся. Кан застенчиво и немного пугливо опустила глаза и засеменила с тарелками к столу. Почему-то этот мужчина вызывал диссонанс: он не выглядел жестоким и злым, но приближаться к нему совсем не хотелось. – Я сделал что-то не так? – тихо спросил Джин, подойдя к Хосоку, чтобы забрать гранёные стаканы и напитки.

– Нет, – коротко качнул головой Чон, – она стесняется, не привыкла к вам. Хотя обычно чуть смелее, – задумчиво добавил он, скользнув от девушки к другу. Тот внимательно смотрел на Уджу. – Не засыпай, дети, наверное, голодны и устали после дороги, – подтолкнул плечом Хосок, вынуждая Сокджина выбраться из раздумий.

– Устали? Тут от остановки пять минут пешком, – усмехнулся Ким, не догадываясь, что из-за привычки Кан, парни шли пешком. Хосок улыбнулся его незнанию, однако «тайны» не раскрыл, оставил того в неведении, чтобы после увидеть его изумлённое лицо.

Время шло своим чередом, гости – они же виновники праздника, как и хозяева, удобно разместились за столом. Старшие постарались накрыть богатый, местами даже полезный стол: с Хосоком в этом плане спорить сложно. Горячие закуски, салаты, запеченное по особому семейному рецепту мясо и напитки: для детей сок и газировка, для взрослых – алкоголь. Шутки, разговоры о прошлом, приятные и порой грустные воспоминания – они разговаривали обо всем.

Уджу же чувствовала себя сторонним наблюдателем, что не участвует в ярких дружеских обсуждениях, а лишь впитывает чужое счастье, немного завидуя им. Её жизнь не содержит светлых моментов, разве что она может поделиться эмоциями после встречи с Тэхёном, Джунки и Хосоком. Только после знакомства с ними появился проблеск, тонкая струйка света пронзила кромешную тьму, именно на её свет она продолжает идти.

– Пора перемещаться в гостиную, – в мягкой манере скомандовал Хосок и первым поднялся из-за стола. – Время развлечений, отказы не принимаются, – нарочно строго сощурился он, чтобы пресечь любое сопротивление. – Давайте, поднимайтесь, – подгоняет он «детей», и те нехотя переходят от стола к удобным диванам в гостиной. Сам же Хосок собирает грязную посуду и идёт в кухню.

– Эй-эй, Хо, признайся, какие у вас отношения с той молчаливой милой девушкой? – играя бровями и оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться в отсутствии лишних ушей, интересуется Намджун. – Я всё видел, ты весь ужин за ней тайно подглядываешь, коротко улыбаешься и заведомо не рассказываешь о своих промахах, – уверенно напирает Ким, считая, что поймал друга с поличным.

– Ты как всегда… – отрицательно мотает головой Чон и загадочно улыбается.

– Совсем не изменился, – поддакивает, вошедший в кухню Сокджин. – Братец, ты никогда не разбирался в делах сердечных, – начинает дразниться он, а тот хмурится и кривит в недовольстве губы. – Сразу вспоминается случай в универе: тебе практически прямым текстом в любви признались, а ты возьми и ляпни о важности астрономии в современном мире, – придаваясь воспоминаниям, Ким опирается рукой о столешницу и мечтательно закидывать голову.

– Ещё одно слово, и мы больше не братья, – зло шипит Намджун, не желая вспоминать свой глупый провал по молодости: «Один раз неправильно понял девушку, так они мне всю жизнь это припоминать будут!»

– Уверен, что родители согласятся? – откровенно смеётся Сокджин, а Чон незаметно подавляет желание поддержать друга: поджимает губы и старается не смотреть на закипающего от возмущения Намджуна.

– Вы, – грозно ведёт пальцем Джун от Сокджина к Хосоку, – невыносимы, – гневно ворчит он и скрещивает руки под грудью.

– Такой большой, но такой обидчивый, – потешается старший из братьев. Намджун демонстративно отворачивается и требовательно сверлит Чона, чтобы тот поведал, чего же он недопонял. Хосок оставляет посуду, развернувшись, упирается бедром о раковину, расслабленно опускает руки вдоль тела и бросает короткий взгляд в сторону беседующей молодёжи. Оба брата оглядываются, сразу замечая, что девушка оживилась и улыбается. Ребята о чём-то спорят, Ким отнимает у Уджу стакан, а Пак придвигает другой. Парни как-то поучительно мотают головой, мол: «Тебе это нельзя», на что Кан надувает губы и пьёт исключительно то, что они ей дали.

– Как я и думал, наш Тэ влюбился, – нарушает странную тишину Сокджин, растягивая губы в счастливой улыбке. Он рад, что у младшего появились эти хрупкие, неуправляемые и порой обжигающие чувства. Любовь сложная и непредсказуемая, но жизненно необходимая для поддержания тепла в сердце. Сокджин поворачивается к кивающему другу и ошарашенному его словами брату: Намджун так и не разглядел той тонкой связи между Тэхёном и Уджу.

– Что? Тэхён влюблён? – изумленно переспрашивает Намджун, панически гуляя взглядом от одного лица к другому.

– Да уж, сложно тебе придётся, – сочувствующе хлопает по плечу Хосок, а Сокджин с новой силой заливается смехом, на этот раз привлекая внимание всех в доме.

– Придурки, – бурчит Намджун, хмурясь пуще прежнего.

– И на какой всё стадии? – чуть успокоившись, интересуется Джин у Чона, тот устало выдыхает. Хосок снова внимательно намывает посуду, обдумывая все те слова, что когда-то ему говорил Тэхён.

– Ему сложно. Уджу непростая девушка, поэтому его понять можно, – спокойно начинает Хосок. «Её прошлое нескоро оставит их. И даже если они начнут встречаться, есть вероятность, что глубокие раны Кан заденут Кима». – Нам не стоит вмешиваться и как-то их сталкивать. Дела сердечные не терпят активного участия третьих лиц, – обведя строгим взглядом братьев, Хосок выключает воду. – Поддержать, дать совет, но никак не настаивать и не вынуждать, – добавляет он, повернувшись спиной к раковине. Братья задумчиво кивают, понимая, к чему клонит друг. – У меня есть просьба, – хорошо обдумав своё решение, Чон всё же решился попросить помощи. Сам он навряд ли справится, а рисковать безопасностью девушки совсем не хочется. Кимы вмиг становятся серьёзными, по тону слыша, что дело явно не из простых. – Нужно выяснить, кому принадлежит один номер, – Чон подходит к Сокджину и показывает несколько последних сообщений.

– Ты поэтому говоришь, что ему сложно? – осторожно интересуется Ким. Намджун также подходит и читает содержимое с экрана смартфона. Его скулы нервно сжимаются, а взгляд готов испепелить отправителя через тонкое стекло устройства.

– Отчасти, – уклончиво отвечает Хосок и убирает телефон обратно в карман. – Поможешь?

– Ещё спрашиваешь, – возмущенно упрекает Сокджин, словно разочарован в лучшем друге, с которым они столько лет вместе. – Перешли мне сообщения, а я наведаюсь к знакомому в полицейский участок. И не волнуйся, Уджу не станут вызывать без особой надобности. Раз вы все ещё сами не обратились в полицию, значит, огласки она не хочет. Причин спрашивать не буду, – понимающе говорит Сокджин.

– Откуда только такие паскуды берутся?! – рычит Намджун.

– Спасибо, – благодарно жмет руки Хосок. – Вернёмся к молодёжи. Намджун, постарайся не выдать себя, – просит Хосок, видя, как сильно его задела ситуация.

– Постараюсь, – не обещает Намджун и просит парней первыми идти в гостиную, ссылаясь, на то, что ему нужно больше времени, чтобы прийти в себя.

По возвращении старших, Кан опять притихает, но уже спокойнее смотрит на них. Страх и опасливость чуть отступают, позволяя ей дышать полной грудью и не прятаться в тени друзей. Праздник продолжается. Игры раскрепощают, стирают границы и показывают человека с другой стороны. Когда Уджу проигрывает в карты, она не обижается и не уходит в себя, наоборот, внимательно смотрит за игрой других, подсматривает к Паку и Киму, что сидят по обе стороны от неё, мычит себе под нос и, словно осознав что-то важное, кивает головой. Она совсем не замечает, как за ней наблюдают, не догадывается, что служит причиной улыбок на чужих лицах, не подозревает, о своей значимости.

– Уджу, иди ко мне, – ласково тянет изрядно подвыпивший Хосок. Настольные игры разложены на столе и больше не вызывают интереса, а участники заняты своим. Кан удивленно хлопает ресницами и аккуратно, с долей непонимания происходящего, опускается на диван рядом с Чоном, в следующую секунду оказываясь в крепких заботливых объятиях. – Моя Уджу, никому тебя не отдам, – довольно улыбается Хосок, бережно удерживая девушку в своих руках. Таким добрым и улыбчивым она ещё не видела Хосока, это поражает, но не отталкивает, скорее немного веселит.

«Так вот, о чем говорил Тэхён. Другая сторона мистера Чона милая и такая же теплая, как и его руки», – Кан без опаски растворяется в нужных объятиях и старается не расплакаться, потому что забота и нежность адресованы ей. Ким коротко улыбается, видя Уджу спокойной и открытой. Пусть она сейчас не в его руках, пусть её счастливая улыбка не результат его стараний, он всё равно чувствует приятную волну внутри себя. Волна накрывает с головой, но не сбивает с ног, наоборот, она помогает ему увереннее стоять и ждать, когда наступит его черёд окутать своим теплом женское сердце.

Тэхён поднимается с дивана, на котором удобно развалился Джунки и уже как пять минут посапывает, и идёт в сторону кухни. За ним следуют братья, оставляя Хосока и Уджу наедине, дабы не смущать девушку, и не тревожить мирный сон Пака своими громкими, из-за голоса, разговорами. Намджун обходит младшего, достаёт из запасов коньяк и разливает в граненые стаканы. Тэхён вопросительно вскидывает бровь: «Уверен?»

– Прекрати, мы же видели, что вы с Паком немного выпивали, пока нас не было в комнате, – хмыкает Намджун и подвигает напиток младшему брату. Тэхён ухмыляется и, подняв вместе с братьями стакан, делает короткий глоток. Крепкий алкоголь обжигает горло и остаётся горьковатым послевкусием на языке.

– Ах… один тугодум, второй тормоз – и оба мои братья, – с горечью произносит Сокджин и делает очередной глоток, смотря куда-то на стену. Тэхён и Намджун смеряют его недовольным взглядом, вредно хмыкают и осушают свои стаканы. – Она хорошенькая, – чуть погодя добавляет Сокджин. Он одобряюще улыбается и слегка толкает младшего в плечо. Намджун поддакивает, кивая головой, а Тэхён не может сдержать ответной благодарной улыбки. Ему не скрыть радости, что вспыхивает в глазах, когда думает об Уджу, не заглушить стук влюблённого сердца, когда она рядом.

«Всё так очевидно для других, но не для неё», – загадочно хмыкает Тэхён и сам наполняет свой и чужие стаканы. Звон стекла – и снова обжигающая жидкость опаляет внутренности. Слова больше не нужны, достаточно просто выпить в кругу семьи, помолчать и тем самым поддержать и поблагодарить. Достаточно просто быть рядом, чтобы придать сил и пожелать удачи.

Глава 23 – То, что прячется внутри.

Умиротворённая тишина улиц, стрелка часов давно перевалила за полночь, а в квартире Намджуна все ещё горит свет. Хосок ушёл попить воды, но так и не вернулся, затевая какой-то спор с братьями Тэхёна. Джунки по-прежнему посапывает на диване: его решили не тревожить и, накрыв тонким покрывалом, оставили нежиться в собственных грёзах.

Уджу сидит напротив – на таком же диване, и рассматривает игры на столе: она впервые так развлекалась, впервые была в такой большой компании. Кан прислушивается к своим ощущениям и немного волнуется, чувствуя радость души: её восторженные крики и искреннее веселье ничто не может заглушить.

– Скучаешь? – стараясь не потревожить сон друга, полушепотом спрашивает Тэхён. Он подходит практически вплотную к дивану, на котором сидит Кан, осматривает её, а в груди становится так тесно, что с губ самовольно срывается томный вздох.

– Нет, – немного отрешенно отзывается Уджу, прибывая ещё в глубинах своих чувств. – От тебя пахнет алкоголем, – спокойно добавляет и поднимает голову к Киму, смотрит внимательно, вспоминая недавнюю ссору. «Почему он разозлился? На него совсем не похоже». Она разглядывает строгие черты лица, на секунду теряется в черных омутах и снова опускает взгляд к настольным играм.

– Да, выпивал с братьями. Не нравится? Уйти? – осторожно интересуется Ким, готовясь принять любой ответ: «Кто знает, может запах причиняет дискомфорт и её воротит». Уджу отрицательно мотает головой.

– Всё нормально, – добавляет она и в следующую секунду ощущает, как поверхность дивана чуть прогибается. Ким садится рядом, ни на секунду не отрывает взгляд: любуется, тайно наслаждается близостью и пытается угомонить беспокойное непослушное сердце, что вот-вот пробьёт грудную клетку. – Я не понимаю, – произносит Уджу и медленно поворачивает задумчивое лицо к улыбчивому Тэхёну: ему так хорошо сейчас, что больше ничего не хочется – она рядом. Поняв, что Ким ничего не станет уточнять, Кан решает спросить напрямую. – Почему ты был зол?

Тэхён поначалу недоумевает. Алкоголь немного туманит разум, а лёгкая эйфория от близости не отпускает. Киму приходиться с силой вырывать себя из созданных им же грёз, чтобы дать ответ, который взволнованно ждёт Уджу.

– Я… ревновал, – горько улыбается он. Хотел выглядеть непринуждённо, старался пошутить, но провалился, чувства рвутся наружу, желают быть услышанными и наконец почувствовать свободу. «Я ревновал, потому что не хотел и не хочу видеть тебя с другим, не желаю слышать и знать, что есть кто-то ещё рядом с тобой. Взгляни на меня, заметь мои чувства, дай знать, что могу прикоснуться иначе, не как друг. Я устал бороться с собой, чтобы не спугнуть тебя». В глазах Уджу еле заметный шок: она снова контролирует себя, держится на расстоянии, остерегается и не подпускает ближе.

«Нет, даже не задумывайся над этим… Он дурачится. Это не та ревность, о которой я подумала. Успокойся, Уджу», – сердце волнительно стучит, а взгляд изучающе бродит по мужскому лицу. Волны сомнения накатывают одна за другой, не позволяя разглядеть правды. «Нет, он подразумевает нечто иное под словом «ревность», – Кан отворачивается и незаметно выдыхает: внутри неожиданно пусто, лишь холодный одинокий ветер гуляет, задевая внутренности. Уджу скользит ладонью чуть выше кисти, пытается избавиться от легкого озноба и вздрагивает, когда кожи касается мягкое покрывало. Она удивленно поднимает глаза к Киму и видит неизменную улыбку на его лице: он всегда рядом, всегда готов поддержать. «Мы хорошие друзья, думать о большем – эгоистично и неправильно».

– Так, детки, пора в кроватку, – объявляет Сокджин, первым возвращаясь к молодёжи. Кан немного дергано поднимается с места, отчего-то пугаясь своих мыслей. Тэхён встаёт следом, на лице довольство смешивается с грустью: «Мы только стали сближаться… Брат, ты совсем не вовремя», переводит осуждающий взгляд с любимой к Сокджину, на что тот отрицательно мотает головой, не сдерживая хитрой ухмылки: «Да-да, я всё видел и, нет, я невиновен».

– Ну что, тогда как и решили: Хосок с Тэхёном в одной комнате, Джунки остаётся в гостиной, ему вполне комфортно, – проговаривает Намджун и с насмешливой улыбкой смотрит на парня, что услышав своё имя, пробурчал что-то невнятное. – Уджу пойдёт в отдельную комнату, а мы с тобой, – кладёт руку на плечо старшего брата, – как в старые добрые времена на одной кроватке, – Ким играет бровями и улыбается, обнажая ряд белых зубов. А Сокджин устало выдыхает, вспоминая те дни, о которых так издевательски напомнил Намджун. Пора приветствовать ночь с огромной и неподвижной ношей в лице брата, что по странной привычке обязательно стянет одеяло и закинет свои конечности куда получится.

– Но… – попыталась возразить Уджу, видя некое напряжение между братьями и не желая притеснять хозяина квартиры, однако Тэхён ловко развернул её в нужном направлении и, слегка надавив на плечи, вынудил сделать шаг.

– Спокойной ночи, – пожелали братья, с пониманием улыбаясь поведению младшего.

– Она так холодна с ним, может, он ей неинтересен, – размышлял вслух Намджун, вышагивая рядом с братом и другом в сторону спален, что находились другой стороне от комнаты Кан.

– Всё в точности наоборот – Уджу считает Тэхёна очень важным человеком, от того и старается огородить его от себя. Наверное она все ещё не оставила мыслей, что может навредить ему, – вырывается откровение у Хосока. Братья с подозрением косятся на него: знает он куда больше них.

– Неожиданно. Неужто алкоголь язык развязал? – беззлобно поддевает Сокджин, а Чон практически закатывает глаза, отрицательно качая головой: «Наивные».

– Ах… школьники… сплошная головная боль, – протяжно выдохнул Хосок, изображая на лице вселенское мучение. Парни остановились каждый у своих комнат.

– Правда что ли? – с сарказмом уточнил Сокджин. Намджун решил больше не участвовать в разговоре и вошёл в спальню. Ему безумно хотелось спать, а мысль о предстоящей работе заранее выматывала и лишала сил. – Ну, друг, позволь напомнить – они теперь не школьники, а ещё, ты слишком довольно выглядел для человека с мигренью, – хмыкнул Ким, прекрасно помня с какой заботой Хосок держал в своих руках Уджу. Чон неоднозначно пожал плечами и с неприкрытой улыбкой надавил на ручку двери, после чего скрылся за ней, оставляя друга без разъяснений, которые ему и не были нужны: Сокджин и сам всё прекрасно понимал – добродушный Чон Хосок воспринимает девушку как часть своей семьи.

– Я могла остаться в гостиной, – чувствуя вину, протестовала Уджу, но Ким продолжал вести её к выделенной спальне, полностью игнорируя её упрямство. Вскоре дверь комнаты распахнулась. Тэхён завёл Уджу, включил свет и встал рядом с кроватью. Требовательный и в то же время мягкий взгляд упёрся в девушку. Кан ничего не оставалось: она гость и устраивать скандал не намерена, поэтому, послушно подойдя к спальному месту, заныривает под лёгкое одеяло.

– Молодец, хорошая девочка, – довольно улыбается Ким, рассматривая хмурое лицо. Кан не согласна с решением других и Тэхён это прекрасно видит. Чуть дразнится, но не может перестать подмечать, как же она мила и беззащитна. «Дикая кошечка снова выпускает коготки, опять же волнуясь о других. Глупая, тебе ведь тоже должно быть удобно». – Спокойной ночи, – желает Тэхён и, разворачиваясь, идёт к выходу. Он оборачивается, готовясь выключить свет. Пальцы скользят по выключателю, погружая комнату в полумрак, а перед глазами Кима стоит взволнованный вид Уджу, она будто пыталась о чем-то попросить, но не решалась.

– Не уходишь? – тихо спрашивает Уджу, видя очертания парня возле двери.

– Нет, – в тон отвечает Ким и спокойным шагом продвигается к креслу. Он опускается в него, закидывает ноги на пуфик и, предварительно уперев руку в подлокотник, кладёт голову в ладонь. – Побуду тут, пока не уснёшь, – подавляя зевоту, добавляет Тэхён.

– Я не просила, – немного грубо шепчет Уджу и поворачивается на бок, чтобы видеть Кима. Снова странные ощущения, снова волнение и неизвестный страх. Может так на неё действует темнота, а быть может, душу волнует нечто иное. Тяжело разобраться в себе, когда в голове сумбур.

– Знаю, – «это моё желание». Тэхён пытается разглядеть девушку, хочет узнать, наблюдает ли она за ним так же как и он за ней, но, не найдя ответы, проваливается в мир снов. Уджу засыпает следом. Вопросы растворяются в ночи, переживания прячутся, обещая вернуться, а чувства остаются неозвученными, как и слова: «Побудь со мной», «Хочу остаться», «Не уходи», «Я буду рядом», «Спасибо». Комната погружается в тишину.

***

Первые лучи солнца проникают в комнаты, знаменуя о новом дне. Раннее утро, на часах пять минут шестого. По квартире немного сонно передвигаются трое мужчин, каждый из которых серьёзно занят делом: Намджун копошится на кухне, заканчивая уборку; Сокджин готовит завтрак, а Хосок собирает вещи в гостиной, планируя после сходить и разбудить Уджу – им нужно вернуться домой, чтобы как следует привести себя в порядок, ведь Чону сегодня на работу. Ещё одной причиной служит не желание, чтобы Кан возвращалась самостоятельно, Хосоку будет спокойнее, если он отвезёт её домой.

Чон осторожно стучит в дверь и медленно приоткрывает её спустя пять секунд. В спальне тишина: Уджу мирно посапывает в кровати. Хосок невзначай осматривает помещение и не сдерживает улыбки.

– Чего встал? – любопытствует Сокджин и с интересом заглядывает в спальню через плечо друга. Уголки губ поднимаются, а глаза, найдя причину, сверкают. – Наш младшенький вырос, – гордо и в то же время потешливо произносит Ким. Чон на высказывание пихает локтём в живот и с неким упрёком косится на радостного друга.

– Определись с эмоциями, ты хвалишь его или планируешь дразнить, – хмыкает Хосок и проходит вглубь комнаты.

– Кто знает, – неоднозначно отвечает Ким, пожимая плечами. Он ещё раз осматривает молодёжь и с ухмылкой удаляется, оставляя Чону то, зачем он пришёл. Первым делом Хосок подходит к спящему в кресле Тэхёну.

– Теперь понятно, почему ты не пришёл в комнату, – чуть качает Кима за плечо, чтобы разбудить.

– М? – сонно хмурится Тэхён. Открывает один глаз и щурится от яркого солнечного света, приподнимается и ощущает все последствия сна в неудобном положении: мышцы затекли и неприятно ноют, стоит пошевелиться.

– А чего ты ожидал? – поучительно хмыкает Хосок и мягко улыбается, когда Ким страдальчески поворачивает к нему голову. – Что-то серьёзное или… – осторожно интересуется он об Уджу, наблюдая, как младший, прикрыв глаза, разминает шею.

– Или, – коротко отзывается Тэхён, отчего-то смущаясь своего нахождения в спальне девушки. В его планах не было пункта оставаться до утра и быть пойманным старшим, но крепкий сон всё решил за него.

– Понятно, – Хосок учтиво не задаёт дополнительных вопросов, не лезет с советами и не потешается, за что Ким благодарен. – У тебя минута, – делая тон строже, предупреждает он. Тэхён мигом просыпается, в панике оглядывается и, заметив, как Хосок пальцем отстукивает продвижение секундной стрелки на наручных часах, практически выбегает из спальни. «Ребёнок», – беззлобно усмехается Хосок и, убедившись, что Тэхёна нет поблизости, направляется к Уджу, чтобы разбудить. – Уджу, пора вставать, – нежно зовёт он девушку, выманивая своим голосом из мира снов. Кан невольно морщит нос, вытягивается по всей длине и раскрывает веки, наблюдая напротив важного для себя человека: как всегда внимательный взгляд и полное сосредоточие, только уголки губ чуть выше обычного.

– Доброе утро, – произносит Кан, присаживаясь в кровати.

– Доброе, – отзывается Хосок, после отходит к выходу, чтобы девушка без стеснения и неловкости привела себя в порядок. – Через тридцать минут нам нужно выдвигаться, – предупреждает он напоследок и закрывает дверь с другой стороны.

– Вы сегодня работать собрались? – слышится вопрос Тэхёна. Он умылся, кое-как уложил длинные волосы и с набитым ртом расспрашивал о планах.

– Дел в компании ещё много, весь офис работает, так чего нам дома сидеть, – ведёт беседу Намджун, наполняя высокий стакан водой из графина и придвигая его к Джунки. Тот молчаливо благодарит, как-то резко опустив подбородок, и осушает посуду за несколько больших глотков.

– Видимо, алкоголь не твоё, – подмечает Сокджин, вызывая улыбки на лицах всех парней, кроме самого Джунки: он гневно хмурится и отводит взгляд, как самый настоящий обиженный забияка, который вовсе неплохой парень и дразнится он лишь для того чтобы его заметили.

– Он только с пивом на «ты», – весело подхватывает Тэхён и легонько хлопает друга по спине. Пак не согласно цыкает, но, опять же, благодарно принимает новую порцию воды.

– Значит, в следующий раз прикупим пиво, – Сокджин подмигивает недоумевающему Паку и отходит от стола, чтобы принести ещё порцию оладий. В мужскую компанию, осторожно и практически неслышно вклинивается Уджу. Она бегло осматривается.

– Доброе утро, – неуверенно подаёт голос Кан: боится быть неправильно понятой, страшится показаться невежливой и разочаровать, снова всё потерять и оказаться на дне. Она переосмыслила своё вчерашнее поведение и пришла к выводу, что вела себя не особо дружелюбно.

– Доброе, – улыбается Тэхён. Он хлопает по поверхности стула, призывая сесть рядом.

– Как спалось? – интересуется Сокджин, возвращаясь за стол с тарелкой для Уджу.

– Будешь молоко? – спрашивает Намджун, готовый повернуться к холодильнику и достать прохладный напиток.

– Эй, дикая, не молчи, – шепчет над ухом Джунки и в своей манере насмешливо хмыкает. Кан слегка прикусывает губу, собирается с мыслями и сдерживается, чтобы не расплакаться: «Они добры ко мне. Я… по-настоящему счастлива».

– Спасибо и простите, – голос немного дрожит, но не лишен твердости. Уджу оглядывается, задерживая внимание на каждом человеке. Мужчины в недоумении смотрят в ответ, не знают, как отреагировать, даже предположить ничего не могут – Уджу двумя словами ввергла их в замешательство. Кан набирает воздух в лёгкие и ровно выдыхает – успокаивается, иначе слёз точно не избежать. – Мне всё понравилось и мне жаль, что вела себя отрешенно и молчаливо, это невежливо с моей стороны и грубо по отношению к вам. Простите, – более ясно выражается Уджу и, привстав, кланяется. С мужских губ срывается облегченный вздох.

– Опять накручиваешь себя, – устало причитает Тэхён и легким движением руки усаживает девушку обратно.

– Кто и был груб, так это Намджун, – посмеивается Сокджин, опять припоминая «приветствие» брата. Намджун закатывает глаза и что-то невнятно ворчит, а встретившись с заинтересованным женским взглядом, теряется и даже немного краснеет.

– Я не хотел напугать, – быстро произносит он, словно оправдывается, и без надобности всё же уходит к холодильнику. Парни изо всех сил сдерживают приступ смеха, поджимая и закусывая губы, а их уголки то и дело дергаются. Итолько Уджу продолжает спокойно наблюдать за непривычной оживлённой и позитивной беседой. Она была так серьёзна и напряжена, признаваясь и извиняясь, но окружающие люди даже не думали о ней в таком негативном ключе. Они с пониманием отнеслись к её поведению, не упрекали и не травили высокомерием. Просто, находясь поблизости, ждали, когда она сама выйдет к ним и станет частью их веселья.

– Они хорошие, верно? – тихо поинтересовался Чон, наблюдая за поведением Уджу со стороны.

– Хорошие, – короткая улыбка коснулась женского лица: её заметили все, она не скрылась от внимательных теплых глаз, собравшихся в одной комнате людей. Кан разрезала оладий и без тени сомнения отправила кусочек в рот. Она чувствовала лёгкость в теле, оттого все действия были расслабленными и плавными.

«Рад, что ты смогла довериться другим», – Ким не сводил глаз с подруги. Это был важный шаг и для него, не только для Уджу. Тэхён преследовал свои, немного корыстные цели – он плавно и целенаправленно вводил Кан в свою семью. Вот только пока не понимал, подействует ли это на девушку, действительно ли она станет ближе, познакомившись с братьями.

– Мистер Сокджин, можно узнать рецепт? – с неприкрытым желанием и рвением опробовать свои силы в приготовлении лакомства, Кан подняла восторженный взгляд к мужчине. Ким подавился воздухом, а Хосок громко рассмеялся, понимая замешательство друга: сам от этого «страдает».

– «Мистер»? – нервно посмеиваясь, переспросил Сокджин, всё ещё надеясь, что у него слуховые галлюцинации.

– Нет? – поникла Уджу и опустила голову. «Наверное, не стоило быть такой напористой».

– Уджу, ты повергла его в шок своим «мистер», – учено поясняет Чон, стараясь снова не засмеяться, ведь лицо Сокджина искажено печальным ужасом: «Я ведь не так старо выгляжу, да и возраст…». Кан вопросительно поднимает бровь: «Почему эти взрослые мужчины, так серьёзно относятся к вежливому обращению? Я вообще не понимаю, как можно обращаться к ним по имени, они же старше и не на один год».

– Я не могу иначе, – твердо высказалась Уджу и отрицательно мотнула головой: ничто не поменяет её решения. Хосок выдохнул, оставляя попытки и надежды услышать от девушки своё имя без всякого официального окраса.

– Старички, – шепотом дразнится Тэхён, моментально попадая под град строгих взглядов. Даже Уджу с осуждением хмурится, требуя его быть учтивее со старшими. – Что? На правду не обижаются, – усмехается он, совсем не чувствуя за собой надобности как-то смягчить чужой гнев на милость. – Кстати, вы разве не торопитесь? – словно невзначай уточняет Тэхён и кивает в сторону настенных часов: Хосок с Уджу должны были покинуть дом Намджуна пять минут назад.

– Уджу, давай в машину, – командует Чон и наспех пожимает руки мужчин, а Тэхёну отвешивает лёгкий подзатыльник, который со стороны выглядел как случайность. Кан вежливо прощается и благодарит за незабываемый вечер, после чего вместе с Хосоком покидает квартиру.

Мужчина на ходу снимает автомобиль с сигнализации и, не дожидаясь, когда Уджу пристегнётся, выруливает со стоянки на оживлённую дорогу. По его мнению, лучше приехать чуть раньше и спокойно заниматься сборами, нежели сейчас расслабиться и потом везде опаздывать.

– Я попросил Сокджина проверить номер, – ровным тоном оповестил Хосок, притормаживая на светофоре. Он держится одной рукой за руль, а второй задумчиво гладит губы. Глаза гуляют от циферблата к профилю Кан: она заметно напряглась, когда речь зашла о преследователе. Но правильнее было рассказать всё сразу, чтобы потом не возникло недопонимания. «Проблемы и скрытность нам нужны меньше всего». – Тебя беспокоить без надобности не станут. Но и оставлять всё как есть – опасно, – добавляет Хосок и возобновляет движение к дому. Женские пальцы крепче сжимают ремень безопасности, а брови ползут к переносице: злится и серьёзно обдумывает услышанное, но как-то возразить не решается.

«Я пообещала доверять и больше ничего не скрывать. Сама втянула их… а теперь мечусь, как раненый зверь, не зная, куда все же бежать. Каждый раз с появлением опасности я возвращаюсь к прежней себе. Ах… как же бесит моё непостоянство: мне хорошо с ними, я счастлива, но это же светлое чувство приводит к тревоге. Лишь бы не причинили боли, лишь бы не пострадали, лишь бы не отвернулись».

– Пожалуйста, не подставляйтесь из-за меня, – тихо произносит Уджу, когда автомобиль заворачивает на парковку. Холод в голосе режет слух. Чон смотрит пристально, не торопясь озвучивать мысли. Очередная попытка защитить, отталкивая. Однако вместо агрессии и недовольства, которого, провоцируя, ожидала девушка, Хосок, заглушив мотор, опускает широкую ладонь на макушку и легонько треплет волосы.

– Если хотела обидеть и разозлить меня, следовало исключить слово «пожалуйста» и перестать сжимать пальцы, – сдержанно отзывается Чон, оставляя ладонь на голове враждебно настроенной Уджу. Впервые она так яростно смотрит на него. «Видимо, ты сильно переживаешь. Школьница она или нет, а голова у меня однозначно будет болеть». – Уджу, вспомни утро, вернись в тот момент, когда ты сидела за столом и с улыбкой слушала будничные разговоры. Приятно, не так ли? Разве тебе не хочется, чтобы все дни были такими же спокойными? Сделав шаг вперёд, не стоит отступать или же бежать в неизвестном направлении. Остановись, осмотрись, и, прикрыв глаза, глубоко вдохни, а теперь… улыбнись, – мужской голос смягчается на последнем слове. Хосок сломал ещё одну маску, за которой в женских глазах грусть и сожаление, а губы до боли искусаны – сдерживается, панически собирает осколки, хочет склеить и нацепить обратно, но ничего не выходит.

– Мне страшно, – практически плачет Уджу. Шмыгает носом и опускает голову, потому что виновата, потому что не имела права злиться на человека, что всегда помогал.

– Знаю, но разве одной станет лучше? Не волнуйся и продолжай медленно строить своё будущее. Доверься «мистеру Чону», – коротко улыбается Хосок, своей добротой вгоняя девушку в ещё большее уныние: совесть с упрёком тычет в ошибки. – Позвони Тэхёну и разузнай рецепт оладий, приготовишь к ужину, – это маленько наказание за протест и попытку нагрубить.

– Простите, – виновато говорит Уджу и чуть надувает губы: «Никогда бы не подумала, что получу наказание». Хосок довольно хмыкает, мысленно выдыхая напряжение: его не на шутку встревожило поведение Уджу. «Было опасно. Вот так встряска после мирного утра». Каждое слово говорилось с осторожностью, а глаза досконально следили за эмоциями Кан, чтобы в случае не той реакции, изменить ход разговора.

Три непрочитанных сообщения.

«Неизвестный номер: – Тебе не спрятаться от меня. Я всё знаю о тебе. Лучше разорви связи с теми людьми. Ты ведь не хочешь, чтобы с ними что-то случилось? Как думаешь, кто будет виноват? Ты. Ты, Кан Уджу – причина чужой боли».

«Неизвестный номер: – Игнорируешь?! Придётся напомнить, кто ты есть на самом деле. Мерзкая шлюха! Гнилая и отвратительная тварь, что хуже дохлых животных!» – в дополнении к тексту прикреплены испорченные красным фотографии, в которых чувствуется вся ненависть отправителя.

«Неизвестный номер: – Тебе не спрятаться. Они не будут всё время рядом, и тогда я доберусь до тебя!»

Глава 24 – Перепутье.

День за днём, так проходили недели и месяцы. Лето плавно сменилось осенью, а она в свою очередь знаменовала начало совершенно нового учебного года. Вся троица, к огромному облегчению взрослых, удачно поступила в выбранные ими высшие учебные заведения, и посему первые недели семестра слышались они исключительно по телефону: времени на встречи не хватало. Джунки, не свойственно для себя, засел за учёбу. Для родственников и друзей до сих пор было тайной, как он умудрился попасть в полицейскую академию: «Это то, чем я хочу заниматься, поэтому не вижу смысла отлынивать, как делал это в школе». Тэхён же тосковал по былому времени: ему не хватало той беззаботности и веселья. У Кима буквально ломка начиналась из-за долгой разлуки с Уджу, а девушка, ничего не замечая, пропадала то на учебе, то на работе. Хосок, замечая уныние младшего, предлагал чаще наведываться в гости, но Ким отчего-то горделиво воротил нос.

Дело с преследователем закончилось так толком и не начавшись: оказалось, номер принадлежал иностранцу, что по глупости, просто выкинул сим-карту, а кто-то эту карту нашел и использовал в своих отвратительных целях. Стоило полиции заняться поиском «шутника», как тот скрылся с радаров и больше не показывался, поэтому дело закрыли. Волнение и настороженность никуда не делись: Уджу по-прежнему держала Хосока в курсе своего местонахождения, но сами дни стали спокойнее, а Уджу увереннее. Что же касается содержания последних сообщений от неизвестного – Чон намерено не показывал их Кан, оберегая её от совершения глупостей под властью страха: ведь каждое слово было пропитано едким ядом и нечеловеческой ненавистью.

– Вы ужасные друзья, знали об этом? – с упрёком ворчал Тэхён, осматривая невозмутимые лица напротив. Они впервые за долгое время встретились в любимом Кимом кафе, и вместо радости получили порцию негатива.

– Ты похож на ворчливого деда, тебе говорили? – съязвил Джунки. Тэхён сильнее свёл густые брови и демонстративно отвернулся от друга-предателя, фокусируя внимание на любимой девушке, что преспокойно попивает фруктовый чай, ожидая, когда мальчишки закончат «рычать» друг на друга. «Красивая, но такая холодная…» – с грустью подмечает Тэхён. Нежных тонов свободная кофта с круглым вырезом, приталенные тёмные джинсы и волосы, что отросли за лето, убраны в аккуратный хвост – новый, притягательный образ подруги волнует и порой заставляет нервничать. Уджу поднимает глаза и сразу встречается с изучающим мужским взглядом. Она недоумевает, ведь не понимает друга и его тайного посыла, а Ким тушуется. С губ Джунки срывается громкий вздох: «Ты не меняешься…».

– Почему не заходишь в кафе мистера Чона? – подаёт голос Уджу, пристально рассматривая друга. Пак с любопытством вытягивает лицо и, подперев подбородок ладонью, смотрит на Тэхёна. Его забавляет реакция друга, что по его мнению слишком уж затянул с признанием: Кан стала в разы общительнее, её больше не нужно так сильно оберегать, да и спугнуть сложнее, а вот упустить – куда реальнее. «Какую отговорку на этот раз придумаешь, герой любовник?» – насмешливо хмыкает Пак, видя лёгкое замешательство Кима.

– Учебы накопилось, – невозмутимо отзывается Тэхён, а Пак закатывает глаза, за что тут же получает удар носком кроссовок под столом. Уджу недоверчиво щурится.

– Обманщик, – обиженно произносит она и переводит внимание на десерт, словно он куда важнее общения с дорогими друзьями. «С чего вдруг он стал избегать прямого общения? Что за странности с ним творятся?» Уджу не раз ждала появления Тэхёна, с надеждой оборачивалась на звон колокольчика, но знакомого лица так и не находила. Ким за последние недели практически исчез из жизни Кан. Если бы не звонки, девушка решила бы, что с ним что-то стряслось или чего хуже – Тэхён расхотел с ней дружить.

– Я… – попытался оправдаться Ким, но слов не нашёл, посему без интереса стал ковыряться в своей еде. Уджу оказалась права – он обманщик, никого завала в учебе нет и не было никогда. На самом деле, Ким очень хотел прийти, хотел повидаться, но знал, что, как только увидит её, не сдержится – воплотит своё желание обнять в реальность без всяких объяснений, а потом не сможет отпустить: слишком сильно и невыносимо стучит сердце в её присутствии. Он и сейчас желает прикоснуться, хотя бы подушечками пальцев ощутить тепло женской кожи. Тэхён держится из последних сил, сам не понимая, откуда они взялись. Может долгожданная встреча подпитала его, а быть может это вовсе и не силы, а усталость от бесконечной борьбы самим с собой.

– Ну серьёзно, – недовольно протянул Джунки, видя, что ситуация крайне плачевна и кроме него помочь всё наладить никого нет. – Мы так давно не виделись. Хватит ворчать и тыкать на «ошибки». Я не собираюсь тратить выходной на обиды и возмущения, – грозно рычит Пак. Он с укором смотрит сначала на озадаченную Уджу, а затем на такого же Тэхёна. – Никаких ссор, понятно? – слова звучали больше как угроза, нежели примирительный вопрос. Джунки самодовольно хмыкает, когда две головы практически одновременно согласно кивают.

– А ты изменился, – с улыбкой произнёс Тэхён и по-дружески толкнул друга кулаком в плечо.

– Только понял? – ухмыльнулся Пак.

– А мне кажется, вы всё те же, – невзначай отозвалась Уджу и, делая глоток, беззлобно покосилась на друзей.

– И это говорит дикая Уджу, – специально подтрунивает Джунки, моментально вызывая недовольство со стороны Кан: она шумно опускает чашку и зло сверлит друга карими глазами.

– Я. Не. Дикая, – делая паузы после каждого слова, протестует Уджу. Парни заливаются звонким смехом, совершенно не воспринимая боевой настрой девушки как опасность. Но их веселье прерывает телефонный звонок. – Да? – отвечает на вызов Кан, а парни поджимают губы, чтобы приглушить смех. – Я сейчас с друзьями. Хорошо, встретимся завтра после занятий. – Уджу опускает устройство на стол и возвращает внимание к молодым людям.

– У кого-то планы на завтра. Встречаешься с подругой, как её… – Ким на секунду задумывается, устремляя взгляд в пустоту, – Сая? – наконец вспоминает он имя девушки, о которой Уджу рассказывала по телефону. С Саей она учится на одном факультете: девушка стала первой к кому Уджу рискнула подойти. По счастливому случаю, они сдружились и учебное время проводили вместе.

– Нет, – отрицательно мотает головой Кан, – с парнем, – спокойно поправляет она Тэхёна, а у того сердце гулко падает на самое дно и, кажется, совсем не хочет подавать признаки жизни. Пак и сам мрачнеет, прекрасно понимая, какой удар сейчас переживает друг. Он смотрит с прикрытой тревогой, осторожно следит за терзаниями души и не находит способа поддержать, отчего злится на себя: «Блять, говорил ведь, не тяни!»

– То есть, «парнем»? Ты с кем-то встречаешься? – фальшиво улыбается Ким, надеясь, что Уджу подразумевает иное значение под словом «парень», значение, которое точно не имеет отношения к любви.

– Минхёк, он вчера предложил стать парой, – не особо восторженно пояснила Уджу. Она сама не до конца верила, что теперь встречается с Ли. Её чувства словно дремлют и тем самым вводят в заблуждение, ведь без их подсказки определиться не возможно. «Люблю его? Не уверена, скорее, он мне нравится. Сложно точно сказать за столь короткий срок, что мы знакомы», – Уджу задумчиво помешивает чай, хотя весь сахар давно растворился.

– Прости, но мне срочно нужно уйти, – подавленно произносит Ким и тем самым возвращает Уджу из собственных раздумий. Он наспех прощается и ещё до вопроса, что готов слететь с языка удивлённой девушки, покидает кафе. Пак провожает друга обеспокоенным взглядом, затем смотрит на ничего не понимающую Уджу и тяжело выдыхает носом: «Кажется, как прежде не будет…».

Весь следующий день, после неудачной странной встречи со школьными друзьями, Кан ходит понуро: несколько раз врезается в студентов, переспрашивает у подруги, что она говорила секундой ранее, и почти падает, когда наступает на собственный шнурок, но вовремя подоспевший Минхёк спасает, подхватив задумчивую девушку под локоть.

– Ты сегодня рассеянная. Что-то серьёзное случилось? – поднимая упавшие тетради, с улыбкой интересуется парень и, выпрямившись, вручает вещи хозяйке.

– Нет, просто размышляю, – скрытничает Уджу, не желая втягивать Минхёка в личные переживания. «Почему он так внезапно ушёл? Он ведь сам назначил встречу… В чём дело, Тэхён?» Кан достаёт смартфон, проверяет его на наличие пропущенных звонков или хотя бы нового сообщения, но ничего из этого не видит и убирает устройство обратно в карман джинс: «Он по-прежнему молчит…».

– Ты ведь помнишь о нашем свидании? – заглядывает в лицо парень. Он не допытывается и не давит на Уджу, хотя замечает её озабоченность какой-то неизвестной ему «проблемой».

– Конечно, – с осуждением отвечает Кан: она ничего не забывает. – После занятий, – с короткой улыбкой добавляет и получает смазанный поцелуй в щеку. Удивлённо хлопает ресницами и вмиг покрывается румянцем, делая Минхёка счастливым. – Напористо, – бубнит она, смущенно поглядывая по сторонам.

– Привыкай, я не умею прятать чувства, – весело предупреждает парень и легонько щелкает по кончику носа. Уджу хмурится и закусывает губу с внутренней стороны: ей совершенно не знакомы такие отношения, она новичок в выражении и понимании любви. «Если рядом спокойно – значит всё правильно. Если прикосновения вызывают волнение, а близость – смущение – значит чувства есть. Но… откуда тогда берётся грусть и тоска…?»

Пока Уджу занята своими размышлениями, теряясь в лабиринтах противоречий, Ким пытается разобраться с разрывающими душу чувствами. Сразу после занятий в университете Тэхён поехал к братьям на работу. Находиться дома, где воспоминания без конца атакуют и душат – невыносимо, а оставаться наедине с собственными мыслями – подобно пыткам. Ему сполна хватило вчерашнего вечера: раздражение накрывало с головой, не зная, куда приткнуться, он ходил из угла в угол, проклиная и Минхёка, и университет, в котором учится Уджу. Злился ли он на Кан? Безусловно, да. Но злость канула в небытие, когда Тэхён признал свою ошибку: нерасторопность и веру в то, что Уджу всегда будет рядом.

– Тэхён? – удивился нахождению младшего в кабинете Сокджина, вошедший по делам Намджун. Но брат никак не отреагировал, продолжил гипнотизировать пустой стол, сцепив руки в замок перед собой. – Что это с ним? – шепотом поинтересовался Намджун, смотря на Тэхёна и опуская документы прямо на руки занятого Сокджина. Старший недовольно выпустил воздух, привлекая внимание к себе. – Блин, – быстро исправился Намджун, на этот раз убирая документы на отведённое им место. – И всё же… – недоумевая, повел он головой, снова разглядывая слишком уж серьёзного младшего брата.

– Он молчит с самого прихода. Надо – расскажет, не приставай к нему, – ровным тоном предупредил Сокджин, не отвлекаясь от важных бумаг. Намджун беспокойно выдохнул, прошёл за спину старшего и достал из тайника виски и гранёный стакан. Старший Ким молча проследил за движением и отрицательно качнул головой, когда Намджун опустил «богатство» на стол перед Тэхёном.

– У меня нет желания пить, – холодно отозвался младший Ким и с неким отвращением сдвинул всё на край стола, чтобы не маячило перед глазами.

– Дело твоё, – равнодушно пожал плечами старший: нянчиться он не собирается, не маленький уже. – Не хочешь говорить, не хочешь пить…

– Джун, – понизив тон, Сокджин прервал предложение. – У нас хватает дел, вернись к работе, – почти приказал старший и, когда Намджун возмущенно повернулся, чтобы высказаться, гневно кивнул на дверь: «Просил, не лезь. Не вынуждай меня злиться по-настоящему». Намджун, глотая раздражение, демонстративно, громко захлопнув дверь, покинул кабинет брата, а тот отложил ручку и устало прикоснулся пальцами к переносице, чтобы круговыми движениями снять напряжение. С губ Тэхёна сорвался обессиленный вздох: он исчерпал свои запасы, пытаясь прийти к внутреннему миру и спокойствию.

– Уджу выбрала другого, – поникшим тоном озвучил младший Ким. Пальцы сильнее вжались в костяшки, а голова опустилась. Настало время смириться и принять реальность.

– И? Планируешь оставить её? – совершенно серьёзно спросил Сокджин, оглядывая брата строгим взглядом. – Бросишь, потому что тебе неприятно видеть её с другим, не объяснив причины, разорвёшь дружбу? – слова старшего режут больнее ножа, а Ким жмурится, пытаясь всё стерпеть. Сокджин поднимается с рабочего места, лёгкой походкой подходит к столу и наполняет стакан алкоголем. Он делает короткий глоток и, приглушенно выдыхая горечь крепкого напитка, опускает посуду обратно. – Не пойму, чего ты здесь сидишь, если уже всё решил для себя, – мягче произносит и, опустив ладонь на плечо, ободряюще сжимает.

– Думаешь, у меня хватит сил? – интересуется Тэхён, поднимая взгляд к старшему.

– Зависит от тебя и твоего желания, – пожимает плечами Сокджин. Тэхён горько хмыкает: «Такая себе поддержка». Он встаёт с дивана, готовясь распрощаться с братом: у него появилось важное дело, которое не терпит отлагательств. Они пожимают руки, и Тэхён поворачивается к выходу. – Я поговорю с Намджуном, но не затягивай с извинением, сам знаешь, он мастер раздувать драму, – в спину предупреждает Сокджин и возвращается на прежнее место, чтобы наконец закончить с работой.

– Хорошо, – понимающе отвечает Тэхён. Братьям известно, что Намджун плох в выражении чувств, но он больше остальных волнуется о своих близких и первым пытается прийти на выручку. А поведение Тэхёна уж точно задело его и расстроило.

***

Девять вечера. Уджу неторопливо идёт по улице, возвращаясь из магазина: забыла купить шампунь. Первое свидание прошло хорошо: Минхёк расспрашивал о вкусах и увлечениях пока гуляли по парку после похода в кино: сам фильм показался Кан скучным, юмора она вообще не поняла, но атмосфера была приятной. Парочка держалась за руки и частенько переглядывалась: иногда Уджу чувствовала смущение, а иногда – пустоту, словно это не для неё и быть она должна совершенно в другом месте. Получив прощальный поцелуй перед самым домом, они разошлись, вернее, Минхёк ушёл, а Уджу ещё некоторое время стояла и смотрела ему вслед, размышляя и пытаясь растормошить спящие чувства.

– Уджу, – знакомый низкий голос привлекает внимание и возвращает из недавних воспоминаний. Карие глаза вмиг находят источник, а сердце тихо, совсем незаметно, ударяется о рёбра. Кан неосознанно ускоряет шаг и через долю секунд оказывается напротив Тэхёна. Он взволнован, глядит с грустью и вымученно улыбается. – Так поздно одна на улице, – беззлобно причитает. Хочет скользнуть пальцами по щеке и убрать непослушный локон, но сдерживается и прячет ладони в карманы куртки.

– Почему не отвечал? Почему ушёл вчера? Что происходит? – заваливает вопросами Уджу, не желая мириться с недосказанностью. Она места себе не находит, весь день думает о нём, а он появляется и, как ни в чём не бывало, говорит совершенно неверные слова. Кан злится, морщит лоб, выпускает коготки и грозиться больно оцарапать, если не получит ответа. Вот только она не видит, что уже причинила вред, сердце Кима страдает, гибнет, осознавая, что не будет услышанным.

– Прости, – печально улыбается. А Уджу сжимается, страшась неизвестности: «Почему? За что?». Она хаотично бродит по уже родному лицу в поисках важной и так необходимой подсказки, прикусывает щеку, потому что ничего не находит. – Мы ведь друзья? – предельно осторожно спрашивает Тэхён. Уджу гневно хмурится.

– Да, но если… – Кан не успевает договорить, оказываясь в крепких объятиях Кима. По правде, она и не хотела заканчивать предложение, ведь оно было горьким и противным. Мужской аромат окутывает и успокаивает. Рядом всегда спокойно, всегда уютно, с самой первой встречи. Сердце оживает, резво бьётся и трепещет, но что-то глушит его громкие удары. Уджу не слышит его. Или же боится услышать.

– Хорошо, давай не будем ничего менять, – шепчет Ким, втягивая любимый аромат. Совсем скоро он может смешаться с чужим и тогда былого наслаждения не станет. «Я останусь рядом и буду присматривать за тобой. Пока на твоём лице сияет улыбка, я буду счастлив».

– Ты напугал. Я подумала, что… – Уджу жмётся сильнее и прячет лицо, утыкаясь в мужскую грудь. Она протяжно выдыхает и быстро моргает, не позволяя слезам выступить из глаз. – Думала, хочешь прекратить наше общение, – заканчивает Кан и осторожно поднимает взгляд.

– Эй, я же обещал, – обидчиво тянет Тэхён, демонстрируя шаловливую улыбку. Девушка недоверчиво присматривается и, уткнувшись обратно носом, ворчит что-то невнятное, но явно гневное. «Глупая, даже если захочу, не смогу уйти. Я ведь… обещал».

Глава 25 – Потому что это мы.

Джунки и Тэхён сидят на качелях во дворе напротив дома Кима. В руках у них по маленькой жестяной баночке пива, которое они медленно попивают чуть раскачиваясь. Ночную тишину разбавляет легкий скрип несмазанных петель и шелест листьев, что совсем скоро опадут. Своим поздним звонком и просьбой о встрече, после ухода от Уджу, Тэхён застал друга врасплох, но даже так, Пак оставил свои дела и приехал.

– Не думал, что так быстро захочешь увидеться. Почему-то казалось, что на неделю другую пропадёшь, – отпивая, говорил в пустоту Джунки. Ким загадочно хмыкает и делает очередной глоток. – Что решил? – напрямую интересуется Пак и терпеливо поглядывает на друга, что с каждой секундой всё загадочнее улыбается. «У меня мурашки от тебя. Бррр!»

– А что я могу решить? Естественно останусь другом, другой роли мне не видать, – Тэхён осушает баночку и, громко кряхтя от удовольствия, сжимает её в ладони.

– Сто процентов сорвется, знаю я его ревность, – перед глотком бормочет Джунки. Ким, как и планировалось, его не слышит. – Ты с Уджу поговорил? Она вчера явно заработала пару седых волос. Ты серьёзно напугал её своим уходом, – уже громче причитает Пак.

– Виделся с ней, перед тем как тебе позвонить, – спокойно отвечает Тэхён и улыбается так тепло, что аж грустно. Пак хмурится, хочет выругаться, но молчит, запихивая свою грубость в самый дальний угол: «Идиот!». Джунки допивает пиво, после чего шумно, выплескивая злость на баночке, сжимает алюминий. – Волнуешься за меня? – игриво интересуется Тэхён и, раскачивая качели в неправильном направлении, легко толкает друга. Пак гневно сдавливает челюсть и угрюмо смотрит на внезапно повеселевшего друга. – Да ладно тебе, расслабься. Ничего не изменилось, – беззаботно добавляет Тэхён. Вот только Джунки не верит его словам: нереально, чтобы влюблённый парень так запросто отпустил свои чувства. Пак чувствует, грядёт буря, при чем кажется идет она сразу с двух сторон. Кто переживет это столкновение стихий – неизвестно, но жертвы однозначно будут.

Три дня спустя. Ким пыхтит от злости, вытаптывая в парке новую тропинку, а Пак сидит на скамье и коротко качает головой, мысленно говоря: «Я же говорил, ничего не будет как раньше». Причиной злости Тэхёна был Минхёк, его стало слишком много в их жизни: Ким хочет пообщаться с Уджу по телефону, но слышит мужской голос; Тэхён вызывается проводить после работы, но опять же всплывает имя парня Кан, что по чистой случайности оказался поблизости от кафе; даже когда Уджу приходит на встречу, Минхёк не позволяет о себе забыть – «заваливает» сообщениями.

– Ненавижу его! – сквозь зубы рычит Тэхён, ударяя кулаком о раскрытую ладонь. «Сил моих нет, что за назойливый клещ?! Так бы и пообрывал ему все лапки…»

– Быстро же ты спекся, – беззлобно подначивает Пак, незамедлительно получая в свой адрес пару нелестных слов и полный жажды убийства направленный взгляд. Джунки поднимает руки в примирительном жесте и, когда Ким отворачивается, снова сосредотачивая всю ненависть на неизвестном парне, насмешливо хмыкает: «Ууу, напугал, боюсь-боюсь. Сейчас пыхтит и злится, словно в него кровожадный монстр вселился, а стоит Уджу появиться – так сразу добрый и пушистый, прям ласковый котёнок».

– Привет, простите, что заставила ждать, – появляется перед парнями Кан. Она поправляет ремешок сумки и старается восстановить дыхание, которое сбилось пока бежала на встречу, назначенную Кимом по какому-то важному делу. Тэхён мгновенно смягчается, а Пак не может сдержать смеха, тем самым озадачивая Уджу. Ким с предупреждением озирается на него, вынуждая закусить губы и молчать о том, что было минутами ранее. – Что за срочность? О чём ты хотел поговорить? – интересуется Кан, прерывая странные переглядывания друзей.

– Как это «о чём»? – немного возмущенно переспрашивает Тэхён и подходит к подруге. – Совсем с учёбой счет дням потеряла? Давно в календарь заглядывала? У тебя день рождения в эту пятницу, – мягко улыбается и легонько тычет в лоб девушки, а та широко распахивает глаза: «Что? Откуда он узнал?» – Подсмотрел в анкете, что ты оставляла Хосоку, – признаётся Ким, словно считывая вопрос с лица Кан.

– Как давно? – строго спрашивает Уджу. Глаза чернеют, лицо мрачнеет – сразу вспоминается нелюдимая школьница, что посмотрев, убивала и отбивала желание приблизиться.

– Давно, – выпрямляется Тэхён, становясь пугающе серьёзным, и ни в чем не уступает Кан. – Приму это за смущение, – ухмыляется он, обезоруживая подругу: Уджу вредно хмыкает и старается удержать уголки губ на месте, пока они тянутся вверх: «Слишком хорошо мы знаем друг друга. Сразу распознаём притворство».

– Тогда мы в расчете, – таинственно произносит Уджу и всё же улыбается. А Ким недоуменно вскидывает бровь. – И что же ты придумал? У тебя ведь уже есть план, раз уж ты позвал нас.

– Постой, что значит «в расчете»? – загорается любопытством Тэхён. Его не отпускает неясность в словах подруги. Киму хочется зажать женское лицо своими ладонями и «пытать» пока не сознается. – Ну? – не унимается он, всячески ловя взгляд спокойной и, судя по улыбке, довольной девушки.

«Не скажу», – произносит она одними губами и шире растягивает их. А Ким в замешательстве, в таком же большом и необъятном как планета, ещё и сердце без устали отплясывает ча-ча-ча.

«Красивая… Уджу, ты очень красивая, когда улыбаешься», – Тэхён бездвижно рассматривает Кан, что отвлеклась на вопрос Пака. Он запоминает выражение её лица и запечатывает в сердце, чтобы в будущем, когда реальность снова ударит под ребра, хоть немного согреть его.

«Ты безоговорочно проиграл, друг мой», – озвучивает приговор Джунки, краем глаза замечая влюблённый взгляд Кима.

Долго стоять в стороне не выходит – и Ким присоединяется к Уджу и Джунки. Вся троица размещается на скамье. После чего Тэхён немного гордо начинает свой монолог, посвящая друзей в свои планы. И если Пак согласно кивает головой, то Уджу не может сдержать своего возмущения и несогласия.

– Как-то неправильно получается, – протестует Кан, услышав план по проведению своего дня рождения, – почему я не могу помочь хотя бы на кухне? Они и так предлагают свой дом, как место празднования. Сваливать на них приготовление блюд – нагло, – хмурится Уджу, намериваясь твёрдо отстаивать своё мнение.

– Говорю же, это их тебе подарок, – в пятый раз повторяется Тэхён и устало выдыхает, замечая, как девушка набирает воздух в лёгкие, чтобы снова возразить. «Вот ведь упёртая!»

– Я отказываюсь, – непреклонно произносит Уджу.

– Тэ, сдайся уже и пусть она помогает, – позёвывает Джунки.

– Она именинница, – возмущается Тэхён, смотря на друга с таким видом, будто тот непростительную глупость озвучил. Пак закатывает глаза и снова зевает, прикрывая рот кулаком: «Мы так никогда не закончим…» – Я не согласен, – безоговорочно говорит он Уджу, а та демонстративно хмыкает и зло щурит глаза, не желая сдаваться и следовать сценарию друга. Она втягивает воздух через нос и уже открывает рот, чтобы поспорить, но громкая мелодия телефона нарушает планы. Ким ворчит, кривит губы, всем своим видом даёт понять, что не уступит. «Всегда она спорит со мной, абсолютно ВСЕГДА! Никакой управы на неё нет! Неужели так сложно принять подарок и без возражений прийти к назначенному времени?! Нет же, всё предельно легко, но только не с Уджу…!»

– Да, сейчас поставлю на громкую связь, – послушно отвечает Кан и как-то виновато поджимает губки. Что Пак, что Ким моментально становятся серьёзными, не понимая, кто решил с ними поговорить. Кан нажимает на значок и предупреждает собеседника, что теперь его слушают все.

– Тэхён, с какой такой милости Уджу ещё не дома? Ты время видел? Совсем взрослый стал? Чтобы через полчаса она была передо мной, понятно? – строгий и весьма разгневанный голос Хосока пробирает до костей. Пака угроза не касалась, однако он тоже напряженно сглотнул: «И это он ещё не кричал… Жуть… А с виду миролюбивый мужчина».

– Уже возвращаемся, – быстро отозвался Ким.

– Жду, – коротко сказал Чон и первым завершил вызов. Все трое с облегчением выдохнули, после чего переглянулись и не сдержали тихого смеха: они как дети, что нашкодили, получили нагоняй, но им все равно весело.

– Было опасно, – довольно скалится Джунки и первым встаёт со скамьи.

– Точно, а теперь нам нужно торопиться. Хосок не шутил, когда говорил про тридцать минут, – поднимается следом Тэхён, мысленно виновато скалясь, ведь злой Хосок – страшный Хосок и к такому лучше не приближаться, а ещё лучше до такого не доводить. – Поехали домой, – протягивает он раскрытую ладонь подруге, умоляя ту послушаться и сделать исключение: не идти пешком, а воспользоваться общественным транспортом.

– Поехали, – соглашается она. Их руки соединяются, приятная теплая волна разливается по телу, задевая каждый нерв. Совершенно неосознанно пальцы переплетаются, а на губах расцветает скромная улыбка. Пак смотрит на друзей со стороны и никак не может понять, почему же они пошли разной дорогой, всё же очевидно, как день и ночь, как горячее и холодное: «Почему же?»

– Увидимся в пятницу, – бодро прощается Тэхён и без предупреждения срывается с места.

– Пока, Джунки, – оборачиваясь, машет Уджу, еле поспевая за широким шагом Кима.

– Ага, пока, – под нос говорит Пак и задумчиво машет рукой. – Ну вот реально не пойму, чего они творят…

К квартире Хосока, парочка поспевает за пять минут до истечения времени. Ким, проводив девушку до входной двери, стремится оказаться как можно дальше от Чона, поэтому, попросив прощения у Кан, он прощается и, считай пулей, удаляется прочь. Уджу закусывает губу, глубоко вдыхает и на выдохе переступает порог квартиры.

– Я дома, – тихо произносит Кан, стягивая куртку и быстро переобуваясь в домашние тапочки. Но не успевает она ступить дальше, как перед ней появляется угрюмый и взлохмаченный Хосок. Мужчина скрещивает руки под грудью и пристально осматривает нарушительницу душевного спокойствия. Он трёт глаза, потому что умудрился задремать пока ждал, и снова устремляет взгляд к Уджу.

– Простите, – виновато проговаривает Кан, опуская голову. С мужских губ слетает усталый вздох, после чего на голову Уджу ложится ладонь и мягко треплет.

– Ты не предупредила, что будешь с друзьями, – словно заботливый родитель отчитывает Хосок, хотя он больше на старшего брата походит. – Я переживал, – не скрывает беспокойства Чон и ловит на себе грустный взгляд.

– Простите, – повторяется Уджу.

– С возвращением, гулёна, – смягчается Хосок и демонстрирует слабую улыбку, после чего зевает и, что-то бормоча, разворачивается. – Не засиживайся допоздна. Я фруктов прикупил, они в холодильнике на полке, – продвигаясь по комнатам, сонно добавляет и через некоторое время вообще замолкает. Закрывается в своей комнате и без сил ложится в кровать. День был насыщенный и немного суматошный, ещё и Кан умудрилась пощекотать нервы, ничего не сказав о встрече с Кимом, поэтому взбитая подушка – самая желаемая для мужчины вещь.

«Тэхён: – Как всё прошло? Хосок сильно ругался?» – читает сообщение Уджу, заныривая под одеяло после приятного душа.

«Уджу: – Ругался и был прав, но быстро успокоился».

«Тэхён: – Фух… Надеюсь, за меня он забудет», – Уджу с улыбкой мотнула головой: «Хочет выглядеть взрослым, но боится мистера Чона. Такой смешной. Хотя… я и сама не горю желанием злить старших».

«Тэхён: – Точно, наш спор не окончен. Ты. Не. Будешь. Помогать».

«Уджу: – Решим при встрече», – насупилась Кан.

«Тэхён: – Нет. Сладких снов».

«Уджу: – Вот именно, нет. Я не могу на это согласиться», – протестовала Кан и, не получив ответного сообщения, напечатала следующее.

«Уджу: – Тэхён, это невежливо, почему ты стоишь на своём?» – Ким читает сообщения, но упрямо отмалчивается.

«Уджу: – Ким Тэхён… спокойной ночи», – сдаётся Кан и с тяжелым вздохом откладывает мобильное устройство на прикроватную тумбочку.

– Ура, моя взяла, – самодовольно улыбается Тэхён. Он переворачивается на спину и, не скрывая радости, прикрывает глаза. В голове образ любимой, её улыбка, её бровки домиком, её голос и аромат. «Я точно ненормальный, раз могу вспомнить её запах», – смеётся над собой Ким и позволяет ночи утянуть себя в мир снов.

Когда чего-то очень сильно ждёшь – время, кажется, замедляется, а под конец отчего-то ускоряется и, кажется, что ты не успеваешь. Наступает долгожданный день – пятница. Ким весь на иголках, суетится и не даёт другим спокойно заниматься делами. Сначала, пока находится в университете, названивает каждую перемену и справляется, как проходят приготовления, с каждым новым вопросом доводя братьев до скрипучей злости, из-за чего вместо внятного спокойного ответа, они рычат, сквозь сжатые зубы. А по прибытию в обитель Намджуна – путается под ногами.

– Да угомонись ты! – гаркает Сокджин, почти роняя блюдо из-за младшего, но не маленького в размерах, брата. Ким замирает и медленно хлопает глазами. – Хуже беременной женщины… – ворчит Сокджин, а остальные согласно кивают и тяжело вздыхают, молясь, чтобы Тэхён действительно не натворил делов.

– Ты чего такой взвинченный? – спрашивает Джунки, проходя с воздушными шарами мимо задумчивого и явно настороженного друга, что с предельной внимательностью осматривает каждый уголок в доме.

– Не знаю. Я это не контролирую, – бубнит Ким и сощуривает глаза, присматриваясь к какой-то мелочи в стене.

– А стоило бы, – неоднозначно вздыхает Пак, уверено цепляя украшения к арке. – Позвони Уджу, узнай, где она, – закончив, советует Джунки и замечает, что идея нравится Тэхёну: глаза загораются восторгом, а губы непроизвольно растягиваются в улыбке. Ким ловко выуживает смартфон из кармана штанов, легко скользит пальцами по экрану и в ожидании прикладывает устройство к уху.

– Да? Тэхён, я скоро освобожусь. Сейчас не могу говорить, – быстро проговаривает Кан и сбрасывает вызов. Та радость, что была на лице Кима, рассыпается, как карточный домик, на который специально подули. Он отводит телефон от уха, озадаченно и как-то потерянно смотрит на потухший экран и через секунду, протяжно выдыхая, опускается на корточки.

– Пристрели меня, если я буду вести себя подобным образом, – тихо просит Намджун, смотря на младшего то ли с сожалением, то ли с неодобрением. Хосок и Сокджин недоброжелательно косятся на него и, осуждая, мотают головой. – Что? – не понимает Намджун.

– Вставай, поможешь мне нарезать фрукты, – похлопав по плечу поникшего младшего Кима, Хосок проходит с посудой к столу. И пока тот приходит в чувства, расставляет всё по местам. «Любовь всё же непредсказуемая и порой жестокая «вещь». Тут либо бороться, либо сдаться – и оба варианты сложны».

Пока в доме продолжаются приготовления и накрывается стол, в ожидании главной виновницы торжества. Сама Уджу стоит на улице и объясняет своему парню, почему не может взять его с собой. Они вдвоём уже отпраздновали день рождения, скромно и по-своему мило, поедая горячие сладости в одном из парков. И уже собирались расходиться, как Уджу призналась, что сейчас идет не к себе, а в дом к братьям друга. Глаза Минхёка стали похожи на блюдца, а рот открылся в немом шоке. С этого и начались бесконечные объяснения Кан. Сам Минхёк чуть хмурится, не приветствуя идею девушки быть в окружении пяти мужчин, а Уджу устало повторяет, что они для неё как семья, правда она не может просто так привести его с собой – невежливо, ведь это они устраивают ей праздник, а не она всех собирает.

– Тебе не о чём волноваться, они все хорошие люди, – пытается унять мужское беспокойство Уджу, но Ли непреклонен: сводит брови и недоверчиво разглядывает наряд своей девушки: свободная юбка, полусапожки в тон осенней курточки, приталенная кофта с широким объемным воротником и милый маленький хвостик, в который собраны лишь передние пряди, остальные волосы хаотично и в то же время красиво рассыпаны по плечам и спине: «Слишком очаровательная. И в таком виде в компанию состоящую исключительно из мужчин? Я больше, чем против!»

– Мне это ни о чем не говорит, я их не знаю, да и вообще, слышу впервые. Ты девушка, сейчас уже поздно, а в том доме только мужчины, – угрюмо высказывается Минхёк. Кан тихо выдыхает и бегло проверяет время: «Я точно опоздаю».

– Давай обсудим это позже, в более спокойной обстановке. Мне нужно спешить, не хочу, чтобы меня ждали, – просит Уджу, взволнованно разглядывая лицо своего парня, что никак не желает отпускать. Она нежно и немного неуверенно обхватывает его ладони: «Со мной ничего плохого не случится. Они, правда, хорошие люди».

– Ах… Ты меня не слышишь… Хорошо, давай поговорим позже, – заглушая порывы удержать девушку, Минхёк выдавливает из себя слабую улыбку: ревность и нездоровое чувство тревоги разъедает изнутри. – С днём рождения, – на выдохе добавляет он и, подступив, оставляет на губах поцелуй: «Моя». Уджу удивляется и с секунду смотрит на парня: она взволнована, но что-то не даёт покоя. В этом, казалось бы, правильном чувстве, присутствует какое-то сомнение, неуверенность.

– Увидимся, – слабо улыбнулась Уджу, всецело погружаясь в размышления: «Что же это за ощущения? Почему вдруг становится грустно? Не пойму…»

Глава 26 – Праздник.

Кан почти бежит к месту встречи: она опаздывает уже на десять минут, что не может не расстраивать её. Мысли роем летают в голове, неопределённые чувства утомляют и не дают расслабиться.

«Что-то не так… Словно я опять допускаю ошибку, поступаю неправильно», – без конца крутится в голове у Уджу, пока она торопливо перебирает ногами.

– Так спешишь, что не замечаешь знакомых лиц? – немного насмешливо выдаёт Намджун, выпуская облако горячего воздуха. Он вышел развеяться, подышать свежим воздухом, так как в доме от Тэхёна голова пухнет, а его нервозность ощущается в каждой комнате.

– Мистер Ким? – удивляется Кан и, случайно миновав брата друга, замирает на месте. Она рассматривает мужчину немного растерянно, вызывая у того сдержанную улыбку. – Простите, я задумалась, – виновато оправдывается и неловко покусывает губу с внутренней стороны.

– Не переживай, – коротко смеётся Намджун и подступает к девушке. – Пойдём в дом, тебя уже все заждались, – он мягко опускает ладонь на женское плечои чуть кивает в сторону входа в здание. Кан кивает и послушно шагает вместе с Кимом, и чем ближе они к заветной квартире, тем спокойнее у неё на душе. А стоит переступить порог и увидеть счастливые лица, оживившихся близких людей, – так и вовсе весь остальной мир перестаёт существовать, сокращаясь до размеров жилища.

– Именинница в здании! – шутливо объявил Джунки и шире растянул губы, ловя смущенный, немного недовольный взгляд подруги: не привыкла она к таким громким приветствиям с излишествами, слишком уж они привлекают внимание и приводят к неловкости. А Паку только в радость чуть подшутить над девушкой, и никакие угрозы с её стороны не остановят его.

– Как добралась? – подойдя ближе, поинтересовался Хосок. Он ещё утром поздравил Уджу, заботливо обнял и пожелал без сомнений следовать за своими мечтами. Намджун помог, снял с женских плеч курточку и повесил на пустой крючок, после чего прошёл вглубь. Сокджин заметил, как сильно старается брат не показывать волнения, убегая от гостьи на кухню, поэтому не сдержался и хмыкнул в кулак: «Так забавно наблюдать за ним – взрослый мужчина тушуется перед маленькой девушкой. Братец, ты, оказывается, не так далеко «ушёл» от Тэхёна», – Сокджин коротко улыбается и незаметно переводит хитрый взгляд на младшего, что после появления девушки буквально расцвел.

– Я уже волноваться начал, – тихо произносит Чон, сопровождая Уджу ко всем за стол. Он учтиво помогает ей сесть на место, а Кан смущенно опускает глаза: «Совсем необязательно вести себя подобным образом… Неловко ведь… Но до безумия приятно и тепло».

– Дикая Уджу смутилась, – подначивает Джунки и, словно уворачиваясь от удара, отклоняется в сторону. Кан обиженно хмурится, Пак показывает ей кончик языка, а все остальные начинают смеяться.

– Ты точно напросишься, и она тебя побьёт, – с улыбкой на лице предупреждает Сокджин, на что Джунки самонадеянно, не скрывая задора, пожимает плечами: «Для начала ей придется догнать меня».

– Предложение мистера Кима очень даже хорошее, – опасно щурится Кан, грозясь привести наказание в исполнение. Но Пак, не боясь подруги, продолжает самоуверенно широко улыбаться: «Ну попробуй».

– Так, хватит разговоров, время отпраздновать появление на свет чудесной девушки, – Чон поднял наполненный шампанским бокал, призывая и остальных последовать его примеру.

– С днём рождения, Уджу! Лично я рад, что в нашей компании появилась такая милая девушка. Наш скромный и любопытный цветок, – ласковым тоном поддержал поздравление Сокджин. Кан покраснела пуще прежнего, впервые так явно демонстрируя свои эмоции перед таким количеством людей. Обычно свидетелями были лишь Тэхён и Хосок, перед ними она неосознанно раскрывалась полностью, даже не замечая этого, показывала тайны и очень глубокие чувства.

– С днём рождения, почти не дикая Уджу! – весело произнёс Пак, поднимая свой бокал.

– С праздником, – скромно добавил Намджун, не зная, как следует выразить свои чувства и самому не покрыться красными пятнами смущения.

– Уджу, – ласково произнёс Тэхён, привлекая заинтересованный женский взгляд к себе, после чего обворожительно растянул губы. – С днём рождения! Улыбнись, сегодня твой день. – «Люблю тебя».

– Спасибо, – искренне поблагодарила Кан, излучая самое настоящее счастье. – Правда, спасибо, – нотка грусти скользнула в голосе и растворилась в звоне стекла и громких возгласах.

Дабы не создавать ещё больших неловких моментов, мужчины решили минимизировать своё яркое внимание к Уджу, ведь ей должно быть комфортно. Кан поддерживала разговор, если тема была знакома, смеялась над шутками и с огромным интересом слушала истории старших. Когда в комнату, с заранее приглушенным светом, внесли торт, украшенный свечами, Кан смахнула несколько слезинок и с благодарностью на губах задула огоньки. Желание, которое она загадала, шло от чистого сердца и касалось в первую очередь близких людей, без помощи и поддержки которых тьма не развеялась бы.

Когда же застолье подошло к концу, Сокджин повелительным тоном отправил молодёжь в гостиную, подальше от стола, а сам с друзьями принялся наводить порядок. Пак лениво развалился на диване, а Тэхён загадочно кивнул головой, призывая Уджу следовать за собой. Они миновали гостиную, не разговаривая, оказавшись на широком балконе, странно усмехнулись: казалось, так и должно быть. Кан вдохнула свежий воздух и прикрыла глаза, а Ким с секунду не мог оторвать глаз от женского профиля, снова и снова повторяя: «Красивая».

– У меня есть для тебя подарок, протяни руку, – нарушая тишину, попросил Ким. Уджу с подозрением оглянулась, после чего, не задавая вопросов, вытянула правую руку вперёд. На её глазах Тэхён вынул из кармана бархатную коробочку, открыл её и, достав серебряный браслет, осторожно надел на женское запястье. Кан потеряла дар речи, смотря с неприкрытым изумлением на украшение: объемные планеты и звезды элегантно свисали с цепочки, маленькие камушки, вставленные в определённом порядке, сверкали, когда на них попадал свет. – С днём рождения, Кан Уджу, – непривычно мягко сказал Ким, позволяя сердцу учащенно биться и упиваться близостью. Очаровательная растерянность Уджу вызывает умиление и трепет. – Ты знала, что имя Уджу переводится как Вселенная? – Ким мечтательно посмотрел на звёздное небо и снова вернул взгляд к озадаченной девушке. Уголки губ потянулись вверх, а рука дернулась, желая прикоснуться, но в итоге ладонь опустилась на железные перила. – Очень красиво и таинственно, – Уджу опустила взгляд на украшение, всерьёз задумываясь над словами и будто погружаясь в волшебную атмосферу.

«Вселенная хранит в себе множество таен и загадок, которые и до конца жизни не разгадаешь. Она безгранична, опасна, но в то же время необычайно притягательна. Сама по себе холодна, но свет звёзд согревает. Уджу, для меня ты как Вселенная, далёкая, временами холодная и, безусловно, прекрасная», – Тэхён любуется Кан, пока она полностью увлечена браслетом: он манит её, околдовывает и не отпускает из своих волшебных чар.

– Я буду носить его каждый день, – совершенно серьёзно отзывается Уджу и медленно поднимает глаза к довольному мужскому лицу. – Спасибо, Тэхён, – искренне добавляет она, попадая своими словами в израненное влюблённое сердце.

– Рад, что тебе понравилось, – улыбается Тэхён, внутри собирая себя по осколкам. «Как же щемит сердце, просто невыносимо больно. Как же истошно оно кричит от безысходности…». Он подходит и по-дружески обнимает девушку, чувствует кольцо рук на своей талии и еле сдерживается, чтобы не простонать из-за несправедливости: «Почему же ты не моя…».

– Я хочу тебя познакомить с моей мамой, – говорит куда-то в плечо Кан и, когда Ким недоуменно расслабляет объятия, загадочно грустно улыбается. Киму это не нравится, он не желает, чтобы Уджу печалилась, попросту не может смотреть на грусть, что плещется в карих глазах. Тэхён начинает хмуриться, а Уджу осторожно высвобождается и, ничего не сказав, уходит с балкона. Он не находит себе места: облокачивается двумя руками на перила и чуть наклоняется вперёд, глубоко выдыхая, но за подругой идти не спешит, решает дождаться.

Звук шагов за спиной моментально возвращает из состояния нервозности, а сам Тэхён быстро разворачивается к немного взволнованной Уджу, в её руках он замечает потёртый временем кошелёк. Она чуть прикусывает нижнюю губу, почти незаметно выпускает воздух через нос и, бегло взглянув в лицо Кима, словно в чем-то убеждаясь, достаёт из отдела для карточек старую фотографию. Уджу тоскливо рассматривает вещь в своих руках, а затем, чуть приподняв уголки губ, берёт руку Тэхёна и осторожно вкладывает фотографию в раскрытую ладонь. – Это моя настоящая мама. Она умерла, когда я была очень мала… Слышала, что именно она дала мне имя, веря, что оно принесёт мне счастье, – Кан горько хмыкнула, смотря на улыбающееся лицо женщины со снимка, после чего подняла глаза к растерянному парню: Ким был в замешательстве, слишком личная информация, слишком много зыбкой печали.

– Вы похожи, – осторожно произносит Ким, сравнивая женщину и девушку перед собой. Кан мягко улыбается, словно слова греют и придают какой-то уверенности.

– Я не знаю, где она похоронена и как её зовут, но это не мешает мне общаться с ней, – Тэхён задумчиво опускает взгляд к снимку: «Не знает имени… Наверное, её маме грустно и обидно: их не просто разлучили, кто-то намеренно разорвал все связи, разрушил мостик воспоминаний. Это жестоко, лишать мать и дочь возможности увидеться. Она точно волнуется за Уджу, наблюдая с высоты». – Сегодня ты раскрыл моё имя в другом свете, снова показал положительную сторону. Это твоя особенность, превращать боль и отчаяние в нечто тёплое и приятное, – мечтательно и расслабленно Кан подняла голову к небу, губы растянулись в мягкой улыбке, а глаза с детским восторгом и верой в хорошее разглядывали звёзды.

– Ты преувеличиваешь, я лишь говорю, что думаю, – слегка усмехнулся Тэхён. «Если ты продолжишь быть такой нежной и открытой, клянусь, я не сдержусь и заберу тебя у Минхёка… даже не посмотрю на сопротивление». – Хочешь восстановим фотографию? Она уже довольно сильно потрёпана.

– Было бы здорово, – оборачиваясь, улыбнулась Кан. У Тэхёна дыхание перехватило, во рту пересохло, жар окутал с ног до головы, словно сейчас не осень, а разгар лета. «Чистая, как первый снег и яркая, словно полярная звезда. Ты не перестаёшь волновать моё сердце, я обезоружен и повержен одной лишь твоей улыбкой».

– Тогда я оставлю её у себя на несколько дней… и… вернёмся к остальным, – занервничал Ким, всё больше сомневаясь в своей выдержке. Уджу кивнула головой и в последний раз взглянула на звёздное небо, ощущения, что она испытала сегодня, навряд ли повторятся, ни одна ночь не будет такой же завораживающей и волшебной – Кан чувствует это.

– А вот и они, – стоило войти в общую комнату, как Сокджин поймал взглядом виновницу торжества и своего братца. Тэхён смутился и отвернулся, желая спрятать лицо, а Уджу спокойно прошла вглубь и приземлилась рядом с Хосоком, который, решив пожалеть младшего Кима, не смотрел в его сторону с явной насмешкой, как это делали старшие братья. По их глазам можно было отчетливо прочитать: «А мы всё видели. Чем это вы наедине занимались, а?»

– Не устала? – поинтересовался Чон, внимательно осматривая Уджу. Она выглядела немного иначе, словно груз, что прижимал к земле, стал легче, и она смогла расправить плечи. Теплота и загадочность во взгляде рождали вопросы, но копаться в личных чувствах непозволительно, особенно если это положительные чувства. Поэтому Хосок лишь коротко улыбается и с родительским облегчением делает глоток из бокала.

– Нет, – отвечает Кан. Она тянется за фруктами и с удовольствием откусывает кусочек яблока, немного кривиться, не ожидая, что то окажется кислым.

– Съешь лучше это, – совсем близко звучит голос Тэхёна. Он садится по другую сторону от девушки и беззаботно подносит к женским губам клубничку. Пока все понимающе переглядываются, сдерживая одобрительные ухмылки, вокруг парочки воцаряется своя умиротворённая атмосфера. Уджу не раздумывает, принимает угощение и довольно поджимает губы: уж очень сильно ей нравится клубника, а Ким, зная это, специально купил и припрятал ягодку до лучшего момента. Его довольное выражение вызывает у старших двоякое чувство: они знают, о разбитом сердце, но не смеют разрушать их сладкую сказку, слишком они счастливы и хрупки, находясь в ней.

– Кстати, – подал голос Джунки, отрываясь от экрана смартфона и сосредоточивая внимание на Кан. – Наша именинница… – он поднимается на диване и смотрит с прищуром, – избежала самого главного, – губы растягиваются в хищной ухмылке. Уджу непонимающе смотрит в ответ, Тэхён задумчиво выгибает бровь, а старшие решают не вмешиваться, догадываясь, о чём говорит Пак. Джунки встаёт с дивана, зачем-то уходит на кухню и через несколько минут возвращается обратно, пряча руки за спиной. Сокджин улыбается, выпивая, Хосок немного отсаживается, а Намджун отворачивается, дабы не выдать замысел Пака. – Тебе понравился торт? – интересуется он, делая ещё один шаг к Уджу, Ким недоверчиво сводит брови, что-то подсказывает о приближении «опасности».

– Да, – отвечает Кан, так и не понимая, к чему был задан вопрос.

– Отлично, – радостно улыбается Джунки и в следующую секунду протягивает ладонь в креме к лицу Уджу, тем самым доставая до неё и пачкая в сладость. Он намеренно дотрагивается исключительно до щек и носа, можно сказать щадит подругу. А вот к другу никакого сочувствия: Ким хотел спасти Кан, но предвидев это, Пак второй рукой, полностью измазанной сливками, врезался в лицо Тэхёна, тем самым обездвиживая.

– Ты труп! – прорычал Ким, подрываясь с дивана. По комнате разнёсся оглушительный смех непострадавших. Лицо и волосы Тэхёна покрыты белым слоем, сладкая и липкая субстанция в большом количестве скользит по коже.

– Рыцари всегда страдают, – смеялся Пак, ловко уворачиваясь от преследователя, что грозился убить. – Ах-ха, кремовый рыцарь, рыцарь зефирка или может рыцарь сладкая пенка? – хохотал Джунки, придумывая странные прозвища.

– Точно дети, – покачала головой Уджу. Она скользнула пальцем по коже, где был крем, собрала сладость и отправила её в рот. – Могу ли я… – не закончила она вопрос, обращаясь к Сокджину, моментально получая немое согласие в виде кивка головы.

Кан поднялась с места и, пока парни играли в догонялки, привела себя в порядок и приготовила ответный «удар» для Джунки. По возвращению перед Уджу выстроилась забавная картина: Тэхён тяжело дышит, на волосах белые капли, лицо сковала сладкая плёнка – салфетки не помогли полностью избавиться от крема, а Пак, стоя в нескольких шагах, довольно скалится.

«Так и не догнал», – сделала вывод Уджу и не спеша, стараясь, чтобы не заметили, стала приближаться к «цели» мести.

– Главное подобрать правильный момент, – тихо произнесла Кан, стоя точно за спиной у Джунки. В руках пластиковая тарелка, полностью заполненная шоколадными сливками. Тэхён лукаво улыбается, отсчитывая секунды до эпичного свершения возмездия. В то время как Джунки внезапно стало не до смеха: «Подловила». Он и дёрнуться не успевает, как на лице оказывается липкая масса. – Простите за беспорядок и за испорченные продукты, – шаловливо улыбается Уджу, извиняясь перед старшими. Пак возмущается, слизывая крем, а Тэхён горделиво хвалит Кан.

– Нельзя недооценивать нашу Уджу, – похвально хмыкает младший Ким.

– И расслабляться раньше времени тоже нельзя, – загадочно усмехается Пак и ловко пачкает нос девушки теперь уже в шоколадный крем. Уджу удивлённо хлопает ресницами.

– Вот ведь, – гневно косится она на Джунки, вот только уголки губ выдают её радость.

Первый день рождения не в одиночестве, первая семейная фотография, на которой все счастливо улыбаются и ещё одно яркое воспоминание, что словно звезда загорелось на ночном небе. Мир не всегда холодный, нужно лишь найти источник тепла. А тени всё же могут исчезать, если на них попадёт луч света.

«Не бойся принять руку…»

«Не пытайся справиться со всем сама…»

«Не переставай идти вперёд…»

«Помни, я всегда рядом».

Глава 27 – Другой дороги нет.

Кан приветливо обслуживает посетителей кафе, изредка обменивается фразами с сотрудниками и коротко улыбается, встречаясь взглядом с Тэхёном, что стал снова посещать место работы, как и раньше. Он мечтательно приглядывает за ней, томно вздыхает и не замечает, как всё его влюблённое поведение становится явным для окружающих. Ким грустно поджимает губы, смотря точно на кисть, где должен висеть подаренный им браслет: «А говорила, не снимет…».

– На работе украшения запрещены, – словно прочитав мысли, отзывается Чон. Он присаживается рядом, бросает взгляд на Уджу и заостряет внимание на хмуром Тэхёне. – Она планирует съехать из моей квартиры, – ровным тоном оповещает Хосок. Лицо Кима становится устрашающим, он приковывает тёмные глаза к другу и молчаливо требует пояснений. – Говорю лишь для того, чтобы ты не натворил глупостей, и вот так, – остановился Чон, оглядывая Тэхёна сдержанным и немного холодным взглядом, – не смотрел на Уджу: ей и без того нелегко. Просто будь готов, что она заговорит о переезде. Не буравь её и не шуми, толком не выслушав, – дал совет Чон и перевёл внимание к улыбчивой девушке за стойкой.

– Причина серьёзная? Семья? – уточнил Ким, поумерив градус злости. Выпустил воздух носом и чуть расслабил мышцы лица.

– Нет, но тебе точно не понравится, – уклончиво ответил Хосок и как-то тяжело выдохнул, будто ему жаль. – Я тебя предупредил, так что постарайся, – закончил он и, допив двумя глотками кофе, вернулся к своим обязанностям. А Ким так и остался сидеть, перебирая в голове возможные причины. Одна из них ему не нравилась даже больше вмешательства семьи: с ними ему казалось проще справиться. «Если он и тут влез… Боже, я реально свихнусь скоро!» – закусил он нижнюю губу, сдерживаясь, чтобы не застонать.

Когда же время подошло к закрытию заведения, нервы Тэхёна были натянуты сильнее, чем струна на музыкальном инструменте. Он вышел со всеми посетителями и, пока Уджу переодевалась, пинал землю. Кан вежливо распрощалась с персоналом, учтиво поклонилась начальнику и, поймав его слабую улыбку, покинула рабочее место.

– Сегодня холодно, – подала она голос, ровняясь с задумчивым Тэхёном.

– Да, – как-то вымученно улыбнулся он. От Уджу это не ускользнуло: яркий человек не будет так себя вести. Уж точно не без причины. Кан пристально уставилась на Кима, он же нечитаемо смотрел в ответ.

– Злишься? – прищуриваясь, уточняет Уджу. Ким на мгновение поджимает губы, словно ругая себя за несдержанность: его ведь предупредили, попросили быть мягче, а он вываливает своё негодование и раздражение.

– Мне неспокойно, прости, – на выдохе признаётся Тэхён. Он берёт руку Уджу и хочет убрать в свой карман, чтобы согреть, – ты замёрзла, – но Кан неуверенно высвобождается. Она соединяет ладони вместе и отводит взгляд.

– Нет, – в голосе сожаление и просьба не обижаться. Ей несомненно приятны прикосновения: с Кимом всегда хорошо. Они значительно отличаются от ощущений с Минхёком: и это настораживает, вызывает диссонанс. «Мы друзья с Тэхёном и пара с Минхёком – другого быть не может», – повторяет про себя Кан. Но верит ли она себе? Почему опять на душе печаль, куда она тянется, покидая своё укрытие, о чём просит, надрывая голосовые связки?

Ким смотрит растеряно, ему словно звонкую пощёчину залепили, насильно вернули с небес на землю, перед глазами радостная улыбка Уджу, вот только обращена она не ему, а другому.

– Пошли домой, Хосок не простит мне, если ты заболеешь, – натянуто улыбается Тэхён, изо всех сил скрывая рвущую на куски боль. «Я больше не буду давить своими чувствами, сделаю шаг назад, чтобы иметь возможность быть рядом».

– Да, – коротко отозвалась Кан, с тоской скользнув по профилю друга. «Я ведь не была груба? Нет же? Ах… я должна сказать сейчас, чтобы не получилось как в прошлый раз» – Я совсем скоро съеду из квартиры мистера Чона, – беглый взгляд – Ким неизменно смотрит вперёд, выражение лица совершенно непроницаемое. «Не пойму его. Почему опять это странное чувство внутри, хочется расчесать грудную клетку и посмотреть, что же так сильно колит».

– Почему? – безэмоционально спрашивает Тэхён. «Нет, не отвечай. Не хочу слышать. Не хочу подтверждать догадки. Не хочу снова слышать его имя».

– Я недавно разговаривала с Минхёком, – при упоминаний имени парня, Ким обессиленно прикрывает глаза, – рассказывала о вас, о нашей дружбе и о том, с кем живу. Прям вечер открытий, – сдавленно усмехнулась Уджу. Минхёк в тот день оказался в огромном замешательстве, калейдоскоп эмоций ярко отражался на его лице. Он не кричал, не ругался, но ясно дал понять, что не желает, чтобы его девушка жила в одной квартире с взрослым мужчиной, который даже не является дальним родственником. Уджу поняла его чувства, поэтому, оставив попытки объяснить, что мистер Чон присматривает за ней как старший брат, согласилась сменить место проживания. Они вместе обошли несколько вариантов: Минхёк не позволил девушке в одиночку ходить по объявлениям и лично проверял каждое место на безопасность и пригодность. – Его беспокоит тот факт, что я живу с мужчиной. Поэтому, дабы не усложнять отношения, мы сошлись на мнении, что я должна переехать. Он поможет с вещами.

– Мне он не нравится, но я же не прошу тебя разорвать с ним отношения, – пробубнил куда-то в сторону Тэхён. «Бесит! Нашёлся умник! Он даже половины не знает об Уджу, зато какие советы раздаёт!»

– Что? – не расслышав, переспросила Кан. Она повернула голову к другу, что недовольно шевелил губами и хмурил брови. – Признайся, что с тобой происходит? – остановилась Уджу. Она насупилась и, не скрывая недоверия, принялась разглядывать Кима.

– Что? Сложно понять, когда тебе ничего не говорят? – чуть язвит Тэхён, вспоминая свои страдания, когда он пытался разгадать нелюдимую девушку. Уджу сводит брови: ей не нравится тон разговора. Тэхён вздыхает, делает шаг, становясь максимально близко, и наклоняет лицо к хмурой подруге, в глазах которой множество вопросов и лёгкая паника из-за непозволительного расстояния. – Волнуюсь я за тебя, волнуюсь, и оттого злюсь, – с особой заботой произносит Тэхён, разглядывая любимые черты.

– Я справлюсь, не маленькая, – говорит твёрдо и уверенно, пытается казаться сильной, но долго в глаза не смотрит. – К тому же у меня есть ваши номера телефонов, – тише добавляет.

– Хм… и кому же ты в первую очередь позвонишь? – шутливо протягивает Тэхён, возвращаясь к былому образу.

– Мистеру Чону, – хмыкает Уджу, словно услышала глупый риторический вопрос, и, сделав шаг назад, выпрямляется. – А быть может Джунки или лучше мистеру Сокджину, – уже игривее добавляет она, намеренно оставляя вариант с Тэхёном напоследок.

– Эй, я ведь и обидеться могу, – осуждая, качает головой Ким и снова подходит вплотную. Уджу выставляет ладони и, уперев их в мужскую грудь, легонько надавливает. Еле заметная дрожь проходит по всему телу, внезапное волнение и явный удар сердца о ладонь. Секундное замешательство, пустота в голове и взгляд глаза в глаза. Ким выдыхает – и тёплый воздух касается женской кожи, что-то внутри Кан обрывается, стремительно летит вниз, чтобы в конце разбиться. Уджу заметно пугается и первой отступает, а Тэхён с печальной влюблённостью улыбается.

– Нужно идти, – нервно тараторит Кан, обходит друга и, не оглядываясь, спешит домой. «Это не он странный, а я. Что только что произошло? Почему так тесно в груди? Чего я вообще ожидала? Какого продолжения…?»

– Ты же не марафон бежишь, поумерь темп, – посмеивается Ким, догоняя сбежавшую подругу. Он улыбается широко и ярко, вокруг глаз милые морщинки – прежний Тэхён вернулся, как того и хотела Уджу, но только пустота в голове и смятение не позволяют ей расслабиться. Она не могла вспомнить, о чём думала, находясь так близко к Киму, но точно понимала, что мысли были неправильными.

***

Маленькая студия на шестом этаже: односпальная кровать в дальнем правом углу, слева от входа кухонка, а справа ванная комната. Для молодой девушки места больше, чем достаточно.

– Это последняя, – довольно отозвался Минхёк, когда последняя вещь из коробки оказалась на новом месте.

– Хорошо постарались, – похвалила проделанную работу Уджу, осматривая вместе с парнем своё новое жильё. Непривычно, тихо и чуточку одиноко, всё же грусть от расставания с Хосоком волнует девичье сердце. А единственное напоминание – общее фото со дня рождения, рядом с которым стоит восстановленный снимок мамы, теперь храниться возле изголовья кровати.

– Думаю, мы правильно сделали, что выбрали её, – кивает головой парень, не скрывая радости от переезда. Последние несколько дней он чувствовал себя как на иголках, правда покоя не давала, он просто не понимал, почему Уджу согласилась жить с незнакомым человеком, да ещё и защищала его потом.

– Спасибо, что помог, – искренне поблагодарила Кан. Она собиралась поцеловать Минхёка в щёку, но он немного схитрил и подставил губы. Лёгкий румянец покрыл женское лицо, а бровки немного сошлись на переносице. – Жулик!

– Какой есть, – шаловливо улыбнулся Минхёк и, не позволяя Кан отстраниться, вовлёк в более глубокий поцелуй. Уджу взволнованно отвечала, но когда мужские руки стали скользить по талии – напряглась. Минхёк прижался сильнее, протолкнул язык и увереннее стал бродить по телу. Уджу упёрла ладони в чужую грудь и попыталась оттолкнуть: она чувствовала, как паника раскрывает свои мерзкие объятия. Отрывки из прошлого возвращались, выстраиваясь перед глазами чёткими картинками.

– Остановись, – сдавленно взмолила Кан, когда Минхёк освободил губы, планируя перейти к шее. Уджу сильнее упёрлась руками в мужскую грудь, вызывая искреннее недоумение. – Не надо, – просит она, выглядя загнанным зверем: вот-вот заплачет, сорвётся на крик и сбежит, лишь бы сохранить жизнь.

– Видимо, мне лучше уйти… – подавленно произнёс Минхёк. Не так должна смотреть влюблённая девушка, не так должна реагировать на близость. Он забирает вещи, на ходу обувается, накидывает куртку и, больше ничего не сказав, покидает квартиру.

Кан смотрит растерянно, её трясёт, ноги не слушаются, а голос, кажется, пропал. Первый короткий звонок в дверь: «Вернулся?» Второй более протяжный: «Это не он». В третий раз помимо мелодии звонка добавился глухой стук кулака о поверхность двери. Уджу пересиливает себя, глубоко втягивает воздух и осторожно ступает вперёд, чтобы впустить гостя.

– Я уж думал, квартирой ошибся, – хмыкает Джунки, приветствуя подругу взмахом руки.

– Пришёл точно по адресу, – пытается пошутить Кан и выдавливает из себя слабую улыбку: всё ещё трясёт. Она пропускает друга в квартиру, сама же пытается незаметно выполнить дыхательные упражнения.

– Ты одна? – осматривается Пак, а затем поворачивается к непривычно бледной Уджу. Он внимательно осматривает девушку, сжимает челюсти и терпеливо ждёт момента, когда же преподаст урок человеку, что довёл подругу до обморочного состояния. «Кто эта скотина? Очень надеюсь, что не Тэхён. Если это его ревность – прибью, и не посмотрю, что друг».

– Да, Минхёк только ушёл, – тихо отвечает Кан, придерживая одной рукой другую выше локтя, и обходит Пака, пытаясь скрыться от его проницательного строго взгляда. Вот только поздно что-либо прятать – ему и так понятно: ушёл Минхёк явно не по своему желанию. – Я хотела вас сегодня представить, но не вышло, – грустно посмеивается Уджу, делая вид, что очень занята на кухне.

– Ну, предполагаю, что именно с ним я увиделся на лестнице, – спокойно отзывается Джунки, по-прежнему не упуская Уджу из виду.

– Понятно… Ты располагайся, а я скоро вернусь, – улыбается она и спешит в ванную комнату. Кан закрывает за собой дверь и медленно сползает по ней: первый приступ паники за столь длительное время никак не хочет отпускать. Ещё и в день переезда, когда кроме неё в доме теперь никого не будет, никого, кто мог бы помочь и успокоить. «Давай же, Уджу, возьми себя в руки…»

С другой стороны слышится звон: кто-то ещё пришёл, но Уджу не может встать. Неспешный топот ног и щелчок замка: Джунки решил не томить гостя и выступил его, временно выступая в роли хозяина квартиры.

– Без меня пришёл, – недоверчиво щурится Тэхён, осуждая друга за излишнюю инициативность. Он оглядывается, проверяет количество обуви на пороге и под высокомерное хмыканье Пака поднимает глаза.

– Расслабься, – насмешливо произносит Пак и хлопает Кима по плечу. – Его нет, но Уджу ведёт себя крайне зажато, – специально шепчет он, предполагая, что говори он громче, Кан всё услышит.

– Где она? – тихо интересуется Тэхён, моментально меняясь в лице. Всё что касается девушки, волнует его в миллионы раз сильнее. Если Уджу плохо, Киму намного хуже. Если она плачет, он утопает в слезах. Пак коротко кивает в сторону двери и отходит: он не собирается ещё как-то вмешиваться, свою часть, как друг, он выполнил. – Уджу? – мягко позвал Тэхён и коротко постучал по дереву. – Я принёс клубнику, отметить новоселье, но что-то не вижу хозяйки. Ах… наверное, придётся самому всё съесть.

– Ты не можешь так поступить, – обиженно отозвалась Кан. Уголки губ поползли вверх, а учащённое сердцебиение понемногу стало приходить в норму. А причина тому – Тэхён, его голос, тепло, что чувствуется даже через преграду. Уджу не хочет задумываться, почему тело так реагирует, она просто безмерно благодарна, что он рядом. Кан поднимается на ноги, чуть надавливает на ручку и, открыв дверь, встречается глазами с обворожительно улыбающимся парнем. – Как можно принести угощение и самому всё съесть? – хмуро причитает, а Ким беззаботно пожимает плечами, внутри чувствуя облегчение: «Она в порядке…».

– Я тоже не с пустыми руками, – хвастается Джунки и раскрывает забитый до верхов рюкзак: мясо, снеки и, конечно же, алкоголь. – Кто у нас мастер по жарке мяса? – ухмыляется он, ожидая услышать своё имя.

– Выпендрёжник, – смеётся Тэхён и, переглянувшись с Уджу, начинает смеяться. Кан не сдерживается и хохочет вместе с друзьями. В квартире начинается полнейший хаос: дружеская перепалка, у кого же лучше получится справиться с готовкой; пари между парнями, в которой неожиданно выигрывает Уджу, просто спрятав предмет спора подальше; неуклюжая и суетливая сервировка стола, в которой Уджу пришлось послушаться друзей и спокойно сесть, ведь она чуть не снесла всё. А в завершении – ленивые разговоры за столом, они как вишенка на торте, ведь лучше всего отдыхать, когда истратил все силы.

– Так мирно спит, – делая глоток, Джунки с улыбкой смотрит на девушку, спящую на коленях у Тэхёна. Уджу удобно устроилась на них после сытного ужина, думала, просто расслабиться и послушать весёлые разговоры парней, а в итоге заснула.

– Наверное, сильно устала, – предположил Ким. Его ласковый взгляд оставлял за собой мягкий след на женском теле, столько в нём было не озвученных чувств, тревоги и желания, что Паку стало тяжело смотреть на друга.

– Может, прекратишь? – немного грубо отозвался Джунки. Тэхён поднял голову и выгнул бровь, не понимая, что именно должен прекратить. – Давай найдём тебе девушку, это же пиздец, что творится, – не выдержал Пак. Видеть, как разбивается на осколки лучший друг – непередаваемо больно. Ему чертовски дурно от такого друга: «Его душат эти безответные чувства».

– Нет, – строго отрезал Тэхён и, скользнув глазами по лицу Уджу, одним глотком допил содержимое стакана. – Лучше так, чем притворяться и обнадёживать другого человека, – вдумчиво добавил он и слабо улыбнулся другу, благодаря его за беспокойство.

– Придурок! – раздраженно прорычал Джунки и отвернулся, потому как считал такие чувства издевательством.

– Возможно, – неохотно согласился Ким. Ему ли не знать, как дико и глупо выглядит он со стороны, ревнуя чужую девушку, судорожно ловя каждый её взгляд и улыбку, запоминая любимую еду, цвет, погоду. «Не могу ничего с собой поделать. Я окончательно и бесповоротно влюблён в прирученную дикую кошку. Может я мазохист, раз продолжаю тянуться к тебе, а, Уджу?»

Глава 28 – Его слабость – её слёзы.

Холл университета. Кан, уткнувшись в конспекты, переходит от одной аудитории к другой. Осталось две пары, а после – на работу, Чон, пусть и не сразу, но всё же добавил несколько смен к старому расписанию Уджу. Кан нуждалась в дополнительных деньгах – совсем самостоятельная жизнь сильно разнилась от проживания с взрослым мужчиной: он и продукты докупит, и «угостит», и якобы вознаградит за хорошие оценки, хотя к нему они никакого отношения не имеют, и за домом в общем присмотрит – у Хосока всегда всё под контролем.

– Уджу, – окликает девушку парень и в несколько шагов нагоняет её. Кан оборачивается на знакомый голос, смотрит немного отстраненно: в голове крутится повторение темы. А Минхёк, оказавшись напротив, неловко зачёсывает волосы назад: он сожалеет о случившемся во время переезда и считает, что нужно поговорить, объясниться перед любимой. – Мы можем поговорить? – осторожно спрашивает Минхёк, а Уджу чуть прикусывает нижнюю губу: волнуется, неприятная волна проходит с ног до головы, ещё немного и Кан начнёт дрожать: «Почему сейчас? Всё же было нормально…»

– Дай мне пару дней, – холодно отвечает Уджу, а у самой внутренности скручиваются и голова кругом идёт. Минхёк неосознанно открыл дверь, где пряталась мерзкая тьма, её цепкие пальцы снова скользят вверх – к шее, грозясь перекрыть доступ кислороду. «Вдох – его больше нет, выдох – забудь о страхах, вдох – я не одна». – Пожалуйста, Минхёк, – тон становится мягче, а взгляд нежнее: Уджу действительно нужно время, ей и самой не нравится, к чему привёл тот вечер, но закрывать глаза на правду – опасно, ведь отношения так не строятся.

– Хорошо, – с понимаем произносит Минхёк и тянется рукой к Уджу, но так и не касается её, задерживаясь вблизи лица: он не чувствует её тепла, она словно незнакомка, что готова терпеть прикосновение, которые ей на самом деле противны. – Увидимся, – фальшиво улыбается парень и, опустив руку, уходит в обратном направлении.

«Прости», – грустно просит Кан, провожая взглядом своего парня, которому, не желая того, причинила боль: не смогла контролировать свои эмоции, как и в прошлый раз, окатила его из ведра презрения и недоверия. «Я должна ему рассказать…»

***

Спокойный осенний вечер. Уличные фонари освещают дорогу, а разговоры прохожих создают незамысловатую мелодию для улиц. Но внезапно шаг замедляется. Уджу смотрит вперёд и практически умирает: сердце считай не бьётся, глаза стеклянные, а лёгкие больше не желают получать кислород. Кан, возвращаясь после работы, совершенно случайно подняла глаза на людей перед входом в здание, в котором теперь живёт. Страх, как молодой плющ, опутал ноги, он режет и опаляет нежную кожу, оставляя после себя красные полосы. Родной брат, что не показывался с её выпуска из школы, вновь появился перед Уджу. Стоило Кан вспомнить ужасы прошлого, как этот самый ужас материализовался, стоит в окружении друзей и лукаво смеётся: расставил смертельные ловушки и поджидает свою жертву.

Уджу резко разворачивается и на ватных ногах пытается уйти как можно дальше. Жуткий смех противным эхом застревает в голове, как не труси головой – избавиться от него не выходит. Пальцы нащупывают смартфон в сумке, и на автомате нажимают кнопку вызова.

– Тэхён… – судорожно протягивает Уджу. На том конце что-то падает: Ким перестаёт улыбаться, подрываясь из-за стола. Голос девушки пугает и никакой положительной мысли не приходит в голову.

– Что случилось? Ты в порядке? Где ты? – нервно расспрашивает Тэхён, уже накидывая поверх домашней одежды кожаную куртку. Плевать, как нелепо он будет выглядеть, совершенно не важно, что подумают другие люди, главное оказаться сейчас рядом с Уджу.

– Он пришёл, – еле слышно выдаёт Кан. Она дрожит, дыхание сбивается, паника преследует и смеётся в спину, удивительно, что ноги продолжают уводить хозяйку в неизвестном направлении.

– Сейчас же садись в такси и езжай ко мне, я буду ждать на улице. Если нет денег, я сам заплачу, но чтобы села в машину, поняла? – требует безоговорочного послушания Ким. Он весь напрягается: руки зло сжимают бумажник, а в мыслях кровавая расправа с источником женских страхов: «Если бы не воспитание и законы, клянусь, убил бы».

– Да, – отвечает Уджу, коротко кивнув головой. Она оглядывается, находит нужное авто, садится в него и, не обрывая вызов, едет к дому Кима. Его тяжелое дыхание, обеспокоенное хождение, что шелестом доносится до динамиков, и невнятная ругань – немного успокаивают, но мелкая дрожь никуда не девается. Сама мысль, что Ёнсок знает, где она живёт, приводит Кан в ужас.

Через полчаса машина останавливается у оговоренного адреса, Тэхён быстро расплачивается с водителем и без вопросов, стоит Кан ступить на землю, обнимает испуганную девушку. Уджу цепляется пальцами за край футболки, ощущая, что теперь может немного расслабиться. Она щекой чувствует, как сильно замерз Тэхён, пока ожидал её появления.

– Ты в порядке? – обеспокоенно шепчет Ким, прикрывая глаза и крепче прижимая женское тело к себе. «Я сойду с ума, если ты продолжишь меня пугать своим состоянием».

– Он пришёл… – повторилась Уджу, голос дрогнул, а пальцы намертво вцепились в тонкую ткань.

– Пойдём домой, на улице холодно, – предложил Тэхён, нехотя выпуская девушку из объятий. Кан кивнула головой. «Скотина, как смеет показываться перед ней!» Уджу выглядит измученной и опустошенной, глаза не поднимает: «Уверен, снова чувствует вину: не хотела вываливать свои проблемы на других. Ты молодец, что позвонила. Ты правильно поступила». Ким выпустил воздух носом, развернулся и медленно двинулся вперёд, поглядывая на девушку, что так и держится за футболку.

Оказавшись в квартире, Тэхён первым делом разделся сам и помог Уджу справиться с верхней одеждой и обувью. А когда в прихожую выбежал Пи, чтобы поприветствовать хозяина, на женском лице скользнула слабая улыбка.

– Он подрос, – произнесла Уджу, опускаясь к питомцу, что с интересом разглядывал её, словно вспоминая, где раньше видел. Она протянула ладошку. Сначала пальцев коснулся мокрый носик, а затем и макушка довольного животного: он вспомнил свою первую спасительницу.

– Конечно подрос, – усмехнулся Тэхён и присел рядом. Пи незамедлительно переключился на хозяина, встал передними лапками на колени и потянулся мордочкой к лицу. Уджу с любопытством наблюдала за немым общением между животным и человеком: теплые, дружеские отношения, от которых уголки губ поднимаются сами собой. – Пи, позаботься о нашей гостье, – мягко попросил Тэхён, загадочно кивая головой в сторону Уджу. Кан прыснула, ведь не верила, что питомец так уж хорошо понимает смысл человеческих слов, но к её удивлению Пи повернул к ней мордочку. Кошачьи глаза смотрели так живо и осознанно, что создавалось ощущение общения. Пи перешёл от хозяина к гостье, коротко мяукнул и опустил одну лапку на женскую ладонь. Ким ухмыльнулся женской растерянности и первым поднялся на ноги. – Голодна? – протягивая руку, спросил Тэхён.

– Да, – коротко ответила Уджу и, всё ещё не понимая, как Пи так правдоподобно выполнил просьбу Тэхёна, приняла мужскую ладонь. – Он ведь нас не понимает? – задумчиво уточнила Кан, после мысленно себе отвечая: «Нет, такого точно быть не может».

– Кто знает, – таинственно ответил Ким и коротко посмотрел на хмурую девушку: такой ответ никак ей не помог, только заставил сильнее сомневаться в логических выводах. Тэхён не сдержался и рассмеялся в голос. – Забавная, – Кан насупилась и демонстративно обогнала Кима. Она вымыла руки и также вредно уселась за стол: на самом деле сильно смущаясь своей наивности. «Верно, уж лучше ты будешь фырчать на меня, нежели панически цепляться за одежду и трястись от страха. Я сделаю всё, чтобы ты позабыла эти жалящие чувства». – В холодильнике не так много еды, но думаю, нам хватит, – Ким подошёл к холодильнику и, гуляя по полочкам, кивнул каким-то своим мыслям.

– Спасибо, что снова помог, – неожиданно подавленно произнесла Кан. Тэхён застыл, держа в руках сыр. Он на секунду зажмурился: «Минутное спокойствие закончилось, отвлечь её не удалось». Ким выдохнул, нацепил на лицо улыбку и, делая вид, будто Кан просто пришла в гости, принялся раскладывать продукты на столе. – Не старайся делать вид, что всё хорошо. Ты ведь сам просил говорить, что чувствуешь, делиться, если что-то волнует. Нечестно будет лишь мне показывать настоящие чувства, – беззлобно упрекнула Уджу, следя за каждым действием якобы невозмутимого парня. Тэхён шумно опустил нож, которым нарезал мясо, и поднял тяжелый взгляд к женскому лицу.

– Я просто хочу, чтобы ты расслабилась и успокоилась, – совершенно серьёзно произнёс Ким. Уджу слабо улыбнулась: «Как я и думала, он сдерживается и старается ради меня. Но ведь это несправедливо, мне ли не знать, как утомительно держать всё в себе».

– А что насчет тебя? – не отводя глаз, напрямую спросила Кан. Тэхён сильно сжал челюсть и зло дёрнул бровями, но быстро успокоился: «Ей не обязательно видеть уровень моей ярости. Если бы Минхёк не настоял на переезде, всего этого могло и не случиться. Что одно удушить хочу, что второго».

– Я зол и причин для этой злости предостаточно, – уклончиво ответил Тэхён и снова принялся нарезать мясо.

– Хотела бы я разозлиться, – странно выразилась Уджу и, вздыхая, опустила глаза на свои руки: уже не дрожат, но холодные – следствия стресса. «Могу лишь ненавидеть, но сдачи никогда дать не смогу. Я лучше сбегу, спрячусь, исчезну, нежели осмелюсь встать во весь рост перед ним…»

– Не нужно, я буду злиться за двоих, – тихо добавил Ким и повернулся к плите с нарезанными ингредиентами. Он со знанием дела готовил ужин, а Уджу задумчиво сидела за его спиной и молчаливо наблюдала. Хмурая атмосфера повисла над парой и во время ужина, и в момент, когда они готовились ко сну. Никто не хотел говорить, делиться чем-то личным и крайне хрупким, потому как каждый из них считал, что станет только хуже и вернуться к прежним отношениям не получится.

Они разошлись, пожелав друг другу спокойной ночи, и снова погрузились в тишину. Но спустя некоторое время, Ким услышал странный сдавленный всхлип. Он чуть привстал и прислушался, звук похожий на плач повторился. Тогда Тэхён поднялся с кровати и тихо подошёл к двери, слегка приоткрыл её – звук стал чётче, что не на шутку его встревожило. Поспешно, уже не заботясь об незаметности, Ким подошёл к дивану, на котором собиралась спать Уджу. Взгляд зацепился за тонкую дорожку слёз на щеке. Кан плакала, свернувшись калачиком, и что-то невнятно бормотала. Тэхён обеспокоенно потянулся к девушке.

– Нет! Не надо! – выкрикнула Уджу, подрываясь от невесомого прикосновения. Она панически жмется к спинке дивана, сильно жмурится и умоляет не приближаться. У Кима сердце кровью обливается: невыносимо больно наблюдать за тем, как страдает любимый человек.

– Уджу, успокойся, это я – Тэхён. Ты дома. Всё хорошо, тебя никто не обидит, – мягко проговаривает Ким, с предельной осторожностью опускаясь рядом на диван. Он протягивает ладони к лицу девушки,что отрицательно мотает головой, всё ещё страшась открыть глаза. Нежное прикосновение, приглушенный всхлип и тихое: «не надо, пожалуйста». – Открой глаза, ну же, посмотри на меня, – взволнованно просит Ким, грустно осматривая девушку перед собой. Кан отрицательно мотает головой, тогда Ким придвигается ближе и заключает в объятия.

– Что мне делать, Тэхён…? – плачет Уджу, уткнувшись в мужское плечо. – Я… я отвратительная, испорченная и грязная.

– Что? Прекрати, не говори о себе подобного, – Ким свёл брови, совершенно не понимая, к чему Уджу так строга к себе, почему принижает и оскорбляет себя.

– Нет, ты не знаешь, – она снова мотает головой, хочет отстраниться, но Тэхён не позволяет: ведь считает, что если отпустит, согласиться с её словами. А это далеко не так. – Я… я не девственница. Ёнсок, он… изнасиловал меня, когда родителей не было дома. И одного раза ему оказалось мало… он приходил… приходил… приходил, а я ничего не могла сделать, только плакать и умолять отпустить. Я до сих пор помню его руки, его жуткий смех, запах, противные звуки и разрывающую на части боль… Я помню каждую деталь того дня. Хочется содрать с себя кожу, снять её, как это делает змея, и выбросить, потому что тело помнит, потому что даже чужие прикосновения вызывают отвращение, они пробуждают те отвратительные воспоминания. Что такого ужасного я совершила в прошлой жизни, раз должна расплачиваться сейчас? Сколько это ещё будет продолжаться, почему меня преследует леденящая тьма? – Тэхён весь сжимается от ярости. Любой бы потерял дар речи, услышав такую историю, вот и он замер не в силах собраться с мыслями. Лишь ненависть и жажда расплаты поднимаются в нём, как лава в вулкане, стремительно быстро, с взрывами и пеплом.

«Теперь те сообщения принимают более ясный смысл. К тому же я уверен – братец причастен к этому. Но сейчас важно другое».

– Но… – пытается поддержать Тэхён, но Уджу продолжает свой монолог, а он не находит, что именно должен сказать.

– Нет, я знаю, о чём говорю. Минхёк хотел зайти дальше обычных поцелуев, но я испугалась, оттолкнула его, поддалась панике и сделала больно. Уверена, мой страх, что я не смогла сдержать, ранил его. А теперь я даже не знаю, как объясниться, как рассказать о причине. Он этого не заслужил…

«Снова ты переживаешь за других. Но, Уджу, от твоих слов мне сейчас намного хуже. Я страдаю вместе с тобой, погибаю без тебя и мирюсь с этим чёртовым Минхёком, лишь бы ты продолжала улыбаться. Но я не готов слушать, то, чем вы занимаетесь наедине. Я просто не вынесу этого. Знаю, что эгоист, знаю, что проиграл, но я человек, а им свойственно желать счастья для себя».

– Если он любит – примет тебя и поймёт, – слишком грубо отозвался Ким. Уджу немного отстранилась и встретилась с гневным взглядом: чёрные зрачки обжигали холодом. Он словно упрекал, а Кан не могла понять за что, за «грязь» или же за что-то другое. – Достаточно заниматься самобичеванием. В этой истории ты пострадавшая, прекрати считать случившееся своей виной, – Тэхён глубоко выдохнул, прикрыв глаза: «Успокойся, ты её пугаешь», и, открыв, пристально уставился в заплаканное грустное лицо. – Больше не хочу слышать, что ты грязная, не смей так говорить о себе, – Тэхён в наказание несильно щелкнул Уджу по лбу и слабо улыбнулся: он устал, в первую очередь морально.

– Почему ты всегда остаёшься на моей стороне? Почему не боишься испачкаться? – печально спрашивает Кан и, боясь услышать грубый ответ, сжимает пальцами края футболки для сна. Тэхён недовольно хмурится: «Всё мимо ушей. И с кем я разговаривал?!»

– Ты ошибаешься, – строгий тон вынуждает Уджу сжаться и ниже опустить голову, – мои руки с самой первой встречи чисты, как и ты. И вспомни, я не всегда на твоей стороне, разве мы всегда сходимся во мнениях? – смягчаясь, добавляет Тэхён. Он пальцами поднимает лицо девушки и ласково улыбается. А Уджу поджимает губки и смотрит так жалобно и благодарно, что сложно удержаться и не задушить её в объятиях. – Глупая, – на выдохе произносит Ким и снова прижимает растерянную девушку к себе.

– Ты можешь остаться сегодня со мной? Боюсь… кошмары вернутся, – тихо просит Уджу, расслабляясь в тепле мужского тела, но так и не выпуская ткань из своих рук, словно парень может испариться в любую секунду.

– Я не дам им потревожить твой сон, – в шутку отвечает Ким, а сам ругает себя за слабость. Для него это ещё один повод побыть непозволительно близко к любимой. Тэхён не может удержаться и выдаёт свои тайные желания за дружескую помощь. Он запутывается сильнее, уже не различая, где обычная забота, а где личная выгода.

«Не могу ничего с собой поделать. Вернее… не хочу».

– Ребёнок, – по-доброму отзывается Кан и тянет губы в улыбке.

В неудобной позе, полулёжа, они засыпают в объятиях друг друга. Эта близость приносит много боли и страданий, но она так сладка, манит, нашептывая историю с хорошим концом, что устоять попросту не выходит. Их притягивает, сталкивает лбами, а они не замечают и продолжают расходиться в разные стороны.

Глава 29 – Марионетка.

Тихий звук мелодии телефона проникает через приоткрытую дверь спальни Тэхёна, настойчиво намекая, что пора просыпаться. Ким сонно морщится и кое-как подтягивается, ощущая на себе странную тяжесть, тяжесть, что тоже начала движение. Тэхён сквозь глаза-щёлочки смотрит вниз. На него, не до конца проснувшись, взирает Уджу: глаза опухли после ночи слёз, волосы растрёпаны, а на левой щеке еле заметная вмятина, так как спала исключительно на одной стороне.

Секундное замешательство, медленное осознание положения, ленивое возвращение памяти – и сон как рукой сняло. Они немного неловко, но достаточно быстро рассаживаются чуть поодаль и растерянно переглядываются.

– Опять спишь в неудобном положении, – немного сухо нарушает странное молчание Уджу.

– Да-а, нелёгкая у меня жизнь, – шутливо жалуется Ким, не в силах сдержать улыбки. А Кан насупилась и с укором смотрит на друга: «Я серьёзно говорю, извиниться пытаюсь, а он опять дурачится». – Иди первой в уборную, я пока завтрак нам придумаю, – в такой же весёлой манере произносит Тэхён и легонько треплет и без того спутанные волосы девушки. Уджу недовольно щурится, надувает губки и хочет «укусить» за подобное неуместное обращение. – Не напугаешь, можешь не стараться. Мне приятно, что ты не боишься просить о помощи и доверяешь, – смягчается Тэхён, говоря от чистого сердца, что Уджу ничего не остаётся, кроме как послушаться его и, спрятав коготки, пойти в ванную комнату.

Пока Уджу приводит себя в порядок, Тэхён немного лениво крутится на кухне, то и дело, застывая с задумчивым лицом. Он не мастер в приготовлении изысканных блюд, да и продуктами, что имеются в холодильнике, мало кого удивишь. Как ни крути, а произвести впечатление и тронуть девичье сердце этим утром точно не выйдет.

«Как же не вовремя я забыл пополнить запасы… Опять угощать омлетом придётся. Надо было вчера немного мяса оставить», – с губ слетает обреченный вздох, а уголки губ грустно тянутся вниз. Тэхён разворачивается с парой яиц в руке, разбивает их о ребро сковороды и, снова вздохнув, выливает содержимое в разогретое масло.

– Почему вздыхаешь? – любопытствует Кан. Она неторопливо подходит к плите и с нечитаемым лицом разглядывает, как белок постепенно перестаёт быть прозрачным. Ким же смотрит на девушку, совсем позабыв убавить огонь. – Сгорит, – коротко произносит Кан и медленно поднимает глаза к задумчивому парню. Он вопросительно поднимает брови, не понимая, о чём предупреждает подруга, ведь мысли его далеки: утренняя Уджу, домашняя, после водных процедур с слегка влажными кончиками, что при умывание не удалось спрятать в хвост – вот главная тема его сознания. Разве что-то может быть важнее этой прекрасной картины? Нет, точно не для Тэхёна. – О, уже края корочкой покрылись, – оживляется Кан, немного суетливо переводя внимание с Кима на бедные яйца, которые, если их не спасти, окажутся в урне.

– Чёрт! – ругается Тэхён, приходя в себя, когда лицо любимой искривляется в волнительном недовольстве. Он ловко поддевает завтрак лопаткой и перекладывает на тарелки. Выглядит страшно, но ещё съедобно: желток так точно. – Чипсы будешь? – виновато спрашивает Ким, понимая, что то, что у него получилось, сложно назвать нормальным завтраком.

– Вредно, – осуждает Уджу и забирает тарелки. Она усаживается за стол и взглядом показывает Киму присоединиться.

«Ну что ж, о вредности продуктов она набралась у Хосока… Сразу видно – прилежная ученица. Ах… я опять плохой».

– Это точно не испортил, – неловко шутит Тэхён, наполняя стаканы молоком. Кан молчит. – Признаю, напортачил. Можем сходить в столовую и там поесть, – виновато и не менее расстроенно добавляет он. «Только и делаю, что ошибаюсь перед ней. А потом ещё удивляюсь, чего она меня всерьёз не воспринимает…»

– Приятного аппетита, – тихо говорит Уджу и первой приступает к еде. Тэхён кривится, смотря на безобразие в тарелке, и мысленно просит Кан не есть это. Но девушка, не выдавая эмоций, жуёт свой завтрак.

«Вот ведь», – Тэхён неохотно приступает к завтраку. Он ждёт чего-то ужасного, но на деле вкус оказывается вполне приятным, разве что хруст поджаренных краёв слишком уж громкий. Ким старательно пережёвывает, выглядя при этом серьёзным, а Кан сдерживается, чтобы не рассмеяться.

– Я всё же куплю нам нормальной еды, – гордо добавляет Тэхён, заканчивая утреннюю пытку. Он поднимает глаза к девушке и, заметив слабую улыбку, цыкает. – Ты провела меня, специально нацепила маску невозмутимости, а сама еле сдерживаешься, чтобы не засмеяться, – ворчит Ким, не прекращая свои наблюдения за девушкой. Желанные губы растягиваются в яркой улыбке. Кан тихо смеётся.

– Ты так забавно и сосредоточенно жевал, – хихикает девушка. Тэхён и сам теряет напускной возмущенный настрой, сидит напротив, слушает женский смех и коротко улыбается.

– Это тебе за то что одурачила, – Тэхён приподнимается и лёгонько щелкает по лбу. Уджу перестаёт смеяться, смотрит с теплом и не хочет ничего говорить: ей и так хорошо. – А это, – Ким наклоняется и оставляет в месте удара поцелуй, – за то что съела моё творение, – улыбается он. Лёгкое замешательство на девичьем лице, слабый румянец и гулкий стук сердец. – Думаю, нам пора собираться. Ты ведь не хочешь опоздать на учёбу? – непринужденно продолжает Тэхён. Он возвращается на прежнее место, собирает посуду со стола, отходит к раковине и в хорошем расположении духа принимается намывать тарелки. Да, он поступил неправильно, прикоснулся к «чужому», но сожаления не чувствует: совесть не грызёт, а ангелок на плече спокойно читает книжку. Одно Ким знает точно – зайти дальше не осмелится. «Я не могу её расстроить и уж тем более потерять».

Кан молчаливо смотрит на широкую спину друга, ловит его довольную улыбку, когда он оборачивается и не может отделаться от странного чувства. И если Ким спокоен, то Уджу находится в неком шоке от противоречивых ощущений: она не верит им, после отрицает их существование, а в конце приходит к выводу, что всё это мимолетно. Ведь Тэхён всегда умел коснуться её души. Кан слабо мотает головой, окончательно избавляясь от волнительных, немного пугающих чувств и поднимается с места.

– Я буду ждать тебя снаружи, хочу подышать свежим воздухом, – предупреждает Уджу, отчего-то не осмеливаясь надолго задержать взгляд на парне.

– Хорошо, я скоро спущусь, – спокойно отвечает Тэхён и, выключив воду, вытирает руки о кухонное полотенце. Он поворачивается и не находит подруги. Звук шагов становится всё дальше, после и вовсе замолкая. «Сбежала?»

Уджу вышла на улицу, подняла голову к ясному небу и полной грудью втянула утренний воздух. Пахнет сыростью, потому как ночью шёл дождь. Мокрые дорожки и редкие лужицы, в которых неподвижно лежат опавшие листья. Осень по-своему прекрасное время года, пусть и холодное.

– Ну что, пошли? – мягко доносится со спины. Кан задумчиво поворачивается к другу. Во взгляде немая просьба, о которой даже она сама не знает. Сердцу неспокойно и это приводит в смятение.

«Нельзя», – твердит себе Уджу и слабо растягивает губы, чтобы Тэхён не начал беспокоиться.

– Куда пойдём? Нужно что-то быстрое и питательное.

– Бургеры, – хитро улыбается Ким, быстро находя ответ. Уджу с упрёком качает головой, но без сопротивления вышагивает в сторону любимого заведения друга. – Что? Сама ведь сказала: «быстро и вкусно», а они – самое идеальное блюдо на земле, – по-детски защищается Тэхён и улыбается ещё шире.

– Ребёнок, – беззлобно высказывается Кан, на что Ким дурачливо пожимает плечами.

Перекидываясь короткими фразами, говоря на обычные темы, они и не заметили, как добрались до закусочной. Из-за недостатка времени им пришлось взять заказ с собой и пополнять силы в дороге.

– Я сегодня думаю остаться у мистера Чона, – смяв обёртку, произнесла Кан.

– Это правильное решение, тебе лучше не появляться дома какое-то время, особенно в одиночку, – серьёзно сказал Тэхён, строго поглядывая на подругу. «Она конечно не глупа, но подстраховаться и лишний раз напомнить, что она девушка, не помешает».

– Знаю, – тихо отвечает Кан и опускает голову: «Я слаба, мне не справиться с Ёнсоком один на один. Но… я не могу позволить ему снова затянуть меня в ад. Нужно взять себя в руки».

– Если что-то случится: кто-то будет угрожать, почувствуешь слежку или просто будет тревожно – звони мне или Джунки, но ни в коем случае не оставайся одна и не храбрись. Хорошо?

– Да, – немного вредно произносит Кан, ощущая себя маленькой девочкой, с которой взрослым приходиться возиться. – Я справлюсь, не надо так сильно меня оберегать, – добавляет она в своей излюбленной невозмутимой манере.

– Ага, вот об этом я и говорил секундой ранее, – причитает Тэхён, отрицательно мотая головой. А Уджу делает вид, что не поняла его, и высматривает нужный автобус: Ким настоял, чтобы она ехала на учебу на общественном транспорте, а не шла пешком. – И почему с тобой так сложно… – Кан недовольно косится, но всё же оставляет обидное высказывание без ответа. А стоит автобусу раскрыть двери, демонстративно ступает на первую ступень. Но, тяжело вздохнув, останавливается: «Не правильно так уходить». Уджу поворачивается, сразу встречая внимательный мужской взгляд.

– Спасибо, – тихо произносит она и быстро отводит взгляд, дабы не показать своей неловкости. Ким растягивает губы и насмешливо осматривает подругу: «Бука».

– Напиши, как доберёшься до университета, – дружелюбно отвечает Тэхён, на что Кан коротко кивает и наконец проходит дальше. Она расплачивается, садится на свободное место у окна и осторожно поворачивает голову к остановке, на которой по-прежнему стоит Тэхён. Он не сводит глаз и с улыбкой на лице машет рукой, когда транспорт начинает движение, а Кан неосознанно не хочет терять его из виду и поворачивается, насколько это возможно, назад. Но она продолжает удаляться, остановка превращается в точку, а дорогой человек растворяется. Волнение должно было отступить, а странное чувство поутихнуть, но на душе как-то тоскливо, как-то грустно и одиноко.

«Нельзя», – снова говорит себе Уджу и сжимает ткань одежды в области сердца, ведь оно плачет.

Кан за какие-то двадцать с лишним минут добирается до своего учебного заведения. Она продолжает обдумывать свою реакцию на действия и слова Тэхёна, заведомо исключая правильный ответ. Она не желает соглашаться с сердцем, страшится принять правду и продолжает терзать себя.

– Уджу, доброе утро, – приветствует Минхёк, останавливаясь на дорожке, по которой задумчиво вышагивает девушка. Но Кан не замечает его и просто проходит мимо, продолжая хмурить брови. – Уджу? – растерянно нагоняет её Ли. Он цепляет ремешок сумки и притягивает девушку к себе. Кан удивлённо пятится назад, в конечном итоге падая спиной на грудь Минхёка. – Доброе утро, – по-доброму повторяется парень и растягивает губы в слабой довольной улыбке. Ему приятно, что девушка не вырывается. В глазах лишь изумление, никакого страха и презрения.

– Утро, – хлопая ресницами, заторможено отвечает Кан. Минхёк ставит девушку прямо и нехотя убирает ладони. – Прости, не заметила, – повернувшись, неловко извиняется Уджу.

– Не извиняйся, это того стоило, – загадочно отвечает Ли, с любовью рассматривая Уджу. Случайная близость дала заряд сил, подарила надежду. Кан внимательно рассматривает счастливое лицо своего парня: «Мне нужно ему всё рассказать. Нельзя тянуть, лучше и проще всё равно не станет. Проблема сама по себе не исчезнет».

– Ты завтра свободен? – неожиданно спрашивает Уджу. В голосе нотки волнения и неуверенности, пальцы чуть сжимают ремешок сумки, а взгляд пристальный.

– Да, конечно, – озадаченно отвечает Минхёк, чувствуя, как нервозность переходит от девушки к нему. – После занятий… можем сходить в кафе… и…

– Нет, лучше безлюдное и тихое место, – отрицательно мотает головой Уджу и сильнее обхватывает ремешок.

– Ты же не собираешься порвать со мной? – тревожно спрашивает Ли, заглядывая в обеспокоенные женские глаза.

– Нет, – коротко отзывается она и опускает голову, – но, если ты решишь прекратить, винить не стану, – как-то подавленно добавила она и, чтобы не оказаться под «ударом» вопросов, развернулась дабы уйти.

– Уджу, так это твой парень? – лукавое удивление и до дрожи в руках знакомый мужской голос. Уджу поднимает голову и встречается с хищной ухмылкой младшего брата. Она торопливо отступает. – Ну что же ты убегаешь, братик соскучился, – притворно обижается Ёнсок и в одно движение притягивает Кан к себе, заключая в крепкие объятия, от которых всё тело Кан прошибает током. – Ну привет, Уджу, – насмешливо шепчет он. Ей больно, ощущение будто кости ломают, кислорода катастрофически не хватает, сердце ещё чуть-чуть и разобьёт грудную клетку, а Ёнсок упивается своей очередной победой, самодовольно скалится, сдерживая порыв втоптать сестру в грязь. Он нарочно оттягивает момент расправы, изводя свою жертву: хочет увидеть, как она будет убиваться в агонии и молить о скорейшей смерти, потому что он не намерен благородно прощать ей побег: «Не жди лёгкого наказания».

– Брат? – переспрашивает Минхёк, находясь в какой-то прострации: сначала непонятное высказывание Уджу, теперь появление родственника. Слишком много для обычного будничного дня.

– Да, младший брат, – уточняет Ёнсок, строя из себя прилежного милого парня, что пришёл повидаться с сестрой. – Уджу, родители соскучились, они никак не могут свыкнуться, что ты решила жить самостоятельно, – жалобно произносит он, вытягивая руки вперёд, тем самым ненадолго отстраняя Уджу от себя.

«Ты врёшь», – читается во взгляде девушки между страхом и злостью. Ёнсок ухмыляется: «Верно. Им плевать на тебя. Кому вообще придёт в голову беспокоиться о грязи?»

– Ты совсем нас не навещаешь, – продолжает спектакль Ёнсок, а Уджу чуть сдвигает брови: «Я должна с этим справиться. Плохие люди кружатся либо возле слабы, либо возле плохих. Я помню Ваши слова мистер Чон. Сейчас я не одна, осталось только унять дрожь». – И дома тебя не застать. Я вчера до поздней ночи ждал тебя возле входной двери, но ты так и не появилась. – «Проверим, насколько ревнив твой парень и немного позабавимся».

– Ты не ночевала дома? – шокировано уточняет Ли. Подобное не может не волновать. Любимая девушка проводит ночь не в своей спальне, а неизвестно где. К тому же их последний разговор не был весёлым и беззаботным.

– Что? Она была не с тобой? – наигранно удивляется Ёнсок. Он выпускает Уджу из цепких объятий и с упоением наблюдает, как растерянно бегают женские глаза, пытаясь найти правильные слова, чтобы исправить ситуацию.

– Мы можем оставить этот разговор до завтра? – с мольбой спрашивает Кан у Минхёка, и он готов согласиться, отнестись к любимой с понимание, хотя сомнения изводят и поедают изнутри.

– Наверное, у Тэхёна, – словно невзначай произносит Ёнсок, делая вид, что размышляет. А потом притворяется изумлённым. – Прости, мысли в слух, – невинно кривится, в душе ликуя, ведь взгляд парня напротив стал угрюмее, а жилка на шее немного выступила. Кан и сама злится сильнее: «У тебя нет права произносить его имя», но это лишь забавляет Ёнсока. – Оу, сколько времени, мне нужно идти, приятно было встретиться, – поспешно прощается брат, не упуская шанса бросить несколько слов лично Минхёку.

– Прошу, не встречайся с ним. Лучше всего игнорируй его, – произносит Уджу, стоит брату уйти на достаточно большое расстояние. Но Минхёк не торопиться соглашаться, впился глазами в женское лицо и словно пытается отыскать ответы. А Кан знаком этот взгляд, взгляд сомнений и недоверия. Она сама частенько так смотрела на людей, пусть и вынуждено.

– Кто именно этот Тэхён? – напрямую спрашивает Ли.

– Мой друг и дорогой человек, – совершенно серьёзно отвечает Уджу, и, кажется, она говорит это больше себе, нежели своему парню.

– Друг? Ты ночевала у него? – не успокаивается Ли. Поведение любимой только добавляет подозрений. В голове так много разных мыслей, совершенно неприятных и противных мыслей.

– Да, у меня были на то причины. Давай остановимся на этом. Ты поймёшь всё завтра, – отрешенно произносит Кан и поворачивается спиной к Минхёку. – Наверное, поймёшь, – тише добавляет она, делая уверенный шаг вперёд. А Ли остаётся наблюдать за тем, как возлюбленная отдаляется, как некогда приятные и трепетные чувства сейчас смешиваются с грязной ревностью.

«Тэхён – её бывший парень. Они довольно близки ещё со школы. Если хочешь, я могу рассказать чуть больше», – прошептал напоследок Ёнсок. Своими словами переполняя чашу весов и склоняя Минхёка на неправильную сторону.

Чувства берут верх над разумом, не всегда толкая человека к хорошему и верному решению. Люди становятся марионетками, ложно думают, что поступают правильно, прикрываются чувствами, причиняя боль близким. Но нити рвутся, марионетка бездвижно падает, возвращая здравый смысл, который лишь делает больнее. Ведь понять и принять ошибку под силу не каждому.

Глава 30 – Настоящее начало.

Уджу наивно полагала, что Ёнсок покинул территорию университета, оставил её в покое после моральной издёвки. Он лишь дал отдышаться, перевести дух, чтобы снова жестоко перекрыть воздух. Она замечает его у ворот, хочет развернуться и убежать, но ноги уверенно ведут её прямиком на «смерть». Презрение во взгляде, ядовитая ухмылка и высокомерный, величественный вид – Ёнсок снова показывает своё неизменное превосходство над Уджу, которая наспех нацепила изрядно потрескавшуюся маску равнодушия. Стоит Кан ступить за пределы учебного заведения, как скользкие, мерзкие руки из самых глубин ада противно обхватывают её плечи. Дрожь, озноб, ужас, отчаяние. Ничего не меняется – Ёнсок по-прежнему самый большой страх, с которым она не может справиться.

«Не останавливайся. Не поддавайся панике, иначе никогда не победишь», – говорит себе Уджу, невозмутимо проходя мимо брата. А он насмехается над ничтожными попытками сестры спрятаться, тянет губы в лукавой ухмылке и делает шаг вслед за «жертвой», предвкушая удачную охоту.

«Я уничтожу тебя, можешь в этом не сомневаться», – Ёнсок собирается коснуться сестры, развернуть её и выплюнуть скопившийся яд прямо в лицо, чтобы в одно мгновенье сломать и подчинить. Он вытягивает руку, но оказывается бессовестно остановленным: чужая ладонь крепкой хваткой вцепилась в запястье и не позволяет закончить задуманное. Ёнсок яростно переводит взгляд на неприятеля и буквально скрипит зубами от злости.

– Пак Джунки, какими судьбами? – не скрывая враждебности, рычит Ёнсок. Уджу, услышав знакомое имя, мигом разворачивается и находит друга рядом с братом. Пак опасно скалится, притворяясь дружелюбным.

– Не твоё собачье дело, – с улыбкой на лице отвечает Джунки и резко одергивает руку. Он демонстративно вытирает ладони о вещи Ёнсока и делает шаг к обеспокоенной подруге, что и шагу нормально сделать не может. – Ты как? – в привычной манере спрашивает Джунки, незаметно осматривая девушку: «Напугана, но держится молодцом. Всё же хорошо, что я пришёл».

– Встречаешься с одним, гуляешь с другим, так ещё и третьего обслуживать успеваешь. А ты растёшь, – язвительно высказывается Ёнсок, одним своим голосом выводя Пака из себя. – Ты ведь уже попробовал её, да? – продолжает Кан. Уджу нервничает, ведь кроме Тэхёна никто не знает об изнасиловании. Она боится, что Джунки услышит об её грязной стороне, об унижениях, к которым её принуждал брат. Она не готова потерять друга, не готова раскрыться перед ним в подобном непривлекательном свете. – Оу, так ты ещё не показала ему свои способности? – издевается Ёнсок, замечая тревогу сестры. – Пак, скажу по секрету, она отменная…

– Рот свой закрой, – грубо обрывает его Джунки, резко сократив расстояние и схватив за грудки. Кан насмехается, наслаждаясь тем, что разозлил врага. Он чувствует себя победителем в этой схватке.

– Что? Правда глаза выест? – высокомерно скалится Ёнсок, чувствуя, как ткань на шее стягивается и практически душит.

– Я, кажется, сказал заткнуться, – сквозь зубы гневно рычит Джунки и уже заводит кулак, чтобы наконец преподать урок мрази, что портит жизнь друзей.

– Джунки, не надо, – просит Уджу, мягко обхватывая сильную руку ниже кисти. – Оставь его, – сдержанно добавляет, заглядывая в удивленные и явно недовольные мужские глаза. Пак не понимает, чего она вмешивается, почему защищает ничтожество, которое давно просит отменных тумаков: «Какого черта, Уджу?!» Кан безэмоционально мотает головой и слегка тянет его руку вниз. Пак раздраженно цыкает и, оттолкнув недруга, убирает руки в карманы куртки.

– И это всё? Какая жалость. В школе ты был настоящим мужиком, а сейчас превратился в послушную шавку, – поправляя одежду, Ёнсок не упускал возможности задеть противника, и делал он это с мерзкой улыбкой на лице, что действовало на Пака с удвоенной силой: он терпеть не может подобных выскочек, которые на деле лишь языком молоть могут, а ударь по ним – и они рассыплются.

Джунки хмуро осмотрел Ёнсока, убеждаясь в своей лютой неприязни к этому типу, сжал ладони в кулаки и, пытаясь совладать с гневом, повернулся к подруге, которая с предельной внимательностью следила за братом. Напряженная, недоверчивая и готовая в любой момент упасть, потому что сил противостоять своему страху уже совсем не осталось.

– Пошли, – спокойно говорит Джунки, привлекая хмурый женский взгляд к себе. «Мне уже знаком этот взгляд и я считаю, пора тебя выводить из состояния колючей самозащиты». Пак кивает головой в сторону дороги и нагло ухмыляется, губами произнося лишь одно слово: «Дикая». Кан тут же поджимает губки и уже иначе сводит брови, готовясь повторять, что Джунки не прав. Она постепенно забывает о брате, ступая рядом с Паком, а он в своей манере подтрунивает над ней и незаметно посматривает назад, дабы убедиться, что опасность больше не угрожает.

– Ты не должен попадаться на его уловки, – строго отчитывает Кан, заметно успокоившись. Она косится на друга, что делает вид, что не понимает, о чём идёт речь. Ему как-то не хочется начинать тему о брате-уроде, что изводит собственную сестру. А ещё у него никуда не пропало желание врезать по его наглой физиономии: руки так и чешутся, требуя встречи. – Ты учишься в полицейской академии, и если тебя поймают на драке – могут отчислить. Ты должен быть осмотрительнее. Я не хочу, чтобы из-за меня ты лишился мечты, – смотря вперёд, немного отстранённо признаётся Уджу. Пак изумлённо переводит взгляд на девушку: «Так вот в чём причина. Я был слишком зол, чтобы подумать об этом. И как она умудряется в подобных ситуациях думать о возможном вреде окружающим?»

– Спасибо, – произнёс Пак и, когда Кан с любопытством повернула голову, быстро сделался невозмутимым. Лишь кончики ушей горели от смущения, но их Уджу не могла разглядеть из-за волос. – Смотри на дорогу, пока не врезалась во что-нибудь, – ворчливо добавил Джунки. Кан кивнула головой и с короткой улыбкой устремила взгляд под ноги.

– Кстати, а почему ты пришёл? – задумчиво поинтересовалась Уджу, вспоминая, что не договаривалась о встречи.

– Тэхён позвонил и попросил проводить. Сам он чем-то занят, – спокойно ответил Джунки. – Мог бы и подробнее объяснить, – возмущенно добавил Пак, вспоминая странный короткий разговор, в котором даже слов приветствия не оказалось. – Но теперь мне хоть понятно, чего он такой взвинченный был.

– Ёнсок вчера ночью приходил ко мне домой, – нерешительно призналась Кан, скрывая волнение. Снова пережить подобный день ей хотелось бы меньше всего. «Если бы я не заметила его, если бы оказалась перед ним в ту ночь…» – Кан на секунду зажмурилась и коротко затрясла головой, словно прогоняя пугающие мысли.

– Тебе стоит быть осторожнее и по максимуму исключить пешие прогулки, сама понимаешь, твой брат отвратительный и упрямый тип. А раз он показался, значит, что-то задумал, – высказал свои предположения Джунки. Как бы ему не хотелось помочь, оставить учёбу и быть поблизости не выйдет ни у него, ни у Тэхёна, да и сама Уджу на такое не согласиться. А оставить её дома – не выход: она тоже не может прогуливать занятия, будь то уважительная или не уважительная причина. Тем более вечно прятаться не имеет смысла – это не жизнь, не то, к чему она стремится.

«И чего этому больному ублюдку ещё надо?! Мало издевался? Он ей жизнь практически сломал, но никак не угомонится! Что за цели преследует? Почему так одержим? Куда смотрит семья?» – Джунки задавал всё больше вопросов, стараясь приблизиться к конкретному ответу. Он поглядывал на поникшую девушку, что боролась со своими демонами, и всё больше склонялся к одному – Ёнсок аморальный избалованный ребёнок, а Уджу – невинная жертва, которой не повезло с семьёй. Нет никаких скрытых смыслов, нет никаких явных причин, просто отсутствие воспитания, всего-навсего гнилой человек.

Звон колокольчика, приятный аромат напитков и запах сладостей – родное кафе Чона. Посетителей, желающих холодным вечером посидеть с горячей кружкой любимого напитка, стало заметно больше. Но, несмотря на количество заказов, работа идёт спокойно и планомерно, полностью исключая суету, что могла бы разрушить уютную атмосферу заведения.

– Уджу, сегодня посетитель? – с улыбкой приветствует девушка за кассовым аппаратом.

– Да, – тепло улыбается Кан. – Но могу приступить к работе, если требуется, – переходит на шёпот и осторожно посматривает в сторону хозяина. Девушка тихо смеётся, а Хосок отрицательно мотает головой.

– Никаких нарушений графика, – сдержанно, как и подобает начальнику, предупреждает Чон.

– Фруктовый чай и чизкейк, пожалуйста, – заказывает Уджу и поворачивается к рядом стоящему Джунки: он задумчиво свёл брови и читает навесное меню. Кан коротко улыбается, когда Пак, не в силах решить, мычит. – Подсказать? – приходит она на выручку.

– Нет, – не желая портить свой крутой образ, отвечает Пак. Он хмурится, переводит тяжелый взгляд на девушку и своим немного пугающим голосом делает заказ, выбирая кофе без каких либо сладостей. Они расплачиваются и, получив номерок, уходят к свободному столику. Стоит им только усесться, как в кафе, буквально влетая, врывается Тэхён. Он бегло осматривается и, найдя удивлённых таким появлением друзей, спешит к ним. – А нормально появляться ты не можешь, – причитает Джунки, качая головой.

– Всё нормально? Ничего не случилось? Прости, что не смог встретить, – толком не отдышавшись, тараторит Ким. Он игнорирует всех, кроме любимой девушки, что растерянно хлопает ресницами: Уджу не ожидала такого напора от друга и никак не может собрать мысли в кучу, ещё и утро отчего-то вспомнилось. Тоска, печаль и радость – всё перемешалось без возможности вернуть всё на былые места.

– Хорошо, – коротко отвечает Кан и тянет руку к волосам Тэхёна. Камушки на браслете красиво переливаются, а планеты и звёзды еле заметно колышутся. Уджу осторожно поправляет спутанные от бега пряди, а Тэхён словно заколдованный смотрит на неё.

«Чувствую себя третьим лишним», – подпирая рукой подбородок, Джунки деланно отворачивается от парочки, которая в чувствах никак не разберётся, зато без конца создаёт неловкие моменты.

– Как ребёнок, – немного строго обвиняет в неопрятности Уджу, пока уголки незаметно тянутся вверх.

– Вообще-то, я к тебе спешил, – недовольно ворчит Тэхён. Атмосфера рассеялась – и они снова вернулись к отношениям «я твой друг», на что Пак закатил глаза: «Лучше бы так в любви признавался. Только и может бубнить и возмущаться».

– Я бы мог предположить, что вы пришли просто посидеть в моём кафе, но, учитывая появление Тэхёна, склоняюсь к возникновению проблем. Сами расскажите или мне начать задавать вопросы? – расставляя заказанные напитки, Хосок не упускал возможности внимательно осмотреть своих непростых посетителей. Закончив, Чон придвинул свободный стул от соседнего стола и сел рядом с помрачневшими «детьми».

– Я могу остаться у Вас на некоторое время? – осторожно поинтересовалась Уджу, первой встречаясь со строгим взглядом Хосока. Она выглядела весьма обеспокоенной и отчего-то уставшей, не было былой радости и живого огонька, светлая не до конца оправившаяся душа снова пряталась, чуть выглядывая из своего укрытия.

– Тебе кто-то угрожает? – напрямую спрашивает Чон. Уджу слабо прикусывает нижнюю губу и отводит глаза.

– Мой брат… он вернулся, – пустой тон, страх всё потерять и злость на суму себя: «Снова я прошу помощи, снова перекладываю свои проблемы. Но… я нуждаюсь в них… Я могу верить только им».

– Задержись до закрытия кафе, заедем в магазин и после домой, – совершенно спокойно произнёс Хосок. – А вы, защитнички, чего сразу не рассказали? – строже обратился он к парням, что вмиг напряглись, чувствуя опасную ауру старшего.

– Я и сам нормально справлялся, – невнятно пробурчал Тэхён куда-то в сторону. Хосок сощурился и скрестил руки под грудью, точно сердитый родитель на экзамене.

– Это я не хотела Вас беспокоить, мистер Чон, – попыталась смягчить ситуацию Уджу, чувствуя вину за некий разлад между давними друзьями.

– Не волнуйся и тебе достанется, – беззлобно предупредил Хосок, поглядывая на девушку.

– Да, – послушно кивнула головой Кан и снова опустила взгляд на купленное угощение.

– Отдыхайте, позже всё расскажите, – устало выдохнул Чон и, поднявшись из-за стола, покинул компанию молодёжи. Теперь помимо работы ему снова придется волноваться о детишках, что никак не научатся сразу говорить о проблемах взрослым. «Им давно пора понять, что всё происходящее не шутки и любое необдуманное решение может навредить. И что мне с ними делать? Не слежку же устанавливать…».

«Хосок: – Сокджин, ты можешь ещё раз связаться со своим знакомым в полиции? У нас тут проблема нарисовалась, подробности позже. Сам ещё выяснять буду».

«Сокджин: – Не проблема. Главное информация».

«Сокджин: – Неужели опять преследователь вернулся?»

«Хосок: – Нет, от него по-прежнему ноль действий. Тут дела семейные, но не менее «запутанные».

«Сокджин: – Понятно, буду на связи».

Чон прочитал последнее сообщение и убрал смартфон в карман под передник. Он взглянул на столик, где сидели Джунки, Тэхён и Уджу, и протяжно выпустил носом воздух. Он не предвидел появления родственников, учитывая, что те вообще не выходили на связь с девушкой около полугода. С Уджу он несколько раз затрагивал тему семьи, но она лишь отрицательно мотала головой и говорила, что ни за что не вернётся в тот дом. Даже после того, как они стали ближе, она не спешила делиться подробностями о прежней жизни. А Хосок, не желая тревожить раны, учтиво исключал любые упоминания или же, если тема сама собой заходила о семье, вёл непринуждённые беседы, без личных вопросов, без надобности рассказывать что-то о том времени, когда они не были знакомы.

– А ты чего ещё домой не ушёл? – поинтересовался Хосок, подходя к парочке, что уже как час сидит без Джунки: он ушёл, вдоволь насмеявшись.

– Жду закрытия кафе и не позволяю Уджу скучать, – самодовольно отзывается Тэхён, выпрямляясь на стуле.

– Скорее не даёшь мне сделать задания по учёбе, – сухо произнесла Кан. Чон незаметно усмехнулся, а Тэхён повержено уставился на подругу, недовольно поджимая губы и опуская уголки губ: «Умеет же она весь настрой сбить… Бука!»

– Я уже закончил, с закрытием сотрудники без меня справятся. Тебя подвезти? – спрашивает Чон. Тэхён кривится, как-то возмущенно смотрит то на друга, то на подругу, что потихоньку начала собираться.

– Сам доберусь, вам ещё в магазин надо, – спокойно отвечает Ким и поднимается с места. Он бросает короткий взгляд на Уджу: «Будет лучше, если ты сможешь отдохнуть и расслабиться. И чем раньше окажешься в знакомой обстановке, тем лучше». – Не забудь написать, как будешь дома, – обращается он к Кан. Она вредно кивает головой, считая это излишней заботой.

– Осторожно по пути домой, – с ноткой строгости просит она, на что получает лучезарную улыбку. Ким пожимает руку Чону и бодрой походкой, иногда оборачиваясь, чтобы помахать на прощание, выходит из заведения.

Уджу и Хосок выходят из кафе чуть погодя: Чон всё же немного задерживается, вспоминая о документах в кабинете. Они усаживаются в автомобиль и, как и планировали, едут в магазин за покупками. Чон молчаливо управляет машиной, а Уджу задумчиво поглядывает на улицу через пассажирское окно.

Прохожие кутаются в пальто, поднимают ворот и натягивают шарф, чтобы сохранить своё тепло и не позволить холодному осеннему ветру украсть его. Некогда насыщенный зелёный цвет листвы медленно окрашивается в желтый.

– Не беспокойся, мы что-нибудь придумаем, – тихо, но уверенно произносит Хосок. Кан поворачивает голову и непонимающе осматривает мужское лицо. Хосок краем глаза замечает слежку и, чуть усмехнувшись, на несколько секунд опускает ладонь на голову Уджу, после чего слегка треплет: «Мою Уджу никто не обидит. Я не позволю тебе оглядываться на прошлое. То ужасное время должно навсегда исчезнуть». – Что хочешь поесть? – непринуждённо интересуется он, возвращая руку на коробку передач.

– Приготовим оладьи? – загорелась энтузиазмом Уджу.

– Сладости на ночь глядя? – не сдерживая хитрой улыбки, покосился Чон на воодушевлённую девушку. – С клубникой? – задал он риторический вопрос, прекрасно зная о предпочтениях и любви Уджу к сочной ягоде. В женских глазах моментально загорелись счастливые искорки, а уголки губ непроизвольно растянулись в неподдельной яркой улыбке. «Да, именно так, ты должна быть счастлива, ты заслуживаешь этого как никто другой».

***

Время после занятий, самая дальняя скамья в парке недалеко от университета. Уджу наедине с Минхёком. Она собирается с духом, чтобы признаться, чтобы поведать малую часть своего прошлого. Кан нервничает, перебирает пальцами и смотрит на руки, вдыхая всё глубже и глубже.

«Как же тяжело признаваться, как сложно показывать себя настоящую и давать другому коснуться души. Мне нужно рассказать правду, но с чего начать? Я задавала себе этот вопрос не один раз… И каждый раз останавливалась. Нужно довериться, нужно открыться, нужно сделать следующий шаг…»

Уджу наконец поднимает взгляд к Ли, что терпеливо ждёт начала разговора. Будет ложью сказать, что он спокоен. Минхёк нервничает не меньше, но он готов ждать, если это поможет ему понять свою девушку.

«Хочу верить ей, хочу узнать ближе, чем есть сейчас. Меня просто разрывает на части от неизвестности и недосказанности между нами, эти пробелы в её действиях, словах и поступках пробуждают сомнения. Мне не нравятся её друзья, раздражает, что с ними она ближе, чем со мной. Я неосознанно слежу за ней и подозреваю неверности. Это изматывает… Мы должны разобраться, должны понять друг друга».

– Минхёк, прошу, выслушай меня от начала и до конца. Не спрашивай и не останавливай, просто выслушай, – стараясь не показывать волнения, сдержанно начала Кан. Парень сначала непонимающе нахмурился, но после согласно кивнул, уважая просьбу любимой. Уджу втянула воздух, планируя начать рассказ с короткой печальной предыстории, в которой маленькой девочке, оставшейся без родной мамы, пришлось буквально исчезнуть из этого мира, чтобы другие взрослые могли жить счастливо.

– Моя семья… – только и произнесла Кан, как на телефон пришло сообщение. Лишь единицы знали номер её телефона, и игнорировать этих людей она не смела. Поэтому Уджу, извинившись, разблокировала устройство.

«Джунки: – Тэхён в больнице. Приезжай».

Глава 31 – Забота о тебе.

Случайно брошенные взгляды, неосознанные, сказанные на эмоциях слова, необдуманные поступки и действия могут рассказать о нас больше, чем мы знаем сами. То как мы волнуемся о дорогих людях, с какими эмоциями наблюдаем за ними и что ощущаем, когда им плохо – наши истинные чувства. Мы можем их скрывать, можем убегать и не соглашаться, но наступит момент, когда эти самые чувства без ведома вырвутся наружу, и отрицать их больше не будет смысла. Главное, чтобы не было слишком поздно…

– Прости, – растерянно бросает Кан, быстро поднимаясь с места. Она торопится уйти, все её мысли заняты лишь Тэхёном: «Почему он в больнице? Что с ним случилось? Он ведь обещал…».

– Уджу, куда ты? А как же наш разговор? – ловит за руку Минхёк. Уджу, обернувшись, печально смотрит на его лицо и отрицательно мотает головой.

– Прости, я должна уйти, – волнение, паника и мольба в женском голосе вынуждают ослабить хватку. Ли не сможет остановить Уджу, это понятно по одному лишь грустному взгляду. Он ощущает холодную стену между собой и любимой: «Не слышит, не замечает моей боли и обиды. Опять оставляет без объяснений, с одними бесконечными обещаниями». Кан уходит, спешит к кому-то, оставляя позади раненную душу, что до последнего терпеливо ждала, когда к ней сделают шаг.

– Я давал достаточно времени, но ты продолжала тянуть. Теперь, мне придётся действовать решительнее. – Ли переполняют разочарование, не желание принимать и понимать любимого человека. Минхёк больше не намерен закрывать глаза на происходящее. Он достаёт мобильное устройство и набирает номер с помятой бумажки. – Кан Ёнсок? Это Ли Минхёк, парень Вашей сестры. Да, я хочу встретиться.

Уджу, тяжело дыша, останавливается урегистратуры больницы. Она практически переваливается через стойку. В глазах паника, в горле сухость. Кан взволнованно смотрит на шокированную девушку, которая не была готова к такой внезапной «атаке».

– Я могу Вам помочь? – первой спрашивает администратор, осматривая явно встревоженную посетительницу больницы. А Кан продолжает глотать воздух, боясь спросить, где палата Ким Тэхёна и как его состояние. Ведь правда может её убить.

– Уджу? – удивленно зовёт девушку Пак. Он выходил на улицу за едой, а когда возвращался, краем глаза заметил знакомый силуэт. Кан повернулась на голос и практически сразу нашла заинтересованно разглядывающего её Джунки с белым пакетом в руках. – Ну точно ты, – хмыкнул Пак и кивнул куда-то в сторону, тем самым приглашая следовать за собой. – Пошли, Намджун и Сокджин сейчас в палате, – добавил он, видя некое замешательство на лице подруги. Кан кое-как сделала первый шаг и практически упала: спасло, что она вовремя облокотилась на стойку. Джунки состояние девушки не понравилось, поэтому он поспешил к ней. – Эй, ты чего? На тебе лица нет, – уже обеспокоенно произнёс Пак, подойдя к Уджу вплотную. Он подхватил её под руку и помог преодолеть расстояние до лифта.

– Что с Тэхёном? – глотая слюну, пытаясь хоть как-то смочить пересохшее горло, через силу спросила Уджу. Пак вопросительно покосился на неё, затем тяжело выдохнул, так и не отвечая на волнующий вопрос. – Джунки, что с ним? – требовательнее произнесла Кан, выпрямляясь перед парнем. Двери лифта открылись и Пак, продолжая молчать, толкнул подругу к выходу, а затем и до самой палаты довёл. Чем ближе они подходили, тем сильнее и оглушительнее билось сердце Уджу. Руки мелко задрожали, а ноги окаменели.

– Живой он, но дурной. В принципе, как обычно, – с осуждением замотал головой Джунки и, надавив на ручку, открыл дверь в палату. – С чего ты решила, что с ним что-то серьёзное случилось? – не понимал он, проходя вперёд, потому что Кан встала как вкопанная.

– Уджу, ты тоже приехала? А что с лицом? Заболела? – обеспокоенно спросил Сокджин, первым замечая посетителей. Он вставал, чтобы поправить одеяло: Тэхён случайно скинул его во сне. Ким подошёл к девушке и ладонью проверил температуру, прикасаясь одной рукой к своему лбу, а другой ко лбу Уджу. – Температура вроде нормальная, но выглядишь ты бледновато, – констатировал Сокджин, чуть хмуря брови. – Тебе стоит присесть, – обойдя Кан, он опустил ладони на хрупкие плечи и сопроводил девушку до диванчика, на котором, невозмутимо перелистывая страницы журнала, восседал Намджун: вид у него был уставший и крайне сердитый. – Не пугай Уджу, – строго приказал Сокджин, бесстрашно встречая гневный взгляд брата. Намджун выдохнул и прикрыл глаза: «Нужно расслабиться. Как же чертовски я устал…». – Не переживай, это он от недосыпа, – дружелюбно заверил Сокджин, усаживая Кан. В этот момент Намджун жадно зевнул, лениво прикрывая рот рукой. В уголках глаз образовалась влага, а сам взгляд больше не был пугающим.

– Тэхён…? – первое, что произнесла Кан, стараясь вернуть самообладание. Она, как зашла в палату, не может найти сил, чтобы взглянуть на кровать, где сейчас лежит Ким. Она намеренно избегает этого места. Сокджин обворожительно улыбнулся и отступил в сторону, но Уджу продолжала смотреть на лицо мужчины, надеясь услышать хорошие вести.

– С ним всё хорошо: лёгкое сотрясение и трещина на правой ноге. Взгляни, как сладко посапывает, пока мы тут волнуемся о нём, – спокойно сказал Ким, стараясь унять беспокойство девушки. «Так сильно переживает, бедная малышка».

– Я… я думала, с ним случилось… что-то ужасное. Я… так боялась… спеша сюда, – срываясь на плачь, начала Уджу. Намджун аж проснулся, услышав заикание и дрожь в голосе. Сокджин присел на корточки и стал заботливо убирать женские слезинки.

– Ну чего ты. Не плачь, Уджу, всё хорошо. Он в порядке, – нежно повторился Сокджин. Кан кивала головой, но слезы не останавливались.

– Ты, – зло сощурился Намджун, замечая некое неловкое замешательство Джунки. Парень постарался сделать вид, что не услышал обращения, тогда в него полетел журнал. Он пролетел возле уха, шурша страницами, и врезался в стену. Пак обиженно насупился: «Да не виновен я, это всё тот дурак без манер, что толкнул меня». – Тебя просили предупредить, а не напугать, – зло отчитывал Намджун, толком не разбираясь в причине. Он поймал виновника женских слёз и сейчас готовил наказание, разминая пальцы рук. А Джунки не намерен был уступать, ведь своей вины не видел, разве что самую малость. Он, не доставая рук из карманов брюк, сделал несколько движений головой, тем самым разминая шею.

– Оба, прекратите шуметь, Тэ только уснул, – строго прорычал Сокджин, сердитым взглядом осаждая двух бойких парней, что словно дети решили помериться силами. – Намджун, ступай в машину, я скоро спущусь, и поедем домой. – Недовольно цокнув, Намджун поднялся с дивана и, бросив нечитаемый взгляд на Уджу, шумно вышел из палаты. – Вот ведь нервный! – прорычал Сокджин, злясь на поведение брата: «Научись уже спокойнее выражать заботу и волнение», – вздохнул Ким и вернул взгляд к Кан, что вроде перестала сильно плакать. – Останешься с ним? Присмотришь, чтобы не сбежал? – ласково спросил он, хотя в просьбе не было нужды: с больницы не уйти так просто, да и Тэхён спит практически беспробудно. Зато Уджу это может пойти на пользу: она не будет переживать и накручивать себя.

– А можно? – с надеждой переспросила она, хлопая мокрыми ресницами.

– Конечно, – уверенно ответил Сокджин и мягко улыбнулся. Он убрал последнюю слезинку с щеки девушки и встал во весь рост. – Пак, тебя подбросить до дома? – обратился он к бубнящему под нос парню.

– Я не планировал пугать, – ворчал он, направляясь к выходу. – Увидимся завтра, дикая, – обернувшись, в своей манере попрощался Джунки. «Блин, чего она разрыдалась… Теперь получается, что я плохой друг».

– Мы заедем утром перед работой. Спокойной ночи, – дружелюбно распрощался Сокджин и ушёл вслед за парнями. «Оставлять их один на один слишком опасно, разговаривать нормально они не умеют, ещё кулаками махать начнут… Кажется, я начинаю понимать Хосока. Жаль, его сегодня не было, он бы быстро всех успокоил».

Уджу, стоило всем уйти, медленно поднялась с дивана. Она, наконец, посмотрела на Кима: он и впрямь спал сладко и крепко. Перевязанная голова, на ноге гипс и пара ссадин на лице.

«Как же это произошло?» – осторожно ступая по светлому полу, Кан приближалась к кровати. Она невесомо дотронулась до поврежденной ноги, чувствуя твёрдую шершавую основу. Сердце пронзила острая боль, а на глаза снова навернулись слёзы, но Кан сдержала их, прикусив губу. Она села на стул, что специально стоял рядом с кроватью, и всецело погрузилась в наблюдение за спящим другом. Она поправляла одеяло, иногда вставала, чтобы ненадолго проветрить помещение, и мгновенно реагировала на движения Тэхёна: она оберегала и заботилась о нём. Но под самое утро вымоталась и задремала, уложив голову на кровать, вместо подушки используя свои сложенные руки.

Тэхён недовольно поморщился. Что-то не давало ему скинуть одеяло, которое порядком надоело и стесняло. Он чуть приоткрыл глаза и сразу нашёл причину – Уджу. Она – самый желанный грузик, который ни при каких условиях Тэхён не уберёт. «Уж лучше мучиться от неудобства, нежели лишиться её». Ким тепло улыбнулся, когда Уджу лениво зашевелила губами, словно пробуя что-то на вкус. Он захотел прикоснуться, потянулся пальцами к любимому лицу, но в последний момент остановился. Ким напомнил себе о реальности, дал мысленную пощёчину и с сожалением опустил ладонь рядом с женской рукой. Несколько сантиметров до прикосновения, всего несколько, но они непреодолимы.

– Ммм? – сонно промычала Уджу, постепенно просыпаясь. Она заторможено смотрит на Тэхёна, что улыбается так ярко и ласково, что и говорить ничего не хочется. «Так хорошо и приятно…»

– Проснулась? – спрашивает он, растягивая губы ещё шире, потому что Кан продолжает смотреть на него, как на сказочное наваждение. «Ну же, не будь такой нежной и беззащитной, прошу». – Уджу, – зовёт по имени и словно сбрасывает оковы гипноза – Кан мигом выпрямляется и растерянно хлопает глазами: «Не сон! Я совсем забыла, что осталась в больнице, чтобы присмотреть за Тэхёном. И как только умудрилась задремать?!» – Ах-ха, забавная, – не стесняясь, Ким смеётся с поведения девушки, а Уджу недовольно сводит брови и чуть надувает губы.

– Как ты мог пострадать?! Ты же обещал быть осторожным! – начинает ругаться Кан, полностью обезоруживая Тэхёна. На смену весёлости приходит серьёзность, ведь в уголках женских глаз Ким видит застывшие слёзы. «Нет, только не плачь. Не из-за меня, не из-за кого-нибудь ещё, прошу, не плачь».

– Ничего серьёзного, просто оступился, – пытается говорить непринуждённо, а у самого сердце на части разрывается. Хочется притянуть и обнять, успокоить и заверить, что всё хорошо. Извиниться за беспокойство, за волнение и слёзы, что она проливала вчера: покраснение и припухлость возле глаз – прямые тому доказательства. «И как я мог спокойно спать, когда она плакала?! Кретин, я должен был дождаться её, должен был показать, что в порядке!»

– Обманщик, – сердито произносит Кан, словно выносит приговор заключённому. Она не желает слышать оправданий: он не сдержал обещания, поэтому она должна быть строга. «Но как злиться, если меня переполняет чувство облегчения…? Как отругать, если хочется обнять и поблагодарить…?»

– Уджу, – нерешительно начинает Тэхён. Он не может сдаться, не может потерять её.

– Ты хоть представляешь… – Кан отвела взгляд и сжала в кулак простынь, – представляешь, как сильно я переживала? Я думала, что всё повторяется, что это случилось…

– Прекрати, – твёрдым тоном остановил Ким. Уджу виновато подняла глаза к его лицу, что сейчас искажала злость. – Если продолжишь, я, не смотря на состояние, выгоню тебя и не впущу, пока не избавишься от этих дурацких мыслей, – строго добавил он. Тэхён не шутил, он и впрямь готов был выпроводить любимую, лишь бы она перестала винить себя. – Повторяю, это – случайность. И к тебе она не имеет никакого отношения. Ты меня поняла? – Уджу борется со своими старыми демонами, поджимает губы, дабы не начать спор, который заведомо проиграет, потому что Тэхён ни за что не поверит в какие-то там слухи и небылицы. – Уджу, я жду положительный ответ, – непреклонно требует Ким, складывая руки под грудью.

– Я поняла, но ты должен быть ещё осторожнее, – немного расстроенная своим проигрышем, ворчит Кан и демонстративно отводит взгляд.

– Вот и молодец, – мгновенно смягчается Тэхён и, не упуская возможности, дурачливо растягивает женские щеки. Он задорно смеётся, пока Кан, возмущаясь, пытается отцепить пальцы от своего лица. – О, а это что такое? – удивляется он, замечая покраснение на лбу Уджу, и отпускает мягкие щечки подруги, что теперь горят огнём.

– Это больно, знаешь ли, – буравит взглядом Уджу, растирая лицо.

– Не уходи от темы, что у тебя случилось? Откуда эта шишка? – отрицательно мотая головой, хитро улыбается Тэхён: «Меня так просто не проведёшь. Я всё разузнаю».

– Это она так к тебе спешила и врезалась в стеклянную дверь больницы, что почему-то не открылась перед ней, – ответил за девушку, вошедший в палату Джунки. – Утречко, – бодро поприветствовал он друзей. Кан возмущенно хмыкнула и демонстративно отвернулась: «Предатель».

– Что? Дверь? Сильно болит? – обеспокоенно уточнил Тэхён, но Кан по-прежнему воротила нос: слишком неловко она себя чувствовала. – Боже, твоя неуклюжесть не знает границ, – посмеивается Тэхён и осторожно опускает ладонь на голову подруги.

– Сплошное невезение, – бубнит Кан, поглядывая на счастливое лицо Кима. – А тебе следует нормально научиться писать сообщения, – обвинила она Пака.

– Я тут ни при чём, меня толкнули – и я случайно отправил неполное сообщение, – мигом оправдался Джунки, скидывая с себя верхнюю одежду.

– Виновен, – прошипела Уджу, испепеляя друга взглядом.

– Нет, – коротко и твёрдо ответил Пак, пуская в ход свою ауру плохого самоуверенного парня. – Дикая, не зли меня, – пригрозил он, но через секунду получил подзатыльник.

– Ты кому тут угрожать собрался? – опасно произнёс Хосок, одним своим строгим видом лишая Пака уверенности: «Жуть! Он, что, из мафии, чего такой пугающий?!»

– Никому, – повержено пробурчал Джунки и максимально невозмутимо отошёл подальше от Чона. «Блин, даже пошутить нельзя. Знает ведь, что не обижу Уджу, чего взглядом убивает?!» -Слушай, Тэ, он точно не глава какой-нибудь преступной группировки? – шёпотом поинтересовался Пак, на что Ким удивлённо вскинул бровь.

– Нет, но злить его не советую, – посмеиваясь, также тихо ответил Тэхён, прекрасно понимая замешательство друга. Сам Тэхён как-то был свидетелем ярости старшего и со стопроцентной уверенностью скажет – «Это жесть!» Намджун с его убийственным взглядом – сладкая конфетка, к вкусу которой быстро привыкнешь, он и рядом не стоит с действительно злым Хосоком.

– Уджу, тебе стоит умыться и покушать, ты ведь вчера пропустила ужин, верно? – заботливо и в то же время строго сказал Хосок, осматривая девушку перед собой. Кан виновато кивнула головой и под усталый вздох быстро поднялась со стула. Она поправила одежду и шагнула в сторону выхода. – Уборная в конце коридора, слева, – подсказал Хосок, когда Уджу уже была возле двери. Девушка, прошептав «спасибо», ушла. Чон аккуратно расставил баночки с едой и столовые приборы на столе недалеко от дивана. – Ну и как ты умудрился? – поворачивая голову к Тэхёну, что следил буквально за каждым движением, неосознанно пробуждая в себе противную ревность. – Что, наброситься на меня хочешь? – усмехнулся Хосок, чувствуя на себе ярость влюблённого парня.

– Нет, – несогласно прорычал Тэхён, чему удивился Пак: «Уже даже к Хосоку ревнует? Друг, тебе голову видимо сильно ушибло, дело ведь в этом? Нет? Похоже, мне придется быть осмотрительнее с Уджу, вдруг и в меня «копья» ревности полетят… Кстати, а чего Чон так спокойно реагирует? Разве не лучше ему мозги на место поставить?»

– А по голосу так не скажешь, – с улыбкой хмыкнул Хосок и, закончив накрывать на стол, подошёл к кровати. – Что случилось? Не похоже, что ты можешь случайно оступиться, – спокойно повторил свой вопрос Чон, не спеша, осматривая состояние Кима.

– Джунки, проверь, где Уджу, – тихо попросил Ким, давая понять, что девушке не следует знать правду. Пак кивнул и без расспросов выглянул из палаты.

– Её нигде не видно, – доложил он, возвращаясь.

– Вчера меня кто-то преследовал, и этот кто-то выждал удачный момент и толкнул в спину. Я успел вовремя сгруппироваться, но, как видите, без травм не обошлось, – изложил Тэхён известные лишь ему факты. Он задумался, прокручивая в своей голове события прошлого вечера: «Это точно не случайность. Если бы я только смог разглядеть лицо…» – Точно, Уджу не должна об этом узнать, – жёстко высказался он, прямым текстом предупреждая держать язык за зубами. Но никто из присутствующих даже не планировал посвящать девушку в детали случившегося. – Сегодня проведут дополнительный осмотр и, если всё нормально, могу быть свободен. С гипсом я и дома могу побыть, мне не зачем сидеть в больнице, – бодро произнёс Ким, когда услышал щелчок двери.

– Понятно, как станет всё известно, напиши, – попросил Чон. – Уджу, позавтракайте и на учёбу, – обратился он к девушке.

– Хорошо, – послушно отозвалась она.

– Ладно, мне уже пора, – Хосок бегло проверил время и, перекинув песочное пальто через руку, покинул молодёжь.

– Нам тоже не следует медлить. Меня за опоздание на «допы» оставят, брр, – передёрнув плечами, ворчал Джунки. – Ну-ка, посмотрим, что тут у нас Хосок принёс, – не стесняясь, он подошёл к столу и стал открывать контейнеры с едой. – Воу, да тут целый пир, – почти присвистнул Пак. Кан засеменила к нему и с неприкрытым восхищением осмотрела блюда приготовленные Чоном.

– Эй, вы никого случаем не забыли? – пытаясь разглядеть всё с кровати, Ким то и дело приподнимался и качался в разные стороны. Но из-за спин друзей ничего не удавалось разглядеть, зато их восторженные стоны наслаждения он слышал отчётливо. – Я, если что, тоже есть хочу, – вредно повысил голос Тэ, чтобы хоть как-то привлечь внимание парочки. Однако они продолжали довольно «лопать» всё вдвоём. До тех пор, пока по комнате не разнеслось протяжное урчание.

– Думаю, теперь можно и с ним поделиться, – посмеивался Джунки. Он с издёвкой посмотрел на возмущенного друга, что покраснел от смущения: «Обожаю побеждать тебя, друг». А Уджу принесла заранее подготовленную ею тарелку с едой: она с самого начала разложила на ней любимые гарниры и закуски Тэхёна.

– Я точно прибью тебя, – злобно прорычал Ким, испепеляя счастливого друга, чья маленькая шалость удалась.

– Не разговаривай, а ешь давай, – упрекнула Уджу, вручая вилку. – Ну точно дети… – закачала она головой, а Ким ещё сильнее покрылся румянцем: «А-а-а, я опять упал в её глазах!»

«Романтик-неудачник», – смеялся в голос Джунки, наблюдая бессилие и уныние в глазах друга.

– Милашка Тэ проголодался, – дразнится Пак и, подойдя к явно враждебному приятелю, бесстрашно лохматит его волосы. Ким смотрит исподлобья и практически рычит сквозь сжатые зубы: «Ты точно сейчас доиграешь, ДРУГ». Но Джунки это не останавливает, он наклоняется и, прикрыв рот ладонью, шепчет:

– А ведь она в первую очередь собрала тарелочку для тебя, – и, отстраняясь, самодовольно скалится. Ким давится едой и Уджу спешит дать стакан с водой. Она смотрит с беспокойством, ловит каждое движение и даже не подозревает, что румянец на лице Кима это не стыд от недавнего, а самое настоящее смущение.

«О, снова стал добреньким и убивать перехотел», – беззлобно посмеивается Джунки, стоя у стены и наблюдая за чудаковатыми друзьями.

Глава 32 – Зацепка.

Университет. Кан спешит отнести доклад преподавателю, так как не успела сдать его в основной срок из-за подработок. Она замечает перед собой Минхёка и в знак приветствия поднимает раскрытую ладонь, но парень выглядит иначе: как-то сердито.

– Уджу, нам нужно поговорить, – холодно произнёс он.

– Да, я понимаю, но… – не успевает Кан договорить, как Ли обхватываете запястье и уводит прочь от кабинета преподавателя. – Постой, – просит Уджу, не поспевая за парнем, но тот не слышит и продолжает идти, пока они оказываются в пустующей аудитории. – Мне больно, – хмуро произносит Кан и пытается вырвать руку. Минхёк тяжело выдыхает и отпускает женское запястье, которое Уджу незамедлительно начинает разминать.

– Прости, – извиняется Ли, но былой нежности не показывает.

– Мне нужно сдать работу и после… – снова пытается объясниться Уджу.

– Нет. Мы поговорим сейчас, – ставит свои условия Ли, не давая девушке закончить предложение. Он непреклонен и твёрд в своём решении вернуть всё на свои места. – Я устал постоянно идти тебе на уступки, устал ждать, устал оставаться позади. Не такими должны быть отношения, понимаешь? – Уджу молчит, она осознаёт, что упустила момент. Теперь ей остаётся выслушать и после попытаться донести свои чувства до Минхёка. – Как долго это будет продолжаться? Сколько ещё планируешь продолжать? – задаёт вопросы Ли, а Кан не поймёт, что конкретно он пытается узнать. Она, недоумевая, хмурится, смотрит в упор и не видит истины. – Не будь наивной, он пользуется тобой, постоянно держит подле себя, а ты и рада бежать по первому зову. Пора бы уже забыть о прошлых отношениях и разойтись каждому своей дорогой, – твёрдо произносит Минхёк, уверенный в своей правде.

– О чём ты? – спрашивает Уджу, потому как разговор кажется странным, спланированным кем-то для развлечения. «Прошлые отношения»? Что за бред… «Бегу по первому зову»? Я его не пойму, мы точно сейчас о нас говорим?»

– Понимаю, хочешь самостоятельности, поэтому и переехала в маленькую квартирку. Пытаешься показать, что справляешься и без помощи семьи. Но как ты можешь защищать человека, что поднял руку на брата? Он ведь твоя семья, пусть и матери у вас разные. Как можешь общаться с теми, кто настраивает тебя против родных? Это ненормально, Уджу. Они испортят тебе жизнь, если продолжишь с ним водиться. Разорви связь с Ким Тэхёном, своим бывшим парнем, и его неадекватным другом Пак Джунки.

– Ты бредишь, – сдерживая злость за оскорбление друзей, Кан неподвижно стояла напротив Минхёка. Она больше не чувствовала его теплоты, зато прекрасно ощущала присутствие брата за его спиной: он словно нашёптывал «правильные» слова, которыми можно её ранить.

– Нет, – отрицательно мотнул головой Ли и, достав из сумки снимки, бросил их в ноги девушки. – И после этого ты будешь говорить, что я неправ? Ты только посмотри на его взгляд, а твоя улыбка… Я никогда не видел её, никогда. Порви с ним, и мы начнём всё сначала, – требовательно просит Минхёк, но Уджу не слушает: она смотрит на снимки и чувствует подступающую панику.

– Откуда они у тебя? – безэмоционально спрашивает она, разглядывая уже знакомые фотографии. «Он вернулся? Снова следит за мной? Подобрался так близко, а я даже не заметила. И… если я всё правильно поняла, «он» это…»

– Какая разница, где я их взял. Ким Тэхён больше не должен появляться в нашей жизни, он – «исписанный лист», который нужно выкинуть. Он – прошлое, на которое больше не стоит тратить свою жизнь.

Кан подняла полный ненависти взгляд к лицу Минхёка. Желание ударить его было невообразимым, но Уджу сдержалась. Она собрала с пола снимки в свою сумку и просто обошла парня.

– Опять пойдёшь к нему? Неужели не видишь…

– Лучше закрой рот, – грубо перебила Уджу, оборачиваясь и убивая уже бывшего парня одним взглядом. – Ты, не зная всей правды, посмел оскорбить дорогих мне людей. Доверился человеку, к которому я просила не приближаться, и ещё хочешь начать всё сначала? Да я даже разговаривать не желаю с человеком, что предал меня. Хорошо, что я не смогла рассказать правды, – с этими словами Уджу вышла из аудитории, оставляя парня с дырой в груди, ведь он по-настоящему любил, любил, но так и не смог справиться с ревностью и жгучим чувством недоверия. Он попался в расставленные Ёнсоком сети и в итоге проиграл, так и не поняв, что допустил ошибку. В итоге «кукла» лишилась своих нитей.

***

Парк с велосипедной дорожкой и небольшим озером. Джунки и Тэхён решили наведаться на место происшествия, хотя Киму тяжело передвигаться из-за костылей и гипса.

– Блин, пальцы замёрзли, – негодует Тэхён, продолжая идти к лестнице, с которой его столкнули.

– А я говорил, надевай два носка, на улице давно не лето, – причитая, отвечает Джунки.

– Вот, я стоял здесь, – остановился Ким и стал осматриваться, полностью игнорируя слова друга.

– И чего тогда возмущался, если не слушает. Вот придурок, – замахивается Пак, скрипя от злости зубами, но, стоит Тэхёну поднять на него взгляд, как он притворяется, что затылок чешется.

– Может это был ты? – с подозрением щурится Ким, догадываясь о скрытых планах друга.

– Хочешь во второй раз свалиться? Сейчас устрою, – угрожает Пак, с пугающей улыбкой надвигаясь на Тэхёна.

– Ладно-ладно, понял я, – хмыкает Ким. – Интересно, тут есть камеры? – оба парня поднимают взгляд и принимаются осматривать здания и столбы на предмет нахождения на них камер видеонаблюдения. – Эх, что-то я ничего не вижу, – с досадой выдыхает Тэхён. – Мы должны найти этого «шутника», просто обязаны! – Тэхён полон решимость, вот только её недостаточно, чтобы двигаться дальше. Нужны доказательства, свидетели, факты, без них никакое дело не заведут.

«Хоть что-нибудь, хоть какую-нибудь зацепку», – просит Джунки, злясь на безнаказанность преступника. Если бы не крепкое тело Тэхёна и его боевые способности – всё могло обернуться плачевно. Это настоящая удача, что преступник лишь толкнул руками, не используя подручных средств.

– Джунки, можешь глянуть, что там, – дергая за куртку, просил Тэхён. Пак проследил за сосредоточенным на каком-то предмете взглядом и, грубо дёрнув плечом, чтобы от него уже, наконец, отцепились, спустился вниз по ступеням. Он опустился на корточки и, чуть склонив голову, нашёл в листве ключ с брелком.

– Хм, интересно… – довольно протянул Пак, словно зная наверняка, что это принадлежит преступнику.

– Ну что там? – не находил себе места Тэхён, пытаясь стать ещё выше и увидеть, чего же там копается Джунки.

– Ты говорил, что у твоего брата есть связи в полиции. Можешь попросить его помочь? – победно ухмыльнулся Пак, поднимаясь на ноги.

– Чего? – вскинул бровь Ким.

– Брату звони, говорю. Кажется, у нас есть улика, – раздраженно повторил Пак. – Всё тебе объяснять надо, самому сложно что ли догадаться, – бубнит он, поднимаясь обратно к другу.

– Сейчас договоришься – и я тебя пну загипсованной ногой, – совершенно серьёзно предупредил Тэхён, набирая номер брата. – Сокджин, я сейчас в том парке. Да. Да, понял, но иначе нельзя. Понял… – сдался Ким, выслушав знатную порцию гневных ругательств от старшего, и всё же пнул друга ногой, потому что тот начал хихикать. «А я предупреждал», – покосился он на Джунки, что шипел в стороне от боли.

– Придурок. Какого хера так сильно бить?! – кипел от злости Пак, обещая придушить, как только разговор закончится. «Потом всё на преступника спихну, мол, снова вернулся, чтобы завершить начатое, а я не успел среагировать».

– Брат, нам нужна помощь полиции, мы нашли возможную зацепку. Хорошо, остаёмся на месте, – согласился Тэхён и сбросил вызов. – Он стал слишком раздражительным, – смотрит он на имя абонента и передёргивает плечами, представляя, всё то, что озвучил Сокджин.

– Что с полицией? – облокотившись на плечо, интересуется Джунки.

– Они вместе подъедут, нам велено никуда не уходить и ничего не трогать, – обречённо выдохнул Тэхён. «Они никогда не увидят во мне взрослого, да?»

– Вместе? – переспросил Пак. – Только не говори, что и твой брат приедет? – скептически скривился он, но взглянув на друга, понял, что задал глупый вопрос.

– Он проследит, чтобы я оказался дома, – процитировал Тэхён, имитируя голос старшего.

– Ха-ха, зато на проезде сэкономишь, – прыснул со смеху Джунки, не завидуя другу в предстоящей поездке.

– Тебе одного раза мало, добавки захотел? – угрожающе нахмурился Ким, а Джунки резво отступил, чтобы даже костылём достать нельзя было, если конечно не кинуть его.

Спустя час к студентам присоединились двое взрослых, заранее недовольных мужчины. Тэхён невозмутимо и гордо стоял перед злым братом, а Джунки самодовольно ухмылялся, предвкушая начало расследования.

– И так, что вы нашли? – первым начал полицейский, у которого, между прочим, был выходной. Но отказать старому знакомому он не смог.

– Мы нашли ключ на месте преступления, к предполагаемым уликам не прикасались. Первичный осмотр места больше никаких зацепок не дал, камер наблюдения также не обнаружено, – уверенно отчеканил Джунки, словно это не первое его дело и он уже выпустился из академии.

– Кадет? – уточнил мужчина, оценивая внешние данные паренька.

– Да, а это имеет отношение к делу? – забывая о манерах, переспросил Джунки и, встав в уверенную позу, прошелся взглядом по полицейскому. – Улику брать не собираетесь, фиксировать данные не планируете? – в каждом слове чувствовалась враждебность, а высокомерный взгляд пронизывал незнакомца. Пак недоверчиво промычал.

– Я выслушал тебя и всё запомнил. Сокджин, забери детей, дальше я сам, – обратился мужчина к Киму. Вот только он зря назвал парней детьми: тем самым он задел их гордость. Что Тэхён, что Джунки насупились и проводили полицейского яростным взглядом до самой улики и обратно. Сокджин в это время тяжело вздохнул, уже предчувствуя приближение ругани. – Вы всё ещё здесь? – не выдавая эмоций, полицейский осмотрел присутствующих.

– Я поступил в академию, чтобы помогать и защищать, а не отсиживаться в стороне. То, что я первокурсник, не означает, что я бестолковый и буду только мешаться! Отсылаете домой, считая ребёнком? Дяденька, глаза раскройте, – высказал свой протест Джунки. Он не просто возмущен, он взбешён подобным обращением. «Я не какой-то там глупый школьник. Я не нуждаюсь в указаниях и сам решаю, что делать и как поступать!»

– Ты всегда такой наглый и разговорчивый? – попытался пристыдить мужчина, но ни его строгий низкий тон, ни его тяжёлый взгляд на Пака не действовал. Тот только уверенней в себе становился.

– Нет, что Вы, я ещё даже не начинал наглеть, – улыбаясь, съязвил Пак. Тэхён хотел поддержать друга и показать незнакомцу свои «клыки» вот только Сокджин своей ладонью ловко прикрыл его рот. Поэтому возмущался Тэхён исключительно мыча и брыкаясь.

«Даже раненный дёргается, словно дикий бык. Откуда столько силы взялось?!» – удивлялся Сокджин, продолжая сдерживать брата.

– Вот ведь паршивец. Сделай так, чтобы тебя не слышали и не видели. Уяснил? – согласился мужчина взять с собой кадета, выдвинув условия: «Посмотрим, как хорошо сейчас учится молодёжь».

– Я хочу просмотреть фото, которые у Вас есть по делу Кан Уджу, – без просьб, перешёл сразу к делу Джунки. Он убрал руки в карманы штанов и гордо прошествовал мимо опешившего взрослого. – А не дадите, воспользуюсь своими связями, – самоуверенно ухмыльнулся Пак. «Главное не показывать, что я блефую. Очень сомневаюсь, что Чон Хосок поделиться личной информацией Уджу».

– Бойкий парень… Тяжело же тебе будет с коллегами, – несогласно замотал головой полицейский, зная одиночек вроде Джунки: не первый год служит.

– Это уже мои заботы. Вас они точно не касаются, – грубо высказался Пак. У него нет доверия взрослым, как и людям в принципе. Он выбрал свой путь и готов преодолевать его в одиночку, если потребуется, но не за что не сдастся.

– Мы пойдём, присмотри за своим братом, есть вероятность, что нападавший покажется снова, – предупредил мужчина. Сокджин поблагодарил друга, а тот, встретив гневный взгляд зажатого в тески Тэхёна, коротко улыбнулся: «Дерзкая и бесстрашная нынче молодёжь».

– Пошли домой, борец за справедливость, – усмехнулся Сокджин, высвобождая младшего брата из своего захвата. Тэ резко обернулся и врезался злым взглядом в старшего. – Ну нет, в этот раз ты однозначно не прав. Вам с Джунки стоит быть сдержаннее, иначе, как планируете защищать дорогих людей? Если бы это был посторонний человек, простым «паршивец» вы бы не отделались. Научитесь правильно подбирать слова и следите за тем, с кем разговариваете, не подвергайте любимых ещё большему риску. Не заставляйте волноваться. Думаешь, Уджу с Хосоком или мы с Намджуном будем счастливы, если с тобой что-то случится? Одно лишь известие, что ты попал в больницу, отправило сердце в бездну. На Уджу вообще лица не было, когда она к нам пришла, она расплакалась, хотя с тобой всё было хорошо. Понимаешь, как мы все дорожим тобой? Уверен, о Джунки также беспокоятся его родные и не только, мы тоже считаем его близким человеком. Защищать нужно так, чтобы потом родные не плакали и не винили себя. Помогать нужно так, чтобы в ответ была улыбка и слова благодарности. Понимаешь меня, Тэхён? – Сокджин опустил ладонь на макушку и мягко взъерошил волосы брата, что осознав свой необдуманный и рискованный поступок, опустил слегка виноватый взгляд на грудь старшего брата.

– Я всё понял, прости, – извинился Тэхён. «Я хотел показать, что тоже на что-то способен. Хотел справиться сам, как если бы был вами».

– Вот и молодец, – тепло улыбнулся Ким и, спустив руку на шею, притянул брата к себе. – Такой глупый брат мне достался, жуть, – шутливо жаловался Сокджин, а Тэ с улыбкой всё отрицал. – Кстати, ты вот прогуливаешься здесь, а Уджу у нас с Намджуном чаи попивает.

– Что?! Уджу… Почему Уджу у вас дома?! И почему ты сразу об этом не сказал?! – завопил Тэхён, округляя свои выразительные глаза.

– А должен был? – хитро ухмыльнулся Сокджин. – Ты вроде тоже собирался в полицейский участок. Тебя подбросить? Будете там с Джунки на пару «веселиться», – продолжал издеваться Ким. Тэхён же засуетился, вырвался из объятий брата и, словно и не ранен вовсе, побежал искать припаркованную машину.

– Чего ты такой медлительный?! Давай скорее, нам домой надо, – поторапливал он, сводя густые брови. Улыбка на лице Сокджина становилась только шире: «Влюблённый ребёнок. Как же легко он меняется стоит заговорить об Уджу».

– Иду я, иду, – отмахивается Сокджин и снимает авто с сигнализации, тем самым подсказывая младшему брату, где всё же «спрятался железный конь», что доставит его к принцессе.

Тем временем Уджу занята не чаепитием, как заявил Сокджин, она вместе с Намджуном изучает снимки, что были получены от Минхёка. Киму стоит больших усилий не разозлиться при девушке. Он всеми силами контролирует себя, чтобы не напугать Кан. Но эти снимки действуют на него не лучшим образом: уже показались жилки на шее, выступили вены на руках и лишь молчание со стороны Намджуна спасает ситуацию от полного краха: он либо кивает, либо мычит, отвечая на вопросы Уджу, потому как его голос сейчас будет больше похож на звериный рык. И он явно не для женских ушей. О матах, что крутятся в голове, вообще лучше не упоминать. «Она точно больше ко мне не подойдёт, если услышит всё, что я думаю об этом конченом ублюдке. Так… Держим себя в руках. Где, блять, носит Сокджина?!»

Глава 33 – Длинная ночь.

Электронный замок тихо жужжит, после чего в квартиру заходят двое мужчин. Тэхён торопливо скидывает верхнюю одежду, кое-как снимает ботинок и на всех парах бежит увидеться с девушкой. Сокджин посмеивается, спокойно раздеваясь, убирает обувь на место и также проходит вглубь.

– Мы дома! – радостно оповещает Тэ. Он находит брата с Уджу в гостиной. Приближается, ничего не подозревая. Улыбается так живо и ярко, что щеки точно потом болеть будут. Однако, чем ближе он к подходит, тем яснее для него становится картина. Раздраженный вид Намджуна, печальный, но серьёзный взгляд Уджу, направленный на стол.

– Что-то тихо у вас, – появляется из-за спины Сокджин. Он встречается взглядом с Намджуном, интуитивно понимая, что дела плохи. Сокджин переводит внимание на разложенные по всей поверхности снимки, примечает среди них знакомые кадры и сжимает кулаки: «Что? Откуда они здесь? Хосок?» – Ким осматривается, думая найти друга, но затем, отмахнувшись от глупых мыслей, снова возвращает внимание к снимкам. «Хо, точно бы не стал давать фотографии Уджу. И что-то подсказывает, что он не догадывается об их наличии у Уджу».

– Думаю, – тихо начала Кан, привлекая внимание напряжённых мужчин к себе. – Их сделал мой брат, – безэмоционально добавляет она, не поднимая глаз. «Его появление у дома, а после и в университете. Он также заметил неустойчивость в наших с Минхёком отношениях. Уверена, Ли виделся именно с Ёнсоком. Не зря же он заговорил о семье».

– Брат?! – в голос переспрашивают старшие Кимы. Они и подумать не могли, что кто-то столь близкий, будет поступать столь подло и низко. Тэхёна эта новость не удивила, но разозлила достаточно сильно, чтобы он, отбросив костыли, вцепился в обивку дивана: «Убью урода! Он ответит за её слезы, за страх и ужас в чистых глазах, за раны, он за всё ответит!»

– Да, – Уджу стыдливо опустила взгляд. Проблемами в семье уж точно не стоит гордиться, а общественное мнение зачастую зависит от поступков родных. И то, что сейчас видят Кимы, нельзя назвать образцовым. Кан прекрасно это понимала, понимала, что правдой может оттолкнуть их от себя, но… «Они – моя новая семья, люди, которым доверяю, которых защищаю и люблю. Я хочу закончить этот круг страданий и жить вместе с ними».

– Ты уверена? Есть доказательства? – обеспокоенно спросил Сокджин. Кан отрицательно мотнула головой, так и не поднимая головы.

– Откуда у тебя эти снимки? – сердито прорычал Тэхён, сверля девушку пристальным взглядом.

– Нам нужно найти Ёнсока на них, он не так осторожен и умён, как пытается выглядеть, – ушла от ответа Кан. Она стала поочерёдно перекладывать фотографии, заново просматривая их.

– Уджу, – попытался надавить Тэ, но Сокджин остановил его, опустив ладонь на плечё и слегка надавив. Ким отрицательно качнул головой, будто прося поумерить пыл. Тэхёну хотелось рвать и метать, но он послушался, выпустил воздух носом и раздраженно уселся рядом с подругой. – Я точно сойду с тобой с ума, – пробубнил он, принимаясь помогать. Сокджин коротким кивком головы попросил Намджуна выйти с ним на балкон. Обсуждать планы при девушке было рискованно, она и так выглядела опустошённой.

– Мы ведь поймаем его? – как-то неуверенно уточнил Намджун, опираясь руками о холодные перила. Сокджин встал в похожую позу и выпустил облако горячего воздуха.

– Мы обязаны это сделать, иначе плохие из нас получатся взрослые, – ровным тоном произнёс Сокджин. В голове множество мыслей, но ни одна из них не помогает наверняка. Каким бы явным всё не казалось, без доказательств это лишь слова. – Нам нужны доказательства, – смотря на ночной город, произнёс Сокджин. Намджун повернул к нему голову и сильнее сжал железную перекладину: брат выглядел серьёзным и взволнованным, осознавая, что неспособен разрешить проблему. Старший брат, что всегда твёрдо и решительно отдавал указания, сейчас колеблется и нервничает.

– Я предупрежу Хосока, что Уджу у нас… и об остальном расскажу, – подал голос Намджун.

– Да. Он должен знать. А мне нужно связаться с другом. Наш Ким сегодня ходил на место происшествия, – грустно усмехнулся Сокджин: «Безрассудный ребёнок». – Возможно, нам удастся узнать, кто на него напал, – Сокджин коротко посмотрел на брата, что достал смартфон и листает контакты.

– Надеюсь, ты ему залепил подзатыльник, – прикладывая телефон к уху, Намджун хмуро взглянул на старшего. «Что за дурная привычка искать приключения на пятую точку?! Сколько можно ему повторять быть осмотрительным?!»

– Кого-то он мне напоминает, – загадочно усмехнулся Сокджин, на что Намджун вредно цыкнул, отказываясь принимать их схожесть.

– Я взрослый мужчина и могу за себя постоять, а он – мелкий паршивец, у которого молоко на губах не обсохло, – ворчал Намджун, ожидая, когда же Хосок соизволит ответить на вызов.

– «Молоко не обсохло», говоришь? Ты просто не хочешь признавать, что наш младшенький действительно стал мужчиной. Молоденьким львом, у которого энергию девать некуда, – Намджун покосился на брата, что с теплотой отзывался о Тэхёне, и снова цыкнул: «Ага, как же, «молоденький лев». Ты видел, каким здоровым он вымахал?! И вообще, не пытайся меня обмануть, ты ведь больше меня за ним приглядываешь…».

– О, Хо, ну наконец ответил, – оживился Намджун, услышав ровное «слушаю». – Уджу сейчас у нас. И, думаю, тебе тоже следует приехать. Нет, всё нормально. Ну как сказать нормально… она принесла те фото, что ты нам показывал, и даже больше. Эй, не рычи на меня! Откуда мне знать, где она их взяла?! Окей, ждём, – Намджун закончил вызов и раздражённо убрал устройство обратно в карман. – Теперь я снова на взводе. Бесит!

– Ладно тебе ворчать, – ухмыльнулся Сокджин. – Это было ожидаемо. Сам ведь понимаешь, как он заботится об Уджу, – на это Намджуну нечего было ответить, да и не требовалось, ведь они все волновались о девушке. Он сам еле сдерживал гнев, рассматривая снимки. – Мне нужно позвонить, так что не шуми, – предупредил Сокджин, а Намджун отмахнулся: «Делай, что собирался, меня вообще здесь нет».

– Это снова я. Как продвигается дело?

– Мы не смогли выяснить, кому принадлежат ключи – это явно новичок, которого ещё не ловили, а значит и данных на него нет. Поэтому мы снова в тупике. А твой второй парнишка, как пришёл, из-за компьютера не вылазит, пытается что-то найти в снимках. Усердный малый, – мужчина повернулся к Джунки и довольно ухмыльнулся: «Из него может выйти хороший полицейский. Но… с характером точно нужно что-то делать».

– Понятно, пожалуйста, присмотри за ним. У нас есть предполагаемый подозреваемый и новые снимки, – ровным тоном оповестил Сокджин.

– Что? Преследователь снова объявился? Мы заблокировали старый номер, значит, он использует новый?

– Нет. Все фото распечатаны и сейчас у нас на руках.

– И я так понимаю, вы их уже облапали… Ладно, посмотрим, может ещё что можно будет сделать. Ты сказал, есть подозреваемый. Кто он?

– Брат девушки. Ты сможешь разузнать о нём больше, только не вызывая подозрений. У нас нет точных доказательств и если он начнёт о чём-то догадываться…

– Да понял я, можешь не продолжать. Сделаю всё возможное, – устало отозвался мужчина, разминая переносицу: количество работы резко увеличилось, а это означало – привет, ночи без сна. – Вы там сами будьте осторожны, парень явно неадекватный.

– Спасибо, – поблагодарил Сокджин и отключился. Он тяжело вздохнул и устремил взгляд на ночной город. «Скорее бы всё закончилось».

Уджу и Тэхён сидят в полной тишине. Перебирают снимки и будто избегают контакта. Ким всё сильнее закипает внутри, раздражается от расстояния, что сейчас, казалось, увеличивается между ними. А Уджу полностью погрузилась в размышления, желая найти хоть что-то. Она выглядела спокойной и равнодушной, но не потому что ничего не чувствовала. Уджу ощущала себя в безопасности, ей не нужно прятаться и бояться, когда она рядом с Кимом, вот только сам Тэ об этом не догадывается, считая, что девушка снова отгораживается.

– Кажется, нашла, – неуверенно произнесла Кан, держа в руках фотографию. Тэхён не сразу обратил внимание на девушку, пребывая в своих мыслях, борясь сам с собой. – Тэхён, – осторожно позвала его Уджу и легонько потянула за ткань кофты. Задумчивый тёмный взгляд встретился с женским внимательным. – Что-то болит? Нога? – не выдавая волнения, спросила Кан. Она осмотрела загипсованную ногу и медленно вернула глаза к мужскому лицу, что так и не изменилось. Строгий, сдержанный и явно недовольный. Тэхён не хотел отвечать, вернее не мог: «Вдруг сорвусь. Что если опять скажу что-то грубое и обижу её? Но как я могу оставаться спокойным, когда моей любимой угрожает опасность? Неужели она не видит, как сильно я о ней беспокоюсь? Я не бесчувственный и не железный, в груди у меня не пустота, там сердце и ему снова нестерпимо больно». – Позже, – начала Уджу, смотря точно в глаза. – Я расскажу, где их достала. И…– она отвела взгляд, – мы ведь можем поговорить наедине? – возвращая внимание, Кан выглядела взволнованно. Ким нахмурился: «Наедине? Мне готовиться к трагедии?» – грустно хмыкнул в себя Тэхён.

– Хорошо, поговорим позже, – согласился он, скрывая свои опасения. «Пока ничего не ясно, поэтому и накручивать себя нет надобности. Наверное…»

– Спасибо, – тихо поблагодарила Кан и слабо улыбнулась, в очередной раз пронзая влюблённое сердце. – Взгляни, тебе не кажется этот парень знакомым и подозрительным? – Уджу передала фотографию и пальцем указала на человека в чёрном. Ким сосредоточенно осмотрел парня, что и в самом деле выглядел знакомо. – Я не уверена, что это Ёнсок, но телосложение…

– Лица не разобрать, он хорошо замаскировался, что делает его подозрительным. Попробуем найти ещё, – воодушевился Тэхён. Кан согласно кивнула и без промедления вернула внимание к столу с фотографиями. Теперь, стена, которую выдумал Тэхён, исчезла. Ким смог справиться с гневом и слепо доверился своим чувствам и девушке, что похитила его сердце.

– Уджу, – строгий тон мужчины донёсся с порога. Хосок проходит в гостиную, его прямой взгляд прикован к удивлённой и немного напуганной девушке: сложно оставаться спокойной, когда слышишь недовольный голос Чона. Кан поднимается с дивана, сцепляет пальцы перед собой и периодически отводит взгляд от мужчины. Неожиданно Тэхён встаёт перед Уджу, тем самым полностью закрывая от Хосока. Чон хмыкает с дерзости младшего, но ставить на место не торопится. «Какие мы смелые стали. Что, уже не боишься меня?»

Тэхён смотрит уверенно, держится прямо без помощи костылей, всем видом показывая, что не позволит отругать Уджу. Между мужчинами молнии летают, а воздух кажется тяжёлым. Напряжение чувствуется каждой клеточкой тела.

– Приехал? – словно ничего не замечая, приветствует друга Сокджин. – А вы чего встали? Проголодались? – ведёт он непринуждённую беседу, сдерживая насмешливую улыбку: «Он и впрямь милый влюблённый львёнок. Готов сражаться, вот только в противники выбрал себе не того. С Чоном даже я не всегда справлюсь».

– Мистер Чон, простите, я не планировала скрывать от Вас что-то, просто не хотела отвлекать от работы, – невинно призналась Уджу, выглядывая из-за широкой спины Кима.

– Ох… – протяжно выдохнул Хосок, переставая излучать опасность. «Как можно ругать её, когда она так честна? Моим нервам скоро точно придёт конец». – Сокджин, у тебя ведь есть алкоголь? – обессиленно спросил Чон, переводя взгляд с парочки, на друга. Тот самодовольно хмыкнул: «Обижаешь».

– Ты пока глянь, что там, – Сокджин кивнул в сторону молодёжи, – а я пока на стол накрою. – Ким направился в кухню и, минуя друга, понимающе похлопал его по плечу: «Мы с тобой в одной лодке, друг». Хосок вздохнул, словно соглашаясь с неозвученными мыслями Сокджина, и двинулся к Уджу и Тэхёну. Ким, больше не чувствуя угрозы, спокойно подпусти старшего к девушке, после они вместе с Кан рассказали, что смогли найти, и поделились мыслями. Чон слушал внимательно, не перебивал, периодически опускал глаза к снимкам, делая какие-то свои замечания.

Когда же Сокджин позвал всех к столу, никто не стал задерживаться. Атмосфера вмиг преобразилась, стала уютной и мирной, словно до этого не было разговоров о преследователе. На лицах появились улыбки, а в глазах привычное умиротворение. Закончив с поздним ужином, «детей» отправили спать, их протесты и рвение остаться были жёстко отвержены, и никакие попытки изменить решение взрослых не увенчались успехом, разве что сильнее разозли. Вследствие чего Тэхён получил максимальное количество подзатыльников, а Уджу выговор, который подразумевал уменьшение рабочих смен – единственное, чего девушка боится.

– Они совсем не видят в нас взрослых, – бубнит под нос Уджу, располагаясь на кровати, в комнате, что специально выделили для неё. – Мы ведь могли помочь… мне кажется, мне чего-то не договаривают, – хмуро выдохнула она и перевела взгляд на неожиданно молчаливого Тэхёна. А Киму вдруг стало не по себе, ведь он действительно скрывает правду от Уджу. Зато сам хочет знать обо всём.

«Не хорошо получается… Так вот, что чувствуешь, когда обманом, пытаешься защитить…» – виновато прикусил он губу. «Но я должен. Прости, Уджу», – он повернулся с привычной обворожительной улыбкой. Уджу пристально осмотрела друга и задумчиво похлопала по матрасу рядом с собой. Мысли Тэхёна после этого невинного жеста улетели в ненужном направлении, волна жара окатила с ног до головы, а сердце глухо ударилось о грудную клетку.

– Я тут сяду, – показал он рукой в сторону кресла, и хотел было сделать шаг, но не осмелился. Кан насупилась и снова похлопала рядом с собой. Ким сглотнул: «Да что с ней?! Наказать меня так решила?» – Ладно, – сдался он и, не выдавая волнения, уселся на предложенное место. «Мне конец… Я ужасно волнуюсь. Главное не ляпнуть какую-нибудь глупость».

– Я не смогу заснуть так скоро, слишком насыщенные выдались будни. Думаю, время подходящее, чтобы поговорить и избавиться от недосказанности, – серьёзно начала Уджу, из-за чего Тэхёну стало в разы тяжелее: «Поговорить? Недосказанность?». – Я снова ранила чужие чувства и возможно навлекла на него опасность, – грустно добавила Уджу и перевела взгляд к двери, потому как смотреть сейчас на Тэхёна просто не осмелиться. Ведь он тоже страдает из-за неё, переживает, злится, становится другим человеком. Она не желает, чтобы он потерял свой свет, который всегда согревает и дарит надежду. – Я получила эти снимки от Минхёка, он швырнул их в знак доказательства моей неверности, – печально усмехнулась она. «Неверность, хах, да я даже встречаться толком не умею». Ким сжал челюсть, мысленно представляя, как при встречи пересчитает этому Минхёку зубы.

– И после такого обращения, ты собираешь и дальше с ним встречаться? – стараясь быть сдержанным, сдавленно проговорил Ким. Уджу снова усмехнулась: «Что за глупость, Тэхён?»

– У меня нет на это права.

– Что?! Ты в своём уме?! – чуть повысил голос Ким.

– Выслушай, – твёрдо произнесла Кан и лишь на секунду глянула в сторону обозлённого друга. – В том, что произошло, есть и моя вина. Сейчас я понимаю, что не была до конца честна с ним, да и других причин оказалось много. Не стоило мне соглашаться встречаться, этим я необдуманно задела чужие чувства… Просила доверия и понимания, хотя сама толком не разобралась в себе. Конечно же он пойдёт к человеку, что раскроет все карты… Минхёк доверился Ёнсоку: он так удачно появился в университете. Нет сомнений, что фото предоставил никто иной, как мой брат. В итоге… наши отношения не просуществовали долго. – «Я не могу быть с тем, кто не уважает и оскорбляет моих друзей». – Мы больше не пара, Тэхён, но что ещё хуже, я не чувствую печали от разрыва, лишь вину за свои поступки, – Кан потерянно взглянула на друга. Она чувствовала себя ужасным человеком. Ей мерзко от своего поведения: «Нужно было сразу отпустить его, как только начала сомневаться. Я отвратительна…»

– Не смей! Хватит заниматься самобичеванием. В том, что ты не отличила увлечённости от любви, нет вины. Думаешь, все люди сразу всё правильно понимают. Ты ведь старалась, шла на уступки и поддерживала его. Ты делала всё, чтобы ваши отношения сохранились. Так в чём твоя вина? – «Ну и какого, я его защищаю. Я точно дурак, раз пытаюсь выставить их отношения в хорошем свете». – Прекращай принижать себя и ставить чужие чувства выше своих. – «Ну да, сказал я, у которого неразделённая любовь…».

Кан ловила каждое слово Тэхёна, её печальный взгляд блуждал по мужскому лицу, а пальцы давно нашли краешек кофты Кима. Она снова ощущала странное беспокойное давление в груди и пугающее притяжение к парню напротив.

«К чёрту! Я не хочу снова упустить свой шанс», – Тэхён наклонился вперёд и вовлёк Уджу в поцелуй. Целомудренный, осторожный и полный хрупких чувств. Отстраняться и заканчивать совсем не хотелось, но и забыть о чувствах девушки он не мог. Тэхён отпустил Уджу, но взгляд от губ оторвать не смог. Ему казалось, что он опробовал самый редкий и сладкий десерт: «Хочу… снова их коснуться».

– Я не стану просить прощение, за то, чего так давно желал, – уверенно произнёс Тэхён, наконец, поднимая взгляд от губ к женским глазам, в которых плескалось замешательство. Кан медленно поднимает руку и касается пальцами своих губ. Она словно ещё не до конца осознала случившееся. Всё кажется нереальным, и только сердце громко стучит в висках, радуясь, что его теперь слышат. «Почему я раньше этого не замечала?» Ласковый мужской взгляд, его рука, что всегда готова помочь встать с земли, то, как он оберегает, как смеётся, как без конца говорит глупости. «Я всегда нуждалась в его присутствии. С самого начала приняла и пустила в сердце, но отказалась верить, что полюбила», – Кан с нежной грустью заглянула в тёмные глаза: Тэхён рискнул и ждал своей трагичной участи, считая, что ему нет места в девичьем сердце. Но женская ладонь мягко ложится на мужскую грудь, а алые губы дарят ответный поцелуй: неуверенный, считай неощутимый.

– Ты ведь понимаешь, что теперь я не смогу быть просто другом? – настороженно уточняет Ким, прибывая в некой эйфории, что, по его мнению, может в любую секунду исчезнуть.

– Лучшим другом? – нарочно равнодушно уточнила Кан, возвращаясь на прежнее место. Лицо горит от смущения и неловкости. «Как я вообще смогла пойти на такое?! Ах, как же стыдно. Ещё и безумно жарко».

– Уджу… – с упрёком протянул Тэхён. Девушка отсела чуть дальше и отвела взгляд. – Я так счастлив сейчас, – с облегчением выдохнул он и растянул губы в самой яркой улыбке. Кан покосилась на него, стараясь заглушить стук сердца. «Не улыбайся и не смотри так пристально, мне становится ещё более неловко… Сердечко, успокойся, прошу!» – Уджу прикусила губу с внутренней стороны и сжала одежду в области сердца. Теперь-то она видела разницу между любовью и заинтересованностью. И эта разница буквально сжигала её изнутри, лишая спокойствия. – Попалась! – пока Уджу старалась унять взволнованное сердце, Ким осторожно подкрался и одним ловким движением заключил в крепкие объятия. – Не отдаляйся от меня, я очень долго ждал, когда смогу вот так обнять свою любимую, – томно прошептал Тэхён, словно заколдовывая и лишая воли. Уджу и помыслить о свободе не смела. Ведь она так сильно любила объятия друга. Нет, уже не друга, а возлюбленного. Кан растворилась, прильнула к тёплой груди, прикрыла глаза и стала единым целым с человеком, что никогда не предаст её.

– Не оставляй меня, ты обещал, – тихо произнесла она.

– Никогда, – также тихо отозвался Тэхён и зарылся носом в волосы девушки: «Даже не надейся теперь от меня сбежать, моя дикая кошка». 

Глава 34 – Обещание длиною в вечность.

После тяжёлой ночи, что Хосок провёл с друзьями пытаясь найти больше зацепок, он лениво поднимается с дивана. Быстрая разминка, глубокая зевота – и Чон направляется в ванную. Холодная вода освежает и бодрит. Мужчина смотрит в зеркало, подмечая, что за последнее время мешки под глазами заметно увеличились.

– Надо бы прекращать засиживаться за работой, – говорит он себе и протягивает руку, чтобы воспользоваться полотенцем. На выходе, Хосок встречается с таким же уставшим и измотанным Намджуном: этот парень никогда не мог нормально переносить бессонные ночи. – Утро, – поприветствовал Хосок, на что Ким резко опустил голову, будто у него нет сил её держать, и зевнул. На этом они и разошлись. Единственный, кто оказался энергичен – Сокджин. Мужчина с умом использовал время, крутился на кухне и слушал последние новости, касающиеся их работы.

– Кофе? – бегло взглянув в сторону Хосока, спросил Сокджин. Чон согласно кивнул и уселся за стол. Он подпёр голову ладонью и, почти засыпая, принялся наблюдать за чрезмерно активным другом. – Смотри не обожги язык, – любезно предупредил Ким, ставя перед Чоном кружку сваренного кофе.

– Спасибо за заботу, – поблагодарил Хосок и, втянув аромат, сделал короткий глоток. – Твой кофе лучший, – блаженно выдохнул он, ненадолго прикрывая глаза.

– Рад стараться, – довольно хмыкнул Ким, оборачиваясь и продолжая мешать что-то в сковороде. – Кстати, как допьёшь, можешь разбудить молодёжь?

– Без проблем, правда, думал, наша пчёлка Джин, уже сам всё успел сделать, – дружелюбно подшутил Хосок. «Повезёт же его жене. Идеальный хозяин с нечеловеческим запасом выносливости. Зато, сразу понятно, почему Намджун не выгоняет братца на свою квартиру».

– Будешь ёрничать, без завтрака останешься, – беззлобно пригрозил Сокджин. Чон самодовольно хмыкнул, не воспринимая слова друга, как угрозу, и, не допив кофе, решил всё же разбудить «детишек». «Им тоже нужно успеть привести себя в порядок». Хосок коротко постучал в дверь и, приоткрыв её, хотел уже позвать Тэхёна, чтобы тот поторапливался и вставал. Но, осмотрев комнату и застеленную постель, понял, что кое-кто не ночевал на своём месте. Вздохнув, Чон двинулся к следующей комнате. Он ожидал увидеть уже знакомую картину: парень в кресле, девушка – в кровати. Но какого было его удивление, когда открыв дверь спальни, он увидел парочку на кровати.

Уджу лежала на руке Тэхёна и держалась пальчиками за его кофту. Она мило хмурилась, когда Тэхён шевелился и сильнее сжимала ткань одежды. Чон размеренным шагом сократил расстояние и строгим взглядом врезался в улыбчивое виноватое лицо Кима.

«Судя по всему, рука у него затекла», – Чон ухмыльнулся и чуть склонил голову к плечу, будто он смеётся над слабым парнем перед собой.

– Не могу пошевелиться, я руку не чувствую, но Уджу проснётся… – Кима буквально разрывало от неудобства и не желания тревожить сладкий сон любимой.

– Вообще-то вам двоим уже пора вставать. А это, – Хосок странно посмотрел на девушку, – твоё наказание за неосторожность, – дружелюбно закончил он. Тэхён еле заметно покраснел и, стараясь выглядеть уверенным, отвернулся. Быть пойманным старшим ещё и во второй раз – стыдоба и позор, с которым Киму приходится бороться. – Уджу, просыпайся, – ласково позвал он девушку. Кан наморщила носик и слегка потянулась, сразу понимая, что лежит она не одна. Уджу подскочила в кровати, немного растерянно осмотрелась и покраснела, как помидор на солнышке. – Ждём вас внизу, – с улыбкой предупредил Хосок и, пройдя взглядом по смущенным лицам, удалился. – А детишки-то растут на глазах, – загадочно высказался Чон, вернувшись за стол к друзьям. Намджун вопросительно вскинул бровь, продолжая жевать тост, а Сокджин понимающе растянул пухлые губы. На самом деле, он первым обнаружил влюблённую парочку, но очень хотел узнать, как же отреагирует главный ревнивец – «братик» Хосок. – Ты знал, – разгадав план, спокойно спросил Чон. Джин притворился, что не понимает и развёл руками. Оба парня загадочно хмыкнули, а Намджун в очередной раз выгнул бровь: вот кто действительно ничего не понимает.

«Эх, всё прошло слишком мирно… Думал, ты хоть немного пошумишь», – покосился на Хосока Сокджин.

«И не мечтай. Я не братец-наседка. Мне важно, чтобы Уджу никто не обижал, а Тэхёну я доверяю», – встретился взглядом Хосок с Сокджином.

Когда же молодёжь присоединилась к застолью, никто не затрагивал личной темы и даже виду не подавал. Всё было как обычно, немного шумно и весело.

– А-а, я так не могу. Мы с Уджу теперь встречаемся! – гордо заявил Тэхён, за что тут же получил от девушки удар по рёбрам и недовольный хмурый взгляд. Сокджин с Хосоком тихо засмеялись, а Намджун подавился напитком, при этом округлив глаза. – Это больно, вообще-то, – беззлобно упрекнул Ким, но Кан не торопилась с извинениями, наоборот, демонстративно сделала вид, что ничего не слышала. – Вот ведь, – недовольно пробубнил Тэхён, буравя свою девушку прищуренным взглядом.

– Поздравляю, Уджу, – искренне произнёс Сокджин.

– Если будет плохо себя вести, можешь сразу звонить мне, – отходя от шока, величественно заявил Намджун. Сокджин закатил глаза с нелепого жеста брата, потому как он понимал, что Джуну крайне неловко говорить подобное: «Мог сказать это и нормальным образом… Боже, да у него уши покраснели». Сокджин отвернулся и прыснул в кулак.

– Но ты всё равно должна писать мне, где ты и с кем, – поддержал разговор Хосок.

– Да, – смущенно отозвалась Уджу, осматривая мужчин с восхищением и благодарностью.

– Чего?! Почему все поздравляют только Уджу?! И что это за взгляд?! – Ким кипел от несправедливости. Даже став парой, Кан смотрит на других нежнее, чем на него. Мужчины растянули губы в улыбке, полностью игнорируя злость ревнивого «львёнка».

– Не говори глупостей, – ровным тоном произнесла Уджу и, словно леди, сделала маленький глоток молока. Ким сощурился сильнее: «Она точно издевается надо мной».

– Тебе больше незачем жить в той студии, переезжай ко мне, – самоуверенно заявил Тэхён. В комнате воцарилась тишина, три пары мужских глаз смотрели прямо на Тэхёна, решая между собой, кто же будет первым человеком, который вправит неугомонному ребёнку мозги. Тэхён выпрямился, осмотрелся и, кажется, понял, что поступил опрометчиво – взрослые львы вот-вот разорвут его на кусочки. «Какого чёрта, она же моя девушка! Сокджин, Намджун, вы же мои братья, разве не должны помогать мне?! Видимо, нет. Меня точно сейчас сожрут…»

– Не торопи события, мне и так неловко, – прошептала Кан, робко и в то же время недовольно гуляя взглядом от лица Тэхёна к блюду перед собой. – Мистер Чон, я же могу снова жить у Вас? – совершенно невинно поинтересовалась Уджу, растопив сразу все мужские сердца. Даже сам Тэхён на секунду забыл, что его снова продинамили.

«Может мне всё приснилось?» – недовольно скривился он, смотря в пустоту и ощущая себя самым настоящим неудачником, среди счастливчиков, что светятся радостью, ведя беседу с его девушкой. 

***

День переезда в квартиру Чона. Уджу возле входной двери студии, в которой она провела не так много времени, как планировалось. Она с улыбкой поворачивает ключ в замке и убеждает Тэхёна не торопиться.

– Да, я только что вошла. Дверь будет открыта, так что вы с Джунки можете сразу проходить внутрь. И не спеши, твоя нога всё ещё болит. Я пока соберу оставшиеся вещи по коробкам, – говорит она, проходя всё дальше в комнату. – Скоро увидимся, – немного смущенно добавляет, перед тем как отключить вызов. Они с Тэхёном не изменись, с момента начала отношений, лишь чувства стали свободнее, никаких оков, никаких запретов и границ. В первую очередь легче стало именно Киму, раненое сердце быстро пошло на поправку, а ежедневные встречи с любимой, как витаминки, помогали ему в этом.

Уджу радостно упаковывала вещи, а, услышав щелчок двери, даже представить не могла, что, когда поднимет голову, увидит кошмар наяву. Кан поднялась на ноги и едва отступила. Ёнсок же быстро сократил расстояние и впился своими грубыми пальцами в шею. Его звериный оскал и жажда расправы в глазах стали толчком к панике. Но вместо слёз и страха, Уджу показала лишь свою решимость противостоять.

«Я сильнее. Я не боюсь тебя!» – говорили женские глаза. Ёнсок злобно оскалился и в одно движение повалил сестру на пол. Его рука сжала горло, но даже так Кан продолжала с решительностью смотреть прямо в мужские глаза, чем только сильнее выводила из себя. Ёнсок скрипел зубами, зло скалился и еле сдерживался, чтобы не убить ненавистную тварь.

– Ты псих, – бесстрашно заявила Уджу, перехватывая руками кисть брата.

– Заткнись! Не тебе меня судить, шлюха! Окружила себя мужиками, вертишь перед ними своим уродливым задом и думаешь, что они всегда будут рядом. Но на грязь вроде тебя, даже смотреть сложно, не то что находиться в одном помещении, – озлобленно шипит Ёнсок, наклоняя своё мерзкое лицо почти впритык к лицу Кан. Ей противно, страшно, но она продолжает держаться: «Я не покажу тебе своих слёз. Ни за что не стану умолять».

– Ты смешон. Я тебя не боюсь, Кан Ёнсок, – уверенно произносит Уджу. Взгляд напротив становится поистине устрашающим. Давление на горло усиливается, а женские руки не в силах оттолкнуть столь крупного парня и уж тем более избавиться от его мёртвой хватки.

– Не боишься? Ха, сейчас мы это проверим, – самодовольно ухмыляется Ёнсок. Он находит ножницы недалеко от раскрытой коробки, берёт их в свободную руку и, не раздумывая, разрезает тонкую ткань футболки, при этом оставляя на нежной коже несколько царапин. Уджу хмурится, старается приложить больше сил, вот только всё напрасно. Дыхание сбивается, пульс учащается, но слёз так и не видно. – Так даже интереснее, – усмехается Ёнсок, демонстрируя дикую улыбку. – Я сломаю тебя… снова, – с предвкушением шепчет он над самым ухом. Шершавые пальцы противно скользят от низа живота к груди, на которой красуется новенький комплект белья. – О, да, я видел, как ты его покупала. Какая жалость, он совсем тебе не подходит, – Ёнсок показательно щёлкает ножницами, готовясь разрезать лямку.

«Нет!» – брыкается Уджу, тратя последние силы. «Тэхён!» – мысленно кричит она лишь одно имя, сдерживая подступающие слёзы.

– Что? Закрыто? – удивляется Ким, когда входная дверь не поддаётся.

– Ну и чего встал? Бежал и под конец сдулся? – потешается Джунки, переступая последнюю ступень.

– Не-е, дверь закрыта, – недоумённо хлопает глазами Ким и снова дёргает ручку вниз, но результат остаётся неизменным – они не могут попасть внутрь. – Странно, она ведь говорила, что можем проходить, – Тэхён нажимает на дверной звонок, но никто не торопиться впустить «помощников». Он жмёт ещё раз, на этот раз настойчивее. Брови ползут к переносице. Дверь уже начинает нервировать, как и тишина с другой стороны. Тэхён достаёт смартфон и набирает номер любимой. Мелодия с другой стороны говорит, что хозяйка внутри. «Но почему же она не выходит?» Ким прислоняется ухом и, уловив женский крик, со всей силы ударяет плечом в единственную преграду на его пути. – Звони в полицию! – грозно командует он, продолжая борьбу. Джунки дважды просить не надо, он быстро набирает номер одного знакомого: подсмотрел его, пока был в участке. Он перебивает чужие возмущения за вторжение в личную жизнь и обрисовывает ситуацию, после чего диктует адрес. – Грёбаная дверь! – ругается Тэхён и, наконец, выбивает замок. Пак и моргнуть не успевает, как Ким скрывается в квартире.

– Куда ты, идиот хромоногий?! – рычит Джунки и бросается вслед за другом.

Вид обнажённой Уджу, на которой сидит самодовольный Ёнсок, сносит Тэхёну крышу. Костыли летят в сторону, а сам он набрасывается на парня с кулаками. Он безжалостно наносит тому удары, превращая его тело в однородную массу. Пак же в первую очередь накидывает на подругу куртку, чтобы скрыть её наготу, после чего спешит остановить друга, пока тот ненароком не убил ублюдка.

– Тэ, остановись! – кричит ему Джунки, хватая под руки, но Тэхён не слышит, отмахивается и продолжает начатое. – Да угомонись, придурок! – Паку приходится ударить друга, чтобы хоть как-то поумерить его пыл. Тэхён тяжело дышит, кривится от боли: у Пака хорошо поставлен удар, челюсть точно будет ныть несколько дней. Но даже так, Ким планирует и дальше вершить возмездие за все слёзы Уджу.

– Тэхён, остановись… пожалуйста, не надо, – срываясь на плач, Уджу обнимает Кима со спины. Она дрожит от страха, что до этого сдерживала. Жмётся сильнее, удерживая дорого человека.

– Прости, – накрывая женские руки, просит Тэхён. «Я не смог уберечь тебя от новой боли. Я нарушил обещание… Прости меня, Уджу». Он с сожалением опускает голову, позволяя сердцу плакать вместе с любимой.

– Отлично, он дышит, – с облегчением произносит Джунки, после проверки неподвижного тела. – Ну ты и кретин, – становясь перед Тэхёном, он смотрит то на плачущую за его спиной Уджу, то на него самого: «Я понимаю твою злость, вот только убей ты его – и все пошло бы по пиз… Не думаю, что кому-то из нас понравился бы такой конец». – Полиция скоро будет. Он не избежит наказания, – уверенно заверяет Джунки и ловит на себе дикий взгляд исподлобья. «Потом ещё спасибо скажешь, идиота кусок», – зло дёрнул бровями Пак.

Когда появились полицейские, Джунки стал единственным вменяемым свидетелем. Ким не желал идти на контакт и находился исключительно рядом с Уджу, что, испытав стресс, заснула в его объятиях. На место нападения приехали и Хосок с Сокджином – Кима вызвал его друг полицейский, а тот в свою очередь оповестил Чона. Взрослые заполнили все необходимые документы, хотя, что Уджу, что Тэхён уже считались совершеннолетними. Пока Кан была в бессознательном состоянии, с неё сняли видимые побои, полное обследование назначили на следующий день, обязав Чона сопроводить девушку.

С того дня начался новый ад: постоянные вызовы в участок, а после и в суд. Встречи с родственниками, чьи острые, как иглы, взгляды каждый раз грозились проткнуть тело Уджу насквозь. И если бы не люди, что окружали и всегда сопровождали Кан, она могла бы и не выдержать. Днём уверенная студентка, а вечером беззащитная душа.

При всех неопровержимых доказательства и уликах, семья Кан настаивала на невиновности своего «ангелочка». Тот ключ, что нашли Тэхён и Джунки оказался дубликатом от студии Уджу. После повторной проверки, взяв отпечатки Ёнсока, было выяснено, что они принадлежали ему. Камеры видеонаблюдения доказали его появление возле дома девушки. Однако для семьи Кан это ничего не значило.

Омерзительнее всего были обвинения родителей в адрес Уджу, якобы она, притворяясь невинной и хрупкой, совратила их чадо. После этого заявления, даже Хосок не смог оставаться спокойным. Он поклялся самому себе, что откопает всё дерьмо прогнившей до основания семьи и заставит их встать на колени. И он нашёл его, начиная от побоев, заканчивая присвоением денег, что предназначались исключительно Уджу: её мать была заботливой и доброй женщиной, что оставила для дочери приличную сумму, желая обеспечить той счастливое будущее, как жаль, что она не разглядела в своём супруге подонка.

Потребовалось много времени и сил, но в итоге вся семья попала под следствие, каждый получил наказание по закону, обретая именно то, что заслужил. А Кан вскоре стала неофициальным членом семьи Чон: Хосок познакомил девушку с семьёй и, заранее обговорив всё с мамой, в кругу родных назвал Кан своей младшей сестрёнкой. Сама же матушка строго наказала, чтобы никто не смел обижать их маленькое сокровище. Кроме всего прочего Кимам удалось найти, где похоронена родная мать девушки. В день, когда выпал первый снег, Уджу впервые встретилась ней. Красивая молодая женщина, что подарила ей жизнь, улыбалась так тепло и ласково с холодной каменной плиты.

Всё вернулось на круги своя, никто на Земле не должен быть обделён счастьем. Никаких проклятий не существует. Есть только плохие люди, что пользуются слабостью и наивностью других.

«Ты не проклятая, ты – неуклюжая. И я докажу это тебе, только доверься мне».

***

После зимних каникул. Кан неторопливо перебирает ногами, под которыми приятно хрустит снег. Она поправляет огромный шарф, которым её наградил Тэхён, что-то причитая о холодах и простуде, и выпускает облако пара.

– Кан Уджу, – окликает её Минхёк. Уджу останавливается, поворачивается к парню и вопросительно смотрит. Ли подходит ближе и уже собирается завязать разговор, как замечает сердитого парня, что широким шагом идёт прямо на них. Тэхён обнимает Уджу со спины и враждебно сверлит до боли знакомого парня: «Где-то я уже видел эту раздражающую физиономию».

– Кто такой? И что нужно от моей девушки? – не размениваясь на приветствия, низким тоном спрашивает Ким. Он сильнее прижимает Уджу к себе и ни на секунду не теряет бдительности, готовясь откусить руки незнакомца, если тот надумает дотронуться до девушки.

– Парень? А? Ты… тот с фотографии, – изумлённо отзывается Ли, вспоминая, что видел Кима на снимках, которыми с ним поделился Ёнсок. – Ясно, так вы теперь встречаетесь, – с неким облегчением проговаривает Минхёк. Но Тэхёна не так легко расположить к дружеской беседе. Он по-прежнему недоверчиво буравит юношу напротив. – Я – Ли Минхёк, бывший парень Уджу, – неловко представляется он, протягивая руку. Ким же просто молчит. Ли, поняв, что ничего не дождётся, сдаётся и опускает ладонь.

– Зачем ты позвал меня? – вклинивается в разговор Уджу. «Он не отпустит, пока мы не останемся вдвоём, ревнивец. Жарко…»

– Я хотел извиниться. Прости, что обвинил тебя и наговорил гадостей на тебя и твоих друзей. Мне, правда, жаль, что я поступил так опрометчиво, – Минхёк с сожалением склонил голову. Он был одним из тех, кто выступал по делу Кан, пусть лично с ней не виделся. Девушку старались меньше подвергать стрессу, поэтому после слушания она всегда уходила первой. А в университете смелости не хватало подойти. Осознание ошибки как удар под дых, ты просто болезненно падаешь на колени и пытаешься отдышаться.– Я ревновал, но это не оправдывает меня. Ещё раз прости, – подняв голову и смотря точно в глаза, произнёс Ли.

– Если тебе знакомо чувство ревности, тогда ты понимаешь, как сильно я тебя ненавидел… но даже так, я ни разу не говорил Уджу о разрыве. Я был рядом, как друг, стараясь принять её любовь к тебе и заглушая собственную, – безжалостно отозвался Тэхён. Он ещё раз указал на слабость Минхёка, показал ту огромную разницу между ними и ясно дал понять, что не позволит своей девушке страдать.

 – Ты тоже прости меня, я не была честна с самого начала, – добродушно произнесла Кан, одаряя Минхёка улыбкой, которую он видел лишь на тех снимках.

«Я сам допустил поражение и подтолкнул её к другому. Я сожалею, но… признаться… с ним она выглядит счастливее», – Ли осознал и принял свою ошибку, смотря на парочку перед собой. Он справился с последним рубежом. Теперь и его сердце начнёт исцеляться. И возможно… оно снова сможет искренне полюбить.

– Нам нужно идти, удачи на игре, Минхёк, – попрощалась Уджу, замечая, что Ли пребывает в своих мыслях и больше не заинтересован в диалоге. Они с Кимом двинулись вверх по улице. «Кажется, он сказал, что хотел. Надеюсь, ты будешь счастлив, Ли Минхёк». Ким насупился, подмечая странную задумчивость любимой, и недоверчиво посмотрел на Минхёка через плечо: тот коротко улыбался, поворачивая в противоположную сторону.

– Какой ещё игре? Почему ты желаешь ему удачи? Уджу, что это значит? – ревниво тараторил Ким, держа в своей руке ладонь Кан. – Кан Уджу, смею напомнить, ты моя девушка и ничья больше, – деланно пыхтел от злости Ким. А когда Уджу придвинулась ближе, обхватывая его руку, расплылся в довольной улыбке. – А приветственный поцелуйчик? – вернулся к привычному поведению Тэхён и игриво выставил губки, показывая на них пальцем.

– Холодно, так что обойдёшься, – равнодушно отозвалась Кан, возвращая парня к реальности. Он недовольно хмыкнул, а Уджу тихо хихикнула.

«Кан Уджу – моя единственная и необыкновенная вселенная. Я покажу тебе мир ярких красок, зажгу звёзды, чтобы они освещали путь в ночи, и наполню твоё сердце теплотой. Я обещаю, что никогда не отпущу твоей руки».

Конец.

Оглавление

Зарядить Вселенную

  Глава 1 – Начало пути. Кан Уджу.

  Глава 2 – Первое "знакомство".

  Глава 3 – "Дикая"

  Глава 4 – "Тьма".

  Глава 5 – Холодный дождь.

  Глава 6 – Договор.

  Глава 7 – Хочу понять.

  Глава 8 – "Обещание".

  Глава 9 – "Прятки".

  Глава 10 – Тревожные мысли.

  Глава 11 – Страх.

  Глава 12 – Шаг к "свету".

  Глава 13 – Отпор.

  Глава 14 – Настоящее.

  Глава 15 – Дорогой человек.

  Глава 16 – Мирное завтра.

  Глава 17 – Ближе, но по-прежнему далеко.

  Глава 18 – "Шопинг".

  Глава 19 – К чему ведёт молчание.

  Глава 20 – Решение.

  Глава 21 – Дружба.

  Глава 22 – Быть рядом.

  Глава 23 – То, что прячется внутри.

  Глава 24 – Перепутье.

  Глава 25 – Потому что это мы.

  Глава 26 – Праздник.

  Глава 27 – Другой дороги нет.

  Глава 28 – Его слабость – её слёзы.

  Глава 29 – Марионетка.

  Глава 30 – Настоящее начало.

  Глава 31 – Забота о тебе.

  Глава 32 – Зацепка.

  Глава 33 – Длинная ночь.

  Глава 34 – Обещание длиною в вечность.