Чудовища войны [Пол Макоули] (fb2) читать онлайн

- Чудовища войны 95 Кб, 52с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Пол Макоули

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Пол Макоули
Чудовища войны

Глава 1

Индира ясно дала понять, что берется за работу из любезности, и Влад Симонов с деланным изумлением спросил:

– Что тебя смущает? Работа превосходная, а ты, по-моему, сейчас свободна.

– Я отдыхаю, - отрезала Индира.

Последние две недели она руководила очисткой окрестностей коллективной фермы от морских ежей. Сложное, опасное, утомительное занятие. Индира едва не погибла - точно в такой же ситуации, в какой едва избежала гибели при первом своем задании, когда еще не разобралась толком, чего надо опасаться. Теперь она завершила круг. Монстров с нее хватит.

Влад щелкнул пальцами и наклонился к камере своего видеофона.

– Что-что? После этой пустячной работенки тебе нужен отдых? По мне, это просто тренировка. Послушай, Индира, я бы сам принял этот заказ - отличный заказ, - но, к сожалению, уже взялся за три других. Только поэтому отдаю его тебе. С обычными комиссионными, ясное дело, но условия до того роскошные, что ты и не заметишь той малости, что я отщипну на прокорм своим детишкам.

Влад прямо-таки излучал добродушие и энергию - даже по видеофону. Индира рассмеялась. Он укоризненно сказал:

– Эх, Индира… Стареешь, подружка. Тебе становится скучно. Ежи, пауки, мако - для тебя все едино. Рутинное дело… Словом, я хочу малость поперчить твою жизнь, чтобы Индира опять встрепенулась. Скажи «да». Развлечешься, уж это я тебе обещаю.

– Мы действительно стареем, Влад.

– А монстры - нет! Пока ты посиживаешь в своей чудной, теплой, удобной квартирке, чудища плавают во тьме и холоде, накачиваются сульфидами и набираются сил. Слушай, это по-настоящему волнующая работа. Наниматели - забавные люди, вроде монахов, они цены деньгам не знают. Ты озолотишься, даже отдав мне мой крошечный процентик. Индира, этим монахам нужно, чтобы кто-нибудь замочил дракона. Ты ведь еще не охотилась на драконов, так? Знаю, ты справишься, и поэтому обращаюсь к тебе, а не к кому-то еще.

– Понятно. Короче говоря, ты полагаешь, что никто другой не справится.

Индира начинала работу подмастерьем у Влада Симонова. Теперь работала на него в качестве «вольного художника». Он был из первого поколения охотников, один из немногих выживших, когда охота на монстров - биологическое макрооружие, оставшееся от Тихой войны - только начиналась. Вдаду нравилось изображать из себя пирата. У него были две жены и пятеро детей, он пил бренди и курил огромные сигары, носил буйную черную гриву, в которой проглядывали седые пряди. Но при том во всем океане Европы, спутника Юпитера, не было другого столь надежного и профессионального охотника.

– Дракон… - задумчиво сказала Индира.

– Предположительно дракон. Ты боишься?

– Я всегда боюсь.

В конце последней операции на нее напала из засады стайка ежей. Она шла в глубину по длинной расщелине в чистой водяной льдине, а за ней плыл напарник, боязливый рабочий с фермы. Расщелина была отполирована выделениями метана. Фонари Инди-ры отражались от гладкой поверхности, создавая бело-голубое сияние, так что впереди было мало что видно. Ежи посыпались на нее из трещины во льду. Она рванула вверх, раздавила двух ежей на защитной маске - их колючки оставили глубокие царапины на стекле - и начала посылать стрелы из своего пистолета, отбрыкиваясь от нападавших сзади. Напарник окаменел от страха и закрыл путь к отступлению, ежи сыпались на них из пляшущего сияния отраженных огней, но она методично уничтожила всех - со спокойствием, достойным дзен-буддиста. Только когда побоище кончилось, она позволила себе испугаться.

– Я не могу идти на дракона в одиночку. Если это действительно дракон, - заявила Индира.

– Тебе и не придется идти в одиночку. У монахов большая водорослевая ферма: рабочие помогут. Но, скорее всего, это обыкновенный мако. Уже годы, как драконов не видно - вымерли, я думаю. Так вот, монахи заметили какое-то чудище, которое пряталось как раз у границы их владений, а у страха глаза велики. Ладно, излагаю подробности.


Через два часа вернулась Элис, дочь Индиры. Пришла и увидела, что мать возится в мастерской, а на полу лежит открытый багажный контейнер.

– Но ты же едва успела возвратиться, - сказала Элис.

– Да, моя радость.

Элис стояла в дверях, плавно опускаясь и поднимаясь, словно воздушный шарик на привязи. Девочка семи лет, умная и решительная. Одета в мятые шорты и нейлоновый жилет с массой карманов; над головой вздымается, подобно гребню ящерицы, иридисцентный мигающий воротник. На тонких ручках - светящиеся татуировки, не те, что были утром, когда она уходила в школу. Тогда это были переплетенные ящерицы и птицы; сейчас - развевающиеся знамена, красные, лиловые и темно-бордовые. Волосы заплетены в тугие косички и украшены крошечными желтыми и зелеными кисточками-огоньками. Дочь спросила:

– Ты уже объявила Карру?

Индира сосредоточенно укладывала свой «сухой» костюм в контейнер, стараясь избежать складок. Проговорила, не поднимая головы:

– Он скоро вернется. Как в школе?

– Я делаю самостоятельную работу.

– Расскажи.

– Это секрет.

Они замолчали. Мать знала, что дочь снова побывала на служебных уровнях города, у основания льда. Договорившись с Владом о контракте, Индира отследила ее по телеметрии, и Элис это знала. Дочь внимательно наблюдала за тем, как Индира проверяет чемоданчики с оружием - плоские металлические коробки, выстланные пенопластом. В малой коробке лежали три стеклянных флакона с разбрызгивателями, содержащие три сорта специфических нейротоксинов. Индира тщательно изучила упаковку. Наконец Элис спросила:

– Ты знала, что город раньше назывался по-другому?

– Конечно.

– Он назывался Миносом. Почему так вышло?

– Потому, что Минос был одним из сыновей Европы. Плод любви Европы и Зевса.

Элис топнула ногой - так, что на метр поднялась в воздух.

– Да знаю я это! Он был царь и построил под своим дворцом лабиринт. Нет, почему имя поменяли?

– Политика…

– Ага. Из-за войны, значит.

Элис родилась спустя десять лет после Тихой войны. Подобно всем своим ровесникам, она не понимала, зачем взрослые постоянно говорят о войне, если так огорчаются из-за этих разговоров.

– Из-за войны. Где ты это узнала?

– Я видела указатель.

– Что?! В школе?

Элис покачала головой и важно ответила:

– Уж конечно, не в школе. Дуболомы поменяли все указатели, о которых пронюхали, только они знают не все.

«Дуболомами» в последнее время звали солдат оккупационной армии Трех сил.

– И где этот указатель? Элис спокойно сказала:

– Карр разозлится, когда узнает, что ты так скоро уезжаешь.

– М-м… Потому что он меня любит… как и тебя. Так где ты видела указатель, Элис?

– Мама, это для моей самостоятельной работы. Пока не закончу работу, это секрет.

Индира закрыла багажный контейнер. Послышалось короткое жужжание - контейнер сам себя запечатал. Ей не хотелось ссориться с дочерью перед самым отъездом, но нельзя ведь, чтобы Элис вообразила, будто может не подчиняться матери.

– По-моему, будет лучше, если мы поговорим. С глазу на глаз, - сказала Индира.


Вечером Карр сообщил ей:

– Там, внизу, девочке ничто не навредит.

– Не становись на ее сторону.

– Ничего подобного. Детишки постоянно туда ездят, им нравится таращиться наружу. Во тьму.

– Она одевается на манер кольценосцев. Эти огоньки в волосах…

– Одевается, как все дети ее возраста. Они набираются этого из сказаний - безобидное занятие.

– Почему ты столь мерзко рассудителен?

– Такой уж у меня талант…

Индира прижалась к нему всем телом. Они были еще потные - только что занимались любовью на широкой кровати, под изображением звездного неба на потолке. Карру нравилось, чтобы в спальне было тепло и влажно; он держал здесь саженцы бамбука, папоротника и банановых пальм. Стены были настроены на изображение туманных глубин тропического леса. Карр родился на Земле; его семья эмигрировала на Европу из Бразилии за несколько лет до Тихой войны. Он работал в группе экологического развития города - в прежние времена его назвали бы садовником. Сильный, серьезный, надежный человек. Они с Индирой жили вместе уже девять лет; несколько месяцев назад во второй раз начали покупать билеты «детской лотереи».

– По-моему, это чудесно, что она хочет устраивать сады подо льдом, - сказал Карр. - Немножко взяла от тебя, немножко - от меня. Она тебе показывала свои рисунки?

– Конечно. Однажды показала - после спора насчет ее прогулок в служебные ярусы… Дружелюбные рыбы, крабы и тому подобное.

Карр потянулся всем телом и приказал роботу подать газированной воды с лимоном и льдом. Отхлебнул из стакана и заявил:

– Она хочет, чтобы планета избавилась от монстров. Следовательно, желает быть генинженером.

– На прошлой неделе она хотела водить трактор.

– Нет, это было два месяца назад. Она задала мне массу вопросов о генинженерах, спрашивала, почему в океане нет ни одной рыбешки. Понимаешь, я думаю, что она разговаривает со мной потому, что я от нее ничего не скрываю.

– И только-то… - пробормотала Индира.

Некоторое время Карр прихлебывал воду, потом спросил:

– Откуда такая спешка? Ты ведь собиралась отдохнуть.

– Очередной монстр. Одна из тех злобных тварей, которых Элис хочет заменить добренькими.

– Но ведь есть и другие охотники…

– Слушай, ты ведь все знал, когда мы встретились. Кроме того, нам нужны деньги на «детскую лотерею».

Карр поставил стакан на пол и обнял ее. Рука, в которой он только что держал воду со льдом, была холодной.

– Я даже не знал, что на Европе есть монашки.

– Монахи. Мужской монастырь. Влад говорил о нем не очень внятно, а в информсети я ничего не нашла. Они христиане какого-то толка, но не из основных конфессий.

– Неважно. Объясни еще раз, почему они сами не могут справиться с чудовищем.

– Думаю, пробовали… - Молчание. Затем Индира глубоко вздохнула и выпалила: - Влад считает, это может быть дракон.

– Но они же вымерли!

– Последнего убили десять лет назад. С тех пор их не видели. Но отсутствие свидетельств…

– Не есть свидетельство отсутствия. Значит, Влад-копьеносец посылает тебя на дракона в одиночку.

– Мы не уверены, что это дракон. И я не буду в полном одиночестве. Монахи мне помогут.

Глава 2

Индира познакомилась с Владом почти двадцать лет назад, после завершения Тихой войны, когда работала подводным монтажником на строительстве первой водорослевой фермы. Монстры пробрались сквозь звуковые и электрические заграждения, отгоняющие их от нижних границ города, и Влада подрядили уничтожить гнездо морских ежей. Твари научились преодолевать барьеры, пассивно дрейфуя по течению и активизируясь лишь при свете огней строительства. Они разрушали опорные колонны - в то время еще водилась порода ежей, вырабатывающих взрывчатку в своих оболочках. Погибли два подводных монтажника. Индира вызвалась помогать Владу, и они быстро отыскали гнездилище ежей - в пяти километрах к востоку от фермы, где со дна поднималось сильное течение. Здесь лед был изъеден сравнительно теплой водой, пронизан кавернами, трещинами и осыпающимися туннелями, и все это было покрыто сульфидными осадками. Индира не испугалась, когда ежи посыпались на нее из трещин. Они были похожи на безобидные детские игрушки - черные шары размером с кулак, снующие туда-сюда, выбрасывающие пунктирные струйки воды. Индира не думала о том, что некоторые ежи могут нести заряд взрывчатки, она хладнокровно и методично поражала их отравленными стрелками и ни разу не промахнулась. Влад объявил, что ему по душе ее боевая хватка. Вечером они напились, празднуя победу, а через месяц он позвонил Индире и спросил, не поможет ли она ему еще раз.

Океан заразили порождениями генинженерии во время Тихой войны - их сбрасывали на Европу из космоса. Вирусы уничтожали пищевые дрожжи и вызывали гибель местных микроорганизмов, живущих у выходов гидротермальных вод на дне океана. Макроформы разрушали дрожжевые реакторы, горнодобывающие установки и грузовые подводные суда, теплообменники и приливные электростанции.

Земля не ждала быстрой победы в Тихой войне. У оккупационной армии Трех сил не было плана обезвреживания собственных биомонстров. Никто не ведал, сколько их на планете; они размножались партеногенетически, подобно некоторым насекомым; в них с самого начала содержались дремлющие эмбрионы. Влад Симонов и другие охотники были единственной защитой от разрушительных нашествий монстров.

На вторую охоту Индира вышла против мако, который разрушал горнодобывающие всасывающие устройства в Талесине. Добрый десяток часов охотники околачивались у одного из устройств, пока не увидели монстра - гигантский членистый хобот метался в черной воде, отыскивая богатое минералами течение. А затем уверенно и стремительно бросился вперед, прямо на Индиру. Она не тронулась с места, и Влад вторым выстрелом убил монстра.

По возвращении Влад предложил Индире постоянную работу. У нее обнаружился талант убийцы. Правда, удовольствия от этого она не получала - разве что чувствовала профессиональное удовлетворение. Но это не ослабляло чувства вины из-за того, что она выжила в Тихой войне, а родители погибли. Успокоить ее могло только время.

Но монстров она убивала отлично. Сотнями уничтожала гнездилища ежей, отражала нашествия червей-поджигателей, которые обвивались вокруг электрических кабелей и создавали скачки напряжения; убивала мако, скатов, пауков. Но ни разу не встречалась с драконом, самым коварным и опасным из всех монстров.


Поезд вез Индиру на запад от Феникса по дороге с библейским названием «Путь Финееса» в Кадмус. С северной стороны вздымался откос, бесконечная стена высотой в полкилометра - одна из самых крупных возвышенностей на плоской поверхности Европы. На юг уходила изрытая равнина - холмики, многочисленные выемки, зигзаги трещин, пятна коричневого и серого льда над вертикальными течениями, ноздреватые от сублимации. Древний пейзаж Европы в полной сохранности; лед здесь был почти пятикилометровой толщины.

Стояло раннее утро, четыре часа после восхода солнца. Сутки на Европе длятся восемьдесят пять часов, время ее оборота вокруг Юпитера в точности такое же, поэтому над полушарием планетки, обращенном к Юпитеру, центральная планета всегда висит в одной точке, проходя все фазы, от полной до нулевой. Сейчас Юпитер казался круглой черной дырой в небе, по размеру в тридцать раз большей, чем земная Луна. Индира сидела в обзорном вагоне поезда, потягивала персиковый чай со льдом и наблюдала начало солнечного затмения. Ближайшие три часа на этом полушарии будет что-то похожее на настоящую ночь - обычно после захода Солнца в небе сияет полный Юпитер, и кроме него светят одна - две, а то и три его «галилеевские» луны (Европа - четвертая).

Ослепительно яркая точка - Солнце - скрылась за нижним краем Юпитера; тьма мгновенно накрыла ледяную равнину, звезды высыпали на небо. Когда глаза привыкли к темноте, Индира сумела различить на черном диске гигантской планеты бурю, пронизанную молниями. Эта буря превосходила размерами всю Европу.

Индира поговорила с Карром, потом с дочерью. Рассказала ей, что видит вокруг. Элис была на какой-то из скользящих улиц в городском торговом центре.

– Карр уже соскучился по тебе, мама, - объявила Элис. - Говорит, что хочет переделать твою комнату. Это будет сюрприз.

Дочь не пожелала говорить о своей самостоятельной работе. Индира попробовала надавить и в ответ услышала:

– Мне надо идти. Приехала. Пока.

В поезде было полно шахтеров (так здесь назывались люди, добывающие минералы, хотя они и не работали в шахтах). Все как один надирались наркотиками - последняя возможность повеселиться перед трудовыми буднями. И одеты были одинаково: кожаные куртки и фасонистые высокие башмаки. Они были коренные европеанцы, по происхождению - из Южной Африки. Один играл на металлической гитаре, другой, очень красивый и очень черный юноша с резко очерченными скулами, пытался «клеиться» к Индире. Товарищи это громогласно одобряли. Впрочем, он больше смотрел на свое призрачное отражение в толстенном окне вагона, чем на Индиру. Его звали Чемпион Кумало. Индира сначала подумала, что это кличка, но нет: все его товарищи носили либо вычурные, либо библейские имена. Троица Адеподжу, Сара Мозехелоа, Руфь и Исаак Малунгу.

Когда Чемпион бросил свои ленивые попытки заигрывать с Индирой, отношения стали приятельскими. Индире рассказали, что двое братьев Чемпиона учатся в той же школе, что и Элис. По кругу пустили бутылку персикового бренди и тубы с чем-то, именуемым «туманец». Зелье воняло ацетоном, от него тут же начало мутиться в голове, зато настроение стало легким и дружелюбным. Шахтеры дивились профессии Индиры. Сара Мозехелоа воскликнула:

– Чистить океан от монстров! Замечательное дело!

– Ну, не знаю, зачем лезть туда, в мир под нами, - заметил Исаак Малунгу. - Я вот тридцать лет шахтером, и ни разу не понадобилось туда идти. Наш мир здесь, вокруг нас.

– Но ведь океан - часть нашей планеты, - возразила Сара. Ее седые волосы были убраны в косички, вроде щупалец медузы, и перетянуты пластиковыми шнурками. Лоб изрезан шрамами - поскольку шахтеры работали на поверхности льда, они часто страдали от рака, вызванного радиацией. - Океан создает нашу планету, так что очень важно избавиться от монстров.

Гитарист Троица Адеподжу был высоким даже для европеанца, улыбчивым мужчиной; пальцы у него были такие длинные, что, казалось, на них больше суставов, чем обычно.

– Эта гадость - с Земли, - объявил он. - Вот почему нам надо от нее избавиться.

Индира вспомнила, как она пыталась объяснить Элис, почему Земля победила в Тихой войне: «Земляне богаче, у них больше техники и людей. Они выжали все из своей планеты и теперь хотят то же самое сделать с другими». Элис ответила: «Тогда мы должны заполучить то, чего у них нет» - сказала так серьезно, что Индира рассмеялась.

Троице ответил Чемпион:

– Уничтожим монстров, но все равно не избавимся от гнета Земли.

Шахтеры покивали и начали рассказывать Индире о своей жизни в годы Тихой войны. Многие всю войну провели на Европе, остались в своих поселках, когда население столицы, называемой в то время Миносом, было эвакуировано на Ганимед.

– Голодали ужасно, - рассказывала Сара. - Под конец были готовы есть собственные башмаки. Ее перебила Руфь Малунгу:

– Нечего болтать, женщина! Ты была такая кокетка, что померла бы от голода, только бы тебя похоронили в твоих ботиночках!

Остальные захохотали. И верно: башмаки у Евангелии были прямо-таки выдающиеся - зеленой замши, покрытые замысловатым узором из крошечных зеркалец и расшитые красной и золотой нитью.

За сим последовали рассказы о каннибализме, о том, как несколько поселков превратились в дым, когда, ядерный снаряд вскрыл ледяную оболочку океана, открывая дорогу для контейнера с биологическим оружием. Это произошло в Тайр-Макуле, что на полушарии, закрытом от Юпитера. Хотя район был малонаселенный, погибли больше ста шахтеров, там остался гладкий диск радиоактивного льда в центре огромной, на сотни километров, звезды с лучами из глубоких канав - сверкающий шрам на изрытом коричневом лике Европы. Индира слышала все эти истории и прежде; казалось, европеанцы никогда не устанут повторять свои рассказы о войне. У Индиры была собственная история, но слишком скорбная для того, чтобы о ней распространяться: гибель всей семьи, два года, проведенные в сиротском доме на Ганимеде. Наконец ей удалось перевести разговор на монастырь.

– Ты туда? - с широкой ухмылкой спросил Чемпион. - Вот так штука!

Остальные обменялись замечаниями на непонятном щелкающем языке и захохотали. Чемпион не захотел объяснить Индире, что их развеселило, только заметил:

– К богачам едешь. Они держат громадную водорослевую ферму, поставляют соединения углерода половине шахт.

– У них начальник - генинженер, - сказала Сара, а Троица добавил:

– Называет себя Рссером. По-моему, это ненастоящее имя. Говорят, он сбежал с Земли, потому что его поймали на чем-то незаконном. Должно быть, он и здесь чем-то таким занимается.

– Может, делает монстров, - отозвался Чемпион. - Сделал одного слишком сильного и хочет, чтоб ты его убила.

– Странные они люди, - сказала Сара. - Никакие не христиане, хотя говорят, что веруют в Единого Бога. Зовут себя адамистами.

Они рассказали Индире о монастыре больше, чем она смогла вытащить из информсети. У шахтеров было немного фактов, но сплетен они знали предостаточно и выкладывали их живо и с напором. Прошло три часа с начала затмения, над черной тушей Юпитера двойной звездой поднялись Земля и Венера, за ними вышло Солнце и залило светом ледяные равнины. Троица снова взялся за гитару, и когда поезд подошел к Кадмусу, половина вагона пела во всю глотку.

Глава 3

Промышленный поселок Кадмус: несколько групп зданий на сваях, резервуары-хранилища, ледяное поле космопорта, истыканное черными пятнами реактивных выхлопов, длинная полоса транспортера для минералов. Индира сняла комнату и несколько часов отдыхала. Перед сном поговорила с Карром; Элис спала. Скучает по матери, сказал Карр.

– Я тоже по ней скучаю, - ответила Индира.

– Ладно, ты будь поосторожней…

Более всего здесь были заметны солдаты оккупационных сил. В столовой, где Индира завтракала, громко разговаривали два офицера; они словно не замечали гневных взглядов окружающих. После завтрака пришлось выдержать пятнадцатиминутный допрос, прежде чем ей разрешили войти в роллбус, направляющийся на Щит Сциллы, к монастырю.

Индире предстояло десятичасовое путешествие - длинный путь, в четверть окружности ледяной планеты-крошки. Со временем ослепительная звездочка Солнца ушла вперед, на запад, а Юпитер повис на востоке. Он был почти в полной фазе, по вертикали его опоясывали желтые и белые взлохмаченные полосы бурь; если следить за бурями достаточно долго, можно было отметить их медленное движение. Желтый диск Ио скатился за горизонт, но спустя час поднялся снова.

Однополосная дорога тянулась по дамбе, над широкой равниной, состоящей из ледяных плит. Некоторые из них достигали десяти километров в ширину, но чаще были небольшими. Повороты океанских течений вновь и вновь разламывали и передвигали льдины - здесь поверхность Европы казалась мозаичной. Было видно, что ее ледяная кожа покрыта трещинами, словно канеллюрами на полотнах старых мастеров. По льдинам тянулись гребни и впадины - следы выбросов от вертикальных течений. Гребни были сложены из льда, смешанного с различными силикатами; впадины состояли из почти чистого голубоватого водяного льда.

Дорога пересекла впадину столь широкую, что гребень на одной ее стороне исчез за горизонтом, прежде чем появился противоположный гребень. За ним показались группки невысоких холмов, намороженных выбросами конвективных потоков. Холмики, очерченные полосами темного льда, сияли на солнце.

Оболочка Европы, как и оболочка Ио, постоянно разъедалась теплом, генерируемым приливами и отливами океана, вызываемыми вращением планет вокруг Юпитера. Тепло же подводных вулканов не давало океану замерзнуть и поднимало со дна сильные течения. Кадмус стоял над периферией Хаоса Немо, где гигантский восходящий ток свел ледяную оболочку до толщины в какой-нибудь километр. Восходящие течения не только разъедали лед, они поднимали с океанского дна минералы. Поэтому здесь и работали шахтеры. Каждые двадцать километров роллбус проходил мимо насосной вышки с двумя-тремя домиками, стоящими на сваях, но сейчас Индира видела только одинокий домик, который уползал за горизонт, попыхивая красным маячком. Воду, насыщенную минералами, закачивали в огромные бассейны, где плодились анаэробные организмы, извлекающие из льда металлы. Шахтеры их собирали, как урожай.

Индире позвонила Элис; она была полна восторга от своего задания. Мать притворилась, что разделяет ее энтузиазм, но решила, что поговорит с учителями - не нравился ей этот поворот в учебе дочери… Она сказала:

– Постарайся уделять время Карру. Помогай ему.

– Да не люблю я цветов! А от некоторых еще и чихаю! И свет в оранжереях слишком яркий!

– Это им нужно для роста.

– А водорослям свет не нужен!

– Конечно, у них ведь нет фотосинтеза.

– Я знаю. Они… - Элис на экране видеофона сморщила лоб и старательно выговорила: - Они - хемолитотрофы. Забирают из воды вещества и создают биомассу, которую мы едим.

Они немного поговорили о метаболизме водорослей; Элис обещала, что спросит Карра насчет фотосинтеза. Рассказала, что в лаборатории вырезала участок гена - клеточной пушкой. Индиру это приободрило. Чем больше времени дочь проведет в лаборатории, тем реже будет околачиваться в нижних ярусах города.

Путь казался бесконечным. Роллбусу полагалось уступать путь грузовикам, и он часто съезжал на придорожные площадки. Индира была единственным пассажиром; похоже, мало кто ездил на Щит Сциллы. Роллбус сообщил Индире, что монахи неприветливы.

– Мне велят молчать, но дорога очень длинная. Я люблю разговаривать, так меня сконструировали, - объяснил он. Помолчал и добавил: - Надеюсь, вы не против того, чтобы побеседовать.

– Что ты знаешь о монастыре?

– Там была шахта - до войны. Монахи ее обустроили. Конечно, внутри я не был. У них нет гаража. Если я сломаюсь, кое-кому придется идти пешком от самого Кадмуса. Безответственность, но так обстоят дела теперь, при рыночной экономике. Никто не хочет платить за поддержание общественной инфраструктуры.

По-видимому, кто-то засунул в память машины кучу антилиберальной пропаганды, - подумала Индира и поспешно ответила, что не любит беседовать о политике. Роллбус помолчал и сказал:

– Большая часть грузовиков идет от монастыря. Он поставляет огромное количество дешевых соединений углерода. Гликогены, протеин, целлюлоза, крахмалы. Снабжает реакторы почти всех шахт этого региона.

– А монахов там много?

– Нет информации. Только двое регулярно ездят в Кадмус и обратно. Остальные предпочитают оставаться в монастыре.

То же самое говорил и диспетчер гаража. Конечно, можно было позвонить Владу Симонову, но Индире не хотелось обращаться к нему за справкой.

Солнце село. По ледяным полям разлился желтый свет Юпитера, Ио скрылась за его диском, проступили несколько самых ярких звезд. Впереди, на горизонте, на долю секунды вспыхнул свет. Примерно через час зажегся снова, много ближе - язык газового пламени, яркий в смутном свете Юпитера.

– Вспышки, - прокомментировал роллбус.

– Что это?

– Выход метана на Щите Сциллы. У многих здешних шахт есть клапаны.

Метан поднимался вместе с гпдротермальными водами, скапливался под ледяной корой и иногда разламывал ее. Поэтому шахтеры выпускали излишки метана. Он, разумеется, испарялся, поскольку температура на поверхности Европы была минус 150 градусов по Цельсию, как раз за точкой его кипения, и вокруг клапана на льдины сыпался грязно-белый снег.

Монастырь стоял на хребте из минерализированного льда. Он оказался небольшим сооружением - один только посеребренный купол. Роллбус съехал с дороги, поднялся по серпантину и скатился на обширную стоянку. Там перед десятками теплоизолирован-ных труб стояли несколько автоцистерн - по-видимому, загружались сырой биомассой. Роллбус подал задом к воздушному шлюзу и сказал на прощанье:

– Вернусь через три дня. Я приезжаю сюда каждые три дня, даже когда со мной некому ехать. Приеду, если не сломаюсь. Может быть, когда повезу вас обратно в Кадмус, расскажете о монастыре.

Индира, сопровождаемая багажным контейнером, прошла через леденяще-холодные гибкие створки шлюза в ярко освещенный зал. Ее ждали два монаха в черных одеяниях и капюшонах с квадратными навершиями. Старший был невозмутим, но младший воззрился на Индиру с изумлением, будто впервые в жизни увидел женщину.

Они ждали мужчину, вот в чем дело. Послав сюда Индиру, Влад Симонов сыграл с ними шутку.

Глава 4

Монахи оставили Индиру с ее багажом посреди пустого зала. В углу помещался заиндевевший воздушный компрессор, на бетонном полу виднелись полосы - зал прежде был разгорожен на множество комнаток. Индира села на свой контейнер и попыталась вызвать Карра, но видеофон здесь не работал. Стоял такой холод, что при выдохе пар с тончайшим звоном превращался в снег. Ни сидеть, ни стоять было невозможно, и она двинулась на разведку. Зал занимал половину купола, по второй половине полукругом шел коридор с открытыми комнатками по обеим сторонам. По виду - нежилыми. Имелось также два технических туннеля. Один полукругом шел вниз, исчезая из виду; Индира открыла дверь, ведущую во второй туннель с рифлеными, покрытыми льдом стенами и закрытым шлюзом в глубине. Тут и нашел ее старший монах, который сообщил, что с ней хочет говорить брат Рссер, настоятель монастыря.

Пожилого монаха звали Халга. Индира спросила его, зачем нужен второй, запертый туннель. Оказалось, что он ведет к древнему шахтерскому сооружению, которое за время войны ушло в лед.

– Мы прорубили туда туннель, чтобы посмотреть, нельзя ли что-нибудь использовать, - объяснил Халга. - Сейчас там склад.

– Я ничего не высматривала, - сказала Индира. - Просто искала, куда сложить свое снаряжение.

– Полагаю, вам следует поговорить с братом Рссером.

– Какие-то сложности?

– Брат Рссер все объяснит.

Туннель, по которому они двинулись, тянулся далеко вниз. Индира поняла, что монастырь похож на шахту, пронизывающую толщу льда, с куполом наверху, коридорами и комнатами, построенными вокруг колодца. Брат Халга объяснил, что все сооружение возведено из стекла и силикатов, добытых из песчанистого льда, и скреплено псевдоалмазной проволокой. Индира поинтересовалась, как часто им приходится восстанавливать шахту после подвижек ледяной коры, и он ответил, что монастырь построен в теле брекчии, опускающейся почти до самого дна.

– Поверхность покрыта льдом, но сотней метров ниже она совершенно устойчива, - сказал Халга.

Старый монах показался ей человеком робким: разговаривая с Индирой, он смотрел в сторону.

– Извините, что досаждаю вам расспросами, - сказала она.

– Мы не привыкли к женщинам, - ответил монах и покраснел: его коричневое лицо потемнело.

Дальше они шли молча. Наконец свернули в коридор, стены, пол и потолок которого были покрыты длинным красным мехом. Здесь стояла отчаянная жара. Двери в конце коридора были замаскированы тем же красным мехом. Халга распахнул двойные створки и доложил о гостье человеку, стоявшему в дальнем конце слабо освещенного зала. Затем прошептал:

– Брат Рссер, - и вышел, закрыв за собой дверь.

С одной стороны зала уходили во тьму шкафы с печатными книгами; с другой стороны каменная стена была завешена старинным гобеленом, увеличенной репродукцией фрески на потолке Сикстинской капеллы: Бог склоняется из облаков к Адаму. Брат Рссер стоял перед камином, глядя на голограммы, сменяющие друг друга у боковой стены. Камин был огромен, как спасательная камера, и в нем горел огонь, настоящий огонь. Пламя трещало и танцевало над слоем добела раскаленных искусственных поленьев, от него поднимались завитки ароматного дыма, отблески огня играли на персидском ковре, покрывающем пол.

Индире говорили, что монастырь не из бедных, но она и представить себе не могла такого богатства.

– Добро пожаловать, - сказал настоятель. Голос его был мощен, мягок, как хорошее виски, и слова гулко отозвались в углах величественного зала.

Хозяин был высоким старцем с прямой осанкой и серовато-белым ястребиным лицом, усеянным темными пятнышками. Он был одет в такую же рясу, как и монахи, но вместо капюшона его лысую голову покрывала черная шапочка с молекулярным золотым узором. В пергаментных ушах висели тяжелые золотые кольца. Он сказал:

– Я распорядился о еде.

Прошел в сторону от камина - его сопровождал луч света, падающий откуда-то сверху, - и отодвинул флорентийский стул от столика орехового дерева. На столе был пластиковый поднос с едой: водянистый суп из каких-то зеленых листьев, желе со стебельками овощей - на вид сырых, - сухое соленое печенье. И вода в пластиковом кувшине.

Индира попробовала суп и отодвинула тарелку. Рссер проговорил:

– Здесь та же пища, что и в нашей трапезной. У нас аскетический орден.

Он поднял руку, и сбоку от камина появилась голограмма: вид сверху на трапезную, в которой вдоль белых пластиковых столов рядами сидели чернорясные монахи, человек сто, по десять за столом.

– Я поела в Кадмусе, потом в роллбусе, - сказала Индира. - Давайте о деле. Я не ожидала…

– Понимаю. И я не ожидал… В том-то и сложность…

Голограмма трапезной уплыла в сторону. На остальных были изображения водорослевой фермы. Индира поняла, что настоятель продемонстрировал ей свои владения: роскошный зал, армию монахов, ферму.

– Я пытался поговорить с Владом Симоновым об этих… сложностях, - говорил старик. - Но в информсети его нет.

Он стоял и растирал себе то одну руку, то другую. Когда ему казалось, что Индира на него не смотрит, украдкой изучал ее. Индира подумала, что надо было надеть накидку поверх обтягивающего комбинезона.

– Влад работает на шахте, на той стороне планеты, - сказала она. - Наверное, он подо льдом. Но в чем сложность? Когда мне приступить к делу? Наверное, мне нужно просмотреть записи сонара и все видео, что у вас имеются. - Рссер поднял на нее глаза, и она пояснила: - Изображения монстра. Того, кого я должна убить.

– А! Вот что… Боюсь, здесь возникло недоразумение.

– Какое же? Вы сообщили, что в вашем районе появилось биологическое макрооружие класса «дракон». Мы с Симоновым заключили контракт, и я прибыла сюда.

– Видите ли, мы не думали, что он пошлет женщину.

– Одна из его шуточек, - сказала Индира.

– Весьма обескураживающая шутка, миссис Дзурайсин…

– Как бы то ни было, мое дело - выполнить задание.

– Боюсь, миссис Дзурайсин, мне придется аннулировать ваш договор.

Индира изумленно уставилась на Рссера - тот по-прежнему избегал ее взгляда. Положение наконец прояснилось: настоятель не хочет, чтобы она охотилась на дракона; женщинам в монастыре не место. Что же, роллбус вернется через три дня, и она уедет.

– Увы, из-за дракона на ферме невозможно работать, - снова заговорил монах. - Мы теряем огромные деньги и весьма недовольны действиями мистера Симонова. - Он вовсе не выглядел разгневанным и за время разговора ни разу не поднял голоса и не изменил тона. - Ну а для вас все устроено. Утром, в шесть часов, вам принесут завтрак.

– Вы действительно хотите, чтобы я убралась отсюда?

– Основа наших обрядов - медитация. Поднимаемся рано. К тому времени, как вы получите завтрак, мы уже отстоим первую службу. Вас обслужат в то же время, когда едим мы.

– Я должна позвонить родным, но мой видеофон не работает.

– Что-то, связанное с системой, как я понимаю.

– Но может быть, я сумею использовать вашу информсеть?

– Полагаю, вам стоит выйти наружу, - ответил Рссер и умолк. Затем заговорил вновь: - У нас вы в полнейшей безопасности. Здесь вас не затронут сатанинские вожделения, ослепляющие мужчин, но не из-за химической или физической их кастрации. И то, и другое бесполезно, создает нежелательные побочные эффекты, и конечно, химическая кастрация связана с использованием вредоносных гормонов. Нет! У нас микрохирургическим путем заблокированы нейроны, управляющие этими реакциями. Нас нельзя соблазнить, ибо мы не способны возбудиться.

– Понятно, - пробормотала Индира, хотя не могла уразуметь, зачем он об этом говорит: - И все же я должна получить свой гонорар. Это вы отказались от моих услуг, а не я от работы.

– Несомненно! Мы не собираемся нарушать контракт. Всего вам доброго, миссис Дзурайсин…

Рссер не подал никакого знака, но в дальнем конце зала брат Халга отворил двойную дверь.


Старый монах отвел Индиру наверх, в одну из пустых клетушек. Обстановка здесь была спартанская, как в лагере беженцев на Ганимеде, где она жила с приемными родителями. Комната три метра на два, голый бетонный пол, стены из стекловолоконных досок, покрытые синтетической штукатуркой. Из мебели только кровать, убирающаяся в стену, но был и закуток с душем. Халга уверил Индиру, что такие кельи здесь у всех. Кроме, понятно, настоятеля - Индира до сих пор вспоминала роскошь его «приемных покоев».

Телефон все еще не работал. Запереть дверь кельи не удавалось. Индира оставила багажный контейнер снаружи, велела ему стеречь вход, но заснуть не сумела - в комнатке стоял холод, свет нельзя было погасить полностью. К тому же где-то в глубинах купола временами возникал рокот, который заканчивался оглушительным звоном, после чего наступала оглушающая тишина. Индира лежала тихо, и по краю сознания проходили картины того, как она пряталась в туннелях города. Давным-давно. Она отгоняла эти воспоминания.

Забавная история. Орден монахов-женоненавистников; их вождь с манией величия - возможно, бывший ученый. Секретный туннель… И конечно же, монстр, лютующий в глубинах океана у самого монастыря… Похоже на старинный готический роман. У монахов какая-то форма религиозной фобии к женщинам. Их дело. Европа достаточно велика, хватит места для любых чудаков. Хартия вольностей, принятая первопоселенцами, провозгласила свободу веры и слова. Ладно, пусть остаются при своих верованиях, авось смогут отогнать дракона заклинаниями.

Ее все это не касалось… Ну разве что чуть-чуть. Холодный отказ Рссера задел ее сильнее, чем следовало.

Она опять взялась за видеофон. Глухая тишина. Было уже два часа, Индира поняла, что не заснет, и решила выйти на поверхность. Открыв дверь, она сказала багажному контейнеру, что нужен скафандр.


Индира подозревала, что шлюз под наблюдением, но решила этим пренебречь. Прошла через залитую светом стоянку, где в ряд, подобно молящимся, выстроились грузовики. Свернула с дороги и поднялась на гребень хребта. Юпитер висел у горизонта на востоке, в той же позиции, как в начале ее поездки на роллбусе. Под желтым светом по неровному льду тянулись густые тени.

Телефон не работал и здесь. Индира двинулась дальше; длинными легкими прыжками, едва касаясь грунта, пробежала два километра - видеофон внезапно проснулся и начал «прозванивать» разные каналы. Но пришлось пройти еще километр, чтобы добиться устойчивой связи. Время - половина четвертого утра. (На всей Европе было то же время. Никак не удавалось разумным образом разделить местные сутки на день и ночь, и потому все европеанцы жили по единому времени.) Индира передала сообщение аватару[1] мужа. Сказала, что скоро вернется, дня через три, поскольку работы не нашлось. Затем послала срочный вызов Владу, и его аватар извинялся на все лады, пока Индира не изрекла: «Чрезвычайная ситуация. Поднимаю черный флаг». Эта смешная кодовая фраза была для аватара сигналом: не надо работать на публику.

Аватар - он был виден на экранчике над обзорным стеклом ее серебристого шлема - выглядел совершенно как Влад, вплоть до тонких светлых прядок в черной гриве. Услыхав код, он вдруг застыл и заговорил холодным голосом, теперь совсем не похожим на голос Влада:

– Конечно, подружка… Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Он не сумел связаться с Владом, как ни пытался, но зато дал Индире кое-какие сведения об адамистах. Как и предупреждали шахтеры, Рссер был генинженером. Настоящее имя - Грегори Джейнс. Родился в Канберре. Попросил убежища как политический беженец на оккупированных планетах Внешней системы. Работал на правительство Тихоокеанского сообщества Земли, причем молва о его занятиях была туманна и противоречива. В основном - почти наверняка домыслы. Говорили, что перед Тихой войной он разрабатывал биологическое оружие, и монастырь способен поставлять так много биомассы потому, что Рссер повысил продуктивность стандартных водорослей.

Рссер не сам основал секту адамистов: он был помощником ее основателя, харизматической личности, и получил власть после смерти старого мистика. Секта экстремистская; она могла создаться только в бурлящем котле Земли. Вера у адамистов довольно простая. Бог создал Адама и Лилит как родоначальников расы, которая будет почитать Бога на Земле - так же, как ангелы почитают его на небе. Однако сатана убил Лилит, украл у спящего Адама ребро и создал из ребра Еву. Со времен Адама мужчины носят мету сатаны; на них лежит порча, однако они исправимы. А женщины - прямые прислужницы сатаны, все до единой. Затем аватар рассказал Индире, что к верованиям адамистов примешаны искаженные положения генетики, например, насчет мужской игрек-хромосомы, и спросил, нужна ли дополнительная информация. Но Индира отказалась от подробностей. Теперь она была рада, что Рссер не допустил ее к работе.

– Передай Владу, я с ним повидаюсь, когда вернусь, - сказала она. - Есть о чем потолковать.

Во время разговора Индира шла по гребню над серебристым куполом, прикрывающим шахту монастыря; подумалось, что его форма так же символична, как рисунок на гобелене в дворцовых палатах Рссера. Реголит здесь был песчаный, изрисованный следами колес и рубчатых башмаков, с выступающими полосами и ребрами чистого льда. Индира поняла, что идет по дороге, большой дороге, по которой некогда катили тяжелые машины.

Европа - одна из самых молодых планет в Солнечной системе. Каждый квадратный метр ее поверхности много раз заливался водой в смеси со льдом - выбросами из океана, покрывающего планету от полюса до полюса. Поэтому в ледяном панцире, закрывающем океан, очень мало кратеров - они постоянно уничтожаются. Для сравнения: марсианским пейзажам миллиарды лет, и планета покрыта реголитом - слоем осколков и пыли, созданным в результате метеоритных ударов. На Марсе этот слой километровой глубины. На Ганимеде реголит куда моложе, и толщина его измеряется метрами, а на Европе - и вовсе сантиметрами. Но и здесь, как на любом небесном теле, лишенном атмосферы, процессы эрозии идут столь медленно, словно их нет совсем. Отпечатки ног могут продержаться миллион лет, прежде чем их сотрут удары микрометеоритов. Не удивительно, что Индира обнаружила старую шахтную дорогу. Все вокруг было изрыто следами многолетней деятельности. Местами дорогу прорубали во льду, отбрасывая глыбы и осколки льда в сторону через проломы в откосах. Осколки, как бриллианты, блестели в свете фонаря на шлеме Индиры - колющий блеск везде, куда ни повернешься.

У нее оставалось два часа. Через два часа ее должны разбудить. Индира не желала проводить время в унылом необитаемом куполе, в голой холодной клетушке и решила обследовать окрестности.

Радар скафандра показал ей, где лежит станция старой шахты - внизу, подо льдом. По-видимому, станция была построена в герметичной капсуле и снабжена сверхпроводниками, отводящими избыточное тепло на радиаторы в глубинах океана. Такая станция в состоянии работать без всякого надзора.Возможно, хозяева собирались вернуться через считанные недели. Но что-то - вероятно, сдвиг после ядерного взрыва в Тайр-Макуле - нарушило герметичность капсулы, и, скорее всего, какие-то формы биологического макрооружия уничтожили систему отвода тепла. Теперь купол станции медленно погружался в лед, растапливая его своим избыточным теплом.

Индира принялась обводить контуры станции радаром, но тут запищал сигнал тревоги - кто-то обнаружил ее. Секунду спустя она увидела человека, прячущегося за ледяной глыбой. Соглядатай. Индира пригнулась, насколько позволил скафандр, взглянула еще раз - никого не видно, ни визуально, ни через радар. Снова пересекла дорогу и подошла к месту, где только что стоял человек.

Во льду было прорублено квадратное отверстие - во тьму уходили ступени. Понятно. Монахи раскопали старый выход там, где лед треснул и частично открыл глубокий, крутой ход вниз. Индира перелезла через барьер из стеклянистого льда, спустилась по лестнице и обнаружила воздушный шлюз.

Он был в рабочем состоянии.

Таинственный человек может ждать за этой дверью, - подумала Индира. - Что за чертовщина… Вздохнула и открыла шлюз. Под нажимом льда стенки камеры деформировались и полопались, но кто-то заделал трещины полосками черной пластмассы. Внутри был воздух - принятая на Европе азотно-кислородная смесь с давлением 700 миллибар, однако Индира не разгерметизировала свой скафандр. Было очень холодно, минус 50, но все же не такой мороз, как снаружи. И ни признака нырнувшего сюда человека. Что здесь, склад? Но если монахи хотели что-то хранить, они могли просто оставить эти вещи снаружи. Если только вещи не боялись вакуума. Или если монахи не желали, чтобы их имущество кто-то видел.

Раздумывая, что это могло быть, Индира двинулась в глубь сооружения. Очевидно, станцию покидали в спешке. Возможно, персонал заметил приближение ядерной ракеты, которая взорвала льды к северо-западу отсюда. Вдоль коридора, идущего от шлюза, тянулись металлические шкафы для снаряжения; их замки были вскрыты, дверцы распахнуты. Дальше, предположительно под центром купола, помещалась просторная комната отдыха. У одной стены валялись ящики для провизии, у другой - сломанная мебель. Под башмаками скафандра хрустели россыпи ледяных кристаллов. Потолок над головой тоже потрескивал и стонал: станцию со всех сторон сжимал лед.

Жилой коридор был замусорен бумагами и инфокристаллами. Каюты оказались такие же крохотные, как у монахов. Индира заглянула в одну комнатку, наполовину заполненную льдом. Его рельефная поверхность, смутно напоминающая мускулатуру с ободранной кожей, отсвечивала бледно-голубым, а глубина была темной от силикатов. В следующей каюте постель хранила промороженный отпечаток человеческого тела, мужчины, спавшего здесь двенадцать лет назад. Его одежда валялась на полу - тоже промороженная, сверкающая кристаллами инея. На стене висели постеры с изображениями юных девушек. Один плакат осветился изнутри, и девушка стала двигаться: приподняла ладонями груди, начала что-то говорить, но вдруг умолкла, замерла, вернулась к началу цикла и вновь проделала то же самое.

И тут же Индира услышала какой-то новый звук - не скрипучие призывы фотокрасотки и не потрескивание потолка. В глубине коридора прозвучали шаги, затем показался луч фонаря, и кристаллы инея засверкали, словно драгоценные камни. Вот оно что. Человек, за которым пошла Индира, ухитрился зайти ей в тыл!

Она попятилась к задней стене каюты - двигаясь в раздутом скафандре, как слон в посудной лавке. Постер снова осветился; Индира сдернула его со стены и рвала руками в неуклюжих перчатках, пока не умолк скрипучий голос. Выключила фонарь, съежилась внутри скафандра, напряженно вслушиваясь и всматриваясь. Сердце стучало быстро, но без напряжения.

В двенадцать лет Индира - упрямая девчонка, такая же, как теперь Элис - пряталась от солдат оккупационной армии Трех сил, когда они начали эвакуировать жителей Миноса. Город стал первой целью биологического оружия; теплообменники и турбины были уничтожены, дрожжевые реакторы отравлены. Лишившись пищи и энергии, потеряв контроль над инфраструктурой, Минос капитулировал, хотя для остальной Европы война еще была абстракцией. Индира скрывалась от эвакуации потому, что хотела присоединиться к повстанцам - на деле эти повстанцы существовали только в лживых сводках оккупационной армии. Разумеется, Индиру нашли, но не успели посадить на тяжелый корабль, увозивший остальных членов семьи. В медлительном полете от Европы к Ганимеду на корабле взорвался генератор, работавший на антиматерии; команда и пассажиры либо задохнулись, либо погибли от холода. Индира узнала об этом, только прибыв на Ганимед, и провела два года жизни в изгнании, думая о том, что убила своих родителей.

Да, она прошла основательную школу, и спокойно слушала звук шагов - башмаки громко стучали по пластиковому полу, лишившемуся от холода шершавого покрытия. Прошагали мимо, удалились, умолкли. Она простояла еще две минуты, затем открыла скрипучую дверь. Тьма и тишина. Индира включила инфракрасный экран и рассмотрела отпечатки подошв преследователя. Он пошел вниз по коридору.

Очевидно, на шлюзе есть сигнализация. Она сработала, и монахи послали человека на поиски Индиры.

Она двинулась дальше, дошла до места, где к оболочке купола был грубо приварен наклонный колодец с металлическими ступеньками. Когда Индира сошла вниз, скафандр доложил, что нагревается - словно от теплого воздуха. Действительно, у основания лестницы по сторонам высокого коридора стояли тепловые генераторы. Они деловито рокотали, однако змеевики были покрыты инеем. Следовательно, тепло откачивали из станции и передавали… куда?

Вот куда - за плотно закрытую дверь с универсальным знаком биологической опасности (черный трилистник на светящемся оранжевом фоне).

Индира колебалась всего секунду. На ней глухой скафандр. Если она подвергнется воздействию любого биологического агента, то сможет стерилизовать скафандр, просто вернувшись на поверхность Европы, где почти полный вакуум и температура минус 150°С.

Тяжелая стальная дверь была закрыта, но не заперта. Чмокнули залипшие прокладки, дверь повернулась на массивных петлях. Индира переступила через порог и очутилась в воздушном шлюзе. Когда он заполнился и открылась вторая дверь, датчик на скафандре отметил внезапный подъем температуры на 50 градусов. Впереди, в обширном помещении, под высоким потолком висели на цепях лампы. Они были видны только в инфракрасном свете. Индира обвела зал лучом нашлемного фонаря. Под лампами тянулись ряды больших квадратных баков, соединенных коричневыми пластмассовыми трубами. В баках стояла темная вода - на разных уровнях; они были покрыты желтоватым соляным налетом. Океанская вода, подумала Индира. Соленая, насыщенная сульфидами вода океана Европы. Температура: чуть выше нуля. Атмосфера: 90 процентов азота и 10 процентов углекислого газа со следами серной кислоты и водорода.

В баках не было ничего, кроме воды. Циркуляционные насосы выключены, в термостатах, стоящих вдоль стены, оказались только обвисшие, покрытые солями пластиковые рукава. На кафельном рабочем столе у другой стены обнаружились пятна от химикатов. И пустой флакон коричневого стекла, выпавший из гнезда. Индира с трудом ухватила его перчаткой и стерла с ярлыка иней. Содержимое: смесь из связанных нуклеотидов и лигазы. Обычно эта смесь использовалась для внедрения генов в бактерии при клонировании - либо с целью идентификации генов, либо для генинженерных работ.

Индира взяла пробу воды из бака и через шлюз на другой стороне зала прошла в длинный наклонный колодец. Поднявшись по нему, пролезла в открытый люк и очутилась в знакомом месте, под куполом монастыря. За поворотом изогнутого коридора настойчиво вспыхивала красная мигалка - тревожный сигнал багажного контейнера.

Контейнер объяснил:

– После вашего отбытия пришли несколько человек. Пытались меня открыть. Я включил защиту второй степени, как и предписано в разделе втором третьего параграфа.

Индира спросила:

– Конкретно: что ты сделал?

– Включил сигнал тревоги и дал два предупреждения. Когда это не подействовало, пропустил ток низкого напряжения по внешней оболочке. Один из людей потерял сознание.

– Им удалось тебя открыть?

– Конечно, нет. После включения защиты они ушли. Двое из них были вынуждены нести человека, выведенного из строя.

– Ты хочешь сказать, мертвого?

– Шок был достаточен для лишения сознания, но не для смерти здорового взрослого человека, как и предписано в разделе…

– Похоже, из-за тебя я по уши в дерьме.

Контейнер ответил, что не понимает этого выражения. Индира объяснила:

– Будут неприятности.

– Приношу свои извинения, - отрапортовал контейнер. - Я поступил по инструкции.

– Откройся. Мне надо уложить скафандр.


К тому времени, как появился брат Халга с известием, что Рссер хочет поговорить с Индирой, она успела снять скафандр и пропустить пробу воды через своего «химнюхача». Халга не обмолвился ни словом о попытке открыть контейнер - Индира тоже.

Как и в прошлый раз, Рссер стоял перед гудящим камином: если зал был символом его власти, то пламя - ее знамением. Индиру ждал завтрак: жидкая каша, водянистый кофе и какой-то бледно-желтый напиток. Манговый сок, как объяснил Рссер. В скафандре у нее была хорошая еда, но из вежливости пришлось выпить кофе. Он был еще слабее, чем объяснения, которые она по пути сюда дала Халге - насчет своего визита на старую шахтную станцию.

– Итак, мы допускаем вас к работе, - сказал Рссер. - Появились новые обстоятельства.

– Не уверена, что мне этого хочется. И вообще, лучше сработает мужчина, чем жалкая женщина.

– А, вы наводили о нас справки…

– Самые общие. Но мне хватило, чтобы понять, как сильно мне не нравятся ваши идеи.

Настоятель улыбнулся. У него были мелкие редкие зубы, как у маленького мальчика.

– Мы отнюдь не считаем женщин низшими существами. Только жалеем их, как и все человечество. У нас орден созерцателей, мы молимся об освобождении от клейма сатаны, лежащем на каждой клетке нашего тела.

– Очень мило с вашей стороны.

Рссер перестал улыбаться и твердо сказал:

– Вы будете на нас работать, миссис Дзурайсин, или заплатите неустойку, предусмотренную контрактом.

– От которого вы меня освободили.

– Только на словах. У вас имеется запись? Полагаю, что нет.

– Для святого вы маловато заботитесь об истине…

– Никто из нас не свят, дитя мое. Кроме того, небольшая ложь иногда служит высшей правде.

«Так можно оправдать все, что угодно, - подумала Индира. - Не удивительно, что на Европе куча неприятностей из-за верующих».

– Это не займет много времени, - тем временем вещал Рссер. - Вы квалифицированный охотник, я выберу вам в помощь опытных водолазов. У нас есть люди всех специальностей, ибо мы стремимся ни от кого не зависеть… К слову сказать, надеюсь, что наша лаборатория произвела на вас впечатление.

Индира молча взглянула на него. Если он хотел ее упрекнуть, то ведь и она могла обвинить его в попытке обыскать ее вещи. Она отлично знала, что искали монахи, и сверх того, кое-что обнаружила в пробе воды, взятой из лаборатории.

– Теперь мы не используем лабораторию, - продолжал настоятель, - но именно она создала основу доходности нашей фермы. Поэтому… - Он опять улыбнулся. - Поэтому нам придется вас обыскать после окончания работы - убьете вы чудовище или нет.

– Не сомневайтесь, убью.

Покажу вам возможности женщин. Покажу вам, чего стоят все ваши предрассудки, - таков был смысл ее слов. Она не объединяла два обстоятельства: ее открытие и крутой поворот в намерениях Рссера. Объяснения насчет лаборатории были вполне правдоподобными - настоятель не мог знать, что у нее есть доказательства его лжи. «Все дело в гордости, - подумала Индира. - Его гордости. И моей».

Глава 5

Люди, назначенные ей в помощь, брат Фергус и брат Финн, были знающими специалистами, но не пытались скрыть неудовольствия от работы с женщиной. Фергус был темнокожий, жилистый, нервный. Финн - плотный и очень спокойный блондин; один из самых высоких людей на памяти Индиры - выше ее на полметра. Голова его, обтянутая капюшоном «сухого» костюма, выглядела, как внушительных размеров валун. Борода у него была светло-золотистая, цвета спелой кукурузы; оба монаха забрали бороды в сеточки. И оба демонстрировали ущемленное чувство собственного достоинства. Информацией о драконе они не располагали. Ни записями сигналов сонара или видео, ни химанализами воды. Финн просто сказал:

– Мы знаем, что он есть.

– Тем не менее я хотела бы понять, какие у вас свидетельства, - ответила Индира. - Может быть, это другой организм. Нейротоксины, которые я использую, различны для разных классов монстров.

– Жуткое чудовище! - воскликнул Фергус. - Вот и все, что вам надо знать. Мы из-за него не можем работать на ферме.

Они уже были одеты и сидели в компрессионной камере. Монахи облачились в черные костюмы и такие же черные стабилизационные куртки; на Индире был белый костюм и желтая куртка; их подводные скутеры загромоздили всю камеру, так что пришлось задрать ноги. Все было готово, но Индира потребовала, чтобы сначала они поговорили. Хотела подготовить план действий и выделить главное. Она не доверяла монахам - сама заполнила воздухом баллоны (водолазы говорят «набила») и без посторонних глаз осмотрела костюм.

– Мы знаем, где его логово, - сообщил Финн.

– Логово?

Дело в том, что крупные монстры не живут во льду. Они плавают в открытой воде, дрейфуют вместе с восходящими токами, поглощая углерод и накапливая энергию для диверсий. Размножаются от случая к случаю. Их вывели для многолетней битвы и даже, как выяснилось, перестарались. Тихая война дала им долгую жизнь.

– Он живет во льду, - пояснил Финн.

– Рядом с фермой, - добавил Фергус.

Монахи темнили. Похоже, старались выдать как можно меньше информации. Не имеет значения, подумала Индира. Нередко у нее было гораздо меньше информации, хотя, конечно, ей еще не приходилось выходить на дракона.

– Да мы сами все сделаем! - сказал Фергус.

– Если, конечно, дадите нам токсины, - добавил Финн.

Нейротоксины - величайшая ценность при охоте на монстров. Мудрецы-генинженеры, соорудившие чудовищ, подготовили особый сорт яда для каждого их класса. Токсины приобретаются по лицензии оккупационных сил, и только охотникам разрешается их использовать. Подпольные химики пытались выделить эти особые составы, но все яды были смешаны с тысячами аналогичных химикатов. Индира подозревала, что монахи пытались добыть из ее контейнера именно флаконы с токсинами, а когда это не удалось, вынуждены были предложить сотрудничество.

– Я уже нашел и убил одного, - внушительно сказал Финн. Фергус внезапно заорал:

– Она не должна это знать! Тебя же предупредили!

Финн отвесил ему затрещину - Фергус ударился о стальную стенку шлюза и вскрикнул, глядя на товарища с неподдельной ненавистью. Финн безоблачно улыбался Индире. Зубов у него было не меньше сотни, они сияли белизной, как чистый лед, а голубые глаза излучали психотическое возбуждение.

– Одного убил, - повторил он. - Хотите знать, как? Индира засмеялась.

– У меня не было всякого такого снаряжения: сетей, глушилок, токсинов. Я боролся с ним голыми руками. Схватка длилась несколько дней. Вода кипела вокруг нас. Он утащил меня на океанское дно - надеялся утопить, но я слишком силен. Тогда он попробовал удрать, но я его удержал, взломал люк на дне, хлынула лава, и я сжег в лаве его когти и зубы.

Финн говорил басом, так же монотонно, как Рссер, придвигая лицо все ближе и ближе к Индире. Зрачки настолько расширены, что не видно радужки, лицо покрыто маслянистым потом, скверно пахнет изо рта: ацетон, бутанол, что-то еще. Наверняка под наркотиком, подумала Индира.

Она сказала как можно спокойнее:

– Хорошая история…

– Но это правда! Вы не верите, но все равно это правда.

– Мы не знаем, сколько их, - сказал Фергус. - Неизвестно, как часто они размножаются. Может, их там сотни. Тысячи!

– Нам никого не надо привлекать, - не сводя глаз с Индиры, сказал Финн. - Я сам могу управиться.

Индира подумала о баках, стоящих в лаборатории. Анализ указал на следы метаболизма и продуктов распада - знак присутствия какого-то животного, но ее «нюхач» не смог определить, какого именно. Возможно, Финн действительно поймал чудовище. Монстра держали в баке, где прежде выводили водоросли, но вряд ли это был дракон. Паук, молодой мако… Но только не дракон - даже новорожденный дракон перевернул бы лабораторию вверх дном. Но почему они не убили чудище? И для чего использовали?…

Фергус разрешил себе коснуться ее колена и проговорил:

– Он немного возбудился. Не беспокойтесь, мы за вами присмотрим. - Похоже, в его живых черных глазах сквозило искреннее сочувствие.

– Хватит разговоров, - отрезал Финн. - Идем.

Но Индира приказала обождать. Она уже проверила свое снаряжение, однако сейчас хотела проделать это еще раз, чтобы предъявить монахам, чем она располагает, показать, как она относится к задаче, чтобы они уняли свое пренебрежение. Стреломет с отравленными стрелками, электрошок, проникающие гранатки, разрывные иглы, осветительные патроны. Сеть из алмазных нитей, сонар, фиксатор движущихся объектов, «нюхач». Монахи пристально наблюдали за ней, не говоря ни слова. У них-то были только обычные подводные ружья и ножи. Сверх того, на перевязи у Финна висела пачка зарядов, применяющихся при строительстве.

– Все в порядке, - наконец сказала Индира. - Пора за дело.

Фергус впустил в шлюз немного воды. Хотя она и была очищена от химических веществ, но все равно гнусно воняла тухлым яйцом - запах сероводорода. Толкая друг друга в тесноте, они промыли маски водой, затем плюнули на стекла, чтобы те не запотевали. Проверили, как прилегают капюшоны, проверили крепление ластов, грузовых поясов и баллонов, надели маски и приладили дыхательные мундштуки.

У Фергуса была при себе видеокамера; он на мгновение включил встроенный в нее фонарь, открыл вентиль, и за несколько секунд камера заполнилась водой.

Вода океана Европы имела температуру примерно минус 10 градусов. Хотя точка замерзания и была сдвинута из-за высокого содержания солей, большая часть воды под ледяным покровом была полузамерзшей, вроде киселя или густой смазки со взвешенными кусочками льда. Правда, местами вертикальные токи от гидротермальных источников доносили стравнительно теплую воду до ледяной коры. Вода из особо активных источников размывала кору и растекалась по ее поверхности подобно лаве. (Над такими источниками и строились шахты и фермы. Шахты отсасывали богатую минералами воду, на фермах выращивали водоросли, созданные генинженерами.) Тем не менее вода, хлынувшая в камеру, была ледяной - два градуса ниже нуля. Индира ощутила холодное кольцо, поднимающееся от ног, и приступ отчаянной головной боли. Словно разом проглотила килограмм мороженого. Вода уже высосала тепло из тонких перчаток и начала леденить полоску открытой кожи между маской и капюшоном. Кожа онемела. Индира крепко сжала зубами пластиковый регулятор подачи воздуха и сделала несколько глубоких вдохов, пока первая мучительная фаза погружения не закончилась.

Фергус смотрел на видеоэкранчик, прикрепленный к запястью - каждые две секунды демонстрировался новый сектор океана под поверхностью льда. Затем в наушнике послышался его голос:

– Вроде чисто.

– Уже сказано, что чисто, - нетерпеливо ответил Финн. - Включили огни, чтобы проверить.

– Проклятая тварь перемещается быстро, - констатировал Фергус.

Голоса у них были искажены ларингофонами - тонкие, сдавленные и невыразительные.

– Надеюсь, она кинется к нам, - сказала Индира. - Тогда не придется далеко плыть.

– Найдем, - отозвался Финн и нажал большую красную кнопку на запястье.

Камера с гудением повернулась; люди вместе со скутерами вывалились в темную воду и оказались в широком колодце. Дно колодца было вверху - стальной колпак с иллюминаторами, окруженный красными и зелеными огнями; за одним окошком кто-то шевелился. Монахи двинулись вниз, Индира за ними. Вспененная вода с шипением вырывалась из сопел скутера, плотные струи били по бокам Индиры, влекли ее вниз, к открытой воде.

Снаружи Фергус и Финн сразу рванули прочь, мимо ребристых радиаторов, отводящих тепло в океан. Помчались, не дожидаясь Индиры. Это был вызов. Она помедлила, определила направление течения, выбрала маршрут, на котором могла их опередить, и включила водомет на полную мощность.

Она предполагала, что здесь крупное предприятие, но ферма была по меньшей мере вдвое больше, чем она думала. Горело рабочее освещение, и Индира видела стеллажи с водорослями, уходящие вдаль во все стороны - сотни и сотни стеллажей, по тридцать метров в длину и пять в ширину, собранные в шестиугольные блоки с оранжевыми поплавками по углам, причем каждый шестиугольник был прикреплен болтами к соседним блокам и колоннам, вмороженным в ледяной покров океана. Водоросли вились вокруг веревок, укрепленных на стеллажах: прозрачные ленты, отсвечивающие в полутьме фиолетовым или красно-коричневым, как засохшая кровь. Зрелые водоросли достигали ста метров в длину. Течение ритмично покачивало и ленты водорослей, и стеллажи; ферма словно дышала, как спящее животное. Вокруг висела дымка молекулярной серы, выделяемой водорослями при усвоении углерода.

В отличие от зеленых растений, украшавших жилье и улицы Феникса, водоросли не нуждались в свете. Огни горели для рабочих, которые ремонтировали стеллажи и собирали зрелые листья. Дело в том, что зеленые растения используют световую энергию для переработки двуокиси углерода в глюкозу, выделяя при этом кислород. Но под километровую оболочку Европы свет не проникал, поэтому в океане не было и следов свободного кислорода - рыба здесь погибла бы так же быстро, как человек. Здешние водоросли были хемолитотрофиками, для переработки углекислоты в глюкозу они использовали неорганические соединения, содержащие азот, или серу, или железо.

Самой доступной формой углерода на Европе была его двуокись, растворенная в океане. Предлагали, правда, обрушить на планетку астероид с высоким содержанием углерода, но никто не знал, как это сделать, не разломав добрую половину ледяной оболочки Европы. Перед самой Тихой войной пытались (правда, не слишком искренне) достичь соглашения между пятью обитаемыми лунами Юпитера о постройке фабрики по извлечению углерода в одной из точек Лагранжа[2], однако план лопнул из-за споров о начальных затратах на перемещение астероида. До войны европеанцы содержали оранжереи; взамен почвы выращивали генинженерные дрожжи, обмен веществ которых был скопирован с метаболизма местных микробов, живших в непроглядной тьме на дне океана, вокруг выходов гидротермальных вод. Придонные микроорганизмы Европы были единственными формами жизни в Солнечной системе, кроме земных. Они имели генетический код того же типа, что земные организмы; что подтверждало теорию панспермии, согласно которой все живое в Солнечной системе, включая вымерших марсианских бактерий, восходит к единому предку. Но на Земле бактерии эволюционировали, в результате появились многоклеточные существа - возможно, этому способствовала кислородная атмосфера и более эффективные способы метаболизма. На Европе же не возникло ничего более сложного, чем колонии микробов, которые некогда формировали целые гряды, полотнища, хитро плетеные корзины вокруг выходов черной, богатой минералами горячей воды. Впрочем, жизнь теплилась только у этих оазисов - в остальном океан был «стерильным». И вот, во время Тихой войны искусственно созданные боевые вирусы уничтожили дрожжевую промышленность, а заодно и природную микрофлору планеты. После войны Картель Тихоокеанского сообщества стал продавать рассаду хемолитотрофных водорослей. Несмотря на высокий лицензионный налог, водорослевые фермы оказались менее дорогим источником продуктов, чем гидропонные оранжереи. Последние теперь поставляли изысканную пищу, а фермы - основной объем соединений углерода для растущего населения Европы. Были еще микробы, живущие в вакууме, во льду из метана и окиси углерода.

Думая обо всем этом, Индира перехватила Финна и Фергуса в центре огромной фермы и развернула скутер им навстречу. Руки ныли, и она стала их растирать. Головная боль перешла на лицо, холод охватил тело, проникая через подводный костюм и три нижних комбинезона - шерстяной, стеганый и поддевку от скафандра. Кончики пальцев онемели окончательно; крошечные полоски открытой кожи на лице болели невыносимо. Она знала: будет еще хуже. Однако в глубине души Индира ощущала восторженный трепет: она на своем месте, она делает свое дело. Угроза близкой смерти позволяла воспринимать жизнь ярче, чем обычно - этого она не могла рассказать никому, даже Карру. Только охотники могли это понять.

Вверху был навес из шестиугольных блоков со стеллажами; листья свисали с них подобно волосам. Внизу - пять километров черной воды. Гидролокатор не фиксировал никакого движения. «Нюхач», каждые несколько секунд проверявший воду, не находил следов метаболизма, свойственного боевым макроформам. Потрескивал регулятор дыхания, в котором шипел сухой воздух. По дисплею, вмонтированному в маску, Индира проверила свои ресурсы: в баллонах воздуха на шесть часов. И еще на час в аварийном баллоне на скутере.

«Вижу, она нас обскакала», - пропищал в наушнике голос Фергуса, и монахи подплыли к ней. Детские игры…

– Мне нужно осмотреть повреждения, причиненные монстром, - сказала Индира. Финн:

– Мы туда и направляемся. Фергус:

– Это на южном конце фермы. Финн:

– Следуйте за нами. Хватит этих фокусов.

Детские игры… Она пропустила мужчин вперед.

Долгий путь в холоде и тьме - два километра, три. Они плыли под бесконечным колеблющимся навесом из водорослей. Индира вдруг поняла, что не видела у стеллажей ни одного работника, хотя здесь наверняка должно быть не менее сотни людей, собирающих спелые листья и натягивающих новые веревки с зародышами. Фергус, словно услышав вопрос, сказал:

– Мы удалили рабочих из-за угрозы нападения дракона.

– У вас должно быть много компрессионных камер, чтобы обеспечить выход по расписанию.

– Устраиваемся…

Кто это сказал: Финн или Фергус? Теперь она задумалась: а как монастырь управляется с такой огромной фермой? Где у них оборудование для обслуживания множества рабочих-водолазов? Демонстрируя свое могущество, Рссер показал ей трапезную, но там была сотня людей, не больше. Что же, они все работают на ферме? Беспокойство, которое она стряхнула с себя, уходя в океан, начало возвращаться.

Через час они наконец добрались до поврежденного участка. Он действительно был на краю фермы - обширная зона размером с гектар. Огни здесь не горели или едва светились. Целые секции стеллажей были оторваны от колонн-подвесок и висели сами по себе. Некоторые секции вообще исчезли - по-видимому, опустились во тьму, на океанское дно. Под обломками стеллажей сильное южное течение раскачивало баррикаду из спутанных водорослей. Индире пришлось перевести двигатель скутера на стоячий режим. Она заметила, что в водорослях пропаханы полосы, словно кто-то совсем недавно собирал урожай. Этот «кто-то» знал, что не надо рвать там, где водоросль крепилась к веревке; знал, какой длины листья оставлять для быстрой регенерации. Следы были свежие, собирали всего два-три дня назад. Монахи пытались спасти урожай после набега чудовища? Но тогда почему они не спасли все?

Наконец Индира заявила:

– Я видела снимки того, что может натворить дракон. Эти повреждения соответствуют снимкам.

– Я же вам говорил, - отозвался Финн. - Говорил, что поймал одного.

Индира не ответила, только повторила то, что сказала им при первой встрече:

– Это разведка. Нам надо оглядеться и составить план. Времени уйдет немного.

– Ей холодно, - пренебрежительно бросил Финн.

– Это мне холодно, - сказал Фергус, включил свой осветитель и начал снимать Индиру на фоне разломанных стеллажей, плавая вокруг нее, словно лягушка. - Для отчета, - пояснил он.

– Ладно, хватит, - объявил Финн. - Поплыли к логову. Надо кончать с ним. Любым путем.

– Но это не здесь, - возразил Фергус. В его тонком синтезированном усилителем голосе каким-то образом проявилась тревога.

– Знаю, что не здесь. Вперед!

С этими словами огромный монах устремился в темную пропасть под искореженными конструкциями. Индира плыла вплотную за ним в струе его скутера, сберегая энергию собственной машины. Ни в какое логово она не верила, но понимала, что надо убедиться своими глазами - тогда можно будет составить план действий. Она должна убить монстра завтра или послезавтра, чтобы поскорее вернуться домой.

Еще один долгий заплыв в черной воде. Индира оглянулась, проверяя, не отстает ли Фергус, и увидела, что огни фермы мерцают далеко позади, полоской крошечных звездочек в холодной ночи океана. Финн вел их прямо под ледяным сводом. Крыша эта была не плоская - длинные ровные волны. Под широким лучом фонаря на скутере Индиры лед отсвечивал голубым и зеленым. С него свисала бахрома из тонких пластин, скрывавшая контуры ледяной брони. Затем эта крыша стала опускаться - перевернутый гладкий ледяной холм.

Индира вслед за Финном двинулась вниз. Ее указатель глубины каждые двадцать метров издавал щелчок. В кровь Индиры были введены микроскопические нейтрализаторы, предупреждающие азотное опьянение на глубине и выделение пузырьков азота при быстром всплытии, однако нейтрализаторы имели определенные границы действия.

Они погрузились на двести метров, затем откос превратился в вертикальную стену, закончился, и они забрались под этот перевернутый хребет. За ним лежал хаос из разломанных льдин, некогда бывших частью коры. Глыбы размером с дом, отколотые под разными углами - прозрачный голубой лед, пронизанный белыми шрамами разломов, скопище гигантских, грубо вытесанных камей. Финн поплыл тише и остановился перед черной изогнутой расселиной, похожей на ухмыляющийся рот, на глотку, уходящую в глубь льда.

– Вот сюда они и нырнули.

Индира не поняла, кто это сказал - Финн или Фергус; интонации были чересчур искажены, а кроме того, ее ощущения притупил внезапный выброс адреналина в кровь.

– Мы их вытащим, - произнес голос.

Тот же самый голос? Непонятно. Фергус повис рядом с Финном, который направил луч фонаря в расщелину. Висящие в черной воде льдинки засияли тысячами вспышек.

– Сейчас все и сделаем.

Без сомнения, это сказал Финн.

«Нюхач» настойчиво мигал. Индира вызвала его дисплей: сильные следы жизнедеятельности, но без твердой идентификации, словно присутствовали несколько видов макроформ. Она запустила аналитическую программу «нюхача» и предупредила монахов:

– Там что-то есть. Через несколько минут узнаем, что именно.

Включила все осветители и осторожно подплыла к краю расщелины; оттуда тянуло слабое, но равномерное течение. Тем временем анализатор со щелчком перешел на высокое разрешение, и по экранчику побежали зубчатые кривые - выделялись неопознанные вещества. Индира вызвала эталонную кривую дракона, сравнила - да, вот его кривая, скрытая среди других сложных веществ, которые прибор не мог найти в своей памяти.

– Попался, - проговорила она, и сейчас же рядом что-то пронеслось - сверкнуло и умчалось, оставив позади шлейф серебристых пузырьков.

Она рефлекторно рванула прочь, еще не успев сообразить, что кто-то из монахов послал в расщелину самоходный заряд взрывчатки.

Взрыв.

Ударная волна подхватила Индиру, швырнула в стену расщелины, дернула вниз и потащила по дну, по сверкающим гладким буграм и рытвинам. Сверху сквозь взвесь осколков опускались крупные обломки льда, раскачиваясь в завихрениях, вызванных ударом. Тонкий голос визжал в наушнике, как рвущийся металл: «Не сюда! Рано!»

Непонятным образом ей удалось не потерять скутер. Она вырубила освещение и стала протискиваться среди ледяного лома, всем телом ощущая холодные завихрения, гуляющие по расщелине. Снаружи светились огни, две грозди огней; из каждой исходил длинный луч - шарил по всем направлениям.

Индира поняла, что ее подловили. Ее убьют, а вину переложат на монстра - из-за того, что она видела, даже если не поняла увиденного. Из-за того, что она женщина, посмевшая ступить в мужские владения.

Но тут мимо нее пролетело что-то огромное. Кто-то вскрикнул, и одна гроздь огней погасла…

Глава 6

Индира не успела поднять оружие. Осталось только ощущение чего-то черного, лоснящегося, с двумя огромными плавниками или ластами, обхватившими ношу размером в человека. Огромная туша появилась на миг и исчезла.

Он унес Финна. Маленькая фигурка - Фергус - висела на некотором расстоянии от расщелины. Индира поплыла к нему; но ее спутник закричал:

– Убирайся!

Она не остановилась. Он выстрелил - копье прошло мимо, справа. Индира разогнала скутер и схватила монаха, прежде чем он успел перезарядить ружье. Выдернула воздушный шланг из его маски. Лицо под маской закрыли пузыри, Фергус в слепой панике замахал руками. Индира сосчитала до десяти, затем сунула шланг ему в ладонь. Он продул маску и пробормотал:

– Ладно… Все в порядке.

– Ты хотел, чтобы я погибла.

– Это Рссер. Он сказал: необходимо, чтобы вас сожрал дракон.

– Ты собирался снять это на видео. Вы думали, что дракон почти наверняка меня убьет - я же всего-навсего женщина… Но если бы я уничтожила его, вы бы меня прикончили и все равно сообщили, что женщина погибла.

Фергус не стал отпираться. Он уклончиво произнес:

– Финн бы не колебался…

– Трус он, твой Финн.

– Дракон схватил наших рабочих, - объяснил Фергус, показывая на расщелину. При свете фонарей ее зев казался туманным полумесяцем под нависающим ледяными глыбами.

– Если он унес их туда, они так же мертвы, как Финн.

Сказав это, она подумала: скольких людей убил дракон? Сейчас осталось около сотни монахов, но для работы на ферме нужно много больше… Индира очень замерзла, и ей было трудно довести любую мысль до конца. Каждые несколько секунд по телу пробегала дрожь. Эта лоснящаяся черная тварь… Она огромней и стремительней всех других чудищ…

Фергус издал придушенный визгливый звук - смех, искаженный ларингофоном - и ответил:

– Э, нет! Еще два дня назад они были живехоньки - приплывали за едой. Вместе с драконом. Ободрали все по краям фермы и скрылись. А мертвая - ты; Рссер уж проследит…

Не договорив, он с удивительной силой оттолкнул Индиру и поплыл. Она не пыталась его удержать: если Рссер решился на убийство, один маленький монах не менял дела. Фергус уже казался одинокой звездой, продвигающейся к далекому созвездию фермы, когда заговорил снова:

– Финн взаправду убил одного. Маленького, но все-таки. - Молчание. Потом чуть слышно донеслись такие слова: - Не пытайся меня нагнать. Не хватит воздуха.

Индира уже почти использовала один из двух воздушных баллонов - на рукаве вспыхнул пульсирующий сигнал тревоги. Она переключилась на второй баллон. Воздух со свистом пошел через регулятор, но Индира вдруг задохнулась. Там не было кислорода, чистый азот! Мерзавцы исхитрились набить второй баллон азотом. Она успела переключиться на первый, когда глаза уже застилало красной пеленой. Воздуха оставалось на полчаса, а обратная дорога займет не меньше полутора часов. Она настояла на том, чтобы самой набить баллоны, но Финн или Фергус что-то переключили, подали в шланг компрессора чистый азот взамен стандартной смеси. Индира проверила аварийный баллон на скутере, хотя заранее знала, что в нем тоже азот.

Воздуха на обратный путь не осталось, но в пределах досягаемости есть баллоны, подумала она. Скутер Финна с аварийным запасом потерян, он валится к истинной поверхности Европы, что внизу, в пяти километрах. Может падать трое суток, но его не поймаешь. А основные баллоны, возможно, целы…

Выбора не было. И еще - таинственная история с рабочими. Они остались живы, сказал Фергус. Кто-то собирал спелые листья водорослей. Чьи-то продукты метаболизма перемешались с выделениями, характерными для дракона.

И тут она поняла, что произошло с рабочими. Поняла, что делали в лаборатории. Развернула скутер и ринулась в ухмыляющуюся пасть расщелины.

Глава 7

Заряд, посланный Финном, обрушил часть туннеля, но дракон пробил в ледяном завале отверстие. Индира промчалась сквозь рваную дыру на полной скорости. Длинный туннель шел вверх, плавно загибаясь влево. Стенки его были гладкие, как внутри пищевода. Отражения от стен забивали эхолокатор, пришлось его отключить, зато «нюхач» сообщил все, что нужно: возрастающая концентрация смеси продуктов метаболизма, включая характерные меты дракона с тройным зубцом фосфорных кислот.

Туннель кончился внезапно, в широком пространстве. Индира резко остановила скутер и веером выпустила обойму осветительных патронов. На разлете они вспыхнули - ослепительно белые звезды озарили нижнюю часть обширной камеры. Индира оглядывалась в ожидании и ужасе: если это не логово монстра, она пропала - воздуха не хватит даже на то, чтобы выбраться отсюда.

Осветители всплыли вверх. Стало видно, что камера вдвое просторней, чем буддистский храм в Фениксе. Такие камеры часто встречались в нижней части ледяного покрова: они открывались при сильных приливах, затем их расширяли восходящие токи, пока они не становились слишком большими даже для низкой гравитации Европы и не обрушивались. Пол загромождали ледяные глыбы, упавшие с высокого потолка, и острые сколки со стен. Глыбы были гладкие, обкатанные, как галька - видимо, здесь проходило теплое течение.

За краем освещенной зоны, в тени, что-то шевельнулось. Сердце у Индиры забилось еще сильней, и она наконец-то вспомнила, что надо включить гидролокатор. На экране появилась группа отраженных сигналов - существа размером с человеческих детей. Значит, у чудовища было потомство? Да, было, но всего однажды. Поэтому оно и убило Финна. Что же до этих…

Она предположила, кем они должны быть, за секунду до того, как сообразила, что неподвижное отражение вверху, за ними - ряды стеллажей, подвешенных к потолку. Понятно… Они завели собственную водорослевую ферму; течения здесь так же богаты сульфидами и аммонием, как и в открытом океане.

В тот же момент появился большой сигнал: нечто грозно пошло на нее сверху, как управляемая ракета, рванулось сквозь линию сияющих патронов так, что они завертелись в воде. Индира едва успела поднять и навести ружье. Руки слегка дрожали, но теперь она была совершенно спокойна.

Дракон мчался к ней, но она не выстрелила - монстр был слишком стремителен. В последнюю секунду она послала скутер вперед. Чудовище проскочило над головой. Индира развернулась в его попутной струе, навела ружье. Дракон тоже успел повернуться и завис в сиянии ее фонарей и дрейфующих осветительных патронов.

Индире доводилось просматривать короткие видеосъемки драконов, но живого она увидела впервые. И поняла, что он прекрасен. Плотное обтекаемое тело, вдвое длиннее, чем ее собственное - мускулистая торпеда, обтянутая гибким панцирем из длинных костяных чешуи. Задние сросшиеся плавники лежат горизонтально, подобно китовому хвосту, намного превосходя по ширине размах человеческих рук. Грудные плавники простираются в стороны, как крылья летучей мыши, их толстые перепонки пронизаны тремя пальцами с длинными черными когтями. Широкая пасть с акульей ухмылкой, лишенной намека на юмор, с несколькими рядами загнутых зубов. Эти зубы не для питания: драконы кормятся, прокачивая воду, богатую сульфидами, сквозь чащу пластин в своих внутренностях, где живут бактерии-симбиоты, усваивающие углерод. Зубы нужны для атаки - и сейчас пасть была распахнута. Лоб оказался бугристый и вздутый, с полосой бородавчатых электрических органов, которые служат дракону надежнее, чем зрение. Но был и глаз - единственный, голубой, неотрывно уставленный на Индиру. Почти человеческий глаз, и у Индиры возникло нелепое ощущение, что внутри драконьего панциря спрятался человек и смотрит на нее.

Нет, не на нее; На ружье, на стрелку, готовую к удару, на бронебойный наконечник с зарядом и подобранным типом нейротоксина. Даже если заряд взорвется в воде, нейротоксин парализует дракона - возможно, так надолго, что тот погибнет. Монстр перестанет подавать воду своим бактериям-симбионтам, израсходует энергию, запасенную в мускулатуре, и умрет.

Индира повела ружье вверх - дракон точными движениями грудных плавников сдвинулся в сторону, не сводя единственного глаза с ядовитого наконечника. Впервые в жизни охотница видела в своей добыче не монстра, а разумное существо. И она очень медленно, осторожно перевернулась в воде, положила ружье на дно, между выглаженными водой обломками льда.

Дракон висел на прежнем месте, но теперь смотрел на нее. Мелкие существа собрались вверху - смутные тени, снующие туда-сюда в свете патронов, которые уже доплыли до ледяных сталактитов на потолке пещеры. Индира слышала слабое стрекотание; очевидно, переговоры. По-прежнему двигаясь медленно, как во сне, она вынула из скутера аварийный баллон и открыла вентиль.

Струя пузырей пошла вверх - дракон попятился. Кислород был губителен для его бактерий-симбионтов. Затем он, видимо, понял, что течет азот, и вернулся на прежнее место.

Тогда Индира, двигаясь так же медленно, сняла с себя снаряжение. Внимательно отследила, к какому баллону подсоединен воздушный шланг, и открыла второй, резервный баллон. Снова пошли пузыри азота. На этот раз дракон не шелохнулся.

Он понял.

Регулятор подачи воздуха хрипел все сильнее при каждом вдохе. Баллон почти опустел. Индира висела в воде перед драконом, перед его бугристым лбом, и пристально смотрела в его голубой глаз.

Он должен был понять, что она не враг. На ней белый костюм с желтой курткой - в сравнении с монахами, одетыми в черную униформу, она выглядела настоящим тропическим цветком. Кроме того, у всех боевых макроформ острое чувство вкуса. Дракон может понять, что от нее исходят другие химические сигналы, чем от мужчин.

Регулятор вдруг захрипел, Индира поняла, что вскоре не сможет сделать и вздоха. Она успела набрать полную грудь воздуха, этого хватит на три минуты. Она постучала по регулятору, по баллону _ неподвижное, непостижимое чудовище наблюдало за ней. Женщина выплюнула регулятор; губы сдавила ледяная вода. Невыносимо хотелось вдохнуть.

Короткий взрыв стрекота.

Индира открыла глаза - вода, просочившаяся в маску, жгла глаза. Что-то метнулось вниз, между нею и драконом, уронило какой-то предмет, исчезло.

Снаряжение Финна.

Мундштук регулятора был почти перекушен, а баллон пуст. В отчаянной надежде, что Финн не успел перейти на второй баллон, она сунула в ротрегулятор, ощутив на языке кровь и слюну Финна, переключилась на второй баллон и сделала глубокий вдох. В гортань ударил заряд полузастывшей сернистой воды - Индира задохнулась, изо рта пошли пузыри, и вдруг она ощутила, что дышит. Дышит!

Прокатилась новая волна стрекотанья. Из темноты опустились маленькие существа и повисли по обеим сторонам дракона, глядя на Индиру, наблюдая, как она присоединяет шланг к своей маске, чтобы выгнать из-под нее воду, и поправляет маску на лице. Существа были ростом с ребенка - примерно как Элис. Маленькие, с грустными карими человеческими глазами, заросшие серым блестящим мехом. По обеим сторонам мордочек, раздутых, как дыни, дрожали длинные вибриссы. Должно быть, могут пользоваться эхолокацией не хуже, чем зрением. Задние плавники были длинные, наполовину сросшиеся, но на месте грудных плавников торчали короткие крепкие человеческие руки с длинными пальцами. Они шевелили этими пальцами, показывая плавательные перепонки, и переговаривались, пощелкивая плоскими зубами на своих узких челюстях.

Вот они, рабочие с фермы. Генинженер Рссер создал их и использовал как рабов, создавая монастырское богатство. А дракон их освободил.

Судя по зубам, эти существа, в отличие от боевых макроформ, не имели симбионтов, питались водорослями, а значит, им приходилось держаться фермы. Но дракон показал рабам, как жить на свободе. Они утащили стеллажи с водорослями и заложили собственную ферму.

Дракон поплыл вперед. Опустился ко дну, к ровной ледяной глыбе и что-то нацарапал на ней длинным пальцем грудного плавника. Затем щелкнул всем телом, как хлыстом, и умчался во тьму.

Маленькие существа кинулись за ним, вовсю работая хвостами. Один на секунду задержался, таращась на Индиру, но тут же раздался хор резких щелчков, и он тоже исчез.

Индира осталась в одиночестве; холод и тьма сдвинулись вокруг пятна света от фонаря на скутере. Она склонилась к ледяной глыбе, на которой когтем чудовища были процарапаны неровные, но различимые буквы:

НЕ НАДО ВОЙНЫ.


Индира вернулась к шлюзу с получасовым ресурсом воздуха. Монахам пришлось ее впустить - она повертела перед камерами взрывчаткой Финна и жестами дала понять, что прилепит заряды ко входному люку и подорвет, если понадобится.

Едва Индира прошла сквозь шлюз, как появился Рссер в сопровождении дюжего монаха. Индира совсем закоченела и вымоталась, но подняла подбородок и посмотрела настоятелю прямо в глаза, не обратив ни малейшего внимания на телохранителя.

– Финн мертв, - сообщила она.

– Да.

– Его убил дракон. Ваши рабочие - у дракона. Они дали мне баллон Финна. Поэтому я осталась жива, вопреки вашим намерениям.

Она вызывающе сверкнула глазами, но Рссер по-прежнему не смотрел на нее - уставился в пространство над ее левым плечом. В красном свете переходной камеры резко выделялись темные меты на его белой коже; челюсть у настоятеля предательски подрагивала.

– Вы попытались украсть нейротоксины! - гневно крикнула Индира. - Не вышло, и вам пришлось пустить меня на охоту, не так ли? Вы решили убрать меня после того, как я увидела лабораторию, но не могли действовать в открытую, слишком много народу знало, что я здесь. Поэтому мне подменили воздух на азот. Хитрый план: либо дракон убьет меня, и Финн возьмет мое ружье и убьет дракона; либо я убью дракона, но останусь без воздуха, и Финн изувечит мое тело так, словно меня смертельно ранил монстр…

– Выйди, - приказал Рссер телохранителю и ответил Индире:

– Если бы вы дали нам токсины, ничего подобного не произошло бы.

– Вы должны были меня убить после того, как я нашла лабораторию.

– Отнюдь. Мы попытались вскрыть ваш контейнер, когда вы ушли наружу. Но контейнер слишком хорошо защищен, и мне пришлось подготовить второй план. Оставался единственный способ получить токсины - отобрать их в открытом океане, а единственный способ их отобрать - убить вас. Отыскать же лабораторию я вам позволил затем, чтобы мое сообщество смогло оправдать убийство: вы открыли наш секрет.

Индира так устала, что не могла чувствовать ни ненависти, ни страха.

– Понятно, вы не сомневались, что дракон меня прикончит, - сказала она. - Я ведь всего-навсего женщина… Фергусу было приказано заснять всю сцену. А убей я дракона, мне все равно не жить. В любом случае меня ждала смерть.

Рссер не пытался возражать, и она добавила:

– Но дракон унес Финна, поскольку тот убил его детеныша.

– Мы отстоим службу во память души брата Финна.

– И рабочие от вас ушли. Закладывают собственную ферму.

– Они вернутся, - ответил Рссер. - Эти монстры нуждаются в некоторых витаминах и аминокислотах, не содержащихся в водорослях, и им это известно.

Возможно, сейчас они едят тело Финна, подумала Индира. Или прихватили витамины с собой. Во всяком случае, в холодной бескислородной воде они не скоро ощутят дефицит этих веществ.

– Думаю, вы их не дождетесь, - сказала она.

– Тогда я выведу новых.

– А тем временем ферма захиреет. И новые рабочие, возможно, тоже уйдут. Насколько разумными вы их сделали? Рссер улыбнулся.

– В достаточной мере. - И, помолчав, добавил: - Не столь разумными, как драконы.

Индира поняла его мысль и сказала:

– Вы были генинженером. На Земле.

Монах взглянул на нее, отвел глаза и тихо ответил:

– Я работал в команде, миссис Дзурайсин. К сожалению, не над драконами, иначе я бы не нуждался в ваших нейротоксинах.

– Однако вы использовали свои познания, чтобы создать квазирабочих, когда прибыли сюда. Эти пятна у вас на лице - следы несчастного случая, не так ли? Но вы не можете лечиться, поскольку тогда станет известно, что вы занимались нелегальной генинженерией. М-да… Финн убил дракона, детеныша. Сначала я думала, детеныша поймали потому, что вы хотели раскрыть тайну - как макроформы живут в открытом океане. Теперь я полагаю, Финн его убил просто из-за того, что мог убить.

– Полезный был человек, но его склонность к насилию не всегда удавалось сдерживать… Нет, миссис Дзурайсин, мне не требовалось раскрывать никаких тайн, я давно знаю все о жизни драконов и прочих военных макроформ. Мои рабочие суть макроформы, которые не использовались в Тихой войне. Я изменил их генотип, введя зависимость от водорослей, но во всем остальном они не изменились.

– Дракон приплыл к ферме, отыскивая своего детеныша, - гнула свое Индира. - И нашел рабочих. - Она смотрела на Рссера в упор. - Я его не убила. Тем не менее вы мне заплатите.

Рссер возразил с некоторым удивлением:

– Не думаю.

– А я думаю. Я нашла дракона, не убила его, и потому понадоблюсь вам, чтобы наладить с ним отношения.

Монах скрестил руки на груди и мягко ответил:

– Мы побеседуем в моем кабинете. Переоденьтесь, миссис Дзурайсин. Обогрейтесь. Поразмыслите о том, что рассказать вашим коллегам, когда вы нас покинете.

Индира поняла, что победа за ней.


Роллбус откатился от монастыря и двинулся к серпантину, спускавшемуся к главной дороге. Если судить по часам, была середина ночи, но в этой части Европы только что взошло Солнце. Маленький, неровный его диск стоял над самым краем равнины, на востоке. Выше него висел огромный узкий серп Юпитера, испускающий желтый свет. На ледяной равнине, исчерченной гребнями и расщелинами, каждый выступ отбрасывал двойную тень.

Роллбус спросил:

– Вы отыскали монстра? Убили его?

– Я нашла кое-что иное, - сказала Индира.

Она думала о дочери и ее мечтах по поводу морских садов, где живут добрые звери. Думала о детях в Фениксе, с жадным интересом всматривающихся в темноту океана. О монстрах-рабочих и о драконе, взявшем их под опеку. Он много умней, чем полагали его создатели… Может быть, мудрость пришла к нему в черных океанских глубинах. Кто ведает, какие мысли, какие философские построения приходят на ум драконам, когда они висят во тьме и холоде, прокачивая живительную воду через свои внутренности, заселенные симбионтами? Не исключено, что когда-нибудь поколение Элис это узнает.

Предстоят разговоры с другими охотниками - впредь не должно быть охоты на драконов. Не надо войны. Возможно, мы сумеем помочь рабочим, поставить для них кормушки с витаминами и аминокислотами, необходимыми для правильного питания. Возможно, научимся понимать их постукивание зубом о зуб, их странную речь. Установим контакт. Будем сотрудничать. И начнем превращать океан в место, пригодное для жизни.

– Кажется, я нашла кое-что такое, чего Земле не заполучить, - вслух проговорила Индира.

Роллбус ничего не понял. Да ведь и Индира не была уверена, что во всем разобралась. Неважно. Элис и другие дети разберутся.


Перевел с английского

Александр МИРЕР


1

Аватар - земное воплощение божества (инд. миф.). В тексте имеется в виду изображение-робот. (Здесь и далее прим, перев.)

(обратно)

2

Точка Лагранжа - точка устойчивого положения малого космического тела в поле притяжения большого тела.

(обратно)

Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • Глава 7
  • *** Примечания ***