Вчера в Глосдэйле сожгли ведьму [Алексей Анатольевич Притуляк] (fb2) читать постранично

- Вчера в Глосдэйле сожгли ведьму 21 Кб скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Алексей Анатольевич Притуляк

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Притуляк Алексей
Вчера в Глосдэйле сожгли ведьму

    Именно так была озаглавлена статья в газете на следующий день.

    Но сначала Клая повесила на дверь дома Ракели крест из связанных стеблей тысячелистника и насыпала на порог соли, после чего трижды сплюнула на запад и поцеловала землю. Так требуется по ритуалу сожжения ведьмы, а уж в этом-то деле Клая кое-что понимает, можете не сомневаться. Да-да, нужно обязательно повесить на дверь крест из тысячелистника, чтобы ведьма не смогла найти выход. Насыпанная на порог соль помешает ей использовать заклинание против огня. Поцелуй земле придаст колдовству Клаи силу, а плевки на запад… ну, так уж повелось, а смысла в этом, пожалуй, никакого.

    Вчера в Глосдэйле сожгли ведьму, писала газета. Персона, или группа персон, совершивших это бесчеловечное деяние, со всею очевидностью использовала колдовство, поскольку несчастная Ракель — так звали жертву — не сумела ни погасить огонь, ни выбраться из горящего дома.

    Ещё бы, думала Клая, читая эту заметку, ещё бы я позволила ей выбраться! И стоило бы тогда затеваться. Нет уж, если Клая за что берётся, так будьте уверены: всё будет сделано как полагается. Тем паче, тридцать шиллингов очень неплохая цена за такое дело, и за такую цену заказчик вправе требовать усердия. А кому и чем не угодила ведьма, Клаи не касается. И избавьте её от намёков на тридцать сребреников — Ракель ничего общего с Христом не имеет, она — ведьма, грязная ведьма, всю жизнь страдающая пирофобией.

    Сельчане рассказывают, вещала газета, что пока дом горел, над ним кружились сотни летучих мышей. Надо ли говорить, что никто из жителей Глосдэйла не попытался прийти на помощь ведьме.

    Если бы эти газетчики прежде спросили Клаю, она бы им точно сказала, что никаких сотен мышей там не было, а было их ровно тридцать три. Столько жило на чердаке Ракели.

    А газета продолжала: тело, извлечённое из пепелища было сильно изуродовано, так что достоверно определить его принадлежность местный коронер Кевин Колпи не счёл возможным, но — сказал он, — сообразуясь с местом преступления, можно утверждать, что останки принадлежат Ракель Арведдин. Что касается вопроса о причинах смерти, то это несомненно пожар, а если же в свою очередь говорить о причине оного, то с не меньшей уверенностью можно указать на умышленный поджог, то есть тем самым определить в качестве причины гибели Ракели Арведдин умышленное убийство и квалифицировать совершённое преступление по статье девятой Уложения о преступных деяниях графства Черчил.

    Ну да, верно, изуродовало её сильно, кивала Клая, читая эти строки и тонко улыбаясь. Правый глаз сварился, левый наполовину вылез из орбиты и лопнул, губы обуглились, носа почти нет, на месте щёк — чёрная короста и прогары, одна грудь превратилась в сухарь и напрочь лишилась соска; нечего и говорить, что не уцелело на её теле ни единого волоса, а кожа стала чёрная, хрусткая, ломкая, как на пережаренной свинине. И смердело от неё горелой свиньёй.

    Когда в тот же полдень Ракель пришла с вёдрами к реке, все сторонились её, поторопились закончить обычные женские пересуды и отправиться по домам, иные даже так и не набрав воды — какая уж тут вода! Даже лучшая подружка Лим, и та молча отвернулась, чтобы не видеть этого ужаса, не чувствовать запаха и не слышать хруста горелого мяса.

    Удивительно, как сумела Ракель добраться до реки — без глаз-то. Тропа, по которой она шла, вся была усыпана после неё жирной сажей и лохмотьями выгоревшей плоти — того и гляди отвалится от неё всё мясо, что ещё осталось, и обнажатся кости. Но она дошла до реки, зачерпнула вёдрами воды, кое-как выпрямилась под коромыслом, повела головой, прислушиваясь. «Здравствуй, подружка моя Лим», — сказала она, невесть как узнав, что Лим и правда здесь — стоит под ивой, затаив дыхание и отвернувшись, чтобы не видеть того ужаса, в какой превратилась Ракель. У Лим не хватило смелости ответить, она только беззвучно плакала, кусая губы, чтобы не сорваться в рыдания и тем не выдать своего присутствия. Быть может, ведьма подумает, что ошиблась. Ракель тогда и вправду постояла ещё минуту, слушая тишину и шорохи ивовой листвы, покачала головой да и ушла. Не сказать, как напугала Лим эта встреча, глухой голос Ракели, а больше всего то, что она вот этак покачала головой. Может, она и улыбнулась ещё — на безгубом лице пойди определи. Тем более, что Лим так и не взглянула в её сторону, пока не поднялась Ракель на пригорок, и всё думала: «Зачем ей вода?»

    А вода больше всего нужна была сейчас Ракели: чтобы отваром одной ей известных трав омыть с себя сажу и выгоревшую напрочь плоть и превратиться из угольно-чёрной в бронзово-шоколадную. Иссохшая в пламени кожа её немного отмякла под действием снадобья и не была больше похожа на подгоревший окорок. Ненужные глаза она вынула и тем же отваром промыла опустевшие глазницы. Сгоревшие рыжие волосы, которые были так густы и пышны когда-то, заменила рыжим