Тайна старой усадьбы [Александр Геркуланович Белинский] (fb2) читать постранично

ТАЙНА СТАРОЙ УСАДЬБЫ (Можжевеловый куст) Русский оккультный роман Т. XII

ПРЕДИСЛОВИЕ

И в эмиграции — за границей, среди чужих людей и всяческих невзгод беженского существования, и на родине, в хаосе, из которого в муках народных должно сформироваться когда-то и что-то… тяжело живется русскому человеку.

Часто его охватывает такое состояние, когда ему хотелось бы хоть на короткое время забыться, унестись душой куда-либо вдаль, хоть на минуту отдохнуть от тяжелой действительности.

Новая литература… она крайне интересна, но она не достигает указанной выше цели. Являясь отражением многогранной современности, она удерживает читателя в сфере его собственных переживаний или освещает ему те стороны этой сферы, с которыми ему самому еще не приходилось сталкиваться.

Приступая к изданию своих сочинений, автор имел совсем другую цель, и если читатель, сидя с этой книжкой в руках, хоть на какой-либо час унесется от тяжелой действительности в недалекое сравнительно прошлое, с его повседневными, хотя, быть может, и мелочными, но не терзающими души и нервов интересами, если он хотя один раз улыбнется тихой и доброй улыбкой, то скромный автор будет считать, что он достиг своей цели и что его труд оплачен сторицей.

А. Б.

I ПИСЬМО ИЗ НИЦЦЫ

Мы шумно встали из за обеденного стола и перешли в уютный кабинет нашего милого хозяина.

Когда все с чаем, кофе и сигарами расселись поудобнее, хозяин опустился в кресло у ярко освещенного письменного стола и, слегка постучав по какой-то книге, шутливо-торжественным тоном объявил:

— Господа, согласно выработанной очереди слово предоставляется Дмитрию Петровичу.

— Слушаем, — раздалось два или три голоса, и все обратились в сторону сидевшего в углу комнаты в глубоких креслах еще сравнительно молодого человека.

Дмитрий Петрович помолчал с минуту и начал.

— Сегодня действительно моя очередь рассказывать, но, так как в вашем кружке я являюсь человеком еще новым, то мне необходимо сделать некоторое предисловие, касающееся моей биографии, без которого рассказ мой может показаться неполным.

Вы знаете, что мы живем вместе с сестрой, Ольгой Петровной. В настоящее время, кроме нее, у меня на всем белом свете нет ни души родственников. Мы потеряли родителей очень рано, когда я был в третьем или четвертом классе гимназии, а сестра, которая на шесть лет моложе меня, была еще девочкой.

Наше отрочество и юношеские годы мы провели, хотя и никогда не разлучаясь, но среди чужих людей, и, быть может, именно это обстоятельство было причиной тому, что между мной и сестрой установилась самая тесная и искренняя дружба, что вообще теперь очень редко.

Благодаря небольшим средствам, оставшимся после нашего отца, мы никогда не испытывали острой нужды. Мне удалось окончить университет и устроиться помощником присяжного поверенного, а сестра, спустя год, окончила гимназию и поступила на высшие курсы.

Мой патрон, Сергей Иванович, присяжный поверенный, у которого я работал, создал для меня очень хорошие условия: помимо хотя и небольшого, но определенного жалованья, он предоставил мне вести в свою пользу все поступавшие к нему мелкие дела мировой подсудности, и моего заработка было совершенно достаточно для того, чтобы нам с сестрой существовать безбедно.

Спустя два года после начала моей адвокатской деятельности, как раз в середине лета, мы получили письмо из Ниццы. Там проживал наш дядя, брат нашего отца, который покинул Россию что-то лет пятнадцать тому назад и все время лечился на юге Европы от какой-то продолжительной тяжкой болезни, которая, наконец, свела его в могилу.

Писал нам бывший поверенный дяди и сообщал, что духовного завещания после себя он не оставил и просил сообщить нам, что не сделал он этого потому, что мы с сестрой являемся его единственными наследниками, и к нам одним, что вполне соответствовало и его желанию, должно перейти все его состояние.

Состояние это, помимо всего оставшегося после дяди в Ницце, заключалось в огромном, около пяти тысяч десятин, недвижимом имении на юго-западе России. Оно находилось в управлении у некоего Тадеуша Лясковского, от которого мы и должны были принять это имение и отчет за текущий год.

Далее, заканчивая письмо описанием похорон дяди, поверенный просил нас немедленно дать ему инструкции о его дальнейшей деятельности.

Обсудив этот вопрос с сестрой и моим патроном Сергеем Ивановичем, мы сейчас же начали дело об утверждении нас в правах открывшегося наследства, а в Ниццу написали, чтобы все имущество, оставшееся после дяди, было ликвидировано, а все документы были бы высланы нам.

О существовании упомянутого дяди и о его недвижимом имении я, конечно, знал; я даже должен был видеть и самого дядю, когда еще был