Не тот факультет [Ника Агапова] (fb2) читать онлайн

Ника Агапова Не тот факультет

1 глава

Я не кана, я кэра.

Вот она, боль моей жизни. Низкое происхождение во мне выдает все: одежда, явно с чужого плеча, прическа, самостоятельно заплетенная, дешевая оправа Сердца и, конечно, отсутствие собственного грифона. Последнее наиболее обидно, ведь тогда, когда мои будущие сокурсники весело перекрикиваясь, полетели занимать комнаты в общежитии, я поплелась туда пешком. Единственная со всего курса.

Путь предстоял не близкий. Предстояло пройти мимо Тренировочных Арен, пересечь Лес Теней и Парк Философии. Честно говоря, из всех объектов, находящихся на территории Академии последний пугал меня больше всего. Потому что был вотчиной Ядовитого Садовника. Нет, это не насекомое. Все гораздо хуже.

Стараясь не думать о возможной неприятной встрече я брела по вымощенной голубоватыми камнями дорожке и глазела по сторонам. Посмотреть было на что. Под силовыми Ученическими Куполами, взрывая воздух разноцветными потоками магии, сражались обнаженные по пояс старшекурсники-огнестражи. Пестрые, оранжево-красные их куртки и желтые с золотом рубахи валялись прямо на черном мху.

Вокруг куполов толпились девушки в фирменных изумрудно-зеленых накидках — студентки-земледелицы. Как бы я хотела к ним… но вожак распорядился иначе. Не знаю уж за какие такие грехи он невзлюбил меня….

— Привет, куколка, чего грустишь? — высокий парень-огневик, светловолосый и сероглазый, на ходу застегивая золоченую рубаху, спешил ко мне.

— Заблудилась?

— У меня карта.

— Ну круто. Ты с какого факультета?

— Инженерного….

Парень окинул меня недоверчивым взглядом.

— Брешешь

— Если бы…

— Ну, удачи.

И исчез. Не очень то вежливо портал кастовать под носом у собеседника. Но я его понимала. Инженерный!

В Академии Нимвода шесть факультетов.

Самый многочисленный, конечно, факультет огненной магии. Учатся на нем исключительно парни. Будущие

тепловики и огнестражи. Второй, равный по численности — факультет бытовой магии. Там, естественно, правят девушки. На третьем, факультете природы, поровну девчонок и парней.

Четвертый, достаточно малочисленный факультет — портальщики.

Нет, конечно любая жарптица может открывать портал, но вот организовывать переброску большого количества мыслящих или объемный груз — не так уж и просто. Портальщики, по преимуществу, мужчины.

Пятый факультет готовит целителей. Традиционно магия подобного рода лучше подчиняется женщинам. Но есть и исключения, разумеется.

Ну и шестой, самый малочисленный факультет — инженерный. Студенты данного факультета занимаются изготовлением артефактов, изучают новые направления в магии, создают собственные заклинания… безумно, конечно, интересно, если опустить тот факт, что на данном факультете учатся будущие вожаки. И дочери вожаков, естественно.

Да, в Империи Нимвод жесткое кастовое общество. Первая, самая высшая каста — жрецы. Они живут обособленно, на Горе Светлых Сил. Поклоняются, как и вся Империя, Сынам Демиурга. Жен у них нет, новых адептов набирают из числа двух низших каст.

Вторая каста — вожаки. Их поставляют на должность жрецы. Должность наследуемая, разумеется.

Третья, самая многочисленная каста — простые жарптицы. Дети Небесных Стай, как мы себя называем.

Переход из одной касты в другую возможен посредствам брака. Естественно, жена переходит в касту мужа, а не наоборот. При разводе кастовая принадлежность сохраняется.

Все это звучит страшнее, чем есть на самом деле. Жрецов мы видим лишь единожды — в день инициации, когда извлекается Сердце и появляется способность контролировать смену ипостаси. А вожаки… вожаки, как правило, в дела простых птиц не вмешиваются. Главное налоги плати. Конечно, бывают и исключения. Вот наш вожак — исключение. И почему он вдруг решил, что дочь деревенского учителя должна поступить на инженерный факультет? Обычно это сами родители решают, куда птенцу идти. Образование, конечно, обязательное, но факультет-то можно выбирать! А теперь уж ничего не поделаешь. С вожаками не спорят…

За размышлениями я не заметила, как начался Лес Теней — тренировочная площадка для магов природы.

Деревья нависали, будто шептались, над головой. Но не трогали одинокую путницу. За то студентам, подруги рассказывали, ой как прилетало от заколдованных гигантов. Что делать, поголовное обучение магии в Нимводе не прихоть императора а суровая необходимость…

А вот и группка студентов ожидает преподавателя. Болтают, шутят, смеются… Поскорее прохожу мимо — презрительная гримаса парня-огневика все еще стоит перед мысленным взором. Однако, я напрасно волновалась. Землевики внимания на меня не обратили.

Незаметно лес превратился в парк. Ухоженные клумбы, аккуратно подстриженные деревья, волшебные птицы щебечут в розовых кустах. Не удержавшись, протягиваю руку, касаясь бледно-голубых листьев. От моего прикосновения с листочка осыпается пыльца, серебря устилающий землю мох. Иду дальше. Волшебное очарование этого места кружит голову. Тоненький звон хрустальных колокольчиков под ногами, аромат цветов ориса, огги, кружащие над фонтаном, сделанным столь искусно, что кажется нерукотворным….

— Еще пара часов, барышня, и можно сразу на занятия идти. У вас, видимо, форма под платье натянута?

Ой.

На лавке, возле фонтана сидит рыжий парнишка. Если бы я не знала о нем из рассказов подруг, приняла бы за студента- первокурсника.

Непослушные рыжие волосы, курносый нос, усыпанный веснушками, озорной прищур ярко-голубых глаз — вся его внешность кричала о наивности и простодушии. В руках он держал книгу, которая исчезла, едва я успела на нее взглянуть.

— Ты из крестьян. Заблудилась?

— Ннет….

— Эта часть парка не для таких как ты. Возвращайся.

— Простите, но мне надо в инженерное общежитие…

— Зачем? Парень встал, медленно обошел меня кругом, будто корову на торгу, оценивая. Поцокал языком.

— Ничего так, годная. И кто же тебя заказал?

— Что? — Щеки залила краска — я не…

— … не такая, ага. — смех Садовника был тих и полон яда. Руки его легли мне на плечи, дыхание обожгло ухо: — я тебя с ветерком доставлю в корпус, детка.

Магия серебристой струйкой опутала плечи, змейкой спустилась к животу, просочилась под платье холодным воздухом. — и только попробуй кому о нашей встрече рассказать — объятия прародителя гут раем покажутся. Поняла меня, малышка?

Я стояла, боясь вдохнуть. Самый страшный мой кошмар на глазах становился явью.

— Пожалуйста, господин Садовник, отпустите меня….

— Садовник? О да, господин садовник отпустит тебя, маленькая шлюха.

Звонко хлопнула ладонь, ошпарив ягодицу огнем и я оказалась у ворот общежития инженерного факультета.

2 глава

Не стану лукавить, хорошего я от минувшего дня не ждала. Так что расстроилась не сильно. В конце концов даже встрече с Ядовитым Садовником закончилась благополучно, если не брать во внимание ноющую от шлепка часть тела.

Комнаты в общаге были на двоих, а поскольку соседка моя почему-то задерживалась, оставшуюся часть ночи я наслаждалась одиночеством и любовалась выданной мне новенькой формой. Моей. По размеру подогнанной.

Это ведь совершенно невозможно дотерпеть. Не нарядиться в изящное темно-синее платье, шитое серебром. Не накинуть на плечи переливчатый звездно-голубой плащ…

Звон Академического колокола застал меня уже полностью собранной и одетой, а потому я выбежала во двор одной из первых. Возле корпуса искрился портал и суровый на вид мыслящий, в нетерпении притопывая ногой, поманил нас, ранних пташек, пальцем.

— Имя!

— Карре кан Вирра — пискнула пухленькая девчушка, выскочившая во двор за секунду до меня.

— Тирр кан Заран пробасил рослый брюнет, нависнув над портальщиком.

— Шаг назад, Тирр. Если не хочешь, конечно, вместо артефакторики идти клумбы пропалывать.

Парень заметно сбледнул, отошел на почтительное расстояние.

— Вы, барышня?

— Риит кэр Мия

Окинув меня быстрым, заинтересованным взглядом, переспросил.

— Кэр?

— Совершенно верно. Что-то не так?

— Да нет. Все нормально. Добро пожаловать — усмехнулся тот.

— И меня отметь, Коппи — лениво про пробасил чей-то голос.

— Разумеется, господин Нирра. — подобострастно закивал портальщик.

Почтя за лучшее ретироваться, я кое-как выбралась из толпы стремящихся отметиться учеников. К сожалению, не я одна.

— Эй, подожди! Да куда ты?

— Пусти!

Кое как вырвав руку из цепких пальцев высокого, блондинистого самца, остановилась, скрестив руки на груди.

— Ты что-то хотел от меня?

— Посмотреть. Интересно стало, что за дура-крестьянка на нашем факультете завелась.

— Насмотрелся?

— Ммм… повернись-ка попкой!

— Не дождешься!

— Жаль, жаль. С другой стороны, если там у тебя также плоско, как и спереди, то я не много потерял.

Со всех сторон раздался гогот. Оказывается, пока мы в гляделки играли, студенты закончили отмечаться и с удовольствием наблюдали за нашей перепалкой.

Слезы навернулись на глаза и ответная колкость была готова сорваться с языка, когда портальщик крикнул:

— Отправляемся!

Студенты гурьбой повалили в портал. Я, пропустив шумную толпу вперед, пересекла портальную черту последней.

— Не благодари- шепнул мне на ухо портальщик.

Портал выплюнул нас в фойе главного корпуса. Секунда — и студенты второго и старше курсов разбежались по аудиториям. Лишь новички- первокурсники с недоверием поглядывали друг на друга.

— Кто-нибудь знает, где наше расписание висит? — толстушка Вирра деловито оглянулась.

— Пойдемте!

Схватив меня и еще одну девочку за рукава, потащила к стойке администратора.

— Прошу прощения, а где расписание первого инженерного?

— Следуйте за указателем — буркнул дежурный, ткнув пальцем в воздух.

И правда, над нашими головами дрожали белесые стрелки, отчаянно дергая вправо.

Переглянувшись, мы бросились в указанном направлении, подгоняемые звоном сотен колокольчиков.

В аудиторию заскочить удалось за мгновение до преподавателя.

Поморщившись при виде нас, раскрасневшихся от бега, пробасил:

— Ну что ж, барышни, бегаете вы быстро. Надеюсь и думаете с той же скоростью.

Так начались мои студенческие будни.

Группа наша была не большой. Всего восемь человек. Четверо парней и столько же девушек. Все, кроме меня, конечно же, каны. Ребята приняли меня хорошо, в основном. Девушки же, как только узнали о моем происхождении стали сторониться. Ну и ладно. Не пакостят, и на том спасибо.

Я всегда считала себя личностью независимой, потому старалась самостоятельно составлять мнения о мыслящих, не прибегая к подсказкам чужих взглядов. И сейчас, вполуха слушая господина Гвинни, профессора расоведения, я пыталась составить портреты своих одногруппников.

Вот толстушка Вирра — она видит Академию сказочным садом. Сокурсники для нее — будущие друзья. Она видит их умными и очень красивыми. Всех, кроме Лльвелы. Ее видит мелочной. Почему, интересно?

Лльвела ни на кого не смотрит. Академия для нее — ступенька к научной карьере. Профессора видит гением.

Профессор, кстати, видит ее тупоголовой блондинкой, а всех остальных, нас — избалованными бездельниками. Парень за первой партой — Бигган, кажется, видит всех без исключения девочек распутницами. На парней он не смотрит.

— Повторите, что я сейчас сказал? Как молния среди ясного неба прозвучал голос профессора. Он стоял у моей парты, оперевшись костяшками пальцев о столешницу. — я жду, барышня. Или вы не слышали вопроса?

— Расовые особенности жарптиц… раздался шепот с задней парты.

— Ну, барышня, вопрос вам повторили — преподаватель бросил нехороший взгляд на моего спасителя — блондинистого парня с родинкой над губой. — извольте отвечать. Можете не вставать, мы не в школе.

— Основной особенностью жарптиц являются ярко выраженные магические способности. Еще жарптицы умеют открывать порталы и…

— ….и два бала получает… как тебя?

— Миа…

— Риит кэр Миа? Поздравляю, первый неуд в этом семестре вы заработали. Кто нибудь хочет ответить?

Лльвела подняла руку.

— Ну что ж, у нас есть желающии повторить судьбу кэры. Прошу.

— Основное отличие расы жарптиц — наличие второй — птичьей — ипостаси.

Не менее важна способность к эмпатической передаче. Из этих двух фундаментальных особенностей следуют такие отличия как умение видеть чужими взглядом, способность к физическому восприятию эмоций и, как сказала моя сокурсница, "ярко выраженные магические способности"

Лльвела бросила на меня взгляд, полный торжества.

— Чтож, очень хорошо, барышня. Ваше базовое образование выше всяких похвал.

— Я же не в деревенской школе училась, как некоторые, фыркнула блондинка.

Профессор покачал головой, но ничего не сказал. Продолжая прохаживаться между рядами он, казалось, пытается рассмотреть новичков как под лупой. Пристально и непредвзято. Во всяком случае я надеюсь, что непредвзято.

— Теперь вы, юноша с длинным языком.

Обратился он к блондину. Расскажите нам о ментальном зрении.

— Нуу… ментальное зрение — способность жарптиц видеть глазами окружающх.

— Неплохо. Ну а о физическом выражении чувств нам расскажет… вот вы, полжалуй.

— Круглолицая брюнетка с черными, как ночь глазами, подобралась:

Основным и самым тяжелым побочным следствием способности к эмпатическо передаче является физическое выражение чувств….

— Свершилось! У нас таки появилась последовательница Риит кэр Мии. Два балла. Как вас там?

— Гвамми кан Дорра

— Вы тоже в деревенской школе учились, юная Гвамми? Побочным следствием? Физическое выражение чувств, чтоб вы знали, необходимое свойство организма жарптицы. Как обычная боль сигнализирует о повреждении человеческой ипостаси так физическое выражение чувств сигнализирует о затемнении ипостаси птичьей. Повторюсь, ФВЧ у жарптиц — жизненно важное свойство.

Впрочем, об этом подробнейшим образом вы будете говорить на эмпатике. Если, конечно, профессор Финор вас в аудиторию пустит, таких бестолковых..

А сейчас, юноша с первой парты, сделайте милость, оторвитесь от ваших влажных мечтаний и расскажите нам, что такое Сердце жарптицы.

Залившись густой краской, парнишка — тот самый, который всех девушек распутными видел — пробасил:

— Сердце является средством управления эмпатической передачей..

— Тепло. Давай дальше.

— Оно запечатывает птичью ипостась как вторичную…

— Стоп. Интересно, вы у нас вместе с Мией и Доррой в одной избушке учились?

Запечатайте себе на лбу — птичья ипостась у нас пер- вич- на!

— Но мы же не превращаемся после инициации…

— А птенцы, по твоему, как получаются, дурило — не выдержал блондин с родинкой.

Аудитория взорвалась хохотом.

— Совершенно верно. Именно потому, что птичья ипостась первична мы не рождаемся, как люди, а вылупляемся из яйца. А извлечение из груди Сердца позволяет поставить под контроль разума эмоции.

Прозвонил звонок.

Я попыталась было встать, но не смогла. Оглянувшись, увидела, что и моих одногруппников настигла такая же беда.

— Аудиторию покидают не по звонку, а по моему изволению, птенчики.

Профессор, не торопясь, прошелся взад-вперед по кафедре. Сделал какие-то заметки в журнал и произнес.

— На сегодня лекция окончена, можете покинуть аудиторию.

3 глава

На следующей, последней, паре нам выдали список литературы. А молочно-бледная стрелки над головами словно ленты на ветру стали рваться в сторону библиотечного корпуса.

Толстушка Вирра, подхватив под ручки Лльвеллу с кудрявой Доррой умчалась к стойлам, седлать грифонов. Ребята увязались за ними.

Мне же, похоже, придется весь вечер потратить на дорогу. Поскольку в библиотечном корпусе я никогда не была, портал открыть туда не могла. Ребята с других факультетов забирали книги централизовано, с помощью кураторов-портальщиков. Наш же факультет, как мне сказали, "в няньках не нуждается" и "способен к самоорганизации". Вот он и организовался. Без меня.

Но унывать — не наше дело. До вечера еще далеко, а после получения книг в общагу могу уже порталом вернуться.

Напевая какую-то глупую песенку я шагала по мощеной голубым кирпичом дорожке.

Больше всего меня радовало, что путь мой лежал в стороне от парка философии. Это жуткое место голубой громадой высилось по правую руку.

— Эгей! Эгегей! Миа! Задрав голову, я увидела пикирующего на меня грифона. Едва успев увернуться покатилась по мху, потеряв равновесие. Парень-наездник разразился заливистым хохотом.

— Ты что делаешь?! Вскочила на ноги я.

— Ну прости. Подвезти? Ты ведь в библиотеку?

Все еще сомневаясь, я ухватилась за руку одногруппника и запрыгнула на животное.

— Меня Хорро зовут. Ты летала раньше?

— Конечно! Не задумываясь, соврала я.

— Тогда держись крепче — улыбнулся блондин, и грифон взмыл в небеса.

Волшебное чувство полета охватило меня, взмахи огромных крыльев, казалось, попадали в такт биению жизни. Высота кружила голову, ветер бьющий в лицо пьянил. Теперь я понимала, почему студенты инженерного редко пользуются порталами. Имея возможность летать, разве можно отказаться от нее в угоду скорости?

Погладив шелковистые перья животного я, наконец, огляделась. Мы были уже почти на месте. Здание библиотеки с высоты полета казалось не больше табакерки, а находящиеся поблизости от него корпуса факультетов огненной магии напоминали спичечные коробки.

— Снижаемся- закричал мне в ухо Хорро. — держись крепче.!

И грифон ушел в крутое пике.

Я визжала, парень смеялся, свободной рукой прижимая к себе мое трясущееся от ужаса тельце.

— Нравится?

Я даже ответить не могла, продолжала судорожно сжимать держащую меня руку.

Вскоре падение — не могу найть более подходящего слова- замедлилось, и мы плавно приземлились прямо у крыльца библиотеки, распугав зазевавшихся землевиков.

Оказавшись на твердой земле я испытала огромное облегчение и, под завистливые взгляды учащихся факультета Природы прошествовала в

здание.

Благодар стрелкам — помощникам, которые, как обещал администратор, будут с нами целую неделю, мы нашли читальный зал.

Строгий библиотекарь, затянутый во все черное, плюхнул перед нашими носами стопки книг.

— Проверить, расписаться и не шуметь!

Мы с Хорром переглянулись и принялись сверяться со списком.

— У меня эмпатики не хватает.

— Значит закончилась. Спросите на кафедре.

Я посмотрела на стрелочку, висящую над головой, словно стяг в безветренную погоду.

— А где кафедра эта находится?

— Восемь минут летом. В парке философии.

Что? Нет, даже не так ЧТО?!

Мне придется топать в этот проклятый парк? Уж лучше без учебника буду ходить….

Видимо, считав мой взгляд, библиотекарь усмехнулся.

— Поверьте, барышня, явиться на лекции господина Финора не готовой, гораздо страшнее прогулки по парку Философии.

С мольбой поглядев на Хорро, прошептала — проводи меня, а?

— Провожу, куда деваться. И чего это ты так боишься? Парк как парк.

— Это, молодой человек, вы на штрафработах там небыли. — С насмешкой проговорил библиотекарь.

Связав книги любезно предоставленной библиотекарем лентой мы отправились на выход.

— С таким грузом не полетаешь. И руки заняты опять же. Давай сначала книги отнесем, а потом уж на кафедру сгоняем?

Я не возражала.

Открыв портал, Хорро переместил нас к дверям общаги. Признаться, я безумно хотела переместиться прямо к себе в комнату, но с детства вбитые нормы поведения подобное категорически запрещали. В помещении порталами не пользуются.

В комнате меня ждал сюрприз. Огромный, пушистый кот, развалившись на моей кровати глядел изумрудно-презрительным взглядом. А на соседней кровати расположилась невысокая светловолосая девушка, такая бледная, что казалась прозрачной.

— Привет! Улыбнулась она. Ты-моя соседка?

— Ага. Какой у тебя замечательный кот!

— У меня имя есть, между прочим!

Я так и подскочила на месте

— Аолли!

— Да, это мой фамильяр. Его Рута зовут. А меня — Лия

— Мия.

— Очень приятно. Ты уже учебники получила? А я вот не успела. Отец до последнего сопротивлялся, не хотел меня на инженерный пускать.

— Но почему?

— Говорит, что здесь одни лоботрясы и бездари учатся.

— Прямо так и говорит?

— Да. Это братик виноват. Каждый прилет — ворох новых баек о студентах.

— А на каком факультете твой брат учится?

— Не учится, преподает. Он — самый молодой из преподавателей в Академии. И самый талантливый.

— Ты им очень гордишся?

— Да. — Почему-то грустно проговорила девушка.

— Ой, мне ведь еще на кафедру лететь. Представляешь, в библиотеке закончились учебники по эмпатике.

— А можно с тобой? Я вообще еще книг не получала…

Мы выбежали в коридор.

— Знаешь, меня тоже отец не хотел отпускать — решила сунуть голову в петлю я. — его заставили.

— Как это — заставили? Разве это законно?

— Мой отец- не вожак. Он учитель в деревенской школе. Если ты не захочешь дружить со мной из-за этого — я пойму.

— Глупости какие! Мыслящий есть мыслящий, какое бы положение его семья не занимала. Если что, моей знатности на двоих хватит. Ты ведь будешь со мной дружить?

— Конечно — обрадованно подтвердила я.

Признаться, соседка мне очень понравилась. Милая, скромная девушка, так похожая на моих деревенских подружек.

Рука об руку мы выбежали во двор.

Блондин уже ждал меня, сидя на скамейке.

— Мия! Это кто с тобой?

— Соседка. Она с нами слетает. Ты не против?

— Конечно нет. Тебя как зовут?

— Лия.

— Я Хорро. Ты верхом?

— Да. Мой грифон в стойлах.

Взявшись за руки, мы перенеслись к главному корпусу.

На этот раз летела я с Лией, и, оказалось, это вовсе не так страшно, как в первый раз. Никаких головокружительных кульбитов, только ощущение полета и ветер в волосах.

Сначала заскочили в библиотеку, где Лия, пока мы с Хорром болтали возле фонтана, сбегала за учебниками. Конечно, эмпатика и ей не досталась.

— Ну что, девочки, отправляемся в Парк Ужасов?

— Почему ужасов?

— Ну, Мия так боится мифического Ядовитого Садовника, что у нее даже руки трясутся.

Это было правдой. Подруги часто, вечерами, рассказывали истории, одна другой страшнее, про студенток, заблудившихся в Парке Философии.

Да и воспоминания о собственной встреча с Садовником до сих пор дрожь вызывают.

— А кто это такой?

— Не знаю, от нее впервые услышал.

— Это дух юноши, обитающий в Парке. Он питается кровью случайно забредших туда девушек. Сначала насилует их до полусмерти, потом лакомится.

— Жуть какая.

— Да бред все это, если бы такое случалось, ректор бы давно парк с землей сравнял.

— Говорят, призрак этот имеет над ректором власть. Вот и закрывают на все глаза.

— Ну, даже если так, вы, девочки, не одни. Я этого призрака быстренько на атомы развею.

С этими словами Хорро запрыгнул на своего летуна и нам с Лией ничего другого не оставалось, как последовать его примеру.

— А сверху парк этот, ничего так выглядит, красивый. — заметила Лия. На наш похож, только поменьше.

— У вас большое гнездовье?

— Очень. А ты, Хорро из какой стаи?

— Авенского озера. Это у Западного Кряжа.

— Значит мы соседи, улыбнулась блондинка. А ты, Мия, откуда?

— С Карпоты. Наша стая едва сотню птиц насчитывает.

— А я встречала вожака Карпот. Мерзкий толстяк — не в обиду тебе, Мия.

Я не обиделась, ведь согласна была на сто процентов….

Вот, мы приземлились у стен небольшого двухэтажного корпуса, настолько милого и аккуратного, что захватывало дух. Здание смотрелось как органическое продолжение парка, его вершина и жемчужина.

— Как здесь красиво только и смогла выдавить я.

Мои спутники согласно кивнули.

Из резных дверей выбежала заплаканная девушка, вслух браня кого-то.

Мы переглянулись. Очарование места лопнуло, будто бракованное стекло.

— Идем что-ли — несмело прошептала Лия.

Таинственный Парковый корпус внутри был даже более прекрасен, чем снаружи.

Но очарования не получалось. Из-за стойки на нас смотрело существо, больше всего напоминавшее недопереваренного спрута.

— Чего угодно?

— Здравствуйте, нам надо учебник по эмпатике получить. В библиотеке закончились. — выступил вперед Хорро

Спрут пошевелил ложноножками, икнул и проскрипел

— А запрос вы взяли?

— Какой запрос — проблеяла я чувствуя, что вот-вот готова разреветься.

— От библиотекаря.

— Нам никто не говорил, что нужен запрос.

— Ну так я говорю — раздраженно ответил спрут.

— Слышь, ты, кальмар недоеденый, хватит придумывать ерунду всякую.! Ты знаешь, с какого мы факультета? — психанул блондин.

Монструозный администратор хлопнул отростками и Хорро, превратившись в живой факел, с воплем вылетел в окно.

На шум выбежала миловидная секретарша.

Ниддар, сколько можно! Это уже седьмой за вечер!

— Ты не знаешь, скольких я через дверь выкинул! Целый день сегодня одно и тоже! Вот скажи, разве я похож на спрута? А на осьминога?

Монстр накастовал перед собой зеркало из которого смотрел симпатичный зеленоглазый шатен. — и ведь заклинаний на мне никаких нет, сто раз проверял! Они просто сговорились меня с ума свести!

— Простите, господин администратор — дрожащим голосом проговорила Лия — может вы, случайно, кому- то на ногу наступили? У меня брат, бывает, на обидчиков такой морок насылает — ни кто заметить не может…

Отражение в зеркале побледнело.

— Святые Силы… это что же, меня действительно кальмаром видят?

— Я — нет. Заявила секретарь.

— А они — да. Они видят меня…. заклятым? На кого я для вас похож?!

— На спрута — пропищала Лия.

Монстр уронил головной конец на стойку.

— Я пропал!

— А я предупреждала тебя! Второго замечания профессор не делает!

— И как же мне быть? Арра, смени меня, надо найти его….

— Ну нет уж. Сам накосячил, сам расхлебывай. Меня не тянет замечание из-за тебя получать. А вы, девочки, идите в общежитие. Без запроса библиотекаря вам тут никто ничего не выдаст. Завтра после лекций все успеете. Сейчас поздно уже.

— Но у нас завтра эмпатика!

— Тогда добро пожаловать в ад.

На выход!

Поток воздуха закружил нас с Лией и выставил на улицу.

Хорро нигде не наблюдалось, впрочем как и грифонов.

— Животные пламени испугались. Надо бы поискать их. Ты со мной?

— Может они улетели?

— Исключено. У Мино крылья подвязаны. Она где то здесь. Ты ведь не бросишь меня?

— Нет, конечно — вздохнула я. Давай искать.

И мы отправились в укрытый вечерним сумраком парк.

Заходили все глубже, кричали все громче. Летунья не откликалась.

— Пойдем домой, утром поищим!

— Ты не понимаешь! Со связанными крыльями она погибнет! Хищники сожрут ее!

— Это парк, какие тут хищники?

— Будто бы в парках нет зверей!

— Ладно, не реви. Будем искать — обняла я за плечи соседку

— Ой как трогательно — прям мешать не хочется. Вам грифон не нужен, часом? За пол цены уступлю.

Прямо по воздуху к нам плыла закутанная в бордовое пламя фигура. Следом ковыляла раненая в ногу Мино.

— Братик!

— Братик я вам в гнездовье, адептка Финор, да и то, только чтобы отца не расстраивать. Извольте соблюдать субординацию.

— Простите — пискнула Лия

— Прощаю. Мино я заберу себе. Можешь пока на Пево летать. Только не связывай его.

— Спасибо.

— До завтра, Лия.

И охваченная огнем фигура пропала.

Измученные и встревоженные, мы вернулись в общежитие. Пробрались мимо храпящего коменданта, тенями пролетели пустынные коридоры и юркнули в комнату.

— Ну и денёк! Выпалила соседка

— Ну и денек — эхом откликнулась я.

Знали бы мы, что все только начинается!

4 глава

Завтракали мы в столовой факультета. Однокурсницы, что вчера презрительно кривили носы, сегодня поумерили пыл. Еще бы! В компании с Лией и Хорром я была крайне неудобной мишенью для острот. Кроме того, присущее всем мыслящим стадное чувство не позволяло травить того, с кем рядом находится больше одного приятеля.

— К вам можно? — парень-брюнет длинноволосый и — ох! — безумно красивый- широко улыбаясь, приблизилсчя к столику.

— Конечно, место свободно — улыбнулась в ответ Лия. И как у нее так легко получается общаться? Я чуть язык не проглатила под взглядом серо-зеленых глаз….

— Ты ведь с нашего курса?

— Да. меня Карра зовут. Каро кан Карра.

— Котар кан Хорро

— Приятно познакомиться.

Брюнет выразительно посмотрел на нас с Лией

— Я — Финор кан Лия, а это моя подруга, Риит кэр Мия.

— Привет! Карра шутливо помахал рукой, а у меня Сердце на груди подпрыгнуло и голова закружилась.

— Слушай, а ты кто профессору Финору? Дочка?

— Я ему "адептка Финор" смешно наморщила носик Лия. А вообще он мой сводный брат.

— Ничего себе! Брат, а уже завкафедры!

— Ну, он почти на десять лет старше. И все время, что я его помню, учился. Он очень трудолюбивый. И умный.

— А мой брат на третьем курсе учится. Вон сидит.

И красавчик кивнул на столик у окна, за которым сидели старшекурсники.

— Который?

— С массивной цепью на запястье. Его Тинк зовут. А цепью этой он, между прочим, своего фамильяра наказывает. И не только фамильяра. Ну что, идем?

Карра поднялся, мы последовали его примеру. Пора было бежать на занятия.

Наша четверка прибыла к аудитории первой.

Мы с Лией сели на первую парту, парни за нами. Остальные адепты приходили по одному — по двое. Определенно, мне безумно повезло с соседкой. Даже думать не хочется, что бы было, посели меня с Лльвелой, например….

Вот, прозвенел звонок, и в аудиторию, насвистывая, вошел… Ядовитый Садовник.

Рыжая шевелюра его закрывала лоб и уши и была, конечно, гораздо менее всклокочена, чем той ночью. Алый, шитый золотом костюм, сидел безупречно. Вообще, весь его облик был настолько выверен, что смотришь и кажется, что перед тобой не человек, а дорогие часы, если понимаете, о чем я.

— Ну, компания лоботрясов, сегодня все в сборе? Мое имя Финор кан Рута и на ближайшие четыре года я ваш самый страшный ночной кошмар. Да и дневной тоже.

Если вы обделались во сне, значит вам приснился я. Потому можете смело называть меня королем мокрых штанишек.

— Вам смешно, милая барышня? Профессор крадучись подошел к хихикнувшей было Вирре, наклонился к самому уху, что-то прошептал…

— Вот и все. Мы имеем классическую реакцию на страх. Выходите к доске, душа моя.

— Я… я не могу…

— Почему же?

— Не могу пошевелиться…

— Таак. Еще что?

— Ледяные иглы…

— Что ледяные иглы? Давай, самочка, или мне придется кого другого пугать.

— Колют сердце…ледяные иглы…

— Молодец. Первое "отлично" в этом семестре получено.

Продолжим.

Итак, нам предстоит изучать сложнейшую дисциплину. И, как правило, в помощь себе я отбираю самого способного птенца из группы. Профессор расоведения подробно рассказал, как вы отвечали на его лекции… потому помощницей моей станет Лльвела. Выходите сюда, будьте так добры.

Девушка победно улыбнулась, окинув нас всех презрительным взглядом.

— Сюда, сюда, чтобы всем видно было.

Вот так.

Теперь, юная кана, перед лицом группы нарекаю вас королевой мокрых штанишек.

Внезапно послышался звук журчащей воды, ткань потемнела от влаги и на пол полилась бледно-желтая струйка.

Глаза девушки расширились от ужаса, до конца не понимая, что произошло она подняла юбку, обнажая… мокрые штанишки.

— Раздеваться вовсе не обязательно, кана. Титул ваш и без этого останется с вами, уверен, до конца учебы…

А теперь, если не хотите, чтобы произошедшее недоразумение вошло у вас в привычку, раскажете нам, как ощущается жарптицами унижение.

— Кожу будто живьем сдерают… из глаз блондинки брызнули слезы.

— Абсолютно верно. Садитесь. Вы честно заработали высший бал.

С трудом, всхлипывая и подвывая, Лльвела села на место.

Так. Продолжим… но с начала… Хорро, будь лапушкой, подотри за каной.

Блондин вылез из-за парты, подошел к кафедре.

— А где тряпку взять?

— Сию секунду.

Профессор медленно, будто наслаждаясь моментом, подошел к адепту и начал снимать с него рубашку.

— Что вы делаете?

— Достаю половую тряпку, чтобы ты, убогий, смог мочу вытереть.

Воздух вокруг Хорро заискрил, однако преподавателя это не остановило. Он снял с трясущегося от ярости парня рубаху, бросил ее в лужу.

— Я вытру пол сам, если расскажешь группе, как ощущается жарптицами гнев.

— Жжет за грудиной, будто раскаленный шар вот-вот взорвется.

— Благодарю. Высший бал.

Господин Финор махнул рукой, и на обнаженном до того торсе адепта оказалась тончайшего шелка серебристая рубашка.

— Немного не по форме, но лучше, чем голышом.

С этими словами он взял стоящее в углу ведро, наполнил его водой и, опустившись на колени, замыл испачканный Лльвелой пол. Закончив наводить чистоту, профессор аккуратно поставил ведро на место а рубашку, превращенную в половую тряпку, повесил на водопроводную трубу.

— Итак, мы с вами обсудили три главные реакции — страх, гнев и унижение. Но помимо этих трех, существуют еще несколько страстишек поменьше. Не в том смысле, что они менее важные, а в том, что они не болевые.

Прежде чем мы приступим к их изучению, я хотел бы рассказать историю, свидетелем которой стал прошлой ночью.

Так вот. Прогуливаясь по парку, я услышал странный шум. Выйдя на поляну, заметил самку грифона, упавшую в муравейник. Она плакала, а лесные чистильщики уже выедали ей глаза. Бедняжка билась, силясь встать, но, как вы знаете, эти животные не способны самостоятельно подняться без помощи крыльев. Грифон билась, разбрызгивая вокруг кровь, струящуюся из прокушенной гиеной лапы. Хищник, который питается исключительно живыми жертвами уже почти отгрыз бедняжке палец….

Сдавленные рыдания вырвались из груди Лии. Ее била дрожь, по лбу катился кровавый пот.

— Вот видите, как просто вызвать у мыслящего чувство вины. Особенно если этот мыслящий настолько самоуверен, что оставляет грифона без присмотра. Расскажи нам, милая Лия, как ощущается чувство вины, и я сегодня же верну тебе Мино. У нее всего лишь заноза в пятке была…

Подруга разрыдалась.

— Нет, ты конечно, можешь продолжать сырость разводить, но тогда не расчитывай больше на летунью. Да и Пево мне самому нужен….

— Раскаленные капли жгут кожу… боль невыносимая….

— Что ж, и тебе "отлично", хотя за безалаберность стоило бы выпороть. Может чуть позже этим займусь…ну а пока перейдем ко второй части нашего весьма познавательного занятия.

Риит кэр Миа, прошу.

На негнущихся ногах я взошла на кафедру.

— Скажите, Миа, вам нравится Каро кан Карра?

— А… я…

Страх, стыд, и головокружение полностью лишили меня дара речи. Не то, что бы я была очень уж нежной…. но восемь пар глаз смотрели, как я, красная словно рак, не могу вымолвить ни слова.

Они думали, что настолько влюбилась в Карра…. а на самом деле я сгораю от стыда, потому что, невидимо для курса, стоящий за спиной профессор лапает меня, будто шлюху….

— Садитесь.

Похоже, Карра, скоро у нас свадьба на курсе? От вашего мезальянса чудесные детки родятся. А брат-то ваш как обрадуется! Сегодня же скажу ему!

— Нет! Я вовсе не влюблен в Мию и уж тем более не собираюсь на ней жениться. Я и терплю ее только из-за Лии!

Тошнота нахлынула внезапно, заставив сложиться пополам.

Профессор подал мне ведро за мгновение до того, как мой завтрак вырвался наружу.

— Прошу, великолепная Мия, расскажите нам, как ощущается птицами предательство.

— Тошнотой — прошептала я, вытирая рот протянутым профессором платочком.

— Совершенно верно. И, естественно, "отлично"

Поскольку свадьба с Мией у кана похоже, сорвалась, придется показать вам вожделения несколько… гхм… другого толка.

Прошу, господин Каро.

Итак, дорогие адепты, сейчас мы воочию увидим действие на птиц вожделения, а заодно и узнаем, почему на самом деле блистательный Каро пренебрег любовью очаровательной Мии.

— К ноге! В руках у профессора внезапно появилась цепь. Он схватил адепта за волосы, опустил на колени.

Сейчас ты будешь выполнять все, что я прикажу. Иначе…

Профессор провел металлическими кольцами по лицу парня и из груди того вырвался стон.

— Не смей стонать, маленькая дрянь

Преподаватель отвесил Карру звонкую пощечину. — рот открой. Вот так.

Один палец за другим Финор засовывал парню в глотку. Тот, что удивительно, не давился. Схватил запястье профессора и начал сосать тому руку, причмокивая от наслаждения.

— Вот, как-то так, птенчики мои, обратился профессор к аудитории, брезгливо стряхнув Карро с руки и вытерев пальцы о волосы изнывающего от возбуждения адепта.

Вожделениеи ощущается головокружением и, в запущенных случаях, полной потерей контроля. Что мы с вами и наблюдаем во всей красе.

Охолоните его, кто нибудь. Занятие окончено.

Легкам шагом профессор эмпатики удалился из аудитории, а мы все сидели на своих местах, не в силах придти в себя. Как бы ни были ужасны представления, в которых поучавствовали мы, они ни в какое сравнение не шли с тем, что приключилось с несчастным Каро.

Он лежал на полу у кафедры, свернувшись калачиком и тихонько постанывал.

Первым отмер златоволосый парень с последней парты — звали его, кажется, Фррид. Он трудом поднял сокурсника и, дотащив до раковины, подставил тому голову под струю ледяной воды. Затем, обернувшись к нам, произнес.

— То, что произошло в аудитории, в аудитории должно и остаться. Эмпатика — наука сложная и на месте Каро, Лльвелы или Миа мог оказаться любой из нас. И еще окажется, если я хоть что-то в мыслящих понимаю. Профессор показал нам, что бывает, если плохо владеешь эмоциями. Вы заметили, что по ходу лекции он и высмеивал сам себя и на коленях перед нами ползал и виноватым оставался и даже — прости уж, Миа — испытывал вожделение, но не разу не потерял контроль?

Этому он и хочет нас научить. Инженерный факультет — факультет высшей магии. Выпускник его должен обладать максимальным самоконтролем. Профессор всего лишь указал нам на наши слабые места.

— Тебя вообще не вызывали — крикнул Хорро.

— Правильно. Но это не значит, что я не испытывал ФВЧ. Дело в том, что я — эмпат. И чувства каждого из вас я пережил в полном объеме. Ну, кроме чувств Каро — слегка усмехнулся парень.

— А почему, интересно, Дорра сухой из воды вышла? — поинтересовался Хорро.

— Может она спит с ним? — высказалась Лльвелла.

— Кстати, он пол лекции на нее томные взоры бросал. — вставила Вирра.

— Что это у тебя? — встрял Ррент, парень с неуёмной фантазией — он выхватил из выреза платься брюнетки записку, прочитал в слух:

— "жду встречи в условленном месте, горячая моя самочка. Ты сделала правильный выбор. "

— Ты! Ты выбрала его! Я предлажил провести ночь вместе, но ты отказала, сказав что блюдешь девство! А сама пошла ложиться под этого рыжего урода!

Я с омерзением смотрела на Дорру. Как же это надо низко пасть! А еще дочь вожака!

Девчонки демонстративно отвернулись от продажной сокурсницы, парни поглядывали с нескрываемым презрением и насмешкой. Все, кроме Фррида. Он смотрел на двери будто ожидая кого-то.

Удивительно, но его ожидания оправдались. Не прошло и минуты, как двери распахнулись и на пороге возник профессор.

— Рад, что ваша лабораторная работа прошла успешно. Расскажи-ка нам, господин ревнивец, как ощущается эта страсть.

Ррент выглядел озадаченным, глупо хлопал глазами.

— Ну! Или надо с тебя спросить за рыжего урода?

— Дыхание перехватывает и будто игла легкие проткнула. — выпалил адепт.

— Дааа, сильно ты приревновал… пусть будет "отлично".

Вновь поднявшись на кафедру Финор кан Рута, сложив руки на груди, выдохнул.

— Теперь познакомимся с самой тяжелой для любых стайных мыслящих эмоцией.

Дорра, радость моя, иди сюда.

— Нет! Это низко! Зачем вы так со мной поступили?!

— А за тем, птичка моя, что ты в группе — инициатор травли. Сначала пробовала Мию травить, потом на Лльвеллу переключилась. Следующим на очереди дурак- Бигган со своим идиотским подкатом стоял… нравятся тебе ощущения?

Дорра молчала.

— Открой ауру! — приказал профессор.

Девушка повиновалась.

Аура — естественное свечение кожи жарптиц, она передает как эмоциональное состояние так и степень затемнения птичьей ипостаси. Обычно ее скрывают специальным заклятием.

Аура Дорры была грязно-серого цвета, со всполохами зеленого.

— Конечно я не имел с адепткой интимной связи. И, уверен, она бы никогда не пошла на подобный шаг. Записку я написал с целью продемонстрировать вам влияние остракизма на птичью ипостась…. кстати, вы в курсе, что лекцию по истории я у вас заменяю?

Дружный стон отчаяния был ему ответом.

— Знал, что вы обрадуетесь. Но вернемся к нашей пострадавшей…

Вторую лекцию я провела как в бреду. Профессор мастерски играл на наших слабостях, раз за разом заставляя испытывать то страх, то гнев то еще что-нибудь не менее пакостное. Не трогал он только Фррида. Интересно, тот действительно эмпат? Или соврал, чтобы участи Дорры избежать?

Внезапно чья-то рука скользнула по волосам и, подняв голову, я встретилась со смеющимися глазами преподавателя.

— Да, глупая Мия, Фррид действительно эмпат, и вы это легко поймете, если посмотрите на окружающих его глазами.

И нет, я мыслей не читаю, просто заметил изменение вашего взгляда. Я ведь за вам уже полчаса наблюдаю. Столь отчаянно невнимательным на моих лекциях может быть только первокурсник. Очень самонадеянный первокурсник.

Так что жду вас, птенчик мой, в выходные на отработку. Будем учиться концентрации внимания.

-

5 глава

— Как ты с ним живешь? — спросила я, когда мы, наконец, закончив все дела, закрылись в комнате.

— Он на самом деле хороший. Добрый. Просто характер такой. Батюшка ему никогда слова поперек не скажет, всегда старается угодить. Если Рута приезжает, все гнездовье на цыпочках ходит.

Не потому, что боятся. Им восхищаются. И отец и домочадцы…

— Ты его хорошим видишь, потому что у вас так принято. Я же сужу по его поступкам и, прости уж, считаю мерзавцем.

— Я понимаю. Он мой брат, гордость дома Финор, а тебе — всего лишь вредный препод. Ты уж прости меня за него.

— Не в коем случае его грехи на тебя не перевожу. Ты тоже меня прости забрата.

Лия отвернулась к стенке и, похоже, задремала. Я же лежала, смотрела в потолок и вспоминала минувший день.

Фррид сказал, что завкафедры эмпатики испытывал ко мне влечение. Интересно, увидел ли он мою реакцию? Скорее всего — да. Что, если он расскажет об этом? Что, если профессор вызвал меня на отработку, чтобы продолжить начатое? Если уж репутация Дорры и Каро для него ничего не стоит, то меня с грязью смешать сам Демиург велел… даже пожаловаться некому будет…

Дом Финор — богатейший и знатнейший из домов Нимвода. Он владеет почти третьей частью метрополии — густонаселенным и богатым полезными ископаемыми Западным Кряжем. Вожак Западного Кряжа — отец Лии и господина Финор кан Руты — премьер-министр империи. Говорят, сам император его боится.

Понятно, что завкафедры эмпатики абсолютно безнаказанно может уничто жить любого из нас….

Следующие учебные дни обошлись без приключений. Каро кан Карра, бледный и притихший, сначала сторонился остальных, однако потом к нему присоединилась Лльвелла. Фррид тоже, время от времени, подсаживался к ним за столик, травил анекдоты. Варри вновь сошлась с Доррой, к ним присоеденился изнывающий от любви Ррент.

Ну а мы с Лией и Хорро стали неразлучны.

Странным образом, после встряски, полученной на лекциях по эмпатике, отнашения в нашем небольшом коллективе стали значительно более теплыми. Даже между образовавшимися группками было, скорее, дружелюбие, а не вражда.

Вообщем, учеба, не жданно ни гаданно, обещала быть приятной.

С такими мыслями я направилась на отработку в Парк философии. Сейчас я уже розобралась, что профессор никакой не Ядовитый Садовник, и что сами эти слухи среди студентов-земельников старательно подогреваются Кафедрой Эмпатии, дабы выгнать с территории влюбленные парочки и романтически настроенных самочек.

— Ух ты, отработка обещает быть веселой — раздался противно-знакомый голос.

Выскочка-крестьянка собственной персоной!

Старшекурсник, с которым мы едва не сцепились в самый первый день, развалился на лавочке, будто в дофин собственных покоях.

Меня о нем предупреждали еще деревенские подружки. Сын проректора Академии славился вздорным и разгульным нравом. От его приставаний страдала едва ли не каждая маломальски смазливая адептка-земельница. К инженерам он, кстати, не лез — дом его отца был не очень то богат и не слишком знатен.

Одним движением поднявшись на ноги, парень с грацией хищника направился в мою сторону.

— Я слышал, малышка Лия тебя под крылышко взяла, а, крестьяночка?

— Нет! — Щеки мои залила краска. Я свободная птица!

— Себя-то хоть не обманывай. Свободная она. Резким движением он схватил меня за плечи, развернул спиной к себе и, намотав косу на кулак, приказал:

— Стой смирно, пока тебя кан разглядывает.

— Пусти! Ты, извращенец! Пусти!

— И что это у нас тут происходит?

На поляну вышел профессор, облаченный в легкие золотистые шаровары и короткий, украшенный изумрудами жилет на голое тело.

— Играем. — негодяй выпустил мои волосы. — Крестьянки такое любят.

— Играть, птенчики мои, вы будете после отработки, если силы останутся. А сейчас… у вас, кан, серьезная недоработка по части управления гордостью. У кэры же проблемы с концентрацией направленного внимания. А это значит настало время поработать.

Сделав жест следовать за ним, Финор кан Рута направился вглубь парка.

Ох, как прав был профессор, заявляя, что занятия и отработки у него будут худшим кошмаром всей нашей жизни.

Начнем с того, что профессор, фактически, поменял нас местами.

Магией нарядив старшекурсника в какие-то абсолютно неприличные для самца полупрозрачные тряпки и затейливо украшенный рабский ошейник, велел заняться прополкой, пригрозив, в случае ослушания, протащить в таком виде по всем факультетам.

Мне же было велено следить за тем, как работает " невольник" и считать всех мух, которые сядут к нему на спину.

— Будьте внимательны, маленькая Миа, ведь за каждую пропущенную муху вы дадите мне ответ вечером.

И, накрыв нас ученическим куполом, удалился.

— Эй, может тебе помочь? Не выдержала я зрелища изнывающего от зноя полуголого мыслящего

— Отвяжись. Без тебя плохо.

Старшекурсник тихонько постанывал от боли, вызванной уязвленной гордостью, украдкой вытерая слезы.

— Отдохни, я пополю за тебя какое-то время. Пожалуста.

— Он узнает. И придумает еще чего помучительнее….

— Зачем ему это, зачем он издевается над тобой?

— Не издевается, а лечит. Меня постоянно боль сопровождает. Не так кто посмотрит, не то скажет, подумает про меня недостаточно хорошо… каждый раз с меня будто шкуру сдирают.

Сейчас, спасибо господину Финору, уже намного легче… а до поступления в академию я вообще с мыслящими общаться не мог…

— Ничего себе!

— Ничего тебе! Мне скоро выпускаться, а я так и не овладел гордостью нам должном уровне. Могут на пятый год оставить! Вот отец и попросил со мной отдельно позаниматься.

— Понятно…

— А тебя за что на отработку?

— Отвлеклась на лекции.

— У Финор кан Руты? Ну ты даешь!

— Да вот даю… ой!

— Что такое?

— Со счета сбилась!

Парень посмотрел на меня с такой жалостью, что захотелось сквозь землю провалиться.

— Кажется вспомнила… да, точно!

— Ты уж больше не отвлекайся. — покачал головой сын проректора, и продолжил прополку.

Уже начинало темнеть, когда вернулся наш мучитель.

— Ну что, лоботрясы-тунеядцы, отдохнули?

Мой товарищ по несчастью с трудом разогнул натруженную спину, быстрым движением вытер с лица пот, слезы и кровь, набежавшую из прокушенной губы.

— Благодарю, господин Финор.

— Даже так? Очень хорошо, юный Нирра. Да, в вашем видении наметились существенные подвижки.

Неизвестно откуда в руках профессора оказался кувшин с водой и тряпица.

Отерев лицо ученика, пригладил ему волосы — теперь идите переодеваться. Чистую форму возьмите на кафедре. Спасибо за занятие.

Просиявший Нирра кан Эррид поспешил в сторону корпуса.

— Теперь вы, глупая маленькая кэра.

Сколько мух насчитали?

— Сто сорок семь…

— Таак. Похоже расплачиваться за невнимательность вам придется до завтрашнего вечера. Как можно было умудриться на столько ошибиться… или вы назвали случайное число?… Серьезно?… вы решили что я не оставлю заклинание-счетчик?

Мда, похоже я ошибся. Дело тут вовсе не в невнимательности. Вы меня, голубушка, элементарно не уважаете.

Я молчала, краснея под внимательным взглядом ярко-голубых глаз.

— Значит я прав. Собственно, ваше отнашение ко мне вполне заслуженно.

Пойдемте.

Профессор подал мне руку, и мы направились вдоль по тисовой аллее.

— Куда мы идем?

— Гуляем. Скажите, как получилось, что вы учитесь на инженерном?

— Вожак приказал. Не знаю уж почему…

— Интересно. На сколько я знаю, ваше гнездовье — банкрот. А вожак ваш должен моему отцу астрономическую сумму… ваша мать красива?

— Что?

— Я спрашиваю, красива ли ваша мать.

— Очень, а что?

— А то, что ваш вожак, и по совместительству, отец, пытается подложить свою кровинку под кого-нибудь из канов, дабы в нужный момент заставить заплатить за вас откупную.

— Мой отец — учитель!

— Ну разумеется.

Светлые Силы, как он меня раздражал! Эти заносчивые речи, этот высокомерный взгляд, даже походка его была полна самолюбования.

— Я не собираюсь ничего вам доказывать, меж тем продолжал профессор. Просто предупреждаю — будьте предельно осторожны, если не хотите служить приманкой для наивных птенцов.

— Все, что я хочу — побыстрее закончить академию и забыть вас как страшный сон!

— Спасибо за откровенность — усмехнулся спутник, лишь сильнее сжав мой локоть. Деревья осеявали нас серебром, вечерние птицы завели свои трели, ночные огги освещали дорожку тусклым светом своих крыльев. Неспешно поогуливаясь, мы вышли к общежитию.

— Вы провожали меня?

— Почему бы и нет? Ваше общество весьма приятно, а я весьма одинок.

От подобного признания я едва не споткнулась. Что это было? Очередная попытка вызвать во мне "физическое выражение чувств", чтобы потом с удовольствием прочитать лекцию о необходимости сдерживать эмоции?

— Почему вы одиноки?

— Очевидно же. У меня ужасный характер.

— Ну, не такой уж ужасный…

Финор расхохотался — напомнить, каким вы видели меня час назад?

— Я могла ошибаться. В конце концов ваша сестра видит вас добрым и благородным….

— Думал, вы предпочитаете составлять собственное мнение. Считать себя мерилом всему.

— Звучит так, будто вы осуждаете меня.

— Напротив. Вы идете трудным путем. Конечно, наделаете кучу ошибок, но в итоге придете к верному выбору.

— Спасибо.

— Да пожалуйста. До вас этим путем ходили без малого все юные жарптицы.

— Подождите.

Я остановилась.

— Помните, я обещал вам наказание за неверный подсчет мух?

У меня в груди оборвалось. Весь этот путь, все разговоры по душам были лишь с целью побольнее наказать!

— Помню — пролепетала я

— Вот и хорошо. Жду вас завтра на этом месте в это же время, поднеся руку мою к губам, произнес Финор.

Поцелуй ожег тыльную сторону ладони.

.- до встречи. — прозвучал бархатистый голос — и профессор исчез в огне портала.

-

6 глава

Если я хоть что-то в чем-то понимаю, то мне назначили свидание. И кто?!

В Академии не было запретов на связи с адептами, лишь бы это на их учебе не отражалось. Но Финор кан Рута?

Пробравшись в комнату, забралась под одеяло. В голову лезли всякие странные мысли, рука все еще ощущала прикосновение сухих горячих губ, жаркого дыхания. Нет, это решительно невозможно!

Утром меня разбудила Лия

— Вставай скорее! Ты помнишь, куда мы собирались?

Куда… куда… ах, точно!

Я подскачила, как ужаленная.

— Пикник!

— Пикник. Давай, одевайся скорее, Хорро и Фррид ждут.

Наскоро умывшись, я принялась натягивать форму.

— Что ты делаешь? Лия смотрела на меня, распахнув от удивления и без того огромные васильковые глаза.

— Одеваюсь.

— А почему в форму?

На самой Лии был небесно-голубого шелка костюм. Свободные кроя штаны и обтягивающая блузка, расшитая жемчугом.

— Пожалуй, никуда не поеду — грустно вздохнула я

— Но почему?… оу! Прости меня, глупую.

Возьми, пожалуйста, один из моих костюмов!

Подруга вытащила из-под кровати сундук, распахнула крышку. Выбирай!

Розовые, синие, небесно голубые платья, изящные, богато отделанные костюмы, тончайшее белье — я даже тканей таких в руках не держала никогда!

— Они такие дорогие!

— Дорогая у меня ты. А это всего лишь вещи. Выбирай!

И я выбрала. Правда костюмы были мне маловаты и штаны, свободно сидящие на подруге, мою попку слегка обтягивали. Зато блузка была почти в пору, если не застегивать верхние пуговки.

— Не плохо, совсем не плохо — повертела меня перед зеркалом Лия. Тебе идет красный.

— Как всем рыжим — улыбнулась я в ответ.

Мы спустились во двор. Самцы наши тоже, конечно, были при параде. Я и не замечала прежде, какие они красивые!

Фррид подал руку Лие, Хорро положил руку ему на плечо, приобняв меня за талию. Мгновение, и алое с белыми прожилками пламя портала поглотило нас.

Городской парк столицы Нимвода раскинулся у излучины Боаньи. Там, на живописном речном берегу, мы расстелили плед и достали корзину с пирожками.

Я — купаться! Заявил наш неугомонный блондин, сбросил одежду и с разбегу сиганул в реку.

— Меньше шума — проворчал Фррид. Он вальяжно растянулся на подстилке, примостив голову на коленке Лии. Это что-то новенькое, однако.

Подруга, красная как помидор, подобрала ножки, скинув с них незванного гостя. Парень морщась, потёр ушибленную голову.

— Злая ты, Финор.

— А ты — наглый. Вот брату скажу — попляшешь!

— А может я жениться хочу?

— Мы всего неделю как знакомы.

— И что? Я эмпат, ты помнишь? А значит не только вижу твоими глазами, но и чувствую твоим сердцем.

— Ну а я твоим — нет! Крикнула Лия и убежала.

— Ты идиот, Фррид, хоть и эмпат — проговорил подошедший Хорро. Иди за ней и извинись. Она тебе не девочка-крестьянка. Она Финор. Понимать надо!

Мне на голову будто вылили ушат холодной воды. Да, она не крестьянка. Леди Финор нельзя зажимать темном лесу, ее нельзя лапать. Ее никто не позволит безнаказанно хватать за косу или шлепать по попке.

Я посмотрела на себя со стороны. Сижу в компании полуголого самца, наряженная в обтягивающий красный костюм из которого вот-вот пывалится все содержимое…

Пока я размышляла, грызя себя, рядом плюхнулся мокрый после купания Хорро, приобнял за плечи.

— Ты такая аппетитная в этом костюме…

Свободная рука его легко коснулась обтянутой алым шелком груди

— Прекрати. Что ты делаешь?

Блондин засмеялся, сгреб меня в объятия, повалил на плед.

— Я опустил полог невидимости. Эти дурачки еще час будут отнашения выяснять.

Хорро посмотрел на меня незнакомым, чужим взглядом:

— Хватит артачится, Миа. Я уже неделю тебя обхаживаю. Даже для такой своенравной крестьяночки как ты это перебор.

— Убери руки… — прошептала я, леденея от страха.

— Тебе деньги нужны? Так я заплачу. Ну же, детка!

Он принялся расстегивать рубиновые пуговки.

Собрав остаток смелости я рванула, что есть силы, и вырвалась из-под насильника.

Отскачив подальше, телепортировалась. Только бы он не успел присоедениться ко мне при переходе….

Не успел.

Инстинктивно я перенеслась к воротам общежития. Хвала Светлым Силам, меня не заметил никто.

Лицо заревано, одежда порвана…. нет, в общагу нельзя сейчас. Единственное уединенное место, которое я знала и до которого моя магия могла добросить- Парк Философии. Надеюсь его хозяин далеко…

Вот так попала.

Я сидела на изящной скамейке, той самой, на которой в первую нашу встречу сидел профессор Финор и плакала.

Плакала от обиды, от унижения и от той боли, что рождали эти чувства в моем теле.

Мне никогда не стать равной здесь. В лучшем случае на весь срок учебы мне будет отведена роль игрушки, развлечения для знатных канов. А в худшем…

А в худшем случае сбудется предсказание Финор кан Руты и я стану откупом.

Рассказывая о кастах Нимвода я намеренно не упомянула откупов. О них старались не говорить, даже не думать. Общество наше дедало вид, что их не существует. Законодательно так и было. Но…

Родительский инстинкт у жарптиц стократ сильнее, чем у прочих мыслящих. Причем речь идет именно о отцовском инстинкте. Наиболее выражен, естественно, он у вожаков и распространяется не только на собственных птенцов, но на домочадцев и прочих членов стаи. Однако жарптицы существа мыслящие, а значит природные склонности не несут у них функцию закона. Порой и отцы предают своих птенцов.

Каста канов придает девству своих дочерей сакральное значение и, обычно, в случае совращения девицы, альтернатива браку — смерть. Но есть и третий путь, когда отец самочки принимает от совратителя откуп. Проще говоря, продает свое дитя. Жарптица, получившая статус откупа, на всю жизнь остается рабыней. Сердце ее поступает в бессрочное владение "покупателю", давая ему, тем самым, абсолютную власть над несчастной.

Иногда недобросовестные вожаки пытаются поправить свои дела, зачиная красивым крестьянкам бастардов и, потом, подложив дочь под богатого кана, требуют с того откуп. Схема эта настолько мерзкая, что приличные птицы о таком даже упоминать стесняются… Потому я и разозлилась на профессора тогда…

Но ведь он вполне может оказаться прав. И именно это предположение объясняет внезапное вмешательство вожака в выбор мною факультета….

Как же мне быть… самцы-каны действительно считают самочек-кэров легкодоступными. В нашей касте требования к добрачным отнашениям, вцелом, более лояльные. Но это не значит, что мы готовы лечь под первого встречного! Мы имеем право выбирать и сами распоряжаемся своим телом!

Но канам этого не объяснишь, они считают что достаточно нас просто пальцем поманить… не Хорро, так кто другой однажды зажмет меня в темном углу. Для них нет к этому морального ограничения….

Темно, грустно, холодно и одиноко было сидеть в ночном парке. Свидание, назначенное Финором я пропустила. Да и как могла пойти на него?. "Он же Финор, понимать надо!"

Самое разумное для меня сейчас — держаться подальше от любых самцов- канов, закончить Академию и, как можно быстрее, выскочить замуж.

Собравшись с духом я вновь перенеслась к воротам общежития.

Незаметно прокравшись мимо похрапывающего дежурного, поднялась к себе в комнату. Ах, сколько страху натерпелась, а всему виной проклятое антипортальное заклинание, не позволяющее переноситься сразу в комнаты.

Лия спала в обнимку с огромным плюшевым грифоном, больше похожим на корову, чем на благородного летуна. Спрятав разорванную одежду — завтра починю — натянула на себя любимую ночную сорочку и забралась под одеяло.

Утро принесло успокоение и даже некоторую радость. Всего-то надо держаться подальше от самцов и поближе к Лие. Несмотря на обиду, я понимала, что соседка, если и не видит во мне ровню, то во всяком случае признает мыслящим. А это уже не мало.

Я согласна и служанкой у нее быть, лишь бы она защитила меня от посягательств.

— Миа! Ты вернулась! — Открыла глаза Финор кан Лия. — Мы весь вечер искали тебя. Хорро сказал, что вы поругались… а когда ты не пришла на отработку по эмпатике…

— Отработку?

— Ты что же, забыла? Брат весь вечер прождал тебя. Таким злым я его давно не видела.

— Я пропала…

— Не думаю. Когда он выяснил, что ты сбежала после ссоры с Хорром — сразу успокоился.

— Чему быть, того не миновать — вздохнула я. — кстати, можно костюм тебе завтра отдам? Он немного запачкался…

— Можешь себе оставить. Мне все равно красное не идет.

Чтож, так значительно лучше. Честно говоря была не уверенна, что смогу восстановить блузку…

Сегодня первой парой стояли боевые искусства. Под этим названием, как сказала Лия, подразумиваются боевые виды огненной магии.

Огнестраж-профессор, одетый в традиционный костюм имперской гвардии, приветствовал нас утробным рыком.

— ДЕЕЕВАССЬ!

Самые сообразительные — Фррид и Лльвелла начали стягивать с себя одежду — тренеровочная форма лежала тут же, на траве, запакованная в магический кокон и снабженная бирками с именами.

Мы с Лией последовали их примеру. Удивительно, но на Тренировочных Аренах чувство стыдливости отказывало даже у моей высокородной подруги. Мы быстро переоделись в короткие, до колен, юбочки и плотные топы без бретелек. Одежда самцов же кроем напоминала наряд профессора Финора, в котором он проводил отработку. Те же шаровары и жилет на голое тело.

И почему мои мысли все время возвращаются к вредному преподавателю эмпатики?

— Адептка Риит! Вам отдельное приглашение нужно?

Встрепенувшись, я побежала догонять группу.

Да, похоже концентрация внимания у меня и правда хромает. Профессор Наир кэр Воррг сегодня сорвал голос на меня орать.

— Соберрррись, тррряпка! Ты сюда не попой вертеть пришла!

А ты что встала? — это он Лии, притормозившей, чтобы помочь мне подняться — не Финор, а жалкая пародия! Только позоришь имя брата!

Подруга разревелась.

Вообще мы все, ну кроме самцов, разумеется, представляли собой жалкое зрелище. Грязные, покрытые ссадинами и синяками, местами зареванные.

Преподаватель с нескрываемым презрением смотрел на нас.

— Вырождение племени жарптиц на лицо! И эти, с позволения сказать, самки, будут нам птенцов выводить? Ну ничего, я сделаю из вас достойных товарищей нашим молодцам! На обязательном факультативе! — по- звериному оскалился огнестраж.

— А сейчас марш на построение. Буду пламя ваше смотреть!

Мы послушно выстроились по росту. Лия, конечно, оказалась в самом конце шеренги, сразу за толстушкой Виррой. Я же стояла между Доррой и Ррентом, чем вызывала глухую ярость первой и скрытую заинтересованность последнего. Похоже соотнашения сил в их паре претерпели некоторые изменения….

Грозный выкрик профессора ознаменовал начала смотра.

Медленно шагая вдоль нашей шеренги, Наир кэр Воррг высматривал первую жертву.

— Ну иди ты, что ли, рева. — наконец определился наш мучитель. Покажи, чем славится дом Финор.

Лия, дрожжа как осиновый лист, вступила в начерченный на земле круг. Светящаяся прозрачная сфера отделили ее от остального мира

— Ученический купол опущен, можете начинать демонстрацию.

Подруга кивнула, сосредотачиваясь. Воздух внутри пузыря заискрил, и между сведенными ладонями возникло пламя. Сначала тусклое, оно стремительно разгоралось и увеличивалось в размерах, заставляя все шире разводить руки. Несколько быстрых движений и шар плазмы был закручен в спираль. Теперь он держался на ладони правой руки, похожий на ручной торнадо.

Лия подняла голову.

— Не плохо, барышня, как и следовало ожидать. Рад, что хоть магические способности у вас в батюшку. Садитесь на синюю платформу.

В воздухе, справа от нас, материлизовалась странная ступенька, внешне напоминавшая гигантский лепесток лотоса.

Следующим испытание проходил Хорро. Его "торнадо" оказался немногим меньше Лииного. Однако вместо похвалы он заработал насмешки и был отправлен на материлизовавшийся слева розовый листок.

Лльвеллино пламя, кстати, было куда слабее пламени первых двоих выступающих.

Зато Фррид устроил поистине незабываемое зрелище. Смерч, рожденный им, заполнил едва ли не все пространство купола.

— Браво, юный Даллир. Честь единить пламя с самкой Финор ждет вас.

Внезапно раскрасневшийся эмпат поспешил занять предложенное место.

— Ррент и Карра были приблизительно равны по силе. Оба они заняли место на синей платформе, ненамного обогнав Лию в размерах призванных смерчей.

— Теперь вы, барышни. Можете все в троем в пузырь лезть.

Мы с Виррой и Доррой повиновались.

Спиральки наши получились почти игрушечными и выглядели насмешкой над магией. Дорра разревелась, толстушка принялась утешать ее, а меня волновало только одно. Мы с Хорром в одной группе. С очень злым и очень уязвленным Хорром. И это не сулит мне ничего хорошего, тем более в отсутствии Лии.

-

7 глава

Измученная и несчастнач я покинула Арену. Последней каплей для меня стала новость, что распределение на подгруппы будет сохраняться абсолютно на всех практических дисциплинах. То есть вообще всегда. Ну кроме эмпатики, теории магии и расоведения.

Лия утешала меня, как могла. Говорила, что попросит перевести ее в группу девочек, но я то понимала, что это не возможно…

-

На занятиях бытовой магией высокая, серебрянноволосая кэра учила нас укладывать волосы и наносить макияж. Как я давно мечтала этому научиться! Собрать растрепанные кудри в упругие блестящие локоны, чуть затемнить реснички, легкая зеленоватая вуаль на веки, рубиновый блеск для чувственных губ…. из зеркала на меня смотрела не просто миловидная самочка, а пьянящая чувственной красотой жарптица.

— У вас талант, Миа. Как жаль что вы не пошли учиться на факультет бытовой магии! Так тонко чувствавать ток Силы не каждому дано! Преподователь, взяв меня за подбородок, внимательно рассматривала макияж.

— Не снимайте сразу. Дайте коже привыкнуть, и этот образ можно будет восстановить за считанные минуты.

Другие самочки ее похвалы не удостоились, а над Хорро, единственным в нашей компании самцом, профессор вволю поиздевалась, требуя нанести на губы то один оттенок помады, то другой. Получалось у него неизменно плохо. То контур размажет, то с блеском перемудрит.

— Вы думаете умение наносить косметику только девицам нужно? Поверьте, даже такие великие маги как профессор Наир кэр Воррг или Финор кан Рута не гнушались осваивать макияж!

Пример этот не сильно вдохновил нашего самца, а вот нас, самочек, изрядно рассмешил, стоило представить себе нарумяненного громилу- огнестража или изысканного профессора эмпатики с накрашенными губами и подводкой вокруг глаз.

Пока мы пыхтели над улучшением собственной внешности вторая, "синяя", группа осваивала левитацию.

— Ты представляешь, я на целый дюйм поднялась! Похвасталась подруга, закончив расхваливать мой новый образ.

— Здорово! Не тяжело тебе с самцами учиться?

— Знаешь, вовсе нет. Все такие внимательные, помочь предлагают… только Фррид злится, всех от меня отваживает.

— Он влюблен в тебя.

— Ты так думаешь? А мне кажется, он просто играет. Примеряет на себя образ вожака.

— Да нет, ты ему действительно нравишься…

Звонок прервал наш девичий треп. Заняв уже знакомое место мы замерли в ожидании.

В абсолютную тишину, повисшую в аудитории нарушил звук приближающихся шагов. Спокойные, слегка вальяжные, они не предвещали нам ничего хорошего. Вот, дверь распахнулась и профессор эмпатики, неспеша вошел в кабинет. За ним бесшумно следовала девушка, одетая в простое крестьянское платье. В руках она держала увесистую стопку книг.

— Поставь на стол — приказал завкафедры, все еще не обращая на нас ни малешего внимания.

Девушка повиновалась и, выполнив поручение, смиренно склонилась в ожидании новых приказов.

Однако их не последовало. Финор кан Рута, наконец посматрел на нас… сердце мое ушло в пятки от пристального, полного неприкрытого презрения взгляда ярко-голубых глаз. Всего секунду. Может почудилось?

— Мия, голубушка, как вы очаровательно выглядите сегодня. Урок бытовой магии? — проворковал профессор.

— Дда… пролепетала я.

— Восхитительно. У вас явный талант.

Резко отвернувшись от меня, указал холеным пальцем на Даллир кан Фррида:

— Пошел вон отсюда. Куда подальше.

Фррид вздрогнул и, не задавая вопросов, удалился.

— Итак, — произнес лектор, когда за эмпатом закрылась дверь, — сегодня мы разберем, что же такое эмпатическая передача. Разрешите вам представить восхитительную, и на самом деле совсем не юную птичку — назовем ее Залина. — ты же не против? Ммм?

Девица не ответила, лишь ниже склонила и без того опущенную голову.

— Она не против. — С усмешкой подтвердил Финор:

— Расскажи нам о себе, Залина.

— Я живу в стае Финор кан Дорра, отца господина Финор кан Руты уже без малого пятьдесят лет, работаю уборщицей…

— А прежде ты где жила?

— В Сирых Лесах, в семье мельника.

— Твоя семья была богата?

— У нас были три мельницы и сеть булочны в Орраи.

— Как же получилось, что дочь богатого мельника не вышла замуж, не стала продолжать дело отца, а оказалась на самом дне социальной лестницы, совмещая обязанности поломойки с должностью общегнездовой подстилки?

От резких слов девушка всхлипнула, прикрылась, сгорая от стыда…

— Убери руки от лица. Я всего лишь назвал вещи своими именами. Разве не так?

— Все так, господин Рута. Сдерживая рыдания произнесла служанка.

— Ну так просвети молодые умы, как тебе удалось совершить столь головокружительную карьеру?

— Однажды мы с подругами решили посетить Праздник Акаций. Нарядились, как принято, и отправились в город. По дороге нас нагнала компания юных самцов. Они были на веселе, но вели себя галантно. Предложили свою компанию. Мы согласились. Вместе провели вечер, танцевали.

Чем дольше мы развлекались, тем насточивее становились ухаживания самца, что выбрал меня в пару. Я не кана, и ничего против "поразвлечься" не имела. Самец мне нравился, был красив, обоятелен и нежен со мной. Идеальный кандидат для первого раза.

Уединившись в ближайшей таверне, мы провели ночь в постельных утехах. А утром, едва открыв дверь, оказались в магических сетях.

— И что же случилось потом?

— Я увидела нашего вожака. Он заявил что я — его дочь. Верные ему огнестражи схватили нас и силой увезли в гнездовье.

На следующий день я узнала, что мой новоявленный отец успешно доказал наше родство и затребовал с родителя юноши откуп.

— Большой?

— Восемь сундуков золота и три самоцветные жилы.

— Полагаю это было все, что имели на тот момент родители паренька.

— Именно так.

— А что бы случилось, откажись родители самца платить?

— Смерть

— Смерть — эхом повторил профессор. — слышите, недоумки? По закону за растление полагается смерть. Свадьба, как возможность сокрытия греха используется только по обоюдному согласию вожаков. Это не законная возможность а, по сути, сговор.

Продолжай.

— Родители юноши заплатили за меня откуп, и я на всю оставшуюся жизнь осталась в гнездовье, вожак которого из-за меня разорился.

— Почему ты не сбежала?

— Цена откупа — потеря власти над Сердцем. С того злополучного дня я навеки бессердечна и обречена на рабство.

Господин Финор вынул из кармана небольшой голубоватый кристалл в серебрянной оправе.

— Ты знаешь, что это?

— Мое Сердце.

— А знаешь, откуда оно у меня?

— Пятьдесят лет назад мой прежний хозяин проиграл его вашему отцу в орлянку.

— Неверный ответ. — тонкие пальцы слегка сжали артефакт, заставив служанку вздрогнуть

— Пощадите, господин Финор!

— Хорошо, я сам раскажу. — пятьдесят лет назад мой отец волею судьбы попал в гнездовье того разорившегося вожака. Ну, вожаком там был уже его сын, но это не важно. Единственным доходом этого, с позволения сказать, кана, была продажа нашей несравненной Зарины любителям эмпатического принуждения.

Понятно, что ни одна шлюха не позволит клиенту касаться ее Сердца. А Зарина позволяла. Куда ей деваться-то было?

Так вот. Мой отец проезжал мимо гнездовья, где проживала наша героиня и дождь заставил его и бывший тогда под его предводительством отряд огнестражей, попроситься на ночлег.

Естественно, хозяин предложил заезжим господам имеющуюся у него экзотику.

На что отец справедливо заметил, что за один заход даже самая горячая шлюшка не сможет удовлетворить двадцать крепких, полных сил самцов. И поставил на кон сундук золота.

Вожак принял пари, ответив на ставку Сердцем Зарины.

Как вы понимаете, пари он проиграл. На шестнадцатом воине наша трудолюбивая птичка потеряла сознание. И была доставлена в гнездовье дома Финор, где проживает до сих пор, убирая общественные туалеты. Ну и мне иногда помогает. Работает, так сказать, живым пособием.

Финор подошел к служанке, аккуратным движением выпрямил, заставил поднять голову.

— Миа, голубушка, у тебя великолепно получилось сделать макияж. Будь душкой, поработай и с Зариной.

— Ау! Риит кэр Миа! Просто встать с места недостаточно! Надо еще и колдовать!

— Я пытаюсь, господин профессор!

Я честно пыталась, но руки дрожжали, не в силах выдать даже простенькой комбинации, чтобы наложить основной тон.

— Ох уж эти девы… протянул Финор. Такие чувствительные! Почти как эмпаты.

Встав за моей спиной, как прежде за спиной служанки, профессор взял мои руки в свои.

Взмах — серое, заплаканное лицо Зарины преобразилось, посвежело. Второй-губы заалели, глаза, прежде тусклые, засветились потусторонним фиалковым цветом. Аудитория ахнула. Служанка была не просто красива. Она обладала какой-то чарующей, волшебной красотой.

Финор отстранился, скрестив руки и волшебный ветер унес одежды невольницы, обнажив тонкий стан, небольшие груди, треугольник золотистых волос.

Она стояла, не смея прикрыться руками. А может уже и не испытывала в этом нужды….

Длилась демонстрация наготы не долго, затем тот же волшебный ветер нарядил ее в изящное, зеленое с золотом платье а волосы уложил в замысловатый водопад.

— Скажи, Хорро, устоял бы ты перед такой кэрой? Или твоему папочке пришлось бы откуп собирать? А ты, Ррент?

— Но как вожак доказал отцовство?

— Это элементарно, милая Вирра — профессор улыбнулся толстушке так пленительно, что та зарделась.

— Кто объяснит? Каро кан Карра? Пожалуйста, птенчик мой.

— Сердца у ближайших родственников излучают сходную по частоте энергию.

— Совершенно верно.

— Лия, будь лапушкой, покажи Сердце.

Подойдя к сестре, Финор кан Рута наклонился, приложив свое Сердце к ее.

Легкое голубоватое свечение окутало кристаллы, и начало стремительно расти, заполнив собою всю комнату.

— Это называется эффект резонанса. У нас с Финор кан Лией общий отец, и степень совпадения частотности сходна с детско-родительской. Были бы мы родными — свет был бы ярче.

Однако мы отвлеклись от темы.

Собственно Зарина здесь не ради вразумления некоторых особо прытких канов, а для демонстрации влияния эмпатической передачи на донора Сердца.

Рекомендую тем, кому нужно отлучиться по нужде, удовлетворить требования тела сейчас. После начала практикума выпускать никого не буду. Особо нежным предлагаю успокоительных конфет.

Разложив по партам коробки с пастилками, профессор вернулся на кафедру, где его смиренно ждала красавица-откуп.

— Прости, милая — провел Финор ладонью по щеке девушки и, повернувшись к аудитории, сжал Сердце Зарины в кулаке.

— Данная степень воздействия называется "сердечные муки". Собственно, физической боли она не приносит, однако отзывается тоской и чувством томления в груди. Терпимо, но весьма неприятно.

Записываем, крошки, записываем. Повторной демонстрации не будет.

— Следующая ступенька — "легкое эмпатическое воздействие" — по силе оно равно приблизительно десяти тысячам тем. Отзывается легкой болью, которой вполне можно игнорировать, что с успехом демонстрирует Зарина.

— Среднее эмпатическое воздействие вызывает боль, которую игнорировать затруднительно, она мешает сосредоточится. Определяется напряжением в тридцать тысяч тем.

" Сильное эмпатическое воздействие" это напряжение в пятьдесят — семдесят тысяч тем….

воздух наполнили рыдания, стоны и мольбы о пощаде. Служанка упала на колени, заломив руки.

…как вы видите и слышите, игнорировать подобную боль крайне затруднительно…спокойным голосом продолжал лекцию профессор.

Следующая степень воздействия называется "нестерпимой" — это сто тем и выше. Зажмите уши.

Последовать данной рекомендаци не осмелился никто, и полный боли и отчаяния вопль девушки навсегда запечетлелся в наших сердцах.

Мгновение — и все закончилось.

Финор подбежал к несчастной, опустился рядом, что-то быстро-быстро зашептал ей на ушко, обнимая, гладя по растрепавшимся волосам, укачивая в объятиях как ребенка.

Единственным словом, которое мне, сидящей на первой парте, удалось разобрать было "прости".

Посидев так с минуту и дождавшись, пока рыдания стихнут, он поднялся, продолжая при этом поглаживать волосы жавшейся к его ногам невольницы.

Подняв полный боли взгляд на позеленевших от ужаса студентов профессор произнес:

— Надеюсь, что отдавая Сердце или принимая оное в дар вы будете вспоминать сегодняшний практикум.

Все свободны.

-

С трудом поднявшись, я поплелась вслед за покидающей аудиторию группой. Кровь стучала в висках, заледеневшие руки отказывались слушаться. Отговорившись от подруги тем, что мне нужно обсудить прогулянную отработку, я осталась стоять под дверью кабинета эмпатики, ожидая профессора.

Я боялась его, боялась до дрожжи в коленках, но обратиться мне было больше не к кому.

Риск огромен, цена слишком высока — мне надо найти выход, а не просто полагаться на судьбу.

Внезапно я поняла, что слышу за дверью голоса. Взволнованный женский и недовольный мужской.

— Мы с тобой все обсудили, кажется, Ррина. Восемь золотых неплохая плата за полчаса работы.

— Господин Рута, умоляю, не отсылайте меня! Смилуйтесь!

— Милость милостью, а ласка лаской. Ты просишь слишком о многом.

— Позвольте мне хотя бы один вечер провести с вами!

— У меня лекции. И еще вчерашняя отработка. Будь лапушкой, отпусти мою ногу и позволь перебросить тебя в гнездовье.

— Ррина, это не поможет. Прекрати. Слышишь?

Послышалась возня, раздался звон пощечины, звук отодвигаемого стула, всхлипы.

— Совсем разума лишилась? А ну, хватит плакать! Голос профессора звучал разгневанно. — встань!

— Простите, я лишь хотела угодить вам…

— Хотела бы угодить, давно бы забрала золото и вернулась домой.

— Не нужно мне ваше золото! — Зарина или, как ее назвал профессор, Ррина, перешла на визг — неужели вы не понимаете?!

— Я все прекрасно понимаю. Просто брезглив. Прости уж.

В щели под дверью блеснул свет портала и наступила тишина, прерываемая лишь недовольным ворчанием профессора. Слов было не разобрать.

Набравшись храбрости, я постучалась.

— Ну кто еще там? Ты, Фррид?

— Простите… это Мия

— Заходи. Там эмпатик наш не крутился в коридоре?

— Не видела.

— Ну и ладно. Ох.

— Вам плохо?

Финор плюхнулся на стул, принялся растирать виски.

— Ты говори, с чем пришла, не обращай внимания

— За советом… может мне позже зайти?

— Сказал же, говори.

— Я боюсь, что вы оказались правы. Что меня готовят на откуп.

— Преподаватель эмпатики посмотрел, наконец, на меня.

— Это очевидно. Миа, это настолько очевидно, что и младенец догадается.

— Вчера Хорро пытался изнасиловать меня, позавчера сын проректора чуть не залез под юбку. Каны относятся ко мне как к лесной ягоде: Захотел — полакомился… помогите мне, господин Финор, перевестись на другой факультет!

— Не могу. Уже пытался, честно говоря… без воли вожака — не имеют права. А воли его нет, естественно.

— Вы пытались меня перевести?

— Пытался защитить репутацию факультета. Я ведь тоже когда-то заканчивал… присядь.

Финор поднялся, помог мне сесть.

— Чаю хочешь? С вкусняшками?

Передо мной появился стол, покрытый салфеткой, изящная фарфоровая чашка на блюдичке, вазочка с аппетитными на вид пироженными и дымящий самовар.

— Угощайся. Свежесвиснутое из гнездовья. Батюшке на полдник, видать, готовили.

— Он не разгневается?

— Он далеко, это раз. Он считает, что я голодаю "в своих Академиях" — это два.

Ну а в третьих — ты же не думаешь, что эти пироженные — единственная еда в гнездовье Финор? Так что смело ешь, не стесняйся.

— А вы?

— А я вообще стесняться не умею. С этими словами профессор подвинул стул, сел на него задом на перед, как на коня, и, взяв в руку корзиночку, слизнул немного крема.

— Клубничное с орешками. Ты любишь клубнику?

— Очень

— Ротик открой.

— Но…

— Это всего лишь пироженное. Не спорь, пожалуйста. Ну же!

Накормив меня сладким, с кислинкой, лакомством, Финор кан Рута довольно улыбнулся.

— Еще хочешь?

— Только я сама.

— Неа, не пойдет. Хотя… если ты будешь кормить меня — не против.

— Вы заигрываете со мной?

— Очевидно же.

— Но..

— Опасность щекочет мне нервы. Не могу устоять, прости.

— Вы рискуете только золотом…

— А ты опять на моих лекциях в облаках витала. Прослушала, как самец закончил? Не бойся, максимум, что я себе позволю — легкий флирт

— Кормить с рук — не флирт.

— Но и не попытка изнасилования.

Взгляд профессора гипнотизировал мои губы.

— У тебя крем в уголке остался. — тонкими аристократическими пальцами Финор кан Рута провел по моей губе, потом встал, откинув мешавшийся стул, и, придерживая меня за подбородок, поцеловал. Мягко, тягуче и сладко…

Я забыла как дышать, сосредоточившись на ощущениях…

— Так себе это и представлял — произнес профессор, оторвавшись от моих, уже изрядно распухших, губ. И почему ты не простая кэра?

Он заложил руки за спину, принялся расхаживать взад-вперед по кафедре.

— У тебя, птичка моя, есть два пути.

Либо ты выбираешь быть каной, доказываешь родство с вожаком и, далее, уже как его дочь, устраиваешь свою судьбу…

— Стать во всем зависимой от такого мыслящего?!

— Перспектива не очень, согласен.

Есть другой вариант. Как можно скорее поменять стаю. Теоретически, это вполне возможно.

— Осталось только найти вожака, который слепо поверит мне и не начнет наводить справки…

— Думаю, с этим вопросом я вполне могу помочь. А еще снять сигналку, что на тебе стоит.

— Сигналку?

— Ну да. Я ее еще тогда, в лесу, нащупал. Долго потом голову ломал…

Профессор вновь подошел ко мне, простер руки над головой.

Серебристый свет заструился, обволакивая тело, повеял холодом, пробравшись под одежду.

— Да, механика извлечения сигналки сродни механизму наложения. Такой вот парадокс.

— Значит вы тогда тоже на меня чары наложили?

— Очевидно же. Кстати, они на тебе и останутся. И известят меня, если кто-то неумный решит позабавиться.

— Спасибо вам… но что вы потребуете за помощь?

— Потребую? Я, птичка моя, кан богатый и весьма избалованный. Тебе нечем расплатиться со мной. Разве что…

Я затаила дыхание. Может, во мне и много наивности, но не на столько, чтобы надеяться на бескорыстие столь знатного самца.

Финор все держал паузу, руки его при этом легли мне на плечи, заскользили по спине, поднимая волну мурашек.

Было одновременно и боязно и приятно, а пальцы профессора продолжали свое путешествие, лаская мою шею и кожу за ушками. От столь требовательного, и в то же время нежного прикосновения горячая волна распространилась по телу, с губ сорвался стон.

— Разве что… повторил кан, проведя кончиком языка по моему ушку… ты, наконец, прекратишь отвлекаться на моих лекциях. Да, пожалуй, это будет достойная для меня награда.

Финор отстранился, вновь убрал руки за спину.

— Сегодня же я переговорю с отцом. Уверен, он с радостью выполнит мою просьбу. Вы можете идти, Мия.

Ноги отчего- то не желали слушаться, голова шла кругом. Я попыталась встать, но тут же, опасаясь упасть, села назад.

— Вижу, вам понравилась моя небольшая ласка. Можете не торопиться. Посидите, придите в себя. А я съем пироженное, если не возражаете.

Он налил себе чаю, и медленно, смакуя каждый глоток, тянул его, глядя на меня поверх чашки.

Этот взгляд странно волновал, заставлял одновременно и смущаться и трепетать в предвкушении… Предвкушении? Не стоит врать самой себе. Мне отчаянно хотелось вновь ощутить его прикосновение, почувствовать легкий аромат розы и мирта, утонуть в сладком, с привкусом клубники, поцелуе…

Удивительно, как такой заносчивый и жестокий кан смог быть так нежен….

— И в чем же моя жестокость, Мия?

Я вздрогнула. Расслабившись, отпустив на свободу мысли, я нечаянно позволила себе оценить сидящую напротив жарптицу. Естественно, он моментально прочитал мой взгляд.

Стыдно-то как!

— Простите, господин Финор, я допустила дерзость..

— Юные птицы плохо контролируют взгляды, это общеизвестно. Умение не выносить оценочных суждений приходит с возрастом. Но вы не ответили на мойвопрос.

— Вы пытали ни в чем не повинную самочку!

— Она заработала деньги.

— Они ей были не нужны!

— Оу! так вы подслушивали!

— Я… нет, я случайно…

— Нужны ей деньги или нет, она согласилась за них работать. Я не обещал ей ничего сверх.

— Вы ударили ее.

— Ударил. Тебя это пугает?

— Самцы не должны бить самок.

— Никогда-никогда?

— Никогда.

— Как скажешь, милая. Заведу собаку. А то вдруг адептка Мия по стопам Ррины пойдет, начнет с меня штаны посреди аудитории стягивать… тут собака каак выпрыгнет! Ты боишься собак?

— Зачем бы мне штаны с вас стягивать?

Не веря услышанному спросила я

Финор рассмеялся, залпом допил оставшийся чай.

— Очевидно же!.. Девочка моя, не принимай близко к сердцу болтовню старого развратника.

— Вы вовсе не старый — вдруг выпалила я.

— Верно, не старый. Ах, Мия, Мия! Даже не представляешь, как приятно дразнить тебя.

— А мне неприятно.

— Ой ли? Ну так дверь открыта, не держу.

— Я не хотела вас обидеть, простите!

— А я вот обиделся.

В душе крепло раздражение. Обиделся он! Знает ведь, что завишу от него и некуда мне деться.

— Еще раз простите.

— Звучало бы убидительно, если бы не побелевшие кулачки и искры вокруг ауры.

Игры Фениксов! Опять я не справилась с гневом! Воздух искрился, будто стайки феечек вились вокруг меня, запуская шутихи.

— Планируешь устроить большой бум? Ректор ооочень расстроится. Бери себя в руки, крошка. Дышы глубже, вот так…

Вдох-выдох, вдох-выдох, я медленно остывала, подавляя вырвавшийся на волю гнев.

— Умница. Как голова? Прояснилась?

Что?! Головокружение, рожденное поцелуем и последующей лаской действительно прошло, едва гнев захлестнул сознание. Не может быть….

— Для того, чтобы получить желаемое, самцы не только силу используют. Гораздо чаще они прибегают к ласке. Если самец-кан достаточно умен, он не станет настаивать на близости. Он сделает так, чтобы самка потеряла контроль, чтобы она сама предложила себя. Ты была на грани, кэра.

В будущем, если почувствуешь, что влечение наростает — вызывай в себе гнев. Этот прием редко помогает самцам, но для самочек действует безотказно. Физиология бо.

Профессор внимательно смотрел мне в глаза и, казалось, будто его взгляд проникает в душу, оценивает, взвешивает и измеряет.

— Значит, это был урок? И поцелуй и предложение помощи?

— Урок. Но это не значит, что поцелуй был неприятен или предложение помощи — шутка.

Сегодня уже поздновато, а вот завтра, сразу после лекций, мы отправимся в гнездовье. Я представлю тебя отцу и попрошу о принятии в Стаю. Что же касается первого — ты вполне в моем вкусе, можешь не сомневаться.

8 глава

— Как отработка? Лия восседала на кровати, обложившись учебниками. Фамильяр ее, огромный кот по кличке Рута, лениво вылизывался, развалившись на моей подушке.

— Замечательно.

— Что-то ты не выглядишь слишком счастливой.

— А это потому что морррлодой мррр хозяин отшлллепал её — промурлыкал усатый.

— Что?? — ах ты, наглая рыжая морда! Убирайся с моей кровати!

— Ну что, мррр, разверррещалась? А?

Грациозно — и как умудряется, при таком весе- спрыгнув с подушки котофей прошествовал к выходу, гордо распушив хвост.

— Истеррричная самочка. Малло, маллло хозяин дрррал тебя!

— Не обращай внимания. Ревнует, что братик отдал его мне.

— Это потомурр что ты бездарррная дуррра. Пррропадешь.

— Ах так! Лия вскочила, книги посыпались на пол. — убирайся тогда к нему!

— И уберрусь. Мне с дуррами не по путимрр..

Прррощай!

И аолли выскользнул в приоткрытую дверь.

— Похоже он обиделся.

— Обычное дело. Это аолли. Глупость и самомнение в квадрате.

— Слушай, а почему его так странно зовут?

— На самом деле его Рыжик зовут. Имя братика он присвоил. А на свое теперь не откликается.

— Он очень любит его, наверное…

— Это фамильяр, Миа. Какая любовь? Братик создал его из умершего отцовского кота и собственной крови, хотел утешить потерявшего любимца батюшку.

Как мило… честно, не думала, что профессор Финор кан Рута способен на искреннюю заботу…

— Но отец заклял Рыжика служить брату. Как они с котом ругались! Только искры летели! Аолли изводил брата придирками, гадил в тапки, драл мебель… когда я в академию отправилась, Рута воспользовался поводом и передарил его мне.

— Не очень-то порядочно.

— Ну, у нас с Рыжиком мир. Я его не трогаю, он меня не мучает. Но как твоя отработка?

— Пока не знаю — призналась я.

Переодевшись и уютно свернувшись калачиком под одеялам я прикрыла глаза.

Дрема убаюкивала, унося мысли далеко… мне снился Хорро. Он тянул ко мне длинные, почему- то когтистые пальцы, пел заунывно: "крестьяночка- иди-ко-мне". Вокруг него скакали маленькие профессора эмпатики и кричали "Кэра! Кэра! Кэра!" А огромный рыжий кот мурлыкал "выдрррать ее, выдрррать!" И пускал мыльные пузыри..

Утром я проснулась со звенящей от боли головой.

— Мия, скорее, опоздаем! — торопила меня соседка.

Кое-как натянув форму и закинув книги в рюкзак мы вабежали во двор.

Перекличка была почти закончина.

Отметившись у куратора — портальщика поспешили занять очередь на переход. Ну как занять очередь? Пристроились в конце толпы.

Первая пара была практическая. Магия стихий. Жарптицы от природы, конечно, более склонны к огненной магии, но управлять водой, воздухом и землею тоже необходимо уметь.

Простившись с подругой, отправившеся покорять науку макияжа и уборки, поплелась вслед за Львеллой и остальными.

Первой нам предстояло освоить энергию воды. Вирра и Дорра прыгали от нетерпения — кажется они задумали какую-то шалость. Перешушукивались, пересмеивались, толкали друг-друга под локти. Львелла смотрела на них неодобрительно. Она вообще никогда никого не одобряла. Ну разве что Кано кан Карра. Хорро откровенно скучал, запуская в небо маленькие огненные феерверки.

— Что за неуместное веселье? — профессор водной стихии не вошел, вплыл на Арену на гребне бирюзово- изумрудной волны.

— Понимаю. В группе самочек не жданно ни гадано затесался самец. Чтож, спешу вас разочаровать. Сегодня — только теория. Скучная, заумная и непонятная теория. Плескаться в водичке вам будет позволено после зачета.

Присаживайтесь.

Волна мягко опустилась, поставив совершенно сухого преподавателя на мох и вновь собралась, но уже в виде парт со скамьями. Прозрачные, будто вытесанные из гигантского аквамарина, на ощупь они были гладкие, прохладные и совершенно сухие.

— Смелее, смелее, доставайте тетради…

Сидеть за партой из морской волны было на удивленее удобно. Лавки подстраивались под рост, мягко повторяли изгибы тела. Столы были вмеру широкие и имели небольшой наклон. Одно плохо, рука уставала писать. Действительно, теории было ооочень много… не скоро нам представится случай примерять фирменные купальники!

К концу лекций на моих несчастных пальчиках образовались вмятины от стилуса а локоть и плечо отчаянно ломило. Мы исписали уже почти пол-тетради. А это все еще и выучить надо! К завтрашнему дню!

Плюх! Бултых! Бам!

Оборачиваюсь, смотрю по сторонам… Пока я страдала, девченки, оказывается, телепортировались. А передо мной стоял разгневанный и мокрый с головы до ног Хорро. Вода стекала по белокурым локонам, насквозь промокшая одежда липла к телу….

— Ты! Мелкая дрянная нищенка! Как ты смела! Меня, наследника Дома Котан, выставила посмешищем! Как я теперь на левитации появлюсь?!

— Это не я, Хорро, что ты!

— Я отомщу тебе, маленькая дрянь, и не надейся на покровительство соседки. Она первая от тебя отвернется, чтобы честь дома не марать!

С этими словами он телепортировался.

И куда мне идти? На какой арене практикум по левитации?

Кляня свою дырявую голову я отправилась на поиски группы.

То, что Вирра и Дорра виновны в случившимся, я не сомневалась. Ну а Лльвелла всегда рада ткнуть меня носом во что-нибудь неприятное….

Что же дальше будет?

Меж тем арена все не находилась. Занятия уже начались а я, одинокая и потерянная, бродила вдоль защитных куполов.

Тут упражняются огневики- старшекурсники, тут — земляной факультет учится вызывать оползни, справа портальщики изучают боевые перебросы.

— Потерялась, рыжик?

На мху, возле арены огневиков, сидел самец жарптицы. В человеческой ипостаси, конечно. Черноволосый, статный, широкоплечий. Медового цвета глаза смотрели прямо, губы чуть тронула улыбка.

— Да, не могу найти арену для левитации.

— Уже скоро занятия закончатся. Первокурсница?

— Ага.

— Ясно, значит прогуливать пока не умеешь. Тебя как звать-то?

— Риит кэр Миа

— Кэр?

— Знаю, это странно, что инженер и вдруг кэра…

— А я люблю странности. Котан кэр Миран к твоим услугам.

— Очень приятно…

Котан? Этот симпатичный мыслящий — из Стаи Котан кан Хорро? Пожалуй, надо бежать…

И я засветила портал. Пусть это и невежливо, но безопастность дороже!

— Эй, куда! Только и успел крикнуть Хорров посланец.

Портал принес меня к корпусу, в котором размещалась кафедра эмпатики.

Администратор на этот раз выглядел как положенно — милым светлоглазым парнем с пушистыми ресницами.

— Добрый день. Мне бы к завкафедры попасть…

— Имя!

Да, что в образе спрута, что в человеческой ипостаси парень приветливостью не отличался.

— Риит кэр Миа.

— Проходи. Второй этаж, левое крыло.

Спасибо — пискнула я и побежала наверх провожаемая острым взглядом шатена.

Оказавшись перед украшенной орнаментом дверью, остановилась, стараясь взять себя в руки. Вряд ли визит в гнездовье Финор пройдет без приключений. Да и премьер министр — не добродушный дедушка-вожак. Не так посмотришь — и прощайся, Миа, с вольной жизнью…. страшно.

Но делать нечего. Набрав в легие побольше воздуха, я постучала.

— Войдите.

Отворив тяжелую дверь я оказалась… в филиале Парка Философии. Нет, деревьев и цветов в комнате не наблюдалось, но убранство настолько соответвовало стилю парка, что казалось, будто садовник и тот, кто обставлял покои — один человек.

Профессор, облаченный в легкую, воздушно-белую тунику, стоял спиной к небольшому окну, драпированному алым бархатом.

В руках он держал хрустальный бокал, на дне которого еще оставалось немного рубинового напитка.

— Рад, что вы пришли пораньше. У нас будет шанс успеть на званный обед.

— Званный обед?

Я считала себя птицей воспитанной и вполне умела вести себя в обществе, но званный обед у премьер-министра — нет, такому меня не учили…

— Не волнуйся. Я буду рядом и подскажу, если что. Только вот, наряд сменить надо. Позволишь выбрать платье? И украшения?

— У меня нет ни того ни другого, господин Финор. Да и пристало ли кэре обедать с такими знатными птицами?

— Ну, со мной-то ты ела. А я уж точно не менее знатен, чем отцовские гости.

— С вами была не официальная трапеза.

— Ну и что? Ты прибудешь в гнездовье в качестве моей протеже. Талантливой и амбициозной студентки.

— Я не талантлива. У меня маленький дар.

— Мия, детка, талант бывает разный. У тебя слабое пламя, не большой резерв, но точность, с которой ты кастуешь заклинания, впечатляет. Пара хороших фамильяров, и мало кто на курсе сможет сравниться с тобой.

— Вы по этому мне помогаете?

— Пфф! Я помогаю тебе, потому что так хочу. Это единственная веская для меня причина. Ну что? Согласна составить мне пару на сегодняшний вечер?

А куда мне деваться, спрашивается?

Профессор выбрал нам наряды. Парные, они смотрелись подобно свадебным. Да что я говорю! Ни одна невеста в нашей деревне даже мечтать о подобной красоте не могла.

Светло-голубой лиф, серебристая, расшитая топазами юбка, накидка из кожи небесного дракона и парные ей башмачки. Тонкий браслет змейкой обвивал обнаженную до локтя руку, голубой с золотом кулон идеально подходил к сердечному кристаллу и серьгам, бережно вдетым мне в уши магией господина Финора.

— Вы удивительно похожи на мою матушку, леди Риит. Ей тоже безумно шел голубой…. голос профессора был странно глух. Сам он уже облачился в серебристо-голубую рубашку и драконьей кожи брюки. На плечи накинул куртку, расшитую каменьями.

Идемте.

Финор кан Рута протянул мне усыпанную перстнями руку и засветил портал. Мгновение, и мы оказались на ступенях богатейшего родового гнездовья империи Нимвод.

— Не бойтесь ничего и никого, леди Риит. Что бы не случилось я буду на вашей стороне.

Странный его голос в сочетании с подчеркнуто вежливым обращением немного пугал. Но отступать было некуда. Даже захоти я сбежать — доступная мне магия не покроет расстаяние до академии.

9 глава

Едва мы успели подняться по массивным мраморным ступеням, из дверей дома выбежал богато одетый самец. Поджарый, гибкий, не смотря на почтенный уже, судя по сеточкам морщинок вокруг глаз, возраст.

Он бросился к профессору, заключив в объятия.

— Рута, сынок! Неужели ты наконец уважил старика! Счастье-то какое!

Вслед за хозяином гнездовья на крыльцо высыпали и домочадцы.

— Идем же, птенчик мой, идем, сыночек…

И вы, милая леди, пожалуйте в дом. Может чаю хотите? Исхудал как, душа моя!

Старый вожак взял лицо сына в ладони.

— Совсем не кушаешь! С наукой этой света белого не видишь! Кожа да кости!

— Кушаю я, батюшка. Не волнуйтесь.

Перехватив руки старика, молодой Финор поцеловал сначала одну, потом вторую, обезображенную, на которой не хватало двух пальцев.

— Я вам подарок привез, присядем.

Прошествовав в гостинную, присели на диван. Профессор в центре, вожак по правую его руку, я — по левую.

Порывшись в нагрудном кармане, Финор кан Рута извлек изящную шкатулочку, вырезанную из драгоценных сортов древесины.

— В твою коллекцию

Открыв коробочку, премьер-министр извлек оттуда прозрачный силовой мешочек, в котором пересыпалось, сияя волшебным светом, что-то очень похожее на семена.

— Горицвет! Ты не забыл! Столько лет прошло!

— Как я мог забыть, батюшка?

— Но как? Где?

— Один из посланных мною на поиски этого цветка, недавно прислал весточку. В мире под названием Калев он услышал легенду о алмазных цветах. Она, помимо прочего, говорила, что горицвет растет на Вековечных горах предкрайнего мира.

— В землях гут?! Рута!

— Я держал купол. Батюшка, не начинай, умоляю! Мне ничего не грозило! Я сильный маг!

— Знаю, сынок, знаю… но все равно, ты должен беречь себя! Хоть ради меня…

— Берегу. Батюшка, позволь представитьмою спутницу.

Финор кан Рута поднялся, церимонно поклонился отцу.

Я встала следом, оробев, спряталась за спину профессора.

— Риит кэр Миа, моя лучшая ученица и обворожительная самочка, просит твоего благословения и защиты.

Финор кан Дорра окинул меня цепким взглядом, в котором небыло ничего, напоминающего милого старичка, который плавился как воск от улыбки сына.

— Подойди, девонька.

Профессор легонько подтолкнул меня к отцу. — смелее- послышался его ободряющий шопот.

— Не часто мой наследник приводит самок в гнездовье. И ни разу он не считал возможным представить своих подруг. Рад, что для вас было сделано исключение, юная леди Риит. Безусловно, я дарую вам защиту Стаи Западного Кряжа. Протяните руку.

Сказано это было таким тоном, что захотелось сквозь землю провалиться. Вроде ласковые речи, а слышится почему-то угроза.

Я повиновалась. Вожак закатал рукав и приложил мою лодонь к Знаку Власти — татуировке, что получали вожаки на Горе Светлых Сил.

Руку кольнуло, тонкая алая струйка побежала по плечу Финор кан Дорры.

— Моя кровь теперь течет в тебе, Дитя Небесной Стаи Западного Кряжа — произнес вожак. Добро пожаловать в гнездовье.

— Благодарю тебя, отец — склонил голову профессор.

— Рад помочь. Старик поднялся, проходя мимо, шепнул

— Обидишь мне сына — раздавлю.

Ох. И во что я вляпалась?! Финор кан Дорра, отныне мой вожак, откровенно говоря, просто повернут на своем сыне. Надеюсь только, его забота не перерастет в параною…

— Следи за взглядом, балда — обжег ухо горячий шепот профессора. — на вожака смотришь.

Больно сжав локоть, Финор кан Рута повлек меня к двери, противоположной той, в которую вышел старик, протащил по длинному, широкому коридору, по крутой, устланной ковром, лестнице и втолкнул в просторные, богато убранные покои.

— Я тебе в няньки не нанимался, глупая птица! Ты хоть сознаешь, что видела своего вожака безумным?!

— Не безумным… просто…

— Нет тут ничего " просто"! Тут все сложно, с какой стороны не глянь! Двадцать лет назад отец потерял сына, моего братика, а я едва не погиб у него на глазах. И это за один вечер! Мать моя на следующий день умерла от горя. Умерла в страшных мучениях. Она была эмпаткой, и страдала не только от собственной боли, но и от отцовской. И от моей… на смертном одре мама заклинала батюшку беречь меня.

— Я не знала, простите…

— Финор кан Дорра — мудрая, сильная птица. То, что он испытывает слабость к сыну — вызов благородству последнего. И постоянное испытание благоразумия.

Профессор разгорячился, обычно бледное лицо его пошло красными пятнами. Подойдя к окну, распахнул створки.

— Опа! Кажется, у нас проблемы. Посмотри, Миа!

Я выглянула во двор…

— Кто это?

— Имперские огнестражи. В боевом обмундировании.

— В боевом?

— Да. Похоже, обед отменяется.

Финор кан Рута одним махом запрыгнул на подоконник, приказал — жди меня в гнездовье- и слевитировал во двор.

Там уже находился его отец. Они что-то коротко обсудили и, охваченные огнем портала, исчезли.

И что мне теперь делать?!

Нет, я все-таки самая невезучая жарптица на свете!

Гнездовье, меж тем, оживало. Коридоры наполнял топот бегущих ног, птицы суетились, кто-то плакал, кто-то бранил фениксов, на чем свет стоит. Война.

Светлые Силы! Началась война!

Я уже говорила, что всеобщее обучение магии — условие выживания нашего народа. Ведь в соседи нам достались едва ли не самые агрессивные расы в Отрезке. Взять хотя бы фениксов. Извечные враги жарптиц, мощные, живучие — как в птичьей ипостаси так и в человеческой, они обладали нравом необузданным, а во время брачных игр чинили такой беспредел, что и говорить стыдно. Не будь у нас достаточно магов — стали бы мы рабами твердокрылых.

Или раса горных эльфов. Они сейчас союзники Нимвода, но так было далеко не всегда…

Горгы, пещерные люди, сейчас послушные подданые императора — но в старину они очень много убытков наносили нашим шахтам и виноградникам…

Держать в страхе соседей, а колонии — в повиновении, помогает нашему народу Академия. Каждая жарптица обязана обучаться магии, чтобы защитить свой дом, родное гнездовье. И встать, как один, на защиту Родины.

— Леди, позвольте проводить вас в отведенные покои — с поклоном обратился вошедший мажордом. — молодой господин велел устроить вас со всеми удобствами, как домочадца.

— Он вернется сегодня?

— Безусловно. Заботы о благе Империи принуждают господина премьер-министра находиться в Огненном Цветке, оставляя управление Стаей сыну. Юный Финор вернется через пару часов — проводить мобилизацию.

Мобилизацию? Неужели все так серьезно?

Тревога за родных колола ледяными иголками. Как там матушка? Как…. отец?

Самец, который воспитывал меня, которого я привыкла считать батюшкой — знал ли он, что я не родная ему? Скорее всего, да. Не смотря на это он искренне заботился обо мне. Любил. Сейчас он собирается на войну. Вместе с братом. Оба они выпускники огневого факультета.

Острое желание увидеть семью возобладало над благоразумием. Покинув отведенные мне комнаты я бросилась вон из дома. Ни кто не обращал на меня внимания, и выбежав во двор я засветила портал.

Гнездовье Финор было не так уж далеко от мест, где обитала моя прежняя Стая.

Магии должно хватить для перехода…

Мгновение, и родная деревня предстала перед глазами. Полыхающая.

Это было похоже на дурной сон.

Черный дым застилал небо, пламя высилось вровень с деревьями, занимался верховой пожар.

Треск, грохот обрушающейся кровли, запах крови и пепел на губах…

Деревня была не маленькой, почти двадцать домов. Добротных, двухэтажных, сложенных из красно-бурого сосняка. Сейчас она представляла собой двадцать гигантских костров.

На улицах, то там то тут можно было заметить…. не хочу! Не буду замечать! Светлые силы!

Хлопая гигантскими крыльями, в небе пронесся феникс-дозорный. Изрыгнул пламя, поджигая верхушки реликтового леса.

Что же это? Как?

Слезы струились по черному от копоти лицу. Где же наши огнестражи? Ведь у вожака были огнестражи…

Сердце рвалось в деревню. Может быть родные еще живы! Но разум, внезапно холодный, напоминил о бороздящем небо огненном монстре.

Надо возвращаться… только вот загвоздка — резерв-то мой пуст. Слишком далекий портал я кастовала…

Подобрав юбки, поплелась в сторону Старых Штолен — запрятанных в зарослях огненных яблок древних пещер.

Хотела бы побежать — да сил не хватало.

Тяжелый атлас, каменья, были сейчас помехами. Не давали ступить, цеплялись за крючковатые ветви кустарника.

Пришлось оставить одолженный профессором наряд под лежащим на дороге валуном.

Вот, исцарапанная, измученная я добралась до спасительных пещер. Проскользнув в завешенную мхом нору, оказалась в полной темноте.

Темнота — это хорошо. Это значит, что в штольнях пусто. Мне, усталой, обнаженной и с опустевшим резервом вовсе не нужны случаные встречи.

Мне нужен сон. Час-два хорошего сна. За это время Сила, разлитая в мире, вновь напитает мое тело.

Не тратя время даром, свернулась калачиком и прикрыла глаза.

Бесполезно. Вот когда не надо — например, на лекции по эмпатике — прямо глаза слипаются. А сейчас…

Сечас хотелось выть. Плакать в голос от боли и одиночества. От страха. От отчаяния.

Близкие мои, родные, живы ли вы?…

Отплакав, забылась все-таки тяжелым, тревожным сном….

Тихие, рассерженные голоса вернули меня в жестокую реальность.

— Их больше сотни, капитан. Нам не стоит лезть на рожон.

— А ты, видимо, предлагаешь подождать, когда они и другие деревни выжгут?

— Огнестражи местного вожака погибли именно потому, что не стали ждать мобилизацию. Это не разбойничья вылазка. Это война. Нас просто перебьют по одиночке.

— Мобилизации? Пришлют нам какого-нибудь богатенького хлыща, дыма не нюхавшего, и начнется соплежуйство! Нет уж. Надо действовать, пока мы сами себе хозяева. Собирай птенцов, пощекочим фениксам брюшки!

— Будет исполнено, капитан.

Штольни озарил свет портала.

Подождав немного, я решила тоже покинуть убежище. Но не возвращаться же в гнездовье голышом? Надо пробраться к заветному камню.

Экономя резерв, не стала перемещаться магией, а полезла на верх, цепляясь ногтями за устилавший лаз мох.

Достигнуть цели мне не удалось. Чьи — то цепкие пальцы схватити за лодыжку.

— Шпион? — прошипел в самое ухо невидимый капитан огнестражей. И сдернул меня вниз.

Упав на земляной пол, я вскрикнула от боли, прострелившей ногу.

Вот ведь, попалась! И как не поняла, что капитан остался в штольне? Видимо виной тому шок от произошедшего…

Огнестраж накастовал светляк.

— Самочка?

Жарптица выглядел крайне удивленным,

— Ты откуда сдесь? Кто послал тебя?

— Я….

— Послушай, малышка, мне сейчас не досуг, надо фениксам клювики прижать. Так что…

Одной рукой все еще держа меня за лодыжку, капитан встал.

— Что вы делаете? Пустите!

— Чтобы ты порталом сбежала?

— Куда я в таком виде сбегу?

— К фениксам в ставку?

— Я не предатель!

— А по мне так ты именно он и есть. Подслушала наш с лейтинантом разговор и побежала к хозяевам. Они, кстати, такой вид у рабынь очень даже приветствуют.

Он покрутил мою ногу туда-сюда, заставляя повернуться с боку на бок.

— Не хотела я подслушивать, честно! Поверьте мне!

Капитан вновь присел, пристально посмотрел:

— А ведь я тебя знаю. Ты — та якобы потерявшаяся адептка.

Светляк под низким сводом пещеры разгорелся ярче.

Огнестраж достал кинжал, поднес к моему горлу…

— Что за?! Самец удивленно смотрел на руку, стремительно покрывающуюся чешуей. За рукой последовало тело и, секунды не прошло, как мой пленитель обернулся чешуйчатым муравьедом. Огромным, с человеческой головой. Неуклюжие лапы выронили кинжал и из груди монстра вырвался стон.

— Мда… думал химера посимпатичнее получится — раздался знакомый голос.

— Профессор!

— Твоя сигналка, Миа, оторвала меня от очень важных дел. Где мы?

— В старых штольнях гнездовья Карпоты.

Простите, что нарушила ваш приказ, страх за семью ослепил меня!

— Пустое. Что это за чучело?

— Это капитан огнестражей. Он принял меня за шпиона.

— Капитан? В этом гнездовье дислоцируется седьмая бригада…Ты Котар кэр Миран? Чтож, поздравляю, птенчик мой, ты умудрился расстроить своего нового командира. И где, скажи на милость, остальные огнестражи?

Муравьед попытался ответить — странный набор гортанных звуков можно было бы счесть речью…

— Да. Плохая химера. Надо было чуть меньше животного.

Махнув рукой, профессор вернул капитану человеческий образ.

— Вы — присланный из столицы генерал?

— Очевидно же.

Дествительно, на профессоре был уже не памятный мне голубой костюм, а черная военная форма, украшенная лишь знаком отличия — тремя языками пламени, заключенными в трапецию.

— В таком случае позвольте доложить. Огнестражи готовятся к вылазке против…

— Отменить.

— Но вы даже не выслушали!

— Я два раза приказов не повторяю, душа моя.

Красивое лицо огнестража исказила гримасса гнева. Я даже испугалась, что тот не справится с эмоциями, однако самец лишь коротко кивнул.

— Есть! — и исчез.

— Тебе нужно вернуться в Академию. Там безопасно.

— Как я могу — в таком виде?

— По моему тебе идет нагота. Да. Вполне идет. Непонятно только, зачем грудь закрываешь…. ладно-ладно! — Засмеялся Финор, видя мое смущение. — шучу. Будет тебе одежда.

Снова, как тогда, в покоях профессора, налетел волшебный ветер, облачив меня в изящное, темно-синее платье с глубоким вырезом.

— Ну как? Теперь вид устраивает? Эх, разорю я семейное хранилище с такой самочкой. Ну, лети!

Раздался звонкий шлепок…

Нет, это ни в какие ворота уже не лезет!

Потерев ушибленную ягодицу, я отворила двери общежития….

10 глава

Общежитие выглядело пустынным. Обычно в эти часы холл звенит от веселого смеха, разговоров, но сегодня под мраморными сводами ютилась тишина.

За стойкой коменданта сидит щупленький студент- второкурсник. Поприветствовав меня кивком, уткнулся в книгу.

В коридорах тоже темно и тихо, лишь из-под нашей с Лией двери пробивается тусклый свет, слышутся невнятные голоса. Хотелось бы подслушать, но воспитание не позволяет. Отворяю дверь.

Восемь пар глаз смотрят на меня. Наша группа, в полном составе.

— Мия! Где ты пропадала? Поднялась мне на встречу подруга.

— Долгая история… почему в общаге так тихо? Где все?

— Мобилизация. Старшие курсы отбыли вместе с преподавателями боевых дисциплин. Нас оставили. — в последнюю фразу Фррид вложил столько горечи, что стало его жаль.

— Ага — встрял Каро кан Карра — теперь только расоведение да артефакторика с эмпатикой. И почему самые зловредные — прости Лия — преподы именно на теоретических дисциплинах?

— Они от бессилия злые — фыркнул Хорро. В реальности из себя ничего не представляют, вот и самоутверждаются за наш счет!

— Братик — сильный маг.

— Сильный — макияж накладывать и самок пытать. Тьфу!

— Ты рот-то прикрой — поднялся с места Фррид.

— А то что? Убежишь и расплачешься, Финоров любимчик?

— Хвост тебе поджарю.

— Тихо, мальчики, не ссорьтесь — встряла Лльвела. Сейчас всем тяжело. Ссоры наши — подарок врагу.

Удивительно, не ожидала от этой зазнайки такой мудрости…

— Да я и не ссорюсь — сел на место эмпат. — просто Лию защищаю.

— Спасибо — соседка с благодарностью сжала руку парня.

— Защитник выискался — фыркнул Хорро. — так где все-таки была наша маленькая крестьяночка? И откуда у нее такое дорогое платье? И украшения? Ммм?

— Не твое дело. — выпалила я и сама испугалась своей резкости.

— Ну конечно не мое… насмешливо протянул блондин. Я спать.

— Засранец. — Припечатал Карра, когда за ушедшим захлопнулась дверь.

— Что есть, то есть, кивнула Лльвела. Но в одном он прав. Пора спать.

Они поднялись. Шикарный длинноволосый брюнет Каро кан Карра и величественная, словно ледяная княжна, Гифарр кан Лльвела.

— Пока Лия. Ррент, Дорра вы идете?

— Я с вами — пискнула Вирра, когда ее подруга, взяв под руку Биггана, направилась к выходу.

— Все-таки Карра с Лльвелой — очень красивая пара. — вздохнула Лия. Интересно, у них серьезно?

— Думаю, они сами не знают — отозвался златовласый Фррид. Но могу сказать определенно — влечение эти двое друг к другу испытывают сильное.

— Эмпат не врет — хмыкнула подруга. Ты собираешься к себе идти?

— По собственной воле? Ни в жизнь.

— Хочешь, чтобы я тебя прогнала?

— Остаться хочу. Почему ему — самец ткнул пальцем в рыжую морду кота — можно, а мне нет? Я хуже аолли?

— Ты — лучше — улыбнулась Лия. Иди к себе, пожалуйста.

— Поцелуешь- уйду.

— Фррид!

— Жадина. Ладно, ухожу. Спокойной ночи. Пока, Мия.

Дорран кан Фррид ушел, а на лице соседки все не гасла блаженная улыбка.

— Да ты влюбилась, подруга.

— А? Нет, что ты!

Ну, конечно…

Эмпатику у нас заменяла преподаватель с земельного факультета. Было видно, что профессор Ширра кэр Тин испытывает неловкость перед родовитыми студентами. Пожалуй, если бы не Лльвела с Фрридом, группа наша съела бы ее, не подавившись.

Негласный авторитет этих двух птиц рос с каждым днем. И с каждым днем все сильнее пропадала моя соседка.

— Он на меня сегодня почти не смотрел, и утром поздоровался не так приветливо, как обычно!

— Да как обычно он поздоровался. А что не смотрел, так сессия скоро. Учиться надо.

— Не могу я. Не идут в голову все эти цифры, формулы и подсчеты! Мия, мне надо отвлечься! Давай сходим куда-нибудь вдвоем! Ну пожалуйста!

— Хорошо. Как насчет пикника в Парке Философии?

— Только без самцов

— Само собой.

Не только Финор кан Лии нужно было развеятся. Я тоже, признаться, с трудом сосредотачивалась на занятиях. Вредный рыжий мажор-профессор не шел из головы, и расстояние, разделяющее нас, только усиливало мое влечение. Признаться подруге в том, что сохну по ее брату, я не могла, так как понимала, что для Финор кан Руты являюсь мимолетным увлечением, капризом пресыщенного аристократа.

Собрав в корзину вкусности, сэкономленные в течении недели, мы направились в парк.

— Жаль, что Академия под защитным куполом. Могли бы на Большие озера переместиться. Там так красиво!

— В парке тоже красиво. Особенно у водопада.

— О, да! У братика очень хороший вкус!

— А? Ты хочешь сказать что парк разбивал Финор кан Рута?

— Конечно. Ты не знала? Он любит садовничать, как и отец.

— Удивительно.

Ну вот. Хотела отвлечься от мыслей о профессоре, а оказалось, что пришла в собственноручно наколдованный им сад. Настроение улетучилось, но не портить же выходной Лии!

— Ты чего притихла? — внимательные, ярко-голубые глаза подруги смотрели с подозрением. — только не говори, что настолько ненавидишь моего брата, что откажешься от пикника!

— Что ты! Я его вовсе не ненавижу!

— Это хорошо — улыбнулась соседка. Оу! Смотри!

Посмотреть и вправду было на что.

Над нашими головами, прямо над поверхностью купола шел воздушный бой.

Десятка два фениксов в птичьих ипостасях атаковали защиту, укрывавшую Академию. Пламя, изрыгаемое огненными гигантами, разливались по "скорлупе". Очень странно было наблюдать бесшумную атаку захватчиков… вот, один из твердокрылых беззвучно вскрикнул, выгнулся и, отчаянно хлопая здоровым крылом, полетел вниз. Удар, и феникс затих, распластавшись прямо над нашими головами.

Следом упали второй, третий, четвертый… Война добралась даже сюда!

— Что-то мне расхотелось отдыхать — прошептала подруга, подхватив корзинку. — Пойдем в общежитие….

Мы повернули назад.

— Куда торопитесь, каночки?

Дорогу нам заступил высокий парень-земельник. Его дружки, толпящиеся поодаль гнусно заржали.

— Пропусти — Лиа сделала шаг вперед, свободной рукой задвинув меня себе за спину.

— С чего это? Ты не в гнездовье, чтобы приказывать.

— Я и не приказываю. Предупреждаю.

— А? Куратору нажалуешься? Так нет никого тут. Все на войну отчалили.

Земельник схватил корзинку… в тот же момент блеснуло пламя портала.

— Что за?!

Мы — я, Лия и задиравший нас самец, оказались возле кафедры эмпатики.

Отпрыгнув от парня на приличное расстояние подруга запустила в негодяя корзинкой.

— Стерва! — взревел тот. — мразь!

— Я такая, ага! — ответила подруга и, схватив меня за руку переместилась к общежитию инженеров.

— Оторвались?

Лия не ответила. Она дрожжала крупной дрожью, на щеках блестели дорожки слез.

Приключение наше с Лией имело эффект разорвавшейся бомбы. Самцы- сокурсники, вместе со студентами второго курса, пол ночи что-то обсуждали под окнами. А утром Фррид, зачинщик "мобилизации" инженерного факультета, отправился с "посольством" к портальщикам и огневикам.

Мы же, собравшись в рекреации второго этажа, ждали результатов авантюры.

— Над нашими головами война, а они в игры играют! — Недовольно кривилась Вирра.

— Ты бы предпочла, чтобы самцы утерлись? Все правильно Фррид делает. Сегодня мы с Мией, завтра — ты или Дорра подвергнутся нападению!

— Все равно это не правильно. Надо к старшим обращаться! Самоуправство до добра не доводит!

Честно говоря, я была с Виррой согласна, но признаваться в этом боялась. Не хотелось выделяться на общем фоне.

— Старшим сейчас и без нас забот хватает — вступилась Дорра. — В Академию эвакуировали очередную сельскую школу. Да и с малышами дел невпроворот. Даже самочек с бытового факультета задействовали, говорят.

— Ага. Тренировочные арены превратились в детское гнездышко.

— Самое страшное, что вестей с фронтов нет — вздохнула Лльвела.

— Судя по вчерашнему — все не просто…

— Ну, вестей нет, это как раз нормально. "Скорлупа" тем крепче, чем реже её беспокоят порталами. Кто будет ради праздного любопытства подвергать жизни птенцов опасности?

— Сопровождающая малышей жарптица рассказывала, что фениксы заняли северные земли.

— Эту глупую самку стоит арестовать как паникера. — заявил незаметно подошедший Фррид.

— Лия, Мия, пойдемте, вам кое кто, кое что сказать хочет.

Эмпат выглядел не очень. Лицо грязное, порванная форма перепачкана, под глазом расцветала синева.

— Что с тобой! Подруга заломила руки.

— Нормально. Боевые ранения. Скорее!

Мы бросились на улицу.

Во дворе общежитие было яблоку негде было упасть.

Инженеры, огневики, портальщаки и даже несколько самцов-лекарей толпились вокруг кучки студентов- землевиков, заключенных в Охранительный барьер — сферу, блокирующую магию перемещения. Среди последних я с удивлением увидела крепко избитого Хорро.

— Выпускай по одному! — крикнул Фррид портальщикам.

Сфера пошла рябью, образовался проход, в который шагнул высокий замлевик, тот самый, которому Лия на голову корзину надела.

— Простите меня, кана Лия, простите, кэра Мия. — опустился на колени самец.

Я стояла совершенно растерянная. Впервые в жизни передо мной приклонили колена!

— Я прощаю — мягко произнесла Лия. — Мия?

— Прощаю. Только пусть поклянется больше не нападать на самочек.

— Клянусь!

Вообщем-то все закончилось хорошо. Земельники так были рады нашему с подругой великодушию, что портальщикам пришлось их силком с территории общежития выпроваживать.

Следом за ними удалились и огневики, на прощание уверив студентов — инженеров в дружбе и всемерной поддержке. Портальщики немного задержались и, со свойственной подобным магам шустростью, раскрутили Фррида на бутылку дорогого вина, невесть откуда нашедшуюся на факультете.

Наконец, во дворе осталась только наша группа.

— А с тобой, Хорро, мы еще не закончили — с нехорошей ухмылкой проговорил Фррид. — ты зачем, фениксов выкормыш, наших девиц испугал? Землевики на тебя показали. Ты им денег заплатил, чтобы они разыграли нападение. Впечатление произвести решил?

— Да пошел ты! Думаешь ты тут главный? Женишек выискался! Как не взглянешь, все к юбке жмешься! Тьфу! Еще самец называется!

— Выискался. И мои ухаживания благосклонно принимают. А ты решил Мию нахрапом взять. Да только не сообразил, кто тебе дорожку перебежал.

— Кто? — машинально повторил Котан кан Хорро

— Не знаешь? — издевательски переспросил эмпат — профессор Финор с первой недели нашу кэру обхаживает.

— Что?!

— Что слышал. Так что уймись уже, тебе с ним не тягаться.

— Мия, это правда? Вы с моим братом встречаетесь?

— Нет, конечно. Профессор просто мне помог в одном трудном деле….

— Ты должна мне все рассказать. Пойдем!

И подруга потащила меня наверх, в комнату, оставив за спиной вот-вот готовых опять сцепиться самцов.

— Рассказывай! Потребовала соседка, закрыв на щеколду дверь и плюхнувшись на кровать.

— Да что рассказывать? Так получилось, что мне надо было срочно сменить стаю, и господин Финор ходатайствовал за меня перед отцом.

— Он тебя отцу представил?!

— Как ученицу. У нас с ним ничего небыло.

— Подожди-подожди. Когда мобилизацию объявили, помнишь? Ты вернулась под утро в шикарном синем платье и комплекте украшений с ангианскими сапфирами… ты с Рутой была?

— Нет. То есть да. Ты не так поняла…

— И при этом уверяла, что он мерзавец, негодяй и еще не пойми кто? Страдала, как мучаешься на отработках?

Не думала что ты такая двуличная! А братик верит тебе. Даже отцу представил!

Я почувствовала как тошнотный ком подступил к горлу — это тело мое отозвалось на несправедливость.

— Нет! Я давно уже не считаю господина Финора негодяем. Он спас мне жизнь!

— Расскажи.

И я рассказала. В подробностях, стараясь не упускать ни единой детали. Говорила, и чувствовала, как проходит тошнота. Подруга верила мне.

— Я так рада за тебя, Мия! Так хочу, чтобы у вас с братиком все было хорошо! И даже не думай, будто это не серьезно! Я его знаю. Случайную самочку он отцу представлять не станет. И родовое хранилище не откроет ради мимолетного увлечения.

— Ты так думаешь?

— Конечно. Ты на поступки его смотри, а не на слова. Рута — позер. Он любит рисоваться и играть. Но поступает так, как велит ему сердце и долг.

-

-

11 глава

Наступала весна. Воздух пах свежестью и лесными первоцветами. Где-то в большем мире гремела война, но до нас не до ходили даже отдаленные ее отзвуки. Такова традиция жарптиц — ограждать птенцов от жизненных трудностей, невзгод и трагедий. Очень мудрая, на мой взгляд, традиция. Срок жизни нашей расы — тетверть тысячелетия, и чтобы пройти такой длинный путь, нужна крепкая психика, которая, как уверяют наши ученые, не может сформироваться в атмосфере нестабильности.

Вот "скорлупа" нам стабильность и обеспечивала. Нам и тем малышам, которые были эвакуированы на территорию Академии…

Мы с Лией прогуливались по тропинкам парка — после случая с Хорро и земельниками, студенты самоорганизовались, обеспечили порядок и безопасность на территории. Интересно, кстати, что учрежденный Совет Покоя на три четверти состоял из инженеров. Похоже, слова кураторов, что факультет "способен к самоорганизации", которые разозлили меня когда-то, имели под собой основание.

— Дело тут не в крови — покачала головой Лия в ответ на мой вопрос. — нас так воспитывают. Думать не о себе, а о своих, первым совершать шаг, а не ждать, когда понесет потоком. Самим управлять своей жизнью.

— А нам наоборот говорят — думай о себе, береги силы, инициатива наказуема…

— Если стая состоит из одних вожаков, она далеко не улетит. Не могут быть все лидерами. Это вредно и опасно. Да и невозможно, думаю.

— Почему опасно?

— Стаи не будет. Будет набор одиночек. В мирное, тучное время еще куда ни шло. А при голоде или войне…. конец народу.

Звук Академического колокола прервал нашу беседу. Переглянувшись, мы взялись за руки и перенеслись к главному корпусу.

На площади, перед центральным входом, в воздухе парила лотос- платформа. На ней восседал Ректор, облаченный в желтое и фиолетовое — цвета Учёного Совета.

Дождавшись, когда вспышки порталов, приносящих на площадь учеников, прекратятся, он встал, призывая к тишине.

— Дорогие мои птенцы, ученики славной Академии Нимвода. С превеликой радостью хочу сообщить вам, что война, на долгие семь месяцев заключившая вас под своды "Скорлупы", завершилась полной и безоговорочной капитуляцией захватчиков. Мобилизация закончена, страна возвращается к мирной жизни и всем вам положен недельный отпуск, который проведете в своих гнездовьях, помогая восстанавливать то, что нужно восстановить и утешая тех, кого нужно будет утешить.

Бригада портальщиков ожидает на главной Тренеровочной Арене. Удачи, и поздравляю с Победой!

Троекратное "ура!" Прокатилось по площади, и вновь заискрили порталы. Студенты спешили по домам.

Сердце мое рвалось в Карпоты. Живы ли мои родные? Подруги? Друзья? Стоя в очереди на отправку, представляла, как увижу родные холмы, обниму близких. Я старательно гнала мысли о возможной утрате. Все просто обязано хорошо закончиться в этот чудный весенний день!

— Куда вам, красавицы?

Улыбнулся черноглазый портальщик с обожженым лицом

— Мне в гнездовье Финор. — улыбнулась в ответ Лия и положила руку на артефакт Стай.

— Гнездовье Финор — подтверждено. Хороших новостей, кана.

Подруга, махнув на прощанье, исчезла.

— А мне — в Карпоты — коснулась я золотисто-матовой сферы. Под моими пальцами артефакт потемнел.

Портальщик нахмурился.

— Кровь ваша не соответствует названной Стае. Подумайте еще раз.

— Но мне надо в Карпоты — жалостливо пропищала я. Там моя мама!

— Ваша кровь не соответствует Стае Карпоты. Я не имею права отправить вас туда без позволения вожака. — покачал головой портальщик. Не задерживайте пересылку.

— Гнездовье Финор — обреченно вздохнула я, и артефакт заиграл всеми цветами радуги.

— Подтверждено. Поторопитесь, кэра.

Сверкнуло алое с белым, и я очутиласьна мраморных ступенях гнездовья Финор. Подруги уже не было, а возле дверей, опершись на мраморные перила, стоял…

… печально знакомый капитан огнестражей.

— Вы?! Вы что тут делаете? — от неожиданности я забыла о приличиях.

— Исполняю обязанности мажордома — хмыкнул офицер. — отмечаю прибывающих в гнездовье птенцов. Ваше имя?

— Риит кэр Миа

— А, точно — огнестраж улыбнулся отчего его суровое лицо стало вдруг теплым и домашним. — я, кажется, задолжал вам парочку извинений.

— Есть такое дело — улыбнулась я в ответ.

… самец пролистал несколько страниц своей пухлой тетради. Вы живете на половине вожака?

— Не знаю… я лишь раз в комнатах свои была.

— В таком случае мне лучше проводить вас. Чтобы вы ненароком семейство Финор не потревожили.

Мажордом подал мне руку и мы вступили в родовой замок Отца Западного Кряжа.

Путь, действительно, был не простой, одна бы я точно заблудилась, а так, Котар кэр Миран и проводил меня и развлек беседой. Когда пришло время расстоваться, даже немного грусно стало.

— Приятно было по настоящему с вами познакомиться, снова улыбнулся огнестраж. И еще раз простите за случай в штольнях. Мне правда очень стыдно…

— Мне тоже. Просто, понимаете, мне пришлось снять платье, оно было слишком пышным… — пробормотала я, понимая, что краснею.

— Темно было, я ничего не видел — солгал самец, опустив глаза.

С минуту мы так и стояли, никто не решался первым попрощаться.

Стояли бы и дольше, если бы не звук шагов, заставивший меня вздрогнуть всем телом а моего собеседника вытянуться в струнку.

— Мне кажется, или вам действительно нечем заняться, Миран? Миа, лапушка, рад тебя видеть! Финор кан Рута, облаченный в домашний халат на голое тело, приблизился, взял мою дрожжащую руку, поцеловал.

— Прошу прощения, хозяин. Я показывал госпоже Риит ее покои.

— Показал?

Профессор повернулся к мажордому, и, наклонив голову на бок, повторил:

— Показал? Вот и молодец. Все птенцы прибыли?

— Да, хозяин.

— Есть у нас полные сироты?

— Нет.

— Хозяин. — поправил Финор.

— Нет, хозяин.

— Очень хорошо. Пришли портного к кэре.

— Слушаюсь.

Профессор поморщился — Миран, избавь меня от необходимости воспитывать взрослую птицу. И читать ей лекции по этикету. У меня студентов вдосталь.

— Простите, хозяин.

— Последний раз.

Потом, вновь повернувшись ко мне:

— Тебе родители письмо передали.

Дрожжащими пальцами я схватила из рук профессора письмо, вскрыла печать… они живы! И мать и отец и братик! Они передают мне привет и просят поблагодарить генерала Финор кан Руту за их спасение…

— Спасибо вам господин Финор! Отец пишет, что вы освободили их из плена…

— Совершенно верно. Мать вашу с супругом, а так же многих других птиц, мои огнестражи на руках вынесли из горящих тюрем. Что же касается отца — вожак Карпот погиб в первые часы нашествия, смертью своей развязав нам с тобой руки.

Наклонившись к самому моему уху, Финор прошептал:

— Сейчас я немного занят, крошка, но вечером обязательно зайду. Уточнить твое положение в моем гнездовье. Очень надеюсь, что не увижу на тебе ничего лишнего. Иначе я сам сожгу эту проклятую форму. За семь месяцев войны от вида казеной одежды зубы сводит.

Так же неторопливо, как и пришел, Финор кан Рута удалился.

— Вы вся дрожжите — Миран окинул меня тревожным взглядом. — он оскорбил вас?

— Нет, нет, что вы. Просто я… закрыв полыхающее от стыда лицо я бросилась в покои, упав на кровать, разрыдалась.

Мажордом присел рядом, принялся гладить разметавшиеся по спине волосы.

— Ну успокойтесь, госпожа, прошу вас! Хотите выпить?

Графин, стоявший на столике, поднялся в воздух, налил золотистый напиток в хрустальный бокал, опустился на место.

Миран помог сесть, почти силой влил вино, укутал огненной аурой.

— Легче?

— Спасибо — всхлипнула я.

И почему я такая наивная? Лии, как дочери премьер-министра, позволительно верить в сказки. Но не простой девушке!

Серьезно у него ко мне! Конечно!

— Может кому-то и в радость стать любовницей кана, но я о таком не мечтала никогда! Я хотела свадьбу, хотела вуаль невинности… Чтобы по любви и на всю жизнь… пусть супруг не знатен, не богат — все равно!

— Не должно сыну вожака портить самок отцовской Стаи. Тем более таких юных. Успокойтесь, я что-нибудь придумаю.

Котар кан Миран встал, заходил по комнате.

— У вас, так понимаю, семьи в гнездовье нет. А друзья? Родные?

— Есть подруга, но боюсь она мне не поверит…

— Почему?

— Она сестра господина Финор кан Руты. И восхищается им.

— Как и все в гнездовье. Просто культ какой-то.

— А вы?

— А я его раб. Пойдемте!

Мажордом схватил меня за руку, потянул из покоев.

— Я перенесу вас в безопасное место… надо только выбраться из замка.

— Может есть тайный ход?

— Не сомневаюсь, но чтобы его разведать мне нужно время. А вам это время нужно где-то переждать.

Мы спустились на нижний, цокольный этаж, по приставной лестнице забрались в какой-то чулан.

— Тут вы будете в безопасности, но на всякий случай я вам внешность изменю.

Простерев руки, мой спаситель выпустил поток силы.

— Ой!

— Трансформация- болезненная штука, если без настройки ее проводить. Смотрите!

Передо мной появилось простое, без оправы, зеркало.

А в нем… симпатичный самец-подросток.

Зеленоглазый блондин, тонкий, угловатый, с выразительными, чувственными губами, приоткрытыми от удивления.

— Я тело не стал менять, только худобы добавил, чтобы изгибы скрыть. Ну и скулы чуть шире сделал.

— И цвет волос.

— Само собой. И кадык. Голос у вас теперь очень даже мужской.

— Одежду…

— Точно! Хлопнул себя по лбу мажордом.

Один момент.

Как у любого опытного мага, у Котар кэр Мирана было личное хранилище. Эдакий пространственный карман, позволяющий в любой момент достать себе новую рубаху или щит с мечем. Вот оттуда он и выудил немного поношенный, но еще добротный, светло серый с алым арнаментом, костюм.

— Он должен быть вам в пору. Ну, я пошел.

— Спасибо!

— Не за что пока, госпожа Риит.

— Мия.

— Мия — улыбнулся огнестраж и покинул чердак.

-

12 глава

Интересно, профессора сильно разгневает мой побег? Опыт подсказывает, что да. Но что я могла поделать? Не оставаться же, в самом деле…

Посидев с минуту, принялась обследовать свою добровольную темницу.

Чуланчик был не большой и на удивленее чистый и аккуратно прибранный. Приятно, конечно, но и тревожно. Кто-то же здесь наводит чистоту?

Чтобы избежать встречи с этим кем-то, спряталась в дальний угол, заставила себя коробками и, укрывшись найденым пледом, задремала.

Проснулась я от шума передвигаемой мебели.

Миран? Или слуга убирать помещение пришел?

Решила не выглядывать. В конце-концов мажордом окликнул бы меня. А раз молчит….

Я ошиблась, пришедший не молчал. Тихо напевал себе под нос колыбельную. Немного фальшиво но нежно и проникновенно.

Шуршала тряпка, плескалась вода, гремело переставляемое с места на место ведро.

Потом послышался тяжелый вздох. Неизвестный, судя по звуку, сел на пол.

Теперь он не пел. Лишь едва слышные редкие всхлипы выдавали присутствие постороннего. Плачет?

Похоже, этот чулан — тайное место какого-то несчастного. Может его обижают, и сюда он приходит выплакать обиды…

Чуть привстала, пытаясь увидеть через щелочку незванного гостя.

Он сидел, прикрыв руками спрятанную между коленями голову. В этой неестественной позе было столько боли, что я вздрогнула.

Меж тем всхлипы переросли в беззвучные рыдания. Вспыхнула аура. Этот цвет называется отчаяние. И никогда прежде я не видела его столь насыщенным.

Такая аура убивает. С такой аурой нельзя оставаться одному.

Ругая себя последними славами, выбралась из убежища.

Услышав шум отодвигаемых коробок сидящий поднял голову.

— Айлльв! Ты все-таки пришел!

Онемев от ужаса и удивления я смотрела, как профессор Финор подбирает под себя ноги, становясь на колени.

— Так вырос, возмужал…. о, Айлльв, я так одинок….

Вытерев руковом слезы, самец сделал было движение вперед.

Я отскочила.

— Боишься меня? Или я стал тебе отвратителен? Пожалуйста, не молчи…

Что я могла сказать? Ложь претила мне, особенно столь циничная.

— Я не тот, за кого вы приняли меня. Я понятия не имею, кто такой Айлльв.

— Что?

Еще раз протерев глаза, профессор окинул меня пристальным взглядом.

— Не Айлльв… тогда что ты тут делаешь? Разве не знаешь, что спускаться в этот чулан запрещено?

— Не знал… простите, я уже ухожу..

— Нет уж, постой. — все так же, не в ставая с колен, возразил господин Финор. — ты один из вернувшихся из эвакуации птенцов? Мажордом решил тебя в услужении оставить?

Вот чудо, мне даже придумывать не надо ничего, знай себе кивай!

— У нас в доме не хватает рук. Многие погибли. Твоя семья далеко?

— Я из приграничья…

— Скажи Мирану, он распорядится пригласить твоих родителей. Кто они?

— Отец кузнец, мать — пряха…

— Это хорошо. Профессии полезные, в замке пригодятся, буде захотят остаться.

Тебя звать- то как?

— Крри — назвалась я именем брата.

— Тебе уже опредилили обязанности, Крри?

— Пока нет, господин.

— Предпочтения есть?

— На любую работу готов — попыталась улыбнуться я.

— Похвально. Ну а чем ты увлекаешься? Может любишь мастерить? Или охотиться?

Ситуация, где господин стоит на коленях перед нанимаемым слугой, честно говоря, меня страшно нервировала. Финор кан Рута же, казалось, вообще не замечал странности происходящего.

— Я ни чем таким не увлекаюсь, господин.

— Читать любишь? Вижу, угадал. Ну а магию какую предпочитаешь?

— Бытовую

Уж тут я не солгала!

— Бытовую? — и много ли ты умеешь? Пол очистить? Одежду освежить? Прическу, маникюр?

— Могу…

— Ммм… ты ценный птенец, Крри. Понимаю, почему Миран оставил тебя. Желал бы ты пойти камердинером к вожаку? По думай, не торопись.

— Это слишком большая честь для меня!

Вот уж чего мне совершенно не надо, так это становиться слугой премьер-министра!.

— Конечно честь. И возможность.

Однако для будущей карьеры все таки посоветовал идти в услужение ко мне.

— Я бы лучше за грифонами ухаживал…

Брякнула и только потом поняла, что сказала. Он же убъет меня!

Но Финор только расхохотался

— Это надо, такое ляпнуть!

Профессор, наконец, поднялся.

— Идем. Можешь считать меня грифоном. Главное мышами не корми.

Вот так вляпалась! Ой-ё-ёй! Камердинер! Это еще с меня за невольно подсмотренную слабость не спросили!

Мы прошествовали в покои сына вожака. Мило так. Ну, что у завкафедры эмпатики хороший вкус, это я уже поняла. А вот то, что он живет, по сути, в библиотеке, стало сюрпризом.

— За книгами я сам слежу, не волнуйся. Твоя забота — спальня да купальня. Ну и гардероб, конечно. Нет, все-таки ты до дрожи похож на Айлльва. Уверен, что ты не дух?

Финор кан Рута протянул руку и довольно бесцеремонно потрепал по щеке.

— Твоя комната смежна со спальней. Девочек не водить, спиртное не распивать. Мыться можешь в моей купальне. Если хочешь, заведи себе там шкафчик. Утром с тебя завтрак в постель и комплект чистой одежды. Днем порядок и чистота в покоях, возможно-мелкие поручения. Вечером — водные процедуры, теплая постель и тишина.

— Теплая постель?

— Ну да. Ты чего испугался-то?

— Нне испугался — соврала я.

— Нда? Ну ладно. Жалование твое будет составлять три золотых в месяц. Плюс премии, если заслужишь.

— Это очень щедро, благодарю.

Я в своем уме вообще? Какое жалование?! Бежать надо!

— Обязанностей не много, но выполняться они должны неукоснительно. За серьезные промахи я штрафую. За сознательное неповиновение — бью. Дважды повторенный промах — неповиновение. Дважды повторенное неповиновение — личное оскорбление. За личное оскорбление — дуэль. Вопросы есть?

— Может я лучше к грифонам?

— Это второй промах, Крри. — Финор легонько щелкнул меня по носу. — не дерзи.

— Простите, господин.

— Наказание получено, извинений не требуется. Я не монстр и не садист. И даже шутки иногда понимаю. За авансом завтра к бухгалтеру подойдешь а сейчас займись уборкой.

Притянув магией к себе одну из стоящих на полке книг, мой внезапно обретенный господин углубился в чтение.

Может, все не так уж и плохо? Продержусь неделю самцом — камердинером и назад, в Академию? Миран прикроет мой обман… а Риит кэр Миа пока в беглянках пусть числится. Да, так безопаснее всего. Хочешь что-то надежно спрятать — спрячь под носом ищущего.

Уборка была мне привычна, даже доставляла удовольствие. Я лихо кастовала заклинание росы, горячим паром очищая обивку мебели, с филигранной точностью управляла утюжком, разглаживая на кружеве малейшие складочки, благодаря полирующему заклинанию придала блеск сантехнике…

— Крри! — оторвал меня от наведения чистоты усталый голос.

— Бегу, господин! — я и правда прибежала.

— Куда торопишься? Не усердствуй так, надорвешься. Сядь.

Финор указал на стоящий неподалеку стул.

— Ты пишешь стихи?

— Стихи?

— Ну да. Влюбленные часто пишут стихи.

— Честно сказать, никогда…

— Не писал стихов?

— Не влюблялся

— Это печально. В столь юном возрасте влюбленность — естественное состояние жарптицы.

Я сидела на краешке стула, обескураженная происходящим. Болтать о любви с камердинером?

— Я в юности постоянно был в кого-нибудь влюблен. Столько стихов написал! Правда потом все сжег.

— Почему же?

— Да кому они нужны! Это лишь слова. А слова — всегда ложь. Посмотри вокруг! Столько сил мыслящие потратили, выводя буковки на бумаге, а что в результате? Каждый понимает текст как придется. Додумывает что-то свое, переиначивает, перевирает….

— Вы считаете, что книги не нужны?

— Я считаю, что мыслящие говорят на миллионах разных языков. Не понимают друг друга.

Я говорю одно, ты слышишь совсем другое… получаются обиды и вражда.

Как спать хочется!

— Постелить вам?

— Ммм… пожалуй. Но сначала наполни ванну.

Хлопоча в купальне, внутренне ликовала. Неужели наконец повезло, и прапажа моей скромной персоны останется сегодня не замеченой?

— Готово?

Прошептал над самым ухом бархатистый голос.

Я вздрогнула, уронила кувшин. Хорошо хоть, пустой.

— Растяпа — мягко упрекнул профессор и, взяв за плечи, развернул к себе лицом.

— Потом достанешь. Раздень меня.

Нет, я конечно понимала, что в обязанности камердинера входит помощь с костюмом, но…

Внезапно ослабевшими пальцами я принялась расстегивать пуговицы бархатного камзола.

— Ты что, стесняешься? Крри, птенчик мой, я самцами не интересуюсь. Даже такими хорошенькими.

Знакомым жестом Финор заложил руки за спину, чем смутил меня еще сильнее.

Воспоминания о совместном чаепитии некстати взбудоражили кровь.

Кое-как справившись с камзолом, принялась за рубашку. Тут пуговиц было не в пример боьше. Маленькие, перламутровые, они сопротивлялись расстегиванию так, будто от этого зависела их жизнь. Когда я воевала уже с предпоследней мятежницей, застегивающей рубашку где-то на уровне пупка, насмешливый голос над моей склоненной головой произнес:

— Обычно я снимаю через верх. Но ценю твои старания.

Вот ведь!

Рубаха была аккуратно повешена на спинку стула, прямо на камзол, и я столкнулась с тем, о чем старалась даже не думать. С необходимостью снимать с профессора штаны.

— У тебя спина не заболит, в наклонку стоять? Присядь.

Сильные руки надавили мне на плечи, принуждая опуститься на корточки.

Не больно-то устойчивая поза. Пришлось встать на одно колено.

— Ну, чего замер?

— Вы не могли бы сами снять…

— Штаны? Могу, конечно. Еще в годик научился. Только тогда за что я тебе жалование плачу?

Закусив губу, я протянула дрожжащие руки к инкрустированной рубинами пряжке. Щеки пылали, кровь стучала в висках. Как же расстегивается эта адская застежка?!

— Еще минута такой возни, и придется значительно расширять круг твоих обязанностей. И моих предпочтений. — отводя мои руки от ремня, насмешливо проговорил профессор. — брысь!

Одним движением скинув остатки одежды и швырнув их мне, Финор запрыгнул в ванну, блаженно вздохнул и прикрыл глаза.

Я незаметно переведа дух. Самец не обращая на меня ни малейшего внимания, наслаждался горячей водой. Лицо его расслабилось, глубокие складочки, залегшие вокруг губ, разгладились. Грудь мерно вздымалась, то поднимая из воды то вновь в нее погружая две подвески с голубыми кристаллами. Одну выполненную в золоте, другую в серебре. Кристаллы эмпатической передачи, или, по простому, Сердца жарптиц.

Больший из кристалов, обрамленный в золото, был удивительно насыщенного, почти синего цвета. Он сиял, роняя на стены купальни отраженный от множества граней свет. Второй, меньший по размеру, сверкал не столь ярко, но цвет имел более нежный. А еще он светился мягким серебристым светом.

— Дыру на мне не просмотри!

Я оторвала взгляд от созерцания кристаллов, опустила голову.

— Простите.

— Камни у меня и правда красивые. Тебе какой больше понравился?

— Они оба великолепны, господин. Больший вызывает восхищение и трепет, меньший — умиление и радость.

— Ясно — отчего-то нахмурился профессор.

Я закончил.

Сполоснувшись после ванны, Финор завернулся в весьма грубо выхвачнное из моих рук полотенце.

— Постель расстелена?

— Одну, секунду, сейчас все будет готово!

— То есть ты пялился на меня, вместо того, чтобы работать? Я правильно понимаю?

Это была чистая правда. Все сорок минут, что профессор принимал ванну, я не могла отвести от него взгляд. И, признаться, любовалась я не только самоцветами. Тело самца, ставшего волей случая моим временным "господином" было совершенно. Под белой, с жемчужным отблеском, кожей перекатывались тугие мышцы. Рельефные, в то же время, они не создавали ощущение неуклюжести, как порой бывает у деревенских парней, излишне увлеченных развитием мускулатуры.

Тело воина или танцора. Лицо, будто выточеное из мрамора, не портили даже многочисленные веснушки; скорее они украшали его, делая более живым и естественным. Золотистые ресницы, тонкий, чуть курносый нос, четко очерченные губы, высокие скулы…. образ этот память запечатлела в мельчайших подробностях. И сейчас, под гневным взором ярко-голубых глаз, он непрошенно всплывал, волнуя и заставляя смущаться.

— Если уж тебе так хочется меня рассматривать, я не против. Но не в ущерб работе.

— Простите — пискнула я, расправляя простыни.

— Твое сегодняшнее прислуживание — один большой провал. Даже не знаю, чем ты можешь реабилитироваться, Мия.

13 глава

Что? Нет, не так. ЧТО?!

Я, наверное, представляла из себя препотешное зрелище. Глаза в пол лица, рот разинут от удивления…

— Ну что ты так перепугалась? Разве я обижал тебя? Или был жесток? Хоть раз?

Не я ли протянул тебе руку помощи? Не я ли спас, когда ты, ослушавшись, попала в беду? Зачем ты устроила этот маскарад?

Взяв себя в руки, я выпалила:

— Потому что я не подстилка! Я честная жарптица, и не хочу милости, добытой такой ценой! Вы держите в руке мою жизнь, но честь свою я добровольно вам не отдам!

Взгляд профессора стал холодно-колючим.

— То, что ты считаешь меня способным к такого рода принуждениям, оскорбляет.

И я не намерен далее обсуждать эту тему.

Подняв руку к груди, Финор кан Рута засветил между пальцами пламя, окутал им висящий на серебрянной цепочке кристалл.

Не прошло и минуты, как в покои влетел Котар кэр Миран.

— Вы звали меня, хозяин?

— Очевидно же — ответил профессор, усиливая эмпатическую передачу.

Мажордом опустил голову, шумно задышал.

— Ты понимаешь, за что я тебя наказываю?

— Да, хозяин.

— Умничка. Когда закончу, будь так добр, верни леди Риит исходный образ.

Кстати, это ты надоумил ее в чулане спрятаться?

— Я хотел вывести ее из замка тайным ходом. А пока разведовал путь, оставил в надежном, как думал, месте….. хозяин.

Финор кан Рута отпустил кристалл:

— Неделя отпуска только начинается, а я уже мечтаю о трудовых буднях. В Академии, как в армии, все просто. А в гнездовье…. и почему я наследник рода!

Накастовав перед собой бутылку вина, профессор магией вытащил пробку, и припал к горлышку.

Под булькающие звуки мы с мажордомом переглянулись.

— Позволите принести вам бокал? — мягко спросил Миран.

Ответил Финор не раньше, чем осушил бутылку.

— Если бы я хотел бокал, я бы его и накастовал. Мне вообще не нужен ни ты, ни камердинер, ни все эти слуги, которых батюшка подсылал! Ни кто не нужен!

Воздух в комнате пришел в движение, с потолка посыпались лепестки настурций. Они спускались, кружась в танце, словно живые, а за каждым лепестком следовал радужный шлейф из семицветиков.

Мебель пришла в движение. Массивный комод, щелкая ящиками, пританцовывал под мелодию, высвистываемую кожанными креслами. Пуфик, стоявший у камина, отрастил крылья и, жалобно пища закружился вокруг отчаянно мигающей люстры.

Затем в комнату влетели разноразмерные щетки, принялись охаживать по бокам "музыкантов", а до этого момента безучасно наблюдавший за разворачивающейся фантосмогорией шифонер разверз свое нутро, выпуская в общий танец разноцветные, богато украшенные костюмы. Один из них, лихо поклонившись, протянул рукав, приглашая на танец и, не дождавшись ответа, закружил меня, словно щепку.

Краем глаза заметила, как Миран пытается остановить виновника происходящего безобразия, и вот, мажордом вращается в объятиях черного кожанного жакета.

Хлопок!

Я падаю на пол, на меня летит Миран, кресла опускается на свои места, лепестки и цветочки растворяются в воздухе, оставляя волшебный аромат.

Одежда, аккуратно складывается и летит в шкаф, скромно мнущийся в углу.

Хлопают дверцы, и шифонер замер, как ни в чем не бывало. Последним успокоился пуфик, издав на прощание протяжный всхлип.

— Вот и все дела. Одежда вычещена, пыль протерта, пол подметен и даже воздух ароматизирован. И абсолютно без всякой нервотрепки!

Скинув полотенце профессор плюхнулся на кровать.

— Подите вон, мыслящие.

Покинув комнаты, я с облегчением вздохнула.

— Страшно!

Миран покачал головой.

— Не понимаю, это что, все наказание? Пол минутки эмпатической передачи и безумный танец?

— На сегодня определенно все — хмыкнула я, услышав молодецкий храп из-за прикрытой двери.

— Он там в порядке, интересно?

— Хочешь заглянуть?

— Честно — нет. Ладно, слугу пришлю. Пойдем.

Мы как-то незаметно перешли на "ты", видимо, сблизило совместное приключение.

Миран подал мне руку и повел по устланному пестрым ковром коридору. Поймав бегущего мимо слугу, мажордом велел проследить за подгулявшим Финором.

— Надо вернуть тебе внешность, а то бедолага-слуга чуть глаза не скосил, на нас пялиться. Прошу!

Самец распахнул дверь, ведущую на увитую голубым плющем веранду и, усадив меня на золоченую скамейку, приступил к трансформации. В этот раз было почти не больно и я с радостью наблюдала, как моему телу возвращаются привычные округлости.

— Ну вот. Осталось одежду по размеру подогнать..

— А разве возможно?

— Только если она зачарована. У тебя как раз такой случай.

— Здорово!

Миран повел рукой, и костюмчик сел по фигуре.

— Позволишь нанести макияж?

— Ты и это умеешь?

— А то! Уроки серебренноволосой леди-бытовика захочешь — не забудешь!

— Она у нас тоже преподает!

Вообщем, тем для разговоров мы нашли много, и я сама не заметила, как рассвело. Подумать только! Мы проболтали всю ночь!

Прервал нашу беседу мальчик-слуга, просивший моего собеседника "в кабинет к молодому вожаку".

Обреченно вздохнув, огнестраж поцеловал мне руку

— Рановато что-то проснулся наш выпивоха. Похмелье видимо мучает, решил злобу сорвать.

— Не ходи! Пошли ему на опохмел, он и заснет.

— Он не просто хозяин моего Сердца, не просто генерал огнестражей всех западных Стай. Финор кан Рута — близкий друг молодого Императора.

Он меня и так недолюбливает. Не хотелось бы становиться еще и врагом.

— Я думала он наукой занимается!

— На войне легко подняться в должности, особенно когда связи есть. Ладно, побегу. Ты дорогу до покоев помнишь, или "стрелочку" накастовать?

- *****

Проснулась я ближе к обеду. Встала, умылась, и, обнаружив на стуле, возле кровати, изящное домашнее платье, переоделась.

В дверь постучали.

Дождавшись приглашения, в комнату скользнула служанка, поклонилась, представилась и попросила дозволения служить мне сегодня утром.

Вот так поворот!

— Я не привыкла к слугам, Жарра, и отлично справлюсь сама.

— Но госпожа, молодой вожак растроится, если вы отвергнете его заботу.

— Почему ты называешь Финор кан Руту вожаком? Он ведь не вожак.

— Как? Разве вы не знаете? Еще вчера днем прибыл гонец с вестью о кончине Финор кан Дорры. Сегодня назначены похороны и поминальная трапеза.

Ох. Значит там, в подсобке, профессор оплакивал отца?

— Но от чего умер прежний вожак?

— Сердце остановилось. Ему уже за двести пятьдеся перевалило в прошлом году. Так вы позволите служить вам?

Я не могла отказать. Дозволила уложить мне волосы, надеть присланные украшения — изящный комплект с изумрудами, оправленными красным золотом, и проводить в обеденный зал.

— Леди Риит кэр Миа — провозгласил мажордом.

Я покосилась на Мирана. Лицо его осунулось, под глазами пролегли голубоватые тени, однако спину он держал по-военному прямо, с достоинством.

— Присаживайтесь, Миа. — Финор жестом указал мне на свободный стул.

Взгляды присутствующих на трапезе домочадцев обратились ко мне.

Они видели меня взбалмошной капризной эгоисткой, точь в точь как их вожак.

— Кэра находится под моей опекой. Пренебрежение или осуждение, направленное на нее, будут меня расстраивать. Лия, лапушка, я могу доверить леди Риит твоим заботам?

— Конечно, господин вожак.

— Вот и чудно. Миран, хватит из себя статую изображать. Садись обедать.

Мажордом вздрогнул, недоверчиво посмотрел на предложенный стул.

— Садись-садись. Все уже в сборе и объявлений больше не требуется. У нас семейный обед, а не официальное мероприятие.

— Благодарю, хозяин.

— Совершенно не за что.

Оперев подбородок о сложенные в замок пальцы, профессор дождался, пока огнестраж займет предложенное ему место, затем произнес.

— Сегодня к вечеру, на погребение, прибудет император Томэ кан Арив и другие высокие гости. Я понимаю, что подготовить замок к подобному мероприятию — задача не простая, но надо преложить все усилия. Очень вас прошу, отложите ссоры и обиды. Хотя бы на пол дня забудьте про интриги и подставы. Давайте миром проводим в последний путь моего отца.

Все кадровые перестановки, все жалобы и просьбы я рассмотрю, когда вернусь с горы Светлых Сил, куда отправлюсь сразу после похорон.

Пока меня не будет, гнездовьем управляет Котар кэр Миран, вы его, думаю, уже знаете. Он мыслящий тут новый, оказывайте ему всяческую поддержку.

Приятного аппетита.

И новый вожак принялся за еду.

Обед начался на удивление приятно. Седой полноватый самец, представившийся местным кастеляном, развлекал нас с Лией милой болтовней. Другие домочадцы тоже неспешно беседовали, подчиняясь тону, заданному вожаком, о чем то шептавшимся с сидящим по правую руку родичем.

— Это Финор кан Ииль, младший брат почившего Отца Стаи. — пояснил сосед. Он досматривает за рудниками.

У него две дочери — вон сидят- шепнула Лия. Страшные зануды. Одни самцы в голове!

— Платья у них очень красивые!

— Братик не скупится на содержание дядюшки. И кузин. А сейчас, после смерти отца, и вовсе разбалует. Лия поджала губы.

Странно, не думала, что подруга способна на подобные чувства.

— Ты завидуешь?

— Было бы чему! Фыркнула подруга. И, опустив глаза, прошептала — просто мы с ними не ладим.

Интересно, каким характером надо обладать, чтобы не ладить с Финор кан Лией? Более милой и бесконфликтной птицы найти трудно!

Будто в ответ на мои рассуждения сестры Финор зашушукались, поглядывая на меня.

— О, серпентарий наш оживился — громко, чтобы услышали сидящие во главе стола, произнесла высокая, статная самка по левую руку от кастеляна.

— Я. Кажется. Просил!

Вожак оторвался от беседы, устремив хмурый взгляд на говорившую.

— Потому и говорю вслух! — Гордо вздернув подбородок, ответила блондинка.

— Пожалуй, сочту вашу дерзость следствием терзаний о умершем супруге, леди Финор.

Миран, будь добр, проводи вдову в комнаты. Ей надо восстановить душевное равновесие.

Повисла гробовая тишина. Под ее оглушительные раскаты мать Лии встала из-за стола и, в сопровождении мажордома, покинула общий зал.

Обведя домочадцев тяжелым взглядом, профессор вернулся к беседе.

После трапезы мы с Лией поспешили в ее покои. Подруга явно чего-то опасалась, все время оглядывалась.

— Что случилось?

— Это кузины. Когда они гостят у нас, постоянно со мной что-то да происходит!

— Почему ты не пожлуешься?

— Кому? — С горечью ответила она. — Рута, сколько себя помню, был на их стороне. Что бы не случилось — всегда я наказана была.

— Это несправедливо!

— Что делать. Братик недолюбливает мою мать, да и со мной тоже не ласков, а поскольку он уже лет десять фактически управляет гнездовьем, то сама понимаешь, живется нам не сладко.

— А отец?

— Он при сыне меня старался вообще не замечать. А маму тем более.

Вот как, оказывается, бывает! Я была отцу любимой чужой дочкой, а Лия — нелюбимой родной!

— Смотри-ка, моль себе подружку завела! — раздался противный голосок — ты бы поостереглась, рыжая; с молью дружить-себя не уважать!

— Ага, заразишься от нее, станешь такой же бледной и страшной, как потрошеный покойник!

— Ага, парочка зомби! — сестры расхохотались.

— Шли бы вы от сюда, курицы! — не выдержала я.

— Ой, какие мы смелые!

И, переглянувшись, хором закричали: раз, два, три, — давай!

Перед глазами закружились разноцветные искры, в воздухе хлопнуло и что-то липкое потекло по лицу.

— Бежим! Подруга сватила меня за руку и мы, сопровождаемые хохотом, побежали по коридору.

— Прости, прости меня! Едва не плакала Лия, смывая с моих волос зловонную слизь.

— Что это за штука такая?

— Удобрения.

— Даже знать не хочу, из чего они делаются! Ну и сестренки у тебя! Гадкие какие! Это так нельзя оставлять. Я сейчас же пойду к профессору!

— Разве не слышала, что братик велел его не беспокоить? Скоро император приезжает, а потом, сразу, он на Гору Светлых Сил летит, совершать магическую привязку Отца Стаи.

— И что же, все как есть оставить?

— Не в первый раз, и не в последний-пожала плечами подруга, вытерая мне голову. — Все. Волосы чистые. Еще бы от запаха избавиться….

— Отворите дверь, юная госпожа!

Раздался требовательный женский голос.

Мы переглянулись

— Это гувернантка….

Лия отодвинула засов.

— Почему вы опять позволяете себе закрываться? — высокая, дородная самка смерила подругу презрительным взглядом. — я, кажется, говорила вам, что юным леди подобное не к лицу. Это компрометирует вас.

Бесцеремонно отпихнув с дороги хозяйку, дуэнья проплыла в покои. За ней, будто утята за маткой, просочились стервы-кузины.

— Так-то вы готовитесь к приезду императора! Превратили свои комнаты в хлев! Какая вонь! Думаете за вас слуги прибираться должны? Не доросли еще!

— Я вовсе так не думаю, кэра.

— Пререкаться со мной вздумала, дрянь! — скинув маску вежливости, закричала гувернантка, ударив Лию по щеке. — ты у меня весь этаж мыть будешь, что бы неповадно было рот на старших открывать! Нигги, Рамми, проследите! -

и выкатилась из комнаты.

Кузины остались, торжествуя, смотрели на заплаканную Лию.

Нет, не могу так это оставить!

— Пошли вон отсюда! Я взяла стоящую у камина кочергу — давайте-давайте!

— Совсем свихнулась, рыжая?! — попятились сестры — знаешь, что тебе за это будет?

— А мне все равно! Я деревенская, переживу! А вы, каны? Охаживали вас железной палкой когда-нибудь?

И они сбежали, изрыгая угрозы и проклятия.

— Спасибо — обняла меня подруга — только это бесполезно все. Еще и себя подставила..

— Ничего не бесполезно. Надо бороться, иначе так и будешь жертвой всю жизнь.

— Не жертва я, ты же знаешь. Просто матушка моя после свадьбы решила порядки свои в гнездовье установить. Начала против братика интриги плести, что бы с отцом его поссорить. Ревновала, наверное. Рута птенцом еще был, нам ровесником. Вот и закрутилось. Братик интриговать не умел, терпел, терпел, да и поставил отца перед выбором — либо доверяй, либо другого сына рожай.

Батюшка подумал, и выбрал первое. Так, постепенно, управление гнездовьем к брату и перешло.

— Все равно это не повод обижать тебя. Дочь за мать не в ответе!

— Он не обижает. Просто игнорирует.

— Такое нельзя игнорировать. Кто в гнездовье второй после Финор кан Руты?

— Мажордом, по идее. Только это бесполезно все. Он птица новая тут, не станет со всем гнездовьем воевать.

— В открытую может и не станет, но поддержать может. Кто еще из домочадцев на твоей стороне?

— Не знаю, Миа, есть ли хоть кто — нибудь…

— Кастелян?

— Не знаю. — Подруга опять расплакалась — оставь, скоро мы вернемся в академию и снова все будет в порядке!

— А кузины твои когда учиться идут? Нет уж, подруга. Ты меня там защищала, а я тебя сдесь прикрою. А пока надо тебя спрятать.

Решительным шагом я подошла к двери.

— Я знаю место, куда никто не ходит, кроме профессора. Да и сам господин Финор сегодня туда не пойдет.

— Что за место?

— Под левым крылом здания есть заброшенный подвал, а в нем — чулан…

— Ты с ума сошла??!

На лице подруги читался такой неприкрытый ужас, что мне стало не по себе.

— А что такого?

— Туда нельзя ходить. Там страшное место.

— Я там пол дня пряталась. Вполне милый чуланчик, чистенький…

— Нет, нет, я туда не пойду!

— Да что такое?

— В этом чулане погиб братик Айлльв. Это еще до моего рождения было, когда первый Разлом случился. Слышала? Сущности из Тени вселялись в мыслящих, превращая в канибаллов…

— Конечно. Тогда многие, говорят, заражены были.

— А еще больше было съеденых. Ты же знаешь, гуты по сути своей — паразиты. Они полностью сознание носителя отключают, делают из него зомби.

Вот, одним из заболевших и был убит мой сводный брат. Его загрызли прямо в этом чулане. Слуги рассказывают, кровь со стен неделю отмыть не могли….

— Светлые Силы!

— Слуги боятся даже в подвал спускаться, не то, что в чулан заходить!

— Как, говоришь, брата твоего звали?

— Айлльв. Он малыш еще совсем был.

— Интересно, почему профессор меня за дух принял, если умерший был младенцем?

— Что? Расскажи!

Ну, я и рассказала. И про домогательства и про мажордома и про вечер в должности камердинера. К концу рассказа была уже красная, как помидор. Все таки, со стороны, история моих вчерашних преключений звучит вовсе не двусмысленно…

— Подумать только! Это так на брата не похоже!

— По этому я тебе и не говорила. Знала, что не поверишь.

— Да нет, я верю, просто не знаю, как объяснить….

— По моему тут как раз все ясно. Просто ты воспитывалась как кана, и об этой стороне жизни узнать было не откуда.

— Может ты и права. Мне так стыдно за наш Дом! Прости!

-

-

14 глава

Растекаться в извинениях я подруге не позволила. Времени в обрез, да и за что?

Спрятав Лию в собственных покоях пошла на поиски Мирана.

Найти его в такой кутерме оказалось делом не простым, но я справилась.

Управляющий гнездовьем как раз инспектировал комнаты, приготовленные для высоких гостей.

— Миран! — схватиля я за руку самца.

— Миа! Что случилось? На тебе лица нет!

— Мне очень нужна помощь. Я понимаю, что ты и так из-за меня пострадал…

— Идем.

Мы вышли в коридор, присели на одну из стоящих вдоль стены лавочек.

Прослушав мой сбивчивый рассказ, мажордом задумался.

— Чем дольше я служу Финору, тем меньше понимаю его. Ладно. Я поговорю с гувернанткой. А сестер-интриганок припахаю на какой-нибудь важной работе. Например, букеты собирать. Вполне по статусу и силам…

Вам с Финор кан Лией будет время себя в порядок привести.

— Спасибо большое!

— Будь осторожна. Ты сегодня вышла на тропу войны. Я поддержу тебя, но не слишком расслабляйся. У меня пока нет достаточного веса в гнездовье.

Я была так рада, что не удержалась, чмокнула огнестража в щечку, вогнав в краску и его и себя.

— Еще раз спасибо — промямлила, вскочив с лавки и пятясь.

— Тебе спасибо — ответил брюнет, и, улыбнувшись, приложил ладонь к щеке.

Прибытие Императора Нимвода возвестили имперские огнестражи. Два десятка рослых, статных воинов, облаченных в традиционные, зеленые с золотом костюмы, выстроились по обе стороны устланного ковром прохода и, выпустив "огненных птиц" замерли, словно изваяния.

Порожденные магией пернатые кружились, оглашая двор протяжными криками.

На крыльцо вышел вожак в сопровождении ближайшей родни — дяди, сестер и мачехи.

По мановению руки нового Отца Западного Кряжа, кружащие в небе птицы замолчали, а затем и растаяли, словно утренний туман. Мыслящие замерли в ожидании.

Вот, блеснул огонь портала и на ковер ступил Император.

Согласно традиции Нимвода, не дозволяющей кэрам взирать на правителя, я опустила лицо.

— Приветствую в гнездовье Финор моего господина и повелителя. — возгласил вожак. — Западный Кряж и вся Стая его под вашим крылом, как и прежде, мой Император.

— Не сомневаюсь, друг мой. И сердечно приветствую Отца Небесной Стаи Западного Кряжа.

Не удержавшись, я чуть подняла голову, бросив взгляд на говоривших.

Император был высок, на голову выше чуть склонившегося профессора. Черный его костюм украшенный золотистой вышивкой, казалось, спорил с белым одеянием хозяина гнездовья. Светлые волосы, украшенные тиарой, символом высшей власти, спускались до плеч.

— Сочувствую твоему горю — промолвил государь и порывисто обнял замершего в неглубоком поклоне Финора.

Ни у кого из видивших эту сцену не осталось сомнений в том, что, ни смотря на церемониал, они наблюдают встречу старых друзей.

Меж тем государь разомкнул объятья и, в сопровождении хозяина гнездовья, свиты и примкнувших к ней местных канов, скрылся в замке.

— Любуешься на императора, милое дитя?

Цепкие пальцы стальной хваткой сжали локоть.

— На огнестражей — холодно возразила я — свет императора невыносим для очей кэров.

— Конечно, конечно — усмехнулась гувернантка. — за то свет молодых самцов люб очам юных незамужних самочек. Или свет вожака?

— Вы меня уличить в чем — то хотите, кэра?

— Предупредить. Не надейся, что новый мажордом будет покрывать все ваши с Лией грешки. Я в гнездовье уже почти восемьдесят лет, господин Финор мне полностью доверяет. Так что твой медовоглазый красавчик либо будет петь под мою дудку, либо отправится мыть сортиры. Поняла?

— Петь под вашу дудку я не стану ни при каком раскладе, неуважаемая. — раздался за спиной спокойный, чуть насмешливый голос. — а если вы еще раз рискнете угрожать самке, находящейся под опекой вожака, пеняйте на себя. Мое Серце в руках Финор кан Руты, и я не позволю расстраивать хозяина. А сейчас займитесь, наконец, своими прямыми обязанностями — ватага маленьких сорванцов, оставшихся без вашего чуткого руководства, скоро разнесет задний двор.

— За ними присматривает моя помощница!

— Значит она не справляется. За дворовыми птенцами приглядывать — не робкую кану придирками изводить. Тут мозги нужны. Или опыт.

У вас ведь последнего, вроде как, вдосталь?

Уверенным движением отстранив гувернантку, Миран поклонившись, предложил мне руку.

— Мерзкая старая карга — процедил сквозь зубы мажордом, отойдя от разгневанной дуэньи на почтительное расстояние. — я же по хорошему просил ее оставить вас с леди Финор в покое! Ну ничего, пусть теперь по потеет. Ишь, решила из меня карманную собачку сделать!

— Она ведь отомстит…

— Всенепременно. И надеюсь, как можно скорее.

Миран улыбнулся, успокаивающе погладил мои, покоящиеся на его локте, пальцы.

— Не волнуйся, я знаю, что делаю.

Его медового цвета глаза, обрамленные пушистыми черными ресницами, смотрели с такой теплотой, что в горле запершило от волнения.

— Мне нужно на кухню, проследить, что бы поминальная трапеза прошла гладко. А вечером, как только размещу гостей, наберусь смелости и приглашу вас на свидание. Можно?

— Я с радостью приму это приглашение.

— Тогда до вечера.

Решив не искать приключений на свою голову, я провела оставшийся день в покоях. Да и отдохнуть мне не помешает. Последние двое суток выдались на редкость насыщенными.

Комнаты, выделеные мне, были не большими, но вполне уютными. Имелась изящно обставленная гостинная, спальня и смежная с нею маленькая купальня. Гардероб, с висящими в нем несколькими новенькими платьями и одним брючным костюмом, комод с нижним бельем и полотенцами, стол с письменными принадлежностями, полка с книгами… В спальне — ширкая кровать, тумбочка, зеркальная панель в рост, а перед ней гигантское кресело-подушка. Интересно, зачем? Гардероб ведь в гостинной! Подойя по ближе к зеркалу, заметила, что оно не плотно прилегает к стене, а крепится на какой-то хитрый механизм.

Немного повозившись, разобралась, что он позволяет двигать панель вдоль стены и даже поднимать к потолку. Забавно, кстати, развалившись в кресле- подушке, смотреть на свое отражение, висящее над головой. Ну, а если б я умела, как Миран или профессор, двигать вещи на расстоянии, то вообще можно было бы себя со всех ракурсов рассмотреть….

В ванной, кстати, такое же зеркало висело, что, впрочем, более оправдано.

В шкафчиках над раковиной нашлись всевозможные пузырьки — и мыло и шампуни и даже лосьоны для тела с массажными маслами. Они не все были новые, некоторыми явно пользовались, и весьма активно. Надо будет порядок навести. Один из пузырьков с пеной почти закончился, и я решила использовать остатки.

Открыв воду, вылила средство в ванну, присел на краешек, ожидая, когда купель наполнится. Маги- тепловики в гнездовье старались на славу. Вода в горячей трубе только что не кипела. Очень скоро маленькая купальня наполнилась благоухающим жасмином паром.

Ах,мне бы ванну, как у вожака! Или как у Лии хотя бы! Но что поделать? Не по чину. Поджав колени к груди, я вздохнула. Мой настоящий отец-вожак погиб в самом начале войны, а значит ни признать меня каной ни потребовать с меня откуп больше некому. Родное гнездовье, вместе с титулом и Стаей, император пожаловал какому-то офицеру- герою из кэров. Интересно, долги прежнего вожака он тоже унаследовал? Зная старого Финора скажу, что это вполне вероятно.

Если бы я не поменяла стаю, была бы сейчас дома! Но с другой стороны я бы не встретила Мирана….

Мысли о молодом капитане огнестражей отозвалась теплом в сердце. Так весело с ним было болтать, так приятна была его искренняя забота. Он, конечно, не такой изысканно-великолепный, как профессор Финор, но бесконечно милый и такой домашний….

Совсем не пугал меня, не вводил замешательство — был понятен и прост, словно друг детства или брат, в то время как профессор…. Профессор Финор за эти дни для меня окончательно перестал быть учителем. Я видела его заносчивым аристократом, избалованным самодуром и, стыдно признаться, обаятельным мерзавцем. Даже простое упоминание его имени смущало, вызывая движение крови. Нет, решительно, Финор кан Рута не тот, о ком надо думать, сидя в горячей ванне…

Голова закружилась. Облизнув пересохшие губы, я открыла вентиль. Да, так значительно лучше.

Холодный душ положил конец купанию а за одно и весьма неприличным для молодой леди фантазиям. Ой-ёй. Что же так живот-то тянет?

Кое как выбравшись из ванны и завернувшись в пушистое мягкое полотенце побрела в спальню. Вечер только- только позолотил небосвод, распыляя разномастные светила на миллионы сверкающих дисков, а значит до свидания у меня еще часов пять, а может и шесть.

Забравшись под пуховое одеяло, блаженно потянулась и прикрыла глаза.

Проснулась я в отличном расположении духа. Не помню, что мне снилось, но похоже что-то очень-очень приятное. Тело наполняла легкость, хотелось летать!

Напевая песенку я выбрала наряд, оделась, уложила волосы и нанесла макияж. Тот самый, что так впечатлил преподавателя бытовой магии в первый день.

На комоде я обнаружила шкатулку, полную бижутерии и недорогой ювелирки. Все изящное, выполненное со вкусом и соответствующее моему теперешнему статусу компаньонки знатной каны.

От выбора украшений меня отвлекли сердитые голоса за дверью. Вернее сердито звучал только голос Финор кан Руты, голос же Мирана был спокойным и почтительным.

— Где я, по твоему, теперь должен ночевать? На половине слуг? Как вообще такое могло случиться? Как тебе в голову могло прийти разместить гостей в мои покои?

— Со всем уважением, хозяин, я этого не делал. Извольте посмотреть план расселения…

— Считаешь, мне интересно, по чьей вине я остался без комнат? Миран, ты — мажордом. Ты в ответе за происходящее.

— Я готов ответить, хозяин. Но разве справедливо требовать ответственности, не дав власть?

— Что ты имеешь ввиду?

— Отдельные птицы, аппелируя к вашему особому расположению и доверию, открыто проявляют неповиновение. Не знай я о вашем ко мне отношении, и не будь вы, ко всему прочему, хозяином моего Сердца — я бы без всяких сомнений поставил на место зарвавшихся подчиненных. Однако при сложившихся обстоятельствах ваш раб может лишь смиренно сносить насмешки и презрение.

— И какое же у меня к тебе отношение?

— Я неприятен вам как мыслящий, вызываю у вас раздражение и чувство брезгливости.

— Исходя из каких моих действий ты сделал подобное умозаключение? Ох, Миран, вы сговорились все что-ли, решать за меня, как и к кому я отношусь?

— Не сочтите за дерзость, хозяин, я не в коем случае не упрекаю вас. После того, что я наговорил вам перед дуэлью вы имеете полное право меня ненавидеть…

— Дурак. Так куда мне спать идти? Под лестницу?

— Простите, хозяин…

— Я. Хочу. Спать.

— Можем переселить леди Финор с дочерью в комнату к леди Риит…

— Вот и чего Император столько народу приволок с собой! Мой замок — не таверна, и лишних комнат я не держу!

— Хозяин…

— Да знаю! Не будем трогать вдовушку с потомством, потом не отмоешься от обвинений…. впрочем… Миран, иди спать. Я сам найду, где переночевать.

— Но…

— Это приказ. Тебе нужно выспаться. Брысь!

За дверью воцарилась тишина. Затем раздался стук.

— Миа, позволишь мне войти?

Можно подумать я могла его не пустить.

— Как вам будет угодно… сорвался ответ, оставив лишь горечь на губах.

И он шагнул в покои.

— Восхитительно выглядишь. Собиралась куда-то?

— Прогуляться по саду.

— Ночью?

— Люблю гулять по ночам.

— Ты плачешь?

— Вам показалось.

— Наша беседа больше на перестрелку похожа. Тебе не кажется?

— Вы же не беседовать пришли.

Финор хмыкнул.

— Я тебе не нравлюсь?

Он подошел уже вплотную. Терпкий запах алкоголя мешался с уже знакомым древесно- травяным ароматом с легкой цветочной нотой

— Вы меня пугаете.

— С кем ты планировала гулять? Ведь не пойдет леди ночью в парк одна?

— Отойдите.

— Звучит как приказ, милая кэра…. и я подчиняюсь — Финор отступил на шаг, продолжая пожирать глазами.

— Вы пьяны.

— Очевидно же. Так с кем ты планировали провести эту ночь? Кому решила отдаться под сенью моих акаций?

— Я всего лишь хотела подышать воздухом.

— Ну, конечно. Именно по этому ты нарядилась в платье, оголяющее грудь едва не до сосков!

Инстинктивно я прикрыла ладонями вырез, и, проскользнув мимо вожака, рванула к выходу….

О нет! Ручка отказывалась поворачиваться.

— Двери в гнездовье без моего позволения не открываются. И разговоры, которые я начал, без моего изволения не обрываются. Сядь.

— Отпустите меня, пожалуйста, господин Финор!

— Я не привык повторять приказы дважды.

Магический вихрь закружил меня, поднял в воздух и мягко перенес в на диван.

Профессор подошел, сел рядом. Он не стал обнимать, не попытался приблизиться, лишь глядел долгим, изучающим взглядом.

— А со мной ты воздухом дышать пошла бы?

— Не знаю…

— Не знаешь…. Финор мягко взял меня за запястья, отвел руки в стороны.

— Я погорячился, оскорбив тебя подозрениями. Прости.

— Пожалуйста, позвольте мне уйти!

— В парк? Нет, Мия. Единственное место, куда ты от сюда пойдешь — спальня.

Сердце мое упало. Если до этой ночи меня профессор привлекал, то сейчас остался только страх. Ледяные иголки его парализовывали, заставляя внутренности сжиматься в тугой комочек.

— Умоляю, отпустите!

— Мне надоел этот цирк — нахмурился вожак. — Немедленно отправляйся в кровать. И не вздумай сопротивляться. Привяжу.

Поднявшись с дивана, Финор схватил меня в охапку и, не обращая внимание на отчаянные попытки вырваться и удары, которыми я его осыпала, втащив в спальню, бросил на кровать. Мгновение — и силовые путы привязали мои руки к изголовью.

В дверь гостинной забарабанили.

Финор скривился, как от зубной боли, погрозил мне пальцем и вышел.

Ни жива ни мертва от страха, я слушала голоса за стеной:

— Ну а тебе чего не спится, душа моя?

— Я слышал женский крик!

— Прямо из своих покоев? Миран, тебя не учили, что подслушивать не хорошо?

— А вас не учили, что насиловать самок не хорошо?

— Дерзкий. Значит ты пришел посмотреть, как я насильничаю?

— Пришел вас остановить. Мне все равно, что вы со мной сделаете, но я не позволю обидеть Мию.

— И каким образом, интересно? Прошлая наша дуэль закончилась весьма для тебя плачевно.

— А я не стану с вами драться. Я просто взорву пол-дворца. Гнева моего на это вполне хватит.

— Да ты дурак, или влюбился?

— Отпустите самочку.

— Воздухом подышать? Нет, птенчик мой, она не пойдет с тобой сегодня.

Послышался глухой удар, тихий стон.

— Так-то, монстр, крадущий сны. Полежи пока тут, подумай над своим поведением. Ну что за придурки?! Что один, что вторая!

Трехлеток и то легче спать уложить!

Едва слышно скрипнул диван, зашуршали одеяла и комнаты наполнила тишина.

-

-

Дорогие читатели, были некоторые неполадки с сайтом, от чего обиделась и сбежала 10 глава.

Я уговорила ее вернуться)))

Ваши лайки и комментарии очень поддерживают автора и всех его героев)))))

Ночь я провела без сна, до боли в голове вслушиваясь в доносящиеся из соседней комнаты шорохи.

Профессор встал на рассвете, мурлыча под нос популярную песенку прошел в купальню, не удостоив меня и взгляда. Послышался шум льющейся воды. Лилась она не долго, и вскоре взьерошенный, завернутый в полотенце самец вновь пересек мою спальню.

— Вы развяжете меня? — не выдержав, спросила я

— Нет. Ты вела себя очень плохо. И будешь наказана.

— Но я в туалет хочу!

— А это не мои проблемы.

Вожак вышел в гостинную, и вскоре оттуда донесся его полный вальяжной надменности голос:

— Выспался, душа моя?

В ответ послышалось мычание.

— Ну ни как мне не удается трансформация высшего порядка. Что ни химера — сплошной провал… Да не вздыхай так, сейчас верну тебе человеческий облик…

— Вот. Что там ты хотел сказать?

— Что происходит?

— Я одеваюсь. Ты сидишь на полу. Вроде больше ничего пока.

— Вы же понимаете о чем я!

— Ошибаешься. Я вообще редко когда мыслящих понимаю. Особенно таких эмоционально нестабильных как ты.

— Я имею ввиду ситуацию с Мией — голос Мирана звучал уже значительно более спокойно.

— Конкретнее, пожалуйста. Какой аспект наших взаимоотношений тебя интересует?

— Почему вы держите ее связанной.

— А что я с ней еще должен был делать? Пороть? Она, хочу напомнить, вчера избила собственного вожака. Предлагаешь оставить подобное без наказания?

— Она защищалась!

— О да. Подушка с одеялом представляли прямую угрозу ее жизни.

— Не делайте вид, что не понимаете!

— Почему? Это весьма забавно. Гораздо забавнее твоих обвинений. И гораздо для тебя безопаснее. Не находишь?

— Генерал Финор…

— Миран, остановись. Еще немного, и я спрошу с тебя за вчерашнее.

— Я всегда отвечаю за свои поступки.

— Если бы ты всегда обдумывал свои поступки, не пришлось бы за них отвечать.

— Я не жалею о том, что сделал.

— Естественно. Украсть у измученного похоронами и восхождением на Гору драгоценные минуты сна, обвинить мыслящего, накануне потерявшего самое близкое на свете существо, в попытке изнасилования — о чем тут вообще можно сожалеть? Смешно даже!

— Но зачем вы тогда ее к кровати привязали?

— А как еще ее можно было утихомирит? Уж извини, по ночным свиданиям таскаться я девицам не позволяю. Правила в гнездовье такие.

— Но…

— Это ведь ты ее пригласил, верно? Миран, леди Риит находится под моей опекой. Если планируешь с ней встречаться, тебе придется меня сначала умаслить.

— Едва ли это поможет. Вы ведь сами на нее глаз положили.

— А это не имеет, ровным счетом, никакого значения. Кстати, что ты вчера говорил о неповиновении и оскорблениях? Кто посмел ослушаться моего мажордома?

В голосе Финора звучала насмешка. Уловил ли ее Миран?

— Благодарю за заботу, хозяин. Проблема уже решена. Вы позволите мне удалиться?

— Что за странные вопросы, душа моя? Конечно же, нет. Во первых, ты не ответил на вопрос, во вторых, над кем я буду издеваться? Ну а в третьих…. еще не придумал. Так что за проблемы у тебя?

— Старшая гувернантка считает мое назначение на должность мажордома ошибкой.

— Она прямо так и сказала?

— Нет. Она сказала что либо я буду плясать под ее дудку, либо отправлюсь мыть сортиры.

— Занятная альтернатива. И что ты предпочел?

— Я под чужую дудку не танцую.

— Значит журчание воды тебе милее звуков флейты?

— Что?

— Пфф, как с тобой скучно! — Мия, ты там жива еще? Иди сюда!

Силовые ленты, фиксировавшие меня к кровати, исчезли и я, наконец, опустила затекшие руки.

— Иду, господин Финор.

— Садись — похлопал по дивану вожак.

— Итак, птенчики мои, театр одного актера имени меня заканчивает работу. Даю пять минут на осознание той страшной истины, что я не испытываю ненависти или неприязни к тебе, Миран, и не планирую совершать насилие над тобой, Мия. Так же рекомендую усвоить идею о том, что действия вашего вожака в болшенстве случаев логически оправданы. Это значит, что если я поставил кого-то мажордомом, то и власть у него вполне мажордомская. И доверие от меня мажордомное. И если бы я хотел видеть гувернантку мажордомихой я бы ее мажордомкой и назначил. А если этого не смажордомилось, значит я этого не мажордомил. Умажордомили?

Дождавшись, пока мы с Мираном отсмеёмся, Финор кан Рута продолжил:

— Так что действуй смело, без оглядки на лица. Только родню мою не обижай.

— А если ваша родня обижает других — не стерпела я.

Лучше б молчала — вожак ожег меня таким взглядом, что язык прилип к гортани от страха.

— Сейчас не лучшее время для семейных разборок. Обождем.

— Со всем уважением, хозяин, но проделки ваших кузин по отношению к Финор кан Лие выходят за рамки дружеских подшучиваний. Конфликт зашел слишком далеко, чтобы его игнорировать. Даже сейчас.

— Я доверяю тебе, Миран. Пригласи все стороны конфликта на завтрак в малую трапезную. Уладим дело, пока высокие гости не проснулись.

— Мия — вожак взял в руки мою ладонь, поцеловал. — не торопись с выбором.

И покинул комнаты.

15 глава

— Вот как его понять! — ярился Миран.

То третирует и унижает, то разговаривает как с равным! Бросает грязные намеки, и оскорбляется в ответ на подозрения! На которые он сам напросился! Да я с ума сойду за этот год! Будто в нем две личности живут. Одна — жестокая и заносчивая а другая благородная и великодушная…

— Я все хотела спросить, как ты умудрился Сердца лишиться?

— Это незадолго до победы случилось. Отряд, которым я командовал, был в армии генерала Финора разведовательным. Мы почти не соприкасались с остальными частями, приказы нам приносили адъютанты, они же и забирали данные. Я знал, что командующий наш — мажор, сын премьер-министра, и, поскольку, свободу действий нам не ограничивали, считал, что генерал просто не понимает ничего в нашей работе.

Однажды, по обыкновению, отправив "на согласование" очередную свою идею, я получаю отказ. Причем в весьма грубой форме. В письме, которое привез адъютант было сказано, что генерал "не ожидал от столь умного мыслящего, столь тупого плана" и что объяснить подобную… (нецензурная брань)…он может либо глубокой контузией, либо предательством. А поскольку донесений о моем ранении он не получал, то приказывает не медля прибыть в ставку для беседы с дознавателями.

Вообщем, сама понимаешь, я был в ярости. А вместе со мной весь наш разведотряд.

Мы прибыли в ставку. Птицы клялись, что пойдут со мной до конца. Ведь боевое братство для разведчика — не пустой звук.

Самое интересное, что генерал возражать не стал. С комфортом разместил моих птенцов. Меня же повели в штаб.

Командующий, в присутствии своих адъютантов, устроил мне допрос. Высмеивал, как это он умеет, задавал совершенно не относящиеся к делу вопросы….

К концу представления Финор, снисходительно ухмыляясь, сказал, что мой план, впринципе, не плох, но представлен был не по форме, и в должной мере не был аргументирован, а так же, что я могу возвращаться к обязанностям капитана, но мне рекомендовано впредь избегать свободного стиля в официальной документации.

Услышав подобное я не сдержался, и прямо при всем штабе высказал все, что думаю о богатеньком молокососе-тупице, которого поставил на чужое место богатенький папочка.

"Чтож, капитан, вы во многом правы"- ответил мне командующий. — "Я действительно преступно молод и действительно баснословно богат. И, безусловно, именно наличие у отца должности премьер-министра, стало решающим аргументом к моему назначению"

А потом влепил мне пощечину.

Мне ничего не оставалось, как вызвать его на дуэль.

" дуэль?" — Рассмеялся генерал. — " Я с птенцами не дерусь. Уймись"

И вышел из помещения.

Офицеры принялись меня успокаивать, говорили, что не стоит биться, что силы слишком не равны. Что Финор вообще-то мухи не обидит, этакий птенчик-пушистик.

От их слов я злился еще больше. Ведь фразу о том, что силы наши "слишком не равны" я понял неправильно. Я решил, что генерал не только глуп, но и слаб. Мягкий, избалованный интеллегент-аристократик. И меня не смущало даже то, что штабные видели его совершенно в другом свете. Я ведь всегда считал, что должен на все иметь свое мнение.

Я догнал генерала на улице и принялся оскорблять, смеялся над его изнеженным видом, трусостью и предлагал залезть мамочке под юбку.

— " мои знания в некромантии столь далеко не простираются, кэр. А что касается смелости, то у меня ее и вправду значительно меньше, чем у вас. Я бы не рискнул себя задирать"

На нас собрался поглазеть уже весь лагерь. Я начал понимать, что спокойная насмешливость генерала в глазах окружающих выглядит не трусостью а силой. Тогда решил подвести черту. Показать окружающим, как на самом деле жалок этот позер. Я произнес вызов, от которого нельзя отказаться. Предложил Дуэль На Сердце.

— Это магическая связка, в которой отказ от схватки признается поражением?

— Да. Я произнес формулу, и стал ждать.

Финор колебался лишь секунду. Затем, воздвигнув вокруг нас Защитный купол, атаковал.

Да, наши силы были слишком не равны. Это я осознал уже в первое мгновение схватки. Огненный шквал отбросил меня, впечатав в стены пузыря. Я судорожно дергался, пытаясь выпрастать руки, а в голове будто молотом стучало " Как? Как? Как?" Как мог такой слизняк оказаться таким сильным огнестражем? Ведь особенность огненной магии в том, что мощность пламени зависит не сколько от резерва, сколько от силы духа мага.

С трудом, но я сумел освободиться и продолжить бой. Трезво оценивая ситуацию я не надеялся на быструю победу. Единственный шанс сохранить Сердце — измотать противника. Дождаться, что опустеет резерв. Ведь такой мощности пламя требует тысячи и тысячи тем Силы. Он просто обязан был опустеть первым.

Но этого не происходило. Генерал Финор забавлялся мною, словно мальчишка мячиком. Швырял, крутил, подбрасывал. А резерв его все не кончался. Атаки мои одна за одной захлебывались, силы мои таяли. Не прошло и получаса, как я истощился.

— "ну, малыш, и развлек ты меня! Такой справный огнестраж! "- Повисло надо мной ненавистное лицо — "Это было незабываемо! Дуэль на Сердце, как во времена Зарождения Империи!"

Мне пришлось отдать ему свой кристалл и назвать " хозяин" — как было принято в ту эпоху. На этом особенно настаивал генерал, стараясь унизить…

— Не унизить, а поддержать созданную дуэлью атмосферу древности. Вы ничего не забыли, болтунишки?

На пороге, оперевшись плечом о косяк, стоял Финор кан Рута и ухмылялся.

— Между прочим, вся женская часть дома Финор собралась в малой трапезной. Прикажете подать завтрак?

— Виноват….

— Ну я ведь не совсем дурак, птенчик мой, понимаю, что послушный и исполнительный разведчик — это оксюморон. Однако, должен заметить, что и вожак в должности младшего дворецкого тоже смотрится весьма странно. Конечно, в данном случае, можно оправдать случившееся высоким статусом и родственными узами тех, кого я на трапезу приглашал… Но твою халатность оправдать не могу. И не хочу, честно говоря.

Так что, думаю, барышням нашим предется немного обождать.

Достав из кармана серебристый ошейник, Финор поманил мажордома пальцем.

— Я вспыльчив, птенчик мой, а иногда и злопамятен. Ты сильно расстроил меня.

Щелкнул замочек.

— Пороть мыслящего, когда он абстрагировался от происходящего, непродуктивно, наказание гораздо эффективнее, когда виновный проявляет свои истинные эмоции.

Как тебе мои "силки"? Впечатляют?

Миран облизнул пересохшие губы, и вздрогнув всем телом, прошептал:

— Это Оковы Страха?

— Очевидно же. Раздевайся.

Оковы Страха… кране редкий и безумно дорогой артефакт, подавляющий волю носителя, способный, если его усилить специальными клеммами, сломить самого отважного мыслящего….

Миран молча снял рубашку.

— Штаны можешь оставить, не будем баловать нашу маленькую любительницу мужских прелестей.

В руках у профессора появился коротенький стек с раздвоенной "хлопушкой" на конце.

— На колени, душа моя. Опусти ладони на ковер. Вот так. Теперь смотри мне в глаза.

Коротко, без замаха, Финор нанес первый удар. На левой щеке мажордома загорелась ярко-розовая полоса, формой напоминающая змеиный язык.

— Не смей отводить взгляд.

Второй "язычок" украсил правую щеку.

— Да. Я хочу видеть, как ты реагируешь на наказание. Убери руки за спину.

Я отвернулась, не в силах смотреть, лишь слышала, как все громче и громче становились мерные, неторопливые хлопки.

— Теперь спина. Наклонись. Лицо в пол.

Послышался странный щелчек, затем удар и сдавленный крик.

— Забыл предупредить, что сменил орудие. Слишком больно?

— Подождите, дайте чуть собраться, прошу..

— Хорошо. Готов?

В ответ на короткое "да" радался уже знакомый звук.

— Меня расстраивает, когда мои приказы игнорируются, Миран. Я отношусь к тебе с симпатией, всегда уважал сильных, независимых мыслящих, но, боюсь ты стал принимать мягкость за слабость. Это очень печально, на самом деле. И серьезно осложнит год твоей сердечной зависимости. Приготовься.

Снова раздался щелчок

— Дело в том, что я не намерен меняться. Я такой, каков есть. Мягкий. Я люблю науку и творчество. Люблю красивые вещи, вкусную еду и интересные книги.

Во мне крайне мало того, что фениксы называют "мужественностью" и что они вменяют в обязанность своим альфам. Готов?

— Да. Хозяин?

— Ммм?

— Сколько еще ударов мне положено?

— Вообще я десять планировал. Ты получил пока только три. А что?

— Легче, когда знаешь, чего ждать.

— Ясно. Тогда — четвертый.

Экзекуция продолжалась под спокойный голос Финора, который считал, предупреждая о предстоящем ударе.

Только после десятого щелчка я осмелилась открыть глаза.

Миран уже поднял лицо от пола. Щеки красные, губы искусаны в кровь, янтарного цвета глаза подернуты пеленой боли.

— Встать можешь?

— Да.

Мажордом поднялся и Финор снял с него Оковы.

— После завтрака зайди к целителю. Терпеть лишние мучения ни к чему.

— Спасибо….хозяин.

— И, кстати если тебя так уж корежит от высокого этикет, можешь называть меня господин Финор. Или генерал.

— Благодарю вас, генерал.

— Мне не нравится причинять боль, птенчик. Постарайся больше не ставить меня в безвыходное положение.

Ободренная немым согласием вожака я помогла Мирану одеться, и втроем мы покинули комнаты.

В трапезной царило напряженное молчание. Сестры-кузины и молодая вдова состязались друг с другом в искусстве испепеляющих взглядов. Лия сидела потупившись, глотая слезы.

— Прошу прощения за задержку, каны. — Финор занял место во главе стола.

Итак. Я бы хотел услышать, что не поделили между собой мои драгоценные сестренки.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, братик — невинно улыбнулась старшая из сестер. — мы с Рамми нежно любим кузину Лию!

— Это ваша мачеха все хочет нас поссорить, Лию настраивает враждовать, и даже мажордому на нас клевещет! — взгляд Нигги блестел праведным негодованием. Лишь на мгновение из под пушистых ресниц сверкнуло скрытое торжество — когда молодая Финор мазанула взглядом по пунцовым от порки скулам огнестража.

— В то, что матушка вносит в гнездовье раздоры, я не сомневаюсь. Мне другое интересно. Лия?

— Да, господин вожак?

— Почему ты плачешь?

— Простите.

— С каких пор извинения стали приниматься за ответ?

— Я потеряла сережку, господин вожак, потому и плачу.

— А я потерял разум, потому и верю.

— Видишь, душа моя — обратился Финор кан Рута к Мирану — не нужна Лии моя помощь. — и, поморщившись, добавил:

— Врет как дышит.

— Позвольте мне спросить, генерал.

— Ну, спроси.

— Госпожа Финор кан Лия, за что гувернантка наказала вас вчера?

— За грязь в комнате…

— Леди Финор кан Нигги, в комнате леди Финор кан Лии было действительно грязно?

— Ужасно грязно, господин мажордом.

— Может быть просто госпожа подбирала гардероб и не успела прибрать одежду?

— Да там такая вонь стояла, что глаза щипало!

— Вы долго там были?

— Совсем не долго. Она нас выгнала — ткнула в меня Нигги острым пальчиком.

— Риит кэр Мия?

Профессор, до этого момента сидевший, откинувшись на спинку стула, подался вперед.

— Да! Она схватила кочергу и набросилась на нас!

— Кочергу? — Внезапно вожак разразился хохотом — ой, не могу!

Утирая выступившие от смеха слезы, профессор поднялся, подошел ко мне, обняв, поцеловал в макушку.

— Это как надо было довести мою Мию, чтобы она за оружие взялась?

Присутствующие птицы оторопело взирали на нас. Да и я сама была, честно говоря, обескуражена происходящим.

— Ты продолжай допрос, Миран. Нечего меня взглядом распинать.

Вздрогнув, огнестраж продолжил:

— Значит, ваше нахождение в комнате было Финор кан Лии неприятно? Тогда зачем вы пришли к ней?

— Мы почувствовали вонь…

— И побежали жаловаться гувернантке?

— Почему бы и нет? — не выдержала Рамми. — моль совсем страх потеряла!

— Кто-кто? Вожак выпустил меня из объятий, неторопливо, словно красуясь, обошел стол и, нависнув над оробевшей кузиной, протянул:

— Кто там у тебя что потерял?

— Я имела ввиду что Лия перестала убира…

Голос кузины Финор становился все тише и к концу фразы вовсе стал не слышен.

Негромко хмыкнув вожак вновь вернулся ко мне и, положив ладони на обнаженные плечи прошептал в самое ухо:

— А горошенки твои розовенькие с такого ракурса очень даже хорошо смотрятся… ммм…

Кажется, я покраснела до кончиков ногтей…

— Лия, крошка, ты по прежнему будешь уверять, что ничего не происходит? И что твоя компаньонка без приказа набросилась на урожденных Финор?

Ведь если это так, то, согласись, мне следует наказать ее со всей жестокостью.

— Она выполняла мое распоряжение, господин вожак. Не наказывайте ее… умоляю!

— А врать- то не хорошо — поцокал языком профессор. — А плохо врать — еще хуже..

Но, так и быть, я прощу нашу маленькую воительницу, если ты, наконец, перестанешь трястись и, как подобает дочери своего отца, расскажешь, что происходит в гнездовье за моей спиной.

И Лия, глотая слезы, начала рассказывать. Вожак не перебивал. Пальцы, лежащие на моих плечах слегка подрагивали, а в отдельных местах рассказа сдавливали кожу, причиняя боль. Но я не смела стряхнуть его руки.

— Занятно, занятно…. протянул Финор, когда подруга закончила. Одного не могу понять, почему ты все это время молчала?

— В гнездовье небыло ни кого, кто бы поддержал меня. Только хуже бы сделала….

— Ты могла бы обратиться напрямую ко мне.

— Я не смела, господин вожак, знала что кузины дороги вам. Я бы и сейчас не сказала бы ничего, если бы не страх за Мию…

— Миран!

— Да, господин Финор?

— Отведи самочек к их отцу, скажи, что я очень расстроен поведением его дочерей. Очень.

— А вы, матушка, приведите свою дочь в порядок. Император желает с ней обедать.

— Не наедине, надеюсь?

— Даже если бы и так? Вы полагаете, я могу ему перечить?

— Ваш отец мог!

— Мой отец был великим мыслящим. А я — обычный. Смиритесь.

— Обычный сводня — прошипела сквозь зубы вдова.

Лия, резко встала, кинула на мать полный обиды взгляд.

— Мне кажется, что вы, матушка, ненавидите меня гораздо больше остальных в этом гнездовье!

И, склонившись перед братом, произнесла:

— Ваша воля для меня закон, господин вожак. Прошу, не гневайтесь.

— У меня нет причины гневаться на тебя сегодня. И, надеюсь, не появится. Ну а твоя мать… я выдам ее замуж. За дядшку Ииля. Пусть жрут друг друга.

Взяв меня за руку, Финор кан Рута направился к выходу.

— Куда вы ведете меня?

— Переодеваться.

Мы почти бежали по коридору, лишь раз затормозив, когда вожак велел прислать в мои покои портниху.

В гостинной мы присели на диван. Профессор — развалившись в подушках и поставив ногу на сидение, я на краешке, подальше от вызывающе ухоженной, обнаженной стопы самца.

Да, он скинул сандалии.

— Знаешь, Миа, никак мне не дает покоя один вопрос… — промурлыкал Финор

— Какой? — вскочила я, заметив, что вожак чуть выпрямил ногу и нырнул ею мне под попу.

— Не думаю, что ты согласишься удовлетворить мое любопытство.

— Сделаю все возможное.

— Если бы я был кэром, ты бы смогла полюбить меня? Не сейчас, может чуть позже? Ты говорила, что не хочешь быть подстилкой, желаешь себе равного. Неужели дело только в этом? Или просто я неприятен тебе?

Это он так издевается? Нет… В устремленном на меня взоре ярко-голубых глаз намешанно много разных эмоций, но нет и намека на насмешку….

— Вы и сами знаете, что превлекательны.

— Тело вожака действует на незамужних девственных самочек его стаи вполне определенным образом. Очевидно, что как самец я привлекаю тебя. А как мыслящий? Это ведь совсем не одно и то же.

— Не знаю. Вы пугаете меня. Не сейчас — поспешно добавила я, увидев, как подобрался Финор. Просто я часто не могу понять, о чем вы думаете, что чувствуете. Я никогда не знаю, что от вас ожидать. Это увлекает, будоражит кровь, но для настоящих отношений нужно другое….. я бы хотела связать свою жизнь с тем, с кем я могу расслабиться, кому могу доверять. С кем — то простым, домашним…

— Как Миран.

— Не знаю..

— Что за прелесть это твое "не знаю", Миа. Подойди. Смелее, смелее…

Обхватив меня за бедра, профессор развернул, заставил сесть рядом, почти прижавшись спиной к его груди.

От знакомого аромата, от жара мужского тела дыхание сбилось а в животе разлилось странное тепло.

— Я не переступлю грань, Мия. Не обесчещу тебя. Даю слово вожака. Ты веришь мне?

Я не смогла ответить. Безвольной куклой повисла в объятиях Финор кан Руты, первой же лаской полностью обезаружившим меня.

— Сладкая моя девочка… хрипловатый шопот был похож скорее на стон. Или это я стонала?

Где она, эта грань, которую он обещал не переходить? Платье мое, разорванное, уже валялось на полу, тело, лишенное контроля, выгибалось, снова и снова умоляя о ласке…

— Хватит, душа моя. Закончили. — как кнутом ожег будничный голос профессора. — будто и не он только что в полузабытьи шептал мое имя.

Я схватила все еще нависавшего надо мной самца за золотисто-рыжии пряди, пытаясь вернуть к прерванному занятию

— Пусти. Ты потеряла контроль, да и я лишь в шаге от этого. Мия, крошка, я не прощу себе твою поломанную жизнь.

Мягко разомкнув мои пальцы, самец встал.

— Не нужно было этого делать. Прости, птенчик… я… давай сделаем вид, что ничего не было? Только, пожалуйста, не одевай больше это платье….

— Вы его порвали.

— В самом деле… ну, я подарю тебе новое..

ты не обижаешься на меня? Скажи, что ты меня простила!..

Финор выглядел растерянным, подавленным, смотрел так жалостливо, что захотелось пожалеть, ободрить, пригладить растрепанные моими стараниями волосы…

— Я не обижаюсь и не сержусь, господин Финор.

— Рута, называй меня Рута. Хотя бы наедине. Пожалуйста….

Прикрыв грудь ладонями, я села.

— Вы не могли бы отвернуться, что бы я могла одеться…. Рута?

Самец просиял, закивал головой и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.

Я бросилась одеваться. Надо отдать вожаку честь, ему удалось удержаться на грани. Во всяком случае для птенцов моего сословия подобные ласки были не то, что бы общеприняты, но и порочащими честь, определенно, тоже не являлись.

Так что единственное, в чем можно было упрекнуть — порванное платье. Все-таки обнажать меня он был не должен.

Но уж ладно, прощу. Тем более, с таким виноватым личиком, выглядел Финор кан Рута безумно милым!

Едва я успела натянуть новый, кстати, не менее открытый, наряд, в дверь постучали.

— Тут портниха пришла, пустишь?

Дождавшись моего ответа в комнату вошли вожак и знакомая мне уже самочка.

— Это платье, птичка моя, еще хуже прежнего. — поцокал языком Финор.

— Твоих рук дело?

Портниха побледнела, съежилась:

— Дда, ггосподин вожак.

— А для чего ты шила его? Для того, чтобы скрывать прелести, или чтобы открывать их? Что-то сама ты такие вырезы не носишь. Почему?

— Простите…

— Оу, еще одна извиняльщица. Тебе вопрос задали, душа моя. Изволь ответить.

— Я носить подобное стесняюсь…

— Что, грудь не красивая? Или стыдно, когда соски торчат?

— Стыдно….

Девушка была уже пунцовой, в глазах блестели слезы.

— А моей подопечной, значит, не стыдно?

— Простите… ой! Просто госпожа дуэнья сказала, что леди Риит должна выглядеть…

— Да?

— Соответственно своему статусу…

— Ммм… и какому же?

— Вашей наложницы — прошептала портниха едва слышно.

— Оу! Так вот значит, о чем говорит глубокий вырез на платье…. не знал…

Только вот загвоздка в чем, душа моя: Леди Риит — девица, а портить самочек собственной Стаи — позор вожаку.

Мне. Позор. Ты понимаешь, мерзавка?

Сверкнули искры, и вожака охватила аура гнева. Он достал нож.

— Нет! Умоляю! Смилуйтесь! — закричала портниха.

— Смеешься? Где я, а где милость!

Финор схватил самку за волосы, бросил на ковер и, наступив обнаженной стопой на грудь приказал:

— Замри!

Та повиновалась, лежала без движения, лишь тихонько поскуливая.

— Девица?

— Портниха замотала головой.

— Отлично. На должность наложницы подойдешь. Наложница гувернантки! А что, звучит! Интересно будет посмотреть на это… хотя вру, есть зрелища и по приятней… ладно….

Профессор нагнулся и быстрым движением срезал кусок ткани с платья портнихи.

— Вставай. — и приподнял ногу.

Осторожно выползая из под нависающей стопы, самочка встала.

— К зеркалу! — пришло время оценить мои таланты в области кройки и шитья!

Слезы градом полились из глаз жарптицы.

— Нравится? На ближайшую неделю это — твоя униформа.

— Но как же в этом на мыслящих появлюсь? Как же буду ходить с голой грудью!

— Можешь руками прикрываться. И не смей в комнате отсиживаться. И тебя и гувернантку желаю видеть в качестве горничных на этой неделе. Тебя в таком виде, а дуэнью — в Миином платье.

Подняв с пола порванную мою одежду, Финор вручил зареванной портнихе.

— Вставки делать не дозволяю. Ленты, шнурки, булавки — пожалуйста. Иди!

И постарайся не попасться на глаза огнестражам императора. Они могут правильно понять твой статус, наложница.

Полные издевки слова вожака вызвали новый взрыв рыданий и молодая портниха, прикрывая оголенную грудь моим разорванным платьем, выбежала из комнаты.

— Вы очень жестоки, господин Финор…

— Это не тайна, леди Риит, и не новость. Однако я в своем праве. Вчера ясно же сказал, что меня интриги расстраивают.

Расстраивают! Не удивительно, что в гнездовье все так боятся расстроить "молодого господина".

— Портниха всего лишь исполняла приказ гувернантки!

— Нет, определенно, курс логики стоит вводить уже на первой ступени обучения в Академии, а то и раньше… Мия, птенчик, где гувернантка, а где портниха?

— Но…

— Приказать дуэнья может только своим помощницам, ну и птенцам, разумеется. Остальные слушают ее на сугубо добровольной основе. Тем более старшая портниха.

— Она старшая?

— А ты думала, с подмастерья спрашивал? Я не совсем еще из ума выжил. Две закодычные подружки-интриганки решили выставить мою подопечную на посмешище, а из меня сделать подонка в глазах гостей и домочадцев. Ах, как мило! Давай им премию выпишем за сообразительность!

16 глава

— Вы просто не понимаете! Да и как возможно! Целую неделю!

— Ладно, давай не будем спорить — примирительно улыбнулся Финор. — ничего ужасного с самочками не случится. А если будут хорошо себя вести, сокращу срок наказания до пары дней. Ради тебя.

— Если так, то ладно — ответила я на улыбку.

— Не обижаешься на меня больше?

— Нет, вот только… неужели эти платья настолько плохи?

— Да не плохи…. гхм…. даже совсем наоборот… просто для незамужней девицы, живущей на половине вожака — слишком откровенны.

Есть ведь такое понятие, как Инстинкт Стаи.

Ты, возможно, не сталкивалась с этим у себя на родине, но для тех, кто живет с вожаками бок о бок данную аномалию приходится учитывать. До бракосочетания и консуммации самочки не имеют сил сопротивляться своему вожаку. Именно этим и обусловлен для нас моральный запрет на связь с незамужними девственницами из стаи. Реши я его нарушить — у других самцов не было бы шансов найти достойную пару.

— Значит то, что произошло сегодня…

— Ты правильно рассуждаешь, ориентируясь не на тягу тела, а на зов души. Только не забывай, что иногда за первым, второго можно и не заметить.

— То, что между нами происходит — действие Инстинкта Стаи?

— С моей стороны — определенно нет. А с твоей — только ты можешь ответить, Мия. По этому и говорю — не торопись. Разберись в своих чувствах. Ведь после замужества морок пройдет, а жить четверть тысячелетия с нелюбимым — трудновато.

— Замужества?…я совсем запуталась… что, Светлые Силы, происходит?!

— Ну, Мия, это же очевидно. Я делаю предложение.

— Кому? — глупо спросила я

— Тебе, естественно. Больше в комнате нет никого.

— Мне?

— Не нужно ничего решать сейчас. Обдумай, взвесь все за и против. Присмотрись ко мне получше. Двухсторонний обмен сердцами — шаг ответственный, а развод среди канов не принят.

— Но вам-то зачем такая как я?

— Я же не дурак, упускать добрую, честную и адекватную самочку. Эта триада столь редко встречается у мыслящих, что наличие ее у брачного возраста девицы, делает последнюю невероятно для меня притягательной.

— Я думала, что привлекаю вас лишь внешне.

— Только идиот станет выбирать хозяйку для своего Сердца по внешним признакам.

— Честно говоря, не думала, что у вас ко мне серьезно.

— О чем ты говоришь? Стал бы я столько внимания и сил отдавать потенциальной любовнице! Да твою проблему, с горе-папашей вожаком, можно было по щелчку пальцев решить! Подложить под какого-нибудь кэра из отцовской стаи, дать ему сотню-другую на откуп, и дело с концом! Поверь, затащить в койку жену домочадца для вожака — не проблема совершенно. Было бы желание.

— Это, конечно, очень лестно, но…

— Стой. Не говори ничего.

Финор кан Рута встал, махнул рукой, матерелизовав скромное, цвета морской волны, платье.

— Переоденься. Будешь сопровождать Финор кан Лию на трапезу к Императору, а во время обеда ожидать за шторой. Томэ кан Арив — распущенная птица. В случае ненадлежащего его поведения ты должна вмешаться. Держи.

Я взяла в руки протянутый предмет, больше всего похожий на маленький сачок.

— Это усилитель ветра. Если в него подуть, начнется ураган.

— А он Лии не повредит?

— Никому он не повредит. Это же не простой ветер, а сахарный.

— Как это?

— Словами не объяснить, нужно видеть. Только не вздумай заранее испробовать — слуги тебе голову открутят.

— Почему?

— Потому что, потому, маленькая любопытная Мия. Узнаешь, когда время придет.

Финор щелкнул меня по носу и вышел из комнат, бросив на прощание:

— За тобой придут!

Хорош жених, нечего сказать!

Профессор ушел, а я продолжала стоять посреди комнаты, вертя в руках странный артефакт.

Нет, то что браки между представителями разных каст случаются, я слышала. Среди знакомых моего приемного отца даже была парочка таких случаев. Небогатые каны неправящих родов брали в жены дочерей богатых кэров. К знатности одних добавлялись богатства других — к взаимной выгоде. Но чтобы вожак крупной стаи взял жену из небогатых кэров — такое просто в голове не укладывалось! Лихорадочно обдумывая произошедшее, я принялась переодеваться.

Чего уж говорить, платье, что накастовал для меня профессор, было чересжчур скромным. Воротничок застегивался едва ли не под подбородком, свободный крой скрывал фигуру — я словно в старушку превратилась! Вот уж удружил, ревнивец рыжий!

Вскоре прибежал парнишка- слуга и повел к аппартаментам Финор кан Лии.

Подруга, в отличии от меня, выглядела восхитительно в своем белоснежном с золотом наряде. Платье подчеркивало хрупкость ее фигуры, легкая вуаль окутывала обнаженные плечи и область декольте. Волосы, собранные в замысловатую прическу, были скреплены жемчужной заколкой таким образом, чтобы обнажить тонкую, почти прозрачную кожу шейки.

Бросив на меня полный отчаянной решимости взгляд, Лия проплыла мимо, направляясь в сторону малого зала.

— Леди Финор кан Лия! Возгласил мажордом с поклоном. И мы вошли в зал.

Встав, как мне было велено, за занавесь, я обнаружила, что могу не только слышать, но и видеть — ткань оказалась с секретом. Плотная со стороны зала, она была проницаема для моих глаз. Проследив, как Миран помогает подруге сесть, я принялась рассматривать императора.

Он был хорош собой, даже очень. Светлые волосы водопадом ниспадали на плечи, миндалевидные, глаза обрамляли густые черные ресницы, такого же цвета брови на смуглом лице дополняли образ. Он улыбался, неотрывно следя за хрупкой самочкой, сидящей напротив.

— Рута так долго прятал вас, Лия. Вы ведь не против, если я вас буду называть по имени?

— Для меня это честь, ваше величество.

— Уверен, эта честь не последняя из тех, что я вас удостою. Вина?

— Благодарю…

Император поднялся, собственноручно налил рубиновую жидкость в бокал.

— Ваш отец был великим мыслящим, нам будет его не хватать, однако юность должна цвести без оглядки на смены эпох. В этом залог процветания нашей расы. Война прокатилась по нашим землям кровавым молохом, многие Стаи остались без вожаков, много птенцов погибло. Вы же понимаете, что это значит?

— Объявляются брачные игры?

— Умница — император протянул руку, накрыв ладолью подрагивающюю ручку Лии. — все свободные, инициированные птицы Империи обязаны вступить в брак и обзавестись потомством. Совет счел, что по одному птенцу на семью будет достаточно для восполнения численности Стай. Не стану скрывать, что идея породниться с домом Финор показалась мне заманчивой, однако ваш сумосбродный брат, оказывается, уже сговорил вас. Что, вы не знали?

— Ннет… прошептала Лия.

— Ах, Рута, ах, плутишка! — Рассмеялся Томэ кан Арив. — ну да ладно, я еще проучу его!

Рука императора заскользила вверх по руке самочки, та дернулась было, но правитель поцокал языком:

— Я тебе не жених, но господином твоим быть не перестал.Друг Рута птица знатная, могучая, но со мной тягаться покаместь слабоват. Он сделал ошибку, перейдя мне дорогу. Но, так и быть, я прощу это, если ты, крошка, согласишься стать моей любовницей. Не бойся, с мужем твоим я все улажу.

— Прошу, ваше величество, отпустите мою руку! — голос подруги звучал почтительно, но твердо.

— Разумеется — хмыкнул Томэ кан Арив и, отпустив локоть Лии, взял ее за подбородок.

— Твой брат унизил меня, а я унижу его. Встань! — император щелкнул пальцами и Финор кан Лия послушно поднялась.

— Не хочешь добровольно, станешь игрушкой! Целуй меня!

Артефакт контроля, вправленный в массивный перстень, засиял на указательном пальце императора.

Вот оно что!

Прежде чем подуть в "сачок" я заметила, как смертельно бледная от страха и беспомощности подруга приникла к губам самца.

Выдох…

Ничего не случилось. Томэ кан Арив насмешливо потрепал Лию по щеке.

— Послушная девочка, неопытная, правда, но это мы сейчас исправим, и расстегнул массивную золотую пряжку на штанах.

В отчаянии я со всей силы дунула на бесполезный артефакт…

Вдруг воздух в комнате пришел в движение.

— Что за тьма?! — вскричал император, когда вихрь чего-то белого и блестящего завертел его, будто пушинку.

В это же мгновение хлопья чего-то, удивительно похожего на снег, заметались по комнате, ковром ложились на пол, лепились на стены… вскоре вся мебель была покрыта толстым слоем этой странной ваты, а император, заброшенный удивительным ураганом под самый потолок, свисал оттуда вверх тормашками, весь покрытый чем-то прозрачным и блестящим. Я бы предположила, что белая субстанция — снег, а прозрачная- лед, если бы не резкий запах сладостей, буквально наполнявший зал.

— Что за шутки! Финор! — бился в капле застывшего сиропа император.

Долго кричать ему не дали. Заклинание, вложенное в загадочный артефакт, продолжало изгаляться над незадачливым любовником. Сгусток ароматной, орехово-клубничной патоки заклеил ему рот, волосы покрылись шоколадной крошкой.

На середине комнаты вдруг материлизовался шар и принялся расти. Достигнув метра в диаметре он взорвался тысячами разноцветных брызг, усеяв белоснежную от хлопьев залу разноцветными, съедобными на вид конфетти. Остатки блестящих кругляшков повисли в воздухе, будто так и надо.

Дверь со стуком распахнулась и в помещение с важным видом влетел профессор эмпатики.

— Чаю не желаете, ваше величество?

Летел он не спеша, сидя верхом на огромном, пышущем жаром самоваре. Вокруг него, позвякивая серебрянными ложками, кружился чайный сервиз на двенадцать персон.

Хлопнув в ладоши, вожак заставил гигантский леденец, с императором внутри, отклеится от потолка и спланировать на предварительно освобожденный от всего лишнего стол.

— Я ведь убью тебя, Рута!

— Обязательно убьешь, сладкий мой государь. Только чаю попьем. Кстати, что у тебя с одеждой?

— Узнаешь, когда выберусь!

— Оу! Куда торопиться? Главы Совета Стай еще не прибыли!

— Что?!

— Я один столько сладостей не съем — невинно захлопал глазками профессор.

— Ты не посмеешь!

— Не посмею? Арив, душа моя, ты же знаешь, что частица "не" в данном контексте ко мне не применима. Может хватит воевать? Ну глупость же, право слово, надеяться, что я закрою глаза на происходящее.

— А я и не надеялся. Но, признайся, тебе было страшно.

— Что за идея фикс, напугать меня? Все не можешь простить Оковы Страха?

— Не могу — призналась торчащая из глыбы расплавленного сахара голова. — ты правда Совет призвал?

— Правда. Не нужно было черту переходить.

— Да не тронул бы я ее!

— Не будь ты мне другом, я бы тебя собственноручно кастрировал. — проигнорировал оправдание Финор.

— Давай сторгуемся!

— Чтобы ты потом по мне катком проехал? Уволь.

— Я слово дам! Клятву, что никогда ни тебе ни твоей стае вреда не причиню!

— Хитрый какой. Лия не в моей стае будет после консуммации.

— Сам тогда клятву предложи!

— Отец Небесной Стаи Восточного Замка прибыл и ожидает вас в фиалковой гостинной, генерал! — провозгласил Миран, бросив быстрый взгляд на засахаренного императора.

— Спасибо, птенчик мой. Сейчас подойду.

— Рута! клянусь, больше никаких пакостей! Хочешь, золотую жилу новую уступлю тебе? Или стаю марильских грифонов. Их не достать больше нигде, ты знаешь!

— Ремень у тебя почему расстегнут?

— Напугать тебя хотел!

— А мне кажется, ты совсем другого хотел. Вернее другую.

Император вздохнул.

— Меня уязвил твой отказ, хотя понимаю, что формально все было безупречно. Ты мастер на такие хитрости. Не знаю уж, чем тебе так стая Дорран приглянулась. Я решил немного тебя проучить. Но увидев Лию… как ты мог скрывать от меня такую красоту? Она как нежный цветок, хрупка, невинна и прекрасна… она достойна ложа императора! Ты же понимаешь, что молодой ее муж умоется, если дурак. А если умный — сделает на этом себе карьеру. Пропихнуть жену в мою постель многие придворные мечтают!

— А ничего, что ты о моей сестре говоришь? Урожденной Финор?

— Я же знаю, что ты ее не любил никогда. Рожденная на замену Айлльва, она — живое напоминание о былом…

— Финор постельной игрушкой не будет. Точка.

Если хочешь знать, я отвел Лию от брака с тобой, именно из-за твоей полигамности. Ты, друг мой, бросаешься на все, что движется, порой даже не разбирая, самка перед тобой или самец.

Арив расхохотался — сурова ты стала, малышка-феникс.

— Продолжай-продолжай, скоро вожаки соберутся, будем чай с императором пить. Вприкуску.

Хохот оборвался.

— Рута, пожалуйста, я тебя как друга прошу, не позорь. Клянусь, я не посягну на Финор кан Лию, не подойду больше к твоим самочкам, если ты мне сам не разрешишь. Даже последнюю служанку из твоей стаи без позволения не натяну…

— Пошляк. А что там на счет жилы?

— Рута!

— Ну-ну, не я это начал…

— Хорошо, будет тебе жила.

— И освобождение от игр.

— Ну ты и нахал!

— И избавление от мести для меня, птенцов моей стаи и стаи Дорран.

— Ты остановишься сегодня?

— Может, все-таки чаю? — вновь состроил невинную мордочку Финор.

— Ладно — прорычал Томэ кан Арив- будь по твоему! И произнес необходимые клятвы.

— Вот и чудно, вот и ладно — заулыбался профессор. Эх, жаль, конечно, такой десерт портить, ну что уж поделаешь!

Кусок сахара растаял, стекая по столу потоками сладкой лавы.

Первым делом застегнув штаны, украшенный шоколадом и патокой император снял с Финор кан Лии магию подчинения.

— Вы простите меня, леди Финор, я не должен был втягивать вас в наши с вашим братом отношения. Мне очень стыдно. Позвольте, дабы загладить свою вину, преподнести подарок.

Сняв с пальца кольцо-артефакт Император протянул его Лии. Та молча покачала головой и, подойдя к профессору, спряталась за его спиной.

— Моя сестра не дура, Ар — рассмеялся вожак. Но попытка зачтена. Идем, тебе надо помыться. А парочка доступных самочек из моих служанок с этим помогут. Право слово, они весьма и весьма умелые крошки. И я позволяю тебе их… ммм… натянуть.

— Все-таки ты жуткий задавака, Финор. Даже с собственным повелителем умудряешься сверху вниз разговаривать!

— Если бы мой повелитель не вел себя как взбалмошный птенец, я бы никогда не посмел разговаривать с ним в таком тоне.

— Рассказывай — хмыкнул император, и потрепал друга по голове.

17 глава

Они удалились, продолжая о чем — то шутливо переругиваться, я же бросилась к подруге.

— Ты как?

— Нормально. До сих пор от страха колотит.

— Идти сможешь?

— Куда денусь! Не оставаться же в этой сахарной комнате.

Лия отковырнула от стены белую пушистую субстанцию, сунула в рот.

— Кстати, вкусно. Попробуй.

Последовав совету я испробовала необычный десерт. Вата таяла во рту, оставляя на языке сладость вперемешку с капельками фруктовых конфетти. Восхитительно!

— А я бы попила чай с императором — внезапно прыснула подруга.

— Ну уж нет. От таких леденцов лучше подальше держаться. Но как профессор провернул все!

— Братик умный. Не удивлюсь, если случившееся, от начала и до конца, его задумка.

— Он ведь не стал бы тебя подставлять!

Лия пожала плечами

— Император прав, я для Руты — постоянное напоминание о боли. Его личный палач.

— Что ты такое говоришь! Трагедии случаются, но видеть в новом ребенке образ умершего — глупо! А профессор не дурак.

— Понимать — одно, а чувствовать — другое. Ты ведь знаешь, больше двух птенцов выводить запрещено. Я — третья. Я бы не родилась, не погибни Айлльв.

— И что? А сейчас вот война выкосила Стаи, что же, новых птенцов не любить из-за этого?

— Мне кажется, Рута считает себя виновным в смерти брата. Там мутная какая-то история. Вроде как зараженный гутами проник в замок тайным ходом, о котором никто кроме батюшки и брата не знал. Ходят слухи, что Рута по глупости разболтал о лазе своему другу из деревни, а тот растрепал. Правда, никто кроме Айлльва не погиб, так что вряд ли нападавших было больше одного.

— Странно это как то, в замке ведь много народу было, почему зараженный полез в подвал? И почему туда маленький Айлльва побежал?

— Кто же знает? Лучше ты эту тему не поднимай, домашние не любят вспоминать ту трагедию.

Я согласно кивнула, хотя считала, что с этим Айлльвой не все так просто. Ведь явно профессор ожидал его появления и, более того, считал, что тот способен "вырасти и возмужать". Как это, интересно, дух может сделать?

Решила спросить у подруги:

— Может ли быть, что несчастный малыш каким то образом остался в реальном мире?

Лия задумалась:

— Я читала, что вожаки древности пытались достичь бессмертия, завещая сыновьям пожирать свои останки, дабы привязать свой дух к телу сына. Задокументированы, правда, всего четыре удачные попытки из многих сотен неудач. Ученые не смогли докопаться до сути и было принято решение запретить подобное, потому как вред, нанесенный психике потомства значительно превышал пользу от гипотетической "родовой связки".

Но если вспомнить удачные случаи, то духи, сохраненные в телах своих пожирателей, были вполне самостоятельны, жили своей жизнью, лишь изредка являясь для наставления…

— Что-то мне холодно стало — прошептала я.

— Лия бросила на меня встревоженный взгляд

— Что?

— Ты знаешь, что профессор общается с духом Айлльва?

— С чего ты взяла?

— Помнишь, я рассказывала, что столкнулась с твоим братом в чулане? Он меня за него принял. Пенял, что давно не появлялся и просил не обижаться.

— Ты же не хочешь сказать…

Лия прижала ладошку ко рту. — нет, основной принцип " привязки" — добровольность. На это указывают все исследования.

— А если нет? Если на самом деле достаточно просто сожрать? — прошептала я.

— Тогда бы мир полнили каннибалы.

Раздался за спиной насмешливый голос.

Охнув с перепугу, мы обернулись, и едва не столкнулись с Мираном, явно забавлявшимся ужасом, написанным на наших с Лией лицах.

— Чем гадать-угадывать спросили бы у хозяина напрямую: "правда ли, что вы сожрали собственного брата?" Думаю он будет безмерно рад придаться воспоминаниям на эту тему.

— Что ты такое говоришь?

— Что велено. Господин Финор утром, в день похорон, вызвал меня к себе и рассказал, как пережил подселение гуты.

Он говорил, что тайна, которой почивший вожак окружил события той ночи, гнетет его и обижает дух Айлльва. Ваш отец, госпожа Финор, не хотел, что бы кто-то знал, что произошло тогда в гнездовье. Он взял с хозяина слово, что пока он жив, тот будет молчать о случившемся.

Генерал предположил, что рано или поздно вы, леди Риит, зададитесь вопросом о произошедшем с чулане, и велел мне удовлетворить ваше любопытство. Пойдемте в покои. Не нужно в коридорах о таких вещах говорить.

Я, конечно, согласилась.

В троем мы уселись на диван, я достала вина, разлила по бокалам.

— Подумать только, господин Финор пережил подселение!

— Тут и взрослому не выстоять, а ребенку! — прошептала Лия теперь понимаю, почему он так реагирует на все, что связано с Айлльвом… и его увлечение эмпатикой….

— Эмпатика как тут связана?

— Гуты встраиваются в эмпатический узел, перехватывая управление телом своего носителя. Брат рассказывал, что связь гута-носитель есть высшая форма эмпатической передачи. Я не очень понимаю это все…

— Чтобы эмпатику понять, нужно пару бутылок крепленого уговорить — фыркнул Миран. Более запутанной науки и предумать сложно!

— Это основа нашей жизни — пожала плечами Лия. — она не может быть простой.

— Что верно, то верно — вздохнул огнестраж.

— Ладно, мне пора, а то император уже отмылся и готов чаёвничать, да и Совет Стай в полном составе прибыл.

— Спасибо что зашел, Миран!

Улыбнулась я самцу.

— Спасибо, что пригласила — расплылся в ответной улыбке мажордом.

******

К счастью вожаки- члены Совета Стай- на ночевку не остались. Минувшие три дня был настолько насыщены событиями, что решительно все домочадцы и слуги едва не падали от усталости.

Проводив Императора и Совет, гнездовье погрузилось в ленивое ликование. Просто лежать, просто сидеть, просто ничего не делать!

Надо отдать Мирану должное, он не подгонял и не бранил измученных слуг. Отправил всех спать, несмотря на ранний час и кучу недоделанных дел. Единственное, что он заставил сделать горничных — убрать покои вожака.

— Не хочется хозяина расстраивать. - пояснил он с кривой усмешкой.

— Я не мешаю тебе?

— Помогаешь. Иначе бы я заснул прямо на ходу. Ты сама как, спать хочешь?

Я спать не хотела и мы присели на ступеньки, принялись болтать.

Миран рассказывал армейские байки, вспоминал детство, я тоже немного о себе рассказала… так увлеклись, что не заметили, как к нам подсел незванный слушатель.

— Ну и чего вы замолчали, птички мои? Так мило ворковали!

Финор обнял нас, притянул друг к другу.

— Не спится? Пойдемте ко мне, выпьем, закусим и, наконец, познакомимся как следует.

В гостинной- библиотеке профессор усадил нас в воздушные кресла подушки, налил вина, которое мы с Мираном цедили под пристольным взглядом вожака. Через некоторое время Финор прервал тягостное молчание.

— На самом деле я хотел поблагодарить вас, птенчики, за минувшие два дня. Несмотря на очевидные косяки, вы вполне сносно играли предложенные роли.

Отдельное спасибо за возвращение мне покоев.

— Благодарю, господин Финор. — ответил за нас двоих Миран.

— Думаю, вы уже слышали, что в Нимводе объявлены Брачные Игры. В течении этой недели всем не состоящим в браке самочкам и самцам необходимо выбрать себе пару и заключить союз. Сегодня я сговорил мачеху и сестер, ко мне, так же, поступило несколько предложений на тебя, Мия. Но я их отверг.

Вообще, устраивать браки дочерей должны отцы или братья, а вовсе не вожаки. Поэтому я отпускаю тебя до конца недели к родителям.

Мое сердце едва не выпрыгнуло из груди. Я увижу семью! Подруг! Родные края!

— Однако, ты же понимаешь, что я был бы не я, если бы не испортил тебе праздник, крошка. Поэтому в гнездовье Карпоты отправишься не одна, а в нашем с Мираном обществе. В конце концов, мне следует получше познакомиться с твоими родителями, сама понимаешь.

— А я там зачем? — Нахмурился мажордом.

— Очевидно же, душа моя. Я так захотел.

— Позвольте мне остаться в гнездовье, генерал. Зачем я вам там?

— Жену искать?

— Вряд ли местный вожак согласиться отдать чужаку свою самку, да и выкупа у меня нет.

— Я одолжу. И не смей спорить со мной. — в тоне профессора послышались стальные ноты.

— Как вам будет угодно, хозяин. — лицо мажордома стало отстраненным

— Ну вот и чудно. — кивнул Финор, не обратив внимания на перемены в поведении огнестража. Я буду инкогнито, естественно. Называете меня по имени и обращаетесь как с равным.

— А вы будете с нами как с равными обращаться? — сузились глаза Мирана.

— Всмысле сидеть с вами в гостинной и потягивать вино?

— Всмысле не пользоваться своим положением в личных целях.

— Ну, ты ведь пользуешься положением мажордома в личных целях, душа моя. И моим доверием пользуешься. Почему же мне нельзя?

— Если вы устраиваете маскарад, требуя рисковать…

— Рисковать?

— В общении на равных всякое бывает, и споры и соперничество и даже драки..

— Драться со мной тебе клятва не позволит, ну а что касается споров и остального — не вижу проблемы. Коль тебе охота, можешь и показать норов. Наказывать не буду.

— Даже если я вас расстрою?

— Ты меня уже расстроил. Но, так и быть, до конца недели будешь неподсуден. Удовлетворен?

— А по истечении срока вы мне припомните каждое слово…

— Ты считаешь, я буду с блокнотиком ходить и записывать за тобой дерзости? Малыш, мне всей бумаги в гнездовье не хватит.

— При общении на равных "малышами" не называют.

— Ошибаешься. Но уж так и быть, учту твое "фи"

— А как вас представить родителям — отмерла, наконец, я.

— Коос кэр Рута, секретарь на кафедре эмпатики и, по совместительству, камердинер вожака Стаи Западного Кряжа.

— Значит, мой подчиненный? — хмыкнул Миран

— Очевидно же.

— И зачем?

— Хочется. Разве нужны другие причины?

18 глава

Хочется.

Хорошо жить, когда единственной причиной твоих действия является собственное желание. Для меня эта роскошь недоступна.

Мы с Мираном и профессором, которого я теперь должна была называть по имени, сидели за богатым столом в новом доме, отстроенном родителями.

Батюшка рассказывал смешные истории из моего детства, матушка украдкой рассматривала прибывших со мной самцов, а брат вяло ковырял в тарелке, то и дело вздыхая.

— Эй, что случилось?

Наклонилась я через Финор кан Руту, тронув за руку Крри

— На работе проблемы — сухо ответил брат.

— А где ты работаешь? — оживился Финор.

— В гнездовье, огнестражем.

— Оу! Какие проблемы могут быть у огнестражей после войны? Разве что серебро на золото менять!

— Золото? — Скривился брат — моего содержания едва на еду хватает, а тут еще брачные игры эти, будь они не ладны!

— Ты не воевал?

— Четвертая бригада Западной армии, два ранения, более пятидесяти фениксов на счету!

— Разве ты не получаешь пенсию от Императора?

Крри расхохотался.

— С горы свалился, малец? Какая пенсия? Наше гнездовье — банкрот, все деньги, что император нам перечисляет, твоему господину утекают, будь он не ладен!

— Не говори так, Крри! — стукнул по столу отец. — вы простите его, кэры, сам не знает, что несет. Он невесту нашел, а тут повинность эта…

— Что за повинность?

— Налог на свадьбу.

— Что? Во время брачных игр? — Миран покачал головой.

— Денег таких у нас, само собой, нет. Им с супругой придется отрабатывать. — вздохнул отец семейства.

— И сколько же требуют с вас?

— Восемьсот золотых

Финор поперхнулся

— Сколько-сколько?

— Сколько слышал. Вожак сам таксу выставляет. Говорит, красивые самочки дорого стоят.

— Ух, хитрец! Ему ведь волей-неволей всех переженить надо. Сам еще доплачивать станет, когда проверка от Совета прибудет.

— Много ты понимаешь, буркнул Крри. Вожак сказал, кто не согласиться на его условия, того невесту в стаю Западного Кряжа продаст, а императору скажет, что, мол, отказался самец от женитьбы!

— Да нужны ваши самки нашему гнездовью! — фыркнул профессор. — многоженство Жреческий Круг не разрешал!

— Ваш вожак — друг императора. Ему не только многоженство, ему гарем позволят, если попросит.

— Значит, организуются прямые поставки девиц в гарем нашего вожака? А с самим Финором это согласовано, интересно? — Миран вопросительно посмотрел на профессора.

— Не знаю, я птица полета невысокого. Так, принеси-подай. Тебе, как мажордому, виднее.

И, обратившись к брату, спросил:

— Что-то у вас в гнездовье явно не то происходит. Почему к имперскому представителю не обратитесь?

— Они с вожаком друзья-приятели.

— Крри, сынок, не надо нагружать гостей нашими заботами. Расскажите лучше о себе — как вы с Мией познакомились?

В глазах у матушки, правда, читался совсем другой вопрос. И именно на него, после небольшой заминки, ответил Финор кан Рута.

— Мы с Мираном — соперники, как вы могли догадаться, госпожа Риит. Я влюбился в вашу дочь еще в Академии, а после войны, уже в гнездовье, она познакомилась с мажордомом господина Финора. Ввиду объявленных брачных игр вожак приказал вашей дочери определиться, с кем она планирует делить судьбу.

— А какой выкуп вы за нее предлагаете? — подался вперед отец.

На душе стало мерзко. Бросив взгляд на опустившую глаза мать и нахмурившегося брата я демонстративно встала.

— Как сговоритесь — дайте знать. Я буду в саду.

— Стой — мягко остановил меня вожак. — Без твоего изволения сговора не будет.

— Еще как будет! Кто больше предложит, тому и отдам!

— Так нельзя, отец! — Вмешался брат. Она твоя дочь!

— Поучи меня еще, желторотый! Для тебя стараюсь! Хочешь пол жизни на вожака горбатиться?

— Я не возьму этих денег. — встал из-за стола Крри. Пойдем, сестра!

— Кто из них сговорит тебя, как думаешь?

— Спросил брат, присев на поваленное дерево.

— Ох, если б знать.

— А тебе самой который больше по нраву?

— Они оба мне нравятся. Миран искренний, добрый, с ним всегда легко, а Рута не такой… нет, он тоже, конечно, хороший, но доброта его будто перцем посыпана. С ним я чувствую себя словно лодка в шторм. То безумное счастье то бездна отчаяния…

— Рута это черненький?

— Наоборот.

— Странно. У рыжего лицо такое… простоватое… не похож на героя девичьих грёз. Так кого бы ты выбрала, честного, наивного малого или хитрого соблазнителя?

Я рассмеялась

— Рута не соблазнитель. Скорее капризный, вредный искуситель. Одной руком манит, другой гонит.

— А Мирана, стало быть, я правильно описал?

— Он служил капитаном разведроты, так что вряд ли наивность — про него.

— Разведчик? — это хорошо, они ребята ходь куда. А второй где служил?

— При штабе, вроде.

— Приспособленец, значит…

Мне стало обидно за профессора.

— Ты не прав! Он сильная птица!

— Ха! Резерв как у подростка, манеры как у самки а работа как у холуя!

— Оу, Мия, кажется я твоему брату не нравлюсь! Не страшно, брань на одежде пятен не оставляет. Правда, Миран?

Женихи подошли к нашему убежищу. Мажордом разгневанный, профессор расстроенный.

— Можно я ему зуб выбью? — хищно улыбнулся мажордом.

— Это будет недальновидно, душа моя. Крри не враг нам, он за сестру волнуется.

Брат вскочил.

— Обоих вас отсюда гнать надо погаными метлами!

— Не смей Крри! Какая муха тебя укусила!

— Не нужно нам в семье Финоровых выкормышей! Твари!

— Нет, я все-таки его поколочу, шагнул вперед Миран.

— Не надо! Я бросилась перед огнестражем на колени — умоляю, он сам не свой от горя!

— Сцена, достойная кисти живописца. — хихикнул профессор. — Можно я антуражу добавлю? Цветочков там всяких, виньеток?

Воздух вокруг нас пришел в движение, превратив старую, развалившуюся веранду в изящную беседку.

Пока мы в троем ошалело глазели по сторонам Финор кан Рута преобразовывал и наши одежды.

— Вот, хорошо! Теперь звуковое сопровождение! А вы продолжайте, продолжайте, под музыку и драка веселей!

Оркестр грянул танцевальную, яркие, разноцветные огги вились вокруг наших голов, мельтешили перед глазами.

— Простите… прости, Рута, я погорячился — отступил Миран

— Я заметил, друг мой. Мия, вставай. На твоем платье иллюзия, конечно, качественная, но от сырости не защищает.

Дождавшись, когда я поднимусь, Финор рассеял морок.

— Батюшка ваш задумал сторговать вас местному кану.

— Что?!

— Боюсь, я недооценил сложность ситуации, когда рекомендавал сменить стаю…

— О чем вы говорите! — вмешался Крри — что за ситуация?

— А ситуация, кэры, такая. Мия — наполовину кана. Ее кровный отец — прежний, погибший, вожак зачал птенца вашей матери.

Мия описывала отчима как любящего, скромного семьянина, и я решил, что он тут — пострадавшая сторона. Похоже, я ошибся. Документы о твоем происхождении на руках у господина Риита и он полон решимости породнится с собственным вожаком.

— Зачем он тогда выкуп с вас требовал?

— Поглумиться хотел. И поглумился.

— Но я же в вашей Стае!

— Уже нет. Каны стай не меняют, разве только посредством брака, а документы о удочерении датированы неделей ранее дня вашего вступления в Стаю Финор. Переход аннулировали.

— Светлые Силы!

— Сейчас Риит отправился к вожаку, думаю минут через десять они прибудут.

— Он не получит ее! — процедил Крри. Этот развратный мерзавец не коснется моей сестры!

Миран засветил на пальцах боевую молнию.

— Успокойтесь вы, оба. — Шикнул на самцов Финор. — хотите в тюрьму угодить?

— Трусам тут не место, конопатый, проваливай! Отозвался братик.

— Как прикажешь, душа моя. Миран, руку!

Сверкнул портал, и мы оказались в лесу, возле небольшого, уютного на вид охотничего домика. Все в четвером.

— А тебя кто звал, болезный? — с насмешкой произнес вожак. — этот домик — излюбленное место трусов. Особенно конопатых.

— Я должен защищать сестру.

— О себе заботься, защитничек. Изгнанником стать хочешь?

— Нам с ней все равно одна дорога… на Тропу!

— И долго ли способна жарптица прожить без стаи? Что там наука говорит?

— Мы справимся!

— Вы затемнитесь. Не дури.

— Рута… Мажордом коснулся плеча Финора, привлекая внимание.

— Ммм?

— Я могу на едине с тобой поговорить?

— Разумеется. Только я вот боюсь нашего горячего птенчика с сестрой оставлять. У тебя есть антимагические веревки?

Блеснул и тут же погас огонь портала.

Ц-ц-ц — погрозил пальцем вожак. — сбежать вздумал? Ай, не хорошо расстраивать мою конопатость.

Миран извлек из пространственного кармана наручники. Брат попятился, готовя атакующее заклятие.

— Крри, успокойся, тебе не причинят зла! Я бросилась, было, вперед но была откинута воздушной волной… прямо в воздушное же кресло.

— Не лезь, Мия. Не обидим мы родича твоего. — с этими словами Миран прыгнул вперед.

Легко уклонившись от огненного шара, перекувыркнулся и послал в лицо противнику сноп искр. Пока Крри гасил мираново заклинание, его атаковал Финор, по своему обыкновению, с оригинальничав.

Отплевываясь и отдуваясь, брат плескался в гигантском, с дом высотой, стакане с яблочным компотом.

— И как мне его связывать? — развел руками мажордом.

— Очевидно же, надо компот выпить. Ну или вылить. Берегись!

Мы дружно отпрянули, когда фруктовая волна пронеслась мимо нас.

— Вяжи. Только смотри, на яблоках не поскользнись. — хохотнул Финор кан Рута и, взяв меня под руку повел в дом.

— Это мой охотничий домик. Он не большой, можно даже сказать, маленький. Всего одна комната да кухня. Ну и подвал, разумеется. Приготовишь ужин, пока мы твоего брата вразумляем?

— Господин…

— Рута.

— Рута, умоляю, не делайте с ним ничего… пожалуйста!

— Не знаю, Мия, не знаю. Я сильно расстроен его глупостью.

— Накажите лучше меня! Ведь если бы не я…

— Я подумаю. — перебил Финор — Возможно, действительно позволю тебе принять наказание за брата. Не полностью, конечно, но хоть часть. Займись готовкой.

Руки тряслись от страха, голова отказывалась думать. Какая уж тут готовка!

Прошмыгнув к двери, за которой уединились самцы я приникла ухом к тонкому дереву.

В комнате было тихо, лишь размерянные шаги профессора звучали, словно отбивая ритм.

Потом тишину нарушил голос мажордома.

— Позволь мне обратиться с просьбой…

— Я слишком зол сейчас, Миран. Давай позже.

— Это касается будущего леди Риит кэр Мии.

— Твои просьбы ничего не изменят. Я совершил ошибку, сократив возможность маневра до непростительно низкого уровня. Я идиот.

— Я лишь хотел сказать, что отказываюсь от своих притязаний на руку Мии и хотел бы видеть ее ва… твоей супругой. Я прошу, защити ее…

— Она не любит меня. Ее влечет ко мне, как к самцу, она восхищается мною как мыслящим, но это не любовь. Мне не нужна жертва. Я не хочу, чтобы мне позволяли любить. Не хочу, чтобы меня терпели. Я слишком горд и слишком ревнив.

— Но ведь ты любишь ее. Я вижу это!

— А это, птенчик мой, не имеет никакого значения.

— И ты позволишь другому касаться ее? Обнимать? Упиваться близостью с собственной возлюбленной?

— Позволю.

— Ты самец вообще? — голос Мирана дрожжал от гнева.

— Я обещал не спрашивать с тебя за дерзость, птенчик. Некрасиво столь нагло пользоваться положением.

— Спросите хоть за все дерзости мира, только спасите Мию!

— Ты ведь сам по уши влюблен в нее, разве нет? И настоящий самец. Неужели согласен, чтобы я целовал твою возлюбленную, чтобы ласкал? Касался сокровенных мест, заставляя стонать и выгибаться от страсти? Ммм?

— Ты любишь ее и будешь к ней добр. — голос Мирана был глух. — А если и разлюбишь- обижать не станшь. Характер не тот.

Про нового вожака Мииной стаи я такого сказать не могу. Еще во время войны этот, бывший уже, кэр снискал себе репутацию жестокого, не гнушающегося ничем командира. Мирная жизнь его, по всей видимости, не сильно изменила.

Я понимаю, что единственный шанс для Мии — брак с… с тобой.

— Умный какой — рыкнул Финор. — Сказал же, не хочу брака с той, кто меня не любит.

— Она полюбит тебя. Не сейчас, но позже- обязательно!

— Может и так… как бы я хотел, чтоб это было так…

— По другому и не может быть, любовь и терпение способны сделать счастливыми и менее удачные браки!

— Ты прав, наверное. Мой отец женился на матери по воле деда. Но более любящей друг-друга пары я не встречал до сих пор…. думаешь мне удасться пробудить в Мие чувства?

— Уверен. Да и совместные хлопоты по воспитанию наследника объединят вас!

— Ты благородный мыслящий, Миран. Спасибо.

— Не стоит. С братом ее что делать?

— Я уже остыл. Реши сам, пожалуйста.

Миран зевнул:

— Пороть не хочу, все-таки Миина родня, простить тоже не хочу, после того, как он о тебе отзывался…

— Обиделся за меня, что-ли?

— Ну, мы же на равных — хмыкнул Миран — с равными можно и дружить.

— Дружба, длинною в три дня?

— Что-то типа того.

— Чтож, почему бы и нет. Так что ты надумал?

— Оттаскаю за уши и заставлю извиниться. Потом одену антимагические наручники на пару дней.

— Как скажешь. Мия просила отдать ей часть братова наказания. Я пообещал.

— Что?!

— Первую или вторую часть?

— Рута… ты ведь не серьезно!

— Я не могу нарушать обещание. Прости, Миран.

— Тогда вторую. Но почему ты мне сразу не сказал?

— А чем ты его наказывал бы тогда? Пирожными со взбитыми сливками?

За дверью зазвенел заливистый смех.

Услышав, что серьезного наказания брату не будет, я метнулась на кухню.

Работа закипела. Хоть и с помощью магии, а готовить обед на троих голодных самцов и одну очень голодную самочку — дело не простое.

Шинкуя овощи, я обдумывала то, что услышала. Миран просит профессора воспользоваться правом на односторонний, то есть без обычного сговора, брак. По законам Нимвода вожак вправе назвать своей женой любую приглянувшуюся самочку, не спрашивая ее семью, даже не ставя никого в известность.

Подтверждался он, как и обычный, двусторонний, брачным танцем и обменом Сердцами. — то есть сама церемония бракосочетания была идентична, за исключением того, что консуммация при одностороннем союзе проводилась до, а не после торжества.

Не то, что бы я не хотела стать леди Финор. Безусловно, войти в столь богатую семью — огромная, невероятная удача… но в то же время я понимала, что бастарду пресекшегося рода вряд ли когда примут при дворе. Да и в самом гнездовье сложностей не избежать. Конечно, профессор самец привлекательный, умный, утонченный, ироничный. Рядом с ним сердце замирает, и бабочки порхают в животе…

От нахлынувших воспоминаний к щекам прилила кровь, дыхание сбилось.

Что это со мной? Инкстинкт Стаи или все — таки нечто большее?

С трудом уняв бурю чувственных образов, я вновь занялась готовкой.

— Помоему тебе не помешает наша помощь, крошка!

Финор кан Рута, ворвавшись на кухню подобно рыжей молнии, выхватил из моих рук ножик.

— Что готовишь?

— Рагу с иманом.

— Шикарно. Крри, Миран, хватайте ножики!

Возражать никто не стал. Оттерев меня от стола, пестрая компания под чутким руководством профессора принялась за готовку.

— В рагу не кладут анчоусы!

Миран, нахмурившись, перехватил руку Финора.

— Ну, как скажешь — лишь пожал плечами тот. Они не сочетаются с огурцами?

— Ты положил туда огурец?!

— Он же овощ!

— И что?! Ты вообще готовил хоть раз?!

— Конечно. И незачем так орать.

— Слушай, иди с кухни от греха.

— Неа. Тут весело.

— Тебе весело, а я жрать хочу! — отрезал Миран. Уходи.

— Ну и ладно. Только Крри я с собой заберу. Для опытов.

Подмигнув мне хитро-хитро, профессор схватил молчаливого, печального брата за плечи и вывел его из кухни.

— Он с ним ничего не сделает? Какие опыты?

— Понятия не имею — вздохнул Миран, выкидывая в мусорное ведро испорченные Финором продукты.

— Огурец с анчоусами! Это же надо!

— Может мне к ним пойти?

— А? Нет, не стоит. Генерал не сделает Крри ничего дурного. Хотел бы — давно в порошок стер.

— Миран… — набралась храбрости я — это правда, что ты влюблен в меня?

Огнестраж отложил недочищенный иман, опустил голову.

— Правда, Мия. Я не хотел торопить события, считал, что чувства должны пройти проверку временем… но брачные игры не оставили мне выбора.

Мажордом покачал головой.

Сердце защимило. Мне хотелось, чтобы он улыбался, хотелось увидеть ямочки на загорелых щеках, озорной блеск янтарных глаз.

Взяв за руку, заглянула в глаза, стремясь утешить.

Во взгляде самца отразилась целая гамма чувств: изумление, радость, боль. Мгновение- и я оказалась в его объятьях. Горячий, лихорадочно-страстный поцелуй закружил голову.

Кажется, мы опрокинули сотейник. Поцелуй все не кончался. Напротив, становился все более глубоким и чувственным. Казалось, он выпивал меня без остатка, и я, словно сухая щепка, качалась на волнах наслаждения…

-

19 глава

Приведя себя и кухню в порядок, я села у окна. Миран, черный как туча, заканчивал приготовление треклятого рагу. С момента осознания того, ЧТО мы натворили, ни кто из нас не проронил ни слова.

Тишина давила отчаянием, чувство вины плавило кожу раскаленным свинцом, страх пронзал сердце ледяными иглами.

За оконным стеклом угасал нимводский вечер. Один за одним темнели золотистые диски, разбрызганные по оранжевому небосводу. Лес шумел голубоватой листвой…

На поляне у крыльца блеснуло алое с белыми прожилками пламя портала, принеся в своих объятьях Финора и Крри.

— Пахнет вкусно! — Похвалил профессор, шагнув на кухню. — вы не ели до сих пор?

— Нет, хозяин. — произнес чуть дрогнувшим голосом Миран.

— Оу! Ты решил до срока закончить нашу дружбу?

— Я не достоин вашей дружбы, хозяин.

— И что же такое случилось за наше с Крри отсутствие? Ты съел мои любимые печеньки?

Профессор бросил насмешливый взгляд на пустую вазочку.

— Я потерял контроль…

— Да уж, вижу. Хоть бы одно оставил, обжора неблагодарный! Я, между прочим, страшно голоден. Впрочем, не удивительно…

И Финор кан Рута замолчал, занявшись едой.

Я сидела, опустив голову, лишь украдкой посматривая то на бледного, сосредоточенного Мирана, то на растерянного, немного напуганного Крри, то на беззаботное лицо чему- то улыбавшегося вожака. Казалось, он совершенно не замечает гнетущую атмосферу, царствующую в помещении.

— Девять тысяч семьсот тридцать пять золотых, Миран.

— Хозяин?

— Это проценты по долгу, которые я недополучу. Тебе придется их отрабатывать.

— Я не понимаю вас, хозяин.

— Расскажи им, Крри. Я спать пошел.

С этими словами вожак поднялся из-за стола и покинул трапезную.

Едва за Финором захлопнулась дверь, я бросилась к брату.

— Что произошло? Куда вы перемещались?

— Ох, Мия, не торопи. Я все расскажу, дай с мыслями собраться!

Откинувшись на спинку стула и вздохнув, брат повел рассказ.

--

Покинув охотничий домик, мы перенеслись на ступени небольшого, уютного на вид замка.

Я догадался, что попал в гнездовье Финор, и спросил спутника:

— Ты хочешь выдать меня своему хозяину? Решил все-таки отомстить?

— Вот еще, стану я птенцу мстить! Да и за что?

В это время к нам подбежал слуга, застыл в поклоне.

— Кликни главного счетовода, пусть принесет сюда долговые обязательства гнездовья Карпоты и те бумаги, что отец у императора после победы вытребовал.

Слуга испарился, а мой спутник присел на ступени.

— Скажи-ка мне Крри — лениво промурлыкал он — ты на конкретной самочке жениться хочешь, или любая красотка сгодится?

— У меня есть возлюбленная, и другие мне не нужны, господин.

Из поведения слуги, и из полученного им приказа я уже понял, что дело имею вовсе не с камердинером.

— А девица любит тебя?

— Любит, господин.

— И ты готов за нее в долги лезть? Сколько лет отдавать предется?

— Шестьдесят семь, господин.

— Оу! А не хочешь ли сократить этот срок? Раза в два, например? Или в три?

Я внимательно посмотрел на сидящего передо мной самца. Он изменился. Лицо стало более аристократичное, "вороново гнездо" рыжих кудрей сменила аккуратно, волосок к волоску, уложенная прическа, на пальцах засверкали самоцветы.

— Конечно хочу, господин. Что для этого нужно сделать?

— Вступить в мою стаю. Да не бойся, я не сержусь на тебя за дерзость. И мстить не собираюсь. Мною движет неприкрытая корысть.

— Корысть?

— Очевидно же. Заполучить в птенцы огнестража, да еще и навесить на него двадцать-тридцать лет барщины — это ли не мечта?

Глаза вожака Западного Кряжа смеялись.

— Ну? Решайся, душа моя. Второго шанса не будет.

— Я согласен, господин Финор.

— Вот и чудно.

Закатав рукав, обнажил Знак Вожака. Я приложил ладонь, дождался пока невидимые иглы вонзятся в кожу.

— Ну, как то так — промолвил генерал, магией очистив предплечье от крови. — теперь дело за малым.

Дождавшись затребованных документов мы перенеслись в гнездовье Карпоты

У ворот замка толпились жарптицы. В основном это были матери с дочерьми, изредка встречались и отцы. Родители возбужденно гомонили, девицы молчали, украдкой утирая слезы.

— Что тут происходит? — шепнул на ухо Финор.

— Это те девицы, женихи которых не согласились платить. Их готовят к отправку в ваше гнездовье.

В этот момент на крыльцо вышел управляющий. Он разродился длинной речью о необходимости исполнять указ императора и о том, как сильно подвели вожака семьи, вырастившие таких недостойных девиц, и как благодарны должны быть родители, что вожак соседней стаи согласился принять их, спасая от гнева повелителя.

Под стоны и всхлипы родни огнестражи вожака сгоняли юных самочек в кучу.

— Эгей, уважаемый мажордом! -

Возвысил голос Финор — а не скажете ли вы, в каком статусе будут находиться сии красотки в моем гнездовье? И кто из моих птенцов давал разрешение на подобную…. ммм…. возню?

Взгляды всех присутствующих на площади обратились на нас.

— Кто ты такой? — скривившись, проскрипел управляющий.

— Очевидно же.

Вожак прошествовал сквозь толпу, почтительно расступившуюся перед ним, поднялся на ступени.

— Мое имя Финор кан Рута, Отец Небесной Стаи Западного Кряжа, генерал огнестражей Западной Армии. Так кто из моих птенцов в ответе за творящееся безобразие? В моем гнездовье самок вдостоль, чужие мне и даром не нужны. Как посмел ты, червяк, трепать мое имя?!

Воздух вокруг вожака заискрил, предвещая взрыв ярости. Стоящие рядом инстинктивно подались назад, но сбежать не посмели.

— Ппростите, господин Финор — пролепетал мажордом. Не гневайтесь на нас, мы лишь исполняли волю вожака!

Финор прикрыл глаза, обуздывая пламя.

— Хорошо. Веди меня к своему повелителю. Мне есть, что ему сказать.

Жарптицы, стоящие на ступенях выдохнули, когда погасла последняя искра, кружившая вокруг генерала. Выдохнул и я.

Поднимаясь по ступеням, мой новый вожак снял заклинание, скрывающее резерв, и я, как и все на площади, со священным ужасом наблюдал за усмирением ярости, обуявшей сильнейшего мага Нимвода.

Проследовав за мажордомом в приемную, мы стали ожидать вожака.

Внезапно спокойно сидевший до этого в кресле Финор нахмурился.

— Мне надо отлучиться на пару минут. Оставлю тебе вестник-птицу.

И покинул комнату.

Его небыло минут двадцать. За это время пришел мой бывший вожак, хмурый, он нервно теребил полы щеголеватой куртки и бурчал что-то себе под нос. Птицу господина Финора, правда, усвоил. Меня же игнорировал.

Я сидел, изображая предмет интерьера до тех пор, пока на порога не возникла знакомая фигура.

Генерал взмахом руки поприветствовал хозяина гнездовья и сел в свободное кресло. Лицо его было необычайно бледно, под кожей ходили желваки.

— Мне не здоровится, так что буду краток. — слабым голосом проговорил Финор. — вы усвоили птицу, так что, думаю, должны понимать, с кем имеете дело.

Кортес кан Тарро кивнул, шумно сглотнув.

— Вы сделали имя Финор ругательством в гнездовье. За это я забираю у вас невесту. Она станет женой моего раба.

— Генерал!

— Нет, вы, конечно, можете отказаться, но тогда не расчитывайте на отсрочку по долгам. Вы ведь не забыли, что получили гнездовье с обременением? Близится срок оплаты.

— Я договорился с вашим кастеляном обо всем! Сегодня же девушки…

— Душа моя, при чем тут кастелян? В его круг обязанностей не входит ни сбор долгов ни работорговля.

— Но он заверял вашей печатью! Сами посмотрите!

— Ну да, печать моя. Только она не доверенная, а почтовая. Вы что же, не видите орнамент по краям?

Новоиспеченый кан покраснел.

— Орнамент?

Финор кан Рута встал.

— Короче, так. Делая скидку на ваше образование, я, пожалуй, ограничусь устным предупреждением. И жду от вас к вечеру очередного платежа.

— Постойте, господин Финор, подождите! Я согласен отдать невесту! Хоть десять берите, только дайте отсрочку!

— Оу! Какой интересный экземпляр.

Генерал подошел к вжавшемуся в кресло хозяину, наклонился, внимательно изучая.

— И почему император не отдал гнездовье урожденному кану? Чем ты таким зацепил Ара? Ммм?

— Если государь не стал рассказывать, то и я промолчу.

— Если ты промолчишь, отсрочки не видать.

— Значит на то воля Светлых Сил

— Император тебя наградил столь сомнительной наградой, а ты все равно готов ради него проститься со свободой?

— Я присягал ему в верности.

— Чтож, хорошо — отстранился Финор — ты проявил силу духа, и в награду я приму твое предложение. Но с условием.

Прежде чем отдать мне девиц, ты должен будешь провести ритуал принятия в стаю.

— Они и так в моей стае! — пожал плечами Кортэс, но возражать не стал.

Подписав сговор на Мию, вожак велел призвать отобранных девиц.

Они предстали перед нашими взорами.

Испуганные, дрожжащие, заплаканные.

Мажордом велел им выстроится полукругом, чтобы высокий гость смог выбрать товар на свой вкус.

Медленно прохаживаясь туда-сюда Финор все не мог определиться. Наконец, он остановил свой выбор на невысокой, рыжеволосой самочке, больше других дрожжащей и почти рыдающей. Выведя ее из ряда, повел к креслу и, усадив себе на колени, велел:

— Следующую я выберу после того, как вы, кан, выполните условие. Прошу.

Кортес повиновался. Одна за одной девицы подходили к Отцу Стаи Карпоты, прикладывая руку к Знаку Вожака и вот, дело было сделано. Они вновь выстроились в шеренгу.

— Лень вставать, душа моя. Выбери сам мне рабыню. — промурлыкал Финор, целуя шею замершей в его объятиях самочки.

Хозяин гнездовья встал, прошел вдоль ряда, потом еще и еще.

— Я не могу, господин Финор. — выдавил, наконец, он.

— Мне самому выбрать?

— Нет! Пожалуйста, давайте договоримся! У меня есть другие…

— Но я хочу одну из этих.

Воздух вокруг хозяина гнездовья заискрил.

— Это не возможно, господин Финор!

— Оу! А рыженькую вы мне без проблем отдали! Что же изменилось?

В глазах новопоставленного кана отразилось изумление. Искры гнева растаяли.

— Это из-за ритуала?

— Очевидно же — вздохнул Финор. — когда сын наследует отцу, подтверждать принадлежность к стае не требуется, так как кровь, по сути, одна. А вот если кровного родства с прошлым вожаком нет…. одним словом, вам повезло, что гнездовье Карпоты- маленькое. Мне бы, в вашем случае, пришлось туговато — хохотнул Финор.

— Кстати, в благодарность за спасение императора из плена — бесплатный совет. Не затягивайте с принятием в стаю, иначе разбегутся ваши птенцы по окрестным землям. Нет, я конечно, всегда рад принять в гнездовье пару сотен крепких семей, но, боюсь, долг вы мне тогда не скоро вернете.

— Вы знали, что я спас императора?

— Очевидно же. Ладно, сейчас мне недосуг. Надо кое-кого проучить, пока он без защиты вожака, как выяснилось…. да, кстати, забыл совсем. Мне птенчику надо невесту сговорить…

Вообщем, господин Финор заключил мой брак с Нинелль и мы покинули замок.

— Сейчас, Крри, тебе лучше отправиться к молодой жене. Я планирую поквитаться кое с кем. Не хочу, чтобы ты при этом присутствовал.

Каким бы ни был мерзавцем господин Риит, он был мне отцом. Я упал в ноги вожаку.

— Смилуйтесь, господин Финор! Не губите батюшку!

— Я в своем праве, душа моя. Даже учитывая инкогнито, скрывавшее мой статус, он перешел черту. Я птица мягкая, но лишь до определенного момента. Твой отец даже не расстроил меня. Он меня разгневал. Это талант надо иметь и старание.

— Я Сердце вам отдам, только пощадите!

— Зачем мне твое сердце? Меня от Мирановой верности все еще мутит! Встретимся в гнездовье через два часа. — приказал вожак и, вместе с рыженькой самочкой, исчез в огне портала.

Я не посмел ослушаться, и, повидав невесту, отправился к замку Финор.

— Там меня уже ждали. Вожак сидел на мраморных ступенях, насвистывая какую-то песенку.

— Все-таки месть, определенно, поднимает настроение. Извелся, поди, душа моя?

— Вы убили его?

— Шутишь? Ох, Крри, Крри, и ты туда же! Да выпорол я его, всего и делов. Крепко выпорол, правда. Ну, через недельку оклимается.

Я понимал, что отец получил заслуженно, но обида глодала меня. Видимо, ощутив мое состояние, Финор отпустил навестить родных.

— Иди, беда моя, утешь старика. А я, пожалуй, утешу подаренную Кортесом рабыньку, а то в ожидании благосклонности твоей сестры совсем в монаха превратился.

Я побывал у отца, потом вернулся в гнездовье и, дождавшись вожака отправился к вам.

Мы выслушали рассказ огнестража не перебивая. Когда же Крри закончил, Миран спросил:

— То есть хозяин дал отсрочку Кортесу, в обмен на мой брак с Мией?

— Выходит, что так.

— Но почему такая странная сумма?

— Вожак сказал, что эта плата, которую вы бы получили за сто лет работы мажордомом. Для гнездовья Карпоты это семь с половиной лет беспроцентной ссуды.

Я выдохнула. Вожак планирует оставить Мирана мажордомом, значит он не знает, что произошло. Или знает? За все время, что Финор был на кухне, он ни разу не посмотрел на меня. А потом ушел, оставив Крри объясняться….

— Я предал его… уговорил жениться, а во время сватовства… он ведь видел нас, вернувшись по зову сигналки….

Котар кэр Миран поднялся, молча покинул кухню.

20 глава

Ближайшие два часа мы с Крри обсуждали минувшие события, брачные игры, отца, и, конечно, господина Финора.

Жизнь наша круто переменилась, и что готовило нам будущее, мы не знали. Хотя, по моему мнению, у Крри все должно быть очень хорошо. Ведь, в отличии от вожака Карпот, Финор не планировал забирать себе пенсию, положенную брату как ветерану. Пусть деньги эти будут выплачивать всего пять лет, зато, если не шиковать, можно подкопить и разом оплатить половину долга. А вот наша с Мираном судьба беспокоила меня очень и очень. Несмотря на кажущуюся мягкотелость, Финор кан Рута умел быть жестким до жестокости. Все-таки яблоко от яблони не далеко падает, а почившего премьер-министра, по слухам, боялся сам император.

Что бы как то спастись от пугающих мыслей, я взялась за готовку, и вскоре по домику поплыл аромат жареного мяса и специй.

Он и привлек на кухню обоих волновавших меня самцов.

— Вот, Миран, учись, как надо извиняться! Раздался веселый голос вожака. — что может быть лучше жареного… что это? Поросенок?

— Да, господин.

— Шикарно. А вы что стоите, как зрители на похоронах? Понимаю, Миран решил меня измором взять, но ты, Крри, почему чинишься? Сядь!

Брат повиновался. Села и я.

Не обращая больше на нас внимания Финор принялся за еду.

Закончив трапезу и вытерев руки о собственноручно наколдованную салфетку, вожак зевнул.

— Приключение наше подходит к концу, и завтрашний день принесет новые заботы. Групповая свадьба, обмен сердцами… тебе, кстати, Мия, это не грозит в ближайшие десять месяцев… и, конечно, ночь любви. Для кого то она будет первой, для кого-то не очень, но это уже не важно. Отправляйтесь в гнездовье и ложитесь спать.

— Ты тоже иди, душа моя. Зачем изводишься? — опустил профессор ладонь на плечо мажордому.

Подняв лицо, тот ответил

— Я виноват перед вами.

— Знаешь, чувство вины так же разрушительно, как и чувство гнева. Не нужно этого. Я уже говорил, что прощаю тебя.

— Клянусь, господин Финор…

— Не клянись. Мыслящий не должен становиться игрушкой обстоятельств, даже если он сам их создал.

Хватит цирк устраивать.

Виноватые, печальные рожицы в дни брачных игр выдают вас с головой, а я бы не хотел, чтобы слухи и домыслы поползли по гнездовью. Пока произошедшее остается в тайне, можете, как и прежде, рассчитывать на мое покровительство. Если же нет… я вас просто раздавлю.

Медленно. Со вкусом. Одного за другим. Уяснили? Крри?

— Я все понял, господин вожак.

— Вот и чудно.

* * *

День и в правду выдался хлопотливый. Только в замке образовалось пятнадцать пар, а про деревни и говорить нечего.

Если бы не способность к телепортации, никогда бы не успеть завершить всех дел.

Я, согласно повелению вожака, исполняла обязанности миранова личного помощника. Сначала было неловко, но уже к вечеру напряженность спала и мы, наконец, смогли обсудить произошедшее.

До брачного ритуала оставалось не больше часа, все приготовления были закончены и замок погрузился в обманчивое спокойствие.

— Ты возвращаешься в Академию…

— Только чтобы сдать экзамены, ты же знаешь. Потом всем студентам положен академический отпуск.

— Прости. Я с ума от ревности сойду. Наш брак не будет подтвержден Сердечной привязанностью… кроме того, если раньше тебя оберегало девство, то теперь для хозяина нет никаких моральных ограничений.

— Думаешь, он захочет соблазнит меня?

— Не знаю. Не знаю, что от него можно ожидать. По сути, что бы не предпринял — будет в своем праве.

— Руки у него развязаны — согласилась я. — вопрос в том, как он изволит поступить..

Если хочешь, поехали со мной. Думаю, я уговорю мальчиков пустить тебя пожить.

— Хочу, конечно. Только как это генералу объяснить? Особенно с его манерой обижаться по поводу и без?

В итоге мы решили взять на вооружение идею с сигналкой. Все лучше чем безвольно полагаться на чужую милость.

Гнездовье окутал сумрак, и к подготовленной по случаю торжества площадке стал стекаться народ.

Как и положенно на брачных церемониях, светляки не кастовали, давая ночи вступить в свои права.

— Дети Небесной Стаи Западного Кряжа! Раздался в темноте голос вожака. — засвидетельствуйте союз юных сердец!

Риит кэр Крри и Гидда кэр Нинелль преображаются ради Светлых Стай!

Брачная формула была произнесена, и на площадке сверкнули две яркие вспышки. Свет, во много раз ярче дневного ослепил собравшихся. Быстро проморгавшись, я с благоговейным трепетом смотрела как в небо взмывают две сказочные птицы. Они кружили в завораживающем танце, то уходя за облака, то парили над головами зрителей, едва не касаясь макушек длинным хвостовым оперением.

— Возвращайтесь, дети! — возвысил голос вожак, и, послушные его гласу, жарптицы опустились на землю, преобразившись.

Площадь вновь накрыла темнота, под покровом которой был проведен ритуальный обмен Сердцами.

Кристаллы эмпатической передачи засветились мягким светом на груди молодых супругов.

А на площадку, меж тем, поднималась новая пара…

Котар кэр Миран и Риит кэр Мия преображаются ради Светлых Стай!

Переглянувшись, мы с будущим мужем поспешили на зов.

— Смелее, дети — ободряюще шепнул вожак, и мы преобразились.

Я летала всего раз в жизни, в день инициации. Как, впрочем и большинство тех, кого я знала. Ипостась жарптицы — основная для нашей расы — слишком нежна и беззащитна. Крылья хрупки, как весенний лед, а тело покрывается синяками от простого прикосновения. Даже магия перестает подчиняться, стоит принять крылатый вид.

Но, Светлые Силы, как она прекрасна! А чувство полета, единения с Небом! Словами не передать!

Нет, не обмен Сердцами, а именно этот, освященный Демиургом танец, и служил началом таинства длинною в жизнь.

Жарптица Мирана была восхитительна. Крупная, быстрокрылая, будто сошедшая с древних храмовых фресок. Огнестраж легко скользил по воздуху, увлекая меня в головокружительные пике, и при этом страховал галантно и ненавязчиво.

Но вот, Отец Стаи призвал нас спуститься.

Прильнув грудью к моей спине, супруг вторил движениям моих крыльев. Взмах, еще один, и мы плавно опустились на платформу.

Послышались рукоплескания и одобрительные крики.

Синхронно, как в танце, мы преобразились и замерли.

Руки Мирана обнимали за талию, дыхание щекотало макушку, и так стало тепло и уютно, что ни галдящие сородичи, ни полный затаенной ревности взгляд вожака, не смогли смутить или опечалить меня. Я была счастлива!

Наш с Мираном танец был заключительным, и едва утихли рукоплескания небо окрасили сотни светляков. Нарядная толпа потекла в сторону богато накрытых столов. Зазвучала музыка, смех и пение.

— Ну что, крошки, довольны? Идите, идите скорее к себе. Завтра рано вставать. Горничная вас проводит.

— Куда?

— В ваши новые покои, разумеется. Ты же не думал, Миран, что вступив в брак с моей подопечной, сможешь продолжать жить на половине слуг? Мия слишком дорога мне. Кроме того, с отбытием сестры и мачехи в левом крыле замка стало пустовато. А я не люблю скучать.

Многозначительно подмигнув, вожак увлек нас в сторону замка. Следом засеменила, прижав руки к груди, опальная портниха-горничная.

— Может быть, чтобы не скучать, вам тоже стоило бы жениться?

— Очень своевременное предложение, Миран. Особенно в свете минувших событий. — фыркнул профессор.

Замок, богато украшенный к торжеству, веселился и бурлил. Гости, слуги и домочадцы, заметив вожака, закричали здравицы. Поприветствовав собравшихся улыбкой и легким поклоном профессор свернул на господскую половину.

— Тут вас и оставлю. Я хоть самец не женатый, но тоже имею этой ночью кое-какие обязательства. И, обратившись к прикрывавшей изуродованное платье портнихе, приказал

— Проводишь молодоженов, приходи ждать под моей дверью. Потребуется смена белья.

Выразив почтение Отцу Стаи мы последовали за служанкой.

Покои нам предоставили шикарные. Огромная гостиная, кабинет, внушительных размеров ванная с купелью… В апартаментах была даже детская комната! Осмотрев новые свои владения мы направились в спальню.

У самой двери Миран остановился, хлопнул себя по лбу.

— Сигналка!

— Что? — не поняла я.

— Вожак так и не снял с тебя сигналку. Представляешь себе картину….

Я охнула. Заклинание, о котором мы говорили, так просто не заткнешь. Профессору придется или терпеть всю ночь звон в ушах, или нарушить наше с Мираном уединение.

Переглянувшись, мы бросились к покоям Финора.

Бежать было не так уж и далеко. Вообще, родовой замок профессора имел весьма скромные размеры. Относительно богатства последнего, конечно.

Портниха, послушная приказанию, стояла возле дверей. Впрочем, вряд ли ей велели подслушивать. Заметив нас, она отпрянула и, густо покраснев, поклонилась. Хотя нет, красная она была, похоже, еще до нашего появления.

— Что ты делаешь? — в голосе супруга промелькнули стальные нотки.

— Я не хотела, господин мажордом… просто послышалось, будто кто-то кричал…

— Даже если и так, твое какое дело? Мало тебя наказали? Привыкли за спиной генерала сплетничать и интриги плести! Я не Финор кан Рута, я насквозь вижу таких как ты! И лично голову оторву любому, кто посмеет расстроить хозяина или помыслит опорочить его имя.

Миран цедил слова, надвигаясь на портниху, и она, дрожжа, отступала от дверей.

— Тебе велено было ждать, когда нужно сменить белье, а не подглядывать в замочную скважину!

— Этого больше не повторится, господин!

— Разумеется.

Пока муж буравил подчиненную взглядом, дверь в покои приоткрылась.

— Гг. господин ввелел к-к-кровать перестилить.

Прозаикалась молоденькая, по детски круглолицая самочка, выглянув в коридор.

— Жди! — кинул Миран, и скрылся в покоях.

Дверь осталась открыта, и я с интересом рассматривала замершую на пороге красавицу. Она действительно была красавица, невысокая, изящная, стояла, завернутая в шелковое покрывало и дрожала. Испуганные ореховые глаза были широко распахнуты, рыжие волосы растрепаны а неестественно алые, припухшие губы кривились в какой-то жалкой, растеряной улыбке.

— Привет. Меня Мия зовут. А тебя?

Я старалась отогнать невесть откуда всплывшую ревность. И какое мне дело, с кем развлекается вожак? Ведь к лучшему это, не будет меня преследовать…

Но вот сердце с доводами рассудка считаться отказывалось, и при взгляде на истерзаные губы незнакомки возникало желание вновь взять в руки кочергу. Что бы объяснить сначала этой девке, а потом и самому рыжему мерзавцу, что целовать он имеет права только меня!

Сама испугавшись своих мыслей, прикусила щеку, прогоняя наваждение.

Я за-му-жем!

— Меня Далли звать, госпожа — пискнула та, по плотнее закутываясь в покрывало.

— И давно ты греешь постель профессору?

— Кому?

— Моему опекуну, Финор кан Руте.

Девочка замотала головой, внезапно заливаясь краской.

— Я сегодня ее первый раз взял, Мия. Ревнуешь?

— Простое любопытство — буркнула я, закусив губу.

Подошедший вожак дернул за край покрывала, понуждая любовницу отодвинутся, освобождая дорогу.

— Значит сигналка…. спасибо, что вспомнили. Второй раз слушать ваши страстные стоны мне бы не хотелось.

Засучив рукава шелкового халата, Финор развернул меня к себе спиной и, положив руки на плечи, открыл ток магии.

— Ну, вот и все, крошка. Теперь ты только под мирановой защитой. Хотя, конечно, мое обещанное покровительство все еще в силе.

И, наклонившись к самому уху, прошептал едва слышно

— Ведь я люблю тебя.

На мгновение повеяло миртом и розой, и в ту же секунду вожак отстранился.

— Можешь забирать супругу, душа моя. И, ради Светлых Сил, убирайтесь из моих покоев.

Дважды повторять нам было не нужно.

Эпилог

Минул год, словно день. Наш с Мираном малыш подрос и уже начал делать первые шаги. Медовоглазый и черноволосый, он был так похож на отца, что домочадцы в шутку называл его Этани, что означает "слепок сознания" или, по простому, ментальная птица.

Вожак уволился из Академии и, оставив управление Западным Кряжем на моего супруга, отбыл в Дальние миры.

В научную, как сказал, экспедицию.

Раз в квартал он появлялся, одаривал домашних ворохом подарков, проверял отчеты и пропадал вновь.

У Лии с Фрридом подрастала дочка и мы частенько проводили время вшестером, вспоминая учебу, войну и просто радуясь мирной семейной жизни.

Жалела ли я о том, что потеряла? Безусловно. Финор кан Рута по прежнему приходил ко мне во снах, но, просыпаясь, я гнала его образ прочь. Я любила мужа, сына и нашу тихую семейную жизнь. А профессор…

Он навсегда останется в моей памяти легким ароматом розы и митра….

Оглавление

1 глава

2 глава

3 глава

4 глава

5 глава

6 глава

7 глава

8 глава

9 глава

10 глава

11 глава

12 глава

13 глава

14 глава

15 глава

16 глава

17 глава

18 глава

19 глава

20 глава

Эпилог