Избранные стихотворения [Юрий Александрович Фанкин] (fb2) читать онлайн

Юрий ФАНКИН ИЗБРАННЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ

КОГДА-ТО, В НЕЗАПАМЯТНОМ КОЛЕНЕ…

Когда-то, в незапамятном колене

Мой предок свил гнездовье на селе,

И потому я чувствую волненье,

Шагая по распаханной земле.

И оттого, что избы низковаты,

Поля просторны в липецком краю,

Я ощущаю здесь широковатость,

Приземистость исконную свою.

Но, несмотря на плеч моих сажени

И чувства, что наследственно храню,

Тревожно мне: а вдруг в моём селенье

Меня сочтут за дальнюю родню?

Я БЫЛ БОГАЧ

Я из подстепья, как и Бунин, вышел.

Наш дом других богатством превзошёл:

Не из соломы – из железа крыша,

Не земляной, а деревянный пол.

Я на коня заскакивал с разгона,

Так, чтобы были все удивлены.

Был лес и пруд. Была в углу икона.

И был отец, вернувшийся с войны.

Был чёрный хлеб, а над кроватью завесь.

И был цветок за лавкой, на окне.

Я был богач. Пустое слово «зависть»

Не липло, как репейники, ко мне.

Вот жизнь прошла, прошла-промельтешила,

Колёсами вагонными стуча.

Я не обрёл ни дачи, ни машины,

Но не утратил чувство богача.

Состарились девчоночки-царевны.

Пустили лес бесхозный на пилу.

Уж нет отца и нет моей деревни,

Но дивный Спас по-прежнему в углу.

В МОЁМ КРАЮ ГРЕЧИХОЙ БЕЛОЙ ПАХНЕТ…

В моём краю гречихой белой пахнет.

Там, в чёрной пашне, россыпи зерна.

Там выгорают добела рубахи,

А лица загорают дочерна.

В моём краю черны от вишни губы.

Белы берёзы на краю села.

Там у людей улыбки белозубы,

Там чёрный хлеб, а соль белым-бела.

В моём краю на потемневших елях

Белеет снег, нетронутый, густой...

Мне этот край дороже в чёрно-белом –

Своей простой и строгой красотой.

Я В ПОЕЗДЕ САЖУСЬ К ОКНУ…

Я в поезде сажусь к окну.

Деревни русские повсюду...

Я в тех местах едва ли буду:

Мне жизнь отмерили одну.

Как я хотел бы час иль два

Побыть в избе, мне незнакомой,

Где дверь увенчана подковой,

Где не подслащены слова.

Спросить: давно ль в районе сухо?

Как сыновья? Отец-то жив?

И деревенскую краюху

Разрезать, к сердцу приложив.

ЗВЕРОБОЙ

На чердаке, у тёмного оконца,

Где запахов июльских разнобой,

Висят пучки с неяркой позолотцей –

Сухой и духовитый зверобой.

Придёт декабрь, и жестью серебристой

Морозец окна снова обобьёт.

Мой дед опять надумает лечиться

И чаю зверобойного нальёт.

Я усомнюсь: «А может, бесполезно?..»

А он, лешак, в любые чащи вхож,

Лишь усмехнётся: «У меня ж болезни...

А ты пошто седьмую чашку пьёшь?»

КОЛОДЕЦ 

Брёвна мохом покрыты,

Воздух тронула прель.

Стариковски сердито

Тарахтит журавель.

Поутратила свежесть,

Потемнела вода,

И приходят всё реже

С коромыслом сюда.

Сколько лет, не стеная,

Ты поил всё село!

О, вода ледяная! –

Стужей губы свело.

Сколько было у сруба

Ожиданий, разлук.

Что шептали здесь губы

Над сплетением рук?

Вспомни, сруб мой сутулый,

Вспомни, звёздный корец,

Сколько вёдер тонуло,

Обручальных колец...

Ты постой у колодца,

В глубину погляди,

Где расходятся кольца

От набухшей бадьи.

Песни прежних околиц

У колодца слышней...

Даже в старый колодец

Не бросают камней.

ДЕРГАЧИ

Не игрушка ли с заводом? –

Поиграет, замолчит...

На лугу, за огородом,

Заскрипели дергачи.

Над игрушкою потешной

Месяц сгорбленный встаёт.

Этот звук, сухой, тележный,

Мне покоя не даёт.

Вспоминаю то, что было:

Как в июньский сенокос

На караковой кобыле

Ехал юный водовоз.

Поскребу свою макушку

И уйду грустить в ночи...

Кто заводит ту игрушку?

Где припрятаны ключи?

ОБЛАКА

Не насытить глаза синевою,

Не смотреть на неё свысока...

Над моею седой головою

К горизонту плывут облака.

Пусть они опускаются ниже

И плывут с каждым годом быстрей,

Я, как в детстве, волнуюсь и вижу

Очертания птиц и зверей.

Любованье недолго продлится,

Впереди – расставанье и суд.

Но святые небесные птицы

Подберут, обогреют, спасут.

НА РОДИНЕ

Догорела старая солома

На развилке полевых дорог...

Нет деревни. От родного дома

Лишь остался каменный порог.

В огороде вымерзла черешня.

Обмелел, зарос глубокий пруд.

На суку качается скворечня,

Где скворцы уж больше не живут.

Я туда вернуться не пытаюсь –

Видно, сердце чувствует беду:

Обхвачу берёзу, разрыдаюсь

И без чувств на землю упаду.

ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ! ПУСТЫ ТВОИ ПОСУЛЫ…

Великий князь! Пусты твои посулы,

Когда разъята отчая земля!

Заброшен плуг былинного Микулы

И спит в бурьяне богатырь Илья.

Великий князь! Простой народ говеет

Не только в богоданные посты.

А кто имеет, тот давно не сеет,

В хоромах стольных у тебя в чести.

Чего скрывать, был дан тебе от хана

Народом презираемый ярлык.

Вся Русь болит, как ножевая рана,

А ты в своём ничтожестве велик!..

ПРИЗЫВ

Русские! Вставайте, просыпайтесь!

Открывайте сжатые уста!

Поднимайтесь все – не дожидайтесь

Нового пришествия Христа!

Распрямляйте души, как и плечи,

Не жалея времени и сил!..

Собирайтесь на большое Вече

Из жилищ, окопов и могил!

Не бряцайте попусту оружьем,

А стяжайте Божью благодать...

Для победы нам немного нужно:

Всем подняться и стеною встать!

НА ПОЛЕ КУЛИКОВОМ

Какой туман над поймою клубится!

Стога и лес в серебряной пыли...

В таком тумане можно заблудиться.

В таком тумане тонут корабли.

Отволгла за ночь конская подпруга.

Застыла в жёстком стремени нога.

В таком тумане тёплый голос друга

Похож на клёкот старого врага.

В таком тумане можно хазарянку

Расцеловать, как любушку-жену.

Здесь так легко затеять перебранку

И на рассвете покориться сну.

Не делай, друг, отчаянного взмаха.

Не жмись к давно погасшему костру.

Пусть тяжело, как мокрые рубахи,

Качаются знамёна на ветру.

Лишь острый меч да отчие молитвы,

Соединясь, преодолеют зло...

Князь, не спеши! Ещё не время битвы.

Ещё над полем солнце не взошло.

ЭХ РЕБЯТА! КАК ГОРЬКО И СТЫЛО…

Эх, ребята! Как горько и стыло!

Вам нижайший поклон до земли.

Защищая Закон и Россию,

Вы в неравном бою полегли.

На Кубани рыдают подруги.

Ветер к Бугу уносит золу.

Сатаны неустанные слуги

Вам поют с телебашен хулу.

Ложь сильна, но ей Русь не по силам.

Верю я, ваши руки чисты,

И на ваших осенних могилах

Белокрылые встанут кресты.

1993 г.

МОНОЛОГ ИЛЬИ МУРОМЦА

Я – Илья! Моё ратное слово –

Как молитвы святой благодать.

Я – Илья! На мне места живого

Ни друзьям, ни врагам не сыскать.

Как болит моё бренное тело!

Как тоскует в неволе душа!..

Где Держава? Остались уделы

Да князьки, что живут на ножах.

Провели воробьёв на мякине.

Заключили преданья под спуд.

Где Алёша? Где славный Добрыня? –

Не заставу, дворцы стерегут.

Разорвали славянское братство,

Где не делят: чужое – моё...

Может, в иноки завтра податься?

Поменять на молитву копьё?

Ах, судьба, роковая судьбина! –

Золотая тяжёлая клеть...

От удара не в сердце, а в спину,

Видно, мне суждено умереть...

ВОЛКИ

Прямо в тучу солнце село.

Темень – Господи, спаси!

Волки серы, волки смелы

Разгулялись на Руси,

Знаком дьявольским клеймены,

Кровью вспоены людской.

Слышишь, русич, по заслонам

Их протяжный, злобный вой?

Долго ль в бешеном запале

Им метаться и кружить?!

Кто сказал, что их позвали

Нашу землю сторожить?

ЕХАЛИ НА ТРОЙКЕ С БУБЕНЦАМИ...

Ехали на тройке с бубенцами,

Хризантемы нежные цвели...

Лошади распроданы отцами.

Хризантемы белые в пыли.

Соколы забились под застреху,

Обживая воробьиный кров.

Не дойти теперь и не доехать

До цыганских пламенных костров.

Красные рубахи на просушке.

Не звенит гитара, не поёт.

И цыган, кудрявый, словно Пушкин,

Ширпотреб китайский продаёт.

РУССКОЕ ПОЛЕ

На селе, где почту не приносят

И дома заброшенные сплошь,

Близ лугов, которые не косят,

Поднялась, заколосилась рожь.

Заиграла светлою волною...

Но кого благодарить за труд? –

Эту рожь не сеяли весною

И к зиме теперь не уберут.

Под дождём и знойным обогревом

Сохранило поле древний род:

Золотые зёрна самосевом

Прорастают уж который год.

Измельчал когда-то добрый колос,

Извалялся в росах и в пыли...

Это поле как укор и голос

Отлучённой от людей земли.

ИЗБА

Живёт в деревне по-бобыльи

Ещё не старая изба.

Поблёкла от дорожной пыли

В цветных наличниках резьба.

Калитка по рукам тоскует,

Озябла печка без тепла.

На крыше голубь не воркует.

Ступеньки осень замела.

И в октябре терновник рослый

У птиц озябших на виду,

Как фиолетовые слёзы,

Роняет ягоды в саду.

Живёт изба без песен новых.

Всё ждёт, глядит во все концы,

И на углах её сосновых,

Как пальцы, сцеплены венцы.

ВАСИЛЬКИ

Было солнце. Яркое такое.

На него глядел из-под руки...

Проходил я тропкой полевою,

А во ржи синели васильки.

Словно колокольчикам на зависть,

Расцвели, надёжны и просты.

Я, босой, кружа и оступаясь,

Собирал небесные цветы.

Сорняки, а словно не мешали,

Как мешает въедливый пырей.

Синие узоры украшали

Дорогое золото полей.

Где ж поля? Крестьянское – в опале.

Торгаши не сеют – только жнут.

Рожь свели. Все васильки пропали.

Друг без друга, видно, не живут.

ВОРОНЫ

Вот и листья завьюжили.

Время странствий настаёт...

И вороны закружились,

Имитируя отлёт.

В сером небе крылья правят,

Смотрят гордо, свысока.

Гомонят, кричат, картавят,

Выбирая вожака.

Вьются кругом неустанно,

Сотрясая тишь земли...

Их вожак кричит гортанно –

Видно, метит в журавли.

Как ни вьются, вид их жалок.

Покуражатся – и в клеть!..

От помоек и от свалок

Далеко не улететь.

ЯСТРЕБОК

Были лица – стали рыла.

В моде круглый колобок...

Где ж мой смелый, острокрылый,

С жёлтым крапом, ястребок?

Стали – палки, были – ёлки,

Поубавились ежи...

Поредели перепёлки

Возле леса и во ржи.

Где ж ты? С галками летаешь

(Их круги не высоки)?

Или падаль подбираешь,

Или кормишься с руки?

Иль в молчаньи одиноком

Вспоминаешь о былом?

Ты же был едва ль не сокол

И чуть-чуть не стал орлом!

КОМАРЁНОК

Комарёнок долго вился,

Совершая свой облёт...

Наконец в предплечье впился,

Кровь славянскую сосёт.

Ничего себе комарик! –

На глазах растёт пострел:

Округлился, словно шарик,

Как от водки, захмелел.

Злое племя Люцифера,

Разгулявшийся наглец...

Где же совесть! Где же мера?

Осторожность, наконец?

Я могу тебя прихлопнуть,

Навсегда прервать полёт.

Или ты успеешь лопнуть –

Кровожадность подведёт?

СОЛОВЕЙ

Не обут, не обогрет,

На обеде – фиги.

Знаю: будет наш поэт

Скоро в Красной книге.

Пусть слегка осоловел,

На рубашке пятна,

Но поёт, как соловей,

Щедро и бесплатно.

Нелегко жить соловью:

Птахи изменились

И, в угоду воронью,

Каркать научились.

Но черёмухи кусты

Свалка не заменит...

Там, где вороны в чести,

Соловья не ценят.

ЧЁРНЫЙ ВОРОН КРУЖИТ В ПОДНЕБЕСЬЕ…

Чёрный ворон кружит в поднебесье,

Ослабляя когти до поры.

Чернолесье всюду. Чернобесье.

В деревнях – тупые топоры.

Одичали брошенные травы.

От болотца серою смердит.

Дорогие русские дубравы,

Кто же вас однажды проредит?

БЫСТРАЯ ПТИЦА КРУЖИТ НАД РЕКОЮ…

Быстрая птица кружит над рекою.

Берег вчерашний окутала мгла...

Хочется воли, но больше – покоя,

Хочется света, но больше – тепла.

Может, и нам пролетать над стремниной,

Прежде чем пасть присмиревшими ниц…

Как совместить этот зов ястребиный

С робкой душой одомашненных птиц?

ВЫХОЖУ ОДИН Я НА ДОРОГУ…

Выхожу один я на дорогу,

Ту, что Сергий в ночь благословил,

Не надеясь больше на подмогу,

Я иду, пока хватает сил.

Потерял я воинов и друга.

Мне достались с княжьего плеча

Мятый шлем и рваная кольчуга,

Да осколок острый от меча.

Разве сердце русское остынет,

Если ночь при зареве, как день?..

Вдоль дороги мельницы пустые

Да зола сожжённых деревень.

На полях кусты чертополоха,

На лугах некошеная сныть...

Пусть один и пусть трудна дорога,

Но ведь должен кто-то выходить!..

ФАТЬЯНОВСКАЯ ГАРМОНЬ

Каждый раз на летнюю Поляну

Прихожу, как путник на огонь...

Алексей Иванович Фатьянов,

Где твоя любимая гармонь?

Где твои знакомые орлята,

Те, что стали для врага грозой?

Где твои ровесницы-девчата

И паром за клязьменской косой?

Поиссякли песенные жилы,

Порвалась на женских бусах нить...

Время многих сильно изменило,

Но тебя не в силах изменить!

Пусть друзей Поляна собирает,

И спешит на праздник молодёжь...

Верю я: гармошка заиграет

И с небес ты тихо подпоёшь!

СВЕТИТ МЕСЯЦ В ОКОШКО…

Светит месяц в окошко.

Белый вишенный май.

Ты сыграй мне, гармошка,

Про фатьяновский край.

Эта песня желанна,

Как цветок на меже.

Отчего же туманно,

Тяжело на душе?

Наша Клязьма мелеет,

Оскудело жнивьё,

Чернозёмом чернеет

По полям вороньё.

Всюду сети да верши,

Всюду посох да клин...

Здесь на девять умерших

Народился один.

Замутились истоки,

Как весной озерко.

Здесь до Бога высоко,

До царя далеко.

Светит месяц в окошко.

Белый вишенный май,

Ты сыграй мне, гармошка,

Про фатьяновский край...

ЗАЦВЕЛА В ЯРОПОЛЧЕ КАЛИНА…

Зацвела в Ярополче калина,

А в душе – гаревая зола:

Нет Фатьянова, нет и Галины,

И Алёна сгорела, ушла...

И звезда в обрамленьи весеннем

На погосты глядит свысока.

Всё уйдёт. И, наверно, последней

Умирает о прошлом тоска.

Как печально порой предрассветной

Средь родных вязниковских полей!

Но поёт за рекою бессмертный,

Переживший себя, соловей.

ЗАЧЕМ ЧЕРЁМУХУ ЛОМАТЬ?

Зачем черёмуху ломать

Отцу семейства дяде Васе?

Чтоб ей стоять в хрустальной вазе

И слёзы-лепестки ронять?

Зачем черёмуху ломать?

Так грустно в рощах обмелелых!..

Я не дарил букетов белых...

Ты это не смогла понять.

СОН-ТРАВА

При свете дня, средь чернобыла,

Где сохранился снег едва,

Глаза лучистые закрыла

Подруга лета – сон-трава.

И ты напомнить мне сумела

Свою дремотную сестру:

Ты днём меня не разглядела,

А рассмотрела ввечеру.

НЕ СМАНИВАЙ ЗЕРНОМ КОНЯГУ…

Не сманивай зерном конягу,

Коль этот конь немолодой.

Ты не води меня в овраги,

Что с родниковою водой.

В оврагах тех трава густая

И меркнет дух от высоты.

В тех родниках вода святая,

Зато дороженьки круты.

И всё ж иду, путей не зная,

Сырою галькою шурша.

Куда ведёшь, краса степная,

Родная, милая душа?

Эх, расцелую, распотешусь,

Как стригунок в чужом овсе!..

А коль обманешь, так повешусь

На золотой твоей косе.

СОГРЕШУ – И В ДУШЕ НЕ РАСКАЮСЬ…

Согрешу – и в душе не раскаюсь…

Закружу, как лихой снеговей...

Я с тобой, свет очей, не прощаюсь –

Я прощаюсь с невестой своей.

Мне хватало в характере перца

И степного задора в крови,

Но боюсь, что не выдержит сердце

Молодой безоглядной любви.

Оттого-то в осеннюю слякоть,

Когда грусть не имеет границ,

В дальний лес ухожу, чтобы плакать,

Не стыдясь пролетающих птиц.

ТАКОЕ ЛИШЬ ВЛЮБЛЁННОМУ ПРИСНИТСЯ…

Такое лишь влюблённому приснится:

Седой туман слоится от земли,

И мчит меня степная кобылица

И топчет безоглядно ковыли.

Здесь я и степь казацкая на равных...

Здесь ты и я, да грешная луна.

Я без седла, я без уздечки справной,

Я потерял в той скачке стремена.

Ни Бог, ни люди нас не разлучили.

Нас освятила роковая степь.

Мы ад кромешный в полночь проскочили,

А в рай рассветный не смогли успеть.

Я был тогда и молодой, и первый...

А позади горели корабли.

Проснулся я – а на подушке белой

Моих волос помятых ковыли.

В ЛУННУЮ НОЧЬ

Горит луна, влюблённым в наказанье,

Рождая полуночную тоску.

И ты идёшь с закрытыми глазами

По золотому окскому песку.

Ты глубоко и безмятежно дышишь,

Не уставая обречённо спать.

Ты ничего не видишь и не слышишь,

Ты никого не хочешь понимать.

Горит луна, как будто заклиная

Мои седины в русой бороде.

Не подходи, тебя я умоляю,

К той непроглядной омутной воде.

В час полнолунья встань пред образами,

Утишь свою полночную тоску,

И не броди с закрытыми глазами

По золотому окскому песку.

В ТИХОЙ РОЩЕ ЛИСТВА ПОРЕДЕЛА…

В тихой роще листва поредела,

Приоткрыв горизонты земли...

И синица из рук улетела,

И умчались на юг журавли.

Не успел с желтогрудой проститься,

Поманить ещё раз на огонь...

Мне осталось лишь перышко птицы,

Но и перышко греет ладонь.

КРУЖАТСЯ ЛИСТЬЯ ЗА ОГРАДОЙ…

Кружатся листья за оградой,

В лесу и в поле – ни души.

Гори, звезда моя, не падай,

В сухой листве не шебурши.

Гори, звезда, и в зной, и в стужу,

Гори в безрадостные дни.

Мою возвышенную душу

Охолони, охолони.

Мне часто видится картина:

Пути, платформа, порожняк...

Лети, лети, моя судьбина

Наискосяк, через косяк!..

ВОТ И ЛЕТО ПРОШЛО…

Вот и лето прошло.

В роще птица отпела.

Солнце в тучу ушло,

И река обмелела.

И кого ж нам винить,

Что короткие вёсны?

Мне всю зиму чинить

Потемневшие вёсла.

Мне не сеять, не жать,

Не тревожить поводья.

А мучительно ждать

Светлый час половодья.

ВОДОЙ ОЗЕРНОЙ ПОУТРУ УМЫЛСЯ…

Водой озёрной поутру умылся,

Чайком на травах хлебушек запил...

Такая тишь – как будто не родился,

Такая гладь – как будто не любил.

Цветёт кипрей в июльском редколесье,

Ещё кудряв и зелен чернобыл...

Но чёрный ворон в синем поднебесье

На полукруге сумрачно застыл.

ОСЕНЬ, ОСЕНЬ...

Осень… Осень… Пора сухостоя

Да размытых дождями дорог.

Меня осень листвой золотою

С головы осыпает до ног.

Брезжит в ярком шитье листопада

Паутины непрочная нить...

Не дари же мне, осень, наряды,

Те, что я не смогу износить.

Не скажу я, что ты неумеха,

Но проходит соблазнов пора:

Не покрыть тебе белого снега,

Не укрыть моего серебра.

НА ПРИРОДЕ Я СПРАВЛЯЮ ТРЕБЫ…

На природе я справляю требы

И по ним о святости сужу –

На костёр, на озеро, на небо

Словно зачарованный гляжу.

Не сулит природа оскопленья...

Здесь, как в храме, вижу, приходя,

Дым кадильный, купол, окропленье

Золотого летнего дождя.

Я пришёл сюда, чтоб причаститься, –

Старой Виши полнятся края, –

И часами на закате длится

Исповедь безмолвная моя.

КАК МАЛО В ЭТОМ МИРЕ ИЗМЕНИЛОСЬ…

Как мало в этом мире изменилось,

Качаются весы добра и зла...

Вот и звезда заветная скатилась,

Погасла – будто душу отдала!

В моём костре перегорели прутья.

От мошкары звенящей нет житья...

И я один стою на перепутье,

Всё потеряв, но Небо обретя.

НЕ НАДЕЯСЬ НА ТЕПЛО И ПРОСИНЬ…

Не надеясь на тепло и просинь,

Не кляня несносную судьбу,

Я приду на озеро под осень

И на стрежень прямо погребу.

Глубина и ветер не опасны,

Как опасны тишина и гладь...

Здесь легко. И всё предельно ясно,

Ясно так, что нечего сказать.

Я хочу закату поклониться –

Он пылает, Вишу полонив.

Посижу, как раненая птица,

Крылья вёсел низко опустив.

Как свежо и чисто за кормою!

Не тревожит никакая гнусь...

Я лицо уставшее умою

И к затону вязкому вернусь.

Проплыву под небом, как под флагом...

Где ж мои большие корабли? –

Зацеплю я лодку за корягу

И следы оставлю на мели.

ПРОЛЕЙСЯ!

Над приокской былинною кручей,

Где до срока засох первоцвет,

Ходят-бродят тяжёлые тучи,

А дождя долгожданного нет.

Не звучат колыбельные песни.

Пожелтели кряжи-тополя.

– Ты пролейся, пролейся, пролейся! –

Молит тёмное небо земля.

Ни дождинки, ни благостной сини,

Плачет дрозд над горящим гнездом...

Но уже осеняет Россию

Богородица светлым перстом.

КОСТЁР

Ещё душа не завершила требы,

Не прервалось дыхание свечи...

Под куполом божественного Неба

Горит костёр – и в сердце, и в ночи.

Пылай, костёр, как полыхал ты прежде,

Чтоб отступали мрак и суета.

Ещё не весь перегорел валежник,

И есть ещё в запасе береста.

Гори, костёр, чтоб осень не померкла,

И согревай нас, смертных, до утра.

Погаснешь ты, но и под грудой пепла

Найдётся жар для нового костра.

ПОДОРОЖНИК

Были спуски круты и пологи,

Были тучи и синь-синева.

А теперь на короткой дороге

Подорожник – родная трава.

Подорожник – простое названье...

Как он выжил, сквозь щебень пророс,

Одолев вековое попранье

Бесконечных сапог и колёс?

Незаметно в пыли расцветая,

Он в суглинок проник глубоко...

Ах, ты, травушка наша святая,

Как же мне до тебя далеко!

НЕРАЗЛУЧНЫЕ

Породнилась избушка с хоромами,

Подружилась голубка с орлом...

Это мудрая дева Феврония

Обручилася с князем Петром.

Их наветы боярские мучили,

Поджидала в изгнанье тоска,

Но остались они неразлучными

На всю долгую жизнь, на века.

О, Феврония, сердцем прелестная,

Путеводный светильник в ночи,

Ты врачуй наши раны телесные,

Наши грешные души лечи!

Так прославим святыни исконные,

Покровителей на небеси...

Если помнят Петра и Февронию –

Значит, верят в любовь на Руси.

СЕМЕЙНАЯ СТЕНА

Есть в городах семейные альбомы...

Есть в деревнях семейная стена,

Открытая приветливо любому,

Традициям и памяти верна.

На той стене с похвальными листами

Похожие лицом, как близнецы,

Гвардейцы с потускневшими крестами

И наши краснозвёздные отцы.

Там юноши в мундирах мешковатых,

Невесты их, считающие дни...

Там смотрят улыбаясь космонавты,

Ничем не отличаясь от родни.

Там с белыми цветами выпускницы,

Колхозницы на солнечном гумне...

Источенная временем божница

Темнеет сиротливо в стороне.

ВДОВЫ

Там похоронки за божницами

Лежат, горячие от слёз.

И женщины с немыми лицами

Идут к углу, как под откос...

Они берут листки поблёкшие,

К окну подходят, как во сне.

Стоят ослепшие, оглохшие,

С своей тоской наедине.

Глаза их синие погашены,

Чуть светят кольца на руках...

Уж четверть века как поглажены,

Лежат рубахи в сундуках.

НА ОЗЕРЕ СВЯТО

За Муромом ярче закаты.

Над Муромом выше звезда.

Зелёное озеро Свято –

Святая лесная вода.

Здесь сосен иконные лики

И елей дружины стоят.

И тёплые ночи чернику

Святою росою кропят.

И тихо ложатся в лукошки

Святые, как детство, грибы.

И светятся неба окошки

Над святостью русской судьбы.

И снова гляжу, как впервые,

На изб золотое литьё...

Отчизна! Родная Россия!

Пусть имя святится твоё!..

Оглавление

Юрий ФАНКИН ИЗБРАННЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ

КОГДА-ТО, В НЕЗАПАМЯТНОМ КОЛЕНЕ…

Я БЫЛ БОГАЧ

В МОЁМ КРАЮ ГРЕЧИХОЙ БЕЛОЙ ПАХНЕТ…

Я В ПОЕЗДЕ САЖУСЬ К ОКНУ…

ЗВЕРОБОЙ

КОЛОДЕЦ 

ДЕРГАЧИ

ОБЛАКА

НА РОДИНЕ

ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ! ПУСТЫ ТВОИ ПОСУЛЫ…

ПРИЗЫВ

НА ПОЛЕ КУЛИКОВОМ

ЭХ РЕБЯТА! КАК ГОРЬКО И СТЫЛО…

МОНОЛОГ ИЛЬИ МУРОМЦА

ВОЛКИ

ЕХАЛИ НА ТРОЙКЕ С БУБЕНЦАМИ...

РУССКОЕ ПОЛЕ

ИЗБА

ВАСИЛЬКИ

ВОРОНЫ

ЯСТРЕБОК

КОМАРЁНОК

СОЛОВЕЙ

ЧЁРНЫЙ ВОРОН КРУЖИТ В ПОДНЕБЕСЬЕ…

БЫСТРАЯ ПТИЦА КРУЖИТ НАД РЕКОЮ…

ВЫХОЖУ ОДИН Я НА ДОРОГУ…

ФАТЬЯНОВСКАЯ ГАРМОНЬ

СВЕТИТ МЕСЯЦ В ОКОШКО…

ЗАЦВЕЛА В ЯРОПОЛЧЕ КАЛИНА…

ЗАЧЕМ ЧЕРЁМУХУ ЛОМАТЬ?

СОН-ТРАВА

НЕ СМАНИВАЙ ЗЕРНОМ КОНЯГУ…

СОГРЕШУ – И В ДУШЕ НЕ РАСКАЮСЬ…

ТАКОЕ ЛИШЬ ВЛЮБЛЁННОМУ ПРИСНИТСЯ…

В ЛУННУЮ НОЧЬ

В ТИХОЙ РОЩЕ ЛИСТВА ПОРЕДЕЛА…

КРУЖАТСЯ ЛИСТЬЯ ЗА ОГРАДОЙ…

ВОТ И ЛЕТО ПРОШЛО…

ВОДОЙ ОЗЕРНОЙ ПОУТРУ УМЫЛСЯ…

ОСЕНЬ, ОСЕНЬ...

НА ПРИРОДЕ Я СПРАВЛЯЮ ТРЕБЫ…

КАК МАЛО В ЭТОМ МИРЕ ИЗМЕНИЛОСЬ…

НЕ НАДЕЯСЬ НА ТЕПЛО И ПРОСИНЬ…

ПРОЛЕЙСЯ!

КОСТЁР

ПОДОРОЖНИК

НЕРАЗЛУЧНЫЕ

СЕМЕЙНАЯ СТЕНА

ВДОВЫ

НА ОЗЕРЕ СВЯТО