Другой дом [Анастасия Малышева] (fb2) читать онлайн

Анастасия Малышева Другой дом

Пролог

Приятная музыка, удобные кресла, солнце, выглядывающее из-за облаков. Чудесная картина, не так ли? Однако за пять часов полета он успел мне немного поднадоесть. Хотя, о том, что выбрала себе местечко у окна, я не жалела ни капли. Наоборот – меня всю будто распирало от нетерпения, и сидеть на пятой точке казалось уже просто невыносимым. Серьезно – в меня будто вживили механизм, заставляющий нервно ерзать и чуть ли не подпрыгивать на месте, врезаясь кожей в довольно жёсткий ремень безопасности. Отстегнуться тоже не вариант – милая стюардесса, проходя мимо, погрозила мне пальцем на все мои попытки и сообщила, что мы уже начали снижаться и скоро самолет совершит посадку в международном аэропорту имени Джона Кеннеди.

Нью-Йорк. Поверить не могу, что это всё происходит со мной. Простая девчонка из провинциального городка России, выиграла в лотерею, которую разыгрывала сама жизнь. Или, иначе эту главу моей жизни можно назвать «что бывает, когда тебе девятнадцать, и твоя бабушка живет в Америке». Хотя, эту радость омрачает то, что моя старушка отошла пару месяцев назад в мир иной. Но вот её квартирка на окраине Манхеттена осталась цела и отошла единственной внучке, то есть мне. Как и вид на жительство, который моя ушлая родственница успела, оказывается, оформить, когда я была еще несмышленышем. Чудеса? Мне тоже так кажется. И не произойди это со мной – я бы не поверила.

– Можете себе представить? – не выдержав накала волнения, обратилась я к своему соседу – усатому мужчине в очках с толстой оправой, – Еще немного – и мы будем в Нью-Йорке! Удивительно!

Сосед, однако, моего энтузиазма явно не разделял. Посмотрев на меня так, словно я сморозила невесть какую глупость, он только покачал головой и вернулся к изучению газеты. Ну ладно, незнакомец, не хочешь общаться – и не надо. Фыркнув, я вернулась к изучению вида за окном, безуспешно пытаясь согнать с лица предвкушающую и совершенно безумную улыбку. Потому что это Нью-Йорк, сучки!

На самом деле, над вопросом ехать или нет, я размышляла долго и основательно. Бросать всё, и уезжать в незнакомую страну было страшновато. Хотя, откровенно говоря, особо бросать было и нечего – друзей у меня особо не водилось, а на универе свет клином не сошелся. Мало того – мне даже удалось договориться и перевести документы за рубеж, благо оценки мои были хорошие, и уровень владения языком позволял учиться наравне с другими американцами.

Единственной преградой казались родители – я всё же была единственным ребенком, и отпускать меня мама с папой, мягко говоря, не хотели. Но я не была бы собой, если бы не смогла их уговорить. Такой шанс дается раз в жизни, и упускать его – это какой же надо быть дурой?

Я всё продумала, до мелочей. У меня была  цель, и мечта – стать известным писателем. Таким, которого цитировали, чьи книги печатались в крупнейших издательских домах, а сценаристы дрались за право экранизировать историю. Наивно? Может быть. Самоуверенно? Не стану этого отрицать. Но я была упрямая, так что планы имели все шансы на осуществление. Осталось лишь встать на твердую землю – и начать воплощать свои задумки.

Когда, самолет, наконец, приземлился и нас выпустили из огромного, как маленькая деревня, здания аэропорта, и я впервые вдохнула американский воздух, кажется, у меня даже голова закружилась от восторга. Все казалось таким незнакомым и страшным, но от этого было только интересней. Это было приключение – первое в моей жизни. Поэтому, перехватив поудобнее ручку чемодана, я бодро зашагала в сторону метро, врубив навигатор. Тратить время и деньги на такси мне казалось такой глупой затеей. Я должна изучить свой новый дом, вдоль и поперек, и делать это из окна машины нельзя. Только метро, только хардкор.

Всё правильно – вокруг меня огромные величественные здания, всюду снуют люди, в уши вставлены наушники, в которых играет Imagine Dragons, а в душе расцветает огромный цветок, имя которому – счастье. И я буду взращивать его, поливать и ухаживать на этой новой и неизведанной земле.

Потому что, как там поется в песне? Ах да, вот так:

«Я вовсе не хочу подводить тебя,

Я вовсе не хочу покидать этот городок,

Потому что

Этот город ведь никогда не спит по ночам...»*

Берегись, Нью-Йорк, не знающий покоя и тишины! Меня зовут Кристина Соколова, и я здесь, чтобы завоевать тебя! И ты обязательно покоришься мне, Большое Яблоко. Даю слово.

*Строчки из песни « I ' s Time » группы Imagine Dragons

Глава первая

Прошло полгода

– Девушка, будьте любезны, счет.

Кивнув, я ловким отточенным движением выбила чек и, вложив его в специальную книжицу, с дежурной улыбкой подала гостям.

– А номер телефона прилагается? – с лукавой усмешкой спросил невысокий паренек, чуть задерживая свою руку на моей, в то время как его друг с интересом наблюдал за разворачивающейся картиной.

И, несмотря на то, что он был очень приятным, приходил в кафе постоянно и оставлял неплохие чаевые, я всё равно покачала головой. Никаких знакомств – железное правило.

Парень вздохнул, но спорить со мной не стал и конечность мою выпустил. Рассчитавшись, он бросил на меня еще один, полный сожаления взгляд, прежде чем уйти. Я же только ухмыльнулась, пересчитывая наличность и отмечая, что даже мой отказ на чаевых никак не отразился.

– Эх, Крис, сколько можно динамить паренька? – поинтересовалась Стейси – моя коллега и по совместительству единственный человек, которого я могла называть емким словом «друг».

– Ровно столько, сколько нужно, чтобы он понял – не светит, – отозвалась я спокойно, дергая плечом, обтянутым тканью фирменной футболки.

– Вы, русские, такой жестокий народ, – покачала белокурой головой девушка, возвращаясь к работе.

Итак, пришло, наверное, время хоть что-нибудь объяснить? Хорошо, уговорили.

Жизнь в Нью-Йорке оказалась…странной. Хотя бы потому, что это оказалось чем-то совершенно новым и необычным. Огромный город, который раньше я видела только на фотках в интернете и по телевизору, теперь был весь в моем распоряжении. Он просто кишел возможностями, которые может перед собой открыть девушка девятнадцати лет, полная амбиций и надежд. Только руку протяни – и возьми.

Но оказалось, что мало мюзиклов и кино. Они совершенно не отражали полной картины, оставляя на виду лишь привлекательный островок. А основная соль, как в случае с айсбергом, оказывалась под водой. Вот только я совершенно не хотела разделять судьбу «Титаника». Не-а, не дождетесь.

Первые трудности возникли с общением. Языковой барьер, чтоб его. Оказалось, что моих знаний хватало лишь на базовые фразы, которые я активно подкрепляла жестами. И если меня люди еще понимали, то я вообще не соображала, что мне говорили в ответ! Серьезно – казалось, словно я окружена вакуумом непонимания, сквозь который пробиваются лишь отдельные слова. Пришлось налечь на свое образование – фильмы с субтитрами, дополнительные курсы и просто постоянный контакт с людьми. Я спрашивала у прохожих всё – как пройти куда-то, что купить и где взять ту или иную вещь.

Правду говорят, что в стрессовой ситуации мозг способен творить невероятные вещи. Верным оказалось и утверждение, что полное погружение в среду помогает лучше освоиться. Потому что, после первых двух месяцев пребывания в Америке, однажды утром, проснувшись и просматривая новости, я с удивлением поняла, что понимаю, о чем говорит диктор. Причем, не отрывками, а полностью, с первого до последнего слова. И это было настолько невероятным и прекрасным одновременно, что я даже заплакала от избытка чувств. В этот миг я в который раз уверилась, что мне по плечу абсолютно любое испытание.

Так, о чем это я. Ах, да, трудности. Следующим пунктом стала учеба. Документы в Нью-Йоркский институт приняли, но, оказалось, что перевести меня смогли лишь с потерей курса. И зачислить меня могли лишь с осени. А если учесть, что прилетела я в конце февраля, получалось, что у меня вылетало полгода. Ну и еще с сентября мне снова предстоит оказаться на втором курсе, а не на предполагаемом третьем. Зато (!) – в администрации мне с милой улыбкой сообщили, что, поскольку мои оценки очень и очень приличные, мне будет выплачиваться стипендия. Предлагали еще общежитие, но квартирный вопрос у меня итак был полностью под контролем, так что от комнатки я благоразумно отказалась.

Ну, и самое главное – время и деньги. Квартира моей бабушки была простой, но уютной – небольшая кухня, гостиная, заставленная мягкой и чуть вычурной мебелью, и спальня. Ну, плюс совмещенная ванная комната. В свое жильё я влюбилась с первой секунды, как моя нога перешагнула через порог, но было одно большое, я бы даже сказала жирнющее «НО» – за него нужно было платить. Я, конечно, привезла с собой некоторую сумму, но деньги имеют очень нехорошее свойство – они заканчиваются. И если я и рассчитывала поначалу на стипендию, то упущенные полгода слегка вернули меня с небес на землю и заставили задуматься.

Куда может пойти работать активная иностранка, без высшего образования и всё еще иногда путающая слова? Правильно – официантом. К счастью, Большое Яблоко был еще и туристическим центром, поэтому кафе и ресторанов в городе было, как грязи. Мне не хотелось работать далеко от дома, но все заведения в шаговой доступности отталкивали и не вызывали желания вернуться туда снова.

В общем, я всё больше поддавалась тоске и отчаянию, пока в один прекрасный день, прогуливаясь по Бродвею – да-да, по тому самому! – не набрела на заведение с яркой желто-красной вывеской «Ellen'sStardustDiner». Заинтригованная, я оказалась внутри. Казалось бы, ничего особенного – двухэтажная закусочная, с мягкими красными диванами, неоновой подсветкой и длинной барной стойкой. Но в глубине зала спряталась небольшая сцена, на которой пели…официанты. В форменных красных футболках, джинсах и черных фартуках, девушки сжимали в руках микрофоны и исполняли «I'sTime» – ту самую песню, с которой я прилетела в Нью-Йорк. Ну и чем не знак?

Разговор с менеджером вышел короткий – меня просто попросили на пробу исполнить любую песню. Петь я всегда любила, закончила музыкальную школу, хотя никогда и не планировала делать это своей профессией. Я просто получала удовольствие от самого процесса, когда брала самые верхние ноты, срывая аплодисменты на школьных вечерах. И вот, теперь мне этот навык действительно пригодился. И, спев «Burn» Элли Голдинг, я получила работу поющего официанта.

Коллектив мне достался очень сплоченный и творческий. Все девочки – и некоторые парни – учились в школе искусств и мечтали когда-нибудь оказаться в театре Бродвея. Так что для них эта работа была чем-то вроде репетиционного зала. Я же просто работала, чувствуя, что жизнь с каждым днем становится всё лучше и лучше.

Шесть месяцев пролетели незаметно, и честно говоря, я уже почти забыла, как жила раньше. Работа, прогулки, узнавание города – всё это поглотило меня. В конце марта я отметила свое двадцатилетие. А когда в Нью-Йорк пришло лето – мое первое – я открыла для себя новую страсть – летние кафе. Взять чашечку ароматного мокко и расположиться за столиком с пухлой тетрадью или ноутбуком – что может быть лучше? Даже спустя месяцы я не оставила своей мечты – написать крышесносную книгу. Я пока не знала, о чем она будет, но точно знала, что родится она именно в этом городе. А до тех пор, пока идея не оформилась в моей голове, я просто писала разные отрывки, зарисовки, мини-рассказы и просто размышления. Например, о том, что бывает, когда простая девчонка оказывается в крупнейшем мегаполисе Америки.

– Эй, Тина, – негромкий голос бармена Ника заставил меня вздрогнуть и вынырнуть из своих мыслей, – О чем задумалась?

Услышав не самый любимый вариант моего имени, я едва не поморщилась. Редко кто звал меня Кристиной – слишком длинно и вычурно. Так ко мне обращались незнакомцы и иногда менеджер. Чаще всего ко мне обращались просто Крис. Даже на моем бейдже было написано именно это имя. Однако, находились и те – и Ник был среди них –  кто считал этот вариант неподходящим, и предлагали альтернативу – Тина. Никакие намеки и даже прямые заявления, что мне это не нравится, не помогали – Тина, и всё тут. Пришлось смириться.

– Да так, – пожала я плечами, улыбнувшись, – О всяком разном.

– Волнуешься? – с пониманием спросил парень, и я сразу поняла, что он имеет в виду.

На календаре алела дата – 31 августа. С завтрашнего дня начиналась моя учеба в Нью-Йоркском университете на отделении журналистики. Переживала ли я? Немного. Накал эмоций пришелся на утро, когда я приехала в главный корпус, чтобы забрать расписание и получить книги. И, хоть я уже была там, когда прилетела, кажется, я успела позабыть, насколько заведение огромное. Чертов лабиринт, где заблудиться можно на раз-два-три. Серьезно – мне показалось, что там даже лестницы меняются, как в пресловутом Хогвартсе. Не представляю, как я буду ориентироваться – у меня топографический кретинизм в прогрессивной стадии. И я не шучу – даже до работы я до сих пор добираюсь по навигатору, хотя бываю здесь пять раз в неделю.

К слову об этом – пришлось серьезно поговорить с менеджером и сократить мои смены. Если раньше я пахала, как проклятая, чтобы иметь возможность не только платить за жилье, но и что-то есть и даже откладывать деньги на «черный день», то теперь учеба становится на первое место. Хотя, увольняться я все равно не планирую, но голос «малышки Крис» днем больше звучать не будет. Прощайте, двойные смены, эта русская начинает учиться!

– Немного, – нехотя призналась я, – Всё новое пугает меня.

– И это говорит человек, который пролетел полмира, чтобы оказаться здесь, – хмыкнул Ник, наливая мне стакан колы.

– До сих пор не понимаю, что это был за порыв. Мне просто казалось, что так будет правильно.

– А теперь ты что, так не считаешь? Думаешь, учеба не будет правильным решением?

Я так не считала. Всю жизнь бегать между столиками мне не улыбалось, а другого пути выбиться в люди я, честно говоря, не знала. Высшее образование – ключ ко всему в этой стране. Выпускники Нью-Йоркского института все, как один, добивались небывалых высот в выбранном ими поприще. И я планировала стать одной из них. Просто…

– Мне кажется, что что-то вот-вот произойдет, – озвучила я свою мысль, – Что-то, что может круто изменить мою жизнь. Не знаю, готова ли я.

– Детка, я уверен, у тебя всё получится, – хлопнул меня по плечу Ник.

– Крис! – позвал меня менеджер.

– Сидни? – вежливо спросила я, отодвигая в сторону стакан.

– Песню заказали, – протянул мне бумажку с названием начальник, – Все остальные заняты. Так что этот номер на тебе.

– Без проблем, – кивнула я.

Пробежавшись взглядом по тексту, я только улыбнулась – все песни этой группы я знала наизусть. Плевое дело. Подойдя к музыкальному аппарату, я ввела номер композиции и почти вбежала на сцену, снимая со стойки микрофон.

– Ну что, зажжем? – крикнула я, пока музыка набирала обороты, – Вы знаете, что делать. Если знаете слова – подпевайте!

Ответом мне был восторженный рев посетителей и коллег. Подмигнув Стейси, я дождалась, пока закончится проигрыш и запела:

«Стиснутые зубы, не произнесено ни слова,

Расстояние берёт своё,

Разговор всё громче,

Тишина вопит громче твоих слов.

Я всегда поступала с тобой плохо, знаю,

Слишком много бессонных ночей, моих рук дело,

Я говорила это снова и снова, знаю,

Я хочу попробовать снова»*

Вот такие моменты я просто обожала. Они словно возвращали меня в прошлое, когда я смотрела американские мюзиклы и думала о том, что было бы классно хотя бы раз оказаться на месте героини. Когда весь зал хлопает и подпевает, а коллеги смотрят с улыбкой, ненадолго отрываясь от работы, чтобы потанцевать в проходе. Всё же иногда жизнь может напоминать старую-добрую комедию.

Нью-Йорк оказался городом, в котором, помимо всего прочего, ценили искусство. Никого не смущало, если вдруг девушка, идущая впереди тебя, начинала пританцовывать или даже громко что-то напевать. Такое поведение казалось обыденным. Поверьте, потому что этой чудачкой была я. Не только в кафе, но и за его переделами. Ну, что я могу сказать – любовь к творчеству была у меня в крови.

Спустя несколько часов, уже закончив смену и переодевшись, я попрощалась с ребятами и, воткнув в уши наушники-капельки, отправилась домой. Поскольку жила я всего в паре кварталов, то предпочитала любому транспорту пешие прогулки. Пугал ли меня ночной незнакомый город? Нет, потому что даже после полуночи жизнь в Нью-Йорке не затихала. Скорее, наоборот – чем ниже солнце опускалось над горизонтом, тем больше людей высыпало на улицы. И это было еще одной причиной, почему я так влюбилась в это место.

Остановившись перед одной из стеклянных витрин, я посмотрела в свое отражение, пытаясь понять, как много изменилось за эти недели и что за человек завтра перевернет очередную страницу истории своей жизни и начнет учебу в одном из престижнейших вузов мира.

На меня смотрела чуть загорелая девушка с оливкового цвета кожей. И если раньше цвет собственного эпидермиса казался мне болезненным, то здешнее солнце смогло сотворить чудеса. Медленно, но верно, загар прилип ко мне, поэтому я уже давно позабыла, что такое тональный крем и пудра. В светло-карих глазах появился блеск предвкушения – от каждого дня я ждала чего-то нового. Часы работы подтянули мое тело, так что я, которая раньше никогда не могла похвастать особыми формами, теперь с гордостью могла позволить себе носить короткие шорты и даже топы. По случаю довольно теплой ночи джинсовую рубашку я повязала на пояс, а маленький кожаный рюкзак оставила болтаться на одной лямке. Но самая большая метаморфоза произошла с моими волосами.

Дотронувшись до одной из пары сотен косичек золотисто-медного цвета, я только хмыкнула. Идея заплести афро пришла в голову неожиданно. Я просто прогуливалась по городу и набрела на салон красоты, который специализировался именно на таких прическах. Не знаю, какой черт меня дернул толкнуть дверь и оказаться внутри, но это было именно тем, что я сделала. Заплетали меня в шесть рук около трех часов. В итоге мои роскошные волосы, которые спускались почти до пояса, стали чуть тяжелее из-за пшеничных нитей, которые умелые девушки вплели в косы. Первое время было непривычно и странно – на шею свалилась дополнительная нагрузка, но постепенно я привыкла и влюбилась в свою новую прическу. На работе я закручивала косы в пучок, либо заплетала в хвост, а в свободное время давала косам полную свободу.

Нравилась ли я себе? Что же, впервые в жизни я могу твердо ответить – да. Я научилась любить себя, принимать целиком и полностью. Осталось лишь узнать – полюбит ли меня университет. Волнение по этому поводу было понятным – я никогда не вписывалась в свою старую среду обитания. И дело здесь было всё же больше во внутренней составляющей. По натуре я была мечтательницей, постоянно витала в облаках, либо что-то записывала. Везде – в блокноте, на обрывках бумаги и даже чеках из магазина. Если мысль появлялась в моей голове – я послушно следовала за ней. Как-то раз мне сказали, что в такие моменты у меня становится очень глупое лицо – отстраненное выражение лица, остекленевший взгляд и только рука что-то судорожно записывает. Меня считали чудачкой, которая была способна на разного рода глупости и никуда не вписывалась. Ну, может не так уж эти люди и ошибались.

Но ведь Нью-Йорк был местом, где даже самым странным и не от мира сего может найтись место. Разве нет? На работе меня приняли довольно тепло. Видимо, потому что там обитали такие же, как я – люди, которые следовали за своей мечтой. Повезет ли мне также с университетом?

– Ладно, – вслух сказала я, тряхнув волосами и улыбаясь своему отражению, – Мы это проверим.

*Строчки из песни «Start Over» группы Imagine Dragons

Глава вторая

Итак, мой первый день в университете. Я – Студентка. Именно так – с большой буквы. Потому что, глядя на учебное заведение, в котором мне предстоит скоротать ближайшие четыре года – если мне повезет, и я смогу проучиться без отчислений – других слов просто не было. Если бы еще можно было на входе каждому ученику вручать маленькие короны – это вот было бы самое то.

В общем, окинув восторженным взглядом поистине огромное здание и сглотнув ком, который образовался в горле от самого настоящего волнения, я достала из сумки расписание. Так, первой лекцией у меня стояла английская литература. Конечно, что еще можно изучать на факультете журналистики?! Так, а куда идти то? Агам, третий этаж, аудитория 320. А карта где? Блииин, ну почему никто не додумался специально для тупых к расписанию еще и план здания прикрепить?! Мне что, по навигатору класс искать?

А часики, между тем, тикали. Ладно, будем разбираться с проблемами по ходу их поступления. Вбежав по ступенькам на третий этаж, я окинула очумелым взглядом длинный коридор, по которому туда-сюда сновали студенты, о чем-то громко переговариваясь. К счастью, на дверях были развешаны вполне читаемые таблички с цифрами. Так, вот 301, чуть дальше справа – 302. Ну, принцип я, кажется, поняла, двигаться нужно именно в правом направлении. Так, ну да – вот 315, 316,317, 318,319, 323…так, стоп! Какого черта? Куда еще три аудитории подевались? Их проглотило пятое измерение? Мне как попасть туда? Хлопнуть в ладоши, или щёлкнуть пальцами? Эй, алло, что тут происходит?!

Видимо, все эмоции отразились на моем лице, потому что проходивший мимо студент с белыми дредами и в растянутой футболке с принтом модной группы остановился и бросил на меня понимающий и даже слегка сочувствующий взгляд, прежде чем спросить:

– Ищешь аудиторию 320?

– Эм…ну да, – кивнула я, отчаянно не желая выглядеть глупо.

– Тогда тебе нужно вернуться назад – за триста первой будет неприметный поворот налево, и вон там спряталась потерянные классы, – сообщил мне парень, улыбнувшись.

– Что? А где тут логика вообще? – спросила я скорее у самой себя, но мне все же ответили с коротким смешком:

– Третий этаж полностью закреплен за журналистами и искусствоведами. Логики здесь не ищи никогда. Творческие натуры и всё такое.

– Угу, я учту это, спасибо, – хмыкнула я и поспешила в нужном направлении.

– Эй, как хоть тебя зовут? – крикнул мне вслед парень.

– Крис, – отозвалась я торопливо, бросая взгляд на часы и понимая, что еще минута – и я опоздаю на свое первое занятие.

Однако, всё обошлось. В аудиторию я ввалилась одновременно со звонком и, под удивленные взгляды других будущих журналистов поспешила занять место в самом конце просторного кабинета.

Ну, что я могу сказать. К обеду я убедилась, что мои знания просто ничтожны, и что, если я не хочу вылететь на первой же сессии, мне предстоит очень много времени провести за учебниками. В старом институте к образованию относились спустя рукава, и половину занятий я в свое время благополучно прогуливала, получая зачеты практически за красивые глаза. Здесь же я с первой минуты убедилась – такая схема не прокатит. От студентов требовали много, но и давали тоже максимум информации.

Осложнялось всё, разумеется, языком. Преподаватели говорили быстро, отрывисто, часто сокращая что-то до привычных американцам аббревиатур. Едва успевая за ними, я записывала всё, что услышала, чтобы потом найти расшифровку.

В общем, оказавшись во время обеда в кафетерии, я чувствовала себя, как спринтер после забега, разве что язык от усталости на плечо не свешивала. Постояв в очереди и взяв себе апельсиновый фреш с картошкой фри, я заняла неприметный столик в дальнем углу. Медленно, но верно, помещение наполнялось гомонящими и уже проголодавшимися студентами. Пытаясь отключиться от галдежа, я открыла одну из заданных книг – поэму «Илиада» и погрузилась в чтение, параллельно отщипывая кусочки картошки.

– Классно выглядишь, – послышалось над моей головой негромкое и чуть ленивое.

Подняв глаза, я окинула говорившего удивленным взглядом. Передо мной стоял весьма интересный персонаж. Вроде бы обычный парень – две руки, две ноги, одна голова, а если присмотреться, то не так уж он оказывается и прост. Начнем с того, что он очень красив и как-то женственен, что ли. Бледная, даже чуть голубоватая кожа – про обладателей такой говорят еще, что они голубых кровей. Каштановые, с легким медным оттенком волосы уложены чуть вверх, и я не удивлюсь, если лака на них больше, чем бывало на моей голове за всю жизнь. Голубые глаза искрятся хитростью, чуть пухловатые губы растянуты в приветливую улыбку. Спускаемся ниже – высокий. Фигура тонкая, но подтянутая – видно, что человек следит за собой и бывает в спорт зале. Но апофеоз – это одежда. Белая рубашка с коротким рукавом, из которой выглядывают бледные, но крепкие руки, красный тонкий галстук и в тон к ним брюки. Красные брюки, Карл! На парне! Ну и белые кеды – на закусочку.

Поняв, что я уже почти минуту пялюсь с практически открытым ртом, я опомнилась и спросила:

– Что, прости?

Парня, кажется, моя заминка вообще не смутила. Отодвинув свободный стул, тот сел и повторил, чуть улыбнувшись:

– Я говорю, что ты классно выглядишь. Мне нравится твой стиль.

Хмыкнув, я окинула себя весьма критичным взглядом. На мне сегодня красовались обычные джинсы с высокой посадкой, которые в нескольких местах живописно порвались, и простая белая футболка. Я любила такие – они стоили всего пятьдесят центов, но сделаны были из весьма мягкого материла. Я купила стопку, даже не меряя, разных цветов и размеров. Та, которая на мне, например, была велика на три, поэтому я завязала ее узлом на животе, а из слишком большого выреза выглядывало одно плечо.

– Спасибо, – отозвалась я польщенно.

– Особенно вот они, – чуть задумчиво сказал незнакомец, протягивая руку и двумя пальцами подцепляя одну из моих косичек.

Сегодня я оставила их в свободном падении и заплела в них пару десятков бусин. Которые, сталкиваясь между собой, издавали мелодичный звон.

– Спасибо, – повторила я и добавила, – А мы вообще знакомы?

– Пока нет, – покачал головой парень, – Но что нам мешает сделать это? Тем более – мы теперь учимся вместе.

– Вот как, – протянула я и решила всё же представиться, – Крис.

Парень приподнял одну бровь, и на какой-то миг мне показалось, что он их выщипывает и даже подкрашивает – слишком идеальными они были:

– Откуда ты знаешь мое имя?

– Эм… – растерялась я, – Вообще-то так меня зовут. Кристина. Коротко Крис.

– Надо же, – снова улыбнулся красавчик, – А я Кристиан. Но меня тоже все зовут Крис. Крис Кинг.

– Милое совпадение. Приятно познакомиться, Крис.

Я подарила парню одну из самых искренних своих улыбок, внутренне ликуя. Не успел закончиться первый учебный день – а я уже с кем-то познакомилась. И пусть он странный и настолько карамельно-приторный, что с непривычки может свести зубы – кажется, этот Крис действительно неплохой человек. Ну, я надеюсь на это.

– Взаимно, – кивнул тем временем парень, – Откуда ты к нам перевелась? Новички среди второкурсников – это большая редкость.

– О, вообще я должна была учиться на третьем курсе, – сообщила я, – Мне уже двадцать. Но в администрации мне сказали, что из-за разницы в программах меня могут зачислить лишь с потерей курса.

– Так откуда ты? – допытывался Крис.

– Из России, – призналась я.

– Ого! Любопытно. Теперь мне понятно, откуда у тебя такой странный акцент. И как тебя занесло в Большое Яблоко?

Да уж, сразу видно, что Крис – будущий журналист. Наваливает просто вопрос за вопросом. Ну, мне жалко, и никакой тайны в моей истории нет. Поэтому я в двух словах рассказала новому знакомому о своем пути – и про бабушку, и про перевод. Тот, стоит отметить, слушал внимательно, изредка вставляя свои замечания и комментарии. А когда я закончила, лишь одобрительно хмыкнул:

– Ну, мои поздравления. И что, уже есть планы относительно дальнейшего будущего? Ну, в профессиональном плане.

На это я только пожала плечами. Каких-то амбициозных идей, относительно мира журналистики у меня никогда не было. Да, мне это нравилось – не зря же учиться пошла. Но наполеоновских планов по захвату мира я не строила, решив просто позволить течению нести меня. Я хотела быть писателем – вот над чем мне нужно было работать. А журналистика – это, скорее, запасной аэродром.

– А у тебя? – вместо ответа задала я встречный вопрос.

– О, я буду работать в «Вог»! – самоуверенно заявил Крис, – Буду делать модные обзоры, летать на показы в Милан и Париж. Не жизнь, а сказка!

Ну, тут я не смогла отогнать мысль, что этот выбор парню очень подходит. Он был весь такой…модный. Ухоженный, аккуратный, и приятно пахнущий. Не удивлюсь, если он тратит на косметические процедуры времени больше, чем я и вообще любая девушка.

– Амбициозно, – отметила я с улыбкой, – Но, думаю, выполнимо.

– Еще бы! – самодовольно улыбнулся Крис, – Я буду звездой мира моды!

Не успела я хоть как-то прокомментировать этот практически лозунг, как в наш диалог ворвался третий человек. А точнее – низкий ехидный голос, протянувший:

– Если думаешь, что он на тебя запал, остынь – этот парень голубее, чем небо у тебя над головой.

После чего на третий, пока еще пустующий стул практически упала девушка весьма эпатажного вида. Коротко стриженные белые волосы, в которых угадывались голубые пряди, были зачесаны назад, открывая высокий и гладкий лоб, серые глаза были густо подведены черной подводкой, одна бровь проколота и еще одно колечко торчало из пухлой губы. Короткий желтый топ открывал вид на руки и грудь, которые были буквально усыпаны татуировками. Серьезно – у этой девушки было столько картинок, что у меня глаза разбегались, не зная, за какую зацепиться в первую очередь.

Забравшись с ногами на стул – так, что стали видны дыры на белых джинсах – девушка послала короткую усмешку Крису. Который не выглядел ни оскорбленным, ни особо удивленным выпадом, который она бросила в его сторону.

– Кристина, это Киша Адамс – моя подруга детства. Киша – это Крис, наша новенькая.

– Добро пожаловать в нашу помойку, – хмыкнула Киша, играясь с колечком в губе и глядя на меня с некоторым вызовом.

Я же переводила чуть недоуменный взгляд с одного на вторую. В голове как-то потихоньку начал собираться пазл. Взгляд зацепился за идеальный маникюр Криса, его опрятный и даже щегольской внешний вид. Тут же на место встало и желание работать в «Воге».

– То есть, ты… – осторожно начала я.

– О да, – тут же кивнул Крис, ни капли не смущаясь, – Нам с Кишей обоим нравятся парни. Хотя, почему-то многие уверены, что моя подруга из другой команды.

– Действительно, с чего бы это, – буркнула я негромко, – Она ведь такая душка.

– Вот и я также всем говорю! – словно не почувствовав сарказма, закивал Кинг еще активнее, – Но почему-то люди со мной не соглашаются.

– Плевать! – громко отрезала Киша, сдувая упавшую на лоб бело-синюю челку, – Это мое личное дело. Могу хоть с кем спать – с парнями, девушками, животными – это никого волновать не должно!

– Ух, феминизмом запахло! – раздался крик с соседнего столика, – Адамс, спрячь когти!

– Крис, ты опять спустил подругу с поводка?

И хоть умом я понимала, что эта фраза относится к моему соседу, а не ко мне, рефлекс сработал быстрее. Мы с парнем обернулись одновременно, чтобы увидеть, как к нашему столику приближается небольшая компания, состоящая из трех парней. Мысленно я застонала – вот так и садись пообедать в гордом одиночестве. Однако внешне я никак не выдала своих эмоций, продолжая смотреть на компанию с выражением вежливого любопытства на лице.

А вот Крис, наоборот, увидев парней, только фыркнул:

– Вашего мнения никто не спрашивал, обезьяноподобные.

– Слушай, ты, Барбара Стрейзанд в штанишках, за языком следи! – огрызнулся один из парней, который напоминал настоящую гориллу, грозную и опасную.

Но Кинга это явно не впечатлило.

– И вот еще одно подтверждение скудности твоего ума, Дуглас. Всему миру известно, что правильно произносить «Барбра». Она убрала букву из своего имени еще в шестидесятых, в знак протеста и чтобы сделать его более заметным.

Лекция из мира моды на парня впечатление явно не произвела. Он сделал было шаг вперед, но был остановлен крепкой рукой своего товарища. Который за всей картиной наблюдал поначалу лишь с ленивой улыбкой, но после выпада друга чуть напрягся.

– Эй, полегче на поворотах, Дуг. Этого мелкого называть так могу только я.

Тот, кого назвали Дугом лишь поднял руки вверх, делая вид, что сдается. Крис, к слову, на выпад вообще никак не отреагировал. Словно это вообще не к нему обратились.

– Крис, познакомься, – лениво махнув в сторону парня, небрежно уронил парень с таким же, как у меня, именем, – Этого неандертальца зовут Майкл. Не спорю, со стороны может показаться, что его воспитали пещерные люди, но на самом деле он мой старший брат.

Проследив за указующим перстом, я посмотрела на еще одного представителя семейства Кингов с чуть бОльшим интересом. А ведь действительно, сходства у этих двоих были – одинаково чуть вздернутые носы и каштановые волосы. Только если Крис свои ставил строго вверх, то Майкл предпочитал прическу «я упала с самосвала, тормозила головой», или, проще говоря, «творческий беспорядок». Да и в изгибе губ было что-то похожее. Как и в глазах – в глубине сияла такая же веселая искорка, что и у младшего, вот только цвет был другой, не голубой, а нежно-зеленый. Да и одет старший был попроще – черные джинсы, белая футболка и поверх не застегнутая рубашка в черно-синюю клетку. Рукава Майкл закатал, что позволяло любому желающему посмотреть на крепкие руки парня. И, судя по тому, какие взгляды бросали на Кинга проходившие  мимо девушки, от желающих отбоя не было.

А рядом с ним я заметила знакомое лицо. Точнее, прическу – по левую руку от Майкла стоял парень с дредами, который утром так сильно выручил меня, направив в нужном направлении. Он, заметив мой взгляд, приветливо улыбнулся и, помахав рукой, сказал:

– Привет, новенькая! Рад, что ты не заблудилась!

Я послала парню благодарную улыбку, и Майкл тут же посмотрел на меня, чуть приподнимая одну бровь. Зато я убедилась, что Крис свои не красит – у братца дуги были точно такими же. Либо они это делают на пару. А что, милая картина – сидят вечером в одной комнате, красят друг дружку. Красота же.

– Вы знакомы? – поинтересовался Майкл тем временем, и они с Крисом послали мне одинаковые вопросительные взгляды.

Ответить я не успела – дредастик снова поспешил мне на помощь:

– Не то, чтобы. Я помог девушке найти аудиторию. Кстати, я Кевин, – обратился он снова ко мне, посылая еще одну белозубую улыбку, – Кевин Джонс.

Клянусь, если я еще хотя бы у одного человека увижу такие  идеальные зубы – я взвою. Нет, серьезно, они тут что, все поголовно ограбили фарфоровую лавку? Ладно, Кристиан – ему вроде как по статусу положено иметь всё супер ухоженное. Но остальные то куда? Вот так и вырабатывается комплекс неполноценности.

– Кристина Соколова, – решила я тоже всё же представиться.

– И откуда ты будешь, мисс Соколова? – чуть запнувшись на фамилии, поинтересовался Майкл, вновь привлекая к себе внимание.

– Из России, – пожала я плечами и добавила, сама не знаю зачем, – А что? Какие-то проблемы?

– У меня? Абсолютно никаких, – пожал плечами парень и повернулся к брату, – Крисси, не забудь, что сегодня у меня тренировка, так что домой поедешь один.

Тот поморщился:

– Сколько раз просил не называть меня так. И не парься – меня подбросит Киша.

Майк бросил на молчавшую Адамс безразличный взгляд и пожал плечами:

– Не волнует. Главное, не потеряйся в пути, мама мне голову открутит. Ладно, парни, пошли учиться. Новенькая, – обратился он ко мне, заставляя вздрогнуть, после чего подмигнул с хитрой улыбкой, – Увидимся.

Когда дружная компания отошла на приличное расстояние, я повернулась к Крису с Кишей и спросила негромко:

– И что это сейчас было?

– Просто самец метил свою территорию! – фыркнула Адамс раздраженно.

– Киша, – покачал головой Крис, после чего повернулся парень, – Как ты поняла, они с моим братом не очень-то ладят. А Майк просто поздоровался. Он не привык, чтобы я общался с кем-то еще, кроме моей милой псевдо-лесбийской подруги, вот и подошел узнать, кто ты такая.

Да уж, чем дальше – тем чуднее. За беседой мы не заметили, как пролетел перерыв, и нужно было уже спешить на очередную лекцию. Поднявшись в аудиторию, Крис предложил мне:

– Садись с нами. Обещаем не кусаться.

– Говори за себя, – тут же отозвалась Киша.

Чуть подумав, я кивнула, и мы втроем заняли места ближе к концу. Оказалось, что сидеть на занятиях с кем-то, кого можно назвать товарищем, намного интереснее – когда надоедало слушать, мы могли обмениваться негромкими репликами. Особенно в этом усердствовал Крис – он обсуждал всё, начиная от внешнего вида преподавателя и заканчивая самой темой занятия. И, хотя я старалась максимально сосредоточиться, с моих губ то и дело срывались короткие смешки, от которых Кинг буквально расцветал и начинал шутить еще активней.

Отсидев положенные часы, мы также втроем вышли на улицу, где я смогла, наконец, вдохнуть свежий воздух и подставить лицо ласковому солнышку.

– Эй, Кристина, – окликнул меня парень, – Не хочешь поехать с нами? Киша подбросит меня до дома на машине, и мы устроим кино-марафон. Попкорн, газировка и куча дисков – классический вечер нашей компании.

Киша смотрела на меня со здоровым скепсисом. Кажется, ей предложение друга не пришлось по душе. Уж не знаю, почему. Но, так или иначе, мне все равно пришлось отрицательно качнуть головой:

– Хотелось бы. Но мне нужно на работу. Смена начнется через час.

– А где ты работаешь? – тут же спросил Кинг.

– В «Ellen'sStardustDiner», – не стала я ничего скрывать от нового знакомого.

– В поющем ресторане? – удивился парень, – Ты умеешь петь?

Я кивнула:

– Окончила музыкальную школу по классу гитары и вокала. Я – сопрано.

– И снова совпадение, – широко улыбнулся Кристиан, – Я – тенор и скрипка. А Киша – контральто и фортепиано.

– Врет он всё, – буркнула Адамс, – Я только на нервах играть умею.

Вот почему-то в этом я не сомневалась ни капли. Этой странного вида девушке я явно пришлась не ко двору. С каждой минутой это становилось всё более очевидным. А вот Крис, кажется, вообще ничего такого не замечал, потому что, чуть улыбнувшись, он пожал плечами:

– Ну, тогда до завтра?

– Конечно, – тепло улыбнулась я ему, поправляя сумку на плече и делая первый шаг в сторону автобусной остановки, – До встречи. И тебе, Киша.

– Ага, – хмыкнула девушка и потащила слабо сопротивляющегося Криса на парковку.

Проводив эту странную парочку любопытным взглядом, я только пожала плечами. В целом, думаю, первый день учебы прошел хорошо.

Глава третья

– Привет, красотка, – Стейси, как обычно, отвлекла меня от бездумного созерцания зала, заставив вздрогнуть и обратить на нее свое внимание.

– И тебе не хворать, – хмыкнула я, улыбаясь, – Чего опаздываешь?

– Да, так, – махнула рукой блондинка, на ходу заплетая волосы в высокий хвост, – Ходила на прослушивание. Опять.

– Ну, и как успехи?

Сколько работаю – Стейс всё пыталась получить хоть какую-нибудь значимую роль на Бродвее, но всё безуспешно. Критики утверждали, что девушке не достает напористости и опыта. Насчет второго я бы, может, и согласилась – малышке было всего восемнадцать, и она только готовилась к поступлению в университет, но вот упорства этой девушке было не занимать. Она, перла, как таран, к своей мечте и была готова сломать все преграды, даже если придется делать это своим собственным лбом. Так что я была уверена, что рано или поздно роль ей всё же достанется.

– Средне, – поморщилась девушка, – Лучше расскажи, как прошла первая неделя учебы?

– Эм… – я задумалась, пытаясь подобрать правильное слово, – Странно.

Да, наверное, это было самое точное определение. Университет мне нравился. Даже не так – я в него влюбилась. К пятому дню я научилась ориентироваться в широких, но таких запутанных коридорах, более-менее начала понимать преподавателей, что значительно облегчало мою жизнь.

Также, к концу пятого дня я поняла, что в институте тоже есть своя, так называемая, иерархия популярности. Всё было не так сурово, как в школе – изгоев не макали головой в унитаз и не забивали мячами на физкультуре. Скорее, была элита – небольшая верхушка нашей пирамиды, и большая, даже просто огромная плоскость под названием «средний класс». Унижений и пренебрежения лично я, от так называемых, звезд, не увидела, но всё равно мы старались держать дистанцию. Да, как вы поняли, я относилась именно к этому, срединному потоку. И, знаете, я не жаловалась. Потому что что-то мне подсказывало, что существуй здесь такая каста, как «лузеры» – я бы стала её представителем. Хотя, как пояснил мне Крис, к иностранцам здесь относились очень доброжелательно, понимая, что нам итак приходится непросто.

Жизнь в стенах института бурлила, не переставая, студенты постоянно участвовали в каких-то дебатах, собраниях, поездках. Намечалась уже даже первая вечеринка нашего третьего, творческого этажа, организовывать которую взялся Кристиан.

К слову о нем. Кинг был одним из самых ярких представителей нашей прослойки. На самом деле, я была твердо уверена, что парень – «элитка», но, как он сам пояснил мне с коротким смешком, ориентация слегка подкосила его шансы возглавить пирамиду. Да и дружба с Кишей, которая презирала и отрицала любое деление на сословия и вообще, кажется, ненавидела человечество, баллов ему не добавляла. В отличие от того же старшего Кинга, Майкла. Вот уж кто действительно упивался своей популярностью и властью. Причем, по всем фронтам. Как мне рассказал всё тот же Крис, его брат был практически универсальным солдатом – учился сразу на двух факультетах, юридическом и искусств. А на мой удивленный вопрос, можно ли так, Кристиан только пожал плечами:

– Если удается совмещать и не страдает успеваемость – то да. Администрация всегда идет навстречу.

Ну, у Майка, видимо, с этим проблем не было. Поскольку, помимо учебы, этот парень умудрялся еще и играть в баскетбол и даже отстаивать честь обоих факультетов в чемпионатах. Когда я спросила у своего нового знакомого, не употребляет ли его брат наркотики, и если нет – то откуда он, черт возьми, берет столько сил и энергии, младший Кинг со смешком сказал, что Майк подпитывается энергиейсвоих женщин.

Да, Майк был сердцеедом. Оно и понятно – Мистер Успешность и Популярность, иначе просто быть не может. За ту неделю, что я имела честь лицезреть эту смазливую мордашку, он ни разу не попался мне с одной и той же девушкой  дважды. Не то, чтобы мне было неприятно или еще что-то – мне было никак. Но его общества я всё равно инстинктивно остерегалась. Чего нельзя было сказать о друзьях Кинга. Кевин вот, например – тот блондинчик с дредами – был очень приятным парнем. Да и Дуг тоже не казался злобным, особенно если не смотреть ему в глаза.

На самом деле, из-за того же Криса моя адаптация прошла намного быстрее и безболезненней, чем я ожидала. Были ли мы друзьями? Не знаю, но общество этого парня, который менял наряды чаще, чем я – носки, заставляло меня улыбаться. Даже Киша, которая всегда смотрела на меня так, словно я сейчас выкину что-нибудь неприятное – например, отращу хвост или вторую голову – не портило этого. Я даже понимала Адамс – они с Крисом всегда были вдвоем, а тут нарисовалась какая-то странная русская. Тут кто угодно занервничает.

– Эй, крошка, – к нам со Стейси подошла еще одна наша  коллега, роскошная брюнетка по имени Кайл, – Там за второй столик сели двое, спрашивают, работает ли сегодня русская. Возьмешь их или сказать, чтобы проваливали?

Выглянув из-за плеча Кайл, я посмотрела, кого там принесло. Ох, легки на помине! Ко мне лицом сидел Крис, нацепив на лицо своё фирменное, скучающее выражение лица. Парень в очередной раз выпендрился – белая футболка, поверх красный жилет и шляпа в тон. Ну, надо отметить, что он оделся в цвета нашего кафе. А ко мне спиной сидела явно Киша – не узнать этот бритый белый затылок было просто невозможно.

Этим двоим понадобилась неделя, чтобы дойти до меня. Крис неоднократно угрожал мне, что зайдет и посмотрит, где это я работаю, и даже заставит меня спеть, но после десятого такого заявления я уже перестала ему верить. А тут, на тебе – пришел!

Улыбнувшись, я покачала головой:

– Нет, я возьму их.

– Кто эта конфетка? – кивнула Кайл в сторону Криса, – Так бы и съела.

Ох, крошка, боюсь, даже у нашего бармена Ника шансов больше, чем у тебя. Хмыкнув, я молча обошла коллег и приблизилась к столику.

– Добрый вечер, – поприветствовала я гостей, – И добро пожаловать в наше скромное, но уютное заведение. Слышала, вы требовали особый заказ?

– Ага, русскую в собственном соку, – ухмыльнулась Киша, сдувая со лба челку, в которой сегодня, помимо синих, красовались еще и зеленые прядки.

– Кристина, здравствуй, – тепло улыбнулся мне Крис, – А я вот решил, что пора бы уже выполнить обещание и заглянуть к тебе.

– Ага, и заодно меня заставил притащиться, – не смогла промолчать Адамс.

Едва сдержавшись, чтобы не закатить глаза, я вернула Крису улыбку:

– Я рада вас видеть. Обоих, – добавила я, бросив быстрый взгляд в сторону Киши, который она успешно проигнорировала, – И, Крис, по этикету шляпу в помещении положено снимать.

– Ну, нет, весь образ, так тщательно продуманный мной, разрушится. И, кстати, раз мы заговорили о стиле – мне снова нравится твой внешний вид, – как бы между прочим отметил Кинг.

– Обычная форма, – пожала я плечами, глядя на свою красную футболку, джинсы и фартук.

Афро я сегодня заплела в две тугие косы, которые тяжелым грузом легли мне на плечи, а косметику я в очередной раз проигнорировала, отдав предпочтение натуральному образу. Да и умываться вечером меньше.

– В любом случае, мы будем кофе. Кише – обычный черный, но к нему долька лимона. А мне – латте с банановым сиропом, – попросил Крис.

Записав заказ, я кивнула и поспешила к бару. Спустя пару минут, забрав напитки, я вернулась к столику, и Крис подвинулся, освобождая мне место. Поймав взгляд менеджера и, получив утвердительный кивок, села на диван. Людей было немного, так что ничто не мешало мне уделить пару минут знакомым.

– Ты сделала работу по литературе? – спросила неожиданно Киша делая первый глоток кофе, – Ну, тот анализ по «Илиаде» на четыре страницы.

Я кивнула:

– Вчера, пока был перерыв на работе. Накатала минут за пятнадцать шесть листов. Думаю, преподаватель оценит.

– Ой, всю работу можно было обозначить одним предложением! – фыркнул Крис, – Во всем виноваты женщины! Остальное – просто вода и порча бумаги.

– В тебе говорит гей или всё же здравый смысл? – хмыкнула Адамс.

– Думаю, это комбо, – чуть подумав, отозвался парень, – Ну, а как иначе? Подумайте сами. И я сейчас не про бедняжку Елену говорю. Весь сыр-бор затеяли богини и та карга, что притащила яблоко. «Прекраснейшей» – нет, ну что за чушь? Любому понятно, что оно должно было достаться мне!

Не выдержав, я негромко рассмеялась. Да уж, этот человек умел перетягивать одеяло на себя. При этом это не выглядело, как хвастовство или что-то подобное – нет, Крису удивительно шла эта его черта. Было в нем что-то от дивы. Не зря же он так стремился пробиться в мир моды.

– Ладно, хватит об этом. Кристина, – обратился парень ко мне, – Вечеринка уже завтра. Ты придешь?

– Эм…думаю, что я пас, – отказалась я, качнув головой.

Мне не хотелось обижать Кинга, который действительно всю душу вложил в это мероприятие. Первое в этом учебном году. Но я не любила вечеринки и шумные сборища с раннего детства. Плюс – чувство неловкости никуда не делось. Незнакомые люди – кроме Криса, который наверняка всю ночь будет следить, чтобы напитки не кончались, а музыка не стихала. Ну, и Киши, которая явно не намерена нянчиться с новенькой.

– Что?! Нет, ты не можешь так со мной поступить! – практически вскричал Кинг, – Я не спал три дня, чтобы организовать всё максимально идеально! Не бросай меня!

Ну вот, началось давление на жалость. В поисках поддержки я бросила тоскливый взгляд в сторону Киши, но та только плечами пожала:

– Не смотри так на меня. Пропускать вечеринки Криса – это преступление мирового масштаба.

– Я просто…не фанат, – призналась я, – Люди, музыка, алкоголь – это вроде как не мое.

– Сказал человек, который работает поющим официантом, – голос Криса так и сочился сарказмом, – А тут есть и первое, и второе, и третье. Ладно, давай так – мы устроим соревнование. Музыкальное. Если побеждаешь ты – я оставляю тебя в покое и даже пообещаю не сильно обижаться. Если же верх одерживаю я – ты идешь на вечеринку.

– А кто будет нас судить? – приподняла я бровь.

Крис широко улыбнулся:

– У нас целый зал судей.

Чуть подумав, я всё же решила, что это честно. И, хотя я ни разу не слышала, как поет этот парень, в своих силах я была уверена. Тем более – победить на своей территории куда легче. Поэтому, кивнув, я поднялась на ноги и бросила Крису:

– За мной, смертный.

Подойдя к сцене, я крикнула Стейси и Кайл:

– Девочки, у нас тут еще один смельчак, который думает, что сможет перепеть меня!

– Удачи ему, – отозвалась брюнетка, проверяя два микрофона и вручая их нам, – Что будете петь?

Кинув на Криса задумчивый взгляд, я спросила у него:

– «Супергерои» знаешь?

– Обижаешь, – хмыкнул парень, поправляя шляпу, – Я спою её даже во сне.

– Отлично, – кивнула я, включая минусовку и слушая первые переборы пианино, – Я вступаю первая. Да начнется битва, – сказала я уже в микрофон, обращаясь к остальным посетителям и персоналу, – Друзья, вы знаете, что делать! Слышим знакомые слова – и подпеваем. Воу!

Дождавшись, пока проигрыш закончится, я подняла руку с микрофоном и пропела, глядя прямо на Кинга и чуть улыбаясь:

– «Всю свою жизнь она видит

Только мои худшие стороны.

Они променяли пророческие сны                                                                           

На уличные выгоды.

Теперь она сильнее, чем ты думаешь,

В ней зреет стальное сердце». *

– «Всю его жизнь ему твердят», – подхватил Крис высоким и звонким голосом, под удивленные возгласы других людей, наблюдая за тем, как постепенно вытягивается мое лицо, – «Что он будет никем, когда повзрослеет.

Но он никогда не покажет

Свои раны и ссадины,

Потому что он сильнее, чем ты думаешь,

В нем зреет стальное сердце».

Припев мы пропели вместе, и я только потрясенно хлопала глазами. А Крис не врал, когда говорил о своих талантах, как и о том, что он был отличным тенором. Я бы даже смело сказала, что по диапазону это был скорее контратенор – один из редких типов голоса, самый высокий среди мужских. Кинг мог брать те же ноты, что и я – девушка. Исключительный дар.

«Несмотря на боль, и ложь, – пропели мы вместе, глядя друг другу в глаза, словно старые возлюбленные, – И слезы, которые они проливают –

Когда наступит нужный момент,

Ты увидишь огонь в их глазах,

Потому что они сильнее, чем ты думаешь,

В них зреет стальное сердце»

Спрыгнув со сцены, Крис пошел между рядами столиков, чуть покачивая бедами и давая «пять» всем подряд. Такая открытость в общении и поведении вызывала у гостей улыбки, и они радостно подпевали, заряжаясь нашей энергией. Усмехнувшись и не прерывая пения, я последовала за ним.

– «У нее львиное сердце, – пропела я негромко, застывая возле барной стойки, -

У нее пламенная душа,

У него внутри сидит зверь,

Которого трудно сдержать».

– «Потому что они понесли слишком большие потери», – снова подхватил Крис, оказываясь рядом и, взяв меня за свободную руку, переплел свои пальцы с моими, задорно улыбаясь, – «Получая удар за ударом.

Пролей на них свет, отойди и смотри,

Как они взрываются».

Бросив мне вопросительный взгляд и дождавшись моего кивка, Кинг запрыгнул на один из свободных столиков, потащив и меня за собой. Там, на маленьком пятачке, мы и закончили свое выступление, слыша, как остальные официанты подпевают нам на бек-вокале:

– «Если бороться всю свою жизнь,

Ты добьешься того, что всё будет, как надо.

Именно так супергерои учатся летать.

Каждый день, каждый час

Превращай свою боль в силу».

Сорвав аплодисменты и со смешком поклонившись своим зрителям, мы по очереди спрыгнули со стола.

– Итак, друзья! – послышался громкий голос Кайл, – Наша импровизированная дуэль закончилась, и теперь нам предстоит определить победителя. Определять будем, как обычно, громкостью аплодисментов. Итак, кто считает, что лучшей была наша русская девочка Кристина?

Ответом был громкий рев людей. Счастливо улыбнувшись, я повернулась к Крису, взглядом спрашивая – ну что, съел? Но тот только хмыкнул, в ожидании продолжения.

– Так, очень хорошо, – дождавшись, пока стихнет гул, продолжила Кайл, – Ну а кто считает, что победы достойна эта карамелька в красной шляпе и таких узких брюках, что я вижу всё и даже больше? – бледная кожа Кинга на этих словах окрасилась в нежно-розовый цвет.

И снова заведение наполнилось звуками и криками разных тональностей и громкости. Ну вот и как понять теперь? Кажется, тот же вопрос возник и у Кайл. Чуть нахмурившись, она пожала плечами:

– Кажется, у нас ничья! И я думаю, что это справедливо, потому что вы оба хороши, ребята. Ну, а теперь – продолжаем заниматься своими делами. Расходимся, шоу окончено!

Переглянувшись, мы с Крисом пожали плечами и подошли к столику, за которым сидела Киша, лениво помешивая свой кофе.

– Ну что скажешь ты? – спросил Кинг, устраиваясь на своем месте, – Правда ведь, Кристина хороша?

Закатив глаза, я скрестила руки на груди, не ожидая от Адамс ничего хорошего. Разумеется, она назовет победителем Криса. Как может быть иначе, ведь он – её лучший друг, а я ее бешу.

– Ну, – протянула Киша, – Это было очень неплохо, – призналась она, чуть улыбнувшись мне.

Кажется, мир сошел с ума. Или, быть может, я сплю. Потому что в какой вселенной Киша Адамс будет хвалить меня и посылать мне улыбки, в которых нет ни враждебности, ни агрессии? Или всё, что мне нужно было сделать, чтобы получить её расположение – это достойно спеть?

– Эм, спасибо, – кивнула я, возвращая ей улыбку.

– Тина, пожалуйста! – чуть ли не взмолился Крис, – Пойдем с нами на вечеринку! Я же вижу, что ты хочешь! Ты умеешь петь и веселиться, тебе там точно понравится! И мы будем рядом, если вдруг ты будешь чувствовать себя неловко или одиноко. Обещаю.

Меня охватило сомнение. Петь с Крисом мне правда понравилось, да и обижать его мне не хотелось. Но всё же, я не была до конца уверена, стоит ли мне туда идти.

В поисках решения, я снова бросила взгляд на Кишу. И та в очередной раз удивила меня. Когда мы встретились глазами, она неожиданно кивнула, словно пытаясь показать мне, что поддерживает слова друга. То есть, она готова взять под контроль новенькую и понянчиться с ней.

Ну, вот и как тут можно было сказать что-то другое? Улыбнувшись, я кивнула:

– Но у меня есть условие.

– Какое? – нахмурился Крис.

– Никогда не называй меня Тина!

*«Строчки из песни « Superheroes » группы The Script

Глава четвертая

– Вам точно сюда?

Сомнение в голосе водителя заставило меня поднять головы и выглянуть в окно. Тут же всё встало на свои места. Еще бы – не часто, видимо, этому парню приходилось подъезжать к Дому Фриков.

Именно так Крис гордо обозвал свое жилище на время вечеринки – огромный транспарант был натянут над воротами. И по дорожке стекалось всё больше людей в самых разных нарядах. Тут можно было увидеть парня в чем-то, удивительно напоминающем красное лакированное платье, или девушку в наряде из пузырьков. Клянусь, вон та блондинка, что только что пробежала мимо машины, была облачена в платье из мяса!

Ну, думаю, все поняли, какую тему Кинг выбрал в качестве заглавное к вечеринке. Леди Гага.

– Точно, – усмехнулась я, протягивая таксисту деньги, – Это моя остановочка.

– В таком случае, удачи вам, – пробормотал водитель, окидывая меня внимательным взглядом.

Да, его замешательство было понятно – я с виду выглядела вполне прилично. А всё потому, что для меня этот стиль был несколько диким, поэтому я даже при большом желании не нашла бы в своем шкафу что-то, хотя бы отдалённо напоминающее сценический костюм Гаги.Тем более – мне требовалось найти не просто наряд, а что-то, подходящее для вечеринки, на которую я вообще и не планировала идти. А срок – меньше суток.

 Зато я оказалась очень внимательной и упорной девушкой. Прошерстив весь интернет, я нашла несколько повседневных образов, скопировать которые не составило труда. Черный обтягивающий короткий комбез, представляющий из себя шорты из плотной блестящей ткани и полупрозрачный верх, сквозь который отлично проглядывай кожаный бюстгальтер, колготки в крупную сетку и босоножки на длинной тонкой шпильке. Косички я собрала в высокий хвост, а ярко-накрашенные глаза спрятала за темными очками. Да, ночью они скорее мешали, чем помогали, но чего не сделаешь ради стиля.

Дом Криса была внушительных размеров. Двухэтажный особняк с множеством окон и дверей весь горел огнями – не в смысле, что его кто-то поджег, а просто свет был включен, кажется, в каждой комнате. Но громкие звуки музыки шли не из него – нет, один из хитов Гаги звучал явно с заднего двора. Видимо, всё действо Крис решил развернуть там.

И я оказалась права. Обойдя дом по дуге, я буквально замерла на месте, окидывая потрясенным взглядом открывшуюся мне картину. Даже очки сняла, чтобы убедиться, что мне это всё не чудится. На заднем дворе у Кингов была бассейн – казалось бы, не новость, все богачи наверняка так делают. Тем более – я видела достаточное количество фильмов, чтобы быть уверенной в том, что меня такой ерундой, как ров, выложенный плиткой и наполненный водой, не удивить. Единственное, о чем я подумала, глядя на него – а свалится кто-нибудь в воду по пьяни, или обойдется?

Нет, а вот огромная сцена, которую установили сразу за бассейном – она удивила. На помосте танцевали несколько фриков – иначе у меня их язык назвать не поворачивался. Там была девушка с огромными металлическими крыльями и черном бодике, рядом примостилась дамочка в конусообразном платье цвета фуксии, а чуть дальше расположилась огромная шляпа, в которой извивался парень с длинными черно-белыми волосами и странном зеленом костюме.

А, подойдя чуть поближе, я и вовсе уронила челюсть, когда в чудаке из шляпы узнала своего сокурсника.

– Крис?! – позвала я громко, надеясь, что мне всё это кажется.

Но нет – это был действительно организатор вечера. Увидев меня, он широко улыбнулся и, выбравшись из шляпы, спрыгнул вниз и почти подбежал ко мне. А я во все глаза смотрела на его штаны, левая половина которых явно отсутствовала. Ах, да, еще у него сзади пристроился блестящий хвост.

– Кристина, ты пришла! – перекрикивая музыку, озвучил Кинг очевидную вещь, – Отлично выглядишь! Дай угадаю – уличный лук Гаги?

– Что-то вроде того, – кивнула я, усмехаясь, – А ты…?

– О, это образ из ее клипа «Аплодисменты». Один из моих любимых, – улыбнулся парень, откидывая со лба искусственную прядь.

– Ясно. Здорово ты тут всё устроил.

– Тебе нравится? – с надеждой спросил Крис и, дождавшись моего кивка, просиял, – Отлично! Ты даже не представляешь, чего мне стоило убедить родителей разрешить провести вечеринку здесь. Пришлось продаться в рабство Майку, чтобы он поддержал меня!

– Твой брат тоже где-то здесь? – поинтересовалась я, окидывая взглядом разношерстную толпу.

– Да, с одной из своих новых подружек, – пренебрежительно отозвался парень, – А вот куда Киша делась? Хотя, наверняка она там же, где и алкоголь. Пойдем, покажу тебе всё.

Схватив меня за руку,  Крис почти побежал в сторону дома. Не представляю, как он умудрялся передвигаться так быстро, если учесть, что на нем были ботинки с умопомрачительной платформой. Я на своей шпильке едва за ним поспевала.

Внутри людей, кажется, было еще больше. Подавляющее большинство студентов стекалось в сторону большой и светлой столовой и кухни – еда и алкоголь были явно там.

– Второй этаж закрыт для гостей, – пояснил Крис, – Ну, для всех, кроме семьи и друзей. О, а вот и Киша!

Действительно – возле барной стойки, чуть навалившись на каменную поверхность, стояла Адамс. Выглядела она нетипично для вечеринки – драная в трех местах безразмерная майка, черные шорты и высокие ботинки на шнуровке. Выбеленные волосы девушка поставила строго вверх, превратив шевелюру в бело-сине-зеленый ирокез. Яркий макияж, кольца в брови и губе – да, эта дамочка олицетворяла собой вызов.

А еще она была слегка пьяна.

– Ой, Крис! – воскликнула она, увидев друга, – И Крис! – добавила она, заметив меня, – Черт, девочка, ты выглядишь очень горячо!

– Спасибо, – улыбнувшись, сказала я, – А ты…ну, это не в стиле Гаги.

Адамс покачала головой, делая глоток из высокого стакана, который она сжимала в руке:

– Вот уж нет. Так Леди Гага выглядела, когда отправилась в будний день в магазин. Точную дату не скажу, но её там поймали папарацци, так что этот образ задокументирован и слит в сеть. Впрочем, неважно. Что ты будешь пить? У малыша Кинга всё схвачено – есть виски, мартини, пиво, самбука, джин. О, и этот странный русский напиток – водка. Может, его? Вспомнишь родину!

Я только дивилась тому, как же алкоголь меняет людей. Киша выглядела совершенно иначе – из ее глаз пропала привычная настороженность, черты лица смягчились, а с лица не сходила мягкая улыбка. Такая Киша мне нравилась гораздо больше.

– Сок, – ответила я на ее вопрос.

– Ну, это понятно, – хмыкнула Адамс, – С чем тебе его смешать?

– Ни с чем, – покачала я головой, – Я буду просто сок.

– Сок, – медленно повторила Киша и ее брови поползли вверх, – Сок, – еще раз сказала девушка, словно сомневаясь, что расслышала верно, – Сок. Да как так-то?!

– Киша, ну что ты к ней пристала, – вклинился в разговор Крис, протягивая мне стакан, – Не всем же вести себя, как Кейти, – кивнул он в сторону бара.

Повернувшись, я увидела милую с виду девушку в полосатом костюме, напоминающем мне почему-то тюремную робу. Казалось бы, ничего особенного – светлые волосы почти до талии, яркий, но весьма искусный макияж, и фигурка тоже что надо. Вот только за ту минуту, что я за ней наблюдала, она успела опрокинуть в себя два стакана то ли мартини, то ли джина – с такого расстояния разглядеть марку я не смогла.

– А кто это? – поинтересовалась я, делая первый глоток апельсинового нектара.

– Кейти Джеймс, – ответила Киша, фыркая, – Первый курс факультета искусств. Будущая актриса, если не сопьется раньше.

– Между прочим, она – самая молодая среди нас, – вставил слово Крис, – Первокурсников сегодня, кроме нее, нет. Кейти – нынешняя подружка Майка, поэтому я ее и пригласил.

– Надо же, а пьет, как самая взрослая, – протянула я, даже не скрывая своего неодобрения.

Не то, чтобы я была такой прям противницей алкоголя – нет, я относилась ко всяким таким штукам нейтрально. Есть желание – могу и выпить, нет – ну и не заставите. Но так, чтобы прямо стаканами глушить бухло – я такого даже в отношении парней не приемлю. А уж тем более, когда так накачивается девушка – хрупкое создание, которому стоит вообще относиться к своему организму, словно он хрустальный. Ну а если Кейти хочет стать когда-нибудь актрисой, ей вообще стоит завязывать прямо сейчас – кожа, красота и всё такое. Не витамины ведь пьет.

И вообще – где её кавалер? Куда делся второй известный мне представитель семейства Кингов? Почему не оберегает свою красоту ненаглядную? А то для нее вечеринка грозит закончиться очень быстро. С таким-то напором.

– Да и хрен с ней! – махнула рукой Киша, – Пойдемте танцевать! Это наша ночь и я хочу, чтобы она была идеальной!

Сказано – сделано. Опустошив стаканы с напитками, мы вернулись на улицу, чтобы присоединиться к танцующим гостям. Музыка орала так громко, что я начала всерьез опасаться, как бы соседи полицию не вызвали, но Крис заявил, что этот вопрос он уладил одним из первых. Так что хозяин вечеринки просто велел нам расслабиться и ни о чем не думать.

Не понимаю, как я в один момент оказалась на сцене, если учесть, что я не выпила ни капли алкоголя, и в обычной жизни была довольно скромным человеком, не привлекающим к себе внимание без особой нужды. Но факт оставался фактом – вот она я, залезаю в огромную шляпу Криса, потому что танцевать, держась за ее борта, очень даже удобно. Рядом пристроилась Киша, благо места было полно, а Крис устроился за диджейским пультом. Помнится, я еще в начале вечеринки выразила сомнение, что у Кинга хватит музыкально материала, чтобы занять народ на всю ночь и не повторяться. Парень выглядел после моих слов так, словно я смертельно его оскорбила.

– Детка, чтобы ты понимала – у Леди Гаги пять официальных единоличных альбомов, несколько дуэтов и каверов. И я еще молчу про ремиксы, которых в сети до жопы просто! – высказался Крис, качая головой, – И у меня есть они все. Хотя, чему я удивляюсь – ты ведь явно не так хорошо эрудирована в мире звезд, как я.

– Не обращай на него внимания! – заявила мне Киша, – Криса иногда заносит, особенно после того, как он примет на грудь. Если уж на то пошло – никто не разбирается во всем этом дерьме, кроме него. Но мы любим его за это.

Да, собственно, я и не думала обижаться – понимала ведь, что парень не пытается меня задеть или обидеть. Он был такой, какой есть, и я могла либо принимать это, либо просто развернуться и уйти. Разумеется, я выбрала первый вариант.

В целом, вечеринка могла бы просто пройти мимо меня, и не отпечататься в памяти ничем, кроме как забавными костюмами. Но, разве можно было бы считать ночь удачной, если бы за все часы, что мы провели в доме Криса, не произошло бы никакого казуса?

Сперва я подумала, что всплеск мне просто послышался – из-за громкой музыки такой вариант действительно не исключался. Но рябь на поверхности бассейна развеяла мои сомнения, как и громкий смех нескольких студентов, которые стояли и чуть загораживали мне обзор. Словно почувствовав что-то, я растолкала их и увидела, что мои опасения сбылись – в бассейн кто-то свалился. Белые волосы полосатый костюм – ко дну шла никто иная, как Кейти. Из воды торчала только её рука, которая сжимала новенький айфон последней модели.

И всё было бы действительно забавно, если бы она хотя бы пыталась выплыть. Но нет – девушка практически не шевелилась. Видимо, алкогольный демон таки настиг её. И никто не делал абсолютно ничего, чтобы её спасти.

– Крис! – крикнула я, чувствуя нарастающую панику, – Кейти тонет!

Повернувшись, парень нахмурился, пытаясь понять, что я имею в виду. Не теряя времени на разговоры, я ткнула пальцем в бассейн. Почему я вообще это делаю вместо того, чтобы молча прыгнуть и вытащить девушку? Всё просто – я не умею плавать. Совершенно. Как, видимо, и Кейти.

Когда до Криса, наконец, дошло, что я имею в виду, беззаботная улыбка сползла с его лица, изменившись на гримасу ужаса. Он двинулся было в сторону бассейна, но его опередила Киша. Та, не глядя ни на кого, в два шага преодолела расстояние, отделяющее нас от резервуара, и нырнула в воду. Несколько мощных гребков – и Адамс, схватив несопротивляющуюся девушку за шкирку, подтащила ее к бортику. Где мы с Крисом уже приняли эту, не самую драгоценную ношу.

– Твою мать, да она в говно! – сорвалось с моих губ прежде, чем я смога себя остановить.

И действительно – кажется, Кейти совсем не соображала, где она находится и что с ней происходит. Первокурсница просто сидела на полу, мелко дрожа и прижимая к себе уже не работающий айфон. А люди вокруг даже не заметили, что человек чуть не откинул копыта на вечеринке, продолжая танцевать и веселиться.

– Давайте отведем ее в дом, – предложил Крис и первым подхватил Кейти, которая почему-то начала еще и хихикать, под локоть.

Я поспешила за ним, Киша, на ходу выжимая футболку – тоже. Её ирокез намок и представлял теперь просто бело-сине-зеленую массу, с которой стекала вода, косметика размазалась, но, несмотря на это, девушка выглядела весьма довольной жизнью.

– Ты сегодня просто мой герой, – сказала я Адамс, чуть касаясь её локтя.

Но та только отмахнулась:

– Да ну, ерунда. Не могла же я допустить, чтобы на вечеринке Киса кто-то помер. Это бы испортило всё впечатление от ночи.

– Ну да, точно, – хмыкнула я.

В гостиной мы усадили Кейти на диван, Крис тут же достал откуда-то плед и накинул его девушке на плечи.

– Эй, Кинг, – позвала друга Киша, – Я поднимусь наверх, переоденусь во что-нибудь твое? А то в мокрой одежде мне хоть вообще не улыбается.

Парень кивнул, растирая плечи первокурсницы:

– Дорогу ты знаешь.

Сев на диван, я чуть поморщилось – разило от Кейти, как от небольшого ликероводочного завода. Она этого, правда, не понимала, как и того, что вообще происходит вокруг. Повернувшись к Крису, она икнула и спросила:

– А есть что-нибудь выпить?

Но парень только покачал головой, мягко и сочувствующе улыбаясь:

– Малышка, тебе хватит на сегодня. Нам еще нужно придумать, как тебя высушить и отправить домой.

– Зато это тебе урок на будущее, Кейти, – не удержалась я от шпильки, – Носи с собой запасной комплект одежды. И обуви.

– А у меня есть, – выдало это создание, – В сумке лежит и то, и другое.

Хах, видимо, с ней подобные казусы уже происходили. Потрясающе. Этот экземпляр с каждой минутой мне «нравится» всё больше и больше.

Сумку девушки Крис отыскал довольно быстро. И действительно, в её недрах мы обнаружили шорты, футболку и даже балетки. Единственное, что переодеваться Кейти наотрез отказывалась – она отбрыкивалась от нас и только требовала, чтобы ей налили еще.

– Черт возьми, где носит твоего брата? – прошипела я, пытаясь стянуть с блондинки мокрый жакет, – Почему мы должны беспокоиться о состоянии его подружки?

– Ты меня спрашиваешь? – огрызнулся в ответ Крис, борясь с ногами Кейти, которыми та отчаянно сучила, – Майк, знаешь ли, не имеет привычки отчитываться передо мной.

– Что здесь происходит?

О, блин! Вспомнишь солнце – вот и лучик! На пороге гостиной, скрестив руки на груди, стоял Майкл Кинг, и, прищурившись, смотрел на нашу, весьма странную, компанию. А позади, вытягивая шеи в попытках хоть что-то разглядеть, пристроились Дуг и Кевин. Все трое явно наплевали на дресс-код, явившись на вечеринку в простых футболках и джинсах. Кроме, разумеется, Майка – хозяин дома облачился в черную рубашку с коротким рукавом, которая, как и вся его одежда, выполняла свою главную функцию – не прикрывала его тело, а демонстрировала мощные руки. Черт, я опять на них залипла.

– Да ничего такого! – фыркнула я, пытаясь скрыть свое смятение, – Решили вот тройничок замутить. Присоединишься?

– Крисси, что несет твоя подруга? – повернулся Майк к брату, едва сдерживая улыбку, – Я думал, что ей нравятся парни. Как и тебе.

– Ты – идиот, – сообщил Крис, – Твоя подружка, – кивнул он на Кейти, – Напилась и нырнула в наш бассейн. Забыв, что нужно шевелить руками и ногами, чтобы выплыть обратно.

– Где ты был? – спросила я недовольно, перебивая сокурсника, – Почему мы вынуждены заботиться об этой юной пьянчужке?

– Где был – тебя не касается, – коротко ответил Майк, подходя ближе и присаживаясь перед Кейти на корточки.

Девушка которую мы всё-таки смогли переодеть, лишь осоловело хлопала глазками и пыталась понять, в какой вселенной она находится. И даже на Кинга, который вроде как был её парнем, не реагировала.

– Ну, всё не так плохо, – хмыкнул Майк спустя пару секунд, – Зато ей было явно весело. И потом, девочки такие забавные, когда пьяненькие.

– Ты – долбанутый идиот и подонок, – с плохо скрываемой неприязнью процедила я по-русски, заработав сразу четыре недоуменных взгляда – от обоих Кингов, Дуга и Кевина.

– Что, прости? –  переспросил Майк.

– Говорю – домой ее отвези, – решила я не нарываться на неприятности, – Для нее вечеринка явно подошла к концу.

– Слушаюсь, мамочка, – не удержался парень от колкости, доставая и кармана телефон и набирая, по все видимости, номер такси, – И не надо так на меня смотреть, – добавил он, кожей чувствуя мое негодование, – Не я вливал в нее алкоголь.

– Странно, – послышался ехидный голос Киши, – Ты ведь любишь цеплять девок только после того, как они напьются.

Адамс выглядела намного лучше – на ней хотя бы была сухая одежда, пусть и с чужого плеча. Хорошо, что Крис был не самой крупной комплекции, так что его красная футболка и черные шорты не сидели на ней мешком. Косметику Киша смыла полностью, а влажные волосы зачесала назад, открывая высокий и гладкий лоб. Взглядом она буквально прожигала Майка насквозь, и в ее глазах не было больше ни мягкости, и доброты.

– Не суди по себе людей, дорогая, – парировал Майк, усмехаясь, – Если с тобой никто на трезвую голову связываться не хочет, это не значит, что у всех так.

Киша уже открыла было рот, чтобы ответить, но в эту словесную дуэль решил вмешаться Крис:

– Замолчите оба! Хотя бы сегодня давайте без ваших обычных ссор. Майк, просто увези ее. Киша – хватит.

Фыркнув, девушка скрестила руки на груди, но всё же послушалась. Как и Майк, который отошел в сторону, чтобы объяснить таксисту, как проехать к их дому. Мы остались вчетвером, если не считать Кейти, которая умудрилась во время всей этой перепалки спокойно уснуть.

– Эй, новенькая! – обратился ко мне Кевин, как всегда солнечно улыбаясь, – Классно выглядишь!

– Спасибо, Кев, – улыбнулась я в ответ, – Ты тоже.

– О, ты запомнила мое имя! – обрадовался парень, – Мне расценивать это, как знак, что можно пригласить тебя на свидание?

– Не думаю, – покачала я головой, – расценивай это, как то, что у меня хорошая память.

– Я ведь не перестану пытаться, – пригрозил мне парень с улыбкой.

– Кевин, отстань от Тины, – велел Майк, возвращаясь к нам и склоняясь над спящей Кейти.

– Ей не нравится, когда ее так называют, – поправил брата Крис, на что я послала ему благодарный взгляд.

– Плевать, – отмахнулся старший Кинг, подхватывая свою подругу на руки, – Я поехал, ведите себя хорошо.

Я только покачала головой, глядя ему вслед. Вот знаете, есть такой тип парней, который одним своим видом может довести до белого каления. И, казалось бы, с виду такой милый, приличный индивид, а как рот откроет – понимаешь, что не человек, а помойка натуральная. Так вот, о чем это я. Майкл Кинг – из таких вот людей.

– Ну что, – тронул меня за локоть Крис, – Вернемся на вечеринку?

Улыбнувшись, я кивнула и позволила парням утащить меня обратно, в буйство красок и ночи. В конце концов, меня вся эта драма не касается. Как и Майк со своими тараканами.

Глава пятая

– А я тебе говорю, что не смогли бы они спастись вдвоем! – чуть ли не кричала я.

– Смогли бы! – в тон мне отвечал Крис, чуть ли не подпрыгивая на кровати, – Не будь у Роуз такой огромной задницы! Они бы прекрасно поместились на двери вдвоем!

– Да что же ты такой твердолобый?! – всплеснула я руками, не в силах уже спорить с этим дураком.

– Да потому что это правда! В интернете есть куча людей, которые нарисовали не меньше десятка схем, как бы они могли с комфортом разместиться вдвоем!

– Да, вот только эти все гении из сети не учли одной детали – веса людей и качества двери! Крис, я смотрела этот фильм не меньше сотни раз и прекрасно помню тот момент, когда Джек пытался забраться на дверь, но она начала тонуть под его весом.

– Ну, вот видишь! – торжественно воскликнул Кинг, – Во всем виновата огромная задница Роуз! Если бы она была чуть полегче – Джек бы спасся!

– Господи, ты рассуждаешь, как…я не знаю, кто, – покачала я головой, – Сдался тебе этот Джек вообще.

Этот спор длился уже не меньше часа. Началось всё довольно невинно – мы просто решили сделать последнее заданное эссе по литературе вместе. Киша к нам присоединиться не смогла – у нее были занятия по борьбе. Узнав, что Адамс ходит в секцию, я, честно говоря, не сильно удивилась – это было вполне в ее стиле. Так что домой к Крису мы отправились вдвоем.

С той вечеринки прошел уже месяц, на дворе расцвел во всем своем великолепии октябрь. Признаюсь честно, осень в Нью-Йорке не походила на то, что я видела в одноименном фильме. Нет, солнце иногда всё же проглядывало из-за туч – редко, но это случалось. А в основном – дожди, дожди. Желтые листья, опадая, сваливались в один бесформенный комок, а не стелились красивым ковром. Настроение от такой картины портилось. Особенно, если учесть, что я всё еще предпочитала добираться до работы пешком – из-за ливней мне ничего не оставалось, кроме как пересесть на автобус.

Учеба с каждым днем мне нравилась всё больше и больше. Занятия были интересные, познавательные, педагоги придумывали каждый раз что-нибудь новенькое, чтобы заинтересовать нас. Однажды мы даже разбились на несколько редакций и должны были за час придумать концепцию журнала или газеты, и в конце защитить свой проект. Стоит ли говорить, что у нас был журнал о моде, и возглавлял его Крис?

Кстати, о нём. Наверное, основной заслугой того, что мне действительно нравилось учиться, было и то, что у меня появились настоящие друзья. Наше трио на «К» – Киша, Крис и Кристиан – было самым активным и подвижным. Серьезно – мы умудрялись подмять под себя всех, а наш стол во время обедов был самым малочисленным, но и самым шумным. Мы спорили, шутили, смеялись, обсуждали всё подряд. С Адамс мы пересмотрели свое отношение друг к другу. Как она сама мне призналась однажды, её насторожило, что мы с Крисом так быстро поладили. Оказалось, что они дружат чуть ли не с пеленок, и девушка всегда воспринимала друга, как младшего брата и считала свое прямой обязанностью защищать его от людей. Которые, по всей видимости, обходились с эпатажным и открытым мальчиком, мягко, говоря, нехорошо.

В общем, мы всё выяснили и в лице Киши я нашла чуть резковатую, но очень преданную подругу. А с Крисом так вообще нас было сложно разлучить – настолько мы сошлись взглядами. Кинг стал одним из постоянных гостей у меня на работе, и девчонки вечно чуть ли не умоляли его спеть. Да, они все поголовно в него влюбились и не рез горестно вздыхали от того, что – цитирую – «такая задница пропадает».

И вот теперь эта самая задница – я про парня, а не про пятую точку – с пеной у рта доказывала мне свою точку зрения, чуть ли не прыгая на кровати. Которая к слову сказать, была прямо-таки богатырской. Вообще, в спальне Криса я оказалась впервые – как-то обычно мы все делали либо в библиотеке, либо у меня на работе. И не то, чтобы я опасалась оказаться в этой обители разврата и порока. Нет, просто как-то любила я делать домашку и готовиться вне дома. А тут Кинг встал на дыбы – от библиотеки его стало подташнивать. А на работу отказалась ехать уже я – у меня был первый выходной за месяц, и я хотела отдохнуть от красных стен и неоновых вывесок.

Так я и оказалась в святая святых – мужской спальне. В первый раз в своей жизни, межу прочим. Это точно можно отметить кружечкой ароматного кофе, который сейчас стыл на столе Криса, пока мы спорили. Его комната, кстати, мне очень понравилась. Выдержанная в стальных цветах, она была не лишена некоторой элегантности. Из мебели здесь был необходимый минимум – огромный шкаф-купе, в котором Крис прятал все свои наряды, письменный стол с креслом, комод, на котором в ряд выстроились серебряные рамки с фотографиями самых ярких моментов жизни парня, огромная кровать, на которой мы, собственно, и расположились. Но больше всего меня удивил и даже восхитил туалетный столик, который скромненько пристроился в уголке. Как пояснил Крис в ответ на мой безмолвный взгляд, этот элемент спальни подарил ему на совершеннолетие Майк. Да уж, чувство юмора у старшего брата было явно на высоте. Видать, мечтал всю юность о сестричке, а достался…Крис.

– Я рассуждаю, как нормальный, здравомыслящий человек! – заявил Крис, – Ну и еще самую малость, как гей. Но это не точно – я уверен, что на Лео ДиКаприо засматриваются даже натуралы.

– Кстати, об этом, – чуть неуверенно сказала я, усаживаясь чуть удобнее на кровати и подгибая под себя одну ногу, – Мне дико неудобно, но в то же время меня раздирает любопытство.

– Дай угадаю – сейчас начнутся расспросы относительно моей ориентации? – хмыкнув, спросил парень.

Закусив губу, я кивнула. Не то, чтобы меня сильно беспокоило, нравятся парни Кингу или девушки. Нет, на это мне было плевать, для меня это было скорее еще одним способом понять мышление людей, с которыми я теперь живу в одной стране.

– Просто ты такой…открытый. Это интригует, смущает и вдохновляет одновременно.

– В России всё не так? – приподнял бровь Крис.

– Там признаваться, что ты – не такой, как другие, может быть опасно для жизни. Родиться геем для подавляющего большинства людей сродни преступлению. Приходится скрываться, подавлять свою натуру.

– То есть, ты раньше не встречала таких, как я?

– Ну, если и встречала – то они не признались в своей ориентации, – улыбнувшись, пожала я плечами.

– Ладно, – кивнул парень, присаживаясь на кровать рядом со мной, – Мне скрывать нечего. Спрашивай всё, что хочешь.

– Когда ты понял?

– Ну, точную дату я тебе не назову, – хмыкнул Крис, – Просто в какой-то момент я осознал, что мне нравятся мальчики так, как должны нравиться девочки. Майк говорит, что всегда подозревал – на третий день рождения я просил кукольный домик и выкидывал в окно всех его роботов. Иногда он шутит, что всему виной наша дружба с Кишей – якобы из-за нее я разочаровался в женщинах. Но признался я всем в пятнадцать, когда понял, что это не изменится.

– И как это приняли твои близкие? – продолжила я расспросы.

– Ну…неоднозначно, – признался парень со вздохом, – Мама, понятное дело, отреагировала менее резко. Решила сперва, что это – её наказание, потому что она всегда хотела дочь. А потом как-то смирилась. Отец…тут было сложнее. Он – уважаемый бизнесмен, и для него репутация – это очень важно. Я боялся, что он откажется от меня и выкинет из дома – в нашем мире такие истории не редкость. Но мне повезло – со временем и он остыл. Хотя, на встречи семьи с партнерами меня стараются не приглашать. Единственный, кто не изменил своего отношения ко мне – это брат. Скорее, наоборот – он меня очень поддерживал и постоянно повторял, что я – совершенно нормальный.

В голосе Криса послышалась плохо скрываемая гордость и нежность. Это было редкостью – обычно Кинг отзывался о старшем брате с неким пренебрежением, особенно когда дело касалось его похождений. Кейти Майк, кстати, бросил почти сразу после вечеринки. Но, девушка, кажется, особо и не переживала по этому поводу – я видела ее пару раз в коридорах и она не выглядела опечаленной. Хотя, быть может, это была просто хорошая актерская игра.

– Ты очень любишь его, – заметила я мягко.

– Конечно, – кивнул Крис, – Майк был рядом тогда, когда моя жизнь напоминала ад. Я всегда выделялся из толпы, и в школе это особенно бросалось в глаза. У детей нет такого понятия, как толерантность – они душат и уничтожают всё, что не могут понять и объяснить. Я дорого поплатился за свою открытость. Эта спина, – бросил парень косой взгляд через плечо, – Очень часто здоровалась со шкафчиками в школьных коридорах.

– Тебя били? – тихо спросила я.

– Почти каждый день, – признался Кинг с явной неохотой, – Киша пыталась меня отстоять – поэтому она и пошла в свое время на борьбу. Но больше всех на мою защиту вставал именно брат. Несколько раз ему грозили исключением из школы за то, что он бил ребят из моего класса. Рядом с ним я был как за каменной стеной. Но он выпустился и поступил в университет, а я застрял в школе еще на два года. И Майк не мог мне ничем помочь. Приходилось справляться самому.

– И ты выжил, – заметила я с улыбкой.

– У меня не было особого выбора, – усмехнулся Крис, – Я должен был всем доказать, что им не сломить меня. Я долгое время отстаивал право быть самим собой, и выглядеть так, как мне нравится. И потом – я был не один. Киша никогда не оставляла меня надолго. Знаешь, иногда мне кажется, что отец надеется на то, что мы с ней поймем, что любим друг друга, поженимся и заведем детей. Как по мне, так это даже звучит жутко.

– И его не смущает, что Адамс, мягко говоря, не типичная леди?

– Видимо, нет. В общем, – подытожил Крис, – Это моя история. Старшая школа была адом, и я рад, что всё осталось позади. В университете у меня началась другая жизнь. Здесь больше ценят то, какой я внутри, мой ум и креативность, а не сексуальные предпочтения. Ну а еще – Майк все еще меня оберегает. Хотя никогда и не признается в этом.

Подвинувшись, я приблизилась к парню чуть ближе, и взяла его за руку. Его голубые глаза чуть расширились в удивлении, но он не отдернул ладонь. Правильно,ведь в моем жесте не было ни капли романтики, лишь поддержка. Этим жестом я просто сказала ему «не бойся, я с тобой».

– Ты очень сильный, Крис. Правда, я заметила это еще в нашу первую встречу. Ты особенный, и это делает тебя выдающимся. Ты не сломался под гнетом толпы и за это я восхищаюсь тобой. Спасибо, что сел тогда за мой столик.

Крис мягко улыбнулся, накрывая наши руки свободной ладонью.

– Тебе спасибо за то, что не оттолкнула меня, как многие другие. Нам с Кишей давно пора было перестать чураться других людей. Ты оживила нашу компанию и привнесла в неё некую экзотику.

Момент был действительно милым и уютным. Я чувствовала, как тепло разливается в воздухе, и больше всего мне хотелось обнять Криса и прижаться к нему поближе, представив на секунду, что он – брат, о котором я всегда мечтала.

Но, как это бывает в тупых фильмах, очарование минуты нарушили. Дверь в комнату распахнули с такой силой, что она врезалась в стену, заставив нас вздрогнуть от грохота.

– Мелкий, ты не видел мою…оу, я чему-то помешал?

Повернувшись, я хотела было одарить Майка – а кто же это мог быть еще – одним из самых недовольных взглядов, которые только есть в моем арсенале. Однако, увидев Кинга, я поперхнулась воздухом. Тот, видимо, не ожидал, что в комнате, кроме Криса, есть кто-то еще, поэтому предстал перед нами в одном только полотенце, повязанном на бедрах настолько низко, что было видно тазовые косточки. Да и вообще – простора для воображения наряд Майка не оставлял от слова «совсем».

– Помешал, – кивнул Крис, а я, опомнившись, торопливо отвернулась, – Моей юности. Но я тебя уже давно за это простил.

– Ха-ха, как смешно, – хмыкнул второй Кинг, – А почему твоя подруга покраснела? Эй, Тина, ты что, смущаешься?

Этот идиот принципиально постоянно называет меня именно тем именем, которое мне не нравится. Первые дни я пыталась его поправлять, но легче было договориться со стеной. Видимо, ему слишком часто прилетало по голове баскетбольным мячом, голова и повредилась.

– Скорее, злюсь, – ответила я, понимая, что реально сижу красная, как помидор, – Говорила тебе – нужно было у меня заниматься, – обратилась я уже к Крису, – Там бы хотя бы никто не мешал.

– О, у тебя нет соседей? – удивился Майк, – Повезло, обычно в общагах всегда селят по двое.

Я бросила вопросительный взгляд в сторону друга, но Крис только пожал плечами. Ясно – видимо, эти двое не говорили обо мне, так что Майк не знал, что я живу не в общежитии. Даже не знаю, обидно это или нет. Хотя, о чем это я вообще? Мне напекло голову, или я правда расстраиваюсь, что местный ловелас не обсуждает с братом его подругу? Что за бред!

– Говоришь об этом с такой уверенностью, – хмыкнула я, поправляя косы, – Что, частый гость в общежитии?

– Разумеется, – с готовностью кивнул Майк, растягивая губы в улыбке, – Особенно на женской половине. Ладно, малышня, не буду вам мешать. У вас явно нет того, что я ищу.

– Если ты про девственность – то да, ты прав, – кивнул Крис, безмятежно улыбаясь, – И мы не малыши. Кристина младше тебя всего на год.

– И учится лишь на втором курсе, – усмехнулся Майкл, – Это говорит не в пользу твоих умственных способностей, новенькая.

Подмигнув мне, этот хам и наглец вышел из комнаты брата, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я же повернулась к Крису:

– И ты хочешь сказать, что вот этот человек защищал тебя в школе? Почему мне так сложно в это поверить?

Но Крис только пожал плечами:

– Он близнец, и очень точно отражает суть своего знака зодиака. В одну минуту может быть милым парнем, но  в другую я едва сдерживаюсь, чтобы не засунуть его голову в газонокосилку. Ох уж эта братская любовь.

– Я не верю в эту астрологическую фигню, – отмахнулась я, возвращаясь к тетрадям, о которых мы успели благополучно забыть в ходе жаркой дискуссии, – Я вот – овен, но это же не значит, что я упрямая, как баран.

– Ну, вообще, – заметил Крис, прикусывая губу и сверкая своими невозможными голубыми глазами, – Тебе это подходит. Без обид, но тебя порой бывает очень сложно переспорить.

– Хм… – протянула я, закусывая кончик ручки, – Ладно, признаю – это было сейчас приятно. Всё, хорош болтать. Мы итак потратили кучу времени. Давай заниматься.

Сказано – сделано. За полтора часа мы смогли добить эссе, и даже почти не крали друг у дружки идеи. За то время, что мы провели в комнате Криса, на улице снова разбушевалась непогода. Косые струи дождя барабанили в окно, вызывая у меня слегка тоскливый вздох – Кинги жили далековато от моего дома, так что мне придется либо мокнуть на остановке в ожидании автобуса, либо спускаться в метро. Что я тоже делать не горела желанием – меня всегда смущал запах подземки, который в Нью-Йорке был более сильный, чем в старых добрых Москве и Питере. В городке, откуда я уехала, метро и вовсе отсутствовало за ненадобностью.

Был, конечно, еще один вариант – вызвать такси, но я старалась прибегать к нему лишь в крайних случаях, поскольку это было дорогое удовольствие, а я зарабатывала не так много.

– Не забудь – завтра мы с Кишей приходим к тебе на работу, – сказал мне Крис, провожая до входной двери.

Я кивнула:

– Столик за вами я уже придержала. Ребята надеются, что мы снова устроим певческую дуэль. Им нравится, как ты поешь. Очень.

– Я польщен, – улыбнулся парень, – Твои коллеги явно разбираются в талантливых людях.

– Ну и куда ты собралась в такую погоду? – по лестнице на первый этаж спустился Майк.

На этот раз парень был полностью одет – в потертые джинсы и серую футболку. Взглянув на нее, я едва сдержала удивленный вдох – на груди черными буквами было крупно написано «Геи живут среди нас. Смиритесь». Да уж, Крис не преувеличивал, когда говорил про поддержку брата.

– Эм…домой, – ответила я, натягивая на себя черную кожанку.

– Ты утонешь, пока дойдешь до остановки, – хмыкнул Майк, – Я в центр еду, так что отвезу тебя.

– Ну, я не уверена, что это хорошая идея, – пробормотала я, бросая вопросительный взгляд на Криса, но тот, к моему удивлению, кивнул:

– Не отказывайся, Майк очень аккуратно водит. И он точно не будет к тебе приставать, если ты об этом беспокоишься.

– Крис! – воскликнула я, чувствуя, как щеки наливаются румянцем.

Старший Кинг, глядя на мое залитое краской лицо, только усмехнулся, подходя чуть ближе и извлекая из большого шкафа легкую ветровку:

– Не бойся – твоя честь не пострадает. По крайней мере, не сегодня.

– Да уж, успокоил, – буркнула я, – Ладно, поехали. Крис, до завтра.

– Не скучай, мелкий, – махнул Майк брату и, открыв мне дверь, галантно пропустил вперед.

Да уж, на улице словно всемирный потоп начался. Открыв зонтик, я побежала за Майком, который, натянув на голову капюшон, уже устремился к гаражу. Внутри было сухо и прохладно, а Кинг уже открывал дверь одной из трех стоящих машин – темно-синего «БМВ».

– Прошу, – с милой улыбкой предложил мне присесть парень.

А он и правда человек контрастов. Пару часов назад мне хотелось его прихлопнуть за его дерзость и длинный язык, но сейчас он олицетворял собой рыцаря и джентльмена в одном лице. Который, сев в машину, тут же чертыхнулся, регулируя под себя сидение.

– Вот же малой, опять тачку без спроса брал, – буркнул Майк, заводя машину и выезжая из гаража.

– А почему у него нет своей? – поинтересовалась я, решив, что молчать всю дорогу – невероятно скучно, – Не думаю, что дело в деньгах.

– Маленький он еще, – усмехнулся Кинг, – Отец эту подарил мне на двадцать первый день рождения. И потом – Крис не очень уверенный в себе водитель. Пусть лучше сидит на заднем сидении – целее будет.

– Какая забота, – фыркнула я беззлобно.

– Так и есть, – кивнул Майк, – Он – мой маленький братишка, и я забочусь о нем, как умею. Ему часто доставалось по жизни, но я пытаюсь свести побочный ущерб к минимуму.

Кивнув, я поняла, что парню явно не хочется развивать эту тему. Не желая нарываться на агрессию, я решила разбавить напряженную атмосферу музыкой. Включив стерео, я поймала одну из популярных радиостанций и чуть прибавила громкости, услышав знакомый трек.

«Во-первых,

Я говорю всё, что думаю,

Во мне бушует пламя, я устал от того, как всё было раньше.

Как всё было раньше.

Во-вторых,

Не говори мне, каким я, по-твоему, мог бы стать,

Я в одиночном плавании, я повелитель своего моря.

Повелитель своего моря».*

– «С малого возраста я был сломлен», – вдруг пропел негромко Майк, барабаня пальцами по рулю и безошибочно попадая в ритм, так, что его мягкий баритон сливался с голосом фронтмена группы, – «Вечно не в духе на людях,

Писал стихи для тех немногих,

Кто считался со мной,

Обращался ко мне, потрясал меня, чувствовал меня.

Я пою с сердечной болью полученных травм,

По венам течет то послание, которое я хочу доставить,

Делюсь выученным уроком,

Вижу красоту через...»

– Ты поешь? – удивленно спросила я, глядя во все глаза на своего сегодняшнего водителя.

– А на что это было похоже? – хмыкнул Майк, – Или ты думаешь, я на факультет искусств пошел только потому, что у меня пресс, как у античной скульптуры?

– Ну, я вообще думала, что ты учишься на режиссера, – призналась я, пожимая плечами.

– И ты угадала, – не стал спорить Кинг, внимательно глядя на дорогу, – Я изучаю режиссуру и актерское мастерство, но еще люблю иногда заглянуть на мастер-классы по вокалу. Мы с Крисом получали музыкальное образование вместе, только у меня тональность более низкая.

Словно желая подтвердить свои слова, парень чуть повернул голову и пропел еще пару строк:

– «В толпе я задыхался,

Собираясь пролиться дождём из облаков,

Падая на землю, словно пепел,

Надеясь, что мои чувства захлебнутся.

Но этого так и не случилось, они выжили среди приливов и отливов,

Подавляемые, сдерживаемые,

Пока небеса не разверзлись и не пролились дождём.

Ты пролился дождём, словно…»

Неожиданно улыбнувшись, я подхватила его творческий настрой. Благо погода располагала, да и группа была одной из культовых и столь любимых мной. Так что, открыв рот и набрав чуть больше воздуха в легкие, я пропела в ответ, наблюдая, как меняется выражение лица парня:

– «Боль!

Ты заставил меня, заставил меня верить, верить.

Боль!

Ты сломал меня и собрал заново, я научилась верить, верить.

Боль!

Пусть летят пули, пусть обрушиваются дождем,

Моя жизнь, моя любовь, мой драйв – все пришло ко мне от...

Боли!

Ты заставил меня, заставил меня верить, верить»

– Вау, – выдал Майк, одобрительно кивая, – Это было очень неплохо.

– Спасибо, ты тоже хорош, – улыбнулась я в ответ на похвалу.

Бросив на меня прищуренный взгляд, Майк снова обратил всё свое внимание на дорогу, бросив мне короткое и полное насмешки:

– Смотри только не влюбись в меня.

И этим он испортил весь момент. Легкости в общении как не бывало. Бросив на парня полный удивления и даже какого-то праведного возмущения взгляд, я не удержалась от возгласа:

– Что!? Спустись с небес на землю, Кинг. Не всё в этом мире вращается вокруг тебя. Тем более, ты слишком... – я помолчала, пытаясь подобрать слово, которое бы точно описала, что я про него думаю, – Типичный, – да, это было оно.

– Не понял, – нахмурился Майкл, бросая на меня быстрый взгляд и на секунду отрываясь от дороги.

Снисходительно улыбнувшись, я откинулась поудобней на сидение, чувствуя, что пришел мой черед расставлять все точки и вешать ярлыки.

– Ну, давай я тебе объясню всё более понятно, буквально на пальцах. Ты умен, хорош собой, умудряешься совмещать учебу на двух совершенно разных факультетах, играешь в баскетбол, поешь. Давай не забывать и про образ большого и заботливого брата, готового всегда прийти на выручку Крису. Майк, да ты просто одно ходячее клише! – наблюдая за тем, как по мере моего высказывания лицо парня всё больше вытягивается, я не удержалась от смешка, – Уверена, что всех героев мало-мальски успешных американских комедий писали именно с тебя. Не хватает только подружки-чирлидерши, родителей, которые тебя не понимают, и девочки-простушки, в которую ты потом влюбишься, поймешь, что всё вокруг – просто мишура. И вы уйдете в закат, держась за ручки и периодически обмениваясь микробами.

Чуть помолчав, Майк кашлянул и выдал неожиданно севшим голосом:

– Ты явно переобщалась с Кишей. Нет, серьезно, у тебя Кишапередоз.

– Скажешь, что я неправа? – скрестив руки на груди, поинтересовалась я.

Кинг ничего мне не ответил, а по его лицу, которое в одну секунду превратилось в непроницаемую маску, я ничего не могла понять. Пришлось смириться с тем, что ответа на свой вопрос я сейчас не получу и обратить свое внимание на пейзажи за окном. Которые уже принимали знакомые очертания. Ну, почти знакомые.

– Постой, ты куда меня везешь? – спросила я у Майка.

Тот опять нахмурился:

– В общежитие второкурсников, куда же еще. Ты же сказала, что собираешься домой.

– Да, но я разве говорила, что живу в общаге? – спросила я, – Это были твои выводы, не мои.

– Хорошо, – раздраженно выдохнул парень, – И где же ты живешь?

Я назвала адрес, и Майк послушно развернул машину. Мы проехали место моей работы, и только после этого Кинг решил нарушить тишину:

– Ты снимаешь квартиру?

– Нет, – покачала я головой, – Она мне досталась от бабушки. Я переехала практически сразу после ее смерти.

– Повезло, – сказал парень и тут же добавил, заметив мое выражение лица, – Нет, я не про бабушку сейчас, не подумай! Просто это правда везение – получить недвижимость в Нью-Йорке, еще и в таком районе, как Манхеттен. Это не так просто, как мне кажется.

– На самом деле, тут я с тобой соглашусь, – кивнула я, – Для меня это вообще было сродни чуду. Я никогда не была особо удачливой – ни богатых родителей, ни особых перспектив. И поездка сюда – ну, это можно считать лотереей, в которой мне достался счастливый билетик.

– Я бы на твоем месте так не считал, – заметил Майк негромко.

– О чем ты? – непонимающе повернулась я к парню.

– Здесь всё…не так просто, как ты думаешь.

– Я тебя не понимаю. Я счастлива здесь. Нью-Йорк – город моей мечты.

Хмыкнув, Майк покачал головой и, затормозив у светофора, повернулся ко мне:

– Потому что ты глупа. И потому что, несмотря на то, сколько здесь уже живешь – кстати, сколько? – пребываешь в мире иллюзий, счастливом и беззаботном. Для тебя Нью-Йорк – это место, где исполняются мечты. И, быть может, тот факт, что у тебя всё получается легко и просто – ты учишься, работаешь, получаешь стипендию, в твоем окружении только добрые и воздушные люди – такие, как мой брат – всё это слегка сбивает тебя с толку и не дает посмотреть правде в глаза. А она такова – этот город ломает людей. Чтобы чего-то добиться, все готовы идти чуть ли не по головам, а репутация – это самое важное, что у человека только может быть. Пока тебя оберегают стены института и ты этого не чувствуешь, но за его пределами лишь жестокость, уныние и горе. Смирись.

Выпалив это чуть ли не на одном дыхании, Майк снова тронулся с места, не обращая больше на меня никакого внимания. Я же чувствовала себя так, словно меня окунули головой в помои, а после еще и потоптались грязными сапогами. И медленно, толчками, в моей душе начинал расцветать гнев.

– Во-первых, – начала я негромко, – Ты ничего обо мне не знаешь. Совершенно. И не можешь говорить, в каком мире я живу и какими иллюзиями подпитываюсь. Во-вторых, я здесь уже больше полугода, и если ты думаешь, что мне эти месяцы дались легко, то глубоко заблуждаешься. Всё просто зависит от точки зрения. Если я не жалуюсь и не унываю, как многие другие, то это не от того, что я везунчик, а просто потому, что я не вижу в этом смысла. А ты со своими умными замечаниями можешь идти в задницу!

Выпалив это, я отстегнула ремень безопасности – Майк как раз притормозил возле моего дома. Удивительно, я за эти двадцать минут, что длилась наша поездка, словно на эмоциональных американских горках прокатилась. С этим парнем можно реально с ума сойти – он умудрялся одновременно злить, восхищать, раздражать и возбуждать. Так, стоп, последнее слово вообще откуда взялось?!

– Стой! – Майк схватил меня за руку прежде, чем я успела открыть дверь и выскочить на улицу, – Крис, я не хотел тебя обидеть.

– Ты меня не обижаешь, а раздражаешь, – отозвалась я и добавила уже по-русски, – Напыщенный индюк и болван.

– Эм…а что это значит?

– Погода, говорю, хорошая, – огрызнулась я.

Прищурившись, Майк спросил:

– Ты ведь не о погоде говорила?

– Надо же, какой сообразительный. Отпусти меня.

Хмыкнув, парень всё же выполнил мою просьбу, и я смогла, наконец, выбраться из его машины. Однако, не успела я обойти её, раскрывая на ходу зонтик, чтобы добежать до подъезда, как услышала оклик:

– Эй, новенькая?

Глубоко вдохнув через нос, я призывала все свое спокойствие и обернулась. Опустив стекло на окне машины вниз, Кинг смотрел на меня как никогда серьезно, только в самом уголке губ спряталась улыбка:

– Если твоя теория обо мне верна, то ты очень подходишь на роль девочки-простушки. Пойдешь со мной в закат?

Я только фыркнула, закатывая глаза:

– В твоих мечтах, Кинг!

На это парень только расхохотался. Я же, показав ему весьма неприличный жест, поспешила домой, в теплую и сухую квартирку.

*Строчки из песни «Believer» группы Imagine Dragons

Глава шестая

– Если вы  мне не поможете – то мы фильм не включим до полуночи! – крикнула я из кухни, гремя мисками.

Синхронное ворчание со стороны гостиной было мне ответом. А еще через минуту послышались чуть шаркающие шаги – и в дверном проеме показалась Киша, как всегда облаченная в потертые джинсы и дизайнерскую футболку со странными принтом в виде пентаграммы, в центре которой убивали милого цыпленка. Волосы  свои в этот раз девушка выкрасила в жуткий розовый цвет, который, чуть подсмывшись, смотрелся еще более-менее прилично.

– Вот и чего ты пыхтишь? – поинтересовалась Адамс, приближаясь ко мне и отбирая одну из мисок, – Сама же нас пригласила.

– Это не значило, что я планирую работать вашим персональным официантом, – парировала я, доставая большую кастрюлю и наливая в нее приличное количество растительного масла, – В этом и была суть – собраться вместе, чтобы отдохнуть от учебы, работы и прочего.

– Ладно, работяга, – хмыкнула Киша, роясь в ящичке со специями, – Нам понадобится соль – Крис не любит сладкий поп-корн.

– Верхний ящик слева, – подсказала я, насыпая в кастрюлю приличное количество кукурузы и включая плиту, – И прихвати перец – с ним вообще вкуснотища получится.

– Вы тут что, без меня что-то уже едите? – в дверной проем заглянула голова Кинга, который с интересом принюхивался.

– Да уж, разве мы рискнем, – хмыкнула Киша, замахиваясь на друга ложкой, которую уже где-то нашла.

Я наблюдала за всей этой картиной, даже не пытаясь скрыть улыбку. Всё же хорошо, что я настояла именно на таком варианте развития событий. Был вечер пятницы, и Крис предлагал нам всем поехать в клуб, но, честно говоря, я так сильно вымоталась за неделю, что больше всего мне хотелось просто растянуться на диване и ничего не делать. И уж точно в мои планы не входило наряжаться и трясти телесами всю ночь напролет в каком-нибудь прокуренном заведении. О чем я не побоялась сказать друзьям. Тогда Киша – от кого я это ожидала в последнюю очередь – предложила просто устроить киномарафон с пивом и закусками.

На том и порешили. А, чтобы нам никто точно не помешал, пижамную вечеринку было решено устроить у меня. Еду и напитки организовывала Киша, а диски в огромном количестве привез Кинг.

– Крис, возьми вон ту миску и высыпи в нее чипсы, – попросила я друга.

– Да, мой командир! – шутливо отдал мне честь друг и поспешил выполнить указание.

Правда, на полпути он притормозил и сменил траекторию, бросившись к старенькому радиоприемнику, который остался тут еще со времен моей бабушки. Хотя, о чем это я – не так уж много времени прошло.

– Это же наша любимая песня! – воскликнул Крис, – Киша, подпевай!

– О нет, только не это! – простонала в ответ Адамс.

Прибавив громкости, Кинг повернулся к подруге и запел своим восхитительным голосом. Я же только покачала головой, безуспешно пытаясь скрыть улыбку – этот парень просто обожал петь везде и всегда. Ну что за человек…

– «Ты думаешь, что я красив и без макияжа,

Ты думаешь, что я смешной, когда неправильно рассказываю концовку анекдота.

Я твой, поэтому между нами больше нет никакой стены...»*

– «До такого, как ты встретил меня, я была в порядке, хоть

И бывало немного сложно, а ты вернул меня к жизни», – подхватила песню Киша, и я с удивлением отметила, насколько бархатным и мягким был ее голос, – «И теперь каждый февраль, ты будешь моим Валентином,

Моим Валентином...»

– «Давай сегодня повеселимся на всю катушку!» – пропели эти двое уже вместе, поворачиваясь ко мне, и почти синхронно танцуя, – «Никаких сожалений – только любовь!

Мы будем танцевать, пока не умрём...

Ты и я...

Вы будем вечно молодыми!»

– Кристина, подключайся! – крикнул мне друг.

Ну вот и как я могла ему отказать? Отбросив в сторону пустую упаковку от кукурузы, я сделала пару шагов навстречу к ним, кокетливо улыбаясь и картинно закатывая глаза, прежде чем пропеть:

– «Ты заставляешь меня чувствовать себя так,

Будто я живу мечтой подростка.

Ты так меня заводишь, что я не могу уснуть.

Давай уедем и больше никогда не вернёмся,

Никогда не вернёмся назад...

Моё сердце останавливается, когда ты смотришь на меня,

Одно твоё прикосновение – и теперь я верю,

Что это не сон,

Так что лови момент и больше никогда не оборачивайся назад,

Никогда не оборачивайся назад!»

Продолжить импровизированный концерт нам помешал звук, напоминающий выстрел. Затем, еще один, и третий, после которого я почувствовала, как что-то мягкое и легкое приземляется мне на голову. Подняв руку, я вытащила из косичек поп-корн.

Ну твою мать…

– Ты не накрыла кастрюлю крышкой! – озвучила очевидный факт Киша.

Да уж, косяк.

– Кукуруза атакует нас! – крикнул воинственно Крис, в то время, как кастрюля продолжала выстреливать всё больше и больше поп-корна в воздух, – Не сдадимся без боя!

– Совсем того, что ли?! – крикнула я в ответ, – Накрыть нужно!

Уворачиваясь от снарядов, которые, к слову, были еще и горячими, я, схватив крышку, бросилась наперерез перестрелке. Несколько жареных кукурузин прилетели мне точно в лоб, но я только отмахнулась. Наконец, грохнув крышкой, я огляделась. Ну, могло быть и хуже – на полу оказалась всего треть кукурузы, а не половина. А значит, веником нам орудовать предстоит меньше.

– Интересно, мы хоть раз посидим тихо и спокойно, без приключений? – спросила я со смешком, глядя на друзей.

Те переглянулись и, видимо, что-то решив посредством ментального общения, синхронно покачали головами:

– Никогда!

Да, этих двоих было сложно не любить. Я вот точно не устояла. В итоге, мы спасли больше половины воздушной кукурузы. Вооружившись едой и пивом, мы оккупировали диван в моей гостиной и Крис включил DVD. Этот вечер мы решили посвятить сериалу «Клиника». Который, как оказалось, обожали мы все – над шутками Белого и Шоколадного Мишек смеялась даже Киша. Вообще я заметила, что когда рядом не было посторонних, она заметно расслаблялась и становилась обычной девчонкой, ну, может, лишь чуть-чуть более эпатажной, чем все, кого я видела до этого. Но в плане общения – Адамс была резковатой, но в целом очень дружелюбной.

Благо серии были короткие, и мы умудрились осилить целый сезон, прежде чем нам надоело. Кто первый бросил в другого поп-корн, я так и не поняла. Кажется, эта тайна уйдет вместе с нами в могилу. В любом случае, этот смельчак открыл ящик Пандоры, потому что уже через минуту весь пол гостиной был в крошках от чипсов и кукурузе, а мы молотили друг друга диванными подушками, безумно хохоча. Кажется, соседи сделают мне наутро выговор.

Вскочив на диван с ногами, Крис поднял руки – в одной из них всё еще была зажата подушка – вверх и воинственно крикнул:

– Я – король мира! Подчиняйтесь!

– Ага, хрен тебе! – крикнула Киша, сталкивая его на пол и усаживаясь сверху на его спину, – Ты отныне – мой вьючный осел!

– Ну нет! – картинно захныкал Кинг, – Вы должны мне подчиняться! Кристина, скажи ей, чтобы слезла и поклонилась королю!

– Ага, бегу и спотыкаюсь, – хмыкнула я, – И вообще, – добавила я, забираясь на диван, – Ты как с царицей разговариваешь, смерд?!

– Это заговор! – вскричал парень, пытаясь скинуть с себя подругу.

– Ага, матриархат называется, – усмехнувшись, пояснила Киша, всё же слезая со спины Криса.

– Никогда женщинам не быть во главе! Иначе весь мир полетит к черту! Особенно, если у руля встанет Киша!

– Ну спасибо, друг, – оскорбилась девушка, картинно прижимая руки к груди.

– Так, ребята, это всё, конечно, мило, – заметила я, оглядывая учиненный нами погром, – Но убирать всё это кто будет?!

Ну, в общем, следующие полчаса мы провели, выгребая ошметки чипсов, орешков и другой еды из-за всех углов. Больше всего досталось, разумеется, дивану – мне кажется, что я буду находить там запасы всю зиму. Хорошо хоть ковер, который был в этой комнате, кажется, со времен Средневековья, я благополучно убрала. Иначе, уборка заняла бы точно всю ночь.

Когда мы закончили и, посмеиваясь от переполнявших эмоций и выпитого пива, опустились на диван, в дверь позвонили. Странно, я вроде никого не ждала. Может, соседи решили, что хватит это терпеть и пришли с разборками?

Киша и Крис притихли, и одновременно повернули головы в мою сторону, явно задаваясь тем же вопросом, что и я. Пожав плечами и поднявшись на ноги, я решила всё же открыть дверь. Не снимая цепочку, разумеется. Мало ли, кого там принесло. Удобная всё же вещь, эта цепочка. В моей старой квартире такой вещи не было, а здесь я прямо оценила ее по достоинству.

Однако, оказалось, что волновались мы зря. За дверью действительно стоял человек, но он уж точно не был моим соседом.

– Майк? – удивленно спросила я, – Ты что здесь делаешь?

– Забираю малого, – с кривой улыбкой пояснил парень, – Он попросил, еще днем. Не любит такси. Так что, может, впустишь?

Хмыкнув, я всё же открыла дверь и предложила Майку переступить порог моей святая святых. Оказавшись внутри, Кинг с любопытством оглядел небольшую прихожую, после чего остановил свой взгляд на мне, а его губы растянулись в довольной улыбке.

– Классный прикид.

Я опустила взгляд вниз и с опозданием поняла, что стою перед парнем в пижаме – штаны в черно-серую клетку и похожего оттенка кофта с большим сердечком на левой груди. Ну а на ногах, разумеется, мягкие тапочки-угги. Не спорю – вид очень уютный и домашний, но не тот, в котором можно представать перед парнем, который мне мало того, что не особо нравится, так он еще и имеет привычку постоянно вгонять меня в краску.

– Эм…спасибо, – кивнула я, решив, что терять то все равно уже нечего.

Как же я оказалась неправа.

– А это у тебя что? – спросил Майк.

Протянув руку, он достал из моих кос, которые я сегодня заплела в большой, чуть неряшливый пучок…чипсину. Ну, всё, теперь можно официально проваливаться сквозь землю.

– Ну…мы устроили драку едой, – пробубнила я, чувствуя, как предательская краска возвращается на мои щеки.

– Это в духе мелкого, – усмехнулся Майк и крикнул уже громче, – Крисси! Карета подана!

– Просил же не называть меня так! – раздался крик из гостиной, и уже через пару секунд в коридоре показался недовольный Кристиан.

Следом появилась и Киша, которая успела надеть маску недовольной миром девушки. Смерив Майка хмурым взглядом, она поинтересовалась у меня:

– Что этот недочеловек делает здесь?

– Я тоже тебе рад, Адамс, – улыбнулся Майкл, – Вообще-то, можно было добавить чуть больше дружелюбия в голос, ведь ты говоришь со своим сегодняшним водителем.

– Я на машине! – отрезала девушка.

– Эм… Киша, – осторожно позвала её я, – Не думаю, что садиться за руль после трех бутылок пива – хорошая идея.

– Тогда вызову такси, – отмахнулась Адамс, – Я с этим, – бросила она брезгливый взгляд на Майка, – В одну машину не сяду.

– Кажется, ее ненависть к тебе достигла своего пика, – поделился своими наблюдениями с братом Крис.

– Это алкоголь в ней говорит, – хмыкнул Кинг, – Ну, раз наша королева считает, что моя тачка недостаточно хороша для ее царской задницы – я не настаиваю. Надеюсь, хоть на игру завтра ты придешь, Киша?

– Приду, – буркнула та, чуть подумав, – Но не ради тебя, а поболеть за факультет. Один этаж всё же делим.

– И на том спасибо, – улыбнулся парень, поворачиваясь ко мне, – Ну а ты? Придешь?

Начинаю чувствовать себя дурой. Куда все завтра собираются, и почему я ни о чем не знаю?

– Эм…куда? – слегка растерянно спросила я.

Снисходительно вздохнув, Майк потрепал меня по плечу и ответил:

– На игру. Завтра баскетбольный матч между факультетом искусств и медиками. Первая игра в сезоне. Я планирую блеснуть во всем своем великолепии.

Мы с Кишей синхронно закатили глаза, скрещивая руки на груди. Кажется, Кинг неделю назад сказал правду – у меня Кишапередоз, мы уже даже жесты друг друга копируем. Ну, а с другой стороны, когда так рисуются, даже не пытаясь прикрыться хоть какими-то намеком на скромность – что остается?

– Слушай, – вдруг пришла мне в голову мысль, – А если на поле встречаются оба твоих факультета – за кого ты играешь? Ты ведь в обеих сборных?

– Верно, – кивнул Майк, – В такие печальные дни я отсиживаюсь на зрительских трибунах. Все посчитали, что это будет справедливо.

– Ну так что? – перебил нас Крис, уже обувшийся и одетый в верхнюю одежду, – Ты придешь? Посмотришь на мой костюм болельщика! Я тебе клянусь – он просто умопомрачительный!

– Ну, только разве что ради костюма! – улыбнулась я другу и, повернувшись к его брату, кивнула, – Можете на меня рассчитывать.

– Ты не пожалеешь, – подмигнул мне старший Кинг, – Так, всё, малыши – за мной! Адамс, не смотри на меня так, пойдем ловить тебе такси.

Обняв друзей и выставив их за порог, я уже собиралась было закрыть за ними дверь, как Майк остановил меня, положив свою широкую ладонь на темное дерево.

– Скажу тебе по секрету, – шепнул он мне с видом заговорщика, – У тебя в волосах еще осталось немного еды. Нет, ты не подумай – мне нравится такой стиль! По крайней мере, ты никогда не будешь голодной. Но всё же, прибереги это все до нашего первого свидания.

Мигом вспыхнув, я схватилась за дверь, отталкивая смеющегося парня.

– Мечтай, Кинг!

Захлопнув за ним дверь и от души приложив ее об косяк, я выдохнула, призывая всё свое спокойствие. После чего отправилась в ванную – уничтожать свои запасы на зиму, что так удачно обосновались в моей прическе.

*Строчки из песни «Teenage Dream» певицы Katy Perry

Глава седьмая

Приходить в институт в субботу – тут нужно быть либо отъявленным ботаником, либо психом. Так я всегда считала, и до последнего не отказывалась от своей веры. Потому что, как бы я не любила учебу и отдельно – свое учебное заведение, но в пятницу я искренне радовалась тому, что до понедельника мне не придется тащить свою задницу на пары.

Однако оказалось, что есть и третий вариант – когда в дело вступают спортивные состязания. Хотя, честно говоря, болельщик из меня был не самый хороший, а точнее – никакой. В этом я разительно отличалась от своей семьи – мой отец был футболистом-любителем, и мама никогда не пропускала ни одной его игры. Я же не понимала этого кайфа – гонять мячик по полю, поэтому меня с собой они никогда не брали. Тоже самое и с баскетболом – я даже правил игры не знала.

Однако, несмотря на это, я всё равно приехала в институт, как и пара сотен других студентов, что стекались отовсюду, направляясь в сторону нашей альма-матер. Причем, как я успела отметить, лица у большинства были мятые, сонные и с живописными синяками под глазами. Очевидно, пятница у них была более бурной, нежели моя, но они все равно пришли. Вот он, командный дух.

 В спортивном зале я растерянно огляделась, не зная, куда пристроиться. На трибунах по правую руку от меня сидели студенты, все сплошь одетые в голубое, на трибунах слева преобладали изумрудные оттенки. Я же в своих белых джинсах и серой водолазке была, как бельмо на глазу.

– Крис!

Услышав оклик, я чуть повернулась и увидела Кристиана, который энергично махал мне из изумрудного моря. А рядом пристроилась и розовая макушка как всегда хмурой Киши. Улыбнувшись, я поспешила к друзьям, которые заняли места в первом ряду, и даже о моей заднице предусмотрительно подумали.

– Что-то ты совсем не в цветах команды, – укорил меня Крис, – Болельщица, называется.

Да уж, зато парень на трибунах сидит явно не в первый раз. Кинг был похож на молодого и очень красивого лепрекона – изумрудные брюки плотно обтягивали стройные ноги, обутые в белые кеды, белая рубашка с коротким рукавом, две верхние пуговицы парень расстегнул и повязал на шею зеленый шарфик. Образ довершали подтяжки и шляпа в тон. Крис вообще любил головные уборы – носил их при любом удобно случае. Но вообще выглядел он хорошо, даже отлично.

Киша же осталась верна себе – простые джинсы с протертыми коленями и футболка с открытым плечом, правда, зеленого цвета.

– Как будто я знала, какие у них цвета, – хмыкнула я, присаживаясь рядом, – Что под руку попалось – то и надела.

– Не слушай его, – посоветовала мне Адамс, – Крису дай только повод приодеться.

– Да, я уже это поняла, – усмехнулась я, глядя на нашего местного модника.

Который от наших слов надулся, скрещивая руки на груди.

– Да ну вас, – буркнул парень, – Спелись, на мою голову.

– Ну не ворчи, – обняла я парня за плечи, – Мы же тебя за это и любим. Ну, не только за это, конечно, но твоя любовь к моде – одна из причин.

– Дожили – девушки лапают братца, а не меня! – послышался полный праведного возмущения голос.

Обернувшись, я смогла оценить спортивную подготовку Майкла. Ну, и его зеленую форму – длинные шорты и футболку без рукавов, которая отлично подчеркивала рельефы его рук. Которыми парень сжимал оранжевый мяч. Каштановые волосы Кинга были привычно взъерошены – Крис называл такую прическу «после секса» – а в глазах, несмотря на недовольный тон, блестели смешинки.

– Отлично выглядишь, новенькая, – обратился Майк ко мне.

Я же только глаза закатила:

– Сколько ты еще будешь так меня называть? Два с половиной месяца уже прошло, как я учусь здесь.

– Но ты ведь всё еще новенькая. Вот если к вам переведут еще кого-нибудь – то ты автоматически освободишься от этого статуса, – заверил меня парень с широкой улыбкой.

– Кристина! – к нам подбежал дредастый Кевин, сверкая, как начищенный медный пятак, – Пришла на меня посмотреть?

– Конечно, – заверила я парня, добродушно усмехаясь, – Всю ночь не спала, думала о предстоящей игре и всё ждала, когда же смогу оценить Кевина Джонса, звезду баскетбольной команды.

Кев от этих слов расцвел еще больше, а вот Майк, наоборот, нахмурился. Бросив на друга внимательный взгляд, он вдруг кинул ему мяч и погнал разминаться. Нам же Кинг велел кричать погромче – желательно его имя – и после игры никуда не уходить. Все – и команда, и часть болельщиков – собирались либо отметить победу, либо, в случае поражения, напиться с горя.

– Что это сейчас было? – спросил у меня Крис, когда парни отошли от нас.

– В смысле? – не поняла я, – Твой брат вообще-то. Не узнал?

– Да я не об этом, – отмахнулся парень, – Ты не заметила, как Майк смотрит на тебя?

– Эм…как?

– Плотоядно! – брякнула Киша, хмыкая.

– Да ну, прекратите, – фыркнула я, – Вам показалось.

– Ну…может быть, – протянул Крис недоверчиво, – Но я редко ошибаюсь в таких вопросах.

– И поэтому ты до сих пор один? – поинтересовалась я с улыбкой.

– Тут другое! Я просто слишком разборчивый, мне абы кто не подходит.

– И этим ты выгодно отличаешься от брата, – вставила свою шпильку Адамс, – Он, наоборот, берет всё, что плохо лежит.

– Ну спасибо, – буркнула я, – Я о себе была лучшего мнения, чем просто худолежащий товар.

– То есть ты не отрицаешь, что этот имбицил запал на тебя? – прищурившись, спросила Киша.

– Да ничего я не отрицаю и не подтверждаю! – рявкнула я, чувствуя, что снова начинаю краснеть, – Отстаньте от меня оба!

Нахмурившись, я отвернулась о них и сосредоточила свое внимание на поле. На которое уже высыпали остальные игроки. Правда, только часть – половина осталась сидеть на скамьях. Видимо, запасные. Но Кевин и Майк были среди тех, кто стояли рядом с судьей и внимательно слушали его наставления.

Спустя еще несколько минут игра, наконец, началась. Крис, на которого я не могла злиться дольше пяти минут, негромко объяснял мне правила. Которых я, как уже было сказано выше, не знала. Сперва капитаны разыграли мяч, который, благодаря длинным ногам и загребущим рукам Майка достался зеленой команде. И только после этого начался первый из четырех периодов, или, как назвал это Крис – первая четверть.

Практически сразу Кинг открыл счет, забросив мяч в корзину противника. Этот парень действительно был хорош – если откинуть все его замашки нарцисса и любовь к саморисованию. Во время игры он будто преобразился – собрался, отключившись от внешних раздражителей и полностью сосредоточившись на игре. Даже взгляд изменился – из глаз исчезли смешинки, они словно потемнели и стали по-взрослому суровыми, а на лбу появилась небольшая морщинка. Кинг тяжело дышал, стремительно перемещаясь по полю и что-то крича товарищам по команде. Они с Кевином действовали как одно целое, понимая друг друга, кажется, с полувзгляда. За первые два периода они принесли команде пятнадцать очков, и после половины игры факультет искусств вел со счетом 25:12.

Я не особо понимала, что происходит, поэтому Крис негромко подсказывал мне, объясняя тот или иной момент и комментируя каждый жест судьи. Половину правил я благополучно проворонила, поэтому просто следила за мячом и по реакции других болельщиков понимала, когда стоит радоваться или расстраиваться.

Во время большого перерыва Майк, тяжело дыша и вытирая со лба пот, подошел к нам.

– Ну что? – спросил он в перерывах между вдохами, – Я хорош?

Мне оставалось только глаза закатить. Любитель порисоваться вернулся.

– Майк, – окликнул брата Крис, внимательно глядя куда-то в сторону, – Будь аккуратнее во второй половине игры. Пусть Кев тебя прикрывает.

– В смысле? – нахмурился Кинг, – Ты о чем?

– Тот бугай из медиков, – кивнул в сторону мой друг, – Он мне не нравится – смотрит на тебя так, словно уже мысленно снимает мерки для твоего гроба. Как бы не решили сыграть грязно наши доктора.

– Не ссы, братишка, – улыбнулся Майкл, – Мы их порвем.

– Я просто предупредил. Они же не идиоты и понимают, что единственный шанс отыграться – это вывести из игры вас двоих. Не хочу потом тебя выхаживать.

– А я думал, тебе это в радость, – вздохнул Майкл и повернулся ко мне, – Ну а ты что скажешь? Мне стоит быть осторожнее?

– Я доверяю Крису в этом вопросе, – пожала я плечами, – Но если вдруг тебя травмируют – я не особо расстроюсь.

– Ох! – парень картинно схватился за сердце, – Ты слишком жестока со мной!

– Иди играй уже, придурок, – фыркнула Киша, как самая не сочувствующая среди нас, – Тебя уже команда потеряла.

И правда – парни в зеленом уже оглядывались, в поисках, по всей видимости, своего капитана. И только Кевин не переживал – поймав мой взгляд, он широко улыбнулся и махнул мне рукой. Я ответила ему тем же, чем вызвала у Киши очередную усмешку.

– Вот и что на этот раз? – спросила я у нее недовольно, когда Майкл решил всё же покинуть нас.

– Нет, ничего, – покачала та головой, – Просто вносишь раздор в устоявшуюся, настоящую, мужскую дружбу.

– В смысле?

Адамс бросила на меня внимательный взгляд и спросила:

– Ты правда не понимаешь или просто прикидываешься?

– Да хватит вам уже кудахтать! – прикрикнул на нас Крис, – Третья четверть начинается!

И правда – судья уже дал сигнал, и игра возобновилась. Только сейчас я поняла, что команды поменялись кольцами, и если раньше почти вся игра велась далеко от нас – возле колец противника, разумеется, то теперь…да в принципе, ничего не поменялось, просто кольца стали чуть ближе к нам.

В какой-то момент я поймала себя на мысли, что действительно прониклась игрой, напряженно слежу за игроками и кусаю от волнения губы каждый раз, когда мяч забрасывают в наше кольцо. Я даже вроде как разобралась с правилами и уже без подсказок Криса понимала, где была «пробежка», и когда мяч улетал в «аут» (кажется, так же правильно?), видела и «пронос мяча». В общем, развивалась потихоньку.

А медики действительно ужесточились. К началу последней, четвертой четверти, они сумели выровнять счет до 30:30, и теснили ребят с факультета искусств. Те, в свою очередь, тоже потихоньку выдыхались – я видела, как тяжело было Майку и Кевину, но те упорно отказывались от замены. Пока на одной и последних секунд громила-медик – тот самый, на которого обратил внимание Крис – не врезался в Майка, отчего тот упал на пол и громко вскрикнул, хватаясь за ногу.

Судья тут же остановил игру и вся команда – даже запасные – бросились к своему капитану. Как и Крис, которого мы с Кишей просто не успели остановить, потрясенные развитием событий. И, переглянувшись, поспешили за ним.

– Эй, как ты? – опустившись перед Майком на колени, я бегло осмотрела его ногу, не решаясь прикоснуться.

Тот чуть поморщился, садясь на полу, но всё же не удержался от очередной улыбки:

– Значит, чтобы привлечь твое внимание, мне нужно всего лишь оказаться на полу? Знал бы раньше – еще в первой четверти попросил бы того докторишку толкнуть меня.

Я только закатила глаза, поднимаясь на ноги и протягивая Майку руку, чтобы он встал. Раз шутит – значит, волноваться точно не о чем.

А вот Кристиан явно так не считал. О чем в красках сообщил судье, даже не пытаясь сдерживаться.

– Это был фол! – кричал он, тыча пальцем в баскетболиста противника, – Неспортивный, причем! Вы должны немедленно удалить его с поля!

– Мистер Кинг, – ну, конечно, Криса знал даже спортивный судья, – Я сам знаю, что мне нужно делать. Покиньте поле. Вы, и ваши подруги, –бросил мужчина выразительный взгляд на нас.

– Крис, идем, – Киша схватила друга за локоть и потащила в сторону трибун.

Мне ничего не оставалось, кроме как пойти за ними. Напоследок Майк послал мне еще одну из ободряющих улыбок и сделал шаг в сторону судьи. Сердце чуть кольнуло – парень хромал. Не думаю, что он сможет продолжить играть.

Однако, на вопрос судьи Кинг только кивнул. Подозвав напряженного и явно злого Кевина, Майкл что-то сказал ему – по всей видимости, игроки быстро пытались придумать новую схему. А в это время, к удовольствию Криса, провинившегося баскетболиста действительно удалили с поля за неспортивное поведение – его словам о том, что он толкнул Майка случайно, никто не поверил.

– Так тебе и нужно, мелкий, жалкий… – дальше из уст Криса полился набор таких отборных ругательств, что у меня, как у истинной леди, уши покраснели и почти свернулись в трубочку.

Игру возобновили, но если раньше я следила за мячом, то теперь всё внимание было приковано к Майку. Которому приходилось нелегко – нога парня явно болела, от чего он передвигался медленней обычного, поэтому основной удар принял на себя Кевин и остальные.

В одну из последних минут медики смогли вырваться вперед, опережая нашу команду всего на одно очко. И, судя по виду всех игроков – на победу уже никто особо не рассчитывал. Не было уже ни сил, ни времени, а капитан всё больше припадал на больную ногу, игнорируя крики тренера и почти мольбы сесть на скамью. А я уже прикидывала, что сказать Кеву и Майку, когда всё закончится.

В последние секунды Кевин снова завладел мячом и даже добежал до кольца противника, но там попал в засаду. Оказавшись на краю поля, в очень невыгодной позиции для броска, парень быстро огляделся. Его уже окружили парни в голубой форме, и в этой толпе не было ни одного зеленого пятна. Видимо, отчаявшись, парень бросил мяч наугад, в сторону кольца, но я не услышала характерный звук удара прорезиненного материла о твердую поверхность поля. Повернувшись, я поняла, что это был не панический жест, а хорошо продуманный маневр. Потому что мяч угодил прямо в руки Майка. Который незамеченным смог пробиться в тыл врага. Но опять же – стоя прямо под кольцом, он оказался в не самой выигрышной для атаки позиции.

Однако, одной игры оказалось недостаточно, чтобы я смогла считать себя профессионалом в баскетболе. Это я поняла, когда Майкл на одной ноге практически вылетел из-под кольца. Словно в замедленной съемке я наблюдала за тем, как его тело буквально взмывает в воздух, будто он – ведьмак, который забыл метлу дома. Сделав картинный оборот вокруг своей оси, Майк, держа мяч одной рукой, буквально зашвырнул его в корзину, падая на пол и громко выдыхая от боли в ноге. Этот звук я скорее ощутила, чем услышала, потому что он потонул в свистке судьи и одновременно громком реве учеников.

– Это был слэм-данк! – крикнул Кристиан, вскакивая на ноги, – Один из самых зрелищный видов бросков! Оценивается в два очка. Ты понимаешь, что это значит?! – восторженно спросил парень у меня.

Кажется, да. Майк практически вырвал победу из чужих рук. Факультет искусств победил. Об этом красноречиво сообщал шум со стороны нашей трибуны. Кажется, я различала девичьи визги, направленные в сторону Майка. Который, не без помощи Кевина поднявшийся на ноги, картинно поклонился зрителям, после чего поковылял в сторону раздевалок.

– Пойдем, – потянул меня в ту же сторону Крис, – Ему нужна помощь. А потом – поедем праздновать.

В небольшой, пропахшей потом и носками комнатке Майк был один – остальные всё еще принимали поздравления от зрителей и судьи. Кинг уже успел снять мокрую футболку, когда услышал стук двери. Подняв голову, он широко улыбнулся, проводя растопыренной пятерней по влажным волосам.

– Братишка, ты привел болельщиц ко мне в качестве приза?

Киша фыркнула, оставаясь стоять у входа и глядя куда угодно, но только не на полуголого Майка. Я же, наоборот, почему-то не могла заставить себя отвести от него взгляд. Хотя, казалось бы, я уже успела увидеть всё и даже больше, если вспомнить, как Майк вломился в комнату брата, прикрытый лишь одним полотенцем. Однако, вид влажной от пота мужской груди, на которой темнели короткие волоски, словно приковывал внимание.

Деликатное покашливание, которое издал Кристиан, заставило меня вздрогнуть и опустить взгляд. Который тут же зацепился за приличных размеров синяк на ноге Майка.

– Болит? – задала я, наверное, один из самых глупых в мире вопросов, кивая на травму.

– Не особо, – отмахнулся Майк, в то время, как его брат доставал из шкафчика его сменную одежду, – Через пару дней буду в норме. Так вы пришли, чтобы…?

– Помочь тебе, дубина, – хмыкнул Крис и повернулся к подруге, – Киша, достань из моей сумки заживляющую мазь и эластичный бинт. Кристина – тебя я попрошу собрать сумку нашей звезды, пока остальные не пришли. А мы с тобой, герой, – толкнул он брата в сторону, по всей видимости, душевых, – Идем приводить тебе в порядок и обрабатывать раны.

– Ты как мамочка, – проворчал Майк, но послушно позволил увести себя.

Правда, на пороге он обернулся и, подмигнув мне (иногда мне кажется, что у него нервный тик!), сообщил:

– Кстати, мы идем праздновать к тебе на работу. С тебя песня, новенькая! Я слышал, что ты хороша в этом.

Докатились – меня уже заказывают. Хорошо хоть только песню, а не что-нибудь еще.

Глава восьмая

Еще один плюс от проживания в малознакомом городе – каждый твой день приносит что-то новое и неизведанное. К такому выводу я пришла практически на второй неделе своего пребывания в Нью-Йорке. За почти двадцать лет жизни в своем небольшом городке я изучали его вдоль и поперек. Не было ничего, что смогло бы поразить или удивить меня. Жизнь напоминала рутину – и это в мои-то годы. Я знала, что утром проснусь в своей комнате, позавтракаю, соберусь – и пойду на учебу. Пройду три улицы пешком, потому что нет никакого смысла тратить деньги и время на автобус, ведь он порой едет так медленно, что его обгоняют даже пенсионеры. По пути мне встретится дедушка с соседней улицы, который каждое утро, для поддержания здоровья, ходит гулять. А чуть дальше будут мамочки с колясками, которые направляются в единственный более-менее приличный парк.

В самом университете я забьюсь в самый дальний угол, чтобы никто не мешал мне заниматься своими делами – мечтать. О том, что всё рано или поздно изменится и я вырвусь.

Нет, не спорю, в моей старой жизни было много хорошего, и я всё еще зову то место своим домом. Я люблю вспоминать двор, в котором выросла, в котором всегда буйно росли тополи – ветки даже норовили залезть в окно моей комнаты, а пуха было так много, что можно было смастерить себе приличную такую подушку. Сразу за домом был лес, в который мы выбирались летом каждые выходные – на шашлыки. Это было всё дорого моему сердцу, но всё это было вызубрено назубок и больше не приносило той радости, что раньше.

Другое дело – этот новый дом. Как я ни старалась, выучить всё хитросплетение улиц было просто невозможно. Хотя, казалось бы, всё просто – улицы были прямыми и длинными. Очень много «Авеню» – седьмая, девятая, пятая (там, кстати, очень, ну просто ОЧЕНЬ много бутиков!) – всё от семи и до десяти километров. Чаще всего я ходила именно по седьмой – она пересекалась с Бродвеем. И вот эта улица была для меня одной сплошной аномальной зоной. Пятьдесят три километра. ПЯТЬДЕСЯТ ТРИ! И за те месяцы, что я живу в этом районе, я так и не смогла пройти весь Бродвей. Поверьте, когда люди на вопрос «где ты живешь» гордо отвечают «Бродвей», уточняйте, в какой именно части. А то будете, как я, наяривать километры просто по незнанию.

Больше всего я любила, как это ни странно, место пересечения Бродвея и Седьмой Авеню. Есть здесь знатоки? Догадались, о чем я? Конечно, я говорю про Таймс-Сквер. Место, которое ночью сияет также ярко, как и днем.

Оказавшись здесь впервые, я слегка опешила – такого столпотворения я не видела даже в Москве, а ведь мне столица казалась самым многочисленным местом на планете. Но центр России нервно курил в сторонке, по сравнению с одной только этой площадью. Немного цифр, для общего развития – ежедневно по этим дорогам проходит до трехсот тысяч человек и сто пятнадцать тысяч водителей со своими пассажирами.

Гулять мне здесь очень нравилось. Но вот жить в этом районе я бы точно не захотела. В первую очередь, из-за огромного количества светящейся рекламы. Это напоминало Токио – нет, я там не была, но видела очень много фильмов и роликов. Так вот, насколько я смогла узнать из различных источников, все обитатели Таймс-Сквера обязаны были выставлять самую яркую и красочную рекламу своих заведений, бутиков, магазинов, музеев и прочего. Можете себе представить, на что это было похоже, если учесть, что на площади работает около ста семнадцати тысяч человек?

Но кафешки здесь действительно были крутыми – милыми, уютными, и в них потрясающе вкусно готовили и варили кофе. И вот в одной из них я и расположилась в очередной свой выходной. Заказав горячий шоколад и достав из сумки небольшой нетбук – подарок родителей и еще одна вещичка, привезенная из прошлой жизни.

Что я здесь делаю? Да просто вспомнила, что со всеми этими вечеринками, играми и работой я совершенно забросила свою мечту. Уже и не помню, когда я писала хоть что-то, кроме лекций в университете. А, если учесть, что зимняя сессия неотвратимо приближалась, неизвестно, когда я снова вылезу из-за книжных завалов. Поэтому, отклонив предложение Криса прогуляться вместе, я отправилась искать вдохновение в свое любимое место среди ароматов кофе и выпечки.

Заняв местечко у окна, я бросила быстрый взгляд на улицу и улыбнулась. Вчера ночью выпал первый снег, и это не могло не напомнить о том, что зима близко. Буквально наступает нам всем на пятки – календарь красноречиво отметил последний день ноября. Об этом говорила и погода – температура воздуха продолжала падать, вынуждая убирать футболки в дальний ящик комода и облачаться в теплые, чуть колючие свитера.

Кутаясь в ворот одного из таких – нежно-сиреневого цвета – я отвернулась от заметенной снегом улицы и обратила всё свое внимание на экран компьютера. Мыслей в голове было очень много, и им требовался выход. Так было всегда, с самого детства – в моей голове просто возникала картинка, и если я не переносила ее на бумагу, она начинала преследовать меня везде, снясь и буквально витая в воздухе, ровно до того момента, пока я, наконец, не сдавалась во власть своей музы.

Тоже самое происходило и сейчас. Что неудивительно – эмоций и впечатлений у меня хватало, как минимум, на три романа. Все они были начаты, но ни один я так и не смогла довести до конца. Всегда чего-то не хватало – я начинала писать, а потом понимала, что двигаюсь совершенно не в том направлении. Но, быть может, сейчас всё изменится, и флюиды Таймс-Сквера помогут мне вернуться на путь истинный?

Работа продвигалась медленно, но верно. Я пила уже третью кружку горячего шоколада подряд, и прямо перед моими глазами оживал новый мир, созданный силой моего воображения. В нем было всё, чего так не хватало в моей реальности – сильная, волевая героиня, сносящая все преграды на своем пути верные друзья, готовые лечь под пули. И был ОН – любовь всей её жизни (разумеется, куда же без любовной линии в романе?!). Восхитительный, просто умопомрачительный парень с вечно взъерошенными волосами цвета горького шоколада, нежно-зелеными глазами и чуть вздернутым носом. И не стоит забывать про дерзкую улыбку, что никогда не покидает его губ. И который очень любит клетчатые рубашки.

Стоп. Это тут вообще откуда взялось? Так, последняя строка явно лишняя. Удалить, удалить, удалить.

– Эй, новенькая!

Вздрогнув, я прекратила стучать по клавишам и резко обернулась на голос – и наткнулась взглядом на парня, который, кажется, сошел со страниц только что написанной истории. Надеюсь, я не попала в тот жутковатый фильм, где всё, написанное автором, сбывалось. Просто он писал только ужастики, и там герои были теми еще чудиками.

– Здравствуй, Майк, – взяв себя в руки, поздоровалась я, – Милая рубашка.

Черно-белая клетка – кажется, это было любимое цветовое сочетание старшего отпрыска семейства Кингов. Как и привычка надевать рубашки поверх футболок – эдакий ковбойский стиль. Сапог со шпорами не хватает. И кожаных штанов – вместо них парень нацепил узкие брюки, непозволительно плотно обтягивающие длинные ноги, и темно-синие зимние ботинки. В одной руке Майк держал пальто в тон ботинкам, а в другой – кружку с каким-то напитком, от которой тонкой струйкой поднимался пар.

– И тебе привет, Кристина, – весело отозвался парень, – Что ты здесь делаешь?

Не дожидаясь приглашения, парень отодвинул один из свободных стульев и усадил на него свой звездный зад, вещи скинув на его несчастного собрата. Да уж, посидела в одиночестве.

– Так, пытаюсь поймать немного вдохновения. В уединении, – особенно подчеркнула я последнее слово.

Но, кажется, Майк умел мастерски пропускать мимо ушей всё, что ему не нравилось. Так вышло и в этот раз – услышав лишь первую половину фразы, Кинг заметно оживился.

– Вдохновение? Ты пишешь что-то? Дай почитать!

С этими словами парень развернул мой компьютер к себе, явно намереваясь сунуть свой любопытный нос в него. Я даже дергаться не стала, наблюдая за тем, как постепенно вытягивается его лицо.

– Это что такое? – спросил он, тыча пальцем в монитор.

– Мой роман. Незаконченный, – спокойно отозвалась я, делая глоток уже слегка остывшего шоколада.

– Но что за иероглифы? На каком языке это написано?

– А сам не догадываешься? – хмыкнула я, – Это – русский язык. И не такие уж это и иероглифы – если присмотришься, найдешь даже знакомые буквы. Они, правда, имеют совершенно другое значение, но это неважно.

– А почему ты пишешь именно на этом языке? – спросил Майк, возвращая мне компьютер.

– А почему ты спрашиваешь? – ответила вопросом на вопрос я, – И вообще – тебе разве не пора идти…ну, я не знаю, куда-нибудь?

– Тебе неприятно мое общество? – прищурившись, спросил Майкл, – Я понимаю, что я не Кев, но нельзя же быть настолько категоричной.

– Не поняла. Ты о чем? – нахмурившись, спросила я.

– Он часто говорит о тебе. Вы вроде как неплохо общаетесь.

Ну да, это было правдой. С Кевином у нас сложились неплохие приятельские отношения – мы часто болтали в коридорах о всякой ерунде. Он был приятным, веселым парнем и всерьез утверждал, что его дреды приносят удачу, если за них подержаться. Правда, он мне этого сделать пока так и не разрешил, но я надеялась когда-нибудь его всё же переубедить.

– Есть немного, – не стала спорить я, – Он – хороший друг и интересный собеседник.

– А еще он запал на тебя, – добавил Майк.

Я издала короткий смешок, выражающий мое мнение относительно бредовости этой мысли, и покачала головой:

– Не думаю. Я не давала ему повода для подобных мыслей.

– А ты думаешь, парню нужен повод или особое разрешение, чтобы увлечься девушкой? – приподнял Майк одну из своих до безобразия идеальных бровей, глядя на меня с нескрываемым удивлением.

– Ну…У меня не так много опыта в подобный вопросах, так что…наверное? – это прозвучало, как вопрос, да скорее всего так и было.

– Ну так я тебе вот что скажу – люди обычно не контролируют ту часть мозга, которая отвечает за чувства, будь то влюбленность, страсть или еще какая штука. И, кстати, говоря об опыте. Немного – это сколько?

Ну что, давненько я не краснела? Так самое время это исправить. Что я и сделала под пристальным взглядом Кинга. Отвечать я не спешила, решив отдать всё свое внимание горячему шоколаду. Который, кстати, был очень неплох. Я бы даже сказала – прекрасен. Блин, да я бы всё что угодно сказала, лишь бы не отвечать на этот вопрос!

Ответ на который Майк, по всей видимости, прочел на моих покрытых алой краской щеках. Его глаза расширились от удивления.

– Погоди, ты хочешь сказать, что у тебя его вообще нет?! Да как такое вообще может быть? – потрясенно выдохнул парень.

– А что тебя так удивляет? – буркнула я недовольно, – Ты меня вообще видел?

Да, я помню, что научилась любить и принимать себя. Я – не другие. Поэтому реакция Майкла меня, если честно, порядком смутила.

– В том то и дело, что видел! –воскликнул Майк, – И не только я! Если уж на то пошло – то у тебя уже есть несколько поклонников в баскетбольной команде, и парочка врагов среди чирлидерш. Куда вообще парни в России смотрели?!

Ну зашибись, приплыли. И это я не про поклонников – эту часть фразы я пропустила мимо ушей. Враги. Только их мне не хватало. Откуда они вообще взялись на мою голову? Я из всех ребят общаюсь только вот с Кингами да с Кевом. Неужели девушки думают, что я посягнула на предводителя всех нарциссов (читать – Майка Кинга). Вот уж дудки.

А потом я уловила вопрос. Который, судя по взгляду Майка, был отнюдь не риторическим. Пожав плечами, я ответила:

– Дело не во внешности. Я просто всегда была другой.

– И в чем это выражалось? Все приносили на завтрак бутерброды, а ты – дождевых червей?

Вот откуда всё это в его голове вообще?! Что за помойка мыслей? Поморщившись от подобного сравнения, я покачала головой:

– Нет. Просто, я была мечтательницей. Всегда витала в облаках, придумывала что-то, какие-то свои миры, сюжеты, истории. Часто отвлекалась от уроков, выпадала из реальности. Учителей это бесило, одноклассников – отпугивало.

– Но почему? – кажется, Майк искренне не понимал, в чем дело, – Что плохого в том, чтобы уметь мечтать? Богатое воображение – это болезнь?

– В нашей школе – да и вообще в городе – отличаться…ну, это не считается нормой. У людей есть своя, приземленная жизнь, устои. Их пугает всё, что они не могут понять. Чтобы ты понимал – на факультете журналистики нас было всего двенадцать человек, и даже среди них я слишком выделялась.

– Знаешь, мне это напоминает сказку «Красавица и чудовище», – хмыкнул Кинг, – Там тоже Белль не понимали, потому что она была единственной, кто умел читать. Да уж, ну и варварская у вас страна.

– Это не так, – возразила я мягко, – Я всё равно люблю свой дом, и родителей, и городок в целом. Просто это место оказалось не моим. Я всегда любила творить, мечтала уехать, но всегда боялась сделать этот шаг. Пока, вот, не подвернулся случай.

– Да уж. Значит, ты писательница, – с улыбкой заметил Майк.

– Что-то вроде того.

– Но почему на русском? Ведь если ты надумаешь издаваться – тебе придется переписывать всё по новой.

– Знаю, – кивнула я, задумчиво пожевывая губу, – Просто, я поймала себя на мысли, что не говорила на родном языке уже очень давно. Не читала, не писала. А сегодня я поняла, что даже думать начала по-английски.

– Эм…разве это плохо? – осторожно спросил парень, – Ты ведь теперь живешь здесь.

– Но родилась то я в России! – возразила я, – И я не хочу забывать свои корни!  Ведь это так важно – помнить, откуда ты, где твое место, где тебя любят и, в случае, если ты облажаешься – всегда примут обратно. Поэтому свои мысли и заметки я решила писать на родном языке. Чтобы помнить.

Майк во время моего короткого монолога лишь наблюдал за мной, чуть склонив голову на бок. При этом на его губах витала легкая улыбка, а зеленые глаза следили за мной с каким-то блеском, который я никак не могла себе объяснить. Поэтому, не было ничего удивительного в том, что я смутилась,

– Что? – спросила я, – У меня что-то на зубах? Почему ты так смотришь?

– Нет, ничего, – покачал головой Кинг, – Мне просто нравится, как ты размышляешь. Очень интересно и даже необычно. Если ты хотя бы вполовину также хороша в своих книгах, как и в рассуждениях – я уже хочу что-нибудь прочитать.

– Ну так сходи в библиотеку…

– Что-нибудь, написанное тобой, глупышка, – усмехнулся парень, – Ты…уникальная. Иногда напоминаешь ребенка, но порой ведешь себя очень по-взрослому. Например, когда заставляешь Криса надеть шарф.

– Ну а что он ходит с голой шеей! Зима на носу!

– Вот, об этом я и говорю. Не зря Роберт Грин сказал, что Творчество – это сочетание дисциплины и детской непосредственности.

– Так, насчет непосредственности я не буду спорить – что есть, то есть. А вот дисциплина у меня хромает, – вздохнула я, – Например, сейчас я должна дописывать главу, но вместо этого болтаю с тобой.

– Ну, а я должен спешить на тренировку, – пожал плечами Майк, – Но вместо этого сижу здесь, с тобой.

– Как ты вообще здесь оказался? – задала я вполне логичный вопрос.

– Если я скажу, что увидел тебя в окно и просто захотел поздороваться – поверишь?

Чуть подумав, я покачала головой:

– Нет.

– А зря. Потому что это – чистая правда. Однако, – добавил парень, пока я пыталась собрать свои мысли в кучку, – Мне уже действительно пора, или тренер сделает мне обрезание без анестезии. Увидимся, Кристина.

Сказав это, Майк поднялся на ноги, оставляя на столе лишь пустой стаканчик из-под кофе. Подхватив со стула свое пальто, Кинг наклонился и, чуть коснувшись моей щеки своими губами, подмигнул мне, после чего покинул кафе, выйдя на шумную улицу. Я же только сидела и глазками хлопала, пока мой мозг искал ответ на один-единственный вопрос – что это вообще было?!

Глава девятая

Декабрь принес с собой не только ежедневные снегопады, сопливые носы и покрасневшие на морозе щеки. Нет, впереди замаячило одно страшное, прямо-таки жуткое событие, которое можно было обозначить одним коротким, но очень ёмким словом – сессия.

Я безумно боялась и волновалась одновременно. Время, когда я была просто обычной новенькой и учителя смотрели на мои ошибки сквозь пальцы, остались далеко позади. С меня собирались спрашивать также строго, как и с остальных, если не строже, ведь я подала заявку на повышенную стипендию, а значит, в моем табеле должно стоять только «отлично».

Поэтому, пришлось отодвинуть в сторону все развлечения, вечеринки, и даже простые посиделки по вечерам перед телевизором. На работе я тоже взяла несколько дополнительных отгулов. Кристиан и Киша, с недовольными минами, были вынуждены сделать тоже самое – Кинг весной собирался отправить заявление в «Вог-точка-ком», и ему также нужно было блеснуть на экзаменах. Ну а Адамс просто не хотела вылететь из университета.

Теперь каждый день во время обеда мы молчали, лихорадочно листая учебники и справочники, заедая всё это сэндвичами или салатом – Крис подсел на здоровое питание и пытался нас с Кишей тоже обратить в эту веру, правда, пока безуспешно. Самый оживленный столик превратился в оплот знаний и бесконечных попыток запихнуть в свою голову как можно больше знаний.

Потихоньку, от учебы я начала реально съезжать с катушек. Зубрежка мне даже снилась – вот только во сне справочник то колотил меня по голове, то вообще пытался сожрать. Правда, такие кошмары мне снились только если я съедала что-то перед сном, так что от полуночных набегов на холодильник я тоже решила отказаться.

Так, за неделю декабря я умудрилась похудеть на три кило, вещи начали болтаться на мне, как мешки, а под глазами залегли глубокие тени, которые я каждое утро замазывала тональным кремом. Да – мне пришлось начать пользоваться косметикой, чтобы хотя бы немного отличаться от чуть переутомленного трупа. Если такие вообще бывают.

Но беда ведь никогда не приходит одна, верно? Наша вторая часть свалилась на нас троих в один не самый светлый понедельник, во время обеденного перерыва. И выглядела она точь-в-точь, как Майкл Кинг, только чуть запыхавшийся и потому тяжело дышащий. Он, и его неизменная свита в лице Дуга и Кевина, которые тоже не выглядели, как довольные жизнью студенты.

– Вы должны мне помочь! – выпалил Майк, стоило нам поднять на него глаза.

Крис на это только усмехнулся и, отбросив в сторону ручку, скрестил руки на груди:

– Господь услышал мои молитвы и этот день настал! – воскликнул парень, сверкнув глазами, – Для начала выкинь все свои клетчатые рубашки. Братишка, они просто ужасны!

И действительно – на Майке снова красовалась одна из его любимиц, на этот раз черно-зеленая. Хотя, относительно того, насколько они ужасны, я бы еще поспорила. По крайней мере, парню они очень шли. Не то, чтобы я собиралась когда-то ему в этом признаться, но всё же…

Старший Кинг закатил глаза:

– Крис! Я серьезно!

– Ты думаешь, я шучу? Даже если ты и отдаешь за каждую по триста баксов, это не делает их менее уродливыми!

Что простите?

– Триста баксов?! – сорвалось с моих губ против воли, – Вы сейчас шутите что ли?!

– Видишь – даже Кристина в шоке от твоего вкуса, – махнул друг рукой в мою сторону, в то время, как приятели Майка негромко посмеивались за его спиной, – А она, заметь, из России. Там, я думаю, такая безвкусица весьма популярна, как и шапки-ушанки.

Нужно будет как-нибудь напомнить себе, рассказать Крису чуть больше про свою родину. Поскольку он, как и большинство американцев, уверен, что в России живут чуть ли не варвары, которые ходят под ручку с медведями и пьют водку на завтрак, обед и ужин.

– Майк, – позвала я парня, понимая, что пора бы вернуть разговор в разумное русло, – Что случилось и почему ты обращаешься именно к нам?

– Скоро зимний концерт, – сообщил мне Кинг, – Ты ведь в курсе, что это?

– Эм… в первый раз об этом слышу, – честно призналась я.

– Братишка, ты что, не рассказал Кристине о главном событии зимы? – Майкл бросил в сторону Криса укоризненный взгляд.

– Если бы я действительно считал ваш отчетный концерт чем-то важным – то, разумеется, я бы поведал об этом своей подруге, – повел плечами, обтянутыми очередным модным кардиганом, мой друг, – А поскольку я так не думаю, то и говорить ничего не стал.

– А теперь, может, вы перестанете говорить так, будто меня здесь нет, и объясните, в чем дело? – бросила я на братьев грозный взгляд.

Молчавшая всё это время Киша хмыкнула и сообщила мне снисходительным тоном:

– Зимний концерт – это часть сессии у факультета искусств. Его подготовкой занимаются только ученики, без помощи педагогов. Обычно выбираются несколько человек с каждого курса, и они уже планируют всё. Выступления, подготовка зала, распределение обязанностей, прослушивания, свет, звук – всё ложится на их плечи. И, в зависимости от того, насколько успешно пройдет концерт, все курсы получают либо зачет, либо неуд, и дружной толпой идут на экзамен. Быть избранным в оргкомитет – это одновременно поощрение и наказание. Потому что, если вдруг что пойдет не так – однокурсники первыми четвертуют провинившегося.

– Всё это, конечно, интересно, – медленно протянула я, – Но какое отношение к этому имеем мы?

– В общем, – вздохнул Майкл, – От четвертого курса в этом году выбрали нас троих, – кивнул он на друзей, и Кевин не упустил возможности помахать нам, улыбаясь во все свои тридцать два, – Для меня это вроде как хорошо – половина сессии в кармане, и я смогу нормально подготовиться к экзаменам на юридическом. Но есть загвоздка – сегодня утром одна из участниц, которая должна была петь, сообщила, что сломала ногу и уходит на длительный больничный.

– Так вычеркните ее из сценария, – пожал плечами Крис, – Делов-то, на три секунды.

– Не выйдет, – подал голос Кевин, – У нас четко регламентированное время концерта, нельзя выдавать ни больше, ни меньше. Если что-то пойдет не так –нас срежут и отправят на экзамены. Как сказал наш руководитель – «это должно научить вас грамотно организовывать работу коллектива», – тонким голосом проговорил парень, явно передразнивая своего преподавателя.

– Я всё еще не понимаю, чего вы хотите от нас, – призналась я, однако, Крис, кажется, оказался куда более сообразительным – он смотрела на брата внимательно, ожидая, что тот скажет.

– Все уже представили свои номера и их утвердили. У нас не осталось людей. Но вы трое – музыканты, – медленно, почти по слогам сказал Майкл, – Так что мы подумали…вдруг вы захотите нас выручить?

– Вот уж точно нет, – хмыкнув, покачала головой Киша.

– Может, вы хотя бы подумаете? – с надеждой спросил Кевин, глядя при этом на меня, словно я здесь что-то решала.

– А не о чем тут думать, – решительно отрезала Адамс, привлекая к себе внимание, – Я ему, – ткнула она пальцем в Майка, – Помогать не буду, даже если на кону будет стоять вопрос самого существования человечества!

– Киша, – поморщился тот, пока все переводили растерянные взгляды с одного на другую, – Тебе не кажется, что всё заходит слишком далеко?

– Нет! Не кажется! – хмыкнув, девушка встала из-за стола, собирая вещи, – Пожалуй, я пообедаю где-нибудь в другом месте. Там, где всё не провоняло напыщенностью и высокомерием. Если такое еще осталось в этом здании.

И действительно – поправив ремень сумки на худом плече, Киша махнула мне рукой – и ушла в сторону выхода, одним взглядом расчищая себе путь. Нам с Крисом осталось лишь растерянно смотреть ей вслед.

– Эээээ… – протянул друг, переведя неуверенный взгляд на меня, – Наверное, мне стоит догнать её и поговорить.

Я кивнула – Кинг знал Кишу дольше и лучше, чем я. Так что, если кто и мог успокоить разбушевавшуюся фурию – так это он. Наверняка он в курсе, почему даже при малейшем упоминании даже имени его брата Адамс словно с цепи срывается.

– А с тобой, – бросил Кристиан недовольный взгляд на Майка, поднимаясь на ноги, – Мы позже поговорим.

А, может, и не в курсе.

– Кристина, увидимся на лекции, – ласково улыбнулся мне друг, собирая тетради с книгами.

Я только кивнула, возвращая всё свое внимание забытым лекциям. Однако, услышав спустя минуту негромкое покашливание, снова обратила свое внимание на троих парней, которые всё еще стояли у меня над душой. Вот тебе раз, а я-то думала, что разговор окончен.

– Вы разве еще не всё сказали? – вежливо уточнила я.

– В принципе, всё, – кивнул Майк, – Но ответа так и не услышали.

Ясно – этот парень просто не привык сдаваться. Хорошее качество, не спорю, но явно не в данной ситуации.

– Слушайте, – вздохнула я, – Я правда не уверена, что это – хорошая идея. И даже если Крис сможет уговорить Кишу, я, скорее всего откажусь. Впереди сессия, и мне нужно готовиться. Я даже с работы отпрашиваюсь, чтобы успеть всё выучить. Мне просто некогда будет репетировать номер.

– Ерунда, – махнул рукой Кевин, – Я уверен, что ты итак всё знаешь, просто тебе нужно в это поверить. А чтобы ты так не боялась – я могу дать тебе подержаться за дреды на удачу, – с широкой улыбкой предложил парень.

– Оставь свое вшивое царство при себе, – посоветовал Майк другу с усмешкой, – Крис, если ты так волнуешься – я могу позаниматься с тобой.

– А ты забыл, что учишься на другом факультете? – приподняла я бровь.

– Да, но я старшекурсник, – напомнил мне парень, – И уж с базовыми предметами я точно могу помочь. Плюс – я знаю всех преподавателей, их слабости и привычки. Могу проконсультировать, как вести себя с каждым.

Я засомневалась, глядя на парня. Он, бесспорно, владел важной информацией, которая могла стать моим счастливым билетом. Но концерт? Серьезно? Я имею в виду – выступать перед толпой людей. И нет, я как бы привыкла к этому, но на работе это были коллеги и совершенно незнакомые люди, большинство из которых я больше никогда не увижу. Здесь же – толпа враждебно настроенных студентов. И я уверена в своей оценке – Майк сам мне говорил про врагов среди той же команды поддержки, которая, разумеется, здесь была, как и в любом учебном заведении. И, судя по тому, что трое самых популярных парней с факультета искусств стоят возле стола, за которым сидит новенькая, уже больше трех минут, делает меня в их глазах чуть ли не преступницей.

Ну, просто блеск.

– Я не люблю рождественские песни, – предприняла я еще одну попытку.

Парни только засмеялись – даже мрачный молчун Дуг, а Майк сказал:

– Кристина, то, что это – зимний концерт, не значит, что должны звучать лишь рождественские песни. Вы можете выбрать всё, что угодно – хоть национальный гимн.

– Нет, его бы я петь точно не стала, – буркнула я, – Меня дома бы не так поняли.

– Соглашайся, Крис, – подал вдруг голос Дуг, – Это будет весело.

Я посмотрела на парня, который со стороны напоминал скалу, и который, кажется, впервые обратился ко мне напрямую. Не знаю, что на меня подействовало больше – это, или то, что он открыто, хоть и слегка скованно улыбнулся мне. Эта троица точно обладала каким-то магнетизмом – каждый своим. Но вместе они представляли собой просто невероятный коктейль из улыбок, взглядов и тестостерона, противостоять которому было просто невозможно. Особенно таким простым смертным, к которым относилась и я.

Поэтому, вернув Дугу улыбку, которая вышла слегка неуверенной, я кивнула:

– Ладно. Если Крис и Киша согласятся – то я в деле.

Кев и Дуг облегченно выдохнули, а вот Майк, наоборот, нахмурился. Да, кажется, он тоже не верил, что Адамс сменит гнев на милость. Интересно, каких размеров черная кошка пробежала между этими двумя?

Как по мне, так она точно была размером с гепарда.

Глава десятая

Громкий грохот, который сопровождала распахнутая дверь, заставила Майкла Кинга оторваться от чтения очередного конспекта по уголовному праву и лениво поднять глаза. Прямо перед ним стоял его младший брат и, судя по тому, как его голубые глаза метали молнии, он был очень зол.

– Вот зачем портить стены? – с усмешкой спросил Майк, садясь прямо, – Наверняка ведь след от ручки остался. Предки опять скажут, чтобы я ремонт за свой счет делал.

– Переживешь! Нужно поговорить! – рявкнул младший Кинг, нервно поправляя ворот кардигана.

– Да я уже понял, что ты пришел не за тем, чтобы спросить, как дела у твоего любимого старшего брата. Крисси, что стряслось?

Кристиан глухо рыкнул. Он ненавидел, когда его так называли – это позволялось делать лишь их матери. Она до сих пор видела в обоих сыновьях маленьких несмышленышей, которых нужно оберегать и которые стойко терпели эти приступы сюсюканья.

– Мне всё это надоело! Вы с Кишей и раньше не ладили, но последний год это просто переходит все границы!

–  То есть ты не смог уговорить её помочь нам? – спокойно уточнил Майк.

Парень лишь выдохнул, качая головой. Он не то чтобы, прямо-таки пытался убедить Адамс участвовать в концерте – львиную долю дня он просто пытался выяснить, почему его лучшая подруга воспылала такой ненавистью к его старшему брату. Они были знакомы с пеленок, и, хотя, Киша всегда смотрела на более взрослого мальчика с некоторой долей опасения, у них были довольно неплохие отношения.

А на первом курсе девушка как с цепи сорвалась. Сперва она просто во время обеда вылила свой сок Майку на голову, после чего, надев стакан на его мокрую и чуть липкую от нектара макушку, спокойно удалилась из кафетерия. На вопрос Криса о том, что это было, Адамс лишь пожала татуированными плечами и сказала, что он её выбесил.

С того дня бесил Майк девушку регулярно – то подходил не вовремя, то нёс какую-то ерунду. Порой казалось, что Кишу бесит даже тот факт, что парень дышит одним с ней воздухом. Поначалу Крис пытался выведать у подруги, что же случилось, но потом забил, решив, что это всё – побочные эффекты взросления и девушке просто нужно это переждать.

Однако сегодняшняя вспышка ясно дала понять, что ждать милости от Адамс не придется, и ее поведение – не просто выброс гормонов. В конце концов, она вела себя абсолютно адекватно большую часть суток. Ровно до того момента, пока в поле зрения не попадался Майк. Тогда было возможно лишь два варианта – девушка затихала и лишь одаривала парня ненавидящим взглядом. Либо, как уже было ясно продемонстрировано, переходила в атаку.

Убежав за подругой, Крис попытался вразумить ее, но потерпел полнейшее фиаско.  Киша и слышать ничего не хотела – лишь отбрыкивалась и говорила, что в гробу видела и концерт, и Майка, и всех, кто хоть как-то связан с ним. В итоге она просто психанула и послала лучшего друга в такое далекое путешествие, что даже привыкший к крепким выражениям Крис почувствовал, как кончики его ушей розовеют от смущения.

На подругу Кинг не обижался – привык за годы дружбы. Если раньше он еще пытался ее воспитывать и учить приличиям, то уже давно забил на это. Лучшие друзья – они потому и зовутся так, что ты их принимаешь со всеми недостатками и вспышками. А если пытаешься переделать человека – то какая ж это дружба?

А вот на брата Кристиан злился. Потому что понимал – без этой задницы тут точно не обошлось. Скорее всего, тот облажался и, судя по тому, что гнев Киши не стихает – облажался по крупному.

– За что она тебя так ненавидит? – вздохнув, спросил Кристиан, присаживаясь на край кровати брата.

– Откуда я знаю? – повел Майк плечами, – Может, никак не смирится с моим очарованием?

Нервно усмехнувшись, парень запустил пальцы в волосы, ероша их и портя прическу. Крис, который за годы изучил старшего брата досконально, и мог по одному лишь дернувшемуся веку понять, о чем Майкл думает, нахмурился. Его братец лгал, причем делал это нагло, глядя ему, Крису, прямо в глаза. Нет, старший отпрыск уважаемого семейства прекрасно знал, в чем он виноват.

– Лжец из тебя никудышный, – сообщил брату Кристиан, прищуриваясь, – Итак, что же ты натворил…хм…

Внезапная догадка прошила его, будто молния, и он резко повернулся к Майку, который на этот жест только вопросительно приподнял бровь. Да нет, подумал Крис, быть такого не может. Ну не могли же они…Хотя, это ведь в духе Майкла. Но нет, не с лучшей же подругой брата. Должна же у парня остаться хоть какая-то мораль или ее подобие.

– Ты ведь не спал с ней?

 Майкл вздрогнул и поднял глаза на брата, после чего быстро отвернулся, чувствуя, как щеки наливаются румянцем. А у Криса же, наоборот, вся кровь словно отлила от лица. Он тихо и медленно проговорил:

– Пожалуйста, только не говори, что ты спал с моей лучшей подругой.

Его старший брат дернул плечом и, нервно усмехнувшись, обронил как можно более небрежно:

– Хорошо, если ты так просишь – не скажу.

На самом деле лицо он мог держать только благодаря актерскому таланту, который активно развивал в университете. Майк никогда не считал себя образцово порядочным парнем, и такое понятие, как муки совести, давно уже ходило где-то далеко позади него. Но когда дело касалось брата – тут парень старался вести себя правильно. И у него получалось. За все годы у него случилась лишь одна оплошность, и Майк правда надеялся, что Кристиан – его младший и такой впечатлительный брат – никогда об этом не узнает. О том, что случается, когда выпиваешь слишком много текилы и впервые видишь в подруге близкого человека женщину.

Тихий стон отвлек Майка от размышлений, и он бросил полный тревоги взгляда на брата, тут же забывая про все свои маски. Однако, тот стонал не от боли, по крайней мере, не от физической. Прикрыв глаза одной рукой, Крис помотал головой, словно не веря, и сказал:

– Черт, ты действительно спал с моей лучшей подругой. Чувак, да что не так с тобой?! – крикнул он, вскакивая на ноги.

Майк весь подобрался, готовый обороняться. Он понимал, что заслужил это. Это было их негласное правило – не западать на друзей друг друга. В основном, оно касалось именно старшего из братьев, поскольку в его окружении не было никого, кто мог бы заинтересовать Криса. А вот Майк…ну, он не был особо требователен, а Крису не улыбалось вытирать слезы своих знакомых и лечить их разбитые сердца, выслушивая многочасовые стенания о том, какой же засранец его брат.

Он таким и был, поскольку нарушил единственное правило. Но всё равно – Майк не был бы собой, если бы просто так признал свою вину.

– Слушай, она была не против, – вздохнув, сказал тот.

– Да какая разница?! Друзья семьи – это запретная территория! На лбу себе это напиши! Любой, даже самый тупой человек это понимает!

– Крис, – Майк мягко позвал брата, пытаясь как-то отвлечь его от гневных воплей и заставить выслушать его, – Так всё…случайно вышло. Мы были на вечеринке – первой вашей, как студентов. Ты куда-то слинял – кажется, на твою рубашку пролили вишневое пиво, и ты побежал ее застирывать. Мы с Кишей остались вдвоем, начали пить текилу. Один шот, второй, – парень благоразумно опустил ту часть, где он пил терпкий напиток из пупка уже очень нетрезвой Адамс, – Ну и…Я сам не понял, как это случилось. Просто – раз, и всё. Дело сделано.

Кристиан всплеснул руками, уворачиваясь от попытки брата схватить его:

– Отличное оправдание! Просто прекрасное! Это что-то в духе – шел, споткнулся, упал – и воткнулся в какую-то женщину!. Ты хоть сам понимаешь, насколько жалко звучат эти оправдания?!

– Боже, да что ты так бесишься, братик? – не выдержал уже и Майкл, переходя на повышенный тон, – Твоя подруга, знаешь ли, не жаловалась! Уходила довольной!

– Ты это с чего вообще взял?!

– Ну, она улыбалась, – неуверенно протянул парень.

Крис покачал головой, в очередной раз убеждаясь, что его брат – идиот.

– А я тебе сейчас расскажу, почему она улыбалась, – обманчиво ласковым тоном пообещал парнишка, – Есть одна увлекательная игра, в которую играют только лучшие друзья. Называется она «расскажи, каким был твой первый раз». Так вот, Киша поведала мне, что у нее секс был – один раз. С человеком, в которого она была сильно, мать твою, влюблена! – сообщил Крис брату, челюсть которого с последним словом плавно съехала вниз, – Но он оказался тем еще мудаком и бабником, поэтому имя его мне знать ни к чему. Теперь я понимаю, что у такой таинственности была еще одна причина.

– Погоди, – медленно выдохнул Майк, – Да быть такого не может. Я же…да не может она быть в меня влюблена!

– Теперь то, конечно, о чувствах не может быть и речи. Но они были – нежные и хрупкие. Понимаю, такие слова не вяжутся с Кишей, но это факт. Молодец – испортил первый опыт моей лучшей подруги. И еще удивляется, почему она на тебя бросается. Радуйся, что она не оставила тебя без хозяйства.

Майкл сглотнул. С такой стороны он на ситуацию даже не подумал взглянуть. Ну да, он поступил не очень красиво – переспал и не позвонил после. Даже не так – парень поступил в своем стиле, и все его дамы знали об этом. Правила игры известны всем – никаких привязанностей и обязательств. Он не имеет мозг своих женщин, и они платят ему тем же. Поэтому, Майк даже не думал, что и в этот раз что-то может пойти не так.

Хотя, когда Киша устроила ему душ из сока в кафетерии, на краю сознания мелькнула мысль, что, скорее всего, что-то пошло не так. Но Майк просто успокоил себя, рассудив, что, видимо, Адамс осталась не удовлетворена. Мало ли, какие самцы у нее были до него. Мысль о том, что он у девушки – первый,парню даже в голову не пришла. Хотя бы потому что никаких признаков – ни эмоциональных, ни физических – не было.

Теперь же выясняется, что Майк – мудак, а Киша – оскорбленная женщина. И осознание этого больно ударило как по самолюбию парня, так и по той части мозга, которая отвечала за наличие у своего обладателя совести.

– Вот я дебил, – тихо выдохнул Майк, глядя куда-то в сторону, но явно не видя ничего вокруг.

Невеселая усмешка скривила губы Криса, который все это время наблюдал за метаморфозами, которые происходили с лицом и, самое главное – глазами брата.

– Это точно. Но, одно хорошо – ты это хотя бы признаешь. Братец, я, быть может, скажу сейчас что-то новое для тебя, но вот тебе страшная правда, – дождавшись, пока Майк переведет на него взгляд, Кристиан сказал, – Ты – ужасный человек, который обращается с девушками как с мусором. И по большей части мне плевать. Жизнь твоя, тебе ее и гробить. Но когда дело касается моих друзей – тут я не просто могу промолчать.

– Да уж. Ты – тот еще рыцарь, – криво улыбнулся Майк.

– И, как бы это сейчас не звучало, но я не хочу с тобой разговаривать, – добавил Крис, – До тех пор, пока ты не поедешь – и не поговоришь с моей подругой. Ты должен ей, хотя бы это.

Майк вздохнул. Перспектива ехать в логово фурии его не прельщала, но еще меньше радости вызывал возможный диалог в публичном месте. Когда орать на него будут при людях. Хотя, с другой стороны, смерть ему в такой ситуации не грозит – не будет же Адамс убивать его при свидетелях.

– Я так понимаю, с концертом ты мне тоже не поможешь? – обреченно спросил старший Кинг.

Крис посмотрел на него, как на кретина:

– И ты еще спрашиваешь? Судьбы – твоя и курса – зависят теперь только от исхода вашей беседы. Ну, и наши братские узы – тоже. Так что, советую тебе торопиться.

Сказав это, парень направился в сторону выхода. Майк смотрел ему вслед, понимая, что он что-то упустил в этой беседе. И, когда Крис уже почти шагнул за порог, до старшего брата дошло.

– Погоди-ка! – выпалил он, заставив Кристиана замереть и повернуть голову, бросив на брата вопросительный взгляд, – Эта ваша игра, про первый секс и прочее. Киша тебе рассказала – а ты ей? – кончики ушей младшего брата покраснели, и в душу Майка закралось подозрение, – Крис, ты что, уже не девственник?

– Моя личная жизнь тебя не касается, – пробормотал парень, теряя весь свой боевой запал, – Со своей разберись для начала.

– Кристиан Девон Кинг! – крикнул Майк, когда его брат спешно ретировался, – Я хочу знать всё! Кто он?! Кто этот негодяй, что сорвал цветок невинности моего младшего брата?!

*****

Припарковавшись возле небольшого, но очень уютного на вид дома, который больше напоминал пряничный, чем сделанный из дерева и камня, Майк нервно выдохнул. После того, как его брат ушел, парень около часа просто расхаживал по комнате, пытаясь понять, как ему стоит поступить. Здравый смысл вступил в схватку с чувством самосохранения, и пока одерживал победу.

Майк никогда не считал себя порядочным. Нет, он не относился к числу тех, кто водит девушек на свидания, долго и романтично ухаживает, придирчиво выбирая подарки. Черт, его нельзя было отнести даже к числу тех, кто перезванивает после секса. Кинг знал, что хорош и безнаказанно пользовался этим, пытаясь заглушить этим свои собственные комплексы. И был по-своему счастлив, не заботясь о моральной стороне вопроса.

Единственный, кто мог хоть как-то повлиять на Майкла – это Крис. И младший брат прекрасно знал об этом, нередко вправляя старшему мозги и направляя в нужное русло. Майк был благодарен ему, почти всегда. Но явно не сейчас.

Побарабанив пальцами по рулю и бросив еще один взгляд в сторону дома, окна которого сияли огнями, парень рывком открыл дверцу автомобиля и выбрался наружу. Холодный ветер тут же растрепал его волосы, бросив в лицо пригоршню пушистого снега. Подняв повыше воротник пальто, Майкл быстрым шагом направился по очищенной от снега и льда дорожке к крыльцу. А там, сделав еще один глубокий вдох, парень поднял руку и позвонил в звонок.

Спустя несколько секунд дверь открылась и Майк увидел улыбающуюся маму Киши. Молодая и цветущая на вид женщина, закутанная в модный свитер и свободные брюки, была удивительно похожа на дочь, разве что мягкости в ее глазах было куда больше.

– Майкл! – воскликнула она, узнав парня, который регулярно забирал своего младшего брата, если тот задерживался у подруги в гостях, – Здравствуй, дорогой. А Криса у нас нет.

– Добрый вечер, миссис Адамс, – вежливо улыбнулся парень, – Я знаю, и я приехал не за ним. Ваша дочь дома?

– Киша? – переспросила женщина, хотя это и было лишним – других детей у нее не было, – Да, вернулась буквально десять минут назад. Проходи, я позову её.

Переступив порог знакомого с детства дома, Майк огляделся. Он не был внутри довольно давно – с тех пор, как впал в немилость у Киши, если быть более точным. Не то, чтобы его это сильно беспокоило, но сейчас, в свете новых событий, всё вокруг заставляло его нервничать.

– Киша, дорогая! – громко позвала миссис Адамс дочь, – К тебе пришел мальчик!

– Мам, вовсе не обязательно обозначать присутствие Криса таким образом, – проворчала девушка, спускаясь по лестнице, – Я итак понимаю, что он не… – Киша осеклась, увидев, кто стоит на пороге ее гостиной, – Девчонка, – закончила она на автомате, после чего выдохнула, чувствуя, как привычное чувство злости поднимается откуда-то из глубины её существа, – А ты что здесь делаешь?!

Сглотнув, Майк попытался пожать плечами, но вышел только очередной нервный жест, словно у него тик. Миссис Адамс, как весьма тактичный человек, незаметно ретировалась, оставляя подростков наедине.

– Да вот, пришел поговорить с тобой.

– Если опять по поводу своего дурацкого концерта, то я уже всё сказала тебе в обед. Но могу и повторить – даже и не мечтай! – отрезала девушка.

– Я не из-за этого здесь, – покачал головой Кинг, – А из-за той вечеринки годичной давности. И того, что было после.

Киша в одно мгновение оказалась рядом с Майком, затыкая его рот ладонью и шипя, словно рассерженная кошка. У нее даже глаза засветились опасным огоньком, и парень впервые осознал, что у этой девушки внутри живут самые настоящие демоны.

– Заткнись сейчас же! – шикнула Адамс, – Мам! – добавила она уже громче, утаскивая парня в сторону выхода и хватая первую попавшуюся куртку, – Мы будем на улице!

Буквально вытолкнув Майка из дома, Киша громко хлопнула дверью, и резко обернулась к парню.

– Спятил? – прямо спросила она у Кинга, – Ты бы еще на весь дом начал орать!

– Как, например, ты сейчас? – не удержался Майк, хоть и обещал себе быть паинькой.

– Имею право! Не я приперлась к тебе домой, чтобы начать душещипательную беседу. И вообще – с хрена ли ты вспомнил об этом? Год прошел. Даже почти полтора.

– Всплыли некоторые интересные подробности, о которых я не знал раньше, – признался Кинг, – Например, что у тебя не было опыта до того вечера.

– Крис, – выдохнула Киша, мгновенно складывая два плюс два, – Я убью его. Так, ну и? Это что-то меняет?

– В какой-то степени. Я не понимал, за что ты так меня ненавидишь, пока не узнал всего.

Адамс хмыкнула, скрещивая руки на груди и сдувая с глаз цветную челку:

– Ты правда думаешь, что я ненавижу тебя за то, что ты лишил меня девственности? Очнись, Кинг, мы живем не в восемнадцатом веке! Сейчас всем плевать на то, кто и когда был у кого первым. Почему ты думаешь, что я исключение?

– Нет, ты ненавидишь меня, потому что влюблена. А я повел себя как мудак.

Киша замерла, даже на секунду дышать перестала, лишь глаза лихорадочно бегали из стороны в сторону, пока их обладательница пыталась придумать, что сказать в ответ. В конце концов, она решила, что прикинуться дурой – лучшая тактика.

– Кто сказал тебе эту чушь? – фыркнула девушка в конце концов.

– Скажем так – это были выводы, основанные на коллективном мозговом штурме братьев Кинг.

– Ну, значит, зарубите себе на носу, братья. Это всё – твои слова, я имею в виду – полнейшая хрень. Да, быть может, я когда-то и увлеклась тобой, потому что была глупа и наивна, но поверь мне – это давно в прошлом.

– Как это вообще произошло? – задал Майк вопрос, который волновал его с того самого момента, как Крис открыл ему глаза, – И почему я ничего не заметил?

– Ты слишком беспокоился о том, чтобы не пропустить мимо себя ни одной юбки, – язвительно заметила Киша.

Спустившись по ступенькам вниз, девушка обошла дом, направляясь в небольшой дворик и точно зная, что Кинг идет за ней. Там, расчистив от снега небольшую скамейку, она осторожно села на нее, задумчиво глядя на застывшего неподалеку парня. Злость прошла, оставив после себя лишь горький привкус сожаления и какого-то… отчаяния? Да, наверное, так оно и было. Киша так давно держала всё в себе, что и сама уже не могла сказать, в какой момент запуталась и стала принимать маску озлобленной стервы, как свою настоящую личность.

Впервые что-то, напоминающее влечение к брату своего лучшего друга Киша почувствовала в старшей школе, когда они все начали учиться в одной школе. Это сейчас девушка понимает, что все чувства были навеяны единым порывом – Майк так стремился защитить своего младшего брата, который не побоялся сделать камминг-аут, что Адамс, которая всё время занималась тем же, просто не смогла остаться равнодушной. Тогда же парень казался ей просто рыцарем, сошедшим со страниц дурацких романов, которые так любила читать её мама. Тем более – старший Кинг очень изменился за лето, которое провел в скаутском лагере. Он вытянулся, вырос и оформился в прекрасного парня, который ничего не смыслил в моде, но обладал потрясающей улыбкой, которая просто обезоруживала окружающих. И Киша, к своему стыду, стала одной из жертв его обаяния.

Правда, Майк ничего не замечал, продолжая воспринимать подругу брата, как маленькую девочку. И даже кардинальные изменения в имидже не поменяли его мнение. Киша обрезала волосы, стала вести себя более развязно и грубо, а в шестнадцать набила свою первую татуировку и проколола бровь. Таким образом она пыталась привлечь внимание Майка, но всё было тщетно.

– Думаешь, зачем всё это было? – усмехнувшись, спросила Киша у чуть опешившего от таких откровений парня, – Тебе нравились совсем другие девчонки. Милые, ухоженные, с прелестными локонами и в кружевных платьицах – всё до единой были, словно сделанные под копирку. Я же была их полной противоположностью. И я всё ждала, когда же ты, наконец, поймешь, что не они тебе нужны, со всей этой фальшью, а я. Но годы шли, а ничего не менялось. Пока мы с Крисом не поступили в университет.

– Та вечеринка, – тихо сказал Майк, и девушка кивнула:

– Да, она самая. Крис ушел, оставив меня на твое попечение – будто я в этом нуждалась! И я подумала – а вдруг? Что мне терять? Хотя, это, скорее всего, говорила текила, а не здравый смысл. Я рискнула. Мне бы сразу понять, что всё закончится именно так, но я тупо надеялась, что в этот раз будет по-другому, что ты, наконец, хоть что-то понял. Но утром я проснулась одна, в незнакомом доме, с жутким похмельем. Ну, дальше ты знаешь.

– Киша, – Кинг сделал шаг вперед, но девушка отодвинулась, вжимаясь в холодное дерево скамьи, и парень застыл, понимая, что даже откровения не изменили настроение Адамс, – Мне так жаль.

– О чем именно ты жалеешь? – криво улыбнулась Киша, – О том, что переспал со мной? Или, быть может, о том, что стал причиной, почему я так разочаровалась в мужчинах? Или, о том, что я любила тебя столько лет, а ты был самым настоящим мудаком, который трахал всё, что движется?!

Девушка не поняла, что плачет, до тех пор, пока губы не коснулось что-то мокрое и соленое. И тогда она осознала, что по ее щекам текут злые слезы. Киша не помнила, когда в последний раз плакала – ей казалось, что её слёзные железы атрофировались за ненадобностью. Но нет – из-за Майка Кинга она вновь вспомнила, что чувствуешь, когда из глаз льется вода, и остановить её не выходит, как ни старайся. Снова этот ненавистный Майк.

Который, преодолевая сопротивление девушки, подошел к ней и, осторожно ухватив  за локоть, заставил подняться, после чего прижал к своей груди. И тихо, голосом, полным сожалений,  сказал:

– Мне жаль, что я не замечал этого. Не видел, что причиняю боль единственной девушке, которую я действительно уважал. И перед которой в итоге так облажался.

Киша сопротивлялась, пытаясь вырваться из неприятных для нее объятий, но Кинг держал крепко. Словно скала, он буквально врос в землю, не сдвинувшись ни на дюйм, пока девушка колотила руками по всему, до чего могла дотянуться – плечи, грудь, руки.

– Ненавижу! Ненавижу тебя! – кричала она, уже не заботясь о том, что её могут услышать.

Майк стойко терпел всё это, понимая, что у Адамс случилась небольшая истерика, и её нужно просто переждать. Также его держало на месте чувство вины, которое за этот вечер посещало его до безобразия часто.

Проревевшись и отбив все ладони, девушка затихла, лишь едва слышно всхлипывая, пока Майк продолжал прижимать её к себе, поглаживая по плечам и спине. Киша дрожала, но явно не от холода – она еще не переоделась из уличной одежды, и захваченная куртка также не давала замерзнуть.

Эти двое сами не заметили, как оказались сидящими на лавке. Майк осторожно прижимал к себе за плечи Кишу, а та положила голову парню на плечо. Слезы высохли, злость прошла, и на смену всему этому пришло облегчение.

– Хорошо поговорили, – нарушил тишину Кинг.

Девушка усмехнулась:

– Да уж, душевно.

– У меня останутся синяки, – сообщил парень, потирая ушибленное плечо.

– Ты это заслужил.

– Согласен, – не стал спорить Майк, – И я рад, что всё так вышло. Нет, конечно, если бы я не был таким ослом, то мы бы всё выяснили гораздо раньше. Но хорошо, что это вообще произошло.

– До того, как ты начал ухаживать за Кристиной? – спросила со смешком Киша.

Парень бросил на неё быстрый взгляд, в котором читалось легкое недоумение.

– Ты о чем?

Адамс закатила глаза:

– Не пытайся сделать из меня дуру – мы уже давно выяснили, что это нереально. Не заметить, что ты увлекся новенькой, может только слепой. Ну, и сама Кристина. Потому что она наивна, как дитя, приехавшее из глубинки в большой город. Хотя, погодите – ведь так и есть.

– Тебе это не нравится, – Майк не спрашивал, он утверждал.

И Киша не стала его переубеждать, утвердительно кивнув:

– Я не хочу, чтобы ты и ее разбил, как меня когда-то. Не спорю – сегодня я увидела в тебе какие-то проблески человечности, но их слишком мало, чтобы я опустила руки и позволила тебе начать свою атаку по завоеванию хрупкого сердца русской. Ей куда больше подходит Кевин, чем такой парень, как ты.

При упоминании друга Майк почувствовал, как его руки сжимаются в кулаки. Нет, он хорошо к нему относился, но то, как Джонс порой смотрел на новенькую, почему-то выводила Кинга из равновесия. Он пока и сам не мог понять природу этих эмоций. А вот проницательная Киша, кажется, и тут его опередила.

– А если я хочу попытаться стать таким же, как Кев? – негромко спросил Майк.

Бросив на него внимательный взгляд, Киша задумалась. Ненависть, которую она старательно взращивала в своей душе, не смогла уйти вот так просто, после одного разговора и парочки пролитых слез. Адамс всё еще не доверяла этому парню, искала подвох в каждом его слове и жесте и вообще считала, что еще парочку тумаков он точно заслужил.

Но вместе с тем, теплые чувства в ее сердце были гораздо дольше, чем негатив. И сейчас, глядя на запутавшегося парня и ловя его чуть потерянный взгляд, Адамс почему-то хотела ему помочь. Попытаться вернуть того мальчишку, каким он был раньше. До его персонального личностного перелома.

– Тогда попробуй стать им, – сказала девушка в итоге, – А мне придется за тобой проследить. И начну я, наверное, с зимнего концерта.

Майк быстро обернулся к девушке. Словно не веря в то, что только что услышал.

– Ты серьезно? – спросил он, чувствуя, что голос против воли срывается, – Ты поможешь мне?

– Ну, кто-то же должен снова наладить мосты между нами, – пожала плечами Адамс, – И, хоть я терпеть не могу всю эту самодеятельность, пусть это будет первым шагом. Тем более – я уверена, что все номера будут полным шлаком, а артисты – бездарностью. Так что должен же кто-то спасти вечер.

Не сдержавшись, Кинг обнял девушку, прижимая ее к себе.

– Спасибо тебе, – сказал он, вкладывая в эти два слова благодарность не только за концерт, но и за многое другое – за вторую попытку, за веру в него.

За шанс всё исправить, и попытаться стать другим человеком. Которым он и должен был быть уже давным-давно.

Глава одиннадцатая

– Я нашел идеальную песню! И ты споешь её!

Я подняла глаза на вошедшего в библиотеку Кристиана, который буквально светился от восторга. Вот только смотрительница этого царства книг и знаний энтузиазма парня не разделяла. Зашипев на него, чтобы тот убавил громкость до положенного минимума, престарелая американка грозно погрозила ему пальцем. Зажав рот ладонью, Кинг почти на цыпочках подошел к столу, за которым расположилась я, и усадил свою пятую точку рядом.

– Вот и чего ты так орешь? – попеняла я друга, перелистывая страницы очередного справочника.

– Это место давно нуждается в небольшой встряске, – махнул тот рукой, но голос предусмотрительно не повышал, – Так вот, о чем это я. Я нашел песню для концерта.

Вздохнув, я отодвинула конспекты в сторону, понимая, что сосредоточиться на экзаменах у меня сейчас не получится. А всё этот концерт. И дернул же меня кто-то за язык, чтобы я дала свое согласие! Хотя, меня можно оправдать – я была уверена, что друзья откажутся, и тогда я с чистой совестью пожму плечами и вернусь к зубрежке.

Однако, всё оказалось не так просто. Киша – та самая девушка, на которую я возлагала столько надежд, согласилась помочь Майку. Сказать, что я удивилась – это вот ну вообще равносильно молчанию. Даже Крис – Крис! – был шокирован. Мы пытали Адамс всеми доступными способами, но она сказала лишь, что это будет забавно и мы сможем хоть немного повеселиться.

В общем, всё пошло совершенно не по плану. Но отступать было уже поздно. И, вздохнув, я освободила в своем расписании время еще и для репетиций. Зато Кристиан, кажется, вообще не был ничем расстроен – он с головой окунулся в подготовку, продумывая концепцию, костюмы и прочее. Для него всё это действительно было развлечением.

Вот и сейчас – он принес мне уже пятый вариант возможной песни, которую мы исполним. Вообще, отчетный концерт подразумевал под собой всё, что угодно – танец, актерский этюд, да даже фокусы. Но мы, по понятным причинам, единогласно сошлись на песне. Только вот сам трек никак подобрать не могли – хотелось показать возможности всех и действительно блеснуть. Раз уж мы в это ввязались.

Взглянув на предложенный текст и ноты, я привычно нахмурилась. Нет, песня была мне знакома, мало того – она мне нравилась и я знала, что потяну все ноты. Вот только…

– Постой, но ведь это женская партия, – сказала я Крису.

Песню действительно пела девушка, и, причем делала это весьма душевно, настолько тонко, что парень бы такие ноты просто не вытянул. Хотя, Крис – тот еще самородок. Он и не такое сможет.

Но ответ парня снова меня удивил.

– Ну, я ведь так и сказал – ты споешь её, – невозмутимо сообщил Кристиан, закидывая ногу на ногу и откидываясь на спинку библиотечного стула.

Так, ситуация начинает меня напрягать. Да, мы действительно топтались на месте, пытаясь найти песню, устраивавшую каждого, и потому теряли драгоценные часы, которые должны были тратить на репетиции. До концерта оставалось всего девять дней – ничто, по сути. Но это же не значит, что нужно кинуть меня, оставив на сцене в одиночестве.

– А ты? А Киша? – задала я вполне резонные вопросы, после чего покачала головой, отодвигая листы с текстом в сторону, – Нет, я не согласна петь одна.

Но погасить энтузиазм Криса мне явно не удалось, и даже хоть немного притушить его. Придвинув листы обратно, парень заявил:

– Я всё продумал! Киша будет играть на синтезаторе – она уже согласилась. Будет классическая база с электронными вставками. Адамс уже пишет свою партию. Вот в эту самую минуту.

Хм, ну это еще куда ни шло. Киша обладала потрясающе мягким и тягучим голосом, низким контральто – один раз мне довелось услышать ее пение. Но это была единичная акция, потому что эта эпатажная и необычная девушка, как ни странно, не любит выставлять себя напоказ, предпочитая отсиживаться на задних рядах. Это Кристиан у нас ничего не боялся, и смело шел в бой. И тянул нас за собой.

Окей, предположим, это действительно неплохая идея. Кивнув другу, я продолжила допрос:

– Так, а ты? На маракасах мне подыграешь?

– С ума сошла? – фыркнул Кинг, –  Какие маракасы? Нет, я буду солировать. Но на скрипке.

– Так ведь в песне нет этого инструмента, – приподняла я бровь.

– Ну, я ведь творческий человек, – пожал плечами парень, – Музыкант и всё такое. Напишу себе партию сам. Это не так сложно, как кажется на первый взгляд.

– Ты уверен? – сомнение в моем голосе и мыслях просто зашкаливало.

Крис закатил глаза, словно я действительно несла какую-то чушь, а не уточняла, между прочим, очень важные детали, и сказал мне таким тоном, словно я – несмышленый ребенок:

– Детка, я с этим инструментом бок о бок провел больше десяти лет. Иногда мне казалось, что скрипка вросла в мой подбородок, а смычок стал продолжением руки. Конечно, я уверен.

Вздохнув, я снова взяла в руки бумагу и пробежалась глазами по нотам. В принципе, идея интересная и необычная. И она сможет показать нас действительно со всех сторон. Не то, чтобы мы в этом действительно нуждались – зачет всё же был не у нашего факультета, но ребята правы. Если делать что-то – то выкладываться по полной.

Да и текст…Он такой нежный и…словно прочитав мои мысли, Крис мягко сказал:

– Песня называется «другой дом». И мне показалось, что это будет актуальной темой…ну, в свете последних событий в твоей жизни.

– Правда она о любви, – усмехнувшись, заметила я.

– Всё в этой жизни так или иначе сводится к любви, – пожал плечами парень, – Будь это семья, парень, девушка, природа, родина. Так вот, о чем это я. Ты согласна?

Пожевав губу, я кивнула и улыбнулась другу.

– Давайте сделаем это.

– Отлично! – Кристиан выдохнул с заметным облегчением, – Если бы мы всё отменили – Киша бы убила нас. Она ведь реально уже почти прописала свою партию, и начала репетировать самостоятельно. Ты нас спасла.

– А теперь, раз мы всё решили, и ничья кровь не пролилась, – сказала я, многозначительно кивая в сторону учебников, – Может быть, дашь мне спокойно позаниматься?

– Ты себя так в гроб загонишь раньше, чем сессия наступит, – покачал головой парень, поднимаясь на ноги, – Оставлю тебя – мне еще продумывать наши костюмы. Нужно подобрать что-то, что сочеталось бы с твоими волосами, и было при этом элегантным и красивым. А мне приходит в голову только ямайская рубашка. Ох, это – та еще задачка. И репетиция завтра, после пар.

– Договорились, – кивнула я, уже не обращая на друга внимание, и снова сосредотачиваясь на своих конспектах.

Из-за учебы я действительно слегка выпала из реальности. Я просто чувствовала груз ответственности на своих плечах, ведь, кроме меня, русских студентов в институте не было. Я вроде как была единственным представителем своего вида, и не могла себе позволить оплошать.

Но, в один момент я поняла, что пора бы завязывать столько зубрить, а из мира книг и справочников нужно срочно выныривать. Произошло это спустя еще пару дней, когда вечером я сидела своей гостиной, обложившись фолиантами и – ну разумеется! – зубря.

В дверь позвонили и, бросив взгляд на часы, я нахмурила лоб. Было не слишком поздно, но я всё равно недоумевала – кого принесло? Друзей у меня было всего двое, знакомых – немногим больше, так что я абсолютно точно никого не ждала.

По привычке – и правилам поведения против маньяков, грабителей и прочих гадов – посмотрев в глазок, я удивленно хмыкнула и поспешила открыть дверь своему неожиданному гостю.

– Ты адресом ошибся? – спросила я у Майка, ведь на пороге стоял именно он.

Шагнув в квартиру, парень стряхнул с плеч начавший таять снег, взъерошил чуть влажные волосы и покачал головой:

– Мы ведь договаривались, что я помогу тебе с твоими экзаменами.

– Ах, это… – протянула я, привычным жестом убирая косы за спину.

На самом деле, я была уверена, что Кинг пошутил, когда предлагал свою помощь. Ну, в самом деле – зачем бы ему помогать мне, когда у него своих дел выше крыши? И это я еще упустила тот факт, что мы учимся на разных специальностях. Хотя, в чем-то он был прав – первые два года все изучают еще и базовые предметы, помимо профильных, так что Майк действительно мог знать многих педагогов.

Пока я думала, что бы сказать такое, не самое глупое, Кинг уже скинул пальто, демонстрируя очередную свою клетчатую рубашку – на этот раз черно-серую – и принюхался.

– Ты куришь?

Я бросила не него еще один, полный недоумения взгляд. Он о чем вообще? И тут я сама почувствовала этот странный запах. Откуда-то явно несло гарью. И спустя еще пару секунд до меня дошло, откуда и почему.

– Черт! – вскрикнула я, кидаясь в сторону кухни, – Курица!!!

Небольшое и уютное помещение было полно дыма. Кашляя и пытаясь разогнать его руками, я первым делом бросилась к духовке. Открыв которую, я едва не заплакала – от досады и от того, что глаза чуть не разъел черный дым.

Поясню – перед тем, как сесть за учебу, я решила побаловать себя вкусным ужином и запечь курочку. Готовила я всегда более чем прилично, поэтому и в этот раз ни о чем не переживала. Смазала тушку специями и соусом, сделала ей гнездо из фольги – и отправила в духовку. Ну, и благополучно забыла про это. Видимо, Кристиан всё же прав – мне стоит чуть снизить интенсивность подготовки.

Майк, который следом за мной забежал на кухню, тут же распахнул окно, впуская в задымленное помещение свежий воздух. Я же, достав неудавшийся ужин, рассматривала почерневшее нечто, которое еще недавно было красивым бройлером.

– Эм… – протянул Кинг, глядя на противень в моих руках, – Предлагаю заказать пиццу.

Нервно хохотнув, я выкинула тушку в мусорку и вздохнула. Молодец, Кристина. Мало того, что испортила отличный ужин, так еще и сделала это перед одним из самых популярных парней на этаже. Просто блеск. Вот что он теперь будет думать о моих кулинарных способностях?

Погодите, а с каких пор меня вообще интересует, что он обо мне думает? Кто вообще такой этот Майкл Кинг, чтобы я тут строила из себя непонятно что?

Подумав так, я тряхнула головой, отгоняя непрошенные мысли, и кивнула:

– Заказывай, я безумно голодная. И, ради Бога – выйди уже отсюда. Не хватало еще провонять дымом.

Хмыкнув, парень всё же послушался, на ходу доставая из кармана телефон. Я же решила пока быстро замочить посуду и попытаться оттереть сажу и копоть от металлического противня. Получалось неплохо, вот только прилипшая фольга никак не хотела поддаваться. В итоге, плюнув на это дело, я вернулась в гостиную – и нашла Майкла, сидящего на диване и изучающего мои конспекты.

– У тебя очень…странный почерк, – сообщил он мне, подняв голову.

Я почувствовала, что краснею. Да, писала я весьма посредственно – еще в школе все жаловались, что разобрать мои каракули очень сложно. Я на это всегда с гордостью отвечала, что неряшливый почерк – признак гения. Потому что мысли опережают руку и всякое прочее.

Но это касалось моей писанины на родном языке. На английском же дело обстояло совсем наоборот – я писала крупно, четко и разборчиво. Крис со смешком говорил, что так пишут дети – почти печатными буквами. Ну, что поделать, я не всегда разбирала конспекты, написанные своей рукой и по-русски. В данной ситуации я старалась по максимуму обезопасить себя. Доходило до того, что иногда, не успевая за учителем, я писала на русском языке, но не переводя английскую речь, а как бы записывая слова русскими буквами. Ну, то как они слышатся, иначе говоря – транскрипцию. А потом, в свободное время, уже переписывала всё, как положено.

– Да, мне это уже говорили, – буркнула я, забирая у Майка свою тетрадь, – Ты заказал ужин?

– Да, мэм, – усмехнулся парень, – Обещали через пятнадцать минут привезти. А пока – садись и рассказывай, над чем ты так упорно мучаешься, что даже умудрилась почти сжечь свою кухню.

Закатив глаза, я всё же послушалась. Изучала я, к счастью, общий предмет – английскую литературу. И не то, чтобы у меня с ней были какие-то проблемы – в своей школе я сдавала экзамен по этому предмету, и была одной из лучших. Просто, опять же – всё портил языковой барьер. И тот факт, что было очень много произведений, которых в моей школьной программе не было. Это вам не «Ромео и Джульетта», которую читали везде и всегда. «Бойня номер пять», «Убить Пересмешника», «Над пропастью во Ржи», «Великий Гэтсби» – и это далеко не весь список! Всё это нужно было не просто знать, но и понимать, уметь привести пример, анализировать и многое другое. И, не то, чтобы я совсем дуб дубом была, но некоторую панику объем литературы у меня всё же вызывал. Ну и читать в оригинале было сложновато. Интересно – это да, но и некоторые трудности всё же возникали.

Выслушав меня, Майк только хмыкнул и, взяв в руки один из томиков, принялся мне рассказывать основную суть, которую, по его словам, будет спрашивать преподаватель во время экзамена. Я только успевала открывать в безмолвном удивлении рот – парень-то оказался умным. Кинг был не просто начитанным человеком – он казался искренне увлеченным, активно жестикулировал и иногда даже цитировал книги по ролям. Сразу видно – будущий актер.

Майк добился главного – он смог отвлечь меня от мрачных мыслей, и я почувствовала, что расслабляюсь. Может, и правда, не стоит так переживать, и эта сессия мало чем будет отличаться от экзаменов в моем старом институте?

Курьер привез пиццу, и это заставило нас отложить учебники. Пока Майк расплачивался с парнем из службы доставки, я расчистила место на журнальном столике, куда Кинг торжественно поставил пышущую жаром лепешку.

– Я не знал, с чем ты любишь, поэтому попросил, чтобы накидали всего и побольше, – сказал парень извиняющимся тоном.

– Да ничего, – пожала я плечами и хлопнула по месту рядом с собой, – Падай, не стесняйся.

Расположились мы прямо на полу. Опираясь спиной о диван, я откусила первый кусок и едва сдержала стон блаженства – оказывается, я чертовски проголодалась. Сидящий рядом Майк с усмешкой наблюдал за мной. Проглотив горячий кусок теста с сыром, ветчиной и оливками, я спросила:

– Что такое?

– Нет, ничего, – покачал головой парень, – Просто ты такими темпами сляжешь от переутомления. Когда ты ела в последний раз?

Чуть подумав, я честно призналась:

– В обеденный перерыв – съела салат и выпила сок.

– Кристина, – поморщился Майк, – Это не дело. От тебя итак скоро кожа да кости останутся.

– Ты говоришь в точности, как твой брат, – хмыкнула я.

Зазвонивший телефон прервал наш диалог. Дотянувшись до аппарата, я посмотрела на дисплей и улыбнулась:

– Вспомнишь солнце, как говорится. Привет, Крис, – сказала я, уже нажав на зеленую кнопку.

– Привет, тезка, – ответил мне друг, – Я тебя не отвлекаю? Ты снова зубришь?

– Нет, я тут как раз с… – я хотела было уже сказать, что ужинаю с его братом, как Майк вдруг сделал большие глаза и отрицательно покачал головой.

– С кем ты там? – уловив мою заминку, с подозрением спросил Кристиан.

Майкл продолжал трясти головой, словно у него припадок. Так, и что это он удумал? Почему скрывается от брата? И что мне делать? Сдать его, или прикрыть и потом запытать до смерти?

Решив всё же сжалиться, я ответила:

– Да так, с Ником – барменом с работы – ужинаю. Он привез мне пиццу, чтобы я тут с голодухи не загнулась.

– Ого, как интересно, – хмыкнула трубка голосом Кристиана, – Потом расскажешь мне всё в самых мельчайших деталях.

– Крис, что ты хотел? – спросила я, пытаясь отвлечь парня, а сама показала Майку кулак.

Вот и что мне теперь выдумывать? Врать другу, рассказывая детали о несуществующем ужине с существующим парнем? Ну класс. Во что старший Кинг пытается меня в очередной раз втянуть?

– А, да, точно. Скажи, у тебя есть что-нибудь золотое или цвета шампань?

– Хм… – я задумалась, мысленно перебирая свой гардероб, – Не уверена.

– Ну, значит, завтра едем по магазинам. Будем тебя одевать к концерту! – заявил друг.

– Крис! – простонала я, закрывая лицо рукой, – У меня нет ни времени, ни желания, ни лишних денег!

– Меня это мало волнует, дорогая. И насчет денег – не волнуйся. Придумаем что-нибудь. Всё, пока-пока.

И, не дожидаясь моего ответа, Кристиан отключился первым. Отбросив телефон куда-то в сторону, я вздохнула. Спорить с парнем было бесполезно – Крис только с виду казался милым безобидным мальчиком. На деле же, он пёр, как бульдозер, и хрен его остановишь. Я по привычке всё еще пыталась делать это – спорить с ним, то есть – но, чувствую, недолго мне осталось до того момента, как я пошлю всё к чертям и сдамся на милость его модного приговора.

– Братец утомил тебя? – послышался сочувствующий голос Майка, – Он это умеет, по себе знаю.

– Есть такое, – кивнула я, а после подняла глаза на старшего Кинга, – Так, а теперь ты. Почему не захотел, чтобы Крис знал о том, что ты со мной?

– Ну… – Майк замялся, – Мы вроде как повздорили, и Крис велел держаться от тебя подальше.

Я нахмурилась. Вот это поворот.

– И почему? Почему вообще я фигурировала в ваших разговорах и, тем более, в ссорах?

Кингу явно не нравилась тема, которую я подняла – его взгляд то и дело соскальзывал с моего лица, губы были поджаты, а на лбу залегла небольшая складка. Я была уверена, что парень сейчас осадит меня, сказав, что это – не мое дело, и будет, по сути, прав.

Однако, Кинг удивил меня. Вздохнув, он сказал:

– Он узнал обо мне несколько не самых приятных вещей, и, кажется, разочаровался. Я делал нехорошие вещи, и Крис боится, что я плохо на тебя повлияю.

Вот оно что. Я почувствовала тепло в груди, где-то в области сердца. Кристиан заботится обо мне, переживает. Я так давно не сталкивалась с подобным, что это до сих пор удивляло меня. У меня есть друзья, которым я не безразлична. Они странные и порой совершенно непонятные и невыносимые, но такие чудесные.

– А это как-то связано с тем, что Киша отказывалась участвовать в концерте? – спросила я осторожно, и, по выражению лица парня поняв, что попала в десятку, поспешно добавила, – В любом случае – это неважно. Ты не обязан мне рассказывать. Это только ваше дело.

– Спасибо, – улыбнулся мне парень, протягивая руку и захватывая еще один кусок пиццы, – К слову о моих делах. Как идет подготовка номера для концерта?

– Ну, мы репетируем, – пожала я плечами, – Вроде выходит неплохо.

Мы действительно провели уже несколько репетиций. Крис был настроен более чем оптимистично – он с энтузиазмом писал партию для себя, на ходу постоянно что-то меняя и добавляя. У Киши в этом плане всё было куда проще – она просто нашла в интернете ноты и внесла несколько изменений. Я же…ну, я пела. Раз за разом, отрабатывая по максимуму. Иногда мне казалось, что мои связки скоро начнут кровоточить, но пока обходилось.

Так или иначе – мы трое были уверены, что номер будет отличным.

– А ты, кстати, будешь выступать? – поинтересовалась я у Майка.

Тот кивнул:

– Мы с Кевом и Дугом открываем концерт. Репетируем в перерывах между подготовкой. Вообще я уже жалею, что ввязался в это – мне уже даже снятся декорации, гитара, ноты. Всё это мельтешит у меня перед глазами, а люди вокруг танцуют кадриль. Просыпаюсь в холодном поту.

Я хихикнула, не удержавшись. Просто мое яркое воображение тут же нарисовало описанную картину. Да уж, забавно.

Просидев еще около часа, доев пиццу и даже позанимавшись, я начала мягко, но вместе с тем настойчиво выпроваживать Майка. В конце концов, время было позднее, а мне предстоял насыщенный день – учеба, репетиция и вечерняя смена в кафе. Кинг, к счастью, понимал всё и без слов, поэтому покорно протопал в коридор. Правда, возле книжного шкафа он остановился и бросил удивленный взгляд в мою сторону:

– Ты читаешь Спаркса?

Посмотрев за его спину, я улыбнулась – одна из полок была полностью заставлена томиками в ярких обложках. Надо же, почти год живу в этой квартире – и даже не заметила их.

– Ну вообще это книги моей бабушки, – с улыбкой пояснила я, – Но да – я тоже знакома с его творчеством. А что такое? Ты – не фанат?

Спрашивала я, не особо рассчитывая на положительный ответ. Ведь Спаркс писал о любви, а среди представителей сильного пола романтиков, любящих подобное чтиво, было очень и очень мало. Даже Кристиан, вопреки всем моим подозрениям, лишь морщился при упоминании любовных романов.

Как я и предсказывала, Майк поморщился и покачал головой:

– Я не спорю – у Спаркса хороший слог, но всё равно, не мое это. В мире этого писателя мобильных и интернета нет вообще, все герои пишут по три любовных письма в день перед приемом пищи, а сексом занимаются в одежде и только в дождь. Это как-то…дико.

Я усмехнулась подобным соображением, но вообще, в словах Майка было здравое зерно. Однако, рассуждать и размышлять на эту тему мне не хотелось – я безумно устала. Поэтому, пожелав Майку доброй ночи и договорившись о следующем занятии, я его выпроводила.

Уже на пороге парень обернулся и с ухмылкой сказал:

– Только не утруждай себя готовкой. Я захвачу что-нибудь из китайского ресторанчика.

Беззлобно выругавшись, я вытолкала смеющегося парня из квартиры и закрыла за ним дверь. А после, покачав головой и стерев с лица довольную улыбку, вернулась в комнату – уничтожать следы нашей посиделки.

Глава двенадцатая

Самое обидное и неприятное свойство времени – оно идет. Нет, вы можете вообще себе представить это? Ты просишь его, буквально умоляешь замедлиться, а оно не находит ничего лучше, кроме как двигаться вперед. Как по мне так это – вопиющая несправедливость.

Между тем, декабрь набирал обороты и, не успела я как следует прочувствовать его, как наступил тот самый день. И я не про Рождество, Новый год и прочее. Нет, я про тот самый Зимний концерт, который умудрился выпить из меня больше соков, чем даже сессия.

Кстати, за день до него я успела сдать половину экзаменов, так что дышалось мне все же легче. Но вот если бы не этот дурацкий корсет, в который меня затягивал Кристиан – было бы просто замечательно.

– Не пыхти так, – проворчал парень, возясь со шнуровкой на моей спине, – Расслабься, я не затяну тебя слишком туго, иначе ты петь не сможешь.

Мы заняли одну из семи гримерок, расположенных между этажами. Вообще с нами должны были ее делить еще, как минимум, три студента, но Крис умудрился выбить её в наше единоличное пользование. У меня есть большие подозрения, что он просто шантажировал старшего брата, но когда я спрашивала об этом прямо, друг мастерски прикидывался дурачком и отвечал неизменное:

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

Так или иначе, одну из комнат отдали нам – студентам, которым это шоу, по сути, был вообще до лампочки. Ну, почти – чем ближе было начало, тем больше я нервничала.  Нет, я и раньше принимала участие в концертах – в старом университете, да и в школе. Но здесь всё казалось более серьезным и каким-то действительно реальным. В России у нас даже гримерки не было! Мы переодевались в туалете, и никому не казалось это странным. А сейчас – я чувствовала себя настоящей артисткой, почти звездой. Особенно, в таком наряде.

По поводу которого мы с Кристианом долго спорили, то и дело срываясь на крик. Просто я действительно не видела смысла покупать платье, которое надену всего один раз. Тем более – вариант, предложенный парнем, стоил недешево. Нет, Кинги, быть может, и привыкли тратить на свои дизайнерские шмотки баснословные суммы (как вспомню про рубашку Майка за триста долларов, так меня до сих пор дрожь пробивает), но я – не они. У меня нет ни желания, ни возможности. В итоге Крис наорал на меня при всех – посетителях магазина, продавцах и даже менеджере – и силой затолкал в примерочную.

Я помню, как девушки в форме кудахтали за моей спиной, что я совершенно не ценю такого заботливого парня, который просто хочет побаловать свою любимую. Ага, блин, если бы! Эго своё он побаловать хочет! Ведь, стоило мне примерить платье, как я поняла, что все вопли Криса по поводу того, что оно словно создано для меня, оказались правдивы. Эта дива знала толк в моде.

В итоге, мне пришлось поддаться уговорам друга, и он оплатил мою покупку. Но это не было подачкой – нет, мы договорились, что с каждой зарплаты я буду отдавать часть денег за платье. И если этот хитрец надеется, что я просто забуду об этом – пусть выкусит. Я всегда плачу по счетам.

– Ну что вы тут? – к нам подошла Киша, как всегда чем-то недовольная, – Ты дашь мне ее накрасить или как?

Ах, вот в чем дело. Адамс вызвалась побыть моим гримером, потому что, цитирую «ты не справишься с золотой пудрой». На самом деле я умела пользоваться косметикой, но переть как бульдозер – это у друзей явно общая черта. Так что, едва Крис закончил меня одевать – Киша тут же усадила меня на невысокий стульчик и принялась рисовать мое лицо. Я же просто закрыла глаза и позволила девушке командовать. Мне это даже нравилось – ощущать, как мягкие кисточки скользят по векам, бровям, губам, преображая меня.

Наконец, накрасив мои ресницы, девушка удовлетворенно кивнула и сделала шаг назад, кивая на большое зеркало:

– Можешь оценить наш труд.

Встав, я чуть пошатнулась – пришлось надеть лодочки на тонкой шпильке – и сделала пару шагов вперед, до тех пор, пока полностью не отразилась в зеркале. Сделала – и замерла, пытаясь понять, что собственно, я вижу.

– Это очень… – медленно выдохнула я, пытаясь подобрать слова.

– Круто? – спросил Крис, появляясь рядом, – Восхитительно? Замечательно? Сногсшибательно?

– Не тараторь, придурок, – беззлобно поддела друга Киша, тоже захотевшая отразиться в зеркале и вставшая по другую сторону от меня, – А ничего такое трио получилось, – добавила она, одобрительно кивая.

Я была полностью согласна с девушкой. Крис очень долго продумывал наши наряды, и в итоге решил обрядить нас в золото. На нем красовались брюки из желтой блестящей ткани, черная рубашка, рукава которой он подвернул, а две верхние пуговицы расстегнул, в тон штанам – жилетка и шейный платок. Волосы пареньтщательно уложил, подняв челку наверх и зачесав всю эту конструкцию чуть назад.

Киша же, наоборот, свои шевелюру в кой-то веки оставила в покое, и даже закрасила все яркие, кричащих цветов прядки, остановившись на холодном блонде. Длинную челку девушка убрала чуть в сторону, но мягкие волосы всё равно норовили залезть в глаза. Подругу Крис нарядил в узкие черные брючки, такого же цвета топ, золотой пиджак и блестящие кеды. Пальцы Адамс были унизаны кольцами – их было не меньше восьми штук, а на запястьях мягко блестели в свете ламп браслеты, шею украшали три цепочки разной длины. Макияж девушка выбрала чуть агрессивный, и тоже черный в золоте. Рукава пиджака Киша подвернула, демонстрируя россыпь татуировок, часть которых также мелькала в низком вырезе топика. Она выглядела опасно, но вместе с тем очень притягательно.

Меня же Кристиан решил обрядить в костюм настоящей Женщины, прямо так – с большой буквы. Длинное в пол платье из золотого шелка облегало фигуру, чуть расширяясь на подоле. Слишком вычурный наряд чуть приглушал второй слой платья – из тонкого черного кружева. Косы было решено убрать за спину, оставив лишь одну, у виска, которая спускалась не плечо. На шее одиноко висела изящная подвеска – черная жемчужина, две капельки поменьше чуть поблескивали в ушах.

Но самая большая метаморфоза произошла с лицом. Киша была права – я бы не смогла так сама себя накрасить. Золотые тени тонким слоем покрывали веки, оттеняя мои глаза, а черная тушь лишь добавляла им яркости. Румяна подчеркнули скулы – они казались такими острыми, что я боялась о них порезаться. По всей видимости, пудра тоже была с блестками, иначе как объяснить слабое сияние, которое исходило от моей кожи?

Впервые я казалась себе такой красивой, такой взрослой. Это одновременно завораживало и в какой-то степени пугало. Потому что я не узнавала себя.

– Блиииин, – протянула я потрясенно.

– Что такое? – мигом заволновался Крис, – Тебе не нравится?

– Шутишь? – усмехнулась я, – Да мы просто шикарны!

– О да, детка, – Киша растянула пухлые губы, в одной из которых всё еще блестело колечко (пирсинг она снять категорически отказалась) в довольной улыбке, – Не могу не согласиться.

– Фоточку на память! – Крис тут же достал телефон.

Сделав парочку селфи, на которых мы демонстрировали белизну своих зубов, я глубоко вздохнула. Да, Крис действительно не затягивал меня слишком сильно, так что я могла дышать полной грудью. До начала концерта оставалось еще минут двадцать, и совсем скоро должны были прийти организаторы, чтобы хоть как-то нас сориентировать. Пока что я не нервничала, разве что из-за платья – ну не привыкла я к таким нарядам.

– Крис, – мягко позвал меня Кинг, – Не психуй.

– С чего ты взял, что я именно этим сейчас занимаюсь? – отозвалась я.

– Даже не знаю, – хмыкнула Киша, которая сидела на одном из кресел, закинув ноги в золотых кедах на туалетный столик, заваленный косметикой, – Может, потому что ты грызешь ногти?

Опомнившись, я поняла, что действительно засунула пальцы в рот чуть ли не по ладонь. И уже ощущала на языке характерный привкус лака для ногтей. Выплюнув всё, что попало по ошибке в мой рот, я бросила беспомощный взгляд на друзей. Кого я обманываю? Я ведь просто в ужасе! Обычный концерт казался мне чем-то более страшным, чем сотня выступлений в кафе! И я понятия не имею, почему!

– Всё будет хорошо, – Кристиан сжал мою руку, ободряюще улыбаясь.

– Нет, не будет, – выдохнула я, – Вы поступили несправедливо, выдвинув меня на передний план.

– Ну, это не совсем так, – усмехнулся парень, – Я уверен, что затмить тебя у меня получится. Ты вообще видела меня со скрипкой, да еще и в этих брюках? Я просто воплощение сексуальности, откровенной и не прикрытой ничем!

Выдавив из себя слабую улыбку – ведь именно на это и была направлена шутка друга – я хотела было что-то ответить, но не успела. Дверь в гримерку распахнулась и на пороге появились организаторы – Кевин, который, как и всегда, светился от радости, и чуть более сосредоточенный Майкл.

– Ребят, пятиминутная готовность, – сообщил нам Кинг, сверяясь со списком, – Вы выступаете седьмыми – это середина концерта. И постарайтесь…

Что именно мы должны были сделать, по всей видимости, узнать нам было не дано. Потому что в этот момент непосредственный Кевин громко воскликнул, перебивая товарища:

– Ого! Кристина! Это точно ты?!

Мне сразу же стало как-то неловко, особенно после того, как Майк, наконец, оторвался от своих бумажек и поднял на меня взгляд. Его глаза сначала расширились, грозя вот-вот выскочить из орбит, но почти сразу пришли в норму, разве что зрачки оставались такими большими, что закрывали половину радужки. В гримерке как-то сразу стало жарко, видимо, кондиционер выключили.

– Вау, – тихо выдавил из себя Майк, делая шаг в мою сторону.

Что он хотел сделать, я так и не узнала, потому что на пути брата возник Крис. Который, окинув Майка хмурым взглядом, сказал, почти процедил:

– Мы вас поняли. Можете идти.

Майкл поморщился от тона младшего брата и бросил на него один из своих недовольных взглядов, в котором, помимо всего прочего, плескалась еще и надежда:

– Крис, может, хватит уже? Сколько ты будешь на меня злиться?

И тут я вспомнила – действительно, в последнее время Кристиан был очень холоден со своим старшим братом. О причинах он не распространялся. Только заявлял, что Майкл сам во всем виноват. Хотя я прекрасно видела, что Крису тяжело – он, видимо, не привык долго дуться, но упорно держал «морду кирпичом». Хотя даже Киша советовала другу остыть и прекратить строить из себя обиженную на весь мир девчонку.

Майк, видимо, был солидарен с Адамс. Вот только не мог сказать об этом брату – тот его не слушал.

– Кристина, – негромко позвал он меня, – Можно тебя на секунду?

Недоуменно кивнув, я позволила чуть отвести себя в сторону, заметив при этом недовольный взгляд Криса. А вот нечего, я не собираюсь принимать чью-то сторону. Кристина Соколова – Швейцария, нейтральная зона, место без конфликтов.

– Нервничаешь? – спросил Кинг, стоило нам оказаться относительно наедине – из дальнего угла гримерки нас было не слышно и почти не видно.

Я только головой покачала:

– Как же вы похожи с братом. Да, я переживаю, потому что мне кажется, что я провалюсь и тем самым опозорю себя.

– Эй, – Майк коснулся моей руки, чуть сжав запястье, – Всё будет хорошо. Ты прекрасно выглядишь, и даже если вдруг забудешь слова – твоя красота всё компенсирует.

– Сомнительное утешение, но всё равно спасибо, – хмыкнула я, – Так, что ты хотел?

– Ах да, – вспомнил Майкл, что похитил меня у друзей, – Мы выступаем первыми и я хотел попросить тебя убедить Кристиана посмотреть открытие. Любыми способами, но он должен услышать песню. Это важно.

Я понимающе кивнула. Кажется, Майк нашел способ достучаться до брата. И, судя по тому, что он вообще его искал – старшему Кингу тоже плохо без младшего. Интересно, а дома они как себя ведут? Живя под одной крышей, наверное, очень сложно не общаться. Но и причинять боль куда проще, ведь можно провести столько времени, показательно игнорируя человека, убивая его этим каждый день.

Мне было сложно понять это – братьев и сестер у меня не было, да и в принципе, человека, который был бы так сильно дорог. Хотя… Если бы мои новые друзья решили отвернуться от меня – наверное, было бы что-то подобное. Поэтому, для меня не существовало другого ответа, кроме как:

– Хорошо. Я сделаю всё, что в моих силах.

Улыбнувшись мне, Майк позвал Кевина, и они ушли. Напоследок блондинчик с дредами послал мне воздушный поцелуй, на что я уже по привычке закатила глаза.

– Что он от тебя хотел? – едва захлопнулась дверь, спросил Кристиан.

– Да так, – пожала я плечами, – Удачи пожелал.

– Будь осторожнее с его пожеланиями, – хмыкнула Киша, – Этот парень украдет твое сердце, поиграет с ним, а после сожмет в руке так сильно, как только сможет, и только кровь будет течь меж его пальцев.

Я поежилась от такого весьма красочного описания. И в голове против воли мелькнула мысль – а не потому ли Адамс так сильно не любит этого парня, что он также поступил с ее сердцем? А Крис просто узнал об этом, и не простил брата… да уж, мне бы только книги писать. Погодите, так ведь я этим и занимаюсь!

Тряхнув головой, чтобы избавиться от наваждения, я услышала шум и чертыхнулась. Концерт начинался!

– Ребят, а пойдемте за кулисы, – предложила я друзьям, – Посмотрим открытие.

Крис покачал головой, чуть поморщившись:

– Не хочу. Нам выступать еще только через полчаса, зачем лишний раз мельтешить там?

Я бросила умоляющий взгляд на Кишу, и та пожала плечами:

– В принципе, я бы хотела посмотреть. А спускаться нам вовсе не обязательно – здесь же есть балкончики, которые выходят в концертный зал. Там обзор даже круче, чем из-за кулис и зрительского зала. Идем, Кинг, поглядим, как твой братец мучает уши зрителей.

Недовольно простонав, Кристиан всё же позволил двум девушкам увести его из гримерки. Куда идти, я не знала, поэтому доверилась Адамс, которая уверенно вела нас по коридору к небольшой и неприметной дверке. Толкнув которую, мы оказались на действительно небольшом балконе. Рассчитан он был, по всей видимости, для осветителей. Которые, в количестве двух штук, орудовали с огромными прожекторами и недовольно зашипели, увидев нас. Но мы только отмахнулись, подходя ближе к краю и опираясь на перила. И весьма вовремя, потому что посторонние звуки в зале стихли, а спустя еще пару секунд заиграла музыка, и одновременно с этим поднялся занавес, являя миру первых артистов.

Майк, Кев и Дуг выглядели просто роскошно. Настоящие самцы – все в черном. Ничего лишнего – джинсы, кеды, черные футболки, в рукава которых были вшиты вставки из кожи, и такие же заплатки блестели то на груди, то на подоле. Крис шепотом пояснил, что это была его идея. То есть, несмотря на злость, он помог брату с костюмом. Хороший знак.

Кев стоял возле двух навороченных синтезаторов, и поочередно играл то на одном, то на другом передвигаясь между ними с немыслимой скоростью.

– На одном стоят настройки классические, а другой заточен под электронику, – пояснила Киша, когда я спросила, к чему такие сложности, – Чтобы не запутаться в переключателях. У меня такие же стоять будут.

Дуг выглядывал из-за барабанной установки. Ну, как выглядывал – ему было в принципе сложно за ней спрятаться, и даже «бочка» с тарелками не скрывали его мощную фигуру. Майк остался стоять в центре, бренча что-то на гитаре. У всех троих на лице были закреплены микрофоны, так что, видимо, солировать будет не только Кинг.

И, словно подтверждая мои слова, все трое хором пропели на выдохе:

– «О, устье реки»*

И тут же Дуг ударил по тарелкам, заставляя зал вздрогнуть и взорваться. Кевин тут же поспешил за другом, в то время, как Майк открыл рот и запел, чистым, ясным голосом, в котором не было ни грамма фальши:

– «Я хочу прожить свою жизнь так,

Жить жизнью верующего,

Хочу бить поклоны

Со всеми остальными, хочу быть кем-то.

Я хочу заниматься любовью,

Я не хочу врагов,

О, это проклятие рода человеческого,

Всегда жить, жить, жить, чтобы радовать»

Стоящий рядом со мной Крис громко всхлипнул, и я тут же повернулась к нему. Парень стоял, прижав руки ко рту, и наблюдал за братом, к которому на припеве присоединись друзья, сливая три голоса в один.

– Эй, ты чего? – спросила я у парня, осторожно опуская руку на его плечо.

– Это – одна из моих любимых песен, – тихо признался друг, – Я постоянно включаю ее и делаю звук максимально громким. Майк всегда орал, что отберет мои колонки и выкинет в окно. А теперь…

Я улыбнулась, соединяя все кусочки паззла. Майк вымаливал этой песней прощение у брата, делая именно то, что тот хотел – врубая звук на максимум. Должна отметить – хороший ход. Эффектный.

– «О, я щёлочь», – продолжил петь Майк в одиночку, и я даже прикрыла глаза, наслаждаясь его голосом, – «Я всегда близок к основам,

Я за бортом,

Я саморазрушительный,

И важничающий.

Я беспокойный,

О, я самонадеянный,

Я нервный,

И я шагаю, о, я шагаю»

Да, кажется, Майк решил покорить как можно больше сердец этим вечером. Потому что не один Крис любил эту группу. Да и вообще – есть в мире хоть один человек, который не любит «драконов» и при этом может считать себя адекватным? Простые, понятные тексты, без лишнего пафоса, но такие проникновенные, задевающие, кажется, саму душу за живое. И эта музыка, с ее энергией, которая вынуждает не стоять на месте, а танцевать.

Даже Киша, которая ко всей этой затее всё еще относилась с легкой долей подозрения и скепсиса, прикрыла глаза и чуть покачивалась из стороны в сторону – максимальный танец, который мы могли себе позволить на маленьком балкончике в компании нескольких прожекторов и двух осветителей.

В какой-то момент Майкл поднял глаза – и посмотрел прямо на нас. Трудно было понять, кому именно предназначался его взгляд, но я была уверена, что Крису. В конце концов, он ведь всё это затеял ради прощения брата, так что, на кого еще он может смотреть так пристально, несмотря на то, что свет прожекторов наверняка бьет прямо по глазам.

– «И я тону», – протянул Майкл, перебирая струны гитары, пока Дуг изображал легкую барабанную дробь, а Кев вплетал в эту композицию электронный перелив, – «О, я иду ко дну,

Я тону,

О, я иду ко дну,

Я тону»

Зал просто разрывало от криков и воплей зрителей. Кажется, многие забыли, что на концерте положено вести себя прилично – люди вскакивали со своих мест, подпевая парням и громко хлопая. То и дело мелькали блики вспышки – девушки спешили сделать фото на память. Ощущение, словно я попала на рейв, а не нахожусь в приличном учебном учреждении.

А мы точно сможем их переплюнуть?

– «О, устье реки», – пропели парни втроем припев, – «И гнев дарителя,

С руками грешника,

О, устье реки,

И гнев дарителя,

С руками грешника,

О, устье реки»

Судя по реакции Криса, который едва сдерживался, чтобы не начать вытирать слезы руками, а также по зрителям, которые искупали ведущих в своих аплодисментах, сделать это будет очень сложно.

Едва музыка стихла, Майк отдышался, у него забрали гитару, а парни покинули свои инструменты, чтобы присоединиться к другу, как тот поднял вверх одну руку и крикнул:

– Ну привет вам!

И ему ответили таким же восторженным ревом. Видимо, Кинга действительно любили за пределами обоих его факультетов – вряд ли так надрываться могли лишь юристы и артисты.

– Мы рады приветствовать вас на важном событии в жизни факультета искусств! – подхватил эстафету Кевин, – Это ежегодный Зимний Отчетный концерт! Только сегодня на этой сцене вы увидите самых талантливых студентов, которые потрясают, вдохновляют, удивляют и влюбляют в себя!

– Пойдем, – тронул меня за локоть Крис, – Дальше будет не так интересно.

Мы вернулись в свою гримерку и провели оставшиеся минуты, морально настраивая себя и друг друга. А когда замигал свет – условный сигнал, что наше время пришло – поднялись с удобных кресел. Я бросила последний взгляд в зеркало, проверяя, не помялось ли платье и не испортилась ли прическа. Кажется, всё было на своих местах. Крис подхватил футляр со своей скрипкой – и мы пошли вниз.

За кулисами творился настоящий ажиотаж, правда, тихий, чтобы не мешать выступающим. Заметив нас – это было нетрудно, учитывая наши кричащие наряды – Майкл, который до этого что-то объяснял другим ребятам, тут же их бросил и устремился к нам.

– Ну? Как? – отрывисто спросил он, глядя при этом на брата.

Тот пожал плечами, явно пытаясь изобразить безразличие, но после бросил бесполезное занятие и открыто улыбнулся – впервые, видимо, со времен их ссоры.

– Это было прекрасно, – сказал парень, – Спасибо тебе.

Облегченно выдохнув, Майк порывистым движением обнял младшего Кинга и на секунду прижал к себе. А я только сейчас обратила внимание, что Кристиан на пару сантиметров ниже, и, видимо, пытается компенсировать это своей прической.

– Ненавижу, когда мы ссоримся, – глухо шепнул Майкл куда-то в плечо брата.

– Не провоцируй меня – и всё будет отлично, – хмыкнул Крис, чуть отстраняясь.

Майк, видимо, вспомнив, что мы с Кишей как бы всё еще находимся рядом с парнями и наблюдаем слишком личную картину, кашлянул и, залившись румянцем, спросил:

– Ну, что? Вы готовы?

– Спрашиваешь? – усмехнулась Адамс, – К чему тут готовиться? Всё будет настолько потрясно, что эти лузеры и не поймут, какая сила их поразила.

Майк хмыкнул, после чего перевел вопросительный взгляд на меня. Я кивнула, расправляя плечи. Да, я всё еще слегка нервничала, но Киша была права – мы справимся. И на этой ноте, услышав Кевина, который объявил наше трио, я вышла на сцену, тут же попав в пронзительно яркий свет прожекторов.

*****

Майк наблюдал из-за кулис, как его брат вместе с подругами занимают свои места. В центре, перед стойкой с микрофоном замерла Кристина, которая буквально светилась в свете ярких ламп. Кинг до сих пор не мог привыкнуть к ее образу – этот наряд лишал его всех слов, хотя уж чем-чем, а недостатком фантазии парень никогда не страдал. Просто она казалось такой…сказочной. Его брат действительно проделал колоссальную работу, продумав каждую деталь.

И теперь Крис просто скромно встал чуть позади Кристины, водрузив на плечо свою самую верную – и единственную – любовницу, зажав скрипку между плечом и подбородком. Нет, все трое музыкантов выглядели изумительно, и Майк был готов преклоняться перед чувством стиля своего младшего брата. Тот, кажется, мог и из мусорного мешка сотворить дизайнерскую вещь, дайте только чуток скотча, степлер и малость вдохновения. А уж если в его руках оказалась банковская карта – его просто не остановить.

Когда Киша – как всегда вызывающая и яркая, несмотря на непривычно скромный цвет волос – заняла свое место возле клавишных, свет чуть приглушили, оставив лишь легкий, почти интимный полумрак.

К Майку, замершему в ожидании, подошел Кевин. Ему, как и Кингу, было интересно, что покажут журналисты, потому что Кристиан до последнего не говорил, какую песню они будут исполнять, и не пускал никого на репетиции. К чему была вся эта конспирация – никто не знал, но спорить с парнем, чей энтузиазм практически сшибал с ног, не стали. И вот теперь, наконец, завеса тайны готовилась спать, чтобы явить миру что-то новенькое. Или хорошо исполненное старенькое.

У Кева была также и свой, личный интерес. Ни для кого не было секретом, что он весьма неровно дышал в сторону русской, ведь Джонс даже не пытался это скрыть. И сейчас он с восторгом смотрел на иностранную нимфу, на ее гордо выпрямленную спину, тонкие руки, которые слегка теребили ткань черно-золотого платья – она явно нервничала.

Кристина же, стоя на сцене, понимала, что она не просто нервничает – девушка была в панике. Все слова мигом вылетели у нее из головы, и она понимала, что еще секунда – и обморок обеспечен. Пытаясь хоть что-то сказать и дать понять друзьям, что всё очень, очень плохо, она обернулась на Кишу. Та, мигом поняв, что происходит, сделала глубокий вдох, и руками показала, что Крис стоит сделать также. Девушка послушалась, набирая в грудь побольше воздуха и, по подсказке Адамс так же медленно выдохнула. Кислород побежал по венам вместе с кровью, разгоняя жидкость и добавляя лицу чуть румянца. И, когда приток воздуха достиг мозга, девушка почувствовала себя лучше. Настолько, что смогла успокоиться и кивнуть подруге.

Киша подняла вверх большой палец и, дав сигнал наблюдавшему за этим немым диалогом Кристиану, опустила пальцы на клавиши синтезатора.

Первые нежные звуки, которые издал инструмент, послужили сигналом, что всё, поздно. Отступать больше некуда. И Кристине ничего не оставалось, кроме как открыть рот – и начать петь:

– «Это место для нас двоих

В другом доме,

В другой постели,

Куда мы можем лечь

И просто отдыхать»**

Тихий и словно неуверенный голос, сопровождаемый лишь редкими переливами фортепиано, буквально пригвоздил Майка к месту. Не веря, что такие нежные звуки может издавать именно эта девушка – ласковые, словно она пела ребенку или самому любимому человеку, признаваясь в самой сокровенной тайне.

– «Я сражалась за это, но сейчас

Я выпускаю голоса из своей головы,

Я знаю, что я пустая,

Но я выпускаю пепел из своей груди»

С каждой новой нотой голос Кристины словно креп, обретал уверенность. Майку было сложно утверждать, ведь он видел только ее профиль, но почему то он был твердо уверен, что девушка стоит, прикрыв глаза. Словно решила отрешиться от всего мира, и зрительного зала, полностью погрузившись в песню. И это работало, потому что зал буквально замер, с жадностью вслушиваясь в каждую строчку, как будто каждый зритель пытается познать ту тайну, которой с ним делится нимфа в золотом. Либо ждет взрыва.

Который не заставил себя ждать. В виде Криса, который сделал шаг вперед, прорезая воздух смычком. Майк часто слышал, как его брат играет, но это всегда была больше классика, какие-то композиции, которые давно уже оставили свой след в истории. Сейчас же это было словно ураган – нечто яростное, сносящее крышу подчистую. Крис словно выпустил своих демонов наружу – он не просто играл, но и двигался, кружась вокруг русской, которая чистым, сильным сопрано вторила ему. А чуть позади, вошла в раж и Киша, технично комбинируя классическую базу с электро, и при этом умудряясь не заглушать друзей.

– «Ты прикасаешься ко мне в последний раз», – музыка чуть приглушилась, вместе с голосом вокалистки, – «И это заполняет меня.

Где что-то пустое -

Там есть что-то, что влюблено.

У тебя золотой голос,

И это всё еще утешает меня.

Но ты становишься старше,

И я знаю, это только со мной»

Майкл буквально кожей ощущал, как Кристина успокаивается и обретает некую власть над залом. Она двигалась уже более свободно – прикасалась к микрофону, проводя по нему кончиками пальцев и плавно спускаясь вниз по стойке, чуть поворачивала голову, устанавливая зрительный контакт не только со зрителями, но и со своими коллегами по сцене. Кинг чувствовал улыбку в ее голосе, и ту всепоглощающую нежность, которую она несла своей песней.

Кристина же, стоя на сцене, наконец, почувствовала, что может отпустить себя и насладиться тем, что делает. Она даже позволила себе легкий флирт с залом – мечтательную улыбку, взмах пушистыми ресницами, игривый взгляд. Словно каждый из присутствующих был тем, для чьих ушей предназначались эти слова.

После еще одного сшибающего с ног припева, Кристина сделала плавный шаг назад, уступая лидирующую позицию другу. Музыкант буквально выпрыгнул, как чёрт из табакерки, тут же завладевая сознаниями людей, терзая свою скрипку. Это было не просто соло, не просто музыка – а сам крик. Хотя Кристиан ни разу за всё время не раскрыл рта, он мог по праву называть себя вокалистом, потому что он пел, но делал это не связками, а пальцами, которые перебирали струны, и смычком, который двигался настолько быстро, что казался лишь каким-то пятном для зрителя.

Миг – и музыка стихла, загорелся один единственный прожектор, в свете которого стояла Кристина.

-«Так забери меня домой», – в полной тишине пропела она, -«Забери меня далеко,

Забери меня туда, где мы можем потеряться.

Забери меня обратно,

Забери меня туда,

Просто забери меня куда-нибудь»

Сцена взорвалась – светом, музыкой, людьми, которые стояли на ней. В последний раз куплет девушка в золотом платье исполнила, взяв настолько высокие ноты, что у Майка, который за все время, что длилось выступление, не сделал ни единого движения, словно вышибли дух. Он краем сознания отметил, что так поют либо оперные певицы, либо те, в чьих жилах течет кровь черных девочек.

– «Так забери меня домой,

Забери меня далеко,

Забери меня туда, где мы можем потеряться.

Забери меня обратно,

Забери меня туда,

Просто забери меня куда-нибудь»

Последние слова, звуки и мелодии потонули в громе аплодисментов, которым ребят наградили не только зрители, но и все те, кто наблюдал за концертом из-за кулис. Майк, словно отмерев, присоединился к овациям.

– Черт, она была просто неземной! – крикнул стоявший рядом с ним Кевин, – Согласись? – повернул он к другу свое пылающее от восторга лицо.

Майк кивнул, соглашаясь с другом. Отвечать ему не хотелось не только потому, что он своим севшим голосом сдал бы себя с потрохами. И не потому, что куда больше ему хотелось велеть своему товарищу держаться от русской подальше. А просто потому, что девушка, вместе с его братом и довольной жизнью Кишей, уже шли к ним. И Майк хотел одного – просто поздравить её и украсть еще одну из ее улыбок.

*Строчки из песни «Mouth of the River» группы Imagine Dragons

** Строчки из песни « Another Home » группы Koven

Глава тринадцатая

– Итак, какие у тебя планы?

Я, пытаясь одновременно идти и запихивать в сумку тетради с учебниками, подняла вопросительный взгляд на безмятежно улыбающегося Кристиана. Его эмоции были понятны, мало того – я их полностью разделяла. Потому что буквально пять минут назад мы сдали на «отлично» последний экзамен, и пытка под названием «сессия» официально закончилась, впереди нас ждало только веселье и безмятежный покой. Ну, почти.

Киша тоже выглядела вполне довольной, хоть и сдала парочку предметов весьма посредственно. Но Адамс было достаточно и проходного балла – к своей учебе она подходила очень творчески, занимаясь лишь в порыве вдохновения.

Так, о чем это я. Ах да.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовалась я у друга, откидывая за спину косы, которые то и дело норовили залезть в глаза.

– На праздники. Аллё, ты что, совсем потерялась в учебе? Послезавтра уже Рождество.

Оу, точно. Я и забыла, что на календаре уже двадцать третье декабря. Даже не то, чтобы забыла – просто не придала этому значения. Как и тому, что на работе нас на неделю отправили в отпуск, а кафе закрыли в связи с праздниками – Сидни заявил, что мы тоже люди и должны провести как можно больше времени со своими близкими. Да уж, ситуация.

Я пожала плечами:

– Не знаю. Я никаких планов не строила.

– Это ты зря, – хмыкнула Киша, – Вот мы с семьей уезжаем на Мальорку. На семь дней. Горячий песок и море, и горячие испанцы, – мечтательно протянула девушка, – В этот раз я буду отрываться на полную катушку! Каждый день – новое знакомство!

– Интересный план, – улыбнулся Крис, радуясь, видимо, что подруга начала вести себя более…женственно, что ли, после чего повернулся ко мне, – Ну а ты? Полетишь домой?

Я покачала головой:

– С ума сошел? Да я на билетах в Россию разорюсь. И потом – мы к Рождеству относимся весьма посредственно. В России главным днем считается всё же 31 декабря. Хотя, – добавила я, – Его я тоже проведу здесь. И если учесть, что Сидни распустил нас по домам – видимо, я проведу каникулы в своей квартире, обложившись вкусняшками и фильмами.

– Но это же ужасно! – воскликнул Крис, в то время как я уже толкнула дверь, ведущую в кафетерий, – Никто не должен оставаться один в Рождество!

– Эй, в этом нет ничего плохого, – пожала я плечами, скидывая сумку на стул за одним из свободных столиков, – Я люблю одиночество, оно позволяет мне творить. Когда никто не отвлекает и не мельтешит перед глазами.

– Так, я сделаю вид, что не услышал этого, иначе могу обидеться и мы поссоримся. А делать это в канун Рождества строго запрещено, – погрозил мне друг пальцем, присаживаясь рядом, – Мне не нравится твой план. Так что я предлагаю тебе свой!

– О, звучит грозно, – хмыкнула я, выискивая глазами Кишу, которая ушла взять на всех нас обед.

– Я не шучу, Кристина. Ты поедешь со мной.

– Эм… – приподняла я бровь, понимая, что разговор принимает неожиданный оборот, – Куда?

– В загородный дом Кингов, – широко улыбнулся парень, – У нас традиция – каждую зиму мы уезжаем на все праздники. Я, Майк и мои родители. Отключаем телефоны, чтобы ничто нас не отвлекало – разумеется, в большей степени это касается моего отца – и наслаждаемся обществом друг друга. И ты поедешь со мной.

Парень не спрашивал, а утверждал, словно всё уже было решено. Я же была с ним в корне не согласна, и не собиралась идти на поводу у друга. И, хоть он был искусным манипулятором, в этот раз я точно не собиралась поддаваться ни его уговорам, ни этим щенячьим глазкам.

– Нет, Крис, это плохая идея, – покачала я головой, твердо глядя другу в глаза, – Это ваш семейный отдых, и я не хочу быть лишней. Тем более – я даже не знакома с твоими родителями.

– Ну вот, заодно и познакомишься! – воскликнул Крис радостно, – Они будут рады узнать, что я общаюсь с кем-то, кроме Киши.

– И всё равно – нет!

– О чем спорите? – спросила Киша, которая вернулась от касс, с полным подносом еды.

– Я зову Кристину с собой на праздники, – объяснил парень раньше, чем я успела хотя бы открыть рот.

– Ты должна поехать, – «обрадовала» меня подруга, – У Кингов всегда очень душевно и весело. Пару раз я ездила с ними, когда мы были помладше и мои предки работали в Рождество. И я без преувеличения могу сказать, что это были одни из самых лучших каникул в моей жизни. Ну, кроме этих, – поправила саму себя девушка, – Испания то точно переплюнет зимнюю усадьбу Кингов, но с собой я тебя взять, увы, не могу. Разве что, в чемодан положить. Но там будут сложности на досмотре. Да и как тебя сложить, чтобы не поломать. Хотя…если удалить тебе два ребра… – продолжила развивать мысль Киша, но я перебила ее:

– Спасибо, но я пасс. И я имею в виду оба ваших плана.

Крис вздохнул:

– Вот чего ты упрямишься? У тебя ведь всё равно нет планов.

Вот как он не мог понять, что мне банально неудобно? Я не привыкла проводить время с родителями друзей или вообще вне дома. Да я даже ночевать никогда ни у кого не оставалась! Потому что не понимала всей прелести этих затей. Находиться в чужом доме, жить по чужим правилам и при этом пытаться не испытывать дискомфорт – невыполнимая для меня задача.

И еще – я не могла спать вне дома. Серьезно – просто не могла уснуть в незнакомых местах, лежа всю ночь и глядя в потолок. Поэтому меня никогда не отправляли на лето в лагерь. А, прилетев в Нью-Йорк, я первую неделю мучилась с жутчайшей бессонницей, пока, наконец, не привыкла и не почувствовала себя в новой квартире, как дома.

И вот теперь Крис предлагал какой-то совершенно безумный план, который может вырвать меня из столь привычной и безопасной зоны комфорта? А не много ли он на себя берет?

Но я не успела озвучить ни одну из своих мыслей, потому что Крис, увидев что-то за моей спиной, пораженно распахнул глаза и выдохнул:

– Да вы издеваетесь.

Желая узнать, что так потрясло моего и без того впечатлительного друга, я обернулась – и едва сдержала смех. В нашу сторону шел и безмятежно улыбался Майк. Казалось бы – ничего нового, вот только его внешний вид…парень явно внял просьбе брата перестать постоянно ходить в клетчатых рубашках, либо просто почувствовал дух приближающегося Рождества. Потому что на нем, помимо модных дизайнерских джинс красовался явно теплый свитер ярко-красного цвета, на котором были изображены олени. Казалось бы – что такого? Но присмотревшись к ним повнимательней, я поняла, что так возмутило Кристиана. Вся тройка очень тесно сплелась друг с другом, и вся их поза говорила о том, что они…ну…любят друг друга.

Глядя на пылающее лицо друга, я едва сдержала рвущийся наружу смех – пришлось даже закусить губу. А Киша и пытаться не стала, расхохотавшись на весь кафетерий.

– Привет всем! – поздоровался Майк, поравнявшись с нами.

– Твою мать, ты что на себя напялил? – процедил Крис сквозь зубы, глядя на брата.

– Ну, во-первых, она и твоя мать тоже, так что поговори мне еще тут, – отозвался Кинг с улыбкой, – А во-вторых – это свитер, братец. У тебя такой же вообще-то есть, иди ты забыл?

– Серьезно? – удивленно посмотрела я на друга, – Крис, я была о тебе лучшего мнения.

Отчаянно краснея, Кристиан тут же принялся оправдываться:

– Это подарок. Бабушка подарила нам с Майком одинаковые свитера пару лет назад. И свой я, между прочим, спрятал на самом дне шкафа! Потому что меня не привлекают оленьи оргии!

– А у вашей бабушки специфическое чувство юмора, – покачала я головой, продолжая разглядывать своеобразный узор.

– Нет, у нее просто очень плохое зрение, – объяснил Майк с улыбкой, – Она была уверена, что это просто милые вещички, которые очень нас порадуют.

– Видимо, ты радуешься, – хмыкнула Киша насмешливо.

– Еще как. Так, я вообще зачем пришел. Крисси, отец звонил, просил не задерживаться, потому что ты, ленивая бестолочь, всё еще не собрал вещи. А нам уезжать уже завтра утром, если обедать мы хотим не в машине, а уже за столом.

– Я не ленивый, просто не могу решить, что взять с собой! – пожаловался парень, – Мой чемодан слишком маленький, и все мои наряды не вмещаются.

Майк на это только закатил глаза:

– Ты едешь за город, есть зефир и пить игнок. А не на неделю моды в Париж, или куда там еще такие, как ты, вечно мотаются. Просто сделай уже это.

– Кстати, раз уж ты здесь, – Крис схватил за рукав собирающегося уже уходить брата и притянул обратно, – Скажи Кристине, что поехать с нами на праздники – это хорошая идея! У нее нет планов и она собралась тухнуть в своей квартире. Я предлагаю ей составить нам компанию, а она упирается.

– Не тухнуть, а отдыхать от вас всех, – возразила я, бросая на Кристиана грозный взгляд, которым я сообщала, что скоро буду медленно и мучительно убивать своего единственного друга-гея, – И это – мое окончательное решение. Я не еду. Точка.

– Хм… – задумчивый голос Майкла заставил меня поднять на него глаза.

Парень смотрел прямо на меня, явно размышляя о чем-то. Его глаза задумчиво блуждали по моему лицу, и я даже при всём желании не смогла бы понять, о чем он думает. Но мысленно надеялась, что парень сейчас осадит младшего брата и напомнит, что лишние люди на семейные праздники не допускаются.

– Я редко соглашаюсь с Крисом, и не собираюсь делать исключение даже сейчас, – сказал Майк наконец, и, прежде чем Крис успел издать один из своих гневных воплей – я уже видела, как кривится его красивое лицо – добавил, – Я не предлагаю – я открыто заявляю, что ты едешь с нами. Завтра в семь утра я лично за тобой заеду. И если ты не будешь собрана – закину тебя в машину хоть в пижаме, хоть без нее. Хороших сборов.

Глядя вслед удаляющемуся парню с откровенным шоком, я спросила у ребят, которые, кажется, тоже немного удивились:

– Я не поняла сейчас, это что за диктаторские замашки?

– Сам не знаю, – тем же тоном отозвался Крис.

– Ну, – хмыкнула я, скрещивая руки на груди, – Твой брат – наивный глупец, если думает, что это сможет меня убедить.

На следующее утро я пожалела о своих словах. Когда сидела в машине, пристегнутая ремнем безопасности в заблокированном автомобиле, и с бессильной злобой наблюдала за Майком, который, весело насвистывая и вертя на пальце ключи от моей квартиры, скрылся за дверью подъезда, чтобы собрать мои вещи. Ну, как вы поняли, из одежды на мне была теплая бело-розовая пижама – мягкая, уютная кофта и такие же удобные штаны – а на ногах красовались милые тапочки с помпонами, которые мне уже успел подарить Кристиан.

Возился парень минут пятнадцать. А когда он, закинув небольшую сумку в багажник, сел в машину, я была готова шипеть на него, подобно разъяренной кошке. Собственно, именно так я себя и чувствовала.

– Какого хрена ты творишь?! – рыкнула я, пока Майк заводил машину и плавно выезжал со стоянки.

– Я тебя предупреждал, – пожал парень плечами, – Ты не послушалась. Это – твое наказание.

– Наказание?! – воскликнула я, – Ты охренел?!

Не выдержав, я подняла руку – и ударила Майка в плечо. Не думаю, что ему было больно, но парень дернулся и, потирая задетое место, сказал, немного повысив голос:

– Осторожнее! Я же за рулем. Не угомонишься – суну в багажник, иначе мы рискуем оказаться в больнице.

Провести в палате все праздники мне не улыбалось, так что пришлось послушаться. Откинувшись на спинку сидения и скрестив руки на груди, я недовольно процедила:

– Еще и копался так долго. Небось все мои шкафы облазил. И сунул нос в ящик с нижним бельем. Извращенец.

– Конечно, – тут же с готовностью кивнул Кинг, – У тебя там есть такие милые панталончики с котятами, – чуть повернув ко мне голову, он заговорщицки шепнул, – Я их себе забрал. На память.

– Придурок! – фыркнула я, прекрасно зная, что таких трусов у меня в коллекции точно нет – только со Спанч Бобом (это уже подарок Киши).

Ехали мы долго, и, к счастью, молча. В какой-то момент я не справилась с собой и уснула. Ну, а что, ведь этот гад действительно приехал за мной в семь утра, бодрый, свежий, и раздражающий просто до скрежета в зубах. В то время как я в буквальном смысле слова упала с кровати, чтобы открыть и проклясть того, кто решил, будто ходить в гости по утрам действительно мудро.

– Эй, принцесса, – я почувствовала, как меня мягко трясут за плечо, вырывая из такого приятного сонного плена, – Просыпайся, мы приехали.

Моргнув, я открыла глаза и тут же захлопнула их обратно – яркий свет практически ослепил меня. выждав пару секунд, я сделала еще одну, очень осторожную попытку. Оглядевшись, я поняла, что угодила прям-таки в снежное царство. Отсюда и свет – мягкие солнечные лучи, отражаясь от белого покрывала, которое устилало каждый сантиметр земли, деревьев и симпатичного особняка, заставляли снег сиять и причинять такие муки моим пока еще сонным глазам.

– Крис, – мягко позвал меня Майк, который всё еще сидел рядом, – Давай, приходи в себя. У тебя на щеке остался след от ремня безопасности.

Всё очарование, как рукой сняло. Тут же встрепенувшись, я бросилась к зеркалу заднего вида и выдохнула – не было на моем лице никаких следов. Кинг засмеялся, покачав головой и открывая дверцу машины:

– Девчонки. Вы такие предсказуемые.

– Идиот, – фыркнула я.

Решив, что оставаться в машине – глупо (хотя, идея устроить сидячую забастовку в мою голову приходила. Однако, что-то мне подсказывало, что Майк бросил бы меня, и все праздники я провела бы в запертой машине. Был, конечно, еще Крис, но друг мог тоже решить наказать меня таким вот образом. С него станется), я последовала его примеру – и тут же утонула по колено в снеге. Ну просто класс.

Чувствуя, как в мягкие тапочки набивается мокрый снег, я, высоко поднимая ноги, последовала за парнем, который с легкостью нес обе сумки. Хорошо хоть, мою не забыл.

Загородный дом Кингов впечатлял, так же, как и основная их резиденция. Да, этот дом был чуть меньше, и бассейна на заднем дворе, наверняка, не было (хотя, кто знает, может, эта семейка любит зимние заплывы), но от него веяло каким-то необъяснимым уютом. Может, всё дело было в снеге, или рождественском венке, висящем на входной двери. Казалось, что всё покрыто глазурью, и я угодила в какую-то очень старую, давно прочитанную мной сказкой. Здесь даже воздух был другим – не таким спертым, как в городе, и на языке не было той горечи от выхлопов и прочей дряни, которой было полно в Нью-Йорке. Я почувствовала, что против воли вдыхаю воздух полной грудью, и от этого на моей душе поселилось необъяснимое чувство покоя.

Нет, мне нравилось Большое Яблоко, но сменить центр на окраину, ощутить единение с природой – это было приятным разнообразием. Дома мы каждые выходные с родителями выбирались в лес – шашлыки и прочее. Почти год без этого – сложновато.

И всё бы ничего, если бы мои ноги не промокли в первую же секунду. Чертов Майкл Кинг.

Поднявшись вслед за парнем на крыльцо, я перешагнула порог дома, который должен был стать моим на ближайшую неделю. Судя по свету, который был включен во всех комнатах – остальные уже были  здесь. Ну, еще об этом говорила вторая машина, припаркованная чуть дальше. Я – просто гений дедукции и королева логики, знаю.

– Семья! – крикнул Майкл, скидывая куртку, – Мы приехали!

На его зов откликнулись почти сразу – где-то в глубине дома послышалась возня, и спустя пару мгновений к нам вышла приятного вида женщина, судя по всему – миссис Кинг. Она выглядела очень молодо – ни за что бы не подумала, что у нее есть два взрослых сына. Длинные каштановые волосы были заплетены в сложную косу, конец которой был небрежно закинут на плечо, поверх элегантного теплого платья цвета шампань с высоким воротом был накинут фартук, а руки миссис Кинг были выпачканы в муке. Видимо, в их доме обходятся без кухарки.

– Ну наконец-то! – воскликнула она, приближаясь к нам и целую сына в щеку, не касаясь при этом его руками, – Я уже начала волноваться, что вы увязли в сугробе или вообще заблудились. Почему так долго, Майкл?

– Скажем так – кое-кто не хотел сдаваться без боя, – отозвался парень, бросая в мою сторону ехидный взгляд.

Заметив меня, скромно стоявшую в тени, миссис Кинг всплеснула руками:

– Майк, почему наша гостья в пижаме? Прости, ты, должно быть, Кристина? – обратилась она уже ко мне, – Я очень много слышала о тебе от своих сыновей.

Мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть:

– Виновна по всем пунктам, миссис Кинг.

– Ох, прошу тебя, зови меня Сабрина, – махнула рукой мать моего лучшего друга и его невыносимого брата, – И проходи, не стесняйся. Постой, ты что, в тапочках?!

Я сделала шаг и поморщилась, почувствовав, как они неприятно хлюпнули. Кажется, этот звук разнесся по всему дому, сообщая всем и каждому, что меня сюда привез садист и изувер. И поделом ему.

Кажется, миссис Кинг – пардон, Сабрина – пришла к тому же выводу. Резко развернувшись, она вперила в сына полный праведного возмущения взгляд:

– Ты привез нашу гостью в пижаме и тапочках? Совсем спятил?! А если она заболеет?!

– Крис не хотела ехать, – нажаловался на меня парень, как маленький, опустив глаза вниз, – Пришлось импровизировать.

– Всыпать бы тебе ремня, – покачала головой женщина, – Да, боюсь, эффекта не будет.

Нравилось ли мне наблюдать, как Майка отчитывают, словно нашкодившего щенка, спросите вы? Ну разумеется! Будь моя воля – я любовалась бы этим вечно. Но у моего организма явно были другие планы. Потому что именно в этот момент мне приспичилооглушительно чихнуть. Тем самым ставя жирную точку в беседе матери и сына.

– Хватит его отчитывать, – послышался новый голос, – Лучше отведи скорее девочку в ее комнату, пусть переоденется.

На нашей импровизированной сцене появился еще один персонаж. Нетрудно было догадаться, что им оказался отец семейства. Ну, я могу сказать одно – сыновья пошли явно в него. Тот же слегка вздернутый курносый нос, крепкая фигура, чуть насмешливый взгляд. Только если Майку досталась нежная зелень матери, то Кристиан унаследовал светло-голубой взор отца.

– Аарон Кинг, – протянув мне руку, представился мужчина, который в свитере и джинсах напоминал мне скорее хозяина автомастерской, чем успешного бизнесмена, – Никаких «мистеров» и «сэров». В этом доме такое не приветствуется. Так, ты, оболтус, – кивнул мужчина сыну, – За мной, наряжать ёлку, а ты, милая – покажи девочке её обитель.

– Я покажу ей!

По лестнице скатился – иначе не скажешь – Кристиан. Вот уж кто точно выглядел  довольным жизнью! Серьезно – он сиял, словно начищенный медный пятак. Приятно, конечно, что мне так рады, но серьезно – мне хотелось убить и друга тоже!

Поравнявшись со мной, парень вырвал у брата мою сумку и повторил:

– Я покажу Крис её комнату. У мамы всё равно руки грязные и вообще – она готовит.

Выпалив это, парень схватил меня за руку и повел наверх. Мне ничего не оставалось, кроме как следовать за ним, благодарно и слегка виновато улыбнувшись родителям друга. Виновато – потому что я видела, какие следы оставляли мои насквозь мокрые тапочки. Хорошо хоть, что снег был чистым, и ковры не придется чистить. Нужно всего лишь подождать, пока они высохнут.

Поднявшись на второй этаж, Крис повел меня дальше. Возле третьей слева двери (нужно запомнить, а то еще ворвусь случайно в спальню главы семейства, или вообще, не дай Бог, к Майку!) друг притормозил. Повернув ручку двери, он торжественно воскликнул:

– Дом, милый дом! – и пропустил меня вперед.

Войдя в комнату, я, разумеется, огляделась. Ну, тут было миленько. Большая кровать с балдахином (мне всегда казалось, что такие вещи остались лишь в старых фильмах и сказках и служат лишь для собирания пыли), тумбочки, комод, в который я, видимо, сложу все свои немногочисленные пожитки, большое зеркало. Все было выполнено в бело-зеленых тонах. Окно закрывали тяжелые шторы, а в дальнем углу спряталась еще одна небольшая дверь. Должно быть, в ванную.

– Уборная там, – подтвердил мою догадку Крис, – Всего их три. Эта соединена с еще одной спальней, но можешь не переживать – пользоваться ей будешь только ты. Мы с Майком делим вторую, ну а третья, понятное дело, досталась родителям.

– Здорово, – кивнула я, снимая, наконец, свою обувь.

Забрав у Криса сумку, я положила ее на кровать и принялась выкладывать вещи. Первым делом нужно достать носки. Если этот умник их, конечно, взял.

– Крис, – осторожно и даже как-то робко позвал меня друг.

Обернувшись, я увидела, что он всё еще стоит на пороге и растерянно смотрит на меня. Ну вот что опять не так?

– Да? – изобразила я интерес.

– Ты правда так сильно злишься на меня за эту идею? Провести каникулы вместе?

И тут на меня в полной мере свалилось осознание того, как я вела себя последние часы. А вместе с этим пришло и чувство вины. Мой друг – открытый, прекрасный человек, который привез меня к своей семье (ну, это сделал его брат, но идея то была Криса), просто для того, чтобы я не оставалась в праздники одна. И как я отплатила ему? Строила из себя не пойми что и постоянно кривила недовольную физиономию. Да уж, хороша подруга, ничего не скажешь.

– Крис, – бросив вещи на кровать, я подошла к парню и взяла его за руку, – Я не злюсь на тебя. Ни капли. Просто…мне неловко. И я боюсь испортить ваш семейный отдых. Я ведь тут чужая.

– Это не так, – покачал головой друг, сжимая мою ладонь, – Ты – дорогой мне человек. И это значит, что моя семья тоже тобой дорожит.

– Твои родители, должно быть решили, что я – хамка невоспитанная, – с моих губ сорвался печальный вздох, – Я ведь и пары слов не сказала.

Кристиан улыбнулся мне, как всегда – открыто и солнечно – после чего обнял, прижав к себе, и шепнул в макушку:

– Они полюбят тебя. Вот увидишь. И это будет наше лучшее Рождество!

– Это точно, – кивнула я, отстраняясь, – Только сперва я переоденусь, наконец, в сухое! А после – убью твоего брата!

Глава четырнадцатая

Повернувшись в очередной раз на другой бок, я тоскливо вздохнула. Всё, как я и говорила – на новом месте сон просто отказывался приходить ко мне. Кровать казалась слишком мягкой и огромной, одеяло – тяжелым, подушки – неудобные, а тишина за окном просто оглушала. Повернувшись еще раз, я бросила взгляд на часы и, не сдержавшись, застонала вслух – три часа ночи! Я пытаюсь уснуть уже на протяжении четырех часов!

Нет, так больше продолжаться не может. Откинув одеяло в сторону, я рывком села и включила ночник. Поискав по привычке глазами тапочки, я с опозданием вспомнила, что они сушились после стирки. Ладно, сгодятся и теплые носки.

Утеплив ноги, я накинула теплый кардиган и, прихватив мобильный телефон, осторожно, старясь не шуметь, выскользнула из своей комнаты. Сбежать обратно в город – думаете, я это решила сделать? Хм, идея, конечно, интересная, ведь дома я хотя бы смогу поспать. Но нет, не после прошедшего вечера.

Это был действительно семейный ужин, лишенный любого, даже малейшего налета неловкости. Миссис Кинг – Сабрина – наготовила, кажется, на небольшую деревню, и весь вечер мы честно пытались съесть всё. Конечно, мы потерпели полное фиаско, но попытка была действительно достойная. После ужина, переместившись в просторную гостиную с бокалами игнока, мы отдались во власть азартных игр, убивая время за «монополией» и Скрэбблом. Для меня это была отличная практика, и хоть я безнадежно проиграла, зато узнала много новых слов. А также чуть больше узнала про своего лучшего друга и его брата – Сабрина не скупилась на рассказы о детстве своих мальчиков. Те отчаянно краснели и, кажется, размышляли, чем бы занять мать. Даже обращались за помощью к отцу, но тот только руками разводил – кажется, Аарон Кинг и сам любил посмеяться над сыновьями.

– А в восемь лет Крисси попросил на день рождения набор маленькой принцессы! – сообщила мне Сабрина, добродушно удивляясь.

– И почему я не удивляюсь, – хмыкнула я, глядя на покрасневшего друга.

– Да, мальчику очень хотелось научиться правильно наносить макияж, – вставил слово Аарон, – Я говорил, что он слишком часто наблюдает за матерью, но кто вообще меня слушал?

– Ты упустил самое интересное, дорогой, – усмехнулась женщина, которая с каждой минутой всё больше напоминала одну из наших сокурсниц, чем взрослую женщину, – Кого наш младшенький использовал в качестве своей модели.

Я перевела удивленный взгляд на Майка, который покраснел и старательно отводил взгляд.

– Нет, – сказала я, помотав головой, силясь прогнать возникшие в голове картинки, – Ты не мог.

– Мне было девять! – защищаясь, воскликнул парень.

– И ты всегда потакал младшему брату, – заметил отец семейства, – Хоть я и не всегда одобрял это. Серьезно – Кристиан умудрялся вить веревки из каждого, кто попадался в поле его зрения.

– Ну, ты не был исключением, дорогой, – заметила Сабрина, – Каждый вечер ты сидел в его комнате и пил чай с воображаемыми друзьями Крисси.

Тут я уже не удержалась и прыснула в свою кружку. Отец и сын краснели одинаково – начинали с щек, а после кровь приливала к шее. И только Кристиан выглядел довольным сложившейся ситуацией. Еще бы – маленький принц в очередной раз заставил всех говорить о себе!

В общем, я получила колоссальное удовольствие от вечера. Сабрина и Аарон казались одной из самых гармоничных пар, которую мне только доводилось увидеть. Невооруженным взглядом было видно, что они любят своих детей, хотя порой мужчина и напускал на себя грозный вид. Мне нравилось, как Крис ведет себя – он был полностью расслаблен, громко смеялся и открыто радовался компании. Нет, он и в университете был эдаким мальчиком-зайчиком, но нередко я замечала, что улыбка его была чуть напряженной, а взгляд то и дело застывал, словно он заставлял себя радоваться. Всё же было что-то, что заставляло его нервничать. Может быть, тот факт, что он был одним из немногих, кто открыто признавал свою ориентацию – я знала, что это наложило на него отпечаток еще в школьные годы, когда его обижали и унижали сверстники.

В кругу семьи Крис полностью отпустил себя, из глаз исчезло напряжение, и не было ничего более клёвого, чем видеть своего друга настолько счастливым. Хорошо, что семья так тепло принимала его. Потому что я читала много разных историй о том, как от детей отрекались и выгоняли из семьи. Кинги словно сошли со страниц книги сказок – добрая, открытая, успешная семья. И я – ну, до кучи.

Так что, к концу вечера я признала, что приехать в эту уютную обитель было отличной идеей. Единственное – я наотрез отказалась выключать свой телефон. В этой семье действительно чтили правила и традиции, и, приехав, даже мистер Кинг отключил все средства связи, чтобы насладиться отдыхом с семьей. Но для меня телефон был единственным способом поздравить мою семью – да, родители, наконец-то, научились пользоваться Скайпом, и мы часто вечерами болтали. Точнее, я рассказывала, как мои дела, в красках описывая свою жизнь, а мама с папой лишь спрашивали, когда же я смогу приехать. Пока вроде бы мы договорились на лето – закрыв сессию, я возьму отпуск на месяц, и полечу в Россию. Потому что, несмотря на мою любовь к новому дому, я поняла, что безумно соскучилась по семье. И вечер, проведенный с чужими родителями, остро напомнил мне о моих, которые проведут праздники без единственной дочери.

Так вот, о чем это я. Подсветив себе фонариком, встроенном в телефон, я тихо, насколько это было возможно, спустилась в гостиную. Сон упорно отказывался ко мне идти, так что призвать его было решено единственным верным способом – чтением. Я уже заприметила книжный шкаф во время наших посиделок, так что шла целенаправленно, за свежим чтивом. Только сперва загляну на кухню, за стаканом сока – и сразу туда, в мир книг.

Включив торшер, который весьма удачно встал рядом с низеньким диваном, на котором до кучи валялся еще и оставленный кем-то из семейства плед, я подошла к шкафу. Чего здесь только не было – юридические справочники, дамские романы, детективы, бессмертная классика, детские сказки. Так, и что же выбрать мне? Явно же не «уголовное право».

О, отлично. На самой нижней после я нашла раздел с легкой, молодежной литературой. То, что доктор прописал. Взяв один из томиков, я устроилась на диване, укрывшись наполовину пледом. Кайфовать, так по полной. И, открыв книгу, я погрузилась в новый мир, который могли родить лишь слова, отпечатанные на бумаге.

В этом была своя прелесть – путешествовать, оставаясь при этом дома. Благодаря книгам, а еще и фантазии, каждый мог быть тем, кем давно мечтал, но боялся даже представить подобный расклад. Любой мог стать исследователем, подняться на вершину Эвереста, при этом не рискуя отморозить себе конечности, или вообще умереть. Стать гангстером, оставаясь в безопасности, или наркобароном, не нарушая закон. Не буду спорить – это была лишь имитация жизни, но как же здорово порой отрешиться от всего, что нас окружает. Поверить в чудеса и магию, почувствовать себя особенным.

Наверное, поэтому я и начала писать сама – мне стало мало той реальности, в которой я нахожусь. Она была не хорошая, и не плохая – она просто была не тем. Мне было шесть, когда я поняла это. И я начала придумывать свой собственный мир. Начиналась всё довольно банально и прозаично – я писала короткие, лишенные смысла истории. Но постепенно мой словарный запас обогащался, и это позволяло мне творить в более крупных масштабах. Я никогда никому не показывала свои работы, но писать стало для меня также важно, как и дышать. Это было странным чувством – когда рождалась новая идея. Она могла прийти из ниоткуда – присниться, быть навеянной песней или просто случайным прохожим, которого я встретила в парке. Мысль просто возникала в голове, и прочно поселялась там. Начинала преследовать меня днем, и настигать ночью, во снах. И так продолжалось ровно до тех пор, пока я не начинала переносить её на бумагу, не давала ей выход.

Я могла не закончить – честно говоря, на моем компьютере полно таких обрывков, которые я начинала, но после бросала. Это было не важно – мне нужно было просто начать, освободить голову. Иначе я рисковала просто потерять рассудок от такого количества миров, что придумал мой воспаленный мозг. Может, я и преувеличиваю, конечно, но проверять мне не хочется.

И также сильно, как писать, я любила знакомиться с творчеством других людей. Для меня это было частью учебы – я брала уроки у других, более грамотных людей, впитывая всё, что они могли мне дать, как губка. Каждое слово, каждая фраза, прочитанная, услышанная, произнесенная – всё имело значение, всё это было одним большим уроком для меня. Потому что первая работа, которую я решусь показать миру – она должна быть не просто хорошей, она должна быть безупречной.

Может быть, по моей книге не снимут оглушительно успешный сериал, и никто не будет с таким упоением ждать зиму, как случилось после выхода в свет книг Джорджа Мартина*, и удача никогда не будет на моей стороне, как вышло со Сьюзен Коллинз**. Да что уж там – я никогда не придумаю что-то лучше, чем мальчик, живший в чулане под лестницей, а после ставший Героем Войны***. Но оставить свой, уникальный след в истории и мире литературы – а, собственно, почему бы и нет?

Книга, обнаруженная в семейной библиотеке Кингов, неожиданно увлекла меня. Написанная простым, понятным языком, она была пропитана юмором, порой саркастичным, но искренним. Это вызывало у меня улыбку, и то и дело с моих губ слетали смешки, по мере того, как я пролистывала главу за главой. А когда я прочла уже половину и приготовилась узнать, что же еще задумал главный герой, то вздрогнула, услышав негромкий, чуть заспанный голос:

– Ты что тут делаешь?

С небольшим трудом вынырнув из мира книги, я подняла глаза и увидела Майка, который чуть хмурился, бросая на лампу недовольные взгляды – глаза не привыкли к свету. Видимо, парень проснулся из-за зова природы и, возвращаясь обратно, услышал мои истеричные визги, которые я наивно считаю мелодичным смехом, поэтому решил проверить, кого мучают на ночь глядя.

Должна признать, что парень выглядел удивительно мило и даже уютно. Пижамные штаны – конечно, в неизменную клетку – простая футболка, взъерошенные больше обычного волосы, чуть розовая после сна кожа, которая наверняка была очень теплой на ощупь. Думаю, половина девчонок в университете продала бы душу, лишь бы увидеть такое. Хм, может податься секретарем к Сатане? А что, мы сможем неплохо заработать.

– Слишком много жидкости выпил перед сном, – сообщил мне Майк, подтверждая мою догадку, – Решил сбросить тяжкий груз со своего мочевого пузыря. Так что ты делаешь?

Приподняв книгу, я продемонстрировала её парню и пояснила:

– Не могу уснуть.

– О, «Удар Молнии»****, – кивнул Майк явно одобрительно, – Одна из моих любимых историй. Юмор Карсона – это нечто.

– Да, я уже успела оценить, – кивнула я, закладывая страницу, чтобы не потерять место, на котором меня прервали, – Шантажировать половину школы, чтобы поступить в университет своей мечты – это высший пилотаж!

– Согласен, – улыбнулся Майк, стряхивая с себя остатки сна и проходя в гостиную, – Тебе стоит посмотреть фильм. Уверен, он тебе понравится.

Я пожала плечами, откладывая книгу в сторону. Похоже, почитать у меня больше не получится. Явно не сегодня.

– Может, так и сделаю, – ответила я, не придумав ничего лучше.

– А я-то думал, что ты решила подкараулить Санту, – усмехнувшись, сказал Майкл и в ответ на мой вопросительный взгляд пояснил, – Сегодня же Рождество.

О, точно. Я и забыла. Действительно, календарь красноречиво сообщил, что тот самый день, который так любят все дети и многие взрослые Америки (ну, и не только) наступил. Да уж, я удивительно внимательна.

– Я забыла, – честно призналась я.

– Что?! – потрясенно выдохнул Майк, забыв, что весь дом спит и против воли повышая голос, – Как ты могла? Как вообще можно забыть про Рождество?!

– У нас просто более важным праздником считается новый год, – объяснила я свой промах, – И наш мужичок – это Дед Мороз, а не Санта-Клаус.

Майк выглядел крайне удивленным, но вместе с тем в его взоре промелькнула заинтересованность. Сев в соседнее кресло и подавшись чуть вперед, он спросил:

– О, а в чем разница?

Ох, вот это вопрос. Я и не помню, когда в последний раз всерьез вспомнила деда, который живет в Великом Устюге. Ну, если верить слухам – я у него в гостях ни разу не была.

– Ну, наш дедушка ходит не в штанах – он предпочитает халаты, – покопавшись в памяти, сказала я, – Из семьи у него внучка – Снегурочка, а не миссис Клаус. В санях у него запряжена тройка вьюжных лошадей, кажется, а не олени.

Если я вдруг в чем-то ошиблась, то, надеюсь, Майк никогда не узнает, что его жестоко обманули. Просто гуглить различия между двумя главными символами зимнего праздника прямо при Майке я постеснялась – он итак, помнится, выразился о моих умственных способностях не самым приятным образом. Не стоило усугублять ситуацию.

Кинг всё не унимался:

– Так, а в дом он попадает как? Через дымоход?

Да прекрати ты задавать мне вопросы! Вот что мне хотелось ему сказать, но в его глазах было столько искреннего интереса и даже какой-то детской непосредственности, что у меня просто духу не хватило разрушить всё это. Поэтому, неловко пожав плечами, я выдавила неуверенное:

– Эм…кажется, через окно. Я деталей не помню.

– Да уж, ну и дед, – фыркнул Майк, – Ни ума, ни фантазии. А где же любовь к эффектным появлениям? Что может быть лучше этого чувства предвкушения – пролезет его пузо в трубу на этот раз, или он всё же застрянет?

Я посмотрела на парня, даже не пытаясь скрыть своего изумления. Он же это всё несерьезно? Потому что для одного дня мне всё-таки хватит потрясений. Поэтому, аккуратно, словно боясь спугнуть дикое животное, я спросила:

– Только не говори, что веришь в Санта Клауса?

К моему бескрайнему облегчению, парень громко фыркнул и отрицательно помотал головой:

– Нет, конечно. Но я верил долго – лет до двенадцати, – добавил Кинг с легкой улыбкой, – Наши родители поддерживали эту фантазию долго и упорно – оставляли следы возле камина, будто это Санта походил своими сапогами, выпивали молоко, которое мы с братом оставляли ему, и съедали печенье. Но потом я перестал верить.

– Почему? Вырос? – чуть ехидно уточнила я.

Майк пожал плечами, ничуть не обидевшись на мой выпад:

– Нет, просто попросил то, что Санта не смог сделать.

В его голосе прозвучало что-то, что должно было меня насторожить, но я проигнорировала это чувство и, усмехнувшись, поинтересовалась:

– Что? Чувство юмора? Тогда – да, он тут явно сплоховал.

– Нет. Я просил у Санты, чтобы дети приняли Криса и перестали над ним издеваться. Он всегда очень выделялся, и другие люди не понимали и не принимали это. Я видел, как он грустит и плачет из-за этого, и просил Санту исправить это. Много раз. Я вел себя идеально, чтобы не попасть в черный список и получить свой подарок. Мне не нужны были игрушки и сладости – я просто хотел защитить своего маленького братика, который так любил играть в куклы и устраивать чаепития, – чуть помолчав, парень невесело улыбнулся и продолжил, –  Но всё без толку. Рожественского чуда так и не случилось. И в какой-то момент я просто понял – это не я плохо вел себя, просто исполнить мое желание было некому. И я перестал верить.

Когда Кинг замолк, я открыла рот, чтобы что-то сказать – и закрыла его обратно. Его рассказ – казалось бы, совершенно обыденный и произнесенный равнодушным тоном – на самом деле был переполнен болью. Затаенной, очень хорошо замаскированной, но я всё равно её чувствовала. И совершенно не представляла, что сказать или сделать. Поэтому, чуть помолчав, я честно призналась:

– Я…я не знаю, что положено говорить в таких случаях.

Майк усмехнулся:

– Да и не надо ничего говорить. Я это тебе рассказал не для того, чтобы разжалобить или раскрутить на какую-то эмоцию. Просто ты спросила – и я ответил.

– Ты так сильно любишь его, – мягким тоном сказала я совершенно очевидную вещь, – Это удивительно.

Лицо Кинга преобразилось – из глаз исчезла настороженность, а губы исказились в нежной, полной любви улыбке:

– Конечно. Я ведь так сильно ждал его появления. До сих пор помню, как спрашивал у мамы – ну, когда же, когда она привезет моего братика? И неважно, какой он – я всегда буду отстаивать его право любить того, кого он хочет. Я так и сказал отцу, когда он узнал про ориентацию Криса – они могут делать со мной что угодно, я буду учиться там, где он скажет и делать то, что он хочет, только пусть не трогают Криса.

Да уж, я всё больше узнаю об этой семье. И, честно говоря, я не знаю, за что мне оказывают такую честь, посвящая в тайны, которые, как я уверена, знают немногие. Меня впускают, признают частью их жизни – это и радует, и пугает одновременно

– И как твой отец отреагировал на это? – осторожно задала я очередной вопрос, – Наверное, был горд твоей самоотверженностью?

– Он сказал, что ничего другого от меня и не ждал, – отозвался парень, – Ведь я – старший, наследник. Внимание всё равно в основном всегда было приковано ко мне. Я готовился к поступлению на юридический – чтобы впоследствии отец смог передать мне дела. Но перед самым выпуском слегка взбунтовался и настоял на еще одном факультете. Просто для себя.

– Почему именно режиссура? – да, это интервью не закончится никогда.

– Мне это нравитсяь, – пожал плечами парень, – Знаешь, есть в этом какое-то очарование – претворять в жизнь свои идеи и видения, отстаивать свою точку зрения и руководить всеми. А юридический фундамент спасал бы меня от разного рода разборок.

– Мне нравится твой план, – честно призналась я, – И, если когда-нибудь я всё же опубликую книгу, и по ней захотят снять фильм – я хочу, чтобы режиссером был именно ты.

Переведя на меня удивленный взгляд, Майк улыбнулся и кивнул:

– Договорились.

*****

Непринужденно болтающие ребята и не подозревали, что у их ночной встречи был еще один свидетель, и всё это время за ними с лестницы наблюдали два пронзительно-голубых глаза. Слегка красных и влажных.

Кристиан, который, помня о традициях их семьи, собирался, как и всегда, спуститься к ёлке, чтобы, пока все спали, положить под нее подарки. В этом году их было на один больше, ведь с ними Рождество отмечала его новая подруга, которая удивительно стремительно ворвалась в его жизнь, и, сама того не подозревая, заняла в ней очень важную нишу.

Парень, который всегда остро чувствовал свою изолированность от других людей – из-за своей непохожести на них – радовался тому, что смог открыться кому-то, кроме семьи и человека, знакомого с детства. Первое время его пугала такая расположенность к русской девушке – подсознательно Крис ждал подвоха. Но этого не случилось – Кристина хорошо понимала его, и, кажется, понимала, как никто другой. И, видимо, не только его.

Майк, его старший брат, который никогда и ни с кем не разговаривал на любую более-менее серьезную тему, сидел рядом с девушкой, и делился своими мыслями. Для Кристиана это было удивительно. Он видел Майка разным – разбивателем сердец, который выводил его из себя каждым словом и жестом (и Крис все еще злился, что родной брат покусился на его лучшую подругу), товарищем по команде, эдаким братаном, своим в доску чуваком. Знал Крис и Майки – доброго старшего брата, который читал ему сказки в детстве и всегда первым рвался проверить, есть ли под кроватью мелкого монстры.

Но такого – открытого, отвечающего на вопросы, опустив весь сарказм и туалетный юмор – Кристиан забыл, что его брат может быть таким с другими людьми. Уже давно парень закрыл эту часть себя от посторонних, надев маску веселого и беззаботного парня. Майк всегда шутил, что жизнь – лучшая сцена для него, и всё, что он делает, очень поможет ему в карьере, как юридической, так и творческой. И действительно – на уроках актерского мастерства Кингу не было равных, парню верили все, и преподаватели, и студенты, а девушки только и успевали утирать слезы после особенно душещипательных монологов.

Все, кроме Криса. Который умел смотреть чуть дальше и видеть то, что другие не замечали. Он знал – с его братом что-то случилось, что-то, что поменяло всё в его голове и привело…ну, вот к этому. К вечеринкам, девушкам, нагрузкам в учебе, спорте и прочем. Майк словно пытался доказать, что он лучший – студент, баскетболист, самец. И теперь Крис понимал, почему – из-за него.

Всё вставало на свои места. Майк, с присущим ему рыцарством, снова защищал своего младшего брата, но делал это, безусловно, по-идиотски. Он вел себя вызывающе, чтобы перетянуть одеяло на себя и тем самым отвлечь внимание от такого «неправильного» Криса. А девчонки…Ну, Майк, со всем присущим ему максимализмом, и тут работал за двоих. Раз сам Кристиан был «сломанным» мужчиной.

А всё тот разговор с отцом. Крис всхлипнул, тут же зажав рот и судорожно проверяя, не услышали ли его. Но нет – негромкий разговор не прервался. Не попался. Судорожно выдохнув, парень прислонился лбом к перилам.

Он не знал об этом. Ни Майк, ни Аарон ни разу не обмолвились о своей договоренности. Нет, Крис чувствовал полное отсутствие давления со стороны семьи, но был слепо уверен, что просто родители приняли его. А, оказывается, они всего лишь переключили всё свое внимание на более правильного сына. От этого Крис впервые почувствовал себя действительно…не таким. Он всегда гордился своим образом жизни – не выпячивал его, но и скрывать не хотел – а теперь выясняется, что это было одной из причин, почему он больше не ходит на светские вечеринки, куда для их семьи всегда открыты двери.

Кристиан не верил, что стоит таких жертв, ведь один из самых близких людей буквально перекроил свою жизнь, чтобы он, Крис, мог жить спокойно, реализовывая все свои амбициозные планы и мечты. Узнать, что их цена – это грезы его родного брата…это больно.

– Знаешь, я часто волнуюсь за него, – эта фраза, негромко оброненная Майком, заставила Криса вынырнуть из своих мыслей и прислушаться.

Да, он понимал, что поступает очень некрасиво, но ничего не мог с собой поделать. Любопытство оказалось сильнее правил приличия, плюс – не всегда можно было застать старшего брата в порыве откровения. Такие моменты нужно было ценить и впитывать, чтобы потом, когда Майк снова превратиться в невыносимую задницу, держать себя в руках, не пытаясь убить его.

– За Криса? – также тихо спросила Кристина, – Почему?

– У него слишком доброе сердце. Большой мир может раздавить его, надавив на это, используя эту слабость в своих целях.

Девушка негромко рассмеялась, явно вызвав недоумение у обоих парней.

– Майк, его доброта – не слабость. Скорее, наоборот – более мужественного и сильного человека я не встречала. Это чувство накрыло меня сразу, едва я его увидела. Хотя, нет, сперва это было недоумение. Просто какого черта кто-то садится ко мне за столик?

Кристиан против воли улыбнулся, тоже вспоминая их встречу. Он помнил то непередаваемое выражение лица, которым его наградила девушка – словно она не знала, как правильно подобрать слова, чтобы выразить свои эмоции. А парень и сам не понял, почему подошел – просто почувствовал, что так будет правильно. И не ошибся.

– Но после я поняла, что Крис – удивительный, – продолжила тем временем Кристина, – И тебе совершенно не о чем волноваться. Иметь доброе сердце в жестоком мире – мужество, а не слабость. Тем более – у него есть ты. И родители. И Киша.

– И ты, – добавил Майкл.

– И я, – кивнула девушка, улыбаясь, – И вообще – хватит говорить о нем так, словно он – жертва. Более жизнерадостного парня я просто представить не могу. Он жеэээээ….ой….

Не удержавшись, Кристина широко зевнула, прикрывая рот ладошкой. Майк поймал себя на мысли, что любуется такой милой и домашней девушкой, которая смотрелась удивительно гармонично в интерьере его дома, в этом кардигане, укрытая пледом, с чуть красноватыми от недосыпа глазами. Эта картина была приятна глазу, и такая реакция удивила и чуть смутила всегда уверенного в себе парня.

Поэтому, поднявшись на ноги, он протянул девушке руку:

– Пойдем, уже почти шесть. Нам стоит поспать.

Бросив взгляд на недочитанную книгу, девушка всё же послушалась, и с помощью парня поднялась на ноги. Она чувствовала невероятную усталость и мечтала оказаться в кровати и, наконец, уснуть. А дочитать можно будет и завтра.

Поднимаясь по лестнице, эти двое никого на ней не обнаружили. И только одна из дверей, ведущая в чью-то спальню, негромко скрипнула. Но, сморенные долгими разговорами и усталостью, Майк и Кристина этого не заметили.

*отсылка к серии романов «Песнь Льда и Пламени» Джорджа Р. Р. Мартина

**Автор «Голодных Игр»

***Отсылка к «Гарри Поттеру, автор Джоан Роулинг (ну, вдруг кто-то провел последние двадцать лет в коме и не в курсе)

**** «Удар Молнии» – книга, написанная американским автором Крисом Колфером. По ней был снят одноименный фильм, сценарий к которому также написал Колфер, и он же сыграл главную роль

Глава пятнадцатая

– Девять, десять, одиннадцать, двенадцать!!! – громко прокричали все в такт с боем часов.

Все, кроме нас с Крисом. Потому что мы всё это время судорожно писали карандашами на бумажках наши желания. Чтобы потом поджечь их, перемешать с шампанским, и успеть выпить до двенадцатого удара.

Эту небольшую примету другу рассказала, разумеется, я. Оказалось, что в Америке такие глупости большой популярностью не пользуются. Сама же я загадываю желание каждый год, начиная с восемнадцати лет. Что-то сбывалось, что-то нет, но я уже привыкла есть бумагу в Новогоднюю ночь. И, видимо, подсадила на это друга.

Остальные Кинги наблюдали за нами с легкими снисходительными улыбками. Видимо, мы в их глаза были еще такими детьми. Но знаете, что? Нам было всё равно. Это был наш день, наша ночь, и мы хотели провести её так, как хотели именно мы, и никто больше.

Вообще вся неделя после Рождества прошла под этим лозунгом. Ну, по крайней мере, у меня. Проснувшись в районе обеда, я, отчаянно перебарывая лень, спустилась вниз, где меня уже ждал горячий обед, не менее обжигающие объятия и подарки! Самая приятная часть!

Крис торжественно вручил мне новый домашний костюм – такой, о котором я мечтала уже очень давно. Мягкие и безумно уютные на ощупь широкие домашние штаны нежно-карамельного цвета и такого же оттенка кофта с на пуговицах и с длинным рукавом. На этом друг не остановился, высыпая на мои колени белый зимний набор – шапочку с помпоном, длинные, почти до колен, шарф и самые настоящие варежки из мягкой шерсти! Но апофеозом стало светло-серое теплое платье, с чуть укороченным рукавом и воротником-хомутиком.

– Прости, – чуть виновато улыбнулся парень, пока я пыталась подобрать челюсть с пола, – Я просто не смог себя вовремя остановить. Мне так редко удается кого-то одеть – почему-то Киша и Майк думают, что и сами прекрасно с этим справляются.

– Да уж, – хмыкнула я, сгребая все подарки в кучу, – Как же сильно они заблуждаются.

Чуть повернув голову, я встретилась взглядом с улыбающимся Майком. Который, подмигнув, протянул мне небольшую коробку, обернутую в яркую бумагу.

– Эм… – протянула я удивленно, – Это…?

– Подарок, Кристина, – усмехнулся Майкл, – Я думал, ты в курсе, как они выглядят.

– Нет, просто я не ожидала, – честно призналась я, чувствуя, что готова провалиться сквозь землю – я ведь парню ничего не приготовила.

– Бывает, – пожал плечами парень, – Исправишься в следующем году. Открывай, мне интересно, угадал ли я.

Улыбнувшись, я кивнула, и чуть дрожащими пальцами принялась срывать бумагу с квадратной коробки. Нащупав края крышки, я сорвала её – и под любопытным взглядом Кристиана достала большую стеклянную банку округлой формы. Она была вся заполнена бело-розовыми маршмэллоу – маленькими зефирками, между горлышком и серебристой крышкой был повязан красно-золотой клетчатый шарфик, на одном конце которого болталась небольшая бумажка с надписью «Давать дружить?»

Подняв удивленный и полный благодарности взгляд, я с удивлением отметила, что Майк волнуется. Он почесал шею и, взъерошив свои торчащие во все стороны волосы, поспешил объяснить:

– Я просто не знал, что ты любишь. Всю голову себе сломал, пока не решил, что раз это мой подарок, то пусть он будет чуть похож на меня. Я очень люблю зефир – жарю его на костре, кладу в горячий шоколад, просто так ем горстями. А шарф…ну, тут и так всё понятно, – слегка неловко закончил парень, кивая на свою рубашку, которая, как я невольно отметила, в точности отражал цветовую гамму украшения банки.

Чуть скосив глаза, я заметила, как Крис удивленно, если не сказать – шокировано – смотрит на своего брата, словно не узнает. Понятия не имею, с чем связана такая реакция, но лично я была в восторге. Поэтому, улыбнувшись, я поспешила успокоить нервничающего парня:

– Это прекрасная идея и отличный подарок. Спасибо. И, отвечая на вопрос, который ты тут прикрепил – да.

От подарка родителей парней я долго и упорно пыталась отказаться. Потому что Аарон и Сабрина, улыбаясь, вручили мне новенький Макбук! Со словами:

– Мальчики сказали, что ты – будущий писатель, – на моих коленях оказалась удивительно легкая коробка, в которой лежала моя зарплата за три месяца.

– Это…нет, я не могу принять, – попыталась я вставить свои пять копеек, но меня не очень вежливо перебили:

– Отказ мы всё равно не примем. Тебе эта вещь нужна, а для нас такие траты – мелочи, – пожал плечами отец семейства.

Да что не так с ними со всеми? Просто в каком измерении делать такие подарки человеку, с которым знаком от силы неделю, считается нормальным? Или я просто что-то не понимаю? Бросив беспомощный взгляд на Кристиана, который только пожал плечами, явно не видя в ситуации проблемы, я только тоскливо вздохнула:

– Кажется, в следующем году мне придется подарить вам свою почку.

На эти слова все Кинги лишь расхохотались, и всё затерялось в вихре упаковочной бумаги, игнока и божественно вкусной еды.

За неделю до главного лично для меня праздника я успела опробовать все подарки, кроме зефирок, которые я заботливо берегла для особого случая. А так – я едва успевала сушить варежки, потому что практически каждый день мы втроем, под смешки родителей ребят, убегали на улицу, где лепили снеговиков или делали снежных ангелов. А после устраивали масштабную войнушку, условия которой были, наверное, не совсем равны – мы с Крисом объединяли усилия против Майкла, который неизменно оказывался по шею закопан в снегу. Парень кричал и возмущался, отплевываясь, но ситуация не менялась. Удивительно, как мы умудрились не заболеть, с таким-то образом жизни. Наверное, всё дело было в глинтвейне, которым поила нас Сабрина, стоило нам лишь перешагнуть порог дома. Нет, сперва она, разумеется, отправляла нас всех в ванную, а после, когда мы, переодевшись в сухую одежду, укрывались охапкой пледом, нам в руки торжественно вручали пузатые кружки, над которыми поднимался пар с ароматом корицы, гвоздики и апельсина.

И теперь, спустя неделю – самую удивительную неделю в моей жизни, заметьте – я загадывала новое желание, чтобы выпить его вместе с игристым, чуть сладковатым напитком. Я не стала мудрить и просить у высших сил любви, богатства или прочего. Я просто коротко написала «мечта» на действительно малюсеньком огрызке бумаги, после чего подожгла его, синхронно с Крисом, кинула в бокал, и, чуть взболтав, залпом выпила. Легкий привкус пепла был уже привычным – за столько-то лет! Прислушавшись к часам, я улыбнулась, поворачиваясь к другу, и мы одновременно сказали:

– Успели!

– И как, вкусно было? – с усмешкой спросил Майкл.

– Очень, – кивнула я с самым серьезным видом, – Хочешь попробовать? У меня тут еще бумаги – до задницы! Могу тебя накормить так, что ты встать не сможешь!

– Спасибо, я ограничусь цыпленком и картофелем, – кивнул парень на свою тарелку.

– Ох, ребята, – покачав головой, сказала Сабрина, – Вы – такая милая пара.

У меня от этих слов шампанское пошло носом, потому что я глотнула лишнего и подавилась. Откашлявшись, я перевела удивленный взгляд на женщину, которая смотрела на меня так, словно я – ее давно потерянная дочь. Мистер Кинг, к слову, тоже выглядел более чем довольным. Майк, к счастью, удивился не меньше меня, и только Крис хмуро смотрел на родителей, словно они предположили, что мы с Майклом – серийные убийцы, которые охотятся по ночам на котят.

– Это не смешно, – буркнул друг недовольно.

– А кто говорит, что я шучу? – удивленно приподняла бровь женщина, – Кристина – очень милая девушка, которая очень понравилась нам с отцом.

– Ну конечно, вам ведь нравится всё, что вписывается в привычные рамки, – не унимался Кристиан.

Я перевела на него удивленный взгляд, не понимая, что нашло на всегда приветливого и улыбчивого парня. Тому, казалось, была противна сама мысль, что меня и его брата может что-то связывать. Нет, это, конечно, было игрой воображения Сабрины, но зачем всё воспринимать настолько в штыки?

– Крис, что с тобой? – осторожно спросил Майк, кладя руку на плечо брата.

– Да, сын, в чем дело? – нахмурился и Аарон.

– Да нет, всё прекрасно! – фыркнул парень, сбрасывая руку брата, – Мне вот просто интересно, а если бы я привел сюда не Кристину, а, парня – назовем его, допустим, Дэвид. Так вот, вы бы тоже ему обрадовались и говорили бы о том, какой он чудесный человек и очень мне подходит?

Ох, кажется, у моего друга что-то накипело – таким злым я его ни разу не видела. И, честно – я искренне верила, что ему просто шампанское в голову ударило. Но, по растерянным лицам остальных Кингов я понимала, что произошло что-то действительно странное. Такого Кристиана никто из них явно не видел.

– Объяснитесь, молодой человек, – слегка сердито велел глава семьи.

– Да что тут объяснять! – фыркнул парень, нервным движением поправляя новенький синий галстук с узором из милых совушек – мой подарок на Рождество, – Майк в ваших глазах всегда идеален, несмотря на то, что все в этой комнате знают, как он обращается со всеми девушками, с которыми – цитирую – Майк такая хорошая пара. И все спокойно терпят это, объясняя всё это тем, что – ну, он же нормальный, здоровый парень. Самец растет, как же. Поэтому, я повторю свой вопрос – если бы я привел парня, вы бы также себя вели? Или нет?

– Крисси, – голос Сабрины самую малость задрожал, и я бросила на женщину быстрый взгляд, чтобы убедиться, что она не плачет, – Я думала, что мы уже давно выяснили, что принимаем тебя и твой образ жизни.

– Поправочка – вы принимаете это ровно до того момента, пока вам это удобно. Легко мириться с тем, что ваш сын – гей, пока он один. Но представим на секунду, что, допустим, завтра, я встречу кого-нибудь. И? Что тогда будет? Вы примете это?

– Кристиан, – голос Аарона был тверд и сух, но вместе с тем я уловила в нем те самые нотки, по которым можно понять, что человеку не всё равно, – Я буду с тобой предельно откровенен, раз ты на этом так настаиваешь. Мечтал ли я когда-нибудь о том, чтобы один из моих детей любил представителей своего же пола? Нет. И не думаю, что где-то найдется родитель, который будет иметь другую точку зрения. Смог ли я это принять? С трудом, но да. Однако, я не представляю, что буду чувствовать, если ты надумаешь завязать с кем-то отношения. Как отец, я должен буду радоваться тому, что мой сын обрел любовь. Но, как человек, уж прости, «старой школы», я не имею ни малейшего понятия, что возникнет в моей голове, если ты приведешь в дом парня.

– Когда, отец, – негромко уточнил парень, – Не если. Я ведь не изменюсь. И тебе стоит подготовиться к этому. Только, пожалуйста, не сваливайте из-за этого на Майка еще больше обязанностей. Он итак из кожи вон лезет, чтобы угодить вам.

И вот тут в моей голове всё встало на свои места. Почему Крис, который в первый день каникул казался самым счастливым человеком на планете, всю последующую неделю ходил понурый, и на мои попытки растормошить лишь вяло морщился. Нет, он пытался изо всех сил сохранять привычную активность. Но вечерами, когда мы просто собирались у камина в гостиной, с горячими кружками, мой друг словно умирал изнутри, подолгу глядя в одну очку, но на самом деле, не видя ничего вокруг.

Крис слышал наш разговор с Майком. И он ударил по нему слишком сильно. Настолько, что он просто не смог удержать всё в себе, выливая свое негодование на семью. И на невольного свидетеля – меня.

В итоге, извинившись, Кристиан просто поднялся из-за стола и ушел наверх, где через секунду негромко хлопнула одна из дверей. Я перевела взгляд на удивленного Аарона и подавленную Сабрину, больше всего на свете желая просто провалиться сквозь землю. Не должно быть у подобных разговоров свидетелей. Это совершенно не касается меня.

Почувствовав, как мою ладонь несильно сжимают, я перевела взгляд на Майка, который пытался одними глазами сказать мне, что всё в порядке, и что он тоже сложил два и два, сделав свои выводы. Я лишь кивнула ему, услышав покашливание главы семьи.

– Ну, с Новым годом, – крякнув, сказал мужчина, вымученно улыбаясь.

– Да, поздравляю, – тут же подхватила я инициативу, – Знаете, у нас в России говорят, как праздник встретишь – так его и проведешь.

По укоризненному взгляду Майка я поняла, что сказала что-то не то. А через секунду до меня дошло, что именно. Желание провалиться сквозь землю возросло в разы. Густо покраснев, я попыталась оправдаться:

– Ну, то есть, я имела в виду… – но меня вежливо прервал Аарон:

– Всё в порядке, Кристина. Мы понимаем, что ты имела в виду. К сожалению, для нас этот праздник не так важен, и моя супруга неважно себя чувствует. Поэтому, с вашего позволения мы пойдем спать.

– Конечно, пап, – кивнул Майк, ласково улыбнувшись родителям, – Мы всё уберем.

Я активно задвигала головой, выражая полное согласие со словами парня. Сабрина, мягко обняв меня и еще раз поздравив, под руку с супругом отправилась наверх. А мы с Майклом остались в столовой. Не знаю, как он, а я чувствовала себя паршиво. Но, нам ничего не оставалось, кроме как загрузить себя рутинной работой. А после, прибравшись и прихватив с собойбутылку игристого вина с бокалами, мы переместились в гостиную.

– Да уж, праздник что надо, – первым нарушил тишину Майкл, делая осторожный глоток.

– Перестань, – поморщилась я, – Понимаю – некрасиво вышло, но, по сути, у Криса есть право злиться. То, есть, плохо, конечно, что его бомбануло именно сейчас, но мы не можем его винить.

– Больше чем я сам себя виню – да уж, у вас это точно не выйдет, – раздался голос со стороны лестницы.

Оглянувшись, я увидела Криса, который робко, что было совершенно нетипично для него, мялся на месте, не решаясь подойти к нам. В его взгляде было столько сожаления, а нижняя губа, которую он постоянно кусал в приступах волнения, покраснела и даже чуть кровоточила.

– Отошел? – спокойно спросил Майк, глядя на младшего брата снисходительно, но вместе с тем с затаенной нежностью.

Крис кивнул.

– Ну, что тогда стоишь, – вздохнув, сказал старший брат, – Иди за бокалом – и присоединяйся.

– Я тут еще принес, – парень робко вытащил из-за спины гитару.

Я удивленно приподняла бровь и перевела взгляд на Майка. Который с усмешкой кивнул и протянул руку за инструментом. Кажется, эти двоя поняли друг друга без лишних слов. Кристиан отдал гитару брату, а сам действительно сбегал на кухню за бокалом и уже через полминуты сидел рядом со мной на диване, нагло отобрав у меня часть пледа.

– Итак, что сейчас будет происходить? – спросила я, переводя взгляд с одного брата на другого, – Импровизированный концерт?

– Почти, – кивнул Майкл, перебирая струны инструмента, – У нас с Крисом есть своя песня, которую мы поем друг другу, если вдруг одному из нас грустно или предстоит какое-то испытание.

– Или просто когда настроение позволяет, – добавил Кристиан, пожимая плечами.

– Ну или так, – не стал спорить Майк.

Ох, эти двое с каждым днем удивляли меня всё больше и больше. Их отношения были для меня одной большой загадкой, и я с интересом изучала её, всё больше погружаясь в проблемы этих двоих. И всё чаще задавалась вопросом – будь у меня брат или сестра, какими были бы наши отношения? Была бы у меня такая же опора, какая есть у Криса, или же всё оставалось бы по-прежнему?

– Будет совсем наглостью попросить исполнить ее сейчас? – осторожно спросила я, видя, что парни продолжают молчать, а Майк словно на автомате продолжает перебирать струны.

Словно очнувшись, тот поднял на меня свои ясные, светло-зеленые глаза и, моргнув, чуть улыбнулся.

– Нет, – ответил он негромко, переведя взгляд на непривычно тихого Криса, – Я думаю, сейчас – самое время.

Вздохнув, словно пытаясь вспомнить ноты, парень чуть склонился над инструментом, и через секунду комнату наполнили тихие звуки музыки. Мелодия была безумно красивая, но вместе с тем, от неё веяло грустью и тоской.

– «О, почему ты так грустишь?

Твои глаза наполнены слезами.

Просто поднимись и подойди ко мне.

Не бойся заплакать.

Позволь мне поддержать тебя.

Ведь и в моей жизни бывала черная полоса.

Когда ночь накрывает тебя,

И ты не понимаешь, как должен поступить,

Ничто, в чем бы ты признался,

Не заставит меня любить тебя меньше…»*

Майкл пел, глядя прямо на брата, в чьих глазах я заметила непролитые слезы. Честно – от этого чуть хрипловатого голоса, от тех слов, что срывались с его губ, от звуков, которые высекали чуткие пальцы из гитары, у меня в груди что-то сжималось. Что-то, о существовании чего я даже не подозревала. Это была не жалость, нет – невозможно жалеть человека, которого так сильно любят. Скорее, это было похоже на желание защитить его, уберечь от всего, что пришлось вынести этому мальчику, которому посчастливилось вырасти в прекрасного молодого мужчину. Мне хотелось помочь ему сохранить эту особенность, чтобы ничто и никто не посмели сломать его.

Моргнув, Кристиан улыбнулся, и, дождавшись кивка брата, поспешил присоединиться к пению:

– «Поэтому, если ты в бешенстве,

Не бойся выплеснуть все наружу,

Не храни это внутри себя.

Просто поговори со мной.

Эй, почему ты прячешься?

Ведь и я способен выйти из себя,

И мы вообще очень сильно похожи.

Когда ты стоишь на перекрестке,

И не знаешь, куда повернуть,

Позволь мне присоединиться к тебе,

Ведь если ты ошибешься...»

Пение Криса – это было сродни Восьмому чуду света. Такой сильный, пылкий голос, в котором буквально звенели эмоции. Да, в этот вечер он чуть дрожал, но вместе с тем, он креп, возвышаясь над всеми нами, словно показывая, какой его обладатель сильный. И уже к концу куплета на губах Кристиана расцвела робкая улыбка, когда два голоса слились в один.

– «И в момент, когда ночь обрушивается на тебя,

Когда ты чувствуешь, что остался совсем один.

Ты не можешь быть абсолютно одинок...»

Попасть на домашний концерт братьев Кинг – за такое тоже можно душу продать. Кажется, я нашла еще один способ нам с Сатаной подзаработать. Потому что официально заявляю – на это событие будет выстраиваться очередь. И, стыдно признать, но я буду её возглавлять. Потому что слышать это – негромкое, чувственное пение под аккомпанемент самой простой гитары – это лучше, чем любой концерт, на каком мне довелось побывать. Не то, чтобы я могла похвастать обширным списком, но всё же.

– «Я буду рядом с тобой,

Я не уйду.

Я никому не позволю причинять тебе боль.

Я никогда не покину тебя,

Позволь мне быть рядом в эти трудные времена,

И я никогда не оставлю тебя.

Я буду рядом с тобой,

Я не уйду.

Я никому не позволю причинить тебе боль,

Я буду рядом с тобой»

Когда музыка стихла, я почувствовала, как на мою губу что-то капнуло, и с удивлением поняла, что по моим щекам текут слезы. Это не было обычным плачем, и я не собиралась впадать в истерику, размазывая по щекам слезы и изрыгая восторги относительно пения. Нет, скорее просто эмоции нашли выход таким вот образом. И они были совершенно искренни.

Вытерев щеки тыльной стороной ладони, я негромко сказала:

– Это было очень…душевно.

Улыбнувшись, Крис положил голову мне на плечо и признался, глядя на брата:

– Впервые Майк исполнил ее, когда я признался всем в своей ориентации.

Майкл хмыкнул, откладывая гитару в сторону, словно вспомнил что-то забавное:

– Да. Крис тогда заперся в своей комнате, и не выходил, несмотря на все мои уговоры. А я сидел за дверью и не понимал – я-то в чем виноват? Почему он меня не пускает?

– И тогда этот придурок не нашел ничего лучше, кроме как притащить гитару и начать играть, – добавил младший Кинг с усмешкой.

– Но ведь сработало! – воскликнул Майк, тыча в брата пальцем и довольно улыбаясь, – К концу песни ты открыл дверь и залил слезами мне всю рубашку. И это только лишний раз доказывает, что перед моими чарами и магнетизмом в голосе не может устоять никто, – добавил тот с довольным видом, – Даже геи.

На этих словах брата Крис бросил на него внимательный взгляд и самым серьезным из всех имеющихся у него в арсенале голосов сообщил:

– Знаешь, слышать подобное от брата…жутковато и странно.

– Ой, да ну тебя, – отмахнулся парень, – Лучше скажи, ты когда к родителям с повинной пойдешь?

Мигом нахмурившись, Крис опустил взгляд в пол и буркнул:

– Завтра.

– Эй, – поднявшись со своего места, Майк приблизился к нам и ободряюще сжал плечо брата, – Мы с тобой. И никогда – слышишь, никогда – не смей даже думать, что родители любят тебя меньше, чем меня. И когда придет время – они примут твоего парня.

– Ты не можешь знать этого наверняка, – возразил младший Кинг.

Я благоразумно не вмешивалась в этот разговор, заняв роль наблюдателя. Не только потому что это меня не касалось – нет, будь это необходимо, я бы вставила свои пару слов. Просто я была твердо уверена, что Майк сможет подобрать правильные слова, которые попадут точно в цель.

И я не ошиблась.

– Крис, – негромко позвал брата Майк, вынуждая того поднять глаза, – Я в этом уверен. Мама с папой любят тебя, хоть ты и истеричка. Главное – не знакомь их со всеми подряд. И вообще – не разменивайся по мелочам. Дождись того самого – и вперед.

– То есть, мне не делать так, как обычно поступаешь ты? – язвительно отозвался Крис.

– Хей! – возмущенно воскликнул Майкл, – Ты чего стрелки переводишь? И вообще – я уже так не делаю.

При этих словах парень почему-то бросил в мою сторону быстрый взгляд, словно проверяя реакцию. А я невольно отметила, что действительно уже пару месяцев не видела рядом с третьекурсником никого, кроме Кевина и Дуга. Не знаю, как было раньше, но за сентябрь и октябрь на моих глазах Майк сменил, если я не ошибаюсь, пять подружек. Не то, чтобы я прям вела учет, но невольно такие вещи откладываются в памяти. Теперь же Кинг вел себя скромно и смирно. Может, действительно остепенился, или просто начал прятать своих пассий, или они вообще закончились – университет же не бездонный. Кто знает. Меня это ведь не касается.

Крис мягко улыбнулся и сжал ладонь брата. Второй рукой он нашел под пледом мою, после чего сказала:

– Спасибо вам. И простите, что запорол нам праздники.

– Прекрати, – отмахнулась я с широкой улыбкой, – Это были лучшие каникулы в моей жизни. Серьезно, ребят. Я этого никогда не забуду.

– То ли еще будет, новенькая, – подмигнул мне Майкл.

Я только закатила глаза на это. А Кинг, хохотнув, освободил свою длань из длинных пальцев Криса, и нашарив гитару, протянул её мне:

– Твоя очередь. Малой говорил, ты играешь.

Вздохнув, я кивнула и, перехватив инструмент поудобнее, предупредила:

– Учтите – я играю только русские песни…

* песня «I 'll Stand By You», исполняет группа «Pretenders»

Глава шестнадцатая

С самого первого класса я убедилась, что худшая часть каникул – это, бесспорно, их конец. Этим я мало чем отличалась от других детей, даже несмотря на то, что учиться я всегда любила. «Ботаник» – скажут презрительно люди, но лично для меня в этом слове не было ничего обидного. Да, я люблю получать новые знания, преумножать их и применять в своей жизни. Но куда больше я любила спать, и это было настоящей войной в моей голове. Кто же одержит верх – кровать или школа? И, хоть победитель никогда не менялся, эта война была частью моего бытия.

В университете я, помнится, чуть расслабилась, потому что с первого дня поняла, что…ну, не моё это. Я уже упоминала, как активно пропускала лекции. Видимо, весь мой ботанский запал иссяк в школьные годы, и на студенчество не распространился.

Так что, в первый день второго семестра я как никто другой разделяла настрой других студентов, которые, по большей части, клевали носом на лекциях. Почему-то я уверена, что многие из ребят закончили отмечать праздники несколько часов назад. Об этом красноречиво говорила смесь запахов, которая за первый час пропитала все стены – алкоголь и духи. Видимо, так и мальчики, и девочки пытались заглушить амбре, исходившее от них. Получилось же всё с точностью до наоборот – к обеду меня уже начало тошнить.

Радовало одно – преподаватели ничего этого не замечали, потому что выглядели и чувствовали себя явно не лучше своих студентов. Лекции напоминали больше вялую беседу, которая то и дело прерывалась, и давала всем возможность вздремнуть лишний часик. Ну, а что вы хотите – взрослые ведь тоже люди.

Наблюдать за этим массовым похмельем было действительно забавно, если учесть, что мы с Крисом были единственными на курсе, кто пришел на учебу трезвым. Даже Киша отличилась – видимо, слишком расстроилась своему возвращению из Испании. Подробности Адамс опустила, но скромно заявила, что каникулы действительно вышли грандиозными. И теперь девушка пыталась пережить суровую реальность, в которой нет горячих испанцев. А лишь наши сокурсники, к которым Киша явно не испытывает особой любви.

– Животные, мерзкие вьючные животные! – с такими словами подруга села за наш столик во время обеда.

Я подняла глаза на девушку, в очередной раз вздрагивая от зеленого безобразия, в который Киша превратила свои волосы. Всё утро я пыталась привыкнуть к очередному эксперименту Адамс, но пока выходило у меня паршиво. Нет, такой цвет она уже использовала, но в прошлый раз Киша ограничилась лишь челкой. Теперь же яркий болотный цвет покрывал её волосы равномерно. А уж колючки, в которые подруга их уложила и вовсе напоминал о смеси скинхедов и панков. Об этом же говорил рваный в трех местах черный свитер (который, несмотря на видимость того, будто его сняли с бомжа, стоил, как три моих!), который был велик ей на пару размеров и обнажал одно плечо, тяжелые высокие ботинки и светло-голубые джинсы. Никогда не пойму вкуса Адамс. Как и то, почему Крис, который своей утонченностью и чувством стиля бросался в глаза не меньше девушки, может спокойно смотреть на нашу подругу.

– Чем тебе не угодили люди в этот раз? – спокойно поинтересовался Кристиан, поправляя рукава своего модного пуловера нежно-сиреневого цвета.

– Самим фактом своего существования, – отозвалась подруга недовольно.

Хмыкнув, я решила вмешаться, пока не начался столь любимый Кишей переход на личности. Заодно смогу озвучить мысль, которая давно уже вертится в моей голове, когда я думаю об Адамс.

– Киша, а тебе никогда не приходила мысль стать профессиональным критиком?

Я была твердо уверена, что эта профессия подходит ей, как ничто больше. Она была жесткой, язвительной, порой просто невыносимо ядовитой, но вместе с тем до обидного честной и справедливой. То, что нужно в этой работе. Когда я спросила, чем бы она сама хотела заниматься, то девушка лишь пожала плечами и сказала, что ей плевать, и на журналистику она пошла просто за компанию с Кристианом. От перспективы работы на телевидении её тошнило, писать в журнал или газету Киша тоже не хотела, радио – может быть, но тоже не то. Везде нужно было быть более лояльной и терпимой. А критик – он мог себе позволить всё тоже, что делала Адамс сейчас. Поэтому, по моему скромному мнению, она была создана для этой работы.

Мой вопрос заставил Кишу задумчиво замолчать – она даже не донесла до рта стаканчик с кофе. Спустя какое-то время, которое мы с Крисом потратили просто на созерцание потока мысли, который отражался в глазах подруги, она хмыкнула и улыбнулась:

– Собственно, а почему бы и нет. Обсирать всё, что мне не нравится, и при этом получать за это деньги. Не жизнь, а мечта.

– Кстати, можешь начать с университетской газеты, – подсказал Крис, пожевывая свой овощной салат (парень был слепо уверен, что после праздников поправился и ему нужно сбросить пару кило), – У них ведь есть колонка «Мнение». Просто переделай её под себя.

– У нас в университете есть газета? – удивленно приподняла я бровь.

Друзья посмотрели на меня так, словно я – инопланетное существо, говорящее на непонятном языке. Я же почувствовала себя полнейшей дурой, и снова почувствовала, как мои щеки заливаются краской. Давненько со мной этого не случалось, я уже и забыла, какое это малоприятное чувство.

– Скажи, пожалуйста, как ты можешь называть себя журналистом, если даже не в курсе, что творится  стенах места, где ты учишься? – обманчиво ласковым тоном спросил Кинг.

– Ну… – я помялась, пытаясь придумать себе достойное оправдание, – Я вроде как вечно занята на работе и пытаюсь не отставать от вас, американце. Могла просто пропустить эту информацию мимо ушей. И потом – ты хочешь сказать, что сам пишешь  нашей газете?

– Вообще-то да, – в очередной раз огорошил меня Крис, – У меня своя колонка. Попробуй угадай, какая.

– О моде, – в один голос воскликнули мы с Кишей.

– Ну вот, можете же, когда хотите, – усмехнулся парень, – Потому что, давайте признаем, геи рождены для того, чтобы диктовать простым смертным модные тенденции!

– Ладно, я принимаю этот факт, – кивнула я, – Как и тот, что я – самый невнимательный в мире журналист. Как говорится – была неправа, исправлюсь.

– И у тебя будет такая возможность, – улыбнулся Крис, – Я не зря Кишу подбиваю начать писать для нашего издания – часть штата выпустилась еще прошлым летом, и людей не хватает. Все прикидываются слишком занятыми. Так что подумай – работа в университетской газете даст тебе не только бонусы во время сессии. Со следующего года у нас начнется практика в редакциях Нью-Йорка. И в первую очередь отбирать будут тех, кто трудится на благо местного издания. Об этом плюсике мало кто знает – мне рассказали выпускники. Так что, дамочки мои любимые, подумайте.

И вот я в очередной раз убедилась, что лучшего друга просто невозможно пожелать. Кристиан был не только отличным парнем, которому никогда бы не пришло в голову ко мне приставать, но еще он обладал неиссякаемым источником информации. Как он ее добывал – это был другой вопрос, но факт, что Кинг знал всё и про всех, отрицать было просто невозможно. За такого человека нужно было держаться обеими руками – пропасть он точно не даст.

Звонок, тяжелой волной пронесшийся над нашими головами, прервал непринужденную беседу и вызвал очередной болезненный и недовольный стон Киши. Бросив на нее полный сочувствия взгляд, мы с Крисом поднялись на ноги и, подхватив подругу, влились в поток студентов, которые вяло плелись в сторону выхода.

– Кстати, – вспомнила вдруг я, – Приходите вечером в кафе. Сегодня – первый день после каникул и там тоже, должно быть весело.

– Ты угощаешь? – уточнила Адамс с усмешкой.

Я кивнула с самым серьезным видом:

– Для дорогих гостей ничего не жалко. Ты что предпочтешь? Цианид, стрихнин, мышьяк?

– Туше, – улыбнулась подруга, – Убедила – пить буду за свой счет.

– Вот и чудненько, – подвела я итог нашей милой беседы.

Да, со стороны до сих пор иногда казалось, что мы с этой странной девицей не выносим друг друга, и просто ждем удачного момента, чтобы воткнуть топор друг другу в спины. Для многих людей этот союз казался более чем странным, но знаете – нам, как и всегда было плевать. По крайней мере, я могла спокойно излить ей душу, наорать на нее – и после мы с Кишей просто пожимали друг другу руки и открывали бутылку вина.

Идеально.

*****

Еще один существенный минус каникул – за время отдыха я, ну просто совершенно, отвыкла работать! И вечером, после всех занятий и небольшого собеседования в редакции университетской газеты – я ведь не дура, чтобы отказываться от такой возможности – мне пришлось срочно вливаться в колею. Хорошо хоть, что Кайл, Стейси и Ник – ребята, с которыми я уже больше полугода работала в одну смену – разделяли мое настроение. И совсем плохо, что начальство его не разделяло совершенно.

И, словно пытаясь совсем добить нас всех, кафе было просто переполнено. Видимо, посетители скучали по той непередаваемой атмосфере, которая таилась в этом заведении, в его неоновых вывесках, красных кожаных диванах, небольшой сцене и широкой барной стойке. Ну, в этом я их еще могу понять – несмотря на лень и легкую апатию, которая неизменно наступает после отпуска, я могла честно признаться, что мне всего этого тоже не хватало.

Видимо, поэтому я не особо нервничала или злилась, когда, едва освободившись, любой столик в зале тут же вновь оказывался занят. Лишь приветливая улыбка вновь мелькала на моем лице, пока я подавала новичкам меню.

– Клянусь, сегодня мои ноги сотрутся до колен! – пожаловалась Кайл, когда мы обе приблизились к барной стойке.

Ник, бросив на нас полный сочувствия взгляд, без лишних слов включил кофемашину, чтобы побаловать нас крепким напитком.

– Не жалуйся, – отозвалась я, вытирая чуть взмокший лоб, – Зато заработали. У меня уже в кармане половина месячного оклада.

Коллега бросила на меня внимательный взгляд, после чего покачала головой с легкой усмешкой:

– Вы, русские, все такие оптимисты по жизни?

– А то, – хмыкнула я, принимая у бармена высокий стакан с латте,– Никогда не унываем. Поэтому нас никто и победить не может!

– А разве на Россию месяц назад не падал метеорит? – тоненьким голоском поинтересовалась Стейси, присоединяясь к нам.

Мы втроем синхронно перевели взгляд на блондинку, словно сомневаясь в ее адекватности. А после я, стараясь говорить максимально спокойно, спросила:

– Стейс, ты это с чего взяла?

Но та выглядела как никогда серьезной, хмуря свой высокий и гладкий лоб:

– В интернете прочитала. Там написано, что весь материк уничтожен.

Я не удержалась и громко фыркнула:

– Ага, конечно! Тогда до кучи еще и Германию этот мифический метеорит зацепил! И Италию, и Францию. Да что я – даже японцам наверняка досталось!

– Тина, – я привычно сморщилась на этом имени, произнесенном сочувствующим тоном, – Я понимаю, у тебя шок, но не нужно вымещать его на ни в чем не повинных японцах.

Я глубоко вздохнула, сдерживая рвущийся наружу смех, и оглядев товарищей, которые тоже явно боролись со смешком, и максимально ласково обратилась к блондинке:

– Стейси, радость моя. Я вчера разговаривала с родителями по скайпу. И поверь мне – Россия цела. Никаких котлованов, выжженной земли и прочего. Всё на месте. А в интернете просто кто-то запустил очередную утку.

– Оу, – только и вымолвила девушка.

Честно – у нее был такой растерянный вид, что мне её даже жалко стало. Бедняжка всегда была чуть глуповатой, но вместе с тем очень доброй и отзывчивой, что это с лихвой компенсировало такие вот моменты. Плюс, как будущая актриса, она была по настоящему трудолюбивой и упорной, и это я в ней тоже очень ценила.

– Так, вы чего тут спрятались?! Марш работать!

Ну, конечно. Именно в этот момент Сидни захотелось всё испортить. Бросив на него выразительный взгляд и показав язык, я в пару глотков допила свой кофе и вернулась в зал. Где меня уже искали.

Возле одного из освободившихся столиков, с которого я даже посуду убрать еще не успела, стояли сразу две компании. И обе, как ни странно, были мне знакомы. Даже более чем.

– Ого, вот это поворот, – усмехнулась я, – И как вас всех сюда занесло? Ладно эти, – кивнула я на Крис и Кишу, – Но вы то каким ветром в наших краях?

Знаменитое трио с факультета искусств – Дуглас, Кевин и Майкл – чуть растерянно озирались, явно не зная, как быть в такой ситуации. В то время, как Адамс и младший Кинг, чуть нахмурившись, смотрели на старшекурсников с легким вызовом. Эмоции и тех, и других мне были более чем понятны – одного короткого, сканирующего пространство взгляда было достаточно, чтобы понять, что других свободных столиков в кафе не было.

Узнав меня, Кевин, как и всегда, растянул губы в широкую улыбку и даже помахал мне.

– Привет, Кристина! А мы вот, решили посмотреть, наконец, где ты работаешь!

– Прямо-таки решили? – уточнила я, – Это было единогласное решение, или кого-то притащили силком?

Да, я намекала именно на Дуга. Даже не намекала, а говорила прямым текстом. Потому что, давайте признаем одну простую истину – этот парень…нет, не ненавидел меня. Мы были просто незнакомцами. За все месяцы, что я учусь в институте и общаюсь с обоими Кингами, этот грозный с виду громила не сказал мне и десяти предложений. Так что мой скепсис был более чем объясним.

Вот и сейчас – медведь бросил на меня один из своих абсолютно ничего не выражающих взглядов и просто пожал плечами. Да уж, исчерпывающий ответ. Впрочем, мне нет до этого никакого дела. Чего нельзя было сказать о моей работе.

Поэтому, хмыкнув, я подхватила на руки стопку тарелок и торжественно изрекла, глядя при этом только на своего друга, который щеголял очередным дизайнерским свитером:

– В общем, свободный столик есть только один! Но, как вы видите, он рассчитан на компанию из шестерых человек. У вас есть несколько вариантов – кто-то может просто уйти, и все решится за пару секунд. Устроить драку за место – но тогда вас выгонит охрана. Всех, без исключения. Или – устроиться в тепле и комфорте, одной большой дружной компанией. Пока я отношу посуду – решайте.

Что и требовалось доказать – когда я вернулась, все пятеро разместились за столиком. Торжествующая улыбка сама собой растянулась на моем лице, и я поспешила придать ей более ангельский вид. Протерев столик, я раздала ребятам меню и поинтересовалась у Криса:

– Сегодня поёшь?

Но тот, к моему вящему огорчению, покачал головой:

– Горло саднит, так что я просто попью чего-нибудь горячего.

– Пойду тогда попрошу Ника приготовить тебе его фирменный пунш, – тут же среагировала я и добавила, – Всё равно вы пока все выбираете.

Майк, молчавший всё это время, неожиданно увязался за мной. Не то, чтобы он особо мне мешал, но всё же это казалось мне странным.

– У вас сегодня оживленно, – заметил Кинг, прислоняясь спиной к стойке и игнорируя тот факт, что я объясняла бармену, что именно ему нужно сотворить.

– А ты наблюдательный, – хмыкнула я, невольно отвлекаясь.

Странно, почему он так всегда действовал на меня – внимание против воли перескакивало с любых дел на Майкла. Да и не только на меня – кажется, сама планета меняла темп своего вращения, сосредотачивая всю энергию на этом парне. Он словно заполнял собой всё пространство, проникая в каждый уголок помещения. Я уже заметила, каким хищным взглядом окинула Майка Кайл. Могу поклясться, что она даже облизнулась, и мысленно уже избавила парня от его брюк и очередной клетчатой рубашки – в этот раз бело-голубой.

– Есть такое, – не стал спорить парень, откидывая одну из непослушных прядок со лба, – Почему мне кажется, что ты мне не особо рада?

Я пожала плечами, отрывая свой взор от Ника, который тонко нарезал имбирь и перебирал лаймы, чтобы найти самый свежий, и переводя его на странно напряженного Майка.

– Это не так. Мне, наверное, просто вся эта ситуация не нравится. Как и то, что ты оставил своего друга-гомофоба практически наедине со своим братом-геем.

Кинг бросил быстрый взгляд в сторону, где расположилась вся компания, а после снова повернулся ко мне. На его лице я ясно прочла недоумение. Как и в голосе, когда он спросил:

– Ты сейчас вообще о чем? Точнее, о ком?

Я закатила глаза:

– О Дуге, конечно. Как будто есть другие варианты.

– А с чего ты взяла, что он – гомофоб?

– Даже не знаю, – я и не пыталась скрыть сарказм в голосе, – Может, потому, что в самый первый учебный день он едва сдержался, чтобы не врезать Крису? Ты должен помнить, ведь именно с твоей подачи он остановился.

У меня, если честно, это не укладывалось в голове очень давно. Как Майк, столь рьяно защищающий своего брата, может дружить с кем-то, кто представляет для Криса прямую угрозу? Но, честно говоря, меня это не касалось. Однако именно сейчас я не смогла сдержать себя, потому что ситуация, на мой взгляд, накалялась. Если раньше эти двое не пересекались, то теперь они, в буквальном смысле слова, делили стол. Тут кто хочешь занервничает.

Но Майкл явно не разделял моё мнение. Усмехнувшись, он покачала головой, словно не мог поверить в то, что сейчас услышал.

– Дуг не может быть гомофобом по своей природе. У него две мамы.

Эм…простите, что?! Я сейчас всё правильно расслышала? Судя по лицу Майка – да, он имел в виду именно то, что сказал. Но, блин, как?!

– Тогда я уже ничего не понимаю в этом мире, – выдохнула я.

– Всё просто, – дернул парень плечом, – Дуг – отличный парень, он просто не любит умников и тех, кто слишком много говорит. И тут неважно – гей ты, натурал, черный, белый, или вообще собака. А Крис, как ты могла заметить, не особо фильтрует свою речь, и это нередко выходит ему боком.

Тут я была вынуждена признать правоту Майка. Крис иногда мог быть действительно невыносим. Не далее, как этим утром он всерьез посоветовал одному из наших сокурсников отдать свой свитер бомжам, а после добавил, что, судя по запаху, он эту деталь одежды у бездомного сам и забрал. Мы то с Кишей  – и Майком – понимаем, что это просто защитная реакция. Кристиан привык, что его задирают, и научился бить первым, не дожидаясь, пока противник что-то сообразит раньше. Вот только не все вокруг были противниками. А это мой любимый друг пока не мог понять.

– То есть… – начала я осторожно, и Майк тут же подхватил мою мысль:

– Пока Крисси держит своих демонов в узде – Дуг его не тронет. Он вообще добрый и пушистый. Просто внешность такая…пугающая.

Да уж, очень точное определение. На этом нашу короткую беседу прервал Ник. Поставив передо мной высокий бокал, над которым поднимался ароматный пар, он с улыбкой кивнул:

– Иди скорее, лечи лучший тенор в Нью-Йорке! Не прощу ни тебе, ни себе, если мы не поставим твоего друга на ноги!

Поблагодарив коллегу, я подхватила напиток и вместе с Майком мы вернулись за столик. К тому времени не случилось ни ядерной атаки, ни даже вооруженного нападения – вся четверка вполне мирно беседовала, и даже Киша не испепеляла никого взглядом. Удивительно.

Вечер протекал мирно, я бы даже сказала – весело. Столик с этой довольно разношерстной компанией быстро стал одним из самых шумных. Конкуренцию им могли составить разве что ребята в дальнем углу – там, если я всё правильно поняла, кто-то отмечал свой день рождения.

Как-то незаметно для себя я забила на остальных своих гостей и буквально приросла к одному месту. Нет, конечно, я реагировала на каждый зов и исправно кормила и поила дорогих гостей, но стоило мне вынести очередной напиток или тарелку – как ноги сами возвращали меня на небольшой пятачок возле столика.

И, оказалось, что я была ну совершенно не права в отношении Дугласа. Он, как Майк и сказал, был милым и простым парнем, почти плюшевым. А также умным и рассудительным – ну, насчет этого я, честно говоря, не сомневалась. Хотя, снова вру – иногда в голове мелькала мысль, что баскетбольный мяч мог пару раз прилететь ему на голову. Я так и про Майка нередко думала, если уж совсем начистоту. Да и до сих пор еще не отказалась от этой мысли.

Кстати, о нем. Ну, том, который старший среди братьев Кинг. Не знаю, почему, но я всё чаще ловила на себе его взгляд. Он был разным – то изучающим, то веселым, иногда в этих светло-зеленых глазах мелькала непонятная лично мне искра. И он постоянно пытался втянуть меня в разговор, вынуждая участвовать в беседе и не чувствовать себя при этом лишней. И при всём при этом я тоже ловила себя на мысли, что обращаюсь к Майку гораздо чаще, чем к остальным. Нет, понятное дело, я всё время что-то обсуждала с Кристианом – у нас вообще было слишком много точек соприкосновения, чтобы мы могли хоть минуту помолчать. Да и Кевин то и дело вставлял свои пять копеек, вклиниваясь в наш диалог. Но Майк…тут было другое. Он вел себя ненавязчиво, но при этом каждый раз, стоило ему позвать меня – своим низким, почти бархатным голосом – как я вздрагивала, чувствуя стадо мурашек, вздумавшее устроить пляски на моих плечах и руках. Такие хриплые нотки в мужских голосах нужно запретить на законодательном уровне! Потому что, я вам клянусь – это словно оружие массового поражения.

Но, на работе нужно думать всё же именно о ней. Об этом мне сообщило начальство в лице Сидни, когда он бодро подкатил к нашему столику. Добродушный мужичок с пивным брюшком, который мог за секунду превратиться в самого настоящего монстра – иногда даже и со слюной, капающей с клыков – в этот вечер он представлял из себя нечто среднее. Так что, протянув мне бумажку, он сообщил:

– Заказали песню. Кайл и Стейс зашиваются. Возьмешь на себя?

Мне хотелось напомнить ему, что нужно было не включать режим еврея, а просто вызвать пару девчонок на подмогу, и тогда все бы успели и поработать, и спеть, но я промолчала. В конце концов, не в моих интересах спорить – работой я дорожу. Да и потом – я действительно справлялась. Все сытые и довольные, можно и развлечься.

Так что я кивнула и развернула листок, на котором было выведено имя.

– Виктория, – прочитала я и подняла глаза на Сидни, – Так, а еще информация будет?

– Разумеется. Девушка Виктория, сегодня ей исполняется 18 лет. Ее друзья попросили исполнить в честь такой даты песню. Но – никаких «С днем рождения тебя», – уточнил мужчина, – Хотят что-нибудь веселое и энергичное.

Прикусив губу, я задумалась. Так, много ли у нас есть хороших песен, подходящих под ситуацию? «С днем рождения тебя» было самым простым вариантом, но я его, честно говоря, и не рассматривала. В конце концов, это творческое задание, и я не хотела идти легким путем. Душа жаждала креатива и зажигательных песен. Чтобы прокачало каждого, и все сердца бились в унисон.

Хм…постойте-ка. Кажется, я нашла свою песню. Улыбнувшись, я кивнула:

– Есть у меня идея. Ребята, – обратилась я к чуть притихшей компании, – Понадобится ваша помощь. Следите за девчонками-официантами и включайтесь. Вы поймете, что я имела в виду.

Улыбнувшись и чуть сжав плечо Криса, который потягивал чудо-пунш от нашего бармена, я в несколько шагов преодолела расстояние до сцены. Там, порывшись в минусовках, я нашла нужную. Подойдя к микрофону, закрепленному на стойке, я улыбнулась и достаточно громко сказала, перекрывая фоновую музыку:

– Добрый вечер, друзья! Ник, солнце мое, сделай чуть тише! – когда бармен с улыбкой выключил фон, я смогла продолжить, – Итак, у нас для вас небольшая новость. Оказывается, сегодня свой восемнадцатый день рождения отмечает очаровательная Виктория! Девочка, покажись нам всем!

С дальнего столика, за которым сидела та самая, вторая по громкости компания, поднялось действительно очаровательное создание – хрупкая, миниатюрная девчушка с длинными, шоколадного цвета волосами и потрясающе синими, просто огромными глазами. Мне даже с расстояния, которое нас разделало, было видно, насколько они глубокие. Ангел, а не девушка.

Улыбнувшись, я обратилась уже напрямую к ней:

– Дорогая Виктория, наш персонал в моем скромном лице поздравляет тебя с твоим первым юбилеем. Ты сейчас в самом начале своего жизненного пути. Впереди у тебя – приключения, испытания, непростые решения и принятие их последствий. Никто не знает, куда приведет тебя эта дорога, но я гарантирую тебе, что она приведет тебя именно туда, где ты всегда мечтала быть. Поверь, ведь со мной этот план сработал.

Слова сами срывались с моих губ, я не репетировала, не готовилась и даже почти не думала о том, что говорю. Это была чистая импровизация, но я ни секунды не сомневалась, что сказала всё правильно. Я видела это по сияющим глазам молодой девушки, которая действительно готовилась открыть для себя этот таинственный и полный невероятных вещей мир.

– И, не только чтобы поздравить тебя, но и лишний раз доказать свою точку зрения – этот музыкальный подарок, от нас всех тебе, – добавила я, подмигнув покрасневшей Виктории, – А к вам всем у меня только одна просьба – поддержать. И, если композиция вам знакома – вы знаете, что делать.

Включив музыку, я послала имениннице воздушный поцелуй. Дождавшись, пока бодрый и быстрый проигрыш – по улыбкам и кивкам своих коллег я поняла, что они песню узнали – закончится, я обхватила обеими руками микрофон и, чуть улыбнувшись, пропела первые строки:

– «Хей-хо! Снова в пути,

Двигаемся вперед.

Бесчувственные люди хотят сломать нам кости.

Мы в машине на шоссе.

Это такое волшебное чувство, как будто ты сам по себе.

Ты сам кузнец собственного счастья, и ты знаешь это»*

С припевом я сняла микрофон со стойки и, зацепившись за нее одной рукой, исполнила парочку простых танцевальных движений. Ничего особенного, но это заставило многих гостей улыбнуться, а милую именинницу и вовсе восторженно взвизгнуть.

Но отдельно мое внимание привлек Майк. Который пристально наблюдал за мной, буквально прожигая взглядом. И я снова терялась в догадках относительно того, какой посыл он нес своим взглядом. Но сейчас мне явно было не до его ребусов.

– «Потому что это твоё сердце,

Оно живое, в нем пульсирует кровь.

Это твоё сердце,

Оно живое, в нем пульсирует кровь»

В одно мгновение рядом со мной оказались Кайл со Стейси, и мы втроем пропели следующую строчку, одновременно с этим давая остальным – в особенности, моим друзьям – сигнал:

– «И целый огромный мир насвистывает!»

И в эту секунду я лишний раз убедилась, что люблю этот город в целом, и всех этих людей – в частности. Потому что, поняв мой призыв, во время проигрыша, каждый – КАЖДЫЙ! – из присутствующих засвистел! И при этом делали они это не абы как, а именно попадая в такт музыки. Счастливая улыбка Виктории стала точным отражением моей. Ведь вот оно – отдача. То, ради чего все мы творим, создаем что-то, будь то написанная тобой книга или просто удачно перепетая песня.

Соскочив со сцены, я медленно пошла вдоль столиков, начиная петь второй куплет:

– «Хей-хо! Снова в движении,

Гоним дальше.

Бесчувственные люди хотят взять своё,

Но у тебя есть своя роль на переднем сидении.

Это лучший из миров. Такое чувство, как будто ничто не в силах тебе навредить.

Ты сам принимаешь решения в этом мире, который тебе предстоит узнать»

Пропев еще раз припев, я почти подбежала к смущенно застывшей имениннице и, схватив ее за руку, потащила за собой. У нас между диванами, стоящих спиной друг к другу, были закреплены специальные деревянные подиумы, как раз для таких случаев. На самый большой я и поднялась, продолжая тянуть за собой именинницу. А на парочку поменьше запрыгнули мои коллеги, словно забыв, что они, вроде как, зашивались. И вместе – я имею в виду девчонок, саму виновницу торжества и всех гостей – мы закончили это музыкальное поздравление:

– «Потому что это твоё сердце,

Оно живое, в нем пульсирует кровь.

Это твоё сердце,

Оно живое, в нем пульсирует кровь.

И целый огромный мир насвистывает!»

А после, под восторженные крики, сливавшиеся с аплодисментами, я крепко обняла доверчиво прижавшуюся ко мне девушку, и, отстранившись, негромко сказала ей:

– Никого не слушай и просто следуй своим мечтам. Потому что – что?

Улыбнувшись, Виктория ответила высоким, почти звенящим голоском:

– Потому что это – мое сердце!

Вернув ей улыбку, я кивнула:

– Именно, девочка!

Вернув именинницу друзьям и выслушав похвалу Сидни, я быстро проверила, всё ли в порядке на моих столиках, и только после этого подошла к друзьям. Которые что-то активно обсуждали, бурно при этом жестикулируя.

– Ну? – спросила я, приблизившись, – Нормально вышло?

– Шутишь? – переспросили Кевин и Крис одновременно и после друг добавил:

– Это было круто! Я хочу, чтобы ты пела у меня на Дне рождении! И у мамы с папой на юбилее! И на День Независимости! И…и…и…

Парень задыхался, явно пытаясь сказать мне слишком много слов за раз, и Кише пришлось одернуть его, беззлобно ткнув кулаком в бок:

– Остынь, принцесса. Крис – это было на достойном уровне.

Польщенно улыбнувшись, я повернулась, снова чувствуя на себя внимательный взгляд. Майк, ничуть не стесняясь, откровенно рассматривал меня всё с тем же нечитаемым выражением на лице. И после, улыбнувшись, сказал лишь:

– Это было замечательно, Кристина.

И вот оно, снова. Проклятые мурашки вернулись. Но тут я уже серьезно не виновата – всё его голос. Низкий, тихий – он говорил со мной почти шепотом, и при этом смотрел на меня так, что это выглядело и звучало почти интимно. Словно он только что умудрился обласкать меня силой своих связок. Черт, что за мысли вообще лезут в мою неискушенную голову?! Кыш! Проваливайте отсюда.

И откуда взялось это непонятное, тянущее чувство в животе? Словно я съела что-то большое и живое, но при этом оно не доставляет мне никаких хлопот. Скорее наоборот – это чудище мне нравится, как и то, что оно обволакивает своими щупальцами мои внутренности, чуть сдавливая их.

Сглотнув, я смогла выдавить из себя слабую улыбку и также негромко ответила простое:

– Спасибо.

А после, от греха подальше, решила, наконец, полноценно вернуться к работе. Тем более, что Сидни уже делал большие глаза, кивая в сторону зала, где мои коллеги снова бегали, аки пчелки без крыльев.

Да иду я, иду…

*песня «Pumpin Blood», исполняет группа NONONO

Глава семнадцатая

– Я всё еще уверена, что это – очень плохая идея! – заявила Киша, развалившись на кровати лучшего друга.

Кристиан, который в это время вертелся перед зеркалом, критически изучая очередной модный наряд, повернулся к девушке и вскинул бровь, взглядом спрашивая, как Адамс пришла к такому умозаключению.

Отбросив в сторону одну из множества декоративных подушек, девушка села ровнее, одновременно с этим сдувая со лба челку, которую в этот раз она выкрасила в цвет фуксии.

– Ну сам подумай. Это ведь долбанный День Святого Валентина!

– Моя дорогая Киша, – со вздохом подал голос Крис, – Это, в первую очередь, вечеринка. А уже потом лично я вспоминаю, к какому празднику она приурочена.

– То есть тебя не беспокоит, что весь вечер нас будут окружать мерзкие парочки, которые каждую минуту будут жрать друг друга, мечтая залезть языком как можно глубже в глотку, рискуя вызвать массовые удушья у своих якобы половинок, и рвотные позывы – лично у меня?

Кинг пожал плечами, возвращая внимание своему отражению:

– Не спорю – это не самое приятное зрелище, но я не буду сидеть дома только лишь потому, что не обзавелся парой. Я слишком много сил вложил в свой наряд и укладку, чтобы теперь просто всё отменить.

Адамс бросила короткий взгляд в спину парня, признавая его правоту. Ее друг действительно выглядел до неприличия хорошо. Белые брюки, которые плотно обтягивали стройные ноги и вполне себе такую зачетную задницу, красные подтяжки, свободно болтающиеся на бедрах, простой пуловер в серо-красную полоску и белый жилет. Рукава парень чуть подкатал, демонстрируя бледные, но всё равно крепкие руки, а волосы, как всегда, уложил в стильную прическу, поднимая челку вверх и чуть зачесывая всю эту конструкцию назад.

«Эх, какая задница пропадает», – в тысячный раз за все годы знакомства подумала Киша, но не успела ничего сказать, поскольку Крис добавил, усмехнувшись:

– И я не зря одевал тебя.

Хмыкнув, Киша признала, что её друг и здесь, как всегда, был прав. В обход мнения подруги, Кристиан подобрал наряд, от которого Адамс, по меньшей мере, оказалась в восторге. Естественно, она свои эмоции продемонстрировала одним лишь горящим взглядом, который блестел точно также, как и черные брюки, сплошь усыпанные мелкими стразами. Верх девушки состоял из топа с непозволительно низким вырезом, из ткани, которая представляла собой мелкую сетку, и снежно-белого пиджака. Черные туфли, пара цепочек, несколько браслетов и колец, вызывающе-черный макияж – всё это смотрелось, в совокупности сбело-розовыми волосами и татуировками, которые испещряли практически все тело девушки, эффектно и дерзко. Как и любила Киша.

Вот только на ее отношение к очередной затее Криса это никак не влияло.

– Я всё еще настаиваю, что остаться дома и напиться в родных стенах – отличная идея! – упрямо заявила девушка, вскидывая подбородок.

Кинг вздохнул, понимая, что разговор снова пошел по кругу. Так что ему пришлось напомнить подруге, почему им всё же стоит осуществить задуманное.

– Ты ведь знаешь, что я пою сегодня вместе с Кристиной.

– Точно, – скривилась Киша, – Русская. Везде она.

– Брось, – добродушно усмехнулся Крис, подходя ближе и присаживаясь на край своей же кровати, – Она тебе нравится.

На это Кише возразить было нечего. Ей действительно нравилась Кристина – простая, но вместе с тем очень многогранная личность. И она демонстрировала это каждым своим словом и действием. Адамс нравилась энергия, которая витала вокруг русской – жажда приключения, авантюризм, огромная любовь к жизни. Кристина была словно зеркальным отражением самой Киши, только разве что выглядела чуть более женственно. И вела себя не так грубо. Можно было сказать, что Адамс любила эту девчонку, по-своему.

Но вместе с тем Киша четко понимала, насколько невинна и наивна их новая подруга. И это нередко раздражало. Вся эта вера в людей, образ мечтательницы и глаза, полные надежды и веры в будущее – всё это вызывало в Кише желание одновременно вмазать русской, и вместе с тем всеми силами постараться защитить Кристину. Потому что этим она больше походила на Криса. А его Адамс привыкла защищать даже ценой своих нервных клеток. Которых у этой дамочки было очень и очень немного.

– Ну, может, только самую малость, – буркнула Киша, наконец, убирая со лба непослушную челку.

– Значит, ты поддержишь нас? – спросил Крис, заглядывая подруге в глаза и строя одну из своих просящих мордочек, которые одинаково умиляли и раздражали.

Вздохнув, Адамс кивнула:

– Будто у меня есть выбор. Вы же натворите дел, бестолковые. А мне потом разгребать. Как и обычно.

Вздохнув, парень покачал головой:

– Ох, подруга, какая ты временами бываешь злая. Тебе бы влюбиться – тогда, глядишь, и подобрела бы.

– Нет уж, – отказалась девушка, играясь с колечком в губе, – Плавали, знаем.

Крис вздохнул. Они уже давно обсудили ту малоприятную историю, когда его лучшая подруга умудрилась влюбиться и подарить свою невинность его же брату. Парень в те минуты чуть ли не пламя изрыгал от злости и обиды, что он обо всем узнал последний. И дело тут было не в банальном любопытстве. Не только Киша любила и заботилась о Крисе – парень и сам испытывал не меньшую потребность оберегать подругу. В этом они были равны. И вот, в тот момент, когда он был необходим больше всего, Кинга просто не было рядом. И его подруга пыталась справиться с этим самостоятельно, практически разрушая себя изнутри, и стремясь привести в хаос и всю остальную свою жизнь.

После долгой беседы, в которой фигурировали и крики, и слезы, и даже разбитая посуда, друзья решили забыть об этой истории. Однако, выговорившись, Киша почувствовала, что с её плеч словно сбросили тяжкий груз. И, как ни странно, она почувствовала себя намного лучше и даже добрее. Нет, стервой она быть не перестала – таков уж был её характер, однако в её сердце освободилось чуть больше места, которое она пыталась заполнить лишь позитивными эмоциями.

– Один негативный опыт еще не означает, что нужно ставить на себе крест, – назидательно изрек Кристиан, поднимая вверх палец, – Я бы на твоем месте обратил внимание на Кевина Джонса. Он очень приятный молодой человек, и с чувством юмора у него всё хорошо.

Адамс приподняла одну бровь, скривившись:

– Ты про того парня, который по уши влюблен в Кристину, которая в упор этого не замечает, потому что сама мыслями пребывает совершенно в другом месте? Мы ведь об одном и том же Кевине говорим?

– Да ну, бровь, – отмахнулся Кинг, – У Кева это всё несерьезно, я уверен. Это что-то из серии – мне никогда никто не нравился, так пусть это будет вон та девчонка. Чтобы было по кому пускать слюни и вздыхать долгими зимними вечерами. Но ведь зима практически закончилась.

Почти синхронно друзья бросили взгляд в сторону окна. Действительно, несмотря на то, что была всего лишь середина февраля, весна уже совсем нескромно стучалась в двери. Снег почти полностью растаял, за исключением редких грязно-серых островков, большинство горожан сменило теплые куртки и шапки на демисезонные пальто. Наступало время пробуждения – природы, людей и чувств.

Тряхнув головой, отгоняя дурацкие мысли, Киша решительно встала и твердо встретила взгляд своего лучшего друга.

– Спасибо за заботу, принцесса, – вспомнив детское прозвище Криса, сказала Адамс, – Но я как-нибудь сама разберусь. А пока – не рассиживайся. Пришло время хорошенько повеселиться!

– Вот это – другой разговор! – воскликнул Кристиан, довольно улыбаясь.

Вечер обещал быть интересным. В этом были уверены они оба. Только если Крис ждал этого с воодушевлением, то его подруга явно опасалась того, какие масштабы приобретет эта вечеринка. И какие последствия придется разгребать.

*****

– Всё готово?

Обернувшись, я лишь вздохнула, глядя на сосредоточенного Сидни и в сотый, наверное, раз проклиная себя и свой длинный язык.

– Практически, – выдохнула я, чувствуя, как легкие саднят.

Это было понятно – я буквально пару секунд назад закончила надувать сотый шарик нежного розового цвета. Стейси и Кайл в этом плане повезло куда больше – одна занималась развешиванием гирлянд, а другая накачивала шарыа в форме сердец гелием. Мне же выпала самая незавидная роль – подготовить те, которые будут живописно валяться на полу. Это – моё наказание.

За что, спросите вы? Всё просто – когда нам сообщили, что руководство всерьез задумало устроить вечеринку в честь дня Святого Валентина и превратить наше кафе в смесь закусочной и ночного клуба, я сказала, что это блестящая идея. В итоге подготовку скинули на мои плечи. Одно хорошо – Сидни понял, что три официанта и один бармен в эту ночь могут просто помереть во время работы, и вызвал усиление. Дот и Энн, а также бармен Том (вы заметили, что все предпочитают короткие имена, кроме, пожалуй, нас со Стейси? Наверное, чтобы меньше места на бейджике занимать) должны были приехать позже, перед открытием. Ну, и разумеется, всю ночь каждый из нас будет петь.

Один сомнительный бонус, который также ввел Сидни – открытый микрофон. Что значит – петь будем не только мы, но и любой желающий. Нет, когда это делает Кристиан – это прекрасно, потому что его голос напоминает всем пение ангелов и трели соловья одновременно. Если микрофон окажется в руках Майка, или – что вряд ли – Киши, то я тоже возражать не буду. Меня напрягает вариант, при котором на сцену вскарабкается какая-нибудь бездарность, вздумавшая изнасиловать мои уши. Хотя, обычно никто не рискует позориться, так что, если повезет, и в этот вечер всё обойдется.

Но, честно говоря, я очень ждала того момента, когда мой рабочий день всё же подойдет к концу. Хотя, в свою защиту могу сказать, что обычно я была не из тех, кто ноет в течении рабочей недели, в попытках дожить до выходных. Раньше, быть может, я так и делала – честно, не помню. Однако, в любом случае, с самой идеей жалоб мне пришлось распрощаться, когда я решила переехать в Америку и заделаться нью-йоркцем. Потому что у этих людей не существовало такого понятия, как «выходной». У меня не было валяний до обеда в воскресенье, пятничных дискотек или субботних походов в бар. Нет, как и любой местный житель – а, тем более, работник пункта общественного питания – я могла рассчитывать лишь на постоянно повторяющийся рабочий день.

Но, был у такого режима и плюс. Нью-йоркцы смело могли позволить себе психануть и закатить праздник тогда, когда им этого хотелось. Будь то суббота или понедельник – без разницы. Мы гуляем, когда хотим. Поэтому, вечеринка в среду очень даже вписывалась в этот ритм жизни.

За полчаса до начала вечеринки приехали Крис с Кишей. Парочка, как и всегда, выглядела просто шикарно. Я в своей форме как-то сразу стушевалась и вновь почувствовала себя гадким утенком. А если учесть, что нам с ним сегодня предстоит петь дуэтом – без слов ясно, кто перетащит на себя всё внимание.

– Кристина! – воскликнул друг, вешая пальто на крючок и стремительно приближаясь ко мне, – Тебе нужна помощь с чем-нибудь?

Я окинула взглядом полностью украшенный зал и покачала головой:

– Нет, но, если бы вы приехали на час раньше – я бы точно нашла вам пару дел.

Адамс хмыкнула, скрестив руки на груди и глядя на меня чуть насмешливо:

– Для меня ты точно оставила работу, – а в ответ на мою вопросительно приподнятую бровь, подруга снисходительно пояснила, – Твое лицо. Его срочно нужно привести в порядок.

Ну да – я, как и обычно, решила воздержаться от косметики. Вместо этого я потратила время, на мой взгляд, куда более рационально – на сон. Потому что добрую половину ночи я писала статью в университетскую газету и утром просто не смогла заставить себя проснуться чуть раньше. В итоге, глядя в зеркало, я с прискорбием отмечала, что в мешках под моими глазами можно смело прятать запасы на зиму, а синяки наводили мысли на панду, или вампира. Эх, жаль, что на календаре не Хеллоуин – можно было бы сэкономить на костюме.

– Идем, – схватив меня за руку, Киша потащила меня в сторону туалета и крикнула стоящему возле бара Сидни, который провожал нас удивленным взглядом, – Краду ваш лучший голос на пять минут, не больше! Иначе она своей кислой рожей отпугнет всех посетителей.

– Ну спасибо, – пробурчала я уже в уборной.

– Благодарить будешь позже, – отмахнулась Адамс, усаживая меня на опущенную крышку унитаза, – Когда я сделаю тебя чуть больше похожей на девушку.

– И это говоришь мне ты, – не удержалась я от маленькой шпильки.

Подруга хмыкнула, извлекая из небольшой сумки косметичку и вываливая на край раковины ее содержимое. Она действительно меньше всего напоминала эталон женственности, но, глядя на неё, я не могла отрицать то, насколько красивой девушкой она была. Эти пухлые губы, большие, чуть прищуренные глаза, четкие скулы, безупречная линия челюсти и фигурно изогнутые брови. Она казалась чуть грубоватой – из-за пирсинга, цветных волос и татуировок – но это её не портило. Киша являла собой образец чуть грубой красоты, опасной, но от того не менее притягательной.

И при этом девушка всегда тщательно следила за собой. Я ни разу не видела её растрепанной, без минимального макияжа или с изломанными ногтями. Нет, Адамс была идеальной, и даже ее порой нелепые наряды были продуманы до мелочей. И стоили, насколько мне было известно, немаленьких денег.

– Так, закрывай глаза, – скомандовала Киша, подготовив свой косметический арсенал.

Мне ничего не оставалось, кроме как послушаться, и постараться максимально расслабиться. Мне не было больно или неприятно – наоборот, ощущение чужих рук, которые мягко касаются моего лица, приносили какое-то успокоение. От тонких пальцев Киши приятно пахло – какими-то духами, чуть терпкими, с оттенком миндаля. Или это был просто крем для рук, не знаю. Так или иначе, лёгкими касаниями – то рук, то специальной губочки – Киша исправляла мои недостатки и убирала следы практически бессонной ночи.

– Тебе не стоит так себя запускать, – обронила подруга в процессе работы, – Девушка – она ведь как цветок. Если его не поливать, не защищать от палящего солнца и мерзких насекомых – он зачахнет. А ты слишком юна и красива, чтобы загнуться.

– Как тебе это удается? – спросила я, по-прежнему не открывая глаз.

– Что именно? – век коснулась прохладная кисточка, и я смогла ответить, не опасаясь, что смажу результат своей болтовней:

– Сочетать в себе женщину и хамку. Ты говоришь порой такие интересные и правильные вещи, и тут же скрашиваешь их резким словцом. Где ты этому научилась?

Адамс хохотнула:

– Меня научила сама жизнь. На самом деле, я всегда была эдаким волчонком. Мама говорит, это потому, что ей больше хотелось сыночка. Вот и выросло нечто. Хотя, до шестнадцати лет я была совсем другой. У меня были шикарные волосы почти до талии. Моя матушка такие прически мне делала – просто закачаешься!

– И почему ты их обрезала?

– Психанула, – я не могла утверждать наверняка с закрытыми глазами, но почему-то была твердо уверена, что подруга пожала плечами, – И ни разу об этом не пожалела. Почти сразу я сделала и первую тату – на шее, с затылочной стороны. Ну и понеслось, собственно.

– Ну, признаюсь честно – когда я тебя в первый раз увидела, то слегка даже испугалась. Все эти татуировки, и твои манеры…ну, ты понимаешь.

– Не переживай, – услышала я чуть насмешливый голос Киши, – Когда Я впервые тебя увидела – то решила, что ты непроходимая идиотка. Всем нам свойственно ошибаться.

Я сочла куда более разумным промолчать, потому что спорить с человеком, который тебя красит – это очень опасная затея. Никогда не знаешь, куда может занести человека его творческий порыв, сдобренный не самыми приятными воспоминаниями.

Закончив с лицом, Киша плавно перешла к моим волосам. Я почувствовала, как девушка пропускает мои косы сквозь пальцы, явно стремясь что-то соорудить на моей голове. Спустя пару минут таких манипуляций, Адамс заявила:

– Всё готово. Принимай работу, русская.

Открыв глаза, я чуть повернулась в поисках зеркала. А после сделала два шага вперед, чтобы получше разглядеть результат. Киша могла собой гордиться – от синяков и мешков под моими глазами не осталось даже воспоминания. Светлая кожа казалась бархатной и словно излучала слабое сияние, но я точно знала, что в этот раз Киша обошлась без пудры с блестками. Коричневые тени ровным слоем легли на веки, чуть светлея ближе к бровям, также слегка подкрашенным. Черная подводка делала взгляд чуть более глубоким и визуально добавляла моим ресницам густоты. Румяна мягко подчеркнули скулы, а полное отсутствие помады добавляло лицу свежести и натуральности.

Волосы Киша заплела в какой-то чудной хвост. Она завязала их в сложный узел на затылке, пропуская длинные концы в петельку, и закрепив всю конструкцию парой шпилек. Несколько косичек, в которых я еще днем вплела бусины, выбились из прически и свободно болтались на висках, спускаясь на плечи.

Улыбнувшись своему отражению и стоящей позади Кише, я искренне сказала:

– Мне очень нравится.

– Еще бы было иначе, – закатила глаза подруга, – Я закончила курсы визажа. Вместе с Крисом.

Настал уже мой через закатывать глаза. Я вот ни капли не удивлена, что Кинг изучал особенности смоки-айс и прочие премудрости. Но как-то прокомментировать я это не успела, потому что дверь уборной распахнулась, и на пороге застыл не сильно довольный жизнью Сидни.

– Начало через пять минут, – объявил он, – Люди уже начинают собираться.

– Сидни, это женский туалет, – заметила я, пока Киша собирала всем свои косметические пожитки.

– А то я не в курсе, – отмахнулся мой босс, – Заканчивайте.

– Уже идем, – заверила я мужчину.

Зал постепенно заполнялся людьми – видимо, Сидни решил распахнуть двери заведения чуть раньше. Среди толпы парочек разных возрастов, размеров, рас и гендерных предпочтений я с улыбкой заметила Майка. Который, как ни странно, был в компании одного лишь Кевина.

Пробившись к ним сквозь толпу, я спросила:

– А где потеряли Дугласа?

– Он будет чуть позже, – отозвался Кев, загадочно усмехаясь, – И не один.

– Ого! – не сдержала я удивленного возгласа, – У медведя появилась подруга?

– Вроде того. Наш мальчик стал совсем большой, – состроил Джонс умильную мордашку.

Я перевела взгляд на Майка, который до сих пор хранил странное молчание. Ох, лучше бы я этого не делала, потому что от взгляда парня мне как-то резко стало не по себе. Он буквально прожигал меня взглядом, и я не могла понять, в хорошем смысле, или же в плохом, поскольку, как и всегда, не могла ничего прочитать по его лицу. Мне это в принципе давалось не очень хорошо, но, когда дело касалось Кинга – тут я просто садилась в лужу, каждый раз в еще более глубокую.

– Со мной что-то не так? – не выдержав, спросила я, понимая, что со стороны мой вопрос прозвучал очень вызывающе.

Моргнув, Майк словно очнулся, и, улыбнувшись, покачал головой.

– Всё чудесно, – ответил он, потирая шею, – Ты просто сегодня такая…

– Какая?

– Красивая, – ответил парень негромко, не отводя от меня взгляда.

Я почувствовала, как мои щеки моментально вспыхнули, и даже слой макияжа не смог этого скрыть. Он не должен говорить мне таких вещей! Почему, спросите вы? Да потому что я не знаю, как на это реагировать! Поблагодарить его? Сказать, что он не прав? Вернуть ему комплимент, сказав, что он – ходячий секс в этих своих низко сидящих джинсах и простой черной футболке-поло? Черт, мой мозг сейчас просто взорвется от такого количества мыслей!

Рядом послышался сдавленный смешок и, скосив глаза, я увидела, как Кевин изучает наши лица. Может, мне только показалось, но я заметила в глубине его глаз грустную искорку. После чего, тряхнув шевелюрой, Джонс широко улыбнулся и заявил:

– Видели бы вы свои лица! Это просто нечто! Ладно, голубки, болтайте, а я пойду искать наши места!

– Спроси Кайл – она проводит тебя, – бросила я ему вдогонку, – Киша и Крис уже там.

– Спасибо, Кристина, – подмигнул мне парень, почти моментально растворяясь в толпе.

– Итак… – начал Майкл многозначительно.

Но я не обратила никакого внимания на его тон. Потому что в эту секунду я нашла взглядом младшего Кинга. Который, активно орудуя локтями и таким образом прокладывая себе путь, стремительно приближался к нам.

– Крис! Вот ты где! – воскликнул он, – Сидни уже начинает психовать! Нам пора начинать! О, привет, Майки, – заметил друг, наконец, своего старшего брата, и ехидная ухмылка чуть скривила его красивое лицо, – Не узнал тебе без твоего обычного клетчатого безобразия.

– Ха-ха, как смешно, – кисло отозвался старший Кинг, – Твои шутки протухли еще пару лет назад, как и любимый джем нашей бабули.

– Не напоминай, – усмехнулся Крис, – Я как вспомню наши ночные страдания на прошлый День Благодарения – так всё мое тело, кажется, снова бунтует, как после того знаменательного ужина.

Мне не хотелось прерывать столь чудный миг воспоминаний. Однако, гнев начальника пугал меня куда больше, чем эти двое. И потом – зал уже был заполнен, и люди ждали хлеба и зрелищ. Если первое могли дать и мои коллеги, то вот второе в данную минуту зависела только от нас с Кристианом.

– Пойдем, – схватив друга за рукав, я потащила его в сторону сцены, – Майк, увидимся позже.

Улыбнувшись, парень бросил еще одну фразу, которая заставила мои щеки окраситься в предательский розовый цвет.

– Заставь их всех в тебя влюбиться.

Поднявшись на сцену, я поймала себя на том, что в моей голове крутится только одна мысль. Все мне не нужны.

Только один.

Глава восемнадцатая

Майкл протиснулся к центральному столику, за которым расположилась его сегодняшняя компания, как раз в тот момент, когда его младший брат со своей подругой поднялись на сцену. Кивнув Кише и почти не обратив внимание на Кевина, который практически обжег его своим взглядом, Кинг занял свое место. Он отогнал от себя легкое чувство вины, которое испытывал, сидя рядом с двумя людьми, которых умудрился обидеть, тем или иным способом. И если с Адамс им удалось всё решить и наладить, даже несмотря на то, что он поступил, как откровенный мудак, то вот в отношении одного из своих лучших друзей Майк не мог сказать того же.

Парень знал, что Кевин на него не злится, потому что разумных причин у него на это просто не было. Да, им нравилась одна и та же девушка, но это не значило, что им суждено было поссориться или вообще подраться. Нет, Джонс просто, после пары месяцев откровенного флирта, который улетал «в молоко», раскрыл глаза. И, поняв, что в глазах русской он всегда будет лишь другом, просто сложил руки и отошел в сторону. Уступая место тому, кто действительно оставил след в душе девушки.

Майкл, правда, на этот счет готов был поспорить. Нет, он не отрицал очевидного – они с Кристиной действительно подружились и легко находили общие темы для разговора. Да и каникулы, проведенные под одной крышей, поспособствовали их сближению. Но ни разу девушка не сделала ни единого шага вперед, не предприняла ни одной попытки сделать хоть какой-то первый шаг. Что это было – стеснение или банальное равнодушие – Майк не знал. А что-то сделать сам боялся – не хотел повторения истории с Кишей, только в другую сторону. Всё это могло пошатнуть дружбу – не только этих двоих. Они могли вовлечь в возможную драму и Кристиана.

Голос девушки, усиленный динамиками, отвлек Майка от его не самых веселых мыслей. Подняв голову, парень едва сдержал мысленный стон – она была слишком хороша. Её не портила даже форма официанта – футболка, джинсы и фартук. За эти месяцы Кинг научился смотреть сквозь одежду, макияж и прочие аксессуары, сосредоточив свое внимание на других вещах. Тёплых глазах, которые в свете софитов напоминали жидкое золото, идеальной формы губ, которые изогнулись в приветливой улыбке, чудных волосах, которые, сколько Кинг их помнил, всегда были в плену искусственных кос. Точеной фигурке, которую не могла испортить никакая одежда, будь то вечернее платье или мешок из-под картошки. Оливковой кожи, которая, из-за нехватки солнца, казалась чуть бледноватой, но всё равно не утратила своего сияния.

Майк любовался ей. Каждую минуту, которую мог украсть у жизни, он посвящал тому, чтобы смотреть на Кристину. Парень пытался вобрать её в свою память, по кусочкам, по малейшим крупицам, словно боялся однажды больше никогда не увидеть её. И тогда, у него бы осталась хотя бы память. Это напоминало болезнь – Майк никогда не находил у себя подобных симптомов ни к одной девушке. Но, как ни странно, ему нравилась эта болезнь. Она словно приносила смысл в его жизнь.

– Добрый вечер, – поприветствовала гостей Кристина, под одобрительный шум, – Мы рады вас всех видеть в этот вечер. Не только потому, что вы платите за еду и напитки, – усмехнулась русская, – Но и потому что это очень здорово – собираться вместе. Будь то просто хороший вечер, или какой-то праздник.

– К счастью, – вклинился в разговор Кристиан, подмигивая подруге, – Сегодня удалось удачно соединить и то, и другое. Если кто-то из вас последний месяц был в коме и теперь не понимает, откуда здесь столько шаров, сердечек и розового цвета, объясняю – на дворе у нас середина февраля, и мы празднуем День Святого Валентина!

– Весь вечер самые романтичные, жизнерадостные, веселые, ошеломительные и просто неописуемые песни о любви будут звучать именно здесь. Если вы пришли с парой – что же, вы счастливый человек. Прямо сейчас повернитесь к своей половине и напомните, как сильно вы любите его или её, – посоветовала русская, – Ну, а если сегодня вы в гордом одиночестве – не отчаивайтесь. Кто знает, может ваша пара бродит где-то здесь. Только на этот вечер, или же на всю жизнь – решать вам. Наслаждайтесь вечером, музыкой и любовью!

Едва стих голос Кристины, в зале заиграла музыка. Сначала медленно и тихо, но постепенно она становилась громче, заполняя собой каждый сантиметр заведения. Столы перед самой сценой были сдвинуты, образуя приличного размера танцпол, и туда уже поспешили первые люди.

– Идём к ним! – крикнул Кевин, заглушая музыку, – Ближе к сцене! Поддержим ребят.

Майк взглядом спросил, что Киша думает по этому поводу и та, чуть пошевелив мозгами, кивнула. Заказав у улыбающейся Кайл напитки, троица поспешила к друзьям. Один из которых уже пустил в ход свои мощные голосовые связки.

– «Может быть все дело в ее походке», – пропел Крис, в то время, как его подруга, задорно улыбнувшись, сделала пару шагов, имитируя проход по подиуму, – «Которая пронзила меня прямо в сердце и украла его,

Вошла в двери и оставила охрану позади,

Будто бы все уже принадлежало ей»*

– «Он сказал: ”Не можешь ли ты вернуть мне его обратно?”», – подключилась уже и девушка, чуть нависая над микрофоном, – «Я сказала: “Нет, даже в твоих самых диких мечтах”»

Майк уже слышал до этого, как поет и его брат, и Кристина. Но их дуэт для него звучал впервые. И Кинг не мог отрицать тот факт, что эти двое удивительно подходили друг другу по тональности. Они звучали, как единое целое и были словно рождены петь парные партии. Высокий, чуть девчачий голос брата слился с сопрано девушки в припеве, и от этого толпа словно впала в экстаз, радостно крича что-то, пытаясь одновременно подпевать и танцевать, заряжаясь энергией этого вечера.

– «Она сказала, что ее имя Джорджия Роуз», – начал Крис петь второй куплет, подмигивая какой-то девушке в первом ряду, – «Ее отец – дантист,

Сказала, что у меня грязный рот,

Но она поцеловала меня, как будто это и имела в виду»

– «Он сказал: ”Могу ли я отвезти тебя домой?”», – подхватила мотив Кристина, шутливо пихая друга в бок, – «Я сказала: ”Нет, даже в твоих самых диких мечтах”»

В какой-то момент Крис подошел к краю и сцены и предложил руку Кише, которую та сразу же приняла, поднимаясь на сцену. Кристина поступила точно также с Майком, а Кевину ничье приглашение и не понадобилось. Вся компания – кроме Дугласа, который пока так и не появился – заняла сцену. Майк и Кев решили устроить флешмоб, пока ребята пели – они показывали движения на сцене, а гости из зала, хохоча и крича что-то одобрительное, их повторяли.

– «Ты знаешь, я знаю, что ты знаешь», – пропел Крис, обнимая за плечи Кишу, – «Что я запомню тебя,

Ты знаешь, я знаю, что ты знаешь,

Что ты запомнишь меня»

– «Я надеюсь, ты запомнишь, как мы танцевали,

Как мы танцевали», – послышался в микрофон голос Кристины и Майк застыл, чувствуя, как его плеча касаются ее тоненькие пальчики, – «Раз, два, раз, два три – и Все вместе!», – крикнула она, и весь зал за скандировал в унисон певцам:

– «И мы танцевали всю ночь под самую лучшую песню на свете.

Мы знали каждую строчку, но сейчас я не могу вспомнить

О чем она была, но я знаю, что я не забуду ее.

Ведь мы танцевали всю ночь под самую лучшую песню на свете.

Я думаю, там было

Оу оу оу

Я думаю, там было

Да, да, да,

Я думаю, там было...»

Конец песни и финальный проигрыш потонул в громе аплодисментов. Который обозначил начало вечеринки. А Кристина, обняв ребят, спустилась со сцены, чтобы поспешить на помощь своим коллегам.

Дальше для девушки всё потонуло в суматохе работы, рутинной и привычной. Тот факт, что подобный формат вечера был нетипичен для их заведения, на темпе и качестве никак не отразился. Даже если и были какие-то минусы, гости, под действием громкой музыки, почти ежеминутных признаний в любви и алкоголя не замечали их. Как и Сидни, который выглядел до безобразия довольным. Кристина, увидев его лицо, уверилась в том, что подобные вечера войдут у них в привычку.

Поболтать с друзьями у русской возможности не было – её постоянно что-то отвлекало. Однако, кажется, ребята не страдали от этого – девушка видела, как Крис и Киша кружатся в каком-то безумном танце, а Майк и Кевин до безобразия часто мелькали возле бара. Видимо, не хотели утруждать официантов, которые итак были, словно загнанные лошади, разве что языки на плечо не свешивали.

Ближе к часу ночи Кристина почувствовала, как выдыхается. Ноги девушки гудели и словно молили о пощаде, массаже или хотя бы пятиминутного перерыва. Как и ее связки – русской пришлось подниматься на сцену чаще остальных, и если бы не её любовь к пению, то она бы уже давно послала всю эту затею и своего начальника в далекое путешествие.

Когда народ начал потихоньку рассасываться, и быстрые треки сменились куда более спокойными и почти лиричными, Соколова, наконец, смогла присесть за бар. Ник, добрая душа, тут же налил девушке стакан воды с лимоном.

– Ты чудо, – слабо улыбнулась девушка, откидывая со лба одну из своих косичек.

– Скажи что-нибудь новенькое, – усмехнулся парень, – Например, что любишь меня и готова убежать со мной на край света.

– Ох, Ник, – хмыкнула Кристина, – Ты же знаешь, что я бы с радостью, но мое сердце принадлежит Нью-Йорку, и сбежать отсюда равносильно предательству. Но если я вдруг решусь на что-то безумное – обещаю, ты узнаешь первым.

– Договорились, девочка, – кивнул бармен.

Сделав глоток, Крис блаженно прикрыла глаза – вода показалась ей самым прекрасным нектаром из всех, что она когда-либо пробовала. Вот что значит – работать несколько часов без перерыва. С её губ почти сорвался восторженный стон, как вдруг голос, прозвучавший почти рядом с её ухом, заставил русскую поперхнуться.

– Наконец-то я тебя поймал.

Резко обернувшись, Крис увидела Майка. Парень действительно поймал её в ловушку, упершись руками в барную стойку по обе стороны от неё. Парень выглядел чуть растрепанным, его зеленые глаза чуть потемнели, а на губах играла довольная улыбка. При виде такого Майкла у Крис чуть перехватило дыхание, и почему-то против воли возникло желание прикоснуться к нему. Зачем – девушка и сама не понимала. И даже вполне ощутимый аромат алкоголя, исходивший от него, вперемешку с одеколоном, не смущал её.

Вспомнив, что парень обратился к ней, девушка попыталась собрать мозги в кучу и пожала плечами, дерзко усмехнувшись:

– А у нас тут была охота? Не знала, иначе пряталась бы более тщательно.

– Не стоит, – покачал головой Кинг, – Я итак с ног сбился, разыскивая тебя.

– Майк, – покачала головой русская, – Я же работаю. И не могу уделять тебе каждую минуту своего времени.

– Я знаю. Поэтому и поймал тебя. Из-за работы.

– То есть? – нахмурилась Кристина.

Чуть отодвинувшись, и убрав руки от стойки – в эту секунду девушку охватило чувство легкого разочарования и сожаления – Майк в очередной раз удивил и самого себя, и русскую. Протянув ей руку, он с улыбкой попросил:

– Спой со мной.

Кристина посмотрела на протянутую ладонь так, словно она могла её укусить – с долью страха и любопытства. Ни разу ей даже не приходила в голову подобная мысль – спеть дуэтом с Майком. Петь с Крисом – это было легко, они подходили друг другу, двигались, жили и дышали на одной волне. Но от одной мысли выйти на одну сцену с Майклом – да еще и разделить с ним песню – девушку охватило неясное волнение. Словно он предложил ей не дуэт, а, по меньшей мере, провести вместе ночь. Даже секс не казался таким пугающим и чарующим, чем это. Да, они однажды уже сделали нечто подобное, но тогда была совершенно другая ситуация.

Однако, Майкл смотрел на неё так открыто и доверчиво, что под его взглядом все мысли Кристины плавились, и вместе с тем таяли все последние крупицы сомнения. Парень словно одним только взглядом просил доверять ему, не бояться и позволить вести её.

И она послушалась. Вложив свою руку в его, Крис кивнула и позволила увести себя. Заметив удивленного друга, сидящего за столиком, пока Кевин и Киша, как ни странно, танцевали вдвоем, девушка лишь пожала плечами, ответив ему не менее растерянным взглядом.

Тем временем, чуть подвыпивший Майк, который при этом не утратил ни грации, ни своей самоуверенности, поднялся на сцене, ведя за собой подругу. Когда музыка стихла, тот чуть наклонился над микрофоном, который был закреплен слишком низко для такого рослого парня, и, приятно улыбаясь, сказал:

– Добрый вечер. Сегодня все здесь успели выразить свои чувства самыми разными способами. Я поздравляю все пары с тем, что вы, ребята, есть друг у друга. Я, так, уж вышло, по жизни своей бреду холостяком. Долгое время я был уверен, что просто не создан для таких высоких, светлых и прекрасных чувств, как любовь, преданность, счастье. Мне было достаточно того, что окружающие меня люди могут это испытать. Но сегодня, может, из-за атмосферы, или еще чего – сам не пойму – мне показалось, что и для меня на этом празднике жизни найдется место. И мне хотелось бы посвятить эту песню, которую со мной согласилась разделить эта очаровательная дама, – указал Майк на зардевшуюся Кристину, – Всем вам, и самому себе, как бы эгоистично это не звучало. Будущему себе, для которого тоже всё это может стать возможно.

Попросив у бармена два стула и гитару, которая, как оказалась, всегда была у Сидни в кабинете (Кристина мысленно усмехнулась, отметив, что её босс не лишен романтики), Майк присел на один из них, жестом предложив девушке последовать его примеру. Закрепив удобнее стойку для микрофона, Кинг чуть повернулся, улыбнувшись Крис.

– Ты должна знать эту песню, – шепнул он, – Я слышал, как ты её напеваешь.

Подмигнув опешившей русской, которая пыталась разложить по полочкам тот факт, что этот парень наблюдает за ней чаще, чем она могла предположить, и что он выбрал песню, так или иначе связанную с ней, Майк коснулся длинными пальцами струн и извлек первую ноту. И после короткого проигрыша запел:

– «Ты считаешь, что мы слишком разные,

И знаешь – я согласен.

Говоришь мне, что уходишь,

Но я тут, чтобы остаться

Лучи солнца и капли дождя

Творят удивительные вещи.»*

От звука его голоса и от того, что именно он пел, по коже Кристины побежали мурашки, и она почувствовала, как короткие светлые волоски на ее руках встают дыбом. Майк пел, глядя ей прямо в глаза, и его тон напоминал тягучий мед, сладкий и терпкий, манящий, завлекающий. Крис ощущала себя бабочкой, которая летела на опасный огонек, но почему-то не боялась этого. Наоборот – ей не терпелось преодолеть это расстояние, чтобы узнать, что ждет её дальше.

Поэтому, сглотнув и улыбнувшись, она подключилась к песне, по расширившимся зрачкам парня понимая, что с ним в эту минуту начинает происходить тоже самое.

– «Моя сила в твоей слабости,

А сердце одно на двоих.

Твой голос прерывает мое молчание,

И вот мы снова одиноки.

Лучи солнца и капли дождя

Творят удивительные вещи»

Кристине было тяжеловато – песня была не ее тональности. Здесь нужно было брать более низкие ноты, тогда как голос девушки звенел, способный, при большом желании, разбить окно в помещении – такое случилось всего раз, но тот день в музыкальной школе русская запомнила надолго. Однако, она пела, ломая себя и напрягая связки, чтобы не заглушить гитарный перебор. Пальцы Майка нежно ласкали струны гитары, обнимая ее за гриф, а его напряженный, но в то же время непривычно ласковый взгляд не отрывался от лица девушки, когда они запели вместе. И казалось, что каждое слово является правдой, отражением их тайных мыслей.

– «Все, что связанно с тобой,

Полностью противопоставлено мне,

Как ночь и день, свет и тьма.

Все что мне нужно, принадлежит тебе

Вся твоя ненависть, вся твоя любовь»

Эти двое забыли о том, где находятся, и что происходит вокруг. В этот миг для них существовали только они двое – на этой сцене, словно отсеченные от мира невидимой чертой. Только две пары глаз – зеленые и карие – с одинаково расширившимися зрачками, чуть учащенным дыханием и стайкой бабочек в желудке.

*****

В тот самый миг, когда он начал играть, я подумала – он, что, с ума сошел? Почему именно эта песня? Неужели нельзя было выбрать что-то более нейтральное, если уж приспичило всё же на сцену подняться?

Но потом Майк запел – и я забыла обо всех вопросах, что вертелись на кончике моего языка и в мыслях. Потому что это было прекрасно – и это еще мягко сказано. Мне сложно подобрать слова, чтобы описать свои мысли в тот момент – и это говорю вам я, будущий журналист и писатель. Из меня будто вынули весь воздух, я тонула на океанском дне, и только его голос, пробиваясь словно сквозь толщу воды, помогал мне держаться.

И после, когда мелодия стихла, я смотрела на Кинга – такого сильного, но одновременно ранимого, сжимавшего в руках гитару – и боролась с желаниями, которые пронзали мои тело и мысли, словно копья. Люди больше не существовали – кто они вообще такие, и какое имеют значение, если сейчас мне спели серенаду? Это ведь была она, верно? Мне не показалось?

И в ту секунду, когда я уже решилась сделать что-то безрассудное, о чем бы потом наверняка пожалела – в наш маленький мир ворвался гром аплодисментов. Моргнув, я оборвала наш зрительный контакт и, отвернувшись, посмотрела вниз, на зрителей. Которые кричали что-то одобрительное и от души отбивали свои ладоши.

Это привело меня в чувство и, чуть улыбнувшись, я соскользнула со стула. Поклонившись, я почти бегом умчалась со сцены, даже не обернувшись на Майка. Мне нужно было работать, ходить, улыбаться, разговаривать – что угодно, лишь бы не думать о Майке Кинге и о том, какой ураган эмоций и чувств он во мне пробудил.

Что это вообще было? Я имею в виду – кажется, я знаю, как называется то, что произошло сейчас со мной на сцене. Просто…ничто же не предвещало. Мне нравился Майк – да, это так. Он был приятным парнем, умным, с юмором, с ним всегда было о чем поговорить. Но когда всё это перешагнуло рубеж разумности и превратилось…вот в это?!

– Эй, подруга, – рядом со мной неожиданно оказалась Киша, и я вздрогнула, проливая на себя остатки чужого пива, – Ох, прости, – тут же извинилась Адамс, – Я просто хотела уточнить, всё ли в порядке? Ты выглядишь… странно.

Посмотрев на отвратительное пятно, расползавшееся по моей груди, я глубоко вздохнула и, улыбнувшись, кивнула. Киша ни в чем не виновата, она просто пытается быть хорошей подругой.

– Да, – ответила я, потянувшись за салфеткой, – Просто немного устала. Хочу, чтобы этот день уже закончился.

Девушка ободряюще улыбнулась мне, протягивая еще парочку бумажных полотенец:

– Осталось немного. Ты, кстати, отлично выступила. Вы пели так…проникновенно.

– Да уж, – хмыкнула я, бросая бесполезное занятие – смена ведь действительно уже почти закончилось, похожу часик мокрой, – Знать бы еще, что всё это значит.

Киша приподняла бровь, и ее пирсинг слабо блеснул в свете электрических ламп:

– А ты хочешь сказать, что до сих пор ничего не просекла?

Я подняла на неё полный, как мне казалось, непонимания взгляд, который точно отражал мое состояние. Она действительно пыталась меня сейчас в чем-то обвинить, или мое расшалившееся воображение подсовывает мне очередную бредовую мысль?

– Что я должна была просечь, Киша? – пришлось озвучить свой вопрос, когда я поняла, что помогать мне подруга явно не намерена.

Адамс издала настолько тоскливый вздох, словно разговаривает сейчас с умственно отсталой. Не самое лестное сравнение, если учесть, что я никогда не жаловалась на отсутствие у меня сообразительности.

– Серьезно, Крис? Ты не видишь, как на тебя смотрит Майк? Или Кевин? Ты вообще хоть что-то, кроме учебников и подносов видишь?

Ауч. А вот это было неприятно. Не слова, нет, а то, каким тоном они были брошены мне в лицо. Словно все вокруг понимали то, что до меня не доходило. А еще – что это ранит, в первую очередь, не меня, а почему-то саму Кишу.

– Так, – медленно выдохнула я, – Не ругайся только сейчас и не пытайся меня ударить, но я действительно не понимаю.

Адамс закатила глаза и раздраженно хлопнула себя по лбу, явно говоря этим, что я – безнадежный случай.

– Я не хочу ругаться, и тем более бить тебя. Ты – мой подруга, Кристина. Первая, и, по всей видимости, единственная. Потому что вы, девчонки, порой просто невыносимы!

– Сказала еще одна девчонка, – буркнула я.

– Не суть, – отмахнулась Киша, – Я хотя бы с головой со своей дружу. И вижу чуть дальше собственного носа. Крис, ты нравишься им! Кевину и Майку. Умудрилась влюбить в себя двух парней, которые не разлей вода с первого дня в университете. И ты даже не заметила этого?

Растерянно покачав головой, я заметила знакомую растрепанную макушку. Майк, нетвердой походкой шёл в сторону выхода. Вот он споткнулся – кажется, о свою же ногу – и почти полетел на пол, но его подхватил Кев. Друг оказался рядом в нужную минуту. Вот он что-то спросил у Кинга, но тот только махнул рукой и, хлопнув Джонса по плечу, продолжил свой путь. Он то и дело оглядывался, явно пытаясь найти кого-то. Черт, неужели меня? Бред какой-то.

Кевин в какой-то момент заметил меня и, как обычно, приветливо махнул рукой. Я растерянно улыбнулась ему, пытаясь уместить в голове всё то, что до меня пыталась донести Киша. В голове тут же вспыхнули воспоминания – все те разы, начиная с самого первого, когда этот милый парень в нелепых футболках и со смешной прической порывался помочь мне. Мне казалось это простым проявлением вежливости и дружелюбия. А теперь, что, оказывается, за всем этим стояло какое-то другое чувство?

Киша права. Я – полная идиотка. Вслух она этого, конечно, не сказала, но подтекст я прекрасно поняла.

Но, как ни странно, куда больше Кевина меня волновал Майк. Я нравлюсь Кингу? Мир вообще сошел с ума? Или дело только во мне – все живы-здоровы, и только мой чердак начал медленно съезжать в сторону, освобождая место для тараканов?

Чувствовала ли я что-то, осознавая, что этот гад, если верить моей подруге, испытывает ко мне отнюдь не приятельскую симпатию? О да, еще как. В моей душе медленно, толчками, распространялась самая настоящая ярость. Чистая, ничем не прикрытая.

– Эй! Ты меня вообще слышишь? – Киша пощелкала пальцами перед моим лицом, явно пытаясь вернуть меня к реальности.

Ну, это у нее получилось. Моргнув, я сфокусировала на ней взгляд и медленно кивнула.

– Прости, мне нужно отойти. Кое-что уладить.

Что-то в моем тоне заставило всегда язвительную и готовую вставить пару слов Адамс послушно кивнуть и отступить в сторону. Я же, ведомая одним лишь негативом, направилась в сторону выхода. По пути перехватив Кайл, я попросила:

– Присмотри за моими столиками.

Та хотела было что-то спросить, но, увидев выражение моего лица, просто молча кивнула, в точности, как и Киша. Видимо, решила не связываться с русскими, когда они не в настроении. Мудрое решение.

Выйдя на задний двор и поежившись от холодного, февральского ночного ветра, я сразу же нашла Майка – тот стоял чуть дальше, прислонившись спиной к стене и прикрыв глаза. Кажется, кто-то знатно перебрал, и почувствовал необходимость глотнуть свежего воздуха. Или захотел побыть один. Ну, не в этот раз, дружок.

Подскочив к парню и не дав себе ни секунды на размышление, я влепила Кингу пощечину. Удар вышел сильным – голова Майка мотнулась в сторону, и он едва удержался на ногах, тут же распахивая глаза. Узнав меня, он вскрикнул,хватаясь за щеку:

– Какого черта?!

– Это я у тебя должна спросить! – в тон ему ответила я, – Какого хрена ты там устроил?!

– Да о чем ты вообще говоришь?!

– Эта песня, выступление, гребаный дуэт! Зачем всё это? Что за игры ты ведешь, Кинг?

Да, я считала всё это игрой. Если в чувства Кевина я еще и могла поверить – тот никогда не делал ничего такого, за что я могла бы его упрекнуть. С этим же парнем всё было иначе. Кинг был весь, как одно сплошное минное поле, на которое меня бросили. И я отчаянно пыталась найти путь, чтобы при этом меня не разорвало на куски. Потому что всё это мне было не нужно. Я приехала сюда не за идиотскими романами. Черт, я ведь просто хотела учиться, осуществлять свои мечты, построить свой дом. А не вот это вот всё.

Вот только Майк явно не был настроен сдаваться. Отлепившись от стены, он сделал один неровный шаг ко мне, всё так же не убирая руку с щеки.

– А теперь нормальным, человеческим языком. И, пожалуйста, по-английски. Я твой варварский язык не понимаю.

Черт, я даже не заметила, что всё это время говорила с ним на русском. Ну, зато теперь ясно, почему он не понимал, в чем я его пыталась обвинить. Может, если я включу режим словарика, он поймет, каким придурком был.

– Что за игры ты ведешь? – медленно, четко, и главное – на понятном ему наречии спросила я.

Но это не помогло. Нахмурившись еще больше – так, что на лбу появилась небольшая складка (которую я почему-то нашла невероятно привлекательной и даже по своему сексуальной. Так, да хватит уже так думать о нем!) – Майк спросил всего лишь:

– В смысле?

Медленно выдохнув и напомнив себе, что Кинг всего лишь парень с мозгами набекрень, я произнесла вслух то, что должно было ему всё объяснить:

– Когда мы пели в первый раз вместе, в твоей машине, ты сказал, чтобы я не вздумала влюбляться в тебя.

Этот разговор впечатался в мой мозг, он был словно навсегда запечатан в моем разуме, и проигрывался снова и снова. Может, поэтому я и не замечала очевидных вещей, а не потому что я тупая, как решила Киша, да и весь остальной мир. Просто каждый раз, когда я позволяла себе думать о Майке в любом контексте, кроме дружеского – в памяти вспыхивали его слова. И я исправно следовала его наказу.

Сперва это было несложно – просто игнорировать парня, которого считаешь самодовольным мажором и дамским угодником. Но потом он начал потихоньку открываться, сбрасывать с себя слой за слоем. Чертовы каникулы в одном доме – каждый день ломал стены между нами, медленно, вышибая кирпичик за кирпичиком. Как можно презирать парня с такой чистой душой и огромным сердцем? Когда найдете ответ на этот вопрос – обязательно сообщите его мне. Если не будет поздно.

Видимо, Майк тоже вспомнил тот разговор, в машине, после нашей первой совместной песни. Усмехнувшись, он сделал еще один шаг в мою сторону и сказал, глядя мне прямо в глаза:

– Глупо давать совет, которому сам последовать не в состоянии.

Меня словно током ударило. Я дернулась, пытаясь отступить, но Кинг оказался проворней, несмотря на алкоголь в его крови. Сказывалась и реакция спортсмена – схватив меня за руку, он притянул мое трепыхающееся тельце к себе. Меня накрыло его запахом – от Майка пахло яблоками, корицей и чем-то еще, неуловимым, но добавлявшем ему нотку пряности. Ну, и разумеется, виски. Дорогой – этот парень не привык баловать себя дешевыми напитками.

Как ни странно, меня не воротило от этой смеси, хотя обычно выпившие люди не вызывали у меня ничего, кроме отвращения. Майк же – ох, стыдно признаться, но от одного его присутствия мои коленки предательски задрожали. Если бы он не держал меня – одной рукой перехватив запястье, а другой бережно, но крепко стискивая мое плечо – я бы рухнула к его ногам.

– Знаешь, – шепнул он, опаляя своим дыханием мою шею и ухо, – Я хотел спеть другую песню, но боялся, что все вокруг поймут, кому она посвящается и что значит. И не хотел пугать тебя.

Его слова отдавались эхом в моей голове, пока я еще пыталась вырваться. Слабо, конечно, потому что чем больше меня окутывал его запах, чем отчетливее я ощущала исходившее от него тепло – тем быстрее таяло мое желание сопротивляться. Мне хотелось просто стоять вот так, и слушать его речи. Что я и делала, продолжая хранить молчание.

– Скажи что-нибудь, – господи, его голос звучал так, словно он – змей искуситель, – Мне всё еще кажется, что я слишком пьян и ты – просто плод моего воображения.

Словно под гипнозом, я подняла него взгляд и, чуть покачав головой, также тихо ответила:

– Нет. Я – настоящая.

Я ведь совсем не так хотела закончить этот разговор. Мне хотелось наорать на него, хорошенько врезать, а после, велев держаться от меня подальше, уйти с гордо поднятой головой. Так в какой момент всё пошло не по плану, и я оказалась прижатой к одному из самых роскошных парней, которых мне только доводилось видеть?

Но ответ на этот вопрос мне, видимо, было не суждено получить. Потому что, посмотрев на меня долгим ясным взглядом – на секунду я испугалась, что могу потеряться в зелени его глаз и расширившихся зрачках – он чуть наклонил голову. Если у меня и был шанс сбежать, то он испарился, стоило его губам коснуться моих. Прогремел взрыв – я шагнула на мину.

В первый момент я растерялась. Не потому что никогда не целовалась раньше – нет, я, хоть и неопытная, но не до такой степени. Просто сама ситуация застала меня врасплох. Меньше всего я ожидала, что Майкл Кинг, который велел мне не влюбляться в него, решит подарить мне поцелуй

Однако, моя растерянность длилась недолго. Чувствуя, что земля всё же решила уйти у меня из-под ног, я схватилась за единственного, кто мог меня спасти – за Майка. Обняв его одной рукой за шею, а второй судорожно сжав его плечо, обтянутое черной тканью футболки, я сделала первое движение навстречу, осторожно отвечая ему.

Издав неясный звук, который можно было одновременно оценить и как вздох, и как стон, Майк переместил свои руки мне на талию, сжимая крепко, но вместе с тем осторожно. Он был на вкус, как огонь, с легким ароматом виски. Я плавилась в его руках, чувствуя себя так, словно по моим венам растекается лава. Которая, шипя, сталкивается с кровью, и стирает абсолютно все мысли, ощущения, желания. Кроме одного – чтобы это никогда не заканчивалось.

Я не была профессионалом или экспертом по части поцелуев – не так часто мне выпадал случай обменяться с кем-то микробами – но даже моего скромного опыта было достаточно, чтобы прозвать Майка Богом. Он был осторожен, словно боялся спугнуть одним меня резким движением, но при этом всё его напряженное тело словно кричало мне, что вырваться не получится. Не то, чтобы я действительно собиралась это делать.

К сожалению, мы всё еще оставались людьми. И, несмотря на то, что вся кровь во мне сгорела, нам обоим нужен был кислород. Который до обидного быстро испарился из наших легких. С легким вздохом сожаления я чуть отстранилась от Майка, дыша глубоко и чуть ошарашенно распахивая глаза. Кинг не дал мне отстраниться, коснувшись своим лбом моего. И было в этом жесте столько…интимности, что мне почему-то тут же стало неловко.

– Это…не…я…в общем…– заикавшись, что-то проблеяла я, судорожно пытаясь нашарить в своей памяти нечто более вразумительное.

Проклятье, куда, к черту, подевались все слова? Пали жертвой умелых губ, вместе с нейронами в моем мозгу? И что, теперь я навсегда останусь чертовой идиоткой, которая не может и двух слов связать? Класс, потрясающая перспектива.

К счастью, Майк понял меня итак. Чуть улыбнувшись, он, также не отнимая своего лба от моего, кивнул:

– Я знаю. Давай ты убьешь меня чуть позже?

Слабо улыбнувшись, я кивнула. Больше всего мне хотелось чуть привстать на цыпочках и продолжить то, что нам пришлось прервать из-за вполне естественных потребностей. Забыть о реальности и навсегда остаться в этом моменте.

Жаль, что реальности мы об этом сообщить забыли. И она решила ворваться в наш мирок, а точнее – на задний двор. Дверь с грохотом распахнулась, и громкий голос воскликнул:

– Кристина, я тебя уже потерять…вот черт!

Услышав вскрик лучшего друга, я, словно очнувшись, отпрыгнула от Майка. Крис смотрел на меня с откровенным шоком в глазах, и я прекрасно его понимала. Должно быть, видок у нас был еще тот – оба встрепанные, тяжело дышащие, с лихорадочным румянцем на щеках. Черт, я угодила в одну из тех идиотских ситуаций из фильмов, стала живым клише. Хорошо хоть, что Кристиан – брат Майка, а не его ревнивая подружка. Уже легче. Бросив взгляд на Майка, я мысленно чертыхнулась, в сотый раз за последние полчаса – его поло была помята так, словно кто-то старательно выкручивал ткань в руках. Думаю, не нужно показывать пальцем на того, кому можно выписать благодарность за это?

Крис же, переводя удивленный взгляд с меня на брата, явно не знал, что сказать. Майк тоже молчал, я смотрел почему-то не на кого-то из нас, а себе под ноги. Ну просто нашкодивший щенок, иначе и не скажешь. Придется начинать разговор самой.

– Эм…ну, мне вообще работать надо, – выдавила я из себя.

Ведь, если посмотреть на это с другой стороны, к чему вообще говорить? Можно же просто сбежать, чтобы самой сперва обдумать то, что произошло. А уже потом давать объяснения другим.

Так я и поступила. Пока эти двое молча смотрели каждый в свою сторону, я тихонько прошмыгнула в приоткрытую дверь и почти бегом устремилась на кухню. Там, прижавшись лбом к прохладному металлу раздаточной, я выдохнула и впервые позволила самому главному вопросу занять лидирующее место в моей голове.

Что, черт возьми, только произошло?!

* песня «Best Song Ever», исполняет группа One Direction

** песня Hate And Love, исполняет Jack Savoretti

Глава девятнадцатая

– Малыш, я правда ценю то, что ты пытаешься ввести меня в мир гастрономических оргазмов и невероятных ощущений, но мы действительно могли пообедать и в самой обычной закусочной, – отметила я, пока мой лучший друг галантно отодвигал для меня стул.

Крис только хмыкнул, занимая место напротив. У меня нарисовался первый выходной, который действительно был свободен от всех дел – кафе, газеты, лекций и прочего. У Кристиана ситуация была аналогичной, поэтому мы разумно решили провести эти несколько часов тишины и спокойствия вместе. Киша, как обычно, была занята своими, невероятно «женственными делами» – кажется, набивала новую татуировку, словно на ее теле еще осталось пустое место. Поэтому, мы были только вдвоем.

Кинг решил неожиданно отвести меня в итальянский ресторан на Восьмой Авеню. Признаюсь, я пару раз засматривалась на вывеску, проезжая мимо, но никогда не думала, что смогу позволить себе даже выпить здесь чашечку кофе. Откровенно говоря, я всё еще придерживалась этой точки зрения, но лучший друг решил всё за меня. Всё это могло напоминать свидание – дорогой ресторан, мы только вдвоем, сидим напротив друг друга. Вот только если на нас и посматривали с легкой ноткой умиления, всё это было пустое.

На самом деле, я к этой идее относилась с опаской не только потому, что мне было неудобно от самой мысли, что Крис будет за меня платить. Нет, это я еще могла проглотить – с трудом, но всё же, друзья для того и нужны, чтобы приносить в нашу жизнь мелкие радости и порой баловать менее удачливых и обеспеченных подруг. Если уж я смогла смириться с тем, что Кинг периодически презентует мне какие-нибудь дизайнерские шмотки просто потому, что, цитирую «они отлично сочетаются с твоим цветом кожи, милая», то один обед уж точно смогу пережить. Нет, ерзала на удобном стуле я отнюдь не поэтому. Все мои мысли то и дело возвращались к инциденту недельной давности, когда Крис стал свидетелем весьма пикантной сцены.

В тот вечер я весьма удачно избежала любых расспросов, сделав вид, что очень занята работой. Как и все последующие семь дней – мне приходилось изворачиваться и выдумывать себе две тысячи занятий в день, лишь бы только не оставаться с Кристианом наедине, и не давать ему возможности начать свой допрос с пристрастием. Киша, которая, разумеется, была в курсе этой весьма щекотливой ситуации, лишь усмехалась, но покорно выступала в качестве моего щита.

И вот, ей взбрело в голову бросить меня наедине с лучшим другом. Который, судя по его довольному виду, не собирался упускать подвернувшуюся возможность. Крис листал меню с таким показушно сосредоточенным видом, что мне хотелось просто треснуть его по макушке. Но я лишь сильнее стиснула пальцами дорогую папку, пытаясь что-то понять в веренице букв и наименований блюд, которые почему-то расплывались у меня перед глазами.

– Добрый день, – к столику приблизился официант, профессионально улыбаясь, – Вы уже готовы сделать заказ?

– Стакан воды, – выдавила я из себя. Чувствуя, как от волнения пересохло в горле.

 Кристиан улыбнулся мне поверх свой папки:

– Дорогая, он стоит перед тобой. В таких заведениях вода входит в обязательный перечень при сервировке.

Скосив глаза на деревянную поверхность, я почувствовала, как мои щеки заливаются румянцем. Ну, не привыкла я к такому сервису! Мне «макдональдс» подавай – вот в нем я плаваю, как рыба в воде. А тут всё такое…странное. Ощущение, что если я потребую – за меня здесь и жевать будет специально обученный человек!

– Если позволишь – я закажу за нас двоих, – дождавшись моего слабого кивка, Кинг улыбнулся и обратился уже к официанту, – Нам, пожалуйста, два салата из свежих овощей, один с заправкой из оливкового масла, второй – из обезжиренного йогурта. Что касается горячего – мне, будьте добры, стейк средней прожарки с гарниром из отварной мини-моркови, а девушке – красную рыбу, запечённую на гриле под соусом из дижонской горчицы, без гарнира. Из напитков – латте с банановым сиропом моей спутнице и простой черный кофе для меня. Напитки можно сразу. Спасибо.

Записав всё и повторив заказ, официант расшаркался и ушел, а я только удивленно хмыкнула:

– Ты знаешь, какой кофе я пью и что из еды предпочитаю?

Крис посмотрел на меня так, словно я сморозила невесть какую глупость, и кивнул:

– Ну, разумеется. Кристина, я знаю даже, какой размер белья ты носишь. У меня очень хорошая память и я просто наблюдательный.

– Ну, знаешь, такие подробности можно было и опустить, – пробормотала я, делая глоток воды.

– Как скажешь, – пожал плечами Кинг.

Сцепив ладони в замок, он подпер ими подбородок, и начал просто-напросто пялиться. Серьезно – он изучал меня своими голубыми глазами, поворачивая голову и так, и эдак, и при этом слегка улыбался. Всё это явно должно было вывести меня из себя, и, черт возьми, это работало!

Помявшись с минуту, тщетно пытаясь избежать его прямого взгляда, я всё же не выдержала, и нервно спросила:

– Что?!

Покачав головой, Крис невозмутимо ответил:

– Просто думаю, ты сама всё расскажешь, или мне придется вытягивать из тебя слова клещами?

– Ты о чем? – прикинулась я дурой.

Друг вздохнул:

– Значит, второй вариант. Ну, что же, пойдем долгим путем. Итак, что у тебя с моим братом?

Я была готова к этому вопросу – серьезно, я прямо-таки ждала, когда терпение Криса лопнет и он начнет прижигать мое тело раскаленным утюгом, вырывать мои ногти плоскогубцами и применять прочие пытки, лишь бы я начала говорить. Но всё равно, когда эти слова были произнесены вслух, я не смогла сдержать пораженный вздох и закашлялась, подавившись воздухом.

Крис за всем этим наблюдал, лениво прикрыв один глаз. На него спектакль явно не произвел должного впечатления – он просто придвинул ко мне стакан с водой. Дождавшись, пока я сделаю пару глотков, он приподнял бровь:

– Итак?

– Ты вообще о чем? – прохрипела я, чувствуя, как слегка саднит горло, – Мы с Майком просто друзья.

– Оу, а ты со всеми друзьями целуешься на заднем дворе?

Подловил, ничего не скажешь. И бесполезно утверждать, что ничего не было. Да, Крис застукал нас, когда мы просто стояли, уже не изучая губы друг друга, но поди докажи теперь, что мы просто любим обнимашки! Да и было это объятие непозволительно интимным, тут даже я спорить не могу.

Единственный выход – врать. Нагло и прямо в глаза. Моргнув, я пожала плечами и постаралась изобразить самый равнодушный тон из всех возможных.

– Мы были пьяны. Просто поддались минутному порыву. Всякое случается.

Взгляд друга так и сочился скепсисом, как и его голос, когда он спросил:

– Ты? Пьяна? Хочешь сказать, что пила на работе?

Мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть. Да, это тоже выставляло меня не в самом лучшем свете, но я почему-то не могла признаться. Не сейчас. Мне не нравилось врать лучшему другу, но и правду я сказать тоже не могла. Потому что я сама не понимала, что тогда произошло. И это не давало мне покоя все эти дни. Втягивать в это еще и Криса я не хотела.

– Немного, но видимо, и этого оказалось достаточно, – я виновато улыбнулась, что было несложно, если учесть, что я, как оказалось, бессовестная врушка, – Ты ведь знаешь, как мало мне нужно, чтобы захмелеть.

Крис хмыкнул. Да, о такой подставе со стороны моего организма он знал. Как и Киша – эти двое вообще любили подшучивать на тему того, что мне достаточно пробку от бутылки понюхать, и всё, тело готово к выносу. Но теперь это сыграло мне только на руку. Потому что, кажется, Кинг выглядел убежденным.

Нам принесли первые блюда и кофе, так что на несколько минут я была избавлена от этого пронизывающего взгляда-сканера, который видел меня насквозь. Вместо этого мы приступили к салату, который в этом ресторане на вкус был, хоть и самым обычным, но выглядел, как самое настоящее произведение искусства. Во время такой трапезы разговаривать просто грешно.

Поэтому, я воспользовалась образовавшейся паузой, чтобы взвесить всё в своей голове и продумать возможные варианты развития нашего диалога. В мою маленькую ложь Крис, судя по всему, поверил, но это не отменяет того факта, что он может продолжить расспросы. Потому что, по сути, ему есть что мне предъявить – я целовалась с его братом. Как лучший друг – и родственник – он вроде как имеет право совать свой любопытный нос в это дело. Даже если мы были не трезвые – младший Кинг слишком хорошо меня знает, чтобы понимать несколько вещей. Первая – я всегда контролирую свои действия и мысли, как бы сильно не напивалась. Вторая – я никогда не позволила бы поцеловать себя против воли.

И вот тут начинаются мысленные терзания уже у меня. Потому что все семь дней, помимо того, чтобы скрываться от Криса, я занималась еще одним делом – думала. Очень много, мать его, думала. Прокручивала ситуацию и так, и эдак, пытаясь понять, что на меня нашло. И самое главное – почему от одного только воспоминания о том вечере меня бросает в жар?

Вспоминала же я об этом постоянно – буквально, каждую свободную минуту. Стоило мне только покончить с делами и замереть, оборвать эту нескончаемую карусель и водоворот под названием «жизнь в Нью-Йорке» – и в моем сознании тут же всплывало всё. Картинки, образы, ощущения. Эта прохладная от пронизывающего ветра кожа, легкая щетина, которая царапала мои щеки, губы с привкусом виски, крепкие руки, перехватившие мою талию. Черт, вот даже сейчас, покончив с салатом, я мысленно вернулась в тот треклятый переулок.

Легкое покашливание вернуло меня к жизни. Вынырнув из собственных мыслей, я поняла, что уже около минуты пялюсь в одну точку, не донеся чашку с кофе до рта. А Крис просто смотрит на меня чуть насмешливо, и даже не пытается скрыть усмешку.

– Прости, – чуть смутившись, пробормотала я, – Задумалась.

– Да, я так и понял, – кивнул друг, – И давно он тебе нравится?

– Эм…что?

Мысленно я поздравила себя. Кажется, сегодня я точно возьму награду «тупица года». По крайней мере, об этом говорил взгляд моего лучшего друга. Думаю, мысленно он уже видел нас на сцене, где вручал мне статуэтку. Интересно, а в форме чего она будет? А торжественную речь готовить нужно? Или будем действовать экспромтом? Импровизация – это ведь неплохо.

– Майк. Как давно тебе нравится Майк?

– Да не нравится он мне! – воскликнула я, бросая скомканную салфетку, которую до этого терзала в пальцах, в пустую тарелку, – Ну, точнее, нравится, но просто как человек.

Кристиан вздохнул, отодвигая в сторону посуду и осторожно хватая меня за чуть дрожащую руку. А я почему-то едва сдерживала слёзы. Словно меня застукали на месте преступления, и теперь я всеми силами стремилась доказать свою невиновность.

– Крис, милая, – мягко, насколько это было возможно, произнес друг, – В этом совершенно нет ничего страшного. Если ты признаешь, что видишь в моем брате мужчину – тебя никто не забросает камнями.

– Я не могу, – упрямо покачала я головой, смаргивая противную влагу с глаз.

– Но почему? – кажется, Кинг искренне не понимал причин моего настроения, а его пальцы продолжали мягко поглаживать мою ладонь.

– Потому что он – бабник, – выдавила я из себя.

Ну вот, наконец-то я это произнесла вслух. Да, мне нравился Майк, потому что…ну он не мог не нравиться! Я не была эмоциональным сухарем, и не была слепой. Этот парень был просто богом. И речь даже не о красоте, с которой тоже было трудно поспорить. От него исходила какая-то невероятная, не поддающаяся описанию энергия. Он приковывал к себе внимание, заставлял мысли крутиться только вокруг этой персоны. А его улыбка вызывала в моем желудке самый настоящий ураган.

И это было ужасно. Потому что я на себе почувствовала, что значит быть ходячим клише. Посмеявшись вдоволь над самим Кингом, который словно сошел с экрана, на котором показывали типичную комедию, я сама примерила на себя эту роль. Простая девчонка запала на короля университета, красавчика и талантливого парня. Который, разумеется, был еще и бабником. Мне было страшно. Потому что я знала, чем закончится эта история. Я ведь засмотрела такие фильмы до дыр. И хоть концовка всегда была довольно милая, нам никогда не показывали, что происходит с героями после титров. И я знаю, что реальность далека от любых грез.

Крис, который, кажется, понимал всё, что я чувствую, чуть крепче сжал мою ладонь, вынуждая вынырнуть из своего мысленного болота и посмотреть на него. Его взгляд был ласковым, внимательным, словно он утешал младшую сестренку, хотя, по сути, я была старшей подругой.

– Милая, – выдохнул Кинг, – Тут, к сожалению, я не могу с тобой спорить. Мой брат – самый ужасный из всех возможных вариантов. Если бы я мог выбирать, с кем тебе коротать свой век, то последним, на кого пал бы мой выбор, был бы Майк. Хотя, нет, – поправил парень сам себя задумчиво, – Последним был бы Гейб, наш сокурсник. Ты вообще видела, в чем он ходит? А как он пахнет? Словно завтракал с бомжами. И…

– Крис, – я прервала парня, понимая, что он увлекся и его мысли улетели куда-то не в ту степь.

– Ах да, – спохватился Крис, улыбнувшись, – Ну так вот. Это если бы я мог решать. Но я не могу, Кристина. Это только твой выбор и твои чувства.

– Ты не понимаешь, – покачала я головой, мягко высвобождая свою руку, – Майк…он…

– Ужасен и порой просто невыносим, – подхватил мою мысль Крис с усмешкой, – Можешь не рассказывать, ведь я его брат. И обо всех тонкостях и гранях его характера знаю в разы больше. Как и про любовные дела братца. Знаешь, сколько ревущих девчонок обило наши пороги с тех пор, как ему исполнилось четырнадцать? Иногда мне кажется, что именно это и стало причиной того, что я – гей. Все эти красные носы, опухшие глаза, потеки туши…брр…, – парень картинно передернулся.

– Я одного понять не могу – ты это меня так утешаешь или что? – спросила я, чуть нахмурившись, – Потому что, если да – у тебя не очень получается.

– Я не пытаюсь ни утешить тебя, ни в чем-то убедить, – пожал плечами друг, – Просто описываю тебе ситуацию, чтобы ты смогла оценить всю картину. Майк – он вот такой. Наглый, самодовольный, порой – просто невыносимо самовлюбленный, чокнутый нарцисс, который за счет ни в чем неповинных дам повышает собственную самооценку. Это факт. Но еще он добрый, заботливый, и, если ты ему дорог – он расшибется в лепешку, чтобы сделать тебя счастливым. И это – тоже факт.

– Так. И?

– Иногда я думаю, ты правда такая глупенькая у меня или прикидываешься, – покачал головой Крис, откидываясь на спинку стула, – Я пытаюсь донести до тебя мысль, что, быть может, с тобой такого не случится. Потому что ты как раз относишься к той категории людей, которые Майку близки.

Его слова убедить меня не смогли. В такой ситуации – когда девушка начинает загоняться с поводом и без – вообще доводы разума отходят на второй план, ибо лидирующее место в голове занимает неконтролируемая паника. Она – и желание купить билет на другой конец света, чтобы никогда больше с этим человеком не видеться. Ну, может такое случается и не со всеми, но в случае со мной всё происходит именно по такому сценарию.

– Ты не можешь дать мне никаких гарантий.

– Не могу, – не стал спорить друг, – Но тут вообще невозможно ничего обещать. Я говорю то, что вижу. И мои выводы таковы – он может стать либо лучшим в твоей жизни, либо самым худшим. Майк может одинаково быть как любовью всей твоей жизни, так и тем, кто не оставит камня на камне в твоем мире. Все зависит от того, рискнешь ли ты проверить, какой из вариантов реален. Вот и всё.

Я задумчиво прикусила губу, снова устремляя взгляд в никуда, и краем сознания отмечая, что официант принес нам горячее. В словах Кристиана было здравое зерно – тут к бабке не ходи, итак всё понятно. Даже сейчас, на этом этапе, когда участие Майка в моей жизни остается минимальным, я чувствую, как он меняет всё в моей тщательно выстроенной вселенной. Он удивляет меня – своими словами, поступками, своим талантом, который практически льется через край. Он волнует меня – каждым своим движением, взглядом, поворотом головы. И я никогда не признаюсь, что все эти дни, прячась от него по углам кафетерия и в коридорах, с жадностью следила за этой крепкой фигурой с вечно растрепанными волосами и зелеными глазами, которые были чуть потерянными и словно постоянно искали кого-то. Могу ли я всё же надеяться, что меня?

Судя по словам Криса – да, могу. Но рискну ли?

– И ты не против? – задала я главный вопрос, который так сильно волновал меня.

Потому что этот парень был для меня гораздо важнее, чем кто-либо другой. Я была готова отказаться от любых, даже самых призрачных надежд, если это гарантирует счастье и спокойствие моего друга. Потерять парня, которого, по сути, у меня даже и нет – ничто, по сравнению с одной только мыслью, что я не смогу назвать Криса своим другом. Не смогу обнять его, прийти за утешением, позвонить посреди ночи просто потому, что захотелось с кем-то поговорить.

Кажется, Кинга мой вопрос удивил. Настолько, что он даже оторвался от своего стейка и поднял на меня взгляд своих ясных, голубых, как небо, глаз.

– Почему я должен быть против?

– Ну, ты ведь сам сказал, что из всех парней в мире… – начала я чуть растерянно, но друг прервал меня.

– Я не отказываюсь от своих слов, моя хорошая. Я бы никогда не посоветовал тебе обратить внимание на этого человека, как бы сильно не любил его. Но я не возражаю.

Так, кто-то что-то говорил про женскую логику? Якобы, что она запутанная, и её даже с литром коньяка нельзя разложить по полочкам и понять. Официально заявляю – эти люди просто не вели диалог с Кристианом Кингом. Потому что лично я чувствовала, как нейроны в моем мозгу начинают завязываться морским узлом.

– И это всё, потому что...? – осторожно спросила я.

Тщательно прожевав кусочек мяса, Крис улыбнулся, прежде чем ответить:

– Потому что чувства работают в обе стороны. Я желаю Майку лучшего, и верю, что с тобой он сможет измениться. Мало того – я уже вижу в нем перемены. Он стал другим – мягче, сдержанней. Словно вулкан, который бушевал в нем всё это время начал, наконец, стихать. Вы можете помочь друг другу. Чего еще может хотеть брат и друг?

На это я не нашла что ответить. Я всё еще не до конца понимала витиеватое мышление Криса, но от одной мысли, что он не сердится на меня, стало будто легче. И это позволило мне чуть расслабиться, и насладиться изумительной рыбой, которая буквально таяла во рту. Есть всё же плюсы в этих безбожно дорогих ресторанах.

Глава двадцатая

– А я всё равно считаю, что это был отличный совет! – заявила Киша, откидывая чуть отросшую челку со лба.

Я только хмыкнула, поправляя длинный ремень сумки:

– Тебе стоит прекращать смотреть тот сериал про женскую тюрьму. Он явно оказывает на тебя влияние.

– Чушь! – отмахнулась Адамс, – Он учит меня жизни. Я готовлюсь к любому возможному повороту событий в моей жизни.

На этой фразе мои брови против воли взлетели вверх, выражая крайнюю степень удивления:

– Ты сейчас хочешь мне в чем-то признаться? Есть проступок в твоей биографии, за который тебя могут посадить?

– Пока нет. Но если человечество не прекратит тупить и тем самым провоцировать меня – я могу и не сдержаться, – мрачно заметила девушка.

Ох уж эти планерки в редакции. С каждым днем они веселили меня всё больше и больше. Киша всё же поддалась уговорам Криса и начала вести колонку критики. Она проезжалась – довольно справедливо, смею заметить – буквально по всем аспектам студенческой жизни, начиная от одежды педагогов и их стиля преподавания, и заканчивая едой в буфете. Получалось у нее очень даже хорошо – Киша по природе своей была довольно остра на язык, и это очень помогало ей в работе.

Но, как и всегда, подруга не могла упустить случая вставить свои пять копеек ив работу других товарищей. Конкретно на последней планерке Киша разгромила милую выпускницу, ведущую колонку советов. Та, в последнем номере газеты девушке, которую парень бросил ради её подруги, наша милая советчица предложила просто понять и простить, потому что, цитирую «плохие эмоции, накапливаясь, портят твою ауру и кожу». Адамс, без лишних предисловий заявила, что это – полная чушь, и что такую подругу нужно как следует проучить.

– Надавать ей по мордашке, чтобы уже не была такой симпатичной! Любой навесной замок засунуть в носок – и с размаху по роже врезать! – вот что предложила наша ласковая неформалка.

Стоит ли говорить, что милые одуванчики, которые представляли бОльшую часть редакции, чуть не грохнулись в обморок от такой кровожадности, редактор уронил на стол свою челюсть, ну а мы с Крисом просто переглянулись, не услышав, по сути, ничего нового? Да, думаю, эти слова будут лишними.

В итоге, Кишу попросили – в наиболее мягкой форме – сдерживать свою агрессию и не вмешиваться в чужую работу. Подруга скривилась, но решила, что ради исключения можно и промолчать. И, посмеиваясь, я поспешила увести девушку из редакции, благо и планерка подошла к концу. Крис, правда, задержался – редактору, который тоже был выпускником, срочно захотелось что-то обсудить с Кингом. Так что мы с Адамс остались исключительно в женской компании.

– Тебе бы витамины какие попить, – усмехнувшись, предложила я, – Может, тогда и мир более радужными красками заиграет.

 – Надеюсь, ты сейчас про реальные витамины, а не про наркоту, – хмыкнула девушка, убирая руки в карманы своих чуть подранных дизайнерских джинс, – Обычно только запрещенные вещества вызывают такой эффект.

– Ничего не могу сказать по этому поводу, потому что никогда не пробовала ничего такого, – пожала я плечами, убирая за ухо одну из косичек.

Да, это тоже было частенько причиной не насмешек, но некоторого непонимания со стороны сверстников. Я и алкоголь употребляла редко и в небольших количествах, а всё прочее просто проходило мимо меня. тут не было никаких высокоморальных причин – мне просто не хотелось, не тянуло на эксперименты. Девственница, которая никогда даже травку не курила – Крис как-то пошутил даже, что меня нужно занести в Красную книгу, как редкий вымирающий вид.

Я хотела было еще вставить пару слов, выражающих мои мысли на этот счет, но не успела – завернув за очередной угол, я впечаталась носом в чью-то широкую грудь, обтянутую мягкой тканью. Ойкнув, и сделав шаг назад, я подняла взгляд, одновременно в этим потирая чуть примявшийся нос – и негромко выдохнула. Потому что – вот он, мой наркотик. Стоит прямо передо мной.

С момента нашего разговора с Кристианом прошло всего пять дней. Смогла ли я что-то решить, в отношении его старшего брата? Черта с два. Нет, я думала, очень много думала – так много, что голова пухла, мешая мне спать ночами. Я представляла себе самые разные варианты развития событий, обещала себе, что перестану прятаться и стану вести себя, как раньше, потом думала, что просто пошлю этого парня, уже через минуту – решала, что нужно найти его и очень серьезно поговорить.

В итоге я не делала ничего, продолжая вести себя, как заправский шпион. Что было непросто, учитывая, насколько яркими и притягивающими внимание были мои друзья. Один Крис, который снова полюбил яркого цвета брюки – красные, зеленые, горчичные – чего стоил. А тут еще и Киша, которая решила, что хватит ей уже ходить с недостаточно яркими волосами, взяла и выкрасила всю голову в синий цвет. Они, словно издеваясь, решили сделать наше пребывание в университете как можно более ярким и незабываемым. И, хоть всё внимание было обращено на них, определенные люди знали – где эти двое, там и я.

И вот теперь определенный человек стоял передо мной. Даже не так – он возвышался надо мной, вынуждая против воли поднимать голову выше, чтобы встретиться взглядом со светло-зелеными глазами. От него, как и всегда, безумно приятно пахло – уже привычные яблоки и корица. И, как обычно, на нем была одна из его любимых клетчатых рубашек – бело-голубого цвета. Но всё это – цвета, эмоции, и даже запах – меркли перед его улыбкой. Мягкой, открытой и совершенно довольной – Майк смотрел на мня и улыбался так, словно мы не виделись, по меньшей мере, год, и, наконец, удача улыбнулась ему, позволив столкнуть нас вместе. А ведь я избегала его всего-то полторы недели.

– Здравствуй, – негромко сказал он, буквально обжигая меня взглядом, – Привет, Киша, – добавил он, не повернув головы.

– И тебе не хворать, – отозвалась девушка, как мне показалось, чуть насмешливо – точно сказать не могла, потому что сил отвести взгляд у меня просто не было.

Он словно притягивал меня, засасывая в воронку, которую создавали его зеленые глаза. И я с ужасом начала понимать, как сильно соскучилась по этому парню. По его шуткам, по тому, как он постоянно подкалывает своего брата, по этим дурацким рубашкам, по вечно взъерошенным каштановым волосам. Пока я играла в шпиона, прячась по углам и пытаясь разобраться в своих чувствах, всё это не казалось таким очевидным, но в эту минуту, столкнувшись с ним – это словно ударило меня в грудь. Я будто упала с Американских горок и кувыркалась в водовороте собственных чувств, не видя и не слыша ничего вокруг.

– Хей, новенькая! – из-за плеча Майка вынырнул Кевин, и это стряхнуло оцепенение, окружившее нас.

Вздрогнув и словно проснувшись, я сделала один неловкий шаг назад, врезаясь спиной в Кишу, отчего та недовольно выдохнула, но промолчала. Собрав в кучку мозги, которые, как это бывает со мной в последнее время, превратились в желе, я улыбнулась парню:

– Привет, Кев. Шутка устарела уже давным-давно.

Но парень с дредами лишь отмахнулся:

– Это никогда не надоест – наблюдать за тем, как ты недовольно морщишься от этого слова. Привет, Адамс. Клевый цвет. Ты выглядишь, как инопланетянин.

– Кто бы говорил, – хмыкнула подруга, – Это не у меня на голове одновременно вши развели царство и произошел взрыв на макаронной фабрике.

– Туше, – широко и от души улыбнулся Джонс, – Вы на игру идете? Она только через час.

– Эм… – я бросила беспомощный взгляд на Адамс, но та только чуть приподняла одну бровь, так что я смогла лишь неопределенно пожать плечами, – Наверное, да. Игра – это ведь так важно. Только Криса подождем.

Черт, я и забыла, что сегодня факультет искусств снова выходил на поле – в этот раз против профессиональных спортсменов с одноименной кафедры. Потому и расписание изменили, отменив две последние лекции – спорт и поединки занимали огромную нишу в студенческой жизни. А уж эта схватка, которая обещала быть особенно жестокой – тем более.

– Ну, тогда увидимся? – подал голос Майк, продолжая смотреть только на меня, и заставляя мои щеки предательски краснеть.

– К-конечно, – чуть запнувшись, выдавила я из себя и, схватив Кишу за руку, потащила её мимо парней.

Едва мы отошли на безопасное расстояние, как подруга не выдержала и громко расхохоталась. Вырвав свою руку, которую я всё еще судорожно сжимала, она уперлась обеими конечностями в колени и смеялась, громко и от души. Я же только хмуро глядела на нее, ожидая, пока этот фонтан эмоций, наконец, заглохнет.

– Ну и? Что это было? – спросила я недовольно, едва моя фриковатая подруга успокоилась.

Та распрямилась, вытирая слезы, выступившие в уголках накрашенных глаз, и, все еще посмеиваясь, посмотрела на меня.

– Я у тебя хотела спросить ровно тоже самое – что это было? Ты всегда, при виде Кинга-старшего теряешь дар речи и становишься похожа на полоумную идиотку, которая может лишь восторженно блеять и преданно заглядывать в глаза? Или же мне просто несказанно повезло застать эту потрясающую картину?

Мое лицо моментально вспыхнуло, выдавая с головой все эмоции, и я опустила лицо, надеясь, что волосы смогут прикрыть это. Если бы было можно – я бы вообще отгородилась косами от этого жестокого мира, от дурацких чувств и подруги, которая сейчас так открыто смеется надо мной.

Когда я уже больше всего мечтала лечь на пол, свернуться калачиком и расплакаться, то почувствовала, как мое плечо сжимает маленькая, но очень крепкая рука. Подняв лицо, я увидела Кишу, которая наклонилась ко мне и смотрит на меня всё также с улыбкой, но другой – не насмешливой, а подбадривающей и даже ласковой. Новая эмоция – такого лица я у Адамс еще не видела.

– Ну ты чего, – негромко сказала она, поглаживая мое плечо, скрытое под толстовкой, – Тебе нечего стесняться. Я прекрасно тебя понимаю.

– С тобой такое тоже было? – против воли вырвался у меня вопрос.

– Конечно, – кивнула Киша, – И виной тому тоже был Майкл Кинг.

Ну вот, я так и знала. Подозрения давно вертелись у меня в голове, но задавать прямые вопросы я не могла, ведь, по сути, меня это не касалось. И вот теперь я убедилась в том, что неприязнь Киши в отношении Майка родилась на фоне совершенно других чувств. И, видимо, они были действительно сильными, потому что из простой симпатии ненависть не вырастить, как не пытайся.

И теперь Киша пытается утешить меня, зная, что я испытываю чувства к тому же парню, что и она. Каково это? Может, Адамс размышляет, как бы поизощренней меня убить, чтобы устранить возможную конкурентку?

– Ты и Майк…? – осторожно начала я, надеясь, что подруга продолжит мою мысль, но та лишь коротко качнула головой, чуть грустно улыбнувшись:

– Нет, ничего такого. У нас был…момент, но он имел для меня несколько более глубокое значение, чем для него. Ничего такого.

– Ох…тебе, наверное, неприятно сейчас со мной говорить на эту тему, – озвучила я свою мысль.

Но, к моему удивлению, девушка с синими волосами отрицательно мотнула головой, улыбнувшись еще раз – и на этот раз я прочла в этом жесте ободрение и поддержку.

– Вовсе нет. Майк был моей первой любовью, детским увлечением. Но это не значит, что он станет любовью всей моей жизни, и человеком, из-за которого я потеряю подругу. У меня никогда не было даже приятельницы, так что я не могу точно сказать, как нужно правильно поступать, но что-то мне подсказывает, что бить морду из-за застарелых, покрытых плесенью обид – не вариант.

Я усмехнулась:

– Что, даже не будешь замок в носок заворачивать?

Подруга отзеркалила мой жест:

– Нет, ты того не стоишь. Но теперь-то ты понимаешь, что это – реально действенный способ?

– Признаю, в этом что-то есть, – кивнула я, чуть подумав, – Чувствуется бунтарская нотка.

– Так, если вернуться к нашим баранам. Майкл Кинг – несчастная любовь всей твоей жизни? – с широкой улыбкой, в которой явно читалась насмешка, спросила Киша.

– Что? Нет! – категорично помотала я головой, – Или да, – добавила я уже через секунду, – Черт, не знаю, – вынуждена была я признать, наконец, – В голове все перемешалось. От всех этих размышлений мне выть хочется.

– Поговори с ним, – посоветовала Адамс, преображаясь в одну секунду и выглядя совершенно серьезной, что смотрелось ну крайне нелепо, с её-то внешним видом, – Станет легче, вот увидишь. Я ненавидела этого придурка месяцами, но, поговорив, ощутила, знаешь, облегчение, – чуть подумав, синеволосая добавила, –  Нет, мне всё еще хочется подвесить его за яйца и оставить умирать на солнцепеке, но с каждым днем это желание чуть ослабевает. При хорошем раскладе, через пару десятков лет я даже смогу пригласить его за свой стол на День Благодарения.

Боже, я обожаю эту девушку. Серьезно, каждый день я благодарю судьбу, что она столкнула меня с этой странной, хамоватой и порой просто невыносимой девушкой. Киша Адамс – настоящая заноза в заднице! И если когда-нибудь я сделаю татуировку – то точно выбью это у себя на ключице, как вечное напоминание. Ну, может, это будет не первой моей картинкой, но второй – обязательно.

Её юмор одновременно восхищал и пугал, хотя бы потому, что сложно было понять, когда Киша говорит серьезно, а когда шутит. Вот и в этот раз – она говорила о пытках, которым бы подвергла Кинга, с абсолютно непроницаемым и нечитаемым выражением лица. И если в первую секунду мне хотелось прыснуть, то после я задумалась – а вдруг она не шутит?

Решив всё же не забивать себе голову, я чуть улыбнулась и, в очередной раз поправив сползающую с плеча сумку, попросила:

– Сделай мне одолжение – не говори Крису ничего. Не хочу его лишний раз волновать.

– Без проблем, – кивнула девушка, но, увидев, как я начинаю медленно пятиться в сторону выхода, нахмурилась, – Ты куда собралась?

– Я…эм…у меня смена в кафе! – выпалила я первое, что пришло в голову, – Итак уже жутко опаздываю.

– А как же поговорить с Майком?

– Не сегодня, – покачала я головой, – Я сделаю это, обещаю, но я правда еще не готова. Это стремно.

Кише ничего не оставалось, кроме как развести руками в стороны, признавая поражение:

– Дело твое. Но не тяни слишком долго – это не идет на пользу никому из вас. Удачи, подруга. И если что – идея с подвешенными яйцами всё еще актуальна.

Я кивнула:

– Как и замок в носке. Я поняла. Спасибо, Адамс. Правда.

Киша, которая не любила лишние слова и нежности, только скривилась:

– Завязывай с этим, русская. Топай давай. Или первая у меня получишь.

Ну, как тут спорить, когда море шарма и бездну обаяния подкрепляют настолько весомыми аргументами? Махнув девушке, я поспешила в сторону выхода, пока еще с кем-нибудь не столкнулась.

Смена прошла нервно. Не потому что люди были плохими, или повара тупили – нет, в этой части моей рабочей жизни никаких изменений не было. Просто я вздрагивала каждый раз, стоило колокольчику над дверью громко зазвонить, заглушая даже музыку. Я понимала, что при любом раскладе – победит команда Майка или проиграет – они отправятся отмечать игру. И подсознательно я боялась – или ждала – что праздновать, либо скорбеть, все придут именно сюда. Тогда будет не отвертеться.

Но время шло, а ни одно из знакомых лиц так и не появилось. И к концу смены я уже не понимала, радуюсь я или все же чуточку расстроена этим фактом. Ну, или я просто устала. Такой вариант исключать было никак нельзя.

Поэтому, придя домой и переодевшись в удобные – а главное, сухие, потому что на улице, кажется, начался чертов Всемирный потоп! – штаны с футболкой, я решила побаловать себя вкусным чаем, из своей обширной коллекции. Наткнувшись однажды на один китайский магазинчик в конце улицы, я просто влюбилась в него. травушки-муравушки с самыми разными запахами и свойствами просто заворожили меня, а от количество разных чайных сортов у меня просто глаза разбегались в стороны. Раз в неделю я стабильно пополняла запасы и тестировала новый сорт. Продавщица – милая старушка Миссис Ли, знала меня, и нередко угощала то пирогом, то еще какой вкусняшкой. Приятные бонусы – как я их люблю.

Звонок в дверь раздался одновременно с щелчком чайника, который решил, что уже достаточно вскипятил воду для моего чая и можно смело вырубаться. Бросив взгляд на часы, я нахмурилась – электронное табло показывало два часа ночи. И кого принесло на ночь глядя? Опять у Криса какая-то драма нарисовалась? Но ведь он бы мне сперва позвонил, поскольку чувство такта у моего друга в крови.

Решив не гадать, я подошла к входной двери и посмотрела в глазок. Сердце сделало небольшой кульбит – на лестничной клетке мялся Майкл. Насквозь мокрый.

Поспешно открыв дверь, я буквально втащила парня в свою квартиру, вцепившись в ворот его толстовки. Ткань под моими пальцами была, хоть выжимай. И это в феврале!

– Ты с ума сошел?! – возмущенно выдохнула я, закрывая дверь и разворачиваясь к Кингу, – Какого черта ты весь мокрый?

– На улице дождь, – пожал тот плечами, – Я забыл куртку у друзей.

– Молодец. Ты – просто чертов гений, – хмыкнула я, пытаясь успокоить свое сердечко, которое бешено колотилось в груди, то ли от гнева, то ли просто потому что этот парень был рядом, – Снимай с себя эти тряпки и проходи на кухню. Буду тебя отпаивать чаем с лимоном.

Разувшись и бросив сырые кроссовки у порога, парень послушно проследовал по коридору. Я же перед этим заглянула в ванную, прихватив с сушилки пушистое, и, что важно – теплое полотенце. Которое любезно предложила Майку.

– Ну, и что тебя привело ко мне? – налив две кружки зеленого чая с мелиссой и кинув в одну из них дольку лимона, задала я, на мой взгляд, вполне закономерный вопрос.

– Ты не пришла на игру, – вместо ответа сказал мне Майк.

– Да, у меня была смена в кафе. Никак не могла поменяться.

Я врала, бессовестно и беспощадно, и даже не краснела при этом. На самом деле я могла замениться – Дот из другой смены должна мне была, как минимум, три отгула. Причина, разумеется, была в другом – вот в нем, собственно, она и была. Кажется, я уже говорила об этом, и не раз, но что я могу поделать?! Этот человек путал мне все мысли, и, самое главное – он заставлял меня чувствовать. Что, спросите вы? Чувства. Всякие, разные, иногда не самые приличные. Вот же подлец.

– Так, как прошла игра? – понимая, что пауза слегка затянулась, спросила я, казалось бы, непринужденным тоном.

– Мы проиграли, – коротко отозвался Кинг.

– Вот как, – выдохнула я, не понимая, как относится к этому сам Майк, – Надеюсь, это не потому что я не пришла? – попыталась я пошутить.

– Вообще-то именно поэтому, – огорошил меня парень, – Я всё время отвлекался, пытаясь высмотреть тебя на трибуне рядом с Крисом и Кишей. Думал, что ты всё же придешь. Ты ведь так сказала. А когда  даже во второй половине игры этого не произошло – мне стало всё равно.

Стукнув кружкой о стол так, что она жалобно звякнула, соприкасаясь с деревянной поверхностью, я повернулась к сидевшему шатену – и застыла. Тот, пока я возилась, успел уже снять с себя насквозь мокрые кофту с футболкой и сидел теперь передо мной, весь такой мокрый, в одних джинсах. Но в ступор меня вогнало не это – в конце концов, я уже видела Майка и без бОльшего количества одежды. Нет, меня огорошил его взгляд – напряженный, словно чего-то ждущий. И вместе с тем – изучающий и даже в какой-то степени ласковый.

– Зачем ты мне всё это говоришь? – негромко спросила я.

– Ты задала мне вопрос – я ответил на него. Ты хотела, чтобы я соврал?

– Нет, но ты мог быть не таким…прямолинейным.

– Хоть кто-то из нас должен говорить и делать то, что думает и хочет на самом деле.

– О чем ты?

Да, самый верный способ избежать серьезного разговора о чувствах – это прикинуться идиоткой. Срабатывает в девяносто девяти случаях из ста. Потому что парень обычно психует, вскакивает на ноги, обзывает тебя толстокожей и бесчувственной стервой, и уходит, хлопнув дверью. Я такое миллион раз в кино видела.

Однако, оказалось, что это как раз тот самый, сотый случай. Нет, Майк поднялся на ноги, но не для того, чтобы уйти. Вместо этого он сделал два шага в мою сторону, вынуждая меня попятиться.

– Ты думаешь, я не заметил, что ты избегаешь меня уже вторую неделю? С того самого поцелуя на Вечеринке?

– Я не избегаю, – сделала я слабую попытку оправдаться, – А тот поцелуй всё равно был ошибкой. Мы оба были пьяны и не понимали, что делаем.

Да, я всё еще продолжала придерживаться этой версии. Пусть лучше все думают, что я пью на работе, чем что я поддалась слабости и ответила на поцелуй этого парня по доброй воле и в светлом разуме.

–  Я не был пьян, – возразил Кинг, делая еще один шаг.

Я только усмехнулась:

– Ты споткнулся о собственную ногу, Майк! Это ли не показатель?

– Хорошо, признаю – в тот день я мог чуть увлечься, – кивнул парень, – Но я не пьян сейчас.

Еще один шаг, и я почувствовала, как столешница впивается в мою спину. Отступать было больше некуда – рядом лишь окно и холодильник. Этот гад загнал меня в угол. И, понимая это, он приблизился ко мне чуть ли не вплотную, чуть наклоняя голову.

– И я не был пьян все эти месяцы, – негромко добавил он, протягивая руку и кончиками пальцев пробегаясь по моей щеке, отчего кожа вспыхнула, выдавая всё мое волнение с головой, – С того дня, когда увидел тебя, сидящую рядом с моим братом. В своих джинсах и футболке, которая была велика тебе на несколько размеров.

Черт, он правда запомнил, как я выглядела в тот день? Зачем? Нахрена ему эта информация? Что вообще происходит, и почему я в этом участвую?!

– Зачем ты это делаешь? – тихо спросила я, не сводя завороженного взгляда с его чуть потемневших зеленых глаз, – Почему именно со мной?

У меня в голове были самые разные варианты – потому что я была единственной, кто не покорилась ему, и не начала сдирать с себя одежду в первую же минуту знакомства. Или потому что я была иностранкой, и такую планку Майк еще не брал. Потому что я достаточно изучила Кинга за эти месяцы – он действительно был сердцеедом.

И даже это знание не спасло мое собственное сердце. Которое очень долго сопротивлялось его чарам, но в итоге лежит сейчас возле его ног, как и сотни других, раздавленных им.

– А сама не понимаешь? – улыбнулся Майк, – Ты волнуешь меня. Каждым своим словом, действием, жестом. Я не могу перестать думать о тебе, и, честно говоря, это начинает потихоньку сводить меня с ума. Клянусь – эти глаза и эти косы уже снятся мне.

– Я не понимаю. Во мне ведь нет ничего особенного, – начала было я заводить свою обычную шарманку, но Кинг перебил меня:

– Это не так. Ты вся – особенная. С головы и до кончиков ног. Ты – чертова русская ведьма, которая заставила меня пройти несколько миль под дождем просто, чтобы сказать тебе это. И я буду напоминать тебе хоть каждый день о том, насколько ты уникальна до тех пор, пока ты не начнешь в это верить.

Сказав это, Майк взял мое лицо в ладони, осторожно, словно нежный и хрупкий цветок, и приблизил свою голову вплотную к моей – так, что я ощущала его чуть учащенное дыхание на своих губах. Говорят, что волнительней самого поцелуя может быть только та секунда, которая идет перед ним, и вот это сейчас была она. Я знала, что Кинг дает мне шанс передумать и отстраниться, но, честно говоря, я не хотела этого. Я уже знала, каковы его губы на вкус, и с того момента, как эта истина открылась мне, всё чего я хотела – это почувствовать их вновь. Так что я просто чуть подалась вперед, позволяя ему сделать это.

Всё ощущалось иначе, потому что никто из нас не был пьян, мы не находились на заднем дворе кафе и нас не продувало ледяным февральским ветром. Это было даже прекраснее, чем в самых смелых моих мечтах – Майкл Кинг стоит на моей кухне, по пояс обнаженный, и целует меня так нежно и осторожно, что это кажется чем-то нереальным. Снова на моих губах ощущается этот привкус огня, и меня окутывает облаком из аромата яблок и корицы. Я выиграла в какую-то небесную лотерею и это – мой приз? В таком случае, это точно был джек-пот.

Продолжая изучать его губы своими – я никак не могла привыкнуть к этому, так что действовала осторожно и даже робко – я подняла руки и самыми кончиками пальцев прошлась по его напряженным  и обнаженным плечам. Я почувствовала дрожь, которая прошла по его телу, и от этого, кажется, у Майка чуть сорвало тормоза. Выдохнув мне в губы, он прижал меня к себе, одной рукой обнимая за шею, а второй стискивая футболку на моей спине. И, знаете что? Мне понравилась такая реакция.

Поэтому, дабы закрепить свои познания об этом теле, я провела по его горячей коже уже ладонями, впиваясь пальцами в лопатки парня. Тихий звук, больше похожий на стон, чем на обычный вдох, сорвался с его губ, когда Кинг отстранился от меня и открыл глаза. Которые были шальными и почти черными из-за расширившихся зрачков, практически полностью закрывших радужку.

– Ты что творишь? – выдохнул Майк, – Зачем играешь с огнем? Я ведь не железный.

– Знаю, – также тихо ответила я, чувствуя, как щеки заливает краска смущения, но не отводя от парня взгляда, – Проверяю, насколько.

– Эти твои проверки… – глубоко вздохнув, Майк прислонился своим лбом к моему, – Доведут меня до греха.

– В первый раз что ли? – хмыкнула я.

Чуть наклонившись, я прикусила кожу на шее Майка. Горячая и чуть соленая – мне нравится. Как и тот звук, который издал парень, стоило мне его коснуться. Не знаю, откуда во мне взялась эта смелость – кажется, я смогла опьянеть от одного его присутствия. Или гормоны, которые столько лет копились во мне, наконец, взбунтовались и снесли к чертям мою крышу.

– С тобой – да, – выдохнул парень, – Если ты не прекратишь сейчас же – я просто отведу тебя в спальню и сделаю своей. Во всех смыслах.

Видимо, он сказал это, надеясь вразумить и остановить меня. Вот только его слова, сказанные таким жарким и хриплым голосом, сотворили совершенно обратную реакцию с моим телом. Чуть отстранившись, я внимательно посмотрела на парня, чье лицо раскраснелось, а по лбу стекала маленькая капелька пота. Господи, как же он красив! Разве может хоть что-то быть прекраснее той картины, которую я вижу перед собой?

Чуть привстав на цыпочки, я мягко поцеловала парня, который тут же опутал меня кольцом своих рук. А после, чуть отстранившись, я взяла его за ладонь – и повела в сторону выхода их кухни. Парень, как завороженный, следовал за мной, но, когда мы всё же оказались возле закрытой двери моей спальни, он словно проснулся. Нахмурившись, Майк остановился и негромко спросил:

– Ты уверена?

Думала ли я о том, что всё это слишком поспешно и что я совершаю самую большую глупость в своей жизни? Нет. С этим парнем я прошла через то, о чем другие могли только мечтать. Он и его семья подарили мне самое прекрасное Рождество и не менее замечательные каникулы. Он помогал мне готовиться к экзаменам, смешил и бесил меня одновременно, если такое сочетание вообще возможно. И, что самое важное – он обнажил передо мной свою душу. А теперь я хочу подарить ему себя.

Поэтому, я просто кивнула и, повернув ручку, толкнула дверь. И, словно последняя преграда перед нами рухнула. Как два бедняги, которых не кормили неделю, а после пригласили за шведский стол, так и мы буквально набросились друг на друга, целуя, обнимая, прикасаясь. Я должна была чувствовать неловкость, ведь со мной всё это происходило впервые, но всё, что я ощущала – это радость от того, что Майк уже избавился от футболки, и я могу без ограничений прикасаться к его обнаженным плечам, крепкой груди, напряженному животу. Что я и делала, с удовольствием изучая это тело своими, чуть дрожащими от переполнявших меня чувств, руками.

Кинг же, наоборот, действовал очень осторожно, ни на секунду не отпуская себя, продолжая контролировать всю ситуацию. С одной стороны это было правильно – хоть кто-то из нас должен был сохранять ясность ума. С другой же – мне хотелось, чтобы этот парень потерял свой долбаный контроль, из-за меня, я хотела довести его до того же состояния, в котором пребывала сама. Поэтому, чуть приподнявшись на цыпочки, я мягко, но всё же ощутимо куснула его за ухо, коснувшись мочки самым кончиком языка. И была вознаграждена за эту дерзость шумным выдохом и руками, которые еще крепче прижали меня к себе.

– Играть вздумала? – его шепот казался напряженным в этой темноте, и в то же время в нем слышалось столько эмоций, что я почувствовала эту предательскую дрожь в коленках.

Однако, это не помешало мне чуть усмехнуться, прежде чем ответить:

– Может, самую малость. А что, накажешь меня?

– Господи, где ты этого набралась? – я могла утверждать со стопроцентной уверенностью, что этот парень закатил глаза, – А ведь была такой приличной, русской девушкой. Америка портит людей.

– Заткнись и просто поцелуй меня. Или, клянусь, я…

Что именно я собиралась сделать, Майк явно не захотел узнать. Потому что, наклонившись, он сам заставил меня замолчать самым действенным из всех известных мне способов. Одновременно с этим осторожно подводя меня к стоящей у окна кровати. И когда моя спина утонула в мягком матрасе, а сверху на меня опустилось чужое, такое теплое и буквально притягивающее к себе тело,  я и сама позабыла, что хотела с ним сделать. Теперь имело значение, что будет делать Майк.

Как и любой более-менее любопытный человек, я в свое время и любовные романы читала, и другую литературу, которая могла дать мне хоть какое-то представление о том, что именно ждет девушку в тот самый момент. Ну, не любила я жить, терзаясь сомнениями. Однако, ни одна литература, как и рассказы других людей, не смогли меня подготовить к такому. Даже не так – к ТАКОМУ.

Я смутно помню сам процесс, но не потому что было плохо, или неприятно. Просто эмоции настолько сильно захватили меня, что в какой-то момент мое сознание, кажется, просто отключилось. И видела всё не глазами, которые вообще были явно лишними, а своими внутренними ощущениями.

Волнение. Боги, как же я волновалась. Мне казалось, что я – бесполезное и никчемное создание, которое сейчас просто облажается. Но Майк, его горящий, почти серный взгляд, то, с каким трепетом он прикасался ко мне, как его дыхание то и дело срывалось, а сердце колотилось так громко, что это перекрывало любой другой возможный шум. Или это было мое сердце? Неважно. Главное, что всё это смыло даже малейший намек на неуверенность или сомнение в том, что я желанна.

Дискомфорт. Да, об этом я была предупреждена, но всё равно чувство, словно тебя, самую малость, разрывают пополам, было не из приятных. Кажется, я плакала, потому что помню губы Майка, которыми он убирал влагу с моих глаз, и которыми не переставал шептать о том, как я прекрасна. Вообще, он много чего говорил, и я не могла разобрать и половины того, что он шептал, но и то, что всё же пробивалось сквозь пелену чувств и ощущений, заставляло мои щеки краснеть. Я пыталась отвернуться, спрятать горящее лицо, но Кинг не позволил.

– Нет. Пожалуйста, посмотри на меня, – шепнул он с таким отчаянием, что я просто не могла ослушаться.

Поэтому, открыв глаза, я встретила его пронзительный взгляд – и буквально утонула в нем, забыв обо всем. Весь мир съежился до размеров моей спальни, казалось, что планета погибла, человечество уничтожено, и остались только мы двое. И в его глазах, горящих таким диким огнем, что это должно было пугать, но именно это чувство не приходило – в них я прочла обещание. Даже если всё пойдет прахом, земля уйдет под воду, или метеорит обрушится на наши головы – мы выживем. Вместе. Потому что в эту самую минуту, ничто и никто, кроме нас, не имел значение. И в этот момент мы были способны на все.

Негромкий стон, почти всхлип, сорвался с моих губ, и я поспешила занять их, прижавшись к шее парня, чувствуя, как меня начинает накрывать волной чего-то совершенно нового. Словно каждая клетка моего тела обнажилась, и всё начало восприниматься троекратно. В спальне было слишком душно, слишком жарко, воздуха в легких катастрофически не хватало, но они всё равно предательски сжимались, горя огнем и требуя заполнить их. Чтобы хоть как-то унять бушующее пламя, я прижалась сильнее к Майку, но от этого пожар только разгорелся еще сильнее. Чувствуя, как чужое сердце колотится о грудную клетку, ровно напротив моего, норовя выпрыгнуть, я почувствовала, как остатки разума стремительно покидают меня, уступая место чему-то, чему я не могла пока даже дать названия. И в какой-то момент я, словно со стороны, услышала свой тихий вскрик, после чего просто потонула, снесенная плотиной эмоций.

Это было словно все органы чувств потеряли свои границы. Мне казалось, что я могла вдохнуть весь мир, воздух казался осязаемым настолько, что только руку протяни – и коснешься его, а галактики можно было объять одним взглядом, все краски вселенной словно померкли на фоне чужих губ, оседающих на коже поцелуями.

Первым вернулось дыхание. Я чувствовала, как моя грудь поднимается и опадает, качая кислород и разгоняя его по всему телу – тому самому, в котором чувствовала невероятная легкость. Следом вернулось осязание – я ощутила спиной прохладу – видимо, кто-то открыл окно. И этот же кто-то явно принес влажное полотенце, которым бережно обтер нечто бесформенное и состоящее из желе, некогда бывшее Кристиной Соколовой. По крайней мере, ощущала я себя именно так.

Наконец, когда чувствительность медленно, но верное, вернулась ко мне, я с тихим стоном повернулась на бок – и тут же увидела лицо Майка, буквально в дюйме от моего. Он лежал также, на боку, и легкая улыбка не сходила с его губ.

– Тебя куда-то унесло, – негромко сказал он, касаясь кончиками пальцев моего плеча.

– Да, – хрипло согласилась я и негромко кашлянула, – Это было…сложно описать.

– Расскажешь мне о своих впечатлениях завтра? – также не повышая голоса предложил он, касаясь одной из моих косичек и накручивая её на палец.

– Может быть, – туманно ответила я, пытаясь подавить зевок.

Но Майк заметил это. Нашарив одеяло, которое уползло куда-то в сторону, парень укрыл нас, и притянул меня к себе. Чуть повозившись и сморщившись от странных, тянущих ощущений внизу живота, я в итоге развернулась к Кингу спиной, положив голову ему на локоть. И, почувствовав, как второй рукой Майк обнял меня за талию, прижимая к себе и утыкаясь носом мне в волосы, я окутанная его ароматом, почти мгновенно провалилась в сон.

Глава двадцать первая

Утро встретило меня ярким солнцем, которое беспощадно слепило в глаза, вынуждая жмуриться и с тоской вспоминать, что я опять забыла задернуть шторы. Стремясь спрятаться от этого невыносимого светила, я перевернулась на другой бок – и уперлась коленом во что-то мягкое и теплое. Недоумевая, я приоткрыла один глаз – и уткнулась взглядом в гладкую, мускулистую, а главное – мужскую спину.

В голове тут же вспыхнули довольно красочные картинки. Словно открытки с курортов, воспоминания прошедшей ночи, взявшись за маленькие ручки, принялись водить в моей голове хоровод, вынуждая мои щеки вновь покрываться румянцем. Но, вопреки собственным представлениям о том, как бы я могла вести себя в подобной ситуации, вскрикивать и отшатываться я не стала. Потому что, во-первых, насильно меня никто к сексу не принуждал, это было мое осознанное решение, так что пугаться и играть в скромность и оскорбленную невинность было уже поздновато. А во-вторых – чего будить человека своими возгласами и резкими движениями?

Так что, я мало того, что не испугалась нахождению в моей постели голого мужчины – мои губы против воли растянулись в улыбке. Уж не знаю, как она смотрелась со стороны, но в душе я чувствовала непонятную, почти щемящую нежность. Лица Майка я не видела, но почему-то была твердо уверена, что оно непривычно мягкое, почти умиротворенное, а несколько прядок его челки упали на лоб, прикрывая глаза. Однако, чтобы проверить свою теорию, мне пришлось бы вставать и обходить постель, и это могло потревожить сон Кинга. Поэтому, велев своему любопытству заткнуться, я осторожно выбралась из плена одеяла и, прихватив с собой первые попавшиеся штаны и футболку, выскользнула из спальни.

В ванной я первым делом посмотрела на себя в зеркало. Говорят, девушка, становясь женщиной, меняется. Не внешне, нет, изменения идут словно изнутри. Ну там, взгляд становится другим, или еще что. Не знаю, может, я невнимательно смотрела, но в своем облике я никаких перемен не заметила. Это была всё та же Кристина – с теми же карими глазами, чуть вздернутым носом, россыпью веснушек, привычной насмешливой улыбкой и парой сотен африканских кос. Изменилось, может, только мое тело – низ живота чуть потягивало, и при ходьбе мышцы ныли, непривычные, видимо, к той нагрузке, которую я им задала минувшей ночью. Улыбнувшись очередному воспоминанию, я закончила пялиться на себя в зеркало и залезла в душ.

Приведя себя в порядок и стараясь вести себя максимально тихо, я проследовала на кухню. Бросила короткий взгляд на часы – до учебы еще было полтора часа. На столе стояли полные чашки уже давно остывшего чая, на спинке стула небрежно лежала футболка Майка, чуть в стороне бесформенной кучей валялась его толстовка. Взяв ее в руки, я поморщилась – всё еще влажная. Пришлось нести вещь в ванную и аккуратно повесить на сушилку.

А после я, наконец, смогла заняться завтраком. В это утро мне захотелось приготовить что-то, напоминающее о Родине, о доме, о родителях. Мама любила баловать нас с отцом драниками на завтрак – со сметаной, или с красной рыбой, если мы хорошо вели себя всю неделю. Огромное блюдо, полное картофельных оладьев, заставляло мой желудок сжиматься, а рот против воли наполнялся слюной. И мне почему-то захотелось хотя бы попытаться вызвать у своего неожиданного гостя подобные эмоции.

Поэтому, достав всё необходимое, я принялась за дело. Настроение было, как ни странно, отличным – дождь закончился, тучи давно рассосались, освободив небосвод для солнца – того самого, что вздумало меня разбудить настолько рано. А еще почему-то хотелось улыбаться. И петь. Что-то ненавязчивое, поднимающее настроение. Против воли в памяти всплыли строчки, как нельзя лучше подходящие к атмосфере и обстановке.

– «Доброе утро, мои родные люди,

Доброе утро – всем тем, кого вы любите.

Доброе утро, и день пусть добрым будет,

Дыши свободно и проживи в любви этот день»*

Я негромко напевала строчки на родном языке, пока чистила и натирала картофель, добавляла в эту массу яйцо и муку, присыпала всё приправами и тщательно вымешивала. Всегда замешивала тесто только голыми руками, никаких ложек или лопаток – лишь мои конечности, которые куда лучше металла или дерева чувствуют, как лучше смешать ингредиенты.

– «В темноте можно видеть что хотел,

Что невидимо при свете и не встретится нигде,

В темноте можно падать и лететь,

Не боясь прикосновения обнажённых душ и тел.

Но когда поднимается солнце

Над внезапно притихнувшим миром,

Когда смысла в молчании нет,

Наступает рассвет»

– Доброе утро.

Негромкий, чуть хриплый голос прервал мою неторопливые, отточенные до автоматизма действия. Чуть вздрогнув – не от испуга, а, скорее, от неожиданности – я обернулась. На пороге, прислонившись плечом к косяку, стоял и сонно щурился Майк. Чуть помятые джинсы сидели до безобразия низко на его бедрах, и, окинув его внимательным взглядом снизу вверх, я чуть покраснела – парень смотрел на меня внимательно, и на его лице расцветала довольная улыбка. Он явно заметил, насколько откровенно я его рассматривала.

Чуть покраснев, я всё же нашла в себе силы сглотнуть образовавшийся в горле ком – или это просто слюна образовалась в огромном количестве при виде настолько великолепного тела – и, чуть улыбнувшись, кивнула:

– Доброе утро.

– Что ты пела? – сделав шаг и переступив порог кухни, спросил Майк.

– Да так, просто привязалась старая русская песня, – махнула я рукой, – А ты…хм…будешь завтракать? – спросила я чуть смущенно.

Чуть подумав, парень кивнул, почесывая затылок:

– Да. Я чертовски голоден. Что ты готовишь?

Подойдя чуть ближе, Кинг заглянул мне за плечо и чуть нахмурился, пытаясь, по всей видимости, понять, что я там намешала в миске. Мое плечо чуть обожгло его дыханием, и в том месте, где кожа почувствовала даже намек на столь близкое присутствие парня, пробежали мурашки, оставляя после себя «гусиную кожу».

– Эм…это русское блюдо, – кашлянув, пояснила я, – Драники, или картофельные блины.

– Хашбраун? – уточнил Майк.

– Фу, нет, – скривившись, покачала я головой и чуть подвинулась к раковине, чтобы вымыть руки, – Пробовала я эту жалкую пародию. Там даже муки и яиц нет – просто натертый картофель обжаривают в масле.

– Всё дело в хрусте, – со знанием дела отметил парень, – Картофель должен хрустеть.

Я покачала головой, безуспешно пытаясь скрыть немного робкую, но искреннюю улыбку:

– Не всегда. Обещаю, тебе понравится.

Чуть отодвинувшись, Майк бросил на меня внимательный взгляд, в котором я угадала намек на веселье, после чего он произнес, чуть растягивая каждое слово:

– Кстати, о том, что мне понравилось…

Безошибочно разгадав намек, я тут же вспыхнула, с ног до головы, даже, кажется, мои косы – и те покрылись предательским румянцем. Сделав шаг в сторону, я отвернулась, сосредоточив всё внимание на миске с тестом и сковороде, которую уже поставила на огонь. Удивительно, как этот человек всё еще мог так просто сломать всю мою оборону. Вот только что я стояла перед ним, вся такая уверенная, расписывала прелести нашего будущего завтрака – и меньше чем через минуту уже краснею, как школьница, мечтая лишь провалиться сквозь землю. За что мне это наказание?

– Эй, ну ты чего? – Майк осторожно положил руку мне на плечо, пытаясь развернуть к себе, но я лишь дернула им, стряхивая чужую ладонь, – Я обидел тебя? Черт, прости, я просто…

– Нет-нет, всё нормально, – покачала я головой, продолжая рассматривать содержимое миски и не поднимая глаз, – Я ни разу не оказывалась в подобной ситуации, поэтому не знаю, как правильно реагировать.

Над моей макушкой послышался чуть нервный смешок, и вот этот звук вынудил меня таки обернуться, чтобы понять его причину. Майк возвышался надо мной, словно прекрасная античная статуя, сошедшая с пьедестала, и почему-то надевшая джинсы. Широкая грудь, покрытая редкими светлыми волосками, моментально приковала всё мое внимание, однако, чуть сосредоточившись, я всё же смогла заставить себя поднять голову чуть повыше – чтобы тут же утонуть в зелени его глаз. После сна они казались еще более светлыми, и еще в них плескалось чувство, дать определение которому я смогла далеко не сразу. Но после некоторых размышлений, до меня дошло, что же это было – нежность.

– Мы с тобой в одинаковом положении, Кристина, – негромко признался парень, чуть застенчиво улыбнувшись.

Против воли мои глаза расширились – уверена, со стороны они напоминали два огромных блюдца:

– Серьезно?!

– Абсолютно.

– Я не верю тебе, – покачала я головой, хмурясь.

Вот зачем он это делает? Хочет, чтобы я просто почувствовала себя лучше? Ведь все знают, какой Майк бабник. Ну, точнее, был им до недавнего времени. И что, он ни разу после не оказывался с девушкой на одной территории? Да кому он пытается лапшу на уши вешать?!

Однако, Кинг оставался максимально серьезным. Стерев с лица улыбку, он кивнул:

– Не спорю – я спал с девушками. Тут, увы, я ничего изменить не могу. Но я ни разу ни с кем не завтракал. Скажу больше – я обычно и не засыпал с ними. Так что, мы с тобой ступили на одинаково неизведанную территорию. И я просто не представляю, что делать и как себя вести, – словно стыдясь своих слов, почти нехотя произнес Майк.

Выражение лица парня заставило меня поверить в искренность его слов. Может быть, я потом пожалею о своих действиях и словах, но в ту минуту мне хотелось верить ему. Поэтому, чтобы поддержать его, я сделала маленький шажок вперед и, коснувшись ладошкой его обнаженной груди, негромко спросила:

– А что бы ты хотел сделать? В эту самую минуту?

Негромко выдохнув, Майк поднял руку и, коснувшись моей щеки самыми кончиками пальцев, от чего внутри у меня всё просто затрепетало, он также тихо признался:

– Поцеловать тебя. Мне кажется, я не смогу нормально дышать, если не сделаю это прямо сейчас.

Усмехнувшись, подпитываемая неизвестно откуда взявшейся дерзостью, я чуть приподняла бровь:

– Так в чем проблема? Вот она я, стою перед тобой, не собираюсь ни убегать, ни кусаться.

Хмыкнув, Майк заметил:

– К слову, об укусах. У меня тут плечо словно кто-то сожрать пытался. Ты случайно, не знаешь, кто это такой голодный был?

– Ох, да заткнись ты уже! – выдохнула я, приподнимаясь на цыпочки и первой накрывая губы парня своими.

К его чести, Кинг хоть в этот раз меня послушался. Обхватив мою талию своими поистине огромными руками с длинными пальцами, он притянул меня к себе еще ближе. На вкус Майк был привычно-пряным, но чуть горьким – понятное дело, кое-кто явно пренебрег утренними гигиеническими процедурами. Но, честно говоря, было плевать, до тех пор, пока он продолжал прижимать меня к себе, целуя с таким чувством, что у меня подкашивались ноги, а в животе поднималась уже знакомая истома – та самая, что мучала меня всю прошлую ночь.

Почувствовав, как легкие горят от нехватки кислорода, я с неохотой оторвалась от чуть припухших губ, но отодвинуться мне не дал сам Майк, продолжая прижимать меня к себе. Его взгляд был шальным, а из-за огромного зрачка радужка почти пропала – совсем как вчера. Вспомнив всё, что последовало после такого его взгляда – голодного, ищущего чего-то – я сглотнула и улыбнулась.

– Как по мне – так мы отлично справляемся. Для тех, у кого это всё – впервые.

– Согласен, – отозвался Кинг странно охрипшим голосом, – Но, если ты сейчас не отойдешь от меня на приличное расстояние – я снова за себя не ручаюсь.

– Эм…вообще-то это ты меня держишь, – заметила я, кидая многозначительный взгляд на руки парня.

– Оу…точно. Какая досада, – усмехнулся Майк, по-прежнему не разжимая объятий.

Пришлось ему помочь. Потому что, насколько милым и романтичным всё это ни было, нам действительно стоило вернуться в реальность. Ту, в которой были такие вещи, как университет, учеба, обязанности. И раскаленная сковорода, на которой уже вовсю скворчало масло.

Поэтому, осторожно выбравшись из столь уютных объятий, я вернулась к плите, позволив Кингу самому решить вопрос с напитками. Тот, к его чести, не стал тушеваться и, плюнув на чувство неловкости, принялся копошиться во всех ящиках. Я не мешала ему, позволяя самому изучать их содержимое и запоминать, где и что лежит. Было в этом что-то – в том, что я позволяла ему всё глубже проникать в мое личное пространство, изучать место, в котором я живу, и вносить хаос в привычный уклад жизни.

– Опачки, а это у нас что тут такое лежит?

С этими словами Майк явил миру стеклянную емкость, в которой я спустя секунду узнала его подарок мне на Рождество. Банку с зефирками я уже давно спрятала, решив слопать их в какой-нибудь особенно тоскливый день. на времена депрессии, в общем. Да так и забыла про сладости. Ну, с другой стороны, у меня в последние дни и не было причин для уныния. Так что можно смело утверждать, что зефир всё еще ждет своего часа.

Однако, Майк, видимо, так не считал. Повертев ёмкость в руках, он повернулся ко мне с выражением праведного возмущения на лице.

– Ты что, их даже не пробовала еще?!

Я только пожала плечами, выкладывала картофельно-яичную массу на сковороду и формируя небольшие оладушки:

– Просто как-то руки не доходили. Я не дикий фанат сладкого, уж прости.

– Ну, тогда мне ясно, почему ты его не носишь. А то я уж подумал, что тебе не понравилось.

– Не понравилось что? – повернулась я к Майку, чуть приподнимая бровь.

– То, что я тебе подарил. Точнее, вторая часть подарка, – пояснил парень.

Точнее, он думал, что пояснил. Я же совершенно ничего не понимала, и могла разве что ресницами хлопать, глядя на ухмыляющегося парня.

– Вторая часть? – переспросила я, чувствуя себя почему-то весьма глупо.

– Ты что, правда решила, что я подарил тебе всего лишь банку сладостей? – Кинг выглядел несколько оскорбленным, – После того, как Крис задарил тебя шмотками, а наши родители презентовали тебе новый компьютер? Такого ты обо мне мнения?

– Честно говоря, я вообще ничего ни от кого не ждала, – призналась я, вновь дергая плечами, – По сути, я ведь вам никто, чтобы вы так напрягались. А ты – тем более.

– Это не так, – покачал головой Майкл.

Сделав шаг ко мне и поставив на стол жалобно звякнувшую банку, тот опустил руки мне на плечи и несильно, но ощутимо их сжал. От его ладоней по коже заструился жар, несмотря на то что он касался меня через ткань футболки. Но всё равно – каждое движение, прикосновение, ощущалось настолько ярко и остро, что мне вдруг стало страшно. Что за дверцу моей души мы открыли вчера, раз меня просто захлестывает от эмоций? А что, если я не справлюсь с этим потоком, и он снесет меня? Что тогда от меня останется?

Мои панические размышления прервал голос Майка – негромкий, но преисполненный уверенности.

– Ты – далеко не никто, Кристина. Ни для моей семьи, ни тем более – для меня. Я говорил об этом вчера, скажу завтра, послезавтра и вообще – в любой день, когда это будет нужно и нет. Для меня ты – не просто девушка, и никогда такой не была.

– И кто же я тогда для тебя?

Переместив ладони чуть повыше, Майк обхватил ими мое лицо, вынуждая поднять на него глаза. И от того, насколько близко были наши лица, у меня перехватило дыхание. Я могла разглядеть каждую ресничку Кинга, каждый цветовой всполох в его глазах. И только сейчас увидела, что его радужка не изумрудно зеленая – в ней вспыхивают редкие золотые крапинки, заставляя зелень играть совершенно другими красками – яркими, завораживающими, подчиняющими волю.

Коснувшись своим лбом моего, Майк негромко выдохнул и произнес настолько тихо, что его голос можно было легко спутать с дуновением ветра:

– Ты – моя ведьма.

Это нельзя было считать признанием в любви или еще чем-то подобным. Но для меня эти слова стали именно тем, что я так жаждала услышать. Признание того, что я – именно я, а не кто-то другой – принадлежу этому человеку, целиком и полностью. Это не уменьшало моего страха перед будущим, но в то же время давало некую уверенность, что я смогу выстоять. Пока есть Майк, его плечо, на которое я могу опереться – я выдержу.

Поэтому, скользнув чуть подрагивающими ладонями по его обнаженным плечам, я обняла его, утыкаясь носом в небольшую ямку между его плечом и шеей, вдыхая такой уже привычный и знакомый запах, и буквально растворяясь в объятиях Кинга. Мне казалось, что я могу простоять так вечность, и ничто не заставит меня сдвинуться с места.

Кроме запаха гари, который заполз мне в ноздри, перебивая аромат корицы и заставив меня недовольно поморщиться. А после – отшатнуться от Майка и с криком:

– Мои драники! – броситься к сковороде в надежде спасти завтрак.

Однако, меня ждало небольшое разочарование – оладушки на сковороде напоминали больше угольки. Небольшое – их было всего три, а в миске оставалось тесто, минимум, для еще десятка их картофельных собратьев. Поэтому, выбросив испорченные продукты и сдобрив тефлоновую поверхность свежей порцией масла, я постаралась максимально сосредоточиться на готовке.

– Так, может всё же откроешь? – Майк всё не унимался.

– Если ты будешь всё время меня отвлекать – мы никогда не поедим. И поедем в университет голодные.

– Да тут дело одной минуты. Ну пожалуйста.

Кинг сделал одну из свих фирменных умильных мордашек, напоминая щенка, которого обижает нерадивый хозяин. Ну вот и как тут откажешь, когда почти двухметровый баскетболист умоляет уделить ему пару секунд своего времени? Вот и я не знаю.

Поэтому, отложив ложку, которой формировала оладушки, в сторону, я подошла чуть поближе и взяла в руки ту злополучную банку. И почему столько шума вокруг каких-то зефирок? Они что, из золота сделаны? В чем ценность?

Крышка сидела туго, так что мне пришлось напрячься, прежде чем она, наконец, поддалась и со скрипом повернулась. Сняв ее и декоративный клетчатый шарфик, я заглянула внутрь – и удивленно моргнула. На самом верху, поверх сладостей, лежал непрозрачный мешочек из ткани, подозрительно напоминающей бархат. Взяв его, я убедилась, что он не слишком тяжелый и услышала, как внутри что-то звякнуло.

Сунув банку со сладким Майку, я обеими руками принялась развязывать мешочек. Пальцы чуть подрагивали, не слушаясь, и мне никак не удавалось подцепить тонкие веревочки. Наконец, дело было сделано, и я высыпала на ладонь его содержимое – и потрясенно выдохнула. Потому что вторым подарком Майка стал удивительной красоты серебряный браслет. Крупные звенья, из которых он состоял, смотрелись на удивление не грубо, а утонченно, может быть за счет того, что на них висело по меньшей мере пять подвесок. Разумеется, это были зефирки – серебристые, покрытие розовой и белой эмалью, полностью усыпанные стразами. Такой красоты – тщательно продуманной и выполненной столь искусно – я никогда в жизни не видела, и уж тем более, не держала в руках.

– Это…это… – я пыталась подобрать слова, но мои нейроны именно в этот момент решили отказаться работать, решив, что я и сама в силах разобраться в этой ситуации.

Парень молча взял браслет из моих вмиг ослабевших пальцев и, нежно погладив чувствительную кожу на запястье, надел украшение. В тишине кухни, нарушаемой лишь шкворчанием масла и нашим дыханием, громко щелкнул замочек, после чего Майк чуть повернул мою руку в своей, глядя на то, как зефирки засверкали, засияли всеми гранями.

– Спасибо, – выдохнула я, поднимая непонятно почему заслезившиеся глаза на парня.

Тот чуть улыбнулся:

– Ты – моя самая большая сладость. Уж прости за столь приторные слова, но это так.

Чуть наклонившись, Майк запечатлел весьма целомудренный поцелуй на моих губах. И, даже будь у нас желание перевести его из этой категорию в чуть более страстный, нас ждало полное фиаско. Потому что…

– Черт, кажется, завтракать нам придется всё же в университете.

Запах горелой еды и звон чужого смеха – вот как можно было охарактеризовать это утро в двух словах. А еще подходило одно короткое, но весьма ёмкое слово. Счастье.

*Текст песни «Доброе утро», поет Вера Брежнева

Глава двадцать вторая

Говорят, по весне всё расцветает. Когда зима, спешно собрав свои манатки, и сварливо ругаясь на тех, кто подгоняет ее, убирается, наконец, прочь, наступает совершенно другая эра. Имя ей, разумеется, весна.

Сама природа, кажется, стряхивает с себя её ледяные оковы, и даже дышать становится легче. Несмотря на то, что в Нью-Йорке природу можно найти разве что в парочке парков, а воздух отравляет смог и машинные выхлопы – это никого не волнует. Стоит оторвать последний листок на календаре с чуть грустной пометкой «февраль» – и все вокруг преображаются, подчиняясь законам природы.

Я не стала исключением. Но не потому что так сильно соскучилась по весне – если уж быть совсем откровенной, я не заметила, как пролетели три зимних месяца, поскольку климат всё же был благосклонен к людям. Нет, для меня причина в радости была несколько иной. Весной, третьего марта, исполнился ровно год с моего переезда в Америку.

Триста шестьдесят пять дней. Если подумать, то это не такая уж и огромная цифра и не самый значительный отрезок времени. Но, если копнуть чуть глубже – как много произошло со мной за этот период! Сколько щедрых подарок сделала мне судьба за эти двенадцать ярких, наполненных эмоциями месяцев!

Работа в одном из лучших, по моему скромному мнению, заведений в городе. Месте, в котором я нашла убежище, не боялась быть собой, которое пробуждало во мне жажду творчества, и не давало моим голосовым связкам «заржаветь». Не портило это впечатление даже большое количество смен и маниакальное желание порой поздно вечером задрать гудевшие ноги к потолку, да так и уснуть в этой несуразной позе.

Учеба в одном из престижнейших вузов, повышенная стипендия, интересные предметы, подкованные педагоги, с которыми, признаюсь, и вне учебы нередко хочется не только поболтать, но и пропустить по стаканчику. Студенческая газета, которая помогала мне шлифовать свои писательские навыки и делала так, что меня начали узнавать в коридорах. Хотя, за это можно еще сказать «спасибо» и другому фактору, но о нем ниже.

Лучшие друзья, которые за тобой и в огонь, и в воду. Никогда у меня не было рядом человека, которому я могла бы полностью доверять, с которым могла бы говорить без утайки, и без страха показаться смешной. От этого временами становилось очень грустно – так, что хотелось волком выть. Здесь же мне повезло обрести сразу двоих. Совершенно разные, но такие похожие, дополняющие друг друга Киша и Крис – я всё чаще воспринимала их, как одно целое. Как попугайчики-неразлучники, они всегда были рядом, готовые покарать моих обидчиков и подставить плечо в случае чего. А уж сколько раз эти двое прикрывали меня на учебе, когда я просто не находила в себе сил оторватьутром голову от подушки и приехать вовремя – не сосчитать.

– Ведьмочка, ты идешь?

Негромкий голос и прикосновение к руке чуть выше локтя вернули меня из мира раздумий и фантазий, и заставили пару раз моргнуть, чтобы, так сказать, полностью слиться с реальностью. Да, я всё еще находилась в университете, а точнее – в кафетерии, и рядом со мной сидели мои неизменные друзья. Но не они позвали меня. Нет, рядом со мной сидел тот самый, другой фактор, благодаря которому личико хрупкой и неприметной иностранки стало чуть ли не украшать страницы университетской хроники. Благо ей заведовала редакция нашей газеты, так что такого поворота удалось избежать.

Майкл Кинг. Мое проклятие, которое первые недели и даже месяцы отравляло воздух вокруг меня самим фактом своего существования – теперь же он был одним из тех, кто вообще помогал мне дышать. Удивительно, насколько всё же пластичен мозг подростка и как легко он может поменять свое отношение. И насколько правы оказались все те, кто утверждал, будто от ненависти до любви – один лишь только шаг.

Хотя, таких громких слов я вслух не произносила – еще чего не хватало. Но других причин того, почему мое сердце колотилось так, что грозило выскочить из груди, дыхание куда-то пропадало, а в животе словно фейерверки взрывались, у меня просто не было. Нет, это всё могло быть просто списком симптомов раннего инфаркта, я не спорю, но они обострялись лишь в присутствии этого парня. Это что же, он – причина моей возможной смерти? Хм, почему бы и нет?

На самом деле, когда мы в то роковое – не в плохом смысле – утро приехали в университет вместе, держась за руки и я, как ни пыталась, так и не сумела скрыть довольной и чуть глуповатой улыбки, реакцию это у всех вызвало весьма неоднозначную.  Окружающие, наслышанные о наклонностях Майка (читать – он не шлюха, просто не любит спать один!), посылали мне многозначительные и отчасти сочувствующие улыбки. На которые мне, откровенно говоря, было плевать. Они ведь нас не знали, таких, какими мы являемся на самом деле. А прошлое – оно потому так и зовется, что уже осталось лишь на страницах бытия, да в памяти особенно глазастых.

А вот наши друзья – их реакция была важна для меня. Я почему-то была точно уверена, что будет что-то, напоминающее взрыв, особенно – со стороны Киши. И ребята не подвели – бомбануло у них знатно. Словесный фонтан Адамс не мог заткнуть никто – и это при том, что обычно из моей мрачной подруги и два слова сложно вытащить. Но тут её просто прорвало.

Началось все с крика:

– Я так и знала! – и обвинительного тычка пальцем в нашу сторону, едва мы поднялись на свой, третий, этаж.

Испугавшись столь бурной реакции, я инстинктивно дернулась, но Майк лишь крепче сжал мою ладонь, придвигая меня к себе, словно в попытке защитить от вспышки подруги. Однако, оказалось, что волновался Кинг совершенно напрасно, потому что эмоции Киши были направлены отнюдь не в мою сторону. Едва подойдя к нам, девушка размахнулась – и залепила моему теперь уже парню настолько оглушительную пощечину, что звук от хлопка прокатился эхом по разом затихшему коридору, растворяясь где-то в дальних его концах.

– За что?! –схватившись за наверняка горящую щеку, возмущенно крикнул Майк.

Усмехнувшись и скрестив руки на груди, Киша выдала, не моргнув и глазом:

– На будущее, если вдруг обидишь её.

Возможные возражения потонули в гуле, который обозначал, что толпа «отмерла» и поспешила сделать вид, будто не наблюдала за всей этой, весьма живописной картиной. К нам же приблизились с обеих сторон одновременно Кристиан, который смотрел на наши до сих пор сцепленные ладони с долей неодобрения, но всё же без особого удивления. Да, кажется, все вокруг понимали то, что дошло до меня совсем недавно. Хорошо хоть, что вообще дошло, верно?

Но куда больше остальных меня беспокоила реакция Кевина. Майк признался мне, что этот милый парень с дредами, который помог мне в мой самый первый учебный день, и который был лучшим другом Кинга, испытывал ко мне отнюдь не дружеские чувства. Подобное открытие стало для меня сродни удару по голове, и в который раз я поняла, насколько всё же слабо развиты все мои женские детекторы. Ну, те самые, которые помогают представительницам моего пола с полувзгляда определять, кто из мальчишек и на кого запал. Тут же вспомнились все намеки, которые мне кидали Крис и Киша, да и поведение самого Кевина теперь рассматривалось мной через несколько иную призму.

Поэтому, я с некоторой опаской подняла на него взгляд, стоило ему к нам приблизиться. Однако, мои опасения, как оказалось, не стоили и выеденного яйца – Джонс улыбался всё также лучезарно и искренне, как и всегда. Подмигнув мне, он хлопнул лучшего друга по плечу и спросил только:

–Ты на лекции то идешь, дружище? Или сил отпустить свою девушку у тебя нет? Ну, я могу тебя понять – такую красавицу стоит держать как можно ближе к себе. А то уведут ненароком – и ищи ветра в поле потом.

После чего парень с дредами громко расхохотался, явно довольный своей шуткой. Я же чуть зарделась от его слов и бросила осторожный взгляд в сторону своего парня (мне кажется, я всё же никогда не привыкну его так называть). Тот наблюдал за другом с легкой, почти снисходительной улыбкой, однако я почувствовала, что хватка его усилилась, и мою ладонь ощутимо сжали, вынуждая меня негромко, но очень протестующе пискнуть.

– Так, простите, извините, дайте пройти. Хватит топтать мне ноги, это вам не паркет, – послышалось громкое пыхтение со стороны аудиторий.

К нам, активно орудуя локтями и распихивая зазевавшихся студентов, вполне себе так торопливо плыл крейсер по имени Дуглас. На его всегда спокойном и почти умиротворенном лице явно читалось нетерпение. Поравнявшись с нами и чуть поморщившись – видимо, кто-то всё же умудрился отдавить парню ногу или две – тот выдал:

– Нет, я, конечно, всё понимаю – любовь и всё такое. И поверьте – я искренне рад за вас. Но если вы сейчас же не отлепитесь друг от друга и не проследуете каждый в свой кабинет – кого-то явно будут ждать проблемы. Звонок был уже три минуты назад!

 И действительно – коридор опустел практически со скоростью звука. Видимо, за всеми этими разборками и поздравлениями мы не услышали эту, весьма громогласную трель.

Улыбнувшись, Майк спросил у меня:

– Увидимся во время обеда?

Я кивнула, неожиданно оробев под взглядами наших друзей, и смогла выдавить из себя только тихое:

– Конечно.

Наклонившись, Кинг осторожно клюнул меня в щеку чуть прохладными губами, после чего выпустил из руки мою ладонь – от этого у меня как-то неприятно екнуло в груди – и, махнув Крису с Кишей, отправился с друзьями в сторону аудитории. Мы же втроем, спохватившись, поспешили к своей.

Всю лекцию Кристиан не сводил с меня внимательного взгляда, заставляя меня нервно ерзать на своем месте. Я пыталась понять, что он хочет увидеть, но, даже в пятый раз перебрав в голове все возможные варианты, так и не пришла к единому мнению. Может, виной всему была скромная, но очень искренняя улыбка, которую, как ни пыталась, я так и не смогла стереть со своего лица. Она привлекала внимание не только моего друга – то и дело я ловила на себе полные нездорового любопытства взгляды других сокурсников, но их игнорировать было гораздо легче. Они ведь не могли залезть мне в голову. А вот у Криса были все шансы – он итак в моей черепушке практически прописался, как и в моей квартире.

После занятий, когда я бодро шагала к выходу в числе последних, друг схватил меня за руку и оттащил в сторону. Видимо, не выдержал. Хотя, стоит отдать ему должное – он держался не один час, прежде чем сдаться во власть своего любопытства и начать допрос с пристрастием.

Я уже приготовилась было отвечать на все его вопросы из серии «Что? Где? Когда?», однако, то, что сорвалось с губ моего лучшего друга, несколько пошатнуло мою тактику.

– Ты уверена в том, что делаешь?

Бросив растерянный взгляд на ожидавшую нас Кишу, я увидела в ее глазах тот же огонек, что горел во взоре Криса, и до меня дошло, что же это было. Не любопытство – беспокойство. Кристиан искренне переживал, как настоящий друг волновался о том, не сглупила ли я, и не будет ли мне потом больно.

Но и на этот вопрос у меня был ответ. Только один, единственно верный. Встретив его взгляд, я произнесла всего одно слово:

– Да.

Взгляд младшего Кинга смягчился, и он, наконец, позволил себе улыбнуться.

– Тогда – я рад за вас, – сообщил он, и я поняла, что именно этих слов мне так не хватало.

Я могла сколько угодно кичиться своей независимостью и от других людей, и от их мнения, но на самом деле были те, кто одним только взглядом могли лишить меня равновесие. Получить их одобрение, признание – это было сродни грузу, разом вдруг упавшему с плеч.

И в этот раз я улыбнулась широко и искренне, ни секунды себя не сдерживая.

С того утра прошло всего четыре дня, но для меня каждый из них напоминал маленькую жизнь – столько в них было эмоций. Начнем с того, что наша компания на время обеда существенно расширялась – сидеть в кафетерии отдельно мы с Майком категорически отказывались, и нашим друзьям пришлось с этим смириться. Но их это, как мне кажется, не сильно то и напрягало, поскольку Крис и Кевин знали друг друга давно, так что общий язык нашли быстро. Киша от них не отставала, разбавляя диалог привычными для всех язвительными шуточками. Дуг привел свою подругу – милую, чуть застенчивую Лелиану с факультета иностранной филологии, и она, постепенно привыкая к нам, с каждым разом всё активнее принимала участие в разговорах.

К взглядам, которые на меня не бросал разве что ленивый, я уже привыкла. Я понимала их источник – все ждали, когда Майк, известный своим распутным поведением, бросит и меня. Не хотелось их разочаровывать, но мне было точно известно, что этого не случится. Первоисточник сказал, во время приватного интервью, если вы понимаете, о  чём я.

Майкл. Майк. Майк-Майк-Майк. Каждая моя свободная минута была буквально наполнена им. Крис уже даже начал жаловаться, что забыл, как я выгляжу в одиночестве, что было наглой ложью, ведь на планерках в редакции я появлялась сольно. Фигня, что за эти дни актив университетской газеты собирался всего один раз – важен сам факт. Была одна? Одна. Ну и всё, придраться не к чему.

На самом деле, как бы глупо это не звучало, но нам сложно было порознь. Я испытывала буквально физическую боль, кожей ощущала отсутствие Майка. Это было, словно одного человека – нет, одну душу – разорвали пополам и отправили практически в два разных уголка планеты. У душ этих грубые, оборванные края, которые постоянно кровоточат. И, лишь соединившись, боль от ран перестает утихать. Вот примерно тоже самое я ощущала, стоило нам расстаться. Словно эти самые края ран снова начинали открываться, и я буквально чувствовала, что мне нужно обратно, туда, где не больно.

Глупо – так сильно влюбиться за какие-то дни. Это действительно похоже на сон, когда ты долго ворочаешься в постели, недовольно морщась и пытаясь уснуть, а потом вдруг разом проваливаешься в мир грез. Вот как это ощущалось.

Распавшись на две почти равные части, наша компания вновь разбрелась по аудиториям. Несмотря на что, что март едва успел начаться, все преподаватели, как один, резко вспомнили, что скоро сессия. Ну, как скоро – через почти три месяца. Но взвалить целую кучу самого разного по содержанию и нагрузке материала было решено уже сейчас. Причем, такая картина нарисовалась абсолютно у всех факультетов – мы проверяли и составляли статистику, не смеха ради, а для газеты.

Поэтому, хочешь не хочешь, а все романтичные грезы пришлось срочно прогнать из головы, и сосредоточить всё внимание на кафедре, на которой очередной специалист и знаток своего дела громко разглагольствовал, пытаясь впихнуть в наши отчаянно сопротивляющиеся головы свежую порцию знаний.

После трехчасовой, изнурительной лекции, я буквально выползала из аудитории, мечтая лишь об одном – оказаться дома, на своем родном диване, и чтобы Майкл Кинг играл роль моего персонального раба и массировал мне ступни. Ох, эти сладкие мечты.

Однако, с планами мне пришлось повременить, когда по дороге к лестнице меня буквально подрезала, словно лихой Шумахер в юбке, одна из студенток.

– Привет, Соколова, верно? – как всегда, чуть коверкая мою фамилию и делая ударение почему-то на первый слог, спросила девушка.

– Эм…ну да, – кивнула я, разглядывая её и пытаясь понять, откуда она взялась и почему её физиономия кажется мне знакомой.

– Мы можем поговорить буквально минуту? Наедине, – добавила девушка, кидая многозначительный взгляд в сторону Киши и Криса, как всегда находившихся рядом.

Окинув взглядом её вполне такую хрупкую фигуру и прикинув, что особого вреда она мне причинить не сможет даже при всём желании, я кивнула. Послав друзьям ободряющую улыбку, я проследовала за девушкой. Проследив за тем, как она вышагивает, весьма вызывающе покачивая бедрами – никаких намеков, просто заценила женскую задницу, будто вы так не делаете никогда – я вспомнила, откуда она кажется мне знакомой. Эта девица была членом группы поддержки факультета искусств.

Кстати, об этой компании. Насмотревшись фильмов и сериалов, я была твердо уверена, что узнаю чирлидерш из тысячи, безошибочно ориентируясь по их пестрым и до безобразия коротким юбочкам. Для чего мне это, спросите вы? Всё просто – помня, что все в группах поддержки являются первоклассными стервами, я хотела всеми силами стараться их избегать. Но оказалось, что они мало того, что являлись более-менее адекватными девчонками, так еще и одевались как все. Не знаю, может, в школах всё было иначе, и там чирлидерши реально чуть ли не спали в форме, но в институте эти девчонки не выделялись. И это казалось мне более чем разумным, потому что – нахрена всё время ходить в этой дурацкой форме? Чтобы всем показать, что ты принадлежишь к элите? Вот уж полный бред. Потому что нужно говорить всю правду полностью – принадлежать к дурно пахнущей элите. Ибо группа поддержки тренировалась практически наравне с баскетболистами, и я, быть может, открою великую тайну, но девчонки потеют. Также, как и парни. И никакой душ не смоет эти ароматы со спортивной формы.

Ну так вот. Эта девица, которой очень почему-то захотелось со мной поговорить, была одной из них. И, судя по тому, чей факультет она представляла, я примерно догадываюсь, о чем именно она жаждет со мной поговорить.

– Меня зовут Кейт, – представилась девушка, откидывая за спину одну из своих выжженных перекисью белых прядок.

Да, забыла добавить – чирлидерш всё же можно было найти в толпе. Они все, как на подбор, обладали кукольной внешностью. Конкретно эта особь, стоящая передо мной, обладала полным набором – белыми волосами, огромными синими глазами с поистине коровьими ресницами, пышными губами и аппетитными формами. А косметики на ее личике было настолько много, что казалось, тресни ее по затылку – и все начнет осыпаться.

Ну, хоть здесь стереотипы не ошиблись.

– Мое имя ты знаешь, так что давай ближе к делу, – я даже не пыталась быть вежливой, – Меня друзья ждут, так что, сама понимаешь.

Скривив напомаженные губы, Кейт кивнула:

– Я просто хотела тебя предупредить. Будь осторожней с Майком. Он – не тот, кем кажется.

Я сдержалась от картинного закатывания глаз, но вот сдержать обреченный вздох оказалось не в моей власти. Подобные беседы у меня уже случались – с Кишей, Крисом и другими сокурсниками, которые почему-то решили, что их это касается. Даже редактор нашей газеты – и тот вставил свои двадцать пять центов, не упустив случая предостеречь меня. Каждый считал своим долгом напомнить мне о том, что Майкл Кинг – чудовище, терзающее сердца девушек, а потом выкидывающее их за ненадобностью.

Никто не верил в то, что он может измениться. Никто, кроме меня – ну и всё же Кристиана. Он всегда видел в брате лучшее и, видимо, приучил меня к тому же. Да, я не отрицаю того, что Майк был…мягко говоря, непорядочным. Мало того – я была той, кто стоял в первом ряду его порицателей. Но я не зря славилась своей наивностью и верой в людей. И в Майка я тоже верила. Всей душой. Потому что чувствовала, что он изменился –сердцем, душой и всем, что еще входит в этот комплект.

Но с друзьями и сокурсниками то всё понятно. Одни переживают, другим просто охота языками почесать. Однако они-то меня хотя бы знают. А эта мадам вообще с чего решила, что может ко мне лезть со своими советами?

– Я, конечно, дико извиняюсь, – вранье, ни о каком сожалении не может быть и речи, – Но с хрена ли тебя это вообще касается? Мы ведь даже не знакомы, – А вот это уже чистая правда.

Кейт кивнула и состроила одну из мордашек, которая, видимо, должна была выражать сочувствие, прежде чем снова открыть свой ротик:

– Можешь считать это женской солидарностью. Я не хочу, чтобы ты настроила себе воздушных замков, и потом разочаровалась. Пойми, Майк – кобель. Смысл его жизни – это покрыть как можно больше самок.

Хмыкнув от такого, мягко говоря, грубого сравнения, я поинтересовалась с легкой усмешкой:

– А может, он просто ищет ту самую самку? Ну знаешь, как волк – с одной и навсегда.

Кейт покачала головой с таким притворно-сочувствующим лицом, что мне очень сильно захотелось ей врезать – я прямо-таки ощутила, как зачесались мои руки:

– Ты еще такая юная и наивная. Столько в жизни не понимаешь, – в этот момент в голове против воли возникла мысль, что уж одно я точно понимаю – как грамотно оттаскать блондинку за ее крашенные патлы, – Эта история не про Кинга. Я не хотела тебе говорить, но он переспал со всеми из группы поддержки. Каждая наивно думала, что станет для него одной единственной, но их всех ждало одно – разочарование. Каждая из моих девочек плакала по твоему, так называемому, парню, уткнувшись мне в плечо.

А вот тут я уже явственно ощутила, как скрипнули мои зубы, когда я резко сжала челюсть, от нахлынувших на меня ярости и ревности. Нет, серьезно?! С каждой?! А ничего, что в команде болельщиц пятнадцать человек?! И это я еще запасных не посчитала. Нет, я, конечно, знала, что Майк вел разгульный образ жизни, но чтобы настолько!

Однако, я понимала, что терять лицо мне категорически нельзя. Эта мадам только и ждет от меня подобной реакции, умело провоцируя. Такие особи привыкли задавливать противника, выискивая слабые места и нажимая на них с садистским удовольствием, наблюдая за тем, как жертва корчится в агонии. Вот только она не на ту напала. Мы, русские, никогда не сдаемся, и какая-то там американская мисс в короткой юбочке – не помеха.

Поэтому, растянув губы в самой искренней улыбке, на которую я только была способна, я выдала:

– Спасибо, конечно, за предупреждение, но, пожалуй, я к нему не прислушаюсь. И ты должна понимать, почему. Ведь если Майк переспал с каждой в команде, то и ты исключением не стала. А раз так, то ты прекрасно осведомлена о том, насколько мой парень хорош в постели. И я буду просто дурой, если добровольно откажусь от этого. А теперь прости, но меня действительно ждут друзья и парень-секс-машина. Всего хорошего.

Сказав все это, я пару секунд разрешила себе понаблюдать за тем, как вытягивается ее лицо, после чего развернулась и спокойно вернулась к друзьям. Которые наблюдали за моим приближением с искренним любопытством.

– Что хотела мисс Я-Местная-Богиня-А-Вы-Все-Ничтожества? – поинтересовалась Киша.

Но я только отмахнулась, не желая даже вспоминать об этом:

– Так, ерунду какую-то. Не берите в голову.

– Согласен, – кивнул Крис, просовывая руку мне под локоть, – Давайте о приятном. Какие у нас планы на вечер?

– Ну, я вообще думала о чем-нибудь спокойном, – отозвалась я с легкой улыбкой, – Типа кино, или массажа. Или… – я осеклась, стоило нам только завернуть за угол и оказаться на площадке перед главной лестницей.

Все мысли, планы на вечер, даже имена друзей – всё вылетело из моей головы, стоило мне сделать первый шаг и замереть. Шедшая чуть позади Киша тихо охнула, а Крис судорожно сжал мой локоть, но я оставила вспышку боли без внимания.  На секунду мне показалось, что все это – сон, дурной кошмар, и, стоит мне опустить взгляд, как я пойму, что на мне нет одежды и просто проснусь. И снова окажусь в той реальности, где рядом сопит и крепко обнимает меня мой парень, который буквально пару часов назад мыл на моей кухне посуду и рассказывал мне забавные истории. Тот парень, чей браслет украшает мое запястье.

Но нет – хватка на руке усиливалась, и это была явно не фантомная боль. Значит, и всё, что меня окружало, являлось не сном, а самой что ни на есть реальностью. Той реальностью, в которой Майкл Кинг, мой парень и брат моего лучшего друга, целует другую девушку, под одобрительные крики толпы, стискивая пальцами ее не самую тонкую, смею заметить, талию.

Кажется, на годовщину своей жизни в Америке я получила еще один, очень  ценный и важный подарок. Разбитое сердце.

Глава двадцать третья

Милые дамы, запомните одно правило, один раз и на всю жизнь. Если ваш парень, которого вы еще к тому же и любите, вдруг решил изучить гланды другой бабы и ненароком попался вам на глаза – главное, не психовать и не действовать импульсивно. Выкиньте из головы те соблазнительные сценарии, в которых вы наматываете волосы этой швабры на кулак, после чего прикладываете ее нос к своему колену. Даже стоит отказаться от вариантов развития событий, в которых фигурирует, опять же, ваше колено, и его яйца. Да, я не спорю – наблюдать гримасами боли и унижения на их лицах будет чертовски приятно – да и яйца звенеть у этого гада будут наверняка очень громко – но не нужно.

Главное – это сохранить достоинство. Никогда не забывайте, что на вас наверняка смотрят люди – кто-то с сочувствием, кто-то откровенно развлекается, ну а некоторые индивиды и вовсе испытывают злорадное удовлетворение. Нельзя подкармливать шакалов, давая им то, в чем они нуждаются – вашу реакцию. Эмоции, слезы, крики, разбитую посуду – всё это нужно оставить до того момента, когда вы окажетесь дома, наедине с собой и своей болью. А в эту минуту – плечи расправить, грудь вперед и шагом марш, строить новую жизнь.

Всё это я мысленно повторяла все те несколько секунд, которые потратила на лицезрение открывшейся мне картины. После чего решила, что с меня хватит. Кадров мне хватит на несколько недель кошмарных снов вперед.

Я никогда не считала себя хорошей актрисой. Писателем – да, журналистом – быть может, но не той, кто умеет правильно себя вести перед камерой или публикой, выдавая необходимые эмоции за действительные. Однако, оказалось, очень просто притвориться, что тебе всё равно. Смерить эту парочку равнодушным взглядом, в котором не было ни единой эмоции – ни злости, ни разочарования, даже подруга брезгливость куда-то спрятала свою зеленую голову – и просто пройти мимо. Повернуть голову – нет, они этого не заслужили. В эту секунду они были для меня всего лишь мусором. А ведь он не достоин внимания, верно?

А в момент, когда Кинг всё же вспомнил, что находится в переполненном студентами коридоре и оторвался от своей подружки, чтобы зачем-то сделать несколько быстрых шагов по направлению ко мне, эмоции вернулись. Холодная, расчетливая злость. Она не позволяла своей огненной подруге Ненависти взять верх и начать с визгом выцарапывать глаза обидчику. Нет, ничего такого. Но когда Кинг с прекрасно сымитированным волнением выдохнул:

– Кристина, – и попытался взять меня за руку – вот тут-то я немного ослабила хватку.

Развернувшись, я отвесила весьма крепкую пощечину – такую, что ладонь словно обожгло от удара. Но я не обратила на это ни малейшего внимания. Боль физическая в этот момент была чем-то далеким – ничто, по сравнению с тем, что творилось в моей душе.

В наступившей тишине хлопок прозвучал, подобно взрыву. Майк схватился за щеку, на которой уже отчетливо проступал красный след от моей руки, и бросил на меня такой беспомощный взгляд, что на секунду мне стало его даже почти жалко.

Почти.

– Не смей ко мне прикасаться, – негромким, полным ледяной ярости голосом, сказала я, – Никогда.

– Но Крис… – почти растерянно выдавил из себя старший Кинг.

В его глазах при этом буквально светились непонимание и даже какая-то обида. Мне захотелось рассмеяться, даже не так – расхохотаться, громко, до истерики. Потому что – серьезно,  Майк? Ты сейчас решил строить из себя обиженного? Ты?! Или, быть может, я что-то не так поняла? Ты делал ей искусственное дыхание, потому что она подавилась – ну я не знаю, твоим языком?!

Но ничего этого вслух я не произнесла. Потому что устраивать скандальные разборки, на глазах у жаждущей зрелища толпы – это не мое. Не такой я человек. Во мне еще сохранилась хоть крупица уважения к себе.

Поэтому, смерив парня еще одним, полным холодного равнодушия и абсолютно показного спокойствия, я просто развернулась и ушла. Не убежала, но шаг был далек от привычно спокойного. Мне хотелось покинуть это место. Как можно скорее, и желательно навсегда.

Вот только идти мне было некуда. Когда на улице меня нагнали Крис и Киша, после чего первый рывком развернул меня к себе, я поняла, что нервишки сдали – меня трясло, как в лихорадке, а взгляд метался по людям, зданию, испуганным лицам друзей, не в силах остановиться на чем-то одном.

– Кристина! – как сквозь толщу воды до меня донесся испуганный голос лучшего друга, – Кристина, очнись!

– Да-да, – негромко пробормотала я, пытаясь дышать, и понимая, что грудь словно раскаленным обручем стиснули.

– Хей, подруга, посмотри на меня, – это уже был грубоватый голос Адамс.

Послушавшись, я усилием воли заставила себя сосредоточиться на глазах Киши, в одной брови которой поблескивала на солнце серьга. В голове мелькнула шальная мысль – может, тоже сделать себе пирсинг? А еще лучше – проткнуть металлом себе всё лицо, чтобы гарантированно отпугнуть от себя всех мужчин на планете и таким образом хоть как-то уберечь свое сердце от таких вот посягательств.

Серые глаза Киши буквально горели от переполнявшего её беспокойство, и мне снова стало стыдно – на этот раз за свою несдержанность. Боже, кажется, всю свою жизнь я только и делаю, что стыжусь – то своих чувств, то поступков. Этот порочный круг когда-нибудь разорвется, или я до самой старости только и буду разочаровывать близких мне людей?

Поэтому, стряхнув с себя надвигающуюся истерику, я постаралась взять себя в руки и максимально твердо ответила на взгляд подруги. Надеюсь, что эти попытки не выглядели слишком уже жалкими.

– Всё в порядке, – отозвалась я, чувствуя, как мой сухой голос режет горло, словно наждачная бумага.

– Ты уверена? – с нескрываемым сомнениям и в голосе, и в жестах, и во взгляде, спросила Адамс, – Выглядишь…не очень.

Ох, дорогая моя Киша, знала бы ты, как я себя чувствую – точно не задавала бы таких вопросов. Хотя, о чем это я – подруга ведь уже была на моем месте. Разве что, ей Майк не говорил тех же слов, которые щедро вливал в мои уши, и не держал за руку, не прижимал к себе по ночам и не обещал каждым словом и жестом, что не обманет и не бросит. Нет, Киша не может понять, насколько мое внешнее «не очень» не может передать всю картину – то, насколько «не очень» мне внутри.

Однако, ей, как и Кристиану, вовсе не обязательно знать об этом. Друзья итак волнуются за меня, незачем усугублять ситуацию. И уж точно Крису не нужно знать, насколько сильно его старший брат успел проникнуть мне под кожу, ведь это может привести к очередной ссоре братьев. А этого я хотела меньше всего. не из-за Майка, нет, меня беспокоило исключительно душевное равновесие лучшего друга.

Поэтому, кивнув, я постаралась произнести максимально спокойно:

– Говорю же – я в порядке. Да, это было несколько не вовремя, но с другой стороны – кто-то ожидал другого расклада? Это же Майкл Кинг, – добавила я с чуть нервным смешком.

– Кристина, – осторожно позвал меня Крис, но я только отмахнулась и повторила, уже чуть уверенней:

– Я в порядке. Мне просто нужно…время. Я чуть отойду от шока, закопаю все свои ножи и катану, чтобы не отпилить твоему братцу голову в качестве сувенира – и всё будет в порядке.

– С этим я могу помочь, – хмыкнув, сообщила Киша.

Но я только покачала головой:

– Не стоит. Я справлюсь сама. А сейчас, ребят, вы простите, но мне правда нужно немного побыть одной.

– То есть, наш совместный вечер отменяется? – растерянно спросил Кристиан, и Киша тут же шикнула на него:

– Ты же слышал – ей хочется побыть одной.

– Да, я вам позвоню позже. Обещаю, – скороговоркой выпалила я, заметив, что двери университета открываются и в проеме показывается знакомая встрепанная макушка.

Прежде чем друзья успели отреагировать, я уже развернулась и практически пулей устремилась к автобусной остановке. Не знаю, с чего я вообще решила, что Майк будет со мной разговаривать, но дабы не допустить даже возможности нашей встречи в ближайшее время, я решила, что лучший способ – это просто смыться.

К счастью, кто-то там сверху решил поддержать меня в этом. Поскольку, стоило мне только примчаться на залитую солнцем автобусную станцию – как тут же остановился и нужный транспорт. В который я поспешила запрыгнуть, желая оказаться как можно дальше от этого места.

*****

Один минус есть в жизни в незнакомом городе – некуда бежать. Нет такого места, куда можно было бы уехать, где можно было бы просто пережить несколько невыносимо тяжелых минут. Друзей, которые могли бы успокоить и предложить набить морду твоему обидчику. Хотя, о чем это я – именно в Нью-Йорке я и нашла таких людей, вот только они и были последними, кого я бы могла попросить о подобном.

Сперва у меня была идея взять плавучее такси до Статуи Свободы – в этом месте мне всегда неплохо думалось. Я до сих пор помню ту смесь страха и восторга, которая обуяла меня во время первого рейса на небольшой островок. Но сейчас я не могла этого сделать – мою обитель спокойствия не должны были омрачать эти ядовитые мысли и чувства, что затопили, кажется, всю душу. Да и не исключен вариант, что в какой-то момент я бы просто начала реветь, а это – зрелище не для посторонних глаз.

В общем, податься мне было некуда, так что я отправилась в самое банальное место – к себе домой. Не в Россию – хотя желание купить билет в один конец было очень велико. Нет, я отправилась в самую маленькую уютную квартирку, закрылась на все замки, и только когда последний спасительно щелкнул, позволила себе развалиться на части.

На самом деле, очень обидно, что все прочитанные книги, просмотренные фильмы и услышанные истории о несчастливой любви и прочих трудностях во взаимоотношениях никогда не могут подготовить тебя к тому, как, собственно, вести себя, если это случится с тобой. Я оказалась практически голой перед тем шквалом боли, который обрушился на меня.

Глухо всхлипнув, я буквально скатилась на пол прямо на пороге своей квартиры, чувствуя, что от боли в груди не могу дышать. Словно кто-то сдавил железной рукой мои легкие, перекрывая доступ кислорода, и теперь стоял надо мной, глумливо смеясь, в ожидании, когда я наконец, подохну.

Вспомнились слова Киши. Он поиграет с твоим сердцем, а потом сожмет так сильно, что оно лопнет, и только кровь будет течь по его пальцам – так, кажется, выразилась Адамс. Черт, подруга, почему я не послушалась тебя тогда? Было бы не так больно сейчас. Потому что всё оказалось в точности так, как она описывала – мной поиграли, и теперь ошметки моего сердца бросили мне под ноги, даже не потрудившись оставить рядом нитку с иголкой, чтобы было чем его заштопать.

Я не плакала, хотя стоило бы – говорят, это помогает. Но, как бы я ни старалась, слезы не хотели течь из моих глаз. Я просто лежала на полу, свернувшись в клубок, и медленно умирала от внутренней боли. Было обидно за себя – за то, что поверила, хотя практически всё вокруг кричало о том, что мне стоит держаться от этого человека подальше. Все говорили, что именно так всё и закончится, но я наивно полагала, что Майк изменился, что смог стать совсем другим, и что мы подходим друг другу. Но, это все равно, как если бы тигр вдруг решил стать вегетарианцем. Да, пару дней он бы продержался, но после ему бы вновь захотелось мяса. И даже если бы он замаскировался, не желая быть тигром, это бы ничего не изменило. Как бы не прятал он свои полоски – натуру и стиль жизни, навеянный веками эволюции, не перечеркнуть одним банальным желанием.

Сколько я так пролежала, точно мне не известно. Одно могу сказать точно – когда я всё же смогла сделать достаточно глубокий вздох и не поморщиться при этом от тупой боли, солнце уже спряталось за горизонтом, погрузив мою квартиру во мрак. Кряхтя, словно мне уже лет семьдесят, я заставила себя сперва сесть, а потом и подняться на ноги. Которые предательски задрожали, напоминая, что я ничего не ела с обеда. Организм требовал свою порцию витаминов и питательных веществ, но я слишком ненавидела весь этот мир, и даже при большом желании не смогла бы заставить себя что-то съесть.

Однако, от горячего чая я отказаться не могла – вслед за слабостью пришел озноб. Меня лихорадило, словно я простудилась, и мне было просто необходимо влить в себя немного жидкости. Поэтому, едва передвигая ноги и силясь не хныкать при этом, я всё же добрела до кухни. Поморщившись от яркого света, который больно ударил по чувствительным глазам, я включила чайник и открыла верхний ящик, пытаясь найти тот сбор, который бы меня сейчас устроил.

На глаза тут же попалась банка с зефиром. Я так и не решилась открыть её, так что даже не знаю, какой на вкус подарок Майка. Тут же вспомнилось, как он мне вручал его – со смущенной улыбкой и дурацкой запиской. Теперь всё это напоминало какой-то глупый фарс, хитрый план, с помощью которого Кинг пытался получить мое расположение. А ведь он действительно охотник по натуре – как всё рассчитал, вымерял свою стратегию буквально по шагам, нащупывая кочки в этом болоте по имени Кристина Соколова. Молодец, Майк, грандиозная работа.

Отодвинув в сторону банку, с которой я даже декоративный шарфик до сих пор не сняла, я достала банку с моим любимым чаем – мятным, с корицей и кусочками сушеных яблок. Ничего не напоминает комбинация? Правильно – так всегда пахло от Майка. Черт, этот человек действительно умудрился залезть мне под кожу, и теперь совершенно не желал покидать насиженное местечко. Но ничего. Немного времени – и всё пройдет. Я точно знаю.

Звонок в дверь разбил мои надежды. Вздрогнув, я просыпала чай мимо чайничка, и сушеные листья рассыпались по столу. Собрав его, я вздохнула, услышав еще одну, чуть более настойчивую трель. Вот и кого там принесло? Неужели мои всегда чуткие друзья в этот раз не поняли, что я не хочу никого видеть?

Подойдя к двери, я по уже сложившейся привычке сперва посмотрела в глазок. Посмотрела – и тут же отпрянула от двери, чувствуя, как сердце начинает бешено колотиться где-то в районе горла, а спина тут же покрывается предательской испариной.

За дверью стоял напряженный и до странного бледный Майкл. По крайней мере, мне так показалось за ту долю секунды, что я смотрела на него. Проверять свою теорию я не стала, поскольку реакция у моего тела при виде своего уже бывшего парня была одна – мне стало мучительно больно. Помните, я говорила про края ран, которые кровоточили, стоило мне оказаться далеко от своей, так называемой, родственной души? Так вот теперь эти раны не просто открылись – кажется, каждую из них проткнули еще и раскаленным прутом. Я снова почувствовала, что разваливаюсь на части, и больше всего мне хотелось снова свернуться в клубок на полу и лежать так, тихо скуля, до скончания веков.

Зачем он приехал? Решил убедиться в том, что сделал мне достаточно больно? Утвердиться в своей победе? За что он так со мной? Зачем мучает меня? неужели не понимает, что делает мне только хуже этим своим поступком? Или он всё же это понимает и поступает так специально?!

Словно желая надавить посильнее на мои раны, Майк подал голос. Сквозь запертую дверь я услышала громкое и отчасти требовательное:

– Кристина! Я знаю, что ты дома – видел веет в окне. Открой, нам нужно поговорить.

Больше всего мне хотелось крикнуть ему, чтобы он уходил и оставил меня, наконец, в покое. Его игра затянулась, и она не казалась мне ни забавной, ни интересной. Но ответить – это значит заговорить с ним. А это могло быть еще более ужасным вариантом – вступить с ним в диалог, я имею в виду. Эот человек запросто мог одним звуком своего голоса ввести меня в транс такой силы, что я бы проглотила всё, что он бы мне попытался втереть. И я знаю, что конец такой истории лишь один – я поверила бы ему, открыла бы дверь, и мы бы помирились.

Нет, не бывать этому. Так что я просто притворилась частью стены, прижавшись к ней спиной и стараясь отключить своё сознание. Нужно было вернуться на кухню, или вообще закрыться в спальне, чтобы ни один звук с лестничной площадки не потревожил меня, но я была слишком слабой для этого.

– Кристина, – голос Майка был уже не таким уверенным, и я услышала в нем какие-то совершенно новые нотки – сожаление, – Прошу тебя, дай мне всё объяснить. Ты поняла всё совершенно не так.

Тут я не выдержала и едва слышно фыркнула. Боже, какая банальная отмазка. Я, кажется уже говорила, что Майкл Кинг – одно ходячее клише? Ну так вот – этими словами он лишний раз подтвердил мое утверждение. Потому что более банальные слова придумать было просто невозможно, при всём желании. И он действительно думал, что после этого я растаю и тут же распахну перед ним двери? Наивный.

А по поводу эмоций в его голосе – что же, Кинг был действительно хорошим актером. Я бы сказала – первоклассным. Даже Станиславский засомневался бы, и лишний раз подумал бы перед тем, как вынести свой окончательный вердикт – верю или не верю. Что уж тут взять с постой девушки, которая мало что смыслила, как оказалось, в этой жизни.

– Кристина! – дверь чуть тряхнуло – Майк пустил в ход кулаки, калеча ни в чем не повинное дерево, – Открой сейчас же! Я не уйду, пока мы не поговорим!

Но я сдаваться не собиралась – выдохнув, чувствуя, как легкие со свистом вылетают из объятых огнем легких, я медленно опустилась на пол, прижавшись лопатками к холодной поверхности стены и слушая этот голос. В голове билась лишь одна мысль – зачем? Неужели, он не всё себе доказал?

А после я услышала то, что заставило меня буквально заткнуть уши руками и стиснуть зубы, сдерживая рвущийся наружу крик.

– Как ты не понимаешь – я ведь тебя люблю, – негромко, но отчетливо произнес Майк.

Ох, это был явно запрещенный прием. Нельзя так. Нужно же иметь хоть какие-то рамки приличия. Неужели Аарон и Сабрина не объяснили сыну, что бить лежачего – плохо и некрасиво? Потому что он сейчас поступал именно так – играл, грязно и непрофессионально. Подставлял мне подножку, чтобы после посмеяться над тем, как я буду пытаться встать на ноги.

Не в силах больше слушать всё это, я, цепляясь за стену, поднялась на ноги и побрела на кухню. Внутри не было ничего – ни эмоций, ни чувств, ни внутренних органов. Лишь один фарш – противный, несъедобный. Вот что могут сделать всего лишь несколько слов – не просто убить, а отбить всякое желание на простое существование.

Оказавшись на кухне – там, где до меня не могли донестись губительные слова – я застыла на пороге, растерянно оглядывая столь привычный интерьер. Всё здесь было привычно и знакомо, каждая вещь знала свое место и была мила моему сердцу. Свой дом я строила по крупицам, по кусочкам, вкладывая во всё душу, любовь, всю себя. И если днем в мою голову закралась предательская мысль всё росить и уехать, то теперь я, наоборот, была полна решимости остаться и доказать всем – и себе самой – что я смогу. Выдержу, переболею, сломаю саму себя, но стану сильней. Да, сейчас я хочу умереть, но всё в моих руках. Я не позволю ничему и никому сбить меня.

На глаза снова попалась банка – единственная вещь, появление которой стало для меня не неожиданностью, но, скорее, фактом. И если раньше, когда я смотрела на нее, теребила клетчатый шарф – внутри словно загорался маленький, но очень теплый огонек, то сейчас…о, я чувствовала, но это было не то тепло – это было холодное пламя ярости, обиды и унижения.

Прежде чем я смогла себя остановить и напомнить, что лишние звуки дадут парню за дверью убедиться, что дома всё же кто-то есть, мои руки сами схватили банку со сладостями – и, размахнувшись, швырнули её на пол. Грохот и звон стекла, должно быть, слышали все соседи, но мне было плевать. С чувством мрачного удовлетворения я смотрела на осколки и зефир, усыпавшие чуть потертый паркет, и понимала, что вот она – точка.

Чтобы рана больше не кровоточила, ее нужно просто прижечь. Да, это адски больно, но после станет легче. Время – оно ведь тоже лечит.

Глава двадцать четвертая

Майк раздраженно хлопнул входной дверью, даже не заботясь о том, что на дворе уже стояла ночь, и весь дом был погружен в сонную тишину. Ему было плевать – парень даже хотел причинить всем как можно больше неудобств. Чтобы родители проснулись, начали задавать вопросы, и Кинг смог бы тогда, несмотря на всю свою гордость, уткнуться лицом матери в колени и попросить совета. Потому что никогда так сильно он в нем не нуждался.

Сабрина бы поняла. Она бы объяснила старшему сыну, как вести себя в ситуации, когда ты ни в чем не виноват, но все, абсолютно все настроены против тебя. Но увы, родители всегда спали достаточно крепко, не проснулись они и в этот раз. Так что, выдохнув, Майк просто поднялся в свою комнату, мечтая об одном – заснуть. А утром, открыв глаза, осознать, что весь прошедший день был просто одним большим, кошмарным сном. И всё снова сало прежним.

Но его планам сбыться было явно не суждено. Потому что родная спальня была, вопреки ожиданиям Майка, не пустой. На его кровати, замерев в напряженной позе, сидел Кевин.

Лучший друг выглядел не самым лучшим образом – встрепан, губы сжаты в тонкую линию, а глаза мечут молнии.Ну просто Тор Одинсон во плоти. Разве что Бог грома наверняка не носил такую прическу – не по чину, так сказать.

– Ну привет, – негромко, голосом, полным скрытой угрозы, произнес Джонс.

Пропустив часть с приветствием, Майк решил сразу перейти к делу:

– Ты как здесь оказался?

Хотя, Кинг примерно догадывался, каким будет ответ. Откровенно говоря, существовал только один, единственно верный вариант.

– Твой брат впустил, – подтвердил мысли друга Кевин, – Он не хотел, опасаясь, что я убью тебя. Но после видимо, решил, что ничего другого ты и не заслуживаешь.

Майкл вздохнул, ероша и без того встрепанные волосы. Он чувствовал дикую усталость – три часа под дверью Кристиныявно не прошли для него даром. Как и то, что ему в конечном итоге дверь никто не открыл. Это было сродни удару под дых – парень был твердо уверен, что русская – разумная девушка, и будет действовать, прислушиваясь к голосу разума, а не руководствуясь эмоциональными порывами. Но, оказалось, что Майк знает Соколову недостаточно хорошо.

Как, видимо, и Кевина. Поскольку второе, в чем Майкл всегда был твердо уверен, так это в том, то ничто в мире не поставит их дружбу под угрозу. Но сейчас, рассматривая чуть мутноватым от усталости взглядом искаженное злобой лицо Джонса, Майк понимал, что бури не миновать. Поэтому мысленно он настроился давать отпор, как в моральном плане, так и в физическом.

– Ты помнишь наш разговор? – всё так же не повышая голоса, спросил Кевин.

Майк кивнул, мысленно переносясь в вечер почти двухмесячной давности. Их беседа с Джонсом протекала именно здесь, в этой самой спальне. Два друга рубились в приставку, пока третий – Дуг –дописывал какую-то работу, оставшуюся еще с сессии, и висевшей над ним, как Дамоклов меч. Учеба этому парню всегда давалась сложнее, чем его друзьям, но это компенсировалось прилежностью и усидчивостью парня, а также его успехами в споре плюс, имея одну маму дизайнера, а вторую – ди-джея, Дуглас обладал удивительно развитой креативной жилкой. Большинство творческих идей – относительно концертов, спектаклей и прочего – рождались именно в его голове, за сотые доли секунд.

В общем, пока один мучился, между двумя друзьями произошел интересный диалог.

– Так значит, ты провел каникулы с Кристиной? – будто мимоходом спросил Кевин, не отрывая глаза от широкого экрана плазмы.

– Есть такое, – кивнул Майк, поддерживая нейтральный тон товарища.

– И как оно было?

– В смысле? – не понял парень сути вопроса.

– Ну, вы же не самые близкие друзья, а провели бок о бок почти две недели, – пожал плечами Джонс, – Не стремно было жить под одной крышей с русской? У нее ведь наверняка есть какие-то свои традиции, привезенные с родины? Тайные обряды и прочее?

Майк задумался – насколько позволяла всё еще включенная игра – после чего покачал головой, позволяя себе лёгкую улыбку:

– На самом деле было здорово. Кристина рассказала много интересных фактов о русских традициях. Они с Крисом на Новый год даже поджигали бумажки с желанием, а потом смешивали пепел с шампанским и выпивали это, пока часы не пробили двенадцать. Якобы такое желание обязательно сбудется.

– Жуть какая, – подал голос Дуг, не поднимая при этом головы.

– Я тоже так подумал, – кивнул Кинг, усмехаясь, – Но главное, что эти двое были довольны. Постоянно что-то делали, носились, в снежки играли. А я следи за ними, чтобы не покалечились, не заболели. Как за детьми малыми следил, ей-богу.

– Ой, скажи еще, что тебе это не понравилось – насмешливо протянул Кевин.

Майк промолчал, но его легкая, почти застенчивая улыбка была гораздо красноречивее слов. Джонс был прав – его другу каникулы не просто понравились. На самом деле чувство, которое он испытывал, вспоминая эти дни, можно было даже назвать счастьем. Часы, наполненные беззаботным смехом, весельем, шутками. Вечера у камина, с горячими кружками, гитарой, негромкими разговорами робкими улыбками. Майку давно не было настолько легко в общении с другими людьми. Особенно – с девушками. Нет, Кинг собаку съел в этом плане – он знал, как выгодно подать себя, что сказать, на какой рычаг нажать, чтобы дама, что называется, растаяла.

Тут было другое. Общаясь с Кристиной, Майкл мог позволить себе быть собой, не пытаться казаться лучше, не рисоваться, стремясь произвести впечатление. Словно они были знакомы, по меньшей мере, несколько лет, и Кристина действительно является частью его семьи. И Кинг пока не признавался в этом и самому себе, но на краю сознания уже болталась робкая мысль о том, что ему бы хотелось, чтобы так было всегда.

Наблюдая за поведением своего друга – а точнее, за отсутствием его как такового – Кевин негромко спросил:

– Она ведь нравится тебе, верно?

Спросил – и закусил губу, словно жалея о словах, так неосторожно оброненных. Или же просто боясь услышать честный и открытый ответ.

– Эм, ну да, – кивнул Майк, – Кристина – хорошая девушка, отличный друг, и поговорить с ней есть о чем. Хотя, иногда она переходит на своё родное наречие – и у меня просто уши вянут. Не понимаю я их варварский язык.

– Я не об этом, – покачал головой Джонс, решив, что раз уж начал, стоит довести разговор до конца, – Как девушка? Ты ведь считаешь её привлекательной? Не отрицай – я знаю тебя, кажется, целую вечность, и могу различить, когда ты запал на девчонку.

Майк хмыкнул, потирая шею – обычный его жест в моменты смущения. А ведь Кинг считал себя отличным актером, который мастерски умеет скрывать свои эмоции от окружающих. Так что же, выходит, он теряет сноровку? Или из-за этой русской его привычная техника дала сбой? Неужели, она настолько особенная?

Однако, парень не собирался отвечать на вопрос, столь небрежно оброненный его другом. Потому что он тоже слепым не был, и решил выбрать свою тактику, а именно – использовать против Кевина его же аргументы.

– Я тоже тебя неплохо изучил, – заметил Кинг с усмешкой, – И могу сказать, что именно ты – тот, кто запал на русскую.

– Так я этого и не отрицаю, – спокойно сообщил Кевин, – Кристина очень нравится мне. В этом нет ничего странного, ведь она – удивительная. А вот тот факт, что ты отрицаешь это, предпочитая переводить стрелки, очень многое говорит и о твоих чувствах.

Это было фиаско, и Майк понял это в ту же секунду, как губы его друга растянулись в легкую, лишенную насмешки, улыбку. Но она была невеселой – скорее, наоборот, словно Кевин знал что-то, что причиняло ему некий дискомфорт.

Почувствовав, как что-то не очень приятно кольнуло его в грудь – какая-то, пока не до конца понятая парнем эмоция – Майк с неохотой признал, почти процедил сквозь зубы:

– Ладно, быть может, ты и прав. Но тебя это не касается.

– А вот эти слова еще раз доказывает, что она тебе не просто симпатична, – тут же вставил свои два слова Джонс, – Ты всегда рассказывал нам с Дугом о своих пассиях. Мы порой уже и слушать тебя не хотели, но ты всё трепался и трепался. А сейчас из тебя и слова не вытянешь. Что же это? Неужели наш Майки влюбился?

– Ой, иди ты! – огрызнулся Кинг, чувствуя, как уши начинают пылать, выдавая все его эмоции.

– Да я-то пойду, – хмыкнул парень, – Тем более, мне здесь ловить явно нечего. Но, дружище, я тебя прошу – если у тебя это серьезно, то триста раз подумай, прежде чем сделать хоть что-то. Крис – классная, и она заслуживает, как минимум, честности и порядочного отношения. Если ты хочешь просто позависать с ней пару дней и бросить – лучше сразу брось это дело.

– А иначе что? – спросил Майк, глядя на лучшего друга с вызовом, – Что, набьешь мне морду? Променяешь лучшего друга на бабу?

– Может и так, – пожал плечами парень с дредами, – Я буду смотреть по ситуации. А пока – я даю тебе свое благословение, друг мой, – добавил Кев с улыбкой, пытаясь разрядить обстановку.

– О как. Уступаешь мне девчонку? – ухмыльнулся Кинг, ероша волосы.

– А то. Пользуйся, друг, моей добротой.

– Да бы задолбали! – не выдержав, почти рыкнул Дуг, поднимая глаза от конспектов, – Кудахчете, как две девчонки, нихрена из-за вас не понимаю. Если я завалю экзамен – вы оба у меня получите! И Кристина не достанется никому, потому что в сторону вас, инвалидов, и не посмотрит!

– Ну, кто знает, – протянул Кевин, – Может, у нее есть комплекс Матери Терезы и она будет с одним из нас из жалости!

В следующую секунду Джонс, бросив джойстик, уже убегал из комнаты, чудом увернувшись от летящего в его спину учебника, слыша только громкий хохот Майка. Который, спустя секунду сменился на обиженный вой, когда вторая книга угодила ему прямо в затылок.

Да, тогда они поговорили, и Майк ощутил даже какое-то облегчение от того, что Кев спокойно воспринял тот факт, что они запали на одну и ту же девчонку. Такого с ними не случалось никогда, ведь их привлекали совершенно разные типы дам. Но, рано или поздно, такая проверка дружбы должна была случиться. И, судя по лицу и настроению Джонса, эти двое собирались её провалить.

– Помню, – наконец, вынырнув из воспоминаний, сказал Майкл.

– И ты должен помнить, о чем я тебя просил. Ведь я крайне редко это делаю, – добавил Кевин всё тем же обманчиво мягким и негромким тоном.

Всё это – тон, скрытые упреки и взгляд лучшего друга – вывели парня из себя. Он итак весь день находился в подвешенном состоянии, балансируя на грани пропасти, под которой расстилалось море Отчаяния. Кингу нужно было плечо друга, его поддержка, и последнее, в чем он нуждался – это упреки.

Поэтому, Майкл не выдержал. И приханул. Скрестив руки на груди, он нацепил на лицо одну из самых мерзких своих масок и, растянув губы в противной усмешке, поинтересовался:

– И что теперь? Ты сказал, что будешь смотреть по ситуации. Так, и? Набьешь мне морду? Плюнешь в лицо и уйдешь? Или придумаешь что-то новенькое?

– Зачем ты это сделал? Я ведь просил тебя! – Кевин не выдержал и всё же чуть повысил голос.

Понимая, что наконец-то смог вытянуть друга на эмоции, Майк продолжил капать ядом, не понимая, что перегибает палку. Старая добрая позиция – ударь первым, не допусти, чтобы близкие сделали больно тебе. Майкл устал получать от всех упреки и мысленные тычки, потому что не ощущал за собой вины. Но, раз уж его объявили негодяем и мерзавцем, то нужно соответствовать статусу.

Поэтому, пожав плечами и нацепив на лицо уже маску равнодушия, Кинг уронил небрежно:

– Я думал, что у меня всё серьезно. Ошибся. Так бывает.

Слова больно царапали горло, но парень продолжал выталкивать их из себя, даже если при этом ему становилось противно от самого себя. Все считают тебя подонком – напоминал он себе мысленно каждую секунду. Даже лучший друг не стал исключением. Так что, нужно просто быть им.

– Так бывает? – повторил Кевин, – Так бывает?! Ты шутишь что ли?!

Майк поморщился:

– Ты разбудишь мою семью.

– Да мне плевать! – воскликнул Джонс, – Пусть просыпаются! Твои родители должны знать, в какого человека вырос тот милый добрый мальчик, которым они тебя так долго и упорно считали.

– Ты ничем не лучше меня, – хмыкнул Майк всё с тем же раздражающим безразличием, чувствуя, как внутри всё бунтует, сопротивляется этому яду, но не желая больше останавливаться, – Сам то помнишь, что сказал мне? Пользуйся, друг. Ну, так я это и сделал. Можешь забирать теперь обратно – и слова свои, и русскую. А то…

Договорить парень не успел – быстрый и точный удар в челюсть оборвал его на полуслове и сбил с ног. Упав, Майк ощутил во рту солоноватый привкус крови – Кев никогда не был слабаком, и дерьмо из людей вышибал с холодным расчётом. Вот и сейчас он излучал лишь ледяную ярость, склонившись над своим, видимо, уже бывшим другом. Который, подняв голову, не сделал ни единой попытки встать на ноги. И правильно, потому что Кевин тут же бы исправил это, еще одним ударом.

– Ты, – выдохнул он, сжимая кулаки в бессильной злобе, – Я всё еще не могу. Не могу ненавидеть тебя. Хотя это – всё, чего ты заслуживаешь. Но и видеть тебя я тоже пока не могу. И не хочу.

– Тогда уходи, – тихо произнес Майк, – Я не нуждаюсь в твоих осуждениях, и не хочу, чтобы ты маячил перед глазами с этим своим укором. Плюс, – добавил Кинг, – Ты разбил мне губу накануне фотосессии для рекламы весеннего концерта. Большое спасибо.

Желание врезать другу возросло в разы. Однако, Кевин решил в этот раз не поддаваться эмоциям. Стиснув зубы и сжав руки так, что костяшки пальцев побелели, он молча обошел лежащего на полу парня и вышел из спальни, хлопнув дверью с такой силой, что этот звук эхом отразился ото всех стен.

Майк же, стоило другу исчезнуть из поля его зрения, тихо выдохнул, тут же стирая с лица все свои маски. Сев на полу, он потер лицо, морщась от неприятного жжения в губе, но даже не делая попытки остановить сочащуюся из ранки кровь. Потому что понимал – заслужил. Каждым словом, каждым жестом. Единственное, о чем он жалел, так это о том, что Джонс ушел так быстро. Майк рассчитывал, что ему прилетит еще парочка ударов. А если уж совсем начистоту – Кинг хотел, чтобы его друг избил его до такой степени, чтобы он сидеть мог с трудом. Потому что верил, что физическая боль сможет унять душевную.

Поэтому, когда дверь негромко скрипнула, Майк быстро поднял голову. надеясь, что друг вернулся. Однако, его ждало горькое разочарование – на пороге стоял не Кевин. Нет, на него смотрела, облаченная в одну только длинную футболку, лучшая подруга его брата. Киша не выглядела заспанной – скорее, наоборот, её взгляд был сосредоточен, а вся поза выдавала, что девушка настроена на более чем серьезный разговор.

Вспомнив все предупреждения и угрозы Адамс, Майкл воспрял духом. Если Кев не смог добить его – с этим отлично справится и она. У нее и повод есть, и сил хватает. Так что, мигов напялив одну из масок и усмехнувшись разбитыми губами, Кинг спросил:

– Что, пришла добить меня? Придется встать в очередь.

Однако, Киша удивила его. Покачав головой, девушка сделала шаг, ступая в комнату и прикрывая за собой дверь. После чего, присев перед растерявшимся парнем, Адамс негромко произнесла:

– Можешь не стараться, – после чего добавила, кивнув на лицо Майка, – Сильно болит?

– Недостаточно, – буркнул парень, садясь ровнее, – Тебе то какое дело? Хочешь дождаться, пока боль утихнет, чтобы врезать мне посильнее? Тогда зря стараешься – легче мне не станет.

– Ты идиот, – хмыкнула Киша, – И это не лечится. Зачем ты наговорил Кевину столько чуши? Неужели сам в это веришь?

– А ты, выходит, нет? – фыркнул Майк, тут же морщась от боли в губе, – Брось, вы же все только и ждали того дня, когда я брошу Кристину. Ну вот, радуйтесь – это произошло. Я лишний раз подтвердил ваши теории относительно того, какой же я на самом деле подонок.

Киша, всё это время спокойно изучавшая лицо Майка, который, наоборот, с каждым словом всё больше краснел и распалялся, неожиданно мягко улыбнулась. После чего негромко спросила:

– Почему ты не сказал правду? Что эта девушка сама тебя поцеловала, а ты поздно среагировал?

Кинг моментально умолк и быстро перевел на Кишу взгляд. В его глазах читался откровенный шок, потому что она ожидал услышать это от кого угодно, но только не от странной, татуированной девушки, которая ненавидела его и больше всех остальных ждала того момента, когда он допустит ошибку. И теперь, вместо того, чтобы закапывать его, она произносит те слова, которые должен был произнести Кевин, Крис или сама Кристина – кто угодно, но не Киша.

– Откуда ты это знаешь? – едва слышно выдохнул Майкл в итоге.

Девушка пожала плечами:

Я не идиотка и умею решать уравнения. К твоей девушке подходит одна из твоих бывших подружек-чирлидерш и начинает рассказывать, какой ты мерзкий и непорядочный, и что ей стоит быть осторожней с тобой. И, словно подтверждая ее слова, меньше чем через минуту мы натыкаемся на тебе, целующего другую. Совпадение? Не думаю. Скорее хорошо продуманная стратегия. Тупая и исключительно женская, но, как нам удалось убедиться, весьма действенная. Тебя возненавидели, а Кристина, судя по твоему лицу, не хочет с тобой разговаривать.

– Она так и не открыла мне, – признался Майк, потирая уставшие глаза, – Я сидел под ее дверью несколько часов, но всё было напрасно. Я знаю, что она была дома – видел свет в окне, и слышал шум. Но она просто не хочет даже выслушать меня.

– Её можно понять, – заметила Киша всё тем же непривычно мягким тоном, – Сейчас она во власти эмоций. Но ты так и не ответил – почему не сказал всем правду?

Майкл пожал плечами. Он вообще отказывался что-то понимать и адекватно реагировать на окружающих и их действия после того, как в университете к нему подскочила незнакомая девушка, и без лишних слов набросилась на него с поцелуями. Да еще как – словно ее не кормили неделю, а Кинг был двойным чизбургером с дополнительной порцией сыра. Парень, не привыкший к такому напору – он был охотникам, а не жертвой, тем более из той породы, которая не так давно решила остепениться – растерялся и не сразу отстранил от себя эту ненормальную. А когда сделал это, то увидел нечто страшное – спину Кристины, которая стремительно исчезала из поля его зрения.

Весь ужас, охвативший парня от осознания того, что его девушка – столь горячо любимая, но вместе с тем всё еще относящаяся к нему с подозрением и словно ждавшая подвоха – была свидетелем этой отвратительной сцены, сложно описать словами. Это сродни тому, что твое сердце просто остановилось и решило больше никогда не биться, а воздух – его просто украли, потому что – ну, а зачем мертвецам кислород?

Стряхнув с себя повисшую девчонку, словно она была назойливой мухой, Майк побежал за своей девушкой. Но она оказалась куда проворней, и парень мог лишь с бессилием наблюдать, как автобус, за дверью которого скрылась Кристина, отъезжает с остановки и бодро вклинивается в поток автомобилей.

Весь оставшийся день Майк метался по всем мыслимым и немыслимым местам, где могла быть русская, и обрывал ей телефон. Но девушка упорно не брала трубку, а найти ее парню не удалось. В итоге, он пришел к самому банальному и единственно верному выводу и поехал к Кристине домой. И угадал – горящий в окнах свет красноречиво сообщил ему об этом, и также мягко намекнул, что Кинг идиот. Потому что он упустил возможность подкараулить девушку возле двери. А открывать она ему явно не планировала.

Так почему же друзьям Кинг ничего не сказал? Почему он не стал отрицать своей вины – даже наоборот, стремился ополчить всех против себя, заставить всех вокруг ненавидеть его?

– А смысл? – горько усмехнувшись, спросил Майк у ожидавшей ответа Кише, – Вы так легко поверили в это. Вам достаточно было лишь один раз стать свидетелем подобной сцены – и всё, я тут же стал злодеем, а Кристина жертвой. Но это ведь правда. Люди не меняются – ты сама так считаешь.

– Нет, – покачала головой девушка, – Да, быть может, раньше я так и думала. но не теперь.

– Правда что ли? – приподнял бровь Кинг, – И что же изменилось?

– Ты, – коротко ответила девушка.

Да, ей в первую секунду очень хотелось оттащить Майка от той девицы и хорошенько накостылять. И, быть может, проснувшись в спальне Кристиана и услышав разговор Майка с лучшим другом, Киша ждала, пока Кев уйдет, чтобы самой разобраться с мерзавцем, который решил разбить сердце её подруге. Но, увидев Кинга – разбитого, сломленного, отчаявшегося – она передумала. Больше всего пугал его взгляд – потерянный, загнанный. Парень напоминал человека, который буквально горит изнутри. Он действительно винит себя, мучается, потому что чувствует. Впервые в жизни, и по-настоящему. Это пугает его, но куда больше Майк боится, что Кристина так и не простит его, не даст объяснится, и он просто потеряет человека, которого успел уже полюбить.

Выдохнув, пытаясь подавить возрастающую панику, Майк тихо спросил:

– Как Крисси? Злится?

– Очень, – не стала врать Киша, – Он думает, что ты предал не только Кристину, но и его. Но ты же знаешь, что наш братишка – большой максималист, который, к счастью, отходит очень быстро.

– Киша, – с плохо скрытым отчаянием, шепнул парень, прерывая девушка на полуслове, – Что мне делать? Я так боюсь. Мне никогда в жизни не было так страшно. Что если…

Договорить Кинг не смог – слова не шли, застревая где-то в горле. Вместо этого с губ сорвался тихий всхлип, который напугал их обоих. Адамс меньше всего ожидала такого проявления чувств от Майка. И это лишний раз подтвердило ее мысли – парень действительно влюбился. И ему нужно помочь.

Поэтому, молниеносно приняв решение, Киша рывком прижала несопротивляющегося парня к себе. Обняв явно удивленного Майка за плечи, девушка негромко сказала куда-то в его макушку:

– Не ссы. Мы ее вернем. Даю слово.

Глава двадцать пятая

Кажется, я всё же умудрилась разлюбить март, окончательно и бесповоротно. Я и раньше его особо не жаловала –  первую очередь, из-за своего дня рождения. Этот сомнительный праздник радовал меня крайне редко – сама не знаю почему. Причем, эта неприязнь не пришла ко мне в один определенный день – мне кажется, что она была со мной всегда. Я встречала последний день первого весеннего месяца либо с дикими криками, либо с плачем. Исключением стал лишь мой двадцатый юбилей – из-за шквала эмоций, связанных с переездом и прочим, я просто забыла о том, что нужно в этот день погрустить. Так что я даже слегка его отметила – в полноги, но всё же.

Однако, в этот раз это не прокатит. Ненависть к марту вернулась, кажется, даже с утроенной силой. И, хотя до моего дня рождения была еще неделя, настроение всё равно было на нуле. Догадываетесь, с чем, а точнее, с кем это связано? Какие вы молодцы. По пирожку взять с полки не забудьте.

Ну так вот, я вам, с высоты своего скромного опыта заявляю – быть брошенной не прикольно. Больше скажу – это полный отстой! Особенно, когда рога наставляет ни много ни мало, а звезда университета. Тут вам в нагрузку прилетают се тридцать три удовольствия – жалость окружающих, злорадство завистников, сочувствующие взгляды от друзей и мерзкие попытки других парней попытаться, цитирую, «скрасить твое одиночество».

Радовало, что рядом были Крис и Киша, которые отгоняли от меня этих стервятников, когда сама я уже переставала справляться. Правда, Адамс иной раз слегка заносило на поворотах – так сильно, что пару раз она даже оказывалась у ректора в кабинете, где ее, если верить утверждениям девушки, слегка пожурили и попросили перестать нападать на ни в чем не повинных ребят. Но подругу это явно не останавливало – мне кажется, она задалась целью не дать никому приблизить ко мне ближе, чем на метр. Словно она оберегала чью-то территорию. Но это, конечно, просто мои фантазии, или паранойя.

Я вообще стала слишком мнительной – шугалась каждой тени в университете. А, возвращаясь домой, всегда тщательно осматривала родной дворик, после прислушивалась ко всем шорохам в подъезде, и только потом попадала в родную квартиру. И всё лишь потому, что боялась встретить ЕГО.

Майкл Кинг стал для меня больной темой. В моём обществе было запрещено даже упоминать его имя, не говоря уже о том, чтобы обсуждать этого парня. К счастью, Кристиан полностью разделял мое мнение, а Кишу лишний раз ни о чем просить не было нужно. Учась на одном с ним этаже, я разумно остерегалась возможных засад и ловушек со стороны Майка – достаточно вспомнить, как он несколько часов околачивался в моем подъезде.

Однако – что странно – за четырнадцать дней, что прошли после нашего, так называемого, разрыва, я ни разу его так и не встретила. Серьезно – Майк как сквозь землю провалился. Ни в коридорах, ни в кафетерии, ни даже в аудиториях – Кинга не было нигде. И не то, чтобы я прям пристально следила за ним (хотя, кого я пытаюсь сейчас обмануть…), да и вообще мне на него было наплевать (а вот и еще одна ничтожная попытка самообмана), но мне было даже как-то обидно (вот, это уже ближе к правде). Судя по тому, как он пропал, Кинг действительно наигрался и отправился на поиски новой жертвы.

Было грустно, и это я еще очень мягко выразилась. Однако, я старалась заглушить в себе любое проявление негативных эмоций, и душила тетушку Депрессию, которая каждый вечер стучала в мою дверь и любезно предлагала угоститься чашечкой цианида. И лучшим способом была, разумеется, работа. А точнее любое ее проявление.

Поэтому, забросив браслет – самый дорогой моему сердцу подарок и единственный уцелевший – в дальний угол квартиры, я загрузила свой график по максимуму, не оставив себе ни единой свободной минутки. Учеба, работа, газета, подготовка к запуску журнала – да, студенческий совет решил, что нам не помешает еще одно издание, а лучше сразу несколько. Поэтому, студенческий актив занялся разработкой концепции, чтобы со следующего года выстрелить с новым, свеженьким, покрытым блестящим глянцем журналом.

Весь этот рабский труд приносил ощутимые результаты – моя успеваемость повысилась, даже прямо-таки взлетела до небес, на работе я готовилась занять доску почета, как самый продающий официант (да, бывает и такое). Но самое главное – к ночи я так сильно уставала, что буквально валилась с ног, и засыпала в одно мгновение. А мой мозг был выжат настолько, что даже не мог подбрасывать в мою головушку сновидения. Прекрасно.

– Детка, какие у тебя на сегодня планы? – поинтересовался Кристиан после очередного учебного дня, придерживая для меня входную дверь, – Как насчет того, чтобы написать вместе то эссе по «Леди Макбет»?

Ступив на улицу и поежившись от пока еще прохладного ветерка, я покачала головой:

– Я его уже написала.

Брови друга приподнялись, выражая легкую степень недоумения:

– Но ведь нам сдавать работу только через две недели.

Но я лишь пожала плечами, застегивая легкое пальто веселого ярко-желтого цвета:

– Мне было нечем заняться, так что я решила разобраться с этим сразу.

– Эм…а статью на правовую тематику подготовила? А то у меня с формулировками вообще беда.

На это у меня тоже был только один ответ:

– Да. Пришлось повозиться и закопаться с головой в справочниках, но я это сделала. А тебе, кстати, даже проще – если что-то не понимаешь, то просто попроси брата о помощи.

Да уж, я сама рыла себе могилу. Во время написания этой дурацкой статьи, я всеми силами пыталась отогнать от себя мысль, что это – стихия Майка, и он такие вещи может готовить за минуту и с закрытыми глазами. А теперь – пожалуйста, сама же и упоминаю его в разговоре.

Но Кристиан только поморщился:

– Я не хочу его о чем-то просить. Да и тем более – он в последнее время приходит домой очень поздно, и убегает с рассветом.

Против воли я прислушалась, жадно хватая информацию. Дурацкое сердце – ему было плевать, что нас с ним обманули и предали, оно начинало колотиться в груди, требуя молчать и слушать. А еще и мозг его поддерживает, предатель. Вот и сейчас, после того, как Крис замолчал, я, выждав для приличия секунду, поинтересовалась максимально небрежным тоном:

– Прямо-таки с рассветом? А чем занимается?

– Понятия не имею, – пожал плечами Кинг, – Чтобы это выяснить – нужно с ним разговаривать. А я этого не делаю.

– Кристиан, – чуть ли не простонала я, закатывая глаза, – Ну сколько можно. То, что мы с ним…ну, то, что у нас не сложилось, еще не значит, что вы не должны общаться. Он – твой брат.

Вот, случилось именно то, чего я так опасалась. Крис, с присущей ему жаждой справедливости, занял мою сторону в этом, по сути, несуществующем споре. А хочу ли я этого – друга вообще не волнует. И теперь он просто-напросто игнорировал родного брата. Не скажу, что это было мне прямо-таки неприятно – всё же мысль, что у меня есть такой друг, грела душу – но это было не смешно. Им нужно было помириться, ведь семья должны быть всегда на первом месте. Даже в случае с таким вот засранцем, которым оказался Майкл Кинг.

– Давай не будем снова об этом, – поморщился парень, – Лучше расскажи, что еще успела сделать из своего списка неотложных дел?

– Ну… – я задумалась, открывая свой мысленный ежедневник, – Всю домашку на ближайшие три недели, подготовила пять заметок в газету. О, и подобрала несколько вариантов верстки журнала, и набросала примерный список рубрик. Скину тебе потом на почту, товарищ главный редактор.

Да – заведовать новым изданием поручили Кристиану. Собственно, это был единственный разумный выбор, поскольку этот парень был создан для подобной работы. Мистер Кинг Младший являлся практически воплощением мира глянца, гламура и моды, а две трети журнала будут представлять именно эту сторону жизни. Криса новая должность не просто радовала – он был в диком восторге. Всё это делало его мечту – работу в «Вог» – всё более реальной. Еще одна строчка в его резюме была как ступенечка на этой лестнице мира высокой моды. Я же, хоть ничего не понимала в этом, за друга радовалась очень даже искренне.

Выслушав мой доклад, Кристиан присвистнул, явно впечатленный. После чего уточнил, и в тоне его мне ясно послышалась обреченность:

– То есть ты сегодня вечером…

– Правильно, работаю, – закончила я фразу за друга, усмехнувшись, – Чем еще я могу заниматься в свои двадцать?

– Ну, как насчет жизни?

– О, я живу, – заверила я Кинга, – Полной жизнью причем.

– Не сомневаюсь, – буркнул Крис явно недовольно, – То есть ты всё время сегодня посвятишь работе?

– Ну да.

– И никуда раньше полуночи не убежишь? – зачем-то уточнил парень.

Чуть подумав, я покачала головой:

– Во всяком случае, не планировала. А что такое?

– Нет, ничего. Просто решил уточнить на всякий случай. Вдруг мне будет нечем заняться. Забегу к тебе.

Благодарно улыбнувшись, я поправила сумку на плече и кивнула в сторону остановки:

– Мне уже бежать. Еще переодеться нужно. Увидимся. И Кише привет передай, пусть поправляется.

Наша милая подруга умудрилась простудиться, и теперь мучилась дома с температурой, вяло отвечая на звонки и сообщения. Без нее нам было, конечно, грустно, но зато никто лишний раз не нарывался на неприятности, что тоже поднимало настроение. Однако, я уже начинала тосковать по той энергии, которая бурлила в Адамс. Определенно стоит её навестить, например, завтра.

Поцеловав Криса в щеку, я поспешила на станцию – как раз подъехал мой автобус. Заняв местечко у окна, я махнула рукой наблюдавшему за мной другу. Кристиан мягко улыбнулся мне и поспешил обратно в университет. Интересно, зачем? Неужели забыл что-то? На него это не похоже – парень к своим вещам относился бережно, и вечно проверял содержимое своей модной сумки. Хотя, может он в библиотеку отправился, или к ректору по поводу курсовой. Мало ли.

Рабочий день – или, точнее, вечер – продвигался по привычному сценарию. Разве что на сцену я старалась не выходить – настроения петь не было совсем. К счастью, девчонки меня понимали и особо не дергали, а Сидни было плевать, кто поет – лишь бы заказы выполнялись, да гости довольными оставались. Золото, а не начальник.

Однако, в этот раз всё шло как-то не так. Я то и дело ловила на себе любопытные взгляды то Кайл, то Стейси, даже Ник и тот бросал косяка в мою сторону. Они были полны словно какого-то ожидания. Или, быть может, у меня просто развилась паранойя. Такой вариант лично я никогда не исключала – в нашем мире не сойти с ума было вообще крайне мало выполнимой задачей.

Однако, в какой-то момент я не выдержала. Поставив на разнос три больших кружки с кофе, я повернулась к Кайл и почти рыкнула:

– Ну, что?!

– Ты о чем? – прикинулась дурочкой девушка, но меня было сложно остановить.

– Чего вы все пялитесь на меня весь вечер? Думаете, я не вижу?

Вздохнув, Кайл придвинулась чуть ближе, после чего с мягкой, почти извиняющейся улыбкой спросила:

– Солнышко, скажи честно – с тобой всё хорошо?

– Ты сейчас что имеешь в виду? Если мое душевное состояние, то, честно говоря, хочется вас всех треснуть по голове, – мрачно буркнула я, не понимая, к чему клонит коллега.

– Я пытаюсь понять, не совершаем ли мы все ошибку.

Так, вот теперь я точно ничего не понимаю. Совершенно. О чем она говорит? Какую, к черту ошибку?

– Кайл, ты сейчас о чем?

Но девушка только покачала головой, и чуть улыбнувшись, поспешила к своим столикам. Оставив меня в полнейшем недоумении. Повернувшись к Нику, я хотела было спросить, не знает ли он, что происходит, но тот подозрительно быстро отвернулся к кофемашине, взбивая полочную пену для очередного латте или капуччино.

Фыркнув, я взяла в руки разнос и вернулась к работе, решив, что поубиваю всех после смены, во время уборки зала. А что, всего лишь и нужно будет, что разлить немного воды на пол, и оставить что-нибудь тяжелое на расположенных рядом с лужей столиках. Делов-то, и младенец бы справился.

Однако, моим планам в этот день явно было не суждено осуществиться. Потому что, стоило мне с милой улыбкой вручить гостям их напитки, как со стороны сцены послышалось негромкое и почти робкое:

– Эм…добрый вечер.

Эти два слова заставили меня буквально застыть на месте, чувствуя, что мои ноги словно вросли в землю. Потому что я точно знала, кому принадлежит этот голос, и у меня в голове крутился только один вопрос – какого черта Майкл Кинг забыл на сцене в кафе, где работаю я?!

Видимо, следующей фразой парень собирался на него ответить. Будто мысли мои прочитал. Как и раньше. Когда еще были «мы».

– Мне немного неловко стоять сегодня перед вами. Вообще, обычно я не нервничаю, поднимаясь на сцену, считая, что это чувство должны испытывать другие, глядя на меня, – я смогла только услышать его усмешку, поскольку всё еще не решалась повернуться, чтобы увидеть его лицо, – Но сейчас другой случай. Вообще всё становится иным, когда в дело вмешивается любовь.

Ох, зря он это сказал. Очень зря. Это слово словно сорвало с меня ледяные оковы, и я резко обернулась, намереваясь высказать ему всё, что думаю. Но, увидев его взгляд, направленный на меня – умоляющий позволить ему закончить – я, сама не знаю, почему, послушалась, и лишь скрестила руки на груди, излучая лишь настороженность.

– Я никогда не думал, что смогу встретить того, кто заставит меня испытать нечто подобное. Признаюсь честно – меня устраивала моя жизнь во всех её проявлениях. И, только встретив её, я понял, что даже и не жил вовсе. Она удивляла меня, вдохновляла, заставляла меняться и искать ответы на те вопросы, которые никогда не казались важными. Правильно ли я поступаю? А что сейчас нужно сказать? Могу ли взять её за руку, и не отвернется ли она от меня, если я ее сейчас обниму? Почему ее глаза сияют, как самые яркие звезды, а улыбка способна растопить даже самое ледяное сердце?

Ох, кажется, мое сердечко может просто не выдержать, если он продолжит говорить. Оно уже сейчас колотится так, что кажется, будто футболка колышется в такс с его биением. Но самое ужасное, что я буквально чувствую, как мои глаза начинают наполняться влагой. Черт, я всё это время держалась, и не проронила ни слезинки. Зачем он сейчас это делает? Чего добивается, прорывая эту плотину?

– Но я сам всё испортил, – продолжил тем временем Майкл, не отрывая от меня взгляда, и я стояла на месте, словно загипнотизированная, – И даже не изменой – нет, потому что сейчас, перед всеми, я готов клясться всем, что у меня есть, что не целовал ту девушку. Моя вина в другом – я не смог убедить тебя в том, что только ты мне нужна. Кристина, – мое имя, произнесенное его голосом, было сродни удару, от чего я вздрогнула всем телом, хрипло выдыхая воздух сквозь крепко стиснутые зубы, – Ты поверила в то, что я способен на предательство, потому что мне не удалось доказать, что только ты нужна мне в этом мире. Поэтому, мне не остается ничего другого, кроме как сделать еще одну попытку. Не сердись, но мне даже удалось найти единомышленников.

И, под мой удивленный вздох, на сцену поднялись Киша, Кевин и Дуглас. На помосте зажегся свет, и я увидела полный инструментальный набор – синтезатор, барабанную установку и две гитары. Одну из них Кев протянул другу, сам же взял в руки второй инструмент, Киша, послав мне чуть извиняющуюся улыбку, встала за свой инструмент, а Дуг, понятное дело, посадил свой зад за барабаны. А у меня в голове словно что-то щелкнуло, и я поняла, где именно, а точнее, с кем всё это время пропадала Киша.

Предательница!

*****

Пока Кристина пребывала в явном ступоре, Майкл сглотнул образовавшийся в горле ком, и, вытерев вспотевшие ладони об джинсы, взял в руки протянутый другом инструмент. Кевин, заметив состояние друга, ободрительно ему улыбнулся, а Кинг мысленно в очередной раз поблагодарил Кишу за то, что она не только придумала не самый оригинальный, но искренний способ извиниться, но и помирила двух лучших друзей.

На самом деле, Адамс совершила практически невозможное – притащила Кевина буквально за ухо в дом к Кингам и заставила упертого парня выслушать своего друга. Разговор вышел крайне эмоциональным, и пару вмятин в стенах подлатать им еще предстоит, но результат стоил того – в конце концов, выдохшись, парни смогли поговорить и Кевин поверил Майку. Заручившись поддержкой еще и Дугласа, ребята начали разрабатывать план, как вернуть расположение Кристины или хотя бы заставить её выслушать Майка. Киша была уверена, что лучше всего сработает публичное выступление – русской, по ее словам, будет просто некуда деться. Особенно – если организовать всё у нее на работе.

Так, в плане появились и новые действующие лица – Ник, Кайл и Стейси. Даже Сидни не высказался против, но тут дело было не столько в надежде на счастливый исход этой любовной драмы, сколько в меркантильном интересе – шоу могло привлечь внимание новых клиентов. Но Майка эти детали волновали мало – главное, что им дали «зеленый свет».

Правда, чтобы всё было совсем хорошо, ему пришлось пережить еще один непростой разговор – на этот раз уже с младшим братом. Который был настроен крайне враждебно, и одними мольбами Майк бы не отделался. Но, в конце концов – не без помощи Киши – удалось и младшего Кинга склонить на свою сторону.

Именно поэтому парень, мягко и чуть виновато улыбаясь, вышел из тени, одновременно с первыми музыкальными аккордами. Кристина, которая итак от шока едва могла дышать, бросила на него полный праведного негодования взгляд. Лучший друг, называется! Мог и предупредить! Но Крис, точно уловивший настроение подруги, лишь пожал плечами и кивнул в сторону сцены – мол, смотри, это всё для тебя.

И девушка послушалась. Майк смотрел на нее с мягкой улыбкой, и в его зеленых глазах плескалась такая безграничная нежность, что Кристина ощутила, как сжимается ее сердце. И, словно пытаясь добить ее, после короткого проигрыша Майк запел:

– «Меня кто-нибудь сейчас слушает?

Сейчас хоть кто-нибудь скучает по мне?

Как мне достучаться до тебя?

Прорываясь сквозь помехи и шум,

Я правда хочу услышать твой голос.

Мне не хватает тебя этой ночью.

Ненавижу, когда мы ссоримся»*

На переборе к сильному мужскому голосу присоединилось низкое контральто Киши, которая бегло перебирала длинными тонкими пальцами клавиши синтезатора, одновременно с этим наблюдая за подругой. Которая всё еще стояла в центре зала, не в силах ни шага сделать, ни нормально выдохнуть. И Адамс искренне надеялась, что это – хороший знак.

– «Я вспоминаю последний раз,

Когда видел улыбку на твоём лице.

Сними груз с моей души.

Я знаю, прошло уже много времени,

И у меня была возможность поговорить по душам,

Иными словами, поговорить лицом к лицу.

Нам никак не прорваться.

Ты боишься влюбиться,

И я тоже боюсь.

Нам тяжело с самого утра,

Но я не хочу быть одиноким...»

На припеве к Майку с Кишей присоединились не только Кев и Дуг – Кристина вздрогнула, услышав голоса Кайл, Стейси и Криса, которые поспешили присоединиться к ребятам. Да что там – даже Ник, оставив свое рабочее место, поднялся на сцену, сжимая в руки микрофон, чтобы помочь, по сути, незнакомому парню вернуть любимую девушку.

– «Так что просто возьми трубку

И скажи: «Привет»

Всё отлично!

Ты знаешь,

Что говорят люди.

Когда на приличных телеканалах показывают плохие вещи,

Они могли бы сделать из них целый фильм о наших отношениях.

Не грусти, не опускай руки,

Не говори: «Прощай»,

Просто скажи: «Привет»

Всё отлично!

Мне плевать,

Что говорят люди.

Всё налаживается, никогда не теряй веру,

Никогда не сдавайся,

Шоу ещё не окончено.

Я не испуган.

Не сдавайся,

Не говори: «Прощай»,

Просто скажи: «Привет»»

Чувствуя на себе пристальные взгляды всех без исключения посетителей кафе, девушка, наконец, смогла сделать шаг, но не в сторону сцены, а наоборот, ступив назад. Ей всё еще не верилось, что все без исключения ее знакомые участвовали в этой авантюре и сейчас устроили ей такую подставу. Даже Сидни – и тот выглядывал из своей каморки, одобрительно кивая.

А Майк, между тем, и не планировал успокаиваться. Скорее наоборот – заручившись поддержкой ребят, он словно открыл в себе второе дыхание, и приступил к новому куплету, руша все барьеры в душе русской.

– «Вот так мы и выживаем:

Победа или смерть. Мы должны выжить!

Никогда не поздно,

Чего бы это ни стоило.

Если любовь – лишь поле боя,

Тогда всё, что есть между нами, должно быть искренним.

Я буду повторять это каждый день»

Кристина почувствовала, как по щеке покатилась одинокая слеза, и со злостью смахнула ее тыльной стороной ладони. Она действительно злилась – прежде всего за себя, потому что оказалась настолько слаба, что прониклась мягким чарующим голосом, и словами, которые Майк, кажется, пел только ей одной.

– «Нет, я не хочу быть», – продолжал тем временем парень, пока весь остальной зал нестройно ему помогал, – «Нет, ты не хочешь быть,

Никто не хочет быть одиноким»

Словно повинуясь безмолвному приказу, все гости разом поднялись со своих мест и, повернувшись к опешившей Кристине, как один открыли рты, чтобы спеть уже запомнившиеся строки. Но даже в этой какофонии голосов девушка четко различала лишь один – Майкла, который словно возвышался над всеми. Во всех известных смыслах.

– «Так что просто возьми трубку

И скажи «Привет»

Всё отлично

Ты знаешь

Что говорят люди

Когда на приличных телеканалах показывают плохие вещи,

Они могли бы сделать из них целый фильм о наших отношениях.

Не грусти, не опускай руки,

Не говори «Прощай»,

Просто скажи «Привет»

Всё отлично

Мне плевать

Что говорят люди

Всё налаживается, никогда не теряй веру,

Никогда не сдавайся,

Шоу ещё не окончено.

Я не испуган.

Не сдавайся,

Не говори «Прощай»,

Просто скажи «Привет»»

Когда музыка стихла и все без исключения люди в зале захлопали, подбадривающе крича что-то, Майк, отложив в сторону гитару, спрыгнул со сцены. Люди расступались перед ним, будто они были морем, а он – самим Моисеем. В любой другой день Кристина бы просто улыбнулась такому сравнению, возникшему в ее голове, однако теперь она могла только наблюдать за тем, как парень, поправший ее мечты, приближается к ней в надежде на второй шанс. Готова ли она его дать?

– Привет, – негромкопроизнес Майк, остановившись напротив любимой и слегка нервно улыбнувшись, – Не самое лучшее из того, что я мог бы сказать, но, знаешь, у меня как-то все слова вылетели из головы. Понимаешь?

– Эм…да, наверное, – хрипло произнесла девушка, сглотнув.

– Я умоляю тебя – давай поговорим, – также, не повышая тона, мягко предложил парень, – Я чуть с ума не сошел за эти дни. Пожалуйста, не продлевай мою агонию.

И Кристина почти кивнула – она чувствовала, как мышцы на ее шее напрягаются, готовясь произвести это незамысловатое движение. Но в последнюю секунду она вспомнила про свою собственную агонию, виновник которой стоял перед ней. И, испугавшись силы тех чувств, которые обуяли ее, сделала шаг назад. Наткнувшись спиной на одного из невольных зрителей этой драмы, она неловко пошатнулась, но удержалась на своих двоих, одновременно с этим выставив руку, останавливая двинувшегося было к ней парня.

– Нет, не надо, – слабо выдохнула она, покачав для убедительности головой, – Прости. Я…я не могу.

После чего, всхлипнув, быстро развернулась – и убежала. Оставляя всё – кафе, людей, друзей и растерянного парня позади себя.

*Текст песни «Hello», исполняет  «Hedley»

Глава двадцать шестая

Убегать на улицу в одной футболке во второй половине марта – не самая разумная идея. К такому выводу я пришла примерно через сорок минут после, собственно, побега. Примерно – потому что часов у меня с собой не было, а телефон я оставила на работе. Вместе с кошельком, ключами от дома, теплой одеждой – всё это с комфортом расположилось в моем шкафчике, в ожидании меня.

И, если первые двадцать минут я не чувствовала холода из-за адреналина, разгоняющего кровь, и эмоций, который прямо-таки переполняли меня, то со временем весь этот ураган поутих, освободив место для самых что ни на есть земных слабостей.

Однако, я продолжала бродить по городу, толком не видя, куда иду, и только чудом избегая попадания под машину. Ну, или всё дело было в том, что ноги на автомате несли меня в сторону парков и пустых аллей – в общем, всех тех мест, где машин не могло быть априори.

Меня буквально разрывало от самых противоречивых эмоций. Сказать, что меня не тронул поступок Майкла – это значит бессовестно солгать. Потому что, ну давайте будем откровенны – никто никогда не делал для меня ничего подобного. Услышать такое от человека, который уверяет, что любит тебя – это ценно. Получить подобное признание от человека, которого и сам любишь – это ценно вдвойне.

Так почему же я убежала? О, всё очень просто – я испугалась. Так страшно снова поверить тому, кто однажды так сурово проехался по твоим чувствам, не оставив камня на камне в дебрях твоей души. Рискнуть поверить ему снова – это значит, возможно, обречь себя на мучения в будущем. Даже, быть может, еще более суровые, рискни Майк провернуть такой фокус дважды.

И всё же – Кинг признался мне в любви. Не просто на людях – он сказал это громко, со сцены, не стесняясь совершенно незнакомых людей. И это еще ладно – все мои друзья помогали ему. Даже Крис – да что там, даже Киша (!) – и та была на его стороне. а это что-то, да значит, ведь эта девушка была первой в списке тех, кто был готов заживо срезать скальп с Майка в случае малейшей его провинности. И это может значить, что либо Кинг просто шикарный актер, который смог убедить даже такого человека, как Киша, либо…ну, либо его чувства искренни.

Ох, час от часу не легче. вот она я – вроде бы всё для себя решила, договорилась сама с собой о том, что мы забываем Майкла Кинга и живем дальше своей яркой, полной событий жизнью. И тут этот самый Майк, самым наглым образом снова вторгается в мое личное пространство, заявляя, что любит – и я уже, что называется, «поплыла», сомневаясь в решениях, принятых минуту назад. Ну как так можно?!

Однако, не это ли самый главный показатель того, что я ошибаюсь? Ведь, по сути, если уверен в том, что будет для тебя лучше всего – таких моментов просто-напросто не происходит. Ты идешь по своей дороге твердой поступью, не позволяя никому сбить тебя с пути. Тем более – таким простым, почти примитивным способом. Подумать только – песня в кафе! Ему еще бумбокс под мышку сунуть – и будет типичный парень из комедии девяностых.

Но если быть до конца честной – неужели мне это было неприятно? Конечно же, нет. Мало того – я уверена, что на моем месте мечтала бы побывать каждая. Ведь это – как еще одна ожившая сказка, только из более взрослой жизни. Будучи маленькой девочкой, каждая, хотя бы раз, но мечтает почувствовать себя принцессой в замке. Повзрослев, мы начинаем мечтать о парне, который полюбит нас так сильно, что решится об этом спеть.

Кажется, мне попался именно такой вот парень. Но как тогда объяснить то, что я видела своими собственными глазами? Хотя Майк и попытался что-то сказать, как-то оправдаться, но я ведь видела, как он целовал её. Или…я видела лишь то, что хотели окружающие. Взять хотя бы ту девушку…Кесси, Конни…как ее там…черт, не помню! Она ведь сама сказала, что Майкл не пропускает ни одной юбки – и тут же я получаю визуальное подтверждение. Совпадение? Или всё же нет. Так, кажется, благодаря порывам холодного ветра нейроны в моем мозгу начали более активно работать.

Так что же это получается – он действительно не изменял мне? И все эти дни, полные невыносимой тоски и желания выть и лезть на стенку, были лишь моей виной? Серьезно?! Я сама всё испортила, и не позволила любимому человеку всё исправить? Причем, дважды – не открыв дверь в тот идиотский роковой день, и сейчас, просто сбежав. Да что со мной не так?!

Хотя, если подумать…а стоит оно того? Нет, я серьезно. Майкл Кинг – самый завидный холостяк нашего университета, и всего мира – по моему скромному мнению. А это значит, что такие ситуации могут повториться – и я уверена, что подобное мне предстоит пережить еще ни раз. Так, может, проще пойти безопасной дорожкой и обогнуть всё это болото? Найти себе спокойного, в меру адекватного и доброго парня, и забыть тот ураган, имя которому, увы, не Катрина, а Майк. Да, быть может, я никогда не смогу испытать ту гамму эмоций, но мое сердце будет в безопасности. Что же делать?

Очередной ледяной порыв ответил на мой вопрос – домой надо идти. Да, ключи остались на работе, но возвращаться туда и рисковать попасть под волну гнева Сидни не хотелось. Как и терпеть сочувствующие и полные любопытства взгляды коллег. Всё это можно смело отложить на следующий день.

К счастью, как истинная уже почти американка, я хранила запасной комплект как раз на такой случай. Правда, прятался он не под ковриком, а в почтовом ящике. Ох, надеюсь, никто из вас не решит наведаться ко мне в гости, пока я буду вне дома. Нехорошо получится.

Дорога до родного квартала заняла немного времени – оказывается, не так уж далеко я и забрела. Так что, уже через пятнадцать не самых теплых минут я сворачивала на знакомую дорожку, чтобы через мгновение замереть столбом. На моем крыльце, прямо на бетонных ступеньках, сидел Майк.

Первый порыв – развернуться и убежать – я с трудом, но всё же подавила. В конце концов, я не могу делать так вечно. Тем более – поговорить нам действительно нужно. Ну и, честно говоря – я соскучилась до безумия.

Поэтому, сглотнув, я сделала один осторожный шаг, выныривая из тени и попадая в поле зрения Майка.

Который, увидев меня, чуть устало, но с видимым облегчением улыбнулся. Я же заметила, в каком ужасном состоянии был парень. Майк похудел – так сильно, что щеки ввалились и скулы выделялись слишком резко на его бледном, но всё равно красивом лице. Под глазами залегли глубокие тени, а в уголках губ я заметила парочку морщинок, и они были явно не мимические.

И вот такой его вид убедил меня гораздо сильнее, чем все слова и даже песня. Ему было плохо – человек, который завладел моим сердцем, страдал. И это – если отбросить побочные факторы – было моей виной. Да, я не знала, но это ведь не освобождает от ответственности. Меня всегда учили, что нужно разговаривать с людьми, чтобы лучше их понять и чтобы таких вот ситуаций не возникало. В итоге же я начисто забыла все жизненные уроки, позволив негативным эмоциям и своему фатальному недоверию взять верх.

Но больше такое повториться не должно. Поэтому, робко улыбнувшись, я подошла к крыльцу и осторожно опустилась на ступеньку рядом с Майком. Который без лишних слов стянул с себя куртку и накинул мне на плечи.

– Ты замерзла, – он не спрашивал, а утверждал, кивая на мои наверняка синие губы.

– Спасибо, – негромко отозвалась я, зарываясь чуть ли не с головой в кожаный воротник, чувствуя, как тепло, что все еще хранила вещь, согревает мое действительно продрогшее тело.

Одновременно с этим я не смогла себе отказать в такой маленькой слабости, как вдохнуть его запах. Корица, яблоки, чуть горьковатый одеколон – мое самое любимое сочетание, которое буквально впечаталось в мой мозг. Так странно – вроде они с Крисом родные браться, но как же они отличаются. Даже пахнут по-разному – кожа Кристиана всегда чуть отдает цитрусами и молоком, словно он совсем еще мальчишка. От Майка же всегда исходит аромат мужчиной.

Невольно вспомнился старый, еще школьных времен, урок биологии. Наша учительница как-то обмолвилась, что люди, как и животные, подбирают себе пару, ориентируясь еще и по запаху. Мол, человек может быть сколько угодно красив, умен и обаятелен, но, если вам не нравится, как от него пахнет – ничего не выйдет. Тогда я еще, помнится, смеялась – мол, мне что, каждого встречного парня обнюхивать? А теперь поняла – действительно, запах очень важен. Майком, например, я никогда не могла надышаться.

– Где ты была? – негромкий голос Майка прервал мои размышления.

– Гуляла, – честно призналась я, – Сама не знаю, где. Просто бродила, проветривала голову.

– И как успехи?

Я чуть повернула голову, изучая лицо парня. Тот выглядел…смирившимся. Словно он признал свое поражение и просто ждет, когда я прогоню его. Будто он потерял веру в нас, именно в тот момент, когда я, кажется, снова начала её обретать.

Потому что, увидев его – нахохлившегося, словно воробушка, застывшего, в ожидании меня – я поняла, что ответ на все мои вопросы может быть только один. Да. Я готова рискнуть своим сердцем, лишь бы иметь возможность наблюдать эту сцену снова и снова. Не Кинга, погруженного в мучения – нет, не подумайте, я не садистка. Но Майкл, который сидит и ждет меня – например, с работы, или учебы, или еще черт знает каких мест – это то, что я хочу наблюдать еще очень долгое время. Может быть, даже всегда.

Поэтому, чуть пожевав губу от волнения, я протянула руку и мягко коснулась его ладони. Она была ледяной – парень явно сидел тут не одну минуту. Эта мысль заставила меня нахмуриться, и вместо запланированного ответа я спросила:

– Как давно ты здесь сидишь?

Майк пожал плечами:

– Я ушел следом за тобой. Думал догнать, но ты либо обладаешь способностью Флеша*, либо нырнула в один из переулков. В общем, я тебя потерял, поэтому сразу отправился сюда. Чтобы ты не проскочила мимо, как в прошлый раз.

Вспомнив, о чем он говорит, я смогла только кивнуть. Хотелось сказать очень много – извиниться за то, что ударила его, и за игнор, и за эту, не самую приятную сцену в кафе. Потом я бы обязательно заверила, что верю ему, и догадываюсь, что тот поцелуй не был его инициативой. Потом бы, наверное, разрыдалась на его плече, сказав, что люблю и умоляла бы принять обратно. Потому что надоело быть сильной и очень хочется на ручки.

Но, как и обычно, вместо нужных слов, с моих губ сорвалось только:

– Это было очень хорошее выступление.

Однако, эти слова подействовали на Майка несколько иначе. Повернувшись ко мне, он мягко усмехнулся, и я увидела в его глазах проблеск надежды. И от того, что я заметила это маленькое, но всё же изменение, мне стало вдруг так тепло на душе, что я не удержалась и вернула парню улыбку.

– Ты серьезно? Тебе понравилось? – спросил Кинг осторожно.

– Ну, – я пожала плечами, изображая крайнюю степень раздумий, после чего протянула, – Это было неплохо. Не блестяще, но весьма смотрибельно. Но мы ведь оба знаем, что ты можешь лучше.

Майк чуть сжал мою ладонь, которую я всё еще держала на его руке, пытаясь одновременно и согреть парня, и просто быть к нему ближе, после чего придвинулся ко мне чуть ближе и с волнением произнес:

– Я могу. И я хочу быть лучше. Правда. У меня получится, только дай мне немного времени и твоего терпения.

– Знаю, – кивнула я, чувствуя, как по венам снова разливается та самая река, имя которой – нежность, – И ты станешь. Я помогу тебе.

Майк чуть отодвинулся, заглядывая мне в глаза с таким выражением лица, словно до конца не верил в то, что слышал. Но я встретила его взгляд со всей твердостью и уверенностью, на которую только была способна, потому что твердо решила в этот раз не отступать. Да, не так давно я дала слабину, но этого больше не повторится.

– Ты хочешь сказать, что… – начал Майкл и замер, будто боялся облечь свои мысли в слова.

Мягко улыбнувшись, я поднялась на ноги, потянув за собой и парня. Его тяжёлая куртка чуть не свалилась с моих плеч, но я удержала её свободной рукой, боясь хотя бы на секунду расстаться с любой частичкой этого парня.

– Пойдем домой, – просто сказала я.

И он послушался. Поднявшись следом, Майк рывком притянул меня к себе, не давая мне ни секунды на сомнения и возможность передумать. Да я и не собиралась ею пользоваться – мне впервые за все эти дни было так комфортно и спокойно. А сердце, наконец, перестало кровоточить, давая и душе залечить свои раны, и легким, наконец, качать кислород во всю свою мощь.

Как же приятно снова чувствовать себя целым человеком.

– Пойдем, – где-то над моей макушкой прозвучал глухой голос Майка, – Но мы обязательно обо всем поговорим.

– Поговорим, – послушно кивнула я, чувствуя, будто я словно растворяюсь в этом парне.

После будет всё – разговоры, возможно, даже скандалы, с разбитой посудой и слезами. И, вероятнее всего, мы не ляжем спать до утра, пытаясь прийти к соглашению. Потому что характеры у нас у обоих странные. Да что уж там скрывать – мы чертовы психи. Готовы обвинять друг друга чуть ли не во всех смертных грехах, но при этом не представляем, как прожить день друг без друга. Хотя нет – очень даже представляем, ведь именно это нам пришлось пережить.

Но, главное не это. А то, что сейчас, в ту самую минуту, когда он обнимает меня, я чувствую себя в безопасности, словно весь мир рухнет, но мы останемся. Будто я… дома.

Да, кажется, я действительно нашла его. Вот только, как выяснилось, это не страна, город, или квартира. Моим домом оказался целый человек.

Не так уж и мало, если подумать. Вы не находите?

Конец.

*Супергерой из комиксов, который двигался с нечеловеческой скоростью

От автора: Ну вот, как и обещала – роман подошел к концу. Отрадно, что успела до новогодних каникул, а значит, почти все дела удалось закончить в 2017-ом. Еще раз спасибо всем тем, кто был со мной на протяжении всей работы. Надеюсь, в следующем году мы продолжим такую же плодотворную, взаимоприятную работу. С наступающими праздниками Вас, дорогие друзья. Берегите себя)))

Оглавление

Пролог

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

Глава пятая

Глава шестая

Глава седьмая

Глава восьмая

Глава девятая

Глава десятая

Глава одиннадцатая

Глава двенадцатая

Глава тринадцатая

Глава четырнадцатая

Глава пятнадцатая

Глава шестнадцатая

Глава семнадцатая

Глава восемнадцатая

Глава девятнадцатая

Глава двадцатая

Глава двадцать первая

Глава двадцать вторая

Глава двадцать третья

Глава двадцать четвертая

Глава двадцать пятая

Глава двадцать шестая