Костя проснулся рано. Солнце еще не успело пробраться сквозь листву на застекленную террасу, где спали ребята. Было сумрачно, тихо.
Костина кровать упиралась изголовьем в стекло. Он перевернулся на живот и посмотрел вверх. Небо над деревьями сияло. Оно было золотисто-голубое и обещало теплый день. За террасой росли кусты, а за ними к реке шел крутой склон, покрытый густой травой.
«Хорошо!» — подумал Костя и ясно представил себе, как его босые ноги шлепают по плотно утрамбованной тропинке, а нежная трава холодит икры. Вдруг Костя вскочил. Галстук! Ведь он вчера потерял пионерский галстук! Может быть, галстук развязался, когда ребята на поляне гоняли мячик? Может быть, потерялся на берегу, где они с Митей ловили рыбу, а потом боролись?
Скорей, скорей! Костя натянул рубаху, заправил в трусы. Нельзя было терять ни минуты! Галстук пропал, это и вообще очень плохо, а в лагере, где старшая вожатая Тамара Васильевна, которая придумала «Шишкин дом», — просто скандал. Галстук могут найти, он попадет в «Шишкин дом», будут при всем народе стыдить на линейке, напишут в газету «Зоркий глаз»…
Костя выбежал на крыльцо. Роса длинными, блестящими каплями падала с крыш. Трава была в тени серая от росы, а на солнце горела радужным огнем. Костя побежал к столовой: сперва надо проверить «Шишкин дом». Около входа в столовую выстроились на своих деревянных ножках две доски: на одной — стенная газета «Зоркий глаз», на другой — «Шишкин дом». В доску «Шишкиного дома» были вбиты гвоздики. Костя еще издали увидел, что на них ничего не краснеет. Стало немного легче на душе, захотелось посмотреть, кто и на сколько погорел. Носовой платок кто-то потерял, вот он на гвоздике, рядом цифра пятьдесят. Ну, пятьдесят шишек набрать — это пустяки. Носок! Уж не Васькин ли? Сотню заработал. Тюбетейка висит. Триста шишек! Да, это намаешься, пока соберешь!
Хитрая это штука, «Шишкин дом». Ребята теперь боятся вещи терять, а на кухне для разжигания титана всегда полно шишек. Ну, куда теперь? К реке? Вот бы собаку, с ней хорошо искать! Может, Гуску взять вместо собаки? Днем Гуска ходил всегда в большой компании, и Косте никак не удавалось с ним побыть. А он такой ручной, даже голову подставляет, когда его гладишь.
Гуска жил в сером сарайчике позади столовой, в живом уголке. Когда Костя открыл скрипучую дверцу, животные, тихо сидевшие в полумраке, зашевелились. Белка прыгнула, зайчишка приставил к прутьям клетки свой раздвоенный нос и задвигал ноздрями. Гусь приподнялся на лапах, изогнул шею и, гоготнув, шагнул к Косте. Тот подвинул к нему миску с размоченным горохом и, пока гусь глотал, открыл клетку и взял на руки зайчишку. Сквозь пышную нежную шерстку Костя чувствовал горячую кожу и тонкие ребра зайчишки. Какой он хрупкий, тоненький. А сердце бьется часто-часто, прямо об Костину ладонь. Костя осторожно посадил зайчишку обратно в клетку, достал ему из ящика морковку, а белке положил шишку. Белка схватила шишку в лапки и принялась быстро-быстро лущить, только чешуйки полетели. Костя полюбовался ею немного, потом открыл дверцу сарайчика и сказал: «Пошли, Гуска!» Гусь, ворочая из стороны в сторону хвостом, охотно зашлепал следом.
«Сперва поищем на поляне» — решил Костя. Он посмотрел на гуся, который свернул в травку и, изгибая шею, выщипывал ее. Было похоже, что Гуска что-то ищет в траве.
— Галстук ищи, галстук! — крикнул Костя. И вдруг замер: на повороте показалась толстенькая фигурка Тамары Васильевны. Слышала или нет? Тамара Васильевна двигалась прямо к Косте, глядя на него решительно и торжественно. Костя весь сжался. Что это она руку за спину прячет? Сама нашла галстук и несет его в «Шишкин дом»? «Может, отдаст? — с надеждой подумал Костя. — Может, отдаст и здесь проработает, не будет выносить на линейку?»
А Тамара Васильевна подошла к Косте и, не замечая его испуга, сказала:
— Костя, предупреди ребят в своем отряде, чтобы не опаздывали на линейку, будет важное сообщение.
2. ВАЖНОЕ СООБЩЕНИЕ
Вокруг поляны, где обычно проходила линейка, возвышались темные деревья. Это было строгое и торжественное место. Здесь решались важные в жизни лагеря вопросы со всей серьезностью и ответственностью.
Костя стоял на линейке на своем обычном месте. Слева Митя косо и недобро поглядывал на него своими узкими глазами: Митя сердился за то, что Костя рано встал, ходил куда-то, а его не разбудил. Только Митя сам ни за что не скажет об этом, будет вот так презирать, подкалывать чем-нибудь. Ничего, обойдется. Они очень разные с Митей, даже на вид. Костя круглый, розовый, щетинка на его голове такая светлая, что даже серебрится на солнце, а Митя как
Костя проснулся рано. Солнце еще не успело пробраться сквозь листву на застекленную террасу, где спали ребята. Было сумрачно, тихо.
Костина кровать упиралась изголовьем в стекло. Он перевернулся на живот и посмотрел вверх. Небо над деревьями сияло. Оно было золотисто-голубое и обещало теплый день. За террасой росли кусты, а за ними к реке шел крутой склон, покрытый густой травой.
«Хорошо!» — подумал Костя и ясно представил себе, как его босые ноги шлепают по плотно утрамбованной тропинке, а нежная трава холодит икры. Вдруг Костя вскочил. Галстук! Ведь он вчера потерял пионерский галстук! Может быть, галстук развязался, когда ребята на поляне гоняли мячик? Может быть, потерялся на берегу, где они с Митей ловили рыбу, а потом боролись?
Скорей, скорей! Костя натянул рубаху, заправил в трусы. Нельзя было терять ни минуты! Галстук пропал, это и вообще очень плохо, а в лагере, где старшая вожатая Тамара Васильевна, которая придумала «Шишкин дом», — просто скандал. Галстук могут найти, он попадет в «Шишкин дом», будут при всем народе стыдить на линейке, напишут в газету «Зоркий глаз»…
Костя выбежал на крыльцо. Роса длинными, блестящими каплями падала с крыш. Трава была в тени серая от росы, а на солнце горела радужным огнем. Костя побежал к столовой: сперва надо проверить «Шишкин дом». Около входа в столовую выстроились на своих деревянных ножках две доски: на одной — стенная газета «Зоркий глаз», на другой — «Шишкин дом». В доску «Шишкиного дома» были вбиты гвоздики. Костя еще издали увидел, что на них ничего не краснеет. Стало немного легче на душе, захотелось посмотреть, кто и на сколько погорел. Носовой платок кто-то потерял, вот он на гвоздике, рядом цифра пятьдесят. Ну, пятьдесят шишек набрать — это пустяки. Носок! Уж не Васькин ли? Сотню заработал. Тюбетейка висит. Триста шишек! Да, это намаешься, пока соберешь!
Хитрая это штука, «Шишкин дом». Ребята теперь боятся вещи терять, а на кухне для разжигания титана всегда полно шишек. Ну, куда теперь? К реке? Вот бы собаку, с ней хорошо искать! Может, Гуску взять вместо собаки? Днем Гуска ходил всегда в большой компании, и Косте никак не удавалось с ним побыть. А он такой ручной, даже голову подставляет, когда его гладишь.
Гуска жил в сером сарайчике позади столовой, в живом уголке. Когда Костя открыл скрипучую дверцу, животные, тихо сидевшие в полумраке, зашевелились. Белка прыгнула, зайчишка приставил к прутьям клетки свой раздвоенный нос и задвигал ноздрями. Гусь приподнялся на лапах, изогнул шею и, гоготнув, шагнул к Косте. Тот подвинул к нему миску с размоченным горохом и, пока гусь глотал, открыл клетку и взял на руки зайчишку. Сквозь пышную нежную шерстку Костя чувствовал горячую кожу и тонкие ребра зайчишки. Какой он хрупкий, тоненький. А сердце бьется часто-часто, прямо об Костину ладонь. Костя осторожно посадил зайчишку обратно в клетку, достал ему из ящика морковку, а белке положил шишку. Белка схватила шишку в лапки и принялась быстро-быстро лущить, только чешуйки полетели. Костя полюбовался ею немного, потом открыл дверцу сарайчика и сказал: «Пошли, Гуска!» Гусь, ворочая из стороны в сторону хвостом, охотно зашлепал следом.
«Сперва поищем на поляне» — решил Костя. Он посмотрел на гуся, который свернул в травку и, изгибая шею, выщипывал ее. Было похоже, что Гуска что-то ищет в траве.
— Галстук ищи, галстук! — крикнул Костя. И вдруг замер: на повороте показалась толстенькая фигурка Тамары Васильевны. Слышала или нет? Тамара Васильевна двигалась прямо к Косте, глядя на него решительно и торжественно. Костя весь сжался. Что это она руку за спину прячет? Сама нашла галстук и несет его в «Шишкин дом»? «Может, отдаст? — с надеждой подумал Костя. — Может, отдаст и здесь проработает, не будет выносить на линейку?»
А Тамара Васильевна подошла к Косте и, не замечая его испуга, сказала:
— Костя, предупреди ребят в своем отряде, чтобы не опаздывали на линейку, будет важное сообщение.
Вокруг поляны, где обычно проходила линейка, возвышались темные деревья. Это было строгое и торжественное место. Здесь решались важные в жизни лагеря вопросы со всей серьезностью и ответственностью.
Костя стоял на линейке на своем обычном месте. Слева Митя косо и недобро поглядывал на него своими узкими глазами: Митя сердился за то, что Костя рано встал, ходил куда-то, а его не разбудил. Только Митя сам ни за что не скажет об этом, будет вот так презирать, подкалывать чем-нибудь. Ничего, обойдется. Они очень разные с Митей, даже на вид. Костя круглый, розовый, щетинка на его голове такая светлая, что даже серебрится на солнце, а Митя как
Последние комментарии
5 часов 32 минут назад
5 часов 46 минут назад
6 часов 19 минут назад
6 часов 52 минут назад
22 часов 21 минут назад
22 часов 31 минут назад