Метаморфозы (СИ) [blackberry.pie] (fb2) читать онлайн

========== Часть 1 ==========

— Вы уверены, что это сработает? — с сомнением протянул Лютик, разглядывая пузырёк с тягучей золотой жидкостью. Он держал флакон в руке, подставив под солнечные лучи, и снадобье маняще искрилось, обещая дать всё, чего от него ждут.

— Обижаете, сударь, — старый травник-чародей с улыбкой смотрел на барда. — Осечек ещё не было. А зачем это вам, если не секрет?

— Для новой баллады, — отведя взгляд, ответил музыкант.

***

Она подошла незаметно.

Геральт в одиночестве сидел в трактире с кружкой холодного пива, смотря в одну точку и ни о чём не думая.

Девушка опустилась за стол напротив него.

— Знаменитый Геральт из Ривии? Это правда вы? — раздался нежный бархатный голос.

Ведьмак вздохнул, хотел было ответить стандартное «я не ищу компании», но поднял голову и увидел бездонные голубые глаза, смотрящие прямо в душу.

У девушки были взъерошенные каштановые волосы до плеч, заострённый подбородок, мягкие черты лица и чуть вздёрнутый носик.

Сам не зная, почему, Геральт захотел узнать, как её зовут:

— А вы, стало быть..?

— Неважно, — улыбнулась незнакомка. — Важно лишь то, что вы мне чертовски нравитесь.

Она подмигнула.

Ведьмак передумал уходить от общения.

Он и так предполагал вечерний визит в бордель, но что может быть лучше ночи с незнакомкой, да ещё и такой… красивой? Геральт никогда не замечал внешности женщин, с которыми спал. Они делились для него на две категории: встанет/не встанет.

Но, очевидно, добавилась и третья категория, в которую пока входила только эта девушка.

— Так может, хотите послушать мои истории о чудовищах? — Геральт наклонился к ней, отчего разговор стал совсем интимным.

— С удовольствием, — красавица ответила тем же, лукаво улыбнулась и провела пальцем по скуле ведьмака.

***

Ночь была жаркой. С виду невинный цветочек, незнакомка определённо знала толк в наслаждениях.

Она с упоением ласкала Геральта и заставила его испытать несколько слишком сильных оргазмов, трепетала под его пальцами, выгибала спину и прикусывала губы.

За всё время девушка так и не назвала своего имени, но для ведьмака это было чем-то необычным. Ещё более возбуждающим, что ли.

Ближе к утру, когда седой туман подобрался ближе к окнам постоялого двора, а Геральт сонно дышал, положив голову на колени красавицы, она вдруг тихо спросила:

— Можно, я заплету тебе косичку?

Ночь была грязной. Пошлые словечки, громкие стоны, похоть и страсть.

И вдруг, после всего этого, невероятная нежность в сладком голосе и странная просьба.

Геральт неопределённо хмыкнул, чувствуя лёгкое беспокойство. Слишком странная просьба. Он что, влип? Сейчас будет беседа о том, что он должен поступить как честный человек и жениться на ней?

Пока он прикидывал, в какой момент лучше всего смыться, девушка молча перебирала его волосы, пропуская их сквозь пальцы, потом, что-то напевая себе под нос, стала заплетать мелкие косы, соединяя их в одну.

Будто прочитав его мысли (а может, заметив суровое выражение лица), она перестала петь, мягко рассмеялась и сказала:

— Мне ничего от тебя не нужно. Я просто хочу заплести косичку.

— Ладно, — задумчиво ответил Геральт. Всё-таки, это было странно.

Ведьмак провалился в сон, убаюканный нежным голосом, какой-то старой колыбельной и пальцами, перебиравшими его волосы.

Когда он проснулся, девушки уже не было.

***

— О, Геральт! А я тебя ищу, — Лютик сидел в трактире, уплетая жареное мясо и запивая его яблочным соком. — Я уж было решил, что ты без меня уехал.

Ведьмак спустился вниз, заказал еду и сел напротив барда. Тот тут же начал трещать о своих похождениях по любовницам. За эту ночь, судя по рассказу, у него их было как минимум три.

— …и когда я запел, она сказала, что лучшего голоса в жизни не слышала, представляешь? А как она страстно стонала…

— Лютик, — беззлобно оборвал его Геральт. — Ты хоть когда-нибудь затыкаешься?

Он уже привык к бесконечной болтовне, бренчанию на лютне, балладам и рифмам. Лютик его даже не бесил. Ну, почти. Разве что иногда. И самую малость.

— В двух днях пути отсюда деревня, где водится стрыга. Ты со мной?

Лютик подпрыгнул от радости, обнимая за гриф лютню, которую вечно таскал с собой.

— Ты серьёзно? Зовёшь меня? — в голубых глазах плескался детский восторг. — Ну, я бы и так увязался за тобой, но сам факт того, что ты позвал меня…

— Замолчи и дай поесть спокойно, — огрызнулся ведьмак. Затем добавил: — И сам тоже ешь: займи свой рот хоть чем-нибудь, кроме болтовни.

На этих словах губы Лютика тронула странная мимолётная улыбка.

========== Часть 2 ==========

Волны каштановых волос, ясные голубые глаза. Рука в руке. Мелодичный стон.

Держаться за руки - слишком интимно. Намного ближе, чем соитие. Геральт никому прежде такого не позволял.

Он открыл глаза, потёр лицо ладонями, словно пытаясь стереть внезапное сновидение.

Рядом мирно сопел Лютик.

Геральт невольно залюбовался тем, как луна освещает бледную кожу, светлую сорочку и спокойное, умиротворённое лицо. Тень от длинных ресниц - на щеках. Волосы - тёмно-русые мягкие волны, - взъерошены в лёгком беспорядке.

«Как у неё» — пронеслось в мыслях у ведьмака.

Тяжёлый аромат влажной от росы травы стелился по земле, где-то вдалеке изредка ухала сова.

Лесная поляна была укрыта лунным светом и тишиной.

Геральт долго смотрел на звёздное небо, бросил на Лютика долгий изучающий взгляд, затем глубоко вздохнул и закрыл глаза.

***

До деревни добрались на вторые сутки.

Со стрыгой в старом склепе на кладбище было покончено, деньги получены, и ведьмак, грязный от пота и крови, вошёл в комнату, где для него уже стояла заботливо приготовленная Лютиком бадья с горячей водой.

Геральт быстро стащил с себя одежду и уже через минуту блаженно вытянулся в просторной бадье.

Бард в одной рубашке и тёмно-синих штанах суетился рядом, перебирал склянки на деревянной полке, постоянно перебрасывал тряпицу, служившую полотенцем, с одного плеча на другое и очень старался не выдать своего смущения.

Мягкие волосы от горячего пара лежали смешными завитками.

Он подошёл к ведьмаку, опустил ладони на его плечи и слегка надавил, заставляя глубже опуститься в воду. Затем набрал в ладони воды, вылил её на разгорячённую кожу и мягко провёл пальцами по ключицам и упругим, сильным мышцам груди.

Геральт откинул голову назад и закрыл глаза.

Это действовало расслабляюще.

Странно было одно: Лютик молчал.

Далеко не впервые бард помогал ему в водных процедурах, и это вряд ли бы его смутило. Обычно он болтал без умолку.

— Почему ты молчишь? — ведьмак не удержался от вопроса.

— Ммм? — Лютик замялся. Затем посмотрел куда-то в сторону и ответил: — Просто задумался. А что?

— Ничего, — пожал плечами Геральт. — Обычно тебя не заткнуть.

«Обычно я не вспоминаю жаркую ночь, проведённую вместе, смотря на твоё обнажённое тело» — подумал Лютик.

Но вслух произнёс:

— Бывает.

Геральт обернулся и внимательно посмотрел на менестреля.

Тусклый свет двух керосиновых ламп освещал его бледное лицо, на котором сейчас проступил яркий румянец. Голубые глаза казались почти чёрными в полумраке. Стройная фигура в льняной рубашке была привлекательной. Даже слишком.

— Что-то не так? — Лютик явно напрягся.

— Всё в порядке, — ведьмак прогнал из головы странные мысли и заставил себя снова расслабиться под руками барда, втирающими в кожу головы какое-то снадобье.

Менестрель замурлыкал себе под нос какую-то мелодию.

Она показалась Геральту странно знакомой, но он так и не смог вспомнить, где слышал её.

***

Лютику не спалось.

Он сидел на краю кровати и в красках вспоминал ночь, проведённую с Геральтом, ненавидя себя за этот поступок.

Раньше он мог запрятать свои чувства куда подальше и ничем их не выдавать. Сейчас приходилось постоянно краснеть, глядя на ведьмака, избегать случайных прикосновений, а водные процедуры вообще превратились в изощрённую пытку.

Лютик прекрасно понимал, что, будучи самим собой, никогда не станет для Геральта чем-либо бóльшим, нежели просто назойливый спутник. Ведьмак терпит его - и на том спасибо.

Никогда сильные ладони больше не лягут на его обнажённую грудь, никогда обветренные губы не коснутся его губ, шеи, ключиц.

Это случилось только раз. Больше не повторится.

Да и в тот единственный раз Геральт ласкал не Лютика, а красивую незнакомку, решившую его соблазнить.

И от этого было ещё больнее.

Ведьмак спал на соседней постели.

Бард долго смотрел в темноту.

Затем перебрался ближе к изголовью кровати, сел, прислонившись к стене, и набросил на ноги покрывало.

Геральт что-то пробормотал во сне. Юлиан не расслышал, что именно, но этот звук почему-то стал для него последней каплей.

Он закрыл лицо руками и совершенно по-детски заплакал, кусая себя за пальцы, чтобы подавить рыдания и не разбудить ведьмака. Наболело. Несчастная любовь, по сути не имеющая даже права на существование, перевоплощение в девушку, после которого он чувствовал себя ещё более жалким. Он не понимал, почему всё это свалилось на него и зачем он вообще решился на этот шаг. Прежде ему всегда хватало голоса и взгляда Геральта, просто находиться в его обществе уже было счастьем.

Лютик проклинал себя и тот день, когда он пришёл к чародею-травнику со странной просьбой.

На трясущиеся плечи внезапно легла сильная ладонь, и низкий голос позвал:

— Лютик? Что с тобой?

Менестрель вздрогнул, помотал головой, пряча лицо в коленях, затем несколько раз глубоко вздохнул и глухо ответил:

— Я в порядке. Усталость. Спи, Геральт.

Ладонь провела по плечу, скользнула по ключицам.

Лютика бросило в жар.

— Оставь меня, Геральт, прошу тебя, — выдавил он.

Но Геральт не оставил.

Он сел на кровать рядом с бардом, положил руку на его лоб, впутывая пальцы в волосы, и осторожно надавил, заставляя менестреля поднять голову. Тот пытался сопротивляться, зарываясь лицом в колени, но ведьмак предсказуемо оказался сильнее. Юлиан сдался и посмотрел на него.

По мягкому ребяческому лицу всё ещё катились слёзы.

Геральт нахмурился, затем, сам не осознавая, что делает, протянул руку и коснулся лютиковой щеки.

Грубой ладонью провёл по ней, стирая мокрые дорожки, чуть помедлил и наклонился к барду, заслонив собой тусклый свет от свечи, зарылся пальцами в его волосы и… поцеловал.

Он целовал мягко, осторожно касаясь губами взволнованно раскрытых губ Лютика. Бард едва дышал, не веря в происходящее.

Геральт сцеловывал с его лица влажные следы от слёз, несколько раз коснулся языком солёных век.

Он ласково втягивал губами его губы - то одну, то другую. Лютик неловко отвечал на поцелуй: он будто бы выпал из реальности. Было слишком хорошо… и слишком непонятно.

Ведьмак отстранился спустя несколько минут, прижал барда к себе и произнёс:

— Что бы ни случилось, Лютик, я буду рядом. А теперь - спи.

Он слегка потрепал и без того взъерошенные волосы, затем поднёс руку к его виску. Краем глаза музыкант успел заметить пальцы ведьмака, сложенные в какой-то знак, и мгновенно провалился в сон.

========== Часть 3 ==========

Лютик проснулся совершенно отдохнувшим. Он смутно помнил прошедшую ночь. Вроде бы, сидел на кровати, думал о Геральте. Потом - уснул. И сон был прекрасен.

Губы, целующие его лицо, сильные руки на хрупких плечах и затылке.

Бард тряхнул головой, прогоняя видение.

Ведьмак вошёл в комнату, бросил на него изучающий взгляд и задал вопрос:

— Как спалось?

— Прекрасно, спасибо, — не задумываясь, ответил Лютик. Мысли всё ещё были заняты ночными снами, и он даже не удивился, что Геральта интересует его состояние.

***

Выдвинулись в путь.

Куда-нибудь, где есть работа для ведьмака.

О произошедшем ночью не вспоминали: Лютик был уверен, что всё это ему приснилось, а Геральт молчал.

Он не мог понять, что перемкнуло у него в голове в тот момент, когда бард посмотрел на него заплаканными глазами.

Конечно, он и раньше целовался с мужчинами, и не только целовался - в Каэр-Морхене что только ни происходило. Они были юнцами с разгорячённой кровью, возбуждение порой лишало здравого рассудка, и однополые связи казались чем-то совершенно естественным.

Геральт был уверен, что с этим давно покончено.

Бесчисленная череда женщин, с которыми он проводил одну или несколько ночей, бордели, в которых всегда выбирал девушек.

Красавица, так и не назвавшая своего имени, но оставившая след в душе - единственная из всех, с кем он спал.

И вот, пожалуйста - Лютик.

Сладкоголосый, голубоглазый бард, который надоедал постоянной болтовнёй, но отчего-то согревал своим присутствием.

Голубоглазый.

У неё тоже были голубые глаза.

И красивый голос.

В конце концов Геральт решил, что Лютик всего лишь напомнил ему ту незнакомку, и он спросонья поддался внезапному порыву.

Так было проще.

***

Лютик становился всё молчаливее.

Уже неделю бард постоянно отводил глаза, когда ведьмак смотрел на него, избегал случайных прикосновений.

Геральта это беспокоило. Хотя, вот, казалось бы - долгожданная благодатная тишина.

Но что-то во всём этом было не так.

***

Небольшая деревня, постоялый двор, долгожданная возможность смыть с себя дорожную грязь и пот.

Лютик, выливая на голову Геральта ушат горячей воды, смотрел куда-то в сторону.

Почти не касался его кожи пальцами.

Ему всё сильнее становилось не по себе.

Лишь спустя час, когда они оба, уже чистые и переодевшиеся, спустились вниз, в таверну, бард немного оживился.

Людей было достаточно, чтобы подзаработать.

Пока ведьмак усаживался за самый дальний стол, Лютик подхватил лютню, вышел на центр зала и начал распевать баллады о похождениях Белого Волка, кружа между деревянными столами.

Публика собралась благодарная: его без остановки угощали пивом и вином и несколько раз просили спеть знаменитую «Чеканную монету».

Наконец уже чересчур захмелевший музыкант обворожительно улыбнулся и взял первый мгновенно узнаваемый аккорд.

Геральт закатил глаза.

— Он хоть на край земли

Отправиться готов,

Сразить всех чудовищ,

Убить всех врагов.

Боже, опять.

В какой-то момент бард посмотрел на Геральта, его пьяный взгляд скользнул по губам ведьмака, широкой груди и бёдрам.

— Он ловок и силён,

Прекрасен, словно сон.

Кто Геральта встретит -

Тот будет влюблён.

Что?!

— Огонь в его глазах,

А в сердце моём - страх.

Сгораю от страсти

В своих же мечтах.

Так, это уже слишком.

— Ведьмаку заплатите

Несчастной любовью,

Слепым безрассудством.

О-о-о…

Ведьмаку заплатите

За все эти чувства…

Всё, хватит.

Геральт рывком встал из-за стола, в пару шагов пересёк таверну, схватил за шкирку музыканта и потряс, словно котёнка, желая привести в чувства.

Последняя нота утонула в громких аплодисментах и хохоте выпившей публики, Лютик растерянно похлопал глазами, совершенно не понимая, что он только что сделал не так.

Затем попытался выкрутиться из железной хватки ведьмака, но только споткнулся на ровном месте и полетел бы на пол, если бы сильная рука не держала его.

Геральт прорычал что-то неразборчивое, с лёгкостью взвалил Лютика на плечо, захватил лютню и потащил наверх.

Хохот в таверне стал только громче, но ведьмаку было всё равно.

Он толкнул дверь в комнату, та со скрипом открылась, и бард мгновенно оказался на мягкой постели.

Геральт поставил в угол музыкальный инструмент, прислонив его к стене, скрестил руки на груди, нахмурился и выжидающе уставился на Лютика.

— Ну?

— Что? — Юлиан явно не понял вопроса. Его хмельной и блудливый взгляд скользил по телу ведьмака.

— Что это было? — голос Геральта становился всё суровее.

— Бал…лада, — проговорил Лютик заплетающимся языком. — Ч-что-то не так?

— Если не учитывать, что вся баллада теперь звучит как признание мне в любви, то всё в порядке, — Геральт говорил сквозь зубы, но на самом деле злился только на самого себя.

Если бы он в ту ночь не поцеловал Лютика, ничего бы, возможно, и не случилось. Бард не прятал бы от него глаз, не избегал прикосновений и не напивался бы настолько, чтобы не соображать, о чём поёт.

— О, Геральт, — выдохнул Лютик, преданно глядя в глаза, и ведьмак почувствовал запах вина и пива. — Ты… не представляешь, что ты для меня значишь. Не представляешь, на что я… готов пойти ради тебя.

— Лютик, — мужчина прервал его, садясь на кровать рядом с ним. — Тебе нужно выспаться.

— Нет, нет, умоляю, не перебивай меня, — бард говорил, спотыкаясь на каждом слове. — Ты… не понимаешь. Я люблю тебя, Геральт, люблю всем сердцем.

— Лютик! — ведьмак злился всё больше и больше. Ему определённо нужна была тишина, чтобы разобраться с мыслями в собственной голове. Он даже подумывал снова применить Сомн, но через секунду бард с нежностью провёл ладонью по его щеке, закрыл глаза и уронил голову на грудь, мгновенно уснув.

Геральт со вздохом уложил его на подушку.

Он долго разглядывал каштановые волосы, порозовевшие от спиртного щёки, хрупкую, почти девичью фигуру.

Не выдержав, он наклонился к барду и мягко поцеловал его в висок.

Затем отстранился, ещё раз посмотрел на спящее недоразумение и покачал головой.

Завтра он покончит со всей этой чертовщиной.

========== Часть 4 ==========

Геральт просидел в раздумьях всю ночь.

Он понимал, что чувства Лютика к нему проснулись далеко не из-за того проклятого поцелуя, что это всего лишь заставило его сильнее страдать, потому что бард влюблён уже не один год, и влюблён серьёзно.

И Геральт уже давно не был уверен, что не испытывает взаимности.

Каэр-Морхен, юношеские разгорячённые поцелуи и похоть без малейшей примеси чувств - всё это блёклыми воспоминаниями мелькало в ведьмачьей голове и так не было похоже на то, что он испытывал прямо сейчас, чёрт побери, по отношению к Лютику.

Здесь было нечто большее.

Намного большее.

Нечто, в чём ведьмак слишком боялся себе признаться.

Геральт всё ещё сидел на постели барда. Он внимательно посмотрел на спящего Лютика, и решение прочно укрепилось в его голове.

***

Бард проснулся совершенно разбитым. Долго болела голова, ныло всё тело, но больше всего мучили воспоминания о вчерашнем вечере. Они были смутными, но кое-что Лютик всё-таки помнил.

Например, то, что всем известные слова баллады внезапно сменились на те, что были записаны в свитке пергамента, который он хранил в потайном местечке внутри чехла от лютни.

И то, что Геральт силой уволок его сюда, наверх.

Но всё, что произошло дальше, музыкант вспомнить не мог.

Он сидел на кровати и отчаянно пытался воссоздать в памяти события вчерашнего вечера.

Ведьмак вошёл в комнату и бросил на него долгий, изучающий взгляд.

— Как ты?

Лютик вздрогнул, покосился на Геральта и произнёс:

— Бывало и хуже.

Геральт подошёл ближе, опустился на кровать рядом с ним.

Юлиан отвёл взгляд.

Ведьмак решил идти напролом.

— Что ты помнишь из того, что было вечером?

Бард посмотрел на мужчину, и в голове резко всплыло воспоминание: они точно так же сидят на кровати, и он, Лютик, признаётся Геральту в любви.

Менестрель застонал, закрыл лицо руками и сдавленно ответил:

— Я помню достаточно, чтобы хотеть об этом забыть.

Сильная рука легла на его колено, он снова вздрогнул и ещё сильнее зарылся лицом в ладони, зажмурился, больше всего на свете желая навсегда исчезнуть и никогда уже не существовать.

Дыхание Геральта обожгло его шею, крепкие пальцы сжали плечо, и обветренные губы коснулись нежной кожи - ровно там, где бешено стучал пульс.

Горячий язык скользнул по шее Лютика, тот шумно выдохнул и отнял руки от лица, смотря на ведьмака неверящими глазами.

— Ты… что ты делаешь? — бард почти не дышал.

Геральт обхватил его лицо ладонями, развернул к себе и накрыл его губы своими - так, как не снилось Юлиану даже в самых сладких снах.

Лютик исступлённо подался навстречу, сердце билось с невероятной скоростью, и всё в голове смешалось, сбилось, рассыпалось на мелкие кусочки, осталось только одно: имя, с которым он просыпался и засыпал, имя, за которое был готов умереть.

Геральт.

Ведьмак целовал его грубо, сминая его губы своими, прикусывая и с силой втягивая их.

Руки, блуждающие по телу барда, нетерпеливо потянули наверх его сорочку, Лютик помог избавиться от неё и с придыханием подставил обнажённую грудь под грубые ладони, требовательно дёрнул за воротник рубашку Геральта, и тот рывком стащил её через голову, толкнул менестреля на кровать и навис над ним, кусая его шею и грудь, лаская языком соски, покрывая кожу засосами.

Лютик метался по покрывалу, жмурился, восхитительно рвано дышал и бормотал бессвязные пошлости.

Геральт не выдержал.

Проложив мокрую дорожку из поцелуев от губ музыканта до пояса его штанов, он потянул за шнуровку зубами и полностью освободил Юлиана от одежды, заодно стянув и собственные брюки вместе с бельём.

Раскрытый, доверчивый, раскрасневшийся и отчаянно возбуждённый Лютик тихо застонал, заворожённо глядя на то, как пальцы Геральта впервые смыкаются на его члене.

Ведьмак несколько раз сжал в ладони чувствительную плоть и провёл снизу вверх и обратно, заставив менестреля вскинуть бёдра и издать несколько рваных выдохов.

Когда язык коснулся нежной головки, Лютик застонал, не выдержал и, вцепившись в пряди белых волос на затылке ведьмака, толкнулся в восхитительный горячий рот, и Геральт подчинился, позволяя любовнику проникать в него всё глубже и глубже.

Язык оглаживал головку внутри, проникал в отверстие уретры и ласкал уздечку, доводя музыканта до изнеможения. Лютик не сдерживался и почти кричал, потом резко переходил на шёпот и нёс несусветную пошлую чушь, пока не почувствовал, что оказался на грани.

— Геральт… я сейчас… — слова прерывались стонами, в них слышалась какая-то мольба.

— Нет, — ведьмак отстранился, хищно оскалился и укусил Лютика за бедро, заставив его дёрнуться и охнуть. — Ты кончишь только тогда, когда я тебе позволю.

Лютик снова сдавленно застонал, услышав эти слова. По его позвоночнику пробежали мурашки.

Геральт провёл по его члену языком снизу вверх, вытащил откуда-то флакон с прозрачным маслом, зубами откупорил его и вылил содержимое на свою ладонь.

Он знал, что этим всё закончится. Он был готов. Он хотел этого.

Грубая ладонь удивительно нежно скользнула между ягодиц барда, тот вздрогнул и развёл ноги шире, подставляясь, раскрывая себя.

Губы Геральта снова накрыли член Лютика, один палец мягко толкнулся внутрь, и бард застонал, двинувшись навстречу.

С сумасшедшей скоростью ведьмак ласкал его губами и языком, дразнил уздечку, посасывал головку, менестрель задыхался и метался по кровати, пошлости срывались с его губ одна за другой, и он не заметил, в какой момент палец внутри сменился сперва двумя, а затем и тремя.

Было почти не больно. Чёрт, да он вообще ничего не чувствовал, кроме восхитительной пытки в плену горячего рта, кроме всепоглощающей страсти и желания отдать всего себя во власть ведьмака.

Геральт отстранился от его члена, пальцы выскользнули, Лютик потянулся к нему за поцелуем и через секунду застонал, прикусив чужую губу, потому что крупная головка члена надавила на его вход.

Ведьмак сжал его бедро, второй рукой направляя себя, и медленно толкнулся внутрь.

Протяжный музыкальный стон - и тишина повисла между ними. Только тяжёлое дыхание и разгорячённый стук - бешено колотилось сердце Лютика, и медленно, но гораздо быстрее обычного, билось ведьмачье сердце.

Музыкант сходил с ума от потрясающего чувства наполненности.

Геральт был везде: медленно двигался в нём, приглушённо и хрипло стонал, обнимал его сильными руками и прижимал к себе.

Движения постепенно ускорялись, Лютик уже не мог сдерживаться и почти кричал, член Геральта внутри постоянно задевал какую-то точку, отчего в голове взрывались звёзды.

Бард выгибался под ведьмаком, кусал его шею, целовал плечи, ключицы, губы - всё, до чего мог дотянуться.

Остатки сознания утонули в стонах и шлепках кожи о кожу, а когда ведьмачья ладонь обхватила член музыканта и сжала, лаская и доводя до изнеможения, Лютику показалось, что мир рушится на части.

Геральт подводил его к краю несколько раз, и каждый раз останавливался, словно наслаждаясь его мучениями.

— Геральт, умоляю… — взвыл менестрель. — Умоляю тебя, дай мне кончить.

То, что было нужно. То, чего Геральт ждал.

Он зафиксировал одно бедро любовника сильной ладонью и принялся вколачиваться в него с бешеной скоростью, второй рукой лаская его член.

— Геральт… поцелуй меня….

Ведьмак наклонился к барду и впился в его губы, Лютик протяжно и громко застонал ему в рот и кончил, пачкая его ладонь.

Геральт последовал за ним, с хриплым стоном изливаясь внутрь.

Тяжёлое дыхание. Рука в руке. Тишина.

— Я люблю тебя.

Лютик не планировал это произносить. По крайней мере, сейчас.

Но было слишком сложно сдержаться.

Геральт внимательно посмотрел на него. Затем провёл ладонью по розовой щеке, впутал пальцы в каштановые волосы и тихо, но уверенно ответил:

— Я тоже люблю тебя, Юлиан.

***

Первые солнечные лучи пробивались сквозь запотевшие окна комнаты.

Они не отрывались друг от друга до утра. Обессиленный после нескольких оргазмов, Геральт лежал на коленях Лютика, вполуха слушая его романтическую болтовню. Впервые она не раздражала, а успокаивала.

Геральту было тепло.

Лютик рассеянно и сонно перебирал пальцами седые волосы.

— Можно, я заплету тебе косичку?

— Что ты сказал? — в голове мгновенно прояснилось, ведьмак резко приподнялся на локте, а затем и вовсе сел, внимательно и с прищуром смотря на барда, словно силясь что-то припомнить.

Лютик ойкнул и зажал рот ладонью, понимая, что только что выдал себя с потрохами.

Геральт долго и изучающе смотрел на него.

Голубые глаза, каштановые волосы, музыкальный голос, смущение и терзания менестреля после той самой ночи, проведённой ведьмаком с прекрасной незнакомкой.

Всё встало на свои места.

Осознание ударило громом.

Он покачал головой и рассмеялся, глядя на обескураженного и ужасно смущённого барда.

— Лютик, блядь…

Геральт сгрёб менестреля в охапку и прижал к себе.