По усмотрению директора (ЛП) [Desert_Sea] (fb2) читать постранично

========== Глава 1: Директор ==========

Это всего лишь книги. Чернила на бумаге. Вот двадцать шесть букв уселись так и эдак, складываясь в слова, вертясь на языке, прежде чем проникнуть в сознание. Но каждое из них к тому же является выражением — всегда личным — проявлением базовой потребности человека в общении. И, независимо от замысла автора, слова всегда принадлежат читателю. Всегда.

Гермиона Грейнджер — зависима. Пламя внутри вспыхивает от малейшей искры. Часто достаточно лишь предвкушения. Обещания вскрыть её душу словами, такими познавательными, такими странно волнующими. Но именно процесс чтения сам по себе возносит ощущения до небывалых высот. Некоторые книги она может буквально впитывать, когда от ласковой лести искусного автора сознание становится пористым, словно губка. Они овладевают ею стремительно, наполняя до краев, возвращая из литературного плена с новыми знаниями — словно наяву пережитыми воспоминаниями, которые можно в любой момент по мере надобности так легко извлекать из памяти.

Они — лёгкий путь к впечатлениям, к жизни, который для Гермионы иногда лучше, чем сама жизнь.

Но когда книга бросает ей вызов, как эта… Когда слова раздражают, скрывая свое истинное значение, требуя неоднократных попыток раскусить их… тогда зараженный, разум больше не принадлежит ей. Лишенное свободы, тело не принадлежит ей. И она позволяет втянуть себя в неистовый водоворот, столь беспощадный, что оставляет в ее душе лишь шрамы. Именно этих очевидных страданий она тоже ищет. Но также и исцеления. Она нуждается в нём. Она нуждается в них обоих.

***

Впивающиеся в ребра острые углы книги подталкивали Гермиону к действию, вынуждая срочно ускорить и без того уставшие шаги. А торопилась она не зря, ведь уже был поздний вечер (на самом деле, было глубоко за полночь). Она опять незаметно для себя проглядела время отбоя, назначенного в Хогвартсе ровно на девять часов вечера. Воздух в том подвальном помещении был спертым и наэлектризованным, но сама атмосфера была насыщенной. И время вдруг потеряло значение. К тому же, у неё не было причин беспокоиться! Единственное, что было действительно важно на тот момент — значение слов… и замысел… и перерождение.

Она была среди магглов. В небольшом кружке по интересам, где молодые парни и девушки были преимущественно так похожи на неё саму… Они собрались вместе, чтобы обменяться мыслями, погрузиться в фантазии и впитать новые знания в совместном литературном путешествии.

И теперь эта книга довольно ощутимо оттягивала ей руку, вынуждая в спешке сильней прижимать ее к груди. Она без труда облегчила бы вес заклинанием, но ей хотелось ощущать эту тяжесть. Поэтому Гермиона спрятала том под своей трансфигурированной мантией, позволившей ей слиться с единомышленниками, скрыв всего лишь на один вечер свой магический статус.

Почему эти вылазки были так важны, Гермиона не знала. И так было понятно, что волшебники во всем превосходили магглов, но почему-то она хотела быть частью обоих миров. Применение магии забвения к родителям, вынужденная разлука с прежними, такими близкими друзьями, изолировали её от того, что она всегда считала неотъемлемой частью своей жизни, а насмешки над грязнокровками/магглами только усиливали укоренившееся в глубине души негодование.

Гермиона стала выискивать возможности для сближения — маггловские кафе, книжные магазины, библиотеки. Она с радостью ловила чужие взгляды, брошенные в ее сторону поверх дымящихся кружек или между перелистыванием глянцевых страниц журналов. Иногда она вылезала из своей «асоциальной» скорлупы, позволяя себе немного поболтать с окружающими, все-таки она любила людей… даже просто смотреть на них. Она была непревзойденным наблюдателем по своей сути. Но ей хотелось большего.

Та листовка была прикреплена к доске объявлений в одном из кафе. «Книги в Подвальчике» приглашали единомышленников объединяться и по достоинству оценить их. Рон, скорее всего, подумал бы, что она мается от скуки, а Гарри, возможно, поддержал бы её. Оба друга оставили прошлое позади — Рон начал, по мнению большинства, довольно обнадеживающую карьеру в квиддиче, Гарри же проходил стажировку в Аврорате.

И только Гермиона, наряду с горсткой других, вернулась на седьмой курс в Хогвартс. После стольких лишений вынужденное возвращение оказалось довольно опустошающим. Уроки оставались увлекательными, но больше не было якоря в виде друзей — в виде их общей цели. Она плыла по течению. Ей было нужно что-то. И она смогла это «что-то» найти.

Побег из школы два раза в месяц казался диверсией, но это было не так. Он был разрешен и одобрен профессором МакГонагалл, которая договорилась с другими преподавателями о продлении отбоя лично для неё до десяти вечера. Она утверждала, что статус старосты должен обеспечить Гермионе