Обреченные жить (СИ) [MissMercy97] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1. ==========

Гермиона вдохнула полной грудью и, закрыв глаза, прислушалась к шуму ветра, запутавшемуся в листьях. Постепенно в него стали вплетаться голоса. Вскоре все вокруг утонуло в них и в топоте десятка ног. Она оглянулась по сторонам. Нет, двор по-прежнему был пуст. «Но это ненадолго…». Сама не заметила, как вскоре уже быстрый шаг перешел в бег. Ей просто нужно было побыть одной. Диалог, имевший место быть десять минут назад, назойливо крутился в голове, вытесняя все остальные мысли.

«- Мисс Грейнджер, вы можете поговорить со мной в любое время, — ласково произнесла Макгонагалл. Гермиона сорвалась на плач, — милая, мне очень жаль.

Ее хрупкие плечи затряслись от накатившей истерики, а руки крепко сжали юбку.

— Я лучше пойду, — слезы сдавили горло девушки, отчего ее голос дрожал».

Октябрьское солнце палило на удивление нещадно, заставив Гермиону снять теплую шапку и подставить макушку греющим осенним лучам.

Занятия закончились совсем недавно, и из всех дверей кампуса, как муравьи, начали вылезать студенты. Покрепче сжав в руках сумку с кипой сочинений, Гермиона быстро зашагала в сторону Черного Озера.

Раздавшийся позади голос Гарри будто нокаутировал девушку, отчего она едва не выронила свои рукописи. Ей не хотелось пересекаться ни с ним, ни с кем бы то ни было еще.

— Гермиона, стой! Я тебя везде обыскался. И Рон тоже. Джинни сказала, ты была у Макгонагалл. Что-то случилось? Почему ты… почему ты плачешь?

Ох, Мерлин! Грейнджер хотела сбежать. Далеко.

— Просто… — наконец произнесла Гермиона, остановив стремительное движение и развернувшись к другу, который выглядел действительно взволновано, — я… переживаю из-за экзаменов, — неубедительно соврала девушка, — Макгонагалл заметила мое беспокойство и пригласила на разговор, чтобы немного… успокоить.

— Гермиона, ты умнейшая из студентов! Кому-кому, а вот тебе точно не стоит переживать, — Гарри подошел чуть ближе, — а куда ты так стремительно шла?

— Я… хотела побыть одна, — легкой улыбкой Гермиона усыпила бдительность «мастера по допросам» Поттера.

— Уверена?

— Абсолютно, — развернувшись на каблуках, девушка стремительно зашагала туда, куда и направлялась.

Волна озноба накрыла Гермиону с головой, рассыпавшись по коже своими жгучими каплями. Девушка остановилась на берегу Озера, всматриваясь в даль, будто находясь в бесконечном поиске ответов.

Удушающая обида поглотила без остатка. Уже знакомая до боли волна злости захлестнула ее, образуя на глазах белую пелену ярости.

«Мисс Грейнджер, уведомляем Вас о скоропостижной смерти Вашей матери. Заклятие Забвения, непосредственно наложенное вами, не утратило своей силы до самой кончины Миссис Грейнджер. Мистер Грейнджер все еще находится под вышеупомянутым Заклятием. Похороны состоятся через 2 (два) дня после получения Вами Уведомления в Австралии, Мельбурн.

С искренними соболезнованиями,

Джорджина Аркинс*, отдел международного магического сотрудничества Министерства Магии».

В заторможенной голове уже давно исчезли все здравые мысли, словно Гермиону перенесло в другую реальность, где такого понятия, как реальность, просто не существует. Наверное, именно так чувствуют себя душевно неизлечимые люди, которым уже никогда не выбраться на свободу, которые просто вынуждены видеть и ощущать только то, на что еще способен душевно растерзанный и покалеченный разум.

Необходимо попрощаться с мамой.

____________________________________

— А где Гермиона? Ее не было на обеде. Я переживаю, — накладывая в тарелку запеченную тыкву, произнес Рон.

— После того разговора во дворе я ее тоже не видел, — заключил Гарри, переводя взгляд на Джинни.

— Я тоже понятия не имею, где она, — пожала плечами рыжая, вновь оглядев большой обеденный зал в надежде увидеть копну растрепанных волос, принадлежавших Грейнджер.

Зал был заполнен людьми, которые громко переговаривались, смеялись, некоторые даже умудрялись тренировать заклинания перед уроком. Стол Слизерина был почти пуст, и лишь небольшая обособленная группка людей, включающая Забини, Паркинсон, сестер Гринграсс, Нотта и его Величество Малфоя, сидела прямо напротив компании Поттера.

–Чего пялишься, Уизли? — язвительно спросила Паркинсон, скривив лицо и прищурив глазки.

— Закройся, Паркинсон, — вступился Рональд, развернувшись в пол-оборота к «змеиному» отряду.

— Смотрите, у кого голос прорезался, — продолжила перепалку Паркинсон, указывая пальцем на Рона.

— Тебе уже было один раз сказано, чтобы ты закрылась, — рявкнул Гарри, но рука Джинни, положенная вовремя на его колено, прервала этот порыв.

— А где твоя подружка, Уизли? Вы что, — Малфой наигранно прикрыл рот ладонью и практически прошептал, — рас…расстались? Неужели Грейнджер прозрела и поняла, что ты — полный ноль? Или нет! Может быть, ты не захотел иметь больше дел с грязнокр…

— Закрой свой паршивый рот, ублюдок! — закричал Рон, схватив палочку со стола и направив ее прямиком в сторону Малфоя, — еще одно слово, и меня не остановит даже запрет на применение этого заклятия.

— Я та-а-ак испугался, Уизли. Мне так страшно, спасите меня от этого разгневанного…осла.

— Рон, он того не стоит, — спокойным голосом произнес Гарри, — гниль всегда остается гнилью.

— — Повтори, Поттер, что ты сказал, — напряжение подскочило до максимума во всем помещении. Малфой излучал ярость: неконтролируемую, закрывающую глаза пеленой и взывающую к настоящему гневу внутри.

— Слух подводит? Так сходи к мадам Помфри, Малфой.

— Гермиона! Где ты была? — вдруг закричала Джинни, когда заметила подругу, присаживающуюся за стол. Гермиона смотрела вперед, не поднимая взгляд ни на друзей, ни на слизеринцев.

— А я-то думаю, почему запахло дерь… — Паркинсон не успела закончить, как Гермиона, вскинув палочку и произнеся «Локомотор»**, опрокинула на Панси бокал с тыквенным соком, заставив Паркинсон замолчать, а спустя мгновение яростно закричать:

— Чертова Грейнджер! Тебе конец! —

Панси, вооружившись палочкой и направив ее на Гермиону, уже была готова применить непростительное заклятье, как ее окликнула Макгонагалл.

— Мисс Паркинсон, лучше вам просушить одежду. В помещении прохладно, вы можете застудить…свои придатки.

По залу прокатились легкие смешки, а Гарри и Рон залились громким смехом, пока Паркинсон, сгорая со стыда, выбегала прочь.

— А вы, мисс Грейнджер, впредь… — Макгонагалл слегка улыбнулась, — будьте аккуратнее.

Рон уселся на свое место, не сводя глаз с Гермионы, будто пытаясь ментально выведать, где она была и что с ней происходит.

— Гермиона, все в порядке? Ты все еще переживаешь из-за экзаменов? — Джинни приободряюще обняла подругу за плечи, но Гермиона даже не колыхнулась, лишь продолжала смотреть в одну точку, заставляя ребят чувствовать себя неудобно.

— Детка… — Рон медленно протянул руку через весь стол, чтобы коснуться Гермионы, но та, в свою очередь, резко отодвинула ладони.

— Я пойду, — Грейнджер молниеносно встала и понеслась к двери, через которую минуту назад вышла Паркинсон, а вслед за своей подружкой прошел Малфой.

— Что с ней происходит? — Рон откинулся назад, оттолкнув тарелку и сложив руки на груди. Он находился в полном непонимании, что происходит с его возлюбленной. После Битвы за Хогвартс они очень сблизились.

Он любил ее. Искренне. Нежно. Трепетно.

— Надо узнать у Макгонагалл, — предложила Джинни, и ребята одновременно закивали, поддерживая эту идею.

____________________________________

Гермиона слышала стук собственного сердца в висках и животе, скрип костей. Каждый всхлип рассыпался по ее коже волной ледяных искр. В голове, будто на центрифуге, крутились слова из письма.

Ее будто погрузили в вакуум, который высасывал жизненную энергию. Внутренняя агония нарастала с каждой секундой, мысли были вперемешку с воспоминаниями, которые взывали к абсолютной дезориентации. Казалось, что еще немного, и Гермиону вырубит от болевого шока.

Быстро проскочив в туалет, Гермиона склонилась над раковиной, и слезы незамедлительно хлынули неконтролируемым потоком. За окном погода резко испортилась, будто подстроилась под состояние Грейнджер.

Яркие вспышки молний засверкали то тут, то там, на секунду давая проблеск света в этом сером безумии. Раскаты грома больно резали по ушам. Резкий оглушительный звук и вспышка. Очередная молния достигла-таки своей цели и быстро распространялась по тонкому деревцу, мирно растущему в небольшом садике под окном. Это зрелище завораживало и пугало до темноты в глазах.

— Я приведу волосы в порядок, подожди меня здесь, — раздавшийся голос позади Гермионы заставил обернуться и столкнуться взглядом с Паркинсон, — Это судьба. Здесь Макгонагалл тебе не поможет, тупая ты грязнокровка.

Моментально палочка оказалась направлена на Гермиону.

— Чего плачешь, Грейнджер? Уизли бросил? — Гермиона молча внимала тому, что говорит Панси, — хотя, мне плевать. Драко! — крикнула слизеринка, и в дверном проеме возник белобрысый парень.

— Чего тебе? Сама не справляешься? А, Грейнджер, — цинично произнес Малфой, взглядом пробегаясь по Гермионе.

Еще в начале учебного года, только спустившись с поезда, Малфой приметил, что Грейнджер явно похорошела. Лицо приобрело выразительные черты: пухлые губы, утонченные скулы и яркие карие глаза. Мысль, что внешность грязнокровки его заинтересовала, была отвратительна. Но внешний вид ничего не значит. Ведь так?

Слезы предательски продолжали собираться в уголках глаз Гермионы и ручьем стекали по щекам, капая с подбородка на свитер. Демоны разрывали душу на куски. С каждым последующим мгновением она ощущала, как ее тело тяжелеет под нарастающей депрессией, как внутри всё сильнее сжимается ком.

— Что с тобой, Грейнджер? — вновь прорезался голос Малфоя, этот звук уже был значительно ближе.

— Как мне ее проучить, Драко? Может, пусть поблюет слизнями? Или превратить ее в червя?

— Замолчи, Панси!

— Что?

— За-мол-чи, Панси. Так яснее? — грубо, разжевав по слогам, ответил Малфой. Паркинсон опустила палочку, наблюдая, как плечи Гермионы продолжают содрогаться от слез.

— Да пошел ты, Малфой. Ты что, защищаешь эту падаль? Может, еще и трахнешь ее здесь?!

— Я сказал тебе — заткнись! — он бросил на Панси взгляд полный ненависти, отчего та сжалась в комок и поджала тонкие губы так, что их совсем перестало быть видно.

Резко обернувшись, Паркинсон, горделиво запрокинув подбородок кверху, удалилась из туалетной комнаты, оставив сдерживающую истерику Гермиону наедине с хладнокровным Драко.

— По-хорошему, Грейнджер, тебя надо проучить, — Малфой подошел еще ближе на два шага, пока девушка стояла, не сдвинувшись ни на дюйм со своего места.

— Оставь меня, Ма… Малфой, — заикаясь, произнесла Грейнджер. Она быстро смахнула слезы рукавом свитера со щек и обернулась обратно к умывальнику.

— Получила плохую оценку, Грейнджер? Или твой рыжий, ненаглядный, отвратительный Уизли был застукан с другой? Бедная-бедная Грейнджер!

— Ты бессердечный эгоист, Малфой, — Гермиона взорвалась словно от «Бомбардо Максима***», — злой, глупый, отвратительный мальчишка! Ох, Мерлин, знал бы ты, как ты мне противен!

Гермиона кричала. Кричала, как никогда. Ей это было жизненно необходимо — продрать горло. Малфой был идеальной мишенью для выплеска накопившихся эмоций.

— Я и так знал, что ты ко мне чувствуешь. Что, сильно накипело, да? — продолжал издеваться Драко, поддевая Гермиону.

Драко, не сводя напряженного взгляда, смотрел прямиком в душу девушки, вызывая в ней очередной приступ паники и дикое желание вырваться наружу, дабы покинуть это бренное тело. И все существование казалось Грейнджер вовсе незначимым, испепеленным и развеянным по ветру под пристальным взором блондина.

Она задрожала, старательно отводя взгляд, но тот будто магнитом притягивался обратно, заставляя против воли смотреть на этот бушующий океан презрения в глазах Малфоя. И вдруг она осознала, что ничего у нее не выйдет.

Флакон душистой ярости с примесью осознания этой чертовой безысходности разбился у самого носа, и Грейнджер вдохнула его пары полной грудью.

— Оставь меня, — только где-то в самой глубине тихонько зарождался маленький робкий огонек, вот-вот грозящий взорваться и поглотить Гермиону целиком. Закрыла глаза, горькие слезы с новой силой покатились по пылающим щекам. Терпение лопалось по швам, а внутренняя истерика вот-вот должна была переродиться в настоящее паническое состояние.

— Ты так жалко выглядишь сейчас, — равнодушно ответил блондин.

— Ты тоже, — прошептала девушка.

— Ты не в том положении, чтобы мне грубить, Грейнджер, — Драко слегка скривил лицо, но быстро вернул ему прежний вид.

— Зачем тогда ты здесь? Насладиться моим состоянием?

— Возможно.

— Уйди! Немедленно! — в полном непонимании происходящего Гермиона сильно ударила Драко кулаком в грудь, ощутив при этом, как напряглись его мышцы, разглядеть которые было невозможно под формой. Она нанесла еще один удар и вдруг остановилась, почувствовав…

Почувствовав, как Драко крепко зажал ее плечи в тиски.

— Успокойся, Грейнджер. Твоя истерика — отвратительна, — Драко хотел еще было сказать что-то язвительное Гермионе, но стоило ему на секунду впасть в бездну карих заплаканных глаз Грейнджер, как стало не по себе. Захотелось сорвать с себя кожу, кричать и требовать возвести вновь ту непробиваемую стену ненависти и отвращения. Сейчас он почувствовал мерзкое для него чувство, которое испытывал лишь несколько раз. Одно из воспоминаний, словно кинжал, врезалось в голову — пытки в поместье Малфоев. Сострадание. Это было это гадкое чувство сострадания, тщательно гонимое Драко из его сознания.

— Отпусти меня, — Гермиона вновь предприняла безрезультатную попытку вырваться, — пожалуйста, — робко пролепетали губы девушки. Она чувствовала себя как в ловушке, будто ее прижали к стене и вот-вот лишат жизни. Всхлипы стихли, содрогания прекратились, а торнадо в голове лишь набирал обороты.

Малфой разомкнул руки, высвобождая испуганную Грейнджер из своих крепких тисков. Он снова обвел ее взглядом, стараясь внимательнее рассмотреть гриффиндорскую зануду и понять, с чего вдруг возникло ощущение жалости к этой… Грейнджер.

Спустя мгновение это чувство испарилось и, к глубочайшему облегчению, мысли в голове Драко утихли. Его разум снова начал принадлежать ему.

Гермиона продолжала стоять неподвижно, только соленые капли, одна за другой, умирали на дрожащих губах.

Тишину, нарушаемую лишь шумом дождя и далекими раскатами грома, разорвал шум голосов, раздавшийся в коридоре. Гермиона, быстро собрав свои вещи, пулей вылетела из туалета и понеслась прочь.

* Джорджина Аркинс — вымышленный персонаж. Работник отдела международного магического сотрудничества Министерства Магии.

** Локомотор — заклинание для передвижения предметов по воздуху.

*** Бомбардо Максима — усиленная форма чар Бомбарда. Создаёт взрывную волну, которая взрывает цель.

Комментарий к Глава 1.

Господи, как же это волнительно впервые выкладывать фф по ГП! Да и вообще, первый фф в жизни)

Надеюсь, у меня появятся читатели, для которых я буду трудиться день и ночь, дабы радовать новыми главами (большими!) как можно чаще!

========== Глава 2. ==========

Новообразовавшаяся троица — Гарри, Рон и Джинни — уверенной поступью шли к кабинету Макгонагалл в надежде выудить из Директора необходимые им ответы.

— Гарри, ты ее любимчик после Гермионы, так что ты и спрашивай! — громко сказал Рональд и уставился на Гарри. Тот лишь закатил глаза и дернул ручку двери кабинета.

— Ох, мистер Поттер! — воскликнула Макгонагалл, — и… семья Уизли. Что вас привело ко мне?

— Простите за беспокойство, — начала Джинни, прежде чем Гарри успел открыть рот и издать хоть какой-то звук, — мы по поводу Гермионы.

— И что же с мисс Грейнджер?

— Она была у вас сегодня с утра, и мы хотели узнать, о чем вы говорили, — выпалил Рон, даже не попытавшись спросить вежливо.

— Мистер Уизли, неэтично пытаться выведать суть разговора.

— Директор Макгонагалл, Гермиона… она… сама на себя не похожа. Мы очень переживаем, — подхватил Гарри.

— Я прекрасно понимаю Вас, но вы ведь взрослые люди, — Макгонагалл окинула взглядом Рона и, кашлянув, продолжила, — думаю, вы должны понимать, что я не имею права разглашать то, о чем мы говорили с мисс Грейнджер.

— Но…

— Никаких «но», мистер Уизли. А теперь, если позволите, — Макгонагалл рукой указала на дверь, — до встречи.

___________________________________________

— Джинни, вы же с ней подруги! Вот и узнай, что случилось.

— А ты ее парень, Рон!

— Я не силен в разговорах по душам, ты же знаешь.

— Может, пора уже научиться? — фыркнула Джинни и, чмокнув Гарри в щеку, оставила ребят вдвоем.

— Эти девчонки просто невыносимы! Почему просто нельзя рассказать, что происходит?

— Но Джинни права, Рон. Тебе следует самому поговорить с Гермионой.

— У нас с ней сейчас… — рыжий громко вздохнул, — возможно, ты прав. Я постараюсь с ней поговорить.

_________________________________________

Свет яркой луны запутывается в широких раскидистых лапах елей и хитросплетении ветвей высохшего дерева. Свежий осенний воздух обволакивает легкие и обдувает раскрасневшиеся щеки.

“…Цветочная пыльца приятно щекочет нос. Воздух, наполненный ароматом осени и свежести, спокоен и неподвижен, лишь изредка в волосах запутывается легкий бриз, родившийся здесь же, неподалеку, в волнах игривой реки. Ярко. Очень ярко. Лучи солнечного зенита пожирают все вокруг, не дают до конца поднять, будто налитые свинцом веки. Гермиона осторожно делает шаг и погружается в ржаное озеро, принимающее ее тихим перешептыванием потревоженных колосков.

Девочка с каштановыми волосами резво бегала по полю, которое было окружено высокими деревьями, способными скрыть все от любопытных глаз. Кажется, она видела бабочку? Скорее, ее необходимо поймать и показать маме. Дождавшись пока бабочка опустится на колосок, Гермионе удалось ловко схватить ее за крылышки. Она понеслась к веранде, на которой умиротворенно читала книгу мама. Ветер, войдя в азарт, проносится над полем, заставляя бушевать золотое море, играя в маминых черных как смоль волосах. Девочка протянула бабочку, которая уже бездыханно колыхалась между пальцев.

— Зачем ты ее поймала?

— Я думала, тебе понравится!

— Она очень красивая, но разве она заслуживала смерти из-за своей красоты?

— Наверно, нет.

— Каждая жизнь важна, и не принципиально, насекомое это или нет.

— Прости, — Гермиона по-детски расплакалась, выронив бабочку из рук.

— Не плачь, просто отныне всегда думай о чувствах другого, — мама заботливо погладила дочку по голове и заправила непослушную прядь за ухо…»

Горло Гермионы словно пережали колючей проволокой. Мысли, как стая птиц, хаотично летали и пикировали в голове. Ее до сих пор всю трясло, и она никак не могла прийти в норму и собрать себя воедино. Крупица за крупицей сознание рассыпалось, и ее возвращало в прошлое к воспоминаниям.

— Я знал, что найду тебя здесь, — Рон, вышедший из-за угла, слегка спугнул девушку.

— Я хотела побыть одна.

— Ты можешь мне все рассказать, — Уизли медленно преодолевал расстояние между ним и Гермионой. Приблизившись вплотную, он аккуратно положил руку ей на плечо и присел рядом, — что произошло?

Она молчала и продолжала смотреть куда-то вдаль, пытаясь глазами найти хоть какую-нибудь точку, за которую можно было бы зацепиться взору.

— Я переживаю за тебя. Мы все переживаем, — продолжил Рон, переложив руку с плеча на колено и слегка сжав его.

— Я знаю. Просто… мне нужно было время.

— Расскажешь, когда будешь готова, хорошо? — тактично произнес Рон, приподняв уголки губ.

— Моя мама… моя мама умерла, Рон, — мягким дрожащим голосом протянула Гермиона и тут же подавилась этими произнесенными словами.

— Ох, детка, — рыжий крепко прижал к себе девушку, чье хрупкое тело вновь начало содрогаться от рыданий

Флакон душистой боли с примесью осознания этой чертовой безысходности разбился у самого носа, и Гермиона вдохнула его пары полной грудью. Не в силах вымолвить и слова, она поджала губы до пульсирующей боли.

— Мне так жаль, — продолжал говорить Рон, — как я могу тебе помочь?

— Обними меня крепче, — еле уловимо для слуха пролепетала девушка и, уткнувшись в грудь парня, глубоко задышала.

Ветер стал уносить накопившуюся усталость и напряженность, будто наполняя измотанное нервами тело энергией.

_________________________________________

— И сколько ее не будет? — озадаченно спросил Поттер, удобно развалившись в кресле в гостиной Гриффиндора.

— Два дня, возможно, больше, — ответил Рон, запрокинув голову назад и скрестив руки на груди.

— Ужасно, что она ничего не знала, — качая головой, прошептала Джинни. По щеке девушки прокатилась слеза, которую та быстро смахнула.

— Гермионе сказали, что болезнь очень быстро прогрессировала. Я хотел поехать с ней, но она решила сама со всем этим разобраться, поэтому я не стал настаивать.

— Думаю, она это ценит, — одобряюще улыбнулась Джинни и легонько хлопнула брата по колену.

_________________________________________

Солнце Мельбурна палило нещадно. Лучи будто врезались под кожу, как шипы, и казалось, что вся влага мигом покинула организм.

После Битвы за Хогвартс Гермиона была здесь всего лишь однажды, чтобы мельком глянуть на родителей. Без контакта. Просто как сторонний наблюдатель. Таким она была и сегодня.

Отец похудел. Значительно. Щеки впали, а сквозь одежду в некоторых местах виднелись выступающие кости. Волосы на голове изменили оттенок, став более светлыми, приближенными к седым. Под глазами виднелись огромные синяки, доходящие практически до середины скул.

Мистер Грейнджер стоял на небольшом холме поодаль зеленого дерева, устремив свой взгляд куда-то далеко. Он крепко сжимал в руках урну, изредка отрывая ладонь, чтобы смахнуть очередную слезу, скатившуюся по щеке.

— Вы стоите там уже довольно долго, — вдруг громко произнес мужчина, развернувшись к ошалевшей Гермионе.

— Ох, простите, пожалуйста, я не хотела вас потревожить, — протараторила Гермиона, резко обернувшись на 180 градусов.

— Все в порядке. Вы мне не мешаете. Даже наоборот. Скорбеть в одиночестве — ужасно, — он громко вздохнул, — это моя жена.

— Мне очень жаль, — сдерживая слезы, произнесла Гермиона, стараясь не смотреть на мужчину.

— Рак не щадит никого.

— Я знаю, — шепнула девушка.

— Вы тоже кого-то потеряли? — словно больной после тяжелой операции, пытающийся отойти от наркоза, Гермиона медленно перевела взгляд на отца, — простите за такой некорректный вопрос.

— Мне пора, извините за беспокойство.

— Всего доброго, — безэмоционально ответил мужчина, оторвав взгляд от Гермионы и вновь уставившись вперед.

Тяжелые воспоминания повисли в воздухе, не давая возможности насладиться кислородом. Они опять душили Гермиону. Завязали крепкий узел вокруг шеи и поднимали конец веревки вверх.

Ей было не по себе. Полет обещал быть тяжелым.

_________________________________________

— Мистер Джордан, немедленно положите эту колбу на место, в ваших руках сейчас находится безопасность всех учеников! — скомандовал Слизнорт, — кто-нибудь все же ответит мне на вопрос: какие ингредиенты входят в состав «эйфорийного эликсира»? Тишина? Никто не знает?

— Иглы дикобраза точно входят, — выкрикнул Невилл, приковав к себе всеобщее внимание.

— Правильно, мистер Долгопупс, но это же не единственный ингредиент. Что еще?

— Перечная мята, горькая полынь.

— Правильно, мистер Монтегю. Вы меня приятно удивили, но не назвали всех ингредиентов.

— Дремоносные бобы, абиссинская смоковница, клещевина и инжир, — источая всем своим видом скуку, произнес Малфой.

— Факультет Слизерина приятно удивил сегодня. 5 баллов! Вопрос к мистеру Уизли, — Слизнорт перевел взгляд на перепуганного Рона, который был готов вжаться в стул, — назовите характеристики данного эликсира.

— Это… это…

— Без Грейнджер совсем никак, да, Уизли? — только фыркнула Паркинсон, как вдруг двери распахнулись, и в аудиторию влетела Гермиона с запрокинутой на плечо сумкой, до отказа забитой учебниками и рукописями.

— Простите, профессор Слизнорт.

— Мисс Грейнджер, не переживайте, меня предупреждали.

Взгляды всей аудитории были прикованы к Гермионе, которая, не замечая всеобщего интереса к своей персоне, принялась раскладывать учебники на парте.

— Привет, думал, ты вернешься завтра, — шепнул Гарри, обращаясь к спереди сидящей подруге.

— Какое зелье разбираем сегодня? — спросила Гермиона.

— Мистер Уизли, я дождусь ответа на вопрос?

— Так, характеристики «эйфорийного эликсира»… та-а-ак, — тянул Рон в надежде, что Гермиона ответит за него. Как обычно.

— Ярко-желтый цвет, на вкус сладкое и очень ароматное, побочными эффектами являются желание дергать каждого встречного за нос и петь во все горло, — протараторила гриффиндорка.

Студенты Слизерина зашипели, кривляясь и дразня Гермиону.

— Выскочка, — крикнула Паркинсон, но Грейнджер даже не повела ухом.

— 5 баллов Гриффиндору.

— Этапы приготовления назовет нам мисс Паркинсон, — обратился Слизнорт к Панси, — смелее.

— Необходимо добавить перечную мяту, пока зелье не станет красным, потом инжир, пока не станет бирюзовым, нагреть зелье до желтизны, добавить иглы дикобраза, семена клещевины, снова нагреть, пока оно не станет фиолетовым и добавить полынь, пока зелье не станет вновь желтым, — монотонным голосом сказал Малфой, вальяжно расположившись за партой, ловко перебирая между пальцами перо для записи.

— Отлично, мистер Малфой! 5 баллов Слизерину, хоть я задавал вопрос вашей… напарнице, — заикнулся Слизнорт.

— Спасибо, Драко, — ластилась Панси к Малфою, игриво опустив руку на его бедро, медленно поднимаясь все выше и выше.

— Ты как, детка? — взволнованно спросил Рон, слегка придвинувшись к Гермионе.

— Все нормально, Рон. Не называй меня деткой. Я не в настроении, и к тому же это слишком пошло.

— Ладно. Точно все нормально?

— Я же сказала, что да! Зачем тысячу раз задавать этот вопрос? — крикнула Гермиона, вновь приковав к себе внимание.

— Не ссорьтесь, голубки, — неуместно прокомментировала Паркинсон.

— Мне еще раз вылить что-нибудь на тебя? Или сама замолчишь? — дерзко ответила Гермиона, обернувшись на слизеринку и заметив руку, лежащую на бедре у Малфоя, добавила, — а вам, может быть, следует уединиться?

— Да как ты смеешь мне грубить, грязнокр…

— Мисс Паркинсон! Минус 20 баллов Слизерину, а также индивидуальное наказание на неделю. Мне как раз надо, чтобы кто-то почистил клетки после индийских дикобразов.

— Как раз наказание для такой как ты — копошиться в дерьме! — громко выпалила Гермиона, и благо профессор уже отвернулся и увлеченно рассматривал колбы с содержимым. Студенты Гриффиндора залились громким смехом, а слизеринцы покосились на Грейнджер, брызгая слюной.

— А твоя мать умерла из-за того, что узнала, что ее дочь — никчемное существо? — Паркинсон словно использовала Круцио, перекрыв кислород Гермионе.

В аудитории наступила гробовая тишина, нарушаемая лишь звуками бурления зелья. В следующую же секунду Гермиона понеслась прочь из помещения, сдерживая порыв упасть и расплакаться на полу. Она лишь краем глаза заметила, как Малфой резко отдернул руку Паркинсон от своей ноги и бросил взгляд, полный сочувствия.

========== Глава 3. ==========

— Паркинсон! — по Обеденному Залу разлетелся громкий голос Джинни. Рыжая девушка стремительно неслась к столу Слизерина, прожигая взглядом сидящую за ним Панси.

— Чего тебе, Уизли? — закатила глаза Панси, обернувшись в пол-оборота к источнику шума.

— А твой мерзкий характер — это результат твоей чистокровности или ты просто дрянь по жизни? — выпалила Джинни, вызвав смешанные эмоции на лицах своих однокурсников, которые с интересом наблюдали за разворачивающимся сражением.

— Поттер, усмири свою шавку, — рявкнул Нотт, вступаясь за подругу.

— Закрой рот, — ответил Гарри, схватившись за палочку.

— А что такое, Уизли? Подружка совсем расклеилась? — не унималась Паркинсон, раззадоривая гриффиндорку еще больше.

— «Дантисимус*», — громко крикнула Джинни, взмахнув волшебной палочкой, из которой выстрелил фиалковый луч, охватив Паркинсон с ног до головы.

— Ты что… ты фто фсделала, — еле-еле проговорила Панси. Ее верхние резцы начали быстро увеличиваться в размерах под всеобщий смех гриффиндорцев и злые выкрикивания слизеринцев, — тепфбе конецф!

Забини резко вскочил со скамьи и направил палочку на Джинни.

— Еще одно слово, Уизли, и…

— И что, Забини? — вклинился между ними Поттер, наставив в ответ палочку на парня.

— Увидишь, Поттер. Ни тебе, ни твоей… Уизли несдобровать.

— Прямая угроза, Забини?

— Расценивай, как хочешь, Поттер! — Блейз крепче сжал волшебную палочку.

— Забини, не пачкай руки об этих… — Малфой медленно поднялся и поравнялся со своим другом, — они не стоят проблем, — Драко положил ладонь на руку Забини и опустил ее.

— Ты что, струсил, Малфой? — рявкнул Поттер, пытаясь вывести слизеринца.

— Вместо того чтобы устраивать весь этот цирк, помогли бы лучше своей бедненькой подружке!

— С каких пор тебя заботит Гермиона? — с издевкой спросила Джинни, не опуская волшебную палочку, все еще направленную на Паркинсон, чьи зубы уже практически достали до воротника мантии.

— Меня не волнует эта грязнокровка, — Драко развернулся и, схватив за руку Паркинсон, удалился из Обеденного Зала в направлении к больничному крылу.

____________________________________________

— Гермиона, прошу, не плачь! Паркинсон — тупое слизеринское создание, — Рон, наконец, догнав девушку, заключил ее в крепкие объятия, сжимая содрогающиеся плечи.

— Я хочу побыть одна.

— Тебе не стоит сейчас…

— Рон, я сказала, что хочу побыть одна! — Гермиона резко оттолкнула парня и, вытерев слезы с подбородка, уставилась на Рона.

— Гермиона, я пытаюсь быть хорошим парнем! Мерлин меня дери, я не знаю, что мне делать! — отчаянно завопил Уизли, разведя руками.

— Просто… дай мне… немного времени, прошу тебя, — всхлипывая, взмолилась девушка.

— Может, тебе обратиться к мадам Помфри?

— Возможно.

— Сходить с тобой? — Рон медленно сделал небольшой шаг к Гермионе, но она отступила назад.

— Нет, — резко сказала девушка, но посмотрев на обеспокоенного Рона, добавила, — спасибо, я сама. Позже встретимся в гостиной, хорошо?

— Да. Я люблю тебя, — прошептал Рон, и от этого кончики пальцев девушки неприятно закололо.

— И я тебя.

Медленным шагом Гермиона поднялась в башню, где находилось больничное крыло. Девушка никак не могла понять, что за чувство внутри раздирает ее сильнее: обида, злость или вина.

»…Чувство вины — универсальная эмоция, благодаря которой можно осознать, что ты сбился с пути. Это чувство выступает в качестве компаса, помогающего определить, что ты переступил через себя, предал принципы и превратил свое существование в жалкое подобие жизни.

Ощущение себя виноватым служит указателем, который не всегда может вывести тебя на правильный путь. Иногда это чувство способно привести к совершению гуманных и правильных, с точки зрения морали, поступков, но в то же время вина может сыграть с твоим разумом злую шутку и погрузить в изматывающую пучину…»

Неожиданно в голове всплыли слова Тонкс, когда-то давно сказанные Гермионе. Тогда они показались ей абсурдными, но сейчас Грейнджер увидела в них истину.

— Мисс Паркинсон, кто применил «Дантисимус» к вам?

— Младшие курсы баловались, и случайно прилетело ей, — ответил за Панси Малфой.

— Проказники, ну, ничего. Милая, выпейте эту настойку сейчас и еще через 2 часа, все вернется на свои места. Правда, зубы станут более чувствительными на некоторое время, — произнесла мадам Помфри и протянула Паркинсон два флакончика, один из которых Панси мгновенно осушила, — мисс Грейнджер, а что вас привело ко мне?

Малфой и Паркинсон резко обернулись и уставились на шокированную Гермиону, стоящую в дверном проеме. Но как только Паркинсон завыла, все внимание вновь было обращено к ней.

— Больно! — вопила слизеринка и крепко сжала руку Драко, которую он не стал одергивать, — ай!

— Потерпите, мисс Паркинсон.

— Что произошло? — вдруг спросила Гермиона.

— Не твое дело…ай, — вскрикнула Панси, яростным взглядом прожигая гриффиндорку.

— Усмири своих тупоголовых защитников, Грейнджер, — не смотря на Гермиону, процедил Малфой.

— Это…

— Мисс Грейнджер, вам нужна моя помощь?

— Вопрос очень личный, мадам Помфри, — смущенно ответила Гермиона, стараясь и взгляда не бросать в сторону слизеринской парочки.

— Мне кажется, я поняла, что вам нужно. Директор Макгонагалл предупредила меня о вашем возможном визите, — ласково улыбнулась мадам Помфри, выудив из своего фартука небольшой пузырек с жидкостью темно-фиолетового цвета.

— Спасибо большое, — Гермиона воодушевленно поблагодарила женщину, взяв пузырек в руки, и положила его в карман мантии.

Не сдержав любопытство, Гермиона бросила мимолетный взгляд на Драко, их глаза встретились лишь на мгновенье. И даже этой секунды хватило Грейнджер, чтобы разглядеть выделяющиеся черты его лица.

Скулы стали острее, придавая лицу более грубые очертания, серые глаза были столь же холодны, как и раньше, а кожа стала будто бы еще светлее, практически сливаясь с цветом платиновых волос.

Молниеносно развернувшись, Гермиона поспешила удалиться, но вдруг почувствовала прожигающий спину взгляд.

— Грейнджер, стоять! — приказной тон Малфоя был как всегда громок и мигом разлетелся по винтовой лестнице.

— Чего тебе, Малфой?

— Скажи своим тупоголовым друзьям, что если еще раз повторится такое, — он указал на двери больничного крыла, которые с громким звуком захлопнулись, — я за себя не ручаюсь!

— Скажи своей подружке, чтобы не смела ничего больше говорить в мой адрес, — язвительно ответила Гермиона, засунув руку в карман и сжав пузырек с бальзамом, преодолевая желание принять его сиюминутно.

— Не дерзи мне, Грейнджер.

— А то что, Малфой?

— Не думаю…

— А ты подумай, — кинула Гермиона и устремилась к лестнице, но неожиданно Драко грубо схватил ее за рукав мантии и бесцеремонно запустил руку в карман, достав бальзам.

— А это что у нас такое? — издевательски спросил Малфой, крутя в руках флакон.

— Немедленно отдай!

— «Умиротворяющий бальзам». Грейнджер, нервишки шалят?

— Не веди себя, как козел, и отдай мне пузырек.

— Усмири своих друзей, Грейнджер, — Драко протянул флакон Гермионе и закатил глаза.

— Иди, утешь свою подружку. Жаль, не я отрастила ей зубы!

______________________________________________

— Возможно, правильно, что ты предложил ей сходить к мадам Помфри. Молодец, — ободряюще сказала Джинни, расположившись на полу гостиной и перебирая свитки.

— Думаю, ей это должно помочь, — Рон откинулся на спинку дивана и уставился на огонь в камине.

— Гермиона! — Гарри, вскинув руку вверх, подозвал подругу.

Рон слегка подвинулся, освобождая место рядом с собой, и Гермиона расположилась около него. Уизли слегка улыбнулся и положил правую руку на колено девушки, слегка сжав его.

— Все хорошо? — спросил Гарри, всматриваясь в лицо Грейнджер, которое было настоящим воплощением спокойствия.

— Все отлично, — мягко, практически только губами произнесла Гермиона, выудив из кармана пустой пузырек, — кто из вас наложил «Дантисимус» на Паркинсон?

— Я, — воодушевленно ответила Джинни.

— Она не стоила этого, хотя Малфой вас не выдал.

— ЧТО? — одновременно три пары глаз уставились на Гермиону.

— Он сказал, что это младшие курсы дурачились, — равнодушно пожала плечами Гермиона.

— А хорек, видимо, испугался, — ехидно улыбнулся Рон.

— Не делайте так больше, я сама могу за себя постоять, — монотонно продолжила девушка, удобно устроившись на плече парня.

— Мы не дадим тебя в обиду, — не унимался Гарри.

— Я знаю, — сонно пролепетали губы Гермионы, и она провалилась в царство Морфея.

____________________________________________

— Не связывайся больше с Грейнджер, — вновь приказным тоном сказал Малфой, спускаясь в подземелье с Паркинсон.

— Она меня раздражает. Тупая выскочка.

— Я сказал, не лезь к ней.

— Ты ее защищаешь? — истерично вскрикнула Панси, резко остановившись на месте.

— Не говори ерунды.

— Я ее уничтожу. Морально.

— Ты не поняла меня? — Малфой рывком прижал к себе Панси, сжав руками ее плечи, — не приближайся к этой грязнокровке.

— Почему, Драко?

— Потому что я так решил, поняла? — Малфой встряхнул Паркинсон, — поняла?

— Да, Драко, — Паркинсон игриво закусила губу, — люблю, когда ты так командуешь. Какие планы на вечер? — ее рука потянулась к ремню.

— Ты мне скажи, какие планы у меня на вечер, — подыграл Драко.

В горячем, безумно резком и рваном поцелуе, в котором девушка явно проигрывала, Драко не заметил, как начал стягивать мантию Панси. Она всем телом прижималась к нему, отдаваясь крепким и властным рукам. Паркинсон задыхалась от горячего поцелуя, ей было трудно дышать, но, Малфой был уверен, что одновременно с этим по ее телу растекалось приятное тепло, от которого кружило голову.

Он остро ощущал каждое прикосновение, ему льстило то, что Панси с таким желанием отзывалась на просьбы его тела, глубоко и страстно целовала его в губы и лишь иногда, обрывая поцелуй, открывала глаза, в которых читалось безумное вожделение.

Спустя несколько минут Драко помогал Паркинсон избавиться от всей одежды, которая на ней была, разбросав её по полу. Он не отпускал от себя девушку ни на мгновение, каждую секунду желая максимальной близости с ней.

— Драко, быстрее, пожалуйста… — взмолилась девушка, томно простонав. Сил терпеть больше не было. Он скорее хотел ощутить ее и громко, горячо застонать, поддаваясь всем своим чувствам и не скрывая своей похоти, — пожалуйста-пожалуйста, — продолжала повторять девушка, кое-как пытаясь уловить губами воздух, чтобы не задохнуться.

Малфой навис на девушкой, томно смотря на ее лицо из-под опущенных ресниц. Он наблюдал за ней, за ее потемневшим взглядом, за ее пухлыми, влажными от глубоких поцелуев губами. Он кусал их, сгорая от нетерпения. И эта пытка приносила Панси удовольствие, ей нравилось, когда Драко изводил ее под собой. Но и самому терпеть не было сил.

Наконец он поддался тяжелому наваждению, рухнувшему, как поток горячей воды. Драко взял ее, глубоко и властно, от чего Паркинсон, не сдерживаясь, громко застонала. Малфой был голоден.

— Драко, остановись! Мне больно, — донесся слегка испуганный голос Паркинсон. Она лежала под ним и, будто оцепенев от ужаса, уставилась в одну точку на его лице.

По телупробежался электрический разряд. Панси, упершись горячими ладонями в грудь Драко, слегка отпихнула его в сторону, чтобы он дал ей возможность выбраться из-под своего тела.

— Хватит! — воскликнула Панси, едва прикоснувшись к своей руке, на которой виднелась большая вмятина от прикосновений Драко.

— Проваливай.

Быстро собрав все вещи с помощью волшебной палочки, Паркинсон стремительно выбежала из комнаты, безрезультатно пытаясь унять тихие всхлипы.

Драко поморщился от болезненного укола, ударившего в висок.

Почему он был так зол сейчас? И вдруг он понял, что у этой причины даже есть имя, которое начало свое преследование в вызванных расшатанными нервами и больным воображением мыслях.

* «Дантисимус» — порча, вызывающая быстрый рост верхних резцов, после которого они становятся очень длинными, могут доставать до подбородка.

========== Глава 4. ==========

Спустя несколько дней Джинни и Гермиона нашли несколько свободных часов, чтобы вместе позаниматься в гостиной Гриффиндора. Обстановка была расслабляющая и располагала к изучению «Лицом к лицу с безликими».

— Почему Рон избегает меня все утро? Мы с ним толком даже не поговорили за завтраком перед тренировкой по квиддичу, — Гермиона озадаченно потерла холодными пальцами переносицу.

— Я забыла тебе сказать! — вскрикнула Джинни и виновато посмотрела на подругу, поймав многозначительный взгляд Грейнджер, — Виктор Крам приехал в Хогвартс.

Глаза Гермионы резко распахнулись, а челюсть устремилась к полу с неимоверной скоростью.

— Ты сейчас шутишь? Зачем? Зачем ему… ЭТО? — возмущенно завопила Гермиона и, раскинув руками, зацепила руку спокойно читавшего Невилла, отчего его книга с грохотом упала на пол.

— Эй! — воскликнул Долгопупс, наклонившись за «Энциклопедией поганок».

— Прости, Невилл, — небрежно бросила Гермиона, — это катастрофа!

— Вы же виделись на свадьбе Билла и Флёр после вашей… интрижки, — ехидно улыбнулась Джинни, приподняв правую бровь.

— Дело не в этом! — воскликнула Гермиона, — да и вообще, это было довольно неловко. Теперь понятно, почему Рон такой угрюмый, — вздохнула девушка.

— Да ладно тебе, Рон успокоится. Он жуткий ревнивец, конечно, — Джинни покачала головой и вновь уставилась в учебник, делая в нем пометки.

Гермиону снова охватило неприятное чувство тревоги с головы до пят. Появилось желание вновь принять «Умиротворяющий бальзам» мадам Помфри. Нездоровая тяга к этому эликсиру слегка смутила Гермиону, и она постаралась поскорее убрать обеспокоенное выражение с лица.

— Ты права, Джинни. Мы уже давно остыли, тем более тогда это было лишь легкое детское баловство.

_______________________________

— И как ты мне прикажешь на это реагировать, Гарри? Как? — Рон превратился в огромный эмоциональный торнадо, разбушевавшийся в раздевалке Гриффиндора.

— Рон, возьми себя в руки. Он знает, что вы вместе. Да все знают, что вы вместе! Не накручивай себя. Этой ревностью ты делаешь и себе, и ей только хуже, уж поверь, — пытался успокоить друга Поттер, — тем более, на свадьбе твоего брата он не попытался как-то… — Гарри сделал небольшую паузу, чтобы аккуратнее подобрать слова, — очаровать Гермиону, насколько я помню.

— Если он хотя бы заговорит с ней, то я…

— Не создавай проблему раньше времени, Рон. Гермиона любит тебя, — эти слова немного потушили пожар, который разгорался внутри Уизли.

— Ты прав, Гарри. Просто…мне кажется, если я лишусь ее, то я лишусь и смысла жизни, — с грустью в голосе сказал Рональд, присев на лавочку рядом с Гарри.

— Все, не напрягайся раньше времени. Пойдем лучше перекусим.

______________________________

— Серьезно? Виктор Крам? — восторженно воскликнул Забини, услышав главную новость дня от Нотта. В гостиной Слизерина забурлили переговоры, из уст в уста передавали известие, и накал в помещении набирал обороты.

— Да! — также восторженно воскликнул Теодор Нотт.

— И чему вы радуетесь? Тому, что неотесанный дурак вроде Крама будет вновь расхаживать здесь? — скривился Малфой, развалившись в кресле и беззаботно перебирая страницы «Ежедневного пророка».

— Я хочу попросить, чтобы он научил меня выполнять тот трюк с разворотом, — не переставал тараторить Забини, чем явно напрягал Драко.

— Может, ты ему еще отсосешь? — закатил глаза Малфой, небрежно кинув газету на столик. Нотт легонько хихикнул, а Забини резко умолк, отведя глаза в сторону.

— Интересно, сможет ли Крам снова трахнуть Грейнджер или ее пес Уизли сорвется с цепи и перегрызет глотку болгарину? — засмеялся Теодор.

— Думаю, сможет. Сомневаюсь, что грязнокровка устоит, — подхватил Забини, давая «пять» своему другу, — а ты что думаешь, Драко?

— Мне плевать, — фыркнул Малфой.

Его уже начало изрядно раздражать всеобщее помешательство на этом дураке Краме. Предмет воздыхания кучи тупых девчонок и даже мальчишек. Никчемный, зазнавшийся, тупоголовый овощ.

— Хотел бы я увидеть лицо Уизли, когда он узнал об этом. Вот это, наверное, была умора, — не унимался Нотт, — неудачник.

— Может, уже заткнешься? — не сдержался Драко.

— Ты не в духе? Может, позвать Паркинсон для успокоения? — ухмыльнулся Забини.

— Сам разберусь, — Драко резко встал с кресла и направился в сторону выхода. Малфой замедлил шаг, проходя мимо гобелена с изображением знака «Дурмстранга», переплетенного со змеиным знаком Слизерина. Это подобие украшения висело как напоминание о плодотворном сотрудничестве в прошлом и как надежда на будущее.

— Не забудь о встрече на поле через полчаса, — крикнул вслед своему другу Забини.

«Гребаный Виктор Крам» — выругался Драко про себя.

— Чистая кровь, — произнес пароль Малфой и вышел из гостиной Слизерина.

____________________________________________

Погода на улице была под стать концу октября. Солнце, которое утром аккуратно ощупывало макушки деревьев и постепенно обволакивало их, практически полностью скрылось за серыми тучами.

Гермиона быстро забежала в Хогвартс и понеслась к дверям библиотеки с огромной сумкой наперевес, из которой так и норовил вывалиться свиток с домашней работой по Зельеварению.

Мадам Пинс в своей манере указала гриффиндорке быть тише, приложив палец к губам и очень громко шикнув. Наконец, найдя ряд с нужными книгами, Гермиона, вооружившись палочкой, произнесла «Акцио Экспульсио», и в ее руках мигом оказалась искомая книга.

Девушка устремилась к выходу, как неожиданно врезалась во что-то большое, теплое и мягкое. Виновато подняв глаза и практически уже произнеся «прошу прощения», она застыла как статуя. Перед ней был не кто иной, как Виктор Крам.

Он практически не изменился. Все те же темные волосы, грубые черты лица, глаза, обрамленные черными густыми бровями, хмурый вид и слегка потерянный взгляд, который не был присущ прежнему Краму.

— Ох, — только и смогла вымолвить изумленная Гермиона.

— Прости, я не хо-тел тебя напу-гать, — Крам натянул правый уголок губ, выдавливая из себя улыбку.

— Все в порядке, это я… не заметила. Совсем потерялась, я просто долго искала книгу и тут нашла, и вот как-то не заметила, — не останавливаясь, Гермиона продолжала тараторить несвязанные между собой слова. Заметив на лице Виктора легкую ухмылку, Гермиона улыбнулась в ответ, — еще раз прости.

— Все хоро-шо. Давно не виделись.

— Да, — сухо ответила Гермиона, пытаясь спрятать глаза.

— Как твои де-ла? Я хо-тел тебя увидеть.

— Все хорошо, — односложно отвечала Грейнджер, — а ты как?

— Слож-но пока сказать. Терплю. Ой, — Виктор поднес руку к подбородку, пытаясь вспомнить другое подходящее слово, — то есть, привы-каю.

— Все будет нормально. Если что, обращайся, — ляпнула Гермиона, тут же желая забрать слова обратно.

— Спасибо, Гермиона, — произнес Крам, — мо-жешь помочь най-ти мне книгу о ва-шем язы-ке? Хочу его подтя-нуть.

— Эм… — Гермиона на секунду задумалась и осмотрела библиотеку, — да, конечно. Нам сюда.

Она стремительным шагом направилась в сторону нужной секции, то и дело оборачиваясь на Виктора, который шел за ней, не отставая.

— Вот, можешь взять эту, — Гермиона протянула ему маггловский школьный учебник английского языка, который скопил на себе огромный слой пыли, — здесь и словарь есть, и грамматика. На первое время хватит и этого. Можешь еще взять это, — девушка протянула Краму небольшой сборник сонетов Шекспира, — с этим ты сможешь лучше понять английскую… душу.

— Еще раз спасибо, — Крам вновь неловко улыбнулся Гермионе.

— Я пойду. Была рада видеть. Надеюсь, ты здесь…приживешься, — Грейнджер закусила язык и понеслась прочь из библиотеки.

Драко, услышав знакомый голос Грейнджер в библиотеке, не сдержал свое любопытство и, выглянув из-за стеллажа с книгами, принялся наблюдать за девушкой.

«Опять на ту же метлу, Грейнджер?» — прокомментировал Драко в своей голове, заметив, как девушка идет в сторону выхода, предварительно миленько поболтав с болгарином.

Что за ерунда происходит с Драко вновь? Грязная кровь Грейнджер отталкивала Малфоя, словно ядовитое Озеро, но он никак не мог объяснить то бурлящее чувство внутри, которое почему-то просыпалось в нем, когда она была рядом или он просто замечал ее краем глаза.

________________________________

«…В ушах и горле вода. Она заполнила легкие и теперь разрывает их изнутри. Неожиданно мир словно разлетелся на миллионы осколков. И перед тем, как каждый из них вопьется в плоть, перед тем, как все тело поглотит невыносимая агония, в одном из них Драко видит свое отражение, жутко неправильное и искаженное: пепельные волосы, пронзительные, переливающиеся темные глаза, занявшие место его светло-серых, и лицо ребенка. Пугает другое — за исключением некоторых деталей, мальчик в отражении ему до боли знаком.

Вода вокруг резко исчезла, но на ее место пришел огонь. Что-то внутри парня начало жечь со страшной силой, и это было похоже на дым, ежесекундно все больше и больше наполняющий легкие. Не теряя ни секунды на раздумья и колебания, он отпрыгнул назад, насколько ему это позволило обмякшее тело, и вдруг с потолка, прямо над тем самым местом, где он был мгновение назад, сорвались несколько огромных балок и с оглушительным грохотом обрушились вниз, проломив истлевшее половые доски. Кое-как приподнявшись, он вдруг в ужасе осознал, что теперь между ним и бедным мальчиком образовался настоящий непроходимый ад.

Когда воздух стал настолько жгучим, что, кажется, Драко начал чувствовать запах собственных опалённых волос и кожи, его тело, словно само, стало выжимать из себя последние резервы, как будто понимая, что второго шанса уже не будет. Неимоверным усилием воли ему удалось подняться и, пошатываясь и закрываясь руками от стремящихся поглотить его языков пламени, сделать пару шагов навстречу мальчишке.

— Эй! — Драко не узнал собственный голос. Он был скорее сродни предсмертному стону раненого животного, такому, от которого волосы на спине встают дыбом, а по телу начинает растекаться неприятный озноб. Малфой попытался всмотреться, борясь с невыносимой резью в глазах, но по-прежнему он видел лишь размытое лицо.

И когда он уже был готов сдаться, отдавшись на волю случая, рухнуть на колени и позволить этому месту забрать его с собой, куда-то на кладбище домов и упокоенных под их обломками жизни, воздух пронзил еще один душераздирающий крик.

Не помня себя, он поднял голову и, широко раскрыв глаза, на секунду увидел то, что мгновенно вызвало ужас. Лицо.

Это…я?»

— Нет! — звук собственного крика ударной волной вынес Драко на берег реальности. И как рыба, выброшенная на сушу, он судорожно принялся хватать ртом воздух душной комнаты, глаза широко раскрыты, в кончиках пальцев на онемевших руках и ногах неприятно бьёт по нервам легкое покалывание. Сон. Это был всего лишь сон…

— Драко? — шепот лежавшей рядом Паркинсон резанул ухо, — опять кошмар?

— Неважно. Пойду, проветрю голову, — Драко дернул плечом, пытаясь освободиться от головы Панси, которая расположилась на нем. Малфой знал, что невербальное разрешение остаться девушке на ночь, приятно тешило ее самолюбие. Пусть это будет для нее подарком, извинением за излишнюю жесткость.

— Надолго?

— Не знаю, — ответил Драко, застегивая ширинку на брюках.

Усыпляющая тишина, разбавленная лишь приглушенным стуком мужских каблуков, окутала разум. Блуждая по знакомым коридорам Школы, Малфой пытался изо всех сил прогнать очередной кошмар из головы. В детстве ему не снились сны. Ни хорошие, ни плохие. Их просто не было. И когда кто-то во всей красках описывал ему потустороннюю реальность сна, в нем иногда вскипала зависть. Малфой был другим. На нем всегда весел крест в виде Фамилии, традиции и устоев.

— Вы совсем обнаглели? От кого я не ожидала такого возмутительного поведения, так это от вас! Невилл! Ханна! Еще раз вы попадетесь мне, и я сниму из-за вас баллы Гриффиндору и даже не посмотрю на то, что мы друзья!

Драко мигом узнал этот голос. Раздражающий. Писклявый. Заносчивый. Грейнджеровский.

— Кто там еще бродит по коридорам после отбоя? — женский голос стремительно подбирался все ближе к Драко, пока кромешная тьма не расступились под действием «Люмос максима». В эту же секунду Грейнджер застыла на месте в нескольких метрах от слизеринца, а Драко недовольно скривил лицо от ударившего в глаза света.

— Ты чего разоралась, Грейнджер? — сквозь удушающую тишину послышался голос Драко.

— Вообще-то, к твоему сведению, я сегодня дежурю, а ты нарушаешь правила, Малфой.

— И что?

— И то! Я могу снять баллы с твоего факультета.

— Повторюсь: и что? — невозмутимо спросил Малфой, упершись плечом в стену и тем самым перегораживая дальнейший путь Гермионе.

— Иди в свое подземелье, Малфой.

— А то что? Попросишь своего Уизли…а нет, у тебя же появился Крам. Он перспективнее будет, чем твой рыжий…

— Замолчи, Малфой. Почему ты вечно такой грубый?

— Девушкам нравится, когда я грубый, — ухмыльнулся Драко, заметив, как щеки Грейнджер потихоньку начали становиться пунцовыми, — а тебе как больше нравится?

— Ты…да как…отвали от меня, Малфой! — крикнула Гермиона, опустив волшебную палочку, отчего коридор снова погрузился в темноту.

— Ты не любишь при свете? — слизеринец сделал уверенный шаг к Гермионе, которая стояла, словно вкопанная.

— Мал… Малфой, иди, спи! — пробубнила девушка, проигнорировав очередное ехидное высказывание парня, и понеслась прочь.

— Пойду, почитаю Шекспира. Говорят, хорошо усыпляет, — кинул ей в след Малфой.

Гермиона чувствовала, что ее щеки были охвачены адским пламенем. К чему он сказал про Шекспира? Неужели он видел ее в библиотеке вместе с Виктором? Да и вообще, к чему был весь это диалог, неудобный вопросы, которыми он явно хотел выбить почву испод ног?

________________________________________

— Рон, может, ты перестанешь избегать меня, и мы спокойно все обсудим? — Гермиона отчаянно пыталась догнать парня, несущегося к выходу из гостиной Гриффиндора. Наконец, ей удалось схватить его за рукав мантии и слегка потянуть на себя, — что с тобой происходит?

— Что со МНОЙ происходит? — Рональд резко развернулся, освободив руку от довольно цепкой хватки Гермионы, — что с ТОБОЙ происходит?

— О чем ты вообще?

— Все вокруг шепчутся, что ты в первый же день побежала к Краму. Что, не остыли чувства?! — его глаза буквально начали наливаться кровью. Рон крепко сжал кулаки, пытаясь утихомирить бушевавших внутри демонов, которые моментально начали рвать на куски его самообладание.

— Мы случайно столкнулись с ним в библиотеке!

— Да, конечно, Гермиона, — Рон свирепым взглядом сверлил девушку. Такой грубый тон всегда ударял ее под дых, заставляя копаться в себе и искать изъяны, перебирать в голове все совершенные поступки.

— То есть, ты мне не веришь? — девушка сделала шаг назад.

Языки пламени в камине тускло освещали большую комнату, окрашивая все в бледно-оранжевый цвет, а тени, бросаемые от предметов мебели, играли настоящий спектакль на стенах, превратив их в свою личную сцену.

— Мне нужно идти на занятия, — прошипел Рон.

— А знаешь что, Рональд Уизли? Пусть будет так, раз уж ты придумал уже в своей больной голове какие-то небывалые сюжеты!

— Как хочешь, — равнодушно кинул рыжий парень и покинул большую комнату, которую продолжали пожирать оранжевые языки пламени.

________________________________

— Ты идиот, Рон, — качая головой, произнесла Джинни.

— Не лезь не в свое дело, — грубо ответил парень, размазывая по тарелке тыквенное пюре вперемешку с овощами.

— Гарри, скажи своему другу, что он конченный болван, — не унималась Джинни, обратившись к Поттеру в поисках поддержки.

— Рон, ты неправ в этой ситуации. Ты даже не разобрался, а уже сделал какие-то выводы, причинив боль и себе, и Гермионе.

— Вы оба, — Уизли громко выдохнул, — отстаньте от меня! — взорвался Рон, обратив на себя внимание половины студентов в Обеденном Зале. Уизли оглянулся по сторонам, заметив прикованные к нему взгляды, и крикнул, — чего смотрите? Занимайтесь своими делами!

— Кажется, у кого-то поехала крыша, — язвительно шикнул Нотт, сидящий за столом Слизерина.

— Пора бы тебе завалиться, Нотт, — грубо ответил Рон, резко обернувшись на парня.

— Обратись к мадам Помфри, пусть полечит твой протекающий котелок, — не унимались студенты слизерина.

— ЗАКРОЙ СВОЙ ПОГАНЫЙ РОТ, ЗАБИНИ, — в нем говорила боль, безумная и душераздирающая боль. Удушающая обида поглотила его без остатка. Уже знакомая волна злости захлестнула его, образуя на глазах пелену ярости.

— Отвалите от него, — вдруг вмешался Малфой, вальяжно развалившийся на скамье рядом с Панси, которая то и дело пыталась посильнее прижаться к парню с платиновыми волосами.

— Это же весело, — продолжал Нотт, наблюдая, как ноздри Рона продолжают раздуваться, а скулы сильно сжимаются, создавая впечатление, что скоро все услышат хруст зубов.

— Я сказал, довольно! — более грубо и громко произнес Драко.

— Да пошел ты, Малфой. Защитник сраный, — кинул разъяренный Рон и, схватив свои вещи со скамьи, понесся в сторону дверей.

__________________________________

— Уизли совсем съехал с катушек, — смеялся Забини, выходя из Обеденного Зала в сопровождении Малфоя и Паркинсон. Панси все также не отлипала от Малфоя, явно доставляя ему дискомфорт.

— Панси, ты можешь отцепиться от меня хоть на минуту? — не сдержался Драко, грубо оттолкнув от себя ошарашенную девушку. Паркинсон обиженно выставила нижнюю губу и, задрав нос кверху, быстро зашагала в сторону подземелья, — достала! — фыркнул Малфой, поправляя воротник мантии.

— Думаешь, Грейнджер серьезно променяла Уизли на Крама?

— Почему вокруг всех так волнует эта вонючая грязнокровка?

— Хогвартс питается сплетнями, — пожал плечами Забини.

— Мне плевать, кто с кем спит. Да хоть она будет трахаться с этим дебилом Хагридом! Мне нет никакого дела, — Малфой нервно поправил платиновый локон, который назойливо падал на глаза.

— Хоть она и грязнокровка, но личико у нее симпатичное. Да и за школьной мантией явно скрывается неплохая фигурка, — Забини наигранно мерзко облизал губы, попутно натянув на лицо ухмылку.

— Ну так пойди и трахни теперь ее, — зло сказал Драко, ускорив шаг и оставив озадаченного друга позади.

«Какая же мерзкая и никчемная эта вездесущая Грейнджер, » — прокрутил Малфой в голове, перейдя практически на бег, пытаясь поскорее скрыться от лишних глаз и ушей.

С туманом в голове Драко не заметил, как достиг своего укромного места — Северной башни. Ему никогда не нравилась атмосфера, которая царила здесь. Но вместе с тем он находил здесь удивительное и необходимое ему успокоение.

Драко практически взлетел по лестнице на самый верх башни, в надежде побыть в одиночестве. Хотя это и не было лучшей идеей. При малейшей возможности голова парня сразу же заполнялась мыслями о родителях.

Мать безрезультатно пыталась добиться встречи с отцом. Люциус был под строжайшей охраной, которая при одном неверном движении или слове бывшего Пожирателя Смерти подарит ему поцелуй Дементора.

Министерство магии было погружено в работу, рассматривая одновременно тысячи дел, касающихся бывших Пожирателей, их семей, а также причастных к созданию и развитию комиссии по учету магловских выродков*.

Информаторы Нарциссы доносили ей, что Люциус натурально сходил с ума в Азкабане. Ее душа была растерзана на куски, но будучи членом семьи Малфой, ей необходимо было взять в себя в руки и найти решение любым способом.

— Ты пришел поиздеваться надо мной? — девчачий голос перерезал воздух. Драко не сразу понял, кому принадлежали эти слова, пока не поднял глаза и не всмотрелся в заплаканное лицо. Грейнджер. Твою мать! Это уже совершенно не смешно. Их встречи стали слишком частыми и напоминали Драко настоящее проклятье.

— Мне плевать на тебя Грейнджер. Это мое место, — скрестив руки на груди, произнес Малфой.

— Здесь нигде не написано, что это твое место, — ответила Гермиона, вытирая слезы рукавом мантии.

— Проваливай.

— Сам проваливай, Малфой.

— Да как ты смеешь, гря… — он резко умолк, не в силах до конца произнести оскорбление. Неприятное ощущение завладело слизеринцем до кончиков пальцев, когда он внимательно всмотрелся в лицо зазнайки. Кожа вокруг глаз приобрела красноватый оттенок, пышные ресницы склеились от соленых капель, губы охватила неконтролируемая мелка дрожь. Он испытал жалость. Снова.

— Да пошел ты. Пошли вы все, — Гермиона резко вскочила с места и понеслась в сторону Драко, желая поскорее спуститься вниз по винтовой лестнице и убежать прочь.

Драко схватил Гермиону за руку и, крутанув, жестко припечатал девушку к стене, прижимая сильными руками и отрезая всякие пути к отступлению.

— Ты что делаешь? Немедленно отпусти меня! — завопила Грейнджер, безрезультатно пытаясь вырваться из стальной хватки Драко, — отпусти, — срываясь на дрожащий полушепот, умоляюще проговорила девушка, помалу обмякая от такой непривычной и дразнящей интимности. Малфой тихо рассмеялся ей прямо в лицо, склоняясь совсем вплотную.

— И что они все в тебе нашли?

— Остановись, Малфой! — молчаливые слёзы, потоп которых Гермиона сразу не заметила, скатились с лица. К горлу подкатил большой ком, она закрыла глаза, пытаясь собраться мыслями.

— Остановиться? Но я не могу, — с напускным придыханием обронил блондин, и остатки его воли самозабвенно бросились в объятия смерти, пахнущей терпкими ароматами мятной зубной пасты и лаванды.

Поджав дрожащие губы, Гермиона испуганно смотрела в его немигающие глаза, в глубинах которых мелькали яростные всполохи.

— Пусти! — сопротивляясь изо всех сил, завыла девушка своим наигранно-строгим голоском, упершись свободной рукой в живую преграду, всеми силами стараясь оттолкнуть в сторону.

— Не могу остановиться на полпути.

Грейнджер до боли прикусила нижнюю губу, всеми силами цепляясь за почти покинувший ее разум. Да, она не видела выражения его лица, с каким он так мастерски играл на струнах ее души. Но она отчетливо слышала его вразумительный голос, с каким он сардонически выговаривал каждое мутившее рассудок слово.

— Прекрати… — повторила свою попытку Гермиона в последний раз в глубокой надежде на его снисходительность. Но в ответ получила всю ту же усмешку, окатившую уже сгоревшее от избытка смущения лицо.

— Поздно… — коротко отрезал он, — уже слишком поздно.

Гермиона отвернулась. Просто отвернулась в самый последний момент, когда его губы находились в опасной близости к ее устам. Она чувствовала его щекочущее дыхание на своей коже, чувствовала его совсем близко.

У нее пересохло во рту, а Драко, не испытывая колебаний, склонился еще ближе. Его волосы вожделенно упали на ее взмокший от испарины лоб… И она через силу замкнула глаза, лишь бы не видеть его издевательскую победную ухмылку.

— НЕТ! — вдруг разум, наконец, взял бразды правления в свои руки, заставив изо всех сил оттолкнуть слегка размякшее тело парня. Он ошарашено уставился на девушку, пытаясь унять настигшую его эрекцию, — не смей ко мне прикасаться!

— И не подумаю больше, иначе придется отмываться в ванной неделю.

— Мерзавец.

— А ты обычная шлюха, — плюнул Малфой и, поправив слегка покосившуюся мантию, устремился вниз по лестнице, стараясь унять стучащее в безумном ритме сердце и тянущее чувство в паху.

* комиссия по учету магловских выродков — эта организация рассматривала личные дела волшебников, чьё происхождение вызывало сомнения. Всех магглорожденных приговаривали к лишению волшебных палочек, а в особых случаях — к заключению в Азкабан или к поцелую дементора. Комиссия была ликвидирована в 1998 году, сразу после гибели Тёмного лорда и смены министерского руководства.

Комментарий к Глава 4.

Была бы очень рада увидеть комментарии, замечания, критику:)

========== Глава 5. ==========

Вдох, выдох, вдох…опять…устала…хватит. Хватит…

Эмоции снова затухают, и черным одеялом пустота снова укрывает Гермиону в своих объятьях. Дыхание успокаивается. Вдох-выдох, вдох-выдох. Ей нужно произнести это, чтобы понять и почувствовать, как она на самом деле потеряна и обессилена, как на самом деле зла. Зла на всех вокруг и на собственную беспомощность.

Все утихает. Звуки…запахи…какая-то красивая мелодия звучит в ее голове. Да, точно, мама включала ее маленькой Гермионе, когда та капризничала, и музыка всегда гипнотически успокаивающе действовала. Грейнджер сама не заметила, как начала тихонько напевать мотив.

Весь мир стал для нее врагом. Мир превратился в черный водоворот, то и дело сверкающий вспышками молний, разрываемый раскатами грома. Безумие? Свобода. Было так желанно, чтобы время вокруг замерло и, передохнув, перевернуло стрелки циферблата и помчалось вспять.

Гермионе не хотелось общаться ни с кем из своих друзей, не хотелось видеть Крама, и, тем более, не хотелось пересекаться с Малфоем. Но, к глубокому сожалению, избежать сдвоенных пар по Зельеварению не получится, поэтому, водрузив на плечо тяжелую сумку с учебниками, гриффиндорка медленно пошла в сторону подземелья.

_____________________________

Место Рона рядом с Гарри пустовало. Поттер взглядом поприветствовал Гермиону, приподняв брови и уголки губ, и жестом пригласил ее занять место около него. Медленно девушка преодолела расстояние от двери до парты, стараясь игнорировать прожигающий и надменный взгляд Малфоя, напоминающий разгневанный рой пчел. Серые пустынные глаза, блестевшие в полумраке кабинета, украшали темные синяки, а губы были обветрены и сомкнуты в тонкую нить.

— Привет, — тихо произнес Гарри.

— Привет. А где…? — Гермиона не успела закончить.

— Решил пропустить.

— Понятно, — вздохнула девушка, доставая из сумки огромный учебник.

— Все образуется. Ты же его знаешь, — Гарри пытался придать голосу более веселый тон, но Гермиона лишь уставилась вперед, не обращая внимания на попытки друга, — пойдешь на бал в честь Хэллоуина?

— Пока даже не думала об этом.

— Пойдем! Мы собираемся на выходных в Хогсмид, чтобы выбрать наряды и выпить сливочного пива. Ты с нами?

— Не знаю, Гарри. Мне не до этого.

— Ну, Гермиона. Тебе надо развеяться.

— Я подумаю, хорошо? — натянуто улыбнулась девушка, чтобы наконец прервать диалог.

В течение занятия Гермиона не обмолвилась и словом с Гарри, стараясь внимательнее вслушиваться в слова профессора.

— Придешь на тренировку сегодня? — обратился к Гермионе Гарри, попутно складывая свои вещи в сумку.

— Скорее всего, нет.

— Ладно. Слушай, — Поттер аккуратно положил руку на плечо подруги и легонько сжал его, — все наладится.

— Спасибо, Гарри.

— Почему Малфой пялится в нашу сторону все время? — внутри Гермионы что-то неприятно ужалило.

— Не обращай внимания. До встречи, Гарри, — сказала на прощание девушка и, опустив глаза в пол, стрелой вылетела из кабинета, чуть не сбив с ног летающую в облаках Полумну.

Малфой смотрел? Он издевается? Лицо Гермионы вновь будто бы обдало теплым дыханием Драко, когда она погрузилась в воспоминание о событиях в Северной башне. Мгновение спустя Гермиону, быстро преодолевшую лестницу к библиотеке, застал приступ паники, и душа с диким рвением хотела вырваться наружу, дабы покинуть бренное тело. Она натурально задрожала. Слишком многое начало происходить в ее жизни вновь. Она соскучилась по умиротворению, которое наступило после Битвы, хоть оно и было очернено оттенками скорби.

— Гермиона! — у самой двери в библиотеку девушку окликнул громкий мужской голос.

— ДА ЧТО ВАМ ВСЕМ НАДО ОТ МЕНЯ? — неожиданно Грейнджер сорвалась на крик. Отчаянный. Он был даже больше похож на вопль, — ОТСТАНЬТЕ!

— Что случилось? — Крам замер в паре метров от Гермионы, не в состоянии проронить и слова, и лишь наблюдал, как начинают слегка содрогаться ее плечи.

— Ничего, — сквозь всхлипы, наконец, смогла вымолвить девушка.

— Я могу как-то по-мочь?

— Нет.

Вдруг Гермиона, сквозь пелену тумана, почувствовала, как сильные руки сковали ее в тиски. Дрожь бьет ее тело с силой табуна диких лошадей. Голова будто превратилась в колокол от часов в старом особняке, в который раз за разом по очереди ударяют своими крохотными молоточками две позолоченные фигурки кузнецов.

— Не плачь. Ник-то не стоит тво-их слез, — его голос рассек звенящую тишину.

____________________________

— Может, мы выберем парные костюмы? — приторно-сладким голосом обратилась к Малфою Панси, — например, как тебе Дракула и Елизавета?

— Глупость. Я не буду надевать дурацкий костюм.

— Ну, ради меня, — наигранно взмолилась Паркинсон.

— Тем более, — фыркнул Драко, но заметив едва дрогнувшую от обиды нижнюю губу девушки, добавил, — я могу просто пойти с тобой без костюма.

Ее глаза победно сверкнули, и она упоенно прижалась губами к шее слизеринца. Он лишь скривился, но не оттолкнул от себя девушку. Пусть насладиться этим проявлением благосклонности.

— Это даже смешно! Грейнджер не простая сучка. Ловко она снова заткнула Крама под свой каблук, — Забини смеялся вместе с Ноттом до боли в животе. Не переставая хохотать, Блейз приземлился в кресло напротив Драко, а Теодор рухнул возле камина.

— Ты о чем? — заинтересованно спросила Паркинсон, поддавшись телом вперед.

— Я же говорил, что Хогвартс питается сплетнями? Эта гриффиндорская сучка уже закрутила с Крамом. Уизли, как всегда, остался в стороне. Неудачник.

— Крам, конечно, более выигрышная партия, — поддержала веселье Паркинсон.

— Шлюха, — вставил свое слово Малфой, когда в голове невольно вспыхнул момент из Северной башни. Воспоминание о запретной близости с грязнокровкой перехватило дыхание, а сердце норовило разорвать грудную клетку и вырваться наружу.

«Дерьмо!» — чуть не закричал Драко, но в последний момент сдержался, крепко сжав бедро Паркинсон.

— Ты чего? — игриво спросила девушка, расценив этот контакт как призыв к интиму.

Волшебные светильники, освещающие пространство холодным болотным светом, слегка замерцали, когда гостиную посетил Кровавый Барон, напугав сидящих в углу четверокурсников. Приведение с пустыми глазницами, чья мантия была запятнана серебристой кровью, показалось лишь на миг, а затем вновь скрылось за пределами гостиной.

— Ничего, — резко кинул Малфой, убрав руку с ноги подружки, — как тебе идея одеться в Барона и Серую Даму?

— Но ты же…

— Я передумал.

— Я согласна! — радостно воскликнула Панси, словно ребенок, получивший, наконец, заветную игрушку на Рождество.

_____________________

В субботу, ближе к обеду, Школа опустела наполовину, а вот Хогсмид был оккупирован студентами, желающими прикупить чего-нибудь к празднованию Хэллоуина.

Гермиона приняла решение остаться в Школе, сославшись на большую загруженность по учебе. Гарри понимающе принял эту причину, уточнив, не нужно ли ей что-то из «Сладкого Королевства», но та лишь отрицательно покачала головой.

Сидя за длинным обеденным столом, Гермиона увлеченно перебирала свитки со сделанным домашним заданием, желая найти себе занятие. В Обеденном Зале было удивительно тихо, даже несмотря на присутствие доброй половины первых курсов.

— Гермиона! — рядом с Грейнджер раздался писклявый голос Ромильды Вейн. Она держала в руках белый сверток бумаги и, как только Гермиона обернулась к девушке, та мигом протянула его ей, — это лежало к гостиной. Судя по всему, это тебе.

Смущенная Грейнджер, чей покой в очередной раз был нарушен, с опаской взяла бумажку, на которой было напечатано «Гермионе» и, дождавшись пока Вейн отойдет подальше, быстро открыла письмо.

«Шоколадная прядь погладила щеку,

Солнце слабо коснулось твоих сладких губ.

Твой внутренний свет озарил мне дорогу,

Путь по которой превратит меня в труп.

Я потерялся в глубине твоих глаз,

Стал думать, мечтать и терзаться.

Знаю, что меня ждет грубый отказ,

Но мне чуждо сдаваться».

Гермиона хотела перечитать стих вновь, но вдруг буквы стали расплываться, видимо, подвергшись заклинанию Иллегибилус*, оставив рифмы лишь в памяти девушки.

Желание учиться мигом испарилось, а любопытство взяло верх над здравым смыслом.

____________________

Дверь громко хлопнула и в конце «Трех метел» появилась компания Малфоя. Панси не замолкала ни на секунду, крепко сжимая в руках покупки из «Шапки-невидимки» и попутно прижимаясь к Малфою.

— Какие классные костюмы, Драко! — радостно вскрикнула Паркинсон, моментально вызвав раздражение у доброй половины присутствующих в помещении.

— Замолчи уже, наконец, — прошипел Малфой, усмирив свою подружку.

— Это, конечно, обдираловка. За кровопролитные конфеты целых 5 галлеонов, — рассматривая коробку с леденцами малинового цвета, грустно сказал Нотт.

— Это из-за значка на твоей мантии, — жестом подозвав Мадам Розмерту, ответил Забини.

— Надеюсь, Гэстия оденется нормально, а не как в прошлом году. Это был настоящий стыд, — скривился Нотт, встряхнув головой, изображая отвращение, — вывалившиеся кишки — не лучший наряд для девочки.

— Флора выглядела не лучше с проломленной черепушкой и вытекающими мозгами, — поддержал друга Забини, также скривив лицо.

— Как мы пронесем огневиски на бал? Макгонагалл наложит сигнальные чары на Обеденный зал.

— У меня есть идея, — ухмыльнулся Забини, схватив кружку с медовухой и осушив ее до дна.

_________________________

Гермиона удобно расположилась в кресле около камина в гостиной. Она по памяти пыталась воспроизвести в голове рифмы из полученного зачарованного письма. Все догадки об отправителе сводились к одному человеку — Виктору.

Шумная компания из трех человек разрушила усыпляющую тишину. Рон резко остановился, заметив освещенное теплым светом от камина лицо Гермионы.

— Встретимся на ужине, — намекнул он друзьям. Гарри понимающе кивнул и, схватив за руку Джинни, потащил ее в сторону спален.

— Привет, — Рональд разогнал стаю мыслей, кружившихся в голове Грейнджер.

— Привет.

— Слушай, — Уизли сделал неуверенный шаг к девушке, — прости.

— Рон, я…

— Позволь договорить, — прервал ее парень, и Гермиона поджала губы, — мне не стоило… так себя вести.

— Да, не стоило.

— Я жутко ревную тебя. Меня просто переполняет это глупое чувство.

— Рон, — выдохнула Гермиона, — я никогда не хотела давать тебе поводов, чтобы ревновать. Правда.

— Я знаю, просто…

— Давай, забудем? Это все, — Гермиона развела руками и вновь громко выдохнула, — неважно.

Рон вплотную подошел к креслу и протянул руки к Гермионе, чтобы обнять. Девушка мигом встала и, обхватив шею парня, прижала к себе, целуя в губы быстрее, чем Рон успевает сказать что-то еще. Он ответил на поцелуй, который становится таким жадным, будто они ждали его целую вечность. Руки парня оказываются на талии Гермионы, сильнее прижимая к телу. Лицо Уизли все еще холодное от пребывания на улице, но губы кажутся обжигающими.

— Гермиона… — шепнул Рон.

— Замолчи.

Она заглянула ему в глаза, провела рукой по щеке, задевая взъерошенные рыжие волосы, и притянула к себе для поцелуя. Требовательного, жадного, настойчивого. Сердцебиение обоих заглушает сбивчивое дыхание и все прочие звуки, раздаваясь, будто в висках. В животе появляется трепетное волнение. Руки Гермионы слегка трясутся и, словно надеясь скрыть эту дрожь, зарываются в огненных волосах парня.

Ладонью Рон скользит по щеке и поправляет волосы, слегка оторвавшись от губ, чтобы затем примкнуть вновь. Второй поцелуй отличается от первого. Он более нежный, легкий и заставляет Гермиону улыбнуться.

Гермиону лихорадит, ее мозг взбудоражен, в груди бушует целая буря эмоций, и она абсолютно не понимает, что будет завтра, но сейчас ей всего лишь хотелось целовать его и быть рядом, не думая ни о чем. Особенно о письме.

*Иллегибилус — это заклинание, используемое, чтобы сделать текст неразборчивым.

========== Глава 6. ==========

— Мне не нужен никакой костюм, я куратор!

— Ну, это же Хэллоуин, Гермиона! Даже преподаватели будут в костюмах. Почему ты такая упёртая и скучная?

— Не хочу я надевать никакой костюм. Детский сад, — девушка громко фыркнула и показательно закатила глаза.

— Рон пойдёт один? — Джинни вытаращила глаза.

— Это не моя прихоть! Кто-то точно захочет пронести что-нибудь запрещённое. Так что Рон будет один, — Гермиона вновь фыркнула и резко отдёрнула себя за эту странную привычку.

— Как хочешь, — Уизли равнодушно пожала плечами, — мы с Гарри пойдём в костюмах Генриха XIII и Анны Болейн. Почти Безголовый Ник поможет мне с отрубленной головой, — воодушевлённо рассказывала Джинни, но внимание Гермионы было приковано к обладателю платиновый шевелюры, который расположился напротив неё в обществе своих друзей.

Громкий смех Малфоя ударил по голове, словно кувалда, и Гермиона, встряхнув головой, переключилась на подругу, которая никак не унималась и продолжала тараторить про свой костюм.

— Ты меня слушаешь вообще? — Джинни несколько раз щелкнула пальцами перед Гермионой.

— Да, и не надо так делать, — Грейнджер аккуратно поправила выпавшую прядь волос за ухо и уставилась в свой ежедневник, — Мерлин! Я совсем забыла про встречу с профессором Флитвиком.

_______________

Это совершенно обычное движение — аккуратная поправка выпавшей пряди из общего сгустка спутанных волос на голове — откликнулось в Малфое. Мимолётный взгляд, прикованный к Грейнджер, вызвал лёгкий и непонятный трепет внутри парня. Стальным взглядом он едва ли не прожег дырку в черепушке Грейнджер, которая в спешке собирала свои бесконечные вещи в бездонную, как казалось, сумку.

Выскочка. Любое ее неловкое движение, эмоция на скучном лице, чертова глупая улыбка, которую она дарила Уизли при каждом его появлении в радиусе обзора вызывали злость и гнев, которые не поддавались контролю и разгорались адским пламенем внутри.

Крепкие объятия Уизли, его мерзкие прикосновения к ее талии и плечам, детские и нелепые поцелуи в щеку при всех — тошнотворно. Подавить рвотные позывы, которые каждый раз норовили вырваться наружу и продемонстрировать своё превосходство публике, удавалось сдерживать, лишь прокручивая в голове фразу «она тупая грязнокровка».

Малфой время от времени улавливал на себе искромётный взгляд Выскочки. С момента своего формирования,приобретения красивых черт лица, благородного стана, он всегда чувствовал на себе чей-то предвосхищенный взгляд. Едва ли в Обеденном Зале нашлась бы девушка, которая бы не мечтала однажды оказаться под натиском тела Малфоя. Он был «Змеиным Королем». Превосходство его рода, репутация которого значительно пострадала в последнее время, так или иначе, не оставляло никаких сомнений. Он знал, что его имя уже занесено в книжки по истории, хоть и красовалось оно на страницах, где повествуется о темной стороне. Плевать.

Мать безустанно вбивала ему мысль о будущем. Светлом. Другом. И казалось, ненужном.

Драко лишь считал, что в данный момент, когда он все ещё вызывает неприязнь в обществе, когда он вселяет страх, ему дозволено творить то, что хочется.

— Драко, — окликнул Малфоя Забини, — ты где пропадаешь?

— Не важно. Что такое? — он окинул взглядом обеденный стол и лица друзей, пытаясь угадать, о чем они разговаривали, пока Малфой был погружён в омут мыслей.

— Нотт купил несколько бутылок огневиски. Споить эту компанию, — Забини кивнул в сторону пяти-и шестикурсниц, которые без стыда натурально пялились в сторону Малфоя и его компании, — не составит труда.

— О, да, — лицо Нотта озарила пошлая улыбка, и он положительно закивал.

— Чур, Астория — моя, — выдал Малфой.

— В смысле? — обиженно вскрикнула Паркинсон, резко оторвавшись от Драко и уставившись на него.

— Панси, — Малфой ухмыльнулся, — я не принадлежу тебе.

— Но…

— Никаких «но», — Драко наплевательски взмахнул рукой, растопырив длинные тонкие пальцы.

— Мерлин тебя дери, Малфой, — крикнула Паркинсон, привлекая к себе всеобщее внимание присутствующих в Зале, — даже не пытайся ко мне приближаться отныне!

В ответ блондин лишь вновь ухмыльнулся уголками губ и перевёл взгляд на опешивших друзей.

— Что?

— Зачем ты с ней так?

— Она типичная сучка, — подытожил Драко, смотря вслед несущейся меж столов Панси, которая изо всех сил прикусила нижнюю губу до боли, чтобы не разреветься перед всеми, — что-то не так, Грейнджер?

Малфой заметил яростный взгляд, направленный на него, который был способен разорвать его пополам. Гермиона, собравшая вещи и готовая нестись в кабинет Флитвика, притормозила и гневно уставилась на Малфоя.

— Кретин.

— Да как ты смеешь? — Драко резко встал со скамьи и, практически подлетев к столу Гриффиндора, оперся обеими руками на деревянную поверхность.

— Кто же сделал из тебя такого циничного морального урода, а, Малфой?

— А кто позволил открывать тебе свой поганый рот, Грейнджер? — ее фамилию он будто выплюнул ей в лицо, нахмурив брови.

— Ты сдохнешь в одиночестве, — неожиданно для самой себя грубо выпалила Гермиона, и, задрав подбородок кверху, понеслась прочь под удивлённые взгляды присутствующих.

— Стоять, грязнокровка! — скомандовал Малфой, явно забыв, что не имеет никакой власти над девушкой, — я приказал тебе остановиться.

— Прихвостням своим будешь приказывать, Малфой, — обернувшись, крикнула Гермиона, не сбавляя скорость шага.

Неожиданно Драко сорвался с места и понёсся вслед за Гермионой. Его шаги были длиннее, чем у девушки, поэтому нагнать ее за порогом Обеденного Зала не составило труда.

Он резким движением впечатал девушку в стену, отчего та выронила на пол свои вещи, которые мигом разлетелись по коридору в разные стороны.

— Только попробуй меня тронуть ещё раз и…

— И что, Грейнджер? И что? — лицо Малфоя приняло неприятный оскал. Эмоции, бушевавшие внутри парня, начали выплескиваться через край, доводя его до точки кипения. Он заметил, как щеки Грейнджер стремительно приобретали пунцовый оттенок, а грудь быстро поднималась и опускалась от тяжелого дыхания.

— Немедленно выпусти меня.

— А если я этого не сделаю?

— Зачем ты вообще трогаешь меня? — Гермиона уставилась прямиком в серые глаза Малфоя, пытаясь выудить хоть какую-то эмоцию. И у неё это получилось. Злость. Разъяренные глаза парня практически растерзали девушку на месте, когда она совершила очередную безрезультатную попытку отпихнуть его от себя.

— Какая же ты отвратительная, Грейнджер. Как тебя вообще можно хотеть? — с наигранным отвращением сказал Драко, выпустив девушку из своего ручного капкана. Тянущее чувство ниже пояса вновь настигло его, когда Грейнджер сверкнула своими карими глазами, томно и глубоко дышала, пытаясь побороть страх перед «змеем».

— Может, у тебя просто проблема… по мужской части, — Гермиона попыталась задеть его за живое, наслушавшись рассказов о его сексуальных подвигах. Она знала, что желанна Роном. И ей было этого достаточно. Так, по крайней мере, ей хотелось думать.

— Иди прочь, идиотка, — хриплым голосом приказал Малфой. Его ладони медленно сжались в кулаки, выдавая весь шквал опоясывающих эмоций. Ледяной взгляд разрывал что-то внутри бесконечности карих глаз.

— Урод.

___________________

Драко стоял перед большим зеркалом, поправлял и так идеально сидевший костюм. Кровавые следы на мантии, которые отдавали серебряным цветом при правильном освещении, пустые чёрные глазницы благодаря использованию волшебных линз. Малфой был живым, в прямом смысле, воплощением Кровавого Барона.

Встретившись с друзьями в гостиной и обсудив план проноса огневиски на бал, толпа ребят направилась в сторону места проведения праздника.

— Где Паркинсон? — спросил Малфой у Забини, который то и дело чесался из-за выросшего волосяного покрова на всех участках его тела.

— Она обиделась, если ты забыл. Черт, как же чешется! — завыл Блейз, усиленно расчесывая руки, — какая-то херня, а не зелье волосатости.

Драко тихо про себя ухмыльнулся, заметив возле входа Паркинсон, одетую в купленное им платье. Она изменила цвет волос на более светлый оттенок, а около выпирающих ключиц, чуть ниже, виднелись капли крови.

— Тебе идёт, — обратился к Панси Драко. Девушка мигом отреагировала злым взглядом на его высказывание и, фыркнув и задрав голову, вошла в Зал, не сказав Драко ни одного слова.

— Драко! — Блейз потянул Малфоя за рукав мантии, — Тео нужна помощь, сейчас же!

Два студента Слизерина направились в сторону второго входа в Зал, где было поменьше народу с других факультетов. Забини продолжал чесаться и, казалось, что скоро он сдерет с себя кожу целиком.

— Нотт нашел в книге…

— В книге? Нотт? — Малфой удивленно вылупился на Блейза.

— Когда ему хочется повеселиться, он даже в книжку залезет. Так вот, он нашёл способ обойти воющие чары. Тем более, Флитвик поручил Грейнджер наложить их. Разбить такие чары будет легче.

— Ну так и какая ему нужна помощь?

— Моральная, — закатил глаза Блейз, — не спрашивай. Просто пойдём.

____________________

— А где Гермиона? — окидывая зал быстрым взглядом, спросил Рон у своей сестры.

— Одевается. Она накладывала чары на Обеденный Зал и не успела собраться.

— А, — кивнул Рональд, продолжая оглядывать помещение, — а он что здесь делает? Кто его вообще позвал?

В углу Зала рядом со Слизнортом стоял Виктор Крам. Профессор всячески лебезил перед знаменитостью, пытаясь то рассмешить, то увлечь разговором, но черствый болгарин никак не реагировал.

— Он имеет право здесь быть. Не будь дерьмом, Рон, — Джинни грубо толкнула брата в плечо.

— Я слышал, что Малфой и компания пронесли огневиски, — прошипел Гарри, подошедший к ребятам.

— Я бы не отказался выпить, — угрюмо произнёс Рон, не сводя глаз с Виктора.

— Гермиона целый день кряхтела над воющими чарами, чтобы никто ничего не пронёс! Она убьёт Малфоя.

— Может, она тоже захочет расслабиться, — пожал плечами Рон, — а что у вас за костюмы вообще?

— Гарри показал мне маггловский фильм «Титаник». Вот мы и есть главные герои, — Джинни положила голову на грудь Гарри, и тот нежно приобнял девушку за худые плечи, — а у тебя что за костюм? Выглядит… так себе.

— Отвали. Я ходаг, — Рон сверкнул красными светящимися глазами.

— Оригинально, — Джинни отвернулась от брата, крепко обняв при этом Гарри.

___________________

— Тео, ты молодец! — радостно воскликнул Блейз, прижимая к себе бутылку огневиски, будто это была ценнейшая вещь в мире.

— Не думал, что получится. Я сломал чары тупицы Грейнджер, — похвалил себя Нотт.

— Пошли, я хочу уже выпить, — холодно сказал Драко, направившись к толпе слизеринцев, которые сконцентрировались у дальней стены Зала.

— Ого, она расчесала своё гнездо на голове? — громко хихикнул Нотт, указывая пальцем за спину Драко.

Повинуясь своему излишнему любопытству, Малфой медленно обернулся.

Ему показалось, что в комнате стало светлее. Ее волосы переливались под светом парящих в воздухе свечей, как нимб, обрамляя милое, почти детское личико. Два озера, окруженных лесом густых ресниц, таили в себе что-то необычайно чуткое, ранимое и необъяснимо печальное. Персиковая кожа сияла свежим румянцем, а пухлые сочные губы так и призывали вкусить их вишневый аромат.

Грейнджер, Мерлин ее бери, была прекрасна.

Драко обернулся полностью и, забыв о всяком приличии, принялся разглядывать ее, как диковинную птицу, случайно попавшую в капкан.

К его облегчению или разочарованию, она не смотрела на него.

Что-то странное и неимоверно сильное начало зарождаться где-то под ребрами и, достигнув своего предела, разлетелось по телу сотнями колючих холодных осколков.

Она снова сияла ангельским светом, проникая в раны его души, исцеляя их, наполняя его успокоением, граничащим с всепоглощающей грустью.

Секунда. В толпе народа она словила его взгляд. Мимолетный выстрел глазами заставил чувствовать себя по-настоящему не в своей тарелке. Он заразил Гермиону неприятной неловкостью, отчего захотелось уйти, сбежать и спрятаться в закромах.

— Ты выглядишь потрясающе, — Рон прижал к себе девушку и крепко поцеловал в губы. Гермиона слегка отпихнула от себя парня и выдавила улыбку.

— Не на людях же, Рон.

— Малфой принес огневиски, — выпалил Гарри, заставив глаза Гермионы расшириться.

— Что? Как? Но я же… Агх! — девушка жутко разозлилась и стрельнула глазами в сторону «змея». Драко лишь с издевкой поднял бокал и сделал большой глоток, — урод! Я расскажу Макгонагалл.

— Стой, — Рон схватил устремившуюся в сторону преподавателей девушку, — может, всем стоит расслабиться?

— Что? Ты в своём уме? Мы в Школе, если ты забыл, Рональд.

— Успокойся. Расслабься, — Уизли медленно провёл пальцами по оголенным плечам Гермионы. Прикосновение мигом обдало жаром, но не от само тактильного контакта, а от взгляда Малфоя, который был прикован к девушке.

— Расслабиться, значит? Хорошо, — Гермиона зло отдёрнула от себя руку Уизли и стремительно понеслась в сторону Малфоя.

— Тебе что-то понадобилось, Грейнджер? — издевательски вежливо спросил Драко.

— Огневиски.

— Не понимаю, о чем ты.

— Решила расслабиться, Малфой. Налей мне, — Гермиона вытянула руку, требуя наполненный бокал.

— Что? Я думал, ты крепче тыквенного сока ничего в рот не берёшь, — ухмыльнулся Драко.

— Ты нальёшь или мне попросить кого-то другого? — девушка уставилась на Теодора, — Нотт, может, ты нальёшь даме?

Теодор вылупился на Грейнджер. Ее карие глаза, прожигающие его насквозь, красиво уложенные каштановые волосы и небольшой вырез на платье, который позволял сделать вывод о том, что у Грейнджер все же есть грудь, заставили слизеринца слегка проглотить язык.

— О, Мерлин! — воскликнула Гермиона и схватила из рук Нотта бокал, наполненный до краев.

Она мигом осушила бокал до дна. Жгучая лава прокатилась по ее горлу, заставив скривиться от крепости напитка.

— Благодарю, джентльмены, — кинула Гермиона, большим пальцем вытерев каплю огневиски с уголка губ.

В хищных серых глазах вспыхнул огонь ярости, когда он заметил пожирающие взгляды бОльшей части представителей мужского пола, направленные на Грейнджер. Сука.

— Мне нужно напиться, — кинул Драко, выхватывая бокал с огневиски из рук Блейза.

Следующая пара часов Хэллоуинского Бала прошла быстро. Рон не отлипал от Гермионы ни на шаг, улавливая на ней взгляды спермотоксикозных студентов. Особенно он не спускал глаз с Виктора Крама, но позже болгарин ушел, осознав, что ему здесь не место.

— Мне нужно подышать, — вырвалось из груди Гермионы после зажигательного танца, который был больше похож на хаотичные пьяные конвульсии под ритмичную музыку.

— Я пойду с тобой.

— Нет, я иду в уборную, Рон, — собрав пьяные мысли в единую кучу, сказала Гермиона.

— Будь аккуратна, — он легонько поцеловал девушку в слегка липкий от пота лоб и улыбнулся.

Оперевшись на каменную раковину, Гермиона взглянула на себя в зеркало. Сквозь призму опьяненного рассудка ей все же удалось рассмотреть красные щеки, расширенные зрачки, пульсирующие губы и слегка растрепанные непослушные волосы.

— Ты очень красивая сегодня.

И тут все внутри Гермионы сжалось с такой силой, что даже вдохнуть было практически невозможно. Сердце замерло, боясь отбить судорожный стук. Конечности похолодели, стало страшно моргнуть. Она продолжала пялиться на свое отражение в зеркале.

Смирившись с неизбежным, Гермиона все же повернулась назад и тысячу раз пожалела о содеянном. Выразительный и как обычно угрюмый взгляд глаз Виктора.

Вопреки всем страхам и переживаниям, терзающим все внутри, Гермиона осталась стоять возле зеркала, наблюдая, как Крам медленно подходит к ней.

— Спасибо. Мне пора.

— Я напугал те-бя?

— Письмо. То есть, стих. Вот что напугало меня.

— Ка-кое?

— В каком смысле какое? Которое ты написал мне о шоколадных прядях и отказе, и ещё о чем-то! — Гермиона завопила во весь голос.

Лицо Виктора сменило угрюмое выражение улыбкой.

— А, письмо со сти-хом. Точно. Я думал, тебе понравится.

— Это очень красиво и мило с твоей стороны, — она нервно сглотнула, — но у меня есть Рон.

— Я не хотел тебя оби-деть. Я просто хочу дру-жить, — Виктор протянул ей ладонь для рукопожатия.

Гермиона подозрительно посмотрела на болгарина, но протянула руку в ответ, которую он мигом крепко сжал.

— Надеюсь, больше не будет недопониманий, — улыбнулась Гермиона.

Виктор учтиво кивнул головой и направился к выходу из уборной.

Девушка вновь отвернулась к слегка запятнанному от капель воды зеркалу. Гермиона взмахнула волшебной палочкой и, прошептав губами заклинание, очистила зеркальную поверхность до блеска.

— Так-то лучше.

— Жаль, твою кровь также нельзя очистить, — голос Малфоя, раздавшийся позади, испугал и заставил тихо вскрикнуть.

— Это женская уборная, Малфой.

— Ну, Краму сюда можно, а мне нет? — Гермиона заметила в зеркале, как слизеринец принялся рассматривать ее. Он снял окровавленную мантию и сложил ее пополам, оставшись в белой рубашке и классических брюках.

— Его я рада видеть хотя бы.

— Как грубо, Грейнджер.

— Ты что-то хотел от меня или пришёл поиздеваться? — пьяный язык слегка заплетался, отчего Драко усмехнулся и приблизился к девушке чуть ближе.

Молчание заставляло нервничать.

Периферийным зрением девушка заметила, что Малфой подошёл к ней почти вплотную.

— Отойди от меня. Ты пьян.

— Ты тоже, Грейнджер.

— Иди к Астории. Небось, она заждалась тебя. Или к Панси. Или к кому-либо ещё, но отвали от меня.

— Неужели это ревность?

— Избавь меня от этого, — Гермиона подавила нервный смешок, который чуть было не вырвался из груди.

— Платье поскромнее не могла надеть?

— Ты издеваешься сейчас, Малфой? Кто ты вообще такой? — девушка резко развернулась, и оттого пьяная голова закружилась пуще прежнего. Устоять на ногах было практически невозможно, отчего пришлось крепко схватиться на раковину, чтобы вовсе не упасть на пол.

— Добрая половина Хогвартса пускает слюни на тебя.

— А тебе какое дело? Рону так нравится, — девушка словно попыталась уколоть Малфоя.

— Выглядишь, как шлюха, — съязвил парень.

— А ты ведёшь себя, как мудак.

Скользя по лезвию ножа над пропастью, всегда будь готов к тому, что достаточно легчайшего порыва ветра, чтобы низвергнуть тебя в самый мрачные, жаркие и ужасающие пучины преисподней.

Все сомнения и тревоги вмиг исчезли.

Все случилось мгновенно. Нити понимания начали вплетаться в сознание обоих лишь тогда, когда их дыхания слились, а губы девушки изо всех сил впивались в его.

Глаза Драко горели, словно охваченные адским пламенем.

— Хватит! — крикнула Гермиона, изо всех сил желая продолжения. Но разум визжал, словно бешеный, заставив девушку рвануть к двери.

Малфой вновь, как и тогда в башне, резко схватил ее за запястье и впечатал в стену.

У Гермионы пересохло во рту. А Малфой, не испытывая колебаний, склонился еще ближе. Его волосы вожделенно упали на ее взмокший лоб… И она через силу сомкнула глаза, лишь бы не видеть его издевательскую победную ухмылку.

Она более не слышала его речей, полностью утопая в этом дурмане его шепота и головокружительного запаха.

Он вновь оказался прав.

Шлюха.

Гермиона отдаленно чувствовала, как его цепкая хватка на запястье капля по капле растворяется. Он победил. И за эту свою слабость она будет казнить себя вечно.

Фразы Драко продолжали ласкать ее слух своим наигранным тоном, и стучащее в висках сердце не давало вникнуть в их смысл.

В следующую секунду ситуация решительно обрела иную сущность. Пальцы змеиного искусителя, которые уже давно переняли тепло тела сквозь тонкую материю платья, аккуратно скользнули за спину девушки. Она почувствовала, как ее бережно притягивают ближе, словно она была чем-то хрупким и ценным, словно бы одно грубое движение — и это причинит ей непоправимый вред.

И Гермиона до последнего отказывалась верить в то, что все это происходит с ней наяву, что это не очередная шутка воображения, ведь обмануть ощущения невозможно. Как и не заметить медленное и тянущее, как сладкая нуга, приближение хмурого лица Драко.

Однако чувство издевательского дежавю не давало полностью углубиться в веру искренности того, что собирался осуществить ее изувер. Он просто снова упивался предательской реакцией девушки.

— Ты не сможешь, Малфой, — невольно озвучила Гермиона свои мысли. Но на ее невнятную реплику Драко лишь сильнее склонился над ее лицом, тихо проговорив в губы дразнящее и возбуждающее:

— Смогу.

Говорят, что за всю человеческую жизнь сердце в среднем совершает около трех миллиардов ударов. И, похоже, что сердце Гермионы истратило добрую треть отведенной нормы именно в последние несколько секунд ее жизни, пока лицо Драко безостановочно приближалось, сокращая миллиметр за миллиметром от чего-то казавшееся бесконечным расстояние.

Ее прежняя уверенность постепенно умирала, и вот, конечная смерть настигла ее именно в тот момент, когда кончик ее носа уткнулся в щеку сероглазого истязателя.

Щелчок.

Осознание.

И она стремительно дернулась всем телом, желая отмотать пленку назад, когда решила действовать исключительно по зову сердца. Ведь и оно, как и другие ее чувства, оказалось предателем.

Но переломный момент ситуации уже был в недалеком прошлом. Руки Малфоя вновь обрели свою твердость, крепко накрепко сжимая девушку в своих сильных объятиях, купируя ее жалкую попытку все исправить. И тут Гермиону будто ударило током. Малфой дрожал! Дрожал так, что она смогла прочувствовать это собственным телом. А ведь ее состояние было сходным с бьющей вибрацией «змея», но видно, куда менее обширным.

Где-то на границе сознания душераздирающе вопит совесть, пытаясь пробиться к чувству стыда, которое, несомненно, поглотит Грейнджер без остатка после того, как все это закончится. Но ее дыхание уже слилось с дыханием Драко, и в воздухе опять зависли терпкие нотки алкогольной кондиции.

— Ты хочешь меня, — вожделенно произнес Драко. Это был не вопрос, а утверждение, которому Гермиона противилась, — когда ты поймешь и признаешь это, тогда ты перестанешь страдать, — и вот опять она теряется в бездонном омуте его глаз, когда он еще ближе наклоняется к ней, она пытается понять, где оступилась, где повернула не туда.

Ее мысли больше не блуждали в темноте кошмаров. Они были здесь, на кончике его языка, в мокрой дорожке, которую он оставил на ее шее, в его пальцах, в тяжелом дыхании, в растрепанных волосах, в иссушенной коже, в изгибах на его ключице. Они были в нем, они стали им. И все, о чем она могла думать — чтобы он не останавливался.

Гермиона не думала о том, станет ли жалеть об этом, не думала о последствиях. Страницам ее воспоминаний, переписанным чужой рукой, все равно не суждено было перевернуться, поэтому она просто подожгла их и с упоением наблюдала, как они сгорают.

Малфой задрал подол ее платья, усадив на мраморную раковину. Он не мог совладать с чувствами, старался отогнать дурные мысли о своей чистокровности. Ему хотелось ее, он нуждался в ней, словно в воздухе. И в ощущении того, как она рьяно выгибалась к нему навстречу, она нуждалась в нем не меньше.

Тонкие пальцы аккуратно ощупывали ее бёдра. Драко игриво поцеловал Гермиону в область ключицы, заставляя вновь прогнуться в спине от накатившей волны сладкого ощущения.

Внизу его живота разливалось приятное тепло, доводящее до судорог в мышцах.

Она ощущала его давление, его пальцы, впивающиеся в ее кожу, его бедра, двигающиеся ей навстречу.

Она ощущала его боль.

И наслаждалась ей.

С его губ сорвался приглушенный стон, когда Гермиона одним грубым движением провела по его напряженной спине, оставляя красные воспаленные полосы даже сквозь рубашку.

Их тела были лишь оболочкой того, что происходило на самом деле. Его удары ощущались, как ласки.

Хотелось, чтобы он ударил сильнее.

Воспоминания кишат, переплетаются, жалят, напоминая ей о той, кем она когда-то была.

И когда она уже готова сдаться, готова закричать от боли и наслаждения, он вошёл в неё еще глубже, еще сильнее, еще требовательнее, и Гермиона, запрокинув голову, хватая опухшими от поцелуев губами горячий воздух, полностью отдалась этому ощущению, понимая, что это только начало.

Они стали единым, они слились, они перемешались, они вспыхнули, для того, чтобы так же быстро угаснуть, оставляя после себя лишь руины из несбывшихся надежд и разрушенных обещаний. Все снова угасло. Только боль, пульсирующая, всепоглощающая, давала понять, что они все еще существовали в этом мире, они все еще ему принадлежали.

Комментарий к Глава 6.

Безумно хотелось бы прочесть отзывы к этой главе, она далась мне нелегко:)

========== Глава 7. ==========

Утро Гермионы началось с головной боли с первыми лучами солнца, которые настойчиво пытались пробиться сквозь тяжелые шторы, что удавалось им вполне успешно. Девушка нежилась в теплой кровати, с упоением растягивая ноющие мышцы.

Вспышка.

Воспоминание.

Горячее дыхание, которое сильно обжигало кожу, грубые прикосновения и толчки, пульсирующие от поцелуев губы…

— НЕТ! — во все горло закричала Гермиона, быстро вскочив с кровати. Стопы коснулись холодного мраморного пола, отчего по телу пробежало полчище мурашек.

— Ты чего, Гермиона? — сонно спросила Парвати, приоткрыв слегка веки, чтобы рассмотреть источник шума.

— Э… ничего, — испугано пролепетала Гермиона, кинувшись к джинсам и джемперу, лежащим на стуле возле кровати, — спи!

Гермиона влетела в ванную комнату. Обида подступила к горлу неприятным тошнотворным комом.

Но именно в том месте, куда Гермиона пришла, если не за душевным, то хотя бы за телесным очищением, именно там ее собственные мысли навалились на глупую хозяйку с такой силой, что, не в силах больше устоять на ногах, она опустилась на холодную мокрую плитку и дала им в этот раз одержать над собой победу.

Сильные струи раз за разом обжигали ее тело, заставляя почувствовать, что она все еще принадлежит этому миру. Содеянное уже не исправишь, а как дальше жить с этим, она не знала.

С трудом найдя в себе силы подняться, Гермиона неспешно завернулась в первое попавшееся полотенце и подошла к зеркалу. Оттуда на неё смотрела бледная, с тенью под глазами, замученная жизнью неудачница. После горячего душа тело заныло, давая в полной мере ощутить последствия бешеной ночи. Нет таких слов, чтобы передать, какое отвращение в этот момент она ощутила к девушке по ту сторону стекла.

Внезапно Гермиону словно охватило пламя. В глазах потемнело, а в ушах поднялся дикий гул. Она изо всех сил зажмурилась и замотала головой, пытаясь прогнать это странное чувство, а когда вновь открыла глаза, ее взору предстала невероятная картина.

Хрупкое стекло со звоном разлетелось на части, и оттуда на неё смотрела она, только из прошлого, пылающая в огне и совершенно ужасно и пугающе заглядывающая, казалось, прямо в душу. На ее щеках блестели слезы, а на губах красовалась самодовольная ухмылка. Она как будто смеялась над ее ничтожностью, словно демон, возникший из преисподней только для того, чтобы насладиться своим триумфом.

Гермиона в ужасе зажала рот рукой, стараясь унять непреодолимое желание закричать, позвать кого-нибудь на помощь. Где-то глубоко внутри что-то подсказывало ее измученному рассудку, что это все всего лишь плод ее воображения, что все, что она сейчас видит — лишь галлюцинации. Но почему-то ей проще было поверить и смириться с существованием этого демона по ту сторону зеркала, чем попытаться объяснить самой себе причины, по которым он не может существовать.

Так или иначе, оба эти пути казались для неё непосильными. Она чувствовала, как внутри все поднимается, стремясь вырваться наружу, и очень скоро не смогла это сдерживать.

Вскоре Гермиона, совершенно изможденная, обмякла, опершись о край сливного бачка. Желудок неприятно выворачивало, хотя стремиться вырваться оттуда уже было нечему. Ее всю трясло и знобило.

Сердце уже не просто болело, оно жгло, пожирая девушку изнутри. В какой-то момент ей показалось, что это конец, но сознание по-прежнему было при ней и упорно не хотело сдаваться в плен беспамятству, ставшему сейчас для неё столь желанным.

— Этого не было! — зачем-то обратилась Гермиона к «демону из зеркала».

Ослабший голос Грейнджер эхом разнесся по комнате, отражаясь от голых, отделанных плиткой и камнем стен. Он как будто успокаивал ее, придавая сил, заставляя верить в сказанное и продолжать бороться, несмотря ни на что. И она нашла в себе силы, чтобы и правда продолжать эту неравную схватку со своими ошибками.

____________________

Утро началось слишком быстро. Малфой не успел понять, что случилось: то ли он слишком поздно уснул, то ли ночь действительно была короткой.

Из-за долгого мерзкого дождя на улице земля совсем промёрзла, понизив температуру в подземелье. Осенние дожди особенно неприветливы: мешают землю с грязью, оставляют после себя запах сырости и наводят меланхолию.

Юноша потянулся на широкой просторной кровати, слегка сдвинув под себя подушки.

«Интересно, зачем мне такая большая кровать?» — прозвучал вопрос внутри головы.

На ум приходило только одно — для секса. А зачем ещё?

Драко некоторое время ещё лежал так, а затем, открыв глаза, поморщился.

Забини сидел на своей кровати, а затем тихо выдохнул, и от него разошелся белый сигаретный дым.

Драко, приподнявшись с теплой постели, зевнул и тихо вздохнул, почувствовав в спине мелкую неприятную боль.

Забини чуть повернулся, услышав шуршание на кровати. Он убрал из губ сигарету:

— Проснулся?

— Как видишь. Ты опять берёшь в рот всякую маггловскую дрянь? — нахмурился Драко.

— Не тебе мне говорить о маггловской дряни. Как оно? — Блейз улыбнулся и слегка закашлял, когда дым проник не туда, куда следовало.

Блондин не сразу понял, к чему был вопрос, и поэтому ему потребовалось немного времени на его осмысление. Дальше последовал только лишь шум выдыхаемой затяжки.

— Придётся в душе простоять целую вечность, чтобы отмыться от грязи, — Драко сел на край кровати и, поправив волосы, резко поднялся на ноги, направившись к ванной комнате, — проветри после себя. Бесит этот запах.

Спустя пару минут Драко стоял под тёплой водой, предаваясь бесформенным мыслям о чём-то вечном, заглядывая куда-то в прошлое, отрывками кадров вспоминая голоса и лица. Это время раздумий и полной тишины могло проходить только здесь, в маленькой тёплой ванной комнате.

Грейнджер.

Гребаный Салазар.

И вновь то чувство приятного тепла и напряжения обдало все тело от макушки до кончиков пальцев. Драко упёрся рукой в каменную стену, пока вода хлестала его по спине.

Он прогонял в голове все, момент за моментом. Губы Грейнджер казались слаще и нежнее, чем губы всех девчонок. Она умело толкалась навстречу его бёдрам, запрокидывая голову назад, подставляя Малфою свою тонкую шею для поцелуя. Она горела. Он полыхал. Это был настоящий взрыв, всплеск всего возможного. Казалось, что ещё немного, и от мира не останется даже пепла.

Драко отгонял от себя мысли, с трудом пытаясь вернуть чистоту больному разуму. Но он жаждал ещё. Ему требовался ещё один раз, одна доза, одна Грейнджер.

_____________________________

Гермиона неслась по коридору, громко стуча каблуками, ее щеки не прекращали гореть. Она не поднимала глаз, устремив взгляд в пол.

— Гермиона! — казалось, что сердце девушки остановилось, как только голос Рона достиг ее, — подожди.

Гермиона резко подняла глаза и, обернувшись, увидела несущегося к ней через длинный коридор парня с метлой в руках. Он хмурил брови, грозно приближаясь к девушке.

— Ты куда так несёшься?

— Мне… надо…на завтрак! — тараторила девушка.

— Он закончится через пять минут, — озадаченно вылупился Рон.

— Поэтому я и тороплюсь! — очередной приступ тошноты подступил к горлу.

— Почему ты не предупредила меня, что пошла спать вчера? — Рон аккуратно подцепил лямку сумки девушки и повесил на своё плечо.

— Мне…стало дурно.

— Могла бы сказать, — обиженно произнёс парень, пытаясь свободной рукой взять ладонь девушки. Гермионе стоило огромных усилий позволить ему это сделать и не отдернуть кисть.

— Прости.

— Я волновался, — Рон указательным пальцем нежно провёл по раскалённой щеке Гермионы, — у тебя нет температуры?

— Нет, все хорошо! — быстро ответила девушка, убрав от своего лица пальцы Рона.

— Ты какая-то взволнованная.

— Тебе кажется. Рон, я…

Не успев закончить фразу, Гермиона в толпе студентов увидела платиновую макушку.

По ее телу пронеслись миллионы электрических импульсов, заставляя вздрагивать каждую его клеточку, когда она снова увидела лицо этого человека. Эти черты, эти линии…

— Я пойду! — Гермиона на пятках развернулась и была готова понестись в обратную сторону, сломя голову, но рука Рона крепко схватила ее за запястье.

— Ты же хотела есть?

— Перехотела! — завопила девушка и, сорвав с плеча парня свою сумку, попыталась вновь убежать прочь, но лямка предательски лопнула, отчего на пол с грохотом рухнула, будто груда камней, — Мерлиновы кальсоны!

Торопливо девушка подняла упавшую на каменный пол сумку и, резко поднявшись, обнаружила, что Малфой смотрел на неё с ехидной улыбкой.

— Грейнджер, тебя-то я и искал, — усмехнулся Драко.

— Зачем она тебе? — вмешался Рон, преграждая путь Малфою широкой спиной. По комплекции Уизли явно выигрывал у худощавого Драко.

— усмири своего цепного пса, Грейнджер, — рявкнул Малфой, — ее искал профессор Флитвик из-за… вчерашнего, — произнеся последнее слово, блондин блаженно провёл языком по нижней губе.

— Ох, нет, — взвыла Гермиона, забыв о своём фиаско с воющими чарами.

— Я пойду с тобой, если хочешь, — улыбнулся Рон и положил девушке руку на плечо в знак поддержки.

Малфоя это взбесило. Хотя, какое ему дело до этой тупой грязнокровка и ее тупоголового рыжего дурака? Пусть хоть здесь и сейчас ее трахнет, Драко нет никакого дела.

— Я сама, — в ответ улыбнулась Гермиона и, нежно чмокнув Рона в щеку, зашагала в сторону кабинета профессора под пристальным взглядом Малфоя, который, к ее сожалению, направлялся в ту же сторону.

Почти сорвавшись на бег, Гермиона летела вперёд по коридору, крепко прижимая к груди сумку.

— Грейнджер, стоять, — и вновь этот повелительный тон Драко разрезал воздух, — стоять, я кому сказал?!

Гермиона закусила нижнюю губу и продолжила нестись вперёд, пытаясь убежать от преследования.

— Профессор тебя не вызывал, идиотка, — выдохнул Малфой, явно устав следовать за Гермионой.

Девушка резко остановилась и коротко выдохнула, пытаясь нормализовать сбитое дыхание.

— Зачем тогда ты…

— Затем, что хотел обсудить кое-что, — Малфой быстро осмотрелся по сторонам и, не обнаружив никого из студентов или преподавателей поблизости, придвинулся к Гермионе, которая сделала несколько неуверенных шагов назад, пока не впечаталась в рыцарские доспехи. Звук соприкосновения металлических элементов заставил девушку вздрогнуть, что вызвало ещё большую улыбку на лице слизеринца.

— Нам нечего обсуждать.

— Поверь, есть что, — довольная ухмылка не сходила с лица Драко. Он нагло всматривался в лицо Грейнджер, пытаясь, наконец, понять, что привлекает его в ней. Карими глазами обладали очень многие, но та коричневая радужка, обрамляющая расширенный зрачок, почему-то служила катализатором неизвестного чувства внутри юноши.

— Нечего!

— Не визжи, Грейнджер. Это раздражает.

— Раздражаешь ты, Малфой, — плюнула она и гордо задрала подбородок, настроившись дать отпор слизеринцу.

— Не строй из себя целомудренную. Мы оба знаем, что ты совсем не такая, — Малфой вскинул брови и вновь натянул лукавую улыбку.

— Малфой, — Гермиона переминалась с ноги на ногу, — не знаю, что мне нужно сделать, чтобы ты забыл об этом.

— Поверь, Грейнджер, я был бы рад забыть, — Драко сделала ещё один шаг к Гермионе, максимально сократив расстояние.

С по-прежнему пылающими щеками Гермиона неуверенно сглотнула.

— Отойди, — пыхтела она, еще больше раскрасневшись и пытаясь сдуть с лица непослушную челку.

— Если бы каждая девушка, переспавшая со мной, так смущалась… — Драко многозначительно покачал головой, — ладно, Грейнджер, забудем.

— Что? — внутри что-то кольнуло, словно потревоженная старая обида.

Она резко подняла глаза, и их взгляды встретились: ее — непонимающий, но благодарный, его — слегка рассеянный, но надменный. Гермиона молча ждала объяснений, но когда их не последовало, она молча подарила натянутую улыбку Драко.

— Уизли лучше не знать об этом, а то боюсь представить, что меня ждёт, — Малфой издевался. Его серые глаза на секунду ожили, но также быстро погасли, когда Гермиона, толкнув его плечом, понеслась прочь.

__________________

— Что тебе сказал Флитвик? — Рон быстро жевал куриную ножку за обедом, пытаясь впихнуть в свой рот кусок больше, чем предыдущий.

— Что? — отозвалась Гермиона, нервно ерзая на месте.

— Ну… тебя же вызывал Флитвик. Насчёт воющих чар?

— А, ты об этом, — быстро заморгала Гермиона, поймав на себе непонимающие взгляды Рона и Джинни, — все нормально.

— Ругался?

— Нет, вовсе нет. А где Гарри? — Гермиона обратилась к сидящей напротив Джинни.

— Его вызвала к себе Макгонагалл. Что-то по поводу Виктора Крама.

— А что с ним?

— Тебя это волнует? — грубо спросил Рон.

— Мне просто интересно, Рональд.

— С чего вдруг?

— Ты хочешь сейчас поскандалить, я не пойму? — Гермиона сильно разозлилась и практически ударила кулаком по столу, но вовремя остановилась и просто кинула разъярённый взгляд на рыжего парня, — кажется, мы уже обсуждали эту тему.

— Меня бесит, что все вокруг говорят лишь об этом…болване, — самолюбие Рона было задето, а на него это действовало хуже Круциатуса.

— Ты как маленький ребёнок, — закатила глаза Джинни, — пойдём, Гермиона. Пусть он дальше сидит в одиночестве.

Грейнджер последовала за подругой, оставляя Рона сидеть за столом и таращиться на девушек с непониманием и обидой. Гермиона безрезультатно пыталась унять предательски разрывающее чувство внутри, от которого становилось тошно.

— Ты мне расскажешь, что вчера произошло, и почему Малфой пялился на тебя все время? — шепнула Джинни на ухо Гермионе, покидая Обеденный Зал.

— Он… смотрел? — сердце вновь упало в пятки. Сложилось впечатление, что этот орган уже окончательно изменил место своей локации.

— Гермиона, расскажи все. Немедленно! — Джинни потянула подругу за руку, утаскивая в сторону башни Гриффиндора.

— Джинни, ничего не произошло.

— Нет, Гермиона, ты ведёшь себя странно. Что стряслось?

— Ни-че-го, — раздраженно фыркнула Гермиона, плюхнувшись в мягкое кресло.

— У вас что-то случилось… с Виктором?

— Ради Мерлина, Джинни! Нет, конечно!

— Тогда что?

— Твой брат… он достал меня со своей ревностью.

— Он просто любит тебя.

— Он не доверяет мне, — Гермиона громко вздохнула. И разве можно было бы его винить в этом?

— Он переживает, вот и все. Злой язык — признак раненного сердца, — Джинни аккуратно погладила Гермиону по спутанным волосам на голове, словно успокаивая грустного ребёнка.

— Нам нужен перерыв, — изрекла Гермиона. Лучше иногда топить вперёд и надеяться, что демоны не смогут догнать. Сейчас девушке казалось, что это необходимо им обоим: ей — разобраться с Драко, неожиданно появившимся в ее жизни, а ему — переварить присутствие Виктора Крама.

— Возможно, это и хорошая идея. А позже начнёте все с чистого листа.

— А разве какой-то лист вообще бывает чистым? Вряд ли.

_______________________

Грейнджер заняла большую часть мыслей в голове Драко. Воспоминания о прошлой ночи стали для него, как наркотик, доза которого была ему необходима сейчас же. Во всех каштановых макушках он видел ее.

Малфой отрицал, что грязнокровка засела где-то внутри него. Он списывал все на непреодолимое животное влечение.

Нет ничего более омерзительного, чем волшебница, в чьих жилах течёт маггловская дрянная кровь.

Чистота — приоритет.

Но, Мерлин ее дери, эта грязнокровка совсем не хотела покидать его мысли, заставляя сердце ускорять пульс сильнее и сильнее, отдавая то под рёбра, то ниже пояса.

Крепко сжав кулаки, Малфой громко и глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла напротив камина, который был единственным источником тепла в холодной гостиной.

— Вы можете здесь не носится? — грубо осек он двух первокурсников, которые развлекались с новенькими мётлами. Мальчики испуганно уставились на Драко, резко умолкли и побежали в сторону своих спален, один раз осмелившись обернуться на Малфоя.

— Драко! — раздался громкий голос Нотта, вошедшего в гостиную, — тебявызывает Макгонагалл.

— Что надо этой старой карге?

— Не сказала.

— Неужели?

— Мне сказали тебе передать — я это сделал, — Теодор приземлился на соседнее с Драко кресло и перекинул ногу за ногу.

— Ладно, скоро вернусь. Передай Панси, чтобы зашла ко мне после отбоя.

— Она же обижена.

— Просто передай, — Драко медленно встал с кресла, отряхнул и без того чистые брюки и быстро скрылся за портретом, направившись в сторону кабинета Директора.

За окном разворачивалась настоящая буря. Деревья, растущие во дворе, склонились под давлением ветра практически параллельно земле, листья кружили в воздухе, образуя настоящий осенний вихрь в небе, выкручивая пируэты. Дождь барабанил по стёклам с завидной силой, будто намереваясь выбить витражные окна и ворваться внутрь.

Пустынные коридоры Хогвартса после отбоя всегда наводили некую очаровательную тоску на Драко. Он был рад вернуться в Школу, только никому не признавался в этом. Проводить время в Малфой-Мэнор давалось с трудом. Мать была поникшей, с темными кругами под глазами от вечного недосыпа и нервов, исхудавшая и обессиленная. Тешившая себя надеждами Нарцисса стала ужасной картиной.

«Надо будет написать ей», — промелькнуло в голове Малфоя, перед тем, как он, преодолев небольшую лестницу, ведущую к кабинету Макгонагалл, приметил две макушки возле входа в кабинет.

Поттер и гребаный Крам.

Гарри внимательно всмотрелся в темноту и, заметив Малфоя, спросил:

— А ты что здесь забыл?

— Не твое дело, Поттер.

Крам бросил злобный взгляд недоверия на Драко, что последнему стало не по себе. Черными, как смоль, глазами Виктор разглядывал блондина, пока не послышался щелчок, и двери в кабинет не распахнулись, пролив немного тусклого света в темный коридор, озарив лица студентов.

— Дамы вперёд, — саркастично произнёс Драко, слегка поклонившись.

Гарри лишь громко фыркнул в ответ.

— Мистер Крам, Мистер Поттер, Мистер Малфой, — оторвавшись от огромного тома, произнесла Минерва, — рада, что вы пришли… вместе. Вас, наверное, интересует, зачем я позвала Вас в столь позднее время.

Поттер коротко кивнул, а Малфой в своей манере закатил серые глаза и скрестил руки на груди, кинув очередной короткий взгляд на Виктора, который все еще не сводил взгляд с Драко.

— Как вы могли заметить, Виктор Крам прибыл в Хогвартс, — Макгонагалл громко шмыгнула носом и обаятельно улыбнулась болгарину, — руководство Дурмстранга потерпело сильные перемены. Изучению Темных Искусств у них будет теперь уделяться меньше времени, поэтому Виктор, будучи выдающимся студентом этой Школы, — на этих словах Драко громко хмыкнул, — будет перенимать опыт. Несмотря на то, что он уже окончил свою Школу, новое руководство попросило именно его принять участие в этом эксперименте.

— Причём здесь мы? — наконец, прервал ее Поттер.

— Я хочу назначить вас кураторами.

— Ни за что, — вмешался Драко, сделав взмах рукой по воздуху. Крам приподнял уголок губ, язвительно фыркнув в ответ.

— Это не обсуждается, мистер Малфой. Ваша задача…

— Я сказал, что ни за что, — перебил Драко вновь, отчего Макгонагалл удивленно приподняла брови.

— Раз уж вы так категорично настроены, то, мистер Поттер, — Минерва посмотрела на гриффиндорца, — передайте мисс Грейнджер, чтобы завтра зашла ко мне в кабинет утром.

— Директор, это не лучшая идея…

— Мы с Герми дру-жим, — воодушевленно произнес Виктор, бесцеремонно вмешавшись в перепалку.

— Ладно! — зло воскликнул Драко, прожигая Макгонагалл фирменным взглядом.

Герми. Неотесанный идиот.

— Так-то лучше, — довольно произнесла Женщина, — завтра вы получите распоряжения.

— Можно уже идти?

— Вы оба свободны, — кивнула Макгонагалл, — мистер Крам, с вами я бы хотела обсудить несколько вопросов, касающихся дальнейших планов.

Если бы взглядом можно было убивать, студенты после отбоя, которые шатались по коридорам, были бы мертвы. Драко грозно шёл в сторону подземелья, сжимая в руках свиток.

— Чистая кровь, — грубо выпалил Малфой и быстро вошёл в гостиную Слизерина, — дерьмо!

— Ты чего? — уснувший в кресле Нотт резко распахнул глаза и уставился на друга.

— Этот гребаный Виктор Крам!

— Что с ним?

— Да ничего! Я теперь его нянька. Ещё и в паре с Поттером.

— Ох, дерьмово.

— Да не то слово! Кстати, о дерьме, — Малфой медленно моргнул, — ты видел Панси?

Нотт отрицательно качнул головой.

— Гребаный Салазар! — нервно воскликнул Драко, — придётся ложиться спать с полными яйцами.

Теодор громко хихикнул.

Малфой молча поднялся в свою комнату. Блейза не было на месте, скорее всего, лобызался где-нибудь в углу с Асторией, которую ему удалось споить на Хэллоуин и затащить в Выручай-комнату.

_________________________________

— Причем здесь Малфой? Чему он может вообще обучить Крама? — Гермиона непонимающе качала головой, сидя в теплой гостиной Гриффиндора.

— А я?

— Ты победил Волан-де-Морта, у тебя точно есть, чему поучиться, Гарри.

— Да причем здесь это? Сомневаюсь, что мне придется учить его заклинаниям, — Поттер нахмурил брови.

— Малфой, наверное, очень зол.

— Плевать на Малфоя, — сказал Гарри с раздражением в голосе.

— Просто странно это все, — прошептала девушка, мягко положив руку на плечо другу.

— Ладно, разберусь с этим завтра. Спокойной ночи, Гермиона. Кстати, — Гарри хмыкнул. Грейнджер заметила, как в его глазах отразились яркие блики каминного огня, — Крам назвал тебя Герми.

— В своем репертуаре, — пробурчала девушка себе под нос, впрочем, довольно громко, чтобы Гарри это услышал, — хорошо, что Рон этого не слышал.

— Зато Малфой почти подавился слюной.

========== Глава 8. ==========

»…Будьте любезны с нашим гостем, мистер Малфой» было написано в конце письма Макгонагалл, лежавшего поверх небольшого коричневого дневника.

Любезным? Она издевается?

Малфой скривил лицо и громко фыркнул, небрежно бросив письмо на стол. Тонкими пальцами он взял дневник и медленно покрутил по часовой стрелке, рассматривая его. Обычная кожаная книжка, похожая на маггловский ежедневник, который Грейнджер часто выкладывала на стол, называя эту вещь «незаменимым помощником». На обложке красовалось имя «Драко Малфой», вышитое черными нитками.

Юноша медленно открыл дневник на первой странице и принялся изучать написанный текст.

«В соответствии с поручением Директора Макгонагалл в ваше распоряжение предоставлен дневник с наложенными на него Протеевыми чарами*.

Первое указание для вас, Мистер Поттер, — сопровождение Виктора Крама на занятия по «Маггловедению.

…Гарри Поттер пишет…

Директор, сегодня важная тренировка с новичками в команде в это время. Может, Малф Мистер Малфой может это сделать?

…Директор Макгонагалл пишет…

Мистер Малфой, задача мистера Поттера теперь на ваших плечах. Занятия начинаются в 13! Прошу, не опаздывайте».

Нет! Ни за что! Никогда!

Малфой был готов кричать от злости. Он яростно захлопнул дневник и швырнул его в сторону шкафа с одеждой. Драко со всей силы ударил по столу кулаком, отчего тот пошатнулся и некоторые вещи, стоявшие на нем, упали с грохотом. Слизеринец нанес еще один удар, ощущая, как яростная злоба начала наполнять его тело.

Подбежав к лежавшему на полу дневнику, Малфой распахнул его и, схватив упавшее на пол перо, вознес его, чтобы начать писать на бумаге, но, глубоко выдохнув, решил отложить все в сторону.

_____________________

Гермиона пришла раньше всех в кабинет и нервно стучала пальцами по столу, то и дело поглядывая на минутную стрелку часов, которая неумолимо быстро меняла свое положение.

Приняв предложение Макгонагалл прочесть лекцию о пользе электричества, девушка неустанно искала наиболее полезную информацию на эту тему и даже обратилась к Интернету. Расписав все детали и выучив наизусть закон Ома, Гермиона была даже довольна проделанной работой и сидела в ожидании студентов.

Профессор Пигоди** проводил эксперимент в своем кабинете, из которого постоянно доносились странные громкие звуки.

Спустя несколько минут в кабинет зашли Невилл и Ханна, мило беседуя о гуманности использования крыльев летучих мышей при изготовлении желчи броненосца.

— Гермиона! — воскликнул Невилл, кинув вещи на первую парту.

— Профессор Грейнджер, — гордо ответила Гермиона и коротко хихикнула.

— Ты сегодня в качестве преподавателя? Ничего себе! — радостно произнесла Ханна, усевшись рядом с Долгопупсом.

— Макгонагалл предложила, и я не смогла отказаться. Не то чтобы я хотела отказываться, это интересный опыт, — быстро протараторила Гермиона.

Спустя каких-то десять минут практически все места в кабинете были заняты студентами с разных факультетов помимо Слизерина. Ученики что-то бурно обсуждали между собой, пока Гермиона громко не стукнула по столу. Взгляды десятков пар глаз устремили все свое внимание к Грейнджер.

— Думаю, нам стоит начать. Сегодня я, Гермиона Грейнджер, — произнесла девушка и прикусила язык, осознав, что все в кабинете и без напоминаний знают ее имя, — прочитаю лекцию, посвященную электричеству.

Сердце девушки сделало тройной тулуп и, словно сорвавшись со своего привычного места, больно кольнуло в ребра, когда деревянная дверь резко распахнулась, едва не слетев при этом с петель. В дверном проеме появились две фигуры: одна — высокая и худощавая, другая — коренастая и более низкая.

— Гермиона, — первым нарушил тишину Крам.

— Что это за цирк? — сказал Малфой агрессивнее, чем хотел, продолжая прожигать взглядом фигуру девушки.

— Вы опоздали. Занятие уже началось. Займите места на заднем ряду, — нервно сказала Гермиона, убрав с лица выбившуюся прядь волос. Она не ожидала увидеть Малфоя. Только не сейчас. Только не рядом с Виктором.

Крам натянул на себя глупую, как заметил Драко, улыбку и направился к единственной свободной парте позади Эрни Макмиллана и Юстаса Фоули, которые над чем-то безостановочно смеялись.

— Так вот, электричество! Данный термин появился в далеком 1600 году. Электричеством принято называть… — воодушевленный полет Гермионы прервал раскатистый смех Эрни и Юстаса, — принято называть совокупность явлений, которые обусловлены существован… — и вновь смех.

— Закройте свои рты, идиоты, — рявкнул Малфой, сильно толкнув руками впереди сидящих парней в спины.

Гермиона благодарственно кивнула Малфою, а тот лишь быстро отвел взгляд от девушки. Он заметил, что Крам не сводил с нее глаз, и будь здесь поменьше народа, болгарин бы и слюну пустил.

Спустя мгновенье Крам, словно услышав мысли Драко, перехватил его взгляд.

— Что? — спросил Виктор, взглянув на Драко сквозь густые брови.

— Ничего.

— А почему Гермиона ведет?

— А я откуда знаю? Она выскочка.

— Не называй ее так, — прошипел сквозь зубы Крам, крепко сжав большие кулаки.

— Пф, — фыркнул Малфой и вновь уставился на Грейнджер, которая без остановки тараторила об этом пресловутом электричестве.

— Существует физическая величина — электрическое сопротивление, которое определяет свойство проводника препятствовать прохождению тока. Такую единицу измерения сопротивления называют Ом, — Гермиона взмахнула волшебной палочкой, и на доске появилась буква «R», — так это обозначается. Закон Ома гласит: «Сила тока в участке цепи прямо пропорциональна напряжению и обратно пропорциональна электрическому сопротивлению данного участка цепи».

— А можно послушать что-то более интересное? — выкрикнула со второй парты Сьюзен Боунс.

Гермиона оторопела и уставилась на девушку. Все мысли в голове превратились в сплошной комок, распутать который никак не удавалось. Девушка продолжала молча моргать и смотреть в лица остальных студентов, которые не сводили глаз с новоиспеченного преподавателя.

— А мне интересно, — вступился Крам, крикнув с последней парты и застав врасплох Драко.

Гермиона неуверенно улыбнулась, а через секунду засияла.

— Секунду! — воскликнула она и понеслась к двери в личный кабинет профессора Пигоди. Войдя внутрь и застав преподавателя, увлеченного своим исследованием, Гермиона схватила с нижней полки шкафа тяжелый ноутбук. Водрузив его на учительский стол под изумленные взгляды студентов, Гермиона раскрыла девайс и нажала кнопку «пуск». Экран тут же загорелся, заставив студентов охнуть.

— Это ноутбук. Очень удобная вещь с выходом во всемирную систему объединенных компьютерных сетей для использования информации под названием Интернет. Кстати, — Гермиона обернулась к студентам, — это сейчас наиболее развивающаяся сфера.

— Для чего это? — спросил Невилл.

— В интернете можно найти любую информацию. Можно просто писать здесь, — Гермиона указала на поисковую строку, — и тебе выдадутся все ответы.

— Можно попробовать? — неожиданно для всех спросил Малфой.

— Здесь нет подключения.

— Создай.

— Так просто это не делается, Малфой.

— Жаль, хотел найти одну книгу. Шекспира, — добавил парень, вызвав смущение на лице Грейнджер.

— Если так не терпится, то можешь воспользоваться другими функциями. Например, необязательно все писать от руки, здесь можно печатать, — кинула ему Гермиона в надежде, что Драко блефует, но, каково было ее удивление, когда он громко отодвинулся на стуле назад и, встав, направился к ней.

Девушка молниеносно напряглась, когда Малфой, не моргая своими серыми глазами, будто сканировал ее целиком.

— Ну, показывай, — скрестив руки на груди, сказал блондин. Гермиона наклонилась к ноутбуку и включила необходимую программу. Запах Драко действовал опьяняющее, возвращая ее в проклятый туалет. Чертов аромат.

— Нажимай сюда, — девушка указала на клавиатуру, проведя слегка дрожащими пальцами по клавишам.

— Сюда? — Драко едва ощутимо коснулся ледяными кончиками пальцев ее руки, отчего девушка вздрогнула и поджала нижнюю губу.

—Мг, — кивнула Гермиона и сделала шаг в сторону.

Малфой мигом собрался с мыслями, пытаясь унять уже надоевшее ему чувство напряжения ниже пояса. Быстро сообразив, что ему следовало нажать, он виртуозно провел пальцами на клавиатуре. На пустом листе красовалась фраза «Шоколадная прядь погладила щеку…».

Гермиона молчаливо вскрикнула про себя. Подлетев к ноутбуку, девушка быстро стерла написанные слова на листе и испуганно уставилась на Малфоя, который натянул лукавую улыбку. Стих.

— Думаю, вы все можете тоже попробовать! — протараторила Гермиона, — да, а я пока выйду.

Сломя голову, Гермиона понеслась к выходу, ладонями обнимая раскрасневшиеся щеки. Бросив пустой взгляд на Крама, который порывался пойти за ней, она лишь ускорила шаг.

— Я сам за ней схожу, — скомандовал Драко холодным тоном.

— Лучше я.

— Нет, — пробурчал Малфой, выходя за двери кабинета.

В коридоре было тускло, горело всего несколько парящих свеч, которые слабо освещали пространство вокруг. Драко практически задержал дыхание, прислушиваясь к звукам, и ему удалось расслышать прерывистые громкие вздохи недалеко.

— Испугалась, Грейнджер? — голос, раздавшийся позади девушки, заставил ее развернуться и уставиться на Малфоя. Даже в слабом свете были видны его нахмуренные брови, обрамляющие серые, выразительные, но холодные глаза.

— Что ты хочешь от меня, Малфой?

— Не поверишь, никак не могу тебя выкинуть из головы, — ровный строй мурашек пробежался по спине Гермионы, оставив после себя неприятное ощущение.

— Забудь. Что за цирк со стихотворением? Откуда ты о нем узнал?

— Я его написал.

— Что? Нет. Его написал Виктор, — возразила Гермиона.

— Этот тупоголовый идиот? Он слова не умеет в предложения составлять, — возмутился Малфой, остановившись в паре метров от девушки.

— Он… он сказал, что это его…

— Надо будет его наказать за нарушение авторских прав.

— Это не снимает моего вопроса. Что за цирк? Тебе стало совсем скучно, и ты решил меня довести в этом году?

— Возможно.

— Зачем? Тебе не хватило пыток в твоем поместье, Малфой?

Казалось, что время остановилось. Тишина начала давить на уши, будто погружая в океанские глубины.

— Я этого не хотел, — Драко крепко сжал кулаки.

— Поэтому прошу тебя, оставь меня в покое. То, что было тогда, — Гермиона запнулась, — было ошибкой.

— Хочу превратить эту ошибку в систему, — выпалил Малфой.

Губы Гермионы, обкусанные в порыве ненависти, обжег его поцелуй. Неправильный и неуместный. Она чувствовала боль, которая медленно плыла от кистей рук, к шее, к животу и ногам, пока, наконец, не добралась до головы. Пресс опустился.

Тело девушки стало лихорадить.

Неожиданно ноги Гермионы подкосились, голова закружилась, и она обмякла в объятьях слизеринца, при этом сильно впившись своими губами в его.

К его глубочайшему удивлению, она не отпихнула его, а продолжала прижимать к себе все сильнее. Драко чувствовал нарастающее желание. Оно захватывало и Гермиону. И сейчас Драко был готов продать душу, лишь бы этот момент никогда не кончался.

Но, когда оба уж полностью потеряли над собой контроль и растворились в этом чарующем мгновении, Гермиона неожиданно отстранилась.

Казалось, что в одно мгновение Малфой забыл все языки мира.

— Нет, хватит…

— Не ври себе, — шепнул Драко, запуская руку в копну волос Гермионы.

— Это неправильно, — девушка сделала паузу чуть длиннее, чем положено, — не говори ничего, Малфой, просто хватит.

Драко медленно снял с Гермионы свои руки и тяжело вздохнул.

Сердце гриффиндорки сжалось, казалось, что еще немного, и оно выскочит из груди. Было стыдно. Неловко, противно, обидно и стыдно. Но, к ее удивлению, слез не было. Внутри было пусто, и эту пустоту сумела заполнить только одна эмоция — гнев.

— Иди к этому уроду Краму, или к Уизли! — рассерженно выпалил Драко.

— Малфой…

— Я сказал, Грейнджер. Ты не стоишь даже моих мыслей, — еле слышно отозвался он.

Гермиона заглянула в его глаза и обнаружила в них чувство разочарования, несвойственное ему. Малфой закрыл глаза и хотел развернуться, но хрупкая рука Гермионы вцепилась в его запястье мертвой хваткой и, потянув обратно, вернула его в объятья.

Их дыхания начали срываться с нарастающим темпом двигающихся губ. Властно Малфой проник языком в рот девушки, завладевая свободой. Она издавала еле слышимые стоны, но именно они заставляли сероглазого действовать дальше.

Он опустил одну руку уже ниже талии. Гермиона прижала его тело к себе, дыхание участилось, и девушка разорвала поцелуй, чтобы восстановить дыхание. Но Драко не мог позволить ей такой роскоши, и начал покрывать поцелуями щеку спускаясь по подбородку к шее. Каждый новый глоток кислорода сопровождался стоном.

Внизу живота Гермиона чувствовала некое волнение, но это не страх и не боль, это невесомое состояние наслаждения. Она открыла глаза и увидела перед собой Малфоя, охваченного возбуждением. Его зрачки заполнили всю радужку, а рот открывался с попыткой захватить воздух.

Его грудная клетка совершала томные движения. Дрожащими пальцами гриффиндорка запустила руки в волосы парня, и жадно схватив их, простонала.

— Меня ждут, — глубоко вдыхая кислород, практически простонала Гермиона, оборвав жаркий поцелуй.

— Они никуда не денутся, — прошептал Драко прямо в губы девушки.

— Почему ты согласился сопровождать Виктора?

Драко отстранился от девушки, нахмурив брови.

— Не из своего личного желания.

— Ну, еще бы. Гарри сказал, что Макгонагалл хотела обратиться ко мне за помощью, но ты сам согласился. Почему? — она уставилась на него, все еще ощущая его руки на своей талии, которые в ту же секунду сжались.

— Потому что нечего тебе таскаться с этим болваном.

— Он мой друг.

— Ох, — Драко закатил глаза и убрал руки от Гермионы, — наивная Грейнджер.

— Тебе-то какое дело вообще?

— Я собственник.

Гермиона громко рассмеялась, прикрыв ладошкой рот.

— С чего ты вообще взял, что я твоя собственность?

— Еще пока нет.

— Этого не будет, — Гермиона сильно толкнула парня в грудь.

— Не играй с огнем, Грейнджер.

— Воспринимай, как хочешь.

— Иди к черту, Малфой. Ты безумен.

В хищных, серых глазах вспыхнул огонь ярости. Длинные пальцы с хрустом сжались в крепкие и мощные кулаки. Ледяной взгляд разглядывал что-то в глубине бесконечности. Она знала этот взгляд. Она боялась его. На секунду его глаза вновь встретились с глазами Гермионы, заставляя тело покрыться мелкими жгучими мурашками.

— Идиотка.

* Протеевы чары — вид магии, позволяющий объединять в единое целое, в некое подобие системы несколько предметов.

** Профессор Пигоди — выдуманный персонаж

Комментарий к Глава 8.

Вдохновение хлещет сквозь края, надеюсь, что увижу комментарии, критику, отзывы 😍

========== Глава 9. ==========

Гермиона не могла переварить недавние события, мечась от депрессии к бешенству, от него к унынию, затем обратно к гневу.

Отвратительное ощущение унижения, словно плевок в лицо. Вот так распорядилось сознание с чувствами Гермионы, вот так ее предал разум, который не желал выкидывать Малфоя из головы.

Она и плакала, и злилась всякий раз, когда воспроизводила в своей голове отрывки диалога с Драко, его дыхание на коже, прикосновения губ.

— Я не хочу сейчас, — Гермиона оттолкнула Рона, который порывался навалиться всем телом на девушку.

— Ты избегаешь меня уже месяц.

— И?

— И? Серьезно? — Рон начал выходить из себя, — ты сейчас шутишь?

— Мне… мне сейчас надо разобраться кое с чем, — в голосе Гермионы звучала досада.

— Мне надоело.

— Рон, я не хочу ссориться.

— Так не заставляй меня срываться, — Рональд повысил голос.

— Рон, — проблеяла Гермиона, — мне нужно время.

— Достаточно, — Рон покинул комнату, сжимая кулаки и стараясь не смотреть в сторону девушки.

Гермиона заплакала.

Ее глаза защипало, а в горле снова образовался ком, который хотел выскользнуть изо рта рёвом или мольбой. Все рушилось прямо на глазах, все растворялось, словно пепел, под ногами земля становилась мягкой, все путалось, смешивалось в одно большое пятно.

Все перестало существовать, все изменилось.

Гермиона не могла найти в себе силы даже встать с кровати и кинуться вслед за Роном. И хотелось ли ей этого?

Следующие несколько часов она провела в полной изоляции. Одиноко лежавшие книги на прикроватной тумбочке не вызывали никакого рвения их прочесть или сделать пометки.

Туманная дымка окружила Хогвартс, раскрасив окружающее пространство во все оттенки серого цвета.

Пасмурная погода держалась уже несколько дней, отчего неожиданно заглянувший в окно лучик солнца заставил уголок губ Гермионы слегка дернуться. Быстро накинув на себя теплые вещи, Гермиона покинула комнату.

Вобрав полной грудью пьянящий аромат недавно прошедшего дождя, она устремилась в сторону Озера. Что-то поистине волшебное приманивало ее мысли каждый раз именно сюда. Если хотелось умиротворения, она находила его здесь.

Сознание было похоже на головоломку, где каждый последующий поворот запутывал еще больше. Хотелось превратить все в лабиринт, ведь у него хотя бы есть выход.

Поверхность воды была абсолютно гладкая, лишь иногда мелкие круги расходились из-за рыбы-фугу, нарушая водную гладь.

— Именно на этом берегу я впервые испытал к тебе симпатию, — подкравшийся сзади Крам заставил Гермиону крепко схватить палочку в кармане.

— За…зачем ты так меня испугал? — она нервно рассмеялась, разжимая пальцы на своем «оружии».

— Прости, не хотел, — продолжил Виктор, осматривая Гермиону с ног до головы, — что ты здесь делаешь одна?

— Здесь хорошо думается, — протянула Грейнджер, — твой английский стал гораздо уверенней!

— У меня был замечательный учитель, — усмехнулся болгарин, — знаешь, Малфой довольно неплох… в плане обучения.

Малфой. Имя из ее кошмаров, которое ударило под дых, перехватив дыхание.

— Не знала, что вы подружились.

— Я этого и не говорил. Он просто учит меня.

— Кажется, сейчас тебя оставят после уроков, — Гермиона сузила глаза и уставилась за плечо Виктора.

Фигура в черном стояла недалеко, облокотившись на одинокое старое дерево, скрестив руки на груди.

Виктор медленно обернулся и, усмехнувшись, вернул свой взгляд к Гермионе. Под пристальным вниманием Драко, Крам сделал несколько шагов к девушке, преодолев расстояние в считанные секунды.

Малфой молча наблюдал, пытаясь подавить внутренних демонов, желавших растерзать наглого болгарина.

— Не гуляй одна, Герми, — Виктор обжег шепотом ухо Гермионы, заставив девушку округлить глаза от удивления и уставиться на Малфоя.

— Тебя ждет Поттер, — рявкнул Драко.

Виктор ехидно улыбнулся и, отдалившись от Гермионы, зашагал в сторону Малфоя, победно улыбнувшись последнему.

— С чего вдруг ты ходишь здесь одна? — Малфой громко выдохнул.

— А тебе какое дело?

— Совершенно никакого, но лучше тебе держаться подальше от Крама, — он тщетно пытался скрыть нарастающее раздражение внутри, подавляя очередной приступ ярости.

— Что еще мне следует сделать?

— Это пока все.

— Тогда, катись к черту, Малфой.

— Следи за языком, Грейнджер.

— Иначе что?

— Иначе я вырву его тебе с корнями, как мандрагору, — Драко мгновенно подлетел к Гермионе.

Он возвысился над ней, и всего на одну секунду показался высоким как небоскреб. Все внимание девушки переключилось на его светло-серые глаза, начавшие затуманивать ее разум вновь.

— Зачем это все? — обессилено пролепетала Гермиона одними губами.

— Что?

— Ты издеваешься надо мной.

— Я же Малфой.

— Может, пора уже стать Драко? — она положила руки ему на грудь и почувствовала, как она завибрировала от смеха. Его запах заставил все внутри биться в конвульсиях. Гермиона от отчаяния обхватила его талию руками, и тот, на удивление, обнял ее в ответ.

Бешеный ритм сердца, что вот-вот переломает ребра, заглушал все вокруг. В лихорадочном состоянии Гермиона прикоснулась дрожащими пальцами к мягкой коже его шеи, и миллионы мурашек, проскользнувших по всему телу в один миг, добили ее в одночасье. И если бы его руки не держали ее так крепко, она бы рухнула на землю.

Вся кровь будто прилила к сердцу, которое горело, почти сгорало, в то время как истощенные конечности болтались где-то в пространстве. Она начала медленно растворяться в светлых глазах Малфоя. Беспорядочные мысли без конца сменяли друг друга, и, наконец, снова совсем исчезли.

Она опустила взгляд на его губы. Удары внутри грудной клетки прекратились всего на секунду и возобновились с такой силой, что стало невыносимо больно. Она не видела препятствий и потянулась к и без того близкому лицу.

Гермиона оставила робкий поцелуй на его губах и отстранилась, но в ту же секунду Драко продлил его более уверенно, сделав диким и поглощающим.

В голову девушки норовила проникнуть навязчивая мысль о том, что Малфой равнодушен к поцелую и лишь продолжал издеваться над ней, но она упорно отталкивала ее, продолжая наслаждаться поцелуем.

Малфой коснулся мягкими пальцами ее лица и слегка поднял за подбородок, не оставляя другого выбора, кроме как посмотреть ему прямо в светлые глаза.

Гермиону снова бросило в жар. Лицо Драко начало становиться расплывчатым из-за головокружения. Он заключил девушку в оковы из рук и что-то сладко начал шептать на ухо. Ей ничего не оставалось, кроме как безнадежно склонить голову ему на грудь.

— Это все неправильно, — еле слышно произнесла Гермиона.

— Малфои никогда не ошибаются.

Прильнув сладким поцелуем, Драко прогнал дурные мысли из головы девушки, скованность растаяла. Осталось лишь желание, разжигающее все внутри, словно лава от накаляющего удовольствия и горячего дыхания.

Малфой ухватился за талию девушки, как за спасательный круг.

Медленные, искушающие прикосновения, от которых снова бросило в сладкую дрожь, оставляли раскаленные следы, словно от пылающего огня.

Тихое, прерывистое дыхание, заполонившее одурманенные голову, словно самый блаженный наркотик — исколотые вены изголодавшегося наркомана.

— Зачем ты ворвалась в мою душу?

— Она у тебя есть? — Гермиона вопросительно уставилась на Малфоя.

— Остатки.

Левой рукой он притянул лицо девушки к себе, и как-то незаметно быстро его губы приблизились к ее, вновь сливаясь в поцелуе. Этот сладковато-горький вкус сводил их обоих с ума, заставляя желать продолжения и буквально терять рассудок.

Неожиданно воздух рассек белых яркий луч, а в ушах зазвенело «Депульсо», раздавшееся где-то неподалеку. Малфой в секунду оказался в опасной близости к краю берега, пока Гермиона ошарашенно обернулась по сторонам, и ее глаза, наконец, не встретились с голубыми, но такими пустыми глазами.

Голубыми глазами Рона.

Комментарий к Глава 9.

Простите за столько короткую часть, но она необходима:)

========== Глава 10. ==========

Рон.

Гермиона узнала этот взгляд. Руки были сжаты в кулаки, челюсти плотно сомкнуты, брови нахмурены и образовывали одну длинную морщину на лбу. Он резко перевел взгляд на девушку, заставив ее тело вздрогнуть.

— Рон…

— Замолчи, Гермиона, — он прорычал эти слова сквозь образовавшийся в горле комок.

— Это…

— Я сказал тебе замолчать!

Малфой медленно поднялся на ноги, попутно отряхнув брюки от пыли.

— Тебе лучше оставаться там, где ты стоишь, ублюдок, — Рон все также указывал палочкой в сторону Малфоя.

— Иначе что? Откинешь меня в Черное озеро, Уизли? — усмехнулся Драко.

— Заткнись, — по слогам произнес Рональд сквозь зубы.

— Я отобрал игрушку у Уизли? — Малфой скривился в улыбке.

Игрушка?

Гермиона слегка поежилась, переведя взгляд на невозмутимого Малфоя. Он не смотрел на нее. Ему это было ни к чему, иначе он бы напрочь потерял самообладание.

— Я убью тебя, — прошипел Рон, еще крепче сжав палочку.

— Используешь непростительное? Забавно.

— Заткнись, Малфой, — ворвалась Гермиона, — Рон, опусти палочку. Прошу тебя.

Она практически прошептала последние слова, но они не возымели никакого эффекта на Уизли. Он продолжал прожигать Малфоя взглядом, вкладывая в него всю ненависть, которая могла уместиться в нем.

— Напомни мне, Гермиона, одно заклятье…кажется… СЕКТУМСЕМПРА!

— Нет! — успела крикнуть Гермиона, прежде чем ее тело подалось вперед, преграждая путь направленному в Малфоя белому лучу.

Боль.

Неожиданно резкая боль парализовала и швырнула девушку на колени. Перед глазами все потемнело, губы стало покалывать, а конечности начали отниматься. Через несколько секунд Гермиона была уже не в силах сопротивляться. Руки и ноги отказывались ей подчиняться, и она, обмякнув, со всего размаха ударилась головой о землю. Боль не утихала, а становилась сильнее с каждым вздохом.

Спустя пару мгновений она почувствовала тепло знакомых рук и увидела рассеянный прозрачный свет.

— Вулнера санентур, — послышалось около уха, и боль постепенно стала утихать.

Но тьма все-таки была совсем близко. Она надвигалась, пожирая не только Гермиону, но и ее боль. И она просто устала с ней бороться, поэтому, перестав сопротивляться, позволила завладеть собой.

________________

Первым, что она ощутила, было тепло собственного тела. Веки наотрез отказывались открываться, и сознание, которое пробудилось на мгновение, вновь начало покидать разум девушки, унося мысли с собой куда-то вдаль и оставляя ее совершенно одну в потаенном лабиринте воображения.

Мысли Гермионы были расфасованы по маленьким флакончикам с лекарствами, стоявшими рядом с кроватью. Ей удалось краем глаза заметить силуэт недалеко от койки.

Легкий, почти невидимый тюль развевался на колючем морозном ветру. Она поежилась от накатившего озноба — видимо, окно было открыто уже давно. Веки все еще были тяжелыми от лекарств, и девушке с трудом удалось различить какое-то желтое пятно, проступающее где-то вдалеке из-под тяжелых ресниц.

Немного погодя мираж перед ее глазами начал приобретать форму, пока, наконец, не превратился в подсолнух, разделяющий свою последнюю скудную трапезу в виде воды. Маленькое увядающее солнце слегка покачивало своей поникшей головой, пританцовывая в такт движениям занавески.

— Гермиона, — тихо, будто боясь спугнуть или причинить боль, произнес Гарри.

— Гарри…

— Ты…почему? Я не понимаю.

Гермиона безуспешно совершила попытку покачать головой, но боль в области шеи сковала ее и заставила сильно зажмурить глаза.

— И давно?

— Гарри, хватит, прошу.

— Рон…

— Ох, Мерлин, что с ним? — Гермиона попыталась привстать, но это эксперимент также провалился.

— Его наказали. Макгонагалл была вне себя. Если бы не Малфой… — Гарри резко умолк, застав на лице Гермионы гримасу испуга.

— Если бы не Малфой, ничего бы этого не было.

— Я не понимаю, что произошло.

— Я тоже.

____________________________

«Пусти, Поттер».

Голос Малфоя, раздавшийся за дверью, привел Гермиону в ужас. Только что съеденная еда медленно начала красться по пищеводу в поисках выхода обратно.

«Свали с дороги».

Дверь в больничное крыло резко распахнулась, а небольшая стеклянная ваза с цветком, стоявшим на подоконнике и умиротворенно поглощающим воду вперемешку с солнечными лучами, вдребезги разбилась о каменный пол. Звук бьющегося стекла заставил зажмуриться от испуга.

— Грейнджер, — рявкнул Малфой, что заставило девушку распахнуть глаза и уставиться на него.

— Малфой, — только и смогла вымолвить Гермиона слабым голосом. То ли от лекарств, то ли от беспомощности перед его могуществом над ней.

— Какого черта, идиотка?

Он молча подошел ближе к кровати, не дернув ни одной мышцей на лице. Гермиона натурально ощутила, что начинает дрожать. Чувство собственной беспомощности — одно из самых изматывающих, заставляющих ненавидеть не только объект злости, но и самого себя.

— Почему ты все рушишь? Постоянно рушишь! Уйди, — взмолилась Гермиона, — уйди!

— Угомонись, Грейнджер.

— Нет, пошел вон!

Поддавшись импульсу, который завел сердце Гермионы, как мотор, она, забыв о боли, приподнялась на локти и, вознеся руку вверх, попыталась ударить стоявшего рядом с больничной койкой Малфоя.

Делать вздох с каждым разом становилось труднее.

— Успокойся, дура, и ляг обратно.

— Отвали, урод!

Его лицо украсила мимолетная улыбка, через секунду похороненная им в воспоминаниях Гермионы.

— Как ты?

— Серьезно? Как я?

И снова пауза, смешанная с долей напряжения, безумства, обиды.

Малфой уверенно преодолел оставшееся между ними расстояние и уставился на обмякшее тело Гермионы.

Резкое дуновение ветра заставило девушку вновь поежиться и ненадолго зажмуриться, но стоило лишь вновь открыть глаза, как нахмуренное лицо Малфоя оказалось в сантиметре от ее. Его светловолосая голова медленно наклонилась к Гермионе.

Всматриваясь в те самые льдинки, Гермиона постепенно начал впадать в транс и вновь, без каких-либо сопротивлений, тянулась к нему. Его нос коснулся ее щеки.

«Остановись!» — завыло где-то в одурманенной голове. Малфой слегка прикусил нижнюю губу, горячий язык обвел контур ее губ, от чего из уст раздался легкий стон, сводящий Драко с ума. Тело мгновенно подверглось приятной дрожи, а сердце застучало в три раза быстрее.

— Хватит, — прошептала Гермиона, продолжая страстно впиваться в губы Малфоя.

Но сознание девушки без остатка погружалось в жаркий плен его желанных губ.

Хищник по натуре, монстр…

Набрав в легкие воздуха, Гермиона отстранилась от него так, чтобы можно было увидеть лицо. Его горящие глаза, дикие и опасные, которые напоминали бушующий, непокорный океан, на дне которого искрились миллионы серых искр, всматривались в девушку. Сейчас она была похожа на одну из этих утопающих искорок — самая яркая и дорогая для хозяина этой морской глубины.

Щеки Гермионы обхватили с двух стороны холодные ладони. Охваченная пламенем его прикосновений девушка лишь тяжело задышала от накатившей волны безумного удовольствия.

— Держись подальше от Крама, — вдруг сказал Драко, неожиданно прервав поцелуй.

— Что? Ты о чем?

— Ты меня услышала?

— С чего вдруг мне тебя слушать?

— Почему ты такая упертая коза? Я сказал — значит, так надо!

— Тебе надо? Катись к черту, Малфой. Ты все портишь! — закричала девушка, едва сдерживая предательские слезы, — проваливай!

_______________________________

Чуть больше двух недель Гермиона провалялась на больничной койке, успев перечитать кучу литературы, которую ей приносил Гарри. Он был единственным, кого к ней пускали.

Выписываясь из больничного крыла, Гермиона выслушала нотации мадам Помфри, сложила необходимые зелья в сумку и направилась к гостиной Гриффиндора, в которой ее встретили с расспросами о произошедшем.

Рон и Гарри никому ничего не сказали. Она облегченно выдохнула.

Просидев в своей комнате несколько часов и не выйдя на ужин, Гермиона копалась в закромах своей души, пытаясь унять щемящее внутри чувство. Стихнувшие голоса в гостиной заставили девушку спуститься вниз.

Взгляд уперся в напряженную спину Рона, стоящего у камина. Внутренности перевернулись вверх дном, сердце хаотично забилось в предсмертных конвульсиях, инстинкт самосохранения вопил в самые уши.

Рон развернулся к Гермионе лицом. Он, не сводя напряженного взгляда, смотрел прямиком в ее душу, вызывая в оной очередной приступ паники и дикое желание вырваться наружу, дабы покинуть это бренное тело. И все ее существование казалось вовсе незначимым, испепеленным и развеянным по ветру под пристальным ненавидящим взором рыжего.

Она задрожала, старательно отводя взгляд, но тот будто магнитом притягивался обратно, заставляя против воли смотреть на этот бушующий океан презрения в глазах Рона. И вдруг она осознала, что ничего у нее не выйдет.

— И сколько это продолжалось?

— Рон, я…

— Я задал вопрос.

— Прости, — мягким дрожащим голосом протянула Гермиона, и тут же подавиласьпроизнесенным словами. Она сделала несколько шагов к Рону, который стоял как окаменелая статуя.

— Простить? — закричал Рон, хватая в тиски ее руки. Его крик все еще звенел в воздухе, когда она, тщетно попытавшись вырваться, изо всех сил ударила его в грудь.

— Рон, не надо. Мне больно, — изрекла в ответ девушка.

Затем щеку словно обожгло раскаленной кочергой. Слова застряли в горле, превратившись в один резкий болезненный выдох. Голова кружилась, а перед глазами заиграл калейдоскоп из разноцветных пятен. Звонкий звук пощечины все еще гудел в ушах, пульсировал в висках, сверкал в капельках холодного пота на лбу. Время замерло, как и ее окровавленное сердце, и погрузило весь мир в тишину, уместив его в маленький колючий комок в пересохшем горле.

Уловив запах металла и почувствовав покалывание в области нижней губы, Гермиона опустила растерянный взгляд вниз. Дикий ужас вспыхнул в выразительных глазах Рона, и он крепко прижал ее к своей груди.

Наверное, именно так чувствуют себя душевно неизлечимые люди, которым уже никогда не выбраться на свободу, которые просто вынуждены видеть и ощущать только то, на что еще способен душевно растерзанный и покалеченный разум.

— Гермиона, мне не стоило, — только где-то в самой глубине тихонько зарождался маленький робкий огонек, вот-вот грозящий взорваться и поглотить ее целиком. Закрыла глаза, горькие слезы покатились по пылающим щекам.

— Отпусти меня, пожалуйста, — робко пролепетали девичьи губы.

— Я не должен был, — прошептал Рон ей на ухо, горячим дыханием обжигая кожу.

— Не надо. Отпусти, — от бессилия она совершенно растаяла в его руках, расслабленно положив голову на грудь.

Рон ослабил хватку, выпуская ее из объятий.

Его руку все ещё жгло от пощечины, как от змеиного укуса, а кровь в голове пульсирующими ударами отдавала по барабанным перепонкам.

Парень разомкнул руки, высвобождая испуганную Гермиону из своих крепких объятий. Он перевел свой взгляд на нее, стараясь внимательнее рассмотреть рану на губе. Она стояла неподвижно, только соленые капли одна за другой смешиваясь с кровью, умирали на дрожащих губах.

Уизли легко качнул головой, но она медленно развернулась к нему спиной и зашагала в сторону двери. Ее плечи все еще вздрагивали от очередного всхлипа, будто раскаленным клеймом оставляя след на сердце рыжего.

— Я все еще люблю тебя, — крикнул ей вслед Рон. Его голос, сиплый и взволнованный, заставил ненадолго замереть. На секунду ей даже показалось, что это глупый сон, овеянный кошмарами.

Комментарий к Глава 10.

Я эмоционально выжата после этой главы, хахахаха

========== Глава 11. ==========

Шлепок по лицу эхом продолжал раздаваться в сознании Гермионы, распугивая и без того малоустойчивую решительность, как стаю мелких птиц. «Пора это закончить» не унимался голос в ее голове, оседая отравой на последние надежды, вторгаясь острым лезвием в сердце, и, наконец, практически окончательно добил остатки смелости, чтобы вернуть ее на исходную позицию этого замкнутого круга.

Из зеркала в ванной комнате на Гермиону смотрело ее отражение с опухшей губой, «обрамлённой» синяком с небольшим количеством засохшей крови.

Гермиона дотронулась холодными и влажными от переживаний пальцами до причины неприятной боли на лице и глубоко выдохнула.

Проходя по длинному коридору к Обеденному Залу, Гермиона почувствовала, как сильная мужская рука цепко ухватилась за ее кисть. Резкое движение, и она уже заперта в темной и пыльной кладовке.

— Что за…?

— Замолчи, — раздался голос Малфоя.

Гермиона совершенно не видела его лица в темноте, что явно играло ей на руку и означало, что он не увидит ее тоже. И ей оставалось лишь молиться, чтобы при дневном свете, когда они выйдут из этого маленького помещения, ему не удастся разглядеть отпечаток, оставленный Роном на ее лице.

— И ты решил меня подкараулить?

— С тобой по-другому никак, Грейнджер.

Она услышала, как громко он выдохнул. Не говоря больше ни слова, Драко заключил ее в свои объятья, прижимая все сильнее и сильнее.

Гермиона чувствовала, как он дрожит, ощущала его учащенное сердцебиение, его горячее дыхание в своих волосах. Она, сама того не осознавая, начала прижиматься к нему как к последнему островку покоя и надежды, посреди этого океана безумия. Время будто остановилось.

Малфой одним рывком сгреб ее в охапку и прижал к себе еще сильнее. Сделав несколько протестующих движений, Гермиона вскоре замерла.

— Ты не имеешь права указывать мне, с кем мне общаться, а с кем нет.

— Я не указывал. Я предупредил.

Судорожный смешок — единственное, что Гермионе удалось выдавить в ответ.

Он взял ее за упрямый подбородок, прильнул к губам и ухмыльнулся. Его обжигающие, влажные губы оставили на невидимый след.

Гермиона молча припала к его губам, нежно коснулась их языком. Малфой прижал ее к стене, ухватил за бедра и приподнял чуть выше, чтобы их лица были на одной высоте. Ее чувства стали интенсивнее, и она страстно целовала сероглазого в губы, крепко обхватив его ногами. Кровь приливала к горлу, груди и лицу. Малфой тихо шипел сквозь зубы, все сильнее прижимая девушку к стенке. Гермиона подалась бедрами вперед, совершая непристойные движения. Он закрыл глаза, пытаясь унять те фантазии, которые намеревался воплотить здесь и сейчас. И все-таки поддался искушению, не в силах противиться старым, еще свежим в памяти чувствам.

— Грейнджер… — от звука своего имени по телу Гермионы пробежала новая волна дрожи. Казалось, что сейчас она растворится в нем, в его горячей коже, теплых губах, дразнящем языке…

Внезапно его губы врезались в ее с еще большей страстью, вышибая весь дух и совесть. Гермиона вскрикнула, когда затылок ударился о стену. Его язык настойчиво просился внутрь девушки. И она не выдержала.

Прижалась к нему изо всех сил, которые только остались после борьбы с самой собой. Стыд, обида, жажда и страсть — все смешалось, оставляя в голове одно желание. Какое-то грязное, опьяняющее желание, которое заставляло ее тело содрогаться, прижимаясь к его торсу. Они словно слились воедино, как и их губы. Его, такие жестокие и требовательные, и ее, мягкие и податливые…

Не понимая, что делает, она стянула с Драко свитер и прижалась к голой груди, водя тяжелыми вспотевшими ладонями по идеально очерченному торсу. Ответная реакция не заставила себя ждать: приглушенно зарычав, он содрал с Гермионы джемпер вместе с лифчиком и провел губами по голому плечу.

Перед глазами все плыло, тело содрогалось от ласк Малфоя, неожиданно сменившего страсть на нежность. Единственное, чего она сейчас желала — это его, сделать это прямо здесь, на полу, в темной кладовке, заваленной барахлом.

Его теплая ладонь легла на ее щеку, такая большая по сравнению с ее головой.

Глаза Гермионы блаженно закрылись, а мысли потекли плавно и неспешно. Наверное, это плохо — осознавать, что один человек может полностью управлять чужими желаниями и эмоциями?

— Нам не следует…

Он не дал договорить, закрыв ее рот: с глухим стоном впился в губы, словно странник пустыни, страдающий от невыносимой жажды.

В ее голове медленно менялся образ Драко.

Ее тело отреагировало мгновенно: сердце бешено заколотилось, грозясь выскочить из груди, а ноги начали подкашиваться от слабости. От сумасшедшего желания мозг практически атрофировался: больше всего на свете ей сейчас хотелось продлить этот момент, когда он изо всех сил прижимается к ней, когда она чувствует это желание, медленно разливающееся в воздухе, когда ощущает жар, исходящий от его горячего тела.

Он вновь отстранился от Гермионы, переводя сбитое дыхание. Забыв обо всем, она изо всех сил прижалась к нему вновь и обхватила руками. Облегчение едва не лишило ее способности стоять на ногах. Тело обмякло, однако он не дал ей упасть.

— Мне пора на завтрак, — Драко неожиданно послушался ее и оторвался от пульсирующих губ.

— Ты так соскучилась по мне, что аж прокусила мне губу, — он издал легкий смешок. Гермиона провела языком по своей нижней губе и почувствовала вкус железа, свидетельствующий о том, что рана вновь начала кровоточить.

Неожиданно палочка Малфоя источила тусклый свет, которого вполне хватило, чтобы осветить их лица.

— Видимо, это я тебе прикусил губу, — он нежно прикоснулся к щеке Гермионы, которая мигом вспыхнула от накатившего волнения, — хотя, стой. У тебя синяк.

Он переместил большой палец правой руки ей на губу, слегка оттянув вниз и внимательно изучая ее. Гермиона слегка скривилась от неприятного ощущения.

— Малфой…

Он стоял и молчал, наполняя ее сердце страхом и болью. Его запах, такой манящий, окутал Гермиону, словно подушка. Подобный безжизненному камню, он замер. Лишь тепло, обжигающее нижнюю часть лица девушки, показывало, что он не статуя.

Не в силах больше терпеть этого молчания, она обхватила не выражающее никаких эмоций лицо. Ладонь Малфоя опустилась на ее руку, пытаясь оторвать от себя. Гермиона с ужасом смотрела, как лицо его ожесточилось.

— Остановись! — крикнула Гермиона, пытаясь достучаться до устремившегося в Обеденный Зал Малфоя. Сквозь гул, стоящий в ушах, он слабо слышал ее голос.

Почему его так задело это? Грязнокровка Грейнджер. Мерлин. Она засела слишком глубоко с левой стороны под рёбрами.

— Расступитесь, идиоты, — воскликнул Драко, но следом остановился на долю секунды.

— Прекрати! — вновь крикнула Гермиона.

— Прекратить? — Малфой резко развернулся к ней лицом и и бросил свой тяжелый взгляд, полный ненависти, неистовой ярости и желчи, которая достигла своего пика, хотя сам он того не желал, — он поплатится!

— Успокойся! — они продолжали довольно громко пререкаться, привлекая к себе совершенно ненужное в данной ситуации внимание. Малфой вновь отвернулся от нее, быстро зашагав в сторону Зала.

— Драко, прошу.

Словно больной после тяжелой операции, пытающийся отойти от сильного зелья, он повернулся на голос. Ее голос, накрывающий волной умиротворения и пьянящей эйфории.

— Что, Грейнджер? Что я должен сделать, по-твоему?

— Ничего. Мы…мы же никто друг другу, разве нет? — она говорила медленно, проговаривая четко каждое слово, словно он был ребенком. Даже играла с интонацией, придавая своим репликам большую глубину воздействия.

— А знаешь, точно, грязнокровка, — неожиданно для самого себя промолвил Драко, чем словно ударил собеседницу, — мы никто.

В уголках ее глаз собрались маленькие капли соленой жидкости, которые намеревались хлынуть наружу с минуты на минуту.

Вдруг, среди зевак, появившихся в коридоре, Малфой заприметил рыжую макушку, возвышающуюся среди остальных голов.

Следующие несколько секунд как в тумане. Драко очнулся лишь тогда, когда в сторону слизеринца полетело «Экспеллиармус».

Удар оказался не только слабым, но еще и до жути предсказуемым, поэтому Драко не составило совершенно никакого труда, извернувшись, выкрикнуть заклятье в ответ, прижав соперника к полу.

Воздух выбился из легких, и какое-то время ошарашенный Рон лежал неподвижно с широко раскрытыми глазами, судорожно хватая ртом кислород, словно рыба, выброшенная на берег.

Он лежал, лишь глаза, красные, с полопавшимися капиллярами, по-прежнему смотрели на Драко удивленно. Он попытался что-то сказать, но закашлялся, сплевывая скопившуюся во рту кровь.

— ПРЕКРАТИТЕ, — электрическим током через мозг пробежал этот голос, выхваченный из десятков других. Не успел Драко понять, что происходит, как Гермиона, будто черная пантера, вылетела из толпы, заставив всех вновь замолчать, и в один прыжок оказалась рядом с Роном.

Малфой чувствовал, что надо что-то сказать, что-то исправить, что-то оправдать и изменить, но почему-то просто стоял и смотрел как тело рыжего то и дело вздрагивает, когда она бьет его по щекам или трясет за плечи.

— Грейнджер…

— Малфой, даже не вздумай что-то говорить, — она продолжала гладить лицо Уизли. Толпа, собравшаяся вокруг них, зашепталась.

— Отойди от него, — грубо сказал Малфой, считая, что имеет на это полное право.

— Замолчи, — сквозь зубы процедила она, мгновенно переменившись в лице, сменив тревогу на укорительный гнев, развеяв тем самым все его сомнения.

Драко смотрел, как она помогает встать Рону, как аккуратно она старается перекинуть его руку через свое плечо.

— Что уставились? Шли бы вы все отсюда… — она осеклась на половине слова и окинула взглядом студентов, которым этого было достаточно, чтобы потупить взгляды и начать расходиться.

— Все нормально, — прохрипел он.

— Не смей ко мне больше приближаться, — ее голос дрожал, а рука мгновенно метнулась к лицу.

— Грейнджер… — колючей проволокой, обмотавшей горло, вдруг становятся слова.

И вдруг, Драко осознал, что не сможет без нее, он сходит с ума, когда ее нет рядом, будто кто-то вырвал часть его души. И эта боль, сумасшедшая, дикая, необъяснимая…она пугала. Он начал ощущать ее почти физически, она выжигала его изнутри, как кислород срезанную розу.

Комментарий к Глава 11.

Ну, вот и ещё одна глава!

Хотела задавать вопрос: почему Малфой не хочет, чтобы Гермиона общалась с Крамом? Простая ревность или нечто другое?)

========== Глава 12. ==========

Драко очутился в кошмаре, существуя на грани беспамятства, взрастив внутри мозга, ссохшегося в попытках найти ответ, не один десяток бесов, отчаянно рвущихся наружу. Он бился о стены, мечась по комнате как затравленный зверь, сбегал из гостиной факультета, шатаясь по пустынным коридорам Школы, пытаясь ввязаться в неприятности, как назло, будто обходившие его стороной. Злость и отчаянье уничтожали друг друга внутри него.

— Эй, Драко, — Блейз пощелкал пальцами перед лицом Малфоя.

— Не смей так делать, — огрызнулся блондин на своего друга.

— Что это вообще было? С этой грязнокровкой?

— Ничего.

— Я думал, что ты по уши испачкался и долго будешь еще отмываться от нее после Хэллоуина.

— Замолкни, Забини! — еле сдерживая душащий приступ истерики, произнес Драко.

— Не говори только, что Грейнджер…

— Да ты можешь заткнуться или как? — упоминание ее имени слегка усмирило хохочущего беса внутри живота Драко, воззвав к событиям вчерашнего дня.

— Салазар! Ты совсем спятил.

— Думаешь, я не знаю? — Малфой перешел на крик, чем напугал сидящего напротив Забини.

Драко прислушался к ритмичному стуку сердца, которое в какой-то момент будто пропустило удар, и вдруг все вокруг стихло. Тело покрылось мелкой дрожью, во рту пересохло, глаза зачесались.

— И что будешь делать? — Забини облизнул сухие губы.

Драко резко встал и принялся расхаживать по опустевшей за последний час гостиной Слизерина.

— Понятия не имею. Тупая грязнокровка. Запудрила мне мозги, — он раздраженно ударил кулаком по стене, чем возмутил висящие рядом картины, которые принялись шикать на него, призывая к спокойствию.

— Она в больничном крыле сейчас.

— Ты откуда знаешь вообще?

— Не сомневался, что ты захочешь узнать, где она.

— С этим рыжим ублюдком и шрамоголовым идиотом? — что-то, больше похожее на чью-то глупую шутку. Мгновение назад Драко был готов поклясться, что ему удалось задушить свою ревность.

Тяжело вздохнув, Малфой приземлился обратно в мягкое кресло напротив камина и, запрокинув голову, принялся гипнотизировать потолок, следить за малейшими движениями теней, танцующих наверху, и изо всех сил стараться не думать о Грейнджер.

Салазар! Драко словно хлестнули по лицу раскаленной кочергой, заставив кровь прилить к щекам.

Грейнджер не выходила из головы.

_________________________

Ветер расходился по сторонам, запутываясь во влажной от дождя листве. Эти минуты уединения с природой можно было считать чем-то прекрасным, едва знакомым и любимым.

— Рон, — Гермиона почувствовала, как ее голос рассек звенящую тишину, ворвавшись ветром в холодную комнату.

На лицо парня падали бронзовые тени вечернего солнца, за окном темнело, и розовое небо уже не так сильно оттеняло тёмно-голубую пелену. В воздухе витала пыль, она искрилась в лучах белого солнца и ложилась на пол.

Спокойные звуки нарушало громкое биение сердца и частое сиплое и немного хриплое дыхание Рональда. Он лежал на смятой влажной подушке и смотрел в потолок.

— Ты все еще здесь, — тихо промычал парень.

— Конечно. Позвать мадам Помфри?

— Нет, — он кашлянул, — не надо.

— Рон, — начала Гермиона, — мне так жаль.

— Прекрати.

— Это все я. Мерлин, это все из-за меня.

— Остановись, — он рывком поднял руку в воздух и тут же скривился от боли. Несколько ребер Рона все еще не срослись, что затрудняло поступление кислорода в легкие, а также затормаживало движение, — он не способен любить. Он Малфой, если ты забыла. Бесчувственный хорек. Это все игра, а ты лишь очередная фигурка.

Гермиона виновато опустила глаза, но продолжала внимательно слушать, что до нее пытается донести Рон.

— Он запудрил тебе мозги. Тебе! Гермионе Грейнджер, — Рон повернул голову в сторону девушки и пристально уставился на нее, — не верь ни единому его слову. Я прошу тебя.

Сердце стало больно бить по ребрам.

— Я так виновата, — она не узнала собственного голоса. Гермиона вмиг осознала, как отвратительно был прав Рон.

________________________

— Я знала, что найду тебя здесь.

— А я знал, что ты захочешь поговорить, — отозвался Драко, чей голос подействовал на Гермиону хуже Круциатуса.

Высокая башня со всех сторон все еще освещалась тусклым светом заходящего за горизонт солнца. Малфой сидел на подоконнике, собрав руки в замок, и смотрел куда-то вдаль, слегка прищурив серые глаза.

Волнение заставляло тело Гермионы содрогаться.

Перед глазами замелькали призраки прошлых разговоров, в голове звучали обрывки недосказанных фраз. Все вдруг окрасилось в красные тона и постепенно растекалось к краям подсознания.

— Это не может больше продолжаться, — сказал Малфой.

— Что «это»? Отношения? — сердце девушки панически забилось в содрогающейся от нехватки кислорода груди.

— Отношения? Грейнджер, не сходи с ума. Ты сама сказала, что мы никто друг другу. Никаких отношений и не было, а так — развлечение, — слова, словно клинки, вонзались в сердца обоих. Их мимолетное прошлое сгорало на глазах.

Гермиона вдруг осознала, насколько была не готова шагнуть в будущее. Вопросы снежной лавиной обрушились на ее взбудораженный измученный рассудок и впились в него своими острыми краями.

— Тогда, нам ничего не стОит прекратить общаться, — Грейнджер стало не по себе, что она даже слегка пожала плечами от накатившего неприятного ощущения.

— Уж поверь, мне точно не составит труда прекратить, — Малфой страдальчески закатил глаза, стараясь прикрыть разрывающее изнутри чувство.

Внутренний голос оказался предателем, вопившим во все горло «Стоп!», но разум взял верх, задвинув надоедливое сознание куда-то вглубь черной души.

— Славно! — коротко ответила Гермиона, попятившись назад к винтовой лестнице.

— Согласен, — спокойно и монотонно произнес Драко.

Он принялся смотреть в пол, продолжая сжимать руки, и стал медленно считать до десяти.

Один.

Гермиона делает два шага назад.

Два.

Ее запутавшиеся волосы слегка раздувает легкое дуновение ветра.

Три.

Она делает глубокий вдох, разворачиваясь к нему спиной.

Четыре.

Малфой срывается.

— Стоять, — шепнул он, едва слышно, но она уловила слова и, резко остановившись, развернулась.

— Чего ты еще хочешь? Нагрубить? Валяй.

— Замолчи, — он расцепил руки и медленно приподнялся.

— Оставайся там, где стоишь, — Гермиона практически крикнула в полный голос.

Малфой поджал губы и слегка покачал головой. Тишина вновь вступила в свои права, повышая напряжение.

— Не мучай меня, прошу, — не в силах взглянуть в глаза Малфоя, Гермиона отвернулась, — почему ты не оставишь меня в покое?

Но вместо озвученного ответа она ощутила требовательные руки, которые, не встречая сопротивления, отрывают ее мягкотелые конечности от лица, чтобы просто обнять. Прижать к груди и вернуть почти утраченное чувство защищенности, смешанное с такой непохожей беззащитностью.

Гермиона застыла. И даже боялась сделать хоть маленький вдох, дрожа перед той мыслью, что это очередная издевка воображения, пустой мнимый мираж, который исчезнет, как и эти теплые, необходимые словно воздух, руки.

Молчание. Ее плечи слабо подрагивают, как глумливое оповещение о том, что она вновь сорвалась и заплакала. Но он не дал ей окунуться в черноту повторно. Не отпустил, а только все крепче и крепче стал прижимать к себе, будто бы она была способна исчезнуть.

И снова повисло молчание. Вот только томить ожиданием Драко не стал.

— Скажи, что ты моя, — наконец изрекает он, выждав секундную паузу, ну, а ее и без того шаткие надежды на его понимание вконец опустили руки.

Гермиона снова дернулась, теперь уже намереваясь вырваться из этих теплых объятий, и он снова купировал эту неуклюжую попытку, намертво припечатывая ее к своей груди.

— Скажи, — на выдохе повторяет он, и Гермиона изумленно замерла, ощущая спиной равномерные скорые толчки его души сквозь слои одежды.

Сердце сжимается упругим комком, и душащие слезы вновь крадутся к соблазнительной воле, собираясь у основания ее век щиплющей влагой.

— Ты нужна мне.

Взрыв. Необратимый взрыв безудержного облегчения вкупе с бескрайним теплом, вмиг заструившимся по ее венам, опрометью несясь к самому уязвимому органу, чтобы зажечь там новую жизнь, полную самых ярких красок. И если кто-то спросит, стоило ли все пережитое этой простой фразы, то Гермиона с уверенностью скажет, что да. Стоило.

Пальцы Драко слабо цепляются мантию, но тут же обретают уверенную твердость, сминая жесткую ткань.

— Будь со мной… хотя бы сегодня.

И Гермиона рассмеялась, чем вызвала у сероглазого приступ недоумения.

Его руки ослабили хватку, и он неуверенно подался вперед, заглядывая в ее лицо и, наверное, уже окончательно убеждаясь в том, что она совершенно невменяемая особа.

Драко пытливо и напряженно созерцал глупую маску, сроднившуюся с ее не менее глупым лицом. Его дыхание было тяжелым. Гермиона, в очередной раз попытавшись разобраться в своих чувствах, сумела выделить лишь одно, но такое странное в своем бытие. Беззащитность. Будто бы ее и впрямь выбросили на обочину жизни после жестоких испытаний на вшивость. И как только она решилась принять эту смертоносную обреченность, ее словно окутывает чем-то другим… Противоположным до самого основания. И это — чувство защищенности. Надежности… Которое дарило тесное кольцо рук того, кто буквально держал ее за душу голыми руками. И снова накатывает свежее ощущение беззащитности. И потом руки Драко убеждают Гермиону в обратном. Замкнутый круг… И никаких ответов. Кроме одного… Бежать от этого бессмысленно. Это чувство настигнет ее, где бы она ни была. За все предусмотрена своя расплата.

Драко порывисто скользит по ее лицу своим взором, жадно цепляясь взглядом за приоткрытые в недоумении губы, слабое покраснение на щеках и пустоту в стеклянных глазах. Его брови тучно сгущаются над переносицей, и он возвращает ее давно потерявшийся рассудок в реальность.

— Скажи хоть что-то, — без единой смешинки как во взгляде, так и в голосе проговорил он, выдержано глядя на Гермиону с высоты своего роста. Руки сероглазого плавно отцепились от ее мантии и сложились на груди.

— Это безумие, — он собирался что-то сказать, но жадный поцелуй Гермионы украл его возможность испортить момент.

Малфой растягивал каждый свой шаг, каждый вздох и прикосновение. Он тянул время, превращая его в приятные моменты наслаждения.

Минуты тянулись за минутами, а секунды за секундами. Время, данное им, длилось беспечно быстро, и каждые их прикосновения сопровождались сотней мурашек, пробегающих по коже. Избавившись от её лифчика, он прильнул к соскам, а руками продолжал блуждать по её телу. Драко оставлял на её коже так называемые «красные отметины», а ей лишь приходилось принимать всё как есть.

Он подхватил Гермиону под ягодицы, не отрываясь от ее сочной груди, и перенес на подоконник. Его поверхность показалась прочной.

Малфой оторвался от Гермионы на несколько секунд, пытаясь заглянуть в глаза. Веки были прикрыты, губы слегка припухли и жадно глотали воздух, а волосы запутались в ресницах.

Она была прекрасна.

Драко удобно устроился между ее ног, расстегивая узкие джинсы. Гермиона запустила руки в платиновые волосы, слегка сжимая их у корней. Она выгибалась всем телом и шептала что-то неразборчивое.

— Надо остановиться, — еле вымолвила она от обволакивающего чувства эйфории.

— Нет, — вмиг Драко сдернул с нее джинсы, попутно захватив трусики.

Его губы заскользили по стройному бедру. Он улыбнулся и приподнялся, нависнув над Гермионой, которая вновь выгнулась в спине, когда его язык начал вырисовывать у нее на животе непонятные узоры. Поднялся еще выше и ловко схватил сосок, слегка прикусив его. Она вскрикнула и вновь начала судорожно хватать воздух ртом.

Он был на пределе. Рука девушки потянулась к ширинке его черных брюк, но она никак не могла достать. Ему не составило большого труда расстегнуть молнию и одной рукой приспустить брюки и трусы до колен.

Драко ухмыльнулся, заметив животное желание в глазах Гермионы, и одним рывком вошел в тело. С ее губ срывается стон, она вцепилась в него, прижав к себе максимально близко.

— Все еще хочешь остановиться, Грейнджер?

— Заткнись, Малфой…

— Назови меня по имени.

— Малфой, хватит.

— Назови.

— Заткнись, Драко, — и он усилил толчки, вместе с тем ускоряя темп.

Приятное напряжение внизу живота начало нарастать с каждой секундой. Он ощущал ее тепло. Руки, губы — все слилось в единое целое. Дикие, лихорадочные поступательные движение, необходимые, столь важные, столь глубокие, что, кажется, вот-вот они заденут душу. К черту моральные принципы, плевать на надрывающуюся совесть.

Секс становится совсем диким, неконтролируемым, почти животным, его желание и ее приобретают одинаковый уровень безумия. Гермиона вновь запустила руки в волосы, и жадно схватив их, простонала, когда он грубыми толчками продолжал входить в нее.

— А сейчас остановиться?

— Я применю непростительное, — она срывала на крик. Это льстило Драко, как ни что иное. Она стала более порочной.

Малфой входил глубоко, быстро и грубо двигая бедрами. Их тела в обнаженных областях соприкасались с самыми смачными мокрыми звуками. Им обоим было дико жарко, и в этой духоте мысли плавились ещё быстрее, вместе с тем ускоряя темп движений.

Он чувствовал, как Гермиона вздрагивает внутри, всякий раз принимая в себя раскалённую твердую плоть. И от этого становилось только лучше, внизу живота разливалось тепло, иногда доводящее до судорог в мышцах. Они были приятным позывом, и с каждым новым движением это чувство становилось всё более отчетливым и ярким.

— Гермиона… — сорвалось с его губ.

Драко закатил глаза в полном забвении, а затем закрыл их. Он не понимал, что говорит и что делает. Пальцы хаотично сжимались, губы раскрывались в тяжелых и громких стонах. Ему казалось, что земля расходится под ними, и что в больших разломах горящая лава — было слишком душно.

Почувствовав кульминацию Гермионы, Драко воспел молитвами к греческому богу плотской любви и наслаждения — Гимероту. Резко выйдя из нее, он кончил ей на живот, а Гермиона, откинувшись на локти, опрокинула голову назад, громко и быстро поглощая кислород.

— Мне пора в свою гостиную, — Гермиона взмахом палочки убрала следы жаркого танца, — чтобы продолжить ненавидеть тебя, — съязвила она, слезая с подоконника.

— Взаимно.

— Это было в последний раз, Малфой.

— Приму к сведению, Грейнджер.

_______________________________

Гермиона лежала в тёплой воде, предаваясь бесформенным мыслям о чём-то вечном, заглядывая куда-то в прошлое, отрывками кадров вспоминая голоса и лица. Это время раздумий и полной тишины могло проходить только здесь, в маленькой тёплой ванной комнате.

Она потянулась, чувствуя, как пальцы на ногах начали размокать, и что ещё пару минут в таком положении — и она не сможет встать. Время было уже позднее, но мысли, крутившиеся в голове, никак не хотели строиться ровным рядом и уходить прочь.

Наконец она вышла из воды, из теплой влаги вернувшись в прохладу, от которой по коже разошлись мурашки. Одевшись, она спустила воду в ванной и подошла к зеркалу, чтобы взглянуть на свое уставшее лицо и вновь убедиться в том, что пора идти спать. Она не особо хотела ложиться, да и вряд ли бы сейчас уснула.

В общей гостиной не было ни души. С некоторых картин доносилось сопение, лишь пощелкивание камина нарушало тишину.

— Мисс Грейнджер, — вздрогнув от неожиданности, Гермиона повернулась на источник шума.

— Полная Дама? — голос девушки слегка сломался из-за сонного состояния.

— Вас ждут за дверью. Молодой человек очень назойлив и не дает мне отойти ко сну!

— Кто?

— Разберитесь со своим поклонником немедленно!

Гермиона, замешкавшись на секунду, поднялась с удобного дивана и направилась в сторону открывающегося портрета.

— Виктор? Что ты… зачем ты пришел?

— Мне необходимо с тобой поговорить.

— Что…что-то случилось? — Гермиона перешла на шепот.

Тревога начала играть с ее разумом и внутренними органами, переворачивая их вверх дном.

— Все не так страшно, как мо-жет показаться. Но мне нуж-на твоя помощь.

— Объясни мне, что происходит.

— По дороге объясню.

— По дороге куда?

— Пойдем, — Виктор протянул руку Гермионе, но та лишь недоверчиво посмотрела на Крама.

— Это не может подождать до утра?

— Нет, — Виктор нахмурил брови, уставившись черными глазами на Гермиону.

— Я не хочу никуда идти сейчас.

— Пойдем!

— Виктор! — Гермиона попыталась крикнуть громче, но ладонь Крама оказалась прижата к ее рту быстрее, чем она смогла выкрикнуть это.

— Не пытайся закричать. Силенцио, — поток света охватил Гермиону, и ее язык оказался прижат к небу. Попытка что-то сказать или закричать не увенчалась успехом.

Виктор грубо схватил Гермиону под руку и вновь наставил палочку на нее.

— Конфундо.

Прозрачный луч света. Последнее, что увидела Гермиона прежде, чем размякнуть в руках Виктора.

Комментарий к Глава 12.

Ну, что же, друзья мои! Мы почти на финишной прямой!

========== Глава 13. ==========

Гермиона медленно выбиралась из необъятной пучины крепкого сна. И это было не самое лучшее пробуждение в ее жизни. Вялое тело сильно знобило, затем резко бросало в палящий жар. Сердце колотилось, словно хотело пробить дыру в ее ребрах и вырваться наружу. Еще не успев открыть глаза, она сквозь сон ощутила сильную слабость, сковавшую, словно железная цепь, ватные, ледяные конечности.

«Что за чертовщина?» — пошевелившись, пронеслось отдаленным эхом в голове, и мозг тут же принялся вспоминать, что произошло, но найти нужное воспоминание был не в силах.

Она открыла глаза, но свет тут же заставил ее вновь сомкнуть их. Гермиона попыталась медленно встать, попутно ощупывая пол под собой. Грязный, здесь явно никто не убирался очень давно. Девушка с трудом поднялась на ноги, невольно пошатываясь, словно марионетка, которой управляет маленький ребенок. Теперь, полностью удерживая равновесие, Гермиона смогла осмотреть помещение, в котором она находилась. Но стоило ей прийти в адекватное состояние, она поняла, что это за место.

Понять легко, но осознать трудно.

«Черт… — лепетала она про себя, — черт…»

— Не пытайся найти палочку, — неожиданно прозвучавший незнакомый мужской голос заставил вздрогнуть.

Инстинктивно попятившись назад, она старалась подойти ближе к выходу, но, рассмотрев в тени незнакомое лицо, едва слышно вскрикнула.

— Что?

— Замолкни, — устало выдохнул незнакомец и, глядя Гермионе прямо в глаза, продолжил, — ты всегда так много болтаешь.

— Я не по…

— Да закрой свой рот! — мужчина резко встал со стула и сделал несколько уверенных шагов к Гермионе.

В помещении воцарилась гробовая тишина, слышен был лишь дикий ритм биения сердца девушки.

Гермиону переполнял ужас, по телу уже забегали мурашки. Она медленно начала пятиться назад, закрывая рот руками, чтобы не закричать. Глаза наполнились слезами, Гермиона будто пыталась что-то сказать, но не хватило сил. Ком подступил к горлу, перехватив дыхание. Она продолжала медленно отступать назад, пока не уперлась спиной в стену.

Незнакомец стал приближаться к Гермионе. И чем ближе он становился, тем медленнее были его шаги, а улыбка расплывалась еще больше.

— Боишься? Разве это свойственно студентам Гриффиндора?

— Что происходит?

— Чуть позже, — его голос прогремел над ухом Гермионы, заставив тело девушки содрогаться от каждого сказанного слова.

***

»…Если мне придется ждать еще хотя бы одну минуту, я не посмотрю на то, что он наш гость.

…Макгонагалл пишет…

Мистер Малфой!

…Малфой пишет…

Профессор, я жду мистера Крама уже больше двадцати минут, а, как вам известно, я не люблю опаздывать на занятия.

…Макгонагалл пишет…

Хорошо, идите на занятия. Разберемся с этим позже».

Тупоголовый болван. Где еще носит?

— Ты чего такой злой сегодня? — Блейз прищурил глаза.

— Сегодня? — усмехнулся Драко, — идиот Крам заставил меня прождать его двадцать минут.

— А, точно. Твой пасынок.

— Заткнись, Забини, — Драко принял удобное положение, закинув ноги на парту.

— Уберите ноги со стола, мистер Малфой, — скомандовал вошедший в кабинет профессор Слизнорт, — мистер Долгопупс, прошу вас, не трогайте эти склянки. Одной капли будет достаточно, чтобы сжечь здесь все дотла. Кажется, в прошлый раз мы остановились с вами на изучении Зелья всемогущества. Кто-то может мне напомнить, для чего же оно нужно?

В кабинете повисла тишина, студенты переглянулись между собой, но никто не поднял руку вверх для ответа.

— Никто? Даже мисс Грейнджер не поможет? Подождите, — Слизнорт оглядел студентов в поисках лица Гермионы, — она отсутствует? Что же случилось?

И тут Малфой осознал, что на завтраке тоже не видел обладательницы каштановой макушки, обычно уплетающей блинчики с сиропом.

Достав дневник для связи, он быстро принялся царапать буквы на чистом листе.

«Где твоя подружка, Поттер?

…Поттер пишет…

Тебе какое дело?

…Малфой пишет…

Отвечай.

…Поттер пишет…

Не знаю, не видел ее со вчерашнего вечера.

…Малфой пишет…

Увидишь — сообщи мне».

Гарри сидел через несколько пар от Драко и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, отрицательно покачал головой. Малфой фыркнул в ответ и громко захлопнул дневник, который спустя несколько секунд дрогнул, оповещая о новом сообщении. От Грейнджер.

«Надо встретиться. После ужина в Астрономической башне».

В голове Драко будто щелкнул механизм, и шестеренки быстро закрутились. Что за игру затеяла эта грязнокровка? На нее непохоже.

В течение нескольких часов внутри Драко буйствовали эмоции, и он тщетно пытался изо всех сил сохранить внешнюю невозмутимость.

Скудно поужинав, он выдвинулся в Астрономическую башню, попросив Блейза не ждать его в гостиной после отбоя. Мысленно дав себе смачную пощечину, Драко пытался найти ответ, зачем ему снова видеться с ней. Дернув плечами, будто отряхнувшись, он облокотился на стену напротив лестницы в ожидании Гермионы.

«Что я здесь забыл?» — продолжал его отчитывать внутренний голос. Его и правда начинало пугать это влечение. Любовь? Нет, это было бы так же глупо, как и странно — она не настолько хороша собой. А может, ему просто надоело быть одному?

Его передернуло, когда уха коснулись звуки, доносящиеся с лестницы.

— И что это за цирк? — резко выпалил Малфой.

— Драко.

— Вы кто вообще такой? — перед Малфоем возник темноволосый коренастый мужчина, чье лицо всплыло где-то на задворках памяти.

— Не думаю, что ты меня вспомнишь. Меня зовут Димитар Тодоров*.

— Ты пожира…

— Именно. Я был помощником Каркарова на турнире Трех Волшебников.

— Чего ты хочешь от меня?

— У нас на родине чтят преданность. Ты и твоя семейка — глупцы, предавшие Темного Лорда.

— Война уже закончена, Он мертв!

— Но живы воспоминания. Оставшиеся Пожиратели, которых еще не нашли, ищут возмездия. Думаешь, куда делась семья Мальсибера? — Драко сжал губы в тонкую полоску. Мать писала ему о том, что Мальсибер-старший был убит, но виновных так и не нашли, — именно. Возмездие.

— К чему все это? — раздраженно Драко ударил тыльной стороной ладони по стене.

— Тебе была предоставлена такая возможность, Драко. Любой бы хотел быть на твоем месте…любой, — он продолжала смотреть вдаль и делать глубокие вдохи.

— Это в прошлом, — Драко замялся и сжал палочку в его кармане.

— Предательство никогда не забывается.

Малфой притих, ожидая продолжения. Голова была готова лопнуть от накативших мыслей.

— И что теперь? — выкрикнул Малфой.

На лице Димитара появилась мерзкая ухмылка.

Драко быстро выудил из кармана свою палочку и направил ее на него, но Тодоров быстрее мобилизовался и, взмахнув палочкой, выкрикнул:

— Эверте Статум.

Драко откинуло назад, впечатав в стену. Он нехило приложился головой о каменное сооружение и, свалившись на пол, коротко и прерывисто задышал.

— Не рыпайся, иначе ей будет хуже, — он кинул в сторону.

Малфой перевел взгляд в дальний угол и увидел лежавшую на полу Гермиону, которая могла двигать лишь мокрыми глазами.

Холод от каменного пола пронизывал дрожащее тело девушки, доставая до позвонков и обволакивая их ужасом. Чувство безысходности оккупировало сознание, не давая разумным идеям пробраться сквозь страх.

Слезы неконтролируемым потоком стекали по щекам, обжигая когда-то румяную кожу, на губах уже запеклась кровь, а в глазах открыто читался страх.

— Что за…

— Замолчи, Малфой, замолчи немедленно! Круцио, — красный луч вырвался из палочки и полетел в тело Гермионы.

Боль была невыносимой. Она красным колючим комом пульсировала внизу живота, отдаваясь по всему телу. Несколько секунд Гермиона пыталась бороться, но вскоре приняла проигрыш и от боли беззвучно открыла рот, из которого, если бы не заклятье немоты, вырвался бы пронзительный крик.

class="book">— Остолбе… — попытался выкрикнуть заклятье Драко.

— Экспеллиармус, — Малфой был обезоружен в считанные миллисекунды. Его палочка отлетела куда-то далеко, оставив с пустыми руками.

— Для чего она здесь? Если ты хочешь убить меня, то зачем ты притащил грязнокровку сюда?

— Доставить тебе немного…как это будет на английском…неприятных ощущений.

— Мне плевать на нее, — фыркнул Малфой, стараясь не смотреть в сторону Гермионы.

— Не стоит лгать, Драко. Я знаю, чем вы занимались последнее время вместе. Не похоже, что тебе плевать. Хотя, можем проверить, — болгарин вновь улыбнулся и, выкрикнув «Круцио», запустил в Гермиону красный луч.

Ее лицо исказилось гримасой боли и удивления. В распахнутых, налитых кровью глазах читался немой вопрос «за что?». Драко старался не смотреть и унять ужасное чувство внутри, сжигающее его внутренности адским пламенем.

— Стой! Остановись немедленно.

— Что и требовалось доказать.

Ее тело больше не было напряжено. По щекам мощным потоком стекали слезы.

— И что теперь? Убьешь меня?

— Да. Так просто.

— Сомневаюсь, — Драко ухмыльнулся, заметив краем глаза на лестнице макушку с черной копной волос.

— Редукто, — выкрикнул подоспевший вовремя Поттер.

Димитар с изумленным лицом впечатался в стену, и его обездвиженное тело упало на пол.

— Что за черт, Малфой?

— Ты мог еще позже прийти, Поттер? Свяжи его и сообщи обо всем Макгонагалл. С Грейнджер я сам разберусь, — поднявшись на ноги, Малфой, сопровождаемый недоверчивым взглядом Поттера, отыскал свою волшебную палочку и направился к Гермионе. Она медленно пошевелила конечностями, отекшими от лежания на полу в одном положении, — свали, Поттер.

Дождавшись, пока Гарри уйдет вместе с телом Димитара, Малфой едва ощутимо коснулся щеки Гермионы.

— Ты ранена?

— Н…нет, — она была на грани истерики. Дрожа, она наконец полностью встала на ноги.

— Сможешь дойти до мадам Помфри?

— Думаю, да. Что это было? — одними губами прошептала она.

— Неплохая кооперация с Поттером.

Гермионе все еще было трудно дышать, все тело казалось онемевшим. Она чувствовала, как шевелятся волосы на голове, как что-то жгучее копошится под кожей.

Глаза всматривались в серую бездонную пустоту, пальцы коснулись дрожащих губ.

— По-твоему, это было забавно? — спросил Драко, когда Гермиона издала приглушенный смешок.

— Это нервное.

— Это пройдет, — Гермиона почувствовала его жар, его злость, его обиду в поджатых сомкнутых губах.

— Если бы мы не сблизились, мне бы не пришлось страдать здесь, на полу.

— Идиотка, — его смешок горячим выдохом разбился об ее лицо, заставляя мокрые ресницы дрожать.

Его губы приоткрылись в надежде сказать еще что-то, но Гермиона почти машинально выгнувшись в спине, заткнула их поцелуем. Долгим, голодным, отчаянным.

Поцелуем, в котором смешалась вся палитра чувств, на который обрушился весь груз воспоминаний, который заискрился всеми цветами эмоций. Он был отвратительным, пугающим, жестоким. Он был сном, видением, мечтой. Счастливая агония, сладкая боль.

Он был мгновением. Он был вечностью. Он был ничем. Он был всем.

И он ответил.

Боль. Всепоглощающая боль давала им надежду, что они все еще здесь. Это не плод воображения. Они ощущали ее. Между ними.

Ощущали любовь.

*Димитар Тодоров — имя персонажа выдумано, но сам помощник Каркарова существовал в киновселенной. Его имя ни разу не произносилось.