Конец карнавала [Пабло Неруда] (fb2) читать постранично

- Конец карнавала (пер. Сергей Филиппович Гончаренко) 10 Кб скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Пабло Неруда

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Конец карнавала

1

Вот и пролился ливень прямо на март,
прямо на ласточек, реющих в струях,
и опять у меня на столе — солёное море.
Всё именно так, как задумали волны.
Именно так всё было и будет.

Всё будет именно так, но, незримый,
я однажды уже не смогу возвратиться.
Не вернутся глаза мои, мысли, ладони,
заплутавшие в истинной тьме.

2

С этого митинга, на который собралась уйма народу,
то один, то другой уходил в темноту не прощаясь.
Собственно, именно так и бывает после собраний:
тают слова, расплываются лица и судьбы,
и каждый уходит сам по себе, своею дорогой,
и каждого эта дорога приводит на родину небытия.

3

Конец карнавала… Ливень над Исла Негра,
ливень над месивом тишины и над пеной,
искрящейся полюсом соли.
Всё захлебнулось и замерло, кроме свечения моря.
Куда мы идём? — бормочет затопленный мир.
Кто я такая? — впервые спросила водоросль.
И волны одна за другой отвечают:
в ритме падений и взлётов — начало, и гибель, и возрожденье,
движение — горькая истина жизни.

4

Необитаемые стихи на стыке осени и неба;
поэзия без пассажиров и транспортных расходов.
Хочу, чтобы строфы мои обезлюдели хоть на мгновенье.
Не видеть бы на пустынном песке отметин, оставленных
человечеством:
мёртвой бумаги, следов босоногой толпы,—
пусть останется только туман, матовый март
и в бреду голосящие птицы:
буревестники, пеликаны и чайки —
крылатая соль и протяжный
холодный ветер,
и, прежде чем задуматься и забыться,
прежде чем извести своё время на дело,
остаться бы наедине с одиночеством моря,
лицом к лицу с мокрым мартом и умираньем
лоснящегося лета; увидеть, как зреют кристаллы,
как прорастает гранит навстречу безмолвью,
как расточает себя океан, не убывающий в силе и сини.

5

Всю-то свою жизнь мы спрашиваем: сколько?
С пелёнок читаем это «сколько» у родителей в глазах,
на губах и в ладонях: сколько стоит то,
сколько это, сколько за землю, за кило хлеба,
сколько за лучистый виноград, сколько за башмаки.
Сколько я вам за это должен? Припоминаю:
мы нарядились в улыбки,
а родители, робея в своей перелатанной одежде,
всё не решались войти в магазин, во врата страшного храма…
Да и потом, много позднее, было не лучше.

6

Эстеты не любят нравоучений. Мораль умерла,
сгинуло время, когда стихи учили людей человечности
и озаряли душу вспышкой фиалки.
Поэтому я отвечаю только на два вопроса: на «где?»
и «каким образом?».
А между тем везде и самым страшным образом
мир истекает кровью, вопрошая:
сколько? И зреют зёрна ярости
под этом «сколько?» на всех языках.
Если останусь я и теперь в стороне,
то окончательно стану старой, заигранной скрипкой,
трубадуром, предавшим сомненье и правду.

7

Долг, натуральный, как кровь, хлещущая из раны,
и даже желанный, как в конечном счёте желанен свежий ветер,
делает нас бойцами, учит командному голосу и строевому
шагу, но всё же как нежно, с какой неизреченной тоской
зовут нас к себе стол, скатерть и ложка,
и в самый разгар войны нам чудится звон стаканов.
Но нет нам пути назад! Мы это выбрали сами:
на чаше весов лежала всей тяжестью наша совесть,
и только она предрешила веское наше решенье.
Мы собственным светом торили эту дорогу.
А ныне люди идут по мосту, наведённому нами,
и в этой нехитрой гордости — вся наша жизнь,
торжество продуманного рассвета.

8

Конец карнавала… Время воды и дождя.
Бурлят подземные реки Чили,
буравят днища вулканов,
вгрызаются в кварц и золото, размывают пласты тишины.
Подземное море покуда не ведает о человеке.
Мы говорим «Мыс Горн», мы говорим «океан»,
но эта священная влага покуда не осквернена:
мы не сумели и там водрузить свои магазины,
машины и шахты, и национальные флаги.
Бушуют вольные воды,
бурлят, и буравят, и моют,
и отмывают от наших следов
камни, песок, останки, ржавую утварь.
Не истощается это кровавое пламя,
не превращается в прах и золу.

9

Полночь похожа на воду: она умывает небо,
острой струёй падает в омуты снов.
Полноводная полночь,
упругая звёздная влага,
она
уносит останки скончавшихся дней.
В небе звёздной метелью
мечутся корни ночи,
а здесь, на дне, среди нас
колышется частая сеть —
её сновиденья и