Юнги с Урала [Алексей Петрович Леонтьев] (fb2) читать постранично

Алексей Леонтьев Юнги с Урала

«…Как быстро летят годы! Кажется, совсем недавно был мальчишкой, а ныне уже пенсионер. Тянет на размышления. Бывает, такое вспомнишь, что даже засомневаешься: «Да было ли это?» Достанешь из письменного стола документы, письма, альбомы с фотографиями — вся жизнь от босоногого беспризорного детства до убеленной сединой старости на виду. Значит, было! Взглянешь на иной фотоснимок и, будто в былые годы, окажешься в кругу друзей. Одни из них и ныне здравствуют, других потерял еще в далекие годы войны, третьи ушли из жизни о послевоенное время. Хорошие были ребята… Им бы жить да жить… Наверное, многие большими бы людьми стали. Никак не выходят из памяти их жизненные пути-дороги, свое суровое детство…»

Боевые судьбы юнг военной поры и легли в основу книги А. П. Леонтьева «Юнги с Урала». В последние годы жизни Алексей Петрович — человек открытой души, великой скромности — в буквальном смысле жил рукописью этой книги. Переписывал, исправлял, добавлял… Увидеть готовой книгу, свое «детище», автор, увы, не успел… Но кто сказал, что смерть всесильна? Алексей Петрович остался жить на страницах своей книги. Как живет, должна жить Память о том, что сделало его поколение в грозные годы Великой Отечественной войны.

В пятнадцать мальчишеских лет

Школа юнг в свое время впитала самую активную молодежь, из которой потом вышло много отличных. командиров, она принесла большую пользу для нашего Военно-Морского Флота.

И. Г. Кузнецов,

народный комиссар

Военно-Морского Флота СССР

с 1939 по 1946 год

За тонкой стальной обшивкой, тревожа, память, всю ночь стонало Белое море. Острый корабельный форштевень разбивал вил за валом, соленые морские брызги смешивались с дождем и ветром, но столпившиеся не палубе теплохода седовласые пассажиры не замечали непогоды. Десятки глаз вглядывались вдаль, туда, где за линией горизонта в клочья утреннего тумана кутались Соловецкие острова. На память приходили события минувших лет.

Побег

Как быстро летят годы! Кажется, совсем недавно был мальчишкой, а ныне уже пенсионер. Тянет на размышления. Бывает, такое вспомнишь, что даже засомневаешься: «Да было ли это?» Достанешь из письменного стола документы, письма, альбомы с фотографиями — вся жизнь от босоногого беспризорного детства до убеленной сединой старости на виду. Значит, было! Взглянешь на иной фотоснимок и, будто в былые годы, окажешься в кругу друзей. Одни из них и ныне здравствуют, других потерял еще в далекие годы войны, третьи ушли из жизни о послевоенное время. Хорошие были ребята… Им бы жить да жить… Наверное, многие большими бы людьми стали. Никак не выходят из памяти их жизненные пути-дороги, свое суровое детство. Оно у меня выпало на предвоенные, годы, проходило в Очере, именовавшемся тогда поселком. Моим домом был детский дом, семьей — его воспитанники.

Был я в этой семье, как все, думаю, не лучше других. Тем более странно, что именно ко мне с легкой руки воспитателя Георгия Михайловича Шардакова, которого мы между собой звали «Г. Ш.», прилипла кличка «Золотце».

Насколько я помню, случилось это после выполнения какой-то работы, когда «Г. Ш.», подводя итоги нашего старания, сказал: «Очень хорошо потрудился Алеша Леонтьев. Не парень, а золотце».

Не хотелось мне о таком штрихе своей биографии рассказывать, да приходится. Дело в том. что многие из моих однокашников по детскому дому живут и ныне в Пермской области, знают об этом. Да и жена, Любовь Михайловна, тоже воспитанница этого детдома, не даст соврать. Но столь «драгоценная» кличка пришла ко мне, считаю, все же незаслуженно. Об этом в одном из писем ко мне намекала и наша заведующая интернатом Ольга Александровна Чазова, жившая в последние годы в Перми: «Насколько помню, был ты парнем неплохим, старательным, инициативным, не терпящим несправедливости, но с хитринкой…» Запомнить во мне хитринку эту у нее были очень серьезные основания. Но обо всем по порядку…

…Шел 1941 год. Воспитанники нашего детского дома готовились к открытию пионерлагеря, которое было назначено на 22 июня.

И вот этот день настал. Уже построились на торжественную линейку. И тут на территории лагеря, который размещался километрах в трех от Очера, неожиданно появился всадник и что есть мочи закричал: «Война!»

Строй сразу рассыпался. Несколько минут спустя «Г. Ш.» собрал нас и сказал: «Ну, вот что, орлы, ведите себя хорошо, будьте умниками, а я военнообязанный — должен защищать Родину. Поеду в военкомат и… на фронт». Сел на лошадь и ускакал. Мы, мальчишки, недолго думая, пустились бегом за ним. Как бежали от лагеря до поселка, даже не помню. Возле военкомата — толпа. Среди желающих идти на фронт были не только мужчины, но и женщины. Встали в очередь и мы: