Услышьте отверженных (СИ) [HelenRiddle3110] (fb2) читать онлайн

========== Глава 1 ==========

Я словно очнулась от долгого сна.

Открыв глаза, я увидела белый, немного потрескавшийся, потолок. Меня не мучила утренняя такая привычная боль в спине, телом я не чувствовала своего удобного ортопедического матраса, поэтому недовольно поморщилась, поворачиваясь на бок, в мыслях я провела параллель с кроватями в детском саду.

Я прикрыла глаза и зевнула, думая, что нахожусь в безопасности. Не хочу представлять, как выглядело мое лицо со стороны, когда безмятежность на нём исказила гримаса страха и ужаса. Я обнаружила, что лежу в хостеле — тут множество одинаковых кроватей, на которых спят девушки. Не значит ли это то, что я нахожусь в притоне?

Хотелось кричать, но я сдержалась, лежа в кровати так тихо, насколько это было возможно. Сердце бешено колотилось в груди, норовя выпрыгнуть куда-нибудь в окно, которое я, кстати, наблюдала над своей кроватью. Это похоже… на комнаты в монастыре.

— Кристина, ты уже проснулась? Мама собирает всех на репетицию, — незнакомая девочка смотрела на меня, видимо, она звала меня, но почему меня зовут Кристиной? Я ничего не помню.

— Прошу прощения? — я поднялась на постели и ужаснулась, это отразилось на моем лице — мои до того пухленькие руки с погрызанными ногтями стали такими худыми, что косточки проступали, а ногти — ухоженные, одно удовольствие на них смотреть. Именно такие руки я видела на просторах интернета в сопливых группах под названием «50 оттенков боли», «эстетика тела» и так далее.

— Тебе опять снились кошмары? — девочка присела на кровать рядом со мной и обняла меня.

— Кошмары? — я прикрыла глаза от боли в голове. Пазлы воспоминаний никак не складывались в общую картинку. Ища ответы в голове, я потеряла волю над своим рассудком и утонула во тьме сновидений, рухнув в руки, как я потом выяснила, Мэг Жири, моей подруге в Опере.

В голове промелькнули воспоминания моего страшного ночного кошмара:

«— Молитвы — ниша для заплутавших душ в астральном измерении, — голос доносится откуда-то сверху.

— Я не молилась, — прошептала я, опустив голову. Силы покинули меня, как только я оказалась в логове мистера Н. Так его назвало мое сознание. Мистер — более уважительное обращение. Н — неизвестный. Утром я мало, что вспоминала из подобных путешествий в осознанных снах и астрале, но сейчас это казалось как никогда реальным.

— Ты искренне желала, дитя, это и есть настоящая молитва, — холодная рука касается моей головы, я забываюсь, закрывая глаза, — чего бы ты хотела больше всего на свете?

В таких путешествиях я всегда лишалась своевольности — я делала то, что первым приходило на ум, руководствовалась решимостью и верой в свою силу, но сегодня трезвость ума была со мной. Я могла поговорить с мистером Н на равных, я размышляла, не парила сгоряча.

— Что будет, если я отвечу на ваш вопрос? — я пытаюсь поднять голову, но неведомая сила тянет вниз, хоть его рука уже и не касается макушки.

— Молитвы смертных всегда слышимы для покровителей, твоё желание стало эпопеей моего интереса, я хочу помочь чистой душе оказаться в сказке и спасти другую, — голос мистера Н внушал мне доверие.

— Позвольте мне… нет… — я не могла подобрать слов, — я хочу быть там, где буду чувствовать себя на своём месте. Мое время не для меня, отправьте меня в прошлое и позвольте прожить жизнь бок о бок с работой мечты, где я смогу дарить людям радость, а себе… мужчину, что сможет любить меня так страстно, что будет готов убить меня и себя, если я покину его. Ни о чем другом я не молю…

— За всё нужно платить, — я перебила мистера Н.

— Значит, вы — дьявол?

— Нет.

— Тогда к чему контракт? — голос усмехается.

— Ты родилась не в том временном промежутке, твоя душа была предназначена телу, появившемуся на свет в девятнадцатом веке, и вы обе это чувствуете, — он не позволяет мне вставить свой комментарий на этот счёт, — ты получишь все, чего хотела, поэтому не пытайся искать пути назад, это станет твоей новой жизнью. Открывается первая страница в главе твоей истории, Кристина Даае, добро пожаловать в «Opera Populaire».

— Ч-что?».

Голос мадам Жири вырвал меня из моих воспоминаний. Я видела свои утраченные года новой жизни — семнадцать лет девушка жила здесь за меня, в голове появились все ее воспоминания, мне удалось сохранить и свои.

— Кристина, как ты себя чувствуешь? — мадам положила на мой лоб белую тряпку, они думали, что у меня жар.

— Всё в порядке, простите за беспокойство, — я прикрыла глаза, пытаясь справиться с бурей эмоций внутри. Мне было жарко, но не от лихорадки — мне было жарко от вожделения и эйфории. Я получила то, чего хотела так долго, но пока не знала, чем придётся заплатить, это пугало, но влекло к себе, в особенности, секреты, что таились в сознании бывшей владелицы этой жизни: молодой виконт и неизвестный воображаемый Голос. Кто на самом деле станет моим избранником?

В этот вечер в «Opera Populaire» не звучала ария Маргариты в исполнении Кристины Дое. Концерт был отменен — ни примадонны Карлотты, ни северной феи Кристины.

Рауль отправился в своё поместье в тот вечер один, так и не узнав в Кристине крошку Лотти. Призрак — в недоумении искал ответы на случившуюся оказию. Куда подевалась его ученица, что должна была «подарить немного небесного голоса» публике?

Триумф не состоялся.

========== Глава 2 ==========

Я провела целый день в Опере, которая являлась моим домом. Моей работой здесь были танцы и песнопения в хоре. Не особо лестно для той, что всегда солировала, но и чего-то большего я не требовала. Сегодня мне удалось получить столько эмоций, сколько я никогда не испытывала, особенно, от работы моих коллег. Хотелось отдельно выделить Карлотту. Мне казалось, что многим на сцене она не нравилась, в моих воспоминаниях прошлой обладательнице этого тела она тоже не нравилась, но любой талантливый человек имеет право на то, чтобы задирать нос и просить похвалы, вести себя странно, а, насколько сильно он это делает, зависит от воспитания и ума. Пока что, по крайней мере, Карлотта казалась мне примером для подражания.

Тёмная ночь опустилась на Париж, в небе зажглись несколько огоньков звёзд, только закончился рабочий день — все побрели к своим гримеркам. Я, повторяя за ними, направилась к своей, которая, между прочим, недалеко от гримерной Карлотты. Мы шли по коридору вместе.

— Синьора, вы прекрасно сегодня пели, мне очень понравилось, — чтобы не идти в тишине, я решила подать голос.

— Неужели? — девушка недоверчиво покосилась на меня, я лишь кивнула, рассматривая ее пестрый грим, — я знаю, но польщена твоей похвалой, — я нахмурилась, отвернувшись от неё. Здесь для всех принято обращение на «вы», неужели она настолько меня не уважает, что решила таким образом оскорбить?

Мне боле нечего было сказать оперной диве, поэтому я ускорилась, сворачивая в коридор — в самом его конце моя гримерная. Почему бы мне не остаться там на всю ночь? Кристина оставалась там, чтобы заниматься музыкой, иногда случайно засыпала на диване, но никогда намеренно там не оставалась. Неужели она боялась слухов в Опере из-за того, что она спит (не одна?) в гримерной, а не в кровати со всеми?

Приоткрыв дверь своим ключом, что лежал в кармане платья, я закрыла ее и замкнула на этот же ключ. Я чувствовала усталость, но была счастлива — сегодняшний день не был особенно насыщенным, однако, я провела его за любимым делом — репетициями, в прошлом мне не позволяли отдаваться с головой музыке, я должна была пойти совершенно другим направлением.

«— Кристин, Кристин…», — от стен отразилось чьё-то мужское пение. На задворках сознания я отыскала нужное воспоминание — это Голос Ангела Музыки. Неужели это правда ангел? Я не была скептиком в этом вопросе, но и логического объяснения Голосу не нашла.

— Ангел? — я обратилась к нему, как Кристина обращалась раньше.

— Доброй ночи, моя дорогая Кристина, — казалось, Голос стоит прямо передо мной, но я его не вижу, может, он всё время был у меня в голове? — как вы себя чувствуете? Ангел волновался за вас, — мои щёки окрасились в розовый цвет. Было так приятно то, что очень многие за меня здесь пекутся… и этот прекрасный Ангел… Голос — один из моих хороших друзей, что за меня переживают.

Друзей ли? Может, это тот посланник, что должен подарить мне настоящую любовь?

— Не стоило волноваться за меня, — я посмотрела на себя в зеркало, слегка улыбаясь своему отражению, — вы, право, решили, что я заболела, раз «Фауста» отменили?

— Именно так. Что-то другое заставило вас не выйти на сцену? Мне казалось, мы плодотворно позанимались перед вашим запланированным триумфом, — Голос говорил расстроенно. Неужели он так опечалился тем, что не услышал меня вчера?

— Я чувствовала себя очень плохо, не физически… мне было так одиноко и грустно, что я запуталась, — я понимала, что мое оправдание звучало странно, но не страннее Голоса, говорящего со мной из стен… или все-таки моей головы?

— Ваш Ангел всегда чувствует себя одиноко, когда вас нет рядом, Кристин. Хотите остаться сегодня со мной? Ангел постарается улучшить ваше настроение и развеять грусть, — Голос, казалось, подошёл так близко, что я могла бы коснуться его своей рукой. Кто же говорит со мной? Эта загадочность так и будоражили мое сознание, что я была готова делать всё, что скажет мне этот таинственный Ангел.

— Я с радостью останусь со своим Ангелом! — я закусила нижнюю губу, раздумывая над своим предложением, которое хотела озвучить.

В моём мире мою музыку никто не воспринимал всерьёз, мало, кто хотел работать на износ, чтобы вложить душу в общий дуэт. Было невозможно найти поющего парня — один слишком слаб, чтобы петь серьезные произведения, второй — лгун, третий — смеётся над оперой, четвёртый — не видит смысла в музыке, а поёт ради славы. Ангел же всегда сам настаивал на их дуэте, так, может, стоит попросить его что-нибудь спеть со мной?

— Ангел, спойте со мной, пожалуйста, мне очень нравится петь с вами в дуэте.

— Вы не представляете, насколько делаете своего Ангела Музыки счастливым, когда говорите эти слова. Наденьте ремень, и мы можем начинать, — я на секунду опешила, а потом вспомнила, что ремень используется для дыхания.

Я затянлуа его у себя на животе, Ангел три раза постучал по стене, и мы запели. Наши голоса сопровождались аккомпанементом скрипки и фортепиано, понятия не имею, как я уснула, но во сне точно слышала прекрасную колыбельную.

***

«Я сидела на стуле в светлом кабинете. Солнечный свет из просторных окон слепил мне глаза, поэтому я щурилась. В моей голове звучал чей-то голос на французском языке, я не понимала девушку, что вторит мне одну и ту же фразу в голове: «Je ne peux pas vivre sans mon ange, ramène-moi! personne ne croit qu’il existe, mais je sais que c’est dans ma tête.»*

Можно сказать, что мое незнание французского в своем бывшем теле помогло мне, иначе бы после услышанного я вряд ли относилась к Ангелу, как к доброму и простодушному духу, что помогает мне. Я бы боялась его словно смерти, раз Кристина сходит с ума.

— Полина, расскажите подробнее, что вам говорит ваш Ангел? — я повернулась голову на звук, в дверях стоял мужчина, который говорил со мной. Кристина молчала, морщась от отвращения к нему. Ей не нравилось, что она была здесь. Интересно, что она уже успела натворить, за что ее отправили в диспансер?

— Виновата Полин! — кричала девушка, вырываясь, моя голова начала кружится, я прикрыла глаза, а очнулась уже в знакомом мне кубе.

— Кристина Даее, ваша душа удачно прижилась в этом теле. Вам понравилась новая жизнь? — мистер Н сидел на стуле, разглядывая меня сверху.

— Я мечтала о такой сказке, в которой вы меня поселили. Что значило то видение с моей бывшей жизнью? — я боялась, что он отправит меня обратно. Возможно, я сойду с ума, если потеряю возможность петь в театре и своих новых друзей.

— Хотел показать вам, чем заплатила душа настоящей Кристины за это путешествие, — он пожал плечами. Эти простые слова вызвали у меня страх, по спине распространилась пульсирующая боль, — как думаете, какая плата уготована вам?

— Не имеет значения, если это будет не смерть. Мне всё нравится, и я готова заплатить за эту жизнь всем, что у меня есть. Скажите только… прошу, с кем из людей в моей новой жизни я свяжу судьбу?

— Ты спрашиваешь у меня? — мистер Н усмехнулся, прикрыв глаза, — в вашей новой жизни, мадемуазель Даае, будет двое мужчин, и вы сможете выбрать. Вы хотите еще встречаться со мной здесь?

— При каждой нашей новой встрече я буду бояться отправиться в свой старый мир.

— Этого никогда не случится, — он покачал головой в разные стороны, — ваш ответ, Кристин?

— Я не против встречаться с вами, когда у меня будут появляться вопросы. Как вы меня услышите?

— Засыпает человек и зовет меня. Мистер Н всегда придет, если перед сном позвать. Искренне желай свиданья, будь само очарование, не груби и не дерзи, правду мне всю расскажи, — голос растворяется в моей голове, и я в страхе распахиваю глаза.»

— Дурной сон, — я тру глаза пальцами, чтобы прогнать сонливость и потягиваюсь на диване. Совсем не помню, как я нашла здесь одеяло и укрылась… я проверила дверь — закрыта. Никто ночью кроме Голоса меня не тревожил.

— Ангел, вы здесь? — в надежде, что я не одна, тихо спросила я, смотря в зеркало перед собой. В нём было мое отражение — немного заспанные глаза и растрепанные волосы, но это выглядело более, чем мило.

Ангел не отвечал. Может, мой Ангел все-таки действительно существует наяву, и мы сможем встретиться?

«Помню я папины сказки, долго я встречи ждала, но Ангел мой появился, и теперь он здесь! В комнате он поёт незримо, мне колыбельные песни. Я так хочу его увидеть, молю услышь, Ангел!»**,— я дивилась чистоте своего голоса, мне хотелось без умолку петь и учиться.

— Я здесь, моя маленькая Кристина, я услышал ваш зов и пришел, — на моих губах появилась улыбка, я подбежала к зеркалу, думая, что он находится за ним.

— Ангел! Это ведь вы накрыли меня одеялом сегодняшней ночью? Я помню колыбельную… — я с улыбкой рассматривала себя в отражении, надеясь рассмотреть там своего Ангела Музыки. Если я и дальше продолжу разговаривать с зеркалом, сама приму себя за сумасшедшую.

— Простите меня, я не смел касаться вас, но не мог видеть, как вы мерзнете, — Ангел будто подумал, что я хочу отсчитать его за это, но мне хотелось его обнять. В моей душе роились исключительно теплые чувства к этому неизвестному. Может, если это он меня укрыл… Ангел окажется человеком? А что, если под маской Ангела прячется Рауль? Красивый и богатый виконт в дополнении с божественным голосом и таинственным образом — это лучших подарок Небес… почему же тогда он прячется за образом Ангела?

— Вы лишь хотели спрятать меня от холода, спасибо! Ангел, прошу, откройте мне тайну: как я могу вас увидеть?

— После вашего триумфа я открою вам тайну.

— Триумфа? Где?

— В «Фаусте» сегодня роль Маргариты, моя дорогая, ваша, — я прижала ладонь ко рту. Как же так? Хористке… главную роль?

— Не удивляйтесь, Кристина, вам пора подарить немного своего прекрасного голоса публике.

— Ангел… вы волшебник! — я бегу к шкафу, выискивая там нужные вещи, что переодеться, — вы придете посмотреть на меня?

— Непременно. Я буду сидеть в пятой ложе на первом ряду. Смею покинуть вас, моя дорогая, подарите своему Ангелу удовольствие сегодня вечером!

— Спасибо… — я шепчу то в пустоту, Голос пропал, давая мне привести себя в порядок. Неужели это правда происходит на самом деле? Если Ангел — Рауль… это многое объясняет! Виконту позволено здесь всё, в его полномочиях поставить меня на главную роль.

***

Я стою за кулисами среди кучи артистов. Многие недовольны моим пребыванием рядом с ними, например, Убальдо предпочел бы видеть рядом с собой Карлотту, нежели меня, серую мышку, что по воле случая заняла ее место.

Сегодня на репетиции произошел очень странный случай — декорация едва не убила солистку, а после мадам Жири учтиво предложила выслушать меня. Откуда ей было знать, что мне даёт уроки Ангел Музыки? Я не скрывала этого от Мэг, но она не могла рассказать своей маме об этом… или могла? Может, мадам тоже знакома с моим Ангелом?

— Мадемуазель, — Убальдо кивает мне в сторону сцены, я, не спеша, ступаю по древесине на сцене, звук от моих туфелек эхом разносится по театру, я начинаю петь.

«Так говорить, учтиво, вежливо, как он! Вельможа лишь умеет…» — я смотрю в пятую ложу, она занята мужниной… там был Рауль. Неужели… мой Ангел — это и есть Рауль? А сейчас он решил открыться мне? Если нет? Я буду выглядеть глупо.

«Мой Бог! Сколько богатств! Какие жемчуга, уж не во сне ль я это вижу?» — я одариваю Рауля улыбкой, надеясь на то, что моя догадка верна, остается лишь вновь услышать его голос, только бы он пришел ко мне сегодня! Пришел бы! Тогда бы я точно разгадала загадку с таинственным Голосом.

Я прикрываю глаза, ария возносит меня выше Небес, я настолько прониклась своей ролью, что была не в силах противостоять чувствам, пылающим в груди.

«Ах, если б в миг такой, он был бы здесь со мной!» — пусть мой Ангел будет со мной сегодня. Рауль, это ведь ты?

«Маргарита, это не ты! Все было и пропало, но чудный миг настал!» — моя душа словно парит по залу, как и голос, что слышен в самых отдаленных уголках нашей Оперы.

«Королевой ты стала!» — я чувствую, как оркестр доигрывает концовку и без сил падаю в руки Фауста, которого играет Убальдо.

***

Я никогда не чувствовала большей свободы в душе, чем сейчас. Не многие люди по-настоящему понимают, что такое свобода. Думают, что свобода — это, когда сам по себе и тебя ничто не держит, ты можешь идти куда угодно, когда захочешь. Свобода — это, когда ты поёшь так, что весь зал рыдает и видит, как твоя душа возносится на Небеса, где ей и положено быть в такие моменты. Твой персонаж умирает и отпускает тебя, а ты падаешь без чувств, отдавая ему все свои силы для того, чтобы его дух смог отправиться выше облаков.

— Крошка Лотти, — я открываю глаза и вижу перед собой лицо Рауля. Если это лицо моего Ангела Музыки, я готова любоваться им вечно, — крошка Лотти спрашивала, что же я больше всего люблю? И отвечала: кукол или туфли…

— Пикники на чердаке! — радостно прошептала я, улыбаясь Ангелу. Он пришел ко мне в гримерную, это он… но почему же голос Рауля не похож на голос Ангела?

— Мы рассказывали друг другу страшные истории… — Рауль проводит рукой по моей щеке, я смущенно улыбаюсь и приподнимаюсь, садясь на диване.

— Папа играл на скрипке, и нам всю ночь напролет… — я начала петь, — «Ангел Музыки сладко песни поет, Ангел музыки сладко песни поет…». Я всё помню, Рауль! — я обняла его, а вместе с тем услышала, как от стен отразился вздох. Я обнимаю не того?

— Ты прекрасна, Лотти, я всегда вспоминал о тебе, пока был в экспедиции, — я задумалась, вспоминая, как в детстве он рассказывал бывшей владелице моего тела, что он будет моряком. Всё-таки стал им.

— Рауль, когда мой отец умер… он послал мне Ангела Музыки, представляешь? — я улыбалась, надеясь, что несмотря на несоответствие в голосе, Рауль окажется тем самым, но он лишь рассмеялся. На моем лице отразилось непонимание и разочарование. Я обнимала не того. Кто же тогда мой гений? Мой маэстро, вы обманули меня?

— Да, конечно, — он встал с пола и пошел к выходу, — я велю подать экипаж, собирайся, крошка Лотти! — Рауль вновь усмехнулся.

— Нет, Рауль, Лотти никуда не поедет, — девушка слегка рассмеялась с того, что повторила обращение к себе в третьем лице, как это делал Ангел. Смотря в зеркало, ей показалось, что ей ответили смешком, скорее всего, правда просто показалось…

— Ох, крошка Лотти, ты ничуть не изменилась, не задерживайся, — он захлопнул дверь, не услышав мое протестующее: «Рауль, нет!».

— Кто этот мальчишка? — я вздрогнула, услышав Голос позади себя. Нет, этим Голосом был не Рауль. Я ошиблась.

— Мой Ангел, он всего лишь друг из детства, признаться, я по ошибке подумала, что это были вы, простите мне мою глупость… — я расстроенно опустила голову, рассматривая свои босые ноги.

— Вам ни к чему винить себя. Расскажите подробнее об этом парне, — он не просил, Ангел требовал. Начиная рассказывать всё в сухих подробностях, я заметила, что он спрашивает не из любопытства, он ревнует.

— Мой Ангел, неужели вам интересно слушать про человека, который остался для меня в прошлом? — я была готова поклясться, что он торжествующе ухмыльнулся, — вы обещали мне открыться сегодня… и прийти на моё выступление. Мой Ангел, вы меня обманули?

Ответа долго не было. Всё стихло.

Я смотрела в зеркало, мне казалось, что внутри него кто-то стоит, кто-то кроме меня… это был человек! Высокий человек в костюме и белой маске, скрывающей все его лицо, даже губы, единственными отверстиями в этой маске были отверстия на глазах. Кто, черт бы меня побрал, Ангел Музыки? Что скрывается за этой маской?

— «Судьбой ты прикована ко мне, иди же к своему Ангелу Музыки», — он протянул мне руку через зеркало. Я, завороженная, медленной поступью пошла к нему. Он пел, пел так, как не пел никто и никогда. Его голос звучал внутри меня, заставляя меня повиноваться.

— «Музыки Ангел, ты мой венец славы! Музыки Ангел, открой мне все тайны, кто же ты, мой Ангел?» — я вторила ему в ответ и, коснувшись его руки в черной перчатке, была затянута в зеркало. До меня доносился чей-то крик за спиной, но я не хотела его слышать — для меня существовал только он — мой Ангел Музыки, скрывшийся под маской тайны.

Комментарий к Глава 2

*Я не могу жить без моего ангела. Верни меня! Никто не верит, что он существует, но я знаю, что он в моей голове.

**Слова ложатся на песню «Ангел Музыки» из мюзикла «Призрак Оперы».

========== Глава 3 ==========

Комментарий к Глава 3

Я благодарю всех за отзывы! Благодаря им я выкладываю части скорее!)

Он трепетно держал меня за руку. Когда я оказалась совсем рядом с ним, могла коснуться существа из крови и плоти, то есть… передо мной человек. Мужчина подхватил меня в области колен и поднял на руки, я больно сжала его за плечи, закрыв глаза. Тихий взвизг оглушил его, из-за чего Ангел поморщился.

— Вы — Ангел? — он молчал, я крепко держалась за его плечи, боясь, что он меня уронит. Через сто метров я расслабилась, обняв его за шею. Ноги были босые, он в первую очередь подумал о том, что я могу замерзнуть, поэтому взял на руки, — прошу, ответьте мне… — я тяжело вздохнула, втягивая носом его запах. Непонятно, что пахло сыростью и ледяной смертью — он или эти катакомбы? Неужели я сплю?

Ангел опускает меня на землю, а потом вновь слегка приподнимает, чтобы усадить на лошадь. Цезарь из «Пророка», которого украл Призрак Оперы — подсказала мне память. Похищение произошло еще тогда, когда меня не было в сознании этого тела. Получается, что Призрак Оперы, про которого мои подруги плетут небылицы — это мой Ангел? Голос, Ангел Музыки, Призрак Оперы — одно целое, которое было в моих мечтах всё это время?

— Это ведь лошадь театра… Мой Ангел, зачем? — я замечала, как начинаю засыпать в этой темноте. Я чувствовала его руку, она придерживала меня за талию, не давая упасть с лошади — я полулежала на Цезаре, второй рукой он держал повод, ведя лошадь. Мне были видны его золотистые глаза, поблескивающие за маской — они изучали меня, он рассматривал меня, пожирал взглядом, будто не мог никак насмотреться. Что же он хочет рассмотреть в этой темноте?

Ангел Музыки молчал, шел, буравя меня взглядом. Я отвернулась от него, смотря в потолок, на котором в некоторых местах была плесень, ее-то я разглядеть смогла.

— Ангел… — он стягивает меня с лошади и усаживает в лодку, я крепко держусь за ее края, боясь плюхнуться в воду, сонливость как рукой сняло, — вы… — он пристально смотрит на меня, забираясь в лодку. Аккуратно проводит рукой в перчатке по моей голове, словно гладит, стараясь успокоить, я отворачиваюсь от него, закусив губу. Мужчина начинает грести, лодка движется по воде размеренно, поэтому я успеваю всё рассмотреть. По истине завораживающие каменные изваяния и туннели.

Ангел останавливает лодку и, взяв меня на руки, поднимается на несколько ступенек вверх, усаживая меня на диван. Я с удивлением рассматриваю помещение, в которое он меня привел — изысканная гостиная, которая выходит к озеру. Я бы вечно рассматривала здесь все, если бы не Ангел, что припал к моим ногам, вставая на колени.

— Кристин, моя любимая Кристин, — его голос дрожал, я в удивлении уставилась на своего учителя, сжав ткань белой накидки, — я обманул вас — я не ваш Ангел Музыки, мне пришлось им притворяться, чтобы вы не отвергли бедного Эрика.

— Вас зовут… Эрик? — тихо спросила я, рассматривая его маску и фигуру. Высокий и стройный мужчина в черном костюме влюблял меня в себя. Я была не в обиде за обман, но не понимала, зачем он это сделал.

— Вашего Ангела зовут Эрик, Кристин, — я тяну его за руку, чтобы он встал с колен и хлопаю по месту рядом с собой на диване, — я понимаю, что Кристин больше не хочет видеть Эрика, он поступил ужасно…

— Эрик, мы знаем друг друга очень долгое время, вы мой настоящий друг, какая разница — Ангел вы или обычный человек? — я держу его за руку, но он не отвечает, странно реагируя на мои прикосновения — пристальным взглядом, — Эрика обнять я могу, а вот Ангела — нет. Я так давно хотела увидеть вас…

— Кристина не печалится из-за того, что Ангелом оказался Эрик? — я улыбаюсь его манере разговора.

— Нет, Кристина не печалится, — повторяю за ним и тянусь за объятиями, но он резко встает с дивана, поэтому я смущенно краснею.

— Эрик не смеет коснуться Кристин, он этого не достоит, — я расстраиваюсь, он видит это, поэтому протягивает мне руку, я аккуратно касаюсь её.

— Мой Ангел, что за чушь вы несете? Скорее я не достойна говорить с таким гением, как вы, — я обнимаю его, чувствуя, как в груди у него бешено бьется сердце. Эрик неловко обнимает меня в ответ, потом его объятия крепчают, он совсем не хочет меня отпускать, пытаясь впитать этот момент глубоко в своем сознании.

— Кристин, не издевайтесь, Эрик ведь не Ангел…

— Для меня вы будете им всегда, — я отстраняюсь от него, уловив тяжелый вздох Эрика, — почему вы носите маску?

— Кристин ничего не угрожает, пока она не пробует снять с Эрика маску. Если Кристин снимет маску Эрика, ее ждут большие неприятности, — он отходит подальше от меня, отвернувшись. Совсем не догадываясь о том, что в моей душе разгорелось любопытство.

— Почему? Мне очень интересно… я ведь ваш друг, что вы прячете под… — я касаюсь его маски рукой, за что он силой откидывает меня на диван, я шиплю от боли.

— Эрик не хотел обидеть Кристин, но ей не суждено увидеть лица Эрика, её Ангела Музыки, — я хочу вставить слово, но он, склонив голову, начинает петь. Я забываю о том, что может скрывать под маской, ступая за ним по пятам, — «ночь и свет сроднились воедино, ты пришла сюда, чтоб петь со мною… тайна отступает, а музыка играет… слушай, чувствуй, музыку поэта. Слышишь, муза, ты мое творенье? Я не смел представить, что ты придешь ко мне, что покажу я тебе музыку свою, музыку, что скрыта в тьме ночей. Закрой глаза и отправься в мир теней со мной, позабудь все, что было позади. Закрой глаза и начни со мной… парить! Только так… ты будешь принадлежать лишь мне… »*, — его руки ложатся ко мне на талию, разворачивая меня к себе спиной. Он гладит меня, а я поддаюсь этим порочным ласкам, не в силах совладать с собой, когда он поет. В голове лишь одна мысль: «не останавливайся, иначе я умру, Эрик!». Неужели это именно тот мужчина, что был уготован мне? Чем же я тогда заплачу? Слушать и говорить с ним — одно удовольствие, он чертовски красив и загадочен, отчего всё сильнее хочется быть с ним, чтобы разгадать загадки его души.

— Моя любимая, вы делаете своего Эрика счастливым, он никогда не забудет этого, — я томно выдыхаю, когда его рука гладит мои волосы, он и не представляет, как мне сейчас хорошо.

— Вы очень красивый, Эрик, мне кажется, что вы мне нравитесь, — Эрик грустно улыбается, но я не понимаю, почему… неужели он не рад, что его чувства взаимны?

— Эрик не достоин того, чтобы его любили ради него самого, — он отстраняется от меня, чувство окрыленности пропадает, какая-то пустота в груди приходит на смену, как тогда, когда я пела Маргариту…

— Ради него самого? — я пытаюсь понять, что это значит.

— Ради него самого, — повторяет мужчина и идет в сторону какой-то из комнат, — вы хотите посмотреть мою комнату? В ней есть много чего любопытного, — он переводит тему, я лишь киваю, ступая к нему. Мужчина садится на колени и обувает мне на ноги черные тапочки, они мне большие, видимо, принадлежат ему. Это так необычно, когда мужчина сам тебя обувает, словно относится к чему-то хрупкому — я наклонюсь, чтобы обуться и разобьюсь из-за этого «тяжкого труда».

— Спасибо, — я думаю над тем, стоит ли входить в его комнату. Он приоткрывает дверь, выставляя руку вперед. Мой Ангел… нет… Эрик не такой человек, чтобы воспользоваться моей слабостью. Настолько галантный, что не станет трогать меня, пока я сама не попрошу. А когда я попрошу? Он собирается на мне жениться? Почему я думаю о свадьбе с человеком, о котором так мало знаю?

Я захожу в комнату, чтобы не нервировать хозяина дома своей нерешительностью. Первое, что бросается в глаза — это гроб. Настоящий гроб, при виде которого я попятилась назад, упиревшись в грудь Эрика. Он отстранился.

— Эрик? Тут гроб…

— Я в нем сплю, — он прикрывает дверь и проходит в комнату, рассматривая меня. Я была напугана, и ему это не совсем нравилось.

— Простите мою любопытность, но почему вы спите в гробу?

— В жизни ко всему нужно привыкать, даже к вечности, — я хмурюсь, но принимаю его ответ достаточным для моего понимания. Каждый вправе сам выбирать себе постель…

— «Торжествующий Дон Жуан»? Моцарт? — я захотела похвастаться своими познаниями в музыке перед Эриком (да, я не хотела вспоминать о том, как он растягивал мой диапазон голоса с фа второй октавы до ми третьей, не хочу вспоминать этот позор!), но он лишь брезгливо мотнул головой.

— Нет, это мой «Дон Жуан», я начал его двадцать лет назад… и как только я его закончу, я умру, забрав свою работу с собой, — он взглянул на ноты, я тоже посмотрела на них — нотные листы, исписанные красными чернилами небрежным почерком.

— Я бы не хотела, чтобы вы умирали… — тихо шепчу я, косо поглядывая на него.

— Ох, не волнуйтесь за судьбу Эрика. Я работаю две недели, а потом отдыхаю годами.

— Сыграете мне его? — я была не уверена, что он согласиться.

— Нет, вы не готовы к прослушиванию такой музыки. Моцарт писал своё произведение под впечатлениями от своевольной жизни, мой же «Дон Жуан» — порождение губительных чувств, — он аккуратно берет меня за руку и ведет обратно в гостиную, я все еще оборачиваюсь, смотря на таинственный клавир, — понимаете, моя дорогая Кристина, есть музыка, которая испепеляет человеческую душу, ломает ее настолько сильно, что после он уже не может петь чистым небесным голосом, как у вас. Я не хочу, чтобы вы потеряли себя, Кристина. Если хотите, я могу сыграть вам Моцарта так, что вы расплачетесь. Лучше пойдемте споем оперу, — он приглашает меня присесть на диван, я послушно сажусь на мягкую мебель, раздумывая над тем, чем же отличается его «Дон Жуан» от моей «оперы». Сказано им это слово так небрежно, что я хмурюсь.

Мы поём вместе, его голос вновь изменился до неузнаваемости — бас превратился в тенор, что так несвойственно людям. Какие же еще секреты ты таишь в себе, Эрик? Он стоит спиной ко мне, я поднимаюсь на диване и обнимаю его со спины за шею, мужчина тяжело дышит.

Мне было жаль. Если бы я только знала, что меня ждёт!

Сорвав с него маску, я быстро спрыгиваю с дивана и смотрю ему в лицо. О, ужас! Ужас! Моё собственное лицо исказила гримаса ужаса, и я заверещала так громко, что испугалась своего крика. Маска Эрика падает на пол из моих рук, а он, задыхаясь от возмущения, хватает меня за волосы, поднося к своему лицу. Я кричала от боли и страха, вырываясь из его рук.

— Прошу, отпусти! — я жалобно молю, глотая соленые слезы, бегущие по лицу. Его лицо ужасно — передо мной самый настоящий труп. Местами обгорелая кожа, но в основном она почерневшая, натянутая на кости, глаза большие и впалые, у него нет носа, а на верхней губе порез с образовавшимся шрамом. Глаза, их золотой блеск во тьме, всё в нем внушало страх!

— Я прекрасен, правда, Кристина?! — его губы не шевелятся, складывается впечатление, что его голос звучит откуда-то из горла, — тебе было мало слышать Голос, ты хотела увидеть его! Смотри же, смотри! — он больно тянет меня за шею, заставляя стоять. Я плачу и закрываю глаза, — вы, женщины — слишком любопытные!

Он оставляет меня стоять на месте, отходя на шаг, — женщины — слишком любопытные! — он вторит одно и то же, свист вырывается из его горла, какие-то ругательства, он вновь приближается ко мне, и я не в силах закрываю свое лицо руками.

— Та женщина, что увидела лицо Эрика, навсегда связана с ним! Теперь ты останешься со мной, Кристина! Смотри! Посмотри на своего мужа! — он отрывает мои руки от лица, заставляя смотреть прямо в его глаза. Глаза, что готовы убить меня, — теперь ты моя! Тебе суждено любить меня вечно! Я хорош, да? Вот он — Торжествующий Дон Жуан!

— Остановись, прошу! — я падаю ему в ноги, опуская голову, не в силах сдержать свои рыдания. Мне никогда не было так страшно — перед закрытыми глазами снова его лицо, я чувствую, как он дергает меня за волосы и наклоняется к моему лицу — наши губы разделяет насколько сантиметров.

— Посмотри на Эрика, Кристина! Посмотри, кто любит тебя! Ходячий труп, — я машу головой в разные стороны, вырываясь, он не отпускает меня, — я велю расширить гроб, когда наши отношения будут подходить к концу, и ты ляжешь туда вместе со мной! Теперь ты — моя жена! Гляди же, гляди в лицо Эрика, Эрик — твоя судьба. Думаешь, что это тоже маска? Моя голова — маска? Сорви же ее, Кристина, как сделала это с другой. У тебя есть свои руки, но тебе не хватает сил? Ничего, я дам тебе свои, давай же, сорвем маску вместе! — он тянет мои руки к своему лицу, заставляя меня царапать его плоть. Боже, спаси меня от этого ужаса! Я не могу терпеть этого, я умру! — посмотри мне в глаза, ты плачешь, Кристина, это нормально, я тоже плачу по тебе! Из-за любви к тебе плачет труп, — он крепко держит меня, я смирилась, перестав дергаться, — когда ты думала, что я — красив, ты могла вернуться к бедному Эрику! Но теперь ты оставишь его! Ты не вернешься, я знаю! Теперь ты знаешь мой секрет, Кристина, и ты не сможешь смотреть на меня без страха… — он плачет, как и я, — даже отец не мог смотреть на мое лицо без страха, а мать подарила Эрику его первую маску, лишь бы не видеть его!

Он отпускает меня и направляется к своей комнате, падая около нее на колени. Я едва не падаю в озеро, пятясь в страхе от него назад. Мне страшно, я в ужасе даже от его обессиленного лика — он ползком ушел в свою комнату, закрыв дверь. Я подскочила на ноги и помчалась прятаться в другую комнату, под одеяло. Больше некуда. Только он может вывести меня наверх…

Это и есть та цена, что мне нужно заплатить… ?

До меня доносятся звуки играющего органа из соседней комнаты. Теперь я понимала, что имел ввиду Эрик, когда говорил про эту музыку и так брезгливо называл оперой. Я лежала на полу, меня разрывало изнутри от испытываемых чувств. Слезы вновь катились из моих глаз, но теперь не из-за страха, а из-за музыки — я слышала, как Эрик бьется о холодные стены своего собственного изуродованного Ада. И вот… что-то новое, симфония, поразившая моё сознание — страдание взметнулось ввысь и взглянуло в лицо красоте. «Торжествующий Дон Жуан» закончен.

Я подскочила на ноги и рванула к дверям его комнаты. Эрик встал с места, но не смотрел на меня.

— Я поступила отвратительно по отношению к вам, не стоит скрывать лицо от меня! И если хоть раз я отвернусь от вас, то знайте, это будет от признания вашего гения! — он повернулся ко мне, а потом упал на колени, целуя края моего платья, пальцы моих рук. А что я? Я отвернулась. Мне страшно. Его лицо отвратительно…

Я опускаюсь на колени рядом с ним и обнимаю его. Он прижимает меня к себе так сильно, что я закусываю губы. Я еще не была до конца уверена в том, что привыкну к его лицу, но выхода у меня не было.

========== Глава 4 ==========

Комментарий к Глава 4

Меня очень радуют отзывы! Спасибо четверым комментирующим! Ради вас выпускаю главы:3

«- Как прошёл день, Кристина Даае? - издевательски спрашивал Н, рассматривая меня. Как только моя голова коснулась подушки, я забылась во сне.

— Почему вы заставили меня пережить этот ужас? Почему вы заставили пережить… его этот ужас? Я до сих пор вижу его лицо перед глазами, кто он такой? — я не могу плакать во сне, но, будь я наяву, не сдержалась бы.

— Человек, который очень любит тебя, в первую очередь, — мистер Н выставляет руку вперёд, призывая меня к молчанию, — любит так сильно, что готов убить себя и тебя, если ты покинешь его — это твои слова.

— То есть… если я уйду, он убьёт нас? Неужели я не могу сбежать?

— Если ты действительно хочешь убежать после всего этого, то я ошибался в том, что стоит отправить тебя в прошлое, ты не достойна этого человека».

Я открываю глаз. Устала. Совсем не выспалась.

— Боже… — я пытаюсь встать с постели, но вместо этого перекатываюсь к краю, закрывая глаза. Меня вновь принимает в свои объятия царство Морфея. Не знаю, сколько я проспала тогда, но, когда проснулась, услышала, что за дверью кто-то активно ходит туда-сюда и напевает мелодию, похожую на такую, что я слышала в детстве…

Спору нет — за дверью Эрик, но готова ли я увидеть его снова?

«Ты не достойна этого человека», — пронеслось мыслью у меня в голове. Мистер Н был полностью прав. Мне было так мерзко от себя самой, что я не хотела выходить, но меня пугали эти шаги. Наверное, он очень долго меня ждёт, но не заходит… почему? Видимо, слишком ценит мое лично пространство.

Я встаю с кровати и тихо иду к выходу из комнаты, решив сделать вид, что не слышала шагов и песни, только проснулась.

Открыв дверь, я почувствовала, как коснулась ей Эрика, он вышел из-за неё, рассматривая меня.

— Доброе утро, Эрик, — я улыбалась ему, не думая о том, что вижу перед собой. Стараюсь не замечать того, что его лицо не похоже на человеческое. Пусть мне оно не нравится, не обязательно сразу к нему привыкать, можно полюбить душу, тогда внешность перестанет быть омерзительной (так говорили мне сопливые романтические истории, но так ли это на самом деле? Сможешь ли ты привыкнуть к уродству?).

— Доброе утро, Кристина, — он вновь оглядывает меня с ног до головы, — я думал, у вас было время, чтобы привести себя в порядок, я очень долго вас ждал, даже успел сходить по магазинам, — я смущаюсь его словам, а потом краснею от негодования — сплю, сколько захочу! В моей голове мелькает фраза: «я же терплю твоё лицо, терпи и ты мою лень.». Я была готова разорвать себя на части из-за таких мыслей. Как я смела так думать? Я ужасна.

— А я не виновата, что полночи бодрствовала с вами, мне нужно больше пяти… шести часов? Сколько вы спали? — я скрестила руки на груди, Эрик протянул мне пакет.

— Вы правы, Эрику стоило вчера уложить вас спать пораньше и не пугать, — я беру пакет, и он уходит от меня, давая время переодеться.

— Спасибо… — шепчу я, возвращаясь в свою комнату. Мне показалось, что действительно не стоило выходить к мужчине в таком виде, да ещё и с такими детскими обидами.

В пакете были красивые тетради, чернила, перо, немного шоколада, платье, белье и… красивая красная роза. Я вновь испортила его сюрприз. От ощущений собственной никчемности я шмыгнула носом, игнорируя желание пустить слезу и стала приводить себя в порядок.

Из гостиной доносилась музыка — Эрик играл отрывок из «Свадьбы Фигаро», это была кавантина Барбарины, с которой мы начинали с ним заниматься.

Я надела новые вещи, купленные Эриком, и решилась выйти к нему. Он перестал играть, но не повернулся ко мне.

— Эрик, спасибо за то, что вы мне принесли, — я сажусь рядом с ним на стул у стола, где лежала скрипка, — роза очень красивая.

Он поворачивает голову в мою сторону, тянет руку, желая коснуться моей щеки, но вместо этого делает так, что в его руке волшебным образом появляется та роза, что была у меня в пакете.

— Я хотел подарить ее вам сам, но вы были не в настроении, — я принимаю розу, не в силах сдерживать улыбку, — хотите позавтракать… точнее уже пообедать, Кристина?

— Да, конечно… Эрик, простите меня за такой вопрос, но… когда вы проводите меня обратно в театр? — Эрик замирает на месте, сжимая кулаки.

— Кристина хочет вернуться в людской мир, потому что Эрик ей настолько противен? — он поворачивается ко мне, пытаясь коснуться, обнять, но вместо этого оседает на колени и упирается головой мне в ноги,держа в руках ткань платья, — не оставляйте бедного Эрика одного, моя дорогая Кристина. Эрик умрет от любви к вам!

— Я не собиралась! Встаньте! — на моих глазах наворачиваются слёзы, когда он падает на колени от безысходности, — на сколько дней вы приглашаете меня погостить у вас? — я будто вижу, как блеснула золотом радужка его глаза.

— Пять дней, — он ответил настолько быстро, будто готовился к этому вопросу.

— Пять дней? Почему?

— За пять дней Кристина привыкнет к Эрику и перестанет его бояться, она забудет, что видела под маской и вернётся к нему, — он молчал, смотря мне в глаза, — вернётся по доброй воле и не оставит его.

— Я с радостью погощу у вас пять дней, — соглашаюсь я. Медленно подойдя к нему, я с нежностью обнимаю его, снова чувствуя, как быстро бьется его сердце.

Он такой же человек, как и я, такой прекрасный внутри, но необычный снаружи. Прошу, Боже, дай мне сил справиться с этим и привыкнуть к нему!

— Если вы делаете это из жалости, то не стоит, — и тем не менее он обнимает меня в ответ, — Эрик не дурак.

— Да, вы далеко не дурак, Эрик, — я крепче обнимаю его, а потом отстраняюсь, держа за руку, — я думаю, мы вчера достаточно объяснились друг с другом — если я что-то делаю, то только по своей воле.

Он только кивнул и повёл меня в сторону кухни. На завтрак у нас были раки. Эрик не ел. Я странно косилась на него — он на меня. Было страшновато.

— Почему вы не едите? — я отрываю клешню от рака, откладывая ее в сторону, чтобы позже съесть.

— Не хочу пугать вас, — он отворачивается к еде, я понимаю, что он голоден.

— Прошу, перестаньте. Мой Ангел, если вы не станете есть вместе со мной, я подумаю, что вам противно есть, когда я нахожусь рядом с вами! — я не собиралась так думать, просто понимала, что после этой женской хитрости он приступит к еде, потому что просто не поймёт — серьезно я говорю или нет. Женщины чертовски непредсказуемы. Эрик берет рака в руки и приступает к еде.

Мне пришлось трапезничать молча и не смотреть в сторону своего суженого. Я не могла смотреть, как он облизывается на этих злосчастных раков, но смотреть, как он их ест — отдельный вид пыток.

Я скоро привыкну.

Из-за деформации рта половина его пищи вываливалась на тарелку. Аппетит пропал. Я с наигранной улыбкой утёрла рот и потянулась. Вдохнув больше воздуха, я посмотрела на него и улыбнулась. Он улыбнулся мне в ответ, протерев рот.

— Всё было очень вкусно, спасибо, — я не собиралась вставать, пока он не доест.

— Благодарю за совместный обед. Я никогда ни с кем не трапезничал, — он встал с места и забрал все тарелки, относя их в мойку, — Кристине все нравится?

— Да, мне все нравится, Эрик… почему вы раньше ни с кем не ели?

— Вы первая, кто так успешно скрывает за улыбкой своё отвращение к Эрику. Я вижу, вам неприятно, но вы стараетесь, другие даже не пробовали, — он моет посуду, а я закусываю губу, краснея. Все-таки догадался, — не краснейте, я не виню вас.

— Простите, просто мне нужно время, чтобы привыкнуть, как вы сами говорили. Какие у вас планы на день? — я хотела бы ему помочь с уборкой, но он не дал мне этого сделать, жестами приказав сидеть.

— Мы проведём урок музыки, а потом… будем делать все, что вы захотите, — Эрик подаёт мне руку, помогая мне встать из-за стола.

— Я чувствую усталость, вы не против, если я полежу в своей комнате? — я не вижу на его лице раздражения, но он явно не хочет со мной расставаться. Ему одиноко.

— Кристине противно общаться с Эриком?

— Нет, я устала, правда, просто хочу полежать, — я прижимаюсь щекой к его ладони, она холодная. Он прижимает меня к себе за талию, прикрывая глаза.

— Эрик может спеть Кристине колыбельную?

— Нет, спасибо, я хочу побыть в тишине, — он сжимает меня в объятиях, а потом отпускает.

— Как только отдохнёте, выйдите из комнаты, я буду ждать. Вечером мы можем выпить немного вина и обсудить одну интересную работу, про которую я вам расскажу, — я киваю головой и ухожу в свою комнату.

Эрик тяжело вздыхает, вновь оставаясь один.

***

К вечеру мне пришлось выйти из комнаты и вернуться к Эрику. Он сидел на диване и все это время меня ждал. Сейчас он что-то рисовал на бумаге, я подошла ближе.

— Можно посмотреть? — я кладу голову ему на плечо, заглядывая через него, что он рисует. Эрик выдвигает лист на свет, давая мне его рассмотреть. Там были изображены мы.

Я была очень четко прорисована спящей на кровати, а от него был лишь силуэт в маске.

— Это очень красиво… — я беру лист себе в руки, чтобы детальнее рассмотреть его творение. В глаза бросается самодельная сцена, стоящая в небольшой куче его работ. На сцене стояла фигурка, похожая на меня.

— Это тоже я? — он кивает в ответ, вставая со стула, — когда вы все это успели?

— Нет ни минуты, чтобы я не думал о вас, — он обнимает меня со спины, осмелев, я откидываю голову назад на его плечо, забывая про лицо. В памяти стёрлись страшные воспоминания той ночи, те разъярённые глаза, остались лишь каркасы этих воспоминаний.

— Эрик, вы настоящий гений, я бы никогда не смогла столько всего сделать, — я слышу, как он втягивает носом (тем, что от него есть) запах моих волос. Я не чувствовала, чем они пахли, но ему нравилось, потому что он уткнулся губами в мои волосы. Интересно, как он дышит?

— По сравнению с вашей красотой всё это становится не таким уж и удивительным, — я поворачиваю к нему голову, встречаясь с ним взглядом — его глаза очень красивы, но это все, что можно отметить в нем, — я люблю тебя, Кристина.

Я молчу, смущенно улыбаясь. Мне нечего ответить — я его не люблю.

— Может, позанимаемся музыкой? — его глаза, блестевшие надеждой, потухли, и он разомкнул объятия, садясь на диван. Мне было его жаль, но я не смогла его обмануть.

— Да, конечно, хотите послушать новости из театра? — я активно закивала головой, присаживаясь рядом с ним на диване. Он разлил токийского вина по бокалам.

— Естественно! — я скидываю туфли с ног, удобнее усаживаясь на диване, Эрик улыбается, а потом грустнеет, не знаю, почему.

— Публика безумно в вас влюблена, Кристина, все хотят видеть вас на сцене через две недели в главной роли… — он гладит меня по голове, я подсаживаюсь ближе, чтобы ему не приходилось тянуться через весь диван, — обещаю, что роль графини в опере «il Muto» достанется вам.

— Но я ведь плохо знаю её, — я попыталась возразить, Эрик вложил мне в руку бокал.

— Для этого вы сейчас здесь, моя маленькая Кристина. Я научу, но прежде предлагаю попробовать это вино. Какое вам больше нравится? — он внимательно следит за тем, как я отпиваю несколько глотков из бокала.

— Я никогда не пила, не знаю, — он улыбается и отворачивается от меня, отставляя бутылку. Как благородно, боится меня споить.

— Вам хватит бокала, чтобы насладиться его вкусом, — я киваю в ответ и залпом выпиваю весь бокал. Конечно же я знала, как нужно пить вино, в своём мире пила, но мне было очень интересна реакция Эрика. Он выхватил у меня из рук бокал и заставил что-то съесть, принеся с кухни, — нельзя так пить вино, Кристина. Неужели вы правда ни разу ничего не пили?

Я качаю головой в разные стороны. Практически не вру — Кристина ведь правда не пила.

— Вы совсем ещё ребёнок, — непонятно для кого он это говорит — в укор себе или мне? — давайте займёмся музыкой, пока алкоголь не захватил ваше сознание.

— Эрик, может, лучше завтра? А сегодня проведём это время вместе, вы обещали мне что-то рассказать.

И он рассказал. Рассказывал так, как не вещал мне никто — он шутил, показывал мне фокусы, подходящие к этому рассказу и, в принципе, очень интересно излагал. Мне показалось, что я влюбляюсь в его разговорную речь, которая никак не вязалась с уродливым лицом, эмоции на котором тоже выглядели своеобразно привлекательно.

Не скажу, что вино сильно подействовало на меня, но помогло мне не замечать его уродства. В голове промелькнула мысль, что можно всегда пить, но это не особо практично, так и алкоголиком стать не далеко.

— Эрик, вы так и не рассказали, что случилось с теми часами, — я села на колени перед ним на диване, внимательно рассматривая его лицо. Оно правда перестало меня пугать.

— Моё упущение, — он тянется за мою спину, чтобы что-то достать, как мне казалось, но вместо этого аккуратно подхватывает меня на руки, я смеюсь, — эти часы исчезли. Какой-то человек… дайте мне памяти припомнить… он унёс эти часы, но куда? — он несёт меня в свою комнату, открывая дверь ногой, — ох, вот же они! Эти часы! — я заливисто смеюсь.

— Эрик, вы украли часы из замка?

— Я не украл, я их взял, чтобы потом… вы смогли их увидеть, — он ставит меня на ноги, я могу подойти к часам и рассмотреть их поближе.

— Ну, раз взяли для благого дела — не преступление, — он усмехнулся и, встав позади меня, обнял. Было ощущение, что между нами появляется что-то большее, чем просто отношения, мне хочется крепких объятий, может, уснуть вместе, но он не торопит события, обходясь со мной очень… уважительно и нежно.

— Кристина, хотите завтра пойти со мной на свидание? — он говорил тихо, будто надеясь, что я не услышу. Боится отказа, это заметно.

— Да, хочу, Эрик, — он отстраняется от меня и крепко держит за руки, садясь на стул, — куда мы пойдём?

— В Булонском лесу очень красиво. Я бы хотел показать вам много чего интересного, — я киваю на его предложение.

— Тогда я пойду в кровать, чтобы скорее настало завтра.

— Я могу уложить спать? — я качаю головой в разные стороны, он все равно продолжает улыбаться.

— Спите спокойно, Эрик. Я хочу, чтобы мы оба выспались, — я обнимаю его, касаясь своей щекой его. Очень необычные ощущения — если не знать, какая мерзкая у него кожа, может быть приятно.

— Доброй ночи, Кристина.

— Доброй ночи, Эрик, — я оборачиваюсь на него около двери, он смотрит на меня все время, пока я не уйду.

***

После завтрака мы отправились в Булонский лес. Эрик вывел нас на улицу коротким путём, на улице уже ждал экипаж. Сколько денег ему потребовалось, чтобы отвести меня на это свидание? Как он их зарабатывает? Почему-то только сейчас я об этом задумалась.

— Вы сегодня очень молчаливая, — Эрик сидит напротив меня.

— Вам кажется, наоборот, я в предвкушении нашего свидания, — он улыбается, отвернувшись от меня. Я тоже повернулась в окно.

— Рауль? — я удивленно смотрю на лошадь, что скачет за нами в окне. Рауль тоже заметил меня в карете, выкрикнув «Кристина!», я совсем позабыла о том, что даже такими переглядками доставляю боль Эрику. Он резко захлопывает перед моим лицом окно кареты и рассерженно смотрит на меня.

— Эрик…

— Я это уже слышал. Друг из детства, — он кивает на мои слова, скрестив руки на груди, — как я мог поверить, что вы согласились на свидание со мной ради меня самого? Вы хранили надежду, что увидите своего Рауля!

— О чем вы, Эрик? — я хотела сесть рядом с ним в карете, но он не позволил, сказав, что ему тут тесно.

— Если бы Эрик только знал, как лжива Кристина, он бы не готовил бы ей это свидание.

— Когда-нибудь вы попросите прощение и возьмёте свои слова обратно, — я отворачиваюсь от него, закрывая глаза.

— Кристина, — я смотрю на него, — вы правда не хотели видеть его? И это свидание ради меня самого?

— Ради нас, Эрик, я очень хотела побывать с вами в этом лесу, — немного грустно отвечаю я. Эрик берет меня за руки и подносит к губам, что скрыты маской.

— Я так глуп и слеп, моя маленькая Кристина… простите бедного Эрика… вы все ещё хотите сидеть со мной? — он смотрит на меня, и я киваю головой. Остаток пути мы едем вместе, он обнимает меня одной рукой, перебирая длинные пряди моих волос.

========== Глава 5 ==========

Комментарий к Глава 5

Спасибо огромное за отзывы! Жду вашего мнения по поводу этой главы)

Была ночь пятого дня моего прибывания в обители Призрака Оперы. Мне не спалось. Я рассматривала узоры на потолке при тусклом освещении свечи, стоявшей на тумбочке.

Уже через час он отправит меня домой. Тоски по дому я сильно не испытывала, но и здесь мне находиться было душно — мне нужен был театр, другие люди, с которыми можно поделиться своими переживаниями. Эрику я не могу рассказать, как он меня пугает, я не могу рассказать, что у меня на душе, что у меня болит спина или показать мозоль на ноге, в шутку спросив, что со мной.

С Мэг у нас были доверительные отношения, мы советовались по поводу всего, даже самых неприятных вещей (болезней). Во время больных дней мы тщательно скрывали это, увиливая от репетиций (петь в такие моменты было запрещено, но не скажешь же ты директору-мужчине об этом!). Как о таком говорить с Эриком? Он едва ли знает что-либо о женском теле.

В дверь постучали. Я перевела взгляд на дверь.

— Эрик?

— Кристина просила разбудить ее сутра, Эрик пришёл, — я услышала ответ.

— Спасибо, одну минуту Эрик! Мне нужно одеться, — я подскочила с кровати и накинула на себя нужную одежду, пригладила волосы гребнем и потянулась, — входите, — он вошёл.

— Добро утро, — он рассматривает меня и грустит — не хочет, чтобы я уходила, — Кристин, когда вы придёте в гости к своему Эрику?

— Скоро… — уклончиво отвечаю я, заправляя постель, Эрик, хоть и стоит с расправленными плечами, кажется мне пристыженным ребёнком.

Я ненамеренно усмехаюсь и отворачиваюсь от него, отходя к туалетному столику. Мне было его жаль, правда, но я грезила мечтой скорее уйти отсюда.

Почувствовав на талии руки, я обернулась.

— Эрик? — он больно хватает меня за шею, заставляя смотреть в зеркало, — отпустите меня! — я кричу, дёрнувшись, но он лишь сильнее прижимает меня к столу, держа за горло.

— Когда я снова увижу вас в гостях?

— Через неделю, — шепчу я, боясь его гнева. Он слишком силён по сравнению со мной, у меня нет возможности что-либо сделать.

— Вы сказали через три дня, Кристина? Простите, в моем возрасте слух уже не тот, — поправляет меня Эрик. Мне хочется рассмеяться — музыкант ссылается на то, что у него нет слуха!

— Через три дня, — я согласилась.

— Когда вы находитесь в людском мире, я запрещаю вам… общаться с этим простофилей виконтом! Если хотите встретиться с ним — пожалуйста, у меня в театре.

— Эрик, вы не в праве…

— Я ваш муж, поэтому имею на это полное право, — я раздраженно вздыхаю, ноги немного подрагивают от страха, — вы меня услышали, Кристина? Все встречи с виконтом в моем театре! Если вы ослушаетесь, вы погубите его и себя!

— Услышала, — смиренно шепчу я, он выпускает меня из своих тисков, доставая что-то из кармана. Золотое кольцо.

— Пока вы носите его, мне будет спокойно, — он надевает мне кольцо на безымянным палец, — но как только Кристина снимет кольцо Эрика — её ждут большие неприятности! Наказания Эрика не миновать! Он обязательно узнаёт о предательстве.

Я начинаю плакать, опустив голову.

— Нет-нет, Эрик не хотел обидеть его маленькую Кристину! — он утирает мне слёзы рукой и гладит меня по голове как ребёнка, — вы обещаете быть послушной женой? Тогда Эрику не придётся наказывать вас.

— Обещаю, — произношу я, а в голове только и думаю о том, как бы выйти из этого безвыходного положения. Может, мне сбежать? Какая может быть жизнь с человеком, который не разрешает тебе… хотя… он не разрешает только то, чего боится. Кольцо — знак нашей вечной любви (скорее односторонней и легкой симпатии с моей стороны), а запрет на разговоры за пределами Оперы с виконтом… предосторожность.

— Тогда я могу проводить вас наверх, — он ведёт меня за руку к выходу.

Та же лодка, подвалы, множество коридоров — моя гримерная. Дверь за мной закрывается, и я падаю на колени на холодный пол. Пусть он видит, что я плачу из-за него, делая вид, что его здесь нет! Я делаю ему больно, но ничего не могу с собой поделать — я попалась в его ловушку. Мне остаётся лишь подчиниться.

***

Уже как три дня я работаю над ролью в новой опере, мне дали партию немого любовника Графини. Несмотря на то, что Эрик обещал мне роль главную роль, я не печалюсь — моя не менее прекрасна. Вряд ли Карлотта смотрелась бы на моем месте, она — ведущее сопрано, я лишь замена, что бы не говорил Призрак.

Три дня, а я все ещё ношу его кольцо и не предпринимаю попыток встретиться с виконтом, как бы мне не хотелось. Увы, только он сможет выслушать меня, хотя бы потому, что влюблён. Ему все равно, что льётся из моего рта — песнь или сплетни. Ему было бы очень интересно послушать о слабых местах своего соперника, но я не хотела предавать Эрика. Пусть он и был резок в нашу последнюю встречу, я скучала по его переменам в настроении, голосу, комнате и органу. С ним можно дурачиться, и он тебе ничего не скажет (если в хорошем настроении).

— Кристина, — я обернулась, увидев за спиной мадам Жири, — месьё попросил проводить его к вам, — я встаю со своего стула в гримерной и киваю мадам. В комнату входит Рауль, от неожиданности я оседаю обратно на стул, в страхе осматриваясь по сторонам.

— Крошка Лотти, ты не рада меня видеть? — он подходит ближе, чтобы обнять меня, но я увиливаю, отбегая к зеркалу, чтобы завесить его. Если Эрик увидит, что Рауль здесь — он убьёт его!

— Нет, что вы… — я краснею, не найдя оправданий своему поведению… — здесь нам быть нельзя! Пойдёмте!

Мне нужно было с ним объясниться, но не там, где у Эрика уши и глаза! Кажется, я начала понимать, почему прошлая Кристина не спала в гримерной — она боялась, что Голос за ней наблюдает. Она боялась его из-за того, что он может заметить ее грехи, я же боюсь его за его козни.

— Я не понимаю, Кристина! — он разводит руками в стороны, я призываю его к молчанию и, взяв за руку, скорее веду подальше от Эрика, — Кристина, мне кажется, что вы меня дурите, — он тоже перешёл на «вы», пусть так. Уж лучше он возненавидит меня, чем умрет. Я не отвечала, поднимаясь все выше и выше.

Последним этажом была крыша. Только там я спокойно выдохнула, отпуская руку виконта. Здесь Эрик не будет нас искать.

— Рауль, прошу, выслушай меня… не ищи со мной встреч… — он непонимающе смотрит на меня.

— У тебя есть муж? — он косится на мою руку, где было кольцо, — почему ты… вы сразу не сказали, что вы занятая женщина?

— Потому что… я пыталась рассказать вам про Ангела Музыки, а вы упорно старались затащить меня на свидание!

— Я думал, что ты шутишь. Кто этот Ангел? — он садится на каменное изваяние.

— Призрак Оперы. Он заставил меня обвенчаться с ним, — я слышу стон, доносящийся из-за колоны за моей спиной! Он здесь? Призрак Оперы здесь! О, Боже, от него не скрыться!

— Призрак Оперы? Кристина, это детские сказки! — он смеётся надо мной. Я расстроенно опускаю голову и ухожу, Рауль останавливает меня, хватая за руку, — прости, пожалуйста… расскажи, кто такой этот Призрак?

— Я не могу всего тебе рассказать, Рауль, но… — может, все-таки показалось, и Эрика здесь нет? — я боюсь за тебя. Если Эрик узнает, что я тебе что-то рассказала, он убьёт нас! Тебя… я не хочу, чтобы из-за меня кто-то умирал.

— Призрака Оперы зовут Эриком? — Рауль обнимает меня, я начинаю плакать. Эрик стоит за колонной и слышит наш разговор, я уверена.

— Прощайте, Рауль! — я вырываюсь из его объятий, он бежит за мной, — Рауль, прощайте! — показав ему запрещающий жест идти за мной, он останавливается. Я бегу к себе в гримерку, запираясь там на ключ.

Тишина и темнота в комнате. Может, все это — мое воображение? Эрик не слышал?

Меня крепко хватают за запястья, я понимаю, что это Эрик. Он берет меня на руки, я кричу, вырываясь, но он несёт меня обратно к себе. Сзади я вновь слышу крики Рауля, но он и понятия не имеет, куда я пропала.

— Эрик, прошу, отпустите меня! — я пытаюсь бить его, но он крепко держит меня.

Мне пришлось перестать сопротивляться… ничего не поможет. Мы молчали до того момента, пока он не принёс меня в мою комнату. Я первая подала голос.

— Эрик, я всего лишь хотела уберечь его, он мой друг… если я его и люблю, то как брата! — Эрик разбивает торшер, роняя его на пол со всей силы. Он ударяет кулаком об стену, издавая нечеловеческий рык.

— Тогда почему… почему, Кристина… почему?! — я отскакиваю в дальний угол кровати, боясь смотреть на него. Он в маске, но я помню то лицо, что скрыто под ней, — почему мадмуазель Даае не здоровается с ним, как со всеми? Если бы он был твоим другом, ты бы обняла его! Ты бы обняла его, как и всех! — он тяжело дышит, разбивая старые часы об пол.

— Эрик, я боюсь тебя! Прекрати! — я закрываюсь одеялом, боясь смотреть на него.

— Почему ты увела его с собой на крышу, боясь, что я буду подслушивать?! Почему ты увела его туда?! Отвечай! — он лезет ко мне по кровати, срывая с меня одеяло. Я вырываюсь, но Эрик лишь прижимает меня к кровати своим телом, оказавшись поверх меня, — ты — маленькая… — он ударяет кулаком по матрасу рядом с моей головой, — лживая Далила! — он сжимает мое горло, а потом отпускает, хныкая от боли, — будь проклята! Будь проклята, маленькая змея! — он скулит и рычит, продолжая что-то шептать. Я тихо плачу, зажмурив глаза.

— Кристина, открой глаза, — он просит меня, умоляет, но все равно не слезает с меня, — Кристина, моя дорогая, открой же их, скажи что-нибудь, — я открываю глаза.

— В-вы меня убьете? — я опять плачу, а он, беря меня на руки и, садясь на кровати, начинает успокаивать. На кой-черт мне его спокойствие сейчас, когда он чуть меня не придушил!

— Глупая Кристина… Эрик скорее убьёт себя, чем тебя, — он прижимает мою голову к своей груди, качая меня на руках, — прости Эрика, он не специально, просто очень любит тебя.

— Я больше никогда не буду разговаривать с виконтом, только не нужно больше… — я закусываю губы, утыкаясь носом ему в грудь. Нет, даже если я не смогу его полюбить — перечить не сумею. Он задушит меня, что бы не говорил. Мало ему будет моей смерти, он задушит всех мужчин, что смотрели на меня дольше положенного или говорили вульгарным голосом. Пусть эта их манера обещания — он убьёт всех!

— Можешь разговаривать с ним, он уже знает, что ты в браке со мной… — он поднимает мою голову за подбородок, — но если ты хоть словом обмолвишься о том, что ты знаешь… я убью его. Секреты Эрика никого не касаются, — я дрожу в его руках, боязно заглядывая в глаза.

«— Эрик, ты — монстр… — хочу сказать я, но молчу».

— Как долго вы пробудете у меня, Кристина? — он будто играет со мной. Так быстро пришёл в себя после всего… а я пошевелиться боюсь! Мне кажется, что даже если бы он меня раздел, я бы продолжала сидеть в любой позе, лишь бы не злить.

— А как долго вы позволите мне быть у вас? — я уклоняюсь от точного ответа.

— Через две недели вы играете партию Графини в опере, за день до неё я отведу вас наверх. Вы не против? — он гладит меня по щеке, я киваю головой, — я пойду готовить ужин, а вы отдохните и приведите себя в порядок. В шкафу новые платья для вас, это подарок. Я выбирал сам, — я решаю пропустить мимо ушей то, что играю главную роль. За две недели этот человек может убить солистку оперы, чтобы на ее место поставили меня!

— Спасибо большое, — мне льстят его подарки, я начинаю приходить в норму, забывая о музыке и страхе. Воспоминания об удушении затмеваются новостью о сюрпризе и подарках.

— Я люблю тебя, Кристина, — я молчу.

Он выходит из комнаты, с улыбкой, делая вид, что не замечает моей потерянности.

========== Глава 6 ==========

Когда Эрик выходит из моей комнаты, я заворачиваюсь в одеяло и прячусь в самый дальний ее угол, боясь, что он вернётся и снова начнёт кричать. Меня не пугало его лицо, можно сказать, что к его уродству я привыкла, меня пугало его поведение — он был похож на нездорового человека. Очень странного, а от таких можно ожидать чего угодно. Правда ли, что он не станет меня убивать?

В мою голову стали приходить безумные мысли, как и ситуация, в которой я оказалась — я думала о смерти. Конечно, я никогда не решусь на это, но мысли об этом были. Казалось, что я совсем позабыла, что я не из этого времени, потому что на меня навалилось столько проблем, что я и не думала о прошлом. Постепенно забывались друзья и родственники, словно память специально стирала те воспоминания. Куда ярче были воспоминания Кристины. Моя прошлая жизнь — это сон… которым я забылась после стольких переживаний.

Утром я вышла на кухню, когда услышала, что Эрик уже ждёт меня там. Легче всего было сделать вид, что ничего не было — ни виконта, ни его приступа агрессии.

— Эрик, доброе утро, — я присела за стол, на моем месте уже стояла тарелка с кашей.

— Доброе утро, вы очень красиво уложили волосы сегодня, — я отвожу взгляд, улыбаясь, — приятного аппетита.

— Спасибо. Вы не будете завтракать?

— Пожалуй, не сегодня, — я провожаю его взглядом, когда он выходит из кухни. Так странно — раньше он только и искал время, чтобы побыть со мной. Я встаю из-за стола и иду за ним, он в своей комнате.

— Эрик, все хорошо? — он не отвечает. Я захожу в его комнату, он не одет — у него расстегнута рубашка, — простите… ! — я закрываю глаза, отвернувшись от него.

— О, Боги, Кристина! Мадмуазель, когда же вы научитесь соблюдать хоть какие-то рамки приличия? — он застегивает рубашку, рассматривая меня через зеркало. Я тоже наблюдаю за ним. Мне казалось, что это действительно неприлично, но мы не предпринимаем никаких мер, чтобы перестать пялиться друг на друга, — Кристина?

— Почему вы ушли?

— Хотел отдохнуть, бессонная ночь, — со вздохом отвечает он, ведя меня за руку обратно на кухню, — прошу, посидите тихо и поешьте, я хочу поспать, иначе у меня не будет сил петь с вами.

— Хорошо… — я улыбаюсь чему-то своему на уме. Эрик не выспался. Это мило, — тогда сладких снов! — я целую его в щеку, сильно зажмурив глаза. Эрик прижимает ладонь к своей щеке, придержав меня за талию.

— Кристина… — он в замешательстве смотрит на меня. Может… ему это не нравится?

— Простите, я больше не буду, просто захотелось… чтобы вам лучше спалось, — я смущенно отворачиваюсь от него, но он, придержав меня за подбородок, тоже целует в щеку.

— Нет, мне очень понравилось. Эрик будет счастлив, если вы чаще будете так делать, — я киваю и сажусь за стол.

Начало дня действительно хорошее. Эрик может быть по-настоящему прекрасным, если давать ему то, что он хочет — всего лишь любовь. Он не просит меня спать с ним, делать какие-то отвратительные вещи, он всего лишь хочет, чтобы его обнимали, ухаживали за ним, переживали за него… может, я все-таки смогу ему это дать?

К вечеру, когда Эрик проснулся, мы смогли позаниматься вокалом, он много шутил, а ещё… я никогда не забуду его прикосновений — особенных. Сегодня у меня были проблемы с голосом, я растерялась, начиная неправильно дышать, поэтому он… мне стыдно об этом думать! Как было просто, когда он учил меня этому на расстоянии! Теперь же Эрик нахально нагнул меня, прижав меня к своему паху и заставил дышать, удерживая свою руку у меня на животе. Не знаю, что ему принёс этот процесс, но я прочувствовала все прелести взрослой жизни в такой позе — было стадно. Ему, похоже, совсем была не интересна эта поза, он настоящий преподаватель… раз музыка оказалась на первом месте.

— Вы мне не верите? — я качаю головой в разные стороны, — я построил этот театр, Кристина! Я могу показать вам разрешение на постройку… вот эти колонны, — он подскакивает с места, вставая между колонами, — я взял идею их проектирования из Персии…

— Вы и там были? — я удивлённо смотрю на него. Он кивает, рассказывая про свои путешествия.

Я и не замечаю, как засыпаю, положив голову ему на колени.

***

Я проснулась ночью в поту. Мне снился Эрик — стыдно признаться, что мы с ним делали, но потом… всё вокруг, его спальня… стали переображаться, мы оказались в его гробу, который до того во сне куда-то пропал. Эрик кричал проклятия в мой адрес, крышка гроба захлопнулась, и я проснулась.

Мне нужно было выпить воды, поэтому я посмешила на кухню, зажигая подсвечник.

«— Только бы не разбудить Эрика, — думала я. Он плохо спит уже третий день, мучаясь от ночных кошмаров. Сейчас, вроде бы, уснул.»

Сидя за столом на кухне при тусклом освещении свечи, я задумалась о нем… как он выглядит, когда спит? Имею же я право, как и он, заглянуть всего на секунду!

Незаметно оказавшись в его комнате, уже без свечи, что я оставила на столе в гостиной, я осмотрелась по сторонам. В гробу никого не было… тогда где же он? Неужели ушёл ночью, оставив меня в этих подвалах одну? А если бы мне стало плохо?

— Моя маленькая Кристина, — он шепчет мне на ухо, прижимая к себе за талию.

«— Прямо, как в моем сне, — проскальзывает у меня в голове.»

— Почему вы не спите, любимая? Я едва не придушил вас, — я нервно усмехаюсь. Да, Эрик, это было бы очень эпично — добиться любимый женщины и убить ее.

Неужели я признаю то, что он мне нравится? А как иначе, если мне снится разврат с ним в главной роли?

— Я хотела проверить вас… — я откидываю голову ему на плечо, прикрывая глаза. Он опаляет дыханием мою шею, — вы слышали меня, да?

— Я проснулся, когда вы встали с постели, — он гладит меня по волосам, я прикрываю глаза, чувствуя, что он касается губами моей шеи, — вы переживали за меня?

— Мне очень хотелось посмотреть, как вы спите, — он тихо смеётся, целуя меня в шею. Неестественный звук срывается с моих губ, что-то похоже на стон. Ему это явно понравилось, но я так перепугалась, что вырвалась из его объятий, выбегая из его комнаты, на повороте чуть не падая на пол.

— Кристина… — он пытается догнать меня, но, увидев, что я захлопнула дверь комнаты, разбивает свою скульптуру об пол.

«—Эрик, я позволила лишнего для нас обоих сегодня… но убежала не потому, что вы мне противны, просто это очень рано… — я хотела с ним объясниться, но разговаривала с ним только у себя в голове.».

Я уснула на полу, прислонившись к двери. Спина утром жутко болела.

***

Сегодня Эрик привел меня обратно в театр. К вечеру должны сыграть оперу «il Muto», где я буду играть Графиню. Ее партию мы репетировали все эти две недели моего пребывания у Эрика.

Он изменился за это время — не пытался меня к чему-то принудить, не умолял его любить, лишь изредка излагал свои чувства, дарил подарки и цветы.

— Кристина? — я обернулась на звук в своей гримерной, — Дева Мария, ты жива! — она обнимает меня.

— Мадам Жири, прошу, не волнуйтесь, я была с… — я не могу подобрать нужных слов.

— Ты была с Призраком Оперы, я это знаю, — женщина не выпускает меня из своих объятий.

— Откуда вы знаете? — я удивленно смотрю на неё.

— Виконт поднял всю Оперу на уши… Призрак послал несколько писем — мне, вашему жениху, директорам и Карлотте. Дитя мое, что с тобой было?

— Моему жениху? — я проигнорировала ее вопрос.

— Виконту Раулю де Шаньи? Это ведь его кольцо. Он представился мне, как твой жених! — мадам прижала руки к сердцу, садясь на диван.

— Это кольцо Призрака Оперы, мадам, он подарил мне его в знак нашей любви! — мадам охает, я сажусь перед ней на колени, — мадам Жири, поклянитесь, что никому не скажете! Призрака зовут Эриком, и он прекрасный человек! Очень добрый, милый, обходителен со мной и красив.

— Кристина, будь осторожна с этим мужчиной! — мадам прикрывает глаза, вспоминая, как Эрик предсказал ей, что ее дочь станет на высокую чиновническую должность и тепло улыбнулась, — ты сможешь выйти на сцену?

— Конечно. Мне дадут порепетировать с оркестром?

— Ох, в этом нет нужды, просто ходи за Карлоттой во втором акте, порепетируете с ней за кулисами.

— Карлоттой? — я встаю с колен, идя за мадам Жири, она ведёт меня на выход из гримерной.

— Она сегодня играет Графиню, Кристина, — я грустно улыбаюсь. Видимо, Призрак не всесилен, и мы зря учили с ним эту партию! Мне не грустно, но и не радостно. Эрик очень расстроится тому, что не услышит моего голоса сегодня вечером.

***

— А партию Графини будет исполнять мадмуазель Даае! — меня тянет за руку месьё Ришар, показывая публике. Я в страхе смотрю по сторонам, ища Эрика. Клянусь, он только что был там, наверху! Вы, слепые люди, тут только что был Призрак Оперы! Он же убьёт вас, Бог мой… — а сейчас мы предлагаем вам балет из третьего акта.

— Балет? — дирижер испуганно смотрит на директоров, они не менее испуганно на него.

— Балет, умоляю, давайте балет! — шёпотом вторит Андре, уводя Ришара с собой со сцены.

— Мадам Жири, Эрик… — мадам уводит меня ко мне в гримерку, — умоляю, нужно что-то предпринять! Я знаю его, он… он что-нибудь натворит…

— Тихо. Вдохни воздух, — я вдыхаю, мне затягивают корсет, — выдохни, — я выдыхаю и успокаиваюсь, — всё будет хорошо, мы все в безопасности. Одевайся и возвращайся за кулисы, — я киваю ей, наблюдая за закрывающейся дверью.

Смотрю на себя в зеркало и вижу, как бледнею. Смогу ли я петь сегодня?

— Кристина, я могу войти? — я вижу в дверях Рауля. В этот момент я окончательно теряю контроль над собой.

«— Эрик всё видит! От Эрика не уйти! Остерегайтесь Призрака Оперы! — эхом звучит у меня в голову».

— Рауль, уходите! Не сейчас, у меня опера! — я захлопываю перед его лицом дверь.

Судорожно вздыхаю и падаю на холодный пол без сил, чувствуя, как кто-то подхватывает меня на руки.

***

Возвращаясь домой, виконт шептал различные проклятия в сторону Кристины Даае. Он и не знал, что будет правильнее — ненавидеть ее или любить. Она околдовала молодого парня своей любовью, заставляя Рауля страдать каждую ночь по ней. Парень был готов рвать на себе кожу от ревности к неизвестному мужчине, с которым Кристина поклялась быть.

— О, лживая певица! — виконт не замечает проделанную дыру на ступеньке в главном зале Оперы. Не удержавшись на ногах, виконт падает, кубарём котясь вниз со ступенек.

«—Несчастный случай с виконтом в «Opera Populaire», что предотвратила балерина театра. Он, с тяжелым переломом руки лежит в госпитале, — пишет утренний вестник Парижа». И только Эрик с Кристиной будут знать правду о том, кто действительно подстроил этот несчастный случай.

========== Глава 7 ==========

Комментарий к Глава 7

Поделитесь со мной своими мыслями! Следующая глава очень большая и последняя! Как думаете, чем закончат Кристина и Эрик?

Я собираю вещи и считаю деньги в кошельке.

С момента падения Рауля со ступенек я много думала и решила, что правильнее всего будет навестить его. Пусть он и не знает моей правды, я не могу скрыть ее от него, от пострадавшего. Перед своим визитом я отправила ему письмо:

«Мой дорогой друг Рауль!

Я искреннее сожалею о случившемся с вами несчастье. В какой-то степени в вашем падании виновата и я. Завтра к обеду я нанесу вам визит и поведаю тайну, после раскрытия которой вы, возможно, захотите забыть дорогу ко мне и театру!

С любовью,

Крошка Лотти.»

Подхватив небольшую сумку со стола, я поспешила на встречу со своим другом. Думала ли я об Эрике? Я думала о нем каждую минуту, а думал ли он о моих чувствах, сталкивая Рауля с лестницы?

Уже второй день чувствую сильную слабость, мне явно нездоровиться, вот и сейчас — иду на встречу, а голова все равно кружится. В прошлом я привыкла не зацикливаться на таких простудах — антибиотики спасут. А тут только настойка мадам Жири, медицинская помощь не всегда поможет.

Госпиталь, в котором собирали всех больных — видимость. Может, мне бы и помогли там, но это вовсе не больница. Когда Рауля туда увезли, я задалась вопросом, почему виконт не потребовал отвезти его домой… возможно, это из-за того, что госпиталь совсем рядом с театром. Я дошла до него пешком. Здание небольшое, я осмотрела его со стороны и заметила, право, Рауля в окне! Он помахал мне рукой, я не сдержала улыбки в ответ.

Рауль ушёл в комнату, видимо, готовясь к моему приходу. Я была готова пойти к нему, но крепкие руки схватили меня со спины и усадили в карету. Мне не дали времени издать хоть какой-то звук.

— Уберите руки! — я вырывалась из объятий незнакомца, пока не разглядела в нем Эрика! — Эрик?

— О, Кристина? Погода сегодня прекрасная, решил прогуляться, а тут, вижу, вы стоите… что же вы забыли у госпиталя Девы Марии? Мне казалось, у вас репетиция, — наиграно удивленно говорил Призрак, крепко сжимая меня в своих руках. Только по его тяжелому дыханию можно было понять, как он зол! Готов разорвать меня на части, но медлит, желая напугать меня.

— Эрик, вы неправильно поняли мой поступок, — я пытаюсь освободиться, но он крепко держит меня. Мы куда-то едем, ткань скрывает окошки кареты — я в ловушке.

— Объясните мне, любимая, у нас с вами много времени, — он гладит мою шею.

— Он болен! По вашей… и моей вине! Мне было жалко его, я не могла нести груз вины, нашей с вами вины на себе! — я задыхаюсь, но не от гнева. Мне очень жарко. Может, у меня жар?

Несколько мгновений и кроткая фраза Эрика, пока я не теряю сознание в его руках.

POV Эрик.

Я не могу перестать разглядывать ее красивые очертания тела. Когда я преследовал её, был уверен, что придушу, но способен лишь на то, чтобы гладить эту тонкую и беззащитную шею, которая должна принадлежать мне…

Её волосы, такие пушистые, а губы, что лепечут неприятные слова, я хотел заполучить эту девушку всю. О, если бы не это убожество, которое назвали Раулем! Одно имя от этого слащавого паренька и осталось.

— Вину он может понести только сам… — я останавливаю свою тираду, чувствуя, что Кристина ослабла в моих руках и потеряла сознание, — моя маленькая Кристина, ты больна, — я касаюсь тыльной стороной руки ее лба — он горит. И без всего понятно, что у неё жар.

Я приказал кучеру ускорить шаг, мне нужно было скорее уложить Кристину в постель и сделать все, чтобы пресечь ее болезнь. Как она могла так безрассудно вести себя, выходя на улицу больной? Неужели за всей этой суматохой она совсем забыла про себя? Во всем виноват я!

***

В её комнате было холодно, я принёс одеяла из своей, зажигая свечи по комнате. Завернув девушку в ткани одеял, я со спокойно душой смог растереть ее конечности спиртом и предпринять все возможное для улучшения ее самочувствия.

К вечеру девушка проснулась, жар спал. Я сидел рядом с ней, дочитывая роман, который она подобрала себе из моей библиотеки несколько дней назад.

— Эрик, — она зовёт меня, я касаюсь рукой ее лба, — прости меня, пожалуйста, только не оставляй меня, — мое сердце горит от вожделения, тепло разливается по всему телу, но я всего лишь глажу ее лицо, чтобы облегчить тяжесть болезни.

— Я не уйду, спите спокойно, — она закрывает глаза и двигается поближе ко мне, перевернувшись набок.

Грешно желать любимой болезни, но я был готов отдать все, лишь бы она также, уткнувшись носом мне в грудь, спала.

— Спой мне, пожалуйста, — она закидывает руку мне на живот, я улыбаюсь, продолжая гладить ее по голове.

— «Бедный ребёнок во тьме потерян, но рядом твой Ангел. Музыки Ангел здесь, с тобою, только не плачь, Кристин. Ангел твой послан отцом из Рая, слушай его, Кристин. Сколько бы ты не блуждала, сможешь прийти ты ко мне, спрячу тебя от людей я, спи спокойно ты…».

Я забылся сладким сном вместе с Кристиной.

***

POV Кристина.

Я мало помню из того, что было после моей потери сознания — тёплые мужские руки, голос Эрика и неприятную боль в горле. Похоже, у меня ангина.

Открыв глаза, я увидела, что лежу на Нём, своём Ангеле Музыки. Когда я болела, мне казалось, что я слышала его песню. Нашу с ним песню…

Он безмятежно спал, улыбаясь во сне и даже не представлял, что я могу вот так лежать и рассматривать его.

На мне не было только корсета, поэтому я вспотела, хотелось принять душ, но я никак не могла насмотреться на его человеческое лицо. В полутьме он выглядит почти как обычный человек — веки закрывают глаза неестественного цвета, улыбка придаёт обаяния, а ожоги и дефекты кожи, ее безобразность… они больше не пугали, мало я такого в своём веке насмотрелась?

— Эрик, — он приоткрывает глаза, улыбаясь ещё шире своим мыслям, пытается встать, но я не даю ему этого сделать, надавив на его грудь рукой, — ты все это время был со мной? — я оставила наше привычное «вы», пусть оно и было для манеры разговора, я хотела показать ему, что нет больше «вы, мадмуазель, месьё».

— Да, я боялся, что тебе станет хуже. Как ты себя чувствуешь? — он понял меня, продолжая лежать на кровати.

— За все время моего пребывания здесь я никогда не чувствовала себя так хорошо… — я нависаю над ним, Эрик шумно выдыхает, нахмурившись.

— Кристина? — он кладёт руку мне на талию, чтобы я не упала на него, — ты, кажется, всё ещё больна…

— Нет, клянусь, я в здравом уме, — я наклоняюсь к его губам и целую его, по-настоящему. Эрик не верит, он замирает в шоке, смотря мне в глаза. Я отвлекаюсь от него, запуская пальцы в его волосы (редкие пряди, которые от них остались).

Эрик нежно держит меня за талию, отвечая на мой поцелуй. Мне кажется, что я чувствую в этом поцелуе его чувства, никогда поцелуи раньше не приносили мне столько удовольствия.

— Кристина, — он плачет, закрывая глаза рукой, откинувшись на подушку головой, — Кристин… — Эрик обнимает меня, а потом, словно его окатили холодной водой, аккуратно ссаживает меня с себя и встаёт с кровати, — Кристина может идти, она свободна! Эрик больше не может держать ее здесь силой, — он поворачивается ко мне и садится на колени, — вы показали мне, моя милая Кристина, что такое любовь. Вы по-настоящему прекрасная девушка, честная и добрая девушка.

— Эрик, я не хочу уходить…

— Вы достойны лучшего, чем я, вы ведь любите Рауля? Я отпускаю вас, вы можете идти! — я в удивлении открываю рот. Он готов отпустить меня, чтобы я была счастлива.

— Эрик, я люблю вас! Прошу, прекратите! Я люблю вас! — я обнимаю его за плечи, они вздрагивают, не могу сдержать улыбки. Счастливой улыбки.

— Кристина не обманывает Эрика? — он смотрит мне в глаза, сжимая мою руку.

— Не обманывает. Позвольте мне узнать вас поближе и… клянусь! Через две недели мы можем обвенчаться в церкви Мадлен, как вы и хотели.

— Вы станете моей женой? Ради меня самого? — он все ещё не верит мне. Тогда я вновь наклоняюсь к нему, касаясь его губ своими. Ток прошибает всё тело, я бы целовала его вечно, если бы не боялась, что это может зайти слишком далеко. Эрик намного старше меня, поэтому мне стоит быть с ним более осторожной.

— Кристина, вы сделали меня самым счастливым на земле, — он поднимает меня на руки, я чувствую, что у меня кружится голова.

— Это взаимно… только, прошу, позвольте мне принять ванную… а после мы можем лечь спать. Вы ведь поспите со мной? Я не хочу, чтобы вы уходили в свою комнату, — он кивает на мое предложение и уходит, чтобы не смущать меня, давая спокойно принять ванную.

Этой ночью мы засыпаем в обнимку. И оба думаем друг о друге, забывая про завтрашнюю оперу и будущие проблемы.

========== Глава 8 ==========

Комментарий к Глава 8

А вот и конец! Делитесь своими впечатлениями! Вторая част планируется, но в следующем году)

Эрик отпустил меня после нашей совместной ночёвки. Не знаю, поверил ли он в мои чувства, но после данного мной обещания я сама попросила новую встречу и объяснила, что мне бы хотелось обычных свиданий, как это принято. Увы, Эрик не любит гулять утром, но ночью он встретиться со мной согласился.

Надев вторую юбку и корсет, я остановилась у окна над своей кроватью — свет луны падал бликами на лица других девушек и стены комнаты. Волосы было заправлять некогда, я оставила их распущенными и, обувшись, поспешила к бальному залу нашей Оперы.

Эрика нигде не было, я стояла в зале одна, рассматривая зал в свете луны.

Почувствовав руки на своих плечах, я вздрогнула.

— Ты напугал меня, — я смеюсь, он обнимает меня со спины.

— Не впервой, — я поворачиваюсь к нему и, отодвинув маску в бок, целую его. За такие поцелуи я была готова продать душу, — я скучал по тебе, ты прекрасно пела на сегодняшней репетиции, — я вновь целую его, он подхватывает меня на руки, неся за угол, где никто нас не увидит.

— Продолжаешь следить за мной? — я усмехнулась, обнимая его за шею. Эрик гладит меня по волосам, крепко сжимая в объятиях.

— Я всегда буду следить за тобой, Кристина, ты ещё совсем ребёнок, тебя постоянно нужно оберегать, — он сам наклоняется к моим губам, поцелуй перерастает из нежного в страстный, от которого у меня начинает кружиться голова, и я опираюсь о стену, к которой он меня прижимает.

— То… ч-что я маленькая не распространяется на такие откровенные поцелуи, ведь так, маэстро? — я шучу, вставая на мысочки, чтобы вновь прикоснуться своими губами к его.

— Я мечтал об этом так долго, Кристин, и не мог представить, что мне будет настолько хорошо. Почему ты не хочешь жить у меня? — томно шепчет Призрак, беря меня на руки, чтобы перенести в более удобное для него место — ему неудобно наклоняться. Он усаживает меня на рядом стоящую колонну, становясь между моих ног.

— Я не хочу глупых слухов о себе, девочки из балета шепчутся, что я позволяю одному молодому человеку больше положенного… — я грустно вздыхаю, перебирая его волосы, он надел парик. Да, так Эрик выглядит очень красиво для всех, если на нем маска.

— Нужно было добить виконта в тот день, — я хмурюсь, давая Эрику легкий подзатыльник, он заламывает мне руки назад, — так делать нельзя, любимая, мне это не нравится.

— А мне нравится, — я показываю ему язык, и он, на мое удивление, тянет меня на себя и кусает мой, не давая от него отстраниться. Я мычу, но он не даёт мне пошевелиться.

— Будешь себя плохо вести — я его откушу, — он разжимает челюсть, позволяя мне отстраниться.

— Ты злой, Эрик, — я смеюсь, все равно показывая ему язык, но быстро убираю его, чтобы не пасть жертвой его очередного наказания.

— Я вижу, что тебе нравится баловаться, да, Кристина? — он спускает меня с колонны и ведёт за руку наверх — возможно, мы идём на крышу… или куда-то ещё?

— Нравится, — я рассматриваю мужчину, крепко держа его за руку.

— Завтра праздник, я бы хотел сопровождать тебя на нём. Таким образом все узнают о том, с кем ты помолвлена и не посмеют к тебе прикоснуться, — я вновь хмурюсь.

— Разве не лучше, чтобы никто не знал о нашем счастье?

— Не в моем случае. Тебе нравится, что все думают, что этот неженка Рауль предложил выйти тебе за него замуж? Стесняешься меня?! — пока его волнения не переросли в скандал, я ударяю его по ягодницам, — Кристин! Не паясничай!

— Это для того, что бы вы… мистер… мистер Эрик! Чтобы вы перестали подозревать меня в предательстве. Завтра мы с вами вместе идём на праздник, а после я останусь у вас на всю ночь, — не знаю, что значило для нас обоих фраза «останусь с вами на всю ночь», но я ее расценила явно не невинной.

— Я буду рад, — он целует меня в щеку и опускает свою маску на лицо, — Кристин, я тебе кое-что приготовил, — мы останавливаемся у входа в концертный зал. Он заводит меня внутрь и помогает сесть. Я внимательно слежу за его руками — он выуживает из кармана своего пиджака коробку. Коробку из синего бархата.

— Эрик? Мне кажется, что это лишнее, — я краснею, что заметно и в темноте.

— Ты ведь хотела настоящих свиданий, — он надевает мне ожерелье на шею, достав его из футляра.

Я крепко сжимаю его руку, сдерживая восторженный крик, а потом, послав к чертям своё самообладание, бросаюсь ему на шею.

— Спасибо, — я шепчу на ухо, зарываясь носом в его парик, — Эрик, а хочешь мы… — хотелось предложить ему «пойти ко мне», если бы не звук в конце коридора. Я отскочила от своего полуночного принца, повернувшись в сторону двери. Мэг.

— Кристина, что ты делаешь здесь делаешь? — я оборачиваясь на Призрака, его нет. Если бы не колье на моей шее, я бы подумала, что Эрика действительно со мной здесь не было, — какая прелесть… — она садится рядом со мной, трогая ожерелье, — кто тебе его подарил? Ты была здесь с Раулем?

— Нет… — я улыбаюсь, смотря на подругу, — мне подарил его мой Ангел Музыки!

— О, Кристина, если он Ангел… как же…

— Завтра ты увидишь его, Мэг, я обещаю вас познакомить! — я улыбаюсь, — мы скоро поженимся, и он увезёт меня далеко отсюда.

— Какая ты счастливая, Кристина, а как же театр? Бросишь нас тут одних, да? — она смеётся, толкая меня, а потом, беря меня за руку, ведёт за собой. Ещё полночи мы провели с Мэг, она постоянно расспрашивала меня об Эрике, а я, думая о нем, наконец-таки имела возможность все рассказать… конечно, только хорошее, потому что плохому вряд ли бы кто-то позавидовал.

***

В небе пёстрыми огнями блестели фейерверки — голубые, зеленые, розовые, все слились в яркий колорит цветов, привлекающих внимание. На площади перед театром была куча людей, к главному входу подъезжали кареты, смех был слышен повсюду — кто-то пел, кто-то танцевал.

Сегодня в “Opera Populaire” праздновали предстоящий праздник Рождества, утроив маскарадный бал. Обыденным было для директоров оперы пригласить на обычный бал всю знать Парижа. В главной зале пели, танцевали, выпивали, все старались показаться друг перед другом в лучшем свете.

В репетиционный залах собрались работники оперы низшего класса, там тоже была музыка, но своя, в главном зале был только вальс — никто толком разобрать не мог — мазурка то или сарабанда, потому что дирижер с инструменталистами были пьяны.

Я всё ещё была у себя в гримерной, рассматривая себя в зеркале. Эрик должен был быть с минуты на минуту.

Сегодня тот знаменательный день, когда о нас узнаёт весь Париж — о известной певице Кристине Даае, которая объявила о помолвке с… с кем? Кем Эрик будет для общества? Будет странно, если в газетах напишут о том, что певица выходит замуж за Призрака Оперы.

— Я не видел ничего лучше, чем вижу сейчас, — я оборачиваюсь в сторону большого зеркала — Эрик! Он был прекрасен сегодня: яркий красный костюм с чёрным плащом, белая стилизованная маска закрывала все лицо, не давая намеков на то, что под ней, лишь губы открыты — и то их дефектная часть на верхней губе тоже скрыта.

— Эрик, ты такой красивый! — я принимаю красную розу из его рук и обнимаю его, гладя по волосам — на нем чёрный парик. Сегодня он выглядит ещё краше, чем на нашей с ним первой встрече.

— Я старался выглядеть вровень твоей красоте, иначе я бы испортил ее, ты сегодня правда невероятна… и мое ожерелье, оно прекрасно подходит к платью, — он целует меня, маска ему больше не мешает, я наслаждаюсь коротким поцелуем, вспоминая о том, чем может закончится наша ночь.

— Эрик, куда ты вчера ушёл? Я думала, что ты наоборот хочешь, чтобы о тебе все узнали. Это ведь всего лишь Мэг…

— Очередная сплетница, которых ты не любишь, я не хотел, чтобы у тебя испортилось настроение, — он снова наклоняется ко мне, чтобы поцеловать, опаляя своим дыханием мою кожу.

Мы задержались в моей гримерной ещё на несколько минут прежде, чем вышли в бальный зал.

— Эрик, у меня для тебя подарок в гримерной остался, — мужчина крепко держит меня за руку, будто боится, что в последний момент я убегу от него.

— Мне никогда не дарили подарки, Кристина, — он улыбается мне, целуя в макушку, когда мы останавливаемся среди танцующих пар в стороне, — что ты мне приготовила?

— Это сюрприз, — я счастливо улыбаюсь, глядя ему в глаза, — ты волнуешься?

— Я счастлив. Наконец-таки я смог выйти в свет, как обычный человек… а рядом со мной любимая женщина, моя жена, — он тянет меня за руку в толпу.

— Все смотрят, — я краем глаза замечаю прикованные к нам взгляды — все наконец-таки узнали, с кем же «спит» Кристина Даае, — я боюсь, что запнусь и упаду на тебя.

— Ты танцевала в балете, Кристина, если и упадёшь, то только из-за меня, — он гладит мою руку в танце, я смеюсь, — посмотри на мадам Жири, она плачет, знаешь, почему?

— Эрик, только она знает, что я танцую с настоящим Призраком Оперы, ты хоть понимаешь, в каком в шоке все будут, если узнают, что среди них — ты? Великий композитор!

— Скорее урод, внушающий страх, — я хочу ударить его, но вместо этого театрально вздыхаю, — извини, я помню наш уговор, — в наш уговор входило то, что он больше не называет себя уродом.

— Смотрите мне, месьё, а то ведь за невыполнение обещаний я могу и поцеловать вас у всех на глазах… или сорвать маску! — его губы исказила неприятная гримаса, он прижимает меня ближе к себе, не переставая вести меня в танце и наклоняется к уху.

— Всегда помни мои слова, Кристина: вам ничего не угрожает, пока вы не пытаетесь сорвать с меня маску. Я позволил сделать это тебе и оставил в живых… потому что умру без тебя. Если мое лицо увидят они… — я растерянно осматриваю зал, — Опера исчезнет. Я убью всех.

— Прекрати говорить эти ужасные вещи, я же знаю, что ты не такой, — он усмехается. Если бы все несколькими минутами ранее не видели моей счастливой улыбки, могли бы подумать, что Эрик принуждает меня танцевать с ним.

— О, моя дорогая Кристина, ты ведь прекрасно знаешь, что я говорю правду, — он останавливается и целует меня. У всех на глазах, кто-то недалеко от нас издаёт протяжное «ох», кто-то роняет бокал с алкоголем, — теперь все будут знать, что ты обручена со мной… и принадлежишь мне, моя маленькая Кристина.

— Ты прав… принадлежу, — я грустно улыбаюсь, и он уводит меня к стене, чтобы немного выпить.

— Кристина, месьё, — мадам Жири делает легкий реверанс, улыбаясь Призраку Оперы, — я очень рада с вами, наконец-таки, поближе познакомиться, — раньше они никогда не встречались с Призраком Оперы, поэтому ей очень хотелось подольше поговорить с тем, что приказал одной ее дочери хорошую работу, а Кристину взял замуж.

— Я не меньше вашего рад нашей встрече, — он целует руку мадам Жири, я улыбаюсь, ладони потеют от переживания, — как ваша дочь, мадам Жири? Делает успехи?

— О, да! После того, как вы помогли с её повышением, она сама очень сильно старается, месьё! — женщина приложила руку к сердце, улыбаясь Призраку, — я желаю вам приятного вечера. Спасибо, что уделили мне время.

Я глянула в сторону, за мной наблюдали, неужели это Рауль?

— Если будет нужна помощь, вы знаете, как меня найти, — Эрик кивает мадам, а потом тянет меня за руку, подальше отсюда, — Кристина, ты меня слышишь?

— Что? — я отвлекаюсь от мыслей о виконте, смотря на Эрика, — почему мы уходим?

— Я устал от этого шума, ты не против побыть со мной наедине? У нас с тобой, кажется, были планы? — я краснею, Эрик смеётся, растрепав мои волосы, — я про подарки, глупышка.

— Точно! Подарки! — я ускоряюсь, желая поскорее добраться до заветной коробки с подарком для Эрика.

На столе в моей гримерной стоит чёрная коробочка, перевязанная красной лентой. Я отпускаю руку Эрика и наберу ее в руки, краем глаза замечая, как мужчина закрывает дверь на ключ, оставляя его в замке.

— Эрик, я уже многое успела о тебе узнать за это время… и хочу, чтобы мой подарок напоминал тебе обо мне… — я отдаю небольшую коробочку ему в руки, — то, что внутри — так, символически, а это — основном подарок, — я достаю из кармана небольшой кулон-сердце, внутри которого спрятаны мои волосы, а на самом изделии написано всего два слова — «Ангел Музыки».

— Я никогда не сниму это сердце, а что внутри? — он надевает кулон себе на шею, рассматривая его в руках.

— Мои волосы, — для меня это было странным подарком, но Мэг рассказала, что это — лучше всего.

И правда. Призраку это очень понравилось. В коробке был подсвечник и кошелёк, который я сама вышила бисером. Эрику понравилось все, что он даже забыл про свой подарок, который поставил рядом с моим, когда пришёл.

— Мой подарок не так хорош, как твой, но я старался тебя удивить, — я по его разрешению распечатываю красиво упакованную коробку — там лежит что-то белое, я тяну ткань на себя… это платье… свадебное платье, — померяешь его для меня?

— Жених не должен видеть невесту в платье до свадьбы… — я рассматриваю себя и платье в зеркале. У меня нет слов — удивил!

— Я никогда о таком не слышал, — он обнимает меня со спины, касаясь губами моей шеи, прямо, как тогда, когда я пришла к нему в комнату ночью, — но, думаю, ты права, сегодня мы наоборот хотим отбросить все эти формальности, — к моему удивлению он очень осмелел, видимо, привыкая к тому, что я полностью принадлежу ему и меня не смущает его лицо. Я не была против, но оценит ли он мою «современную» раскрепощённость? Девушки девятнадцатого века хранили свою невинность до свадьбы/сватовства и даже понятия не имели, что их ждёт.

— Неужели мы не дождёмся свадьбы? — Эрик отпрянул от меня и сел на диван, — ты чего?

— Прости, я надумал лишнего. Эрику не стоило спешить, — и опять то третье лицо, от которого я пыталась избавиться, — прошу, не подумай обо мне плохого, мне показалось, что ты намекнула мне об этом.

— Ты дурак, — я вздыхаю, стягивая с себя юбки, оголяя свои ноги перед ним и поворачиваюсь к нему спиной, — лучше расстегни мне корсет, Эрик.

— Кристина, — он шумно выдыхает, потянув меня на себя, — если тебя это оскорбляет, то я не настаиваю, мне не составляет труда потерпеть неделю до нашей свадьбы, — я беру его за руку и кладу на завязки от корсета.

У меня так и рвётся из груди: «перед тобой девушка уже ноги раздвинула, какого черта ты мнешь грудь сидишь?». И причём в переносном смысле! Потому что такой человек, как Эрик, боится коснуться меня — не дай Бог я испугаюсь…

— Если ты продолжишь упираться, я сделаю всё за тебя, Эрик, — я встаю с него и сама мучаюсь с корсетом. Он смотрит на меня полминуты, а потом, когда понимает, что я имею ввиду, притягивает меня обратно, покрывая поцелуями мою шею. Я срываю с него его маску, откидывая ее на пол, он пытается порывать мой корсет, но ломает только застежки на нем.

— Эрик! Ты представляешь, сколько он стоит?! — я с ужасом смотрю на сломанный корсет, вместо ответа он заваливает меня на диван, нависая сверху.

— Я куплю тебе десять таких, только попроси, — он останавливается, рассматривая меня — осталась только рубашка и сорочка, — давай сбежим завтра, Кристина? Я не хочу больше ждать… у нас уже есть дом, только скажи «да», и мы поедем туда…

— Эрик, позволь мне спеть в опере в последний раз, и я поеду с тобой! — я расстегиваю его пиджак, отбрасывая его к одежде. За ним летит вся остальная верхняя одежда и брюки. Я замечаю заметную выпирающую часть на его кальсонах.

— Зачем тебе этот Дон Жуан? Пой со мной, Кристин, — он целует меня за ухом, заставляя выгнуться навстречу его рукам.

— Ох… Эрик, сегодня ты явно превосходишь все ожидания Дон Жуана… — он срывает с меня рубашку, припав губами к груди.

Я дёргаюсь от страха, когда в дверь кто-то стучится. Эрик затыкает мне рот поцелуем, проглаживая мое почти голое тело. В дверь вновь настойчиво стучаться.

— Кристина, я знаю, что вы там! Откройте, мне нужно с вами поговорить! — я слышу голос Рауля. Эрик больно сжимает мою грудь, из-за чего я тихо стону ему в руку, — Кристина?

— Почему я не удивлён, Кристина? Виконт! Кто же ещё мог стучаться к тебе в гримерную в два часа ночи! Давай, открой ему дверь, пусть увидит, какая ты на самом деле.

— В каком смысле… какая я на самом деле? — я прикрывая грудь рукой, недоверчиво проглядывая на одевающегося Эрика.

— Обещаешь одному встреч, а выходишь замуж за другого, — он надевает маску.

— Ты вообще слышишь себя? — он подаёт мне мою одежду, я злостно надеваю ее, смотря на сломанный корсет, — уходи, Эрик! Уходи! Уходи! — я ударяю по животу, но так слабо, что самой смешно становится.

— Я уйду, Кристина, — я поворачиваюсь в сторону Эрика, чтобы кинуть в него подсвечник, который был подарен ему, но вместо этого натыкаюсь на пустоту. Он исчез.

— Рауль, я сейчас вам открою, подождите немного, — я ищу новый корсет среди вещей.

Когда я была готова, то открыла виконту дверь. Он зашёл, громко хлопнув дверью. Второй мужчина, который хочет меня в чем-то упрекнуть?

— Я видел вас сегодня с вашим женихом, — он берет меня за руку, прикладывая к своей груди мою ладонь — крошка Лотти, что ты чувствуешь? Чувствуешь, как бьется мое сердце!? Я больше не чувствую его, потому что ты предала меня!

— Я никогда вам ничего не обещала, — он рассматривает кольцо на моей руке, — Рауль?

— Вы растоптали мои чувства, мадемуазель, я вам верил… так верил, так любил, а нужно было ненавидеть, брат был прав на ваш счёт, вы очередная бесчестная пародия на девушку, — он плюет мне под ноги и идёт на выход, оттолкнув меня. Рауль был очень порядочным молодым человеком, но разбитое сердце сгубило его манеры сегодня.

Перед моими глазами проносится чёрная тень — потом приглушённый крик Рауля… я вижу, как Эрик крепко держит его.

— Эрик! — я кричу, что есть сил, но он толкает меня на пол, — Эрик, остановись!

Его глаза, горящие во тьме, и руки, крепко держащие веревку на шее виконта — я плачу, отползая в угол, Эрик сошёл с ума. И всё из-за меня…

Рауль падает без чувств на пол.

— Ангел Музыки здесь, Кристина, не бойся, пойдём же, пойдём! — он хватает со стола свадебное платье, а потом и меня. Я упираюсь, но он продолжает кричать, таща меня за собой обратно во тьму.

— Прошу, остановись!

— «Под землей я зарыл свою судьбу и жизнь! Под землей я скрыт от всех людей живых! Под землей я иду в свой личный Ад! Почему ты пришла к нему в тот день, от меня тая? Я виновник всех смертей, заперт здесь я без любви твоей!

Ненавижу я тебя! Но умру я без тебя! Всюду гонят прочь меня, я прошу тебя любить… Кристин, почему?! Почему?!»*

— Эрик, остановись! — в стенах подземелья звучит не мой голос. Мы оборачиваемся на звук, — ты обещал мне, что не станешь никого принуждать идти с тобой против своей воли!

— О, смотри, Кристина, у нас тут гости, — Эрик тихо смеётся, отпуская мою руку, я сажусь на холодную землю, — ну, что же ты, вставай, дарога не такой уж и страшный.

— Эрик, мне нужно отвести мадмуазель Даае наверх, если ты не хочешь, чтобы к тебе пришли, — Перс смотрит на Эрика, тот косо глянул на меня.

— Что же вы сидите, мадмуазель? За вами пришли, — он толкает меня в сторону неизвестного мне мужчины.

— Эрик… — я в ужасе смотрю за ним, — мне нельзя его оставлять… Эрик, остановись! Эрик! Эрик! Вернись! — он, вместе с моим свадебным платьем, входит в тьму коридоров.

— Мадемуазель, вы спасены, успокойтесь, — дарога пытается успокоить меня.

— Я обещал выйти за него замуж, вы меня не понимаете… если я уйду, он уничтожит всех!

— То есть он принудил вас выйти за него?

— Нет… наверное, — я опустила голову, — он не принуждал меня! — я вырываюсь из рук Перса, убегая за Эриком. Перс кричит мне в след, что здесь опасно, что мне нельзя идти одной, но я скрываюсь за поворотом. Ему меня не найти.

— «Музыки Ангел, я отвергла… всю красоту мира, Музыки Ангел, мой защитник, я не ушла… Ангел»… — я иду вперёд, в темноту, напевая нашу мелодию. Не заметив выступа, я спотыкаюсь и падаю в ледяную воду.

— Эрик! — единственное, что я успеваю выкрикнуть, как меня кто-то тянет за ноги ко дну. Я чувствую руки, они тянут меня наверх, хватка на ногах ослабевает, я больно цепляюсь за руки своего спасителя.

Передо мной Эрик. Я отодвигаю его маску и целую его в губы.

— Я испугалась, что больше никогда тебя не увижу, — его плечи дрожат, но плачу я, — прошу, что бы не случилось, знай, что я тебя очень люблю, но ты меня пугаешь…

— Я чуть не потерял тебя из-за своей глупости, — Эрик падает на колени, обнимая меня за ноги, — Кристина… нам нужно бежать, прошу, забудьте все, что было раньше, только так мы с тобой сможем быть счастливы.

— Мадемуазель! — дарога нашёл нас. Я вздрогнула, прижимная к Эрику, — о, Боже… Эрик, отпусти её…

— Месьё, нет, я с ним по доброй воле, — на мои плечи ложится его пиджак, он берет меня на руки, — прошу, вы можете нам помочь?

— Как?

— Вы, верно, знаете виконта… Рауля де Шаньи? — мой голос дрожит, я до сих пор не верю в то, что мой друг мертв.

— Да.

— Он мертв, — Перс взглянул на Эрика, но я отвлекла его внимание от него, — помогите нам с Эриком бежать. Послезавтра будет опера… убедите их, что Призрак Оперы точно на нее явится, что он обычный человек, что они смогут поймать его на меня… и убить…

— Поймать на вас? — Перс не понимает меня, Эрик молчит, внимательно слушая.

— Все уверены, что Призрак Оперы влюблён в меня, смерть Рауля — тому доказательство. Просто помогите доказать, что Призрак будет на этой опере, и мы его схватим!

— Кристина, вы хотите погубить Эрика или бежать с ним? — спрашивает Эрик, тоже не понимая, что я имею ввиду.

— Сделайте, как я прошу, молю вас, это ради него… — я прошу дарогу, он кивает и уходит, — Эрик, мы сбежим с тобой после оперы.

— Ты примеришь своё свадебное платье? — он несёт меня домой.

— Да, обязательно.

***

Я не знала, как забыть о предстоящей нам с Эриком опере. Мы не виделись с ним два дня, я лишь слышала его приглушённый голос, вторящий «Кристин… Кристин…», может, я и пробовала ответить ему, но боялась, что меня услышат, поэтому в ответ обнимала себя саму, представляя, что это делает он.

Простила ли я ему смерть Рауля? Да. Ещё в тот день. Я бы простила Эрику и свою смерть.

Перестала ли я его бояться? Нет. Я боюсь его больше всех на свете, но от этого ещё больше люблю.

Грань между моей прошлой жизнью и новой практически стерлась, мне казалось, что никакой Полины не существовало, есть только Кристина Даае, которой я была всю свою жизнь.

— Кристина, — Мэг обнимает меня, уткнувшись носом в мои волосы, — мне так жаль, что тебе приходится все это пережить… сначала Рауль, потом Призрак… — девушка плачет, я крепче обнимаю ее, боясь выходить на сцену. От силы двадцать минут до того, как появится мой возлюбленный. Все поверили в то, что я пала жертвой его интриг, была у него в заложниках, а потом, когда попыталась бежать с Раулем, он убил его и забрал меня… если бы не Перс, я бы никогда не вернулась.

Из-за информации, которую я сообщила об Эрике, мне верили, думали, что я правда ненавижу и боюсь его всем сердцем.

— Я люблю тебя, Мэгги, — слеза катится по моей щеке, я выхожу на сцену — на лице невинная улыбка, я играю свою роль, от слез не осталось и следа.

Моя кавантина отпета. Я опускаюсь на колени и слышу Голос. Он за моей спиной. Невольно закрыв глаза, я встаю со своего места и поворачиваюсь к нему. Мы встречаемся взглядами — взглядами, наполненными страстью.

— Нет теперь пути назад. Конец игре в невинность и слова… — он подходит ближе, проводит рукой по моим волосам, я шумно выдыхаю, когда он хватает меня за шею. «Ах» разносится по залу. Это была я или зрители?

— Я предстала перед тобой, несмотря на страх… — я пою ему в ответ, голос дрожит, — в своих мыслях уже представляла я наши тела в беззащитном слиянии… сомнений нет… я решилась, решилась, — и это правда. Никто в зале не поймёт, насколько в этой песни он охарактеризовал именно нас. «Торжествующий Дон Жуан» был Эриком, а главная героиня написана по мне. И только меня он видит в роли искушённой женщины. Женщине, которая будет принадлежать только ему.

— Нет теперь пути назад, закрыты двери — последний мост надежд огнём объят, мы за чертой пути назад… — наши голоса переплетаются между собой, я чувствую, как он прижимает меня к себе, как тяжело дышит. Только Эрик может в песне показать, насколько он скучал, как сильно любит и ждёт, когда опера закончится.

Я должна была сорвать маску, но мне не хватило мужества предать Эрика. Вместо этого я притянула его к себе при всех, оставляя жаркий поцелуй на губах. Зал зашёлся громкими овациями, и только работники театра не могли понять, почему я это сделала… все, кроме мадам Жири…

Он дергает за рычаг, и под последние аккорды нашего дуэта мы падаем вниз, в мир, которым правит только он. Эрик сжимает меня в своих объятиях, боясь, что я упаду.

— Эрик, — я шепчу ему на ухо, когда мы приземляемся в воду. Он помогает мне выбраться и целует. Нам нужно бежать, но мы не в силах оторваться друг от друга, — Эрик…

— Кристин, я люблю тебя, — он прижимает меня к себе, сдерживая слезы счастья. Я с ним, не обманула.

— Я люблю тебя, — я отвечаю ему в ответ.

— Карета со стороны улицы Скриб, все наши вещи там. Нам осталось переодеться… — он поднимает меня на руки, унося в сторону комнат, — торопись, они могут прийти в любой момент, если Перс сболтнёт чего-лишнего.

— Быстрее! — я на ходу развязываю свой корсет, бросаю его на пол в своей комнате. Свадебное платье лежит на кровати, я в темпе влезаю в него, — Эрик, помоги! — я не могу зашнуровать.

— Успокойся, моя любимая, успокойся, — он просит меня быть спокойной, но у него самого дрожат руки. Эрик не боится гостей, он боится, что после того, как я увижу, что он с ними сделает — я никогда не захочу с ним быть, — пойдём, все готово. С прической разберёшься в карете.

Он, видя, что я путаюсь в платье, снова поднимает меня на руки и в темпе поднимается со мной по лестнице. Всего несколько секунд нас видят на улице у театра, а потом мы скрываемся я в карете, и тут же едем подальше от театра.

Эрик крепко прижимает меня к своей груди, гладя по волосам. Я трусь головой о его фрак.

— Теперь я твоя жена, Эрик, твоя жена! — я поднимаю руку с кольцом, показывая ему его, — красивое кольцо?

— Очень красивое, — он смеётся, усаживая меня к себе на колени, — я до сих пор не могу поверить, что ты согласилась быть со мной… Кристин, это последний порог… у тебя ещё есть шанс вернуться.

— Я тебя сейчас ударю, — и я ударяю, Эрик улыбается, схватив меня за руку, — нет, не держи меня — это нечестно. Я тебя побью и тогда можешь держать.

— Я помню про уговор, Кристина, я помню, — он помогает мне поудобней улечься на нем, — я разбужу тебя, когда мы приедем, отдыхай.

— Споёшь мне колыбельную?

Я засыпаю, слыша где-то вдалеке: «Музыки Ангел… ».