Стихотворения и поэмы [Вера Кимовна Зубарева] (fb2) читать постранично

- Стихотворения и поэмы (а.с. Сборники) 558 Кб, 102с. скачать: (fb2) - (исправленную)  читать: (полностью) - (постранично) - Вера Кимовна Зубарева

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Вера Зубарева СТИХОТВОРЕНИЯ И ПОЭМЫ

СТИХОТВОРЕНИЯ

* * *

Романы рождаются бурно лишь в жизни, а на бумаге…
Тянешь строчку за строчкой, как санторинский ишак.
О, фантазия, — движение муравья по коряге,
Видящего в ней инопланетный ландшафт.
Ночью в комнате время шуршит по стенам.
Башмаком запустить бы, да что толку — опять улизнет.
И пространство от этого брака становится канцерогенным.
Вот такие романы… Имеющий ум да смекнет.
За пределами книги — чернил непролазная слякоть,
Тусклый свет фонаря, нелюдимый квартал на сто верст.
И повозка с рогожей, под которой не я хоть,
Но достаточно мне и того,
Что мой ум с ней меня соотнес.
Я туда — ни ногой. Там  строчит без оглядки, без цели,
Без мучительной правки — наобум, на авось —
Беллетристка-судьба свой бульварный бестселлер,
На который всегда возрастающий спрос.
Я туда — ни строкой… И бумага промокла до нитки,
И в чернильнице ночь, будто я пишу в старину,
Где спираль мирозданья почти что такая, как в свитке,
С неразгаданной связью меж теми, кто их свернул.
В печке тихо потрескивают горящие звезды.
Веткой жизни печальница-память шевелит золу.
Пляшет пламя, а так — кроме нас никого здесь.
«Прояснятся ль чернила до завтра?», — вздыхаю в их мглу.

* * *

Не дари никогда, никому, ни за что
Ни звезды, ни луны, ни заката, ни снега —
Сквозь тебя же пройдет, превратит в решето
В день, когда перестанет быть с альфой омега.
Это выпадет радиоактивным дождем,
Засияет как атомный гриб над планетой.
Не дари никогда, никому, нипочем
То, что больше его, и сильней, и бессмертней.
А иначе — конец. Не спасти, не помочь.
Не дари то, что будет тебе же на память.
А дари лишь тире, запятые и проч.,
С комбинацией букв, что легко переставить.

* * *

Снова день промелькнул вдалеке.
Он ушел, как пришел — налегке,
И оставил свой росчерк
Тонким солнцем над рощей,
Как письмо на простом языке.
И растаяла легкость вдали,
И осталась лишь тяжесть земли
Всем деревьям и птицам,
И ночным небылицам,
И ветрам, что сошли с колеи.
Это время полотен и книг.
Труден их отвлеченный язык.
Знает миропорядок
Их свинцовый осадок.
Это час размышлений твоих.

* * *

Вот и ты ушёл, вот и я осталась,
Чтобы снова глядеть в обрыв,
Шевелить тугую туманность
И пугать первородных рыб.
Всё — из прошлого, да и я — на грани.
Притаившись, слушаю как
То ли тикает вода в кране,
То ли капает время в часах…
Ноль луны откололся у изголовья.
Там тела прибывают рекой.
Разделились покой и воля:
Свет есть воля,
А тьма — покой.
Мыслям этим, как боеприпасам —
Враз иссякнуть, коль тьма возьмёт на прицел.
Мне б писать как другие — на земном, на ясном,
Чтоб стихи как труба —
                 приложил и увидел, что на том конце.
Ну а эти… Кто ж станет читать их! Милый Боже,
Ты — как штопка во всех небесах… А в моих — дыра.
Вот и «ночи» мои в опечатках превращаются в «ноши».
У корректора правда своя, и своя — у пера.
Утром сделаю правку… «И было утро»…
По цитатам и жизнь переходит в смерть,
Уворачиваясь от её абсурда,
Чтоб осмысленней было неметь.
Мне ль играть в эти игры, и прятаться в нишах
Послесмертной фантазии, севшей на мель!
Верит в книги лишь тот, кто не пишет их.
Для него-то и жизнь — не смертель…
Для него-то и я не в безумии по минному полю
Памяти сную с перекошенным ртом
От общенья с безмолвием, бывшим тобою,
А беседую с вечными — о сём, да о Том.

* * *

Он сказал: «Обернись!»
Поле жизни — как поле стрельбищ.
Впереди лишь надгробья от тех, кто сумел его перейти.
Он сказал: «Обернись! А иначе — окаменеешь.
Если в будущность хочешь — обернись!» И во всём бытии
Только он говорил, только ты лишь стоял и слушал.
Настороженно время взвело курок.
И зрачок у пространства был болезненно сужен.
Путь един за пределами трёх дорог.