Милосердие (СИ) [Роксана Чёрная] (fb2) читать онлайн

Пролог

Северус Снейп устал: от недоумков-учеников; от Дамблдора, который ежечасно давил на болевые точки; от Темного Лорда, считающего себя пупом земли. Сейчас он особенно устал от сына Лили — тот уже целый час не мог поставить элементарную защиту на разум и Снейпу приходилось наблюдать за сопливой чушью, которой была полна его жизнь?

— Поттер, вы даже не пытаетесь! Каждое воспоминание, в которое может проникнуть Тёмный Лорд, — это оружие, которым он воспользуется против вас. Вы, как и ваш отец, ленивы, самонадеянны…

— Не смейте так говорить о моём отце! — перебил он.

— Вы слабы, — наклонившись, прошипел Снейп.

— Я не слабый, ясно? — вяло отозвался мальчишка.

— Так докажите это: контролируйте эмоции, дисциплинируйте ум, — Снейп пытался научить Поттера хотя бы основам, но не видел и следа необходимых умений. — Легилименс.

Путешествие с Хагридом в лес. У Гермионы получается наколдовать телесного патронуса. Кабинет Долорес Амбридж. Поцелуй с Чжоу в Выручай-комнате. Встреча с Сириусом на Новый год. Кривящийся профессор зельеварения.

— Остановитесь!

— Меня сейчас стошнит, — выплюнул Снейп, с отвращением наблюдая за задыхающимся Поттером. — И это вы называете контролем? — ухмыльнулся он. Занимаясь, например, с магглорождённой Грейнджер, они бы уже давно прошли весь материал, а не пытали друг друга каждую неделю. Но как же? Это же Гарри Поттер — Мальчик-Которого-Все-Жалеют!

— Мы уже давно занимаемся, мне надо отдохнуть, — пацан попытался встать, но Снейп одним движением руки вернул его на место.

Сразу вспомнился Сириус, которому Северус недавно помогал вернуть форму после Азкабана. Тот тоже вечно был недоволен сложностью тренировок и ныл, как настрадался в заключении. Знал бы он, насколько это лучше пыток Круциатусом, которые он так и не научился блокировать.

— Тёмный Лорд никогда не отдыхает… Блэк и вы — оба сопливые дети: ноете, жалуетесь, как несправедливо обошлась с вами жизнь. Может быть, вы ещё не заметили: жизнь вообще несправедлива, — Снейпу вспомнились бесконечные стычки с Мародёрами, и картинки замелькали перед его глазами. Он не собирался больше с ним нянчится. Поттеру давно пора понять, что с возвращением Волдеморта сказки закончились.

— Ваш блаженный отец был причастен ко всем несправедливостям!

— Мой отец — великий человек! — заорал Гарри.

— Ваш отец — большая свинья! Легилименс! — зашипел Снейп, направляя палочку в лицо Гарри.

— Протего!

Даже не сообразив, что происходит, Гарри отбил заклинание, и в следующее мгновение оказался в чужом сознании, просматривая, словно кинофильм, воспоминания.

Молодой Снейп читает книгу, спрятав лицо за длинными темными волосами. Он же прячется в углу кабинета. А теперь его преследуют ровесники. Молодой Джеймс Поттер заклинанием подбрасывает молодого Снейпа вверх. Мародеры смеются над грязным бельём своего однокурсника.

— Хватит! — задыхался Снейп. Он не ожидал, что Поттер отобьет заклинание. Он не собирался впускать мальчишку в свои воспоминания, в свою жизнь. Он не впускал никого. Никогда. Он мог выстроить защиту любого уровня, но какой-то сопляк простым Протего влез ему под кожу и рассмотрел одно из самых болезненных воспоминаний. Больше такого допускать нельзя.

— Наши уроки окончены!

— Но мы… — Гарри, взволнованный увиденным, хотел объяснений.

Он в недоумении смотрел на профессора, но всё ещё видел перед собой брошенного всеми подростка. Такого же, как и сам Гарри, но у него есть Гермиона с Роном, а кто был у Снейпа?

— Вы не расслышали меня, Поттер? Вон! — Снейп поднял Поттера за воротник и отшвырнул к двери.

Дверь за мальчишкой захлопнулась, и Снейп подумал:

«Это хорошо. Хорошо, что я больше не увижу его глаз так близко, потому что в них — она. Такая живая, какой я её помню. Как солнце, что освещало тьму, в которую я погружался. Теперь тьма полностью поглотила меня, и выход только один — смерть».

* * *

Гарри Поттер выбежал из кабинета и остановился на лестнице, ведущей из подземелий. Он задыхался и не мог поверить в увиденное.

Он прижался спиной к стене и вцепился себе в волосы. «Малфой — и тот не был так жесток со мной, как отец со Снейпом», — думал он, медленно сползая по стене вниз.

Гарри прижал колени к груди и сделал судорожный вдох, сдерживая подступающие слезы. Он не представлял, что и думать. Отец оказался вовсе не тем идеальным человеком, каким он себе его представлял.

Глава 1. Поддержка друзей

Гостиная Гриффиндора оглашалась взрывами смеха и вспышками заклинаний. Близнецы Уизли демонстрировали свои изобретения, записывая будущих покупателей.

Гермиона Грейнджер пыталась сделать задание по трансфигурации, чтобы наконец приступить к чтению книги об окклюменции, но не могла сосредоточиться. Она посмотрела на Рона, который списывал её эссе по заклинаниям для завтрашнего занятия.

— Рон, ты ещё помнишь, что являешься старостой? — Тот кивнул, не отрывая взгляда от пергамента. — Тогда, может, утихомиришь своих братьев? Потому что ещё немного, и я начну снимать баллы с собственного факультета. Посмотри, они тестируют свои изобретения на первокурсниках.

— С их согласия, — Рон поднял взгляд на братьев и посмотрел на неё. — Слушай, они на меня всё равно не реагируют. Это Гарри дал им денег, пусть он и разговаривает с ними.

— А где он? Его уже давно нет.

— Ушёл на занятие со Снейпом, — задумался Рон. — Четыре часа назад.

Гермиона заволновалась. С Гарри могло произойти всё что угодно. Летом он всего лишь вышел посидеть на качелях в маггловском районе, а на него напали дементоры!

— Рон, быстро поднимись в вашу спальню и принеси Карту Мародёров. Надо скорее найти его!

— Может, он на свидании с Чжоу? — пожал плечами Рон.

— Рон, быстрее! Надо проверить, — прошептала она. — А вдруг профессор Снейп всё-таки предатель, и Гарри уже у Того-Кого-Нельзя-Называть? А Дамблдора в школе нет. Рон!

Рон увидел ужас в её глазах и сорвался с места. Он быстро нашёл Карту, активировал её и убедился, что Гарри в замке. Облегченно вздохнул и вышел из спальни как раз в тот момент, когда Гермиона все же решила отчитать близнецов — один из подопытных покрылся красными волдырями.

— Джордж! Что с ним?! Вы уже переходите все границы, ему же больно! — кричала она.

— Гермиона, я Фред.

— Джордж — это я. Не будь занудой, сейчас всё должно сойти. Не волнуйся, Дэвис.

— Его зовут Трэвис! Это я зануда?! — Гермиона поднялась и уперла кулаки в бока. — Двадцать баллов с Гриффиндора. И отведите его уже в Больничное крыло. Завтра об этом…

Рон подбежал к Гермионе, схватил её за руку и вытащил из гостиной. Невилл Лонгботтом посмотрел на начавших спорить близнецов, глубоко вздохнул, отложил книгу по травологии и повёл первокурсника к мадам Помфри.

* * *

Только слабый свет факелов освещал пустой коридор. Гарри Поттер сидел на лестнице, ведущей из подземелий, прижав колени к груди и опустив на них голову. В таком положении застали его друзья, пробежавшие ползамка, скрываясь от Филча и инспекционной дружины.

Гермиона, переводя дух, медленно подошла к Гарри, словно боясь спугнуть, и положила руку на его склонённую голову. Рон держался позади, но решился спросить:

— Может, его заколдовали?

— Гарри? — Гермиона не знала ответа на этот вопрос.

— Я видел отца, — пробормотал наконец тот.

— Что? Где? — Рон подошёл ближе.

— У Снейпа в сознании.

Гарри поднял глаза и посмотрел на друзей. Его лицо освещал факел, висевший прямо над ним.

— Не может быть! Профессор Снейп не пустил бы тебя в свои мысли, — заявила Гермиона.

— Это вышло случайно, он давил на меня. Я отразил его заклинание.

— Это очень опасно! — испуганно заметила Гермиона. — Вы оба могли попасть в Мунго, в соседнюю с профессором Локонсом палату.

— Не начинай, на нём и так лица нет, — осадил Рон.

Гермиона насупилась и отвернулась. Рон не воспринял всерьёз её обиду и обратился к Гарри:

— Друг, и что твой отец? Ну… что делал?

— Они издевались над Снейпом, — Гарри не хотелось вспоминать, но картинки мелькали перед глазами. — Обзывали Нюниусом, смеялись над одеждой, подвешивали вниз головой, как Пожиратели смерти в прошлом году.

— Кто — они? — недоумевал Рон.

— Мародёры, Рон, — вмешалась Гермиона. — Гарри ведь сказал, что видел отца, а «они» — это его друзья.

— Вот всегда она всё знает… — пробормотал Рон. Его очень расстраивала осведомлённость Гермионы. Рядом с ней он чувствовал себя бесполезным.

— Гарри, то, что ты видел, наверное, ужасно. Но надо проверить, правда ли это, — Гермиона вспомнила строки из книги об окклюменции, где говорилось, что четвертый уровень — это возможность замещать воспоминания поддельными. Наверняка профессор Снейп владеет этим уровнем.

— Как неправда? Я же видел, — Гарри с надеждой посмотрел на подругу.

— Образы в сознании можно подменить или подправить, я читала, — пояснила Гермиона. — Ты тоже, кстати, мог бы, это ведь твоя книга.

— Значит, Снейп всё подстроил? — обрадовался Рон.

С его точки зрения было бы здорово, окажись это кознями профессора. Мысль, что Мародёры, которых все так любили, могли поступать некрасиво, очень не нравилась Рону.

— Рон! Я не утверждаю. Профессор Снейп мог не хотеть ничего плохого. Надо всё выяснить, — твердо заявила Гермиона.

— Спросить Сириуса?

— Конечно. Можем прямо сейчас. Только пойдёмте быстрее, пока нас из школы не выгнали за нарушение распорядка.

Гермиона подала Гарри руку и улыбнулась. Он поднялся, и друзья направились в свою башню.

* * *

Гостиная Гриффиндора была пуста. В камине вспыхнул яркий огонь, озаряя всё зелёным светом. Сириус с беспечной улыбкой, часто мелькавшей на его лице, появился в пламени. По очереди поздоровался с юношами и подмигнул девушке. Но в ответ получил три очень серьёзных взгляда.

— Не понял? Что такие хмурые лица? — спросил Блэк. — Или вы из-за Дамблдора? Не волнуйтесь. Скоро Министерство поймет, что ты сказал правду про Того-Кого-Нельзя-Называть, и директор сразу же вернётся.

Гарри смотрел на крёстного, наставника, которого обрёл не так давно, и пытался понять, как этот добродушный и светлый человек мог настолько грубо обращаться с однокурсником. Впрочем, что он вообще знал о Сириусе или об отце? Даже про маму рассказывали так мало. «Сначала надо спросить, бросить обвинение всегда успею», — решил он.

— Сириус, хочу тебя спросить. Ты же знаешь, со мной Снейп занимается, и… в общем…

— Профессор Снейп, Гарри, — строго посмотрела на друга Гермиона. — Сириус, Гарри сегодня случайно заглянул в сознание профессора.

— Да. Спасибо, — вернул взгляд Гарри. Ему не понравилось, что Гермиона его перебила, но сам он боялся начать разговор. — Да, в общем, я видел…

— Гарри, друг. Просто расскажи, и всё, — Рон не понимал, почему Гарри молчит.

— Я видел воспоминание Сне… профессора Снейпа. Там были отец, ты и Люпин с Петтигрю. Вы смеялись над ним, подвешивали в воздухе вниз головой. Ваши издевательства — это… отец был… хуже всех, — Гарри задыхался, гнев душил его. Он верил в родителей, считал их идеальными. И надежда всё ещё жила в его сердце. — Может быть, профессор подделал воспоминания? Гермиона говорит, он мог…

— Мог. Но он этого не делал, — задумчиво ответил Блэк. — Гарри, пойми, мы были подростками. Редко думали головой, вам ведь это знакомо. Вы сами, часто не осознавая зачем, попадаете в переделки.

— Мы никогда не смеялись над слабыми, — возразил Рон.

— Ну… Рон, Снейп не был слабым. Жалким, бедным, но не слабым, — Сириус видел, как крестник что-то пытается сказать. — Гарри, не делай из Снейпа мученика, он с младенчества увлекался Тёмной магией. Если бы он захотел навредить нам, мы бы легко не отделались.

— Он отвечал? — спросила Гермиона. Она до сих пор помнила, как над ней шутили на первом курсе, поэтому защищать Сириуса не собиралась.

— Отвечал, конечно, но если подумать, особого вреда от этого не было. Но он определенно раздражал своим превосходством. Всегда был лучшим по всем предметам.

— С каких пор быть лучшим — преступление? — вскинулась Гермиона.

— Дело даже не в учёбе! Просто он постоянно подначивал нас, говорил, что квиддич для недоумков.

Гермиона фыркнула — она бы согласилась с этим заявлением. Быть первой в учёбе она считала большим преимуществом, тем более что это не раз выручало её друзей. Конечно, глупо обвинять взрослого человека за прошлые поступки, но и отношение к профессору Снейпу, пожалуй, стоит пересмотреть. На ум пришёл прошлый год, и то, как Снейп пытался прикрыть их от оборотня. Вспомнив это, она решила спросить:

— Сириус, а откуда профессор Снейп может знать про потайной ход в Визжащую хижину?

— О, это смешная история. Мы с Петтигрю как-то болтали о том о сём. Я заметил Нюн… ну, то есть Снейпа и начал говорить громче. Упомянул, что ночью мы проберёмся в хижину — как раз было полнолуние. Он всегда был поборником школьных правил, вот и заявился туда поймать нас с поличным, но угодил в ловушку сам.

— Там был Люпин? — Рон, кажется, начал догадываться о том, что произошло.

— Вы сказали — в полнолуние?

— Конечно. Мы просто хотели подшутить. Испугать. Но Ремус… чуть не убил его. А твой отец, Гарри, спас Снейпа.

— Спас? Это получается, у Снейпа долг жизни перед отцом Гарри? — спросил Рон, упуская самое важное.

— То есть вы ради хохмы чуть не убили своего сокурсника! — закричала Гермиона. — Вас не отчислили?!

— Тише, девочка, не кипятись. Мы ведь не специально. Дело замяли. Уж не знаю, как Джеймс договаривался с Дамблдором. Мы, правда, с тех пор к Снейпу не подходили. Гарри?

Гарри все это время молча слушал. Когда разговор перешёл на случай в Визжащей хижине, он понял — шутки над Снейпом были далеко не безобидными. Это так разозлило его, что отношение к Сириусу поменялось кардинально.

— Ну да, вам потребовалось практически убить сокурсника, прежде чем вы от него отстали. Я услышал всё, что мне нужно, — сказал он и ушёл, не попрощавшись.

— Гарри! Гарри! — Блэк звал крестника, пока тот не скрылся на лестнице.

— Сириус, ты не сердись на Гарри. Его в школе с первого курса третируют. Сейчас особенно. Ему не верит никто, — попытался извиниться за друга Рон.

— А чего он тогда на Нюниусе зациклился?

— Он боготворил отца! Конечно, ему не понравилось, что Малфой, который постоянно нас цепляет, больше похож на Джеймса Поттера, чем сам Гарри, — пояснила Гермиона.

— Гермиона, Джеймс ведь рос с любящими родителями. Ему никогда ничего не запрещали. В школе он был популярен. И мы вместе с ним. Нам прощалось очень многое. Мы, пожалуй, немного увлекались. Но у Снейпа с Джеймсом давние счёты. Нас создаёт то общество, в котором мы растём.

— Уже очень поздно. Спокойной ночи, Сириус. Рон, — попрощалась она и, гордо взмахнув копной пышных волос, исчезла на лестнице, ведущей на женскую половину.

— Хороша! Вы с Гарри просто слепые ослы, если не видите сокровище под вашим носом.

— Ты о чём, Сириус, это же Гермиона. Она и на девушку не всегда похожа, — заговорил быстро Рон, но мысли против воли обратились к прошлому году, когда Гермиона неожиданно для всех появилась невероятно привлекательной на Святочном балу.

— Но она девушка, и у неё всё везде как надо. Поверь мне, у меня столько девчонок было, я знаю в них толк, — Сириус подмигнул Рону, который до сих пор кривил лицо в недоумении, и исчез в зелёном пламени.

Глава 2. Такие они разные, эти девушки

Чёрное озеро близ Хогвартса было невероятно глубоким. Много разных тварей обитало там, и русалки, пожалуй, были самыми безобидными. Но это не мешало влюблённым парам прогуливаться по его берегу.

Именно здесь Гарри Поттер целовал Чжоу Чанг, и каждый поцелуй становился гораздо глубже предыдущего. Он ждал, когда Чжоу, чья экзотическая внешность привлекала внимание многих, попросит его быть сдержаннее, но этого не происходило. Его руки путешествовали по её спине, спускаясь всё ниже, пока наконец не обхватили маленькие и такие упругие ягодицы.

— Гарри, нас могут увидеть, — Чжоу всё-таки сделала ему замечание.

Гарри подумал, означает ли это, что вдали от посторонних глаз она бы его не остановила? Мысли об этом заполнили разум, и фантазии о красавице-китаянке стали еще откровеннее.

«Выручай-комната бы очень помогла…» — подумал он.

— Когда следующее собрание ОД? — неожиданно спросила Чжоу.

— Пока не знаю, у многих отработки у Амбридж, — ответил Гарри машинально, но мысли его были уже на восьмом этаже замка. Он уже собрался предложить ей пойти туда прямо сейчас, ведь до отбоя было еще далеко, как внезапно почувствовал влагу на её щеке.

— Это хорошо, что она нас ещё не поймала. Мы делаем важное дело. Ради всех нас, — произнесла всхлипывающая Чжоу, — ради Седрика. Гарри, ты настоящий герой.

Как только она упомянула мёртвого возлюбленного, Гарри как будто окатили водой из того самого озера, что находилось рядом. Стало холодно и неприятно. Сравнения он не любил, но эта была та цена, которую необходимо было платить за отношения с Чжоу. Она говорила, что он герой. Гарри же никогда не хотел им быть. Любимым — да, счастливым — наверняка, но о той популярности, что уже пятый год витала вокруг него, он точно не мечтал.

— Я не герой, Чжоу, просто мне везло в определенных обстоятельствах.

— Да… Вот Седрику не повезло… — тихо проговорила она, утыкаясь Гарри в плечо. — Я часто думаю о нём. А ты?

— Ну… да… иногда… — сказал он после некоторой паузы, — но, думаю, не так часто, как ты, — он вспоминал тот вечер, когда Седрика не стало, и сожалел о его смерти. Чувство вины усугубляло ещё и то, что он стал встречаться с девушкой Диггори.

— Прости, я опять плачу, — Чжоу действительно не могла сдержать слёз.

Она посмотрела на Гарри, ожидая от него сочувствия, признаний и комплиментов.

— Ну что ты. Я привык.

Гарри внезапно увидел, как на красивом лице высохли слезы, а его выражение резко изменилось.

— Гарри… то есть ты… считаешь меня — плаксой? — медленно проговорила она.

— Что? Я? Нет. Нет, конечно, — оправдывался Гарри, но глаза Чжоу уже полыхали огнем. — Я всё понимаю, ты расстроена.

— Я расстроена, потому что ты такой бесчувственный! — воскликнула она и повернулась к Гарри спиной. — Здесь стало холодно. Проводи меня в замок, Гарри, пока я опять не расплакалась.

— Конечно, — Гарри был очень рад закончить свидание.

Он хотел обсудить все с Гермионой. Она же девушка, вот пусть и объяснит, в чём он сегодня провинился. Хотя, судя по всей его жизни, Гарри был виноват только в том, что родился на свет. Об этом ему так часто говорили и Дурсли, и Волдеморт, и Снейп.

Гарри не знал, как теперь вести себя с этим человеком. Извиниться не давало свинское отношение того к Гриффиндору. А вот грубить в ответ у Гарри уже не получалось: всплывали воспоминания о временах Мародёров. Да и занятия срочно требовалось возобновить, потому что голова продолжала нещадно болеть, и сны-видения о Волдеморте так и не исчезли. Но книгу об окклюменции он все же осилил, иначе Гермиона с него бы не слезла.

* * *

Гарри отвел Чжоу к башне Когтеврана и вернулся в гостиную своего факультета. Там стояла непривычная тишина — Гермионе удалось навести относительный порядок. Близнецы были "вежливо" отправлены на… все четыре стороны. Рон убежал за перьями с пергаментом, потому что она наконец согласилась дать ему списать эссе по зельеварению.

Гарри сразу направился к Гермионе, которая обратила на него внимание, только когда он сел напротив. Его взгляд выражал крайнее смятение, что не могло от нее укрыться.

— Гарри, ты расстроен чем-то? — спросила она, отложив перо.

— Нет, всё нормально. Где Рон?

— Я здесь! — прибежал Рон и радостно плюхнулся на свое место. — Сейчас будем делать работу по зельям, а то Снейп завтра опять снимет кучу баллов.

— Профессор Снейп, Рон. Гарри, расскажи, как прошло твоё свидание. Ты кажешься не слишком довольным.

— Целовались? — Рон предвкушал подробности. — Или она опять плакала?

Вечно печальная Чжоу точно не вызывала у Рона интереса. Ему нравились более весёлые девушки и, наверное, умные. Он покосился на Гермиону. Мысли против воли вернулись к словам Сириуса о том, что Гермиона девушка. Ему вдруг стало обидно. Она никогда не смотрела на него с таким участием, как на Гарри.

— Да, — тихо сказал Гарри. О привычке Чжоу знали многие. И именно поэтому Гарри не понимал, что могло её так расстроить. — Да я привык к её слезам, — продолжил он. — Только вот сегодня она почему-то обиделась, когда я упомянул об этом.

— Что конкретно ты сказал? — уточнила Гермиона.

Она понимала, что Гарри, как, впрочем, и Рон, не отличался тактом в общении с девушками. Она-то уже привыкла и старалась не обращать внимания, но вот ранимая Чжоу могла и обидеться.

— Конкретно я сказал: «Ничего страшного, я привык».

— Гарри, ну как ты мог? — всплеснула руками Гермиона.

— Что?! — Гарри с Роном заговорили в унисон.

— Это было очень грубо, хотя я и не поддерживаю слёз на публике.

— Ну да, — перебил Рон со смешком, — тебе лучше закрыться в туалете и ждать тролля?

— Рон! Неправильно демонстрировать всем свою слабость, — строго проговорила Гермиона. — Личное горе должно быть тихим, но тебе, Гарри, все-таки придется извиниться.

— Да за что? Он ведь ничего не сделал, — возмутился Рон. Он вообще не понимал, почему за правду нужно извиняться.

— Но я действительно привык к её слезам, что такого?

— Ей об этом знать не обязательно. Ты должен сопереживать её горю и быть тактичным, — Гермиона говорила медленно, словно объясняла ребёнку, как сложить два и два.

— То есть, я должен лгать? — спросил Гарри.

— Быть корректным, — глубоко вздохнула Гермиона. — Она ведь девушка.

— Ничего не понимаю в девушках, — покачал головой Рон. — Девушки — самые странные существа в мире. Хорошо ещё, что Гермиона у нас не такая, — он ей улыбнулся.

— Значит, я не девушка и не могу обидеться?

— Да нет же. Рон не это имел в виду. Рон?! — заговорил Гарри, пытаясь за мантию удержать Гермиону, которая уже собирала свои книги и свитки.

— Вот и сказал правду.

— Гарри! — заговорила она, вырывая свою мантию из его рук и неожиданно меняя тему. — Когда ты пойдешь к Снейпу? Сейчас это очень важно. Ты должен контролировать своё сознание и свои сны.

— Я помню, помню. Ну куда ты идешь?

— Я всё равно собиралась в библиотеку, а тут как раз появился хороший повод! — раздраженно сообщила она.

Гермиона закончила собирать свою сумку и выбежала из гостиной.

— Хорошо хоть эссе не забрала… — вернувшись к списыванию, пробормотал Рон.

Гарри посмотрел вслед ушедшей Гермионе и подумал, что она всё-таки настоящая девушка — обидчивая и ранимая. А после прошлого года ни у кого даже мысли не возникало сказать, что она не красива. До Рона, который ревновал её, невероятно долго доходилл, что он влюблён. Гарри вообще старался не думать о Гермионе как о привлекательной особе. Во всех своих фантазиях он представлял лишь Чжоу, но пока он не извинится, ни одна из них не может быть исполнена.

Глава 3. Происшествие на зельеваринии

На следующий день на зельях гриффиндорцы и слизеринцы по негласному соглашению дружно молчали. Лишь звук ножей, нарезающих ингредиенты, и бульканье в котлах нарушало глухую тишину подземелий. К контрольной, о которой когда-то давно лишь упомянул Снейп, были готовы всего несколько человек, в том числе и Гермиона, которая в начале урока демонстративно подсела к Гарри. Рон расположился за соседней партой с Невиллом.

Снейп сегодня находился не в лучшем расположении духа. Можно подумать, когда-то было иначе.

Его очень беспокоило, что Поттер в последние две недели был необычайно тих. Он не огрызался и не оскорблял Снейпа. Только иногда поглядывал, пока тот медленно шагал среди парт, заглядывая в котлы.

Снейп подошел к Невиллу и поморщил нос.

— Лонгботтом, наблюдая за вами с первого курса, я ставлю под сомнение значимость наличия у волшебников чистой крови, — в классе раздались смешки. — Тихо! Я сказал что-то смешное?

— Гермиона, — Рон попытался потянуться к обиженной подруге и тихо пошутить, — Снейп только что сделал тебе комплимент.

— Уизли, прекратите шептаться! — Снейп стремительно подошёл и навис над Роном. — Все уже поняли, что вы в очередной раз проявили чудеса бестактности по отношению к даме.

Выражение лица Рона было сложно объяснить — он задумался о шпионе в гриффиндорской гостиной.

— Не смотрите так, — продолжил профессор. — Сегодня я не вижу других причин, почему ещё вы можете сидеть так далеко от мисс Грейнджер, — студенты рассмеялись. — Молчать! Малфой, вы уже закончили?

— Ещё нет, сэр, — Драко отвёл взгляд.

— В таком случае где вы нашли повод для веселья? Нигде? Тогда не отвлекайтесь, — Снейп повернулся к гриффиндорцам и посмотрел на необычно молчаливого Поттера. Он предоставил ему кучу возможностей вспылить и лишиться факультетских баллов, но тот опять сумел его удивить, и это уже стало нормой. — Поттер, вы в последнее время чрезвычайно молчаливы на моих занятиях. Не расскажите, кого поблагодарить за такое своевременное "силенцио"?

Некоторые студенты прыснули в кулаки, но Спейп резко взмахнул рукой, заставляя всех замолчать, и принюхался. Он уловил запах стебля злацветника, который витал у Поттера над котлом и быстро подумал: "Он хоть знает, что может произойти?"

Зелье в котле Гарри начало шипеть и пузырится, быстро увеличиваться в размерах.

— Поттер, что вы?.. Всем лечь! — крикнул он и, взяв за воротники ближайших от него студентов, бросился на пол.

Пузырь разорвался с громким "Чвак", и зелье брызнуло, после чего помещение заполнил жёлтым туман. Снейп встал, увидел, что все, как и было велено, лежат под своими партами, и заклинанием очистил помещение. Варево Поттера — зельем его язык не поворачивается назвать, оказалось только на его же столе и на ботинках Снейпа. Новых, между прочим, ботинках.

— Поттер! Ваш мозг смыло слезами мисс Чанг?! — закричал Снейп, поднимая Гарри на ноги. — Двадцать баллов с Гриффиндора! Отработка сегодня. В восемь! Вы будете чистить котлы до конца года! Они должны так блестеть, как блестели мои ботинки, пока ваш котел не взорвался. Все вон!

Гарри не произнес ни слова, хотя обида была невообразимая… на Гермиону.

— Зачем? — прошептал он, пока они собирались.

— Ты бы никогда не решился на разговор сам, — пожала она плечами, словно не пыталась только что взорвать класс зельеварения.

Студенты обоих факультетов начали быстро собираться. Не прошло и минуты, как кабинет опустел. Только бледно-желтая дымка все ещё витала над партами, закручиваясь в спирали.

Снейп задумался. Надо сказать, от неожиданности он не обратил внимания на некоторые немаловажные детали. Взрыв был точечным, словно задумывалось привлечь именно его внимание. Он также отметил, что Поттер был несказанно удивлен происшествием. Он всегда был несведущ в зельях, не в пример родной матери, но котлы у него не взрывались ни разу. На лице же мисс Грейнджер не было выражения шока или даже удивления — скорее сосредоточенность. Северус сделал пас палочкой, и все котлы и ингредиенты неспешно полетели на свои места, ещё пас в сторону обуви, но она осталась желтой. Снейп ухмыльнулся, направляясь в свои покои.

Глава 4. Опрометчивое решение

Гарри Поттер был расстроен — сегодня ему опять не удалось поговорить с ненавистным профессором. Его отработке, ради которой Гермиона Грейнджер впервые в жизни взорвала зелье, не суждено было случиться. Снейп отправил его обратно, как только встретил у своего кабинета.

— Котлы могут подождать, Поттер, а мне уже некогда. Вы можете идти.

— Но, сэр, вы назначили…

— Я, — перебил Снейп, — в отличие от вас, не страдаю затмением сознания. И с моей памятью всё прекрасно. Сейчас я срочно должен уйти. Вы свободны.

Гарри медленно шёл из подземелий, когда внезапно его осенило. А куда мог направляться Снейп в восемь вечера? Да и ещё так срочно. Днём он не знал об этой встрече. Значит, его вызвали. А кто мог вызвать его? Только Волдеморт.

Мальчик-вечно-попадающий-в-неприятности резко остановился и достал карту Мародёров, разворачивая её на бегу. Успел. Снейп вышел из Хогвартса и двигался в сторону Запретного леса. Там заканчивалось действие антиаппарационных чар, и Гарри следовало поторопиться. Снейп конечно не был другом Гарри, но что-то заставило его бросится за ним. За новым еще не другом.

Так быстро он не бегал никогда. Даже во времена проблем с Дадли, когда он спасал свою шкуру, ему не случалось припустить с такой скоростью. «Какой идиот», — скажет Гермиона. «Отлично придумал!» — улыбнётся Рон. Только вот хорошей эта мысль не казалась даже ему самому. Он не понимал, зачем затеял это преследование. «Я смогу аппарировать вместе со Снейпом? Зачем? А если его убьют? Если убьют Снейпа? Как вернуться назад?» — эти мысли крутились в голове у Гарри. Но ни одна не смогла остановить его. Он догнал Снейпа у самого леса и медленно, затаив дыхание, пошел за ним, накинув мантию-невидимку.

Снейп чувствовал, что его преследуют. Понимание этого не приносило облегчения, только вызывало мороз по коже и вопросы. Обернувшись, Северус никого не видел.

— Гомо Ревелиум, — прошипел он, но заклинание никого не выявило. Это не сочеталось с предчувствиями Снейпа. Он чертыхнулся и вскричал: — Покажись!

Тишина была ему ответом. Только листья шуршали в темноте Запретного леса, освещаемые светом палочки. Снейп еще немного постоял, медленно оглядывая пространство, и, сосредоточившись, аппарировал на встречу с Тёмным Лордом. Что-то или кто-то уцепилось за его руку в районе локтя, так что Снейп вздрогнул и попытался вырвать рукав, но было поздно.

Гарри Поттера тошнило. При аппарации у него возникло ощущение, будто его протянули сквозь узкую трубу. Хлопок среагировавшего пространства смог закончить аппарацию, но тошнота после него не исчезла. Рука Снейпа, за которую Гарри вцепился в последний момент, взвесив все за и против, схватила его шиворот и втолкнула в узкую кладовку. И да, Гарри понимал, что совершил опрометчивый поступок. Обычно опасность сама его находила, сейчас же он осознанно пошёл за предполагаемым врагом.

«Надеялся остаться незамеченным? Идиот», — Гермиона так и скажет.

Последствия своего поступка он осознал сразу. Его со всей силы втолкнули в маленькую комнату, и по инерции он влетел в стену. Мантию сорвали, а в лицо упиралась палочка, ослепляя своим светом. Но даже так можно было разглядеть лицо профессора, ужасного в своей ярости.

Глава 5. В логове врага. (Внимание, глава не для слабонервных)

— Как вы посмели!? Где были ваши мозги?! — шипел он, не повышая голоса, но у Гарри было чувство, что ему кричат прямо в лицо. Ужас плескался в его глазах. Он не мог произнести ни звука, до сих пор ощущая тошноту после перемещения.

— Вас могло расщепить. Вас могут убить. Вас могут изнасиловать.

Широко открывшиеся глаза Гарри Поттера смотрели сквозь круглые очки. Снейп продолжал выговаривать ему, не замечая бледнеющего лица.

— Вы до сих пор думаете, что волшебный мир — одна бесконечная сказка, где есть добрый волшебник Дамблдор и феникс, спешащий к вам на помощь?

— Я… — попытался что-то промямлить Поттер, но эта попытка не увенчалась успехом.

— Молчать! — прошипел Снейп, потому что совсем неподалеку раздался громкий сумасшедший хохот, который мог присниться разве что в кошмарах. — Силенцио. Пора вам, Поттер, посмотреть на настоящую жизнь.

Смех до сих пор был слышен из-за двери, и Гарри пробирала дрожь. Эти звуки ни с чем не спутаешь — хохотала Беллатриса Лестрейндж, и она приближалась. Снейп наставлял Гарри, невербально проникнув в его сознание.

«Смотреть из-за угла. Ничего не предпринимать. Звуков вы издавать не сможете, так что головой об стену не биться. Если сейчас ослушаетесь, я не смогу вам помочь. Понятно?»

Гарри кивнул, испытывая страх, который пробрался в каждую клеточку его сущности.

«Держись за мной, мальчишка…»

Снейп боялся в жизни всего дважды. Своя шкура никогда не была объектом его страха. Сейчас он боялся в третий раз — за глупого юнца, что станет свидетелем очередного хаоса в логове врага. Гарри накинул мантию и непроизвольно сжался от страха, к которому примешивалось здоровое любопытство. Беллатриса Лестрейндж распахнула двери в кладовую, в которой они находились.

— Северус, какой сюрприз! Что же ты тут… прячешься, предатель?

— Белла, — с презрением произнес Северус. Выражение его лица не выдавало внутренних переживаний. — Твои умозаключения мне не интересны. Меня ждет Тёмный Лорд.

— Я спросила, — ощерилась Лейстрендж, — почему ты был здесь?

За спиной главной приспешницы Тёмного Лорда парил странный шар, и Гарри не сразу понял, что это за бесформенная куча, пока в её хаотичном движении не мелькнула женская рука, и тогда он в страхе вцепился в мантию Снейпа. «Там люди!» — мысленно ахнул Гарри.

«Заткнитесь!» — также шикнул профессор.

Вслух же сказал, обращаясь к Белле:

— Неудачно аппарировал. Прекрати визжать, Белла, Тёмного Лорда это вряд ли возбуждает.

— Скотина! — ответ обиженной женщины был слышен по всему… замку.

Да, пожалуй, это был замок. Тёмный холодный и огромный, никакого сравнения с таким тёплым и уютным Хогвартсом. Волдеморт сидел в кресле между Пожирателями смерти в огромном зале — по размерам очень похожем на Выручай-комнату, когда там занималась Армия Дамблдора. Со снисхождением во взгляде Волдеморт осматривал толпу своих слуг, которая постепенно заполнила все пространство. Справа от него стоял напряженно смотревший вникуда Люциус Малфой. Слева лежала свернувшаяся змея, та самая, что напала на Артура Уизли.

Возможно, когда-то здесь было уютно, и свет свечей заливал всё пространство. Сейчас свет был холодным. Тени на змеевидном лице только усиливали страх Пожирателей смерти и страх Гарри Поттера, притаившегося за дверью. От смерти его отделял лишь тонкий кусок материи. И спустя несколько минут он пожалел об этом и стал молить о смерти. Потому что смерть — единственная возможность не чувствовать себя виноватым и бесполезным.

Снейп прошел через весь зал под завистливыми взглядами отребья, что называли себя Пожирателями смерти. Правда, никто из них не был удостоен такого доверия, как Северус Снейп. Он собрался с мыслями и отмел все лишнее, приближаясь к Волдеморту.

— Мой Лорд, — поклонился он и поцеловал край мантии. Наверняка на этом действии Гарри передернуло от отвращения, но Снейп не стал об этом задумываться, вслушиваясь в удушающий голос, который звучал в его голове.

— С-северус, мой верный слуга, подойди ближе. Расскажи нам, как проходит обучение великого Гарри Поттера, — спросил тот, и безликая толпа Пожирателей Смерти засмеялась над его вопросом.

— Он бездарен и ленив, мой Лорд. Его уровень в окклюменции вряд ли поднимется выше первого.

— Покажи… — прошипел Волдеморт, поддаваясь вперед, и, дождавшись, когда Снейп поднимется с колен, положил руку щеку своего слуги, которому не доверял не смотря ни на что.

Наблюдая за этим, Гарри вспоминал свои ощущения от прикосновения к этим холодным длинным пальцам. Он отвернулся и часто задышал через рот, пытаясь подавить тактильные воспоминания, которые вызывали рвотные позывы.

Немного придя в себя и отдышавшись, Гарри повернулся и резко захлопнул ладонями рот, чтобы из него не вырвалось вскрика. Слезы текли по его щекам, а рот он теперь зажимал кулаком, немного подвывая. Он не боялся выдать себя, ведь звуки наполнившие комнату, заглушали все.

Это были душераздирающие крики о помощи женщин и мужчин, которых, связанных и голых, тащили в центр зала.

Всё происходящее совершенно не волновало Волдеморта, который, наседая, старался залезть к в самые укромные уголки сознания Снейпа.

— Как трогательно, первая любовь… — пропел хозяин, убирая руку и отклоняясь на спинку кресла.

Слуги Лорда засмеялись, жадно оглядывая добычу, которую им предстояло сегодня пользовать. Снейп молчал, думая о Гарри, который наблюдал за происходящим. Желание вытащить отсюда мальчишку он подавлял язвительной натурой, которая просто кричала: «Теперь-то он увидит, что такое волшебство».

— Я недоволен тобой, Северус, — голос Волдеморта привлек его внимание. — Ты редко появляешься на наших собраниях. Отказываешься давать Поттеру ложные видения. Ты же знаешь, мне нужно это пророчество. Сам я пока не могу открываться.

— Мой Лорд! Дамблдор не даст навредить Поттеру в Хогвартсе.

— Это не оправдание! — произнёс Волдеморт направляя палочку на слугу. — Ты создаёшь трудности, С-северус. Круцио!

Он сдерживался от крика боли, которая была адской, словно пламя, ласкавшее все тело. Но привычный к боли и страданиям Снейп быстро сориентировался и вошел в чертоги своего разума в поисках двери, ведущей к счастливому времени с самым дорогим человеком. Оно было, он ведь помнил, пока сам всё не разрушил своим предательством. Но разве ему предоставили выбор?

Спустя несколько долгих секунд стало легче, и он даже смог сделать вдох. Новая волна боли прокатилась по телу. Волдеморт никогда не ограничивался одним ударом Круциатуса.

Гарри не знал, куда смотреть: на голых съежившихся в центре людей, или на профессора, который терпел боль, сжав зубы и неестественно изгибаясь. Никто не слышал криков Северуса Снейпа. Это и видел Гарри Поттер, на глазах которого впервые в жизни пытали человека. Попытаться спасти своего профессора он не мог, лишь подставил бы их обоих под Аваду. Наблюдать было тяжело. Но ещё тяжелее было смотреть, как Беллатриса, в чьём диагнозе уже вряд ли кто сомневался, входила в зал. Она вела за собой толпу молодых магглов. Вперёд их толкали оборотни, которые, обнажив зубы, облизывались, глядя на юные тела. На лицах неволшебников, среди которых были как девушки, так и юноши, был страх, непонимание, некоторые даже плакали, но беззвучно — Силенцио применили ко всем.

— Отлично. Северус, вставай, — сказал Волдеморт, уже на протяжении нескольких минут не прекращая пытать двойного шпиона. — Подоспела награда для тех, кто верой и правдой служит мне. И пускай кто-то скажет, что я неблагодарный хозяин. Сегодня вы, магглы, наконец сможете принести пользу высшей расе — волшебникам.

Тёмный Лорд закончил речь, и среди его слуг поднялся одобрительный гул. На людей смотрели, словно на еду. В глазах Пожирателей смерти было нетерпение. Только Малфой скорчил презрительную мину и остался сторонним наблюдателем. Вот что значит настоящая нелюбовь к магглам.

Снейп медленно поднимался. Он бросил взгляд в сторону незваного гостя на этом празднике насилия, надеясь на его благоразумие.

— Сегодня эти… магглы, — снова заговорил Лорд, — любезно согласились присоединиться к нашей вечеринке. Могу сказать только одно — наслаждайтесь!

Гарри Поттер сглотнул и перевел взгляд с требовательных глаз Снейпа на дрожащих пленных. Он попытался абстрагироваться: закрыть глаза и представить друзей. Улыбка Гермионы и смех Рона на секунду позволили телу расслабиться. Недолгий отдых сделал только хуже. Когда он услышал громкий визг кого-то из женщин, то, испугавшись, резко открыл глаза. Рвотный позыв вернулся. Он начал ловить ртом воздух, хотел закричать от увиденного, но крик застревал где-то в горле. Сердце неистово билось, а от присутствия Волдеморта раскалывалась голова. Гарри смотрел на происходящее, и его самым большим желанием было оказаться как можно дальше отсюда. Лучше в гостиной рядом с Гермионой, в очередной раз слушать нудную лекцию о важности образования, и с удовольствием наблюдать за ее шевелящимися губами. Чей-то крик снова вырвал его из приятных воспоминаний. Магглы пытались сопротивляться, но это ещё больше распаляло ублюдков, что собирались насиловать их независимо от пола.

Ад. Пожирателей было вдвое больше. Они по двое, по трое подходили к магглам и начинали рвать на них одежду. Эти визги невозможно было слушать. Женщин и мужчин ставили на колени, пристраиваясь к ним сзади, трахая в рот и во все подходящие для засовывания отверстия. Любое сопротивление пресекалось ударами по лицу или голове.

Гарри был уверен, что не существовало более лютых животных, чем эти. Хотелось скорее уйти отсюда и не смотреть, как грубо мужчины пользуют женщин, взгляды которых были полоны обречённости.

Гарри начал искать глазами Снейпа, желая поскорее закончить эту пытку. По мраморному полу уже текли ручейки крови, и Гарри меньше всего хотел знать, откуда она взялась. Подобной жестокости не было оправдания. Вина людей была лишь в том, что в их крови не было ни унции волшебства.

Снейп, с каменным выражением лица и еле держась на ногах, наблюдал за очередной оргией. Он часто очень живо показывал эти сцены Дамблдору, но того мало волновали средства — главное, чтобы цель была достигнута. Он чего-то ждал, уверяя Орден Феникса, что, нападая, они не одержат победу.

Спустя всего пять минут насилия и криков жертв к пиру присоединись оборотни. Насилуя людей сзади, они впивались в плоть, разрывая её на части. Люди без дыхания падали к ногам ублюдков, что носили великое звание волшебников.

Волдеморт с абсолютным спокойствием смотрел на вакханалию, устроенную по его приказу, и повернулся к Снейпу.

— Не присоединишься, Северус?

— Я не голоден, мой Лорд, — шанс уйти упускать было нельзя. — Прошу у вас разрешения покинуть мероприятие.

— Можешь идти, но больше не зли меня. Поттер должен быть в Министерстве. Белла! Иди ко мне, красавица, — женщина, чья красота действительно когда-то соответствовала имени, сразу подошла к своему хозяину, с радостью опускаясь перед ним на колени.

Северус прошел мимо безумия, называемого собранием, прямиком к тому месту, где должен был стоять Поттер. Он надеялся, что увиденное не повредило разум впечатлительного подростка. Ведь у Дамблдора на него были большие планы, в которые сам Снейп до сих пор не былполностью посвящен.

Они уходили. Они действительно не будут смотреть на это до конца? Этих людей убьют, он не сомневался. И для них, пожалуй, это был наилучший выход. Сейчас Гарри хотелось лечь и надрывно рыдать. И проснуться. Как он хотел, чтобы это был сон. Но действительность схватила его за руку. Они аппарировали со Снейпом на то же место, откуда исчезли. Гарри отшвырнули с большой силой. Это было удивительно, учитывая, что только что перенес Снейп. Гарри упал спиной на мокрую землю Запретного леса, больно ударившись о какую-то корягу.

— Понравилось шоу, Поттер? Может быть, вам захотелось присоединиться? — рявкнул Снейп, нависая над Гарри. Он, конечно, волновался за мальчишку, но и не мог не поставить недоумка на место. — Молчите, я всё-таки хотел бы услышать от вас то, что теперь вы думаете о своём поступке, — он снял Силенцио и услышал крик.

— Звери! Они звери! Сэр… я не мог… не мог… ничего сделать. Я хотел вас спасти… — выкрикнул Гарри, вытирая слезы рукавом.

Снейп внимательно смотрел на рыдающего мальчишку и впервые ему стало его жалко.

— Поттер, прекратите истерику. Вмешавшись, вы бы погибли, даже не думайте иначе. Прекратите, Поттер! — встряхнул Снейп на своего студента, пытаясь привести в чувство, и впервые назвал по имени, давая шанс забыть: — Гарри, вы можете забыть.

— Забыть? Как такое можно забыть? — недоумевал Гарри.

— Заклинание забвения. Сегодняшний день не будет вас больше беспокоить.

— Но тогда я забуду… что вы спасли меня… — посмотрел Гарри на Снейпа, ему не хотелось забывать, каким на самом деле смелым оказался этот человек. Он понимал, что более не сможет видеть в нем лишь сальноволосого ублюдка.

— Мне не нужна ваша благодарность. Сделано это не ради вас.

— Ради моего отца? У вас перед ним долг? — спросил Гарри, поправляя съехавшие очки. Как они вообще остались целы? Большой вопрос.

— Не смешите меня, вам Блэк рассказал? Тот долг я отдал ещё до вашего рождения, когда спас его от смерти во время очередной операции Ордена Феникса.

— Тогда из-за кого? — спросил Гарри, ему действительно важно было знать.

— Вы задаёте много вопросов, — Снейп мог ответить, но не хотел позволять выйти наружу тайне его любви к Лили Поттер. — Я не давал вам такого права. Как по мне, вы и так достаточно порылись в моём прошлом и настоящем. Стирать вам память? -

раздраженно спросил в конце концов Снейп.

Образы жертв снова заполнили мысли Гарри. Но возможность общения с этим настоящим Снейпом, возможность чему-то у него научиться, чтобы спасти своих друзей и показать на собраниях Армии Дамлдора, была гораздо дороже.

— Нет, я переживу. Будет повод быстрее расправиться с этими тварями.

— Считаете, что способны противостоять взрослому волшебнику? — презрительно ухмыльнулся Снейп.

— У меня есть друзья… и вы… — Гарри с надеждой посмотрел на профессора.

— Мальчишка, — прошипел Снейп, — ваши отработки никто не отменял, там и поговорим. Завтра в восемь. И если вы достаточно попутешествовали сегодня, прошу вернуться в свою башню.

Гарри кивнул и спустя секунду размышления побежал со всей возможной скоростью в сторону замка.

Он извинится, они поговорят. За спиной у Гарри словно выросли крылья от осознания того, что Снейп, какой бы он ни был — на его стороне. Он не предатель. Его даже можно назвать другом, правда, с большой натяжкой, и так, чтобы он сам об этом никогда не узнал.

Глава 6. Отработка у "Грозы подземелий"

Никогда за всю историю Хогвартса ни один студент не мчался на отработку в подземелья с таким воодушевлением.

После недавних событий, которые оставили у него глубокий отпечаток в душе, он стремился к любой возможности чему-то научиться. Ведь тогда у Гарри Поттера появится шанс спасти себя и своих друзей от той участи, что была уготована невинным жертвам Пожирателей.

Как только Гарри приблизился к двери, он и не подумал постучаться. Эмоции и мысли переполняли его. Он просто потянул за ручку и вошел в тёмное помещение с влажным, наполненным испарениями различных трав воздухом. Осмотрелся.

В тот же момент, когда Гарри начал отыскивать взглядом профессора, он был отброшен в книжный стеллаж синим лучом неизвестного заклятия.

Боль. Удивление. Страх. Злость. Эмоции мелькали на лице Поттера, как только он вскочил и начал озираться по сторонам в поисках невидимого врага.

Снейп не был удивлён. Каждый студент в Хогвартсе, как и Гарри, чувствовал себя в полной безопасности и не ожидал нападения. И это даже не смотря на то, что каждый год кто-то из детей оказывался при смерти. Опрометчиво.

— Кажется, вас не учили стучаться, Поттер?

Гарри, не веря своим ушам, встал и попытался пойти на звук голоса. Но неожиданно приклеенные к полу ботинки не позволили ему сделать и шагу. Гарри снова падал, чтобы в очередной раз столкнуться носом с полом. Но в дюйме от тёмной поверхности ему дали возможность застыть и мягко опуститься на пол.

— Поттер, вы совершенно никчёмны. Где ваша палочка?

И тут Гарри всё понял. Его проверяли. Его учили. И он был готов впитывать любую информацию, которую Снейп предоставит ему. Пусть даже форма подачи несколько эксцентрична.

Гарри не стал подниматься с пола сразу, он опустил руку в карман и достал палочку. После чего быстро вскочил на ноги и закричал:

— Остолбеней!

Заклинание летело недолго и было эффектно отбито вспышкой яркого света, что выпустил Снейп. Он сидел за преподавательским столом, даже не шелохнувшись.

Гарри изумлённо взирал на то, что произошло. Свет в помещении стал ярче. Профессор поднялся, обошёл стол и встал напротив него.

— Поттер, вы не похожи на василиска, не пытайтесь убить меня взглядом. Используйте палочку, — предложил Снейп.

— Сэр, вы хотите, чтобы я дрался с вами? — ошеломлённо спросил Гарри.

— Мальчишка, не льстите себе, — шипел Снейп. — Если случится чудо, и вы заденете меня, то «превосходно» на СОВ по зельеварению вам обеспечено. Готовы?

— Почти… Просто… — как только Гарри попытался что-то сказать, он тут же был сражён заклинанием щекотки, которое, впрочем, тут же перестало действовать.

— Поттер! Начинайте! — нетерпеливо крикнул Снейп, и урок начался.

В следующие полчаса Гарри использовал все заклинания из своего весьма не скудного арсенала. Всё то, чему он в течение года обучал Армию Дамблдора, оказалось бесполезным. Все попытки проникнуть за стену света, которой отгородился учитель, были неудачными. Северус Снейп неспешно двигался из стороны в сторону, отражая всё, что мог придумать Гарри. Он даже не напрягался, делая скупые, выверенные взмахи палочкой.

Гарри не собирался сдаваться, он выкрикивал всё новые и новые заклинания; Снейп не произносил ни звука. Спустя некоторое время ему надоело отражать нападение, и он начал атаку. Гарри стало то поднимать в воздух, то отбрасывать в стену. Сколько раз он подвергался заклятию щекотки и обездвиживания — просто не счесть. Когда в итоге Гарри оказался связанным и лежащим на полу, Снейп остановился.

— Достаточно на сегодня. Вы держались сносно, — он снял заклинание, но остался смотреть на поверженного.

— Что? Вы… издеваетесь? — задыхался Гарри, пытаясь подняться.

— Разве я когда-нибудь лгал вам? А сейчас вы наконец можете приступить к своей отработке, — Снейп сдержал смешок, когда увидел полный недоумения взгляд Поттера.

— Что… — Гарри не переставал задыхаться, обида наполняла всё его существо, — делать?

— О, совершенная мелочь. Приберите здесь, — Снейп отвернулся от Поттера и пошёл к своему столу.

Вот теперь, когда Гарри оторвал взгляд от профессора, он огляделся по сторонам. Кабинет, что всегда был мечтой педанта, разгромлен. Стеклянные шкафы разбиты. Книги валялись в лужах непонятных субстанций. Гермиона бы сейчас рыдала. Часть учебных столов была перевернута, другая превратилась в щепки. Ингредиенты, что стояли на деревянных полках, были рассыпаны или разлиты. А к Гарри приближались какие-то ползучие твари. Его передёрнуло. Он спросил, содрогнувшись от отвращения:

— Руками?

— Поттер, я разве похож на тирана? Возьмите швабру.

Спустя час тяжелой работы Гарри наконец отложил атрибут уборки

— Всё. Вы свободны, Поттер. Не забывайте, занятия по окклюменции в среду и субботу, в семь. И возьмите с собой мисс Грейнджер.

— Гр… Гермиону?

— Да. Наши с вами занятия наедине были не слишком успешны. Попробуем другой подход. Идите.

* * *

В гостиной Гриффиндора, куда Гарри вернулся после отработки, никого не было. Только одинокая книга с названием: «Виды ментальной связи и способы её разрыва», лежала на столе. Гарри взял её в руки и глубоко вздохнул. Гермиона даже после ссоры, что произошла у них накануне вечером, не оставляет попыток помочь ему. Гарри решил, что надо вернуть книгу владелице, но сел в кресло и начал читать её сам.

Теория. Теорией заклинаний на защите от Тёмных искусств пичкало студентов Хогвартса Министерство магии, мотивируя это абсолютной безопасностью в стране. Интересно будет посмотреть на их лица, когда Волдеморт заявит о себе. Волшебники Британии не хотят верить в самое худшее. И однажды это их погубит.

Эти мысли не оставляли Гарри, когда он закрыл книгу, ничего так и не поняв. Теоретически он, как и вся Армия Дамблдора, знали несколько безобидных заклинаний, которые не то чтобы обезвредить, задеть противника не способны. Дети. Они просто дети. Армия Дамблдора. Даже звучит смешно. Чем они действительно занимаются на занятиях? Учатся вызывать патронуса? Да Снейп откровенно рассмеялся, когда олень, сделав почетный круг, исчез в темноте его лаборатории. Он рассчитывал, что их с профессором отработки станут тренировками. И он сможет передать хотя бы часть знаний и умений тем, кто посещает Выручай-Комнату.

Гарри достал зачарованный галлеон и назначил время следующей встречи АД. Всё-таки Гермиона гениальная ведьма, раз смогла сотворить протеевы чары. Амбридж в последнее время стала слишком пристально следить за ними, выясняя у студентов про все незаконные организации в школе. Гарри понимал, что на занятие все прийти не смогут. Главное, что там точно будет подруга, с которой ему было необходимо поговорить. Он, как оказалось, не мог и дня прожить без её нравоучительного тона и теплого взгляда карих глаз.

Среда через три дня, а значит, у него совсем немного времени, чтобы придумать, как наладить с Гермионой отношения. Таких ссор у них не было никогда. И если вчера, после тихого гнева Снейпа, он беспокоился о своём поступке, то, когда Гермиона откровенно устроила истерику, он начал жалеть о том, что сделал.

— Гарри Джеймс Поттер! О чём ты думал! — она давно трясла его за плечи, до боли сжимая их руками. — Где была твоя голова?! Знаю, конечно, что ты никогда не отличался высоким интеллектом, но чтобы аппарировать без подготовки и оказаться в логове врага — это надо быть полностью лишённым разума.

Слова Гермионы били гораздо сильнее, чем язвительный шёпот Снейпа. Ведь та, что всегда поддерживала Гарри, наконец высказала всё, что думала. Она отошла от Гарри и, не поворачиваясь, продолжала говорить.

— Скажи мне, Гарри, кто крадёт твои мозги? Волдеморт высасывает через шрам? Чжоу смывает своими слезами? Может быть, ты равняешься на Рона, который не прочитал ни одной нормальной книги?

— Эй! Я читал!

Рон тоже был в гостиной и выслушивал отповедь Гермионы. Она закричала особенно яростно после того, как Рон похвалил Гарри за отчаянную вылазку в логово Пожирателей. Сам Гарри даже не подумал о Гермионе, пересказав все события вечера очень подробно, нанося травму её неокрепшей психике. А когда он наконец подумал, что стоило смягчить повествование, было уже поздно. Лицо Гермионы было залито слезами, а слова, брошенные ею, хлестали всё больнее.

— Рон, ты глуп! Журналы о квиддиче не помогут тебе в борьбе со взрослым волшебником.

— Гермиона, мне правда обидно, что ты считаешь нас такими дураками, — защищался Гарри.

— Обидно?! — она снова повернулась к нему. — Обидно будет, Гарри, когда ты окажешься в том самом зале, и какой-нибудь Пожиратель смерти будет срывать с тебя одежду, чтобы изнасиловать! Вы и есть дураки, если считаете, что у вас есть хоть малейший шанс долго выстоять в прямой схватке с кем-то более опытным.

— Гермиона, ты нас пугаешь. Успокойся. Сейчас весь Хогвартс на твои крики соберётся, — поспешил утихомирить подругу Рон, который никогда не видел её в таком состоянии.

— Я наложила заглушающее. Я, в отличие от вас, знаю, как это делать, — язвительно сказала Гермиона и снова повысила голос: — А ты, Гарри Поттер, даже не знаешь, как защитить свой разум от проникновения! Ты даже не пытаешься! Тебе просто нравится быть связанным с ним. Ты хочешь быть самым… исключительным!

— Неправда! — Гарри тоже начинал злиться. — Гермиона, не переходи границ!

— Границу я перешла тогда, когда на первом курсе связалась с самоубийцей. Хочешь умереть?! Вперёд! Прямо сейчас! Иди к нему и сдайся.

— Я не собираюсь умирать! Гермиона… я… собираюсь победить его.

— Тогда. Начинай. Думать. Своей. Головой. Занимайся! Учись! Читай книги. А пока не подходите ко мне. Вы оба, — Гермиона неожиданно сделала взмах палочкой. Гарри успел увернуться и спрятаться за диваном, тогда как Рон оказалс лежащими на спине, без возможности пошевелиться.

— Идиоты, — пробормотала она и вышла.

— Гарри, ты вернулся? Как отработка? Что он заставил тебя делать? Ты читаешь? — Рон выдал эту карусель вопросов выдернув Гарри из воспоминаний.

— Нормально. Книга не моя, — сейчас он должен был рассказать другу о своем сражении со Снейпом. Но сил на рассказ не было, и он просто отложил книгу в сторону и сказал: — Прибирался.

— Ужас. Скукота. Зря только рвался. Видел сегодня Гермиону? — Рон внимательно посмотрел на Гарри, отмечая про себя, что друг под грузом своих проблем и переживаний давно перестал напоминать подростка. Стоило ли завидовать такой жизни, он пока решить не мог.

— Мельком на занятиях, но поговорить не успел. А вечером сразу ушёл к Снейпу. А ты?

— Видел. Вечером. Они с Невиллом какую-то книжку обсуждали. Она даже не взглянула в мою сторону, — Рону было обидно, что девушка променяла друзей на Лонгботтома и книги.

Теперь, кроме того, что они не смогут списывать её работы, у него самого не будет возможности наблюдать, как она сжимает худые коленки от волнения, рассказывая что-то по её мнению важное и интересное. Саму Гермиону Рон не сильно слушал, а вот на коленки смотреть любил.

— Гарри, надо с ней срочно мириться. Иначе СОВ нам не сдать.

— Я назначил собрание АД на среду на пять, думаю, там можно попросить её почитать нам. Она не сможет устоять, — Гарри потянулся, разминая уставшие мышцы. Он поднялся и посмотрел на Рона. — Я спать, ты идёшь?

— Конечно, — Рон тоже встал. — С Гермионой ясно. А с Чжоу ты собираешься поговорить? Она так смотрит на тебя. Жутко становится.

Гарри совершенно забыл о Чжоу в эти два дня. После недавних событий отношения с ней казались ненастоящими, поддельными. Красивая китаянка его отвлекала. А сейчас этого допускать было нельзя.

— Завтра с ней поговорю, — Гарри пожал плечами и пошёл в сторону спален. Но развернулся и взял книгу, которую пытался до этого читать.

— Это Гермионы книга, вроде, — Рон подумал, что и сам мог бы вернуть ей.

— Её. Почитаю, потом верну.

Осталось надеяться, что Гермиона не разозлится ещё и на то, что он взял её книгу без разрешения.

Глава 7. Последствия объятий

Когда ссоришься с такой девушкой, как Гермиона Грейнджер, то можно и не извиняться. Нужно просто попросить помощи в очередном деле, и она не сможет отказать. И занятия со Снейпом вполне подходят для того, чтобы прервать наконец недельное молчание, которое невероятно угнетало всех друзей. В конце концов, возможность освоить такую науку, как окклюменция, Гермиона ни за что не упустит.

С такими мыслями Гарри уверенным шагом шёл к подруге в Выручай-комнату. Гермиона, как и всегда, самая первая пришла на занятия Армии Дамблдора. Она доставала очередную книгу о защите с полки, когда Гарри подошёл сзади. Он долго смотрел на её пышные волосы и с трудом мог вспомнить, каковы они были на ощупь. Когда Гермиона дарила свои тёплые объятия, он и не думал касаться чего-то, кроме спины.

Гарри наконец решился и положил руку на тонкое плечо, за что совершенно неожиданно и внезапно получил весьма ощутимый «Ступефай». Заклинание было такой же силы, каким был голос, его прокричавший. Гарри улетел в противоположный шкаф, набитый книгами, отчего они все рассыпались по каменному полу.

Как только Гермиона поняла, что она наделала, чувство вины затопило её. В последнее время рассказ о сцене насилия в Малфой-меноре очень часто возвращался в её сознание. Страх за себя, за друзей и просто людей — магглов, — сделал её несколько пугливой и нервной. А Гарри подкрался и просто попал под горячую руку.

— Гарри, о Мерлин, Гарри! Прости. Прости меня. Ты как? Где болит? — причитала Гермиона. Опустившись на колени, она прощупывала его голову на наличие ран. Но улыбка Гарри заставила её замереть и убрать руки.

— Вот это реакция! Ты с чего это стала такой пугливой? — спросил восхищённо Гарри и с трудом поднялся на ноги. Потирая затылок, он начал искать свои очки, которые упали при падении.

Гермиона схватила его руку и развернула к себе спиной.

— Гарри, ты балбес, — она начала прощупывать его затылок и, когда услышала «Больно!», взяла палочку и начала рисовать в воздухе руны, шепча что-то на латинском языке. Когда она закончила, то отвернулась от Гарри и принялась левитировать упавшие книги на свои места.

— Здорово, больше не болит, — он почесал затылок и продолжил искать очки. — Так что случилось?

— Гарри, Акцио. Просто призови очки, — она покачала головой и продолжила уборку, но всё-таки поведение своё объяснила: — Не надо подкрадываться со спины к тому, кому недавно в подробностях рассказал об анальном изнасиловании.

Гарри призвал наконец очки и начал снова их надевать, но когда услышал последние слова Гермионы, очки выпали у него из рук.

— Анал… Что?! Но я… подожди… Чёрт. Гермиона! Мы же друзья. Я просто пересказал то, что видел.

Гарри снова опустился за очками, надеясь, что она не заметила его неловкости. Последнее время он выставлял себя перед подругой настоящим троллем. Но Гермиона не смотрела на Гарри, она была занята, а он любовался, как умело она пользуется палочкой, и понимал, что до её мастерства ему очень далеко.

— Даже если учесть, что за девушку ты меня не считаешь, ты не мог не понимать, какое впечатление на эмоциональных подростков произведут подробности такой истории, или тебя совершенно не задело увиденное?

— Задело, конечно. И я прекрасно знаю, что ты девушка, — сказал Гарри твёрдым голосом. В последнее время он даже слишком часто заострял на этом внимание. Но за тяжёлыми тренировками и постоянными занятиями у него просто не было шанса подумать об этом дольше минуты. — Ты могла прервать рассказ. Ты ведь часто так делаешь.

— Как делаю? — она закончила и повернулась к Гарри с прищуренными глазами.

— Ну, командуешь.

— А ты прямо так часто меня слушаешься. Я хотела остановить тебя, но Рон постоянно шикал на меня. Ты же просто находился в трансе, что выглядело весьма пугающе. Я не решилась применить против тебя палочку.

— Прости… Я не… — начал Гарри говорить, но был перебит. Гермиона резко подняла руку, останавливая его речь.

— Знаю-знаю, ты не подумал. Может, пора начинать думать? Особенно после увиденного ужаса.

— Так я начал, Гермиона, начал. Я уже тренируюсь со Снейпом на наших отработках. Он учит меня сражаться и защищаться.

— Правда? — радостно вскрикнула она, а потом понизила голос: — Втайне от Амбридж? Невероятно. Наверное, он хороший дуэлянт, судя по занятиям в клубе на втором курсе.

— Лучше всех. И он сказал позвать тебя, — сказал Гарри с улыбкой: радость Гермионы была ему приятна. Осталось только заманить её на занятия по субботам и средам.

— Меня? — удивилась та и затараторила, возбуждённо жестикулируя: — Я с удовольствием! А зачем? Тоже учиться защитным заклинаниям? Тогда, наверное, можно и за Рона попросить. Как считаешь?

— Нет, в общем, не о Защите речь. Он говорил об окклюменции.

— Оу. Ну… это тоже прекрасно. Какое время он назначил?

— Среда и суббота в семь, — сказал он.

— Гарри, это же завтра, — она метнулась к сумке, доставая расписание. — Почему ты молчал?! Завтра шесть уроков, а мне столько всего надо прочитать.

— Ну, ты вроде как сказала…

— С ума сошёл? Да когда я отказывалась помочь тебе или самой научиться чему-то новому?

— Не знаю. Никогда? — Гарри как будто пытался что-то вспомнить, отчего его лицо приняло смешной вид, и Гермиона рассмеялась.

— Как бы я на вас с Роном ни злилась, я всё равно буду для вас другом. Иди сюда, горе-герой.

Она крепко прижалась к Гарри. Объятия между друзьями всегда были привычными для обоих, и в разных обстоятельствах выполняли разные функции. Но вот прямо сейчас непривычные мысли о подруге и подростковые гормоны сыграли с Гарри злую шутку. В штанах стало тесно, и, чтобы Гермиона не заметила этого непотребства, он быстро прервал объятия.

Именно этот момент застали Чжоу и её подруги из Когтеврана. Эти девушки хихикали по любому поводу, и этот неловкий для всех момент не стал исключением. Все на мгновение замерли, а Гарри подумал, что с виду дружеское объятие можно интерпретировать по-разному.

— Мы не помешали? — спросила одна из когтевранок и захихикала.

Первой пришла в себя Гермиона.

— Конечно, нет, мы как раз обсуждали план занятия, — протараторила она. — Хотите посмотреть?

— Да насмотрелись уже, — вступила в разговор Чжоу, чей взгляд не выражал ничего хорошего. — И какой план? Задушить врага в объятиях?

Подружки снова принялись хихикать и повторять фразу Чжоу в разных интонациях.

Достойно ответить на этот выпад Гарри не успел: в комнату как раз стали входить студенты с других факультетов, кроме Слизерина, который практически всем составом был в дружине Амбридж. Когда все собрались, Гарри встал так, чтобы его было видно всем. По правую сторону, как всегда, был Рон, а по левую — Гермиона.

— Итак, я рад, что вы смогли вырваться. Мне не терпелось показать вам несколько новых заклинаний. Они сильные, так что заранее предупреждаю об опасности их использования где-то помимо этого помещения.

— Где ты о них узнал? — спросил Майкл Корнер.

Этот юноша всегда оспаривал любое предложение или решение Гарри Поттера, имея на всё своё никем непоколебимое мнение.

— Прочитал о них в книге и немного тренировал, — сказал Гарри и услышал одобрительный гул. Он не собирался выдавать своих занятий со Снейпом, о чём и сказал взглядом Гермионе, которая укоризненно на него смотрела. Поэтому ему ничего не оставалось делать, как сослаться на неё: — Хотя книгу, конечно, Гермиона посоветовала. Так что сильно не радуйтесь. Я всё тот же балбес. По крайней мере, так она утверждает.

Все засмеялись, но Гарри показалось, что он увидел, как Чжоу повернулась к своей подруге и сказала: «Ну конечно, кто же ещё?»

Рон ржал громче всех, а потом выдал для всеобщего веселья:

— Ещё она нас кретинами называет.

— Рон! — грозно посмотрела на него Гермиона. — Перестань! Подумают, что я мегера.

— Да ладно тебе, смотри, как всем весело. Отличное начало перед тяжёлым занятием. Гарри, скажи?

— Пожалуй. Гермиона? Рон ведь не соврал. Не обижайся.

— Больно надо на вас, придурков, обижаться, — она отошла от веселящихся парней и села читать толстенный талмуд.

Успокоившись, следующие полчаса студенты слушали Гарри. Он рассказывал теорию заклинаний, правда, до лекций Гермионы ему было далеко. Но вопросы её, Майкла Корнера и братьев Уизли сделали рассказ приемлемым для восприятия.

Наконец приступили к практике: отработке заклинаний на манекенах, которых создавала магия Выручай-комнаты.

Разноцветные лучи рассеивали полумрак комнаты, а выкрики заклинаний — её тишину. Гарри задумался, что невербально защищаться было бы лучше, но не всё сразу. Возможно, и он скоро сможет выбить палочку из руки Снейпа. Тот бы удивился и сказал: «Поттер, вы перескочили стадию флоббер-червя. Следующая — тролль, поздравляю!».

Гарри даже улыбнулся этой мысли.

— Гарри, ты чего дёсна сушишь? — спросил один из близнецов.

— Над нами смеёшься? — подхватил Фред.

— Ты лучше покажи всем, каков в деле. Зачем просто стоять?

— Давай, покажи, герой, геройство.

— Герой геройство?! — рассмеялся Джордж. — Ничего смешнее придумать не мог?

— Мог, да твое присутствие мешает, — ответил брат, и между ними начался очередной спор.

Следующую минуту, пока они спорили, Гарри решал, надо ли ввязываться в этот бой. Наверное, всё же не стоит. С другой стороны, он давно хотел поучаствовать в поединке с двумя волшебниками, да и разве не для этого они все здесь собрались? Учиться.

Внезапно Гарри услышал голоса братьев Уизли, которые зазвучал одновременно:

— Ну что, готов? Петрификус Тоталус!

Реакция Гарри спасла его, хотя он даже палочек у них не видел. Мгновенный щит отразил брошенное в него заклинание. А братья уже стояли по обе стороны от руководителя Армии Дамблдора и улыбались.

— Готов, — улыбнулся в ответ Гарри.

Никто, кроме нескольких волшебников, не замечал диалога близнецов и Мальчика-Который-Выжил. Студенты были слишком заняты, оттачивая новые знания. Но на дуэль обратили внимания все. Несколько минут зрители смеялись и подбадривали соперников, но спустя мгновение все замолчали, с немым восторгом наблюдая за происходящим. Перестали хихикать даже подружки Чжоу.

Близнецы действовали очень слаженно. Они привыкли знать наперёд действия друг друга и выпускали заклинания одновременно или друг за другом, но всегда одинаковые. Начав с лёгких жалящих, они пытались достать соперника сквозь его щиты. Сам же Гарри спокойно ставил защиту и, пока несколько мгновений она действовала, успевал стрелять идентичными заклинаниями в близнецов.

Так продолжалось недолго. Пять минут Гарри в точности повторял любое заклинание, которое произносилось братьями, и успевал уворачиваться от бомбочек-вонючек, которыми они бросались. Набор заклинаний у Фреда и Джорджа был хорош, но предсказуем. Сами же близнецы находились словно в трансе от того, что Гарри как попугай за ними повторяет. Они стали очень невнимательны, ведь за всё время дуэли соперник не произнес ни слова. Они всё больше переглядывались друг с другом, будто пытаясь прочитать мысли друг у друга. Но крик Гарри остановил сражение. Близнецы оказались склеенными, поднятыми в воздух и там же связанными. А их палочки были уже в руке у Гарри.

Как только братья приземлились и заклинание было снято, они с улыбками присоединись к бурным овациям. Гарри шуточно поклонился и улыбнулся, ощущая себя счастливым, хотя это и напоминало честолюбие, которое он старался в себе временами заглушать.

Урок был не закончен, и шум необходимо было прекращать, что Гарри и пытался сделать:

— Прекратите ржать, давайте заниматься. Давайте продолжать. Разбейтесь на пары! Хватит уже! Сколько можно…

Все продолжали аплодировать и громко переговаривались между собой. Гарри, который считал, что урок не должен был закончиться сейчас, заорал, направляя палочку себе на горло:

— Молчать! Я что-то не понял, вы поржать сюда пришли?! Мы начали собираться здесь несмотря на Амбридж и всё Министерство в целом, потому что они запрещают нам заниматься практикой из-за своих непонятных нам причин. А в это время сторонники присоединяются к нему. И он знает, как удержать приспешников, чередуя наказание и поощрение. Пожиратели смерти грабят, убивают… насилуют. И мы с вами должны уметь постоять за себя и своих родных. А многие даже Инкарцеро невербально освоить не могут. Занимаемся или идём по гостиным?

Послышалось дружное согласие. Гарри закончил речь и поймал восхищённый взгляд Чжоу, Джинни и других девушек, только лучшая подруга смотрела напряжённо и странно.

Гермиона Грейнджер смотрела на Гарри Поттера, балбеса, который без неё и шага ступить раньше не мог, и видела не мальчика, не юношу, а мужчину, каким он вскоре мог стать: властным, серьёзным, способным защитить близких. Она, для которой эти качества были основополагающими в мужчине, внезапно ощутила лёгкую тянущую боль в области живота. Поняв, что это такое, она покраснела и опустила взгляд.

Занятие продолжалось. Разбившись на пары, студенты старались задеть друг друга или отобрать палочку. К Джинни и Гермионе подошли когтевранки.

— Поменяемся? — спросила Чжоу.

Девушки только пожали плечами и поменялись парами.

— Начнём? — Гермиона встала напротив девушки лучшего друга.

Они попробовали бросить друг в друга по одному заклятию, но тут же отразили нападение. Гермиона приготовилась начать новый заход, но внезапно услышала:

— Значит, вы снова обнимаетесь? — спросила Чжоу и опустила палочку. Она была настроена разобраться, а не махать палочкой.

— С Гарри? Не понимаю, что ты можешь иметь против, — удивилась Гермиона.

— А говорят, что ты умная.

— Чжоу, меня с Гарри, как и с Роном, связывает лишь дружба, — пыталась убедить Гермиона.

— И поэтому вы обнимаетесь в любой удобный момент? — со слезами на глазах спросила та.

Гарри Поттер, который занимался с Невиллом, заметил странную сцену в другом конце комнаты. И не он один.

— Гарри, а что твоей Чжоу нужно от Гермионы? — спросил Рон так, как будто прочитал мысли самого Гарри. И они вместе поспешили туда.

— Чжоу, в чём дело? Тебе помочь? — сразу обратил он на себя внимание.

— Да вот, рассказываю Грейнджер, как мы с тобой иногда используем эту комнату, — Чжоу снова посмотрела на подругу Гарри, чьи глаза стали шире, и которая поспешила ответить:

— Меня это совершенно не интересует.

— Уверена? А то Гарри очень любит здесь обниматься, то со мной, то с тобой.

— Гарри, о чём это она? — спросил Рон.

— Ни о чём. Просто ей нужно освежиться, — сказал Гарри и махнул рукой в сторону выхода. — Пойдём выйдем, Чжоу.

Красавица-китаянка рассмеялась и захлопала в ладоши.

— Как, оказывается, просто: стоит чуток прижать Гермиону, и ты готов наконец пойти со мной на свидание?

— Чжоу, что ты несёшь? — угрожающе спросил Гарри.

Рон не сводил с них глаз, иногда поглядывая на застывшую Гермиону.

В комнате уже вовсю наблюдали за новым представлением, а Дин Томас сказал, вроде даже тихо:

— Спектакль за спектаклем. Хорошо хоть деньги на входе не собирали.

Но Гарри услышал, и, метнув в него гневный взгляд, повернулся к Чжоу, которую уже начало трясти.

— Мне не понятно, почему она всё время рядом с тобой! Мне не понятно, почему Уизли смотрят на это сквозь пальцы! Мне не понятно, почему Тёмный Лорд забрал у меня Седрика, а Гермиона забирает тебя! — кричала Чанг.

К ней стремительно подошла Гермиона и схватила за плечи, стараясь поймать взгляд таких же карих глаз.

— Чжоу, очнись! Мы с Гарри просто друзья. Так было всегда, — уговаривала она.

Но истерика обиженной девушки не могла закончиться так просто.

— Чушь! — выкрикнула Чжоу, а Гермиона уже летела через весь зал.

Секундная тишина — и оглушительный взрыв голосов. Все заговорили одновременно:

— Чжоу!

— Гарри, я не хотела!

— Китайская дура!

— Гермиона!

Чжоу смотрела на свою палочку и не верила в то, что она сделала. Гарри с Роном, опережая всех, бежали к подруге. Они даже забыли о магии и вручную убирали манекенов, под которыми оказалась Гермиона. Друзья первыми пробрались к ней. Они застыли, закрывая собой весь обзор другим студентам, которые тоже волновались за однокурсницу.

— Что с ней?

— Она жива?

Гермиона Грейнджер лежала без сознания, раскинув стройные ноги в разные стороны. Чувство неловкости накрыло друзей и они, переглянувшись, поспешили помочь подруге. Гарри старался привести Гермиону в чувство, а Рон опустил подол её юбки, стараясь не смотреть на простые белые трусики, которые та скрывала. Гарри тряс её за плечи, похлопывал по щекам, брызгал водой в лицо, но всё безрезультатно. Не на шутку испугавшись, Гарри взял палочку и хотел поднять подругу в воздух, но его остановил Рон.

— Давай я сам. Разберись со своей девушкой, — кивнул Рон в сторону Чжоу. Он левитировал невесомое тело из комнаты, и вышел следом.

Гарри смотрел, как уносят бессознательную подругу, и ему вспомнился второй курс, когда такой же она пролежала несколько месяцев. Всё тело накрыло волной гнева. Сдерживаясь, Гарри сказал:

— Всем выйти. На сегодня мы закончили.

Он шёл сквозь поток студентов, с опаской на него поглядывающих. Он видел её, сжимающую кулаки, и слезы на её щеках, которые больше не вызывали жалости. Они остались одни, даже когтевранки покинули Выручай-комнату. Гарри, сдерживая гнев, произнёс, глядя в заплаканные глаза:

— Зачем?

— Гарри… Гарри… — всхлипывала она. — Я не… нарочно.

— Чжоу! — заорал он. — Ты хоть понимаешь, что наделала?! Из-за чего?! Из-за ревности?!

— Я сорвалась. Ты совершенно не обращал на меня внимания. Она… она всегда рядом. Сегодня вы обнимались. Я сорвалась, — закончила лепетать Чжоу и замолчала, словно ожидая вердикта судьи.

— Ты не могла это сказать наедине? Ты устроила показательную расправу, — Гарри нависал над ней. — Гермиона с Роном — самые близкие мои друзья. О чём ты думала? Да наши с тобой свидания ничего не значат по сравнению с этим.

— Так значит, правда. Ты меня бросаешь? Бросаешь тогда, когда я почти готова была отдаться тебе.

Она резко схватила его за плечи, поцеловала, только отклика не почувствовала. Беспокойство за Гермиону заглушило все эмоции от поцелуя. А эта девушка больше не вызывала никаких чувств, даже уважения. Он тоже взял её за плечи, но отодвинул от себя.

— А ты думала, будет иначе? После той сцены, что ты разыграла? — сказал Гарри, они так и стояли напротив друг друга. — Ни один секс в мире не стоит дружбы такой девушки, как Гермиона.

— Ты послушай себя. Ещё немного — и стихи начнёшь слагать, — рассмеялась она.

— Чжоу, очнись, мы друзья.

Гарри развернулся, но она схватила его за руку.

— Друзья? Не смеши меня. Рон уже пару недель глаз с неё не сводит, а ты…

— Что я? — он вырвал руку.

— Пялился на неё сегодня, — она подошла ближе и прошептала: — Ты ведь мог быть настойчивее, и я бы уже оказалась под тобой. И слюнями ты бы исходил от вида моих трусиков.

— Закрой рот. Просто закрой рот. — Мысль, что это заметил не только Рон, испугала Гарри. Как теперь в глаза подруге смотреть? — Не унижай себя этим. Я лучше пойду.

Но уйти Гарри не успел, а Чжоу Чанг уже понесло. Возможно, на фоне потери любимого она не отвечала за свои слова и действия, возможно, потом пожалела о сказанном. Но слово — не воробей…

— Ну и катись к своим друзьям. Только вот скажи мне, как вы делить-то вашу девственницу будете?

— Чжоу, остановись. Ты с ума сошла? — Гарри сжимал руки в кулаки, сдерживая гнев, который уже поглощал всё его существо.

— Мне просто интересно. Ты будешь трахать её по чётным, а Рон — по нечётным дням?

— Заткнись! Заткнись, я сказал! — орал Гарри.

Но та только рассмеялась.

— Нет-нет, это сложно. Лучше — все вместе. Груп…

Он очень хотел сдержаться или вспомнить про палочку, хоть что-нибудь, но рука оказалась быстрее. Удар по щеке — и Чжоу лежала на полу.

— И чем я заслужила это?! — закричала она, держась за щёку. — Тем, что наконец открыла тебе глаза?! Да пошёл ты, Гарри Поттер. Я с удовольствием понаблюдаю, как потом ты будешь страдать!

Чанг убежала, а Гарри всё ещё тяжело дышал. Он опустил лицо в ладони и присел на корточки, пытаясь понять, что вообще это было. Говорить такое о Гермионе… Как вообще язык повернулся? Мысль о подруге отрезвила Гарри, и он побежал в Больничное крыло.

Рон осторожно нёс Гермиону по лестницам, те же, как будто знали насколько ценна его ноша, перестали двигаться. Он старался не думать о том, что скрывается под юбкой или ещё дальше у подруги. Но мысли, слишком назойливые и неправильные, лезли в голову постоянно.

Во всём виноват Сириус Блэк, который обратил внимание Рона на ее привлекательность. Нет, виноват Виктор Крам, который и показал всем, какой Грейнджер может быть красивой. Но девушек-то много: вон Лаванда Браун глазки Рону строит, да и подружка Чжоу ему сегодня так сладко улыбалась. Но трудно думать о других, когда рядом с тобой такая девушка: добрая, заботливая, умная (иногда даже слишком), а главное, верная. Что бы они с Гарри ни вытворяли, она всё равно придет на помощь.

И как ей сказать о своих чувствах и желаниях? Она даже не знает, наверное, о таких низких понятиях, как влечение, возбуждение, секс. А после рассказа Гарри вообще от них шарахается. Тут ещё сам Гарри.

Сегодня Рон ясно увидел отражение своего возбуждения в его глазах, когда друг смотрел на Гермиону. Как соревноваться с Мальчиком-Который-Выжил? Когда, интересно, он понял?

— Гарри… — пробормотала та, о ком всё время думал Рон.

— Нет, это только я, — от досады он весь покраснел.

— Рон? Рон, что случилось?! Куда ты меня несёшь? — Гермиона начала активно елозить и вырываться. — Отпусти. Я сама могу идти.

— Точно? Тебя так нехило прибило к стене. Мы все очень испугались, — Рон отпустил ее и встал перед ней.

— А где Гарри и Чжоу? Надеюсь, ты не оставил их наедине? — она упёрла руки в бока и грозно посмотрела на друга.

— Ты была без сознания. Меня мало в тот момент волновала судьба этой китайской дуры.

— Рон! Как ты можешь?! Она же страдает!

— Она чуть не убила тебя! Не защищай её. И Гарри тебе так же скажет. Пойдём в Больничное крыло.

— Она же не специально. Сначала заберём Гарри. Он слишком вспыльчив, — Гермиона уже сделала шаг по направлению к Выручай-комнате, но Рон взял её за руку.

— А зачем ты всё время его обнимаешь? — спросил он. Ему нужно было знать, что именно она чувствует к Гарри.

— И что все так к этому привязались? — вздохнула Гермиона.

— Может, потому, что ты не обнимаешь меня? — он смотрел ей в глаза и сдерживал порыв прижать её к себе. Но если итогом этого разговора станут добровольные объятия с её стороны, то ему и места в команде по квиддичу не надо.

— Рон, единственный раз, когда я хотела тебя обнять, ты посмотрел на меня как на Арагога. А Гарри нужны эти объятия.

— Зачем? — не понял Рон.

— Как ты не понимаешь? — закатила глаза Гермиона. — У него нет семьи, никто никогда не прижимал его к себе по-матерински. Это терапия, сдерживающая его вспыльчивость. Пойдём, а? Я волнуюсь за Чжоу.

— Да, только… — Рон всё ещё держал её руку. — Можно мне тоже эту твою… терапию?

— Зачем тебе?

— Может, я лучше учиться стану? — И Рон решил, что действительно постарается.

— Рон, глупый, конечно, можно, — мягко сказала Гермиона и прижалась к Рону, не замечая его покрасневшего от смущения лица. Зато другое лицо, в очках, она увидела очень отчётливо.

— Гарри! — она быстро побежала, обняла и его, но быстро отпустив, испуганно спросила: — Где Чжоу?

Обмена взглядами она не заметила.

— Жива, не волнуйся. Ты как?

— Вот в Больничном крыле и скажут. А вообще нормально, — она уже пошла вперёд, но остановилась. — Где моя сумка, кстати, там же все учебники!

— Заберем после. Иди уже, — сказал Рон, но остановил Гарри: — Погоди.

Они шли за Гермионой, буквально на расстоянии двух-трёх шагов и переговаривались.

— Гарри?..

— Рон?.. — сказали они одновременно.

— Нам бы поговорить насчёт… — начал Рон и кивнул в сторону подруги, которая шла впереди и с подозрением оглядывалась на них. Правда, видела только улыбки.

— Тише ты. Успеем, — сказал Гарри, и они оба смотрели, как солнце из окон коридора путается в пышных волосах Гермионы.

* * *

— Северус, мальчик мой, присядешь?

Профессор Дамблдор восседал за столом и с полуулыбкой смотрел на своего шпиона. Он прятался от Министерства там, где вероятнее всего его не могло быть. Гениально. Амбридж ведь так и не попала на лестницу, что охраняла горгулья.

— Я бы не хотел задерживаться. Слушаю вас, директор.

Он стоял, ожидая нового приказа. Он так уже привык их выполнять. Хорошо хоть этот начальник не выпускает из палочки Круциатус, хотя тоже знает, как надавить на больное место.

— Я волнуюсь за Гарри. Он выглядит измотанным, видения всё ещё мучают его?

— Меня не касается самочувствие этого… Поттера.

— Знаю, знаю. Но теперь пришло время решительных действий. Нам нужно внушить Гарри, что Сириус в беде.

— Директор, что значит внушить? — Снейп прекрасно знал, как внушать, но не мог поверить в приказ. Хотя кто он такой, чтобы оспаривать решения величайших. Или самых безумных.

— Дать посмотреть новый сон, конечно, как с Артуром Уизли.

— Существует какая-то цель данного мероприятия?

— Да, пора миру Британии узнать о возвращении Тома Риддла. Гарри должен попасть в Министерство и забрать пророчество. Там появится и Том. Он захочет убить его.

— У Тёмного Лорда похожий план, он уже готовит рейд в Министерство.

— Отлично, тогда через пару недель всё решится. Я сообщу тебе.

— Вы не боитесь, что Поттер может погибнуть от руки Лорда?

— Что ты! В любом случае, мы ничем не рискуем. Неужели ты привязался к этому мальчику?

— Он сын Лили.

— Ты до сих пор любишь её?

Серебристая лань выскочила из палочки Северуса Снейпа и унеслась в небеса.

— Всегда.

Оспаривать приказы шпион не был намерен. Но ведь никто не запрещал ему забирать мальчика на отработки. А там ненароком он мог бы узнать что угодно и быть готовым.

Глава 8

Солнце в небе стояло еще высоко и сверкало, как новенький снитч; свет его лучей был похож на тоненькие крылышки, что трепыхались в полете: еще немного, и его можно было схватить рукой, таким было ощущение у Гарри Поттера. Он стоял на третьем этаже замка и смотрел в окно. Наконец прозвенел звонок, и студенты Гриффиндора и Слизерина, улыбаясь и толкаясь, зашли в кабинет истории магии. Это было единственное занятие в ихдлинном расписании, на котором было возможно тихонько пошептаться, почитать или поспать. Чем и собирался заняться Рон Уизли, особенно увидев, как ловко лучший друг сел за парту рядом с Гермионой Грейнджер. Даже её неодобрительный взгляд не заставил Рона оторвать голову от парты, чтобы записывать лекцию, и он из-под полуопущенных ресниц стал наблюдать за друзьями.

Гермиона, одна из немногих, достала перья и пергамент, чтобы записывать лекцию, которую монотонным голосом начал читать профессор Биннс. Единственное привидение-профессор во всей Британии вряд ли интересовалось наличием записанных лекций у студентов.

Рон с тревогой смотрел на Гермиону, которая убрала длинные волосы на одну сторону и, отвлекаясь от лекции, с легкой улыбкой на губах слушала, что говорит ей Гарри. Рон сделал над собой усилие и постарался не злиться на лучшего друга. Вчера вечером они поговорили и решили несмотря ни на что остаться друзьями. Правда, завистливой натуре Рона было очень тяжело себя перебороть, но однажды он уже предал друга своим недоверием. Сжав волю в кулак, еще прошлым вечером Рон решил больше не предавать друзей.

* * *

Замок уже опустел, когда трое друзей возвращались из Больничного крыла. Гостиная их факультета была пуста, и поэтому, как только они вошли в портретный проем, Гермиона резко развернулась к парням лицом и с прищуренным взглядом задала ряд вопросов, мучивших её всю дорогу:

— Что вы от меня скрываете? Что ты сделал Чжоу? О чем вы шептались за моей спиной?

— Ничего, — испуганно сказал Рон, мельком взглянув на друга.

— Абсолютно ничего, — подтвердил Гарри.

— Вы лжете. И когда я узнаю, о чем, мало не покажется никому. Я устала и хочу спать, надеюсь, по дороге никто не захочет меня убить, — надменно сказала разъяренная Гермиона и, взмахнув гривой волос, скрылась на лестнице, ведущей в женские спальни.

Рон сглотнул и с испуганным взглядом повернулся к Гарри, который, улыбнувшись, смотрел на то место, где скрылась Гермиона.

— Ну и чего ты улыбаешься? Она же убьет нас.

— В таком случае пусть лучше она, чем Волдеморт, — сказал Гарри и наконец повернулся к другу. Они несколько мгновений сверлили друг друга взглядами.

— Ты реально ударил Чанг? — наконец спросил Рон, и его тон был таким, словно веселый поход в Хогсмид был равносилен причинению боли девушке.

— Так вышло, сам от себя не ожидал… — сказал Гарри, и вид веселого Рона рассмешил и его: — Это, знаешь ли, не смешно. Я ведь должен стыдиться своего поступка.

— Стыдишься? — участливо спросил Рон, прижимая кулак ко рту, тем самым сдерживая смех, рвущийся наружу.

— Ну… нет… нет… — сказал Гарри, и они с Роном рассмеялись.

— Вот Драклова мать, я бы на это посмотрел, да и сам бы за Гермиону… — весело начал он говорить и резко замолчал, словно кто-то бросил в него заклинание «силенцио». Кажется, сейчас предстоит настоящее выяснение отношений.

— Давно ты понял? — осторожно спросил Гарри, зная, что сейчас их дружба ступает по очень зыбкому песку.

— Ну, наверное, еще в прошлом году… ну… когда она с Крамом, — слукавил Рон. — А ты?

— Я?.. — Гарри совершенно точно знал, когда пришло осознание, что эта девушка так важна для него и его счастья. Не тогда, когда она кричала на него за неразумную слежку за Снейпом. Не тогда, когда, разозлившись, все равно бросала обеспокоенные взгляды и пододвигала любимое блюдо в обеденном зале. Не тогда, когда внутренности сворачивались от невозможности просто посидеть рядом с ней и понаблюдать, как бережно она гладит учебник окклюменции тоненькими пальчиками. И даже объятия, такие дружеские обычно, превратившиеся в очень интимные, вплоть до тесноты в штанах, не дали понять Гарри о любви. А осознал он любовь к Гермионе, увидев, как она тесно прижимается к Рону, когда должна обнимать только его. Когда Гарри, наконец, пришел к согласию со своим сердцем, то сказал:

— Я ведь всегда её любил, просто осознал только сегодня.

Рон во все глаза смотрел на друга и не смог ничего ответить. Он тяжело вздохнул, и вдруг хлопнул в ладоши.

— Рон, я не хочу, чтобы это было концом нашей дружбы. Что с тобой? — сказал Гарри.

— Не будет концом, к тому же у меня есть идея! Нам ведь ничто не мешает, ну… — он замешкался, переступая с ноги на ногу, словно ботинки ему были малы; подозрительный взгляд Гарри заставил его говорить без прежнего энтузиазма: — Ну… знаешь… мне тут Джордж рассказывал, что они с Фредом долго не могли поделить Анджелину, и…

— Рон, Рон, — Гарри резко поднял вверх обе руки, прерывая неуверенный монолог друга, совершенно точно зная, чем с некоторых пор занимались близнецы Уизли. Они не афишировали это, но фразы, мелькавшие то тут, то там, говорили сами за себя. — Остановись, я не хочу это слышать.

— Да послушай. Может быть, она сама…

— Рон! Лучше заткнись! Мы говорим о Гермионе. Я не посмотрю на то, что мы друзья, когда буду избивать тебя… и совершенно неважно, каким способом, — рычал Гарри, сжимая руки в кулаки.

— Да ладно, не ори, — сказал Рон и отступил на шаг назад. — А как тогда? Просто сказать ей и ждать, когда она определится?

— Отличный план, — успокоился Гарри. — И тот, кого она не выберет, с достоинством примет поражение. Идет?

— Идет. К тому же выберет она меня, — широко улыбнулся Рон и протянул руку Гарри. — Она даже с Крамом на бал пошла, чтобы вызвать мою ревность.

— Челюсть от радости не треснет? Даже если ты и прав, у нас еще три курса впереди. — Он с улыбкой ответил на рукопожатие. — Встречаться у вас всё равно не выйдет, ты же из долгов по учебе не вылезаешь.

— Кто бы говорил. — Рон сжал ладонь друга крепче. — А ваши свидания, очевидно, будут проходить в бегах от Пожирателей смерти. Так что мы в равных условиях.

Слова Рона заставили Гарри задуматься о той войне, которая предстоит, и для себя он решил, что не пойдет по стопам отца. Свою семью он сможет защитить. И как бы Рон не был уверен в себе, Гарри никогда не отдаст такую девушку, как Гермиона, человеку, способному делить её с другими.

* * *

Рон вспоминал вчерашний разговор и уже решил, что надо поговорить с Гермионой, так сказать, закинуть удочку, когда в дверь резко постучали. В следующую секунду на пороге появился Снейп, заставив всех замереть и удивленно переглядываться.

— Профессор Биннс, я позаимствую мисс Грейнджер. Собирайтесь, — перевел взгляд на Гермиону декан Слизерина, игнорируя удивленные взгляды своих подопечных.

Гарри поймал взгляд подруги, которая в спешке собрала сумку, попытался что-то сказать, но Снейп только качнул головой, и они с Гермионой вышли. Звенящую тишину нарушил голос профессора Биннса:

— Конечно, Северус.

Послышались смешки, а Рон под шумок подсел к Гарри:

— Чего это он?

— После урока у нас занятие окклюменцией. Там и выясню.

— Не нравятся мне эти ваши занятия, — пробурчал Рон. — Снейп там вас сводит, что ли?

— Да, точно, — усмехнувшись, тихо сказал Гарри. — Двойной шпион, знаменитый зельевар и декан Слизерина решил помочь Гарри Поттеру и Гермионе Грейнджер найти свою любовь.

Рон громко засмеялся, но сразу успокоился, когда понял, где находится, но было уже поздно. На него налетело приведение, страшное в своем гневе, и заверещало прямо в ухо:

— Молча-а-ать на моем уроке! Сейчас вы мне, Рон Уизли, расскажите про восстание гоблинов!

Рон сглотнул и с надеждой повернулся к Гарри, который с трудом сдерживал смех и пожимал плечами.

Северус Снейп в своей неизменно черной мантии, развевающейся от стремительного шага, спускался по лестнице в подземелья. Гермиона еле за ним успевала, постоянно поправляя сумку на плече и думая, как бы сделать её легче. Тем не менее она умудрилась спросить:

— Сэр, а почему нельзя было дождаться окончания занятия? Тема восстания гоблинов должна быть на экзамене…

— Мисс Грейнджер, — раздраженно перебил Снейп, не прерывая шага, — некоторые девушки молча выглядят гораздо привлекательнее.

Гермиона покраснела то ли от досады, то ли от комплимента, но больше не сказала ни слова. Наконец они пришли в подземелья; дверь с громким хлопком закрылась, заставляя ее вздрогнуть. Снейп прошел сквозь идеально чистый кабинет и сел за свой стол, на котором неизменно лежали письменные работы. Гермиона открыла рот, чтобы задать вопрос, но была перебита:

— Легилименция. Расскажите.

Она немного удивилась, но, воодушевившись, начала говорить о науке, не так, как написано в учебнике, а так, как поняла сама.

— Легилименция — это умение извлекать чувства и воспоминания из чужого ума. Искусство это чрезвычайно сложное, оно требует множества интеллектуальных и психологических затрат. Не все могут овладеть им. Нужна усидчивость и внимательность. Но мне кажется, когда Гарри проникает в сознание Волдеморта, это тоже…

— Не произносите его имя, — прошипел Снейп, но резко успокоился. Он был приятно удивлен тем, что Грейнджер говорила своими словами, а не так, как привыкла отвечать на уроке. — Вы правы, Поттер непроизвольно проникает в сознание Темного Лорда, найти этому объяснение я пока не могу, но, думаю, Дамблдор в курсе. Дальше, мисс Грейнджер.

— Хорошо. Так. Уметь пользоваться легилименцией — это значит быть способным при определенных условиях проникать в чужое сознание и правильно интерпретировать добытые сведения. Овладение техникой позволит отличать правду от лжи, воспринимая чужие воспоминания и ощущения, — Гермиона остановилась, словно ожидая похвалы или команды. Дождавшись легкого кивка, она продолжила: — Для удачного опыта легилименции необходим зрительный контакт, но это не всегда является решающим фактором. Важно иметь с объектом какую-либо связь. На проникновение в разум могут влиять родственные или какие-либо другие связи…

И вдруг Гермиона остановилась, как будто что-то вспомнила.

— Вы поэтому позвали меня? Из-за нашей дружбы с Гарри мне проще проникать в его сознание, а ему учиться ставить защиту.

— Дружбы… — хмыкнул Снейп, заставляя Гермиону удивленно на него посмотреть. — Называйте, как хотите. Но в целом вы правы. Ваше проникновение в его разум не будет вызывать отторжение, а я подскажу, как лучше ставить защиту. Теперь окклюменция, мисс Грейнджер.

— Окклюменция — искусство защищать свой рассудок от чужого проникновения, — спустя несколько секунд заговорила Гермиона, в голове которой накопилось много вопросов. — Для того, чтобы противостоять наложенному заклятию, необходимо максимально сосредоточиться, при этом отбросить эмоции и очистить сознание. Нужно не допустить противника, применив свою волю. Также нужно учиться контролировать свои эмоции; через эмоции волшебник становится уязвим.

— Неплохо, — надменно сказал Снейп.

Гермиона широко открыла глаза от удивления. Похвала от Снейпа была чем-то вроде Феникса, восставшего из пепла.

— Теперь про уровни. Их всего три: первый — это невербальное и вербальное Протего, но это очень грубо, хотя ваш друг любитель именно этой защиты, — Снейп хмыкнул, вспоминая тот урок, на котором Гарри забрался к нему голову. — Второй уровень — это воссоздание подсознательного барьера, им может стать что угодно; высокий забор, «дождь стеной» или дымка тумана.

— Обои в цветочек могут? — вдруг спросила Гермиона, уже начиная продумывать варианты защиты.

— Что?

— Такие у меня дома. Это первое, что пришло бы мне на ум.

Северус Снейп тяжело вздохнул, думая, что все-таки пора заканчивать с преподаванием.

— Третий уровень — замещение воспоминаний, но об этом в следующий раз. Возьмите палочку, мисс Грейнджер, произносите заклинание и, попав в мое подсознание, ответьте на вопрос: кого из студентов с факультета Рейвенкло я сегодня выгнал из кабинета и за что?

— Хо… рошо.

И вот Гермиона стояла прямо перед ужасом подземелий и направляла на него палочку. Она даже хихикнула от напряжения, за что получила надменный взгляд и вопрос, прозвучавший следом:

— Что в данной ситуации вызывает столь неприятный смех, мисс Грейнджер?

— Очевидно, вся ситуация… Извините. Легилименс, — она прошептала заклинание и попала в подсознание Снейпа, в котором было множество разных комнат; она поразилась, насколько было все упорядоченно. Гермиона читала, что это высший уровень защиты собственного сознания. Она быстро нашла нужную дверь и начала перебирать воспоминания о бесконечных уроках зельеварения. Слушала отдельные фразы и поражалась глупости учеников, не знающих элементарных вещей. И вот она нащупала то самое воспоминание. Гермиона улыбнулась, увидев разгневанного Снейпа с розовыми волосами.

Студентка факультета Рейвенкло с сережками в виде редисок совершенно невинными глазами смотрела на своего профессора.

— Я знаю, что добавление личинок лукотруса улучшает свойства этого зелья.

— Какие глубокие познания, мисс Лавгуд, очевидно, именно из-за них весь кабинет покрыт розовой слизью, — прошипел Снейп.

— Но я была совершенно уверена… Возможно, это ваши мозгошмыги были слишком близко, а личинки лукотруса очень плохо воспринимают негативную энергетику.

— Мисс Лавгуд, — рявкнул Снейп, — пятнадцать баллов с Рейвенкло. Выйдите из кабинета, пока негативный настрой не превратился в убийственный.

— Энергетика.

— Вон, я сказал!

Через секунду Луны уже не было, а Гермиону выбросило из подсознания Снейпа. Она резко подавила смех, закрыв рот ладонью.

— Считаете это смешным?

— Нет… нет… что вы. Просто… — перед глазами снова возник образ профессора с розовой слизью на голове, но рассмеяться она не успела.

— Думаю, вам было так же весело, когда вы взорвали зелье Гарри Поттера неделю назад. И не смейте мне лгать.

— Не буду.

— Пять баллов Гриффиндору за честность и минус пять баллов за безответственность.

— Я знала, что опасности нет, — пока Гермиона пыталась доказывать свою компетентность в зельях, прозвенел звонок с урока. Через десять минут дверь открылась и с громким хлопком закрылась, сняв мантию-невидимку, появился Гарри Поттер.

— Гермиона, — задыхаясь от быстрого бега, проговорил он.

— Поттер, в каком хлеву вы родились? Выйдите и постучитесь, — напомнил о себе Снейп.

— Но, сэр, я…

— Быстрее, Поттер.

Весь следующий час после недолгой лекции Гарри учился строить простенькую защиту из стены золотых снитчей, решеток на окнах, дверей Выручай-Комнаты и живой изгороди лабиринта. Это то, что он хорошо мог себе представить. Гермиона, совершенно неопытная в легилименции, безболезненно проникала к другу в сознание и давала возможность научиться защите. Снейп, занимаясь своими делами, изредка поднимал взгляд и радовался своей идее. Связь этих двоих была очень сильна и помогала быстро освоить сложную науку. Тем не менее через два часа таких занятий Поттер был на грани истощения.

— Все, я больше не могу. Это гораздо сложнее, чем наши тренировки.

— Конечно, Поттер, ведь здесь вы задействуете зачатки вашего интеллекта.

Гермиона даже прыснула в кулак; язвительные шутки Снейпа стали даже забавлять её.

— Гарри, давай последний раз, я попробую чуть глубже и посмотрю свой эпичный полет.

Гарри смутился, ему бы не хотелось быть пойманным с поличным за разглядыванием ног подруги, а последующий разговор с Чжоу вообще стоило оставить тайной за семью печатями.

— Наверное, не стоит, Гермиона.

— Поттер, страх — это эмоция. Вспомните, о чем мы говорили. Мисс Грейнджер, начинайте, — сказал Снейп, так и не оторвав взгляд от книги, которую читал уже полчаса.

— Гарри, просто отключи эмоции и поставь защиту, — сказал Гермиона и привычным движением направила на него палочку.

Гарри, несмотря на всю поддержку подруги, все равно покрывался липким страхом. Он напряг все эмоциональные и интеллектуальные силы. Он видел, что Гермиона, проникшая в его сознание, уже близко, и старался мысленно закрыть двери Выручай-Комнаты, но Гермиона прошмыгнула, и все события вчерашнего вечера начали мелькать перед их глазами.

Объятия. Полет Гермионы. Ноги подруги, раскинутые в разные стороны. Толпа, собравшаяся поглазеть. Рон, выносящий ее из комнаты. Гарри, требующий, чтобы все вышли. Злые слова Чжоу. Пощечина.

Эмоции от увиденного захлестнули обоих, и Гарри все-таки смог вытолкнуть подругу из подсознания. Гермиона пришла в себя и несколько долгих мгновений смотрела на Гарри обиженным взглядом и молчала. Его же сложило пополам, он держался за голову, которая разрывалась от боли после вторжения, но даже сквозь эти ощущения чувствовал раскаяние.

— Гермиона, — прохрипел он.

— Вы… вы даже, — прошипела Гермиона и закричала: — За что ты ударил её?

— Ты же слышала, что она сказала… — оправдывался Гарри.

— Это не… вы… — задыхалась Гермиона, гнев на друзей и злые слова Чанг, которые Гарри так и не опроверг, душили. Слезы потекли по её щекам.

— Закончили! — подал голос Снейп, который не собирался наблюдать за женской истерикой.

Гермиона взяла сумку и выбежала из кабинета. Гарри схватил мантию-невидимку и хотел попрощаться с профессором, но Снейп, уже стоявший у одной из полок, кинул ему зелье.

— Не знаю, что вы от нее скрывали, но дам вам совет: любимой девушке лучше говорить только правду, особенно такой дотошной.

— Спасибо, — он залпом выпил восстанавливающее зелье и помчался за Гермионой.

Солнце давно скрылось за шотландскими горами, и прохладная весенняя тень опустилась на замок. Все студенты давно сидели по своим гостиным, занимаясь привычными делами. Или не все?

Гарри, задыхаясь, бежал по лестнице, сразу преодолевая по две ступеньки. Наконец, на третьем этаже он увидел подругу. Она шагала по лестнице и вытирала слезы рукавами.

— Гермиона!

Прошло всего пару минут с её побега, а она уже успела обдумать все, что увидела, и накрутить себя, впадая в не совсем адекватное состояние. Услышав своё имя, она вздрогнула, но не остановилась, продолжая подниматься наверх.

— Что, Гарри? Я там лежала без сознания, а вы с Роном пялились на мои ноги?! Это теперь называется дружбой?

— Гермиона, послушай… — Гарри пытался взять ее за руку, но она вырвалась, тогда он просто схватился за талию двумя руками. Он, удерживая её на одном месте, прижал спиной к себе.

— Зачем она все это говорила?! Почему она вообще об этом подумала?! Неужели я дала повод думать обо мне… обо мне, — содрогалась Гермиона в рыданиях. — Гарри… Почему ты ударил ее? Ты должен был сказать, что это неправда. Просто сказать. Скажи, что это неправда.

— Не могу. Я не сдержался. Меня вывели из себя её слова, — говорил он ей в затылок, и волосы приятно щекотали ему нос, но внезапно Гермиона вырвалась, обернулась и заговорила обвиняющим тоном.

— Она сказала правду? Ты думаешь об этом… и Рон тоже?! Вы это вчера обсуждали?! Рассчитываете, что я, как те пленные, раздвину… — договорить сквозь слезы Гермиона не успела. Гарри накрыл дрожащие губы ладонью и свободной рукой сжал затылок. Он прижался к её лбу и смотрел в заплаканные, но такие красивые глаза.

— Не смей! Я бы ударил Чжоу еще раз только за твои слезы, за то, что она вообще посмела это сказать. Ты же сама полезла. Я же просил тебя этого не делать. Гермиона.

— Я же не знала… не знала… прости, — шептала та.

— Я сделаю все, слышишь? Всё… чтобы эта грязь не коснулась тебя… Гермиона, я тебя…

Внезапно тишину замка нарушил оглушительный грохот, раздавшийся с верхних этажей. Друзья посмотрели наверх. Гарри достал палочку. Воспоминание о Пожирателях-насильниках промелькнуло в сознании, и он резко схватил Гермиону за руку.

— Оставайся здесь, это на восьмом, скорее всего.

— Я не отпущу тебя одного, — строго проговорила та.

— Гермиона, я прошу тебя, мы не знаем, что это. Могли появиться Пожиратели.

— Гарри, сколько можно повторять: на территории Хогвартса нельзя аппарировать, — от волнения за друга высохли сразу все слезы, и Гермиона сосредоточилась. — Пойдем. Если что, накинем мантию.

Держась за руки, они быстро поднимались по лестнице, пока не достигли коридора на восьмом этаже. Возле Выручай-Комнаты стояла Амбридж в неизменно розовом костюме, стреляя заклинанием «Бомбарда» в дверь Выручай-Комнаты. На шум уже начали сбегаться преподаватели.

— Там кто-то есть, — прошептал Гарри. Они с Гермионой сознательно решили не показываться, наблюдая за происходящим из-за угла.

Спустя еще два взрыва стена поддалась, и в ней образовалась огромная дыра. Амбридж мерзко улыбнулась и пропищала:

— Мистер Малфой, обыщите комнату.

Но вся слизеринская дружина так и осталась стоять на месте, потому что в проеме показались близнецы Уизли с Анджелиной Джонсон, стоявшей посередине. У всех троих был немного потрепанный и ошарашенный вид.

Гарри с Гермионой переглянулись, и та, покраснев, перевела взгляд в пол, догадываясь о том, что происходило между старшекурсниками в том месте, где они собирались для занятий.

— Мистер Уизли, мисс Джонсон, мистер Уизли, потрудитесь объяснить, что вы там втроем делали после отбоя? — задала вопрос Амбридж, прожигая взглядом гриффиндорцев. Она явно ожидала увидеть кого-то другого. Близнецы в свою очередь решили в очередной раз просто пошутить.

— Собирали несанкционированную группу, — сказал Фред с улыбкой.

— Нарушали ваши суперзаконные декреты, — вторил Джордж. И только темнокожая девушка, кожа которой не способна краснеть, стыдливо смотрела в пол, разрушая шутовской образ.

— Отбой был час назад. Вы нарушили пять, пять декретов! Вы будете наказаны, а возможно, исключены за запрещенные действия, — проговаривала каждое слово Амбридж.

— Директор Амбридж, а какая была причина устраивать подобный акт вандализма? — задала вопрос Минерва МакГонагалл, которая пришла в длинной ночной рубашке с косой до самого пола. Без своего строгого облика она выглядела гораздо моложе, что с немым удивлением отметил Снейп, уже успевший оценить ситуацию.

— Очевидно, желание поймать хоть одного нарушителя занимало все мысли нашего глубокоуважаемого директора, — сказал он, стоя со скрещенными на груди руками.

Гермиона, которая смотрела в первую очередь на Анджелину, с которой за все пять лет обучения не перебросилась и словом, заметила черный клочок ткани, болтающийся на ее темной стройной ноге; и заметила не одна она.

— Да они же там тра…. - закричал Крэбб, показывая толстым пальцем на ноги девушки, но невербально брошенное силенцио заставило его задыхаться. И пока все наблюдали за мучениями Крэбба, а Снейп, сжалившись, снимал проклятие, Гермиона успела трансфигурировать женское белье в платок, который так и остался лежать возле ног виновников. Все произошло за несколько секунд, но директор Амбридж, не успевшая ничего понять, заверещала:

— Что произошло? Что он хотел сказать? Кто это сделал?! Кто, я спрашиваю? Покажись, Фините Инкантатем!

Амбридж вертелась вокруг своей оси, вызывая неслышные смешки присутствующих, но Гарри с Гермионой, надежно укрытые мантией, не издавали ни звука.

— Вам стоит вернуться в гостиную, пока мы с преподавателями будем обсуждать произошедшее, — сказала МакГонагалл, прожигая троицу взглядом, в котором читались и волнение, и осуждение.

Гарри с Гермионой тихонько отступили назад и побежали в гостиную. Перед поворотом к башне она резко затормозила и бросилась к Гарри в объятия. Тот крепко обнял её в ответ.

— Терапия? — спросил он с улыбкой, уткнувшись ей в волосы и вдыхая ее запах.

— Терапия… — сказала она, оторвавшись от жилистого тела. Она понимала, почему многие девушки стали обращать на её друга столько внимания. Подавляя в себе желание задать множество вопросов, она повернулась к картине с Полной Дамой. — Пойдем.

Как только они зашли в гостиную, со всех сторон раздались громкие вопросительные возгласы. Люди в пижамах стояли с ошарашенным видом и ждали хоть каких-то объяснений.

Деканы всех факультетов в чрезвычайных ситуациях перекрывали возможность выхода из гостиной, и студентам ничего не оставалось делать, как только ждать новостей. Гарри взглянул на Гермиону, которая после извиняющегося взгляда скрылась в толпе. Сам он тоже валился с ног, поэтому, пресекая все вопросы, он поднес палочку к горлу и произнес на всю гостиную:

— Амбридж в поисках нарушителей вскрыла Выручай-Комнату, — и, быстро просачиваясь сквозь ничего не понимающих студентов, заспешил к Рону, который ждал его у лестницы, ведущей в спальни.

— Близнецы? Что… — заговорил тот.

Гарри покачал головой.

— Потом, — сказал он и шёпотом рассказал всё Рону, пока они ложились спать.

Гораздо позже, практически засыпая, он думал о Гермионе. Она была так красива даже с залитым слезами лицом, что сегодня ему хотелось вместо ладони использовать губы. Она впервые так сильно плакала при нем, и это его взволновало. Но, несмотря на сегодняшние события, Гарри улыбался. Он почти признался Гермионе в любви.

Глава 9

В школе чародейства и волшебства Хогвартс давно наступила ночь. Бдительный Филч медленно бродил по полутемным коридорам, надеясь поймать хоть какого-нибудь нарушителя — ему очень нравились строгие правила, которые ввела новый директор. Сама Амбридж, чьей заветной мечтой было лишить Гарри Поттера палочки и выгнать его из школы, отдыхала у себя. Дамблдор, которого искали сотрудники Министерства магии, спокойно вышел из своего кабинета и направился в одну из факультетских башен.

Дверь мужской спальни пятого курса бесшумно открылась, и заклинанию сна подверглись и так спящие студенты факультета Гриффиндор. Альбус Дамблдор подошёл к кровати Гарри Поттера и взглянул на его лицо. Он уже знал, что этот мальчик или, вернее, осколок души, застрявший в его шраме, является основным препятствием к смерти Волдеморта.

Дамблдор направил волшебную палочку на Гарри и невербально произнёс: «Легилименс». Ему необходимо было знать, что скрывает Северус, который последнее время так часто брал Гарри на отработки. Пытаясь проникнув в сознание Гарри, Дамблдор наткнулся на защиту. Дорогу к основным воспоминаниям и мыслям мальчика загораживала решетка с тонкими прутьями. Он действительно удивился тому, что студент, который перестал заниматься окклюменцией, да и не имел к этому особых талантов, смог поставить ментальную защиту. Но мысли о Северусе снова заняли седую голову, и он чуть сильнее надавил на сознание спящего. Он долго протискивался сквозь решетку и стройный ряд деревьев Запретного леса. Спустя минуту директор начал злиться и, даже понимая, что своим вмешательством может причинить боль своему подопечному, надавил сильнее, добираясь до тех воспоминаний, которые ему нужны.

Получилось. Пока Гарри стонал во сне, Дамблдор просматривал события последней недели. Любовь Гарри к мисс Грейнджер директор решил обдумать позже, хотя девушка могла бы совершенно случайно попасть в руки Пожирателей, и тогда Гарри, чтобы отомстить, пошел бы на все, что и было нужно директору. Снейп и крестный, как он понял, поменялись для Гарри местами, а значит, Сириус Блэк уже не сможет сыграть нужную роль в четко продуманной игре.

Дамблдора очень беспокоило, что двойной шпион нашел способ обойти его приказ не обучать Гарри окклюменции. Наконец он увидел длинные коридоры Министерства магии, где был укушен змеёй Артур Уизли. Дамблдор пришел к выводу, что в сознание Тома Риддла Гарри перестал проникать, но ему все равно было необходимо, чтобы мальчик попал в Министерство и узнал последнюю часть пророчества. Только тогда там появится сам Волдеморт и слепцы магической Британии прозреют. Выяснив все, что ему было нужно, директор Хогвартса вышел из сознания Гарри. С мыслью о том, как можно было бы использовать привязанность Гарри к Снейпу, он скрылся за дверью.

Ментальное проникновение не остается без последствий, вызывая сильнейшую головную боль и временное помутнение разума.

Когда на следующее утро Гарри Поттер проснулся в своей постели, он подумал, что умирает. По голове как будто постучали молотком; боль была незнакомая, никак не связанная со шрамом. Гарри попытался открыть глаза, но сразу пожалел об этом. Было ощущение, что даже слабый утренний свет из окна сожжет ему сетчатку глаз. Он понимал, что позвать на помощь не в силах, и начал медленно подниматься с кровати. Кое-как спустившись по лестнице, ведущей в гостиную, он услышал голос лучшего друга:

— Гермиона, когда ты мне ответишь, это же…

— Гарри! — та заметила друга в пижаме и бросилась к нему, прерывая попытки Рона взять её за руку. — Что с тобой? Рон, помоги.

Гарри оперся на плечо друга и прохрипел, пока Гермиона трогала его лоб:

— Голова… болит, — открыть глаза он так и не смог.

В гостиной Гриффиндора почти никого не осталось, все, кроме Невилла и близнецов, уже спустились на завтрак. Они сразу подлетели к Гарри и предложили свою помощь.

— Невилл, спасибо, Фред с Джорджем должны справиться. Рон, сходи за очками и одеждой. Мы будем в Больничном крыле, — раздала задания Гермиона и пошла в сторону выхода, рассчитывая, что за ней последуют и близнецы с ослабленным Гарри на руках.

Пока Гарри несли по коридору, в его голове начало постепенно проясняться. А когда близнецы ушли за забытыми сумками, и Гарри пришлось прислониться к Гермионе, стало еще лучше.

— Гарри, только не говори, что во сне ты опять проникал в сознание Волдеморта, — требовательно спросила Гермиона.

— Нет. Мне просто снились коридоры, Снейп, Сириус и ты. Правда, это, скорее, было похоже на воспоминания.

— Странно, — от тяжести повисшего на ней друга она постоянно напрягала спину и переступала с ноги на ногу. Она посмотрела в ту сторону, откуда должны были появиться близнецы. — Ну где же они?

— Гермиона, а что Рон…

— Гарри, помолчи, а то голова заболит сильнее… — быстро заговорила та, перебивая. Только Гарри понял, что это была не только забота, но и тонкий расчет. Паника в её голосе давала понять, что разговаривать о Роне Гермиона не намерена.

В Больничном крыле мадам Помфри очень долго пыталась убедить, что с Гарри всё в порядке. Ему просто надо было выпить восстанавливающее зелье. К сожалению, о причинах его состояния ничего внятного она так и не сказала. Когда Гермиона услышала всё необходимое, её и след простыл. Как только Гарри пришел в себя, он мысленно наметил три важных дела. Четыре, если считать сдачу СОВ.

Во-первых, нужно выяснить, что с ним произошло.

Снейп, внимательно выслушав Поттера, надолго замолчал, что-то обдумывая. Он прекрасно понял, что произошло, но на всякий случай уточнил:

— Перед сном вы с мисс Грейнджер не занимались Окклюменцией?

— Нет, не до того было.

— В таком случае мне все ясно, а вы… — он сделал предупреждающий жест рукой, прерывая все вопросы, которые хотел задать Гарри, — идете готовиться к экзаменам. На шестом курсе, Поттер, я не принимаю на дальнейшее обучение без отметки «Превосходно».

— Но… отработки.

— Мисс Грейнджер может быть достаточно грозной, когда дело касается сдачи экзаменов. По её просьбе эту неделю вы приходить ко мне не будете.

Следующим важным делом были извинения перед Чжоу, хотя Гарри и не считал себя виноватым. Но Гермиона четко дала понять, что ему следует сделать. Он, выйдя из Большого зала, последовал за бывшей девушкой; та как всегда была в окружении своих хихикающих подружек. Но то, что он услышал, отбило всякое желание к ней подходить и тем более извиняться.

— Не боишься, что Поттер узнает? — спросила одна из девушек.

— Ну, а я тут причем? — начала говорить Чжоу. — Это Амбридж всех поит сывороткой правды.

— Но ты же знала это и сама к ней пошла, чтобы… — напомнила Мариэтта, блондинка с шестого курса.

— Ничего не произошло, Мариэтта, — перебила подругу Чжоу, — подумаешь: застукали гриффиндорцев за групповушкой. С кем не бывает?

Все засмеялись, а Гарри, чтобы в очередной раз не сорваться, пробежал мимо стайки девушек, даже не оглянувшись, но Чжоу, заметив его, пришла в ужас и погналась за ним, попутно выкрикивая: «Гарри, постой!».

Он спрятался от нее в одном из пустых кабинетов и, к своему удивлению, наткнулся на Луну Лавгуд. Та сидела на подоконнике с босыми ногами и читала очередной номер «Придиры».

— Луна, — Гарри перевел дыхание.

— Гарри, ты слишком из-за всего переживаешь, мозгошмыги скоро станут твоими постоянными питомцами.

— О чем ты?

— О Чжоу, конечно, — произнесла Луна, наконец посмотрев на него, — ты зол на нее, а она просто обиженная девушка. Неужели Гермиона никогда не делает глупостей?

— Гермиона никогда не предавала меня.

— Все равно ты должен понять Чжоу. Она ведь почти полюбила тебя, а ты выбрал другую, — сказала босая девушка, спускаясь с подоконника.

— Нет, Луна, все было не так, — сказал Гарри, рассматривая ее босые ступни, — где твоя обувь?

— Не знаю, — пожала плечами та, — скоро найдется. Она всегда находится в самых разных местах. Ты должен простить Чжоу.

— Не после того, что она сделала.

— Это все женские мозгошмыги. Они самые опасные, заставляют совершать глупости, — закончила Луна и вышла за дверь, оставляя Гарри одного.

Следующую неделю весь пятый курс Хогвартса готовился к СОВ. Гарри, как ни хотел, так и не смог нормально поговорить с Гермионой, что и было третьим важным делом. Она только приносила им с Роном конспекты, книги для подготовки к экзаменам и скрывалась в лабиринтах огромного замка. При помощи карты Мародёров Гарри всегда знал, где находится Гермиона, но преследовать её казалось ему нечестным. Судьба подарила шанс поговорить с ней за день до экзаменов, когда ответственная девушка организовала внеочередное собрание Армии Дамблдора для повторения практической части защиты от Темных искусств.

Гарри весь вечер наблюдал за ней, отмечая при этом, как много другие студенты добились на этих занятиях. Как только Гермиона самой первой вышла из Выручай-комнаты, он, недолго думая, поспешил за ней. Гарри нагнал её на седьмом этаже и втянул для разговора в ближайшую нишу в стене; стоящая рядом колонна очень удачно скрыла их от посторонних глаз. Гермиона, ничего не ожидавшая, вскрикнула, когда Гарри прижал ее спиной к стене.

— Что… Что случилось, Гарри? — она сильнее вжалась в стену, ей казалось, что друг стоит непозволительно близко.

— Гермиона, тебя не поймать. Поговори со мной, — попросил он, одной рукой упираясь в стену возле её головы.

— Мы постоянно разг… — начала она, но увидев, как Гарри приподнял брови, спросила: — О чём ты хочешь поговорить?

— На самом деле, о чем угодно: о рунах, об эльфах, о Хагриде, о тебе… о Роне, — закончил он. Он хотел спросить её о многом, но её взаимоотношения с лучшим другом волновали его больше всего.

— Я не понимаю…

— Он признался тебе в любви. Что ты ответишь ему? — спросил Гарри, вглядываясь в глаза цвета растопленного шоколада.

— Почему… ты. Какое ты имеешь право задавать подобные вопросы… — надменный тон резко сменился испуганным. — Зачем тебе это знать?

— Может быть, потому что я тоже тебя…

— Стой! — ладошка накрыла губы Гарри, и он еле сдержался от того, чтобы не лизнуть и попробовать на вкус ее кожу, но не прошло и секунды, как Гермиона заговорила снова: — Мне не нравится, как легко срываются такие важные слова с ваших губ. Рон и вправду признался мне в любви, а через пару дней, обиженный на моё невнимание, миловался с Мариэттой из Рейвенкло.

— Что? Как ты можешь меня сравнивать… — сказал Гарри, внутренне радуясь глупости друга.

— Могу и буду, — перебила та. — Гарри, вы друзья… Ещё неделю назад ты сам встречался с другой девушкой, теперь признаешься, что…

— Как… ты можешь сравнивать… — повторил он шепотом, — себя… с ней.

— Почему бы и нет? — ответила она тихо.

— Для меня нет никого дороже тебя.

Наступила тишина, и Гермиона сделала судорожный вдох. Она смотрела в такие знакомые зеленые глаза и не понимала, что чувствует. Она не могла поверить, что друзья, которые так долго не видели в ней девушку, вдруг начали из-за нее соревноваться. Это невероятно раздражало и пугало Гермиону. Особенно после слов Чжоу, которые она услышала в воспоминании друга. Она не хотела стать причиной разлада двух лучших друзей. Именно это твердил разум, а сердце бешено стучало из-за того, что она только что услышала. Губы пересохли, и она прошлась по ним языком, что не осталось незамеченным. Гарри опустил взгляд вниз, и его тело покрылось испариной, внутренности скрутило, а в штанах стало теснее. Он знал, чего хотел. Быстро сняв очки и сбросив сумку с плеча Гермионы, он практически прижался к ней.

— Гермиона… — прошептал Гарри.

— Гарри…

Стараясь не пугать, он медленно склонялся к влажным дрожащим губам. У Гермионы появилось знакомое чувство натяжения внизу живота, и она прекрасно понимала, к чему все это может привести. Мама уже разговаривала с ней на эту щепетильную тему. Она хотела его поцеловать, правда хотела, врать самой себе Гермиона не привыкла, но…

Гарри закрыл глаза, предвкушая первый поцелуй с любимой… но его губы коснулись шершавой стены. Девушка вовремя нырнула вниз и подняла сумку с пола.

— Гермиона! — надевая очки, он увидел, что она уже стоит к нему спиной.

— Гарри, мы поговорим потом, после экзаменов. Ладно? — сказала она не оборачиваясь и пошла вперед.

— Как будто у меня есть выбор, — ответил он в пустоту.

Судьбу близнецов Уизли и Анджелины Джонсон решали всю неделю. Амбридж долго и упорно настаивала на отчислении студентов, нарушивших её правила. Но сам министр сообщил ей в письме, что отчисление чистокровных студентов накануне экзаменов может плохо сказаться на репутации Министерства и вызвать много пересудов. Амбридж, злая на весь мир, ежедневно отправляла всех троих на отработки по одному. Её поведение вызвало гнев братьев, никогда раньше не разделявшихся. Гарри понял, что они задумали какую-то глупость, но каждый нравоучительный разговор, в который часто вмешивалась Гермиона, отстаивая правила Хогвартса, заканчивался шутками и смехом. Только Джонсон ходила как в воду опущенная. Слизеринцы, несмотря на отсутствие фактов, пустили о ней не очень лицеприятный слух.

День экзаменов для пятых и седьмых курсов был очень тяжелым и насыщенным. Сначала пятичасовая теория, на которой все сидели по одному. Возможности списать не было, что привело Рона в невероятное уныние. Напряжение было таким, что некоторые студенты не выдерживали и отключались. На этот случай в Большом зале дежурила медсестра.

Далее начались практические занятия, где участники Армии Дамблдора на всеобщее удивление продемонстрировали прекрасное владение магией. Амбридж так и не смогла поймать ни одного из членов этого несанкционированного клуба. Она сжимала челюсти и скрипела зубами, наблюдая, как студенты делают то, что было им запрещено на протяжении всего года, да еще и с таким блеском.

Как только последний студент — Блейз Забини — сдал, наконец, экзамен, на территории замка раздался страшный грохот. Гарри сразу нашел глазами Гермиону, которая испуганно на него смотрела. А Рон искал глазами братьев.

Амбридж пошла на звук, в сторону закрытой двери Большого зала. Когда она приблизилась вплотную к выходу, совершенно забыв про волшебную палочку, дверь с грохотом открылась, отбрасывая ее на несколько футов назад.

Студенты с восхищением наблюдали, как близнецы Уизли на метлах летают по залу и разбрасывают порошок, который превращался в разноцветные искры и взрывался фейерверком. Амбридж поднялась и что-то закричала. Но внезапно огромный лев, сотканный из искр света, набросился на нее и поднял в воздух. Все долго смеялись, пока директор носилась под зачарованным потолком. Гарри с удовольствием наблюдал, как даже на лице Гермионы мелькнула улыбка.

Экзаменационная комиссия, отсмеявшись, все же опомнилась и опустила Амбридж, пытаясь тоже самое сделать с бунтовщиками. Близнецы Уизли вылетели из Большого зала, студенты побежали за ними. Амбридж тяжело дышала и, расталкивая студентов локтями, неслась за нарушителями спокойствия. Она уже хотела поднять палочку, но огромный огненный дракон с криком: «Амбридж, убирайся» прошел сквозь нее, взметнулся в небо и взорвался сотнями фейерверков. Братья Уизли написали при помощи магии знакомые слова и унеслись в небо, оставляя за собой хаос и смех.

Гарри было не смешно. Внезапно голову скрутило знакомой болью, уже испытанной неделей ранее, и он осел на пол. Мысли заволокло туманом, и последнее, что он слышал, проваливаясь в темноту, был голос Гермионы.

Он шел по знакомым коридорам Министерства магии и оказался возле кабинета с белыми стенами. Сквозь огромное стекло он увидел привязанного к стулу Северуса Снейпа с опущенной вниз головой, так что волосы свисали, закрывая лицо. Гарри начал бить по стеклу кулаком, привлекая внимание, но резкая боль на лице внезапно привела его в чувство.

— Гарри, немедленно возвращайся! Гарри, — кричала Гермиона, вокруг которой уже собралась толпа, и ближе всех с тревогой на лицах стояли некоторые члены Армии Дамблдора. Среди них были Рон Уизли, Эрни Макмиллан, Майкл Корнер и Невилл Лонгботтом. Остальные, как только услышали снаружи новый взрыв, быстро убежали смотреть шоу.

Гермиона била по щекам Гарри, пытаясь привести его в сознание, но резко остановилась, когда услышала хрип:

— Гермиона. Хватит.

— Слава Мерлину, очнулся, — она крепко обняла его, — срочно в Больничное…

— Стой… Я в порядке, а вот Снейп… — он отпустил Гермиону и поднялся на ноги. — Он в Министерстве, связанный.

— Гарри… мне кажется, это не…

— Как с папой? Ты так же все видел? — спросил Рон.

— Не совсем, но похоже. Те же коридоры, только непонятно, что за комната.

— Гарри, надо просто найти Снейпа, может, он в замке? — с надеждой в голосе спросила Гермиона.

— Нет. Его уже пару дней никто не видел, — сказал Невилл, — я вчера искал его, пытался пересдать работу.

Гермиона с тревогой слушала членов АД, которые стояли вокруг Гарри и обсуждали сложившуюся ситуацию. Она точно знала, что захочет сделать её друг, и страшилась этого больше всего.

— Мы должны спасти его, — сказал он, подтверждая ее догадки.

— Зачем?! — недоуменно произнесли сразу несколько голосов, а Невилл закончил: — Он же ненавидит нас и носит метку.

— Это не так, он помогает нам. Это он подсказывал новые заклинания для тренировок, обучал нас с Гермионой окклюменции. Это он защищал меня на всех курсах. Закрыл от Люпина, когда тот стал оборотнем.

— Ого, получается, он двойной шпион, — вставил Майкл Корнер, — его могли раскрыть?

— Не знаю. Но что-то надо делать.

— Гарри, только не торопись. Рассмотри разные варианты: зеркало, карта, дом Сириуса, — попросила Гермиона, уже кусая губы от волнения. Опять происходило что-то нехорошее. Каждый год что-то происходит, и ей это нравится все меньше и меньше.

— Сейчас, кстати, у Амбридж в кабинете точно никого нет, — напомнил Рон, — судя по всему, она еще пару часов будет разгребать тот переполох, что устроили Фред с Джорджем.

— Рон, ты не слушаешь меня. Сначала надо подумать о менее опасных вариантах. Гарри, что ты… — пролепетала Гермиона, когда тот увел ее в сторонку.

— Сириуса нет в зеркале, — прошептал он, глядя ей в глаза, — а карту Мародеров я сейчас призову, но ты и сама понимаешь, она ничем нам не поможет. Времени нет.

— Гарри, я знаю, что ты задумал. Это опасно, это так опасно… — она прижала ладони к щекам.

— Слушай, мы просто проберемся к камину у Амбридж. Спросим Сириуса, если он там. Мы еще ничего опасного не делаем.

Всё решив, они всей компанией пробирались сквозь толпу, все еще радостно аплодирующую бунтовщикам. Пока Гарри шел вместе с остальными, он успел сделать еще несколько дел: призвал карту Мародеров, на которой точки Снейпа, как он и предвидел, не оказалось; проверил в кармане мантию и в очередной раз за неделю посмотрел в зеркало, в котором как всегда было пусто. Быстро добравшись до нужного кабинета, они остановились у двери. Гермиона направила палочку на замок.

— Вообще по головке нас за это не погладят, — напомнил Невилл, озираясь по сторонам, но Гермиона, привыкшая следовать за Гарри в самое пекло, быстро вскрыла замок.

Студенты оказались в кабинете, стены которого были покрыты маленькими картинами в виде тарелочек с изображением кошек. Животные все разом посмотрели на незваных гостей и зашипели.

— Гарри, камин, — поторопил Рон, — гадкие твари.

— Нормальные кошки, просто хозяйка попалась неприятная, — строго произнесла Гермиона, наблюдая, как Гарри опускается перед камином на колени.

Как только он произнес адрес, то сразу увидел гостиную жуткого дома на Гриммо, в котором родился и последнее время был заперт его крестный, Сириус Блэк.

— Сириус?! Сириус!

— Мерзкие любители грязнокровок, — бурчал под нос эльф-домовик Кричер, как всегда одетый в грязную майку, прикрывающую его колени. Он как раз выходил из кухни, услышав крик из мрачной гостиной, — хозяина нет.

— Где он?! Есть кто-нибудь еще?

— Никого нет. И вам тут тоже не рады, мерзкий… — оставшихся слов Гарри не услышал, обреченно вставая на ноги.

— Гарри, что произошло? — прошептала Гермиона в страхе.

— Его нет, никого нет. Что делать?

— Проникнуть в Министерство, найти и спасти… Если там будут Пожиратели, наподдать им, — с энтузиазмом заявил Эрни Макмиллан, которого все поддержали, — для этого же мы обучались.

— Мы обучались, чтобы сдать экзамены. Гарри, послушай… — Гермиона подошла к Гарри.

— Ты должна остаться в замке, — решил он, глядя в глаза любимой девушке, — так будет лучше.

— Да как ты…

Закончить обиженная Гермиона не успела. Дверь открылась с громким стуком, на пороге стояла Амбридж. Она выглядела не лучшим образом: растрепанная прическа и грязные пятна на лице и одежде говорили о борьбе, в которой она участвовала, чтобы спасти свою репутацию. За ее спиной стояли мрачные братья Уизли, которых на прицеле палочек держали слизеринцы во главе с Драко Малфоем.

— Так-так-так, Гарри Поттер со своей бандой вломился в кабинет директора, — заулыбалась она, а кошки на картинах радостно замяукали.

— В кабинет настоящего директора вы ведь так и не смогли попасть, — напомнил Фред.

— Молчать, вы будете наказаны. Вы все. Отработки всем! Нет. Вы будете исключены! — завизжала она, но внезапно начала оседать на пол.

Слизеринцы увидели палочку в руках Гермионы, направленную прямо на директора, и завязалась драка.

— Мерзкая грязнокровка, — зашипел Малфой и направил палочку в лицо Гермионы.

Но Рон уже стремительно несся на него и с прыжка врезал кулаком в нос не ожидавшему такого поворота событий Малфою. Гарри прикрыл собой Гермиону, которая наложила «Силенцио» на орущих кошек, и начал сражаться с Блейзом Забини.

Заклинания слизеринцев были в момент отражены, а сами они, постанывая, лежали на полу. Амбридж начала открывать глаза. Но тут же их закрыла и оказалась связанной, как и другие члены её дружины. Её заколдовали девушки из Рейвенкло, вошедшие в кабинет с палочками наизготовку.

— Чжоу, что тебе здесь нужно? — спросил руководитель Армии Дамблдора.

— Гарри, послушай. Мы хотим помочь. Я должна помочь тебе.

— Гарри, — перевела на себя внимание Луна Лавгуд, — тебе, по-моему, помощь не помешает. Мы здесь для этого.

— Ладно, — Гарри посмотрел на собравшихся, восхищенный взгляд которых был обращен на Гермиону Грейнджер. Как еще можно было смотреть на человека, для которого раньше самым важным был авторитет среди профессоров?

— Ну что? — спросила та, разводя руками. — У нас не было другого выхода.

Гарри подошел к Гермионе вплотную и повторил еще раз свои слова:

— Ты должна остаться в замке.

— Не могу тебя бросить, Гарри, уже как лет пять не могу. Только если…

— Я должен, просто должен спасти его.

— Ты не знаешь, было ли это на самом деле, — произнесла она и добавила шепотом: — Это может быть ловушка.

— Гермиона, ты же все решила уже, — начал говорить Фред, а Джордж продолжил, заставляя всех рассмеяться:

— Когда уложила Амбридж на лопатки.

— Подожди. Ты должна остаться.

— Я сделаю порт-ключ, и если все будет плохо, мы сможем сбежать.

— Гарри, без Гермионы мы не справимся, — напомнил Майкл Корнер.

Гермиона кивнула, но внутренности сдавило от волнения. Она посмотрела на Гарри, нашла взглядом Рона и сказала:

— Надо пересчитаться, чтобы никто не потерялся, — она быстро пересчитала всех, в уме отметила имена участников «операции спасения», как она её назвала. Потом схватила первую попавшуюся статуэтку кошки, прошептала: «Портус» и повернулась к Гарри, который стоял возле камина с порошком в руках и говорил:

— Все держимся за мной. Особенно ты, — он посмотрел на Гермиону. — Не расходимся. Не теряемся. Палочки держите наготове. Как увидите что-то странное или опасное, зовите остальных.

— Не дрейфь, Гарри, — сказал Фред

И его поддержал Джордж:

— Мы с тобой.

Получив утвердительные кивки присутствующих, Гарри взял каминного порошка и четко произнес:

— Атриум Британского Министерства магии.

И с мыслью о пятом незапланированном важном деле исчез в зеленом пламени. За ним пошли по одному остальные. Последними в камин заходили Майкл и Эрни. Макмиллан усмехнулся:

— Нам придется стать героями, чтобы нам это простили, — он указал за свою спину, где лежали члены дружины Амбридж.

Первое, что увидел Драко Малфой, когда очнулся, был Эрни Макмиллан, исчезающий в пламени камина и произносящий место назначения. Драко долго копошился, пытаясь дотянуться до чьей-то палочки, что лежала неподалеку. Схватив её пальцами, он мгновенно расколдовал путы, вскочил и помчался в совятню, чтобы отправить письмо отцу.

Глава 10

Школа Хогвартс — единственное место на Британских островах, где всегда что-то происходит. Такое большое количество студентов не всегда позволяло преподавателям держать их в рамках приличия, что и произошло сегодня.

Уставшие и слегка злые профессора при помощи магии помогали Филчу и домовикам разбирать тот беспорядок, который учинили близнецы Уизли. Чересчур возбужденных студентов предварительно заперли в своих гостиных — никто не мог утверждать, что более ничего не случится.

Только одного человека не интересовало ни происшествие, ни его последствия. Северус Снейп желал только одного: как можно скорее дойти до своего кабинета, особенно учитывая, как медленно он передвигался. Сам факт того, что сегодня он остался жив после встречи с Волдемортом, пожалуй, даже радовал его.

Лорду очень не понравилось отсутствие возможности проникнуть в сознание Гарри Поттера, которого он хотел заманить в Министерство и тем самым добыть пророчество. Его план сорвался, и всю свою злость он выместил на Снейпе, который и был причастен к обучению Гарри. Снейпу было обидно, что его собственное заклинание так безжалостно использовали против него, хотя хорошо, что обошлось без Круциатуса.

Теперь, не имея возможности заманить Гарри в Министерство, Волдеморт сам решил туда пробраться. Как оказалось, Поттеру даже не нужно было там быть — Темный Лорд и сам мог взять пророчество. Снейп до сих пор был под впечатлением от глупости данного плана: «Что этот шарик из Отдела тайн может ему дать?». Теперь-то он точно был уверен, что Лорд совсем не владеет своим разумом. Только это не уменьшало количество вопросов, возникающих в голове: «Как он смог возродиться? Почему так сильно изменился? Как его убить?». Ведь когда-то Том Риддл был очень харизматичным лидером, который умел внушать волшебнику его значимость. Так было и со Снейпом, особенно после того, как Лили сменила фамилию.

Как только он выпьет необходимые зелья, ему сразу нужно будет попасть к Дамблдору, чтобы сообщить о том, что его план удастся и без попытки подвергнуть Поттера и его друзей опасности. Только он еще не знал, что судьба распорядилась иначе.

Снейп уже приближался к подземельям, когда заметил Драко Малфоя, который, воровато оглядываясь, шел со стороны совятни, и это настораживало.

— Драко! — позвал Снейп, запахивая мантию плотнее, чтобы не было видно ран. — За мной.

— Профессор Снейп, — сказал Драко и замер. — Мне бы в Больничное крыло… — он хотел уйти, но Снейпа это не устраивало.

— Больничное крыло в противоположной стороне. Не смейте мне лгать. Живо ко мне в кабинет.

Драко только кивнул и пошел впереди Снейпа, который с трудом, но все же сумел подстроиться под шаг своего крестника.

Когда они дошли до владений Снейпа, он сразу же прошел в кладовую готовых зелий, предварительно кивнув Драко на ближайшую к себе парту.

— Садитесь и рассказывайте.

— Что рассказывать? — Драко изобразил совершенную растерянность и уселся на скамью.

— Все. И желательно с подробностями. Что вы делали в совятне? Про экзамен ваш отец и так в курсе — об этом вы писать бы не стали.

— Я не обязан перед вами отчитываться.

— Драко, — вздохнул Снейп, выглядывая из кладовой, — у меня нет времени и желания наблюдать за твоим подростковым протестом. Ты либо говоришь, либо подвергнешься легилименции. Тебе должно быть знакомо это слово.

— Вы не станете… — побледнел Малфой.

— Обычно нет, но сегодня особый случай. Так что?

Драко начал свой рассказ. Пока он говорил, Снейп внимательно слушал и поливал настойкой бадьяна свои раны. По мере повествования Снейп мрачнел все больше, а когда услышал про взлом кабинета Амбридж и то, что в итоге её прокляли, в кабинете что-то взорвалось. Драко вздрогнул и начал оборачиваться в поисках причины взрыва.

— Продолжайте, — Снейп в более или менее нормальном состоянии вышел к Малфою. С виду он был спокоен, но тревога не оставляла. Вопрос: «Где сейчас Гарри Поттер и его армия?» не выходил из его головы.

Драко подтвердил самые худшие его опасения.

— И все зашли в камин, я так понимаю, чтобы попасть в Министерство. Об этом я и сообщил отцу.

— Болван! — закричал Снейп неизвестно кому: то ли Поттеру, который отправился на верную смерть, то ли Дамблдору, который, скорее всего, все это устроил, то ли Драко, который спешно отправил письмо отцу. На него в недоумении смотрел крестник, который никогда не замечал за профессором эмоциональных вспышек. Снейп же задавал себе главный вопрос: «Как Дамблдор заманил Поттера, который прекрасно знал, какую опасность представляют собой Пожиратели смерти?!». Вслух же совершенно спокойно сказал:

— Идите к себе в гостиную, выпейте вот это.

— А-а-а…

— Быстрее, — поторопил Снейп. Пока Драко выходил из кабинета, все еще оглядываясь, Северус подошел к столу. Его взгляд упал на книгу. Он взял ее в руку и прошептал: «Портус»; завернутая в платок книга была тут же спрятана в карман мантии.

Снейп стремительно вышел из кабинета. Мысль о том, что могут сделать со студентами Пожиратели смерти, до седины пугала его. Создание порт-ключа было первым, что пришло на ум. Ему придется всучить его Поттеру, чтобы он и его друзья испарились из Министерства, и при этом остаться незамеченным.

Он приближался к кабинету Дамблдора. Даже если он не застанет директора на месте, то сможет мгновенно попасть в Атриум. Да, и еще одно: взмах палочки — и серебристая лань отправилась к Аластору Грюму.

* * *

Гарри Поттер и члены армии Дамблдора, постоянно оглядываясь, шли по Атриуму Министерства магии. Впереди был лифт. Они вдесятером втиснулись в него, чтобы попасть в Отдел тайн, который, как предположила Луна Лавгуд, находился на самом нижнем этаже.

Все их действия сопровождались молчанием, только Эрни Макмиллан заметил, что все охранные посты пусты.

Лифт мгновенно доехал, и двери открылись. Компания оказалась в длинном коридоре, который был знаком Гарри по снам, что преследовали его весь прошедший год, до того момента, как он научился окклюменции. Только не было той самой белой двери, которую он видел в последнем видении.

Коридор быстро закончился. Они остановились перед сплошной черной дверью, ручка которой была в виде кольца и находилась в центре.

Ребята переглянулись, и Гарри взялся за кольцо и потянул — дверь легко поддалась, и они вошли в небольшое квадратное помещение. Справа находилась стойка регистрации, в каждой стене было по одной двери, совершенно неотличимых друг от друга. И по всему периметру стояли на вид достаточно удобные стулья, обтянутые черной бархатной тканью.

Гарри сразу подошел к первой двери, что была справа от них. Он взялся за кольцо и замер. Он не мог поступить иначе, он должен был здесь появиться, ведь так? Только тогда почему под кожу пробирается мерзкий холодок страха и хочется повернуть обратно и вернуться в безопасность школьного замка.

— Гарри?

Он вздрогнул, услышав голос Гермионы, — вот уж кого точно не стоило тащить с собой. Он помотал головой, набрался смелости и потянул за кольцо.

За дверью оказалась огромная комната, потолка которой даже не было видно. Вдоль стен по всему помещению стояли аквариумы, в которых плавало что-то сильно напоминающее человеческий мозг.

Все взглянули на Гермиону, на что та лишь пожала плечами:

— Я плохо ознакомлена со структурой Министерства и отделов в частности.

— Я бы тоже не хотел знакомиться с этими тварями, а то, кто знает, может, там и мои мозги будут плавать, — вставил Рон, чем вызвал смешки.

— А зря. Мы бы убедились в их наличии, — сказал Фред, а Джордж поддержал: — Тогда мы бы точно перестали тебя доставать.

Все тихонько посмеялись, кроме Рона, обиженно покрасневшего, и Гарри, который помотал головой.

— Нет, давайте войдем в другую дверь, — решил он, и в этот же момент из глубины комнаты послышался истеричный женский смех, который лично Гарри ни с чем бы не спутал.

— Полностью согласен, — сказал Невилл, и все быстро вышли обратно в квадратную комнату.

Гарри сразу подошел к противоположной двери, но там оказался кабинет без окон с маленьким столом, заваленным бумагами.

— Ничего, — сказал он, вышел и взглянул на центральную дверь.

Все подошли к ней с палочками на изготовку и освободили место для Гарри.

Спустя несколько секунд члены армии Дамблдора медленно вошли в длинный коридор и осмотрелись.

По обе стороны на стенах висели затемненные портреты самых разных размеров: от совсем крошечных до невероятно больших. Стена вверх уходила так высоко, что портретов на самом верху не было видно.

— Это портреты душ, — заговорила Гермиона, пока они медленно двигались к следующей двери, которую еще было плохо видно. — Здесь появляется каждый волшебник, который когда-либо жил на территории Британского острова, — её голос звучал приглушенно, не мешая разглядывать картины. — Их плохо видно, но внизу есть таблички с именами. Потом родственники могут заказать копию себе.

— Значит, говоришь, все умершие? — спросил Майкл Корнер, вглядываясь в один из портретов, который был на уровне его глаз.

— И откуда она все знает? — спросил Рон у Гарри.

— Это написано в «Истории Хогвартса», Рон, — сказала Гермиона нравоучительным тоном.

— Значит, и мои родители где-то здесь? — прошептал Гарри едва слышно и посмотрел на дверь, до которой они наконец дошли. Он сжал палочку крепче и повернулся к остальным.

— Будьте осторожны. Нам нужно найти Снейпа, и мы сразу уйдем.

— Ты не хочешь драться? — удивился Эрни.

— Этого, скорее всего, не избежать, но и на рожон лезть не стоит, — сказал Гарри и открыл дверь.

Сначала казалось, что помещение пустое, но спустя секунду свечи начали постепенно загораться, освещая его. Гермиона взглянула вверх и ахнула: сотни и сотни книг заполняли пространство комнаты — шкафы вздымались далеко наверх. Возле каждого шкафа стояли небольшие пуфики, обтянутые все тем же черным бархатом.

— Гарри, ты держи ее, — пошутил Фред, а Джордж продолжил: — А то она здесь жить останется.

— Дураки, — беззлобно отозвалась Гермиона. — Это же библиотека Отдела тайн, здесь собрано все, что когда-либо издавалось на территории Британии!

Она как завороженная подошла к полкам, но вспомнила, зачем они здесь, и развернулась.

— Извините. Думаю, нам нужно идти дальше, — сказала она, и все согласились.

Гарри только кивнул и слегка улыбнулся, думая о том, как легко угодить его любимой девушке.

Ребята еще долго шли вдоль книжных шкафов, и ковры заглушали звук их шагов.

Луна держала Гермиону за руку, пока та с вожделением оглядывала бесконечную библиотеку.

Добравшись до следующей двери, они без оглядки зашли в темное помещение и уже хотели осветить его магией, как внезапно их опередили.

Свет исходил от шаров, что находились на высоких стеллажах. Их было бесконечное число, и стояли они длинными рядами.

Гарри всмотрелся вглубь комнаты и увидел дверь — ту самую белую дверь. Его сердце бешено забилось, и он с улыбкой повернулся к ребятам.

— Та самая дверь. Видите?

— Ну, отлично. Ищем Снейпа и уходим, — сказал Майкл, и все с ним согласились.

— Может, нам даже повезет, и мы никого не встретим? — спросил с надеждой Рон.

— Не будь трусом, — сказал Эрни.

— Это не трусость, — ответила за Рона Гермиона, — а благоразумие.

Они шли вдоль стеллажей и всматривались в яркие шары с непонятной светящейся субстанцией внутри, которая и освещала темное пространство. Под каждым шаром было имя или два. Гермиона, разглядывая знакомые таблички, подозревала, чье имя они могут здесь увидеть.

Догадка оказалась верной. Пока Гарри пытался открыть дверь, она наткнулась на инициалы Г.Д.П. и Т.М.Р. Возможность того, что это просто совпадение, была минимальна.

— Не открывается… — сказал Гарри и взглядом поискал Гермиону. — Что это?

Она резко развернулась, закрывая обзор на шар с инициалами Гарри и Волдеморта. Сейчас ей очень не хотелось, чтобы он увидел это. Причину она не могла сказать даже самой себе, списав все на нехорошее предчувствие.

— Гермиона, что там? Мое имя?

Гермиона обреченно кивнула, отошла в сторону и сказала:

— Я бы на твоем месте не трогала это.

— Почему? — спросил Рон, удивленно посматривая на табличку.

— Не знаю… просто не стоит.

Гарри правда хотел послушаться Гермиону, но устойчивый голос в голове шептал: «Это твое». Он потянулся и взял прохладный шарик. Все замерли.

И вдруг сразу же раздался голос профессора Трелони, слышимый словно сквозь воду. Она говорила что-то о мальчике, родившемся на закате июня, и о Темном Лорде.

Через минуту стало тихо — наступила темнота.

* * *

Как только на кончиках палочек возник свет, из темноты неожиданно появились два лица.

Это было настолько страшно, что все вздрогнули, а Чжоу заверещала. В нее прилетело заклинание «Силенцио», и она резко схватилась за горло, задыхаясь и краснея.

Майкл Корнер быстро снял с нее проклятие и крикнул: «Петрификус Тоталус», направляя палочку на врага.

И сразу со всех сторон посыпались заклинания, которые отбивались щитами, пока Малфой не крикнул: «Прекратить! У нас приказ!».

Все стихло, и свет снова загорелся.

— Поттер, ты сегодня очень порадовал Темного Лорда — он дарует жизнь твоим друзьям, — практически пропел Люциус Малфой, мерзко улыбаясь. Только смотрел он не на Гарри, а на шар в его руке.

— Тем более среди вас чистокровные волшебники, хозяин милостив… — заговорила Беллатриса Лестрейндж и истерично засмеялась.

Ребят передернуло от знакомого звука, и они переглянулись, быстро соображая, что делать.

Гарри смотрел только на Люциуса Малфоя, непроизвольно закрывая друзей собой. Мысли стремительно перетекали одна в другую. Он лихорадочно думал: «Меня обманули, подсовывая видение? Где Северус Снейп на самом деле? Сколько вокруг Пожирателей смерти? Как нам выбраться?».

— Отдай мне пророчество, и твои друзья уйдут живыми, — заговорил Люциус.

— А Гарри? — спросил Невилл неуверенно.

Белла снова засмеялась.

— А Гарри Поттера ждет свидание с самим Темным Лордом. Он окажет ему честь…

— Невелика честь, — перебил ее Гарри.

— Заткнись, мальчишка! — заверещала Беллатриса, широко открывая глаза и направляя на него свою черную палочку. — Ты говоришь о Лорде Волдеморте!

— Беллатриса. У нас приказ, — рявкнул Малфой и отвернулся от гневного взгляда Беллы, которой не дали расписать все достоинства ее повелителя. — Поттер. Отдай пророчество.

— А что это вообще такое? — спросил Гарри, строя из себя дурачка. Он мельком слышал шепот друзей и дал им время принять решение.

Пока Гарри обсуждал с Пожирателями смерти маленький шар в его руке, члены армии Дамблдора за его спиной шепотом выстраивали план действий, при этом практически не двигаясь.

— Надо войти в дверь.

— Она закрыта.

— Взорвем ее.

— Все увидят.

— Отвлечем внимание.

— Как?

— У нас остался порошок для фейерверка.

— Можно уронить стеллажи.

— Надо предупредить Гарри.

— Нет времени. Разберется. Гермиона, потащишь его за мантию.

Когда они разобрались с планом — в котором если и были огрехи, то их не заметили — слегка раздвинулись, меняя позиции.

— И что оно ему даст? — спросил Гарри у Малфоя, когда выслушал всю информацию о пророчестве.

— Тебя это не касается, — завизжала Беллатриса и посмотрела за его спину. — Что они делают?

Через секунду произошло сразу несколько событий.

Близнецы резко вскинули руки и кинули порошок, который мгновенно превратился в фейерверк, отвлекая внимания Пожирателей яркими цветными искрами.

Гермиона, Луна и Чжоу невербально кинули «Экспульсо» в стеллажи, и те сразу повалились в разные стороны. Шары с пророчествами начали падать и разбиваться, наполняя помещения не одной сотней приглушенных голосов и всполохами яркого света. Рон крикнул: «Бомбарда», и дверь, которая не открывалась, разлетелась в щепки. Люциус, который ратовал за исполнение приказа, услышав заклинание, истошно закричал:

— Поттера не трогать, у него пророчество.

Ребята выиграли время, пока Пожиратели смерти приходили в себя после неожиданных событий.

Гермиона потянула ошеломленного Гарри за мантию, и они с ребятами вбежали в огромную комнату с неярким освещением, в которой было еще множество маленьких помещений-кладовок с различными артефактами.

План армии Дамблдора имел один существенный изъян — дверь, которую они взорвали, больше не закрывалась, предоставляя свободный доступ Пожирателям смерти. Чем те и воспользовались.

Гарри с друзьями бежали вглубь комнаты до тех пор, пока в них не посыпались лучи проклятий. Пожиратели смерти не стреляли убивающими, так как могли задеть Гарри Поттера, но не гнушались пыточными, под которое первым попал Рон Уизли.

Он резко упал и закричал так, что все убегающие резко затормозили и развернулись. Теперь они стояли лицом к лицу с врагами, и ответ на вопрос о численности отпал сам собой. Порядка тридцати человек преследовало группу студентов Хогвартса. Волшебники были в белых масках, кроме Люциуса и Беллатрисы, а вот оборотни, которые скалили зубы, не видели смысла скрывать свои звериные лица.

Фред кинул Конфринго в Пожирателя, который мучил Рона. У того упала маска, открывая лицо Долохова. Волшебник, которого он видел в начале года на страницах "Ежедневного пророка", мерзко улыбнулся и направил палочку на Фреда.

Гермиона, Луна и Чжоу закричали: «Протего!», и перед ними появился щит, сдерживающий невербальные проклятия, посыпавшиеся в них.

Рона по возможности привели в чувство и поставили за спинами остальных.

Борьба продолжалась с минуту — два Пожирателя все-таки оказались лежащими на полу. К ним подбежали другие, но Люциус крикнул: «Оставьте», и все вернулись в строй, постепенно приближаясь к ребятам.

Неожиданно Гарри рванул вперед, закрывая всех собой, лучей заклинаний стало значительно меньше. Он понимал, что пока шар с пророчеством в его руках, его не тронут.

— Бегите, — закричал он.

Побежали все, кроме Гермионы и Невилла, которые продолжали атаковать Пожирателей смерти, собравшихся вокруг Гарри. Некоторые маски уже давно валялись на полу, открывая лица волшебников, многих из которых друзья видели и раньше: Нотт, Макнейр, Крэбб, Гойл. Последний внезапно улетел в одну из дополнительных комнат, и его лицо стало резко меняться, но Невилл не мог долго за этим наблюдать, продолжая отбиваться от лучей заклинаний.

Оборотни и некоторые Пожиратели смерти, воспользовавшись двумя образовавшимися окнами с двух сторон, скрывшись делюминационным заклинанием, проскользнули и побежали за остальными членами армии Дамблдора.

— Поттер, отдай пророчество. Ты же не хочешь, чтобы твои друзья пострадали, — заговорил Люциус, отбиваясь от очередного Эверте Статум.

— Как только я отдам его, вы просто убьете нас, — закричал Гарри и невербально бросил Инкарцеро в оборотня, подбиравшегося к Гермионе.

— Какой умный мальчик, — захохотала Белла. Она чуть не попала в Невилла Круциатусом, но Гермиона оттолкнула его, и луч пролетел мимо. Беллатриса с ненавистью посмотрела на нее и закричала: — Мерзкая грязнокровка!

Схватка продолжалась еще две минуты, пока внезапно со стороны армии Дамблдора не раздался визг. Гарри с Гермионой переглянусь, невольно вспоминая рассказ о прошлом собрании Пожирателей смерти, на котором Гарри побывал вместе со Снейпом.

«Где он может быть?» — думал про себя Гарри, когда рванул в сторону остальных друзей. Внезапно в голову проник голос Снейпа: «Поттер. Порт-ключ. Еще пять минут», а в карман упало что-то тяжелое.

Гарри оглянулся и никого не увидел, продолжая пускать заклинания во врага. Кто-то снова закричал, только теперь звук не прекращался.

Они приблизились к месту, откуда слышался крик. Это была круглая комната с высоким небольшим помостом, на котором стояла высокая арка с чем-то дымчатым внутри. По всему периметру растянулась борьба.

Близнецы взяли на себя Долохова и Макнейра. Майкл Корнер лежал, скорчившись, недалеко от них. Луна и Эрни жались к стене, отбиваясь от оборотня и Пожирателя. В противоположной стороне Рон из последних сил полз в сторону Чжоу, на которой сверху сидел оборотень, разрывая ее одежду в клочья.

Невилл рванул в ту сторону, но его откинуло желтым лучом, и он ударился о стену.

Гермиона закричала, дополняя визг Чанг, и они с Гарри уже подняли палочки, когда неожиданно ее шею обхватило что-то черное. Гарри резко развернулся и увидел, что палочка Беллатрисы превратилась в кнут.

— Грязнокровка, — прошипела Белла, мерзко улыбаясь.

Гарри пару раз бросил в нее Конфринго, но Люциус успешно их отбил. Гермиона уже стояла на коленях, когда паника наконец захлестнулад Гарри. Он выхватил из кармана шар с пророчеством и кинул его в Беллатрису.

— Отпусти ее, — закричал Гарри.

Малфой попытался поймать шар, но тот разбился прямо рядом с его рукой.

Чжоу продолжала кричать, и к ней присоединился вой Беллатрисы, которая все-таки выпустила задыхающуюся Гермиону.

— Что ты наделал?! Хозяин, мы не виноваты!

Малфой вскочил и направил палочку на Гарри, который встал перед Гермионой.

— Авада…

Свет в помещении стал ярче. Со всех сторон появлялись члены Ордена Феникса. Они встали на защиту армии Дамблдора. Гарри даже слегка вздохнул. Он повернулся и увидел, что Полумна и Эрни уже возле Майкла, а обнаженную Чжоу прижимает к себе Рон.

Долохов и Макнейр все еще сражались с близнецами, но внезапно просто упали, сраженные красным лучом, словно возникшим из воздуха.

Орденовцы, в числе которых появился и Сириус Блэк, сражались с Пожирателями смерти, но быстро сдавали позиции. Гарри наклонился к практически бессознательной Гермионе.

— Порт-ключ где? — ему очень хотелось ее пожалеть, но сейчас на это не было времени. Снейп сказал: «Пять минут», но не было ни слова о том, что оставаться должны все.

— В кармане, — прохрипела она.

Гарри достал завернутую в ткань статуэтку кошки и помог Гермионе подняться. Они пошли в сторону Рона — туда же подошли остальные.

— Уходим, — сказал Гарри, остальные только без сил кивнули, наблюдая за сражающимися. Протего вокруг них уже даже не исчезало. Ребята выставляли его непроизвольно.

Гарри отдал завернутую в ткань статуэтку Фреду, держащему Майкла. Джордж стоял рядом и держал на себе Невилла. К ним поспешили Луна с Эрни.

— Есть еще один. Уходите.

Они кивнули Гарри и, взявшись за кошку, исчезли. Гарри достал еще один порт-ключ и отдал его Рону.

Внезапно голову разорвало адской болью, словно сотни игл втыкались в мозг. Он прекрасно знал, что это такое — Волдеморт где-то рядом.

Гарри из последних сил толкнул Гермиону в сторону Рона и простонал: «Забери ее». Она посмотрела на него широко открытыми глазами и исчезла вместе с Чжоу и Роном, который железной хваткой держал её запястье.

Только её крик: «Нет!» все еще отдавался приятным теплом в сердце Гарри.

Он опять совершил ошибку. Только теперь он вспомнил боль от проникновения в сознание Тома Риддла, значит, видение о Снейпе к нему не имело отношения. Тогда кому еще было нужно, чтобы он появился в Министерстве? Кто еще мог так рисковать жизнями детей?

Он медленно развернулся и смотрел, как продолжается борьба членов Ордена Феникса с Пожирателями смерти, часть из которых уже лежала, не шевелясь.

Внезапно он наткнулся на знакомый взгляд красных глаз. Волдеморт, ухмыльнувшись, направил на него палочку и прошипел: «Авада Кедавра». Гарри вскинул свое оружие с мыслью, что умирать не собирается, но перед ним выскочил Сириус — луч, предназначенный Гарри, прилетел ему прямо в грудь.

Гарри смотрел широко открытыми глазами на падающего человека, который совсем недавно вошел в его жизнь. Сердце сдавило тисками страха и ненависти. Сейчас он осознал, что только Рон и Гермиона имеют для него значение. Если с ними что-то случится, жить ему будет незачем. Теперь же только одна мысль билась в его голове: «Не допустить».

Он вскинул палочку и уже хотел произнести заклинание, как послышался знакомый голос:

— Ты зря здесь появился, Том.

Глава 11

Гермиона Грейнджер стояла посреди круглого кабинета и напряженно всматривалась в книгу, с помощью которой они с Роном и Чжоу перенеслись сюда.

Десятки вопросов, словно книги были разбросаны по всему ее подсознанию. Она хотела сложить всё на полки, ведь она так любила порядок, но все-таки взяла самую первую, на которой было большими буквами написано: «Как они оказались в кабинете директора?» То, что это был кабинет Альбуса Дамблдора, она поняла сразу. Вот только ее мысли не занимали ни омут памяти, о котором она столько читала, и даже ни редчайшая птица Феникс. Гермиона вспоминала решительное лицо Гарри, когда он оттолкнул ее.

«Гарри». Имя друга наполняло душу волнением, смешанным со страхом — страхом за его жизнь. Она уже хотела осесть на пол и разрыдаться, как вдруг наткнулась на внимательный взгляд Фоукса. Если птица здесь, значит, и Дамблдор посещал недавно свой кабинет. Мысли об этом привели еще к ряду вопросов, прочитанных на обложке книг в своем подсознании: «Почему он вернулся именно сегодня? Знал ли он о посещении Министерства? Если знал, то почему не остановил их?»

Сердце от страха за Гарри готово было вырваться из груди, но она понимала, что Дамблдор, скорее всего, уже там, и это успокаивало. В конце концов, не Директор ли всегда защищал Гарри? С другой стороны, вспоминая события прошедших лет, она понимала, что не всегда у него хорошо это получалось.

— Гермиона. Нам нужно в Больничное крыло, — внезапно привлек к себе внимание Рон.

Гермиона вздрогнула и посмотрела на вздрагивающую от рыданий Чжоу.

То, что над ней так и не надругались, было настоящим чудом. Она прижималась к красному от смущения Рону своим обнаженным телом с кровоподтеками по всей спине. Гермиона, не задумываясь, трансфигурировала ту самую книгу в теплый плед, который сразу же накрыл плечи Чжоу. Рон с всё ещё ошарашенным выражением лица завернул в ткань хрупкое тело китаянки и поднял на руки.

— Вы идите. Я подожду Гарри, — спокойно сказала Гермиона, хотя в горле стоял комок, а слезы лились из глаз.

— Гермиона, а если он…

— Замолчи, Рон, — вскричала она. — Иди. Чжоу нужно к мадам Помфри.

Рон некоторое время внимательно на нее смотрел, обдумывая, потребовать ли послушания, но все же кивнул и пошел к выходу.

Гермиона продолжала смотреть на то место, где только что стоял Рон. Она даже не захотела слушать его. Гарри выживет. Конечно выживет. Он всегда выживает. Ведь теперь ясно, что он Избранный — скорее всего, это было ясно с самого начала — а значит, его должны оберегать. Именно об этом говорили на собраниях Ордена феникса. Именно это так тщательно утаивалось. Значит, содержание пророчества профессора Трелони знали практически все. Гермиона до сих пор скептически относилась к способностям этой женщины к предсказанию, но с тем, что пророчество проговаривала сама Трелони, спорить не могла. Зачем Ордену Феникса было такое скрывать?

Гермиона закрыла глаза, медленно подняла руки и вдруг болезненно потянула себя за волосы, чтобы хоть немного ослабить давление страха, который кинжалом застрял в сердце. Ей нужно было отвлечься. Просто отвлечься, иначе она вырвет себе все волосы, и Гарри вряд ли снова признается ей в любви. Она ведь хотела этого? На самом деле, неважно. Главное не то, что ей скажут, а то, что он останется в живых.

Гермиона на негнущихся ногах прошла к книжным полкам и сразу протянула руку к книге с именем Фламеля. Теплые воспоминания о первом курсе и приключениях грели душу. Хотя веселого было мало, ведь Гарри чуть не погиб. Он и тогда пошел на встречу со злом, пронося, словно знаменосец, знамя геройства в одиночку.

Гермиона уже коснулась корешка книги Фламеля, как внезапно та вспыхнула ярким светом, и шкаф медленно отъехал в сторону, открывая потайную дверь.

Гермиона так и замерла с вытянутой рукой не в силах пошевелиться от удивления.

Она резко обернулась, проверяя, не было ли это чьей-то идиотской шуткой, и некоторое время смотрела в темное пространство. Она зажгла свет на конце палочки. Решив, что в кабинете школьного директора не должно быть ничего опасного, осторожно ступая, Гермиона зашла внутрь и осмотрелась.

Помещение было похоже на круглый чулан, в центре которого стояло — она часто видела такие в маггловских зданиях — крутящееся кресло. Но внимание Гермионы привлекли стены, на которые она взирала с немым удивлением.

Это была огромная карта Хогвартса со всеми потайными ходами, некоторые из которых Гермиона даже не знала. Сотни и сотни перемещающихся в разном направлении имен. Такое она видела только на карте Мародеров.

Сама по себе такая карта никак её не трогала, но мысль, что Дамблдор способен следить за каждым их шагом, невероятно пугала, а где-то даже и злила. Вот уж действительно «Око Саурона». Каждый обитатель замка как на ладони. Теперь становилось ясно, что он знал абсолютно обо всем с первого курса, а значит, мог остановить самые опрометчивые поступки. Только вот Дамблдор ничего не предпринимал, оставляя, по сути, детей решать проблемы самостоятельно. Зачем? Что это ему давало?

Гермиона взглянула на карту и нашла кабинет Долорес Амбридж, хозяйка которого мирно спала тут же вместе с несколькими членами её дружины. Сколько прошло времени с тех пор, как они покинули Хогвартс и побывали в Министерстве? Полчаса, час? Гермионе казалось, что весь день.

Она все-таки расплакалась от переизбытка чувств и спрятала лицо в ладонях. Пожирателей смерти было так много. Как Армия Дамблдора смогла остаться практически невредимой? Ей просто повезло? Или это чей-то продуманный план? Тех знаний, которые вложил в них Гарри, благодаря профессору Снейпу, явно не хватило бы, чтобы самим противостоять опытным темным волшебникам и оборотням и при этом остаться в живых. Эти вопросы вместе со слезами выливались на мраморный пол.

Её тело продолжали сотрясать рыдания, пока она не услышала странный звук. Потом еще один и еще — гораздо громче. Она резко развернулась и выбежала из каморки «Саурона». Она смотрела на Гарри. Живого Гарри! И с ужасом наблюдала за его действиями.

С помощью палочки он методично разрушал кабинет Дамблдора: полки со стеклянными шарами разбивались с неимоверным шумом, взрыв разорвал директорский стол на мелкие щепки, книги с полок летели в разные стороны, но когда он прицелился в Фоукса, Гермиона всё-таки очнулась и закричала:

— Гарри, перестань!

Он обернулся и посмотрел на нее совершенно безумным взглядом.

* * *

Безнадега, отчаяние, страх — все эти чувства накрывали его, словно лавина, сметая остатки храбрости и отваги. Перед глазами стояли лица убитых Седрика Диггори и крестного. Он боялся. Боялся распрощаться с жизнью, которая стала дарить пусть небольшие, но до одури приятные подарки. Он боялся не услышать более бурчание Рона, требовательный голос Гермионы, шутки близнецов и язвительные высказывания Снейпа. Эти люди стали для него семьей. Все такие разные, такие сложные, но невероятно родные. Он хотел жить ради них. В какой-то момент Гарри понял, что не хочет больше геройствовать.

Поход в министерство был самым глупым поступком за последние годы. И где-то на подкорке сознания сидела мысль-вопрос: «Почему он так поступил, зная, что могло их ожидать?». Но раздумывать он резко перестал из-за очередного громкого взрыва от заклинаний.

Гарри мельком выглянул из своего укрытия, отмечая, что попрятались практически все. Сторона была неважна. Страх обуял каждого, и никто не решался вмешиваться, пока два великих волшебника сражались на пределе своих возможностей.

Огромный огненный дракон взметнулся вверх и резко пошел на снижение, пытаясь задеть Альбуса Дамблдора. Но тот взмахнул палочкой, и водяной вихрь преградил путь Дьявольскому пламени. Волдеморт резко выставил палочку вперед — из нее вылетели искры, которые превратились в сотни игл, стремящихся к одной цели. Директор выставил белый мерцающий щит, и иглы превратились в пыль.

Гарри с немым восторгом наблюдал за мастерством двух волшебников, которые слыли самыми великими. Он вспомнил пророчество и то, что именно он должен сразиться с Волдемортом и победить. Конечно победить. Только вот он понимал, что шансов практически нет. Гарри не знал ни одного из только что используемых заклинаний. Он понял, что для того, чтобы остаться в живых и защитить друзей, ему придется стать другим человеком. А главное, перестать рассчитывать на удачный исход и чужую помощь.

Внезапно Гарри скрутило от страшной головной боли. Шрам накалился так, словно его жгли тем самым Дьявольским огнем. Некоторое время он пытался сдержать крик, рвущийся наружу, но как только в голове зазвучал знакомый голос, терпеть стало невозможно. Он истошно закричал.

Змеиное шипение, так часто слышимое им в видениях, убеждало его сдаться и умереть. И в какой-то момент Гарри готов был послушаться, только чтобы прекратить агонию, в которой он сгорал, но на краю сознания, на самом краю возник образ грозной Гермионы: «Начни, наконец, думать головой. Защищайся!»

Слово «Защита», словно неоновая вывеска, замелькало перед его глазами. Воспаленный болью мозг еще пытался что-то сообразить тем самым, выталкивая Волдеморта из своей головы. Он должен себя защитить и вернуться к любимой и к друзьям.

Защита. Друзья. Любимая.

Он вдруг открыл глаза и увидел перед собой Дамблдора, который пытался что-то ему сказать. Но его голос даже не пробивался сквозь пелену боли, зато хорошо пробилась мысль о своем защитнике. Он сжал палочку и сделав нужный взмах, невербально прокричал:

«Экспекто Патронум!»

По министерскому Атриуму пронесся призрачный олень, освещая темное пространство.

Дышать Гарри сразу стало легче, а боль пусть не ушла, но стала терпимой. Он вдруг оказался в своем сознании — стоял напротив Волдеморта. Он увидел мерзкую ухмылку и свирепо прокричал ему в змеевидное лицо:

— Ты никогда не узнаешь, что такое дружба и любовь! И поэтому ты проиграешь!

Последние силы покинули его, заставляя провалиться в блаженную пустоту. Спустя несколько секунд, а возможно, долгие минуты сквозь приятную тишину начал пробиваться голос Дамблдора. И впервые Гарри внимательно слушал каждое слово. И подтекст не нравился ему.

— Гарри. Гарри, очнись. Ты большой молодец, Гарри. Ты сделал все правильно. У нас все получилось. Теперь все узнают, что мы с тобой говорили правду. Гарри?

— Правильно? — только это слово он и смог прохрипеть, после чего открылглаза.

Дамблдор мягко улыбнулся и поднялся, поворачиваясь к сотрудникам министерства, которые здесь появились.

Гарри повернул голову, но не увидел ни Пожирателей смерти, ни самого Темного лорда. Следующие несколько минут его фотографировали и долго пытались уговорить сказать хоть слово для статьи в «Ежедневном пророке», но его больше занимали собственные мысли по поводу всего произошедшего.

«У нас все получилось». Слова Дамблдора все еще эхом звучали в его голове. Директор ведь знал обо всем. Он всегда обо всем узнает первый. Гарри вдруг осознал, что недавняя боль после пробуждения не имела никакой связи с Волдемортом. Зато была очень похожа на ощущения во время сегодняшнего видения о Снейпе. Дамблдор влез в его голову и сознательно отправил его в лапы Пожирателей смерти, потому что только так Волдеморт бы сам появился в Министерстве. И да, он прекрасно понимал цель данного поступка, но то, что он подверг опасности его друзей — Гермиону — вызывало смесь возмущения и отвращения по отношению к великому волшебнику.

Он не помнил, как оказался возле камина, не помнил, кто кинул Летучий порох, но был совершенно не удивлен, когда вдруг оказался в кабинете Дамблдора.

Гарри сжимал челюсти и кулаки в надежде снять хотя бы часть напряжения. Но, почувствовав в руках палочку, он снова вспомнил все, что сегодня происходило. Прокручивал в голове каждую опасную для их жизни ситуацию.

Рон мечется от круцио. Гермиона держится за шею в попытке ослабить удавку. Чжоу, отталкивающая оборотня. Бездыханное тело Сириуса.

Чувство страха, лютой ярости обуяло его, и Гарри, вскинув палочку, не глядя ударил заклинанием в ближайший предмет — полку с серебряными приборами. Следующей целью стали окна в кабинете директора. Через секунду он крушил и взрывал все, что видел. Ему внезапно захотелось, чтобы Дамблдор был на месте стола, который разлетелся в щепки. Он бессознательно направил палочку на яркое пятно, как вдруг услышал истошный крик. Звонкий голос был до боли знакомым, и он резко повернулся в сторону звука.

* * *

Гермиона с жалостью взирала на лицо друга, по которому текли слезы. Очки опять были разбиты. Он невидящим взглядом смотрел сквозь нее, словно видел впервые. Она боялась к нему подходить, совершенно не зная, как он поведет себя. Но его хриплое: «Гермиона» смело остатки страха, и она сделала несколько решительных шагов.

Она под немного ошалелым взглядом Гарри начала покрывать его лицо поцелуями с шепотом: «Живой»: щеки, подбородок, нос, лоб — и так по кругу, пока губы не нашли, наконец, губы, и Гермиона не замерла. Прошло несколько долгих секунд, за которые никто так и не сдвинулся с места. Она уже хотела отпрянуть, приняв испуг Гарри за безразличие.

Но безразличие — это последнее, что он чувствовал. Вернее, его не было вообще. Гарри с удивлением ощущал, как его отпускают негативные эмоции, а вместо них появляются нежность и желание. Желание почувствовать себя любимым и живым. Желание обладать.

Он не дал ей уйти. Выпустив из рук палочку, он сразу крепко прижал Гермиону к себе, настойчиво впиваясь в губы. Он доказывал себе и ей, что жив, что любит, что защитит, что не отдаст, что больше не отпустит. Гарри больше не даст ей шанса на отступление. После всего, что они испытали, им нужен был праздник жизни. А что может быть лучше и естественнее, чем занятие любовью?

Поцелуй стал жадным, и Гермиона начала задыхаться. Она испугалась не столько настойчивости Гарри, который уже лихорадочно гладил её тело, а своих чувств, которые скапливались внизу живота, вызывая сладкое томление. Руками она упиралась ему в грудь и пыталась сказать что-то вразумительное, привести его в чувство.

— Гарри. Гарри, подожди. Расскажи мне… Гарри, так нельзя.

Он не слышал её слов и не обращал внимания на действия. Его волнами накрывало желание быть ближе к любимой. Стать одним целым. Быть с ней. Быть в ней.

Гермиона еще некоторое время пыталась сопротивляться, но его сбивчивый шепот: «Люблю, моя, отдайся» смел остатки разума, за который Гермиона еще цеплялась. Палочка выпала из рук, и она обвила шею Гарри, прижимаясь еще ближе, чувствуя твердость, упирающуюся в неё.

Он продолжал целовать Гермиону, вталкиваясь языком в рот, все больше имитируя акт любви. Одной рукой Гарри сжал пышные волосы на её затылке, вызывая сладкий стон. Этот звук заставил его наконец поддаться инстинктам и отречься от человеческого сознания, к тому же все тело давно горело и требовало выхода энергии.

Гарри сделал резкое движение, и ноги Гермионы подкосились. Он быстро опустил её на пол, покрывая шею поцелуями и все выше задирая школьную юбку. Бедра Гермионы были плотно сжаты, и она чувствовала, насколько влажным стало ее белье, которое Гарри уже спускал со стройных ног. Его губы покрывали поцелуями грудь сквозь ткань, вызывая вскрики удовольствия.

В штанах у Гарри давно было тесно, и он хотел скорее оказаться внутри любимой. Он нащупал пуговицы на брюках и расстегивал их, пока коленом раздвигал ноги Гермионы.

Она тяжело дышала, прекрасно понимая, что сейчас произойдет. И почему-то ей казалось это таким правильным. Потому что только Гарри она могла доверить себя и свою любовь. Страх потерять его открыл ей глаза на свои чувства, и она была готова поделиться ими — отдать их ему. Отдаться ему. Только вот место её смущало. Оно не подходило от слова совсем. Она пыталась сказать об этом Гарри — последний раз попробовать воззвать к его и своей совести. Ведь вот она палочка, совсем рядом. Но она никогда не воспользуется ею против него.

Да и Гарри вряд ли бы услышал её. Страсть захватила, и он уже коснулся головкой члена нежных створок, вздрагивая от предвкушения удовольствия, несравнимого ни с чем.

Гермиона приготовилась к боли от вторжения, о которой знала из книг и со слов матери. Но ничего не произошло. Внезапный холодок прошелся по ее обнаженной коже, а там, где чувствовалась тяжесть тела, стало легко.

Сфокусировав взгляд, она увидела, как профессор Снейп держит Гарри за воротник и что-то шипит ему в лицо. Профессор? Она резко пришла в себя и начала быстро приводить в порядок свою одежду, таким же образом поступив с Гарри.

Гарри еще не отошел от полноты чувств, когда понял, что стоял напротив Снейпа, а тот что-то ему выговаривал. Он затряс головой, вслушиваясь в слова.

— Вы слышите меня, Поттер?

— Теперь да, — прошептал Гарри, еле разлепляя губы.

— Вы что тут устроили? — вскричал Снейп. — Ваша избранность не дает вам права устраивать срам в кабинете Директора.

— Извините, я не подумал.

— О, я прекрасно понял, что мозг — это не тот орган, который вас занимал.

— Извините, — повторил Гарри громче.

— Вы бы лучше перед мисс Грейнджер извинились. Это её вы только что чуть не обесчестили прямо в грязи, — проорал Снейп, задыхаясь. В голове до сих пор была картинка сливающихся тел.

Гарри внезапно густо покраснел, осознав, что мог натворить. Он виноватым взглядом посмотрел на Гермиону. Даже сейчас ее вид был до щемящей нежности в груди родным. Он пытался поймать её взгляд, но её глаза были опущены.

В этот же миг в кабинет директора ворвалась взволнованная профессор МакГонагалл.

— Северус. Это правда?! — она во все глаза смотрела на Снейпа.

— Не знаю, о чем вы конкретно спрашивайте. Но точно могу сказать, что Поттер снова отличился, — устало вздохнул он и с удивлением увидел, как стремительно приблизилась к нему Минерва.

— Там были Пожиратели? — прошептала она, посмотрев в глаза, и вдруг положила руку ему на сюртук. Когда она отняла её, там была кровь. Снейп отошел на шаг назад, качая головой.

— Конечно, мы… Они там были. Я думаю, что Альбус вам больше расскажет, чем я, Минерва. Проводите ваших студентов до Больничного крыла, только кровати расставьте подальше. — Снейп устало махнул рукой в сторону студентов.

— Что вы имеете в виду? — с недоумением в голосе спросила МакГонагалл.

— Ничего важного. — Пожал плечами Снейп, на что она внимательным взглядом окинула присутствующих, потом некоторое время удивленно смотрела на полуразрушенный кабинет, но оставила решение этого вопроса шпиону директора.

— Пойдемте, мистер Поттер, мисс Грейнджер. — Она развернулась и пошла к выходу, незаметно вытирая грязную руку о край темного халата.

— Ах, я совершенно забыла, — Гермиона вскрикнула и на вопросительный взгляд ответила: — Профессор Амбридж, она…

— Я разберусь, мисс Грейнджер. Идите уже.

Гарри все это время не отрывал взгляда от Снейпа.

— Вы там были. И директор там был. Только поэтому нас не покалечили, — не спросил, а констатировал факт Гарри.

— Как хорошо, что вопросов вы не задаете. Мы успеем с вами всё обсудить. Завтра.

Гарри кивнул и пошел за МакГонагалл, взяв за руку Гермиону.

Снейп смотрел вслед Минерве и думал, что она могла бы и сдержаннее выражать свои чувства. Ведь она сама когда-то разорвала их отношения. О предстоящем разговоре с Поттером думать ему совсем не хотелось.

С раздражением осматривая остатки директорского кабинета, взмахнув палочкой, он начал восстанавливать порядок.

Уже через десять минут Снейп шел по направлению к кабинету теперь уже бывшего директора Амбридж. Он надеялся, что она все еще без сознания, потому что в таком случае ему будет гораздо проще подправить память. Он вдруг вспомнил, что именно Грейнджер, предавая свои идеалы, помогла Поттеру вывести из строя Амбридж.

Ему стало так невыносимо и одиноко, но он быстро подавил неуместную зависть к Поттеру. Пожалуй, Лили бы никогда не стала рисковать ради кого-то жизнью, кроме сына, конечно, — за сына она с жизнью попрощалась. Он до сих пор с презрением думал о Джеймсе, который не смог уберечь свою семью. Он все же надеялся, что Поттер-младший будет разумнее.

Он добрался до места назначения и наткнулся на три бессознательно лежащих тела. Он глубоко вздохнул и решил, что, пожалуй, студентов стоило отнести в больничное крыло. Позже. С Амбридж придется решать на месте. С нее станется отчислить магглорожденную Грейнджер на радость всем Пожирателям.

Он поднял грузное тело Амбридж в воздух и отлевитировал к ней же в кабинет, опустив на розовый диванчик. Снейп скривился при виде интерьера — мечты куклы Барби, о которых когда-то слышал в маггловской школе.

Коты на картинах-тарелочках на него зашипели, но он резко наложил на них Силенцио, после чего восстановил дверь, очевидно, разрушенную Бомбардой. Снейп взглянул на Амбридж и подошел к ней очень близко. Он направил палочку на нее, решая не тратить нервы и время на объяснения, как внезапно его голова резко заболела, а в душу закрался холодный страх и ужас, вызывая в памяти лицо умершей Лили Поттер. Он вздрогнул и оглянулся. Дементоров здесь точно быть не могло. Они перестали подчиняться Министерству еще летом.

Он осмотрел розовый кабинет, но не увидел ничего подозрительно, как внезапно его внимание привлек блеск. Снейп резко наклонился к Амбридж и увидел, как в вырезе пиджака виднеется что-то зеленое. Его сердце бешено застучало и сжалось от плохого предчувствия. Что могло вызывать подобные чувства?

Палочкой очень медленно он отодвинул воротник розового пиджака и отпрянул.

В ложбинке груди очень уютно устроился крупный золотой медальон с камнем зеленого цвета. И все бы ничего, обычное женское украшение, если бы Снейп в точности не знал, почему от него исходит зло.

— Он не мог. Это против природы… — шептал Снейп с неверием в голосе. Через секунду он взял себя в руки и обернулся. На глаза попался деревянный стул, из которого он трансфигурировал шкатулку. Он прекрасно знал, что дерево глушит негативную энергию, и поэтому, обрезав цепочку, отправил медальон в новоиспеченный ларец.

Пока предмет пролетал мимо него, он успел заметить на оборотной стороне букву «С». Что мог делать медальон Салазара Слизерина у Амбридж Долорес? Но самый главный вопрос: что за дрянь сидит в золотой вещице? И ответ не мог быть хорошим. Как только шкатулка закрылась, Снейп вздохнул с облегчением, особенно, когда отступил ужас.

Он повернулся к бывшему директору. Теперь многое из ее поведения становилось понятным. Но даже подобревший нрав не позволит Амбридж забыть выходку Поттера и его шайки. Он приставил палочку к ее виску и прошептал:

— Обливиэйт.

Глава 12

Пока солнце бледным желтым светом медленно озаряло крышу замка Хогвартс. Пока Филч, под нос себе бурча проклятия, снимал таблички с декретами Амбридж. И пока мадам Помфри строила планы по лечению своих пациентов, Рон лежал, ошеломленный произошедшим этой ночью. Но не странно удачная битва беспокоила его. И даже не вопрос: выжил ли Гарри Поттер. Рон Уизли до сих пор не мог поверить, что Чжоу Чанг, лежащая на соседней кровати, отдалась ему. Сама. По своей инициативе.

Он вспоминал, как её трясло после чуть не свершившегося изнасилования оборотнем. Мадам Помфри твердо была уверена, что к Чжоу нельзя применять заклинания. И просила Рона держать её крепче, пока пыталась влить ей зелье сна без сновидений. После нескольких разбитых склянок раскрасневшаяся от натуги Помфри, махнула рукой и сказала Рону ложиться с Чжоу в постель.

* * *

— В смысле? — смущенно отвечал Рон, переводя взгляд с кровати на медсестру и обратно.

— Мистер Уизли. Я даже не буду пытаться думать о ваших грязных мыслях. Девушке плохо. Очевидно, ваши объятия помогают ей чувствовать себя лучше. Поэтому не задавайте глупых вопросов. Ложитесь, — потребовала она и поставила склянки с зельями на тумбочку между двух кроватей. — На всякий случай.

Свет в Больничном крыле погас.

Рон еще секунду колебался, стараясь не думать об обнаженной Чжоу у себя в руках, и сделал, как было велено. Вот только мужская физиология не стала слушать голос совести и разума. И даже мысли о запертой на все замки, но такой родной Гермионе не помогли. Слишком близко было то, о чем он раньше мог только фантазировать.

Рон постарался немного сдвинуться вбок, чтобы Чжоу не почувствовала основательный бугор в штанах. Но, к его смущению, она сама резко легла сверху, не дав ему повернуться, и потерлась об него своим обнаженным телом. Он хотел спросить, что она делает, но внезапно её солено-сладкие губы накрыли его. Рону сразу вспомнились рассказы Гарри о таких вот слёзных поцелуях, но сейчас он в этом не нашел ничего смешного или неприятного. Когда же он услышал тихий шёпот: «Пожалуйста, дай мне забыть…» и ее рука полезла за пояс брюк, все смущение смыло стеной дождя под названием «Желание». Он крепче сжал руки на её теле и нежно, словно боясь спугнуть, поцеловал влажные губы. Несколько секунд спустя Чжоу сама направила в себя член Рона и плавно насадилась до самого конца, тихонько всхлипнув.

Рона как будто ударило молнией. Зубы были сжаты очень плотно, чтобы не застонать в полный голос. Он часто представлял, как это будет. Но ничего похожего на рассказы старших братьев не чувствовалось. Ощущения были запредельными. Когда же Чжоу сама начала двигаться то плавно отпуская его, то резко вбирая, Рона затрясло. Она полностью лежала на нем и двигала только бедрами. Вроде бы незаметно. Но все же. Он хотел перевернуться и начать двигаться сам, как рассказывали близнецы. Но Чжоу не давала ему пошевелиться, впиваясь ноготками ему в плечи.

Рон тихо постанывал с закрытыми глазами, а в это время Чжоу завела руки за спину и накрыла его ладони, которыми он уже несколько мгновений сжимал ее упругие ягодицы. Она резко подняла его руки вверх — над головой — и задвигала бедрами быстрее. В такой ситуации Рон себя никогда не представлял, но сейчас ему было абсолютно наплевать на то, кто сверху. Он был слишком сосредоточен на своих ощущениях. Невероятных. Крышесносящих. Но в голове все же гонгом звучал только один вопрос: могла бы так сделать Гермиона, которая тоже любила командовать? Эти мысли привели к тому, что во время пика наслаждения Рон назвал имя подруги, но даже не заметил этого.

Когда все закончилось, Рон еще долгое время чувствовал, как член пульсирует от оргазма. Его голова была совершенно пуста, и он не обратил внимания, как обиженная Чжоу слезла с него и легла на соседнюю кровать, предварительно выпив зелье сна без сновидений.

— Спасибо, — прошептала она и закрыла глаза. Свои же Рон так и не смог сомкнуть.

* * *

Устав от беспокойства, Гермиона поднялась в мужскую спальню, но и там не обнаружила Гарри. Она не знала, как смотреть ему в глаза, как разговаривать и вести себя. Вчерашнее событие сжимало ее душу, как хлыст Беллатрисы, следы которого требовалось вывести. Она была в полном раздрае с самой собой. Ей было стыдно, что она не думала о пострадавших в Министерстве, да о ситуации в целом. Она должна задавать вопросы не об отношениях с Гарри, а о том, что же вчера произошло. Но голос разума заглушала сладкая нега, бьющаяся внизу живота. И только страх за дружбу, так крепко связавшую когда-то троих впечатлительных детей, портил впечатление. Поэтому она просто решила все выяснить. И серьезно поговорить с Гарри. Задать вопросы. Что дальше? Кто они теперь друг другу? Что сказать Рону? Вчера их сил хватило только на то, чтобы попрощаться, и Гермиона даже не задумалась о чем-либо, кроме горячего душа и крепкого сна.

«Ладно, — думала она, пока шла по коридору, поправляя лямку тяжелой сумки: в конце концов, Арифмантику никто не отменял. — Тогда схожу к мадам Помфри и уберу следы от хлыста Беллатрисы, заодно навещу остальных.

* * *

Ситуация, в которой оказался Рон, сильно его беспокоила. С одной стороны, Чжоу, с которой он пережил лучшие мгновения в своей жизни; с другой, Гермиона, к которой он давно и прочно испытывал глубокую симпатию, а порой жгучую ревность. Но за него быстро все решила Чжоу, которая, поднявшись ни свет ни заря, попросила, чтобы произошедшее осталось между ними. Когда он попытался спросить: «Почему?», то был остановлен взмахом руки и словами, что они не подходят друг другу и тем более ей не нужен парень, сохнущий по своей лучшей подруге.

Перебирая в голове этот односторонний диалог, Рон увидел, как в Больничное крыло входил Гарри, вполне себе живой и даже, кажется, здоровый.

— Слушай, я так переживал за тебя! — воскликнул Рон, улыбнувшись, — всю голову сломал, думая о том, что там в Министерстве без нас случилось.

О Чжоу Рон решил не упоминать, в конце концов, он может рассказать об этом и потом. Когда-нибудь.

— Случилось. Много чего. Давай Гермиону дождемся, чтобы я два раза не рассказывал.

— Погоди. Она вчера дождалась тебя?

— Да, дождалась, но я был занят разрушением кабинета Дамблдора, и мне было не до разговоров.

— Ого, а что… — начал Рон, — слушай, а ты, получается, даже следов на шее не заметил…

— Ты о чем? — напрягся Гарри.

— Шея Гермионы. Там следы от хлыста Беллатрисы. Жутко выглядят.

Гарри стало не по себе, когда он вспомнил, что вчера даже не обратил внимание на то, что Гермиона получила такие ужасные отметины. Он был слишком занят. Своими переживаниями и её телом.

— Не заметил…

— Ну ладно. Сейчас придет — посмотришь. О! Гермиона! — Помахал Рон, и Гарри обернулся ко входу.

— Привет Рон, Гарри, — смущенно улыбнулась она и сразу пошла к медсестре. — Мадам Помфри, можно вас попросить? — Она оттянула ворот водолазки.

— О Мерлин, деточка. Что же ты сразу не пришла?

— Забыла… — Гермиона стрельнула взглядом в Гарри, который виновато смотрел на её шею.

— Как можно было забыть? Это же твое здоровье, — причитала Помфри, делая взмахи палочкой и вырисовывая диагностическую руну. — Неужели тебе не больно? Долго будет сходить. Почти неделю. Возьми вот это зелье и пей ежедневно в течении семи дней. Должно помочь.

Она передала Гермионе несколько склянок, одну из которых сразу открыла. Гермиона выпила порцию, а остальные сложила в карман мантии.

Она повернулась к друзьям и, резко вздохнув, пошла в их сторону, опасаясь того, что они обсуждали.

— Я искала тебя, — сказала Гермиона, посмотрев на Гарри, и перевела взгляд на Рона. — Как Чжоу? Её уже выписали?

Рон покраснел до самых корней волос и смотрел куда угодно, только не на друзей.

— Нормально вроде. С утра убежала.

Гермиона была слишком занята своими страхами, чтобы обратить внимание на невнятный ответ, и сразу спросила Гарри:

— Расскажи, что вчера в итоге произошло? — это был тот вопрос, который она должна была задать, но совершенно не тот, который хотела. И, вполуха слушая рассказ Гарри, любовалась парнем, в которого превратился щуплый мальчишка, с которым она когда-то познакомилась в Хогвартс-Экспрессе. Гермиона продолжала думать о своем, пока Гарри повторно описывал дуэль Волдеморта и Дамблдора.

— Это было невероятное зрелище. Все, что мы учим, даже близко не так впечатляюще.

— Круто, конечно. Жаль, что я не видел. Хотя я рад, что остался жив. Как мы вообще живы остались? Меня ведь даже круциатусом хлопнули.

— Они были там. Невидимые. Ангелы-хранители чертовы.

— Гарри… Не ругайся, — пришла в себя Гермиона, когда поняла, что витать в мыслях больше нельзя. — Думаю, все было подстроено.

— Это точно было подстроено. Я до сих пор не могу поверить, что потащил всех на бойню, когда еще свежи воспоминания о тех маглах, которых…

— Мы поняли, — вскинулась Гермиона. — То видение со Снейпом?

— Да. Его подкинул Дамблдор, — прошептал Гарри, оглядываясь на медсестру.

— Ты не можешь этого знать…

— Да кто же еще? — вскрикнул Рон и резко перешел на шепот: — Откуда он еще мог знать, что мы собрались в Министерство? Но странно. Ведь его не было в замке.

— Был.

Гермиона рассказала о своей находке в кабинете директора и о кружке холодного чая, которая стояла на столике рядом с креслом.

— Вот же… старый пердун, — буркнул ошеломленный Рон.

— Рон! Не забывай, где ты! Гарри. Поговори с директором. Наверняка у всего есть причина.

— Поговорю. Не волнуйся.

— Получается, — начал Рон, — министерство теперь в курсе, что Сами-Знаете-Кто вернулся?

— Да, и думаю, Амбридж, наконец, покинет нас.

— Как и Фадж. Как там она, кстати? — пробормотала Гермиона, думая со страхом о вчерашней выходке.

— Не волнуйся. Снейп же сказал, что все решит. Ах да, еще… Сириус умер.

Воцарилась звенящая тишина.

— И ты так просто об этом говоришь, — ошеломленно смотрела на Гарри Гермиона.

— Наверное… после всего произошедшего, — он выразительно взглянул на неё, — его смерть не кажется чем-то невероятным.

— Гарри, мне так жаль.

— И мне, — вставил Рон.

— Мне тоже, но главное, что с вами все в порядке, — сказал Гарри и попытался взять Гермиону за руку, но она сделала шаг назад и слегка качнула головой.

— А где остальные? Близнецы и…

— Всех выписали с час назад, — ответил Рон, который до сих пор пытался понять, что только что произошло. Уж прикосновений Гарри Гермиона никогда не чуралась. — А что проис…

— Ох, мальчики. Урок через двадцать минут. Сегодня зададут задания на лето. Рон, выздоравливай, — воскликнула она излишне эмоционально и умчалась прочь.

Гарри с Роном еще некоторое время смотрели на то место, где стояла Гермиона, потом переглянулись.

— Есть что обсудить, — сказал вдруг Гарри и пошел за Гермионой.

Рон хотел окликнуть Гарри и расспросить подробнее, в чем же дело. Но он был в слишком растерянных чувствах, чтобы куда-то за кем-то бежать. Только одна мысль очень четко сформировалась в его голове, наполняя тело предвкушением победы. Вполне может быть, что у него теперь, более опытного, будет больше шансов завоевать Гермиону

* * *

— Гермиона! Да подожди ты! — кричал Гарри, сворачивая в очередной коридор, по которому она неслась.

— Гарри, давай позже.

Гарри схватил её за запястье, резко останавливая. Они почти врезались в друг друга и замерли на несколько секунд, вспоминая вчерашние мгновения безумия. Сладкого безумия.

— Давай сейчас, — прохрипел Гарри, подумав, что эта фраза подошла бы и к другой, менее приличной, ситуации.

— Гарри…

Она отвела взгляд и слегка покраснела, вспоминая, как вчера так же близко к нему стояла и чем это закончилось. Она попыталась сделать шаг назад, но Гарри удержал ее и повел к ближайшему окну, чтобы не стоять прямо в центре коридора.

— Что происходит? Я был уверен, что после вчерашнего ты перестанешь думать над ингредиентами зелий наших отношений.

Она улыбнулась шутке и мягко высвободила руку.

— Рон. — Пожала она плечами, словно одно имя могло все объяснить.

— Рон?! — сдавленно спросил Гарри, — Ты влюблена в него?

— Что? — рассмеялась Гермиона. — Мерлин с тобой. Нет, конечно.

— Тогда я ни черта лысого не понимаю. — Взлохматил Гарри свои волосы.

— Я, — она поморщилась от ругательства Гарри, но не стала его упрекать, — не хочу, чтобы тебе пришлось делать выбор между мной и Роном.

— Выбор? — Гарри казалось, что его мозг сейчас плавится похлеще, чем при вторжении в разум Волдеморта. — Зачем делать? Рон все поймет.

Гермиона обреченно покачала головой.

— Сделает вид, но затаит обиду. И однажды тебе придется делать выбор, и мы оба с тобой знаем, какой, — сказала она и вцепилась в лямку сумки так, что костяшки побелели.

— Знаем?

— Знаем, — кивнула Гермиона. — Рон. Ты всегда его выбирал.

— С чего бы? Я всегда на твоей стороне. Я люблю… — начал он признаваться, но Гермиона прижала ладонь к его рту.

— Это сейчас любишь. Что будет потом, неизвестно. Мои решения часто тебя не устраивают. Вспоминай. Третий курс. Ты под влиянием Рона объявил мне бойкот из-за метлы, — Гарри что-то хотел сказать, но Гермиона продолжала держать ладонь на его лице. — Четвертый курс. Как только вы помирились с Роном, ты сразу обо мне забыл. Бал. Рон накричал на меня, и ты даже не защитил.

— Гермиона. — Он убрал ее пальцы и оставил в своей руке. — Это все…

— Это все, Гарри, — продолжала говорить Гермиона, — говорит о том, что Рон для тебя друг лучший, чем я. Он оказывает на тебя сильное влияние. И когда он захочет, ты расстанешься. Со мной. Я не хочу рисковать жизнью из-за неуверенности в любимом человеке.

— Рисковать жизнью?

— Ну конечно. Твой разум недостаточно защищен. Волдеморт может узнать обо мне и моей семье, и нас никто не защитит.

После своих слов она резко вздохнула и, развернувшись, пошла по коридору медленным шагом.

Гарри должен был с ней согласиться, ведь ее аргументы были неопровержимы. Вот только он прекрасно помнил, как она вздрагивала в его руках вчера вечером, и прекрасно помнил свои чувства и ощущения. Это было что-то настоящее. Впервые он чувствовал себя действительно живым. И черта с два, если это было односторонне. Еще секунда, и она была бы его. Добровольно.

— Гермиона.

Он помчался за ней, и как только она развернулась, краем глаза заметил полуоткрытую дверь кабинета. В него Гарри и втащил Гермиону.

— Гарри! Занятие через десять минут, — закричала Гермиона, наблюдая, как Гарри запирает дверь.

— Все, что ты сказала… Все это… — задыхался Гарри от быстрого бега, — ничего не значит. Если… — он повернулся к ней лицом.

— Если?

Гермиона сложила руки на груди. Вот только бравый вид совершенно не отражал ее состояния. Она боялась. Она опять боялась быть брошенной. Как часто Гарри это делал, каждый раз втаптывая в грязь её чуть выросший росток любви. Но она не могла его не прощать. Слишком сильна была её привязанность к этому волшебнику. Порой это даже пугало Гермиону. Ведь ради него она совершала то, о чем в обычных обстоятельствах даже бы не помыслила.

— Ты любишь меня? Нет, не так, без вопроса. Ты любишь меня.

Для Гарри это стало очевидно. Именно это имело значение. Гермиона — отличница и самая послушная девочка, нарушала правила раз за разом. Ради него. Он сделал шаг к ней, и Гермиона испуганно столкнулась с партой, когда он потянулся к ней всем телом.

— Я этого не говорила, — гордо сказала она, пытаясь отвернуться, но Гарри сжал её талию.

— Тебе и не нужно, — улыбнулся он. — Человека судят по поступкам.

— Ты постоянно… — всхлипнула Гермиона, признавая поражение, по ее мнению, слишком быстро. Скорее всего, она просто не хотела сопротивляться.

— Я знаю. Прости меня. Я был глуп, туп.

— Не образован, — слабо улыбнулась Гермиона, когда пальцы Гарри переместились на ее шею и погладили отметину сквозь ткань бежевой водолазки.

Гарри засмеялся и приблизился губами к её щеке.

— И это тоже. Но ты сможешь быстро восполнить пробелы.

— Могу себе представить эти занятия. — Обвила она шею Гарри.

— Гермиона, — сказал он серьезно. — Я люблю тебя. И мнение Рона самое последнее, что меня остановит. Все остальное, — он вздохнул, вспоминая об опасности, — мы решим. Я не позволю причинить тебе боль.

— Обещаешь? — прошептала Гермиона ему в губы, которые были уже так близко.

— Обещаю, — произнес Гарри, впиваясь в дрожащие сладкие губы, и чувствуя, как в штанах становится тесно.

Он медленно наклонялся, пока вместе с Гермионой не оказался практически лежащим на парте. Он коленом раздвинул ее ноги и встал между ними, еще плотнее прижимаясь к любимому телу. Мысль о более удобном ложе даже не пришла ему в голову. Он слишком торопился сделать Гермиону своей, пока она не нашла еще с десяток аргументов, чтобы снова сбежать.

Он снова ощущал себя живым, пока мял мягкие ягодицы Гермионы через ткань школьной юбки. Сердце сладко пело от того, как Гермиона перебирала пальцами его взлохмаченные вихры, принося незабываемые ощущения. Ему хотелось запечатлеть этот момент навсегда. Теряющая под ним контроль Гермиона. Он на мгновение оторвался от ее губ, чтобы посмотреть, как тяжело вздымается небольшая грудь, как широко распахнуты в удивлении глаза, полные желания. Он взглянул вниз — на юбку, которая задралась самым неприличным образом — так, что виднелся край голубых трусиков.

— Ты прекрасна, — прошептал он и вновь поцеловал Гермиону, раскрасневшуюся от удовольствия, смешанного со стыдом.

Она смачно постанывала ему в рот и вдруг взвизгнула, когда пальцы Гарри пробрались под кромку трусиков, нащупывая влажные волоски. Ему вдруг захотелось взглянуть туда. Посмотреть, что скрывает это скромное белье. То, о чем только шептались с важным видом. Потому что знал — там все принадлежит ему. Он опустился перед партой на корточки, двумя руками схватился за край трусиков и потянул вниз. Гермиона резко села и схватила Гарри за запястья.

— Гарри, подожди, — задыхалась она.

— Если ты правда этого хочешь, я остановлюсь, — просто сказал Гарри, впиваясь пальцами в худые бедра. Он меньше всего хотел останавливаться, но сейчас было важно не давить.

Она должна была остановить его. Прямо сейчас. Неизвестно, к чему это могло привести. И вообще, она должна слушать голос разума. Но не он шептал ей: «Расслабься». Сердце, бешено стучавшее в груди, и тяжесть внизу живота — вот что ей двигало. Она хотела. Хотела всего, что бы ни предложил Гарри. Потому что уже давно и точно была уверена: Гарри не может совершить что-то плохое. Он не обидит. По крайней мере, не специально. Она еще несколько секунд смотрела в зеленые глаза, после чего потянулась к его очками и сняла их.

— Чтобы не мешались, — произнесла она хрипло.

Гарри плотоядно улыбнулся и одной рукой легонько толкнул ее обратно на стол, другой стянул белье до конца и спрятал в карман. Он предвкушающе раздвинул ноги Гермионы и с восторгом подростка взглянул на неизведанное и неистоптанное. Такое прекрасное. Женское естество.

Он не мог поверить, что сейчас она вся открыта перед ним. Не под влиянием страха или момента, а потому что сама хотела. Хотела быть его. Только его.

Он приблизил голову и накрыл темный пушок волос губами, языком находя влажную плоть, впитывая странно-незнакомый, но до невозможности приятный вкус Гермионы. Она ахнула, и в этот же момент раздался оглушительный стук в дверь.

Гарри резко вскочил и закрыл спиной Гермиону, которая судорожно поправляла юбку. О волосах она не думала, в конце концов, они редко находились в нормальном состоянии.

Через секунду дверь распахнулась и на пороге встал Снейп. Гарри мог поклясться, что на непроницаемом лице мелькнула мерзкая ухмылка. Это при том условии, что Гарри был без очков. Ему впервые действительно захотелось убить этого человека.

— Не помешал? — насмешливо спросил Снейп, вздернув одну бровь и заглядывая за спину Гарри, — рад, что хотя бы ваша одежда в порядке, мистер Поттер.

Гарри даже кажется зарычал от злости.

— Что вам надо?

— Мне? — Он махнул рукой. — Сущая мелочь. Всего лишь снять с вас пару сотен баллов за непристойное поведение. Ну и Дамблдор вас ждет. Но кого это волнует, когда тут…

— Вы… — сжал Гарри руки в кулаки.

— Да, мистер Поттер. Давно я не слышал от вас оскорблений. Даже соскучился. Наверное.

— Дайте пять минут.

— Так мало? Не разочаровывайте меня. Даже о вашем отце, помнится…

— Профессор Снейп! — вскричала Гермиона, прерывая насмешливую речь.

Ничего не сказав, зельевар сделал шаг назад, и дверь с шумом захлопнулась.

Гарри повернулся к Гермионе и заключил ее в объятия, немного расслабляясь.

— Прости. Я подвел тебя.

— Ну… На самом деле, нет. Ведь он так и не снял баллы, — улыбнулась Гермиона и поцеловала его в шею.

— Это верно. Хочешь со мной? — спросил Гарри, посмотрев ей в глаза.

— Слушать, как ты орешь на директора? Уволь. Мне вчерашнего разноса кабинета хватило. Я лучше потом послушаю, — заявила она, надевая на лицо Гарри очки.

— Ладно, — вздохнул он разочарованно. — И еще раз. Забудь о Роне. Он поймет. Мы с ним разговаривали…

— Обо мне? — вспыхнула Гермиона. — О чем конкретно? Если вы обсуждали…

— Мистер Поттер?! Я что, похож на стража Азкабана, который будет ждать вечно? — послышался за дверью нетерпеливый голос.

— Иду! — ответил Гарри, не поворачиваясь. — Герм, ничего такого. Просто мы с ним решили, что, несмотря ни на что, останемся друзьями. Все. Пойду. А то он и правда превратится в дементора и поцелует меня.

Гермиона хихикнула и поцеловала Гарри, шепнув: «Хорошо».

— Я все слышал, Поттер.

Гарри, все еще смеясь, забрал с пола сумку и вышел за дверь, махнув Гермионе рукой. В тот момент они оба были бесконечно счастливы. Именно об этом думала, улыбаясь, Гермиона, пока смотрела через окно на запретный лес. После чего практически вприпрыжку, даже забыв о тяжести сумки и Пожирателях Смерти за стенами замка, побежала в кабинет Арифмантики.

* * *

Снейп уже некоторое время наблюдал, как Гарри один кулак методично вбивает в стену, рыча с каждым ударом, а другой рукой сжимает что-то в кармане брюк. Его пугало, что Гарри даже не морщился от боли, только слезы тихо катились из-под его запотевших очков.

Это жуткое зрелище он обнаружил на Астрономической башне, где и нашел убежавшего из директорского кабинета подростка. Вот только проблемы у него совсем не подростковые. Он прекрасно понимал злость, и ненависть, и бессилие, обуревавшие сейчас Гарри. Это он понял, скорее, подсознательно, потому что проникнуть в разум Гарри не представлялось возможным. Мальчик закрылся еще тогда, когда Снейп ждал его у кабинета, где он развлекался с мисс Грейнджер. Правда, теперь профессор не был уверен, что подобное повторится.

Когда Снейп с утра нес в кабинет Дамблдора медальон Салазара Слизерина, он не предполагал, во что это может вылиться и какая страшная правда откроется. Он чувствовал ответственность за свой поступок. Опять. Как когда-то, когда принес весть о пророчестве Волдеморту.

То, что Директор давно подозревал, что связывает Темного Лорда и Гарри, не оставляло сомнений ни для него, ни для мальчика-который-выжил. Поттер, спокойно дослушав все до конца, молчал долгую минуту, после чего взорвался бешеным криком и даже что-то запустил в сторону директорского стола.

Когда Гарри исчез из кабинета, Дамблдор только усмехнулся испуганному Снейпу в лицо. И пододвинул на край стола вазочку со сладостями.

— Это эмоции. Они пройдут. И возобладает голос разума. Гарри поймет, что был рожден, чтобы умереть ради волшебного мира. Лимонную дольку?

Глава 13

Огонь в камине гостиной не угасал ни на секунду. Даже ночью, когда студенты расходились по своим спальням, он не потухал, словно в ожидании загулявшегося подростка.

Гермиона не отрываясь смотрела в пламя, вот только её кожа покрывалась не жаром, а ледяной коркой страха. Страха за Гарри, которого она не видела с самого утра.

После того, как его забрал Снейп, он так и не появился ни на уроках, ни позже в гостиной Гриффиндора. Она даже не могла посмотреть на карту Мародеров, потому что Гарри забрал её с собой.

«Что же могло произойти? — думала она, кусая ноготь большого пальца и поглядывая на вход. — Что-то точно произошло».

И как только она это подумала, послышалось ворчание Толстой Дамы и звук открывающегося портрета.

В гостиную вошёл Гарри. Гермиона вскочила и бросилась к нему, но его обречённый взгляд и взмыленный вид заставил её остановиться и прошептать:

— Гарри. Что произошло?

Гарри лишь качнул головой и устало потёр глаза. Тем самым демонстрируя окровавленный кулак.

— Гарри, — потребовала ответа Гермиона, — что произошло? С кем ты подрался? Ты что? — ахнула она, представив все последствия. — Избил директора?

Гарри некоторое время смотрел на свои окровавленные пальцы, после чего усмехнулся. В его голове живо возникла картинка такой ситуации.

— Нет, но, пожалуй, стоило.

— Ну конечно, — облегчённо вздохнула Гермиона и осторожно подошла к Гарри. — Ко всему прочему не хватало ещё и отчисления.

Она взяла в руку его сжатый кулак и начала вырисовывать палочкой уже знакомые руны, которые немедленно заживляли раны, так, что кровь втягивалась в них обратно.

— Кого ты бил?

— Никого, — отрезал он.

Гермиона замерла, словно услышала ответ, который Гарри не дал.

— Что же ты делал?

— Лупил стену, — просто ответил Гарри, пожав плечами и любуясь волнами света, которые отражались от огня в волосах Гермионы.

— Расскажи, — попросила она заботливо и опустилась прямо на ковёр, потянув его за собой.

В другое время это могло быть очень двусмысленно, но сейчас все её мысли занимало только душевное состояние Гарри.

— Не хочу, — пробормотал он, но сразу заговорил, увидев её обиженный вид: — Посмотри сама. Заодно Рону расскажешь. Я… Я правда не могу об этом говорить.

— Ты уверен? Может быть, стоит завтра?

— Гермиона, — устало вздохнул Гарри. — Или сейчас, или никогда.

Гермиона понимала, что её женские обиды сейчас ни к чему, но ничего не могла с собой поделать. После того, что произошло утром, она рассчитывала на более пристальное внимание к себе, но Гарри даже не смотрел в её сторону.

Она прошептала заклинание и просто влезла в сознание Гарри, в котором всё ещё крутился разговор с Дамблдором.

* * *

Некоторое время спустя Гермиона сидела опустив палочку, а горячие слёзы тихо текли по её бледным щекам. Она просто не могла поверить, что всё это время не замечала очевидных вещей. Не замечала того, как искусно Дамблдор готовил Гарри к одному единственному решению. Покончить с собой. Ведь именно это он должен будет сделать в попытке убить Волдеморта. Вопрос в другом. Удастся ли эта попытка?

— Значит, всё же крестражи, — прошептала она в ужасе.

— Ты знала о них? — спросил Гарри удивлённо, пока пытался справиться с головной болью. Но он даже не пожаловался на неё. Что такое головная, по сравнению с болью сердечной, которую он испытывал, зная, какое решение вскоре придётся принять.

— Однажды видела упоминание, — задумчиво объяснила Гермиона. — Но даже в той книге говорилось скорее о невозможности создания подобной субстанции. Но чтобы в живом человеке, — со страхом прошептала она и посмотрела, как Гарри пытается сдержать стон боли рвущийся наружу. Она быстро поднялась и вплела пальцы в его лохматые волосы, поглаживая затылок, тем самым облегчая состояние Гарри. — Извини. Я должна была быть аккуратнее.

— Ничего. Ты всё увидела, услышала? Ты же понимаешь, что теперь…

Гермиона вдруг резко подняла взгляд и подозрительно посмотрела на Гарри.

— Ты же не собираешься действительно…

— Я не знаю, не знаю, — он взял руки Гермионы в свои и поглаживал большими пальцами тыльную сторону ладони. — Я до сих пор не могу поверить, что всё это время меня, словно животное на убой, готовили к смерти. Какой смысл теперь… — он осторожно взглянул на Гермиону и резко отвернулся.

— Что ты хочешь сказать? Ты считаешь ошибкой то, что произошло… Между нами? — сдавленно спросила Гермиона.

— Но ничего ведь не было, — пожал плечами Гарри, пока в горле стоял комок. Хотелось сбежать от этого обвиняющего взгляда, как можно дальше.

Гермиона открыла рот и быстро захлопнула, задохнувшись от обиды. Она словно ощутила меч, проткнувший её насквозь и проворачивающийся несколько раз, так, что в душе образовалась дыра, размером…

— Не было? Не было… — она очень хотела раскричаться, затопать ногами и замахать руками. Хотела напустить на Гарри летучемышиный сглаз, только чтобы не слышать этих ужасных, страшных слов. Но Гермиона резко вздохнула, понимая, что сейчас её истерика ни к чему не приведёт, и спокойно встала, обошла Гарри и положила дрожащие руки ему на плечи.

— Гермиона, послушай… — начал Гарри.

— Сейчас ты мне ничего не говори. Просто ничего не говори. Но слушай. Мы всегда были вместе. Со всеми трудностями мы справлялись. Ты, я и Рон. И сейчас будет точно так же. Мы найдём способ решить и эту проблему. Мы спасём тебя, и ты будешь жить. Со мной или без меня, но будешь жить. Я прошу тебя… — она сглотнула готовые пролиться слёзы. — Прошу тебя. Только ничего не решай сейчас. Мне больно слышать, что ты так быстро рвёшь… Решил не начинать наших отношений. Я не настаиваю, просто причина не та, о которой стоит говорить.

— Гермиона, — он попытался повернуться, но она сильнее нажала на плечи.

— Сейчас мы едем на каникулы. Я прошу тебя подумать. Подумать хорошо. Потому что я не хочу, чтобы мной бросались. Я не бладжер, я обратно не вернусь.

— Я понимаю это, — он взял её руки в свои, повернулся и обнял Гермиону. Её щека коснулась его. — Просто помни, что я люблю тебя. И ничто… Ничто неможет этого изменить. Даже моя смерть.

— Ты не умрёшь, — шептала она, впервые мечтая о том, чтобы весь волшебный мир скатился в адскую пропасть. — От руки Волдеморта не умрёшь. Пожалуйста, верь мне. Мы что-нибудь придумаем.

— Я верю. Верю. Нам всё равно ещё нужно найти крестражи, — вспомнил Гарри о своей главной миссии.

— Этим ты будешь заниматься? — насторожилась Гермиона. Ей очень не нравилась эта мысль, ведь уничтожение крестража — вещь весьма опасная, почти невозможная.

— В том числе и я.

— Неужели нельзя как-то оградить тебя от столь опасных занятий. Тебе ведь нужно учиться.

— Думаешь, это теперь важно? — усмехнулся он.

— Гарри, — воскликнула Гермиона огорчённо, отстраняясь от него. — Ничего нет важнее учёбы. Вспомни, сколько раз мои знания помогали нам. И не раз ещё помогут.

— Я помню, помню, — устало потёр лицо Гарри, — Иди сюда, — он увидел, как она напряжённо смотрит на него. — Пожалуйста.

Гарри потянул Гермиону к себе и укрыл её своими руками, словно защищая от всех предстоящих невзгод. Так они и сидели долгие, долгие минуты, каждый размышляя о своём. Гермиона — о том, какие книги нужно перечитать. Гарри — о том, что вот таких спокойных минут больше не будет. Он ведь уже принял решение. И пусть к этому решению его подтолкнул Дамблдор. Он понимал, другого выхода нет. А портить жизнь Гермионе не входило в его планы. Она должна быть счастливой, пусть даже без него.

— Понимаешь. Я нужен. Для того, чтобы определить, настоящий ли крестраж. Я чувствовал его. Он звал меня. Шептал мне.

— Так вы и определили, что ты крестраж? Я увидела это в глазах Снейпа. Ужас понимания. Гарри. Мы справимся.

— Справимся. Конечно справимся, — невесело рассмеялся он. — Мы всегда справлялись, — он посмотрел на Гермиону и вдруг спросил: — Давно Рон ушёл спать?

— Он ещё не появлялся, — удивлённо осмотрелась Гермиона. — Я, если честно, и забыла про него.

— Знаешь, я сам с ним поговорю. Иди спать. У тебя уставший вид, — он увидел, как она надула немного губы, и запечатлел в памяти это выражение лица. Оно показалось ему невероятно милым. — Не обижайся, отдохни. Завтра поезд. А ты наверняка опять проведёшь всё лето за книгами.

— Ну конечно, — встряхнула она волосами. — Теперь есть очень веская причина делать это. Спокойной ночи, Гарри.

Она потянулась к его губам, но он отвернул голову и она коснулась его щеки. Не заостряя на этом внимание, она поднялась и ушла к себе.

Гарри ещё минуту смотрел ей вслед, потом потряс головой и провел пальцами сквозь свои волосы. Все его мысли были заняты только одним.

«Я не хочу портить ей жизнь, — думал он отчаянно, — я слишком люблю её».

Он достал карту Мародёров и с интересом взглянул на точку с именем Рона, которая была практически приклеена к точке Чжоу Чанг. Гарри поднял брови и отправился в направлении когтевранской гостиной, нишу возле которой и занимала новоявленная парочка.

* * *

Рон весь день не сводил взгляда с Гермионы, которая постоянно — где бы ни находилась, смотрела на вход, словно там должен появиться Гарри. Рон не волновался за друга. Если уж тот в очередной раз выстоял при встрече с Волдемортом, то всё остальное ему было нипочём. А вот за Гермиону он волновался. Так она ни вела себя никогда.

Ко всему прочему к его беспокойству привязалось чувство вины. Не он ли, недавно признавшийся в любви к Гермионе, с удовольствием взял тело Чжоу. И то, что он не прекращал при этом думать о подруге, никак его не оправдывало. Возможно, этот эпизод так и останется тайной за семью печатями, и его опыт только поможет ему завоевать Гермиону. Ведь судя по всему, Гарри не особо торопился. Значит, поспешить нужно Рону.

В течение всего дня он делал Гермионе тонкие намеки. Он помогал ей носить сумку, вставать из-за стола в Большом зале и даже через силу старался слушать её нравоучения. Но ничто не могло её отвлечь от одного — волнения за Гарри Поттера. К концу дня Рон даже готов был высказать ей всё, что он думает по поводу её увлечённости избранным. Но его действия по отношению к Гермионе не остались незамеченными. О чём ему не преминула сказать Чжоу.

— Что, Рон Уизли. Попользовался девушкой и сразу на другую переключился? — сказала она тихо, когда проходила мимо.

Рон покраснел от обиды и гнева и, вместо того, чтобы высказать всё, что думает, Гермионе — проследовал в сторону когтевранской башни за стайкой щебечущих девчонок.

Пока он шёл, голова от их трескотни начала болеть неимоверно, что тоже не прибавляло Рону хорошего настроения. Невероятной удачей стало то, что именно Чжоу последней заходила в открывшейся портрет, после разгаданной загадки, которой он так и не понял.

Он сделал шаг вперёд и схватил Чжоу за руку. Она не успела вскрикнуть, как оказалась зажатой в нише в метре от входа. Рон задумался, как часто здесь встречался с ней Седрик. Ведь она не была девственницей, а значит…

— Совсем ополоумел Уизли?

— Да вот просто представляю, как часто здесь зажимал тебя Диггори.

Чжоу резко ощетинилась и сжала маленькие кулачки. Её глаза стали ещё уже, а по щекам потекли злые слёзы.

— Не смей даже упоминать Седрика. Ты и кончика палочки его не стоишь.

— Какой палочки? — фыркнул Рон.

Чжоу задохнулась от обиды и, даже не размахиваясь, отвесила не ожидавшему Рону вескую оплеуху. Он часто очень грубо и невпопад шутил и с Гарри, и с Гермионой, но ни разу его не били. И краска гнева резко покрыла его лицо.

— За что?! — вскричал он, схватив Чжоу за запястье, когда она собиралась выйти из ниши.

— Ты ещё и спрашиваешь? Ты и вправду невероятно глуп. Неудивительно, что Грейнджер выбрала Поттера.

— Тебя моя глупость не смущала, когда ты лежала подо мной в Больничном крыле.

— Я лежала… на тебе. Не путай. Ты же, помнится, ни сделал ничего. Мне просто нужно было отвлечься.

— Тогда почему я? — подозрительно спросил Рон, внутренне трепеща в ожидании ответа.

— Сгодился бы любой, — пожала плечами Чжоу.

— Значит, любой, — буркнул Рон, — отлично. Вот и ищи следующего — любого. Что ты ко мне-то тогда подходишь? — начал он протискиваться мимо неё.

И когда уже сделал шаг по направлению лестницы, услышал судорожный вздох и тонкий нервный голос.

— Я же не сказала, что мне не понравилось, просто…

— Что, просто? — резко развернулся Рон.

— Просто я не люблю, когда мне в лицо шепчут чужое имя.

Рон замялся, но тут же взял себя в руки, вспомнив…

— Это взаимно. Не ты ли в конце вскрикнула: «Седрик»? — передразнил он тонкий голосок.

Чжоу снова покраснела и, закрыв глаза, протянула руку и коснулась пальцев Рона.

— Он никогда не вернётся, — прошептала она со слезами в голосе, — и Гермиона никогда не станет твоей. Может, мы попробуем… утешить друг друга?

Рон не был так уверен в утверждении насчёт Гермионы, но и отказываться от очередного подарка в виде стройного желанного тела не собирался.

Руками он обхватил талию Чжоу и прижал её к стене, после чего впился в тонкие солёные губы. Вкус был настолько привычен, что он даже опешил от неожиданности. Чжоу снова взяла инициативу в свои руки. Она провела языком по его шее, заставляя Рона дрожать от предвкушения.

Он нетерпеливо начал шарить руками по её телу.

Тихие стоны удовольствия смешивались и звучали в унисон. Чжоу повизгивала, а Рон мычал от напряжения.

Именно в этот момент он увидел ошарашенного Гарри, который резко ретировался и скрылся за углом стены.

Рон запаниковал. То, что Гарри увидел их с Чжоу, было катастрофой. Ведь он может рассказать об этом Гермионе. Точно ведь расскажет.

* * *

Спустя несколько минут Чжоу под пристальным взглядом Гарри заходила к себе в гостиную, а Рон, старавшийся выглядеть не таким довольным, поплелся к Гарри, чтобы держать ответ.

Тот некоторое время смотрел на Рона, а потом просто выложил всё, что рассказал ему Дамблдор; и про крестражи, и про избранность, и про свою неизбежную смерть. И сделал он это только с одной целью. Надавить на чувство вины.

— В общем, ты имел хороший шанс быть с Гермионой, но я вижу, что у тебя поменялись приоритеты.

Рон слушал в немом удивлении весь рассказ.

— Это… — слов ему не хватало и он смог выдать только: — Хреново. Про твою смерть. Это точно?

— Гермиона верит, что возможно всё исправить, — грустно рассмеялся Гарри и покачал головой: — Вот только директор не верит.

— Не стоит терять надежду, что ли. Мы и не в таких передрягах бывали.

Гарри пожал плечами и взглянул на проход за спиной Рона.

— И давно это у вас?

— Гарри, — замешкался он. — Вот честно. Она сама. Вчера у нее была истерика, и мы…

— Ну, а ты, конечно, просто помог девушке в беде, — фыркнул Гарри.

— Да так и было! — воскликнул Рон, потом огляделся и зашептал: — Не говори Гермионе.

Гарри непозволительно долго смотрел на друга. И впервые в жизни его взяла зависть. В его жизни никогда не будет вот таких вот простых радостей. Он попытался жить как все, но его тут же впечатали в стенку, название которой Волдеморт. Ему никогда не узнать, какие звуки издает Гермиона в порыве удовольствия. Как говорит: «да» у алтаря. Как качает их ребёнка. Если Рон не сглупит, то именно его всё это ждёт.

Быть с Гермионой. Любить Гермиону. Его взяла такая злость на Рона, который совершенно не ценит того, чем может обладать. Гарри никогда не отдаст Гермиону Рону, пока тот водит шашни с кем-то ещё. Он должен быть уверен, что человек рядом с Гермионой — будет любить только её. Потому что нельзя размениваться такими девушками.

Вот только где ему самому взять силы отказаться от неё. Отдать её другому. Не взять её в охапку и не сбежать на другой континент. Но Дамблдор привёл столько нерушимых аргументов, что даже его истерика, по сути, не имела значения. Всё давно решено. Его мечты нереальны.

Гарри тут же захотелось взорвался неправедным гневом и упасть в пропасть безнадёжности в этот же момент. Какой смысл жить, если знаешь, что скоро предстоит умереть. Осталось только сказать Гермионе, что она ничего не сможет сделать. Никто ничего не может сделать.

— Не скажу, — всё-таки ответил Гарри. — Но ты не сильно по поводу неё обольщайся. Сначала разберись со своими подружками.

— Да какими подружками…

— Рон, — твёрдо остановил поток оправдательных излияний Гарри.

— Да понял я, понял, — пробурчал Рон и поплёлся за другом в гостиную.

* * *

Гермиона редко находилась в таком состоянии, когда нужная информация ускользала от неё. Это её безусловно раздражало, но и то, что это всё было одной большой загадкой, не могло не радовать.

«Значит, выход есть, — говорила она себе, — просто нужно лучше искать и больше думать».

Вот только вид Гарри не внушал вдохновения. Ещё на завтраке у него было такое лицо, словно он смирился со своей участью и даже будущая поездка к Дурслям его не расстраивала. Зато Рон стал более активным. Он спросил о крестражах и даже предложил несколько вариантов их местонахождения. Неплохих вариантов, надо сказать. Гермиона только к обеду заметила изменения, которые с ним произошли. Словно вся его неуверенность резко убралась вон, дав место смелости и где-то даже бахвальству.

И, наверное, ещё год назад Гермиона обратила бы на это своё пристальное внимание. Начала бы выяснять, что же с ним произошло, но сейчас все её мысли занимало только одно. Что решил по поводу их отношений Гарри.

То, что Рон так и остался не в курсе произошедшего накануне между ней и Гарри, стало понятно сразу. И только это позволило ей сделать определённые неутешительные выводы. Гарри сомневается. Сомневается или всё решил? Она так боялась узнать о его мыслях, что даже не пыталась проникнуть за легкий блок, который чувствовала в его сознании. Он не смотрел на неё и почти не разговаривал, словно сам чего-то опасался. И Гермиона решила больше не заводить разговоров на эту тему. Гарри должен подумать, Гарри должен решить. Сам. А она? Она просто будет рядом. Она просто будет другом, как это было всегда. Она не должна позволить своим чувствам, обида в которых преобладала, разрушить настолько крепкую дружескую связь.

Вот только когда он выживет — а в этом Гермиона не сомневалась, — и когда он снова придёт к ней и будет признаваться в любви… она не была уверена, что так просто забудет про его решение.

В этот же день после обеда все собрались возле Хогвартс-экспресса, чтобы наконец разъехаться по домам на летние каникулы. Многие всё ещё стояли на перроне и наблюдали, как полуденное солнце освещает стены замка, и надеялись, что и следующий год принесёт им столько же радости и приключений, но не все. Гарри не был настроен столь позитивно, теперь его состояние описывалось одним ёмким словом. Мрак. Мрачно было и в душе, и в сердце, и всё это отражалось на лице. Гарри в последний раз взглянул на Хогвартс. В этом году здесь происходило много всего. Хорошего и не очень. Гарри любил это место. Это место стало первым, по-настоящему родным домом. Здесь у него появились друзья. Он взглянул на Рона. Здесь он встретил ту единственную, ради которой стоило бороться. Ведь именно магглорождённых не станет в Британии, если Волдеморт придёт к власти. Он не может позволить этому случиться. Потому что следующими будут магглы. Родители Гермионы. Он посмотрел на подругу, которая весь день отрывалась от книг лишь для того, чтобы обеспокоенно спросить, как он себя чувствует. Заботливая. Даже обидевшись, она заботилась о нём. А он? Он ведь даже не знает, как зовут её родителей.

— Гермиона?

— Что, Гарри? — взглянула на него она, оторвавшись от разговора с Невиллом.

— Как зовут твоих родителей?

— Джейн и Джон, а что? — удивилась она.

— Просто… Я не знал, — они долгое время не отрывали друг от друга взгляда, пока Гарри не открыл рот, чтобы сказать, как сильно её любит, но в этот же момент прозвучал первый гудок, оповещающий об отправлении поезда.

Гермиона улыбнулась, словно прочитала мысли Гарри, хотя он давно привык ставить блок, и коснулась кончиками пальцев его руки.

— Всё будет хорошо.

— Конечно, — кивнул Гарри и убрал выбившийся локон из причёски Гермионы. Так они и стояли друг напротив друга, совершенно не замечая никого вокруг.

Как Гарри хотел, чтобы вчерашнего дня не было. Как же он хотел, чтобы все исчезли и они с Гермионой остались одни. Он хотел притянуть её к себе и целовать, целовать, целовать. Впиваться в эти нежные губы и руками снимать одежду до тех пор, пока Гермиона ни останется обнажённой, стыдливо прикрывая самые интимные места. Он живо представил себе, как будет ласкать губами её руки, шею, плечи, грудь, живот — спускаясь всё ниже. Туда, где он вчера чуть не побывал.

Он настолько ярко представил себе, как будет проникать в это невинное тело, что совершенно потерял связь с реальностью, пока ему в ухо не заорал Рон.

— Гарри! Эй! Ты где летаешь?

Гарри несколько раз моргнул, стряхивая оцепенение, и вдруг наткнулся на холодный взгляд Снейпа.

— Я уже минуту пытаюсь до тебя достучаться. Снейп… Профессор Снейп, — прошептал Рон в ужасе, — хочет поговорить с тобой.

— Понял, а где Гермиона? — оглянулся удивленно Гарри, ведь несколько секунд назад он смотрел ей в глаза.

— В вагоне старост. Последние инструкции, — пожал плечами Рон, — сказала, что сама справится.

Гарри кивнул и пошёл в сторону профессора. Человека, который стал почти наставником для него. Человека, который принёс новость Волдеморту о пророчестве. Он пытался возненавидеть его снова, но не выходило, слишком сильно было потрясение от исхода, который ожидает самого Гарри. И не Снейп, так кто-нибудь другой принёс бы Тёмному Лорду эту весть.

— Да, сэр, — внимательно посмотрел Гарри на Снейпа.

— Вы оклемались? — кивнул тот.

— Вполне. Поезд отходит, — он головой указал на состав, когда прозвучал второй гудок. — Или меня лишают и этого удовольствия — поехать с друзьями.

— Судя по вашему виду, вам уже и друзья не нужны, — вздёрнул бровь Снейп. — Просто хочу вам напомнить, что не всё безнадёжно, и даже Дамблдор не всегда уверен в своих словах. Не теряйте надежду, — приободрил он, хотя на его лице не промелькнуло ни тени надежды. Все то же мрачное выражение, которое теперь перенял и Гарри.

— Вы просите меня мыслить позитивно? — не поверил он напутственным словам.

— Я говорю вам, — раздражённо выпрямился Снейп, — не сдаваться раньше времени, — он кивнул в сторону Гермионы, которая уже выглядывала из поезда в поисках Гарри.

Гарри метнулся взглядом в сторону поезда, напряжённо выдохнул, сглотнув комок, образовавшийся в горле. После чего резко повернулся обратно к Снейпу.

— Это всё?

— Нет. Вас из дома Дурслей заберёт Дамблдор. Будьте готовы к своему дню рождения. Со всеми вещами.

— Почему он? К чему такая честь? — правда, честью он уже это не считал, более не доверяя великому волшебнику.

— Я не привык обсуждать приказы и вам не советую. Но вот размышлять о них и делать выводы…

— Обычно этим Гермиона занималась, — улыбнулся про себя Гарри, вспоминая долгие часы обсуждения. Он боялся, что она даже разговаривать с ним больше не будет. «Такие решения не прощают», — напряженно подумал Гарри.

— Пора начать и вам. В конце концов окклюменцию вы освоили, может быть даже мозговые процессы вам поддадутся?

Гарри усмехнулся и взъерошил волосы.

— Будем верить в лучшее.

— Вот и верьте, — Снейп уже развернулся и сделал шаг от Гарри, когда тот спросил.

— Почему Дамблдор сказал, что вы однажды тоже спокойно отпустили свою любовь. О ком он говорил?

Снейп несколько секунд размышлял о том, стоит ли вообще что-то говорить, после чего лишь повернул голову и произнёс:

— Неспокойно. Я потерял женщину, которую любил, потому что думал, что обречён. Не повторяйте моих ошибок, Поттер.

Гарри ошеломлённо смотрел вслед этому мрачному человеку и резко развернулся к Гермионе, которая ждала его у поезда.

Большая часть студентов уже была в своих купе, лишь некоторые, что-то обсуждая, находились на перроне.

Гарри стоял почти минуту, не отрывая взгляда от Гермионы, которая неуверенно ему улыбалась. Целый ворох мыслей пронёсся в его голове. Он размышлял. А вдруг, а возможно… Он ведь принял решение, или нет? Почему его так гложет сомнение. Он не хочет умирать. Почему он собственно должен умирать?

«Мы столько раз находили выход. Мы столько раз спасались в последний момент. Значит… Значит, нам может снова повезти. Нам повезёт. Мне обязательно повезёт!»

С этими мыслями Гарри разжал кулаки, которые всё это время сжимал в карманах, и сделал шаг по направлению к Гермионе. Ещё один. И ещё. И вот она уже в дюйме от него. Посмотрела непонимающе и вскрикнула, когда он достаточно резко притянул её к себе. Забыв обо всех проблемах и препятствиях, что ждали их впереди, Гарри выполнил единственное своё желание.

* * *

Драко Малфой с отвращением смотрел, как Гарри Поттер у всех на виду целует свою грязнокровку под звук третьего гудка поезда. Наблюдал, как они смеясь забираются в поезд, и Гарри виновато взглянул на ошарашенного Рона, хлопнув того по плечу. Всё это вызывало у Драко неприятное чувство, как будто рот наполнился грязью, которую хотелось выплюнуть.

Он прекрасно помнил наказ отца: следить за Гарри Поттером. Теперь ему точно будет, что рассказать дома.

Вот только домом Малфоев тот больше не был, ведь там поселился Волдеморт.

Глава 14

Гермиона медленно брела вдоль покосившегося забора в нескольких километрах от Лондона. Левой рукой она проводила по старым доскам и цеплялась за потрескавшуюся краску и торчащие щепки, которые вонзались в её ладонь. Но Гермиона не замечала боли. Сейчас её ничего не волновало, кроме Гарри и солнца, которое, словно издеваясь, согревало её замёрзшую кожу. В этот день солнце не должно светить столь ярко! Пусть скроется за ближайшую тучу! Пусть хлынет дождь! Дождь, который скрыл бы слёзы, текущие по её щекам и смыл бы канализационную грязь с её некогда красивого розового платья, которое теперь порвалось в нескольких местах и было покрыто брызгами крови и сточной воды. Каштановые локоны, так любовно уложенные в красивую причёску матерью Гермионы, висели бесформенными паклями. Про обувь Гермиона даже не задумывалась, потому что не чувствовала ног, сбитых от бега в кровь.

— Мисс Грейнджер, — привлёк её внимание холодный голос профессора Снейпа.

Гермиона мгновенно напряглась и сжала палочку в руке. Она повернулась и наткнулась на две пары знакомых глаз. Профессор Снейп смотрел на неё холодно и отчуждённо, хотя в глубине его чёрных, как ночь глаз мелькнуло беспокойство. По крайней мере, Гермионе хотелось верить в это.

Римус Люпин, стоявший рядом со Снейпом, взволнованно осматривал её с ног до головы. Сделав шаг к ней, он вдруг остановился, потому что Гермиона не собиралась больше рисковать и дрожащей рукой направила на волшебников свою палочку.

— На какой руке у Гарри шрамы от пера Амбридж? — спросила она сдавленным голосом.

Снейп посмотрел на Люпина, с выражением лица: «Ну я же говорил» и повернулся обратно.

— Мисс Грейнджер…

— На какой? — вскричала она. Её не волновали их переглядывания, сейчас было важно понять не наткнулась ли она на очередных Пожирателей смерти. — Неужели вы думаете, что я просто так подпущу к себе кого-то, когда Гарри… Гарри…

— На левой, — быстро произнёс Люпин. — Конечно на левой.

Гермиона облегчённо кивнула и опустила палочку. Она устало прикрыла глаза и вдруг почувствовала, как её омывает волна магии. На её босых ногах появилось подобие балеток.

Кроме того, появилось ощущение чистоты, распространявшееся по всему телу. Но магия магией, а душ бы ей не помешал.

— Мы колдовали, — Гермиона внутренне содрогнулась от того, для чего им понадобилось воспользоваться волшебными палочками. Но спросить она должна. — Почему мне не пришло уведомление об исключении из школы?

Гермиона внутренне усмехнулась. То, что раньше было её самым большим страхом внезапно стало совершенно неважным. Сейчас главным приоритетом было спасение Гарри.

— В условиях холодной войны с Волдемортом некоторые законы потеряли силу, — объяснил Люпин, делая шаг к ней. — Тем более что вы спасали свои жизни.

«Это Гарри спасал мою жизнь, — подумала Гермиона, и слёзы снова заполнили её глаза, — потому что я нужна была лишь для того, чтобы найти его. О чём мы только думали?» — тряхнула она головой, растрепав и без того лохматую причёску.

— Северус мне всё рассказал… В общих чертах, — продолжал говорить бывший профессор защиты от тёмных искусств. — Но если ты захочешь поговорить…

Гермиона резко помотала головой. Сбивчивого объяснения профессору Снейпу было вполне достаточно, да он и сам всё знал.

«Да и о чём рассказывать?» — злилась она на саму себя.

О том, как на протяжении двух месяцев каждую ночь она проводила в своей кровати, разговаривая с Гарри по телефону? О том, как она с помощью Хедвиг прислала Гарри беспроводную трубку последней модели? Может быть о том, как она ласкала себя, слушая дрожащий шёпот Гарри, который проговаривал всё, что хотел бы сделать с ней. Или о том, как после долгих уговоров и препирательств, она всё же согласилась с ним встретиться? И самое главное, о том, чем это закончилось?

Она не хотела об этом говорить, но воспоминания были слишком свежи и болезненны, чтобы о них не думать.

* * *

— Я вернулся. Пришлось прибраться в кухне после ужина и объяснить Дадли, что я давно перестал быть его боксёрской грушей, — голос Гарри звучал, словно после тяжёлого бега.

— Не могу поверить, что Дамблдор оставил тебя жить с этими ужасными людьми, — закрывая книгу, возмущалась Гермиона.

— Забудь об этом, — резко сказал он и вдруг прошептал: — Скажи мне, что на тебе надето.

Гермиона мечтательно улыбнулась и откинулась на подушки, откладывая книгу. Она подняла ноги вверх, рассматривая матовую кожу светящуюся в свете ночника.

— Гарри… Так и скажи, что хочешь, чтобы я всё с себя сняла.

— Хочу. Ещё больше я хочу посмотреть, как ты будешь это делать, — тихо говорил он низким голосом.

— Только посмотреть? — тяжело задышала Гермиона, поглаживая свой плоский живот.

— Я бы сам стянул с тебя твою маечку. Сегодня понедельник, значит на ней изображён пасхальный кролик.

Гермиона обрадовалась: Гарри уже запомнил, что и в какой день она носит, особенно это касалось нижнего белья.

— Погладил бы попу через шорты на которых хвостик, — продолжал говорить он. — Хвостик же?

— Он конечно, — лаская пальцами пояс тех самых шорт, ответила Гермиона, иногда пальцем поддевая их.

— Потом я бы стянул их и поцеловал уже твою сладкую кожу.

— С чего бы ей быть сладкой? — недоверчиво рассмеялась Гермиона.

— У тебя другой не может быть, и я уже пробовал её на вкус.

Его страстный шёпот заставил её всю затрепетать, и она почувствовала, что между ног стало влажно и горячо. Она опустила пальчики туда и погладила нежные складки. Возбуждение словно электрический ток пронзило всё её существо и она простонала:

— Я бы хотела, чтобы ты сейчас был здесь.

— Завтра. Завтра ты станешь моей, Гермиона.

— Я уже твоя. Только, — она вдруг резко села на кровати. — Я беспокоюсь. Не слишком ли это опрометчиво.

— Завтра вторник, в городе будет пусто, да и сомневаюсь, что Пожиратели встают раньше полудня, — проговорил он серьёзно. — За мной никто не следит: я несколько раз доходил до того места, о котором мы говорили. Гермиона, я хочу тебя увидеть, давай не будем начинать сначала.

— Хорошо, — согласилась она, хотя лёгкое чувство назревающей беды не оставляло её. — Я тоже очень хочу к тебе. Только давай, всё же я заплачу в гостинице своими маггловскими деньгами.

— Нет, — твёрдо ответил Гарри. — Золото обрадует их больше. Знаешь, где сейчас моя рука?

— Фу, Гарри, — рассмеялась она такой беспардонности. — Надеюсь не там, где я подумала. Хотя, — Гермиона нашла рукой свою грудь и слегка сжала её. — Расскажи.

— Я бы лучше показал.

— Представляю, — фыркнула Гермиона, — как мне приходит колдография, где ты… Ну…

— Ты хочешь завтра это увидеть, но до сих пор не можешь произнести вслух.

— Я могу, — надулась Гермиона. — Можно подумать, ты сам — заядлый Казанова…

— Ни за что, Гермиона. Только ты. Только с тобой.

От этих слов Гермиона расцвела. Мысль, что Гарри принадлежит только ей смыла всё беспокойство волной счастья и радости.

С таким же настроением она шла к Гарри на встречу по желтеющему полю, еле тронутому августовской жарой. Юбка развевалась вокруг коленей, пряди волос постоянно лезли ей в глаза, а ноги обутые в новые лакированные лодочки цеплялись за полевой вьюнок. Ничего не могло отвлечь её от Гарри, который показался с другой стороны поля. Его одежда была на удивление опрятной и даже не висела на нём, как обычно.

Гермиона замерла в сладостном ожидании, представляя, как они будут заниматься всем тем, о чём только мечтали и часто говорили.

Наконец Гарри подлетел к ней, крепко обнял и закружил. Они счастливо смеялись и остановившись, посмотрели друг другу в глаза. Гермионе так много хотелось ему сказать: как она скучала по нему, как волновалась за него, как хотела его, как любит его и кажется всегда любила. Гарри же, не сказав ни слова, впился в её губы, впитывая в себя их невинную сладость.

В тот момент, когда поцелуй стал глубже и Гермиона почувствовала, как нега растекается по её телу, Гарри внезапно отпрянул, и увлек её на землю. Гермиона ничего не поняла, но инстинктивно подчинилась ему. Она уже хотела потребовать объяснений, как вдруг над их головами пролетел красный луч, заставив Гермиону вскрикнуть.

Пожиратели смерти? Здесь? Но откуда?

Вопросы так и остались незаданными, потому что Гарри резко поднялся и потянув Гермиону за собой, стремглав помчался в сторону ближайшего населённого пункта. Гермиона бежала за ним, стараясь не расцеплять уже повлажневших ладоней.

Гарри, успевший достать палочку, отбивался от заклятий Пожирателей смерти защитными заклинаниями, которые создавали мерцающую серебристую сферу, не пропускающую лучей преследователей. Это помогло сделать вывод, что убивать подростков никто не намерен.

Гермиона, напрягая тело, стремительно бежала, стараясь не тормозить Гарри. Она сбивала ногами сорняки, которые кололи ей голые ноги, гладкими листьями и острыми шипами. Потеряв одну из туфель, она не теряя времени сбросила вторую, оставшись совершенно босой.

Населённый пункт приближался, но лучей становилось всё больше. Гермиона, не теряющая иллюзорную надежду, поддерживала защитный щит, на который уходили все силы. В это же время Гарри начал полноценную атаку, стараясь задержать, хотя бы часть Пожирателей.

Гермиона, услышав сдавленный крик за спиной, повернулась взглянуть сколько Пожирателей их преследует и ахнула в ужасе.

— Гарри, они повсюду! — закричала она, наблюдая, как поле постепенно заполняется чёрными фигурами в серебристых масках.

— Просто беги! — потребовал Гарри, сбивая заклинанием маску с одного из Пожирателей.

Гермиона хотела посмотреть в кого он попал, но не успела. Она вскрикнула, когда с правой стороны к ней подскочил оборотень, раскрывая свою зубастую пасть.

Гарри резко потянул Гермиону за спину, закрывая её собой и заклинанием Seko перерезал оборотню глотку. Их забрызгало кровью, но они, даже не заметив этого, побежали дальше.

Силы уже были на исходе, как и надежда, что они выберутся на людную улицу, чтобы затеряться в толпе.

Щит слабел и в ногу Гермионы прилетело жалящее заклинание. Она охнула от боли, но не остановилась. Гарри мрачно взглянул на неё и невербально кинул заклинание в нападавшего. По тому какого цвета был луч, Гермиона поняла. что Гарри даже не старается сохранить жизни Пожирателям смерти. Сзади прозвучал взрыв, а Гарри вдруг резко свернул в сторону, и через полминуты они оказались в тёмном туннеле. Гермиона помнила его по рассказам Гарри: именно здесь на него напали дементоры. Они уже видели свет в конце, когда вход в который они забежали заблокировали Пожиратели, среди которых оказалась Беллатриса Лестрейндж, громко расхохотавшаяся.

Гарри взглянул на Гермиону и по его виду стало понятно, что он что-то задумал. Он вдруг вскинул палочку в сторону Гермионы и выпустил мерцающий луч. Затем он несильно толкнул её в стену.

Гермиона была ошеломлена подобным поступком. Она подумала, что в Гарри попал империус или он просто сошёл с ума, но неожиданно, вместо того, чтобы врезаться в стену, Гермиона влетела в узкий проход и покатилась вниз по широкой трубе. Всё ниже и ниже, стараясь не кричать от того, как поржавевший металл в кровь царапает ей тело.

Когда она упала в дурно пахнущую воду, то резко вскочила и вскинула палочку, тяжело дыша и проглатывая комок слёз, образовавшийся в горле.

Она ждала преследователей или Гарри, но вокруг никого не было, только шум реки, где-то вдалеке нарушал полную тишину канализационной трубы.

Гарри побежал дальше, отвлекая внимание и тем самым сумел спасти её, но не себя. Вот только вместо благодарности Гермиона почувствовала острый гнев и приближающуюся истерику. Посмотрев по сторонам, она подумала, что самым верным решением будет пойти в сторону утекающей воды, но всё же решила подняться обратно.

Гермиона, уже не заботясь о законе, который запрещал пользоваться волшебникам магией до совершеннолетия, трансфигурировала ступеньки в трубе и начала медленно подниматься, чувствуя, как болят израненные ноги.

Когда она осторожно выглянула из своего укрытия, страх полностью поглотил разум, поэтому когда её окликнули, она выбросила руку вперёд и взрывное заклинание сорвалось с её палочки, прежде чем она успела сказать его вслух.

— Очень умно, мисс Грейнджер, — проговорил голос, разнося эхо по туннелю, и блокируя заклятие. — Реакция хорошая, но будь здесь не я, вас бы уже убили или чего похуже.

Задумываться о «похуже» Гермиона была не в силах: страх, гнев, отчаяние смешались в один безжалостный ураган, имя которому — истерика. Она подбежала к Северусу Снейпу

и начала отчаянно колотить по его груди кулачками, выплескивая негативные эмоции. Удары были ощутимые, но он даже не пытался её остановить, дожидаясь, когда ураган стихнет.

— Вы были здесь! Вы всё видели! Вы не помогли нам! Вы были с ними! Почему его схватили?! Как нас нашли?! — на каждую фразу приходилось по два удара в грудь, которые Снейп стойко сносил, сдерживая желание, просто оттолкнуть студентку. — Почему вы молчите?! Где Гарри?! Что с ним?! Да говорите же, чёрт вас возьми! Не молчите! — зарыдала она. С каждым ударом сил становилось всё меньше, и меньше. Гермиона последний раз хлопнула Снейпа по плечу и рыдая опустилась на грязный бетон туннеля.

Снейп снёс девичью истерику, после чего подхватил её подмышки и аппарировал.

* * *

Гермиона продолжала рыдать, не обращая внимание на тошноту после первой в жизни аппарации.

— Я отвечу на каждый ваш вопрос, — сказал Снейп, протягивая ей платок, в который она тут же высморкалась.

И рациональная сторона Гермионы поняла, что сейчас нужно сосредоточиться, выслушать и сделать последующие выводы.

— Час назад я получил задание от Беллатрисы Лестрейндж. В отсутствие Тёмного Лорда всем заправляет она. От этого и тот кошмар, который творится сейчас в Англии, — дождавшись кивка Гермионы, он продолжил: — За вами следили, с самого вашего приезда из Хогвартса. Ждали, когда вы встретитесь с Поттером. И если бы меня там не было, поверьте, вы бы так долго не бежали…

Гермиона снова кивнула осознавая, истинность последнего заявления. Пожирателей ведь было очень много: убежать они могли только чудом, впрочем Гарри и чудо не спасло.

— Должен сказать Поттер поступил очень мудро, спрятав вас. Если бы я так внимательно за вами не наблюдал, я бы и не понял, что он применил дезиллюминационное заклинание. Его не убьют: будут ждать Тёмного лорда.

— Значит… — резко выдохнула Гермиона. — Нам нужно его вызволять. Прямо сейчас.

— Прямо сейчас вы отправляетесь в Нору. Там вы будете в безопасности.

— А Гарри? — спросила Гермиона.

— А я постараюсь обезопасить дом ваших родителей и пришлю ваши вещи.

— А Гарри?! — вскричала она.

— Это всё. Ждите здесь, вас сейчас заберут, — с этими словами он просто развернулся и ушёл, игнорируя очередной крик: «А Гарри?!»

* * *

Гермиона почувствовала тошноту после очередной аппарации, отметив, что этот способ перемещения всё же предпочтительнее полётов, от которых её всегда бросало в дрожь. Впрочем, она бы лучше ещё раз полетала на метле, чем пережила то, о чём придётся рассказывать в Норе, в которую сейчас направлялась.

— Гермиона, ты только не волнуйся, мы обязательно придумаем, как спасти Гарри, — приободрил её Люпин, идущий рядом.

Гермиона недоверчиво на него взглянула. По его виду не скажешь, что он может спасти хотя бы самого себя. Его одежда не менялась со времён третьего курса, а в волосах прибавилось седых волос. Только взгляд: живой, наполненный внутренним блеском и желанием жить. Она посмотрела на спокойную улыбку, и её вдруг взяла злость на то, что никто даже не рвётся с палочкой наизготовку спасать Гарри.

И это Орден Феникса?

Её отчаяние подпитали члены семейства Уизли, которые лишь поприветствовали её, на секунду оторвавшись от поглощения обильного ужина.

Тошнота усилилась и Гермиона попросилась наверх, сказав, что не голодна.

Просидев в холодном душе на полу почти полчаса, Гермиона, обессилев от слёз, наконец вышла.

В спальне Джинни, в которой она всегда ночевала в Норе, её уже ждали сама хозяйка комнаты и Рон.

— Гермиона, — произнёс он тихо, делая шаг вперёд, — нам только сейчас всё рассказали в подробностях. Ты не хочешь…

— Не хочу, — отвернулась Гермиона к окну, всматриваясь в предзакатное небо.

— Гермиона, — произнесла Джинни и стремительно обняла её.

Гермионе не хотелось ничьих прикосновений, кроме Гарри, но она всё же немного расслабилась в девичьих руках и позволила подержать себя в объятиях.

— Я скоро спущусь и всё расскажу, — Гермиона поняла, что это единственный способ сделать так, чтобы ей перестали задавать вопросы и дали возможность просто подумать. Ей нужно просто подумать.

Джинни отошла на шаг и, неловко улыбнувшись, вышла из комнаты. Рон же смотрел на Гермиону исподлобья, засунув руки в карманы. Под его взглядом Гермионе стало неловко, и она сильнее затянула пояс халата Джинни.

С самого начала каникул он не написал Гермионе ни одного письма. В тот день на перроне Хогвартса он ничего не сказал после их с Гарри поцелуя, но Гермиона списала это на удивление. Они с Гарри были слишком заняты примирением, чтобы отметить недовольство их лучшего друга.

— Твои вещи уже здесь, — кивнул Рон в сторону большого чемодана возле кровати.

— Спасибо, — она надеялась, что профессору Снейпу удалось спрятать родителей.

— Люпин говорит, вы общались с Гарри по телефону, как его…

— Сотовому, — подсказала она.

— Это как?

— Он беспроводной. Работает как радио, но в две стороны.

Рон непонимающе смотрел на Гермиону, и почесав затылок, спросил:

— Он у тебя с собой?

— Нет. В Хогвартсе электроника не работает, а с Гарри это был единственный способ общаться, не считая писем, — сдавленно произнесла Гермиона, вспоминая к чему это привело.

— Но этого не хватило. Вы решили встретиться? — осуждающе спросил Рон.

Как только он это произнёс, воспоминания нахлынули на Гермиону. Чувство вины и страха сдавило грудь, и она разрыдалась. Рон испуганно посмотрел на эту неожиданно, начавшуюся истерику и прошептав: «Извини» ретировался из комнаты.

Пол часа спустя Гермиона спускалась по кривой лестнице, но услышав голоса остановилась.

— Его точно не убьют? — взволнованно спросила миссис Уизли.

— Нет, — твёрдо произнёс Снейп. — Беллатриса будет дожидаться Лорда, она не рискнёт убить его сама, но пытать станет.

— Разве нельзя пойти штурмом на Малфой Мэнор, — произнёс один из близнецов, — Можем подключить авроров, — поддержал его брат.

— Дамблдор говорит, что Министерство не будет вмешиваться, — покачал головой Люпин.

Все замолчали, а разгневанная Гермиона, немного успокоившись, спустилась и спросила, привлекая к себе всеобщее внимание:

— А вы вообще поставили в известность Министерство Магии, что Гарри похищен?

Все переглянулись. Снейп отрицательно покачал головой головой.

— Они не вмешиваются в дела с Тёмным Лордом.

— Это вам опять профессор Дамблдор сказал? А почему бы им не вмешаться? Я могу понять, что они боятся Волдеморта, но его же сейчас нет. А Гарри там! — прокричала Гермиона, злая на такую недальновидность взрослых. — Его пытают, а вы все спокойно ужинаете, — не смогла сдержать она слёз. — Министерство весь год выставляло Гарри обманщиком, и теперь просто обязано помочь ему. Все знали об опасности.

— Да, все знали об опасности, — согласилась вдруг миссис Уизли, — но вы с Гарри всё равно нарушили правила, и он вышел из-под защиты своего дома! — строго произнесла она, отчего Гермиона покраснела, под её осуждающим взглядом, но взяв себя в руки, начала говорить.

— Я не отрицаю своей вины, но сейчас нам нужно думать, как спасти Гарри. У Авроров должен быть дежурный отряд. Гарри наверняка в Малфой Мэноре, пусть его просто вытащат оттуда!

Артур Уизли поднялся, и его слова заставили Гермиону облегченно выдохнуть.

— Я согласен. Ждать до утра не имеет смысла. Министерство должно Гарри за прошлый год.

— Разве не нужно поставить в известность Дамблдора? Гарри ведь не должны причинить особого вреда, — спросила миссис Уизли.

— Гермиона права, — встал Фред. За ним поднялся Джордж, — Гарри нужно вытаскивать. Нечего ему там пропитываться сумасшествием Лестрейнджей и Малфоев.

— Но Дамблдор…

— Я предупрежу его, — сказал Снейп. — Правда, письмо раньше утра он не получит, надеюсь к этому времени Гарри будет в Мунго, — он кивнул Гермионе и взмахнув, мантией вышел из дома.

Гермиона посмотрела вслед профессору и нашла взглядом Рона, который тоже встал и кивнул ей. Она обрадованная поддержкой, даже слегка улыбнулась ему и направилась вслед за мистером Уизли, который уже надевал шляпу.

— Через камин в Министерство так поздно не попасть, придётся через метро. Времени у нас немного, до скольки оно работает?

— До полуночи, — подсказала Гермиона, надеясь, что Гарри скоро будет в безопасности.

* * *

Винсент Крембл считал себя достаточно дальновидным молодым человеком. Достойно закончив Хогвартс на факультете Рейвенкло, он поступил в школу Аврората, потому что считал Министерство Магии нерушимой силой. Но он понял, что ошибся. Министерство всего боялось. Всегда стараясь сохранить нейтралитет, оно не вмешивалось в борьбу с Волдемортом. Винсент выбрал другую силу. Он не жалел, что вступил в ряды Пожирателей — это приносило ему свои радости, кроме обещанных богатств. Но, когда он увидел Гермиону Грейнджер на пороге Аврората, за спиной которой были представители Ордена Феникса, он вдруг подумал, что принял неверное решение.

Он действительно думал, что она не решится заявиться сюда. По крайней мере не в тот же день, когда её чуть не поймали те, которые пускали по ней слюни, заглядывая в окна её комнаты почти два месяца. Поттер спас её от страшной участи, даже Винсент это понимал.

Если у Поттера такая бесстрашная подружка, то каким он был сам?

Спустя уже пять минут после встречи делегации из участников Ордена Феникса Винсент бежал по коридорам Министерства в поиске небольшого закутка, в котором мог бы спрятаться. Как только он нашёл открытый пустой кабинет, он дрожащей рукой взмахнул палочкой. Но закрыть дверь у него получилось лишь с третьей попытки. Он в ужасе подумал о том, что сделает с ним Долиш, если узнает о его предательстве. И не причины, которые сделали Винсента Пожирателем волновали его, а преследование двух беззащитных подростков, которых по приказу сумасшедшей Беллы требовалось захватить.

«Тоже мне беззащитные, — думал, он роясь в карманах мантии в поисках зачарованного зеркала, — Поттер убивал не задумываясь и даже аваду ни разу не выпустил. И как смогла скрытьсяГрейнджер? Нас было больше двадцати…»

Сколько бы они его ловили и скольких бы ещё потеряли, если бы Гарри Поттер не сдался сам.

Вообще поимка мальчика-который-выжил могла им дорого обойтись, но Беллатриса была правой рукой Тёмного Лорда и её приказы не обсуждались. Зато, излюбленных Пожирателями, собраний-оргий стало в два раза больше.

Винсент наконец нащупал и достал зачарованное зеркало и позвал Рабастана. С самой Беллой он связываться не хотел, а у её супруга было хоть малое, но влияние на неё.

— Что, — прорычал Рабастан Лестрейндж, появляясь в зеркале. На заднем фоне послышался глухой удар и чей-то сдавленный стон. — Я занят.

— Можно подумать бывает иначе. Опять маггловскую шлюшку порешь? — Винсент знал, что общаться с этими животными по другому нельзя. Впрочем он не замечал, как быстро сам становился таким же. Он с удовольствием принимал участие в еженедельных «собраниях», на которых частыми гостями становились юные девочки, такие, как например девчонка избранного.

— От этой ты и сам бы не отказался, хотя я слышал, ты занимал очередь к грязнокровке Поттера.

— Мы её так и не поймали, — Винсент покраснел и резко обернулся, словно кто-то прочитал его самые грязные фантазии, и вдруг вспомнил, каким проницательным был взгляд карих глаз, который он наблюдал несколько минут назад.

— Это лишь дело времени. Тебе чего надо-то. Ты же на дежурстве?

— Да, и она здесь. — Молчание.

— Не понял. Кто?

— Грейнджер. Она здесь. Требует Долиша. Думаю ты понимаешь, зачем он ей понадобился в столь не ранний час.

Рабастан выругался и посмотрел на Винсента внимательнее.

— Он пойдёт в Малфой Мэнор?

— Уверен, что да. Для Фаджа сейчас Поттер в приоритете. И его торжественное спасение даст ему шанс остаться в кресле Министра.

— Он всё равно там долго не задержится.

— Но сейчас он там, а Тёмного Лорда нет. А учитывая, сколько всего вы натворили…

— Мы, Крембл. Не забывай, что ты один из нас. Не трясись, я тебя услышал.

— Ты поговоришь с Беллой? — спросил Винсент.

— Этого не понадобится. Я дождусь, когда она наиграется с Поттером и просто переправлю его искалеченного в Министерство. Говорить с ней бесполезно. Сам знаешь.

Винсент кивнул, вспоминая жуткие истерики главной соратницы Волдеморта и последствия её припадков. Лично он испытал на себе её круцио всего дважды, а о её умении пользоваться хлыстом ходили легенды.

— Потяни время, — продолжил Рабастан, — думаю через час мальчишка будет в Атриуме.

— Отлично, — кивнул Винсент, боясь подумать, что за один час может сделать с пацаном эта помешанная. Он положил зачарованное зеркало в карман мантии и вышел из кабинета, предварительно осмотревшись. Он надеялся, что его отсутствию никто не придал большого значения.

Глава 15

Гарри медленно приходил в себя после очередного круга ада, в который его снова и снова окунала Беллатриса Лейстрендж. Он чувствовал, как слёзы текут из покрасневших глаз, такие же тёплые, как кровь вытекающая из многочисленных ран.

Ещё час назад в его душе мелькала надежда, что всё быстро закончится, что его спасёт Снейп или Дамблдор, ведь он избранный, о котором шла речь в именитом пророчестве. А пару часов назад Гарри надеялся, что его организм способен противостоять заклинанию круцио, как тогда на кладбище. Но он не знал, кто такая Беллатриса Лейстрендж, он не знал, что с ней сделали двенадцать лет Азкабана и верная служба Волдеморту.

Она давно сошла с ума. Психопатка — самый мягкий эпитет для отражения её гиблой сущности. Пока её хозяин отсутствовал на острове, она правила с его тонкокостной руки жестоко и неумолимо. Она раздавала круциатусы щедро, как драже Берти Боттс, да ещё так же часто, как и удары своей знаменитой палочкой-плетью. Это первое, что она сделала с Гарри — отхлестала его, порвав в клочья всю одежду.

Гарри и не предполагал, что существует такая боль. Он даже поймал себя на мысли, что в глубине его души возникала благодарность к Дурслям, которые для своих "образовательных бесед" использовали лишь руку и мягкий кожаный ремень.

Гарри чувствовал, как кнут оставляет рубцы на голой коже.

Он сдерживал рвущийся крик ровно три удара, но сил терпеть больше не осталось. Словно оголённый электрический провод ласкал его и без того саднящую кожу.

А Беллатриссе всё это нравилось. Нравилось слышать крики боли, страданий, и мольбы о помощи. Для неё это было музыкой — совершенной в своём уродстве, вызывающей импульсы наслаждения по всему её безобразному телу.

Спустя несколько минут пыток раны неожиданно залечили, но он знал, что полностью шрамы уже никогда не исчезнут. Одежду, впрочем, восстанавливать не стали. Гарри не стал расслабляться, он набирался сил, зная, что как только ему представится возможность, он будет мстить, и милосердной Авадой эта психопатка не отделается.

"Отдых" быстро закончился и карусель смерти вновь закрутилась под возбуждённые визги Беллатрисы, рассекающий воздух хлыст и громкие душераздирающие стоны Гарри Поттера.

После ещё трёх таких раундов его оставили умирать: истекающего кровью, в большом тёмном помещении с мраморным полом, по которому босыми ножками шлёпали домовики в рваных одеждах, вручную вытирая его кровь грязными тряпками. Он пытался поймать взгляд хоть одного из них, но тщетно. Впрочем, зачем им смотреть на живого трупа?

Таким он себя и чувствовал. Мёртвым, без права на жизнь. Умереть бы по настоящему. Быстро. И главное без боли, к которой он никак не мог привыкнуть. Найти покой и упасть в блаженное забытье. Но когда это его желания были учтены. Хочешь игрушку — держи подзатыльник. Хочешь друга — держи пинок под зад. Хочешь волшебства — стань убийцей. Хочешь девушку — умри. Но умереть ему не дадут, это он уже понял. Каждый раз после падения в обморок от болевого шока, его тут же приводили в чувство и по возможности залечивали раны, для новой гонки со смертью. Пока он лидировал, но желания жить почти не осталось.

Спустя три часа Гарри в отчаянии подумал, что не выберется отсюда никогда. Он мог лишь радоваться, что здесь не оказалась Гермиона. Что он сумел сообразить в экстренной ситуации, как её спасти.

Гермиона — это звучное имя стало его молитвой. Он мысленно взывал к небесам, чтобы они позволили к ней вернуться. Ему. Такому ненормальному — изувеченному внутри и снаружи.

Гарри в который раз ощутил, как тёплые волны магии омывают его тело, одаривая сверх наслаждением, которое он начинал ненавидеть, потому что следом всегда шла боль.

Круцио.

Первое он даже не почувствовал, и на удивление и последующие два тоже, но как только на него направили палочку в третий раз, крик шоковой боли эхом разбился о стены огромного зала. Все внутренности словно скрутило, а кости как будто раздробило огромным молотом.

Всё быстро закончилось. Резкая боль ушла, и он даже смог сделать вдох.

— Что?! — услышал он вопль Беллатриссы, сквозь пелену боли и ужаса. — Я занята, разве ты не видишь?!

Второй голос он не услышал, но вдруг раздался хлёсткий удар и всхлип. Он открыл глаза и увидел Долохова, полностью обмотанного хлыстом, который сдавливал ему шею. Лицо наполовину обожжённое вздулось и резко начало краснеть. Крика было не слышно, только лишь мычание человека держащегося за жизнь двумя руками, которыми он пытался ослабить давлении удавки.

Даже лёжа в луже собственной крови Гарри злорадно усмехнулся, и тут же выдал себе мысленную пощёчину. Неужели и его психика повредилась настолько, что его радуют страдания других людей, пусть даже это и Пожиратели смерти.

— Я сама решу, что с ним делать.

«Уж она-то решит», — подумал Гарри и внутренне простонал, когда Беллатриса отпустила Долохова, повернулась к нему и молча с безумной улыбкой на уродливом лице подняла палочку.

Она вообще всё время молчала, только истерично смеясь. Из её кривой тёмной палочки выскочил кроваво-красный луч и сразу же резкая боль пронзила всё его существо, заставив забыть обо всём, кроме молитвы, которую он шептал пересохшими губами. Гермиона.

* * *

Снейп проклинал мальчишескую глупость, которой подвергся Поттер. Додумался же. Выйти из-под кровной защиты дома. Идиот. Все проблески уважения возросшего к нему, разом рухнули. Он просто мальчишка, в крови которого играют гормоны. Снейпу было интересно прочитал он хоть одну из книг, которые он ему прислал, или был слишком занят прелестями мисс Грейнджер? Эти же прелести он чуть не подверг осквернению, когда вынудил её встретиться с ним, да ещё и в открытом поле вдали от маггловских домов. Благо, додумался спрятать её. Хорошо, что хоть зачатки разума у него остались. Да и отбивался он надо признать неплохо. А их двойная защита была просто бесподобной. Сдерживать такой натиск не каждому под силу, даже с помощью Снейпа. Вот, что значит настоящая любовь.

Он тоже любил, только потерял. Потерял по своей глупости, отдавшись во власть когда-то харизматичного лидера Тома Реддла, впоследствии ставшего Волдемортом.

Крестражи.

Вся мерзкая неестественность его поступка просто не укладывалась в голове. Интересно, знал ли кто-нибудь ещё? Люциус, конечно, знал. Ведь он подкинул дневник Лорда девчонке Уизли. Беллатриса, та знала почти обо всём, кроме того как удовлетворить своего хозяина. Невозможность получить от него желаемое сделали её нервной и дикой в своём сумасшествии.

Снейп прекрасно понимал, что Поттеру сейчас мягко говоря не сладко, и успокаивало лишь то, что его не убьют. Теперь и спасут — Снейп в этом не сомневался, но вот каким он вернётся из дома Малфоев, это был другой вопрос. Люди менялись — переживая и меньшее. Если Поттер не сломается, то станет сильнее. Станет солдатом. Таким же как Снейп.

Лёгкая тень страха и недовольства накрыла его лицо. Он ускорил шаг, наконец достигнув ворот Хогвартса, чтобы связаться с Дамблдором, где бы он ни был, и задать несколько наводящих вопросов. То, что он может быть связан с похищением Гарри беспокоило Снейпа, но выяснить что-то у выдающегося окклюмента почти невозможно.

Методы Дамблдора часто пугали двойного шпиона: ни светлый ли маг шантажом вынудил Снейпа служить ему практически так же, как и Волдеморт когда-то. Вот только Волдеморт сохранил жизнь Лили Эванс до того момента пока не узнал про пророчество о её сыне, а великий светлый маг — нет. Слово своё он не сдержал и до сих пор давил на больное место.

Снейп поднялся по парадной лестнице и наткнулся на взволнованный взгляд Минервы Макгонагалл в её привычном строгом одеянии, с узлом стянутых волос на затылке.

Снейп пообещал себе, что как только закончится суматоха с Гарри, он в очередной раз попросит разрешения распустить этот узел своими руками и почувствовать шёлковую тяжесть прямых локонов таких же упрямых, как сама хозяйка.

— Северус.

— Минерва. Дамблдор в школе? — Её взгляд стал затравленным, и она достала платок, который начала перебирать в руках. — Что произошло? — устало спросил Снейп, расстёгивая две верхние пуговицы чёрного сюртука, что не укрылось от взгляда женщины и заставило её покраснеть.

— Минерва?

— Столько всего произошло, а учебный год ещё даже не начался. Гарри и Альбус, — всхлипнула она совсем не по-профессорски. — Альбус получил проклятие, — прошептала она. — Его рука. Я ничего не смогла сделать, а к Помфри он идти отказывается…

Снейп чертыхнулся. Дамблдор всегда был подвержен любопытству и многим другим соблазнам. Очевидно он сам отправился в дом Гонтов, из рода которых происходил Тёмный Лорд и попытался уничтожить кольцо — крестраж, о котором они недавно говорили. Директор хотел сделать это с Гарри в сентябре, но что-то изменило его планы. Снейп только лишь надеялся, что директор не догадался надеть кольцо.

— Ясно. Я посмотрю, — сказал Снейп, и обойдя МакГонагалл, двинулся в сторону лестницы, окрашенной закатным сиянием солнца.

— Северус. Что с Гарри Поттером? — воскликнула Минерва и поднялась за ним, потянувшись ладонью к его руке, но тут же одёрнула себя.

— Гарри Поттер, — медленно ответил Снейп, повернув только голову. — Платит сейчас за свои ошибки. Но не всё так плохо, его сегодня должны вытащить люди из Министерства.

— Его будут пытать? — практически прошептала Минерва, которой от беспокойства пора было пить ромашковый чай.

— Будем надеяться, — обернулся Снейп.

— Северус! Как ты можешь?

— Альтернатива — смерть.

— Северус, мне не нравится, что ты там появляешься. Я волнуюсь за тебя.

Снейп стоял на ступеньку выше и смотрел в глаза взрослой женщины, профессора, но ещё такой по сути девочки. Что она видела в своей жизни? Стены замка и сотни бестолковых учеников. Она, как мать всегда за всех переживает, готовая принять в себя чужую боль. Она даже за него волнуется, хотя он не раз приносил ей страдания.

Он вдруг понял, что кроме неё за него никто никогда не переживал, даже в то время, когда он был студентом. И позже, когда он лёг к ней в постель, из которой, впрочем, всегда сбегал посреди ночи. Она никогда его ни в чём не упрекала, а он ненавидел себя за такую подлость и за то, что по сути изменял своей Лили.

— К вечеру он будет в Мунго, не волнуйся пожалуйста, — вдруг заговорил он на удивление мягким тоном. — Я пойду, попробую понять, что опять натворил наш мудрый директор.

Макгонагалл печально усмехнулась и кивнула.

Снейп стремительно стал подниматься наверх. Он дошёл до Гаргульи, которая с высокомерным видом сразу же отъехала в сторону. Очевидно сегодня он гость желанный.

В кабинете Дамблдора, как всегда что-то крутилось и жужжало, и мерцало яркими огнями. Феникс сидел на своём месте и не сводил подозрительного взгляда со Снейпа. Они с этой фантастической птицей всегда друг друга недолюбливали. Снейп поднял голову вверх и посмотрел на мини модель солнечной системы, планеты в которой кружились вокруг солнца с той же скоростью, что и в космосе. Если эта удивительная магия ещё действует, то директор в порядке.

— Северус, мой мальчик, — поздоровался Дамблдор, сидя за своим столом. — Я слышал про Гарри. Как же так вышло? — спросил он добродушным тоном, в котором чувствовалось фальшивое беспокойство, но Снейп всё же надеялся, что это ему лишь показалось.

Снейп внимательно взглянул на директора и в который раз пожалел о невозможности проникнуть в эту светлую голову. Его поступки и мотивы поступков до сих пор оставались для Снейпа загадкой. Он по глазам пытался прочитать о его причастности к инциденту, но лишь увидел внимательность и любопытство.

— Мисс Грейнджер согласилась встретится с ним вне защитного поля, — объяснил Снейп в конце концов.

Директор кивнул, как будто такого ответа и ожидал.

— Юные сердца такие горячие. Она уже в министерстве? — спросил он, зная о деятельной натуре мисс Грейнджер.

— Да, почти сразу же отправилась туда, даже в себя прийти не успела.

— Ну и хорошо. У Фаджа появится возможность спасти мальчика и вновь заслужить доверие общества.

Снейп скривился. На политической арене всегда любую беду можно было обернуть на пользу бюрократам.

— Как быстро он сможет достать оттуда Гарри, — спросил он.

— Думаю уже завтра утром он будет в безопасности, — проговорил спокойно директор. — Главное, чтобы Том не прибыл раньше времени.

Иллюзорная безопасность, в которой Гарри Поттер не был с самого рождения и неизвестно будет ли. Дамблдору он нужен лишь до того времени пока все крестражи не будут найдены, ведь Поттер слышит их, практически чувствует. И если Снейп или Гермиона не найдут способ извлечь крестраж из головы Гарри, то его убедят пойти на встречу смерти.

— Вы были в доме Гонтов? — спросил Снейп, решив сменить тему и сразу подошёл к директорскому столу, на котором лежала рука, наполовину почерневшая.

— Да, заходил и нашёл кольцо, — ответил Дамблдор и левой рукой достал из кармана золотое кольцо, чёрный камень в котором был расколот надвое. По окружности сплетались две змеи. Снейп видел это кольцо — кольцо Салазара Слизерина. Оно когда-то красовалось на пальце Тёмного Лорда.

— Значит, ещё два крестража — это символы основателей Хогвартса, гриффиндор он никогда не воспринимал, как что-то стоящее, — сделал вывод Снейп.

С этими словами он достал из рукава палочку и нарисовал в воздухе над почерневшей рукой Дамблдора несколько рун.

* * *

Гарри очнулся и понял, что чувствует себя хорошо, и это испугало его ещё больше. Потому что к такому состоянию быстро привыкаешь, и этим Беллатриса непременно воспользуется, одарив его новой порцией адской боли.

Он сидел в глубоком кресле и впервые у него появилась возможность получше осмотреть тёмное помещение. С пола пропала вся кровь, но стойкий металлический запах напоминал, что ещё недавно она была повсюду, вытекая из его раненного тела. Несколько окон были занавешены тяжёлыми портьерами, и Гарри вдруг подумал, а нельзя ли просто выпрыгнуть в окно. Там как раз стояло несколько кушеток, по которым удобно было бы взобраться до подоконников. Возможность сломанной ноги его не пугала.

Ему нужна палочка. Любая. Свою он уже не рассчитывал увидеть.

За дверью послышались голоса, и он напряг все чувства, чтобы понять каждое слово. Сейчас не знаешь, что могло пригодится. Злость на самого себя, что так и не занялся продвинутой магией взяла вверх и он зарычал от досады. Единственным возможным занятием было слушать визгливый голос Беллатрисы. На её фоне все остальные звуки казались глухим фоном.

— Ты проверил?

— Я каждый день проверяю. Гоблины уже подозрительно смотрят на меня, — прошелестел мужской голос.

— Я не спрашивала о твоём самочувствии. Я приказываю, ты выполняешь!

— Я понял, понял, — голос стал глуше.

— Вот и отлично. Найди Долохова. Он достаточно отдохнул и нужен мне. Прямо сейчас.

Не успел Гарри подумать, что они говорили про банк Гринготтс, как дверь с треском открылась, впуская тёмный вихрь по имени Беллатриса Лестрейндж. Гарри опешил от её вида: длинное бордовое платье с глубоким вырезом, открывающим большой участок её иссохшей кожи. Она, по её мнению, томно улыбнулась и практически подплыла к Гарри. К его горлу подступила тошнота. Спазм сдавил желудок, и он надеялся, что его не вырвет прямо ей на платье, которое при близком осмотре оказалось явно с чужого плеча.

— Гарри Поттер, — она обошла его кругом и встала прямо перед ним. — Посмотри на меня. Скажи, я красива? — Гарри поднял немигающий взгляд и сквозь разбитые очки попытался не скривить лицо. — Конечно красива, уж получше твоей грязнокровной подружки.

Гарри дёрнулся при упоминании Гермионы. Он хотел прокричать в лицо этой сумасшедшей, чтобы она не смела произносить своим грязным ртом сакральное имя.

Но его рот был заклеен заклинанием и Беллатриса, словно поняв, чего он хочет, громко расхохоталась и коснулась тонким коленом его ноги.

— Я надеюсь ты мне продемонстрируешь, чему научился между ног этой зубрилки.

«Заткнись!»

То, откуда она знает это прозвище не вызывало сомнений. Малфой! В списке Гарри появилось ещё одно имя. Только хорёк мог рассказать, что Гарри стал парнем Гермионы, только он мог поступить так бесчестно… Даже если не осознавал последствий.

Гарри снова дёрнулся, когда почувствовал её тощую руку исполосованную венами в своих волосах. Ещё немного и его стошнит, но злить он её не хотел. Он не хотел боли, тем более, если она его развяжет у него появится возможность воспользоваться её палочкой. Но она не развязала, а просто наклонилась опаляя лицо Гарри своим зловонным дыханием.

— Я тоже многому могу тебя научить… И тебе больше не будет больно, — соблазняла она, за много времени впервые понизив голос до шёпота.

Страх сковал внутренности Гарри, когда он понял, что сейчас эти тонкие губы коснутся его рта.

Злость и отвращение поднялись в нём и он сделал то, что не было самым умным поступком. То, что при рассмотрении со стороны было поступком, повлекшим за собой не очень приятные последствия.

Гарри напряг шею, и резко дёрнул головой. Удар пришёлся прямо в нос, и Беллатриса взвыла от боли и ярости.

Магия пут ослабла, и Гарри вырвавшись, упал на пол, но резко поднялся на негнущихся ногах и подорвался в сторону двери. Он пробежал ровно десять секунд, как вдруг его резко подкинуло и также резко бросило об пол. Он застонал от боли в ноге, которая скорее всего сломалась, если вообще осталась на месте.

— Тварь, да как ты смеешь!

— Тварь это ты, — просипел опрометчиво Гарри, за что и поплатился.

— Круцио! Круцио! Круцио! — запустила она тройным заклинанием в Гарри и, пока он корчился от боли, поправляла себе сломанный нос.

— Долохов, сюда! Иди сюда, я сказала! — её трясло. Она, как маленькая девочка, топала ногами, снова и снова пуская в Гарри лучи пыточного, пока в дверях не появился Долохов, взъерошенный после восстанавливающего сна. — Меня, значит, он не захотел, посмотрим захочет ли он после этого трахать свою грязнокровку. Начинай!

* * *

Сквозь сон он снова слышал ненавистный голос перетекающий в ещё более ненавистный смех. Гарри снова не чувствовал той жестокой боли, ломающей все кости и выворачивающей все внутренности. Он снова был здоров, но не хотел жить, тем более не хотел открывать глаз — боялся того, что ещё ему приготовила его проводница по кругам ада. Не зря боялся.

Внезапно он услышал смех, отличавшейся от привычного визга и много разных приглушенных голосов. А главное, среди всего этого балагана звук. Тихий, знакомый, родной.

Всхлип.

«Гермиона!»

Гарри распахнул глаза и наткнулся взглядом на ту, ради которой ещё держался за эту никчёмную жизнь.

Гермиона стояла в окружении десятка пожирателей смерти в той самой юбке, которая так красиво обвивала её стройные ноги. Только теперь она была порвана, а на ногах не было ничего. Её толкнули, посмеялись, но Беллатриса «заботливо» поставила её на ноги и отряхнула блузку, мерзко при этом ухмыляясь. Краем глаза взглянув на него.

Гарри начало трясти, он пытался вырваться из уже знакомого кресла. Из горла вырывался крик ярости. Но его никто не услышал.

«Гермиона. Моя Гермиона. Нет. Нет. Не может быть. Беги!» — кричал Гарри в ужасе.

Но убежать она не могла, тем более, когда с ней заговорила Беллатриса, кончиком палочки касаясь её груди. Тошнота поднялась в горле у Гарри и он чувствовал, что рвотный позыв уже близок. Знакомый голос в голове шептал:

«Смотри, на что она готова ради тебя».

Все звуки были слышны, словно через стекло, а взгляд Гермионы не сосредотачивался на нём, а смотрел как будто насквозь.

— Ты можешь его спасти, — мягко говорила Беллатриса и некоторые пожиратели глумливо хохотнули.

— Как? — прошептала Гермиона, и Гарри с ужасом осознал, что именно попросит эта психопатка.

— Нас сегодня не навестили гости, которых мы ждали. Вот ты нам их и заменишь.

— Какие гости, что-то вроде приёма? — не поняла Гермиона.

— Шлюхи, — резко прозвучал грубый голос из за спины Гермионы и чья-то рука приподняла ей юбку.

Гермиона вскрикнула, сбросила руку Пожирателя и бросилась бежать, но живая стена из последователей Волдеморта, оттолкнула её назад, так что пленница шлёпнулась на пол и попыталась прикрыть свои ноги от похотливых взглядов, пока слёзы унижения и страха текли по её щекам.

«Нет! Нет! Твари! Суки! Гермиона! Гермиона, не смей. Я лучше сдохну! Я уже труп!» — продолжал, что есть сил выть Гарри.

Но Гермиона не слышала его, она смотрела только на Беллатрису, которая приближалась к ней.

— Ну, что ты Грязнокровочка испугалась? Мы же не звери какие, — расхохоталась Беллатриса, — зато ты спасёшь любимого, — почти пропела она. — Мы сохраним ему жизнь.

— Ты врёшь, — всхлипнула Гермиона.

«Да, Да. Умница. Конечно она врёт. Не смей ей верить», — шептал Гарри, охрипшим от крика голосом.

— Долохов. Девочке нужны доказательства. Будь свидетелем. Ты слышала, что-нибудь о непреложном обете грязнокровка?

Гарри увидел, как Гермиона закусила дрожащую губу и кивнула. Она встала медленно и обречённо и под влажными взглядами протянула руку Беллатрисе, за которую та, тут же ухватилась.

— Вы оставите его в живых, отпустите, и больше не будете пытать.

«Нет. Гермиона. Пожалуйста нет».

Гарри выл раненным зверем захлёбываясь в слезах, а настойчивый голос шептал:

«Она готова ради тебя на всё. На всё. Даже трахаться с толпой пожирателей».

Душу Гарри рвало на мелкие кусочки и он отвернулся, чтобы не видеть того, что будет происходить дальше.

Он старался не слышать, как Беллатриса произносит клятву, и как Гермиона подтверждает её.

Как её губы словно шепчут: «Люблю тебя» и раскрываются в крике, когда кто-то из ублюдков срывает на ней юбку, бросая на кушетку у окна.

Гарри не хотел слышать, смех и сальное нетерпеливое дыхание окруживших её насильников. Он не желал слышать смех Беллатрисы и разрушенной невинности.

— Посмотри Гарри Поттер, как она ртом старается спасти тебе жизнь!

Боль изнутри рвала душу ногтями, когда он слышал слабые стоны Гермионы и пыхтение уродов.

Он кричал и молился о смерти. Молился той, что спасала ему жизнь предавая его, переставая быть чистой, светлой, нетронутой.

Сил на крик больше не осталось, и вдруг он заметил, как путы с него спали, а рядом с креслом лежала собственная палочка. Никто на него не посмотрел, даже Гермиона, голова её была отвёрнута к одному из пожирателей, который проталкивал ей в глотку свой толстый член.

Гарри медленно встал и наклонился за палочкой. В голове не осталось мыслей, Лишь голос:

«Она готова ради тебя на всё».

«Я тоже готов ради неё на всё, даже на это», — подумал Гарри обречённо.

Он направил палочку на оргию и произнёс только одно возможное заклинание, способное разрушить узел туго стянувший его сердце, сердце преданное той, которую любил больше всех на свете.

— Авада Кедавра, — произнёс он и юное тело обмякло на руках Пожирателей, продолжающих вбиваться в него с трёх сторон.

Ещё не успела Беллатриса поднять на него взгляд, как он поднёс палочку к своему виску.

Гонка завершена. Смерть победила — она всегда становится первой.

* * *

Гермиона вздрогнула и подняла голову от книги, которую читала сидя за столом в комнате для посетителей. Кто-то звал её, только этот голос не был наполнен любовью, скорее отвращением и её сердце похолодело от страха. Плохое предчувствие снова закралось под кожу, растекаясь в крови ядом страха и за Гарри, и за себя.

«Когда же уже?» — думала она притоптывая в нетерпении ножкой обутой в кеды.

Когда она во второй раз появилась в Министерстве, и снова для спасения жизни близкого человека, она была более уверена, чем в прошлый раз. Министр должен помочь, сейчас ему это нужно, если он хочет оправдаться за целый год лжи своему народу. Теперь спасение Гарри должно стать национальным событием, которое осветится во всех газетах и перечеркнёт всё недоверие к Министерству магии и к Фаджу в частности.

Именно эти аргументы она произнесла перед старшим Аврором Долишем, который лишь посмеялся над её требованием пройти в особняк Малфоев и вытащить оттуда Гарри. Её слова подтвердили и мистер Уизли, и мистер Люпин, и молодой метаморф Нимфадора, которая уже готова была рваться в бой, а главное Аластор Грюм, который проворчал что-то про выскочек, но попытался добродушно улыбнуться Гермионе. Она только надеялась что эта улыбка испугает пожирателей смерти столь же сильно, как её саму.

Всё было решено и взрослые, опытные волшебники сели планировать спасение избранного, оттеснив детей в сторону.

Рон, на удивление, сел неподалеку от отца и внимательно слушал, пока близнецы, что-то обсуждали. Гермиона же достала книгу, которую купила в последний свой поход на Диагон Аллею.

— «Тёмные материи и способы избавления от них», — прочитала Нимфадора, которая предпочитала чтобы её звали Тонкс. — Ой, ей, Гермиона, таких книжек даже в запретной секции не сыскать. Ещё и руны. Зачем тебе?

Гермиона захлопнула книгу и покраснела.

— Это личное, но не волнуйся, я не собираюсь переходить на тёмную сторону.

— Точно? А то смотри — камер свободных у нас хватает, — посмеялась она, но Гермиона осталась серьёзной, представляя себе Гарри, который наверняка тоже сидел в какой-нибудь камере.

Тонкс заметив, что шутка не удалась тактично вернулась к Аврорам и обсуждению плана по спасению Гарри.

Гермиона чувствовала, как горячие слёзы снова текут по её щекам, пропитывая дрожащие губы. Страх снова поднялся в её душе — она боялась, что всё происходит слишком медленно, что они могут просто не успеть.

Взглядом она нашла Рона, который ободряюще ей улыбнулся, качнул головой в сторону взрослых и показал палец вверх.

Гермиона улыбнулась. Если даже Рон верит в успех, то она точно должна верить. Верить в опытных авроров. Верить в удачу, которая всегда им сопутствовала, верить в Гарри, который никогда не сдавался. Верить в себя. Чтобы не произошло, она будет с Гарри до самого конца.

Вдруг дверь резко распахнулась, в комнату вбежал Винсент Крембл и задыхаясь прокричал:

— Гарри Поттер в Атриуме!

Все зашуршали, что-то между собой обсуждая. Гермиона резко встала и побежала за младшим аврором, принесшим радостную весть.

Коридор. Ещё коридор. Ещё немного. Так близко. Сейчас бежать легко. Потому что к нему, потому что всё хорошо. Гермиона слышала топот ног за собой, но в голове билась только одна мысль.

«Скорее к нему».

Она выбежала в Атриум и нашла взглядом толпу сгрудившуюся рядом со статуей. Пробралась сквозь тесно стоящих волшебников и кинулась к Гарри, который лежал на спине с закрытыми глазами. Его одежда была в полном порядке, лицо чистое, очки целы. Всё это удивило Гермиону. Может быть ничего плохого и не было, а его просто забрали, чтобы попугать Министерство и Дамблдора?

— Гарри, Гарри. Очнись.

Рядом уже стояли авроры: кто-то вызывал колдомедиков. Рядом присел Рон.

— Гарри, дружище. Очнись.

Гарри пошевелился и застонал. Все дружно выдохнули и кто-то уже колдовал над носилками. Гермиона взяла Гарри за руку и сжала ладонь.

— Гарри. Здесь Рон, и мистер Люпин и я — Гермиона.

Гарри резко открыл глаза и немигающим взглядом посмотрел на неё, но вместо того, чтобы сжать руку в ответ он отдёрнул свою и снова отключился.

Его тут же переложили на носилки, и левитировали к камину, чтобы перенести в больницу святого Мунго, но остановились. Корреспонденты Ежедневного пророка сделали несколько фотографий с Гарри и вовремя подоспевшим Корнелиусом Фаджем.

Гермиона посмотрела на свою ладонь и помотала головой. Непонимание и обида накрыли её, но она быстро взяла себя в руки и резко смахнула с глаз слёзы.

— Всё нормально, — улыбнулась она Рону и подняла палочку Гарри. После чего, под сочувственные взгляды вся спасательная делегация прошествовала за носилками.

Она не будет плакать. Не будет. Она не знает, что пережил Гарри. Не важно, какой чистой была его одежда, её могли починить, после того как разорвали. Самое главное о чём переживала Гермиона, чтобы не разорвали его душу.

Глава 16

Привалившись к белой больничной стене Гермиона тяжело вздохнула. Она сидела на скамейке в коридоре и пустым взглядом смотрела на закрытую дверь в палату Гарри Поттера. Закрытую для неё. Туда постоянно кто-то заходил: семейство Уизли в полном составе, колдомедики и колдомедсёстры, Римус Люпин и даже сам Министр магии, но только не она. Посетители постоянно о чём-то переговаривались не обращая на Гермиону никакого внимания. Она словно вернулась в детство, где её тоже никогда никто не замечал, что и привело к полному погружению в мир книг и частичной социопатии.

Ещё совсем недавно она была уверена, что больше не одна, что у неё есть Гарри — её друг, любимый, любовник. Гарри был, но она стала ему не нужна. Она до боли в сердце хотела узнать, что же всё таки произошло. Что вызвало такое безразличие по отношению к ней? Такое отчуждение.

Сначала она требовала, потом умоляла, потом угрожала, но слова самого Гарри услышанные через щель в проёме: "Я не могу больше видеть Гермиону", поставили всё на свои места. Это не персонал её не пускал, это Гарри не хотел её видеть.

Гермиона должна была бежать — бежать без оглядки и скрыться под родным крылом матери или лучше утонуть в мире книг, но взяв себя в руки и проглотив комок обиды, она осталась. Осталась в надежде, что он передумает. Ведь неизвестно, что было с ним там. Она не единожды слышала, что физически Гарри в порядке, это было видно ещё в Атриуме, но его моральное и эмоциональное состояние не поддавалось объяснению. Вызвали даже маггловского психиатра, сотрудничающего с магами, но и он после часа в палате Гарри, вышел и лишь развёл руками:

— Состояние очень похожее на депрессию после физического насилия, если вы понимаете о чём я, но сам пациент всё отрицает и выглядит вполне адекватным. Я не вижу смысла в дальнейшей госпитализации, но терапию стоит закончить. Возможны вспышки гнева и агрессии. Я бы прописал курс успокоительных и антидепрессантов, и конечно покой. Беспокоить его нужно как можно меньше, особенно это касается конкретных личностей.

— Гермиона, — Рон в который раз пытался позвать подругу, но она была словно отрешена от всего мира и ничего не слышала. Тогда он коснулся её ладони и накрыл её рукой. — Гермиона, тебе нужно отдохнуть, поесть в конце концов. Гарри пробудет здесь ещё долго. Не можешь же ты спать здесь второй день подряд, — обвёл он рукой больничное терапевтическое крыло.

Из палаты Гарри, как раз выходил весьма довольный Корнелиус Фадж. Он ушёл и Гермиона посмотрев ему вслед встала и накинула свой маленький рюкзачок. Говорить ей не хотелось и тем более что-то объяснять. Рон был прав, ждать здесь не имело смысла. Если Гарри нужно время, он его получит. Гермиона всегда была терпеливой.

— Как мне попасть в Нору? — спросила она. — Там все мои школьные вещи.

— Так, там внизу близнецы тебя ждут. Ты же помнишь, что им можно аппарировать.

— Хорошо, — кивнула Гермиона и пошла в сторону выхода, но остановилась и взглянула на Рона через плечо: — Передай ему пожалуйста, что я люблю его.

Последнее слово, которое отобразило бы состояние Гермионы — это "хорошо". Да, сердце билось, кровь текла по венам, и мыслительные процессы были в порядке, только живой она себя не чувствовала. Гарри, который ещё недавно так нежно шептал слова любви, своим отказом видеть её, донельзя натянул струны инструмента, название которому — доверие.

Рон сжал руку в кулак, до сих пор ощущая покалывание в пальцах от прикосновения к нежной, прохладной коже Гермионы. Против воли его мысли обратились к моменту, когда она лежала без сознания в выручай-комнате, а из под задравшейся юбки показались трусики. Фантазия пошла дальше и вот уже вместо Чжоу на нём скачет Гермиона, откинув голову назад, покачивая в такт движениям своей пышной гривой. Рон сглотнул и незаметно поправил штаны.

Дверь в палату Гарри открылась и оттуда вышел Римус Люпин.

— Ты отправил Гермиону домой? Хвала небесам, я уже начал переживать за неё.

— Да, она особо не сопротивлялась. Только попросила Гарри передать, ну…

— Я понял, — кивнул Римус. — Надеюсь, хоть она ему со временем поможет. Я очень переживаю за вашего этого Драко, кажется Малфой младший. Если это действительно он дал наводку на дом Гермионы и изменившиеся отношения с Гарри, то Гарри вряд ли будет сдержан в своих словах и поступках. В нём что-то сломалось. Он больше не различает белое и чёрное, как раньше.

— Ну не убьёт же он его в конце концов… — потёр затылок Рон и улыбнулся: — Гарри не убийца. Его же могут посадить, а он вряд ли снова захочет под замок.

Люпин странно взглянул на него.

— Завтра объявят начало военного положения, тогда убийство будут рассматривать не так как раньше. Тебя подождать?

— Да… — замялся Рон, переваривая информацию, что убийство перестанет быть противозаконным. — Спасибо, я постараюсь побыстрее.

— Привет, — Рон осторожно зашёл в палату к Гарри. В центре стояла двуспальная кровать, сбоку было огромное окно с видом на океан в свете закатного солнца. Рядом с кроватью стояла тумбочка, на которой стояли склянки с успокоительным зельем и стакан воды. Рон содрогнулся. Всё было омерзительно-белого цвета. Это пугало. — Ну ты тут как? Живой? — попытался пошутить он, но увидев пустой взгляд Гарри, замолчал и отвернулся к иллюзорному окну, за которым тихо плескались волны.

— Гермиона ушла? — прохрипел Гарри. Его голос изменился и Рон понял, что только громкие крики могли сделать с ним такое.

— Она очень обижена, — кивнул Рон. — Ты уверен, что поступаешь правильно?

— Ты же знаешь, что произошло. Они же залезли мне в голову, когда я был без сознания, — нахмурился Гарри.

— Я знаю лишь про пытки и то, что ты там видел Гермиону. Но она-то была в Министерстве. Знаешь какого она там шороху навела. Ты бы её видел в гневе, — мечтательно протянул Рон, вспоминая как от её строгого голоса мурашки пробегали по телу.

— Представляю, — даже не улыбнулся Гарри. — Что ещё ты знаешь?

— Да, эти колдомедики скрытные, почти как тайная комната. Ничего так толком и не сказали. Говорили про какое-то насилие. Ты видел как её тоже пытали?

— Как тех магглов на сходке Пожирателей, — жёстко отрезал Гарри и Рон резко побледнел, потом так же резко покраснел, широко открыл глаза и захлопнут рот. Он прекрасно помнил рассказ Гарри о том, как развлекаются прихвостни Волдеморта.

— Но… Это же была… Была… — Рон тяжело дышал и хотел дать себе под дых, за то что желал бы хоть одним глазком взглянуть на такую иллюзию. — Иллюзия?

— Я был уверен, что всё по настоящему. Но раз она была с вами, значит иллюзия, только выглядело слишком реально.

— Ну и что?

— Что значит, ну и что Рон! — резко сел на кровати Гарри, и Рон испуганно смотрел как его трясёт. — Её насиловали, трахали если тебе больше понравится это слово. Трахали из-за моего косяка. Из-за того, что я сам хотел трахнуть её. Так хотел, что зубы сводило и я просто не подумал о безопасности. А знаешь, что самое хреновое!? — вдруг заревел Гарри и его голос стал походить на скрип старой двери. — Я взял палочку и выпустил аваду. Аваду в Гермиону, Рон! Она вошла в её тело так плавно, словно я каждый день это делаю. Убиваю. Я убил её. Потому что не мог смотреть как её дерут во все отверстия, потому что не хотел этого видеть, понимать, что она пошла на это ради меня. Нельзя убить авадой из милосердия, во спасение, нужно ненавидеть. Я возненавидел Гермиону. Нашу светлую девочку! И себя возненавидел. Как, ответь мне, как теперь смотреть ей в глаза! — Гарри вскочил с кровати и подлетел к Рону, который испуганно прижался к стене. — Как, скажи?

Тут же в палату влетели колдомедики в зелёных мантиях и повязали Гарри магическими путами, что заставило его ещё сильнее извиваться. Они положили его на кровать и влили в рот успокоительное зелье. Рон испуганно и молча наблюдал за слаженными действиями колдомедиков и смотрел как быстро Гарри приходит в себя.

Рона пронял его рассказ, он даже хотел пустить слезу и вскричать, что всё это чушь, что если Гермиона любит, она простит и всё будет нормально. Да и прощать то в общем нечего. Там в плену, после пыток с Гарри могло произойти всё, что угодно, Рон даже представить боялся, что именно. Но, Рон промолчал. Гарри теперь не сможет коснуться Гермионы, постоянно вспоминая, как её насиловали. А Рон не был таким щепетильным. Он хотел её в любом состоянии.

— Рон… — совершенно спокойным голосом заговорил Гарри.

— Ты лежи, отдыхай. Тебя обязательно подлатают. Мы же волшебники, — Рон снова стал серьёзным и подошёл ближе к кровати. — Это всё так сложно, наверное стоит просто подождать. Всё само устаканится.

Взгляд Гарри так и остался безумным, хоть на вид он выглядел уравновешенным. Он кивнул и отвернулся к стене.

— Ну, тогда я пойду, — сделал шаг к выходу Рон.

— Да, конечно, и передай ей… — Рон вспомнил, что и Гермиона передала Гарри сообщение, но что-то заставило его промолчать. Что-то похожее на надежду. — Передай ей, что она ни в чём не виновата.

— Ладно, — кивнул Рон и ретировался пока его не заела совесть.

* * *

Гермиона сидела на кровати, скрестив ноги с очередной книгой на коленях, но не читала. Она смотрела на медленно проплывающие вечерние пред грозовые облака за окном Норы, в которой она жила уже несколько дней. Для себя она решила, что к Гарри пока не поедет, лучше выловит его в Хогвартсе и они спокойно поговорят. Ведь не мог же он забыть все те слова, которые ей говорил. Он не мог просто разлюбить её. Только тоненький голос жужжал над ухом: "А любил ли? Или это было просто подростковое желание запретного?"

Гермиона помотала головой, зная что Гарри не настолько легкомысленен, он даже гораздо глубже, чем порой хочет казаться. Она закинет обиду подальше, обиду разрывающую ей сердце и просто скажет как сильно она его любит. Как сильно она переживала и постаралась сделать всё, чтобы ужас в котором он пребывал поскорее закончился.

Дверь в комнату скрипнула и вошла Джинни Уизли. За её тонкой спиной покачивался длинный рыжий хвост, а на ресницах блестела чёрная тушь.

— Как Гарри? — дрожащим голосом спросила Гермиона. Почему Джинни стала так прихорашиваться, Гермионе думать не хотелось.

— Хорошо, — сказала та, садясь перед зеркалом и снимая серёжки капельки. — Не очень конечно, но уже лучше. Когда мама вышла, он спросил меня о тебе, — повернулась Джинни к Гермионе, на лице которой заиграла счастливая улыбка, которая впрочем быстро погасла. — Он спрашивал, как у вас с Роном.

— С Роном?! — спустила ноги Гермиона и напрягла спину. — Но при чём тут Рон?!

— Я просто передаю его слова Гермиона, что ты на меня-то кричишь? Лучше расскажи, что ты сегодня прочитала. Надеюсь какую-нибудь интересную историю?

Гермиона уже некоторое время не могла смотреть на учебники, особенно по защите от тёмных искусств. Всё, чему они учились оказалось бесполезным в борьбе с пожирателями, Гермиона только надеялась, что это временное помутнение. Уже пару дней она читала просто маггловские остросюжетные романы, в которых злодеи всегда наказывались или умирали, а влюблённые жили долго и счастливо. Вот только теперь ей было сложно поверитьв это волшебное "долго и счастливо". Реальность жестока и все твои ожидания она превращает в болото из которого ещё предстоит выбраться. Выбраться не сложно, сложно снова начать ждать чего-то хорошего.

— Расскажу, — вздохнула она.

— В Хогвартс уже завтра. Мне не терпится, — воодушевилась Джинни, начав переодеваться в домашний халат.

— Программа пятого курса очень интересная, особенно без Амбридж, — проговорила Гермиона и снова взглянула в окно.

— Надеюсь заклинания — это не единственное, чем мы будем заниматься в этом году. Освободилось место капитана команды по квиддичу. Очень надеюсь, что выберут Гарри.

— Думаешь это разумно? Учитывая… — Гермиона не знала захочется ли Гарри вообще развлекаться. А ничем иным она этот спорт не считала.

— Конечно! — воскликнула Джинни. — Ему нужно отвлечься. А что может быть лучше командной игры, воздуха и свободного полёта? — с этим словами она села рядом с Гермионой и обняла её. — Не переживай. Думай о том, что уже завтра увидишь Гарри. Рон, кстати, будет пробоваться в команду на вратаря, а я на загонщика.

— Ты — понятно, но Рон? — скептически вздёрнула бровь Гермиона и усмехнулась: — Только если справится со своей неуверенностью… — и тут она замолчала, вспоминая последний день в школе перед каникулами и задумалась, но её мысли сразу же отобразила Джинни.

— Ты разве не заметила насколько Рон изменился с вашего похода в Министерство. Поверить до сих пор не могу, что вы меня с собой не взяли, — пробурчала Джинни и снова улыбнулась: — Думаю у Рона получится, мы просто поддержим его. Верно?

— Верно, — кивнула Гермиона и улыбнулась, думая о завтрашнем дне. И о скорой встрече с любимым. Она взглянула на себя в зеркало и ужаснулась. На неё смотрели покрасневшие от слёз глаза на исхудавшем лице. Искусанные в кровь губы — чтобы заглушить ночные рыдания — не прибавляли красоты.

— Не думай об этом, — сказала веселушка, наблюдая как Гермиона смотрит на своё отражение. Она заправила прядь за маленькое ушко и улыбнулась себе в зеркале. — Завтра я тебя сделаю конфеткой и твой Гарри не сможет устоять.

— Скажешь тоже, — покраснела Гермиона и посмотрела на дверь. — Может пойдём с ужином поможем? Я, пожалуй, проголодалась.

— Вот это, подруга, другой разговор. Меньше слёз, больше дела! — сказала Джинни, вскочила и потянула Гермиону к выходу.

* * *

— И с какой целью вам нужен Слизнорт в Хогвартсе? — спросил Гарри у Дамблдора, который только что аппарировал его на улицу Гриммо, после того как они побывали у будущего профессора школы.

В этот раз аппарация прошла для него незаметно. От того, как с ним развлекалась Беллатриса Лестрейндж он потерял некоторую чувствительность к дискомфорту мгновенного перемещения в пространстве, а главное страха он не почувствовал совсем.

— Что, сказка про доброго преподавателя-коллекционера тебя не впечатлила? — Дамблдор усмехнулся и проницательно взглянул на Гарри, пока они неспешно шли по тёмной улице.

— Я похоже перестал верить в сказки.

— Очень зря Гарри. Разве не сказкой для тебя стал волшебный мир?

— Сказкой? Сказкой, где я лишился родителей, где меня несколько раз пытались убить, а любимую девушку изнасиловать!? — вскричал Гарри и тут же часто задышал, мысленно считая до десяти, вспоминая советы психиатра. — Я уже не говорю об обломке мерзкой души Тома Реддла, из-за которой, надо сказать, мне предстоит сдохнуть. К драклам такие сказки.

— Не ругайся Гарри. Я понимаю ты расстроен, но не стоит быть настолько пессимистичным. Ты ещё жив, и я, поверь мне, понимаю сколько ошибок совершил, хоть и считал, что во имя блага. Я ищу способ оставить тебя в живых и думаю мисс Грейнджер тоже не будет сидеть спокойно.

Упоминание о Гермионе полоснуло Гарри лезвием вины перед ней и надеждой, что она не возненавидит его, когда он сообщит ей о своём решении. Решении принятом мгновенно, как только он открыл глаза в палате. Решении расстаться и возможно прекратить общение совсем, чтобы она больше не подвергалась риску.

— Так зачем вам Слизнорт?

— Нам нужно убедить Министерство в наличии крестражей, чтобы заручиться их поддержкой. Слизнорт обладает воспоминанием о интересующемся этими самыми крестражами юном Реддле.

— Слизнорт сообщил ему о них? — напрягся Гарри, сразу вспоминая полноватого волшебника, который чтобы не общаться с гостями превратил дом в разрушенную клоаку, а сам стал пузатым креслом.

— Думаю, подтвердил его догадки и тебе предстоит в этом году получить то воспоминание от него добровольно.

Гарри усмехнулся и добрым это искривление губ назвать было нельзя. Про себя он подумал, что в принципе теперь не ожидает от директора чего-то хорошего и это задание вполне в его духе.

— Думаете теперь я способен втереться к кому-то в доверие? — резюмировал свои мысли Гарри.

— Не недооценивай себя, Гарри, и тем более не недооценивай любовь Горация к талантливым студентам, — ответил Дамблдор и наконец остановился перед домами одиннадцать и тринадцать. — Площадь Гриммо двенадцать, — прошелестел его голос и он вновь посмотрел на Гарри: — Теперь — когда Сириуса не стало — это твой дом. Нам нужно проверить не вхожа ли сюда Беллатриса Лестрейндж, как ты помнишь она его сестра.

Гарри содрогнулся при упоминании ненавистного имени. Как ему сказали, Волдеморт и не подозревает о том, что учинила Беллатриса за время его отсутствия и Гарри надеялся, ненавидел себя за это, но все же надеялся, что сестра Сириуса на себе познает все круги ада, через которые она его протащила по кровавому мраморному полу.

— Как мы это узнаем? — спросил Гарри и вдруг увидел в окне соседнего здания на втором этаже пару в свете тусклого света. Они танцевали и вскоре мужчина поцеловал девушку, крепко прижимая её к себе. Гарри подумал о Гермионе, о том что они могли несколько дней назад вот так же касаться друг друга, ласкать друг друга. И вдруг понял, что не чувствует отвращения при мысли об этом. То, что он видел в иллюзии никак не сочеталось с тем, как он всегда хотел любить Гермиону.

— Мне очень жаль, что сорвалось ваше свидание с мисс Грейнджер и об остальном тоже, — послышался вдруг полный сожаления голос директора, только вот Гарри не очень верилось в его слова и он не хотел обсуждать Гермиону ни с кем.

— Как мы узнаем, что… — он сглотнул. — Что Беллатрисе сюда нет хода.

— Думаю, нам поможет Кричер, — сказал Дамблдор, поднимаясь по ступеням грязного крыльца и открывая двери. Он сразу передал Гарри ключ с мини мотоциклом на брелке. — Чтобы ты ни думал, Сириус не был плохим.

— Я так никогда не думал, — сказал Гарри принимая ключ и повертев головой в разные стороны.

— Позови Кричера, — предложил Дамблдор.

— Кричер! — позвал Гарри.

Сразу же прозвучал хлопок и в тесном коридоре появился замызганный эльф, тело и лицо которого было исполосовано морщинами. На нём была поношенного вида майка и Гарри подумал, что пожалуй стоит ему отдать какую-нибудь одежду.

Домовик скорчил рожицу, поклонился почти до пола и начал бурчать что-то про мерзких друзей грязнокровок и наглых полукровок, оскверняющих святой дом.

— Прикажи ему что-нибудь и мы поймём, признаёт ли он тебя хозяином.

— Кричер, закрой рот! — рыкнул Гарри, злясь на слова, которыми домовик оскорблял его и его друзей.

— Не думаю, что стоило так грубо, — пожурил его Дамблдор, наблюдая вместе с Гарри, как стремительно начал задыхаться домовик, который слишком резко закрыл рот.

— Выдохни, — смилостивился Гарри, хотя был бы не прочь увидеть, как это существо задохнётся, особенно после его вранья два месяца назад.

— Не будь жестоким Гарри, — попросил добродушно Дамблдор, обойдя домовика, который опять поклонился до самого тёмного пола, прошёл в гостинную и сел на диван. — Немного прибрать и нормально. Есть ещё три вопроса, которые я хотел обсудить с тобой, — он указал на соседний диван, предлагая последовать его примеру и присесть.

Гарри прошёл в гостиную и начал озираться по сторонам, впитывая знакомую обстановку, но на диван не сел. Расслабляться в присутствии этого человека не стоило совершенно, тем более так Гарри было удобнее держать мысленную защиту. Барьеры, которые он восстановил ещё в больнице. После той страшной иллюзии, которую ему вживили в сознание, Гарри был открыт, как книга.

— Слушаю, — сказал он.

— Могу ли я тебя попросить и дальше использовать этот дом, как штаб Ордена Феникса? — Гарри уже хотел просто кивнуть, как подозрительная мысль оформилась в его голове.

— А что сделал орден феникса чтобы обезопасить меня или вытащить из плена? — резко спросил Гарри, прищурив взгляд. — Неужели не было ни одного плана?

— Гарри, — покачал головой Дамблдор, — иногда мы не в силах повлиять на обстоятельства, неподвластные нам.

Гарри хотел даже рассмеяться на эту чушь, но сдержался, а следующие слова директора вызвали в нём злость. Злость и на директора и на себя.

— К тому же мисс Грейнджер…

— Если бы Гермиона не пошла к аврорам и не выдвинула веские аргументы Фаджу, я до сих пор был бы там! — прорычал Гарри. — Мы не будем говорить о Гермионе. Она больше ни в чём не участвует.

— Я не согласен с тобой. Мисс Грейнджер очень талантливая волшебница и может пригодится…

— Нет, — напрягся Гарри и сжал в кармане палочку. — Со мной и с другими можете творить любую дичь, которая придёт в вашу мудрую голову. Гермиона больше неприкосновенна.

— Не думаю, что она с тобой согласится, — мягким тоном продолжал настаивать директор, чем вызвал очередной взрыв.

— Услышьте меня, профессор Дамблдор! — закричал Гарри. — Гермиона неприкосновенна!

— Успокойся пожалуйста, я не думал, что приступы будут повторяться так часто, где твоё зелье?

— А я не думал, что увижу, как насилуют самого близкого мне человека! — прокричал Гарри, но увидев, что Дамблдор не собирается вступать в словесную схватку отступил: — Прошу прощения, — отрывисто сказал он, после чего снял с себя рюкзак и потянулся за зельем, но передумал.

— Понимаю. Тебе тяжело, мы ещё обсудим это. Есть ещё вопрос касательно Драко Малфоя.

Гарри снова резко вскочил и неосознанно вытащил палочку. Ему вдруг показалось, что Директор специально выводит его из себя.

— Я надеюсь этого ублюдка не будет в школе? Потому что я за себя не отвечаю! — выпалил он.

— У нас нет достоверной информации, что именно он рассказал Беллатрисе Лестрейндж о ваших с мисс Грейнджер отношениях. На перроне, как я слышал, стоял весь Хогвартс, и все прекрасно осведомлены о том как близко вы дружите. Тем более даже если он и проговорился. Это могло не нести за собой злого умысла.

Гарри откровенно рассмеялся: — Мы сейчас об одном человеке говорим? Драко Малфой и злой умысел это синонимы.

— Не будь столь категоричным, мой мальчик. — Гарри поморщился от знакомого выражения. — Мелочная мстительность не доведёт тебя до добра.

Гарри хотел поспорить, хотел закричать, но вдруг осознал, что спорить с таким волшебником, как Дамблдор — это как пытаться плыть против течения, в полноводной весенней реке, а сейчас он не был готов даже к сплаву по течению. Сейчас он хотел отключиться и погрузиться в мечты о летних месяцах, когда им с Гермионой казалось, что не может быть времени лучше. Ведь так оно и было.

— Я бы хотел поспать, я же здесь остаюсь? — сказал он, успокаиваясь.

— Очень здравая мысль Гарри, — снисходительно улыбнулся директор и указал рукой на второй этаж: — Надеюсь помнишь, где спальни. Римус прибудет для твоей охраны с минуты на минуту, — как раз раздался звонок в дверь. — О, как вовремя.

"Можно подумать могло быть иначе?" — фыркнул про себя Гарри и пошёл открывать дверь бывшему профессору по защите от тёмных искусств.

Уже гораздо позже Гарри лежал в спальне Сириуса и мысленно извинялся перед ним, за столь безразличное отношение в последний месяц его жизни. Чувство вины перескочило на мечты о Гермионе. О её голосе, о её хрупком теле. Образ насилия постепенно начал стираться, словно тёмная картина размываемая водой. Гарри уже не помнил, что именно там происходило, зато хорошо помнил безумные поцелуи в кабинете у директора, как она доверчиво прижималась к нему открываясь для вторжения. Закрыв глаза он сразу представлял сладкий невинный цветок, который ждал только его. Как медленно раздвигались ноги, открывая ему самое потаённое, что есть у каждой девушки. Гарри знал, что не позволит больше себе подвергать её опасности, а значит их отношения необходимо закончить, но он не мог лишить себя удовольствия фантазировать, как было бы сладко проникнуть в нежную влажную глубину.

Его рука потянулась к пижамным штанам и сильно сжала твёрдый бугор. Гарри вытащил очевидное доказательство желания и провёл большим пальцем по головке члена, вспоминая томный шепот Гермионы, который он всё лето слышал по телефону, обещающей сделать для него всё. Рука сама начала движение вверх вниз, то крепко сжимая, то увеличивая скорость, пока чувство эйфории не заполнило всё тело, которое дёрнулось от смывающего гнев и обречённость оргазма, успокаивая получше любого зелья.

* * *

Поезд на всех парах мчался к новым приключениям в школе Хогвартс. Гермиона Грейнджер в чистой с иголочки школьной форме, выполняя обязанности старосты, в который раз обходила поезд, избегая лишь вагона слизеринцев. Кроме обязательства, волнение заставляло её ходить по поезду не присев ни на секунду. Надежда вновь вернулась в её сердце. Она хотела верить в лучшее. Девичья фантазия разыгралась и она вспомнила поцелуй на перроне два месяца назад. Поцелуй полный страстной неги и нежного желания.

Она уже представляла себе, как Гарри стоит там и ждёт её, как Гермиона кидается к нему в объятия для повторения сладкого поцелуя и они смеясь над всеми перипетиями: прошлыми и будущими идут вместе в библиотеку искать способ вытащить гадость из его головы. Конечно Гермиона понимала, что затащить Гарри в библиотеку будет сложно, но возможно её тело, о котором Гарри так восторженно отзывался, поможет ей. В конце концов в библиотеке столько укромных уголков, мест, куда даже мадам Пинс не всегда заходит. Тем более всегда можно спрятаться под мантией невидимкой. Желания и мечты заводили её всё дальше и дальше и Гермиона ощутила, как стало влажно между ног. Она остановилась в тамбуре вагона и прижалась лбом к стеклу, скрещивая ноги. Гермиона зажала губу зубами и почувствовала, как ткань трёт нежные складки вызывая дрожь по всему телу.

Резкий шум открывающейся двери заставил её вздрогнуть, выпрямить спину и резко развернуться. Гермиона посмотрела на замерших первогодок самым строгим взглядом, на который была способна. Два мальчика увидев взрослую старосту резко сжались от страха. Они напомнили ей Гарри и Рона, такими она встретила их в первую свою поездку на Хогвартс Экспрессе.

Удивив малышей, Гермиона просто пошла в сторону выхода. Её рассмешил общий вздох облегчения, но она вдруг повернулась и произнесла:

— Мы скоро подъезжаем, переоденьтесь.

Мальчики кивнули и о чём-то зашептались, а довольная произведённым эффектом Гермиона, направилась к своему купе.

"Мы втроём так давно дружим и столько всего пережили. Гарри не станет меня игнорировать. Он обязательно все объяснит и расскажет".

С этими же позитивными мыслями она выходила из поезда, осматриваясь в поисках Гарри.

— Что, Грязнокровка, избранного своего ищешь? — послышался до омерзения знакомый голос. Гермиона не реагировала на оскорбления, ей было всё равно. Но Рон смолчать не смог:

— Заткнись Малфой!

— Заткнись Малфой, — передразнил Драко и его неизменные спутники в лице Кребба и Гойла загоготали.

— Заканчивай Драко, — прошелестел голос с иностранным акцентом, но Гермиона, как бы ни хотела кинуть благодарный взгляд, была занята поиском Гарри, которого к слову на перроне быстро заполняемом студентами, не оказалось.

— Я сам решу когда закончить или кончить, — пошутил Драко и к смеху тяжеловесных увальней присоединился лающий женский. — Всё правильно Грейнджер, теперь тебе только и остаётся, что тусить с рыжим недоумком. Даже Поттер побрезгует к тебе приблизиться.

— Малфой заткнись, я предупредил, — закричал Рон выходя вперёд, но Гермиона всё расслышала и резко повернула голову к Малфою.

— Я предупредил, — продолжал издеваться Малфой и тем не менее сделал шаг назад. Всё таки руки Рона, сжатые в кулаки выглядели угрожающе. — Что, тебе друзья не рассказали какую интересную картинку кинули Поттеру в мозг? Жалко я не посмотрел, но поверь с фантазией у меня всё в порядке.

— О чём он говорит Рон? — Гермиона не собиралась даже разговаривать с Драко и обратилась к Рону, который резко покраснел.

— Поттер видел, — продолжил Малфой повышая голос, так что на них начали оборачиваться студенты. — Как тебя пользовали по меньшей мере десять друзей Беллатрисы, — захохотал Малфой. Многие слизеринцы странно на него посмотрели и ушли в сторону карет, но большинство стояли разинув рты и впитывая каждое слово.

— Рон, — прошептала Гермиона. Ей было противно всё это слушать, но ответ она должна была услышать от друга, прямо сейчас. — Это что?

— Это правда, — извиняющимся тоном ответил он.

Гермиона задохнулась и прикрыла веки. Ей словно вонзили нож в сердце и прокрутили несколько раз, она сглотнула тошноту и слёзы скопившиеся в уголках глаз. Так вот в чём причина отстранённости Гарри, так вот почему он даже смотреть на неё не хотел. Он брезгует, даже учитывая, что всё произошло в извращённой реальности скорее всего отображая страхи Гарри. Он всё равно брезгует не то что прикасаться к ней, а просто смотреть. И Рон хорош, вместо того, чтобы сказать ей об этом хоть раз за целую неделю, он промолчал. Её выставили на общее обозрение всего Хогвартса как какую-то неверную шлюху, которую раздели догола и провели по площади, так она себя чувствовала. И почему она просто не ушла?

Злость поднялась в ней внезапно, и она отвернулась от Рона, смотреть на которого ей стало противно. Остался хохочущий Драко. Гермиона наконец взглянула на него.

— Это ты рассказал Беллатриссе о нас с Гарри? — вдруг спросила Гермиона спокойным голосом, в котором чувствовалась ярость всего народа, долгие годы третируемого фашистами.

Голоса стихли в ожидании развязки, вокруг них наступила осязаемая тишина. Гермиона краем глаза заметила, как их окружили. С одной стороны слизеринцы. С другой гриффиндорцы, и по бокам несколько когтевранцев уже успевшие привыкнуть заступаться за факультет смелых.

Гермиона знала ответ. Это было логично и банально. Ублюдок Малфой стучит своему папочке. Так было всегда. Она сжала правую руку в кулак и услышала ответ:

— Ну, я! — Удар. Кровь брызнула из носа Малфоя который яростно закричал: — Сука!

Гермиона почувствовала, как капельки крови стекают по её щекам, но уже однажды ощутив подобное, она даже не дёрнулась, пока в ответ не прилетела резкая болезненная оплеуха, толкнув её на грудь Невилла Лонгботтома, который придержал её от падения. Шум начался невообразимый. Все подоставали палочки и громко перекрикивались, не осмеливаясь выпустить заклинание. Двое первогодок переглянулись и восторженно закричали:

— Круто, а говорили в школе скучно!

Лишь Гермиона быстро выбралась из толпы и прижимая руку к пострадавшей щеке прошла в сторону карет, запряжённых фестралами.

"Оборотень с перерезанным горлом, — безразлично подумала она. — Теперь я вижу фестралов"

Пока Хагрид останавливал возможную потасовку, а первогодки радостно поддерживали старшекурсников, Гермиона села в первую попавшуюся карету и под удивлённые взгляды Слизеринцев и Пуффендуйцев, начала рыдать.

Боль — это то, что ей и хотелось почувствовать. Ей сразу же стало легче. Гарри безвинно заклеймил её шлюхой, а Рон предал, дав Малфою вынести эту информацию на всю школу. Она знала, что простит обоих, она всегда прощала, но в ней словно что-то сломалось. Что-то чистое и светлое. Любимая девочка родителей превратилась в девушку, которой хотелось вцепиться в глотку Беллатрисе Лестрейндж, сделавшей это с Гарри и с ней и возможно увидеть, как Гарри будет избивать Малфоя. И Гермиона не была уверена, что захочет его остановить.

Глава 17

Утренняя прозрачная дымка висела над Чёрным озером. Солнце стеснительно показалось из-за Шотландских гор, освещая заревом крыши замка Хогвартс. В воздухе чувствовалось приближение пронизывающего до костей холода. Только вот что это было? Просто ежегодная смена климата или ощущение приближающейся беды?

На эти вопросы, как и на многие другие, Северус Снейп не знал ответа, всматриваясь в гладь озера. Он заслонял своим телом рассвет, стоя у окна в женской спальне. Это создавало вокруг него яркое белое коло, словно уличая в святости. Только он не был святым. Не было в нём святости тогда, когда он увлёкся тёмными искусствами, когда возненавидел Джеймса Поттера, когда вступал в ряды Пожирателей смерти и тогда, когда, одевшись, тихо уходил из женской спальни.

Северус был уверен, что Минерва не спит. После каждой проведённой ночи вместе она давала ему возможность уйти без слов и объяснений, даже не надеясь на продолжение. Впрочем о нём не могло быть и речи, ведь его в любую минуту может убить Волдеморт, прознавший о давнем предательстве или просто забыв снять очередной круциатус.

Любовник вышел из апартаментов профессора Трансфигурации и прикрыл за собой дверь. Ступая неслышно по узкому коридору третьего этажа он свернул за угол и направился к лестнице, ведущей прямиком в подземелья. Как только он поднял ногу, чтобы сделать шаг на ступеньку, его руку обожгло болью, и он, не успевая удержаться за перила, покатился вниз. В утренней тишине замка, который через несколько часов заполонят сотни студентов, падение человека прозвучало залпом пушечного выстрела.

Минерва с палочкой и платком, которым только что стирала слёзы, вышла из своих комнат, чтобы выяснить, что произошло. Она сделала несколько шагов, вскрикнула и побежала к Снейпу, который развалился внизу лестницы и сжимал зубы, сдерживая стон.

— Северус, как это произошло? — тревожно спросила она, поворачивая его лицо к себе.

— Тёмный Лорд вернулся, — показал он руку с тёмной меткой, словно горящей чёрным пламенем.

Это простое объяснение ввергло женщину в ступор, но она быстро взяла себя в руки и не смотря на растрёпанный вид и тонкую сорочку стала выглядеть, как профессионал. Она взмахнула палочкой, проверяя на повреждения тело Снейпа.

— У тебя сломана рука и трещина в ребре. Могу залечить здесь, или позвать Поппи? — констатировала она.

— Здесь. Буду премного благодарен.

Будучи уже немолодой, но всё ещё сохраняющей изысканную элегантность, Минерве было ясно, что её чувства к Снейпу останутся без ответа. Но вот возможность ещё раз ощутить на себе его тяжёлое мужское тело она не могла упустить и на удивление шаловливо улыбнулась.

— Думаю, я смогу подарить тебе ещё одну возможность меня отблагодарить.

Если бы Снейп мог, он бы улыбнулся в ответ, но лицо лишь исказила гримаса боли, особенно когда его тело поднялось в воздух и начался болезненный процесс заживления повреждений.

Только спустя час он смог появиться в Малфой-Меноре. Аппарировав туда, ему сразу захотелось вернуться в тёплые объятия Минервы, с которой он, впервые за всё время их отношений, попрощался у её двери. Снейп дёрнулся, когда очередной визг боли, послышался в соседнем зале и эхом отразился от стен. Спустя секунду раздался уже другой мужской вскрик, потом ещё один и ещё. Ему хотелось зажать уши руками, но он не мог позволить себе демонстрировать страх. Он оглянулся по сторонам и увидел на кушетке у двери Рабастана Лестрейнджа. Тот сидел опустив голову в ладони и слегка раскачивался из стороны в сторону.

Снейп недолюбливал этого чистокровного сноба, но сейчас был готов на многое, чтобы отсрочить встречу с Тёмным Лордом, «Круцио» которого слышал уже десятый раз за несколько минут пребывания здесь. Он в который раз попытался привлечь внимание Рабастана, но только после лёгкого толчка в плечо тот дёрнулся и наконец поднял затравленный взгляд.

— Что? О, Северус. Опаздываешь, а тебя уже ждут, — усмехнулся пожиратель, а в следующий момент заговорил словно сам с собой: — Я уже ничего не понимаю. Когда-то он обещал лучший мир, для нас чистокровных — деньги, власть, а сейчас зациклился на этом очкастом пацане. У него совсем снесло крышу…

— Как бы тебе за такие мысли не снесли крышу, — перебил его Северус. — Что произошло?

— Он узнал, что Поттер был в Меноре и что его упустили. Ему это, мягко говоря, не понравилось…

Когда Хозяин был в хорошем расположении духа некоторые отделывались парочкой круциатусов, но если ему что-то не нравилось, страдали все.

Снейп взглянул на дверь, когда стройный ряд стонов заглушил женский визг, и уточнил:

— Уже известно кто его вытащил?

Рабастан нервно взглянул на Северуса, закрывая сознание всевозможными барьерами и ответил:

— Нет. И очень надеюсь, что и не станет известно. Хозяин уже пообещал великодушно подать этого человека Нагайне на ужин.

Снейп на это лишь кивнул и отвернулся, сжав в руке палочку. Он наполнил своё сознание поддельными образами и шагнул ближе к комнате, где его ждала «гостеприимная» встреча с Тёмным Лордом. Примерно предполагая что его там ждёт, он лишь надеялся что не умрёт. Умирать ему ещё рано.

Рабастан смотрел, как Снейп мнётся, словно перед сдачей ЖАБА, стоя у двери, которую ежедневно отмывали домовики от крови и других телесных жидкостей. Некогда красивая дверь из красного дуба, отделанная серебряной лепниной, изображавшей герб рода Малфоев, сейчас была чёрной и гладкой. Словно самой магии дома было неугодно происходящее здесь. Так случилось и с бальной залой, в которой молодого, привлекательного Рабастана, чьи чёрные волосы спускались волной до самых плеч, когда-то познакомили с невероятной красоты чистокровной девочкой.

Пока Снейп не прикрыл за собой двери Рабастан видел, как ту самую черноволосую девочку, ставшую сумасшедшей женщиной — приспешницей Тёмного Лорда, распяли на обеденном столе животом вниз и снабжали членами два пожирателя. Они продолжали долбить на всю длину с опаской посматривая на хозяина, который не изменив выражения лица, направил на них палочку и произнёс своё коронное «Круцио». Пока недо-любовники бились в агонии, к Беллатрисе подоспели новобранцы, вторгаясь в уже давно разгорячённую щель. В этот раз всё было несколько дольше, и когда женщина была уже на грани оргазма, круцио пронзило её тело заставляя визжать от боли, тогда как любовники, от сжатия внутренних мышц с восторгом снова и снова кончали. Примерно тоже самое происходило в нескольких местах по всему залу: на полу, на кушетке или у стены.

Дверь закрылась, отгораживая от Рабастана оргию боли, и он вернулся к своему первоначальному занятию. Он отказался участвовать в этой вакханалии — за что был награждён тройным круцио, но всё же отпущен. Он остался сидеть здесь в ожидании своего молодого коллеги — Винсента Крембла. И продолжал сидеть на этом диване ещё много часов, не обращая внимания на взгляды входящих и выходящих пожирателей, когда наконец естественные позывы заставили задуматься о том, чтобы пойти к себе в комнату. Но помимо этого он думал о том — и уже довольно давно думал — как же так вышло, что Тёмный Лорд стал бессмертным, как говорил он сам, но при этом данное утверждение не посмел никто подтвердить или опровергнуть.

Наконец поднявшись, он сначала заглянул в зал смерти, но увидев свою жену на полу в бессознательном состоянии быстро закрыл двери. Он не хотел этого видеть. Он больше не хотел так жить. Отвернувшись от двери он, наконец, нос к носу столкнулся с Винсентом Кремблом, которого ждал несколько часов. Тот смотрел на Рабастана с таким доверием, что ему самому стало не по себе, ведь он не мог пустить человека знавшего о его предательстве к Тёмному Лорду. Умереть он хотел в своей постели над какой-нибудь крошкой, а не в зубах Нагайны.

— Рабастан. Я не мог вырваться раньше, — пролепетал юный пожиратель, держа напряжёнными пальцами свою маску.

— Ничего, — на удивление добродушно произнёс он. — Тебе повезло. Круцио ты сегодня не получишь.

— Фух, — выдохнул с улыбкой Крембл, и тут же шлёпнул себя по лбу: — Слушай! Ты не поверишь, что учудил Поттер в Хогвартсе!

— Пойдём, ты мне расскажешь, — потянул Рабастан юнца в сторону своих комнат.

— Ну так вот….

Спустя пятнадцать минут, вытирая кровь со своего магического кинжала и сжигая простой лист бумаги, который совсем недавно был аврором-предателем, Рабастан знал как действовать дальше, и знал, кто может помочь сделать его жизнь приемлемой.

* *

Когда Гарри аппарировал вместе с Люпином в деревню Хогсмид, было уже далеко за полдень. Он вдохнул знакомые ароматы жимолости, полыни, карамели и свежего хлеба, который они с друзьями ели прямо у порога Булочной мистера Рутти, и непроизвольно улыбнулся.

Оглядевшись вокруг он увидел всё те же черепичные крыши симпатичных домиков, которые сейчас были окрашены в бледно коралловый цвет закатного солнца. Окна приветливо мигали желтоватым светом свечей и занавесками в цветочек. Магазин Сладкое Королевство возвышался на пригорке, заявляя о себе на всю округу и приманивая сладкоежек и любителей повеселиться.

Гарри и Люпин двинулись в сторону замка. Избранный не замечал направленных на него взглядов жителей деревни, где-то испуганных, а где-то неприязненных. Он был слишком занят своими мыслями и осматривался по сторонам впитывая в себя всё волшебство знакомых мест и вспоминая сколько всего приключилось с ним и его друзьями здесь.

Гарри обратил внимание, что сторожка лесника так и стоит с затемнёнными окнами, а значит Хагрид ещё не вернулся с задания Дамблдора. О содержании этого задания Гарри думать не хотелось. От его взгляда не укрылось, как молча идущий рядом с ним Люпин дёрнулся, когда они проходили мимо нерушимой Гремучей Ивы, под которой по-прежнему располагался тайный ход к Визжащей Хижине.

В нескольких футах впереди Гарри наконец увидел знакомые двери в Хогвартс. Это наполнило его душу такой радостью и надеждой, что он невольно прибавил шагу и подумал, что совсем скоро увидит друзей. Теперь он корил себя за то, что не поговорил с Гермионой сразу, но всю эту неделю в госпитале он почти ничего не соображал, постоянно находясь в состоянии стресса от воспоминаний о пытках и страшной иллюзии о любимой.

На подходе к Хогвартсу он с улыбкой попрощался с Люпином, чем несказанно того удивил. Весь вчерашний вечер и половину сегодняшнего дня Гарри был молчалив и задумчив, и Люпин не ожидал увидеть на его лице хоть какое-то выражение, не то что улыбку.

Перед Гарри сами собой открылись двустворчатые двери, и он вошёл внутрь. В холле было пусто и его стремительные шаги эхом отскакивали от стен замка. Но так было недолго, стоило ему пройти один коридор и у лестницы ведущей в сторону Большого зала его путь преградили два слизеринца.

Теодор Нотт — высокий брюнет с тёмными как два опала глазами и Блейз Забини не уступающий в росте другу, награжденный смуглой кожей и экзотической красотой.

Но всё это не волновало Поттера, он видел только то, что их мантии были с ненавистными зелёными нашивками.

— Ба! Да, это Поттер! — воскликнул Нотт, — простите, если помешали пройти вашему избранному высочеству.

Гарри на это лишь усмехнулся и решив не вступать в словесную перепалку, просто начал обходить парней справа, но голос мулата, а главное его слова, заставили Гарри замереть и напрячь все мышцы тела, словно он готовился к прыжку.

— Что-то ты больно радостный для волшебника, чью девушку выставили шлюхой и прилюдно ударили, — Блейз не заметил, как его пихнул локтем Нотт и продолжал поджигать фитиль терпения Гарри: — Буду очень удивлён, если завтра об этом не упомянет Ежедневный пророк.

Пока он говорил его глаза блуждали по стенам замка не сосредотачиваясь ни на чём конкретном, и он не сразу заметил, как метнулся на него Гарри Поттер, впрочем угол ступеньки впивающейся в копчик он заметил хорошо, как и палочку упирающуюся ему в горло.

— Сука! Не знаю откуда у тебя информация, но если об этом станет кому-то известно…

— Поттер, ты не слушаешь, — заговорил Нотт, удивлённо наблюдая за происходящим. — Уже поздно. Все знают о той иллюзии.

— Кто? — прорычал Гарри, сильнее вдавливая палочку в горло Забини, на лице которого впрочем не было страха, лишь злобная ухмылка.

— Малфой, — прохрипел он.

Гарри дёрнулся, понимая что знал всё с самого начала и резко вскочил, но указал палочкой на всё ещё лежащего Забини.

— Еще раз ты или кто-то со Слизерина назовёт Гермиону «шлюхой», я тебя убью.

Забини не спрашивал, как он должен был заткнуть рты всему факультету, а только лишь кивнул и сказал:

— Верю.

Гарри повернулся к Нотту, тот указал в сторону Большого зала, и Гарри, сжав в кулаке палочку, начал подниматься вверх по лестнице.

Забини, провожая Гарри взглядом, поднялся и побежал в другую сторону. За ним мчался Нотт и на ходу орал:

— Чего ты этим добился?

— Хочу взглянуть на представление. Малфоя давно пора было поставить на место, — ответил спокойно Блейз, останавливаясь возле портрета с пьяным рыцарем и постучав в него. Портрет отодвинулся, пропуская парней в потайной ход, значительно сокращающий путь в Большой зал.

— Это из-за Паркинсон? Сколько можно Блейз! — возмутился Теодор.

— Не только, позже объясню. Судя по тому, что рассказывал отец, у Поттера совсем крыша поехала, я хочу убедиться в этом.

— Зачем?!

— Потом. Надо девчонок вытащить, — сказал он выбираясь из потайного коридора с крутой лестницей и направляясь прямиком к Большому залу.

* *

Гермиона безжизненно ковыряла кусок тыквенного пирога, который уже превратился в неаппетитную кашицу, то и дело поглядывая на вход. Все её мысли крутились вокруг Гарри и того, что она ему скажет, когда они увидятся и главное о том, что он скажет ей.

Теперь ей стало проще понимать, отчего он не хотел видеть её всю неделю, а возможно просто не мог. Обида жгла ей сердце, но воспоминание о том, как Гарри пожертвовал собой ради неё, до сих пор не давали ей покоя. Главное, что они живы, главное, что они скоро увидятся, а остальное можно решить. Потому что на горизонте мелькала главная проблема: как вытащить из Гарри проклятый крестраж.

Гермиона сидела между Джинни и Невиллом, которые безуспешно пытались втянуть её в диалог, но она только качала головой, не имея сейчас желания разговаривать. Рон сидел напротив и немигающим взглядом на неё смотрел, его тарелка наверное впервые в жизни была пуста.

Мирное течение праздничного ужина нарушила громко открывшаяся дверь. В Большой зал вбежали два слизеринца и быстро преодолели не малое расстояние до своего стола. Но вместо того, чтобы усесться на свои места, они под удивлёнными взглядами студентов начали вытягивать со скамей двух девушек.

Одну Гермиона хорошо знала — это была Дафна Гринграсс, однокурсница, с которой Гермиона посещала в прошлом году руны и нумерологию. Девушка безропотно пошла за Ноттом, чего нельзя было ожидать от Панси Паркинсон. Та упиралась до последнего, цепляясь за руку Малфоя, пока Забини под улюлюканья студентов просто не закинул её себе на плечо и не поволок к столу Когтеврана, с которого, удивив Гермиону, на неё смотрела Чжоу Чанг, или не на неё? Она проследила за взглядом красивой китаянки и наткнулась на покрасневшего Рона, который резко опустил голову и наконец набрал себе еды.

В этот же момент дверь в Большой зал снова с грохотом открылась, и тишина в зале стала осязаемой, только тихий шёпот лёгким бризом прошёлся среди студентов.

— Гарри, — прошептала Гермиона, но он на неё даже не посмотрел.

Поттер медленно двигался в сторону стола под серебристо-зелёными флагами. Гермиону одновременно пугал и будоражил его вид — совершенно хладнокровный.

Малфоя кто-то пихнул локтем и тот испуганно округлил глаза, вскакивая со скамьи и направляя в сторону Гарри палочку, из которой вылетел жёлтый луч, но был, играючи, отбит. Гарри словно этого и ждал. Темп его шага увеличился, а в глазах замерцали искры.

— Мой отец… — вдруг закричал Малфой, но осёкся. Малфой старший сидел в Азкабане. — Ты не можешь меня убить. Тебя посадят! — кричал он испуганно, взбираясь, на стол и скидывая ногами кубки с напитками и тарелки с едой.

Студенты разбегались в разные стороны, занимая позиции на столах и скамейках образовывая полу круг. Малфой пытался спрятаться за рослым семикурсником, но был откинут прямо в ноги Гарри, который магией отодвинул один из столов, перекрыв Малфою путь к отступлению. Коронное Экспеллиармус и палочка слизеринца попала Гарри в руки. Он наколдовал прозрачную сферу, отгородив себя и Малфоя от остального зала. Гермиона невольно сжала в руках палочку, готовая отбить любую атаку направленную на любимого.

Все преподаватели вскочили из-за своего стола на возвышении и стали пробираться сквозь толпу студентов, среди которых нарастал гул и выкрики одобрения. Профессора начали посылать в сферу разноцветные лучи заклинаний, выкрикивая:

— Мистер Поттер, опомнитесь!

Гарри или не слышал или игнорировал посторонний шум и что-то шипел Малфою в лицо, нанеся первый удар под дых. Тот согнулся пополам и сразу выставил кулак вперёд, но промахнулся. Он с надеждой посмотрел на палочки, которые Гарри отложил, чтобы сделать эту расправу чисто маггловской. Удар за удар.

Гул в зале нарастал, Профессора в панике переговаривались о возможных вариантах своих действий, опасаясь за студентов. Их заклинания становились ярче, но сфера на удивление выдерживала сильный натиск.

Малфой откатился в сторону и нанёс оппоненту удар в голову, но тут же был сбит с ног. Драко пытался защищаться, но Гарри был беспощаден. Он наносил удар за ударом, не обращая внимания на кровь, давно забрызгавшую его лицо и руки, окрасившую форменную рубашку в розоватый оттенок. Пока некогда красивое лицо Малфоя превращалось в кровавое месиво, зал продолжал подбадривать Гарри и никакие увещевания профессоров не помогали остановить студентов, с большим удовольствием наблюдающих за дракой. Правда сейчас это уже походило на избиение младенца.

Гермиона невольно залюбовалась Гарри, методично вбивающим кулак то в лицо, то в рёбра Малфою и чувствовала возбуждение волнами расходящееся по её телу. Вдруг кто-то тронул её за плечо. Профессор Снейп, удивительно измождённый, стоял возле стола, вздёрнув брови. Перекрикивая толпу он произнёс:

— Думаю, достаточно мисс Грейнджер!

— Что? О чём вы? Я же ничего не делаю, — удивлённо крикнула она.

— Но вы и не желаете, чтобы это прекратилось, — он кивком головы указал на её палочку, которую она так и держала в зажатом кулаке. — Сам он не остановится. Финита, мисс Грейнджер.

Гермиона порозовела и несмотря на то, что не поняла как, её желание могло мешать профессорам остановить инцидент, всё же подняла палочку и направила на сферу, окружённую возбуждённой толпой.

— Финита Инкантатем, — произнесла она.

Гермиона удивлённо смотрела, как сфера становиться бледнее. Профессора увеличили силу заклинаний и хромающий Снейп начал двигаться в ту же сторону, особо не церемонясь со студентами, которые кричали во всё горло:

— Гарри Поттер! Гарри Поттер!

Кто-то даже выкрикнул:

— Убей хорька!

Гермиона с удивлением увидела, что это был Колин Криви, пробравшийся, как и другие Гриффиндорцы, ближе всех к основному месту действия.

Снейп направил палочку на сферу и его луч вкупе с другими снял серебристый барьер. Он разбился, как стекло, рассыпаясь по всему полу, заставляя студентов испуганно вскрикивать и отбегать, сталкиваясь друг с другом и падая в толпу. Гарри заклинанием откинули в сторону, и он ощутимо ударился об стену, а в образовавшейся тишине звучали только стоны Малфоя и ругательства с трудом поднимающихся на ноги подростков.

Гарри перевернулся и сел, ногой подталкивая к себе палочку. Он чувствовал невероятное удовлетворение от произошедшего, чего с ним пожалуй никогда не случалось. Он защитил имя любимой, он отомстил за себя, пусть ещё пока только слизеринскому ублюдку. Гарри сделал всё правильно. И слабая улыбка Гермионы, которую он нашёл взглядом в толпе это подтверждала.

Вокруг творилось, что-то невообразимое. Сьюзен Боунс уже писала письмо своей тёте Амелии в Министерство. Снейп, взяв Гарри за грудки, что-то шипел ему в лицо. Профессор Макгонагал отчитывала, а Дамблдор молча чему-то улыбался. Студенты в красках рассказывали друг другу о произошедшем, не смотря на то, что все здесь присутствовали. Панси Паркинсон, вырвавшись из рук Забини, поливала слезами стонущего Малфоя, над которым уже колдовала Мадам Помфри. Теодор Нотт, держа в объятиях Дафну, упорно что-то доказывал Забини, который не сводил взгляда с Поттера. А он? Ему было наплевать, на весь балаган, что творился вокруг него. Гарри смотрел только на Гермиону. Сейчас только её реакция была для него важна.

— Я люблю тебя, — произнёс он одними губами, чувствуя вкус крови (Малфой все же умудрился нанести несколько ударов), надеясь, что она всё поймёт и простит его за недельное молчание.

И Гермиона поняла. Она широко ему улыбнувшись, стала спускаться со стола, поблагодарив Невилла Лонгботтома за своевременно поданную руку. После чего начала пробираться к Гарри.

Джинни Уизли что-то говорила Рону, но Невилл потянул её из Большого зала, чем заставил девушку замолчать. Она в последний раз грозно взглянула на брата, перед тем, как прижаться всем телом к Невиллу.

— Надеюсь, хоть теперь они разберутся. Гермиона должна быть в восторге. Я бы точно была, — сказала Джинни.

— Предлагаешь и мне пойти навалять Малфою? Если что, я могу. Сейчас он точно ничего ответить не сможет, — улыбнулся Невилл, любуясь тем, как переливаются рыжие волосы в тёплом свете замка.

— Не сегодня Невилл, — Джинни переплела их пальцы и растянула губы в соблазнительной улыбке. — Я не видела тебя со вчерашнего дня и очень соскучилась. Надеюсь, что парты в Хогвартсе такие же крепкие, как и кушетки в Мунго.

— С другой стороны, — он вдруг остановилсявозле пустого кабинета и вошёл туда с Джинни, закрыв за собой двери. — Я столько тренировался в Трансфигурации, что смогу сделать для тебя кровать. Королевского размера.

— О, — рассмеялась девушка, расстёгивая школьную юбку сзади. — Я люблю королевский размер.

Глава 18

Дежавю. Именно это чувство было у Гермионы, пока она стояла у двери в Больничное крыло. Она снова ждала, когда её пустят к Гарри, но в этот раз неосознанная улыбка мелькнула на её лице. Она всё время вспоминала три слова, которые она словно услышала в своём сознании, пока находилась в нескольких футах от него.

Мимо неё проходили студенты, раз за разом поглядывая в её сторону и о чём-то шепчась. Гермиона понимала, что всем своим видом снова напоминает им о вчерашнем инциденте — бойне, если выразиться точнее, которую не обсудил разве, что слепой и глухой.

После произошедшего Гарри быстро уволокли в Больничное крыло вместе со стонущим, наверное впервые в жизни правдиво, Драко Малфоем — ему наколдовали носилки. Во владения мадам Помфри никого не пустили, лишь персонал, который долго обсуждал, как поступить с избранным. Этот вопрос решали и сегодня. Гермиона то и дело слышала строгий голос МакГонагалл, добродушный Дамблдора и шипящий Снейпа. Серьёзно наказать Гарри не могли, к тому же Малфой сам во всеуслышание признался в предательстве однокурсников, за что получил вполне заслуженную кару.

Гермиона вздрогнула, когда снова раздался крик Гарри и строгий голос МакГонагалл. Даже странно, что после обнаружения у Малфоя тёмной метки, Гарри всё ещё держат там, и придумывают как заставить понять всю серьёзность его проступка. Малфой, конечно, оправдывался, что метку ему поставили насильно, на что Джинни, подслушивающая у дверей вместе с Невиллом, Гермионой и Роном, лишь фыркнула:

— Ну да, насильно! А не он ли распинался в конце учебного года, какое ва-а-жное задание ему предстоит исполнить.

Гермиона вспоминала слова Джинни и думала о Гарри — как и всегда с самого первого курса, когда голос Рона наконец пробился сквозь туман мыслей.

— Слушай, ну я же извинился.

— Рон, я уже сказала, тебе, — устало прикрыла веки Гермиона. Она почти не сомкнула глаз этой ночью, как впрочем и предыдущие семь. — Забыли, ладно? Я больше не злюсь.

— Ты обманываешь, — пробубнил Рон, но вдруг отпрянул, когда она резко к нему развернулась и закричала, уперев руки в бока.

— Рональд Билиус Уизли! Будь добр, припомни хотя бы раз, когда я солгала тебе или Гарри!

— Никогда! Ты никогда нас не обманывала и не предавала! — прозвучал хриплый голос, от которого вздрогнули друзья, а по телу Гермионы разлилось приятное тепло.

Она повернулась и, вскрикнув, бросилась в раскрытые объятия Гарри Поттера, на суровом лице которого была широкая улыбка. Она врезалась в него, как бита врезается в бладжер, толкнув к двери. Гарри охнул, но стиснул её руками, словно она могла куда-то от него деться. Гермиона про себя усмехнулась:

"Как будто это возможно".

Они не произносили ни слова, просто наслаждаясь прикосновением к друг другу, словно долгожданным возвращением домой.

Дверь в больничное крыло неожиданно раскрылась и удар пришёлся Гарри на спину. Им пришлось отойти, выпуская процессию профессоров, состоящую из деканов вечно противоборствующих факультетов.

— Так, мистер Поттер, я по-моему сказала куда вам следует направляться. Мистер Филч вас уже ожидает.

— Да, профессор, — отрапортовал Гарри, так и не отодвинувшись от Гермионы.

— Оставьте его, — раздражённо передёрнул плечами Снейп. Похоже его порядком достало участие во всём этом подростковом телесериале. — Поттер прекрасно знает свои обязанности, — сверкнул он глазами на студента и получил в ответ еле заметный кивок. Он вдруг взглянул за спины троицы в окно, в котором виднелись позолоченные солнцем крыши домиков Хогсмида, сторожка лесника и поморщился: — К тому же он сейчас начнёт юлить, чтобы повидаться с мистером Хагридом.

Студенты резко обернулись.

— Хагрид вернулся, — произнёс Гарри шёпотом и на его лице расцвела улыбка. Полувеликан был той нитью, что связывала Гарри с добрым, невинным миром волшебства. Гермиона залюбовалась умиротворённым другом-любимым и повернулась к недовольной профессору МакГонагалл, что-то выговаривающей коллеге.

— Профессор, я обязательно прослежу, чтобы Гарри отработал своё наказание у мистера Филча.

Снейп фыркнул и скептически взглянул на девушку.

— Мы вчера уже наблюдали, как далеко распространяется ваш контроль над мистером Поттером, — сказал он. Все недоумённо на него посмотрели. — Идите уже, а то мы здесь до темноты можем стоять, а я напомню, что завтра у вас учебный день.

Трое друзей после секундной паузы сорвались и побежали по длинному коридору, свернули на лестницу ведущую к выходу из замка и толкнули большие двери, вдохнув свежего воздуха. Уже приближаясь к круглому строению из грубого камня Гарри решился задать вопрос:

— О чём говорил Снейп?

Его голос прозвучал в унисон с идентичным вопросом Рона, и они замерли в нескольких футах от места назначения и просто ждали, что ответит Гермиона, при этом прожигая друг друга взглядами. Но несколько секунд спустя Гарри, словно утверждая свою победу, взял Гермиону за руку, притянул к себе и прикоснулся губами к её виску.

— Не знаю на что ты рассчитывал? По-хорошему тебе бы врезать надо, — заговорил Гарри, а Гермиона закатила глаза, вырвалась и пошла вперёд.

Рон как-то странно дёрнулся, очевидно вспоминая вчерашние бои без правил и трусливо улыбнулся:

— В любви и на войне, как говорится. Ты не мог определиться, нужна ли она тебе.

— Нужна, — отрезал Гарри и Гермиона резко обернулась.

— Может быть хватит, говорить так, как будто меня здесь нет, — потребовала она, грозно взглянув на друзей, но те лишь рассмеялись и обнялись, после чего наконец приблизились к сторожке полу-великана.

— Я рад, что ты в порядке. Вчерашнее представление было отпадным! — восхищался Рон.

Гермиона шикнула на него и занесла руку для стука, но дверь открылась сама.

— Вас за милю слышно, проходите давайте, — проворчал Хагрид, но по его тону друзья поняли, что он рад их видеть. Клык приветливо залаял, но хозяин отвёл его в угол и дал кость, размером с человеческую ногу.

Гости посмотрели в тёмное помещение, переглянулись и вошли, закрыв тяжёлую дубовую дверь.

Гермиона в ужасе провожала его глазами. Волосы у Хагрида свалялись от запёкшейся крови, левый глаз заплыл и превратился в щёлку, окружённую лиловыми и чёрными синяками. Лицо и руки в порезах, некоторые ещё кровоточат. И двигался он скособочась. Из-за сломанных рёбер, наверное, решила она. Очевидно, он вернулся только что: на спинке стула висел плотный чёрный дорожный плащ, а к стене возле двери был прислонён большой рюкзак, в котором могли спрятаться несколько детей. Сам Хагрид, ростом с двух взрослых мужчин, прихромал к очагу и поставил на огонь медный чайник.

— Что с тобой случилось? — спросил Гарри.

— Ничего, — Хагрид выпрямился и радостно повернулся к ним, правда, при этом морщась. — До чего же я рад вас видеть. Как вы тут вообще?

— Хагрид, на тебя напали! — перебил Рон.

— Я же сказал — ерунда!

— А если бы кто-то из нас пришёл с фунтом фарша на месте лица, тоже сказал бы «ерунда»? — не отставал Рон.

— Ты бы сходил к мадам Помфри, — сказала Гермиона. — Раны нехорошие. Или давай хоть я сама?

— Обойдёмся, ясно? — отрезал Хагрид.

Он подошёл к громадному деревянному столу, стоявшему посреди хижины, и сдёрнул с него посудное полотенце. Под ним оказался кровавый с прозеленью бифштекс размером чуть больше автомобильной шины.

— Уж не кушать ли ты это собрался? — спросил Рон, наклонившись к мясу. — Выглядит ядовитым.

— А как ещё ему выглядеть? Драконье мясо. Не для кушанья принесено.

Он схватил мясо, пришлёпнул к левой стороне лица и закряхтел от удовольствия; по бороде потекла зеленоватая кровь.

— Уже полегчало. Жжёт, а помогает.

— Так расскажешь нам, что случилось? — спросил Гарри.

— Не могу, Гарри. Большой секрет.

— Скажи, это тебя великаны отделали? — тихо спросила Гермиона.

— Великаны? — Хагрид поймал бифштекс, сползший почти до пояса, и снова пришлёпнул к лицу. — Кто тебе сказал «великаны»? Ты с кем говорила? Кто тебе наплёл, где я… кто сказал, что я… а?

— Мы догадались, — извиняющимся тоном ответила Гермиона. Они очень много обсуждали Хагрида и это его задание в прошлом году.

— Ага, догадались, — Хагрид сурово взирал на неё тем глазом, который не был закрыт бифштексом.

— Это… вроде очевидно, — сказал Рон.

Гарри кивнул. Хагрид сердито оглядел их, шмякнул мясо на стол и подошёл к засвистевшему чайнику.

— Сроду не видал таких досужих ребят, — бурчал он, разливая кипяток по трём кружкам в форме ведер. — Не в похвалу вам говорится, учтите. Любопытны не в меру. Нос суёте куда не надо.

Но в бороде как будто мелькнула улыбка.

— Так ты великанов искал? — с улыбкой сказал Гарри, усаживаясь за стол.

Хагрид поставил перед ними чай, сел, подобрал свой бифштекс и опять пришлёпнул к лицу.

— Ну. Искал, — нехотя согласился лесничий.

— И нашёл? — спросила полушёпотом Гермиона.

— Правду сказать, найти-то не больно трудно. Чать не карлики, понимаешь.

— А где они? — спросил Рон.

— В горах, — последовал невразумительный ответ лесничего.

— А что же, маглы их не…

— Да встречают, — мрачно перебил Хагрид. — Только говорится всегда: несчастный случай в горах. С альпинистами.

Он переместил немного бифштекс, чтобы полечить самый большой синяк.

— Давай, Хагрид, рассказывай, чем занимался, — сказал Рон. — Расскажи, как повздорил с великанами, а Гарри тебе расскажет, как его взяли в плен Пожиратели смерти.

Хагрид поперхнулся с кружкой у рта и одновременно уронил свой драконий компресс. Слюни, чай и драконья кровь обильно оросили стол, и пока он кашлял, мясо сползло со стола, и с мягким шлепком упало на пол.

— Пожиратели? — спросил Хагрид, откашлявшись.

— А ты не знал? — широко раскрыла глаза Гермиона.

— Ничего я не знал, пока меня не было. Я был на секретном задании, нельзя, чтобы совы ко мне летали всё время. Пожиратели, шут их возьми! Вы правду говорите?

— Ну да. Они появились в Литтл-Уингинге, напали на нас с Гермионой, но она успела уйти, а меня немного попытали, — рассказывал Гарри так, словно это не стало для него самым серьезным испытанием в жизни, — А ещё мы сражались с пожирателями в Министерстве.

— ЧЕГО?!

— Расскажи про великанов, — настаивал Гарри.

— Да, как?.. Что с тобой делали? Как это Дамблдор допустил?! — зачастил Хагрид, эти же вопросы Гермиона и сама себе задавала не раз.

— Расскажи, как ты провёл этот год, тогда расскажу и я, — предложил Гарри.

Хагрид отвернулся, взглянув в мутное окно с тёмной занавеской. Потом тяжело поднялся и двинулся, мимо студентов, к выходу.

— Ладно. Пойдёмте со мной в лес, по дороге всё расскажу, — бросил он через плечо.

— По дороге куда? — спросил Рон, сглотнул и посмотрел на Гарри. Лес у них чётко ассоциировался с приключениями на втором курсе.

Хагрид не ответил и уже вышел из дома, троице ничего не оставалось, как последовать за ним и слушать рассказ о его приключениях с Олимпией Максим.

— Это директор Шармбатона? — спросила Гермиона. Она запнулась об огромный корень, но не упала оперевшись на руку Гарри, за что кинула на него благодарный взгляд.

— Да, вот короче…

Рон слушал Хагрида с интересом, но смотря как сгущается вокруг них лес, снова спросил:

— Куда мы идём.

— Немного осталось, — ответил лесничий. — Ну вот. Тот-кого-нельзя-называть тоже, похоже, великанов искал.

Света в лесу стало очень мало, он пробивался только через верхушки деревьев. Вокруг компании была лютая темень, а в далеке мелькнул небольшой светлый холм.

— Хагрид, я надеюсь мы идём не к Арагогу? — спросил вдруг Гарри, и сжал руку Гермионы.

— Нет, нет, он стал негостеприимным. Заболел бедняга, — поспешил ответить Хагрид.

Рон с Гарри переглянулись и одновременно подумали, что слово "бедняга" меньше всего подходит к огромному пауку. Впрочем любовь лесника ко всем земным тварям, общеизвестна. И чем тварь опаснее, тем больше он её любит.

— Можно мы зажжём палочки, Хагрид? — тихонько спросила Гермиона.

— Валяйте, — шепнул Хагрид. — Честно говоря… — внезапно он остановился и обернулся. Гермиона наткнулась на него и чуть не упала, Гарри вовремя поймал её. — Лучше постоим тут минутку, чтобы я мог… ну, растолковать вам, что к чему, — сказал полу-великан. — В смысле, пока мы ещё не дошли до места.

Гермиона с Гарри пробормотали «Люмос!» и на концах их палочек вспыхнули огоньки. Лицо Хагрида выступило из полутьмы в свете двух неверных огоньков, и было поразительно тревожное и грустное.

— Ну вот, — сказал Хагрид. — Понимаете… вся штука в том…

Они шли в молчании ещё минут пять. Когда Гарри открыл рот, собираясь спросить, долго ли ещё идти, Хагрид выбросил в бок правую руку, показывая, что надо остановиться.

— Тут полегче… — негромко сказал он. — Тихонечко-тихонечко…

Они прокрались вперёд ещё на несколько шагов, и увидели сквозь заросли огромный гладкий холм, высотой почти с Хагрида. Друзья с ужасом подумали, что это наверняка логово какого-нибудь гигантского животного. Все деревья около холма были вырваны с корнем, и он возвышался на свободной лужайке, в окружении лежащих внавалку стволов и веток. Они образовали что-то вроде изгороди или баррикады, у которой и остановились троица и Хагрид.

— Спит, — прошептал Хагрид.

Было слышно какой-то ритмичный рокот, словно неподалеку и впрямь работают чьи-то гигантские лёгкие. Гарри покосился на Гермиону, которая не отрываясь глядела на гору. Рот у неё был слегка приоткрыт и она выглядела до смерти напуганной.

— Хагрид, — сказала она шёпотом, едва слышным на фоне дыхания спящего существа, — кто это?

Парни переглянулись и в унисон спросили:

— Что это?

— Ты же говорил нам, Хагрид… — сказала Гермиона, осознавая всё невозможность и нереальность происходящего. Гарри сжал её руку. — Ты только что сказал, что они отказались прийти!

Гарри с Роном тоже всё поняли и тихонько охнули от ужаса.

Огромный земляной горб, на котором они с легкостью могли бы уместиться все втроём, мерно поднимался и опускался в такт глубокому, рокочущему дыханию. Это была вовсе не гора — это была чья-то спина!

— Ну да… он и не хотел приходить, — ответил Хагрид. В голосе его слышалось отчаяние. — Но я должен был привести его, должен!

— Но почему? — спросила Гермиона. Её голос звучал так, словно она готова была разреветься. — Почему… зачем… о Мерлин, Хагрид!

— Я знал, что надо только подержать его тут, — сказал Хагрид, тоже едва не плача, — и маленько научить, как себя вести… и тогда я смогу вытащить его на люди и доказать, что он совсем безобидный!

— Безобидный! — пронзительно воскликнул Рон и Хагрид отчаянно зашикал на него, и замахал ручищами. Огромное существо на лужайке громко всхрапнуло и чуть повернулось во сне. — Так вот кто наставил тебе столько синяков! Вот откуда у тебя все эти раны!

— Он сам не знает своей силы! — убеждённо сказал Хагрид. — И он постепенно учится, он уже не так часто дерётся…

— Теперь понятно, почему ты добирался домой столько времени, — задумчиво произнёс Гарри.

— Ах, Хагрид, зачем ты привёл его сюда, если он не хотел? Разве ему не лучше было бы жить со своим народом? — спросила Гермиона.

— Они все обижали его, Гермиона, потому что он такой маленький! — ответил лесничий.

— Маленький? — снова пискнул давно побледневший Рон. — Это он-то маленький?

— Я не мог его бросить, — сказал Хагрид, и по его покрытому синяками лицу заструились слёзы, теряясь в бороде. — Он… он мой брат!

Трое подростков уставились на него и челюсти у них отвисли.

— Хагрид… — медленно сказал Гарри. — Когда ты говоришь «брат», это же не значит, что…

— Ну, то есть единоутробный, — уточнил Хагрид. — Оказывается, моя мамаша связалась с другим великаном, когда ушла от папы, и у неё родился Грохх…

— Грохх? — повторил Гарри и резко спрятал Гермиону за спину, потому что существо поднялось и вперилось в них своими бледными глазами.

* * *

Друзья возвращались в замок с ошеломлёнными лицами. Они добрались до входа когда почти стемнело. Рон потёр лицо руками и выдохнул.

— Знаете, мне всегда казалось что Хагрид немного того, но это переходит все границы. Гарри нужно что-то делать, — сказал он.

— Предлагаешь убить брата Хагрида? — спросил Гарри. На этих словах Гермиона ткнула его в бок, но у неё самой были мысли пойти к руководству школы и признаться, что в лесу живёт великан. И только давняя дружба с Хагридом удерживала её.

— Будем только надеяться, что он не убьёт нас, — пробормотал Рон и посмотрел на лестницу, ведущую в сторону гостиной Гриффиндора. — Вы идёте спать?

— Мне же на отработку, забыл? — напомнил Гарри и подтянул к себе Гермиону. Она смутилась, но не отпрянула.

— А мне нужно проконтролировать, чтобы он нигде не застрял, — сказала она, улыбнувшись Рону.

— Понятно всё с вами, — махнул рукой Рон и тоже улыбнулся. — Пойду спать и очень надеюсь, что мне не приснится этот… Грохх, — с этими словами он повернулся и сразу начал подниматься по лестнице, но на развилке остановился, и посмотрел по сторонам. Мимо него промчалась Луна, громко поздоровавшись с Гарри и Гермионой, она подмигнула Рону.

— Она ждёт тебя, — вдруг пропела Луна тихим голосом.

— Кто? — спросил Рон, прекрасно понимая, кого девушка имеет ввиду.

— Чжоу, конечно. Пойдём провожу, — невозмутимо ответила Лавгуд.

* * *

Огромный особняк стоял посреди обычной маггловской деревушки. Его шпили высились над вереницей растущих деревьев, а окна привлекали своими витражами, разнося солнечный свет разноцветными бликами по мощёным дорожкам вокруг дома. Но магглы проходящие мимо не замечали этого великолепия, видя перед собой лишь большой пустырь.

Рабастан Лестрейндж прошёл через кованые ворота и прищурился от слепящего света отражённого окнами. В средние века такой свет не раз спасал в осадах похожих замков. Он поднялся на крыльцо и взялся за кольцо на двери, над которым был изображён дракон, но постучать не успел — дверь сама открылась. На пороге стоял домовик в чёрной простыне с белым шарфом на подобие воротника дворецкого.

— Лорд Нотт старший ожидает вас, — не поздоровался эльф и пропустил мужчину внутрь.

Рабастан оглядывался, осматривая пустые комнаты наполненные только разноцветными огнями от витражей. Раньше здесь всё было заставлено самым первоклассным антиквариатом. Рабастан подумал, что лордом, Нотт может называть себя лишь в своих фантазиях. Его провели в библиотеку, которая на удивление так и не поредела и предложили присесть в кресло напротив стола, за которым, что-то писал пером, постоянно обмакивая его в чернила, крупный темноволосый мужчина.

— Что тебе Лестрейндж, недавно вроде виделись? — спросил темноволосый, не отрываясь от своего занятия.

Гость провёл рукой по длинным волнистым волосам, словно собираясь с мыслями и сразу начал с главного:

— Пусто у тебя стало. Помню когда-то этот дом был одним из самых великолепных поместий в стране.

Стивен Нотт мрачно взглянул на соратника и вскочил, зарычав:

— А что мне по твоему ещё остаётся, я не буду разбазаривать наследство сына, хранящееся в Гринготтсе. А мне нужно защитить свою семью от этого…

— Тёмного лорда, — услужливо подсказал Рабастан, закидывая ногу на ногу и, наконец, расслабляясь, Он понял, что разговор сразу пошёл по нужному ему пути. — И как долго ты ещё сможешь откупаться от тёмной метки?

Нотт прищурился. Когда-то они с Лестрейнджем были друзьями и хорошо друг друга понимали, особенно после нескольких пьяных вечеринок в Хогвартсе, когда пол партнёра мало для кого имел значение. Но добровольная служба Рабастана Хозяину и то, что Нотта как раз таки принудили к этому — разрушили добрые отношения. Но мужчина видел, когда бывший друг что-то замышлял.

— Саботаж? — сразу распознал он замысел гостя и уселся поудобнее, но не получив ответа продолжил: — А если я сдам тебя и расскажу, что это ты забрал игрушку у своей благоверной?

— Откуда… Впрочем неважно. Я убью тебя, как только ты решишься на это, — пожал плечами Лестрейндж. Среди соратников в легилименции и окклюменции ему, пожалуй, могли составить конкуренцию лишь Снейп и сам Волдеморт.

— На кого ты хочешь поставить? — сразу спросил Нотт и тут же догадался: — Поттер? Думаешь ему силёнок хватит?

— Ты слышал, что он устроил в Хогвартсе? — вопросом на вопрос ответил Лестрейндж.

— Обычные разборки мальчишек, хоть и впечатляющие, — махнул рукой хозяин дома.

— Он захочет закончить войну раньше, — настаивал Рабастан, — а то, что его к этому приведёт Дамблдор я не сомневаюсь, но вот где окажемся мы, когда это случится. У меня нет никакого желания прятаться по подворотням или быть зарытым в землю, — он поморщился, на что Стивен лишь усмехнулся.

— Почему мы должны вытягивать мальчишку? А как же общество Британии? — спросил он.

Рабастан откровенно рассмеялся.

— Стадо баранов, готовые принять любую власть и подчиняться. Они и в первую войну прятались по своим норам, как кроты и сейчас происходит тоже самое, — выдал он отсмеявшись.

Нотт потёр переносицу пальцем, тяжело поднялся и прошёл к бару, где налил себе и гостю огневиски. Его взгляд уткнулся в фотографию супруги Елены и сына с его девушкой Дафной.

Он, недолго думая, принял решение и лишь надеялся, что выбирает для наследника правильное будущее.

— Что ты предлагаешь? — повернулся он, левитируя стакан Рабастану. Тот подхватив предложенное опрокинул его в себя залпом.

— Для начала мне нужно встретится с твоим сыном.

— Зачем? — напрягся Стивен, стукнув стаканом по столу, так и не притронувшись к спиртному.

— Ему Поттер поверит быстрее, чем мужу психопатки, что пытала его, — справедливо заметил Лестрейндж.

Нотт старший кивнул и задумался.

— В выходные они ходят в Хогсмид. Можно там. Как будем связываться? Маггловский сотовый? — озвучил он свои мысли, на что Рабастан дёрнулся и скорчил лицо, словно почувствовал запах горного Троля.

— Ещё чего не хватало, — проворчал он пафосно и кинул в Стивена золотой галеон, на котором были странные цифры.

— Что это? — решил уточнить Стивен, рассматривая остановленную в воздухе монетку.

— Способ связи, по типу хозяйских меток.

— Сам придумал? — удивился Нотт и взял предмет в руку, чувствуя тепло. Рабастан никогда не отличался креативным мышлением, но тот покачал головой.

— Грязнокровка Грейнджер, — облизнулся Рабастан, вспоминая стройные ножки бегущие по полю и попку мелькающую под развивающейся юбкой.

— Девка Поттера? — он снова посмотрел на монеты. — Протеевы чары на пятом курсе? Впечатляет.

— Согласен. Даже здесь пацан не прогадал. Знает кого трахать. Ну, до связи. Настрой нужное время. Думаю "кабанья голова" подойдёт. А помнишь, как мы там… — начал Рабастан с улыбкой, которая быстро исчезла.

— Я всё помню, — отрезал Нотт.

Рабастан встал и начал двигаться к выходу, но обернулся.

— Я не говорил о тебе Лорду в семьдесят первом. Я не предавал тебя, — сказал он.

— Хочется верить, — мрачно посмотрел на бывшего друга Нотт.

* * *

Как только Рон скрылся за поворотом Гарри практически напрыгнул на Гермиону и крепко сжал её руками. Она не уступала ему в силе ответных объятий, тисками сжимая спину тонкими руками. Он зарылся в изгиб её шеи и тяжело дышал, пока Гермиона поднимала руки к его волосам, вплетая в них свои пальцы. Гарри вздрогнул и Гермиона прекрасно поняла почему. Его желание было слишком очевидно, чтобы не заметить, как оно упирается ей в бедро. Это неимоверно возбуждало её, заставляло мокнуть и сдерживать слабые стоны от ощущений рождающихся внизу живота — предвестников грядущего наслаждения.

Гарри взглянул ей в глаза и оглянулся, после чего потянул за ближайшую колонну. Он прижал её к холодной каменной поверхности и захватил в плен своих рук, поставив их по обе стороны от её головы. Они почти минуту всматривались друг другу в глаза, не в силах произнести ни слова, от той лавины эмоций, которая накрывала обоих. Гермионе хотелось растворится в нём, и вся обида, всё непонимание осталось где-то там. Зачем думать о плохом, когда Гарри здесь рядом и жаждет обладать ею, не смотря ни на что!

Они мягко касались друг друга носами, лбами, и чувствуя друг друга сквозь слои одежды. Гарри коленом раздвинул ноги Гермионы и приподнял её, так что она уже сама, забыв о скромности тёрлась об него, руками сжимая плечи Гарри. Они наслаждались непристойными прикосновениями и лёгкими ласками, пока Гермиона, уже не соображая ничего, сама не потянулась к его губам.

— Ух, как горячо, но место неудачное, — послышался мужской голос.

Они отпрянули друг от друга и Гарри сразу встал перед Гермионой закрывая её собой, проворчав при этом, что кажется уже ненавидит этот замок.

Теодор Нотт усмехаясь посмотрел на взъерошенную парочку.

— Это было возбуждающе, не ожидал, — ухмыльнулся он.

— Заткнись, Нотт. Чего тебе? — вспылил Гарри.

— Да так, мимо проходил. Подумал, что может вам нужна компания для тройничка или больше.

Гарри резко достал палочку и направил слизеринцу между глаз. Гермиона вздрогнула, но ничего не сказала, предоставляя Гарри самому решать конфликт.

— Ещё что нибудь хочешь сказать? — пророкотал Гарри.

Нотт, словно сдаваясь поднял руки и сделал шаг назад.

— Понял, понял, шуток ты не понимаешь. Отличное было вчера представление. Впечатляет и твоя защита, — протянул он руку Гарри, но тот не пожал её и отошёл к Гермионе.

— Не знаю Нотт, что тебе нужно, но лучше не зли меня. Колдомедик и маггловские мозгоправы утверждают, что я псих. Я склонен им верить, — предупредил Поттер.

— Понял. Но Поттер. Есть разговор, вижу сейчас ты к нему не готов. Возбуждение на мозги давит. Но ты знай, что поговорить надо.

— О чём? — напрягся Гарри, как и Гермиона, которая уже готова бы включить строгую старосту и разогнать всех по гостиным.

— Не сейчас, — он шутливо поклонился и ушёл, забрав с собой блондинку — Дафну Гринграсс, которая стояла в стороне и молча разглядывала свои ногти, не вмешиваясь в разговор.

Гарри медленно успокаивал своё дыхание, а Гермиона взяла его за руку отчего дышать он стал совсем ровно.

— Прости, — пробормотал он и вернулся к исходной позиции, перед этим осмотревшись по сторонам.

— Не извиняйся, он ведь прав. Здесь совсем не место для… — не договорила она.

Гарри вдруг нахмурился и спросил:

— О чём говорил Снейп? Я только сейчас вспомнил.

Гермиона закусила губу и отвела взгляд, но потом вспомнила, что всё же учится на факультете смелых. То, что поговорить о произошедшем у Пожирателей, об иллюзии и о том как Гарри к этому отнёсся, и главное, как его спасти — было нужно, но вот в том, что Гермиона, по сути с удовольствием, стояла и наблюдала за избиением, пусть и мерзкого, но человека, ей совсем не хотелось признаваться. Но взгляд Гарри, который в какой то момент их дружбы стал настойчивым, не дал ей промолчать.

— Вчера, — начала объяснять она, — пока ты разговаривал с Малфоем. — Гарри усмехнулся на эту интерпретацию драки. — Вокруг тебя появилась защитная сфера.

— Какая сфера? Это просто протего, — не понял Гарри.

— Хорошее протего, Гарри, очень хорошее. Такое, через которое не могли пробиться все преподаватели. И я, похоже, неосознанно… помогла тебе.

— Как это? — улыбнулся Гарри, прижимаясь к ней. — Ты же далеко была.

— Да, но Снейп подошёл и сказал произнести финита и я послушалась. Сфера стала бледнее и тебя откинули в сторону, — пояснила она.

Гарри улыбнулся шире, примерно понимая, что произошло.

— Значит ты не осуждаешь меня? За этот… разговор.

— Осуждаю Гарри, и это не было дракой. Ты сыграл на трусости Малфоя и просто избил его, но… Ты поступил так, как считал нужным, а я, признаюсь, и не хотела тебя останавливать, — краснея объяснила Гермиона.

Гарри внимательно выслушал и на время замолчал, всматриваясь ей в глаза, словно что-то пытаясь отыскать там, возможно тоже прощение, что требовалось и ей.

— Я убил нас.

— Что? — прохрипела Гермиона, и цвет её лица резко изменился. Не сами слова повергли её в шок, а то с каким выражением они были сказаны. Она закрыла глаза, словно не желая видеть такого Гарри — совершенно хладнокровного, но приготовилась слушать.

— В иллюзии. Ты же знаешь? — Она кивнула, не открывая глаз в которых стояли слёзы. — Я не мог видеть, как они делают это с тобой. Я не хотел даже думать об этом. Я не выдержал. Не знаю как, но рядом оказалась палочка. Я поднял её и произнёс первое непростительное. Сначала умерла ты, а потом я убил себя. Прости меня, — мрачно проговорил он, не касаясь её.

Гермиона открыла глаза, всхлипнула и крепко его обняла, заполошно зашептав:

— Гарри. Этого не было, ничего этого не было. Я бы не далась, понимаешь, я бы убила себя, но не далась. Ты сделал всё правильно, ты спас меня. И в тот день ты спас меня. Я даже не знаю, как отблагодарить тебя.

— Я виноват в том, что произошло, — настаивал Гарри.

— Но я же согласилась. Я тоже очень тебя хотела, и не могла больше ждать.

Гарри зарылся носом в пахнущие корицей распущенные волосы и прошептал:

— А сейчас?

Гермиона замерла, осознав как быстро они снова вернулись к взаимным ласкам. Его руки поглаживали поясницу, прижимая её к себе всё сильнее, а его естество очень недвусмысленно упиралось ей в бедро. Она так часто думала о об этом последние два месяца, что желание почувствовать Гарри в себе пронзило её электрическим импульсом, но она вспомнила Нотта, то где находится и обещание, данное профессору Макгонагалл. Она отстранилась и мягко улыбнувшись сказала:

— А сейчас тебя ждёт мистер Филч.

Гарри застонал и взъерошил себе и без того лохматые волосы, посмотрев в сторону коридора, по которому давно следовало пойти.

— Ты должна меня проконтролировать, — сказал он и потянул её за собой.

— Если я сейчас пойду с тобой, — упёрлась Гермиона, — мы не дойдём до завхоза.

Гарри усмехнулся, полностью соглашаясь, подтянул Гермиону ближе и снова прижал к колонне.

— Ты права, ты как всегда права. Тогда завтра увидимся. Отдохни, — сказал он.

— Хочешь сказать, что я плохо выгляжу? — нахмурилась девушка.

— Хочу сказать, что выспаться нам обоим не помешает, только моя встреча с кроватью откладывается… И ещё, Гермиона, — он вдруг замялся и напомнил ей того самого мальчика, с которым её когда-то связали самые крепкие узы дружбы, преданности, а теперь ещё любви и страсти. — Ты помнишь, что я сказал вчера в зале?

— Конечно, — она вспомнила то ощущение счастья и облегчение, когда прочитала по его губам признание и как будто услышала его в голове.

— А ты? — решил уточнить Гарри.

Гермиона даже хотела рассмеяться от того с каким сомнением был задан вопрос, словно могло быть иначе. Она провела руками по его шеё, груди, плоскому животу, задела твёрдый бугор на брюках. Ещё раз, так, что Гарри содрогнулся, и обхватила его лицо руками. Она посмотрела ему в глаза и мысленно произнесла, желая всем сердцем, чтобы он услышал, понял и поверил:

"Я люблю тебя Гарри Поттер. Я очень хочу стать твоей. Я уже твоя".

Глаза Гарри расширились и она поняла, что мысль донесла правильно.

— Люблю, — повторила она уже вслух и обняла Гарри.

Он сжал руками её хрупкие плечи и впечатал в себя, сразу проталкивая язык между податливых нежных губ. Гермиона, как могла отвечала на этот напор, поглаживая твёрдую спину. Возбуждение волнами накатывало на неё и она поняла, что не сможет долго сдерживать парня, губы которого становились всё твёрже, а руки всё настойчивее, разминая её ягодицы, и забираясь под школьную юбку, нащупывая влажное бельё. Он целовал её снова и снова, так что она начала задыхаться и стонала ему в рот, особенно когда он сжал трепетный бугорок груди, но вдруг сам отпрянул, утробно зарычав.

— Ещё немного и директорский кабинет показался бы нам идеальным местом для первого раза, — хмыкнул Гарри.

Гермиона захихикала и выкрутилась из его объятий, тяжело дыша. Она улыбалась, купаясь в любви и желании, что узлом сжималось внизу её живота. Она провела рукой по его щеке, пригладила взъерошенные волосы, что, впрочем, было совершенно бесполезно, и умчалась подальше, зная — через мгновение сама набросилась бы на любимого, умоляя взять её прямо здесь, посреди холла.

* * *

Альбус Дамблдор устало откинулся на спинку стула в круглой каморке посреди своего кабинета. Он всматривался в имена и точки на карте, идею которой когда то позаимствовал у четырёх талантливых молодых людей, лучшие из которых уже канули в небытие. Всё давно шло не по плану, который он себе наметил. О крестражах Гарри должен был узнать гораздо позднее и искать их самостоятельно, и отношений с мисс Грейнджер не предполагалось. Как теперь ему пойти на смерть? Оставалось надеяться, что он не взбрыкнёт и поможет найти оставшиеся крестражи, а там дальше…

Но самое главное, что теперь он не знал сможет ли исправить свою ошибку с именем Том Реддл. Ведь именно он когда-то рассказал ему о способах стать бессмертным и теперь с помощью Слизнорта он должен очистить своё имя, подсунув ему воспоминания, которые он считает своими. Гарри ничего не узнает. Он посмотрел на свою почерневшую руку. Ещё несколько месяцев и всё закончится. Но в истории он так и должен остаться великим светлым волшебником, а не создателем психопата убивающего младенцев.

Дамблдор нашёл на карте точку с именем Гарри Поттер, над которым, очевидно, стоял Аргус Филч, контролируя отработку. Потом отыскал вход в комнату по требованию, в которую входили Рон Уизли с Чжоу Чанг и наконец Гермиону Грейнджер, корпящую над очередным фолиантом в библиотеке. Понятно, что он не знал, чем она занимается, но нахождение точки с её именем…

Дамблдор резко вскочил, так что стул на колёсиках ударился в противоположную стену и начал искать её имя, которое резко пропало с карты, как и имя Гарри Поттера. Он обернулся, словно за ним кто-то следил, начиная понимать, что игра, в которой он так долго придумывал правила, больше ему не принадлежит.

Глава 19

Хогвартс медленно погружался в ежедневную дрёму и свет факелов в бесконечных коридорах становился глуше, словно кто-то подкрутил внутри каждого рукоятку на минимальное значение. Гарри Поттеру пришлось даже воспользоваться заклинанием «Люмос», чтобы не наткнуться носом на одну из многочисленных статуй или на заблудившуюся парочку влюблённых. Закончив самую скучную отработку в своей жизни, он спешил в гостиную Гриффиндора.

Всё-таки чистить котлы и полировать пол намного неприятнее, чем подписывать письма поклонников Гилдероя Локхарта. С другой стороны гораздо приятнее, чем набивать себе татуировку кровавым пером у Долорес Амбридж. Гарри задумался о том, где она и как стала вести себя после пропажи тёмного артефакта. Сам Гарри даже в руках его держать отказался, хотя он и манил его, как змей манил Еву в библейских писаниях.

Всё его настроение резко упало вниз, когда он вспомнил, что ему ещё предстоит сделать. Уничтожить крестражи и умудриться при этом выжить. Эти вроде бы простые планы несли за собой столько возможных проблем и ошибок, что Гарри подумал, а не сбежать ли на необитаемый остров, прихватив с собой Гермиону.

Совсем недетские мысли о хрупком теле одетом в почти ничего не скрывающий купальник, тёплом песке и прохладном море, несколько расслабили Гарри, поэтому он не заметил крадущегося в полумраке Рона, тоже возвращающегося в гостиную своего факультета. Они врезались друг в друга, как волна в скалу, во время сильной бури.

— Чёрт, Рон!

— Гарри! Ты чего так поздно? — воскликнул друг, потирая лоб.

— Я то на отработке был, а вот где ты пропадал? — он посмотрел по сторонам, словно в поисках часов, — почти три часа.

— Да я, вообще-то… — замялся Рон и покраснел. — Ну это, с Чжоу.

— Чанг? — уточнил Гарри и вдруг рассмеялся. — Три часа? Вот точно ничего серьёзного. Ну и как?

Рон, заметил что Гарри совсем не злится, поднялся отряхнул мантию и приосанился:

— Ну, отлично, если честно. Бодрит, а то, что с ней особенно церемониться не надо, ещё больше нравится.

— Вот это да. Рон Уизли — ловелас. И этот парень почти умер от переизбытка чувств после отказа Флёр Делакур, — усмехнулся Гарри.

— Эй, только не говори, что ты мне завидуешь? Ты между прочим с Гермионой и избранный.

— Ну про Гермиону полностью согласен, но вот свою избранность я бы пожалуй подарил тебе. Надо?

— Шутки шутишь? — удивился Рон. — Неожиданно для тебя.

— Сам удивляюсь, может веселящего газа в замок подвезли?

Рон рассмеялся, уловив иронию, но резко замолчал.

— Какого газа? — уточнил он.

— Веселящего. — На лице Рона было искреннее недоумение. — У Гермионы спросишь, она может тебе и лекцию прочитает.

— Лучше, пожалуй, вместо тебя на отработку схожу, — сделал испуганное лицо Рон, а Гарри кивнул. Все знали насколько Гермиона могла быть раздражающе дотошной, порой читая наизусть целые главы из книг.

* * *

На следующее утро Рон движимый любопытством всё же поинтересовался за завтраком о странном газе.

Гермиона не торопилась с ответом, тщательно прожёвывая овсянку с ягодами, а весь стол, недобро поглядывая на Рона, в страхе ждал лекцию, которая обычно занимала всё время завтрака, заставляя сидящих вокруг быстрее прожевать свою еду. Но в этот раз Гермиона удивила всех.

— Веселящий Газ или по другому закись азота это средство используемое в маггловской медицине для наркоза, то есть сна перед операциями или облегчения стоматологических процедур.

С этими словами она поцеловала в щёку Гарри, который так и остался сидеть рядом с ней, с поднесённой ко рту вилкой — с неё недавно плюхнулся в тарелку кусок омлета — встала и закинула сумку на плечо, явно, намереваясь уходить.

— И всё? — подал голос Дин Томас. — Даже не порадуешь нас пятнадцати минутной лекцией?

— Не вижу смысла рассказывать то, что никому не интересно. Времени нет. Но если ты хочешь узнать как получают газ с помощью нагревания сухого нитрата аммония, то я могу написать для тебя эссе.

Дин расширил глаза от ужаса, а несколько человек фыркнули в кулаки, скрывая смех.

— Нет, я, пожалуй, лучше займусь зельеварением, — поспешил отказаться Дин.

— Отличная идея. Гарри, вот твоё расписание. Профессор МакГонагалл раздала его ещё вчера. Не валяйте дурака с Роном, — она уже направилась к выходу, когда Гарри, прочитав мельком пергамент и закинув в себя остатки омлета, сразу помчался за ней.

— Это что за расписание? Я же плохо сдал СОВ по Зельеварению, — остановил он Гермиону, вспоминая свои оценки, полученные ещё летом. — Снейп говорил.

— Но Зельеварение ведёт не профессор Снейп, — удивилась девушка, сделав акцент на должности зельевара, уже в который раз, — Рон, ты что ничего ему не рассказал? — спросила она подоспевшего друга, всё ещё жующего завтрак.

— Не успел, — пробормотал он с набитым ртом.

— Не говори с наби… Ай, ладно, — она закатила глаза и снова посмотрела на Гарри: — Зельеварение ведёт новый профессор Слизнорт.

— Что? — удивился Гарри. — Мы же его только на днях уговаривали. Я был уверен, что он будет вести защиту от Тёмных искусств.

— Уговаривали? — не понял Рон.

— Гарри потом всё расскажет. Сейчас мне нужно спешить на занятия, а вам подготовится к следующему, — Гермиона снова развернулась в попытке уйти, но Гарри, сделав два шага, задержал её, коснувшись рукой плеча.

— Слушай, мы ведь так и не поговорили, — произнёс он так тихо, что слышала только она. Но кто сказал, что Рон не мог подойти ближе.

— О чём? — заинтересовался Уизли.

— О нас, о том как и где, ну… Гермиона помоги же мне, — растерялся Гарри.

Гермиона улыбнулась и коснулась его губ лёгким поцелуем, но сразу строго произнесла:

— Сейчас, Гарри, совершенно нет для этого времени. Ты помнишь, что вокруг творится? Мы должны думать о другом.

Она в третий раз попыталась уйти. Но Гарри, совершенно не понимающий куда делась та страстная девушка, с которой он говорил всё лето по телефону и которая вчера так страстно его целовала, вспомнив утреннюю недолекцию, нашёл решение в биологии, раз Гермиона так хорошо знакома с наукой, и крикнул вдогонку:

— А как же эволюция?! Это важно для природы!

Многие уже начали оборачиваться и посмеиваться, Рон так и вовсе расхохотался, согнувшись пополам, а Гермиона улыбнулась, забывшись от восторга, в котором пребывала от осознания желания Гарри, проговорила:

— То, что ты имеешь в виду называется «Размножение» — присущее всем живым организмам свойство воспроизведения себе подобных, обеспечивающее непрерывность и преемственность жизни посредством полового акта.

Словно услышав себя, она вспыхнула и отвернулась от Гарри, на лице которого расцвела улыбка.

— Отличная лекция Грейнджер, может быть наглядно продемонстрируешь? — веселился подошедший Блейз Забини, вслед раскрасневшейся Гермионе, но увидев взгляд Гарри, который словно уже пронзал его в сердце чем-то острым и проклятым, замолчал и поднял палец вверх.

— Ладно, расслабься, — сказал Рон Гарри, пытаясь прекратить смеяться. — Давай пока время свободное есть, список на отборочные по квиддичу составим, раз уж с половым актом у тебя не получается, — закончил он и снова рассмеялся. Гарри было конечно не до смеха, но и на друга он не обижался и улыбался глядя на Рона.

— Гарри! Эй, Гарри! — окликнул его кто-то.

Гарри оглянулся. Его догонял Джек Слоупер, один из прошлогодних загонщиков Гриффиндора, со свитком пергамента в руке.

— Это тебе, — пропыхтел Слоупер. — Слушай, говорят, ты теперь капитан команды. Когда отборочные испытания?

— Я ещё не решил, — ответил Гарри, а про себя подумал, что Слоуперу сильно повезёт, если онсумеет снова попасть в команду. — Я тебе скажу.

— Ну, ладно. Я надеялся, они будут в эти выходные…

Но Гарри уже не слушал: он узнал тонкий косой почерк Дамблдора на пергаменте. Бросив Слоупера на полуслове, он быстро пошёл прочь вместе с Роном, на ходу разворачивая пергамент.

— Он любит кислотные леденцы? — с недоумением переспросил Рон, прочитав записку через плечо Гарри.

— Это пароль для горгульи, которая охраняет его кабинет, — тихо объяснил Гарри. — Чёрт! Я как раз на пятницу хотел назначить собрание ОД.

* * *

Весь остаток дня и половину следующего Гарри так и не удалось поговорить с Гермионой. Всех студентов закрутил водоворот занятий и домашних заданий, а помня свою необразованность он постарался окунуться в него полностью. После защиты от тёмных сил, которую теперь вёл Снейп (на вопрос про возобновление тренировок, тот угрюмо покачал головой), у них с Роном оказался перерыв, а Гермиона вновь умчалась, теперь уже на нумерологию. Весь остаток свободного урока друзья гадали, как искать оставшиеся крестражи и, что ещё более важно, как их уничтожить.

Эта тема была важной, но мысли о Гермионе были гораздо приятнее, тем более, что она неожиданно перестала скрываться за старческими юбками и тяжёлыми кофтами, отдав предпочтение обычной одежде, вроде юбок до колена и белых форменных блузок. Гарри начал задумываться, а как всё-таки ухаживать за девушками? Его познания в этой области были слишком скудны. В прошлом году и на днях всё получалось, как-то естественно, само собой, да и у Рона похоже так же. В Хогсмид им нельзя, теперь ему даже подарок не приобрести, хотя мысль о том чтобы попросить Кричера, не покидала его с той ночи на Гриммо. Не будет же он, в самом деле, как оголтелый гоняться за ней по всему замку.

Гарри подумал, что уже скоро начнёт тихо беситься и ревновать её к учебе, чего делать категорически нельзя. Знания Гермионы не раз и не два спасали им всем жизнь и, возможно, только она и сможет, найти способ избавить его голову от осколка души Волдеморта.

Прозвенел звонок на сдвоенный урок зельеварения, и Гарри с Роном бросились знакомой дорогой вниз, в подземелье, в классную комнату, где так долго царил Снейп, по дороге встретив Гермиону, которая в очередной раз просто поцеловала Гарри в щёку.

Когда они подбежали к дверям класса, оказалось, что продолжать обучение на уровне ЖАБА решились не больше дюжины человек. Ребята с Когтеврана, с которыми они были в Министерстве, и которые шёпотом высказали одобрение представлению с Малфоем. Многие Слизеринцы не потеряли интерес к предмету, который вёл теперь не их декан. Нотт кивнул Гарри, а Блейз подмигнул Гермионе, хотя уже давно попал в список людей, которых Гарри хотел убить. Очевидно свою жизнь Блейз не слишком высоко ценил. Наконец появился Малфой, заняв место поодаль от остальных и ни на кого не обращая внимания.

— Гарри, — сказал Эрни Макмилан с Когтеврана с важным видом, протягивая ему руку, — я не имел возможности поговорить с тобой вчера на защите от Тёмных искусств. На мой взгляд, урок был хороший, но, конечно, Щитовые чары — это старый трюк для нас, ветеранов ОД… Рон, Гермиона, как поживаете?

Они успели только ответить «нормально», когда дверь классной комнаты открылась и показался сперва живот Слизнорта, а уж потом и он сам. Радостно улыбаясь из-под пышных, как у моржа, усов, он одного за другим пропускал учеников в класс, причём с особенным энтузиазмом приветствовал Гарри и Забини, которых хотел видеть в своём клубе Слизней.

В подземелье непривычно клубился разноцветный пар и витали удивительные запахи. Гарри, Рон и Гермиона с интересом принюхивались, проходя мимо огромных котлов, в которых что-то кипело и булькало.

Гермиона села с Роном, а Гарри ничего не оставалось, как сесть с Эрни. Боится она его что-ли?

Гарри почувствовал запах исходящий от котлов и поймал себя на том, что дышит глубоко и медленно, и пар от зелья понемногу наполняет его до краёв, словно чудесный напиток. Его охватило ощущение невероятного довольства; он улыбнулся Рону через стол, и Рон лениво улыбнулся в ответ.

— Ну-те-с, ну-те-с, — проговорил Слизнорт; очертания его массивной фигуры мерцали и расплывались в мареве многоцветного пара. — Все достали весы, наборы для приготовления зелья, и не забудьте учебники «Расширенный курс зельеварения»…

— Сэр! — поднял руку Гарри.

— Гарри, мой мальчик?

— У меня нет учебника, и весов, ничего нет… И у Рона тоже… Понимаете, мы не знали, что нам можно будет продолжить курс…

— Ах да, Минерва что-то упоминала… Не волнуйтесь, не волнуйтесь ни о чём, мой милый мальчик. Сегодня вы можете взять ингредиенты из моего шкафа, и какие-нибудь весы для вас найдутся, и ещё имеется небольшой запас старых учебников, можете пользоваться первое время, а там напишете во «Флориш и Блоттс»…

Пока Слизнорт объяснял чем они будут заниматься в этом году и что это за зелья в котлах. Гарри с Роном устроили шутливую баталию за новый учебник расширенного курса. Они толкались и пинали друг друга, словно сорванцы из произведений Марка Твена, но Рон всё же вырвал победу, и Гарри пришлось взять то, что осталось.

Они сели на свои места, как раз в тот момент, когда Слизнорт задал какой-то вопрос и указал на котёл рядом со столом слизеринцев. Гарри приподнялся со стула и увидел, что в котле кипит жидкость, с виду похожая на обыкновенную воду.

Гермиона отработанным движением подняла руку раньше всех, Слизнорт указал на неё.

— Это сыворотка правды, жидкость без цвета и запаха, которая вынуждает того, кто её выпьет, говорить правду, — сказала Гермиона, а Гарри тем временем, увидев перед собой юбку взметнувшуюся, как флаг, не выдержал и тронул её показавшееся обнажённое бедро. Она тихо вскрикнула и недобро взглянула на него.

— Очень хорошо, очень хорошо! — одобрил Слизнорт, не обращая внимания на драму за столом гриффиндорцев. — А теперь… — он указал на котёл возле стола когтевранцев. — Это зелье также широко известно… В последнее время не раз упоминалось в министерских брошюрках… Кто знает?..

Гермиона снова быстрее всех подняла руку.

— Это Оборотное зелье, — сказала она и шлёпнула Гарри по руке, которую он снова к ней потянул. (Нотт толкнул Блейза, указывая на поступок Гермионы, и они наконец нашли занятие поинтересней, чем лекция профессора).

— Отлично, отлично! Ну, а это… Да, моя дорогая, — сказал Слизнорт, слегка ошарашенный активностью Гермионы, которая снова подняла руку.

— Это Амортенция! — воскликнула Гермиона и наклонившись к Гарри прошипела: — Ещё раз…

— В самом деле. Как-то даже глупо спрашивать, — сказал потрясённый Слизнорт, — но вы, вероятно, знаете, как оно действует?

— Это самое мощное приворотное зелье в мире! — сказала Гермиона, отвлекшись от веселящегося Гарри, которому занятия по Зельеварению начинали нравится всё больше и больше.

— Совершенно верно! Вы, видимо, узнали его по особому перламутровому блеску?

— И по тому, что пар завивается характерными спиралями, — с большим воодушевлением ответила Гермиона, — и ещё оно пахнет для каждого по-своему, в зависимости от того, какие запахи нам нравятся, — например, я чувствую запах свежескошенной травы, и нового пергамента, и…

Тут она слегка порозовела и не закончила фразу. Гарри очень надеялся, что эта реакция связана с ним.

— Позвольте узнать ваше имя, моя дорогая? — спросил Слизнорт, будто не замечая смущения Гермионы.

— Гермиона Грейнджер, сэр.

— Грейнджер… Грейнджер… Вы, случайно, не в родстве с Гектором Дагворт-Грейнджером, который основал Сугубо Экстраординарное Общество Зельеваров?

— Нет, не думаю, сэр. Видите ли, я из семьи магглов.

Гарри заметил, как Малфой злобно ухмыльнулся, но после слов профессора резко скривился, словно перед ним поставили тарелку полную тухлых яиц.

— Ага! «Моя девушка — из семьи маглов и учится лучше всех на нашем курсе»! Полагаю, это и есть та девушка, о которой вы говорили, Гарри?

— Да, сэр, — сказал Гарри.

— Очень хорошо, мисс Грейнджер, примите заслуженные двадцать очков в пользу Гриффиндора, — добродушно проговорил Слизнорт.

Гермиона счастливо улыбаясь повернулась к Гарри чтобы поблагодарить, но заметив куда тянется его рука, зарычала и, пробурчав что-то про неудовлетворённых подростков, под удивленные взгляды заставила Гарри сесть на её место, заняв при этом его.

Рон толкнул Гарри в бок и напомнил про квиддич.

— Облом друг, лучше к матчу готовься. Похоже шансов поймать снитч у тебя больше, чем…

— Рон, заткнись, иначе все свои домашние работы будешь списывать у Чанг. Если, конечно, время найдётся, — прошипела Гермиона.

Гарри с Роном съёжились, переглянулись и фыркнули в кулаки. Грозной Гермиона могла притворяться сколько угодно.

Спустя час кропотливой работы над зельем Живой смерти, Гермиона вне себя от злости набросилась на Гарри.

— Да как ты мог выиграть. Ты не мог сварить его лучше, чем я! — было видно, что первое в жизни поражение в учёбе задевает её за живое.

— Это не я, — оправдывался Гарри. — Это всё учебник, — он показал ей потрёпанную книгу.

— О, ужас! Что за варвар пользовался ею?! — она взяла книгу в руки и кинула восстанавливающее заклинание, но ничего не произошло. Она раскрыла её и снова ужаснулась. — Да какой же идиот пишет в учебнике? — возмутилась она громко, но её голос становился всё тише, по мере того как она вчитывалась в строчки. — Хм, интересный способ. И что ты действовал по этим записям?

— Да, — ответил немного ошарашенный Гарри.

— Я пожалуй проверю её, и почитаю.

— Эй, она и мне нужна.

— Я отдам, — не глядя ответила Гермиона, вчитываясь в тонкий почерк. — Когда всё прочитаю и перепишу себе. Здесь может что-то нам пригодится для… — она подняла взгляд и, убедившись, что никто не слушает, прошептала: — Для крестражей и твоей головы.

— Да, с тобой я точно скоро свихнусь, — простонал Гарри вслед уже ничего не замечающей Гермионе.

Рон хлопнул его по плечу и наигранно посочувствовал:

— Да, друг. Теперь я похоже рад, что ты забрал её себе. Тут и Авада была бы милосердием.

К концу недели, перед занятием с Дамблдором, которое было назначено как раз на пятницу, Гарри сидел в гостиной Гриффиндора с книгой по Трансфигурации, рядом с Гермионой, которая в очередной раз погрузилась в мир знаний. Гарри чувствовал, что начинает злиться. Гермиона практически игнорировала его. Поцелуй в щёку или лёгкое касание губ не имели значения, и никакие намёки она не понимала. Даже прижатая к стене она умудрялась тонко сбежать, так не одарив Гарри простым поцелуем. Вот и сейчас она сидела обложившись книгами, что-то упорно переписывала. Постоянно поглядывая в небезызвестный учебник принадлежащий Принцу полукровке.

— Ты выяснил кто это? — спросила Гермиона, продолжая писать.

— Когда-то в школе училась Эйлин Принц, чистокровная ведьма. Это всё, что я нашёл, — пробурчал Гарри, осмотревшись по сторонам.

Без близнецов Уизли, которые сейчас занимались собственным бизнесом, на деньги подаренные Гарри, как чемпиону тремудрого турнира, здесь было уныло и скучно. Несмотря, на количество народу и то, как уютно поблёскивал огонь в камине. Рона опять не было, как и Невилла с Джинни. Он впервые в жизни чувствовал зависть, и это ему не нравилось. Надо думать о крестражах, а получалось только о Гермионе и их незаконченном деле. Его раздражало всё, особенно Нотт, который постоянно намекал на какой-то важный разговор. К концу недели он чувствовал страстное желание утопиться в Чёрном озере или кого-нибудь убить, от сочувствующего взгляда Рона и как будто понимающего — Нотта. Теперь уже и встречи с Дамблдором он ждал с нетерпением, чтобы хоть как-то скрасить будни.

— Это, всё что ты нашёл? — подала голос Гермиона, на что Гарри раздражённо рыкнул.

— Я свою девушку уже который день найти не могу. Она зарылась на страницах книг, теперь вот думаю может мадам Пинс попросить мне карту составить, чтобы найти её.

Гермиона улыбнулась, не поднимая взгляда, но перо, которым она строчила, замерло. Гарри стал подмечать детали, которые раньше не имели значения. Как она заправляет волосы за уши, как наклоняет голову, когда размышляет о чём-то, как возбуждённо рассматривает новую книгу, так что грудь начинает трепыхаться под белой блузкой. Нет, решительно он сходит с ума.

— Это совершенно не смешно, — возмутился он.

Гермиона взяла палочку взмахнула ей, что-то прошептав на латыни, потом ещё раз. После чего резко к нему повернулась и оседлала, чем несказанно его удивила, так что он охнул от неожиданности. Он посмотрел по сторонам, всё же не самое удачное место для таких экспонирований. Но в гостиной ровным счётом ничего не изменилось, все занимались своими делами, словно Гермиона не сидела на нём, в позе больше подходящей для занятий любовью.

— Что ты сделала? — прохрипел Гарри чувствуя прилив крови во вполне определённом месте. Юбка Гермионы задралась, демонстрируя белую кожу бёдер, и Гарри, почти не соображая, провёл по её ногам руками, забрался под юбку и сжал ягодицы.

— Иногда, зарывшись в учебники, можно узнать много интересного, — негромко сказала Гермиона и потёрлась носом о щёку Гарри. — Эти заклинания применяют для отвлечения внимания. Очень удобно, я считаю. Вот я и попробовала.

— Очень удобно, — полностью согласился Гарри и сразу же напал на её губы, и целовал так, словно отыгрывался за неделю бездействия. Его пальцы уже проникли под бельё, а руки Гермионы, до этого покоившиеся на его шее, стремительно спустились к поясу брюк и взялись за пряжку. Она проникла пальцами внутрь и нащупала влажную головку твёрдого члена, но резко отдёрнув руку, вскочила на ноги.

— Ну, что? — простонал Гарри и в его голосе была вся скорбь мира.

— Я не знаю сколько действует это заклинание, не хотелось быть распластанной на диване под взглядами всего факультета, — возбуждённо проговорила Гермиона, одёргивая юбку и сжимая колени, по которым явственно прошла дрожь. И словно в подтверждение её слов, дымка вокруг них, как-будто, рассеялась — звуки смеха и голосов стали громче. — Тебе надо к Дамблдору, — она посмотрела на наручные часы. — Пойдём, я провожу тебя.

— О, да? — воодушевился Гарри, зная сколько по пути отличных потайных ходов, в один из которых можно затянуть Гермиону. Что впрочем он и сделал, заставив её вскрикнуть, но подчиниться.

— Ты не любишь меня, — произнёс он тоном обиженного ребёнка, за что был награждён пинком в голень. — Ай!

— Это тебе за ересь, которую ты несёшь, — объяснила Гермиона. — Отношения людей не упираются только в секс.

— Да, я знаю. Я без этого могу. Просто, — он не знал, как объяснить, чтобы не выставить себя полным извращенцем. — Я думаю о тебе с прошлого года. Даже не знаю, когда именно это началось. Потом это лето, разговоры, — он уже прижимал раскрасневшуюся девушку к себе, обнимая за талию. — И эта чёртова иллюзия. Понимаешь, мне нужно…

— Доказать самому себе, что я только твоя? — подсказала Гермиона, поняв, что Гарри хотел сказать.

— Вот видишь, ты всегда всё знаешь лучше всех. Теперь найди адекватную причину тому, что эту неделю я был в немилости.

Гермиона потупила взгляд и начала почти что мямлить:

— Причина есть. И не одна. Но скоро…

— Давай по порядку. С некоторых пор мне нравится знать все в подробностях, — прервал её Гарри.

— Ну хорошо. Безопасность.

— Я…

— Дослушай, пожалуйста. Всю неделю пока ты был в больнице я не принимала те самые таблетки.

— Те самые? — уточнил он.

— Да, магловские и только вчера закончила варить противозачаточное, — проговорила Гермиона, обняв его за шею.

— Значит… — возбуждённо прошептал Гарри и передвинул руки, положив Гермионе на грудь, но она сразу убрала их.

— Подожди, — улыбнулась она. — Помнишь я тебе рассказала про карту в кабинете Дамблдора?

Гарри замер и нахмурился.

Сейчас он должен спешить к человеку, который когда-то казался ему великим, а на деле был просто манипулятором. Он помнил свою реакцию на информацию об этой карте, хоть Гермиона и старалась преподнести её мягко. Он метался по комнате и раскидывал вещи, как и в тот вечер после битвы в министерстве, но уже без магии, словно тренируя мышцы, ставшие крепче после ежедневных пробежек. Когда-то он бегал от кузена, теперь чтобы снять напряжение.

— Ты забыл, а я вот помню, — продолжила она, — и мне очень не нравится, что он за нами наблюдает, пусть и не круглосуточно.

— Ну соединятся наши точки, что в этом такого, — не понял Гарри, сбросив плену ненависти.

Гермиона поёжилась, словно подуло прохладным ветром.

— Мне это неприятно. Как будто он будет через стекло за нами подглядывать. Я вряд ли смогу расслабиться.

— Так, ладно. Ты что-то придумала? — решил форсировать разговор Гарри.

— Конечно.

И Гермиона деловито рассказала, невзирая на волны возбуждения перекатывающиеся по её телу, о том, как нашла заклинание, способное убирать любой дом с карт и радаров. И применила его на себе, Гарри и Роне.

— Но мне нужно понять, подействовало ли оно, — закончила она свой рассказ.

— А как?

— Мантия у тебя с собой? — вопросом на вопрос ответила Гермиона.

— Да. И до сих пор не знаю, как тебя благодарить, за то что ты отговорила меня тогда брать её с собой.

— Я не знаю как, Гарри, — сказала Гермиона после лёгкого поцелуя в губы. — Но тебе надо посмотреть на ту карту. Есть ли там наши точки?

— А карта мародёров? — вспомнил он.

— На ней нет, но я не знаю, что за карта у директора. Она ведь может быть другой, всё-таки, несмотря на всё твоё недоверие к нему, ты должен признать, что Дамблдор великий волшебник.

— Великий лгун, — не удержался Гарри.

— Порой ложь предпочтительнее правды. Думаю, ты был бы рад оставаться в неведении насчёт поведения мародёров в школе, — сказала Гермиона и осеклась, вспомнив про Сириуса, который собой закрыл Гарри. — Извини пожалуйста.

— Забудь. После этого столько всего произошло, — отмахнулся он и вдруг резко перевёл тему: — Как считаешь, мне нужно согласится на разговор с Ноттом? Что он мне такого пытается сказать?

— Думаю, да, — медленно произнесла Гермиона. — Он очень настаивает. Только надо быть осторожным и взять с собой Рона или меня.

— Знаешь? — улыбнулся Гарри. — Я рад, что несмотря на всё, что теперь происходит между нами, мы можем, так же как раньше, разговаривать и что-то обсуждать.

— Гарри, ну конечно. Я навсегда останусь твоим другом.

— Лучше бы ты навсегда была просто со мной, если я не умру, — уточнил он.

— Ты не умрёшь. В этой твоей, кстати очень опасной книжке, есть несколько записей натолкнувших меня на интересные идеи. Гарри время, — сказала она, когда он вновь потянулся к её губам. — Тебе нужно идти.

Близость Гермионы с недавних пор стала просто опьяняющей, как и то зелье на занятии Слизнорта. Гарри словно в тумане кивнул, посмотрел на дверь и снова поцеловал Гермиону, которая, несмотря на всю свою строгость и неприступность, сопротивлялась не более пары секунд. Они целовались жадно, словно прямо сейчас готовы были отдаться друг другу в этом тёмном, пыльном переходе, где в свете палочек виднелись только лица, донельзя смущённые и возбуждённые.

— А ещё, — тяжело дышала Гермиона, сумев оторваться от Гарри. — Я не подходила к тебе, потому что знала, что не захочу останавливаться, если ты захочешь…

Гарри не дослушал. Из самого его сердца, быстро разгонявшего кровь по венам, вырвался стон и он, подняв Гермиону над полом, снова её поцеловал, но теперь всё быстро не закончилось. Его руки наконец добрались до тяжело вздымающейся груди, расстегнули пуговицы и накрыли холмики с возбуждёнными вишенками сосков. Он нашёл их губами и сжал, всасывая в себя, как давно мечтал, и говорил Гермионе, что сделает это. Фантазии были бледным светом по сравнению с радугой ощущений возникших в его и её теле. Гермиона застонала и вцепилась Гарри в волосы, прижимая его голову к себе ещё плотнее.

Она продолжала в бреду шептать «Гарри», обвивая его ноги за спиной и сама потираясь промежностью, об давно на всё готовый член, пока они не услышали шорох за дверью, резко отпрянув друг от друга. Подозрительный звук прекратился и замершие подростки рассмеялись.

— Я говорил, как ненавижу этот замок? Но теперь понятно, о чём ты говорила. Один поцелуй и мы готовы раздеться, — резюмировал он.

— Мама говорила, что мы просто накрутили себя этими ночными разговорами. Что потом это пройдёт и мы станем поспокойнее.

— Как они кстати? — спросил Гарри, застёгивая Гермионе рубашку, от чего она хихикнула и снова сбросила его руки.

— Уехали во Францию к родственникам, — она вдруг замолчала, словно обдумывая сказать ли Гарри то, о чём думала или промолчать, но выбрала последнее, лишь улыбнувшись. — Не забудь про карту, — закончила она и выпорхнула из потайного хода за портретом толстяка со шпагой, от чего тот проворчал и принялся дальше размахивать своей шпагой.

* * *

Несмотря на всю ненависть в Волдеморту Гарри не мог не проникнуться к нему малой толикой уважения. Тот всю жизнь шёл к своей цели — стать бессмертным и методично расправлялся со всеми препятствиями. Чем-то он даже напомнил ему Гермиону. И Гарри понял, что только она со своей дотошностью и сможет спасти его и многих других.

— Значит он полукровка? — спросил Гарри вынырнув из Омута Памяти, в котором они побывали с Дамблдором.

— Да, его мать, как ты понимаешь, не совсем честным путём получила мужа и это накладывает определённый отпечаток на судьбу.

Гарри кивнул и вдруг спросил, то о чём подумал, когда увидел темноволосого мальчугана, которому предстояло стать самим ужасом для всей магической Британии:

— А вы знали?.. — но был перебит в очень мягкой манере.

— Знал ли я, что вижу будущего Тёмного Лорда. Нет, — твёрдо ответил Дамблдор и пошёл к столу, словно не хотел смотреть Гарри в глаза, но продолжил: — Нельзя понять на что способен тот или иной ребёнок. В его жизни играли роль многие факторы и где-то даже перекрещивающееся с твоей жизнью, но вас отличает самое главное…

— Любовь?

— Именно. Порой мы можем из-за неё страдать, но это именно то, что не берёт в расчёт Том, считая, что существуют только похоть и страх, — Дамблдор внимательно посмотрел на Гарри, отчего тот немного поёжился, словно понимая о чём говорит директор.

— Я люблю Гермиону и Рона и других ребят, многих других…

— Но порой из-за своих чувств забываешь о безопасности, верно? — добродушно улыбнулся старик, который как будто сдал за последние несколько месяцев.

— Я усвоил урок, — отрезал Гарри, не желая вспоминать тяжёлые минуты и часы.

— Понимаю. Давай вспомним, зачем мы встретились и подведём итоги, — сказал директор, приглашая Гарри сесть за стол.

— Отлично, — кивнул Гарри, сел и медленно начал перечислять: — Дневник уничтожен. Остались медальон и ещё два символа связанные с факультетами Пуффендуя и Когтеврана. Так же кольцо, которое уничтожили вы.

— Верно, — директор устало взглянул на свою почерневшую руку.

— Кроме меня остаётся только его змея, — Гарри содрогнулся, вспоминая существо обвивавшее босые ноги Волдеморта, когда он ненароком попал на оргию Пожирателей.

— Да. Всё правильно. И не забывай про Горация. Нам обязательно нужно выудить его воспоминание.

— Я помню и уже вступил в этот его клуб…

— Очень хорошо, — Дамблдор замолчал и Гарри подумал, что может уходить. Начал подниматься со стула, но замер, когда директор продолжил: — Я знаю, Гарри, что твоё доверие ко мне подорвано, но хочу чтобы ты знал, что я никогда не желал тебе зла.

Гарри не понравилась выбранная тема, он только и смог, что покачать головой и попрощаться. Но уже на пороге вспомнил про задание Гермионы, нашёл глазами модель солнечной системы и каморку под ней. Он накрылся мантией невидимкой и стал ждать, когда Дамблдор покинет кабинет. Тот долго смотрел в пустоту, а потом скинул несколько серебряных нитей в чашу омута памяти. Гарри стал обдумывать, что он скажет, если директор его застанет и решил всё списать на посттравматический стресс (именно так говорили маггловские психиатры) и провалы в памяти, а окклюменция поможет ему доказать свои слова. Но ничего подобного не произошло. Директор побродил ещё немного вдоль кабинета и скрылся за боковой дверью.

Гарри тяжело дышал, чувствуя, как за полчаса онемели мышцы от стояния в одной позе, но был воодушевлён, ощущая себя настоящим шпионом. Он пробрался в каморку и обомлел от вида карты, в точности повторяющей карту Мародёров, но в большем масштабе. Это зрелище было великолепным: яркий янтарный свет лился с карты заполняя маленькое пространство мерцающими огоньками. Точки ярко выделенные, как венера в ночном небе, двигались по периметру замка в разных направлениях.

Вот Снейп рядом с Макгонагалл, что было очень уж странно для такого позднего часа, вот Чжоу в библиотеке, неизменно окружённая своей свитой. И Малфой, стремительно спешивший по лестнице на восьмой этаж, но тут же пропавший с карты. Гарри удивился и поискав глазами три нужные точки, с облегчение вздохнул, улыбнувшись.

«Действует» — подумал он про себя. Впрочем у Гермионы редко что-то не получалось. Радуясь, что скоро сможет полноценно насладиться её объятиями и телом, Гарри выбрался из кабинета и помчался в сторону гостинной, но всё же задумался, куда мог пропасть Малфой на восьмом этаже.

— Чёрт, точно, — осенило его. — Выручай комната!

Глава 20

Гарри выбрался из прохода в кабинет Дамблдора и осмотрелся по сторонам. Коридор был пуст. Он вспомнил о последнем открытии, что озарило его и напрягся. Что мог задумать Малфой и для чего ему могла понадобится выручай комната, откуда он вообще о ней знает? Он хотел было рвануть в гостиную и позвать Рона с собой или кого угодно, но на мгновение замер и пошёл в другую сторону, к лестнице ведущей прямиком на восьмой этаж.

Гарри держал руки в карманах, одной сжимая ткань мантии невидимки, а другой палочку. Он медленно поднимался на восьмой этаж, думая только о Малфое и его не волновали ни студенты, они смотрели ему вслед и о чём-то переговаривались, ни закат в окне, огромным пятном распластавшийся по небу.

Гарри добрался до знакомой стены, устланной металлической лепниной и прижался к ней ухом, пытаясь расслышать хоть что-то. Потом отошёл к противоположной стене, опустился на корточки и принялся ждать.

Не прошло и минуты, как проход открылся и появился бледный Драко Малфой. Он вздрогнул, когда увидел наблюдающего за ним Гарри с самым мрачным выражением лица. Идеально вылепленная физиономия Драко давно перестала напоминать отбивную из драконьего мяса, которую прикладывал к бороде Хагрид: сошли синяки и припухлости, но по выражению лица было хорошо видно, что он ничего не забыл.

— Чего тебе Поттер?

— Что ты там забыл Малфой? — в свою очередь спросил Гарри, копируя язвительный тон Драко.

— Не твоё собачье дело, — огрызнулся тот.

— Если ты что-то задумал и это как-то навредит…

— Кому? — перебил Драко, словно потерял весь страх. — Твоей грязнокровой шлюшке?

Эти слова были ошибкой и уже в следующую секунду кулак Гарри врезался в нос Малфоя, из которого тут же брызнула кровь.

— Закрой свой грязный рот! — проорал Гарри ему в лицо.

— Чего ты так взъерепенился? — усмехнулся Драко прижимая ладонь к сломанному второй раз за неделю носу. — Говорю, то что знаю. С чего бы Нотту и Забини обсуждать её сегодня в нашей гостиной, да ещё и таким интимным тоном.

Гарри замер с рукой, сжатой в кулак у самой головы Малфоя, грозя нанести ещё один удар, но резко оттолкнул его от себя, так что тот врезался в стену.

Драко с ухмылкой посмотрел вслед сбежавшему Поттеру и достал палочку, вспоминая нужное заклинание, чтобы не позориться в очередной раз у мадам Помфри.

* * *

В гостиной Гермионы не оказалось, на карте он ожидаемо её не нашёл — работает заклинание. Но вот Забинни с Ноттом он увидел очень ясно и были они… Гарри сжал челюсти… В библиотеке. Пелена гнева перекрыла ему доступ к нормальным суждениям и здравому смыслу. Уже приближаясь к святилищу знаний он так накрутил себя, что решил не доставать палочку, чтобы ненароком не убить кого-нибудь.

Нет, Гермионе он доверял всецело, но совершенно не знал, на что способны слизеринцы и тем более не знал, что же хотел обсудить с ним Нотт, всю неделю его преследовавший.

Гарри открыл дверь библиотеки, осмотрел ряды книг, почти спящую мадам Пинс и сонных студентов с разных курсов, корпящих над очередным эссе. Он сразу пошёл в закуток, где так много часов проводила Гермиона. Увиденная картина заставила его сжать кулаки и почти зарычать.

Она сидела на своём месте и невидящим взглядом смотрела в книгу, раскрытую перед ней. Ничего в общем-то подозрительного, если бы не слизеринцы, один из которых держал руки на спинке её стула, держа на плече её тяжелую сумку, а другой склонился к её побледневшему лицу и как будто что-то доказывал. В непозволительной близости.

— Гермиона, — сердито произнёс Гарри, привлекая к себе внимание.

Нотт дёрнулся и резко выпрямился, Гермиона подобралась и взглянула на Гарри с большой долей облегчения. Она встала — Блейз уже отошёл от стула и демонстративно выхватила у мулата сумку, в которую сгребла свои учебники и, подойдя к Гарри, встала у него за спиной. Она хоть и взяла его за руку в попытке хоть как-то успокоить, но до этого было далеко. Всё его существо требовало немедленной казни того, кто посмел хоть в чём-то притеснить его девушку, а в голове очень явно замелькали картинки дьявольского пламени, которое использовал Волдеморт в Министерстве Магии.

Гарри очень медленно вытащил палочку и направился в сторону Нотта.

— Я просто хотел…

Больше сказать тот не успел, как и достать палочку. Гарри толкнул плечом Блейза Забини — того от неожиданности откинуло в книжный шкаф и несколько многовековых фолиантов посыпались на пол. Гермиона ахнула, но сразу замолчала, наблюдая как рука Гарри обхватила шею Нотта.

— Мне плевать, что ты хотел… — он сжимал его горло всё сильнее, и вдруг резко кинул в Забини заклинанием, заметив, что тот достал палочку.

— Я хотел поговорить, — прохрипел Нотт, пытаясь отодрать руку Гарри со своей шеи.

— Гарри, — послышался испуганный голос Гермионы.

— Что здесь происходит?! — появилась разъярённая мадам Пинс, очевидно услышав шум падающих книг. — Мистер Поттер! Что вы себе позволяете?! Это школа, а не бои без правил. Отпустите сейчас же мистера Нотта.

Гарри отпустил жертву, но не спускал с него глаз, медленно отходя к Гермионе. Он взял её за руку и крепко сжал, словно желая передать ей часть своего напряжения и хоть немного успокоиться. Гермионе явно было больно, но она не издала ни звука и потянула Гарри из библиотеки.

— Мы просто разговаривали, — прохрипел Теодор, разминая шею.

— Я обязательно доложу о вашем поведении. Вы все отлучаетесь от библиотеки на семь дней! — строго произнесла мадам Пинс.

Гермиона вскрикнула и зажала рот рукой. Гарри даже пожалел о своём опрометчивом поступке видя её ошеломлённое лицо.

— Семь дней!

Библиотекарь рукой указала направление, в котором все вскоре и двинулись под заинтересованные взгляды и перешептывания наблюдавших за ними студентов.

Как только они вышли из дверей храма знаний, дверь за ними с грохотом закрылась, и Гермиона вздрогнула.

Она повернулась посмотреть на вход в своё самое любимое место в Хогвартсе и увидела, что палочка Гарри уже упирается в горло Нотта. Впрочем тот не остался в долгу и ткнул своей под рёбра Гарри.

— Если бы ты хоть раз нормально выслушал меня…

— Я не слушаю детей Пожирателей смерти.

Нотт замолчал, очевидно обдумывая в какое русло повернуть разговор. Забини ничего не предпринимал, только ждал — его это не касалось, но палочку держал наготове.

— Твой отец, вместо того, чтобы увезти свою семью в другую страну, покорно сидел и ждал своей смерти, — вдруг произнёс на свой страх и риск Нотт, но эти слова так похожие на мысли самого Гарри заставили его немного прийти в себя. — Стоит ли думать, что и ты в случае чего, просто отдашь свою семью, — он кивнул в сторону Гермионы, напряжённо наблюдавшей за любимым, но с палочкой на изготовку, — на растерзание Пожирателям.

— Нет, — на удивление спокойно произнёс Гарри.

— Тогда может быть не стоит судить детей за поступки их отцов?

Они одновременно опустили палочки, но Гарри при этом отметил:

— Это смотря по кому судить. У меня лично перед глазами пример Малфоя, который принял метку.

Блейз фыркнул.

— Драко — мерзкий ублюдок и дело тут даже не в отце.

— В воскресенье я встречаюсь с одним человеком и тебе бы поприсутствовать, — снова заговорил Нотт сразу переходя к сути проблемы.

— На собственной казни? — насмешливо поинтересовался Гарри и обернулся к Гермионе, которая не отрываясь за ним следила, но смогла кивнуть в знак одобрения.

— Гарри лучше не выходить из Хогвартса, — сказала она.

— А ты думаешь сюда Пожиратели никогда не проберутся? — парировал Нотт.

— Ты что-то знаешь? — прищурился Гарри.

— Пока нет, но всё возможно. Воскресенье Поттер. Надеюсь, ты слышал о дезиллюминационных чарах.

— Гарри в совершенстве… — Гермиона замолчала под хмурым взглядом Гарри.

— Знаю, во сколько и где? И Нотт, если это ловушка… в следующий раз мадам Пинс тебе не поможет.

Нотт усмехнулся, но поднял руки в знак согласия.

— Я понял, понял. Избранный наконец почувствовал всю безнаказанность своего положения. Я пришлю тебе записку. И ещё, когда у вас это ваше собрание АД? Ты же не решил его прикрыть, учитывая всё, что происходит?

— А почему не Армия Поттера? — спросил вдруг Блейз и немного пафосно повторил понизив голос: — Армия Поттера.

Гарри усмехнулся, но ничего не ответил и заговорил с Ноттом:

— Скажу время и место после встречи в воскресенье, если ты останешься жив.

Нотт рассмеялся и кивнул в знак одобрения, шутливо погрозив пальцем.

— Это ты хорошо сказал. Договорились.

Гарри же подошёл к Гермионе и, взяв её за руку, повёл прочь от двух слизеринцев наблюдающих за ними.

— Хреновая у тебя реакция, — сказал Теодор Блейзу.

— Сам не ожидал, — не стал отпираться тот. — Думаешь появится?

— Думаю, сейчас его ждёт отличный секс.

— Что? С чего ты взял? Мне кажется она ему до окончания школы не даст. Забьёмся? — предложил Забини.

— Она на него так смотрела. Я был уверен, что она тут же скинет юбку и нагнётся, — не согласился Теодор.

— Пятьдесят галлеонов?

— Давай уж, тогда сто, — усмехнулся Нотт и пожал протянутую ладонь.

* * *

Гарри вёл Гермиону по знакомым коридорам и лестницам, при этом не издавая ни звука, если не считать шумного дыхания, слишком глубоко погрузившийся в свои мысли. Он думал о том, что же задумал Нотт и как поговорить со Снейпом, о том, что он слышал в Малфой-Меноре и о крестражах, которые необходимо было найти и уничтожить. Но самое главное, как при всём этом не сдохнуть самому и оградить от всего этого Гермиону.

Он очнулся только когда дальше идти было, как будто, некуда, а в стене открылся проход. Гарри он был на удивление знаком.

— Ванная старост? — спросил он скорее себя.

— Да, ты же был здесь однажды, — между делом ответила Гермиона, запечатывая вход какими-то незнакомыми Гарри заклинаниями, когда они прошли внутрь.

Гарри осмотрелся, но изменений не уловил. Всё тот же огромный бассейн под красивой люстрой со множеством переливающихся хрустальных капелек, позолоченные краны, из которых текла вода и пена, полотенца свёрнутые в жгуты и лежащие на шезлонгах рядом с лестницей — спуском в воду. Гарри здесь понравилось и в прошлый раз, но сейчас он скорее был удивлён.

— Ты решила, что мне нужно охладиться? — спросил наконец Гарри и повернулся к Гермионе. Она прошла мимо него, не поднимая глаз и направилась к одному из шезлонгов, тихо ответив:

— Не совсем.

Гарри увидел румянец на её щеках, снова взглянул на закрытый проход запечатанный заклинаниями и мгновенно осознал, что происходит. Его язык онемел, а желание сразу пробралось под кожу, вызывая покалывания в кончиках пальцев.

Гермиона тем временем уже методично расшнуровывать свои ботинки, как будто давая себе время принять решение.

— Ты уверена? — спросил он хриплым от возбуждения голосом. — Я конечно подтвердил твои догадки насчёт карты, но думал ты ещё меня помучаешь?

— Если честно, Гарри… — деловито заговорила Гермиона, снимая с себя гольфы, развязывая галстук с эмблемой львиного факультета. — Мне не очень нравится мысль лишаться девственности в одном из пыльных кабинетов Хогвартса, или коридоре, или даже здесь. Я бы очень хотела дождаться осенних каникул и попробовать снова снять номер в магловском отеле или на худой конец пробраться в дом моих родителей.

Гарри почти не слушал её, он с жадностью наблюдал, как она, пуговка за пуговкой, расстёгивает свою блузку, открывая его взору белый бюстгальтер и ванильно-молочную кожу. Он сглотнул, фантазируя о том, какая она может быть на вкус.

— Но твоё поведение не оставляет нам выбора! — строго произнесла Гермиона, повышая голос и мельком взглянула на него. — Нас отлучили от библиотеки! Семь дней! Нас могли исключить из Хогвартса! Я даже не попыталась тебя остановить! Нам необходимо срочно сбросить напряжение, чтобы ты не убил кого-нибудь ненароком, а я перестала тебе потакать. К тому же…

— К тому же? — всё-таки повторил Гарри, тяжело дыша и приближаясь к Гермионе, медленно, как хищник к жертве. Ему стоило огромного труда не накинуться на неё и не сорвать ту одежду, что на ней осталась.

Гермиона уже сложила юбку и, посмотрев на подошедшего Гарри, села перед ним на колени.

— К тому же, — несмотря на свой деловитый тон, выглядела она донельзя смущённой, а её кожа приобрела приятный розовый оттенок, начиная с лица и заканчивая холмиками грудей, выглядывающими из-под бюстгалтера. Сверху открывался замечательный вид. — Твоё властное поведение вызывает во мне очень неправильные желания.

Гарри удивился её высказыванию, он чувствовал, как неприятно трётся давно вставший колом член о ткань боксеров. Она медленно развязала ему шнурки, оттягивая то, что должно вскоре произойти. То ли специально, чтобы помучить, то ли потому, что сама искренне боялась.

— Я надеюсь, — продолжала говорить она, — что секс может уменьшить их или убрать совсем.

Гермиона потянулась к брюкам Гарри и расстегнула пояс, а затем и ширинку. Гарри в нетерпении снял с себя свитер и рубашку, бросил куда-то в сторону, не особо заморачиваясь с расстёгиванием пуговиц и складыванием вещей. Его поступок вызвал явное неудовольствие, отразившееся на лице Гермионы, но она промолчала и рывком стянула с него брюки, через которые он сразу переступил ногой и откинул назад, в том же темпе стягивая носки.

Когда Гарри остался в одних боксерах, Гермиона посмотрела на выпирающую твердыню и облизала враз пересохшие губы.

— Какие желания? — спросил Гарри, сквозь пелену острой, как шипы похоти колющей всё его тело. О своих желаниях он пока боялся говорить. Хоть они и много всего обсуждали летом, но это ни шло ни в какое сравнение с тем о чём он мечтал в последние дни.

Видения о Гермионе распластанной между Пожирателями смерти стёрлись из памяти, оставляя только мысли о том, что конкретно она делала, и Гарри давно спроецировал

это на себя. Да, он хотел чтобы она встала вот так вот на колени и взяла в рот его член, желательно поглубже, а потом повернулась своей очаровательной белой попкой и приняла бы его член в себя, причём двумя разными способами. Он хоть и стыдился своих фантазий, но знал, что однажды предложит это Гермионе, а лучше, да гораздо лучше, просто возьмёт и сделает.

— Лучше я пока не буду говорить, да и скажу в том случае если они останутся, — сказала Гермиона и наконец посмотрела на него снизу вверх.

— Я о своих точно забывать не собираюсь, — Гарри не отрываясь взирал на приоткрытые губы Гермионы, розовый язычок мелькнувший между ними и удивлённо распахнувшиеся глаза, в которых плескалось отражение его желания.

— О, расскажи.

Гарри погладил её пышные волосы, пальцем задел нежные губы, двумя руками сжал тонкие плечи и поднял с пола одним сильным рывком.

— Я лучше покажу, — прошептал он ей на ушко, отчего по телу Гермионы прошла дрожь и она задышала ещё чаще.

Гермиона уже прижималась грудью к его груди и чувствовала, как набухли соски умоляя о ласке. Бюстгальтер стягивал хуже металлических оков, и когда Гарри, непрерывно лаская губами её шею, наконец освободил её от него, она вздохнула с облегчением. Он накрыл её грудь рукой и она легла в ладонь так, словно была для неё создана. Поцелуй, сначала трепетный и нежный, быстро превратился в обжигающий и страстный, в котором поединок языков и губ ещё сильнее разжигал пламя желания в молодых телах. Это продолжалось до тех пор, пока они не начали задыхаться, но даже оторвавшись друг от друга, они не расцепили рук.

Гермиона с удивлением отметила как жар желания скопился в одном конкретном месте и требует немедленного удовлетворения. Она провела рукой вдоль спины Гарри и потянула за резинку боксеров, желая их снять. Он сам через секунду от них избавился и также поступил с трусиками Гермионы.

— Подожди, — прошептал она и повернулась в его объятиях, встав к нему спиной.

Гарри сразу прижал её к себе, вспоминая, как однажды так же держал её на лестнице. Его рука нащупала грудь и он начал мягко мять её, то и дело задевая сосок, от чего мощные стрелы возбуждения пронзали Гермиону насквозь, но она всё же умудрилась дотянуться до палочки, трансфигурировать из шезлонга довольно большой и высокий матрац, а также наложить на себя какие-то чары.

— Что это? — спросил Гарри, лаская губами кожу её шеи, и упираясь членом между ягодиц.

— Хочу чувствовать удовольствие, а не боль, — прошептала она и попыталась повернуться, но Гарри не дал, заставляя замереть именно в таком положении.

— Это одно из твоих желаний? — шёпотом спросила Гермиона, посмотрев на него через плечо, чувствуя, как немеют кончики пальцев от такого положения и отприкосновения горячего члена к прохладной коже, сильнее разгоняя жар по всему телу. Она сама непроизвольно нагнулась и упёрлась руками в высокий матрац.

— Да одно из многих, но, наверное, не стоит так делать в первый раз, — сказал он, проведя рукой вдоль её спины, погладил ягодицу и вдруг резко шлёпнул по ней ладонью…

Гермиона взвизгнула, но не произнесла и слова протеста. Гарри это понравилось, но его желание было слишком сильным, чтобы ждать ещё хоть минуту.

Он развернул Гермиону лицом к себе, поцеловал и уложил на матрац, коленом раздвигая ей ноги. Гермиона согнула их в коленях и обняла Гарри за шею, руками лаская его влажные от испарины волосы на затылке.

Слов больше не осталось, они были здесь лишними. Осталось только обоюдное желание брать и дарить, которое выражалось шумным заполошным дыханием и тихими всхлипами. Гарри направил себя в промежность Гермионы и начал протискиваться в узкую щель, не сводя взгляда с розовых створок, в которые проникал всё глубже. Наконец он упёрся в преграду и замер на мгновение, бросив взгляд на Гермиону, которая смотрела туда же.

Ей было любопытно, но это не считая того урагана ощущений, который пронёсся по ней при давлении плоти, протискивающейся в неё.

Гарри стиснул зубы и сделал мощный рывок, от чего Гермиона выгнулась и застонала, а он тут же почувствовал, что возбуждение, так долго сдерживаемое внутри него, достигло апогея и излился, прорычав что-то невнятное.

Спустя почти минуту, немного отойдя от бури ощущений, Гарри посмотрел на Гермиону с комическим выражением вины на лице. Она даже хотела засмеяться, но сдержала себя, чтобы не обидеть Гарри.

— Ну, а что ты хотел? — спросила она. — Мы столько этого ждали, столько об этом думали.

— Я хотел чтобы и ты получила удовольствие.

— Я получила, — уверила она и поцеловала его в губы. — Просто мы устроены сложнее.

— Тогда попробуем снова, — воскликнул он.

Гермиона хотела что-то возразить, но Гарри уже приподнялся вытащил член и перевернул её на живот.

Он поднял её бедра и без промедления снова вошёл, вызвав крик удивления у Гермионы — так плавно вошёл член.

Гарри немного подождал, отдышался и начал двигать бёдрами, чувствуя как дрожит тело Гермионы.

Спустя минуту размеренных и глубоких движений, рывки стали чаще, а проникновение ещё глубже, Гермиона уже захлёбывалась в собственных стонах.

В руках, которыми она удерживала своё тело на весу, сил не осталось и она рухнула грудью на матрац, а Гарри с закрытыми от удовольствия глазами продолжал толкаться в неё снова и снова. Он старался думать о Гермионе и нашёл рукой влажные складки, которые начал прерывисто поглаживать.

Внезапно член сжало ещё плотнее, словно кто-то стиснул его в кулаке, а Гермиона задёргалась сильнее, сама насаживаясь на член Гарри и выкрикивая его имя, в конце концов она завыла, утыкаясь лицом в ткань, потрясая головой из стороны в сторону.

Поначалу Гарри чувствовал, что способен продержаться ещё очень долго, но оргазм Гермионы и её крики удовольствия распалили Гарри окончательно и спустя несколько секунд резких толчков, в уже расслабленное тело, Гарри последовал за Гермионой в бездну наслаждения, которая накрыла обоих, погружая в бессознательное состояние.

* * *

Гарри проснулся и провёл языком по пересохшим от стонов губам. Он лежал на боку всё ещё прижатый к Гермионе, которая продолжала спать. Он аккуратно поднялся и сразу зашёл в воду, предварительно напившись из крана. Вода продолжала медленно течь, создавая приятный белый шум. Из окна ему подмигнула русалка, но когда он ответил тем же, смутилась и отвернулась, показав язык.

Гарри улыбнулся и поплыл, разрезая воду продольными движениями рук. Он чувствовал, что полон сил и энергии. Мысли о смерти окончательно его покинули. Смертник не собирался больше умирать, а ещё он понял, что пора что-то решать с той войной которая вот-вот может разразиться. Он не хотел больше бояться: ни за себя, ни за друзей, ни, тем более, за любимую. Он проплыл несколько кругов, разминая затёкшие от сна мышцы и посмотрел на Гермиону. Она больше не спала, а с улыбкой наблюдала за ним, поджав под себя колени и скрывая, такое желанное тело.

— Привет, — негромко сказала она.

— Привет, — Гарри подплыл ближе. — Присоединяйся.

— Ладно, — она хотела встать, но, серьёзно посмотрев на него, выставила указательный палец, очертив им в воздухе круг. — Отвернись.

— Ты ведь не серьезно, — рассмеялся Гарри.

— Ещё как.

Он закатил глаза, но смотреть перестал, правда повернулся сразу, как только услышал всплеск воды.

Гермионы нигде не было видно, но внезапно кто-то ущипнул его за ягодицу, он подпрыгнул от неожиданности, попытался схватить Гермиону, но не успел.

Она вынырнула в нескольких футах от него и счастливо рассмеялась.

— Не поймал.

Гарри оскалился и тут же прыгнул на неё, сжал в объятиях и нашёл влажные губы толкаясь языком внутрь.

— Поймал, — промычал он не отрываясь.

Целовались они жадно, словно не было час назад бурного соединения молодых тел, наконец Гарри отпрянул и заговорил, упираясь напряжённой плотью ей в бедро:

— Надеюсь, что во второй раз всё получилось лучше?

— Всё прошло замечательно, правда заклинание прекратило своё действие и я уже ощущаю, как это больно…

Гарри, пальцами поглаживающий её бедро, отдёрнул руку словно обжёгся. Он определённо надеялся на повторение.

— Извини, — сказал он, вдруг замер словно что-то обдумывая и продолжил: — Думаю нам стоит пожениться.

Гермиона расцвела, такой широкой была её улыбка, а потом вдруг нахмурилась.

— Если это из-за…

— Нет, нет. То есть да. В смысле… — он вздохнул под подозрительным взглядом, словно собираясь с духом и заговорил: — Я ещё летом об этом думал. Что если вдруг со мной что-то…

— Ничего с тобой…

— Помолчи, я тут пытаюсь романтичным быть.

Гермиона шаловливо улыбнулась, вернула его руку себе на бедро и кивнула.

— Так вот. Ты порой невыносима. Ещё и зануда страшная.

— Эй, ты говорил, что будешь романтичным, — обиделась Гермиона, отталкивая его руку.

— Я сказал попытаюсь. Я люблю тебя, — он вернул руку обратно и сжал ягодицу. — Мне кажется, что и дышать без тебя больно. Хочется всегда знать, где ты, а из-за этого твоего заклинания, на карте тебя больше нет.

— Ты всегда знаешь где я, — мягко улыбнулась она.

— В библиотеке, — сказали они хором и рассмеялись.

— А ещё я ревную. Жутко ревную. Не хочу тебя ни с кем делить.

— Это ерунда, тебе и не придётся, — сказала Гермиона и крепко обняла его.

— Так что? Ты выйдешь за меня, Гермиона Джин Грейнджер?

— Да, я выйду за тебя, Гарри Джеймс Поттер, — радостно ответила она, но тут же сказала жёстче: — Мы поженимся, но сначала надо решить вопрос с Волдемортом и закончить школу.

— Ну конечно, ведь образование важнее всего, — улыбнулся Гарри, переплетая пальцы их рук и не замечая, как лучи магии оборачивают запястья тонкой ленточкой золотистого света и рассыпаются в сотни искр, сразу же пропадая с глаз.

— Верно! — подтвердила Гермиона, задрав подбородок. — И пренебрегать этим не стоит. Тем более ради секса.

— Значит, — задумался Гарри, толкая Гермиону к бортику и усаживая её на него. — У нас крестражи, занятия АД, занятия со Снейпом, если он соизволит вспомнить обо мне, Квиддич, будь он неладен, как Рон вообще собирается пробоваться на вратаря? И когда у нас будет время друг на друга?

— Свидания мне не нужны, — разумно заявила Гермиона и тут же вскрикнула, когда пальцы Гарри сжали её соски. — А это, — она кивнула на твердый член, который дёрнулся, словно знал, что о нём вспомнили. — Можно делать, где угодно.

Глава 21

Гипотезу про «где угодно» они подтвердили уже на следующий день, как впрочем и про ревность Гарри.

— Ты помогла ему?! — потребовал ответа Гарри, оставшись с Гермионой в раздевалке, покинутой всеми после отборочных испытаний по Квиддичу.

— Мерлин, Гарри, ну и что?

Они стояли друг напротив друга, как бойцы на ринге и между ними спичку можно было поджигать, такие искры летали.

— Он наш друг!

— Мне ты на квиддиче никогда не помогала!

— Тебе это никогда и не требовалось! Ты всегда побеждаешь! А на него смотрела Чжоу, он волновался.

— Ты теперь за всех будешь волноваться?

Гермиона замерла и дёрнулась словно он залепил ей пощёчину, прекрасно понимая подтекст его слов.

— Да как ты можешь?! — прошептала она чувствуя, как горло саднит от слёз и резко развернулась, не желая больше видеть любимое лицо с маской презрения и недоверия.

Гарри схватил её за руку, но тут же получил по ней смачный шлепок.

— Убери руки.

Гарри повторил попытку и удар последовал снова. Тогда он в ответ шлепнул её по попе.

Гермиона подпрыгнула и закричала:

— Ты что делаешь?!

— Я думал у нас игры такие, — озорно сказал Гарри, наконец приходя в себя после некрасивой сцены ревности.

— Что? — взвизгнула Гермиона. — Ты сначала оскорбил меня, а потом решил, что можешь поиграть?!

Она собиралась уйти, но Гарри рванул её за юбку, пытаясь удержать. Послышался треск рвущейся ткани. Юбка разошлась по шву, оголяя белое бедро до самых трусиков.

Гермиона схватилась за ткань, пытаясь прикрыться.

— Идиот! Посмотри, что ты наделал!

Гарри посмотрел на тонкое бельё и в ушах у него застучало от возбуждения.

Она достала палочку, чтобы починить юбку, но не успела. Гарри резко поднял в воздух сопротивляющуюся Гермиону, поставил на ноги около стены и прижал к ней, не оставляя возможности на побег.

— Прости меня. Я потерял голову. Рон пялился на тебя и тут ты ему помогаешь. Что я должен был подумать?

— Ну конечно же, что я шлюха! Отпусти меня.

— Я не так сказал, — прошептал он, впиваясь губами в её шею. — Прости меня Прости меня. Ты сводишь меня с ума.

— Нельзя так решать проблемы, Гарри, — воскликнула она. Правда слова расходились с действиями. Она уже откинула назад голову и хватала ртом воздух, да и дрожь по телу выдала все её чувства. — И как вообще можно ревновать к Рону? Кормак Маклагген тоже пялился на меня.

— Значит ты заметила? — спросил Гарри не отрываясь от её тела и сжав зубами сосок, а затем приподнял Гермиону над полом. Она сразу закинула ему ноги за спину, чтобы давление члена стало сильнее.

— Конечно, я же не совсем дура, — прошептала она, уже теряя нить разговора. Совсем это произошло когда её бельё внезапно исчезло, а между ног уже чувствовалась плоть, твёрдая и горячая как раскалённый металл.

— Гарри подожди, — вскрикнула Гермиона и направила на проход палочку. Она взмахнула ею, затворяя двери и накладывая вокруг них звуконепроницаемый барьер. — Твоя ревность беспочвенна. Я никогда не давала тебе повода, — продолжала говорить она, бросив палочку на свою сумку, давно валяющуюся под ногами Гарри, и взяла его лицо в ладони.

— Либо я раньше не замечал, либо они стали иначе на тебя смотреть, — попытался оправдаться он.

— Иначе. Конечно иначе, потому что я твоя, — последние слова утонули в стоне Гермионы и рычании «Моя», потому как Гарри начал плавное проникновение в удовольствие, что таилось у каждой девушки между ног.

И они ещё будут долго разговаривать о ревности Гарри, о взрывоопасном характере Гермионы, но то возбуждение, что вспыхнуло в них, подобно извергающемуся вулкану, снесло все возможности для полноценной ссоры.

В воскресенье с самого утра, почти прожевав свой последний тост, Гарри увидел, как возле него на стол, опрокидывая кубки с напитками, приземлилась весьма интересная сова. Её оперение было рыжим, но с большой долей золотистых вкраплений. Она протянула свою лапку так, как будто делала величайшее одолжение. Гарри, усмехаясь, снял записку, а Гермиона завороженно смотрела на птицу. Почтальон снисходительно дала себя погладить, и Гермиона нежно провела пальцами вдоль рыжих пёрышек и угостила сову кусочком бекона.

— Что там? — нетерпеливо пробурчал Рон, отодвигая тарелку с недоеденным омлетом и наблюдая за улетающей сверхважной птицей. После вступления в команду по квиддичу он стал на удивление мало есть, чтобы, как он сам говорил, держать фигуру в тонусе.

Вместо ответа Гарри качнул головой в сторону слизеринского стола, а затем встал, дождался пока поднимется Гермиона и поспешил к выходу. За ними помчался и Рон.

— Во сколько? — снова спросил он, и Гарри передал ему записку.

— Давай я пойду с тобой, — уже в который раз потребовала Гермиона. — Меня никто не увидит, а ты можешь…

— Нет, — безапелляционно перебил Гарри, продолжая двигаться в сторону выхода из замка.

Гермиона насупилась, но ничего не ответила, перебирая в голове аргументы, и вдруг воскликнула:

— Тогда Рон! Рон, ты должен пойти с ним.

Рон если и хотел что-то возразить, то не стал этого делать, подтверждая свое согласие.

— Да, Гарри. Я спрячусь под мантией, а ты будешь под заклинанием. Нельзя на такую встречу идти одному. Тут Гермиона права.

— Я всегда права, — заявила Гермиона и не посмотрела на Гарри, когда он попытался поймать её взгляд.

Друзья несколько минут шли молча. Они остановились у ворот замка и Гарри без слов попросил Рона немного отойти. Тот послушно сделал два шага в сторону. Гарри дёрнул обиженную Гермиону за руку, привлекая внимание.

— Да прекрати это, — сказал он. — Если случится бой, я буду думать не о враге, а о том, как тебя спасти.

— Знаю, — процедила Гермиона сквозь сжатые зубы. — И всё равно. Я всегда была с вами!

— Но никогда не была так дорога.

Эти слова, такие простые в своём значении, проникли Гермионе в самую душу и она покорно кивнув, подняла взгляд.

— Просто будь осторожен, — сказала она, вложив в его руку какой-то шарик, оказавшийся обычным камнем, которые они вчера кидали в чёрное озеро, после того, как целовались на его берегу до потери пульса. — Портал, — шепнула она ему на ухо.

Гарри кивнул, подавляя в себе желание тут же повалить Гермиону на землю и задрать юбку. Он мягко поцеловал её в губы и двинулся с Роном в сторону Хогсмида, сжимая в руке тёплый камень.

Гарри наложил на себя дезиллюминационное заклинание, а Рон сразу укрылся мантией, чтобы никто не видел двух подростков входящих в деревню. Они направились по дороге к таверне «Кабанья голова», утреннее солнце, как будто специально, озаряло её крышу, тогда как остальные здания ещё находились в относительной тени. Лёгкая прохлада уже коснулась земли и Гарри почувствовал, как на руках заледенели пальцы. Хотя возможно это страх так на него действовал.

Они подошли ко входу в таверну и Гарри дёрнул Рона, который хотел открыть двери.

— Погоди, — прошептал он. — Дождёмся кого-нибудь.

Ждать пришлось почти пятнадцать минут. Но вот, наконец, к таверне приблизился Теодор Нотт, всё время озираясь по сторонам и держа руки в карманах. Он посмотрел прямо туда, где стоял Гарри, снова убеждая его в ненадежности дезиллюминационного заклинания.

Губы Нотта исказила ухмылка и он специально придержал дверь открытой подольше, чтобы Гарри с Роном смогли протиснуться внутрь, впрочем, про Рона Нотт знать не мог.

Гарри зашёл и осмотрелся. В таверне было пусто, если не считать какого-то пьянчужки, сгорбившегося в углу возле мутного окна, и неопрятного на вид длиннобородого бармена. Гарри не мог вспомнить его имени. Столы были грязные, как и та тряпка которой бармен протирал стаканы. В стороне обнаружилась лестница, ведущая на второй этаж.

Гарри прошёл вперёд, и сел за стол недалеко от Нотта. Он вперился взглядом в мутное окно, сквозь которое еле пробивались солнечные лучи, в которых плясали частицы пыли. Куда сел Рон Гарри не знал, но надеялся, что недалеко.

Спустя полчаса бесцельного сидения и наблюдения за проходящими мимо обшарпанного здания волшебниками в самых причудливых одеждах, за Ноттом, уничтожающим второй стакан огневиски, Гарри понял, что тихо бесится. Заклинание перестанет действовать через полчаса, а ничего не происходило. Неужели его заманили в очередную ловушку, а он как простак повёлся, да ещё и Рона с собой притащил. Мышцы затекли от долгого сидения в одной позе, но Гарри не рисковал сменить положение, чтобы не производить скрипящего шума.

Внезапно все его чувства обострились, а воздух стал, как будто наэлектризованным, Нотт отодвинул стакан в сторону. Тоже что-то почувствовал? Дверь открылась и через несколько долгих секунд закрылась.

Первым из воздуха появился грузный темноволосый мужчина с тяжёлым взглядом напоминающим Теодора Нотта. Затем возникла фигура в чёрной мантии с капюшоном. Спустя секунду он откинулся, открывая взору Гарри копну длинных спутанных волос, лицо некогда красивое, но теперь испещрённое морщинами и глаза, которые Гарри никогда не забудет.

Страх поглотил всё его существо, но ненависть и гнев были сильнее. Он добавил воспоминаний о пережитом, по вине этой женщины в то зелье злости, что растеклось по в его крови и смог закричать:

— Авада Кедавра!

Время как будто остановилось. Где-то треснул стакан, разбилась бутылка столетнего огневиски, стул на котором он сидел с грохотом упал на пол, а зелёный луч ударился об стену, оставляя огромное тёмное пятно, окрашенное копотью.

Гарри понял, что Беллатриса Лестрейндж смогла увернуться, а в него уже летел Ступефай. Лучи начали летать по всему залу грязной таверны, врезаясь в щиты «Протего», мебель и стены. Гарри успевал уворачиваться, прыгая со стола на стол и закрываясь ими как щитом. Заклинание невидимости всё же спало, и он не скрываясь кидал заклинания в Пожирателей Смерти, непрерывно приближаясь к ненавистной цели.

Из ниоткуда появился Римус Люпин, очевидно оказавшийся пьянчужкой сидящим в углу. Блейз Забини, просто стоял в стороне и ждал когда всё закончится, прикрываясь столом, левитируемым в воздухе. Нотт-младший защищал отца от заклинаний бармена, а Рон прикрывал Гарри просто от всего подряд.

Гарри понял, что только он произнёс непростительное и с удивлением осознал, что никто никому не хочет причинить вреда, кроме него, жаждущего убить Беллатрису Лестрейндж.

Шум разбивающихся стёкол бутылок, разрушаемой мебели и выкриков заклинаний слился для Гарри в единую какофонию. Всё стало неважным, потому что в руке наконец оказалась копна спутанных волос. Только на краю сознания он спросил себя почему не слышал безумного смеха и в следующее мгновение со всей дури ударил Беллатрису лицом об ближайший стол.

Послышался крик боли, стон и все замерли, но палочек не опустили, а Гарри с ужасом отпрянул, наблюдая, как волосы втягиваются, а тонкая фигура становится мощнее и выше.

— Оборотное зелье, — произнёс тихо Рон.

Мужчина, уже немолодой, но всё ещё привлекательной наружности, катался по полу и держался за нос, из которого фонтаном хлестала кровь. Он же что-то мычал и наконец прогнусавил:

— Мерлиновы яйца! Поттер, потрахайся уже нормально, чего на людей-то сразу кидаться!

Гарри ошеломлённо молчал, впервые не зная, что сказать и как поступить. Он нашёл взглядом Нотта, но тот кивнул в сторону своего отца, который протянул руку.

— Впечатлён, мистер Поттер. Я Стивен Нотт, отец Теодора, а это чудо — муж Беллатрисы, тот человек который вытащил вас из Менора на свой страх и риск.

Рабастан что-то пробурчал себе под нос, дотянулся до палочки, лежащей немного в стороне и, под взглядами присутствующих, залечил свой нос — кровь втянулась обратно, а переносица хрустнула, встав на своё место.

— Рабастан Лестрейндж к вашим услугам. Не могу сказать, что меня радуют ваши варварские методы, но, судя по всему, они эффективны, — протянул он руку и улыбнулся, откинув со лба волосы.

Гарри не ответил ни на одно из рукопожатий и сразу спросил:

— Вы хотели поговорить со мной?

— Я хотел поговорить с Теодором, но очевидно малыш испугался за свою шкурку.

— Рабастан, — предупреждающе проворчал Нотт старший.

— Я решил, что так будет проще, чем потом, что-то ему доказывать, — ответил в свою очередь Теодор.

— Ну так что, Гарри? — насмешливо произнёс Рабастан. — Есть время и желание меня послушать? Или снова стать Беллой, чтобы ты удовлетворил свою жажду мести?

— Почему бы и нет, — вдруг весело ответил Гарри. — В смысле давайте послушаем.

— Гарри, — предупреждающе произнёс Люпин, — они Пожиратели.

Гарри молчал несколько долгих секунд, а потом кивнул на барную стойку.

— Положите палочки сюда.

Гарри оглядел присутствующих и остановился взглядом на бармене, который кого-то сильно ему напоминал.

— За ущерб придётся заплатить, — сообщил бородатый.

— Составьте список, — согласился Гарри.

— Он длинный будет.

Рон фыркнул:

— У него хватит денег.

Гарри повернулся к Пожирателям:

— Оружие на стол или через пол часа здесь будут Авроры.

— Спокойнее, — Рабастан первым положил палочку. — Я Авроров не боюсь. Плохая угроза. А вот Авада твоя вышла слишком реалистичной. Убивал раньше?

— Нет, — слукавил Гарри и положил свою палочку последним. Он прошёл к столам, которые уже стояли соединённые в большой и на удивление чистый квадрат.

Бармен запечатал дверь заклинаниями и уселся на последнее свободное место, между Люпином и Роном. Гарри как-то оказался в центре стола и неосознанно почувствовал гордость от этого. Все его мысли обратились в будущее и то сколько людей стали в него верить, конечно если он правильно понял то, что сегодня произошло. Пожалуй здесь не хватает Снейпа. Но если жизни этих двоих Пожирателей для него не имели значение, то жизнь профессора была важна и он не хотел бы ею рисковать.

Но не всегда всё зависело от него.

Внезапно одно из грязных окон в таверну с грохотом распахнулось и в него влетела чёрная маленькая летучая мышь, яростно хлопая кожистыми крыльями. Все замерли, а Нотт-старший произнёс:

— Я всегда знал, что ты предатель.

Животное тут же обернулось вокруг своей оси и превратилось в Снейпа, который невозмутимо наколдовал себе стул и сел рядом с Ноттом младшим.

— Надеюсь вы помните про эссе, которое нужно сдать во вторник? — спросил он окинув взглядом присутствующих студентов. Некоторые прыснули от смеха, а Рон сильно покраснел. — Поттер, — он кивнул Гарри и тот посмотрел на Рабастана Лестрейнджа, который перестал ухмыляться и выпрямил спину.

— Итак, Мистер Лестрейндж. Что вам от меня нужно?

Глава 22

Свет свечей никогда не сможет заменить электрическую лампу.

Так думала Гермиона, пока щурила и тёрла глаза, пытаясь разобрать расплывающиеся строчки в тяжёлом фолианте. Даже маленькое огниво не способно было улучшить ситуацию. Магия Гермионы вообще плохо работала в запретной секции. Разрешение на проход сюда ей выдал профессор Снейп под брюзжание Аргуса Филча. Он-то её сюда и приводил в определённые часы, определённых дней.

Время уже заканчивалось, а кроме тёмных кровавых ритуалов Гермиона ничего найти не могла. Она устало откинулась на стуле и прикрыла красные от чтения глаза. Мысли её вихрем понеслись в сторону деревушки Хогсмид. Там был Гарри, которого могли поджидать полчища пожирателей смерти. Нет, конечно, так много бы Волдеморт не отпустил, вдруг Поттер бы всех перебил. Она даже хихикнула при этой мысли и тут же взяла себя в руки. Эта уверенность в его силах придала решимости и ей. Она открыла глаза с твёрдым намерением провести следующие тридцать минут с пользой, как вдруг её взгляд зацепился за серебряное мерцание.

На одной из самых верхних полок, высотой, примерно, восемь футов стояла книга с весьма знакомой руной. Гермиона приподнялась, силясь рассмотреть символ, который был вышит серебряными нитями на тёмно-бордовом переплёте. Впрочем здесь все книги были очень мрачных тонов и названий.

— Анима Мия, — прошептала Гермиона и взяла со стола палочку. Она уверенно сделала ею взмах, но книга осталась на месте. Левитация не сработала. Тогда она посмотрела по сторонам и щёлкнула палочкой как кнутом, в кнут, собственно, её и превратив. Книга зацепилась и полетела вниз, как и несколько фолиантов вслед за ней. Гермиона ещё плохо справлялась с этим новым для себя заклинанием. Его использовала Беллатриса Лестрейндж, оно же было написано в книге принца Полукровки. И правильная Гриффиндорка втихомолку изучила это достаточно женское заклинание, потому как в нынешнее время гнушаться тёмной магии было просто опасно для жизни.

«Тут главное знать меру», — вспомнила Гермиона слова своего отца, любившего так говаривать.

Она прикрылась щитом, чтобы её не прибило одним из многостраничных томов и наклонилась чтобы их собрать. Нужной книги на полу не оказалось, зато она обнаружилась в руках у Дафны Гринграсс, стоящей рядом и рассматривающей бархатную обложку с серебряной руной.

— Интересные заклинания использует подружка Поттера, — сказала Дафна и протянула книгу, держа её двумя руками. Голос блондинки был похож на перезвон колокольчиков, настолько он был мелодичным.

Гермиона книгу приняла и голосу позавидовала, свой она считала слишком низким. Действительно, откуда ей знать, что именно такие голоса больше всего возбуждают, особенно в сочетании со строгим тоном.

— Спасибо, я просто экспериментировала.

— Неплохо, надо сказать. Ты выцепила нужную книгу, но не смогла удержать её и задела остальные, — с этими словами Гринграсс сделала взмах палочкой, превратив её в тонкий хлыст, и сняла книгу с самой высокой полки, легко и изящно приняв её в руки.

Гермиона не поверила своим глазам.

— Откуда ты знаешь это заклинание?

— Теодор показал, — пожала плечами Дафна и, понизив голос до шёпота, договорила: — Оно Пожирательское.

Гермиона и бровью на эту инсинуацию не повела, но задумалась, что теперь многое о странной книге становилось ясно. Слишком много тёмного было в ней, хотя и надо сказать безумно интересного.

— Тебе здесь нельзя находиться, — сказала, наконец, Гермиона и села за стол, положив перед собой тот самый томик.

— Вообще-то, можно. У меня разрешение от профессора Синистры. Я набираю материал для эссе.

Гермиона кивнула, прекрасно зная о чём речь, и открыла книгу, погрузившись в неё и не обращая внимания на Дафну. Та подвинула стул и села подле Гермионы, прекрасно видя всё, что она читает.

Гермиона наткнулась на информацию, которая могла бы разорвать ей сердце, если бы она не была в общественом месте. Она вся подобралась и, сглотнув ком в горле, перечитала про себя, уже в третий раз:

«Авада кедавра — изначально использовалось как клинок душ, с помощью которого волшебника делали полумёртвым. Единственный способ вынуть душу из бренного тела»

Гермиона снова и снова перечитывала эти несколько строк и крупная капля упала на книжную страницу. Она задохнулась от собственного горя.

«Нельзя. Нельзя вынуть душу, не убив Авадой».

— Грейнджер? Всё нормально? — раздался сбоку голос Дафны. — Может тебе к медсестре?

Гермиона шмыгнула носом и смахнула с глаз слёзы.

— Нет, всё нормально.

Совсем не нормально, думала она и бессознательно продолжила листать уже бесполезную книгу, перелистнув страницу со странным рисунком, она замерла и вернулась.

«Ларец душ — вместилище, способное сдерживать душу, которую освободили от бренного тела. Срок хранения без ограничений. Помещая душу сюда, вы лишаете её возможности когда-либо вернуться, пока ларец закрыт. Взяв на себя обязательство хранить ларец, волшебник клянётся своей жизнью. Этот обет поддерживают его потомки, до тех пор пока душа не будет уничтожена.»

Гермиона часто задышала и выпрямила спину. Дафна удивилась такой резкой смене и тихонько прошла Гермионе за спину.

«Трансфигурация из кости предка будущего пленника и клыка Василиска, с добавлением сока заунывника.»

Гермиона широко открыла глаза и посмотрела год издания.

— В то время этих тварей было больше, — заговорила вдруг Дафна и Гермиона обернулась. Она смотрела на блондинку, и не смотрела одновременно. Её мозг усиленно работал, пытаясь разгадать тот ребус, который она сама себе и задала.

«Василиск. Если его не убрали, то клыки должны быть там. В них же есть яд, который спокойно может разрушать крестраж, как впрочем и заклинание Авады. Кости отца Тома Реддла есть на том самом кладбище, куда попал Гарри после третьего испытания. Заунывники распускаются только в полнолуние. Значит нам надо просто сделать его. Надо просто создать Ларец, убить Волдеморта и закрыть его душу там. Всё просто!»

О том, как это на самом деле сложно Гермиона задумываться не решилась. Она отвернулась, собрала книги в одну стопку и оставила их на столе, а нужную положила в сумку.

Дафна наблюдала за медленными действиями Гермионы со всё возрастающим интересом и когда Гермиона вышла из библиотеки, пошла за ней.

Гриффиндорка дошла до туалета на третьем этаже, там она когда-то варила первое запрещённое зелье, и, войдя, подошла к умывальнику, на котором были высечены множество маленьких змеек.

Солнечный свет лился сквозь мутные витражи, а на полу, как и всегда, был тонкий слой плохо пахнущей воды. Гермиону это не заботило, она проводила пальчиками по каждой змейке на раковине, думая, что Гарри почти ничего не рассказал о том, как побывал в тайной комнате, да она особо и не спрашивала. Мысль о том, что она сама может додуматься, как туда попасть, как открыть вход — будоражила.

— Миртл! — вдруг позвала Гермиона громко, тут же из одного из унитазов с плеском вырвалось вечно плачущее приведение магглорождённой студентки.

— Что?! — разнёсся по всему помещению её писклявый голос. — Пришли посмеяться надо мной?! У всех любовь, шуры муры, а я здесь одна! Никого у меня нет, а я даже не целовалась ни разу!

— Миртл, милая! — заговорила ласково Гермиона. Она вспомнила, что рассказывал Гарри об этой сущности. — Обещаю, что если я умру, я составлю тебе компанию!

— Врёшь! — завопило приведение и приблизилось к лицу девушки вплотную. Дафна испустила судорожный вздох, она никогда не стремилась общаться с этими существами. — Нет, не врёшь, — усмехнулось привидение, отлетело и весело спросило: — Чего звали то?

Гермиона сначала не поняла, кого имела в виду Миртл, но посмотрев вправо, увидела Дафну и вздрогнула. Блондинка немного испуганно ей улыбнулась.

— Ты что здесь делаешь?! — зашипела Гермиона.

— Смотрю, что собираешься делать ты.

— Издеваешься? — разозлилась Грейнджер. — Иди… куда-нибудь. Жди Нотта.

— Тебе тоже положено ждать, но ты здесь!

— Да, как ты вообще можешь сравнивать?

— Может и не могу, но меня достало сидеть и молчать в платочек, я тоже хочу приключений.

— Приклю… — Гермиона задохнулась от возмущения и тут Миртл рассмеялась.

— Вы так забавно ругаетесь, как две старые подружки, но у меня нет времени!

Тут уже девочки вскинулись и скрыли смех кулачками.

Привидение было слишком занято расписыванием своего предстоящего свидания с настоящим волшебником, чтобы заметить, как студентки усилием воли подавили смех.

— Миртл? — снова заговорила Гермиона, последний раз кашлянув. — Ты помнишь, как Гарри открывал вход в тайную комнату? — она указала рукой на округлый умывальник, а потом прошипела, обращаясь к Дафне: — Уйди отсюда.

— Ни за что, — ответила Дафна, не отрывая зачарованного взгляда от привидения, которое гордо вскинуло подбородок и пропело:

— Конечно! Что, хочешь умереть раньше срока и присоединиться ко мне? Так слушай.

Приведение издавало шипящие звуки и Гермиона, спохватившись и забыв про Дафну, пыталась повторять за ней…

Спустя почти пять минут повторений одного и того же слова на перселанге, «откройся», раковина, наконец, начала разъезжаться.

Девушки подпрыгнули, переглянулись и часто задышали. Это было поразительно. Слушать рассказы Гарри и Рона это одно, но видеть всё своими глазами…

— Невероятно, — озвучила мысли Гермионы Дафна.

Гермиона ещё раз посмотрела на блондинку и решила, что в принципе ей ничего не должно угрожать, но вдвоём всё равно сподручнее. Можно конечно сходить за Джинни, но раз слизеринка хочет, пусть идёт.

— Ладно, если хочешь можешь пойти со мной, — снисходительно заговорила она.

Дафна не отрывая взгляда от тёмного прохода открывающегося перед ней фыркнула:

— Как будто мне нужно твоё разрешение гря… — она резко замолчала чуть не оскорбив Гермиону, но та как будто и не заметила.

Гермиона магией открыла окно и призвала молнию Гарри, которая, как она знала, стояла у него в спальне в башне Гриффиндора. Дафна, заметно расслабившись, наколдовала верёвочную лестницу и прикрепила её к раковине.

Метла прибыла почти через минуту, в течение которой они слушали, как красив принц, который должен прийти к Миртл на свидание. Гермиона, кое-как уменьшив метлу, положила её в сумку, недолго постояв — набираясь смелости, она присела на краю прохода, развернулась, спустила одну ногу, затем вторую и начала осторожно спускаться вниз, отметив при этом вслух способности Дафны к трансфигурации.

— Не ты одна здесь учишься, — заметила Дафна, но спускаться не торопилась.

— Если ты передумала, то просто уходи, я сама прекрасно справлюсь.

— Ну конечно, так просто ты от меня не отделаешься, я росла на легендах об этой комнате.

Я не упущу возможность на неё взглянуть, — решила не отступать слизеринка.

— Тогда спускайся за мной, пока сюда никто не пришёл.

Дафна не стала говорить, что сюда никто почти не захаживает. Это и так обе знали. Она присела, изящно развернулась, встав на колени и выдернув юбку, и поставила ногу обутую в школьный ботинок на шаткую лестницу, заметив при этом:

— Может стоило наколдовать железную.

— Лучше вообще лифт, — послышалось откуда-то снизу.

— Лифт? — спросила Дафна, но ответа уже не услышала и, тяжело вздохнув, начала спускаться вслед за Гермионой.

Спуск был не короткий, и девушки, уже тяжело дыша от напряжения, молчали, хотя до этого ещё перебрасывались ничего не значащими фразами.

Дафна, которая в своей жизни, в принципе, не занималась никаким физическим трудом, кроме почти ежедневного секса с будущим мужем, наконец совсем ослабла. Нога соскользнула и руки сами собой разжались. Она с громким визгом полетела вниз, сталкивая с лестницы и Гермиону. И вот уже две визжащие девушки неслись по скользкой трубе прямо в самое сердце Хогвартса. Пролетев почти тридцать секунд они вывалились кубарем на мягкую россыпь мелких косточек, но сейчас Гермиону больше волновала девушка лежащая на ней с плотно зажмуренными глазами.

— Гринграсс?

— Мы живы?

— Пока да, но ты придавила меня и возможно оторвёшь грудь. Отпусти!

Гермиона сделала усилие и столкнула Дафну в бок. Затем встала и потёрла грудь, снимая болезненность, при этом со страхом осматриваясь. Беспросветная мгла душила, и Гермиона быстро зажгла на конце палочки свет. Вокруг были тёмные каменные стены, полностью устланные мелкими каплями воды. Спёртый воздух, сырость и запах плесени были неприятными, и Гермиона побыстрее отвернулась, чтобы идти вперёд.

Две девушки шли по туннелю, осматривая каменную кладку, горы костей крыс и других мелких грызунов.

— Теодор меня убьёт, — восторженно прошептала Дафна.

— И почему тебя это радует? — спросила Гермиона, медленно двигаясь вдоль стены за которой или по которой капала вода. Её сердце неистово билось от страха, и она вскрикнула, когда что-то задело ей ногу. Гермиона, схватившись за грудь в районе сердца, наставила палочку вниз. Дафна врезалась в неё и охнула.

— Что там?

— Крыса, — на выдохе ответила Гермиона и пошла дальше, не спеша ступая между мелких и не очень камушков и груды костей. Она задумалась, а что бы сказал Гарри о её выходке. Его не сильно обрадует её самовольное приключение. С другой стороны раз он отправился без неё, то чем она хуже?

— Страсть, — наконец ответила Дафна. Гермиона замерла ничего не понимая, но блондинка продолжила: — Мы вместе уже год и секс начал приедаться. А теперь он разозлится на меня и будет любить, как никогда страстно.

Гермиона закатила глаза, но не могла не согласиться, что секс после хорошей ссоры гораздо интереснее, но тут до неё дошло, и она споткнулась, удержавшись от падения за стену.

— Год? Вы спите уже год?

— Ага, а вы с Поттером меньше?

Гермиона предпочла не распространяться о своей личной жизни и промолчала.

Тут Дафна пискнула и почти сбила Гермиону с ног, прижавшись к её спине на удивление крупной для такого миниатюрного тела грудью.

— Ну что там? — разражённо буркнула гриффиндорка, донельзя смущённая подобным контактом.

— Мышка, — прошептала Дафна на ухо, разнося мурашки по коже Гермионы, после чего разжала руки, которыми сжимала её плечи. Ростом девушки были почти одинаковым, но Гермиона была всё же поплотнее и на пару сантиметров выше, отчего губы Дафны были в районе её шеи, опаляя своим горячим дыханием. Она поежилась, от мурашек, которые бурным потоком пронеслись по её телу.

Они прошли ещё дальше, пока перед ними не возвысился круглый проход, дверь в который была открыта. Потолок, до этого почти касавшийся их голов, стал значительно выше, а в самом зале уходил в небо. Там плавали кучевые облака и ярко светило осеннее солнце. Правда тепло сюда не долетало: здесь было промозгло и сыро. Девушки с задранными головами прошли немного вперёд, стуча каблуками по мраморному полу залитому водой. Наконец они остановились и посмотрели прямо. Замерли. Открыли рты. Закрыли их и снова открыли — закричав на всю силу голосовых связок. Дафна рванула назад, но столкнулась с Гермионой лбами, и они обе бухнулись на пол, в шоке не сводя глаз друг с друга.

— Я переоценила свои возможности, — тяжело дышала Дафна и потирала лоб. — В нём росту больше двенадцати футов. Ты серьёзно думаешь, что его убил Поттер? А вдруг он живой? Я не хочу умирать, — лепетала блондинка.

Гермиона медленно повернула голову в сторону змеи и резко отвернулась, сглотнув. Смотреть на красивую слизеринку казалось безопаснее. Она прикрыла глаза, сосчитала до десяти, успокаиваясь.

«Я пришла сюда ради Гарри, я не могу отступить. Василиск мёртвый» — подумала она, а вслух сказала: — Гарри чуть не умер, протыкая эту тварь. Она мертва. Это точно.

Она открыла глаза, тяжело вздыхая, и резко поднялась на ноги.

— Ты можешь подождать меня там, — спокойно сказала Гермиона и повернулась к мёртвому чудовищу. Пасть змеи была сильно раскрыта, словно сейчас её порвёт на двое.

Гермиона присела и начала трансфигурировать близлежащие камни в пластиковые контейнеры, сзади к ней подошла Дафна. На змею та старалась не смотреть, осматривая тысячелетнее помещение: огромную каменную голову, изо рта которой тихонько лилась вода, мрачные туннели, уходящие вглубь замка и синее небо в единственном окошке далеко вверху.

— Наверное стоит помочь тебе, чтобы мы здесь не остались до скончания времён, — медленно произнесла Гринграсс, всё ещё сомневаясь в своём решении. Она сглотнула, перебарывая рвотный позыв, и присела рядом с Гермионой, расправив некогда идеально чистую юбку. — Давай я буду подстраивать размер контейнеров, а ты собирай всё что нужно.

Гермиона, которую впрочем и саму мутило, замерла, но кивнула и встала на ноги, направив палочку на огромную тушу фамильяра Салазара Слизерина.

Она понимала, что ещё немного и сбежит отсюда, так глубоко было её отвращение.

«Надо отвлечься», — решила Гермиона и посмотрела на Дафну.

— Значит вы с Ноттом вместе уже год?

Дафна подняла на неё благодарный взгляд и начала рассказывать о нелёгких отношениях между подростками.

— Я до конца противилась этому браку и вообще я хочу в Америку. Там и образование лучше и безопаснее, но Теодор убедил меня во всех преимуществах связи с ним.

— Секс? — осторожно уточнила Гермиона, а сама, с помощью магии, не останавливаясь разделывала чудовище на ингредиенты.

— Секс, — подтвердила Дафна и вдруг весело рассмеялась. Её смех отразился эхом от стен тайной комнаты. — Ходили слухи, что вы с Поттером спускаетесь сюда, в тайную комнату, и предаётесь любви прямо на останках Василиска.

Гермиона перевела взгляд на предполагаемое ложе любви и согнулась пополам. Наконец её вырвало.

— Извини, — покаялась Дафна и протянула Гермионе платок, убирая грязь магией. — Это просто слухи.

— Я понимаю, — прохрипела Гермиона, наколдовала себе воды и прополоскала рот. — Лучше расскажи мне что-нибудь о ваших традициях чистокровных, — Дафна напряглась. — Я слышала, как ты чуть не обозвала меня. Это ничего. Меня это больше не трогает.

— Вот и правильно. Это просто название и ты должна гордиться этим.

— Гордиться? — не поняла Гермиона.

— Конечно. Магия выбрала тебя. А ты, кстати, давно обручилась с Поттером?

— Что? — удивилась Гермиона, плоть змеи, которая должна была отделиться осталась на месте. — Мы не… Ну то есть да, он предложил, но это не скоро…

— Неважно, главное статус невесты закреплён, — она показала ей руку, с которой тут же сняла красивое кольцо с крупным изумрудом. Там осталась тонкая линия словно золотая ниточка, наполненная светом. — На твоей руке такое же. Я ещё там заметила, когда мы упали.

Гермиона медленно подняла правую руку и поднесла к лицу, там действительно был такой же тоненький ободок света. Она даже задохнулась, не понимая как это могло случиться.

— И что… — она нахмурилась. — Что это значит?

— На самом деле ничего особенного, кроме того, что помолвку может разорвать только смерть, ну и то, что Поттер сможет найти тебя где угодно. На самом деле, — она с содроганием оглянулась, — это меня пока и удерживает от истерики — нас всё равно найдут.

— Или наши тела, — пожала плечами Гермиона и снова принялась за работу. — А мы тоже сможем их найти?

— Конечно.

— Тогда давай не будем давать повода нас искать и закончим это всё побыстрее.

Следующие пол часа работа проходила достаточно слаженно, никто из девушек не хотел оставаться здесь на ночь. Они иногда перекидывались словами, но каждая витала в своих мыслях и если Дафна думала о том, что хочет поскорее выбраться отсюда, Гермиона размышляла о новом знании и как его можно использоваться для грядущей войны.

— Гермиона, — подала голос Дафна через некоторое время. — А скажи, зачем мы это делаем? Ну то есть я поняла, что ты хочешь сделать этот самый ларец душ, хотя его не делали уже тысячи лет. Для чего он тебе?

Гермиона замерла, посмотрела на небо, потом снова на блондинку, голубые глаза которой светились любопытством, и сообщила:

— Думаю Нотт тебе сегодня расскажет.

Глава 23

За дверью таверны «Кабанья голова» то и дело раздавались взрывы хохота и стук стаканов о деревянные столы. Но этого никто не мог услышать, слишком много было наложено защитных заклятий на это место.

Гарри отказался от второго стакана огневиски, но с интересом наблюдал, как взрослые поглощают бокал за бокалом даже не морщась. Они разговаривали между собой как старые приятели, вспоминая школьные времена и первую магическую войну. Сейчас с высоты времени все расприи казались детскими и в итоге даже Снейп подключился к разговору.

— Да если бы не моё противоядие, ходить бы вам с крошечными членами до окончания школы! — прошипел он, и все засмеялись.

— Да, Марго была мастерицей ставить на место зарвавшихся парней. Так перед кем она в итоге раскинула ноги?

— Перед Беллой, — засмеялся Рабастан. — Эта сучка была по девочкам, представляешь?

Все кроме самого весельчака увидели как напрягся Гарри, но он мотнул головой, мол «всё в порядке». Он знал, что только одно его слово и посиделки заклятых друзей закончатся, чтобы начать разговор о крестражах. Он изучал новоприбывших, да и Снейп был ему интересен в этой новой обстановке, до того момента пока Рабастан, сделав ещё глоток огневиски, доверительно прошептал:

— Сев, а это правда, что ты пользуешь старушку Макгонагалл?

Воцарилась мёртвая тишина, Снейп молчал, окинув Пожирателя ледяным взглядом, от которого не содрогнулся бы разве что сам Тёмный Лорд.

Гарри отчего-то понял, что это правда и даже порадовался, что эти два насквозь одиноких и строгих профессора нашли друг друга.

— Не знаю, откуда ты взял эту ересь. Но ты бы ещё предположил, что я с Хагридом сплю.

Все дружно рассмеялись и напряжение немного спало. Хагрида в роли любовника не представлял никто.

— Кстати, — заговорил Нотт старший. — А это правда, что Хагрид тоже к великанам ходил? — спросил он у Гарри.

Гарри помолчал прежде чем ответить. Значит хватит веселиться. Настало время разговаривать, и он задал встречный вопрос:

— А кто-нибудь, хоть раз, пытался убить Тома Реддла?

Где-то вдалеке пискнула мышь, треснула крыша и грянул гром.

На самом деле никто не двигался и все задумались, кроме…

— Кого? — не понял Рабастан, и потёр лицо, снимая опьянение. В него сразу полетела волна отрезвляющей магии.

— Это настоящее имя вашего хозяина, — ответил Гарри.

— Который убьёт нас при первой возможности. Это правда? — Рабастан посмотрел на старшего из Ноттов.

— Да, так его звали, когда-то. А тебе кто сказал? Дамблдор? — Гарри кивнул. — Много ещё рассказал? — Гарри пожал плечами и возникла пауза. Свет солнца со столов перебрался на лица компании и Аберфорт затемнил и без того грязные окна. — Никто не пробовал, ведь он заявил о своей неуязвимости.

— Так, стоп! — Рабастан помахал рукой, привлекая внимание. — Давайте сначала. Наш… В смысле Лорд — это Том Реддл. А почему я не слышал этой фамилии? Чистокровные Британии немногочисленны.

— Потому что Лорд полукровка, — сказал Снейп. Он так давно мечтал поведать об этой тайне всем снобам Пожирателям.

Стакан в руке Рабастана лопнул, и брызнула кровь.

— Сука! — проревел он, вскочил, роняя стул и стряхивая осколки. Аберфорт только усмехнулся и залечил ему рану. — Тогда, что за чушь волчью он нам втюхивал! Извини Люпин. Маггл? Его отец маггл?

Нотт-старший кивнул и сплюнул.

— А кто мать?

— Меропа Мракс, — заговорил Гарри, — но и она была сквибом.

— Да откуда у него тогда силы-то столько и эта его бессмертность?! — Рабастан ещё походил из стороны в сторону и, наконец, развернув стул, сел на него верхом. Он внимательно посмотрел на Гарри.

— Мраксы потомки Салазара Слизерина, — пояснил тот.

— Это с его зверушкой ты познакомился на втором курсе?

— Да.

— Люциус смеялся, рассказывая как она тебя сожрёт, а ты ничего, жив здоров. Сколько она футов?

Гарри снял очки и потёр глаза, вспоминая.

— Не помню. Большая.

— И что, ты реально зарубил её мечом Гриффиндора?

— Вы пришли сюда о моих приключениях послушать? Может вам ещё рассказать, как меня круцио пытали, или чуть мою девушку в плен не забрали, вы же были там! — вставая, рыкнул Гарри.

— Был, — не стал отнекиваться Рабастан и вдруг сделал настолько серьёзное лицо, что весь мальчишеский запал у Гарри кончился и он сел. — Вот потому что я там был и видел, как подросток обманул десяток опытных магов, я здесь. Я верю, что ты можешь, пусть и не сам, но помочь избавить наш мир от этой гнили.

Гарри зарделся, но виду не подал.

— Есть способ его убить, но мы знаем не всё. В общем есть несколько…

— Стой, Гарри, — заговорил Рон и наклонился к его уху.

Его резко, но не сильно откинуло магией. Аберфорт, в единственных руках которого была палочка, сказал:

— Здесь вам не притон для свиданий. Вслух говори, рыжий.

Рон насупился и снова повернулся к Гарри.

— А если они нас сдадут? Пойдут и всё выложат Тому-кого-нельзя-называть. Скажут: «вот какие мы хорошие».

— Ну ты то так бы и сделал? — усмехнулся Теодор Нотт. — Предавать вообще в вашей рыжей крови.

— Заткнись! — покраснел Рон. — Я по крайней мере не сын Пожирателя смерти!

— Я по крайней мере не предавал друга! — передразнил Нотт-старший. — Этот полудурок не поверил Поттеру, когда тот, брызгая слюной, доказывал, что не кидал своё имя в кубок.

Рабастан рассмеялся, и к нему осторожно присоединились другие.

— Рон, — спросил тихо Люпин, — о чём ты думал?

— Так, это дело прошлое, — отрезал Гарри и толкнул Рона в плечо. Тот сидел с красным лицом и тяжело дышал. Наверное, для него сейчас и Авада не будет сложным заклинанием.

— Что ты говорил?

— Пусть дадут непреложный обет, что не выдадут тебя.

— Сказал предатель, — усмехнулся Забини.

— Заткнись!

— Рон, это чересчур, — снова подал голос Люпин.

— Вы с ума посходили, какой обет? У наших шей и так клыки Нагайны оттираются который день, а теперь вы, вообще, хотите нас в смертельную клоаку загнать. — проговорил Нотт-старший.

Гарри дождался короткой паузы в нарастающем бунте и всё-таки спросил:

— Что такое непреложный обет?

— Если его нарушить, умрёшь, — сказал Теодор и улыбнулся. — Вот было бы интересно посмотреть как ты Уизли корчишься перед смертью, — он начал изображать умирающего и часто задышал. — Глаза на выкате, рожа красная и язык высунут, как у собаки.

Рон не смог это стерпеть. Он вскочил, Нотт за ним. Палочек в руках не было. Так что, недолго думая, они сцепились как два пса за сладкую косточку и покатились по грязному полу, собирая пыль. Никто из них никогда не дрался, и возня напоминала, скорее, случку любовников, каждый пытался укусить или пнуть другого. За столом наблюдали это со смехом, кроме Гарри и старшего Нотта. Но возня на полу продолжалась недолго. Аберфорт оттащил парней друг от друга магией и приклеил задницами к стульям.

— Урод рыжий!

— Слизеринский ублюдок!

После этого обмена любезностями, рты им тоже любезно позакрывали.

Гарри покачал головой, и сказал:

— Непреложный обет это перебор. Согласен. Но Рон прав, — Гарри не стал говорить, что думает на самом деле, но зная, примерно, аристократов и их приверженность к своей внешности предложил: — Есть заклинание. Если вы нарушаете клятву, на вашем лице, точнее на лбу появляется вечная надпись. «Ябеда». Ну или клятва на магии.

— Значит у нас выбор между уродом и магглом? Хм… — уточнил Рабастан и, как будто, задумался. — Да ты издеваешься пацан?! Конечно непреложный обет!

Почти все кивнули. Северус проворчал что-то вроде, «опять обет» и посмотрел на Гарри.

— Внимательно подумайте, Поттер, перед тем как огласить требование.

Гарри кивнул, а Забини заговорил:

— Протяни руку и скажи, что мы должны пообещать.

Гарри так и сделал. Каждый из собравшихся подтвердил свою клятву магией, обрекая себя на смерть в случае предательства. Когда всполохи магии немного успокоились, Рабастан нетерпеливо хлопнул в ладони и залпом выпил стакан огневиски.

— Итак. Как его убить?

— Вы знаете что такое крестражи? — с места в карьер спросил Гарри, а для себя сразу решил: не упоминать об одном из них в своей голове, по крайней мере пока. Снейп кивнул ему, тоже понимая ситуацию.

Нотт с Лестрейнджем переглянулись и сглотнули, а последний заявил:

— Да, было дело, читали. Не хочешь рассказать? — обратился он к Нотту.

— Нет, — отрезал Нотт-старший и спросил:

— Почему ты говоришь во множественном числе.

— Судя по всему, — заговорил Снейп, — их семь.

— Твою ж мать, — рыкнул Аберфорт и первый раз за встречу накатил огневиски. — Что-нибудь уже нашли?

— Да. Есть медальон, уничтожено кольцо и дневник.

— Минус два, осталось пять, — сказал Люпин, глубоко задумавшись. — Гарри, а он имеет с ними связь?

— Конечно имеет! — рыкнул Стивен Нотт, — зачем их вообще уничтожать по одиночке.

Лорд ведь не дурак. Найти все и сжечь Адским пламенем, ко всем чертям, а потом и самого Лорда.

— Согласен, — флегматично кивнул Люпин. — Вопрос в том, где они?

Все посмотрели на Гарри, он даже засмущался от такого пристального внимания.

— У нас есть предположения… — неуверенно начал он.

— Зашибись! — лоб Рабастана встретился со столом. — Нас возможно завтра перебьют или скормят Нагайне, а у него предположения. Убейте меня прямо сейчас.

Гарри разозлился и вскочил.

— Ну знаете, у вас и того нет! Если вам что-то не нравится, валите к своему хозяину и лижите ему змеиную жопу! — закричал он, смутившись собственной грубости. В голове так и вспыхнуло грозное лицо Гермионы с ускоряющим: «Гарри!»

— Поздняк метаться, — усмехнулся Нотт-старший. — А что насчёт змеи? Они мыслят одинаково. Она может быть крестражем?

— Да, — сказал Гарри, успокаиваясь, сел и посмотрел на Аберфорта: — Да снимите с них силенцио, они же сейчас лопнут.

И правда, Теодор и Рон, уже оба красные, сидели и корчили страшные рожи, обещая младшему Дамблдору все муки ада.

Они резко выдохнули, но не сказали ни слова.

— Есть предположение, что у каждого из основателей Хогвартса был свой талисман, — рассказал Гарри.

— Всё верно. Медальон у Салазара. Чаша у Хельги. Диадема у Кандины, меч у Гриффиндора, — кивнул Стивен.

— Я думал это сказки, — подал голос Блейз.

— Магглы тоже думают, что волшебство есть лишь в сказках, — сказал Аберфорт. — Значит он всё нашёл. Вот это человек, — восхитился он.

— А зачем так усложнять? — спросил Рон. Этот вопрос давно его мучил.

— С ума сошёл? Да знаешь ли ты сколько там магии, — фыркнул Рабастан. — Значит медальон у вас? Диадема должна быть в замке. Привидения как-то шептались об этом. Надо только подумать где.

— Мне кажется, что-то лежит у вас в сейфе в Гринготтсе, — вспомнил Поттер.

— Да ну. Я бы знал.

— Я слышал, как Беллатриса отправляла туда кого-то, проверять, но не знаю что.

Рабастан задумался, а Гарри тем временем продолжал:

— Змею не спрячешь и не украдёшь, её только убить.

— Это не к спеху, — сказал Нотт-старший, на что Гарри кивнул.

— Я посмотрю, что там нового в сейфе лежит. Я там каждую побрякушку знаю.

— Ещё бы, — усмехнулся Стивен и вдруг замер. — А вы в курсе о выручай-комнате? — спросил он.

— Ага, — хохотнул Рон. — Мы там… — Гарри пнул его по ноге. — Мы там были.

— Там есть версия комнаты, где всё спрятано. В ней залежи всякого барахла. Мы туда девчонок водили, — пояснил Нотт.

— И не только, — пропел Рабастан, подмигивая Рону, от чего тот съёжился и стал как будто меньше ростом. Аристократ взглянул на наручные часы и встал. — Если никто не против, — он обратил взор прямо на Гарри. Тот кивнул. — Нам пора. Следующую встречу назначь через щенка Нотта и лучше заранее. Светиться не стоит.

— И Поттер, — заговорил Нотт-старший. — Министр к тебе благосклонен?

— Более чем.

— Тогда тебе придётся сыграть в болванчика и принять сторону министерства. Нам понадобится их защита и люди.

Гарри посмотрел на Снейпа, тот кивнул.

— Вы загляните в сейф? — спросил Гарри Рабастана.

— Первым делом, — он, вдруг, озорно улыбнулся и подмигнул Гарри. — А ты, я смотрю, не равнодушен к моей жёнушке. Она та ещё штучка.

— Я желаю ей смерти.

— Не ты один, — усмехнулся аристократ и покинул таверну вместе с старшим Ноттом, несколько секунд шептавшимся с сыном.

Вскоре, назначив время нового занятия, ушёл и Снейп. Люпин, попросив прощения за постоянное отсутствие и сказав, что полностью одобряет действия Гарри и поддерживает его, тоже ретировался. Аберфорт открыл таверну для посетителей. А парни так и сидели на своих местах, пытаясь прийти в себя.

— Не знаю, — медленно заговорил Забини. — Во что мы влезаем? Это дела взрослых.

— Были, пока они не начали убивать и насиловать детей, — жёстко сказал Гарри и рассказал о своей вылазке на собрание Пожирателей, несколько месяцев назад.

Они вчетвером вернулись в замок и, под удивлённые взгляды студентов, вполне себе мирно перебрасывались фразами. Слизеринцы напомнили про собрание Армии Дамблдора. Рон ушёл искать Чжоу, ему требовалось снять напряжение.

Гарри же, мигом поднялся в библиотеку. Но там Гермионы не было. Он зашёл в больничное крыло, но и там её не оказалось.

— Всё нормально, — сказал он себе. — Она просто решила поспать, вечером в воскресенье.

Понимая, какую чушь сам себе сказал, он помчался в гриффиндорскую женскую спальню. Но лестница превратилась в горку и он кубарем полетел вниз.

Лаванда и Парвати, как раз возвращались с прогулки и посмеялись над его нелепой попыткой.

— Что, Поттер, не терпится?

— Гермиона там? — спросил он, резко вскакивая на ноги.

— Сейчас посмотрим, захочет ли она тебя видеть, — хихикнула Лаванда и зашла с подружкой в спальню.

Гарри глубоко вдохнул, отсчитывая секунды.

«Раз, надо успокоится, два, она наверняка там, три, если что — есть карта, четыре, если заклинание невидимости спало, пять, а если…»

— Её здесь нет, — выглянула Парвати и тут же захлопнула дверь.

Гарри рыкнул сам себе, вынул карту, но Гермионы на ней не обнаружил, зато себя и Рона видел прекрасно.

«Да что, чёрт возьми, происходит!»

Страх сжал ему сердце, внутри всё похолодело и Гарри рванул искать Гермиону по всем помещениям Хогвартса. Вскоре он прибежал к Снейпу. Там был Нотт, что-то ему доказывающий.

— Нотт, замолчите. Вы прекрасно знаете как найти мисс Гринграсс. Не стройте из себя недоумка, как… Поттер, что вам нужно?

— Гермиона пропала, — медленно сказал Гарри и посмотрел как Теодор снимает кольцо, крупный золотой ободок, под которым была тонкая линия света. Гарри невольно взглянул на свою руку и увидел такую же.

Понять, что это такое, было не сложно.

Снейп удивлённо воззрился на руку Гарри и усмехнулся:

— И вы туда же. Линии светятся, значит девушки в замке.

— Но Где? — сказали парни одновременно и переглянулись.

— Вот и спросите себя, где? — тихо сказал Снейп и тяжело опустился на стул.

Парни уже убежали в поисках своих возлюбленных, а ему только и оставалось, что горевать, что колечко света он так и не сумел надеть той единственной которую любил. Впрочем, сейчас его тоже любили. И, наверное, впервые в жизни.

Он снял с себя сюртук, оставаясь в одной чёрной рубашке и брюках. Взял с полки эльфийское игристое вино и вошёл в камин, чтобы посетить «старушку» Макгонагалл. Он только надеялся, что её не очень беспокоят слухи.

«Знали бы они, что она хранит под старческими мантиями», — усмехнулся про себя Снейп, предвкушая жаркий вечер.

Глава 24

Солнце медленно катилось к зениту, освещая своими лучами Хогвартские угодья, а на траве уже мерцала вечерняя роса. Воздух постепенно наполнялся осенней прохладой, но ещё приятной и освежающей.

Два молодых человека, один из которых был очень раздражён, обходили Хогвартс в поисках определённого места. Их вело сердце. Интуитивно они знали, куда точно нужно двигаться, а Гарри уже прекрасно понял, почему Гермионы не было на карте. Тайная комната, где каким-то чудом девушка оказалась, на ней не отображается.

Раздражение Гарри становилось всё ощутимее. Это ж надо было догадаться самой туда спуститься, да ещё и слизеринку с собой взять, если, конечно, он правильно понял присутствие Теодора Нотта рядом с собой. Самое главное — зачем? Неужели отомстить решила за его встречу с Пожирателями или просто любопытство взяло? Но, с другой стороны, главное, чтобы она была жива, здорова, остальное можно решить, а если желание возникнет — немного наказать за своеволие. Гарри даже приободрился от такой мысли и недовольство немного утихло.

За поворотом послышались женские голоса и слабый смех, парни переглянулись и ускорили шаг, чтобы, наконец, увидеть своих невест, к которым их привели обещания быть верными и та самая тонкая нить света на безымянном пальце.

- Теодор!! — Дафна Гринграсс заметила своего будущего мужа и радостная бросилась к нему в объятия, практически запрыгнув на него, она, всегда тихая и сдержанная, сейчас вела себя, как ребёнок, получивший желаемый подарок. Это было удивительно, и Нотт даже отпрянув, всмотрелся в голубые глаза красавицы.

- Что с тобой? — спросил он.

Она была вся растрёпанная, на лице в нескольких местах виднелись странного вида разводы, но её сияющий вид только добавлял ей красоты, и Теодор восхищённым взглядом осматривал свою девушку.

Пока она взахлёб рассказывала о том, что с ней приключилось и как всё это было интересно, Гарри не сводил тяжёлого взгляда с Гермионы. Её вид тоже оставлял желать лучшего: одежда в нескольких местах была порвана, а волосы всколочены и запачканы какой-то плохо пахнущей слизью.

Она увидела негодование во всей позе Гарри и резко перестала улыбаться, бросила из рук метлу и большую сумку и сложила руки на груди, ожидая отповеди.

Нотт, заметив как воздух вокруг них словно наэлектризовался от напряжения, которое излучала пары, решил ретироваться и потянул невесту в замок. Дафна же, всё ещё счастливая, вырвалась и порывисто обняла Гермиону, чмокнув в губы. После чего увлекла Нотта с места разворачивающейся драмы.

Гермиона, всё ещё смущённая таким проявлением женской теплоты, не сводила глаз с Гарри.

- Ну что? — нервно спросила она.

- Ты хоть понимаешь, как я волновался? — прорычал он и подошёл ближе. — Ты не могла подождать меня? — тон голоса повышался. — Что вообще ты там забыла?! Почему никого не предупредила?! — сорвался он на крик и тряхнул её за плечи, но увидев её лёгкую улыбку — ей нравилось, что он заботится о ней — успокоился, обнял и прижал к себе. — Я бы сам показал тебе всё, всё что захочешь. Ты не представляешь, как напугала меня.

Он отпрянул и посмотрел в спокойное лицо Гермионы, она, продолжая мягко улыбаться, очевидно готовая к его небольшой истерике, прикоснулась к его губам своими, раз-другой. И вот уже мгновение спустя Гарри, выражая всё свое недовольство неистово целовал Гермиону. Её такой трепетный отклик заставил его потерять голову и совершенно забыть о том где собственно они находятся и настойчиво опускать её на влажную траву. Адреналин, ещё не отпустивший его с давешней встречи, и страх за Гермиону подогревали его вожделение.

- Нет, погоди, — воспротивилась она и что есть сил оттолкнула Гарри, даже рассмеявшись от такого напора. Несколько секунд они стояли друг напротив друга, тяжело дыша, наконец Гарри снова сделал шаг по направлению к ней.

- Стой, — она вытянула руку, останавливая его. — Неужели ты не чувствуешь омерзительный запах? Мне надо помыться! Срочно!

- Чувствую, — взял в себя Гарри, потёр лицо, снимая возбуждение и внимательно посмотрел на Гермиону. Глубоко вздохнул, потом перевёл взгляд на сумку и метлу. Кивнул на замок: — Ладно, пошли отмывать тебя. По дороге расскажешь, что тебе понадобилось от Василиска, — он наклонился, одной рукой потянулся за метлой, а другой схватился за ремень сумки и крякнул, не сумев выпрямится с первого раза. — Что ты туда положила? — надсадно спросил он, но всё-таки сумел закинуть сумку на плечо. Гермиона лишь хитро улыбнулась и взяла его под локоть.

<center>***</center>

Пока Гарри слушал рассказ Гермионы, который поверг его в полный ступор, а затем восторг, Нотт был сражён возбуждённым настроением Дафны. Она затащила его в ванную возле спален Слизерина, предварительно поставив защитные и звуконепроницаемые заклинания. Кафель здесь был сияюще-белым, отливая серебряным мерцанием. По всему периметру тянулся рисунок зелёной змеи с золотой окантовкой, а кроме душевых здесь стояли и ванны. За стенкой была точно такая же ванная комната для девочек, но Дафна привела Нотта в мужскую.

Она встала перед ним и, нежно улыбнувшись, начала стягивать мантию, а затем расстёгивать блузку.

- Значит приключения тебя возбуждают? — Нотт изумленно наблюдал, как предмет за предметом с девушки слетает одежда, пока не осталось ничего. Его похотливому взору предстало обнажённое стройное тело с крупной грудью и тонкой талией.

Дафна развернулась и, качая бёдрами, прошла в кабинку, перекинув светлую массу волос на одно плечо. Включила воду и, взяв светло-зелёную мочалку, протянула Нотту. Он стоял, как вкопанный, не смея ни дышать, ни шевелиться. Вот так невеста не раздевалась перед ним никогда, так изумительно соблазнительно, предпочитая принимать его в себя в тёмных углах, где у него не получалось различить и тени удовольствия на её красивом лице.

Он сглотнул, выдохнул, в несколько секунд избавился от всей одежды вместе с нижним бельём и практически запрыгнул в душевую, задёрнув за собой тканевую, но водонепроницаемую шторку с изображением слизеринского герба.

- Что же там такого произошло, что ты пропиталась гриффиндорским духом? — спросил Нотт, с энтузиазмом намыливая грудь девушки, от чего её соски стали крупными как две сладкие вишенки.

- Я просто поняла, что тоже на что-то способна. И Грейнджер даже меня похвалила, она не такая уж и нудная.

- Не думал, что тебе требуется её похвала.

- Я тоже, — сказала она и, забрав у Теодора мочалку, медленно опустилась вниз, сев на колени, не отрывая взгляда голубых глаз от удивлённого лица Теодора.

- Дафна, — резко сжал он её мокрые плечи, — Это не обязательно, я говорил.

- Но тебе же хочется? — спросила она, облизывая влажные губы, по которым медленно стекали струи воды. — И я тоже давно хотела это сделать, но боялась.

- Больше не боишься? — хрипло прошептал Нотт, чувствуя как по его стволу медленно скользит мягкая душистая мочалка, делая его ещё твёрже.

- Больше нет, — тихо ответила Дафна и, смыв мыльную пену, высунула язычок и облизала головку члена по кругу. В одну сторону, в другую. Смешно сморщившись, потрогала машонку и сжала двумя пальцами член у основания.

Нотт охнул от жара, скрутившего внутренности, и опёрся руками о стенку душа.

- Чёрт, — пробормотал он.

- Тебе больно? Я делаю что-то не так? — испуганно поинтересовалась Дафна, руку тем не менее не убирая.

Нотт посмотрел вниз, на влажные волосы, грудь с торчащими сосками, раскрытые влажные губы и доверчивый взгляд. Его затопило чувство такой любви, что в груди стало тесно, а в глазах защипало.

- Нет, родная, просто не останавливайся, — тихо сказал он, погладив девушку по голове, и она, поощрённая такой лаской, взяла член в рот и начала легонько посасывать. Через пару минут она уже не стесняясь насаживалась на него ртом и Нотт, долго не выдержав, спустил ей прямо в горло. Она, откашлявшись, ополоснув рот, поднялась, еле разгибая ноги, и довольно посмотрела на задыхающегося парня.

- Не знаю, что ты там делала с Грейнджер, но определенно должен поблагодарить её.

- Сначала меня, как следует отблагодари, — с улыбкой произнесла блондинка и повернулась спиной, оттопырив белую гладкую попу.

Теодор рассмеялся от ощущения счастья, пронзившего его, и, приставив член ко входу девушки, сказал:

- С превеликой радостью, милая будущая миссис Нотт.

Он толкнулся в привычную горячую узость и поцеловал Дафну в шею, начиная стремительное движение к новому ещё более острому удовольствию, что вскоре поглотит не только его, но и его невесту.

***

Дверь в ванную старост была заперта, и Гарри разочарованно вздохнул от того, что лишился возможности самолично намылить тело Гермионы. Они пошли в сторону Гриффиндорской башни, по дороге обсуждая произошедшее и с ними обоими в этот день, прерываясь каждый раз, когда кто-то проходил мимо и странно поглядывал на Гермиону, явно из за её внешнего вида. Коридор сменялся коридором, а они всё разговаривали и спорили.

- Ты не поедешь на кладбище Реддлов, это даже не обсуждается, — предупредил Гарри.

- Не надо думать, что ты можешь мне что-то запретить, — возмутилась Гермиона, пронзив Гарри осуждающим взглядом, но потом смягчилась: — Это действительно необходимо, — произнесла она и назвала пароль Толстой даме, которая, подозрительно зыркнув на молодую пару, открыла им проход.

Гостиная была переполнена студентами, они готовились к тяжёлым учебным будням, корпя над эссе и другими заданиями преподавателей, которые, очевидно, за один курс решили вместить в них как можно больше информации.

Разговор не мог быть продолжен и тем не менее Гарри, стараясь не привлекать к себе внимание, проводил Гермиону до лестницы ведущей в женские спальни. Там он прижал её к стене и взял лицо в ладони.

- Должен быть другой способ. Мы сможем вытащить это из меня. Нельзя оставлять Реддла в живых, даже остаток его души, — сказал он.

- Только Авада Кедавра, Гарри. Только так можно уничтожить, — она перешла на шёпот, — крестраж, это касается и остальных осколков души, что заперты в предметы, — закончила Гермиона.

- Нет никаких гарантий, что этот ларец сработает, а погибнуть можно в два счёта. Тем более придётся использовать тёмную магию. Я правильно понимаю? — она кивнула и Гарри продолжил: — Ну вот. Я не против неё, но ты не должна этого делать.

- Гарри, — она успокаивающе погладила его по волосам и обняла за шею. — Магия считается тёмной, если она несёт вред. Вспомни, на что способно обычное Секо. И ещё, — она прижалась к его лбу своим и прикрыла глаза. — Ради тебя я готова на всё, я люблю тебя, а этот ларец единственный выход. Мы всё продумаем, у нас всё получится. А сейчас, я правда хочу помыться и поспать. У нас впереди тяжёлая неделя.

- И не одна, — подтвердил Гарри, выпуская девушку из объятий.

Он грустно посмотрел в сторону лестницы, где через минуту скроется Гермиона и быстро поцеловал её на прощание.

- Мы ещё обсудим это, — сказал он и Гермиона, кивнув, стала подниматься по лестнице. — Постой, — окликнул он, и она обернулась. — Нельзя появляться там, за кладбищем могут наблюдать.

- Помнишь, как вы выясняли информацию у Малфоя на втором курсе? — спросила она уже у самой двери.

Гарри нахмурился и вспомнил:

- Ты собралась варить оборотное?!

- И как можно больше.

Гарри смотрел Гермионе вслед и уже мечтал, как завтра они всё обсудят, а потом обязательно займуться чем-нибудь поинтереснее. Он хоть и был недоволен планами Гермионы, но понимал, что это хороший способ остаться ему в живых и прожить нормальную жизнь рядом с Гермионой, когда они, наконец, разберутся со всеми сложностями.

- Завтра, — сказал он вслух и достал зачарованный галлеон, чтобы назначить на понедельник занятие Армии Дамблдора. Нельзя было пускать подготовку на самотёк, всё таки Снейп на уроках, даёт самые основы, хотя и надо признать лучше всех предыдущих профессоров по защите от тёмных искусств. Закончив, он наконец отправился к себе в комнату — Рона и остальных парней ещё не было — и лёг в кровать, мечтая о том, как будет проводить время с Гермионой.

Глава 25

Но планам Гарри не суждено было сбыться. Водоворот занятий слишком сильно закрутил всех студентов шестого курса. К обычным заданиям, словно сорвавшихся с цепи профессоров, у Гарри прибавились тренировки по квиддичу, занятия с Дамблдором и Снейпом, и занятия со студентами, к которым у Гермионы прилагалась варка оборотного зелья и обдумывание создания ларца душ.

Гарри с Гермионой редко оставались наедине. В окружении же однокурсников они просто разговаривали о делах насущных и обсуждали планы на будущее. Единственным возможным физическим контактом было сидение рядом на занятиях и в гостинной бок о бок и иногда, когда не слишком уставали, нежные поцелуи, перед тем как разойтись по своим спальням. И хотя оба были расстроены невозможностью быть ещё ближе, но всё равно понимали насколько важно сейчас не отвлекаться на такие мелочи, как романтика и секс. Даже Рон перестал ежедневно видеться с Чжоу Чанг, хотя и садился часто с ней за стол в Большом зале.

В следующие две недели занятия Армии Дамблдора проходили по стандартной схеме и были весьма продуктивны — многие уже использовали заклинания невербально. Они встречались два раза в неделю, почти перед самым отбоем, проходили кое-что из теории под руководством Гермионы, а затем усиленно занимались практикой, в которую входили ещё и физические упражнения, такие как бег, и элементарные приёмы рукопашного боя, которые, как оказалось, знал Дин Томас, выросший в напряжённой обстановке. Количество студентов с прошлого года значительно увеличилось, к основному костяку, который участвовал в битве в Министерстве, примкнули многие студенты с разных факультетов и даже пять человек со Слизерина.

Неожиданно для Гарри в конце второй недели, перед самым днём рождения Гермионы, участники Армии Дамблдора вместо того чтобы разойтись после привычной команды "Всем спасибо", остались стоять на своих местах, расположившись по всему периметру в разы увеличившегося помещения, в котором теперь стояли стеллажи с книгами, манекены для тренировок, мягкий мат на полу и узкие кушетки для отдыха.

Гарри напрягся, Гермиона подошла ближе, готовая в случае чего защитить его собой.

Заговорил Невилл, после переглядываний и нескольких кивков:

- Гарри, ты знаешь мы тебя поддерживаем, особенно учитывая всё, что происходит, но мы хотим понять, как действовать дальше и чего ждать, а главное, чего ждёшь от нас ты?

Гарри немного расслабился, да и ладошка Гермионы, нежно коснувшаяся его руки, успокаивала. Он взглянул на Нотта, но тот лишь пожал плечами, как бы давая картбланш. "Решай сам", — говорил его взгляд, снимая тем самым со слизеринца всякую ответственность.

Гарри, немного покачавшись с носков на пятки, решительно прошёл в центр.

Сейчас он мог рассказать всем о крестражах и, возможно, этим решить множество проблем и даже ускорить победу или отодвинуть её на несколько лет, загоняя себя в единственное безопасное место — Хогвартс, ведь у этих людей были семьи.

Он посмотрел на Гермиону, которая чуть мотнула головой, словно подтверждая его мысли.

Он растрепал свои волосы пальцами, тяжело вздохнул и объяснил:

- Слушайте, я… Я извиняюсь, но сказать всего не могу. Мы не можем. Не потому что не доверяем. Я знаю, что каждый из здесь присутствующих пойдёт за меня в пекло, и я ценю это, как никогда прежде, но у вас есть семьи и их могут взять в плен, вас могут взять в плен. Нет никаких гарантий, что при этом та информация, которой мы владеем останется в вашей голове. Сейчас я прошу вас только заниматься усерднее и быть готовыми к любой экстренной ситуации. Даже ночью. И я думаю, вернее мы думаем, — он снова взглянул на свою девушку, — что нам нужны знания колдомедицины.

Сразу несколько рук взметнулись вверх и Гарри дал слово Ханне Аббот.

- Мы с Лайзой Турпин, — она показала на пухленькую блондинку с короткой стрижкой, — изучаем колдомедицину уже некоторое время у мадам Помфри и даже некоторые моменты из маггловской.

Блейз фыркнул на это и поморщился, но тоже поднял руку и сразу включился в разговор:

- Меня мать ещё с детства обучает на колдомедика, так что на меня тоже можете рассчитывать. Голову там вылечить или член кому побольше сделать.

Гарри с удивлением обнаружил, что говоря это Блейз смотрит на Дина Томаса. Два темнокожих волшебника пронзали друг друга взглядами, и Гарри, почему-то, не хотелось знать причин конфликта.

- Судя по тому, что ты не хочешь участвовать в реальной схватке с волшебником, член требуется нарастить тебе, — ухмыльнулся Дин.

- Хочешь проверить насколько я хорош в магической дуэли? — спросил темнокожий темнокожего, но Гарри резко поднял руку, прерывая словесную перепалку, и чувствуя за простыми словами подозрительную подоплёку.

- Мы здесь не для этого. Вы сегодня двое и так все манекены разломали. Итак, вопросы остались? — спросил он.

- А известно, хоть примерно, когда всё начнётся? — спросила Чжоу, которая, уже никого не стесняясь, сидела на коленях у Рона.

- У нас есть только предположения, — пояснила Гермиона. — Если он заявил о себе и вербует тех, кто в министерстве, то возможно он захочет его захватить.

Последующая за этими словами тишина давила на на мозг присутствующим. Страх сотнями нитей расползался по комнате и портил настроение всем без исключения. Студенты размышляли о всех последствиях этой операции Волдеморта.

- Это можно предотвратить? — тихо спросила Дафна, прижавшаяся к боку Теодора, но смотрела она на Гермиону. Гарри заметил, как стали близки две девушки в последние недели и даже немного ревновал.

- Мы постараемся, — ответил он. — Но в приоритете пока иное и тренировки на первом месте. Нам нужно ударить именно по Волдеморту, всё остальное вторично.

- Но как, когда? — воскликнул Колин Криви, который уже рвался в бой. Его взгляд метал искры. Гарри уже знал, что неподалеку от его дома, зверски убили маггловскую семью, а дело так и не смогли раскрыть, положив на полку к десяткам таких же, и понимал его чувства.

- Как только мы закончим предварительную подготовку, — вставил свои пару кнатов Рон, — мы займёмся планированием его уничтожения, но это не раньше, чем после нового года. Верно?

- Да, — кивнул Гарри, благодарный за поддержку. — Тренируемся, учимся, наслаждаемся жизнью, — улыбнулся он Невиллу, рядом с которым стояла Джинни, — но помним, что впереди есть трудности, которых нам не избежать. Поддерживаем друг друга и не цапаемся по пустякам, — он посмотрел на Дина, который показывал нецензурный знак Блейзу. — Сейчас очень важно сплотиться против общего врага, а межфакультетскую вражду оставить на послевоенное время. Дин! — прикрикнул Гарри. — Ты слышал меня?

- Да что я? Я же искренне и любя забочусь обо всех, — он сделал паузу, — членах нашей маленькой Армии.

Гарри закатил глаза, кто-то хихикнул, Блейз Забини почти зарычал.

- Теперь точно все свободны! — облегчённо воскликнул командир.

Гарри прощался в парнями и улыбался девушкам, пока Гермиона собирала свои книги и пергаменты с планами занятий. Он взял у неё тяжёлую сумку и они вышли из Выручай-комнаты. Гарри вдруг остановился, задержал девушку, взяв за локоть, и махнул Рону, чтобы не ждал их. Тот лишь ухмыльнулся и, прижав покрепче к себе китаянку, скрылся за поворотом.

Гермиона настороженно смотрела на Гарри:

- Гарри, отбой уже был, нам нужно вернуться в гостиную.

- Мантия с собой, не волнуйся. Хочу кое-что проверить, — он мельком взглянул на неё, на что она нахмурилась, — и кое-что спросить.

Он прижал ладонь к стене Выручай-комнаты и заговорил:

- Комната, где всё спрятано. Нам нужно место, где всё прячут.

Гермиона внимательно наблюдала за действиями Гарри, потом взглянула на тёмную ночь за окном и заметила, как вернулся из леса Хагрид. В его сторожке загорелся свет.

- Интересно, как там Грохх? — пробормотала она. Но Гарри ничего уже не ответил, втягивая её опять в выручай-комнату, которая разительно изменилась.

Помещение стало просто огромным, потолок даже не было видно. Повсюду стояли огромные стопки из мебели, книг, антиквариата и других всевозможных ненужных предметов. Гарри сжал руку Гермионы и повёл её вдоль рядов забытых вещей.

- Невероятно, — пробормотала она, сильно задирая голову, осматривая уходящие далеко вверх стопки хлама.

- Старший Нотт рассказал про эту версию комнаты. Здесь может быть один из крестражей.

Гермиона на мгновение замерла, округлила глаза от удивления и крепко сжала руку Гарри.

- Почему ты не сказал мне? Мы бы давно сюда пришли! Что ещё ты умолчал о той встрече?

- Больше ничего. Да и не к спеху, и без того дел хватает. Только как его здесь найти? Мы тут можем не один год бродить.

- Почувствуй его, — быстро выдала ответ отличница. — Ты же чувствовал медальон и здесь должно быть так же.

Гарри, глубоко задумавшись, напряжённо кивнул и сосредоточился, очищая сознание и оставляя в себе только мерзкую сущность Волдеморта. Волна ослепляющей ненависти к миру накрыла его сразу, и он направился за ней. Не прошло и пяти минут, как чувства привели его к самой высокой башне с вещами. Гарри с Гермионой задрали головы, смотря вверх, но ничегошеньки не видели в той мгле которая окутывала верхушки стопок.

Гарри снял очки, потёр глаза, уже болевшие от мрака полутёмного помещения, и посмотрел по сторонам.

- Придётся на метлу садиться, — сказал он, и покопавшись в груде хлама, быстро нашёл искомое. Запрыгнув на старенькую метлу, Гарри покачался в воздухе, приноровился к инструменту и последовал за своим чутьём вверх. Поднимаясь всё выше и выше он, наконец, заметил яркое свечение на самом верху башни.

Женское украшение сияло всеми огнями радуги, и невероятно привлекало взор своим совершенством. Гарри боялся дотронуться до полу-короны, чувствуя исходящие от неё потоки негатива и зла. Он подцепил её волшебной палочкой, чувствуя сильную вибрацию, и помчался обратно вниз.

Гермиона, увидев, что он несёт, быстро трансфигурировала из ближайшего стула деревянный сундучок, как однажды посоветовал Снейп, в который Гарри сразу же закинул крестраж. Парень и девушка улыбнулись друг другу.

- Плюс один, — сказала Гермиона и, немного помявшись, сама прижалась к Гарри, будучи не в силах больше сдерживать прилив чувств.

Они стояли посреди пыльных вещей и жадно целовались, наконец исполнив мечту последних пары недель.

Гарри посадил Гермиону на ближайший стол, развёл ей ноги и встал между ними, продолжая терзать её рот своим.

Она ласкал его шею, подцепляя уже сильно отросшие волосы. Он руками сжимал её упругие ягодицы всё выше задирая школьную юбку.

Гермиона тяжело дышала и сладко постанывала, от чего у Гарри постепенно срывало крышу, и вся сдержанность двух недель полетела в канализационную трубу тайной комнаты. Он с рычанием теснее прижался к Гермионе, показывая, как сильно её желает.

Она и сама не хотела больше ждать. Расстегнула ремень его брюк, выпуская пленника на волю, и просто убрала заклинанием своё бельё, после чего, отложив палочку в сторону, сама направила в себя член Гарри.

Он почувствовал резкое головокружение и удержался руками, вцепившись в столешницу, настолько проникновение было неожиданным и восхитительным. Так хорошо было ощущать себя в узкой влажности и осознавать, что это его любимая, его Гермиона. И она принадлежит только ему.

Гарри тяжело дышал, с шумом выпуская горячий воздух изо рта, сделал движение бёдрами назад и снова вперёд. Гермина всхлипнула, пальцами крепко сжала плечи Гарри, а потом обняла за шею и прошептала, обдавая губы горячим дыханием:

- Как, оказывается, мне этого не хватало. Я тебя люблю, как я тебя люблю.

И эти слова: такие трепетно-нежные, такие естественные, послужили сигналом.

Гарри рыкнул что-то о любви и резко задвигался, придерживая Гермиону руками за поясницу и сталкиваясь с ней в одной сладкой точке. Он поцеловал девушку, заглушив её и свои громкие стоны, и продолжил вновь и вновь пронзать её сердцевину своим стволом — резче, сильнее, глубже — чувствуя, как стремительно приближается освобождение.

Но Гарри хотелось продлить удовольствие, поэтому он замедлился, несмотря на услышанный протест, и положил Гермиону спиной на стол, задирая ей рубашку, чтобы увидеть чудесную грудь, в которую тут же впился губами, вылизывая по очереди соски.

- О, Гарри, пожалуйста, быстрее, я так близко, — шептала она между стонами, раздирая ногтями мантию Гарри, которую он даже не потрудился снять, и закидывая стройные ножки ему за спину.

Гарри толкнулся ещё раз, чуть вышел и взял одну стройную ножку под коленку, сменив тем самым угол проникновения. А затем размашисто задвигал бёдрами, с каждым разом ускоряя темп, от чего Гермиона начала повизгивать и мотать головой от невозможного болезненного удовольствия. Он тоже это испытывал: желания обладать, желания быть единым целым. Гарри снова прильнул к её губам и словил последний громкий стон, после которого Гермиона судорожно под ним забилась, впивая ногти в спину, а его низ живота свело невыносимо-приятной судорогой.

Полежав в блаженном забытье несколько минут и лениво целуясь, они решили, что пора собираться. Гермиона, закусив губу, приводила в порядок свою одежду. Гарри, нахально улыбаясь, ущипнул её за сосок, который она как раз собиралась скрыть, за что получил ощутимый шлепок по руке и игривую улыбку.

Они, посмеиваясь, двигались к выходу, обсуждая завтрашний день, день рождения Гермионы. Она не любила сюрпризы, и поэтому он сразу рассказал ей, что пригласил её родителей, которых должен привести Римус Люпин.

Влюблённые как раз обдумывали, где им всем собраться в Хогсмиде, как вдруг услышали знакомый звук.

Дверь выручай комнаты всегда открывалась одинаково. Звучало это как будто массивную каменную плиту протаскивали по мраморному полу, после чего послышался глухой тяжёлый хлопок.

Гермиона с Гарри переглянулись и, негласно сговариваясь, спрятались за ближайшей небольшой кучкой, состоящей из нескольких столов, горки книг и позолоченных кубков. Он почти недышал, прислушиваясь.

Звук шагов по каменному полу. Тишина. Снова шаги и шелест тяжёлой ткани. Шлепок об пол, и Гарри не смог сдержать любопытства.

Он выглянул и обомлел. В нескольких метрах от них с Гермионой находился Драко Малфой, как всегда одетый с иголочки с прилизанной причёской и палочкой в руке. Он стоял у высокого чёрного шкафа, исписанного незнакомыми Гарри рунами.

"Исчезательный шкаф!" — услышал Гарри голос Гермионы, и гневно на неё посмотрел, но рот был закрыт, взгляд направлен туда же куда и его, за секунду до этого. Оказывается голос прозвучал в его голове. Он уже и забыл об этом их умении разговаривать мысленно, используя поверхностную легилименцию.

"Точно такой же стоит в лавке Горбин и Бэрк, я читала о них", — снова зашумел в голове голос Гермионы.

Гарри вспомнил, как побывал в этой мрачной лавке на втором курсе, но не смог припомнить хоть один предмет из увиденных. Даже не верится, как давно это было.

"Что он пытается сделать?" — спросил он мысленно и не получив ответа, посмотрел на Гермиону. Её лицо казалось мертвенно-бледной маской в темноте Выручай-комнаты.

"Он пытается его починить, чтобы в Хогвартс можно было попасть из лютного переулка".

Гарри, осознав слова Гермионы, рванул было к Малфою, но тут же был остановлен сильной хваткой Гермионы.

"Подожди, давай посмотрим!" — поделилась она мыслями.

Гарри, ярость в котором взметнулась вверх, резко выдохнул и прикрыл глаза, пытаясь успокоиться, но палочка в руке почти трещала, от того как сильно он её сжимал. С некоторых пор убийство не стало для него чем-то эфемерным, он понял, что готов к этому. Давно готов произнести два непростительных слова.

Он открыла глаза, и они с Гермионой несколько минут наблюдали за манипуляциями Малфоя, которые ни к чему не привели. Большое зелёное яблоко вложенное им в шкаф осталось целым, и слизеринец выругался.

Уже много минут спустя Гарри с Гермионой, донельзя напряжённые от увиденного, шли в сторону гриффиндорской гостиной.

- Я смогу сделать так, что он никогда его не починит, — наконец произнесла Гермиона, наблюдая за игрой пламени факелов.

Гарри затормозил, и она обернулась. Он задумался о словах Гермины, и покатал эту мысль в своём сознании. С одной стороны хорошо, если никто в замок не проберётся, а с другой, у них будет возможность обезвредить ближний круг Волдеморта, ведь именно их пришлют сюда за Гарри Поттером.

- Нет, — наконец сказал он, посмотрев на Гермиону, и подошёл к ней. Он любовался, как свет от огня придаёт блеска её пышным волосам и карим глазам. — Мы сделаем иначе. Пусть чинит, мы даже поможем ему.

- Зачем? Ведь тогда пожиратели проберутся сюда! — испуганно и даже громко зашептала шатенка и посмотрела по сторонам, нет ли где Филча.

- Всё правильно, но мы будем готовы, чтобы убить их, — ответил он и Гермиона строго на него посмотрела, взгляд аля Макгонагалл. — В смысле обезвредить и взять в плен, — поправился Гарри и притянул недовольную Гермиону в свои объятия. — Ты подумай только, какая это возможность ослабить Волдеморта. Откуда он из своего сброда наберёт новый ближний круг?

- Я понимаю, — произнесла Гермиона, обнимая Гарри и вздрогнув от страха. — Но представляешь, как это опасно, они больше не будут думать убить ли нас.

- Мы будем готовы, мы многому научились. Ты же видела, как ребята рвутся в бой.

- Ты правильно сказал, ребята. Дети. Нам нужно несколько взрослых, — твёрдо заявила девушка. — Я починю шкаф, это не долго на самом деле. Но ты мне должен сказать когда, и подготовить к этому времени квалифицированную помощь.

Гарри на секунду задумался и выдал:

- Авроры?

- Да. Всего несколько человек, а из Армии Дамблдора только шестой курс и старше.

- Колин будет возмущён до глубины души, — констатировал он.

- Зато жив, Гарри, зато жив, — напомнила Гермиона об опасности, и вдруг взглянула на свою сумку, в которой хранился Крестраж. — Пойдём отнесём Снейпу, спать рядом с этой дрянью я точно не собираюсь. И нужно, кстати, проследить за Малфоем, чтобы понять в какие часы он сюда приходит.

- Надо ещё… — понизил голос Гарри. — С Рабастаном на счёт этого связаться.

<center>***</center>

Субботнее утро встретило диагон Аллею ярким слепящим солнцем и моросящим дождиком, который, впрочем, не оставлял следов на заколдованном тротуаре. Немногочисленные люди медленно и осторожно сновали туда-сюда, заглядывая в выбитые окна и двери разграбленных торговых лавок. Только в магазине близнецов Уизли было полно народу, и как всегда ажиотаж.

- Идиоты, — пробормотал Рабастан, проходя мимо ослепляюще ярких вывесок. — Допрыгаются ведь.

Он дошёл, наконец, до банка Гринготтс, в который планировал попасть уже не первую неделю, но всё откладывал, дабы не вызвать подозрений у благоверной шлюшки Тёмного Лорда.

Лестрейндж успешно растратил привычную сумму денег и пошёл за новой порцией. В банке он быстро прошёл вечно недовольных гоблинов и со свистом пронёсся на вагонетке по мрачным подземельям хранилища, вспоминая лихую молодость и игру в квиддич.

Рабастан Лестрейндж ждал пока перед ним откроют сейф его семейства, номер которого он даже не потрудился запомнить. Когда он зашёл, то внимательно осмотрел горки золота и драгоценные вещички. Он знал здесь каждый предмет, кроме…

Он ненавидел серебро, а именно в этом материале был выполнен кубок, стоящий на самой дальней полке, среди золотой посуды. Он привычно почувствовал вибрацию тьмы, похожую на ту, что исходила от Нагайны и поёжился.

Рабастан прекрасно понял, что Гарри Поттер ему не солгал, да барсук на кубке, подтверждал его догадки.

Брать он, кроме денег, ничего не стал. Пусть крестраж пока лучше здесь лежит. Взять он его всегда успеет.

- Не могли бы вы точно сказать, — повернулся он к гоблину, — а лучше написать, кто и в какие часы посещает мой сейф, помимо дражайшей супруги. Я могу на это рассчитывать? — с ехидцей в голосе задал вопрос Рабастан, и вдруг резко зашипел от боли. Руку в районе чёрной метки словно обожгло огнём, а ноги подогнулись.

Гоблин же ничего не делал, лишь недовольно взирал на скорчившегося в его ногах волшебника и думал о вкусных крысиных лапках, что ждали его на обед.

Такая сильная боль в руке могла означать лишь срочный вызов, которые часто бывали перед чем-то глобальным. И Рабастан видел только одну причину, вернее одного.

Он задыхался от боли, но через несколько секунд она начала утихать, Рабастан кое-как вытащил зачарованный галлеон из кармана, чтобы предупредить Стивена Нотта, хотя пока непонятно о чём именно.

Глава 26

Ночной мрак медленно рассеивался. Небо светлело, а солнце гордо поднималось на востоке, заявляя всем и каждому, что начался новый день. Оно смело заглядывало в окна замка Хогвартс, окрашивая спальни студентов в призрачно жёлтые краски.

Сколько себя помнила, Гермиона Грейнджер всегда старалась не сидеть допоздна и вставать раньше всех, чтобы организм отдыхал, а голова оставалась свежей для получения новых знаний. И только сегодня сон очень долго не наступал, то приближаясь, то отступая. Два чувства мучили её, сражаясь друг с другом, как воины в жаркой схватке. Странный охватывающий всю сущность страх и предвкушение от предстоящего праздника. Чему верить и на что надеяться? Гермиона просто устала размышлять и отдалась на волю случаю. Но одно она знала точно. Следующий день будет насыщенным и нелёгким, это она ощущала буквально каждой клеточкой своего тела.

Как только солнце мягко коснулось её лица, пробираясь даже за тяжёлый бархатный полог кровати, Гермиона открыла глаза и улыбнулась самой себе. Сегодня её день рождения.

Отложив скучнейшую историю арифмантики, благодаря которой в итоге и заснула, она потянулась и погладила гладкую шерсть спящего рядом Живоглота. Они редко встречались днём, зато ночи он неизменно проводил с ней. Высунув голову за ткань, Гермиона убедилась, что все ещё спят. Невербальный темпус подсказал ей, что уже шесть тридцать, а значит самое время вставать. Тем более, что принимать душ в одиночестве, без лепета Лаванды и Парвати — сплошное удовольствие.

Потерев лицо, чтобы снять остатки туманной дрёмы, она прошла в ванную, захватив с собой полотенце. Стоя под тугими струями прохладного душа, Гермиона была охвачена потоком мыслей, которые носились в ней со скоростью воды, утекающей в отверстие в полу.

Отбросив призрачное волнение, она подумала, что должна сегодня выглядеть хорошо, нет не хорошо, а превосходно. Правда, для этого нужна Джинни или Дафна, которые собственную внешность ценили гораздо более высоко, чем, например, знания. Даже удивительно, как три такие разные девушки стали общаться, не часто, но всё же. Всех вполне устраивали редкие встречи и разговоры, а также подтрунивания друг над другом.

Потом Гермиона задумалась, что за сюрприз приготовил для неё Гарри, который вчера весь день с кем-то перешёптывался. Не то чтобы она любила сюрпризы, но от Гарри ждать плохого не приходилось. Уже одно то, что он с ней и любит её, наполняло сознание трепетным волнением. О том, чем может в итоге закончиться сегодняшний день, где-нибудь в уединённой нише или заброшенном кабинете, Гермиона старалась не думать. Эти сладостные мысли затянули бы её пребывание в душе на добрых десять минут.

Гермиона хихикнула и выключила воду. Мыслей в голове почти не было, она отбросила их, чтобы в душе осталась только радость от предстоящего праздника. Сегодня ей семнадцать.

Она остановилась у зеркала, осматривая своё влажное обнажённое тело, при этом вытирая капли воды с высокой груди, плоского живота, стройных ног. Гермиона водила полотенцем всё медленнее, наблюдая как с мокрых волос несколько капель стекают по шее и ключицам. Она представила, как вскоре Гарри сам будет касаться её кожи, гладить, ласкать, дорожкой поцелуев спускаться всё ниже и ниже, пока не тронет самое чувствительное место кончиками пальцев или даже языком. Порозовев от таких неприличных мыслей, Гермиона закрыла лицо полотенцем и принялась выжимать волосы. После чего оделась и вышла из ванной.

Когда она вернулась в спальню там было всё также тихо и немного душно. Пологи продолжали оставаться закрытыми, и в комнате царил полумрак, несмотря на зачинавшееся утро. Гермиона подошла к окну и, открыв его, впустила поток освежающего воздуха, глубоко вздохнула и, вдруг вздрогнув, обернулась.

Дверь с шумным треском открылась, и в спальню влетел ярко рыжий вихрь, который почти снёс Гермиону с ног.

— С днём рождения, — прошептала Джинни ей на ухо. Как оказалось, она была не одна. В комнату прошла, чеканя шаг, Дафна Гринграсс, осматривая золотые и красные тона интерьера. Судя по сморщившемуся носику ей здесь не понравилось.

— Безвкусица, — проворчала она и тоже сжала Гермиону в объятиях. — Поздравляю, дорогая. Теперь понятно, почему ты постоянно сидишь в библиотеке. От этих красок рябит в глазах, — взмахнув палочкой, она перекрасила все ткани в приглушённо золотистые и розовые тона и довольно улыбнулась. — Так-то лучше.

Дальше Гермионы коснулась холодными губами Луна и, что удивительно, Чжоу Чанг.

— Только не говори мне, что ты и сегодня собираешься выйти в таком виде? — съехидничала она и провела между пальцами влажную прядь каштановых волос Гермионы. — Девочки, давайте сделаем уже из неё настоящую девушку избранного, а не его лохматую подружку.

Все дружно засмеялись, но тут же были грубо перебиты шелестом ткани и потоком девичьей ругани. Пологи оставшихся кроватей откинулись и прозвучал сонный, недовольный голос Лаванды Браун:

— Вы совсем рехнулись?! Семь утра!

— Вставай Лавандусик, — пропела Луна. — Ранний подъём положительно сказывается на привлечении мужских мозгошмыгов, а судя по твоим…

— Ой, Лавгуд, замолчи, — перебила её Браун. — У меня с этим проблем нет. С днём рождения, Грейнджер.

С этими словами блондинка, громко шлёпая босыми ногами по каменному полу, пошла в душ. Отчётливое «как вульгарно» ей вслед понеслось со стороны Дафны. Остальные девушки, еле перебирая ногами, тоже пошли в сторону ванной.

Гермиону же мало заботили недовольные лица. Она была полностью поглощена поздравлениями и тем, как бесстыдно девушки занимались приведением её в надлежащий, по их мнению, вид.

— Сегодня ты должна блистать, — бурчала Джинни, выписывая вензеля палочкой, чтобы пышная грива легла на плечи плавными волнами, волосок к волоску.

— Сегодня ничего не имею против, — усмехнулась Гермиона и потянулась было к школьной юбке, но её шлёпнула по руке Дафна.

— Платье, Грейнджер. Учись носить платье, — сказала она менторским тоном и трансфигурировала юбку в пышное коралловое платье до колен. Сама она была в точно таком же, только нежного зелёного оттенка.

— Да уж, — сказала Чжоу, посмотрев на стопку книг на прикроватной тумбочке Гермионы. — Сегодня у нас есть непосильная задача не пустить тебя в библиотеку.

— Это почти невыполнимая миссия, — рассмеялась Джинни, и взмахнув палочкой, заправила кровать Гермионы, а затем увеличила подарок, который тут же ей и вручила.

— Бытовые чары или как стать лучшей домохозяйкой в мире? — удивлённо прочитала Гермиона. — Твоя идея?

— Мамы. Наверное ещё лелеет надежду, что ты станешь её невесткой, — пожала плечами та. — Не спрашивайте, — сказала она, увидев ошеломлённые взгляды девушек, и подала Гермионе коробку, судя по виду обувную. — А вот это от меня.

— Не забудь про мой подарок, — улыбнулась Дафна и достала небольшую коробочку из кармана школьной мантии. Там был золотой кулон в виде снитча. — Его можно открыть и вставить колдографию.

В следующие полчаса студентки дружно обсуждали подарки, сваленные кучей на уже заправленную постель Гермионы. Дафна и Джинни, не успевшие привести в порядок себя, занимались волосами друг друга. Чжоу с усталым выражением лица слушала Луну, пока Гермиона примеряла новые лакированные ботинки со шнуровкой. Блондинка рассказывала, что на днях чуть не поймала морщерогого кизляка, нашла свои туфли и потеряла девственность, уже в который раз.

Девушки замерли и удивлённо воззрились на Луну, которая мечтательно смотрела в окно на чёрное озеро, а затем громко рассмеялись, неловко переглядываясь.

— Да она шутит, — спокойно сообщила Дафна, махнув рукой. — Или не шутишь?

— Я никогда не шучу, — очень серьёзно сообщила Луна и мечтательно улыбнулась. — Я не могу им отказать.

Снова возникла пауза. Гермиона села рядом с хрупкой блондинкой и погладила по струящимся светлым волосам, чувствуя жалость к этой милой, подчас очень мудрой девочке.

— Как много их было? И кто? — медленно спросила Чжоу.

— А я уже и не помню.

Смешок Джинни потонул в осуждающих взглядах остальных. Гермиона задумалась, могла ли эта быть какая-то болезнь или заклинание, но быстро забыла об этом, когда, спустившись в гостиную, увидела небольшую толпу. Гриффиндорцы и не только радостно приветствовали пришедших девушек.

В честь именинницы помещение было украшено яркими лентами, воздушными шарами, живыми цветами, а под потолком кто-то наколдовал радугу.

Первым к Гермионе подошёл Невилл и, быстро обняв, сказал, что подарок её ждёт в спальне, а затем ушёл к Джинни. Следующим был Рон, который закружил её в объятиях и подкинул, да так, что Гермиона взвизгнула и с благодарностью поцеловала его в щёку.

— Поздравляю, Гермиона, желаю чтобы в мире не осталось ни одной непрочитанной тобой книги!

— Это должна быть до-олгая жизнь, — пожелал, подошедший Теодор Нотт и, отодвинув Рона, сжал Гермиону в объятиях, да так крепко, что Дафна возмутилась, а Блейз кашлянул.

— Как это тебе позволили пройти в святая святых, Теодор? — рассмеялась Гермиона, чувствуя как в ней бурлит праздничное настроение словно игристое прохладное вино.

— Я знаю главного, — залихватски подмигнул Теодор и, не дав поздравить её остальным, подтолкнул к Гарри.

Долгожданный взгляд на него, и в глазах засияли слёзы. Парадная мантия, уложенные волосы — всё говорило о том, что он готовился к празднику. Он махнул палочкой. «Акцио», и метла оказалась в его руках.

Гермиона не была уверена, что хочет подняться в воздух, но Гарри протянул руку и она, закусив губу чтобы не заплакать от счастья, подошла к нему. Через мгновение они поднялись в воздух и под шумные аплодисменты какое-то время летали по гостиной. Затем Гарри, совершив невозможный акробатический трюк, оказался сидящим напротив Гермионы. Невольный вскрик потонул в настойчивом, глубоком поцелуе. Гермиона с радостью ответила, обнимая Гарри и не обращая внимания на громкие улюлюканья парней и завистливые вздохи девушек.

Как только они спустились, то были сразу вовлечены в создание общей фотографии. Организацией сего торжественного момента занимался Колин Криви. Он трансфигурировал свой ручной фотоаппарат в — размером побольше и прикрепил к нему треногу, чтобы зафиксировать в одном положении и установить таймер. Пока он творил свои чудеса, за право обнять Гермиону и поздравить её, стали шутливо бороться Дин Томас и Блейз Забини.

— Я первый, — сказал Дин.

— Отстань, первым буду я, — требовал Забини, отталкивая его. Но тут вмешался Гарри.

— Первым в любом случае был я, — рассмеялся он и утянул Гермиону в центр композиции для фотографии. За свою неуместную шутку он был тут же награждён подзатыльником. Гермиона даже набрала воздуха для гневной тирады, но Криви скомандовал приготовиться, и все посмотрели в объектив.

Гермиона как в замедленной съёмке смотрела на беззаботные лица, переговаривающихся и перешучивающихся между собой студентов. Сейчас, в эту самую секунду, все они были близки. Стёрты рамки чистокровности и барьеры факультетов. Уже не приятели, но ещё не друзья. Соратники — лучшее слово. Всё было хорошо, вот только…

Гермиона ненавидела науку предсказания и Сивиллу Трелони, которая её преподавала. Этот предмет не выдерживал никакой критики и его ценность для студентов могла быть опровергнута не менее чем двумя десятками аргументов. Именно столько привела Гермиона, будучи третьекурсницей, когда писала объяснительную декану своего факультета о том, почему не собирается более посещать сей предмет.

Вот только сейчас тягостное и тягучее как смола предчувствие не покидало её ни на мгновение. Словно этот праздник украден и всё это лишь затишье перед надвигающейся бурей. Гермиона вспомнила, как сильно она боялась их в детстве, даже пробиралась в родительскую спальню и ложилась между отцом и матерью, чтобы найти в них защиту. Пожалуй именно их сейчас и не хватает. Слишком тревожной стала обстановка и в волшебном мире, и в душе Гермионы. Она ещё не поблагодарила профессора Снейпа, который наложил заклинание Фиделиус на дом родителей.

Гарри словно почувствовав её состояние переплёл их пальцы и поцеловал руку.

— Гермиона? — позвал он.

— Я люблю тебя, Гарри, — прошептала она еле слышно.

— И я люблю тебя, — с этими словами он надел на её безымянный палец правой руки кольцо.

Тонкий золотой ободок с янтарным камнем и переплетением из крошечных бриллиантов словно огнём жёг кожу — там где уже была отметина знака помолвки — и ярко сверкал в свете свечей. Гермиона в немом восторге смотрела на эту красоту и задыхалась от переполнявших её чувств.

В этот же момент вспыхнула вспышка и прозвучал щелчок, запечатлев, наверное, самый счастливый момент в жизни Гермионы.

Девушки возмущённо загалдели.

— Мы не успели встать в красивую позу, — крикнула Ромильда Вейн и парни захохотали. — Что я такого сказала? — возмутилась она.

В этот же момент раздалось ещё несколько щелчков и засияли вспышки.

Спустя некоторое время шумная компания ворвалась в большой зал и разбрелась по своим столам.

Гермиона принимала поздравления от декана своего факультета, когда заметила, что к Гарри мягко спланировала министерская сова с коричневым оперением. Её мордочка сохраняла то же самое скучное выражение, которое было у многих чиновников.

Быстро поблагодарив Минерву Макгонагалл за подарок в виде книги по анимагии, которую она планировала изучать только после школы, Гермиона хотела заглянуть в письмо Гарри, но он уже его спрятал.

— Что там написано? — потребовала ответа умница и пытливо посмотрела на грудной карман светлой рубашки, а потом подняла взгляд.

— Извини, родная, но все дела после праздника, — настоял Гарри. — Не стоит занимать голову лишней информацией в свой день рождения, а то вдруг причёска распадётся.

Кто-то фыркнул, кто-то хохотнул. Гермиона нахмурила брови и поджала губы, но Гарри выдержал гневный взгляд и поцеловал девушку в щёку. Гермиону уже в который раз отодвигали от важных дел, и ей это очень не нравилось. Обида в ней росла с каждым таким поступком Гарри. Он стал воспринимать её не как верного боевого товарища, а как девушку. Она должна была сидеть дома, пока Гарри воюет.

Сегодня она промолчит, но завтра выскажет Гарри по этому поводу всё, что думает. Она не станет прятаться за него. Она не станет вязать носочки и шапочки, как на четвёртом курсе. Она хорошо подготовлена и может сражаться.

Всё это Гермиона обдумывала уже который день и давила в себе всякое чувство подспудного страха и благодарности к Гарри, который принял на себя всю ответственность.

В зале стоял привычный гул голосов — все обсуждали предстоящий поход в Хогсмид и что можно успеть сделать в последние тёплые дни осени, при этом не отрываясь от лёгкого завтрака. Внезапно все замерли, кто-то пискнул, когда столы опустели и тут же заполнились праздничными угощениями.

Преподавательский состав это тоже никак не прокомментировал, но все взгляды обратились на Гриффиндорцев, а точнее на Гарри и Гермиону. Дамблдор смотрел туда же. Как только он привлёк внимание виновников торжества, то посмотрел на них из-под своих очков-половинок и отсалютовал кубком. Они кивнули и сделали тоже движение. Вот только искренности во всём этом не чувствовалось.

— Показуха, — прошипел Гарри и слепо уставился на свой кусок ярко украшенного торта. Гермиона тоже не стала есть. — Может быть позавтракаем уже в Хогсмиде? — спросил он, погладив коленку Гермионы под столом.

Это движение, не смотря на всю интимность, было признаком поддержки и благодарности. Гермиона положила свою руку сверху и сжала пальцы. Ей совершенно не хотелось никуда идти. Её единственным желанием было забраться в самый дальний угол Хогвартса, медленно заняться любовью с Гарри, а потом почитать про анимагию, пока он будет греть её теплом своего обнажённого тела.

Она сказала всё это взглядом и увидела в его глазах согласие, но с некоторых пор они стали частью большой группы соратников, готовых идти за Гарри до конца. Это накладывало определённую ответственность. Им необходимо было побыть в центре внимания. Хотя бы недолго.

У дверей в Большой зал их уже ждала часть компании и Гермиона, вздохнув, наконец улыбнулась.

— Конечно. Хогсмид — это отлично.

Уже через полчаса все собрались на выходе из замка. На Гарри наложили отвлекающие чары, чтобы он не собрал вокруг себя поклонников или недоброжелателей. Его фотографиями до сих пор пестрели первые полосы «Ежедневного пророка».

Глава 27

Гермиона шла впереди под руку с Дафной и Джинни, а парни держались позади, громко обсуждая предстоящий матч между Гриффиндором и Когтевраном. Майкл Корнер долго и живописно рассказывал о преимуществе тактики воронов, а Гарри слушал и улыбался чему-то своему. Хотя, судя по всему, он просто запоминал, как будут действовать соперники.

Погода была по-осеннему тёплой: солнце ещё светило, но грело слабо; с деревьев тихонько осыпалась листва, лишь прикрывая травяные ковры. Гремучей ивы осенние краски ещё не коснулись и она, потрясывая сочной зеленью, отгоняла от себя насекомых.

Хагрид вышел из сторожки и помахал компании огромной рукой. Гермиона крикнула в ответ:

— Привет, Хагрид! Мы вечером зайдём!

Смотритель радостно заулыбался, хотя из-за его бороды этого почти не было видно, и, держа в руках, судя по виду, кусок мяса, пошёл в сторону леса.

— Никогда не понимала, как вы с ним общаетесь. Он огромный, страшный и глупый. А его преподавание — вообще курам на смех, — высказалась Дафна.

— Не говори так, — упрекнула Гермиона, хотя в глубине души была согласна с ней. Особенно после выходки с Гроххом. — У него храброе и доброе сердце. А за Гарри он готов умереть.

Дафна лишь пожала плечами и начала рассказывать о своём путешествии во Францию. Удивительно, но Гермиона могла поведать об этой замечательной стране тоже самое. С родителями она побывала в тех же местах, что и семья Гринграсс.

Гермионе была порой неприятна эта лёгкая безответственность и легкомысленность слизеринки, впрочем в жизни та редко сталкивалась с трудностями и другой просто быть не могла. Зато она была на удивление отзывчивой и невероятно умной. Гермиона давно ни с кем не общалась на темы магических рун или теории арифмантики.

Наверное впервые в жизни Гермиона могла с полной уверенностью сказать, что у неё появилась подруга. А ещё была хохотушка Джинни. Она вытягивала девушек из библиотеки и затевала прогулки по потайным ходам Хогвартса, или посиделки в заброшенных кабинетах. Гарри с Гермионой порой слишком увлекались подготовкой к тёмному времени: высматривали новые заклинания, тренировались в выручай комнате, изучали ритуал по поимке души в ларец. Именно это говорила Джинни, утаскивая их расслабится.

Теперь же, когда планы более и менее были назначены, дышать стало гораздо легче, а сегодня Гермиона хотела вообще отбросить все тягостные думы и наслаждаться отличным праздничным днём. Она рассмеялась над шуткой Джинни и обернулась. Увидев, что Гарри смотрит прямо на неё, она нахмурилась, настолько серьёзный был у него вид. Неужели и его гложат предчувствия? Может быть не стоило выходить из замка?

Гарри улыбнулся как будто успокаивая Гермиону и даря уверенность. Она вдруг задумалась, как неожиданно и хорошо у них всё получилось, но всегда ли будет так просто? Она рациональной стороной понимала, что не может в их отношениях всегда быть солнце, тучи обязательно их настигнут. Вопрос только в том, как быстро они их разгонят.

Приближаясь к деревне Хогсмид, Гермиона в очередной раз восхитилась сказочностью домиков, словно они все сошли с поздравительной открытки. Впереди мерцали огни «Сладкого королевства», и студенты направились туда.

Но основное направление было в недавно открывшийся филиал книжного магазина «Флориш и Блоттс». Об этом невероятном событии сообщили в письме близнецы Уизли. Они, наконец, исполнили свою мечту и открыли магазин всевозможных вредилок. Их магазин ярко сверкал не в пример многим продавцам, в спешке покинувшим лавки от страха за свою жизнь. Многие перестали надеяться на министра Фаджа. Хотя за своё кресло он ещё держался во многом благодаря быстрой реакции на летнее происшествие с Гарри.

Позавтракав пирожными в кондитерской, друзья наконец-то направились в книжный. Гермиона даже чувствовала покалывание в пальцах от ожидания скорой встречи со свежими страницами. Её щёки разгорелись, а дыхание участилось, когда они приблизились к стеклянной витрине магазина. Это не осталось незамеченным.

— Поттер, у тебя появились конкуренты, сотни многостраничных конкурентов, — улыбнулся Блейз Забини. Кое-кто засмеялся.

Гарри ничего не ответил, только сжал руку Гермионы и открыл перед ней дверь. Звякнул колокольчик.

Филиал «Флориш и Блоттс» был почти идентичен своему двойнику на Косой Аллее, разве что поменьше, этакая миниатюрная копия. Каждая стена высотой примерно три метра была сплошь забита книгами, к ним тянулись лестницы. В воздухе пахло новыми страницами и свежей типографской краской, словно за стенкой стоял станок и готовил новый шедевр. В центре светлого зала стояли стенды с разными видами магической литературы, а в углу располагались мягкие красные пуфики для тех, кто увлечётся чтением.

Продавец с лысым черепом и рыжей бородкой в бордовом сюртуке приветливо улыбнулся пёстрой компании. Он определённо был удивлён разницей в цветах мантий. Общение студентов с разных факультетов всегда было редкостью.

Некоторые из парней остались за дверью, одним из них был Рон. Ему книг хватало и на занятиях. Никто бы вообще сюда не заглянул, но сегодня был день гриффиндорской заучки и никто не стал мешать ей развлекаться, к тому же всех вскоре ждал праздник в «Трёх метлах».

— Ты думаешь здесь есть то, чего нет в библиотеке? — спросила Чжоу, стряхивая с волос листву, которую ей накидал Рон.

— Здесь книги ещё не пахнут чужими руками, — медленно проговорила Луна, пока стояла возле стенда с информацией о магических животных. — Так это прекрасно, невинность.

Гермиона, вместе с Гарри изучавшая защитные заклинания, внимательно посмотрела на Луну и, вздохнув, решила заняться её вопросом позже.

— Это верно, здесь я могу пополнить личную библиотеку, — сказала она.

— Для этого нужен дом, — заметила Дафна, посматривая на любовный роман. — Вы с Гарри будете жить в доме Блэков?

Все оторвались от своих книг и посмотрели на Гермиону, которая резко порозовела. Несмотря на то, что предстояло поучаствовать в войне и Гермиону мало заботил вопрос о жилье, её смущал такой пристальный интерес к личной жизни. Спас её Гарри, он взял Гермиону за руку и посмотрел на остальных.

— На улице мы не останемся, — заверил Гарри всех и под понимающие взгляды утянул Гермиону подальше — на пуфики. Он осмотрелся и увидел, что тут есть шторки, за которыми можно уединиться. — Мне здесь нравится всё больше и больше, — сказал он, сел на пуфик и посадил Гермиону к себе на колени. После чего привлёк к себе и всмотрелся в глаза. — Много народу?

— Это тоже, — кивнула Гермиона, решив не заговаривать про плохое. — Неловко и очень интересует, что за сюрприз ты мне приготовил.

— Помимо кольца? — поднял брови Гарри и Гермиона, улыбнувшись, мягко поцеловала его в губы.

— Спасибо, оно чудесное, — Гермиона подняла руку к лицу, чтобы ещё раз посмотреть на колечко. — Но это ведь ещё не всё?

— Не всё, — подтвердил он и, осмотревшись по сторонам, напал на губы Гермионы, да так, словно они целовались первый и последний раз. Она жадно отвечала, впиваясь пальцами в кожу шеи. Гарри стал поглаживать ткань платья, и слегка задирать его, но когда посадил Гермиону на себя верхом она спрыгнула и погрозила пальцем.

— Прекрати. Нашёл место, — упрекнула она, но не чувствовала возмущения, только острое желание остаться здесь и закончить, то что так настойчиво хотел Гарри.

Он наверняка заметил блеск её глаз и то, как быстро вздымалась грудь, поэтому усмехнулся. Потом медленно встал и сорвал ещё один поцелуй с открытых в возмущении губ.

— Выбирай книги, нас уже ждут, — сказал он, отодвинув шторку. За ней оказалось несколько пар внимательных глаз. Девушки и парни мигом отвернулись под грозным взглядом Гарри и разбрелись по всему магазину.

Гермиона закатила глаза и только потом осознала, что услышала.

— Гарри, а кто нас ждёт?

Они как раз подходили к кассе, за которой располагалась стеклянная витрина. Гарри улыбнулся и указал на компанию из трёх человек на другой стороне улицы возле бара «Три метлы». Это был Римус Люпин и…

— Мама и папа! Гарри, как у тебя получилось? — Гермиона бросилась к нему в объятия, забыв про покупки. Звучно поцеловав его в щёку, она побежала в сторону двери.

— Нужно же мне было познакомится с будущими… — остальное Гермиона не услышала, только увидела в отражении стеклянной двери, как Гарри полез в карман мантии.

По улице сновали как жители деревушки, так и студенты Хогвартса. Утро было ранним, из замка пришли ещё не все. Повсюду раздавались звонкие детские голоса и смех.

— Мама! Папа!

Эмма Грейнджер тут же её заметила и бросилась к дочери. Они крепко обнялись, и Гермиона наконец-то почувствовала себя по-настоящему счастливой.

— Ну, где твой Гарри? — усмехнулась Эмма и посмотрела на супруга. Он улыбался, разговаривая с Люпиным, и уже сделал шаг вперёд, как внезапно… упал. Замертво.

— Смерть Магглам! Держите шлюшку Поттера! Ищите его! — раздался истеричный голос, до жути знакомый и ненавистный.

Гермиона ощутила, как весь воздух моментально вырвался из лёгких вместе с криком. Такой же издала Эмма. Глубокий душераздирающий. В этот же момент на краю деревни раздался взрыв, потом ещё один. Несколько домов охватило пламенем, взметнувшимся в небо. Люди закричали. Улица только что наполненная звуками радости стала местом сражения. Стали появляться волшебники в чёрных мантиях и серебристых масках — они выходили из-за домов и бросали заклинания в бегущих детей и взрослых, сбивая с ног тех, кто не успевал скрыться.

Гермиону кто-то потащил назад, буквально по воздуху. Она достала палочку, готовая атаковать, но увидев Гарри немного успокоилась. Успела схватить мать и поволокла рыдающую испуганную женщину за собой. Через несколько секунд они оказались в книжном магазине, окна которого уже затемнили. Гермиона, держащая мать в руках, успела увидеть как убегает Гарри и услышала его твёрдый голос:

— Оставайтесь здесь!

На улице снова что-то взорвалось, в окна были видны разноцветные вспышки заклинаний. Гермиона на шатающихся ногах поднялась и, не обратив внимания на окрики, бросилась за Гарри. Они пришли за ним. Не нашли и увидели Гермиону, когда она бежала к матери. Убили отца. Она сама виновата. Зачем она вообще появилась в Хогсмиде! У входа в магазин она увидела трёх испуганных третьекурсников и затолкала их внутрь. Огляделась и помчалась туда, где количество мелькающих вспышек заклинаний было самым густым, на ходу формируя щит.

Пожиратели совсем перестали сдерживаться, смертельные заклинания летели во все стороны. Они безуспешно пытались найти и разглядеть Гарри от которого вместо ступефаев разлетались вспышки режущих и взрывных заклинаний, косившие противника. Люди в панике разбегались, крики становились всё громче. Гермиона оказалась в центре круга рядом с Невиллом, Блейзом и Луной. Они держали щиты и прикрывали тех, кто стоял во внешнем круге. Джинни, Майкла, Люпина, Гарри, Рона и Теодора. Где все остальные Гермиона боялась даже подумать. Круг пожирателей смыкался, они подбирались ближе, остервенело кидая лучи заклинаний, которые били по щитам всё ощутимее. Их становилось больше, и искали они Гарри.

— Поттер! — раздался истеричный голос Беллатрисы. Она создала поток огня, который понёсся в центр круга, но Гарри разбил его плетью из воды. — Появись, и мы уйдём. Сколько ещё волшебной крови прольётся из-за твоей трусости.

Гермиона видела, что ему хочется выйти вперёд и убить Беллатрису, но он сдержался. А поддержка Рона и Блейза, которые прикрывали его, сдерживая лучи заклинаний щитами и ответными ударами магии, давала ему возможность держать себя в руках. Гермиона различала сосредоточенность на лицах одних и азарт на лицах других. Она понимала, что для многих это отличная встряска, но веселье могло стать смертельным.

Один из оборотней смог приблизился к кругу на расстояние двух футов, но следующий его прыжок уже не был столь удачным. Дин Томас толкнул его ногой прямо в грудь и пустил в него Диффиндо. Гермиона на секунду отвлеклась и тут же почувствовала жжение в ноге. Сдержав желание посмотреть вниз, она продолжала держать щит и прикрывать тех, кто стоял впереди. Рядом рухнул Майкл Корнер, больно задев плечо Гермионы. «Авада Кедавра», — подумала она, стараясь не отвлекаться. Пот стекал по спине, страшно было неимоверно. Адреналин стучал в висках, хотелось закрыться в углу вместе с матерью и оплакивать отца, но она продолжала выписывать руны в воздухе привычными движениями.

Вспомнив об отце и о той, кто его убил, Гермиона кинула первое в жизни Круцио. С пожирателя спала маска, это оказался Маркус Флинт, он упал на землю и стал биться в агонии. Чувств жалости или вины не было, лишь жажда выжить. Это становилось почти невозможным. Им нужна помощь. Где Дамблдор? Где авроры? Как предупредить? Силы были на исходе, рядом свалился Невилл, за ним Джинни. Вспыхнула ещё одна зелёная вспышка, она неслась прямо на Гарри. Он поймал безумный взгляд Гермионы.

— Нет! — крикнула она, и тут её отбросило в сторону.

Она кувыркнулась, до боли раздирая руки и увидела несколько алых мантий. Слёзы облегчения брызнули из её глаз. Авроры шли со стороны Хогвартса, двигаясь стеной, прикрывая студентов, расчищая путь к отходу. Раненых и убитых стали убирать с помощью порталов. Неожиданно появился Дамблдор с преподавателями, и Пожиратели начали в панике бежать к месту аппарации. Им вслед неслись вспышки заклинаний, световые шары и огненные плети. Профессор Макгонагалл трансфигурировала часть земли в лёд, и многие, не удержав равновесие, покатились по склону прямо в руки аврорам.

— Там моя мама! В магазине! — закричала Гермиона. — И студенты!

Старший из авроров глянул на неё и отдал приказ. Гермиону подхватил Гарри, сам еле держащийся на ногах, и потянул в сторону Хогвартса, почти не обращая внимания на лёгкое сопротивление. Его лицо было невероятно злым и сосредоточенным. Он, продолжая держать щит, пустил взрывное заклинание в пробегающего мимо оборотня и того откинуло к стене. Послышался хруст костей.

— Ты должна была оставаться в магазине, — прорычал он сквозь зубы, пока они шли, держась друг за друга. Ну конечно, он ждал, что она останется в безопасности вместе с матерью и другими девушками.

Наконец один из авроров передал им портал, и они перенеслись на территорию Хогвартса. Там уже стоял небольшой военно-полевой лагерь. Аппарировать раненных в Мунго было нельзя, а до больничного крыла нужно ещё было подняться по лестнице. Аврор отошёл, а они сели прямо там, где стояли, наблюдая, как колдомедики носятся среди раненых и убитых.

Гермиона устало прижалась к Гарри и тряслась, словно облитая холодной водой, осматривая место, где может появится мать и подруги. Во рту стоял неприятный привкус ржавчины. Кровь. Уже в который раз они были так близко к встрече со смертью. Вдалеке ещё виднелись вспышки заклинаний, но при появлении авроров и директора, битва быстро сошла на нет. Дома уже не горели, но чёрный дым заполнял почти всё пространство неба, окрашивая его в грязно голубые тона. Солнце ещё светило, словно насмехаясь над теми, кто пал в этой безумной схватке. Уже в который раз.

— Они убивали. Гарри, они убивали, — шептала она сквозь слёзы, бесконечным потоком льющиеся из глаз. Всё тело словно налилось свинцом, мысли о тех, кто остался в магазине давили, и тяжёлый взгляд Гарри не дарил облегчения. Впервые она его боялась.

— Мистер Поттер, — послышался низкий голос, словно из другого мира.

Гермиона посмотрела на старшего автора Долиша, грузного мужчину с проседью в волосах и блёклым взглядом рыбьих глаз. Он присел возле них и протянул Гарри руку.

— Нас вовремя предупредили, — сказал Долиш.

— Кто? — спросил Гарри, принимая рукопожатие. Всё его лицо было в копоти, на щеке зияла рана, а парадная мантия была изорвана в хлам, словно олицетворяя уничтоженный праздник.

— Патронус Ворон, — ответил волшебник. Было видно, что его ещё держит в плену страх. — Давно не видел такой бойни. В министерстве было также? — спросил он устало, как будто нёс на плечах всю тяжесть мирских забот.

— Нет, — покачал головой Гарри. — Там никого не убивали. Может стоило к ним выйти? — спросил он взрослого. Отвлекающие чары давно рассеялись, но в жаркой битве это уже никого не интересовало.

— Нет, мистер Поттер. Получив власть над вами, они не успокоятся. Нам нужно другое решение. Сейчас периметр оцеплен. Нам предстоит разговор с директором и преподавателями, они слишком медленно среагировали, и я бы хотел видеть вас там. Вы как?

— Да, я бы тоже хотел послушать, что они скажут, — кивнул Гарри и с помощью Долиша поднялся на ноги. Гермиона превозмогая боль в ноге и руке тоже начала вставать, но Гарри вдруг весьма ловко усадил её обратно.

— Мадам Помфри! — позвал он громко и многие обернулись. Теперь ему никто не смеет отказать. Гермиона тяжело задышала и строго посмотрела на Гарри.

— Я пойду с тобой, — настаивала она.

— Ты останешься здесь. Ты не должна больше рисковать собой, — отрезал Гарри, смотря на неё сверху вниз, так как никогда не смотрел раньше. Словно не было пяти лет приключений, а она лишь надоедливая первокурсница.

Гермиону словно ударили в грудь ногой. Невыносимо больно и противно от собственной беспомощности. Хотелось подойти и трясти его, напомнить, кто она такая!

— Гермиона, посмотри на себя, ну куда ты сейчас пойдёшь, — запричитала медсестра, осматривая повреждения на ноге.

Гермиона не хотела думать, как сейчас выглядит, но проигнорировать разорванную почти до кости ногу не могла. Сглотнув тошноту, чувствуя солёную влагу на щеках, она смотрела, как Гарри, прихрамывая, идёт в сторону хижины Хагрида, где уже стояли Дамблдор, профессор Снейп и министр Корнелиус Фадж.

Она прикрыла глаза, желая испарится, и не видеть всего этого. Через минуту рана стала затягиваться, и Гермиона, ковыляя, пошла к матери, которая, свернувшись калачиком, лежала на походной лежанке. Гермиона вдруг остановилась, ощущая себя неживой, словно там вместе с отцом отмерла часть её души. Слёзы высохли, и она уже совсем спокойная, наложив на себя с матерью отвлекающие чары, легла за её спиной, обнимая, утешая и поддерживая.

Глава 28

— Я не понимаю Дамблдора. Если он даже учеников защитить не может, зачем ему оставаться на посту директора, — вопрошал Гарри, наблюдая за тем, как Снейп помешивал в котле зелье. Строго. Мерно. Три раза в одну, три раза в другую сторону.

Гарри пришёл к профессору на следующее утро после «бойни», так окрестил Ежедневный пророк нападение Пожирателей смерти на Хогсмид. Он почти не спал, почти не ел, почти не разговаривал с Гермионой, потому что ежесекундно задавал себе вопросы, на которые пока не было ответов. Только один человек мог пролить свет на ситуацию с Волдемортом, пославшем своих зверей напасть на детей, и с Дамблдором, который вчера на прямой вопрос Министра о защите территории Хогвартса отделался какой-то философской чушью.

Обычно Гарривидел Снейпа только на занятиях, где тот иногда подкладывал пергамент с новым заклинанием, которое потом изучалось членами Армии Дамблдора. Гарри вдруг подумал, что стоит сменить название. Профессор не игнорировал Гарри, но и старался лишний раз не демонстрировать их общение. Теперь, когда Гарри выяснил, что Драко стал пожирателем смерти, стало ясно почему. Но в это утро, Гарри не мог больше ждать. Ему были нужны ответы, и он пришёл за ними. Просто постучался в дверь личных покоев профессора, и был, что удивительно, приглашён. Наверное, такое со студентами не случалось никогда.

В комнате было невероятное количество книг, и Гарри невольно представил, что и в их с Гермионой доме будет твориться примерно то же самое. Только без котлов и тварей в стеклянных прозрачных банках, которыми были уставлены стены, как и в кабинете нынешнего зельевара Слизнорта. Гарри вспомнил про задание в отношении этого коллекционера, но сейчас важнее казалось поговорить со Снейпом.

— Сэр? — решил напомнить о себе Гарри.

— Дамблдор виноват в вашей тупости, Поттер? Как считаете?

Гарри даже опешил. И скорее не от слов, всё-таки он и сам понимал, что умом не блещет, а от тона. Снейп буквально цедил каждое слово, словно последнее, что он хотел сейчас делать это разговаривать.

— Нет, — вполне резонно ответил Гарри.

— Может, тогда объясните мне какого чёрта, — внезапно повысил голос Снейп, — вы отправились в Хогсмид, да ещё и магглов притащили?! Вас давно не пытали?! Вам напомнить, что показывала вам Беллатриса Лестрейндж в иллюзии?! Напомнить о сборищах, которые проводятся в Малфой-меноре или о том, что произошло в министерстве, — сорвался на крик Снейп. Вы роете могилу не только себе, но и остальным! Прекратите думать членом, начинайте мозгами!

— Я…

— Замолчите! Не хочу слушать ваших оправданий. Вы вчера даже половину заклинаний не использовали, которым учились. Зрелище было жалкое. Где трансфигурация? Как вообще вы додумались встать в круг, вас бы уже через пару минут задавили.

— Но мы… Погодите, вы были там?

— А где ещё по-вашему я должен был быть? Опять спасал вашу задницу и при этом старался показаться предателем. Отличная у меня работа, — почти выплюнул он. — Вы самоубийца. Смертник. Но вам-то не страшно умирать, это понятно. А про остальных вы подумали? Мисс Грейнджер потеряла отца. И никто… никто не виноват в этом больше, чем вы.

— Знаю! — заорал Гарри, чувствуя, как ком в горле мешает дышать. Справедливость каждого слова била по нервам. Захотелось обо что-нибудь удариться, убиться, сделать себе больно, но Гарри стоял и слушал отповедь профессора. — Знаю.

— С другой стороны, — вдруг совершенно нейтральным тоном заговорил Снейп. Словно он не орал секунду назад, а так и помешивал зелье для больничного крыла, где ещё лежали раненные. Он выключил горелку и взял палочку, чтобы закрыть крышкой котелок. — С другой стороны, это привлекло повышенное внимание аврората. Это лучше любых доводов доказывает, что Пожиратели нацелены убивать. И теперь Министерство не сможет закрыть на всё глаза.

— И это, — Гарри стало тяжело дышать. Он теперь совсем ничего не понимал. Он словно снова оказался в огромном лабиринте и не знал куда свернуть. — Это стоило потерянных жизней?

— Вы опять меня разочаровываете. Да, стоило, потому что в итоге спасутся гораздо больше.

Гарри встал со стула, на котором сидел и стал мерить шагами небольшое помещение комнаты, пока Снейп, как ни в чём не бывало, начал заниматься проверкой работ четвёртого курса, на котором теперь недоставало двух учеников.

— Гермиона утверждает, что нашла способ остаться мне в живых, — сказал Гарри, разглядывая прозрачное стекло полукруг, сквозь которое стало пробиваться несколько лучей солнца. Ему нужно отвлечься, а разговор о любимой прекрасно поможет. Он перевёл взгляд на Снейпа и увидел, что тот неотрывно смотрит на него.

— Какой? — Снейп отложил пергаменты и перо и приготовился внимательно слушать.

Гарри, после небольшой паузы, как смог поведал идею Гермионы, хотя сам ещё плохо в неё верил. Гермиона. Вчера она действительно его разозлила. Вот он внимателен и сосредоточен, а в следующую секунду видит её в центре круга с разодранной ногой, и теряется. Впервые ему захотелось ударить Гермиону, а это было нехорошо. Она должна понять, что ей не место в битве. Пусть сидит и планирует, а лучше вообще зароется в библиотеке и будет ждать его возвращения. Осталось объяснить это ей, когда придёт в себя после смерти отца, разумеется. Придёт ли?

— Мисс Грейнджер, уникальная девушка, — очень тихо произнёс Снейп, скорее для себя, чем в похвалу. Он встал из-за стола, подошёл к одной из полок с книгами и взял одну в чёрном переплёте. — Значит, просто Авада. И даже меч Гриффиндора не нужен.

— А он…

— В нём, как и в клыках василиска тоже яд, — спокойно произнёс Снейп и взглянул на часы, что располагались над дверью. — Идите, Поттер. Сейчас слизеринцы выходить начнут. Вас не должны увидеть.

— Конечно, я понял. Спасибо.

— За что? — выгнул бровь Снейп, смерив его презрением, но уголок его рта чуть дёрнулся. — Впрочем, если вам ещё раз захочется услышать, какой вы недоумок. Милости прошу.

Гарри не знал, каким образом. Но этот тяжёлый человек внушал ему веру в лучшее. Ведь если даже он верит в него, даже сквозь все уже совершенные ошибки, значит, у них есть шанс на победу. Том Реддл, против которого боится идти даже аврорат, будет гореть в аду.

Теперь, когда он немного успокоился, можно поговорить и с Гермионой. Она обнаружилась в большом зале. Сидела на углу гриффиндорского стола и вяло ковыряла кашу. Гарри невольно вспомнил вчерашний банкет, к еде на котором они даже не притронулись, и посмотрел на преподавательский стол. Дамблдора не было.

Гарри прошёл вдоль всего стола и сел рядом с Гермионой, делая знак остальным, чтобы не беспокоили. Она всхлипнула, и слеза упала в кашу, тут же размазанная ложкой по тарелке.

— Мы не были особо близки, — заговорила она тихо и положила голову Гарри на плечо. — Он всегда был больше занят работой, чем мною или даже мамой. Но она любила его и очень переживает.

— Это я виноват. Не стоило идти в Хогсмид и тем более вызывать твоих родителей.

— Я знаю, но я тоже не доверилась своим предчувствиям и была очень рада твоему сюрпризу. Спасибо.

— Где сейчас твоя мама?

Гарри вспомнил, что так и не представился ей, хотя в данный момент женщину это вряд ли бы обрадовало.

— Мистер Люпин помог ей добраться домой и остался там для охраны. И пришла тётя Люси — это её сестра.

Если Гермиона и хотела сказать что-то ещё, то не успела. Сзади раздался очень саркастический голос Малфоя:

— Что, Грейнджер, оплакиваешь папашу маггла? Как по мне, то ему там и место.

Гарри видел, что в большом зале мгновенно стало тихо, разговоры смолкли, а Гриффиндорский стол в полном составе достал палочки.

— Заткнись, Малфой, — Гермиона повернулась и встала напротив него, чтобы не смотреть снизу вверх. За слизеринцем стояло четверо человек, включая его верных спутников Креба и Гойла, да пару семикурсников. Судя по опасному виду они готовились к убийству и уже достали палочки.

— Нет, нет, ты послушай, что я придумал, — заржал Малфой. — Папа дочку не забрал, папа член сосёт червям.

Компания сзади него засмеялась в этот же момент палочка Гарри и взметнулась вверх. Преподаватели за столом приподнялись. Но всё это произошло буквально за мгновение, потому что уже в следующее прозвучал оглушительный шлепок, отразившийся от стен и превратившийся в шумные овации. Гермиона отряхивала руку, которой ударила Малфоя и, что удивительно, улыбнулась. На лице проявился румянец, а глаза заблестели.

Малфой посмотрел на профессоров, но те продолжали поглощать свой завтрак, словно тут не готовилось убийство первой степени. Он резко развернулся и пошёл в сторону выхода, под шумные аплодисменты трёх столов. Тихо было только под зелёно-серебристыми флагами. Хотя Гарри увидел ухмылку Нотта и восторг в глазах Дафны. Она хотела вскочить, но Нотт усадил её обратно.

Гарри сначала не понял почему. Затем повернулся к Гермионе и увидел в её глазах бешеное возбуждение. Это пугало и манило. В следующее мгновение Гарри с Гермионой, не сговариваясь, взяли со скамеек сумки и пошли к выходу, так и не позавтракав. Шли они недолго. Скрип двери. Пустой кабинет — и вот уже Гермиона буквально запрыгивает на Гарри и жадно его целует.

— Что тебя так возбудило? — хрипло спросил Гарри, помогая Гермионе сдёрнуть с себя ремень, который она пыталась расстегнуть дрожащими руками.

— Адреналин. В голову приливает кровь, температура тела повышается, сердце стучит чаще.

Гарри заткнул её поцелуем, чтобы она не продолжила лекцию, забыв о самом главном. Он тут же сдёрнул с неё трусики, задрал уже мятую юбку, разминая ягодицы пальцами. Гермионе хочется адреналина? Гарри решил, что он тоже хочет, а ещё он хочет наказать её за вчерашнее. Он разорвал влажный поцелуй и развернул Гермиону к себе спиной, тут же укладывая её на парту. Она даже не пискнула, но уже в следующую секунду тихонько простонала, когда его член, давно каменный, нашёл влажные складочки и стал их поглаживать самым кончиком.

— Гарри, ну же, — простонала она.

Гарри усмехнулся и вместо одного действия совершил другое. Первый шлепок пришёлся на правую ягодицу, от чего Гермиона взвизгнула и прогнулась в спине сильнее, чуть расставляя ноги шире в охренительных гольфах, чуть ниже колена. Второй шлепок и Гермиона застонала. Третий шлепок был сильнее. Руку жгло, и Гарри с каким-то маниакальным восторгом наблюдал за красным пятном в форме его ладони расползающемся по светлой коже упругих ягодиц.

Гермиона дрожала, но промеж нежных складочек показалась прозрачная капелька и Гарри словил её членом, всадив его до упора. Плоть вокруг него тут же запульсировала. Гермиона вскрикнула и затряслась в пароксизме стремительного оргазма.

— Мерлин, как же хорошо! — прошептала она на выдохе.

Гарри ждал, когда с Гермионы схлынут последние волны наслаждения, поглаживая ей спину. Он всё выше задирал рубашку, руками обхватив живот. Затем чуть нагнулся и жадные пальцы сжали оба полушария груди. Он ощущал как внутри горячо, влажно и так тесно. Гарри сделал замах, почти выпустив наружу член, и снова вошёл в Гермиону, шепча на ухо всякий ненаучный бред.

Шлепки долго сменялись ударами бёдер, пока Гарри не сжал челюсти и не стал вбиваться в лоно Гермионы, держась одной рукой за её грудь, а другой за волосы. Гермиона уже прогибалась под неестественным углом и всё громче вскрикивала, пока Гарри бешено, как отбойный молоток, долбился внутрь. Гарри чувствовал себя неадекватным животным, но знал, что ничего лучше прежде не испытывал. Желание брать и обладать смешивалось с потребностью защитить своё. Ведь Гермиона была его, а значит, более не посмеет ослушаться.

— Ты моя, — простонал Гарри, делая особенно резкий рывок внутрь, от чего мышцы влагалища Гермионы стиснули член плотнее, а она сжала свою грудь руками издавая какие-то невероятные звуки. Смесь криков, стонов, и слов любви.

Гарри тут же последовал за ней, чувствуя, как то, что было пожаром стало казаться взрывом, волнами от которого Гарри накрывало снова и снова, пока он выплёскивал внутрь Гермионы своё семя. Почему-то в голову пришла мысль, что после войны, это не уйдёт в пустоту, а станет рождением новой жизни.

— Я люблю тебя, — проговорил Гарри, лёжа на Гермионе и стараясь отдышаться. Он увидел, как на её расслабленном лице мелькнула улыбка.

— А я тебя.

Настроение Гермионы возросло многократно, хотя взгляд был ещё печальным. Зато она уже не казалась застывшей статуей, производящей все действия по инерции, как вчера. Она очистила магией себя и Гарри. Починила свои трусики, оказавшиеся порванными, и связала узлом тяжёлую массу волос.

— Значит тебе лучше? — спросил Гарри, заправляя рубашку в брюки.

— Да, что удивительно. Но ещё пару сеансов терапии мне не помешает, — Гермиона хитро посмотрела на него и закинула на плечо сумку.

— Хочешь ещё раз врезать Драко? Мне притащить его? — поднял брови Гарри и заправил выбившуюся прядку за ушко Гермионы.

— Хочу, ещё раз визжать от оргазма.

Это и правду было невероятно и странно — вот так дико поддаться желанию, хотя раньше сдерживаться было легко и просто. Их руки до сих пор подрагивали, пока они шли на первое занятие. Весь их фейерверк занял не более пяти минут.

— Снейп, кстати, хвалил тебя за идею, — заговорил Гарри, когда они проходили мимо кабинета по защите от тёмных искусств. Гарри тут же пожалел о своих словах, потому что Гермиона перестала улыбаться, сбавила шаг и посмотрела на Гарри. Ему вдруг захотелось спрыгнуть в трубу и оказаться в тайной комнате, где никто его не найдёт.

— Когда ты с ним разговаривал?

— Утром. Мне не спалось, — пожал плечами Гарри.

— А вчера, что ты узнал? — очень тихо и угрожающе уточнила Гермиона. — Когда не взял меня с собой.

— Только то, что министерство лояльно ко мне, — ответил он и хотел снова взять её за руку, но она отпрянула и ткнула в него пальцем.

— Я не позволю отстранять меня от каких-либо планов. Не стоит думать, что я стану вышивать крестиком или делать глиняные горшки. И лучше бы тебе это запомнить.

— Не…

Гарри ничего не успел сказать, потому что они, как раз подошли к учебному кабинету истории магии. Позже он ещё не раз поднимал эту тему, но Гермиона успешно избегала этого разговора, то отвлекая его «терапией», которая была ей необходима, то просто сбегая, как девчонка. Впрочем, она и была девчонкой. Невероятно притягательной и любимой, и он должен сделать всё, чтобы сберечь ей жизнь.

Глава 29

В тот вечер они сидели в гостиной Гриффиндора и пытались отогнать от себя грустные мысли играми в плюй-камни, карты и шахматы. С «бойни» прошло всего четыре дня, и воспоминания о ужасе были ещё свежи.

Гермиона не отрываясь смотрела в камин, на танец пламени, снова и снова перечитывая письмо, которое получила от матери. Та собиралась уехать с острова. Больше её здесь ничего не держало. Переезд планировался после рождественских каникул. Мать просила, чтобы Гермиона провела их с ней.

К Гарри, который переводил взгляд с Гермионы на карту мародёров, наблюдая за Малфоем, подсел Рон. Его лицо было непривычно серьёзным, что Гарри даже улыбнулся.

— За Малфоем смотришь. Правильно. Нотт слышал, как тот во всеуслышание угрожал Гермионе.

— Он скорее сам сдохнет, чем вообще приблизится к ней.

Гарри прекрасно понимал, что Драко будет мстить, по крайней мере имеет такие планы. Поэтому он выпускал карту из рук только если Гермиона была рядом или сам хорёк находился в поле его зрения.

— Так может пора ответить? — вдруг заговорил Рон, наклонившись ближе. — Пожирателям. Появиться в Малфой-меноре и…

— И сдохнуть. Прекрасный план Рон, дай пять, — насмешливо поднял Гарри руку и тут же стал серьёзным: — Ладно, ты прав, конечно. Дамблдор на последнем издыхании. Если пожиратели прознают об этом, они сделают всё чтобы захватить школу, а потом и Министерство. Нужно кое о чём подумать и поговорить.

— Соберем АД?

— Нет, такая толпа нам не нужна, — Гарри посмотрел на Гермиону. — Она сейчас вроде в состоянии обсуждать, что-то кроме отъезда матери.

— Она девчонка. Может пора уже понять это? — заговорил Рон осторожно. — Она пусть и дальше загадки разгадывает, лечит, а мы будем в первых рядах. Потому что мы мужчины.

— Мужчины, — усмехнулся Гарри, посмотрев на этого ещё такого, собственно, ребёнка. — Наличие члена не делает нас мужчинами.

Рон кажется не понял суть выражения и недоуменно открыл рот.

— Ээ, как это?

— Забудь, но насчёт Гермионы ты прав. Она слишком важна для меня и всех. Потом ей всё расскажем. А сейчас, — Гарри переглянулся с парнями и увидел, что Джинни с Дафной показывают Гермионе какой — то журнал. Та даже чуть улыбнулась. — Короче надо девчонок погулять отправить.

— Отличная идея. Сейчас Джинни скажу.

Гарри отчего-то знал, что схлопочет от Гермионы. Но сейчас ему нужна трезвая голова и разговор с парнями. Без девушек обсуждение идёт в разы живее без подколов и томных вздохов. Снейп прав. Пора думать мозгами, а не тем, что между ног.

Гермиона весьма неохотно, но всё же ушла с девушками, которые быстро соорудили ей сапоги и тёплое пальто. На улице зачинался по-осеннему прохладный вечер, хотя солнечный свет ещё пробивался в окна замка.

Нотт, Забини, Корнер, Лонгботтом, Томас, Финниган, и конечно Рон. Гарри не мог сказать, что доверял им всем, но сейчас каждый был ему нужен. Особенно слизеринцы, которые стабильно снабжали его информацией о своём факультете. Парни поднялись в мужскую спальню шестого курса и трансфигурировали кровати в кресла. Затем расселись, чтобы обсудить, то что произошло в Хогсмиде.

— Значит с нами Лестрейндж? — рассмеялся Корнер. — Вот же… И правда змеи. В каждую щель пролезут. Парни без обид, — посмотрел он на Нотта и Забини.

— Да, не вопрос. Собственно в твоих словах есть доля правды. Мы всегда останемся на плаву. Но здесь в другом дело, — заговорил Блейз и нахмурился. Между его фигурных бровей пролегла складка.

— Магглы, — кивнул Дин.

— А что с ними? — не понял Рон. — Они же безобидны.

Кто-то фыркнул, кто-то откровенно заржал и покрути у виска.

— Ну ты даёшь, — закончил ржать Забини. — Если мы не остановим Тёмного лорда статуту секретности угрожает опасность. И, какими бы мы не были сильными волшебниками, против маглов нам не пойти. Они просто задавят нас количеством.

— Начнётся охота на ведьм? — спросил Финниган. — Вот дерьмо. А не проще ли тогда Фаджу привлечь другие страны?

— Думаешь в Министерстве сидят совсем тупые. Ну, то есть тупые, — рассмеялся Нотт и его поддержали. — Просто все знают про договор невмешательства.

— Статут же, — напомнил Рон.

— Когда они вмешаются, мы уже будем лежать в земле, с которой сравняют Хогвартс.

— Ладно, минутка информации закончена, — привлёк внимание Гарри. — Нам нужно понять, как защититься от авады, которой Пожиратели стали разбрасываться как драже. Снейп наорал, что мы, как дети со своими протего. Он говорил о трансфигурации, но я не понимаю, как поможет превращение воды в вино или смена мебели.

Все глубоко задумались, внезапно дверь открылась, а на пороге, всё ещё в пальто, раскрасневшаяся от бега, стояла Гермиона.

— Материальные щиты, — она глубоко вздохнула. — Из любого камня создаёте щит, лучше тоже каменный, дольше выдержит и отразит любой луч.

Парни переглянулись и заулыбались. Все, кроме Гарри. Он внимательно следил за выражением лица Гермионы, буквально кожей ощущая её гнев.

— Гермиона, ты гениальна, — воскликнул Рон.

— И вечно этот удивлённый тон. Я прошу прощения, — вышла она в центр полукруга, который образовывали кресла. — Не могли бы все нас оставить. Кого нас, все поняли без слов.

— Слушай, Гермиона, — начал Рон, тоже понимая, когда подруга начинает злиться.

— Лучше помолчи, Рональд Уизли, если это была твоя идея сплавить меня на улицу и обсуждать у кого из парней эякуляция наступает быстрее, пока вы тут обсуждаете, как бороться с Волдемортом, то я, — она перевела дух, пока парни стали фыркать в кулаки, скрывая смех, — уменьшу твой член, чтобы жизнь мёдом не казалась.

Парни, не сдержавшись, заржали, а Рон сразу ссутулился. Его уши покраснели.

— А что есть такое заклинание? — буркнул он кому-то из парней на выходе. — А обратное?

Гарри усмехнулся и, посмотрев на Гермиону, спросил:

— Ну, так у кого?

— Гарри, — не обращая внимания на его реплику и ухмылку заговорила Гермиона. Её тон был весьма далёк от доброжелательного. — Неужели я за эти три дня, недостаточно дала понять, что меня не нужно отстранять и оберегать. Я в порядке.

— Я пытаюсь тебя защитить, уберечь, дать отдохнуть, — Гарри тоже начинал заводиться, но был рад, что они наконец поговорят. — И ты не давала мне понять что-либо, ты избегала разговора зарываясь в книги, либо тянула меня трахаться.

— Ты жалуешься, что мы слишком часто занимаемся любовью? — подозрительно спросила Гермиона.

— Нет, чёрт возьми! Конечно нет, — секс в последние дни действительно был фееричным. — Но ты не слышишь меня. Ты не будешь учувствовать в боях. Ты не будешь причастна к политике. Ты слишком ценна, чтобы рисковать тобой. Я уже совершил две ошибки. Третьей не будет. Я скорее отправлю тебя на континент, чем дам встретиться хоть с одним пожирателем! — уже закричал Гарри в конце. Потом резко тряхнул головой, снял очки, чтобы потереть переносицу. — Все ясно?

Гермиона внимательно слушала Гарри и не перебивала.

— Вполне. Только ответь мне на вопрос. Что изменилось?! — воскликнула она. — Я всегда шла с тобой и всегда подвергалась опасности. Вспомни первый курс, второй, на третьем нас чуть не убили дементоры, совсем недавно я пошла за тобой в министерство. Потому что нужна тебе. Что изменилось?!

— Многое, — пожал плечами Гарри. — И ты всё прекрасно понимаешь. Хочешь чтобы я озвучил? Хорошо. Ты моя девушка и я тебя люблю. Я не собираюсь рисковать единственным близким мне человеком.

— Раньше…

— Да что ты заладила про раньше? — раздражённо рыкнул Гарри, перебив её. — Раньше нас было трое и нас никто не слушал, а теперь у меня есть люди и они готовы за мной идти.

— А я? — прошептала Гермиона, напряжённо застыв.

— А ты девушка, девчонка.

Гермиона резко отвернулась, чтобы посмотреть в окно, за которым сиял розово-красными красками закат. Небо казалось пылало, так же как внутри Гарри пылало раздражение, что Гермиона не может понять такую элементарную вещь. Она перевела взгляд на кресла, в которых ей не нашлось места и пошла к двери.

— Куда ты? — окликнул её Гарри.

Когда она потянула за ручку, то вдруг резко отпрыгнула, а Гарри схватился за палочку. В комнату ввалились парни. Очевидно, слишком тесно прижимались к замочной скважине. Гарри мог бы рассмеяться, если бы не полностью отсутствующий вид Гермионы.

— Думаю, нам всем нужно закончить разговор, — решила она и сделала себе ещё одно кресло. Затем сняла пальто и аккуратно, повесив его на ручку, уселась в кресло, держа руки на сведённых коленях.

Они действительно обсудили дальнейшие действия и даже попробовали трансфигурировать щиты. Это вдохновило парней, ведь теперь умереть будет не так просто.

Ещё решили, что если и драться с пожирателями смерти, то на своей территории и эту саму территорию стоило подготовить заранее. Расставить всех в строго отведённых местах, чтобы максимально снизить риск для жизни. Уничтожать крестражи, пока посчитали нецелесообразным, ведь Том Реддл мог почувствовать это, став слабее, да и Гермионе требовалось время для создания ларца. Но то, что часть пожирателей стоило заманить в ловушку, используя Гарри опять, как наживку согласились все. Гермиона на это промолчала и только иногда посматривала на Гарри. Он не понимал, о чём она думает. А сознание её было закрыто на очень плотный щит, через который он, попытавшись пробиться, получил ощутимый, хлёсткий удар по мозгам.

Когда все разошлись, Гермиона всё ещё сидела в своём кресле и смотрела на герб Гриффиндора, что ярким пятном выделялся в уже полутёмной комнате. Гарри оторвался от стены, у которой стоял, зажег в спальне свет и подошёл к ней. Он присел на корточки и заглянул в карие, такие неожиданно холодные глаза. В них не было обычного тепла и это пугало.

— Гермиона.

— Я люблю тебя, — вдруг резко заговорила она. — И как бы заманчива не была твоя защита, я от неё откажусь.

— Послушай, — рыкнул Гарри, но тут же был перебит.

— У каждого из нас есть свой долг. Мой долг быть рядом с тобой до самого конца. Я сама выбрала этот путь ещё на первом курсе, потому что была тебе нужна. И что бы ты ни говорил, я всё ещё тебе нужна.

— Гермиона, — Гарри вскочил. Он совершенно не понимал к чему она ведёт.

— Пока я была просто твоей подругой, ты никогда даже не думал, чтобы утаить от меня что-либо важное, а теперь я… — она сделала судорожный вдох, — девушка. Значит, я пришла к выводу, что должна вновь стать бесполым существом, твоим другом.

Гарри казалось, что из лёгких выкачали весь воздух, а стены сходились делая пространство вдвое, а то и втрое меньше. Дышать было совершенно нечем, и он захлебывался в собственном гневе. Ему снова захотелось ударить Гермиону. Наотмашь. Резко. Потом встряхнуть, а потом нагнуть и трахнуть, чтобы в её умной голове не возникали такие идиотские идеи.

— И как ты себе это представляешь? — процедил он сквозь зубы. — Просто расстаться, словно ничего не было? Вернутся к дружбе?

— Однажды ты сказал, что это возможно, — парировала она.

— Хрень собачья! — вскричал Гарри. — Я не хочу быть твоим другом, я хочу любить тебя. Послушай…

— Любовь затуманила нам разум. Мы должны были подумать о щитах давным давно. Тебя бы вообще не схватили летом, если бы не наше свидание. Мы должны мыслить трезво! — твёрдо сказала она и встала. — Я хочу, чтобы ты выжил. Я хочу, чтобы все они жили. Забудь, что я девушка. Теперь я снова твоя подруга. Выслушать, пойти на дело, помочь с заданиями пожалуйста, про всё остальное — забудь. До окончания войны точно, если к тому времени…

Гарри понял, что она хотела сказать про другую, но замолчала.

— Не ты ли мне говорила, что секс положительно влияет на ясность ума? — спросил он.

— Не тогда, когда встаёт во главу угла жизни. Гарри, сейчас ты обижен, я понимаю.

— Это не то слово. Я в бешенстве.

— Подумав, ты поймёшь, что я права и скажешь спасибо, — резюмировала Гермиона. Она обошла Гарри по кругу и вернула комнату в первозданный вид несколькими взмахами палочки.

Его накрывало. Он метался между желанием понять подругу и желанием вытряхнуть всю дурь из её головы. Неужели она не понимает, что он просто не сможет без неё. Он немного отодвинул её из первых рядов, а она ему вот так отплатила. Сама всё решила. Отлично.

«Плевать. Я не стану валяться в ногах. Пусть уходит», — подумал он, но вместо того чтобы слушать как она уходит, резко развернулся.

— Гермиона.

Гарри бросился за ней, и когда она открывала дверь, рукой закрыл её обратно. Она стояла лицом к ней и дрожала. Гарри наклонился к её шее втягивая любимый аромат — такой всегда чистый, свежий, до одури соблазнительный.

— Не делай этого с нами. Не разрушай всё. Я даже… — он шумно дышал, чувствуя, как в груди разрывается сердце. — Я никогда больше не буду без тебя ничего обсуждать.

— Это не поможет, — тихо сказала она и повернулась. Их взгляды встретились. — Я нужна тебе как друг. Я никуда не денусь, буду с тобой, но как друг.

— Ты мне нужна, — согласился Гарри, прижимаясь к ней всем телом. — Вся нужна! Чёрт, Гермиона, ты же знаешь, как я люблю тебя, — шептал Гарри приближаясь к губам, через которые часто и шумно вырывался горячий воздух.

— Так будет лучше для тебя, для нас. Мы останемся живы. Это важнее всего, — проговорила она ему в губы, почти касаясь, и тут же юркнула в проём открывшейся двери.

Гарри саданул кулаком по двери, захлопнув её. Простонал словно раненный зверь, с одной стороны понимая справедливость её слов, а с другой не желая отпускать от себя ни на шаг. Он прижался лбом к холодному дереву двери.

— Гермиона.

Глава 30

Гарри смотрел на крупный деревянный сундук, от которого исходили волны тёмной злобной энергии. Там словно сидели лютые звери, готовые в любую секунду вырваться и сожрать любого, кто стоял на их пути. Таким был Волдеморт, такой была его душа, такими были его крестражи. Они заставляли сундук вибрировать, словно ощущая некую связь с осколком души, что торчал в мозгу Гарри. Он слышал их мерзкие голоса и зловонье. Шрам словно протыкали сотни горячих игл, настолько адской казалась боль. Гарри хотелось схватиться за волосы и орать что есть сил, чтобы душа Реддла убиралась из его сознания. И он бы так и сделал, если бы это помогло.

Но он просто стоял, напрягая всё тело и сдерживая боль, покачиваясь на каблуках и гипнотизируя сундук, испещрённый рунами. Наверняка один из способов сдержать зло внутри.

— Очень похожи на те, что я собираюсь нанести на ларец душ, — заметила Гермиона, подняв Гарри из глубин его сознания.

Она внимательно осматривала сундук со всех сторон и даже что-то записывала в блокнот, который вечно таскала при себе. Гарри посмотрел, как солнечный свет из окна красиво освещает её волосы, благодаря чему кожа стала похожа на расплавленное золото. Гермиона казалась сошедшей с картинки. Живая, настоящая — его.

Как бы Гарри ни хотелось снова вернуться к отношениям подруга-друг, у него ничего не получалось. Сложно думать о человеке платонически, если от его близости возникает стеснение в штанах, и именно её образ выбирает сознание, когда рука в душе тянется к паху, чтобы сбросить напряжение.

Нет, всё было неплохо. Они не игнорировали друг друга и вполне мирно общались. Гарри и Гермиона, не сговариваясь, никому не стали сообщать о своём разрыве, старались не привлекать внимание — держались рядом, хотя уже и не за руки. Но Гермиона всё чаще стала пропадать в библиотеке, прекратив тесное общение даже с Дафной, а Гарри беспрестанно тренировал — ум, тело, сознание.

Спустя месяц это принесло свои плоды. Победа над Когтевраном в Квиддиче была даже слишком лёгкой, он, наконец, смог достойно ответить Снейпу в спарринге, а ещё он научился полностью закрывать сознание. Теперь по его лицу нельзя было прочитать ни одной эмоции, впрочем так же поступила и Гермиона — надела маску безразличия.

Гарри действительно хотелось, чтобы она пришла и призналась, что всё это ошибка, что она любит его. Любит, конечно, иначе и быть не могло, вот только лицо не было красным от слёз, а глаза перестали излучать эмоции. Неужели он один испытывает такую боль в груди, что перекрывает даже адское жжение в шраме?

Рон, конечно, предложил переключиться на кого-то ещё, но Гарри не собирался подвергать Гермиону опасности. А это неизбежно случится, прознай кто-то ещё, кроме близкого круга об их разрыве. Да и думать о чужом теле не хотелось совершенно.

— Тогда хотя бы заставь ревновать, — подал новую идею Рон, пока они после очередного занятия АД сидели в выручай комнате.

Почти все разошлись. Гарри сначала не понял, что имеет ввиду друг, а потом подошла Луна Лавгуд, светлая душой и внешностью девушка и предложила тоже самое. По-дружески.

Гарри посмотрел в сторону Гермионы. Она не поднимала головы от пергамента, на котором уже вторую неделю записывала и переводила руны для создания ларца душ. Ошибка, по её словам, могла дорого им обойтись. Он решился. Встал и понёс сумку Луны, согласившись просто проводить её до башни Когтеврана и помочь найти туфли, которые в очередной раз пропали.

Гермиона, если и заметила его детскую выходку, промолчала и даже взгляд не подняла. Гарри понимал всю глупость этого решения, но ему так хотелось вызвать в ней хоть какие-то эмоции.

С тех пор блондинка стала частым спутником его одиночеству. Молчаливая, ненадоедливая — она просто наблюдала за его тренировками или занятиями, не привлекая к себе внимания. После Гермионы, которая только и делала, что поучала это казалось глотком свежего воздуха. Только вот взвыть хотелось от того, как ему не хватало её голоса: строгого, иногда ласкового, а иногда с хрипотцой, когда она шептала, как сильно его хочет.

К Луне не тянуло совершенно, хотя она довольно непрозрачно дала понять, что готова скрасить его одиночество и в другой плоскости. Гарри посмотрел на Гермиону и поставил ещё один мысленный блок, чтобы она не почувствовала, как его сознание окутывают постыдные образы и воспоминания.

— Луна? Какого хрена? — воскликнул он отвернувшись, когда она застала его в душе с ярко выраженной эрекцией.

Она при этом была полностью обнажена, и её кожа казалась прозрачной в свете ламп ванной. Устоять было сложно, но он подумал о Гермионе. Гарри не планировал ей изменять, а ещё он планировал в ближайшие месяцы расправиться с Реддлом, и в тот же день запереться с Гермионой на Гриммо. Он уже знал, что не выпустит её из постели как минимум несколько дней, а как максимум, пока не сделает ей ребёнка. После этого она точно больше не подумает оставить его. Это были невероятные фантазии, и Луне в них не было места.

— Луна, тебе лучше уйти.

— Но тебе нужна помощь, и я могла бы… — она подошла совсем близко.

Гарри глубоко вздохнул, сдерживая гнев с желанием клокотавшем во всём теле, и взял её за плечи — острые как будто птичьи.

— Луна, тебе лучше уйти, — строго проговорил он и тут же охнул, когда горячие пальцы обхватили ствол, обжигая как язык пламени. Ладонь погладила его по всей длине, очень плотно сжав у основания. Она улыбнулась, слишком невинно для таких действий и резко опустилась вниз. На Гарри накатила приливная волна возбуждения, в которой он стал задыхаться.

— Мы никому не скажем, тебе станет легче, — прошептала она тонкими губами, едва касаясь подрагивающего кончика члена, и тут же вобрала его в рот.

Гарри сжал челюсти и терпел адские муки удовольствия. Гермиона никогда так не делала, они вообще не заходили дальше обычного секса. Хотя в первый раз Гарри и сделал ей приятно губами, перед тем как… Луна же усиленно начала работать головой, вбирая член до самого горла, а Гарри на глаза попался шезлонг возле бассейна, на котором так решительно раздевалась для него Гермиона. Готовая пойти против своих принципов ради него. А он что же?

Гарри резко отпрянул и больно ударился о кафельную стенку затылком. Боль привела его в чувство окончательно. Член вышел из влажного рта со смачным звуком. Луна облизнулась и стала на коленях подползать к нему. Гарри оббежал её по кругу и тут же схватился за одежду.

— Тебе не понравилось? — со слезами на глазах спросила девушка.

— Понравилось, но я люблю Гермиону. Прости, Луна, ты найдёшь себе хорошего парня. Обязательно, — заполошно проговаривал он, натягивая брюки на влажное тело.

Гарри быстро оделся и буквально выбежал из ванны старост, куда каким-то образом попала Луна. Пока он, чертыхаясь, шёл по коридору, то встретился с Драко Малфоем, и тот получил в нос, только за одно шипение в адрес Гермионы.

— Ты опять подрался с Малфоем? — посмотрела на него Гермиона, повернув голову.

Гарри выскочил из своих мыслей привлечённый её строгим голосом и посмотрел на неё. Она стояла в очень провокационной позе, нагнувшись к столу, чертя руны в блокноте, что вызывало дрожь желания даже больше, чем узкое горло Луны. Наверное, потому что Гермиону он любил, и уже тысячу раз пожалел, что так быстро сдался в тот вечер. Ведь можно было удержать, поцеловать, раздеть и доказать, что секс отличный способ примирения.

— Ты что-то спросила?

— Ты вообще не слушаешь меня? — выпрямилась она и упёрла руки в бока, сверкая глазами. — Где ты витаешь?

— Нет, я не дрался с Малфоем, — после паузы раздражённо сказал Гарри, всё-таки вспомнив её вопрос. — Я просто дал ему в нос.

— Ты должен быть осторожнее. Он может навредить кому-то из наших, пока Реддл не побеждён.

— Я не собираюсь затягивать это, — твёрдо сказал он и красноречиво осмотрел Гермиону с головы до ног.

Умница всегда отличалась высоким интеллектом и сразу поняла, что именно он имел ввиду. Она зарделась и снова отвернулась к сундуку. Тот стоял на преподавательском столе в кабинете Снейпа, куда он позвал их полчаса назад.

Гарри сделал шаг к ней, но остановился. Сейчас ему больше всего хотелось прижаться к ней и целовать до потери сознания, но он лишь опустил правую руку на одно плечо, а на другое уложил подбородок. Она замерла, но не отвергла его ласки. Спустя почти минуту он прошептал:

— Ты, конечно была права, без секса думается лучше, но от этого не легче.

— Я знаю, — так же тихо ответила она и коснулась прохладными, такими как надо, пальцами его лица. Легко погладила и произнесла: — Мы должны завершить то, что тебя мучает столько лет. Мы выдержим это.

В этот момент дверь скрипнула, и послышался звук шагов.

— Вы решили, что я позвал вас показать мне ваши никчёмные натуги в совокуплении? — услышали они язвительный голос.

Гарри фыркнул, а Гермиона хихикнула и сделала шаг в сторону от него.

— Возможно, вам будет даже чему поучиться, — уже совсем развеселился Гарри. Камень на душе стал ощутимо меньше и уже не так натирал сердце острыми краями. Ей тоже плохо, и как это не ужасно, его это радовало.

— Поттер, если ты выучил одну по… — начал насмешливо говорить Снейп, а потом взглянул за Гермиону и кажется даже заметно порозовел. — Так, мисс Грейнджер. Вот камин. Через него проходите в гостиную Гриффиндора, оттуда в спальню Поттера и приносите тёплые вещи. Задание и маршрут ясны?

— Зачем? — удивилась Гермиона, но тут же замолчала когда увидела насмешливо приподнятую бровь. — Да, я поняла, сейчас принесу, — она мельком взглянула на Гарри и прошла к камину.

Когда она исчезла, Гарри внимательно посмотрел на профессора и усилием воли сдержал смех. Тот снял мантию и оказался в маггловской одежде — короткой чёрной куртке и чёрных джинсах, выглядящих совершенно нелепо на его худощавом теле.

— Идём закупаться в секонд хенд? — спросил Гарри, ошеломлённый непривычным видом профессора.

— Что это? — Снейп посмотрел на весёлый вид Гарри и рявкнул: — Прекратите ржать! Если бы не обстоятельства я бы в жизнь не натянул эти мерзкие тряпки, — он резко выдохнул и застегнул замок под самое горло и даже натянул шапку. Палочкой он плотно закрыл двери. — Помните пещеру в которой Реддл мучил своих сверстников.

— В детстве? Да, Дамблдор показывал недавно, — всё больше удивляясь, ответил Гарри. — А вы, кстати, не знаете где он? Я так понимаю, что из-за его болезни защита Хогвартса стала хуже?

— Не знаю, кто вам сказал, но вы правы. Стоит Тёмному Лорду прознать об этом и ни один отряд не сдержит его армию. Сейчас мы отправляемся в ту пещеру.

У Гарри откровенно отвисла челюсть ещё от прошлого высказывания профессора, теперь же он просто тупо таращился на него.

— Зачем?

— Есть информация, — совершенно без привычного презрения в голосе сказал Снейп, — что там ещё один крестраж.

— О, но я думал… — Гарри посмотрел на сундук, который вибрировал сильнее.

— Это просто информация, но надо проверить. Я бы не стал вас брать, но вы его почувствуете, и это значительно сэкономит время поиска. У нас его всё меньше.

И тут Гарри осознал, что Снейп берёт его с собой в небольшое и очень важное путешествие. Прямо сейчас.

— Спасибо, сэр, — воодушевлённо проговорил он, уже предвкушая настоящее приключение. Это то, чего ему так не хватало. Не просто тренировки, а возможность приблизить победу над Реддлом.

В город его не выпускали и авроры как могли сами сдерживали озверевших пожирателей. Но порой это осложнялось тем, что преступники убегали за секунду до того, как появлялись люди Долиша. Это позволило сделать выводы, что в отделе есть шпионы. Их поимку поручили Аластору Грюму.

Многим людям пришлось покинуть свои дома и скрываться в маггловском мире, а это всё больше не нравилось волшебному населении. Ежедневный пророк, явно подкупленный, кричал о бездействии министерства. Гермиона в тот день предположила, что Волдеморт готовит на пост министра своего человека. И вот этого надо было избежать любой ценой.

И вот после месяца бездействия, настоящее дело. Гарри так возбудился, что почти не заметил, как появилась Гермиона и стала его переодевать. Привычными движениями, под насмешливый взгляд Снейпа, она сняла мантию, рубашку, и начала натягивать на его лохматую голову водолазку, кофту и тёплый пуховик синего цвета. Гарри уже и забыл, что у него есть все эти вещи.

— Ну помоги же мне, — проворчала она, натягивая рукав куртки ему на руку. Гарри повёл плечом, и пуховик был надет. Гермиона до конца застегнула замок, прищемив собачкой кожу на подбородке Гарри. Он ругнулся и недовольно охнул.

— Эй, — возмутился он.

— Прекрати улыбаться как идиот, это не увеселительная прогулка с Акромантулами, там могут быть какие угодно ловушки. Не думаю, что крестраж, если он там, просто так отдастся вам в руки.

— Откуда ты узнала? — удивился Гарри.

— Ты расслабился и все мысли стали как на ладони. Я прошу тебя будь осторожен, — посмотрела она ему в глаза и поправила очки.

— Ты тоже, — сказал он и потянулся за мантией. Нашёл в кармане карту мародёров и протянул ей. — Держи и следи за Малфоем. Если он снова пойдёт в выручай комнату.

— То у него снова не получится починить шкаф, — чуть усмехнулась Гермиона. — Мы каждое утро там бываем.

Гарри тоже улыбнулся, вспомнив, как приятно встречать её утром заспанную и немного раздражённую. Гарри, не знал было ли это его паранойей или просто желанием побыть рядом с ней.

— Ещё у меня в комнате есть феликс-фелицис…

— Поттер, без вас Хогвартс не падёт под тяжестью печали, — перебил его Снейп. — Нам пора, — кивнул он хихикнувшей Гермионе и прошёл к камину.

Гермиона поднялась на цыпочки и поцеловала Гарри в щёку со словами:

— Береги себя.

Гарри прошёл к Снейпу, и махнув Гермионе, вошёл в камин вслед за професором, назвавшим, что удивительно, покои заместителя директора.

Глава 31

Они оказались комнате Минервы Макгонагалл. Круглом светлом помещении, с такой же обширной библиотекой, как у самого Снейпа. Гарри толком не дали осмотреться и спросить, как они будут добираться до другой части Британского острова, а тут же всучили метлу и повернули к окну.

Гарри с удивлением смотрел на древко школьной несколько потрёпанной метлы. Он-то был бесконечно рад такому виду перемещения, но не представлял на метле профессора. Профессор Макгонагалл улыбнулась, когда увидела круглые удивлённые глаза Гарри и деликатно удалилась в ванную.

— Вы умеете летать? — сдавленно спросил Гарри. Снейп смотрел на метлу словно на опасного паука, и ещё чуть подумав, нелепо перекинул ногу через древко.

— Умею, но терплю данный вид транспортировки с трудом. Бездумно рисковать жизнью могут только Поттеры. И те, кто ими становится, — пробормотал он тише и наложил на них с Гарри чары невидимости.

Гарри отчего-то понял, чтопрофессор говорит о его матери, но сейчас его захватил полёт. Все мысли снесло порывом ветра, который пронизывал и освежал. Гарри Поттер был в своей стихии. То, что он после войны станет спортсменом в квиддиче не оставляло сомнений, ни для кого. Гермиона, хоть и закатывала на эти разговоры глаза, никогда не возражала.

* * *

Холодный воздух наполнил лёгкие, но температура тела благодаря утеплению, оставалась вполне сносной. Они приблизились к отвесным скалам, под которыми и была нужная пещера, примерно через час полёта. Вокруг бушевало море, словно предупреждая не приближаться к входу. Ноги и руки у Гарри со Снейпом занемели от напряжения, и когда они оказались на земле, Гарри вздохнул с облегчением. Снейп спрятал мётлы в нише и зажёг на палочке свет. Гарри засунул руки в карманы куртки, согревая их. Нащупал палочку и чуть расслабился. Здесь витало зло.

— Поттер.

Гарри осмотрелся. Впереди был небольшой тёмный водоём, на вид тихий. Но у Гарри от него стыла в жилах кровь. Он посмотрел выше, где на возвышении стоял алтарь. На нём располагался стеклянный кубок с золотыми вставками. Там плескалась жидкость, в которой что-то поблёскивало.

— Поттер. Гарри, — тряхнул его за плечо Снейп. — Это он?

— Нет, — вздрогнул Гарри. — Я пока ничего не чувствую, может ближе подойти… — Гарри подошёл вплотную к воде, чтобы быть ближе к подозрительному кубку. Плохие предчувствия не оставляли его ни на секунду. Тело было напряженно, конечности похолодели, но осколок души молчал, а шрам не болел. Его ноге стало неожиданно холодно и мокро. Гарри поморщился от неприятных ощущений и посмотрел вниз. Невольный крик вырвался из его горла. Снейп обхватил его магическими путами и потянул на себя, но бесполезно.

Мёртвенно-бледные, скелетообразные существа вцепились в его ногу и держали с нечеловеческой силой. В голове возникли образы оборотня с перерезанным горлом и пожирателя, которого он на стекло откинул бомбардой. Гарри хотел достать палочку, но руки были сжаты путами, а сознание начало темнеть. Снейп уже вцепился в него руками и тянул на себя, но на него тут же напрыгнули ещё мертвецы. Их стало слишком много. Горло у Гарри сжалось холодной удавкой, а в следующее мгновение он почувствовал, как погружается в ледяную воду.

— Сэр! — успел крикнуть он, увидел перед собой полные ужаса тёмные глаза Снейпа и с головой провалился в озеро мертвецов.

В голове мелькали лица всех, кого он потерял, заставляя желать присоединиться к ним. В сознание пробивался яростный голос Снейпа с требованием бороться, но мёртвые тянули его все ниже и ниже. В пустоту, в тишину, в покой. Они звали его в чистоту бытия, спокойствие от мирских забот. Может быть…

«Идиот» — возник в голове голос Гермионы и её злое лицо.

Так не должно быть, это не его место. Рука медленно, слишком медленно, потянулась за палочкой, но воздуха почти не оставалось. Лёгкие заполнялись мерзко пахнующей трупной водой. И всё же. Умирать он не собирался. Он давно решил, что хочет жить. Лишь касание пальцем тёплого дерева палочки и в голове стали взрываться заклинания.

Протего максима, Бомбарда и Экспекто Патронум.

Лучи заклинаний заполнили пространство, разгоняя бледных существ в разные стороны. Бестелесный мерцающий олень, пронёсся рядом, и подхватил его. Гарри выкинуло из воды словно катапультой. Он приземлился в нескольких футах от воды и ударился головой, потеряв сознание.

Пришёл он в себя от того, что тело стало промерзать насквозь. Гарри открыл глаза и закашлялся. Перевернулся и выплюнул отвратительную зеленоватую воду. Во рту стоял препротивный вкус, как будто он не видел зубной щётки пару лет.

Гарри потянулся за палочкой, что лежала рядом, и резко вскочил, чувствуя, как пуховик тяжестью давит на плечи. Он посмотрел на озеро и замер. Оно снова было тихим и страшным. А возле…

— Сэр. Это же…

Снейп, тоже мокрый с головы до ног — лица не было видно за свисающими чёрными прядями, сидел возле Альбуса Дамблдора. Тот был иссушенный, бледный — мёртвый, но этот был он. Победитель Гриндевальда. Директор Хогвартса.

— Я не понимаю…

— Очень самонадеянно было появляться здесь без вас…

— Но он же самый сильный волшебник. Что ему какие-то мертвецы, — Гарри сдавленно шептал, чувствуя как по щекам текут слёзы… Смерть директора привнесла раздрай в его душу. Гарри жалел не человека, а целую эпоху, что он собой олицетворял.

— Даже самые сильные из нас прогибаются под тяжестью своих страхов. Он всегда боялся умереть. А это необычные инферналы. Они питаются страхами.

— Значит, вы и я…

— Не тот страх, что позволил бы нам потеряться среди мертвецов. Дерьмо! — вдруг выругался он. — И что прикажешь делать, старый маразматик? Сдать Хогвартс Лорду?!

— Погодите, сейчас же все взбесятся, если узнают…

Снейп кивнул, вскочил и стал мерить шагами пещеру. Он заправил мокрые волосы за уши, скинул куртку и присел перед мертвецом. Достал палочку и прикрыл глаза. Гарри тоже лихорадочно соображал. В голове снова возник голос Гермионы:

«У каждого из нас свой долг».

— Значит, — посмотрел он на Снейпа, чувствуя, как немеют конечности от холода, а дыхание сбивается от страха. Он тоже снял тяжёлый пуховик и тот мокрой тряпкой плюхнулся ему в ноги. Идея была безумная, но на другие у них не было времени. — Надо скрыть его смерть до того момента, когда это станет неважно.

Профессор ничего не ответил, лишь посмотрел на Гарри или даже сквозь него.

— Картину снимем, с Минервой я договорюсь. Уроков он не ведёт, Фадж ничего не заметит… — бормотал он себе под нос, потом резко вскочил. — Придётся просить Аберфорта. И платить ему будете вы.

Гарри даже улыбнулся, как забавно Снейп это проворчал, но тут же стал серьёзным.

— Никто не должен знать, — напомнил Снейп и посмотрев на бывшего директора направил на него палочку. Несколько взмахов, шёпот на латинском и над телом мертвеца повисла мерцающая дымка.

— Это стазис? — вспомнил Гарри одну из лекций Гермионы.

— Он самый. Беритесь, Поттер, — Снейп протянул на вид обычный свёрнутый в трубку пергамент. Портал, понял Гарри, делая несколько шагов вперёд и вдруг остановился.

— А где его палочка? — спросил он.

— Предполагаю что на дне, хотите сплавать? — скривил губы в сардонической улыбке Снейп.

— Нет, я воздержусь, — чуть усмехнулся Гарри. Ему было стыдно, но он совершенно не чувствовал внутри хоть толику жалости к умершему. Может дело было в том, что этот человек слишком часто манипулировал им, а может потому что он сам стал слишком чёрствым. Гарри посмотрел на директора последний раз.

— Почему я ничего не чувствую? — всё же спросил он, почти коснувшись пергамента.

— Вы и не должны.

Глава 32

«Главная ошибка Волдеморта — это неспособность понять, что есть вещи, куда хуже смерти».

Умерший директор повторял эту фразу снова и снова, а Гарри кивал и ухмылялся, про себя думая: «Очевидно, ты и сам не смог этого постичь». Голоса и мысли становились всё тише, и Гарри понял, что стремительно поднимается из глубинного сна, вызванного алкоголем, усталостью, страхом и ещё чёрт знает чем.

Всё тело обдало прохладой, и Гарри поёжился. Открыв глаза, он с удивлением отметил, что полностью обнажён и находится не в спальне, и даже не в гостиной гриффиндора, где он вчера допивал начатую у Снейпа бутылку огневиски, а на Астрономической башне. Гарри ещё долго пытался вспомнить или хотя бы понять, что могло его сюда привести. Провалы в памяти ни к чему хорошему не приводят ни у волшебников, ни у магглов. Он только понадеялся, что Гермиона разберётся…

— Гермиона!

Гарри резко встал и начал в панике оглядываться. Облегчённый вздох вырвался из горла, когда он обнаружил рядом с собой вещи, брошенные в кучу и палочку, венчавшую её.

Гермиона вчера так и не дождалась его и немудрено. Когда он почти без сил ввалился в гостиную было далеко за полночь. Сейчас она наверняка ждёт, когда он спустится из спальни и всё ей расскажет. Снейп потребовал никому не говорить о безвременной кончине самого великого светлого мага. Но даже он не был настолько наивен, чтобы не понять, что Гарри всё как на духу выложит своей невесте.

Быстро одевшись, Гарри сбежал вниз по крутой лестнице, на ходу наблюдая, как зачинается новый день. Солнце пробивалось сквозь плотную осаду белых облаков. Оно поднималось всё выше, освещая чёрное озеро, так похожее на пруд с мертвецами, белым светом.

Быстрый «темпус» и Гарри захотелось стукнуться о что-то, столь же твёрдое, как бладжер. Семь утра. Гермиона уже точно встала и наверняка прознала, что в спальне его нет. Бегать по замку она не будет, а вот сидеть и волноваться в её духе.

Гарри бежал со всех ног, на ходу, придумывая оправдание своей незапланированной попойке — сначала со Снейпом, а потом в одинокого.

Укоризненный взгляд полной дамы, которая была уже вполне бодра для столь раннего времени, подсказал Гарри, что его уже искали. Он пригладил растрёпанные волосы, воротник, и, глубоко вздохнув, прошёл в проём.

Ну, вот и чего он волнуется, как перед судом присяжных? Это Гермиона. Одна в гостиной ждёт его. Заплаканная, растрёпанная и такая прекрасная.

Чёрт.

— Гарри!

Она бросилась к нему и буквально влетела в объятия, расцеловала каждый миллиметр кожи на лице, не забыв про волосы. Она трепетно прикасалась губами к щекам, носу, губам — руками ощупывала тело на предмет повреждений и травм. Гарри даже разомлел от этой неожиданной ласки и был крайне удивлён, получив оплеуху. С размаху. Жёсткую, совершенно не по-женски.

Щёку, словно обожгло огнём, а в душе запылал гнев.

— В чём дело?!

— Это я хочу тебя спросить, в чём дело? — сразу перешла Гермиона на крик, потирая свою руку, которая тут же покраснела. — Где ты ночевал?! Я весь замок оббегала. Ты хоть представляешь, что я пережила?! И не надо мне говорить про профессора Снейпа, он мне сообщил — очень раздражённый — что ты ушёл от него в час ночи! А потом…

— Да постой же ты, — перекричал Гарри Гермиону и схватил за плечи, она тут же вырвалась.

— Ты с ней был, да?! И не надо меня обманывать! Я всё равно узнаю!

— Гермиона! Перестань! Что за бред ты несёшь?!

— Я ещё и бред несу, — всплеснула она руками и снова замахнулась, но Гарри ловко перехватил руку в воздухе, как снитч в полёте, и резко развернул Гермиону к себе спиной. Она ещё немного повырывалась и затихла, подрагивая от рыданий.

— Я волнуюсь, слёзы лью, а ты…

— Так ты волновалась или ревновала? — насмешливо спросил Гарри, чувствуя, как паника и гнев уступают место удовольствию. Она искала его и ждала, ревновала. Какое же невероятное наслаждение знать, что тебя любят и даже, готовы убить за это. А он-то думал, что финт с Луной не сработал.

— Я вот сейчас возьму палочку и устрою тебе и ревность, и волнение. Где ты был? — чеканила она каждое слово подрагивающим голосом.

— Сначала здесь, а потом на Астрономической башне, — спокойно выдал Гарри, но сознательно опустил тот момент, что проснулся обнажённым. Придётся разбираться с этим самому, кто же знал, что в Гермионе проснётся такая необузданная ярость. Это должно было пугать и злить, но только возбуждало. Он просто дурел от одной мысли, на что способна Гермиона в своём безумии… Щёку всё ещё жгло словно огнём, который стремительно спускался в область паха, делая его таким же твёрдым, как уверенность в любви Гермионы.

— Я был один, — уточнил он после паузы, во время которой она успокаивала дыхание.

— Я была на башне. Там никого не было.

— Я был там, — медленно проговорил Гарри, лихорадочно обдумывая, что же всё-таки могло произойти. — Может под заклинанием, может ещё чего. Гермиона я ведь не обманываю тебя. Никогда не врал, — проговорил он, уткнувшись носом ей в затылок, подарив себе толику нежности и спокойствия в этом хаосе, что назывался волшебным миром. Расслабив руки, он стал через тонкую рубашку поглаживать живот и часто вздымающуюся грудь. — Я бы не стал тебе изменять, хоть ты меня и отлучила от себя.

— Гарри, — всхлипнула Гермиона, и резко развернувшись буквально впечатала свои губы — в его. Гарри не раздумывал ни секунды. Сделав шаг, он упал на диван и весьма удобно устроился в тесном коконе, который образовали стройные ноги Гермионы.

В гостиной стояла осязаемая тишина, теперь нарушаемая только тихими вздохами, бессмысленным шёпотом и постанываниями.

Гарри, не мешкая, торопливо расстегнул наскоро застёгнутую блузку, стянул чашечки бюстгальтера и губами обхватил острую вершину соска, втягивая и перекатывая её на языке. Гермиона влажно стонала: «Гарри» и держала его в плену своих бёдер, беспрестанно двигаясь, имитируя страстное соитие. Трение её промежности о заключённый в брюки член было восхитительным, но Гарри не терпелось заключить себя в совсем другую темницу — влажную, тесную и горячую. Пока его губы продолжали терзать одно полушарие, а рука тискать другое, вторая рука стремительно спускалась вниз, чтобы дать возможность телам найти точку сладостного единения.

Гермиона выгнулась, застонав пронзительно и сладко, а Гарри наслаждался дерзко торчащими сосками и уже расстегивал ширинку. Страсть захлестнула обоих, сметая на своём пути все обиды, страхи и чувство долга. Гарри знал, что ещё немного и взорвётся, Гермиона же была похожа на извивающийся фитиль, который он поджёг своим пламенем.

Бельё надорвать было делом нескольких секунд, и ещё пара мгновений, чтобы пристроить головку члена в сладком местечке, о котором он давно мечтал. Ещё немного и их тела соединятся в вожделенной близости, а сердца споют песню любви.

— А говорят, утро добрым не бывает.

Голос лучшего друга вошёл в сознание, как острый клинок в спину, вызывая самые яркие образы убийств и пыток.

Гарри вскинул голову и хотел рассерженно крикнуть Рону, чтобы тот проваливал или убить. Рот Гарри как открылся, так и закрылся, словно из шарика выпустили весь воздух.

Посмотреть постельное представление собралось, как минимум человек десять. Пара тройка девчонок с младших курсов и парни из его спальни, полным составом.

Дин дал Рону подзатыльник.

— Ну и зачем ты остановил их? Колин уже камеру настраивал.

Взгляд Гарри метнулся вправо к низкорослому блондину, торопливо достающему из чёрного бокса свой аппарат. В этот же момент руки, которые только что, так страстно впивались в его плечи, с силой, удивительной для такого хрупкого тела, оттолкнули его. Гарри свалился с дивана, довольно болезненно, ударившись копчиком. Ругаясь про себя всеми известными матерными словами, он быстро заправлял рубашку в брюки и застёгивал ремень.

Когда он воинственно вскочил, готовый прикрыть Гермиону от нежелательного внимания, то заметил только каштановую гриву, уже метнувшуюся за поворот.

Гарри грозно смерил всех взглядом, и зрители разошлись. Рон же только усмехнулся.

— Мог и пораньше сказать, — прищурился Гарри.

— Это наша вина, — хохотнул Симус. — Мы удерживали его силой.

— Уроды, — беззлобно проворчал он, чувствуя как член всё ещё дрожит от так и не произошедшего вторжения. — Как вы вообще все здесь оказались?

— Ну, вы бы ещё громче орали, тут может, и весь Хогвартс собрался бы, — упрекнул Рон, смутившись. — Зрелище-то было весьма занимательным.

— Сколько огня хранит в себе неприступная Грейнджер и только избранному Поттеру дано его добыть, и познать истинное предназначение её говорливого рта, — почти бардом запел Дин Томас и все засмеялись.

Быстрое «силенцио» на певца, и Гарри поплёлся в строну спален. Он топал по лестнице и ворчал о тонких стенах замка, собственной недальновидности и про похотливых друзей.

Глава 33

Гермиона вышла из спальни и застала Гарри в коридорчике, где лестницы вели в разные спальни студентов. Его всё ещё влажные волосы светились, как агат в утреннем солнце, тянущим свои лучи через полуприкрытое окно. Гарри сидел на корточках и упрямо вглядывался в карту Мародёров. Гермиона бы многое отдала что бы украсть его хотя бы на один день и снова ощутить то блаженство, которое познала в его руках час назад. Это было сумасшествие, и она тонула в нём вместе с Гарри, который без слов и вопросов почти овладел ею в общей гостиной. Глупо спрашивать себя, о чём они думали. Она была бесконечно рада, что он жив и здоров, а Гарри просто воспользовался удачным стечением обстоятельств.

— Где Малфой? — привлекла она его внимание.

— На завтраке, — быстро ответил он и поднял голову. Гарри жадно опалил её взглядом, заставив покраснеть от желания, которое бурлило как гейзер в их телах. Какое-то безумие сквозило в его взгляде, которым он охватил высокую причёску и несколько завитков, обрамляющих лицо, тонкую блузку с жилетом и юбку, на грани невинности, открывающую колени. — Ты же знаешь, как я люблю тебя? — хрипло спросил он и влёт преодолел несколько ступеней, чтобы прижаться к губам и в мгновение раздвинуть языком зубы.

Она и сама уже была не рада своему решению, ограничения половых отношений, но голова действительно стала работать лучше. Вот ещё бы тело не отзывалось, столь трепетно на каждое касание Гарри, которыми он буквально обволакивал её ежедневно.

Поцелуй всё длился и длился, поглощая разум влюблённых, пока Гермиона с тяжёлым вздохом не прервала его, сильно потянув Гарри за волосы.

— Ай!

— Если я поддалась минутной слабости, это не означает, что я снова собираюсь разыграть эротическую сценку в общественном месте.

— А в не общественном?

— Гарри, ты сейчас мне во всех подробностях расскажешь, как прошло ваше путешествие со… — она не договорила и оглянулась по сторонам и тут же взмахнула палочкой, ограждая их от всех звуко-непроницаемым барьером. Гермиона даже улыбнулась, когда увидела возмущённый взгляд Гарри, который наверняка подумал, что она могла сделать это и час назад.

— Я говорил тебе, что как только всё закончится, я запру тебя на Гриммо и отомщу за воздержание? — неожиданно высказался он, не сводя жадного взгляда с её лица. Она почувствовала, как очередная дрожь возбуждения прошла по её телу, когда она во всех красках представила его месть. Сладкую, сладкую месть.

— Не отвлекайся, — дрожащим голосом потребовала она, облизнув враз пересохшие губы, и тут же стала увереннее и в себе, и в нём: — Как прошла поездка, и где ты был ночью? Мне нужны подробности.

Гарри резким движением притянул Гермиону к себе и украл короткий поцелуй с возмущёно приоткрывшихся губ.

— А что мне за это будет?

— Ничего, совершенно ничего не будет, если ты сейчас же всё расскажешь, если же нет…

— Директор умер.

Гермиона, собравшаяся прочитать Гарри лекцию о честности и глупости, замерла и стала хватать ртом воздух.

— Как?

По дороге на завтрак Гарри довольно хладнокровно рассказал и про пещеру, и про мертвецов, и про патронуса, который в очередной раз спас его. Гермиона слушала очень внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы. К тому времени, когда они подошли к большому залу, на ходу поприветствовав друзей, у неё в голове сложилась вполне ясная картинка.

Дамблдор был далеко не глупым человеком, и уж тем более не был слабым волшебником. Не в обиду Гарри, но он никогда бы не смог превзойти директора в мастерстве владения магией, а значит то, что произошло с Дамблдором, не что иное, как акт самоубийства. Она была довольна выводами, вот только теперь вопросов стало ещё больше.

Гермиона думала обо всём, пока вяло ковыряла свой омлет. Гарри чуть тронул её за плечо и кивнул на преподавательский стол. Гермиона оглянулась. Там сидели профессора, привычно поглощая свой завтрак и тихо переговариваясь. И всё бы ничего, если бы не профессор Макгонагалл мертвенно-бледная с покрасневшими от слёз глазами, профессор Снейп, выглядевший необычайно измождённым, не в пример самому лже-директору. Он то, как раз сиял, как только что отчеканенный слиток золота. Но обычным людям не присуще приглядываться к подобным мелочам и поэтому их так легко обмануть. Никто из профессоров или студентов не делал попыток рассмотреть изменившийся облик директора.

Гермиона недоумённо посмотрела на Гарри, тот взглянул на преподавательский стол и вернулся к своим тостам.

— Они похожи.

Гермиона прикрыла глаза, стараясь пробиться в сознание Гарри, чтобы поговорить с ним без свидетелей и заприметила, что он думает об Астрономической башне.

Гарри резко и болезненно дёрнул её за руку почувствовав вторжение.

«Прости. Я хотела поговорить».

«Напугала просто, ты извини».

Они смотрели друг другу в глаза и не произносили ни слова, общаясь мысленно. Со стороны это могло выглядеть странно, и Гермиона уткнулась в свою тарелку, решая, что поесть всё-таки стоит. Со вчерашнего дня, волнение за Гарри не дало ей и крошки взять в рот.

К этому ко всему примешивалась ревность. Луна вполне определённо нацелилась на Гарри, и Гермиону пугало, что его может привлечь её безропотная натура и спокойный нрав. Сама она такой никогда не станет, напротив, в их жизни всегда будут присутствовать споры и страсть.

«Они действительно так похожи?»

«Первый и последний раз, когда я видел его брата, он был в грязной мантии, с сальными патлами, свисающими вдоль худого лица. Так что… Гермиона».

Она посмотрела на него и не заметила, как рука пробралась под стол и сжала коленку.

«Перестань».

«За тобой должок».

«Ни в коем случае, ты же помнишь…»

Их мысленный флирт прервал строгий, звенящий напряжением, голос профессора Макгонагалл. То, что объявление делал не директор никого в большом зале не интересовало. Все давно привыкли к его причудам. Возможно, студентов посетила мысль, что акт молчания это способ получения дополнительной магической силы для борьбы с Волдемортом?

— С сегодняшнего дня открыта запись на занятия по аппарации, — по залу, подобно звуковой волне, прошёлся радостный гул. — Только для совершеннолетних, — и тут же помещение заполнили обречённые стоны.

Гермиона вздрогнула, когда поняла, что и Гарри рядом выдал похожую реакцию.

— Ладно, Снейпа попрошу. Давно надо было, — сказал он.

— Гарри! Во-первых, профессора Снейпа, а во-вторых… Обучить такой сложной магии может только специально обученный человек, — твёрдо произнесла Гермиона. — Лучше я сама буду тебя перемещать, чем тебя расщепит.

— Ага, — вставил Рон свои пару сиклей. — Я слышал, как одному парню отрезало голову и она осталась за океаном. Он потом бегал ещё минуты три, пока не умер.

— Да брехня! — навалился на стол Симус и тут же повернулся к Гермионе, как и все остальные в ожидании опровержения дикой истории.

— Вообще-то это возможно, — задумчиво произнесла Гермиона. — Впрочем, он сам виноват. Аппарировать через океан совершенная глупость, для этого существуют международные порталы.

— А то, что бегал без головы? — уточнила Джинни.

— Остаточные рефлексы тела. Это тоже возможно, к тому же…

Гермиона замолчала, когда увидела, направляющуюся в их сторону, профессора Макгонагалл. Теперь, по сути, ставшую директором Хогвартса, но об этом никто не знал. Гарри рассказал, что буквально ночью Снейп на пару с Гарри успели снять портрет Дамблдора до того момента, пока он не заговорил и не разбудил остальных директоров.

— Мистер Поттер, — смерив его строгим взглядом, заговорила профессор. — Эти письма вам. Я надеюсь, что вы не станете, распространяться об их содержании кому попало.

— Разумеется, — ответил Гарри, принимая три конверта, два из которых были с печатью министерства.

Профессор ушла на негнущихся ногах с вытянутой как струна спиной. Гермиона понимала, как тяжело ей сохранять информацию об обмане. Профессору Макгонагалл, как и ей, претила сама мысль о столь ужасном попрании школьных правил. А укрывание смерти директора и замена его на посту родственником, дело уже подсудное. Гермионе стало интересно, какими способами профессору Снейпу удалось убедить женщину в необходимости данных мер. Гарри, конечно, рассказал про то, как на собрании в «Кабаньей голове» пожиратель упомянул связь двух профессоров, но Гермиона в это не верила. Лично ей Северус Снейп, как мужчина был глубоко неприятен, вечно со своим как каменное изваяние лицом, и глазами, вечно проникающими в самую сущность человека. Впрочем, уважения к нему это всё не отменяло.

— Гарри, что там? — спросила Гермиона, когда Гарри уже минуту не отрывался от последнего письма.

Он протянул ей пергаменты.

— Мне разрешили учиться аппарации. Личное распоряжение министра с подачи Долиша.

— Так это же прекрасно, — улыбнулась Гермиона и углубилась в чтение письма.

Первое было действительно из министерства, как и второе — уже не такое радостное.

«Мистер Поттер, с прискорбием сообщаю вам о невозможности продления нашего договора о сотрудничестве. Все наши усилия по поимке хотя бы одного пожирателя оказываются тщетны. Мне пришло требование, подписанное всем составом суда Визенгамота, в который более не входит директор Хогвартса, оставить пост в ближайшие три месяца и тогда охота на волшебников прекратится. Это же письмо появится в Ежедневном пророке сегодняшним утром. К сожалению, ни остановить, ни отстрочить публикацию я не в силах. В вашем распоряжении несколько верных Долишу авроров, остальные же полностью готовы принять правление человека от Волдеморта.»

Гермиона тяжело дышала, чувствуя как вокруг шеи натягивается удавка словно где-то рядом стояла Беллатриса, стягивая свой хлыст и истошно хохоча.

— Я сейчас не понял, — заговорил Рон, прочитав письмо и наблюдая за застывшими друзьями. — Они сдаются? Бросают нас на съедение пожирателям? Если это в газетах появится, начнётся чёрти что.

— Все разделятся на два лагеря, — кивнула Гермиона, быстро соображая как поступить. В ней занозой сидела мысль, забрать Гарри и тех, кто ей дорог и скрыться на материке. Вот только скрываться скоро будет негде. Неужели министерство не понимает всю опасность сдачи министерства в руки пожирателей?

— А что будет с магглорождёнными?

— Рабство, резервация, — перечислял Невилл, вспоминая условия в первой войне, которые ему подсказала бабушка.

— Смерть, — раздался низкий голос Гарри. Гермиона посмотрела на него и с ужасом увидела, как его бьёт крупная дрожь. Он был в бешенстве. — Надо собрать АД, срочно. Прямо сейчас.

С этими словами он буквально силком потащил Гермиону к выходу. За ними рванули гриффиндорцы, как раз в тот момент, когда в окна влетали совы, бросая студентам посылки от родителей и свёрнутые в трубки газеты. Гермиона заметила, что перья у них уже мокрые, хотя на потолке большого зала ещё светило солнце.

Гарри тянул её к выходу как упрямого мула, но она всё же смогла затормозить его как только они покинули большой зал.

— Да, постой же ты!

— Нет времени ждать! — закричал он.

— Ты не прав Гарри, — покачал головой подоспевший Дин. К ним уже бежали Блейз, Нотт и Дафна.

— Что случилось?

— Это что за хрень в Пророке? — тряс газетой Нотт, на которой большими буквами светился заголовок: Сохраним волшебство! Все остальные сгрудились возле газеты, ворча что-то под нос или споря друг с другом.

Гермиона видела, как Гарри задыхается от количества человек и рвётся в бой, не зная на кого нападать первым. Она подошла к нему вплотную, обхватила ладонями лицо и притянула к себе. Его глаза метали молнии, но дыхание стало спокойнее.

— Нельзя сеять панику, — чеканила она каждое слово, в противовес поглаживая щёки большими пальцами.

Из большого зала высыпали студенты, как рой пчёл жужжащих над новой невероятной новостью.

— Через месяц я доделаю ларец, и мы можем дать Реддлу бой, — шептала она уже ему в губы. — Потерпи. Ты не можешь бросаться в бой, зная, что можешь умереть. Ты нужен нам. Ты нужен мне!

— Мы дети, Гермиона. Что мы можем?

— Мы умнее, и не такие ограниченные. Через месяц полнолуние, я отправлюсь на кладбище Реддлов и совершу обряд.

— Одна ты не поедешь.

— Конечно, конечно. Ты же приставил ко мне Блейза с Дином. Их я и возьму с собой.

Гарри кивнул.

— Собрание после уроков, зовите всех, — спокойно проговорил он. — Нотт всё ещё держал вскинутую руку с газетой. — Я всё объясню вечером, — рыкнул Гарри и, дёрнув на себя Гермиону, рванул в сторону ближайшей подсобки с мётлами оставляя за собой испуганных и вопрошающих соратников.

Как только они оказались отрезанными от толпы и шума, Гермиона заключила Гарри в объятия и стала покачивать как ребёнка.

— Дамблдора нет, я не могу встать во главе этого отступнического движения, зная, что не могу победить не сдохнув сам.

— Ты не умрёшь. Я не позволю. Мы уничтожим крестражи, он ослабнет и тогда победа станет лёгкой.

— Ты так легко об этом говоришь, а сколько мы потеряем людей. Сколько уже погибло, пока министерство протирало в мантиях дырки и не могло даже вычислить крыс в своих рядах? — рычал он ей в шею, всё теснее сжимая в объятиях.

— Мы должны сделать всё необходимое иначе волшебников вообще в мире не останется.

— Надо написать в международную конфедерацию магов, теперь нет времени ждать.

— Я займусь этим, но они отправят запрос в министерство и там их спокойно обманут. Кто такие мы, против всего суда Визенгамота.

— Дерьмо! — в сердцах бросил Гарри. — Я хочу чтобы ты уехала, — совершенно нерационально заявил он. Гермиона закатила глаза. — Я знаю, что без тебя нам не справиться. Просто мысли вслух, — грустно усмехнулся Гарри, посмотрев ей в глаза.

Они почти не видели лиц друг друга в темноте, но их губы и без этого знали что делать. Их притянуло как магнитом и губы слились в поцелуе. Вот только Гермиона не чувствовала и толики возбуждения или нежности, только грубую силу и обречённость, с которой Гарри пил из неё энергию и уверенность в завтрашнем дне.

— Месяц. А сейчас… — проговорил Гарри, отпрянув.

— Тренируемся, готовимся и учимся аппарации, — составила словесный план Гермиона.

— Обязательно.

— Гарри, — спросила она, когда они уже шли в строну кабинета зельеварения. — А что было в третьем письме?

— Завещание Дамблдора, — пожал плечами он. — Похоже, он знал, что откинет копыта.

Гермиона не стала ругать его за грубость и спросила:

— И что там?

— Тебе старая книжка со сказками. Рону делюминатор, а мне первый пойманный снитч.

— Бессмыслица какая-то, — тихо проговорила Гермиона, но снедаемая любопытством остановила Гарри: — А где они, эти вещи?

— В его кабинете, в шкафчике под омутом памяти.

— Когда мы пойдём?

— Можем прямо сейчас, — просиял Гарри.

— Даже не думай пропустить урок.

— Нет, нет. Я просто внёс предложение, — со вздохом сказал Гарри, открывая перед Гермионой дверь кабинета.

Глава 34

Гермиона глубоко вздохнула и с улыбкой отложила пергамент. Рядом шумели книги, отправляемые на свои места магией мадам Помфри, где-то вдалеке раздавались шепотки студентов и шелест переворачиваемых страниц древних фолиантов. Все эти звуки были для Гермионы сплошным белым фоном, ведь у неё перед глазами было самое ценное, что она держала в руках за всю свою жизнь.

Жизнь Гарри.

Подробная и точная инструкция по созданию ларца душ. Процесс занимал ровно двенадцать часов, в течении которых нужно беспрерывно чертить руны на заранее трансфигурированной шкатулке, находясь при этом в центре пентаграммы.

Гермиона трепетно прижала к себе старинную бумагу и посмотрела на наручные часы. Поезд отправлялся со станции Хогсмид через пять часов, а она толком не собралась и даже не попрощалась с Гарри. Гермиона собрала все бумаги, кивнула Дафне, которая сидела рядом за эссе для Слизнорта, и направилась к выходу. По пути в Гриффиндорскую башню поток её мыслей крутился вокруг любимого и его безумного поведения.

Он в этот месяц, как с цепи сорвался. Собрания и тренировки стали проходить всё реже, а вот обсуждения нападения на пожирателей всё чаще. У них было несколько планов атаки, причём в разных местах и в разное время суток. Некоторые планы впоследствии были жёстко отсечены профессором Снейпом, а в других он сделал несколько пометок. Гермиона же сомневалась в каждом.

— Ну что?

— Не знаю, чего-то не хватает. Нас мало. Даже с помощью авроров они задавят нас числом.

Информация о количестве пожирателей смерти стала для Гарри и Гермионы настоящей новостью. Ведь они действительно предполагали, что знают примерное число приспешников армии Волдеморта, но по словам Нотта они не учитывали тех чистокровных, кто никогда не учился в Хогвартсе.

— Как это? — возмутилась Гермиона. — А куда же им ещё податься?

— В Хогвартсе учатся самые потенциально сильные волшебники, а до остальных никому нет дела, — пояснил Нотт. — Ничего удивительного, что Тёмный лорд взял их под своё крыло. Им-то явно есть за что невзлюбить Хогвартс и его обитателей.

Тренировки же, которые хоть и проходили редко, теперь собирали вдвое больше студентов, но Гарри ими уже давно не руководил. Он занимался собственным развитием, отдав бразды правления Рону, которому это было крайне по душе. Но всё это не отменяло факта бесполезности данных занятий, особенно когда приходили сообщения от Рабастана.

— Великаны? — побелел темнокожий Дин Томас.

— Хагрид с ними так и не смог договориться, — подтвердил Гарри на внеочередном собрании ближайшего круга.

— Я слышал про вампиров, — сказал Блейз, смотря в сторону восходящей луны.

— Ты, конечно, всегда подсобишь, — возмутился Дин.

— Это факт Томас, нельзя игнорировать это. Нас либо убьют, либо кровь высосут, — на эти слова Дин как-то странно посмотрел на Блейза. Гермиона даже покраснела, когда увидела ответный взгляд. Иногда они с Дафной обсуждали отношения этих двоих и почему, они не могут найти общий язык. Гермионе предстояло с ними отправится на кладбище Реддлов и она не хотела неясностей, чтобы в случае нападения, они прикрыли друг друга и её, а не воткнули нож в сердце.

Гермиона собрала всё необходимое для поездки домой и отправилась попрощаться с Гарри. Им предстояло расстаться на целую неделю и это внушало в неё настоящий ужас, который она и сама не могла себе объяснить. Она повернула в нужный коридор, освещаемый утренним солнцем, и поёжилась от ветра, что носился как гиппогриф по небу, обдавая её уже зимним холодом. За окном землю укрыл тонкий слой снега, словно смазав всё блестящей сверкающей глазурью. Гермиона ощутила грусть от того, что в этом году в рождество не будет рядом отца.

Она корила себя за редкие мысли о нём, но события в её жизни слишком часто сменяли друг друга, как кадры в киноленте, и она не могла порой просто остановиться и погоревать. Когда всё закончится, у неё будет такая возможность. Оплакать всех кто умер и всех, кто ещё умрет. Гермиона вздрогнула от ужаса своих мыслей, но от самобичевания её отвлёк Дин. Он, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони, выходил из выручай комнаты, куда собственно и лежал путь Гермионы.

— По-моему Поттеру чего-то не хватает, — сразу заговорил Дин, как её увидел.

— Людей? — невинно поинтересовалась Гермиона, наколдовав полотенце и протянув парню.

— Секса, Гермиона. Хотя его-то как раз всем не хватает, — тяжело вздохнул он.

— Дин. Я хотела спросить про вас с Блейзом.

— А что про нас, — напрягся он.

— Мне с вами неделю бок о бок провести придётся. Я просто надеюсь, что вы не поубиваете друг друга, ваши стычки уже на грани разумного.

— Нет, — облегчённо рассмеялся Дин. — Тебя наш конфликт никак не коснётся. И да, — он замолчал, словно обдумывая целесообразность дальнейшего диалога, но всё же продолжил: — Я хотел спросить, я всё думал, думал.

— Дин, ты о чём?

— Это потом в поезде. У нас будет время заехать к моему отцу?

— Ну конечно, я же вас не круглосуточно буду держать, — согласилась Гермиона.

— Мне надо чтобы и ты заехала.

— А, — Гермиона смутилась, она никогда не бывала у кого-то в гостях, кроме семьи Уизли. — Да, конечно. Тем более, судя по твоему тону, это важно.

— Важно. Я, возможно, знаю, как нам сравнять количество человек, но мне нужно твоё мнение, потому что я парень и мыслю иными формами.

Гермиона внимательно на него посмотрела и кивнула, со словами:

— Хорошо, правда я пока не понимаю о чём речь. Ладно, пойду к Гарри.

Как раз в этот момент за стеной раздался оглушительный взрыв и послышался голос Гарри, произносящий непотребства в свой же адрес. Гермиона густо покраснела и пошла мимо Дина, но тут же была схвачена за плечо его рукой.

— Не слушай сплетни про Луну, она та ещё, — сказал он.

— Я знаю, она просто больна.

— Она просто шлю…

— Прекрати, — отрезала Гермиона. — Ей просто нужен психиатр. И меня не волнуют слухи, я доверяю Гарри.

Улыбка расколола чёрное лицо Дина и он, кивнув, пошёл в сторону Гриффиндорской башни. Гермиона подошла к стене, которая мгновенно преобразилась в резную деревянную дверь. Рука, протянутая к ручке, замерла и сжалась в кулак.

Луна. Гермионе хотелось выдрать все льющиеся платиной волосы и выколоть светящиеся блядской невинностью глаза. То, что в Гермионе проснулась не присущая ей жестокость, говорило о многом. Например, о жгучей ревности. Луна буквально преследовала Гарри и появлялась всюду где бы ни ступала его нога. Гермиона доверяла Гарри, по своей воле он бы никогда ей не изменил — слишком любил. Но в голове занозой до сих пор сидела не раскрытая тайна его пребывания на Астрономической башне. Голым. Об этом она узнала случайно, невольно подслушав разговор Гарри и Рона.

Она глубоко вздохнула, сжала палочку и толкнула дверь. Неожиданно Гермиона вскрикнула, автоматически прикрывшись щитом от обломков манекенов. Они разлетелись по разные от неё стороны, с шумом ударившись в стену.

— Ой, прости, — мгновенно подлетел к ней Гарри и стал стряхивать пыль, осевшую на одежде. Она уже сменила школьную форму на обычное шерстяное платье, сидящее на ней свободно. — Отличная, кстати, реакция.

Он улыбался, а Гермиона не могла отвести взгляда от его натренированного тела, уже и позабыв что её чуть не пришибло. Его торс был обнажён, и она ощутила трепет внизу живота от вида крепкого гладкого торса. Гарри заметил её взгляд, и улыбка сползла с лица уступив место похотливому оскалу:

— Нравится?

— Ещё бы, — не стала отрицать Гермиона и прошла в центр зала, который напоминал место взрыва — повсюду лежали обгорелые обломки и части тренировочных манекенов. — Ты себя загонишь.

Гарри пошёл вслед за ней и остановился за её спиной. Гермиона видела его отражение в зеркалах, которые были по всюду, делая помещение зрительно больше и светлее. Гарри кончиком пальца прошёлся по линии её позвоночника, и Гермиону как током поразило. Она резко обернулась и увидела в его глазах полыхающую зелёным огнём страсть.

— Иди ко мне. Ты уезжаешь, потом битва — мы можем не выжить, — нахально соблазнял Гарри, надавив на самые болезненные мысли Гермионы. Он притянул её к себе, а она положила ладони ему на грудь. Она готовилась оттолкнуть его, но не спешила, наслаждаясь твёрдостью его мышц и терпким мужским запахом.

— Выживем, у меня всё готово.

— Я и не сомневался. Я, кстати, тоже давно готов, — рыкнул он и наклонился к шее, которую Гермиона невольно подставила под поцелуй.

Он смаковал вкус её кожи, пока она часто дышала. В голове как вспышкой засияли картины дальнейших действий Гарри. Он накроет руками её плечи и стянет платье вниз, пока она будет расстёгивать ему ремень на брюках, чтобы оставить совершенно обнажённым для…

— Что?

В голове ясно возник образ Астрономической башни, смывая разом, как струй воды, всё возбуждение.

— Ты выяснил, что ты делал на башне?

Гарри тут же отпрянул, недовольно и кажется, что с грустью посмотрел на её грудь и отошёл в сторону. Он снял очки, протёр влажное от испарины лицо рукой и вернул их на переносицу.

— Вот умеешь же ты всё испортить.

Глава 35

— Но это важно! — не стала обижаться на этот выпад Гермиона.

— Да ни черта это не важно, ну пошутил кто-то, что ты к этому так привязалась?

— Очень неудачные шутки, тебя могли просто убить! — она перевела дух и выпалила: — Это Луна.

— Что?

— Мужчина раздел бы тебя до трусов, а ты был обнажён полностью.

— Опять копалась в моей голове? — зло проговорил Гарри.

Гермиона вздрогнула от силы полыхнувшего гневом взгляда. Она видела, каким повзрослевшим стало его лицо и тело, и порой пугалась этого. Когда-то она влюбилась в мальчишку, а сейчас перед ней стоял мужчина. Её мужчина. Она не собиралась никому его отдавать. Будь то Луна или смерть.

— Подслушивала, — тихо призналась Гермиона.

— Слушай, ну зачем это Луне? — уже мягче сказал Гарри и взял в плен ладоней её лицо. — Если бы я с ней трахался, я бы помнил это.

— И признался бы мне?

Гарри замялся и отвёл на секунду взгляд, а потом твёрдо посмотрел ей в глаза и проговорил:

— Она приходила ко мне и предлагала себя.

— Я же говорила! — воскликнула Гермиона, резко отвернувшись от Гарри. Она зашагала по обломкам манекенов, уже придумывая, каким образом будет расправляться с блондинкой. — А что ты?

— Я не поддался, с трудом, надо признаться, но ты сама отказываешь мне в том, что нам обоим необходимо!

— Ладно, ладно, но почему ты тогда не хочешь выяснить про то, что произошло той ночью?

— Что это даст тебе? — спросил Гарри, раздражённо наблюдая за её метаниями.

— Перестанет мучить.

— Не думаешь, что сейчас время немного для других мыслей?

— Тем более, меня ничего не должно отвлекать. А знаешь… — вдруг остановилась она и подцепила носком ботинка деревянную голову, откинув её куда-то в сторону. Гермиона покрепче обхватила рукоятку палочки и несколькими взмахами починила все тренировочные манекены в выручай-комнате.

— Что? — встрепенулся Гарри.

— Давай сыграем?

— Во что? — не понял он, но Гермиона направила на него палочку, подобно рапире, встала в позу и хитро улыбнулась. Секунда на осознание и Гарри расхохотался.

Гермиона нахмурилась, но Гарри тут же направил палочку на неё.

— Не ожидал просто, давай, конечно. На что спорим, Гермиона?

— Если выиграюя, мы выясним, что сделала с тобой Луна…

Гарри сдвинул брови, так что между ними образовалась складка.

— Ладно! — рявкнул он. — Но мозг мне будет препарировать Снейп.

Гермиона кивнула, и он задышал ровнее. Глубоко вздохнул, сделал шаг вперёд и наклонил голову. Он рассматривал Гермиону с ног до головы, как ценный приз, который уже обнажённый стоял перед ним, перевязанный красной лентой с бантиком.

— А если выиграю я? — решил уточнить он.

Гермиона подошла к Гарри ближе и ткнула палочку ему в горло. Он даже не шелохнулся, хотя оскал на лице подсказал Гермионе, что он готов на любую затею, которую она предложит, особенно если это позволит продолжить борьбу без палочек и на горизонтальной поверхности. Она посмотрела вниз и увидела заметный бугор, прямо под пряжкой ремня. Гермиона сглотнула ком в пересохшем горле и, часто задышав, подняла взгляд на потемневшие от возбуждения глаза. Они напоминали омут, в котором она уже и сама давно тонула. Гермиона провела кончиком палочки по мощной часто вздымающейся груди и вниз, по животу. Легонько ткнула в твёрдый бугор в штанах. Гарри дёрнулся и тисками сжал её запястье.

— Ты играешь с огнём…

— Я хочу, чтобы он принадлежал только мне, — шепнула она.

— Он твой давно, только ты не пользуешься, — хрипло произнёс Гарри, приближая своё лицо к её, чуть касаясь губ. — Так что будет, если выиграю я?

— Всё, что захочешь, — сипло проговорила Гермиона, чувствуя как внизу живота уже до боли сжимается пружина предвкушения. Она действительно соскучилась по нему: по его силе, по его нежности, по его твёрдости.

Гарри ещё минуту держал её в плену своих глаз, а потом резко развернулся со словами:

— Идёт. Начинаем. Как только ты оказываешься на лопатках, ты проиграла.

— Как только твоя палочка окажется в моих руках, ты проиграл, — ухмыльнулась она.

Гарри на это только хмыкнул и встал в позу для атаки, блеснув игривым взглядом.

— Пошляк.

— Я молчал.

Гермиона небрежно направила на Гарри палочку, полностью уверенная в своих силах и умениях. Теоретически она знала в несколько раз больше него и могла побить Гарри легко и непринуждённо. Всего несколько минут, и она получит обещание, что он пойдёт и разберётся с тайной месячной давности. Потом уже можно дать Гарри то, что он так давно желает. Они оба желают.

Если Гермиона и настроилась на долгую изощрённую битву, то у Гарри была только одна мысль. Гермиона увидела её в его глазах, как только в неё полетела первая и последняя серия заклинаний. Вред они не причинили, но уже через несколько мгновений Гермиона висела головой вниз на длинной цепи, держащей её за талию и щиколотки.

— Гарри, это унизительно, — проговорила она, пытаясь выплюнуть изо рта собственные волосы.

Ноги обдувало лёгким ветерком, как и живот и грудь. Платье полностью закрывало ей обзор, и она руками пыталась его поднять, но тщетно. Она не видела Гарри, но буквально каждым миллиметром кожи, которую покалывало, ощущала его взгляд.

— Гарри прекрати дурачиться, — потребовала она, слушая сквозь шерстяную ткань, как он ходит вокруг неё и осматривает.

Она была на грани стыда и возбуждения, не зная, в какую сторону кинуться, как путник, застывший на развилке между домом и борделем. С одной стороны вот так висеть вниз головой, как пойманная дичь, было неимоверно унизительно. С другой стороны, власть Гарри, которую он так часто демонстрировал, будоражила сознание и вводила в искушение поддаться и оказаться полностью в его жадных руках.

— Я так соскучился по тебе.

Гарри уже нежно поглаживал оголённую попу и пальцами постоянно забирался внутрь трусиков, чуть касаясь увлажнённых губок между ног. Он сподобился их раздвинуть для лучшего доступа и ласкал внутреннюю часть то одного бедра то другого, вызывая мелкую дрожь по всему телу.

— Никогда не думал о таком положении, но это даже любопытно, как считаешь? — спросил он, наклонившись к её лицу.

Гермиона ещё подёргалась для приличия, обдумывая сложившуюся ситуацию, и констатировала:

— Ничего любопытного, чистая случайность и твоя больная фантазия, вызванная долгим воздержанием от половых отношений.

— А кто в этом виноват, — усмехнулся Гарри. — К тому же, возможно, ты сама хотела поиграть.

— Я надеялась, что ты будешь мне поддаваться, — слукавила Гермиона.

— Неправда, ты рассчитывала, что знаешь больше меня, но забыла, что я тренируюсь больше твоего, к тому же имею реакцию ловца.

— Неправда!

Гарри только хмыкнул на это и нагло пониже стянул её платье, освобождая грудки, которые потянулись от такого положения вниз, словно ростки цветка к солнцу. Гермиона вскрикнула, когда цепь на которой она висела, подняла её выше, от чего между ног стало ещё жарче от дыхания Гарри.

— Я так хочу тебя, с ума можно сойти, — сказал он.

Гермиона на это промолчала, чувствуя то же и сама, задыхаясь от желания ощутить на себе ласки его губ и языка.

— Пожалуйста, — захныкала она, сама не понимая о чём просит, только подрагивая всем телом.

Он стянул её платье через голову, но за волосами Гермиона ещё ничего не видела. Только чувствовала, как колотится сердце и слышала шумное дыхание Гарри, который забирал её волосы в хвост.

— Гарри отпусти меня, — она, наконец, посмотрела в его подёрнутые похотью глаза, — я понимаю, что проиграла по своей самонадеянности, и готова отдать долг, но мне неудобно, — всё-таки решила попросить пощады она, чуть покачиваясь из стороны в сторону, но с удивлением увидела, как он покачал головой.

— Ты сказала, что я могу сделать с тобой всё, что хочу, — напомнил он. Гермиона увидела его сексуальную улыбку и посмотрела на руки, которые устремились к пряжке ремня. — Ты же знаешь, я не причиню тебе вреда. Я люблю тебя и хочу любить тебя. Вот так.

— Вот так? Вниз головой?

— Это получилось случайно, но открывается много возможностей.

— Каких?

Гарри не стал отвечать, нагнулся и поцеловал раскрытые в возмущении губы, глубоко проникая языком, лаская нёбо.

— Очень приятных, — сказал он, оторвавшись от её губ.

С этим словами, он стянул с плотно сжатых ног трусики вверх, и провёл пальцами по истекающим соками лепесткам.

— А говоришь не удобно, смотри, как тебе нравится. Тебе ведь нравится?

Он проследил языком путь своих пальцев, от чего Гермиона задрожала и стала постанывать от миллиардов игл, что кололи нервные окончания её тела. Руки Гарри плотно легли на её ягодицы, пока язык вытворял поистине волшебные вещи, то пробираясь внутрь, то вылизывая лепестки промежности, то щекоча и жаля самую чувствительную точку. Снова и снова, вызывая просто взрывы удовольствия внутри живота.

— О да, Гарри. Прошу, только не останавливайся, — простонала она не своим голосом, и стыдливо закрыла ладонями покрасневшее лицо. Гарри вдруг накрыл её ладонь рукой и отнял от лица. Он направлял её руку до тех пор, пока она не почувствовала твёрдость стали, словно обтянутой шёлком.

— Гарри?

Гермиона открыла глаза и поражённо уставилась на гордо направленный на неё член, подобно стреле выбравший чёткое направление. Он был великолепен в полноте своей эрекции и чуть подрагивал от возбуждения. Она облизнула губы, уже пересохшие от нескончаемых стонов. Она знала, чего хочет Гарри, но не решалась коснуться его губами, лишь поглаживая по всей длине.

Гермиона так и продолжила бы ласкать естество Гарри, пока он активно её вылизывал, если бы не услышала полу-стон полу-приказ:

— Возьми в рот.

Она отстранённо подумала, что не в том положении, чтобы пререкаться и высказывать ему, что не готова к таким играм. Поэтому Гермиона безропотно раскрыла рот и обхватила головку члена губами, языком пройдясь по уздечке вверх вниз. Гарри зарычал, а она застонала ему в такт от вибрации, которая отдалась во всём теле, стремительно приближая её к вершине удовольствия, на которую её возносил Гарри своим губами и языком.

Оргазм накрыл её мгновенно, от чего всё тело свело судорогой удовольствия, и она бы закричала, но член был уже глубоко во рту, горячий и такой настойчивый. Гарри, уже мало заботясь о её комфорте, входил в рот на всю длину. Гермиона давилась, но продолжала вбирать в себя член Гарри так глубоко как он этого хотел.

Ещё несколько резких болезненных движений. Ещё несколько вторжений его языка внутрь, пока его рука сжимала один сосок, а вторая оттягивала другой. Ещё несколько громких смачных стонов и звуков, и вот Гермиона забилась во втором красочном оргазме, чувствуя как член в узком горле превратился в раскаленную сталь, выплёскивая потоки густой жидкости ей в горло.

Стон Гарри заглушил её хриплый кашель, когда она выпустила член изо рта и оттолкнула Гарри ослабевшими руками.

— Чёрт, как же это здорово, — простонал он снова.

Гермиона хоть и была с ним согласна, затрепыхалась, чувствуя, как липкая влага стекает по шее, груди и ворчливо попросила:

— Сними меня немедленно.

Гарри нежно снял её с цепи, взял на руки и отнёс в только что появившийся душ. Выручай-комната и правда угадывала все желания обитателей замка.

Гарри почти не помнил, как ласкал Гермиону в душе, как провожал её под мантией-невидимкой в Хогсмид на поезд, как угрожал Блейзу и Томасу, чтобы ни один волосок не упал с головы его любимой.

Всё это перекрыла новость, которую принесла ему Луна, попросив минуту внимания, пока он шёл в гостиную Гриффиндора. Гарри давно пожалел о решении заставить Гермиону ревновать именно к этой девушке, хотя и сработало. Луна не присутствовала на собраниях близких друзей, но довольно активно тренировалась с остальными и не редко не сводила глаз с Гарри.

Это стало напрягать, особенно когда Гермиона стала тоже замечать за ней это. Ведь раньше Луна не особо была разборчива во взглядах, так ему поведал Дин, которого она буквально соблазнила на их пятом курсе в начале года, а потом его друга Симуса. Это были не единственные случаи, и Гарри ничего не говорил Гермионе, пока это не стало слишком серьёзным. Теперь единственной целью Луны стал Гарри, и она была довольно изобретательна в способах его подцепить.

— Что, прости? — застыл Гарри, пытаясь увидеть отсвет шутки в бледно-голубых глазах.

— У нас будет ребёнок.

Гарри оглянулся по сторонам, в страхе, что кто-то может услышать эту библейскую ересь. Он отвёл Луну в сторону и заговорил на пол тона тише:

— Нет никаких нас, Луна. Мы даже не целовались. Единственный раз, когда ты предложила себя, я ушёл.

— А как же астрономическая башня? — пропела Луна, заставив Гарри задышать чаще и схватить тонкое запястье с прозрачной кожей в тиски рук.

— А что ты про это знаешь?

— Тоже что и ты. Мы провели чудесную ночь под сводами чернильного неба, наполненного красками луны и звёзд. Было волшебно, ты так нежен…

— Заткнись, — рявкнул Гарри, перебивая её, и снова огляделся по сторонам. Он поволок Луну в нишу, лихорадочно соображая могла ли она сказать правду.

— Ты что же ничего не помнишь?

Гарри молчал, пытаясь справится с гневом и страхом. Что если это правда, и он в самом деле переспал с Луной и сделал ей ребёнка? Как к этому отнесётся Гермиона? Разорвёт помолвку, конечно. Бросит его. Скажет, что ребёнок не должен расти без отца. Если, конечно, Гарри не сдохнет под огнём заклинаний.

— Я не помню, — ответил он.

— Как жаль, а в моей голове всё так ярко, — весело улыбнулась она и потянулась за поцелуем. Гарри подставил щёку, сдерживая желание свернуть тоненькую шею блондинки.

— Ты говоришь правду? — посмотрел Гарри ей в глаза, так и не выпустив её руки из цепких пальцев.

— Конечно, зачем мне врать? Я только сегодня узнала. Была так счастлива.

— Как удачно. А откуда мне знать, что ребёнок мой?

— Есть способы проверки, но это уже после рождения ребёнка, сначала мы…

— Сначала мы проверим, не врёшь ли ты, — перебил Гарри и потащил девушку из ниши.

— Ой, Гарри, милый… Мне больно. — Гарри резко повернул голову, чтобы рявкнуть на девушку и увидел как на всю эту сцену смотрит Колин Криви, в руках которого был колдоаппарат. Он порывался им воспользоваться, но передумал, увидев взгляд Гарри и просто прошёл мимо.

— Луна, мы идём к Снейпу. Мне нужна правда.

— К Снейпу? — Луна задёргалась активнее, постоянно посматривая за плечо.

— В чём дело? Ты боишься? Ты лжёшь? — резал словами Гарри, приближая побледневшее лицо к себе, и встряхнул её за плечи.

— Нет, нет. Я и правда беременна. Просто мне… — она посмотрела в конец коридора. — Мне нужно срочно в туалет. А потом мы пойдём к профессору Снейпу.

Гарри разжал затёкшие пальцы и смотрел как Луна уходит, сворачивая за поворот. Она вела себя крайне подозрительно и дело было не в том, что его по сути могли изнасиловать или совратить, дело было в самой Луне. Она перестала говорить туманными фразами, как делала это раньше, а в глазах появилась некоторая осмысленность.

Гарри, даже не думая, пошёл за Луной и, поколебавшись ровно секунду, вошёл в женский туалет. Там было мрачно и свежо из-за приоткрытого окна, в которое задувал снег, тут же растворяясь в жарком воздухе.

— При чём тут Снейп? — услышал он голос в одной из кабинок. Мужской голос, который отдавался эхом от кафельных стен.

— Я же тебе говорила, что они больше не ненавидят друг друга, — заполошно шептала Луна.

— Не до такой же степени. Я говорил, надо было раньше…

Гарри прекрасно узнал этот голос и вполне мог понять, что этому уроду захотелось мстить. Но таким образом? Зачем было подсылать Луну, и главное, как он её уговорил.

— Он же не сможет определить отцовство, а беременность и правда есть. Сейчас важно…

— Так ты не знаешь, кто отец? — прогрохотал Гарри, резко вырывая дверь с петель заклинанием.

Он сплоховал и ударной волной сам полетел к стене под громкий визг Луны. Больно ударившись об стену, он тем не менее не закрыл глаза, а, широко открыв их, смотрел на Драко Малфоя, который уже бежал к выходу.

Гарри молниеносно выпустил серию заклинаний и Драко со связанными ногами упал лицом вперёд. Послышался хруст.

— Сука, — прогнусавил поверженный Слизеринец. Луна выбежала из кабинки и, всхлипывая, села рядом с Драко, поворачивая к себе его окровавленное лицо.

— Сволочь, что же вы постоянно нос ему бьёте! — закричала она.

Гарри держал Луну и Драко на прицеле своей палочки и с трудом поднимался, со словами:

— Потому что сует его, куда не надо. Луна, какого хрена ты вообще с ним связалась?

— Я не Луна, — огрызнулась она.

— Идиотка. Молчи, — рявкнул на неё Малфой.

Гарри замер на мгновение, пытаясь осознать услышанное. Голова нещадно болела, а теперь ещё и шла кругом. Он решил, что самому тут не разобраться и сжал рукоять палочки сильнее, пуская по дереву потоки магии.

— Усни, — проговорил он в сторону Драко и «не Луны».

Гарри помотал головой, стряхивая напряжение, но головная боль так и не ушла.

— Всё равно придётся идти к Снейпу, только как их дотащить, не привлекая внимания? — пробормотал он, почесав затылок. — Был бы здесь…

Гарри вздрогнул когда за его спиной раздался приглушённый хлопок.

— Сэр Гарри Поттер хотел видеть Добби? Добби рад помочь великому волшебнику, освободившему Добби, Гарри Поттеру сэру.

Глава 36

Спустившись с поезда Гермиона ощутила промозглый зимний ветер. Он проникал под воротник, шевелил распущенные волосы и обдувал разгорячённое лицо. Гермиона поёжилась и поплотнее запахнула воротник пальто. Было ли дело во времени года или в страхе, липкими щупальцами пробирающемся внутрь тела уже не первый месяц, она не знала. Но вот дикую тоску по Гарри уже почувствовала. Он остался в замке, в безопасности, а ей предстояло совершить один из опаснейших ритуалов магии. Вот так просто взять и совершить? Кто-то сказал бы, что у неё нет ни опыта, ни знаний, ни тем более силы, ведь она всего лишь магглорождённая. Но именно это слово когда-то повлекло за собой желание быть лучшей во всём. Знать больше всех, уметь. Времени с тех пор прошло не мало, и Гермиона не боялась сложного ритуала. Она с первого курса плотно изучала магию, не хвасталась своими достижениями, и к пятому курсу не только могла приобретать полную невидимость и создавать порталы, пока правда односторонние, но и разбиралась в некромантии. Когда Гарри заговорил о своей неизбежной смерти и связи душ, она сразу поняла, что речь идёт о бессмертии и крестражах.

С тех пор Гермиона постоянно увеличивала свой багаж знаний, дабы не только показаться лучшей и не ударить в грязь лицом, а ради Гарри. Она хотела спасти его любой ценой. Теперь же ей предстояло применить все свои знания, все свои умения и магические силы, чтобы создать легендарный ларец душ, (та самая лампа, в которой заключили злого волшебника Джина). Это даст возможность продлить жизнь Гарри на пятьдесят, а то и на все сто лет.

Погружённая в раздумья Гермиона и не заметила, как они с Блейзом и Тедом прошли барьер между платформами девять и десять. В маггловской части вокзала было спокойно. Люди на удивление не спешно двигались в разные стороны, напоминая лёгкий полёт снежинок. В этой картине из рождественского шарика сильно выделялась тёмная высокая фигура. Сначала она была неподвижной, но спустя мгновение, словно что-то заметив, стала двигаться. В их сторону. Гермиона, поражённая необъяснимым ужасом нащупала палочку в кармане, после достижения совершеннолетия магией можно было пользоваться вне Хогвартса, хотя вряд ли сейчас Министерство магии занимается отловом нелегалов. Будущая смена режима гораздо важнее одной маленькой грязнокровки.

Фигура приближалась, страх усилился. Она была уже почти рядом и смотрела прямо на Гермиону. Чёрное пальто, чёрные волосы. Примечательно, что и цвет кожи у мужчины оказался почти чёрным, а выражению лица мог бы позавидовать и сам профессор Снейп.

— Это то, о чём я тебе говорил, — раздался сбоку голос Дина. Это заставило Гермиону вздрогнуть, но и расслабиться. Кажется, он знал приближающегося мужчину.

— Говорил? — медленно спросила Гермиона, с трудом вспоминая утренний разговор, после которого она несколько часов провела под Гарри, упиваясь его страстностью, а потом в спешке собирала вещи. Ноги ещё ватные, а в голове было пусто, до последнего момента.

— Да, то о чём я с утра говорил. Это мой отец, и он из спецслужб.

Гермиона проморгалась и тихо заговорила, пока они медленно приближались к мужчине:

— Ты хочешь сказать, что правительство уже в курсе? Ты хоть понимаешь…

— Не кипишуй.

— Да как.

— Мисс Грейнджер? — голос темнокожего агента был похож на голос Дина, такой же спокойный, размеренный, но более низкий, хриплый. Этот человек привык отдавать команды. Подобная хрипотца со временем появилась и у Гарри. — Я понимаю ваше беспокойство, не понимаю, правда, почему сын заранее не оповестил вас о встрече, — перевёл он на сына карие, как горький шоколад глаза. У Гермионы глаза тоже были карими, но цветом походили скорее на орех.

— Наверное лекцию не хотел выслушивать, — усмехнулся Блейз и тут же сник под взглядом мужчины.

— Меня зовут Дензел Томас, я специальный агент Ми-6

Гермиона не стала спрашивать, почему Ми-6 занимается подобными вопросами. Она ещё с детства знала, что все внешние контакты Британского острова лежат именно на этой организации. Включая паранормальные явления, которыми считается и магия. Оставалось понять, чего именно хотела мировая организация.

— Очень приятно, — протянула она руку. Следующим был Блейз.

— Мне бы хотелось обсудить сложившуюся обстановку в Британии, — заговорил Дензел, когда вся компания с удобством разместилась на заднем сидении чёрного кэба. Вполне подходящая машина для тайных встреч, особенно если шофёр ещё один безмолвный агент. — Каким образом можно урегулировать данное положение, не уничтожая при этом сотни невинных жизней?

Гермионе вдруг захотелось, как Рону почесать затылок, она даже внутренне усмехнулась, вспомнив необычайное недоумение на лице друга. Наверное, у неё сейчас было точно такое же выражение и её считают безмозглой куклой.

— Вы уверены, что должны обсуждать это со мной? — всё-таки уточнила она.

— А с кем?.. — заговорил Дин, но его взмахом руки перебил отец.

— К сожалению, с мистером Поттером возможности поговорить в ближайшее время не представится. Вам же, по моим данным, — сказал Томас старший, а Гермиона на этих словах взглянула на неловко улыбающегося Дина, самого вероятного источника информации, — он доверяет больше всех. Кроме того вы знаете всё изнутри и являетесь его невестой. Я владею верной информацией?

— Верной.

— Таким образом, мы с вами можем решить, как урегулировать несколько вопросов.

— А министерство магии? Почему нельзя.

— Министерство магии почти полностью подчиняется… — он замолчал, очевидно, вспоминая слово. Брови были почти полностью сведены, словно весь этот разговор был для него неприятным. Но всё же он поведал причину своего отношения: — Чистокровным. Это несёт за собой фатальные последствия.

Отец Дина рассказал, отчего в Ми-6 стали интересоваться проблемами магии и новым обозначившимся режимом. Почти год назад начали пропадать люди. Если сначала, это не привлекало внимания: обычные сироты, дети бедняков (кто вообще о них печётся, да?), то со временем количество пропавших стало вызывать опасения. Начались странности и в других областях, таких, как целые деревни живых и неживых людей. У жителей поселений, как будто высасывали всю энергию, душу, тем самым, оставляя живой только телесную оболочку. Человек дышал, даже испражнялся, но тело, не получая должной энергии в виде питания, быстро превращалось, в уже настоящий труп. Это дементоры совершали свой любимый контакт смерти. Поцелуй.

Участники Армии Дамблдора ничего этого не знали. Ни Гермиона, ни Гарри этого не знали. Удивлён был и Дин, которому ничего не говорили из-за опасений быть раскрытыми. Паника им была не нужна.

Ужас происходящего на острове поражал своими масштабами. Смотря на заснеженный, как с картины, проносящийся мимо Лондон, Гермиона представила горы трупов и содрогнулась. Требовалось немедленное решение конфликта. Ждать было нельзя. Гермиона объяснила, как его по возможности можно решить.

— И если ликвидировать этого вашего…

— Реддла, — подсказал Дин.

— То проблема сойдёт на нет?

Он посмотрел на Гермиону, Гермиона на Блейза. Они сидели на одном сидении, пока напротив удобно устроился мужчина. Мысленно подростки разговаривать не могли, но вполне понимали, что пришли к одному выводу.

— Да, наверняка, — кивнула Гермиона. — Тогда и министерство возьмёт под контроль дементоров.

Далее обсудили возможность ликвидации Волдеморта и наилучший для этого способ, как и способ связи в экстренной ситуации. В душе Гермионы, несмотря на страх происходящего, теплилась надежда на мирное (относительно) решение их ситуации. Один выстрел в голову и проблемы с именем Реддл больше не будет. Душу заключат в ларец и спрячут в самых секретных тайниках спецслужб.

— Ещё пожиратели, — напомнил Блейз.

Они поговорили. Гермиона слушала, иногда кивала. Но больше витала в своих мыслях. Она размышляла обо всём, что узнала: и пока общалась с матерью и Римусом Люпиным, который в тот день дежурил в доме Грейнджеров, и на следующий день, пока ехала на автобусе в компании, из дома до заснеженной деревушки. Там, как раз стоял один из многочисленных домов семейства Забини, по счастливой случайности всего в нескольких милях от селения Литтл-Хэнглтон с кладбищем отца Реддла.

Даже рассматривая богатое убранство дома семьи Забини, Гермиона не могла избавиться от мыслей о последних месяцах и днях. Финал приближался, она это знала, не смотря на категорическое отречение от ремесла предсказаний.

— Гермиона, — щёлкнул Блейз перед её лицом пальцами, привлекая внимание. Компания расположилась за длинным уставленным разнообразными английскими и французскими блюдами, столом. Они забежали поужинать, чтобы сразу же отправиться на кладбище. Медлить было нельзя. Луна вошла в самую полную фазу, а значит, пора создавать ларец душ.

Это пугало. Это радовало. Это будоражило, но больше пугало. Одна неверная руна, одно неверное заклинание, что на пергаменте грели ей нагрудный карман, и всё. Ничего исправить будет нельзя. Придётся ждать ещё месяц, если создатель не умрёт мучительной смертью в тот же миг. Случаи бывали разные, но никто кроме самой Гермионы не знал о них. Её бы вообще не выпустили из Хогвартса. Оставалось, надеяться, что всё получится, надеяться, что всё будет хорошо.

— Все нормально, — отмахнулась Гермиона от руки Дина, щиплющей её плечо.

Мир обрёл краски. Она словно выбралась из сумрака и оглянулась уже по-настоящему.

— У вас очень красивый дом миссис Забини, — восхищённо сказала Гермиона прекраснейшему видению — матери Блейза. Это была средних лет женщина с гладкой оливковой кожей и чёрными глубокими глазами под пушистыми тонкими бровками. Она чуть наклонила голову в знак благодарности и снова пригубила вино из хрустального бокала.

— Его реконструировал мой четвёртый почивший муж Дон Линкольн. Великолепный был архитектор.

Гермиона мельком взглянула на Блейза, который только пожал плечами. Женщина теряющая четвёртого мужа подряд и не должна волноваться из-за такой мелочи как смерть. Наверное поэтому на красивом лице не было ни скорби, ни печали — лишь лёгкая заинтересованность.

Дом же действительно был прекрасным образцом постмодернизма ни в пример стоящим вокруг ветхим зданиям. Гермиона завела вежливый разговор об архитектуре и искусстве. Это отвлекало от тягостных дум и давало возможность впервые за долгое время пообщаться с весьма осведомлённым в этой области собеседником.

Пока женщины вели неспешный разговор, парни, извинившись, встали из-за стола и, препираясь, вышли из столовой, доказывая другу другу истину, о какой-то книге или картине. Гермиона не поняла. Ещё некоторое время она смотрела странной парочке вслед. Короткий, лёгкий жест Дина, который чуть коснулся пальцем щеки Блейза, сказал ей больше чем все размышления об этих двоих за последние пару месяцев.

Наверное, Гермиона долго сидела с обомлевшим выражением лица, потому что мать Блейза вдруг рассмеялась. Это был очень приятный смех, напомнивший птичье пение. Нежный, ненавязчивый. Он завораживал. Неудивительно, что эта сирена смогла завлечь в свою пучину так много мужчин, которые правда по неизвестной причине погибали спустя несколько лет брака.

Она грациозно поднялась, демонстрируя Гермионе лёгкое чёрное кимоно с красным драконом по всей длине, и, взяв пару бокалов с вином, подсела ближе. Одеяние напомнило Гермионе Чанг и отношения, которые её связывали с Гарри. Ей вдруг стало интересно, встречается ли ещё с ней Рон. Последний месяц она почти не поднимала головы от книг и пергаментов, мало интересуясь личной жизнью друзей, да и своей в том числе.

— Вы не знали, что мальчики подвержены буре чувств по отношению к другу другу? — спросила миссис Забини.

— Не в таком качестве. Если мы с вами говорим об одном и том же? — сдавленно сказала Гермиона, осторожно принимая бокал вина у женщины. Не отравлено ли?

— Наверняка. Это у них семейное. Его отец тоже любил потайные ходы.

Увидев, как Гермиона при этом покраснела, миссис Забини снова не удержалась от смешка.

— Не смущайтесь.

— Стараюсь, — блуждая глазами, проговорила Гермиона, стесняясь смотреть в пугающе красивые глаза.

— Я лишь желаю сыну счастья. К тому же, обычно это долго не длится, — пояснила хозяйка. Она вдруг внимательно посмотрела на Гермиону, рассматривая покрасневшие щёки, распущенные волосы обыкновенный синий блейзер и шерстяную юбку. — А вы, значит, охмурили самого Поттера, Гермиона?

Такой переход на имена немного испугал, но взяв себя в руки, Гермиона приподняла уголок губ, думая о том, кто ещё кого «охмурял».

— Я бы не назвала это так, — сказала она.

— Как розу не назови, она всё равно останется розой. Что бы кто ни говорил, мужчины падки на внешность и отсутствие мозгов… — продолжила миссис Забини, Гермиона приподняла брови. — В вашем случае произошло скорее исключение, Гермиона. То, что ваш ум не отпугивает, а привлекает. С другой стороны, в рамках нынешней ситуации в волшебном мире, по-другому быть не может.

— То есть, — задохнулась от возмущения Гермиона, — в мирное время мой ум никому не был бы нужен?

— Не обижайтесь дорогая, я лишь полагаюсь на свой жизненный опыт. Мне порой приходилось играть крайнюю дурочку, чтобы привлечь внимание интересующего меня субъекта. Вам повезло. Вы так ловко заключили магическую помолвку. Она…

Сказать больше миссис Забини не успела. В комнате с тихим, но звучным хлопком показался домовик Луи. Он стоял, низко поклонившись в белом воротничке и подобии штанов, сильно напоминающих юбку.

— Сова принесла письмо, — сказал домовик, он распрямился и подошёл к Гермионе, протягивая конверт.

Гермиона нахмурилась, протянула руку, но не торопилась забрать бумагу из тонких пальцев домовика.

— Хотите, я открою? — предложила хозяйка.

— Нет, — взяла Гермиона конверт, после некоторого колебания. — Это же мне.

Она вскрыла дрожащими руками простую красную печать без символики и героев. Беспокойство, не покидающее её с Хогвартса, набирало обороты, и при чтении всколыхнулось с неведомой силой. Магия вокруг заискрилась. Домовик уже исчез, а миссис Забини встала за спиной, положив руку на хрупкое плечо Гермионы.

Дорогая Гермиона. С прискорбием хочу тебе сообщить, что твой Гарри, Гарри Поттер, изменил тебе с Луной Лавгуд. Он сделал ей ребёнка, о чём я узнала буквально вчера после твоего отъезда. Так как она чистокровная, он должен будет на ней жениться. Ты знала об этом? Если да, мне очень жаль. Если нет, очень жаль, что именно мне пришлось открыть тебе глаза на мужское непостоянство. Твоя подруга, навсегда, Чжоу Чанг.

Глава 37

Тишина казалась тяжёлой, давящей на мозг. Шрам пульсировал, а в голове словно стаи акромантулов метались мысли. Беспокойство, тягучее, неприятное. Оно наполняло всё тело и каждую убегавшую из головы мысль. Гермиона конечно была на первом месте. Как добрались? Что хотел сказать Дин? Как ведёт себя Блейз? На все эти вопросы у Гарри пока не было ответа, но он знал, что всё хорошо.

Лёжа в своей кровати, скрытый балдахином он не сводил взгляда с кольца на безымянном пальце правой руки. Оно было знаком верности любимой. В темноте его почти не было видно, лишь лёгкое почти незаметное мерцание, но оно подавало сигналы в сердце. Гермиона цела и невредима. Гарри только надеялся, что так будет и дальше, к тому же теперь есть возможность послать к ней Добби.

Домовик, хлопая огромными ушами и сияя круглыми глазами появился сегодня днём внезапно и очень кстати. Он помог оттащить к Снейпу оцепенелое тело Малфоя и рыдающую лже-Луну, как в последствии выяснилось Панси Паркинсон. У неё тоже обнаружилась метка, и за это Гарри возненавидел Волдеморта ещё сильнее. Каким же надо быть ублюдком, чтобы вмешивать в войну пусть хамоватых, но детей.

Впрочем, какая война? Министерство сдалось. Противник вышел на поле боя и сбросил мечи, подставляя врагам задницу. Очень скоро магглорождённые станут изгоями и рабами, а это быстро привлечёт внимание магглов. Гарри не мог этого допустить. Пока он в Хогвартсе, есть шанс на победу, но и здесь скоро будет небезопасно. Хотя Малфой, чинивший исчезательный шкаф, пока под стражей Снейпа. Это успокаивало. А Панси, истерично ревущую, отправили в больничное крыло под неусыпный контроль мадам Помфри. Долго ли она там пролежит? А Луна? Гарри выругался и повернулся на другой бок, вперив взгляд в темноту. Как они могли не заметить столь колоссальных изменений с подругой. Теперь по их вине она томится в Малфой-меноре. Вытащить её оттуда может только Снейп. Правда, уговорить на это профессора стоило огромных усилий.

* * *

— Почему она вообще там? — рычал Гарри, ещё раз пнув лежащее кучей мусора тело Малфоя. Никто не потрудился уложить его удобнее. Только одна мысль, как у хорька будет болеть тело, приносила Гарри радость. Это было неправильно — желать кому-то боли, но ему было уже наплевать.

— Я так понимаю, что мистер Лавгуд отказался сотрудничать с Тёмным Лордом, — констатировал Снейп.

— Из-за придиры? — не поверил Гарри. — Да кто вообще читает этот журнал?

— Есть и такие, — он вздохнул, — волшебники. А Тёмному Лорду нужно было распространить информацию.

— Вы знали о том, что задумал Реддл? — не унимался Гарри.

— Даже если и знал, вряд ли смог бы помешать. Для того, чтобы действовать нам нужен лишь один решающий бросок.

В личных покоях Снейпа было темно и влажно. Запах зелий распространялся даже здесь. Ничто не могло заставить зельевара отказаться от любимого дела. Паркинсон уже отправили к мадам Помфри, а Малфой продолжал лежать неподвижно, но Гарри всё равно периодически проверял его состояние. Заботливым пинком.

— Может вы прекратите калечить ученика? — спросил Снейп, при этом не особо торопясь остановить Гарри.

— Может, и прекращу, — медленно протянул Гарри. — А вы прекратите скрывать от нас информацию? Мы могли…

— Вы ничего не могли! — рявкнул Снейп. — А раскрывая вам что-либо, я сам рискую попасть под смертельное проклятие. Чтобы обо мне ни думали, я не самоубийца. Тренируйтесь. Готовьтесь. Как только мы сожжём, — он резко умолк.

Последний раз Гарри его видел таким, когда сглупил и пошёл за ним на собрание пожирателей. Интересно, как могло бы тогда всё сложиться?

— Идите уже Поттер. Вам предстоит самая ответственная роль.

— Умереть? — усмехнулся Гарри. Не то чтобы он не верил в успех ритуала найденого Гермионой, но готов был ко всему.

— Защитить тех, кого вы любите, — после паузы устало проговорил Снейп и указал на дверь. Гарри знал, что он хотел сказать. У профессора когда-то не получилось защитить своих любимых.

— Как же Луна? — вспомнил Гарри у самой двери.

— С ней ничего страшного не случится.

— Вы не можете так всё оставить. Мы должны вытащить её, — твёрдо заявил Гарри, сжав кулаки.

— Вас гложет чувство вины, что вы не заметили её пропажу? — язвительно заметил Снейп. Малфой пошевелился, и он обвязал студента магическими путами и ещё раз наложил сонное заклятие. Что с ним делать, пока не решили. — Оставьте. Один человек ничего…

— Неправда! Важен. Каждый важен. Она наш друг. Мы виноваты, что не заметили… Но мы можем всё исправить.

— Мы это кто? — уточнил Снейп, приподнимая брови, и прошёл за свой стол. Праздники профессора явно не интересовали, но тем не менее Гарри видел, как ему не терпится избавиться от незваного гостя, принёсшего совсем не рождественские подарки.

— Вы и я.

— Поттер, вы вроде бы взрослый. Где-то даже умный, но порой такой наивный. Вы думаете, я стараюсь ради вас? Ради школы? Мира. Мне наплевать на всё это, — цедил сквозь зубы зельевар. — Не знай я, что всё это закончится массовым отловом волшебников магглами, давно бы плюнул и уехал. У нас есть один шанс из тысячи. И я не собираюсь тратить время на успокоение вашего чувства вины. Упустили, учитесь жить с этим. К ни го ед нет

* * *

В итоге профессор конечно согласился вытащить Луну, но не раньше, чем Гермиона создаст ларец и они выдвинутся на охоту за смертью. Так окрестил их поход Рон.

Гарри и здесь дал промашку. Судя по всему друг расстался с Чжоу, а он даже не поинтересовался его состоянием. Странно, что сама китаянка осталась в замке. Поворочавшись немного в постели Гарри наконец-то смог уснуть.

Странные образы начали посещать его почти сразу. Сначала яркие, солнечные, они стремительно темнели, сгущались, и словно собирались в один гибкий, длинный силуэт — смертельно опасное существо.

Внезапно в сонный дурман ворвался крик. Женский. Душераздирающий. Женщина, молодая в обычной жёлтой ночнушке стояла напротив него, прижавшись всем телом к стене. Она не двигалась, но рот был раскрыт в крике ужаса, а из глаз беспрерывно катились крупные слёзы.

Но Гарри не чувствовал жалости, лишь команду отдающуюся в мозгу шипящим голосом: «Убей». Рот наполнился вязкой, противной слюной. Гарри хотел есть, он хотел сожрать это человеческое существо.

Нет! Не хотел. Гарри старался соображать быстро. Клыки, сияющие в свете прикроватных ламп чужой спальни, смертоносным блеском неотступно приближались к шее невинной темноволосой волшебницы.

Гарри думал. Если он смог войти в сознание змеи, как тогда с мистером Уизли, значит он может и управлять ею. Теперь может. Он напряг всю силу воли и сознания. Получилось!

Хищное животное под давлением человеческого разума отступило. Не смотря на это женщина не прекратила кричать, но кажется теперь звала мужа. Змея повернула голову, и Гарри увидел крупного мужчину. Его держали на прицеле палочки двоих пожирателей. Злость затмила рассудок. Это был Долиш в пижаме, единственный, кто ещё как-то был верен старому режиму. Очевидно, его просто решили убрать, чтобы не вносил смуту в налаженный механизм, который приближал неизбежный конец волшебного сообщества. Но вышла промашка. Змея была во власти Гарри.

Простая команда и светловолосый пожиратель падает на пол с разодранным горлом. Его крик, вторя ору женщины, создавал невообразимый шум, но Гарри держится на плаву, зная, что стоит только расслабиться и змея сожрёт невинных. Ещё команда и острые, как Гриффиндорский меч клыки, вгрызаются в спину второго пожирателя. Он пытался убежать. Тщетно.

Крик женщины перестал раздражать. Она замолчала, дрожа в объятиях супруга. Их палочки были направлены на змею, но бездействовали. Наверное, волшебники понимали, что сейчас это орудие бесполезно против Нагайны. Змея свернулась кольцами, прямо там, где только что убила человека. Спокойная, почти ручная убийца. Сейчас Гарри может подать ей команду, отпустить, а завтра она нацелится на него или, чего хуже, на Гермиону.

Желание — острое, болезненное, неправильное — сформировалось в голове. Образ смерти, чёрной плесенью словно разрастался по стене, заполняя сознание. Это ощущение, казалось, можно потрогать пальцами. Гарри почувствовал, как его охватывает леденящий огонь, сначала прохладный синий, он начал разгораться ярче. Адское пламя, способное сжечь всё живое. Гарри только надеялся, что Аврор способен погасить его и не умрёт по не знанию. Тело жгло, словно он уже варился в адском котле, рассыпаясь на составляющие для зелья. Чешуя. Клыки. Мясо. Кровь. Всё стало лишь лужицей на полу, а Гарри вдруг открыл глаза.

Пижама была насквозь мокрой, а в горле першило. Значит, змея действительно была крестражем. Значит, вот так легко убить и его.

Придя в себя и приняв душ, Гарри выбежал из комнаты. Ему требовалось найти Снейпа и связаться с Рабастаном. Если он почувствовал смерть змеи, это уже не говоря о том, что он сам же и дал ей команду умереть, то наверняка это ощутил и сам создатель крестражей. Волдеморт.

Глава 38. Ритуал

В камине горел огонь. Гермиона вглядывалась в полыхающие языки пламени, чувствуя, словно они обжигают ей тело и ранят душу. Было больно. Так больно, что даже недавняя смерть отца стала казаться чем-то далёким, неважным. Ведь отец давно стал чужим, а Гарри был родным. Самым близким и родным человеком — любимым. Ведь именно предательство любимых оставляет незаживающую рану в душе, тогда как нож в спину от врагов ожидаешь заранее. Всегда.

Беззвучно рыдая, Гермиона размышляла, что это всё не отменяет её чувств к Гарри. Да хоть у него была бы сотня детей, она всё равно его любит и отдаст жизнь, если потребуется. Она снова шмыгнула носом, чувствуя как слёзы заливают свитер, и ощутила на своём плече давление. Лёгкое, почти невесомое. Рука женщины дарила толику успокоения. Ну, ещё бы. Только женщина пережившая море предательства, включая смерть, могла придать сил двигаться дальше, а ещё её сын. Он уже пол часа распинался, что Гермиона, по сути, виновата сама.

— Строила там из себя, неизвестно что! Друзья, любовники. Сначала хочу трахаться, потом не хочу. Дура!

— Да, знаю я! — раздражённо перебила его Гермиона, стирая очередную порцию слёз рукавом. Рядом с ней левитировал белый платок с эмблемой семьи Забини и она шумно в него высморкалась, повергнув миссис Забини в эстетический ужас.

— Дорогая, ну что вы так распереживались. Подумаешь, внебрачный ребёнок. Он ведь всё равно женится на вас. Помолвка то уже заключена.

— Как это? — подал голос молчаливый Дин, сидящий в углу и с усмешкой наблюдавший за метаниями мулата.

— Да что ты её успокаиваешь! — рявкнул Блейз. — Она теперь и не посмотрит на Поттера. Будет страдать, будет несчастной, да скорее сдохнет, чем простит ему маленькую ошибку.

— Маленькую? — разозлилась Гермиона, вскочив. — Он не просто с кем-то там переспал! Он сделал Луне ребёнка! И обманул меня. Он мог давно об этом узнать, но скрывал сам факт своего беспамятства. Как мне теперь доверять ему! Как мне быть с ним, зная, что где-то растёт ребёнок без отцовской любви.

— А ты много этой любви получала? — вдруг усмехнулся Дин, и взглядом заткнув Блейза, продолжил: — Или Забини. Или даже я. Отцам порой лучше держаться от детей подальше. Их присутствие может скорее навредить, чем принести пользу. Вспомни Малфоя? Он ведь нормальный пацан.

Блейз фыркнул.

— А я говорю нормальный! Но отцовское влияние сделало из него распоследнего ублюдка. Думаешь хорошо будет ребёнку Поттера жить рядом с ним и не ощущать его любви, знать, что он своим рождением разрушил его отношения с любимой.

— Ребёнок не может быть виноват, — буркнула Гермиона, она видела истину в словах Дина, но факта предательства это не отменяло.

— Скажи это тем детям, чьи родители развелись. Не виноват, — грустно усмехнулся он. — Ребёнок всегда будет винить себя.

Гермиона отвернулась от таких напряжённых взглядов и тяжело и протяжно вздохнула, обхватив себя руками. Не смотря, на тёплое помещение, тело стало подмерзать. А может быть душа?

— Это всё ерунда. Мы с Гарри и Луной разберёмся сами если…

— Если выживем, — согласился Блейз, принимая смену темы. — Тогда нужно отправляться, пока не стемнело совсем.

Гермиона кивнула сама себе, стараясь убрать мысли оГарри в самый дальний уголок сознания, и решительно поднялась из кресла.

— Может быть я всё же направлюсь с вами? — в который раз предложила миссис Забини и прижала к себе Гермиону в дружеском объятии, шепнув на ухо: — Мужчины не стоят наших слёз. Будь сильной.

— Хорошо, — шепнула в ответ Гермиона, а громче сказала: — Думаю, вам лучше остаться.

— Да мам, останься пока. Если что, я позову Рики или сообщу тебе.

— Главное не опоздай, родной, — обняла его женщина и улыбнулась Дину со словами: — Будьте осторожны молодой человек и берегите моего шалопая.

Вообще эта передышка перед основным занятием, на которое требовались все внутренние и внешние силы Гермионы, была очень нужной. Ей предстояло провести сложнейшие ритуальные действия, и никакие посторонние мысли не должны были её отвлекать. Даже о Гарри и его поступке.

— Я тут спросить хотел, — заговорил Блейз, оглядывая местные по праздничному украшенные домики. От них исходил приятный красочный свет. Смешиваясь с лунным сиянием он освещал путь троих студентов, но вот от страхов не избавлял. — В общем, а что делать будем, если там появятся пожиратели?

Гермиона переступила через невесть откуда взявшее полено. Наверное, кто-то потерял, пока нёс домой.

— Именно для этого вы здесь. Вы же знаете, как себя защитить? — ответила она.

— Разумеется, как себя защитить я знаю. И, скорее всего, я бы просто аппарировал или вызвал домовика. Но тут речь о твоей защите и того ритуала, что ты будешь проводить.

— Если я не ошибаюсь, после нанесения первого десятка рун на зачарованный предмет вокруг ритуалиста создаётся некое подобие барьера, способное защитить даже от смертельного проклятия.

— Двенадцать часов?

— Да.

— Это написано в книге? То есть, точно ты не знаешь? — иронично заметил Дин.

— Ну, если так рассуждать, то я вообще ничего не знаю, а всё предстоящее мероприятие просто попытка спасти Гарри жизнь, — уже злилась Гермиона. — И если вас, что-то не устраивает, то можете вернуться в свою общую постельку и придаваться философским размышлениям о меньшинствах и запретной любви!

— Эй, — усмехнулся Блейз, подняв руки в примирительном жесте. — Не кипятись. И оставь нашу постельку в покое, если только ни хочешь присоединиться, раз уж с Поттером не вышло.

Гермиона натянуто улыбнулась и замолчала, словно размышляя.

— Я не впишусь. Слишком белая, — констатировала она.

Взрыв хохота спугнул притаившихся на ближайшем дереве ворон. Даже Гермиона улыбнулась, наблюдая за весельем парней. Но радость с лица сползла, подобно утекающей воде, когда они оказались перед вратами кладбища.

— Не самое позитивное местечко, — задирая голову, сообщил Дин. Словно кто-то думал иначе.

— Здесь чуть не убили Гарри.

— Ну, так давай уже сделаем так, чтобы у них не получилось закончить начатое. Дамы вперёд, — подтолкнул Блейз Гермиону, за что получил строгий взгляд и шепот: — Слизеринец.

Если Гермиона и думала, что им предстоит долгий поиск нужной могилы, то огромный ангел смерти с косой в руках, развеял её заблуждения. Фигура угрожающее нависала над надгробными камнями, и словно излучала мрачный свет. Здесь вообще было мрачно и темно. Если не считать света луны, пробивающегося сквозь неожиданно появившиеся тучи. И даже снег, так весело поблёскивающий в деревне, здесь словно померк.

— Я тут подумал, — тихо, словно боясь разбудить спящих, пробормотал Дин. — Пожиратели это конечно плохо, но не хуже ли будет поднять, — он кивнул на ближайшее надгробие, где был выгравирован текст: «Жил ярко, умер в тени». Имени было уже не разглядеть.

— Я не думаю, что может возникнуть подобная опасность, — так же негромко произнесла Гермиона, двигаясь вдоль ровного ряда могил. — Но и перенести ритуал, значит подвергнуть его провалу. Ибо только здесь есть та самая энергетика.

— Смерти, — закончил за неё Блейз и вздрогнул от треска, когда наступил на ветку.

— Души, — покачала головой Гермиона.

Она конечно могла говорить всё что угодно, могла говорить о душе о ритуале, о жизни Гарри. Но на самом деле её сознанием как раз и владела смерть. Близость этой самой смерти. Здесь она словно дементор бродила по улочками кладбища и навевала на прихожан ощущение отчаяния и безнадёги. Все когда-нибудь умрут, и порой Гермионе казалось, что и её этот ритуал лишь борьба со стихией, которая неизбежно накроет Гарри.

Смерть давно ходит рядом с ними, порой приближаясь, обнимая костлявыми руками, а порой отправляясь по своим делам, но не сводя с золотой троицы пристального взгляда. Гермиона вдруг представила, как будет Смерть наблюдать за предстоящей битвой с пожирателями и манить к себе всех, кому не повезло словить смертельное проклятие или напороться на зачарованный меч. Немного подрожав от тягостных мыслей, Гермиона, наконец, пришла в себя. Это было вовремя. На их пути стоял ангел смерти, а под ним могила отца Реддла. Томаса Реддла Старшего.

Троица немного постояла, а потом каждый натянул зимнее пальто по плотнее, трансфигурировал себе лопату и приказал ей копать. Это был трудоёмкий процесс. Земля мёрзлая, почти каменная. Гермиона, подумав, воспользовалась согревающими заклинаниями, но не для себя, а для того участка могилы, который ковыряли лопаты.

Когда, спустя минут пятнадцать, кричащий о богатстве гроб был поднят вверх, на треть золотая троица долго не решалась его открыть, лишь всматриваясь в пыльную поверхность дубовой крышки.

— Нам придётся это сделать.

Это была фраза, которую часто говорила себе Гермиона последние несколько дней. Знание того насколько мог быть опасным ритуал не давало ей покоя. Но Гарри она ничего не говорила, думая, что он просто не отпустит её. Теперь эта фраза была присуща ещё одной детали в её жизни. Она не сможет жить с Гарри, зная, что где-то растёт его ребёнок. Придётся отпустить Гарри и продолжать дружить с ним. Правда для этого нужно спасти ему жизнь.

Поэтому, запрятав внутренние стенания поглубже, Гермиона подошла к гробу ближе и открыла крышку магией. Громкий удар дерева о дерево спугнул новую стайку ворон и заставил вздрогнуть. Внутри лежал труп человека, одни кости — плоти уже не осталось. Лишь костная масса, одетая в дорогущего вида костюм начала двадцатого века.

Гермиона сосредоточилась на нужной форме ларца, образ она придумала уже давно, и начала произносить нужное, недавно выученное, заклинание. Тишина давила на мозг, наверное, иначе на кладбище не бывает, и любой звук вызывал острый дискомфорт, от чего напряжение в телах только росло. Парни всё время оглядывались, чувствуя себя, мягко говоря, неуютно, но в то же время с огромным интересом наблюдали за действиями Гермионы.

Всё свершилось в одно мгновение, буквально за пару взмахов ресниц. Вместо костей появился небольшой белый сундучок, квадратной формы с плоской крышкой, в центре которой находилось зеркало — обязательный атрибут ларца душ. Именно в него нужно заставить посмотреть существо, душу которого требовалось заточить.

Гермиона магией очистила пространство рядом с могилой от снега и наколдовала себе плотный ковёр. Затем села в позу лотоса и левитировала себе ларец. Она сосредоточилась на нём, уже взяв в руку перо с заточенным металлическим концом. Именно этим она будет наносить руны. Множество рун, имеющих своей целью проникновение в мир мёртвых.

— Если возникнет опасность, просто коснитесь меня рукой, — уже напевным голосом, качаясь из стороны в сторону, сообщила Гермиона.

Она чувствовала, что погружается в некий транс и ответных реплик уже не услышала, зато ощутила тепло исходящее от ларца, когда была нанесена первая руна. И свет: серебряный, мерцающий, сильно напоминающий ртуть, стал сочиться из ран, которые она наносила костной ткани. Свет расползался по земле маленькими змеюками впитываясь в почву, и не смотря на столь низкий темп распространения, уже через несколько часов вся территория кладбища была заполнена ярчайшим светом.

* * *

Она была сумасшедшей, почти такой же прекрасно-сумасшедшей, как когда-то Белла. Она тоже сходила с ума от боли, от яростных толчков члена внутри себя, от круцио во время оргазма. Девчонка, конечно, ещё не дошла до таких вершин мазохизма, но, учитывая, как она стонет от его руки на своей лебединой шее, близка к падению в эту бездну извращённой развращённости. Что есть удовольствие без боли? Грань порой настолько тонка, что сметается всего одним ударом хлыста.

Белла полюбила хлыст. Девчонка не захотела портить свою бледную лунную кожу. Ведь не одно заклинание не стирает шрамов полностью. И Рабастан согласился. Ибо портить настолько призрачное совершенство тела считал преступлением против природы. Она вся словно сочетание лунного света и дьявольского огня. Насколько невинна снаружи, настолько же похотлива внутри. Он сразу это приметил. Ещё в тот день, когда пришёл заменить приятеля в охране пленников.

А среди них она. Дочь Лавгуда, ещё одна племенная чистокровная кобылка. Он бы и не заметил её, больно жалко она выглядела, если бы не глаза. Огромные, бесцветные, оценивающие. Она охватила его фигуру взглядом и, словно решив для себя, что он подходит, улыбнулась. Рабастан не смог не улыбнуться в ответ, а уже на следующий день не смог отказать себе в удовольствии раздеть это юное, порочное тело. Сжать молочно белую грудь, раздвинуть ноги и вкусить сладость её женственности, всё время сжимая шею тонкой магической лентой. О, как её трясло. Настолько бурный оргазм он не видел даже у жёнушки.

— Возьмите меня к себе. Я буду послушной.

Разве мог он отказать? Всё равно скоро придётся её отпустить, а так, хоть несколько дней или недель он насладится тонким телом и узким влагалищем. Когда Рабастан, будучи уже на грани, задрал голову Луны, то вдруг услышал вдалеке голоса соратников. Что-то случилось. Именно с этой мыслью он излился в тугую попку девушки и, быстро приведя себя в порядок, вышел из камеры, которую теперь занимала Луна.

— Развлекаешься? — пробасил Ларсон, волшебник, который во внутренний круг войдёт разве что в качестве десерта для Нагайны. Ах да теперь и такое нереально. Змеюки к счастью больше нет.

— Не завидуй Рик, если тебе жена не даёт, ищи проблемы в себе, ну или в штанах, — усмехнулся Рабастан.

Дирк стоящий рядом мерзко захихикал. Вот уж точно единственное, что выдаёт его дыхание это смех. Всегда не заметный, тихий. Идеальный шпион, но трус. Боится брата.

— Заткнись Дирк. И ты Рабастан, — огрызнулся Ларсон. — Не долго, тебе трахать малышку, наверняка Лорд как-то её использует.

Очевидно так же неудачно, как и змею. У него вообще последнее время крыша поехала настолько, что и хватает только на бесполезные планы и устройство оргий, в которых ему самому, по понятной причине, не поучаствовать.

— Вы пришли повздорить? Или у вас есть что полезного сказать?

— Всех на кладбище созывают.

Рабастан похолодел. Ибо знал причину возможного созыва.

— Устроим рождественский пикник? — с надеждой спросил он, мельком взглянув на Луну. Уж кто кто, а она могла уловить смену его настроения.

— Не, там какая-то хрень происходит. Свет повсюду говорят, и возле ангела девка Поттера. К ней не подобраться, но наши ищут лазейки. Тёмный Лорд и так рвёт и мечет после смерти своей зверушки.

— С чего бы это? — иронично заметил Рабастан, смотря в след братьям. — Подумаешь часть души вырвали.

Рабастан, наконец, почувствовал жжение в метке. Даже странно, что оно стало не таким болезненным. А что, интересно, думают по этому поводу другие парни? Надо поинтересоваться. И чем скорее, тем лучше. Если Грейнджер затеяла ритуал, то нужно как можно скорее уничтожить крестражи и созвать народ.

Если сначала Рабастан не согласился с Поттером в отношении спешки, когда тот сказал тоже самое, то сейчас времени не было. Ибо долбанный ларец легко разрушить. А именно это сделает Тёмный Лорд, узнай он о новой игрушке Гриффиндорской заучки.

— Можно с вами? — подала голос Луна. Рабастан повернулся к ней и вернулся в камеру.

Можно взять её с собой. Волос Беллы у него был. Может сработать.

— Ладно пойдём. Всё равно скоро о тебе и не вспомнят.

— Как и о тебе, — пожала она плечами и обнажённая встала с лежака. Подошла к Рабастану и, поднявшись на цыпочки, дотянулась губами до свежевыбритого подбородка. — Я всегда хотела побывать в Америке. Говорят именно там водятся морщерогие кизляки.

Рабастан взял Луну за волосы, сжал затылок и долго всматривался в глаза. Не шутит ли? Действительно готова уехать за ним на другой континент? Он оскалился и крепко её поцеловал.

— А их можно есть?

— Их нет, зато я снова готова быть съеденной, — игриво улыбнулась она и пошла одеваться, под жадным голодным взглядом Рабастана.

Глава 39. Светлая команда в черном

В это время года солнце всходило поздно. Поэтому зимнее утро в замке Хогвартс озарялось лишь светом факелов и палочек. Именно палочкой освещал себе путь Гарри, когда мчался к Снейпу в личные покои. Что-то было не так.

Ещё с вечера Гарри не покидало тревожное чувство, ночью и под утро лишь усилившееся. Гермиона. Он понимал, что не может с ней связаться. Не один из способов не работает. Даже их помолвочная связь не работала, но самое страшное, что и с Блейзом и Дином связи тоже нет.

«Что происходит?» — кричал он мысленно, и подбежав к двери Снейпа, забарабанил. Раз другой. В ответ ему была тишина. Глухая. Тяжёлая. Гнетущая тишина.

Последний удар кулаком в дверь зазвенел в унисон с бешено бьющимся сердцем. В голове у Гарри не осталось ни одной мысли, кроме удушающего страха за Гермиону. На остальных в какой-то момент слало просто наплевать. Зачем он вообще отправил её на кладбище? Почему не отправился с ней под оборотным зельем или мантией, или… Как угодно! Почему вообще не забрал её с острова и не увёз на другой конец света. Наплевал бы на волшебную Британию. Наплевать на волшебство. Зажили бы маглами, трахались, рожали детей без страха, без ужаса потерять друг друга.

Гарри вытер влажный от холодного пота лоб рукой, стараясь быстро принять подходящее решение. Гермиона на кладбище. Ритуал ещё не закончен. Возможно, именно он не даёт с ней связаться. Немного подумав, Гарри направил палочку на дверь и попытался открыть её простейшей Алохоморой, потом ещё рядом заклинаний отмычек. Безрезультатно. Тогда он рванул наверх, туда, где находилась спальня профессора Макгонагалл, но и там ему открыла лишь заспанная женщина, отрицая сам факт возможной ночёвки у неё зельевара. Оскорбилась конечно, но покраснела. Уже хотела закрыть двери, но Гарри вставил ступню, не давая себя выгнать.

— Мне нужно попасть к Снейпу, — процедил Гарри сквозь зубы, хотя ему хотелось кричать.

— Профессору, мистер Поттер, — поправила она. — Если его нет, то боюсь…

— У вас камины связаны. Вы не можете этого отрицать. Мне нужно к нему. Сейчас!

Она поджала тонкие губы, вздёрнула подбородок, но отошла в сторону.

— Вы бы хоть объяснили, что за срочность?

— Гермиона на кладбище Реддла, — не глядя на неё, сказал Гарри и уже вошёл в камин, произнеся: — Покои Северуса Снейпа.

Последнее, что он увидел на лице куратора Гриффиндора это шок и бледность, растёкшуюся ото лба до самой шеи.

Малфоя здесь не было. Как и Снейпа. Как и крестражей. Гарри метался из угла в угол, усиленно рыча и злясь на свою недальновидность. Он хотел послать Патронуса, но сейчас это было неразумно. Домовик Добби, низко поклонившись, тоже отказался переместиться к Гермионе хотя сказал, что точно знает о её местоположении. Когда Гарри уже хотел выломать двери, чтобы выйти из помещения и рвануть в Хогсмид и уже оттуда аппарировать, камин полыхнул зелёным пламенем. Оттуда вылез Снейп. Замыленный. Бледнее обычного.

— Ожидаемо, — буркнул профессор и втянул ничего не понимающего Гарри в камин, тихо сказав: — Особняк Забини.

Гарри вывалился в ноги Долишу. Тот протянул ему руку и помог встать.

— Что вы здесь… — Гарри замолчал на полу слове.

Если раньше он и боялся, понимая, что велика опасность для Гермионы и других волшебников, то сейчас застыл от ужаса, осматривая переполненное помещение. Здесь народу было больше чем в Ордене Феникса. Больше, чем в Армии Дамблдора. Здесь были Уизли полным составом. Включая Рона. Он уже шёл к нему. Здесь была Луна. Настоящая, ибо этот остекленелый взгляд и кажущаяся бездумной улыбка могли принадлежать только ей. Здесь были Авроры, человек двадцать не меньше. А ещё был Снейп. И был Люпин, и мать Гермионы и Нимфадора, держащая ту в объятиях. А ещё здесь были Рабастан, и Теодор Нотт с отцом. И ещё много незнакомых Гарри лиц. И все они смотрели на него. И если, все они пренебрегли рождественскими праздниками, то произошло что-то важное. Страшное.

— Ну что мистер Поттер, готовы продемонстрировать свои способности лидера? Времени на подготовку больше нет, — издевательски протянул слова Рабастан Лестрейндж и кивнул в сторону окна, с распахнутой портьерой.

Гарри повернул голову. В горле у него разом пересохло, а глаза разве что на лоб не полезли, настолько широко распахнулись. Он подошёл ближе и буквально коснулся носом прохладного стекла, всматриваясь в две чёткие волны. Чёрную и белую чуть дальше. Всё это походило на огромное вспененное море. Гарри долго пытался собраться с мыслями.

— Пожиратели? — хрипло высказался он, отворачиваясь от окна.

— Если быть точнее, толпа пожирателей. Кладбище окружено.

— Гермиона.

— Пока они не могут туда пробраться, — успокоил Гарри Долиш и посмотрел на кого-то в дальнем углу комнаты.

— У вашей девушки интересные познания, — заговорил человек в сером костюме, строго и в тоже время восхищённо. — Сейчас она и мистер Томас с мистером Забини в безопасности. Свет некромагического ритуала не пускает чужих внутрь, но времени мало. Сколько Милена? — повернулся он к смуглокожей красивой женщине, смотрящей в окно невидящим взглядом.

— Уже больше десяти часов. Мы рано сели ужинать, — отозвалась она.

Гарри с трудом, но вспомнил, что это мать Забини, у которой Гермиона с парнями останавливалась перед походом на кладбище. Ему вдруг захотелось размозжить себе голову о висящий в воздухе канделябр. Какой же болван, нет, траханый придурок. Отпустил её в эпицентр бури. А ведь хотел на заднем плане оставить. Хотел защитить! Гарри потряхивало, но взгляды, обращённые на него, отрезвляли. Нужно действовать. Нужно вытаскивать Гермиону. Любой ценой.

— У нас есть не более часа, чтобы решить, как вытащить оттуда Гермиону и парней, — Гарри постарался сделать свой голос ровным, хотя чувствовал внутренний холод страха и дрожь. — Реддл там? — сглотнув, спросил он и посмотрел на Рабастана.

— Ну разумеется. Как и моя благоверная.

— Можно спросить Гарри? — подал голос Долиш, с опаской поглядывая на аристократа. — Мне конечно пытались объяснить по какому праву этот убийца находится здесь, и да я знаю, что именно ты хлопнул…

— У вас есть доказательства? — наклонив голову Рабастан с интересом взглянул на Аврора.

— Дай мне только добраться до тебя, — шагнул тот вперёд, пылая жаром. — И я вытрясу из тебя правду пожирательское дерьмо.

— Так в чём же дело? Может быть тебя змея напугала, так у меня тоже есть одна, в…

— Хватит! — рявкнул Гарри. — У нас нет на это времени. Долиш я понимаю ваше недоверие, но он принёс мне непреложный обет и потому, что имел доступ к месту, где хранился, — Гарри взглянул на Снейпа и тот коротко кивнул. — Крестраж.

— Значит, это правда? — спросил Люпин. — Волдеморт создал крестраж?

— Ещё бы объяснил кто, — начал было говорить один из авроров, но на него шикнули и что-то стали негромко объяснять коллеги.

— Да, — подтвердил Гарри и, на миг задумавшись, поднял руку. Скрываться больше не имело смысла. Только не сейчас. — И я один из них.

Ахнули все те, кто не знал. Кроме Луны. Она лишь моргнула и спросила напевным голосом:

— Значит, тебя нужно убить?

Рабастан восхищённо взглянул ей в лицо, а миссис Уизли разве что не крякнула.

— Уверен мы найдем способ спасти Гарри жизнь.

«Да уж, — мысленно опечалился Гарри. — Одна вон уже пытается».

— Так их несколько?! — заговорил Грозный глаз, Гарри только сейчас его заметил. — А разве можно сделать крестражем человека?

— А как вообще создаются крестражи?

— А что вообще такое крестражи?

Вопросы сыпались из людей так же лихо, как снег стал падать на землю. Гарри прикрыл глаза, чувствуя острую головную боль и пульсацию в шраме. Да. Волдеморт рядом. Близко. Гарри ощутил волну обречённости и страха. Сжал руки в кулаки и принял, наконец, правильное решение.

Даже если Гермионе удастся создать ларец, у них нет плана и возможности запихнуть туда душу Лорда. Он просто не даст к себе подобраться, даже если ослабить его, уничтожив остальные осколки души. Из всего этого был один вывод. Гарри Поттер должен умереть. Наверное было дуростью стараться выиграть гонки со смертью. Она всегда на шаг впереди. И тут даже мантия невидимка, как в сказке, не поможет. Ничего не поможет.

— Как мы будем пробиваться сквозь пожирательскую толпу? — услышал он очередной вопрос, на этот раз от Грюма.

Тот на удивление был молчаливым, хотя Гарри слышал, что он настоящий борец. Но после того, как его развёл как ребёнка сынок Крауча, Грозный глаз явно сдал. Впрочем ответ на его вопрос у Гарри был.

— Нужно отвлечь внимание, — поделился с окружающими он.

— Не себя ли хотите приманкой предложить мистер Поттер? — прищурился Снейп на это заявление.

Гарри кивнул. В помещении снова всколыхнулась волна вопросов и недовольства.

— Послушайте, — поднял Гарри руки, привлекая внимание. — Вы знаете, кого-нибудь, кого Волдеморт, хотел бы убить столь же яростно?

— Да здесь любой подойдёт.

— Но рисковать мной не страшно. Я и так должен умереть.

Тут и нечего было решать. Все всё понимали. Даже если не знали всего. Всё давно известно. Всё было известно ещё пятнадцать лет назад. Просто отсрочка для того, чтобы встретить друзей и познать вкус женственности Гермионы.

— Раз вы решили, — заговорил вдруг министр, поставив на столик в углу стакан с огневиски. — Нужно составить план. Пора закончить игры Тома Реддла.

План был прост. Миссис Уизли и миссис Забини забирают крестражи и идут в лес за кладбищем, чтобы зажечь Адское пламя. Оно привлечёт внимание Пожирателей, и сожжёт осколки души. Как только крестражи сгорят, Гарри выйдет к Волдеморту и примет удар на себя. Сразится наконец с тем, от чьей руки пали его родители, от чьей руки он должен был умереть и сам.

Часть «команды», как внутренне окрестил Гарри собравшихся, найдут лазейку, воспользуются дезиллюминационными заклинаниями, мантией невидимкой и спасут Гермиону. В этот же момент остальные во главе с Рабастаном и Долишем затеряются в толпе, стараясь дезориентировать как можно больше лордовских прихвостней. Рабастан кинул в ноги собравшихся, мантии и пожирательские маски.

— Даже знать не хочу, где хозяева этих вещей, — буркнул Долиш и, ещё немного поворчав, начал одеваться.

В своей одежде никого не осталось. Со стороны походило на очередное сборище пожирателей смерти, но только со стороны. Только Гарри проявит себя почти сразу, чтобы умереть и заманить Волдеморта в ловушку. О неизбежных жертвах со светлой стороны не говорили и старались не думать. Такой был план.

Когда после обсуждения плана и переодевания к Гарри начали подходить и предлагать различные варианты спасения, он вежливо отказывался и пытался объяснить суть крестража, пока на десятом человеке не взорвался.

— Да поймите вы! Нет другого варианта! Если меня не убить, он возродится. Правдами и неправдами, но восстанет снова. Через пять, десять, пятьдесят лет. Маглы заметят нас и шансов для волшебного сообщества выжить не будет! Нам нужно решить эту проблему сейчас! Раз и навсегда. Понятно вам миссис Уизли?! — на последней фразе он уже кричал.

Она расплакалась и крепко прижала его к себе, со словами:

— Ты такой смелый и сильный мальчик. Мы никогда тебя не забудем.

Успокоив женщину, Гарри, наконец, остался один, относительно конечно, но по крайней мере он смог абстрагироваться от жалостливых взглядов и подумать. Лишь взгляд одного человека не выражал ничего. Гарри трясло. Ему хотелось знать, что Гермиона выживет, ему хотелось знать что она будет счастлива, ему хотелось знать, что её будут любить. И её любили. Рон её любил.

— Рон, — подошёл к нему Гарри. Тот не отводил взгляда от окна.

— Она там из-за тебя, — повернулся он к Гарри и посмотрел тяжело. Обвиняюще.

— Именно поэтому я пойду умирать, а ты обязан её спасти.

— Я и спасу, — твёрдо произнёс он и сжал кулаки.

— Знаю, — Гарри не сомневался в друге. Не в отношении Гермионы. И даже отношения с китаянкой не могли этого отменить.

— И ты готов умереть? — вдруг спросил Рон. — Вот так просто пойти и получить Аваду, не защищаясь?

— Я давно был готов, на самом деле. Ещё на первом курсе, когда вошёл в комнату с зеркалом еиналеж.

И это было правдой. Каждый раз, входя в эпицентр событий, даже выходя на встречу с драконом, Гарри был готов к смерти. Она давно его подманивала. Глупо бороться с неизбежным.

— Но я приму Аваду, только когда увижу, что Гермиона вышла с кладбища и аппарировала, — твёрдо произнёс Гарри и повторил, чтобы услышали все: — Это всем ясно?!

— Мы иначе и не думали, — тяжело вздохнул мистер Уизли.

Только если Гермиона будет в безопасности, твёрдо решил Гарри и сжал палочку, наблюдая за тем, как солнечный диск катится по склону вверх, освещая две контрастные волны.

Глава 40. Самопожертвование

Гермиона ощущала себя сонной, но довольной. Перед ней стоял тот самый ларец, плод её двенадцатичасового, непрерывного труда. На это ушли все силы, но две мужские руки поддерживали её все это время, а сейчас помогали подняться с колен. Ноги затекли, и она чувствовала острое жжение в ступнях и слабость. Огромную слабость во всём теле.

Немного постояв, пытаясь привыкнуть к себе самой, она, наконец, смогла взять себя в руки и оглянуться. Вот только ничего не увидела кроме тёмных лиц однокурсников и густого яркого тумана.

— Что происходит? — спросила она тихо, боясь не узнать свой голос.

— Если бы я знал, — раздражённо заявил Блейз и Гермиона его понимала. Не смотря на перекус и возможный сон, все страшно устали.

— Этот туман так и не рассеялся? — отрешённо спросила Гермиона, вглядываясь в белую дымку. После чего нагнулась и взяла в руки ларец, который уместила у себя в рюкзачке.

Ей так никто и не ответил, впрочем, вопрос в любом случае был риторическим. Внезапно вдалеке послышалось яростное завывание ветра, как бывает при приближающемся урагане, а в следующий миг в небе полыхнул невообразимо яркий столб пламени. Гермиона ахнула и пошатнулась. Дин придержал её, не отрывая взгляда от огненной змеи в утреннем небе, которая извивалась словно в силках, а вскоре исчезла. В этот же момент раздался нечеловеческий рёв. Гермиона ощутила, как страх и паника сковывают тело толстой коркой льда. Она ненадолго ушла в себя и поняла, что сил аппарировать нет совсем, а вот мозги ещё работали.

— Почему они сожгли крестражи? — спросила она пересохшими губами. — Блейз, почему они сделали это сейчас!

— Не ори! Я не знаю. Я был здесь, с тобой.

Но ответ на вопрос был уже без надобности. Туман стал стремительно рассеиваться, открывая вид на целую россыпь фигур, окруживших кладбище. Фигур в чёрных балахонах и масках. Гермиона вскрикнула и что есть сил вцепилась, в Дина. Тот глянул на Блейза.

— Рик! — позвал Забини домовика, но никто не отозвался.

— Аппарация?

— Антиаппарационное поле.

— Пиздец.

— Полный. Ладно накрываемся дезиллюминационными и валим, — резонно предложил Блейз, сделав шаг в сторону ворот, через которые они пришли.

Геримона же смотрела только на фигуры.

— Поздно, — шепнула она и сжала в руке палочку.

К ним приближались чёрные фигуры. С разных сторон. Блейз сделал пас палочкой, выставляя щит. Гермиона поддержала его, Дин уже откинул магией одного из пожирателей. Они недолго сдерживали потоки приближающихся волшебников, как вдруг трое из них напали на остальных. С помощью эффекта неожиданности, это получилось почти мгновенно. Но доверия это не могло вызвать, поэтому троица держала странных пожирателей на мушке. В тот же миг с лже пожирателей слетели маски, открывая веснушчатые лица.

— Рон! — бросилась к нему Гермиона, чувствуя мощную волну облегчения, от того, что увидела родного друга. — Я думала…

В этот миг за её спиной закричал Дин. Закричал так, словно в него вселился демон, а у Гермионы потекли из глаз слёзы. Они рано расслабились. Остальные пожиратели не были настроены мирно и ждать не собирались. Блейз, отвлёкшись, попал под смертельное проклятие. Гермиона хотела подойти к Дину, утешить насколько это возможно. Счастье парней было столь коротким. Но ей не позволил Рон, резко дёрнув на себя, а близнецы снова нацепили маски и кинули парализующие в приближающихся пожирателей.

Гермиона лишь взглянула на Дина, но сопротивляться Рону смысла она не видела. Инстинкт самосохранения был сильнее жалости. Она бежала вперёд, прямо за Роном, а ей уже надевали балахон. Идея затеряться в толпе пожирателей была не столько безумной сколько гениальной. И Гермиона, не смотря на панику, смогла это оценить и тут же вспомнила о крестражах.

Повсюду шла борьба. Пожиратели боролись с пожирателями и это было страшнее всего. Никто не знал, кто враг, а кто друг. Но вот Рон вывел Гермиону с кладбища и увёл в право, на ходу блокируя, пробегающего мимо пожирателя. И она бы пошла. Правда. Она хотела оказаться, как можно дальше отсюда. Если бы мельком, краем глаза не заметила в далеке фигуру Гарри.

— Рон, — резко затормозила она и вырвала руку, уже полностью обернувшись. Теперь она лучше разглядела шевелюру и блеск очков, а рядом с ним Волдеморта.

— Гермиона, надо уходить! — заорал Рон.

Она уже не слушала. Она бежала. Быстро перебирая ногами, она не обращала внимания на толпу пожирателей, а когда-то такие глупые мысли о расставании с Гарри вылетели из головы. Она приблизилась к полянке, где и происходила предрекаемая пророчеством дуэль. Рано. Слишком рано.

Гарри стоял прямо напротив Волдеморта и ловко отбрасывал его проклятия, выставляя щит за щитом. Снова и снова. На пределе скорости и сил. Создавал предметы — крупные и не очень, которые мгновенно разбивались лучами Темного волшебника, уже не такого сильного. Гарри нужна была помощь. Гермиона уже приближалась к нему, даже выставила палочку, но её резко дёрнули. Чёртов Рон!

— Рон, нам нужно к Гарри!

Она смотрела прямо на него. И Гарри, наконец, заметил её или почувствовал. Скосил глаза, но взглянул на Рона, крепко её сдерживающего. Это мгновение растянулось бы, наверное, на целую минуту, но он улыбнулся, кивнул и опустил руки. Мгновенное осознание и крик, вырвавшийся из горла:

— Не смей! Нет!

Гермиона билась в руках Рона, словно припадочная. Извивалась, кусалась, царапалась, наблюдая, как торжествующе вскрикнул Волдеморт, когда зелёный луч вошёл в тело Гарри. Вспышка яркого света ослепила окружающих.

— Довольно! — воскликнул Волдеморт, оказавшись на земле.

На мгновение волна битв и борьбы за жизнь замерла. Каждый, кто находился в этой гуще, успел заметить падение мальчика, который всегда выживал. Но было странно наблюдать, что это никого кроме Гермионы не волнует, лишь она захлебывалась слезами, когда видела падение любимого. В лёгких не осталось воздуха. Гермионе показалось, что сердце просто вырвали с мясом, через грудную клетку. Слабости в теле не осталось. Лишь боль! Страшная, невыносимая! Расколовшая душу на до и после.

— Белла, проверь сдох ли он, — велел Волдеморт.

Беллатриса Лестрейндж, только что перерезавшая горло одному из волшебников, который явно не был пожирателем, бросилась к лорду. Он отбросил её руку со словами:

— Я сказал, проверь!

И Беллатриса, поклонившись, пошла вперёд. К Гарри. Это стало последней каплей. Чтобы грязные руки этой суки Реддла коснулись её Гарри? Ни за что. Оказалось Рон не так и сильно её держал, особенно когда Гермиона умудрилась заехать ему между ног коленом. Он разжал руки, и она рванула в сторону алтаря смерти. Туда, где лежал её любимый.

— Не трогай его! — закричала, что есть сил Гермиона и взмахнула палочкой, бросая зелёный луч.

Ненависти было достаточно. Однако Белла с лёгкостью от него увернулась. Это её движение заставило отмереть и остальных. Вокруг Волдеморта выросло с десяток его подчинённых с направленными на него палочками. Он лишь рассмеялся и смог блокировать смертельные проклятия, убив троих.

Но Гермиона уже не смотрела туда, лишь на Беллатрису Лестрейндж, посмевшую своей костлявой рукой коснуться Гарри. Её Гарри. Крик «Не смей!» вырвался из её охрипшего от слёз горла и она, пылая лютой злобой и ненавистью, взмахнув палочкой, превратила её в хлыст. Кончик этой чёрной, кожаной змеи обернулся вокруг шеи ошарашенной Пожирательницы и сдавил её. Но Гермионе было мало, она хотела мести. Взревев подобной раненной волчице, она дёрнула за рукоять «хлыста» и шея жертвы лопнула, разбрызгивая повсюду кровь. Голова отвалилась в сторону, а тело, сделав на остаточных реакциях несколько шагов, рухнуло на мёрзлую землю.

— Охренеть, — только и смог вымолвить ошарашенный Рон за спиной Гермионы.

Она выронила палочку из дрожащих рук и бросилась к неподвижному Гарри.

Глава 41. Добрый вечер

Всё прошло по плану. Волдеморт сам сглупил, когда подумал, что его предали и, разозлившись, наказал неугодных через метку. И вот это вот и стало ошибкой. Настоящие Пожиратели схватились за руки, уже не в силах защищаться, и тем самым дали возможность себя обезвредить. Не всех, конечно, но многих.

Всё прошло по плану. И даже, то, что Гермиона не аппарировала, не сильно беспокоило Гарри, ведь там был Рон, который мог её защитить. В нём уже давно не осталось ничего от той детской зависти и лености, присущей ему на первых курсах. Самое главное, он любил Гермиону. Гарри мог сколько угодно игнорировать его взгляды на неё и делать вид, будто верит тому, что друг без ума от Чжоу, но на самом деле он знал, что Рон просто отошёл в сторону. Чтобы трахать одну, а фантазировать о другой.

Сейчас вопрос был в другом.

«Какого хрена я ещё могу что-то осознавать?! Я же умер!»

— Гарри, милый, вставай.

Он резко открыл глаза и был почти ослеплён сиянием белого света. Немного привыкнув и осмотревшись, Гарри понял, что каким-то образом оказался на вокзале Кингс-Кросс. Пустынном и вычищенном до белизны. Филч бы обзавидовался.

— Гарри, мы здесь.

Он вскочил на ноги и пошатнулся от шока. Их здесь были сотни. Сотни душ, когда-то бывших волшебниками. Знакомые и незнакомые лица. Вон и Седрик, он обнимался с отцом. Гарри даже и не помнил, чтобы Диггори старший был в команде. Вон профессор Слизнорт. Даже удивительно, что он оторвал свою задницу от хогвартского стула. Вон и Долиш с женой. Она не оставила его даже после смерти. А вон…

Там, под одной из скамеек.

Гарри поморщился — он узнал этого гомункула, которого видел когда-то на том же кладбище, где умер. Именно там возродился Волдеморт, именно там он и умрёт. Если уже не умер.

— Гарри, мы здесь, — снова послышался мелодичный голос. И он был уверен, что когда-то его слышал. Приятный, тёплый родной. Мамин голос.

Он резко обернулся и задохнулся от невероятности происходящего. Она была так близко. Такая красивая. Красивая и родная. Он сразу её узнал.

— Мама, — шагнул он вперёд, желая обнять, получить защиту, но не ощутил ничего. Она была призрачной дымкой, и не было и шанса очутится в её заботливых объятиях.

— Сынок. Ты такой смелый. Ты такой умный. Мы так тобой гордимся.

— Почему я не могу тебя коснуться? — в свою очередь спросил Гарри, и смахнул набежавшие слёзы.

— Потому что я умерла, — с толикой грусти, но уже давно смирившись с неизбежным ответила она, — а тебе предстоит вернуться назад.

— Но как? — воскликнул Гарри. — Авада и…

— Некоторые вещи остаются для нас непостижимыми до самого конца.

Гарри обернулся и увидел Дамблдора. Он выглядел здоровым, почти как его брат, и вполне себе довольным.

— Тому Реддлу никогда не будет понятно желание людей любить. Порой, именно любовь даёт нам возможность исправить все ошибки. Заслужить милосердие.

Он кивнул на руку Гарри, и тот опустил взгляд. Увидел яркое жёлтое сияние вокруг указательного пальца. Помолвочное кольцо полыхало пламенем.

— Вы с мисс Грейнджер нашли, то, что я вам завещал?

— Книжку, делюминатор и снитч? — удивлённо спросил Гарри и снова посмотрел на маму. Она стояла рядом и улыбалась так тепло и нежно, что в сердце щемило.

— Да, когда-то я был уверен, что вы пройдёте, путь гораздо длиннее, — продолжил говорить директор. — Но так сложилось, что мы не всегда можем предугадывать погоду. Где все эти вещи? Меня интересует конкретно снитч.

Гарри застыл и засунул руку в карман. Золотой шарик был с ним.

— Желание мисс Грейнджер и третий дар Смерти подарили вам возможность не оставаться здесь, с нами, а идти дорогой счастья в мир, где зло больше не будет стоять на вашем пути.

Дамблдор ещё долго что-то объяснял или Гарри просто так показалось. А потом сам Гарри ещё долго общался с отцом и матерью, извинялся перед Сириусом, или и это ему показалось?

— Я не понимаю. Это всё происходит в моём воображении или по-настоящему?

— Конечно, это происходит в твоём воображении, но кто сказал, что это не может быть настоящим? — улыбнулся отец.

Гарри ещё раз посмотрел на мать — она становилась бледнее и прозрачнее, а вокзал постепенно покрывался плотным белым туманом. Внезапно пространство сотряс рыдающий голос Гермионы.

— Гарри, я прошу тебя, вернись! Вернись ко мне. Я люблю тебя, я так тебя люблю! Мне уже всё равно, хоть целый гарем себе заведи, только вернись. И пусть будет этот ребёнок…

— Похоже, тебя уже зовут, сынок.

Лили протянула призрачную руку, но так и не коснулась лица сына. Гарри шмыгнул носом, кивнул и потерянно пробормотал:

— Какой ещё ребёнок?

Он почувствовал, как его втянуло в подобие аппарационной воронки, и в следующий миг увидел перед собой широко раскрытые, покрасневшие от слёз глаза Гермионы. Она держала его за воротник пожирательской мантии и судорожно трясла, пытаясь вернуть его в сознание.

Сейчас же Гермиона смотрела так, будто не рассчитывала, что её мольбы будут услышаны.

— Гермиона, какой ребёнок? — повторил он свой недавний вопрос и заметил, что небо уже совсем посветлело.

Но ответа на свой вопрос Гарри не дождался. Гермиона вскрикнула и завыла пуще прежнего, буквально придавливая его к земле. Обхватив Гарри руками, словно боясь снова потерять, она запричитала:

— Жив! Ты жив, ты жив!

Её трясло. Она рыдала громче и громче. Никакие уговоры и убеждения не помогали остановить истерику.

— Всё закончилось, — шептал Гарри, крепко прижимая её к себе. — Я здесь, я с тобой.

Очевидно, сам факт его воскрешения был слишком серьёзным потрясением для её уже давно пошатнувшейся психики. Впрочем, окружающие тоже если и не тряслись в рыданиях, то были в явном недоумении.

— Тебе точно нужно было поступать на Слизерин, — заявил невесть откуда взявшийся Невилл.

Гарри вопросительно на него посмотрел.

— Лонгботтом прав. Ты же, как змеюка, из любой жопы вылезешь, — хмыкнул Блейз. Гарри даже обрадовался, что с ним ничего не случилось.

— Ну по задницами ты у нас тот ещё специалист, — хохотнул Нотт младший, и кое-кто негромко засмеялся. Не зло, а, скорее, облегчённо.

Когда смерть подбирается настолько близко, хочется ощутить в себе жизнь, а самое лучшее для этого — как следует посмеяться над собой. Что держащиеся за руки Блейз и Дин с удовольствием и сделали.

Гарри, продолжая успокаивать Гермиону, разглядывал недавнее поле битвы и участников сражения. Мёртвые тела были, но оставшихся в живых было гораздо больше, и это не могло не радовать.

К удивлению Гарри, Волдеморт тоже был здесь, мёртвый. Но убитый не магическим способом, а с дыркой во лбу, из которой тоненькой струйкой вытекала кровь.

— Это как? — только и спросил Гарри.

— Отец помог, — тихо ответил Дин и кивнул на Гермиону. — Ей бы огневиски.

Гарри был полностью согласен и сам бы не отказался от стаканчика горячительного напитка или просто тёплого душа. Он не без помощи друзей поднялся на ноги и нашёл взглядом министра Фаджа. Тот распоряжался поверженными пожирателями, которых уже переправляли в камеры министерства, но при этом глава магической Британии всё не сводил взгляда с Гарри. Наверняка воскрешение мальчика, который и на этот раз выжил, было не тем, к чему он привык и чего ожидал.

Отдав ещё одно распоряжении, Фадж приблизился к молодым людям.

— Вы тоже создали крестраж, мистер Поттер? — прищурившись, поинтересовался министр.

— Нет.

— Это работает по-другому, — подошёл тот самый мужчина из отдела Тайн. — Очевидно, Авада Реддла разрушила осколок внутри мистера Поттера, а оболочку не повредила.

Гарри неопределённо пожал плечами, не став объяснять кто прав, а кто ошибается, и снова обратил всё своё внимание к рыдающей Гермионе. Она всё так же продолжала твердить:

— Жив. Гарри жив.

— Вы же справитесь без нас?

— Да уж как-нибудь, — усмехнулся министр и вернулся к командованию парадом арестантов, сказав напоследок: — Если что, лучшая палата в Мунго в вашем распоряжении.

Гарри кивнул, чувствуя, как острые ноготки Гермионы уже оцарапывают шею.

— Добби! — позвал Гарри, понимая, что сил на аппарацию у него нет.

В этот момент к нему подошёл Рон и засунул палочку в карман его мантии.

— Спасибо, — кивнул Гарри.

— Береги её, друг, — тихо произнёс Рон и ушёл к своей семье.

Уизли тихо стояли в стороне. Среди них не было только Чарльза, и они оплакивали его смерть.

Добби появился спустя минуту после зова с опущенной мордочкой и поникшими ушами. Наверное, ещё переживал последний разговор с Гарри, когда тот наорал на него из-за невыполненной просьбы найти Гермиону.

— Добби, — с лёгкимощущением вины на душе, обратился к нему Гарри. — Не мог бы ты отнести нас…

Гарри задумался. А куда, собственно, можно перенестись?

— На Гриммо! — воскликнул домовик. — Великий сэр Гарри Поттер и его невеста могут отправиться на Гриммо.

— А там же…

— Добби мигом всё почистит, — заверил домовик, словно бы Поттера сейчас волновала чистота. — Вы даже обернуться не успеете.

Попрощавшись с окружающими, Гарри кивнул и покрепче ухватил трясущуюся Гермиону. Голова кружилась, хотелось просто уснуть, а потом наслаждаться покоем, который в последние годы ему только снился.

В затхлой и тёмной спальне на Гриммо, в которой они очутились, через несколько мгновений стало чисто. На некогда грязных окнах появились тяжёлые портьеры, через которые почти не проникал свет, создавая интимную и уютную атмосферу.

Гарри отвернулся от широкой кровати, которую уже перестилал услужливый Добби и направился в ванную. Как бы он ни хотел сесть, успокоится и просто подумать о прошедших сутках, битве, и тех, кого он видел на вокзале, Гермиона была важнее.

Её продолжало трясти, а губы всё так же твердили:

— Жив, ты жив.

Гарри не хотел бы отправлять её в Мунго, но и сам пока не очень понимал, как справиться со столь продолжительной истерикой. Гермиона словно бы не верила своему счастью, и всё не могла его отпустить. Ни на секунду.

Раздеваться с висящей на шее девушкой оказалось довольно проблематично, но Гарри всё-таки был волшебником. Уже через минуту он стоял, прислонившись к стене, и отмокал под душем, всё также держа на руках Гермиону. Обнажённый, как и она.

Долго под душем они не простояли. Руки у Гарри всё же не были железными и несмотря на то, что Гермиона была довольно лёгкой девушкой, скоро устали. Так что совсем скоро, во избежание эксцессов с разбитыми головами и переломанными ногами, Гарри понёс невесту в спальню.

Гермиона всё так же крепко прижималась к нему и сомнамбулически твердила:

— Жив. Ты жив.

Она продолжала произносить одно и тоже, словно заезженная пластинка, даже когда Гарри опустился с ней на кровать, застеленную свежим благоухающим бельём. Он гладил её мокрые волосы, беспрестанно повторяя, что жив, что теперь никуда не денется, что любит её.

Дрожание обнажённого тела в его руках принесло свои плоды, и Гарри ощутил, как его член начал наливаться кровью и упрямо заявлять о своём желании. Он сдерживался ещё некоторое время, успокаивая Гермиону, поглаживая спину. Но рука сама то и дело опускалась на её ягодицы. Это не могло не возбуждать, особенно сейчас — после путешествия в некий загробный мир, особенно сильно хотелось почувствовать себя живым и просто потрахаться.

— Гермиона, я тебя хочу.

— Жив, жив, жив…

Гарри прикрыл глаза, не зная, как поступить. То, что он собирался сделать, можно было равно расценить как изнасилование, а можно и как терапию. С другой стороны, может ли быть изнасилование терапией? И простит ли его Гермиона, когда придёт в себя?

Но решение дилеммы пришло само собой, когда Гермиона раздвинула ноги и крепко обняла ими Гарри. Она ещё теснее прижалась к его влажному телу и уткнулась носом в шею, обдавая её таким горячим дыханием, что и без того напряжённые чувства Гарри обострились до предела.

Он резко выдохнул, принимая решение, а затем напряг мышцы и перевернул Гермиону на спину. Гарри пристроился между её ног, чувствуя, как головка члена упирается в сокровенное местечко, в котором он так любил бывать. И которого совсем недавно мог лишиться.

— Гермиона, я хочу тебя, — повторил Гарри.

В ответ ему было лишь тихое певучее:

— Жив, жив, жив.

Гарри протиснул руку между телами и провёл пальцами по промежности Гермионы. Там было абсолютно сухо. Она не хотела, но Гарри был уже на грани полного распада на предвкушающие секс молекулы.

Смочив пальцы слюной, он снова вернул руку между ног Гермионы, чтобы облегчить, себе и ей проникновение. Когда его пальцы оказались внутри невыносимо узкого пространства, Гермиона перестала шептать и застыла. Словно в ожидании.

— Я тебя люблю, — шепотом произнёс Гарри и, вытащив пальцы, заменил их твёрдым членом, медленно, осторожно всадив его по самый корень.

Гермиона дёрнулась и слабо застонала, а в следующий миг взглянула на Гарри. Взглянула абсолютно осознанно. С её карих глаз словно бы спала пелена безумия. Она провела по его спине руками, поглаживая, лаская.

— Не останавливайся, прошу, докажи мне что жив, — горячо зашептала она. — Потому что только так я пойму, что жива и я.

И Гарри доказывал. Двигал бёдрами резко, размашисто, заставляя Гермиону громко вскрикивать на каждый толчок, на каждое резкое движение. Гарри доказывал, лаская губами и языком грудь, руками сжимая её круглые ягодицы. Доказывал, пока целовал дрожащие губы, выпивая весь страх, тревогу и недоверие. Доказывал, пока она билась в экстазе наслаждения, а он изливался в неё мощным потоком, задыхаясь от собственного душераздирающего оргазма.

Они уснули именно так. Не разрывая объятий, не желая терять друг друга ни на миг.

Только спустя несколько часов непрерывного, спокойного сна Гарри смог разлепить глаза и посмотреть на Гермиону. Она спала рядом, тихо выдыхая воздух из слегка приоткрытых нежных губ.

Через некоторое время Гермиона завозилась и повернулась к нему, медленно открыв осоловелые глаза.

— Доброе утро.

— Скорее вечер, — усмехнулась она и обняла его.

Прижав Гарри к себе, она тут же заговорила, желая поскорее признаться в своих страхах:

— Я словно умерла тогда. И за это мне хочется тебя убить. Для чего был нужен этот чёртов ларец, если ты всё равно пошёл жертвовать собой.

— Я хотел спасти тебя и других.

Гарри поцеловал её в висок, чувствуя, что снова возбуждается. Гермиона тоже это заметила и погладила ладошкой твёрдый член.

— Ты всегда хочешь всех спасти.

— Не всех. Тебя. Я люблю тебя.

— Знаю. И я тебя, — она замолчала, порхая пальчиками по всей длине твёрдого ствола, отчего у Гарри то и дело перехватывало дыхание.

— Я тут подумала, — медленно заговорила Гермиона, пряча взгляд. — И решила, что не отпущу тебя, даже если Луна решит родить ребёнка.

Гарри напрягся, и схватил Гермиону за обнажённые тонкие плечи, чтобы заглянуть в глаза.

— Где-то я это уже слышал. Вот теперь объясни для дебилов, о каком ребёнке идёт речь?

— О ребёнке Луны, но я уже не злюсь. Я сама виновата…

— Луна торчала в подземельях Малфоя с начала ноября. Когда бы я успел с ней переспать?

— Что? А с кем же ты… — открыла рот Гермиона.

— Ни с кем, как я и говорил. А Луной притворялась Панси.

Гермиона покраснела от осознания собственной глупости и недоверия к любимому.

— Боже, какая же я дура! — протяжно выдохнула она, закрывая пылающее лицо руками.

— А откуда ты вообще об этом знаешь?

— Чжоу прислала письмо, — невнятно ответила она.

— Вот зараза, знал же, что она не просто так там отирается, — усмехнулся Гарри.

Он силой отвёл руки от лица Гермионы и прижался губами к её губам. Она тут же ответила на поцелуй и спустя минуту нежностей оседлала Гарри и начала вести дорожку поцелуев по шее, груди, животу и ниже.

— Что ты делаешь? — поинтересовался Гарри, чувствуя жар во всём теле от таких откровенных ласк.

— Дарю награду своему герою, разумеется, — сладко улыбнулась Гермиона, раскрывая влажные губки и вбирая в себя крупную головку члена, заставляя Гарри буквально выгнуться от остроты ощущений.

Они ещё долго пытались насытиться друг другом, в какой-то момент осознав, что не вылезают из комнаты, уже четвёртые сутки. Благо, верный Добби зорко следил за своими друзьями, исправно таская любовникам завтраки, обеды и ужины.

И осознание это пришло только в тот момент, когда в дверь дома на площади Гриммо постучал тот самый странный человек из отдела Тайн. Он рассказал, что Гермионе удалось создать уникальный образец ларца душ, и поэтому он предлагает ей работу в их отделе.

— Как только вы закончите школу, естественно, — добавил он в конце.

— А как же университет? — неуверенно поинтересовалась Гермиона, краснея от того, что встретила гостя завёрнутая в простыню.

— Хорошо, что мы волшебники, и перемещение в пространстве для нас не проблема. Верно? — подмигнул Саймон Диксон и оставил влюблённых наедине.

Этот посетитель всё-таки сломал грань между реальностью и эротической дымкой. Гарри и Гермиона наконец поняли сколько всего произошло за одни только сутки.

— Наверное, пора всё обсудить.

— Но сначала нужно одеться и поесть, — твёрдо сказал Гермиона и подтянула присползшую было ткань, случайно обнажившую кусочек груди.

— С другой стороны, — произнёс Гарри, не отводя от неё взгляда, — у нас ведь вся жизнь впереди, чтобы поговорить о произошедшем.

Он сделал шаг к Гермионе, на что она попятилась и лукаво улыбнулась, наслаждаясь видом твёрдого торса Гарри и явного бугра в штанах.

— Что ты имеешь в виду?

Гарри сделал выпад рукой и сдёрнул простыню под возмущённый женский вскрик.

— Только то, что на завтрак я хочу съесть тебя, — прорычал он.

Гермиона взвизгнула и бросилась прочь. Гарри издал воинственный клич и рванул следом за смеющейся возлюбленной. Наверх по лестнице и прямо в спальню. Туда, где разговаривать не было ни сил, ни желания.

Эпилог

Северус Снейп устал: от недоумков-учеников; от Дамблдора, который ежечасно доставал его с портрета; от нового министра, постоянно просящего совета, но при этом считающего себя пупом земли. Сейчас он особенно устал от сына министра Джеймса Поттера — тот уже целый час не убирал руку с коленки мисс Малфой, совершенно не обращая внимания на замечания и взгляды сурового профессора. И это в четырнадцать лет.

— Поттер, вы думаете ваша мать обрадуется, если вы сегодня пропустите её день рождения? — не выдержал профессор.

Он наконец завладел вниманием нахала и тот оторвался от созерцания красивой блондинки ровесницы.

— А почему я должен пропустить праздник?

— Даже не знаю, что вам на это ответить. Мистер Нотт, вы же у нас умный. Как вы считаете, по какой причине мистер Поттер не сможет посетить сегодня Гриммо?

Шатен встал, подмигнул лучшему другу и с улыбкой произнёс:

— Наверное потому, что никак не может залезть в трусы Эльзе. Вот и лапает её уже третью пару.

Засмеялись все. А блондинка, стряхнула с себя ладонь Джеймса Поттера и, собрав свои вещи, пересела к Брунгильде Уизли. Профессор Снейп усмехнулся, но так, что этого никто не заметил.

— Минус десять баллов с Когтеврана за срам на моём уроке!

Прозвенел звонок, но все дождались отмашки профессора, и только потом начали собираться.

— Поттер вы не торопитесь. Сегодня мы с вами немного опоздаем на праздник. Приберите здесь, — велел Снейп.

Джеймс оглядел грязные котлы и столы и сглотнув спросил:

— Руками?

— Что я зверь какой, — поднял профессор от стола взгляд. — Вон там лежит тряпка. Приступайте. Я не хочу опоздать на десерт, его наверняка сожрёт мистер Уизли.

Джеймс вышел спустя час. Усталый, злой. Его ждали друзья, такие разные с конфликтующих факультетов, но самые близкие.

— Могли бы помочь.

— А мы помогали. Морально мы всегда с тобой, — усмехнулся Нотт, подхватил под локоть Брунгильду и ушёл готовиться к перемещению в Лондон.

Эльза Малфой посмотрела на Джеймса из-под полуопущенных ресниц.

— Спасибо, что дождалась, — сказал он ей и, подойдя ближе, коснулся тонкой руки.

Она кивнула и на грани слышимости прошептала:

— Ты уверен, что мне стоит там появляться? Всё таки мой отец в Мунго и вообще.

— Эльза, я уже всё обсудил с мамой, — убеждал он, проведя дрожащей рукой по каштановой шевелюре. Отец ещё не знал о его увлечении. — Тем более они сейчас заняты Лили и мы сможем наконец уединиться.

— Вот этого я боюсь больше всего.

Джеймс сделал вид, что оскорбился.

— Я же ничего предосудительного не предлагаю. Посмотрим колдофото, почитаем.

— А целоваться будем? — спросила она, соблазнительно улыбнувшись и прижавшись к своему парню.

— А я разве не сказал? Это самое первое на повестке дня, — хмыкнул Джеймс и коснулся нежных девичьих губ.

— Мистер Поттер, — раздался ледяной голос за спиной юных влюблённых. — Вы кажется так ничего и не поняли.

Джеймс ухмыльнулся этой попытке испугать себя и увёл свою девушку в сторону Гриффиндорской башни, отметив при этом торжественный вид двух профессоров, один из которых ещё и выполнял функции директора.

— Ты всё равно его любишь, — фыркнула Минерва, поправляя Снейпу галстук.

— Так люблю, что убить готов. Я был не прав, когда говорил, что Гарри похож на отца.

— Конечно нет. Он вырос совершенно в других условиях.

Они уже зашли обратно в кабинет и направились к камину. Он был связан с домом Гриммо.

— Поттер совершенно избаловал мальчишку.

— Ну и что, а ты балуешь Лили, — мягко напомнила женщина.

— Я всего лишь раз спел ей колыбельную.

— Очевидно сегодня споёшь ещё. Я видела, как ты повторял слова, — она улыбнулась, поцеловала любовника в щёку, и скрылась в камине.

Профессор Снейп на это только нахмурился. Сборник колыбельных, он как раз таки забыл. Поэтому обернулся и подманил маленький томик магией.

— На всякий случай, — пробурчал он себе под нос. — Вдруг у Поттера опять что-то пойдёт не так.

Оглавление

Пролог

Глава 1. Поддержка друзей

Глава 2. Такие они разные, эти девушки

Глава 3. Происшествие на зельеваринии

Глава 4. Опрометчивое решение

Глава 5. В логове врага. (Внимание, глава не для слабонервных)

Глава 6. Отработка у "Грозы подземелий"

Глава 7. Последствия объятий

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38. Ритуал

Глава 39. Светлая команда в черном

Глава 40. Самопожертвование

Глава 41. Добрый вечер

Эпилог