Радужные крылья над миром [Любовь В Штаний] (fb2) читать онлайн

Принцы в комплект входят Часть 4 Радужные крылья над миром

Волшебство не вокруг тебя. Оно внутри.

Пролог

Хранители Шайдара

Истинное солнце Шайдара поднялось уже довольно высоко, когда из-за горизонта показался край багряно-красного диска. Второе светило являло собой качественную иллюзию магического происхождения, но в полной мере это осознавали исключительно Хранители. Кое-кто из смертных об этом, возможно, догадывался, но и только. Большая же часть населения планеты даже и не задумывалась о природе странного явления, предсказанного в пророчестве.

На покатой крыше двухэтажного дома, укрывшись в тени каминной трубы, сложенной из белых и розовых кирпичиков, сидел маленький серебристо-серый зверёк. Само по себе присутствие здесь лоссума — грызуна, ареал обитания которого находился значительно севернее, было не слишком странным. Правда, эти юркие животные отличались подозрительностью и избегали поселений двуногих, но чего не бывает? А вот его поза насторожила бы любого зрителя.

Пушистик, обняв передними лапками задние и пристроив головёнку на изогнутый крутой дугой хвост, задумчиво рассматривал снующих по улице вампиров. Те были явно возбуждены и вели себя нехарактерно: громко смеялись, обнимались при встрече, или чересчур торопливо отводили взгляды друг от друга, наливаясь краской.

— Ну, как наша девочка? — материализуясь подле лоссума вопросила серебристая птичка с коротким голубым клювом и бирюзовыми маховыми перьями. — Выкрутилась?

— А поздороваться? — мрачно буркнул дух Смерти. — Вежливость уже не входит в перечень твоих достоинств, Ашмар?

— Приветствую тебя, Унар, друг мой, — забавно поклонившись, переступила лапками птичка. — Вижу, маленькая землянка нарушила порядок, заведённый и в твоих землях?

— Ничуть, — невозмутимо отозвался зверёк. — Лишь слегка подправила, да и то исключительно в лучшую сторону. В ближайшие годы ожидается значительное увеличение численности высших вампиров клана Дневных. В Маргале и вовсе все счастливы до потери пульса. Одно из опаснейших заклинаний древних, способное между делом разрушить Шайдар, если не уничтожили, так обезвредили точно. Давно хотел разобраться с этой пакостью, а тут малышка подсуетилась, заодно утерев нос одному зарвавшемуся нахалу. К тому же за последние два дня заметно сократилась численность некоторых особо расплодившихся хищников. Опять же, магический фон стремительно насыщается силой.

— Стремительно, говоришь… — встревоженно протянул Дух Жизни, переступая тонкими лапками. — С чего бы это? По прикидкам, процесс должен растянуться на многие века.

— Только не с Ташей, — фыркнул Унар без особой радости. — Она с такой искренней готовностью делится силой, так самозабвенно обожает всё и всех… Ни тени сомнения или желания придержать или ограничить выплески магии! Даже там, где можно лишь чуть-чуть подтолкнуть, используя крохи силы, и позволить времени довершить начатый процесс возрождения, она выкладывается по полной.

— Но это… это может быть опасно для неё!

— Скорее, для каналов связи с телом, — кончиком хвоста почесав нос заметил Унар. — Будешь в подпространстве, приглядись повнимательнее. Малышка так часто и активно использовала магию в бешеном количестве, что их проходимость и устойчивость увеличилась в разы.

— Хм… пожалуй, ты прав. Используй Таша магию исключительно для себя или для плетения заклятий, подобного эффекта достичь было бы невозможно. Тем более, если бы она пыталась управлять силой или цедила её по капле, но…

— Звёздочка слишком искренна и щедра, чтобы даже задумываться о таком. Почти вся магия Шайдара сосредоточена в одних руках, а это — власть. Безграничная, неоспоримая и всеобъемлющая власть над целым миром, Ашмар!

— Ну да, а Таше всё равно. Не убедись я в обратном, счёл бы её недалёкой глупышкой.

— Знаешь, что самое забавное? — сморщив мордочку фыркнул Унар. — Она о себе именно так и думает! Таша искренне считает себя недалёкой дурочкой, если не сказать больше. Прекрасно воспринимает новую информацию, почти безошибочно выстраивает логические связки, на основе буквально крох информации делает верные выводы, а всё туда же!

— Я заметил, — даже отсутствие рта не помешало Духу в облике птички улыбнуться. — И это — единственная глупость, которую делает малышка.

— Не единственная. Ещё Хартад.

— Ах, да. Как же я мог забыть про её сомнения насчёт тарухана!

— Зато эти сомнения не позволяют Таше стать излишне самоуверенной.

— Так от чего ты так мрачен? — Ашмар заглянул в блестящие чёрные глазки друга. — О скуке и не заикайся! Твой всегдашний враг наверняка бесславно бежал от хранительницы Несущего Надежду.

— Я не мрачен, — мотнул головой Унар. — Я встревожен и зол.

— Почему?

— Прислушайся.

— Эм…

— Они решились на отчаянный шаг. Прислушайся к подземным рекам, спроси у ключей, родников и озёр. У нас очень серьёзные проблемы, мой друг. И я не уверен в способности магии Хранительницы их разрешить.

— Но…

Оборвав самого себя, Ашмар взмахнул крыльями и растворился в воздухе, чтобы возникнуть на прежнем месте спустя четверть часа.

— Это безумие! — гневно чирикнула птичка, едва не лопаясь от возмущения. — Беспрецедентная, убийственная самонадеянность и глупость, а мы не имеем права вмешаться, ведь номинально жизни Хранительницы ничего не угрожает. Маргновы правила!

— Вот именно, что номинально, — скривился Унар и покосился на друга: — Пока вмешиваться нельзя, а когда станет можно, мы можем банально не успеть. В отличие от Таши, эти… умники не желают лишаться власти.

— Которой у них нет!

— Кто бы спорил! Вот только… некоторые слишком рассчитывали её получить. И они слишком долго готовились, чтобы легко расстаться с надеждой.

Небольшая компания из двух девушек и трёх парней, шушукающихся возле фонтана, взорвалась громким смехом, заставив Ашмара досадливо поморщиться.

— Нужно всё обдумать и обсудить в деталях, — покосившись на веселящийся молодняк, предложил он. — Пойдём к тебе, а то суета смертных слишком отвлекает.

— А мне она нравится, — Дух Смерти с затаённой нежностью окинул взглядом группку молодых вампиров, сидящих на портике на противоположной стороне улицы.

— Наверное, я просто отвык от неё за века забвения, — смущённо признался его собеседник. — Ты не засыпал, тебе проще.

Унар смерил друга долгим взглядом блестящих чёрных глаз. Конечно, тяжело впасть в полузабытьё на долгие века и лишиться силы. Сложно, едва очнувшись от сна, разгребать груду накопившейся работы. Очень сложно.

Но разве проще каждый день, даже получая свою толику магии из каждой смерти, видеть, как твой мир умирает? Видеть, слышать, ощущать, как с каждым днём уходят из него силы и вместе с ними жизнь? Остаться единственным бодрствующим Хранителем на долгие-долгие века?

Когда не с кем и словом перемолвиться, начинаешь ценить смертных. А потом ты пропускаешь сквозь пальцы их Смерть, наблюдая, как уходят один за одним те, к кому успел привязаться… И осознаёшь, что это тебе они стали дороги, а ты для них всегда — лишь некая сила, которой стоит бояться. И это «проще»?

— Если ты так считаешь, — наконец, произнёс Унар чуть насмешливо. — Пойдём, я угощу тебя напитком из Ташиного мира. Нужно многое обсудить, а время поджимает.

Глава 1 Ценность памяти

Проснувшись, я сладко потянулась, чувствуя себя довольной донельзя. Хотелось ещё подремать, но на улице звонко и радостно перекрикивались птицы, где-то совсем близко журчала вода, слышались приглушённые стеклом взволнованные голоса. Все давно на ногах. Пришлось вставать.

Как ни волшебна была ушедшая ночь, утро требовало банальности. В смысле, туалета, зубной щётки, воды и всего остального. Сев на кровати, я озадаченно посмотрела на собственную обнажённую грудь. Эм… Сглотнув, перевела ошарашенный взгляд на пса, внимательно и как будто встревоженно наблюдающего за мной от окна.

— Д-доброго утра, — растерянно пробормотала я и подняла с пола клочок вчерашней сорочки.

Угу. Вот и гадай теперь, что к чему! Собаки тут вчера точно не было, и не понятно, как она сюда попала. Сквозь дверь прошла? Так я на ночь заперлась, да ещё магией замки усилила, на всякий пожарный. Но это ладно. Хуже другое… Почему я голая? Сама на себе ночнушку порвала, что ли? Во сне?!

Несколько раз подёргав лоскут, убедилась: при всём желании не смогла бы так измордовать одёжку. Ткань хоть и тонкая, но слишком прочная для моих пальцев. Вот если бы ножничками, это да… Вот только сорочку явно рвали, а не резали. Без вариантов.

А если зубами? Подозрительно оглядев псину, я тяжело вздохнула. Тоже нет. Даже спи я, как убитая, процесс срывания с меня ночнушки заметила бы. Я ж спала, а не коме пребывала! Да и без царапин не обошлось бы. В общем, псина не причём. Но почему она так напряжённо смотрит? Тревожно, почти испуганно? Это из-за моего собственного волнения или…

Мдямс… Для одного утра слишком много вопросов, ответов на которые дать не в состоянии никто. Не буду портить себе настроение, раз уж решения проблемы пока не вижу. Всему своё время.

— Всё хорошо, — я улыбнулась встревоженной псинке, закуталась в простыню и принялась собирать обрывки ночнушки. — Просто мне приснился сон.

Животина неуверенно подошла и, к моему величайшему удивлению, присоединилась к сбору компрометирующих одну бестолковую Хранительницу лоскуточков, складывая их на кровать.

— Золото ты моё, — потрепав по ушам помощника, умилилась я. — Давай, я буду звать тебя Нарт? На древнем это значит «истинный друг».

Пёс согласно лизнул мою ладонь, но тревоги в чёрных глазах стало лишь немногим меньше.

— Сейчас спрячем сорочку и пойдём искать туалет. Умыться нужно, да и тебе прогуляться не помешает. Ну чего ты? — Присев на корточки, я потёрлась носом о блестящий собачий нос. — Я тебя напугала? Во сне кричала, да?

Мне никто не ответил, а жаль. Собеседника не хватало. Например, пепельного блондина, от которого пахнет ночным ветром и дымом…

— Ты не обращай внимания, всякое бывает, — виновато развела руками. — Иногда, когда любишь очень сильно, даже во сне можно увидеть настоящее чудо. Зеленоглазое и ночнушкоразрывающее…

Псина вздрогнула, села и радостно ощерилась.

— Вот так-то лучше, — я рассмеялась. — Идём.

Мы быстренько запихнули лоскутки в рюкзак и, подхватив его, направились в ванную. Правда, пришлось ещё потратить пару минут на то, чтобы заправить кровать, найти тапочки и накинуть халат, но это мелочи. А что приятно, когда спустились на первый этаж, оказалось, баня натоплена и ждёт! Онель позаботилась. Предусмотрительная!

— А в Харруте отдельный душ был, — скидывая халат на лавочку посетовала я и потянулась. — В душе утром мыться приятнее, зато тут баня и бассейн. Классно, есть где поплавать!

Нарт как-то странновато всхрапнул, как будто всхлипнул, не отрывая от меня взгляда, а я рыбкой нырнула в тёплую, чуть голубоватую воду.

— Тоже хочешь искупаться? — вынырнув, спросила его. — Иди ко мне.

Пёс тяжело вздохнул, лёг и пристроил голову на лапы. Ощущение, будто рассматривает собственные длинные когти. Вот лапочка, видно, поцарапать меня боится…

Пожав плечами, я снова нырнула. Торопиться-то некуда. От души наслаждаясь, поплавала с полчасика, хотя от стенки до стенки тут метра три, но всё равно классно. Потом ещё полчаса валялась на полке в полной ароматного пара сауне. Нарт со мной не пошёл, остался возле бассейна. Когда же я вышла, готовая к новым подвигам, пёс только вздохнул. Странный он какой-то. Мало того, что умный чересчур, так ещё и дёрганый. Вон какой нервный… напряжённый, как струна. Словно нарочно в мою сторону не смотрит.

— Ладно, — натянув джинсы, я размотала полотенце, которым обернула волосы. — Сейчас пойдём завтракать и разбираться с непонятками.

Всё-таки хорошо, что запаслась шмотками на всякий пожарный. Пока без нужды дёргать Нашкар не буду, а то мало ли. Опять ведь вчера чуть не сорвалась, а в рюкзачке есть и бельё, и одежда — живём!

Пока вытирала волосы, пёс с откровенным интересом меня разглядывал и, казалось, почти по-настоящему улыбался. Жутковато видеть на собачьей морде выражение восторга, обожания и пристального внимания. И ладно бы к рукам, всё же я ими шевелю. Но мне то и дело мерещилось, будто взгляд блестящих глаз скользит и по телу тоже. Особенно по груди. Даже неудобно… Психопатка мнительная! Нашла, в чём собаку подозревать! Кому сказать — пальцем у виска покрутят.

— Будешь так на меня пялиться, расскажу Хартаду! — шутливо пригрозила я, чтобы отделаться от паронойи, и улыбнулась Нарту. — Ты не человек, конечно, но тарухан и тебе уши надерёт, если пожалуюсь. Мало не покажется! Ссора там, или нет, но никто из мужчин, кроме Хартада, меня голышом не видел.

Псина, естественно, никак на это не отреагировала, только оскалилась ещё радостней, будто я плюшку пообещала, а не оплеухой пригрозила! Если честно, я выдохнула с облегчением. Раз собачка не испугалась и даже не насторожилась, значит она и вправду просто собака. А то в голову уже совсем дурные мысли полезли. Унар — тот ещё фрукт. Мог и какого-нибудь оборотня подослать.

— Хотя нет, — натягивая футболку, проговорила я задумчиво. — В случае чего жаловаться буду Варуку. Братишка не бросит, а с таруханом всё сложно. Вдруг он мне сегодня просто приснился? Глупо верить словам, сказанным во сне. Правда ведь?

Я тяжело вздохнула, а псина неожиданно спала с лица. В смысле — с морды.

— Ну ты чего? — опускаясь на корточки, я потрепала скотинку за ушами. — Не буду я никому жаловаться. Ещё не хватало! А братик у меня классный, тебе он обязательно понравится. Я вас завтра к вечеру познакомлю, сам убедишься.

Минут через пять, чистая до скрипа и бодрая до жути, я вошла в столовую. Нарт шёл следом, подозрительно зыркая по сторонам. К моему счастью, Онель сидела возле окна и вышивала нечто очень красивое. Чёрная канва была натянута на квадратный подрамник, рядом на низком столике аккуратными рядами лежали разноцветные нитки на деревянных косточках.

— Доброго утра, — улыбаясь, поприветствовала я вампиршу.

— Тёмного Неба, дорогая, — женщина кивнула в сторону обеденного стола. — Я слышала, как ты в бани спустилась, так что завтрак уже готов.

На кружевной скатерти меня смирно дожидались плетёная корзинка с булочками, тарелочка с маслом, сыр, варенье в вазочке и…

— Я кровь не пью, — выдавила я, подозрительно глядя на стеклянный кувшин тёмно-красной жидкости. — Извини, но предпочитаю употреблять в пишу несколько… иные продукты.

Онель рассмеялась, но пояснила сквозь смех:

— Мы тоже! Это всего лишь сок. К тому же кровь бы свернулась, если её в кувшин налить.

И правда! Вот я дура-а…

— Извини, если обидела, — опускаясь на стул, я виновато пожала плечами. — Иногда я бываю ужасно бестолковой.

— Не стоит извинений, — закрепляя нить под стежком с изнаночной стороны, успокоила меня вампирша и сверкнула белоснежными клыками. — Нас вообще весьма проблематично обидеть, знаешь ли.

— Вот и прекрасно, — я взяла нож и, щедро намазывая булочку маслом, дала волю любопытству: — Но почему ты сказала, что вы не пьёте кровь, если вампиры ей питаются? На столе обычные продукты: булочки, масло. Значит, вы их едите. А зачем тогда кровь? Вон я же Лею обещала три глотка, — Псина под столом вскинулась и зарычала. — Для чего она ему, если не пить?

— Говоришь, обещала-таки? — Золотистая бровь вампирши поползла вверх. — Уже?

— Тише-тише, — вслепую нашарив лохматую голову, я успокаивающе погладила крутой лоб и непонимающе нахмурилась. С чего бы это у Нарта шерсть дыбом? Странно. Но это потом выясню, пока я обратилась к Онель: — Ну, да. Обещала. Страшно было идти в селение вампиров. Боялась, сожрё… скушаете меня за милую душу, всем кланом-то. Я ж человек, крови всего литра три и наберётся. Лучше уж три глотка одному вампиру отдать в обмен на защиту, чем добровольно самоубиваться. Кто же знал, что вы такие милые окажетесь?

Женщина закашлялась.

— То есть, — отложив вышивку, Онель подошла ко мне, — ты пообещала моему сыну три глотка крови, рассчитывая исключительно на защиту от прочих вампиров с его стороны?

— Н-ну, д-да…

Странная реакция вампирши напрягала, да ещё и пёс никак не желал успокаиваться, всё рычал и рычал…

— Это плохо? — сглотнув, выдавила я нервное. — Разве Лей не стал бы меня защищать? Вроде он как раз весьма серьёзно отнёсся к задаче не подпускать ко мне остальных претендентов на «испить кровушки»…

Онель села напротив и задумчиво постучала по столу длинными перламутрово-розовыми ногтями.

— Знаешь ли ты, чем высшие вампиры отличаются от прочих? — спросила она, чуть прищурив красивые серо-голубые глаза.

На миг я залюбовалась. Всё-таки матушка у Лея неправдоподобно красивая женщина, хотя ничего вампирского в ней совсем нет. Ярко-рыжие густые волосы, тонкая белая гладкая кожа, вызывающая ассоциации с китайской фарфоровой чашечкой. Я такую в музее видела. Губы красивой формы, такого нежно-розового цвета, какого ни одной помадой не добиться. Брови густые, ровные… Одно удовольствие смотреть!

— Таша?

— Ах, да. Простите. Я задумалась.

— Так знаешь, в чём разница? — мягко улыбнувшись, напомнила Онель свой вопрос.

— Кажется… высшие бессмертны. Так?

— Конечно, нет, — мелодично рассмеялась она. — Даже Духи смертны, что уж говорить о нас? Живём мы долго, если есть магия, даже не стареем, но и только. Нас можно убить, если знать, как, и мы погибаем от несчастных случаев.

— Но я читала… думала… — Я растерянно прикусила губу. — А что тогда?

— Низшие вампиры пьют кровь, для них она — пища. Именно потому их иногда называют кровососами. Но, если захочешь смертельно оскорбить кого-то из высших или нажить себе врага — назови высшего кровососом. Более грязного оскорбления для нас нет. Знаешь, почему?

— Эм… — я припомнила, что в книжках писали, и честно призналась: — Нет.

— Высшие не питаются кровью. Совсем! Пустить кровь врагу — за милую душу, но не пить.

— А чем же вы питаетесь?

— Кроме обычной еды? — она кивнула на корзинку с булочками. — По-разному. Например, члены клана Асолу пьют жизненные силы. Жертва мгновенно стареет, отдавая время своей жизни вампиру. Клан Шопта предпочитает эмоции. Мы…

— Да? — я подалась вперёд, заинтригованная и настороженная одновременно.

— Воспоминания, — Онель улыбнулась. — Маленькие и большие, радостные или не очень, главное, чтобы яркие. Память несёт энергетику момента. Конечно, полезнее и приятней выпить счастливое воспоминание, но для подпитки пойдёт любое. Кстати, моменты, когда испытывают невыносимую боль, врезаются в сознание куда надёжнее приятных минут или дней, да и сил дают мно-ого.

— Но… как такое возможно? Это же…

— Просто, — вампирша улыбнулась. — Достаточно раз в несколько лет выбраться в любое поселение, и о энергетической подпитке можно не беспокоиться. Одно большое воспоминание или полсотни мелких — не суть важно. Люди, если всё сделать аккуратно, так и вовсе не замечают разницы. Они и без нас всё забывают. Впрочем, порой жертвы приходят сюда добровольно.

— Зачем? — мимолётное подозрение сжало сердце холодной рукой, а голос сорвался на писк. В ожидании ответа я стиснула край стола так, что подушечки пальцев закололо.

— Иной раз память — тяжёлый крест, а мы можем от него избавить, — вздохнув, женщина отвела взгляд от моего побелевшего лица и посмотрела в окно, за которым шелестел разноцветными струями маленький водопад. — По мне, так люди приходят реже, чем могли бы. Это глупо. Прости, но когда есть возможность… Разве плохо забыть о том, что причиняет боль? Не понимаю.

Я промолчала и зажмурилась. Так вот о чём говорил Лей, когда мы познакомились! Он ведь…Осталось лишь уточнить последнюю деталь.

— А процесс… «избавления» как-то связан с поцелуями? — спросила я шёпотом.

— Да, — кратко ответила, рассеянно кивнув, задумчивая Онель.

Сердце упало. То есть, позволь я себя поцеловать тогда… забыла бы про Хартада и всё с ним связанное?! Навсегда? Сглотнув, я зажмурилась, принимая упущенную возможность. Или чудом пролетевшую мимо беду?

Растворить в нигде последние недели… Плохо ли это? Да, согласись я на поцелуй, забыла бы мучительное разочарование — оглушающую боль, но ведь не только их! Ещё счастье и пронизывающую каждый вздох радость тоже… Это…

Прикусив губу, я несколько раз вздохнула. Новая информация никак не желала укладываться в голове. Скатерть на столе красивая… Обвела ногтем вышитый цветочек.

— Я могу объяснить, — проговорила я тихо, — если хотите.

— Буду тебе благодарна, — мягко отозвалась вампирша.

Её лица я не видела, но доброжелательные интонации подбодрили. Есть надежда, что не оскорблю своими выводами.

— Понимаете, — сглотнув, я сжала в ладони ложечку. — Иногда воспоминания приносят невыносимую боль, и да, хочется забыть всё и всех, лишь бы снова научиться дышать, не вздрагивая с каждым ударом разбитого сердца. Порой и вовсе… не хочется уже ничего, даже жить…

Под столом, жалобно заскулив, Нарт упёрся лбом в мою коленку. Я опустила похолодевшую руку, успокаивая собаку. В ладонь уткнулся мокрый нос, да там и остался. Тёплый… Поднимая взгляд на собеседницу, я уже улыбалась. Чуть кривовато, правда, рассеянно и грустно, но улыбалась.

— И всё равно, я не хотела бы забыть даже то, что причиняет такую боль.

— Почему? — с искренним участием и непониманием спросила.

— Это… подло, — пожала я плечами. — По отношению к себе, к тем, кто рядом… к судьбе, в конце концов. Добровольно забыть часть себя — это предательство. Сами подумайте: если тебе выпало пережить что-то, разве можно отказываться от этого? Так не бывает, чтобы только хорошее. К тому же, если не будет горя и тоски, счастья и радости тоже не оценить. Наверное, я не хотела бы забыть ни мгновения своей жизни. Одни — счастье и смысл жить дальше. Другие — опыт и указание, «как» жить.

— Мне этого не понять, — вздохнула вампирша. — Я бы с радостью забыла мучения последних лет. Это страшно — видеть, как мучается любимый, глядя на твои морщины. Майлс винил себя и сжимал кулаки каждый раз, когда я стонала от боли в спине или суставах, но ничего не мог поделать.

— Это в прошлом, пусть там и остаётся, — я потянулась через стол и погладила Онель по руке. — Но подумай: забыв об этом, не вспомнишь и о том, как сильно он тебя любил даже старухой. Забудешь, как много значила для него ты сама. Не внешность, не красота тела, а именно ты. Его тревогу за тебя, заботу, участие. Оно того стоит?

Женщина долго молчала, вглядываясь в мои глаза. У меня уже рука затекла, но убирать её, прерывая касание, сейчас казалось неправильным.

— Пожалуй… нет, — Онель печально улыбнулась и добавила задумчиво: — Никогда бы не подумала, что мою жизнь изменит юная человеческая девушка! Да ещё и найдёт слова, чтобы объяснить мне же нечто важное. Тебе сколько лет, Таша?

— Девятнадцать, — я улыбнулась, припомнив реакцию друзей на подобный ответ. Под столом нервно вздрогнул Нарт. Блохи у него, что ли?

— По человеческим меркам это уже не детство, — к моему счастью не впала в истерику собеседница — Хотя для Хранительницы это совсем ничего.

— Ну, да, — согласилась, поглаживая окаменевшего пса по голове, — Я вообще на Шайдаре всего несколько недель.

— Хм… а до того где жила?

— На Земле. Это другой мир, техногенный.

— Таша, ты вернёшься туда? — женщина нахмурилась, а очередная блоха заставила прислонившуюся к моим ногам псину вздрогнуть и замереть. Странные какие-то блохи, с парализующим эффектом.

— Нет, — честно ответила я и поразилась удовлетворению, звучащему в собственном голосе. — Назад дороги нет, да и не хочу я возвращаться. Мне слишком дорог Шайдар, не говоря о некоторых его обитателях. Но у меня есть вопрос.

— Какой же?

Мне показалось, Онель обрадовалась ответу, даже несколько чересчур. Зато псина отмерла и выдохнула аж с присвистом. Надо будет мыла от блох у вампирши выпросить, а то таким макаром Нарт задолбается не дышать.

— Слушай, — задумчиво почесав за лохматым ухом протянула я, прикидывая, грозит ли мне подцепить мелких паразитов от собачки, льнувшей ко мне, как лейкопластырь. — А на Шайдаре блохи людей кусают?

— Что?! Н-нет… — опешила Онель.

— Вот и слава Богу! Но это так, между делом. Скажи, а если вы питаетесь энергией воспоминаний, причём тут кровь? Я совсем запуталась.

Собеседница сморгнула удивление, и откровенно смутилась:

— Видишь ли… кровь несёт отпечаток личности. Она — сосредоточие всего: памяти, чувств, особенностей души и тела. Когда двое… хм… хотят поближе узнать друг друга, они…

— Разговаривают? — хмурясь от недоброго предчувствия, предположила я, когда женщина стушевалась и замолчала, внимательно разглядывая меня.

— Это тоже, — рассеянно кивнула она и совершенно не в тему добавила: — Имей ввиду, я была бы действительно рада такой невестке, как ты. Уверена, и Майлс тоже.

— Эм… а при чём тут…

Я сбилась и вытаращилась на вампиршу в некотором ужасе. Кажется, до меня начало доходить! Если учесть прежние непонятки и вот этот намёк… Ой, я ду-у-у-ура…

— Эм… Простите, пожалуйста, но… Надеюсь, я не пообещала Лею выйти за него замуж? — тонким до писка голосом выдавила я, чувствуя, как дрожат губы и стремительно наливаются краской щёки.

— Насколько я поняла из рассказов ребят, которые там присутствовали, речь шла не совсем о браке, — успокоила Онель. — Хотя Лей бы не возражал. Ты ему нравишься, да и мы с отцом одобрили бы этот союз. Обычно… соитие, сопровождаемое обменом кровью, происходит после церемонии, но не редки случаи, когда молодёжь игнорирует правила и поступает наоборот…

— Вот ё-моё… — Я со стуком уронила голову на стол, ударившись лбом о столешницу. Посуда вторила стуку дубовой башки о крепкие доски, прикрытые скатертью, жалобным звяком. — Какая же я ду-у-у-ра!

— Таша?!

— Простите, — потирая ушибленный лоб, я подняла виноватый взгляд на собеседницу. — Простите меня, но я ничего такого не имела ввиду!

— Да я уже догадалась, — печально вздохнула она. — Но, может, передумаешь? Лей действительно сильный вампир, хоть и молодой. Он…

— Я и сама прекрасно вижу, какой Лей замечательный! И красивый, и милый очень, — Нарт под столом в очередной раз подвергся парализующему укусу и тихо зарычал, но чего уж. Не до блох сейчас. — Дело в другом. Видите ли, я просто не…

Тут, спасая меня от сложного объяснения с несостоявшейся свекровью, открылась дверь, и в столовую вошёл Майлс. Глава клана окинул жену восхищённым взглядом и тепло улыбнулся.

— Тёмного неба, — произнёс он приветствие, а сам глаз от жены отвести не в силах.

Счастливых таких… Нет, всё-таки нашёл в себе силы прервать бессловесное общение с любимой и посмотрел на меня:

— Таша, ты говорила вчера, компания с алым монстром — твои друзья?

— Да, — кивнула, умилённая сценой, и поздоровалась: — Темного неба!

— Я послал Керна и несколько вампиров постарше им навстречу, чтобы проводить сюда безопасными тропами, — садясь рядом, проговорил мужчина. — Они скажут, что ты ждёшь друзей здесь. Если всё пройдёт хорошо, они будут здесь не завтра вечером, как планировалось, а уже к обеду.

— Хм… надеюсь, ребята поверят, — нахмурилась я. — Но не уверена. Алька доверчивостью не страдает, а вы всё-таки вампиры…

— Керн бывает убедителен до отвращения, — хмыкнул Майлс не без гордости.

Я лишь неуверенно улыбнулась. Связаться с Алькой я пыталась уже не раз, но то ли новое тело мешало, то ли каналы связи стабилизировались не до конца. Вместо голоса Шаксус Джера слышала лишь натужное пыхтенье и какой-то шум. Может, это я пыхтела от усердия? Не знаю.

— А вообще, вы для чего зашли? — спросила я отстранённо. — Уж точно не уточнить, друзья ли мне эльфы, орк и Алька. Если бы вы не были в этом уверены, Керна в пасть Шаксус Джера точно не послали бы.

— Ты меня пугаешь, — прищурившись протянул глава клана, глядя на меня с каким-то новым интересом. Будто другими глазами увидел, ей Богу.

— Чем же? — всё ещё перебирая в голове варианты решения вставшей передо мной проблемы, рассеяно вскинула я бровь.

— Да так… Вот так посмотришь, на первый взгляд — милая девочка. Обычная хрупкая человечка, разве только бесстрашная и открытая до…

Вампир замялся, а я хмыкнула:

— До дурости?

— Вроде того, — виновато скривился Майлс, но продолжил, разведя руками: — Наивная, светлая девочка, но и только, а потом… — внимательный взгляд тёмных глаз и уверенное, — Ты ведь не так проста, как хочешь показаться.

И он не спрашивал, хотя вопросительные интонации присутствовали.

— Да я, если честно, никак не хочу «показаться». Боюсь, вы обманываетесь на мой счёт. Причём всё время, и не один вы. Сначала из-за моего нежелания строить из себя что-то крутое и «вумное», принимаете за недалёкую дурочку, а после, обнаружив наличие нескольких действующих извилин в моей голове и банальной логики в действиях, придаёте этому излишнее значение. Не стоит бросаться из в крайности в крайность. Я далеко не так умна, как мне хотелось бы, но и от слюнявой идиотки всё же далека. — Я улыбнулась и подмигнула. — По крайней мере, очень на это надеюсь! Хотя…

Супруги выслушали меня внимательно, явно принимая всерьёз каждое слово. Одно плохо: хоть смотрели задумчиво, пристально, и даже цепко, уважения в вампирских глазах лишь прибавилось. Ох, для кого я тут распиналась, спрашивается? Э-хе-хенюшки…

— С моими спутниками более-менее ясно, но вы упоминали ещё один отряд. Мне интересно, что там с дроу? — попыталась я перевести тему, в сердцах махнув рукой на попытки добиться адекватной оценки собственных интеллектуальных способностей. — Вы говорили…

— Ах, да, — словно очнувшись, тряхнул головой Майлс. — Там всё очень странно и… неоднозначно.

— В смысле? — это уже Онель встревожилась. — Большим отрядом идут? Есть причины ожидать нарушения мирного договора?

— Отряд пугающе мал, что странно и от того вдвойне опасно. Двенадцать воинов всего, но зато все из высшей знати, приближённой к правителю. Следом, но в неделе пути от них, ещё две сотни, уже не политической, а боевой элиты. Впрочем, каждый из первой дюжины таких вот политиков стоит в бою трёх рядовых дроу.

— А вампиров? — не удержалась я от вопроса.

— Если говорить про обычных бойцов, мы сильнее примерно вдвое, но касательно правителя Аторэля и его приближённых — наравне сможем сражаться лишь я, Керн и Лей. Остальные послабее будут. Впрочем, после вчерашней истории с колодцем клан ослаблен. Для восстановления резервов нужно некоторое время, хотя ты вчера нас силой щедро одарила.

— Тогда почему «ослаблен»? — нахмурилась я.

— Мало просто влить магию в тело. Чтобы ей управлять, она должна усвоиться, как пища. Именно поэтому для нас сейчас очень опасно любое столкновение с дроу лоб в лоб.

— А зачем им вообще на вас нападать, раз вы такие белые и пушистые? Крови не пьёте, а воспоминания… — я пожала плечами, несколько озадаченная снисходительной улыбкой вампира. — Ведь воспоминания явно не стоят полноценной войны. Тем более к вам, как я поняла, порой приходят добровольно, то есть вы ещё и полезны.

— Власть, безопасность и территории, — спокойно ответил Майлс, рассматривая меня, как диковинную зверушку. — Но главным образом, конечно, источники.

— Эм… целительные? — предположила я робко, когда он неожиданно замолчал.

— Можно и так сказать, хотя вообще-то магические. На наших землях таких целых три, а для дроу магия — жизненная необходимость. Благодаря периодической энергетической подпитке извне, мы сами в ней не слишком нуждаемся, — тут мужчина споткнулся, покосился на жену и выдавил резко осипшим голосом: — Вернее, мы думали, что не нуждаемся в магии. Ещё вчера.

Онель мягко улыбнулась и ободряюще взяла мужа за руку. Она меня вообще удивляла всё больше и больше. Вроде вампирша, а такая спокойная, доброжелательная, милая… Все мои стереотипы о кровожадных убийцах в клочья!

— Вы тут поболтайте, — поднимаясь, проговорила она. — А я схожу на кухню, взвара подогрею, а то этот уже остыл.

Майлс кивнул и, проводив вернувшую молодость красавицу восторженным взглядом, продолжил несколько рассеянно:

— Сейчас источники почти иссякли, и борьба за них поутихла, но в прежние времена Тригори посылали против нас отряд за отрядом, и клан не раз и не два оказывался на грани выживания. Поэтому мы так ценим Ребро. Во многом именно ему мы обязаны своим существованием.

— Думаете, — я нервно прикусила губу, — дроу хотят захватить источники, пока вы не набрали силу? Но зачем? Магия и так возвращается! Если только…

Глава 2 О вреде необдуманных слов

Я замолчала, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони. Проташи! Им нужна магия, а дроу… Хотя, я ведь нарочно дала ящеркам солидный запас магии на первое время! Но… вдруг его не хватило?

Со слов Майлса, сюда движется отряд первых лиц государства. Наверняка Тарнаш тоже там. Вряд ли разбираться с Дирнутом по поводу незаконного ареста наследника правителя Тригори послали мелкую сошку. Но тогда… Получается, я спровоцировала конфликт между вампирами и дроу? Я?! Или я просто сама себя накручиваю, а причина «визита» в другом? Угу, например, моё здесь присутствие.

— Скажите, а до границ Тригори отсюда далеко?

— Не слишком. Дня три пути. Вот от столицы Тригори до её границ по земле дней семь-десять. Если идти малой группой, можно использовать порталы. В Оле сохранился один из древних порталов, ведущий к семи точкам выхода на границах. Но для активации перемещения нужна магия, потому круг лиц, которым доступен такой способ передвижения, весьма ограничен.

Как я читала, Ола — это столица Тригори. Первая дюжина виднейших политиков — почти наверняка сильнейшие среди дроу маги. То есть они могли воспользоваться порталом и… Что «и»? Даже если предположить, что эти товарищи жаждут встречи именно со мной, откуда они узнали, что я здесь? Да ещё так быстро?! Не сходится!

Та же фигня с Габриэлем. Если заботливый отец решил встретить сыночка, как узнал, где именно встречать? Унар подсказал? Зачем? Или тут совершенно левая тема? Ох, ничего не понимаю…

— То-то и оно, — тяжело вздохнув, кивнул Майлс. — Я тоже не понимаю, и как раз это и напрягает больше всего.

Упс… кажется, последнюю фразу я сказала вслух. Хорошо хоть — её одну. Вампирам совсем не обязательно знать про восставших из небытия проташей и моей в их «восстании» роли.

Вроде ничего существенного, но кто знает, какую роль может сыграть лишняя информация в противостоянии вампирского клана и Тригори? И вот пока не узнаю, лучше помалкивать, на всякий случай. Главное, помнить: «язык мой — враг мой»!

— Знаете, — начала осторожно, судорожно прикидывая, как бы не сказать лишнего. — Я немного знакома с Тарнашем, послом дроу в Харруте. Вы не в курсе, он входит в состав… эм… делегации?

— Поименно мне не докладывали, но насколько мне известна расстановка сил, должен входить, — удивлённо вскинув бровь отозвался Майлс. — Правитель Тригори в группе тоже присутствует, а Тарнаш как-никак правая рука Аторэля и его лучший друг со времён Юрокской войны, да и маг из сильнейших.

— Хм… Тогда я могла бы выйти им навстречу и попытаться перехватить отряд на подступах к селению. Всё же не хотелось бы давать знать дроу про перемены здесь раньше времени, тем более про вашу временную слабость. Вдруг это их спровоцирует?

— Это вполне вероятно, — лаконично согласился Майлс и, пристроив подбородок на сцепленные под ним ладони, замолчал.

Я неуверенно покосилась на чересчур внимательно рассматривающего меня вампира. Чувствую себя микробом под микроскопом! Того и гляди классифицировать начнёт. Лишь бы не методом подбора дезинфицирующих средств…

— Дроу, даже если захотят, серьёзного вреда мне причинить не смогут, но вряд ли дойдёт даже до попыток. Всё же я Хранительница, да и Тарнаша худо-бедно знаю, — растерянно улыбнулась, не понимая причин столь пристального внимания. Про то, что Габи — сын Аторэля, говорить не хотелось. Мало ли… Кто сказал, что лишняя информация может спровоцировать только дроу? — Ну как идея? Только мне надо дорогу показать, куда идти. Проводите?

— Знаешь, что в тебе самое удивительное? — вдруг совсем не в тему спросил мужчина и, не дожидаясь ответа, выдал удивлённое: — Ты совершенно не стремишься к власти!

Он даже встал и, наклонившись над столом, впился голодным взглядом в мои глаза. Не мигая уставился, будто собрался насквозь просветить! Я аж обалдела от такого.

Дыхание главы клана коснулось губ, обдавая запахом корицы и миндаля. Вот… Кирдык Бабаевич! Чего это с ним? Не было бы разговора с Онель всего пару минут назад, ей Богу, решила бы, что Майлс сожрать собрался! А вампир, всматриваясь в моё лицо с жадным интересом, продолжил говорить тихим, чуть свистящим шёпотом:

— С твоими возможностями ты могла бы претендовать на главенствующую роль в любом государстве, если не во всех сразу, а ты об этом даже не задумываешься! Нам вот помогла, а взамен ничего не просишь. Ни клятвы верности, ни признания… Мало того, всеми силами пытаешься принизить свои заслуги и убедить нас в собственной… обычности. И вот опять помогать собралась за здорово живёшь. Почему?

— А на кой чёрт мне эта власть сдалась? — Я озадаченно поморщилась, отодвигаясь. — Больно надо, брать на себя ответственность за целое государство и уж тем более планету! Я со своей собственной жизнью разобраться не могу, а тут за судьбы миллионов людей и нелюдей отвечать? Нет уж, в таких вещах и поумнее меня товарищи впросак попадали. Спасибо, не надо мне такого счастья! Пусть политикой занимаются политики, а я в сторонке от всей этой тряхомундии постою, авось и пригожусь. А что касается вашей благодарности… я как раз хотела попросить.

— И чего же?

Прикусив губу, я отвела взгляд. Потрепав по голове притихшего под столом Нарта, встала и отошла к окну. Там, за прозрачным стеклом, волшебным цветком раскинуло лепестки селение вампиров. Радужные искры фонтанов и водных завес, ажурные арки и переходы, портики и бело-розовые кроны тонкоствольных деревьев во дворе… Красиво.

Если есть хотя бы один шанс, что всё вот это, не говоря уже о живых нелюдях, пострадает из-за меня… Я должна попытаться исправить положение. Ну а если причина странного визита дроу не во мне, то и вообще ничего страшного. Лучше перебдеть, чем недобдеть.

— Таша? — Майлс подошёл ближе, но остановился в паре шагов позади. — Так о чем ты хотела попросить?

— Да, — я кивнула. — Сейчас. Слова подберу только…

— Хм… Тебе вовсе не обязательно брать на себя переговоры с Аторэлем. Это в любом случае — моя забота. Тебе не о чем беспокоиться.

— Нет, нет… — я замотала головой. — Лучше я сама пойду. Так безопаснее, да и мне любопытно познакомиться с правителем Тригори. Я о нём столько слышала!

Угу, а заодно попробую разведать насчёт давнишней догадки. Очень меня смущает похожесть Габи с Сертом. Вдруг матушка Сератаниралиэля успела забеременеть до брака с Вирлина… с Веней?

— Тогда в чём дело? Опасаться тебе нечего, тем более я пойду с тобой и…

— Нет! Вот этого не надо. Я пойду одна! — Тихое рычание нового друга заставило улыбнуться и исправиться: — В смысле, вдвоём с Нартом. Присутствие главы клана, конечно, придаст встрече веса и официальности, но и риски увеличит в разы. Вы же сами говорили, что против двенадцати лучших воинов дроу в одиночку не выстоите, а вести с собой большой отряд тем более нельзя. Это как раз может спровоцировать конфликт, а я не хочу вставать на чью-либо сторону.

— Но, Таша…

— Хранительница, — спокойно и многозначительно поправила я вознамерившегося спорить вампира. — Поверьте, единственное существо, от кого меня стоит охранять, так это я сама. Вот для себя я действительно очень опасна.

Майлс нахмурился и не без недовольства окинул меня скептическим взглядом.

— Хорошо, — кивнул наконец. — Но тогда в чём просьба?

— Видите ли… я допустила серьёзную оплошность с вашим сыном. Не представляя о значении этого… действа, пообещала Лею три глотка крови. Простите, я полагала речь идёт о крови, как о еде, а Онель сказала… — Щеки опалило жаром смущения. Я запнулась и смолкла, прикусив губу.

— Мне доложили про этот договор, — несколько насмешливо заметил мужчина. — Чем конкретно он тебя не устраивает? Самим фактом существования, или отсутствием в его условиях заключения брака? Думаю, во втором случае Лей с удовольствием пойдёт тебе навстречу.

— Боюсь, мы имеем дело с первым случаем. Ваш сын замечательный молодой человек… то есть, вампир, но я не испытываю к нему ничего, кроме простой симпатии.

— А для тебя это так важно? Симпатия — уже немало. К тому же, мне кажется, сам Лей расположен к тебе… хм… несколько иначе. Знаешь, порой браки, заключённые по расчёту, оказываются крепче заключённых по любви. Ты очень молода и можешь этого не понимать, но иногда взаимное уважение и симпатия дороже самой страстной влюблённости, а мы с Онель будем счастливы принять тебя в семью и помочь.

— Это невозможно, — ответила я, чувствуя себя до жути виноватой. — Простите, я… не могу. Никак! И я очень вас прошу, пожалуйста… объясните всё это Лею.

Вампир насупился и открыл рот, но я вскинула руку, останавливая его, и затараторила:

— Согласна, с моей стороны эта просьба — малодушие. Понимаю, как некрасиво и подло с моей стороны… сбегать от решения проблемы. Такие вещи решаются лицом к лицу, но я столько наговорила Лею, не понимая смысла сказанного, что теперь даже и не знаю, как ему в глаза смотреть! Я же слова не скажу от стыда. Пожалуйста, Майлс! Я вас очень прошу… простите меня и передайте сыну мои искренние извинения. Я не хотела его обманывать, правда. Так… получилось. — Щеки горели. Пока говорила, голос сорвался на шёпот, а глаза подозрительно защипало. — Майлс, пожалуйста… Вы ведь понимаете, что я не нарочно!

— Понимаю, — со вздохом отозвался мужчина и, вынув из нагрудного кармашка платок, протянул мне. — Не переживай так, малышка. Лей всё поймёт. Очень жаль, конечно, но решение принимать тебе.

Вытирая лицо, я потупила взгляд. Смотреть на вампира было стыдно.

— Проводите меня к дроу, пожалуйста. В смысле, в такое место, где их можно подождать, не опасаясь разминуться. Наверное, стоит поторопиться. Они ведь уже близко?

— Не слишком. Будут здесь только к ночи. У тебя естьнесколько часов отдохнуть.

— Нет, — я отрицательно замотала головой.

Мне хотелось бы погулять по городу, полюбоваться на сказочные дома и прочие красивости вампирского селения, но как Лею в глаза смотреть и объяснять, что обещая… секс, по факту, я не имела ввиду ничего такого? И так стыдно, а уж глаза в глаза — и вовсе. Нет уж! Рюкзак я утром сразу собрала, да и одета вполне себе для дороги.

— Я лучше им навстречу пойду. Мне так… легче будет. А если с собой еды дадите и попить чего-нибудь, вообще замечательно.

— Но, Таша! Лей всё прекрасно поймёт! Зачем ты зря терзаешься? К тому же Керн и остальные расстроятся, если ты уйдёшь вот так, даже не попрощавшись. Мы же должны выказать тебе благодарность! Всё же Хранительница и Спасительница! Нужно проводить тебя честь по чести, а ещё…

Мы ещё минут десять препирались, но без огонька. Оба уже отчётливо знали — я пойду навстречу дроу, и пойду одна. Бывают у меня моменты, когда вожжа под хвост попадает, и тогда уже ничем не переубедить. Думаю, Майлс это видел, просто ни в какую не желал позволить мне удалиться по-английски, не прощаясь. Ему непременно хотелось устроить пышные проводы, толкнуть речь и сорок раз поклониться Хранительнице, вернувшей молодость женщинам клана. Бррр….

Если бы я не чувствовала за собой двойной вины перед Леем, ни за что не попёрлась бы чёрт знает куда без друзей, и наверняка уступила бы — уважила вампира, хотя и не горела желанием выслушивать порцию пафосных благодарностей. Но мне реально было очень стыдно. И за то, что пообещала (по факту — предложила себя в качестве грелки в постель на глазах кучи народа), и за то, что не могу найти в себе сил, нарушая данное слово, хотя бы сделать это, глядя Лею в глаза.

Правильно сказано у Булгакова: «трусость — самый тяжкий порок»^[1]. Наверное, именно поэтому на сердце словно многопудовый груз. Злясь на себя, я начала откровенно психовать. Но, к счастью, меня и моё настроение спасла… булка. Угу. Банальная булка с изюмом!

К этому моменту Нарт рычал уже почти непрерывно. Глухо так, тихо, но очень убедительно. Словно и сам был откровенно недоволен. Знать бы ещё, чем? То ли настойчивостью главы вампирского клана, то ли моим решением уйти из селения раньше времени, то ли просто блохи замучили.

Стиснув кулаки, я сверлила взглядом булочку, из последних сил сдерживая желание тупо послать куда подальше упирающегося главу клана и хлопнуть дверью. С одной стороны, жаль было тратить время на пустой и неприятный разговор, а с другой — обижать вампиров не хотелось. Всё же они-то меня как раз хорошо приняли, это я напортачила.

Никак не выходила из головы мысль, что пока мы тут с папочкой лясы точим, сынок заявится пожелать доброго утра. Наверное, говорить с Леем я боялась даже слишком — зациклилась из-за всё той же вожжи, да и рычание Нарта добавляло обстановке напряжения.

Поэтому, когда скрипнула дверь, я решила, что это пришёл именно Лей. Накрутила себя, бестолочь!

— Во-о-т, блин горелый! — простонала, едва сдерживая истерику в рамках собственного тела.

Угу, истерику худо-бедно сдержала, а вот магию не смогла. Булочка под моим взглядом сама собой расплющилась, почернела и задымилась. Запах гари мгновенно наполнил комнату. Сногсшибательная вонь!

— Упс! — зажав нос, я отшатнулась и наступила на пса, который не отходил от меня ни на шаг.

Нарт даже не заскулил, но я, едва почувствовав под пяткой его лапу, дернулась в сторону. Результатом неоправданно резких и бездумных телодвижений стало моё падение кувырком через стул. И как всегда не без травм! Фейсом об тейбл — далеко не мягкое приземление.

— Ах ты ж, едрён батон! — взвыла я, когда кувшин с каким-то киселём не выдержал сотрясения и опрокинулся мне на голову. — Ёкарный бабай!

Я думала, что взвыла? Ха! Визг Онель посрамил мой дохленький писк и высотой, и децибелами.

— Ой, — теперь зажимая уже уши, простонала я, с трудом поднимая голову, и упёрлась взглядом в… нечто. Смердящее черно-зелёное хлебобулочное, с бьющими по скатерти, залитой чем-то красным и липким, щупальцами, похожими на шланги из бурого желе — это ещё полбеды! А вот когда у вонючего монстра имеются огроменные губы-лепёхи, вытянутые в трубочку…

— А-а-а-а! — Судорожно дёрнувшись, я подалась назад, но отползти от уродца не вышло — ногой зацепившись за скатерть, я потащила её вместе с уродцем за собой. А тот и рад! Ещё больше вытянув губы, смачно причмокнул и попытался меня… поцеловать! — Отвали, кошмар-переросток, — завопила в панике, — мать твою за ногу! А-а-а-а!

Счас! Так он меня и послушался!

Обхватив щупальцами мою голову, это нечто издало чавкающий звук и с мерзким чмоком облобызало мою щёку. Целилось явно на губы, но я слишком дёргалась.

Дальше были звон посуды, грохот летающих по комнате стульев, визг Онель, собачий лай и ругань Майлса. Последние двое очень старались меня поймать. Вампир, кажется, вопил что-то вроде «стой на месте». Пёс ничего не вопил, естественно, но рычал знатно. Если бы ещё меня не переклинило от омерзения и страха!

Пытаясь отодрать улюлюкающее и чмокающее существо, покрывающее моё лицо влажными склизкими поцелуями, я вслепую металась по комнате, снося всё, что попадалось на пути. Пару раз и самого Майлса снесла, кстати. Нарта не снесла, потому как попросту перелетела через него.

— Чтоб тебя разорвало! — заверещала, когда на секунду щупальца ослабили хватку.

Что сказать? Разорвало. С громким «бу-у-ульк» тварь ошмётками палёной булки и буро-зелёной слизи разбрызгало вокруг.

Задыхаясь, я шлёпнулась на пол и жалобно заскулила, оттирая лицо, перемазанное киселём, слюной «целовальщика» и его же ошмётками. Впору зареветь! Опять я всё испортила! Только ведь из бани… Торопилась, блин горелы… Тьфу! Нет уж, больше ругаться ни за какие коврижки не бу…

— Ёрш твою медь! — вскрикнула, увидев своё отражение в осколке зеркала, упавшего со стены. — Вот чувырло…

Одно чувырло, с красно-зелёно-чёрной рожей, колтуном слизи на голове и разодранной на плече футболкой взирало на собственное отражение в зеркале ровно до тех пор, пока второе чувырло не воспользовалось ситуацией и халявным выбросом магии.

Когда из зеркального осколка вырос пучок тоненьких синих проволочек с ярко-желтыми крохотными глазками, я ахнула и, чтоб не усугублять, зажала рот обеими руками. Мамочки! Опять я напортачила на ровном месте!

Не отрывая взгляда от очередной напасти, я попятилась от нового «шедевра» своей истерики. В процессе убедилась, что сидя ползать хотя и сложно, но можно. За пару секунд я метра на полтора отодвинулась, а потом между «чувырлами» (то бишь между мной и монстром) встала мохнатой стеной оскаленная псина. Нарт припал к полу, всем своим видом демонстрируя, что скорее сдохнет, чем сдвинется хоть на миллиметр.

К счастью, зеркальное чудовище, оценив обстановку, тихонько хрюкнуло и, бодро перебирая кривыми короткими лапками ржаво-зелёного цвета, пулей вылетело из комнаты. Решило не нарываться! Уф… Хорошо хоть целоваться не полезло! Не хватало мне ко всему прочему ещё и порезов!

— Мой ты лапочка, — с умилением глядя на лохматого защитника, я благодарно всхлипнула. — Вот ей Богу, расцеловала бы, да боюсь — испачкаю.

Пару секунд пёс ещё принюхивался, с подозрением глядя в дверной проём, но было тихо. Пожалуй, даже слишком. Вампиры то ли от осознания, кого в свой дом пустили, то ли от моего жутковатого сейчас вида потеряли дар речи.

— Таша… — почти стон, и ко мне подлетел Майлс. — Ты ранена?

— Конечно ранена! — Возмущённый возглас Онель раздался откуда-то сверху и, запрокинув голову, я увидела не женщину, а натуральную летучую мышь с квадратными от страха глазами. Причём висящую на люстре! — Как ты можешь спрашивать?! Просто посмотри на неё!

— Онель! — Когда солидный вампир запричитал, как деревенская бабка, и одним движением запрыгнул на стол, роняя остатки посуды, я только икнула от изумления. — Как ты там оказалась? Милая, ты же боишься высоты!

Чего? Вампирша, которая летучая мышь и должна летать, боится высоты?! Правда? Да нет! Быть такого не может! Я брежу!

Ко мне под руки, наплевав на риск изляпаться, сунулся тёплый лохматый бок, и я автоматом обняла Нарта, не отрывая взгляда от Майлса, который, стоя на столе, шептал что-то успокоительное и отцеплял чёрные коготочки Онель от люстры. Офигенная картинка. Если он ещё…

Ох! Я сейчас заплачу…

Хрупкое крылатое создание почти потерялось в больших мужских ладонях, а выражение бесконечной нежности на скуластом лице вампира добавило воплощённому в реальность видению пронзительности. Беззвучно всхлипнув, я сморгнула сентиментальные слёзы и…

Вот только что на столе среди остатков еды и разбитой посуды стоял высокий мужчина, с трепетной бережностью и любовью взирая на несуразное серое нечто в своих ладонях… но лишь один взмах мокрыми ресницами, и передо мной на всё том же столе оказалась пара вампиров.

Причёска Онель растрепалась и яркие рыжие волосы каскадом волнистых прядей стекали по спине. Её руки обвивали шею мужа, а взгляд голубых глаз был неразделим со сверканием чёрных очей Майлса. Впрочем, наотмашь ударило не это. Если секунду назад мужчина казался воплощением силы и мощи, сейчас почему-то он же стал хрупким и беззащитным.

Красота Онель, её вера в мужа, самозабвенное восхищение любимым на нежном лице — всё это словно выбило почву из-под ног вампира. Подумалось почему-то: вампиры, и вправду, не бессмертны, и конкретно для этого смерть — потерять любовь жены. Уверена, он тоже понимает, что если однажды Онель просто взглянет иначе, ему не жить. И, наверное, такая смерть страшнее любой другой.

Прикусив губу, я не выдержала и спрятала лицо в густой шерсти Нарта. Как получилось, что я знаю, каково это — умирать без любви самого главного человека, и до сих пор жива? Неужели мой сон — правда? Может, я ошиблась, бежав из Маргалы, а душа чувствовала, что Хартад меня всё-таки… В горле встал ком, пальцы кольнуло леденящим холодом, а сердце опалило жаром воспоминания о прикосновениях горячих рук этой ночью.

Нет, сейчас не стану об этом думать! Противоречия разрывают, но я не буду раньше времени метаться и лезть туда, откуда одной выхода не найти никак…

Усилия взять себя в руки забрали все силы. Я едва заметила, как отмерли вампиры и оттащили нас с Нартом в бани. Как мылась — не помню. Кажется, Онель помогла одеться в своё платье и вручила оттёртый от грязи рюкзачок.

Времени на ликвидацию последствий всплесков моей непослушной магии ушла прорва, так что на прощания и уверения его почти не осталось. Едва мы вышли из дома, Майлс подхватил меня на руки и пейзаж практически растворился, превратившись в размытое ничто.

Спрятав лицо на мужском плече, я подумала, что сама с такой скоростью точно бежать не смогла бы, и пожалела Нарта. Боюсь, ему за главой клана не угнаться. Придётся по запаху бежать, и ещё не известно, сможет ли отыскать меня быстро, а дроу всё ближе. Похоже, мне предстоит встречать их в гордом одиночестве, и даже без собаки…

От мелькания вокруг мутило. Поэтому я закрыла глаза, доверившись вампиру полностью. Даже задремала от всей сегодняшней нервотрёпки. Удивительно: спала долго, а ощущение усталости не отпускает. Интересно, можно устать по-настоящему, если во сне заниматься любовью? Или… не во сне?

— Прибыли, — Спокойный голос Майлса вырвал из полудрёмы и окрашенных цветом надежды подозрений. — Этого места дроу не минуют никак.

Вампир опустил меня на ноги, и я огляделась. Мы остановились в ложбине между двумя высокими холмами, поросшими колючим кустарником. Небо над головой уже начинало темнеть, и черно-синие крутые склоны смотрелись жутковато. Зато стрекотание цикад и тонкий аромат, идущий от почти чёрных ягод, которыми были усыпаны кусты, настраивали на лирический лад. Вот и думай, чего во мне сейчас больше — страха или восхищения Шайдаром! Впрочем, как и всегда.

— Я могу остаться с тобой, — предложил мужчина, осторожно сжимая мою ладонь.

— Нет, — я отрицательно покачала головой. — Мы это уже обсуждали. Но за предложение спасибо. Я постараюсь, когда накал страстей схлынет, приехать в гости. Примете?

— Обижаешь, — улыбка высшего вампира в полутьме — это нечто. — Мы будем счастливы! И всё-таки подумай насчёт Лея.

Я насупилась, готовая в сотый раз возмутиться, но Майлс подмигнул и вдруг буквально растворился. Я только и услышала его провокационное:

— Или Керна!

Вот упёртый! Оставил-таки последнее слово за собой! Ну не вампир ли?! Забавно, и почему мне это в нём нравится?

Глава 3 Угадай, кто

Неожиданно в ладонь ткнулся влажный нос. Я вздрогнула, но, опустив взгляд, расплылась в улыбке.

— Нарт! Ну ты даёшь! — опустившись на корточки, обняла неожиданно верного пса и погладила по ещё мокрой шерсти. Его ведь тоже мыли. — Ты в курсе, насколько крут, малыш? Вот уж не думала, что ты не отстанешь от высшего вампира, умничка моя.

Я и вправду была очень рада. Всё же одной в полумраке Тёмных Земель… неуютно. Глупо, конечно. Знаю ведь, что мне ничего не угрожает, но инстинкт самосохранения так просто не пропьёшь. Кстати…

— Слушай, как бы тебя не просквозило, — обеспокоенно пробормотала, запуская пальцы в мокрую собачью шерсть. Сверху она почти высохла, но густой подшерсток ещё оставался влажным. А ведь пёс бежал за нами с бешеной скоростью, как бы ни простудился. Тем более ветерок уже поднимается, а солнышка нема. — Срочно разводим костёр! — всполошилась, оглядываясь по сторонам в поисках топлива. — Тебе нужно согреться.

Через полчаса мы уже сидели возле тёплого рыжего костерка. Нарт помог с дровами, благо, хвороста вокруг хватало. Имея в арсенале магию, разжечь огонь не составило мне особого труда. Я даже рискнула потратить чуток сил и наколдовать тёплый плед, чтобы постелить на землю. Вряд ли дроу придётся долго ждать, но чтобы заболеть — много времени не нужно, а стоять столбом битый час, а то и два, не хотелось.

Будь на мне обычные джинсы, я бы и на кучке веток посидела, но от доброты душевной Онель всунула меня в светло-голубое произведение искусства из тонкой шерсти. В таком платье сидеть где попало — извращение.

Длинные рукава, высокий ворот, облегающий горло, и узкая юбка до щиколоток. Всё очень просто и скромно, но зато элегантно и, чего греха таить, сексуально. Узор, выложенный чёрным шнуром от груди к подолу, только подчёркивал нарочитую лаконичность наряда и добавлял мне уверенности в собственной привлекательности. Всё же в последнюю и единственную встречу с Тарнашем я выглядела так классно, что сейчас ронять планку было бы неприятно.

Достав из рюкзачка расчёску, я провела по волосам. Дорога сюда и сбор хвороста убили причёску, наскоро сооружённую вампиршей. Пожалуй, лучше совсем распустить волосы, чем выглядеть растрепёхой. Занявшись этим делом, я прикрыла глаза.

Треск веток в костре, запах дыма и невесомая хрупкость затишья напомнили о Хартаде. С того момента, когда мы вдвоём сидели у костра в Вордосских болотах, прошло всего ничего, а кажется — целая жизнь. Где та безмятежность и нерушимая вера в неизбежность счастливого исхода? Где-где… Где-то. Может быть, даже во мне. Или… во сне?

— Ох, Нарт, — отложив гребешок, я натолкнулась взглядом на серую лохматую тушу, смирно лежащую у костра и при этом не отводящую от меня блестящих внимательных глаз. — Я так по нему скучаю… Как ни ругаю себя, а всё равно всё время думаю о Хартаде. Скучаю по его запаху, голосу, теплу его рук. Как думаешь, он хоть иногда обо мне вспоминает?

Псина как-то незаметно переместилась поближе ко мне и уткнулась носом в лежащую на покрывале руку.

— Лапа моя, — прошептала я, обнимая Нарта за шею и прижимаясь к его тёплому боку. — Знаешь, я постоянно ловлю себя на том, что говорю с Хартадом. Молча, про себя… И знаю, что нельзя… но как заставить себя не дышать? Кажется, этот зеленоглазый тарухан врос в мою душу так глубоко, что вырвать его оттуда можно только вместе с самой жизнью.

Тяжело вздохнув, я подняла лицо к тёмному небу.

— Оказывается, я такая трусиха… Прежде думала, ничего не боюсь, а на Шайдаре страх на страхе сидит и страхом погоняет. То боюсь подвести друзей, то не разочаровать этот мир… По началу жутко боялась влюбиться в Хартада. Влюбилась. Даже хуже — полюбила всем существом, каждой частичкой души, каждой клеточкой тела. И что ты думаешь? — я горько усмехнулась и спрятала лицо в густой шерсти молчаливого слушателя. — Начала бояться разочаровать, ошибиться в своих надеждах и потерять его. Потеряла.

Пёс тихонько зарычал и попытался выкрутиться из моих рук, и я отстранилась, но продолжила говорить, не столько рассказывая, сколько укладывая в собственной голове главные вехи моего здесь существования. Прошлого, настоящего и будущего…

— Мне ещё никогда не было так больно, как тогда, — тихо призналась. — Умирать в замке инкуба было значительно легче, не так мучительно и куда быстрее. Кстати, мне действительно есть за что благодарить Ирвина.

Нарт снова зарычал, но зато громче и утробнее. Чего это он? Я обернулась через плечо, но ничего не увидела. Только ветки кустов едва заметно покачивались на ветру. Хотя, куда моему человеческому зрению до чутья зверя? Может, заяц какой мимо пробежал?

— Тебе, наверное, хочется погулять? — качнув головой в сторону зарослей, предположила я. — Так ты иди. Я тебя уже совсем своей болтологией замучила.

Но пёс демонстративно улёгся возле моих ног и выжидательно заглянул в глаза, как будто предлагая продолжить выворачивать душу. Хм… А почему нет? В конце концов, Нарт — не самый худший вариант для исповеди.

— Ну, раз так, слушай, — потрепав его по ушам, я обняла колени.

— Инкуб поступил подло, взяв в плен ребят. Его поведение относительно Хартада и вовсе… — сжав кулаки, я заставила себя несколько раз глубоко вздохнуть, отгоняя злость. — Словом, есть вещи, которые не мне прощать. Но с другой стороны, благодаря ему я поняла, насколько глупо и безответственно поступила, уступив практически без боя тоске и разочарованию. Хорошо ещё, когда бежали из Маргалы, Алька была рядом и вовремя дала мне хорошего пинка, да и друзья поддержали, а не то мы бы с тобой сейчас ни разговаривали. Зато благодаря Ирвину я теперь точно знаю главное — пока любимый жив, мне не о чем всерьёз горевать. Вот только…

Над нами пролетела какая-то крупная птица. Я запрокинула лицо вверх и замерла, завороженная красотой Шайдара.

— Посмотри, Нарт… Этот мир сам по себе чудо! И ветер пахнет дымом, и звёзды близко-близко, хоть горстями собирай. Всегда мечтала попасть в сказку, и вот она. Волшебство, сказочные существа, приключения… Хоть попой ешь! А на деле… — опустив взгляд, я пожала плечами и призналась тихо: — Без Хартада всё как будто теряет краски, а мечта без него не стоит и выеденного яйца.

Пёс смотрел всё так же внимательно и почему-то чуть-чуть печально. Смахнув с ресниц не пролитые слёзы, я виновато хмыкнула:

— Правда ведь, я дура?

Нарт подсунул нос под руку и прикрыл глаза, прижимаясь мордой к ладони. Засопел тихо и успокаивающе.

— Хорошо, что ты рядом, — не удержавшись, я всхлипнула и прикусила губу, — Дожила, мучаю тебя пустыми разговорами! Глупо.

Ответа от бессловесного животного я не ждала, конечно, но тёплый язык влажно прошёлся по пальцам…

— Ну, ладно-ладно, — рассмеялась, отталкивая клыкастую пасть. — Хватит! Я и так уже вся в слюнях!

Наверное, мне действительно нужно было выговориться в спокойной обстановке, раз уж даже в глазах собаки чудился интерес к рассказу.

— По большому счёту, я не знаю, какой мой зеленоглазый тарухан на самом деле… Мы знакомы-то всего ничего. Я понятия не имею, что он любит есть, какая ему нравится музыка, чем он вообще занимается для удовольствия. Да и знала бы — что толку? Хартаду семьсот лет! В этом смысле он для меня даже не загадка — тайна за семью печатями. В голове не укладывается…

На миг зажмурившись, я сглотнула чисто человеческий страх перед неизведанным и далёким. Сколько ни читала книг, не приходило в голову, насколько тяжело принять такую разницу даже не в возрасте — в жизненном опыте. Стоит дать слабину и впустить в сознание мысль об этом, начинаю чувствовать себя бессмысленной пылинкой в тени сверкающей громадины силы и знаний.

Но ни в одной пылинке, ни даже в сотне не поместится столько любви, восхищения и радостного неверия счастью. Счастью БЫТЬ для Хартада. Да и он отнюдь не сверкающая скала. Скалы не бывают живыми, тёплыми, трепетными и очень нежными. И скалы не смотрят так, будто весь мир стоит одного твоего взгляда. А ещё скалы никогда не лгут.

— И всё-таки, мне казалось — это всё не так важно, если я… его чувствую. Понимаешь, он… как же это объяснить? Просто, он взглянет, а у меня уже сердце заходится и всё вокруг поёт. Ощущение, будто внутри радуга разворачивается… Да у меня от одного звучания его голоса дыхание перехватывает! Он…

Голос сорвался, но я всё же сказала главное:

— Я не знаю, как быть дальше. Как верить? Ему… в него… в нас? Понимаешь, получается, будто бы всё моё «знание» оказалось ложью.

Нарт тяжело вздохнул и поднялся на лапы, глядя до жути пристально и не по-собачьи понимающе. Того и гляди заговорит человеческим голосом…

— Разум говорит одно, а сердце… Ведь если я хоть вполовину была права относительно любимого… Не стал бы Хартад лгать, используя одну женщину и предавая другую, да ещё и любимую! Он ведь совсем не такой. А с другой стороны… я боюсь, что просто не хочу принимать очевидного. Не хочу верить в предательство и обман, а не верить — никак. Любовь слепа, а сон — слишком хрупкий аргумент в таком деле.

Пёс приоткрыл пасть, сверкнув белоснежными клыками, и на миг мне почудилось — сейчас выдаст нечто членораздельное и умное, но он не заговорил. Вместо этого, обманув мои идиотские фантазии, Нарт вздрогнул всем телом и зарычал, уставившись в темноту за моей спиной.

Я даже не обернулась. Просто была абсолютно уверена, что это дроу. А кто ещё? В любом случае, в компании Нарта, с моей магией и под покровительством Унара бояться кого бы то ни было глупо. Разумные люди там, или оборотни — не суть, они быстро осознают ошибку благодаря магии, а хищники… Насколько помню, большая часть зверья огня опасается и к костру попросту не полезет, а если нет — у меня опять же есть Нарт и магия!

Расправив плечи, я досчитала до пяти, внутренне собираясь, и улыбнулась язычкам пламени, обнимающим рыжими ладошками веточки в кострище. Всему своё время. Хватит псинку откровениями мучить, пора и делом заняться.

— Тёмного Неба, — по возможности грациозно поднимаясь, проговорила я напевно и развернулась лицом к темноте. — Вот тебе, бабушка, и Юрьев день…

Больше слов не было. Дроу-то явились. Это да. Я отчётливо видела несколько мужских фигур метрах в двадцати выше по тропе, где она поднималась на холм. Но куда ближе оказалось нечто большое, чернильно-чёрное и явно живое.

Самое жуткое — я и видела, и не видела это «нечто». Ощущение, будто на картину мира кто-то пролил банку чернил, и теперь в центре трёхмерного пейзажа — угольное пятно темноты. Если приглядеться, можно было угадать четыре лапы, мощный корпус и большую плоскую голову, опущенную ближе к земле. Именно угадать — не увидеть… И что странно, стояло странное нечто к нам… пусть будет спиной, хотя для существа на четырёх лапах вернее всё же… эм… задницей.

От неожиданности я попятилась. Под пяткой хрустнула ветка, я подпрыгнула с перепугу и, естественно, потеряла равновесие. Ахнув, попыталась вернуть его, родимое, но отчётливо понимала, что упаду непременно. Прямо в костёр. Угу, как всегда, неуклюжа до идиотизма! Какое там впечатление на дроу хотела произвести? Неизгладимое? На здоровье! Распишитесь — получите!

В общем, я упала, только не в огонь, а на… Почувствовав под руками теплую шкуру, не сразу сообразила, в чём дело. Когда же перевела дыхание и раскрыла зажмуренные в ожидании боли глаза, увидела оскаленную пасть… Нарта!

— Ты чего? — пискнула нервно и почувствовала, как, толкая под руку, меня возвращает в вертикальное положение… огромная гладкая голова чёрного монстра.

Тёмные Земли. Поздний вечер, почти ночь. Потрескивание веточек в огне. Запах древесного дыма смешивается с ароматом цветов. Шелест листвы, птицы и цикады затихли, прохладный ветерок треплет подол платья, а я… практически лежу на голове жуткого клыкастого монстра!

— Мама, — переводя взгляд на морду жутковатого спасителя неуклюжей Хранительницы, я окаменела, не веря самой себе.

— Сп-пас-сибо… — буквально проблеяла я и нервно облизнула губы, ненароком задев локтем длинный, угольно-чёрный клык. — Очень… мило с твоей стороны.

На меня внимательно и серьёзно смотрели ярко-зелёные глаза… Шаксус Джера.

Если бы не окрас и цвет узких, чуть раскосых глаз, новый знакомец был бы точной копией Альки. Разве что покрупнее и помассивней чуток. Ну, ещё эффект «невидимости» в темноте. Это бонус от духа Смерти, что ли?

— Ты от Унара? — наконец спросила я мысленно.

Ответа не дождалась. Зверь лишь едва заметно качнул головой и покосился на костёр. Ей Богу, ещё чуть-чуть, и осуждающе языком цокнул бы!

— Ты меня слышишь вообще?

Ноль внимания, но и ни фунта презрения. Монстр мягко оттеснил меня от огня и лапой бережно подвинул в сторону покрывала, где минуту назад я исповедовалась Нарту. Кстати, о нём…

Когда Шаксус Джер посмотрел на пса, тот вздрогнул и несколько раз моргнул. Оскал сошёл на нет, сменившись выражением полнейшего недоумения. Левое ухо нервно дёрнулось, и псинка вдруг уставилась на меня с видом постигшего Дао монаха.

— Чего?! — в очередной раз пискнула я. — Что не так?

Нарт оскалился снова, но теперь показалось, будто собака реально улыбнулась. Радостно так, искренне… Вот-вот, а новоявленный телохранитель с деланно равнодушным выражением на клыкастой морде сел рядом со мной, хвостом заключая мою же талию в кольцо, и… кивнул собаке! Ей Богу! Мне даже подумалось… Но не мог же Унар прислать мне собаку, чтоб потом ей прислать Шаксус Джера?! Это конкретный бред! Ну, ведь правда же! Да? Или всё-таки мог? Хранитель Времени, который по совместительству ещё и дух Смерти, тот ещё жук. Он и не такое отмочить способен…

— Тёмного Неба, Хранительница. Вам нужна помощь?

— Кажется, мы перешли на ты, — рассеяно заметила я, переводя взгляд на темноволосого мужчину, вступившего в круг света нашего костерка. — Тёмного неба, Тарнаш.

Дроу, о которых я совершенно позабыла, успели подойти совсем близко. Быстро, незаметно и совершенно бесшумно. Я насчитала десять фигур, скрытых полумраком ночи. Тарнаш — единственный, кто выступил вперёд и вступил в разговор, хотя судя по тусклому блеску металла в руках неполной дюжины, драться не на жизнь, а на смерть собрались все. О, не-е-ет… Встретились спокойно, называется!

Унар — зараза! Опять ржёт надо мной, наверное. Нашёл время знакомить с Шаксус Джером, шутник бессмертный! Увижу — ночной горшок наколдую, и на тыкву этому креативщику надену! С размаху и со всем моим удовольствием!

Но сейчас не время злиться на этого юмориста — длинные пальцы посла Тригори сжимали изящные серебристые рукояти двух коротких мечей. Ловя огненные блики, узкие клинки сверкали, словно перемигиваясь.

— У меня всё замечательно, — чуть кривовато улыбаясь, уверила я мужчину. — Мы с друзьями как раз вас и дожидаемся.

— Вы с друзьями? — иронично вскинул бровь дроу и демонстративно огляделся. — Вы?

— Угу, — кивнув, усмехнулась я. — Знакомься. Нарт и… — мой вопросительный взгляд натолкнулся на спокойный и тоже вопросительный взгляд. — Эм… Грей.

Сама не знаю, почему, но имя словно само собой нарисовалось. Я его почти не придумывала. Просто эта антрацитовая чернота, молчание, таинственность и сила нового знакомого вкупе с моим испугом сделали своё дело. Подсознание выдало «Дориан Грей» и, нервно икнув, спряталось под воображаемый шкаф.

— Это — Шаксус Джер, если ты не понял.

— Хм… я думал, твоего Шаксус Джера зовут Алей…

— Моего — да, — я замялась, окончательно потеряв нить рассуждения, но как потеряла, так и нашла. — А Грей не мой телохранитель.

— А чей? — не без ехидства подначил Тарнаш.

— Руку на отсечение не дам, но… — тяжело вздохнув, я пожала плечами и виновато призналась, махнув рукой на пса: — Кажется, его.

Когда я указала обалдевшему от такой инфы мужчине на занявшего позицию слева от меня Нарта, дроу нахмурился:

— Твоей собаки?

— Именно, только Нарт не собака.

На меня с любопытством и напряжённым ожиданием уставились сразу три пары глаз: зелёные, синие и чёрные. А вдруг мои предположения ошибочны? Нет, ни одна собака, даже самая умная, не может так по-человечески себя вести! Да и Шаксус Джеров животным не создают. Смутившись, я слегка покраснела и тут… в изумрудной зелени раскосых глаз мифического монстра промелькнуло нечто, очень напоминающее… одобрение?

— Твой… друг, он оборотень?

— Нет, — отмахнулась, силясь поймать ускользающую мысль за хвост. — Нарт не оборотень, он…

Едва заметный кивок клыкастой головы, и меня обдало тёплым дыханием Грея, когда он фыркнул, словно говоря: «ну же!»

— Он… не оборотень, — протянула растерянно.

Я прищурилась, вглядываясь в изумрудную глубину напротив, и вдруг… словно обухом по голове! То ли ласковое тепло взгляда, то ли изумрудный его оттенок, слишком знакомый, чтобы не встревожить душу… Я нахмурилась и, чувствуя себя чуть-чуть сумасшедшей, кончиками пальцев коснулась гладкой шкуры.

— Хартад? — беззвучно выдохнула, до боли прикусывая нижнюю губу. — Хартад…

— Кто? Таша, ты хочешь сказать, что наследника Харрута превратили в…

Я не слушала, судорожно перебирая факты.

У этого Шаксус Джера, который явно не мой, а Нарта — изумрудно-зелёные глаза. У Альки желтые, кстати. Как у меня! Очевидное не собачье поведение невесть откуда взявшегося пса… Настойчивое желание Нарта быть рядом, охранять и… Вспомнив про странные взгляды в бане, я покраснела до корней волос и перевела ошарашенный взгляд на лохматого серого пса…

Если учесть наш давний с Хартадом разговор про истинную суть таруханов и моё предположение насчёт непосредственного отношения их рода к метаморфам…. Что, если я оказалась права? Магия возвращается на Шайдар, а Хартад вместе с ребятами и Алькой, когда я умерла, оставался в замке. Магический выплеск наполняет до предела магический резерв и… Но почему тарухан уже здесь, а ребята ещё в пути?

К тому же… мой чересчур реалистичный сон. И разорванная сорочка! Ох… Плюс совершенно человеческое внимание нарта к разговорам и откровенная заинтересованность откровениями одной… недогадливой бестолочи!

Всё вместе почти убедило меня, что под серой шкурой лохматого пса бьётся сердце моего принца. Или не моего. В целом, предположение сродни безумию, но не для Шайдара. Тут и не такое бывало.

Я могла бы предположить, что Хартад обратился в чёрного Шаксус Джера. Почему нет? Тем более в поведении Грея было нечто схожее с уверенным спокойствием тарухана и его немногословной манерой держаться рядом со мной и ограждать от неприятностей, в которые я имею привычку вляпываться на ровном месте. Так почему нет? Потому, что смотрю в зелёные глаза Грея, но не растворяюсь в них! Зато пристальный взгляд Нарта сейчас буквально жжёт спину, а внутри всё дрожит от странной смеси надежды и ужаса. Хочу посмотреть и найти ответ: права или брежу? Хочу и… не могу.

Если моя догадка верна… Если Нарт…

Господи, я совсем запуталась! Если это Хартад… Неужели ночь, когда души врастали друг в друга, была? Или нет? А если да? Что тогда? Радоваться? Плакать? Злиться? Не знаю, только сердце заходится в груди… Но стоит вспомнить Маргалу, ясно одно: в любом случае мало никому не покажется. От счастья ли, от горя — я ж тут всё с ног на голову переверну!

Нервно сглотнув, я посмотрела на Тарнаша. На этот раз посол Тригори был одет в длинный тёмный плащ, скрывающий фигуру. Остальные дроу так и стояли поодаль, и, как будто мало ночной тьмы, их лица скрывали ещё и глубокие капюшоны. Хорошо хоть Тарнаш свой на спину откинул.

— Как проташи? — спросила, старательно улыбаясь. — Малыши уже вылупились?

— Ждём прибавления со дня на день, — отозвался дроу, задумчиво рассматривая моё слегка перекошенное улыбательной старательностью лицо. — Ты уверена, что у тебя всё в порядке? Разведка доложила о произошедшем в Маргале и вашем оттуда бегстве. Надеюсь, Габриэль и остальные в безопасности? Мы готовы помочь, если необходимо. В нескольких днях пути за нами следует армия, на случай конфликта.

— Так вы для этого сюда выдвинулись? — осторожно поинтересовалась, намеренно пока опуская вопрос про Габриэля. — Но как вы узнали, где я?

— Таша, я могу не раскрывать секретов разведки? — он вскинул бровь. — Мой господин решил, что помощь вам не помешает. Кстати…

Мужчина замялся, но я уже выдохнула с облегчением. Ура! Они не на вампиров нападать идут! Правда, расслабилась я рановато — мне в ладонь ткнулся влажный собачий нос, и я еле сдержала нервную дрожь. Желание опустить взгляд и всмотреться в чёрные глаза Нарта было почти непреодолимым, но я сдержалась, хотя руку не убрала. Сначала выслушаю Тарнаша и уж тогда…

— После вашего бегства из столицы ароллов в предместьях Маргалы произошло нечто…Правда, всё почти сразу же вернулось на круги своя, но некоторые видели, как часть земель пожрала клубящаяся пустота. Мы не знаем… верить ли им? Те, кого эта пустота якобы «пожрала», лишь пожимают плечами и ничего подобного не помнят. Тебе что-нибудь известно об этом?

Сглотнув, я кивнула.

— Вы… то есть ты ведь не это спросить хотел, — заметила тихо. — Но я отвечу и на незаданный вопрос. Да, я имею к этому происшествию непосредственное отношение, и мне очень жаль, что так получилось. Надеюсь, никто не пострадал?

— Насколько мне известно, нет. Расскажешь, что произошло?

— Не сейчас, — я отрицательно покачала головой. — Мне пока трудно об этом говорить. И ты не ответил, как вы узнали, куда меня вышвырнуло?

— Вышвырнуло? Ты о чём? — нахмурился Тарнаш. — Имел место всплеск магии на землях вампирского клана, и мы решили проверить, что и как. Тем более что после странного выплеска неподалёку от Маргалы вокруг одного из замков наблюдается странная активность. Хозяин ведёт себя странно. Ни с кем не говорит, всё мечется чего-то. А Унар молчит. Мой господин пытался вызвать духа Смерти на разговор, но даже после проведения соответствующего ритуала Хранитель просто посоветовал навестить соседей. Вот мы и…

— Фу-у-ух… А мы-то с Майлсом недоумевали, чего вам в его землях понадобилось!

— Так ты там была?! Таша, у тебя… — дроу нервно оглянулся через плечо, но спросил сам, не дожидаясь, пока его вопрос одобрят: — Скажи, ты всё помнишь?

— Провалы в памяти у меня бывают, но не в этом случае, — ответила, понимая опасения мужчины. — Я прекрасно помню и тебя, и всё, что связано с Шайдаром. Не тревожься, мы с вампирами почти подружились. Они даже послали своих ребят встретить искателей и проводить их до деревни кратчайшим путём. Майлс обещал, если всё будет в порядке, проводить их сюда, когда они прибудут в деревню и отдохнут немного.

— Когда?

— Вроде как завтра утром. Вы извините, наверное, не очень красиво вас самих не пригласить на постой, но… я там немножко напортачила, и вампиры сейчас стоят на ушах, — виновато разведя руками призналась, чуть-чуть погрешив против истины.

Напортачила-то я знатно, но по большей части в Ребре и дома у главы клана. Деревня же цела и невредима. Вот только дроу это знать не обязательно, а так — и волки сыты, и овцы целы. В смысле, и вампиры ни в чём не виноваты, и остроухие лишнего не увидят. Авось и не обидятся на нарушение законов гостеприимства.

— Ничего-ничего, — вопреки моим опасениям, даже с некоторым облегчением улыбнулся Тарнаш. — Мы и сами не горели желанием наносить визиты. Ты не против, если мы разобьём лагерь здесь и составим тебе компанию?

— Конечно! — улыбнулась, втайне радуясь отсрочке. Прямо сейчас выяснять природу Нарта было откровенно страшновато. — Я буду очень рада познакомиться с отцом Габи. Или этикет этого не позволяет?

— Какой этикет, когда дело касается Хранительницы? — проговорил спокойный голос, и я увидела, как от компании дроу отделилась одна из фигур. — Тем более, мы здесь инкогнито.

— Хм… Для некоторых Правителей мой статус — далеко не аргумент, — протянула я рассеяно, с любопытством рассматривая лицо скинувшего капюшон мужчины.

Глава 4 Дела семейные

Характерный насмешливый прищур тёмно-лиловых глаз, форма носа, очертания губ — всё очень напоминало Габриэля. Угу. И ещё кое-кого, хорошо мне знакомого. Забавно, что при встрече с Вирлинаганиэлем сходство его черт с чертами Серта в глаза не бросилось. Разве цвет волос, но светлые эльфы все блондины. По крайней мере те, кого я видела.

— Вы про историю с Дирнутом, когда тот искал диверсанта, испортившего портьеры? — усмехнулся, грациозно склоняя голову, мужчина.

— В том числе, — кивнула, краснея от смущения. — Вы ведь Аторэль?

— Приятно убедиться в проницательности Хранительницы, — польстил дроу. — Я наслышан о вас от Тарнаша. Но поверьте, далеко не все столь привержены традициям и этикету, как правитель Харрута. К тому же, согласитесь, он очень многое потерял, не считаясь со статусом Хранительницы.

Почувствовав, как напрягся Нарт, всё ещё сидевший прислонившись к моей ноге, я окончательно смутилась и зарделась. Да уж, знать бы ещё, как Хартад отнесётся к моей авантюре с проташами. Я ж ему так и не рассказала, хотя возможность была. Сам факт знакомства с Тарнашем тайной не является. Всё же посол находился во дворце вполне официально, а тут…

— Пожалуйста, давайте не будем об этом, — попросила, уже почти уверенная в личности своего лохматого спутника. — Лучше скажите, как к вам обращаться?

— Аторэль, и без титулов, — обаятельно улыбнулся брюнет. — Тарнаш, займись обустройством лагеря, пока мы беседуем с Хранительницей.

Вообще-то, задавая свой вопрос я имела ввиду именно титул, но по имени даже проще.

— Тогда называй меня Ташей, — улыбнулась я в ответ. — И на «ты». Я себя неуютно чувствую, когда мне выкают. Особенно если это будет делать Правитель и отец моего хорошего друга.

— Сочту за честь, — поклонившись, сказал мужчина, а я, коротко извинившись, сбежала и сныкалась за ближайшими кустиками.

Несмотря на обстоятельства и присутствие рядом кучи вооружённых нелюдей, включая самого главного в Тригори дроу, моё внимание почему-то безраздельно принадлежало Нарту. Вернее, Хартаду, если моя догадка верна. Пусть я не могу разобраться в себе, но светлое и яркое нечто внутри меня решило всё само, расправив радужные крылья. Как бы там ни было, если Хартад и вправду не бросал меня, и даже сейчас рядом… Какое значение имеет всё остальное? Дроу там, или вампиры — без разницы, если тарухан рядом и… любит.

Я чересчур наивна? Скорее да, чем нет. С другой стороны, по прошествии времени не задуматься о скоропалительности собственных выводов, сделанных в Маргале, не могла даже я. Вдруг есть разумные объяснения той ссоры? Вдруг я что-то не так поняла, или мой принц из каких-то личных соображений сказал отцу то, что сказал? Пожалуй, единственное, чего не я смогу простить — это подлость, а любимый, хотя его демарш против свадьбы выглядел именно так, чересчур благороден для подлости.

Сегодняшняя ночь, да и сам факт создания Грея, как телохранителя для тарухана, говорили о многом. Унар ведь далеко не дурак, хоть и склонен шутить по-дурацки. Если уж дух Смерти для охраны меня счёл возможным создать Шаксус Джера именно Хартаду, значит, уверен в нём. В смысле — в том, что я для него важна. Ой! Выходит, Унар рассчитывал… он знал, что Хартад будет рядом со мной! Вот жук хитропопый! Хм… Да, надо будет сказать Хранителю при случае спасибо.

Как любимый оказался в теле пса — вопрос десятый. Решим. Лишь бы догадка не оказалась бредом, но это вряд ли. Всё сходится на том, что тут я права.

Непонятно, почему Хартад сразу не объяснился, когда «снился», хотя… чувствуя, как щёки наливаются уже не румянцем, а свекольной краснотой, я прикусила губу, пряча улыбку. Может и хорошо, что ничего не сказал. Слова — это лишь слова. Что они стоят против произошедшего?

Но всему своё время. Сейчас разберёмся с дроу, и тогда поговорим спокойно, а там станет ясно, обижаться или как. Не буду вредничать, тем более… Ой!

Отвлекшись на размышления, я даже не заметила, как эльфы разбили лагерь. И хвороста успели натащить, и пледы развернули, и котелок над огнём подвесили. Шустрые, блин! Но я не этому удивилась. Все дроу отличались высоким ростом и привлекательной внешностью. У всех были длинные тёмные волосы и ладные фигуры. Широкие плечи, развитая за годы тренировок с мечом мускулатура.

У всех, кроме одного.

Слева от костра готовил, вернее, готовила походную постель… эльфийка. Первая, которую я повстречала на Шайдаре! Правда, лица совсем не видно пока, но тоненькая фигурка и чисто женская плавность движений говорили сами за себя. Кажется, понимаю, почему Тарнаш обрадовался отсутствию приглашения на визит к вампирам…

Когда же, словно почувствовав мой взгляд, женщина выпрямилась и обернулась, я ахнула повторно и вытаращилась на… Вот ёшкин кот! Я тысячу раз видела эти густо-синие огромные глазищи на пол-лица! Ого!

— Тёмного Неба, — я поклонилась, пытаясь припомнить, как зовут матушку моего остроухого друга.

Кажется, Мергалиэлла, но не поручусь. К тому же она по крови светлая, значит должна быть блондинкой, а тут… Маскируется? Наверняка, иначе зачем волосы красить в чёрный? Да и, если припомнить всю её историю… ещё бы она не маскировалась! Если её Веня найдёт, по головке не погладит. Вот только…

— Не ожидала встретить здесь эльфийку, — закинула я удочку сразу после ответного приветствия. — Соскучились по сыну?

— Д-да… — Женщина вздрогнула, испуганно глянув на мужа. Хотя они ведь не женаты официально! Помнится, Габи переживал по поводу своей незаконнорожденности, да и Серт рассказывал, что тварк, брачный браслет Повелителя светлых, так и не открылся. Не бывает у эльфов разводов, исключительно вдовство. Кстати, о нём…

— Вы очень похожи, — улыбаясь, пояснила я свою догадливость. — И вы, — добавила, переводя взгляд на Аторэля. — Сложно не заметить.

Учитывая тот факт, что Габи в отца пошёл, а в матушку как раз Серт…

— Ты весьма наблюдательна, — заметил с оттенком напряжённого недовольства правитель Тригори, задвигая любимую за спину.

— Все члены командыискателей мне бесконечно дороги, — глядя прямо в глаза встревоженному дроу, твердо сказала обоим. — Ради каждого из них я самолично любому глотку перегрызу. Поверьте, не стоит беспокоиться насчёт меня. Я на вашей стороне. Правда.

— Хочется в это верить, — всё ещё укрывая Мергалиэллу собой, проговорил Аторэль.

— Угу, только что ж вы так неосторожны? Зачем позволили супруге покинуть дворец?

— Я не супру… — начала было женщина, но я её перебила с многобещающей улыбочкой:

— Это ненадолго!

Давно мечтала насолить Вене за скотское обращение с Сертом, а тут такой случай! Да и напряжение последних дней сыграло свою роль — ладошки так и чешутся сделать что-нибудь эдакое, для души. Прищурившись, я переключилась на магическое зрение и расплылась в счастливой улыбке.

Как я и думала, на предплечье эльфийки обнаружился брачный браслет, почти такой же, как тот, что пытался некогда всучить мне остроухий приятель-блондин. Тоненькие силовые нити-паутинки плотно обвивали руку женщины, горло и верхнюю часть груди, но я уже видела нечто подобное. Тогда, в библиотеке дворца в Харруте. Оборвать нити, связывающие Хартада с артефактом рода было просто. Кстати, с Лея я магическую паутину тоже сняла играючи. «Что нам стоит дом построить», ежели почти вся магия этого мира в моём распоряжении? Вопрос риторический.

Аторэль, правда, жену прикрыл собой, да ещё в свой плащ завернул, но меня это уже не волновало. Даже угрожающее рычание Грея и Нарта, когда дроу вынул из ножен меч, почти не отвлекло от дела. Я старательно распутывала и разрывала связующие нити тварка.

— Вот и всё, — спустя несколько секунд протянула я торжествующе, когда браслет с тихим щелчком раскрылся, и уже обычным зрением посмотрела на Аторэля. — Теперь можете жениться, сколько влезет. Если есть желание, конечно.

О, надо было видеть выражение лица Правителя! Он побледнел, как полотно, несколько раз отрыл рот, глядя на меня с непониманием и ужасом, а после обернулся к эльфийке так резко, что его длинные волосы плеснули по воздуху.

— Мерги, ты… Что она сде…

— Я… свободна, — едва слышному шёпоту потрясённой до глубины души женщины вторило довольное урчание Грея. Потом мимо меня в костёр пролетел знакомый браслетик, и эльфийка разразилась слезами, обхватив руками широкие плечи мужа. Будущего, но разве это важно? По сути они всегда были мужем и женой, просто не могли официально подтвердить это.

Пока правитель Тригори успокаивал свою Мерги, я глубоко вздохнула, смахнув сентиментальные слёзы со щеки и… опустилась на корточки. Обхватив лохматую голову Нарта сглотнула и жадно всмотрелась в чёрные глаза пса. Черные, а не зелёные, но…

— Это ведь ты? — выдохнула почти беззвучное. — Хартад?

Секунда растянулась бесконечностью ожидания, но легкий кивок, и сердце меняет ритм ударов о рёбра. Я едва держала всхлип, но:

— Ночью… ты говорил правду? — тихое. — Ты… Мне не приснилось? Я действительно тебе… нужна?

Кивок и лохматая голова утыкается мне в колени, а я запрокидываю голову к низкому небу, в глупой попытке не дать наполнившим глаза слезам пролиться. Господи, неужели всё именно так? Неужели он не собирался меня бросать или обманывать, любя другую? Неужели я просто… истеричная дура? Если так…. спасибо тебе за это счастье, Боже!

В который раз смахнув слёзы, снова обняла, вынуждая посмотреть на меня.

— Почему ты не хочешь превращаться в себя сейчас? Магия нужна? — он отрицательно мотнул головой, заставляя продолжить: — Хорошо. Если так нужно, пусть будет, как ты решил. Впрочем, это мы позже обсудим, а сейчас… я просто хочу, чтобы ты знал.

Я приблизила лицо к чёрным глазам, где плескалась тревога, и, пристально глядя в них, произнесла шёпотом:

— Что бы там ни было, в каком бы ты ни был теле, Хартад… я люблю тебя. Если я тебе нужна…

— Таша?

Вопросительный призыв Тарнаша оборвал фразу, но даже вопль бешенного носорога в бальном платье не затмил бы уже яркого блеска счастливых глаз напротив.

— Да? — на миг обняв четырёхлапое тело любимого принца, я поднялась на ноги и посмотрела на дроу.

— Что происходит? — с беспокойством разглядывая моё мокрое лицо спросил мужчина, движением руки указывая на застывших каменным изваянием Мерги и Аторэля.

Мдя… У меня дежавю! Эльфийка, положив руки на плечи мужу, буквально лучилась счастьем. Впрочем, правитель Тригори не отставал — смотрел так, что того и гляди трава вокруг загорится. Ух… кажется, сегодня день воссоединения влюблённых.

— Ничего особенного, — улыбаясь во все тридцать два зуба, я всхлипнула от полноты чувств. — Всё встаёт на свои места, и только-то. Как думаешь, может им стоит побыть наедине и наобнима… поговорить спокойно? А то как-то неудобно, да и завидно.

— Но…

Почесав репку, я покосилась на Нарта. Не могу называть тарухана истинным именем, когда он вот такой, лохматый. Будем исправлять ситуацию. Тем более не одним дроу нужно уединение, чтобы нормально, без лишних глаз, поговорить.

Оглядевшись, я тяжело вздохнула. Наколдовать пару больших палаток — не проблема, но тут банально не хватит для этого места. А если на вершине холма?

— Грей, золотце, — повернувшись к довольному до чёртиков Шаксус Джеру, протянула я просительно, — ты сможешь подняться на холм? Помнится, у Альки шкура дублёная, ей колючки по барабану.

Зверь небрежно фыркнул, поднимаясь.

— Тогда, если позволишь, я бы воспользовалась твоей помощью, чтобы не лезть через кусты самой. Можно? — получив согласие от Шаксус Джера, перевела взгляд на моего «облохмаченного» принца. — Я осторожно, обещаю.

Не могу сказать, что Хартад с энтузиазмом откликнулся на идею, но и не возражал. Только посмотрел непонимающе и дёрнул лопатками, имитируя пожатие плечами. Под ошарашенным взглядом Тарнаша, который не знал, куда смотреть — на нас с Греем, или на собственного начальника, намертво отрешившегося от окружающей действительности, я забралась на спину Шаксус Джера. Благо, тот догадался лечь на землю, чтобы мне было проще.

На холм мы поднялись втроём. Игнорируя колючки, тарухан в собачьей ипостаси двигался подле своего телохранителя. Удивительно, как много меняет знание! Ещё утром присутствие рядом пса ничуть не смущало и не тревожило, а сейчас я жадно отмечала в нём присущую тарухану грацию и хищную скупость движений. Как я могла прежде не замечать этого вопиющего сходства?! Слепая бестолочь…

К моему удовольствию, на вершине холма места оказалось более чем достаточно для будущего лагеря. Сжав в руке Нашкар, я прикрыла глаза, удерживая в воображении картинку поросшей кустами земли. Магия ласковым теплом толкнулась в ладонь, отзываясь на призыв, и спустя пару минут мы стояли на краю ровной площадки, поросшей серебристым вереском. В центре образовавшейся полянки высилась внушительная груда хвороста. Кустики, конечно, жалко, но иногда удобство и жажда уединения важнее.

Ещё через четверть часа я открыла глаза и радостно улыбнулась.

— Будь так добр, — обратилась к Хартаду, кивая на меньший из трёх шатров, — войди внутрь и полай. Нужно проверить, насколько удалась задумка. Если всё получилось, шатры должны быть звуконепроницаемыми.

Глянув с почти благоговейным обожанием, мой лохматый тарухан нырнул под белый полог.

— Ничего не слышно, — сглотнув под выразительное насмешливое фырканье Грея прошептала я в ответ на вопросительный взгляд вернувшегося из нашего убежища на эту ночь пса.

Уф, как же меня нервирует это несоответствие! Глаза видят собаку, а думать о ней надо, как о человеке, да ещё и любимом! Чувствую себя извращенкой. Со временем привыкну, наверное, но пока очень уж странно. И вообще! Я хочу спать. Денёк сумасшедший выдался, а прошлой ночью…

Покраснев, я покосилась на… «предмет волнений». Чего себя обманывать? Усталость тут не причём. Просто я безумно хочу воочию убедиться в реальности Хартада. Вера верой, но пока руки не пощупают, мозг отказывается до конца принимать возможность невозможного. Всё-таки девятнадцать лет на Земле против нескольких недель на Шайдаре — не шутки, да и разговор в нашем случае объективно необходим.

Спустившись со спины Шаксус Джера, я благодарно его погладила по морде.

— Спасибо, золотце. Ты очень мне помог. Кстати, тебе имя «Грей» нравится? Извини, в наших обстоятельствах спрашивать недосуг было, но ведь никто не помешает после подобрать другое имя, которое тебя устроит.

— Всё замечательно, Таша, — неожиданно отозвался зверь низким голосом.

— Ох! Ты говоришь!

— Естественно, — чуть наклонив голову к плечу, спокойно выдохнул он. — А ты сомневалась?

— Ну, я как-то даже не успела особенно посомневаться, — улыбнулась я невозмутимым интонациям нового друга. — Времени не было. Чисто для уточнения: тебя Унар ведь для Хартада создал, да?

— Именно так, Хранительница. Дух Смерти счёл, что раз у тебя уже есть Шаксус Джер, да и жизнь Хартада важнее собственной, имеет смысл охранять именно тарухана. Тем более, для хозяина ты значишь не меньше.

— Вот как… — Покосившись на довольно сверкающего глазами принца, я смущённо прикусила губу. — Нашел-таки способ обойти правила, юморист упёртый…

— Ты чем-то недовольна? — встревоженно спросил Грей. — Прости, я не все твои эмоции ощущаю.

— Так тебе и не положено, мои Алька считывает. И я всем довольна. Более чем! Тебе магия нужна, кстати? Помнится, Аля…

— Благодарю, но нет, — с достоинством покачал зверь головой. — Унар был весьма щедр ко мне. Он куда сильнее Ашмара и сейчас, не говоря о том времени, когда ты только пробудила хранителя Жизни.

— Вот и ладненько. Значит, осталось только позвать дроу. Как думаешь, они сами сюда проберутся, или им тропку надо сварганить?

— Таш, в Тёмных Землях с удобными дорогами вообще не очень, а эти эльфы — элита своего народа. Причём по большей части боевая. Они по пути сюда видели много чего пострашнее колючих кустов.

— Тогда кликну остроухих, и срочно по шатрам, спать. Пусть сами костёр разводят и дозор выставляют. Кстати, ты сам-то с нами ночевать будешь, или возле огня?

Грей как-то особенно ласково, хоть и чуть насмешливо ухмыльнулся, и покосился на хозяина:

— Обожаю свежий воздух, — протянул он вкрадчиво. — И живой огонь.

— Правда?

Не то чтобы я очень хотела получить нового знакомого в шатёр, но как-то уж очень равнодушно прозвучало признание в любви к ночёвкам под открытым небом. Чересчур, при том как ярко сверкнули зелёные глазищи!

— Вообще да, — Грей неожиданно подмигнул, — но конкретно сегодня моё обожание дополнительно подстёгивает жажда жизни. Всё же это моя первая ночь на этом свете.

— Эм… А под крышей она перестанет быть первой? — не удержалась я от ироничного замечания.

— Боюсь, она станет последней, — многозначительный кивок в сторону Нарта, демонстративно разглядывающего пейзаж.

— Ах, да… — моя ироничность сделала ручкой, уступив место ушиобжигательному смущению. — Но ты преувеличиваешь! Хартад очень добрый и понимающий. Он никогда тебя не обидит.

— Конечно-конечно! И всё же я не стану рисковать едва обретённым существованием.

А в деланно-равнодушном тоне чёрного монстра столько скрытого тепла! И я не удержалась — обхватив клыкастую голову, прижалась к ней щекой:

— Спасибо…

Едва слышное довольное ворчание стало единственным ответом. А вот Алька не преминула бы оставить за собой последнее слово.

Любопытно, а наши Шаксус Джеры друг другу понравятся? Наверняка, ведь если Аля — моя проекция, а Грей — Хартада, значит… Сдаётся мне, спустя лет двести эти мифические прежде существа станут на Шайдаре не такой уж и редкостью…

Поймав себя на мысли о маленьких Шаксус Джерчиках, играющих в салочки, я фыркнула и отошла к краю холма. Не стоит смущать нового знакомого подобными картинами. Пусть и не мой телохранитель, но вдруг увидит? Угу. А потом мне Алька голову открутит за такие фантазии…

— И чего ждём? — глядя с края полянки на озадаченных дроу и оценив общую расстановку сил внизу, подбоченилась я. — Берите вещи и все сюда! Грей, — обернулась через плечо: — Принесёшь мой рюкзак и плед?

— Если эльфы не додумаются захватить, принесу, — кивнул тот в ответ.

В начале моей фразы дроу кучно стояли возле обнимающего жену Правителя. Кажется, все они пристально и жадно следили за нами, но не поручусь. Всё-таки для меня темнота и расстояние — весомое препятствие. Выйди дроу из круга света, и вовсе не увидела бы их ни за какие коврижки.

Зато теперь я имела честь наблюдать волнительную, почти волшебную картину. Мужчины безмолвно и слаженно подхватывали какие-то вещи и, отходя от костра, буквально растворялись в ночи. Даже бледный свет лун не спасал положения. В смысле, я ни черта не видела до того момента, пока подле меня бесшумно не появлялась фигура очередного эльфа.

Аторэль явился первым и с женой на руках. Мерги обнимала его за шею, глядя на меня огромными сверкающими глазами. Их сияние даже темнота не могла скрыть!

— Я очень рада за вас, — искренне улыбнулась венценосной паре, пока остальные дроу не подтянулись.

— Мы пронесём благодарность через века… — начал было Аторэль, но я отмахнулась, прервав его тихим:

— Не стоит. Я же говорила, что ваши сыновья — мои друзья. Надеюсь, счастье родителей будет им хорошим подарком. Им — в честь воссоединения, а вам, — я в упор посмотрела на правителя Тригори, — в честь знакомства с первенцем.

— Что?!

— Хм… — Я перевела взгляд на эльфийку, зажавшую рот ладонью и виновато прикусила губу. — Надеюсь, я не выдала секрета? Всегда бегу впереди паровоза!

— Я… — женщина судорожно вздохнула, закрывая глаза. — Я не была уверена, что именно Аторэль…

— Мерги, ты хочешь сказать… — мужчина прищурился и сглотнул, явно изумлённый до глубины души.

Эльфийка промолчала, и пришлось мне брать инициативу в свои руки. Всё равно завтра всё станет очевидно, так чего тянуть?

— Пойдёмте в ваш шатёр, поговорим спокойно.

— Наш? — Правитель вопросительно вскинул брови.

— Вон тот, голубенький, — указала я. — Самый маленький — для нас с Нартом, большой — для остальных. Накрывать звуконепроницаемым куполом весь лагерь не совсем удобно, поэтому я по отдельности только шатры прикрыла. Нас там никто не услышит, а говорить о важном вот так, на виду у всех… как-то это не предусмотрительно. Не находите? К тому же я подумала, вам будет, о чем поболтать наедине.

Тут слева от нас из темноты материализовался незнакомый дроу. В смысле, мне этого остроухого ещё не представили. Дождавшись, пока Атороэль даст указания насчёт ужина, ночлега и дозора, сделала знак Нарту следовать за собой и направилась к шатру.

— Грей, не в службу, а в дружбу, покарауль у входа, на всякий пожарный.

Когда мы вошли внутрь временного жилища, Шаксус Джер понятливо улёгся возле стены снаружи и прикрыл светящиеся глаза, став почти невидимым. Классная маскировка, кстати. Хорошо Унар постарался.

Внутри было светло и уютно. Вообще, я нормальные шатры только в цирке видела, так что сварганила просто очень большую палатку, причём настолько, что палаткой называть её язык не поворачивался. Учитывая нежно-голубой окрас и внутреннее убранство — тем паче.

Пол затянут плотной непромокаемой тканью по типу прорезиненой брезентухи. Поверх него для тепла светло-сиреневый толстый ковёр с длинным ворсом. Звуконепроницаемые стены и магический шарик-люстра. Широкая кровать, сейчас застеленная меховым покрывалом, низенький круглый столик и подушки вокруг него, рассыпанные прямо по ковру. Что ещё нужно для счастья?

Например, два бокала, бутылка хорошего грузинского вина, нарезанный кубиками твёрдый сыр, блюдо с фруктами и несколько толстых свечей. Я подумала, что ужин ужином, а отпраздновать избавление от тварка Аторэлю с Мерги не помешает. Жаль, не предусмотрела, что ввалюсь в палатку сама, да ещё и с Нартом. Теперь вот краснеть и объясняться.

— Не рассчитывала на приватную беседу в столь поздний час, — виновато развела я руками. — Но язык мой — враг мой. Боюсь, я испортила вам романтический вечер своими умозаключениями. Могу я присесть?

Пока я устраивалась на подушках, нарочно не глядя на парочку ошарашенных эльфов, Нарт уселся рядом, подставив под спину тёплый бок. Мой хороший… понял, насколько я смущена, и нашёл выход! Прислонившись к любимому, я и его рядом чувствую, но и глаз не вижу. Оно и хорошо, в такой-то близости от широченной кровати и вина. Красного. Как в нашу первую ночь…

— Таша, — первой дар речи обрела всё же Мергалиэлла, но вопрос задала совершено безумный: — Он меня… ненавидит?

— Веня-то? Наверняка. Он вообще всех ненавидит, как мне кажется.

— Нет, — эльфийка досадливо замотала головой. — Я про сына.

— Серт? Откуда такие глупые мысли?! С чего ему ненавидеть собственную мать? Кстати, ничего, если я буду на «ты»?

— Это честь для меня, — отмахнулась женщина и опустилась на подушки напротив меня. — Понимаешь, я ведь его бросила. Не хотела, но бросила и, сколько ни пыталась потом, всё впустую. Эрданелон очень хорошо охраняется, а Вирлинаганиэль… он…

— Козёл белобрысый, — подсказала я с улыбкой. — Я в курсе. Довелось познакомиться, чтоб ему икалось и не спалось. Но ведь Сертик не дурак, он прекрасно всё понимает. Не тревожься, он будет очень рад увидеть тебя, правда. Вот завтра по утру явится — сама убедишься.

— А он… — Мерлигалиэлла нервно сжала руку мужа, который обнял её за печи. — Он подозревает, что Габри…

— Нет, я не говорила, — успокоила я женщину. — Хартад, правда, в курсе моих предположений, да и сам давно это подозревал, но он не скажет. Честно. Только, если вы захотите этот факт скрыть от них, не уверена, что вам это удастся.

— Скрыть? — подал голос Аторэль. — Только не от них самих! Как ты могла даже предположить такое?!

— Ну, чем чёрт не шутит, — пожала я плечами и зевнула, не сдержавшись. — Простите. Устала очень. В любом случае, ваши сыновья слишком похожи. Не так, чтобы совсем очевидно, но достаточно, чтобы я с первой встречи с Габриэлем всё время ловила себя на мысли, что он безумно напоминает мне Серта. Да и на вас мой блондинистый друг похож. На обоих. Рано или поздно, даже если мы все смолчим, кто-нибудь заметит это сходство и сделает закономерные выводы. Шила в мешке не утаишь. Лучше заранее подстраховаться и подстелить соломки. Слава Богу, ребята подружились, и тут проблем не должно быть. Хотя есть и ещё один момент, где проблем тоже не предвидится.

— Какой?

— Уверена, для Сератиниралиэля будет приятным сюрпризом узнать, что он незаконнорожденный, и Веня ему никто. Они с мнимым папашкой друг друга на дух не переваривают, а власть над Эрданелоном моему синеглазому ушастику до фонаря. Но имейте в виду: попробуете затирать старшенького — встану на его сторону и наколдую всем и каждому розовые рожки и губки бантиком!

Кажется, эффект от угрозы вышел никакой. Просто я опять душераздирающе зевнула. Аторэль во всяком случае лишь улыбнулся мне, причём с такой искренней теплотой и благодарностью, будто я ему сейчас не Кузькину мать показать обещалась, а поклялась в любви и верности до гроба. Странные эти эльфы!

Я опять зевнула, чуть не свернув челюсть. Всё, если так дальше пойдёт, вырублюсь прямо тут и испорчу остроухим не только вечер, но и ночь! А мне ещё с Хартадом нужно с глазу на глаз потолковать.

— Простите меня, пожалуйста, — понимаясь на ноги, я потёрла лицо руками. — Пойду к себе, а то совсем засыпаю. Чтоб не маялись, пока скажу лишь основное. Мои выводы насчет вашего родства основаны не только на внешнем сходстве. Есть ещё проклятие рода, которое Серта не затронуло, а должно бы, будь он наследником повелителя Эрданелона. Завтра обсудим подробности, а сейчас спокойной вам ночи. Утро вечера мудренее, всё обязательно устаканится, ко всеобщему благу.

— Приятных снов, Хранительница, — растерянно моргнув, на автомате выдал Правитель. Вот что значит настоящая, впитанная с молоком матери вежливость!

Дроу

— Аторэль, я сплю? — спросила Мергалиэлла, когда хранительница Несущего Надежду выпала из шатра. Причём именно «выпала», споткнувшись о невидимого в темноте Шаксус Джера и кубарем перелетев через него со странным воплем «Ёкарный бабай».

— Не уверен, — протянул дроу растерянно. — При других обстоятельствах ни за что не поверил бы, что вот эта девочка — Хранительница, — признался правитель Тригори, притягивая любимую ближе к себе.

Сквозь щель между двумя треугольниками странной ткани, прикрывающими вход в шатёр, виднелась человечка, потирающая плечо и шипящая сквозь зубы. Таша сидела на земле, растрёпанная, уставшая и явно досадующая на себя саму. Но ни капли смущения или злости! А ведь Хранительница только что в буквальном смысле упала на виду у десятка свидетелей. Но, похоже, собственный статус — последнее, что её волновало.

— Она странная, — заметила эльфийка, прижимаясь щекой к плечу Аторэля. — Слишком наивная и непосредственная для такой проницательной девушки. Ты не находишь?

— И предусмотрительной, кстати. Знаешь, — мужчина нахмурился, — я бы не сказал, что Таша так уж наивна. Непосредственна — это да, но наивна… Смотри: предположив, что мы попытаемся отрицать, — дроу запнулся, помолчал и продолжил хриплым от волнения голосом: — отрицать родство с Сератониралиэлем, Таша мгновенно выдала нам вариант развития событий. При этом она озаботилась скрыть наш разговор от посторонних ушей. Причём не только магией, но и с помощью Шаксус Джера. Скрыть даже от наших людей!

Неожиданно снаружи донёсся тихий смех Хранительницы.

— Вот всегда я так! Обязательно споткнусь на ровном месте, бестолочь!

Правители Тригори проследили, как спасительница Шайдара хлопнула себя по лбу и замотала головой, словно дивясь своей неуклюжести.

— Как только вы меня терпите, такую несуразную? — виновато пробормотала девушка собаке и Шаксус Джеру, поднимаясь. — Ой, совсем забыла!

Спустя несколько секунд Таша просунула голову в палатку:

— Забыла показать, как дверь закрывается, — пояснила она торопливо и потянула за крохотный металлический язычок возле верхнего края полотняной занавеси.

— В моём мире это называется молнией. Тянете вниз — ткань смыкается, вверх — проход откроется. И не беспокойтесь, если услышите шум снаружи. Я так купол настроила. Изнутри всё прекрасно слышно, а снаружи нет. Это на тот случай, если искатели нас найдут прежде, чем мы проснёмся. Чтобы дозорные могли нас позвать. Всё, до конца сами закроетесь, а то отсюда неудобно. Доброй ночи.

И Хранительница исчезла.

Аторэль подошёл к выходу их шатра и убедился в том, что небольшой кусочек металла надёжно сцепляет железные зубчики, будто впаянные в ткань. Опустив язычок, указанный Ташей, до самого пола, мужчина обернулся к жене.

— Хранительница крайне добра, почти всемогуща, на удивление бескорыстна и, ко всему прочему, искренне любит нашего сына. Обоих сыновей. Мерги, мы всё-таки спим!

— Так не бывает, — неверяще покачала головой эльфийка. — Утром я и представить себе не могла, что уже ночью буду свободна и почти счастлива.

— Почти?

— Завтра, когда наши дети будут здесь, «почти» превратится в «абсолютно». Скорей бы уже…

— Ну… — Аторэль ласково улыбнулся и помог Мергалиэлле подняться. — Я не могу приблизить рассвет, но вполне в состоянии скрасить ожидание.

Поцелуй получился долгим, нежным и полным невысказанных признаний.

— Я знаю, — оторвавшись от губ прильнувшей к нему женщины выдохнул дроу, — ты много лет носила тварк, который ненавидела всей душой. Если позволишь, я хотел бы компенсировать его утрату своим брачным браслетом. Ты примешь его?

— Да!

Вино, бокалы и кровать оказались весьма кстати. Неоднократно.

Глава 5 Благие намерения

Хартад

Впервые в жизни я испытывал такое нетерпение. Разговор с Аторэлем раздражал до такой степени, что приходилось сдерживаться, чтобы не обратиться прямо здесь, шокируя Мергалиэллу. Или вцепиться в подол платья любимой и попросту утащить её в столь предусмотрительно созданный белый шатёр?

Идеи, одна безумнее другой, сменяли друг друга с бешеной скоростью, и потому я просто сидел, усиленным в разы обонянием впитывая аромат своего чуда. Я не шевелился, до боли остро ощущая близость Таши и опасаясь, что сорвусь. Любимой вряд ли понравится, если я превращусь в самого себя на глазах правителя Тригори и его избранницы, схвачу Ташу в охапку и брошусь прочь, сверкая голой задницей. Или всё-таки понравится?

Прикрыв глаза, чтоб не смущать чересчур пристальным вниманием дроу, я мысленно улыбался. Всё-таки Таша неподражаема! И вампиров спасла, и походя избавила дроу от, по сути, проклятья. Сколько интриг, сколько заговоров с целью вынудить Аторэля заключить официальный брак! Сколько веков покушений на Мергалиэллу… Я даже не говорю про скрытую обиду Габриэля, который искренне обожал обоих родителей, но при этом никак не мог простить отцу двусмысленное положение матери и себя самого.

Причины, по которым Правитель не желал вступать в законный союз со своей единственной фавориткой, родившей, к тому же, наследника, что в современных условиях катастрофического дефицита магии особенно важно, не раскрывались. О них не знал никто. Ни советники, ни приближённые, ни даже сам Габриэль. Думаю, Аторэль со временем раскрыл бы свои мотивы наследнику, но пока тот был слишком молод и горяч, а сохранение тайны было жизненно необходимо.

Просочись хоть капля информации в Эрданелон, Вирлинаганиэль имел бы полное право потребовать возвращения жены, да ещё и обвинил бы Тригори в её похищении. В наших условиях — это война. Причём война всеобщая, поскольку нашлось бы немало желающих подлить масла в огонь. Те же гномы. Им стравить две магические расы — за праздник. Истощить обе, поддерживая то одну, то другую сторону. Втянуть в это дело ещё людей и парочку наиболее воинственных племён, а после… Эх, не хочу сейчас думать о всех нюансах политической игры. Интриг и теперь хватит, куда ж без них, но хотя бы тут Аторэль сможет вздохнуть спокойно.

Брак Повелителя светлых с матерью единственного наследника тёмных аннулирован. Причём аннулирован Хранительницей Нашкара, а это, скажу я вам — приговор. Даже эта вот палатка, созданная Ташей на глазах у элиты Тригори и пары-тройки вампирских шпионов — благословение спасительницы мира. Против этого, даже узнай Вирлинаганиэль о личности фаворитки Аторэля и матери его наследника, не пойдёшь.

Кстати, о наследнике. Если догадка любимой верна, а я в этом уверен, Эрданелон лишается одного из трёх принцев, зато Тригори обретает дополнительную опору. Если вспомнить, как глубоко, в силу обстоятельств, Серт знает реалии государства светлых эльфов… О, да! Если Аторэль признает первенца наследником своей власти, скучать никому не придётся. И что-то мне подсказывает, он так и поступит.

Искренняя симпатия, возникшая между Габи и Сертом — отдельная тема для размышлений. И даже она ведь возникла исключительно благодаря Таше! Кто бы ещё кроме неё смог свести вместе тёмного и светлого эльфов, да ещё и заронить в них зерно дружбы?! Никто и никогда! Но для моего чуда нет ничего невозможного.

И ведь дело не в магии. Совсем нет! Не в том, что Таша может свершить невозможное. Она просто хочет этого. Спасти едва знакомого эльфа или огромного монстра. Помочь Душе Света или пробудить самого Ашмара. Возродить меллорны. Вытащить из Тени моего деда. Назвать братом орка, представителя презираемой всеми расы. Наделить силой древнего библиотекаря. Подружить тёмного и светлого эльфов. Восстановить колодец вампиров, медленно убивающий клан.

И это только навскидку! Были ещё феи, гоблины, я сам с печатью Харташ Элмане… Всего и не упомнишь. Она даже инкуба, из-за которого погибла, запретила трогать! Моя светлая… Теперь вот дроу. Просто слов нет!

При том Таша всё это делает не ради выгоды. Любимой даже в голову не приходит потребовать чего-то взамен! Ни признания, ни власти, ни благодарности хотя бы. Она просто помогает — от души, от всего сердца. И хоть бы признавала собственные заслуги, но и тут открещивается, всячески приуменьшая свою роль. Моё хрупкое, нежное чудо…

Моё… До сих пор не верится!

Никто, кроме Таши, не стал бы вмешиваться, исправлять чужие судьбы и растворять беды, зачастую рискуя собственной жизнью. И лишь на первый взгляд это для неё легко. Уж я — то знаю, сколько даже не магических, а душевных сил вкладывает любимая в каждое чудо. Чего стоят все её обмороки, провалы в памяти!

После спасения деда она на ногах с трудом стояла, не говоря о длительной болезни и магическом истощении. Порой мне хочется, чтобы любимая хоть немного думала о себе, была чуть осмотрительнее и не бросалась на помощь каждому встречному-поперечному сломя голову. Сейчас вот отчётливо ощущаю, как дрожат от слабости её руки, как сильно она устала, освобождая эльфийку и создавая этот лагерь для дроу и… нас.

Моя хрупкая, добрая девочка… Я не знаю таких слов, чтобы хоть отчасти облечь в них то, что чувствую. И она светлая во всём и ко всем. С её силой она легко могла бы в клочья порвать Бвера после неудавшейся попытки убийства, лишить Вирлинаганиэля или Ирвина жизни. И любой её понял бы в тех обстоятельствах, но Хранительница неизменно предпочитает рисковать своей жизнью, а не забирать чужие. Давать всегда больше, чем брать или ожидать от окружающих.

Когда Таша поняла, кто стоит рядом с ней в облике пса… По сути, я ведь не сказал ей главного, явившись ночью. Не смог, или не захотел — не суть важно. Но любимая думала, будто спит, а я… Как сдержаться, когда чудо плавится в твоих руках, отдаваясь бездумно, искренне, безоглядно?

И опрометчиво, если честно. Она же до последнего не верила мне, просто махнула рукой на доводы рассудка. Я должен был устоять, дождаться, пока все точки над «и» будут расставлены, но не справился с собой. Да и как? Небо, как может в одном сердце вмещаться столько любви?! Столько счастья?!

Я понимал, как необдуманно поступаю, вводя любимую в заблуждение своим видом. Для того были объективные причины, но всё же. И я ожидал чего угодно, когда вскроется правда: слёз, обвинений, злости. Чего угодно, только не «люблю тебя»…

Нужна ли она мне? Как дико…Больше, чем воздух! И Грей тому порукой. Сейчас я даже не могу думать о значимости самого его появления. Если уж дух Смерти счел мою жизнь равнозначной жизни Хранительницы, значит я и вправду важен для неё настолько, что…

Нет! Об этом после! Всё после! Политика, войны, тайны и весь мир! Всё после. Пока я просто дышу, чувствуя прикосновение любимой и вдыхая её запах. Предвкушая разговор и…

— …пойду к себе, а то совсем засыпаю.

Таша поднялась так тяжело, что я даже испугался — как бы опять в обморок не упала. Маленькая моя, что же ты совсем себя не жалеешь? Шли бы все дроу вместе с вампирами к маргному гоблину! Ты же вчера прорву сил отдала, да и днём… Впрочем, разве ты можешь иначе? Нет, конечно. Как бы я ни хотел, чтоб ты хоть иногда ставила свои интересы выше чужих, это была бы уже не ты.

Чувствую, сколько веков ни отмерит нам Небо, до последнего вздоха мне предстоит ограждать тебя от тебя же, и раз за разом признавать поражение, негодуя, досадуя и восхищаясь тобой. Не веря счастью быть защитой и опорой светлому чуду… А защита склонной отдавать себя целиком Таше пригодится. Ох, как пригодится!

Вот сейчас, например. Еле на ногах держится — а всё туда же. Пытается улыбаться и беспокоится, чтоб дроу не волновались понапрасну. Что ж с тобой делать, чистая моя? Боюсь, пока главное — не поддаться порыву, но это ох как сложно…

Ещё чуть-чуть, и я бы не сдержался — скинул бы ипостась и просто отнёс Ташу в шатер. И плевать, что подумают дроу о наследнике Харрута, разгуливающем в собачьей шкуре и потерявшем разум до такой степени, что не погнушался предстать обнажённым пред ясные очи единственной фаворитки Аторэля, матери двух принцев и, уверен, будущей правительницы Тригори! Причем на глазах собственно Аторэля, да ещё в присутствии хранительницы Несущего Надежду.

От международного и не только скандала спасла любимая, направившись к выходу прежде, чем зуд обращения окончательно затмил последние проблески моего рассудка. Уж несколько метров до нашей палатки перетерплю, всего лишь подставляя спину и страхуя Ташу на случай очередного обморока. Только бы в ближайшую минуту ничего не случилось.

Если заявится ещё хоть кто-нибудь, жаждущий помощи и магической поддержки… я его покусаю без зазрения совести! А потом обращусь, перекину Хранительницу через плечо и забаррикадируюсь с ней в Ребре. На год! Или на два!

Но без приключений опять не обошлось. Кто бы сомневался! Любимая совершенно позабыла о ставшем невидимым Грее, а тот, зараза такая, и не подумал освободить дорогу. В результате, когда Таша споткнулась и перелетела через Шаксус Джера, я едва успел подставить спину, смягчая удар.

— Грей, я тебя в клочья порву! — мысленно зарычал я. Таша, падая, неудачно повернулась и потянула плечо. — Не мог отойти?!

— А ты мне сказал, что вы идёте? — раздражённо огрызнулся зверь. — Сказано было «сторожи», вот я и сторожил.

— Альки на тебя нет, — сквозь зубы прошипел я, с болью в сердце глядя, как моя девочка морщится, потирая руку. Лучше бы я себе что-нибудь сломал! Защитник маргнов… Даже от собственного телохранителя не уберёг!

Тут Таша подняла взгляд, посмотрела на виноватую морду Грея и нее менее виноватую мою. Шаксус Джер, правда, выглядел ещё и раздражённым — точно Алю на него натравлю утром! Вот расскажу ей всё, и посмотрим, как она будет Грея по всем буеракам гонять! Сам-то я только убить его могу, но это уже чересчур. Хотя сейчас очень хочется. Хотя бы потому, что в золотистых глазах Таши сверкают непролитые слёзы.

Любимая прикусила нижнюю губу, а затем тяжело вздохнула:

— Из-за меня ругаетесь? — спросила тихо. — Глупо. Я же сама его просила покараулить у дверей, а ранний склероз одной безголовой Хранительницы — всяко не вина Шаксус Джера, правда?

Хлопнув себя по лбу, Таша тряхнула головой, улыбнулась и негромко рассмеялась:

— Вот всегда я так! Обязательно споткнусь на ровном месте, бестолочь!

Ох, милая… Ты даже чужие ошибки на себя берёшь… Обо всех заботишься, кроме себя.

Я подставил спину, помогая Хранительнице подняться, и едва не застонал, услышав её «Как только вы меня терпите, такую несуразную». Она ещё и извиняется! Нет, это уже переходит всякие границы! Другая ругалась бы, и вполне оправданно, кстати, а моё чудо в своём репертуаре.

Мало того, любимой ещё приспичило объяснять дроу, как закрыть шатёр! Самой бы запереться сил хватило! И я не выдержал.

— Грей, прикрой нас.

Точно помню, что Алька время останавливала, значит творение Унара тоже справится. Уж не знаю, как — глаза отведёт, или ещё что. Мне уже без разницы.

— Сможешь глаза отвести или время притормозить? Алька так делала, и…

— Действуй, — с готовностью отозвался Шаксус Джер.

А в следующую секунду прохладный ночной ветер коснулся моей обнажённой кожи. Без лишних разговоров я подхватил Ташу на руки. Любимая ахнула, но, едва глянув на моё лицо, улыбнулась и обняла за шею.

— Сколько можно над собой издеваться?! Ты и так еле живая, а никак не успокоишься. Этих спаси, ту освободи, этому разложи всё по полочкам…

— Люблю тебя, — тихое.

Я на миг прикрыл глаза и замер, прижимая Ташу к себе крепче. Родная моя…

— Спасибо, Грей. До завтра, — спустя пару секунд входя в шатёр, через плечо поблагодарил я Шаксус Джера и шагнул в сторону от входа, прикрытого тканью. — Небо, неужели мы одни?…

— Подожди, — Таша улыбалась, глядя с восторгом и нежностью. — Дай молнию застегну.

Покачав головой, я осторожно опустил хрупкое чудо на кровать. Благо идти недалеко.

— Я сам. Слышал, что ты дроу говорила. Тебе лучше сейчас полежать.

Отвернуться и лишить себя зрелища лежащей на меховом покрывале любимой, такой беззащитной и желанной, оказалось не просто, но я справился. Пока искал неприметный язычок хитроумного запора и закрывал «молнию», прошло не больше пары мгновений. Таша не позволила себе даже такой передышки и подошла.

— Сейчас мне «лучше» просто быть рядом с тобой, — прижимаясь щекой к моему плечу прошептала она. — Это правда ты? Здесь, со мной?

— Я всегда с тобой, — всем телом ощущая прикосновение любимой выдохнул я хрипло. — Прости меня. Таша, я…

— Метаморф, — ничуть не смущённая моей наготой улыбнулась она, и узкие ладони скользнули на талию. — Я догадалась. Давай поедим, а ты всё расскажешь?

Я развернулся и заглянул в её глаза, полные золотистого тепла.

— Ты не злишься на меня?

— За что?

— Вчера я… Ты ведь думала, что спишь, а мы… я…

— Глупый, — ласковый смех окутал меня, стирая все страхи и сомнения. — Если ты здесь, значит, сон был правдой. Весь, понимаешь? Я думала… потеряла тебя навсегда. Но если я тебе нужна, что может быть прекраснее? Сон там, или нет, главное — ты со мной. Это мне прощения просить нужно. Я была такой дурой! Не разобравшись, поверила в страшное, а ты… Хартад, я…

Не выдержав сумбурных и совершенно неуместных извинений, я наклонился и накрыл манящие губы лёгким поцелуем. Моя! Моя любимая, моё чудо, моя… невеста.

— Таша, никогда больше так не делай, — титаническим усилием воли прервав касание, обнял её. — Умоляю тебя!

— Как? — касаясь губами моей обнажённой кожи и почти обжигая дыханием.

— Не сомневайся в моих чувствах к тебе, — я сжал хрупкие плечи. — Можешь сомневаться во мне, в других, в самом Шайдаре — в чём угодно, только не в моей любви. Ты — мой свет, моё чудо… Этот мир — ничто без тебя.

— Опять ты глупости говоришь, — рассмеялась Таша, очаровательно порозовев. — Пойдем лучше есть, а то я голодная, как волк.

Надо сказать, она позаботилась не только о правителях дроу. Помнится, я и в большой шатёр заглядывал. Там кроме узких, но зато удобных кроватей имелся ещё стол с несколькими большими кастрюлями, пахнущими мясом и овощами. Здесь тоже был стол с фруктами, хлебом, сыром, кувшином ткила, полюбившегося Таше и…

— Сога? Это же моя любимая рыба! — удивился я наличию национального блюда.

— Я запомнила, — присаживаясь на подушки кивнула Хранительница, — Ещё в Харруте. А ещё ты предпочитаешь твёрдый сыр, но никогда не ешь брынзу.

— Хм… — у меня просто не было слов. Все растаяли в пламени восхищения, благодарности и щемящей нежности к этому чуду.

Она глянула снизу-вверх и, кажется, прониклась выражением полнейшего, поистине идиотского счастья на моём лице. Потупилась. Кончик левого ушка, виднеющегося из-под растрёпанных прядей, заалел.

— Садись уже, — чуть ворчливо буркнула любимая себе под нос. — И так уже всё холодное. Хочешь, чтоб ледяной корочкой покрылось?

— Рядом с тобой? — подчиняясь, прошептал я сиплым от волнения голосом. — Это невозможно.

— Почему это? — торопливо откусывая от якши, которую она упрямо называла персиком, буркнула Таша.

— Ты слишком тёплая, если не сказать больше. Вот сгореть рядом с тобой вполне возможно.

— Не всегда, — она почему-то нахмурилась и поёжилась. — Порой вполне реально покрыться ледяной корочкой. Ты как в собаку превратился? Почему заявился один? Как вышло, что ребята так от тебя отстали? Поче…

Пока любимая засыпала меня вопросами, я торопливо ел. Знал ведь — спрашивает больше для того, чтоб тему сменить, а стоит мне начать говорить, обязательно спохватится и начнёт уговаривать сначала поесть. Ещё и на себя наговаривать будет, извиняться, что «совести у неё нет».

Когда мы из Штольни вернулись, уж как она радовалась, сколько вопросов задавала, а пока все не поели — слова не дала сказать. Ещё и ругала себя за болтливость и эгоизм, подкладывая эльфам, Варуку и мне куски послаще.

Собирался ещё тогда спросить, что это за «эгоизм» такой, да как-то не успел. Наверняка словечко из её родного мира, но хотелось бы узнать смысл. Если судить по самой Таше — нечто вроде самопожертвования и доброты, но она его исключительно в негативном ключе употребляет. Значит наоборот.

Проглотив последний кусок, я положил рыбы на тарелку любимой, до сих пор пустую, кстати.

— Теперь ешь ты, а я буду рассказывать.

— Я ем, — продемонстрировав надкушенный якши, улыбнулась она, но фрукт отложила. — Ладно, не бузи. Чего сразу хмуришься?

— Того. Ты в последний раз ела только утром, и то походя. Хочешь совсем обессилеть?

— Боишься, отощаю и перестану тебе нравиться? — смущённо глянув из-под ресниц, протянула Таша.

— Просто «нравиться» ты мне не будешь в любом случае, потому что я тебя люблю, а это много больше. Ешь.

— Хм… На комплимент не похоже, — задумчиво покрутив в руках вилку, отозвалась насмешливо.

— А это и не комплимент, всего лишь правда. Ешь давай, если хочешь услышать ответы на свои вопросы.

— Не уверена, что услышу, даже если ты будешь рассказывать, — со вздохом призналась любимая.

— Почему же?

— По трём причинам. Я очень устала и спать хочу больше, чем есть, но это — мелочь. Поговорить с тобой хочу значительно больше и того и другого, вместе взятого.

Согретый этим признанием до глубины души, я смотрел на смущённую Ташу и не понимал, от чего мне предстоит растаять окончательно: от её заботы, искренности, светлой щемящей нежности золотистого взгляда или самозабвенной любви?

Вверить душу и тело моим заботам, а после, узнав об измене, пусть и мнимой, пожертвовать жизнью ради меня же! Понятно, что и ради остальных искателей, но ведь Хранительница пришла именно ко мне, и не проклинала, а открывала душу, желала счастья. Кто способен на такое, кроме неё? Кто мог простить мне обман прошедшей ночи, едва его заметив? Кто мог…

— Понимаешь, — смущённо ковырнув вилкой рыбу на тарелке, Таша глянула из-под ресниц и покраснела: — У меня, когда я твой голос слышу, мозги плавятся. Я таю, как кусок воска возле печки. Но это ещё полбеды. Я уже немного привыкла концентрироваться на содержании речи, не растекаясь лужицей счастья, но сейчас, боюсь, не справлюсь.

— Почему? — едва смог выдавить из себя.

Желание сгрести любимую в охапку, сжать покрепче и не отпускать никогда стало почти непреодолимым.

— Разрушительному воздействию твоего голоса на мою способность думать ещё можно противостоять, если очень постараться, — неожиданно ехидно протянула она, — но вот зрение… Сейчас оно меня буквально добивает! Ты ничего не забыл, любимый?

— Эм…

Любимый… Это слово в очередной раз горячей дрожью невероятного счастья растеклось по венам, но Таша в упор посмотрела мне в глаза, а затем опустила взгляд ниже и покраснела. И тогда я забыл про всю нежность, трепетноесчастье и прочие тёплые чувства. Кожу опалило дыханием совсем других эмоций.

Ошалев от счастья, я действительно упустил из вида такую банальную вещь, как отсутствие на мне одежды! Теперь же мной вновь овладела гремучая смесь из дикой, почти звериной страсти и благоговейного восторга. Откровенное восхищение в глазах любимой — это неописуемо!

— На Земле говорят: «Женщина любит ушами, а мужчина глазами». Так вот, к твоему сведению, я осознала, насколько далека от соответствия этой поговорке, — тихий шёпот. — Поначалу и вправду зацепил именно голос, но дальше… Хартад, я люблю тебя и глазами тоже! Не говоря о сердце, душе и обо всём остальном. В общем… какая, нафиг, еда?!

Я никогда никого не хотел так всепоглощающе и полно, как эту хрупкую девушку. Я никогда и никого так не боялся спугнуть неосторожным движением, или словом, как её… И это при том, что Таша принимала меня любого! Но как поверить самому себе? Как поверить Небу, которое подарило мне такое Чудо?!

Это… страшно. Когда-то именно Таша точнее всего описала этот страх. Она сказала, что боится проснуться. Я тоже этого боюсь. До дрожи, до замирания сердца! Наверное, этот страх не отпустит никогда, потому что без неё, без любимой, всё потеряет смысл. Судьба Шайдара, долг перед Харрутом, друзья и враги, гордость и сама жизнь. Даже страсть.

— Тебе нужно поесть, — взяв себя в руки произнёс я, поражаясь неровному звучанию собственного голоса. — И выспаться. Если моё присутствие этому помеха, я уйду или обращусь.

— Жестоко, — вздохнула Хранительница и перевела взгляд на полную тарелку, — Но действенно. Рассказывай, я постараюсь не отвлекаться.

Она всё-таки принялась за еду, а я, загоняя животные инстинкты и желания глубоко внутрь, начал рассказывать. Оказалось, если опустить терзания, предположения и эмоции, для описания произошедшего достаточно четверти часа. Ещё оказалось, что набитый пищей рот ничуть не мешает Таше скрипеть зубами. В последнем я убедился, когда рассказывал про значение печати Харташ Элмане, поставленной отцом, и суть нашего с ним разговора в Маргале, который столь превратно истолковала любимая.

— То есть, — отложив вилку протянула она, когда я вкратце обрисовал причины, по которым обогнал остальных искателей. — Нарида и вправду была твоей невестой? Получается, ты её бросил?

— Не совсем так. У нас с Наридой прекрасные отношения, но не более того. Невестой… пожалуй, была. Неофициально, но это подразумевалось. Просто она последняя молодая тарухана на Шайдаре. К тому же лишь у неё достаточный магический резерв, чтобы выносить ребёнка.

— А как же… Я говорила с ней в Харруте, и она… думаю, она отнюдь не равнодушна к тебе, Хартад.

— Ко мне? Это вряд ли. Нарида всегда была скрытной, её так воспитали, но… Нет, она никогда не питала ко мне иных чувств, кроме дружеских. Она всё-таки выросла у меня на глазах, часто бывала во дворце. Отец запланировал наш брак едва ли не до её рождения.

— Тогда… Выходит, Нариде разрыв помолвки, пусть и неофициальной, на руку? — Золотые глаза сверкнули, а на губах заиграла лёгкая мечтательная улыбка. — И сдаётся мне, не ей одной!

— В смысле?

— Ну, если она была влюблена в какого-то тарухана, но считала своим долгом заключить брак с тобой, то теперь… Кому-то очень повезло, ты не находишь?

— Дай Небо, — я сглотнул комок, вставший в горле при виде с искренней радости, озарившей лицо моего чуда. — Ты неподражаема!

— Что?

— Ничего, — я протянул руку и заправил выбившуюся из косы прядь за розовое ушко. — Просто люблю тебя.

— И я тебя, — тихим эхом отозвалась Таша. — Пойдём спать?

— Конечно. Учитывая мой непристойный вид, позволишь отнести себя в кровать?

— Учитывая твой вид — безусловно. И, кстати, он великолепен.

— Кто? — поднимаясь, нахмурился я. — Избранник Нариды? Ты его всё-таки видела?

— Нет, — очаровательно покраснев, любимая приняла мою руку. — Я о твоём виде. Он прекрасен.

— Не вводи меня во искушение, — подхватывая Ташу покраснел уже я. — Тебе нужно как следует выспаться, но ещё пара фраз в таком ключе, и моей сдержанности придёт конец.

— Правда? — обнимая за шею выдохнула любимая ласково. — Обещаешь?

— Предупреждаю, — на миг прикрыв глаза, я вдохнул аромат её волос и титаническим усилием подавил порыв обеспечить Хранительнице отнюдь не сон. — Ты же устала, как я не знаю кто! На ногах уже не стоишь.

— Угу, не стою. Это потому что ты меня держишь.

— Спать! — одной рукой стянув с изящных ступней пыльные туфельки, я поставил Ташу на кровать. — Быстро под одеяло, иначе я за себя не отвечаю!

Оценив силу собственных желаний и возможность их сдержать, я тяжело вздохнул и покосился на подушки, разбросанные по полу. В данных обстоятельствах разумнее будет лечь отдельно. Иначе ни ей, ни мне отдохнуть так и не удастся, а любимая сегодня совсем измучилась. Если когда-нибудь вернусь в Харрут, запрусь с Ташей на пару лет в восточной башне, замурую вход…

— Хартад, зачем ты перекладываешь подушки? Мне кажется, они и так прекрасно смотрелись.

Я обернулся через плечо. Таша стояла на кровати, изогнув одну бровь и подбоченившись.

— Если я лягу с рядом, отдыха тебе не видать, а ты и так едва на ногах сто…

— Это я уже слышала, — оборвала меня на полуслове любимая. — Но, во-первых, стоять в кровати я и не собираюсь. По крайней мере долго. А во-вторых…

Не отрывая от меня взгляда, Таша расплела косу и тряхнула головой. Тёмные пряди рассыпались по плечам. Дрогнули ресницы, манящие нежные губы чуть приоткрылись… Я нервно сглотнул, с трудом проталкивая сквозь горло обжигающий ком жгучего голода. Прижать любимую к себе, почувствовать под пальцами шелковистую кожу, ощутить вкус её дыхания и…

— Таша, пожалуйста… не надо. Я…тебе…

Одно нарочито плавное движение, и платье стекло по нежному телу на пол.

— Хартад, иди ко мне, — тихий шёпот, и все мои благие намерения сгинули в никуда.

Глава 6 Утро с огоньком

Таша

Открыв глаза, я улыбнулась. Вроде и поспала-то жалких пару часов, а чувствую себя отдохнувшей и полной сил. Может, Нашкар постарался? Или это от того, что под щекой ровно бьётся сердце любимого, а его рука бережно и крепко прижимает меня к широкой груди?

Не знаю, но какая разница, если так хорошо и уютно? И удобно, кстати! Просто непостижимо, насколько комфортно спать вот так, обвивая собой зеленоглазого принца! С каждым вдохом наполняя лёгкие тонким запахом его кожи, касаясь его рук, груди, бедра и… всего Хартада, в общем. Люблю его.

Я улыбнулась и снова прикрыла глаза, но сон не шёл. Захотелось растормошить тарухана и потребовать «продолжения банкета». Просто так, чтобы убедиться в реальности слепящего счастья.

Вчера, как ни пытался тарухан проявить никому не нужное благородство, заснули мы лишь под утро. Какой сон, когда он рядом? Тем более, когда сложно после всего вот так сразу поверить, что страхи и сомнения оказались лживыми. Сломанные радужные крылья, ледяная стужа в душе и боль до беззвучного крика… А что лучше огня растопит лёд? Только лава, бегущая по венам.

Нет, я оценила порыв любимого — приятно, когда о тебе так заботятся. Кто бы спорил? В конце концов, я и вправду жутко устала, но стоило зеленоглазому принцу со стоном накрыть мои губы поцелуем, всю усталость как рукой сняло.

Я так соскучилась по горячим рукам и жадным объятиям Хартада, будто и не было прошлой ночи, когда плавились в одном пламени… Зато теперь я точно знала — плавлюсь наяву! Знала и превращалась в сотни белых язычков огня, льнущих к любимому… Горела в коконе нашего желания, своего восторга, его нежности.

Ощущение было, будто я оказалась в эпицентре неумолимого, сносящего всё на своём пути урагана огня. Вокруг ревёт жадное властное пламя, а я заключена в кокон бесконечной любви, и мне ничуть не страшно дышать в одном ритме со стихией, поднимающей меня к самым небесам. И даже рассыпаться тысячами раскалённых угольков совсем не страшно, потому что всё равно навсегда останусь частью этого неумолимого вихря. Смертоносного, раскалённого до бела, бушующего и… трепетно нежного. Моего личного урагана чувств по имени Хартад.

Прикусив губу, я посмотрела на подбородок любимого, попавший в поле зрения. Доброго тебе утра, совесть! Что ж ты так не вовремя проснулась-то? Зачем напомнила про себя? Придётся теперь пнуть либидо под дых, помня про усталость тарухана. Пусть отдохнёт, а я пока… Хм…

Призадумавшись, потянулась к Нашкару с просьбой. Будить мужчину не хотелось, а вот привести себя в порядок и помыться очень даже. Ещё нужно какую-никакую одежду наколдовать.

Пёс из Хартада классный получился, но я бы предпочла его в истинном облике. Исключительно чтобы не чувствовать себя извращенкой, с вожделением косясь на лохматую собачатину.

Несущий Надежду с готовностью откликнулся, и я почувствовала, как тёплая волна магии окутывает любимого, стекая с моих пальцев.

Отдыхай пока, мой хороший. Денёк предстоит весёлый. Когда рядом со мной у тебя были другие?

Осторожно выпутавшись из объятий тарухана, я сползла на пол и со вкусом потянулась.

С чего начинается идеальное утро? Кроме ровного стука сердца любимого под щекой, конечно. Естественно, с душа! Вот его-то я себе и сварганила.

Прямо в палатке намагичила душевую, сполоснулась и привела в порядок волосы. После, развеяв громоздкую сантехнику, прибарахлилась. Так и подмывало для себя колдануть что-нибудь эротичное и женственное, но тратить силы на «пару часов покрасоваться перед Хартадом» в наших обстоятельствах глупо. Обойдусь эротичным кружевным бельём, вечером хоть раздеваться не стыдно будет.

В остальном пришлось в кои-то веки прислушаться к голосу разума. Аккуратно убрав в рюкзак вчерашнее платье и туфельки, я оделась для пешего перехода: лёгкие кроссовки, тёмно-серые трикотажные штаны, чёрная футболка и тонкая водолазка жемчужного цвета. Плюс ещё добавила к комплекту шерстяной свитер с воротом-хомутом. Последний надевать не стала, попросту завязав на талии длинные рукава.

За стенами палатки уже слышались разговоры дроу — наверное, уже совсем позднее утро. Скоро ребята подтянутся, надо бы поторопиться. Не хочу пропустить момент встречи эльфов с родителями.

Обеспечив любимого комплектом одежды, я подошла к кровати и залюбовалась. Всё-таки мне просто сказочно повезло. Мало того, что в настоящую сказку попала, так ещё и принца своего нашла! И тоже настоящего! Не по статусу — по сути.

Если Дирнут лишит Хартада права наследования, лично я только порадуюсь. Где жить и чем заниматься — сообразим, а трон… Да на кой чёрт он вообще нужен? Лишь бы любимый не переживал на этот счёт, а остальное — фигня.

Я присела на краешек кровати, кончиками пальцев, едва касаясь, обвела контур губ спящего мужчины. Как жалко его будить… но ничего не попишешь, придётся.

Нашкар послушно снял чары с тарухана, и длинные ресницы дрогнули, когда я ласково поглаживала тёмную бровь, тая от нежности и желания зацеловать Хартада до потери пульса.

— Доброго утра, — растворяясь в изумрудном пламени распахнувшихся глаз, прошептала ему. — Как спалось?

— Прекрасно, — со сна ещё более низким, чем обычно, голосом пробасил он, обвивая мою талию рукой и роняя на себя. — А почему ты одета? Непорядок…

— Для тебя я всегда раздета, — пробормотала, замирая от прикосновения его губ к подбородку. — Просто поверх «раздетости» шмотки напялила.

— Зря. И почему я не остановил это безобразие? Таш?

— Нашкар, — кивнула, улыбнувшись. — Не хотела тебя будить.

— Зря, — повторил лаконичное, и зелёные глаза провокационно сверкнули: — Исправим это недоразумение?

— Я бы с удовольствием, но в любую минуту могут ребята объявиться, — вздохнув, я быстро поцеловала его в губы и отодвинулась, виновато улыбаясь. — Простишь?

— Моя, — завороженно глядя, Хартад протянул руку и прижал ладонь к моей щеке. — Правда ведь?

— Истинная, — на миг прикрывая глаза, чтобы полнее ощутить томной волной разливающийся по телу восторг от этой немудрёной ласки. — Отныне и навсегда! Если ты не передумаешь, конечно.

— Эх, отшлёпать бы тебя за сомнения, да ведь рука не поднимется. Что я должен сделать, чтобы ты наконец-то поверила в меня, любимая?

— В тебя я верю безоглядно и беспрекословно, — рассмеялась я, поднимаясь, и отошла ближе к выходу. — Вот в себе сомневаюсь, это да. Но тут уж ничего не попишешь. Привыкай!

— Таша?

— Я тебя тут подожду, а то сил никаких нет.

— В смысле?

— В смысле, если немедленно не оденешься, я слюной изойду, — буркнула, упираясь лбом в железную полоску молнии. Холодненькая… — Одежда для тебя на кровати. Вода для умывания в тазике на столе.

— Так проголодалась? — спустя пару минут на мои плечи легли широкие ладони и вкрадчивый бархатный голос тарухана скользнул по виску. — Завтрака ждёшь не дождёшься?

— Угу, почти угадал.

— Раз так, пойдём кушать. Дроу наверняка обо всём уже позаботились.

— А ты… — обернувшись, я окинула Хартада восхищённым взглядом и закончила фразу не как вопрос, а утвердительно: — уже оделся. Быстро.

— Поверь, — он поднёс мою кисть к губам и, глядя прямо в глаза, поцеловал, — одно твоё слово, и разденусь я ещё быстрее!

Коленки подогнулись от чувственно-непритязательного жеста, в животе всё сжалось лавовым комом. Я уже подалась к любимому, забыв про глупости вроде завтрака, любопытства и доводов рассудка, когда тарухан вздрогнул и недовольно нахмурился.

— Грей говорит, — с откровенным сожалением пояснил он спустя несколько секунд, — на горизонте гости. Вот… незадача.

Я покосилась на проглотившего явно непечатное словечко мужчину и не сдержала смеха. У Хартада такое разочарованно-печальное лицо было! Картина вселенской скорби, приправленной щепоткой желания кого-то стукнуть. Хорошо хоть не меня.

Тяжело вздохнув, любимый наклонился и, не отпуская моей талии, одним движением расстегнул молнию на палатке. Вот и закончился наш тет-а-тет на сегодня… Всплакнуть, что ли? Но, едва шагнув за порог временного убежища, все мысли вылетели из головы. Ой, мамочки…

За ночь пейзаж претерпел значительные изменения. Да какое там «за ночь»! Всего-то несколько часов, но…

— Таша, ты не устаёшь меня поражать, — хмыкнул Хартад, прижимая мою обалдело озирающуюся персону к себе. — Жить будем отшельниками. Подальше от народа, чтоб не завидовали каждый раз, когда…

— Я не нарочно, — сглотнув, пробормотала ошарашенно. — Честно!

— Не знаю, как другие, а я в восторге, — склонившись, шепнул на ухо тарухан. — Если наша ночь для тебя и твоей магии выглядит вот так… впору задирать нос и таять от счастья.

Холм, поросший кустами, исчез. Мы стояли в центре ровной площадки, окружённой сплошной стеной живого пламени. Узкие ленты белого, черного и зелёного огня переплетались между собой и стремились к небу, образовывая своеобразный колодец.

Эти ленты, словно живые, двигались и с каждым порывом ветра тихонько шелестели. Они обдавали ласковым теплом с ароматом ночного ветра и дыма костра. Их тепло согревало, но не обжигало. Даже серебристо-белый мох, из которого «вырастали» огненные ленты, чувствовал себя прекрасно, и не думая загораться.

Одно плохо — шелест лент очень сильно напоминал… Угу… то ли едва слышные стоны… пусть будет «удовольствия», то ли неразборчивый шёпот любовников. В любом случае, нечто очень интимное, невесомое и, мягко говоря, волнующее. Над головой сиреневое небо Шайдара. Под ногами мягкий густой мох, то и дело вспыхивающий россыпью крохотных разноцветных искр.

Шатры, которые я вчера создала для дроу, тоже не остались без изменений. Теперь они напоминали округлые куски янтаря, объятые белым мерцающим пламенем. И стены шатров плавились! Не растекались лужицей, правда, но ощущение, будто вот-вот растекутся… Прямо как я этой ночью…

Прикусив губу, я покраснела и развернулась в кольце рук Хартада, чтобы спрятать лицо у него на плече, но… открыв рот, увидела, как медленно преображается палатка, возле которой мы стояли, превращаясь в округлый домик из такого же «горящего» янтаря.

Да уж… свернуть и забрать с собой ТАКОЙ лагерь точно не получится. Тут столько магии, что скорее взорвём всё к чертям! И даже с помощью Альки не справиться.

— Кажется, у вампиров появилась новая достопримечательность, — протянула я, от смущения не рискуя посмотреть любимому в глаза. — Блин.

— Насчёт блина не уверен, а вот новый магический источник точно, — рассмеялся Хартад, успокаивающе гладя по волосам.

— Не совсем так, — совершенно спокойно заметил Аторэль.

Вздрогнув, я обернулась. Правитель вышел из большего «шатра», и двинулся к нам, поясняя на ходу:

— Думаю, просто сместилась точка выхода уже существующего источника. Насколько мне известно, она располагалась чуть севернее, примерно в часе ходьбы отсюда. Хранительница, вероятно, изменила поток силы и воскресила иссякший источник. Правда, должен признать, сделала это весьма своеобразно.

Я покраснела, но, титаническим усилием воли подавив желание спрятаться за широкую спину Хартада, небрежно пожала плечами:

— У вампиров брачный бум намечается, пусть будет особое место для романтических встреч. Заодно и Тригори будете в курсе, что я благоволю клану и бодаться с ним за источники нет смысла.

— Понял, — пугающе серьёзно кивнул Аторэль, явно моим пассажем ничуть не обрадованный, но не желающий портить отношений. Даже бровью не повёл, выказывая недовольство! Настоящий Правитель, ничего не скажешь. — Но… раз уж мы с Мергалиэллой присутствовали при создании места силы… нельзя ли установить совместное использование «достопримечательности»? У нас с рождаемостью тоже есть некоторые проблемы, и молодым дроу будет полезно провести здесь хотя бы ночь-другую. Зачатие в таком месте наиболее вероятно, да и дополнительный глоток магии зародышу и матери не повредит.

— Это уже не ко мне, — я тяжело вздохнула, понимая, что, по сути, лишь подлила масла в огонь противостояния между вампирами и Тригори. И без того причиной войн чаще всего были пресловутые источники, а уж теперь… — Я поговорю с Майлсом при случае, но ничего обещать не могу. Это ведь их земли.

— Вряд ли вампиры откажут Хранительнице в крохотной уступке, — скупо улыбнувшись, заметил дроу. — Ведь так?

— Как знать, — я пожала плечами и прикусила губу, соображая, как бы исправить ошибку и никому не навредить. — Пожалуй, в крайнем случае я сделаю и для дроу нечто подобное, — повела рукой вокруг, — Но лишь при условии, что воевать за это место вы не станете! Если договоритесь по-хорошему, пользуйтесь на здоровье. Но если хоть кто-то пострадает — с той ли, с другой ли стороны — пролетите, как фанера над Парижем! И я ни в коей мере не угрожаю, всего лишь ставлю вас в известность.

— Твоя позиция мне ясна, — склонил голову в лёгком поклоне мужчина и вдруг добавил с лёгкой лукавой усмешкой: — Позволено ли мне теперь поприветствовать твоего спутника? Если глаза меня не обманывают, мы знакомы.

— Эм… — я покраснела, вспомнив, что накануне так и не сказала про сущность Нарта Правителю, а теперь и вовсе…

Тихий шёпот-стон огненных лент снова всколыхнул волосы, и я покраснела, но горячая ладонь ободряющее сжала мои пальцы. Мох вспыхнул алыми искрами и замерцал, переливаясь словно раскалённые угли.

— Ваши глаза правдивы, как никогда, Аторэль. Это действительно Хартад, — я растерянно прикусила губу.

Интересно, а титулы любимого ещё действуют? В смысле, могу ли называть его Харрутским принцем, или как? Наверное, лучше обойти этот момент.

— Вы, конечно, прекрасно знакомы по Харруту, да и Габриэль дружен с моим… — я снова споткнулась, слишком смущённая, чтобы продолжать.

— Будущим мужем, — закончил за меня фразу любимый. — Темного Неба, Аторэль. Прими мои поздравления насчёт вчерашнего.

Теперь уже дроу замялся и неуверенно предположил:

— Пёс?

— Именно так, — кивнул тарухан, обнимая меня за талию. — Рядом с Ташей способности рода возвращаются быстрее, чем можно было ожидать.

— Значит, вчера ты слышал весь разговор, — протянул дроу задумчиво.

Меня несколько удивляла манера обоих держаться доброжелательно и в то же время… сухо. Так не разговаривают, так переговариваются. Оба как штык проглотили, подбородки твёрже стали, голоса предельно вежливы, лица невозмутимы.

Что за фигня? Они же тысячу лет знакомы и не враги вроде. Видно, ничего я не понимаю в колбасных обрезках… Потому молча стою, наслаждаясь прикосновением любимого и стараюсь не отсвечивать. Не хватало ещё лезть, куда не звали. Сами разберутся — не маленькие, а я так, примус починяю…

— Для меня данная информация большей частью секретом не была и прежде, — равнодушно известил собеседника Хартад. — Есть ли смысл сомневаться в моей лояльности? Пока вы не угрожаете Харруту, мои симпатии всецело на вашей стороне, с одним лишь дополнением.

— Каким же?

— Попытки причинить любой вред Хранительнице, — тарухан помедлил, покосился на меня и добавил решительно: — а также обоим вашим сыновьям, нашим Шаксус Джерам и названому брату Таши приведут к мгновенной смене степени моего расположения к правящему роду Тригори.

— Брату? — впервые ощутимо удивился Аторэль. — О ком идёт речь?

— Я говорю о Варуке, — медленно и почти угрожающе отчеканил тарухан. — Он входит в команду искателей Нашкара.

— Орк?! — Правитель не просто утратил невозмутимость, он отшатнулся и уставился на нас квадратными глазами. — Он же…

— Да? — полный ужаса и какой-то брезгливости тон заставил меня мысленно зарычать. Тут уж я не смогла промолчать, и с обманчиво милой улыбочкой на губах прищурилась: — У вас претензии к моему братику? Если так, озвучьте их, будьте так любезны. Думаю, совместными усилиями мы всё решим. И так, на минуточку, именно Варук помог спасти вашего старшего сына после нападения Пшелха.

— Но, Таша… — убитым голосом пробормотал Аторэль. — Он же орк! Как ты, Хранительница Несущего Надежду, можешь заявлять о вашем родстве, пусть даже не кровном. Орки — низшая раса! Они не владеют магией, не способны…

— Не советую продолжать, — скрипнув зубами, я вскинула голову. — Насчёт магии не поручусь, это вам стоит поговорить с Алей, а в остальном… Варук даст сто очков вперёд многим, включая представителей эльфийских родов! Веня ему в подмётки не годится, ни с какого бока!

— Вен… Веня?

— Верлинаганиэль, — пояснил Хартад спокойно.

— Угу, он самый, — кивнула и благодарно сжала горячие пальцы любимого. — Грей предупредил, что Варук вместе с остальными скоро должен быть здесь. Вот и познакомитесь. Кстати, — я вскинула голову, глядя в невозмутимые черты своего принца, — А где твой Шаксус Джер, милый?

— Отправился встречать искателей, — ответил тарухан и, успокаивающе поглаживая меня по плечу, обратился к Правителю: — Я бы рекомендовал не торопиться делать выводы. Я сам за время путешествия кардинально пересмотрел отношение к Варуку. Таша права, он достоин уважения, и для меня будет честью назвать его родственником.

— Что? Орка? Но как?

— Варук — названый брат моей будущей жены, — чуть склонив голову повторил очевидное Хартад. — И, смею надеяться, мой друг.

— Даже не сомневайся! — рыкнул тот самый «брат и друг», именно в этот момент, как чёрт из табакерки, возникший у самой кромки огненных лент. — Так и знал, что ты найдёшь Ташку!

— Варук! — взвизгнув, я бросилась на шею клыкастому орку. — Братишка, я так соскучилась, так волновалась!

Он подхватил меня, поднял над головой и закружил, как маленькую. И сердце маленькой птичкой забило крылышками, радостно чирикая.

Хартад — моя душа, моё пламя, мой сказочный принц, которого люблю больше жизни. Я уже не представляю Шайдара без него, но и без Варука тоже. Он — моя чудесно обретённая семья! Тот, кто всегда будет на моей стороне просто потому, что он — это он, а я — это я. Разве это не чудо — найти по-настоящему родного человека, пусть и орка, в чужом мире?

— Это ты-то волновалась?! — добродушно возмутился Варук, опуская меня на землю и до хруста в рёбрах прижимая к себе. — Ты, да? Я чуть с ума не сошёл, когда понял, что ты сотворила, сумасбродка безголовая! А если бы вы с Алькой ошиблись? Если бы…

— Прости, — размазывая счастливые слёзы по его рубашке, пахнущей пылью и потом, пискнула я. — Прости, я не хотела вас волновать! Но Ирвин… он… Щит активировал, а замок пил силы из вас… И ещё он хотел меня обмануть, врал про…

Вот странно, почему я всегда плачусь в жилетку именно Варуку? Почему именно в его руках начинаю чувствовать себя маленькой девочкой, потерявшей любимую игрушку или разбившей любимую бабушкину чашку? Почему именно братишке хочется выплакаться? Угу, а если говорить проще и ближе к истине — закатить абсолютно детскую истерику с размазыванием по щекам и всем доступным поверхностям слёз и соплей. И ведь не возникает даже тени сомнений — всё простит и утешит, погладив по голове…

— Всё хорошо, маленькая. Я с тобой… — Знакомые руки, чуть грассирующий голос орка, а мне стыдно так глупо демонстрировать собственную слабость, но остановиться не могу:

— Понимаешь, я подумала, Хартад меня не любит, а потом… так больно! Я хотела сбежать подальше. Чтоб не так страшно и горько, а…

Захлёбываясь торопливыми, почти бессвязными объяснениями, я сжимала мощную шею и чувствовала, как страхи уже не растворяются — просто становятся неважными и смешными. Как будто в комнате, полной монстров, включили свет, и жуткие чудовища обратились небрежно сваленными на кресло шмотками или блестящими листьями монстеры.

— Я так боялась всё испортить! Шайдар… погиб бы без магии. И если магическая буря, не только Шайдар!.. А тут Ирвин взял и…

— Тьфу ты, Ёкарный бабай! Это не Хранительница, а заводчица элитной плесени! Опять слёзы в три ручья! — При звуке язвительного голоса Альки дроу за моей спиной охнули, а я лишь всхлипнула от радости, но не успела ответить, как подруга добавила с откровенной нежностью: — А ведь, когда помирать шла, даже не вякнула!

— И я тоже тебя люблю! — отлепляясь от Варука развернулась я к наглой алой морде. — Очень-очень!

Прикрыв подозрительно влажные жёлтые глазищи, эта язва ткнулась лобастой головой мне в живот и шумно задышала.

— А я тебя, — расслышала я сдавленное и сглотнула подступивший к горлу ком. — Алечка… ехидна моя…

Обняв обеими руками своего Шаксус Джера, я улыбнулась проходящим сквозь пламя братцам:

— Привет! Я вас непременно тоже потискаю, вот только эту грозную мадам успокою.

Тут сквозь пламя шагнул Майлс, а за ним… Лей. Вот блин! Черная громада Грея, скользнувшая следом, уже ничего не меняла. Кажется, мне всё же предстоит объясняться с обманутым в лучших чувствах рыжиком.

— Доброго… — бросив нервный взгляд на тарухана через плечо, я кривовато улыбнулась вампирам и поправилась: — Тёмного Неба. Вы очень кстати.

— Тёмного Неба, — кивнули оба, слишком серьёзные и встревоженные, чтобы можно было этого не заметить. — У нас плохие новости.

— Что случилось? — раздался совсем близко бархатный уверенный голос любимого, и его ладони в собственническом жесте легли на мои плечи. При нашем раскладе такая реакция тарухана не удивила. Всё же Хартад ревнив и… Ой, ё-о-о-о… Он же слышал наши с Онель и Майлсом разговоры! Совсем забыла, а ведь понять никак не могла, чего вдруг псинка то и дело рычит и скалится… Бедный рыжик! Сейчас прилетит клыкастику на орехи, ни за что, ни про что….

Я покосилась на тарухана. Тот с некоторым вызовом смотрел на Лея, но демонстрировал скорее свои права на мою мелкую тушку, чем агрессию. Лишь бы пронесло, лишь бы пронесло! В конце концов, про обстоятельства договора о трёх глотках крови тарухан слышал, да и я откровенно призналась в ошибке при Нарте, то есть при Хартаде….

— Таша, ты как? Помощь нужна? — Лей с нарочитым спокойствием перевёл взгляд на меня.

— Прости, — я виновато потупилась. — Я не понимала, о чём идёт речь, когда просила твоей защиты.

— Я в курсе. Отец всё рассказал. Потом ещё мама… провела беседу. Так помощь нужна?

— Но ведь ты понимаешь, что наша договорённость потеряла силу и…

— Я в любом случае на твоей стороне. Всегда.

До боли прикусив губу, я исподлобья глянула в голубые обиженные глаза.

— Спасибо. Теперь, когда рядом друзья и…

— Жених, — сообщил тарухан безаппеляционно.

— Да. С ними я в безопасности.

— Почему, Таша?

— Что «почему»?

— Почему ты просто не сказала мне всё сама? Почему отцу, матери, но не мне? Разве я тебя чем-то обидел?

Мне стало совсем стыдно. Какая я всё-таки свинья!

— Извини, я, правда, не хотела, чтобы так получилось… — мрачно уставившись на собственные кроссовки, я опустила голову совсем низко.

— Ой, да Господи ты Боже мой! — ощущение, будто Алька руками всплеснула, таким тоном протянула. — Нашли, до чего докопаться! Судя по красной морде лица некоторых, наверняка эти самые «некоторые» в очередной раз ляпнули что-то, не подумав. Чего теперь, удавиться всем? Она и так вечно себя винит не пойми в чём! Будем добивать, да? Чтобы совсем себя загнобила? И ведь…

— Хватит, — тихо, но как-то особенно внушительно произнёс Хартад. — Недоразумение было с лихвой компенсировано благом, которое Хранительница принесла клану. К тому же извинения принесены. И неоднократно. Все прочие вопросы ко мне. Претензии есть?

— Нет, — отозвался за сына Майлс, — Лей, прекрати. Ты же не о том хотел сказать.

— Да, — голубоглазый вампир устало потёр лоб. — Что-то я и вправду не о том. Прости, Таш. Не хотел на тебя давить, просто нервничаю… Не буду вдаваться в подробности, но из-под земли в западном лесу раздаётся странный гул. Магическое сканирование ничего не даёт, а копать… — Лей пожал плечами. — Долго, да и непонятно, где именно. Мы попробовали, но ничего не нашли. Яма и яма.

— Землетрясение? — осторожно предположила я.

— Не похоже. Очень локализован источник, но самое плохое, — рыжик запнулся, словно подбирая слова.

— Ну же? — Варук подошёл ближе и озабоченно нахмурился. — Только не говори, что источник вибрации и звука…

— Передвигается, — лаконично подтвердил подозрения братишки Лей.

Знать бы ещё, о чём речь!

— Вот маргный гоб… — орк осёкся. — Прости, сестрёнка. Не сдержался. Направление?

— Уверенно утверждать ничего нельзя. Мы же источник не отследили, но самое плохое — нам не известно существо, способное издавать подобные вибрации, да ещё и отражать магические волны. Под землёй явно перемещается нечто очень большое. Гигантское настолько, что даже просто отследить его «тропу» не выходит!

— А если сонр? — спросил Хартад, потерев подбородок. — Тварь древняя, но с возвращением магии могла и пробудиться…

— Нет, — Габриэль покачал головой. — Сонр хоть и редко встречается в последние века, но у нас в архивах есть записи. Эта тварь свистит, а не гудит, да и в длину достигает не больше тридцати-сорока локтей. Если всё так, как говорит…

— Лей, — в ответ на вопросительный взгляд дроу представился вампир. — И это точно не сонр. Отец видел одного лет триста назад.

— Совсем иная картина, — кивнул Майлс. — А если…

Мужчины принялись обмениваться предположениями, а я на цыпочках отошла к Альке. Всё равно о местных тварях ничего не знаю.

— Ты как? — спросила её шёпотом. — Сильно умаялась с этим переходом?

— В пределах разумного. А я смотрю, вы с Хартадом разобрались?

— Ага. Тут такое дело…

Я вкратце пересказала подруге суть недоразумения, доставившего столько бед. Говорила мысленно, чтоб не отвлекать мужчин, а сама искоса поглядывала на народ.

Мерги с большей частью соплеменников держалась чуть поодаль, ближе к большому шатру, бледная, как смерть, и какая-то потерянная. Грей с независимым видом лежал возле занятой разбором полётов компании. Аторэль, как и ещё несколько дроу, тоже подключился к беседе, и всё время косился на Сератаниралиэля, который это прекрасно видел, но лишь выше задирал подбородок.

Маска высокомерности уже заняла своё место на лице блондина. Красивые губы презрительно скривились, а глаза наполнились холодом. Он ещё и реплики свои выдавал сейчас противным снисходительно-надменным тоном. Только Варук молчал, хмурясь, но то и дело кидал на эльфа понимающие взгляды.

— Аль, мне надо бы вмешаться, а то эти остроухие всё испортят, сами того не заметив. Видишь, как Серт нервничает?

— Ещё бы он не нервничал! В компании такого количества злейших врагов рода. Ты откуда их взяла, кстати?

— Не виноватая я, они сами припёрлись, — буркнула я мрачно. — Отвлеки, пожалуйста, народ. Мне нужны Габи, Серт, Аторэль и вон та полуобморочная эльфийка. Справишься?

— Я помогу, — внезапно подал голос Грей. Причём говорил он мысленно, но я его слышала!

— Без тебя обойдусь, — фыркнула Алька. — Тоже мне, помощник нашёлся! Уголёк-невидимка, блин!

— Тебя что-то не устраивает? — поднявшись, телохранитель Хартада оказался заметно крупнее моей личной язвы.

Шаг, и он уже смотрит на неё сверху вниз с непередаваемым выражением снисходительного выжидания на чёрной морде. Странно, раньше Аля казалась мне очень большой и мощной, а вот теперь, рядом с Греем… прямо миниатюрная, ей Богу!

— Что? — зашипела подруга, кинув на меня обвинительный взгляд. — Это я-то миниатюрная? Ташка, я тебе сейчас как…

— Не ори на Хранительницу, — сурово припечатало порождение Унара. — Тем более, она права. Ты действительно хрупкая, изящная и…

— Ах ты, носок застиранный! — взвилась моя телохранительница. — Чтоб тебе икалось и не спалось! Командовать он мной вздумал! Посмотрите на него, люди добрые! Ути-пути! Да я, если хочешь знать…

Шаксус Джеры препирались уже далеко не мысленно, и «честь» наблюдать за базарной склокой двух мифических монстров выпала всем и сразу. Грей огрызался коротко и спокойно. Альку это лишь сильнее бесило, и она уже начала подпрыгивать, грозя вцепиться в начинающего потихоньку закипать оппонента.

Все, открыв рты, следили за этим театром абсурда, а моя подруга сыпала та-а-акими эпитетами и оборотами… Зуб даю, сама таких не знаю! Искатели, правда, впечатлились куда меньше прочих. Они ко всякому дурдому привычные. К тому же, думаю, они заподозрили подвох, и именно поэтому нет-нет, да переглядывались и выжидательно косились на меня.

Спустя ещё минуту конфликт из «облайной» стадии плавно перетёк в горизонтальную плоскость. По земле, поросшей серебристым мхом, покатился красно-чёрный рычаще-визжащий клубок. Бо-ольшо-о-о-ой такой клубочек.

— Шли бы вы все от греха подальше, — вжавшись спиной в стену палатки, ласково попросила я, перекрикивая визг и рычание. — На полчасика! Я их утихомирю.

Народ неуверенно переминался с ноги на ногу, то ли стесняясь бежать, сломя голову, то ли не расслышав предложения за всем этим тарарамом.

— Хартад, Варук, выведите всех, — уже громче крикнула я, судорожно двигая бровями. — Серт, Габи, идите сюда, помогать будете!

Лишь бы ребята всё правильно поняли! К счастью, мы не первый день знакомы, и моя «морзянка» бровями возымела действие — уговаривать братика с женихом доверить мне разборки с Шаксус Джерами не пришлось. Мало того, перекинувшись парой слов, мои умнички вывели вампиров и дроу, случайно «позабыв» внутри круга огненных лент Правителя с его невестой.

И почему сцепившиеся Алька с Греем якобы случайно раз за разом преграждали парочке дроу дорогу к мнимой свободе? Вопрос риторический. Судьба! В виде двух огромных наглых морд, которые, едва лишние глаза и уши покинули территорию лагеря, преспокойно уселись рядышком, продолжая лаяться, рычать и визжать.

Подмигнув помощникам, я прикрыла глаза и взяла эльфов за руки, создавая вокруг звуконепроницаемый купол. Благо, уже натренировалась. Когда мерцающая полусфера накрыла нас с ребятами, я поманила Аторэля с Мерги. Скандал скандалом, а лишняя конспирация не помешает.

Глава 7 О возможности невозможного

Собираясь с мыслями, я несколько секунд смотрела в большие ярко-синие глаза друга. Глубокие, синие и очень похожие на глаза Мергалиэллы, которая шла к нам, судорожно стискивая руку Аторэля.

— Помнишь, — я ласково погладила блондина по руке, — в Соллерне я обещала тебе кое-кого найти?

— Таш, мне кажется, сейчас не время… — начал было блондин, но вдруг вздрогнул и нахмурился: — Думаешь, правитель Тригори может что-то знать о ней?

— Наверняка, — маска маской, но я слишком хорошо знала уже Серта, чтобы не заметить, как в синей глубине мелькнули, сменяя друг друга, растерянность и надежа.

— Даже если так, вряд ли он расскажет об этом, — сокрушённо покачал головой эльф, кладя руку на моё плечо. — Я благодарен тебе, Таша, но ты не там ищешь. Отец предпринял множество попыток найти след мамы. Но ему не удалось ни внедрить шпиона в окружение Аторэля, ни подкупить кого-то из дроу.

— В твоих словах я вижу три фундаментальные ошибки, золотце, — накрывая его пальцы своими, доверительно проговорила я. — Для начала, Правитель дроу не упустит возможности рассказать тебе о маме если не всё, то очень многое.

Вот так сразу убивать не столько Серта, сколько Габриэля, не хотелось. Остроухие родители как раз шагнули сквозь мерцающую пелену купола и успели услышать мои слова. Габи же с пристальным вниманием следил за нашей беседой, и лишь коротко кивнул им, приветствуя. Зато Серт в присутствии дроу как будто собрался и снова нацепил на себя невозмутимо-надменный вид. Хорошо хоть Габи он уже воспринимал, как друга, игнорируя расовую принадлежность!

— Ты зря так стараешься, — заметила я тихо. — Нет нужды закрываться от них. Каждый из тех, кто сейчас тебя окружает, желает тебе только добра. Поверь мне, солнце. Разве я хоть раз лгала тебе?

— Но, Таша… — Серт немного расслабился, но всё ещё напоминал натянутую струну, готовую в любой момент обернуться глыбой ледяного равнодушия. Не для меня, конечно — для всех прочих. — Аторэль всё-таки дроу, к тому же правитель враждебного Эрданелону государства!

— Эрданелону — вполне вероятно, а вот тебе — точно нет, — я улыбнулась, вкладывая в голос и улыбку всё тепло и уверенность, какие только у меня были. — Но давай вернёмся к фундаментальным ошибкам твоих рассуждений. Я не «ищу», а нашла. Видишь разницу?

— Правда? — еле слышный шёпот друга и сверкнушая в его глазах надежда заставили навернуться на глаза слёзы.

— Именно. Но главное — ты не ошибался, говоря про шпионов. Аторэль действительно пытался много лет внедрить их для поисков секретной информации. Увы, так же безуспешно, как и Веня.

— Таша, ты что-то путаешь. Зачем ему, — быстрый взгляд в сторону вышеназванного дроу, — создавать шпионскую сеть при собственном дворе? А если ты говоришь про нашу верхушку, то уж отец точно ничего не знал о местонахождении жены.

— Аторэль пытался заиметь шпионов при дворе Эрданелона, — поправила я мягко. — И это Веня искал Мергалиэллу, — Габриэль охнул, но я продолжила, игнорируя понимание, затопившее лицо младшего дроу при упоминании имени эльфийки. — А вот Аторэлю не было смысла искать любимую, поскольку она всегда была рядом с ним. Правитель Тригори искал способы выкрасть её сына, то есть тебя.

Несколько секунд Серт напряжённо вглядывался в моё лицо, а потом медленно повернул голову и в лоб спросил у правителя Тригори:

— Это так?

— Да, — сглотнув, дроу жадно всматривался в черты своего первенца, не менее взволнованный и напряжённый, чем сам Серт.

— И где она? Я… могу её увидеть? Хотя бы издалека?

Видно, перекрашенные в чёрный цвет волосы Мерги ввели блондина в заблуждение. Да и мог ли он предположить, что его матушка окажется не в центре охраняемого со всем тщанием дворца, а прямо здесь, в центре Тёмных Земель?

По щекам самой эльфийки стекали крупные слёзы. Она зажала рот руками и просто пожирала сына глазами, полными всё тех же слёз. Женщина явно впала в ступор и потеряла дар речи. К чести Габи, он уже понял, к чему я веду, и вытаращился на Серта, открыв рот. Аторэль тоже молча ждал у моря погоды. Нашли время в молчанку играть! У нас тут куча народа в любой момент рванёт помогать в усмирении взбесившихся Шаксус Джеров, а эти родственнички кота за хвост тянут!

— Ты головушку-то свою блондинистую поверни чуток, — намекнула я, подталкивая эльфа в бок и слегка кивая в сторону эльфийки. — Авось, и спрашивать никого не придётся.

Думаете, тут-то он и повернулся? Сейчас! Сертик после моих слов и вовсе превратился в соляной столб. Даже уши побледнели.

— Так вот почему вы не хотели жениться! — поражённо выдохнул Габриэль. — Мама… ты жена Повелителя светлых эльфов?

И разверзлась бездна! Все отмерли одновременно, а некоторые весьма… бурно. Аторэль обнял младшего сына за плечи, притягивая ближе к себе, и выпустил ладошку любимой. Мергалиэлла со стоном бросилась на шею старшему, который, кстати, оказался на целую голову выше её.

Серт несколько секунд стоял, с недоумением и даже ужасом глядя сверху вниз на рыдающую у него на плече женщину, а потом его руки робко её обняли…

— Мама? — почти беззвучно выдохнул он, и вдруг стиснул её, уткнувшись лицом в тёмные волосы эльфийки. — Мама.

Я бочком-бочком добралась до пары Габи-Аторэль и, подавив спазм, сжавший горло, выдавила удовлетворённое:

— Говорила же я, что ты мне Серта напоминаешь! Как видишь, интуиция попала в точку… — рукавом вытерев мокрое лицо, я посмотрела-таки на Правителя.

Глаза у Сертика мамины, а нос, скулы, подбородок и форма губ — точно от папочки достались. К гадалке не ходи.

— Габриэль, ты сам-то как? — Осторожно закинула удочку. — Всё же брат объявился, да ещё и старший… Не расстроился?

— Я?! Ты с ума сошла? Он зануда, конечно, — тут парень подмигнул мне и расплылся в широченной улыбке, — но только на первый взгляд. Ты оказалась права в том, что Сератаниралиэль мне понравится, стоит познакомиться поближе. Но только ты ему об этом не говори, а то зазнается. Светлый же!

— Не больше светлый, чем ты, — заметила я растерянно, искоса посматривая на «счастливого» отца, которому выдали ещё одного свежеиспечённого сына от любимой женщины, причём вполне себе взрослого.

Когда Габи возмущённо взвыл «ты с ума сошла», Правитель чуть не поперхнулся. Угу, а он думал, если я Хранительница, ребята со мной дистанцию выдерживают? Ха! И ещё три раза «ха»! А когда младшенький выдал своё мнение о братике, у Аторэля и вовсе челюсть упала. Как же, вражда между темными и светлыми, традиции! В общем, сплошной кошмар на улице Вязов.

Ничего-ничего, пусть привыкает! Я ещё «за Варука» не разобралась. Тоже мне, дроу,представитель высшей расы! Пусть иногда я белая и пушистая, но под пухом та-а-кие колючки… Он ещё узнает, где раки зимуют! Пусть только вякнет насчёт братишки — мало не покажется.

— И кстати, — вспомнила о немаловажной детали, — твоя матушка больше не жена Повелителя светлых.

— Как это? Вирлинаганиэль погиб?

— Мечты- мечты… Не-е, такое не тон… в смысле, такие не тонут. Просто я расстегнула тварк. Думаю, если интуиция меня и на этот раз меня не обманывает, скоро в Тригори намечается свадьба Правителя.

— Торжество в честь свадьбы, — поправил Аторэль отстранённо. — Брак заключён этой ночью.

— Ух ты! — я аж подпрыгнула. — Получается, этим, — обвела рукой вокруг, — я как бы благословила ваш брак? Да ещё в присутствии приближённых?

— Хм… После того, как ты самолично сняла брачный браслет с Мерги, нужды в дополнительных подтверждениях твоего благоволения нет, но, если ты не против, мы бы использовали и это чудо. Всё же во втором случае у сомневающихся будет нечто большее, чем просто слова свидетелей.

— Ну, если вы так ставите вопрос, — я почесала переносицу, — попробую убедить Майлса признать это место нейтральной территорией, пусть и во владениях клана. — Пожалуй, и вправду, будет лучше, если любой дроу сможет увидеть своими глазами источник и… прочувствовать атмосферу места.

— Таш, — в голове проклюнулось Алькино ворчание, — нам ещё долго орать? Грей, вон, охрип уже.

— Ничего подобного, — низкий голос Грея тоже услышала я одна, кроме Альки, естественно. — Но вот твоя телохранительница утомилась.

— Что-о?! — взвыла подруга. — Ах, ты, самоуверенный…

Я тряхнула головой и, слава Богу, вопли моей персональной язвы смолкли. В любом случае, Шаксус Джеры правы — пора прекращать слезоразлив и заканчивать разговор. После, как всё устаканится, можно будет и поговорить, и порыдать всласть, а пока нужно расставить точки над «и».

— Дорогие мои Мергалиэлла и Сератаниралиэль, — фу-ух, выговорила! Чуть язык не сломала… — Я понимаю, насколько бестактно прерывать ваше общение, но у нас времени в обрез. Ау-у! Господа хорошие, прошу минутку вашего внимания!! Всего одну, и я оставлю вас наедине!!!

Серт поднял на меня совершенно невозможные, сверкающими безумной смесью чувств глазищи. Мерги всё ещё всхлипывала у него на плече, судорожно стискивая плечи сына, словно его сейчас отбирать будут.

— Таша, я… — начал было блондин сиплым шёпотом, но я отрицательно покачала головой:

— Подожди благодарить, зай. Это ещё не всё.

— Хранительница, — взяв за руку, остановил меня Аторэль. — Я бы хотел сам рассказать всё… моему сыну.

Габриэль вскинул бровь, но Правитель этого не заметил, глядя уже на Серта.

— Что ж, так даже лучше, — улыбнулась я. — Вас оставить наедине?

— Если можно.

— Да фигня вопрос! — и я шагнула к плёнке купола, но, обернувшись, подмигнула светлому эльфу. — Очень надеюсь, в этой семье ты будешь счастлив, и проблемы уйдут в прошлое, но в любом случае, ты всегда и во всём можешь рассчитывать на меня.

В следующую секунду меня оглушил вой и ругань. Под защитой магического барьера как-то даже позабылось, насколько громко и самозабвенно может верещать моя драгоценная подруга. Грей тоже вносил свою лепту в звуковой бедлам. Без его грозного басовитого рычания концерт двух отнюдь не кошечек потерял бы немалую долю своей привлекательности.

Впрочем, привлекательность сего действа и так была весьма сомнительна, зато эффективность неоспорима. Никто даже не сунулся за огненные ленты. Хотя, думаю, тут и Хартад с Варуком ручки приложили. С другой стороны, присутствующие — элита Тригори, да и клана. Наверняка догадываются, что к чему.

Зажав уши, я закатила глаза и скорчила восхищённую рожу Шаксус Джерам.

— И к чему сия пантомима? — Алька зловредно хихикнула, пока Грей оглушительно рычал. — Могла бы просто подумать, что я божественно артистична, покладиста и скромна! Вон, как старательно тебе помогаю!

— Особенно умиляет «скромна и покладиста» — хихикнула я. — Правда, Грей?

Черный зверь только добродушно ухмыльнулся, скосив взгляд на соседку, и ничего не ответил. Только зелёные глаза сверкнули тепло и радостно.

Хрюкнув в кулак, я оборвала красочную мысль про маленьких Шакс… Оборвала, говорю! А то ещё подсмотрят некоторые, и затопчут хранительницу Несущего Надежду в порыве неконтролируемого негодования. Пойду лучше манатки соберу.

Спустя четверть часа все вещи были тщательно упакованы в рюкзак, кровать заправлена свежим постельным бельём, а на столе красовались чистые бокалы, фрукты и бутылка советского шампанского. Сдаётся мне, сегодня этот домик посетят не единожды, а Майлс уж точно покажет его Онель. Пусть порадуются романтичной обстановке.

Я переплела косу, поправила костюмчик и лишь после этого пошла делать неизбежную гадость. Перекинув лямки рюкзачка через плечо, глубоко вздохнула и вышла наружу.

Свежеиспечённые родственники мирно беседовали под куполом. Даже странно! Ни тебе истерик, ни резких жестов и хватаний друг друга за грудки. Даже Мергалиэлла взяла себя в руки! Она уже не рыдала — лишь тихо улыбалась и, кажется, жалела, что не осьминог. В смысле, рук ей не хватало, В одной — ладонь Серта, в другой — Габриэля, а мужу — обожающие взгляды и ни одной конечности. Непорядок! Но не наколдовывать же ей лишнюю пару рук, в самом-то деле?

— Нам пора, — шагнув сквозь мерцающую звуконепроницаемую плёнку, я виновато улыбнулась эльфам. — Нужно выдвигаться, а то вампиры наверняка нервничают. Не стоит усугублять, да и кушать очень хочется.

— Конечно, — Аторэль кивнул, — ты абсолютна права.

Получив утвердительные кивки от остальных, я развеяла купол и показала большой палец Шаксус Джерам. Алька довольно оскалилась, снижая мощность выдаваемых звуков с оглушительных до просто громких, а после и вовсе затихла. Грей ещё пару секунд порычал со скучающим выражением на морде, но, когда я дошла до танцующих лент пламени, смолк и он.

Первым за пределы круга шагнул Правитель, невозмутимый и уверенный, как и прежде. Габи выглядел взъерошенным, но скорее ошарашенным, чем расстроенным. Про Серта вообще молчу, а Мерги…

— Спасибо, — когда я собиралась проследовать сквозь огонь за мужчинами, эльфийка задержала меня, порывисто обняв. — Спасибо тебе за сына! За обоих сыновей! И за мужа! И за меня!

Я лишь сдавленно крякнула. Силищи у хрупкой на вид женщины оказалось под стать хорошему сумоисту. Кто бы мог подумать?! Ещё чуть-чуть, и завтрак наружу полезет! Угу… полез бы, если бы он сегодня был, завтрак этот!

Едва тиски не по-женски крепких объятий ослабли, я отступила на шаг:

— Это вам спасибо, — быстро протараторила я, улыбаясь. — За Серта! О таком друге я и мечтать не могла, да и Габриэль — настоящее чудо.

— Таша, ты….

Пожалуйста, не надо слёзно благодарить! Я ж от стыда сгорю! — Цапнув руку Мергалиэллы, у которой глаза снова начали подозрительно блестеть, я потянула её к остальным.

— Я голодна до дрожи! — отвлекая внимание от слегка невменяемого семейства, громогласно заверила я всех и сразу. — Так голодна, что готова слона съесть! А вы?

— На, — со смешком выдохнул Хартад, и в свободной ладошке возник кусок хлеба с мясом. — С тобой всё в порядке?

Проходя сквозь огонь я зажмурилась, а теперь, открыв глаза, натолкнулась на улыбку любимого. Господи, как хорошо! Воссоединение друзей, родственников, влюблённых и… бутерброд с копчёным мясом. Что ещё нужно для счастья?

Варук

Это какое-то безумное безумие! Именно так и никак иначе. С приходом в наш мир Хранительницы Несущего Надежду Шайдар стал неожиданным, ярким и, наверное… да — добрым. Именно это слово я искал.

Ташина искренность и готовность открыть душу всему живому в этом мире преобразила его почти до неузнаваемости. Шайдар стал иным. Каждый жест, каждое слово девочки с широко распахнутыми глазами, в которых живёт вера в невозможное, преображало всё вокруг. С самого первого дня, с того самого момента, когда эта малышка подняла на меня полный сочувствия взгляд от бессознательного эльфа. Такая маленькая, хрупкая, такая беззащитная и… настоящая. Даже несмотря на её тогдашнюю бестелесность. Её отношение к Сератаниралиэлю оказалось важнее, чем сестрёнка может себе представить.

В тот миг мы увидели истинное лицо Надежды. Лицо веры в то, что мы сами можем и должны быть лучше. Пусть не все приняли этот дар землянки, Бвер вот оттолкнул его, но где он сейчас? Пусть не все. Зато мы начали меняться, как и сам Шайдар. Не одна магия вернулась вместе с сестрёнкой — гораздо больше…

Я стоял, глядя на излучающую счастье и любовь девочку, и буквально купался в эманациях радости и света. Многоцветных, многоголосых… Дроу, эльф, тарухан и даже высшие вампиры — у каждого внутри плескалось счастье. У одних с оттенком сожаления, у других с привкусом горечи или удивления, но сейчас, в эту минуту, абсолютно все здесь были счастливы.

Безумие. Ведь так не бывает!

А ведь всего несколько дней назад я мечтал добраться до горла тарухана и придушить гада, из-за которого сердце моей драгоценной сестрёнки обледенело, едва не убив её, такую доверчивую и светлую. Я был готов убить Хартада, даже не зная точно, чем именно он едва не погубил хрупкую землянку с наивными глазами и ласковой улыбкой, а сейчас…

Очнувшись в замке инкуба, я поначалу даже не сообразил, что происходит — столько отчаяния, тоски и страха обрушилось в момент пробуждения. Это потом я смог вычленить отдельно эмоции Шаксус Джера, тарухана и… самого инкуба.

Не буду даже говорить, что почувствовал я сам, увидев изломанное тело сестрёнки на руках этого маргного красавчика. Если бы не Алька… Слава Небу, к тому моменту она успела вкратце обрисовать задумку Хранительницы, иначе вряд ли я сумел бы сдержаться, и попросту открутил бы голову блондинистой твари, которая одурманила Ташу.

Впрочем, когда тарухан превратился в пса… Ай, да чего там? Разве дело в моих тогдашних страхах и желании разнести к маргному пердышкуну всё и всех? Главное — Таша удивила вновь. И тогда, и сейчас. Мало нам было высших вампиров, с поклонами встретивших нас на границе своих земель и заверивших в своей неизменной лояльности! Это высшие-то! Те самые, которые на свою территорию просто так никого не пускают. Кто бы мог подумать?

Но не это выбило из колеи. Рядом с хранительницей Нашкара привыкаешь ко всему. Но после трагической гибели Таши и нашей выматывающей гонки по следу тарухана через Темные Земли найти сестрёнку живой, здоровой и счастливой до невозможности?! К тому же в компании правителя Тригори, с которым мы сами ещё недавно воевали и даже сумели победить!

Обнаружить в метре от себя Аторэля — это ещё ерунда, а вот услышать, как наследник Харрутского трона признаётся тому в дружбе с орком… Дружбе! С орком! Вот это был настоящий шок. Я бы и сейчас пребывал в уверенности, что произошедшее — бред, но Ташка кинулась мне на шею, окутав любовью, светом и верой… в меня.

Моя маленькая добрая девочка… Да ради тебя я горы сверну! Подниму бесчисленные орды в поход за край мира ради одной твоей улыбки, хорошая моя…

Это же надо, назвать меня братом при правителе дроу! Орка! Представителя расы, которую все упорно отвергают и считают чем-то вроде отбросов, только опасных.

Вот уже полтора века мы пытаемся доказать прочим расам, что давно переросли тех недалёких варваров, которыми были тысячелетия назад. Полтора века интриг, подкупов и битв, попыток найти если не понимание, то хотя бы готовность выслушать и увидеть нас такими, какими мы стали, а не какими были. И всё впустую! А тут…

Хартад, мягко говоря, не последний представитель своего народа, признаёт орка равным себе, называет другом. Хранительница Нашкара перед лицом правителя Тригори объявляет меня братом и… Небо, это настоящее чудо!

Но в тот момент меня куда больше волновали Ташины слёзы, её сбивчивый шёпот и судорожные объятия. Это сейчас, глядя на малышку, буквально излучающую свет, я пытаюсь думать — иначе просто захлебнусь пропитавшими всё окрест радостью и счастьем. Тогда эмоции затмили всё.

Моя девочка, сестрёнка… Сколько же в тебе любви и веры в лучшее? Нет, нужно абстрагироваться, пока тоже не «поплыл» в этом мареве своих и чужих чувств. От всеобщего ликования не спасут никакие блоки.

— Отец, — расслышал я голос Габриэля совсем близко, — позволь представить тебе моего друга. Это Варук.

Я вздрогнул, но склонил голову в лёгком поклоне. Этот мальчишка сошёл с ума! Ладно Хартад, он сам себе хозяин. Но родному сыну Аторэль не простит такой неосмотрительности, как дружба с орком. Ой, попадёт парню…

Но Правитель, обнимая за талию высокую темноволосую эльфийку, не скривился, как следовало ожидать. Помедлив, дроу шагнул ко мне и…

— И моего, — в эту же секунду неожиданно поддакнул Серт, слишком невозмутимый для подобных обстоятельств.

Я прищурился, окинув взглядом светлого эльфа. Ещё один безумец! Впрочем, тут важнее другое — почему светлый эльф представляет меня тёмному так, будто… Хм… А если?

Спутница Аторэля поймала ладонь блондинчика и сжала её, радостно улыбаясь.

— У вас очень красивые глаза, — заметил я после секундной паузы. И цвет… необычный. Почти уникальный, я бы сказал.

Эльфийка поёжилась и вопросительно посмотрела на Аторэля.

— Габи, друг мой, — выделив слово «друг», подмигнул я молодому дроу. — Представишь меня своей… матушке? Я ведь не ошибся? Или будет лучше, если ей меня представит Сератаниралиэль?

Дивный букет эмоций, окутавший четвёрку, подтвердил подозрения. Кажется, сестрёнка сдержала слово и нашла матушку остроухого эльфёныша! А если учесть некоторые особенности эмоций Аторэля, ещё и батюшку нового нарыла! Ну, малышка! Волшебница, право слово!

— Хм… Вижу, вас всех можно поздравить, — я выдержал паузу, подбирая слова: — Семейство в сборе. Рад за вас.

— Кто? — выдавил из себя злое правитель Тригори спустя несколько мгновений ошеломлённого молчания. — Откуда?

— Очевидное сложно скрыть, — пожал я плечами. — К тому же, у меня свои секреты, но, уверяю, тайна моих друзей останется тайной. По крайней мере, от меня никто точно ничего не узнает. Моё почтение.

Отвесив поклон, уместный лишь среди равных, я отошёл к Шаксус Джерам, наблюдающим за Ташей с Хартадом. Прислушиваясь к эмоциям дроу, я ожидал возмущения, злости — чего угодно, но только не осторожного удивления и… пожалуй, толики уважения. Ничего себе!

— Варук? — тихо бросил мне в спину Правитель.

— Да? — я вопросительно вскинул бровь, глянув через плечо на дроу.

Младшие улыбались искренне, открыто и довольно. Женщина смотрела с изумлением, а вот Аторэль…

— Благодарю, — произнёс он с едва заметным кивком. — Хранительница и… прочие оказались правы. Я изменил своё мнение относительно вас.

— Тебя, — поправил я, скрывая за улыбкой удивление. — Рядом с Ташей лучше обращаться друг к другу на «ты». Ей так комфортней, да и нам проще.

— Я приму во внимание… твою рекомендацию, — сглотнув, выдавил из себя он. Удивительно, как он вообще смог перешагнуть предубеждение и гордость первородных! Того и гляди, с неба гоблины посыплются.

— Варук, я должен тебя поблагодарить. Твой вклад в спасение моего сына от пшел…

— Не стоит об этом, — мотнув головой в сторону лишних ушей, прервал его я. — Считай, ты сказал, а я услышал. Эти мальчишки стали дороги мне самому. Они достойны уважения и помощи.

— Спасибо, — одними губами прошептала эльфийка, стискивая ладонь Серта.

Смущённый и растерянный, я лишь пожал плечами и поклонился ей. Чуть ниже, чему Правителю, но это можно. Она женщина, да к тому же мать моих… друзей. Непостижимо!

— Сочтём за честь увидеть тебя при дворе Тригори, когда история с Нашкаром закончится, — сняв с руки перстень, Аторэль кинул его мне. — Моя печать будет тебе защитой в Тригори и знаком встречным дроу. Сопровождение — не больше двух дюжин… соплеменников. Пока. Магического вестника перед визитом можешь не посылать.

— Пришлю, — глянув исподлобья, пообещал я с усмешкой. — Непременно.

— Хм… Как скажешь.

Поклонившись как равному, Правитель направился к своим соотечественникам, уводя жену и сыновей. Я же незаметно выдохнул сквозь зубы, не без труда осознавая фееричность произошедшего. И снисходительное предложение не посылать вестника тут не оскорбление, скорее уж — гигантская уступка.

Всем известно, что среди орков не рождаются маги. Якобы это ещё одно доказательство ущербности моего народа. Магические расы презирают тех, кто не способен управлять силовыми потоками Шайдара. Так было испокон веков, но от этого не легче.

Отчасти я даже могу понять такое отношение. Ведь даже некоторые растения — и те способны использовать магию себе во благо, а мы… Тысячелетиями нашей силой оставалось оружие и готовность умирать в бою, не раздумывая. Наши предки пробивали стены подручными средствами, а то и вовсе голыми руками там, где все остальные использовали бы магию. Мы брали числом и упрямством, а не разумом или тактикой.

Мы складывали тысячи жизней там, где другие обошлись бы сотнями, но выживали. И мы выжили! В Скон, наши степи, и сегодня никто не сунется без крайней на то нужды. Да, нас ненавидят, но и боятся. Но за право «быть» мы заплатили кровью. И в первую очередь своей.

Дерево в степи — редкость, и мы не строили домов. Выбирали место и попросту разбивали лагерь — сотни и сотни шатров, бесчисленные табуны… Орки-грабители, орки-вандалы… Всё так. Мы веками не занимались ремёслами, предпочитая отнять у оседлых рас то, что на коленке не сделать: оружие, ткани, посуду и много чего ещё, включая рабов. Что не использовали сами, обменивали или продавали, иногда возвращали за выкуп. Именно потому я отчасти понимаю ненависть и презрение, питаемое к нашему роду. Вот только многое изменилось за последние тысячи лет. Да, мы не маги, но всё чаще и чаще среди нас рождаются эмпаты — орки, способные чувствовать эмоции всех прочих соплеменников. Реже — те, кто слышит чувства прочих рас.

Кто не был в Сконе, не поймёт, почему с такой самозабвенной яростью мы защищаем каждый клочок своей земли, почему так яростно отстаиваем своё право ходить по ней и гоним чужаков, чтобы нога их не ступала по нашим просторам. Но мы-то знаем!

Травы столь высокие, что способны скрыть всадника… Земли столь плодородные, где сами собой дают обильные плоды растения, которые в иных местах требуют ухода и пота пахарей… Верески, злаки, ягоды — всё растёт само, но это лишь для непосвящённых.

Скон — не просто степи! Скон — земли, пропитанные кровью наших бесчисленных предков до самого ядра этого мира! Нашей кровью… Просторы, среди которых затеряны десятки источников силы, которая обрела металлический привкус и багряный оттенок — источники магии, столь желанной прочим расам и почти не нужной нам самим.

Пришло время, и в степях появились рощи, вековые леса. Мы хранили это в секрете, отгоняли людей, гоблинов, эльфов — всех, кто хотел поживиться силой, но не понимал, что вместе с магией впитает в себя и кровь наших предков, отдавших жизнь за наше будущее. Всех, кто мог бы узнать главную тайну орков — увидеть наши первые города, мастерские, библиотеки… Всех, кто наверняка захотел бы любой ценой их разрушить, дабы не позволить нам стать ещё сильнее.

Но мы справились, стали большим, чем просто многоголосая варварская орда. Мы стали народом, у которого есть будущее в этом мире, а теперь… Я усмехнулся, подмигнув заговорщически скалящейся Альке, и надел на палец вовсе не кольцо — залог возможности невозможного.

Глава 8 Если звёзды зажигают — значит, это кому-то нужно

Таша

Честно говоря, мои мозги растеклись по черепной коробке сладкой медовой лужицей. Самой противно, но в свете любящих зелёных глаз сознание и малейшие проблески мысли превратились в щекотное желе блаженства. И не спрашивайте, «как»! Я сама без понятия. Говорю же — ни тени мысли, одно всепоглощающее радужное счастье, восторг и изумрудное пламя внутри и вокруг.

Мужчины что-то обсуждали. Недолго, но бурно и громко. А я не слышала ни слова! Мергалиэлла пыталась благодарить и, кажется, когда мы прощались, приглашала в гости. Я отвечала на автомате и улыбалась, ни черта не соображая.

Просто училась дышать рядом с любимым, не захлёбываясь его близостью. Впитывала тепло сильных, обнимающих меня рук, привыкая к радужной эйфории, затопившей каждую клеточку тела. И всё ждала, когда же звучание бархатного голоса перестанет волнами желания и восторга проникать под кожу, превращая кровь в раскалённую добела лаву.

Ждала и в то же время боялась этого. А вдруг осуществлённая мечта перестанет быть такой яркой и всепоглощающе прекрасной? Но каждое слово тарухана вновь и вновь обжигало, тревожило и сжигало последние крохи сомнений. Он и вправду меня любит. По-настоящему. Сильно. Искренне. Меня! Хартад! Невозможно, но… факт.

Пребывая в прострации от оглушительного осознания, я совершенно запуталась. С одной стороны, душило назойливое желание вцепиться в любимого мужчину всеми конечностями и не отпускать, пока даже воспоминание о сомнениях не сгорит в изумрудном огне.

С другой, где-то в медовой лужице эйфории робко билось четкое понимание, что нельзя до такой степени забывать обо всём, кроме одного единственного человека. Просто нельзя! Ведь даже если самому тарухану я не надоем, рано или поздно перестану уважать себя, растворившись в дыхании любимого. И как тогда? С третьей… да пошло оно всё лесом! Пока у меня есть горячая ладонь моего принца, его любовь и радость, большего мне не нужно.

Вот так и получилось, что расставание с вампирами прошло для меня, как в тумане. Уже давным-давно остался позади лагерь, как и большая часть дня. На Альке ехали Варук и Мэрги. Серт и дроу в полном составе бежали лёгкой рысцой. Я бы и под страхом смертной казни так быстро передвигаться не смогла, зуб даю! А вот верхом на Грее, да ещё примостившись щекой на плече любимого тарухана — с превеликим удовольствием.

Мерная поступь Шаксус Джера убаюкивала. Измотанная волнениями, я то проваливалась в радужную дрёму, то оглядывалась по сторонам, рассматривая поросший голубоватой травой луг, холмы, утопающие в лиловом вереске, рощу золотисто-розовых сосен…

Наверное, правильнее говорить «бор», но «бор» — это нечто темное и таинственное, а тут было светло и радостно. К тому же иголки на ветру издавали необычный слегка «стеклянный» звук. Будто кто-то легко постукивает по ним волшебной палочкой и получается музыка. Нежная, едва слышная, золотисто-розовая мелодия надежды и солнечных лучей…

В очередной раз очнувшись от дрёмы я обнаружила, что мы едем под шляпкой гигантского гриба. Даже не сразу глазам поверила, но потом убедилась — тропа и вправду извивалась между ножек странных, метров эдак под семь, «опятков». Не-е, Аторэль обозвал их «ламунатами», но запоминать было лень и неохота. Поэтому — именно «опятки». За характерную «юбочку». характерный цвет ножки и пластинок шляпки.

Ну вот же! Темные Земли, Тёмные Земли… Какие же они тёмные, если тут всё буквально светится чистотой и нежностью в лучах закатного солнышка? Когда снова продрала глаза посреди заливного луга, где вода искрилась и переливалась всеми цветами радуги, я всё же озвучила свои претензии. В ответ Алька заржала в голос, а Хартад просто крепче прижал к себе и поцеловал в волосы. Даже не оглядываясь, я почему-то всем существом чувствовала его улыбку.

— Ой, Ташка, — выдавила подруга сквозь смех. — Нашла, о чём спрашивать!

— В смысле? — озадаченно нахмурилась я. — Разве мы не в Тёмных Землях?

— В них самых, — никак не желала успокаиваться клыкастая язва. — Вот только после твоего визита сюда, да ещё вплотную к обалдевшему от счастья тарухану, эти места будут назвать как угодно, но не тёмными. Окстись, дурында влюблённая! Ночь на дворе! Какой закат? Какое солнышко?

Икнув, я недоверчиво прищурилась. Ночь? Фуфло! Небо только сверху тёмное, а вдоль горизонта — буйство всех оттенков красного и золотого. Тут тебе и багрянец, и персиково-розовый, и даже белый цвета. Вон, справа вовсе медно-рыжие мазки, а слева рубиново алые и золотистые. Сзади… Хм… А почему закат со всех сторон?

— А это не закат, милочка, — фыркнула Алька, когда я, забывшись, произнесла последнюю фразу вслух. — Просто влюблённые Хранительницы весьма непредсказуемы и чересчур эмоциональны.

— Упс… — Покраснев, я покосилась на бегущих рядом дроу и эльфа. Как они умудрились держать темп весь день — ума не приложу.

— Дважды привал устраивали, — заметила подруга, в наглую считав мысль прямо из головы. — Ты даже не проснулась, а твой принц наотрез отказался тебя будить. С тобой спешивался, с тобой сидел на травке, с тобой же и обратно на спину своему телохранителю забирался. Такой же псих, как и ты, милочка!

— Правда? — прикусив губу, я запрокинула голову, чтобы поймать взгляд Хартада.

— Не хочу тебя отпускать, — признался он тихо. — Вдруг опять исчезнешь?

— Не исчезну. Никогда…

— Угу, — клыкастая язва издевательски хихикнула: — Конечно, если так дело пойдёт, через пару дней попросту прилипнешь к своему обожаемому тарухану намертво, и уж точно никуда не денешься, даже если захочешь.

— Не захочу, — накрывая мужские ладони обеими руками, прошептала я.

Прикрыв на миг глаза, снова провалилась в дрёму. Напоследок лишь заметила хвостик промелькнувшей здравой мысли. Так вот почему меня весь день в сон клонит! Оказывается, магия не желает оставаться внутри и заливает окрестности, а силы тают… Ну и пусть! Местным жителям сила на пользу, а мне не жалко. Пока могу дышать любимым и быть рядом с ним, всё остальное — ерунда. Встретить свою половинку — вот самая главная и общая для всех миров магия.

— Отвали! — спустя какое-то время выдернул меня из царства Морфея грозный рык подруги. Такой и покойника поднял бы!

Вместо ответа на возмущённую тираду меня лишь крепче сжали сильные руки Хартада. Правой щекой я прижималась к тонкой ткани, сквозь которую слышала ровные удары его сердца. Левую обдувал свежий ветерок с привкусом древесного дыма и сладковатого цветочного аромата. Под полами замшевой куртки, которыми укутал меня тарухан, ограждая от ночной прохлады, было уютно и сонно.

— Эльфы уже и постель приготовили, всё застелили. Положи её и отойди! Сколько можно объяснять? Ташка во сне себя не контролирует, и даже если ни в какую не желает разжимать ручки, это ещё ничего не значит!

— Нет, — тихое.

Бархатный голос волной ласкового тепла прокатился по венам, иголочками толкнулся в пальцы и затёкшие конечности. Ощущение, будто миллионы крохотных радужных искр на миг вспыхнули внутри и угасли, унося с собой усталость неподвижного весь день тела.

Я чуть-чуть приоткрыла глаза, рассматривая из-под опущенных ресниц жилистую шею, резковато вылепленный подбородок, растрепавшие пряди пепельных волос. Мой сказочный принц…

— Ты посмотри, что вокруг делается! Дроу уже задолбались челюсти с земли подбирать! Того и гляди шеи посворачивают, озираясь! — разорялась Алька. — Их не жалеешь, сжалься хотя бы над местными монстрами! Им тут ещё жить!

Ветер взметнул пепельные волосы Хартада, окутал ароматом дыма, а я почему-то вспомнила, как впервые проснулась на руках этого большого и сильного мужчины. Тогда он показался мне сказочно красивым, а сейчас… Да, пожалуй, сейчас я вижу тарухана иначе. Просто к внешней привлекательности добавилось восхищение им самим.

— Здравствуй, незнакомец. А где твой конь? — улыбаясь прошептала я фразу, которой некогда ввергла в ступор зеленоглазого принца.

Он вздрогнул и опустил взгляд, чуть сдвинув меня, чтобы видеть лицо.

— Конь? — спросил чуть тревожно.

— Помнишь, как я тебя спросила об этом… целую жизнь назад? — Мечтательно улыбаясь спросила я и, повернувшись, прильнула губами к судорожно дёрнувшемуся горлу.

Разжимая руки, которыми обнимала тарухана за шею, похоже, весь день, провела пальцами по горячей коже от твёрдого подбородка к ямочке возле основания шеи.

— Я думала тогда, ты — мой самый лучший сон, и очень не хотела просыпаться.

— А теперь? — нежности в вопросе было куда больше чуть опасливой надежды. — Тоже не хочешь?

— Поставь меня на ноги, — попросила мягко. — Устал же.

Тарухан позволил плавно соскользнуть по его телу на землю, но не отпустил — сильные ладони обжигали талию даже сквозь одежду. Я запрокинула голову, вглядываясь в нечеловеческие изумрудные глаза с вертикальными зрачком. Потом, лаская, прошлась взглядом по светлым ресницам, высоким скулам, рельефным линиям рта, длинному носу с едва заметной горбинкой…

— Ты даже не представляешь, — прошептала, — насколько я счастлива, осознавая, что не сплю…

— Зато все остальные представляют! — рявкнула доведённая до белого каления Алька. — Оглянись, бестолочь!

Пришлось оглянуться, не то разъярённая телохранительница не погнушалась бы и подзатыльник в сердцах ответить, а лапки у неё тяже-е-е-лые…

Мы стояли в нескольких метрах от костра, а вокруг шелестели на ветру высоченные, словно доисторические, древовидные папоротники, увитые тускло светящимися лианами. На последних тут и там виднелись крупные фиолетовые цветы-граммофончики.

Ноги по щиколотку тонули в мягкой стелющейся травке с округлыми листочками. Где-то совсем близко журчала вода. По ту сторону костра дроу устраивали постели. Варук, через плечо поглядывая на нас, вполголоса разговаривал с Тарнашем. Чуть поодаль семейство Правителя тихо обсуждало каких-то «суров». Уж не знаю, каких. Далековато, чтобы разобрать подробности.

Сразу за кругом неровного света на папоротниках и лианах расселись пушистые зверьки с огромными круглыми глазищами и мелодично мурлыкали. Или булькали. Звук такой… будто от закипающего чайника. Парочка зверьков размещалась совсем близко, я даже рассмотрела густые загнутые реснички и длинную шерсть. Наверное, днём она будет песочного цвета, а сейчас казалась просто светлой. Словом — тишь, гладь и Божья благодать.

— Ну и? — обиженно протянула я. — Что тебя не устраивает? Чудное местечко, цветочки красивые и пахнут приятно. Живность опять же… умильная.

— Вообще-то, — скрипнув клыками, ехидно прошипела Шаксус Джер: — мы находимся в центре пустыни Пожирающих.

— Что пожирающих? — совершенно растерявшись, выдавила я.

— Всё! — припечатала Алька. — Магию, души, плоть, веру, свет…

— Эм… ты уверена? — стискивая ладонь Хартада, я сглотнула. — Вон, пушистиков никто не съел, как видишь. Да и где ты тут пустыню нашла?

— Уже нигде, — покосившись на скривившуюся Альку, басовито хохотнул Грей. — А «пушистики» ещё совсем недавно были бестелесными сгустками голода и ужаса. Вот на «голоде» как раз и споткнулись — глотнули твоей магии, разлитой вокруг, и всё.

— В смысле? — ахнула я, чувствуя себя ребёнком, которому рассказывают страшную сказку.

— Превратились, — дёрнул хвостом телохранитель Хартада. — Как и пустыня. Теперь она радует глаз растительностью, источниками и бездной силы. Таш… а ты всегда такая?

— Эм… — я покраснела. Что же теперь дроу про меня думают? Бли-и-и-ин… Козу твою за ногу! — Какая «такая»?

— Дурная! — взвыла Алька, подлетая и отвешивая шлепок кончиком хвоста. — Нам ещё сутки до храма пилить, а ты совсем себя не бережёшь! Магией шарашишь, словно взбесившийся брандспойт водищей!

— Сутки?! — аж подпрыгнула я. — Всего одни сутки?

— Портал выкинул нас в Шартаз, — погладив по волосам, пояснил тарухан. — Пешком мы бы от Харрута несколько недель к ароллам добирались. Храм Заката находится в пограничных землях Тригори. Если не сбавлять темпа, за сутки можно добраться, но скорее всё-таки дня за два — за три. Сегодня мы очень много прошли, но это лишь благодаря твоей магии, любимая.

Прикосновения и тон Хартада меня ободрили и придали сил, чтобы воспротивиться напористому Алькиному осуждению.

— Слышь, подруга, — подбоченившись, я шагнула к алой монстрятине с ершистым характером. — Ты чего в бутылку лезешь? Кому плохо, если одной жуткой пустыней станет меньше? Лавры желудочного заболевания покоев не дают? Хочешь стать самой язвительной язвой в этом мире? Не выйдет! На каждую хитрую жо… Хм… На каждого мудреца найдётся свой дурак!

— Кому плохо?! — припав к земле, аж зашипела моя телохранительница. — Совсем нюх потеряла? Сколько раз ты уже теряла сознание, память и способности из-за перенапряжения магических потоков? Да, временно. Но именно сейчас для нас такое — смерти подобно! Таш, неужели ты не понимаешь…

— Это ты не понимаешь, — я против воли улыбнулась. — Я уже никогда не смогу забыть вас. А если и так, вы же рядом! Напомните. А что касается перенапряжения, я ведь не нарочно. Не могу же я просто взять и перестать чувствовать себя счастливой! Как ты себе это представляешь? Щёлкнуть пальцами и сказать «крибле крабле бумс»?

— Хотя бы отойди от Хартада, — буркнула Шаксус Джер, угрюмо скривившись. — Ты же сейчас, как маяк во тьме для всех голодных до магии тварей. Считаешь, если с этими, — Алька кивнула на «пушистиков», — повезло, то и с прочими будет именно так? Ха! К тому же, ты бы задумалась, какой вред причиняешь местной фауне. Это же реликтовые монстры! Некоторые тысячелетиями выживали, даже в условиях скудного магического фона, а теперь как им быть? Чем и как будут питаться превращённые в мохнатых колобков машины для убийства? Забивать жертвам рот шерстью? Зализывать насмерть? Угу… У них и языка-то нет, небось…

— Так не бывает! — рассмеялась над диким предположением. — Наверняка есть, просто рта не видно из-под меха! Вот, смотри!

Я развернулась и подошла к ближайшему стволу, где, лупая круглыми совиными глазищами, восседал на изгибе лианы очередной пушистик.

— Эм… Цып-цып? Кис- кис? — зверёк не реагировал, только таращился бессмысленным, как будто пустым взглядом. — Они вообще разумные?

— Насколько мне известно, прежде их интересы ограничивались бесконечным голодом и жаждой пожирать всё, что попадало в пустыню. — подходя, ответил Тарнаш, — О наличии у них разума никогда не слышал.

— Уже хуже, — вздохнула я, почесав репку. — Табурет хоть козлом наряжай, хоть ёлочкой — умнее не станет.

Зверьков стало жалко. И вправду, как им теперь быть? Потерявшим истинное обличье, беззащитным, да ещё и безмозглым?

— Бедненький, — я осторожно сняла с лианы ближайшего колобка в пуху.

Шелковистая шёрстка мягко приняла мои ладони, но круглые глаза оставались пустыми и бездумными. Как жаль! Ели бы я знала, как помочь… Способна ли магия наделить разумом тех, у кого его нет и не было никогда?

Осторожно ощупывая зверька, я подошла ближе к костру. Обидно, но Алька оказалась права — ни намёка на рот, ушки или хоть какую-нибудь неровность под шерстью не наблюдалось.

— Таша, ты бы поосторожнее с этим, — встревоженно заметил Грей.

— Да, любимая, — Хартад положил руку мне на плечо. — Отпусти это существо. Оно может быть опасно.

— Чем? — прикусив губу, отмахнулась я. — У него ни зубов, ни когтей. Ох, что я натворила!

Виновато покачав головой, я прижала пушистика к груди, осознавая, насколько хрупка жизнь. Вот припёрло же одной до печёнок влюблённой Хранительнице пройти через пустыню, где испокон века жили монстры, и всё — пришёл к ним большой и страшный зверь «писец». Они ведь даже напасть не успели, а теперь будут медленно умирать от голода. В мучениях…

— Не переживай, сестрёнка, — Варук подбросил в огонь несколько продолговатых кирпичиков.

В попытке отвлечься от самобичевания, задумалась над природой «кирпичиков». Интересно, что это такое? Надеюсь, не спрессованный навоз. Слышала, кое-где его используют, как топливо, и…

— Тут либо мы их, либо они нас, — продолжил утешать орк. — Да и кому они нужны, эти вечно голодные злобные твари вместе с их пустыней?

— Наверное, этому миру, — прошептала, поглаживая кончиками пальцев живой шарик. — Знаешь, сколько разных тварей на Земле уничтожили люди, полагая вредными или опасными?

— Ну и что? Это нормально.

— Не скажи, — грустно улыбнулась я Габриэлю, присевшему рядом на корточки. — Есть на Земле большая сильная страна. Однажды там сочли, что воробьи, которые портили посевы, вредны и опасны. Объявили этим маленьким птичкам настоящую войну и почти всех повывели в погоне за богатым урожаем, а в итоге знаете, что из этого получилось?

— Нет, — качнул дроу головой и протянул ладонь к монстрику, равнодушно и неподвижно лежащему у меня на руках. — Наверное, богатый урожай.

— Голод, разруха и вообще никакого урожая. Птички исчезли, но без них расплодились насекомые, которые пожрали весь урожай. Весь, понимаешь? А уничтожить тучи саранчи не так просто, как хотелось бы. И это не единственный пример. Порой то, что нас пугает, раздражает или просто не интересует, оказывается тем самым винтиком, без которого механизм существования целого мира даёт сбой и летит в тартарары. Мы ничего не знаем о равновесии и устройстве экосистемы Шайдара. Если звёзды зажигают, значит это кому-то нужно. Наверняка и пожирающие для чего-то нужны, просто нам не понятно, для чего именно.

— В любом случае, пустыня не вся превратилась в зелёный оазис, — заметил Грей. — Всего-то полоса в десяток километров шириной. Да и откуда нам знать, что верно, а что нет? На то и существуют Хранители, чтобы восстанавливать равновесие.

— Но я тоже Хранительница! А как правильно поступать — не знаю.

— Ты ещё очень молода, — заметил Грей тихим, но уверенным голосом. — И как человек, и как Хранительница. Всему своё время, Таша. Просто слушай своё сердце, и всё будет хорошо. А если ошибёшься, тебя поддержит Унар. Это ведь его земли.

— Ашмар тоже в стороне не останется, — не смогла оставить последнее слово за конкурентом Алька. Чувствую, она к нему неровно дышит, раз не упускает возможности подколоть или вставить шпильку. — Действуй-злодействуй, малышка!

Я улыбнулась. Хорошие они. И в меня верят, только я понятия не имею, как действовать и чем помочь лохматым колобкам. Как дать им шанс выжить? Я ведь никогда ничего не создавала намеренно. Просто обращалась к памяти этого мира через Нашкар и восстанавливала утраченное. Меллорны, проташей там… С другой стороны, а почему бы не попробовать ту же схему? Вдруг Несущий Надежду подскажет выход?

Я потянулась к амулету с просьбой дать малышам возможность защищать себя и хоть как-то питаться. Превращать их обратно в злобных монстров-убийц желания не было, несмотря на все альтруистические рассуждения. Мы ведь тоже часть этого мира, и умирать пока не собираемся.

Нашкар потеплел, я это почувствовала кожей, но больше ничего не произошло. Нахмурившись, приподняла лохматый мячик на уровень глаз и скептически скривилась. Ну и?

Всё то же полное отсутствие конечностей, рта и ушей. Всё те же пустые глаза, шелковистый мех и… больше ничего.

Под выжидающими взглядами кучи народа я чувствовала себя бесталанной идиоткой. Надо же — Хранительница! Обычная самонадеянная лопухня с полной головой тараканов! Угу, ещё и грязная, как свинья… И как я за один день так вспотела? Пахну, как скунс в центрифуге!

Эм… Изогнувшись, потянула носом.

Подмышки не пахнут, вроде.

— Габи, — подозрительно покосилась на сидящего на корточках дроу. — Ты не в курсе, чем это так воняет?

Парень поднял на меня слезящееся глаза:

— Нет! А должен?

Запах усилился. Теперь глаза слезились уже у всех. Я закашлялась, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. Отвратительная вонь! Того и гляди… Угу…. Судя по характерным звукам, кого-то из дроу всё-таки стошнило.

Пушистый комочек в моих ладонях протяжно мурлыкнул. Вон, даже зверь без обонятельных рецепторов — и то учуял, чем пахнет! Ох, финалгон мне в ухо, что ж это делается? Таким макаром мы тут все передохнем нафиг!

— Ташка, — сдавленный писк Альки ничуть не напоминал обычный для неё рык, но это был именно он. — Чего ты наворожила, зараза изобретательная!

— Это не я! — прикрывая нос рукавом, проблеяла в ответ. — Меня сейчас вырвет! Мао-о-о-чки…

Колобок снова дёрнулся и мурлыканье приобрело визгливый оттенок. Я попыталась перехватить пушистика, чтоб не выронить, но фокус не удался. Очередная волна сногсшибательного аромата ударила, как будто в живот кулаком прилетело.

— Ой! — пискнула я, когда пушистик брякнулся на землю. — Прости, я не хо…

Глаза драло невыносимо, слёзы заставили всё вокруг подёрнуться мутной влажной дымкой, но и сквозь неё я увидела, как лохматый зверёк подкатился к… Фу-у-у, какая пакость!

Колобок докатился до остатков обеда кого-то из остроухих и вляпался в него по самое не могу. Блин! Теперь ещё и отмывать придё… Тут меня тоже вырвало. А вы бы устояли, увидев, как комочек шелковистого меха с огромными умильными глазищами с откровенным удовольствием катается по рвотным массам? Бе-е-е-е… какая гадость эта ваша заливная рыба! Ещё и мурлыкает, будто его глядят! Громко так…

— Он это жрёт, — с отвращением простонала Алька. — Впитывает! Смотри!

И хотелось бы не видеть, да никак. Колобок действительно впитывал рвотные массы! Не знаю, как, не знаю, чем, но… Смрад усилился ещё больше, и остальные зверьки, словно спелые груши, попадали со своих насестов, чтобы рвануть к первому и последовать его примеру. Или наоборот? Сначала «посыпались», а уж после амбре приобрело новую сверхъестественную силу? Не знаю, но наизнанку выворачивало уже всех нас. За исключением довольных «пушистиков»!

— Валим отсюда! — просипела подруга, и Хартад, забросив меня на плечо, вскочил ей на спину.

Спустя десять минут меня сгрузили на тёплый песочек возле толстенного основания огромного папоротника с подветренной стороны от несостоявшегося лагеря. Вернее, разрушенного усилиями одной идиотки.

— Варук, останься с ней, — бросил Хартад безапелляционно, снова взлетая на Альку — мы за остальными.

Орк согласно булькнул что-то невнятное, сгружая на песочек рядом со мной бледных до синевы остроухих братцев. Чёрная махина Шаксус Джера, на котором прибыла троица, метнулась обратно к костру.

— Бли-и-н… — Обхватив голову, застонала я.

— Опять тошнит? — протянул мне руку братик. — Придержать тебя?

— Нет, — я отрицательно замотала головой. — Просто… Ну почему у меня всё выходит через… эм… пятую точку гоблина? Почему хочу сделать хорошо, а получается, как всегда? Как же мне стыдно-о-о-о…

— Не переживай. Сама же говорила, если звёзды зажигают… В смысле. Наверное, и такие твари нужны Шайдару, так?

В голосе Варука слышался скепсис, хотя он старательно его скрывал за сочувствием и желаниемуспокоить, подбодрить меня.

— Спасибо, золотце, — всхлипнув, обняла его ноги.

Угу, между прочим, тоже отнюдь не сияющие чистотой. Это я у Хартада на ручках весь день провела, а остальные бежали, да и на полянке возле костра не вляпаться в… грязь, было нереально. Вот, ложкина вилка! Только-только народ отдохнуть собрался, огонь развёл, а тут я со своими идеями! Кретинка безрогая, опять напортачила…

Тряхнув головой, я отстранилась от пахнущих потом, болотной тиной и всеми прочими гадостями сапог братишки. Значит, так: я нагадила — мне и убирать. Цапнув протянутую ладонь, я поднялась и огляделась.

К счастью, «пушистиков» поблизости не наблюдалось. Ни одарённых способностями, ни пустоглазых. Шаксус Джеры привезли нас на окраину зелёной полосы. Сзади и над головой перешёптывались папоротники, а впереди — лишь бескрайний океан тёмно-синего песка, колкий от песчинок ветер и звёздное ночное небо.

Глава 9 Вечные напасти на вторые девяносто — это судьба

Таша

Всё! Больше никакой самодеятельности и разрушительного альтруизма! Задача минимум — лагерь, огонь и еда. Всё. Хотя нет, ещё место, где отмыться от миазмов плодов моих усилий на ниве спасения милых зверушек. А если уж быть совсем откровенной, хочется банально убраться подальше отсюда и забыть увиденное, как очень страшный и мерзкий сон. Слава Богу, закалённая ужастиками земной киноиндустрии, отхожу от таких вещей я довольно быстро.

— Ты куда? — недобро протянул братец, едва я шагнула по направлению к пустыне. — И не думай! Одну тебя я не отпущу, а бросать эльфов без охраны нельзя.

— Как скажешь, — я кивнула, соглашаясь, и осталась стоять на месте.

Варук прав. Тем более, я обязательно найду способ отыскать приключения на свои вторые девяносто. Но мне никто не мешает воспользоваться Нашкаром и магией прямо отсюда.

Но только-только я потянулась к амулету, когда из песка метрах в двухстах от границы оазиса неожиданно вынырнуло нечто длинное и многоногое. Сверкнула в лунном сете чешуя. Впрочем, какая в пустыне «чешуя»? Наверняка хитиновые пластины или что-то в этом роде.

Когда, создав фонтан песка, это нечто снова ушло под землю, я нервно сглотнула. Хорошо ещё, Варука послушалась и не попёрлась в пустыню! Сдаётся мне, Алька и тут попала в яблочко — на манок магии сюда скоро и не такое подтянется.

— Да уж, — хмыкнул братик, обмахивая эльфов куском папоротника, — Без твоей силы мы бы тут долго не протянули…

— А как же местные жители по пустыне перемещаются?

— Никак. Они сюда не суются. В обход идут, через лес Мрака, потом вдоль границ Тригори, а там пара недель пути через Унаровы Язвы, и вуаля — Храм Заката.

— Пара недель?!

— Угу. Это если «вдоль границ», а если Тригори поперёк пересекать — месяца полтора пешим ходом. На Шаксус Джерах — месяц.

— Ясно, — а я-то уж совсем собралась обругать ребят, что опасную дорогу выбрали! Впрочем, тут везде опасно. Не Невский проспект всё-таки. Зря что ли в книжке, которую в Харруте читала, дороги Тёмных Земель то и дело называют проклятыми?

Ладно, утро вечера мудреней. Сначала выспаться, отдохнуть на свежем воздухе, а там чего-нибудь сообразим. Прикидывая, с чего начать выполнение задуманного, я почесала затылок, но не успела мысль оформиться, как перед глазами мелькнула алая туша подруги. Хартад передал Варуку парочку остроухих и развернул клыкастую «скакуншу», когда верхом на Грее прибыл Аторэль с бессознательной Мергалиэллой на руках и ещё одним соратником поперёк угольно-чёрного хребта телохранителя тарухана.

Кажется, мы совсем не по назначению используем Шаксус Джеров. Удивительно ещё, что они не возмущаются произволом. Пока не возмущаются… С другой стороны, от нашей жизни любая лошадь банально издохла бы на первом же закидоне моей магии. Вот был бы тут автобус или….Кстати! Удачная мысль! Нет, автобус на Шайдаре — лишнее, но в целом…

— Варук, а в каком направлении нам нужно двигаться вообще?

— Туда, — махнул орк в сторону второй луны. — Примерно.

Присев возле кучки синего песка, наметённого ветром, я принялась пальцем чертить схему. Магия магией, но нельзя же пожелать неизвестно чего? Вот попроси я вертолёт, наверняка Нашкар не откажет, но выдаст именно то, что представила. А что я знаю про вертолёты? Угу, ничего.

Слово «мотор» — это только слово и ничего больше, а на одних лопастях, прицепленных к железной коробчонке, далеко не улетишь. Та же фигня со всякими автобусами-дирижаблями. В целом устройство представляю, а вот с деталями полный швах. Даже воздушный шар — и тот имеет специфическую систему для горелки и канатов, которыми им управляют. Просто непостижимо, как мало, оказывается, я знаю.

Пришлось изобретать велосипед. Идею подсказала маленькая девочка Элли^[2]. Помнится, в одной из книжек серии она пересекала пустыню на корабле. Или это была уже Энни? Сказки про Изумрудный город я читала в глубоком детстве.

Почесав в затылке, от варианта с парусами отказалась почти сразу. Ветер-то встречный, да и моряков, чтобы управиться с парусами, среди нас нет. Шайдарцы вообще с мореплаванием не в ладах после достопамятной войны с Тарагаа-Стор^[3] и всеобщего исхода с Восточного материка.

Хартад с помощью Шаксус Джеров успел перетащить уже почти всех дроу. Серт с Габи уже очухались, только головами мотали и морщили носы, а я всё возилась с чертежом. В первую очередь он нужен был мне, чтобы было проще представить будущий транспорт.

Наконец, когда любимый отправился к лагерю за последним остроухим, я выпрямилась и покрутила головой, разминая затёкшую шею. Воровато оглянувшись на братика, виновато вздохнула. Придерживая Габи под спину, Варук помогал ему напиться из большой кожаной фляги.

Вот я дурында. Начала с желания отмыться, а про ванну и воду для неё позабыла! Пришлось возвращаться к чертежу, поскольку купаться там, куда в любой момент могут нагрянуть отвратные колобки, не хотелось совсем. Даже если установить защитный купол, от одного вида обманчиво милых вонючек всех наверняка опять перекорёжит. Как вспомню, так вздрогну.

Учитывая количество народа, транспорт предстояло соорудить не только надёжный, но и большой, чтобы всем хватило места. Теперь ещё и зону для бассейна придётся предусмотреть, а песок закончился.

Прикусив губу, я потёрла пыльной рукой нос и скривилась от амбре, идущего от собственной кожи. Какая гадость!

Тут взгляд упал на ещё одну кучку песка в паре метров от меня. Обрадованная удачей, я совсем забыла про обещание не двигаться с места и рванула к источнику «рисовательного» сырья. Пару горсточек принесу, и всё! Будет нам и ванна, и какава с чаем!

Угу… Правду говорят: «Когда Бог решает наказать человека, он лишает его разума». Вот и меня наказать решил, кажется. Наверное, в качестве компенсации за щедро отсыпанное до того счастье.

Ну почему я не попросила Варука помочь с песком? Почему не допетрила наколдовать пару альбомных листов и карандаш? По кочану!

Едва я наклонилась над грудой и протянула к ней загребущие ручки, песок взметнулся фонтаном. Я отшатнулась, прикрывая лицо рукавом, и закашлялась. Чёртов ветер!

Ха! Ветер? Как бы не так! Не успела и пикнуть, как кто-то закрыл мне рот сухой горячей ладонью, а свободной рукой прижал спиной к твёрдой, как камень, груди.

Я замычала, в тщетной попытке вырваться из стального захвата, но в следующий миг песок снова взметнулся, с тихим шорохом закрутился вокруг, поднимая в воздух нас с… кем-то.

— Ташка! — истошный крик Варука донёсся будто издалека, а потом и вовсе стих, увязнув в навязчивом шелесте тысяч песчинок.

Кажется, меня опять умыкнули! Знать бы ещё, кто и зачем. Ой, что бу-у-удет… Хартад мне по голове ночным горшком настучит, когда узнает. Ну, это когда найдёт, конечно…

Только подумала, что вообще-то можно воспользоваться Нашкаром, чтобы вернуться прежде, чем все окончательно всполошатся, как неизвестный похититель соизволил подать голос:

— Не стоит использовать магию в сердце бури, — прошипел он, почти касаясь уха. — И нас угробишь, и силу зря потратишь.

Глупо, но я ему поверила. Очень уж сурово и от того убедительно он это сказал.

Очень хотелось облаять гада и послать по матери, куда подальше, но его ладонь всё ещё надёжно закрывала рот, да так плотно — даже не укусить.

Я притихла, закрыв глаза. От мельтешения песка перед лицом мутило, и дурнота в который раз за этот вечер толкнулась в горло, обжигая едким привкусом желчи. Хорошо хоть не бултыхает особенно, да и песчинки кожу не секут, что странно. Старалась думать о чём угодно, лишь бы не вспоминать, как сильно подвела ребят. Я-то ладно — выкручусь, а как они через пустыню одни, без моей магии? Лишь бы не… Ой, кстати!

— Алька? — позвала я мысленно. — Аленька, ты меня слышишь?

Несколько ударов сердца ответа не было, и я уже совсем сникла, когда донеслось прерывистое:

— Таш…ка! Зар. раза… ты г. де?

Наверное, буря создаёт нечто вроде помех на линии, — подумалось.

— Всё в порядке! — торопясь донести мысль, пока ещё можно, крикнула про себя. — Не вздумайте кидаться за мной! Ждите там! Я с вами свяжусь, как только появится возможность! И не забудьте купол поставить!

— Ты с ума сош…ла, — слова Шаксус Джера словно «подвисали». — Тв. ой тар… ух…ан уже…

— Останови время, запри Хартада внутри купола! Всё что угодно, только не отпускай в пустыню! Я выкручусь! Аль! Пожалуйста!

— Тьфу… на… те…бя… — совсем тихо и невнятно донеслось. — Вер… нешь…ся — при… ши… бу…

— Ну, Аль! — буквально взмолилась я. — Грея же не попросишь! Он Хартада не удержит, даже если захочет!

— Ку… да… уж… ему… бол. лезному, — ехидство проскальзывало даже в огрызках слов. — Сде… лаю, как… про…сишь…

Дальше пошли совсем неразборчивые рваные слоги, но я уже приободрилась. Если уж Алька согласилась помочь, она справится. Надо будет — и Грея уболтает. Она такая… убедительная, если припрёт. Но главное — никто не пострадает, а с очередным придурком, прилетевшим на мою бедовую голову, я и сама разберусь, как только смерч утихнет. Ничто не вечно под луной, а уж под лунами Шайдара и подавно.

Тут, привлекая внимание к своей судьбе, выступил желудок. Завтрак-то давно миновал, а обед я благополучно проспала. Недовольное бурчание — тот ещё аргумент, но… Господи, как я могу думать о еде в такой момент? Как-как… Молча! Причём и в прямом и в переносном смысле. У меня говорить не было возможности, а у неизвестного похитителя — желания.

Минут через пятнадцать, когда я уже подумывала насчёт «перекусить» ладонью маньяка-самоубийцы, ноги коснулись твёрдой земли. Почему «самоубийцы»? А как же! Кто он, если вздумал воровать голодную, злую и очень грязную Хранительницу?

Кстати, насчёт «земли» я откровенно погорячилась. Ноги по щиколотку утонули в горячем песке, который мгновенно забился под штанину и, игнорируя обувь и носки, оказался между пальцами ступней. Неприятно.

Буря ещё кружилась вокруг, завораживая таинственным шепотом, когда незнакомец убрал руки и отодвинулся.

— Мы на месте, — констатировал он сухо.

И? Я должна обрадоваться и захлопать в ладошки? Вот ещё! И не подумаю!

Сердито сопя, я плюхнулась на попу и принялась стаскивать кеды. Лучше босиком по песочку, чем с песком в носках. Вот сейчас досчитаю до десяти, вооружусь обувкой и наваляю самонадеянному болвану! Лопух полосатый! Дрын гнилой!

Пока представляла себе процесс «убиения» гада и запихивала носки в кеды, небо прояснилось. Лица коснулся отнюдь не тёплый ветерок. Нет, я читала, конечно, что в пустынях только днём жара, а по ночам холодрыльник, но не так же быстро? С другой стороны, я не на Земле. Хотя, и в родном мире в пустыне ночевать не приходилось.

— Ну, и куда ты меня приволок, сухостой навозный? — скептически рассматривая пейзаж фыркнула я. — И зачем?

От удивления злость слегка поутихла, сменившись любопытством. Сколько хватало глаз — бескрайние дюны, залитые светом сразу двух лун. И ни домика, ни шатра… На кой было тащить меня в никуда?

— Верни нам Санну, — резко и требовательно произнёс субъект.

— Чего? А попу тебе вареньем не намазать? Какую «Санну» и каким «нам»?

Не без труда поднявшись, я подбоченилась и обернулась. Вот ё-моё…

Мой похититель оказался рослым, жилистым и чересчур худым. На руках выступали вены и выпуклые, как будто кручёные, жгуты мышц. Грудь испещряли десятки шрамов, на плечах — замысловатый узор красной татуировки. Кожа светлая, почти белая, но с лёгким голубоватым отливом. Из одежды только невнятная тряпочка на бёдрах. Лицо… жуткое, если честно.

Вместо бровей костяные наросты. Носа почти нет — так только, некоторая выпуклость. Глаза крупные, чуть навыкате. Тоже почти белые. Губы тонкие и бледные, подбородок острый. Вот шевелюра у чувака — любая модель обзавидуется. Угу, если при виде этого… хм… экземпляра от страха в обморок не брякнется, конечно. Я на Шайдаре ко всякому привыкла, и то озноб по спине.

Тёмно-зелёные блестящие волосы в прямом смысле слова стояли дыбом, как в старой рекламе шампуня. Пряди, словно живые, постоянно шевелились независимо от наличия или отсутствия ветра. Вот же красотища — хоть голову в песок засовывай, благо, этого добра вокруг немеряно.

— Верни нам Санну, — повторил чудик сипло и замолчал, глядя выжидательно и почти зло.

— Какой ты разговорчивый, — игнорируя дурацкое требование протянула я в ответ. — И вежливый. Жаль, мания величия не оставляет. Всё «нам», да «нам»… Может, хоть представишься?

Мужик лишь отрицательно покачал головой. Волосы повторили это движение всей массой блестящих прядей.

— Так, — я тихо начала звереть. — Никакой «Санны» я не брала ни у тебя, ни у твоей шизофрении. Понятия не имею, что это за фигня такая! И пока ты не расскажешь толком, для чего меня выкрал и припёр сюда, в это Богом забытое место, точно не пойму и помочь не смогу! Хотя, вот хоть убей, никак не допетрю, на кой мне вообще тебе помогать?!

— Верни… — снова затянул волынку дыбопатлатый идиот, но не договорил — закашлялся.

— Иди ты лесом! — рявкнула я и всердцах швырнула кеды в этого попугая. — Задолбал уже повторять одно и тоже! Неужели так трудно объяснить, в чём дело?

На попадание ботинком в грудь мужик никак не отреагировал. Он надсадно кашлял, явно прилагая усилия, чтобы просто устоять на ногах. С минуту я наблюдала это безобразие, скрестив руки на груди и грозно сопя. Я была зла. Очень зла!

Столько проблем из-за какого-то урода! Да его за такое свинство следовало в большую пупырчатую жабу превратить! В назидание потомкам, так сказать. Я бы и превратила, но как тогда вернусь к ребятам?

Монстров пустыни я не боялась, защитный купол создать не вопрос. С транспортом сложнее, но и это решаемо, если постараться. Но куда конкретно делать ноги? Ориентироваться по звёздам я не умею, и куда отнесла буря — под страхом смертной казни не определю.

С дугой стороны, участливо хлопать по спинке этого гада после наглого похищения — тоже не вариант. Вот так поддашься один раз на шантаж, а потом каждый встречный-поперечный сочтёт своим долгом ставить тебя в неудобную позу и требовать выполнения желаний. Не хочу превращаться в золотую рыбку на сковородке!

Я молчала. Мужик надсадно кашлял и в итоге не устоял, упал-таки на колени. Жилистые руки погрузились в песок чуть ли не до локтя, а волосняк дёргался теперь параллельно земле.

— Ох ты ж, болезный, — прошипела зло, скрывая от самой себя приступ неуместного сочувствия. — С таким бронхитом только девушек похищать! Гад ты чахоточный… На, хоть водички хлебни, чудик.

Присев на корточки, я поднесла к его губам наспех наколдованный ковшик с водой, а этот… Думала, хоть самому себе немного поможет, но шизофрения проникла в мозг психа куда глубже, чем я предполагала. Вместо того, чтобы напиться и сказать вежливое «спасибо», лупоглазый придурок ударил меня по руке. Ковш опрокинулся, вода вылилась на песок.

— Ну, и чёрт с тобой! — вспылила и охнула, когда… Господи, меня похитил мазохист-самоубийца! — Слышь ты, страус человекообразный, погоди дохнуть! Верни меня на место, и хоть до утра тут извращайся!

Ноль внимания. Мужик сбрендил окончательно — зарылся лицом в мокрый песок и затих. Даже кашлять перестал! Если бы лопатки не двигались, ритмично сдвигаясь и раздвигаясь, решила бы, что совсем помер. Хотя в такой позе и помирать-то неудобно, особенно учитывая набедренную повязку.

— Вот же бабкина поварёшка… — я осторожно потыкала босой ногой в плечо сумасшедшего. — Ты там живой или как? А? Нет? Ну и чёрт с тобой.

Почесав в затылке, я отошла на несколько шагов и уселась на песок, обняв колени. Попала так попала! С Ирвином всё-таки было проще. Он хотя бы сразу обозначил свои цели! А у меня эльфы не кормлены, тарухан не зацелован, орк не обласкан, Шаксус Джеры не затисканы… Угу, и все не мыты! Сидят под Алькиным куполом, смердят себе дружно… О том, что подруга не смогла удержать любимого, и тот рванул спасать меня через пустыню, даже думать не хочу.

Какое-то время любовалась на звёзды и дюны. Красиво, но бесперспективно. Минут через пять взгляд переместился на похитителя. На заднюю часть мужика смотреть не решилась, всё же полуголая филейная часть чужого туловища — не самое подходящее зрелище для приличной девушки. Зато в части передней обнаружилось нечто любопытное.

Ну, может, и не совсем «в части», скорее уж вокруг неё. Песок вокруг башки «мужестрауса» выглядел как-то… странно. Во-первых, он шевелился, но это объяснимо. Наверняка волосы под землёй дёргаются и всего-то. Смущало едва заметное мерцание мокрого пятна.

Понаблюдав некоторое время за игрой лунного света на песчинках, я осознала, что очень хочу пить, и наколдовала большой стакан воды. Выпила. Наполнила снова. Как хорошо с магией-то! Нигде не пропадёшь. Если бы магия ещё и мозгов совей Хранительнице добавляла, цены бы ей не было.

От последней мысли настроение, и без того не радужное, окончательно испортилось. Даже пить расхотелось. Впрочем, вторую порцию воды я колданула исключительно из жадности, да ещё от скуки. Глядеть на бескрайние пустынные просторы куда веселее, прихлёбывая местный символ жизни. И синоним моего выживания среди палящего зноя — в том случае, если похититель не очухается, а мне придётся искать своих пешим ходом.

Тяжело вздохнув, я выплеснула воду на землю и пригорюнилась. Несколько секунд ничего не происходило, а потом мокрый песок медленно налился тусклым мерцанием. На миг показалось — превратился в воду, но нет. Просто чуть-чуть просел, а когда подул ветер, пошёл мелкой рябью. Хм… интересно. Жаль только — бесполезно.

Покосившись на скрюченного похитителя, пожала плечами. Худющий какой… Жуть просто. Похоже, придётся искать дорогу к друзьям самостоятельно. На этого шизика надежды никакой.

Вспомнив недавнюю задумку насчёт транспорта, принялась чертить на песке, но быстро спохватилась — подивившись собственной дурости, наколдовала альбом и карандаш. Дело пошло быстрее, и через полчаса чертёж, корявый и косой, был готов. Мне хватит, вот только… Ладно, будем решать проблемы поэтапно.

Сжав в ладони Нашкар, я вгляделась в рисунок, представляя себе его уже в объёме и деталях. Сила толкнулась в кончики пальцев, на миг замерла и хлынула свободным потоком, а спустя несколько минут передо мной возникла… фигня. Вполне материальная, огромная и даже годная к употреблению, хотя на вид фуфло фуфлом.

В подробности вдаваться не буду, но если кратко — плоская прямоугольная платформа с закруглёнными углами и невысокими бортиками. С обустройством спальных мест и прочего я решила сразу не заморачиваться. Мне и возни принципом передвижения хватило до маковки. Я ж не техник, а экономист. Хорошо хоть фильмы смотрела, книжки читала, да и помнила кое-что из передач вроде «Галилео».

Вместо колёс — вытянутые полозья, как у катамарана. Руль по принципу корабельного. Типа рычаг, соединённый с плоским гребнем под днищем. С амортизаторами хуже — не знаю, как они на Земле устроены. Из ассоциаций только поршни и выплывают, но я намагичила между полозьями и собственно платформой желеобразную «подушку» неизвестно чего. Авось и сработает.

В задней части платформы располагалось огромное гребное колесо, как в клетке с хомяком, которое по задумке и приводило в движение всю конструкцию. Осталось найти хомяка, и дело сделано. Может, превратить моего человекообразного «страуса» в огромную белочку и засунуть в колёсико? А что? Он мене покрал, пусть он и возвращает!

Я покосилась на растянувшегося на песке мужика. Выглядел он жалко и глупо. Даже стрёмно использовать, хоть и заслужил. Его и так судьба наказала, а тут ещё я, да? Взгляд скользнул на мокрое пятно рядом с местом, где я сидела раньше. Нет, это что-то ненормальное! Столько времени прошло, ветер дует, песок горячий — почему до сих пор не просохло?

Подойдя поближе я озадаченно провела по мерцающему пятнышку ладонью. Песок как песок… Чуть прохладнее чем сухой, но и только. Зачерпнув немного, поднесла горсть к глазам. Ух ты! Видели когда-нибудь синие фонарики на железнодорожных путях? Когда едешь на поезде ночью, а они плывут мимо — темные и яркие одновременно.

Семафоры всех прочих цветов просто светятся, эти — словно затягивают в сердцевину загадочной глубины. Вот и тут — каждая песчинка едва заметно, совсем капельку, но светилась изнутри и напоминала крохотный сапфир с нано-лампочкой в серёдке. Просто сказочно красиво!

Интересно, а как это будет выглядеть в массе? Всё-таки крохотный пятачок — слишком мелко, масштаб не тот. К тому же, всё равно пока никакой живности, подходящей на роль «хомячка», вокруг не наблюдается, а похититель признаков жизни почти не подаёт. Если в колесе загнётся, я ж себе этого не прощу до конца дней своих. Буду маяться — я виновата в гибели волосатой сволочи, или просто так обстоятельства сложились.

То есть остаётся тупо сидеть и ждать монстров, кто-нибудь на магию да выползет. Всё-таки на создание «корабля» её наверняка много ушло. Или мой похититель «вынырнет», в конце концов. Правда, на это надежды мало.

Чтобы не сильно психовать в ожидании, я решила совместить приятное с полезным. Сложив ладони лодочкой, мысленно потянулась к Нашкару с просьбой. Поливать песок ковшиком долго и лень, а вот если вывести на поверхность водяную жилу… Ведь где-то там, глубоко под землёй, вода точно есть. Заодно дополнительная приманка для претендентов на роль «хомячка», а мне какое-никакое, но развлечение.

Нашкар не подвёл — вскоре пальцев коснулась холодная влага. Сначала просто песок стал мокрым и засветился, после образовался крохотный водяной бурун, а через пару минут из земли забил фонтанчик. Маленький совсем, но зато настоящий.

Полюбовавшись на дело рук своих, я умылась и отошла к платформе. Стоило, пока суть да дело, подумать насчёт постелей и прочих удобств, но я банально засмотрелась. Фонтан в пустыне — это нечто. А уж если пустыня начинает светиться, и вовсе — глаз не оторвать.

Самое забавное, манок на монстров получился суперский. В смысле, когда Нашкар потянулся к подземной жиле, кроме обычной воды зацепил ещё силовую ниточку. Мне осталось просто потянуть за неё, вытаскивая на поверхность, и — вуаля! Новый магический источник «а ля фонтан» готов. Приманка — лучше не бывает, а сил я почти не потратила.

Потом я сидела на полозе и болтала ногами. Вокруг переливалась оболочка защитной сферы. На всякий случай такую же создала для болезного. Его в таком состоянии любая мелкая пакость сожрёт и не подавится.

Красота-а-а-а… Сверху звёзды мерцают, снизу песок… Это я старательно настраиваю себя на позитив, вот только есть хочется, и переночевать негде. В смысле, помыться бы, покушать и к Хартаду под бочок. Чтоб друзья рядом, любимый ещё ближе, и всем хорошо.

И вот ещё: любопытно, кто меня всё-таки похитил? Не человек — это понятно, но кто? Зелёная шевелюра ассоциируется с кем-то вроде лешего, но тут ни леса, ни хотя бы его жалкого подобия. К тому же все остальное у мужика никак на старичка-лесовичка не тянет. Глаза чуть на выкате и костяные наросты вместо бровей, а это скорее из области русалок и водяных. И зелёные волосы подходят туда же, кстати, но опять же — здесь пустыня, да и ноги у чувака имеются.

Вдруг слева что-то сверкнуло, а в следующе мгновение меня окутала тьма. Подбросило вверх, потом вниз и начало ощутимо потряхивать. Упс… Кажется, меня только что сожрали! Вместе с защитной сферой. Я и пикнуть не успела!

Испуганно икая, сползла на дно мерцающего шара. Всё же не совсем мрак, просто я с перепугу зажмурилась. Убивать монстра было жалко, но дожидаться, пока обрету свободу, так сказать, естественным путём, хотелось ещё меньше. Некоторые твари добычу месяцами переваривают, а учитывая размеры купола… я либо задохнусь, либо окажусь внутри дохлого монстра. При любом раскладе — удовольствие ниже среднего.

Матерясь сквозь зубы, я сжала в ладони Нашкар.

Твари, проглотившей мой шарик, явно было не по себе — трясло и швыряло меня знатно. Нужно было сосредоточиться на потоке магии, но едва пыталась это сделать, меня подкидывало вверх или вбок, основательно прикладывая о твердокаменную защитную сферу. При других обстоятельствах для находящихся внутри она была нематериальной, но сейчас вокруг смыкались стенки огромного желудка. Или горла — фиг знает. В любом случае, сосредоточиться на магии я никак не могла. Ровно до тех пор, пока не вспомнила вынырнувшую из песка серебристую тварь, которую видела совсем недавно.

Представив, как меня утаскивают под землю, я так испугалась, что завыла ошпаренной свиньёй:

— Чтоб тебя разорвало, гадина прожорливая!

Что сказать? Разорвало. Ещё как!

Глава 10 Под небом и землёй

Очухалась я, сидя посреди ошмётков монстра, которые медленно и неотвратимо погружались в синий светящийся песок, будто в трясину. Нервно сглотнув, огляделась. К счастью, тварь не успела отползти далеко от платформы. К ещё большему счастью меня песочек не затягивал. Эм…

Увеличив купол втрое, чтоб уж точно никому в глотку не пролез, я на карачках, потому как ноги не держали совершенно, доползла до полоза и привалилась к нему спиной.

Так, о чем я? Ах, да, я же пыталась идентифицировать видовую принадлежность волосатика… Ой, а где он?

Мужика нигде не было. Пришлось мне вставать и топать к тому месту, где видела его в последний раз. Та-ак… Куда ты делась, чучела моя долбанутая?

Поиски не привели ни к чему, хотя я руки в песок аж по локоть засунула. Мало ли, вдруг его полностью «засосало»? Но нет, похитителя как корова языком слизнула. Может, его, как и меня, проглотили? Я тяжело вздохнула. Буду надеяться, псих просто пришёл в себя и свалил, а то как-то… гадко. Не отыскать ведь теперь.

Нервно прикусив губу, я уставилась себе под ноги, всей шкурой ощущая, как совесть злорадно скалится и немытыми когтями скребёт изнутри. Ещё и подкидывая варианты жуткой смерти придурка во всей красе. И вроде я ему ничего не должна — кто бы спорил. Но всё равно, чувствую себя чуть ли не убийцей. А ещё страшно и…

Откуда-то с неба послышался клёкот. Прищурившись, я всмотрелась вдаль, но ничего не увидела. Показалось, наверное. Откуда в пустыне птички? Хотя на Земле ведь живут какие-то? Грифы там всякие, ястребы… Или ястребы не в пустыне?

— Спасибо, — раздалось раскатистое из-за спины.

Взвизгнув от неожиданности, я подпрыгнула на полметра и швырнула на звук… чем-то. Сама не поняла, чем, но очень уж себя накрутила картинками преждевременной мучительной смерти похитителя — организм отреагировал раньше меня самой.

Обернувшись, пискнула и отшатнулась. Потирая левое плечо, надо мной возвышался давешний псих, у ног которого медленно погружалась в песок внушительных размеров скалка. Так это я в него… Эм…

— Сурово, — протянул удивлённо и нахмурился: — но справедливо.

Невидимая птичка заклекотала совсем близко. Интересно, а если летающее создание превратить в хомячка, оно бегать будет? Или попытается взлететь, махая лапками? Представила себе хомячка, по-птичьи склонившего голову на бок. Мдя… И почему мне совсем не смешно?

— Очухался, — Тряхнув головой, зло прошипела я, в тайне радуясь «воскрешению» незнакомца. Моя фантазия его уже похоронила, и не раз. — Опять будешь про Санну бубнить?

— Зачем? — он резко шагнул вперёд и притянул за талию, ладонью прижимая мою голову к своему плечу. — Лучше покажу!

Я дёрнулась, возмущённая произволом, но этот гад так стиснул…

— Ах ты, носок штопаный! Отпусти меня неме…

Договорить не успела, потому что стоявшие дыбом зелёные волосы внезапно опустились на нас, превращаясь в тонкую прозрачную вуаль с бирюзовым отливом, которая плотно, будто вторая кожа, прильнула к телу. Вернее, к телам, спелёнывая нас двоих до талии. А в следующую секунду мы ухнули в мерцающую песчаную дюну!

— Не-е-е-ет! — взвыла, не помня себя от страха, и принялась вырываться, едва синева сомкнулась над головой.

Очумев от ужаса, я лягалась бешеной ослицей, извивалась ужом на сковородке и выла белугой. В общем, уподобилась куче самого разного зверья. Стыдно? Стыдно мне не было точно, потому как инстинкт самосохранения — штука покрепче любой вежливости и благоприобретённых ограничений по типу «не убий». В данный конкретный момент я с превеликим удовольствием убила бы одного маньяка! Честное слово!

Если бы ещё этот самый «маньяк» позволил. Но он крепко прижимал меня к себе, не позволяя вырваться и стойко перенося удары босых ступней по собственным ногам. А что ещё я могла сделать? Вуаль, в которую превратились зелёные патлы, не позволяла ни отодвинуться, ни банально дать в рыло. Эта упругая студенистая плёнка льнула к лицу. В носу щипало от её острого запаха, незнакомого и пугающего до предела.

Наверное, именно от страха вопроса «почему я могу дышать и орать под землёй» так и не встало. О том, почему защитная сфера допустила нападение, тоже не подумала. Почему ничто не сковывает движений ниже талии — тем более. Я вообще ничего, кроме дикого, животного ужаса не ощущала.

— Тише, тише, — словно не замечая моих попыток «запинать» его, увещевал мужчина. — Всё хорошо. Успокойся.

— Ага! Ты офонарел, гриб трухлявый! Успокойся?! Ты меня живьём закапы…

Сильные руки как-то очень ловко меня развернули, прижимая к груди уже спиной.

— Смотри, — шепнул на ухо шизо… Ой!

Я потеряла челюсть. В смысле, она как упала, так и не поднималась, а я широко распахнутыми глазами уставилась перед собой. Мы не падали и даже не закапывались. Мы плыли в светящемся синем мареве. Волосяная «вуаль» прилипла к моему лицу, но дышать не мешала, как не мешала и смотреть.

Я не знаю, как описать субстанцию, в которой мы очутились. Не вода, не воздух, и уж тем более не песок. Просто мерцающее нечто, вязкое и густое, но при этом бархатистое наощупь. Непостижимо!

И вроде не особо и прозрачное, но я прекрасно видела далеко внизу массивные столбы глубокого чёрного цвета, сиреневые неровные кругляши непонятного происхождения… и несколько человекообразных существ! Последние из-за прозрачной пелены, обнимающей их тела до самых бёдер, напоминали диковинных медуз лишь немногим меньше, чем плоды творчества сбрендившего художника, до кучи обкурившегося какой-то галлюциногенной пакости.

— Ё-моё! — выдавила я гениальное в своей информативности.

— Нравится? — голос напомнил, что я тут вообще-то не одна.

— Эм… — проблеяла не менее информативное. Мозг выставил табличку «обед» и категорически отказался работать в полевых условиях. — Где мы?

— В Санне, — отозвался пленитель благоговейным шёпотом. — Тебе нравится?

Удивление от увиденного и растерянность от услышанного растворили последние зёрна страха. Если окружающее меня и есть Санна… Я неуверенно сглотнула.

— И каким образом я должна её «возвращать»? — спросила робко.

— Уже вернула, — в ответ удивлённо хмыкнул мужчина.

— Круто, — подытожила я. — А как? Нет, лучше по-другому. Вернула, и слава Богу. Скажи, ты сам-то кто такой?

— Имя? — уточнил спокойно. — Рой.

— А раса?

— Цект. На поверхности нас иногда называют песчаными демонами.

Мдямс…Похоже, лаконичность заразна.

— Ещё круче, — сглотнула.

Мы опускались всё ниже и ниже, пока Рой не поставил меня на землю. Ну, если быть точной, не совсем «на землю». Тут в её роли выступал чёрный туман, в котором ноги тонули по щиколотку. Правда, отпускать меня мужик и не подумал, всё так же прижимая к себе обеими руками.

— Может, хватит уже меня лапать? — поёжившись, ворчливо заметила я, хотя гулять по Санне желания не было ни малейшего.

— Если отпущу, ты умрёшь, — спокойно отозвался… цект. — Ты человек. Чем здесь дышать собралась?

Стало совсем жутко. Нет, красиво-то оно красиво, но очень уж всё неправильно. Совсем рядом, буквально в паре шагов, в тумане что-то сверкнуло, привлекая внимание.

— Это гарн, — заметил Рой.

— В смысле? — наблюдая, как из антрацитовых клубов появляется белый кристалл, спросила я. — На соль похоже…

Кристалл рос, и очень быстро, покрываясь тоненькими иголочками, которые увеличивались и в свою очередь покрывались крохотными белыми шипиками.

— Вне Санны так называют деревья.

— Эм… — пока нелюдь говорил, кристальное нечто раскинуло над нами колкие белые лапы. Немного похоже на корягу, густо покрытую инеем. — Если честно, на дерево не слишком похоже.

— Знаю, — с благоговейным восторгом в голосе отозвался мужчина. Спасительница, чем я и мой народ можем тебя отблагодарить?

— За что? — несколько заторможено спросила.

Вокруг тут и там из тумана вырастали гарны. Все белые, но с разными оттенками — розовым, зелёным, синим, фиолетовым… Чуть поодаль тоже само по себе складывалось из сиреневых кристалликов нечто круглое и большое, с торчащими во все стороны фиговинами, вроде щупалец.

— Ты возродила Санну, — чуть крепче обнял Рой. — Могу я узнать имя спасительницы?

— Таша, — запрокинув голову ответила и… снова потеряла челюсть.

Над нами синим пламенем горело небо! Ну, может не само небо, а то, что здесь было вместо него. Вот ё-о-о-о, бобровый зуб мне в ухо! Как мы обратно то? Правда, кое-где прямо из пламени всё отчётливее проступали сверкающие раскоряки гарнов. Может, пламя не очень горячее?! И всё равно…

— Ро-о-о-ой… ты говорил о благодарности? — пропищала я, чувствуя, как внутри всё переворачивается и сжимается, будто на американских горках после плотного обеда.

— Всё что пожелаешь, спасительница Таша!

— Верни меня наверх, а? Ну, пожалуйста!

— Разве тебе здесь не нравится? — огорчился цект.

— Конечно нравится, — не рискнула злить демона, во власти которого оказалась. — Здесь офигительно прекрасно, но… верни, а?

— Но ведь тогда тебя не увидят остальные! Я был первым, кто очнулся, благодаря твоей магии, но Санна была мертва, а теперь ты только посмотри!

Он повёл рукой, как бы предлагая насладиться пейзажем. Я сглотнула и послушно посмотрела вокруг.

Всё мерцало и светилось. Сквозь бирюзовое марево вязкой субстанции, заменяющей воздух, виднелись фигуры то ли плывущих, то ли летящих к нам нелюдей с такими же, как у Роя, «вуалями», обнимающими худощавые тела. Гарны росли, как на дрожжах. Множились кругляшные строения. Синее пламя двигалось, как живое.

«Меня сейчас стошнит от этого калейдоскопа», — подумала, зажимая рот рукой и закрыла глаза, но вслух сказала другое:

— Всё сказочно. Нереально прекрасно, но мне нужно на воздух!

— А если мы поставим твою статую в полный рост вон там? — с намёком пробормотал демон и дёрнулся. Видно, рукой махнул, но глаз я не открывала, так что утверждать не возьмусь. — Как скульпторы смогут изваять лицо, которого никогда не видели?

— Господи, Рой! Да ставьте вы хоть памятник, хоть кастрюлю с супом! Можете даже надгробную плиту сварганить, только не надо меня под ней прикапывать! Верни меня обратно! Сейчас же!

— Как скажешь, — тяжело вздохнув, цект поднял меня, прижал к себе, и мы поплыли вверх. Или полетели. В общем, вознеслись.

Помня о синем огне, глаз я так и не открыла, спрятав лицо на груди молчаливого мужчины и обхватив его всеми лапками. Обнимать почти голого мужика неприлично, но в тот момент об этом не думалось. Даже вернувшийся в родные пенаты, то бишь в мою черепушку, страх и то подташнивало, чего уж говорить о желудке? Одна радость — ни пообедать, ни поужинать сегодня не удосужилась. Хоть какой-то плюс.

В какой-то момент давление окружающего пространства усилилось. Странный острый запах стал почти невыносимым, «вуаль» обняла ещё плотнее, забиваясь в нос и рот. Мама-а-а-а…

Истерика подняла голову и двинулась на меня, выпучив шалые глазюки. Я зажмурилась до чёрных точек в глазах, но её это не смутило. Раззявив рот, истерика набрала воздуха в грудь, готовясь устроить децибельную атаку, но тут мы вынырнули.

— …ашка! Ты куда пропала?! — Алькин вопль в голове оглушил. — Зараза! Ты совсем офигела, мать! Я ж беспокоюсь!

— Жива я, жива, — ответила верещащей благим матом подруге. — Скоро буду у вас, не ори.

— Ташка! Почему я тебя потеряла?! Ты…

— Потом, Аль. Подожди, очухаюсь немного и свяжусь с тобой.

— Сейчас! Я не смог…

Очередной вопль Шаксус Джера я недослушала, мысленно опустив между нами кирпичную стенку. В ушах звенело, голова кружилась, желудок пытался обрести свободу. В смысле выйти наружу.

— Рой, можно, я тебя потом покусаю? — простонала я, сползая по мужику на землю. — Вот полежу чуток и покусаю. Ладно?

— Зачем? — Цект опустился рядом и озадаченно уставился на меня. — Ты так голодна? Не знал, что люди питаются демонами. К тому же у нас очень плотная кожа. Её и ножом-то не всяким проткнуть можно, а ты зубами собираешься? Вряд ли твоя затея закончится благополучно.

— Ничего, я упрямая. Последним зубом, но проковыряю, — выдохнула я вяло. — Так оно даже лучше. Мучительнее…

— Эм…

Распластавшись на влажном песке, я смотрела на звёзды и наслаждалась прикосновениями ветра, запахом ночной свежести и самым обыкновенным, но зато прозрачным и даже как будто сладким воздухом. Шорох песчинок, клёкот птички, которую я так и не рассмотрела в темноте… Как хорошо-о-о-о…

— Ты не демон, — улыбнулась, ощупывая песочек. Нормальный, человеческий песочек, пусть даже синий и мокрый. Никакого студня, киселя или вязкого тумана. — Рой, ты креативный садист!

— Хм… это комплимент или наоборот?

— Не бери в голову, — отмахнулась я. Бузить не хотелось. — Ты почему сразу не рассказал про Санну? Всё бубнил и бубнил одно и то же, как старая пластинка.

К слову, «вуаль», позволяющая дышать под землёй, исчезла, превратившись в стоящую дыбом зелёную гриву.

— Говорить больно было, — признался цект, пожав плечами. — Когда очнулся от забвения, магии было совсем немного. Едва хватило добраться до её источника.

— Угу, и этот самый источник коварно умыкнуть!

— Да, — Рой согласно кивнул. — Прости, но у меня не было иного выхода.

— А попросить не судьба? — скептически фыркнула.

— А ты бы согласилась? Или твои спутники? — вопросом на вопрос ответил песчаный демон. — Я не имел права рисковать единственным шансом возродить Санну.

— К твоему сведению, магия и так уже возвращается на Шайдар, — усмехнулась я. — Всё возродилось бы само собой, разве только чуть позже.

— Я этого не знал, — без тени сожаления сказал цект.

— Ладно, проехали.

В глубине души я признавала некоторую правоту демона. Может, Санна и возродилась бы, но Рой наверняка не дожил бы до этого момента. Если уж, едва очнувшись, почувствовал источник магии, пробудивший его, да ещё на довольно приличном расстоянии, значит, цект — по своей сути тварь магическая. Без силы он долго бы не протянул, а пока магия на Шайдар возвращается неравномерно, и всё больше поблизости от меня.

— Кстати, а чего ты мордой в песок лежал?

— Дышал, — улыбнулся виновато. — Не хотел демонстрировать слабость, но все силы ушли на перенос сюда. В сердце бури дышать полегче, всё же песок кругом, но вот так, воздухом… больно очень, горло дерёт. Чуть не задохнулся. Спасибо за воду, кстати.

— Стоп, — я села и обняла себя за плечи. — А каким боком тут вода? Я думала, дело в магии.

— И в ней тоже, — кивнул цект. — Понимаешь…

Оказалось, демоны пустыни дышат смесью воды, воздуха, песка и магии. Наличие одного или нескольких элементов может на какое-то время компенсировать отсутствие прочих, но рано или поздно начинается нечто вроде кислородного голодания. Если откровенно, я мало поняла из разъяснений Роя, да и не особенно стремилась. Просто приняла к сведению, как данность, не заморачиваясь.

По смыслу, цект очнулся от притока магии. Оглядевшись, увидел впавшую в спячку Санну, лишённую сразу и воды, и магии, и воздуха, который обеспечивали первые два элемента. Кое-как выбравшись из-под земли, Рой отправился на поиски источника силы, чтобы пробудить свой мир и сородичей. Нашёл. Дождался подходящего момента и умыкнул. Собственно, на этом всё.

Когда мы приземлились над Санной, силы оставили демона окончательно. Отсюда и надсадный кашель, и странное поведение. Наколдовав воду я, пусть и нечаянно, попала в точку, сотворив пригодную для демона атмосферу в миниатюре. Хотя, «атмосфера» — это ведь только про воздух, а там ещё песок, вода и сила… Тфу, не важно! Кроме одной детали.

— Послушай, — едва Рой закончил очередную фразу, я встала и, окинув его взглядом, отвернулась.

Призрачная тряпочка в районе бёдер отнюдь не скрывала по-мужски сухой и поджарой фигуры, и от этого мне было не по себе. Даже с эстетической точки зрения оценивать цекта не было ни малейшего желания. Зато меня очень беспокоила неожиданная активность Нашкара.

Последнее время амулет эмоции не передавал, а тут… Если поначалу я просто нервничала, боялась и чувствовала себя виноватой перед друзьями, то сейчас тревога взяла за ребра стальными когтями. Но то была моя тревога, а вот… кроме неё на меня волнами накатывали ярость, гнетущее беспокойство и решимость… оторвать кому-то голову. И это были не мои чувства! И не Алькины. Её эмоции я бы узнала сразу. Так чьи?

Лагерь искателей и не только.

— Она жива, — с облегчением выдохнув, известила Шаксус Джер окружающих её нелюдей. — Говорит, скоро здесь будет.

— Я её выпорю, — мрачно пообещал орк, опускаясь на землю. — Сначала обниму, уверюсь, что все кости целы, а потом выдеру, как маленькую.

— Надейся! — фыркнул Серт, скрывая облегчение за ироничной ухмылкой. — Хартад и пальцем её тронуть не позволит.

— А жаль, — добавил Габриэль угрюмо. — Вдруг помогло бы?

— Вряд ли, —потирая виски, признал очевидное Варук. — Видно, судьба у сестрёнки такая, все неприятности по пути собирать.

— Но, согласись, — Сератаниралиэль положил руку ему на плечо. — Таша каждый раз выходит с честью из любой ситуации. Может, так и должно быть?

— Мне бы твой оптимизм, — тяжело вздохнул Габи.

— Угу, — орк скрипнул зубами, — Когда эта неугомонная девчонка немыслимым образом влипает в неприятности, у меня сердце в пятки уходит. Ведь и вправду, несмотря на всю силу, просто наивная добрая девочка.

Дроу стояли молча, с непроницаемыми лицами глядя на искателей и Шаксус Джеров.

— Ты ей сказала? — Грей махнул чёрным хвостом, отодвигаясь от прозрачной стены купола, перекрывающего не только вход, но и выход из лагеря.

— Не успела, — недовольно рыкнув призналась Алька и легла, прикрыв лапами голову. — Ташка меня убьёт!

— Так выпусти меня, в конце-то концов! — если бы на угольной шкуре была шерсть, непременно встала бы дыбом, а так телохранитель тарухана просто передёрнулся и зашипел, как закипающий чайник.

— Не могу, — почти писк. — если что-то случится и с тобой, Ташка ещё и над моим хладным трупиком поизгаляется — покрасит в зелёный цвет и нарисует смайлики.

— Но почему?!

— Потому что он улетел, а ты убежишь. Чувствуешь разницу?

— Чувствую! Но я не о том. Почему я не могу пробить твою защиту? Ты же мою смогла! А сил у меня больше, ведь Унар…

— Ха! — немедленно вызверилась Шаксус Джер, подскакивая. — Это ещё надо посмотреть, у кого сил больше! К тому же, на Ташку магия почти не действует, а вот на тарухана — ещё как! А мы с тобой их проекции и, значит …

— О чем это вы? — подала голос Мергалиэлла.

Сама по себе перепалка двух мифических монстров её не слишком взволновала. Все уже привыкли, что эта парочка постоянно ссорится. Причём первым всегда вспыхивал красный Шаксус Джер, да и последнее слово за собой оставлял он же, но, что любопытно, почему-то у всех неизменно оставалось стойкое ощущение, что победителем из схватки выходит чёрный.

— Не важно, — отмахнулась Алька и легла, мрачно уставившись на гипнотизирующего стенку купола Грея. — Всё равно, Ташка меня убьёт…

Глава 11 Хорошо, когда магия под рукой

Таша

Давление чужой ярости всё нарастало, и я решилась.

— Я всё понимаю и не злюсь на тебя, — проговорила, поёживаясь от нервного озноба, — Но теперь Санна пробудилась, источник, особенно если озаботитесь оградить его от ветра и песка, даст достаточно магии и воды, чтобы вы продержались до полного возвращения магии на Шайдар. А раз так, верни меня обратно! И чем быстрее, тем лучше.

Вообще-то, я собиралась попросить демона добыть какую-нибудь тварюжку для колеса и указать направление, но тревога подгоняла. Кажется, у моих не всё благополучно. Придётся пожертвовать транспортом. Жалко, но сейчас скорость важнее.

Демон согласно кивнул и протянул руку. Песчинки возле его ступней принялись закручиваться крохотными вихрями и, прикусив губу, я тяжело вздохнула, морально готовясь провести следующие полчаса в сердце бури и, что напрягало заметно больше, в обнимку с полуголым демоном. Но никуда не денешься, перетерплю. Шагнув к Рою, я вложила свои пальцы в его ладонь.

— Прости, что так настаиваю, но у меня сердце не на месте и…

Тут совсем близко раздался полный гнева клёкот и, оборвав меня на полуслове, с неба камнем упала огромная птица.

Я взвизгнула. Рой рывком задвинул меня за спину, загораживая собой от опасности, а в следующую минуту вместо одного почти голого мужика на мерцающем синем песке стояло уже двое. Угу, вот только второй был обнажён полностью.

На могучем теле нового члена нашей компании вздулись мышцы. Лунный свет серебристыми бликами прильнул к ровной коже, словно лаская её и дразня моё воображение. Ух-х-х… Не мужчина — мечта! Длинные красивые ноги, поджарый живот, узкие бёдра, широкая грудь, плечи… Настоящее воплощение эротических фантазий во плоти! А уж лицо! Желваки ходуном ходят, волосы растрёпаны, губы сжаты, зубы скрипят… Угу. И полный убийственной ярости взгляд!

Мамочки… Вот и пришёл ко мне большой и толстый кирдык… Правда, сначала к цекту прилетел кулак. Прямо в лицо и с такой силой, что демона отшвырнуло от меня метра на три. Я едва отскочить успела!

Хартад… И почему ты появился именно сейчас, а не минутой раньше? Почему именно в тот момент, когда почти голый цект прижал меня к себе, собираясь перенести к друзьям? Впрочем, «как» и «почему» после.

Тарухан, молча скрипя зубами, двинулся к упавшему Рою с таким зверским выражением на лице… Ой-ой-ой… Сразу видно, сейчас объяснять что-либо или убеждать любимого притормозить с местью бессмысленно. Не услышит просто.

Я решила совместить приятное с полезным и кинулась любимому на шею.

— Солнце, как ты меня нашёл?! — наплевав на приличия во имя жизни, я обезьянкой повисла на разъярённом женихе, обвив его торс ногами.

Автоматически подхватив одной рукой под попу, Хартад придержал меня за спину второй ладонью.

— Рад, что ты не ранена, — пробормотал он хрипло, при этом не отводя взгляда от уже поднявшегося с песка Роя. Я покоилась на цекта. Вот засада! Лицо удивлённое, но злое, и кулаки сжаты. Будет драться, лось ему в печень.

— Любимый, не злись, пожалуйста! — прижимаясь щекой к окаменевшему подбородку, взмолилась я. — Рой ничего такого не хотел! Просто…

— Ро-ой? — прошипел тарухан и вот тут я по-настоящему испугалась, потому что Хартад решительно отцепил меня, поставил на землю и та-а-к выразительно смерил взглядом… полуобнажённую фигуру демона, что…

— Так вот в чём дело! — хлопнув себя по лбу, воскликнула я, осознавая причину ярости. — А я думала, ты злишься из-за похищения!

— Так и есть, — больше рычание, чем голос, и я не успела даже открыть рта, как тарухан смазанной полосой метнулся к демону, а тот…

Пару секунд я растерянно моргала, глядя на две стремительные тени, мечущиеся напротив. Эм… И как это понимать? Вернее, не так — как это разнимать?! Я ж ни того ни другого не вижу!

— Ребят, ну прекращайте уже это безобразие!

Ноль внимания и фунт презрения. Я прикусила губу. Ну погодите у меня…

Хорошо, когда магия под рукой! Подумав, я наколдовала теннисных мячиков, чтоб были тяжёлые, но не слишком, и принялась швырять их в активно дёргающееся размытое пятно. Надеялась хотя бы привлечь внимание, но впустую. Хартад с Роем на мои потуги внимания не обратили. Как я ни старалась, оба мужчины умудрялись уворачиваться, даже не замедляясь. Желание вместо мячиков запустить в них сковородкой буквально билось в мозгу, но эдак можно и покалечить. Блин. Поджав губы, я скрестила руки на груди и плюхнулась на песок.

Нет, убить они друг друга не убьют. Хартад побоится меня шокировать, а Рой… ну, он уже понял, откуда взялся тарухан, и не рискнёт злить спасительницу своей драгоценной Санны. Источник можно ведь и перекрыть, а моё к Хартаду отношение благодаря обезьяним «повисаниям» цект правильно расценил. То есть… они будут тупо молотить друг друга, пока не выяснят, кто тут самый крутой перец? Мужчины! А ведут себя, как дети.

Лезть в драку было глупо. За движениями вошедших в раж нелюдей я уследить не могла, а если ненароком под удар попаду, точно не выжить. А учитывая все обстоятельства, не выжить всем и сразу.

Криком тоже ничего не добиться. Эти… самцы сейчас ничего не слышат. Да уж, ревность — страшная сила! Хм… Как там в восточных единоборствах? Используй силу противника? Точно!

Потихоньку отползая к транспортной платформе, я продумывала детали коварного плана. Идея коварно скалилась и потирала ладошки. Против такого Хартад точно не устоит, а его ревность выступит на моей стороне! Там-та-дам… Тра-та там…

Вскарабкавшись на импровизированную сцену, я, нервно хихикая, торопливо наколдовала огромную ванну на изогнутых чугунных лапах. Причём ванну прозрачную! Чтоб веселее было, так сказать. Потом, наполнила её горячей водой и пеной. Оценив полученное, добавила эффект джакузи и подсветки дна. Красота! Заодно и помоюсь. Совмещу приятное с полезным. Кстати…

Прищурившись, я окинула платформу хозяйским взглядом. Ага, вон там будет надстроечка для эльфов, слева для Правителя с Мерги, угу, и ещё вот здесь… и тут немножко.

Справившись с обустройством, чтобы потом на это не отвлекаться, я на секунду прикрыла глаза. Наглость спряталась за спину смущению, но стеснению бой! Ухватив наглость за шкирку, вытащила её на свет Божий и встряхнула, приводя в чувство. Начинаем концерт без заявок!

Напевая в полголоса, я медленно стянула свитер.

Мокрый песок посыпался на пол. Плавное движение бёдер, и, не отрывая взгляда от мутного пятна, которое сейчас представляли собой мой любимый тарухан и совсем не любимый демон, я сняла водолазку. Надо бы окликнуть их или хотя бы петь погромче, но стрёмно и стыдно.

Оставшись в футболке и штанах, я пожалела, что не одела утром что-нибудь более подходящее для раздевания. Хотя бы на молнии, а то стягивать через голову как-то не очень эротично. Вспомнив про кружевное бельё, покраснела. Вот уж там точно эротично будет…

Наглость снова попыталась свалить, но не тут-то было! Я закрыла глаза и представила, что никакого Роя тут нет и не было, а для Хартада… Рывком стянув футболку, я переступила ногами, стягивая штаны, а дальше… Тело отозвалось на призыв воображения само.

Я повела плечами, ладони скользнули вниз по рукам, а голос разнёсся над безлюдными песками пустыни, залитой лунным светом:

Я танцевала для любимого. Для него моё тело плавно двигалось, впитывая лунный свет кожей, изгибами ловя серебристые блики. Но едва мои пальцы коснулись бретельки, поверх них легла горячая ладонь.

— Что ты творишь?! — хриплый шёпот тарухана обжигающей лавой растёкся по венам. — Мы здесь не одни…

— Это вы здесь не одни, — подавшись назад, я прижалась спиной к широкой груди и вздрогнула, ощутив обнажённую кожу. — Нас ребята ждут, а вы бодаться вздумали. И было бы из-за чего!

— Из-за «кого», — поправил он тихо. — И в данный момент есть желание добить этого… Роя. Чтоб не пялился на мою полуобнажённую невесту.

— Раньше надо было думать, пока я просто просила успокоиться, — пожала я плечами. — Кстати, ты вообще голый. В отличии от меня и цекта, кстати! Так что не бузи. Мне тоже жалко.

— Жалко? — непонимающе проговорил Хартад.

— Угу, делиться зрелищем тебя во всей красе со всякими разными. Жаба душит! Но я же не лезу Рою морду бить, хотя у меня, как видишь, причин поболее твоего. Я-то была одета по самые уши, только обувь и сняла!

Блин, что я несу? Столько реальных проблем требует решения, а я… А мне просто бесконечно хорошо от осознания, кто и в каком виде стоит так близко… Нужно взять себя в руки! Хотя бы на пару минут, пока ещё в состоянии.

— Рой, — улыбнувшись, когда Хартад наклонился за моим свитером, я открыла глаза. — Мне нужна какая-нибудь тварь, которую можно временно превратить в хомячка.

Демон с непроницаемым видом хмыкнул, глядя на процесс скоростного натягивания на меня свитера.

— Принесёшь? — протянула я просительно.

— Тварь любую?

— Да.

Сверкнув белыми, чуть заострёнными зубами, Рой развернулся и спустя миг исчез во взметнувшемся фонтаном песке. Когда локальный тайфун улетел, я осторожно оглянулась через плечо.

— Значит, «я готова быть ведомой тобой»? — приподняв бровь, окинул меня жгучим взглядом любимый.

— Чем выше любовь, — ощущая, как его руки проникают под свитер, я застонала, но закончила почти беззвучным: — тем ниже поцелуи…

Обидеться на драку и полный игнор нервной меня можно будет попозже, а сейчас…

— Конва подойдёт? — спокойно спросил цект.

Тьфу ты!

Демон вернулся быстрее, чем я ожидала, но зато с добычей. Нечто тёмно-серое, большое и покрытое костяными наростами, злобно шипело и плевалось, но дёргалось не слишком активно. Станешь дёргаться, если тебя держат за яй… ну, за то самое.

— Оригинальный способ брать за горло, — смущённо пискнула я. — Но покатит.

Мысленный посыл, приправленный магией, и тварюжка уменьшилась в разы.

— Суй его в колесо, — махнув рукой, попросила цекта. — Ага, вот так. Прекрасно!

Ещё один магический всплеск, и в колесе, вытаращив круглые глазёнки, сидит трёхметровый хомяк. Прямо горжусь собой, как дурак новым веником! Если так дальше пойдёт, и впрямь научусь магией пользоваться прицельно, а не как всегда.

— Если будешь умничкой, — прищурившись, я подошла к колесу и подвесила в передней части сгусток силы, — дам ещё. И отпущу, но чуть позже.

Хомяк крякнул, пискнул и мигнул, опасливо косясь на цекта.

— Он разумный? — подозрительно протянула я. — Не хотелось бы обижать мыслящее существо такой… своеобразной работой.

— Не так чтобы сильно разумный, но смысл сказанного тобой конва понял. И если уж ты решила не причинять ему вреда, желательно отпустить неподалёку от песков.

— Кормить?

— Если пожелаешь, — качнул вздыбленной гривой демон.

— Я имею ввиду, чем именно кормить?

— Да чем угодно! Хоть магией, хоть ботинками. Ему без разницы, да и совсем без пищи он пару недель без проблем выдержит.

Хомяк возмущённо пискнул, но совсем тихо.

— Ладно, разберусь. — кивнула я самой себе. — А где лагерь, ска…

— Я покажу, — заявил Хартад, властно обнимая и разворачивая лицом к зеленоватой луне. — Вон там. Что ты задумала?

— Сейчас увидишь! — растворяясь в собственническом прикосновении тарухана, шепнула я. — Всё, Рой, пока! Удачи тебе!

И я повернулась к хомяку.

— Бежишь по колесу, быстро. Достанешь до «яблочка», — указала на сгусток силы, — можешь съесть. И бежишь дальше. Это ясно?

Вместо ответа трёхметровый грызун дёрнул носом, недоверчиво покосился сначала на цекта, после на меня и… сорвался с места. Вернее, он-то остался на месте, в смысле в колесе, а вот меня качнуло назад, когда платформа двинулась. Йу-ху! Получилось!

Хартад поймал меня, не позволив брякнуться на пол. Каким чудом умудрилась сохранить трезвость мыслей в крепких объятиях — не знаю. Но прежде чем сходить с ума от счастья, я накрыла платформу защитным куполом. На всякий пожарный, и колесо заключила в отдельнную сферу, чтоб зверёныш раньше времени не выбрался. Мало ли? Пусть и хомяк, но трёхметровый же! Добавила защитной плёнке колеса непрозрачности и лишь тогда обернулась к тарухану.

— Сейчас руль выставим, и можно мыться.

Наш странный корабль на хомячьей тяге набирал ход. Глаза любимого светились ярче звёзд, а у меня внутри всё пело от счастья и стонало от стыда. Я ж воняю, как скунс в запорожце! А всё туда же, соблазнительница фигова!

Через минуту выяснилось, что «рулить» мне не дано. Рычаг поддавался исключительно грубой силе, и без Хартада булькать мне от бессилья, а не управлять этой телегой! Из неё такой же корабль, как из меня символ чистоты и флагман гигиены…

— Я пошла мыться, — буркнула себе под нос, глядя на процесс закрепления рычага в нужном положении.

— А я? — с намёком протянул любимый, разгибаясь. Вот уж точно — мужчина с большой буквы. С очень большой… буквы. А учитывая костюм Адама, намёки хоть в голосе, хоть в глазах излишни.

— И ты, — сглотнув, развернулась и пошла к ванной, на ходу стягивая свитер. Кожа мгновенно покрылась мурашками, но прохладный ветерок тут абсолютно не причём. От ласкающего спину взгляда было жарко независимо от температуры окружающего воздуха. Думаю, и в Антарктиде кожа горела бы…

На этот раз сердце в ожидании не замирало — оно бешено билось. А сотни крохотных язычков пламени предвкушения щекотали изнутри, заставляя кусать губы и поджимать пальцы. Мой зеленоглазый принц, моё чудо…

В голубоватую бурлящую воду я ступила, чувствуя, как изнутри распирает нежность, восторг и… магия. Последняя, совсем без моего вмешательства, увеличила ванну до небольшого бассейна. Пока мы разбирались с колесом, наколдованная раньше пена растворилась, и я нырнула с головой, смывая с себя неприятные запахи, песок и пыль.

Вынырнув, оглянулась. Ну где же он?

Хартад стоял на том же месте, где я его оставила, и улыбался. С такой нежностью, с таким восхищением и… не знаю, как назвать ощущение, когда тебя ласкают глазами. Когда каждый сантиметр тела обволакивает теплом и благоговейным обожанием… Я просто не знаю!

Завороженная, я сглотнула, не в силах отвести от мужчины взгляда. Оказывается, можно любить тело, даже не прикасаясь к нему! Можно обжигать прикосновениями, даже не прикасаясь. Можно… всё, когда души вросли друг в друга безвозвратно и глубоко.

И я любила своего тарухана глазами, так же как он меня. Так же ласкала его тело: лицо, шею, грудь, живот, бёдра, ноги и даже ту самую, особо выдающуюся сейчас часть. И странное дело, смущение даже и не вздумало поднимать головы. Я любила Хартада целиком, всего и сразу, безумно и равно восторженно. Просто потому, что это он — моё волшебное чудо, моя жизнь и моя душа.

Время остановилось. Оно банально перестало иметь значение. Мы перешли какую-то грань, за которой всё становится несущественным. Я не знаю, кто сделал первый шаг. Я ли протянула руки навстречу, Хартад ли подался вперёд? Просто не знаю. В тот момент мы были единым целым, а потом бурлящая вода приняла нас, вскипая уже не из-за магии…

— Как ты вообще меня нашёл? — спустя добрый час, торопливо натягивая свеженаколдованные трикотажные брючки, спросила я. На горизонте уже появился зелёный массив, который в темноте казался серебристым. — Ведь я попросила Альку купол поставить!

— Она и поставила. Наверное, — хмыкнул тарухан и чувственно провёл пальцем по моей спине, словно пересчитывая позвонки. — Вот только меня там уже не было.

— Ясно, — я выпрямилась. — Футболку надень, птичка моя востроклювая.

Оказалось, брюки Хартад уже надел. Когда успел? Меня на руках из воды вынес, сам же вытер. Причём за тканью неизменно следовали губы. Если бы не возникшие в поле зрения папоротники, думаю, вторая серия извержения двух вулканов была бы неизбежна, а так пришлось срочно обеспечивать нас одеждой.

— А если нет? — приподняв бровь, с лукавыми огоньками в глазах спросил. — Кто-то утверждал, что жаба душит демонстрировать меня «во всей красе» всяким разным? Ревновать будешь?

— Целовать буду. Долго и со всем прилежанием влюблённой до безумия женщины, — рассмеялась я. — Но в этом случае правящая верхушка дроу и наши с тобой друзья останутся грязными и голодными ещё долго, если от беспокойства не помрут. Ибо, зная тебя, если мы остановим платформу, до утра с места точно не двинемся.

Хартад запрокинул голову, и, счастливо смеясь, обнял:

— Моя бы воля, до утра следующего месяца! Или года… Но ты права, так низко поступать по отношению к спутникам и друзьям нельзя.

— Нельзя, — кивнула, на миг прижимаясь щекой к его плечу и отстранилась.

Стоило о многом поговорить, но не хотелось. Монстры-вонючки, похищение, Санна, бессмысленная ревность Хартада, драка с Роем, да и вообще всё — это так неважно. Он ведь тоже наверняка много претензий мог бы предъявить мне, хотя бы по поводу того же похищения, а молчит. И за что мне, безголовой, такой мужчина? Самый лучший на свете!

Когда Хартад чуть сдвинул руль, направляя платформу к тому месту, где виднелось едва заметное мерцание защитного купола Альки, я была уже полностью одета, и с чистой совестью обвила руками талию тарухана.

— Я так тебя люблю, — прижимаясь лбом к твёрдой груди, выдохнула тихо. — Ты даже не представляешь, как сильно!

— Таша…

И моё имя в его устах- самая чувственная ласка. Столько нежности в голосе!

— Моё хрупкое светлое чудо… — Тарухан прерывисто вздохнул, заключая в кольцо сильных рук, и почти торжествующе: — Моё!

До самого леса мы просто стояли, обнявшись и впитывая тепло друг друга, завороженные полнотой счастья и покоя. Как это много, как бесконечно много — просто быть вместе!

Искатели и не только

— Кажется, пора собирать манатки, — окинув взглядом расположившихся возле небольшого костерка дроу, Аля села и наморщила нос. — Свобода от сногсшибательного амбре уже рядом.

Эльфы, Шаксус Джеры и орк предпочли дожидаться возвращения Хранительницы подле самой стены защитного купола, всматриваясь в бескрайние просторы пустыни.

— Думаешь, это сестрёнка? — кивнув на приближающуюся тёмную точку проговорил Варук. — Уверена? Ты с Ташей говорила? Хартад её нашёл?

— Нет, но…

Неожиданно над песками разлилось голубоватое свечение, растеклось кругами, будто по воде, плеснуло на тёмное небо, да там и осталось едва заметным мерцанием.

— Ещё доказательства нужны? — фыркнула Алька. — Это Ташка, и Хартад её явно нашёл. У них всё замечательно, все живы-здоровы. Точка. Собираем манатки!

— А мне любопытно, — протянул Габриэль задумчиво, — Почему никого из нас не удивило, когда Хартад обернулся ястребом? Мы ведь об этом ни слова не сказали, хотя времени было достаточно.

— Привыкли, наверное, — пожал плечами Серт. — Рядом с Хранительницей не только мир меняется, но и мы. На фоне перемен, произошедших со всеми нами, превращение тарухана в птицу уже как-то не впечатляет. Лично меня куда больше поразило бы, не найди Хартад способа последовать за Ташей.

— Это да, — улыбнулся орк. — Согласен с каждым твоим словом… эльф. Забавно, правда?

Блондин обернулся и через плечо улыбнулся:

— Именно так. Друг.

— Офигеть просто, какие все няшные стали, — ехидно заметила Алька. — Вы ещё руки пожмите!

— Почему ты злишься? — чёрная громадина махнула хвостом. — Нервничаешь?

— Угу, — понурившись, признала клыкастая телохранительница. — Всё думаю: будет мне на орехи за то, что Хартада не удержала, или Ташка опять обо всём, кроме своего драгоценного принца, позабудет?

— Думаю, — Грей добродушно ухмыльнулся, — тебе в любом случае ничего не грозит.

— Ну да, дождёшься от тебя сочувствия, как же! Нет бы пообещал в прикрыть от грозной Хранительницы такую беззащитную меня!

Дружный хохот искателей заглушил довольное ворчание чёрного Шаксус Джера и обиженное сопение алого.

Дроу уже затушили костёр, подхватили сумки и, косясь на веселящихся, молча ждали развития событий. К счастью для всех, «развитие» не заставило долго себя ждать. Всё же без огня в пустыне ночью холодновато, и кое-кто уже зябко поёживался, когда возле них остановилось… нечто.

— Мать, — икнув, вытаращилась на Хранительницу Алька, — ты с дуба рухнула, не иначе! Зачем школьный стадион на полозья ставить? И где ты нарыла чернобыльского хомяка?!

Таша

Когда мы приблизились к лесу, пришлось всё же оторваться от любимого. Он направился к рулю, а я подошла к колесу и развеяла непрозрачность его защиты. Зверь внутри бодро перебирал лапками в бессмысленной погоне за сгустком магии.

— Притормози, мы прибыли, — сформировав на ладони шарик силы помельче приманочного, я улыбнулась. — Мы пока друзей подберём, а ты отдохнёшь и перекусишь.

Зверь постепенно замедлился и покосился на меня.

— На, — просунув шарик магии сквозь спицы, я обернулась через плечо. Платформа остановилась в нескольких метрах от кромки леса. — Как с погрузкой и размещением разберёмся, я подойду. А пока отдыхай.

Не успела я дойти до края, как Алька выступила в своём репертуаре:

— Мать, ты с дуба рухнула, не иначе! Зачем школьный стадион на полозья ставить? И где ты нарыла чернобыльского хомяка?!

— И я тоже рада тебя видеть, язва моя клыкастая! — чувствуя, как ладони тарухана ложатся на талию, рассмеялась. — Если чем-то не нравится хомяк, можешь занять его место! Заодно дурцу свалишь. И насчёт стадиона ты преувеличила, тут всего-то метров двадцать-двадцать пять в длину, а в ширину и того меньше. Забирайтесь уже, хоть помоетесь.

Обернувшись к бассейну, я прикусила губу и прищурилась. В одной воде всем мыться не комильфо. А если… Хм…

Взмахом руки растворив прозрачную ванну вместе с содержимым, наколдовала несколько разделённых ширмами душевых. С магией устроить тёплый дождик — не вопрос. Главное, обеспечить всем возможность помыться без лишних глаз. Всё же здесь, кроме меня, ещё и будущая правительница Тригори.

Ещё с полчаса ушли на оправдания и объятья. В смысле, я извинялась перед ребятами за вынужденную задержку, обнималась с Варуком, выслушивала его упрёки и обещания надрать уши. Потом, пока все дружно отмывались, я занималась окончательным обустройством платформы.

Во-первых, жутко хотелось спать. Во-вторых, спать на голом полу хотелось куда меньше. В-третьих, спать хотелось не только мне, но дрыхнуть «по домикам» чревато. Нужно же и ход платформы худо-бедно контролировать, и за изменениями ландшафта следить. В-четвёртых, если мы с Хартадом уползём спать в какую-нибудь палатку, придётся ставить звукоизолирующий купол, а как тогда докричаться до нас, в случае чего? А просто сопеть в подушку у нас с таруханом точно не выйдет, даже если очень постараемся.

В результате манипуляций с магией, спустя час все были счастливы по самую маковку.

Хомяк, накормленный силой, яблоками и сосисками бодро крутил колесо. Наш странноватый на вид транспорт двигался к цели. Мерги с Аторэлем удалились в палатку, которую я сделала исключительно для них. Остальные эльфы отдыхали вокруг излучающего тепло и тусклый красноватый свет шара. Тёплые спальники я самолично наколдовала, как и мягкие маты.

Варук и один из дроу дежурили у руля, а через час их должны были сменить на посту. Алька с Греем дрыхли подле нас с Хартадом. Мы же уютно устроились на мягком диване под большим пледом.

А почему нет? В конце концов, почему не устроить себе маленький рай, если уж есть такая возможность? Я дремала на груди любимого, ощущая его дыхание на виске.

Над головой тёмно-зелёное небо Шайдара в россыпи крупных звёзд. Вокруг море синего песка, залитого лунным светом, из которого то тут, то там выплёскивались фонтаны или выстреливали к небу раскидистые папоротники. Пару раз открыв сонные глаза, видела серебристые спины неведомых тварей, сопровождающих нашу «телегу»… Магия счастья возвращалась на Шайдар, и куда быстрее, чем некогда предвещал хранитель Эл Таш.

Утро ничем особенным не выделилось. Объятия любимого, его ласковое «Тёмного неба тебе, моё чудо». Суета насчёт завтрака. Когда остановились на часик дать передохнуть на диво выносливому хомяку — ворчание и шпильки Альки. Ей опять не давало покоя несанкционированное озеленение пустыни.

Подумаешь, одной рощей больше стало! На этот раз вместо папоротников выросли пальмы, кстати. Зато мы от души наплескались в небольшом озерце, возникшем рядом с нашим «корабликом». И посмеялись, и пыль лишний раз смыли.

Потом опять дорога, мой рассказ про цекта и Санну, про морфов и иже с ними. Расспросы дроу о проташах, в ходе которых пришлось поведать Хартаду и ребятам историю возвращения из небытия этих полуразумных ящерок. Слово за слово, Аторэль выведал и насчёт светло-эльфийского предка, основавшего Тригори и наложившего проклятье на мнимого папочку Серта. Собственно, я и не скрывала, всё равно это — дела давно минувших дней.

В общем, весь день мы только и делали, что болтали, ели, смеялись и снова болтали. Пару раз я засыпала на руках тарухана. Всё же магия, растекающаяся окрест, тянула силы из меня тоже.

Ближе к вечеру, когда красное солнце уже скрылось за горизонтом полностью, а белое спряталось наполовину, вдали показался лес. Добрались до него мы лишь через полтора часа, и смысла идти дальше уже не было.

Аторэль и остальные дроу уверили, что знают эти места. До ближайшего городка оставалось несколько часов пути, а оттуда до Храма Заката ещё сутки пешкодралом, или полдня верхами.

В любом случае, переться сквозь лес ночью было глупо, и, накормив до отвала, я отпустила хомяка восвояси. Когда вернула грызуну первоначальный облик, дроу синхронно поперхнулись и вытащили луки. Оказалось, Рой приволок не кого-нибудь, а одного из местных хищников, и не самых слабых.

Впрочем, драться не пришлось. Я превращала хомячка, когда тот уже стоял на песке за гранью платформы, то есть мы все были под защитой купола. То ли осознавая нашу недоступность, то ли просто обожравшись до предела, зверюга и не подумала нападать, а вместо этого махнула на прощанье хвостом и растворилась в сумраке, окутавшем пустыню.

Вечер и ночь обошлись без приключений. Мы поужинали и завалились спать, установив очередность дежурства. Купол — не купол, а всё-таки лучше перебдеть, чем недобдеть. Наверное, это были самые спокойные сутки за всё время моего пребывания на Шайдаре. И самые счастливые тоже.

Глава 12 Ни хвоста, ни чешуи

— Ташка, ты, когда счастливая, становишься занудой из зануд, — обиженно провозгласила Алька.

Я? А что я?

За завтраком я уже вытащила из собственной тарелки с овсянкой четвертинку лимона, две зубочистки и гайку с выгравированной надписью «съешь меня». Ну и вот прямо сейчас извлекла из каши маленькую резиновую мышку, аккуратно прихватив её за хвостик двумя пальцами.

— Очень мило, — заметила, внимательно оглядывая добычу. Мышка оказалась ядовито-розовой в зелёную полосочку. — Спасибо, радость моя клыкастая.

— Тьфу на тебя! Совсем от рук отбилась! — хлестнув хвостом, припечатала подруга и демонстративно уселась спиной к дивану.

Полная искреннего возмущения реплика и демонстрирующее вселенскую скорбь сопение подруги, обиженной до глубины мифической души, на меня действия не возымели. Ну её.

Птички поют. Голубые облачка неспешно плывут по сиреневому небу. Солнышко хоть и едва поднялось над горизонтом, но уже вполне добросовестно припекает. Ветерок пахнет свежестью и лесом. Красота неимоверная! Хочешь — на синие дюны с барханами любуйся, хочешь — на многовековые дубы. Почти как на Земле, только побольше раза в два.

А если всего этого райского великолепия мало, есть ещё! В смысле, мягкий диван под попой, хихикающие друзья в непосредственной близости и кучка старательно скрывающих недоумение и смех дроу, у которых даже уши уже под стать окраске моей телохранительницы.

Мы же не просто так овсянку кушаем. Я сначала яичницу глазунью с колбасой наколдовала, но зловредная Аленька подсуропила — колбаса отрастила лапки и, улюлюкая, расползлась с тарелок, а яйца, суетливо попискивая, укрыли белыми краями желток и покрылись скорлупой. А после ещё и вылупились под аккомпанемент хихиканья подруженьки. Видно, вся моя вредность и энтузиазм временно перекочевали в клыкастую головушку телохранительницы. Проследив взглядом за полётом стайки крылатых лосей размером с кулак, я покосилась на Альку:

— Два вопроса к тебе. Почему именно лоси, и с какого перепугу ты нас завтрака лишила? Вожжа под хвост попала?

— Что? Кто? Я? — наигранное недоумение на морде, напоминающей помесь бультерьера с крокодилом — это что-то.

— Ясно, — осознав бесполезность воззвания к совести одного не к месту озверевшего монстра, я вздохнула и наколдовала тазик сосисок и тостов с мёдом.

Сосиски принялись извиваться и пищать, а тосты, подтягиваясь на тоненьких лапках, поползли к сосискам. Добравшись, они попарно вцеплялись в розовую сосисочную мякоть и прирастали намертво. Спустя минуту стайка сосисочно-хлебных бабочек с гиканьем и улюлюканьем улетела вслед за лосями, оставив на память о себе тазик, дно которого было щедро присыпано отсохшими в процессе превращения в бабочек «тостовыми» лапками.

Скрипнув зубами, я прикрыла глаза и, досчитав до десяти известила подругу:

— Если ещё хоть что-нибудь из еды улетит или уползёт, а также упрыгает, убежит, утопает и даже испарится, Аля, честное слово — я тебя покусаю! Или опять превращу в кобылу, но на этот раз без всяких огненных грив, зато с тележкой и неснимаемой сбруей! Будет кому наши вещи до города тащить.

Овсянка, ставшая третьей попыткой обеспечить народ завтраком, никуда не делась. Зато в ней стали появляться… сюрпризы. Мышка — лишь один из многих.

Но нет, я не буду орать и ругаться. Вскакивать с насиженного места и гоняться за Алькой тоже не стану. Мне слишком хорошо! Диван мягкий, Хартад обнимает за талию и улыбается в макушку. А кроме всего прочего есть радужные крылья внутри меня, магия, стакан персикового нектара на столике возле подлокотника и тарелка горячей каши в моих лапках. Всем остальным я наколдовала то же самое. В смысле — по тарелке овсянки и стакану сока.

И вот сижу, наслаждаюсь завтраком в дивной обстановке. Упрямо не замечаю Алькиных закидонов и тут… Я застыла с ложкой во рту, не веря собственным ощущениям. Нет, такого даже моя драгоценная подруга не могла… Или?

Медленно отставив тарелку, положила в неё ложку и вытащила изо рта…

— Это уже ни в какие ворота не лезет! — покраснев до корней волос и едва не лопаясь от злости, я запулила в эту алую скотину маленьким отварным осьминогом. — У меня на них аллергия! Ты чего творишь?

— Так ты же его не съела! — рявкнула Алька, уворачиваясь от многоногого снаряда. Судя по блеску её глаз и выражению наглой морды, Шаксус Джер была весьма довольна собой!

— А если бы съела? Мне что тогда, по твоей милости ходить с опухшей рожей, в пятнах и… — я едва не плакала.

Кусочек головоногого я всё-таки успела проглотить, и теперь непонятно, что будет. Есть у этого тела аллергия или нет? В любом случае приятного мало, а выглядеть откровенным пугалом при Хартаде…

— Всё, ты меня достала со своей ревностью, — взвесив в руке наколдованную сковородку, я недобро прищурилась. — Думаешь, не понимаю, чего ты так злишься? Да у тебя на морде всё большими буквами написано!

— Неправда! — с такой обидой взвыла возмутительница спокойствия, что сразу стало очевидно — я попала в яблочко. — И вовсе я не ревную! Просто ты ведёшь себя, как безмозглая клуша! Только и делаешь, что улыбаешься и висишь на шее у своего обожаемого тарухана! Не надоело ещё мужика розовыми соплями обмазывать? У нас проблем полон рот, а ты…

И тут я обиделась. Очень. Наверное, потому что отчасти была согласна с Алькой, но не при всех же это озвучивать! Тем более, я не виновата, что мозги рядом с женихом переходят на режим нирваны в квадрате!

Всхлипнув от обиды, я испарила сковородку и взяла низкий старт, размахивая замороженной треской.

— Всё! Молись, Дездемона! Пришла к тебе чешуйчатая весна! Ты у меня ещё о корыте мечтать будешь, рыбка золотая, недожаренная!

Первый удар Алька пропустила, демонстрируя, что моей силы не хватит, чтобы всерьёз нагвоздырять мифическому монстру. Ха! И ещё два раза ха! Сковородкой я, и вправду, долго бы молотила по бронебойной шкуре, а вот треской…

Когда Алька поняла, что от каждого удара на её гладенькой алой шкурке проступают разноцветные чешуйки, плавники и рыбьи хвостики, снисходительности на клыкастой морде поубавилось. Ой, как сильно поубавилось!

— Ты чего? — отскакивая в сторону, вылупилась на меня провокаторша. — Как это? На меня же магия не действует!

— Это чужая! — охаживая слишком ошарашенную, чтобы по-настоящему сопротивляться, монстрятину треской, зашипела я. — А моя ещё как действует! Забыла, да?

— Ташенька! — перепрыгивая через голову невозмутимо жующего кусочек вяленого мяса орка. — Не надо! Хватит!

— Надо, Федя, надо! — Возразила я, огибая Варука и, нырнув под руку Габи, кинулась наперерез подруге. — Будешь знать, как меня изводить! Завтрак испортила, зараза такая!

— Я больше не бу-у-уду-у-у… — врезаясь в троицу не туда отшатнувшихся дроу, взвыла она белугой.

— Конечно не будешь! — коварно вынырнув из-за дивана, я вмазала треской по лбу Шаксус Джеру. — Мясистый хвост промеж глаз — замечательное напоминание о последствиях, не так ли?

— Ташенька, ну пожалуйста, — отпрыгивая задом и сшибая с ног Тарнаша, взмолилась та. — Успокойся!

— Зачем? Тебе же не нравится, когда я тиха, аки мелкая заводь в безветренную погоду? Хотела растормошить? Пожинай плоды, язва ехидная!

Следующий удар пришёлся по Грею. Нет, я не хотела его «обчешуявливать», но он сам виноват — загородил дорогу и, зуб даю, нарочно!

— А-а-а-а! Спа-а-а-аси-и-ите-е-е-е!

Алька металась по платформе, я за ней. Народ шарахался во все стороны, иногда даже успешно. Если бы я сняла защитный купол, было бы проще, но на открытой местности мне телохранительницу ни в жисть не догнать.

Минут через пять это бессовестное чудовище, покрытое десятком разнокалиберных рыбьих хвостов и дюжиной пятен чешуи, окончательно офигело! Оглушительно вереща, Алька тупо бегала зигзагами, даже не глядя, куда и зачем. Ещё и зажмурилась, самоубийца!

В результате, когда подруга врезалась в хомячье колесо, снеся несколько спиц, и побежала вперёд, я уже преспокойно восседала на диванчике, хихикая в кулак. Так ей и надо, предательнице.

Магией превратив колесо в шар, я обеспечила подруге забаву на несколько часов. Причём благодаря магическому же подвесу, она в этом шарике может в любую сторону бежать, и всё равно останется на том же месте. Пока я не успокоюсь окончательно — не вылезет.

Угу… Это я так думала!

Сначала мрачный взгляд Грея в свою сторону я проигнорировала. Просто подумала, это он из-за перламутрово-голубоватого пятна чешуи на собственной шкуре дуется. А нечего было под руку лезть! Конечно, если попросит, уберу сразу. Если нет — подожду, пока осознает ошибку, но всё одно — уберу. Альке ведь тоже не до скончания века в идиотском виде ходить. Так только, пару часиков. Исключительно в воспитательных целях…

Но я ошиблась. Телохранитель Хартада просить за себя не стал. Вместо этого он молча подошёл к шарику.

Моя драгоценная подруга уже допетрила, где оказалась и чем это ей светит. Осознала и степень моего бешенства, потому даже пыток простить и отпустить её не предпринимала, уныло разглядывая правую лапу. Зелено-розово-синюю, с тремя плавниками и парой хвостов, кстати.

А Грей, внимательно осмотрев наказательную конструкцию, пренебрежительно фыркнул и одним ударом лапы снёс подвес, на котором шарик держался. Угу, и большую часть самого шара тоже. После этого чёрный монстр, ни слова не говоря, развернулся и ушёл в дальний угол платформы.

Я проследила взглядом за тем, как он с невозмутимым видом укладывается возле мерцающей стены купола, и улыбнулась, прикрыв рот ладошкой. Как мило…

Когда Алька, подумав несколько секунд, двинулась следом и уселась подле Грея мордой к пустыне, а филейной частью ко всем остальным, включая и спасителя, этот самый спаситель, не поднимая головы, погладил её хвостом по спине. Обиженная мной Шаксус Джер гордо вскинула голову, как бы не замечая скупой ласки, но… спустя пару секунд едва заметно сдвинулась в сторону чёрной туши.

Через четверть часа мы уже собрали вещи и были готовы выступать. Алька лежала, пристроив голову на вытянутые лапы. Угу, прислонясь рыбьехвостым боком к одному сильно сочувствующему товарищу. Тому самому, который делал вид, что его хвост на красной шкуре сам по себе, независимо от хозяина обретается.…

— Любимая, — отведя в сторонку, Хартад осторожно погладил по щеке. — Ты объяснишь, что произошло?

— Ты ещё спрашиваешь?! — я опустила лицо и прикусила губу. — Сам же всё слышал! А ещё у меня аллергия на осьминогов и креветки.

— Это опасно?

— Не так чтобы очень, но неприятно, — я покорно прильнула к широкой груди, когда мужчина обнял. — Да и не в этом дело. Алька же нарочно меня из себя выводила, это понятно.

— Зачем ей тебя злить? — тихо спросил, поглаживая по спине..

— Ну как же! Во-первых, она банально ревнует, а во-вторых… — я привстала на цыпочки и прошептала на ухо любимому: — Мне кажется, она просто нервничает рядом с Греем. Он ей нравится, а признаваться в этом стрёмно.

— Рискну показаться идиотом, но почему это… стрёмно?

— Так ведь Грей — единственный Шаксус Джер, кроме самой Альки. Получается, она на первого встречного мужика своей расы запала. Это… неприятно, когда нет выбора. Вот и бесится.

— Хм… Грею она тоже нравится, но он не переживает из-за отсутствия выбора.

— Так он и не Алька, — хмыкнула я. — Не бери в голову, это «женская логика». Тебе не понять. Вот увидишь, всё будет хорошо! Если моя телохранительница научится держать свой ядовитый язык за зубами, конечно.

— А всё-таки, что она тебе сказала? Или это секрет?

— Издева… — начала было я, но оборвала себя на полуслове, в ужасе вытаращившись на тарухана.

Вот я… свинья в маринаде! Алька же самое гадкое не вслух произнесла! А я так обиделась, что и не сообразила… Блин! Но всё равно извиняться не буду! Даже не подумаю! В конце концов, она сама хотела меня до белого каления довести, вот и доигралась.

Насупившись, я тряхнула головой и покосилась на парочку Шаксус Джеров. Буду считать, непристойная склока — моя дань в копилку отношений мифических монстров. Вон как быстро стакнулись на фоне неприязни к такой злой и несправедливой мне. Эх…

Покосившись на любимого, я замерла от неожиданности. В зелёных глазах наравне с нежностью плескалось нечто… неожиданное. Сама не пойму, что именно, именно это и напрягло.

— Хартад? Что-то не так?

— Нет, ничего, — улыбнувшись, покачал он головой. — Пора идти, нас ждут.

Протянутую руку я проигнорировала, рассматривая родное лицо.

— Послушай, — порыв поддаться собственным желаниям и молча шагнуть навстречу пришлось безжалостно подавить. — Я бесконечно люблю тебя, но… мы ведь очень разные. Во всём! И я далеко не подарок, — жестом остановив возражения тарухана, продолжила тихо: — Если мы не научимся понимать друг друга, даже самая большая любовь не спасёт. Просто скажи, в чём дело?

— Таша… — он споткнулся, но едва заметно кивнул и продолжил: — Я всего лишь пытаюсь понять причину твоего молчания. Ты мне не доверяешь? Я не настаиваю, у всех свои секреты, но… для меня важно твоё доверие.

С души словно камень свалился!

— Доверие тут не причём! — с облегчением рассмеялась я, сжимая горячую ладонь. — Я всего лишь стесняюсь озвучивать сказанное. Эта язва… эм… сказала, что рядом с тобой я от счастья тупею. Но давай не будем это обсуждать? Тем более, Аля отчасти права, а меня это… не слишком радует. Собственная глупость, а не счастье, конечно.

Улыбка тарухана согрела сердце, а весь остальной организм и без того уже горел. Уши так и вовсе полыхали от смущения и стыда.

— Всё, идём. А то неудобно перед остальными, — не без труда выдавила я из себя сбивчивое.

Мы двинулись в путь только через полчаса. Всё это время пришлось устранять последствия собственной неуклюжести. Оказалось, в пылу погони за Шаксус Джером я несколько раз задела треской ни в чём неповинных дроу, и теперьрыбьи хвосты с пятнами разноцветной чешуи украшали не только мифических монстров, но и нескольких представителей высшей знати Тригори.

Откровенно говоря, осознав это, я порядком струхнула. Думала, скандал с Аторэлем и его соратниками неизбежен, но к моему огромному удивлению, мужчины приняли произошедшее спокойно. Я бы на их месте закатила истерику, а эти лишь молча улыбались, пока я, прикусив губу от смущения, с помощью Нашкара устраняла последствия ссоры с Алькой.

Избавив от красного хвоста одну из «жертв» моей магии, я уже потянулась к бирюзовому с зелёным отливом пятну чешуи, проступившему на кисти брюнета с каре-зелёными глазами, но тот отрицательно покачал головой и убрал руку за спину.

— Если позволите, Хранительница, — вежливо склонив голову проговорил он, — я бы хотел оставить всё, как есть.

— Эм… — я непонимающе пожала плечами. — Ну, если вы так желаете…

— Благодарю, — и с лёгким поклоном мужчина отошёл в сторону упаковывать последние вещи.

Я озадаченно почесала в затылке и бочком пробралась к Тарнашу. Посол удара треской избежал, но кого ещё спрашивать про странности в реакциях остроухих? Не Правителя же, в самом деле! И так неудобно до жути, но… любопытно же!

— Ты хотела что-то спросить? — подбодрил Тарнаш, едва заметно улыбаясь.

— Скорее, уточнить, — не стала я отпираться. — Почему они на меня не злятся? Вернее, почему вы все на меня не злитесь, а вон тот и вовсе попросил не убирать пятно? Ты прости, я бы по имени его назвала, но пока не всех запомнила.

— Ещё бы он злился! — фыркнул дроу, понизил голос до шёпота. — Вместо выговора от Аторэля благословение хранительницы Нашкара получил.

— Не поняла, — я нахмурилась. — А выговор-то за что?

— Не совсем выговор, конечно. Но крайне неприятный разговор с Правителем — точно. Поверь, остальные тоже рады бы оставить свидетельства знакомства с тобой, но только у Шолина чешуя без… — дроу рассмеялся, — без хвоста! Потому лишь Шолин смог сохранить лицо, не прибегая к твоей помощи, и таким образом остаться при своём.

— Но зачем?! И почему Аторэль должен злиться на них, а не на меня?

— Таша, при всём моём восхищении, ты — человек. Не суметь избежать твоего удара для лучших воинов дроу — недостойно.

— Но… они ведь просто не ожидали!

— А должны были. В любом случае, это не имеет значения. Не переживай, мы сами разберёмся. Что касается «зачем», ты уже многое сделала для Тригори, не говоря уже о Шайдаре. Доказательство близкого знакомства с тобой — лишний козырь в дворцовых интригах.

— Шутишь, да? — не скрывая скептицизма, скривилась я. — Какой же это козырь? Кому интересно шапочное знакомство со мной? Какая чушь! Давай я тебе тоже что-нибудь эдакое наколдую?

Вместо ответа посол Тригори закатал рукав и протянул руку. Вот… дроу! Но слово — не воробей, вылетит — не поймаешь. Пришлось делать своеобразную татушку. С досады я слегка разошлась и наколдовала витиеватый узор от запястья до самого плеча. Правда, чешуйки сделала совсем маленькими, но зато ярко-синими, под цвет глаз хозяина.

— Благодарю, — довольно улыбаясь, опустил рукав дроу. — Ты, как и всегда, бесконечно щедра.

— Поговори мне ещё, — фыркнула я нервно, ретируясь под защиту любимого, который за беседой с послом наблюдал издалека, но внимательно. — Рога наколдую, будешь знать!

Очень уж отношение остроухих напрягало. Идиотизм какой-то! Нашли, чему радоваться! Психи! Я им гадость, а они радуются…

Видя моё раздражение, Хартад ни о чём не спрашивал. Просто обнял за плечи и помог спуститься с платформы на землю. Как же мне повезло с принцем!

Через несколько минут от нашего транспорта остались одни воспоминания, а мы вошли под сень многовекового бора. Я вертела головой, рассматривая непривычные глазу растения, благо, от поклажи меня в очередной раз избавили. Даже лёгонький рюкзачок, и тот Хартад отобрал.

Впрочем, я не возражала. Какой смысл запрещать мужчинам исполнять свою гендерную роль? Цена вопроса — жалкие несколько килограммов. Для тарухана такая нагрузка — мелочь, а мне пешком по лесу идти налегке проще. И мне хорошо, и любимый доволен.

В общем, да простят меня феминистки, доказывать свою полноценность, отбирая у мужиков сумки и принципиально усложняя себе жизнь, я и не подумала. Женщины изначально слабее, так чего лезть в бутылку и спорить с природой? Лучше насладиться прогулкой, пока ноги не устали.

Я и наслаждалась, несмотря на обиженное сопение Альки. Ещё бы она не сопела! Торчащие во все стороны рыбьи хвосты то и дело цеплялись за ветки, но убирать их я наотрез отказалась. Пусть хотя бы часик так помучается, авось перестанет доводить придирками.

Ревность ревностью, но кому, как не ей знать, насколько сильно я её люблю? Хотя… Хм, а в ревности ли дело? Всё же Аля меня чувствует, и в отношении к самой себе никак сомневаться не должна.

Прикусив губу, я покосилась на подругу. Шаксус Джер с самым мрачным выражением на морде топала чуть поодаль. Грей неизменно держался рядом с ней, успокаивая и утешая. Нежели клыкастая язва меня и на этот раз переплюнула?

— Зай, — не выдержав давления любопытства на мозг, я мысленно позвала эту интриганку. — Ты ведь нарочно меня довела до ручки?

Алька ничего не ответила, раздражённо махнув хвостом, но в отголосках её мыслей ни малейшего раздражения я не почувствовала. Скорее, на душе у моей телохранительницы царило… Точно не скажу, но очень похоже на удовлетворённое ликование.

— Это из-за Грея, да? — не собиралась сдаваться я. — Моё поведение не причём?

— Ещё как при чём! — наконец отозвалась моя клыкастая ехидна. — Ты со своим Харт…

— Уберу хвосты, — угрожающе протянула я.

— Давай через полчасика? — совершенно другим голосом, подтверждая мою догадку, вздохнула она.

Я с трудом сдержала смех и отвернулась. Да она просто решила таким макаром примириться с Греем! Ох… Теперь, когда тот выступил в роли её защитника, Алька может прекратить свои нападки, а прежде вредность не позволяла. Ну… зараза упёртая!

— Сама такая! — не осталась в долгу подруга.

Блин, забыла контакт оборвать! Вот я дура, лопухня склеротичная!

— А вот с этим полностью согласна, — язвительный смешок я услышала прежде, чем исправила собственную оплошность и перекрыла канал общения.

Большую часть пути до города я помню плохо. Болтала ни о чём с эльфами и Варуком, плавилась от тепла широкой ладони любимого, усиленно старалась не смотреть на Шаксус Джеров и не хихикать, как последняя кретинка.

Почему смеяться? Дело даже не в Альке. Вернее, не только в ней. Просто в какой-то момент я не удержалась и кинула быстрый взгляд в сторону Грея, а тот понимающе ухмыльнулся и подмигнул! Кажется, моя телохранительница перехитрила саму себя — он догадался о причинах непотребного поведения… уже и его подруги. Или всё-таки уже не только подруги?

Судя по промелькнувшему на угольно-чёрной морде удовольствию, Грея полностью устраивали последствия склоки, несмотря на хвост, торчавший из левой лопатки. Тихушник, блин! И кого это он мне напоминает?

Хартад вот тоже для посторонних — сдержанный, спокойный, как удав, а на деле — и с чувством юмора, и равнодушным его никак не назовёшь, даже с перепою. Про склонность ревновать и вспыхивать, как спичка, вообще молчу! Так что за клыкастую язву я была рада. Если Грей — проекция Хартада, а Алька — моя, значит…

— Ого! — присвистнула я, когда мы вышли на опушку. — Это и есть…

— Рокша, — с улыбкой глядя на мою реакцию, напомнил название города Аторэль.

Перед нами простиралось ровное, как стол, пространство, вымощенное камнем. Кое-где между серыми плитами пробивалась трава, но это и всё. До городских стен предстояло идти ещё довольно долго, и всё время по пустому каменному плато, где мы будем прекрасно видны страже, да ещё и по склону вверх. Сама Рокша располагалась на вершине… холма?

— Это естественное возвышение или вы сами постарались? — полюбопытствовала, ступая на первый камень.

— Естественное, — коротко пояснил Правитель. — Но место выбрано с умыслом. Очень удобно обороняться, неожиданно подобраться к воротам нереально. Наши предки отличались предусмотрительностью.

Я кивнула, принимая пояснение, и озадаченно почесала нос. Ничего себе трудоспособность у эльфов! Это ж сколько маеты! Камни не только обтесать, но и привезти нужно, да такие, чтоб нельзя было выковырнуть и использовать в своих целях. Ну, типа раздолбать и швырять осколки катапультой. Впрочем, какая катапульта? До города километра два, тут ни одна не потянет.

Плиты напоминали гранит, и я насчитала сорок шагов, прежде чем первая закончилась! Думаю, без магии транспортировка не обошлась. Не зря Аторэль с такой гордостью предков упомянул. Я бы на его месте тоже гордилась. Нет, это же надо!

— Таш, ты ни о чём не забыла? — ехидства в голосе Альки было столько, что я аж подпрыгнула.

— Н-не знаю…

— Хочешь сказать, я предстану перед кучей незнакомого народа покрытая чешуёй и селёдочными хвостами?

— Где ты видела таких больших селёдок? — фыркнула я, скептически изогнув бровь. — Судя по размерам, это были, как минимум, акулы и сомы.

— И я должна хлопать в ладоши от радости?!

— А справишься? — я рассмеялась. — Без ладошек-то?

— Я твои позаимствую!

Шаксус Джер уже вполне серьёзно нервничала, даже рычащие нотки в интонациях проскальзывали.

— Не бузи, солнце, — притормозив, я махнула остальным, чтоб не ждали у моря погоды. — Мы вас догоним!

Дроу, переглянувшись, двинули дальше, а вот мои ребята остались. Варук демонстративно подошёл поближе. Габи с Сертом последовали его примеру, а Хартад и вовсе за руку держал.

— Взяли в окружение, да? Тут-то чего бояться? Камень же кругом!

— Угу, а в пустыне песок был, — скривился орк.

— Делай, что хотела, — поддакнул Сератаниралиэль, — но мы тебя одну больше ни на минуту не оставим.

Хотела про туалет спросить, но промолчала. С таким настроем мне клятвенно пообещают сопровождать и туда, а потом, дабы слово сдержать, ещё и сделают. Все четверо! Нет уж, с паранойей некоторых потом разбираться буду. В конце концов, они обо мне заботятся. Пока просто сосредоточилась на магии, чтоб лишнего не поудалять, и вернула алой шкуре первозданную гладкость и блеск.

После разобралась с Греем, а когда констатировала приличный вид обоих Шаксус Джеров, дроу уже подходили к стенам. Пока мы догоняли остальных, бесшумно открылись тяжёлые ворота. Видно, своего Правителя признали. Вот и ладушки — не придётся доказывать страже, что мы не верблюды.

Любопытно, а верблюды на Шайдаре есть? В пустыне ни одного не встретилось, но ведь и на Земле они… Запрокинув голову, я цокнула языком, поражаясь высоте толстенной стены. Тут метров тридцать, если не больше! Великая Китайская отдыхает!

Когда же мы миновали широкий арочный тоннель и вошли в город, все мысли улетучились со скоростью света. Офигеть! Это я только трудолюбию дроу удивлялась? Кретинка! По сравнению с их фантазией и чувством прекрасного всё прочее стыдливо удаляется на задворки восторгов.

Глава 13 О мостиках, мостах и подвешенном состоянии

Я жадно оглядывалась по сторонам, едва не попискивая от восторга. Многоярусные крыши с загнутыми краями напоминали Земные пагоды. Красные и чёрные колонны, обилие декоративных элементов, балкончики, арочные окна… Просто невероятно!

А самое интересное — почти все крупные дома располагались на скальных выступах, которые торчали из земли, как иголки из ежа. Блин, так просто не бывает! Чтоб несколько десятков мини-скал возникли посреди леса, в котором ни одного ущелья? Невозможно же! Это противоречит всем законам логи…

— Рот закрой, а то муха залетит, — фыркнула Алька. — Магией, Ташенька, и не такое можно сделать. Особенно если пользоваться ей с умом, а не как некоторые. Аторэль же тебе сказал — предки! Этому городу не одна тысяча лет, вот и думай сама.

Думать я не могла. У меня от восхищения челюсть сама собой падала, а глазюки норовили выскочить из орбит. Пока поднимались по широкому подвесному мосту на макушку ближайшей «скалы», я крутила головой и диву давалась.

Перила представляли собой толстые, в мою руку толщиной, канаты и были украшены висюльками из разноцветных перьев, крохотных фонариков, маленьких резных фигурок из дерева, кости и металла, бубенчиков, колокольчиков и всякой всячины. При каждом шаге бубенчики мелодично позвякивали, придавая дополнительный флёр нереальности происходящему.

Насколько я могла видеть, все дома дроу соединялись между собой такими же мостами. Над некоторыми виднелись длинные полотнища разных цветов, натянутые от крыши до крыши. Издалека мостики вызывали ассоциации с пушистыми китайскими драконами. Наверное, это из-за украшений и общей схожести архитектуры.

Аторэль решил выступить в роли гида и теперь подробно рассказывал про полезность мостиков в плане защиты. Оказывается, колокольчики тут не просто так подвесили. Когда-то они служили сигнальной системой, оповещающей жителей дома о приближении гостей. Если те оказывались нежеланными, канаты обрубались, и нападающие падали с немаленькой высоты, а дом превращался в миниатюрную крепость. Хоть стреляй сверху, хоть камнями противника закидывай, хоть кипятком поливай — всё одно.

Времена, когда остроухие семейства всерьёз враждовали — прошли, но мосты оставили, и пару раз, когда город был осаждён, они даже помогли защитить своих хозяев. Правитель рассказывал ещё много чего, но я слушала в пол-уха. Общий восторг мешал воспринимать информацию. Это… чудо!

Нижний уровень города представлял собой бесконечный сад. Немногочисленные одноэтажные домики тонули среди массы плодовых деревьев. Сперва я подумала, что это вообще беседки, но оказалось иначе.

У тёмных эльфов большую роль играл Род, их было несколько, каждый из которых в прежние времена мог насчитывать до нескольких сотен взрослых дроу. И чаще всего родственники жили вместе, в одном большом доме или замке. Исключение — дворец Правителя, где остроухие обитали вместе, не имея близких связей по крови. Впрочем, исключение лишь подтверждало правило.

Но как ни крепки были семейные узы, всегда находились отщепенцы, жаждущие одиночества и тишины. Именно они строили маленькие домики, но мало кто отселялся навсегда. К тому же, по традиции, каждый дроу должен хотя бы полсотни лет прожить самостоятельно, чтобы научиться полностью обеспечивать себя.

Даже сейчас, несмотря на то, что в силу проблем с рождаемостью самый многочисленный Род мог похвастаться лишь восемью десятками членов, да и молодежи было катастрофически мало, одиночные домики не пустовали никогда. К слову, постоянных хозяев у них не было. То есть, стоит выехать из такого, по возвращении наверняка обнаружишь нового жильца, который будет считаться полноценным хозяином дома. До тех пор, пока не надумает вернуться в Род или уехать в другой город, по делам, конечно.

— А как же вещи? — озадаченно спросила я. — Неужели, всё с собой таскаете?

— Нет, конечно, — улыбнулся Аторэль. — Мебель остаётся, крупные личные вещи можно перенести в дом Рода, а если очень уж приглянется домик, можно оставить его за собой, повесив над дверью магический маячок. Так делают, если уезжают ненадолго.

Я кивнула, разглядывая усыпанные цветами лужайки, извилистые ручейки, золотистые дорожки и беседки с выгнутыми крышами… Сверху всё это смотрелось просто невероятно. Сказочно!

— Господи, я никогда не перестану восхищаться Шайдаром! — сжав ладонь Хартада, честно призналась. — Аторэль, если все остальные города Тригори хоть вполовину так прекрасны, хочу побывать в каждом!

Правитель довольно прищурился и пригласил посетить столицу. Якобы там ещё круче! Если честно, даже представить не могу такого! Куда уж лучше?!

Впрочем, спустя полчаса я поумерила пыл. Рокша ничуть не утратила своего великолепия, а вот мой энтузиазм заметно сдал позиции. Местный градоначальник решил устроить торжественную встречу, и эльфы, даром что тёмные, принялись многословно и велеречиво перебрасываться зубодробительными формулировками традиционных приветствий. Уф… Скукотища — жуть.

Думала, у вампиров было пафосно, долго и мутно? Фигня! По сравнению с дроу Майлс выплюнул скороговорку и умчался, не успев и руки пожать. Но в присутствии Правителя, да ещё в сопровождении всего семейства и львиной доли правящей верхушки, выпендриваться не резон. Просто грубо. К тому же не хотелось портить первое знакомства Серта с будущими… соотечественниками? Поэтому пришлось до поздней ночи вежливо скалиться, подавать пристойные реплики и бесконечно кивать.

В результате, спустя добрых шесть часов, я едва стояла на ногах и поражалась выносливости дроу. Нелюди выглядели свежими и довольными жизнью, а у меня болели все лицевые мышцы, пересохло во рту, ныла шея и гудели ноги. Наконец пытка этикетом закончилась и нас торжественно проводили в отведённые для сна комнаты. Сил не хватило даже банально возмутиться произволом Альки, когда та оттеснила Хартада со словами:

— Завтра трудный день, и новые сюрпризы с источниками и кардинальным пересмотром ландшафта излишни. С Хранительницей сплю я!

— Вредина, — буркнула я, стаскивая туфли и буквально падая на кровать. — Дождёшься, покусаю ведь…

— Угу, — хмыкнула та, с перекошенной ехидством мордой наблюдая за битвой века. В смысле, моей борьбой с упрямой одеждой. Пока побеждали штаны, никак не желая стягиваться с гудящих икр. — Ты выспись для начала, а там посмотрим.

Как ни печально, замечание язвы попало в точку. Ощущение, будто я самолично вагон угля разгрузила. Всё-таки придворный официоз не для меня. К такому нужно привыкать с рождения. Слава Богу, что Хартад теперь не совсем принц, и церемонии Харрутского двора мне не грозят.

Заснула я чуть ли не раньше, чем голова коснулась подушки. Вырубилась мгновенно и до самого утра дрыхла, как убитая, без сновидений и пустых сомнений, а вот утром… Алька распихала, когда за окном было уже совсем светло.

— Шевели копытами, — вместо «доброго утра, Ташенька» громогласно объявила подруга, подталкивая в спину по направлению к ванной. — Умывайся, одевайся, на работу собирайся!

— Какая работа? — попыталась, было, возмутиться я.

— Хранительная! Ещё одного дня, посвящённого тёмноэльфийскому словоблудию и демонстрации ста восьмидесяти видов приседаний и поклонов, я не вынесу. Так что умывайся, завтракаем и дёру отсюда. Храм Заката ждёт нас!

В знак солидарности с позицией Шаксус Джера я привела себя в порядок в рекордно сжатые сроки. На всё про всё мне хватило получаса, а за дверью нас уже ждали искатели в полном составе.

— Давно тут стенку подпираете? — удивлённо хмыкнув, спросила друзей.

— Мы — около часа, — отозвался Габриэль, кивнув на брата. — А Хартад с Варуком и не уходи…

— Доброго утра, любимая, — прервал дроу мой зеленоглазый. — Как спалось?

— Прекрасно, — неизбежно растаяв от одного взгляда на тарухана, улыбнулась я. — Если верить ощущениям, я и сейчас сплю. Так хорошо в реальной жизни не бывает.

— Везёт вам, влюблённым, — хмыкнул Варук. — А лично мне для счастья очень не хватает плотного завтрака. Голоден, как волк!

Мой собственный желудок поддакнул орку, жалобно забурчав, и мы отправились в столовую. На этот раз предводительствовал Габриэль, который на правах наследника уже неоднократно бывал в Рокше.

К моему огромному облегчению, в малом зале, куда мы благополучно добрались через какие-то четверть часа, никого не было. В смысле, церемонии нам не грозили. Правда, минут через двадцать подтянулся Аторэль с Мерги, но они — свои. Тем более, к этому времени мы уже с энтузиазмом жевали принесённый слугами завтрак. А что это значит? Правильно! Когда я ем, я глух и нем. Угу… Хитёр и быстр, и дьявольски умён! А лично я еще скромна не по годам.

С вечера наевшаяся церемоний, я практически спряталась за широкую спину любимого, предоставив все переговоры вести воспитанному в лучших традициях Шайдара принцу. Нет, я, конечно, вежливо поздоровалась, но и всё.

На удивление, спора насчёт нашего скорейшего выдвижения к Храму не случилось. Мужчины немного попрепирались на тему состава команды искателей, но ребята быстро убедили Правителя в необоснованности усиления нашего отряда ещё дюжиной дроу. Сказано было в пророчестве «четыре принца», вот и нечего тут самодеятельностью заниматься.

В целом утро прошло спокойно, скучно и как-то даже буднично. Все слишком чётко осознавали, насколько близка цель путешествия, и тратить нервы на ерунду, когда все и так на взводе, было попросту глупо. Поэтому даже Алька, вопреки обыкновению, помалкивала, не рискуя раздувать угли, присыпанные пеплом мнимого спокойствия.

В результате сразу после завтрака мы выдвинулись к Храму. Нет, я бы с удовольствием погуляла по Рокше, но в дверях нас отловил местный градоначальник, темноволосый и темноглазый дроу, имени которого я так и не запомнила. Очень уж длинное и сложное для воспроизведения.

Экскурсия в сопровождении местного начальства? Бр… Нет уж! А отказаться от такой чести и пойти исследовать волшебный город самостоятельно — уже совсем невежливо. Впрочем, не последний день на Шайдаре, успею ещё посетить Рокшу инкогнито и насладиться всеми прелестями этого чудного города.

Аторэль, Мерги и остальные из дюжины правящей элиты решились проводить нашу компанию на выход. Мэр-зануда примкнул к ним и всю дорогу зудел, словно заведённый. Хочет все традиционные формулы, припасённые загодя для визита особо почётных лиц, выдать нам, пока не сбежали? Может, и так, но я его уже почти не слышала. Думала исключительно о том, что до Храма осталось всего ничего. Вот мы дойдём, а дальше? Я до сих пор понятия не имела, как искать своё тело.

Хранитель Эл Таш обещал, что к этому времени я всё пойму, но ведь он имел в виду несколько десятилетий, а прошло меньше двух месяцев. Кто бы мог предположить, что я так быстро и прочно врасту в Шайдар? До сих пор в осадок выпадаю от осознания, как сильно изменилась не только моя жизнь, но и я сама за каких-то несколько недель. Ещё недавно я и помыслить не могла, что буду счастлива, любима и… нужна. Любимому, братишке, друзьям и целому миру! Сколько всего пройдено, а сколько ещё впереди… Целый сказочный мир, ставший моим домом и…

Погружённая в свои мысли, я не обратила большого внимания на странный маршрут, выбранный дроу. Мы долго петляли между домами, переходя со скалы на скалу по подвесным дорожкам, которые мелодично позвякивали бубенчиками. Потом спустились в сад, миновали пару прудов и плодовых рощ, перешли через широкий голубой ручей по выгнутому мостику с резными столбиками перил красного дерева…

Когда впереди показалась тёмная громада городской стены, я всё ещё пребывала в мире своих мыслей, и ничуть не удивилась отсутствию ворот или хотя бы калиточки. Даже когда мы ступили на узкий каменный пандус, идущий вдоль стены, я не встревожилась. Как раз в этот момент прикидывала, как буду объясняться с любимым и друзьями, если, попав в Храм, так и не пойму, чего там делать. Может, Нашкар подскажет? Или всё решится само собой? Хотелось бы верить.

Воображение подкинуло картинку, в которой хрустальный гроб с моим истинным телом едва заметно покачивается на серебряных цепях, а я стою подле, битый час почёсывая тыковку. Чего с собственной тушкой делать, если у меня уже одна есть? Пусть не истинная, но вполне себе настоящая, теплокровная и уже привычная.

Мы поднялись на стену, но я и этому факту не уделила должного внимания. Заметила лишь, что ветер посвежел и усилился, но взгляда от каменной дорожки под ногами не подняла. А стоило!

Ещё несколько минут мы шли, а я рассматривала мыски своих кроссовок. Потом Аторэль провозгласил окончание пути. Все остановились, и на моё плечо легла широкая ладонь братца.

— О чём задумалась, малышка? — ласково спросил Варук, и я наконец-то соизволила поднять голову.

— Да так, о своём, о девичьем. Понимае… Ой! — Челюсть брякнулась под ноги, а я вытаращилась на открывшуюся за плечом орка картину. Медленно приблизившись к краю стены, перегнулась через каменный парапет, вцепившись в его край так, что костяшки пальцев побелели. — Ох ты ж, барсука тебе в валенки! А вы уверены, что мы тут пройдём?

Буквально в полуметре от наружной части городской стены земля (а если быть точной — скала) заканчивалась, и начинался… полный капец! Ну, не совсем так. Где-то далеко угадывалась земля и редкие фиолетово-чёрные кроны мощных деревьев. Очень далеко и совсем внизу. Ощущение, будто рассматриваешь ландшафт с высоты птичьего полёта, но до него, ландшафта то есть, ещё пилить и пилить.

В стену рядом с нами были вмурованы несколько массивных металлических колец светло-серебристого цвета, на которых крепились канаты, уходящие к западу. Не сами канаты, конечно, а мост — метра два шириной дорожка из толстых досок.

Тут на верёвочных перилах не было ни перьев, ни бубенчиков. Успокаивая меня, Аторэль пояснил, что на такой высоте всегда дует сильный ветер, и колокольчики звенели бы непрестанно, то есть сигнальная система теряла свой смысл. Успокоил, называется, гад ушастый…

Нет, высоты я не боюсь. Зато я очень боюсь с высоты упасть! А тут ещё и конец подвесной дорожки терялся в тумане метров через сто. Как будто идти предстоит в небо! Жутковато…

— А другого пути нет? — жалобно протянула я, не чувствуя в себе ни сил, ни желания испытывать судьбу.

— Не беспокойся, — с улыбкой коснулся плеча Габриэль. — Я уже ходил этой дорогой прежде. Мост поддерживают в рабочем состоянии, проверяют изношенность канатов, меняют доски.

— Да-да, — поддакнул местный градоначальник. — Всё совершенно новое! Лет семьдесят как отремонтировали! Буквально всё! И доски, и блоки, и…

Я нервно сглотнула. Пульсирующее в голове «семьдесят лет как…» затмило всё остальное. Семьдесят! Ё-моё…

— Я туда не пойду! — отступив от края стены, я отрицательно замотала головой. — Ни за какие коврижки!

— Но по земле вам до Храма больше суток добираться, и то, если не будете останавливаться на ночёвку, и никто не нападёт! — развёл руками Аторэль. — К тому же отсюда ещё спуститься надо, а это по подземному ходу ещё часа четыре!

— ДА! — я аж подпрыгнула. — Всю жизнь мечтала куда-нибудь пройти по подземному ходу! Паучки, крыски, паутинки, монстрики там всякие, скелеты на цепях — мечта идиотки! Всё, топаем отсюда! Нам ещё грязь по тоннелям собирать и факелы мастерить…

Я решительно развернулась и направилась к пандусу, по которому мы поднимались на стену. Тоже мне, наши акробатку-самоубийцу! Нет уж, тише едешь — дальше будешь и…

— А-а-а-а! — не сразу осознав, что произошло, заорала я, вися вниз головой и бултыхая ногами в воздухе.

— Не кричи, — равнодушно проговорил Варук, ловко придерживая мои ноги. — Поверь, малышка, чем быстрее мы окажемся в Храме, тем лучше. У дроу полно недостатков, но к самоубийству они не склонны. Если говорят, что мост надёжный, значит, так оно и есть. Им же в первую голову не жить, если с тобой что-то случится.

— Отпусти меня немедленно! — безуспешно колотя кулаками по широченной спине, я пыталась вырваться, но орк держал крепко. — Я туда не пойду!

— Конечно не пойдёшь, — хмыкнул братишка, ступая на мостик. — Я тебя сам понесу.

— Хартад… — мгновенно прекратив дёргаться, просипела я. Сквозь щелочки между досок виднелась бездна. — Спаси меня…

— Варук, почему ты так торопишь события? — ровный голос любимого прозвучал совсем близко, но моё сознание сосредоточилось на подсчёте секунд полёта до земли. Я и любимого слышала, будто сквозь толстый слой ваты. — Есть основания беспокоиться?

— Я бы очень хотел ошибиться, — пророкотал орк, не сбавляя шага. Мостик скрипел и раскачивался. — Но, боюсь, основания есть. Помнишь, о чём вампиры говорили?

— Хм… — тарухан помедлил, что-то прикидывая про себя, и минуты через полторы выдал напряжённое: — Храм Заката? Уверен?

— Был бы уверен — сказал бы, а так… — Ветер трепал мои волосы, выдувая из головы все разумные мысли. — Могу только предполагать. Вибрация под землёй, магическое сканирование результатов не даёт, направление сложно определить, но ориентировочно запад, северо-запад. Ни на какие мысли не наводит, нет?

— Пожалуй, ты прав, — мрачно буркнул Хартад. — Лучше поспешить, чем опоздать.

— А вы вообще о чём? — почесал переносицу Серт и тряхнул блондинистой гривой.

Кончики его волос хлестнули по моему лицу, попали в нос, в котором тут же засвербело, и я от души чихнула.

— Будь здорова, — вежливый Габриэль протянул мне платочек. Предусмотрительный какой!

— Спасибо, — высморкавшись, буркнула я и… очухалась. Страх сделал ручкой и удалился, уступив место искреннему возмущению. Нет, я не поняла?!

— Габи, ты — зайка. Остальные — плешивые мамонты! Как это называется вообще?! Я вам мешок картошки, что ли, вниз головой таскать? А если бы меня стошнило? Или, может, я с детства мечтала крыс в подземелье голыми руками ловить? Лишаете ребёнка во мне мечты? Изверги!

— Эм… Таш, а зачем крыс ловить? — тупанул остроухий блондин. Видно, у него от счастья по поводу воссоединения с родителями мозги расплавились! — Что ты с ними делать-то будешь?

— Что-что… жрать! Прямо сырьём, с шерстью и пылью! — огрызнулась я зло. — Варук, немедленно поставь меня на ноги, а то не постесняюсь, укушу, куда дотянусь. Учитывая моё положение, ещё месяц сидеть не сможешь!

— Ого, сестрёнка пришла в себя, — фыркнул орк, снимая меня с плеча.

Братик вернул меня в вертикальное положение и аккуратно придержал за талию. И не зря — на миг перед глазами всё поплыло, а в желудке неприятно заворочался завтрак.

— Будешь ещё бузить, малышка? — заглянув в глаза, спросил Варук с улыбкой. — Мне как, готовиться к страшной мести Хранительницы?

— Да иди ты лесом! — скривилась я. — Вонять буду обязательно, но позже. Как до твёрдой земли доберёмся, так и начну изображать занудного скунса. Ещё десять раз пожалеешь о жестоком обращении с…

— Животным? — хихикнула Алька.

— А ты бы лучше помолчала! — поджав губы, я покосилась на подругу, преспокойно демонстрирующую клыки. — Тоже мне, телохранительница! Мой вестибулярный аппарат подвергли жестокой пытке, а ты и не пикнула! Не стыдно?

— Неа, — ничуть не смутившись, мотнула головой эта язва. — В случае с Варуком, даже реши он тебя связать, замотать в ковёр и транспортировать в таком виде, я бы и глазом не моргнула. Кто лучше него защитит тебя от тебя же?

— Ах ты!

— Ах я! — кивнула Шаксус Джер насмешливо. — Он любит тебя не меньше тарухана, но, в отличие от последнего, не теряет разум от одного взгляда или поцелуя.

Тут особо сильный порыв ветра заметно качнул мостик, и мне снова поплохело. Не до такой степени, чтобы впасть в ступор, но в орка я вцепилась от души. Семьдесят лет!..

— Ой, мамочки… — пискнула, сползая по братишке на те самые «недавно» меняные доски. — Ребят… я всё прощу, только давайте вернёмся назад, а?

Видно, стягивание моими судорожными объятьями нижних конечностей орка не пошло его равновесию на пользу, и он едва заметно пошатнулся. Угу, совсем чуть-чуть, но этого хватило, чтобы осознать: мужские ноги — не самая надёжная для цепляния вещь. Зажмурившись, я нашарила рукой один из канатов, соединяющих перила с «телом» моста, и сжала на нём пальцы почти до боли. Главное — вниз не смотреть…

Естественно, едва про это подумала, глаза распахнулись сами собой, и… одной мечтой стало меньше. Когда-то, ещё в детстве, я хотела стать птицей и научиться летать. Больше о таком мечтать не стану ни за какие плюшки-варенники! Лучше превращусь в толстую черепашку с тяжёлым панцирем и буду ползать по надёжной, твёрдой земельке… Травинки там жевать, лапками песочек загребать…

Злобное воображение напомнило про книгу Пратчета, в которой один особо голодный орёл учил черепаху летать. Исключительно сверху вниз и очень быстро…. Помнится, рептилию это не радовало, а уж…

— Любимая, ну что же ты, — бархатный голос отвлёк от созерцания картины моего полёта, нарисованной воображением. — Не бойся, родная. Я же с тобой.

— Предпочитаю, чтобы ты был со мной на чём-то твёрдом и надёжном, — проблеяла я, созерцая воображаемое приближение земли.

— А на мягком и пружинистом не хочешь? — прошипела Алька, с рычащими нотками в голосе. — Немедленно возьми себя в руки и прекращай истерить!

Я послушно взяла себя в руки. В смысле, крепко обняла саму себя, вместе с парой канатов. Вот какая я покладистая! Жаль, прекратить психоз не получилось. Я бы рада, но как?

— Ташка, зараза! Вставай уже! Чем скорее оторвёшь задницу от сего шаткого сооружения, тем быстрее окажешься на твёрдой земле, — зашипела Алька. — И, заметь, не ты одна!

— Прости, но никак не могу последовать твоему доброму совету, — усилием воли я повернула голову, чтобы встретить гневный взгляд Шаксус Джера, и мгновенно об этом пожалела.

Взгляд взглядом, но мой собственный прикипел к белой дымке, в которой терялась уже и та сторона моста, которая вела к городу. Представьте себе дорожку, подвешенную в облаках. Красиво? Очень. Представьте, что глаза уже не видят, и мозг не осознаёт наличие реальной опоры для этой дорожки. Фантастично? Более чем! А теперь представьте свою тушку, съёжившуюся посреди всей этой фантастической красотищи. Весело? Угу. Полная попа адреналина? Как бы не так! Адреналин трусливо испарился, оставив вас один на один с шоковым состоянием!

Но кому я это говорю… Уж точно не наглой клыкастой язве! Альке мои страхи, что с гуся вода. Ребята во главе с Хартадом старательно отколупывали меня от каната, за который я цеплялась, кажется, даже зубами. И я не нарочно! Оно как-то само… Ребята это понимали, а вот алая ехидна нет.

— Не смей мне тут корни пускать! Тебе страшно, да? Тебе?! — Пока тарухан пытался отцепить меня от перил и уговорить разжать руки, подруга припала к доскам и сердито ощерилась. — Ты один раз уже коньки откидывала, и ничего! Вон как ретиво нам всем нервы треплешь! А я, если отсюда навернусь, уже не воскресну! Я смертна, заинька моя офигевшая! Как и все здесь присутствующие, кстати!

— Я тоже! — попыталась воззвать к совести наглой морды. — Живая и смертная!

— Исключительно тело! Быстро ноги в руки и пошла на выход!

В очередной раз я закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула, признавая правоту телохранительницы. Поддаваясь собственной слабости, я подставляю команду, а сама почти ничем не рискую. С точки зрения логики — всё так, но… когда это страх подчинялся разуму? Никогда! Значит, придётся это дело исправить. Всё равно других вариантов нет.

Сглотнув, я до боли прикусила губу и постаралась расслабиться. Руки разжиматься категорически отказывались, почти сведённые судорогой. Инстинкт самосохранения и подсознание дружно чхать хотели на доводы рассудка. Вывод? Будем бить непосредственно по инстинктам и подсознанию!

— Хартад, — выдавила я тихое. — Пожалуйста…

— Любимая, нам нужно идти дальше, — ласково проговорил тарухан, не дослушав. — Я тебя сам понесу, только…

— Неси, — буркнула я, всё так же цепляясь за канаты.

— Я бы с радостью, чудо моё. Руки разожми, — со вздохом попросил тарухан.

— Уже разжала, — хмыкнула я скептически, не открывая зажмуренных глаз. — Хартад?

— Да?

— Поцелуй меня, пожалуйста…

Не знаю, как бы я поступила на его месте. Наверное, звезданула бы по тыкве надоедливой истеричке с неадекватными и неуместными просьбами, а после бессознательную тушку оттащила, куда надо. Но это я, а вот любимый просто помолчал несколько секунд, переваривая просьбу, а потом…

Его твёрдая грудь коснулась моей закаменевшей спины. Тёплые ладони ласково скользнули от плеч по рукам. Тарухан опустился на колени, прижимая меня к себе, обволакивая уверенной силой собственного тела…

Когда его дыхание коснулось щеки, я повернула голову, почти не задумываясь, и его губы накрыли мои. Полный нежности поцелуй окутал радужным мерцанием счастья, сметая со своего пути смущение, стыд, все разумные и не очень мысли. Время дрогнуло и тоже исчезло, сгинув в изумрудном пламени. Мой принц, моё чудо… мой…

— Вот мы придурки! — ворчание Альки лишь отчасти выдернуло из всепоглощающего океана радужного счастья с запахом летнего ветра и древесного дыма. — И стоило эту бестолочь уговаривать, а?! Всего-то надо было тарухана на неё напустить, и делов-то!

Я лишь улыбнулась и прижалась щекой к плечу любимого. Мы уже довольно долго шли, а впереди виднелась вожделенная земля. Хм… в процессе поцелуя даже не заметила, как Хартад поднял меня на руки! Хоть какой-то плюс от постоянного отупения рядом с любимым. Собственно, на нечто подобное я и рассчитывала, обращаясь к нему с несвоевременной просьбой.

Глава 14 Мал золотник, да вонюч

— Прости, я не хотела вас задерживать, — шепнула, кончиками пальцев поглаживая шею тарухана. — И почему вообще мы так торопимся? Я совсем ничего не поняла из вашего разговора.

— Варук предположил, что вибрация, замеченная вампирами, может означать вмешательство гномов.

— Каким образом? И каким боком они окажутся в Тёмных Землях, да ещё под земл… Упс…

— Именно, — кивнул Хартад, заметив, как меня перекосило. — Подгорный народ под землёй чувствует себя, как дома. На поверхности для них слишком много опасностей, а там — никто не страшен.

— Но почему магическое сканирование не дало результатов? — судорожно припоминая разговор с Майлсом, нахмурилась я. — К тому же, зачем гномам подземный ход так далеко от Ародских гор? Зачем? Делать им больше нечего, что ли?

— Про сканирование точно не скажу, — широко шагая, начал Хартад. — но есть вероятность облицовки стен и сводов тоннеля тонким слоем метралона. Этот металл не пропускает магию.

— Я бы предположил иной вариант, — вмешался братик. — Всё же метралон — металл дорогой и редкий, чтобы тратить его так расточительно. Гномы слишком жадны. А вот сделать из него несколько выгнутых щитов и нести над собой… это уже реально.

— Насчёт щитов согласен, — подал голос Серт, подходя ближе. Самого эльфа я не видела, потому что шёл он позади нас. — А вот по поводу жадности поспорил бы.

— Действительно? — скептически протянул Варук, оборачиваясь через плечо. — Сомневаешься в их скаредности? Да бородатые за щербатую монету удавятся!

— Вот именно, — блондин произнёс это так напряжённо… У меня аж волосы дыбом встали. — А как думаете, на что готов пойти подгорный народ ради власти над целым миром, где все магические расы лишены силы?

— Вот маргный пердышкун!

— Не матюгайся, — автоматически осадила я Габриэля, но в мыслях… Мыслями я была далеко.

Некогда Бвер, один из наследников короля Гавора, пытался меня убить. И убил бы, не вмешайся Дух лабиринта. Зачем убивать хранительницу Нашкара? Ну, частично в отместку за наглый обман с моей стороны, но в основном все же… Бвер хотел уничтожить меня не столько как человека, сколько именно как Хранительницу, несущую на Шайдар магию.

Именно тогда, а потом ещё в Харруте, я выяснила, что гномы этого мира искренне верят в будущее Шайдара без магии. В их представлении сгинут исключительно магические расы, освободив путь тем, кто от природы не способен управлять силовыми потоками мира, зато весьма успешно добивается успехов, используя силу интриг, технологий и оружия.

Угу, а ещё в Харруте я много читала про упёртость недоросликов и осознала, насколько они близоруки. В переносном смысле, конечно. Но не в этом суть! Эти, если уж решились на что-то, не отступятся. Но…

— Ребят, а когда они успели выкопать тоннель? Это ведь долго и хлопотно, а я здесь всего несколько недель. К тому же, откуда гномам знать, какой дорогой мы пойдём к Храму? Мы и сами про это не знали.

— Чтобы перехватить тебя, они послали Бвера, — заметил Серт задумчиво. — А тут совсем другое.

— Скорее всего, — несколько неуверенно проговорил Габи, — если наше предположение насчёт гномов верно, они идут напрямую к Храму Заката.

Орк угрюмо кивнул и многозначительно поправил заплечные ножны с любезно предоставленным Аторэлем мечом.

— Пророчество было найдено значительно раньше прибытия Таши на Шайдар, — заметил он спокойно. — В нём прямо указано, куда следует принести Нашкар.

— То есть, время у них было. Аль, — Хартад чуть крепче сжал меня в объятьях. — Помнишь, ты в Штольне древнего монстра убила, который терроризировал гномов?

— Ну да, — отозвалась Шаксус Джер и не удержалась от шпильки, язва такая: — Это Ташка у нас от склероза то и дело страдает, а у меня с памятью всё хорошо. Но зачем тебе?

— Ты ведь его в шахте выловила? — продолжил расспросы тарухан.

Странно… Зачем спрашивать, если ответ на этот вопрос знала даже я, хотя с ребятами на переговоры к Гавору и не ездила. Я тогда как раз отлёживалась после очередного срыва магических потоков в Харруте.

— Именно, — уже несколько нервно подтвердила телохранительница.

— А не обратила внимания, насколько глубокая была шахта? И ещё…

За десять минут тарухан засыпал мою подругу вопросами насчёт свежести древесины подпорных столбов, формы рабочего инструмента у входа и внутри шахты, конфигурации вагонеток и ещё кучи всего. Я и половины не поняла, а вот Алька отвечала, хоть и не без раздумий.

Молчание воцарилось лишь когда ступили на землю, поросшую серебристо-серой травкой. Здесь были вкопаны огромные каменные столбы, увитые для прочности полосами металла. К этим столбам крепились канаты, на которых держался мост.

— Хартад, — подводя итог, протянул орк, — ты думаешь…

— Насколько я могу судить, шахта была из относительно новых, — кивнул тарухан. — И добывали там именно метралон.

— Вот… — начал было Габи, но споткнулся на полуслове и прикусил язык, покосившись на меня.

— Блин горелый! — закончила я за дроу. — Кажется, мы серьёзно влипли!

— Пока нет, — заметил Серт. — И если поторопимся, можем опередить бородатых. Таш, нам в Храм надолго нужно?

Пришлось признаться:

— Я не знаю.

— Тем более, нечего время терять, — фыркнула Алька. — Осталось всего ничего, а там гномы пусть хоть до локтя ногти сгрызут!

— Храм уже виден, — вставил свои пять копеек невозмутимый Грей. — Теперь вопрос исключительно в скорости. Я бы предложил добираться верхом, если никто не против.

Он покосился на Альку. Та недовольно скривилась, но больше для порядка.

— Хорошо. На тебе Варук и эльфы. Я повезу влюблённую парочку. — с вызовом вскинула голову она, словно ожидая протеста, но телохранитель Хартада, как истинный мужчина, пусть ичетырёхногий, лишь согласно кивнул.

— Но, Аль, — я прикусила губу. — Я ведь меньше всех вешу. Будет логичнее, если кто-то повезет Варука и Хартада, они самые тяжёлые, а другому достанутся эльфы и я.

— Нет! — хором воскликнули сразу трое. Оба Шаксус Джера и… тарухан.

— Ладно-ладно, — я вскинула руки в защитном жесте. — Молчу в тряпочку! Как скажете, так и будет!

Когда мы тронулись в путь, я молчала, разглядывая блестящую на солнце крышу Храма. Пока только её. Остальную часть здания скрывал каменистый холм, на который нам ещё предстояло подняться. Но вообще… странно.

Склон совсем пологий, и при таком раскладе не понятно, почему видна только крыша с загнутыми, как у домов в Рокше, краями. Либо храм совсем низенький, либо расположен заметно ниже уровня макушки холма… А может, он вообще подземный, а снаружи только вход? Я про такое читала вроде…

Впрочем, это всё мелочи. Верхом на Шаксус Джерах мы быстро миновали несколько высоких деревьев с тёмной листвой и одолели склон, а я всё никак не могла сообразить, что же буду делать в Храме. Взывать к хранителю Эл Таш? Шаманские пляски вокруг алтаря танцевать?

Попыталась обратиться за информацией к Нашкару, но на это раз амулет ничем не помог. Или я не так спрашиваю, или…В конце концов, амулет — всего лишь связующее звено между мной и Шайдаром. Вероятно, если проблема возникла впервые, мир просто не в курсе, как с ней быть.

Наш путь пролегал через небольшую долину между несколькими высокими холмами. Причём с этой стороны склоны, по сравнению с тем, по которому мы поднимались от моста, были куда круче. Я даже немного помандражировала, пока Алька, сломя голову, неслась с вершины вниз.

Комья земли и камни из-под лап, ветер в лицо… Если бы не Хартад, на спине Шаксус Джера я бы стопудово не удержалась. К счастью, спуск закончился быстро, а я только и успела пару раз испуганно пискнуть, спрятав лицо на груди любимого.

Храм, кстати, всё же оказался обычным. В смысле, не подземным. Очертаниями он сильно напоминал пагоду. Сразу видно, что строили древние предки дроу. Те же колонны, тот же восточный колорит. Ну, это для меня он «восточный», потому как на Земле подобные строения характерны для древнего Китая или Японии. Кажется, ещё в Тибете строили нечто подобное, но могу и соврать.

Ярко-алые стены ничуть не выцвели со временем. Золотые, красные и черные колонны. Крыша многоярусная, а вот окон нигде нет. Одни только блестящие ворота, заметные даже издалека. Храм располагался чуть выше середины крутого склона, а к нему вела широкая каменная лестница, украшенная по бокам какими-то статуями. Жаль, деталей пока не разобрать, но очень скоро мы будем там и…

Нам оставалось преодолеть жалкую пару километров, когда справа донёсся грохот и гул. Земля содрогнулась. Я это поняла по тому, как дружно принялись качаться голубые бомбончики цветочков, торчащих из травы.

— Быстрее! — рявкнул Варук. — Ещё пара минут, и мы на месте!

Шум нарастал, а наши «скакуны» ускорились. Я уже видела морды первой пары статуй у подножия лестницы. Это были драконы, распластавшие крылья, под которыми нам предстояло проехать. Ух ты! Но только я приготовилась оценивать по достоинству талант древних скульпторов, когда грянул взрыв!

Ступени пошли трещинами, драконы покачнулись.

Ещё взрыв!

Фонтан каменной крошки взметнулся вверх, лишь на миг открыв взгляду огромную чёрную дыру вместо ступеней.

Заложив крутой вираж, Шаксус Джеры метнулись в сторону, унося нас от града обломков тех самых статуй, которые только что казались воплощением мощи и власти над временем.

Я завизжала, но грохот стоял такой, что и сама себя едва услышала, а потом тёплая ладонь Хартада с шероховатыми мозолями на подушечках закрыла рот.

Взрыв!

На этот раз вздыбилась часть холма с левой стороны. Комья земли, дерна и камней взметнулись в воздух, добавляя безумия и без того адской какофонии. Мама!!!

Чувствуя себя песчинкой посреди смерча и почти оглохнув от шума, я зажмурилась и вцепилась в руку тарухана, как в единственный символ уверенности и силы. В голове каша, в ушах гул, под сомкнутыми веками цветные пятна и чёрные точки. Как Хартад умудрялся ориентироваться, ума не приложу, но пока Алька на бегу самозабвенно ругалась и шипела, он коротко и резко что приказал.

Заковыристая конструкция подруги из русского семиэтажного осталась без реакции с моей стороны. Не до того. Наверняка, эльфы и орк сейчас тоже не Цветаеву цитировали, но кроме мысленной брани подруги я почти ничего не слышала, уши-то заложило. А если быть совсем честной, и сама про себя во всю материлась, очерняя родословную твердолобых недоросликов до пятого колена. Кто бы мог подумать, сколько матерных слов я знаю? Даже стыдно. Потом будет.

Если не считать общей обстановки, больше всего почему-то задевал даже не сам факт помехи на пути к Храму, а разрушенная лестница. Я ведь так и не увидела статуй, а теперь их нет. Веками стояли, никому не мешали, а тут… Обидно до слёз! Если это безобразие и вправду сотворили гномы, я их своими руками на клочки порву! Или нет, лучше побрею и заставлю сожрать бороды без майонеза и кетчупа! Или ещё лучше…

Пока я психовала и планировала жестокую месть в стиле Петра первого, из серии «обрить и обезвредить», громыхнуло ещё дважды. Впереди и слева. Этак гномы, если это они, конечно, всё тут раздолбают к чёртовой бабушке! Может, это и есть их план? Взорвать долину вместе с Храмом Заката и таким образом сделать невозможным его посещение?

Мы уже поднимались на небольшой холм, когда и он начал дрожать, но возвращаться было слишком поздно — большая половина склона уже осталась позади. Ох ты ж ба-абушкины-ы та-апки-и-и…

Распахнув с перепугу глаза, я всем существом прочувствовала, насколько Шаксус Джеры, как скакуны, лучше лошадей или каких-нибудь верблюдов. Любое животное в таких условиях наверняка обезумело бы, и быть нам начинкой в пирожке из песка и глины, а Грей с Алькой лишь стиснули зубы, переходя на запредельную скорость. И то, лишь в последний момент, перед тем как часть холма, словно срезанная гигантским ножом, буквально сползла вниз, успели вырулить на относительно надёжную его вершину, которую держали корни нескольких огромных дубов.

Укрывшись за деревьями, наши клыкастые спасители легли на землю, тяжело дыша. Ребята спешились. Я бы тоже того… спешилась, но как-то заколодило. Организм отказывался реагировать на посылы мозга. Хорошо, любимый у меня куда как устойчивее к подобным встряскам.

Тарухан осторожно поставил меня на ноги, но не отпустил, придерживая за талию. Минуты две мы все в мрачном молчании смотрели на поднятые взрывами клубы пыли, застилающие обзор. Дышать приходилось сквозь рукав, да и то в носу свербело. На зубах скрипел песок. Или это зубы скрипели? Если даже так — немудрено.

Некоторое время ещё недавно тихая долина напоминала кипящий котёл с пылью. Настоящий ад, ей Богу! Когда же пыль осела, увы, лучше не стало.

— Каргах матгур! — в сердцах выругался орк.

— И не говори, — поддакнула я, временно позабыв про неприятие нецензурной лексики. В данный момент и самой хотелось выдать что-нибудь неприличное.

Долина перед Храмом быстро заполнялась сотнями гномов, которые сноровисто укрепляли выходы из тоннелей, образованные взрывами. И, пока несколько десятков недоросликов копошились возле тёмных дыр в склонах и посреди лестницы, из них всё шли и шли ряды кряжистых мужчин, облачённых в серебристые доспехи. Сотня воинов, вторая, третья… Казалось, этому потоку не будет конца.

— А вот это уже совсем плохо, — проговорил Габи с окаменевшим лицом.

— Да уж… — поддакнул младшему братишке Серт. — Тоннель, выложенный листами метралона, обошёлся бы дешевле. Значит, гномы пойдут на всё, раз уж даже собственную жадность переломили.

Я нервно дёрнула эльфа за рукав:

— Вы о чём?

— Доспехи, малышка, — дёрнув головой в сторону серебристой толпы внизу, Варук тихо прошипел сквозь зубы какое-то ругательство. — У них доспехи из метралона. Потому и сканирование ничего не дало.

Угу, то есть вибрация возникла от того, что сотни гномов шли по тоннелю? А почему их не завалило? Помнится, я читала про какой-то мост, разрушенный взводом солдат, идущих в ногу, и… Ох! До меня вдруг дошло, насколько сильно мы все вляпались! Нет, я прежде понимала, что бородатые недорослики направляются сюда, чтобы мне помешать, но только сейчас осознала, как именно!

Если эти уроды разрушат Храм, пророчество будет невозможно исполнить! Правда, это в теории, а на практике — фиг знает, но и не это самое плохое. Я ведь не знаю, где грот и моё тело, а не попав в храм — и не узнаю!

Хранитель Эл Таш говорил, что слияние с телом необходимо для спасения Шайдара. А если оно, тело то есть, под Храмом или внутри него? Если да, и гномы взорвут здание, моё истинное тело будет уничтожено… Ох, только не это! Ведь тогда на Шайдар и близлежащие миры обрушится магическая буря и уничтожит всё и всех… Может, я сама умру чуть раньше, но разве в этом суть?

Нужно остановить диверсантов во что бы то не стало! Тем более, нам всё равно никак не уйти. Шаксус Джеры, покидая долину в безумной спешке, бежали не назад, а куда получилось. В результате мы оказались на вершине совсем не того холма, за которым начинался мост в Рокшу. А дроу нужно предупредить, и срочно.

Я осторожно, чуть ли не на карачках, отползла к противоположному краю рощицы, оглядеться насчёт возможностей для побега, и ахнула.

— Ребята, — в благоговейном ужасе пискнула, разглядывая два десятка гномов. Чуть поодаль, примерно в километре, виднелся чёрный зев уже укреплённого лаза, из которого выползала серебристая гусеница облачённых в доспехи тел. До нас этой группе оставалось дойти всего ничего. Метров пятьсот, не больше.

— Да, — угрюмо подвёл итоги братик, — чувствую, Ародские горы опустели капитально. В Штольне вряд ли с десяток воинов осталось.

— Угу, — я нервно облизнула пересохшие губы. — Незамеченными уйти не получится.

Мост в Рокшу располагался за соседним слева холмом. Чтобы добраться до спасительной дорожки, нам пришлось бы сначала выйти из-под прикрытия деревьев, спуститься вниз с противоположной стороны холма, навстречу «гусенице», и лишь потом бежать по дуге до канатной дороги.

— Уходить нужно в любом случае, — мрачно констатировал Хартад. — И чем быстрее, тем лучше. Они наверняка собираются взорвать мост. Если уж прокопались к Храму, наверняка знают план местности.

Угу, но… Кто помешает бородатым подорвать опоры моста или обрубить канаты, когда мы будем на нём? А они непременно поторопятся, если увидят нас и поймут, куда мы дёрнули. Это пока они заняты исключительно укреплением тоннелей и не спешат, а вот если увидят нас… Пришлось высказать свои опасения вслух.

— В узком месте мы сможем какое-то время их задержать, — прервал мой вялый протест тарухан. — А ты тем временем предупредишь Аторэля и остальных.

— Нет, — Варук отрицательно покачал головой. — Вы с Ташей предупредите. Если ты погибнешь, Шайдару придёт конец так же верно, как если погибнет сестрёнка.

— Да пошли вы оба! — взвыла я шёпотом, с трудом сдерживая крик. — То же мне, устроили выборы покойника! Все выживут, слышите? В конце концов, я Хранительница, и сил парализовать или заморозить этих скотов хватит!

— Не выйдет, — печально улыбнулся Серт. — Доспехи из метралона не пропускают магического воздействия, отражают его полностью. Так что тут вся твоя магия бессильна. Прости, Таша, мне действительно жаль. Кто-то из нас должен остаться. Другой вопрос, что уж точно не Варук. Он нужен своему народу. Хартад — тебе и Харруту. Габриэль, — эльф тепло улыбнулся брату, — матери, отцу и Тригори, так что я…

— Заткнулся! Только заикнись мне насчёт «я никому не нужен»! Вот только рискни! — рявкнула я зло. — Всегда есть варианты!

— Но не всегда именно такие, которые нам нравятся, — пожал плечами орк. — Давайте уже прекратим спорить, а?

— Вот… засада, — рыкнула Алька мрачно. — Как ни крути, кому-то кирдык. Хотя… мы с Греем их задержим! Возле моста развернуться с нашими габаритами особо негде, а вот… — и она с кровожадным блеском в глазах посмотрела на долину, почти до краёв заполненную гномами, а после перевела взгляд на колонну недоросликов с внешней стороны холма…

Я уже открыла рот, чтобы возмутиться идиотским предложением, когда вмешался Грей.

— Мы?! — прищурившись, оскалился Хартадовский телохранитель и даже угрожающе припал к земле, глядя на… Альку! — Не смей даже лезть туда, сумасбродка! Ты сама тварь магическая. Против закованных в метралоновые латы фанатиков сможешь использовать лишь когти и зубы! Против латников! Они же тебя в капусту покромсают, а всё равно больше пары сотен не снесёшь!

— Не снесу, — ухмыльнулась Шаксус Джер пренебрежительно. — Зато потреплю, как следует, и задержу на полчаса! А ты… трус!

И Алька, высокомерно фыркнув, развернулась и кинулась навстречу закованной в металл многобородой смерти. Я только ахнуть и успела, дёрнувшись следом:

— Стой!

Но Хартад обеими руками притиснул меня к животу, почти перегнув пополам. Аж дыхание перехватило!

— Куда? — прошипел он грозно. — Не смей!

«Посметь» я не успела. Перед глазами мелькнуло смазанной полосой нечто тёмное, обдав волной холодного воздуха, а тарухан попросту поднял меня на руки, шепча на ухо сиплым виноватым голосом:

— Ты ничем ей не поможешь, любимая. Она же упрямая… Прямо как ты. И, как ты, верит, что если очень постараться, можно пробить лбом стену невозможного или перепрыгнуть на ту её сторону.

Я несколько раз судорожно дёрнулась в бесплодной попытке освободиться от тисков родных, но таких безжалостных сейчас рук. Тарухан держал крепко. Слишком крепко, чтобы у меня хватило физических сил вырваться.

— Но ведь её сейчас убьют! — взмолились я. — Против толпы хорошо вооружённых уродов даже Шаксус Джеру не выстоять! Да как же… Я должна ей помочь! Отпусти! Я…

В конце концов, разве не говорил Унар, что я делаю невозможное реальным? Я смогу, нужно лишь верить и… освободиться.

— Ты будешь вести себя разумно, — сквозь зубы даже не проговорил, а прорычал Хартад приказным тоном. — Я не позволю тебе умереть. Подумай о судьбе Шайдара! Он погибнет вместе с тобой, если ты… — он запнулся, на миг прикрыл глаза и выдохнул-таки совсем другим, полным боли голосом: — Не хочешь о себе, обо мне подумай. Таша, ты — всё для меня. Если любишь, не рвись в самое пекло, сжалься…

Голос любимого, волшебный бархатный голос, всегда полный глубины и силы, сорвался почти на фальцет. Хартад… Его отчаяние ударило поддых, полоснуло по венам острым лезвием бессилия.

— Что я без тебя, моё чудо? — стиснув до хруста в рёбрах, прошептал он мне в волосы. — Таша, пожалуйста…

Но ведь Алька… Запрокинув голову, я в буквальном смысле завыла, сжимая кулаки, прорывая кожу ладоней ногтями. Алька! Ехидна, язва… подруга… я сама. Не хочу, чтобы она погибла! Не могу допустить её гибели…

Хватка Хартада чуть ослабла и, напрягая все силы, я выкрутилась-таки, встала ноги и… Всхлипнув, прикусила край ладони и вжалась спиной в широкую грудь любимого. Слёзы текли градом, горячими дорожками обжигая кожу щёк. Прости меня, Аленька… Прости! Но я… Я не могу оставить его…

В следующий миг ноги подкосились. Я сползла на землю, до судорог стискивая руками плечи, чувствуя вкус крови на прокушенных губах… Ашмар, Унар, все Хранители этого мира, ну помогите же ей! Плевать на правила и заперты! Просто помогите ей! Умоляю вас…

Хотелось… так хотелось, чтобы какой-нибудь Ашмар появился и спас нас всех и Альку в первую очередь, но Хранители были глухи к мольбам. Зато прямо возле лица вдруг, словно из ниоткуда, возникла чёрная лапища с длинными когтями.

— Видишь, что творишь? — раздался злой и осуждающий, но почему-то не совсем внятный рык Грея. — Постыдилась бы!

— Ташка? Ты чего? — услышала я писк, в котором с трудом распознала знакомый до печёнок голос своей… телохранительницы.

— Алька! — вскинулась я, глотая слёзы. — Только попробуй ещё раз так напугать, убью на фиг! Только попробуй умереть, покусаю же, зараза такая!

Телохранитель Хартада умудрился приволочь обратно мою сумасбродную проекцию! За шкирку! Вот прям так, волоком, с полной алой шкуры пастью и спас эту самоотверженную дуру!

— Греюшка, солнце, — кинулась я обнимать обоих. — Я тебя обожаю! Спасибо за Альку!! Спасибо!!!

Угольно-чёрный монстр смущённо фыркнул, выплёвывая слегка помятую, но живую и невредимую Альку.

— Нас заметили, — кратко проговорил он, кивнув в сторону склона. — Идут сюда.

Миг — и нас уже нет. В смысле, мужики, даже не переглядываясь, зашвырнули меня Грею на спину, и все сорвались с места. Я и пикнуть не успела, не то что осознать, кто именно меня «закидывал» на Шаксус Джера. Удар сердца, сильные руки поперёк живота, движение воздуха, короткий всхлип от неожиданности, и вот уже ветер в лицо и надёжная опора широкой груди за плечами.

Сморгнув, я оглянулась. Хартад, а за ним Варук. Мдя, такой Боливар и троих вынесет…. В следующую секунду нас обогнала Алька, на которой сидели остроухие братцы, и мы понеслись так, что в ушах загудело. Пришлось зажмуриться — глаза защипало от встречного потока воздуха.

Блин-блин-блин! Мы оторвались от погони, но до Рокши не успеем в любом случае. Мост длинный, а гномы дышат в затылок! Только я не могу позволить убить ни одного из моих друзей! Они все мне дороги не меньше самой себя. Все и каждый!

Глава 15 Оружие массового поражения

Вот только что мы были в шаге от цели, миг — и оказались от нее далеко, как никогда! И времени в обрез! Гномы долго думать не будут — снесут Храм к чёртовой бабушке, и что тогда? Не страшно умереть — жутко погубить своей смертью любимого, друзей и весь Шайдар. Чтоб этим патлатым козлам блох на… Эм? Блохи! Блохи же!

Я едва не свалилась с гладкой спины Шаксус Джера. Хорошо, любимый держал крепко, а то пришлось бы хранительнице Нашкара стать «падшей» женщиной. Упавшей, в смысле. Спасительная идея ликующе отплясывала джигу, жестами матерясь похлеще пьяного слесаря. Мне даже неудобно стало за своё подсознание, придающее образам эдакие формы.

Но бороться с подсознанием дело пустое, и, сжав Несущий Надежду в ладони, я извернулась в кольце сильных рук тарухана так, чтобы смотреть назад. И глаз ветер не сечёт, и сосредоточиться на задаче проще. Доспехи, значит, магию отражают? Ха! Не всё то магия, что проникает под латы! Одна беда — на скаку, когда зубы выбивают дробь, а Хартад настойчиво пытается усадить меня понадёжней, колдовать не получалось никак. Пришлось рявкнуть во весь голос:

— Стоять! Я знаю, как нам быть и что делать!

Мы успели ещё пролететь метров пятьдесят, прежде чем Шаксус Джеры соизволили прислушаться к моим воплям. Я уже голос почти сорвала, и припомнила всех упрямых ослов и глухих баранов. Слава Богу, всё-таки остановила их, таких целеустремлённых. В следующую секунду Нашкар ожил в ладони, отозвался на призыв ласковым теплом.

Ну, выручай, мой хороший!

Когда пыль и песок крутой волной взметнулись вверх, я только улыбнулась, направляя силу на трёхметровое облако. Будет вам по заслугам, бессовестные разрушители древних архитектурных сооружений! Мало не покажется!

Минуту спустя навстречу гномам магический ветер понёс тучу уже не пыли, а самого настоящего гнуса. Блохи, вши, клопы, строки, мошки, комары, слепни… Ага, я мно-ого чего вспомнила со злости! Потом птички сожрут всю мошкару, и никакого вреда природе, а бородачам будет куда веселее, чем нам. Особенно в доспехах! Как миленькие снимут свои метралоновые железяки, а там уже можно усыпить этих диверсантов или парализовать на пару часиков за милую душу. Дальше я не загадывала, мужчины разберутся.

На волне энтузиазма я добавила к нападению кусучей пакости небольшой сюрприз — земля под ногами бородатых покрылась толстой коркой льда. Очень жаль, если это повредит растениям, но что поделать? После обязательно восстановлю всё с помощью всё той же магии. Думаю, Шайдар простит мне эту пакость.

— Мы идиоты, — мрачно возвести Хартад, кода первая дюжина нападающих с лязгом и грохотом повалилась друг на друга, создавая живой затор для прочих. — Таш, ты можешь накинуть на нас защитный купол с эффектом невидимости?

Пару секунд я по-идиотски лупала глазами, глядя на любимого.

— Что?

— Метралон отражает магию, и обыкновенный купол защиты будет бесполезен, а вот если…

Блин! Как я сама не додумалась! Вот уж точно, торможу не по-детски!

Пару минут спустя мы, невидимые для гномов, преспокойно отдыхали чуть в стороне от разворачивающегося действа. Впрочем, бородатым было не до нас. Звон и мат-перемат стоял такой, что любо-дорого! Если бы ещё уши в трубочку не сворачивались…

Недорослики дёргались, лупили сами себя по доспехам и просто впустую размахивали руками. В толкучке они через раз въезжали то в нос соседу рукой в метралонновой перчатке, то в зубы пяткой. Это когда отнюдь не радостно на лёд падали.

— Таш, — Алька нервно сглотнула, глядя на всё разрастающуюся бородатую кучу-малу. — Ты катастрофа вселенского масштаба!

— Льстишь, кожемяка, — довольно щурясь в объятиях любимого, усмехнулась я. — Всего лишь регионального.

На шум подтянулись гномы из долины и бодро скатились на собратьев по обледеневшему склону. Я задумчиво почесала нос. Эдак они друг друга банально передавят! Нет уж… Заковать в ледяной панцирь склоны холмов и лужайку внутри долины возле Храма оказалось не сложно, благо, магия из Нашкара текла свободно. У меня даже голова не кружилась совсем! А потом, превратив долину в ледяной котёл, я создала дополнительную тучку насекомой живности, направив её злодействать к Храму.

— Ох, как жаль, что отец этого не видит, — вздохнул Габи, толкая Серта локтем в бок. — Так ведь, потеряшка?

— Кто? — по привычке насупился блондин.

— Единокровная потеряшка, — невозмутимо пояснил дроу, не отводя взгляда от битвы гномов с самими собой.

Услышав такое, Серт вздрогнул, окаменел, но после неуверенно улыбнулся. Кажется, он ещё не до конца осознал обретение родителей.

— Солнце, могу я тебе задать личный вопрос? — наклонилась я к эльфу. — Если не хочешь, отвечать не обязательно.

— Конечно.

— Тебе Аторэль-то вобще как? — дождавшись кивка, спросила я тихонько. — Понравился?

— Вот ты о чём… Я пока не понял, — с искренней улыбкой шепнул в ответ остроухий. — Я и мать-то отыскать не рассчитывал, а тут ещё и… Нужно время, чтобы принять произошедшее, к тому же я не уверен в отношении самого Аторэля. Ты же понимаешь, что я для него в лучшем случае чужой, к тому же светлый? Чего-чего, а навязываться точно не буду. Но ты не подумай, я бесконечно благодарен теб…

— Да ладно, — Габриэль вмешался в беседу, ничуть не смущаясь щекотливости темы. — Не усложняй. Я отца подольше твоего знаю, и могу сказать с чистой совестью, что единственная причина, по которой он не уморил тебя душещипательными беседами — банальная растерянность. Подожди, он ещё тебя замучает вопросами! Сейчас он чувствует себя виноватым перед тобой, ещё и поэтому отстраняется, а вообще отец он хороший. Честно.

Мы с Сертом уставились на дроу, как парочка идиотов на заговорившие лапти. Вот уж чего не ожидала от Габи, так это психоанализа! Он всегда такой… немножко мальчишка. Но дроу решил добить нас, чтоб наверняка:

— Насчёт мамы ещё веселее. Обычно она не склонна обливаться слезами по поводу и без, но тут нервишки подкачали. Как успокоится, тебя ждёт допрос с пристрастием, кстати. Но имей в виду, я уже на твоей стороне. Всегда мечтал иметь старшего брата! Как минимум, ты спасёшь меня от постоянных отсылов к поддержанию репутации будущего правителя Тригори перед подданными.

— В последнем я бы не был так уверен, — откашлявшись протянул Серт. — Всё-таки я светлый.

— Лишь наполовину, — возразил Габриэль. — И, заметь, в свете открывшейся родословной матушки, я тоже наполовину светлый.

— Не берите в голову, — хихикнула я. — Правительница Тригори и вовсе целиком светлая! К тому же, как выяснилось, дроу вообще — прямые наследники правителя светлых эльфов. А ещё у вас есть я!

— От скромности ты точно не умрёшь, — фыркнула моя личная язва.

— Тебе виднее. Ты же — моё отражение.

— Боюсь, — несколько отстранённо буркнул до того молчавший Грей, — отражение не совсем точное. Уж скромность точно целиком и полностью досталась Хранительнице.

— Ха! А я улучшенный вариант! — прошипела Алька, гордо вскинув голову и прищурилась: — Тебе что-то не нравится?

— Лично мне ты более чем нравишься. От носа до кончика хвоста, и такая, какая есть.

Я зажала смешок ладонью, глядя, как отпадает челюсть у подруги, а и без того алая шкура начинает буквально пламенеть. Ещё чуть-чуть, и ехидна либо вспыхнет, либо превратится в пушистую зайку! Причём ярко-красную и онемевшую от изумления. Или удовольствия?

— Таешь? — мысленно хихикнула я.

— Чья бы корова мычала, — машинально огрызнулась Шаксус Джер. — Сидишь тут, а вместо того, чтобы наблюдать за крушением многолетних усилий гномов на поприще уничтожения такой скромной тебя — ржёшь, как конь!

— Во-первых, как лошадь, — совсем развеселилась я. — Или, в крайнем случае, кобыла. А потом, на вас с Греем смотреть куда приятнее.

— Правда? — как-то очень робко прошептала Алька, покосившись на меня.

— Истинная! — без тени сомнений улыбнулась я ей. — Намного приятнее! У тебя, в отличие от гномов, блох в бороде нет!

— Тьфу на тебя! У меня и бороды нет.

— Зато есть Грей.

Подруга окончательно смутилась и демонстративно отвернулась, а я подмигнула её клыкастому кавалеру.

— Таша? — родной голос Хартада, как всегда, волнительной дрожью отозвался во сём теле. — Я хотел…

— Да, — запрокинув голову, я посмотрела в зелёные глаза.

В их изумрудном пламени плескалась бесконечная нежность и…

— Спасибо, тебе, — крепко стиснув в объятиях, прошептал он.

— За что?

— Я понимаю, как тяжело тебе было остаться со мной, — едва слышно проговорил тарухан, кивнув на соседний холм. — Спасибо.

Я промолчала, спрятав ответ за ресницами. Сейчас уже дело не в том, что осталась. Вернее, не только в нём. Именно тогда я окончательно осознала, насколько важна для Хартада. По-настоящему важна, и отныне придётся учиться действовать с оглядкой.

Оказалось, когда тебе дарят душу, впускают в самую её глубину, это… сложно. Страшно подвести, и не подвести невозможно. Я же не хрустальная ваза, на полочку не поставишь. Как бы ни старалась, всё равно рано или поздно вляпаюсь в очередные неприятности, а Хартад будет переживать.

Нам обоим предстоит ещё многому научиться, чтобы отыскать баланс между страхом за другого и желанием оставаться самими собой. Мечтая о принце, я как-то не задумывалась об этой стороне медали, но… оно того стоит. Если откровенно, оно стоит куда большего! Всего мира мало будет…

Ждать, пока блохи и прочий гнус доконают бородатых придурков, пришлось довольно долго. Габриэль успел заочно познакомить Серта и нас с главными фигурами при дворе Тригори. Алька с Греем дважды поругались. Ну, это Алька поругалась, а Грей просто позволил ей спустить пар. Телохранитель Хартада вообще отличался неразговорчивостью и несколько чрезмерным спокойствием.

Пока я размышляла, по-настоящему так невозмутим Грей или держит лицо, то есть морду, Варук прочитал мне нотацию по поводу вопиющей безответственности из-за моей попытки кинуться в самое пекло спасать подругу. Ещё он пообещал в следующий раз положить поперёк колена и отшлёпать, так, чтоб неделю сидеть не могла. Хартад, кстати, молчал и не возражал орку, хотя мог бы и защитить.

Я немного обиделась на обоих, хотя в душе признавала их правоту. Но всё равно демонстративно сложила руки на груди и надулась. Но, увы, как следует разозлиться не получилось, поскольку при этом сидела на коленях у Хартада, который меня бережно обнимал, обжигая горячим дыханием шею.

Попыталась отвлечься, прислушиваясь к разговору эльфов, но очень скоро запуталась в длиннющих именах и километровых родословных придворных советников и министров. В результате я задремала, уронив голову на плечо любимому, чувствуя сквозь сон его ласковые прикосновения к волосам и щеке. Наверное, зря, потому что когда проснулась, дорога к Храму осталась позади, а я стояла в большом гулком помещении.

Темнота давила на плечи, пожирала все звуки, кроме оглушительно громкого стука моего собственного сердца. И никого вокруг…

Я прекрасно помнила, как пронзительно скрипнули кованные ворота, когда мы вошли в Храм. Помнила, как они захлопнулись со зловещим стоном несмазанных долгие века петель. Шаксус Джеры, Хартад, ребята — все остались с той стороны, а я очутилась в сердце тьмы совсем одна.

С каждым шагом в воздух поднимались тучи пыли, которая забивалась в нос и рот, скрипела на зубах, оседала на ресницах и приходилось постоянно её смахивать. Постепенно идти становилось всё труднее. Ощущение, будто воздух густел, превращаясь в подобие киселя. Недоброе предчувствие теснило грудь.

Я шла и шла, думая о Шайдаре, которому так нужна магия, о гномах, архане, Маргале, Ирвине… Но вот вытянутые вперёд руки коснулись чего-то твёрдого. Преодолевая брезгливость, я ощупала стену, покрытую паутиной и пушистыми наслоениями праха минувших лет. Когда пальцы наткнулись на большую изогнутую ручку, сердце пропустило пару ударов.

Страшно. Что ждёт меня там, за дверью? Смогу ли выполнить предначертанное, или… В любом случае, я должна выполнить обещание, данное хранителю ЭлТаш. А ещё я всей душой хочу помочь этому миру, любимому, друзьям!

Отбросив сомнения, я надавила на ручку и медленно открыла проход в очередной полный чернильной черноты зал. Первый шаг. Одной ногой ощупываю пол, проверяя на прочность. Всё хорошо. И… я переступила порог.

Неожиданно наверху вспыхнул яркий свет, заставив зажмуриться и выпустить дверную ручку, чтобы прикрыть глаза ладонью. В ту же секундуо громкий щелчок замка за спиной, и мороз по коже.

— И где ты пропадала? — дребезжащий голос впился в мозг ржавой иглой. — Экзамен по микроэкономике пропустила, но завтра пересдача. Радуйся. И не забудь курсовую. Практические после сдашь.

Я в ужасе попятилась, сквозь слёзы глядя на нашу завкафедрой. Нет! Этого не может быть! Но дверь за спиной исчезла без следа, а все мои попытки хотя бы наощупь отыскать её, ни к чему не привели. Только ногти обломала, да преподавателя довела до истерики.

— Наташа, немедленно прекрати пинать стену! — Ольга Сергеевна перешла на фальцет, но мне было уже всё равно. — Алтуфьева, хочешь из института вылететь? Так я тебе это мигом устрою! И на зачётку не посмотрю!

Нет! Я не хочу, не могу потерять их всех! Я не хочу жить на Земле, когда Хартад, Алька, Варук… все, кто мне дороги, остались на Шайдаре! Мой мир там, а не здесь!

— За что? — сползая на пол институтского спортзала, я завыла в голос. — За что?!

Хранитель же сказал, что обратного пути не будет!

Слёзы душили, отчаяние давило на виски. Как теперь они без меня, без магии? Почему? Мы же всё сделали правильно! Гномов усыпили, миновали долину, поднялись по искорёженной взрывом лестнице с драконами… Я вошла в Храм, а тут…

— Это нечестно! — запрокинув голову, крикнула я кому-то неведомому. — И подло! Нельзя давать надежду и отбирать вот так, ни с того ни с сего!

Ох… надежда же! Нашкар! Рванув ворот футболки, я потянулась к амулету, но… на тонкой цепочке висел лишь крестик, подаренный когда-то бабушкой. Нашкара не было!

Боль полоснула по горлу, сдавив его петлёй удушья. Отчаяние наполнило лёгкие, а я съёжилась на крашеном полу, зажав ладони между колен. Зачем мне жить, если Шайдар погибнет? Зачем мне этот мир, когда в том умрут друзья, любимый, даже враги? Зачем?!

— Таша, что с тобой?

Захлёбываясь слезами, я уже ничего не соображала. Тоска связала душу, опутала паутиной тонких нитей воспоминаний, которые впивались в кожу, сердце и радужные крылья рыдающего со мной чувства. Запахи, звуки, ощущения и картинки мелькали перед глазами, постепенно теряя краски, сливаясь в одно невнятное марево…

— Таша?

Меня затрясло. Сначала слегка, потом основательно. Клацнув зубами от очередного толчка, я раскрыла глаза и увидела…

— Хартад! — изо всех сил прижавшись к тарухану, я уткнулась лицом в его плечо, вдыхая такой родной запах. — Ты здесь…

— Всё хорошо, чудо моё, — поглаживая по спине и волосам, ласково проговорил он. — Я с тобой, мы все с тобой… Успокойся. Тебе просто приснился дурной сон. Не плачь, милая…

— Я не хочу возвращаться на Землю! — ещё не до конца осознав, что увиденное оказалось всего лишь кошмаром, сквозь всхлипы выдавила я. — Не могу потерять тебя, Альку, Грея, Варука, эльфов — всех вас!

— Не бойся, я не отпущу тебя, — непривычно ломким голосом отозвался любимый. — Мы не отпустим. Даже и не думай исчезать!

— Я так тебя люблю! — сморгнув слёзы с ресниц, я запрокинула голову и обняла лицо тарухана ладонями, чувствуя, как соль щиплет прокушенную губу. — Я так люблю тебя и Шайдар! Никогда не отпускай меня, пожалуйста!! Никогда!!!

— Обещаю, — выдавил Хартад и поцеловал, стирая с губ вместе с солью остатки жуткого сна. — Жизнью клянусь, никогда тебя не отпущу, моя светлая…

— Тьфу на вас, — вклинилась Алька ворчливо. — Опять телячьи нежности на пустом месте! Ташка, ты чего так испугалась? Аж побелела вся! Подумаешь, сон! Не маленькая ведь. Какой монстр должен присниться такой большой девочке, чтобы довести до истерики, а?

— Не монстр, — прижимаясь щекой к плечу любимого, я вздрогнула. — Я вошла в храм Заката, а вышла из него… на Землю. В свой родной мир.

Ехидство сменилось напряжённым молчанием. Причём молчали все. И тишина такая… Даже лязга гномьих доспехов почти не слышно.

— Думаешь, — наконец выдавила Алька тихое, — сон в руку?

— Не дай Бог, — сглотнув, простонала. — Не дай Бог!

— Глупости, — неожиданно бодро фыркнул Габи. — если ты вернёшься в свой мир, Шайдару кранты, а в пророчестве сказано про спасение мира.

Я лишь молча улыбнулась и ничего не ответила. Так-то оно так, но ведь Хранитель это пророчество в буквальном смысле смастрячил на скорую руку. И вроде причин бояться нет, а всё равно — страшно. Вдруг он ошибся, или я что-то не так поняла?

Вдруг, как только найду истинное тело, меня вместе с ним вышвырнет обратно? Вдруг магия просто переместится в тело временное, Нашкар, или кого-то живого, а я окажусь на Земле? Без друзей, без любимого, без этого сказочного мира? «Вдруг» — очень страшное слово.

— Ладно, — вытирая рукавом мокрое лицо, я глубоко вздохнула. — Пора идти. Гномы, вон, уже во всю стриптиз осваивают.

Недорослики и вправду уже дошли до кондиции. Тут и там метралоновые доспехи сыпались на лёд, а их хозяева яростно чесались. Не так чтоб совсем все, но большая часть. Некоторые особо упёртые так и кувыркались в латах, при этом медленно, но верно перемещаясь по направлению к мосту.

Печально покачав головой, я покосилась на ребят.

— Кого смогу, усыплю, — сказала, поднимаясь на ноги, — Остальные уже на вас. Справитесь? Или ещё подождём?

Упёртых на глаз было процентов десять, не больше, но и это много. Здесь около сотни, и ещё неизвестно, сколько в долине. Оттуда ведь по ледяным склонам быстро не выбраться.

— Ждать бессмысленно, — скривившись, отозвался Серт. — Если уж не разоблачились сейчас, и потом не станут. Эти умные, поняли, откуда ветер дует.

— К тому же мост, — заметил Габи, кивнув в сторону Рокши. — Если наши услышали взрывы, могли двинуться на подмогу, но пока до стен дойдут, пока через пропасть переберутся… Не исключено, что вместе с опорами гномы уничтожат и родителей. Я не могу этого допустить.

— Забудь это гадкое слово, — прикидывая, как облегчить ребятам задачу, фыркнула я.

Магия тёплой волной соскользнула с пальцев, устремляясь к раздетым воинам.

— Какое? — непонимающе вскинул брови дроу.

— «Я». Мы все не допустим обрушения моста, а про «я» в таком контексте забудь и даже не заикайся.

Невидимое облако силы достигло подножья холма, и гномы один за одним начали засыпать, опускаясь на землю. Вскоре над сотнями тел воздух задрожал от дружного басовитого храпа, и тут меня заинтересовал один очень важный вопрос. Бесконечно важный и очень… волнующий.

— Хартад? — оглянувшись через плечо, позвала я нервно.

— Что-то не так? — Оказывается, тарухан стоял буквально в шаге от меня, и, увидев нервно прикушенную губу, нахмурился.

— Скажи пожалуйста, — я сглотнула, но всё же посмотрела ему в глаза, готовясь задать весьма неприятный вопрос, — Скажи, а я… храплю?

— Ещё как! — заржала Алька.

— Нет, — выдохнув с явным облегчением, улыбнулся Хартад.

— И как это понимать? — подбоченившись, возмутилась я. — Так храплю или нет? Я же себя во сне не слышу!

— Сестрёнка, — Варук насмешливо толкнул меня в бок. — Ты ничего не забыла, нет? Давай, вы попозже животрепещущие темы обсудите, хорошо?

И правда, чего это я так не вовремя завелась?

— Прости, — виновато пожала плечами. — Совсем на нервах мозги растеряла.

Дабы реабилитироваться, я напрягла фантазию. Как бы так сделать, чтобы мои ребята не пострадали в бою? Всё же сотня хорошо вооружённых гномов — это вам не фунт изюма. Пока они ползают, но ведь лёд придётся убрать, иначе и мои друзья аки коровы на льду раскорячатся. Хотя… Эврика!

— Усё, — хихикнув, известила я ребят спустя минуту. — С этой стороны холма льда почти нет. Можно брать бородатых гадов, пока тёпленькие.

— Почти? — вскинул бровь Серт. Видно, не забыл, как в храме Рассвета на импровизированном катке с тазиками танцевал!

— Ага, только на подошвах у некоторых, — радостно подтвердила я, но тут же скуксилась и добавила уже нервно: — Одна просьба. Вернее две.

— Да? — переглянулись мужчины.

— Будьте осторожны. Я не хочу, чтобы кто-то пострадал. — Прищурилась и уже с угрозой в голосе: — Вот только попробуйте погибнуть! С того света достану и убью! Понятно?

— Угу, — хохотнула Алька. — А вторая часть просьбы и без озвучки очевидна!

— Кому как, — Габриэль выжидательно посмотрел на Шаксус Джеров.

— Дык, чего ж тут гадать? — демонстративно потягиваясь, сверкнула оскалом подруга и, подражая моему голосу прогнусавила: — Постарайтесь гномов не сильно убивать!

— Ну да, — смущённо ковырнула я землю носком кроссовки. — Они идиоты и сволочи, но ведь живые! Я понимаю, в бою не до сантиментов, но если будет выбор…

— Дура ты, Ташка, — припечатала моя язва. — Наивная, добрая дура. С тобой и в детском саду по шее огрести можно. Ладно, жди нас здесь, а купол не снимай. Ясно?

— Ясно, — кивнула я.

Чего ж не ясного? Понятно, что в бою от меня пользы, как от козла молока. Только под ногами мешаться буду. А сверху, если повезёт, могу помочь магией, если что.

Грей первым начал спускаться вниз, когда тарухан приказал Альке:

— Ты останешься с Ташей! И не обсуждается.

— Ещё чего! — нагло фыркнула красная ехидна и сломя голову понеслась вниз, чтобы Грей, не дай Боже, её не опередил.

— Не беспокойся, — я погладила любимого по напряжённой спине. — Я никуда не денусь. Правда. Добавлю магии в купол и буду вас ждать. Ты, главное, будь осторожен. Я люблю тебя.

— А я тебя, — быстро поцеловав в губы, Хартад всё же решился оставить меня одну и направился вслед за остальными ребятами, которые уже спускались по склону.

Глава 16 Не из всякой скорлупки вылупляются голубки

Исключительно чести ради (в смысле, потому что слово дала) я добавила в купол невидимости ещё немного магии, а вместе с ней и функцию защиты. От латников она не спасёт, но хищника или гнома без доспехов остановит.

Потом, изо всех сил стараясь не смотреть вслед ребятам, привела в порядок растрёпанные волосы. Господи, если бы я могла поделиться с ними силой! Если бы только могла… Но сейчас банально не мешаться под ногами — лучшая помощь. В драке на мечах толку от меня чуть да маленько, а вот вреда…

Убрав расчёску в рюкзак, я несколько секунд сидела с закрытыми глазами, загоняя дурные мысли и порывы вглубь. На меня то и дело накатывала нервная дрожь, сбивая дыхание и заставляя пальцы судорожно сжиматься, предвещая наступление истерики. Было бы куда проще там, внизу.

Отсиживаться в тишине и покое, когда близкие люди рискуют жизнями… гадко. Ощущение, будто предаешь не только близких, но и самоё себя. И разумные доводы совсем не помогают избавиться от чувства вины и желания сломя голову бежать на подмогу. Зато они вынуждают оставаться на месте и держать данное слово.

Нет, перспектива биться с гномами, подставляя под удар свою неприспособленную к дракам тушку, не вдохновляла. Я ж не экстремалка какая, мне и без драк адреналина выше крыши. Но ждать у моря погоды и переживать ещё хуже.

Пока ребята спускались вниз, мне удавалось себя отвлекать. От нервов заметно знобило, и я наколдовала себе тёплое одеяло. Потом, завернувшись в него, огляделась и выбрала подходящий наблюдательный пункт. Совсем не смотреть всё равно ведь не получится.

Усаживаясь на внушительном валуне, торчащем из земли возле самой кромки купола, я ещё как-то успокаивала себя мыслями про лёд на подошвах у противника, отнюдь не рядовые способности друзей и любимого, как воинов, наличие на нашей стороне сразу двух Шаксус Джеров, каждый из которых сам по себе стоит маленькой армии… Проще говоря, я делала всё, лишь бы не сорваться на визг. Причём «визг на бегу». Угу, вниз по склону.

Потом… Ребята добрались до гномов, которые уже давно заметили приближение искателей и сгруппировались, несмотря на сложности с удержанием равновесия. Оно, равновесие, всячески сопротивлялось «удержанию», и некоторые гномы шатались или падали, едва сделав шаг, но кряжистая конституция низкоросликов на этот раз сыграла им на руку. Падать было не высоко, а подниматься не сложно. Жаль, «обледенить» доспехи полностью не получилось. Я ведь пробовала, надеясь таким образом хотя бы на время сковать гномов, но увы — метралон покрываться ледяной корочкой не желал, чтоб его…

Прикусив губу, я зажмурилась. Господи, помоги нам! Ну, пожалуйста! Ты ведь можешь. Ты знаешь, что мы не хотим никому зла! Просто так вышло, что гномы по недомыслию или из жадности стремятся уничтожить последний шанс Шайдара. Кому, как не тебе знать, где истина? Господи…

Как бы там ни было, едва раздался лязг металла, глаза распахнулись сами собой, а дальше… Я вцепилась в камень, на котором сидела, так, что костяшки пальцев побелели, а подушечки начало саднить.

Шаксус Джеры ударили гномов с тыла, занявпозицию между ними и мостом в Рокшу. Телохранители больше лупили лапами, провоцируя эффект домино и сумятицу в стане врага. Видно, зубы и когти мало что могли против заключённых в антимагические доспехи бородачей. Зато это не позволяло гномам сосредоточиться на остальных искателях.

Ребята… Я не знаю, как это описать. Скажу только, что чувствовала себя извращенкой — слишком много несовместимых эмоций поднималось изнутри. С одной стороны, невозможно не любоваться движениями истинных воинов, каждое из которых — как песня. Глаза жадно ловили каждый шаг, поворот корпуса, движение руки… Выверенные, хищные движения, словно воплощение самой силы, но в то же время плавные, тягучие и как будто ленивые… В этой обманчивой ленивости и плавности не было ни на йоту женственности или слабости — лишь непоколебимая уверенность и мощь настоящих мужчин.

И я восхищалась, растворялась в этом совершенстве! Но одновременно меня душили страх и отвращение. Каждый раз, когда меч кого-то из ребят обагрялся кровью, меня передергивало, хотя я не могла не радоваться тому, что это их оружие окрашивается красным.

А ещё теснили грудь обида и сожаление. Как же обидно, что банальная глупость привела к такой жестокости! Разве желание быть сильнее остальных, причём ничем не обоснованное, стоит жизней? Несправедливо! Слепота одного народа грозит гибелью всему миру…

Меня мутило от вида крови, и я пыталась не смотреть, но всё равно не отрывала взгляда от битвы. Пробовала абстрагироваться от сочувствия гномам, и не могла не жалеть этих придурков. Мне было очень страшно за любимого и друзей, но… я не могла не любоваться ими… Говорю же — извращенка какая-то. Сплошные противоречия.

Спустя час бой всё ещё продолжался. Правда, от пары сотен латников на ногах осталась едва ли половина, но осталась же. А ребята не железные, наверняка уже устали. От избытка и разнообразия эмоций я постепенно впадала в ступор, в голове осталась лишь одна мысль — главное, чтоб все остались живы!

Цепляясь за камень, на котором сидела, я раз за разом монотонно повторяла эту фразу, пока от неё не осталось лишь короткое «живи», обращенное ко всем сразу и каждому по отдельности. Живи…

Искусанные губы болели. Пальцы покалывало от напряжении и магии, которая не находила выхода. В глаза будто песка насыпали.

Не знаю, сколько ещё времени так продолжалось, но долго, а потом стало совсем плохо. Стало казаться, будто сама земля дрожит и раскачивается. Вот что значит — перенервничала!

Оглядевшись по сторонам, убедилась в неадекватности собственного восприятия. Чувствую, как раскачивается земля и камень под попой, а деревья стоят, как стояли, и трава колышется исключительно под порывами ветра. Если так дальше пойдёт, я чокнусь. Нужно успокоиться, а то сорвусь на крик или ещё чего натворю, а ребят отвлекать нельзя ни в коем случае.

Я заставила себя закрыть глаза и стала вспоминать «Отче наш». Просто других молитв отродясь не знала, а помощи, кроме как у Бога, просить уже не у кого. К сожалению, молитва не помогла. Меня только сильнее начало мотать из стороны в сторону. Ощущение, будто земля из-под ног уходит! Правда, я не на земле, а на камешке сижу, но…

Когда в очередной раз тряхнуло, я чуть было не свалилась со своего валуна и тихонько взвизгнула, цепляясь занемевшими пальцами за камень. Блин, меня так не мотало, даже когда в Душе Света коньяк с Варуком пили! Это уже не вертолёты, а какие-то американские горки!

В ушах загудело так, словно я оказалась возле колонок в ночном клубе. Тело мотнуло в сторону и назад, но спина уперлась в нечто твёрдое и холодное. Когда же инстинктивно распахнула глаза, едва не подавилась криком. До земли было метров пять, если не больше!

В ушах снова загудело, но теперь я расслышала в басовитом ворчании некий ритм, и меня осторожно обхватили огромные каменные ладони… тролля! В том, что руки принадлежали именно троллю, я догадалась лишь очутившись в подвешенном состоянии напротив круглого серого лица.

Рубленые черты. Прикрытые тёмно-серыми морщинистыми веками, лишённые ресниц глаза. Плоский нос. Огромный, от уха до уха, рот. Сами уши округлые, оттопыренные и расположенные не как у людей, а куда ближе к макушке. Мощные покатые плечи, покрытая сырой землёй и лишайниками грудь.

Большего я не увидела, но не в моём положении привередничать. Когда ты почти полностью помещаешься в кулак собеседника, лучше улыбаться и не выпендриваться, если нет желания стать мясным пюре без соли и перца. Я попыталась хоть как-то улыбнуться, глядя как медленно, очень-очень медленно, поднялись тяжёлые веки великана. Улыбка сползла с лица, проследовав за отвисшей челюстью. Я застыла, завороженная ярким сверканием насыщенно-синих сапфиров.

Во взгляде каменного монстра не было ни злости, ни жестокости. Напротив, синие глаза светились чем-то тёплым, живым и добрым. Несколько раз приоткрылся безгубый рот, забавно изгибаясь, и снова в ушах загудело.

Стоп, так это он со мной говорить пытается? Но почему ничего не понятно? Я же стараниями хранителя Эл Таша все языки Шайдара, как родной, слышу. Хотя… кажется, я что-то про такое читала… Но что именно? Так… тролль или великан, большой, сильный… И? Ох, точно же! Медленный! А почему? Нет, ясно — камень шустриком быть и не должен, но ведь…

Вот у Пратчета тролль Детрит^[5] медленно думал и говорил из-за жары, а на морозе ускорялся. Но это не наш случай. Судя по тому, откуда меня сняли большие руки, тот валун, на котором я расселась больше часа назад, был головой этого синеглазого чуда. Но я не меняла температуры камня, разве что попой нагрела. То есть, температурный режим не причём…

С перепугу и от изумления мысли метались в голове заполошными курами. Гаму много — толку чуть. Я минут пять доходила до элементарной вещи, о которой должна была подумать в первую очередь — магия! Я сидела на валуне, вцепившись в него изо всех сил и до тошноты твердила «живи». И ведь чувствовала, как магия колет пальцы, но…

Впрочем, чего гадать, если можно банально проверить эмпирическим путём? Потянувшись к Нашкару, я направила силу в огромные ладони, бережно, с неожиданной для такой громадины нежностью, обнимающие всю меня целиком и сразу.

— …енькая… — голос, напоминающий далёкий гром, почти сразу же стал на полтона выше, и я разобрала конец какого-то слова.

— Что, простите? — переспросила.

— Спасибо, маленькая, — медленно и тяжело, но уже внятно ответил…эм…

— Извините, а вы тролль?

— Горный, — кивнул тот. — А ты?

— Хм… а я не тролль, — растерянно сморгнув, пискнула я. Сложно не пищать, когда перед тобой во всей пугающей красе встаёт такое вот… чудо. — Меня Ташей зовут. Я обычный человек.

— Это я понял, что ты человек. Хотя и не совсем обычный, правда? Погр.

— Извини, что?

— Я тебя понял, — послушно повторил тролль. — Ты человек.

— Нет-нет! Погр — это что?

— Имя.

Мдя… Многословие — это не про моего нового знакомца! Вот Алька бы… Ох!

— Приятно познакомиться, Погр! — торопливо выпалила я. — А ты как к гномам относишься?

— Плохо, — снова почти прогудел тот. — Они наши горы разоряют и…

— Ох, прости, что я сразу с просьбой, но времени объяснять почти нет. Гномы хотят помешать возвращению на Шайдар магии, а мои друзья сейчас пытаются в этом помешать им. Вон там, — я мотнула головой в сторону склона, поскольку руки были зажаты в ладони каменного великана вместе со мной. — Ты не мог бы…

— Держись, — усаживая меня к себе на плечо, он даже не дослушал фразу до конца, а вместо этого семимильными шагами двинулся в указанном направлении.

Я едва успела рассеять защитный купол и вцепилась в мясистую мочку великанского уха обеими руками. Попе было жестковато, но в целом даже странно — тролль вроде каменный, но при этом мягкий и тёплый! А потом стало не до мыслей. С каждым шагом вниз по склону великан двигался всё быстрее, а меня трясло всё основательней. Хорошо хоть подстраховать слабую человечку догадался, осторожно прижав ладонью к собственной шее. Тоже мягкой, кстати.

Огромные ступни выбивали всё ускоряющийся ритм, в такт которому содрогалась земля. Погр на одной ноте гудел нечто угрожающее. Мне даже почудилась в сочетании этого низкого гула и ритма тяжёлых ступней смутно знакомая мелодия.

Чтобы не пугать друзей и продемонстрировать, что несущаяся к ним каменная махина на нашей стороне, я принялась громко петь Coco Jambo^[6]. Помнила только припев, но зато на ногоступный ритм легло офигительно!

Куда лучше было бы помахать друзьям белым платочком, но у меня всего две руки, и обе заняты цеплянием за ухо тролля. Падать с высоты пяти метров, да ещё на бегу, желания не было. Если бы Погр меня спросил, я вообще на холме осталась бы, но, похоже, не судьба — без приключений и на этот раз обойтись.

— У-у-о-о-о-а-а-а! — Метрах в пятидесяти от места сражения взвыл весомый аргумент в нашу пользу.

— Ja-a-a-ambo-o-o-o-o! — возопила я, подпрыгивая на каменном плече.

— Ташка, зараза! Что ж тебе спокойно не сидится! — в голос застонала Алька.

— А-а-а-а! — Синхронно и очень испуганно выдали гномы почему-то фальцетом. — Тролль! Троль!! Тролль!!!

Началась натуральная свалка. Толстые бородатые дядьки прыснули во все стороны, позабыв и про искателей, и про битву века. Даже про чувство собственного достоинства и присущий гномам бас! Около сотни латников ползком разбегались с пути Погра, который с откровенным удовольствием орал, размахивая свободной рукой.

Хорошо, мои ребята сообразили посторониться и в мгновение ока освободили дорогу. Хотя им проще, чем латникам. У гномов мобильность пониженная из-за тяжёлых доспехов, да и подошвы скользкие — кроме как на четвереньках передвигаться никак нельзя. Но тут я вспомнила про…

— Тормози! Там обрыв! — дёргая Погра за ухо, несколько поздновато крикнула я.

Почему «поздновато»? Да просто мы такую скорость развили… того и гляди, даже если свернуть успеем, холм насквозь пробьём, что, учитывая вес и природу великана, не так уж и невероятно. Вот только я слегка живая и немножко мягкая, для осваивания работы тарана!

— А-а-а! Ма-а-а-ма-а-а! Тормо-о-о-зи-и-и-и!

Тролль попытался изменить траекторию почти полёта и взмахнул руками, а я… Зажмурившись с перепуга, уже почти представила себя расплющенной о породу, когда меня оторвало от надёжного плеча и уха каменного помощника. Что я сделала? Конечно, завизжала изо всех сил, перекрывая голосом даже лязг доспехов на уползающих гномов.

— Тихо-тихо… Я с тобой, любимая, — знакомый бархатный тембр не столько услышала, сколько почувствовала всем телом.

Визг оборвался сам собой. Оказывается, полёт уже завершился в надёжных объятиях тарухана. Хотя… Прокрутив в голове ощущения, поняла, что не свалилась с плеча, а… меня оттуда сорвали! Хартад стащил меня с плеча тролля… на бегу!

— Как?!

— С тобой, родная, и не такому научишься, — усмехнулся бледный тарухан. — Ты меня очень напугала.

— Но я… — Мою попытку оправдаться оборвал грохот. Земля под ногами содрогнулась так, что даже любимый пошатнулся. — Погр!

— Я в порядке, — раздалось гулкое из тучи пыли чуть поодаль, и я едва не расплакалась от облегчения.

— Это и вправду каменный тролль? — с опаской поглядывая в ту сторону, шёпотом спросил Серт.

— У тебя есть сомнения? — вместо меня ответил Варук и махнул рукой на улепётывающих со всех рук и коленей гномов. В таком положении они напоминали перекормленных серебристых жуков. — Вот у подгорного народа сомнений нет, хотя тролли и пропали лет семьсот назад.

— Заснули, — поправляя, прогудел выходящий из облака пыли великан. — Рад познакомиться с друзьями Спасительницы.

— Мы тоже очень рады, — с интересом разглядывая Погра заверил его Габриэль. — Но я думал, вы в Ародских горах обитали. Здесь какими судьбами?

— Перебрались, когда эти, — тролль кивнул на серебристую россыпь недоросликов, — совсем замучили наши дома взрывать. Здесь спокойнее и тише.

— Меня больше интересует, каким образом ты сквозь купол прошёл. Сестрёнка обещала защиту к невидимости добавить.

— Ну… — я покраснела, хотя вроде бы и не из-за чего. — Так получилось… Я на камешек присела, а потом… вы устали, и придурков жалко. А я ещё нервничала очень. Вот и…

— Хм… Как всё запущено! — Алька уселась рядом, чуть склонила голову на бок и окинула меня насмешливым взглядом. — Она, когда сильно волнуется, дар речи превращает в сборную солянку. Погодите, я сама посмотрю. Можно, Таш?

Меня затопила благодарность. То ли от тряской езды, то ли от беспокойства за ребят, а всего вернее от чувства вины за несдержанное слово оставаться под защитой купола, меня слегка переклинило. Даже заикаться начала немножко.

Несколько секунд Шаксус Джер просматривала мои воспоминания. По ощущениям — как будто веки гладят изнутри мягким пёрышком. Легко, невесомо и чуть-чуть щекотно. А потом… потом эта клыкастая гадость заржала в голос!

— Ой, я не могу! Ой… Таш… Таш… Таш-ка, — подцепив бацилу заикания, выдала она. — Ташка его высидела! Взяла, и высидела настоящего взрослого тролля!

— Как это? — вытаращился на неё дроу.

— Поп… поп… попой!!!

— Я не нарочно! — не зная, плакать от смущения или смеяться, я фыркнула в ладонь. — Кто ж знал, что тот валун головой тролля окажется?

— А я не в обиде! — заметил «птенчик», опускаясь на корточки возле нас, и гулко расхохотался. От избытка чувств великан хлопнул ладонью по земле, образовав небольшую ямку и крохотный фонтанчик земли. Угу, на полметра в высоту…

Спрятавшись за спину к Хартаду, обняла любимого за талию:

— Слава Богу, вы в порядке. Поверить не могу!

К слову, кое-какие травмы у ребят были, но совсем несерьёзные. Так, несколько царапин, с которыми магия Нашкара справилась на раз. Я немного побаивалась, что меня будут ругать, но никто и слова упрёка не сказал. Все были слишком рады благополучному разрешению проблемы, чтобы бузить и мелочиться.

Потом ещё около часа ушло на то, чтобы собрать по кустам и ямам облачённых в метралон гномов и загнать их обратно в тоннель. Погр помог засыпать вход землёй, а я для надёжности закрепила всё это дело магией. Пусть валят, откуда пришли! Тех недоросликов, которые спали, мы не трогали.

Хотели уже Альку отправлять в Рокшу за местными, когда дроу заявились сами. На шум, так сказать. И, как всегда в таких случаях — к шапочному разбору. Зато Аторэль и остальные тёмные, узнав, что затеяли гномы, не только пришли в ярость, но и вызвались помочь.

Мало того! Правитель Тригори быстренько стакнулся с троллем на предмет охраны Храма в обмен на предоставление бессрочного права пользования землёй с этой стороны ущелья для самого великана и всех его соплеменников, ежели таковые случатся. А мы все точно знали: они очень скоро проснутся и, сдаётся мне, сделка эта была выгодна для обеих сторон. Дроу получали нехилую защиту своих границ, а тролли обрели законное право и протекторат сильного государства.

В детали договора я не вникала, но там много чего было, включая обеспечение племени великанов пищей и материалами для обустройства будущих жилищ, саму постройку которых Погр брал на себя. Ну да, все люди, то есть нелюди, взрослые. Прекрасно без вмешательства безголовых землянок разобрались.

Очисткой долины от бородачей возле лестницы в Храм занялись тоже дроу, попросив нас не вмешиваться. Всех, кроме тролля, естественно. Быстро они общий язык нашли, кстати. Даже удивительно! Как Аторэль умудряется так ловко находить свою выгоду, а? Я бы на его месте хотя бы растерялась, ан нет. Впервые увидав эту громадину, папочка остроухих братцев и глазом не моргнул!

— А почему твой отец не удивился такому… хм… оригинальному прибавлению нашего полка? — когда отряд тёмных эльфов в сопровождении каменного союзника перевалил за холм, шёпотом спросила я у Габи.

— Мне кажется, — с улыбкой отозвался парень, — он счёл за благо принимать всех твоих друзей с распростёртыми объятиями, просто доверившись твоему чутью.

— Издеваешься! — толкнув брюнета в бок, возмущённо прищурилась. — Бессовестный!

— Вовсе нет! — попытался отмазаться тот, но расхохотался, когда я в отместку прошлась пальцами по его рёбрам. — Таш, хватит! Щекотно же!

— Так и задумано! Будешь знать, как надо мной подшучивать, когда серьёзные вопросы задают!

— А ты уверена, что он шутил? — как всегда невозмутимо вставил свои пять копеек Грей и замолчал, положив голову на лапы.

— Тьфу на вас! — в сердцах махнула я рукой на этих юмористов, и подвинулась к Хартаду.

Пока суть да дело, подремать подмышкой у любимого — самое оно. До вечера ещё далеко, а я уже устала, как собака. Приключения даром не даются…

Глава 17 Неожиданная встреча

И снова за мной с пугающе тихим скрипом закрылись двери Храма, погрузив в беспросветную темень. Хоть глаз коли… Сердце стучало в груди, как сумасшедшее, ноги по щиколотку увязли в пушистой пыли, копившейся здесь века и века. Кошмар повторялся, но на этот раз наяву.

Дроу и тролль благополучно разоружили остававшихся в долине гномов, благо те были деморализованы присутствием Погра и дезориентированы свалившимися на их головы небесными карами. В смысле — гнусом, внезапным оледенением склонов, последующим с них скатыванием и необходимостью выжить в многобородой свалке. А уж когда над долиной разнёсся дружный храп разнагишавшихся, латники позавидовали менее стойким товарищам.

А то! Дрыхнуть много ума не надо, а вот выжившим, то есть бодрствующим, пришлось брать на себя бремя ответственности за соплеменников. Именно они растаскивали заснувших вповалку гномов, дабы уберечь от удушья тех из них, кто заснул внизу кучи искусанных насекомыми весьма упитанных тел.

И надо отдать должное тем немногим, кто не пошёл на поводу у желания почесаться. Они спасли от удушья не один десяток собратьев. Упахались знатно! И сами неожиданно завшивевшие, избитые после неудачных попыток форсировать скользкие склоны в тяжеленных доспехах, гномы, поминутно падая и поскальзываясь, спасали заговорщиков ценой собственного здоровья. Спасали, как могли.

Я, конечно, покрыла толстой коркой льда Храм и лестницу, к нему ведущую, но выбор есть всегда. «Неспящие» могли предпочесть попытку добиться своего и взорвать Храм, даже зная, что тем самым обрекут на верную смерть сотни своих соратников, но они выбрали жизнь. Именно поэтому Аторэль согласился на мою просьбу отпустить всех гномов восвояси. Правда, доспехи из метралона у бородатых изъяли, но это — малая плата за причинённый вред. Это, да ещё те, кто всё-таки погиб…

Наверное, мне должно быть очень стыдно. Всё же моя доля вины в смерти нескольких десятков гномов есть. Но, положа руку на сердце, кроме искреннего сожаления я ничего не чувствовала. Ни стыда, ни вины. Так или иначе, они не просто знали, куда и зачем шли — они надеялись погубить все магические расы, чтобы возвыситься над ними и стать хозяевами Шайдара.

Не важно, что это бред, а моя гибель означала бы исчезновение всего мира. Гномы готовы были пожертвовать ради власти многими миллионами пусть не соплеменников, но сопланетников. В итоге потеряли несколько десятков своих сородичей, зато получили взамен шанс выжить, как раса. По-моему, честный обмен. Более чем.

Дроу методично загоняли бунтарей в тоннели, предупредив, что следующая попытка выйти на территории Тригори закончится для бородатых плохо, и ссылались на меня, как единственную причину их помилования. Хотя, думаю, Аторэлю и самому претила резня. Всё-таки война — это война, а вот так убить несколько сотен спящих врагов… Не верю. Слишком подло для благородных эльфов. Вот Веня, тот бы… Ай, какая разница?

Когда освободили дорогу к Храму, солнце уже почти коснулось горизонта, а мы… Логичнее было бы уйти ночевать в Рокшу и вернуться сюда поутру, но, едва не опоздав однажды, мы очень боялись не успеть во второй раз. Хотелось уже закончить с пророчеством и вздохнуть свободно, с чувством выполненного долга. Поэтому на завтра отложили восстановление долины и лестницы, но не визит в Храм. Шаксус Джерам лестница не так уж и нужна, а на их спинах и нам тоже.

Если бы ещё меня не пугала перспектива воплотить недавний сон в реальность наяву!

Пока Варук открывал двустворчатые двери из красного дерева, я крепко держала любимого за руку и улыбалась, стараясь не трястись всем телом. Нам открылось абсолютно пустое квадратное помещение метра три на три. В противоположной стене виднелся вход в узкий, только-только протиснуться, коридор вглубь Храма.

— Мы здесь не пройдём, — вынужден был констатировать Грей.

— Я её одну не пущу! — взбеленилась Алька, оттесняя меня к выходу. — Я Ташку не первый день знаю! Она же этот памятник древней архитектуры по камешку разнесёт, а кто потом платить будет? Пушкин?

— Когда это я памятники архитектуры разносила? — фыркнула я, прекрасно понимая, что подруга просто нервничает.

— Да? А замок инкуба забыла? Или он не считается? — не унималась та. — Тоже мне, нашла новостройку с тысячелетней историей!

— Насколько мне известно, других способов пройти в храм Заката нет, примирительно заметил Габи, как и я, слишком хорошо осознавая причины истерики клыкастой язвы.

Как же — как же! Мы в Храм, а она с Греем не при делах? С её-то характером и манерой лезть во все щели? Ха! Не на ту напали!

— Ну, правда, Аль, — поглаживая напряжённую спину ехидны, прошептала ей. — Ты ведь сама прекрасно всё понимаешь.

— Ничего я не понимаю! — огрызнулась она. — Стойте здесь, а я всё проверю.

Я промолчала, но едва Шаксус Джер алой молнией вылетела из комнатки, дёрнула Хартада за рукав:

— Пойдём. Скоро стемнеет, а нам ещё в Рокшу возвращаться.

Конечно, глобальной необходимости ночевки в городе дроу не было, но и разбивать лагерь в долине, полной блох, мошек и дурных ассоциаций, не хотелось. К тому же, мне было страшно, а страхи имеют свойство расти, когда есть лишнее время и подходящая почва. Нет уж, лучше сразу отстреляться! В смысле, сделал дело — гуляй смело.

— Я пойду первым, — безапелляционно заявил Серт и направился к тёмному коридору.

— А откуда у тебя факел? — растерянно спросила я, разглядывая палку, обмотанную горящим тряпьём, в руках эльфа.

— Сделал, пока вы препирались, — подмигнул блондин через плечо. — В Храме магию использовать нельзя.

— Почему? — ахнула я. Ведь именно на магию рассчитывала больше всего!

— Не знаю, — честно признался эльф, притормаживая, и с определённой долей беспокойства глянул на меня. — Может, поглощающие плетения стоят, а, может, и что похуже, но в летописях упоминается о строгом запрете на использование заклятий в этом месте. Таш, пообещай, что не будешь рисковать!

Я молча кивнула, мысленно утешив себя тем, что заклятия лично мне нафиг не сдались. Я и без них…

— Таша? — ко всё ещё рассматривающему меня Серту присоединились Варук и Хартад.

— Сестрёнка, — протянул Варук подозрительно. — Что бы ты ни задумала — забудь!

— Ничего не трогай и не отходи от меня ни на шаг! — в приказном порядке почти одновременно с орком выдал тарухан.

— Да тьфу на вас! Кто из нас истеричка безмозглая? — возмутилась я такому единению мужчин на почве командования одной маленькой и тихой девушкой. И ладно бы просто девушкой — мной!

— Они правы, — неожиданно угрюмо поддакнул Габриэль. — В наших летописях тоже упомянут запрет на магию. Таша, обещай нам…

— А попу вам вареньем не намазать? — не выдержала я прессинга. — Серт, иди уже! Я и так вся на нервах, а тут ещё вы командный тон отрабатываете! Ташка, фу! Ташка, нельзя! Ташка, сидеть! Ещё апорт попросите принести! Хватит уже.

Тяжело вздохнув, Сератаниралиэль шагнул в темноту. Мы гуськом двинулись следом. Хартад, я, Варук и Габи. Именно в таком порядке. Причём орк с таруханом шли чуть ли не боком, поскольку в плечах были заметно шире коридора. Эльфам было чуть проще. Они тоже далеко не хлюпики, но в габаритах братишке и любимому уступали заметно. По крайней мере, в плечах.

А вообще, смешно. На кого рассчитывали древние строители? На прямоходящих червей-мутантов? До потолка-то не меньше пяти метров, насколько вижу в мечущемся свете факела.

Чувствуя себя куском салями в удивительно «хлебном» бутерброде, я пыталась отвлечься от дурного предчувствия, но попытки представить себе глистообразных человечков не помогали. Сердце испуганно трепыхалось, губы пересохли. Фантазия пасовала, и приходилось занимать себя осмотром местной достопримечательности.

Надо сказать, ничего интересного, кроме настенной росписи, пока видно не было. Да и та — не фонтан. Какие-то растительные узоры, причудливые вензеля и орнаменты — но ничего содержательного. Просто красивости высшего качества.

— Дверь, — остановившись, вдруг произнёс Серт. — Причём ручки нет.

— Толкни, — предложил Габи.

— Бесполезно, — спустя несколько секунд отозвался наш сердечный Данко (в смысле, и путь освещает, и сердце на месте).

Ещё минут десять мужчины упорно вскрывали маленькую, едва ли метра полтора высотой дверцу. Они ощупывали и простукивали стены и пол. Толкали дверь и пытались подцепить её кончиком кинжалов и мечей, чтобы потянуть.

Я молча стояла, прислонившись к холодному камню спиной. Хотелось наружу, на свежий воздух, со всеми его ароматами. В Храме, как это ни странно, не пахло ничем. Совсем! Ощущение, будто кто-то стёр все запахи гигантским ластиком.

Поначалу это сильно смущало. Несколько раз я нарочно утыкалась лицом в лопатки тарухана, но даже привычного аромата его кожи или хотя бы банального пота не почувствовала. Сейчас… Я просто устала, хотела пить, кушать и спать. Желательно под боком у большого тёплого тарухана, и чтоб обоняние вернулось.

Нет, я честно пыталась поучаствовать в мозговом штурме ребят, но потом просто махнула рукой. Смысл вякать, если меня никто не слушал? К тому же жизнеспособных идей не было. Ни гениальных, ни идиотских — никаких. Сначала Варук, а потом и Габи кое-как протиснулись мимо меня к двери, едва не размазав по стеночке. В данный момент мужчины решили простучать стену до потолка, для чего эльфам предстояло взгромоздиться на плечи Хартада и Варука. Учитывая тесноту и допотопный способ освещения… в общем, задачка не из лёгких.

Мне вручили факел и велели стоять на месте. Угу. А куда я денусь? Не сквозь пол же провалюсь? Тем более его уже сорок раз ощупали, простучали и просветили. Через полчаса, когда возле двери исследовали всё, что можно и нельзя, последовала рокировка — не без труда мы поменялись с ребятами местами. Теперь я стояла возле двери, а они искали потайной рычаг чуть дальше по коридору.

Правду говорят: «скука — самый коварный враг»! Именно из-за неё, подлюки бессовестной, я на секундочку прикрыла глаза, не замечая, как проваливаюсь в сон. А потом было поздно — факел выпал из моей руки. И ладно бы «выпал»! Он мгновенно погас, будто не на пол упал, а в бездонное озеро. Нас окутала темнота…

— Таша, с тобой всё в порядке? — тут же раздались четыре встревоженных голоса.

— Да. Извините, я про… Ай!

Объясниться мне не удалось. Дверь за спиной бесшумно отворилась и я, взмахнув руками, плашмя упала в мягкую пыль, которая взметнулась вверх удушающим облаком. Задыхаясь, я оглушительно закашлялась, торопливо поднимаясь на ноги, повыше от удушающего «ковра», который смягчил падение. Хоть не ударилась, и то хлеб. Правда, этот клок шерсти с драной овцы радовал не долго.

Темнота. Тишина. Полное отсутствие запахов и лишь сердце бешено колотится в груди. Неужели… Опять кошмар? Да. Наверняка! Слишком много деталей сходится один в один. Но на этот раз я вперёд не пойду. Шиш вам всем! Даже во сне не хочу снова переживать ужас потери. Фигу!

Я метнулась обратно, искать коридор. Угу. Все бы так в темноте бегали… С размаху врезавшись в стену, я чертыхнулась и зашипела от боли. Блин! Вот ведь… Боли? Мама… Это не сон!

— Нет! — зажмурившись, я изо всех сил ударила кулаком по стене.

Так не бывает! Всего несколько секунд назад я мечтала о еде и нормальном отдыхе, а сейчас… Я не хочу на Землю! Ни за что! Лучше вот прямо тут скончаюсь от голода или ещё чего-нибудь такого, но даже помирать лучше рядом с теми, кого любишь.

Если повезёт и я смогу сосредоточиться на этой любви, смерть моего нынешнего тела не вызовет магической бури, а душа просто снова вернётся к телу истинному. Может, в этом и задумка Хранителя? Если так… Неожиданно моих плеч коснулись чьи-то руки.

— Всё в порядке, любимая? — встревоженный голос Хартада живительным бальзамом растёкся по венам. — Что произошло?

— Нет! Мне очень страшно! — несколько невпопад ответила и, ухватив ладонь тарухана, уткнулась лбом в его грудь и прерывисто выдохнула. — Не отпускай меня!

— Да, сестрёнка… всыпать бы тебе хорошенько, — Варук погладил по голове. — Мы битый час штурмовали эту проклятую дверь, а ты умудрилась в неё ввалиться. Вот и проси тебя после этого стоять на месте.

— Не ушиблась? — Серта я не видела, но его голосу улыбнулась во все тридцать два зуба. И он здесь!

— Не беспокойся. Всё хорошо, — чуть-чуть покривила я душой.

— У кого как, — с явным облегчением, но в то же время досадливо прошипел дроу. — Варук, ты совсем ополоумел, кидаться к Ташке, когда я на тебе стою?

— Извини, — хмыкнул орк. — Не знал, что эльфы такие хрупкие и неуклюжие. Хочешь, официальную ноту протеста подай. Обещаю со всеми поклонами и предписанными политесами принести извинения и тебе, и твоему батюшке.

— Чтоб тебя… — зашипел Габи. — Я тебе это припомню! Вот выберемся отсюда, все зубы пересчитаю!

— Ну-ну… А считать-то до стольких умеешь, маленький?

— Заткнитесь! Габриэль, ты ничего не сломал? — встревожился Сератаниралиэль.

— Пока нет, но дай срок! Варуку мало не покажется! Это же надо…

Слушая перепалку, я улыбалась. Как хорошо, когда друзья рядом! И ведь они тоже испугались. За меня, кстати. Нервничают, ведут себя, как дети малые.

— Ты как дверь открыла? — погладив по волосам, Хартад поднял меня на руки. Я не возражала. Так оно надёжнее, не потеряюсь. — Мы же всё перепробовали.

— Она ничего не сделала, — донёсся из темноты чуть насмешливый голос. — Лишь затушила факел, да и время пришло. Закат.

Я теснее прижалась к любимому, безуспешно всматриваясь в чернильный мрак. Ни зги не видно, вот же засада!

— Кто вы? — Буквально шкурой чувствуя, как собрались искатели, спросила голос.

И в прямом, и в переносном смыслах. В переносном — напряглись, а в прямом — собрались вокруг нас с Хартадом.

— Ты, — спокойно отозвался кто-то из темноты.

— Что я?

— Мы на «ты», — всё так же ровно произнёс неизвестный и вдруг негромко рассмеялся. — Рад тебя видеть, девочка.

— Я бы тоже была рада «видеть», — буркнула я, почти не ощущая страха. Рядом с Хартадом я ничего не боюсь, а уж в окружении друзей — тем более. К тому же, вроде бы незнакомый голос вызывал смутные ассоциации с чем-то… хорошим, радостным?

— Ты хранитель Храма Заката? — предположила я и попала пальцем в небо.

— Не совсем, — темнота снова рассмеялась. — И не торопись. Ещё несколько секунд, и всё увидишь, малышка…

— Меня Наташей зовут, — с намёком протянула. — Или…

— Наталья Сергеевна Алтуфьева, — продемонстрировал пугающую осведомлённость некто.

Я, было, открыла рот, чтобы задать вопрос, но не успела. В темноте вспыхнул крохотный рубиново-красный огонёк, похожий на пламя свечи, зажженной где-то очень далеко.

От неожиданности я моргнула, а в следующий миг нас всех ослепила вспышка нестерпимо яркого света. Угу. Ровно на секунду, а потом снова стало темно, хотя и не так, как прежде. Когда сразу четыре нехилых мужчины пытаются спрятать тебя за своей широкой спиной — становится темно.

— Раздавите же, изверги! — тщетно пытаясь выбраться из мускулистой клетки четырёх тел, пропыхтела я.

— Кто вы? — угрожающе прошипел Хартад откуда-то сверху.

— Девочку отпустите, — ничуть не испуганно отозвался невидимый мне некто. — И вправду ведь раздавите. Где я вам ещё одну такую найду?

Кто-то из моих зарычал. Кажется, Варук, но не уверена.

— Да ё-моё, — ткнув локтем в кого-то куда-то, я взмолилась: — Ребят, послушайте дяденьку! Я вам не квашеная капуста, чтоб прессом придавливать! Тем более у вас шпателя нет!

— Чего? — растерянно спросил Сертик. — Зачем нам шпатель?

— Ну как же! А чем вы ошмётки меня будете со стен соскрябывать, когда я лопну?! Выпустите уже.

Тихий смех неизвестного всколыхнул в памяти…

— Стесняюсь спросить, — извиваясь ужом, я нашла щёлку между ног дроу и орка, и двинула к свободе. Правда, пятиться пришлось задом, из-за чего собеседника я не видела, но: — Меня терзают смутные сомненья… Ну, ты и хорош жрать, братишка! Бедро смести на пару сантиметров, у меня голова застряла!

Я выползла на свет Божий и с облегчением выдохнула. Хорошо ещё тут запахов нет, а то могу себе представить, как я бы «наслаждалась», пропивая свою тушку вместе с носом мимо четырёх седалищ и восьми подмышек! Особливо после тяжёлого долгого дня и боя с гномами. Нет, в храбрости и сохранности штанов искателей я не сомневалась, но всё же…

— Так вот, — поднимаясь, продолжила озвучивать дикое предположение, — Тебе о чём-нибудь говорит выражение «сердце Эл Таш»?

Обернувшись, я с интересом осмотрелась. Сейчас и непроглядная тьма, и ослепительный свет исчезли. Вместе с пылью, кстати! Пол был девственно чист. Притом он оказался сделанным из тёмно-зелёного стекла, в глубине которого медленно перемещались крохотные искорки. Потолка я не увидела, как ни старалась, а вот стены были чёрными, без рисунков или лепнины. Идеально гладкие, антрацитово-чёрные, они, как зеркало, отражали всю нашу компанию и…

В центре огромного помещения на высоте полуметра над полом разбрасывал багряные блики огненный шар, а рядом с ним стоял подтянутый седой мужчина лет пятидесяти в сером свитере и штанах, подозрительно напоминающих обыкновенные джинсы. Светло-голубые глаза, ничем не примечательные черты лица, худощавая фигура.

Я уж подумала, что поспешила с предположениями, поскольку этого человека точно никогда не видела, когда незнакомец доброжелательно улыбнулся, подмигнул мне и выдал уверенное:

— Да. Здравствуй, девочка.

Я вытаращилась на него, как баран на новые ворота.

— Эм… Ты хорошо выглядишь, — выдавила из себя растерянно.

— Спасибо, — улыбнулся Хранитель. — Я смотрю, ты довольна своим выбором, — он многозначительно хмыкнул, — и воплощением мечты.

Мучительно покраснев, я покосилась на ребят. Угу, о принцах я тоже просила. Сдуру, но всё-таки. И вроде ничего страшного, но очень не хотелось, чтобы ребята узнали о том, как и почему пророчество стало таким, какое есть. По крайней мере, не здесь и не сейчас. Если уж рассказывать о таком, то самой.

— Да, — кивнув, я просительно посмотрела на Хранителя. — Шайдар и его обитатели оправдали даже самые смелые мечты и покорили моё сердце.

— И душу, — добавил мужчина мягко. — Это заметно. Я никогда так не радовался, как наблюдая за тобой.

— Ты не говорил, что будешь следить, — протянула я, вспоминая все те моменты, которые хотелось бы сохранить лишь для себя самой. Некоторые воспоминания я готова делить с лишь Хартадом.

— Любимая, — собственническим жестом обнимая за талию, вмешался тарухан. — Вы знакомы?

— Это тот самый Хранитель, который отправил меня сюда, — Обернувшись, я посмотрела любимому в глаза. — Я тебе рассказывала.

— Но ты говорила, он остался на ЭлТаш, — нахмурился мой зеленоглазый. — С чего бы ему встречать нас в Храме Заката? — Сказав, он повернулся и спросил уже не у меня: — Что вы здесь делаете и с какой целью переместились на Шайдар? Если цель визита — забрать Ташу, имейте в виду: я этого не допущу.

— Мы не допустим! — хором уверенно подтвердили сказанное остальные искатели.

Склонив голову к плечу, Хранитель снова улыбнулся.

— Не только Шайдар и его обитатели покорили твоё сердце, девочка. Тебя можно поздравить. Ты тоже завоевала любовь мира и его жителей. И, по моему скромному мнению, это заслуженно.

— Эм… Спасибо, — выходя из-за спины Варука, куда меня запихнул Хартад, смущённо пробормотала я. — Но, и вправду, какими судьбами ты здесь оказался? Вроде ты говорил, что тебе нельзя покидать Эл Таш?

— Я и не покидал, — приблизившись, отозвался мужчина и протянул руку, а та прошла сквозь мои пальцы, словно её и не было! — Всего лишь создал проекцию, чтобы озвучить своё восхищение твоими успехами и пожелать удачи.

— Но ведь я ещё ничего не сделала, — окончательно смутилась я.

— Разве? — голубые глаза смотрели ласково и чуть-чуть насмешливо. — Я так не думаю. Впрочем, не я один. Ты уже сделала для этого мира больше, чем смог бы любой другой, а через несколько минут ещё и станешь одной из его Хранительниц.

— В смысле?

— Видишь алтарь? — он махнул рукой на огненный шар в центре. — Ты бы и сама разобралась, так что я могу подсказать, не нарушая никаких правил. Когда коснёшься его, переместишься в грот. Кстати, не беспокойся — его никогда не найдут ни гномы, ни кто бы то ни было ещё. Тебе же достаточно прикоснуться к истинному телу, чтобы получить контроль над силой, заключённой в нём.

Я облизнула внезапно пересохшие губы, а Хранитель продолжил с мягкой улыбкой:

— Знаешь, девочка, тебе повезло не только с принцами. Духи на Шайдаре весьма и весьма проницательны. Я склонен согласиться во многом с Унаром, и от души советую остаться пока в этом теле. Ты девочка неспокойная, да и перемены всегда несут угрозу. Шайдар ещё долго будет сосредоточием перемен, а значит и опасностей.

— Как будто я знаю, как оставить это тело или вернуться в истинное! — фыркнула я, слишком удивлённая и, если откровенно, смущённая доверительным тоном собеседника и выражением его глаз, подозрительно напоминающим любование. Было бы чем любоваться!

— Ничего, скоро узнаешь. Интересно другое — ты уже поняла, Хранительницей чего станешь?

— Ну, ничего себе вопросики! — поразилась я. — Что значит «стану»? Я уже вроде как хранительница Нашкара.

Глупости, — отмахнулся мужчина. — Кому, как не тебе знать, что Нашкар — лишь проводник твоей силы, просто инструмент, вещь и не более того.

— И что с того?

— Таш, сама подумай. Разве может человек быть хранителем собственной ноги или руки? Нет, я о твоей истинной сути. Даже учитывая беспрецедентную скорость слияния магии с этим миром, тебе ведь ещё долгие века предстоит возрождать Шайдар, и ещё многие века твои возможности будут больше силы всех остальных Хранителей и Духов этого мира, вместе взятых. Хочешь или нет, ты по определению — его Хранительница.

— Так и я о том же! Несущий Надежду…

— Нет, девочка. Ты споришь, но в глубине души понимаешь, насколько я прав. Ты боишься брать на себя ответственность и признавать свою значимость, но это бессмысленно. Скромность скромностью, но не до такой же степени! Зачем ты себя обманываешь?

— Но я не отказываюсь возрождать Шайдар, — обиженно насупилась я. — И помогать не отказываюсь!

— Так почему упрямишься?

Я тяжело вздохнула и отвела глаза. По чести сказать, прекрасно понимала, о чём речь, и даже согласилась бы с приведёнными доводами, но… слишком хорошо помнила Унара, а некоторые из его фраз откровенно пугали.

— Чего ты боишься? — словно почувствовав моё состояние, спросил мужчина.

— Унар говорил… Хранители не живут на земле, в смысле, на Шайдаре. Они выходят в мир лишь на время, но я… но мне…

Руки любимого чуть крепче стиснули талию, а ребята едва заметно вздрогнули, когда мой собеседник неожиданно весело рассмеялся:

— Таша, ты меня умиляешь! Дух Смерти, как и я, или Ашмар — именно духи, а ты — человек. Живой человек, маленькая! Твоё место на земле, а не над ней. Наверное, это — твой козырь, посильнее самой магии. Нам, чтобы долго пребывать среди смертных, в их энергетическом пространстве, нужно тратить много сил, да и понять смертных нам сложнее, чем тебе.

— Сложнее? — Я насмешливо фыркнула, намеренно игнорируя первую часть реплики. — Унар вот мне пару вещей сказал так, будто насквозь видит.

— Не путай опыт и мудрость с пониманием, данным от природы, деточка. К тому же, и это моё личное наблюдение, дух Смерти Шайдара весьма необычен. То ли в силу обстоятельств, то ли сам по себе — он тяготеет к смертным.

— И что тут плохого? Я думала, так и должно быть. Ашмар тоже мне слова плохого не сказал, да и…

— Ты действительно не понимаешь, — покачал головой Хранитель. — При чём тут плохие слова или хорошие? Человеческую природу оба понимают прекрасно, всё же она часть их подвластного мира. Но Ашмару этого достаточно, а Унар всё больше «очеловечивается». Вечным не свойственна скука или тоска. Это противоестественно, когда твоё время — не века, а вечности. Тут и с ума сойти можно, а безумный Хранитель — это страшно. Впрочем, не о том я тебя спрашивал.

— А о чём? — задумавшись о смысле сказанного, я даже запамятовала, с чего начался разговор.

— Ох, Ташка, Ташка… Откровенно говоря, думал, твоё слияние с миром пройдёт чуть-чуть иначе, и когда оно минует, вздохну спокойно, но вижу — я ошибся. Ты не растворишься в свете Шайдара, маленькая. Слишком много в тебе любви, — Хранитель, выдав не совсем понятную тираду, улыбнулся. — Творец с тобой, иди уже к алтарю. Через четверть часа он исчезнет до следующего заката, да и твои спутники извелись совсем.

— Ты с нами? — с надеждой посмотрела я на Хранителя. — Ведь подскажешь, что там и как?

— Нет. Мне пора, но не тревожься — ты всё поймёшь сама. Прощай, девочка. Счастья тебе, маленькая, и постарайся сохранить веру в лучшее в своём сердечке, а всё остальное приложится. Но помни: выбор есть всегда, и он за тобой.

Я открыла рот, чтобы попросить всё же сопроводить нас в грот, но худощавая фигура Хранителя Эл Таш просто растаяла в воздухе, будто её и не было.

— И тебе всего самого хорошего, — тяжело вздохнув, сказала я пустоте и направилась к огненному шару. Обдумать беседу можно будет и после, а возвращаться сюда ещё и завтра не хотелось.

— Постой, — когда я уже протянула руку к алтарю, Хартад перехватил её и сжал запястье. — Ты уверена, что ему можно доверять?

— Вполне, — я пожала плечами. — Если бы не он, меня бы здесь вообще не было. На Шайдаре, я имею в виду. Кстати, не знаю, перенесёт в грот меня одну или нас всех. Если что, не истерите. Подождите здесь с часок, и возвращайтесь в Рокшу, а я потом нагоню.

— Мы будем ждать здесь, — спокойным голосом произнёс Варук, положив свою лапищу на плечо Хартада. — Пророчество необходимо исполнить. Отпусти её.

Несколько секундбезмолвной борьбы с самим собой дали результат, и тарухан разжал пальцы. Только зелёные глаза смотрели тревожно.

— Люблю тебя, — сказала тихо и улыбнулась ребятам: — И вас тоже, хотя совсем иначе.

А потом я дотронулась до огненного шара. Вопреки логике (огненный же!) пальцы на мгновение обожгло холодом. Я зажмурилась, а открыла глаза уже в другом месте. Одна.

Глава 18 Радужные крылья над миром

Прохладный сухой воздух окутал ароматом свежести. Вот уж не думала, как много значат запахи! После стерильности воздуха в Храме — ощущение, будто «прозрела» носом. Звучит странно, зато правда.

Нервно облизнув губы, я направилась к светящемуся в центре небольшой пещерки кокону. Всё равно здесь больше ничего не было. Неровные каменные стены, пол и своды. Ни тебе лишайников или мха, ни озера. Даже удивительно, почему воздух свежий?

Звук моих шагов, шорох мелких камушков под подошвами, дыхание — казалось, звуки, словно разрывают девственную тишину пещеры. Откуда у меня возникло такое ощущение — без понятия, но из песни слов не выкинешь.

Отгоняя беспокойство по поводу душевного состояния друзей и любимого, я приблизилась к серебристо-белому тусклому кокону и замерла. Сквозь тонкую световую оболочку виднелась… я.

Кто бы знал, насколько странно и непонятно видеть саму себя. Знакомое по отражению лицо, сомкнутые веки, губы, застывшие в улыбке. Ощущение, будто сплю. Впечатление усиливалось тем, что кожа истинного тела заметно светилась изнутри. Смешно, но из-за этого казалось, будто мои всегдашние веснушки зависли в воздухе.

Тряхнув головой, я отогнала наваждение. Если так дальше пойдёт, останусь стоять тут соляным столбом, а у меня ребята на нервах. Ждут.

Глубоко вздохнув, я протянула руку и осторожно коснулась собственных пальцев, минуя покалывающую разрядами магии световую преграду. На миг перехватило дыхание, когда немыслимая сила хлынула окрест сквозь меня из меня же. Я попыталась выдохнуть, но… невозможно дышать, когда перестаёшь быть человеком.

Ощущения, описать которые невозможно. Мысли тяжёлые и неповоротливые, но в то же время стремительные, как само время. На миг став частью самого Шайдара, я потерялась в неповторимом и неподвластном осмыслению величии мира, у которого была… душа. Хрупкая, светлая и непостижимая, она потянулась ко мне, окутала пушистыми крыльями. Всего на миг я растворилась в ней, но этого оказалось достаточно, чтобы она проникла в меня, наполняя силой, светом, знанием.

Мгновение между двумя ударами человеческого сердца, краткий миг длинной в целую вечность! И эта вечность открыла столько…

Я вдруг увидела себя иными глазами, совсем другой увидела. Не тело, не человека — истинную Хранительницу. Путеводные нити миллионов судеб в ладонях, власть над каждым, живущим на Шайдаре, над каждым, кому лишь предстоит родиться. Власть даже вернуть в настоящее того, кто сгинул тысячелетия назад…

Знания и силы, чтобы повернуть реки вспять, создать новую расу или растение, изменить любое существо до неузнаваемости, даровать могущество или низвергнуть в пропасть, обратить в прах не то что живое существо — народы. Власть над целым миром, лишь крохотную песчинку которого я могла увидеть, будучи просто человеком.

Достаточно отпустить связь с материальным телом, и я стану владеть и повелевать живым и мёртвым, сотнями звёзд, у которых, оказывается, тоже есть души. Смогу понять и принять суть целого мира, суть времени, смысл света или тьмы…

Необъятное величие вселенной охватило, закружило в круговороте возможностей. Не власть, нет — знания и красота хитросплетений душ, таких разных, таких невероятных…

Я уже осознавала, что все хранители проходили через нечто подобное, но не совсем. Они возникли из мощи Шайдара, став воплощением нескольких граней мироздания, мне же предлагали весь мир целиком! Просто потому, что магия, заключённая в моём теле, сама по себе оказалась последним шансом мира БЫТЬ.

Я и не представляла, насколько много энергии Хранитель Эл Таш впихнул в маленькое человеческое тело. Знала, что много, но не настолько же!

Зря стыдила меня Алька, твердя, что я слишком много сил трачу впустую. Ха! Да всё до сих пор мной потраченное — даже не капля в море! Лишь теперь мне стало ясно, почему так опасался Хранитель магической бури. Если вся мощь, заключённая сейчас под тонкой человеческой кожей, вырвется из-под контроля… сметёт не только Шайдар. Пару десятков соседних миров энергетический вихрь так же перемелет в труху….

Чувствуя, как всё нежнее и доверчивее льнут к душе пушистые крылья Шайдара, я почти растворилась в них, потерялась в ласковой сказке мира, душа которого была так созвучна моей собственной. Если бы не одно «но»…

Уже почти не осознавая самое себя, вдруг вспомнила слова Хранителя, сказанные совсем недавно. Что-то вроде «в тебе слишком много любви, чтобы раствориться в свете Шайдара». Тогда я не поняла, о чём он говорил, а сейчас… тоже не понимала, поскольку думать уже была не в состоянии, но само слово «любовь» царапнуло.

Что-то очень важное, пронзительное и горячее до дрожи растеклось по сосудам и венам тела, застывшего в неподвижности где-то в маленькой пещерке в самом сердце планеты.

Любовь? Разве этот нежный свет, обволакивающий душу, не есть любовь? Разве…?

И я увидела её, такой, какая она есть. Одной из многочисленных граней Шайдара, могучей силой, светлой и упругой, как струя воды. Силой, способной подарить жизнь или смести всё на своём пути, манящей к себе, непостижимой… Слишком бескрайней, чтобы быть направленной на кого-то одного, но зато идеально чистой, завораживающе незамутнённой эмоциями, обычными для живых…

И успокоиться бы, поддаться дыханию мира, подарить себя, но останавливало ощущение ошибки, какой-то неправильности происходящего. Это чувство, словно крохотная заноза, не дающая покоя, беспокоило и не позволяло окончательно отдаться желанию стать частью огромного и сказочного чуда.

Внезапно, как удар под дых, я уловила невнятный зов на грани слышимости. Кто это?

Мириады нитей судеб и жизней вокруг меня звенели, вибрировали, сплетались в причудливые коконы и клубки, но где-то здесь была та одна-единственная ниточка, которая, как магнитом, притягивала к себе. Сложно объяснить, как, но я её нашла и потянулась к ней, скользнула взглядом вниз, к земле… туда, где…

Беспросветная тьма просторного зала, где молча и неподвижно стояли четверо смертных. Два эльфа, орк и тарухан.

Ну, и? Зачем я тут? Такие же смертные, как мириады прочих… Живые, даже не раненные.

Наверх, в объятия пушистого мягкого света тянуло всё нестерпимей. Промедление становилось уже болезненным, и я потянулась к свету, когда снова услышала тихое «Таша». Не голос — всего лишь отголосок мысли, но меня будто током насквозь прошибло. Я дернулась, ища источник этого… имени.

Оказалось, звали все четверо смертных и еще несколько существ вне здания. Темнота мне помехой уже не была, и я замерла, всматриваясь в лица присутствующих мужчин.

Орк, эльфы светлый и тёмный, и… тарухан. Почему-то именно последний заставил замереть и почувствовать себя… живой. Как будто у меня есть сердце, и оно болит, буквально разрывается!

А в глазах смертного с пепельными волосами плясало изумрудное пламя, полное тревоги и… любви. Время и без того растянулось, а теперь и вовсе остановилось. Эти глаза… Зелёные глаза мужчины, которого я…

Резкая боль в груди, и вдруг с треском распахнулись радужные крылья, укрывая, отделяя меня от тех, других крыльев. Судорожно выдохнув, я сморгнула слёзы и упала на колени рядом с собственным телом. Хартад!

Воздух обжигал лёгкие, глаза слезились, будто очень долго я не могла моргнуть, и слизистая пересохла. Ощущение, словно веки, как наждачка, царапают глаза. И больно. Сердцу больно… Кажется, я почти умерла здесь. Второй раз…

Впрочем, смерть тела — ничто по сравнению со смертью души. Пусть она не погибла бы, но истаяла бы, растворившись в безграничном свете.

Я рассмеялась хриплым, каркающим смехом, и закашлялась. Так вот она — цена моего чуда! По задумке Хранителя мне было предначертано… как подло! И как оправданно…

Теперь, осознав всю мощь заключённой в собственное тело магии, я это понимала. Наверное, когда-нибудь даже смогу простить хранителя Эл Таш. Когда-нибудь, но не сейчас.

Несколько секунд я тяжело дышала, ладонями стиснув пульсирующие виски. Всё хорошо. Всё хорошо! Чудо, которое мне выдали в награду за спасение мира, оказалось не то что бы бракованным, но с подвохом, эдаким мелким шрифтом на самой последней страничке неписаного договора. Зато другое чудо — истинное, дарованное судьбой просто так, без договоров и условий, спасло.

Радужные крылья трепетали над головой, наполняя мир не столько светом, сколько красками и теплом. Мой зеленоглазый принц, мой любимый… Всё остальное — потом, а пока мне нужно вернуться к тебе, вдохнуть твой запах, почувствовать твои руки на своей коже…

Сжав в ладони Нашкар, я закрыла глаза и горько улыбнулась. С драной овцы хоть шерсти клок. Теперь я знаю, как управлять своей силой. Пусть не всё, но более чем достаточно, чтобы вернуться к друзьям и любимому! Один вздох, и меня приняла темнота Храма Заката. Видно, на улице уже ночь.

— Таша! — Горячие ладони легли на плечи, скользнули вниз по рукам и прижали к широкой мужской груди. — Любимая, всё в порядке?

— Пожалуйста, — не в силах ни соврать, ни сказать правду относительно «хорошо» простонала я, прижимаясь лбом к тёплой груди. — Давайте уйдём отсюда поскорей. Мне нужно на свежий воздух.

Не совсем так. Не воздух был мне нужен, а запах. Без знакомого аромата кожи Хартада я никак не могла почувствовать себя живой и настоящей. Всё боялась, что нахожусь внутри какой-то иллюзии, сотворённой Шайдаром, лишь бы не отпустить меня на свободу. И я понимала, «почему». Пока существует телесная оболочка, содержащая силу всего мира, риск остаётся. И что моя жизнь по сравнению с жизнью вселенной? Пустой звук! Вот только не для меня. И не для Хартада, Варука, Серта… Не для тех, кто любит и любим.

Не споря, тарухан подхватил на руки и стремительно направился к выходу. Тихие шаги друзей эхом разнеслись по залу. Всё будет хорошо. Главное — поверить в это.

Хранитель не лгал, обещая бессмертие, осуществление любых желаний и волшебство. Шайдар, растворись я в нём, дал бы мне это, и много больше, но какой смысл в исполнении мечты, когда перестаёт существовать сама мечта? Что бы я стала желать, потеряв своё я?

Нет уж, пусть пока истинное тело полежит в безопасности, а магия постепенно просачивается вовне, питая мир. Таким макаром восстановление прежних границ, конечно, займёт куда больше времени, но всё равно — произойдёт же. И теперь я не предполагала — я точно знала, что так и будет.

Обратный путь к ступеням каменной лестницы показался длиннее во сто крат. Просто из-за узости коридора, едва мы вышли из зала, пришлось идти своими ножками. Я не отпускала ладони Хартада и всем существом ощущала присутствие орка и эльфов за спиной. Это успокаивало, но недостаточно.

Потом мы вышли в комнатку у самых дверей. На секунду мелькнула мысль, что дверь придётся выламывать, но она распахнулась, едва тарухан надавил на неё плечом, и в лицо ударила волна свежего воздуха и вопль Альки.

— Я вам уши отгрызу! Как вы могли свалить без меня? Совесть есть?! Я же извелась вся, чуть не сбрендила! Это гадское строение блокировало мысленную связь, а вы…

Я слушала возмущённый крик подруги, но не понимала ни слова, опьянённая многообразием запахов. Кажется, теперь насморк станет очередной фобией. Аромат травы, прохладного ветра, сырой земли, пыли, ночи… Но главное — едва уловимый запах любимого. Тонкий, еле заметный, но буквально оглушающий своей важностью.

— Малышка, что произошло, когда ты коснулась алтаря? — осторожно погладив по спине, спросил Варук. — Нам стоит бояться?

— Уже нет, — покачала я головой, не разжимая рук, которыми обнимала Хартада за талию, прижимаясь к нему всем телом.

— Уже? — напряжённый голос Серта заставил обернуться через плечо и ободряюще улыбнуться встревоженному эльфу.

— Та-а-ак, — скрипнув зубами, протянула Алька. — А ну-ка с этого места поподробнее! Хотя нет, сначала вернёмся в Рокшу, а то эта безголовая Хранительница уже едва на ногах стоит. Вы её там совсем замучкарили, изверги!

При мысли о дороге обратно в Рокшу, вспомнился мост. Блин, висеть между небом и землёй, да ещё в темноте…

— А давайте сразу в Харрут? — предложила я, мгновенно отыскав выход.

Это и быстрее будет, и ползать по верёвочным страшилкам не надо. Родовой перстень Хартада при нём, да и Зармид наверняка не снимал своего кольца, а магии на перенос более чем достаточно.

— Ты уверена? — нахмурился Габи. — В прошлый раз вы…

— В прошлый раз я на Шайдаре была без году неделю, а сейчас каналы окрепли. Плюс тогда у меня не было сил, а сейчас легко могу… кстати!

Заставив себя оторваться от надёжной опоры, я отошла от любимого и посмотрела вниз. Разрушенная лестница зияла дырами на ступеньках и была засыпана обломками статуй. Склоны холмов в свете двух лун выглядели ужасно. Сорванный дёрн, тут и там — груды земли и камня, которыми дроу засыпали тоннели…

Глубоко вздохнув, я прикрыла глаза, вспоминая, как выглядела долина и лестница днем. Нашкар послушно дополнил картинку деталями, которые я так и не успела увидеть. Когда магия потекла окрест, почудилось, будто она… благодарна. Кажется, не только звёзды и миры имеют душу. Куда интереснее, почему силе приятней быть частью чего-то живого и смертного? Загадка.

Холмы стремительно покрывались свежей травкой, обломки камней впитывались в широкие ступени лестницы, статуи снова обретали целостность и былое величие… Когда долина вернула себе первозданный вид, я нарочно плеснула силой окрест. Когда ещё сюда вернусь, а Погру одному будет одиноко. Впрочем, уже не будет. Помахав рукой поднимающимся из земли двум угловатым великанским фигурам, я тихонько рассмеялась, переполненная радостью. Пробуждённые от многовекового сна на соседнем холме тролли вряд ли нас видели, но это и ни к чему.

Как же хорошо жить! Дышать, чувствовать, любить! Даже бояться перехода через мост в Рокшу — и то прекрасно!

— Габи, — оборачиваясь к дроу, я растерянно потёрла лоб. — Ты можешь связаться с отцом? Надо бы поставить его в известность насчёт наших планов, чтоб не переживал зря. Или вы с Сертиком тут останетесь? Миссия искателей завершена.

— Я с вами, — торопливо отозвался блондин, всего на секунду опередив брата.

— Уверен, у правителя Харрута есть способы связаться с отцом или кем-то из посольства, — проговорил Габи спокойно. — Все послы сейчас как раз в Рокше, так что я тоже с вами.

— Вот и замечательно, — зевнув, я со вкусом потянулась, наслаждаясь напряжением каждой мышцы. У бестелесного существования наверняка много плюсов, но мне и в теле прекрасно!

И тут я вспомнила немаловажную деталь. Ведь любимый с Дирнутом расплевался! Можно ли ему сейчас домой? И хочется ли? Вдруг в этих обстоятельствах нам лучше держаться подальше от Харрута? Жаль, никуда кроме дворца таруханов я перенести нас не в состоянии.

Нет, можно ещё в Душу Света сигануть, используя тварк, но там нас с распростёртыми объятиями встретит Веня. Угу, он та-а-ак обрадуется визиту, что словами не передать! После побега, сорванных матримониальных планов, да ещё с Габриэлем в придачу? Проще сразу удавиться и не мучиться.

Я с сомнением покосилась на любимого. Он тихо переговаривался о чём-то с Греем, но и меня из поля зрения не выпускал. Стоило поднять на него глаза, как тарухан тут же подошёл и протянул руку.

— Хартад, — обняв его ладонь, я легонько сжала длинные пальцы, вкладывая в улыбку всю нежность, восхищение зеленоглазым принцем и свою преданность ему. — Ты сам-то хочешь вернуться в Харрут? Прости, я сразу не подумала, что это может быть для тебя неприятно. Если, по любым причинам, ты предпочтёшь направиться в другое место, я слова не скажу и даже не расстроюсь. Честно!

Дорога в Рокшу пугала, но что значит страх, когда на кону душевное равновесие любимого? Плюнуть и растереть! На крайняк, притормозим перед пропастью, пока не засну, а потом кто-нибудь из ребят преспокойно перенесёт меня на ту сторону, и всего делов.

— Мне в любом случае необходимо посетить дворец, хотя бы для того, чтобы взять в сокровищнице родовое кольцо. Отец мог лишить меня статуса наследника, но не изгнать из рода, — заметил тарухан тихо. — Таша, если я не буду бороться за власть, ты это примешь?

— С радостью! А зачем нам ещё одно родовое кольцо? Если вопрос в магии, у меня её хоть попой ешь.

— Спасибо, я не настолько голоден, — рассмеялся он, порывисто обнимая и прижимая к себе. — А кольцо нужно, чтобы наконец-то оставить в прошлом все сомнения.

— Какие?

— Да жениться он на тебе хочет, Балда Ивановна, — хихикнула Алька. — Чего непонятного?

— Эм… — я запрокинула голову, заглянула в сверкающие зеленью глаза. — Это так? Наша клыкастенькая правильно угадала?

— Абсолютно, — подтвердил тарухан с улыбкой. — А ты не передумала ещё за меня замуж выходить?

— Н-нет… — растерянно пробормотала и, спохватившись, замотала головой: — Конечно, нет! Просто всё так быстро. Я думала, как-нибудь потом, когда всё устаканится, и вообще… куда торопиться?

Хартад осторожно взял меня за подбородок и, поглаживая большим пальцем щёку, от чего по телу волнами расходилось тепло, вкрадчиво проговорил:

— Не хочу, чтобы некоторые особенно мнительные сомневались в моих чувствах и намерениях. Мало ли, что померещится одному светлому чуду?

— Угу, — хрюкнула хвостатая монстрятина с повышенной кислотностью мозгов и ротовой полости. — Не дай Небо, это самое чудо опять услышит непредназначенный для его ушек разговор и сочтёт тебя чужим женихом, а то и… — Алька рухнула на землю и, прикрыв голову лапами, почти застонала от хохота, выдавив сквозь смех: — …а то и невестой! С Ташки станется!

— Да иди ты лесом! — кинув в подругу возмущённый взгляд, я обиженно насупилась. — Что я должна была подумать, когда…

— Таш, — Хартад заставил посмотреть на себя, приподнимая голову за подбородок. — Пообещай! Если тебе покажется, пусть даже на полсекундочки, будто ты для меня значишь хоть на каплю меньше всех существующих миров вместе взятых, если хоть на миг усомнишься в моей любви или преданности, ты не будешь делать скоропалительных выводов, а просто поговоришь со мной! Пообещай, пожалуйста…

Я заворожено кивнула, готовая поклясться в чём угодно, лишь бы вечно смотреть в эти изумрудно-зелёные глаза. Пепельные пряди любимого трепал ветер, а моё сердце сладко замирало от нежности и переполняющего душу ликования. Такое большое счастье — это почти больно. Уже не страшно, нет! Но всё равно больно.

Радужные крылья заслонили небосвод, окрашивая мир яркими красками счастья, и я подняла руку, касаясь лица тарухана, чувствуя, как распирает грудь невысказанное.

— Как жаль… Нет таких слов, чтобы хоть отчасти, хоть на сотую долю передать, как сильно я люблю тебя!

Изумрудное пламя плеснуло светом понимания. Кажется, Хартад мучается тем же, что и я.

— Моё хрупкое чудо… — сдавленным голосом прошептал он.

— Ну, почему же нет? — внезапно вмешалась Алька, и махнула хвостом. — Если «отчасти», то вполне себе есть.

Когда над долиной раздались первые аккорды, я вздрогнула и услышала предовольный голос телохранительницы:

— Мы не в индийском фильме, и глупо ждать, что вы будете бодро отплясывать и петь о своих чувствах, но я кое-что подправила в известной тебе песне. Наслаждайтесь, влюблённые. Про языковой барьер не вспоминайте даже, я обо всём позаботилась.

И музыка окутала нас густым облаком звуков, а потом и слов.

— Сотни нелёгких дорог, снова пройти я бы смог, зная, что вновь повстречаю тебя…

Стоило удивиться изобретательности подруги, но меня затянули омуты зелёных глаз. Музыка кругами расходилась по вселенной, пронизывая всё и вся. Не в силах оторваться друг от друга, мы впитывали пальцами тепло кожи, глазами пили пламя и нежность друг друга…

Любовь укутала нас, спеленала души, сплела их воедино. Мы тонули друг в друге, чувствуя, как растворяется весь окружающий мир в сверкании нового мира, заключённого в единении двух душ. Лишь радужные крылья трепетали над нами, огромные, яркие, бескрайние, не подвластные ни времени, ни законам мироздания. Наши с Хартадом крылья!

— …держи меня! И не отпускай меня…

И даже когда музыка стихла, а тарухан притянул к себе и с тихим стоном уткнулся лицом в мои волосы, крылья никуда не делись. Мы знали: несмотря ни на что, они отныне и навсегда с нами. Радужные крылья, распахнутые над миром, хранят нас и Шайдар от разлук и тоски.

Не знаю, как долго мы стояли вот так, ощущая друг друга до боли глубоко и пронзительно, но опять всё испортила Алька.

— Хорошего понемножку. Мы уже замёрзли вас ждать. Может, вы уже намиловались?

Я заворожено кивнула и мучительно покраснела. Недавний намёк на мой идиотский срыв в Маргале был более чем прозрачен. Кстати, я так и не узнала подробностей того разговора, ставшего причиной… недоразумения.

— У тебя не было, нет и никогда не будет причин во мне сомневаться. А кроме всего прочего, — тарухан посерьёзнел и впился пытливым взглядом в мои глаза. — Я банально хочу, чтобы все знали: ты моя… жена. Все, включая инкубов, ароллов, арханов, вампиров, демонов и… послов дроу!

В глубине бархатного голоса мелькнул отблеск остро отточенной стали. Упс! Кажется, любимый сделал неправильные выводы из наших перешёптываний с Тарнашем.

— Эм… А при чём тут ароллы?!

— То есть остальные «при чём»? — вскинув бровь, протянул Хартад.

Алька грохнула хохотать пуще прежнего. Вот ведь зараза! Вечно всё наизнанку вывернет, да ещё переиначит. Такой момент, а ей всё хиханьки да хаханьки!

— Смех без причины — признак дурачины, — заметила я досадливо и, наверное, устроила бы клыкастой хорошую взбучку, но пока следовало разобраться с более насущным вопросом:

— Остальные при чём, а я нет! Нашёл, к кому ревновать! А с Тарнашем мы просто в Харруте встречались. Я же рассказывала! И вообще, это наезд?

— Это, как ты и сама догадалась, ревность, — тяжело вздохнув, отозвался любимый. — Банальная, мучительная ревность… Но, кстати, ты сразу поняла, о каком после идёт речь, хотя в Харрут приезжали сразу трое, а в Рокше их и вовсе — девять душ.

— И кто из нас делает скоропалительные выводы? — улыбнулась я, насмешливо хмыкнув. — Кто минуту назад твердил про отсутствие причин сомневаться в любви и преданности?

— Так это в моей любви и преданности, — прошептал еле слышно и стиснул крепко-крепко. — И я не сомневаюсь, а дико боюсь тебя потерять. Выходи за меня побыстрее, а?

— Да хоть завтра, если тебе так хочется, — согласно пискнула в плечо тарухана и вдохнула не полной грудью родной запах.

Почему «не полной»? Ну, во-первых, мой размерчик и на четвёрку не тянет, а во-вторых, тарухан так крепко меня сжал, что ребра вполовину уменьшили место, предназначенное лёгким. Но даже это не заставило отодвинуться или хотя бы дать знать, что стальные объятия излишне крепки для моей человеческой тушки. Согласна быть размазанной тонким слоем, лишь бы по Хартаду!

— Ну, вот и договорились, — в который раз вклинилась в наш тэт-а-тэт Алька. — Может, продолжите миловаться под крышей, а то дождь собирается.

Небо и вправду затянуло тучами, в чём я воочию убедилась, запрокинув голову. Тёмно-зелёного купола, усыпанного яркими звёздами, было почти не видно. Вместо него с севера наползала фиолетово-чёрная масса. За разборками и не заметила, как усилился и посвежел ветер. Если Алька хотела охладить наш пыл, то просчиталась — стало ещё жарче. Я вспомнила грозу, когда мы с Хартадом…

— С некоторых пор я очень люблю дождь, — шепнул тарухан мне на ухо, заставив затаить дыхание и прикрыть глаза, воскрешая прошлое.

Тугие грозовые струи… Танец тарухана в сердце стихии… Его обнажённые руки и мой восторг… Доверчивое восхищение каждым движением великолепного мужчины… Непреодолимое притяжение и… его глаза, когда увидел меня. Мокрую насквозь, завороженную волшебством момента, окончательно побеждённую и завоёванную. Силой духа своего принца, а не его тела…

— Нет, это уже свинство! — рявкнула подруга уже зло. — Я понимаю, с милым рай и в шалаше, и в заднице, и под проливным дождём! Но остальные-то почему должны мокнуть? Мы ж не влюблены по самые гланды!

— Не кричи, — вмешался Варук. — На эту парочку смотреть — сплошное удовольствие. Лично для меня счастье сестрёнки только в радость, а уж наблюдать за тем, как плавится под её взглядом несгибаемый наследник Харрута… Когда ещё такое чудо доведётся увидеть?

— Согласен, — хихикнул Габи. — Ради этого зрелища и вымокнуть не жаль.

Серт не сказал ничего, он просто молча и очень светло улыбнулся, когда я кинула на него смущённый взгляд.

— И всё-таки Алька права, — признала я виновато. — Извините нас, пожалуйста. Я совсем забылась… А где Грей, кстати?

— Здесь, — словно материализуясь из ничего, откликнулся Шаксус Джер с функцией невидимости. — Любуюсь.

Судя по направлению взгляда, любовался он совсем не нами, а пылающей праведным гневом дамой с алой шкурой и длинным хвостом.

— Кстати, — вдруг вклинился Серт. — А ты теперь Хранительница чего? Нашкара — это ясно, но тот, другой Хранитель, говорил, этого мало.

— И правда! — поддакнул Варук. — Ты выяснила этот момент, сестрёнка?

— Наверняка Таша будет отвечать за магию, — улыбнулся Габи.

Алька нервно махнула хвостом и хмыкнула:

— На мой взгляд, скорее уж дурости! Ну, как вариант, любовь покатит. Так, Ташка?

Я улыбнулась подруге и заглянула в себя, осторожно касаясь недавно обретённого знания. Любовь… она переполняла всё моё существо и теснила грудь, стремясь просочиться сквозь кожу вовне, осветить весь мир. Она переполняла мою душу. Так же, как магия — истинное тело.

— Нет, — отрицательно покачав головой, сказала я тихо. — И любви, и магии во мне слишком много. Невозможно хранить то, что составляет твою суть. Это они правят мной, а не наоборот. Любовь правит моей душой, а магия телом.

— Ой, только не говори, что будешь хранительницей Разума или Осмотрительности, — недовольная своей промашкой нервно махнула хвостом Алька. — Бред собачий!

— Видишь ли, — погладив Шаксус Джера по недовольной алой морде, протянула я. — Пуще глаза берегут то, чего катастрофически не хватает… То, что пестуют в себе, взращивая вопреки страхам, разуму и логике. Позвольте представиться, — я присела в шутливом реверансе, — Хранительница Надежд и Веры. Очень приятно познакомиться!

— Идиотизм, — ворчливо буркнула Алька себе под нос. — На почве неверия в себя и любовь своего принца пару раз чуть весь Шайдар не угробила, а всё туда же! Хранительница Веры? Ха! Сапожник без сапог!

— В этом-то всё и дело, — кивнула я, с улыбкой глядя на разобиженную язву. — Я тебе при случае всё разжую, но сейчас нет времени. Поздно очень, холодно. Пора и честь знать. Хартад, дай руку!

— А ещё сердце, почки, печень и прочие органы! — не удержалась Алька от шпильки. — Про конечности вообще молчу.

— Вот и молчи, — не оборачиваясь, бросила я через плечо. — Не бузи, Христа ради. Сейчас всё будет.

Я понимала, что подруга бубнит больше по инерции, а не от вредности. Она ведь сильно перенервничала, да и сейчас… Не хуже меня ведь помнит, чем в прошлый раз закончилось наше перемещение в Харрут. И вроде ясно, что теперь всё иначе, а всё же… нервно. Меня и саму мандраж бил, если откровенно.

Глава 19 Разборки в Харруте

Ласково поглаживая руку любимого, я всмотрелась в перстень на его пальце и потянулась к Нашкару. Магия откликнулась, теплой волной прокатилась по венам и потекла к родовому кольцу тарухана. Маленькое лиловое облачко, возникшее перед нами, рассеялось почти мгновенно, открыв взорам так хорошо знакомое мне помещение. Библиотека!

Вот уж не ожидала, что лицезрение этой просторной комнаты со многими десятками высоченных шкафов вдоль стен вызовет откровенное умиление. Вроде не так уж и много времени я там провела, но сердце сладко ёкнуло. Я соскучилась. Удивительно…

— Доброго вечера, — вежливо поздоровалась я Зармидом, который, едва расселась туманная дымка, напряжённо застыл. Не только у нас с первым перемещением через родовое колечко связаны не самые позитивные ассоциации.

— Таша? Что случилось? Хартад с тобой?

Ах, да, совсем забыла! Я-то вижу тарухана, а он только слышит. Угу, и если дедушка моего принца поздороваться забыл, дело — труба. В смысле, уже понапридумывал себе какой-то пакости. Прежде отсутствия вежливости за старшим Рода не наблюдалось. Пришлось успокаивать:

— Хартад со мной. Стоит рядом, живой, здоровый и, очень на это надеюсь, счастливый… — в подтверждение сказанного, любимый обнял за талию и улыбнулся, разглядывая деда.

Ну да, по сравнению с прошлым «сеансом связи» Зармид выглядел шикарно. Просто мужчина в самом расцвете сил, хоть и с проседью в тёмных волосах. Впрочем, оно и понятно. Тогда дед Хартада в буквальном смысле умирал, выжав из себя ради шанса на спасение внука все силы и опустошив резерв. Хорошо хоть, мы успели исправить ситуацию. Страшно представить, что я могла бы не узнать этого замечательного челове… тарухана.

— Извините за беспокойство, — снова начала я, когда на нос упала крупная капля, обозначив надвигающийся дождь, как ледяной. — Можно, мы переместимся к вам, используя кольцо? Тут дождь собирается, холодно.

— Да, да! Конечно! — засуетился Зармид и вскочил, порываясь то ли отодвинуть стол, то ли…

— Вы только ничего не делайте! — торопливо выкрикнула я, помня, как трагично закончилась его инициатива поделиться магией в прошлый раз. — У нас всё замечательно!

И я, зажмурившись, сжала Нашкар, перемещая нас в Харрут. Не то чтобы теперь амулет что-то менял, но мне так было привычнее и от того спокойнее. Спустя несколько секунд, когда я открыла глаза, библиотека уже не казалась такой просторной. Шесть человек для такого помещения — тьфу, но сразу два огромных Шаксус Джера заметно поубавили свободного пространства.

— Ташка! — с оглушительным воплем откуда-то с потолка свалился лохматый осьминожек.

И, как всегда, на голову! Я только пискнула, присев от неожиданности.

— Ты вейнулась!!!

— И я тебя тоже очень люблю, — сдавленно прошипела я, отплёвываясь от длинной шерсти, которая, как нарочно, лезла в глаза, рот и но… Апчхи! Точно. В нос!

— Лёлик, — снимая с головы заметно потяжелевшего за последние недели библиотекаря, — ты не пробовал найти пособие по точечному приземлению? Хотя бы тонюсенькую брошюрку, а?

Думаете, он кинулся искать обучающую литературу? Ха! И ещё ха-ха три раза! Ничуть не смущённый, монстрик бодро опутал мои руки щупальцами и, заглядывая в глаза, радостно зашепелявил о том, как сильно скучал и волновался. Зармид молчал, со странным выражением на лице рассматривая Грея. Ребята лыбились, чрезвычайно довольные перспективой провести ночь в тёплых постелях, а не под проливным дождём.

— Кстати, а мы пророчество исполнили, — решилась я поделиться радостью с будущим родственником. — Правда, убедиться воочию можно будет лишь утром, но, думаю, багрового солнца уже не увидим.

Только сказав это, подумала, что стоило придержать язык, до поры, до времени. Всё-таки, пока угроза гибели нависала над Шайдаром, я была важна и нужна, а теперь…

Нет, я-то понимаю, что по сути ничего не изменилось, но ведь есть ещё Дирнут, а ему дать мне пинка под зад — за счастье. Вот выставит Правитель нас всех за порог, и не сможет Хартад забрать колечко! Лично мне это фиолетово, но любимый расстроится. Эх… жаль, слово — не воробей, вылетит — не поймаешь…

Перед глазами мелькнула картинка, как я бегаю за стайкой слов с пододеяльником и пытаюсь вернуть их на Родину, то бишь сожрать. Слова махали куцыми крылышками, верещали благим матом и порывались сныкаться то за шкафом, то под диваном. Парочка села на люстру, но я не спасовала — взмах пододеяльником (розовым в мелкий чёрный цветочек) и сразу два очень вредных, противно визжащих слова попались!

Фантазия у меня бурная, да ещё и ехидная. Прямо как Алька, потому, кроме ловли крылатых слов, она не преминула нарисовать и процесс их «водворения» в мою голову. Настоящая я передернулась синхронно с собой воображаемой, когда слово вцепилось в ладонь птичьими лапками, категорически не желая лезть в рот. Но я ведь упёртая? Слово — не воробей. Воробья глотать я бы точно не стала, но вот это… пришлось. Ради спокойствия Хартада.

Бррр… Какая гадость! Привидится же такое.

Мотнув головой, я вытряхнула из уха дикое зрелище и вместе с обнаглевшей фантазией пинком отправила под стол. Что сделано, то сделано. Чего теперь копья ломать? Одно хорошо — пока я «зависала», Хартад вкратце обрисовал деду ситуацию с пророчеством и Рокшей.

Надо сказать, Зармид «завис» куда крепче меня самой. Я уже очухалась, а тот всё искал потерянный дар речи. Только рот закрывал-открывал, как золотая рыбка! Надо бы вывести дедушку из ступора. Конечно, на вид ему больше сорока пяти не дашь, но если внуку семьсот лет, сколько должно быть деду? То-то и оно. Прихватит сердчишко — лечи его потом.

Вопрос в другом — как именно привести Зармида в чувство? Воды в лицо плеснуть можно, но тут книги. Не дай Бог испорчу какой-нибудь древний трактат — дедуля живо с меня шкуру спустит. Выходит… шоковая терапия и шантаж! Определившись с планом, я кое-как отцепила щупальца от своей руки и, погладив по шелковистой шёрстке, всучила лохматое шепелявое чудо Сертику.

— Лёлик. Серт. Знакомьтесь! — недоумение на лице одного и откровенное обалдение в ослабевших конечностях другого заставили подбодрить обоих: — Вы обязательно подружитесь. Ведь у вас столько общего!

Габриэль заржал в голос, Алька сдавленно хихикнула, а эльф уподобился глубоководному крабу — и без того не маленькие глаза распахнулись так широко… того и гляди выпадут. Лёлик же принялся с пристальным интересом рассматривать остроухого. Видно, общее ищет. Ну-ну… пусть.

Собираясь с мыслями, я быстро огляделась. Варук стоял чуть поодаль, облокотившись на стену возле окна. Габи отпускал беззлобные шутки в сторону брата. Эльф с осминожком пока лишь любовались друг другом, а любимый опять что-то вполголоса втирал Грею, который тактично занял позицию в самом дальнем углу комнаты.

Правильно, Зармида наличие в компании и одного Шаксус Джера некогда поразило до глубины души, но я — хранительница Нашкара. Вроде как по статусу положено. А когда тарухан узнает, что Грея специально для Хартада дух Смерти создал? Придётся во избежание визита Кондратия выдавать хорошие новости по кусочкам.

— Значит так… — я придвинулась к старшему тарухану и клещом вцепилась в его локоть, привлекая к себе внимание: — У меня три вопроса. От ваших ответов будет зависеть, останемся мы здесь или уйдём. Если всё плохо, подадимся… эм… например, к Варуку. Братишка, ты ведь не против, если мы к тебе в гости завалимся?

Орк жизнерадостно усмехнулся и кивнул.

— Мой дом — твой дом, сестрёнка! — заверил он с энтузиазмом, достойным лучшего применения. — Заодно посмотрим, какие «папоротники» появятся в Сконе благодаря твоему приезду. Вернее, вашему с Хартадом.

— Эй! А мы как же? — возмутился Габи. — Я никогда в Сконе не был!

— Там никто, кроме орков, не был, — заметил Сертик с усмешкой. — И лично я буду рад стать одним из первых, посетивших степи древнего народа.

Варук лишь кивнул, а Зармид, глаза которого только-только начали приобретать осмысленное выражение, снова выпал в осадок. Угу, тарухан — в осадок, а его челюсть — в путешествие к чисто вымытому полу.

И чего он удивляется? Подумаешь, светлый эльф назвал орков древним народом и со всем почтением изъявил их принцу своё желание посетить Скон. Вернее, сразу два эльфа, светлый и тёмный. Знаю, что для Шайдара это не стандарт, но ведь и с нашей компашкой Зармид сталкивается не в первый раз. Мог бы уже и привыкнуть.

— Итак, вопрос первый, — игнорируя изумление некоторых, я дёрнула Зармида за рукав. Опять завис… — Дирнут во дворце?

— Н-нет, — титаническим усилием воли мужчина привёл в действие речевой аппарат. К счастью, челюсть упала на пол лишь иносказательно. — Сын несколько дней назад прислал весть, что сейчас находится в Маргале. Тамошние маги обещали настроить портал к послезавтра, но мне это кажется нереальным.

Обрадованная отсутствием Правителя во дворце, я едва не захлопала в ладоши. Чем и воспользовалось моё неуёмное любопытство, вклинившись в беседу:

— Почему? — вякнуло оно моим голосом. — Неужели плетение портала настолько сложное? Если уж в Маргале маги есть, почему построить заклинание переноса нельзя? Сомневаетесь в их компетентности?

— Да как бы тебе сказать… — вздохнул тарухан и, потакая моему интересу, жадно взирающему на него снизу-вверх, пояснил: — Само плетение хоть и не простое, зато довольно распространённое. Почти во всех книгах, дошедших до наших дней, имеется.

— Тогда в чем проблема? — спросила, покосившись на Хартада. О чем можно так долго и, главное, сосредоточенно-серьёзно разговаривать с собственным телохранителем? Но додумать мелькнувшую мысль не успела, отвлёкшись на разъяснения Зармида.

— Допустим, сплести заклинание портала ароллы сплетут, но где им взять прорву магии для его активации? Это как… войти в дом. Открыть дверь и переступить порог легко, много ума и сил не нужно. А вот чтобы этот самый дом построить, требуется уйма не только времени, но и сил, материалов. У ароллов и сотой доли магии, необходимой для создания заклинания такого уровня, нет. Подозреваю, даже сложи они резервы всех жителей столицы, и половины необходимого не наберётся.

Я недовольно поморщилась и с упрёком покосилась на Альку. Подруга угорала, хохоча в голос! Нет, это уже никуда не годится! Чувствую себя хомяком, за которого весь горох съели. Ладно бы я сама вела себя неуместно, то и дело хихикая — хоть было бы, за что себя стыдить. Так нет же, подруженька помогает от всей широты Шаксус Джерской души!

— Видите ли, — Сератаниралиэль одной рукой обнял меня за плечи (другой рукой эльф прижимал к груди Лёлика) — если ваши сомнения основаны на недостатке магии, боюсь, они уже не состоятельны. Чего-чего, а магии в Маргале теперь более чем достаточно. Таша об этом позаботилась.

— Угу, — хихикнула подруга. — Заботливая! Цветочки подкармливает, поварих сватает, колодцы чинит. Образец добродетели, ей Богу! Даже собственной… эм… попы не пожалела, тролля высиживая! Вот только инкуба обломила, коварная! И сама смылась, и дома бедного мужика лишила! У-у-у…

— Ничего смешного, — покосившись на Хартада, я заметила, как он напрягся при упоминании Ирвина. Мне бы тоже было неприятно. — Ты бы хоть иногда думала, что говоришь, Аль.

— Вижу, вам есть о чём рассказать, — заметил старший тарухан задумчиво.

— Ещё как, но это после. Сегодня уже поздно, а мы все устали. К тому же вы ещё не ответили на оставшиеся два вопроса.

— Какие? И, кстати, не так уж и поздно. Солнце только-только зашло.

— Это здесь, а в Тригори закат минул уже давно, да и мы за день умотались сильно. Ребята, вон, с гномами бились. Что же касается вопроса… Уместно ли нам в данных обстоятельствах останавливаться во дворце?

— А почему нет? — недоумение Зармида заставило грустно улыбнуться и пожать плечами.

— Хартад слегка… хм… повздорил с отцом. Нам не известно, оставлял ли Правитель распоряжения на случай нашего возвращения, и если да, то какие. Ели можно, мы бы остались хотя бы пока Дирнут не вернётся. И ещё Хартад хотел из сокровищницы колечко забрать. Если нужно, я компенсирую магией, или наколдую точно такое же, но ему нужно именно родовое кольцо. Вы не будете против?

— Родовое кольцо?!

Ну вот! Дедушку моего принца снова переклинило… Глаза квадратные, вид ошарашенный, того и гляди слюни пускать начнёт. Угу, или кусаться. Мало ли, чего от нервных потрясений может с головой сделаться? Воображение нарисовало Зармида с пеной на губах, бешеным взглядом и почему-то цветной метёлочкой для смахивания пыли в руке. Мама…

— Так можно? — опасливо отступая под защиту любимого, снова спросила. — Кольцо взять? Если нет, ничего страшного. Обойдёмся. Только вы не волнуйтесь так, и…

— Не обойдёмся, — свел на нет все мои попытки успокоить деда Хартад. — Мне оно уже завтра понадобится.

Старший тарухан сделал пару шагов к столу и слепо нашарил рукой стул за своей спиной. При этом взгляда от нас с Хартадом не отрывал. И он не сел — плюхнулся на стул, едва не промазав. Всё же на попе глаз нету.

— Завтра? — протянул с благоговейным ужасом. — Это то, о чём я думаю?

Вот попугай недогадливый! Хотела уже пошутить на эту тему, но любимый меня опередил, невозмутимо выдав:

— Таша согласилась завтра стать моей женой.

Я покраснела. Блин, ну зачем вот так в лоб-то? Сначала поженились бы втихаря, а уж после, как-нибудь аккуратненько…

Вопреки моим опасениям, Зармид возбухать, как это непременно сделал бы его драгоценный сыночек, не стал. Вместо этого он с усилием сглотнул, а потом широко улыбнулся.

— Это прекрасная новость! — к моему удивлению воскликнул тарухан. — Пожалуй, она лишь немногим уступает новости о завершении миссии по спасению Шайдара от гибели. Я бесконечно рад за вас! И за себя. Так рад! И да, непременно завтра, пока Дирнут в Маргале! О проведении свадебной церемонии по всем правилам я позабочусь, и завтра вы официально станете мужем и женой…

— Что? Завтра?! — донесся от дверей полный удивления сдавленный писк.

Неприятно удивлённая горечью, сквозившей в знакомом голосе, я обернулась. На пороге библиотеки стояла Нарида. В тёмно-серых глазах красавицы-таруханы плескалась тоска, но вот она на миг опустила длинные ресницы, а когда подняла их, поразительно привлекательное лицо уже ничего не выражало.

— С возвращением в Харрут, — едва заметно склонив голову в поклоне, Нарида сложила губы в скупую улыбку. — Надеюсь, у вас всё благополучно?

— Доброго вечера, — повторив её приветственный поклон, хотя и не так грациозно, пробормотала я. — И от имени всех своих спутников и себя самой благодарю тебя за эту оправдавшуюся надежду.

Как же я могла позабыть про бывшую невесту моего принца? Ведь знала, что она во дворце, и… Дура! С другой стороны, нельзя же бегать от неё вечно? А жаль…

Тарухана аккуратно прикрыла за собой дверь, а я скрипнула зубами. Даже это банальное действие унеё было исполнено изящества и поистине королевского достоинства. Мне, как ни пыжься, так вовек не суметь.

Блин, зря я над Хартадом посмеивалась насчёт ревности. Теперь на себе осознала, как гложет душу пусть ничем не оправданное, но от того не менее болезненное ядовитое нечто. Хоть волком вой! И самое обидное, винить некого. И любимому теперь верю всем сердцем, ничуть не сомневаясь в его чувстве ко мне, и Нариду упрекнуть не в чем.

Прекрасная девушка — милая, красивая, не в пример мне воспитанная под стать принцу и наследнику власти. В светло-голубом длинном платье с узкими рукавами, с элегантно уложенными золотистыми волосами, ровной кожей и тонкими чертами лица (про фигуру молчу, щадя своё самолюбие), тарухана выглядела воплощением женственности и благородства. Угу, и ко всему прочему она — бывшая невеста Хартада! Выходит…

— Прости меня, — заставив себя смотреть в серые глаза сказала я и, придавив неоправданную обиду к полу, шагнула ей навстречу.

Хартад попытался удержать, но я мягко освободилась от его рук и подошла к «бывшей» своего любимого. Если задуматься, получается, из нас двоих именно я должна извиняться. Это из-за меня сейчас бедная девушка вынуждена держать лицо перед той, которая фактически украла у неё жениха.

Стыдно? Да, но лишь отчасти. Наверное, это неправильно, вот только не стоит кривить душой. Я не могла поступить иначе, даже пожелай этого. Оказалось, настоящая любовь сметает всё на своём пути, включая даже совесть.

Конечно, если бы Хартад любил свою неофициальную невесту, мне бы и в голову не пришло вставать между ними. Уж как-нибудь задушила бы собственное чувство, или хотя бы спрятала поглубже, чтоб никто не догадался. Но вышло иначе, и тут ничего не поделать. В то же время, это не отменяет моей вины за горе сероглазой красавицы, которой, по крайней мере в плане красоты и врождённого достоинства, я и в подмётки не гожусь.

И не надо мне про комплексы! Ничуть не бывало! Я вовсе не принижаю своих достоинств, просто тарухана объективно куда больше подходит настоящему принцу в качестве спутницы, чем безголовая Земная девушка, воспитанная в чуждых этому миру социальных условиях. Чего себе врать-то?

— За что ты просишь прощения? — дрогнувшим голосом спросила Нарида. — Разве ты обидела меня чем-то?

Я прикусила губу, подбирая слова. Вот как ей это сказать? «Прости, я отбила у тебя жениха, а завтра у нас свадьба»?

— Ташенька, милая, — неожиданно подал голос тот самый «жених». — Я говорил тебе, что Нарида меня не любит и никогда не любила?

Я ахнула от такой бестактности, а тарухана вздрогнула и уставилась на моего зеленоглазого свинтуса круглыми, как два блюдца, глазами.

— Любимая? — выдавила она чуть слышно.

— Я как раз хотела сказать тебе… — сглотнув, пробормотала я, глядя в пол. — Так вышло. Понимаешь, мы…

— Приглашаем тебя завтра на нашу свадьбу, — перекрыл моё бормотание Хартад уверенным громким голосом.

Обернувшись, я возмущённо зашипела:

— У тебя совесть есть? Нам извиняться нужно, а ты…

— Приду! — обезоруживающе радостно почти выкрикнула вдруг Нарида. — Я буду счастлива стать свидетельницей заключения брака между вами! Только я так и не поняла, почему вы должны извиняться?

Эм… Обалдев от тона и смысла сказанного, я снова развернулась к брошенной невесте. Вот же… Ощущение, будто внутри серых глаз зажглось два маленьких солнышка, таким теплом и радостью они светились.

— А… — я несколько раз недоуменно моргнула. — Ты действительно не любишь Хартада? И не любила?

— Не как жениха, — сверкая белозубой улыбкой, отозвалась Нарида. — Он же сам тебе сказал!

— Ну, да… сказал, — завороженно рассматривая преобразившуюся до неузнаваемости девушку, кивнула я. Прежде она была красива, сейчас — прекрасна. Удивительно, как сильно меняет человека счастье. — Понимаешь, я не поверила. Думала, он… ошибается.

— Но почему?

— Не представляю, как можно не любить Хартада всей душой, — развела я руками. — Добровольно отказаться от самого лучшего мужчины всех миров?

— Это для тебя он — лучший! — Нарида мягко улыбнулась, а после и вовсе рассмеялась навевающим ассоциации с шорохом дождя тихим смехом. — Для меня — просто замечательный. Правда, перестав быть моим женихом, Хартад стал замечательней вдвойне.

— Чувствую себя дурой, но счастливой, — едва сдерживая ликование, призналась я. — Хочется орать, визжать и хлопать в ладоши!

— Признаюсь тебе по секрету, мне тоже, — неожиданно подмигнула девушка и добавила: — Впервые в жизни!

— Вот и прекрасно, — напомнил нам о своём присутствии Зармид. — Значит, завтра на церемонии одним счастливым таруханом будет больше.

Хартад молча поцеловал меня в висок и снова прижал к себе, демонстрируя право собственника на мою скромную, по сравнению с выдающимися формами конкурентки, тушку. Вот ведь… позёр! И что странно, меня это ничуть не раздражает. Нисколечки!

Пусть демонстрирует, коли есть охота. Я не в накладе. Согласна принадлежать и телом, и душой! Тем более, мне самой достался куда лучший приз — Хартад! Вот уж чья «тушка» вызывает дикий восторг и повышенное слюноотделение. И это если умолчать о сердце и душе, а для них зеленоглазый и вовсе седьмое небо над головой и радуга под ногами.

А вообще, оказывается, счастье заразно. Стоило нам с любимым пропитаться им, вокруг — сплошная радость и позитив. Нарида, Зармид, ребята, Шаксус Джеры — все того и гляди растекутся блестящими лужицами ликования. Хорошие они. Так сопереживают…

— Спасибо, дед, — вдруг тихо проговорил любимый. — Всегда знал, что на тебя можно положиться в любом деле.

— Это тебе спасибо. Было бы очень жаль, если бы такая светлая девочка, как Таша, не стала частью нашего Рода, — слегка ошарашив искренностью тона и смыслом слов, отозвался Зармид. — А чтобы завтра всё прошло идеально, сейчас вам всем нужно как следует отдохнуть и выспаться. Я прикажу подать ужин в комнаты.

— По традициям Ташиной Родины жених не должен видеть невесту по меньшей мере день до свадьбы, — решительно заявила Аля, выразительно глядя на Хартада.

Я-то думала, тарухан воспротивится очередному закидону моей подруги, но тот лишь покорно кивнул:

— Хорошо.

Слишком ошарашенная подозрительно лёгкой сдачей позиций, я недоумённо моргнула и собралась уже высказаться на этот счёт, но Варук буквально выдрал меня из рук жениха и, перекинув через плечо, потащил в комнату.

— А я тебе сейчас расскажу про наши обычаи, сестрёнка! Когда орчанка принимает предложение воина разделить с ним время, кров и хлеб…

Моему возмущению не было предела! Эльфы даже не подумали вступиться и отбить беззащитную меня у офигевшего братца, преспокойно направившись следом, а жених и вовсе в библиотеке с дедом остался. Блин!

В результате моё бесполезное, но зато идущее от самого сердца «Не поняла! Что за произвол?!» ушло в никуда. Меня лишь перехватили поудобнее и продолжили рассказ о свадебных традициях орков. У-у-у… гады! И главное, с чего вдруг?

— Значит, так, — поставив меня возле знакомой двери, не терпящим возражений тоном проговорил братец: — Ужин сейчас принесут. Кушаешь, умываешься и ложишься спать. Одна! Алька проследит, чтобы ты по дворцу не шлёндрала. С твоей удачей, малышка, ты и здесь приключений на свою… эм… голову найдёшь. Давай хотя бы одну ночь поспим спокойно? Пожалуйста!

— И не стыдно вам? — подбоченившись, прошипела я. — Я хоть раз нарочно…

— Про «нарочно» никто и не говорит, — пожал плечами Габриэль. — Сегодня, и вправду, был безумный день, а завтра у тебя свадьба. Такое важное событие! Давай как следует отдохнём? А если тебя с Хартадом оставить… Представь, как отреагирует Зармид, обнаружив на утро магический источник в бальном зале или заросли диковинных папоротников в холле?

— Блин, да я уже контролирую силу! — чуть-чуть преувеличила я.

После «общения» с алтарём и Шайдаром, действительно управлять потоками стало много проще. Всё же знания — великое дело, а я их огребла по самую маковку. Осталось набраться опыта в применении этих знаний на практике, но это уже мелочи.

— Вот и прекрасно, — примирительно улыбаясь кивнул Серт. — Но лучше перестраховаться. Разве тебе так уж тяжело одну ночку провести врозь с Хартадом?

Вообще-то, да. Мне куда спокойнее чувствовать любимого рядом. Тем более здесь, где куча всего напоминает про Дирнута и Нариду. Я вроде убедилась, что тарухану «измена» жениха ничуть не трогает, но всё-таки неуютно. Нет-нет, да и мелькнёт чудом выжившее сомнение или страх. Угу, вот только возражать эльфу, уговаривающему меня таким ласковым тоном, оказалось невозможно.

— Всё с вами ясно, — обиженно фыркнув, буркнула я. — Справились! Удовлетворены, победители?

Я уже перешагнула порог комнаты, где возле окна преспокойно дожидалась Алька, когда сзади меня догнал вопрос блондина:

— Таш, — вкрадчиво спросил Сертик, бережно прижимая к груди приушипившегося библиотекаря. — А что у нас с Лёликом общего?

Несмотря на досаду, улыбка сама собой скользнула по губам. Вот же… Как на них злиться? Вот именно, что никак! Насмешливо фыркнув, чмокнула эльфа в нос и честно ответила:

— Я!

Пока блондин и библиотекарь одинаково ошарашено моргали, я быстренько пожелала всем спокойной ночи и гордо удалилась восвояси. Захлопнув дверь перед носом опешившего эльфа, прижалась спиной к косяку и прикрыла глаза.

Может, оно и правильно. Сомнения — пыль, особенно когда знаю про их необоснованность. А вот свадьба… Господи, неужели я по-настоящему выхожу замуж? За самого лучшего и любимого мужчину во всех мирах?!

Вот и не верь после такого мечтам о зеленоглазых принцах! Правда, у моего принца белого коня не наблюдается, но мне-то на кой копытный транспорт? Шаксус Джер во сто крат лучше любого коня — и довезёт, куда надо, и осадит в случае чего.

— Успокоилась, — констатировала Алька. — И стоило вредность демонстрировать?

Спорить я не стала, а вместо этого, подмигнув подруге, направилась в душ. Устала.

Пока мылась, принесли ужин. Я слышала стук в дверь и тихие шаги, но как раз в этот момент споласкивала волосы и потому предоставила разбираться с этим Альке.

— Кто там? — только и спросила мысленно у подруги.

— Слерана, — так же мысленно ответила она. — Еду принесла. Не беспокойся.

Ну, и слава Богу. Эту девушку я ещё по прошлому визиту в Харрут помнила. Не сказать, чтобы горничная отличалась обаянием и дружелюбностью, но зато была прекрасно осведомлена насчёт разумности Шаксус Джера. Сообразит ужин на стол поставить.

Со всеми волнениями, минувшими, настоящими и будущими, есть не хотелось абсолютно, поэтому я спокойно домыла голову и, обернув её полотенцем, присела на лавочку. Думала, раз выпала такая возможность, заняться ногами, но, как ни удивительно, даже пятки радовали нежной розовой кожей. Озадаченно почесав нос, я подошла к большому зеркалу и скептически уставилась на отражение.

Да уж… магия мне на пользу. В мои девятнадцать и прежде как-то не приходилось горевать по поводу внешности, но сейчас… И вроде ничего кардинально не изменилось, но кожа навевает ассоциации с Китайским фарфором и персиками. Прям ни в сказке сказать, ни пером описать… Ногти гладкие, как никогда. Ощущение, будто минуту назад вышла из маникюрного салона. Даже царапинки на руках и коленках, которые ободрала днём, и те — исчезли, будто их и не было. Хоть самой себе завидуй!

Для полного счастья осталось обзавестись крышей над головой. А то вернётся Дирнут — такого пинка под зад даст, что до-о-о-лго лететь буду. Хранительница — бомж! Забавно. Впрочем, пока рядом Хартад — ничего не страшно, а дом… Фигня вопрос! Сделаем. Определимся, где именно, и всё будет. Глупо переживать из-за такой ерунды, когда весь мир стал моим настоящим домом.

Глава 20 На лезвии ножа

Перед тем как выйти из ванной, я ещё раз вытерлась, и уже потом занырнула в шкаф. Удивительно, но и мои шмотки, и старая сумка нашлись на прежнем месте. Вот и слава Богу. Я натянула сорочку, забралась под одеяло и, прислушиваясь к сопению Альки, лежащей возле кровати, постаралась заснуть. Может, и заснула бы, но усталость после душа как корова языком слизнула.

Мысли устроили в черепушке натуральную чехарду. Как завтра всё пройдёт? Неужели я и вправду стану женой своего зеленоглазого тарухана? А что скажет Дирнут, когда узнает об этом? Расстроится ли Хартад, если стукнутый на голову Правитель психанёт? Мне-то пофиг, но ведь Правитель любимому — какой-никакой, а отец. А если мы подождём возвращения Дирнута и для начала хотя бы попытаемся его уговорить?

И ещё, в кого влюблена Нарида, если не в Хартада? Мы так и не закончили старый разговор на эту тему, а я ведь хотела это выяснить… Вдруг ей нужна помощь? Или наоборот — она сказала неправду, чтобы меня успокоить, а на самом деле… Нет, такое облегчение и счастье невозможно разыграть.

В общем, в голове сплошной винегрет. Я долго крутилась с боку на бок, изображая ужа на сковородке. Сбила простынь и одеяло в комок, а в конце концов ещё и подушку уронила. Прямо на Альку.

— Да что ты всё никак не уймёшься? — неожиданно вызверилась телохранительница, подскакивая. — Гвоздь в попе? И сама не спишь, и другим не даёшь!

— Прости, я не нарочно, — попыталась я извиниться, но в подругу словно бес вселился.

— Всё! Надоело! — в голос рявкнула она так громко, что даже стёкла в окне задребезжали. — Вечно с тобой какие-то заморочки! Достала уже!

Я ошарашенно уставилась на верещащую монстрятину. Бред какой-то! Нет, к язвительным комментариям и ехидству телохранительницы я привыкла, но это перебор даже для неё! Чтобы Алька орала, как резанная? Понимаю, моё нервическое состояние отчасти передаётся и ей. Ладно. Пусть она даже ревнует меня к Хартаду. Тоже принимается. Но не до такой же степени?

— Аль, ты черепушкой об угол не ударилась часом? — озадаченно протянула я. — Чего кричишь, как потерпевшая? Ведь всё прекрасно понимаешь. Кому, как не тебе…

— Сама ты об угол ушибленная! — не дав договорить, заорала подруга. — Дай хоть одну ночь выспаться! Совсем уже сбрендила!

— Да иди ты лесом! — не выдержала я. — А если что-то не нравится, вали спать в библиотеку! Блок на эмоции поставь и сопи себе в обе дырки!

Не перевариваю, когда на меня кричат. Что-то внутри переклинивает, и я буквально слетаю с катушек. Тем более, уж от собственной проекции точно не ждала такой подлянки.

— И свалю! — нервно дёрнув хвостом и смахнув со стола поднос с нетронутым ужином, взвизгнула Шаксус Джер. Звон, грохот, брызги еды и посуды во все стороны. — И блок поставлю! Даже не надейся до утра дозваться! Не приду, хоть обзовись тут!

С этими словами Алька вылетела в коридор, а я, прижав одеяло к груди, смахнула с ресниц злые слёзы. Вот надо было ей испортить ночь перед единственной свадьбой в моей жизни! Зачем? Даже если мой мандраж ей спать мешает, зачем было закатывать истерику, да ещё и посуду бить? Зараза клыкастая. Никогда такого скотства за ней не замечала. А ведь, если она — моя проекция, выходит, и я сама… неужели вот такая?

Стало досадно и обидно. Мало того, что сама психую, так ещё облаяли по полной программе! Угу. И винить кроме себя некого! Шаксус Джер — моё отражение, и получается, я как бы сама себе нахамила. Ну да, а потом себя же из комнаты вытурила, бросив опять же саму себя реветь в одиночестве… Идиотизм полнейший!

Запутавшись во всей этой белиберде и обозлившись до дальше некуда, я окончательно проснулась. Всё, хватит психовать! Утро вечера мудренее. Ко всему, у меня свадьба с любимым мужчиной намечается, а у самой ни платья, ни обуви подходящей. Не идти же под венец в трениках и кедах?

Прикрыв дверь, я прицокнула языком. Мдямс… Ребята были не правы. Я, даже сидя в комнате, нашла приключения на свои вторые девяносто. Вот как буду Зармиду завтра объяснять, почему дверь треснула, а ручка на одном честном слове держится?

Жаль, замок — не какая-нибудь затерявшаяся во времени раса, образ которой прописан в памяти мира. Для восстановления рукотворных вещей, таких, как запор или, например, электрический чайник, нужно знать, как они были устроены изначально, а я в этом ни бельмеса не смыслю. Нечто глобальное и древнее, вроде лестницы со статуями, мир запоминает, а вот мелочи — нет. Увы!

Вот Алька подсуропила, так подсуропила! Махнув рукой на раскуроченную дверь, я убрала с пола осколки разбитой посуды. Наколдовав тряпку и ведро, протёрла пол, собирая остатки еды и лужи пролившегося ткила. Нормально провожу последнюю холостяцкую ночь! Девичник, блин…

После скандала и незапланированной уборки я умылась, испарила тряпку, ведро с грязной водой и занялась платьем. Спать уже совсем не хотелось, так хоть подготовлюсь к церемонии. Интересно, кстати, как она у таруханов проходит? Даже спросить не удосужилась, дурында.

Через полчаса я придирчиво рассматривала своё отражение в большом, от пола до потолка зеркале. Почему-то раньше, если и задумывалась о свадьбе, представляла, что выходить замуж буду в чём-то очень оригинальном. Таком, чтоб не как у всех. Типа джинсовой юбки и мужской рубахи, завязанной на пузе. Или там ярко-красных брюк и полосатой футболки. На деле же оказалось, я банальна до смешного.

Почему-то вверять себя любимому хотелось именно в белом. В итоге, перебрав пару дюжин разных вариантов, я остановилась на длинном, по щиколотку, платье из тонкого льна. Белом. V-образный вырез, узкие рукава, юбка-солнышко. Белая на белом вышивка и крохотные капельки горного хрусталя — вот и все украшения.

Всё равно по роскошности наряда Нариду мне не переплюнуть. Видела я её платья. Любой королеве впору от зависти удавиться! А уж на великолепной фигуре таруханы и вовсе любой мешок шикарным покажется. Значит, я буду брать простотой. Тем более, даже ради свадьбы вышагивать в тяжеленом бархатном чехле с корсетом, нижними юбками и прочими прибамбасами выше моих сил.

Смысл выкобениваться, коли шапка не по Сеньке? А Хартад меня любую любит всем сердцем. Именно поэтому я решилась пощадить ещё и ноги — вместо классических лодочек на шпильке наколдовала себе удобные туфельки на низкой платформе. Кто его знает, может, церемония не один час продлится?

Улыбаясь своим мыслям, я наклонилась, чтобы застегнуть тоненькие ремешки на туфлях. Вроде удобно… Но, едва я начала выпрямляться, как кто-то крепко схватил меня за руку и рывком заломил её за спину. В тот же миг моего горла коснулось лезвие ножа.

Охнув от неожиданности, я покачнулась, едва не напоровшись на лезвие. Мамочки!

— Не рыпайся, дура, — прошипели мне в ухо. — Успеешь сдохнуть, тварь!

Уловив в этом злобном шипении знакомые нотки, я вздрогнула, поражённая до глубины души. Неужели? Свободная рука сама собой потянулась к Нашкару, но движение остановил короткий издевательский смешок:

— И не надейся на свою магию, гадина. У меня бабка — травница. Я с детства у неё на подхвате, и в растительных ядах кое-что смыслю. А тут такой подарок — хранительница Нашкара совершенно беззащитна именно против них! Правда ведь, мне повезло? — почти равнодушно проговорила Слерана на ухо, почти касаясь его губами. — Я подобрала яд, который в первую очередь блокирует магические способности. К тому же, на мне один из сильнейших защитных амулетов. Так что забудь про Несущий Надежду! Тебе он уже не поможет.

Тихий, спокойный голос, но от градуса ненависти, сквозящей в нём, у меня руки покрылись гусиной кожей, а волосы зашевелились. Озноб по спине… И почему в последней фразе она выделила слово «тебе»?

— Как тебе понравился ужин? Вкусно было? Твоя дурная телохранительница его проверила, конечно, вот только некоторые травки по отдельности ничего особенного из себя не представляют, но если их подложить в разные блюда и смешать уже в желудке…

Лезвие ножа всё сильнее давило на горло, но почему-то больно не было. Просто страшно, и очень… Я не знаю, как это описать. Сам факт попытки убийства вызывал недоумение и не хотел укладываться в голове. За что? Чем я это заслужила? Откуда вообще в человеке, в девушке, столько злобы и ненависти?

Сглотнув, я покосилась на пустой сейчас стол. Какое счастье, что не успела ничего съесть! Но ведь могла… А если яд эта сумасшедшая подсыпала не только мне? Если ребята или Хартад… От ужаса кровь застыла в жилах и меня заколодило — не шевельнуться… Но Слерана продолжала злобствовать, нашёптывая на ухо с маниакальным спокойствием:

— Сначала будет лишь слабость. После, примерно через час после попадания ингредиентов сбора в организм — потеря ориентации, блокировка всех магических способностей. К рассвету воспалятся голосовые связки, и ты замолчишь навечно. Ах, да, ещё наступит частичная слепота. Будет больно, но ты стерпишь. Молча! Кричать-то уже не сможешь… А потом, когда утром найдут обезображенное язвами тело, будет уже поздно. Твои друзья станут моими, Ташенька… Больше того — я сама стану тобой, а Нашкар мне в этом поможет.

Так вот что она задумала! Хочет использовать магию Нашкара, чтобы изменить свою внешность и как бы стать мной? Глупо. Чисто внешне Слерана куда симпатичнее, а внутренне… Её раскусят мгновенно! И это молчу про невозможность осуществления такого плана в принципе. Без меня Нашкар — бесполезная безделушка. Впрочем, логика психа — шутка загадочная.

Как бы то ни было, ступор отступил. Главное, ребят эта психопатка не тронула. Я на миг прикрыла глаза, благодаря Бога, небо и всех Хранителей скопом. Осталось придумать, как именно остановить маньячку, так быстро, чтобы она не успела и дёрнуться. Одно движение рукой, и лезвие перережет горло, а мой труп украсит светлый ковёр. Очередной мой труп…

Ещё у Слераны какой-то защитный амулет… Вдруг, и вправду, не позволит воздействовать магией на девушку? В любом случае, даже секундное промедление может стоить дорого.

Чтобы перерезать горло достаточно доли секунды. И пусть полноценной смертью мне это не грозит, да и с новым телом Унар подсобит, но что будет с Хартадом, когда он увидит уже второй по счёту мой труп? Этого никак нельзя допустить! Раз уж Слерана считает Нашкар источником магии, стоит попытаться сыграть хотя бы на этом.

В итоге я слушала пугалки маньячки, молча досадуя на себя и глупейшее стечение обстоятельств. Магии тьма тьмущая, наикрутейших телохранителей аж две штуки, в друзьях прекрасные воины, братик — убойная сила, про любимого и вовсе молчу. Мы прошли Тёмные Земли, справились с целой армией гномов. А теперь меня пытается убить горничная!

— Это ты подбросила ортану? — перебив на полуслове, спросила я спокойно. Вернее, я лишь изображала спокойствие, но голос не подвёл.

— Конечно! — Самодовольно прошипела Слерана, но её злорадство как корова языком слизнула. Уже следующая фраза была полна жалобы и возмущения одновременно. — Я так хорошо всё продумала! Так надеялась, что ты сдохнешь в портале или хотя бы выгоришь до дна, но нет — выжила, дрянь! Как тебе это удалось?

— Случайно, — я чуть-чуть подалась назад, ослабляя нажим лезвия. — Свободный охотник спас.

— Как это несправедливо! Но ничего, на этот раз тебе никто не поможет.

В следующую секунду она дёрнула за цепочку, на которой висел Нашкар. Цепочка впилась в горло, и не думая рваться, а я захрипела:

— Прекрати, я сама сниму!

— Хорошо, но только медленно и не касайся Несущего Надежду, иначе сдохнешь мгновенно.

Чтобы дёрнуть цепочку, Слеране пришлось выпустить мою заломленную за спину руку. Чтобы горничной не пришло в голову снова лишать меня крохотного преимущества, я несколько секунд растирала запястье, а потом принялась нарочито медленно снимать амулет через голову.

— Быстрее!

Я замерла:

— Но ты сказала «медленно».

— Не настолько! — срываясь на фальцет завизжала девушка и сильнее надавила на лезвие.

Я успела снова мимолётно удивиться отсутствию боли и одним движением сдёрнула кулон. Но вместо того, чтобы отдать маньячке, кинула его на кровать.

— Мразь! — зашипела Слерана, но я уже обеими руками вцепилась в её запястье, удерживая нож, и наобум ударила головой назад.

Не знаю, на что я надеялась. Драться-то не умею, даже боевики терпеть не могу, но кое-чего добиться удалось, хотя и не того, чего хотелось. Нож вырвать у напавшей на меня кретинки не вырвала, очень уж крепко она за него держалась. Куда там утопающему с последней соломинкой! Ощущение, будто девушка с ножиком буквально срослась! Проще ей руку оторвать, чем обезоружить… Зато я смогла вырваться из захвата и развернуться к потенциальной убийце лицом! И то хлеб — хоть какая-то свобода действий.

— Дрянь! — зашипев, уподобилась горничная закипающему чайнику. — Гадина!

— Кто бы говорил! — не подумав, ляпнула я и отшатнулась, чудом увернувшись от удара. — В конце-то концов, что я тебе сделала?! Чем до такой степени не угодила? Вроде на спину не плевала, кнопки на стул не подкладывала….

— Ты! — вместо ответа взвизгнула девушка. — Ты!!

Я нервно сглотнула, глядя на полосу сверкающей стали, острый кончик которой совсем недавно упирался мне в горло. Наверное, зря я так… резко. С сумасшедшими надо соглашаться. Угу, я бы так и сделала, не означай это согласие кусок железа в горле или сердце!

— Всё хорошо… Успокойся, — вжимаясь в стену пробормотала я. — Дрянь так дрянь. Тише…

— Ты!!!

— Что я? — спросила, незаметно перемещаясь влево, поближе к столику, на котором стоял кувшин с водой.

— Ты украла его у меня!

— Нашкар? — я от изумления даже бояться перестала и остановилась, в недоумении глядя в обрамлённые чёрными ресницами большие красивые глаза. — Каким образом?!

— При чём тут Несущий Надежду? — только что не плюнула на пол Слерана. — Ты украла Хартада!

Я натурально опешила и вытаращилась на девушку, которая, скрипя зубами, цедила словесный яд:

— Ты! Ничтожество, жалкая человечка! Я всю жизнь училась правильно ходить, говорить, даже дышать… Я сделала себя для него! Я лично знакома с большинством влиятельных таруханов Харрута и послами почти всех приграничных государств. Я точно знаю, кто чем дышит, кто кому должен. Я годами изворачивалась, чтобы быть в курсе подноготной всех главных родов Харрута, и много кого ещё. Каждый день, каждый час я делала всё, чтобы стать достойной парой наследнику, быть ему полезной! А ты… выскочка! Ты пустое место! Никто и ничто! Ты даже одеваться не умеешь, зачем ты Хартаду?!

— Но я…

— Обуза! Бесполезный человеческий мусор! Всё, что у тебя есть — это Нашкар с его магией, а я стану для наследника необходимой, как воздух! Я буду его парой, его правой рукой!

— Но как же Нарида? — придавленная не столько аргументацией Слераны, сколько её непоколебимой уверенностью и напором, указала на слабое место в плане сумасшедшей.

— Тарухана не проблема, — отмахнулась Слерана небрежно. — Она мне не помеха.

— Но она же его невеста! — сказала я и мысленно обругала себя за длинный язык. А вдруг горничная не в курсе была? Злить маньячку ещё больше, равно как и подставлять Нариду, не хотелось.

— И что? — вопреки моим опасениям, ничуть не удивилась и даже не рассердилась психопатка. — Я не претендовала на официальный брак, мне и статуса постоянной фаворитки было бы достаточно. Кто-то же должен родить наследнику спиногрызов, а моего резерва для этого явно недостаточно. К тому же, Хартад никогда не пылал страстью к этой «красавице», да и она сама сохнет по Дирнуту.

— По кому?! — позабыв про в буквальном смысле убийственную роль собеседницы, я уставилась на неё во все глаза. — По правителю Харрута?! Ты уверена?

Как ни странно, Слерана ответила, причём спокойно и даже с некоторой долей насмешки:

— Именно, — в голубых глазах брюнетки мелькнуло что-то недоброе, и она продолжила доверительным тоном: — Я тебе больше скажу. Если бы не навязчивая идея обеспечить сына потомками, Дирнут и сам не прочь бы утащить эту волоокую корову под венец. Шутка ли, последняя тарухана Рода!

Я вытаращилась на горничную, как баран на новые ворота:

— Что? Правитель…

— Идиот, — фыркнула она. — А ты ещё большая идиотка, если сама не догадалась. Он же рядом с ней тупеет и только что слюни не пускает! Кретин…

Наверное, с моей привычкой выпадать из реальности и долго и упорно «обсасывать» ту или иную мысль, я бы до утра не осмыслила идею союза Нариды и Дирнута, но тут Слерана решила перейти в нападение. Целясь ножом в горло, она кинулась ко мне. Инстинктивно отпрянув, я бросилась прочь.

Все вопросы мгновенно вылетели из головы. А когда, обежав кровать, я запуталась в подоле и упала лицом вниз, и вовсе стало не до мыслей. Я никак не успевала подняться, и фантазия уже нарисовала занесённый надо мной нож, которого я не видела. Мамочки… Всё, на что меня хватило — рывком перевернуться на бок, чтобы увидеть, как опускается лезвие и…

Удар цели не достиг. Слерану снесло возникшее из ниоткуда тёмное нечто. Несколько секунд я непонимающе хлопала ресницами, всё ещё не веря в своё спасение. Потом пришло осознание — Грей! Откуда он здесь?

Но прежде чем я нашла в себе силы, перекрикивая истошный визг горничной, озвучить вопрос, дверь распахнулась. К визгу добавился грохот упавшего стула, которым Слерана подперла эту самую дверь изнутри, и жалобный треск ощетинившейся щепками створки.

Дальше… был дурдом.

Комната стала тесной. Кроме шума её наполнили люди. Вернее, нелюди. Хартад подлетел, подхватывая ошарашенную меня и прижимая к груди. Варук бросился к Грею, прижимающему несостоявшуюся убийцу к полу. Слерана, извиваясь, визжала и безуспешно пыталась вслепую раскроить угольно-чёрную шкуру Шаксус Джера.

Алая туша моей телохранительницы заслонила обзор, но я успела увидеть, как за миг до того, как Варук дотянулся до Слераны, она замерла и вдруг ударила саму себя, проткнув горло. Острое лезвие вошло в шею, как в кусок тёплого масла и… Я потеряла сознание.

Когда очнулась от обморока, в комнате было тихо и темно. Сначала подумалось, что произошедшее — лишь кошмар, но… я лежала не на своей кровати, да и комната была другой. Очень похожей на мою, но всё же другой.

Закрыв глаза, я глубоко вздохнула и только тогда осознала, что мою ладонь тревожно сжимают сильные тёплые пальцы.

Хозяина руки узнала, не открывая глаз. Просто узнала, вопреки темноте и логике.

— Где я? — спросила тихо, уперевшись взглядом в тёмную фигуру сидящего возле постели мужчины. — Включи свет, пожалуйста.

Под потолком тут же загорелся тусклый свет магического светильника, а я нервно прикусила губу. Встревоженное лицо Хартада не внушало оптимизма.

— Как ты себя чувствуешь? — вместо ответа задал свой вопрос тарухан.

— Нормально, — садясь на кровати, уверила его. — Слерана, она…

— Жива, но больше тебя не побеспокоит, — не дав договорить, сказал Хартад. — О подробностях не спрашивай, не скажу.

Если откровенно, я и не собиралась спрашивать ни о чём подобном. В данный момент моё вездесущее любопытство пребывало в глубоком обмороке, а без него на душе было гадко и муторно. Тем более любимый вёл себя как-то странно — явно нервничал, в глаза не смотрел. Совсем плохо дело…

— Хорошо, — кивнула я и, отгоняя дурные мысли, тряхнула головой. — А каким образом Грей оказался в моей комнате? Или он ходит сквозь стены? Дверь-то ты уже после вынес.

— Нет, сквозь стены он ходить не умеет, зато умеет становиться невидимым. Грей с самого начала был в спальне. Вместе с тобой зашёл.

— Зачем? — искренне удивилась я. — В смысле, почему он от нас-то с Алькой скрывался?

— От тебя, — помедлив несколько секунд, поправил меня Хартад. — Аля его видела.

— Что? Но почему тогда…

Осенённая неожиданным и редким просветлением рассудка, я замолкла. Так вот, почему Алька так странно себя вела! А я ещё удивлялась… Но почему…

— Я должен попросить у тебя прощения, — тяжело вздохнув, проговорил Хартад и впервые раз за всё это время посмотрел мне прямо в глаза. — Мы ожидали нападения. Именно поэтому Грей незаметно проследовал за тобой, а Аля, напротив, демонстративно и громогласно покинула комнату под благовидным предлогом.

Я иронично хмыкнула, спуская босые ноги на пол:

— С каких это пор скандал — благовидный предлог?

Платье, пришедшее в негодность, печальной кучкой валялось возле окна, а на мне из одежды имелось лишь бельё. Кто меня раздевал, спрашивать не стала. И так понятно. Ребятам Хартад, вполне логично, это дело не доверил бы, а горничной, в свете текущих событий, тем более.

— С тех самых, когда тебе подкинули ортану, — заметил тарухан и потянулся к стулу, на спинке которого висело нечто тёмно-вишнёвое. — Это платье моей матери. Извини, так быстро я смог найти только его.

Тарухан помог встать и одеться. Мягкий вельвет тепло обнял плечи. Вообще, платье в груди оказалось заметно велико, а вот в талии — тик-в-тик. Видно, матушка моего принца фигурой напоминала Нариду. Впрочем, в данный момент даже комплексы не считали нужным высовывать носа из-за спины тревожного предчувствия.

— Я знал, что убийца легко проник во дворец тогда, и предполагал, что он мог здесь и оставаться, — продолжил рассказ Хартад, пока я застёгивала крохотные пуговки запашного платья. — Давай помогу.

Он осторожно отвёл мои руки и принялся аккуратно застёгивать пуговки и потайные крючочки, которые даже я сама не заметила. Пальцы у меня слегка дрожали, так что помощь оказалась весьма кстати, но ловкость, с которой тарухан управлялся с застёжками, заставила тяжело вздохнуть.

— Ты решил использовать меня для того, чтобы спровоцировать убийцу, да?

— Именно, — кивнул. — Я договорился с Алькой, чтобы она окутала тебя защитным куполом, в точности повторяющим контуры тела и плотно прилегающим к нему. Тебе ничего не грозило.

— А как же…

Я нервно потёрла шею, но фразу не закончила, вспомнив, что лезвие, плотно прижатое к горлу, действительно не причиняло боли. То самое лезвие, которое легко вошло в шею Слераны, на моей не оставило даже царапины, хотя горничная не раз и не два сильно давила на нож.

— Ну, вы и гады! — Всхлипнув, я облизнула внезапно пересохшие губы и села на краешек кровати. — Хорошо хоть, у тебя совести хватает извиниться за эту подставу! Ловить психопатку на живца… жёстко.

— Мне жаль, — тарухан опустился на стул. Устало потёр ладонями глаза. — Жаль, что пришлось действовать именно так, но за это прощения просить глупо. Это был самый верный и быстрый способ обезвредить убийцу. Я не мог рисковать тобой. Мы все не могли.

Прекрасно! Ради моего блага решили использовать меня в тёмную?

— А предупредить меня нельзя было? Или, думаете, я бы начала бегать по дворцу и орать: «Алё, кто тут убивец? Я вся из себя такая беззащитная, жду не дождусь нападения»?

— Важно было выяснить не только личность и мотивы убийцы, — покачал головой Хартад. — Мы должны были убедиться, что он действовал в одиночку, либо вычислить сообщников. А ты слишком эмоциональна, чтобы долго врать, любимая.

— Сволочи, — в глубине души признавая обоснованность аргументов тарухана, я всё же обиделась и уже хотела высказаться на тему скотства подобных экспериментов, когда в голову пришла совсем другая мысль. — Стоп! А если ты просил прощения не за подставу, то… за что?

— Понимаешь, — тарухан отвёл глаза и нервно сжал кулаки. — В нападении на тебя Слераны есть и моя доля вины. Видишь ли, она…

Хартад замялся, а я тихо спросила:

— Твоя любовница? Ведь так?

— Да. Была ею.

Догадка, мелькнувшая, когда Хартад так ловко застёгивал на мне платье, оказалась верна.

— Эм… и когда вы в последний раз?..

— За несколько дней до того, как отбыли к Храму Рассвета. Я точно не помню, но… Прости, я должен был предусмотреть…

— То, что она чокнется? — усмехнулась я. — Не дури. Вопрос в другом. Почему ты допустил, чтобы твоя… любовница… Неужели не нашлось другой горничной? Хартад, это в любом случае… жестоко.

— Вот потому-то и прошу прощения. Прости. Слерана не была постоянной любовницей, хотя это меня ни коим образом не оправдывает. Сначала, когда ты только-только пришла в себя после случая с дедом, я не замечал ничего вокруг. Потом… Конечно, следовало потребовать замены горничной, но Слерана ничем не выказывала недовольства, и я счёл, что она всё понимает, а такой жест с моей стороны будет выглядеть оскорбительно. Тем более, именно её всегда ставили прислуживать гостям женского пола.

Я не стала уточнять, почему. Помню ведь, как она говорила про манеры, походку и знание этикета. Наверное, далеко не каждая человеческая девушка могла похвастаться таким арсеналом. Вот я точно не могу.

Хартад встал и отошёл к окну, мрачно глядя в темноту за стеклом.

— По возращению из Штольни я и вовсе думать о ней забыл, — продолжил он. — Ты ведь помнишь, как всё было. Прости, я никак не мог предположить, что из-за одной ночи со Сле… Впрочем, это не важно. Я обязан был предусмотреть всё.

Я поднялась и, придерживая длинноватый подол, прошлёпала к любимому, уткнулась лбом в его напряжённую спину.

— Нельзя предусмотреть всё, — прошептала тихо. — Просто нельзя. Не терзайся так, а то мне придётся устроить скандал или истерику, чтобы тебя отвлечь.

Он негромко хмыкнул, но закаменевшая спина немного расслабилась.

— Ты злишься? — спросил.

— Конечно, злюсь, — не стала я спорить и обняла его. — Алька же тебе говорила тебе, что по нашим традициям жених не должен видеть невесту до свадьбы по крайней мере сутки, а ты всё испортил. До утра осталось всего-ничего.

Хартад ничего не сказал, лишь развернулся, чтобы прижать меня к себе и с явным облегчением выдохнуть. Какое-то время мы просто стояли вот так, молча и неподвижно, а потом:

— Ты хочешь перенести церемонию? — с явной неохотой предложил тарухан.

— Да нет, наверное. Если только ты сам не передумал жениться.

— И не надейся. Ты — моё чудо. Мне проще разучиться дышать, чем даже на долю секунды отказаться от тебя.

— Тогда спать? — смутившись, проговорила. — Ночь была длинной, а завтра предстоит сложный день.

— Как бы я хотел остаться сегодня здесь, — прошептал тарухан хрипло, стискивая чуть крепче.

— Так оставайся… — предложила тихо, откровенно опасаясь остаться в одиночестве.

— Я бы с радостью, но под дверью дежурит Аля, — со вздохом покачал головой Хартад. — Грей говорит, она к тебе рвётся, и он уже почти не в состоянии её сдерживать. Будет лучше, если всё-таки потерпим до завтра, но после…

— Да? — Я мало что соображала, растворяясь в прикосновении сильных рук.

— После я тебя уже никогда не отпущу. Пусть твоя телохранительница хоть треснет. Я всё сделаю, лишь бы ты всегда была рядом. Всегда! Согласна, Таша?

— Всегда, — эхом повторила я, улыбаясь. — Как это чудно звучит!

Глава 21 О сомнениях, нервах и коленках

Заснуть этой ночью так и не удалось, несмотря на все треволнения и усталость. Когда Хартад впустил Альку и ушёл, я утопала принимать душ по второму разу за сутки, но, раздевшись, битых полчаса просто стояла столбом, не в силах справиться с навалившейся апатией.

Всё-таки нападение полоумного убийцы само по себе неслабый стресс, а тут ещё и дополнительная информация. Помнится, когда в лабиринте меня пырнул ножом гномский принц, тоже состояние было не ахти, но теперешнему шоку оно в подмётки не годилось.

Положение усугублял статус Слераны. Нет, я не настолько наивна, чтобы ожидать от великолепного мужчины в возрасте семисот лет соблюдения целибата. Конечно, у него были любовницы, и много. Как иначе-то? Другой вопрос, что столкнуться нос к носу с одной из них, да ещё возжелавшей меня уничтожить, неожиданно и очень странно.

Девушка, которая приставила мне к горлу нож и пыталась отравить, всего несколько недель назад целовала мужчину, которого я люблю всей душой. Она прижималась к нему всем телом, ласкала мускулистую спину, зарывалась пальцами в густые пепельные пряди… Как мерзко на душе!

Я прикрыла глаза и попыталась взять себя в руки. К чему нагнетать? В конце концов, Слерана — молодая, красивая женщина, которая сама хотела оказаться в постели с Хартадом. А он… Что он? Он нормальный мужчина. Вот если бы после покушения Бвера на мою жизнь выяснилось, что рыжебородый коротышка тоже состоял в интимной связи с Хартадом… Бррр… Да уж, узнай я такое, шок был бы куда глубже, обширней и болезненнее! Какая гадость…

Меня передёрнуло и чуть не стошнило. Уж не знаю, в силу ли запоздалого явления истерики народу, или от банального омерзения — тошнота вполне натурально подступила к горлу, и я рванула к унитазу.

Пока, нежно обнимая Шайдарский вариант фарфорового друга, я открывала сантехнике тайны своей души, а точнее желудка, воображение пристыженно молчало. Но едва спазмы шли на убыль, оно оживлялось и подсовывало мне новое мерзопакостное творение своей неадекватности. Бвер, лишь в красных семейниках и шёлковых ленточках в бороде, лез с поцелуями к моему тарухану, вытянув губы в трубочку и кокетливо хлопая накрашенными ресницами.

Одного этого хватало, чтобы желудок снова сжался, а уж сердечко, нарисованное на поросшей густым рыжим волосом груди гнома, добивало. К чести Хартада, он, даже воображаемый, на провокацию не поддавался и пятился, прикрывая стратегические места табуретом и почему-то дорожным знаком «осторожно, раскопки».

Почему не дал гному сразу в рыло? Дал. Просто гном возопил «Да!» и рванул к тарухану с удвоенным энтузиазмом. Если бы ещё моя фантазия имела хоть какую-то совесть и нарисовала любимого одетым! Увы! Воображение воспроизвело облик Хартада во всех подробностях, а подтянута мускулистая фигура любимого и святую ввела бы во искушение, чего уж говорить о коренастом гноме? Тем более воображаемом.

На фоне таких видений даже сцены поцелуев зеленоглазого принца и Слераны почти не производили на меня впечатления. Неприятно, конечно, но я же не совсем идиотка. Хартад же не евнух, в конце-то концов! На собственном опыте неоднократно убедилась.

Одно плохо — понимания, почему именно я стала для него единственной и любимой, у меня так и не прибавилось. Впрочем, это сейчас заботило мало. Стала — и слава Богу. А вот видения горничной, перерезающей мне горло или втыкающей нож в спину, пугали.

Отгоняя навязчивые страхи, я умылась и снова приняла душ. Потом, замотавшись в полотенце, покосилась на платье, сброшенное на лавку в углу. Интересно, а где то, в котором я была изначально? Хотя, какая разница? Всё равно, после произошедшего я его уже не надену. Ну и чёрт с ним!

Решительно тряхнув мокрой головой, я вышла в комнату. Алька лежала возле кровати, гипнотизируя взглядом золотисто-жёлтых горящих глаз пушистый ковёр. Алая туша казалась расслабленной, но я чувствовала, как насамом деле напряжена подруга.

— Прости, — вдруг выдохнула она едва слышно. — Прости, что не сказала сразу. Я и скандал устроила специально, чтобы убийца, кем бы он ни был, потерял бдительность и решил, что ты осталась одна, без защиты.

— Но ведь здесь был Грей, — не без труда отодвинув в сторону обиду, вяло улыбнулась я, опускаясь на корточки рядом с Шаксус Джером. — Ты… сделала это для меня.

— Да, — кивнула подруга. — Прости. Я должна была так поступить.

Я помолчала и, как ни хотелось высказаться насчёт истрёпанных нервов и слёз, которых можно было избежать, ответила коротким:

— Понимаю.

Больше слов не осталось, и я просто обняла могучую шею Шаксус Джера. Надо будет как-нибудь сказать Ашмару «спасибо» за эту ехидную, вредную, но такую родную уже язву.

Спустя несколько часов я так и не сомкнула глаз, хотя Алька добросовестно уговаривала поспать. Сначала мучали кошмары, а после, когда ночная мгла сменилась предрассветным сумраком, начался натуральный предсвадебный мандраж, и психопатка с ножом почти вылетела из головы. Я, махнув рукой на потуги заснуть, выбралась из кровати.

— Всё, хватит психовать, — не выдержала подруга, когда я в седьмой раз расплела косу и застыла у зеркала с гребешком в руке. — Если так дальше пойдёт, оставшиеся волосинки выдерешь.

Насчёт «волосинок» это она, конечно, поиздевалась. Даже на мой невнимательный взгляд, волосы стали гуще, чем на Земле, плюс радовали здоровым блеском и непривычной насыщенностью родного цвета горького шоколада. Магия ведь. Но спорить я не стала и лишь растерянно улыбнулась:

— А ты что предлагаешь? Я себе места не нахожу. Всё думаю, как пройдёт церемония, — развела я руками с тяжёлым вздохом. — После вчерашнего… Слерана ведь во многом правду сказала. И этикета я не знаю, и обычаев местных тоже. Про манеру сначала говорить, а уж потом думать, ты и сама знаешь. Внешность… Даже теперь, со всеми магическими бонусами, в этом плане я Нариде или Мергалиэлле не конкурентка. И полезных связей у меня нет, и про мироустройство я ничегошеньки не знаю…

— Вот про «мироустройство» как раз ты-то знаешь куда больше любой из вышеназванных дам, — хмыкнула Алька и добавила многозначительно: — Хранительница.

— Так это в целом, — не приняла посыла я. — А в обычной жизни куда важнее элементарные знания. Мода, правила приличия, межрасовые и внутриклановые отношения конкретных людей. Или нелюдей. Вот те же танцы! Я и в земных бальных танцах, мягко говоря, плаваю. Чего уж говорить про местные. Вдруг на свадьбе придётся танцевать, а я, кроме банального вальса, причём в самом простецком его варианте, ничего не умею.

— Значит так, заканчивай с причёской, обувайся и идём, — поднимаясь на ноги, решительно потребовала Алька.

— Куда? — покорно закрепляя кончик косы поинтересовалась я, уже отыскивая взглядом туфли. Всё лучше, чем нервы себе трепать.

— Разбивать в пух и прах твои сомнения и топтаться на страхах. Пойдём, мнительная моя.

Больше она ничего не сказала, да я и не особенно усердствовала, выпытывая маршрут и намерения у подруги. Сидеть и ждать у моря погоды действительно надоело. Особенно в свете предсвадебного мандража и вчерашнего стресса.

— Грей подсказал, как незаметно пробраться в главный зал, где будет проходить церемония, — пояснила Шаксус Джер, когда мы крались по коридору. — Там по периметру всего помещения идёт терраса, где раньше прятали оркестры, охрану, и тех, кому не с руки показываться на людях, а посетить мероприятие по тем или иным причинам необходимо.

— Ты про наёмных убийц что ли? — скептически фыркнула я.

— Их про них тоже, — невозмутимо кивнула Алька. — Но больше про политиков и опальную знать.

— А зачем опальной знати присутствовать на балу, если показаться нельзя? Смысл пялиться на чужой праздник? Только душу травить.

— Не скажи. А как перестать быть опальной, если для этого зачастую нужно поговорить с приближёнными Правителя с глазу на глаз? Но ты не дёргайся. Уже много веков, как информация не актуальна. С уходом магии многие традиционные развлечения канули в лету, включая сложные многоходовые интриги, наёмных убийц и заговоры.

— Это ты мне говоришь? — иронично протянула я. — Ни тебе интриг, ни заговоров, ни попыток убийства? Совсем, да?

— Если ты про Слерану…

— Про Слерану, Дирнута, дроу, гномов, Ирвина, светлых эльфов… — начала загибать пальцы я.

— Оставь, — махнув хвостом, Алька ударила мне по рукам. — Это всё мелочи. К тому же ты исключение. А потом, чего ты хотела, когда возжелала приключений и общества принцев? Думала, наследники бабочек по лугам ловят и цветочки нюхают? За что боролась, на то и напоролась. Хотела приключений — приятного аппетита. Наслаждайся! Теперь тебе на всю жизнь хватит.

— Это ты так меня успокаиваешь? — скептически хмыкнула я и даже остановилась, уперев руки в боки.

— Это я так тебя отвлекаю. Чего встала? Вон, уже дверь на террасу видна. Пошли подглядывать. Грей Хартаду скажет, что мы в бальном зале, но умолчит, в каком именно месте. Сможешь незаметно полюбоваться на своего тарухана и заодно проверить, как быстро он тебя найдёт.

Ну да, логично. Я ведь действительно хотела приключений, так что теперь поздно пить «Боржоми». Да и причин сожалеть о сделанном выборе как не было, так и нет. Будь на Шайдаре всё просто, я бы уже через пару лет со скуки свихнулась.

Проскользнув в неприметную дверцу, мы вошли в зал. Причём Алька еле-еле протиснулась, до того узенькой оказалась дверь.

— Конспираторы, — недовольно прошипела подруга, передёрнувшись. — Ещё бы собачий лаз сделали, для пущей сложности!

Но я не слишком внимательно слушала её ворчание, рассматривая воистину здоровущий зал. Пожалуй, тут и Погру было бы, где развернуться.

Мы стояли на узкой, метра в полтора террасе, опоясывающей изнури огромное помещение на высоте метров семи от пола. Отсюда до потолка было ещё столько же, так что сразу становится очевидно, каких грандиозных масштабов помещение предстало перед нами. Даже несколько десятков заставленных едой столов, словно опоясывающих незримый центр зала, ничуть не умаляли его величия.

Вообще, я уже была здесь, в прошлое пребывание во дворце, но тогда огромный зал произвел на меня мало впечатления. Помню, когда Габи привёл меня сюда, я лишь пожала плечами и утащила дроу во двор. В тот раз я была уже слишком утомлена чередой демонстрируемых другом залов и комнат, а теперь… прониклась.

Основные двери в зал были сделаны на пару метров выше пола. Вниз вели три широкие лестницы, чуть изгибаясь, словно нарочно, чтобы по ним можно было спускаться в шикарном платье, и все тебя видели, восхищаясь красотой, или наоборот — злобствуя. По поводу всё той же красоты.

Впрочем, ещё тогда, в прошлое посещение, Габи, который вёл экскурсию, сказал мне, что большим залом не пользовались уже многие века. У таруханов осталось слишком мало женщин, а из молодых и юных, готовых кружить в танце между колонн и красоваться, спускаясь по покрытым ковровыми дорожками ступеням, и вовсе — одна Нарида. А жаль. И насчёт женщин в целом, и неприменимости такого великолепного бального зала в частности.

Потолок поддерживали колонны, выточенные из камня, очень напоминающего малахит. Полупрозрачная крыша была сделана из неизвестного мне материала. С Габриэлем мы заглядывали сюда ближе к вечеру, и я заметила только мутновато-белый цвет сводов, но сейчас…

Розовато-золотистый утренний свет струился сквозь потолок, хотя тот оставался непрозрачным. Лишь кое-где виднелось сиреневое небо Шайдара. Ощущение, будто неведомый художник решил пошутить, и тонкой кисточкой стёр пыль, толстым слоем лежащую на стекле. Да не как попало стёр, а так, чтобы получились причудливые вензеля и узоры!

— Красиво, — восхищённо и чуть-чуть робко заметила Алька, растеряв привычную нахрапистость.

— Угу, — согласилась я искренне, и кончиками пальцев провела по светлому покрытию стен. — Очень. Ты не знаешь, что это за материал?

Стена наощупь показалась тёплой, чуть-чуть шершавой и упругой, как плотная резина.

— Понятия не имею, — отмахнулась Алька небрежно. — Потом у Хартада спросишь, если будет желание.

— А он скоро при… — начала было я, но осеклась, увидев, как открывается одна из дверей внизу.

Остаток вопроса комом встал в горле, а меня затопило щекотное восхищение. На верхней ступеньке стоял Хартад, и щемящий восторг соревновался во мне с недоверчивостью. Вот этот излучающий силу мужчина сегодня станет моим мужем? Правда?!

Тарухан был одет в светлые брюки и бледно-зелёную тунику, которая ему очень шла. Кажется, к свадьбе готовилась не только я. По крайней мере пепельные пряди любимого, впервые с момента нашего с ним знакомства, были аккуратно подстрижены, да и брюки Хартад обычно выбирал тёмные. В тунике я его вообще ни разу не видела.

Я молча пожирала глазами своего принца, хотя всё внутри дрожало от желания окликнуть его. Но лучше потерплю, пусть он чуть-чуть поищет, а я вдоволь налюбуюсь. Впрочем, что-то мне подсказывает, для «налюбоваться вдосталь» всей жизни будет мало. Любимый на то и любимый, чтобы притягивать душу, взгляды и тело. Куда до него всем остальным, включая арханов, инкубов, вампиров и прочих нелюдей этого мира! Мой…

Да уж, любовалась бы вечность, а тарухан предоставил всего-то с полминутки. Я ещё даже во вкус не вошла, а изумрудно-зелёный взгляд тарухана уже нашёл меня на галёрке. Жаль, на таком расстоянии я не смогла разглядеть выражения лица любимого.

— Не расстраивайся, — насмешливо фыркнула Алька. — Уверяю тебя, твой тарухан восхищён не меньше твоего, хотя лично мне это непонятно. Ты вполне могла бы намагичить на собственную свадьбу платье побогаче.

Наверное, и вправду стоило добавить к белому шёлку украшений, тем более на длинной юбке места хватало, но я так устала накануне с выбором наряда… В результате с утра колданула себе самое первое, что пришло в голову. Вместо нормального лифа — две узкие полосы ткани, которые завязывались на шее и стекали по спине до талии. Юбка-лилия в пол, и всё — на этом моя фантазия сдулась. Перетрудилась вчера, бедная. Из украшений — лишь золотисто-белый Нашкар, достающий ровно до ложбинки между грудей.

— Аль, — жалобно протянула я, осознав, что ни одной лесенки с террасы в зал не наблюдается. — А как мы спускаться будем? В обход через весь дворец?

— Зачем? — Опешила подруга. — А я на что?

— В смысле?

— Помнишь, как в грозу из окна…

— Аль, я в платье, — с тяжёлым вздохом известила Шаксус Джера. — Верхом на тебе в таком виде? Как ты себе это представляешь? А если кто-нибудь войдёт?

— А ты хочешь, чтобы твой тарухан обернулся птичкой и прилет сюда сам? — скривилась клыкастая провокаторша. — Так я тебе напомню, что в этом случае одежда твоего принца прикажет долго жить, а гости, которые уже скоро должны подтянуться, получат возможность лицезреть счастливого жениха в костюме Адама.

— Мять платье, равно как и задирать юбку до талии и светить голыми коленками, на собственной свадьбе не позволю! — упрямо мотнула головой я.

Вопрос решился сам собой. Прежде чем подруга успела ответить, на террасу приземлился Грей с Хартадом на спине.

— Предпочитаю наслаждаться видом твоих коленок в одиночестве, — с улыбкой проговорил любимый. — Но это чуть позже, а сейчас пора встречать гостей. Мы должны ждать их в центре зала.

Глава 22 Навсегда

Хартад протянул мне руку, и я шагнула ему навстречу. Спустя минуту мы были внизу. Тарухан доставил нас с платьем в отведённое для церемонии место, а Грей доставил туда тарухана.

— Не слишком просто? — имея ввиду свой наряд, смущённо спросила я, когда любимый спешился и поставил меня на ноги. — Если хочешь, я наколдую какую-нибудь диадему или…

— Ты прекрасна… — прервав на полуслове выдохнул Хартад, и осторожно, будто боялся, что я рассыплюсь, коснулся ладонью моей щеки. — Настоящее светлое чудо…

— …вище! — добавила ехидно Алька.

Возмутиться я не успела. Внезапно распахнулись сразу три двери, и в зал валом повалил народ. Как только Зармид успел столько гостей собрать? Ведь мы только вечером прибыли, а тут таруханов, как собак нерезаных… Впрочем, эльфы и братик выделялись даже в толпе, и я, широко улыбнувшись, помахала им рукой.

— Они не подойдут, — заметил Грей. — Гости стоят вдоль стен, жених с невестой в центре зала.

— И внимания! — хихикнула подруга.

— Конечно, — кивнул Шаксус Джер с самым серьёзным выражением на угольно-чёрной морде. — Их должны видеть все, чтобы засвидетельствовать передачу родового кольца. Вот только глава Рода речь произнесёт.

— Опять речь? — вздохнула я. — Это долго, да?

— Нет, — Хартад сжал мою ладонь. — Дед просто представит нас и скажет, что он благословляет наш брак. Обычно пышная часть торжества происходит в доме невесты, а когда она в сердце родового замка жениха, церемонии бессмысленны, всё уже решено.

— То есть? Зармид представит, ты отдашь кольцо, и всё? — чувствуя, как от пристального внимания такого количества народа начинает бить нервная дрожь, протянула недоверчиво. — Так просто?

— Почти, — кивнул любимый.

Он хотел ещё что-то сказать, но тут на ступеньках одной из лестниц появился Зармид, и Хартад замолчал. Перечисление торжественным тоном титулов жениха заняло минут десять, но мне и самой было любопытно, за кого я замуж выхожу, собственно. Думала, представление меня, бессемейной, займёт куда меньше времени, но увы. Зармид взялся за дело серьёзно.

Сначала рассказал про честь для древнего Рода, новую кровь и согласие его, как главы, на брак. Но это вполне ожидаемо было, а вот потом… Что я Хранительница Нашкара, несущего Надежду — само собой. Полное имя, включая имя и фамилию — тоже.

На фразе про спасительницу Шайдара я покраснела. Когда Зармид припомнил проташей и меллорнов, обозвав всё это сложной словесной конструкцией на древнем, где было что-то про нити, ведущие в чрево земли, и силу духа, тут я откровенно смутилась и попыталась спрятаться за спину Хартада. Только народ стоял со всех сторон и, угадав мой манёвр, принялся свистеть и улюлюкать. Варварство какое! Хорошо хоть, звучало это скорее одобрительно, чем наоборот, да и улыбались присутствующие весело и беззлобно.

А вот когда Зармид озвучил родство с Варуком, главой орочьего клана, таруханы озадаченно притихли, а я… широко улыбнулась и вскинула подбородок. Исключительно чтобы показать братишке, как сильно горжусь им. Страх и смущение в данном случае пусть идут лесом! Мало ли, как таруханы поймут мои метания в данном случае? Не-е, тут уже Варуку нужна моя поддержка, а ради него я еще и не такое выдержу. Подумаешь, несколько сотен рассматривающих меня под микроскопом нелюдей! Ха! При случае обязательно скажу спасибо Зармиду. Даже опустив всё остальное, одна улыбка Варука стоит всех мучений этого мероприятия!

Задумавшись, я пропустила минут пять торжественной речи, и когда Хартад отошёл на шаг, сжимая мою ладонь, даже вздрогнула и непонимающе уставилась на любимого.

— Готова ли ты войти в мой Род и разделить со мной вечность? — громко проговорил тарухан, глядя на меня сверкающими изумрудными глазами.

— Да, — растворяясь в нежном пламени его взгляда, сказала.

— Согласна ли стать моей женой, влить свою кровь в сердце Рода?

— Да, — слегка растерянная от постановки вопроса, кивнула я.

— Примешь ли знак принадлежности Роду и символ моей верности? — любимый раскрыл ладонь, на которой лежал тяжёлый перстень-печатка с выгравированным на нём нечитаемым символом.

— Да.

И Хартад улыбнулся так, что мне показалось, вот-вот вспыхнет от лучистого счастья. Глупый! Неужели всё ещё сомневался в ответе? Не отрывая от меня глаз, он одел кольцо на мизинец моей левой руки, и перстень неожиданно сжался, изменяя размер. А я-то боялась, что потеряю слишком большое для моей руки колечко! Вот дура, опять про магию позабыла и…

— Приветствуем тебя, новая дочь Рода, — разнёсся под сводами зала явно усиленный магией голос Зармида, — и снова принялся перечислять мои якобы «титулы».

— А как же «вы можете поцеловать невесту»? — рассеянно пробормотала я.

— Чуть позже, — не скрывая сожаления шепнул Хартад, с такими голодными нотками, что я опять покраснела и смутилась, отведя взгляд.

— Ташенька, — окликнула меня Алька, минуты через три.

С трудом оторвавшись от созерцания кольца на собственном пальце, я оглянулась. Потолок как будто растворился, зато стены переливались всеми красками, будто мы оказались внутри огромного мыльного пузыря. Кажется, радужные крылья, распахнувшись, обняли весь этот мир, растворяя в своём ликовании сомнения и страхи.

Шайдар… Как я мечтала нём… о сказке, о верных друзьях, приключениях. Мечта сбылась, но теперь я знаю, что главное волшебство не в магии, чудесах или воплощении фантазий в реальность! Моё чудо — мужчина, которого люблю больше всего на свете! Тот, который никогда не предаст, всегда будет рядом.

И… я нужна ему! Правда, нужна. Смешная, глупая, безалаберная, вечно растрёпанная, сомневающаяся в себе и… такая, какая есть. Вопреки логике я просто любима самым лучшим мужчиной во всех мирах.

— Ау, подруга, ты вообще в курсе местных обычаев? — ехидно улыбаясь, спросила Шаксус Джер.

— Нет, конечно, — отмерла я. — А что?

— Официальная церемония заключается не в передаче родового перстня. Пока Хартад — жених, и не более, — с предвкушением в ярко-жёлтых прищуренных глазах поставила в известность Алька. — Невеста должна попросить у жениха чего-то очень для неё важного, и пока тот не выполнит её желания, мужем не станет, хоть тресни. И ещё, — тихий смешок, — до тех пор никакой брачной ночи!

— Но ведь… — растерянно моргнула я, — мы уже…

— Я прослежу! — грозно рявкнула эта… клыкастая прелесть. — Многовековые обычаи за здорово живёшь коверкать не позволю! В конце концов, их не просто так придумывали, а ты и так — сплошное попрание традиций, золотце.

— Но для чего такие…

— Понимаешь, родная… Брак — это навсегда, — обнимая за плечи, пояснил Хартад. — На случай, если договор заключается под давлением обстоятельств или третьих лиц, наши предки сочли необходимым оставить паре возможность заключить союз, а после его расторгнуть.

— Как это?

— Невеста ли попросит неисполнимого, жених ли откажется выполнять просьбу — не важно. Если в течение семи лет брак не будет свершён, оба становятся свободными.

Я вспомнила, сколько на Земле разводов, и призадумалась. Если быть честной, наверное, этот обычай действительно не зря придумали. Семь лет — большой срок. Достаточный, чтобы проверить свои чувства и принять окончательное решение.

Но нужны ли нам с Хартадом ещё семь лет? Я даже не говорю о том, что с первой брачной ночью мы слегка… поспешили. Но ведь оба уже точно знаем главное! Дышать друг без друга — пытка похлеще семи кругов ада. Так чего ждать? Правильно! Вот только… о чём бы попросить? Все мои мечты сбылись, а нужно нечто действительно важное для меня, но при этом такое, чтобы Хартад это исполнил, не сходя с этого места. Хм…

— Любимый, — запрокинув голову, заглянула в глубину изумрудного пламени и улыбнулась. Мой сказочный принц, моё чудо… — Я прошу тебя, пожалуйста по…

— Стоп! — отодвигая меня лапой от тарухана, Алька протянула менторским тоном: — Отпусти его руку, отойди на семь шагов и уж тогда проси! Нужно всё делать по правилам, а не абы как.

— Ты издеваешься? — прошипела я сквозь зубы. Неужели эта бессовестная зверюга — моя проекция? Не верю!

— Ничуть! Но по обычаю все присутствующие должны слышать, что и как ты просишь, чтобы засвидетельствовать исполнение желания и свершение брака. Если жених не проигнорирует просьбу невесты, естественно! Так что успокойся, выдохни, отойди от Хартада, и тогда уж говори. Можешь, если неймётся попрать традиции Харрута, на стол залезть.

Недовольно скривившись, я вынула пальцы из горячих тисков широкой ладони любимого и направилась в центр зала. На заставленный едой стол не полезла. Ещё не хватало! И так чувствую себя тараканом посреди белой праздничной скатерти. Народ, естественно, по стеночкам распределился и глазами только не ест. Ну да, когда ещё доведётся увидеть красную, как помидор, Хранительницу?

— Ещё два шага, — потребовала Шаксус Джер.

— Так устроит? — не скрывая раздражения, спросила я.

— Выше залезай, — со смехом подначивала Алька, но я остановилась и огрызнулась:

— Облезешь!

Сглотнув, я ободряюще улыбнулась любимому, который, несмотря на очевидность моих намерений, явно нервничал. Вот дурачок, неужели я могу хоть на секунду усомниться в решении вручить ему свою душу, тело и жизнь?!

— Любимый, — начала второй раз озвучивать просьбу. — При свидетелях и от всего сердца прошу тебя об одном! Пожалуйста, по…

— Кстати, Хартад, — разнесся по залу басовитый голос Грея. Вздрогнув от неожиданности, я нашла взглядом тёмную махину. Ну что ещё? — А ты сам-то в курсе свадебных обычаев Ташиной Родины?

— Нет, — нахмурился тарухан. — Но мы на Шайдаре, и не уверен…

Меня накрыло дурное предчувствие. Нервно сглотнув, я уже набрала воздуха в грудь, чтобы выклянчить-таки свой поцелуй и оставить позади церемонию, а то мурашки по коже и… Внезапно на зал опустилась непроглядная тьма, а мне зажали рот. Я и пикнуть не успела! Края коврика, на котором я стояла, сомкнулись над головой.

Когда меня, будто кота в мешке вздёрнуло вверх и куда-то потащило, я заорала, но… Услышала лишь свой крик, а эхо — нет! Но ведь в зале высокие потолки и почти нет мебели! Эхо должно быть! Если только… меня не окутали звуконепроницаемой сферой. Вот засада! Неужели опять какой-нибудь псих? Или психопатка…

— На Земле принято воровать невест, — вдруг раздалось спокойное Грея, а я взвыла.

— Алька, зараза! Это твоих лап дело!! Придушу!!!

К счастью, не все в этом зале ничего не могли поделать с моей чересчур инициативной подругой. Буквально через пару секунд я почувствовала, как кулёк со мной в серёдке дёрнуло и….

— Хартад! — Алькин недовольный вопль. — Всё испортил!

— Таша останется со мной, — звенящий от решительности голос любимого. — Хватит похищений!

— Согласна, — выбираясь из «коврового» плена, проговорила я. — Ещё не хватало! Уймись, ехидна клыкастая. Дай хоть замуж выйти нормально!

— Но ведь у тебя дома принято…

— Всё! Мой дом — Шайдар, и не надо тут! Хартад, слушай сюда. Я тебя прошу, если действительно хочешь взять меня в жёны на веки вечные, быстро целуй меня, пока моя дорогая телохранительница опять чего-нибудь не отчебучила!

— Это твоё желание? — даже слегка опешил тарухан.

— Да! А тебя что-то не устраивает?

— Люблю тебя, — шепнул мой зеленоглазый принц, обнимая за талию и привлекая к себе.

Когда его губы, почти обжигая, властно накрыли мои, я закрыла глаза, покоряясь силе… уже мужа. Кровь мгновенно обратилась обжигающей лавой, сметающей на своём пути всё и вся. Но на миг, всего один короткий миг, я, словно со стороны, увидела, как ослепительно ярко вспыхнули наши радужные крылья, распахнутые над миром. Мы с Хартадом вместе. Навсегда? Нет! Просто всегда.

Правда, наша совместная вечность не обошлась без сюрпризов. Едва я расплавилась в радужном мареве всеобъемлющего счастья, с грохотом распахнулась одна из дверей в зал? и на лестнице показался… Дирнут.

Я застонала, уткнувшись лицом в плечо любимого:

— О не-ет… Почему именно сейчас?!

Правитель Харрута и так меня на дух не переваривал никогда, а теперь наверняка и вовсе взбеленится. Вот только скандала с новоиспечённым тестем не хватало! Мало мне было Слераны… Ох… как же кстати я о ней вспомнила! В смысле, не совсем о ней, а о том, что она говорила. Лишь бы она не ошиблась!

Откровенно говоря, несостоявшаяся убийца — тот ещё источник информации, но одного взгляда на закаменевшее лицо спускающегося к нам тарухана хватило, чтобы превратить хрупкую надежду в непоколебимую решительность.

— Жди здесь, — шепнула я Хартаду, лихорадочно оглядываясь по сторонам.

Найти в толпе, состоящей преимущественно из мужчин, статную красавицу труда не составило, и я почти бегом двинула к своей потенциальной спасительнице, чем вызвала некоторую оторопь у присутствующих, да и у самой Нариды. Но что мне чьё-то удивление, когда на кону моя истерзанная нервная система и спокойствие уже мужа?

Наколдовав буквально на бегу букетик белых роз, украшенный лентами, я привстала на цыпочки, чтобы дотянуться до ушка таруханы.

— Тот мужчина, в которого ты влюблена, Дирнут? — без обиняков спросила я шёпотом.

Нарида вздрогнула и стремительно покраснела… В общем, ответа не потребовалось.

— Ага, ясно. Тогда Держи, — я сунула ей в руки букетик. — Слушай, мне тут сказали, что Дирнут тоже к тебе неровно дышит. Источник непроверенный, правда, но всё-таки…

Девушка подняла на меня растерянный взгляд:

— Но ведь он хотел, чтобы мы с Хартадом…

— Дирнут — зануда, — скривилась я. — Ума не приложу, как он тебе может нравиться, но ты ведь куда лучше меня должна понимать почему Правитель настаивал на вашей с Хартадом свадьбе?

Глянув на чересчур неуверенно кивнувшую Нариду, я сбилась и замолчала, прикусив нижнюю губу. А вдруг я ошиблась, и Слерана солгала, или просто брякнула насчёт чувств Дирнута от общей злобы? Вдруг…

Но тут я услышала голос Дирнута:

— Вижу, мой сын и наследник, как всегда, поступил по-своему, — проговорил он холодно. — Не так ли, Хранительница?

Нарида смущённо потупилась, а я едва не чертыхнулась вслух. Вот гадство… Не успела! А так надеялась, что времени на разговор с таруханой будет чуть больше! Но нет! Этот… Правитель умудрился пересечь зал за жалкую пару минут. Спринтер, блин! Я зажмурилась и тяжело вздохнула, морально готовясь к ссоре, но вместо обвинений из-за спины донеслось тихое:

— Добро пожаловать в Род, Таша.

Не поверив своим ушам, я резко обернулась, подсознательно всё же ожидая неприятностей или даже скандала. Уж прожигающего гневом взгляда точно! Но я ошиблась. Ко всему, Дирнут смотрел совсем не на меня, и в его взгляде, устремлённом на зардевшуюся тарухану, светилась такая нежность… Такая искренняя, светлая нежность…

Эм… Не удивительно, что Слерана раскусила Правителя! Тут и слепой бы догадался о чувствах, испытываемых им по отношению к Нариде. У меня аж слёзы на глаза навернулись, настолько неожиданным оказалось выражение его лица в эту секунду. Неописуемая гамма эмоций, но вкупе — Дирнут в этот момент выглядел… настоящим. Открытым, искренним и каким-то беззащитным.

Всего один краткий миг, и он, тряхнув головой, взял себя в руки, а на меня посмотрел уже совсем другой мужчина. По своему обыкновению сдержанный, сухой и закрытый до состояния запаянного по швам сейфа. Разве что привычного гнева и злости на лице Правителя на этот раз не было. Но я уже видела достаточно.

Если после откровений своей несостоявшейся убийцы я допускала возможность её правоты относительно чувств Дирнута, а пару минут назад, поговорив с Наридой, считала наличие тех самых чувств почти вероятным, то сейчас… Сейчас я была уверена на все сто… нет — на двести процентов — Правитель и вправду неровно дышит к бывшей невесте Хартада. Более того, он явно влюблён в красавицу-тарухану по самые уши, а раз так…

Я покосилась на девушку. Нарида стояла опустив руки, склонив златовласую головку и скромно потупившись, то ли от смущения, то ли в соответствии с нормами местного этикета. Надо будет при случае попросить Хартада просветить меня на предмет подобающих манер, а то уже несколько недель на Шайдаре, даже замуж выйти успела, а правил приличия не знаю. Впрочем, не о том сейчас.

Всученный тарухане букетик в аристократически тонких пальчиках на фоне пышной синей бархатной юбки, расшитой золотом, смотрелся просто очаровательно. И, что характерно, изящные пальчики едва заметно дрожали. Хм… сдаётся мне, без волшебного пенделя эти двое ещё долго способны ходить во круг да около.

И всё бы ничего, какое мне дело? Но ведь Дирнут наверняка не ограничится пожеланием «совет да любовь» и всё свободное время будет самозабвенно выносить нам с Хартадом мозг, а мне так хочется просто выдохнуть и осознать, уложить по полочкам все события последних дней, не говоря уже про банальное желание побыть вдвоём с… мужем. До сих пор в голове не укладывается.

Бросив быстрый взгляд на любимого, который шёл к нам, незаметно сделала за спиной останавливающий жест рукой, так чтобы Дирнут с Наридой не увидели. Слава Богу, Хартад всё понял и остановился, нахмурившись. Я только улыбнулась и весело проговорила, обращаясь к тарухане:

— На моей Родине есть традиция, связанная с букетом невесты.

— Какая? — неуверенно спросила девушка тихо.

— Вообще, его принято кидать в толпу незамужних девушек и та, которая поймает, следующей выходит замуж, — поделилась я информацией и продолжила заговорщическим тоном, уже сильно привирая: — Непременно выходит! И очень быстро, кстати.

Я склонила голову к плечу, рассматривая откровенно изумлённую тарухану. Несмотря на удивление и проступивший на щеках румянец, та выглядела… великолепно. Моё собственное белое платьице на фоне её пышного, щедро усыпанного сверкающими драгоценными камнями наряда, украшенного вышитыми золотом цветами, казалось совсем простеньким и почти терялось.

Густые светлые волосы Нариды были собраны в сложную причёску, открывающую длинную изящную шею. Серые большие глаза отливали в синеву и завораживали глубиной. Осанка… Не знаю, как Дирнута, а меня поразило непоколебимое достоинство, с которым держала себя эта красавица, даже несмотря на смущение и растерянность.

Да уж, вот она точно достойна стать женой наследника трона. Не то что я! С другой стороны… а почему только наследника? Чем текущий хозяин этого самого трона хуже? И я расплылась в улыбке:

— В Харруте с молодыми и незамужними не богато, так что кидать букетик глупо. Поэтому я его тебе дарю. А ещё, на правах хранительницы Веры и Надежд, обещаю в подарок к будущей свадьбе обеспечить сколько угодно магии, если она тебе понадобится. Имею ввиду беременность, если непонятно.

— Эм… — тёмно-серые глаза округлились и Нарида недоверчиво прошептала: — Что? А… как же…

— Цветы подаришь тому, кого выберешь в мужья, а там уж дело техники. Цветочки зачарованы и… — Я выдержала паузу. Не столько для нагнетания атмосферы, сколько судорожно придумывая, как бы половчее решить щекотливый вопрос. — Если избранник разделяет твоё чувство, магия, вложенная в букет, даст вам знать и свяжет вас… эм… на семьдесят семь дней. Если заключите брак за это время, у тебя будет столько магии, сколько пожелаешь. В пределах разумного, конечно.

Вообще, цифру я взяла с потолка. Можно было совсем сроков не озвучивать, ведь никаких связующих заклинаний я на букет не накладывала по одной простой причине — сила есть, ума не надо. В смысле, магии у меня полно, а вот умений кот наплакал. Какие заклинания? Впрочем, Нарида и Дирнут в моих способностях не усомнились, а большего я и не хотела.

— Ох, — притворно спохватившись, хлопнула я себя по лбу. — Совсем забыла! Извините, я вас покину ненадолго. Нужно пару слов сказать Хартаду. Очень срочно и архи важно!

Развернувшись, быстро пошла прочь, чтобы, едва сделав с дюжину шагов, обернуться через плечо. Как и предполагала, букет всё ещё находился у Нариды и, судя по смущённому личику девушки, вот так, с места в карьер, вручать его Правителю она не собиралась. Ну и ладно! Иногда можно и сжульничать. И я нагло и совершенно бессовестно подставила обоих, потянувшись к Нашкару.

В следующую секунду тарухану подтолкнуло в спину невидимое, зато, пусть и на один лишь миг, вполне материальное нечто. Не сильно подтолкнуло, но достаточно, чтобы не ожидающая подобного девушка покачнулась и упала… в объятия к Дирнуту. Вместе с букетом!

Цветочки моими стараниями и опять же не без участия магии намертво прилипли к ладони Правителя, а новоявленных жениха с невестой окутало бело-розовое сияние.

Вот и всё.

— Ух ты! — разворачиваясь, с неподдельной радостью всплеснула я руками. — Как мило! А я и не подозревала, что вы… неравнодушны друг к другу! Но раз так, совет да любовь!

Я мило улыбнулась, добавив чуток яркости сиянию букета и собственно паре таруханов. Чтоб уж точно все видели! Толпа оживилась, по ней прошёл ропот, а Дирнут вздрогнул и посмотрел на меня абсолютно круглыми от изумления карими глазами.

Забавно, но мне показалось, что в их глубине мелькнуло что-то очень похожее на благодарность. Наверное, просто примерещилось. Но, всё равно, подходя к Хартаду, я коварно и совершенно по-идиотски беззвучно хихикала, очень стараясь чтобы плечи не дрожали от смеха, и никто не заметил лишнего. Даже не верится… Неужели в ближайшее время кое-кому будет не до чтения нотаций, а у меня появилась надежда получить-таки свой медовый месяц? Хотя… с моей удачей, скорее уж «медовая» неделя.

— Ташка, ты монстр! — негромко хихикнула Алька.

Я лишь рассмеялась, не скрывая гордости за содеянное, но в ответ буркнула:

— От монстра слышу! И вообще, молчи, а то и тебя выберут!

— Кто бы был против, — беззвучно отозвалась подруга и демонстративно отодвинулась подальше от Грея, а вслух произнесла: — Спасибо, не надо! Я лучше в сторонке постою, помолчу тихонечко…

Я уже открыла рот, но сказать ничего не успела — на мои плечи легли большие ладони Хартада.

— Ты уверена? — с некоторым сомнением спросил он мягко.

— В целом да, но на случай ошибки у них есть возможность отказаться друг от друг, — поворачиваясь лицом к любимому и запрокидывая голову, призналась. — Всего-то и нужно подождать пару месяцев, о чём я их заранее предупредила.

Мой зеленоглазый промолчал, легко прикоснувшись кончиками пальцев к щеке. Я хотела бы сказать или сделать хоть что-нибудь, но завороженная пристальным и очень серьёзным взглядом замерла. Просто замерла, растворяясь в изумрудном пламени и позабыв даже испугаться неодобрения Хартада на предмет вероятного теперь обретения мачехи.

— Таша, — почти беззвучно выдохнул он спустя целую вечность. Или один миг? Я не знала, поскольку время давно и безвозвратно сгорело в огне цвета весенней листвы. — Моё светлое, нежное чудо… Моя любимая, моя… жена.

— Да, — только и успела выдохнуть я, а потом тарухан обнял, крепко прижимая к себе, и поцеловал. Кровь обратилось лавой, а слова сгорели в жарком пламени. Последнее что успела подумать, прежде чем и мысли осыпались радужным пеплом:

— Люблю тебя… моё чудо.

Эпилог

Таша

Я сидела на круглом камне возле быстрого, кристально-чистого ручейка. Вода здесь была ледяной, но это ничуть не смущало крупных золотисто-розовых рыб, снующих туда-сюда. Оживление объяснялось половинкой батона, раскрошенной и отправленной в воду с моей лёгкой руки. Остальной хлеб в данный момент деловито раздербанивала троица маленьких, отдалённо напоминающих сусликов, зверьков. Их серо-голубые шкурки мелькали в ветвях огромной ивы, которая полоскала кончики ветвей с узкими листьями в холодной воде.

Подтянув к груди коленки и пристроив на них подбородок, я задумчиво рассматривала то рыбок, то сусликов. Настроение было так себе. Меня терзала необходимость серьёзного разговора с Хартадом.

Громко чирикнув, с неба спикировала парочка юрао. Я хмыкнула, разглядывая огромных, ярко раскрашенных птиц размером с хорошего телёнка. С тех пор, когда они воровали у меня бутерброды, будучи размером с Земного воробья, прошло уже три года, и малыши заметно подросли. Теперь они прекрасно обеспечивали себя пропитанием самостоятельно, но насколько мне известно, жалоб от пастухов и жителей окрестных деревень не поступало. Значит, столуются юрао в диких местах, которых в Харруте более чем достаточно. Всё-таки плотность заселения здесь невысокая.

Уловив моё настроение, старые знакомцы вопросительно чирикнули, но я лишь покачала головой. По части разумности юрао пока ещё далеко отстояли от своих древних предков, способных даже на внятную, хоть и не слишком богатую оборотами речь. Но прогресс налицо! Мы с Зармидом уже натренировали их доставлять посылочки в окрестные деревни и обратно. Туда — деньги, ткани, специи и прочие нужные вещи весом до десяти килограммов, оттуда — лекарственные травы, свежий сыр, фрукты, ягоды и всё такое.

Пока накладок не случалось — посылки всегда находили своих адресатов. Правда, по-первости народ сильно шугался. Всё-таки юрао — одни из самых опасных хищников в этих горах. Но потом и люди, и таруханы привыкли, а приезжих не так много, чтобы брать их во внимание. Вернее, не так, гостей у нас полно. И по делам приезжают, и просто так, но большей частью во дворец, а перед вылазками в деревню о местных тараканах мы их предупреждаем особо, чтоб не пугали моих пернатых любимчиков, да и сами не пугались.

Вообще, я редко оставалась надолго во дворце. Дел на Шайдаре полно. Пару недель назад вот вернулись с Хартадом из поездки в Скон, со свадьбы братишки, а до этого где только не побывали. Кстати, невеста Варука мне очень понравилась. Жизнерадостная, добродушная и милая девушка. Насчёт «красивая» умолчу.

К оригинальному прикусу орков можно привыкнуть, но я полдня, пока готовили торжество, не могла избавиться от желания попросить братца продемонстрировать поцелуй с избранницей. Хотелось увидеть, цепляются торчащие у обоих изо рта клыки друг за друга или нет? Во время церемонии и после убедилась воочию — не цепляются. Уж не знаю как, но зубы новобрачным неудобств не доставили.

Сама свадьба у орков тоже весьма оригинальная процедура. Как вспомню, так вздрогну! До сих пор хочется ржать в голос! Это же надо, в качестве согласия надевать жениху на голову казан и долбить по нему поварёшкой! Нет, Варук объяснил, что никакой тот казан был не казан, а ритуальный головной убор, а поварёшка — шаманский жезл, призванный благословить разум будущего отца семейства и добавить ему мудрости и терпения, дабы хватило сил воспитать достойных сыновей и дочерей. Но всё равно — ржу не могу!

А идея кормления невесты комками сладкой тянучки, напоминающий по виду глину, а по вкусу… тоже глину, но сладкую? Я-то подумала, смысл сего действа в том, чтобы слаще целоваться было. Оказалось — дабы придать сладости речам будущей супруги. Ну-ну… Насколько я успела узнать Онишу, собственно невесту, а теперь уже и жену братика, в её репликах куда больше перца, чем сахара. Впрочем, Варука это ничуть не расстраивает, он от язвительных реплик избранницы цветёт и пахнет, аки куст сирени по весне. С другой стороны, свадебные обряды у троллей — и вовсе взрыв мозга. Да и у людей тоже, чего уж там.

В общем, бывать в одиночестве за последние годы мне доводилось нечасто. Это радовало, но вот сейчас хотелось именно посидеть спокойно и всё обдумать. Магия возвращалась не так быстро, как хотелось бы, и частенько от нашего визита зависело слишком многое, чтобы дожидаться, пока проблемы рассосутся сами собой. Так что я отправила юрао восвояси, выдав на дорожку по силовому «яблочку», в смысле — по сгустку силы. От меня не убудет, а птичкам на пользу.

— Привет, бестолочь! О чём грустим? — свалившись откуда то сверху с места в карьер принялась испытывать моё терпение Алька.

— И тебе привет, клыкастая ехидна, — фыркнула я, снова пристраивая подбродок на коленки. — Ты чего одна? Где Грея потеряла?

— А он вместе с твоим благоверным обшаривает соседнюю гору в поисках одной замороченной Хранительницы.

— С чего бы это им меня там искать? — искренне изумилась я. — С каких пор обоняние Шаксус Джера даёт сбои?

— Ни с каких, — вальяжно растянувшись возле моих ног, ответила подруга. — Это я попросила.

— Зачем? — ещё больше удивилась я и даже выпрямилась. — Хартад же волноваться будет, если меня не найдёт.

— Будет, — кивнула клыкастая ехидна. — Но он и так всегда за тебя переживает, так что ничего не изменится.

— Но зачем тебе это? Да ещё Грея подговорила! — возмутилась я. Волновать мужа не хотелось. Я только потому и не сказала, куда пошла, что прекрасно знала, как легко и быстро Шаксус Джер отыщет меня по запаху, если муж освободится раньше времени. — И как только он согласился обманывать?!

Переговоры с человеческим послом грозили затянуться до вечера, а я эту тягомотину уже два дня подряд наблюдала и, если откровенно, боялась не сдержаться и наколдовать плешивому зануде парочку рогов и хвост с розовым бантиком. Ведь сто раз объяснили, что разбираться с политическими интригами я не буду! И уж тем более не буду никого одаривать магией для подобных фокусов! Больше мне делать нечего, кроме как местных политиканов благословлять на пакости! Нет уж, пусть сами разбираются! Я не по этой части.

— Как-как. Легко и непринуждённо! Говорю же, я попросила, — довольно фыркнула Алька. — Ты лучше скажи, как долго молчать собираешься? Не надоело?

— Ты о чём? — исключительно из вредности изобразила я не понимание. Ясно же, что кто-кто, а моя телохранительница уже давно обо всём догадалась. Или узнала, что будет точнее.

— Хорошо. Перефразирую вопрос. Почему ты не хочешь озвучивать новость Хартаду?

— Боюсь, — тяжело вздохнув, вынуждена была признаться.

— Ты дура? Чего тут бояться-то?! Да твой тарухан от перспективы в скором времени стать отцом будет до потолка прыгать! Дай Бог, чтобы головой этот самый потолок насквозь не прошиб от избытка чувств!

— Я не сомневаюсь в его реакции. Дураку понятно, что он будет рад.

— Дуре, — поправила меня Алька с ехидной усмешкой.

— Пусть так. Но дальше-то что?

— Ты о чём? — расслышав слёзы в моём голосе, подруга поднялась и заглянула мне в лицо. — Что плохого в радости Хартада?

— Ничего, конечно. Но… помнишь, я полтора года назад, когда у ледяных великанов источник восстанавливали, простудилась?

— Естественно, помню. Ты ж, бестолочь, тогда замахнулась на возродить всю долину вечных снегов и полсотни душ! Три часа в обмороке провалялась.

— А теперь припомни, как вёл себя мой драгоценный?

— Прекрасно! Он от тебя две недели не отходил, травками отпаивал, кормил с ложечки…

— Угу… До подвязывания слюнявчика оставалось всего ничего! Он на меня две недели дышать боялся, разве в туалет на руках не носил!

— Ну?

— Так я уже на третий день почти здорова была, а он…

— Ха! Терять сознание от малейшего напряжения ты называешь «почти здорова»? Или признаком отступившей болезни является жар и надрывный кашель в сопровождении обильного соплеотделения?

— Тьфу на тебя, — надулась я. — Пусть не на третий, такна седьмой. Но не в этом суть.

— Я внимательно тебя слушаю.

— На следующей неделе должен прибыть посол из Имлии, от русалок.

— Каким макаром? — недоуменно вытаращилась на меня подруга. — На хвосте прискачет? И как он собирается дышать? Русалки, вроде, больше суток вне моря не могут.

— Не могут, — подтвердила я. — Поэтому послом у них сильф. Но не в этом дело. Как я поняла, в Имлии серьёзные проблемы. Народ потихоньку пробуждается, а магии кот наплакал. Из-за слабой концентрации силы в воде, местные сильно страдают — дышать тяжело, болезни душат. Точнее посол расскажет.

— А при чём тут твоя беременность?

— Ну как же! Хартад из-за банальной простуды ночей не спал, трясся надо мной, как осиновый лист, а тут целая беременность! Думаешь, он позволит мне отправиться в Имлию? Да ни за какие коврижки! А русалки будут страдать, да?

— Это неизвестно, кто будет страдать больше, — рассеянно хмыкнула подруга: — Русалки от болезней, ты от любопытства и неуёмного стремления облагодетельствовать всех и вся в кратчайшие сроки, или Хартад от твоей дурости. Ташка, ты на пятом месяце! Скоро пузо на лоб полезет. Что будешь мужу говорить? С кефирчика пучит?

— Злая ты, — я тяжело вздохнула, сползая с камушка. — Мне и так плохо, а ты накручиваешь…

— Таш, — совсем другим тоном, ласково и мягко, протянула Алька, примирительно толкая лобастой головой в плечо. — Ну, прости! Я ведь за тебя переживаю.

— Да знаю я, знаю… — улыбнулась, погладив гладкую шкуру. — Пойду мужа искать. А то ведь тоже… волнуется.

— Хих! А ты ему сейчас — «бах», и все прочие волнения покажутся детским лепетом! Шутка ли! Жена растёт не по дням, а по часам, того и гляди лопнет!

— Как думаешь, — я покосилась на подругу, выдавая самый сокровенный страх. — Он хотя бы обрадуется?

— Ты с дуба рухнула? Откуда сомнения?!

— Понимаешь… — то, о чём я и думать боялась, отгоняя даже тень дурной мысли, вылезло наружу. — Хартад никогда не говорил о детях. Никогда! Даже когда мы в деревнях видели малышей, и то — ни слова. А вдруг он просто не хочет детей? Бывает же такое?

— Бывает, — насмешливо фыркнула Аля. — Но я уверена, это — точно не наш случай. Нельзя быть настолько мнительной, Таш! Ну, спросила бы его об этом, и всего-то.

— Ты думаешь, я не спрашивала?! — неожиданно для самой себя сорвалась я на крик. — Он всегда… Понимаешь? Всегда! Уходит от темы. Вспоминает о чём-то важном, отшучивается, принимается целовать или ещё что. А я тысячу раз подводила к этому разговор!

— Да ладно! — недоверчиво фыркнула подруга, подавшись назад от неожиданности и моего напора. — Ты, и не смогла загнать его в угол? Постеснялась спросить в лоб? Ха! Кого ты лечишь? Тебя Нарида покусала? С чего такая робость?

— Да при чём тут Нарида! — отмахнулась, обхватив плечи руками и прикусив губу. Зябко.

— Ну, так это она у нас вечно пятый угол ищет, поверить в искреннюю любовь своего драгоценного Дирнута до конца боится.

Я не боялась. Ни одной секунды не сомневалась в любви Хартада и его искренности. Конечно, у нас бывало всякое. Мы даже ругались пару раз, но как-то несерьёзно. Например, когда через год после свадьбы с визитом приехал Ирвин. Как сейчас помню…

Сижу я такая в малом зале для приёма послов. Пью чай с инкубом. Алька на стрёме, да и чай с плюшками я лично наколдовала, во избежание, так сказать. Этот… блондин глаз оторвать не может. Видно, никак не убедится в моей реальности. Оно и понятно. По слухам, могилку Хранительнице, то бишь моему прежнему телу, он самолично копал. Цветочки высаживал, оградку красил, яйца на Пасху носил. Наверное…

Насчёт оградки и крашенных яиц молва молчит, это уже я сама додумала, вернее — моё воображение. Про рыдающего горючими слезами инкуба, сидящего на кривенькой лавочке, и с надкушенным пряником возле креста, вспоминать не буду. Тем более, это — самая невинная картинка. Прочие выкрутасы фантазии и вовсе сплошной идиотизм.

Так вот… Ирвин, собственно, приехал своими глазами убедиться, что я жива. Ну и попросить прощения, конечно. Угу… только не за то! С его попыткой влюбить меня, наплевав на благополучие ребят и Альки, мы ещё в замке разобрались. По крайней мере, лично я для себя все выводы ещё тогда сделала. А вот за слухи, которые семимильными шагами разлетелись по континенту из-за могилки Хранительницы, мог бы прощения и попросить.

Из-за этого нет-нет, да и случались конфузы с послами. Помнится, представитель Хиль, это такое поселение в Тёмных Землях, требовал признать наш с Хартадом брак незаконным, так как у их Рода не было испрошено разрешение на заключение союза с… покойницей! Еле отстал, да и то лишь после гулкой встречи медной сковородки с чугунным лбом.

Это потом Унар мне всё подробно про этот Хиль расписал, а поначалу я сочла бледного мужика с диковатыми серо-голубыми глазами натуральным психом. Ну кто мог подумать, что в Тёмных Землях есть источник магии, который не иссяк, но приобрёл такую специфическую окраску силы?! В результате рядом с ним здравствует и по большей части живёт берущий начало от оборотней и вампиров Род, где натуральные покойники вполне себе ходят, разговаривают и даже в вступают в браки с живыми?! Правда, редко и ненадолго, но… Тьфу на них, некрофилов недобитых! Я ж про Ирвина.

В тот день, как назло, мужа во дворце не случилось — редкий случай, когда мой зеленоглазый уехал в деревню по делам без меня. Обычно-то я везде с ним моталась, а тут вставать с первыми лучами рассвета оказалось лень. Решила понежиться под одеялком подольше, дурында.

Угу… В результате вот уже с полчаса разглядывала пожирающего меня взглядом инкуба, молча прихлёбывая уже чуть тёплый чаёк. Не то чтобы я злилась на Ирвина, он сам себя наказал. Но и особой радости от визита старого знакомого не испытывала. Когда мне доложили, кто именно дожидается меня в малом зале, даже чертыхнулась в сердцах. Но игнорировать гостя было не вежливо. Пришлось, отправив гонца вдогонку Хартаду, быстренько оправить светлое платье и, на ходу заплетая косу, идти общаться.

Инкуб, как и прежде, выглядел просто великолепно. Те же светлые волосы, ярко-зелёные глаза, скульптурно вылепленные черты по-мужски привлекательного лица. Пожалуй, из «новенького» лишь некоторая бледность, но «нашему подлецу всё к лицу». Бледность добавляла идеальным чертам благородного аристократизма и загадочности.

Природный магнетизм инкубов шпарил во все стороны и на всю катушку, а я только смотрела и улыбалась. Удивительно, какое нелогичное существо человек! Двуликое прямо. С одной стороны, не восхищаться этим образчиком мужественности невозможно, аж сердце от восторга замирает и дыхание перехватывает. А с другой — при всей его привлекательности, Ирвин у меня ничего, кроме желания пощупать его на предмет материальности, не вызывал. И ведь знаю — стоит потрогать и убедиться в реальности сего совершенства, останется лишь пожать плечами и пойти по своим делам. Любоваться можно долго, но не бесконечно. Вот Хартад…

— Таша… — наконец-то разродился началом разговора мужчина.

— Прощаю, — предвосхищая оправдания, сказала сразу. Зачем мучить человека, если и так ясно всё, что он скажет? — Давай оставим прошлое в прошлом, и баста, карапузики. Ты, главное, старых ошибок не повторяй. Уже не прощу.

— Спасибо, — искренне кивнул блондин и на миг прикрыл глаза, пряча под густыми ресницами блеск дивных очей.

Тьфу! Какие «дивные очи»?! Заносит… Эм… В общем — это он лупалки отвёл, чтоб за швабрами ресниц сныкать непотребную реакцию. Вот с такой формулировкой оно как-то правильнее.

— Не за что, — допив чай, я поднялась. Хотела приоткрыть окошко и впустить в душный зал немного свежего воздуха, но инкуб подорвался и вскочил на ноги.

— Не уходи!

— Да я и не собиралась, — с изумлением наблюдая, как спал с лица гость, проговорила и направилась к окну.

— Ташенька, неужели это и правду ты?.. — мазнул по спине тихий голос. — Ты действительно жива…

— А ты до сих пор сомневаешься? — фыркнула я на ходу, отгоняя не к месту сжавшую сердце жалость. — Ну, так потрогай и убедись! Я вполне осязаема. Тёплая, колючая и вредная. Всё как всегда…

Распахнув тяжёлые створки, я глубоко вдохнула прохладный воздух и подставила ветерку горящие щёки.

Зачем таким проникновенным тоном говорить, от которого сердце сжимается до боли? Жалко ведь, идиота. И как его угораздило, такого из себя офигительного, в меня втюриться? Ума не приложу! Хоть бы Алька вмешалась, а то делает вид, будто дрыхнет и даже ухом не ведёт, а про себя наверняка ржёт, как конь!

Я обернулась, чтобы посмотреть, не подрагивают ли у подруги лопатки, выдавая бесшумный смех, и замерла от неожиданности. Ирвин стаял так близко, что его дыхание шевелило выбившуюся из причёски прядку у меня на лбу.

— Таша… — прошептал он, и кончиками пальцев коснулся моего лица. — ты и вправду жива… Любимая…

На этом неуместному романтизму пришёл конец. А ещё он пришел оконному стеклу, моей причёске и моему же ступору. Нет, я бы непременно осекла Ирвина. Одно дело дотронуться, отгоняя пустые страхи, и совсем другое называть любимой. Вот только кое-кто не собирался давать мне возможность самостоятельно разобраться с инкубом.

Это уже потом выяснилось, что Хартад, едва получив весть о том, кто наведался во дворец, обратился крупногабаритной птичкой и, бросив сопровождающих на полпути от деревни, на всех парах полетел домой. Угу, и как раз успел увидеть, как я открываю окошко, ну и всё остальное тоже. Надо говорить, какой был скандал? Нет, лично мне муж и слова не сказал, доверяя целиком и полностью. И не сказал бы, да я полезла защищать Ирвина. А кто бы не полез? Тарухан превратился прямо на лету и в челюсть мнимому сопернику дал, едва ноги коснулись подоконника.

Отчасти я Хартада понимала. Стоит вспомнить, сколько мы натерпелись по вине инкуба, руки сами собой в кулаки сжимаются. И, если откровенно, любимому досталось больше всех. Но ведь блондин даже не сопротивлялся, без звука жалобы или хотя бы попытки дать сдачи! Как я могла стоять в стороне? Вот я и влезла в мужскую разборку. Зря, наверное, но как иначе-то?

Муж потом неделю смотрел исподлобья и разговаривал сквозь зубы. Про учинённый после выдворения из дворца инкуба «разбор полётов» даже вспоминать не хочется. Объясняла-объясняла, почему защищать блондина полезла, а всё как об стенку горох. Эх…

Словом, я не сомневалась в любви мужа, и скандала тоже не боялась. Все мы не без тараканов в голове. Хартад вот ревнивый очень. Всё ему мерещится, будто кто-то покушается на его «чудо». Да кому оно надо? Ну, кроме Ирвина и парочки неожиданно образовавшихся поклонников. Но те совсем ни о чём. Они меня и не знают толком, просто на статус Хранительницы «приманились». Сейчас меня мучило другое.

— Думаешь, я не спрашивала? — повернувшись к Альке задом, а к ручейку передом, фыркнула я. — Он уходит от разговора, а сам…

— Что «сам»?

— Тема детей нагоняет на Хартада тоску. Даже не так. Ему больно, Аль! Очень. Нашкар теперь редко эмоции транслирует, но тут даже амулет пробивает.

— Хм… — озадаченно протянула Шаксус Джер. — Странно. И что ты собираешься делать?

— Не знаю, — пожав плечами, честно призналась.

— Только не думай избавить…

— С ума сошла?! — резко обернувшись, я зашипела на подругу. — Даже не заикайся о том, чтобы прервать беременность! Магия магией, но это — его ребёнок!

— Ух ты, как разошлась, — пятясь, пробормотала Алька. — Половина срока до родов ещё впереди, а ты уже готова кого угодно порвать за малыша голыми руками! Не психуй. Я просто спросила. Для порядка.

— Да иди ты со своим порядком! — снова отворачиваясь, всхлипнула я. — Я так боюсь, что муж не сможет полюбить нашего ребёнка! Я не позволю малышу чувствовать себя нежеланным, и в то же время… причинять боль любимому не хочу.

Меня саму мама никогда не любила, так уж вышло. И все рассуждения бабушки на тему причин мало что изменили. Пусть я похожа на отца, который от нас ушёл, а мать подсознательно переложила обиду на неверного мужа на мои плечи. Что с того? Факт остаётся фактом: я точно знаю, каково это — чувствовать себя ненужной, и никому не пожелаю подобной участи. Собственному ребёнку уж точно.

Если придётся, даже уйду, буду воспитывать малыша где-нибудь в другом месте. Например, в Сконе, лишь бы он ощущал себя любимым, важным и нужным. А потом, когда ребёнок вырастет, вернусь сюда. Хартад дождётся, я уверена.

— Аль, я очень боюсь. Вдруг мои подозрения окажутся правдой? Если честно, мне кажется, я ошибаюсь и накручиваю себя на нервной почве, но… Вдруг? Как я смогу дышать без Хартада? Как оставить его на долгие годы, если…

— Что?!!!

Услышав встревоженный голос мужа я обернулась. Любимый слетел со спины Грея и побежал ко мне, обхватил, поймал рукой подбородок.

— Ты собираешься оставить меня? — еле слышно выдохнул, вглядываясь в глаза, будто собирался найти там ответ. — Почему, родная? Таша…

— Я не хочу! — мотнув головой, я освободилась от большой ладони, но тут же крепко обняла Хартада за талию, прижимаясь к нему всем телом. — Я не хочу расставаться с тобой никогда, но если…

— Что случилось? — сильные руки стиснули мои плечи. — Или… я должен спросить «кто»? Если инкуб угро…

— Нет-нет! Всё хорошо! Просто ты всегда так болезненно реагируешь на разговоры о детях, и я подумала… решила, что если ты… Я…

— Хартад, она беременна, — рявкнула Алька, которой надоели мои причитания. — А психует, потому что ты не хочешь детей.

— Я не хочу?! — сиплый шёпот, почти стон.

— Ну… да. Ты всегда уходил от разговора о них, а ещё тебе…

— Таша, я просто смирился, что у меня их никогда не будет, — прерывистым голосом пробормотал Хартад, отстраняясь и заглядывая в мои глаза. — Ты ведь не тарухана, а твоё истинное тело, в котором заключена сила, я даже не видел никогда. Думал…

Его зелёные глаза медленно расширились, став похожими на два огромных изумруда. Эм… Кажется до него дошло. А до меня ещё нет.

— Если ты смирился, почему я чувствовала твою боль, когда заговаривала о детях? — спросила тихо.

— Эм… Не иметь наследников своей крови… — начал было Хартад, но оборвал сам себя и, сглотнув, выдохнул недоверчивое: — Ты и вправду беременна?

— Д-да, — кивнула и почувствовала, как земля уходит из-под ног.

Я стояла, зачарованная загадочной глубиной изумрудного пламени и наблюдала, как где-то там, в свете глаз любимого мужчины рождалось новое, совсем иное, чем прежде, счастье. Какая я дура… На пустом месте нашла, чего бояться!

— Кстати, — с ехидцей протянула Алька, сдавая меня с потрохами: — ей рожать через четыре месяца, а она в Имлию собралась, русалок спасать!

Вздрогнув, я застонала:

— О, не-е-ет…

Лицо мужа быстро приобрело знакомое выражение непоколебимой решительности.

— Таш, что значит «через четыре месяца»?

— Четыре с половиной, — поправила его я, уже примерно догадываясь о…

— То есть, ты в таком положении ездила в Скон? Верхом?! Почему не сказала мне? Портал навесить не такая уж и про…

— Ну, любимый! Мне хотелось посмотреть на Шайдар, а порталом две секунды — и уже на месте. К тому же беременность — не болезнь, а я была очень осторожна, да и ехала на Альке! С тобой, между прочим!

— Так она себе новый дом присматривала небось, — нарочно подлила масла в огонь Алька. — Собиралась, раз ты детей не любишь, бросить тебя тут и умотать вашего наследника в одно рыло воспитывать, в Скон, к братцу. На пару десятков лет, кстати! И тайком.

Я зарычала и всем телом развернулась этой клыкастой вредительнице. Своими руками задушу, заразу бессовестную!

— В Скон, на пару десятков лет? — вкрадчиво протянул Хартад. — Без меня? Тайком?

— Просто боялась, что тебе ребёнок будет в тягость, — отмахнулась от закипающего мужа, подступая к Шаксус Джеру с самыми кровожадными намерениями. — Что такое двадцать лет, если нам жить не один век? Хотела, чтобы наш малыш был любим и знал об этом с первых дней, а Варук…

— Таша! — рявкнул Хартад возмущённо. Хотя не совсем. Собственно, «возмущения» в бархатном голосе было лишь немногим больше ужаса.

Я и пикнуть не успела, а мстительные планы накрылись медным тазом — муж сгрёб меня в охапку, и выдавил сквозь зубы:

— Без тебя день за десять идёт! Как только совести хватило такое выдумать? Чтобы я не любил нашего сына или дочь?! — И тарухан, плюнув на логику и всё прочее, вроде Шаксус Джеров, в буквальном смысле потащил меня домой.

— Немедленно поставь меня на ноги! Мне нужно Альку убить!

— Нет.

— Ладно, — признавая поражение, вздохнула, обнимая любимого за шею и тайком вдыхая волнующий аромат его кожи. — Я её потом убью. Но ты можешь меня отпустить? Тебе тяжело, а я в состоянии и сама до дома дойти.

— Нет.

Блин. Это уже совсем плохо! Если муж начинает отвечать односложно и непоколебимо ровно… Дело труба! В смысле, он и вправду очень зол, и теперь свернуть его с места нереально… Проще троллей научить кружевные салфеточки тонким крючком вязать, чем сломить это вот железобетонное спокойствие. Ну, Алька! Только попадись мне!

— Но Хартадик, родной, я бы в любом случае вернулась к тебе.

— Через двадцать лет, — ледяное.

— Ну, да. Я просто хотела…

— Лишить меня возможности растить и самому учить собственного ребёнка. Видеть его, слышать первые слова… И это я молчу про то, что ты сама — мой свет и воздух! Хорошо придумала, родная. Умница.

— Да я ведь…

— И никакой Имлии, пока не родишь.

— Что? Хартад, как ты не понимаешь…

— Я сказал «нет».

— Ты деспот и тиран!

— Да.

— И не стыдно?

— Нет.

— Трындец… — обречённо вздохнула я и, назло всём китайцам, пробормотала, уткнувшись носом в отворот его куртки: — А я тебя всё равно люблю.

— И я тебя, — ни миг прижавшись губами к моим волосам, отозвался тарухан эхом и вдруг добавил: — Вас люблю.

И это был именно тот случай, когда осознавать себя истеричной дурой было приятно. Как прекрасно, что я всего лишь мнительная идиотка! Если повезёт, когда-нибудь я даже поумнею… Слабо верится, если честно, но мало ли? А вдруг?

По сиреневому небу Шайдара голубыми мазками плыли облака. Ветер играл с высокими травами, нырял в кроны деревьев, ласково гладил глянцевые ладони их листьев или припадал к земле, поднимая в сладковатый прозрачный воздух пыль и мелкий песок. Гордо и высоко держали свои головы в белых коронах Харрутские горы. Могучие, древние, прекрасные…

Но для Шайдара, как это ни странно, вся мощь и красота великолепного творения природы меркла перед непритязательной в своей мимолётности красотой двух смертных, которые любили друг друга такими, какие они есть. Любили искренне, самозабвенно, вечно… А над ними дрожали, переливаясь и сверкая искрами истинной магии, бескрайние радужные крылья.

— Ну и зачем ты это сделала? — осуждающе вздохнул Грей.

— Старые страхи уговорами не лечатся, — произнесла Алька и с довольным видом растянулась вдоль ручья. — Нужна шоковая терапия.

— Но ведь Таше нельзя волноваться, — огромный чёрный монстр пристроился рядом с подругой, положив лобастую голову на лапы.

— А, как ты думаешь, чем она занималась последние недели? Вся извелась из-за каких-то глупых комплексов. Это вам не видно, а я-то чувствую. К тому же, путешествие в Имлию сейчас, и вправду, не к месту. Потерпят русалки чуток. Для поддержания штанов пока эльфов с десятком накопителей отправят, а там видно будет.

— Эльфов?

— Ну да. Я тебе не говорила? Как раз сегодня Серт с Габи из Тригори прибыли. Якобы с посланием от отца, а на деле банально заскучали в столице. Мергалиэлла, как родила сестрёнку этим остроухим оболтусам, совсем чувство меры потеряла.

— Она просто не хочет, чтобы старшие дети чувствовали себя ущемлёнными, — фыркнул Грей. — Младенец требует много внимания.

— Угу, вот только старшенькие уже давно вышли из возраста, когда ревнуют маму к младенцам. Сверхзабота матушки их раздражает, а Правитель во всём потакает жене.

— Аторэль отослал сыновей из столицы, — махнув чёрным хвостом, справедливо заметил Шаксус Джер, — Он просто не хочет спорить с Мерги, а это не одно и тоже. В любом случае хорошо, что братцы приехали. Таша отвлечётся на друзей и не будет так переживать из-за русалок. Всё-таки ей вредно волноваться.

— Думаешь, Хартад её в Имлию не отпустит? — с надеждой посмотрела на Грея Алька. — Тарухан выдержит осаду? Ташка упёртая.

— Он тоже, — с лёгким оттенком любования, кивнул Грей. — А тебя-то почему так волнует Имлия? Переживаешь за Хранительницу?

— И это тоже, но мне банально не хочется сейчас переться в такую даль.

— Лень? — с некоторым удивлением моргнул монстр.

— Не совсем, — жёлтые глаза алого Шаксус Джера лукаво сверкнули и, напустив на себя невинный вид, Аля клыкасто улыбнулась: — Просто мне тоже в ближайшие месяцы не стоит сильно волноваться и уставать. Поздравляю тебя, Шарик! Ты — балбес! В смысле, почти что отец.

Когда огромная антрацитово-чёрная туша мифического монстра, обалдевшего от счастья и неожиданности, свалилась в ручей, шуму было много: брызги, смех будущей мамы, возмущённый плеск рыбок и всё такое. А потом, стоило Грею вынырнуть на поверхность, этот шум показался шелестом листьев в безветренную погоду. Ликующий рык обычно невозмутимого телохранителя Хартада услышали даже во дворце. И не только таруханы, кстати.

Кое-кто из вновь прибывших послов, вызвавших оторопь даже у видавших виды Серта и Габи, чуть не подавился и преувеличенно аккуратно вернул в камин надкушенную головню.

Нельзя так, нельзя! Чего орать-то?

Впрочем, это уже совсем другая история…

Хранители и Хранительницы. Год спустя.

Большое почти белое солнце коснулось краем горизонта. Небо Шайдара окрасилось в золотые, розовые и сиреневые тона. Облака, обычно голубовато-белые, оделись в новые цвета и радостно расправили косматые крылья, встречая новый день. А в просторной комнате на втором этаже Харрутского дворца всё ещё царил полумрак — тяжёлые занавески берегли сон её обитателей. Но, к слову, магия Хранителей и без того не позволила бы никому здесь проснуться.

Из серебристого облачка, возникшего в центре помещения, бесшумно вышли две фигуры.

— Если Таша узнает, что мы были здесь без её ведома, будет нам на орехи, — шёпотом фыркнул дух Смерти.

— Не узнает, — так же в полголоса ответил Ашмар. — Эта девочка и в межмирье нас при желании достанет, но магия такого толка действует и на Хранителей. Зря что ли мы объединили усилия?

— Да? — Унар покосился на огромную кровать, где сладко посапывала Таша, не испытывая ни малейших неудобств от того, что муж не просто обнимал — обеими руками крепко прижимал к себе своё спящее чудо.

— Посмотри на них, — светло улыбнулся похожий на ангела дух. — Он до сих пор боится её потерять!

— Не боится, — отрицательно покачал головой собеседник, — опасается.

— Да, ты прав. Разница есть.

— Огромная, — кивнул Унар, с добродушной усмешкой на губах рассматривая тонкие девичьи пальцы, лежащие поверх загорелой мужской руки. — Забавно…

— Что именно? — Ашмар встал за плечом друга.

— Смертные, — перламутровые глаза наполнились теплом. — Таша ведь никогда и ни за что не оставит своего тарухана. Я вижу их смерть. Даже тогда, спустя века, эти двое будут всё так же держаться друг за друга.

— Но ты ведь не допустишь, чтобы они потерялись во времени? — не вопрос — утверждение.

— Я? — хмыкнул Унар. — Они сами этого не допустят. Никогда.

— Никогда — это очень долго, — не удержал скептического замечания дух Жизни.

— Какие мелочи для тех, кто действительно любит! Ты видишь их следующие жизни?

— Нет, — Ашмар развёл руками. — Это же Хранительница. К тому же, Таша — дитя иного мира, её пути мне не ведомы. Одно знаю — отныне и навсегда душа хранительницы Надежд и Веры принадлежит Шайдару. А ты? Видишь иные смерти этой парочки?

— Смутно, — признался Унар. — Но каждый раз за грань они будут шагать вместе. Эти души слишком крепко переплелись, чтобы не отыскать друг друга в новых воплощениях, — в его голосе мелькнула и исчезла тень многовековой печали. — Жаль, мало кому так везёт.

Тут со стороны колыбели донесся тихий писк. Хранители переглянулись, не скрывая не просто удивления — недоумения с оттенком благоговейного ужаса.

— Быть такого не может, — едва шевеля губами, шепнул Унар. — Сплав магий жизни и смерти действует на всех!

— Эм… — сглотнув, Ашмар покосился на кроватку. — А ты к беременности Таши имеешь отношение?

— В каком смысле? — иронично вздёрнул бровь дух. — Думаешь, эта повёрнутая на своём тарухане девочка подпустила бы к телу кого-то, кроме него?

— Унар, брось свои скабрезные шуточки, — зашипел хранитель Жизни. — Знаешь же, о чём я!

— Хочешь сказать, и ты тоже… — с некоторым священным ужасом Унар сглотнул и посмотрел на свои когтистые руки. — Вот… засада, как Таша не скажет.

— То есть мы оба, оберегая беременность Хранительницы, влили в её временное тело толику своих сил, — задумчиво констатировал Ашмар.

— Идиоты, — сокрушённо подвёл итог дух Смерти. — Могли бы хоть посоветоваться… Ты хоть представляешь, какая гремучая смесь магий теперь у этого ребёнка?

— Нет, — ошарашенно глядя на друга, выдохнул Ашмар и принялся перечислять: — Смерть. Время. Жизнь. Вода. Ещё и Ташины силы…

— Кровь таруханов не забывай. Тоже не водица.

— Ох ты ж, маргный пердышкун, — не сдержал сдавленного возгласа дух Жизни.

— Не матерись при ребёнке, — нахмурился Унар и с опаской покосился на супружескую постель. — И при Ташке.

От колыбели снова донёсся писк, теперь куда более требовательный и громкий. Хранители переглянулись, но когда писк сменился плачем, к кроватке шагнул лишь один.

— Нам лучше уйти и снять чары, — встревоженно и неодобрительно прошептал Ашмар. — Пусть сами со своим дитятком разбираются.

Унар отмахнулся:

— Сейчас. Любопытно же, что это за чудо такое.

Взгляду внимательных с перламутровым отливом глаз предстал недовольно сморщенный носик, распахнутый в уже надсадном крике ротик младенца, сбитое одеяльце и пухлая ручка, шарившая вокруг.

— Ну не плачь, звёздочка, — осторожно погладив по щёчке тыльной стороной ладони прошептал Унар. — Родители твои пока спят, но сейчас мы уйдём и всё будет хорошо. Папа с мамой проснутся, тебя накормят…

Крохотные пальчики вдруг крепко обхватили мизинец духа Смерти, и плач оборвался. На хранителя Шайдара смотрели широко распахнутые серо-голубые с фиалковым оттенком глаза в обрамлении мокрых от слёз чёрных ресниц. Ребёнок всхлипнул и тут же выдал довольный воркующий звук, растягивая губы в беззубой улыбке.

— Ай! — возвестила малышка.

— Ай-ай, — растерянно откликнулся мужчина, ощущая, как внутри что-то испуганно замирает. — Эм… — Странное предчувствие кольнуло сердце. — Кажется, я боюсь детей, — просипел он сдавленно. — И ещё я… не вижу её судьбы.

— Хм… — Ашмар подошёл ближе, погладил малышку по тёмным волосикам и удивлённо замер. — Я тоже не вижу, но…

— Что?

— Ай! — снова радостно выдала девочка и воркующе рассмеялась, не отрывая глаз от лица завороженно наблюдающего за ней Унара.

— Плетения её судьбы замкнуты в кольцо, — восторженным шёпотом пробормотал Ашмар. — Она Хранительница! И в отличие от матери — по рождению! Она… Ох ты ж…

Ангелоподобный дух покосился на друга, прищурился и замолчал.

— Ну? Что ещё?

Но хранитель Жизни лишь отрицательно покачал головой:

— Не скажу, — отходя от кроватки, улыбнулся он. — Ни тебе, ни ей.

— Почему? — глянув через плечо, возмутился Унар.

— Всему своё время. Кто-кто, а ты всё узнаешь.

— Я?

— Мне-то хорошо, — ехидно заметил конспиратор с крыльями. — Вижу хоть и мало, но точно могу больше не беспокоиться о Восточном материке. С драконами разбираться уже она будет, — указал на сжимающую когтистый палец малышку. — А вот тебе…

— Да я-то тут причём?

— При том, что на этот раз смеяться буду я, — довольно фыркнул Ашмар, — а тебе будет не до смеха.

— Эм…

— Не скажу! — хохотнул Ашмар, рассматривая дивное выражение на лице духа Смерти. — Сколько раз ты мне нервы трепал? Теперь моя очередь. Нити ваших с Радой судеб переплетены, у меня нет права открывать тебе её будущее.

Унар сглотнул, с опаской глядя на круглые щёчки новой хранительницы и прикидывая, где и как подстилать соломку.

Ашмар, едва собеседник отвёл взгляд, по-доброму улыбнулся. Ничего… Некоторым всё скука покоя не даёт? Так пусть теперь боится и ждёт неприятностей, а когда время придёт… Да уж, не зря Ташка с Хартадом дочку Радой назвали. На земном — радость, на древне-Шайдарском — счастье, зато на драконьем вполне себе содержательное — солнечное пламя. Удивительно, как совпало! Разные миры, разные языки, а суть одна…

Один Хранитель нервничал, другой умилённо потирал ладошки, и только маленькая девочка крепко сжимала палец Духа Смерти, ни о чём не думая. Она смотрела на лицо склонившегося над колыбелью мужчины и понятия не имела ни о том, что ей предстоит стать духом Любви и Магии, ни о том, какие цели поставит перед ней жизнь. Ей просто очень нравилось смотреть в бездонные серые с перламутровым отливом глаза.

И ни Унар, ни Рада не знали главного: им обоим предстоит узнать, что такое истинная любовь, вот так же — глядя друг другу в глаза.

Новый день поднимался над Харрутскими горами. Радостно перекликались за окном набравшие солидный вес юрао. Положив морды на лапы друг другу, спала пара утомлённых ночной охотой Шаксус Джеров. И пока Западный материк просыпался, далеко за океаном дремали, ожидая своего часа, заключённые в каменную плоть Восточного материка драконы.

Шайдар жил, дышал и радовался новому витку времени, дарованному хрупкой земной девочкой, которая всего лишь искренне верила в чудо.

КОНЕЦ.

Примечания

1

Цитата из романа «Мастер и Маргарита» Булгакова М.А.

(обратно)

2

Имеется ввиду главная героиня сказочной повести А.М.Волкова «Волшебник Изумрудного города, являющейся переработкой сказки Фрэнка Баума «Удивительный волшебник из страны Оз»

(обратно)

3

Таргаа-Стор — пришельцы из прилегающего мира, пытающиеся захватить Шайдар, а точнее его Силу, около ста пятидесяти тысяч лет назад. В процессе их изгнания и была повреждена оболочка мира, в результате чего и начался отток магии с Шайдара, почти приведший его на грань гибели.

(обратно)

4

Песня «Поцелуи» группы «Виагра», автор Константин Меладзе.

(обратно)

5

Детрит (англ. Detritus) — персонаж книг серии по Плоскому миру Терри Пратчета.

(обратно)

6

Песня «Coco Jambo» исполнителя (группы) Mr. President.

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава 1 Ценность памяти

Глава 2 О вреде необдуманных слов

Глава 3 Угадай, кто

Глава 4 Дела семейные

Глава 5 Благие намерения

Глава 6 Утро с огоньком

Глава 7 О возможности невозможного

Глава 8 Если звёзды зажигают — значит, это кому-то нужно

Глава 9 Вечные напасти на вторые девяносто — это судьба

Глава 10 Под небом и землёй

Глава 11 Хорошо, когда магия под рукой

Глава 12 Ни хвоста, ни чешуи

Глава 13 О мостиках, мостах и подвешенном состоянии

Глава 14 Мал золотник, да вонюч

Глава 15 Оружие массового поражения

Глава 16 Не из всякой скорлупки вылупляются голубки

Глава 17 Неожиданная встреча

Глава 18 Радужные крылья над миром

Глава 19 Разборки в Харруте

Глава 20 На лезвии ножа

Глава 21 О сомнениях, нервах и коленках

Глава 22 Навсегда

Эпилог

*** Примечания ***