Вход в систему

Что такое OpenID?

По Среднерусской равнине [Влада Абаимова] (fb2) читать постранично

- По Среднерусской равнине (а.с. Стихи, поэмы) 137 Кб, 4с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Влада Абаимова

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Влада Абаимова ПО СРЕДНЕРУССКОЙ РАВНИНЕ

* * *
Навеки в старом доме оставленный старик
Как день вчерашний помнит любой пустяк и миг.
«Служи верой и правдой — наука от дедо́в.
А денег мне не надо — я и без них готов.
Я в новом мире лишний, словно паук в пыли.
Но вишни… эти вишни… О, как они цвели!
Их белизна слепила, как чистое белье,
И сердце веселила смиренное мое.
Кому сказать хоть слово про золотые дни?
От всякого дурного, Господь, их сохрани.
От вещи ли пропавшей, от вредной ли еды,
От насморка и кашля, от смерти и беды.
А все-таки любили, серчая и кляня!
Уехали… забыли… с вещами… без меня…»

* * *
Водная лилия по реке плывет
Вместе с тампонами, бычками и дерьмом.
Водная лилия уходит под лед,
Чтобы стать чьим-нибудь заветным сном.
Как раскрылся первый белый лепесток —
Орды поганых полегли в песок.
Как второй раскрылся белый лепесток —
Встал-пошел калека, не чуя ног.
Как раскрылся третий белый лепесток —
Поднесла красавица живой воды глоток.
А шестой раскроется белый лепесток —
И минует время, и наступит срок.
Водная лилия расцветет тогда
Слезою на бумаге, кровью на стене.
Водная лилия всплывет из-подо льда,
Чтобы упредить о грядущей весне.
Знай же: не проснется больше никогда
Тот, кто увидел лилию во сне.

* * *
Почему люди плачут, если нету войны?
Хлеба вдоволь — хоть жо…ой кушай (Боже, прости!).
Что-то все это значит — мы больны иль пьяны?
То ли ждать ветра в поле, то ли встать да уйти?
Хочешь землю в платочек взять — а это гранит.
Зубы все обломаешь — так целуй без зубов.
Ну а если не очень тебе мил ее вид,
Значит, не догоняешь смысл слова «любовь».
В огород мой сей камень, и моя в том вина.
У гордыни во власти я презрела зарок.
Таким жарким был пламень, что душа сожжена,
Но в народном хозяйстве и зола пойдет впрок.

* * *
Розовая пантера скребет у меня на душе.
Шагает новая эра по вытоптанной меже,
По среднерусской равнине, не ведающей границ,
Выцеживает мартини из пересохших криниц
И модельные шпильки вонзает в землю мою…
А мы целуем затылки, в которые скоро убьют
Мальчиков девяностых, видящих 3D-сны.
Им не пошлет Pater noster победоносной войны,
Их не пошлют в заваруху на далекий восток —
В Москве амстердамская шлюха грызет леденец-петушок,
И крошатся в прах виниры, обнажая мертвый оскал…
О, враг, ты искал не мира — нашел ли ты, что искал?

* * *
Окровавленная вата под скамейкой в парке том,
Грязно-ржавые закаты вперемешку с талым льдом,
На кругу — баклажка пива, за забором — черный лес.
«Я хочу, чтобы красиво!» — крик Наташкин в уши лез.
Все хотели, чтоб красиво, как в артхаусном кино,
Слишком многого просили сверх того, что нам дано,
Обломались, как травинки под кирзовым сапогом.
И морские наши свинки передохли от сарком,
А Наташка от инсульта в темном доме умерла.
Залепляем скотчем пульты, ослабляем удила,
Переобуваем сменку, знаем слово «моветон»…
А решим башку об стенку раздолбать — порвем картон.

* * *
Позднее счастье — мерзлой ягоды вкус.
Елку украсить, на шею надеть нитку бус,
Звякнуть родне, поглядеть «Голубой огонек»,
Уснуть на спине, чтобы волк не уволок.
Даже слеза навернется, когда со сна
Ударит в глаза ослепительная белизна,
Сочно хрустнет снежный наст под ногой…
А мы все о грустном, будто нет темы другой.
Будто в горах поныне не стихают бои,
Спят братки, но над ними не поют соловьи,
Год девяносто пятый снова на календаре,
Убивает лопатой таджик дедушку во дворе.
Позднее счастье — что к Рождеству яйцо.
Не в нашей власти судить подлецов и глупцов.
Мирное небо. Чистые