Вход в систему

Что такое OpenID?

Музыка отчаянья [Ирина Васильевна Каренина] (fb2) читать постранично

- Музыка отчаянья (а.с. Стихи, поэмы) 139 Кб, 5с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - Ирина Васильевна Каренина

 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Ирина Каренина МУЗЫКА ОТЧАЯНЬЯ

* * *
С каждой войны — найди, кого знать и ждать,
Кто под крылом твоим будет и жив, и цел.
Сердцу наказано долю не выбирать,
Так вот и бьётся, взятое на прицел.
Войн же у нас — что кровавых ягод в горсти,
Мирному миру не привыкать к беде.
В каждой погибели ищешь, кого спасти,
В каждой воде — следы Его на воде.

* * *
За нами мёртвых больше, чем живых.
Мы — пасынки расстрелянного века,
Мы слеплены из точек болевых,
Нам не видать ни мёда и ни млека.
В разрывы сердца ломится весна
И на погостах расцветает пышно.
И музыка отчаянья слышна —
Затем, что больше ничего не слышно.

Автобиография
То, что прожито нами, что было у нас двоих —
От политинформаций на первом уроке до
Ковылянья через весь город зимой на своих двоих
С тяжеленным портфелем, в продутом насквозь пальто,
Потому что трамваи встали… Вот это вот
Несчастливое детство, шпана с заводских окраин…
Пирожковую помнишь, где был раньше Гормолзавод?
Мы ходили мимо неё, а вышло, что шли по краю.
Катафалки трамваев катились едва-едва,
Дребезжа и звеня, контролёрши ругались матом.
На язык ложились, как леденцы, слова,
И в тетрадях строки затаивались компроматом.
Помнишь ветки черёмух, стадион за моим окном,
Панораму города — крыши, трубы и горы?
То, что прожито нами, где порознь, где вдвоём,
То, что было впервые — с последующим повтором…
Эта дикая жизнь, как на свалке — кусты репья,
И как жалкий и чахлый — там же — цветок картошки
Меж дырявых кастрюль и разбросанного тряпья, —
Заповедник нашего детства, хлебные крошки.
И дешёвые лифчики в старушечьих кружевах,
И немодные клёши, извлечённые из нафталина, —
И банальные, пошлые, выспренные слова:
Их, как глину, мяли, не зная, что сами — глина.
И тулупчики куцые, очередь в «Молоко» —
Допоздна стояли, — и сетка со стеклотарой…
Это всё так близко и так уже далеко —
Сколько нам намотать пришлось по Земному шару!
Всё равно возвращаемся: набережная, пруд
И аллея, что дед посадил на моё рожденье.
Всё равно уезжаем. Но прошлое ждёт нас тут,
Говоря: всё, что было позже, — лишь наважденье.

* * *
По каким мы ни шлялись притонам,
Сучка-молодость, сладкая тварь,
Не дружили с умом и законом,
Составляли дворовый словарь.
Кровь кипела, дремучая, злая,
И гремело, и мучило вновь:
Голова ль ты моя удалая,
Беспонтовая эта любовь!
Как держались металлом усталым,
Как за веком неслись мы вперёд…
Нам сегодняшним — тёртым, видалым —
Не огонь остаётся, а лёд.
Холода расплескались по коже,
Воздух нежен, как нежен левкой…
Оглянись, незнакомый прохожий,
И запомни меня вот такой.

* * *
На ошмётках дней, на огрызках звёзд
Зажигала моя любовь.
Подвывал, как проклятый, чёрный пёс,
Расходилась дурная кровь
И в виски колотилась отчаянно,
Злую песню орала так,
Что казалось — р-раз! — и уйду на дно,
                Или вовсе снесёт чердак.
«Затанцую до смерти!..» — шла вразнос.
Истеричка, психушка, шизь,
Друг твой, брат твой — лишь этот лохматый пёс,
Одинакова ваша жизнь:
У обоих зенки затравлены —
И скулёж на один мотив.
Так же сед затылок твой, сны мутны,
Клык твой левый — он так же крив.

* * *
Потому что знает кошка, чьё она стащила мясо,
Потому что северянин-ветер кружит над тайгой,
Потому что смотрит в оба светлоокая неясыть,
Потому не разминуться, не разняться нам с тобой.
Громы-громы грохотали, и стрижи вились над домом,
И в горах гроза, красуясь, лиловела облаком,
И солдатка под гитару песню мучила с надломом
Хрипловатым, шлюховатым, слезогонным голоском.
И неслись в ночи деревья, обнимая быстрый поезд,
Самый быстрый, самый скорый, самый радостно-сквозной,
И на полочке плыла я, ни о чём не беспокоясь,
В материнской этой люльке, в беглой лодке проездной —
От родимого порога, под которым корни вьются,
От черёмуховых, белых, пенно-кипенных аллей,
И судьба меня катила, словно яблочко по блюдцу,
Приговаривая слепо: «Ты ли, что ли, всех милей?»