Встреча (СИ) [Габриэлла Мартин] (fb2) читать онлайн

Когда утонул Эл, друзья уговаривали его совершить путешествие, но согласились, что больше отдыха ему нужна работа, которая поможет забыть потерю.

Полгода спустя друзья вспомнили своё предложение. На гей-вечеринке в особняке Штоков, в низу Лондона, Фред и Пол опять убеждали его отправиться в путешествие на какое-то время.

— Мы понимаем твоё состояние, но мозг и организм имеет свои пределы выносливости, поэтому тебе не следует перенапрягать его работой, как это делаешь ты. — Сообщил Фред.

— Любое твоё достижение, — заметил Пол, — ограничится несколькими инфарктами и старостью в инвалидной коляске.

Шесть месяцев долгий срок, и рана, некогда болевшая, понемногу затягивалась. Была только ноющая печаль и воспоминания.

— Я купил тебе билет в 10 — тидневный круиз до мыса Доброй Надежды, — оповестил его Фред.

Он не затеял спор с другом.

Путешествие началось мрачно и одиноко, оградив его от дружеского контакта других пассажиров, не разрешив воспоминаниям загореться опять. После смерти Эла он избегал новых знакомств и ограничивал свой круг общения лишь рабочими делами. Он не верил, что кто-либо из окружающих может понять и поверить его печали. Ежедневно он сидел на корабле за барной стойкой, лакал спиртные напитки и трезвость приходила к нему только в середине следующего дня. Корабль покидал холодное северное море, плывя навстречу теплу и голубой дали, но такие перемены его не трогали. Корабль останавливался в портах, но он не сходил на берег с другими. Бармен заговаривал с ним, бубнил про интересные места Южной Африки, но потом бросил эти попытки, заметив его нерасположенность. Наверное, бармен и до этого встречал таких необщительных пассажиров.

Корабль вернулся назад в Лондон, как он пересёкся с Цином Паркером. Он сидел на своём обычном месте у барной стойки, вынул сигару и поднёс зажигалку.

Пожилой мужчина слева от него вздрогнул и отодвинулся от пламени.

— Простите. — Он задёрнул затвор зажигалки.

— Нет, ничего страшного. — Голос у него был сильным, приятным. — С детства фобия огня. Даже зажигалок.

Он заказал для него порцию алкогольного напитка, и спустя полчаса они вовсю разговаривали, словно два давних друга. Пожилой сумел пробить дыру в стене ледяной вежливости, загораживающей дорогу другим.

Он вёл себя уверенно, что могут далеко не все. Он был рассудительным и остроумным, как и большинство мужчин. Его белоснежная улыбка подчёркивала уже не молодые черты его лица. Он сказал, что ему 66 лет. Знакомство выглядело странным. Разница была на 30 лет и у них не было общих интересов. Он долго работал в молодости, потому и стал рядовым бизнесменом, который всего добивается сам. Только с Элом его жизнь не была скучна, но всё закончилось 3 года назад. Что до Цина, так тот вырос в роскоши и тратил деньги на те нужды, необходимые ему. Он был женат три раза, с первой женой развёлся и пережил двух других. Было ощущение, что все дамы были состоятельными, как и сам он. Он петрил в финансировании, и они болтали об этом целый вечер.

Вернулось чувство жизни. Цин был замечательным собеседником; он тактично разнёс его барьеры, которые тот воздвинул вокруг себя; он был обаятельным мужчиной. В нём ощущалась мужественность, далёкая от секса, — то, что необходимо для его положения.

Непонятно, что притянуло его к нему. Это не бег от одиночества.

Алкоголь на него не действовал, хотя пил он столько же. После он вытаскивал его из бара, и то время, которое он просиживал у бара в пьяну и клевая носом, они располагались в шезлонгах под лучами солнца и смотрели на море, болтая. За первые пару дней он поведал про свою работу и детство. На следующий день сказал про Эла.

Цин выслушал и ответил:

— Ясно, что тут за дела. Меня с первой встречи брало любопытство, зачем вы хотите быть один.

Он произнёс это докторским голосом, который пациенту установил диагноз. Отсутствие привычной речи подбодрило его.

Цин, судя по его реакции, не испытывал в своей жизни горечь потери. Его воспоминания для пожилого являлись интересом, как рассказы о привидениях.

*

Тем же вечером, после ужина, Цин рассказал ему о своём собственном привидении. Они сошли в бар. Цин находился в замечательном виде, отпускал непристойные комментарии пассажирам, сидевших за соседними столами. Напряжённая, сияющая всеми цветами радуги жизнь минула, и теперь на берегу их затянувшееся плавание являлось для Цина реальным испытанием. Он не любил проводить время впустую. Он не делал различий между элегантными одетыми людьми и юными щёголями, одетых в вещи из магазина, которые располагались в баре или шезлонгах на палубе корабля. По его мнению, каждый из них заслуживал презрение. Он обратил внимание на, своего рода, нелогичность обвинений Цина. Он же сам выбрал такой круиз.

— Большее время я провожу в США, в Йоханнесбурге навещал брата, а сейчас по делу направляюсь в Лондон.

— А почему вы предпочли пароход самолёту? Вместо парочки дней вы могли бы за считанное время добраться до аэропорта Хитроу.

Цин молчал, перед тем, как ответил. Он кивнул бармену и тот поставил перед ними новую порцию алкоголя.

— Я не летаю на самолётах, — тон выдавал серьёзность.

Конечно, бывают пожилые люди, которые никак не могут привыкнуть к новинкам, появляющимся в жизни, но Цину Паркеру подобное объяснение едва ли подходило.

— У меня дома есть гоночная машина и своя моторная яхта. Воздушные перелёты я не выношу.

Это возбудило интерес второго.

Тот спросил:

— Почему?

Цин взял бокал, поднял его на уровне носа и посмотрел на типа.

— Боязнь высоты. — Жидкость не выплеснулась из бокала.

— Не верю, — второй качнул головой, сомневаясь.

Опять стало тихо; второму померещилось, что Цин желает продолжить. Но он ошибся; спустя минуту он подумал и начал говорить как можно тише. Второй лишь сидел и слушал.

***

— Это случилось 50 лет назад, когда ещё не завершилась первая мировая война. Я тогда был 18-тилетним парнем, готовящимся отправиться служить. Меня много девушек окружало со школы и они не желали меня отпускать в армию. Война могла нарушить мои планы на будущее и я мог вообще не вернуться с неё. Разве только в заколотом ящике. Меня не прельщало погибнуть на войне и я придумал откосить от службы. Посещая разные балы и рауты я познакомился с одной очень красивой девушкой, которая могла мне помочь остаться на воле. Её звали Антонина Андерсон. Я не уверен, что любил её, но она пленила меня своей красотой. Антонина Андерсон была высокой и загорелой, с чёрными волосами, чуть горбатым носом и тёмно-синими глубокими глазами. Она была нежной и приветливой. Кроме этого она обладала и иными качествами. Её дед был английским герцогом, батя — сталепромышленником с миллионным состоянием. Для меня она стала подходящей парой. Спустя несколько недель после встречи, мы отметили помолвку, а один месяц оставили на подготовку свадьбы и уложения моих военных проблем. Антонина Андерсон была необузданной личностью, имела широкий характер, что меня в ней особенно привлекало, но позже я осознал, насколько она необуздана. Она не жалела тратить деньги на что угодно, и я откосил от армии. Она обожала разные побрякушки и как-то подарила мне бриллиантовое кольцо. Я, конечно, тоже в стороне не оставался. Дарил ей разные украшения, правда, не настолько дорогие, как она мне. Когда мы выехали на природу и пристали на лодке к пустому острову, по воздуху прокатила музыкальная волна: нам играл струнный оркестр Лондонской королевской оперы. Меня это поразило и даже напрягло. С моими связями тогда я не мог себе такое позволить для неё. Она отдавала себя мне полностью и хотела, чтобы я делал так же.

≪ Мы принадлежим друг другу навечно, — сказала она≫.

Про себя я вздрогнул от такой фразы, но улыбнулся ей.

≪ Для англичанки это слишком романтично, милая. А в Библии говорится, что смерть разлучает всех≫.

Она посмотрела на меня внимательно тёмно-синими глазами и сомкнула губы, отяжелив нижнюю часть лица.

Медленно она произнесла:

≪ Позволь мне рассказать тебе кое-какую историю.

— Снова романтичную?

— Возможно. История связана с Андерсонами и смертью≫.

***

≪ В семье Андерсонов её бабка была помолвлена с герцогом. Её отцу выпала честь стать послом к императорскому двору в Вене, и она поехала с ним. Никому не известно, как так вышло, но там она повстречала молодого венгра. Его выслали из страны и он, ко всему прочему, принадлежал к цыганскому роду. Они полюбили друг друга. Дата венчания с герцогом приближалась, но девица оказалась беременной. Любимый её обрадовался этому. Они намеревались удрать вдвоём и обосноваться в каком угодно месте. Венгр верил в любовь и в неё. Девица испугалась её положения. Она созналась в грехе отцу, а он обо всём рассказал герцогу. Последний был реалистом. И он не являлся богатым для герцога, а отец девушки хоть и был бароном, имел значительное состояние. С грехом невесты её приданое прибавилось. Венчание состоялось как и планировалось, и молодые супруги перебрались в тихую деревеньку в швейцарских горах. Там она родила внебрачное дитя — девочку. Всё выходило хорошо. Будущее благо семьи находилось в безопасности, и оставалось время, чтобы и собственным потомством обзавестись. Вернее, так могло бы случиться…если бы герцогиня была жива. После смерти дочери её отец продолжал выполнять обязанности посла королевства. По весне супруги приехали в Вену, спустя около года, как девица покинула его и своего любимого. Они остановились в мизерном доме, затерянном в лесах. Стража герцога отыскала и взяла любовника; положили на супружеское ложе; двое стискивали его, пока герцог пронзал его тело ножом. Историю о совершенном отмщении герцог припас на утро, потому что гордился своим чувством юмора. Тем же вечером герцогиня рановато пошла спать, а супруга оставила вкушать горячий глинтвейн около пышущего камина. Когда герцог пришёл в спальню, жена была мертва: кровь слабо вытекала из отверстия в её груди≫. — Тут Цин замолк и его товарищ заказал ещё одну порцию алкоголя.

— Печальный рассказ. — Товарищ поднял бокал. — Она покончила с собой?

— Нет. Зачем ей это? Она была в курсе, что её любимого уже нет. Тем днём она дала распоряжение служанке узнать что-либо о нём. Опять находясь в безопасности, она позволила себе повспоминать прошлое любовное приключение. И она боялась вида крови.

— Выходит, герцогиню прирезал супруг.

— Едва ли это так. В брачном договоре находился пункт, где львиная часть приданого отходила к дочке. Герцога подозревали долго. Менты не смогли отыскать вёщ.док.

— Выходит, она умерла…

— Вор, так ответили менты. Некто пробрался в хижину, налетел на герцогиню и зарезал её, когда та пыталась звать помощь. После удрал.

Товарищ хлебнул из своего бокала.

— Это более правдиво.

— Я тоже так считаю.

— А ваша жена согласилась с этим?

— Она была на четверть цыганкой, помни об этом. Эта часть фамильного наследства сказалась на ней сильнее, чем прочее. Она путешествовала по Венгрии, какое-то время проживала с цыганами, изучала их предания и легенды. Одна гласит, что человек, умерший от насилия, привязан душой к месту убийства, если гибель вызвана любовью либо ненавистью. Цыгане искренне верят в это. Если в таборе происходит убийство, подозреваемых связывают и оставляют лежать на земле в месте, где пролилась кровь. После они не удивляются, если некоторых из них находят мёртвыми следующим утром.

— Да, не удивительно. — Второй поставил бокал на барную стойку. — Выходит, она полагала, что её предок воскрес и наказал свою неверную любовь? Зарезал её невидимым оружием?

— Конечно. Она верила в это.

— Хм… Но вы так и не сказали, почему страшитесь летать.

— Она обожала самолёты и всё, связанное с ними. Как-то она полетела по делам, и самолёт в воздухе вышел из строя. Он полетел вниз и разбился, взорвавшись.

— Извините, Цин, но и сейчас я не догоняю, где связь?

Его голос заглох.

— Она сказала мне, что мы будем вместе и после смерти. Я обязан принадлежать ей. Её истории о цыганских предках являлись предупреждением, что она придёт за мной, если я изменю ей. Я изменил. — Он уставился большими светлыми глазами на товарища. — После того, как она погибла, я нашёл утешение в другой женщине.

— И это считается изменой? — возразил второй. — Что вы должны были делать после её гибели?

Пожилой пожал плечами:

— Для неё смерть почти ничего не значила. Она была гордой и не могла смириться, что я отверг её любовь. Она оставила завещание, если вдруг умрёт. По документу я должен был жить вдовцом, пока нас не соединит смерть. Вместо этого я опять женился и изменил ей.

Второй мотнул башкой:

— И вы считаете, что поэтому…

— Она умерла в воздухе. Если она ждёт меня, то лишь там. Я не боюсь погибнуть, но упасть с высоты и взорваться в самолёте… Увидеть, как она заходит в салон… — Он поёжился.

— Минуло 50 лет, — улыбнулся второй. — Ваш рассказ устарел, как и люди.

— Что это за 50 лет? — Цин смотрел на ряд вин, стоящих за барменом. — Я помню её ясно, нежели вспомню вас после того, как круиз закончится.

***

Мужчины распрощались в Саутхемптоне, не надеясь снова пересечься. Молодой возвратился на свою работу, изредка вспоминая Цина долгими ночами, когда страдал бессонницей и спускался поговорить с бутылью крепкого напитка. Явственнее всего его поразила необычная причина, из-за которой они встретились. Два человека, у которых нет ничего общего, лишь ожидание смерти. В первом случае — страх воскрешения погибшей, и страстная жажда — с принятием невозможности — вернуть это, в ином. Читая газету, он вдруг увидел имя Цина Паркера и прочитал запись к нему.

Следующим днём он кинул работу и переехал. Он снял номер в ливерпульском отеле, но совсем не посещал его. Он купил маленькую лодку, прочную, и ежедневно выходит с ней в море. Эл утонул недалеко от выхода из бухты — около мили от берега. Ветер налетел неожиданно, дальше пошла волна — и товарищи Эла не сумели справиться с лодкой.

Рулевой, сидевший на корме, смог доплыть до берега после того, как остальные перевернулись. Другие не смогли. Он так и не смог принудить себя отыскать его и побеседовать. И не сможет. Но с ним жива надежда. В газете говорилось о смерти Цина: он сгорел в номере отеля. Менты полагали, что он уснул с сигарой в постели. Владельцы отеля спешно заверяли газетчиков, что не допустили никаких оплошностей.

На каждом этаже, в каждом номере есть противопожарная сигнализация, электрической проводки нет. И здание новое. Но Цин умер от огня. Молодой помнил его опасения перед зажжённой зажигалкой. Менты могли думать, что вздумается, но парень знал, что Цин не курил. Пожилой мог забыть то, что за минувшие 50 лет изменилась земля, став ближе к небу. ≪Метрополитен Тауэре≫ слишком новая гостиница; её стены из бетона возвышаются над частоколом крыш старенького Лондона. 45 этажей; номер Цина расположен на 42. Около 500 футов. Молодой просматривал устаревшие выпуски ≪Иллюстрированных лондонских ведомостей≫. Немецкий самолёт потерял управление и падал вниз с бешеной скоростью. Достигнув земли, он взорвался алым заревом в 500-стах футах от города, западнее от Мэйфайра.